Рейс в вечность. Катастрофа над Раунд-Хилл

ЧАСТЬ I. На пути к неизбежно

му

Глава 1. Подготовка к вылету

1 декабря 1974 года, аэропорт Порт-Колумбус, Колумбус, штат Огайо, США.

Светлое, но ветреное утро начиналось в шуме аэропорта. Затянутое облаками небо и холодный декабрьский ветер наполняли пространство лётного поля особой атмосферой. Рейс 516 авиакомпании Trans-American Wings, Boeing 727-321, недавно прилетевший из Индиаполиса и направляющийся в Вашингтон, стоял на перроне, готовясь к вылету. Техническая бригада проверяла состояние шасси и завершала дозаправку топливом, багажные тележки сновали между самолётом и терминалом, а пассажиры готовились к посадке на борт.

В кабине экипажа 44-летний командир воздушного судна Джеймс Хардинг, с серьёзным выражением лица просматривал маршрут полёта. Его двадцатилетний опыт позволял ему справляться с любыми трудностями, но даже он не мог предугадать, что ждёт этот полет. Джеймс был известен среди коллег как человек, который всегда сохраняет хладнокровие и принимает обдуманные решения. Его строгий и принципиальный характер внушал доверие, а ответственность и профессионализм укрепляли его репутацию.

Он был одет в безупречно выглаженную белую рубашку с погонами, на которых красовались четыре полоски, отображающие его звание капитана воздушного судна, и тёмный галстук, который завершал строгий образ. Наушники с микрофоном висели на шее, а в эфире звучали команды других воздушных судов и переговоры с лётным полем. Однако за всей внешней твёрдостью скрывалась внутренняя борьба, отражение неразрешённых вопросов из прошлого, о которых он предпочитал молчать.

Второй пилот Майкл Карлайл, 40-летний профессионал с пристальным вниманием к деталям и стремлением к совершенству. Он отличался спокойным и рассудительным характером, но временами мог сомневаться в своих принятых решениях. Его форма – белая рубашка с жёлтыми погонами и чёрный галстук – подчёркивала его аккуратность. Наушники, слегка ослабленные на одном ухе, позволяли ему одновременно слышать диспетчерскую и говорить с капитаном.

Сейчас он внимательно сверял параметры с контрольным листом, одновременно отслеживая радиопереговоры диспетчера, стараясь не упустить ни одной детали, показывая капитану свою надёжность.

Этот же экипаж только что завершил рейс из Индианаполиса и готовился к следующему маршруту: Порт-Колумбус – Вашингтон. Несмотря на лёгкую усталость, все члены экипажа сохраняли сосредоточенность, зная, что впереди их ждёт очередной стандартный рейс. Однако этот день обещал быть насыщенным.

– Прогноз не радует, – сказал Джеймс, не отрывая взгляд от планшета с распечатанной погодной сводкой. – Ветер усиливается, и нас предупреждают о возможных грозовых фронтах по пути к Вашингтону. Случаи, подобные этому, не новость, но готовиться нужно тщательно.

Майкл кивнул и взглянул на приборы.

– Видимость всё ещё в норме. Но если ветер изменит направление на взлётной полосе… придётся быть предельно внимательными. Мы можем столкнуться с отклонениями в показаниях.

Позади пилотов, место бортинженера занимал 31-летний Пол Хендерсон, – молодой и амбициозный специалист. Несмотря на меньшее количество налётанных часов по сравнению с коллегами, он старался компенсировать это дисциплиной и ответственным отношением к работе. Пол нередко шутил, чтобы разрядить напряжённую атмосферу, но сейчас его лицо оставалось сосредоточенным.

В данный момент он выполнял свой контрольный лист проверки систем самолёта перед взлётом. Пол внимательно сверял показатели давления и температуры, одновременно проверяя работу противообледенительной системы. Пол Хендерсон работал в авиации уже больше десяти лет и знал, что зима – не время для компромиссов в безопасности.

– Вся система работает, но я рекомендую включить обогрев на ранних этапах подъёма, – сказал он, присоединившись к разговору. – Лёд может появиться уже в первые пятнадцать минут.

Джеймс одобрительно кивнул, переключив внимание на радиопереговоры и одев наушники.

– Колумбус-Вышка, добрый день. Это TAW 516, заправка завершена, разрешите посадку пассажиров, – запросил он у диспетчера.

– Разрешено, 516. Ветер на полосе 230 градусов, скорость 15 узлов1, порывы до 20 узлов. Пожалуйста, подтвердите количество топлива на борту и расчётный вес, – раздался голос диспетчера.

Хардинг коротко взглянул на бортинженера, тот сразу ответил:

– Полная заправка 29 тысяч 700 фунтов2, взлётный вес 150 тысяч фунтов.

– Спасибо, – ответил Джеймс, записывая параметры в блокнот. Он быстро проверил цифры и передал их Майклу для сверки. После этого командир передал данные диспетчеру:

– Вышка, Trans-American 516, спасибо, посадка разрешена. Топлива на борту 29 тысяч 700 фунтов, взлётный вес 150 тысяч фунтов.

Тем временем старшая бортпроводница, 22-летняя Карен Уэст, наблюдала за тем, как салон самолёта начинает заполняться пассажирами, занимающими свои места. Каждый из них вёз с собой свою историю, свои мечты и цели. Она была непреклонно спокойна, как и положено профессионалу, с дежурной улыбкой на лице, а в её глазах читалась скрытая сосредоточенность.

Эмилия Картер, адвокат с большим стажем работы, в свои 36 лет, уже добившись значительных успехов в юридической карьере, ловко пристёгивала ремень, стараясь не отвлекаться на мелочи вокруг. Рядом с ней пожилая Маргарет Эванс осторожно устраивала сумку под сиденьем. В креслах напротив, молодой Кевин Роджерс, 17-летний старшеклассник, выглядевший взволнованным, обсуждал план бейсбольных игр с соседом. Маргарет улыбнулась, услышав их разговор, и между делом заметила:

– Эх, юность всегда полна надежд…

Несколько рядов позади них, 55-летний Роберт Эштон, бывший военный лётчик, спокойно наблюдал, как бортпроводники проверяют ручную кладь и перекладывают крупные вещи в свободные багажные полки чтобы освободить больше места для других пассажиров. Его армейские часы отсчитывали время, а взгляд был профессионально пристальным, словно он всё ещё в кабине своего самолёта. Никто в салоне не знал, что его ум привычно анализирует каждый звук и движение.

Ближе к середине салона Сэмюэль Фрейзер, 28-летний предприниматель, нервно просматривал документы из своей папки. Он пытался сосредоточиться, но мысли постоянно возвращались к предстоящей встрече с инвесторами. Тихое биение сердца и напряжение в руках выдавали его волнение, хотя внешне он старался сохранять видимость спокойствия.

В салоне раздавался гул голосов – всё больше пассажиров занимали свои места, укладывая ручную кладь на багажные полки, а стюардессы внимательно следили за порядком. Последние опоздавшие спешно пробирались к своим креслам, вызывая лёгкое раздражение у тех, кто уже устроился.

– Уважаемые пассажиры, добро пожаловать на борт рейса 516 авиакомпании TAW, – объявила Карен по громкой связи, улыбаясь. – Наш пункт назначения – Национальный аэропорт Вашингтона. Пожалуйста, убедитесь, что все вещи размещены на багажных полках или под сиденьями кресла перед вами, а ремни безопасности застёгнуты.

Завершив приветствие, Карен мельком окинула взглядом салон. Пассажиры закончили рассаживаться по своим местам, некоторые уже листали журналы, другие поправляли ремни безопасности. Убедившись, что всё идёт по плану, она шагнула к телефонной панели у передней перегородки, сняла трубку и нажала кнопку внутренней связи с кабиной.

– Капитан, это старшая бортпроводница. Посадка завершена, двери закрыты, экипаж готов к выполнению инструкций.

В ответ в динамике раздался голос капитана:

– Спасибо, Карен. Готовьтесь к брифингу по безопасности.

