Аллея Ожидания

Пролог.

Первое, что Катя почувствовала, – что-то неприятно кололо кожу щеки. Она подняла голову и стала вглядываться в источник раздражения – в покрытую росой молодую траву. Затем медленно перевела мутный взгляд на горевшие в лучах рассвета высокие ели, окружающие небольшую полянку с круглым озером в центре.

Опираясь на локоть, девочка села на траву. Заметив кровь на руках и до недавнего времени белоснежной футболке, как ни странно, спокойно встала и направилась к озеру, ведомая одной единственной мыслью – умыться. Присев на корточки, она опустила ладони в кристально чистую воду, и обжигающая прохлада, пронзив все тело, заставила её вздрогнуть.

Казалось, этот гордый и величавый водоем собрал под свое холодное крыло всех микроскопических обитателей окружающего леса. Над черно-алой гладью стайкой вились комары и мошки, скакали водомерки. Вокруг чаши озера зеленой каймой тянулась осока.

Вдруг в воздухе послышалось легкое хлопанье крыльев, и на воду спустилась маленькая пестрая птица и, совершенно не обращая внимания на человека на берегу, стала мокрым клювом чистить перышки.

Порой даже самые простые и неприметные вещи могут раз и навсегда изменить нашу судьбу. Кто знает, что бы произошло, если бы школьница не засмотрелась на копошащуюся в собственных крыльях птичку. Наверное, вернулась бы на пригорок, где валялась походная сумка, потом… Но случилось то, что было задумано судьбой.

По глади пошли круги. Они становились все больше и наконец достигли тела птицы. Та, испуганная, немедленно вспорхнула и скрылась в кустах. В центре кругов всплыла странная, черная кочка и стала быстро расти в высоту. Наблюдательница буквально приросла ногами к берегу, когда поняла, это – человеческая голова!

Над водой показалось смуглое, с налипшими на лоб черными прядями лицо, затем над поверхностью поднялись плечи в темно-серой рясе, пояс, ноги… Из воды легко, словно воды в озере вовсе нет, вышел мужчина, очень напоминающий католического священника из учебника истории. Перебирая в руках четки, он сделал ещё пару шагов – и абсолютно сухие полы одеяния шлейфом потянулись за ним.

–Excusez moi, comment se rendre à la cathédrale de La Rochelle?1 – священник вежливо обратился к девочке.

Последовала минута молчания. Катя хотела что-то ответить, но к горлу подкатил нервный спазм.

Заметив на себе полный ужаса взгляд, мужчина гордо улыбнулся, словно пытаясь сказать «Новенькая, да? Не волнуйся, это пройдет». Затем двинулся по тропинке в сторону леса.

Только длинные черные полы рясы скрылись среди высокой травы, девочка подскочила и бросилась в другую сторону. Мохнатые еловые ветки больно хлестали по лицу, сухие сучья валежника цеплялись за ноги, словно щупальца осьминога, и норовили сбить несчастную с ног. Чем дальше она бежала, тем темнее и гуще становился лес. Бледно-голубое утреннее небо пряталось за пушистыми вершинами сосен, молодых берез и старых елок. Вокруг плотными стенами сплетались тонкие нитевидные стволы дикой малины. Гигантские, в половину человеческого роста, папоротники, закрывали собой сухую землю и охраняли тропы от нежданных путников.

Катя неслась, не разбирая дороги, и, споткнувшись о коварно припрятанный папоротником камень, рухнула в темно-зеленую топь. Ладони немедленно увязли в холодном иле, а ноги по колено запутались в склизкой осоке. Девочка с силой освободила одну руку, ухватилась за ближайшую ветку, подтянулась. Веревочки осоки не выдержали напряжения и с хрустом разорвались, отпуская кроссовки.

Бежать, бежать! Неважно куда, главное – подальше от странного места! Перед глазами стоял образ вышедшего из воды священника. Такого просто не может быть! Не может быть! Не может!

Девочка почувствовала, как силы покидают её. Занемевшие от холода ноги заплетались. Она влетела в рухнувший ствол.

– Так просто не бывает, не бывает, – словно молитву, повторяла Катя. Холодные пальцы жадно скоблили мягкую, украшенную ярко-зеленым мхом, кору. – Мне все это показалось, да…показалось.

Школьниц осела на запорошенную прошлогодними листьями землю, и только сейчас заметила, как сильно устала. Сердце бешено колотилось, легкие быстро сокращались и расширялись, стараясь вобрать в себя как можно больше воздуха.

Поволока страха медленно отступала. Девочка посмотрела наверх и с удовольствием повторила «все показалось», чувствуя, как душу заполняет умиротворение.

Спокойствие оказалось мимолетным. Катю окружал непроходимый лес. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь толщу буйной листвы, рассыпаясь по камням и кустам крохотными желтыми пятнами. Все молчало: ветра не было – травинка не шелохнётся. Ни птиц, ни зверей – никого…Только она – одна…

Внутри что-то нервно шевельнулось. Не паника, скорее, её отголосок, который потонул в нахлынувшем неестественном спокойствии, больше походившем на тупое безразличие. Точно также было на озере.

Но некогда было думать. Катя встала и направилась вправо. Почему туда и что там будет дальше, она не знала. Просто шла, потому что так надо, так правильно…

Странное чувство не подвело: лес начал редеть. Последний ряд молодых березок расступился, и перед ней открылся пригорок, плавно спускающийся к маленькой речушке. Берег был усыпал разноцветными палатками и горящими кострами. В воздухе стоял запах жженой травы.

Несколько молодых ребят суетились вокруг огня и готовили обед. Один парень в кепке козырьком назад сидел на своем рюкзаке и играл на гитаре:

Люди идут по свету,

Им, вроде, немного надо,

Была бы прочна палатка

Да был бы не скучен путь…

Инструмент затих.

–Ну же, чего остановился? Продолжай! Мы еще не разу не допели эту песню до конца! Сколько можно? – девушка отвлеклась от пышущего котелка и завизжала. Похоже, и сегодня песенке не суждено быть спетой. Остальные ребята в упор уставились на вышедшую из леса: окровавленная футболка явно произвела впечатление.

Вдруг поплыло перед глазами, пространство закрутило, словно карусель. Очертания берега, леса, палаток, орущих ребят начали выцветать, все побелело, потом ослепительный свет вырвался из каждого предмета и слился в одну вспышку. Земля под ногами исчезла – Катя полетела вниз, в белую пустоту.

Она что есть силы закричала, и её крик разрывал пустоту. Но белая бездна неумолимо приближалась, два метра, метр… Вспышка света – пустота сменилась кристально прозрачной водой.

– А-а-а!– девочка лицом к лицу встретилась с собственным отражением в зеркальной глади.

Пять месяцев назад.

Глава 1: Подарок на День рождения.

Золотистые лучи залили чистое небо, придавая ему ослепительную белизну. Солнце готовилось подняться над горизонтом, обещая городу ясное морозное утро.

– Мороз и солнце – день чудесный…– весело напевала румяная белокурая восьмиклассница, бодро шагая по вытоптанной среди сугробов дорожке вдоль железной изгороди, за которой начинался школьный двор.

–Ты эскимос, мой друг прелестный, – пробурчала её спутница, высокая, немного нескладная девочка с русыми волосами и серыми, как снег у тротуара, глазами.

Блондинка удивленно уставилась на подругу.

– Середина февраля, восемь утра, на улице двадцатиградусный холод – а тебе хоть бы хны! – принялась пояснять спутница. – Скачешь по дорожке в легкой курточке с таким видом, будто все в порядке. Мне кажется, что посели тебя в Антарктиду – ты и там будешь песни распевать, – на последней фразе девочка обхватила себя руками и поежилась.

– А что в этом плохого, – блондинка обиженно поджала губы, – утро сегодня и вправду прекрасное. Смотри, как сверкает снег на солнце, словно добрый волшебник оставил в подарок горы серебра! – девочка провела рукой по решетке школьного забора. Облепивший стальные прутья снег посыпался вниз, вызывая у подруги новый приступ дрожи. – Кать, ну взбодрись же! У тебя же сегодня День рождения! А выглядишь, словно на каторгу идешь!

– Угу, – кивнула Катя, – школу по-другому, как каторгой не назовешь. – Она остановилась и принялась что-то искать в своем рюкзаке. – Вот, очередная двойка по английскому языку. – Катя сунула подруге листок в клетку, весь перечеркнутый красной пастой. – Если так дальше пойдет, то меня ждет неуд в конце года, и родители точно запретят мне ходить в театральный кружок. А у нашей труппы, между прочим, в июне выступление на Празднике Аполлоновой Лиры. Теперь ты понимаешь, почему у меня такое настроение?

– Твоих родителей я знаю уже давно, – возразила блондинка, – и уверена, что они такого не сделают, потому что любят тебя. Просто нужно чуть больше уделять времени изучению иностранного языка.

– Ангелина, не начинай, – запричитала Катя, – я вообще хочу в театральный поступить. Нужен мне этот английский? – девочка закинула рюкзак на плечо, завернула в школьные ворота и быстро зашагала к школьному крыльцу: опаздывать на урок, который ведет её классный руководитель, не хотелось. – Если бы мама с папой разрешили делать мне все, что захочу, то это был бы лучший подарок на День рождения.

Ангелина хотя и не возражала Кате, в глубине души с ней не соглашалась. Сама блондинка была сиротой, жила в детском доме на берегу реки и никогда не знала родительской заботы. Денег на обучение в вузе ей вряд ли кто-нибудь даст, поэтому придется учиться в техникуме на повара или швею. Подруге повезло больше: мама с папой давно присмотрели престижный социально-гуманитарный университет и готовили Катю к профессии переводчика в международной компании по производству медицинского оборудования. Ангелина искренне не понимала Катиного протеста, потому что о таком будущем можно только мечтать. Разве можно жить припеваючи, работая кухаркой в столовой или портнихой на заводе? А тут тебе и стабильная работа, и хороший заработок, и возможность повидать другие страны. Неужели все эти блага можно променять на многочасовые репетиции в старом душном театре на Таганке? Может, дело было в том, что Катя никогда не ощущала недостатка в одежде, игрушках, книгах и прочих мелочах? Ангелине часто приходилось видеть, как её одноклассница приходит в школу в модных джинсах или кроссовках, и тогда в её душе вспыхивало пламя зависти, которое, к счастью, из-за искренней привязанности к подруге, тут же гасло. Конечно же, блондинка хотела иметь семью и дом, поэтому расстраивалась, когда сталкивалась с Катиным нетерпением к щедрости и заботе её родителей.

После занятий подруги вместе добрались до улицы, где жила Катя, и расстались. Ангелина поспешила в детский дом, чтобы переодеться ко Дню рождения подруги, а Катя уныло побрела в сторону своего дома – двухэтажного особняка. Дома никого не было. На кухне рядами стояли плошки и чашки с сиропами, не заправленными салатами и фруктовыми муссами. Катя внимательно посмотрела на царящий творческий беспорядок, но настроение не улучшилось.

Обычно, она всегда с нетерпением ждала своего Дня рождения. В этот день мама пекла изумительный именинный пирог, а папа старательно прятал перевязанные ленточками коробки в шкафу, чтобы вечером вручить своей любимой дочке нарядную куклу или миленькое кружевное платьице. Но сегодня сладостно-лихорадочное предвкушение светлого праздника было просто задавлено неприятностями в школе.

Катя посмотрела на часы. Скоро вернуться родители, и придет Ангелина. Нужно переодеваться. Девочка поднялась по лестнице в свою комнату, распахнула дверцу шкафа и сняла с вешалки шелковое платье цвета молодой травы. Маргарита Витальевна считала, что этот наряд идет её дочери, а Катя немного стеснялась: фигура и так была чересчур худой, а в облегающем платье вообще походила на швабру.

В дверь постучали.

–Катерина, можно войти? – спросили снаружи.

– Конечно, входи Лиза, – ответила Катя, надевая на шею серебряную подвеску.

В комнату вошла полная женщина лет тридцати в кремовом пиджаке и темно-коричневых брюках.

– Я пришла помочь тебе с прической, – Лиза покрутила пальцами круглую расческу.

– Да, разумеется, – Катя покорно села на стул перед зеркалом, – а где мама?

– Ушла в магазин за недостающими продуктами, – ответила Лиза, – с самого утра, как заведенная, суетится на кухне. Знаешь, она ещё месяц назад продумала каждую минуту этого дня. Как сказала Марго, твое пятнадцатилетние очень важно для всей семьи.

– Замечательно! Мне всего пятнадцать, а родители расписали мою жизнь вплоть до пенсионного возраста!

– Катерина, не суди их так строго. Лучше попытайся понять. Вот скажи, чтобы ты делала, будь у тебя ребенок? Ты бы старалась уберечь его от роковых ошибок и жизненных несчастий. Желание лучшей доли для своих детей заложено в нас природой. Никто не хочет, чтобы его дитя наступило на те же грабли, что и он в молодости.

– Но это же моя жизнь, – вздохнула Катя, – какой смысл идти проторенной дорогой? Проводить каждый день, зная, что будет дальше, ужасно скучно! А как же свобода выбора, поиск себя, своего пути? Разве не это цель нашего существования? Нам, людям, Бог дал разум и самосознание, чтобы мы поднялись над уровнем первобытных инстинктов и стали личностями, готовым изменить мир к лучшему. А личность зиждиться на характере, который в свою очередь закаляется в борьбе с трудностями. Может быть, я не хочу проходить стороной ошибки молодости, не хочу сливаться с толпой, тупо проживающей безликие минуты, серые дни и потом с удивлением вопрошающей, почему так быстро летит время!

– Ты так говоришь, потому что ещё кровь кипит, – снисходительно улыбнулась Лиза, закалывая шпилькой непослушный локон, – но повзрослеешь, остепенишься, будешь жалеть: «Какая же я была дурочка! Лучше бы слушалась маму с папой!».

–Не буду, – упрямо ответила Катя.

– Все так думают, – усмехнулась Лиза, складывая инструменты в парикмахерскую сумку, – но на деле все выходит наоборот. Время летит быстро, но люди остаются прежними. Дети не слушаются родителей, совершают ошибки, не получают должного образования, рано женятся, едва сводят концы с концами, потому что молодая мама сидит дома с малышом, а отец вкалывает до полуночи на погрузчике за жалкие пятнадцать тысяч. Потом кто-то из супругов не выдерживает – и пожалуйста! Уже ни в чем не виновный ребенок растет в неполной семье! Когда он вырастет, то его непутевый родитель будет твердить то же, что когда-то твердили ему его родители, но чадо захочет, прямо как ты, жить своим умом, и все начнется сначала…

Сотворенная на голове прическа идеально подходила к Катиной внешности. Крупные заведенные локоны были подобраны сверху и, словно венок, обрамляли вытянутый овал лица с чуть запавшими щеками и прямым носом. Катя задумчиво рассматривала себя в зеркале.

– Лиза, а ты жалеешь о том, что не слушалась маму с папой? – тихонько спросила она.

– А как же, – Лиза села кровать и уставилась в покрытое инеем окно, – когда-то мы жили в Томске. Я как раз в колледж хотела поступать, на штукатура-маляра. Ну, пробыла я два курса, потом встретила молодого человека. Он из Москвы на практику приезжал. Красавец – джентльмен, Юрий покорил мое сердце. Цветы дарил, в кино водил, по вечерам на собственной машине катал. Потом предложил мне выйти за него замуж и перебраться в Москву. Как тут бедной провинциальной девочке удержаться! Напрасно родители мне говорили: «Закончи учебу! Никуда твоя Москва не денется!». Эх, если бы я послушалась, может, сейчас бы счастлива была! Я, вдобавок, и Марго «покорять столицу» уговорила. В общем, собрали мы вещички и укатили из дому за две тысячи километров. Я-то ожидала, что Юра привезет меня в большую уютную квартиру, и мы будем жить душа в душу – фиг вам! Очутилась в крохотной комнатушке в коммуналке. Марго пришлось снимать жилье в студенческом общежитии. Подавала документы в московский институт, но меня не приняли. Там таких студентов, приехавших за лучшей жизнью, как собак нерезаных. А жить как-то надо. Юриной стипендии на двоих не хватало. Родители не могли нам помогать. Папка наш, твой дедушка, работал бригадиром в лесхозе. Его завалило бревнами, перебило позвоночник в трех местах. Мамка оформила опеку над инвалидом и стала ухаживать за отцом. Я устроилась работать фасовщицей на склад. Сутками дома не бывала, на хозяйство времени не оставалось. Помню, прихожу однажды домой, а там незнакомая мне девица на кухне нашу посуду моет! И Юра говорит: «В холодильнике было пусто, и я попросил Иру приготовить нам ужин». Я покраснела от стыда, а девица противно хихикнула. С тех пор Юра ко мне охладел. Мы стали реже общаться. Зимой он разъезжал по конференциям и симпозиумам, а летом путешествовал с друзьями и с этой Ирой по России. У меня же работа забирала все силы. Лицо обвисло, волосы поредели, глаза впали – неудивительно, что спустя год мы с Юрой развелись. Тут неожиданно я узнала, что ношу под сердцем ребенка. Юра высадил меня у метро с чемоданом в руке, и я недолго думая, направилась в медицинскую клинику, благо кое-какие скопленные деньги у меня имелись. Ну, думаю, зачем мне сейчас ребенок? Ни дома, ни нормальной работы… Вот лет через десять рожу ещё. Да судьба наказала меня за мое легкомыслие. После аборта у меня развилось бесплодие. Спроси у своей мамы, она до сих пор помнит, как я ночами плакала на её коленях. Дай ей Бог здоровья за то, что приютила свою глупую младшую сестру! – Лиза широко перекрестилась. – Марго вытащила нас из нищеты. Работала, не покладая рук. Сначала стригла людей в салоне красоты «Лотос», потом собравшись с коллегами, выкупила его у хозяина, который считал бизнес невыгодным. Марго умная была. Она сумела превратить «Лотос» в один из самых знаменитых салонов в городе, а потом стала его полноправной хозяйкой. – Лиза уже не смотрела на Катю. Казалось, что её разум был не здесь, а в далеком прошлом, когда сестра Марго пригласила женщину работать парикмахером в свое заведение.

– Я благодарна ей за все, – прослезившись, прошептала Лиза, – таких родственников надо ещё поискать.

– Занятная история, – протянула Катя, не зная, что сказать. Получилось глупо. – Надеюсь, что со мной такого не случиться, ведь я не собираюсь уезжать из города или бросать учебу. Просто я хочу заниматься любимым делом – играть на сцене. И уверена, что достигну большого успеха.

Лиза по-прежнему смотрела сквозь украшенное сверкающим инеем стекло, но в её взгляде читалась досада. Не то желала она услышать от своей племянницы.

Внизу прозвенел дверной звонок.

– Кажется, твоя подруга пришла, – Лиза встала и направилась к выходу.

Ангелина была в прекрасном настроении и светилась, как маленькое солнышко. Пока Катя помогала блондинке раздеться, вернулся с работы Вадим Харитонович, Катин отец. Из кухни вышла уставшая, но довольная Маргарита Витальевна и пригласила всех к столу. Ужинали в огромной гостиной за круглым столом, покрытым белой узорчатой скатертью. Попробовали закуски – салат с морепродуктами и заливную телятину. Затем стали вручать имениннице свои дары. Лиза протянула Кате коробку с красными беспроводными наушниками, о которых девочка мечтала уже несколько месяцев. Ангелина незамедлительно передала подруге блестящий сверток. Катя развернула подарок и увидела маленькую шкатулку для украшений, расписанную вручную крупными цветками с треугольными лепестками. Какого было удивление девочки, когда она заметила, что цветки очень напоминали лотосы!

Настала очередь родителей. Вадим Харитонович, глава семьи, прокашлялся, прочищая горло для долгой вступительной речи. По-другому мама и папа, привыкшие общаться в официально-деловой обстановке, не могли.

– Дорогая и любимая Екатерина, – произнес он низким бархатистым голосом,– наступил день, который наша семья ждала целый год. Удивительно, как быстро пролетели года! А кажется, что только вчера я встречал Риту с маленьким чудом на руках! Тебе исполняется пятнадцать. Для тебя открывается дверь в мир взрослой жизни, в которую, мы искренне желаем, ты войдешь смелой походкой. Мы надеемся, что ты не очень расстроишься, если мы не подарим тебе куклу. Наш подарок гораздо серьезнее и практичнее, – отец таинственно понизил голос.

Катя облегченно вздохнула, когда услышала, что кукол больше не будет. Тон Вадима Харитоновича о загадочном подарке всколыхнул в ней интерес, и впервые за весь день девочка последовала совету Ангелины и взбодрилась.

–Катенька, мы очень тебя любим, – сказала Маргарита Витальевна, – и желаем тебе не знать горя и печали и уверенно идти до победного конца. Чтобы ни случилось, мы, твоя семья, всегда придем на помощь и дадим совет в трудной ситуации. И сегодня мы поможем тебе вступить на первую ступеньку взрослой жизни, – мама кивнула головой отцу, и тот достал из-под салфетки украшенный голубыми бабочками конверт, на котором крупными буквами было написано «С Днем рождения!» и отдал Кате.

Девочка недоумевающе вскрыла конверт, наблюдая, как мама нетерпеливо играет пальцами с вилкой и смотрит с восторгом и гордостью, как смотрит ребенок, показывая старшим свой первый рисунок. Внутри лежали бумаги и билеты то ли на поезд, то ли на самолет. Катя развернула листок и прочитала вслух:

– Туристическая путевка в международный языковой лагерь «Английский в Ирландии – результат и успех!». Обучение по программе с инновационным бизнес-курсом английского языка, который был создан специально для подростков. Прекрасная возможность улучшить знания английского, устранить языковой барьер и познакомиться с культурой страны. Количество занятий: двадцать один. Дата и время отправления: 6 июня 2016 года в 03:30. Что это?

– Мы с отцом подумали, что тебе понравится провести летние каникулы за границей. Получишь массу впечатлений, заведешь новых друзей…

– Будущих бизнес-партнеров, – поправил как всегда прагматичный Вадим Харитонович.

– За одним «подтянешь» английский. Мне вчера твоя «классная» звонила. Сказала про двойку за контрольную. Тебе же в следующем году экзамен сдавать.

Катя на несколько секунд просто онемела.

– Я… Я не могу лететь, – выдавила именинница, когда к ней вернулся дар речи, – у меня же в июне конкурс!

– Знаю, знаю, – отмахнулась Маргарита Витальевна, – Праздник Эоловой Арфы…

–Аполлоновой Лиры, мама. Аполлон – древнегреческий бог творчества, покровитель девяти муз, богинь науки и искусства.

– Все равно, праздник можно пропустить, потому что путевка возврату не подлежит.

– Но я готовлюсь к конкурсу уже три месяца! – воскликнула Катя, забыв про конспирацию. Обычно она не говорила родителям, чем занимается после уроков. – Наша труппа ставит пьесу Евгения Шварца «Тень», у меня там одна из главных ролей! – Сдаваться, так со всеми потрохами! – Аннунциаты, дочери Пьетро, хозяина гостиницы.

– Передай роль кому-нибудь другому, – Вадим Харитонович, как обычно, быстро нашел решение, – пропуск фестиваля – это совсем не конец света.

Катя ошалело взглянула на отца. В отличие от мамы, папа поощрял любые творческие начинания своей дочери.

–То есть как – передать роль? Роль, которую я получила, можно сказать, кровью и потом – пройдя жестокий отбор, соревнуясь в артистизме с бывалыми девушками из старших классов, за спиной которых не один десяток выступлений! – отчаянно выпалила Катя. – Повторяю: я никуда не поеду! Терпеть не могу английский язык! – девочка бросила в ход свой последний аргумент.

– Не будь такой капризной! Тебе уже пятнадцать, а ведешь себя как детсадовец! – Маргарита Витальевна повысила голос. – Отучишься месяц в Дублине, ничего с тобой не произойдет. Потом мне ещё спасибо скажешь. Некоторые родители за всю жизнь не совершают и десятой доли того, что мы делаем для тебя. А ты только и знаешь перечить и возмущаться! Привыкла жить на всем готовеньком и не представляешь, чего нам стоило достать эту путевку! За неё мы выложили кругленькую сумму. А деньги, к твоему сведению, на деревьях не растут! – голос мамы взвился на необычайную высоту. – Эгоистка!

– Рита, хватит, – тихо, но властно сказал Вадим Харитонович.

Маргарита Витальевна вспомнила, что за столом сидят гости, и замолкла.

– В июне ты отправляешься в Ирландию, и это не обсуждается, – безапелляционно закончила она, все ещё борясь с нахлынувшей яростью.

Над столом повисло молчание, прервать которое хватило смелости только у Ангелины:

– Что ж, холодные закуски оказались настолько аппетитными, что мне не терпится перейти к основному блюду.

Глава 2: По дороге в аэропорт.

В ночь с пятого на шестое июня Кате не спалось. В голову лезли всякие глупые мысли, а сердце бешено колотилось от наполнившего его тревожного предчувствия.

Целую неделю перед глазами во всех деталях возникала картина того самого разговора за столом. Маргарита Витальевна и Вадим Харитонович были непоколебимы в своем решении. Напрасно Катя пыталась избавиться от навязанной поездки. В конце концов, девочке пришлось отказаться от роли Аннунциаты в пьесе и передать её Оксане Шершневой – тихой и приветливой девушке из одиннадцатого класса. Хотя Катя ничего не имела против Оксаниной кандидатуры, мысль о том, что в спектакле для девочки больше нет места, отзывалась горькой болью в груди.

Катя села на кровать и посмотрела на часы. До выезда из дому ещё полтора часа, но сон как рукой сняло. Девочка включила компьютер, намереваясь написать Ангелине письмо. В детском доме возникли неприятности, из-за которых блондинка очень переживала, и Кате не хотелось улетать не попрощавшись.

«Было бы здорово отправить Ангелину вместо меня, – подумала девочка, стуча пальцами по клавиатуре, – ей сейчас нелегко. Волнуется, бедняжка! Вот попутешествовала бы, развеялась, повидала бы мир, как мечтала. Тем более что она и общаться любит, и языки изучать».

Существует мнение, что белокурые девушки не блещут умом. Но когда смотришь, с каким трепетом и упованием Ангелина относится к учебе, понимаешь, что общеизвестный факт – ложь. Блондинка не только знала английский и французский, но и увлекалась литературой и художественными переводами.

Катя нажала кнопку «отправить». На экране возникло уведомление, что сообщение доставлено. Девочка поднялась из-за стола подошла и открыла окно. По комнате медленно растеклась густая и черная, как смола, ночь. Вдохнув прохладный воздух, школьница почувствовала себя спокойнее. Сон наконец-то нежной вуалью накрыл яркий и вспыльчивый детский рассудок.

– Солнышко, пора вставать, – Маргарита Витальевна коснулась Катиного плеча.

