Закон против чувств

От Автора

Дорогой читатель!

Спасибо, что открыл эту книгу! Ты попал в Детройт – город, где дождь стирает границы, а герои постоянно нарушают правила. Мне безумно интересно, кого из них ты назовёшь самым безрассудным. И поверь, даже те, кого ты пока не заметил, сыграют огромную роль.

В моём Telegram-канале @alexwaynewriter я публикую новости, главы и мысли о мире этой истории. Всегда рада пообщаться!

Глава 1

Долорес Аллен

16:36

В норме частота сердечных сокращений у взрослого человека колеблется в пределах шестидесяти-девяноста ударов в минуту. Я прочитала об этом в медицинском журнале, пока сидела в комнате ожидания.

Моя норма увеличилась год назад. Отстранение от службы, лечение на больничной койке, пропитанной фенолом, спиртом и хлоркой, редкие всплески запаха крови, психологическая медицинская реабилитация – все это замедляло сердечный ритм. Я ощущала острую нехватку, подавляя кричащие о помощи нервные импульсы. Мир становился медленным, и я вместе с ним.

Я не наркоманка. Я хуже.

Запрокинув голову кверху, вытянулась на этом чертовски удобном кресле, приняв наполовину лежачую позу. Мои ладони коснулись ручек сидения и ощутили гладкое, покрытое лаком дерево. Подушечки пальцев чувствовали неровный рельеф, проскальзывая вдоль и поперек.

Я воспринимаю все слишком резко, в том числе и время.

Час в этом кабинете тянется как вечность и вынуждает меня цепляться за все, что поможет отвлечь внимание от этой высокого о себе мнения особы.

Миссис Хейзел сидела по ту сторону стола строго напротив меня. Этот маленький закуток, похожий на полноценную комнату, не выстраивает между нами доверительные отношения. Наоборот, он постоянно выводит меня из себя. За столько сеансов кресло не сдвинулось с места даже на миллиметр. Она – помешанная на порядке женщина, отрицающая свои психологические проблемы, но не унимающаяся в поиске моих.

Ее голос не равнялся с постукиванием ручки по поверхности стола, но равнялся с песней, на которую я переключилась, напевая «Tough» группы Neffex в голове.

Я перестала слушать ее несколько минут назад. Миссис Хейзел любила монологи о том, как нужно жить. Странно для психолога, но такой учитель у меня уже есть. Следующий сеанс будет дома с отцом, которому не понравится то, что я собираюсь сделать.

– Мисс Аллен, вы меня слушаете? Я задала вам вопрос. – Карие глаза возмущенно уставились на меня. – Несколько минут назад.

Нехотя я приподнялась, чтобы увидеть ее лицо, а не часть, как из положения лежа.

– Прошу прощения. Вы не могли бы повторить?

За сорок пять сеансов я усвоила несколько важных вещей. Во-первых, сидеть стоит в открытой позе, потому что ее глазища сначала пробегаются по телу, оценивая мою готовность к душевному разговору, а потом замирают на губах. Правило второе – изредка улыбаться. Но не больше трех раз за сеанс и желательно не в момент разговора про последний вызов, убийства, которые мне приходилось видеть и остальные происшествия на бывшей работе.

– Что вас успокаивает, Лора? – Она элегантно взяла со стола стакан, наполненный водой и поднесла к своим идеально накрашенным бордовым губам.

Опять.

– Секс.

Вода попала в трахею для воздуха, и невинная овечка передо мной подавилась жидкостью, позже стараясь откашляться от этого состояния и заодно от моих слов.

Одна улыбка на сегодня израсходована.

– И как часто вы это практикуете?

Клянусь, на ее лице выступил румянец.

– Чем? Сексом?

– Да, – смущаясь ответила она.

Последний раз два месяца назад. Но эффекта хватило ненадолго. Неумелый партнер, точнее пьяный, туалет в каком-то позорном баре, где нельзя было наткнуться на друзей отца и, наконец, маленький член, который не спасли даже умения им пользоваться.

– Очень часто. У меня теперь появился постоянный партнер, к которому я питаю некоторые приятные эмоции. Он и помогает мне успокоиться и, мне кажется, мы скоро выйдем на новую стадию отношений. Я собираюсь признаться ему в любви, ну… вы понимаете…

Третье правило, если хочешь, чтобы это все закончилось – ври.

– Конечно. Очень рада за вас, Лора.

– Спасибо. – Эта улыбка не считается.

– Он хорошо относится к тому, что вы собираетесь вернуться в полицию?

– Эммм… Тревор очень рад за меня. Поддерживает и мечтает, чтобы я поскорее начала работать.

– А как к этому относится ваш отец?

Черт. Опасный момент, потому что еще немного и его попытки уговорить меня найти другую работу поменяются на распоряжения покинуть этот дом, забрав все накопившиеся за столько лет шмотки.

– Он не очень рад, но я думаю, что это дело времени. Он смирится.

– Знаю, что вы не любите затрагивать эту тему, но…

– Тогда не затрагивайте. – Первый импульс проскочил по телу, предупреждая об опасности сорваться.

Давай, Лора, она же бесит тебя. Ты давно хотела высказать ей все, что тебя бесит. Разнеси этот кабинет за все сорок пять сеансов мучений и стараний быть не той, кем ты являешься. Она всегда смотрела на тебя свысока! Посмотри на эти фотографии, где она с растянутой на все лицо улыбкой держит диплом, где ее счастливый отец кладет руку на плечо, а мама вытирает глаза от слез радости.

– Лора, это необходимо, если вы хотите, чтобы я одобрила вас.

Почему??? Почему эта женщина решает, работать мне в полиции или нет? Я уже делала это. Так пусть просто поставит гребаную печать!

Заглушив внутренний голос криком, я израсходовала последнюю на сегодня улыбку.

– Хорошо. – Главное, чтобы челюсть не свело.

– Как бы ваша мама отреагировала на это?

Хорошо, что она не видит, как мои ногти впились в ручки кресла, оставляя на них засечки. Прощай, маникюр за двадцать баксов.

– Она бы поддержала меня. Всегда поддерживала…

Ее нет уже пять лет, а я по-прежнему не могу произнести ее имени, не сдержав слез. Не знаю, как бы она отреагировала на то, с какой целью мне нужна эта работа, но думаю, была бы рада, узнав, что я не пью столько количества спиртного, как мой отец. Честно, не знаю…

Я не назвала ее имени в голове, почему тогда в груди давит?

– Хорошо, закончим говорить о других. Давайте поговорим о вас. Вы хотите построить семью с вашим парнем? Думали об этом?

Это была последняя капля моего терпения. Я и так им не блещу, но твою мать! Сорок пятый сеанс!

– Какое это отношение имеет к моей работе в полиции? – Мой голос было не узнать. Он вернулся спустя сорок четыре сеанса, празднуя победу и пуская красочные фейерверки, схожие с пламенем огня.

– Это…

– Послушайте меня, дамочка. – Я покинула кресло, переставая ощущать теплоту кожаного покрытия, и руки твердо уперлись в стол миссис Хейзел. – Я хожу к вам уже целый год. Вы заваливаете меня тупыми вопросами, на которые не ответит даже обычный человек. Построить семью? – спародировала я. – Вчера недалеко от нашего дома нашли мертвого парня с шестью ножевыми ранениями. Как думаете, он хотел построить семью?

– Лора…

– Миссис Хейзел, вы хотите построить семью, зная, что в полиции не хватает людей и обычные жители с первого этажа вашего здания давно установили себе мощную охранную сигнализацию, которую вчера взломали и обчистили содержимое конторы?

– Лора…

– Как, блять, то, что меня успокаивает, раздражает, радует, печалит, заставляет улыбаться и еще тысяча подобных идиотских вопросов решает стоит ли мне работать в полиции или нет?

– Лора… Успокойтесь.

– Ставьте гребаную печать.

Вот оно. Это чувство. Сто восемьдесят ударов в минуту. Когда ты чувствуешь себя живой, испытываешь всю гамму эмоций. Она сдерживала меня все это время, лишала меня жизни. И я не позволю больше издеваться надо мной.

С меня хватит.

Презрительный взгляд, который женщина не сводила с меня, сочетался с дрожащей рукой, достающей из верхнего ящика синий штамп. Не красный, синий.

Я перевернула страничку лежащего перед ней досье с моим именем и фотографией, где я неплохо получилась, и придвинула к ней приделанный листок с заявлением.

– Долго еще ждать? – я уже говорила, что терпение кончилось.

Краска на концах клише оставила свой оттиск на важном документе, и сердце снова начало замедляться. Эйфория заканчивалась и обещала вернуться, как только появится что-то стоящее.

Мне нужна эта работа, чтобы вернуть ее.

– Спасибо, – я четко проговорила это слово, не скрывая наигранной благодарности.

Уже было плевать на все эти правила, которые установила я сама. Плевать на первое, второе и третье.

– Вы не готовы, Лора.

Я быстро накинула на себя черное шерстяное пальто, стараясь запомнить в памяти этот кабинет, в который не собиралась возвращаться. В следующий раз лучше умереть, чем пройти заново эти сорок пять сеансов.

– Я знаю.

Дверь захлопнулась за моей спиной, а досье нырнуло под одежду, чтобы скрыться от дождя.

Спустившись с пятого этажа, я оказалась на самой оживленной улице Детройта. Капли дождя под наклоном метились в глаза, пропитывая одежду влагой, а холод проскальзывал к каждому открытому участку тела, отрезвляя помутневший рассудок.

Высокие здания склонились над головой, загоняя меня в угол и возвращая голову к дороге, все еще имеющей пути для хода.

Сев на первый попутный автобус, я доехала до участка и передала документы. Следующая станция – дом. Еще один кабинет психолога, правда с отличием.

Отца гораздо сложнее провести.

Тихо закрыв за собой дверь, я медленными шагами пробиралась к комнате на втором этаже.

– Лора, – строго сказал отец. – Как прошел сеанс?

Застывшая статуя в виде вопросительного знака оттаяла. И почему я стараюсь незаметно пробраться в собственный дом? Разве отец не учил меня встречаться с проблемами лицом к лицу?

Распрямив плечи, я встала в середине коридора, готовая не обороняться, а нападать. Все, как он учил меня. Бросив на вешалку верхнюю одежду, я достала листок, на котором указано, что я зачислена на службу с завтрашнего дня.

– Повесить на стену, чтобы ты мной гордился?

Суровый взгляд прочитал первые строчки, и руки потянулись, чтобы выхватить из моих рук листок.

– Не очень умно, пап… – Я сделала шаг назад и завела руку за спину, замечая, что это была единственная в своем роде попытка.

Это и правда было не очень умно. Двадцать пять лет против шестидесяти. Не спорю, в его стальной руке все еще остались силы, но недостаточно чтобы побороть мою подготовку. Частые встречи с друзьями из прошлого и выпивка – не сыграют в его пользу, только разожгут новый конфликт, который утихнет сам по себе.

– Ты думаешь это смешно?

– Что именно? То, что меня приняли, или то, что этот листок будет сниться тебе в страшных снах?

Он был против. Особенно после того, что произошло со мной год назад. К тому же меня пугает его знающий взгляд. Он все знает… Знает, что я испорчена, что я иду туда за адреналином, чтобы погубить себя. Или спасти.

– Она была бы против, – со скорбью сказал он.

Папа тоже скорбел. До сих пор. Несмотря на то, что посадил за решетку ублюдков, сбивших ее на машине. Это никак не уняло его и мою боль. Утрата никогда не была общей. Мы переживали самостоятельно, вдали друг от друга и изменились до неузнаваемости.

Ему тяжело было смотреть на меня первые два года после ее смерти. Точная копия, не взявшая от отца ни одного гена. Такие же светлые длинные волосы, которые я быстро обесцветила и покрыла пепельным тоном, чтобы помочь ему, такие же голубые глаза, поверх которых я нацепила зеленые линзы, такой же прямой заостренный нос, такие же губы с нарочитыми концами, которые я покрывала помадой каждый раз выходя из дома. Еще одно оставшееся от нее – это маленькие серьги-капельки, к которым я добавила в пару украшений на хрящиках.

– Куда? – давясь разочарованием спросил он.

– Седьмой участок.

– Ты совсем сошла с ума? – Его взгляд снова вернулся ко мне, только теперь в нем было что-то новое. Ненависть. К самому себе. – Зачем тебе это? Лора? Зачем?!

– Затем, что они забрали мое дело! – крикнула я, не желая морить его неизвестностью.

Да, мне нужен был именно седьмой участок! Я работала несколько лет в поте лица, чтобы поймать Тень. Как и мой отец. И с чем мы в итоге остались? Со стареньким многоквартирным домиком, в котором паркет медленно разрушается от пролитого на пол алкоголя? С постоянно напоминающим о себе чувством о незаконченном деле, на которое ушла его жизнь и вдобавок несколько лет моей?

– Зачем, Лора? – Голос перешел на жалобный плач. Я посмотрела за его спину, замечая несколько пустых бутылок возле дивана. – Зачем ты гробишь свою жизнь? Почему ты это делаешь?

Я проигнорировала его слова и развернулась в сторону узкой лестницы, разделяющей дом на две части. Слева кухня с небольшой столовой, справа гостиная с телевизором, возле которого папа проводит большую часть времени и удобным диваном, с которым он дружит лучше, чем со мной.

– Тебя ведь не переубедить, верно?

Я обернулась, когда пройденное количество ступеней незначительно превышало оставшийся путь.

– Как и тебя. Мы ведь с ней уговаривали тебя бросить эту работу, молили, ревели после твоего рабочего дня, и что? Ты послушал нас?

– Но я ушел! – крикнул он.

Опять это чувство. Слабое, но дающее маленькую надежду возрасти. Сто двадцать ударов без нужных шестидесяти.

– Ушел, когда стало слишком поздно. – Я направилась в комнату, но остановилась в самом начале, снова развернувшись к нему. – Не подскажешь, кстати, что стало причиной? Явно не мы с мамой. – Боль, сильная боль пронзила сердце и добавила еще десять ударов. – А-а-а-а, точно. Ты же никогда не расскажешь. Это тайна, которую должен знать только ты.

За спиной взорвалась атомная бомба. Отходящая от нее воздушная ударная волна со скоростью перенесла меня в одну из комнат второго этажа, захлопнув дверь. Бесполезные крики за спиной то и дело, угасали и заново набирали темп. Посуда разбивалась о пол с мольбами оставить затею, бросить дело, на которое я рассчитываю.

Добавить масло в огонь, чтобы потушить сочащуюся через щели радиацию от очередной тирады отца?

Скинув одежду на пол, я подошла к шкафу, из которого достала колонку.

Голое тело окатила дрожь. Окно в комнате было открыто и впускало сильные потоки ветра, направленные на меня. Я не люблю жару, солнце и горячий душ, каждый раз обжигающий кожу до красноты. Не знаю почему у меня такая реакция, но, кажется, я единственная могу пережить ледниковый период, приняв его за хороший отдых.

Врубив на всю громкость Twin Demons – «Placebo», я приняла душ и завалилась на кровать.

Последние двадцать четыре часа пронеслись перед глазами в образе отца, миссис Хейзел и, наконец, чокнутой секретарши в участке…

Сука.

Глава 2

Стэнли Нолан

9:06

Вот я какой,

Вечно врезающийся в стены.

Похоже, я буду всасывать своей шкурой и душой,

Пока я не перестану чувствовать.

– Какого хрена? – На мой прорезавшийся болью голос ответила только музыка, нагло увеличивая громкость.

Моя жизнь на кону

Ничего не чувствую

Веки напряглись, защищая глаза от солнечного света. Шторы оказались раздвинуты в разные стороны, и я чувствовал, как тело медленно высыхало и ослабевало под лучами палящего солнца. Басы песни словно стальной молот разносили мой череп вдребезги, ухудшая состояние и так ослабевшего от алкоголя в крови организма.

В кои-то веке в Детройте хорошая погода, а я не могу сдвинуться с места из-за сушняка. И почему ядовитое для меня сейчас солнце поднялось раньше будильника?

– Твою мать!

Я подскочил с кровати, обманывая ноющие мышцы в их способности совершать движения в пространстве и по привычке нагнулся к тумбе, на которой лежала униформа.

Только ее не было.

Что вообще вчера произошло?

Гнусавый голос Анжелики боролся с громкостью песни, стараясь вытеснить ее с первого плана и взять непосильные способностям ноты.

– Анжелика! Где моя форма?!

Анжелика подпевала знакомую песню под ритмы льющейся на кафель воды. Скоро будет слышен звук фена и хлюпанье босых ног по квартире. Может скинуть ее с двадцатого этажа за искажение песни своим обреченным сорваться воем? Кажется, она один раз говорила, что мечтала быть певицей и я рад, что этого не случилось. Вряд ли ее способности хоть раз собрали бы аншлаг, разве что толпа придет не с целью поглазеть на ее сиськи, которые она постоянно выставляет наружу.

Я сделал шаг назад, сопротивляясь пьяному дурману и осматривая комнату, выискивая потерянные детали. Напольная лампа с грохотом упала на пол.

– Блять.

– Ты что-то сказал, милый?

– Ох, правда? – Я был на взводе. Не самое лучшее утро в моей жизни и ее присутствие только ухудшало положение. – Милый?

– Да, я думала раз ты позвонил, то…

– То, что? Ты перестанешь брать деньги за секс и станешь моей женой?

Она вылупила на меня свои глаза.

– Ты выключила будильник?

– Ты не вставал, какой смысл тогда в нем? – ехидно улыбнувшись, Анжелика подошла к шкафу и достала вчерашнее помятое моими прикосновениями платье, в котором приехала в “Амелию”. Ей не нравится, когда я бешусь, но сейчас она получает от этого кайф, выжидая, когда я захлебнусь собственной злобой. Я был на подходе, не было только человека, на которого можно сорваться. Анжелика непробиваема, хоть и старается иногда показывать свои слабости, чтобы мужики велись на эту невинность. Проще башку о стену разбить, чем вывести ее на эмоции.

– Ты вчера пролил пиво на рубашку, и я закинула ее в стирку. И упс… забыла вытащить. В твоей холостяцкой квартире все равно нет места, куда ее повесить сушиться и…

Я перестал ее слушать, в спешке натягивая на себя джинсы и футболку. Один день никто не заметит.

– Ты меня слушаешь?

– Да. Что-то там про деньги в час и вали нахуй отсюда.

Она крепче завязала пояс на белоснежном платье по колено и направилась к выходу, забыв просушить волосы.

– Забыла спросить. Когда ты свяжешь меня наручниками? Это ди-и-и-и-ко возбуждает.

Я ухмыльнулся:

– Когда ты перестанешь отдаваться каждому встречному и тебя придется взять силой.

Удивленно вскинув брови и поправив густые каштановые волосы, Анжелика покорно вытянула руки вперед и неубедительно выпалила:

– В следующий раз постараюсь быть не такой доступной.

– Следующего раза не будет, – отрезал я.

– Ты всегда так говоришь. И как видишь, я здесь.