В это же время, в кабине пилотов начались финальные проверки. Майкл сверял данные с приборов, добавляя:

– Принял информацию по АТИС3: нижняя граница облаков – 4000 футов4, давление 29,925. Полоса 28 правая. Трафик плотный, но диспетчер дал нам приоритет. Температура в зоне вылета минус два градуса, возможны лёгкие осадки.

– Отлично. Давайте пройдём финальный лист проверок, – ответил Джеймс, вчитываясь в документы. – Майкл, зачитай контрольный лист набора высоты и проверь начальные точки маршрута, – добавил Джеймс, переключая внимание на панель связи. – Напомни указания диспетчера по набору и доложи о нашей готовности.

Майкл начал быстро зачитывать пункты контрольного листа, сверяясь с маршрутными данными.

– Скорость набора 180 узлов, первая точка – Лима Дельта, высота перехода 10 тысяч футов. Диспетчер рекомендует держаться курса 230 до выхода из зоны аэропорта.

– Понял. Продолжай. Доложи, как закончишь, – сказал Джеймс, переключаясь на внутреннюю связь. Затем он снова обратился к бортинженеру:

– Пол, проверь ещё раз состояние двигателей и давление в гидросистемах. Нам нужно быть уверенными в каждом элементе перед взлётом.

Пол быстро сверился с приборами и подтвердил:

– Всё в норме, капитан. Давление стабильно, отклонений нет.

– Хорошо, – сказал Джеймс, переведя взгляд на Майкла. – Майкл, проверь конфигурацию закрылков и стабилизаторов, а также расчётную скорость V16. Убедись, что всё готово к запуску двигателей.

После подтверждения от второго пилота, Джеймс глубоко вдохнул, убеждаясь, что всё идёт по плану. Затем, слегка повернув голову в сторону Майкла, он спокойно произнёс:

– Пожалуйста, свяжись с вышкой. Доложи завершение посадки и запроси разрешение на запуск.

Второй пилот кивнул, потянулся к блоку управления радиосвязью и нажал на кнопку передачи.

– Колумбус-Вышка, TAW 516, посадка завершена, запрашиваем разрешение на запуск.

Спустя несколько секунд в наушниках раздался ответ диспетчера:

– TAW 516, Колумбус-Вышка. Принято. Разрешаю запуск. Сообщите, когда будете готовы к рулению.

– Принято, спасибо. Готовность доложим, – поблагодарил диспетчера второй пилот.

– Отлично. Пол, начинаем запуск двигателей, – скомандовал Джеймс. – Стартуем с третьего.

Пол кивнул, переключая внимание на приборную панель.

– Запуск третьего двигателя, подтверждаю. Открываю топливный клапан, подаю напряжение, запуск.

Тихий гул сменился раскатом, когда третий двигатель начал набирать обороты. Пол наблюдал за стрелками, фиксируя стабильность показаний.

– О'кей, третий работает стабильно, параметры в норме. Переходим ко второму.

– Запуск второго, – продолжил Пол. – Открываю клапан, запуск.

Гул стал громче, смешиваясь с вибрацией, пробегающей по корпусу самолёта. Несколько секунд напряжённого ожидания – и второй двигатель заработал в штатном режиме.

– Второй работает стабильно, – доложил Пол. – Переходим к первому.

Джеймс быстро сверился с Майклом.

– Майкл, подтвердите параметры закрылков и начальную скорость V1.

– Закрылки установлены на в положении 5, V1 – 130 узлов. Параметры соответствуют расчётам, – ответил Майкл.

– Отлично. Пол, запускаем первый.

Процедура повторилась. Каждый запуск сопровождался чёткими комментариями и подтверждениями. Когда все три двигателя были запущены и работали в стабильном режиме, Пол доложил:

– Все двигатели работают, системы стабильны. Мы готовы к рулению.

– Благодарю, – сказал Джеймс и переключил связь. – Порт-Колумбус Контроль, TAW 516, двигатели запущены, готовы к рулению.

– TAW 516, руление разрешено к полосе 28 правая, следуйте по маршруту Альфа-Чарли-Дельта. Ветер 230 градусов, 18 узлов.

– Понял, Альфа-Чарли-Дельта, 516, – подтвердил Джеймс. – Майкл, начинаем движение.

В 10 часов 15 минут местного времени самолёт откатился от гейта и начал руление на полосу 28 правая.

Как только от самолёта отошёл пассажирский рукав, старшая бортпроводница Карен Уэст убедилась, что все двери герметично закрыты и системы безопасности в норме. Командир воздушного судна Джеймс Хардинг активировал внутреннюю связь и поприветствовал пассажиров:

– Доброе утро, дамы и господа. Говорит ваш капитан Джеймс Хардинг. Добро пожаловать на рейс 516 авиакомпании Trans-American Wings. Мы вылетим по расписанию, время в пути составит один час пятнадцать минут. Желаем вам спокойного и комфортного полёта. Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию.

После приветствия Карен дала сигнал другим бортпроводникам начать стандартный брифинг по безопасности. В салоне зазвучал голос одной из стюардесс, сопровождаемый чёткими движениями, демонстрирующими спасательные жилеты и действия в случае экстренной посадки.

Самолёт медленно покатился по рулёжной дорожке, обгоняя наземные транспортные средства. Снаружи проносился холодный ветер, трепля ярко-жёлтые жилеты сотрудников аэропорта. Вид из окна кабины напоминал Джеймсу о его первых годах работы: те же звуки двигателей, оживление на перроне, запах авиационного топлива.

– Ветер усиливается, – заметил Майкл, глядя на флаг у башни диспетчера.

– Не волнуйся, Майкл, – сказал Джеймс, слегка усмехнувшись. – Этот самолёт многое переживал, переживём и это.

После брифинга Карен вернулась в служебный блок, отделяющий пассажирский салон и кабину пилотов, где находились кухни и места для бортпроводников. Подойдя к внутреннему телефону, она снова набрала номер связи с КВС.

– Все готовы, – сказала она через внутреннюю связь. – Удачного полёта, капитан.

– Спасибо, Карен, – отозвался командир.

Карен вернулась к своему месту рядом с коллегой, бортпроводницей Сьюзан. Обе заняли свои места и начали готовиться к вылету, следуя стандартным процедурам.

На борту царила привычная атмосфера перед взлётом. Адвокат Эмилия Картер отложила свою папку с документами и мельком посмотрела на пассажиров напротив. Недалеко от неё Сэмюэль Фрейзер сидел у иллюминатора, задумчиво наблюдая за облаками. Его мысли постоянно возвращались к предстоящей встрече, и он словно искал ответы в размытой линии горизонта.

Кевин Роджерс, сидевший у прохода, тихо разговаривал с соседкой, которой оказалась медсестра Линда Уайт, 41-летняя женщина с мягкой улыбкой и уверенным взглядом. Возвращаясь с курсов повышения квалификации, она размышляла о своих пациентах и будущем. Её интуиция, как всегда, помогала понять настроение окружающих, и она инстинктивно чувствовала, когда кому-то требовалась поддержка или помощь.

– Так вы едете на соревнования? – спросила Линда, улыбаясь.

– Да, мэм. Финал школьной лиги. Надеюсь, что смогу себя показать, – ответил Кевин с искренним энтузиазмом. Линда заметила блеск в его глазах и вспомнила, как поддерживала племянника на подобных турнирах.

В это же время 34-летний Томас Хейл, курьер дипломатической службы, работающий на правительство, расположился в хвосте самолёта. Его спокойный, но настороженный взгляд блуждал по салону, словно он пытался оценить каждого пассажира. Изредка он смотрел в иллюминатор, погружённый в мысли о своём поручении, который ему предстояло выполнить. Напротив него пожилая пара негромко обсуждала свои планы на поездку в Вашингтон.