Девочка с трудом подняла тяжелые веки. В комнате было темно, лишь на полу лежал узкий прямоугольник света из коридора.

–Уже?

Маргарита Витальевна кивнула, погладила дочь по голове и вышла из комнаты. Весь вечер женщина вела себя слишком ласково, стараясь снова не разжечь конфликт. Она прекрасно понимала, что Катя не смирилась с учебой в Ирландии и до сих пор злится на неё с Вадимом.

Катя натянула на себя одежду и закинула на плечо школьный рюкзак, доверху набитый едой. Потом подумала, спустила сумку на пол, вытащила пару пачек печенья, оставляя небольшой закуток для расписной шкатулки. Как не крути, дружба с Ангелиной была ей очень дорога.

Машина свободно, и даже вальяжно катилась по полупустой дороге, будто ощущала себя хозяйкой в залитом огнями фонарей и магазинных вывесок городе. Катя умиротворенно следила за игрой света и тени. Впереди салона царила совершенно другая атмосфера…

– Никогда не видел подобного, – растерянно сказал Вадим Харитонович о запотевшем лобовом стекле – в машине тепло, на улице тоже. Почему же скапливается конденсат? – он нажал на кнопку на панели, и из щелей подул холодный ветерок. Но даже кондиционер не помогал.

–Вадим, сделай что-нибудь! – раздраженно потребовала Маргарита Витальевна, высматривая дорогу сквозь мутную полосу, – я же не могу так ехать!

Катя насторожилась. Неужели судьба подает знак, желая уберечь её от неверного решения?

–Может, вернемся назад? Пока не поздно? – жалобно спросила девочка, но родители были слишком заняты устранением проблемы.

–Попробуем открыть окна, – Вадим Харитонович нажал на кнопку стеклоподъемника. Ворвавшийся в салон ветер вздыбил волосы взрослых, и муть на лобовом стекле стала исчезать.

–Наконец-то! – облегченно сказала мама и сильнее нажала на педаль газа. Черные тени деревьев замелькали быстрее, сливаясь в темную рваную полосу. Мимо проносились встречные автомобили, ослепляя белым светом фар.

Машина притормозила, устраиваясь за впереди идущим грузовиком. Тот неспешно двигался по дороге, виляя длинным полуприцепом.

Маргарита Витальевна посмотрела на часы и обеспокоенно забарабанила пальцами по рулю. До вылета оставалось чуть больше получаса, обогнать фуру не было возможности: встречная полоса была занята. Рядом Вадим Харитонович что-то искал в своем телефоне.

– Представляешь, Рита, – пробормотал супруг, водя пальцем по экрану, – опубликовали последние новости с фондовой биржи. Акции, которые я купил, упали в цене. Я очень сожалею, но придется продать наш бизнес, чтобы покрыть убытки и вовремя выплатить долги.

–То есть, продать «Лотос»? – Маргарита Витальевна на миг отвлеклась от ситуации на дороге.

Их семье уже приходилось отказываться от начатых проектов. Буквально полтора года назад на улице Плеханова с дома номер пять сняли вывеску кафе «Калифорния». Инспектор санэпидстанции неустанно выписывал штрафы за немаркированные продукты и несоответствующие стандартам температуры приготовленных блюд. Тогда Маргарита решила, что ресторанный бизнес слишком мудрен, закрыла кафе и продолжила скромно работать в «Лотосе». Салон красоты был для мамы делом всей жизни, милым созданием, в которое Марго вложила свою душу. Разумеется, женщина по-настоящему растерялась от неожиданного решения мужа.

–Если ты считаешь, что это необходимо, то пусть будет так, – как можно убедительнее сказала она. Лиза и Марго выросли в патриархальной семье и привыкли беспрекословно слушаться отца. Сейчас Маргарита покорно кивнула в сторону Вадима и слегка улыбнулась, пытаясь скрыть разочарование (благо темнота в салоне позволяла).

Свет фар отразился на ярком треугольнике с нарисованным на нем флигелем. Приближался участок с сильным боковым ветром. Неожиданно сзади на полной скорости вылетел спортивный автомобиль с прожекторами на крыше и светодиодными полосами на покрышках. Лихо обогнал машину Скрябиных и двинулся к грузовику. Водитель фуры, по-видимому, до последнего момента не замечал обгоняющего, и когда спорткар «перерезал» путь, резко нажал на тормоза и крутанул руль в сторону обочины. Порыв ветра подхватил прицеп и понес в другом направлении. Машину закрутило по дороге.

– Рита, тормози! – закричал Вадим Харитонович, но было поздно. Маргарита Витальевна мгновенно съехала с асфальта, но развернувшийся грузовик со всего маху врезался кузовом в машину. Катя хотела закричать, но голос её не слушался. Ударом девочку выкинуло вперед, но ремни безопасности потянули тело назад и больно приложили о спинку сидения. Послышался хруст костей. Салон сминался, как бумага. Автомобиль подбросило, опрокинуло на потолок и понесло в кювет. Голова закружилась, перед глазами фонтанами взлетали искры, высекаемые железом по асфальту. Кувыркаясь по каменистому спуску (каждый удар пронизывал Катино тело, словно тысячи швейных иголок) машина упала на траву. Девочка закрыла глаза. Кажется, сознание её подвело.

                        ****

Из-за поворота, сверкая сине-красными маячками и гудя сигналами сирен, выехал кортеж из спасательных машин. Ярко-белый фургон с красным крестом на капоте остановился на обочине перед валявшимся в траве «ниссаном», из него выбежала толпа докторов. Двое коренастых интерна вместе с несколькими парнями из МЧС аккуратно вытащили двух изуродованных взрослых и поместили на носилках.

–Массивное артериальное кровотечение, срочно накладывайте жгут! Давление падает! Искусственное дыхание! Быстро! Быстро!

К «ниссану» подогнали эвакуатор. Другой подъемный кран вытягивал съехавшую в кювет фуру. Несколько спасателей оказывали помощь другим водителям, чьи машины успел задеть грузовик. Раны некоторых были такими же серьезными. Врачей не хватало, послали в город за ещё одним экипажем. Стоявшие на проезжей части полицейские делали замеры и допрашивали чудом оставшегося невредимым водителя грузовика.

– Я же вам говорю, тот тип на легковушке «подрезал» меня. Ну, я на тормоз и хотел на обочину съехать, – чуть не подпрыгивая от возмущения и перенесенного испуга, визжал водитель, – тут меня как понесло по дороге. Напрасно руль крутил – машина совсем слушаться перестала. Даже толком сообразить ничего не успел.

– Ну-ну! Вот лет пять посидишь в каталажке – будет время посоображать! – раздраженно рыкнул похожий на медведя (если судить по небритому лицу и давно не стриженой шевелюре) гаишник.

Водитель набрал в грудь воздуха для достойного ответа, но шумно сдулся от поистине солдатской брани хранителя правопорядка.

В стороне от дороги, на небольшой полянке перед лесом стоял мужчина. Если бы кто взглянул на него, что решил бы, что это оживший персонаж произведений Гоголя или Достоевского, потому одет человек был, мягко говоря, не по моде. Украшенный эполетами и аксельбантом военный мундир, ухоженные и завитые усы придавали их обладателю вид гусара или поручика артиллерийского полка. Но никто не обращал внимания на мужчину, поэтому он мог отстраненно наблюдать за суматохой. В руках гусар держал раненую девочку. По нечеловечески бледному лицу тонкой струйкой текла кровь. Левая рука, вывернутая под углом, покоилась на груди. Девочка прерывисто дышала, с силой выталкивая вверх сломанные ребра. Гусар отвлекся от наблюдения за спасательной операцией и заметил на себе внимательный взгляд ребенка. Он наклонился и поцеловал её в лоб. Затем развернулся и неторопливой походкой направился в сторону чащобы.

Глава 3: Побег из больничной палаты.

Катерина с трудом разлепила глаза. Ослепительно яркий свет скользнул под веки, вызывая слезы. Девочка зажмурилась, но любопытство взяло верх: сначала один глаз, затем другой. Все было как будто под водой. Темные пятна двигались медленно, словно плыли в пространстве. Постепенно изображение становилось четким и ясным.

Тут до Кати дошло, что она лежит на койке в больничной палате.

– Наконец-то очнулась, – пробубнил немолодой мужчина в белом халате, наклоняясь над девочкой. Его голос казался таким далеким, что пациентка едва разобрала слова.

Доктор достал из кармана телефон и быстро набрал номер.

– Оленька, принесите капельницу в шестую палату. И поскорее.

Затем снова сел на кровать рядом с Катей, закатал рукав её кофточки и надел на тонкое предплечье манжету тонометра.

–Как самочувствие? Разговаривать можешь? – спросил доктор, сжимая черную резиновую подушечку. Манжета неприятно сдавила руку.

Катя с силой разжала губы, чтобы ответить, но не получилось: изо-рта вырвался лишь хриплый стон. Где-то в коридоре послышался цокот каблуков, скрип колесиков и дребезжание стекла. Вдруг равномерный стук туфель сбился на мелкую дробь, сопровождаемый возмущенными восклицаниями:

– Молодой человек, в отделение сейчас нельзя! Вы в курсе, что время посещения – с пяти до семи? Эй! Я кому говорю! Стой, чудик!

Двери распахнулись. В палату ворвались двое: длинновязый парень в туристическом костюме и кепке козырьком назад и молоденькая медсестра. Белая шапочка покрывала копну ярко-красных волос. Стройную фигуру облегал чистый выглаженный халат. В руке она держала стойку с капельницей.

Доктор удивленно уставился на юношу:

– Оленька, кто этот гражданин и что он здесь делает?

Парень вихрем метнулся к койке. Он двигался так быстро, что у Кати вновь поплыло перед глазами.

– Приятно познакомиться, я Гриша, – парень схватил руку врача и стал её трясти, – то есть Григорий. Григорий Леонидович. Григорий Леонидович Вязов.

– Максим Анатольевич, я пыталась остановить этого чудика, но он меня не слушал! – звонким, словно колокольчик, голосом пожаловалась Оленька. – Пролетел мимо, будто я со стеной говорю. Учтите, если мне выпишут выговор за несоблюдение больничных режимов, я уволюсь и подам жалобу в Министерство здравоохранения!

– Оленька, успокойтесь, – раздраженно прервал медсестру доктор. Молодежь нынче юридически подкованная пошла. Все бы ничего, да только юноши и девушки даже шуточной критики не выносят. Любое обидное слово – и они уже у стойки в прокуратуре катают заявление. – Я не собираюсь делать вам выговор. Молодой человек, – теперь Максим Анатольевич обращался к парню, – пожалуйста, покиньте помещение.

– Вы не понимаете, – зачастил мальчишка, – Катя – моя младшая сестра. Мы пошли в поход, но на привале у нее случился обморок. Я чуть из штанов от испуга не выскочил: предки в городе, на работе, а в глуши телефоны не ловят. Что делать? Буквально на руках её до больницы нес! – последнюю фразу парень высказал с откровенным возмущением.

Катя подняла голову. Брат?

– Все утро места себе не находил: как она там? Я бы ещё раньше зашел, но охранник не пускал. Как только дверь открыли, я мигом сюда. Пожалуйста, позвольте побыть с любимой сестричкой!

– Ваша забота о больной очень похвальна, – строго ответил Максим Анатольевич, – но правила есть правила. Их нарушать не стоит, потому что они основаны на многолетнем опыте. Посудите сами: девочка измучена, и ваши расспросы могут лишь навредить ей. Вечером милости просим! А сейчас пациентке нужно набраться сил. Уверяю вас, с ней все будет хорошо.

Гриша замешкался, явно не зная, как поступить: ослушаться врача и нарваться на скандал из-за странной девчонки или спокойно покинуть больницу и потом всю жизнь корить себя за оставление человека в трудной ситуации.

Тем временем Максим Анатольевич осторожно отодвинул нижнее веко Катиного глаза.

– И часто у тебя случаются обмороки? – спросил он у пациентки.

На лице девочки отразилось мучительное раздумье. Она поморщила лоб, словно пытаясь что-то вспомнить. Но все равно отрицательно мотнула головой. Признаться честно, Катя не знала, были ли у неё обмороки раньше.

– Были, были, – немедленно встрял Гриша, – у сестренки с детства… как её… вегето-сосудистая дистанция.

Катя укоризненно посмотрела на мальчишку и… быстро закивала головой. Что-то внутри неё подсказывало, что нужно доверять новому знакомому, что, несмотря на чудаковатый вид, Гриша знает о девочке больше, чем она сама.

– Дистония, – невольно поправил юношу доктор и, встрепенувшись, раздраженно крикнул, – вы ещё здесь?! Оленька, проводите этого гражданина в приемное отделение!

Молоденькая медсестра подскочила к Грише и, бормоча какие-то проклятия, стала подталкивать парня к выходу. Тот растопырил длинные, как веревки, руки и уперся в дверные косяки.

– И все-таки я требую позволить мне поговорить с сестрой! – срывающимся на фальцет голосом выпалил Гриша.

– Совсем с ума сошел? Сказано тебе русским языком – приходи позже! – бубнила Оленька, толкая парня в спину. – Все, мне это надоело. Я вызываю охрану!

Юноша убрал руки с косяка, и парочка вывалилась в коридор. Гриша мгновенно изменился в лице: на нем светилась вежливая виноватая улыбочка. Фигура, до сих пор осанистая и нетерпеливо вздрагивающая перед любым поводом к приключению, осела под нависшей над ней угрозой скандала, и Гриша, ссутулившись, быстрым шагом пошел прочь.

Оленька довольно потерла руки и вернулась к стойке с капельницей. Через минуту игла была воткнута в вену. Капающее лекарство наполняло тело новой усталостью. Голоса снова стали далекими, и Катерина погрузилась в сон.

                         ****

Отдохнув, Катя почувствовала прилив сил. После обеда к девочке снова зашел Максим Анатольевич и спросил адрес и имена родителей. Катя сделала отчаянную попытку вспомнить, но безуспешно.

– Ясно, – доктор сделал запись в карточке.

День пролетел незаметно. Школьнице сделали несколько процедур. На вопрос доктора, удалось ли связаться с родителями девочки, Оленька ответила, что в справочной службе не могут установить личность пациентки. Оказалось, что в базе данных нет гражданки с именем Екатерины Вязовой. Её так называемый «старший брат», чью фамилию работники приняли за главный ориентир, больше не появлялся.

– Ну что ж, подождем до завтра, – вздохнул Максим Анатольевич, держа в руках медицинскую карту, на обложке которой было написано всего одно слово – «Екатерина», – если никто из родственников не объявится, придется обращаться в полицию, – доктор вышел в коридор.

– Всем спокойной ночи! – ослепительно улыбнулась Оленька и тоже вышла из палаты, толкая перед собой тележку с баночками-скляночками.

                        ****

Катя вздрогнула. Что, уже ночь? Сколько же сейчас времени? Какое сегодня число? И год?

Эти вопросы не давали пациентке покоя. Конечно, можно было спросить у соседей по палате, но будить людей посреди ночи только, чтобы узнать, который час, просто глупо! Подумают, что она не просто больная, а действительно больная – на всю голову!

Катя обвела взглядом темную палату. Одиноко светивший на улице фонарь бросал на свежевымытый линолеум полоску холодного света. Где-то в углу сопел перебинтованный малыш, а на койке рядом, переворачиваюсь то на один бок, то на другой, беспокойно храпела полная женщина – наверное, его мама.

А где этот чудик – Гриша? Разве он не возвращался в часы посещения? Передумал? Получается, что все его разговоры о любимой сестренке – ложь?

Катя и сразу не поверила взъерошенному долговязому парню, но грудь, вопреки всему, распирало от давящих изнутри чувств разочарования и страха.

Что, что произошло раньше? Почему она лежит в больнице? Где её родители? Они же должны быть! У всех людей есть родители! Неожиданно в мозгу вспыхнул образ тонкой светловолосой девушки, который тут же погас. Катя уткнулась в подушку от нахлынувших слез.

Как бы не старалась, девочка не могла ничего вспомнить. Словно этот день был первым днем в её жизни, а ещё вчера пространство застилала непроницаемая темнота. Но Гриша! Гриша что-то говорил о походе. Неужели очередная выдумка? Нет, Катя видела парня всего один раз и всего минут пять, но все равно Гриша не производил впечатления выдающего интеллектуала, поэтому он не мог все придумать. Значит, толика правды в его словах есть! И Гриша единственный, кто может помочь Кате. И как он после пережитого посмел бросить её и просто уйти!

Тук-тук-тук!

Катя приподнялась на локтях и неверящими глазами уставилась в окно. Сквозь мутное стекло проступал силуэт высокого худощавого человека. Девочка выскочила из-под одеяла, и бесшумно подошла к проему. Снаружи, цепляясь руками за карниз, на подоконнике отчаянно балансировал Гриша.

Катя рванула присохшую створку. В палату ворвался прохладный летний воздух.

Парень прыгнул вовнутрь. Приземлился на чистый пол грязными мокрыми ботинками и облегченно вытер пот с раскрасневшегося от усилий лица.

– Ух! У меня получилось! Напрасно меня мама в школу альпинизма не водила. Третий этаж – неплохой результат!

Катя громко шикнула, озираясь вокруг.

– Нет, ты и вправду чудик, – разозлилась она, – тебе же сказали – с пяти до семи! Зачем врываться ко мне посреди ночи!

– А затем, что в пять часов вечера тебя домой не отпусти ли бы! – деловито ответил Гриша. – Собирай вещи, мы уходим!

Катя почувствовала, как у неё отвисает челюсть.

– Интересно ты таким родился, или это влияние окружающей среды? Похоже, не только мне нужно лечиться. Куда я пойду? Меня ещё не выписали, и вообще, ночь на дворе, если ты не заметил!

– И не выпишут, – парень подошел к тумбочке и достал девчоночий рюкзак, – к сожалению, доктора тебе не помогут. Я видел, как Максим Анатольевич уходил домой и слышал его разговор с другими врачами. Он сказал, что результат твоей эн-ци-фа-ло-грам-мы, – Гриша по слогам произнес явно сложное для него слово, – не показал никаких серьезных отклонений. Значит, официально, никакой амнезии у тебя нет! Но это же не так, верно?

– Откуда ты знаешь, что я ничего не помню? – перебила собеседника Катя. Она обрадовалась возможности хоть в чем-то разобраться. – И кто ты?

– У-у-у! – взвыл Гриша. – Потом расскажу. Все позже, позже. А сейчас собирайся, пока медсестры нас не застукали. Пожалуйста, поверь мне.

Последняя фраза произвела на Катю обратный эффект. Убежать из больницы с незнакомым парнем (пять минут общения ещё не знакомство!) в незнакомый город – полное безумие! Девочка уже хотела выйти в коридор и позвать Оленьку, но остановилась. Внутренний голос советовал послушаться юношу. В конце концов, не она ли недавно злилась на Чудика, за то, что он ушел? И вот желание сбылось: Гриша здесь. Какой смысл теперь упираться?

Катя стала торопливо одеваться.

– Мы что, полезем через окно?

– Разумеется, – парень посмотрел на девочку, как на ненормальную, и издевательски добавил, – все двери закрыты. Ночь на дворе, если ты не заметила.

Кате захотелось дать этому чудику в лоб и вернуться в кровать. Но вместо этого она закинула рюкзак на плечо и направилась к окну. Гриша уже вылез наружу и подал руку девочке.

Катя крепко схватила костлявое запястье и встала на подоконник. Держась за карниз, юноша осторожно двинулся в сторону растущего рядом молодого тополя. Девочка посмотрела вниз, и у неё закружилась голова.

– Гриш, я боюсь высоты, – испуганно пролепетала Катя.

– Разве это высота? Так, смех один, – парень прыгнул на ветку дерева. Тополь покачнулся.

Мокрые пальцы скользили по карнизу. Рюкзак неумолимо тянул тело вниз. Может, сбросить его? Катя отогнала от себя привлекательную идею. Ведь в сумке может оказаться что-нибудь полезное. Девочка сильнее вжалась в пахнущую цементом и мхом кирпичную стену и осторожно, сантиметр за сантиметром, стала преодолевать расстояние.

«Только не смотреть вниз, только не смотреть вниз, – словно заклинание повторяла про себя Катя, – осталось совсем чуть-чуть. Ну, чудик! Если я сорвусь, то…».

Носок ботинка наступил на хрупкий выступ фасада. Обломок кирпича с хрустом полетел вниз. Катя обомлела от страха. От одного взгляда вниз снова закружилась голова. Судорожно цепляясь руками за старую обшивку, девочка пыталась восстановить равновесие, но тщетно. Громадный рюкзак за спиной сделал свое дело, и девочка с визгом полетела вниз.

Падение было недолгим. Катя приземлилась на балкон второго этажа, больно впечатавшись ступнями в бетонный пол, затем рухнула на четвереньки.

Парень спустился на ветку рядом с балконом.

– Давай руку, – прошептал Гриша с исказившимся от ужаса лицом, лихорадочно выискивая что-то или кого-то внизу двора.

В кабинете зажегся свет, послышалось шарканье и кряхтение. Дверца, ведущая на балкон, открылась, и в проеме показалась старушка в заношенном медицинском халате.

Катя, понимая, что все – конец, замерла, во все глаза глядя на медсестру, как смотрит испуганный зверек на фары затормозившего перед ним автомобиля. Сердце бешено заколотилось, словно хотело выпрыгнуть из груди.

«Возможно, не все так плохо, – успокаивающе подумала девочка. Она же знала, что идея Гриши просто безумна, но все равно повелась! Несмотря на риск, на высокую вероятность быть настигнутой врасплох, на нерациональность действия. Повелась, потому что искренне желала вспомнить прошлое. Надо же! Как велика жажда истины! Порой она заставляет совершать абсолютные глупости! – Прости, Чудик, но твоя затея провалилась. Было приятно с тобой познакомиться, но мне пора возвращаться в палату».

Старушка вышла на балкон и облокотилась на парапет, медленно рассматривая двор. Гриша осторожно шагнул назад и скрылся в темной листве. Катя вжалась лопатками в стальную балюстраду и затаила дыхание. Несколько минут медсестра постояла на балконе, но её взгляд упорно проплывал мимо девочки. Создавалось впечатление, что женщина не хотела замечать нарушительницу больничных режимов и создавать лишние проблемы в свою смену.

– Рая, ну что там? – хриплый старческий голос позвал медсестру.

– Все тихо, – ответила Рая, – коты, небось, дерутся. Суда на них нет! Тьфу!

Старушка вернулась в кабинет, хлопнув балконной дверью. Вскоре погас свет.

Катя подскочила, словно резиновый мяч. Ноги и руки шевелились сами по себе, словно невидимый кукловод дергал за ниточки. Забыв о боязни высоты, девочка залезла на парапет, и, не дожидаясь, пока Гриша подаст руку, прыгнула на ближайшую ветку.

– А говорила, что высоты боишься, – довольно заметил юноша. У Кати хватило сил только бросить укоризненный взгляд.

– Быстрее, где здесь задний вход? – спросила Катя, когда ребята слезли с дерева.

– За зданием терапевтического отделения, – ответил Гриша, завязывая шнурки.

– Шевелись, пока нас ещё кто-нибудь не заметил! – в истерике крикнула Катя, хватая парня за руку и утягивая за собой.

– Успокойся, можно не торопиться, – насмешливо сказал Гриша, едва поспевая за ней. Поняв, что его спутница просто так не остановиться, юноша уперся ногами в асфальт и выдернул свою руку из девчоночьей ладони. – Мой приятель появился, как подобает его профессии, вовремя, и теперь мы без проблем доберемся до дома.

Тьма в проеме между корпусами дрогнула, и от нее отделилась невысокая стройная фигура, которая двинулась в сторону ребят. Катя приготовилась бежать, но её остановило странное поведение Гриши. Парень с невозмутимым видом направился к человеку в темной одежде.

–Все в порядке, он мой приятель, – Гриша жестом поманил девочку к себе. – Знакомься, Хио Ямаши.

Человек в черном одеянии стянул повязку с нижней части лица, открывая белое лицо с узкими глазами. Хио сложил ладони вместе и в пояс поклонился девочке.

– А почему он в карнавальном наряде? – удивленно подняла бровь Катя, стараясь сохранить спокойствие.

– Не в карнавальном, – возмутился Гриша, – а в настоящем японском кимоно. Хио Ямаши состоял в элитном отряде воинов-ниндзя, которые славились своим искусством маскировки. Я полагал, что удрать незамеченными нам не удастся, поэтому заключил с Хио сделку. Пришло время платить по счетам.

Гриша подошел к воину и поднял ладонью длинную рыжую челку, открывая высокий веснушчатый лоб. Хио аккуратно коснулся пальцами лба, затем поклонился и… черным песком растворился в темноте.

– Он… Он что – исчез?! Просто исчез?! – на ультразвуке завизжала Катя и с мольбой в глазах просмотрела на Гришу, – пожалуйста, Чудик, скажи, что у меня галлюцинации, и Хио просто ушел!

– Ну да, – пожал плечами Гриша, – ушел. Как полагается призраку.

– Что?!

– Эх! Долго же до тебя доходит, – вздохнул Гриша, хватая трясущуюся от ужаса девочку за плечи и выводя на дорогу проспекта, – в далеком пятнадцатом веке при дворе императора служил разведчик по имени Хио Ямаши. Во время феодальной войны Хио принял участие в заговоре против правящей династии, но был схвачен и приговорен к смерти. Однако его навыки маскировки отразились на уникальных способностях его призрака – скрывать любые объекты. Живые, неживые – не важно.

– Ты несешь чепуху! – воскликнула Катя, сбавляя темп ходьбы. Ноги отяжелели, словно в ботинки налили свинца.

– Чепуху? – в голосе Гриши заиграла досада. – Тогда ответь на один вопрос: почему старушка на балконе даже носа не повернула в твою сторону, хотя ты сидела в паре сантиметров?

– Просто тетя Рая страдает сильной близорукостью, – неуверенно, но упрямо сказала Катя. Очень сильной. Настолько, что не заметила дрожащую у неё ног пятнадцатилетнюю девчонку с гигантским рюкзаком на плече. Глупость, конечно, но более правдоподобно, чем история о том, как ребятам помог сбежать с больницы ниндзя, живший шестьсот лет назад!

Парень замолчал. Несколько минут парочка в тишине двигалась верх к перекрестку. Гриша задумчиво смотрел вперед, и его лицо было таким же, как и сегодня утром: в нем отражалось замешательство. Казалось, что рассказ юноши ещё не закончился, и мальчишка хотел донести до Кати какой-то особый смысл – смысл, скрытый от посторонних глаз и доступный для понимания только им – но не решался.

– Ладно, продолжай, – миротворно кивнула Катя.

