Мегара. Сборник театральных пьес
На краю
Пьеса для двух актеров
Действующие лица:
ОН – мужчина, лет сорока, одет небрежно
ОНА – девушка, почти подросток
Сцена 1
ОН стоит на краю крыши и смотрит вниз, в руках у него скрипичный футляр. Внизу шумит улица. ОН приподнимает ногу, очевидно готовясь спрыгнуть.
На крыше появляется девушка, почти подросток, в наушниках, с рюкзаком и скейтом. ОНА останавливается и какое-то время наблюдает за мужчиной. ОНА, по-видимому, не ожидала здесь никого встретить. Поняв, что ОН представляет опасность только для себя, ОНА снимает наушники, устраивается поодаль, ожидая, что будет дальше. Мужчина замирает, не зная, что предпринять. ОН ставит ногу обратно. ЕМУ неловко, что в такой момент кто-то застал ЕГО врасплох. ОН садится, пытается показать, что любуется видами.
ОНА: Вы можете побыстрее?
ОН: Что, простите?
ОНА: Вы либо прыгайте, либо уходите.
ОН: А с чего Вы… ты решила, что я хочу спрыгнуть?
ОНА: Ой, это сразу понятно.
ОН: Что, интересно, тебе понятно?
ОНА: Что Вы псих.
ОН: Я?
ОНА: Не я же.
ОН: Но…
ОНА: Думаете, дворнику приятно будет отскребать Ваши ошмётки от асфальта?
ОН смотрит вниз.
ОНА: Так Вы будете или нет? Туда, туда… (показывает жестом)
ОН: А что, тебе не терпится посмотреть, как кто-то умрет, да? И кто из нас псих?
ОНА: Я кататься пришла, а Вы мне мешаете!
ОН: На крыше?
ОНА: А это запрещено?
ОН: Нет. А чем тебе сквер не подходит?
ОНА: Да подходит мне все! Достали уже.
ОН: Но я пришел сюда прежде тебя.
ОНА: И что? Теперь крыша Ваша? Зато я тут бываю чаще, понятно? Прыгайте, наконец, или уходите.
ОН: Ну, это уже наглость. Ты почему так разговариваешь со старшими?
ОНА: Какая Вам разница, как я с Вами разговариваю, если через пару секунд Вас уже не будет?
ОН встает и отходит от края крыши.
ОНА: Вы куда?
ОН: Я решил еще пожить.
ОНА: Сколько?
ОН: Сколько? Не знаю… Еще пару минут, а что?
ОНА (смотрит на наручные часы): Ладно, живите.
ОН: Спасибо! Постой, ты что же это, время засекла?
ОНА: Засекла.
ОН: А зачем?
ОНА: Чтобы напомнить.
ОН: Что напомнить?
ОНА: Вдруг Вы решите жить подольше.
ОН: Это что, плохо?
ОНА: Я не знаю, плохо это или нет! Я кататься пришла, а Вы мне мешаете. Я катаюсь не очень, поэтому не катаюсь вместе со всеми. Ясно? Я только учусь еще…
ОН: Что ж не ясного. На скейте все учатся кататься на крышах домов. А где ж еще?
ОНА: Я – не все!
ОН: Я это уже заметил…
ОНА неожиданно замолкает, внимательно смотрит на НЕГО, затем игриво делает к НЕМУ пару шагов.
ОН: Что?..
ОНА: Скажите, я Вам нравлюсь? Вы меня хотите?
ОН: Подожди. Мне сейчас послышалось…
ОНА: Если я Вам отдамся, Вы отсюда уйдете?
ОН: Прямо тут?
ОНА: Да, только если быстро.
ОН: Ты что, серьезно? И почему ты решила, что я тогда уйду?
ОНА: Ясное дело, уйдете. У мужчин все тараканы в голове из-за секса.
ОН: Я правильно понял, что кататься при незнакомце ты стесняешься, и потому готова ему отдаться, чтобы он поскорее убрался. Так?
ОНА: Ну, да.
ОН: Ага… А тараканы в голове при этом у меня?
ОНА: Ну, так что?
ОН: Слушай, а ты просто представь, что катаешься голой и вставай на скейт без стеснения!
ОНА: Вы что, извращенец?
ОН: Так я еще и извращенец?!
ОНА: Но не у меня же эти фантазии!
ОН: Ты же сама только что… Стой, я уже не успеваю за потоком твоих идей. Ты будешь кататься?
ОНА: А Вы спрыгните уже или так и будете таращиться на меня и фантазировать?
ОН: Пожалуй, теперь я повременю и немного пофантазирую.
ОНА: Ой, да ну Вас…
ОНА встает на скейт и начинает неуверенно кататься.
ОН: Да, учиться есть чему…
ОНА: Слушайте, Вы! Исчезните! Я сама знаю, чему мне учиться.
ОНА неудачно поворачивает и падает со скейта на руки. ОН делает шаг к ней, но ОНА быстро встает и продолжает кататься.
ОН: Осторожнее…
ОНА: Пустяки…
ОН: А ты не боишься высоты?
ОНА: Нет…
ОН: И незнакомцев?
ОНА: Нет…
ОН: А чего ты боишься?
ОНА: Тупых!
ОН (делает смешную гримасу): Я что-то не въезжаю…
ОНА понимает шутку, усмехается и продолжает кататься.
ОНА: Расскажете, с чего Вы вдруг решили спрыгнуть с крыши?
Пауза.
ОНА: Это из-за женщины, да?
ОН: Да нечего тут рассказывать…
ОНА: Она Вас бросила?
ОН молчит, смотрит вдаль
ОНА (надевает наушники): Не хотите – не надо.
ОНА катается, слушая музыку, ОН вновь подходит к краю, задумчиво садится на корточки, смотрит вниз…
ОН: Вот скажи, когда спектакль неинтересный, и ты уже знаешь, чем все закончится, нужно ли досматривать его до конца?
ОНА (снимает один наушник): Вы что-то спросили?
ОН: Нет, ничего…
Сцена 2
ОНА останавливается, снимает рюкзак, достает бутерброд, садится, начинает есть.
ОН: Скажи, ты вот так со всеми можешь?
ОНА: Что могу?
ОН: Начать разговаривать.
ОНА: Ну, с полными козлами я не разговариваю.
ОН: Приятно, что я худой.
ОНА прыскает смехом, поперхнувшись, кашляет.
ОН: Не подавись только.
ОНА: Чтобы Вы забрали мой скейт? Не дождетесь.
ОН: Это здорово, что ты такая…
ОНА: Какая?
ОН: Необычная.
ОНА: Вот только не надо мне лапшу вешать!
ОН: Я не вешаю ничего. Я просто сказал про тебя что-то хорошее.
ОНА: А зачем?
ОН: Не зачем. Люди так делают иногда.
ОНА: У всех есть какая-то цель.
ОН: А у тебя какая цель?
ОНА вскакивает на скейт, прокатывается на одной ноге, жуя бутерброд.
ОНА: Я хочу кататься, а мне мешает какой-то псих!
ОН: А потом?
ОНА: Что потом?
ОН: Ты вообще строишь планы больше, чем на один вечер? Есть у тебя, не знаю, какая-то мечта?
ОНА: Нет.
ОН: А если все сложится не так, как ты ждешь?
ОНА: А я потому и ничего не жду!
ОН: Я просто хочу тебе сказать, что многие люди живут не той жизнью, о которой мечтали.
ОНА останавливается, смотрит на НЕГО.
ОНА: Ой, так Вы супергерой что ли?
ОН: С чего ты так решила?
ОНА: Такие разговоры в фильмах супергерои обычно заводят. Вы хотите спасти мир?