Блеснув мокрыми прядями, она бесшумно скрылась за стенкой, покидая с легкой злостью мою квартиру. Все как обычно.

Я двинулся по ее пятам, как рука спасательно уперлась в проход, давая глазам секунду пережить помутнение, принять ранний подъем и побыстрее блять уже замаскировать признаки похмелья.

Спустившись на подземную парковку, мозг прострелили мерцания десятков прожекторов, освещающих каждый темный уголок этажа. Отведя обожженную радужку в пол, я сел в Pontiac GTO 1969 года и рванул с места, сокращая и так не простительное опоздание.

Всегда ненавидел не пунктуальных людей. Пресекал с ними отношения на корню, когда количество временных задержек не менялось от моих требований. Приезжать на вызов вовремя – половина успеха удачной операции и нервно переключая скорости, эти требования обернулись против меня самого же.

Машина ревела, протектор оставался на дорожном покрытии, резко заходя в повороты. Я следовал линии возвышающихся надо мной домов, обгоняя их фасады быстрее, чем усыпанные ими камеры успели бы заметить меня. Готов поспорить на значительную сумму денег, что этот маршрут я могу проделать с закрытыми глазами, несясь на скорости больше положенной.

Этот автомобиль может лучше. Я нажал на педаль газа, доказывая это.

Подъехав к участку и нарыв в бардачке таблетки, я продавил их сквозь сухость рта постукиванием по груди и вышел из машины уже в более трезвом состоянии.

– Доброе утро, – Эмма бросила в меня мечтательную улыбку, перелетающую каждое утро через стойку регистратуры. С губ сорвался только кашель от таблеток, застрявших в пищеводе, но ей хватило и этого.

Преодолев длинный проход и оказавшись в большой комнате с уже ожидающими меня людьми, я нарыл в кармане пальто ключи от кабинета и зашел внутрь. В этот раз рука не успела опереться во что-либо, и я замер, переживая вторую волну отрезвления.

Сзади послышались привычные шаги той же продолжительности, ширины и временным звуковым периодом.

– Хреново выглядишь, кэп.

Когда эффект прошел, я бросил пальто на спинку стула и начал упиваться водой из пластиковой бутылки, стоящей на столе, а позже сжатой и выкинутой в урну. Организм насытился малой частью дневной нормы и требовал еще, чтобы функционировать хотя бы отчасти также, как и вчера.

– И так же себя чувствую.

Брендон сел напротив, не сводя возбужденного взгляда с голубой папки по центру стола. По сравнению с ним, мой внешний вид обманывал звание, которым я обогнал его два года назад.

– Ты ее положил сюда?

– Возможно, – зазывающая открыть эту папку улыбка заполонила пространство комнаты своим нетерпением и ожиданием какого-то сюрприза. Только герб полиции США на цветной бумаге обычно не предвещал ничего хорошего.

– Ты знаешь, я люблю тебя, кэп, но теперь люблю еще больше. Выбрать такую красотку в наш отдел – это работа настоящего профессионала своего дела.

Не желая больше терпеть этот умственно отсталый лепет, я раскрыл папку, быстро прочитав первые строки.

Долорес Аллен.

25 лет.

Пол: женский

Рост: 163 см.

Перелистнув этот бред, внимание остановилось на второй странице.

Обучение в полицейской академии… Хорошие оценки… Рекомендательное письмо… Учет в психологическом медучреждении…

– Что это?

Его глаза засветились от счастья, пробивая дно и так в травмированном мозгу.

– Правильнее сказать кто это. Это прелестнейшее создание с недоступным сучьим взглядом теперь наш новый сотрудник. Долорес Аллен, – он пропел ее имя, вычерчивая каждую букву в воздухе своей ладонью. – Не говори мне, что это не ты поспособствовал ее переводу в наш отдел?

Я навис над досье с вдумчивым видом. Хотел бы показать свою заинтересованность этой девушкой, но мои глаза просто не могли сфокусироваться на строгом шрифте, описывающем ее достижения.

Злость медленно пробиралась по венам, добивая и так убитое утро.

– Беру свои слова назад. Я разочарован в тебе, кэп.

– Это что, шутка? Кто, блять, одобрил ее перевод сюда?

Он непонимающе вскинул брови.

Все, кто проявит малюсенькое желание быть в нашем отделе должны надеяться на судьбу, в моем лице. Я выбираю, работать человеку в нашей команде или нет. Я провожу отбор и высматриваю в глазах людей потенциал, который они прячут под стеною страха. И эта девушка определенно не та, на кого бы пал мой выбор. Настолько не та, что я не подпустил бы ее к дверям полиции даже на метр, прочитав только первую строчку про личные травмы маленькой девочки.

– Я думал, ты. – Улыбка сползла в пятки, разворачивая их в сторону выхода.

Да, у меня сейчас не лучшее настроение.

Ориентируясь на то количество раскрытых преступлений, составляющих половину статистических данных, моя персона пользуется влиянием, исходя из которого я вправе распоряжаться большими полномочиями, чем обычный капитан в обычном участке. Это был наш договор с Вигго. Он не должен был лезть в мой отдел, и я не догонял, какого блять черта, его размашистая, без капли сомнений подпись красуется внизу документа?

Ненавижу, когда начинают совать нос не в свои дела, а это именно то, что сделал Вигго.

– Брось, кэп. Это будет весело. У новичков есть одна особенность. Они умеют удивлять. А чудо нам необходимо…

– Собирай всех, – прервал его я. Вряд ли он скажет что-то дельное в ближайшие несколько минут. Только попросту потратит свое и мое время.

Брендон пробежался по мне разочарованным взглядом. Наши отношения к новичкам сильно отличались. Его мастерство заключалось в умении быстро ставить прибывших сотрудников по местам, когда мое исключает желание тратить на них время. Политика управления парня могла возглавлять это место, только эффективность такого способа была бы слишком низкой.

– Приводи себя в порядок. Все уже готовы, – немного растерянно пропел он и покинул кабинет, оставляя наэлектризованный своим вожделением воздух.

Папка неряшливо упала на стол, доказывая, что мне нет до нее дела. Я собирался выйти, но выпавшая фотография замаячила под ногами, удваивая нарастающее раздражение.

Картинка лежала лицом к земле, и, развернув ее перед собой, я выпустил смешок.

Да ладно?

На что эта девчонка рассчитывает со своей-то внешностью? Это не оскорбление, это комплимент, только доказывающий, что ей здесь не место. Неформалка с чертовски сексуальными чертами лица могла порезать кого-то своим взглядом. И правда сучий, но такой холодный, отстраненный и охренеть насколько дерзко-возбуждающий. Теперь я понимаю, почему Брендону было тяжело удержать член в штанах, потому что новая секс-бомба полиции скоро замаячит перед глазами, отвлекая и так хреново сконцентрированных рабочих.

Я не параноик, нацеленный на эффективную работу, а просто человек, не терпящий нарушения договоренностей. Из-за этого баланса, устоев, требований все и получается. Большая часть опасных преступников за решеткой, полицейские возвращаются домой целыми и невредимыми, и в этом есть моя заслуга, основанная на элементарных правилах, выстроенных между мной и начальством. Согласен, некоторые методы не имеют законных оснований, но они эффективны, и люди, работающие на меня это знают, как и новички, к которым у меня имеются определенные условия, выявляющиеся при первом разговоре.

Вторая опустошенная моей жаждой бутылка полетела в мусорку вслед за первой.

Я вышел из кабинета, проходя мимо уже безлюдного помещения с десятками столов, засеянных бумагами. Лампы и свет мониторов освещали рабочие места и уже не действовали так на роговицу, как час назад.

Двери служебного помещения распахнулись, и я встал перед толпой готовых к работе людей, пронизывающих меня с ног до головы.

Глава 3

Долорес Аллен

8:55

Глаза уперлись в прямостоящую стену, а подошва кроссовок нервировала пол и меня своими постукиваниями.

Может не стоило вчера дерзить ей, когда она заваливала меня вопросами, никак не касающимися ее любопытной персоны?

В первую же минуту, когда я зашла внутрь, эта как теперь известно Эмма, успела мысленно прибить меня гвоздями и сжечь на костре всю мою одежду. Она оценила мою белую футболку, голубые джинсы и усмехнулась на моменте, когда подобралась к рваной дырке на колене. Конечно, ее примитивно завязанный бантик на шее и сдержанное синее платье не сочетается с взъерошенными волосами, которые растрепались после того, как автобус решил не дожидаться моего прибытия, но и важной особой ее тоже не делает.

Будильник не сработал, и я не виню его в опоздании. Наверняка это работа папы. Я сплю как убитая, и вполне возможно, в его голове созрела прекрасная идея, как помешать мне. Очередная наивность, как и секретарша Эмма, уже сорок минут игнорирующая мое присутствие.

Я встала с одного из стоящих в линию стульев и подошла к стойке.

Прекрасно. Она занимается очень важным делом – затачивает карандаши. Надеюсь, не с целью выколоть мне глаза.

– Да? – хлопая глазами спросила секретарша.

– Мои документы готовы, мисс?

Не могу. Этот бантик сводит меня с ума, так и хочется срезать его, дать поиграть какой-нибудь уличной кошке, потому что там ему и место.

– Нет. Придется подождать еще немного.

Я сжала пальцы, медленно подкрадывающиеся к одному из заточенных карандашей.

Да что такого я ей вчера сказала? Всего лишь “не твое дело”.

– Ладно, признаю. Была не права. – Я выдавила доброжелательную улыбку, ничего не говорящую обо мне от слова совсем. Говорила же, что я профессионал в делах лжи. – Мне очень нужно получить пропуск. Рабочий день уже начался, а я боюсь разочаровать начальство.

Она довольно хмыкнула и достала из-под стола пару бумажек в комплекте с пластиковой карточкой, схожей на банковскую.

– Хорошей работы. – Эмма отзеркалила улыбку, выравнивая счет между нами.

Сука.

– Кстати, Лора. – Оторвавшись от пропуска, я вернула к ней внимание, представляя, как этот бантик душит ей шею, на лбу выступает пот, а глаза до того вырываются из скелета, что скоро на их месте будет заслуженная пустота. – Тебе и правда следует поторопиться. Стэн не любит, когда пропускают планерку. Лучше будет, если ты сунешься туда с опозданием, чем вообще не пойдешь.

Пластиковая карточка в моей руке нервно пустила трещины. Какого хрена тогда она тянула время?

Я агрессивно вцепилась пальцами в оставшиеся бумажки и направилась по следам массового скопления людей. Если бы сегодня все пошло, так как планировалось, я бы успела забежать во “Вкусные пироги миссис Белл” и поговорить с Чаком, рассказать о моем небольшом успехе. После работы первым делом пожалуюсь на эту сволочь за стойкой, придающей себе слишком важное значение. Эмма доказательство того, что внешний вид обманчив. Ее одежда кричит: “Я – девственница”. Розовая помада это подтверждает, а вот слова и поведение говорят обратное.

Невольно задержавшись у большого плаката с лучшими работниками, я пробежала глазами по фотокарточкам, пытаясь понять с кем мне предстоит иметь дело. Девушек оказалось не так много, две-три, не учитывая меня, а вот большее количество занимали мужчины, и самый главный из них, чье имя эта девственница назвала с душераздирающим уклоном, висел вверху.

Ох, черт.

Стэнли Нолан.

Он точно здесь работает или его повесили для привлечения внимания, потому что остальные фотографии на его фоне кажутся убогими? Все слишком худые, низкие, обычные. Парень даже на фотографиях выше остальных, и я не говорю про звание капитана. Крепкое телосложение, мышцы грудной клетки занимали больше пространства, чем рассчитывал фотограф. Руки сложены на поясе и студийный свет настроен таким образом, что вены выпячивали и переливались темно-фиолетовым оттенком. И только отойдя от первого плана, состоящего из горы мышц, можно увидеть русые, уложенные назад волосы и глубокие голубые глаза, только что напечатавшие на моем лбу свод правил и законов. Тело пронзил легкий холод, и это не плохо, потому что жаркая волна принесла бы более отвратительные эмоции.

Я вздрогнула, проходя дальше. Мой начальник – горячее, богом сотворенное создание, а такие обычно либо домогаются, либо отличаются особым зверством. Стоит один раз посмотреть ему в глаза и можно сделать правильный вывод, чего стоит ждать, но точно не ласки и заботы, которой меня одаривали на прошлом месте работы.

Я шла по коридору, присматриваясь к обстановке и отыскивая кабинет капитана. Светло-серая плитка уложена ровными квадратами на полу, стены окрашены почти в такой же цвет, но темнее, чтобы придавать помещению контраста. Двухэтажное здание в принципе построено недавно и новенький ремонт кричал об этом на каждом шагу. Два крыла разделены пропускной системой. В левой части сотрудники со всеми утомительными дополнениями в виде Эммы, в правой – решетки для временного содержания нарушителей закона, медпомощь и другие подсобные помещения, о которых еще предстоит узнать.

– Эй, новенькая, – крикнула в спину Эмма. – Планерка там, – ее исхудавший палец ткнул в сторону просторного помещения с рабочими столами, внутри которого стояла огражденная стеклами зона. – Мой совет. Будь паинькой перед нашим капитаном и прослужишь здесь долго.

Что она сказала? Нашего капитана? Быть паинькой? Тошнотворная слюна обожгла мое горло, пока голова медленно переваривала ее слова. Она хочет помочь или услышать от меня еще пару ласковых?

В любом случае, ее советы – это последнее, к чему я прибегну в жизни.

– Так можно пропустить все самое интересное, душка…

Я увидела ее раздраженный взгляд, приятно действующий на меня, и продолжила идти дальше по коридору.

Похоже, мы не подружимся.

Перед носом появился кабинет, за стеклянной стеной которого большинство людей сидели по местам. Утомительная планерка по утрам только что навеяла гору воспоминаний о прошлой работе. Мне не терпелось вернуться, но не думала, что занудные посиделки и отчеты напомнят о себе быстрее, чем я успею с кем-то познакомиться.

Я ворвалась внутрь, зная, что Эмма до сих пор следит за мной. Быть паинькой это тихо постучать, нагнуться, чтобы незаметно проползти к месту? Она это имела ввиду? Я давно перестала испытывать волнение из-за подобных ситуаций, поэтому предстоящее знакомство с отделом не воспринималось как препятствие. Скорее маленький барьер, который нужно побыстрее перешагнуть, чтобы получить то, за чем я пришла. Первые дни всегда тяжело даются новичкам, но первое – я не новичок, а второе – мне плевать на тех, с кем я буду работать.

Изучающие меня глаза метали по всему телу, не оставляя на нем свободного места. Все стражи порядка были собраны в одном месте и сидели как на скамье присяжных, переводя взгляд с меня на то, что находилось позади.

– Эммм… – простонала я, собираясь с мыслями.

Господи, почему все на меня так смотрят?

Затылок ощутил чье-то тяжелое дыхание. Тело готово было скукожиться, почувствовав позади смертельную темноту, пропитанную угрозой.

– Какого черта? – твердый, упитанный возмущением голос ударил в спину, заставляя обернуться.

Что? Я повернула голову с желанием прикрыть источник огня, обжигающий мою шею.

Какого?..

Мужчина с обложки о хороших полицейских стоял позади, орлиным взглядом проделывая в моей голове огромную дыру. Там явно либо старая фотография, либо дерьмовый фотограф, потому что в реальной жизни капитан кажется более свирепым. На нем не была надета обычная форма. Сильные руки обтягивала футболка, рукава которой старались спрятать края чернил, вбитых в кожу, волосы уложены небрежно, как после дикой пьянки, и, судя по тону, этот человек и правда провел ужасную ночь.

– Какого черта? – непонимающе переспросила я. – Меня зовут…

– Ты опоздала. – И снова резкая дробь звуков, прерывающая попытки представиться. В кабинете воцарилось молчание, словно это место не служит своему предназначению. Тело сковало цепями от того, с каким возрастающим намерением этот мужчина старается мысленно придушить меня. За что? За опоздание? Или за то, что прервала его?

В голову нагло лезло раздражение, которое стоило бы спрятать в первый рабочий день. Если бы не эта дрянь, я бы пришла вовремя.

– Прошу прощения, но…

– Мне плевать на твои прощения. Садись. Живо.

Оцепенение снова настигло, но уже на короткий промежуток времени.

Что я говорила до этого? Либо домогается, либо отличается особым зверством? Я попала в самую точку, и, твою мать, первый вывод кажется теперь более привлекательным.

Капитан Стэнли Нолан. Мой начальник. Только что растоптал меня перед всем отделом, и будь я на месте Эммы, разревелась бы перед ним, склонив голову к колену, но душка-Эмма сейчас точит карандаши и радуется тем, что все пошло, как она планировала.

Мне ведь не нужны проблемы?

Боже, Лора, ты же пришла сюда за этим.

Прошмыгнув мимо десятка любопытных взглядов, я случайно закатила глаза на виду перед толпой. Старая привычка, от которой я не могу избавиться. Удивлена, что папа перестал на нее реагировать. Добавить к этому терпимый вздох, и высокий брюнет с кривовато-расплывчатой улыбкой уступает мне место, усаживаясь рядом.

– Не бери в голову. Он всегда такой.

– Тем хуже для него, – буркнула я, нацеливаясь на презентацию позади звериного оскала.

В пару секунд я выпустила столько огнедышащего пара, что температура в участке поднялась на пару градусов.

– Брендон, – парень протянул мне руку, внимательно разглядывая каждую деталь гардероба. – Еще не успела получить форму?

Почему, сидя в этом зале, я начинаю чувствовать себя маленькой девочкой, которую вот-вот должен отчитать строгий учитель? Как только моя задница уместилась на стул, взгляд капитана изменился и наметился на цель поважнее.

– Если вы, ублюдки, не можете поймать его, федералы, которых я приведу, с удовольствием согласятся помочь нам в расследовании, забрав все ваши премии к херам. Месяц, Энсон! Месяц ты таскаешься с уликами по этажам и пытаешься не попадаться на глаза. Думаешь, я это не вижу!?

Кажется, Энсон только что наделал в штаны.

– О каком расследовании он говорит? – полушепотом спросила я Брендона, не перестававшего пялиться на меня в открытую. Хотя, ответ был мне известен.

– Ты слышала про Тень?

– Тень? – наигранно вскинув бровь, переспросила я. Конечно, я слышала про Тень. Все слышали, и то, что я переспросила это, возможно, сделало меня очень подозрительной. Строгий тон капитана на секунду отвлек нового знакомого и убрал с его лица любые сомнения.

– Нам везет, что дело находится все еще в нашей юрисдикции, но если ничего не изменится, то Стэн с нас шкуру сдерет.

Однажды отец сказал, что Тень всегда рядом и дышит в спину каждого крупного бизнесмена, заставляя плясать под его дудку всех, кто связывает себя с игорным бизнесом. Ну, точнее, с этого начиналось, а закончилось конторами, связывающих себя со всеми аспектами обыденной жизни: здравоохранение, политика, оборонная промышленность, мелкие бизнесы, имеющие будущее.

