Корпорация

Корректор Галина Невзорова

© Леон Малин, 2025

ISBN 978-5-0065-3466-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сегодня я отметил своим присутствием ресторан «Зорро-Люкс» на Невском проспекте. Престижное место, отличная кухня, хозяин заведения – Лёня Петров, мой старый знакомый. У стойки ресепшен представительный мужчина в приличном костюме. Метрдотель или менеджер.

– Здравствуйте, у Вас заказано?

– Да, отдельный столик.

– Позвольте, я провожу.

Столик в глубине зала, немного на отшибе. Из ниоткуда взялся официант.

– Пожалуйста, меню.

– Спасибо, можно позвать Леонида Ивановича?

– Как изволите доложить?

– Скажите, пришёл старый друг.

Лёня Петров появился тоже как из-под земли. Белизна на висках и заметный под пиджаком живот придали ему определённую солидность. Но врождённая живость напрочь отметала всякие условные рамки.

– Павлик?! Какая встреча!

Мы обнялись.

– Какими судьбами?

– Решил вкусно пообедать. О твоём заведении ходят уже легенды. Говорят, что здешний повар готовит польпеттоне так, что, когда жуёшь, представляешь себя в Неаполе или Флоренции.

– Да, Марио у меня из Италии, но готовит отлично он не только польпеттоне. Что ты закажешь? Рекомендую карпаччо, есть отличная рыба, пойду закажу.

– Погоди, сядь, сколько мы не виделись? Давай поговорим.

Лёня сел на изящный венский стул и нахмурил брови, вспоминая.

Леонид Петров начинал свою деятельность в органах, где мы и познакомились. Возможно, на самом деле он был и не Леонид, и не Петров. Вполне вероятно, что и сейчас «Лёня» работает под прикрытием, изображая из себя успешного ресторатора. И можно быть уверенным, что всё здесь «пишется» 24 часа в сутки без остановки.

– Не отвлекаю от работы? – спросил я, запивая кусок телятины апельсиновым соком.

– Нет, Павлик, общение с гостями – тоже моя работа.

Кто бы сомневался.

– Ну, тогда ты, наверное, знаешь Архипова Семёна Аркадьевича? Я решил тут вложиться в акции Нового Порта. А там, один из тех, кто рулит, этот Архипов. Что он за человек?

– Ты теперь работаешь инвестором, – полуспросил-полусказал Леонид. – Денег, наверное, куры не клюют?

– Пообедать разок в твоём заведении хватит.

– Архипов – человек Русакова из Москвы.

– Это я знаю, что он вообще из себя представляет?

– Женат, двое детей, живёт в закрытом коттеджном посёлке, охрана. Ранее судим, мошенничество. Хорошо обеспечен, имеет недвижимость за границей.

– Чем увлекается?

– Собирает живопись, картины известных мастеров, прошлый или позапрошлый век.

– Ты, наверное, про всех всё знаешь, Лёня?

– С одним поболтаешь, с другим, мир-то тесен.

– Тесен, это точно, а что говорят вообще насчёт Нового Порта?

– Говорят, что глаз на него положила Корпорация.

– Что за корпорация?

– Точно не знаю, какая-то закрытая структура. На чьей стороне играет, пока тоже не понятно. Руководит ею некто Агроном.

– Ну и как, шансы есть у Корпорации взять Новый Порт?

– Поглядим.

Петров сделал знак официанту.

Через некоторое время я обнаружил за собой «хвост». Четыре человека на двух машинах, работают попарно. Наверное, это стало следствием посещения Лёни Петрова и вопросов по Новому Порту. Люди Архипова или силовики? Уйти от слежки я мог бы в любой момент, только зачем? Ведь я законопослушный гражданин, и мне скрывать нечего. Скорее всего, те, кто организовал наблюдение, знают, что имеют дело с человеком опытным. И тогда это может выглядеть как предупреждение. Не лезь, мол, в чужие дела. Да я и не лезу, прикуплю акций Нового Порта и всё. Кто мне запретит?

Не подшутить над преследователями я не смог. На выезде из города меня остановил гаишник.

– Ваши документы.

Через открытое окошко я протянул требуемое, а мозг посетила идея.

– Всё в порядке, проезжайте.

– Одну секунду, офицер, Вы видите вон ту машину?

Мой хвост остановился впереди. Обычный, серый, слегка заляпанный грязью автомобильчик.

– Они меня преследуют. Я видел, как в городе они загрузили в багажник свёрнутый ковёр, а из него торчали ботинки. Наверное, это труп. А меня они хотят ликвидировать как свидетеля.

– Постойте здесь, пока никуда не уезжайте.

Гаишник отошёл от машины и стал говорить с кем-то по телефону. Потом он вернулся.

– Давайте вперёд, но не очень быстро.

– Это не опасно?

– Не волнуйтесь, мы Вас прикроем.

Я проехал с довольным видом мимо своих преследователей. Те отвернулись в сторону, внимательно разглядывая деревья у обочины.

Дальше я поехал медленно. И вскоре, с сиренами и мигающими фонарями нас стали преследовать две белые машины с синими полосами на борту. Я наблюдал за всем через зеркало заднего вида. Первая машина, авто гаишников, перекрыла хвосту дорогу. Из второй, побольше, выскочили «космонавты», люди в касках и с автоматами. Чтобы не упустить ничего из виду, я притормозил и остановился. Космонавты вытащили из автомобиля обоих мужчин и бросили их мордами, пардон, прямо на грязное шоссе… Обратно, на всякий случай, я возвращался в город другой дорогой, чтобы избежать лишних вопросов от дорожных правоохранителей. Заодно, пользуясь отсутствием лишних глаз, заехал уже в городе на одну из автозаправок. Не заливая топливо в машину, я сразу прошёл в туалет. Встав ногами на унитаз, отодвинул под потолком одну из плиток и достал сложенный лист бумаги. Это было адресованное мне зашифрованное сообщение… Дома, загрузив текст письма через сканер в компьютер, а затем, введя его в специальную программу, я прочёл следующее.

Текст сообщения гласил: «16-24-48-03-97. Ночь 05 провёл дома с женой и детьми. Внешней связью не пользовался. В 9.32 выехал на служебной машине в офис. Прибыл туда в 10.13. В 11.40 с ним по корпоративной мобильной связи соединился 02…» Ниже прилагалась запись разговора и дальнейший отчёт слежки за объектом… Лист шифровки я сжёг над раковиной. Пересылка бумажных сообщений в наше время выглядела несколько архаичной, но такие каналы связи необходимы для периодической проверки информации, поступавшей другими способами. Конечно, основные коммуникации, связывавшие меня с подчинёнными, были в Интернете. Основная доля «разговоров» приходилась на общение в чатах. Выбирался, например, блогер-миллионник, и в комментариях под его выступлением шла переписка с нужными людьми. Разговор проходил на специальном, не понятном для посторонних языке. Общался я напрямую только с пятью руководителями направлений – финансовым (Фауст), юридическим (Юпитер), разведки и контрразведки (Роза), аппаратом исполнения (Август) и специальных операций (Снукер). Я знал, кто эти люди, но они обо мне не знали ничего.

Запись разговора Архипова (05) со своим шефом в Москве Русаковым (02) выглядела так:

– Удалось ли выяснить, кто скупает акции порта? – спрашивает Русаков.

– Не совсем, Григорий Алексеевич. Несколько частных инвесторов, да пара офшорных компаний, о других крупных покупках пока речи нет.

– Пока… На тебя никто не выходил с предложением о продаже акций?

– Нет, Григорий Алексеевич, я бы Вам сразу сообщил.

– Не нравится мне всё это, чувствую, что пошла какая-то волна… Но откуда? Ладно, разберёмся, работай.

Разговор как разговор, ничего особенного. Но волки своим звериным чутьём уже почувствовали приближение охотников. Они не знают, что с противоположной стороны разматывается верёвка с красными флажками.

Наступило время выходить на связь с Фаустом. Стрим известного блогера шёл уже вовсю. Первым войти в чат комментариев должен я. Чтобы Фауст меня «узнал», первая буква ника должна начинаться на «А», от слова «Агроном». Следовало включить в имя букву «Ф», показав тем самым, что информация для Фауста. Я зарегистрировался под ником «Африканец-068». 068 – специальный код. Пишу:

– Африканец приветствует друзей!

Читаю ленту комментов, вот, нашёл. «Фанатка-Олечка», Олечка – снова код.

– В Африке сейчас жарко, – пишет Фанатка.

– Слонам не найти водопоя? – спрашиваю я.

– Реки обмелели, в них много крокодилов.

– Крокодилов надо переловить.

– За 3 часа поймали 5 крокодилов, сети дорогие.

– Если поднять стоимость сетей на 10 пунктов, то сколько крокодилов можно поймать?

– 20.

– Нормальный вариант.

Долго сидеть в чате нельзя, лимит – 5 минут. Нужно или заканчивать разговор, или продолжать его в другом стриме. Я выхожу из чата… В переводе на «гражданский» язык то, что сообщил мне Фауст, означало следующее. За 3 дня мы приобрели 5 тысяч акций Нового Порта. При повышении цены предложения на 10 пунктов мы сможем купить ещё 20 тысяч.

История Нового Порта вкратце такова. В советское время порт (тогда ещё он не был Новым) использовался для перевалки леса и сыпучих грузов. Рядом находилась небольшая деревушка Зябликово. Здесь грузились баржи, которые шли в областной центр. В девяностые годы порт приватизировали, фактическим владельцем его стал бывший директор. Ленинградская область богата лесом, а наличие порта, через который его можно переправлять в Санкт-Петербург и за границу, делала лесной бизнес очень привлекательным. Почти вся древесина тогда уходила необработанной, но за твёрдую валюту. Бизнесом заинтересовались бандиты, в середине девяностых подкупом и угрозами они сместили директора и поставили во главе порта своего человека.

Тогда же начинал свою карьеру никому не известный предприниматель Илья Зябликов. Будучи городским жителем, но почувствовав в себе непреодолимую тягу к деревообработке, Илья приехал в деревню. Может быть, его привлекло название. За спиной юноши остался родной Санкт-Петербург с уютной родительской квартирой, 6 лет учёбы в Лесотехнической академии и даже любимая девушка. Марина категорически отказалась ехать в глухомань, но Илья не терял надежды её переубедить. Взяв первый в своей жизни кредит, молодой человек купил старую заброшенную пилораму. В деревне Зябликов снял комнату в доме пожилой женщины. Мария Ивановна готовила еду, а Илья в свободное время помогал ей по хозяйству.