ОН: Ну, если честно, я был бы не прочь спасти мир.
ОНА вновь отталкивается, начинает кататься на одной ноге.
ОНА: Не прокатит! Вы все равно скажете, что Ваша жизнь не удалась.
ОН: Почему?
ОНА: Ну, Вы же спасете только нашу планету, а не всю вселенную.
ОН (смеется): Ты, права, это про меня.
ОНА: Конечно, я права! Из-за таких, как Вы, войны начинаются. Мне нужно было самой столкнуть Вас с крыши…
ОНА наконец уверенно проезжает на двух ногах. Он любуется ЕЙ.
ОН: Я бы тоже хотел научиться…
ОНА: Чему научиться?
ОН: Ни о чем не жалеть. И кататься на скейте!
ОНА смотрит на него с недоверием, потом слазит со скейта и толкает к нему.
ОНА: Учитесь…
ОН осторожно встает на скейт, толкается, но скейт резво выскальзывает у него из-под ног, и он больно шлепается. ОНА заливается хохотом.
ОНА: Простите, но это было смешно.
ОН: А мне не очень…
ОНА: Тренируйтесь падать. Вам это скоро понадобится.
ОН: Знаешь, что! Чем умничать, показала бы лучше.
ОНА (подходит к нему, забирает скейт): Все просто… Встаете, толкаетесь, едите!
ОН: Я думал, инструкция будет немного подробнее.
ОНА: Вы кататься будете? Читайте по губам: встаете, толкаетесь, едите. Пробуйте!
Передает ему скейт. ОН встает, отталкивается, проезжает немного, взмахивает руками, чуть не упав. ОНА ловко поддерживает его за руку. Но ОН все равно не удерживается и соскакивает.
ОН: Ух ты! Давай еще!
ОН пробует снова и снова. ОНА ему помогает. Видно, что процесс доставляет ИМ обоим удовольствие, и у НЕГО начинает получаться.
ОН: Я и не думал, как это здорово!
ОНА: Вот видите! Зачем что-то планировать, когда можно просто кататься.
ОН останавливается, отдает ей скейт. Отходит.
ОНА: Уже накатались?
ОН не отвечает, снова подходит к краю крыши, смотрит вниз. ОНА берет скейт и начинает кататься.
ОН: Так странно.
ОНА: Что?
ОН: Если бы ты здесь не появилась, меня бы сейчас не было.
ОНА останавливается, подходит к нему и садится на край крыши.
ОНА: Это не так страшно, как кажется.
ОНА достает и надевает наушники.
ОН: Что ты слушаешь?
ОНА: Музыку…
ОН осторожно садится рядом.
ОН: Можно?
ОНА протягивает ему один наушник. Сидят, молча слушают вместе.
Сцена 3
ОНА: Любите музыку?
ОН: Ненавижу…
ОНА: Почему?
ОН не отвечает.
ОНА: Как жить без музыки?
ОН: И я не знаю, как…
ОНА: В смысле?
ОН: Я – музыкант.
ОНА: Вы так шутите?
ОН: Нет.
ОНА: Расскажете?
ОН: А ты мне дашь бутерброд?
ОНА быстро лезет в рюкзак, вынимает два бутерброда, доверчиво протягивает ему. Начинают есть, сидя на краю крыши.
ОН: Я играю на скрипке. В ресторанах по вечерам…
ОНА: И?…
ОН: И… Все.
ОНА: Что значит, и все? Если не хотите рассказывать, тогда отдавайте бутерброд!
Пытается выхватить у него бутерброд. Его это забавляет.
ОН: Шустрая какая. Может, сперва ты расскажешь о себе?
ОНА: Я принесла Вам бутерброд, научила кататься на скейте и предлагала секс… Этого мало?
ОН: Еще бы что попить…
ОНА: Ну, спрыгните за кофе…
ОНИ вместе смеются. ОНА вновь пытается выхватить у него бутерброд, неудачно поворачивается и вскрикивает, на мгновение потеряв равновесие. ОН ее поддерживает. ОНИ снова сидят молча.
ОНА: Так расскажете?
ОН: Я не знаю, как рассказать. Это все сложно…
ОНА: Расскажите просто. Расскажите историю длиной в один бутерброд.
ОН: В один бутерброд… Ладно. Я шел на работу как обычно. Около супермаркета на улицу выставили рояль. Рядом с ним остановилась группа девушек. Одна из них села и заиграла знакомую мелодию. Я заслушался. Та, что играла, увидела у меня в руках футляр со скрипкой, помахала мне рукой…
ОНА: И Вы в нее сразу же влюбились.
ОН: Я подошел, достал скрипку, и начал играть вместе с ней. Вокруг стали собираться слушатели. Но я их после заметил, когда все закончилось. А в тот момент мне показалось, что время замерло. Мы играли и играли… Потом девушки ушли, а я больше не пошел в свой кабак, а пришел сюда. Дальше ты все видела. Вот, такая история длиной в бутерброд…
ОНА: Вы в нее влюбились! Спросили бы телефончик. Многие девушки не прочь подружиться с мужчиной постарше.
ОН: Да не в этом дело…
ОНА: А в чем? Я не понимаю тогда.
ОН: Ты когда-нибудь была на концерте?
ОНА: Неа…
ОН: Представь: большой зрительный зал, обитый красным бархатом, запах дорогих духов. Дамы в вечерних платьях держат под руку своих кавалеров в смокингах. Все смотрят на сцену, ждут. И вот гаснут люстры, раздвигается занавес, раздаются аплодисменты, в свете софитов появляется маэстро, и звучат первые аккорды…
ОНА: Прикольно…
ОН: Вот что я представлял, когда был еще мальчишкой и разучивал гаммы. Если бы кто-то мне тогда сказал, что я буду играть за чаевые, я бы ему вмазал, наверное. И вот, здрасте! Я скрипач из кабака…
ОНА: Играйте где-нибудь еще.
ОН: Где? Здесь на крыше?
ОНА: А чем Вам не нравится моя крыша?
ОН: Но это не то!
ОНА: Почему? Тут много места. Больше, чем в Ваших концертных залах. И солнце ярче лампочек.
ОН: Мне же не для пролетающих птиц играть Моцарта!
ОНА: Вы считаете, что птицы хуже этих Ваших извращенцев в смокингах с их толстыми телками? И вообще, мне здесь совсем не плохо в компании птиц!
ОН: Потому что ты…
ОНА: Какая?!
ОН: Ты живешь одним днем!
ОНА: А Вы и одного дня прожить не можете, все только придумываете что-то о будущем или ноете о прошлом!
ОН берет скрипку и направляется прочь.
ОН: Все, с меня хватит!
ОНА: Передумали прыгать?
ОН: В другой раз непременно, когда здесь будет потише!
ОНА: Знаете что, сыграйте для меня!
ОН: Ненормальная…
ОНА бежит за НИМ и преграждает ЕМУ путь. ОН пытается ЕЕ обойти, ОНА ЕГО удерживает.
ОНА: Вы съели мой бутерброд, катались на моем скейте, и теперь просто так хотите уйти?
ОН: Я тебя сюда не приглашал!
ОНА: Это моя крыша!
ОН: Ну так и оставайся здесь, а я пошел!
ОНА: Немедленно доставайте свою скрипку и играйте!
ОН: Это смешно!
ОНА: Смешно хотеть спрыгнуть с крыши, потому что Вам, видете ли, некому играть Вашего Моцарта, но когда появляется слушатель – уйти!
ОН останавливается.
ОН: Ты правда хочешь, чтобы я сыграл?
ОНА: Ох, как до Вас все медленно доходит!
ОН: Ладно!
ОНА: Сыграйте ту мелодию, что играли сегодня.