– Тетя Рая не заметила тебя, потому что Хио вовремя применил свое искусство, – тихо продолжал Гриша, заходя в автобус, – я и не надеялся уйти с больницы незамеченным. Как-никак, это мой первый побег, и рассчитывать на «авось» нет смысла. Абсолютная удача бывает только в сказках про Ивана-дурачка. Вечером я встретился с Хио и попросил его «подстраховать» нас. Конечно же, он согласился.

– Так просто взял – и согласился? – хмыкнула Катя, изображая заинтересованность,– с каких пор духи помогают людям?

– С самого сотворения человека Богом. На протяжении тысячелетий духи стараются поддерживать связь с миром живых. Конечно, редкий человек согласиться заводить знакомства с привидением. Особенно без какой-либо выгоды для себя. Люди вообще существа корыстные, – философствовал Гриша, – но если задуматься, любое действие, даже на первый взгляд кажущееся бессмысленным, совершается с определенной целью. Мы делаем по утрам зарядку, чтобы быть здоровыми, работаем, чтобы получать деньги, читаем книги, чтобы узнать новые вещи. Призраки поняли, что заинтересовать человека можно предложив что-нибудь взамен. И стали оказывать живым различные услуги. Любой умерший способен выполнить любую просьбу человека. Достаточно заключить с призраком сделку – и ты уже катаешься на яхте в Индийском океане или забираешь в кассе выигранный в лотерее миллион рублей.

– А что духи берут взамен?

– Воспоминания. Я думаю, твоя амнезия тоже связана с появлением призрака. Он помог тебе и взял за свою помощь твои воспоминания.

Катины глаза округлились от удивления.

– Ну вот, мы пришли, – парень выскочил из автобуса и резко завернул в большой двор, окруженный, серыми девятиэтажными домами, – сегодня переночуешь у меня. Надеюсь, мама не станет возражать.

– Ладно, все равно мне некуда идти, – обреченно вздохнула Катя.

Реакция Гриши на её слова была странной.

– Слушай, я помочь тебе собираюсь, – закипающим яростью голосом процедил юноша, – а ты только и знаешь, что ныть, капризничать, вздыхать и обзываться! Идешь с такой кислой миной, словно тебя на поводке ведут! Не нравиться – я не настаиваю! Отправляйся на все четыре стороны! Скатертью дорога! – парень махнул рукой в неопределенном направлении.

– Нет! – испугалась Катя. Она и не подозревала, что Чудик может выйти из себя. – Гриша, я очень рада, что ты мне помогаешь! Ты моя единственная надежда, поскольку только ты что-то знаешь обо мне! – выпалила девочка. – Прости, если я вела себя слишком грубо и называла тебя чудиком! Но если бы ты не пришел за мной, я возможно, так бы и пролежала в той больнице до скончания веков!

– Не преувеличивай, – смягчился Катин собеседник, направляясь к зданию под номером 11, – больница просто разориться, если ты останешься на пожизненное лечение.

– Почему же, – весело поддержала разговор Катя, стараясь загладить вину, – я стала бы уникальным пациентом с отсутствием памяти при абсолютно здоровом мозге. Феномен нейрохирургии, известие о котором в считанные часы разлетелось бы по всей округе! Семинары, симпозиумы, конференции. Лучшие доктора из разных стран собрались бы вместе и стали ломать голову над странной девочкой. Я прославила бы вашу городскую больницу на весь мир, и тогда финансовый вопрос решился бы сам собой, – мечтательно улыбнулась девочка.

Гриша достал из кармана куртки ключи и прислонил электронный чип к отверстию в панели домофона. Послышался тонкий писк, и тяжелая черная дверь отворилась. Ребята поднялись по лестнице на третий этаж и остановились перед квартирой 46. Парень нерешительно постучал в дверь.

Ждать долго не пришлось. По другую сторону послышались быстрые шаги.

– Иду, иду!– низенькая дама в полинялом халате, цветастом переднике и пушистых тапочках встретила Катю и Гришу. – Гришенька! Солнышко! Ты уже вернулся! Ой, кто это? – женщина недоуменно прищурилась.

– Мама, познакомься, это Катя. Она студентка с соседнего факультета, тоже участвовала в походе, – на ходу придумывал Гриша, – По дороге у нее случился обморок, и нам пришлось вернуться в город. Её родители живут в деревне и приедут только завтра, поэтому я согласился приютить Катю у нас. Надеюсь, ты не будешь против.

– Разумеется, Гришенька, – рассеянно засуетилась дама, – проходите, проходите. Бедная девочка!

Женщина представилась как Анна Ивановна и проводила гостью на кухню.

Ужин оказался довольно простым: картофельное пюре и котлеты. Но хозяйка с такой щедростью и любовью подавала угощение, что Кате оно показалось вкуснее всего на свете.

После Анна Ивановна проводила Катю в комнату своего сына. Комната напоминала любительский музей. Небольшое окно было наполовину завешано оранжевой шторой. Слева стояла книжная полка, доверху заваленная книгами, журналами, газетными вырезками, старой радиоаппаратурой, поплавками и катушками с леской. По стенам были развешаны снасти и удочки. Справа от входа стоял раскладной диван, на который Гришина мама постелила чистую простыню, а сверху положила пару обтянутых белоснежными наволочками подушек и тяжелое ватное одеяло. Пахнущая свежестью постель так и манила к себе: после пережитых приключений у Кати ужасно болели руки и ноги. Школьница уже хотела юркнуть в кровать и утонуть в мягких подушках, как внезапно возникшая идея остановила её. Девочка поставила драгоценный рюкзак на диван и вжикнула молнией. Наверняка в нем есть какие-нибудь документы, записки, может, личный дневник – что-нибудь, способное установить её личность. Катя сунула руку в боковой кармашек и едва не завизжала от радости: пальцы нащупали сотовый телефон. Девочка быстро нашла в телефонной книжке слово «мама» и нажала кнопку вызова. Сердце отчаянно заколотилось. В трубке послышались длинные гудки. Прошла минута, две… На другом конце провода не было ответа. Затем монотонный голос автоответчика посоветовал оставить сообщение после сигнала. Катя попыталась дозвониться папе, но результат был тем же. Школьница вздохнула, отложила мобильник и продолжила поиски. Но больше ничего интересно в рюкзаке не оказалось. Разве что маленькая расписная шкатулочка. Маленькая расписная безделушка.

Глава 4: Студент кафедры духоведения.

Ночью Катя видела странный сон. Будто она сидит на берегу лесного озера, и к ней из воды выходит священник. Катя резко проснулась и села на диване. За окном вовсю светило солнце. Старые часы в гостиной пробили двенадцать раз. Девочка взяла с тумбочки телефон и набрала номера родителей. На этот раз автоответчик сообщил, что аппараты абонентов, увы, выключены. Катя досадно выдохнула и бросила мобильник в рюкзак. Затем достала из сумки чистую футболку и переоделась.

–Люди идут по свету,

Им, вроде, немного надо,

Была бы прочна палатка

Да был бы не скучен путь.

Hо с дымом сливается песня,

Ребята отводят взгляды,

И шепчет во сне бродяга

Кому-то – не позабудь.

Девочка замерла: песня из сна!

–Господи, да что же тут происходит! – в сердцах воскликнула Катя. Девочка рывком натянула джинсы и вылетела из комнаты.

Гриша сидел на кухне. Парень размешивал сахар в стакане с чаем и напевал себе под нос. Ложка в такт музыке били о края чашки.

Тут Катя все поняла.

– Гриша, я знаю, почему мы знакомы…Я кое-что вспомнила!

Тот страшный сон был вовсе не сном, а воспоминанием, и гитаристом на берегу был именно Гриша! Ну конечно! И кепка! Как она сразу не догадалась!

Девочка села за стол. Парень налил чашку чаю и поставил рядом.

– Надеюсь, ты сможешь объяснить все то, что я видела, – голос Кати подрагивал от волнения, от ожидания чего-то радостного и в тоже время пугающего, – например, про священника, который вышел из воды, что-то спросил у меня и удалился как ни в чем не бывало.

– Священника?

–Да. Я встретила его на озере, около которого очнулась. Впрочем, давай по порядку.

И, часто сбиваясь, Катя пересказала Чудику свой сон. Она торопилась, боясь забыть мельчайшие подробности.

–Занятная история, – задумчиво протянул Гриша, продолжая размешивать сахар в стакане. Затем он отхлебнул чай. – Но я попытаюсь тебе все объяснить и даже показать, чтобы окончательно отбить у тебя желание задавать глупые вопросы.

Катя обиженно надулась. Она хотела бы ответить, но передумала. Разозлится Чудик и вернет её в больницу. А ведь интересно узнать, чем кончится начавшаяся вчера неразбериха.

– Где Анна Ивановна? – нейтральным тоном спросила девочка.

– На работе, – Гриша раскрыл газету и стал водить пальцем в разделе объявлений. – Так что до вечера мы спокойно можем решать твои проблемы. Ешь. Потом пойдем в парк, – юноша подвинул Кате тарелку с жареной картошкой.

– Я уже не маленькая, меня в парке выгуливать не обязательно, – досадно фыркнула Катя. Но когда же он все, наконец, расскажет?! Вчера мучил своим «потом, все потом», сейчас! Сколько можно?!

– Поверь мне, это будет не простая прогулка.

                         ****

Парку, в который отправились ребята, было около полусотни лет. Городское управление всегда тщательно о нем заботилось: стриженый молодой газон пересекали заасфальтированные дорожки, вдоль дорожек стройными рядками росли молодые березки и голубые туи.

Здесь всегда было людно, но не шумно. По другую сторону проспекта располагался парк аттракционов, поэтому большая часть молодежи веселилась там. Здесь же находили себе закуток пожилые люди, мамы с младенцами и просто любящие спокойствие тихони.

– Здесь нам никто не помешает, – Гриша сел на старую лавочку напротив реставрированного фонтана.

– Шутишь? Вокруг так многу народу, – Катя смущенно огляделась вокруг.

– Много народу? – насмешливо переспросил парень и подвинулся к Кате, – посмотри внимательно. Замечаешь что-нибудь необычное? – юноша указал рукой на толпу людей, гуляющую вокруг.

– Да вроде ничего необы… – Катя недоговорила, присмотревшись к компании взрослых и детей. Один пожилой мужчина в костюме с сигаретой во рту развернул газету, и девочка прочитала на первой странице: «Правда. Выпуск № 12 от 26.12.1975 г». Рядом с ним кружилась в веселом хороводе вереница девочек в расшитых цветами сарафанах и с яркими лентами в косах. На брусчатке у фонтана двое черноволосых смуглых мальчика в лохмотьях гоняли прутиками толстых голубей и весело пели на непонятном Кате языке. Рядом с девочкой стояла обычная женщина лет тридцати в обычных джинсах и футболке и, разглядывая себя в карманном зеркальце, поправляла прическу. Все ничего, но зеркало отражало только предметы за ее спиной и ничего больше.

– Из мира живых только мы, – спокойно пояснил Гриша.

У Кати по спине пробежал холодок.

– Как много духов, – в страхе прошептала она, – и почему я раньше их не замечала?

– Живые не могут видеть мертвых, пока духи сами того не захотят.

– Все загадками говоришь! – досадно фыркнула девочка. – Ходишь вокруг да около! Давай уже по существу, чудик!

– Ладно, ладно, – парень, улыбаясь, вскинул руки. – Не все люди способны видеть призраков. Только те, с кем духи уже вступали в контакт. Как ты и я.

– Ты заключал сделку с умершим раньше?! – поразилась Катя.

– Естественно! Откуда, по-твоему, я столько знаю? Может, я и произвожу впечатление не самого умного индивида…

– Ничуть, – замотала головой школьница. Хватит уже обижать Чудика. Все-таки он помочь пытается.

– Но я между прочим учусь на втором курсе исторического факультета. Кафедра востоковедения. Так вот, однажды перед сдачей экзамена друзья позвали меня провести ритуал по призванию Ее Величества Халявы. Студенты, знаешь ли, – весьма суеверный народ. К тому же, вопросы для зачета были трудные. В общем, я согласился. И вечером во дворе института мы жгли костер, пели ритуальные песни, посыпали зачетки смесью зверобоя и тысячелистника, рисовали ножом на траве древнеславянские руны…

Катя покатилась со смеху.

– И как – помогло? – спросила она, вытирая хлынувшие слезы.

– Ещё бы! Всех призвали! И завкафедры, и ректора, и сторожа, и полицию. Они мигом наш шабаш разогнали. Я вернулся домой ни с чем. Захожу в комнату, смотрю – на кровати сидит девушка! С косичками, в платье в горошек. Я от страха чуть из штанов не выскочил. Спрашиваю, ты кто? А она встает с кровати и подает мне руку. Я Халява, говорит, ты меня звал – я пришла. Меня Валей зовут. Так я познакомился с Валентиной, студенткой Московского Университета 1973 года. Она милая, – Гриша мечтательно улыбнулся, – и вдобавок умная. Помогла подготовиться к зачету. Да так, что преподаватель удивился моей, – юноша важно поднял указательный палец и изменившимся голосом процитировал, – «проницательной критике политического строя Англии в 13 веке». Моему счастью не было предела. Я не знал, как отблагодарить Валю, но она сама назвала цену своей помощи.

– Разве это «помощь»? За помощь не берут плату, – Катя презрительно поджала свои тонкие губы, – и ты говоришь, люди – корыстные существа?

– Не забывай, Валя тоже была человеком, – возразил Гриша, – и взяла с меня всего один день.

– Один день?

– Воспоминание об одном дне из моей жизни. Не самое важное.

– По-моему, все воспоминания в жизни важны. Иначе бы мы о них не помнили, – неуверенно ответила Катя. Хотя, следуя такой логике, получается, прошлое, о котором девочка ничего не ведает, и гроша не стоит?

Гриша молча пожал плечами.

– Из рассказов Вали я узнал много любопытных сведений. Духи умерших людей выполняют просьбы живых за воспоминания и возвращаются с добычей в Аркаим.

– Куда?

– Параллельный мир, мир духов. Я думаю, там обитает и дух, который помог тебе. Если где и искать потерянное прошлое, то именно в Аркаиме. Человека, воспользовавшегося силой духа, легко обнаружить. Его глаза получают способность видеть тонкие материи, а на ладонях появляются родимые пятна. Чем ценнее услуга и выше плата, тем больше пятно.

Катя неуверенно уставилась на свою ладонь. Её украшала гигантское, идеально круглое, родимое пятно.

– Судя по размерам, – горько усмехнулась девочка, – призрак мне жизнь спас.

– Очень возможно, – подтвердил Гриша, – спасение жизни – самая дорогая услуга, которую могут оказать духи. Потому что, по сути, умерший вступает в борьбу с самой судьбой заказчика, которому на роду написано, погибнуть в таком-то месте, в такое-то время.

– Ты серьезно?! – испугалась Катя. – Может, совсем наоборот: мне судьбой предначертано выжить. И неважно – как.

– Кто знает, – кивнул Гриша, – лично я – нет.

– Хорошо, а что насчет разрыва сделки?

Парень посмотрел на неё как на умалишенную.

– Ну, любой контракт можно расторгнуть: кредитный, брачный, страховой…– принялась пояснять Катя, – значит, и… как его назвать? Об оказании сверхъестественных услуг?

–Никогда не слышал о расторжении сделки с духом, – отрицательно замотал головой Гриша, – но попробовать стоит!

–Но как попасть в Аркаим? Поезда, наверное, туда не ходят.

–О-о-о! – Парень, похоже ждал этого вопроса. Чудик важно поднял палец. – Вот здесь и загвоздка. Валя мне целую лекцию прочитала о том, как попасть в город призраков. Чтобы оказаться в Аркаиме, нужно нырнуть в собственное отражение. Казалось бы, чего проще: найди любой водоем и прыгни в воду. Только ничего не выйдет, потому что сделать это нужно в месте, где в границе между мирами есть так называемые «дыры», – аномальной зоне, найти которую не просто. Но и на этом трудности не заканчиваются: у этого способа перемещения есть два существенных недостатка. Во-первых, в зависимости от меняющихся условий нашей окружающей среды «дырки» в границе могут смещаться или вовсе «затягиваться», и тогда аномальная зона перестанет быть активной, во-вторых, нет никакой гарантии, что тот или иной межпространственный проход ведет именно в Аркаим. Мы можем очутится где угодно, в любом параллельном мире, даже в том, в котором нахождение человека вообще невозможно.

– Ясно, значит, искать «дырки» и прыгать в них мы не будем, – облегченно вздохнула Катя. Ее не привлекала перспектива оказаться в каком-нибудь жутком месте, таком, как, например, Венера, где атмосфера состоит из паров серной кислоты, а температура днем поднимается до пятиста градусов по Цельсию. – А еще способы есть?

– К счастью, да. Мы можем попробовать пройти через зеркало. Считается, что зеркала являются порталами в параллельные миры, поскольку искажают в себе любое изображение, а значит, и пространство. Но без проводника нам не обойтись.

– Проводника?

Гриша стал что-то искать в кармане штанов.

– О загадочных силах зеркал знали ещё наши предки. Но эти силы обычно запечатаны. Иногда, при стечении определенных обстоятельств, сила высвобождается, порталы открываются, и люди и животные попадают в другие миры. Кто-то возвращается домой живым и невредимым, но, к сожалению, находит свою семью изрядно постаревшей, – время в параллельных мирах течет совсем по-иному – кто-то не возвращается вовсе. И лишь немногие способны направлять магию зеркал в нужное русло. Их называют медиумами, они очень ценны2.

– Звучит гораздо сложнее, чем я ожидала, – вздохнула Катя. На её лице застыл немой вопрос: и где найти такого медиума? Они же не на улице валяются!

Гриша, похоже, все понял без слов, и, наконец, достал из кармана штанов скомканную страницу утренней газеты.

– «Сниму порчу и сглаз, помогу воссоединить семью» … «Потомственная знахарка Прасковья почистит вашу ауру, поправит здоровье» … – прочитал парень.

– Смеешься?! Ты серьезно веришь этим объявлениям?! – воскликнула Катя. – Они же все обманщики и шарлатаны! Заморочат голову и оставят тебя не то что без денег – без штанов, из которых ты любишь от страха выпрыгивать!

– Согласно теории вероятности, – Гриша важно повысил голос, – среди всех колдунов и экстрасенсов хотя бы один должен оказаться подлинным.

– Гриша, у тебя с головой все в порядке? – язвительно поинтересовалась девочка. – Это тебе не теория, это жизнь! В ней никаких медиумов и колдунов, призраков, исчезновений в зеркале, параллельных миров не было и быть не может!

– Да неужели?! – парировал Чудик. – Тогда почему ты согласилась сбежать из больницы?! Не потому ли, что поверила в ту, как ты называешь, чепуху, которую я тебе наплел?!

Катя открыла рот, чтобы сказать парочку ядовитых слов в свое оправдание – и захлопнула, щелкнув зубами. Выставлять себя закоренелым скептиком школьнице показалось гнусным лицемерием. Все приключившиеся с ней событий – от пробуждения на берегу озера до побега из-под носа старой медсестры – не хотели поддаваться никакому рациональному объяснению. Поэтому волей-неволей приходилось верить рассказам рыжеволосого чудика, или хотя бы не отрицать существования того, о чем с такой уверенностью он толковал.

Катя наклонила голову и заглянула в газетный листок.

– Двадцать предложений, – задумчиво пробормотала она, – получается, чтобы найти единственного, которого нам предсказывает твоя теория вероятности, нам придется заглянуть к каждому.

Остаток дня ребята слонялись по городу в поисках медиума для своего дерзкого замысла. За одни только сутки Катя пробежала больше километров чем, как ей показалось, за последний год. Студент и школьница поднимались на верхние этажи старых пятиэтажек, где на дому работали бабушки-гадалки, и заглядывали в салоны потомственной ведьмы Брунхильды или светлоозаренного космоэнергета Борислава. На удивление, все одаренные сверхъестественными способностями люди, находящиеся в разных частях города и не имеющие возможности связаться друг с другом, относились к своим клиентам подозрительно одинаково. Может, они не такие уж обманщики и передают мысли по воздуху? Сначала Катю и Гришу встречали любезно, оглашали перечень услуг и бесстыдно называли свою цену из разряда «сколько-сколько?!», потом выслушивали пожелания заказчиков и – покрутив пальцем у виска, отправляли восвояси.

Правда, находились смельчаки, которые соглашались отправить двоих в параллельный мир, с серьезным видом доставали зеркала, усаживали ребят на мягкие аляповатые кресла и полчаса вводили в транс, во время которого, как утверждали экстрасенсы, студент и школьница успеют посетить загадочный город призраков. Но Катя ничего не видела, и когда открывала глаза, по-прежнему оказывалась в полуосвещенном салоне. Гриша возмущался.

– Вы понимаете, что после вашего сеанса мы должны переместиться в город призраков?

– Так вы в него и переместились, – на полном серьезе отвечали маг или колдунья, – полчаса ваш разум, отделенный от тела, витал в восьмимерном пространстве.

– Вы не поняли, – встревала Катя, – нам нужно очутиться в параллельном мире! Ма – те-ри-аль-но! Ходить по его земле и прикасаться к его вещам! Руками и ногами!

–Милочка, это невозможно! – смеялись в ответ, – к вашему сведению, в восьмимерном пространстве могут находится только эфирные тела! Да к тому же вы уже все повидали, зачем вам руки и ноги?

– Во-первых, я ничего, кроме темноты, не повидала. Во-вторых, я туда не на экскурсию собираюсь! У меня есть важное дело! И без рук и ног мне не обойтись!

– Я повторяю – невозможно! – раздавалось по другую сторону стола с хрустальным шаром.

– Для кого, для вас? – вкрадчиво интересовалась Катя.

– Да! – честно признавались маг или колдунья, лишь бы отвязаться от настырной девчонки. – Я впервые слышу о каком-то там городе призраков, понятия не имею, где он находится и не представляю, как вас туда отправить!

– Благодарим вас за вашу попытку и искреннее признание вашего провала, – Гриша, как петарда, взвивался вверх, хватал за руку Катю и направлялся к выходу.

– Подождите! – маг или колдунья бежали наперехват. – А деньги!

– За что? – насмешливо откликался Гриша. – За посиделки в креслах с маятником перед глазами? Спасибо, я хорошо выспался!

– Идите к черту! – следовал ответ. – Психи!

Затем в спину ребятам экстрасенсы бросали свое самое сильное заклинание. В итоге к концу дня на Кате было два приворота, три отворота, венец безбрачия, пять сглазов, африканская чесотка, гаитянская хвороба и что-то там еще.

Объявления на листке закончились, и ребятам пришлось вернутся домой. Анна Ивановна уже закончила работать и готовила ужин. Гриша и Катя сели за стол.

– А чего не веселы, голову повесили? – нараспев удивилась она, размахивая деревянной ложкой.

Гриша рассказал матери про походы к экстрасенсам. Напрасно Катя кривила лицо, жестикулировала руками и толкала Чудика под столом. Парень словно не замечал её.

– А зачем вам экстрасенсы?

– Катя жалуется на головные боли, – ответил Гриша, – и хотела бы подлечится.

– Ох, несчастная девочка! – Анна Ивановна прижала руки к груди так, что измазанная соусом ложка оставила пятно на халате. – И давно? – обратилась она к школьнице.

Разыгрывающая перед Чудиком пантомиму Катя спрятала руки под стол.

– С детства, – как можно убедительнее отрапортовала она, – наверное, поэтому у меня и случился обморок.

–Вот только мы не можем найти хорошего экстрасенса, – продолжал Гриша, отправляя ложку с супом в рот.

– Катенька, может, дождешься своих родителей? – заботливо спросила Анна Ивановна, – они же приедут сегодня, верно? А дома ты уже пойдешь, ауру почистишь. Я тебе и человека хорошего посоветую.

– А я позвонила им сегодня, – скороговоркой ответила Катя, – они приедут завтра! Сегодня не могут! Машина сломалась. Посоветуйте, пожалуйста! Голова просто раскалывается! Мочи нет!

Гришина мама относилась к числу тех женщин, которые в молодости по воскресеньям собирали по дому все баночки с кремами, расставляли их перед телевизором и заряжали энергией во время программ Анатолия Кашпировского.

Анна Ивановна присела на край стола.

– Недалеко живет Федор Васильевич Белоногов. Он творит настоящие чудеса. Я дам его адрес, – женщина достала из ящика стола ручку с блокнотом, – езжайте, пока еще светло. Он враз вылечит Катеньку.

Экстрасенс Федор Васильевич Белоногов, пенсионер лет семидесяти пяти, доживал свой век вместе с пожилой женой в небольшом домике на краю города. По указанию Анны Ивановны Гриша и Катя сели на автобус и отправились в соседний район, где не было высотных построек.

– Гриша, если твоя мама знала об экстрасенсах, то почему мы сразу не обратились к ней? Зачем устраивать пятичасовой марафон по городу? – спросила Катя, когда ребята двигались вдоль свежеокрашенных заборчиков с тщательно убранными цветниками.

– Я не хотел ей врать, – вздохнул Чудик, чувствуя уколы совести, – но все равно пришлось.

Девочка протрусила вперед, затормозила у светло-орехового домика с кружевными занавесками на окошках и сверилась с записью на листочке.

– Это здесь, – школьница нажала на кнопку звонка на заборе.

Через минуту калитку отворила румяная невысокая пенсионерка.

– Вам чего, ребята?

– Скажите, а Федор Васильевич здесь живет?

– Да, – старушка поправила очки на маленьком носике и пристально оглядела ребят с ног до головы, – вы за флигельками?

– Какими флигельками? – опешила Катя, но вовремя сообразила: – Ах, нет! – рассмеялась девочка. – Мне его советовали как хорошего экстрасенса.

– Федор Васильевич уже не работает с людьми, – покачала головой пенсионерка.

– Очень жалко, – грустно пожала плечами девочка, – тогда прощайте.

Девочка развернулась, сделала три шага – и упала.

Чудик кинулся к школьнице и подхватил её.

– Ах, боже мой! – пенсионерка испугалась и замахала над девочкой платком.

Гриша опустил глаза: Катя находилась без сознания. Удачный момент, чтобы уговорить старушку пропустить их к медиуму.

– С раннего детства ее мучают головные боли, – ломающимся от тоски голосом промолвил юноша, – порой настолько сильные, что она теряет сознание.

Быстрая реакция помогла Грише вовремя подхватить спутницу. Парень довольно для себя отметил, что со стороны выглядело, словно он был готов к её очередному обмороку, что добавляло убедительности его словам.

– Врачи только разводят руками, – продолжал ломать комедию Гриша, – говорят, вегетососудистая дистанция не излечима. Но ходят слухи, что Федор Васильевич творит настоящие чудеса. Он ее последняя надежда.

Мягкосердечная пенсионерка растрогалась и пригласила ребят в дом.

Катю перенесли на старый диванчик в гостиной. Старушка положила ей на голову мокрую тряпку и быстро пошла на кухню приготовить травяной чай.