Работа пилорамы поначалу не ладилась, оборудование тридцатилетней давности требовало ремонта. Илья всё делал сам. Доставал запчасти, возился на площадке до темна. Когда кое-как техника заработала, Зябликов нанял себе помощника, такого же молодого парня из деревни. Михаил за небольшие деньги согласился, он был «рукаст», но не очень ладил с дисциплиной. Утром мог опоздать, прийти с похмелья, днём сбегать в магазин за баночкой крепкого напитка… Первую свою продукцию Илья реализовал тут же, в порту. Оптовики диктовали свои закупочные цены, но других вариантов не было. Постепенно Илья рассчитался за кредит и купил недорогой автомобиль. Подвернулся случай приобрести на хороших условиях сушильную камеру, Зябликов оформил другой кредит. Это был следующий шаг роста молодого бизнеса, ведь стоимость сухих досок на порядок выше материалов естественной влажности. Складировать готовую продукцию удобнее было в порту, и Илья арендовал там площадку, а позднее возвёл ангар. Объём производства рос, подвернулся новый покупатель из Питера, предложивший хорошую цену. Чтобы выполнить контракт, Зябликову пришлось размещать заказы на других лесопилках, и это себя оправдало. Бизнесмен начал приглядываться к предложениям по продаже нового оборудования. Он стал подыскивать также место для строительства собственного дома… На личном фронте у Ильи перемен пока не было. Его бывшая девушка Марина вышла замуж, а Зябликову нравилась сотрудница бухгалтерии порта Анна, но она была не свободна.

В начале нулевых бандитская группировка, «курировшая» порт, была разгромлена. Правительство области, у которого находился контрольный пакет акций компании, запланировало привлечь в порт инвестиции. Было принято решение преобразовать закрытое общество в открытое, выпустить большое количество новых акций. И вот тогда Зябликов, уже относительно крепко стоявший на ногах, стал собственником части Нового Порта. Его доля, конечно, была мала, и голос бизнесмена на собраниях акционеров ничего практически не значил.

Рос порт, росло и Зябликово, но всё равно это была деревня, и частые походы Ильи в бухгалтерию порта не оставались незамеченными. Зябликову действительно нравилась Анна Васильева, несмотря на то, что уже стала мамой. Выйдя после декретного отпуска на работу, она как будто ещё помолодела и похорошела. Муж её, тот самый Михаил, с которым Илья начинал свой бизнес, выпивал всё больше. Бывало, поднимал руку и на жену… Однажды, дело было зимой, Илья сидел в офисе и просматривал документы. Офисом называлась небольшая комната в здании администрации порта, на двери которой висела табличка: «ООО «Марина». В офисе располагались два стола, за одним из которых сидела Надежда Николаевна, женщина пенсионного возраста. Она служила в ООО бухгалтером, секретарём и менеджером одновременно. На её столе стоял большой «городской» телефон. Директор и бухгалтер занимались каждый своим делом, когда раздался шум в коридоре.

– Что это? – Зябликов поднял голову.

– Опять, наверное, Мишка Васильев припёрся, у жены деньги требует.

Илья выглянул в коридор.

Пьяный муж схватил Анну за кофту, та по мере сил отбивалась.

– Эй, а ну полегче! – повысил голос Зябликов.

Мишка повернул лицо с налитыми кровью глазами.

– А, это ты, любовничек, – мужчина замахнулся на Илью, но тот увернулся.

По инерции кулак пролетел мимо, пьяного качнуло, и он упал. Сцена была безобразной, из дверей кабинетов выглядывали любопытные.

– Давай, пойдём, – Зябликов помог Михаилу подняться, повёл его к выходу.

Аня, вся в слезах, смотрела им вслед… Зимнее в дымке солнце ещё висело над деревьями, мороз крепчал. Илья помог дойти Мишке до дому.

– Ты думаешь, я пьян? – Васильев бросил полушубок в сенях. – Да я не пьян, просто обидно. Подожди, не уходи, давай поговорим.

– Ну? – Зябликов присел на край табуретки.

– Ты думаешь, чего я пришёл, за деньгами? Да, хочу уехать, здесь работы нет. А меня зовут в Монголию, перегонять скот, – Мишка икнул. – По… по контракту, на 3 года. А чтобы туда доехать, нужны деньги, понимаешь?

– Сколько тебе надо?

Михаил задумался, прямой вопрос сбил его с мысли.

– 10 тысяч, – наконец он закончил подсчёт.

– У меня есть 5. На дорогу должно хватить.

– Давай. Как приеду, обязательно отдам.

– Не сомневаюсь.

Илья положил деньги на стол и вышел… Наутро в снегу обнаружили замёрзшего Михаила Васильева, он не дошёл до калитки своего дома несколько метров. Денег при нём не было.

Через полгода после смерти Михаила Анна с Ильёй съездили в районный ЗАГС и расписались. Свадьбу сыграли скромно. В новом доме, который построил Зябликов, собрались «молодые» с маленьким Дениской, родители Ильи – Светлана Александровна и Аркадий Станиславович. Присутствовали также мама Ани – Нина Тихоновна, сестра невесты Валентина и брат жениха Виталий. Первым слово взял Аркадий Станиславович. Он работал инженером в тепловых сетях и дослужился уже до отдельного кабинета и персонального автомобиля с водителем, который и привёз их с женой и сыном в Зябликово. Светлана Александровна работала на полставки, преподавала в музыкальной школе.

– Дорогой Илья, – начал папа. – Мы поздравляем тебя с бракосочетанием, желаем новой семье счастья, любви и процветания. Растите детишек, не забывайте нас с мамой.

В этот момент Светлана Александровна высморкалась в платок… Мама Ильи была против этой свадьбы. Брать вдову, да ещё с ребёнком, из деревни… Вообще, отъезд сына из Питера в глушь Светлане Александровне тоже не нравился. Закончить институт, чтобы потом копаться в ржавых железяках, этого она не понимала. Даже то, что Илья построил современный большой дом, маму не утешило. Редко видела она сына, а теперь ещё и эта свадьба. Чужая женщина, чужой ребёнок. Светлана Александровна снова высморкалась. А вскоре они с мужем уехали, прихватив и Виталия.

Валентина хлебнула винца и была самой весёлой на празднике. Она включила громко музыку и отплясывала в центре зала. Сначала она пыталась вытащить в круг Виталика, а после того, как парень уехал, и жениха. Нина Тихоновна сидела молча. Она не плакала и не смеялась, внимательно следя за происходящим. Вероятно, оценивала шансы дочери на счастливую жизнь в этом доме. У неё самой, на другом конце деревни, стоял небольшой домик с покосившимся крыльцом, который давно не знал мужской руки… Когда гости, наконец, ушли, Илья сделал музыку потише и под медленную мелодию пригласил жену на танец. Они молча кружились по комнате, не отрывая взгляд друг от друга. Это была красивая пара. Он – высокий, стройный, сильный мужчина. Она – весёлая, открытая для счастья женщина. И это счастье Илья намеревался жене дать. Губы встретились для поцелуя, объятия стали крепче… Из соседней комнаты раздался звук разбитого стекла. Это Дениска что-то набедокурил, молодые родители бросились туда…

Время шло. Расширялся и благоустраивался порт, хорошела деревня Зябликово. Сосны и залив манили дачников из Питера. Появился неподалёку коттеджный посёлок, дороги покрывались асфальтом… Денис ходил в школу. Отличником он не был, но больших хлопот родителям не доставлял. Появилась на свет Леночка Зябликова. Илья с Анной переехали в новый шикарный дом прямо на берегу залива. Вести хозяйство и присматривать за детьми помогали горничная Наташа и гувернантка Люси. Продуктами и готовкой занималась повариха Антонина Ивановна. Работами по участку заведовал Ахмет… Анна неожиданно обнаружила в себе тягу к общественной деятельности. После бракосочетания с Ильёй в бухгалтерию порта она не вернулась. Муж вообще был не против, если бы Анюта не работала. Но молодая женщина запирать себя в доме не хотела. Не без помощи мужа, точнее, благодаря его авторитету среди зябликовцев, Анну выбрали в муниципальный совет. И теперь она руководила небольшим коллективом сельских активистов.

У Ильи дела шли хорошо. Он построил современную фабрику по деревообработке, почти полностью автоматизированную. Изделия с маркой «Zyablikov» активно шли на экспорт даже за океан. Коттеджный посёлок, расположившийся в живописном месте, тоже был его детищем. Взяв кредит, Зябликов купил участок земли, перевёл его в другую категорию, создал управляющую компанию. Питерцы охотно покупали землю и строили дома. Акции порта росли в цене, Илья прикупал их по мере возможности… Теперь Зябликов был уже крупным акционером порта, его голос стал что-то значить. Но в целом он не мог влиять на управление компанией, которое ему не всегда нравилось. Контрольный пакет был в собственности правительства области. Генеральный директор АО «Новый Порт» Зимин Олег Анатольевич являлся зятем главы региона. В порту, как и в области цвела пышным цветом коррупция. За всё требовалось платить, по тарифу и сверх него. Откаты, подкаты, закаты. Зябликов был уверен, что через порт идут незаконные поставки. На местном, да и на федеральном уровне у Зимина всё было «схвачено». Скользкие щупальца всепроникающей коррупции тянулись на самый верх… Много времени Илья проводил теперь в городе. Недалеко от Смольного, в престижном бизнес-центре, он снял офис. Здесь проводились переговоры с партнёрами, в том числе, с иностранными. Недалеко располагались кабинеты чиновников городской и областной исполнительной власти. Многих влиятельных людей он знал лично, с некоторыми поддерживал дружеские отношения.

Все воскресенья Зябликовы проводили вместе, они обедали, чаще всего, дома. Антонина Ивановна готовила в этот день что-то особенное. Вот и сегодня на стол было подано большое блюдо, на котором красовалась утка по-пекински.

– Антонина Ивановна, давайте с нами, – Анна кивком головы указала на свободный стул.

– Нет, спасибо, – повариха улыбнулась. – Я пока готовила, всего напробовалась. Кофе, чай попозже? Приятного аппетита.

Илья кушал молча. Иногда он поглядывал на домашних, но по отрешённому виду было ясно, что мысли его не здесь.

– Что-то по работе беспокоит? – участливо спросила жена.

– Да так, пустяки.

– Неприятности?

– Завтра в области совещание по работе порта. В комиссию вызвали Зимина, некоторых акционеров, поеду и я.

– Будешь опять ругаться? Мало у тебя врагов…

– Да, выскажу всё, что думаю. С таким руководством экономические показатели будут только ухудшаться, когда всё идёт мимо кассы, прямо в карманы нужных лиц и чиновников. Что у тебя нового, против чего воюют активисты сегодня?

– Ты зря улыбаешься. В план работы на этот год внесено благоустройство набережной. А ты, как акционер порта, должен нам в этом активно помогать.

– Помогать чем, деньгами?

– И деньгами в том числе.

– Мам, пап, – заканючил Денис. – Я пойду погуляю?

Получив согласие, парень выбежал из столовой. Леночка ещё раньше пересела с общего стола за свой, детский, и теперь рисовала. Илья с Анной перебрались на диван.