ОН: Хорошо.
ОН достает из футляра скрипку, смычок, начинает играть “Таинственный лес” Левланда Рольфа. ОНА слушает, затаив дыхание, потом начинает танцевать.
Сцена 4
ОНА: Это так круто!
ОН: Спасибо.
ОНА вдруг прыгает ЕМУ на шею. Потом также резко отходит.
ОНА: Простите… Для меня раньше никто не играл на скрипке, да и вообще ни на чем.
ОН: Чуть не задушила!
ОНА: Я уже слышала эту песню, только не помню, где.
ОН: Она известная.
ОНА: Я так рада!
ОН: Может, ты и права, и софиты не так уж важны.
ОНА: Вам понравилось играть на крыше?
ОН: Понравилось.
ОНА: И на улице?
ОН: И там тоже.
ОН подходит к краю крыши смотрит вниз.
ОН: Да, если бы не ты…
ОНА: Ну, теперь-то Вы спрыгните?
ОН: Что?
ОНА: Вы будете прыгать?
ОН: Нет, не сегодня точно.
ОНА: Почему?
ОН: Потому что, мечты всеже сбываются. Просто не всегда так, как ты этого ожидаешь.
ОНА: Жаль. Тогда уходите.
ОН озадаченно стоит какое-то время, но затем собирается уходить. ОНА стоит неподвижно, опустив голову.
ОН: Да, пожалуй, пора идти. Слушай, ты ведь спасла мне жизнь сегодня! Если тебе что-то…
ОНА: Прощайте.
ОН: Понял… Независимая девушка. А ты еще останешься здесь, да?
ОНА: Да.
ОН: Будешь кататься?
ОНА: Да
ОН: Но уже темнеет.
ОНА: Я знаю.
ОН: Я даже не спросил, как тебя зовут.
ОНА: Зачем меня как-то звать?
ОН: Ладно, понял. Я пойду…
ОН делает несколько шагов, снова останавливается. ОНА по-прежнему стоит, не шелохнувшись.
ОН: Можно я тебя о чем-то спрошу?
ОНА: Нельзя.
ОН: Ты ведь сама не пришла сюда, чтобы?..
ОНА: Нет.
ОН: Точно? Тогда, может быть, пойдем, а завтра снова вернешься. Кстати, я – Пьер.
ОНА: Я останусь здесь.
ОН: На долго? Уже опасно кататься, ты можешь споткнуться. Я провожу тебя до дома, если хочешь.
ОНА: Нет.
ОН: Я не клеюсь, я просто за тебя волнуюсь.
ОНА: Идите уже!
ОН: У тебя что-то произошло? Почему ты не хочешь рассказать?
ОНА: Потому что Вы все равно не поймете!
ОН: Вот что: я без тебя никуда отсюда не уйду!
ОНА поднимает голову, пристально смотрит на НЕГО.
ОНА: Правда?
ОН: Можешь быть уверена!
ОНА подходит к НЕМУ, берет ЕГО за руки, смотрит в глаза.
ОНА: Пообещайте мне.
ОН: Обещаю. Что произошло?
ОНА: Пьер, ты правда хороший. Так жаль…
ОН (неуверенно): Ну, так пошли?
ОНА: Ты только не пугайся, хорошо?
ОН: Чего мне не пугаться?
ОНА: Этого…
ОНА быстро вскакивает на скейт, разгоняется и спрыгивает с крыши. Рядом с ним остается перевернутый скейт. ОН кричит от неожиданности, бросается к краю, смотрит вниз.
Сцена 5
ОНА вновь появляется на крыше позади НЕГО.
ОНА: Я же говорила, что это совсем не страшно.
От неожиданности ОН чуть не срывается вниз.
ОН: Сумасшедшая! Ты же только что… Постой…
ОНА: Нет, не только что. Раньше.
ОН: Я что-то ничего не понимаю…
ОНА (смеется): Я тоже!
ОНА встает на скейт и начинает кататься, как ни в чем не бывало.
ОНА: Хочешь покататься?
ОНА останавливается и толкает скейт к НЕМУ.
ОН: Не приближайся ко мне!
ОН пятится к выходу.
ОНА: Хочешь уйти? Но ты мне обещал! Если бы не я, ты валялся бы там уже целый час. Давай покатаемся.
ОН: Но я здесь, а не там, а вот ты…
ОНА: Ты сам сказал, что не уйдешь отсюда без меня.
ОН: Я же не знал, что ты…
ОНА: Какое имеет значение, кто я?
ОН: А кто ты? Ты живая или ты привидение?
ОНА: А разве бывают привидения, которые любят бутерброды?
ОН: Но объясни мне тогда…
ОНА: Я же сказала, что не знаю! Я каждый день оказываюсь здесь, катаюсь на скейте, ем бутерброды, а вечером… Ну, ты видел, чем это заканчивается вечером. А потом вновь наступает утро. И так уже давно.
ОН: Интересно…
ОН осторожно подходит к НЕЙ, обходит, разглядывая со всех сторон.
ОНА: Что такого интересного ты увидел?
ОН, как бы проверяя, тыкает ЕЁ пальцем.
ОНА: Эй, хватит меня тыкать!
ОН подходит к НЕЙ вплотную, берет под локоть.
ОНА: Ты чего?
ОН: Тебя никто не будет искать, правильно?
ОНА: А почему ты спрашиваешь?
ОН нежно проводит рукой по ЕЁ щеке, поправляет ЕЙ волосы.
ОНА: Перестань меня лапать!
ОН: Ты только что спрыгнула с крыши, тебе разве не все равно?
ОНА: Мне не все равно!
ОН: Ты ведь плод моего воображения, правда? И я могу делать с тобой, что захочу.
ОНА: Нет!
ОН неожиданно начинает тащить ЕЁ к краю крыши. ОНА сопротивляется.
ОН: Тебя просто не может быть здесь!
ОНА: Но я здесь!
ОН: Какое вертлявое привидение!
ОНА: Отстань, урод!
ОН: Проклятая галлюцинация! От тебя нужно избавиться!
ОНА вырывается и бьет его коленом в пах. ОН вскрикивает и отпускает ЕЁ.
ОНА: Вот козел!
ОН: Тварь!
ОНА: Я все еще галлюцинация, да?
ОН: Да ты намного хуже!
ОНА начинает плакать.
ОНА: Я не знаю, почему я здесь, понятно! Я не знаю, почему просто не умерла, и я ли это вообще! Но это не значит, что меня можно хватать, лапать или сбрасывать с крыши, чтобы посмотреть, что будет.
ОН: Ты плод моего воображения, не более!
ОНА: Даже если так, пожалуйста, больше не делай мне больно!
Сцена 6
ОН и ОНА сидят на краю крыши. Между ними лежат ЕЕ рюкзак и скейт и ЕГО скрипка. Они молчат, думая каждый о своем. ОН первым прерывает молчание.
ОН: У тебя остался еще бутерброд?
ОНА молча толкает в его сторону сумку. ОН, отшатывается, но потом осторожно берет ее, открывает, достает бутерброд, подозрительно смотрит на него.
ОН: Сколько раз ты его уже ела?
ОНА медленно поворачивается, смотрит на НЕГО. Затем они оба прыскают смехом.
ОНА: Он еще свежий.
ОН: Так я тебе и поверил! Ты ела его наверняка уже раз сто!
ОНА: Больше!
ОН: Вот скажи, если кто-то планирует прыгнуть с крыши, зачем брать с собой бутерброды? Перекусить, пока летишь?
ОНА: Не люблю ничего делать на голодный желудок.
ОН: Кстати, я тоже сегодня пообедал, прежде чем прийти сюда.