Спустя пять минут руления самолёт остановился у начала взлётной полосы. Двигатели работали в холостом режиме и экипаж ожидал разрешения диспетчера на взлёт. В кабине повисло напряжённое молчание, ощущение важности момента охватило каждого из членов экипажа. Это был ответственный этап, требующий полной сосредоточенности. Всё выглядело привычно и рутинно: спокойные лица пассажиров, отлаженные действия экипажа, шум работающих двигателей. Никто на борту не мог представить, что вскоре этот обычный рейс станет испытанием на грани человеческих возможностей, проверяя каждого на прочность и силу духа.

Глава 2. Решение в небе

Время: 10:22 утра.

На полосе 28 правая застыл Boeing 727 рейса TAW 516, его двигатели гудели ровно, готовясь вывести лайнер в небо. Небо было затянуто плотными облаками, серые тени которых ложились на взлётно-посадочную полосу.

– Все системы работают в штатном режиме, давление в гидросистеме стабильно, двигатели на холостом ходу, – произнёс бортинженер Пол Хендерсон, выпрямляясь в кресле и мельком глянув на капитана.

Капитан Джеймс Хардинг нахмурился, перевёл взгляд с приборной панели на полоску горизонта за окном. Он был сосредоточен, как всегда, но в этот раз в его движениях чувствовалась осторожность.

– Майкл, проверь ещё раз данные для взлёта, – бросил он второму пилоту.

Майкл Карлайл склонился над планшетом, его пальцы уверенно пробегали по приборной панели.

– Скорость ветра 15 узлов, курс 285 градусов. Видимость 7 миль, – отрапортовал он, затем добавил, чуть склонив голову. – Небо чистое, хотя боковой ветер придётся учитывать.

Хардинг кивнул, снова взглянув на приборы и нажал кнопку связи.

– Колумбус-Вышка, это TAW 516. Готов к вылету, ожидаем разрешения на взлёт.

– TAW 516, Колумбус-Вышка. Ветер 14 узлов, порывы до 22 узлов, боковой ветер, взлёт разрешён. Хорошего полёта.

Хардинг коротко взглянул на Майкла, и сразу ответил:

– Колумбус-Вышка, TAW 516, взлёт разрешён, спасибо.

Пол, поправляя наушники, не смог удержаться от комментария:

– Как всегда, кратко и по делу.

– Там, в Вашингтоне, придётся сложнее, – сухо прокомментировал Хардинг, откинувшись в кресле. – Пол, проверь ещё раз состояние гидравлики. Майкл, убедись, что автопилот настроен по нашему маршруту.

– Гидравлика в полном порядке, давление в норме, системы работают исправно, – подтвердил Пол, внимательно просматривая данные на своей панели.

– Автопилот настроен корректно, капитан. Начальная высота набора 7 тысяч футов, курс 285, высота перехода7 10 тысяч футов, далее разворот на точку Зулу-Альфа и набор 290 эшелон8, – добавил Майкл, отбросив планшет на боковую панель и взглянув на капитана. – Все параметры сходятся.

В салоне царила своя атмосфера ожидания. Лёгкий гул разговоров, перемешанный с шелестом журналов и стуком обуви по полу, наполнял пространство.

У окна сидела Маргарет Эванс, сжимая в руках свои старые кожаные перчатки. Она смотрела на крыло самолёта и, казалось, вела безмолвный диалог с самой собой. Её взгляд остановился на завихрениях воздуха, играющих у края крыла.

– Как думаете, скоро взлетим? – внезапно спросил Кевин Роджерс, молодой парень в бейсбольной кепке, обращаясь к соседке. Он выглядел взволнованным, но пытался скрыть это за дружелюбной улыбкой.

– Думаю, что уже очень скоро, – ответила Линда сдержанно, избегая прямого взгляда.

Кевин пожал плечами, снова склонился над своим блокнотом, где с цифрами и символами записывал что-то о своей команде. За несколько рядов от него мужчина в деловом костюме сидел, скрестив руки, и время от времени поправлял галстук, словно ожидая начала важного события. Периодически он вынимал из кармана наручные часы, проверяя время, а затем проводил ладонью по гладко зачёсанным волосам, будто в этом было нечто успокаивающее.

Среди пассажиров, каждый из которых был занят своим делом, витало едва уловимое напряжение. Оно исходило от неподвижности самолёта, словно замершего в ожидании команды к действию. На мгновение разговоры стихли, когда капитан Хардинг подал характерный двойной сигнал экипажу. Этот сигнал означал, что лайнер готов начать разбег по полосе. По салону прокатилась едва уловимая вибрация, гул двигателей усилился, а пассажиры инстинктивно притихли, понимая, что момент взлёта близок.

В кабине пилотов всё было готово к одному из самых ответственных этапов полёта. Капитан Хардинг, с лёгким наклоном головы, внимательно следил за показателями на приборной панели.

– Пол, к пульту. Двигатели в режим TOGA9, – скомандовал он, немного выпрямившись.

– Принято, капитан. Двигатели TOGA, параметры в норме, обороты растут, – чётко ответил Пол, установив рычаги управления двигателями (РУДы) сначала в положение 80% – расчётную нагрузку для сегодняшнего взлёта, а затем плавно переводя их в режим TOGA.

– Майкл, контролируй скорость и держи полосу в центре, – добавил Хардинг, переводя взгляд на окна кабины.

– Есть, держу по центру, параметры в норме, – отозвался Майкл, чуть наклоняясь к штурвалу.

Гул двигателей становился всё громче, пока не заполнил собой всю кабину. Boeing 727, словно металлический хищник, начинал свой разбег. Шасси касались взлётной полосы с возрастающей скоростью, вибрация усиливалась, наполняя кабину лёгким дрожанием.

– Скорость V1… Рубеж, – произнёс второй пилот Карлайл, внимательно следя за показателями. – Решение, капитан?

– Ротация10, – твёрдо ответил Хардинг, не отрывая взгляда от линии горизонта.

– Взлетаем, – отрапортовал Карлайл.

Командир и второй пилот одновременно потянули штурвалы на себя. Нос самолёта начал плавно подниматься, и в 10 часов 24 минуты местного времени Boeing 727 медленно оторвался от взлётно-посадочной полосы.

– Высота – 100… 150… Подъём стабильный.

Бортинженер Хендерсон быстро подтвердил:

– Двигатели работают в норме, режим взлётный.

– Отлично, держим курс 285, – капитан Хардинг уверенно отдавал новые команды, его опыт чувствовался в каждом слове.

– Положительная вертикальная скорость, высота 350, – доложил второй пилот Карлайл.

– Убрать шасси, – скомандовал КВС.

– Шасси убраны, три зелёных, – подтвердил бортинженер Хендерсон, быстро проверяя индикаторы.

Отрыв от земли произошёл плавно и почти незаметно.

– Колумбус-Вышка, борт 516, пересекаем 700 футов, – доложил Карлайл в радиогарнитуру.

– TAW 516, работайте с Колумбус-Круг на частоте 120.2, – ответил диспетчер.

– Понял, частота 120.2, – подтвердил Карлайл, быстро переключив радиостанцию на новую частоту. – Колумбус-Круг, рейс 516, набор высоты, направление на точку Лима-Дельта.

– TAW 516, принято. После Лима-Дельта левый разворот на точку Зулу-Альфа, курс 095, набор 10 тысяч. Доложите прохождение радиомаяка11 Колумбус-VOR12, – последовал ответ.

– Понял, после Лима-Дельта на Зулу-Альфа, курс 095, продолжаем набор 10 тысяч, доложим Колумбус-VOR, – подтвердил второй пилот, затем повернулся к Хардингу. – После Лимы-Дельта, курс 095 на Зулу-Альфа, разрешили набор 10 тысяч, докладываем радиомаяк Колумбус-VOR, – пересказал он капитану.

Капитан кивнул, принимая информацию от второго пилота:

– Закрылки в ноль. После Зулу-Альфа и достижения 10 тысяч футов активируем автопилот, – сказал он, придавая словам чёткость и спокойствие. – Проверь, что автопилот настроен на эшелон 290 и текущий маршрут в Вашингтон.