Антонина принесла чай хозяйке, кофе хозяину, на столе появились десерты. Большое панорамное окно из столовой выходило прямо на залив, отсюда можно было рассмотреть хлопья пены, гонимые волнами.

– Хорошо здесь, – Илья обнял жену.

Та улыбнулась в ответ.

– И не надо никаких курортов, – продолжал Зябликов. – Вот он, свежий воздух, красивая природа и все удобства.

– Нет, мы обязательно поедем, давай на следующий месяц? Куда бы ты хотел?

– Не знаю. На тёплое море, покупаться, понырять, на Средиземное или Красное.

– А я хочу в Европу, в Париж и Лондон. Погулять по историческим местам, побывать в музеях, на выставках, зайти в Мулен Руж.

– С детьми?

– Ну, в Мулен Руж можно и без детей, а, вообще, им будет интересно. Побывать в Лувре, подняться на Эйфелеву башню, посетить Диснейленд. Давай закажем билеты?

– Давай, только сейчас я не могу, через месяц-полтора. Тут кое-что намечается, а так я готов с тобой ехать хоть на край света.

Илья крепче обнял жену. Увидев, что родители целуются, Лена бросила карандаши, кинулась на диван и втиснулась между супругами. Все засмеялись.

В понедельник Илья встал за небольшую трибуну в зале совещаний, где собрались члены комиссии областного правительства. Говорил просто, без бумажки, все цифры он знал наизусть.

– Передо мной сейчас говорил господин Зимин, жаловался на объективные, якобы, причины, мешающие порту работать рентабельно. Таких причин нет, есть неумение и нежелание работать. И воровство.

– Полегче с обвинениями, – подал голос Зимин, гендиректор АО Новый Порт. Круглое лицо его налилось кровью. – Какие у Вас доказательства?

– Доказательства есть, – невозмутимо продолжал Зябликов. – Из года в год порт не может выйти из убытков. Виной тому какие-то мифические причины, а также коррупция.

– Илья Аркадьевич, – перебил выступающего председатель комиссии Вознюк Адам Павлович. – Или Вы говорите по существу, без голословный обвинений, или я лишу Вас слова. Если у Вас есть претензии по поводу каких-то незаконных действий руководства порта, то обратитесь в прокуратуру, здесь у нас другие задачи и функции.

Илья продолжал. Он достал из папки брошюры и положил их на стол перед членами комиссии.

Собравшиеся с интересом стали рассматривать картинки, таблицы, графики.

– Перед вами проект развития Нового Порта на 10 лет вперёд. Доходы казны от налоговых поступлений увеличиваются многократно. Производится реконструкция порта строятся новые причалы, увеличивается грузооборот, сюда заходят многотоннажные суда.

– А где деньги? – перебивает докладчика Зимин. – За чей счёт этот банкет?

– Деньги дадут инвесторы. Мы делаем новую эмиссию, увеличиваем уставной капитал.

– Но область не будет покупать новые акции, – вставляет Вознюк. – У нас нет финансирования под эту статью.

– Деньги даст зарубежный инвестор. Я провёл переговоры с крупным скандинавским фондом, вот все расчёты.

Зябликов снова достал из папки брошюры и разложил их на столе.

Члены комиссии углубились в бумаги. Первым от чтения оторвался председатель.

– Но тогда область потеряет контрольный пакет?

– Да, но только будет ли она в проигрыше? Вот расчёты доходов области от данного инвестиционного проекта.

И в третий раз Илья выложил перед комиссией заготовленные брошюры… Это было начало долгого пути зябликовского проекта. После комиссии – слушания и согласования в правительстве области, законодательном собрании, министерстве транспорта, федеральном правительстве. Везде надо было убеждать, кое-где «смазывать». В итоге Илья стал крупнейшим владельцем порта с контрольным пакетом акций. Деньги на их покупку удачливый предприниматель занял под гарантии областного правительства, доля которого в капитале Нового Порта снизилась до трети.

Всё изменилось, когда в область пришёл Газ. Было принято решение тянуть линию до Нового Порта. В федеральном правительстве стали прорабатывать возможность строительства там завода по переработке газа. В Москве у Звягинцева состоялся разговор с заместителем Председателя Правительства Ступиным Александром Ивановичем.

В большом кабинете зампреда посетителю почти всегда было неуютно. Чёрно-белое оформление помещения, высокий потолок, прямые, острые углы мебели создавали образ чего-то монументального и чрезвычайно строгого. Но сам Александр Иванович был не таков. С начальством и с подчинёнными он держался любезно, всем любил пожимать руки, даже женщинам. Невысокого роста, полноватый, Ступин был скорее молодым, чем старым. С Зябликовым они раньше уже встречались, и в этот раз он принял посетителя как старого знакомого.

– Илья Аркадьевич! – Зампред встал с кресла, быстро, слегка переваливаясь, подошёл к Илье. – Рад, рад Вас видеть снова. Как там поживает наша Северная столица? Кофе, чай? Организуем.

Зябликова не растрогал душевный тон большого федерального начальника. Он знал, что за внешней мягкостью Ступина кроется человек с каменным сердцем, по воле которого принимаются многие тяжёлые для бизнеса решения. Вообще, Александр Иванович считал приватизацию 90-х годов большой государственной ошибкой. Или обратная национализация, считал он, или как переходная мера – государственно-частное партнёрство.

Секретарь принёс кофе. Ступин подсел к Илье ближе, показывая тем самым, что разговор будет не совсем официальным.

– Илья Аркадьевич, дорогой, не будем терять время, я тебя пригласил по поводу порта.

Зябликов отпил из чашки ароматного напитка и приготовился внимательно слушать чиновника.

– Ты молодец, хорошо там развернулся. Приличные показатели, грузооборот, налоги платишь… Но пора это всё укрупнять. Ты в курсе про строительство газоперерабатывающего завода? Тут придётся переделывать всю структуру порта, а тебе это не потянуть. Тем более, принято решение о консолидации и производства, и логистики.

– Кем принято решение? – поинтересовался Зябликов.

– Официального решения Правительства на этот счёт нет, но есть мнение, как говорится. В порт приходит «Грифон». Они построят завод, им принадлежит газовая труба, по которой идёт их же газ. Теперь всё упирается в порт.

Ступин тоже отпил из чашки. Он смотрел на собеседника слегка снисходительно, но не переходил официальных границ. Теперь он ждал ответа коммерсанта, мяч был на той стороне.

Зябликов знал предварительно о характере будущего разговора, понимая, что ему в данных обстоятельствах остаётся только торговаться об отступном.

– А как же я?

– Ты проведёшь собрание акционеров, где примете решение об обмене своих акций на акции Грифона. Один к одному.

– Но это нечестно! Акции Грифона по номиналу намного ниже акций Нового Порта. Я не согласен, да и другие акционеры тоже.

– Почему же не согласны? Правительство области на это пойдёт, здесь вопрос решён.

– Нет, я против.

– Чудак, – Ступин отодвинул чашку от себя. – Здесь мы торговаться не будем, решение уже принято. Грифон тебе лично даст хороший бонус. Купишь дом где-нибудь на Лазурном Берегу. Не надоело тебе работать? Пора отдохнуть, вон, слышал, внуки у тебя уже появились.

– А если я откажусь?

– Давай сделаем так, будто бы я не слышал, что ты сейчас сказал. Поезжай домой, подумай, посоветуйся с женой, а в следующем месяце проведёшь собрание акционеров. Бывай, дружище!

Ступин с чувством пожал руку Илье, высокая аудиенция закончилась.

По инициативе областного правительства, державшего третью часть акций Нового Порта, было созвано собрание акционеров. Повестка дня – обмен акций на акции АО Грифон. В зале заседаний администрации порта собралось до десятка мужчин. Крупных акционеров было двое – правительство области и Зябликов, который владел контрольным пакетом. Первым слово взял Вознюк Адам Павлович, пожилой чиновник из области.

– Я не буду долго говорить, все всё знают. Предлагаю обменять акции Нового Порта на акции Грифона. Один к одному. Прошу поставить вопрос на голосование.

– Хочу спросить, – слово взял юрист из Петербурга Сорокин Алексей Викторович. Он представлял на собрании интересы скандинавской фирмы, тоже являвшейся акционером. – Объясните, в чём смысл обмена, если мы теряем на этой сделке практически всё? Где выгода акционеров?

– Компаниям из недружественных стран здесь вообще делать нечего, из-за их санкций грузооборот порта снизился почти на четверть. Если вы не согласны с предложением, просто проголосуйте против. Ваш голос всё равно ничего не значит.

Зябликов сидел молча. Он понимал, что тягаться с Грифоном бесполезно, уж слишком разные весовые категории у участников поединка. Но и отдавать даром всё, что нажито за три десятка лет, совсем не хотелось.

Слово взял представитель Грифона Архипов Семён Аркадьевич.

– Господа, не надо спорить, давайте по-мирному уладим наш вопрос. Решение об обмене акций принято на самом верху, Председателем Правительства. Так, Илья Аркадьевич?

Зябликов кивнул.

– Руководство Грифона понимает опасения акционеров Нового Порта, – продолжил Архипов. – Но, во-первых, акции АО «Грифон» также растут в цене. Компания выплачивает своим акционерам хорошие дивиденды. Во-вторых, принято решение компенсировать потери акционеров порта приличными бонусами.

– Каков размер бонуса? – подал голос Денисенко Николай Павлович, частный предприниматель, владелец совсем крохотной доли Нового Порта.

– Бонусы будут выплачены неофициально, в конвертах, так сказать. Всё решим индивидуально, никого не обидим.

Зябликов слушал и молчал. Решение собрания зависело только от его голоса.

Столько времени, сил, нервов вложено в порт. А какие планы по развитию… И всё, теперь на этом надо ставить крест. Продавать дом, переезжать в Питер. И чем заниматься? Ходить по театрам и музеям? Уехать за границу? Анна давно это предлагает. Вот сейчас, на каникулы из Штатов приехала Леночка. Перебраться в Америку? Начать бизнес с нуля? Но я не знаю языка. И возраст уже не тот. Взять и сорваться, как в девяностые, когда приехал сюда, в деревню Зябликово с пустыми карманами. Возился дотемна с ржавыми железками. Да и рвать так резко… Мама всё равно останется здесь, не поедет никуда.

– Илья Аркадьевич, можно ставить вопрос на голосование? – размышления Зябликова прервал голос Адама Павловича.

– Да, давайте.

– Кто за то, чтобы обменять акции Нового Порта на акции Грифона, прошу поднять руки.

Первым руку поднял сам Вознюк. Но больше никто его не поддержал.

– Кто против?

Поднял руку Илья. Остальные воздержались.