Его работа была тихой и незаметной, пока в полицию не начали приходить смелые или, я бы сказала, отчаянные от потерянного имущества люди.

Я давно догадывалась, что уход отца связан именно с его делом, но стоило мне только заикнуться, как глоток обжигающего виски притуплял все разговоры о нем, делая из отца невнятного идиота.

Год назад все мои наработки, записи, улики были переданы другому отделу.

Так вот, оказывается, кто этот мудак, нагло забравший половину моих записей и закрывший мне доступ ко всем файлам базы. Кажется, моя кожа медленно начинает тлеть, потому что этот псих – мой начальник.

– Его никто не видел уже три года. Может, он сдох? Он не молод, Стэн, – высказался кто-то справа.

Я тоже придерживалась такого мнения год назад, когда улики сводились на нет. Ему было больше семидесяти лет. Учитывая его дела, долгая жизнь – это роскошь и единственное, что он не мог себе позволить.

– Тогда принесите мне доказательства того, что этой гниды больше нет! – страсть в глазах капитана заставляла почувствовать вину даже меня. – Пропавший Алекс Гибсон – наш единственный свидетель, и, если вы не притащите его мне сюда, я вам всем бошки оторву.

Алекс Гибсон. Мой мозг иногда оказывается способнее меня. Я хорошо запоминаю все маленькие детали, и это имя я определенно слышала раньше.

– Брендон, к нему домой. Узнай все, что сможешь. Если родственники не захотят говорить, вези их сюда. Пусть засунут в задницу свое право хранить молчание. Найдем Тень, и только спасибо скажут.

– Да, кэп, – Брендон встрепенулся, наконец-то, посмотрев в другую точку.

– Грэм – со мной в отдел безопасности. Попробуем покопаться в ноутах, что нашли, – он перевел внимание на мужчину в первом ряду. Его фотографии не было на стене. Видимо тот, кто развешивал снимки почувствовал комплекс неполноценности и выкинул очередной снимок атлетического черноволосого бойца с длинным шрамом вдоль шеи. Его грубые черты лица не выражали никаких эмоций, а вот кивок головой сказал все, что нужно знать. – Сэм и Льюис – на место преступления, и даже не подходите ко мне, если ничего не узнаете. Лучше сразу сдавайте значки.

Мои глаза метались вместе с распоряжениями. Я быстро оглядывала сидевших со мной людей и приходила к выводу, что эти крики капитана привычное дело, потому что значки так просто никто не собирался сдавать.

– Остальные занимаются другими делами. Закончим на этом, – быстро собрав папки с бумагами перед собой, капитан направился к выходу, но остановился на пороге, резко что-то осознав. – Да. Точно. Давайте поприветствуем новенькую. Долорес Аллен. – Светло-голубые глаза устремились на меня через всю толпу, а скуловые мышцы сотворили подобие улыбки. – Отучилась в полицейской академии, проработала три года в пятом полицейском участке, хорошие оценки, идеальная рекомендация. Можете ей позавидовать. Но, внимание, парни! Относитесь к ней с нежностью, потому что бедняжка пережила на работе одну неудачу и ходила на лечение к психологу. Все поняли? – По комнате пустились язвительные смешки. От этой наигранности и напыщенности в моих висках запульсировало. – Понимаю, что много чести, но, ребята, постарайтесь.

И снова тот же вопрос.

Какого черта?

– За работу? Или новенькая хочет что-то нам сказать? – Он вскинул бровь и уставился на меня, пока вокруг посыпалась вторая волна безобидного смеха.

Его губы растянулись в смеющейся улыбке, ожидая моего смущения, но его не было. Горячий жар медленно пробирался по всему телу и обжигал холодную кожу, к которой я привыкла. Пальцы на обеих руках сложились в крепкие кулаки, чтобы удержать возрастающую шкалу злости из-за этой улыбки, нацеленной причинить мне больше вреда, чем слова.

Да, этот отдел просто чудо. Находка для цирка Cirque du Soleil.

Твою мать. Мне нужна эта работа из-за того, что происходит за пределами участка, а не внутри.

Соберись…

– Можно просто – Лора, – выдавила я из себя и приложила все усилия, чтобы на моем лице засверкала такая же улыбка в ответ, покончившая с этим маскарадом. – Можно приступить к работе?

С лица капитана резко спала улыбка, пока остальные одобрительно мотали головой. Он вылетел, больше не уделяя никому столько внимания, а я продолжала стоять, пытаясь осознать, что только что произошло.

– Приятно познакомиться, Лора. – Тихий нежный шепот едва коснулся моего уха, лаская своей нежностью.

– Что? – Я обернулась, оставляя за спиной покидающих на нервах кабинет полицейских, и столкнулась лицом к лицу с мужчиной, уступившим мне место. Он даже не сделал шаг назад, чтобы избежать неловкости.

– Я предупреждал, что он всегда такой.

– А я говорила, что тем хуже для него.

Брендон изучал меня как декоративную безделушку, скользя глазами по волосам, лицу, футболке, на которой V-образный вырез под таким углом открывал ему больше положенного.

– Всегда советую новичкам просто смириться.

Смириться?

– Значит, Брендон… – задумчиво размышляя вслух, произнесла я. Его советы и правда могут пригодиться, если моя цель задержаться в этом участке надолго.

– Да, новенькая. – Он немного нагнулся ближе ко мне, отводя внимание от его руки, тянущейся в мою сторону.

– Что ты делаешь?

Брендон выхватил стопку бумажек, зажатую между моих пальцев. Я ахнула, когда, не желая отпускать их, потянулась навстречу к нему.

Мне еще не довелось ознакомиться с тем, что на них написано, но опыт подсказывает, что в них куча разрешений на способы, как добить себя быстрее. Выдача униформы, оружия и прочей амуниции… И эта проклятая формальность мне нужна.

– Расслабься. – Его губы растянулись в симпатизирующей улыбке. – Помогу тебе, пока не запрягли расследованием. – Блеснув белоснежными зубами, он двинулся за всеми, не дав мне ответить.

Но его уже запрягли расследованием, разве нет?

Сделав глубокий вдох, я пошла по следам Брендона, чувствуя, что меня медленно начинает отпускать.

На что я рассчитывала в первый день? Что меня примут как за своего? Одарят уважением или просто начнут игнорировать, как это делали на прошлом месте работы, где пришлось доказывать свою профпригодность, рискуя жизнью? Да! Я именно на это и рассчитывала! Зайти в кабинет к начальству, представиться, послушать как главный рассказывает правила, состоящие из уважения и усердной работы на благо общества, а не выслушать издевки за мое прошлое, о котором не следует никому знать.

Соседний кабинет наполнился к этому времени людьми. Все бешено метались от стола к столу, перенося бумаги, папки, фотографии. Звук печатающей клавиатуры витал в воздухе, а разговоры смешивались в один поток, в котором даже напряженный слух не смог бы разобрать ни слова.

Брендон провел меня в несколько комнат, где на меня свесили целый список обязательств, попутно рассказывал о коллективе, с которым придется подружиться, но о капитане не сказал ни слова. Я не чувствовала опасности, исходящей от капитана, я чувствовала что-то отдаленное. Помеху…

– Ваша форма. Распишитесь, – монотонно сказала женщина пятидесяти лет.

Взяв на руки черную спецодежду, пальцы сжали плотную водоотталкивающую ткань. Металлический знак шел в комплекте и сверкал новизной. Опасная вещица, служащая средством идентификации. Я крепко сжала его в руке, чувствуя, как острые края звездочки впиваются в кожу.

Ты молодец, Лора. Мы прошли пол пути.

– Тебе нужно переодеться, новенькая. – Мы шли по коридору, пока не дошли до серой двери с маленьким затемненным окошком. – Можешь сделать это здесь, – Брендон заигрывающе облокотился на стену, наклонил голову и подбородком указал на вход.

«Брендон Нортон»

«Помощник капитана»

– Оу, – я замерла. – Помощник капитана?

Первый знакомый оказался большой шишкой? Тогда зачем он помогает мне и таскается со мной по кабинетам, если в его обязанности входит поручать это другим?

– Тебя что-то смущает, красотка?

Глаза устало посмотрели на человека, казалось, бескорыстно решившего мне помочь. Во-первых, красотка? Во-вторых, он предлагает мне раздеться в его собственном кабинете? И, в-третьих, помощник капитана?

Второй вариант про зверя откидывается и возвращается первый.

– На меня тут что, поспорили? – Я так же, как и он, облокотилась на дверь, поднимая голову вверх, чтобы посмотреть в эти наглые глаза, впервые отразившие истинные намерения. – Кто первый трахнет новенькую, тот получит деньги? Или нет, подожди… тот получит выпивку за счет команды?

Все так неплохо начиналось и походило на дружелюбие, которым его капитан не владеет, но теперь стало очевидным. Слишком очевидным. Услуга за услугу?

Поставленный вопрос озадачил его, но подогрел не нужный мне сейчас интерес.

– Хочешь ослушаться помощника капитана?

Да что здесь происходит? Моя кровь снова начинала закипать.

– Так это приказ? Не думаю, что начальство одобрит такие указания.

– Воу, воу, красотка. Полегче. Намек понят. Можешь переодеться в раздевалке. – Его рука указала за мою спину. – Подожду тебя здесь.

Я обернулась, увидев за спиной нужную мне комнату и, незаметно закатив глаза, направилась к ней.

Все должно было быть по-другому. Я должна была не привлекать внимание. Мне должны были поручить дело, после которого я займу стол и примусь изучать материал, навевая начальству идею о первом вызове, на котором может произойти что-нибудь интересное. Подкаты Брендона, наезд капитана и долбаная секретарша – вот чего не должно было произойти.

Конечно, мне может понадобиться снять напряжение, но Брендон теперь стоит в самом конце очереди из-за его навязчивости, должности и эго, нервно действующего на меня.

Это не то, что нам нужно. Это замедляет пульс…

Открыв первый попавшийся шкафчик, я лишний раз проверила закрытую дверь. Нет, он же не извращенец, чтобы вваливаться в женскую раздевалку?

Захватив концы футболки, я высвободила свое тело, поправила лямки спортивного лифчика и, избегая зеркала, сняла с себя джинсы. Вся одежда небрежно полетела в шкафчик, а новая и долгожданная принялась приятно обтягивать тело.

Затянув волосы в хвост на затылке, я услышала шум снаружи комнаты. Большое количество шкафчиков должны были приглушить его, но шаги, громкий голос все равно просачивались через металлические стенки и деревянную дверь.

Прислушавшись и замерев с полуобнаженным верхом, разобрала в нем грубый голос капитана.

Я так и не дошла до его кабинета. Не успела до планерки, не успела после. Я теперь не нуждаюсь в представлении, потому что он уже знает обо мне больше положенного, но загладить не лучшее начало все-таки стоит. Быстро накинула на себя рубашку и, просовывая на ходу пуговицы в петли, вышла из раздевалки, смотря на недовольное звериное лицо, безжалостно избивающее своей прямолинейностью помощника капитана.

– Ты должен был уже направляться к дому Алекса. Какого хрена ты торчишь возле женской раздевалки? – Стэнли Нолан краем глаза заметил мое присутствие и допустил погрешность, мимолетно взглянув на пальцы, расправляющиеся с последней пуговицей. Этот безжалостный холод в его глазах пугающе подействовал на меня, заставляя кровь двигаться по венам. Твою мать, я ведь говорила, что не люблю тепло.

Кажется, в его голове только что пришло понимание.

– Ввожу в курс дела новенькую. Ты же посчитал это ненужным. – Брендон улыбнулся ему и встретился с физиономией, готовой впечатать его в стену намертво. – Раз тебе все равно на нее, то, может, она поедет со мной?

Да! Да! Да!

– Серьезно? – выпалила я, уже представляя, как вхожу в незнакомый дом, в голове вспоминая не забыла ли положить пистолет в кобуру.

Не ожидала от помощника капитана ничего хорошего, но я часто ошибаюсь!

Очередной быстрый взгляд попытался указать мне мое место.

– Ты шутишь? – Стэнли Нолан усмехнулся, но плечи по-прежнему оставались напряженными.

– Быстрее обучим нашим правилам, быстрее ты смиришься с ее присутствием. Положись на меня, кэп. – И еще одна ослепительная улыбка, которая начинала действовать на нервы.

Смиришься с присутствием? Я не ангелочек, требующий к себе особого внимания. Я шла в полицию, чтобы ловить преступников, как и большинство, и конечно, сейчас мои ориентиры были сломаны, но, чтобы они догадались об этом, потребовалось бы гораздо больше времени, чем сегодняшнее утро. Они ни хрена не знают, и какого черта я стала им мешаться?

Капитан сжал зубы с такой силой, что послышался треск. Это состояние быстро отошло, словно напряжение только что причинило ему физическую боль. Капитан, оказывается, не такой уж и зверь. Или причина в веселой ночи, мешающей ему показать самого себя?

– Хорошо. Бери новенькую. После зайдешь ко мне. А пока оставь нас наедине.

– Да, кэп.

Недоверчиво прошмыгнув между нами, Брендон достал из кармана брюк ключи от машины и, напевая что-то себе под нос, пошел к выходу из здания.

Я удивленно разинула рот.

Бесшумно придвигаясь ко мне, подбородок капитана предвзято дрогнул, а глаза уткнулись в мои, как на допросе с опасным преступником.

– Почему ты решила прийти в наш отдел, можно просто Лора? – неуклонно спросил он, заключив руки в крепкий узел на поясе, как на фотографии. Его глаза сосредоточились на мне, как на мишени. Уверена, если сделаю лишний шаг, то попаду в зону опасных действий.

Он думает, ты расскажешь правду?

Его скулы напрягались с каждой секундой ожидания моего ответа. Но сорок пять сеансов сделают любого изворотливым в подобных беседах.

– Разве вам не хватало людей?

– Прекрати отвечать вопросом на вопрос. Ты знаешь, кто подписал твой перевод? Ответ на первый понятен, но не думаю, что относится к тебе.

Вау. Из него бы вышел отличный психолог. Получше Миссис Хейзел.

– Нет, – соврала я. – Точно не ты.

Мы незнакомы, так почему я заслужила такое общение? Потому что он больной псих с похмельем? Его злостно играющие желваки выворачивали внутри меня все наизнанку.

– В том то и дело, новенькая. Если его не подписал я, а я, клянусь, точно этого не сделал бы, значит, какой-то знакомый решит помочь тебе обойти правила. Зачем ты пришла в наш участок?

Мои нервы начинали натягиваться, потому что этот вопрос поставил меня в тупик.

– Не собираешься отвечать?

– Я же сказала. В вашем участке не хватает людей, – огрызнулась, пытаясь скрыться от его злого взгляда, выворачивающего внутренности.

Капитан подошел ближе, с усмешкой изучая меня. Запах его одеколона, которого я не почувствовала сразу, осел на моей коже, и мышцы предстали передо мной с новой угрозой.

– У тебя на лбу написано, что ты – проблема, которая притягивает еще большую проблему. Поверь мне, я обязательно узнаю, что ты задумала, потому что здесь парни рискуют своей жизнью, а твоя сломанная психика выбьет из них всю жизнь в прямом смысле. Тебе нельзя довериться.

Пульс подскочил, как маленькая девочка с дивана при виде подарка.

– Это говоришь ты или твое похмелье? – не выдержала я.

– Что ты сказала?

Я закусила губу, переживая, что сболтнула лишнего в первый же рабочий день.

Твою мать.

– Точнее…– поправила я. – Я буду усердно стараться, чтобы не подвести вас, капитан. – Лаконично закончив предложение, сделала попытку пройти вперед.

– Мы еще не договорили. – Его глаза сердито блеснули своим хладнокровием, рука дернула меня назад и мгновенно пустила через меня ток. – У меня действительно хреновое утро, так что держи свой острый язычок плотно во рту. Либо ты уйдешь сама, либо я сделаю все, что в моих силах, чтобы выгнать тебя отсюда.

Миссис Хейзел, секретарша, Брендон, отец и новый обожатель – Стэнли Нолан.

Список уверенно пополняется, но в нем еще полно свободного места.

Сердцебиение было не остановить. Оно увеличивалось так, как я хотела, но этот мужчина пригрозил забрать это у меня.

– Завтра твое заявление должно лежать у меня на столе, – уже более спокойно сказал он, словно я согласилась и направился в сторону своего кабинета. Людей рядом не было, поэтому передо мной открылась возможность сказать все, что я думаю.

Я крикнула ему в спину:

– Мы не с того начали, капитан. – Сделав всего пару шагов, я догнала его, останавливаясь так же близко, как и он. Это может войти в привычку. – Меня зовут Долорес Аллен. Проработала в полиции два года. Двадцать три раскрытых убийства из тридцати. Общение с ублюдками, в числе которых мое бывшее начальство. Умение заставлять преступников говорить, запах крови и грязи, которым пропитана моя одежда, и дикое желание добиться своего. Заявление не будет лежать у вас на столе, потому что я приняла решение делать свою работу, капитан.

Хотелось врезать ему, ударить, истерично пройтись по его нахальной, с четким контуром физиономии, но я развернулась, возвращая свой путь к его помощнику и унимая пылающие от злости щеки.

Еще посмотрим кто-кого, придурок-капитан-Стэнли-Нолан.

Глава 4

Долорес Аллен

10:05

«Завтра твое заявление должно лежать на столе…»

– Что сказал тебе Стэн? – помощник капитана свернул направо, забывая маякнуть сзади стоящим машинам о своем решении.

Я разглядывала в окне знакомую местность. Здания уже не были такими высокими, улицы не такие убранные, как в центре, а бездомные шныряют по бордюру, не забывая заглядывать в пустующие у дороги машины.

Что мне сказал Стэн? Меня до сих пор немного потряхивало от слов капитана и его уничтожительного взгляда. Захватив прохладный воздух ртом и задержав его в легких, голова продолжала отказываться отбросить вероятность увольнения, которую он собирается увеличить для меня.

Впервые я начинала бояться за себя, работу, за будущее, которое оставалось неоднозначным, но как отпустить тот факт, что за минуту немногословного разговора у него получилось загнать пульс в ловушку диких колебаний?

А что, если у него получится добиться своего? Папин дружок, который помог попасть мне в этот отдел, уже не поможет, да и просить его второй раз я не собираюсь. Он мне противен. Как и все друзья, которые приходят к отцу в гости. Как только мне стукнуло восемнадцать, в их взгляде что-то поменялось, а дружеское приветствие сменилось желанием задержать на мне свои руки подольше. Раньше я считала, что все полицейские такие. А теперь я одна из них, и убеждаюсь в этом еще больше.

– Неважно. – Внутреннее разочарование лезло наружу. – Значит, главный свидетель пропал? – поинтересовалась я, сжав зубы от болезненных звуков машины. Тяжело было игнорировать езду Брендона. Это не неосторожность, это убийство машины, требующее такого же законного наказания.