ОНА: Видать, плохо пообедали. Вы съели половину моих бутербродов!
ОН: Ничего страшного, ты их уже ела много раз до этого…
ОНИ смеются, но постепенно успокаиваются.
ОН: Почему ты это сделала?
ОНА задумывается.
ОН: Расскажешь?
ОНА: Я не могу вспомнить…
ОН: Не можешь вспомнить? Как такое возможно?
ОНА: Не знаю.
ОН: Ну, раз ты живая, вроде как, то почему не уходишь отсюда?
ОНА: Я пыталась много раз! Я ухожу, а потом – словно провал, и я снова здесь. Первое время я кричала, плакала, звала на помощь, но никого не было. У меня заканчивались бутерброды и чай…
ОН: И что дальше?
ОНА: Дальше? А как Вы думаете, что было дальше?!
ОН: От отчаяния ты прыгала снова…
ОНА: Да! И все повторялось. Утро, я на крыше со скейтом и сумкой, полной бутербродов. Я ненавижу бутерброды!
ОН: Каждый день одно и тоже…
ОНА: Я уже привыкла.
ОН: Наверное, это и есть ад.
Сидят молча.
ОНА: Простите меня.
ОН: За что мне тебя прощать?
ОНА: За то, что хотела, чтобы Вы тоже спрыгнули.
ОН: А теперь не хочешь?
ОНА: Нет, пожалуйста, не надо!
ОН: Почему?
ОНА: Потому что Вы такой…
ОН: Какой?
ОНА: Хороший.
ОНА встает перед ним на колени
ОНА: Прошу Вас, умоляю, уходите отсюда и никогда не возвращайтесь! Слышите? Ни на эту крышу, ни на другую. Даже никогда не думайте больше об этом. Никогда!
ОН: Тогда ты останешься снова совсем одна.
ОНА: Ну и что! Пообещайте мне!
ОН молчит.
ОНА: Пожалуйста, пообещайте мне! Почему Вы молчите?
ОН: И там, и здесь, каждый день одно и то же. Но там – кабак и мои не очень трезвые слушатели. А здесь…
ОНА: Нет!
ОН: Почему?
ОНА: Потому что здесь Вы даже не вспомните, зачем Вы это сделали. А там у Вас обязательно в жизни будет что-то хорошее.
ОН: Откуда ты знаешь?
ОНА: Да точно будет! Впереди всегда остаётся много хорошего, надо просто чуть-чуть подождать. А здесь у Вас впереди уже не будет ничего!
ОН: Но ты-то уже здесь!
ОНА: Да, и с этим ничего не поделать! А Вы – ещё нет! И если Вы уйдете, я буду знать, что сделала что-то хорошее.
ОН встает, берет в руки футляр со скрипкой.
ОНА: Вы обещаете?
ОН: Обещаю.
ОНА тепло обнимает ЕГО.
ОНА: Спасибо!
ОН: Это тебе спасибо!
ОНА: У Вас обязательно будет все хорошо. Идите. Прощайте.
ОН: Прощай. Как бы я хотел тебе чем-то помочь…
ОНА: Вы уже мне очень-очень помогли!
ОН направляется к лестнице с крыши.
ОНА: Скажите, как называется песня, что Вы играли?
ОН: “Таинственный лес”. Ее приписывают Шопену. Но автор – не он, а мальчик, твой ровесник.
ОН уходит.
ОНА: Таинственный лес… Я вспомнила!
Сцена 7
ОНА подходит к краю крыши и вглядывается вдаль.
ОНА: Я видела этот лес в своих снах, я мечтала в нем оказаться. Там, в чаще растет высоченный дуб, я знаю! Над ним висит радуга, а у корней этого дуба журчит родник, и зарыт клад. Дурацкая мечта… Все же мечтают о чем-то реальном, а я – о лесе из своих снов. Мне так и говорили. А я все равно мечтала стать лесной феей, охранять клад под дубом. К роднику приходили бы пить разные звери, пело бы множество птиц, и лето бы не заканчивалось никогда. Поэтому я и пришла сюда, чтобы поскорее оказаться в моем лесу.
На крыше появляется ОН.
ОНА: Пьер, как здорово, что ты здесь! Посмотри, это мой лес вон там вдали! Я его вспомнила, когда ты играл! Но, подожди, Пьер, почему ты здесь? Ты же ушел! Я видела, как ты уходил! Я не дала тебе спрыгнуть, и ты ушел. Я не понимаю! Ты решил остаться со мной? Но почему ты грустный? Скорее, доставай свою скрипку, играй! А я буду танцевать. Нет! Я буду кататься на скейте! Катаюсь я лучше, чем танцую. А у тебя сейчас будет полный лес слушателей!
ОН: О каком лесе ты говоришь?
ОНА: Вон о том, что на горизонте. Ты разве не видишь его?
ОН: Это ты не видишь, что стало с твоим прекрасным лесом. Теперь здесь вечный сумрак и вой. Корни деревьев сплетены в узлы, из их стволов сочится кровь. Кусты покрыты шипами, земля потрескалась и расселась оврагами. Всюду ужас и смрад.
ОНА: Но почему? Кто это сделал?
ОН: Ты!
ОНА: Нет!
ОН: Слушай и смотри!
ОНА: Замолчи! Ты не Пьер!
ОН: Смотри! Уродливые птицы сидят на ветвях и терзают когтями стонущие деревья. Вода в роднике горька. Животные не могут утолить жажду, но и умереть не в силах. Они вынуждены вечно смотреть на страдания своих детенышей.
ОНА: Я не хочу!
ОН: Слушай! Что ты слышишь?
ОНА: Вой!
ОН: И больше ничего?
ОНА: Рев ветра, стоны и вой!
ОН: Слушай внимательнее!
Сквозь ветер доносится мелодия, которую играл Пьер…
ОНА: Это скрипка Пьера?
ОН: Да.
ОНА: Но почему он там?
ОН: Потому что это и его лес тоже.
ОНА: Тогда я побегу к нему!
ОН: Зачем?
ОНА: Он же там совсем один! Ему там страшно!
ОН: А тебе не страшно?
ОНА: Страшно. Но я всё равно побегу!
ОН: Тебе так важен Пьер?
ОНА: Да!
ОН: И что ты там будешь делать?
ОНА: Я не знаю. Я просто хочу быть рядом с ним.
ОН: Тогда иди!
ОНА делает несколько неуверенных шагов.
ОНА: Мне страшно…
ОН: Ты все ещё можешь остаться. Сейчас у тебя есть эта крыша, здесь спокойно. А там только боль и отчаяние!
ОНА: Нет, я пойду, я же сказала! Я отыщу Пьера!
ОНА прыгает вниз.
ОН: Лес одичалый вновь наполнится светом, деревья не закровоточат больше ядом, сучьев ползущих узлы распрямятся, шипы с кустов не порвут одежды, и гарпий голоса не разнесет ветер. Воссияет радуга над древом, и дивный клад откроется у корней его, где забьет родник, чтобы утолить жаждущих.
ОНА вновь появляется на крыше.
ОНА: Почему я снова оказалась здесь?
ОН: Ты пошла не в ту сторону.
ОНА: Но разве лес не за краем?
ОН: Да, верно. Но чтобы прийти в него, надо идти не туда.
ОНА идёт к выходу с крыши, останавливается.
ОНА: У меня раньше не получалось.
ОН: Теперь получится. Иди.
ОНА: У меня есть одна просьба.
ОН: Какая же?
ОНА: Можно, я не буду брать с собой бутерброды?
Уходит.
ОН достает скрипку, начинает играть «Таинственный лес».
Занавес.