Как только шаги женщины утихли, Катя приоткрыла глаза.

– Очнулась? – спросил Чудик, сидевший рядом. – Похоже, тебе действительно следовало оставаться в больнице, – Гриша виновато улыбнулся и съежился, – со здоровьем у тебя и вправду не очень.

– Зато с артистизмов все в порядке.

– Не понял. Ты все подстроила?! – резко, словно пружина, выпрямился юноша.

– Не шуми, – рассерженно шикнула Катя, – иначе все испортишь.

– А я еще сокрушался, что так подло воспользовался твоим обмороком, – с горечью пожаловался Чудик.

– И правильно сделал, – школьница похлопала Гришу по плечу, – я думала, ты не сообразишь. Но времени предупредить у меня не было. Сам видел: ситуация была критической.

Федор Васильевич, невысокий лысый толстячок с мясистым лицом, сидел на летней веранде и вырезал из фанеры флигель, Услышав шум, пенсионер отвлекся от работы и зашел на кухню, где вовсю возилась его жена.

– Клавушка, у нас гости?

–Да, – быстро ответила старушка, кроша сухие соцветия в чайник, – девочка искала тебя. У нее жуткие головные боли. Она упала в обморок прямо под нашим забором.

– И где она сейчас?

– Лежит в гостиной.

Пенсионер быстро направился в соседнюю комнату. Увидев, что девочка очнулась и уже сидит на диване, пенсионер пригласил ребят на веранду, где больше свежего воздуха.

Весь дом Федора Васильевича и Клавдии Михайловны Белоноговых источал крепких дух «глубокой старины». В гостиной, отделанной бледно-голубыми обоями стояла старая крепкая мебель и телевизор с длиннющими усиками-антеннками и маленькими выпуклым экраном в окружении кнопок и ручек. На диване вальяжно развалились вышитые подушки и думки. Столики украшали белые салфетки и вазочки со срезанными цветами. В кухне к потолку были подвешены сухие травы, на полках, столах и даже в углу у печки толпились банки с компотами и вареньями. Все неодушевленные обитатели дома в немом единогласии вещали округе, что на улице Лесной 5 живет расторопная и бережливая хозяйка.

Гриша и Катя сели за покрытый белой скатертью круглый стол, занимавший почти всю веранду.

– Удивляюсь, что вы нашли меня, ребятки, – усмехнулся пенсионер, убирая со стола газетку, на которой вырезал флигель, – я уже давно не занимаюсь исцелением людей!

– Но хорошая память о вас по-прежнему живет в них, – улыбнулась Катя, – они и рассказали нам о вас.

– Приятно слышать, – Федор Васильевич сел за стол и поправил круглые очки, украшавшие его большой красный нос, – я постараюсь вам помочь. Вас же беспокоят головные боли?

– Не совсем, – замялась Катя, – головные боли были лишь предлогом.

– То есть вы солгали моей жене? – пенсионер изменился в лице. Но оно выражало не упрек, а беспомощное недоумение. Федор Васильевич выглядел, как ребенок, который хотел поиграть со старшими во дворе, но они, вместо того, что принять к себе, отняли новый мячик и прогнали.

– Нам пришлось, – быстро вмешался Гриша, – ведь она не пускала к вам. А нам очень нужна ваша помощь.

– Ну, раз вы уже здесь, тогда говорите, – старик смирился перед наглостью современной молодежи, – я не стану вас прогонять. Наверное, серьезная причина заставила вас пойти на хитрость.

– Да, нам нужно попасть в другой мир, – отчеканил Гриша.

Чудик, что еще сказать! Когда надо говорить и действовать оперативно, он любит потянуть резину и поиграть в шарады! А как только возникает необходимость подготовить человека к обстоятельному разговору, не раздумывая огорошивает собеседника тазиком шокирующей информации!

– Что-что?! – Федор Васильевич пошевелил мизинцем в ухе. – Я не ослышался? В другой мир? Вы шутите?

– Нет, нет! – Катя вскочила и замахала руками. – Мы серьезно! Мы хотим попасть в Аркаим, город призраков!

– Аркаим? – пенсионер рассеянно провел рукой по сверкающей лысине. – Я слышал о нем, но, признаться честно, не верю, что он существует. Впрочем, лет пятьдесят назад ко мне пришла довольно состоятельная дама и попросила отправить её в Аркаим. Я открыл ей проход, и она и вправду исчезла! И больше не вернулась! Нет, ребятки, я больше рисковать не стану!

– Она просто осталась там, вот и все, – раскрыл тайну Гриша, – иногда живые люди временно поселяются в городе призраков.

– Все равно, – пенсионер настолько сильно покачал головой, что маленькие очки затанцевали на широком носу, – что скажут ваши родители, если узнают, что вы убежали в другой мир?! Да они же меня за решетку посадят!

– Пожалуйста! – взмолилась Катя. – Мне нужно найти одного духа! Он украл все мои воспоминания.

– Воспоминания? Я зачем они ему? – Федор Васильевич удивленно уставился на девочку.

– Если живые люди могут поселяться в Аркаиме, значит, и духи могут приходить в земной мир, – ответила школьница, – они так и делают. И оказывают людям различные услуги, а взамен берут воспоминания. Призрак помог и мне. Он спас мне жизнь, но забрал все мои воспоминания.

Федор Васильевич опустил подбородок на сцепленные пальцы, внимательно слушая Катю.

– Я, конечно, понимаю, нет ничего дороже человеческой жизни, – продолжала девочка, – но всему должен быть предел! Я не помню не своего имени, ни возраста, ни адреса. Я не могу вернуться домой, а телефоны родителей не отвечают. Я не знаю, что мне делать.

Красное лицо старика смягчилось от сострадания.

– Я думаю, оказавшись вы на моем месте, – Катя понизила голос, заметив перемену, – все бы ваши решения тоже бы свелись к одному отчаянному поступку. Безумному, опасному поступку, который маячит вдали проблеском надежды и дразнит вас. И вы бежите за ним, как маленькая собачонка за летящей палкой.

Пенсионер почувствовал себя буридановым ослом, оказавшимся между двумя стогами сена. С одной стороны, он не хотел подвергать детей опасности. С другой стороны, искренне желал помочь бедной девочке.

Для прозорливых Катиных глаз не осталась незамеченной эта внутренняя борьба. Девочка поняла, что близка к цели и бросила в ход припрятанный козырь. В доме школьница увидела много флигелей. Ими были забиты все углы. Они толкались острыми краями на полках, прятались под журнальными столиками и белели грубо обрубленными боками в черных недрах открытой настежь кладовой. Некоторые из них были тщательно отполированы и даже покрашены, но большинство так и оставались недоделанными. Создавалось впечатление, что Федор Васильевич брался за одно изделие, но оно ему быстро надоедало, и он переходил к другому.

– И разве это не здорово – посетить другой мир, прикоснуться к его чудесам и проникнуться его атмосферой?! Неужели вам самому никогда не хотелось ненадолго оставить повседневную жизнь и ринуться навстречу новому и неизведанному?

Сопротивление было сломлено. Катя угадала самую заветную мечту медиума. Федору Васильевичу, в молодости постоянно окруженному людьми, претила тихая и однообразная жизнь пенсионера. Некогда любимое занятие, вырезать из фанеры флигеля, уже не доставляла старику прежнего удовольствия, и он грезил о захватывающих приключениях.

– Ладно, так уж и быть, – выдохнул старик, – но я отправлюсь вместе с вами.

– Как пожелаете, Федор Васильевич, – довольная своей искусной словесной игрой, кивнула Катя.

– Можно просто Василич. Так меня звали все мои клиенты.

Глава 5: Через зеркало к звездам… или нет.

Багровый диск солнца медленно оседал на землю, бросая косые желто-красные лучи на чистое небо. Теплый вечерний ветер гладил ростки молодой пшеницы, отчего по зеленым коврам неспешно расходились длинные волны. По узкой песчаной тропинке гуськом шли трое. При взгляде на них можно подумать, что они переезжают, но только грузовик, в котором придется везти вещи, не смог подъехать к дому и остановился на границе проходимости, отмеченной пшеничными полями. Впереди, согнувшись в три погибели, под тяжестью огромного зеркала тащился долговязый рыжий парень в кепке козырьком назад. За ним, поддерживая другой край зеркала, шла девочка с большим рюкзаком. Замыкал колонну толстый пожилой человек в светлом летнем костюме и темной шляпе, из-под которой над ушами и на затылке выбивались сохранившиеся седые волосы. Старик нес в руках груду из потертых книг, восковых свечей, хрустального шара, металлических рамок и других вещей, названия которых известны только в узких кругах.

Старое зеркало с каждым шагом казалось все тяжелее и тяжелее. Чтобы отвлечься от своей ноши, Гриша сделал усилие, высунулся из-под зеркала и пропыхтел своим спутникам.

– Что же мы все молчим? Словно не в другой мир идем, а банк собрались грабить! Вот вы, например, Федор Васильевич, расскажите, как вы стали экстрасенсом?

Катя фыркнула: Надо же! У Чудика еще хватает сил задавать вопросы! Сразу видно, чем компенсируется недостаток ума!

– О-о-о! – протянул Василич, – это удивительная история, которую я вряд ли забуду.

– Правда? Что-то необычное?!

– Еще мягко сказано! – подтвердил медиум. – Это случилось, когда я еще был молодым, чуть постарше, чем ты сейчас, Гриша. Я был на даче у своих родителей и отправился в гости к своим друзьям, которые жили за рекой. Я пришел к берегу и увидел, что понтонного моста, который устанавливали летом, нет. Стояла холодная осень, и потому его убрали раньше обычного. Я расстроился: мои друзья устраивали большой праздник в честь дня рождения и сердечно желали, чтобы я присутствовал среди гостей. Обескураженный и огорченный, я присел на пристань. Возвращаться домой мне не хотелось. Я посмотрел на реку и случайно заметил лодку невдалеке от себя. В лодочке сидел маленький мальчик и удил рыбу. Я помахал ему рукой, подзывая к себе. Мальчик заметил меня и причалил к пристани. Я попросил его перевезти меня на другую сторону реки. Малой в недоумении уставился на меня. Я догадался, что он не понимает, потому, наверное, глухонемой. Я жестами показал ему, что мне нужно на другой берег. Кое-как мы договорились. Малой помог мне усесться в свою лодку и взялся за весла. Через несколько минут мы были на другом берегу. Мальчик помог мне выбраться из лодки, а потом… потом он ловко подскочил и быстро коснулся пальцами моего лба. Я удивился: может, юнец хотел подшутить надо мной? Или у глухонемых так принято прощаться? Так или иначе, я вежливо улыбнулся и поблагодарил ребенка. От берега я поднялся на тропинку, которая вела к дачным участкам, и еще раз обернулся, но лодки на реке уже не было. Я посмотрел по сторонам – может, мальчик отчалил от берега и спустился вниз по течению. Но вокруг было ни души. Не переставая удивляться, я добрался до дачи друзей и за столом рассказал о своем приключении. Но они даже внимания не обратили на мою историю. Я тоже посчитал ее пустяком, но странности на этом не закончились. Со мной стали творится невообразимые вещи. Я стал видеть людей, которых окружающие не видели, и некоторые посчитали, что я рехнулся, и настойчиво советовали мне обратится к психиатру. Я и сам стал думать, что сошел с ума, пока один из видимых мной людей не сказал мне, что он – привидение. Более того, он назвался отцом одной знакомой мне женщины и попросил меня передать ей предупреждение, касающееся ее личной жизни. Чтобы проверить, правда ли то, что человек, с которым я говорил – душа умершего родственника женщины, я решил исполнить просьбу призрака. Нашел даму и в точности передал ей слова привидения. Она не поверила своим ушам, а когда спросила, от кого послание, я сказал, что призрак назвался ее отцом. Видели бы вы ее лицо, когда она услышала мои слова! Она пообещала выполнить просьбу духа и быть осторожной, и это помогло ей в какой-то сложной ситуации. Позже она вернулась и отблагодарила меня, а также растрезвонила на всю округу, что я общаюсь с призраками. Люди потекли в мой дом с различными просьбами: вызвать духа, излечить болезнь, предсказать будущее и тому подобное. Лучше всего, конечно, у меня получалось общаться с привидениями, которые сами приходили ко мне домой передать сообщения своим друзьям и близким, но и это приводило посетителей в неописуемый восторг. Весть о моих сверхъестественных способностях разлетелась на полгорода. Я всерьез занялся эзотерикой и сделал ее своей работой, которая приносила мне неугасающую славу и стабильный доход. Вот так.

Троица миновала поля и остановилась на следовавшей за ними лужайке. Гриша облегченно свалил со спины зеркало, едва не разбив его. Катя немедленно толкнула парня и покрутила пальцем у виска. Василич разложил на траве принесенные предметы – он уже не помнил, как тогда открыл портал, поэтому собрал со собой все, что было дома: может, пригодится – и велел поставить зеркало на подставку, скрывающуюся в задней стенке.

Катя и Гриша снова схватились за раму и, обливаясь потом, подняли зеркало. Заключенное в старинную оправу, оно было невыносимо тяжелым.

– Неужели нельзя было обойтись карманным зеркальцем? Обязательно использовать эту громадину?! – взвыла школьница, когда выскользнувший из рук край зеркала упал на ее ногу.

– Интересно, как бы ты в него полезла? – съехидничал Гриша.– Или тебе, как в «Семейке Адамс», хватит одной руки, бегающей по Аркаиму?

Парень стащил зеркало с Катиной ноги. Рама бульдозером прошлась по костям. Носком ботинка юноша выдвинул подставку и опустил на нее зеркало.

Василич зажег свечу нарисовал на стекле дверь, и, бормоча себе под нос, стал капать воск на стекло. Капли наперегонки бежали вниз, оставляя на стекле желтые дорожки. Пенсионер заволновался. Клавдия Михайловна долго не соглашалась давать свое зеркало, доставшееся ей от бабушки, а той от её бабушки. На разговоры мужа о том, что зеркало ему необходимо для проведения ритуала исцеления, старушка, чувствуя подвох, недоверчиво прищурилась и подметила, что впервые слышит о пользе зеркал против головных болей. Но спустя пятнадцать минут троице удалось упросить Клавдию Михайловну, и та, поглубже закутавшись в свою вязаную кофточку, согласилась выдать свою драгоценность под обещание, что оно вернется домой в целости и сохранности.

Опасения Василича не оказались напрасными. До сих пор идеально чистая и ровная поверхность зеркала покрылась паутиной трещин, словно в нее врезался невидимый кулак. Дальше стало ещё страннее. Стекло буквально вздулось изнутри, как воздушный шарик, пренебрегая всеми законами физики и химии, преодолевая свою тугоплавкость и непластичность… И лопнуло. Катя резко отвернулась, закрывая лицо руками и ожидая, что мелкие осколки вонзятся в кожу. Но этого не произошло. Казалось, что стеклышкам вообще нет дела до школьницы, студента и пенсионера. У них была задача, которую, если уж она поставлена, они должны выполнить. Тысячи осколков зеркала закружились в вихре вокруг людей, отражая последние лучи закатного солнца.

– Ого! Здорово! – в один голос выдохнул Гриша и Катя. На губах парня застыла счастливая улыбка. Действительно, зрелище было поистине волшебным и немного напоминало снимки телескопом «Hobble» туманности Андромеды или Млечного Пути. Только это было так близко и так ощутимо. Миллиарды звезд кружили вокруг ребят в своем сумасшедшем танце, сверкая белым, желтым, багровым, лиловым и розовыми цветами. Солнце уже село, но стеклышки словно впитали в себя свет и продолжали гореть, превращая вихрь в неистовое полымя.

Катя не могла поверить своим глазам. Ей казалось, что это просто сладкий детский сон, поскольку такого в жизни не может быть. Абсурд! Чепуха! Ерунда! Ничего не…

Неизвестно откуда налетевший ветер взъерошил волосы девочки. Затем голова немного закружилась и кровь в жилах заходила ходуном. Земля ускользала из-под ног. Катя опустила глаза вниз и вскрикнула: земли под ногами не было! Она… летит! И рядом с неё в воздухе, или, скорее, пространстве из зеркальных осколков, с криком «Юухуу! I believe I can fly! » парил Гриша, и застыл в невесомости, сохраняя солидность, но не сохраняя спокойствие и равнодушие, Василич.

Мир, оставшийся за пределами вихря осколков, исчез. Погас пламенный закат, пропало поле, леса, деревня, пропала наступающая ночь. Остался только белый свет, который Кате был уже знаком. Ну конечно! Она его видела в предыдущем сне! И пусть! Девочка с интересом ждала, что же будет дальше.

Неожиданно восторг испарился, потому как Катя вспомнила, что будет дальше. Падение в белую пустоту и пробуждение с неприятным ощущением усталости, вызванным пережитым страхом и шоком.

«Начинается!» – внутри у школьницы все похолодело. Волшебные звездочки замедлили свой бег. Белое сияние поблекло. Пространство посерело и посинело. Катя нервно сглотнула: этого в предыдущем сне не было. Острые контуры зеркальных осколков потекли, словно стекло стало плавится. И вот один за другим осколки превращались в капли жидкости, прозрачной, как стекло.

–Вода?! – недоуменно проорал Гриша, схватив рукой самую большую каплю. – Откуда здесь вода-а-а?!

Вихрь остановился, и сила, державшая Катю, Гришу и Василича на весу, разжала свои руки. Люди под силой гравитации (она ещё существует?!) полетели вниз.

– Не-е-ет! Опять! – на ультразвуке завизжала Катя. Капли воды сливались друг с другом, образуя вокруг людей узкий коридор из полупрозрачной жидкости, ведущей к темно- синей бездне.

– Закрой глаза! Будет не так страшно! – успел крикнуть Гриша. Катя зажмурилась. И больно ударилась головой и грудью о воду.

Девочка открыла глаза. Вокруг была вода. Катя не успела глубоко вдохнуть, поэтому кислорода в легких катастрофически не хватало. Вдобавок что-то невидимое опутало её ноги и неумолимо тянуло вниз. Школьница барахталась в воде, не в силах всплыть на поверхность. Тут к ней подплыл Гриша, схватил за руку и потащил наверх.

–Ах! -девочка вскинула голову над поверхностью воды. Быстро хватая ртом воздух, она убрала налипшие на лоб волосы.

«Или я ещё сплю или уже сошла с ума, – обреченно и в то же время счастливо подумала Катя, потому что представшее перед её глазами невозможно увидеть даже в самом отдаленном и прекрасном уголке планеты.

Она, Гриша и Василич плавали в огромном, идеально круглом и кристально чистом озере, окруженном гладкими сверкающими, как начищенное серебро, валунами. В одном месте каменный круг разрывался, и вода с грохотом падала куда-то вниз. А позади… Зависшее над горизонтом огромное оранжевое солнце и бездонное розовое небо. Такое ощущение, что озеро парит в воздухе!

– Невероятно! – восторженно воскликнул Гриша. – Валя рассказывала мне об Аркаиме, но я даже представить себе не мог, насколько удивительно это место!

–Это Аркаим? – спросила Катя, но не успела получить ответ. Вода в озере забурлила, и над поверхностью поднялись головы, старые и молодые полупрозрачные и вполне материальные, бледные и смуглые.

Толпа людей осторожно и немного испуганно двинулась к месту, где вода вытекала из своей чаши и низвергалась в неизвестность, и поднялись на узкий каменный портик.

– Кто это? – поинтересовался Василич.

– Живые люди и призраки. Первые прибыли сюда на экскурсию, вторые – обрести новый дом, – ответил Гриша. – Предлагаю присоединится к ним.

Юноша поплыл к берегу. Катя энергично заработала руками: ей очень захотелось выбраться из озера и посмотреть, что же там внизу. Наконец ноги коснулись дна. Девочка ступила на каменную лестницу, ведущую со дна водоема на землю.

Гриша ловко вскарабкался на каменный парапет. Его спутница не отличалась подобной проворностью. Катя заскользила по мокрым камням. Ноги разъехались, и школьница, наверное, свалилась бы назад в воду на смех окружающим, если бы Чудик вовремя не подхватил бы её. Балансируя в опасной близости от воды, парень с трудом затащил девчонку на парапет.

Может, оставить её здесь и пойти по своим делам? Но Гриша отогнал от себя привлекательную мысль и глубоко вздохнул.

В конце концов, он привел сюда Катю, и он должен сопровождать её по мере возможности. Так воспитывала его мама. К тому же, где гарантия, что юноша достигнет своей цели в одиночку? Несмотря на гостеприимность, чужой мир может таить в себе разные опасности.

Гриша внимательно посмотрел на девочку и тут же решил, что долг чести и трудности путешествия – не самые главные причины, заставляющие его терпеть капризы пятнадцатилетней школьницы. Вид мокрой и растрепанной Кати вызывал жалость. Эта упрямая и самоуверенная девчушка на самом деле слаба и беззащитна. И просто рука не понимается оставить её наедине со своими проблемами!

Студент помог Василичу. Катя подошла к группе туристов, с криком и хохотом фотографирующих что-то внизу.

У девочки закружилась голова от небывалой высоты. Озеро, из которого она выплыла, находилось на вершине огромной горы, третьей из пяти, на вершинах которых в бассейнах блестела чистейшая вода! Перед наблюдателями раскинулся во всем своем величии бескрайний океан, в котором плавало бесчисленное множество островов, темно-серых скал, чугунных утесов. Каменные арки и подвесные мосты взлетали к переливающимся голубым, лиловым, желтым и нежно-малиновым небесам, залитыми золотистыми лучами заходящего солнца.

–Смотри, мама, снежинки! – пухленький мальчик лет пяти дернул за руку рядом стоящую женщину.

–Снег, снег! – загалдели туристы, тыча пальцами в абсолютно чистое небо, с которого падали крупные белые хлопья.

Во всем городе шел тихий снег. Он неспешно кружил в воздухе, оседая на верхушках утесов, огромных деревьев и каменных арок. До воды и остров снег не долетал и таял в воздухе.

Духи, спокойно созерцали великолепный вид: они знали, что у них ещё будет возможность вдоволь насладится этой красотой. Призраки неспешно двинулись по каменной лестнице, спускавшейся от озера вдоль водопада. За ними побежали туристы. Замыкали процессию школьница, студент и пенсионер.

Лестницы, выстроенные по разные стороны от водного потока, закручивались вокруг водопада в две переплетающиеся спирали. Теплые мокрые камни проросли молодым мхом и красочным лишайником и источали приятную морскую свежесть. Чем ниже спускались прибывшие, тем гуще становился водный туман и труднее было двигаться вперед.

Но это никого не останавливало. Наоборот, неизвестность будоражила фантазию туристов, и они стали гадать, что же их ожидает внизу. Катя и Гриша с интересом рассматривали ниши за водопадом, когда поворот лестницы уводил их за зеркальный поток. А Василич не разделял восторга, доходящего до боготворения, который царил над группой путников.

«О чем я только думал! – грустно размышлял медиум. – Клавушка моя! Я же оставил её совсем одну! Как она там?! Неплохо было бы позвонить сыну – пусть приедет к ней».

На самом деле, Василич до последнего не верил в успех затеянной им кампании. Обычно его клиенты приходили с просьбами попроще – предсказать будущее, воссоединить семью, защитить дом от порчи и сглаза, чаще всего – вызвать дух умершего родственника или друга. Лишь однажды посетитель просил перенести его в другой мир – но это был чернейший день календаря в экстрасенсорной практике.

Несмотря на тревогу, сердце старика учащенно билось в ожидании приключений – прямо как в молодости.

–Ну, ты даешь, Федор Василич! Ищешь острых ощущений на свои седины! – хмыкнул пенсионер.

Но потом удовлетворенно добавил:

–Зато будет, что внукам рассказать.

По ощущениям Кати, они шли уже около получаса, но лестница все тянулась вниз, а пелена искристого тумана отказывалась рассеиваться. А вдруг ступеньки никогда не кончатся, и ей придется идти целую вечность?

– Что за бред ты несешь? – буркнул Гриша. Только спустя мгновение Катя поняла, что задала вопрос вслух. – Мы же видели острова у подножия горы. Очевидно же, что дорога ведет к одному из них.

– Может, это был мираж, и ничего мы внизу не найдем, – упрямо возразила Катя.

Гриша мучительно закатил глаза. Эта девчонка готова говорить любую глупость, лишь бы не признавать свою неправоту!

Неожиданно кто-то из туристов крикнул:

–Я вижу какое-то темное пятно! Наверное, там земля!

Немного приунывшая толпа оживилась и зашагала быстрее. Поначалу казалось, что турист ошибался, но потом внизу действительно показалось темное пятно, которое стало расти, принимая продолговатую форму и острые четкие контуры. Наступил долгожданный момент, стена из мелких водных капель расступилась, и перед путниками открылся остров необычайной красоты – главный остров в Аркаиме. Аллея Ожидания.

Глава 6: Аллея Ожидания.

Остров имел продолговатую, ближе к прямоугольной форму и растянулся на три мили с севера на юг и на несколько десятков миль с запада на восток. На западе из океана поднималась цепь из пяти гор с круглыми бассейнами на вершине, названных Горными Озерами. От гор, вдоль пяти водопадов к Аллее Ожидания спускались десять каменных лестниц, проросшим ярко-зеленым свежим мхом. Сам остров напоминал огромный фантастический парк. Его поверхность была выстлана эмалевыми плитками, которые, сверкая на солнце, переливались всеми цветами радуги, отчего посетителям казалось, будто пол выложен вовсе не ими, а тщательно ограненными драгоценными камнями. Повсюду располагались палисадники, где стройными рядами росли темно-зеленые ели, пушистые липы, высокие ветвистые тополя, изящные кипарисы, крепкие дубы с большими резными листьями, белые яблони, кусты цветущей сирени и вишни. Клумбы благоухали тюльпанами, фиалками, ирисами, пионами, лилиями и розами. Цветы мерно, словно повинуясь ритму слышимой только им музыки, раскачивались из стороны в сторону. Из тяжелых бутонов раздавались негромкие…человеческие голоса. Причудливые растения как бы разговаривали между собой и, склоняясь то вправо, то влево, будто обращались то к одному собеседнику, то к другому, чтобы сообщить услышанную новость. Здешние обитатели и вправду называли цветы говорящими, но на самом деле растения не общались, они лишь повторяли услышанные от людей и духов слова и фразы и за свою внимательность заслужили честь быть своеобразным средством связи в Аркаиме.