– Понял, проверяю настройки автопилота, – ответил Карлайл. Его руки уверенно прошлись по панели, перепроверяя введённые параметры. – Эшелон 290 и план полёта подтверждены, капитан.

В салоне всё было как обычно на данных регулярных рейсах. Некоторые пассажиры, как Эмилия Картер, с интересом смотрели в иллюминаторы, где мелькали очертания города. Её взгляд зацепился за солнечные лучи, отражавшиеся в стёклах высоток. Напротив неё, Линда Уайт оживлённо обсуждала с юным бейсболистом Кевином Роджерсом его планы на соревнования. Она слегка улыбалась, наблюдая, как тот пытался не показывать волнения.

Томас Хейл, дипломатический курьер, сидел ближе к проходу. Его взгляд оставался напряжённым, он крепко держал свой кейс, словно в нём находилось что-то крайне важное. Шум двигателей, казалось, действовал на него успокаивающе, но руки всё равно оставались сжатыми.

Взлёт завершился плавным переходом в набор высоты. Кабина пилотов наполнилась кратким чувством удовлетворения. Хардинг бросил взгляд на Карлайла и Хендерсона:

– Отличная работа, команда. Держим набор, не теряем концентрации.

Boeing 727, пробивая облака, набирал высоту, готовясь следовать по заданному маршруту. В кабине пилоты проверяли параметры, сохраняя фокус на предстоящем пути, а в салоне пассажиры продолжали свои занятия, пока лайнер уверенно уходил в даль.

В 10 часов 34 минуты, после выполнения первого манёвра – разворота на курс 095 градусов на контрольную точку Зулу-Альфа, второй пилот Карлайл доложил на Колумбус-Радар:

– Колумбус-Радар, TAW 516, новый курс 095, прохожу точку Зулу-Альфа, высота 6000 футов, пролёт радиомаяка Колумбус-VOR.

Диспетчер подтвердил:

– TAW 516, принято. Продолжайте набор высоты до 10 тысяч футов. Переходите на частоту Кливленд Контроль, 119.4.

– Понял, 10 тысяч футов, переходим на 119.4, – ответил Карлайл, переключая частоту.

Второй пилот передал информацию капитану Хардингу и подтвердил переключение, и спустя несколько секунд голос диспетчера Кливленда раздался в наушниках:

– TAW 516, Национальный аэропорт закрыт из-за сильного бокового ветра. Рекомендуем либо ожидать улучшения условий, либо выполнить перенаправление в альтернативный аэропорт имени Даллеса. Ваши действия?

Хардинг на мгновение задумался, проверяя показания приборов. Он взглянул на второго пилота Карлайла и бортинженера Хендерсона:

– Что скажете, парни? Ждём или меняем аэропорт?

Карлайл слегка склонился к Хардингу:

– Я за Даллес. Ветер здесь может затянуться… Да и запас топлива нам позволяет.

– Согласен, – добавил Хендерсон, сверяясь с расчётами. – У нас есть запас топлива, но я перепроверю все данные. Если что-то изменится, сразу всё уточним.

Хардинг кивнул:

– Тогда сначала свяжемся с диспетчером авиакомпании. Уточним их позицию.

Хардинг переключился на частоту авиакомпании. На линии быстро ответил диспетчер:

– TAW 516, слушаю вас.

– Национальный аэропорт закрыт. Нам предлагают перенаправиться в Даллес. Хотим обсудить с вами.

– Хорошо, подтверждаем смену на аэропорт Даллеса. Сообщите пассажирам и следуйте по схеме. Если что, будем держать связь.

Хардинг отключил частоту диспетчерской авиакомпании и повернулся к экипажу:

– Даллес подтверждён. Начинаем перенастройку. Майкл, свяжись с Кливленд-Контролем, подтверди перенаправление на Даллес и запроси инструкции по дальнейшему маршруту, – распорядился Хардинг.

Карлайл настроил частоту и быстро вышел на связь:

– Кливленд-Контроль, TAW 516. Подтверждаем смену маршрута на аэропорт Даллес. Запрашиваем инструкции по дальнейшему маршруту.

Ответ поступил почти сразу:

– TAW 516, продолжайте на текущем курсе. Ожидайте дальнейших указаний.

– Понял, ожидаем, – подтвердил Карлайл, обернувшись к капитану. – Пока просят следовать по курсу.

Хардинг кивнул, активируя внутреннюю связь и соединился со старшей бортпроводницей:

– Карен, пожалуйста, уведомьте пассажиров о смене аэропорта прибытия. Нас направили на Вашингтон-Даллес. Успокойте их, скажите, что всё под контролем.

В салоне новость о смене маршрута вызвала лёгкое волнение. Некоторые пассажиры нервно переговаривались, но большинство воспринимали информацию спокойно. Линда Уайт перебирала свои записи, то и дело поглядывая на часы – вероятно, обдумывая изменения в маршруте. За пару рядов впереди неё, Сэмюэль Фрейзер внимательно изучал документы из своей папки, периодически делая пометки ручкой. Маргарет Эванс делилась с соседом воспоминаниями о прошлых перелётах, уверяя, что "такие задержки – обычное дело". В то же время Томас Хейл бросал настороженные взгляды по сторонам, крепко держа свою сумку.

Спустя пару минут диспетчер Кливленда вышел на связь:

– TAW 516, смените курс на 105 градусов. Этот курс на точку TICO. Подтвердите.

– Понял, курс 105 градусов на точку TICO, – ответил Карлайл.

Капитан Хардинг, уверенно удерживая штурвал, выполнил манёвр на новый курс 105 градусов. Самолёт плавно накренился, и авиалайнер сменил направление. Через несколько секунд Карлайл проверил данные и доложил:

– Курс установлен, все параметры в норме.

Когда самолёт достиг 10 тысяч футов, второй пилот снова вышел на связь с диспетчером:

– Кливленд-Контроль, TAW 516 достигли высоты 10 тысяч футов, высота перехода подтверждена. Проходим точку TICO, готовимся к выходу на трассу13 J45.

– TAW 516, курс 100 градусов и продолжайте набор эшелона 290 по трассе J45.

– Принято, курс 100 градусов, следуем по трассе J45, эшелон 290, – подтвердил Карлайл.

Карлайл включил автопилот, как было запланировано в маршрутном листе, – по приказу капитана Хардинга. Выполнив полную настройку на новый курс 100 градусов, он проверил основные параметры системы, включая показания радиовысотомеров, и сверился с контрольным списком. Затем Карлайл доложил капитану:

– Автопилот настроен, курс 100 градусов установлен, параметры в норме. Набор 29 тысяч, режим автопилот, автомат тяги выставлен. Следующая контрольная точка FI4. Идём на Вашингтон-Даллес. Показания радиовысотомеров совпадают.

Хендерсон сверился с картой и подтвердил расчёты, заверяя, что самолёт следует согласно заданной траектории. Экипаж продолжал координацию, проверяя параметры и обсуждая схемы на следующих участках маршрута.

– Хорошо, спасибо парни. Майкл, продолжай следить за параметрами. Контроль слева, связь справа, режим автопилот, – отреагировал капитан Хардинг.

В 10 часов 43 минуты, после прохождения точки FI4, диспетчер Кливленда снова дал указание:

– Следовать через радиомаяк DME14 Фронт-Рояль прямо на Даллес, по текущей трассе J45.

Карлайл подтвердил:

– Понял, следуем через Фронт-Рояль по J45.

Хендерсон настроил приёмник на радиомаяк DME Фронт-Рояль. Карлайл достал карты и начал их перелистывать в поиске аэропорта Даллеса:

– Капитан, прямой заход на полосу 12 или через радиомаяк Мартинсберг?

– Берём прямой, если не будет других указаний, – отозвался Хардинг, проверяя контрольный список. – Топлива достаточно, схемы захода готовы. Майкл, доложишь Кливленду занятие 290.