– Прошу записать в протокол, что я не против обмена акций, но не по такому же грабительскому курсу. Надо иметь совесть, – подвёл черту Зябликов.

Он вышел из зала первым.

После собрания акционеров в кабинет Зябликова зашёл Архипов.

– Илья Аркадьевич, ну как так? Ведь мы же обо всём договорились.

– Я ни о чём с Вами не договаривался.

– Мне позвонил Ступин Александр Иванович, сказал что с тобой был разговор.

– Нет, на таких условиях я акции обменять не могу.

– Зря ты так, Илья Аркадьевич, вопрос решён, хочешь ты того или нет. Я человек занятой, мне некогда тебя уговаривать. Твоё решение об отказе менять акции окончательное?

– Да.

– Ну что же, ты сам виноват, не хочешь думать о себе, о своём здоровье, о семье…

– Вы мне угрожаете?

– Нет, пытаюсь тебя образумить, ведь всё в твоих руках. И жена у тебя красивая, седых волос ещё нет. Или есть? И дочка молоденькая-молоденькая, ей замуж выходить, детей рожать.

Зябликов встал.

– Вон из моего кабинета!

Архипов отошёл к двери, взялся за ручку.

– И внук, говорят, у тебя появился, ему расти и расти…

Илья направился к негодяю, но тот поспешил убраться.

Юбилей Леночки, а ей исполнилось 20 лет, отметили праздничным домашним обедом. Были все родственники. Пришли мама Анны Нина Тихоновна, которая жила теперь в городской квартире нового жилого комплекса, сестра Валентина, недавно вернувшаяся в Зябликово из Питера. Побывав несколько раз замужем, она так и не стала матерью. Злые языки говорили, что виной тому беспорядочные связи и алкоголь. Приехал сын Денис из Петербурга, он недавно стал отцом, но семью оставил в городе. Денису вскоре должно исполнится 25, но отец не собирался устраивать пышные торжества по этому поводу. Отношения Ильи с сыном не складывались. Закончив кое-как школу, юноша не захотел учиться дальше, впрочем, как и работать. Его интересами были друзья, подружки, многочисленные вечеринки. Будучи парнем симпатичным, он постоянно заводил новые романы, которые быстро обрывались и часто заканчивались разными скандалами. Любил молодой человек выпить, принимал кое-что запрещённое. Несколько раз отец ездил в город вызволять его из полицейских участков. Деньги Денису давала мать. Она любила старшего ребёнка, жалела его и надеялась, что с возрастом он остепенится и возьмётся за ум. Недавняя его женитьба и рождение внука поддерживали Анну в этой вере.

Приехала из Петербурга даже мама Ильи Светлана Александровна. Она недавно овдовела, но выглядела как обычно достойно, немного свысока поглядывая на деревенскую родню жены сына. Главным действующим лицом торжества была Леночка. Её живой по натуре характер требовал постоянно каких-то действий. Она с энтузиазмом рассказывала отцу про Америку, просила Дениса рассказать новый «русский» анекдот, показывала матери на планшете фотографии своего кампуса…

Первой поздравительное слово предоставили бабушке именинницы, по-старшинству. Нина Тихоновна неловко встала, держа огрубевшими крестьянскими пальцами изящный бокал, прокашлялась, смахнула набежавшую то ли от волнения, то ли от радости слезу и сказала тост:

– Ну что тут говорить? Здоровья, ещё раз здоровья… Пусть всё будет хорошо, Леночка.

Бабушка села, все потянулись чокаться.

Закусок на столе стояло множество. Были тут и диковинные блюда, соседствующие с обычной деревенской едой. Напитков тоже предлагалось достаточно. Нина Тихоновна из бокала тонкого стекла пробовала вкусное заморское вино. Её дочь Валя решила начать с коньяка. Вторая дочка, Анна, хозяйка дома, маленькими глоточками пила шампанское. Илья не употреблял спиртного, поэтому перед ним стоял большой фужер с соком. Сок пила и Лена. Она, конечно, знала вкус алкоголя, но перед родителями ещё стеснялась его дегустировать. Денис сразу по приезде уверенно смешал себе виски с колой и теперь потягивал его из большого хрустального стакана. Он был весел, но не пьян.

– Как же ты поедешь обратно? – спросил отец.

– Да много ли я выпил? Если напьюсь, у вас останусь ночевать. Найдётся мне место где-нибудь на сеновале?

Видеть сына навеселе Илье приходилось нередко. Он лишь махнул рукой.

Вторым слово взял глава семейства. Зябликов встал, сделал небольшую паузу.

– Дорогая Лена, дочка… Сегодня у нас большой праздник, твой юбилей. Двадцать лет пролетели так быстро. И вот ты уже взрослая… Желаем тебе выучиться, создать семью, порадовать нас с мамой внуками. У нас впереди большие перемены, этот дом будем продавать, сами переедем в Питер. Надеюсь, совершим с мамой большое путешествие, посмотрим на Америку, навестим там тебя… Может быть, и останемся. Тебе нравится, понравится и нам. В общем, Леночка, желаю тебе здоровья, счастья, большой любви. Поздравляю!

Илья подошёл к дочери и обнял её.

Потом говорили другие родственники. Подали горячее, которое почти никто не попробовал. Потом внесли большой торт с двадцатью свечами. Пили чай… Валентина опьянела, она уже не могла самостоятельно передвигаться. Её отвели наверх, в гостевую спальню. Илья повёз домой бабушку. Нина Тихоновна жила не так далеко, но для неё несколько километров уже являлись непреодолимым препятствием. Когда хозяин дома вернулся, в гостиной была только Анна.

– А где ребята?

– Поехали покататься на машине.

– Как поехали? – удивился Зябликов. – Ведь Денис пил.

– Да много ли он там выпил, – отвечала жена. – И он аккуратно ездит.

Брат с сестрой вернулись не скоро. Точнее, они совсем не вернулись. Уже ночью Илье позвонили из полиции. Отец с матерью помчались туда.

В эту ночь жизнь семьи Зябликовых круто изменилась. Она дала большую трещину… В полиции Илье и Анне сказали, что поступило сообщение об обнаруженной на лесной дороге пустой машине, рядом с которой лежит истекающий кровью мужчина. Удалось установить, что потерпевшим оказался Денис. Он получил ножевое ранение в мягкую ткань бедра. Жизни его ничего не угрожает, он отправлен в больницу на скорой помощи. По его словам, он с сестрой, Еленой Зябликовой, подвергся нападению неизвестных, которые остановили его автомобиль, проголосовав на обочине. Елену Зябликову преступники утащили в лес. У мужчины признаки алкогольного опьянения. Наряд полиции отыскал девушку, она была в бреду и дать показания не могла. Тело потерпевшей в синяках и кровоподтёках. Имеется подозрение, что Елена была изнасилована. Потерпевшую также на скорой отвезли в больницу.

Мать с отцом поехали туда. Денису уже наложили швы и повязки. Выглядел он нормально, хотя и был немного бледен.

– Кто были эти люди? – спросил Илья.

– Не знаю, папа, не знакомые. Да в темноте и не видно.

– Зачем ты остановился?

– Я думал, нужна помощь, что-то случилось.

Анна ничего не говорила, она лишь обнимала сына и плакала.

Лена была в реанимации, посетителей туда не пускали. Врач сказал, что у неё на теле многочисленные гематомы и ссадины. Пациентка находится в состоянии посттравматического шока, после операции необходимо обследование у психиатра… Родители поехали домой, собрать вещи. Илья понимал, что сюда они уже не вернутся. На Анну смотреть он боялся, та сидела в машине оцепенев, глаза словно потухли, резко выступили морщины. Она разом постарела.

Дом встретил своих хозяев неприветливо, словно стал за эти несколько часов чужим. В гостиной горел свет, за столом сидела Валентина, она продолжала праздновать.

– А, приехали, – Валя встала навстречу супругам, но её качнуло и повело в сторону дивана. – Где вы были?

– В больнице, – ответил Илья.

– А кто заболел?

Анна пошла наверх собирать вещи, а Илья опустился на стул, пустым взглядом рассматривая стоявшую на столе бутылку коньяка.

– Эй, зятёк, налей-ка рюмочку, – подала голос с дивана сестра жены.

Зябликов открыл бутылку, налил в одну стопку, потом в другую.

– За юбилей! – провозгласила тост свояченица.

Илья выпил молча… Лишь только начало светать, Зябликовы погрузили чемоданы в машину и тронулись в путь. Больше в Зябликово они не возвращались.

После разрешения врачей на перелёт, родители отвезли Лену в Германию. Там, в частной клинике, доктора начали бороться за её психическое здоровье. Девушка бессвязно говорила, никого не узнавала, вернётся ли её разум в норму, было не известно. Денис остался в Питере, через некоторое время туда поехал и Илья. Надо было решать вопросы по ликвидации бизнеса.

В порту работала комиссия из Москвы, в состав её входили и прокуроры. Были найдены нарушения, против Зябликова возбудили уголовное дело. Илья позвонил в правительство, Ступину. Секретарь соединил с ним не сразу, пришлось несколько дней ожидать. Наконец, зампред взял трубку.

– Александр Иванович, это Зябликов из Питера. Тут у меня неприятности, прокуратура обложила, придираются по мелочам, дело возбудили.

– Да, Илья Аркадьевич, я в курсе, но ты сам виноват. Тебе предлагали хорошие условия, но ты решил показать норов. Чего же теперь обижаться?

– Александр Иванович, но что мне делать? Могу я рассчитывать на Вашу помощь?

– Что делать, говоришь? Уезжай за границу, отсидись там.

– Но я и этого не могу, с меня взяли подписку о невыезде.

– Извини, дружок, ничем помочь не могу. Маховик запущен… да и не я всё это решаю. Сам понимаешь, кому ты перешёл дорогу. Извини, брат, дела.

И он отключился… Зябликов попробовал по телефону связаться с Русаковым, фактическим владельцем Грифона, но это не удалось. Тогда Илья решил ехать к нему сам. На Московском вокзале Зябликова задержали. Меру пресечения изменил суд, теперь ему оставалось дожидаться окончания следствия в тюрьме.

На одном из свиданий у Зябликова с адвокатом произошёл следующий разговор.

– Ну как Вы, Илья Аркадьевич, всё в порядке?

Шутихин Эдуард Соломонович слыл хорошим адвокатом. Он специализировался на делах экономической направленности, защищал многих известных бизнесменов.

– Как питание, хорошие ли отношения с сокамерниками?

– Эдуард, Соломонович, меня сейчас это не волнует. Ни питание, ни сокамерники, тут всё в порядке. Меня волнует моя судьба, как мне побыстрее оказаться на свободе.

– Илья Аркадьевич, я со своей стороны делаю всё возможное. Уже засыпал следственный комитет и прокуратуру ворохом жалоб и протестов. Но быстро такие вопросы не решаются. Если Вас определили в СИЗО, значит дело серьёзное.