Не разговаривай с ними
Действующие лица:
Больной, пациент психиатрической клиники
Голоса в голове больного
Рыбак из сна больного
Сестра Мэри
Офицер
Двое влюбленных
Куст у скамейки
Действие происходит в городке, очень похожем на французский
Сцена 1
Пациент психиатрической клиники красит скамейку около окна палаты, разговаривая с кустом. Ему слышатся голоса, но он старается не обращать на них внимания.
Больной: Не бойся, не запачкаю.
Голоса: Вырви его, растопчи!
Больной: Птицы прилетят разные, красивые птицы…
Голоса: Сломай его, отвлекает!
Больной: Веточки как расправишь, листочки распустишь…
Голоса: По листочку срывай!
Больной: Дождик польет, солнышко согреет, ветер причешет…
Голоса: Голые ветки дрожат, жги!
Больной: А скамейка высохнет.
Голоса: Скамейка, скамейка!
Больной: Придут, сядут рядышком, и расцветешь тогда…
Голоса: И тоже умрут. Все умрут!
Больной: Все вокруг расцветет, песни запоет!
Голоса: Надоел со своими песнями, замучал!
Появляется человек в военной форме, направляется к больному, неторопливо расстегивает кобуру, останавливается, смотрит насмешливо.
Офицер: Was machst du?
Голоса: Испачкает кровью скамейку!
Больной отодвигается от скамейки так, чтобы не упасть на нее, продолжая красить.
Голоса: Не успеешь, не успеешь!
Офицер: Ich habe eine Frage gestellt!
Голоса: Он сердится, не успеешь!
Больной (кусту): Тебя не запачкаю, я же обещал
Больной, не обращая внимание на офицера, макает кисточку в ведро, осматривает скамейку, прицеливаясь, куда положить следующий мазок.
Голоса: Дурак! Потом докрасишь! Ударь ведром, беги, и куст вырви!
Больной (кусту): Не тронет он, не бойся. Птицы прилетят, песни запоют, и придут, сядут, красивые, радостные…
Голоса: Вот, досада!
Больной: Листьями покачай, чтобы ветерок им был.
Голоса: Зыбко, зябко, тоскливо!
Офицер вынимает пистолет, стреляет в больного. Больной падает на одно колено. Вглядывается в лицо офицера, протягивает ему кисточку. Офицер стреляет повторно.
Офицер: Was für ein Depp!
Больной затихает.
Занавес.
Сцена 2
Раскаты грома, слышен шум дождя. Больной просыпается в своей палате. Встает, подходит к окошку, открывает узкую форточку, стоит, вдыхает свежий воздух. На нем больничная пижама.
Звенит будильник. Постояв какое-то время, больной идет его выключить.
Голоса: Выбрось его в окно. Или кинь в нее!
Открывается дверь, входит сестра с ведром и шваброй.
Сестра: Опять не спишь?
Больной: Доброе утро, сестра Мэри.
Голоса: Швырни в нее будильник! Прямо в череп!
Сестра: Зачем окно открыл? Простыть?
Больной: Свежо, сестра Мэри.
Голоса: Тащи ее к окошку, души!
Сестра: Сыро, а не свежо. Кому потом возиться с тобой, больным!
Больной: Мне тут говорят, сестра Мэри.
Голоса: Молчи!
Сестра: Что тебе говорят опять?
Больной: Плохое про Вас, сестра Мэри.
Голоса: Предатель, предатель!
Сестра: Вот я тебе поговорю шваброй-то щас!
Больной: Я не слушаю, сестра Мэри. Вы добрая.
Сестра: Посидишь ты у меня пару дней без еды, прознаешь мою доброту. А ну, брысь в кровать!
Больной послушно идет, ложится. Сестра Мэри делает влажную уборку.
Больной: Вчера шумел кто-то и бегал…
Сестра: Чего? Где?
Больной: На улице…
Сестра: А…
Голоса: B… C… D… (и так дальше, весь алфавит, пока идет разговор)
Больной: И стреляли…
Сестра: Потому что не наши, вот и стреляли.
Больной: А в кого?
Сестра: Не все ли тебе равно, в кого? На мою голову ты…
Больной: А пуля больно убивает?
Голоса резко замолкают, не произнеся последнюю Z. Сестра перестает убираться, смотрит на больного, потом снимает со швабры тряпку и хлещет его. Больной закрывается руками.
Больной: Z!
Сестра: Накличешь вот к нам, узнаешь тогда, как!
Больной: А я спрячусь!
Сестра: Куда?
Голоса: Под кровать, в шкаф, в ящик стола! В люстру лампочкой ввернемся, включат свет, а мы засияем, и нас не найдут!
Сестра: Везде найдут. Спи! Может, и не зайдут к нам.
Сестра берет ведро, швабру, идёт к выходу. У самой двери останавливается.
Сестра: Сходи вон, как проснешься, в кладовку, возьми банку краски и кисточку. Если к нам придут, начинай стены в коридоре красить. Работяг не трогают.
Голоса: Лучше лети рыбку половить, тоже не тронут. А ее в ведро с краской головой.
Больной: Хорошо, сестра Мэри.
Сестра Мэри уходит. Больной остается в кровати.
Занавес.
Сцена 3
Крутой берег реки. Поодаль сидит одинокий рыбак. Появляется больной, доходит до обрыва, останавливается, смотрит вниз. Голоса начинают требовать, чтобы он бросился вниз, переходя то на шепот, то на крик. Постояв немного, больной отправляется дальше, проходит мимо рыбака.
Больной: Здравствуйте
Рыбак: Гуляешь?
Больной: Да.
Голоса (шепотом): Ударь его камнем!
Рыбак: А что один?
Больной: Вы тоже.
Голоса: Молчи!
Рыбак: Мне и так хорошо…
Больной: Мне тоже…
Рыбак: Так ты бросишься вниз?
Больной замирает, рыбак пристально на него смотрит.
Рыбак: Ну, когда уже?
Больной начинает бежать. Ноги его не слушаются. Рыбак бежит за его спиной, размахивая свистящей по воздуху удочкой.
Рыбак: Бросься вниз! Бросься вниз!
Больной: Отстаньте от меня!
Больной прыгает вниз с обрыва, летит. Рыбак летит рядом, зло хохочет.
Рыбак: Главное – не разговаривай с ними!
Больной ударяется о воду, и просыпается на полу в своей комнате.
В комнате у двери появились ведро, банка краски и кисточка, на столе – остывший завтрак: миска каши, хлеб, молоко. Все это принесла сестра Мэри, пока больной спал.
Больной: Отстаньте от меня…
Сцена 4
Больной подходит к шкафу, вынимает дневную одежду, переодевается. Подходит двери, рассматривает краску, кисточку, открывает банку, макает.
Голоса: Коридор покрасили, живы остались. Добрая сестра Мэри, утонула в ведре.
Больной оставляет краску, идёт к столу. Садится, берет хлеб, разламывает, замирает, разглядывая, пытается сложить кусочки вместе. Откладывает. Осторожно тыкает себя пальцем в грудь. Затем сильнее, потом еще сильнее. Трет это место.
Голоса (злорадно): Больно пуля проткнет?
Больной вздрагивает, швыряет миску с кашей в их сторону, спохватывается, косится на дверь, быстро собирает кашу с полу.
Голоса: Шкаф тащи, кровать тащи, дверь гвоздями забей!
Собрав кашу в миску, больной хватает ее щепотью, несет ко рту.
Голоса: У тараканов лапки маленькие, блохи незаметно прыгают, шерсть с мышиных хвостиков сыпется…
Больной бросает кашу обратно в миску, отталкивает ее.
Голоса: Мокрой тряпкой – хрясь! Хрясь! Не ешь? Не ешь?