Около десяти минут спустя, в 10:50 по местному времени, Карлайл докладывал диспетчеру:

– Кливленд Контроль, TAW 516, заняли эшелон FL290, следуем по J45 через Фронт-Рояль.

– Понял, TAW 516, продолжайте по маршруту J45. Хорошего полёта.

Капитан сделал заметку в журнале, поднял взгляд и коротко произнёс:

– Ну что, парни, взлёт позади, – с лёгкой усмешкой сказал Джеймс Хардинг, откладывая ручку. – Теперь у нас есть время любоваться горизонтом, ожидать снижения и посадки, и надеяться, что сюрпризы на этом закончатся.

Карлайл усмехнулся, настраивая радиочастоты:

– Это если не считать, что иногда тишина перед бурей самая обманчивая, капитан.

– Вот именно, – Хардинг выпрямился в кресле и взглянул на приборы. – Поэтому расслабляемся, но в меру. Полёт ещё далёк от завершения. Бортинженер Хендерсон с улыбкой кивнул, проверяя показания работы двигателей и параметры систем самолёта.

В салоне атмосфера постепенно возвращалась к обычной. Кто-то обсуждал изменения планов, кто-то листал журналы или газеты, а кто-то наблюдал за происходящим в иллюминатор. Карен Уэст успокаивала пассажиров, отвечая на редкие вопросы. И для экипажа это была всего лишь часть их повседневной работы, однако всегда требующая максимальной концентрации.

Линда Уайт начала обсуждать с соседкой возможные варианты изменения своих планов. Сэмюэль Фрейзер, наконец, отложив документы, переключился на разговор с бортпроводником, уточняя маршрут и примерное время посадки. Томас Хейл, всё так же настороженный, теперь пристально наблюдал за экипажем в хвостовой части самолёта, словно что-то предчувствовал.

За иллюминаторами проплывали облака, едва различимые в утреннем свете, словно невесомые клочки ваты, пропитанные золотисто-розовым оттенком восхода. На горизонте виднелись слабые разрывы, где голубизна неба начинала пробиваться сквозь пелену.

Самолёт уверенно двигался вперёд, оставляя позади одну контрольную точку за другой. Но где-то в глубине души Хардинг ощущал напряжение: этот день уже принёс свои неожиданности, и капитан чувствовал, что он ещё не закончен.

Глава 3. Курс на снижение

Самолёт вышел на крейсерский эшелон, шум работы двигателей был ровным, создавая ощущение спокойствия и стабильности. Командир экипажа недавно объявил о смене аэропорта прибытия на Вашингтон-Даллес, что поначалу вызвало негромкие обсуждения среди пассажиров. Привыкшие к неожиданностям воздушных путешествий пассажиры постепенно возвращались к своим делам. Кто-то снова углубился в чтение, переворачивая страницы с тихим шелестом, кто-то задумчиво смотрел в иллюминатор, наблюдая, как мягкие клочья облаков, подсвеченные утренним солнцем, проплывают мимо, словно в замедленной съёмке. Обстановка на борту рейса 516 была самой обычной и рутинной… И ничто, на данный момент, не нарушало этого размеренного течения.

Маргарет Эванс, пожилая, но энергичная женщина с лёгкой улыбкой, задумчиво смотрела в иллюминатор, когда бортпроводница Сьюзан Маршалл предложила ей воды. Маргарет вздрогнула от неожиданности, обернулась и нечаянно выронила сумку на пол. Из неё высыпалось небольшое количество личных вещей: платок, таблетки и старая книга с потёртой обложкой. Стюардесса тут же пришла на помощь, поднимая вещи и задавая добродушные вопросы:

– Простите, мэм, это ваша любимая книга? – спрашивает она, подавая томик Маргарет.

– Ах, да, вы знаете, милочка, она помогает мне вспоминать времена, когда я была такой же молодой, как вы.

Сьюзан улыбается, передавая сумку, и желает ей приятного полёта, создавая вокруг тёплую атмосферу.

Тем временем Кевин Роджерс, сидящий рядом с Линдой Уайт, увлечённо рассказывает о своих бейсбольных травмах. Линда слушает его с профессиональным интересом, задавая уточняющие вопросы:

– А как вы восстанавливались после травмы плеча, молодой человек? Ведь это довольно сложный процесс.

Кевин пожимает плечами и смеётся:

– О да… Тогда я тренировался по шесть часов в день, несмотря на боль. Наш тренер говорил, что это сделает меня только сильнее. И знаете, он был прав! После того случая я стал гораздо лучше играть, даже получил награду за лучший бросок. А плечо со времён полностью восстановилось.

Эмилия Картер, сидящая по центру, ведёт беседу с соседкой, сидящей у прохода:

– Работа адвоката – это постоянный баланс. Знаете, у нас недавно было дело, где одно решение могло полностью изменить судьбу целой корпорации! Я, конечно, привыкла к своей работе. Это очень ответственная, и невероятно важная работа.

Её профессионализм и гордость за своё дело легко угадывались в тоне и манере речи.

В бортовой кухне старшая бортпроводница Карен Уэст тихо обменивается впечатлениями с коллегами:

– Лора, Сьюзан, проверьте пожалуйста запасные комплекты питания, – попросила Карен Уэст, направляя внимание коллег на рабочие задачи. – Не хочу, чтобы в середине полёта выяснилось, что чего-то не хватает. Да и по плану у нас вечером обратный рейс в Индиаполис. Хорошо бы, чтобы всё прошло так же спокойно, как и этот рейс.

– Хорошая мысль, – отозвалась Сьюзан Маршалл, доставая список. – У нас в холодильнике осталось только три порции специального меню, остальное на месте. Нужны ли будут дополнительные?

– Пока всё в порядке, – ответила Карен.

– А я проверю запас воды в передней части. Если что, мы сразу перенесём пару бутылок из кухни, – отозвалась молодая стюардесса Мишель.

Карен кивнула, довольная слаженной работой команды:

– Отлично. После этого посмотрите, все ли экстренные наборы на местах. И да, девочки, скоро снижение, будем готовится к посадке. Убедитесь, что в салоне всё в порядке.

Краткий диалог завершился, указания были озвучены, и каждая из бортпроводниц разошлась по своим обязанностям. Карен ещё раз обвела кухню внимательным взглядом, проверяя, чтобы всё было на своих местах. Убедившись, что порядок соблюдён, она выдохнула с облегчением и направилась в салон, где её ждала следующая проверка.

Время: 11:05

В кабине экипажа было тихо, если не считать ровного гула двигателей и звуков радиопереговоров. Командир Джеймс Хардинг, второй пилот Майкл Карлайл и бортинженер Пол Хендерсон работали слаженно, как хорошо отрегулированный механизм. Каждый из них был сосредоточен на своей части работы, но при этом в их взаимодействии чувствовалась та самая лёгкость, рождающаяся только после долгих совместных полётов.

Радиосвязь ожила голосом диспетчера Кливленд-Контроля:

– TAW 516, снижайтесь до эшелона FL230. Пройдите точку TEMO в 40 милях от радиомаяка DME Фронт-Рояль. Переходите на частоту Вашингтонского УВД – 124.1 МГц.

– Кливленд-Контроль, снижение на эшелон FL230, точка TEMO, 124.1, TAW 516, подтверждаю, – спокойно ответил Майкл Карлайл; это был вполне привычный для него обмен репликами. Он сразу же ввёл новую частоту в радиоприёмник.

– Джеймс, дали снижение эшелон 230, на точку TEMO, – обратился он к капитану. – У нас всё готово, можем начинать снижение.

– Спасибо, Майкл, – ответил Хардинг, настраивая автопилот и нужные параметры. – Плавно вниз.

После настройки параметров автопилота и выставления значение высоты 23 тысячи футов, Хардинг повернулся ко второму пилоту:

– Курс 100, приборная скорость 270 узлов, текущая высота 28000 футов, режим автопилот, автомат тяги. Принимай управление, Майкл.