– Ну, а дальше что?

– Дальше будет видно, будем делать всё, что можно. Надеюсь, приговор не будет слишком суровым. В конце концов, подмажем кому надо. Вопрос только в том, о каких суммах пойдёт речь.

– Значит, так всё безнадёжно?

– Не надо отчаиваться, дорогой Илья Аркадьевич, я верю, всё будет хорошо. Да, кстати, тут ходят слухи, что есть какая-то «Корпорация», которая помогает бороться с рейдерскими захватами. Не знаю, насколько это правда, может быть, что-то удастся выяснить.

Илья смотрел в зарешеченное окно и думал о том, что, наверное, никогда уже он не увидит воли.

Следствие по делу Зябликова тянулось долго, время для него словно остановилось. Тюремные мрачные будни, тяжёлые мысли о семейной трагедии не сломали мужчину, но наполнили существование болью и горечью. Конечно, Илья очень хотел оказаться на свободе, но ещё больше он желал выздоровления дочери, утешения жены и восстановления сколько-нибудь достижимого счастья в семье. Однажды к нему пришёл необычный посетитель.

– Зябликов, без вещей, на выход, – лязгнул засов на железной двери камеры.

К следователю или к адвокату? Свиданий Илье не давали, да и кто мог прийти на свидание? Денис? Но отец не хотел бы сейчас его видеть. Ещё слишком тяжелы воспоминания о той страшной трагедии… В адвокатском корпусе, в кабинете Зябликова ждал незнакомец. Средних лет мужчина, невысокий, чуть полный, совершенно заурядной внешности. Никто бы, конечно, не сказал, что это тот самый Агроном, глава могущественной Корпорации…

Конвоир завёл Зябликова в кабинет, здесь я увидел его в первый раз. Илья был высок, худощав. Лицо – волевое, несколько глубоких морщин его не старили, но седина выдавала возраст и пройденные испытания.

– Меня зовут Павел, по документам я Ваш адвокат. Нет, с Эдуардом Соломоновичем всё в порядке, он будет здесь завтра или послезавтра. Шутихин попросил меня Вас навестить.

Возникла пауза. Зябликов осмысливал происходящее, я его не торопил.

– Итак, меня зовут Павел, я инвестор, – начал я снова. – Меня попросил сюда прийти господин Шутихин. Он сказал, что у Вас большие проблемы.

Илья молчал, лицо его ничего не выражало. Жизнь и тюрьма научили его умению ждать.

– Так вот, я предлагаю Вам помощь. Историю Вашу я знаю, сочувствую. С Вами поступили подло, а я предпочитаю во всём справедливость.

– Что Вам от меня нужно? – наконец, спросил Илья.

– Да практически ничего. Мы накажем негодяев, отобравших у Вас бизнес, совершивших злодейство с Вашей семьёй. Заберём у них акции порта, да и самих пустим по миру. Следствие закроем, Вы сможете уехать к семье за границу. Может быть, мы компенсируем Вам часть стоимости бизнеса.

Опять возникла пауза. Илья смотрел на меня и, вероятно, он прикидывал, с кем имеет дело, с провокатором или с сумасшедшим.

В принципе, мою миссию можно было считать законченной. Я хотел лично встретиться с Зябликовым, немного с ним пообщаться.

– Кто Вы всё-таки такой? – Илья прервал молчание. – И зачем Вам это?

– Я уже говорил, что люблю справедливость, – отвечал я невозмутимо. – Вы слыхали про «Корпорацию»? Нет? Я знаю одного человечка, который знает кого-то там из них. И они могут помочь. Я не из следственного комитета, я не оперативный работник, опасаться Вам нечего. Наш разговор останется между нами, камеры и прослушка сегодня в адвокатском корпусе не работают, технический сбой. Ну, мне пора.

Я нажал кнопку вызова конвоя.

– Как мне Вас найти? – спросил, вставая, Зябликов.

– Меня искать не надо. Может быть, мы ещё встретимся.

Конвоир вывел арестованного из кабинета, а я пошёл на выход. Тюрьма не вызывала у меня особых эмоций. Я её не любил, но и не боялся.

Итак, я принял решение оказать помощь Зябликову, наказать виновных в произволе, восстановить справедливость. Но и самому заработать, ведь Корпорация – организация самоокупаемая, денег из бюджета не получает, хотя всякое бывало. Вначале следовало освободить из тюрьмы бедолагу-коммерсанта и дать ему уехать за границу, здесь он мне был не нужен. Поговорить со следователем, ведущим дело Зябликова, я решил сам, раз уж «засветился» с получением статуса адвоката.

Следователем оказалась дама. Соколова Лариса Валерьевна, женщина интересной внешности, строгое выражение лица, на плечах китель с погонами капитана.

– У меня мало времени, – предупредила она сразу.

– Вы обязаны меня выслушать, я адвокат Ильи Аркадьевича.

– Как Ваша фамилия?

– Иванов, Павел Николаевич.

– Слушаю.

Я сел на стул напротив капитана. Или капитанши? Выдержал паузу. Включаться в быстрый темп разговора не стоило. Нужно показать, кто ведущий в нашем диалоге.

– Лариса Валерьевна или товарищ капитан? Как к Вам обращаться?

– Говорите по существу.

– Мой подзащитный, господин Зябликов, нарушил какие-то правила. Кому-то чего-то не перечислил, с кем-то не поделился.

– Это преступление против государства, – поправила капитанша.

– Преступление он ещё не совершил, уважаемая Лариса Валерьевна. Он совершит его только тогда, когда получит копию приговора суда.

Лицо следователя стало выражать раздражение. Для разговора это хорошо, ведомый его участник может раскрыться и сказать то, чего в ином случае не сказал бы.

Я тоже не собирался долго рассиживать в чиновничьем кабинете, поэтому продолжил после некоторой паузы.

– Граждан, подозреваемых в совершении экономических преступлений, обычно редко держат до суда в СИЗО. Почему моему подопечному выпала такая честь?

– Господин Зябликов нанёс ущерб государству на очень крупную сумму.

– Почему нельзя его отпустить под залог? Под крупную сумму?

Тут Лариса Валерьевна слегка замялась.

– Дело это очень резонансное. Затронуты интересы многих людей и организаций… Следствие не будет ходатайствовать об изменении меры пресечения, – подытожила она.

– Скажите, кто решает этот вопрос и сколько стоит решение?

Капитанша снова изменилась в лице, теперь оно выражало глубокую степень возмущения.

– Вы что, предлагаете мне взятку?

– Нет, не предлагаю, я думаю, что в этом деле Вы ничего не решаете.

– Убирайтесь из моего кабинета, – терпение следователя кончилось.

– Ухожу, – я встал со стула. – Очень приятно было с Вами познакомиться, Лариса Валерьевна. Вы красивая женщина, но звезды майора Вам за это дело не получить.

Следователь открыла было рот, хотела что-то сказать, но я её опередил, закрыв за собою дверь кабинета. С этого дня я и почувствовал за собой слежку.

Утром, это был понедельник, я сел за письменный стол в кабинете, положил перед собой несколько чистых листов и шариковую ручку. План работы, если можно так выразиться, стал ложиться на бумагу. Задействуем одновременно несколько направлений. Необходимо найти тех подонков, которые надругались над дочерью Зябликова. Самого коммерсанта эвакуировать за границу. Проработать варианты подхода к бенефициарам рейдерского захвата порта. Дел было много. Закончив писать, я собрал листки в кучу и сжёг их над унитазом. Всё намеченное осело где-то в закоулках мозга…

Исполнителей нападения на детей Зябликова нашли в Сочи, в одной из самых дорогих гостиниц, где наёмники прожигали свои гонорары. Руслан Садиков и Юрий Зайцев сидели перед камерой в креслах, закованные в наручники. То, что нападение совершили они, сомнений не вызывало, уж так подробно они всё описывали. А говорили они охотно, без принуждения, хотя лица обоих были слегка помяты, на губе у Зайцева спеклась кровь. Я смотрел видео в записи, через облако, соблюдая, естественно, правила конспирации. Для меня постоянно прятаться и маскироваться было привычно, никаких неудобств от этого я не испытывал.

Видео с допросом Садикова и Зайцева моими сотрудниками большое, около двух часов. Их разговорчивость объяснялась просто – в стаканах, из которых они периодически отхлёбывали, была не только вода.

– Зайцев – твоя настоящая фамилия?

– Начальник, свою настоящую фамилию я уже не помню.

– Клички, позывные?

– В Чечне меня звали Вальтер, на Востоке – Шуман.

– Почему Шуман?

– Похож на еврея, – смеётся.

– Ты? – спрашивают второго.

– Я подполковник главного управления разведки, псевдоним Рыжий.

– Разведки какой страны?

Тоже смеётся.

Отъявленные головорезы. Воевали на многих фронтах разных континентов. За деньги готовы на всё. За большие деньги.

– Сколько вам заплатили?

– По миллиону.

– Рублей?

– Шутишь, начальник?

– Долларов?

– Евро.

– Кто вас нанял?

– Чайханщик.

– Кто это?

– Живёт в Москве, держит охранную фирму.

– Почему обратился к вам?

– Общие знакомые посоветовали, – опять смешки.

Почему их не грохнули после выполнения заказа?

– Чайханщик расплатился с вами?

– Нет, только аванс. Сказал, что деньги большие, отдаст частями. На следующей неделе надо ехать в Москву, получать остальное.

Там их и грохнут.

Сидят бандиты в креслах, усмехаются. Со стороны поглядеть, так беседа приятелей, если бы не ссадины на лицах и наручники.

– Вы нас убьёте? – спрашивает Садиков.

– Нет. Расскажи, как вы напали на девушку с парнем на лесной дороге.

– Была договорённость, что вечером приедет машина. Остановится на дороге, поморгает фарами.

– С кем договорённость?

– С этим парнем, который был за рулём. Чайханщик сказал, что у него большие проблемы с кредитами в банках. Мы подъехали к нему в Питере, типа, мы коллекторы. Сказали, что отрежем яйца, он и согласился.

– Пообещали ему денег?

– Сказали, что спишем все кредиты. Парнишка слабенький, сломать его легко.

– Зачем ударили ножом?

– Никто его не ударял, – Зайцев скривил рассечённую губу. – Я лишь царапнул до крови, чтобы ментам показать, будто он не при делах.

– Почему не убрали его как свидетеля?

– Заказа на ликвидацию не было, зачем нам лишняя мокруха.

В конце видео слышны два сухих щелчка – пули из пистолета с глушителем пронзают тела наёмников. Потом ещё два, контрольные, в головы.