Больной вскакивает, хватает миску подбегает к окну, распахивает его, намереваясь выбросить кашу.
Голоса: Солнце зачем пускаешь сюда?
Сцена 5
Внизу за окном на скамейке сидят двое. Слышны только их голоса.
Она: Как с тобой спокойно…
Он: Милая!
Она: Вот бы стать двумя цветками на одной ветке…
Он: Или птицами…
Она: Нас тут найдут.
Он: Нас везде найдут.
Она: Ну и пусть!
Он: Мне так жаль…
Она: Нет, не надо!
Он: Мне так жаль, что я раньше боялся подойти к тебе!
Она смеется
Он: Да, я такой глупый! Я боялся, что ты меня отошьешь.
Она: И я бы тебя наверняка отшила!
Он: Вот! Почему вы, девушки, такие?
Она: Ну, вот такие мы…
Он: Надо было городу пасть, чтобы нам встретиться!
Она: Зато сейчас не нужно претворяться.
Он: Я люблю тебя!
Она: Я знаю.
Он: И все? Ты коварная!
Она: Да.
Он: Кажется, я сегодня умру влюбленным и отвергнутым самой прекрасной и самой коварной…
Слышится поцелуй.
Она: А так ты не будешь чувствовать себя отвергнутым?
Он: Так я может быть даже сегодня и не умру.
Она: Тогда лучше нам не останавливаться!
Слышны поцелуи, вздохи. Больной тянется к форточке, то поворачиваясь к ней ухом, то глазом, то принюхиваясь.
Сцена 6
Открывается дверь, входит сестра Мэри.
Сестра: Ты опять у форточки!
Больной поспешно захлопывает форточку, встает, как бы заслоняя ее от сестры Мэри.
Голоса: Кашу не съел!
Сестра: Кашу не съел!
Голоса: Выкинуть хотел!
Больной: Не хотел!
Сестра: Я тебе дам, не хотел! Быстро за стол и доедать! Продукты только на вас переводишь!
Больной покорно идет к столу доедать кашу.
Голоса: Шерсть с мышиных хвостиков сыпется.
Больной: Можно мне кота принести, сестра Мэри?
Сестра: Нельзя!
Голоса: Тараканьи лапки шуршат.
Сестра: Что ты там за окном увидел?
Больной: Ничего! Никого там нет у скамейки.
Сестра: Да?
Голоса: Хрясь ее об угол!
Больной: Я буду буйным, сестра Мэри.
Сестра: Я те дам, буйным!
Голоса: Птицы улетят и не вернутся…
Больной: А птицы не воюют?
Сестра: Зачем им воевать-то? У них есть гнезда.
Больной: А у людей?
Сестра: А у людей танки и бомбы!
Больной закашлялся, подавившись кашей. Сестра подходит, стучит ему по спине, забирает остатки каши.
Сестра: Ну, не умирай раньше срока. Не хочешь, не надо. Что насильничать себя. Голоса: Добренькая! Сама съест и тараканом закусит.
Сестра: Вон я краску принесла. Помнишь, что я говорила?
Больной: Да, сестра Мэри. Если кто плохой придет, то стены в коридоре красить.
Сестра: Вот и крась.
Голоса: Головой ее в ведро. Пусть выпьет до капли.
Больной: Сестра Мэри, можно на прогулку?
Сестра: Нельзя, родименький, опасно. Потерпи, не показывайся на улице.
Голоса: Бежать срочно к птицам! Куст с корнями вырвать!
Сцена 7
Скамейка у куста под окном палаты. На ней сидит офицер. Приходит сестра Мэри.
Офицер: Ваш больница поступать в распоряжение сил наступления. Здесь быть госпиталь. Это богоугодно.
Сестра: Господин, у нас старое здание, сырое. Место не лучшее для госпиталя.
Офицер: Не рассуждать! Сколько есть персонал?
Сестра: Одна я осталась.
Офицер: Врачи?
Сестра: Нет никого.
Офицер: На фронт? Партизаны?
Сестра: Ушли в тыл вместе с больными
Офицер: Ты не уйти?
Сестра: Стара я путешествовать.
Офицер: Ты не старая. Здесь нет никто тогда?
Сестра: Никого нет, господин.
Появляется больной.
Офицер: Ты врешь! Расстрелять.
Сестра: Этот безобидный, последний он!
Офицер: Его не брать со всеми?
Сестра: Не брать. Он по хозяйству помогает, с ремонтом. Здание старое.
Офицер: Он полезный? Тогда не стрелять.
Сестра: Покорнейше благодарю, господин!
Офицер: Эй, подходи сюда, не бойся. Как тебя зовут.
Голоса: Не говори! Не говори! Птицам только скажешь!
Больной: М-м-м…
Сестра: Ну, глупенький, скажи господину, как тебя зовут.
Голоса: Куст пламенем спалить!
Больной: М-му-мууу
Офицер: Смешной твой имя: Мууу. Слушай, Мууу, ты знать, как на крыша лазить?
Больной кивает.
Голоса: Голова отвалится!
Офицер: Тебе поручение от сил наступления: лестница на стене видеть?
Больной кивает.
Голоса: Вправо-влево, вправо-влево!
Офицер: Подняться по лестница на крыша и спрыгнуть вниз головой. Это не больно.
Сестра: Господин!
Офицер: Молчать! Выполнять!
Голоса: Две руки, сорок перекладин. Главное – не разговаривать с ними!
Офицер: Schneller!
Голоса: Птицы не воюют, у них есть гнезда.
Больной подходит к лестнице, начинает подниматься. Сестра Мэри бросается к нему, стаскивает. Офицер вынимает пистолет.
Офицер: Halt!
Голоса: Кровью скамейку забрызгает, птицы не прилетят больше.
Сестра: Господин, он по хозяйству нужен, стены в коридоре облуплены, покрасит он! Стара я уже! С госпиталем не управлюсь одна. А ну, пошел! Сейчас как тряпкой-то по спине!
Офицер: Halt, schweig! Выполнять! ScheiSe!
Больной смотрит вверх на лестницу, потом разворачивается, подходит к офицеру. Тот вытягивает руку, пистолет упирается в грудь больному.
Голоса: Молчи!
Больной: Прошу прощения, господин. Могу я просить об одолжении?
Голоса: Проси, пусть ее застрелит. И куст чтобы вырвал!
Офицер: Смелый. Говорить.
Больной: Хочу покрасить эту скамейку.
Голоса: Пропал…
Офицер стоит какое-то время неподвижно, а потом начинает хохотать, прячет пистолет. Начинает фальшиво смеяться и сестра Мэри.
Офицер: Твой город нет, твой страна нет, но есть твой скамейка! Ты дурак. Пошел прочь!
Сестра: Прочь! Пошел прочь! Да что же это такое на мою голову!
Голоса: Да что же это такое! Да что же это такое!
Занавес.
Сцена 8
Обрыв над рекой, сидит рыбак. Появляется больной, проходит мимо рыбака.
Рыбак: Ты так и не спрыгнул?
Больной останавливается, молчит. Не слышно и голосов.
Рыбак: Что молчишь? А, нравится тишина? Тогда иди, раз сказать нечего.
Больной направляется прочь.
Рыбак: Ты вообще ничего не скажешь?
Больной останавливается, садится на песок, внимательно смотрит на рыбака.