Откинув в сторону размышления о капитане, я сосредоточилась на том, чего уже успела добиться. Пусть это даже случайность, но все-таки первый день, а я уже принимаю участие в расследовании, на которое потратила несколько лет своей жизни. Каждое утро и каждый вечер я просыпалась и засыпала с желанием вернуться к старым записям и продолжить работу над поиском Тени, но у меня не было ничего, что бы помогло сдвинуться с места. Не было значка, формы, доступа, данных о новых свидетелях, которые бы ни черта мне не сказали без первых перечисленных пунктов. Я была никем, и, наконец-то, это изменилось, учитывая стремление Брендона помочь мне вникнуть в суть. Или его помощь – очередная ловушка?

– В прошлый вторник в полицию поступило сообщение, что некая группа из четырех человек избивала мужчину, примерно тридцати лет. Они загрузили его в машину, и, по описанию, он находился не в лучшем состоянии. На месте происшествия было много крови, но открытые раны свидетель не увидел.

– И как это связано с Тенью? – прикрыв глаза от боли, я слышала гул коробки передач, которая вот-вот должна была оказаться на дороге.

Брендон выжал сцепление, и эти звуки усилились, как и мое желание крикнуть: “Хватит!”.

– Стэн узнал, что это здание является часто временным убежищем для шайки его людей. Мы начали вести за ним слежку. Капитану даже удалось влезть внутрь и сфотографировать пару бумаг, с которыми до сих пор не могут разобраться наши ребята, но они больше не появлялись. Как-будто узнали, что за домом следят, – Брендон говорил бесстрастно, но не вооруженным глазом видно, что это расследование его изрядно потрепало.

Тень всегда все знает.

– Вы уверены, что это люди Тени? – с искренним интересом я продолжила донимать его деталями дела.

– У меня есть дикое ощущение, что кто-то водит нас за нос. Вест-Сайд не лучший район. Это могли быть обычные бандиты, но Стэн не может так просто отпустить единственную зацепку.

Капитан, видимо, представляет из себя силу, пока помощник само очарование и больше отвечает за мозг. Мозг, который совершил ошибку, взяв меня с собой.

– И свидетель пропал?

– Да. Был готов приехать в полицию, сообщил свои данные по телефону, но не явился.

Это чувство, когда ты всего в паре шагов от цели ужасно, потому что в реальности эти шаги принадлежат бесчеловечному гиганту, способному переступить пропасть, в отличие от тебя.

– Алекс Гибсон, – повторила я вслух, напрягая свою память.

– Да, Лора. Алекс Гибсон. – Он тихо улыбнулся, внимательно осматривая меня на соседнем сидении.

Мы ехали больше тридцати минут, пока машина не затормозила возле двухэтажного старого дома. Я напряглась, пробегая глазами по деревянным ставням с облупившейся голубой краской, по окнам, на которых осела многовековая пыль и крыльцу, где кто-то начал заделывать дыры новыми досками, выделяющимися на фоне остальной гнили.

Мы дома.

Выходя из полицейской машины с фирменными номерными знаками, я оглянулась в сторону улицы. Убогий домишко, в котором мы раньше жили с родителями стоял напротив, несколько домов правее. Промышленный Вест-Сайд с заплесневелым запахом был точкой начала моей счастливой жизни, пока мы не переехали из-за перевода отца в более благополучный район. Я ненавидела свой нынешний дом из-за того, что именно в нем наступил тот самый конец.

Теперь понятно, почему фамилия Гибсон была мне знакома. Старая колымага Ford Bronco, футболка цвета хаки и грязные дырявые джинсы.

Я вышла из машины и, все еще придерживая дверь в открытом состоянии, посмотрела по сторонам. Ничего не изменилось с последнего раза, когда мы грузили мебель, посуду, чемоданы с нашими вещами в нанятые грузовики и напоследок оглядывали пустующую улицу со всеми ее минусами и жалкими плюсами, которые замечала только я.

Брендон выключил зажигание и обошел автомобиль, останавливаясь слишком близко к моему лицу.

– Я предложил ввести тебя в курс дела, но не забывай, что я все-таки помощник капитана. – Его лицо стало более строгим, а походка изменилась по щелчку пальца, словно невидимая маска решила показать его новую личность. Настоящую. – Если ты со мной, то следуешь моим правилам, а не правилам капитана. Это понятно?

Опять гребаные правила? Ладно, по сравнению со Стэном Ноланом, Брендон решил сжалиться. Добавить к этому еще и то, что правилам капитана я следовать все равно не собиралась, и выходит неплохая команда.

– Да, – спокойно ответила я, принимая правила его игры. Но если что-то пойдет не по его плану, я буду действовать сама.

– Просто слушай и вникай. Ребенок женщины, с которой мы будем разговаривать, пропал и, может быть, уже убит самыми разыскиваемыми преступниками. В ее голове творится бардак и паника. Алекс хотел сделать хорошее дело, доверившись полиции, и как думаешь, кого она винит за то, что ее сына не уберегли? Попытайся почувствовать эту боль.

О, я чувствую даже больше… Либо так, либо вовсе ничего. Другого состояния не существует.

Мы направились к дому, и его секундные паршивые чувства, вылезшие при разговоре, снова затаились в глубине души. Да, у Брендона она определенно была.

– Разве капитан не сказал, что их нужно притащить в участок любой ценой?

Брендон усмехнулся и позвонил в звонок.

– Я не наивный мальчик, Лора. Это крайняя мера. Но возможная…

Сердце слегка пошатнулось в ожидании, когда нам откроют дверь. Незнание такое завораживающее. За стеной может находиться безобидный ребенок, против разрешения решивший открыть дверь взрослым незнакомым людям, подросток, с психами оторвавшийся от компьютерной игры или взрослый мужчина, который за секунду до этого спрятал оружие в поясе джинсовых брюк и готовый ответить нам на пару вопросов, доказывающих его невиновность. Или, наоборот.

Я опустила плечи, как только дверь открыла женщина преклонного возраста, укутанная в шаль. Глаза все еще были красными, а руки пытались сохранить плохо дающееся ей спокойствие. Жаль, эту картину я уже видела.

Главное, чтобы она не узнала меня. Хотя, сейчас на это не способен даже мой отец.

Когда она пропустила нас в дом, я заметила истинную причину ее дрожи.

Бутылки, море бутылок. Миссис Гибсон не отличалась от других жителей стойкими принципами в отношении к алкоголю. Маленькие детали из прошлого начали всплывать в голове, и только реальность удерживала их от цунами.

Брендон с осторожностью проходил в дом, осматривая каждый дюйм, занятый каким-либо мусором, бутылками и грязными вещами.

– Вы одна дома, миссис Гибсон? – бережно спросил он, в очередной раз сменяя маску на лице. Я прошла дальше, но недовольный взгляд Брендона вернул меня на исходную точку. Вряд ли в этом доме я получу то, что хочу.

– Одна. – Женщина сощурила глаза, пока Брендон озадаченно осматривал комнату. Такой вопрос был не очень удачным.

Ее муж бросил ее, когда мне было около шести лет, а потом возвращался не больше, чем на неделю каждый год. Время ссор и битой посуды.

Покалеченный судьбой диван стоял в центре гостиной с парой таких же кресел. На стенах виднелись потеки, но не все было так плохо. Кто-то взялся за это дело недавно, закупив средства от плесени, защитное покрытие и жестяные банки с краской. Алекс решил помочь маме с ремонтом? Или это тот, о ком я думаю?

– Скоро должны прийти строители. Боже, нужно убраться, – женщина нервно встала с дивана, словно мы были здесь явно лишними. Или ее алкогольная зависимость дошла до такого состояния, что окружающее сливалось в одну бесполезную точку, по-прежнему не имеющую значения. Подобрав и так набитый мусором мешок, она принялась сгребать со стола остатки позднего ужина, повторяя: “Мой сын…”, “Боже, мой сынок…”

– Миссис Гибсон. Мы пытаемся его найти, но без вас это будет сложнее. В ту ночь он приехал к вам домой. Ваш сын что-нибудь говорил?

Женщина замерла, пока на втором этаже послышались чьи-то шаги.

– Нет! – крикнула она Брендону, но он был зациклен на лестнице, ведущей на второй этаж.

Тяжелые, осторожные и неторопливые шаги, словно кто-то хорошо знал дом и чувствовал себя в нем хозяином.

– Иди проверь, – первый долгожданный указ прозвучал как сладкая песня перед сном.

Миссис Гибсон даже не обратила внимание на слова помощника капитана, позволяя мне сделать то, о чем я мечтала давно.

Я не всегда была такой. Вызов, на который меня отправили год назад, выбил все чувства, на которые я была способна. Я перестала ощущать страх, боль, удовольствие, за исключением, конечно. Как, например, этот вызов, езда на высокой скорости, ощущение огнестрельного оружия за спиной и все другие моменты, когда жизни может что-то угрожать. Мир не имел красок, если в нем не было вспышек хаоса, говорящих о том, что я до сих пор жива.

Тихими шагами я поднималась по лестнице, размещая пальцы на рукоятке недавно полученного Глока 22. Деревянный пол отзывался скрипом, но источник шума не уменьшался, когда я становилась все ближе и ближе…

Ты чувствуешь это приятное покалывание в пальцах? Как оно перемещается по кровотоку и отдает в голову?

Я встала у бледно-коричневой двери и потянулась к ручке, наслаждаясь этим моментом. Боже, отец был прав, все были правы… Но мне все равно на их правоту, если я получаю от этого такой кайф.

Дверь начала открываться сама, и два непонимающих карих глаза уставились на меня в легком испуге:

– Лора?

Очередное разочарование.

Я медленно опустила оружие в кобуру. Примерно с такой же скоростью и меня покинули эти ощущения, которыми я не успела насладиться.

Голый торс перед носом играюще напрягся, и страх сменился шоком. Да, шоком.

Черные шелковые волосы передо мной когда-то были испачканы мазутом и придавали шарм бледному овальному лицу с пухлыми потрескавшимися губами. Еще некогда одинаковый со мной по росту парень, сейчас стал выше меня на голову и нависал надо мной с искренне удивленным взглядом.

– Хорошо выглядишь, Итан. Не знала, что ты решил вернуться.

Соседский мальчик, держащийся в стороне от меня, стоял напротив, неосознанно играя мышцами груди и показывая, как сильно время меняет людей.

– Ты пришла меня за решетку упечь? – серьезным тоном сказал он, пока я пыталась догнать, о чем идет речь.

Секунда… Еще одна… Пока я морщила лоб, сдержанная улыбка пришла сама по себе.

Боже. Я облегченно выдохнула. Мы не особо общались, но в один прекрасный день его громкая музыка мешала мне спать. Я маленькая ворвалась к ним в дом, угрожая, что папа упечет его за решетку. А если у него не получится это сделать, то я поклялась, что сделаю это сама.

– Неужели я нисколько не изменилась?

По-прежнему не излучающее ничего кроме серьезного настроя лицо прошлось по мне с оценкой.

– Так ты и правда стала полицейским? Я думал, это была шутка. – Итан развернулся и, подойдя к кровати, быстро натянул на себя черную толстовку.

Это все Тень. Все крутится вокруг нее и сталкивает меня с моим прошлым. Я сама выбрала отдел, в который хочу попасть, но даже не догадывалась, что в первый же день пройдусь по большей части своей прошлой истории. Настолько прошлой, что она должна быть давно стерта из памяти.

– Я знаю про твоего брата. Мне очень жаль.

– Правда? И что ты собираешься делать? – Итан перестал обращать на меня внимание, истерично собирая вещи по комнате и складывая их в спортивную сумку.

Что я собираюсь сделать? Многое. Но учитывая, что сегодня мой первый день и меня хотят выгнать, вряд ли получится сделать и половину.

Я замолчала.

– Ты как никто хорошо знаешь, что полицейским из Даунтауна никто не доверяет, и ты со своим папочкой теперь в их числе. Не нужно рассказывать, как ты хочешь помочь, потому что в это все равно никто не поверит.

– Мне жаль, – искренне сказала я, но он снова промолчал. Я знаю, почему он себя так ведет. Слишком часто видела это в пропитанных горем, но испытывающих всесилие людей. – Ты думаешь, что у тебя самого получится отыскать Алекса?

В детстве Алекс был хорошим малым, пока старший брат не уехал учиться в другой город. Истерики и скандалы увеличивались, и Алекс занялся не пойми чем, но не лучшим для своей жизни делом.

– Уверен, что от меня будет больше пользы, чем от всех, с кем ты работаешь, – твердо ответил он, снова подойдя ко мне с сумкой. Я немного расслабилась, потому что Итан не был опасен. По крайней мере раньше. – На кой черт ты приперлась сюда одна?

Одна?

Снизу послышались громкие, истеричные крики Миссис Гибсон, и Итан сбросил все капли вежливости, которые пытался выдавить из себя при общении со мной. Оттолкнув меня в сторону, он побежал на первый этаж.

– Итан! – бросила я в спину и побежала за ним, натыкаясь на весьма не внушающую доверия картину.

Миссис Гибсон сидела на полу, поджимая ноги к туловищу и рыдая в зажатую руками коричневую шаль. Ее дрожь кратно усилилась, и не видь я ее состояния раньше, непременно бы вызвала скорую.

– Вали отсюда, придурок! – крикнул он в сторону на удивление спокойного Брендона и поднял с пола ревущую мать, со всей осторожностью усаживая ее на диван. – Кто вам разрешил вваливаться в наш дом?

– Мистер Гибсон, мы пытаемся вести расследование, – уже с более натянутым и строгим выражением лица Брендон пытался заговорить. Кажется, он знал о старшем брате Алекса, только вот его удивление было схоже с моим.

Итан был единственным, кто должен был вырваться из этого дома, устроить личную жизнь, занять хорошую должность и забыть о своей чертовой матери, которая никогда не ставила своих сыновей на первое место.

– Мы хотим помочь вам.

Я подходила ближе, чтобы встать между ними, но движения Брендона были такими резкими и быстрыми, что накал сблизил их в считанные секунды.

Пульс медленно увеличивался.

Итан встал как камень, перегораживая путь к маме и сквозь сжатые зубы процедил:

– Помогай кому-нибудь другому. Не видишь, в каком она состоянии из-за вашего приезда?

Привезти его в отдел любой ценой? Или сыграть в хорошего полицейского, чтобы заслужить доверие капитана?

– Итан, – мягко назвав его имя, я пыталась снизить количество гнева, но безуспешно.

– Заткнись, Лора. Забирай своего напарника и проваливай.

– Если не поедете с нами по-хорошему…

Я видела, как Брендон начинает возвращаться к запасному плану и вынуждает Итан напрячь свой кулак, чтобы врезать ему. В этой комнате может случиться что-то ужасное, и мне это может понравиться, но Итан не плохой человек. Алекс, может быть, но не Итан.

– Брендон. – Опережая продолжения его слов я приблизилась к нему так же близко, как он обычно делает. – Поехали.

На что получила должную реакцию:

– Я сказал тебе не влезать.

Кажется, я ошибочно приняла Брендона за добродушного скучного человека, но это бессмысленно, потому что Итан все равно ничего не скажет. Это желание сопротивляться, недоверие полиции росло в нем с самого детства. Он может… Нет. Он хочет ударить моего начальника, но на этом все и закончится.

– Поехали, – я продолжала настаивать на своем.

Моя просьба сейчас окажет более благотворный эффект. Я уже замечаю, как Итан расслабляет мышцы и блистает удивленным взглядом.

– Поверь мне. Просто поехали.

Его челюсть хрустнула, словно между зубами была моя шея, а ненавистный взгляд подтвердил, что Брендон облажался, взяв меня с собой.

– Хорошо. – Последний раз посмотрев на бедную, убитую горем миссис Гибсон, на Итана, плохо скрывающего свою ненависть, и на меня, Брендон направился к выходу.

Мы сели в машину и не успели отъехать от дома, как помощник капитана выпустил всех своих демонов.

– Что это было, твою мать?!

Я пожала плечами, но чувствовала, что сделала все правильно. Иронично. Я надеялась на совсем другое.

– Плохой и хороший коп. Ты явно нездешний, раз не понимаешь элементарного. Они не доверяют полицейским из Даунтауна, особенно когда вы ведете их дела.

– Потому что эти люди отбитые от жизни ублюдки. Все, кто здесь вырос, – выплюнул он, не отрывая взгляда от дороги и не замечая, как ко мне подбирается злость.

– Да, все. И я в том числе, – бросила, зная, что не отличаюсь особой терпеливостью, желанием достичь высоких успехов на работе и всем остальным, что прививают благородные школы Даунтауна своим ученикам. – Я выросла здесь и жила до семнадцати лет, пока папу не перевели. Так что просто поверь мне, что я сделала все правильно. Итан сможет довериться, когда поймет, что мы не пришли к нему, чтобы испоганить и так паршивую жизнь, которая есть у всех здесь живущих. – Я уставилась на помощника капитана, ожидая его ответной реакции, но он только втопил педаль в пол.

– Так ты решила поиграть в хорошего и плохого копа? Решила, что нам нужно их гребаное доверие?

Я непонимающе выгнула бровь.

– Ты провалила дело. Наша цель была привезти их в участок, а чего добилась ты? – Он потешался, не смея больше поворачиваться ко мне.

– Он сам придет в участок. У тебя бы все равно ничего не вышло.

– Он хотел ударить меня, новенькая! Я бы привез его вместе с матерью сегодня, обвинив в нападении на полицейского, но ты решила работать по своему плану, не согласовав его со мной.

Я проигнорировала слова начальства и уткнулась в сиденье, наблюдая как машина слишком резко покинула мою старую обитель. Брендон увеличивал скорость, несясь по улицам Вест-Сайда, объезжая все крупные парки, школы, выезжая на автостраду и маневрируя между слишком медлительными машинами. Точнее они не были медленными, это Брендон ехал слишком быстро.

Я вжалась в кресло, осознав его бредовый план. А бредовым он был из-за того, что я не хотела позволить Итану совершить ошибку.

Машина пронеслась по автостраде, выезжая на дорогу, окруженную с двух сторон пустошью. Скоро там будут построены новые дома, потому что мегаполис с каждым годом охватывает все больше новых земель, и граница между районами начнет медленно стираться. Резкий поворот руля, и автомобиль съехал с дороги, пробуксовывая сначала гравий и следом слегка влажную землю, которая не успела подсохнуть после вчерашнего дождя.

Он наглядно сделал глубокий вдох и так же наглядно выдохнул, под сопутствующие звуки.

– Хочешь отдохнуть? – Я вскинула бровь, усаживаясь поудобнее. – Или собираешься бросить меня здесь из-за того, что сорвала твои планы посадить старшего брата свидетеля за решетку?

Брендон метнул в меня раздраженный взгляд.

Боже, ловить машину на трассе в первый рабочий день будет весело. Папа скажет: “Я говорил тебе, что так будет” или “Поверь, ты это заслужила”.

Не отвечая на мой вопрос, он достал из кармана телефон, со спокойствием снимая его блокировку и набирая на клавиатуре какие-то слова. В машине была тишина какое-то время, пока я просто наблюдала, делая то, что меньше всего получается – не нагнетать и так хреновую обстановку.