Дело Зябликова вёл судья Егоров Олег Анатольевич, молодой по меркам судейского сообщества. О нём ещё ранее состоялся разговор с Шутихиным при оформлении меня вторым адвокатом Зябликова. Мы сидели с ним вдвоём в кабинете адвокатской конторы и присматривались друг к другу. Эдуард Соломонович, высокий дородный мужчина с громким низким голосом, являлся завсегдатаем судов Петербурга. Мало кого он не знал из судейских.

– Егоров, берёт ли взятки? Берёт, очень активно. По нашему делу уже принято предварительное решение, что приговор будет ниже нижнего, но сидеть придётся.

– Я не спрашиваю, сколько он взял или возьмёт…

– Любезнейший Павел Николаевич, сегодня, да и раньше, ни одно дело не продвинется без смазывания, так сказать.

Шутихин взял листок бумаги, вывел на нём число.

– Большая сумма…

– Я не знаю точно, но скорее всего часть денег идёт наверх, по инстанции, так сказать.

– А насчёт выхода на подписку?

– Об этом тоже был, конечно, разговор. Здесь Егоров ничего поделать не может, установка сверху. От кого исходит? Он сказал, что не знает, может быть, не хочет говорить.

Невелика проблема с судьёй, но решать её надо.

Когда в очередной раз Зябликова привезли из тюрьмы на «меру», у судьи Егорова уже лежало напечатанное решение. Решение о продлении сроков ареста. Ничего необычного в тот день не было. Дело Зябликова не выделялось, в принципе, от других. Ну, крупный коммерсант. Ну, указания насчёт него поступали из центрального аппарата, из Москвы. Судебные заседания шли своим чередом. Расписание, конвои, процедура… Завели Зябликова. Судья выждал положенные 5 минут, вышел в зал.

– Встать, суд идёт!

Егоров оглядел зал. Подсудимый слегка осунулся, но выглядел здоровым. Несколько человек на скамейках, наверное, родственники. Хотя, как говорили, жена и дочь Зябликова обосновались за границей. Обвинение поддерживала Соколова, симпатичная бабёнка из следственного. А где прокурор? Ольга Ивановна заболела. В защите у подсудимого два адвоката, Шутихин и какой-то новый. Как его фамилия? Вот, в протоколе есть, Иванов. Эдуарда Соломоновича Егоров знал хорошо, с ним иногда трудно было вести заседания. Своей массой адвокат давил и на обвинение, и на суд. Но в данном случае всё было ясно, цена вопроса известна, Зябликов из тюрьмы выйдет не скоро.

После обычных фраз о плохом здоровье подзащитного, о его выдающихся достижениях на благо Родины (со стороны Шутихина), а также о желании Зябликова поскорее скрыться от правосудия (со стороны Соколовой), суд удалился в совещательную комнату для принятия решения. Егоров не мог видеть, как адвокат Иванов вышел в коридор и отправил кому-то короткое сообщение. Через несколько секунд телефон судьи издал трель. На экране смартфона появилось лицо председателя суда Гусака Льва Абрамовича, он чем-то взволнован. Говорит быстро и поглядывает куда-то в сторону.

– Олег Анатольевич, у тебя сейчас на мере Зябликов?

– Да, – удивляется осведомлённости шефа Егоров.

– Отпускай его!

– Как отпускать?

– На подписку, давай, быстрее.

– Вы уверены, Лев Абрамович?

– Ты чего, баран, что ли, не понимаешь русского языка?

– Лев Абрамович, под Вашу ответственность, – отвечает судья, слегка обиженный сравнением с домашним животным.

– Да, да, конечно! Давай, отпускай его.

Егоров вышел в зал и на глазах изумлённых участников процесса прочитал решение.

– Освободить в зале суда!

Конвой открыл клетку. Первым успел подойти к Зябликову адвокат Иванов. Он что-то шепнул тому на ухо, и бывший арестант поспешил покинуть здание суда. На улице стояло припаркованное у крыльца такси с открытой задней дверью. Не успел Илья Аркадьевич усесться, как машина рванула вперёд.

Адвокаты выходили из суда вместе.

– Эдуард Соломонович, как думаешь, почему судья отпустил Зябликова?

– Не знаю, – тот пожал плечами. – Не иначе кто-то помер.

И он оказался прав. Позже стало известно, что скоропостижно скончался председатель суда Гусак Лев Абрамович. Инфаркт.

После окончания заседания судья Егоров направился в комнату совещаний. Следом за ним туда вошла Соколова.

– Лариса Валерьевна, чайку?

Комната совещаний представляла собой довольно уютный кабинет со всеми удобствами. Здесь стоял даже большой диван, обитый красной тканью. Егоров любил на нём иногда полежать, листая страницы дел или ролики интернета.

– Олег Анатольевич, зачем Вы отпустили Зябликова? – строго спросила следователь.

– Результативная часть постановления ещё не готова.

– Председатель суда в курсе?

– Да, Лариса… можно мы перейдём на ты? Всё-таки не первый день знакомы…

Егоров встречался ранее со следователем, в здании суда, конечно. Как женщина Соколова ему нравилась, хотя было что-то в ней такое, что мешало завязаться лёгкому флирту. Лариса умела держать дистанцию.

Сегодня капитанша выглядела особо очаровательно. Лёгкий румянец, сжатые губы, решительный взгляд красивых серых глаз вкупе с короткой форменной юбкой и облегающей налитую грудь рубашкой с погонами делали её похожей на воинствующую амазонку из комиксов. Егоров на миг представил Соколову в кожаном бикини с хлыстом в руке. Вот красавица замахнулась, а он с вожделением упал к её стройным ногам, моля о пощаде…

– Так почему, товарищ судья, Вы отпустили Зябликова? – Лариса Валерьевна проигнорировала просьбу перейти на «ты».

– Мне дал указания Гусак, – Егоров почувствовал, что вляпался во что-то неприятное.

– Указание письменное или устное? – продолжила допрос следователь.

– По телефону.

– Вы понимаете последствия своего поступка? Интересы каких людей завязаны на этом деле? Скорее всего, Вашей карьере наступает конец, впрочем, это не мне решать.

– Так как я должен был поступить, если сам Председатель суда мне приказал?

Но Лариса Валерьевна хозяина кабинета уже не слушала, она отошла к окну и набрала кого-то по телефону.

– Да, Егоров отпустил Зябликова… на подписку… Говорит, что ему приказал сам Гусак… А что с ним?

Судья начал понимать, что произошло непоправимое, ему стало страшно…

Соколова вызвала меня к себе официальной повесткой. Беспокоиться было не о чем, а сходить пообщаться с интересной женщиной стоило потраченного времени. Лариса Валерьевна сидела за столом и что-то писала. Не отвлекаясь от процесса, она кивнула мне на стул напротив, на который я и приземлился. Наконец, следователь отодвинула бумаги, подняла глаза. Взгляд был строгий, но любопытствующий.

– Иванов Павел Николаевич?

– Он самый.

– Адвокат гражданина Зябликова?

– Второй адвокат.

Наступила пауза. То ли Лариса Валерьевна вспоминала, зачем меня пригласила, то ли её молчание должно было означать нечто серьёзное.

Мне спешить было некуда, я с интересом глядел на симпатичное лицо капитанши. Вот она вышла из-за стола, показав свои красивые ноги, очерченные сверху форменной юбкой.

– Гражданин Иванов, что Вы сказали подсудимому после оглашения решения судьи? Этот эпизод попал на камеру, наши специалисты расшифровали Ваши слова.

– Если Вы знаете, что я сказал, зачем спрашиваете? – парировал я. – Пожелал ему бежать быстрее с этого гиблого места.

– Вы в курсе, Павел Николаевич, что внизу Зябликова ждало такси?

– Молодец Олег, заказал такси ещё до приговора. Как знал…

– Шутим? – Лариса ещё строже на меня взглянула, стараясь прочитать в моих глазах правду. – Где сейчас гражданин Зябликов?

– Без понятия, – тут я немного лукавил.

– Вы в курсе, что он пересёк границу Российской Федерации?

– Ай-я-яй! Как же наши пограничник его выпустили?

– Послушайте, уважаемый господин адвокат, – капитанша приблизила ещё ближе свои серые пронзительные глаза. – Есть основания подозревать Вас в помощи бежать подсудимому за границу.

Это была бессовестная ложь. Никаких доказательств у них не было, да и быть не могло. Я, конечно, организовал эвакуацию Зябликова, но делал это профессионально, то есть, тайно… Стало немного скучновато. Свои ментовские замашки следователи могли использовать с кем-то другим, но не с адвокатом Ивановым, и уж тем более не с Агрономом. Я встал.

– Если у Вас ко мне больше ничего нет, позвольте откланяться, – надо поставить эту девку на место. – Я останусь, если только Вы скажете, что мне предъявлено обвинение или что я являюсь свидетелем.

И направился к двери.

Я тоже блефовал, и Лариса это знала.

– Сядьте, Павел Николаевич, давайте по-хорошему. Отсюда Вы не уйдёте, пока я не подпишу пропуск. Вы пока не свидетель и, к сожалению, не обвиняемый, но это мы постараемся исправить. Я вызвала Вас, чтобы опросить по уголовному делу, по факту нарушения закона гражданином Зябликовым.

Я снова сел. Умная женщина, да ещё и красивая, с такой приятно общаться, даже если она из вражеского лагеря.

– Вы знаете Гусака Льва Абрамовича? – продолжила следователь. Она взяла ручку, собираясь, вероятно, записывать мои ответы.

– Председателя районного суда?

– Да.

– Нет, к сожалению, лично не знаю. Не довелось…

– Были ли контакты у адвоката Шутихина с председателем?

– Спросите у адвоката.

– Я Вас спрашиваю.

– Если какие-то контакты у Эдуарда Соломоновича с судьёй были, мне он об этом не рассказывал.

– Павел Николаевич… мне кажется, что Вы не совсем откровенны в нашей беседе. Насколько я знаю, Вы профессионально занимаетесь инвестированием, вкладываете деньги в различные строительные и промышленные объекты. И у Вас нет проблем с налоговой. Пока нет…

Какая женщина! Восхищаюсь. Она может соблазнить, может и угрожать.

Разыграть из себя оскорблённого или запуганного? Нет, лучше не показывать никаких эмоций, тем более, что их и нет на самом деле. Следователь Соколова в так называемой правоохранительной системе занимает невысокое место, но, как кажется, дама вполне перспективна для роста, тем более, с моей помощью. Попытаться разыграть с ней какую-нибудь многоходовочку… Я подумал также о том, что имея превосходные агентурные данные, Лариса могла играть ещё и на стороне секретных служб, об этом говорили и кое-какие детали в её поведении.

– Вы не ответили на мой вопрос, – достала меня из размышлений капитанша.

– На какой вопрос?

– Готовы ли Вы к сотрудничеству со следствием.

– Готов, конечно.

– Дадите ли согласие на проверку на полиграфе?

Ого, куда загнула.