Рыбак: Самый умный? Типа просветленный, да? Проснулся, очнулся, вышел из матрицы, почувствовал ресурсное состояние, осознанность и бла-бла-бла? Как коротка память-то. Память-то говорю коротка! Эу! Когда говорят – нужно не молчать, отвечать! А я вот тебе что скажу: ты и не начинал даже. И нос нечего задирать. И поумнее и поопытнее есть, и ведут себя скромнее. Ну, и не стыдно? Вот как с такими разговаривать? Дурак, я ведь о тебе беспокоюсь, о будущем твоем. Ты пойми, это все не шутки, а ты ведешь себя, как маленький. Повзрослей уже, о тебе ведь переживают, хорошего тебе желают, не плохого, потому что жизнь повидали, ошибок насовершали, и тебя могут от них уберечь. А ты нос воротишь, ай-ай-ай! Ну, что ты раскис? Не ты первый, не ты последний, всем сложно, и все как-то справляются. И ты справишься, не сомневайся. В одиночку-то очень плохо, очень тяжело. Ну, не молчи, пожалуйста. Что вот ты со мной делаешь, почему ты так поступаешь! Это несправедливо, бесчестно. После всего-то. Как ты с этим будешь жить, а, скажи! Не построишь счастья на несчастье другого! А ты других делаешь несчастными. Как? А вот так! Ты сам-то не понимаешь? Тогда тебе ничего и не объяснишь! Но я тебе так скажу: ладно-ладно. Попомнишь, попомнишь ты еще меня, уж поверь. Скажешь, говорили мне, а я, дурак, не слушал. Сам увидишь, что будет. Оно ведь, знаешь, все возвращается. И вернется, даже не сомневайся. Нет, ну, правда: если тебе умные люди говорят, что вот так, а не иначе, наверное, правильно было бы прислушаться, сделать, как говорят, а не нос воротить, как ты считаешь? Ой, и что вот перед разными такими расшаркиваться! Знаешь, что, да пошел ты! Вали, сказал, скотина, урод, баран упрямый. И чтобы больше не попадался на глаза, понял, мразь!
Рыбак с руганью прыгает с обрыва.
Занавес.
Сцена 9
Скамейка под окном больницы. Она полностью докрашена. Рядом расцветший куст. Девушка любуется цветами. Юноша любуется девушкой.
Он: Милая, куст никуда не сбежит.
Она: А ты сбежишь?
Он: Если не поцелуешь, то сбегу.
Она: Нет, не сбегай.
Она садится к нему, смотрит ему в глаза, целует.
Она: Как хорошо быть живыми!
Он: Ох, и правда!
Она: Немедленно перестань надо мной смеяться!
Он: Я не думал смеяться.
Она: Врунишка!
Появляется сестра Мэри со шваброй. Видя влюбленную пару, она приходит в ужас, начинает отчаянно махать руками, кричать, показывая жестами, чтобы они уходили, но ее голоса не слышно.
Он: Кажется, от нас чего-то хотят…
Она: Не глазей на других женщин!
Он: Мне интересно.
Она: В таком случае, я тоже кое-чего от тебя хочу.
Она начинает не переставая целовать его.
Появляется офицер. Видя пару влюбленных, молча вынимает пистолет, стреляет. Но выстрелов не слышно, и они не причиняют влюбленным никакого вреда.
Она: От нас в самом деле чего-то хотят.
Он: Не глазей на других мужчин!
Она: Мне, может быть, тоже интересно!
Он: Тогда я тебе признаюсь кое в чем.
Она: В чем, ну-ка!
Он: И я кое-чего хочу.
Она: Какой ненасытный!
Она снова начинает его целовать.
Он: Хочу, чтобы этот куст цвёл всегда.
Она: Пусть только попробует перестать цвести, сразу его вырву!
Поцелуй.
Он: И чтобы эта скамейка была нашей.
Она: Она и так наша.
Поцелуй.
Он: И чтобы никакого не было с пистолетами и швабрами.
Она: А тут разве кто-то есть?
Поцелуй.
Он: Я никого не вижу, кроме тебя.
Она: Я тоже.
Влюбленные снова целуются. Офицер, устав стрелять в них, стреляет в сестру Мэри. Она падает, затем вскакивает, ударяет офицера шваброй. В свою очередь, он падает, вскакивает, вновь стреляет в сестру. Так, падая и вставая, они продолжают бесшумно сражаться друг с другом. Влюбленные продолжают целоваться, не обращая на них никакого внимания.
Занавес.
Бенгальские свечи
«Если бы только она посмела вытащить спичку,
чиркнуть ею о стену и погреть пальцы!»
Г.Х.Андерсен
Пьеса для двоих.
Действующие лица:
Двое нищих, он и она.
Время действия: средние века.
Место действия: зеленый холм где-то в Европе.
Сцена 1
Утро. Слышно пение птиц. У дерева небольшой навес из веток и тряпья. Просыпается нищий. Ворчит на прилетевшего дрозда.
Он: Опять ты, пернатый проказник! Прилетел, чтобы не дать мне насладиться утренним сном?
Достает из мешка хлебные крохи, кидает птице.
Он: На вот. Позавтракай, попрошайка. И лети уже отсюда. Расщебетался…
Вбегает она. У нее хорошее настроение, она танцует.
Она: А, ты все спишь?
Он: А ты все не спишь!
Она: Я вижу, у тебя отличное расположение духа с утра.
Он: Холодно…
Она: Потому что костер потух.
Он: Холодно, потому что сплю один.
Она весело обнимает его. Он отталкивает ее.
Она: Ну, не ворчи…
Он: Опять всю ночь торчала на городской площади?
Она: Подбирай, пожалуйста, выражения. Я не торчала, а гуляла.
Он (шутливо): Прощу прощения! Утренняя подагра навевает мрачные мысли. И что там на городской площади нового?
Она вновь начинает кружиться в танце.
Она: Там так весело! Всюду музыка, огни. Благородные дамы прогуливаются с веерами и с кавалерами под руку. У них такие шикарные платья!
Он: Понятно. Все как всегда…
Она: Когда-нибудь и у меня будет такое же платье.
Он: И веер, чтобы мух отгонять…
Она с обидой начинает его щипать. Его это забавляет.
Она: Перестань надо мной смеяться!
Он: Если хочешь, то я сию минуту изволю пройтись с тобой под ручку.
Она: О, милостивый господин! У меня нет подходящего платья для такого случая.
Он: О, милостивая госпожа! Уверяю вас, для этого случая у вас имеется подходящий наряд.
Она: Правда?
Он: Да, потому что сию минуту мы отправляемся с вами к ближайшей помойке за объедками к завтраку. Жрать хочется.
Она обиженно отталкивает его.
Она: Да ну тебя!
Он: Не нужно тебе никакое хорошее платье. В нем ничего не подадут.
Она: Если ты решил закончить свои дни на помойках, то можешь так и сделать! А я уеду в Италию и буду играть в цирке!
Он: О, пожалуйста, не начинай про свечи…
Она с умилением достает из своего мешка коробку с бенгальскими свечами, осторожно открывает ее, начинает разглядывать.
Она: Если продать их, этого хватит на дорогу и на новую одежду.
Он: Ни кто не покупает свечи у оборванцев. Для этого есть свечные лавки.
Она: Я же говорила, это не обычные свечи, а бенгальские! Говорят, они не просто горят, а испускают красивый сноп искр.
Он: Вот только не известно, горят ли они вообще. Чтобы это проверить, нужно их сжечь. Но тогда нечего будет продавать.
Она: Если бы у меня было приличное платье, я бы взяла плетёную корзинку, и могла бы сойти за одну из продавщиц, что торгуют цветами у моста. И тогда бы мне поверили.
Он: Они там стоят целый день, и ни кто ничего у них не покупает. Давай уже съездим чего-нибудь, и я пойду просить милостыню.
Он достает краюху хлеба и кабачок. Она тут же прячет свечи и придвигается к нему.
Она: Ух ты, пируем!
Он убирает провиант за спину, весело смотрит на нее.