– Курс 100, скорость 270 узлов, высота 28000 футов, автопилот активен. Управление принял, – повторил Карлайл, уверенно кладя руки на штурвал. – Управление у меня.

– Отлично, – ответил Хардинг. – На мне связь. Частота Вашингтон-Контроль 124.1, верно? – уточнил он, кивая в сторону приборной панели.

– Всё верно, 124.1, – подтвердил Карлайл, проверяя радиоприёмник.

Самолёт начал плавно снижаться. Пол Хендерсон бросил взгляд на приборы, проверяя показатели двигателей. Его лицо выражало уверенность, но в то же время лёгкая тень беспокойства выдавала внутренние переживания. Молодой и амбициозный, Пол Хендерсон всегда старался доказать свою компетентность перед более опытными коллегами. Бывало, он шутил, чтобы разрядить обстановку, но сейчас полностью сосредоточился на приборах, стараясь не упустить ни одной детали.

Бортинженер внимательно следил за параметрами систем, одновременно обдумывая возможные нюансы работы в условиях ухудшающейся погоды.

– Все системы в норме, работают как часы, капитан, – заметил он с удовлетворением, чуть наклоняясь вперёд.

– Смотри не сглазь… Подождём, что будет дальше. Нужно ещё погоду Даллеса принять, – отозвался Хардинг, оставаясь начеку. Его тон был ровным, но в глазах мелькнуло что-то вроде предчувствия.

Капитан Хардинг подправил гарнитуру и заговорил:

– Вашингтонское УВД, это TAW 516, доброе утро, входим в зону вашего контроля. Курс 100, высота 27 тысяч 500 футов.

– Добро пожаловать, 516. Продолжайте снижение до FL230, доклад точка TEMO, векторение15 DME Фронт-Роял, ожидайте дальнейших указаний, – ответил спокойный голос диспетчера.

– Контроль, 516, принято, доложим TEMO, спасибо, – коротко подтвердил Хардинг, и обращаясь к Майклу. – Вашингтон на связи. Продолжаем снижение. Держи курс и следи за показателями. Любые отклонения, парни, докладывайте немедленно.

Его руки уверенно держали навигационный планшет, но взгляд оставался прикованным к приборной доске. В такие моменты Хардинг предпочитал лишний раз перепроверить данные, чтобы исключить даже минимальную ошибку.

Время: 11:07

– Так… Посмотрим, что у нас с погодой, – проговорил капитан, переключая радиоприёмник на частоту АТИС аэропорта Даллес. Он слегка откинулся на спинку кресла, но в его движениях не было расслабленности, только сосредоточенность.

Автоматическое сообщение началось с привычных формальных вводных, но вскоре его содержание привлекло всё внимание экипажа:

– Аэропорт Даллес. Давление 29.74. Облачность на 900 футов. Видимость 4 мили. Дождь. Ветер 080 градусов, 20 узлов, порывы до 25-30. Грозовые очаги в радиусе 15 миль, движение на юг 170 градусов со скоростью 45 узлов.

– Ну и погодка, – тихо пробормотал Карлайл, записывая данные в блокнот. Его голос прозвучал нейтрально, но в интонации почувствовалось лёгкое напряжение.

Хардинг нахмурился, обдумывая услышанное. Он выключил радио и обратился к команде:

– Погодка не сахар. Низкая облачность, порывы до 30 узлов. Грозовые очаги недалеко. Могут быть проблемы с обледенением и турбулентностью ниже 240-го эшелона.

– Будем наготове, – сказал Карлайл, сверяясь с контрольным списком. Его голос стал чуть более серьёзным. – Похоже, посадка может стать «весёлой».

– Должны проскочить. Пол, пожалуйста, проверь антиобледенительную систему и доложи, – произнёс Хардинг, переводя взгляд на приборную панель.

Хендерсон быстро переключил внимание на соответствующие индикаторы и систему управления. Его пальцы уверенно прошлись по панели.

– Антиобледенительная система готова, капитан. Все параметры в норме, – доложил он.

– Хорошо, запускаем, – ответил Хардинг, нажав переключатель. Система заработала, и он снова повернулся к приборной панели.

– Эх, парни, погодка – всё как мы любим, – усмехнулся Хендерсон. – Но я уверен, мы обойдём все сюрпризы. Главное – держать всё под контролем, а с таким экипажем это не проблема.

– А ты всегда так оптимистичен, Пол? – Хардинг бросил на него взгляд. Его тон был полусерьёзным, но в глазах блеснула лёгкая усмешка.

– Это мой способ сохранять спокойствие, капитан, – ответил бортинженер, сдержанно улыбаясь. Он знал, что его шутки помогали сбросить напряжение, хотя и осознавал, что предстоящий этап полёта будет непростым.

В кабине воцарилась привычная тишина, нарушаемая только звуками приборов и мягким гулом двигателя. Экипаж внимательно следил за показаниями систем. Хардинг мельком проверял маршрут, а Карлайл сосредоточенно управлял самолётом. Уверенное взаимодействие команды и спокойствие в их действиях говорили сами за себя.

Время: 11:10

Спустя несколько минут, Вашингтонское УВД вызвало борт 516, голос диспетчера раздался в наушниках Джеймса Хардинга:

– TAW 516, Вашингтон-Контроль. Подтвердите текущий курс.

– Вашингтон-Контроль, рейс 516, курс 100 градусов, – ответил Хардинг, бросив взгляд на приборы.

– TAW 516, смените курс на 090 для перехода к точке Раунд-Хилл. После неё захватите вектор 300 от радиомаяка Армель. Давление на уровне аэродрома – 29,74. После точки TEMO начните снижение до 8000 футов на точку Раунд-Хилл.

Хардинг не спеша потянулся к переключателю, нажал кнопку радиосвязи и спокойно ответил:

– TAW 516, курс 090, давление 29,74. Понял снижение до 8000 футов после TEMO на Раунд-Хилл.

Капитан установил частоту радиомаяка Армель чётким и уверенным движением. Затем он дал указание Карлайлу:

– Майкл, выставь на автопилоте курс 090. УВД просит скорректировать курс.

Пока второй пилот выполнял настройку автопилота, Хардинг повернулся к навигационным картам. Закончив, он снова повернулся ко второму пилоту:

– Так. Давление на высотомерах. Проверь, чтобы всё совпадало.

Карлайл начал настройку, но вскоре нахмурился:

– Джеймс, радиокомпас всё ещё на частоте Фронт-Роял. Это может создать путаницу при подходе, если останется не переключённым.

КВС не прокомментировал, вместо этого переключился на карты:

– Хорошо. Майкл, возьми схемы на Даллес. Надо уточнить варианты захода.

Карлайл кивнул, потянулся за кожаным чехлом с картами, закреплённым сбоку от кресла, и разложил их на столике.

– Пол, начни выполнять контрольную карту перед посадкой, – чётко сказал Хардинг.

Бортинженер Пол Хендерсон сразу кивнул и приступил к проверкам. Спустя мгновение он завершил свою первую проверку и заглянул через плечо капитана:

– Контрольная карта: механизация проверена, гидравлика и все параметры в норме, готова к работе, автопилот настроен, режим автомат, опорная скорость 127 узлов, выставлена на указатели скорости. Давление 29,74 на обоих высотомерах.

Хардинг одобрительно кивнул и бросил через плечо:

– Отлично, Пол. Убедись, что закрылки готовы к выпуску, когда потребуется. Проверь, что спойлеры16 заармированы. Они понадобятся для торможения после посадки.

Он снова повернулся к Карлайлу, наблюдая, как тот разбирает карту подходов. Майкл поочерёдно поглядывал на приборы и на схемы, его карандаш вычерчивал линию, соединяющую точки, обозначенные на схеме. Пол тем временем откатился на кресле обратно за свою панель, продолжая выполнение контрольной карты.