Вдоль северного и южного побережий, отделяя северный и южные порты от остального острова, тянулись два длинных ряда высоких колонн из желто-персикового перламутра, увитых плющом и прекрасными орхидеями. Над каждой колоннадой размещался длинный открытый балкон с вырезанной из перламутра изящной балюстрадой, по которому прогуливались посетители острова. Перед каждой колоннадой располагались еще несколько десятков колонн. Они не соединялись в единую цепь и были выше и толще. Эти колонны служили своего рода сваями, на которых, нависая над островом, покоились огромные круглые белые балконы. Упираясь одиночными опорами в нижние балконы, вверх поднимались другие, не больше предыдущих, из каждого последующего – по нескольку поменьше. Снизу балконы были выпуклые. Белоснежную поверхность покрывал мелкий барельеф, отчего сооружения напоминали раковины моллюсков. Верхняя поверхность, в противоположность нижней, была абсолютной плоской и гладкой, лишенной всяких украшений. Она служила посадочной площадкой для воздушных шаров, аэропланов и других летательных аппаратов, которые стаей насекомых бороздили воздушный океан.

Так, над северным и южном побережьями, росли и ветвились два великолепных, чуть заснеженных, сверкающих на солнце перламутровых куста. Листья этих кустов, словно ползучие растения, обвивали каменные лестницы и мостики. По переходам между балконами туда-сюда сновали люди и духи. Они встречались, вместе куда-то направлялись, останавливались, наблюдали сверху вниз, бежали, что-то искали, что-то несли, сталкивались, роняли ношу, вежливо извинялись, что-то записывали, что-то читали, что-то мастерили на ходу или показывали окружающими уже готовую поделку, бежали, прыгали, фотографировали, восторженно вскрикивали, о чем-то спорили, о чём-то болтали, что-то пели, во что-то играли. Все многочисленные движения сливались в сплошное мельтешение. На площадках тоже толпились существа. Каждое мгновение на балконы опускались одни воздушные устройства и влетали другие. Пребывающие приветствовали друг друга и пожимали руки, отбывающие обнимались в знак прощания. Фразы существ переплетались, как ленты. Сотни языков и диалектов поднимались в воздух и, присоединяясь к шуму крыльев самолетов, трепету ткани воздушных шаров и рокоту моторов, сливались в сплошной глухой гул.

Внизу, на земле, жизнь тоже била ключом, и от этого она напоминала огромную извивающуюся разноцветную змею, в которой движущиеся колонны людей представляли собой ее длинный гибкие мускулы. Толпы людей всех возрастов, времен и национальностей двигались вправо и влево, рассыпались на группки и вновь собирались в огромные компании: бароны и баронессы в изящных нарядах и белых париках, рыцари в сверкающих доспехах, монахи – францисканцы в красных ризах, чернокожие эфиопки в полосатых халатах с корзинами на голове, голландские художники в темных накидках и бархатных беретах с золотистыми кисточками, гаитяне в травяных набедренных повязках и гирляндами из цветов на шеях, якуты и нанайцы в теплых оленьих шкурах, американские банкиры, немецкие музыканты, итальянские повара, французские философы и многие-многие другие.

Встречались люди вполне современные. Несколько русских ученых окружили старого китайца с белой до пола бородой и, вооружившись ручками и блокнотами, задавали вопросы. Китаец стоял, сложив руки перед собой и на все обращения улыбался, кивал головой и что бормотал на своем языке.

Ученые разводили руками.

– Ну и что нам делать? – спросила женщина, размахивая пустым блокнотом. – Никто из нас не знает китайского языка!

– Может, вернемся домой и найдем переводчика? – предложил её коллега.

– Вздор! – воскликнула женщина. – Ты забыл перед кем стоишь? Перед Лао Цзы – создателем учения о пути. Вспомни, сколько мы бегали за ним по всему Аркаиму! Если отлучимся, он снова уйдет!

Испанские танцовщицы в пышных платьях с воланами и бахромой под звон бубнов кружили по парку, развлекая посетителей. Они двигались быстро, настолько стремительно перебирая одетыми в черные лаковые туфельки крохотными ножками, что казалось, будто их под развевающимися подолами не две, а десять или даже двадцать. Но на этом забавы не кончались. На острове располагались карусели, художественные выставки и кинотеатры под открытым небом, сцены, на которых поэты декламировали свои вирши, скамейки для шарманщиков и аттракционы.

Над гудящей толпой проносились разноцветные ураганчики. Стихийные бедствия, уменьшенные для удобства до размера крупной собаки. Желтые и зеленые смерчики разносили в своих воронках кипы бумаг, синие и фиолетовые помогали разгружать лодки, которые без остановки пребывали к Аллеи Ожидания. Красные цветные вихри, самые яркие, кружили на дороге. В своих скрученных из тонких перистых облачков ручках они держали красные флажки, которыми махали то в одну сторону, то в другую, указывая дорогу сбившемся с пути людям и духам.

Пораженная сказочной красотой Катя медленно продвигалась вглубь острова в окружении изумленных Гриши и Василича и зачарованной группы туристов. Ничего прекраснее в жизни они не видели. Выбравшиеся из Горного Озера путешественники с разинутыми ртами и выпученными глазами вертели головой, не в силах выразить своего восхищения. Даже любопытный пятилетний мальчик от удивления перестал дергать маму за юбку, а сама родительница от потрясения забыла про фотоаппарат, который обиженно болтался на ее шее.

Неспешное, но могучее, течение толпы принесло компанию в самую середину острова, где размещалась стойка из светло-коричневого гранита в форме кольца. Внутри стойки на высоком круглом стуле, какие Катя видела в кафе, сидела сова, довольно крупная для пернатых ее семейства: размером с трехлетнего ребенка. Туловище и крылья покрывали мягкие белоснежные перья, голова была пестрой, словно на птицу надели яркий детский чепчик, плоское лицо, отороченное белым коротким пухом, украшали золотистые глазища-блюдца. Сова, спокойно разъяснявшая на человеческом языке, что-то обсуждала с подходящими к стойке жителями города и давала указания подлетающим к ней ураганчикам. По столу прыгали маленькие птички, собирали исписанные совой листы в стопки и, ловко орудуя иголками в клювиках, прошивали их.

Увидев приближающуюся группу, сова сделала знак крылом, и находящиеся у стойки смерчи разлетелись, а местные жители отошли в сторону, освобождая дорогу недавно прибывшим. Повинуясь властному жесту белой птицы, гости, потерявшие голову от окружающего их чуда, отвлеклись от созерцания острова и бессознательно подбрели к стойке.

– Добро пожаловать в Аркаим, достопочтенные духи и не менее достопочтимые туристы! – птица вежливо поклонилась приблизившейся к ней толпе. – Я Сыч, смотритель Аллеи Ожидания – главного острова Аркаима. Мы, жители этого удивительного города, рады приветствовать вас. Вижу, вы поражены нашим островом. Спешу вам сообщить, что он лишь малая часть того, чем знаменит наш мир. Наверняка вам не терпится узнать, что это за место, куда вы попали? Позвольте мне подробнейшим образом ответить на ваш вопрос.

Сыч замолк и немного подождал, пока испуганные встречей с говорящей птицей туристы немного придут в себя, затем важно откашлялся и продолжил неторопливым голосом.

– Аркаим – это мир, параллельный вашему, земному. Здесь окончившие свою земную жизнь призраки могут остановиться и решить, что им делать дальше, какой путь для себя выбрать. Но поскольку такого рода размышления могут занять не один земной век, духи первых на Земле людей (мы еще называем их древними предками или первопроходцами), основали в Аркаиме город с тем же названием.

Тут Сыч взмахнул своим белоснежным крылом, золотистый смерч за спиной птицы развернул карту. Птица взяла лапкой длинную указку и стала водить ею по карте.

– Хотя мы и называем Аркаим городом, он представляет собой архипелаг из более чем нескольких тысяч островов, на которых проживает миллионы призраков. Аркаим условно разделен на сам Город, где располагаются жилые острова, где обитают духи и пришедшие в гости живые люди, и Приграничье, – птица повела указкой вверх, – протяженный район на севере и северо-западе Аркаима, место, где наш мир соприкасается с земным. В Приграничье находится Омут – огромная темница, где содержаться морские монстры.

При слове об Омуте группа прибывших обеспокоенно загудела. Катя вздрогнула. Монстры? Настоящие монстры? Злые, страшные, опасные, кровожадные? С шестью глазами, десятью руками и двадцатью носами? Которые хватают жертву, высасывают мозг через уши, а костями играют в городки? Нет, ерунда! Такие монстры живут разве что на страницах детских ужастиков. Скорее всего Сыч имеет виду каких-нибудь рыб или морских животных, ядовитых или излишне агрессивных, к которым просто не следует приближаться.

– Не волнуйтесь! Успокойтесь, господа! – птица повысила голос, призывая к порядку. – Да, я не скрываю от вас, в нашем мире живут монстры, но они находятся глубоко под водой и не будут представлять для вас опасности, если вы будете строго придерживаться наших правил и не соваться к Приграничью. Только люди-фермеры, работающие здесь, могут заплывать туда, поскольку выращивают на островах фрукты и овощи и разводят скот. Вам самостоятельно перемещаться по Аркаиму запрещено. У нас хорошо развита транспортная система. Оглянитесь по сторонам, и вы увидите, что у пристаней Аллеи Ожидания пришвартовано множество лодок и кораблей, посмотрите в небо, и вы заметите аэропланы и воздушные шары. Наши служители готовы в любое мгновение быстро, а главное безопасно доставить к любому жилому острову, так что не пренебрегайте их помощью. Но вернемся к Аркаиму. В нашем мире отсутствует время, солнце застыло над горизонтом.

Гриша поднял руку и посмотрел на часы. Стрелки замерли на месте и не двигались. Парень удивленно усмехнулся.

– Спешу вас предупредить, что обычные законы природы, то есть, те, к которым вы привыкли в земном мире, в Аркаиме могут соблюдаться, а могут и нет. В зависимости от того, какое у города настроение. По этой причине Аркаим богат природными чудесами, которые так привлекают земных гостей, по этой же причине в Аркаиме случаются казусы. В лучшем случае они кончаются всеобщим смехом, в худшем – порчей имущества, синяками и ссадинами, испорченным отдыхом. Так что будьте осторожны и не стесняйтесь спрашивать у окружающих, если вам что-то непонятно. Наши обитатели отличаются редкостным добродушием и отзывчивостью. На этой светлой ноте я заканчиваю общую обрисовку города призраков и перехожу к его детальному описанию. К сожалению, я смотритель, а не экскурсовод, поэтому в силу чрезвычайной занятости не могу вам подробно рассказать обо каждом острове в Аркаиме – на это не хватит и целой человеческой жизни. Я расскажу лишь о некоторых из них. Острова городской части подразделяются на два вида: жилые и нежилые. Почти на каждом жилом острове растет дерево-дом, поэтому я гарантирую, что никто не останется без крыши над головой. Туристы, как и призраки, могут располагаться на любом жилом острове: в любом дереве-доме есть свободные комнаты, поэтому места хватит всем. К нежилым островам относятся поднимающиеся из воды скалы и утесы, острова с гористым рельефом, где проживание затруднено, и острова особого назначения.

С этими словами Сыч показал на самый низ карты, на три больших острова, один из которых имел знакомую прямоугольную форму.

– На островах особого назначения нет деревьев-домов, они предназначены для хозяйственно-культурно-бытовых нужд. Самые главные из них – Аллея Ожидания, где мы сейчас находимся, и Городская Площадь, где располагается главное административное здание Аркаима – Городская Ратуша. В Ратуше заседает совет из пятидесяти самых умных и уважаемых древних духов, которые руководят Аркаимом – Комитет Знающих; работает архив, где собраны сведения о жизни и деяниях всех духов города. Новоприбывшим призракам просьба сразу же после регистрации отправится в Городскую ратушу. Мои помощники покажут вам дорогу. Там запишут историю вашей жизни и, если вы пожелаете, проведут для вас обряд забвения – процедуру по избавлению от грустных воспоминаний, которые, возможно, удручают вас, ибо, мне прекрасно известно, призраки по окончанию своей жизни вспоминают все – каждый день, каждый час и каждую секунду, все мельчайшие детали.

Духи в толпе покорно склонили головы и негромко пообещали в точности выполнить все предписания.

– Торговля в нашем мире разрешена только на Торговой Площади, – смотритель ткнул указкой почти в центр карты, – там можно приобрести одежду, пищу и другие вещи. Однако вынужден огорчить туристов: сувениров, магнитиков, браслетиков и других побрякушек, принятых покупать на земных курортах, вы не найдете, – Сыч состроил учтивую мину, – только самое необходимое. Самыми лучшими сувенирами для вас станут ваши воспоминания об этом удивительном месте.

Катя была солидарна с птицей. Если она все-таки доберется до духа и заберет своих воспоминания, они действительно станут для нее лучшим сувениром, привезенным из Аркаима.

– Поэтому не стесняйтесь, плывите на лодках и летите на воздушных шарах, взбирайтесь на скалы и ныряйте в воды. Постарайтесь собственными глазами увидеть места, о которых вам расскажут местные. Но прежде чем отпустить вас на все четыре стороны, я обязан вам огласить требования, которые город призраков предъявляет посетителям в обмен на своё гостеприимство.

Духи вытянули шеи, чтобы лучше слышать, а туристы с кислой миной уперли руки в бока. Ну вот, даже в другом мире сочинили какие-то правила! Делать, что ли больше нечего?

–Аркаим живет по незыблемым законам, – важно пояснил Сыч, – их составили члены Комитета Знающих, взяв за основу заповеди Господа Бога и добавив к ним некоторые правила, касающиеся особенностей нашего мира. Посмотрите наверх, и вы сами все увидите.

Гриша и Катя подняли головы. В лазурном небе плавали белые буквы и строки.

– Не лгите, не убивайте, не крадите, не завидуйте, – прочитала Катя.

Неожиданно славянский алфавит сменился латинским, и голубая высь озарилась теми же фразами, но уже на незнакомом девочке языке.

–Заповеди для всех едины, а потому написаны на всех языках мира, – добавил Сыч, заметив недоумение на лицах гостей, и встрепенулся, замотал пушистой головой, словно вспомнил что-то. – За несоблюдение правил людей и духов ждет суровое наказание. Провинившихся будут судить, и в зависимости от тяжести поступка могут либо навсегда выгнать из Аркаима и запретить совершать любые сделки с духами, либо отправить в изгнание и поселить на одном из необитаемых островов нашего мира в полном одиночестве. За порядком следят вихри-стражники – мои глаза и уши. Так что, если вы хоть на полшага отойдете от пути добродетели, я тут же об этом узнаю. Все понятно? – птица окинула пристальным взглядом группу прибывших.

Полупрозрачные фигуры дружно вздохнули. Живые туристы они молча кивнули.

– В таком случае, – птица раскрыла толстую книгу. Маленькая желтая птичка подала Сычу белоснежное перо, – поочередно назовите свои имя, цель прибытия и поставьте подпись в знак с согласия с условиями, которые я озвучил.

Толпа покорно выстроилась в колонну. Никто не толкался, не спорил, не пытался протиснуться вперед. Какая-то полная дама неосторожно наступила на ногу мужчине, но он даже не заметил этого. Да, Сыч сумел внушить посетителям почтительное повиновение. Птица быстро строчила имена на разлинованной странице.

–Ваше имя? – смотритель острова ткнул пером в сторону Кати, когда очередь дошла до неё.

–Екатерина.

Сыч дополнил список и покачал глазастой головой. Чернила растеклись по бумаге и с шипением испарились.

–У вас есть ещё одно имя, оно меня интересует.

– Что? – спросила девочка.

– Имя, которое вам дали при крещении, – подсказала птица.

–Я не знаю, – призналась Катя, – точнее, не помню.

–Допустим. Цель прибытия? – Сыч обмакнул перо в чернилах.

–Найти одного гусара. У меня к нему есть дело.

Сыч поднял свою глазастую голову и бросил на Катю странный испытывающий взгляд.

–Конкретнее, внешность гусара, его имя, годы жизни и значение встречи, – строго потребовал он.

Катя растерялась. Из всего перечисленного она помнила только внешность, и то так смутно, словно во сне. Она промолчала.

–К сожалению, я не могу пропустить вас, поскольку мне нужно знать точную цель вашего пребывания в Аркаиме. Иначе ваш сопровождающий, – птица кивнула в сторону цветного смерча, – не сможет быстро и без неудобств выполнить вашу просьбу.

– Это лишнее, – голос Кати задрожал, – я вполне смогу справиться сама. Тем более, что со мной ещё два человека.

Из-за спины девочки вынырнули Гриша и Василич.

–Здрасьте, – юноша виновато улыбнулся.

Василич почтенно снял шляпу и поправил очки на маленьком красном носу.

Сыч во все глаза уставился на Чудика и нервно, испуганно сглотнул. Внезапно его охватил стыд, смешанный горьким сожалением и…невероятным счастьем. Будто птица встретила старого доброго приятеля, и в душе расцвела дружеская радость и согрела её ярким теплым светом! Какие знакомые черты лица у этого парня! Стремительные движения, которые Сыч видел раньше и звонкий голос, которые он уже когда-то слышал! Когтистая лапка задрожала и выронила перо. Троица удивленно уставилась в ответ. Смотритель, чтобы не вызывать подозрений, попытался унять дрожь во всем теле и как можно спокойнее отчеканил:

–Исключено, вы скорее заблудитесь, чем достигнете своей цели. Более того, как смотритель острова я слежу за порядком и безопасностью не только Аллеи Ожидания, но и всего города, потому что все прибывающие сюда существа прежде всего проходят через меня. Надеюсь, вы поймете и войдете в мое положение.

– Но…

–Екатерина, я не могу пойти против установленных правил, – мало-помалу смятение прошло, и Сыч кое-как овладел собой, – сами посудите, что скажут обо мне живые люди, если я просто возьму и разрешу девушке самовольно шататься по городу в поисках какого-то гусара? Люди подумают, что им тоже дозволено делать все что угодно. Они перестанут воспринимать меня всерьез. Посчитают беспринципной птицей, а правила и предписания – пустыми словами. Тогда в Аркаиме начнется небывалый хаос.

– Кто сказал, что Катя собирается самовольно искать гусара? – неожиданно заступился за девочку Гриша. – Она даже не по своей воле в Аркаим-то пришла. Я её уговорил.

Сыч встрепенулся и подозрительно прищурил круглые глаза.

– Катя потеряла память, – принялся объяснять парень, заметив перемену, – после того как гусар спас её жизнь.

– Естественно, – недоумевающе ответил Сыч, – дух забрал полагающуюся ему плату за совершенную услугу.

–Угу, только обычно призраки забирают воспоминания обо одном дне. А Катькин спаситель отхватил почти всю её жизнь.

–Серьезно? – Сыч обратился к девочке.

–Да. Я не помню ни своего детства, ни своего адреса, ни возраст, ни имена моих родителей – ничего. Такое ощущение, что я родилась всего два дня назад.

«Они говорят правду, – размышлял смотритель острова, – иначе бы уже случилось непоправимое. По сути, девочка вправе предъявлять нам претензии, поскольку плата за сделку не должна причинять заказчику вред. Но призраки никогда не гоняются за наживой. Они берут ровно столько, сколько положено. Значит, либо гусар отступил от законов Аркаима, либо его поступку способствовали какие-то иные обстоятельства».

– Я признаю вашу причину вполне обоснованной. И приношу глубочайшие извинения за доставленные неудобства. Мы проведем расследование и, когда дело разрешится, обещаю, пришлем весточку в земной мир. А сейчас я обязан вернуть вас домой. Пройдите к северному порту – там, у третьей пристани вы увидите лодку. Рейнгард по морю доставит вас к Горным Озерам: так гораздо быстрее, чем возвращаться по острову.

«Хотя было бы лучше, если бы вы все как можно быстрее вернулись в земной мир. Аркаим не так безобиден, как вы думаете, он не прощает ошибок. Уж я-то знаю. Но что я могу сделать? Я всего лишь смотритель, и не имею права нарушать договор и запрещать людям посещать Аркаим. Поэтому в моих силах только посоветовать вам убираться отсюда, и то мысленно,» – грустно подумала птица, и среди всей царящей на острове веселой шумной суеты её вдруг охватила ужасная тоска, от которой хотелось по-волчьи выть и биться головой об столешницу.

– Надеюсь, мы не заблудимся, – засомневался Гриша, оглядываясь вокруг.

– Маловероятно, – ответил Сыч, – видите ту колоннаду? – птица махнула крылом. – За ней начинается северный порт. В порту все пристани пронумерованы, а на каждой сотне метров находятся мои смерчи, которые показывают дорогу тем, кто заблудился. Теперь, пожалуйста, не задерживаете очередь, – Сыч повелительно махнул крылом.

Катю оттеснили в сторону, но девочка уже не сопротивлялась. Она поняла, что никакие уговоры не помогут расположить к себе смотрителя острова. Регистрация продолжалась. Сыч продолжал строчить имена в огромной книге, но теперь его занимали другие, не связанные с работой мысли, и он часто ошибался и переспрашивал.

Школьница, смотря себе под ноги и натыкаясь на прохожих, медленно побрела в сторону океана. За ней, раздвигая толпу, шли Гриша и Василич.

– Ну, что будешь делать? – спросил парень.

– Вернусь в больницу, – не оборачиваясь, ответила Катя, – у меня нет выбора.

–Что, просто так? Первое препятствие на пути – и ты уже сдалась? Да уж, упрямства в тебе много, зато смелости и решительности – ни на грош.

– Отстань! – взорвалась девочка.

– Гриша, не упрекай её, – вмешался Василич, – я соглашусь с Катей – ситуация кажется безвыходной. И я бы на её месте растерялся. Но, – пенсионер поднял указательный палец, – ситуация только КАЖЕТСЯ безвыходной. Выход есть всегда, только не у всех хватает терпения его найти. Поэтому, Катя, я советую тебе повременить с возращением. В конце концов, не каждый день выпадает возможность попасть в параллельный мир.

Девочка утвердительно кивнула головой. Она уже зашла так далеко, что если вернется в земной мир, то потеряет свой шанс. Вернется в больницу, будет ждать, пока полиция отыщет её родителей и установит её личность. Потом девочка вернется домой, к прежней жизни… которой нет. Незнакомый дом, незнакомые люди, называющие себя её родителями, незнакомая школа и незнакомые лучшие друзья. Катя содрогнулась. Окружающие будут считать, что у неё амнезия, и будут рассказывать ей разные истории, показывать фотографии, видеозаписи, хохотать над курьезными случаями из серии «когда она была ма-а-аленькой». Она будет поддакивать, наигранно смеяться и с натяжной улыбкой отвечать: «Что-то припоминаю». А нутро при этом будет рыдать. Ничто не поможет восстановить память, потому что восстанавливать нечего. В голове пусто, как в темной комнате. Ей придется начинать жизнь заново, с нуля.

– Я еще не сдалась! – Катя вызывающе вскинула подбородок. -Я столько всего преодолела! Я выбралась из леса и добежала до твоего лагеря, – девочка резко развернулась и ткнула пальцем в грудь идущему сзади Грише, – я улизнула из больницы, полсуток просидела на спиритических сеансах, уговорила Василича помочь нам и попала в легендарный город призраков! И после этого ты говоришь, что во мне смелости ни на грош?

– То есть в больницу ты не вернешься? – уточнил Чудик.

– Еще чего! – усмехнулась девочка, – Василич прав. На мою долю выпал такой шанс. И глупо будет, если я его упущу.

– Если Сыч не дает тебе разрешения, то придется остаться здесь нелегально.

– То есть снова ввязаться в авантюру? – спросила Катя. – За сегодняшний день мы стольких обвели вокруг пальца…

– Кто ни рискует, то ни пьет воду из Аркаимских морей, – фигура Гриши вытянулась в струнку, готовая к новым шалостям.

Троица пересекла ряд колонн, и вышла к продолжительной, длиной с остров, набережной, которая плавно переходила в мощенные пристани, выступающие далеко в океан. Над пристанями возвышались белые витые арки, украшенные цветами, на их вершинах красовались таблички с номерами. Мимо путников пролетел светло-голубой смерч, спустился к третьей пристани и протянул сидевшему на земле худощавому белокурому мальчишке листок бумаги. Тот прочитал записку и кивнул головой. Вихрь рассеялся.

Мальчик посмотрел по сторонам. Его по-детски наивный взгляд остановился на школьнице. Мальчик улыбнулся улыбкой ребенка, совершившего открытие, и весело помахал рукой, подзывая к себе.

– Кажется, он нас зовет, – заметил Гриша.

– Секундочку! – Василич резко поддался вперед, поправил очки и прищурился, его полное лицо разрумянилось от нарастающего волнения, – такой маленький, а людей возит! Я ведь знаю его! Да-да! Это он! Тот самый мальчик, который перевез меня на другую сторону реки пятьдесят пять лет назад! Совсем не изменился, точно такой, каким я его помню, но разве такое возможно?! Глазам своим не верю!

–Возможно, если он дух, – сказал Гриша, – скорее всего, так и есть. Посмотрите, на его лицо и его руки – они бледные и почти прозрачные.

Мальчика в лодке звали Рейнгардом и он действительно был призраком. В Аркаиме он служил на Аллее Ожидания и занимался тем, что перевозил в своей лодочке людей и духов. Грише не трудно было догадаться, что в записке Сыч просил перевозчика отвезти девочку обратно к Горным Озерам. Время поджимало. Если Катя сейчас сядет в лодку, будет поздно.

Школьница запаниковала. Она не ожидала столь оперативной работы здешнего персонала. Девочка хотела сделать вид, будто не заметила махающего рукой лодочника, но тут её подтолкнули в спину.

– Иди, – шепнул Гриша, – пока нас силком отсюда не выперли.

– Разве не мы только что хотели втихомолку остаться здесь? – шепнула она в ответ.

– Да. Поэтому нельзя привлекать к себе внимания. Иди, до пристани еще далеко. Я что-нибудь придумаю.

Как и раньше, обещание Гриши не вызвало у Кати должного эффекта, но школьница все равно покорно поплелась на пристань. Девочка скосила глаза. Чудик поравнялся с ней и шагал, глядя в одну точку. Веснушчатое лицо парня раскраснелось от интенсивности мыслительного процесса.

На лице школьницы застыла легкая, но теплая улыбка. Как-никак, а за все время их знакомства Гриша не раз помогал ей. И сейчас, в очередной сложной ситуации, он неизменно бежит ей на выручку.

Умственные потуги не прошли даром: Чудика осенила блестящая мысль.

– Тебе нужно найти здесь работу, – шепнул он школьнице.

От внезапного заявления Катя всплеснула руками.

–Ну, ты даешь! Как же я найду здесь работу! Да еще и за пять минут!

– Пока не знаю, – пожал плечами Гриша, – но я что-нибудь придумаю.

Чудик! Что еще сказать!

Пристань накрыла большая тень. К острову подплыла белая яхта, превосходившая размерами все пришвартованные рядом судна. На палубу вышел высокий немолодой мужчина в костюме из темно-зеленого сукна и в черных лаковых сапогах. Человек перегнулся через перила, окружавшие верхний этаж яхты, и обратился к мальчику-лодочнику.

– Hei, Reinhardt. Grotius ei näy täällä? En löydä sitä3.