Через пару минут молчания на его лице появилась та же смешливая улыбка, что и сегодня утром.

– Посмотрел в навигаторе, сколько мне идти пешком до Даунтауна? – Я еще раз попыталась выудить у него план действий, но, кажется, что-то его очень сильно обрадовало.

– Ладно. Хочешь остаться в машине придется ответить на несколько вопросов. – Он безобидно придвинулся ко мне. – Ты ведь любишь играть, так что давай поиграем в плохого и хорошего копа?

– И кто из нас будет плохим? – Я закатила глаза и готова была шлепнуть себя по лицу, потому что это было не вовремя.

– Мне из-за тебя придется отчитываться перед капитаном, так что поработай, Лора, как следует. Ты ведь его знала, да?

– Кого?

– Не прикидывайся. Итана, Алекса, их мать. И ничего не сказала. – Очередной допрос, который мне хочется избежать.

Ладно, не буду добавлять к списку личных тайн еще и эту.

– Видела издалека. Мой бывший дом находится рядом. Но я правда не думала, что встречусь с кем-либо из старых соседей, так как прошло слишком много времени. Тебе достаточно этого ответа, а то ехать в участок на попутной машине у меня нет никакого желания?

Брендон усмехнулся и придвинулся ко мне еще ближе, заставляя пятиться назад.

– Проверял тебя на честность. Знаешь, это важно в нашей работе. – Голос был спокойным, но почему-то не внушал доверия. – Ты подумала, что я буду защищать тебя от Стэна? Первое, что ты должна усвоить, новенькая – это то, что не стоит перечить начальству. Мы удачно выполняем работу, потому что не отступаем от приказа и идем до конца. Любыми способами! Второе, когда тебе взбредет в голову влезть в разговор, лучше подумай, что я могу быть намного хуже нашего капитана. Если он решит выгнать тебя, я могу этому посодействовать, потому что моих связей явно больше. Ты ведь не хочешь этого? Тебе ведь что-то нужно в нашем участке? – Он посмотрел на меня и поставил крайний вопрос. Да, этот невинный вопрос скрывал за собой многое.

– Это капитан попросил узнать? – с возрастающим раздражением снова процедила я.

– Прислал эсэмэску.

– И что будет, если я не отвечу?

Я снова чувствовала раздражение, которое все больше пропитало меня с его глупыми играми.

Я не собираюсь потакать им и всем остальным, кто будет стоять у меня на пути. Их отдел состоит из самовлюбленных идиотов, любящих все контролировать, решать за других стоит ли человеку работать с ними или нет, но пусть лучше провалятся под землю, чем я подчинюсь. Я слишком долго это делала раньше и теперь готова послать их на хрен со всем их ощущением величия.

– Еще не решил. Думал поговорить с тобой наедине здесь, но ты предложила хорошую идею, от которой просто невозможно отказаться.

Еще немного, и я вспыхну от ярости. Или он дожидается именно этого.

– Капитан не будет против того, что меня так долго не будет на рабочем месте? – Я придвинулась к нему ближе, наблюдая, как его взгляд падает на мои губы. Он ведь хочет этого, так может это поможет ему принять правильное решение и отвезти меня в участок без всяких выяснений обстоятельств? Я не позволю большего, но соблазнять парней у меня получается неплохо.

– Капитан? – переспросил Брендон, и его губы еще сильнее извивались, вводя новые данные – тревожность.

Рука сползла к брюкам и снова вытащила телефон, включив экран и протянув его мне. Я не видела переписку сверху, но последние сообщения врезались в глаза, как будто меня кто-то очень сильно одурачил.

Брендон: “И что делать с новенькой?”

Кэп: “Брось ее на трассе. Позже придумаем ей достойную работу”

Твою мать.

– Выходи, новенькая. Ничего не могу поделать с приказом капитана. – Он откинулся назад и завел машину, не переставая язвительно улыбаться, пока меня потряхивало от недовольства.

Конченые придурки.

Готова была выбить эту дверь ногой, но кое-что важное все равно осталось со мной. Ответ на вопрос, который эти психи не получат.

Я захлопнула дверь, после чего машина резко рванула вперед, выезжая на дорогу и оставляя меня без компании идиотов.

– Так даже лучше! – крикнула я уезжающей машине. – Доберусь без кретина на соседнем сиденье!

Жаль, меня никто не слышал. Зато стук сердца я распознавала слишком хорошо. А стучало оно еще по одной причине – эти кретины объединились и обязывали меня видеть их каждый день на работе.

Прекрасно, Лора…

Глава 5

Долорес Аллен

22:51

По окнам за моей спиной бешено стекали капли дождя, пытающиеся догнать друг друга в неукротимой и бессмысленной схватке. Рабочий стол усеян несколькими пустыми стаканчиками из-под кофе, содержимое которых напоминало больше обычную воду, чем средство, позволяющее моему мозгу отключиться и просто работать.

Вечерняя смена. Что может быть еще лучше?

Правда или сарказм? Конечно же это сарказм!

Прошла неделя, и я до сих пор чувствую, как мое тело подбирается к своему пределу. Я взвинчена, взбешена, и ничего не унимается, из-за того, что рядом нет никакой возможности выплеснуть на кого-то все накопившееся дерьмо, в которое меня пытаются втянуть эти кретины. Они будут очень рады, узнав, что я, наконец-то, осознала всю силу этой парочки, решившей утопить меня в бумажной работе, от которой нет никакой пользы. Запихнуть меня в вечернюю смену, наградить стопкой бумаг и игнорировать мое присутствие, потому что эти мудаки догадываются, что это бесит меня еще больше. Чертовски хорошее наказание, которое я не заслужила. Пока что.

Знаете, в этом, честно говоря, есть и своя романтика. Запах кофе и купленной в ближайшем супермаркете весьма несвежей выпечки распространялся по помещению с бешеной скоростью, но улавливал его только определенный круг лиц, с которым я, кажется, нашла общий язык. В это время в отделе лишь те сотрудники, которые необходимы для срочных вызовов.

Например, Джек Бьорк, больше похожий на Иисуса с короткой стрижкой и сединой, захватившей всю растительность на лице. На вид ему около пятидесяти, но крепкое телосложение берет свое. Я не успела узнать его лучше, но по словам Эммета, раньше он работал в отделе по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, а такие обычно не любят трепаться понапрасну. Точно, Эммет – неугомонная лошадка, которая разговаривает без остановки, не забывая добавлять особо важные детали по поводу того, как его младшая дочка получила отличные оценки в школе за поделку на тему празднования дня конституции и гражданства. Высокий, худой, с темной щетиной на лице и сощуренными глазами, словно каждый встречный чересчур подозрителен и несет угрозу то ли ему, то ли его дочери, которая может в будущем пострадать. В последние пару часов всех, кого привозили в наш отдел, принимал именно он, и после каждого возвращения его копилка историй только пополнялась, стараясь впечатлить молчаливого Грэма – парня, которого решили не вешать на доску почета. Казалось накаченная стероидами скала не может показывать никаких эмоций, но что-то все же творится у него внутри. Сосредоточенный взгляд не менялся, а вот уголок губ один раз дернулся, когда я впервые села за свой стол сразу же после того, как пришлось час ловить попутную машину из-за Брендона.

В более сложных случаях, на работу вызывают остальных полицейских, и несмотря на то, что преступность в Детройте бьет ключом, для этого хватает одного хорошего отдела и одной дневной смены, на которую стараются бросить все силы.

Только бросают их так, чтобы в любом случае не коснуться меня. И встреча с Итаном стала маленькой оплошностью, про которую все забыли. Странный осадок после нашей встречи, который нельзя назвать ни приятным, ни несносным осел в глубине и только увеличивал желание приступить к делу. Мне нужно вернуться к расследованию, потому что я знаю Итана, Алекса, их мать и дом. Поведение этих людей может быть предсказуемым, мне кажется, я даже могу прочитать их мысли, если это понадобится, но сейчас прикована к стулу, а папки, касающиеся Тени, обходят меня стороной и передаются из рук в руки другим сотрудникам под строгим контролем.

Я снова посмотрела на настольные часы, указывающие на скорое окончание мучительного вечера и начало не менее мучительной ночи.

Еще пару минут, и сотрудники ночной смены начнут заваливаться в участок, отпуская таких, как я домой. Вот только их еще меньше и за ту неделю, что я занимаюсь этой чушью, успела привыкнуть к их опозданиям, на которые не очень любят обращать внимание. Они скорее прикрытие или видимость для посторонних, что стражи закона всегда начеку и работают круглосуточно.

Только это неправда.

За одним исключением.

Неосознанно проведя кончиком карандаша по пересохшим губам, я ждала удобного случая, чтобы открыть эту долбаную дверь, ведущую в его кабинет. Он еще там. Сидит допоздна каждый день, в том числе и сегодня. Разве не удачное стечение обстоятельств?

Ты готова?

– До завтра, – Грэм натянул на плечи черный бомбер поверх футболки и наши уставшие взгляды на секунду пересеклись. Наши столы стояли в паре метров друг от друга, и, надеюсь, его вежливость не связана с простым стечением рабочих обстоятельств.

– Пока. – Искренняя улыбка слетела с моих губ на прощание, а ноги дернулись, чтобы побыстрее встать из-за стола.

Не знаю, какой именно работой он занимался, но его вечерняя смена была всего лишь продолжением дневной, как и у меня, так как я прихожу и ухожу раньше всех, желая побыстрее отвязаться от этой нудной работы и поставить точку.

Все мое внимание сразу же перешло на приглушенный свет из кабинета капитана, просачивающийся сквозь щели и падающий на пол длинной полоской. Затемненные окна не давали разглядеть, что творилось за стенами звериного логова, поэтому вызывали легкую дрожь.

Пора.

Как только фигура Грэма скрылась в проходе, и помещение со столами осталось пустым, я рванула с места, направляясь к кабинету психа. Поговорить наедине – вот что мне нужно. Так больше шансов, что нам никто не помешает, тем более что язык Стэна, видимо, одинаково развязывается вместе с моим в обстановке, лишенной чужих взглядов.

Я становилась все ближе к его кабинету, и мой настрой приобретал более уверенный вид. Руки сложились в кулаки, словно впереди меня ждет схватка, а не простой разговор, к которому я не успела подготовиться в силу того, что в голову лезли одни возмущения.

Я остановилась возле двери, всматриваясь в замыленное окно и наблюдая, как такая же мутная тень его фигуры не четко просвечивается сквозь стекло.

Десять ударов.

Вот что я получаю, чувствуя его присутствие рядом. Это человек, который может разрушить меня окончательно. Он пообещал это сделать, и в кои то веки я верю незнакомцу.

Почему я не могу менять маски также быстро, как это делает Брендон? Он оказывается не только сволочь, оставившая меня за городом, а еще и мистер-популярность. Конечно, не имеющий такого же громадного авторитета как Стэн, но и не уступающий ему в уважении других сотрудников.

Я могла бы просто зайти, извиниться, натянуть на себя добропорядочность, только давайте будем честны, вряд ли это изменит его мнение.

Моя ладонь провернула металлическую ручку в пол оборота, ощущая легкое покалывание.

Тяжелое дыхание просочилось вместе со светом, когда маленькая настороженная щель всего лишь приоткрыла мне часть картины, которую я не должна была увидеть. И услышать.

– Твою мать, – шепот вырвался изо рта, когда моя ладонь с силой сжала металл, оставляя на нем отпечатки пальцев.

Обнаженная спина капитана выпрямилась над столом и, повторюсь.

Твою мать! Твою мать! Твою мать!

Дыхание затаилось всего лишь на мгновение, стараясь переварить в голове то, что я увидела. Ладно, на прошлом месте работы я не была такой уж тихоней. Стоило мне покинуть участок, как способность совать нос не в свои дела выбивалась с заднего плана, занимая лидирующие места. Я раскрывала преступления, настаивая на своем и влезая туда, куда не следовало влезать. Все было ради дела и, может быть, меня осудят сейчас за это, но я знала, что влияние отца и его друзей выручат меня в нужный момент. Но мой нетерпеливый нос сейчас там, где не должен быть, а глаза наблюдают за тем, что вообще не должны видеть.

Каждый изгиб его мышц выделялся от света настольной лампы, стоящей перед его лицом, скрытым от меня. Запах пота просочился в ноздри и выжил собой терпкий аромат напитка из кофейного автомата, которым я успела пропитаться за день работы.

Твою мать, Лора, ты это видишь?

– Стэн, осторожнее…

Рука капитана уперлась в край стола, и пальцы извилисто впились в дерево, углубляя вмятины с каждым толчком, который он совершал, зверски направляя бедра вперед и прижимаясь вплотную к женским ногам.

Эмма?

Господи, за его спиной Эмма! Он трахается с девственницей, с которой я перестала здороваться, потому что один ее вид вызывает у меня рвотные позывы. Я вижу ее лицо, прикрытые глаза и пухлые губы, которые она открывает по мере того, как его член резко входит в нее. И она стонет. Тихо, но я вижу, как она старается сдерживаться.

– Стэн… ах…

Блять. Еще десять ударов. И еще десять. Дыхание участилось, пока я чувствовала, как жар распространяется по телу. Не только он, а гребанная ненависть. Серьезно, Эмма? Секс в кабинете? Пока мудак заваливает меня бумажной работой?

Вторая рука сжала ее волосы и оттянула голову назад, прерывая слова, пока до меня доносилось хлюпанье двух полуобнаженных тел. Рабочие мужские брюки всего лишь немного приспустились вниз, но это все равно заставило мои ноги неосознанно подкоситься.

Нет. Серьезно. Мой мозг отказывается воспринимать это. Не с кем-то другим, а с Эммой, которая с самого начала вызвала у меня неприязнь?

Кровь снова начала закипать от вида его резких движений. Запах пота начал охватывать больше пространства и мне стало слишком душно.

Господи, почему я продолжаю на это смотреть?

Заводит ли меня это? Возможно! Потому что я на взводе, а мои слова миссис Хейзел по поводу метода успокоиться впервые не были ложью. Тошнит ли от этого? Тоже, возможно, потому что я начинаю понимать, почему Эмма так смотрит на него. Хотя об этом можно было догадаться в самом начале.

Твою мать! Он может делать все, что хочет, в том числе и трахать тупую секретаршу в рабочее время, но не ограничивать меня!

Эмма на секунду приоткрыла глаза и наши взгляды встретились.

– Блять, – я захлопнула дверь, рассекая воздух и не дожидаясь, пока меня заметит Стэн. Он и не должен заметить, потому что капелька пота, скатившаяся по его спине, говорила о скором окончании их брачных игр, от которых мужчина не мог оторваться.

Я вернулась к столу, взяла рюкзак с вещами, валяющийся у ножек, и закинула на плечо, быстрым яростным шагом направляясь к женской раздевалке и лишний раз пробегая мимо кабинета капитана. Картина их секса снова проявилась в мозгу, и я сжала зубы, не понимая какого хрена меня это выводит из себя. Может, потому что я хотела поговорить об отчетах, которые осточертело переносить в компьютер или о том, что мне не дают приступить к поимке Тени, пока он трахается в кабинете, явно не лишая себя удовольствия, как лишил его меня.

Псих.

Я переоделась, завязав волосы в пучок и накинув на них капюшон толстовки, который все равно не в силах помешать мне промокнуть.

Наушники примкнули к ушам, и "Ocean Jet" группы Victims принялся бить по перепонкам, отвлекая память от последних событий. Захлопнув дверцу металлического ящика, я направилась к свежему уличному воздуху, чтобы охладить кожу и проветрить мозг.

Шаг за шагом двигалась по коридору, пока мой капюшон не потянул меня назад, сбивая ноги с твердого и упрямого ритма.

– Что за хрень? – выпалила я.

Спина прижалась к стенке твердой рукой, капюшон слетел с головы и волосы небрежно рассыпались по плечам, щекоча шею.

Шевеление чужих губ под музыку, пока я пыталась быстро сориентироваться в пространстве и понимала, что кубики пресса, еле прикрытые наспех черной плотной рубашкой, принадлежат моему капитану.

Так он и правда догнал меня?

Я вытащила из ушей наушники, прерывая единственное, что хоть как-то могло помочь мне отпустить свои эмоции и сразу же услышала:

– Решила настолько отдаться делу, что задерживаешься на работе больше положенного? – Рука Стэна разместилась над моей головой, и рубашка еще больше распахнулась, показывая косые мышцы живота.

Да, с передней стороны зрелище не хуже.

Рассерженный взгляд прошелся по мне, заставляя прижаться к стене сильнее. Почему он зол? Потому что я увидела, чем он занимается по вечерам, или потому что не дала ему кончить?

– Не так отдаться делу, как ты, – смешок впервые сорвался с моих губ и получил ответное раздражение. – Да и до этой скромницы мне далеко. Мне говорили, что ты профессионал, но теперь я в этом убедилась лично. Восхищена…

Его скулы заострились, а грудь напряглась.

– Ты думаешь, это смешно? Могла присоединиться, новенькая, если так хотелось.

Что?

В груди резко что-то защемило. Я скрестила руки на поясе и подняла голову, встречаясь с таким же недовольным взглядом, какой был у меня. Последнее предложение быстро визуализировалось в голове, и кожа ощутила на себе его самодовольную улыбку. Я допустила ошибку, замедлилась с ответом и показала, что такой вариант мог бы меня устроить. Только не с больным ублюдком и не с психически нестабильной секретаршей.

К несчастью, именно он завалил меня работой. Идиотской работой! Так что до этого бы все равно не дошло.

Моя пятка прижалась к стене и оттолкнулась, придвигаясь ближе к нему и замечая, как с подозрением сужаются глаза мужчины.

– Уже поздно, разве нет? Да и мне кажется, на второй раз нашего капитана не хватит…

Господи. Нашего? Неужели я вздумала делить его с Эммой? Но почему мне это начинает так нравится? Почему моему сердцебиению это так нравится? Рука Стэна над моей головой напряглась, и вены выступили вперед.

– Я говорил тебе держать язык за зубами. Или тебе мало той работы, которую тебе поручили? Только скажи, Аллен, я быстро изменю это.

– С меня хватит твоей бумажной работы! – не выдержала я.

– А-ааа, – он запрокинул голову кверху. – Я думал ты решила помериться здесь, кого на сколько хватит. Хочешь увидеть, на сколько хватит меня?

На секунду я готова была приоткрыть рот, но его тон, голос только вызывал двойную порцию недовольства и, возможно, частичку разумной идеи.

– Давай сделаем вид, будто ничего не было? Я ничего не видела… ничего не буду докладывать начальству… а ты в свою очередь застегнешь ширинку. – Я бросила глаза в зону паха, с расстегнутым ремнем и с разъезжающейся молнией, и улыбнулась. – И задействуешь меня в деле. Согласен? Выговор не то, что нужно капитану в его досье.

Странно, но теперь Стэн не кажется мне таким страшным. Теперь, когда я увидела его полуобнаженным, жаждущим утолить свою животную потребность, между нами появилось что-то общее, дающее шанс наладить рабочие отношения.