Время: 11:12

Время шло вперёд, кабина была заполнена деловым ритмом, каждый знал свои задачи. Хардинг водил пальцем по схеме захода, его брови были слегка нахмурены:

– После Раунд-Хилла мы будем заходить с вектора 300, – проговорил он, обращаясь к Карлайлу. – Минимальная высота перед глиссадой – 1800 футов. Полоса 12 принимает против ветра, так что должно быть достаточно стабильно.

Карлайл снова сверился с картой и утвердительно кивнул:

– Курсо-глиссадная система активна. Заход по приборам ILS17, по радиомаякам на полосу 12. После точки Раунд-Хилла мы корректируем курс, а визуальное подтверждение глиссады будет уже ближе к полосе.

– Хорошо, – Хардинг переключился на радиосвязь с салоном. Его голос был спокоен, но звучал твёрдо:

– Карен, приступайте к подготовке салона к посадке. Убедитесь, что пассажиры пристёгнуты, а багаж закреплён.

Карен ответила мгновенно:

– Поняла, капитан. Начинаем проверку.

Затем Хардинг переключился на внутренний микрофон, чтобы обратиться к пассажирам:

– Уважаемые дамы и господа, говорит ваш капитан. Мы начинаем подготовку к посадке в аэропорту Вашингтон-Даллес. Ориентировочное время прибытия – 11:30. Погода в аэропорту – дождь и туман, температура воздуха – 3 градуса выше нуля. Пожалуйста, пристегните ремни безопасности и оставайтесь на своих местах до полной остановки самолёта. Благодарим за внимание.

Пол Хендерсон мельком взглянул на приборную панель, проверяя показатели топлива и давления, затем вернулся к контрольной карте:

– Закрылки готовы к выпуску, автопилот стабилизирован, опорная скорость зафиксирована на 127 узлах. Всё настроено, капитан. Контрольная карта выполнена.

Майкл поднял взгляд от карты, он поднял взгляд от карты и спокойно доложил:

– Мы готовы, Джеймс. Всё идёт по плану.

Хардинг одобрительно кивнул, его взгляд вернулся к приборам:

– Ждём подхода к Раунд-Хилл. Впереди нас ждёт точный заход. Главное – держим синхронность, парни. Никто не расслабляется.

Бортпроводницы, получив сигнал от командира, начинают готовить пассажиров к посадке. Они методично проходят по салону, проверяя каждое место. Лора Спенсер, опытная стюардесса, не упускает ни одной детали. Она проверяет ремни безопасности, напоминает пассажирам убрать столики, удостоверяется, что спинки кресел подняты, а ручная кладь надёжно размещена под сиденьями. Её голос, спокойный и уверенный, звучит как гарантия безопасности для тех, кто летит впервые.

Лора подходит к пожилой паре в пятом ряду. Мужчина уже пристегнулся, но его супруга, кажется, испытывает трудности с ремнём.

– Позвольте помочь, мэм, – с улыбкой предлагает Лора, присаживаясь рядом. – Просто подтяните его чуть сильнее, вот так. Отлично! Всё готово.

Женщина благодарно кивает, а Лора продолжает свой обход, помогая другим пассажирам.

Тем временем, Карен идёт к кабине экипажа. Она стучится в дверь, которая открывается с мягким щелчком. Пол Хендерсон, сидя в своём кресле, нажимает кнопку открытия двери. Его лицо слегка взволнованное, но он старается сохранять спокойствие, контролируя ситуацию.

– Карен, всё в порядке? – спрашивает он, слегка отодвигаясь в сторону, чтобы пропустить её.

– Да, Пол, – отвечает она, входя в кабину. – Капитан, в салоне всё в порядке. Пассажиры готовятся к посадке, экипаж завершает проверки.

Капитан Хардинг оборачивается на её слова и спокойно отвечает:

– Хорошо. Спасибо, Карен. Имейте в виду, что впереди грозовой фронт. Турбулентность может быть сильной. Предупредите своих коллег и убедитесь, что все готовы.

Карен кивает, её лицо остаётся собранным, но в глазах мелькает лёгкое напряжение. Ответственность за пассажиров и экипаж – её стандартная обязанность, но каждый рейс уникален. Она разворачивается и направляется к выходу, но ненадолго задерживается у двери.

– Поняла, капитан. Я передам коллегам, – говорит она, бросив уверенный взгляд на экипаж, словно заряжая всех спокойствием.

Когда Карен покидает кабину, Майкл Карлайл не может удержаться от того, чтобы проводить её взглядом. Он следит за её плавными движениями, пока она не скрывается за дверью. Пол, сидящий позади, замечает это и не упускает возможности поддеть напарника.

– Нравится? – спрашивает он с лукавой усмешкой.

Майкл бросает на него короткий взгляд, пытаясь скрыть смущение.

– Просто стараюсь быть внимательным ко всему, что происходит, – отвечает он, слегка откашлявшись.

– Конечно, конечно, – ухмыляется Пол, но тут же возвращается к своей работе, чтобы не отвлекать второго пилота.

Майкл снова сосредотачивается на приборах, но лёгкая улыбка, всё же, остаётся на его лице. В этой улыбке смешались лёгкое смущение и неподдельный интерес, который он старается скрыть даже от самого себя.

В это время Карен возвращается в салон. Она быстро передаёт коллегам указания капитана, добавляя пару слов о мерах предосторожности. Пассажиры практически не замечают этого, видя перед собой уверенную и спокойную команду, которая знает, как справляться с любой ситуацией.

Глава 4. Роковые выводы

Время: 11:12

Шум двигателей выравнивался, создавая ощущение устойчивой силы, которая мягко, но уверенно держала самолёт в воздухе. Бортинженер рейса 516, с привычной точностью завершил проверку контрольной карты перед посадкой. Теперь его руки методично скользили по панели управления, проверяя остаточные моменты механизации и дополнительные контрольные пункты. Его взгляд задержался на высотомере чуть дольше обычного, словно ожидая малейшего отклонения. Убедившись, что всё соответствует нормам, он коротко вздохнул и бросил взгляд на командира.

Джеймс Хардинг говорил спокойным и уверенным голосом:

– Минимальная высота снижения – 1800 футов. Учтите рельеф местности. Нам нужно быть предельно внимательными.

Его слова прозвучали так, что все члены экипажа осознали серьёзности момента. В кабине царило напряжение, но оно не мешало сохранять сосредоточенность. Второй пилот быстрым взглядом окинул приборы, его руки уверенно держали штурвал, полностью контролируя управление самолётом. Каждый член экипажа знал свою задачу и был настроен работать без малейшей ошибки.

Пол, чувствуя, что момент требует полной ясности, ещё раз пробежал взглядом по контрольным пунктам, тихо просматривая остаточные данные по топливной системе и контролируя показатели давления:

– Топливный баланс стабильный. Давление в норме.

Хардинг, уловив это, коротко кивнул, подтверждая готовность продолжать этап снижения.

Время: 11:13

– Вашингтон-Контроль, борт 516, точка TEMO пройдена, высота – 8000 футов, – голос командира Хардинга прозвучал в наушниках связи. Он говорил спокойно, и его опыт чувствовался в каждом слове. – Курс на точку Раунд-Хилл для захода по радиомаякам ILS.

Ответ диспетчера пришёл почти мгновенно, чёткий и уверенный:

– Принято, 516. Работайте с подходом Даллес-Круг, частота 119.85.

– Понял вас, 119.85, спасибо, хорошего дня, – вежливо подтвердил Хардинг, переключая частоту связи на подход Даллес-Круг. Его движения были уверенными, голос спокойным, словно подчёркивая многолетний опыт.

– Даллес-Круг, борт 516 на связи. Высота – 8000 футов, курс 090, направление на полосу 12 по приборам ILS. Уточните векторение на Армель, 300 градусов.

– 516, Даллес-Круг, подтверждаю. Вектор 300 на радиомаяк Армель, ваш курс 090. Работайте по схеме на полосу 12, заход по приборам.

– Принято, работаем, – подтвердил Хардинг, слегка поправляя наушники. Затем он лёгким движением руки взялся за настройки радиокомпаса, вводя частоту маяка Армель.