– Valitettavasti ei, sir, Maskovichy. Tiedätkö, olen jo pitkään hän ei palvella4, – ответил мальчик, отвязывая лодку от подпорки моста.

– Kyllä, kyllä, tietenkin muistan, – пробормотал Машковичус, на его лице отразилась тревога, -Oletko menossa jonnekin?5– тут спросил человек, стараясь скрыть свое беспокойство.

В этот момент школьница, студент и пенсионер ступили на пристань.

–Pöllö pyydettiin toimittamaan tyttö mountain lakes6, – мальчик кивнул в сторону приближающейся троицы.

Машковичус повернул голову. Рассеянность и тревожная задумчивость вдруг исчезли с его лица. Он уставился на Гришу.

– Молодой человек, – Машковичус заговорил по-русски, – мы случайно не встречались раньше? Уж больно мне знакомо ваше лицо.

– Нет, – крикнул с пристани Гриша, – мы в Аркаиме впервые.

Пожилой мужчина внимательнее присмотрелся к юноше. Белое, усыпанное веснушками, лицо с курносым носом и голубыми глазами, торчащие из-под фуражки козырьком назад рыжие волосы, худая фигура с длинными руками и ногами – все было до жути знакомо. И жест! Левая рука мальчишки легонько подрагивала, и кисть описывала в воздухе маленький полукруг. Машковичуса не покидало чувство, что он уже видел это движение раньше.

«Наверное, мой рассудок затуманился, – Машковичус мотнул головой, отгоняя назойливое дежавю, – ведь юноша ясно дал понять, что прибыл сюда в первый раз. Может, я спутал его с кем-то? Да, да, точно! Но жест! И фуражка козырьком назад! Зачем они её так носят…»

– Мы пытаемся найти здесь работу, – продолжал вещать с пристани Гриша, – я вижу, вы в штатской форме – значит, человек на службе. Не откажете ли нам в любезности помочь?! Мы были бы несказанно благодарны хотя бы за совет, где можно пристроиться!

– Таким людям, как вы, всюду можно найти применение, – ответил Машковичус. Теперь его лицо исказилось новой задумчивостью, отличимой от предыдущей. То размышление было вялым и томительным, словно мысль уже обдумывалась сотню раз, и настолько опостылела, что на сто первый раз её из необходимости обдумывали, но медленно и неохотно. Новое раздумье оказалось стремительным мучительным и дерзким. Оно открывало сознанию раннее неизведанные, поражающие детали, от которых нутро невольно содрогалось. Оно, словно ураган, раздувало внутри пожар.

–Согласен, – кивнул Гриша, – а вот моей приятельнице найти работу не так-то просто.

Чудик круто развернулся, схватил Катю за плечи и вывел вперед.

– Она у меня еще маленькая, и ей вряд ли доверят тяжелую или важную работу.

– Найти работу для вашей подруги и вправду непросто, – ответил Машковичус, – а впрочем, мне нужна в дом служанка. Я могу взять её к себе.

Катя ошарашенно похлопала глазами. Вот ведь чудик! У него получилось!

– Капитан, будьте любезны, опустите лестницу, – Машковичус повернулся к моряку, смотревшему в бинокль, – девочка поедет с нами. Представляю, как Лаура обрадуется.

Капитан послушно кивнул и опустился на пол на краю палубы. Мгновение, и перед Катей разложилась складная лестница, собранная из маленьких дощечек и скрепленная болтами.

Ура! Неслыханная удача! Судьба благоволила школьнице. Девочка, стараясь не подпрыгивать от радости, взобралась на яхту.

– Простите за мое невежество, – пожилой мужчина галантно поклонился девочке, – я стал настолько нелюдим, что совсем забыл правила приличия и даже не представился. Меня зовут Роман Олегович Машковичус. Я губернатор, то есть смотритель одного из южных островов. Но я не люблю именоваться смотрителем и предпочитаю, когда меня называют губернатором. В жизни я много лет руководил одной российской губернией, и благодаря моему огромному опыту в Аркаиме мне вверили остров, что лежит недалеко от Блестящего Морского Хребта. А как твое имя, милое дитя?

– Екатерина, – застенчиво ответила школьница. Она не ожидала подобной учтивости. – Пожалуйста, называйте меня просто Катей.

– Как пожелаешь, – покладисто сказал Роман Олегович.

Катя метнулась к еще не сложенной лестнице.

– А как же вы? – громко спросила она у Гриши.

– О нас не волнуйся! – парень задорно подмигнул. – Как только закончим со своими делами, мы обязательно найдем тебя!

Рейнгард молча наблюдал за происходящей сценой. Он не знал русского языка, поэтому не понимал, о чем говорили сэр Машковичус и люди. Когда Катя поднялась на борт, мальчик не стал возражать: он очень уважал Романа Олеговича. Сэр Машковичус никогда не поступал необдуманно, и, если что-то предпринимал, его решениям можно и нужно было верить. Лодочник, увидев, что больше некого вести к Горным Озерам, привязал лодку обратно.

Яхта отчалила от берега.

– Ну, а что мы будем делать? – спросил Василич у Гриши.

– Вернемся к Сычу и зарегистрируемся, – отчеканил парень, – хватит с Аркаима одного нарушителя!

Студент и пенсионер развернулись и направились в сторону стойки регистрации.

Глава 7: Служанка в доме губернатора.

Яхта Машковичуса неспешно разрезала бирюзовую водную гладь. Губернатор неподвижно сидел в кресле, снова погрузившись в размышления. Призрак выглядел, как пожилой мужчина лет шестидесяти. Очень стройный и широкоплечий, с большими покрытыми черными волосами руками. Его темное морщинистое лицо с высоким прямым носом украшали роскошные усы и пушистые темные брови, придавая внешности восточный оттенок. Тщательно расчесанные бакенбарды двумя черными полосочками спускались от висков круглому подбородку, Большие темные глаза спокойно смотрели куда-то вдаль. Пожар внутри понемногу утих, и Роман Олегович неохотно вернулся к прежним, изрядно поднадоевшим думам, которые для него были важнее.

Катя, словно маленькая, бегала по палубе и даже пару раз влезала на капитанский мостик. Все вокруг напоминало волшебную сказку. Над головой проносились красные, зеленые, синие воздушные шары, легко унося в небо легкие плетеные корзины. Внизу и сбоку двигались лодки и корабли. Пустые судна бесцельно бороздили океан, груженые домашней живностью, зерном, овощами, тканями, книгами и другими вещами корабли вереницею устремлялись к острову под высокой каменной аркой.

– Куда они плывут? – Катя без тени смущения обратилась к Машковичусу: его добродушный и немного рассеянный вид развевал страх и вызывал дружеское доверие.

Неожиданный вопрос заставил губернатора отвлечься и повернуть голову в сторону судов.

– На рынок, – после недолгого молчания ответил Роман Олегович.

–На Аллее Ожидания нам сказали, что людям разрешено торговать только на одном острове – Торговой Площади. Верно? – вспомнив лекцию Сыча, спросила Катя.

– Верно, – кивнул Машковичус.

– Возможно, это самый большой рынок в мире! Нет, даже в двух мирах! Там же торгуют люди всех народов!

–Не знаю. Я там не бывал.

–Никогда?

– А зачем? Я же дух. Я не ем вашу земную пищу, из одежды мне вполне хватает одного парадного мундира. Я не нуждаюсь в привычных тебе, ну когда-то и мне, вещах. Так же, как и остальные призраки. – улыбнулся Машковичус. Похоже, наивные замечания Кати отвлекли его от тяжелых дум.

Отзывчивость губернатора породила в Кате новые вопросы, но девочка не успела их задать. Из каюты вышел капитан.

– Роман Олегович, к нам пришвартовала почтовая лодка. Говорят, вам письмо.

Машковичус насторожился. Обычно в Аркаиме люди общаются с помощью говорящих цветов. Нашептываешь цветку все, что хочешь сказать, он запоминает и болтает без остановки, пока его не услышит адресат. Удобно, конечно, но для передачи серьезной информации гиацинты и фиалки не годятся: вероятность того, что важная тайна подвергнется всенародной огласке, равна 100%. Поэтому в таких случаях пишут письма.

–Конечно, неси, – хмуро ответил губернатор, предчувствуя неладное.

Капитан поклонился и быстро принялся за дело. Сбегал в каюту и вернулся с канатом, конец которого был привязан к обычному медному котелку. Перекинул веревку за борт. Ничуть не удивившись странному для простого человека устройству, почтальон вложил конверт в котелок и, пожелав счастливого пути, налег на весла.

Капитан передал письмо Роману Олеговичу. Тот спрятал конверт в кармане мундира и приказал плыть быстрее.

Наконец парусник осторожно причалил к острову, окруженному вырастающими прямо из воды черными скалами.

Машковичус вышел на берег и сделал жест следовать за ним. Катя повиновалась. Хотя от долгой морской прогулки её тело качало из стороны в сторону, школьница старалась не отставать.

Дорога петляла среди живописных полей, украшенных кустарниками и тоненькими деревцами, гордо поднималась над зелеными болотами, прикрытыми стрелами рогоза, камыша и мятлика, огибала пушистые холмики, похожие на курганы. Всюду царило оживление: маленькие дети играли в салочки, женщины сидели на лавочках и о чем-то судачили. Коренастый мужчина лет сорока в цветастой рубахе и шапке набекрень играл на аккордеоне, а молодые парни и девушки кружили под музыку хороводы. Мимо Кати и Романа Олеговича прошли два пожилых рыбака с удочками. При виде губернатора они почтительно сняли шапки, обнажая лысые загорелые головы.

– Здравствуйте, милостивый наш Роман Олегович.

– Здравствуйте, коль не шутите.

– Как можно, батюшка!

– Да полно вам! Как нынче улов?

– Не жалуемся, батюшка. Колюшка, чехонь, килька – полные ведра!

–Смотрите! Не вздумайте пойманную рыбу домой приносить. Поняли? Всю отпускайте, мы не на границе живем.

–Бог с вами, Роман Олегович! Да когда мы слова твоего-то ослушаться смели?! Ни чешуйки домой не взяли – все в море вернули! – испуганно оправдывались рыбаки.

– Хорошо, ступайте, люди добрые.

Рыбаки еще раз поклонились в пояс и быстро направились дальше. Катя и губернатор продолжили свой путь.

– Я живу на верхнем ярусе дерева-дома, – сказал Роман Олегович. – Мы все живем внутри деревьев. Это очень удобно. Нет проблем с постройкой жилищ, заготовкой материалов, кадастровыми работами. На каждом острове по одному дереву дому, – Машковичус указал рукой на дерево впереди, даже на расстоянии поражавшее своими размерами. Его пышная темно-зеленая листва огромным растительным куполом нависала над большей частью острова. – Но этого вполне достаточно, чтобы в нем разместились все жители. И для гостей еще места хватит.

Школьница и губернатор наконец-то добрались до ствола. Он издали-то казался громадным, а вблизи так вообще представлялся необъятным. Настоящий шедевр природного искусства. Большие длинные ветви, размерами превосходящие земные березы и тополя, сплетались в изящные террасы и беседки, трещины в толстой темной коре превратились в окна, а гигантские трутовики – в просторные балконы.

Тяжелая расписная дверь, орнаментом для которой служили причудливые изгибы древесной борозды, с треском отворилась.

Катя закричала от ужаса и отвращения и кинулась за спину Роману Олеговичу.

На пороге появился огромным, метра два высотой… жук. Сияющие надкрылья и брюшко казались стальными и отливали разными цветами – от кроваво-красного до темно-синего и бронзово-лилового. Тоненькие усики на маленькой по сравнению с телом квадратной голове, оканчивающиеся глазками-бусинками, озадаченно зашевелились. Жук посмотрел по сторонам, пытаясь понять, от чего так пронзительно кричит маленькая гостья.

–Отчего ты так раскричалась? – испугался губернатор. – Никогда швейцара не видела?

–Такого – нет! – из-за спины выпалила Катя.

–Donatas, ši mano nauja, kurie, – Машковичюс по-литовски обратился к жуку. – Ji tik neseniai atvyko į mūsų pasaulį, todėl visi, kas mums atrodo reikalais visiškai tradiciniais, neįprastai. Bet tu nesijaudink, jis visai ne mano tave baisus arba, dar blogiau, negražus. Aš aukoju atsiprašė už jos elgesį, ir siūlau tau parodyti, koks pirmas įspūdis būna už7.

Жук кивнул головой. Фасеточные глаза хитро сощурились, как у ребенка, который задумал новую проказу. Донатас стал изменятся. Лапы- клешни втягивались обратно в тело, широкая спина с панцирями-надкрыльями стала уменьшаться. Мгновение – и перед девочкой стоял юноша в зеленых доспехах приятной наружности. Разве что большие непонятного цвета глаза были слегка выпучены.

Проказа удалась: ошарашенная Катя была совсем сбита с толку. Рассыпающиеся песком ниндзя, говорящие птицы, зеркала – озера, гигантские деревья, люди-жуки-швейцары – неужели все это произошло с ней, да еще и за один день!

До сих пор ей нравился этот красочный сон. Она с восхищением наблюдала за бескрайним синим океаном, туманными утесами и поросшими пышной цветастой растительностью островами. Но сейчас её сознание порождало все более абсурдные образы, от которых становилось не по себе.

«Так бывает от пересыпа, – мелькнуло в голове, – волшебные сны становятся все глупее и в конце концов превращаются в кошмары. Надо просыпаться».

Школьница зажмурилась, ущипнула левую руку и медленно открыла глаза. Донатас приосанился и хвастливо вскинул подбородок, мол, смотри, как я умею, не ожидала, так?

– Улыбайся, – одними губами шепнул Машковичус.

Катя растянула рот в широчайшей улыбке. Ну, прямо Чеширский кот! И стараясь не менять выражения лица, последовала за швейцаром и губернатором внутрь.

Дерево-дом внутри было почти пустым. Сердцевина отсутствовала и была заменена ручным подъемным устройством, напоминающим лифт. Вокруг мнимой шахты вдоль стены до самого верха поднимались закручивающиеся по спирали деревянные лестницы и располагались друг над другом площадки с множеством дверей, и когда деревянная кабина останавливалась на одном из ярусов, обитатели дома выходили на примыкающую к площадке платформу и спокойно возвращались в свою квартиру.

Катя и Роман Олегович зашли в лифт. Школьница посмотрела на юношу и снова представила себе гигантского жука. Улыбка сползла с лица, губы брезгливо скривились. Донатас, похоже, это заметил, но лишь молча усмехнулся и взялся за веревку.

– А ему не тяжело? – озадаченно спросила Катя, наблюдая, как швейцар тянет трос, поднимая кабину все выше.

Несмотря на то, что Катя была худенькой, а Машковичус вообще ничего не весил, груз все равно оставался внушительным.

Нет, – ответил Машковичус, – Донатас у нас крепкий парень. Однажды один торговый корабль, если мне не изменяет память, призрака по имени Бонго… Очень хороший человек, аккуратный, внимательный… Так вот, его судно по вине непутевого кормчего – единственный недостаток Бонго, по моему мнению, заключался в его неспособности толково выбирать рабочих – налетело на скалы и застряло. Вода отошла, корабль сел на мель, и никто не мог к нему подплыть. Пригоняли лошадей и пытались вытащить корабль из каменной ловушки – смех один! Даже табун сильных диких мустангов был не способен сдвинуть судно! К тому же, животные сами тонули в мокром песке. Живые люди едва не потеряли своих верных скакунов. Бонго совсем отчаялся: ему не хотелось терять свой новый корабль. Я решил ему помочь. Я созвал совет на своем острове и спрашивать у мужиков, как можно спасти судно. Тут на выручку и вызвался Донатас. Он сказал, что сможет вытащить корабль. Я и раньше слышал об его удали, но еще не знал, насколько он действительно силен, поэтому стал выбирать ему помощников. Но Донатас только отмахнулся, дескать, один справлюсь. И действительно, справился. Взобрался на скалы и вытолкнул корабль в море. Бонго был так счастлив, что настоял на том, чтобы я наградил сильного юношу. Я предложил Донатасу почетную в нашем мире должность трубача – духа, который в случае опасности или важного события созывает всех обитателей Аркаима. Но он отказался, ссылаясь на то, что это ему «не по заслугам», и устроился швейцаром в дереве-доме. А трубачом стал Рейнгард, – пожалуй, единственный, кто не уступает Донатасу в силе.

Рейнгард? Нет, наверное, это другой Рейнгард. Ну не о том тщедушном мальчишке Машковичус ведет речь!

Корзина рывками поднималась все выше и выше. Катя старалась не смотреть вниз и все внимание сосредоточила на губернаторе, нервно теребившем конверт в больших жилистых руках. История о подвиге Донатаса не смогла отвлечь Романа Олеговича от своих мыслей. К Машковичусу вновь вернулась печальная задумчивость.

Лифт остановился. Школьница и губернатор вышли на площадку, ведущую к одной единственной большой двустворчатой двери. Стоило Машковичусу открыть ее, как ему навстречу выскочила невысокая девушка в длинном сером платье, белом переднике и кремовом чепце на темных кудрявых волосах.

–Hallo, Roman Olegovich! – защебетала она. – Endlich kamen Sie nach Hause. Wie Bootsfahrt? Sich gut fühlen8?

– Gut, Laura. Vielen Dank für Ihr Interesse, – грустно улыбнулся Машковичус. – Wahrscheinlich sehnte du hier in der Einsamkeit. Ich fand die Helferin dir, dass du nicht vermisst während meiner Langstrecken-Reisen9.

Девушка повернулась к Кате. Её глаза заблестели от радости. Лаура подарила губернатору теплую улыбку, полную искренней благодарности.

–Laura, bring den Tee in mein Arbeitszimmer. Während ich erzähle Kate, was und wie bei uns gemacht wird10.

Девушка послушно кивнула и исчезла в глубине квартиры. Роман Олегович и Катя вошли внутрь. Стены, пол и потолок дома были частью огромного дерева. Казалось, здесь побывала стая термитов и прогрызла в древесине проходы и пустоты, которые потом духи приспособили под жилые помещения. Входная дверь вела в большую круглую прихожую. Если пересечь ее по прямой, можно очутиться в гостиной. Справа от гостиной была дверь в кухню, слева располагался кабинет губернатора, еще левее кабинета, у стены пристроился массивный комод на толстых трехпалых ножках, и, наконец, в уголке скромненько притаилась маленькая комнатка, плотно закрытая дверью.

Губернатор отвел девочку в свой кабинет. Это была просторная прямоугольная комната. В огромную расщелину в стене была вставлена изящная оконная рама, у окна в высоких расписных вазах росли яркие цветы, на которых сидели огромные, каких не увидишь ни в одном ботаническом саду, бабочки. Посередине кабинета стоял длинный стол и несколько стульев. Справа и слева – шкафы, в которых за стеклянными дверцами скрывались бумаги и старинные книги в тяжелых переплетах. На стене напротив окна висела картина с изображением то ли карнавала, то ли торжественного парада, то ли какого-то городского праздника. Под потолком, словно белый цветок, распустилась красивая хрустальная люстра, освещавшая всю комнату. Но не свечей, ни лампочек не было. Казалось, каждая хрустальная спиралька, каждый ограненный камешек, каждая прозрачная трубочка испускает нежный жемчужный свет. Он в сочетании с легким мерцающим дымком, который витал по кабинету, придавал комнате чарующий вид.

–Присаживайся, – Машковичус указал на место под картиной, где не было ничего, кроме белого дымка. Катя ошеломленно подняла глаза на Романа Олеговича. На мгновение она сильно засомневалась в адекватности хозяина этой квартиры. Либо от долгих размышлений призрак тронулся разумом, либо… он настолько высокомерен, что считает, будто его гости должна сидеть на полу?! Хорош губернатор, нечего сказать!

– Да не бойся ты так, – Машковичус плавно опустился вниз, и мерцающий дымок под ним, собираясь и уплотняясь, принял вид кресла, – вот, видишь?

Недоверчиво хмурясь, Катя согнула колени, медленно опустилась…и приземлилась на мягкий диван. Облегченно вздохнув, девочка откинулась на изящную мягкую спинку. Ноги, свалившие с себя тяжесть тела, горели, подрагивали и ныли от усталости.

– Как ты уже, наверное, догадалась, я держу дома служанку. Ее зовут Лаура. Если тебе интересно, она родилась в немецкой деревеньке недалеко от Эрфурта. Умерла, к сожалению, в самом рассвете своей цветущей юности. Ее родину накрыла эпидемия холеры, и Лаура, как и тысячи других людей, не смогла скрыться от её черной десницы. Хотя таким, как она, жить бы целый век. Она не образована, но заботлива, добродушна и весела, и я думаю, вы с ней поладите. Нельзя сказать, будто бы она не справляется со своей работой, и поэтому мне пришлось нанять ей помощницу. Нет, Лаура – образцовая служанка. Даже осмелюсь добавить, она настоящая хозяйка в моем доме. Просто она часто скучает в одиночестве, пока я езжу по делам, и я решил, что с тобой ей будет лучше. Об одежде, питании и других потребностях живых людей можешь не беспокоиться: я обо всем позабочусь. Жить будешь здесь. Согласна?

–Да, – Катя едва удерживала себя от нетерпеливого ерзанья на диване. Все складывалось как нельзя лучше. Она официально становилась служанкой в доме губернатора, что своей официальностью полностью покрывало ее неофициальное пребывание в Аркаиме.

Но об этом она решила не говорить. И вообще на Аллее Ожидания пока лучше не появляться. А вот когда она зарекомендует себя как хорошая работница, можно будет вскрыть свои карты. Машковичус по своей природной доброте наверняка вступиться за нее, и Сыч разрешит продолжить поиски.

–Работы по дому немного, – продолжал Роман Олегович, – но об этом тебе подробнее расскажет Лаура. Я лишь требую, чтобы в мое отсутствие ты ни при каких обстоятельствах не заходила в мой кабинет. Здесь очень много хрупких предметов, которых трудно достать в Аркаиме, и которыми я очень дорожу. А учитывая твое странное поведение, не удивлюсь, если ты испугаешься вон той гигантской бабочки, – губернатор показал рукой на цветы у окна, – побежишь из комнаты и опрокинешь астролябию или разобьешь телескоп.

– Да любой бы на моем месте заорал от страха при виде гигантского жука! – насупилась Катя.

– Просто веди себя спокойнее, – доверительно посоветовал Машковичус. – Дело в том, в городе призраков тебя ожидает еще немало сюрпризов. Люди-жуки и деревья-дома – лишь немногие чудеса нашего мира. Не стоит так бурно реагировать на все вокруг. Будь храброй и сильной. В конце концов ты пришла в Аркаим добровольно, значит морально должна была подготовить себя к нечто подобному, верно?

«На самом деле, я пришла сюда не сама. Меня привел сюда чудик, который забрал ночью из больницы, а потом целый день таскал по спиритическим клубам в поисках медиума, способного отправить нас в параллельный мир, где я должна найти потерянные воспоминания, – мысленно ответила Катя, – хотя я понятия не имею, как этого сделать, и до сих пор сомневаюсь в успехе затеянной кампании. Так что морально я не была готова. Извините».

– Верно, – выдохнула девочка, водя пальцем по выбитому золотистыми нитями узору на сидении дивана. Если ей нет дела до чужих проблем, то с чего она решила, что Машковичусу интересны её жалобы? У него есть свои дела и обязанности. Зачем ему слушать проблемы своей прислуги? Нет, он, конечно, из вежливости выслушает, но пропустит мимо ушей и вряд ли станет жалеть. Хотя сейчас как никогда школьница мечтала, чтобы кто-нибудь большой, взрослый и сильный распутал клубок странностей и загадок и вернул её домой к родителям.

В этот момент двери кабинета распахнулись, и в комнату вошла Лаура с подносом в руках. Перед Катей на столике появилась чашка чая, сахарница, миска с вареньем и несколько баранок.

В животе у Кати громко заурчало.

Машковичус заметил, как школьница голодными глазами смотрит на еду.

– Laura, ob wir die Ware zu verkaufen11? – обратился он к служанке.

– Ja, ein paar gestrickte Strümpfe und Gestickte Tischdecke12, – отозвалась девушка.

– In diesem Fall nimm alles was es gibt und geh auf den Markt. Kaufen Sie Lebensmittel und Kleidung für Mädchen13.

Лаура кивнула и поспешно вышла из комнаты.

–Приношу извинения за свою непредусмотрительность, – Роман Олегович положил руку на грудь и чуть наклонился вперед. – У меня нечасто бывают живые люди, так что я не храню дома пищу. Так, конфеты, печенье, мед, варенье – угостить редкого посетителя. Но Лаура сходит на рынок и все купит.

– Правда?

–Да, я же говорил.

–Вы говорили на незнакомом мне языке, – кротко ответила Катя.

Тут Роман Олегович столкнулся с проблемой. Владея несколькими языками, он свободно говорил с обеими девушками, даже не подозревая, что, когда Катя и Лаура останутся наедине, они не поймут друг друга.

Но искать новую помощницу губернатору не хотелось: Катя вполне его устраивала. Нужно было что-то срочно придумать.

– Ты можешь заключить со мной сделку, и я дам тебе способность говорить на языках, которые знаю сам.

– И сколько языков вы знаете?

– Двенадцать. Не считая наречий и диалектов.

–Здорово! – восхитилась школьница.

Машковичус взял её руку.

– Подожди, у тебя почти нет воспоминаний? – охнул Роман Олегович. – Быть такого не может!

– Может, – Катя показала ладонь с круглой родинкой, – один дух спас мне жизнь и забрал все мои воспоминания. Поэтому мне нечего предложить вам взамен.

«Что я несу?! – с досадой подумала Катя. – Он же сейчас меня отпустит. А мне так нужно здесь остаться! Или не нужно? Может, лучше, если Машковичус меня отпустит? Вдруг я не найду гусара и только зря потеряю время? А что если родители меня уже ищут? Да, наверняка ищут. В больнице, наверное, уже написали заявление в прокуратуру. Они обещали. И сейчас все меня разыскивают, а я сижу внутри пустого дерева и нанимаюсь в служанки губернатору – призраку! Блестяще, Екатерина! Хотели как можно быстрее вспомнить свое прошлое, найти родителей и вернуться домой, но вместо того, что бы лечить амнезию и ждать, пока милиция во всем разберется, вы уперлись в параллельный мир выбивать из духа его кровно заработанные воспоминания за ваше спасение! Вы мастер усложнять себе жизнь!»

«Забрать все воспоминания заказчика, – размышлял Машковичус, – вот ненасытная утроба! Нужно не забыть сообщить Сычу».

Машковичус щелкнул пальцами.

– Ой! – Кате показалось, что кто-то покопался в её мозгах и тем самым разрешил её дилемму.

– А воспоминания? Я все ещё помню, что было вчера.