– Насколько я знаю, чтобы давать ответы через полиграф, надо обладать статусом, обвиняемого, например.

– А в частном порядке?

– Ну, только если с Вашим личным участием, уважаемая Лариса Валерьевна.

Следователь слегка покраснела или сделала вид, что засмущалась.

Игра началась. Пройти полиграф для меня труда не составляло. Надо бы продумать план работы с капитаншей. Во-первых, всё о ней выяснить. Кто, что, куда, кому… Во-вторых, закинуть «наживку», чтобы она заглотила «крючок». В-третьих… в-третьих, там будет видно.

– Лариса Валерьевна, разрешите пригласить Вас в ресторан для дальнейшей, так сказать, беседы.

Капитанша опять покраснела, делает она это натурально или притворяется?

– Вы знаете, что это запрещено.

– Знаю, но здесь, в этих стенах я не могу полностью раскрыться, всего рассказать.

– Ну, хорошо, завтра днём у меня есть полчаса свободного времени, заодно надо будет и пообедать.

Оперативная игра началась.

На другой день мы с Ларисой встретились в небольшом уютном кафе недалеко от её работы, место она назначила сама. Называлось кафе несколько странно: «Параграф». Как и в ресторане «Зорро-Люкс», который я посетил недавно, здесь тоже всё наверняка прослушивалось и проглядывалось. В Зорро слушали спецслужбы и приближенные к ним бандиты, здесь следаки из дома неподалёку. Капитанша пришла в гражданском костюме. Строго, ничего лишнего, но качество одежды и аксессуаров выдавало женщину отнюдь не бедную.

– Здравствуйте, у меня мало времени, – начала с ходу Лариса Валерьевна.

– Может быть, вина?

– Нет, я на работе.

– А мы могли бы встретиться как-нибудь после работы?

– Павел Николаевич, давайте отбросим всё ненужное, что Вы хотели мне сказать?

– Уважаемая Лариса Валерьевна, давайте сначала покушаем, Вы, наверное, уже устали и проголодались.

Капитанша слегка улыбнулась в ответ. Отличное начало!

За кофе мы вернулись к разговору о делах.

– Так что Вы хотели? – спросила симпатичная молодая женщина, сидевшая напротив. Она изящно, слегка отведя мизинец, отпивала мелкими глотками горячий напиток.

– Да, собственно, ничего, – ответил я.

– Для чего же Вы хотели встретиться?

– Полюбоваться Вами, провести немного времени с красивой и умной женщиной. Ведь правда, мне это доставляет большое удовольствие.

Лариса слегка покраснела, румянец очень шёл к её светлым волосам и серому пиджаку.

– Спасибо за комплимент, но хотелось бы поговорить по существу. Что Вы можете добавить по поводу побега своего подзащитного?

– Мне бы хотелось поговорить о Вас.

– Знаете, у меня совершенно нет времени заниматься ерундой. Мне пора, к себе я вызову Вас повесткой.

– Подождите, Лариса Валерьевна, буквально пару слов.

Женщина, показывая всем своим видом большое одолжение, снова взялась за чашку.

Но я не торопился. Я ей нужен. Нужен как свидетель, как информатор, как обвиняемый, наконец.

– Лариса Валерьевна, у Вас много дел одновременно в производстве?

– А что?

– Когда Вам должны присвоить майора?

– Вас это не касается.

– Ну, почему же… Как Вы знаете, я работаю, если можно так выразиться, инвестором. Через мои руки проходят большие деньги. Кое-кого в этом городе, из руководства, я знаю. То есть, я мог бы быть Вам очень полезен, в плане, допустим, карьерного роста.

– А что взамен?

– Ничего, господи боже мой. Вот так просто посидеть часок за чашкой кофе, поболтать, полюбоваться Вами.

– У Вас какие-то конкретные предложения?

– Да, у меня есть конкретные предложения. Но здесь, Вы меня понимаете, об этом говорить затруднительно. Давайте пройдёмся по улице, там нас никто не услышит, если, конечно, на Вас нет микрофона.

Лариса покраснела, неужели, я угадал? Ну и ладно, пускай пишет, лишнего я всё равно не скажу.

Иногда по воскресеньям я ездил играть в шахматы в Московский парк. Клуб открывался рано. Если позволяла погода, доски выносили на улицу, и бои шли на скамейках. При ненастной погоде «рубились» в павильоне. Я любил воскресное утро. Город ещё спит, машин на дорогах мало, это, пожалуй, единственное время, когда езда доставляет удовольствие. Мой новый Мерседес отлично держит дорогу, послушно срываясь с места и входя в повороты. Я не превышаю, мне хватает и разрешённой скорости, хотя иногда на трассе я и позволяю ею насладиться.

Сегодня на небе солнце, мы с Виктором Николаевичем берём доску, часы и идём играть на улицу. Многих в клубе я знаю, кого по именам, кого просто по лицам. Играю в шахматы я хорошо, обыграю, наверное, здесь любого. Но иногда приходится поддаваться, иначе людям не интересно будет со мной садиться за доску. Играем мы на деньги, ставки небольшие. Многие приносят с собой фляжечки, закусочки. Но со мной только термосок с кофе, да пара булочек, тем более, что я за рулём.

Виктор Николаевич играет хорошо, он быстро расставляет фигуры, торопится отыграться. Прошлый раз я влепил ему три мата подряд. Начинаем игру, первые ходы идут быстро, здесь подводных камней быть не может. Несколько человек стоят рядом, смотрят. Кому-то доставляет удовольствие следить за чужими партиями. Играю белыми, пешки в центре сошлись в клинче. Надо готовить прорыв справа, но чёрный король вдруг рокируется в длинную сторону…

– Так играл Каспаров против Карпова на матче за звание чемпиона, – говорит один из зрителей.

– Так играл ещё Таль, – вторит другой. – Я смотрел его здесь, в Ленинграде, ещё в восемьдесят пятом году.

– Да, Таль был великий шахматист, но не сильней Корчного.

– Да что вы говорите.

– Говорят, начальника ГУВД снимают.

– Нет, там уходит зам, точнее, его уходят, – вставляет слово Виктор Николаевич.

Он бывший сотрудник органов, теперь на заслуженном отдыхе. Я поэтому и играю с ним чаще, чем с другими, чтобы иметь возможность получать инсайд из этой области.

Атака правым флангом не имеет перспективы. Но теперь необходимо перебросить всю свою «артиллерию» на левый. Главную диагональ занимает слон, конь выдвигается ближе к чёрному королю. Ферзь доминирует пока справа, но перебросить его можно быстро…

– Из Москвы приехала комиссия по поводу смерти председателя районного суда. И зам ГУВД попал под раздачу, не обеспечил охрану. Теперь к председателям судов приставят телохранителей.

– Говорили, что у председателя случился инфаркт, когда он узнал, что выпустили бывшего владельца Нового Порта. И якобы тот скрылся за границей. А за него вступился Агроном.

– Я слышал, что Агроном местный, питерский.

– Да кто его знает, никто в лицо его никогда не видел. Скорее всего, это женщина.

– Агроном – это одна из башен Кремля. Идёт просто передел собственности.

А партия идёт к развязке. Теперь нужно сделать осторожный, незаметный ход, ухудшающий положение. Поддаваться в шахматах тоже надо уметь.

Цугцванг. Когда любой следующий ход ухудшает позицию. Зрители потихоньку расходятся. Сегодня, в воскресенье, господин Архипов получит следующее сообщение: «Куплю контрольный пакет акций Нового Порта по цене 100 рублей за акцию. Следующее предложение будет менее щедрым. Срок ответа – до завтра. Агроном». Пора начинать большую игру.

На следующий день, в понедельник, шлагбаум коттеджного посёлка протаранил бронетранспортёр. Обыкновенный БТР пятнистого, маскировочного цвета. Из будки выскочил было охранник, но, услышав пулемётную очередь, бросился в кусты. Бронетранспортёр не спеша проехал по улочкам посёлка и остановился напротив большого дома из стекла и бетона. Здесь проживал господин Архипов с семьёй. В доме находилась только приходящая уборщица. Услышав выстрелы, она сразу легла на пол в ванной и долго не вставала. БТР, не торопясь, расстрелял из крупнокалиберного пулемёта все фасадные стёкла…

Через некоторое время в посёлок приехала полиция, скорые, прибыло разное начальство. Дом без окон и дверей и стоящий перед ним бронетранспортёр оцепили красно-белой лентой. Уборщица срывающимся голосом рассказывала оперативникам о пережитом ужасе. Охранник в перепачканной землёй форме стоял тут же. Подъехал и Архипов Семён Аркадьевич. Внутрь его пока не пустили, но разговора с начальником полиции удостоили.

Днём в понедельник я сижу дома в кабинете и смотрю по интернету репортаж с места происшествия. Взволнованный голос корреспондентки, мигалки служебных машин, сиротливо стоящий БТР, разбитые окна… Потом перевожу взгляд в своё окно. Там, чуть вдалеке, темнеют воды залива, внизу радуют глаз аккуратно подстриженные кусты и газон. Свой дом я построил несколько лет назад. Красивое место, рядом шоссе, пологий склон. Коттедж стоит чуть на отшибе, ограждённый «прозрачным» металлическим забором. В воротах – будка, где днём и ночью сидит вахтёр, открывающий мне шлагбаум. Камеры наружного наблюдения выведены на 2 пульта, один в будке, второй в доме. Пульты оборудованы и «тревожными» кнопками. Так, на всякий случай… Сам дом представляет собой двухэтажное сооружение в современном стиле. Прямоугольные секции, много стекла, плоская крыша. Чаще всего я бываю здесь, хотя в городе у меня также имеется несколько квартир. Мне нравится это место. Некоторая уединённость, простор, красивые пейзажи за окном. На первом этаже моего коттеджа просторный холл, он же гостиная и кухня, есть небольшой спортивный зал с тренажёрами, душевой и сауной. Имеется гараж, где стоит запасной автомобиль, мощный БМВ. На втором этаже большой кабинет, две спальни с балконами, гардеробная.

В подвале оборудован бункер. Зеркало в спортивном зале является потайной дверью, глубоко вниз уходят ступени лестницы. Сам бункер окружён толстыми бетонными плитами, способными выдержать, наверное, удар маленькой атомной бомбы. Закрывшись тяжёлой металлической дверью, я мог бы жить здесь автономно несколько месяцев. Электричество, водопровод, канализация, вентиляция, интернет… что ещё нужно для жизни? В самом бункере две двери. Одна ведёт наверх, в дом, а вторая в подземный переход. Недалеко отсюда, за леском, находится небольшой кирпичный дом, окружённый высоким забором. Окна закрыты железными решётками. В гараже стоит серый, неприметный в потоке машин, заправленный Рено. Дорога из кирпичного домика тянется параллельно шоссе, которое ведёт к коттеджу.