Быстрый и легкий звериный оскал после начала моих слов сменился высокомерной усмешкой в конце.

– Брендон не дал понять тебе, что с нами шантаж не работает? Хитрые глазки, которыми тебя наградила природа тоже не помогут. С тебя хватит бумажной работы? – передразнил он, когда его рука медленно сползла по стене и задела мое плечо. – Хватит, когда я скажу.

Еще пятнадцать ударов.

Да что он возомнил о себе?

– Тогда скажи это, капитан. – Я уперлась в его взгляд, лицом ощущая, как тяжелое дыхание опаляет мою кожу и доводит до грани. Я люблю холод, а он действует иначе. Еще одна пытка.

– Стэн… – дотошно-ласковый голосок в стороне не дал ему ответить. Наши головы развернулись к звуку, но тела остались на своих местах, и выглядело это для Эммы точно не весело.

Сегодня на ней не было скромного платья. Короткая юбка и блузка, открывающая в ней больше женского начала, чем во мне. Каштановые кудри были собраны в пучок, но после посещения кабинета капитана превратились в распущенные локоны с выбивающимися из строя волосками.

Стэн только бросил на нее холодный взгляд, после чего сразу же вернулся ко мне. Его глаза внимательно изучали, решаясь на что-то.

– Ну так что? – Я вскинула бровь и вернула свою спину к стене, приняв более расслабленную позу. – Могу приступить к реальной работе?

Не знаю почему, но мурашки проступали наружу в ожидании его ответа, реакции. Добавить к этому дергающийся глаз Эммы, и, в целом, я довольна сегодняшним днем.

– Глупая и самоуверенная. Ты только лишний раз показала мне, что тебя не стоит допускать к расследованию. До завтра. Тебя ждет кипа важных бумаг, которые нужно будет перенести в компьютер.

Он мимолетно оттолкнулся от стены, разрывая контакт между нами и не замечая того, как я до боли сжимала пальцы в кулак.

Глупая и самоуверенная?

Еще посмотрим.

Я заткнула уши наушниками, чтобы перестать слышать психа, если он вдруг решит продолжить разговор. Но капитан не собирался, направился к Эмме, пока я бросилась к выходу, наслаждаясь дрожащим и подпрыгивающим сердцем.

Твою мать. Почему оно бьется о ребра из-за кого-то кретина, с которым мне предстоит соперничать? Он думает, я буду послушной? Ни черта!

Я выбежала на улицу и остановилась на пороге участка, ловя светло-синий свет прожекторов глазами. По лицу скатывались холодные остужающие капли, и я на какое-то время зависла, поднимая глаза к ночному небу и дожидаясь момента, когда промокшая одежда снизит температуру тела.

Противоречие внутри меня росло. Любовь к своему сердцу, которое требует биться чаще, соперничала с горящими от злости эмоциями.

Соберись…

Подумай о том, зачем ты сюда пришла.

Поймать Тень. Почувствовать адреналин в крови. Стэн дает дозу, но она слишком мала, Лора. Нам нужно больше. Он мешает нам.

– Он мешает мне, – проговорила я, ловя ртом кислые капли дождя.

И что ты будешь делать?

Избавлюсь от него.

Глава 6

Долорес Аллен

6:10

– Как дела на работе? – Папа раскрыл газету перед лицом. Краем глаза он оценил мою готовность к разговору и скрылся за новостными колонками.

Тарелка опустела слишком быстро. Каждое его предложение и вопрос заканчивались лишь тем, что я насильно запихивала в себя яичницу, создавая видимость занятости моего рта более полезным делом.

– Лора?

– Да, да, – пережевывая, сказала я. – Нормально.

Нормально, если не учитывать вчерашнего разговора с капитаном.

– Ты рано уходишь на работу и поздно приходишь, не говоря при этом ни слова. Ты избегаешь меня? – Его газета, наконец-то, легла на стол.

Глоток обжигающего кофе прокатился по горлу и на секунду оттянул время разговора.

– Тебе просто показалось. – Я отодвинула тарелку на середину стола и облокотила руки на образовавшееся пустое место. – Думаю, что с первой зарплаты смогу позволить себе снять квартиру ближе к центру.

Это было не так тяжело произнести, как ему услышать.

– Это лишнее.

Я долгие годы не могла оставить его одного после смерти матери, а позже из-за депрессии, с которой он справился, перенеся все свои эмоции на меня.

– Ты ведь понимаешь, что когда-нибудь это должно будет случиться? Или я не кажусь тебе самостоятельной?

Он опустил грустный взгляд в пол.

Иногда я задумывалась о нашем с ним будущем. Не то, чтобы я хотела, чтобы он нашел себе новую любовь в жизни, но не была бы против, если бы вместо меня была какая-нибудь женщина, которая будет поддерживать его на ногах и контролировать уровень алкоголя в крови. От сиделки он точно откажется, да и это не разумно. Папа ведь не требует особого ухода. А вот особа женского пола, готовящая ему еду, убирающая дом и желающая пожить за счет весьма внушительной полицейской пенсии, возможно, сгодится.

Я прошлась по нему глазами. Футболка из плотной синей ткани сидела идеально. Она постирана, поглажена без недочетов, короткие волосы расчесаны и аккуратно уложены, как раньше, когда ему приходилось вставать рано на работу. Он не утратил привлекательности, даже если обратить внимание на некоторое количество морщин на лице. И что самое интересное, несмотря на то, что папа позволяет себе употреблять алкоголь, он способен не доводить себя до крайней меры, перенося вид зависимого алкоголика на внешность. Нет, ну правда. Никто и не подумает, что отец любит злоупотреблять спиртным. Мне же от переизбытка иногда сносит голову.

– Ты намного самостоятельнее меня, но давай не будем отпускать правду, что помощь нужна вовсе не мне. – Серьезный тон просочился под вуалью его заботы. – Я хочу знать, где и с кем ты находишься, что собираешься делать. Господи, Лора. Посмотри на нас. Все хреново, но мы можем это исправить, если ты посвятишь своего отца в то, что происходит с тобой. Не отталкивай меня.

– Не отталкивать так, как это сделал ты?

– Я не мог ничего с этим сделать! Да, я закрылся в себе, когда мы потеряли ее. Но мне хочется все исправить. Сейчас.

– Боже, папа, – выдохнула я. – Это все равно не отменит мой переезд.

– Не сейчас! Когда ты только вернулась на работу. Я хочу убедиться, что ты не навредишь…

Слова повисли в воздухе.

– Не наврежу себе? Или другим? – Я вскинула бровь, но радовалась тому, что привыкла спокойно реагировать на его разговоры. В целом, папа был прав.

– Не будь такой, – предупреждающе сказал он.

Томас Аллен. Бывший коп, входящий в легендарную десятку и отличающийся своим зверством, хладнокровием, жаждой не просто засадить преступников за решетку, а найти доказательство, чтобы дать им максимальный срок. И что с ним стало сейчас?

– Давай просто перестанем жалеть друг друга. Начнем сегодня с этого. Путь по исправлению наших отношений. – Я посмотрела на вымышленное небо, прикидывая возможность допустить столь теплые моменты в нашу жизнь.

Жаль только, что мне больше это не нужно.

– С тобой просто невозможно разговаривать, – папа психанул, срываясь со стула и направляясь вглубь нашего дома.

Он вернется. Или нет. Неважно.

Я схватила рюкзак и быстро пошла к выходу.

Во время реабилитации у меня были серьезные проблемы со сном. Недосып, бессонница, и да здравствуют черные круги под глазами, которые не скроет ни один консилер. Теперь же в привычку вошло быстро засыпать и так же быстро просыпаться. А еще каждый раз, как только я погружаюсь в сон, мое тело колошматит, мозг проверяет, жива я или нет, и то, что он получает, ему не нравится. Но утром, сейчас, ранний подъем действует по-новому. Я готова добиваться своего. Снова, снова и снова. По мне как будто движется скрытая энергия, которая ждет своего часа, чтобы вырваться наружу. Она готова и ждет от меня действий, даже если это будут грязные методы. И в данном случае речь идет о Брендоне.

Да, он, может быть, и правда хуже Стэна. Только если сделать вид провинившейся девочки, которую нужно утешить, он не устоит. А прикидываться у меня получается на высшем уровне.

Натянув на себя пальто и кроссовки, я вышла на улицу, вместо разминки добираясь до остановки ускоренным шагом. Не могу дождаться момента, когда привыкну к тридцати минутам ежедневных мучений, состоящих из толпы прижимающихся к моей заднице незнакомцев и легонько потряхивающегося от просевшего асфальта автобуса.

Чак всегда говорил мне, что новый день – это новая жизнь. И только ты решаешь какой эта жизнь будет. Чушь собачья. Обстоятельства, люди, прошлое – все это давит на тебя, как тонны бетона. Но ты можешь выбирать, как реагировать на это. Сдаться или бороться. Вот и вся свобода выбора.

Выбравшись одной из первых и преодолев дистанцию в сорок шагов, я пересекла порог участка почти под окончание ночной смены.

У меня есть ровно час.

Личное время на работе можно проводить только с пользой для человечества. Оставив все вещи в шкафчике и закрыв его на замок, я натянула на себя лосины и спортивный топ, прикрывающий большую часть живота. В прошлом году государственная программа включала в себя несколько этапов для повышения эффективности раскрываемости. Поддержание сотрудников полиции в форме – залог успеха, так наверно думало руководство и разрешило переоборудовать незадействованные помещения в тренажерные залы.

Встав напротив зеркала, я выполнила несколько разогревающих упражнений на мышцы головы, шеи, рук и туловища. Зал не был маленьким, но все равно тесным, учитывая количество тренажеров на разные группы мышц, боксерских груш и беговых дорожек, работающих на кардио. В центре ничем не огражденный квадрат, на котором, пожалуй, можно сделать двойное сальто и сломать себе шею. Запах свежей краски все еще чувствовался в помещении и смешивался со смесью стекловолокна и резины противоскользящего напольного покрытия.

Неужели это единственное место, в котором можно уединиться? Дома наседает папа, в любой момент поднимающий вопросы о моей службе. На работе капитан, не воспринимающий меня как обычного полицейского, остальные сотрудники, искоса наблюдающие за каждым моим действием и, похоже, решающие, стоит ли принимать меня в команду.

Включив музыкальный центр в начале спортивного зала на минимальную громкость, чтобы сохранять уединение, я подхватила с небольшого стеллажа боксерские перчатки, закрепив зубами липучки на запястье. Песня "Split" группы Shaka Ponk заполнила пространство.

Не знаю в какой именно момент все пошло не так. Расставив ноги дальше, чем на ширину плеч, я наклонилась левой стороной туловища к груше и приподняла пятку правой ноги. После вызова? Слегка согнула ноги в коленя, и подтянула руки к лицу. Или после маминой смерти? Первый удар кроссом пошатнул грушу, когда я вспомнила, как папа учил меня не думать о лишнем во время тренировки. Второй удар, как во времена, когда я тренировалась под его присмотром, чтобы успешно сдать экзамен в полицейской академии.

Разве это удар?

Ты можешь лучше.

Конечно могу. Но мне всегда требовался стимул, чтобы выложиться по полной.

Джеб, кросс.

Вспомни этих ублюдков. Что они делали с тобой год назад.

Правый хук и я вспомнила, как ноют мышцы после тренировки. Но также вспомнила и другое… Воздух вокруг меня стал тяжелее.

Я встала на расстоянии ста сантиметров от груши и, сделав выпад вперед, начала отрабатывать удары джебом до тех пор, пока не ощутила тяжесть в руках. Главное – думать о дыхании, которое сейчас ни к черту.

Раньше для мотивации мне требовалось совсем другое. Мир во всем мире. А сейчас достаточно лишь представить всех идиотов, с которыми приходилось иметь дело.

Мое тело всегда было готово для тренировок. Даже в тот день, но перевес сил оказался чересчур несправедливым. Хотя о какой справедливости можно говорить в Детройте? Я не выгляжу как мускулистая гора, сшибающая все на своем пути, скорее просто спортивное тело с четким рельефом и изгибами в нужных местах. Но это все равно не отменяет того факта, что я могу за себя постоять. И я докажу это.

Удар джебом со всей силы.

– Скажи мне, что на месте груши ты не представляешь меня или капитана?

Черт.

Я сделала глубокий вдох и посмотрела сквозь зеркало, окружающее эту комнату с двух сторон. Из-за груши дверь в тренажерный зал скрывалась, и стоит ли начинать жалеть о том, что следовало избивать соседний мешок? Или нет? Все складывается так, как нужно?

– Можешь встать вместо нее, чтобы мой мозг перестал переключаться с тебя на Стэна и обратно? Это очень отвлекает.

Это у меня так получается флиртовать? Отстойно, Лора.

Брендон сидел на краю скамьи, раздвинув ноги в стороны и оперев о них руки. Синяя спортивная сумка небрежно валялась рядом и задевала край кроссовок. Волосы слегка взъерошены от ветра, но не настолько, чтобы представить, как он проделывает путь на автобусе до работы. В целом, вид не очень бодрого человека, но готового это исправить, пробежав километр на беговой дорожке.

– Груша не может дать ответ, а я да. – Уголки его губ заманчиво расплылись, словно он уже представил в голове дальнейшее развитие событий.

Встав со скамьи, Брендон захватил ремень рукой и, выпрямившись во весь рост, ободренно крикнул мне:

– Пять минут! Плохой коп против хорошего…

Но кто из нас хороший, а кто плохой, мы еще не определились.

Я сделала еще пару упражнений, полная готовности надрать ему зад и проиграть в конце, чтобы он почувствовал себя еще более важным, чем это вообще возможно. А дальше выступает скромница. Мама была сильной женщиной, но в некоторые моменты любила давить на отца таким же методом, чтобы он соглашался на любую ее авантюру. Господи, я надеюсь, что меня не стошнит от такой себя. В любом случае, главное, чтобы парень помог мне преодолеть преграду в виде Стэнли Нолана.

– Готова? – Брендон ходил из стороны в сторону, разминая плечи за существенно короткий срок.

Бой уже считается нечестным, учитывая мои планы, но я хотя бы в начале покажу ему, что игры со мной плохи. Он еще поплатится за то, что оставил меня на трассе. Не оставил, а бросил.

Затянув перчатки, Брендон невинно посмотрел на меня.

– Я буду нежен.

Мой кулак, словно пружина, отлетел от его щеки в доли секунд после окончания его слов. Было ли это больно? Надеюсь, очень.

– Упс.

В ушах как будто прозвенел гонг, который Брендон не услышал. Или не понял, что его услышала я.

Сделав шаг назад, он несколько раз разомкнул и сжал челюсть. Клянусь, я слышала, как она скрипнула, и была этим довольна.

– Значит, по-честному ты не будешь драться? – Голос сжался и сквозь хриплый вздох вернул прежнее ласковое звучание. – В досье не писали, про твой феноменальный правый хук.

– Что еще не писали в моем досье?

– Что ты помешанная и больная. – Брендон рванул в мою сторону, нанося очередь ударов по туловищу, от которых я уклонялась как слегка неуравновешенная балерина, защищая корпус и компенсируя силу его ударов своим весом. Я была быстрее.

– Помешанная и больная? – Один из джебов Брендона скользнул по моей щеке, оставляя жгучую полосу на моем лице. – Твою мать.

Что все это значит?

– Эмма все утро распинается перед ребятами. Говорит, что у тебя проблемы с головой.

И в это кто-то верит?

Его слова только что прибавили мне пару очков агрессии, и я налетела на соперника как бешеный рой пчел, желающий стереть его в порошок, и игнорируя тот факт, что слова принадлежали не ему.

Это из-за вчерашнего? Может, это мне стоило рассказывать всем, как ее ножки раскрываются для обожаемого капитана, который, кажется, воспринимает девушку за пластиковую куклу для секса? Ему ведь было плевать расскажу ли я об этом остальным, а значит, плевать и на Эмму.

Запах пота все больше оседал на наши тела и металлические тренажеры. Футболка Брендона становилась влажной, а мои выпады – бешенными. Двойка джебов в голову, уклон от встречного удара, хук слева в корпус, и Брендон делает очередной шаг назад.

Пульс становился таким же неукротимым, как и я.

Спасибо папочке за уроки. Когда-то мы были полезны друг другу.

Брендон впервые нахмурился, переводя тяжелое дыхание, а у меня получилось выдавить из себя довольную улыбку несмотря на то, что с каждым разом удар давался все тяжелее.

На время лечения мне запрещали силовые нагрузки, но запрет эффективен только под контролем.

– Здесь у всех проблемы с головой. В том числе и у капитана. Разве нет? – Я ходила по кругу, давая нам небольшую передышку и желая получить от него немного новой информации. Брендон повторял мои действия, концентрируясь теперь больше на разговоре, чем на спарринге.

А все идет по плану.

– Стэн просто любит все контролировать, а ты не даешь увидеть в себе и каплю послушания.

– Отлично. Подарю ему чертовых солдатиков на рождество.

– О том и речь, Лора. – Брендон атаковал меня, давя своей мощью. Под полицейской формой все это время скрывалась весьма нехилая мускулатура. Волосы становились влажными, а глаза заискрились, когда парень одним ударом в солнечное сплетение, выбил из моих легких воздух.

Черт.

Я прижала руку к груди, пока он врос в землю и с осторожностью наблюдал за своей ошибкой.

– Прости. Ты как?

Как я? Это давно забытое ощущение только что напомнило мне, как сильно я скучала по нему.

В глазах на секунду потемнело, но я улыбалась. И он это видел.

– Вижу тебя это забавляет? – прошептал помощник капитана, нависая надо мной своим телом.

Да, мне это нравится.

В полицейской академии не было мужчин и не было женщин. Были только люди, которым нужно было научиться защищать себя и близких. И я преуспевала в этом.

Оперев колено об пол, я бросилась на него, обхватив руками ноги и подкосив их в части колена, завалилась на Брендона.

Усевшись на нем сверху, я истерично начала бить по лицу, пытаясь преодолеть блок, который парень выставил, и, когда мои силы начали кончаться, одним резким движением я оказалась под ним. Под помощником капитана. Под Брендоном. Под моим планом и шансом получить то, что мне нужно.

Я ощущала, как его горячее тело примыкает к моему и придавливает меня к полу, стараясь недать сделать лишних движений. Я могла вырваться, но не делала этого. Пусть считает меня сейчас уязвимой.

Капелька пота с его лба упала на мою грудь и скатилась к ложбинке. Мне оставалось только наблюдать, как его дыхание утяжелело вместе с моим. Пульс касался его кожи и против плана, продолжал расти. На что я готова ради работы?

– Это, возможно, лучшая тренировка за последнее время. Спасибо, – расслабленно проговорила я, зная, что все может зайти слишком далеко. Способ расслабиться передо мной, стоит только потянуться вперед и коснуться его губ.

Брендон приоткрыл рот и выпустил пар, подсвечивающийся утренним светом, сочащимся через высокое окно спортзала.