Он работал с отточенной точностью, привыкший к рутинным действиям, превращённым годами работы в нечто автоматическое. Тем временем Майкл Карлайл внимательно наблюдал за приборной панелью, стараясь уловить малейшие изменения. Вибрация, почти неощутимая для непосвящённого, заставила его нахмуриться. Он постучал пальцем по стеклу одного из приборов.

– Ненавижу, когда высота прыгает, – пробормотал он, стараясь не выдать раздражения в голосе.

– Всё в пределах нормы, – отметил Пол, проверив показания своих приборов. – Скорее всего, это лёгкий сдвиг воздушного потока. Расслабься, Майкл.

Несмотря на спокойствие бортинженера, Карлайл ещё раз проверил показатели высотомера, стараясь не упустить детали. Его пальцы едва заметно двигались по панели, словно пытаясь удержать контроль над ситуацией в мелких, привычных действиях, которые всегда приносили ощущение уверенности.

В кабине установилось безмолвие, нарушаемое лишь гулом двигателей и потрескиванием радиосвязи. Каждый сосредоточенно выполнял свою задачу, осознавая, что ошибки недопустимы.

А тем временем, в салоне самолёта, бортпроводники обходили ряды, проверяя ремни безопасности и обмениваясь доброжелательными словами с пассажирами. Сьюзан, одна из них, остановилась рядом с пожилой женщиной в девятом ряду.

– Всё в порядке, миссис Грей? – спросила она с лёгкой улыбкой, аккуратно поправляя ремень на пассажирке. – Мы скоро приземлимся, так что, пожалуйста, держите ремень безопасности всегда пристёгнутым.

– О, спасибо вам, дорогая, – тепло ответила женщина, поправляя свои очки. – Однако эти ремни всегда такие неудобные.

– Всё для вашей безопасности, мэм, – Сьюзан подмигнула и двинулась дальше по рядам.

Мужчина средних лет в очках, сидящий у иллюминатора, сложил газету и посмотрел на небо за окном. Его взгляд остановился на крыле, где белые и серые облака сменили солнечный свет, словно завеса, окутывая крыло мягкими тенями.

– Люблю любоваться видами из окна, – задумчиво сказал он, посмотрев на иллюминатор и обращаюсь к своему соседу. – А сегодня облачность, жаль, не видно земли.

– Бывает и такое, – ответил попутчик, слегка улыбнувшись и отводя взгляд к своему журналу. – Но всё равно, всегда приятно просто смотреть в иллюминатор в полёте, это как маленькое путешествие внутри большого.

– Да, вы определённо правы.

Роберт Эштон, сидевший ближе к хвосту самолёта, был предельно спокоен. Он пристегнул ремень и откинулся в кресле, позволяя шуму двигателей служить фоном для собственных размышлений. Его руки покоились на подлокотниках, а глаза, казалось, смотрели сквозь потолок салона.

– Вы всегда так уверенно выглядите? – полушутя спросила соседка по креслу, молодая женщина в элегантном деловом костюме, подчёркивающем её уверенность, с аккуратно уложенными волосами и строгой, но доброжелательной улыбкой.

– Привычка, – коротко ответил Роберт, слегка повернув голову. – Главное – сохранять хладнокровие. Попробуйте, мэм. Это помогает.

Эмилия Картер с лёгкой сосредоточенностью рассматривала бумаги в папке с деловыми документами, время от времени делая заметки и отмечая ключевые моменты своей работы. Её губы слегка шевелились, как будто она проговаривала свои мысли. Время от времени она делала паузы, чтобы перевести дух или задуматься над очередной фразой. Её соседка, молодая женщина, сидевшая возле прохода, нарушила тишину.

– Работаете? – спросила она с любопытством.

– Да, – коротко ответила Эмилия, не отрываясь от папки. Затем, улыбнувшись, добавила: – Пытаюсь разобраться в деталях одного непростого дела перед посадкой.

– Удачи, – пожелала соседка, и вновь озираясь по сторонам.

Самолёт плавно снижался, лёгкие вибрации проходили по корпусу. Пассажиры ощущали это приближение к земле по мелким, почти неуловимым изменениям. Салон жил своей жизнью – разговоры, лёгкие улыбки, ожидание. Но в воздухе витало едва уловимое предчувствие, будто спокойствие было только временным.

Время: 11:14

Диспетчер Даллес-Круг снова связался с экипажем рейса 516 и дал разрешение на снижение до 7000 футов, а также передал новую настройку высотомера для аэропорта Даллеса – 29,70. Голос диспетчера давал информацию с привычной отточенностью, чётко и спокойно, подчёркивая регламентный характер указаний.

– Даллес-Круг, рейс 516, снижаемся до 7000 футов. Высотомер 29.70, – коротко ответил командир Хардинг диспетчеру, не отрывая взгляда от приборной доски.

Спустя мгновение второй пилот, бросив беглый взгляд на датчик скорости, пробормотал с ноткой раздражения в голосе:

– Эти колебания панели доведут до головной боли. У нас всё в порядке или опять что-то упустили?

Командир Хардинг, чуть приподняв бровь, повернул голову к напарнику и ответил с долей иронии:

– Всё в порядке, Майкл. Идём по приборам, заходим в глиссаду через привод. Тебе стоит отдохнуть побольше на обратный путь, дружище, – ответил Хардинг, возвращая взгляд к приборам.

Однако давление высотомера на приборной панели оставалось прежним – командир, увлечённый диалогом с напарником, не переключил его на установленное диспетчером давление аэродрома – 29,70.

Незаметная для пассажиров, но важная в контексте точного пилотирования, эта деталь таила в себе риск небольших расхождений, если её вовремя не скорректировать. Хардинг, возможно, даже не заметил этого сразу, но его уверенный тон и привычные действия создавали впечатление полного контроля.

Лёгкая турбуленция прокатилась по кабине и салону, словно отголосок неспокойного воздуха за бортом. Облака, серые и плотные, местами казались разорванными сильным ветром, а где-то их подсвечивала тревожная электрическая синь – признаки грозового фронта вдалеке. Пассажиры рейса 516 заметно насторожились, переглядываясь с соседями. Их взгляды стали вопросительными, напряжёнными, словно в попытке найти подтверждение своим догадкам. Некоторые украдкой поглядывали на бортпроводников, надеясь увидеть спокойствие на их лицах, но даже те, хоть и старались улыбаться, выглядели чуть более сосредоточенными. Другие пассажиры, избегая разговоров, напряжённо смотрели в иллюминаторы, где за стеклом словно проходил свой, далёкий, но ощутимый спектакль природы.

Один из пассажиров, мужчина лет тридцати с коротко остриженной головой и строгими чертами лица, обратился к соседу с кривоватой усмешкой:

– Интересно, при такой погоде сразу сядем или будем кружить? Прошлым разом сидел в таком же кресле два часа. Хорошо, хоть кофе был.

Сосед слегка кивнул, бросив короткий взгляд в сторону. Видимо, его мысли были далеко от разговоров, но пассажир не спешил замолкать. Он отвернулся, глядя в сторону прохода, где бортпроводники завершали свои задачи.

Стюардессы убрали тележки и направились к задней части салона, переговариваясь вполголоса. Одна из них, с мягкой улыбкой, кивнула коллеге:

– Всё на местах. Как думаешь, на этот раз дойдём без приключений?

Её напарница, закрывая последний замок на отсеке для напитков, бросила в ответ:

– Если только не решат развернуть нас на другой аэродром… Надеюсь, погода не подведёт, и мы сядем здесь.

Ребёнок у иллюминатора отвлёкся от книги и, указывая пальцем наружу, спросил у матери:

– А где горы?

Женщина улыбнулась, посмотрела в окно и, мягко коснувшись руки сына, тихо сказала:

– Мы ещё слишком высоко, милый. Но скоро снизимся больше, и ты увидишь их. А завтра… если захочешь, можем прогуляться возле холмов.