– Не все. Я забрал всего одну минуту, – махнул рукой Машковичус.

–Спасибо, огромное спасибо, Роман Олегович! – Катя посмотрела на усталое лицо губернатора и поклонилась. Она не знала, как еще его отблагодарить за проявленную щедрость. Хотела, было, броситься на шею и горячо обнять. Но Машковичус – губернатор, её работодатель. Он привык к соблюдению правил приличия. Не то чтобы её сейчас уж сильно беспокоила её репутация (беспокоила, но не сильно, потому что девочка сомневалась, правильно ли она поступила, согласившись на работу) и то, что фамильярность могла опустить её в глазах Романа Олеговича. Просто Катя чувствовала, что подобное поведение в данной обстановке было противоестественным и неправильным. Неразумным. Все равно, что подойти дождливым днем к луже на дороге и ждать, пока по ней не проедет машина и не окатит тебя водой с ног до головы.

К тому же, она видела, как тяжело Машковичусу далась услуга. Полупрозрачное лицо губернатора стало еще прозрачнее. Катя боялась, что её выходка могла забрать у Романа Олеговича последние силы.

–Могу ли я пойти на Торговую площадь вместе с Лаурой?

–Конечно, можешь, – ответил Машковичус, – ступай.

Катя взяла с блюдца одну баранку, и, грызя на ходу, побежала в коридор.

Роман Олегович закрыл дверь кабинета, снял мундир и в одной рубашке развалился в кресле.

«Гроций… Надо бы заглянуть к Гроцию…» – подумал он, устало прикрывая глаза.

За окном говорили люди, шумел океан, хлопали крыльями птицы и хрустели подмёрзшие от снега ветви дерева-дома. Машковичус вслушивался в симфонию города призраков. Постепенно тяжелые думы отходили на дальний план, уступая место исцеляющему спокойствию и тихой гармонии.

Роман Олегович почувствовал, как тяжелеют веки и разум замирает в сладкой дремоте.

«Я сплю? – удивился Машковичус. – Но духи не спят. Тем более духи-губернаторы. У меня еще столько дел. Я даже письмо не прочитал».

Письмо.

Слово раскатом грома раздалось в голове. Приятное покалывание расслабляющегося тела вмиг исчезло. Сна как не бывало. Ноги и руки – все вновь откликалось на малейшее движение мысли.

Тяжелые мысли немедленно вернулись в голову. Машковичус нервно распечатал конверт и пробежался глазами по кривым строчкам письма.

Наитие его не подвело. Опасения оправдались.

Губернатор выбежал из кабинета, на ходу надевая мундир. Не дожидаясь, пока Донатас подаст лифт, спустился по лестнице и, быстро шагая по посыпанной гравием дорожке, направился в сторону пристани.

Глава 8: Гриша в тумане.

– И все же, в голове никак не укладывается, – возмущался Василич, – маленький мальчик, который перевез меня через реку, оказался духом, и после встречи с ним я обнаружил у себя удивительные способности! Я стал видеть души тех, кого давно уже не было на земле! Разве такое возможно?! Если между этими событиями какая-то связь, или я уже свихнулся на старости лет?!

– Бросьте, Федор Васильевич, – рассмеялся Гриша, – не преувеличивайте, все гораздо проще, чем вы думаете. Вы просто заключили с мальчиком сделку, поэтому стали видеть остальных духов.

– Сделку, какую сделку? – встревожился медиум. – Ничего я с ним не заключал. Мы и слова друг другу не сказали. Мне даже показалось, что мальчик немой, и я жестом показал ему, что мне нужно на другой берег. Он кивнул головой, я уселся в лодку и мы пересекли реку, а потом…

– Потом случилось нечто странное, – продолжил Гриша, – тот малец быстро наклонился к вам, коснулся пальцами вашего лба и бесследно исчез. Вы рассказывали.

–Я все равно ничего не понимаю, – покачал головой медиум, – я ни совершал никакой сделки.

– Ну как же не совершали! – воскликнул Гриша. – Вам нужно было перебраться на другой берег? Да. Вы попросили мальчика-призрака помочь вам? Верно. Он помог вам, он совершил для вас услугу, за которую вы заплатили своими воспоминаниями, когда позволили мальчику коснуться вашего лба, а потом стали видеть других духов. Это происходит со всеми, кто заключает сделку с призраком.

– Серьезно? – Василич обратил на студента беспомощно-наивный взор. – То есть, я, как и Катя, тоже чего-то не помню.

– Угу. Признаюсь, у меня тоже есть провалы в памяти.

– И все люди, которым духи оказывали услуги, они, как и я, видят человеческие души? То есть, они, по сути, тоже экстрасенсы? – Василич изумился своему неожиданному открытию.

– Ну, можно и так сказать, – простодушно пожал плечами Гриша.

Пенсионер приуныл. Оказывается, его уникальные способности, за которые его ценили в молодости и продолжают помнить по сей день, на самом деле не такие уж уникальные. Более того, они проявились у Василича не при самых романтических обстоятельствах: не при ударе молнией или после вещего сна, в котором загадочный голос открывал старику тайну и пророчил ему полное великих свершений будущее. Нет, просто какой-то юнец шаловливо коснулся пальцами его лба! К сожалению, Василич не знал о том, что все-таки кое-чем он отличался от обычных людей. Если видеть призраков могли многие, то сознательно перемещаться в Аркаим и перемещать других людей могли только такие как он, медиумы. Эту способность Василич унаследовал от далеких предков и, если бы не Рейнгард, никогда бы не узнал о ней.

Студент и пенсионер вернулись к стойке регистрации. Группа прибывших духов и туристов уже разошлась.

–Григорий Леонидович Вязов, – отрапортовал Гриша.

Сыч со сделанным спокойствием внес запись в большую книгу. Он не стал спрашивать о Кате. Не потому что не помнил, а потому что не хотел. Противозаконная сделка, заключенная гостей и неизвестным духом может скомпрометировать призраков в земном мире, если Сыч во всем не разберется. Птица не могла сосредоточиться: панические мысли о межмировом позоре то и дело отвлекали смотрителя острова. Он несколько раз неправильно записывал имена, и помощникам приходилось заменять испорченные листы на новые.

Сыч старался не вспоминать о Кате и об инциденте, чтобы снова не наделать глупостей. Он видел, как юноша и пожилой мужчина отвели девочку к лодке. Этого ему достаточно. Катя отправилась домой. Когда Сыч все сделает, он вернется к её проблеме, разберется и сообщит в земной мир. А сейчас ему было некогда: еще нужно слетать по делам в Городскую ратушу.

– Прекрасно, – ответила птица, – цель пребывания?

–Я хочу найти Валентину Шолохову, – сказал Гриша, – она студентка Московского университета. Годы жизни… Кажется… 1963 – 1983…

–Совсем другое дело! – Сыч радостно взмахнул крыльями. – Сразу ясно, кого ищем. А то какие –то гусары, без имени, без внешности, без возраста…

Сыч опомнился и замотал головой. Не думать. Не думать о Кате и его гусаре. Иначе листами для книги не запасешься.

– А вы? – Сыч ткнул ручкой в сторону Василича.

–Я пришел с этим молодым человеком и везде следую за ним, – спокойно ответил пенсионер, – меня зовут Федор Васильевич Белоногов.

Пока Сыч, следя за каждой буковкой (чтобы снова ненароком не ошибиться), аккуратно выводил слова в книге, светло-ореховый жаворонок с белой пушистой грудкой и пестрыми крыльями опустился на гранитную столешницу, поскакал к Сычу с маленькой бумажкой в клювике.

Сыч отложил ручку и своей когтистой лапкой цапнул листочек.

–Валентина Шолохова сейчас находится на Острове Водопадов, – прочитал смотритель.

– Как нам туда добраться?

–Возвращайтесь к северному порту, – птица чуть развернулась и махнула крылом за спиной, – Скоро оттуда, от пристани номер 19 отплывет конвой парусных лодок. Они как раз идут к Острову Водопадов.

– Спасибо.

–Не стоит благодарности, – не глядя на студента и медиума, ответила птица, – будьте любезны, распишитесь в книге в знак подтверждения того, что вы прослушали мое небольшое повествование, ознакомились с нашими правилами и согласны с предъявляемыми к вам требованиями.

Гриша с Василичем оставили подписи в книге смотрителя. Буквы, выведенные чернилами, заблестели. Золотые искорки поднялись над подписями и, сложив в воздухе их точные копии, поднялись в небо.

Студент и пенсионер снова влились в толпу, мерно шествующую в сторону колоннады.

«Ох, моя Клавушка! – сокрушался Василич по дороге к пристани. – Надеюсь, ты простишь меня за мое исчезновение и будешь рада выслушать мои рассказы об этом удивительном путешествии!»

Миновав колонны, студент и медиум вышли на набережную. Гриша быстро топал вдоль берега, считая причалы, Василич едва поспевал за ним, изредка поглядывая на судна самых разнообразных форм и размеров. Волнуя черно-лиловую воду, туда-сюда ходили легкие шхуны и бриги, обычные лодки, венецианские гондолы, яхты, парусники, грубо сколоченные и украшенные щитами дракары, дымящие пароходы, торговые каракки, когги и древние триремы14. Вдоль девятнадцатого причала болтались на волнах пришвартованные однопарусные лодки. Люди и духи готовились к отплытию. Гриша заметил в немногочисленной толпе знакомых туристов. Женщина в панамке наконец-то вспомнила про фотоаппарат и теперь стояла в лодке и, балансируя, делала снимки, а её пятилетний ребёнок вновь дергал подол юбки и со словами «Мама, мама, смотри, смотри!» тыкал пальцем во все стороны.

Юноша помог Василичу сесть в одну из лодок.

– Прошу прощения, вы тоже направляетесь к Острову Водопадов? – спросил мужчина, сидевший напротив.

–Да, – ответил Василич.

– О, чудно! – обрадовался незнакомец. – Позвольте, представиться, дух Изяслав Вольфович Кауфман.

Изяслав Вольфович был человеком лет пятидесяти пяти, одетый в черный фрак, белую рубашку с галстуком-бабочкой. Полупрозрачную голову венчал черный английский «котелок», а круглое, гладко выбритое лицо с тоненькими острыми усиками под большим плоским носом украшали круглые очки в железной изящной оправе.

–Федор Васильевич Белоногов, – медиум подал руку. Кауфман горячо пожал её.

–Я очень рад, что вы присоединились ко мне, – сказал Изяслав Вольфович, – будет с кем поговорить, пока мы будем плыть.

–А далеко до Острова?

–Хм, – призадумался Кауфман, – не близко. Но, поверьте мне, игра стоит свеч! Я уже был там и готов возвращаться ещё сотни и сотни раз!

–Вам понравилось?

–Понравилось? Понравилось – ещё мягко сказано! Великолепное место! Неописуемая красота! Тысячи водопадов, больших и маленьких, горячих и холодных, низвергаются с утесов! Остров Водопадов считается жемчужиной города призраков!

– Если он так знаменит, то почему в лодках так мало желающих? – озадачился Василич, оглядываясь вокруг. В соседних суднах едва набралось человек тридцать.

–Дело в расстоянии, – ответил Кауфман, – Остров находится довольно далеко. А недавно на пути стали сгущаться туманы, и экскурсионные лодки часто сбиваются с курса, так и не достигнув «жемчужины». Поэтому туристы все больше отказываются. Остаются самые терпеливые, как я, и смелые, как вы.

– Сейчас я готов к любым приключениям, – заверил Кауфмана Василич, – потому что однообразная моя жизнь мне порядком наскучила.

– В самом деле?

–Да. Даже мое увлечение – вырезать из фанеры флигеля – уже давным-давно мне надоело, – вздохнул медиум, – моих поделок набралось так много, что пришлось им отвести целую кладовку. Моя жена ходила-ходила, вздыхала-охала и однажды сказала мне: «Раздал бы соседям да друзьям свои флигеля. Чего лежат да гниют в моей кладовой? Соленья да варенья некуда ставить!». Я, конечно, не стал спорить. Признаться честно, мне и самому было неловко. Я собрал свои поделки на следующее утро пошел с ними вдоль улицы. Соседи с радостью принимали мои подарки и восхищались искусной работой. Но освободить я сумел всего одну полку в кладовой. На этом все закончилось.

–Ой-ой-ой! Какая печальная история! – Кауфман прижал руки к груди. Его лицо было полно трагизма. – Столько товара пылиться на складах, так и найдя употребление! Вы даже себе не представляете, сколько убытку вы несете!

–Что вы, – возразил Василич, – я же не для прибыли, я для души.

– Даже если для души, – подхватил Изяслав Вольфович, – какая-то окупаемость все равно должна быть! Хотя бы для того, чтобы купить новые материалы для новых флигельков. Нет, нет, нет! Нужно срочно все менять. Я лично готов приложить к вашему делу свою руку.

– Но чем вы можете помочь? Вы же давно умерли.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Кауфман. – Иногда, призраки могут сделать гораздо больше, нежели живые люди. Настолько велика сила сделки!

Пока пожилые люди разговаривали, к конвою лодочек приблизились цветные вихри и распределились по суднам. От ветра смерчей спущенные паруса надулись, являя миру свои узорчатые, переливающиеся вишнево-красным и изумрудно – серыми цветами, полотна. Лодки стремительно отплыли от пристани и стремительно двинулись в сторону пока невидимого Острова Водопадов.

Гриша задрал голову и с интересом наблюдал, как над ним в сине-лиловом небе по воздушным коридорам проносятся различные летательные устройства. Направо пролетел деревянный самолет с квадратной кабиной и крыльями, имитирующими птичьи. Такие самолеты когда-то чертил в своем дневнике Леонардо да Винчи. Налево гораздо выше медленно проплыли несколько воздушных шаров. Совсем низко, почти над головой Гриши, в сторону Острова Водопадов пронесся дельтаплан и, обогнав лодки, спланировал на воду.

– Заключите со мной сделку, и я не только помогу со сбытом ваших флигельков, но и обеспечу вам стабильный доход! – продолжал Изяслав Вольфович. – Я специалист в области покупки и продажи. При жизни я владел сетью галантерейных магазинов в Одессе и оставил в наследство своим детям прекрасно устроенное хозяйство.

–Сделку, – задумчиво произнес Василич, – я уже однажды заключил сделку с духом.

– О, чудесно, – обрадовался Кауфман, – значит, во все тонкости дела вы уже посвящены.

–Нисколько, – отрицательно покачал головой медиум, – я даже не понял, как это случилось. Нет, сейчас мне чуть-чуть стало ясно, мой друг мне все объяснил, но в голове все равно остаются …

– Белые пятна? – подхватил Кауфман. – Естественно, ведь отношения между духами и живыми людьми довольно сложны. Если вы хотите, я вам о них расскажу.

Аллея Ожидания становилась все меньше и меньше. Наконец она превратилась в маленькую черную точку. Ещё мгновение – и она скрылась из виду.

– Ну, дорогой мой, слушайте, – сказал Кауфман, – много столетий назад, на заре становления человечества, Аркаим и земной мир заключили договор, согласно которому духи имеют право ненадолго посещать Землю, чтобы оказывать людям различные услуги в обмен на их воспоминания. Исключения составляют призраки, которые возлагают на себя ответственность оберегать свой род, таких отправляют из Аркаима в земной мир и поселяют в своей семье. На процедуру оказания услуги наложены строгие ограничения, исключающие возможность возникновения юридического прецедента, – да, мы, духи, уважаем законы и правопорядок, а также дорожим своим реноме в вашем мире! Во-первых, у каждого духа свой строгий набор людей, к которым он может заявляться и оказывать услуги – так называемая клиентура, которая подбирается на первом этаже Городской Ратуши, в Клиентском Бюро; во-вторых, призраку запрещено оказывать услугу, если она удовлетворяет недоброе намерение или наносит вред другим людям или окружающей природе; в-третьих, духу не позволено забирать воспоминания, если это может навредить клиенту: если призрак не может выполнить услугу не иначе, как отстегнув за нее львиную долю воспоминаний, он должен отказаться от сделки. Кстати, человек тоже может отказаться от оказания ему услуги, но только до того, как она оказана. Совершенную сделку нельзя расторгнуть. Зато количество сделок вообще неограниченно, разве что пока у человека на ладонях не останется свободных мест для родимых пятен, которые появляются после оказания услуги духом, либо у слишком расточительного клиента не закончатся воспоминания, но такого, на моей памяти, еще не было: мы, призраки, знаем меру и обычно не сотрудничаем с транжирами, готовыми выпустить все ментальное содержимое из своей и без того пустой головы, лишь бы получить желаемое! Кстати, наши услуги имеют своеобразную расценку – не удивляйтесь, мой друг, это не наша прихоть, а необходимость, оправданная практическим опытом, – мы можем забрать воспоминания об одном часе, об одном дне или неделе, в зависимости от того, сколько сил нам пришлось потратить на исполнение желания. Но скажу вам по личному опыту, обычно мы ограничиваемся воспоминаниями о 24 часах вследствие запретов, о которых я уже говорил. Человек, который совершил сделку с духом, получает способность видеть призраков. Возможно, вам, людям, это доставляет некоторый дискомфорт, но мы не нарочно. Смотрите, туман! – Кауфман неожиданно прервал свой рассказ и указал в сторону расползающегося белого облака.

Гриша, сидевший в соседней лодке и слышавший разговор между Изяславом Вольфовичем и Федором Васильевичем, повернул голову и вздрогнул. Туман выглядел странно…угрожающим. Он походил не на природную стихию, а на дикого зверя, подкрадывающегося среди кустов к добыче, готового в любой момент выскочить и схватить незадачливую жертву. Он двигался, тянулся своими белами щупальцами до всего, чего можно дотянуться, цапал и проглатывал судна, камни, деревья и даже скалы.

– А туман не опасен? – словно прочитав мысли Гриши, спросил у Кауфмана Василич.

– Что вы! Не больше, чем земная грозовая туча! – рассмеялся тот.

– В грозовой туче может вспыхнуть молния, из нее может посыпаться град, – философски заметил пенсионер.

Колонна лодочек вошла в облако. Гришу окружила плотная белая пелена. Дышать стало тяжело. Воздух оказался сырым и спертым. Он проникал в легкие и расширялся внутри, словно нагретый газ, сдавливая грудину, разрывая тончайшие стенки и мембраны.

От недостатка воздуха перед глазами помутнело. Сознание угасало. Тело болтало. Гриша ухватился за края борта и замер. Его охватила паника. Он настороженно прислушивался к голосам других путешественников, в частности, к голосам Кауфмана и Василича, чья лодка, казавшаяся бледным пятном, на самом деле плыла на расстоянии вытянутой руки.

Неожиданно Гриша перестал разбирать слова. Приняв акустический обман за помутнение рассудка, юноша резко тряхнул головой, но ничего не изменилось. Голоса становились тише, словно их обладатели исчезали вдали. Расстояние между лодками увеличивалось.

– Федор Васильевич! Изяслав Вольфович! Подождите! – громко, насколько хватило сил, позвал Гриша.

Ответа не последовало.

– Вихрь, прибавь скорости, мы, кажется, отстали, – слабо попросил Гриша.

Лодка остановилась.

Ничего не понимая, Гриша обернулся и обомлел. Парус был спущен. Смерч, толкавший лодку, исчез! Висок парня пересекла капелька холодного пота, оставляла на коже серебристую дорожку.

Тут Чудику стало не по себе! Его лодка одиноко болталась посреди бескрайнего океана!

Гриша закрыл глаза и глубоко (насколько позволял сырой воздух) вздохнул. Главное – не паниковать. В такой ситуации паника – самый плохой помощник. Она сведет тебя в могилу быстрее, чем безудержная ярость или безумная храбрость.

Гриша снова попытался позвать на помощь – бесполезно: туман плотным коконом окружил мальчишку, не пропуская ни единого звука. Тогда юноша стал прислушиваться. Но ухо уловило лишь тихо шуршание волн за бортом.

Болезненная усталость растеклась по телу. Не видя необходимости больше держать туловище в вертикальном положении, Гриша откинулся на спину и немигающими глазами уставился в белую завесу. Нет, он не отчаялся, не упал в изнеможении в лодку и теперь наблюдал за происходящим равнодушно-апатичным взглядом. У Гриши даже мысли не возникло ныть, причитать, ломать себе руки, жаловаться на судьбу. Не за этим он пришел в Аркаим. Парень спокойно и трезво размышлял о том, что делать дальше. Просто лежа это делать удобнее: и голова меньше кружится, и приток крови к мозгу лучше.

В школе, в классе пятом или шестом, Гриша увлекся спортивным туризмом, когда учитель физкультуры предложил интересующимся ученикам сходить в горы. Двухдневный поход произвел на школьника неизгладимое впечатление, и туризм превратился в страстное увлечение, которому Гриша посвящал почти все свободное время. Каникулы, новогодние праздники и просто выходные юноша встречал в лесах, устьях рек, степях и других «краях географии». Пешком проходил сотни километров, ночевал под открытым небом, питался дикими плодами и родниковой водой и не раз оказывался на волосок от гибели – лавины и снегопады, ураганы и грозы, москиты и ядовитые змеи, медведи-шатуны и волки – одиночки…

Сама жизнь преподносила Грише уроки выживания, которое парень усваивал и с успехом применял на практике. Его любимым предметом были ОБЖ, любимым телевизионным каналом – «Охота и рыбалка». Так что парень мог справедливо похвастаться своей способностью выпутаться из любой ситуации. Тем более, что сейчас ему, кроме жажды, ничего не угрожало.

Но жажда – довольно-таки серьезная проблема. Гриша задумчиво нахмурил лоб. У него было два пути: либо оставаться на месте, и ждать, пока мимо не пройдет корабль или не пролетит воздушный шар; либо плыть самому. Рассчитанная на непродолжительные поездки лодка не имела запасов воды, так что разумнее было бы меньше двигаться и беречь силы. Но рано или поздно жажда возьмет своё. А что, если к тому времени подмога не придет? Тогда придется туго.

Гриша достал из –под сидения весла. Он решил плыть. В конце концов в Аркаиме полно островов. На какой-нибудь он точно наткнется.

Осталось выбрать направление. Недолго думая, Гриша повернулся в сторону куда до недавнего времени лодку толкал вихрь и налег на весла. С виду легкий, челнок оказался довольно тяжелым. Гриша покраснел. Лицо намокло от выступившего пота.

Примерно через полчаса (так показалось юноше) напряженной работы Чудик почувствовал сильную жажду. Во рту пересохло, словно в глотку засыпали тонну песка. Но суши по-прежнему не было видно, а туман, наоборот становился гуще. Гриша засомневался в правильности курса, однако разворачиваться не стал.

– Делать нечего, – стараясь не терять самообладания, сказал себе юноша и зачерпнул ладонью морскую воду. Человек может прожить без воды 2-3 дня, но если он будет понемногу пить соленую воду, то сможет протянуть почти неделю. Правда, потом его состояние резко ухудшится, но это произойдет гораздо позже, нежели совсем не пить. Гриша пригубил морскую воду и поморщился. От ее горечи сводило язык, но голова, занятая неприятным вкусом, перестала кружиться.

Несколько раз парень черпал морскую воду и пил ее. Несмотря на ужасный привкус во рту, он почувствовал себя лучше. Силы вернулись, голова перестала болеть и дышать стало легче.

–Ух, ну надо же так влипнуть! – усмехнулся Гриша и бросил весла. Руки занемели. Парень стал их разминать, попутно осматриваясь вокруг. Повсюду стоял туман.

Чудик устало вдохнул, нехотя взялся за весла и снова стал грести, приговаривая: «До суши недалеко, до суши недалеко. Вот сейчас. Вот-вот сейчас моя лодочка сядет на мель…».

Лодка села на мель.

–Ура! – закричал Гриша, прыгая в неподвижном челноке. – Наконец-то остров!

Парень перекинул ногу через борт, намереваясь ступить на заветную сушу.

– Я уж поверил, что никогда не выберусь из…А-а-а!

Бултых! Парень плюхнулся в воду.

–Какого черта?!– выругался парень.

Лодка сидит на мели, которой на самом деле нет! Глубина метров… сто, если не больше! Как такое вообще может быть?

Продолжая ругаться, Гриша осмотрел лодку. Оказалось, что она просто налетела на камень.

–Проклятье! Откуда здесь камень? – парень ощупал пробитый борт. Лодка заполнялась водой.

Взгляд Гриши скользнул по валуну под лодкой. Ярость мальчишки мгновенно исчезла.

– Странно, – задумчиво протянул Чудик. Камень был большим, прямоугольным и гладким, с ровными, будто отточенными, краями.

«Такое впечатление, что его сделали люди, – еще больше озадачился Гриша. – Секунду… А может…может, это и не камень, а каменная стена! Каменная стена древнего города, затонувшего несколько тысяч лет назад!»

Внезапно блеснувшая догадка разожгла в Грише поистине ученый интерес. Желание обследовать камень даже заглушило мучившую жажду.

Парень набрал в легкие побольше сырого воздуха – велика сила любопытства! – и нырнул.

«Ах!» – Гриша едва не разинул под водой рот. Слабый сумеречный свет, разыгрывая перед юношей настоящий театр теней, вычертил на фоне серой-синей воды черный, как антрацит, прямоугольник. Гриша оказался прав: камень оказался не просто валуном, а стеной. Но какой стеной! Настолько высокой, что её подножие утопало в темно-синей густой глубине, а верхушка чуть-чуть не доставала до поверхности. Поэтому-то Гриша ее и не заметил, когда вел свою лодку. И длинной: она начиналась в нескольких метрах от зависшего в воде парня и тянулась куда-то вдаль.

Начитанный об древних городах, Чудик благовейно провел рукой по вырезанным на камне гладким блестящим бороздкам замысловатого орнамента. На стенах древних городов Месопотамии, Финикии, Индии и других стран «плодородного полумесяца» люди нередко запечатлевали историю своей родины. Кто знает, может, духи на этой стене записали историю Аркаима? Но ответ на свой вопрос Гриша не получил: неверный свет, едва проникавший сквозь толщу воды, ни давал ни единого шанса рассмотреть рельеф.

Парень вынырнул на поверхность и взобрался на стену. Вода едва доходила до колен. В толщину стена раскинулась на добрых полтора метра, так что по ней спокойно можно было идти. Собственно, Чудик и собирался это сделать. Лодка, налетевшая на верхний заостренный край стены, сейчас походила на полное корыто и для плавания больше не годилась.

Юноша бодро двинулся по необычно тропинке, уверенный, что вскоре точно доберется до суши: стена рукотворная, значит, где-то поблизости должны оказаться другие сделанные людьми сооружения. Или, может, ему наконец-то повезет, и он встретит самих людей или призраков.

Чудик воспрял духом и даже стал тихонько насвистывать сухими губами походную песенку, каких в его арсенале имелось превеликое множество.