– Спасибо за тренировку? А ты не такая стерва, какой хочешь казаться. – Его голос перешел на шепот, а зрачки загадочно расширились, наблюдая за моей беспомощностью.

– И это ты понял после одного боя?

– Мой совет, новенькая. Если хочешь остаться в отделе, тебе следует со всеми подружиться, и слухи, что ты больная на голову, не помогут.

– Так мне подружиться с Эммой? – злостно вырвалось у меня, на что Брендон только усмехнулся.

– Пошла она. Пригласи ребят выпить, проставься. И покажи на что ты способна.

Колебания грудной клетки от смеха с трудом протиснулись между нашими плотно прижатыми телами.

– Серьезно? Всего лишь? Ты тоже так делал?

Его так любят в отделе, и неужели это всего лишь из-за одной выпивки в баре?

– Моя история будет поинтересней.

Я все еще лежала под ним, и боль в груди от этого только возрастала, но мне правда было интересно.

– Расскажешь?

Брендон жадно прошелся по мне глазами.

– В другой раз, Лора. А пока запомни мои слова. – Он приблизился к моему уху, выпуская остатки тяжелого дыхания. – Они те еще засранцы, – Резко выпрямившись, помощник капитана протянул мне руку, помогая встать из лежачего положения.

– Будут еще советы до начала рабочего дня? Например, как растопить сердце капитана?

Брендон усмехнулся, зачесывая мокрые пряди назад пальцами:

– Оу, Лора. Не переживай. Сегодня ты его очаруешь.

Что?

– Брендон?!

Помощник капитана направился к выходу, игнорируя мои слова.

– Эй! Что это значит?!

Я еще минуту стояла неподвижно, осознавая, что только что произошло. Так я справилась? Или Брендон в очередной раз решил внушить мне, что на него можно положиться?

Вернувшись в раздевалку, я подошла к зеркалу. Каждый раз, когда мой пульс начинает подниматься, замечаю, как цвет лица становиться более человечным, появляются оттенки розового, бежевого, но холод, затаившийся внутри, прячется все дальше и дальше. Он не уходит, он скрывается, давая другой части меня на секунду поликовать от победы.

Я победила бы Брендона. Если бы не думала о том, что он может увидеть мой шрам, или что еще хуже, заметить его самой, то я бы окончила этот бой в считанные секунды. Но топ не задрался.

Сбросив лишнюю одежду, я встала под струи воды, смывая излишки пота со своего тела. Если у меня получилось хоть немного заинтересовать его, то все начнет стремительно налаживаться. Намыливая волосы шампунем и растирая гель по телу, за исключением участка под грудью, я уже накидывала варианты баров, в которые можно пригласить новых сослуживцев. А это ведь не плохой совет.

Обмотав мокрую кожу полотенцем, я вернулась к шкафчику и, потянув на себя дверцу, уставилась на пустую полку с маленькой запиской, написанной от руки.

– Какого черта?

“Добро пожаловать в команду, Лора!”

Глава 7

Стэнли Нолан

7:40

– Стэн. Мне нужно с тобой поговорить.

– Твою мать, Эмма. Не сейчас. – Я набирал в телефоне сообщение Грэму, желая услышать от него хорошие новости. Если сегодня Вигго получит от меня очередную порцию обещаний, то он вполне может засунуть ее мне в глотку. В таком случае, я сделаю все, что в моих силах, чтобы Грэм почувствовал эту порцию вдвойне.

– Стэн, это важно. Что, если эта дура расскажет всем о вчерашнем?

Я ускорил шаг, не отрываясь от текста.

– Стэн…

– Блять, ладно! – Все равно увижу его через пару минут. – О чем расскажет, Эмма?! – В голову пришло осознание.

Сначала Анжелика выносит мозг, что я не уважаю ее как личность. Теперь Эмма решает придумать, как я буду исправлять проблему, которую за проблему не считаю. Может, попросить, чтобы эту стойку перенесли подальше от входа?

– Это просто секс. Ты хотела потрахаться. Я хотел потрахаться. Думаешь, кому-то есть дело до этого?

Я сжал челюсть, пытаясь удержать раздражение, перемешанное с легким намеком на смех. Это именно то, что услышала от меня сегодня Анжелика. Блять, она ведь была права. Девушка снова оказалась в моей кровати. Вчера я был раздражен, а она всегда знает, как подавить это чувство.

За столько лет главным умением все же осталось держать при себе нужных людей.

– Стэн. Это касается не только тебя…

– Блять, Эмма. – Такого долгого разговора между нами еще не было. – Ты давно хочешь растрепать всем, что мы вместе. Это твой шанс.

– Придурок. – Ее волосы пролетели у меня перед лицом, вбивая запах долбаных лилий в ноздри. Обойдя столешницу, стройная фигурка разместилась по ту сторону стола и с максимально недовольным видом принялась игнорировать мое присутствие.

Не выношу разборок об отношениях, которым не место на работе. Эмма должна понять, что вчерашний вечер – это всего лишь маленькая слабость, которую я впервые позволил себе. Она красива, стройна и понимает, когда лучше прикусить язык и промолчать, чтобы не выводить меня из себя, как это делают остальные в последнее время. За исключением сегодняшнего утра.

– Отношения на работе запрещены. Это не могло зайти далеко.

Эмма расстроенно поджала губы, продолжая выжигать на мне свои возмущения.

– Если бы эта идиотка ничего не увидела, я бы не переживала сейчас из-за своей работы. – Ее голос балансировал на грани истерики. – Вот и сделай так, чтобы Лора заткнулась.

Я сжал телефон в руке.

Какая же хрень.

Она считает меня идиотом? Думает, что до меня не доходят слухи о том, что она рассказывает другим? Каждый день, при любой ситуации Эмма старается держаться рядом, делая вид, что мы близкие маленькие подружки, сближающиеся и проявляющие чувства под навесом тяжелой работы. Я давно признал, что она незаменимый сотрудник, что усердна, разбирается во многих вещах и именно поэтому она все еще стоит здесь и изредка позволяет себе распространять змеиный яд на тех, кто ей не нравится. Но, блять, у меня нет времени на то, чтобы строить из себя парочку и решать какие-то бредовые общие проблемы. Мы не друзья. И тем более не пара.

Все вокруг словно с катушек слетели! Грэм не может предоставить нужных улик. Брендон вместо Тени помешался на новенькой, стараясь сделать вид великого судьи, несущего правосудие. Брат пропавшего свидетеля спокойно расхаживает по улицам и задает ненужные ему вопросы. А чертова Гибсон и пары слов связать не может, пытаясь влить в себя очередную бутылку водки.

А еще этот запах…

Он выводит…

Играет на моих нервах еще больше, чем совокупность людей, касающихся дела.

Эта смесь дождя, лимона и сильных нот жасмина…

Всего пару встреч, а такое ощущение, что я пропитался им с ног до головы.

Она то и дело что провоцирует меня. Даже сейчас.

Я с тяжестью расправил плечи и выпрямил спину, пропустив через легкие забитый ее вчерашним присутствием глоток воздуха. Вкус жасмина осел на органах, вызывая першение в основании горла.

Почему я в первый день не навестил Вигго и не предъявил ему за ту хрень или, с его слов, разрешение, которое он предоставил ей для работы? Потому что было интересно,как быстро она убежит? В любом случае этим можно будет воспользоваться сегодня, когда я буду подбирать ему причины, почему Тень еще не сидит за решеткой.

Но проблема остается проблемой.

Лора…

Я ясно дал понять, что новенькой не место в моем участке. Бедной Анжелике пришлось вчера долго потеть, чтобы я мне удалось расслабиться и выкинуть из головы каждую долбаную провокацию Лоры.

Я думал, что принятых мер хватит, чтобы она приняла правильное решение. Но какого черта она продолжает приходить на работу и подливать масло в огонь, доводя меня до крайности? Хотя, самый край она еще видела.

Лора только мешается и ничего больше. Сидеть смирно или проваливать. Другого выбора я ей не дам.

Черт. Я ведь умею держать себя в руках. Если бы отец наградил меня своими качествами, я бы давно сжег этот участок, но в отличие от него мне достался трезвый ум и умение быстро принимать решения. В крови до этого текло холодное и рассудительное спокойствие, которое он не мог себе сейчас позволить, но за последнюю неделю влияние разума на жизнь стало меньше. Эмоции начинали брать контроль, натягивая как струны внутреннее напряжение. Если не срываюсь на рабочих, значит я срываюсь дома. А дома либо Локи, либо Анжелика, либо пустота, которая вчера пересеклась со стройными ножками Эммы, и позволила избежать навязчивых мыслей из-за отсутствия прогресса.

Пора заканчивать с этим.

– Доброе утро, кэп.

Да вы, блять, издеваетесь.

– Скажи мне, что твоя улыбка касается дела, иначе сегодняшнюю ночь ты проведешь в участке. – Я уперся в Брендона взглядом, наблюдая, как плавными движениями он проскальзывает мимо меня и останавливается возле Эммы. – Брендон, ты охренел?

– Прости, Стэн. Но ты не испортишь сегодняшнее утро.

– Проверим? – С еле сдерживаемой злобой я облокотился на стойку одной рукой, развернувшись к нему телом.

У него есть ровно минута, чтобы расказать мне о причине своего эмоционального подъема, иначе Брендон увидит меня таким, каким видел всего один раз в жизни в полицейской академии. Или он забыл, какой может быть моя реакция, когда люди перестают вести себя как им следует? У нас с Брендоном был уговор: дружба в академии будет оставаться дружбой на работе, пока мы держим себя в границах и выкладываемся по полной.

Прислонившись ко мне на пару сантиметров ближе, он прошептал:

– У меня кое-что для тебя есть. Так что давай насладимся первыми минутами рабочего дня вместе, и я расскажу тебе, что у меня получилось найти на Алекса.

Я с силой сжал кулак.

Нежный взгляд Брендона перешел на Эмму, с подозрением наблюдающей за мной. Достав телефон из кармана, его пальцы быстро набрали сообщение и нажали кнопку отправки.

– Ты объяснишь, какого черта здесь творится или нет? – стиснув зубы, проговорил я.

– Пытаюсь оседлать необузданную лошадку. Только и всего.

– Только и всего? – прорычал я. – Устраивай игры со своим членом в другом месте. Вигго едет в наш участок, а ты…

Я начал оглядываться по сторонам, замечая что-то неладное.

Обычно пустующая в такое время проходная территория участка начала заполняться многочисленным количеством людей, вытесняющим жасминовый аромат запахом пота, натертым до блеска обувным кремом и букетом терпкого табачного дыма. И я оказался в самом центре незапланированного сборища, окруженный топотом ног, шуршанием одежды и бренчанием табельного оружия в кобурах полицейских.

– Что ты устроил? – Кулаки сжались, желая выплеснуть на него все причины своего раздражения, но в миг накопившиеся эмоции улетучились, а тело замерло, стоило заметить в поле зрения ту, которую Брендон обещал усмирить в кратчайшие сроки.

Чертову проблему.

Голую.

Чертову.

Проблему.

Прикрывающуюся только хлопковым полотенцем и лисьим мокрым взглядом, за которым невозможно разглядеть и признаков разочарования.

Лора остановилась в проходе и вызывающе, провокационно, опустив одну руку вдоль туловища, второй провела по волосам, сбрасывая с них лишнюю, накопившуюся на кончиках влагу, после чего уставилась на всех слегка озлобленным взглядом.

Жасмин… Запах усилился, стал мощнее, играя с рецепторами, как на мембране барабана.

Мой взгляд гневно остановился на босых ногах, оставляющих мокрые отпечатки ступней на плитке. Двигаясь и скользя вверх по лодыжкам, мышцам верхней части голени, сомкнутым коленям, бедрам и неудовлетворенно пробегаясь по полотенцу, глаза перешли к открытой ключице и длинной шее, выставленной на показ.

Челюсть сжалась со всей силы, выпуская скрип зубов наружу, мышцы залились свинцом и горели от вида этого тонкого слоя ткани, жадно впитывающего влагу с ее кожи.

– Зачетная задница, Лора, – с восхищением заметил Дэвид, уставившись глазами на нижнюю часть полотенца, скрывающую, блять, разве что ее тень.

– Привет, ребята. – Ее лицо смягчилось, и края губ с уверенностью поползли вверх.

Привет, ребята?

Твою мать.

Это зашло слишком далеко.

Все было напрасно. Эмма… Анжелика, которая вместо того, чтобы потратить свою жизнь впустую в старом баре на Эйвери-стрит, предпочла просрать ее в моей кровати. Все ее действия, намеки, жалкие попытки вывести меня за линию спокойствия были впустую, потому что сейчас только начало дня, а я уже чертовски взбешен.

Лора пробежалась по стоящим вокруг людям и с вызывающей улыбкой двинулась в самый центр. Мокрые волосы виляли с уверенным шагом, колеблясь и попеременно ударяясь о каждый позвонок и края лопаток, а запах… этот запах свежего жасмина задевал каждого, кто смотрел на нее с веселым чувством наслаждения.

– Да, новенькая. Спасибо за пару новых комплексов. – Стелла наиграно поджала губы и готова была присвистнуть ей вдогонку.

– Уххх…

– Спасибо, спасибо, – нежно парировала Лора, маневрируя между людьми и одаривая их улыбкой.

Скромной улыбкой? Нет, горячей, довольной, словно она обыграла гроссмейстера, как глупого юнца в четыре хода.

Подойдя еще ближе и облокотившись спиной между Брендоном и мной на стойку, Лора с бесстрашием взглянула в мои глаза и, после небольшой немой паузы, медленно и методично повернула голову в сторону моего помощника. Шаткий узел полотенца придерживался ее длинными пальцами, заманчиво перебирая ткань.

– Брендон, милый. – Сладкий до тошноты голос прозвучал громко, чтобы его услышал каждый, – ты не подскажешь, где моя одежда?

Капля воды проскользнула по ее щеке с легким ветерком, когда главные двери распахнулись, и зал пополнился новыми участниками этого зрелища, но она не отвела внимания от рядом стоящего парня, как и я от нее, чувствуя потерю последней капли моего терпения.

Злость кратно увеличилась, потому что инстинкты полезли наружу, соперничая с трезвостью ума. Не оценить ее выходку было бы не по-мужски, зато наказать вполне по способностям капитана.

– Детка, – наигранно вступил Брендон с неким сожалением и, сфокусировав свое внимание на ее ключице, сделал жадный глоток воздуха, – без нее тебе намного лучше, честно.

– Шлюха, – прыснула Эмма, отодвигаясь от стойки и сверля меня ищущим поддержку взглядом.

“Ты позволишь ей здесь стоять в таком виде?” – Вот что читалось на лице секретарши.

Лора не была крохотной, но, стоя между мной и Брендоном, ее подбородок воинственно подскакивал вверх с целью скрыть свою уязвимость и иметь возможность соединить наши линии взглядов.

Она не боялась.

И это плохо.

А стоявшие члены в штанах полицейских только придавали ей больше уверенности, но я ждал… Ждал, когда она покажет себя и поймет какую ошибку совершила, стоя передо мной в полотенце и устраивая подобное шоу.

– Брендон… – Сексуально проговорив, она наклонила шею и волосы спали за спину, открывая еще больше голого места.

– Форму нужно заслужить, Лора. Как и работу здесь. Каждый проходит испытание, и ты не исключение. Разве что под твоим полотенцем не прячется картинка еще лучше, чем ты успела нам показать.

Вокруг посыпались смешки.

– Интересно… – С задумчивым взглядом она расправила плечи и приблизилась к Брендону ближе. – И что для этого нужно сделать? – Улыбка Лоры стала еще шире, обнажая зубы и сужая глаза.

Ответ на это прилетел молниеносно.

– Показать нам себя настоящую. Открыться. – Сделав акцент на этом слове, Брендон в тысячный раз прошелся по белому полотну на ее теле. – И показать то, что, поверь, каждый уже представил в своей голове. Ты очаруешь всех, я уверен, – соблазнительно прошептал он.

В ее глазах уже заметалась жажда принять вызов, а в моих пресечь эту попытку. Она может раздеться, скинуть полотенце, станцевать стриптиз, если вдруг такая идея придет в эту блестящую голову, да и в целом, показать все что хочет, но это будут последние действия в отделе. Обещаю…

Переполненный нетерпимостью сосуд, каким из себя представляла Лора, сейчас выльется за края из-за того, с какой силой я сожму его. Она должна была остаться в душевой, обнять свои ноги ручками и поплакать в тишине, как это делали многие. Но она продолжает настаивать на своем, подчиняется другим правилам, которые я пересеку, если девушка не уйдет отсюда в считанные секунды.

Зануда ли я? Нет. Иногда эти посвящения вызывали улыбку на моем лице, только они всегда означали одно: человека приняли в команду, а Лора не должна была доработать до этого дня. Мне казалось, Брендон понял меня, но, учитывая полуголую Лору, мой помощник таким образом сообщил мне, что сдался.

Лора испуганно сглотнула. Глоток воздуха наглядно пробежался по ее трахее, а глаза приуныли, словно не могли решиться.

Плавными движениями пальцы на узле полотенца зашевелились. Напряжение в коридоре росло, и все словно замерли, в ожидании. Спина распрощалась с опорой в виде столешницы и Лора встала перед Брендоном слишком близко, чтобы он не смог понять, что она долбаная проблема.

– В следующий раз не буду тебе поддаваться. – Стройная ножка вылетела из-под полотенца и уместилась между его ногами, беспощадно ударив по самооценке.

Ой, нет, кажется, по его яйцам.

Брендон скрючился от боли, уткнувшись лбом в край столешницы, выкрикнул:

– Блять, – а потом рассмеялся.

– “В следующий раз” я имела в виду сейчас.

Лора злостно оглянулась вокруг. Она не искала поддержки, не искала понимания, а наслаждалась. Не задирая подбородок, а смотря вперед, словно высматривая того, кто отныне будет ее презирать и кого в следующий раз таранить за такую выходку.

– Молодец Лора, – прошипел Брендон, стараясь выпрямиться и пережить вспышку боли. – Удивила. Почему я сразу не понял, что от тебя можно ждать только одного.

Но она удивила всех, кроме меня.

Гнев на секунду улетучился вместе с ее ударом, потому что Брендон получил по заслугам. Нет, не потому что Лора смогла за себя постоять, и я вдруг распереживался из-за ее чувств, а потому что это все это, наконец-то, закончилось, и мы можем приступить к работе.

Тишину и девчачьи визги уничтожили мои размеренные и спокойные хлопки.

Настолько длинные, жесткие, что хотелось впечатать ладони друг в друга.

Лора посмотрела на меня с непониманием. Мокрые пряди пошатнулись от удара и извилисто прилипли ко лбу, стекая по щеке и плечам, брови нахмурились, а руки защищающе сжались на поясе, придерживая бедное, жалкое полотенце, которое требовалось бы сорвать, если бы мы были не знакомы.

– Закончила? – Я вскинул бровь, и на лицо вернулась прежняя суровость.