Итак, игра началась. Бронетранспортёр у расстрелянного дома – это предупреждение. Скорее всего, оно не приведёт пока к нужному результату. Но недооценивать силу Корпорации я бы им всё же не советовал…

Мои размышления прервал сигнал телефона, он сообщал о прибытии письма на электронную почту. В ноутбуке открываю текст, читаю: «Фанера от производителя», – далее ссылка на какой-то сайт. Это Фауст. Просит внеплановую связь. Захожу в стрим популярного блогера на Ютубе, ищу нужный комментарий. Вот он:

– ФанФан-2149, я вовремя.

– Афоня-Супер поддерживает автора, – отвечаю я Фаусту.

– ФанФан-2149. Аист заболел. Высокая температура. Гнездо разорили.

– Афоня-Супер автор молодец.

В переводе на обычный язык это означает, что брокер Антонов, через которого была подана заявка на покупку акций Нового Порта, арестован. А в брокерской конторе прошли обыски. Тупо работает «контора». Они не смогли выйти на заказчиков покупки акций, поэтому решили выжать всё из брокера и покопаться в документах. Вот и ответ на расстрел дома Архипова. Война. Высылаю шифровку Розе – надо узнать все детали с разгромом брокерской конторы. Поступило новое сообщение – от следователя Соколовой: «Ув П Н не желаете ли поужинать сегодня в ресторане „Зорро-Люкс“ в 19 час». Мадам назначает мне свидание. Это серьёзно…

В семь часов я в ресторане «Зорро-Люкс» на Невском. Ларисы ещё нет, но появляется Лёня Петров.

– Сколько лет?

– Сколько зим!

– Зачастил, Павлик, ты в наши края, видать, деньжат подкопил.

– Жду даму, хочу шикануть перед ней.

– Понимаю! Ну, тогда от заведения бутылку шампанского на стол, – он сделал знак официанту.

Появилась Лариса, сегодня она в вечернем платье. Чёрный бархат, красный бант, красные туфли.

– Это Леонид, мой давний приятель, владелец данного фешенебельного ресторана. А это – Лариса, красивая женщина и моя знакомая, – представил я их друг другу.

– Ну, что же, – сказал Лёня. – Не буду мешать, чувствуйте себя как дома, если что будет нужно, я всегда рядом.

Он раскланялся.

Я подвинул даме стул, она грациозно на него опустилась.

– Ты шикарно выглядишь.

– Спасибо, – Лариса скромно опустила глаза.

– Шампанского?

– Пожалуй.

Я наполнил фужеры. Что-то она от меня хочет? Ресторан, это платье…

– Столько работы, еле нашла сегодня время на вечер. Суматоха с этим бронетранспортёром. Приехало начальство из Москвы, создана большая следственная группа, меня включили в её состав.

– Тебя, почему?

– Ты знаешь, там, наверху, считают, что это связано с переделом собственности Нового Порта.

– А какая проблема? У Зябликова всё отобрали, сам он уехал.

– Есть мнение, что за этим делом стоит Корпорация, якобы Зябликов попросил о помощи Агронома.

– Ты в это веришь? – спросил я.

– Не знаю, но мне нужно с тобой переговорить конфиденциально, по поручению…

– Стоп! Дальше ни слова. Ты знаешь, что здесь, в Зорро, всё прослушивается?

– Неужели?

– Камеры стоят даже в унитазах, пардон. Лёня, бывший комитетчик, как и я сам, ты, конечно, об этом знаешь, слушает и смотрит всех. А с ним заодно и другие. То, о чём сегодня говорят в ресторане, завтра будут знать все в городе.

– И что же делать?

– Поедем в другое место.

– Куда?

– Это ты узнаешь в месте прибытия.

– Паша, ты мне не доверяешь?

– Ларочка, я себе не доверяю. Ну, поехали?

Дама немного посомневалась, но потом согласилась.

Покружив по городу, убедившись, что слежки нет, я отвёз Ларису в свою квартиру на Суворовском проспекте. Мы устроились в гостиной, я предложил даме вина. Потом закрыл плотно шторы.

– Хочу, чтобы ты разделась, – сказал я.

– Как, так сразу? – удивилась Лариса Валерьевна.

– Нужно убедиться, что на тебе нет жучков.

Женщина покраснела.

– Иначе разговор не получится, – добавил я

– Раздеваться совсем?

– Да, полностью.

В красивых серых глазах капитанши читался испуг и смущение.

В шесть часов утра в дверь моей квартиры на Суворовском позвонили. Лариса уехала ночью, я вызвал ей такси. На мониторе домофона группа людей, часть из них в полицейской форме. Я мог бы уйти через балкон на крышу, оттуда в подъезд чёрного хода. Мог бы оказать физическое сопротивление, всё-таки это не группа захвата, а простые менты. Но я не стал делать ни того, ни другого. Зачем? Ведь я обычный гражданин, немного инвестор, немного адвокат. Старший в гражданском показал мне ордер, полицейские приступили к работе. Почти сразу же, из-под ванной, в присутствии понятых, вытащили пакетик с белым порошком. Лариса, ай-я-яй! Вечером, когда она разделась, я не стал досматривать сумочку, а просто оставил её в ванной. У меня и мысли не было, что она может мне что-то подбросить. Зачем?

Потом обычная процедура. Выемка порошка, денег, гаджетов, деловых бумаг. Опись имущества, разброс вещей по всей квартире. Меня отвезли в районное УВД, опросил дознаватель, затем следователь. Откуда в квартире наркотики? Я не знаю, честное пионерское. Где взял? Нигде. Имена, фамилии сообщников… И так по кругу. Уже вечером меня отвели в какой-то подвальный кабинет. Конвоир усадил на стул, не сняв наручники. У стенки стоял оперативник, держа в руке резиновую дубинку.

– Ну что, Иванов, будем говорить?

– Я уже всё сказал.

– Ты помог бежать Зябликову?

– Его освободил судья.

– Кто сделал ему документы, по которым он выехал за границу? Через кого он угрожает Архипову? Через тебя?

– Послушайте, гражданин, не знаю кто Вы… Почему меня допрашивают без адвоката? Если мне предъявлено обвинение, то…

Договорить я не смог. Зайдя сзади, мент бьёт меня ногой в бок, я падаю со стула, ударяясь головой об стену. Он ставит мне ногу на горло.

– Ты у меня заговоришь, падаль, ты всё расскажешь. Ты знаешь Агронома?

– Нет…

Я мог бы вывернуться из-под ноги садиста. Мог бы его и нокаутировать, даже скованный браслетами. Но я знал, что идёт запись на видео, поэтому любое моё насильственное действие по отношению к сотруднику будет использовано против меня. Дополнительная уголовная статья.

Угрозы и побои длились нескончаемо долго. Я уже лишился пары зубов и целостности нескольких рёбер.

– Видишь, мразь, вон ту швабру, что стоит в углу. Сейчас я засуну тебе её в задницу, а вытащу через пасть.

В этот момент кто-то вошёл в пыточную, я не видел. Один глаз был залит кровью, а второй прижат к грязному плинтусу.

Утром меня посетил молодой, бодрый мужчина, он был вполне доволен жизнью.

– Здравствуйте, господин Иванов. Я Ваш новый адвокат, всё у нас хорошо. Скоро едем на меру, суд выпускает Вас на подписку. Потом дело замнут. У Вас нет жалоб на содержание?

– Нет.

– Если судья спросит, откуда у Вас не лице следы побоев?

– Скажу, что упал с лестницы по неосторожности.

– Ну и чудно, привет Вам от Михал Михалыча.

Вряд ли он знал, кто такой на самом деле этот Михал Михалыч.

Через несколько дней, когда я сидел на веранде своего коттеджа и пил кофе, мне прислали фото. На асфальте лежал мёртвый человек, из брюк у него торчала швабра. Надпись под фото гласила: «Капитан службы контрразведки центра „Сириус“ Митрохин стал жертвой нападения неизвестных хулиганов». Процесс прошёл именно так, как он говорил.

Я смотрел на фото убитого. Центр «Сириус»… Да, люди из конторы славятся своими садистскими выходками. Размышления прервал сигнал домофона, это вахтёр.

– Павел Николаевич, к Вам такси.

– Кто там?

– Женщина, зовут Лариса Валерьевна.

– Скажи, что сегодня я не принимаю.

Через минуту звонит Лариса.

– Паша, извини, я всё объясню.

– Что ты хочешь?

– Открой ворота, я всё объясню и компенсирую.

– Ты привезла фарфоровые зубы?

– Ну, пожалуйста, Пашенька, у меня для тебя новости, очень хорошие.

– А в сумке килограмм кокоса?

– Меня заставили, обманули, но теперь мы всё исправим. Это была проверка.

– Чья проверка?

– Я расскажу.

Нажимаю кнопку шлагбаума.

С порога Лариса лезет обниматься.

– Извини, милый, тебе больно? – она дотрагивается до жёлтого пятна на лице.

– Нет, уже прошло.

– Так вышло, понимаешь. Мне сказали, что это проверка, я не знала, что тебя арестуют и будут бить. Тебе здорово досталось?

– Так кто тебя послал? – я делаю вид, что заканчиваю сердиться.

Лариса взволнована, но это ей идёт. Лёгкий румянец, распахнутые ресницы, алые, влажные губы…

– Мы сейчас поедем к нему, это большой человек, полковник в Большом доме. Он нас ждёт.

– А если я не хочу к нему ехать.

– У меня будут неприятности. Ты же хотел, чтобы я сделала карьеру, вчера мне присвоили майора.

– Поздравляю, – буркнул я.

– Он всё объяснит, расскажет про операцию.

– Какую ещё операцию?

– Это как-то связано с Новым Портом, я точно не знаю. Но мы с тобой можем на этом хорошо заработать.

– Чтобы заработать, ты согласна выбивать людям зубы и ломать рёбра?

– Милый, это была ошибка. Я всё тебе компенсирую, обещаю…

Она застенчиво улыбнулась.

В небольшом кабинете Большого дома нас ждал невысокий, коротко остриженный мужчина с седыми висками. Отглаженные брюки, начищенные ботинки, гладкий воротничок рубашки, выпущенный сверх пуловера, выдавали опытного служаку.

– Максим Иванович, – представился он. – Чай, кофе? Впрочем, давайте сразу к делу.

Мы уселись за небольшой стол в углу кабинета.

– Нам с Вами, уважаемый Павел Николаевич, предстоит большая совместная работа.

– Вы меня нанимаете?

– И да, и нет. Нет, потому, что Вы у нас на большом и толстом крючке. Сегодня Вы на подписке о невыезде, а завтра, если что не так, возвращаетесь в следственный изолятор. Дело ведь не закрыто, десяточку Вам оформят запросто.

– Значит, Вы меня вытащили из тюрьмы, а теперь шантажируете?

– Ну, можно сказать и так.