Скоро сказка сказывается, да и скоро дело делается. Туман впереди посерел, словно заслонял собой что-то большое и темное. Гриша запрыгал от радости и чуть снова не свалился в воду. Подводная стена все-таки вывела его к небольшому острову.

Разбрызгивая воду, парень понесся к цели. Дорожка кончилась. Кончился океан. Гриша в изнеможении упал на зеленую траву и тут же погрузился в глубокий сон.

Когда юноша очнулся, он почувствовал себя совсем здоровым. Правда, в глотку засыпали вторую тонну песка. Гриша оглянулся и радостно воскликнул. Судьба таки наградила его за проявленное упорство: в нескольких метрах от него росло единственное на острове дерево. Но, на Гришино счастье, оно оказалось плодовым. Огромные тяжелые фрукты склоняли ветви к земле.

Парень подошел и сорвал один из них. Плод походил на авокадо и привлекал взор своим наливным зеленым боком. Гриша впился зубами в мякоть.

–М-м-м! – промычал он набитым ртом. – Вкуснятина.

Это действительно было авокадо. Мягкое, сочное и сладкое. Съев два плода, Гриша не только утолил настырную жажду, но и хорошенько подкрепился для дальнейшего пути. Остров был небольшим и необитаемым, так что оставаться на нем не было смысла.

Чудик пересек сушу. На другом берегу острова он снова увидел каменную стену, уже возвышавшуюся над водой на двадцать сантиметров. Неспешные морские волны бережно набрасывали на её гладкую блестящую поверхность прозрачные вуали, шипя тихие признания в любви.

Гриша снова двинулся в путь. Очень долгий и длинный путь. Юноше показалось, что он прошел уже несколько часов, но стена не кончалась. Куда же ведет эта дорога? К следующему необитаемому острову? К людским поселениям? Или в бесконечность?

«Нет, – сам себе возразил Гриша, – стена не может быть бесконечной. Все в мире конечно. Все, созданное человеком, имеет свой предел».

И вправду, стена закончилась. Юноша остановился на обрыве. Перед ним снова раскинулся бескрайний океан (на самом деле он не бескрайний, у него есть свои границы, просто мы их не видим, поэтому нам и кажется, что их нет – нам вообще свойственно упрощать вещи и не учитывать деталей и особенностей, которых мы не может увидеть, услышать, обонять и осязать; оно и понятно: мы познаем мир с помощью органов чувств, и степень познания мира, соответственно, равноценно степени восприимчивости наших органов; конечно, до многого в жизни приходится додумываться, особенно, если речь идет об абстрактных вещах, которые, кстати, от безделья и придумал человек; животным, вон, некогда думать: – то гнездо свить, то антилопу завалить, то мех на зиму вычистить – дел навалом!– вот они и живут только чувственными, а значит, материальными понятиями; человек в каком-то смысле тоже животное, и понять материальные вещи нам гораздо проще, чем абстрактные; согласитесь, вы скорее ответите на вопрос, что такое апельсин, как он выглядит и приятен ли на вкус, чем раскроете сущность понятий «добродетель», «милосердие», «честолюбие» и других сложных слов).

Гриша расстроился. Его ожидания не оправдались. Теперь ему точно ничего не оставалось, как ждать и надеяться на помощь. Парень по привычке посмотрел на часы. Они снова тикали.

«Хм…странно. Может, вода попала в механизм и смазала шестеренки? Хотя вода обычно ломает часы, а не чинит. Или время побежало вперед? Похоже на то. Сыч сказал, что такое возможно только в одном месте. Значит, я попал в Приграничье».

Грише было достаточно такого объяснения. Парень сел на край стены, уперся локтями в колени, положил голову на сцепленные пальцы.

«Нет, я проделал весь этот путь не напрасно, – убеждал он себя, – не сделай я этого – давно бы уже задохнулся от тумана и высох от обезвоживания!»

– Эх, дурачина! – неожиданно воскликнул Гриша. – Ума не хватило взять с собой немного фруктов! Ты сотни раз бывал в разных передрягах, но так и не научился шевелить мозгами! Глупец!

Гриша досадно взъерошил рукой волосы и поднялся на ноги. Раз уж совершил оплошность – будь добр, исправляй. И он пошел обратно к острову запастись авокадо.

Вдруг море вспучилось, и из глубины вынырнула большая темная рыба и хлестнула хвостом, едва не сбив Чудика с ног. Гриша вскрикнул и отпрыгнул назад, к самому краю своей каменной дорожки. Рыба снова ушла в воду, но недалеко. Она кружила вокруг стены, иногда поднимая над поверхностью свою темную гладкую голову.

Гриша напряженно следил за каждым её движением. Недобрые намерения рыбы из города призраков пугали его. И чего это она решила набросится на него? Юноша быстро осмотрел себя на наличие ран. Если это акула, то она приплыла на запах крови. Но кожа мальчишки была цела. Тогда что же нужно этой твари?

Чудик бросил умоляющий взгляд на горизонт и – судьба наградила его во второй раз – увидел серое пятно, напоминающее корабль.

– Эй! Э-э-эй! – закричал Гриша, махая руками. – Кто-нибудь! На корабле! Я здесь! Помогите! Эй!

Похоже, его увидели. Судно быстро приближалось.

Гриша облегченно вздохнул. Воспользовавшись невнимательностью мальчишки, рыба вновь выпрыгнула из воды прямо под ноги Грише.

–А-а-а! – заорал Чудик, завалившись за спину. Точные и стремительные движения твари не давали ни единой возможности разглядеть ее.

Ногу пронзила острая боль. Рыба вцепилась, прокусив штанину. Гриша со всего маха ударил кулаком в морду. Рыба разжала челюсти и обмякла. Целой ногой парень толкнул ее обратно в море.

Морская вода вернула тварь в чувство. Словно молния, она проскользнула мимо приближавшейся белой яхты и, хлестнув на прощанье шипастым хвостом по корме, скрылась из виду.

Гриша поднял голову и увидел на яхте знакомое лицо.

– Роман Олегович! – радостно вздохнул мальчишка, вытирая пот со лба. – Как же я рад вас снова увидеть.

Губернатор сразу же узнал парня.

– Юноша, что вы здесь делаете? – воскликнул Машковичус.

–Я направлялся к Острову Водопадов, но моя лодка сбилась с курса и оказался здесь. Прошу, помогите мне.

– Капитан! – Машковичус громовым басом позвал своего слугу. – Поднимите на борт несчастного юношу.

Гришу посадили в кресло губернатора, к нему подошел помощник Машковичуса, невысокий хорошо сложенный молодой человек, который очень впечатлил Чудика. Дело в том, что незнакомец был ни человеком, ни даже духом. Его тело было отлито из бронзы. Это была живая статуя. Юноша представился. Он был статуей ученого-физика Нильса Бора, но окружающие звали его просто Нильсом.

Нильс опустился на колено и стал перевязывать рану на Гришиной ноге. Роман Олегович стоял тут же, облокотившись на поручни борта.

–Поведайте, как же вы оказались в столь опасном месте, – нетерпеливо попросил он.

– Сам не знаю, как получилось, – развел руками Гриша, – наша колонна направлялась к Острову Водопадов. По дороге мы попали в туман. Смерч, толкавший мою лодку сквозь землю провалился! Я остался один. Стал грести сам не знаю куда – моя лодка на летела на камень…точнее на каменную стену.

Нильс и Машковичус переглянулись.

–На каменную стену, – медленно повторила статуя, – посреди океана?

–Угу, – кивнул Гриша, – я и сам удивился, но решил, что это руины затонувшего города. По стене я добрался до островка, а затем по другой стене добрался сюда.

Машковичус перегнулся через перила, задумчиво рассматривая мокрую черную платформу, на которой еще не давно валялся Чудик.

– Здесь на меня напала огромная рыбятина! – Гриша развел руками, воображая размеры твари. – Ни с того ни сего вцепилась мне в ногу! Еле оторвал её от себя! Скажите, у вас все животные такие агрессивные?

– Нет, – смущенно ответил Нильс, – животные здесь мирные. Просто вы попали в опасное место.

– Я уже понял, – усмехнулся Гриша.

– К сожалению, вы ошибаетесь, – также тихо продолжал помощник губернатора. Закончив перевязывать рану, он выпрямился и в упор уставился на Гришу, готовый продолжить свою речь, но его остановил выразительный взгляд Машковичуса.

–Интересно, в чем? – Гриша недоуменно поднял густую рыжую бровь.

–В том, что приняли рыбу за дамоклов меч, – раздраженно ответил Машковичус: порой его помощник бывает слишком болтливым.

Яхта заскользила в опасной близости от каменной стены. Гриша посмотрел вниз. На фоне темного океана черная каменная стена была почти невидима. Яхта шла тем путем, что и Чудик, и вскоре остановилась около островка.

– Вот здесь я остановился немного передохнуть, – прокомментировал парень.

– Вы не заметили здесь ничего необычного? – задал вопрос Машковичус. Нильс разглядывал остров в подзорную трубу.

– Нет, – Гриша замотал головой, как болванчик, – разве что фруктовое дерево, которое спасло меня от жажды.

Помощник резко сложил трубу и… перепрыгнул за борт.

Нильс приземлился на берег, оставив в земле два глубоких следа.

– Роман Олегович, – сказал Нильс. – Я скоро вернусь.

Вскоре статуя действительно вернулась.

– Смотрите, – помощник развернул свою тетрадь, и показал рисунок. На листе был изображен правильный шестиугольник, испещренный внутри сетью ломанных линий. – Я обнаружил на острове этот шестиугольник. Его стенки вырезаны из невысоких камней, цельных монолитов. Он скрыт среди высокой травы, поэтому стоя на земле его трудно обнаружить.

– Я уже видел такие лабиринты, – Гриша заглянул в листок, – на Соловецких островах в Архангельской области. Говорят, если пройти по их дорожкам к самому центру, можно стать колдуном.

– Шестиугольник для лабиринта слишком мал, – сказал Нильс, – его диаметр составляет около полутора метров. По нему невозможно ходить. Да и высота стенок не больше тридцати сантиметров.

– Карта лабиринта? – скрестив руки на груди, предположил Машковичус.

–Не исключено, – кивнул помощник, – а каменные стены – на самом деле ходы огромного подводного лабиринта. Я прошелся по острову. На одном берегу стена идет прямо, – юноша чиркнул ручкой по внешней грани шестиугольника, – на противоположном стена идет в другом направлении, под углом, – поэтому можно предположить, что остров располагается в углу шестиугольника, – помощник обвел край фигуры.

– Подождите, – вмешался Гриша, – получается, – островок «сидит» на каменной стене?

–Не совсем, -возразил Нильс, – стена проходит чуть в стороне от острова. И, поскольку углов шесть, то логично предположить, что существует еще как минимум пять островов с такими же каменными схемами.

– По всей видимости, давно вступившие в Божественный чертог древние жители Аркаима выстроили этот лабиринт для интеллектуального развлечения, – выдвинул гипотезу Машковичус. – Как жаль, что сейчас мы не можем наслаждаться драгоценными трудами наших предков. Капитан! Полный вперед! – приказал губернатор. – Отвезем юношу в безопасное место. Он и так уже натерпелся. Куда вам нужно? – обратился к Грише.

– На Остров Водопадов, – ответил юноша.

– Курс на Остров Водопадов! – приказ Машковичус.

– Слушаюсь!

Глава 9: Пропавший мальчик.

Вы наверняка спросите, дорогой читатель, что же заставило Машковичуса броситься сломя голову на пристань и отправится в неизученное, как он сам выразился, место? Неужто письмо, которое доставил почтальон? Да оно самое. Точнее, его тревожащее содержание.

«Милостивый господин сэр Машковичус,

Пишут вам жители острова, что лежит прямо у подножия Вострой Гряды. Мы знаем, что наш дом совсем недавно перешел под ваше мудрое покровительство и нам неловко вас тревожить, но с нами, а точнее с семьей того, кто пишет это письмо, произошло большое несчастье. Пропал мой сын, и мы не можем его найти. Приезжайте, сэр Машковичус, быстрее, пожалуйста! Нам очень страшно!

Ваш покорнейший слуга,

Ланки».

Для Романа Олеговича не была загадкой уникальная способность духов-родственников ощущать друг друга на расстоянии. Поскольку Ланки пишет, что не он, ни его семья не могут найти сына, значит, существует серьезная причина, разрушившая сакральную связь. И Машковичус размышлял, в чем же дело.

Стоя на палубе своей яхты, губернатор нервно теребил в руках желтый листок, исписанный неграмотным английским языком. Его терзали неутешительные догадки, которые он хотел, и в то же время не хотел проверять.

Наконец вдали нарисовалась цепь высоких заостренных утесов – Вострая Гряда. Обогнув ее, яхта зашла в бухту, настолько огромную, что в нее мог поместиться остров, и причалила, собственно говоря, к тому самому острову.

На берегу Машковичуса уже ждали.

– Намаскар-джи, добрый наш сэр Машковичус, – босоногий крестьянский мальчишка лет двенадцати сложил ладони на уровне лица и поклонился, – слава Всевышнему, вы прибили так быстро!

– Намасте – джи, – Роман Олегович поклонился в ответ.

Сначала мальчик испугался, затем грустно улыбнулся. Гуру поклонился ему – ему, несчастному сыну бханги!15

– Значит, это ты написал письмо!

– О да, сэр Машковичус, – ответил мальчик, – в нашем доме только я умею писать. Я младший сын Ланки. Меня зовут Виждай.16 Покорнейше прошу вас пройти в наше скромное жилище.

По дороге к дереву-дому Виджай кое-что успел рассказать губернатору.

–Нет так давно исчез мой дада17… Мы праздновали Дивали18, поплыли с дада жечь огни, – сбивающимся голосом лепетал мальчик, – и когда дада исчез, я сразу почувствовал ужасную вещь. Словно что-то во мне оборвалось. Я испугался и кинулся домой. Мать и отец стали меня расспрашивать, потом мы долго искали дада. Даже дядя Кашьяпа одолжил свою большую крепкую лодку, чтобы мы могли выйти в открытое море, – от волнения мальчишка то и дело переходил на родной язык, так что Машковичус едва понимал суть его рассказа, – мы искали, звали, заходили в бухты соседних островов и спрашивали, не видел ли кто-нибудь из жителей черноволосого мальчика? Никто не видел дада. Тогда мы вернулись домой и стали ждать. Вдруг Аджай19 вернулся бы сам. Он ведь погнался за огромным скатом и, возможно, уплыл так далеко, что не смог бы вернуться скоро ни за какие рупии! Но его нет… – Виджай сбился на шепот.

–Успокойся, – сказал Машковичус. – Я постараюсь найти твоего брата.

Семья старого Ланки занимала несколько комнат на первом этаже дерева-дома. Губернатор отодвинул закрывающую дверной проем циновку и очутился в простой комнате. Кроме стола, нескольких лавок и трещин на стенах в ней больше ничего не было. На лавках сидели старик, старуха и маленькая девочка.

Увидев Машковичуса, старик опустился на колени, приветствуя губернатора и прося у него помощи. Роман Олегович поднял его, усадил на место и сел рядом.

–Не послушался он меня, – с упреком прошамкала старуха, мотая седой взъерошенной головой – не подносил злым демонам подарки – вот они на него и разгневались! Ах, Аджай, мой милый мальчик! Отчего же ты не внял словам старой матери! Сыночек мой! – монотонно причитала старуха. Девочка, прижавшись к матери, сидела рядом.

– Добрый господин, – продолжала бормотать старуха, – Аджай мой первенец. Долгожданный ребеночек. Бог послал мне его, когда я совсем уже потеряла надежду. Одним небесам лишь известно, как же я боялась его потерять. И все же судьба-злодейка отняла его у меня. Злые духи похитили его. Хотя я услаждала их, отдала самое дорогое, что у нас есть, – с этими словами старуха вытащила из-за пазухи крохотный стеклянный шарик, в котором что-то светилось, и показала Роману Олеговичу. Шарик выпал из ее слабой руки. Девочка ловко подхватила его и вернула матери.

– Я принесла на берег нашу пищу и попросила не трогать моих детей.

–Злые духи? – Машковичус побледнел от страха.

–В наших водах проснулись злые духи, – тихо прохрипел старый Ланки, вытирая длинной неухоженной бородой лицо. – Сейчас мы празднуем Дивали, – говоря вашим языком, «Праздник огней»– и, наверное, звуки наших ситар20 разбудили их. Они пугают наших детей. Да и не только детей. Взрослые рассказывают, духи неожиданно высовываются из воды и пронзительно кричат. Правда, я никакого крика не слышал. Хотя, я при жизни был глуховат, и могу ошибаться. Во всяком случае, мы пытаемся успокоить их и преподносим им дары. Но, кажется, мы настолько их разгневали, что они не простили нас и наказали за наше легкомыслие, – Ланки тяжело вздохнул и прикрыл глаза.

– Если вы просите меня о помощи, как ваш покровитель, я не имею ни малейшего права вам отказать. Я обещаю вам разгадать тайну исчезновения Аджая, – Машковичус положил руку на плечо Ланки, – вы изложили мне суть дела, однако, я считаю, вашего рассказа мне недостаточно. Я хотел бы услышать историю из уст Виждая, поскольку он последний видел своего брата.

–Он вам не поведал? – удивился старик.

– Пытался, – улыбнулся Роман Олегович, – но был так напуган, что едва мог говорить. Сейчас, я надеюсь, Виджай немного успокоился, и ему удастся восполнить мое незнание.

Виджай, до сих пор не проронивший ни слова, сидел на скамейке, уставившись в одну точку. Услышав свое имя, он поднял глаза и все сразу понял: наступило его время говорить. Он мысленно себя к этому готовил. Поэтому, когда Машковичус развернулся к нему, Виджай, вспоминая малейшие детали, медленно повел свой рассказ.

                                    ****

–Аджай, подожди! – мальчишка лет двенадцати в свободной порванной рубахе и мокрых шароварах налегал на весла своим худощавым тельцем. Лодка неохотно перевалила через гребни волн. – Я не поспеваю!

Сидящий в другом челноке юноша обернулся.

– И зачем я только взял тебя с собой?! – дада досадно тряхнул кудрявой черной головой. – Ты можешь плыть быстрее?! Тащишься, как улитка!

Юноша сложил весла и предоставил свое суденышко в распоряжение океана.

Лодка мальчишка в очередной раз поднялась на белый шипящий гребень и ухнула вниз, столкнувшись носом с лодкой брата. Судно закачалось, как маятник. Юноша ухватился руками за борта, удерживая лодку от переворота.

Аджай посмотрел на измученного мальчика и снисходительно вздохнул:

– Ладно, передохнем немножко.

Слова подействовали на Виджая как чудодейственный бальзам. Он довольно отпустил весла и достал из-за пазухи небольшой, размером с его крохотную ладонь, стеклянный шарик, в котором витала светящаяся белая пыль – подарок от отца и матушки.

Благовейно прижавшись губами к дырочке в прозрачном сосуде, Виджай втянул в себя белые крупицы. Тем временем старший брат пристально вглядывался в туманный горизонт.

– Вон там мыс, – юноша ткнул пальцем в сереющую в дымке проросшую ивами оконечность гряды, – обогнем его, будем держаться суши и доберемся до маленького островка.

– Аджай, а нам точно хватит лучин, что мы взяли? – пробубнил набитым ртом Виждай, и, ожидая ответа, проглотил лакомство, жмурясь от удовольствия.

–Хватит, – кивнул юноша и навалился на весла, – перекусил? Тогда не мешкай!

Виджай не стал возражать и спрятал шарик. Он, как и его брат, сгорал от нетерпения осуществить задуманное: зажечь много-много факелов на островке в честь праздника Дивали, а потом вернуться домой и рассказать родителям и диди21.

Но добраться до заветной суши оказалось не так просто. Однако Виджай крепился и стойко сносил все тяготы путешествия, поднимаясь на волнах и спускаясь вниз по нежно-белой шипящей пенистой дорожке, разливающейся по черной воде, словно лавина по горной долине. Он представлял себе горящий островок, окруженный лиловой морской гладью и отбрасывающий на эту подрагивающую черной рябью гладь много-много оранжевых отблесков, и мечтательно улыбался.

Наконец ветер стих, и плыть стало легче. Аджай, доселе следовавший первым, теперь совсем вырвался вперед, и Виджай мог видеть лишь его силуэт.

Туман сгущался. Мальчишка не спускал глаз с расплывчатой фигуры брата, совершенно не обращая внимание на то, что творится за бортом.

Вдруг судно резко качнулось, коснувшись краем борта морской поверхности. Виджай охнул и упал в воду. Сверху его накрыла перевернувшаяся лодка.

Мальчишка кое-как выбрался из своей ловушки.

–Дада, стой! Помоги мне! – позвал Виджай, барахтаясь в воде.

В воде промелькнуло большое гибкое создание. Заметив движение, Виджай нервно сглотнул.

Тем временем к нему приближалось темное пятно: Аджай, услышав крик своего братца, немедленно развернул лодку.

– Дурак! Ты зачем лодку перевернул?

– Это не я, дада! – отозвался Виджай, – Тут плавает акула. Я её видел. Она толкнула меня!

–Какая акула? Прекрати нести глупости! – Аджай перевернул лодку и помог брату выбраться из воды. – Здесь не водятся акулы. Признайся, ты баловался и сам свалился в море!

–Да нет же, дада! – замотал головой Виджай. – Я честно-честно говорю – здесь акула. Она плавает где-то рядом.

Но Аджай его уже не слушал.

– Все лучины намокли! – буркнул юноша себе под нос. – Вот растяпа же ты, Виджай! Ты понимаешь, что теперь мы сможем зажечь только половину факелов?

Аджай красноречивым жестом указал на связку палочек в своей лодке. Затем нагнулся к плавающим за бортом лучинам. Неожиданно что-то промелькнуло у его руки.

– Вон, ты видел? – Виджай перегнулся через край своего судна, едва снова не перевернув его.

Аджай на мгновение замер, не зная, что предпринять. Странное создание вновь пронеслось мимо лодок и скрылось в медленно расползающемся по воде тумане.

– Ты прав, тут кто-то есть. Но сомневаюсь, что акула.

– Почему же? – не унимался Виджай.

– Глупенький, – снисходительно улыбнулся брат, – будь это акула, она, приняв тебя за морскую зверушку, уже попыталась бы цапнуть. Сюда заплыл огромный скат.

Аджай достал свой невод, который, как истый рыбак, всегда держал под рукой.

– Ты что, собираешься его поймать? – Виджай стал вытаскивать из воды лучины.

–Угу, нельзя упускать такую крупную добычу, – в черных глазах юноши неярко блеснула искорка азарта.

– Ну и зачем он тебе?

– А ты не знаешь! Я преподнесу ската в подарок моей Нише, и ее родители точно дадут благословление на наш брак.

– С ума сошел?! – Виджай едва снова не плюхнулся в воду, пока тянулся за скачущей по волнам лучиной. – Она же дочь раджи. Её отец даже за сто тысяч рупий не разрешит ей стать твоей женой!

Да к тому же, Ниша, по мнению Виджая, никогда не отличалась писаной красотой. Низкий выпуклый лоб, нос похож на орлиный клюв. Редкие черные усики на верхней губе. Одна бровь выше другой. И глаза…косые. Нет, за такую девицу он не стал бы свататься, будь она дочерью самого падишаха! И чего в ней Аджай нашел? Виджай вспомнил, как при жизни его старший брат бегал в господский сад в надежде увидеть свою драгоценную возлюбленную. Несколько раз его ловили слуги, а однажды отдубасили так, что он на силу ноги унес. После он долго не вставал с постели, а когда поправился…снова направился в сад. Уж не приворожила ли Ниша бедного дада?

– Братец, я бы согласился с тобой, будь мы еще живы. Но все изменилось, здесь, в городе призраков, нет ни рупий, ни каст. Все люди равны.

–Да, только родители Ниши так не считают, – фыркнул Виджай и капризно протянул: – Аджай, поплыли. Мы же хотели зажечь факелы на острове, забыл? Конечно, у тебя голова теперь Нишей занята. Но ты ее уже не любишь. Так зачем же отвлекаться и тратить силы на то, что не дорого твоему сердцу? Зачем копить деньги на дешевые ненужные стеклянные бусы, если их можно потратить на кирку, чтобы добыть себе негранёный алмаз?

–Это ты от родителей наслушался? – немного раздраженно спросил Аджай, нетерпеливо поглядывая на серое облако тумана, в котором скрылся скат.

– Да, – упрямо ответил Виджай, – они мудрые, и я всегда их слушаю.

–По-твоему, я не люблю Нишу? – казалось, Аджай спросил не мальчишку, а самого себя. При жизни старший сын отличался молчаливой независимостью и редко советовался со своими родителями, но сейчас предупреждение, которое старики невольно (а может, и намеренно) передали через Виджая, задело юношу. Его лицо на минуту стало задумчивым. Юноша опустил глаза, и, глядя себе под ноги, снова и снова задавал себе этот вопрос и проверял свои ощущения. Затем задумчивость сменилось сомнением, растерянностью и, наконец, упрямой решимостью.

–Нет, моя любовь никуда не делась. Я добьюсь руки и сердца моей возлюбленной.

Аджай налег на весла.

–Собирай лучины. Я скоро вернусь с добычей, а уж потом двинем к острову.

«Может, ты когда-то его и приворожила, Ниша, – грустно думал Виджай, – но в то было в земном мире, а в Аркаиме все по-другому. Твои чары развеялись, и его любовь… Его любовь к тебе тоже исчезла».

                              ****

– Когда мой брат уплыл ловить огромного ската, – сказал мальчишка, – я решил причалить к берегу. Мы же двигались вдоль Вострой Гряды к ее мысу, поэтому до суши было недалеко и я, боясь потеряться в надвигающемся тумане, высадился на камни и зажег самую сухую из лучин, чтобы дада мог меня увидеть. Я сел на берегу и стал ждать. Туман становился все гуще и гуще, и я стал сомневаться не только в том, что мы успешно доберемся до мыса, но и в том, что мы быстро вернемся домой. Нутром я чувствовал, как дада плывет все дальше и дальше. Как внимательно вглядывается в темную воду в надежде заметить малейшее движение, как сжимает в руках свою крепкую сеть. Но вдруг я пошатнулся, словно невидимый враг толкнул меня изнутри. Во мне что-то оборвалось, и я перестал чувствовать Аджая. Я испугался и стал звать его. Но он не отвечал. Я замер, проверяя свои ощущения. Не показалось ли мне? Но я по-прежнему не знал, где мой брат. Я хотел было плыть в ту же сторону, но туман, словно огромный монстр, нависал надо мной. Я мог потеряться, поэтому не стал рисковать, и, стараясь держаться гряды, ринулся домой. Дома я все рассказал родителям и диди. Оказывается, они тоже потеряли связь с моим братом. Мы вместе взялись за поиски, которые, как вы знаете, господин Машковичус, увы, не увенчались успехом.