Сотрудники полиции, упивающиеся весельем в начале, наконец-то, осознали насколько шутка не была для меня смешной.

– Долго еще я буду ждать, когда вы приступите к работе?! – Крик вырвался сам по себе и получил должный эффект.

Фигуры людей в проходной в секунду сдвинулись с места и, как жалкие тараканы, хаотично распределились по помещению, пряча головы за дверьми их кабинетов.

Но Брендон и Лора по-прежнему стояли неподвижно, словно их это не касалось.

– Ты вернешь ей одежду и быстро, – проговорил я, уже не сдерживая внутреннюю бурю. Виски запульсировали и желание сорваться в конец поработило, – потом зайдешь ко мне в кабинет и расскажешь про Алекса Гибсона. И молись, чтобы это оказалась стоящая информация, способная перекрыть сегодняшнее утро. Потому что твои игры, шутки и прочая ерунда становятся непосильным балластом, от которого мне не терпится избавиться.

Это была угроза, которую он воспринял правильно.

Брендон ведь не был таким раньше. Не был простым парнем и посредственностью, желающей делать добрые дела и сажать за решетку опасных преступников. Он был силен, под стать мне, но забыл это, превратившись в жалкого клоуна, играющего на публику. И проблема в том, что он это прекрасно осознавал, притупив с годами свое истинное предназначение.

Брендон выпрямился, забыв о своих ноющих частях тела, и с не меньшей жестокостью посмотрел на меня.

О, меня поняли прекрасно.

– Мы нашли телефон, принадлежавший Алексу, – натянуто проговорил он, после чего повернулся к Лоре и взглядом прошелся по ней снизу-вверх. – Ты ее заслужила, новенькая.

Его уход утонул в гулких, тяжелых шагах, и мы остались один на один.

Это начинает входить в привычку.

Наконец-то, я увидел это смятение в ее глазах. Она боится?

Молча продолжил сверлить ее взглядом, готовясь выпустить на нее своих демонов. В последний момент заметил, как яремная вена выступила на гладкой белоснежной шее, бешено пульсировала, набирая темп.

Так это ее реакция на мое присутствие? Интересно…

Глаза и тело абсолютно ничего не отражали, кроме этой маленькой детали.

Она нервничает? Нет. Боится? Нет. Возбуждена? Нет. Но уже теплее. Намного теплее. Ее пульс подскочил и давал маленькую подсказку.

– Ты ведь понимаешь, что я не уйду? – Влажные губы шевелились в такт словам, выпуская холод. – Это меньшее на что я готова пойти ради работы.

Горячая кровь ощутимо двигалась по венам, обжигая стенки кровеносных сосудов.

Движение и положение тела выдает все, что мне нужно. Как человек дышит, куда отводит взгляд, поджимает губы, поправляет волосы… Мне не нужно долгого общения с человеком, чтобы понять, что у него на уме. Лора вводила в легкое замешательство до этого дня, но рычаг управления ею почти близок.

Телефон в кармане брюк завибрировал, отбрасывая меня от разгадки.

Лора все еще стояла передо мной и не осмеливалась уйти, когда я достал телефон и посмотрел на экран.

Вигго…

Дело превыше всего. Не это ли я вдалбливал каждому в голову?

***

8:45

– Я слышу это уже в сотый раз! – Документы по делу прилетели на мой стол, подразумевая под собой отрезвляющую пощечину. – Ты думаешь твоя работа невыносима, парень?! Хочешь узнать, с чем мне приходится мириться каждый день?! Безостановочные звонки от мэра, губернатора, бедных обиженных сосунков, которых взяли за яйца, потому что они не смогли сохранить то, что незаконно загребли своими похотливыми и озабоченными ручонками?! И они хотят знать, Стэн, что их блядские денежки вернутся к ним в ближайшее время.

– Они вернутся, – перебил его я. – Мы работаем над этим.

Я сидел за столом, облокотившись на спинку кресла, и наблюдал за тем, как Вигго носился по кабинету, знатно вспотев от усилия лишний раз донести до меня его хреновое будущее, которое наступит, если мой отдел не найдет след Тени.

– Не вешай мне лапшу на уши! Если ты не способен ничего предоставить, я передам дело тому, кто справиться с ним.

Я рассмеялся. Наш отдел за последнее время сделал намного больше, чем остальные за три года усердной работы. Приподнявшись, я устремил на мужчину свое внимание.

– Тебе напомнить сколько работы было сделано другими подразделениями и чего они в итоге добились, Вигго? Или ты и сам помнишь, как их посылали на хрен, когда те начинали совать нос в дела обиженных мальчиков? Помнишь, сколько говна они нарыли и сколько этого же говна закопали твои попечители, чтобы информация не всплыла?

Чтобы Тень вылезла наружу, необходимо было копаться в том, на кого пал его выбор. Некий Симонс лишился половины своего состояния, оказавшись старым извращенцем, любящим девочек помладше. Жалко ли его? Нет. Этот подонок заслуживал того, что с ним сделала Тень, но судить в любом случае не мне. Тень нарыла на него все, что можно, а наших людей бортовали каждый раз, стоило найти хоть одну зацепку. В домах богачей не было ничего, потому что кто-то хорошенько прибрался. Как, твою мать, мне найти преступника, если невозможно отследить и часу времени, проведенного толстосумами вне дома? Как понять, когда за ними следили? За чем следили? Что искали? Как просматривать видеоматериал с камер, когда камер больше не существует из-за того, что люди, с состояниями в миллиард долларов протирают за собой каждую монетку, до которой дотронулись?

– Помнишь, как в самом начале ты рассчитывал, что его схватят за месяц? Трепал об этом в каждом выпуске новостей? Ты привлек внимание, а теперь разгребаешь свои последствия.

– Знай свое место, щенок! – Вигго хлопнул руками по столу, и мы встретились взглядами.

Я не боялся его. Он раздражал меня. Я знал, что у него не хватит духу передать дело другим. Его грозный вид был всего лишь обманом для общественности. Смуглая кожа, темные волосы, карие добропорядочные глаза, внушающие надежду и прячущие за собой трусость. Он даже не стремился понять, насколько Тень могущественнее него. Это расследование в конечном счете покроется толстым слоем пыли на полке хранилища, рядом с делами столетней давности.

– Сколько? Сколько раз ты швырял дело по отделам? Пять? Десять? Двадцать? И чего ты добился? У нас, наконец-то, появилась зацепка. Телефон случайного свидетеля. – Меня доводило до безумия, что продвижение было случайным, но лучше так, чем ничего. – Он пропал, но оставил после себя много полезной информации, которая поможет разобраться, если ты дашь мне время и перестанешь навязываться в гости несколько раз в месяц.

Я швырнул в него единственным козырем, которым Брендон успел поделиться со мной перед приездом Вигго.

Даже глазом не моргнул, проговорив это, зато Вигго вернулся на свое место молчаливого наблюдателя. Он зависел от меня так же, как и я от него. В этом частично была заслуга Брендона. В прошлом году мы посадили за решетку Демиса Гареда – серийного убийцу с большим послужным списком. За это получили одобрение со стороны общественности и вышестоящих органов.

Вигго выпрямился и зачесал волосы назад пальцами, поправил галстук и одернул пиджак.

– Опять чертов дождь, – посмотрев в сторону окна, заключил он. – У тебя есть месяц. Иначе ты увидишь меня в новом свете.

Взаимно.

Мужчина направился к двери, а я уселся на кресло, обдумывая нашу встречу. Времени чертовски мало. С каждым днем, с каждым часом невидимый груз давит все сильнее. И не только он…

– Вигго…

– Да?

– Долорес Аллен? Какого черта?

Его губы растянулись в похабной улыбке.

– Ты говорил, в твоем отделе не хватает людей. Что-то не так? Она способная девочка…

Девочка? Так обращаются сейчас к полицейским женского пола?

– И на что же она способна? – Я снова приподнялся. Пока эта проблема не решится, разговор не будет окончен.

Стук по дереву, и дверь с наружной стороны начала открываться. Объект разговора просунул свою голову со все еще мокрыми волосами и перевел взгляд с меня на Вигго.

– Лора, давно не видел тебя. Как отец? – Лора неуверенно поджала губы, словно я не должен был это услышать.

Так вот как она попала к нам. Еще одна причина выгнать ее отсюда, потому что упрямая, своевольная натура со связями папочки ни к чему хорошему не приведет. Она думала, что у нее получится это скрыть?

Фамилия Аллен врезалась в голову словно острый нож. Аллен… Аллен… Томас Аллен…

– Томас Аллен – твой отец?

Герой центрального округа, полицейский из высшей лиги, вхожий в самопроизвольную легендарную десятку. Скупой эмоциональный барьер, к которому я привык подорвался смешком. Когда-то они были значимы, о них все говорили, поклонялись, утопая в дарящей ими надежде. Если расследование вел кто-то из полицейских высшей лиги, можно было делать ставки, уверенно полагаясь на выигрыш.

Интересно, сколько из них сейчас пережевывают мусор в помойной яме и сколько продали душу дьяволу, чтобы стереть прошлое с лица земли?

Лора замялась на секунду, но гордо задрав голову, прощебетала:

– Да. Это проблема?

Вигго задрожал от смеха, приложив руку к сердцу:

– Его точная копия, за исключением внешности, конечно. – Новая волна самодовольного смеха. – Напомни, чтобы он зашел ко мне в гости. Буду рад побеседовать с Томасом и вспомнить прошлые времена. Жалко, что он…

– Спился? – Подбородок стал еще выше, несмотря на озвученное.

– Да, – неуверенно ответил он. – Возможно, встреча со старым другом поможет. Он в любом случае везунчик. У него ведь такая красивая дочь. – Но Лора отвела взгляд в сторону, пока я замечал, как Вигго пожирал ее своими глазами. Старый похотливый засранец. – Что ж, увидимся через месяц, Стэн.

Покинув комнату, от него остался только шлейф космически-дерьмового табака.

– Я думал, унижений на сегодня тебе хватило? – невзначай бросил я и уселся в кресло, собираясь кинуть все силы на то, чтобы придумать дальнейший план действий.

– Что нашли в телефоне Алекса Гибсона?

Мне не послышалось?

Брендон рассказывал, что она знакома со свидетелями, но эти познания заканчивались на том, что она успела разболтать Брендону. Была бы умнее, придержала бы информацию, чтобы получить желаемое. Хотя она еще не знала, что ее ждет.

Но как же Лоре, блять, повезло, что у меня с сегодняшнего дня чертовски мало времени.

– Ничего, что тебе следовало бы знать, – отрезал я, пытаясь понять, как меняется ее лицо в зависимости от того, что на ней надето. Черная униформа многим придает лишней уверенности, но ей хватило и хлопкового полотенца чтобы показать свою непобедимость. – Думаешь, я увидел, кто стоит за твоей спиной и передумал? Алекс Гибсон не касается тебя в той же мере, как и остальные свидетели, сотрудники, разыскивающие их, и сама чертова Тень. Ты ведь поэтому зашла в кабинет? Чтобы я увидел, что вы с Вигго давние подружки?

Лора сжала зубы со всей силы, и испарина выступила у нее на лице.

– Сколько еще ты будешь отрицать, что бесполезна в этом деле?

– Бесполезна? – резко переспросила она, выпуская огнедышащий клубок пара.

Я пропустил ее вопрос мимо ушей и сказал:

– Не заставляй отчеты тебя ждать.

Бросив в меня свой острый взгляд, Лора покинула кабинет полыхающая от злости.

Даже если бы я допустил ее до работы, итогом будет только новая цель, на которую буду срываться. Если она не собирается уходить, то будет прикована к стулу цепями, и я с удовольствием понаблюдаю, как яремная вена на ее шее запульсирует в следующий раз, когда мне удастся вывести ее из себя.

Глава 8

Долорес Аллен

00:16

Мама учила меня никогда не сомневаться. Расправить плечи, задрать голову, сделать глубокий вдох и откинуть все мысли из головы. А потом открыть рот и сказать всем, что ты думаешь, не переживая о том, что получишь в ответ. За этим советом идет следующий. Никогда не сожалей.

И я не сожалею.

Накинув на голову капюшон толстовки, я вытащила из ушей наушники, прерывая звучание "Tear It All Down" группы Future Royalty. Промокшие джинсы прилипали к ногам, ходьба сопровождалась глухим, хлюпающим звуком. Брызги отлетали от кроссовок, и ледяная волна охватывала ступни, двигаясь к животу. Мир вокруг спрятался под покровом ночи. Не было слышно даже пения птиц. Словно мир настигла неминуемая гибель, и передо мной его остатки в виде старых, побитых жизнью машин.

Приближаясь к заброшенному автопарку, можно было не переживать за камеры или людей. Уэст-сайд не отличался любовью к контролю со стороны полиции, и в этом была сила всех здешних нарушителей.

Я не собираюсь признаваться в содеянном. Мне просто хочется доказать этим идиотам, что я не бесполезна.

Да, Итан не приехал в участок, как я и говорила, но он вышел на связь. Со мной. Не с полицией. А формы на мне сейчас нет.

Плюс моих нынешних обязанностей в том, что никто не следит за их выполнением. Зато я слежу за всеми. Узнав, что телефон Алекса обнаружили, в голове сразу всплыли разные сценарии. Кому младший брат будет звонить в первую очередь, если за ним охотятся? Он увидел то, что не должен был видеть. Убежище Тени, избитого человека, которого выносили на руках. Парень позвонил в полицию, но его заметили. Сразу? Или он успел еще кому-нибудь позвонить? На телефоне не было никаких полезных видео. Об этом шептались на каждом углу, но что-то все же они нашли. Так ведь? Продолжим. Алекс случайно увидел опасных людей и начал следить за ними. В другой моей версии он сразу бросился бежать. Что было позади него? Его обнаружили? Или он упал и выдал себя? Что случилось? Если бы он был как-то связан с Тенью, вряд ли позвонил бы в полицию. А тут Итан. Его брат. Который вернулся в город за день до исчезновения Алекса. Может быть, он до сих пор ощущал поддержку в старшем брате, а, может, просто набрал первый номер в его списке вызовов, чтобы предупредить.

Я встала возле забора, состоящего из тысячи поперечных металлических прутьев. Внутри было спокойствие, тишина. Двигаясь по периметру и ища лазейку, спустя пятьдесят с лишним метров я нашла место, через которое мое тело может пролезть. Перекинув правую ногу, нагнула голову, ощущая сильный запах ржавчины и гнили от сезона дождей. Еще пару лет и снести его не составит труда. Проскользнув в проем, спину рассекли холодные торчащие прутья и челюсть сжалась, стараясь сделать меня немой. Вокруг никого не было, но привычка терпеть боль осталась.

Рывком выбравшись на сторону стоянки, я согнулась, хватая ртом холодный поток воздуха и заглушая боль.

Деревья оттесняли пространство бывшего завода, в котором в далекие времена ремонтировали разные виды машин и техники. Боже, наверно, папа еще застал его в красе. Мне же досталось двухэтажное строение, скрытое в глубине. Побитые окна пропускали лунный свет, пробивающийся через десятки мощных столбов. Оно находилось так далеко, что была возможность разглядеть только серый цвет и обрывки какого-то блеклого плаката, разлетевшегося по парковке ветром.

Я шла к зданию, окруженная сотнями старых, заброшенных автомобилей. От многих остался только каркас и тусклая краска, сменившая цвет за годы простоя под открытым небом.

Не знаю, где сейчас находится капитан, но надеюсь, что там, где моя бесполезность затеряется под его собственной. А это довольно смешно. Если он узнает о том, что я проникла к Итану домой и оставила ему записку со своим номером, то мое положение ухудшится. Или улучшится, если Итан расскажет то, что ему сказал Алекс по телефону.

За спиной послышался хруст. Я обернулась, встречаясь со встречным ветром.

Десять ударов.

Сырой холодный ветер обвивал волосы, и их концы, не спрятанные в капюшон, разлетелись по сторонам.

Достав из рюкзака фонарик, я включила и направила его в сторону звука.

Ничего…

– Смело…

Я резко обернулась, почувствовав, как сжалось сердце. Итан вышел из-за машин, сощурившись от света фонаря, направленного на его лицо. Выставив руку вперед и прикрываясь от лучей, он сказал:

– Думал ты струсишь приходить сюда.

Отведя источник света в сторону, я встретилась с темными, обреченными глазами, скрывающимися под капюшоном зеленой толстовки. Все в духе ночи и подростковых шалостей. Черно-белая надпись: “Финикс. Аризона” красовалась по центру груди и была слегка потрепанной, плотные джинсы испачканы грязью над ботинками, а руки спрятаны в карманах, навевая тонкую мысль об угрозе.

– А я думала, ты пригласишь меня в более подходящее место.

– Это какое? – Удивленно вскинув бровь, он начал медленно подходить ко мне ближе.

– Угостить коктейльчиком в каком-нибудь баре, позвать в кино на плаксивую мелодраму, купить попкорна, но ты, оказывается, романтик, – я улыбнулась. – Ночь под звездами – это очень романтично…

Итан остановился всего в паре сантиметров от меня. Уголок его губ устрашающе приподнялся.

– Подними руки.

Что?

– Подними руки, Лора. Если тебе нечего скрывать.

Так он ждет от меня подвоха? Думает, я припрятала пистолет за спиной? Прослушку? Это же смешно! Но будь так…

Я кинула рюкзак в его ноги, со всей уверенностью что во мне была. Она плюхнулась на побитый местами асфальт и приоткрылась от удара.

– Можешь хоть всю облапать, но ты ничего не найдешь. – Я задрала руки вверх, и толстовка приоткрыла линию живота. Холод коснулся первее, чем Итан успел до меня дотронуться.

Проведя по рукавам ладонями, он сделал маленький шаг вперед, чтобы его руки смогли обогнуть мое туловище. Скользя от задней части шеи по спине, напряжение нарастало. Это было медленно, аккуратно, словно он мог меня порезать, но не хотел. Коснувшись недавней раны, я сморщилась.

– Прости…

– Ничего, – прошипела я. – Быть полицейским опасно… – я снова улыбнулась, желая показать, что мне можно верить. Но ситуация и правда забавная, так что ложь в моих эмоциях отсутствовала.

Время суток делало все только загадочнее. Молодой парень, молодая девушка в объятьях ночи стоят близко друг к другу, позволяя одному исследовать свое тело со скрываемым наслаждением.

Руки Итана перешли на ключицу и начали медленно спускаться вниз. Я посмотрела в его глаза, и мурашки на секунду покрыли тело. Я была слишком маленькая, чтобы пускать слюни по соседу раньше, но мы почти сравнялись сейчас. Разница в возрасте даже не была заметна. На сколько он старше? Четыре? Пять лет? Небрежно уложенные черные волосы, уставший и поникший взгляд, скрытые под одеждой мышцы явно говорили не в пользу больше шести лет.

– С тобой все в порядке? – прошептала я, имея в виду его состояние из-за потери Алекса. Атмосфера была спокойней некуда, но уловив этот интимный момент, шепот вырвался сам по себе.