Он: Меняю на одну свечу, что испускает красивый сноп искр!
Она пытается выхватить у него еду.
Она: Я могу предложить нечто другое.
Он: Что же, интересно, ты можешь предложить?
Она: Что-то погорячее свечей…
Он: Разве может быть что-то горячее свечей?
Она лукаво на него смотрит, а затем небрежно отправляет ему воздушный поцелуй.
Он: Это … как-то совсем прохладно!
Он. Садится. Она улыбается, подходит и быстро целует его в лоб.
Он: Так гораздо теплее, да, но я всё ещё мёрзну…
Он закрывает глаза, подставляет губы, ожидая поцелуй, но она ловко выхватывает у него хлеб, толкает его и со смехом убегает.
Он: Ах ты!..
Он поднимается. Смотрит на кабачок. Обращается к нему.
Он: Испеку-ка я тебя, брат и съем. Ты ведь не станешь испускать красивый сноп искр или предлагать мне что-то погорячее…
Он уходит. Входит она, доедает хлеб. Подходит к его мешку, начинает там рыться.
Она: И правда, ничего больше нет…
Извлекает из него нож. С удивлением и интересом разглядывает его, затем прячет обратно. Берет его куртку, нюхает.
Она: Фу… Надо бы это постирать.
Слышен его голос.
Он: Если ты ее тронешь, я закажу заупокойную службу падре Лоренцо в твою честь!
Она от неожиданности бросает куртку. Он входит, неся хворост. Кладет в потухший костер, но не поджигает.
Она: Но она воняет! И … Ты ведь не поступишь так со мной?
Он: Если я буду хорошо пахнуть, мне меньше подадут.
Она: Даже ради того, чтобы заработать на пропитание, не следует дурно пахнуть.
Он: Это же не я так пахну, а куртка.
Она: Когда она на тебе – разницы ни кто не заметит.
Он: Даже ты?
Она: Нет, я-то замечу.
Он прижимает ее к себе.
Он: А до других мне нет дела.
Она кладет ему голову на плечо, затем отстраняется и вопросительно на него смотрит.
Она: А где тот жирный кабачок?
Он: Я его съел.
Она: Так вот почему ты такой благодушный, не смотря на свою подагру! Ты что, съел его сырым?
Он довольно улыбается.
Он: Угу…
Она: Я поверить не могу! Ты не поделился со мной!
Он: Ну, я сперва набрал хворост и хотел испечь его, а потом подумал, что ты вернёшься, и решил не рисковать.
Она поднимает куртку и кидает в него.
Она: Тогда надевай это и отправляйся вонять, чтобы собрать нам что-нибудь к ужину.
Он: Не сомневайся. Я так прямо сейчас и поступлю.
Надевает куртку. Она достает сломанный гребень и принимается с напускной обидой расчесывать волосы. Он останавливается.
Он: А ты снова пойдешь со своими свечами?
Она: Да!
Он: Лучше бы присоединилась ко мне. Я намазал бы тебя конским навозом, ты могла бы сойти за прокаженную. Нам бы больше подали.
Она: Нет!
Он: Вот и почему я тебя кормлю?..
Она: Потому что я веселая и красивая.
Он: Ха…
Она: И я грею тебя ночью.
Он: Ха-ха…
Она: И ещё потому, что я не пахну конским навозом.
Он: Ха-ха-ха…
Он берет мешок, уходит.
Сцена 2
Вечер. Сверкает молния, раздаются раскаты грома. Начинается дождь. Он возвращается, спешит к потухшему костру, переносит его под навес, достает из мешка тряпки, заделывает просветы в ветках навеса, достает огниво, пытается развести огонь. Снова сверкает молния. Он смотрит на небо. Наконец из костра появляется дымок. Он заботливо раздувает его. Вбегает она, сразу устремляется под навес.
Она: Ты огонь разжег? Я вся промокла.
Он: Какая холодная!
Она: По пути из города дождь накрыл.
Она тянется к костру.
Он: Да подожди ты, потушишь ведь, будем в ночь без огня!
Она: А ты разве не попал под дождь?
Он: Нет, не попал. Я ушел раньше, к реке мыться ходил.
Она: А на ужин?
Он: Есть, не волнуйся.
Она: Мне холодно!
Она пытается прижаться к нему. Он достает из мешка какую-то тряпку, накрывает ее.
Он: Сейчас огонь разгорится, согреешься.
Она устраивается под тряпкой, обхватив колени.
Она: А я свечу продала, представляешь?
Он: Серьезно? А деньги где?
Она: У меня. Пара монет.
Он: Тебе так долго еще на Италию придется зарабатывать.
Она: Не беспокойся, заработаю.
Пауза.
Он: Хочешь покинуть меня?
Она: Это ты не хочешь идти со мной!
Он: Что мне делать в цирке? Вместо медведя ходить по кругу? Мне и здесь хорошо подают, и городская стража меня не трогает.
Она сперва хочет что-то возразить, но, грустно на него взглянув, умолкает.
Пауза. Он достает из мешка хлеб, небольшую головку сыра, крынку молока, принимается есть. Она демонстрирует безразличие.
Она: Это что, сыр? И молоко?
Он: Молоко, молоко.
Он подает ей еду. Она неторопливо берет ее, но потом с жадностью начинает есть. Он ей не мешает, а только наблюдает, как она ест.
Он: Везде все одно и то же…
Она: Ты-то это откуда знаешь?
Он: Я бывал в других странах.
Она: Правда? Когда же, интересно.
Он: Когда воевал.
Она: Воевал?
Он: Да, случалось. В других странах также, как и здесь: такие же луга, дороги, помойки и бродяги.
Она: Но я-то поеду с цирковой труппой. Значит, у меня будет все по-другому.
Он: Езжай, куда хочешь. А я просто закончу свои дни на помойках. Хватило путешествий на мою долю…
Она порывисто вскакивает, скинув укрывавшую ее тряпку, выбегает из шалаша.
Она: И уеду, уеду, уеду! Можешь не сомневаться!
Она бежит прочь, закрывает лицо руками.
Он подходит к ней, пытается защитить от дождя. Она отстраняется.
Он: Ну, что ты? Приедет цирк, мы попробуем договориться, чтобы тебя взяли.
Она смотрит на него, потом прижимается и начинает тихо рыдать.
Он: Что ты, успокойся.
Он гладит ее по волосам. Она постепенно успокаивается, вытирает глаза. Снова слышен гром, дождь усиливается.
Он: Пошли к огню.
Она: Приехал.
Он: Кто приехал? Цирк?
Она кивает. Пауза.
Он: И ты…
Она: Меня не подпустил к ним стражник на площади. Сказал, чтобы я убиралась прочь.
Он: Тебя же это не могло остановить, так?
Она: Нет, не могло. И тогда он грубо оттолкнул меня. А кто-то в толпе начал смеяться: "Посмотрите-ка! Бродяжка хочет замуж за акробата!" Почему стража такая грубая?
Он: Они не грубые. Просто они видят мир таким, какой он есть.
Она: Ты прав. Для всех я ещё одна бродяжка. И никому нет дела, что я могла бы стать кем-то еще. Например, танцовщицей!
Она начинает кружиться под дождем, поскальзывается, опускается на землю, вновь закрывает лицо. Он подходит к ней, снова бережно укрывает.
Он: Ты совсем промокнешь. Пойдем к огню.
Она встаёт с обреченностью. Они вместе возвращаются под навес из веток.
Он: Я поговорю со стражей, у меня среди них есть знакомый.
Она оживляется.
Она: Ты правда сделаешь это?
Он: Придумаю что-нибудь.
Усаживаются у костра
Она: Расскажи мне о других странах. В которых ты был.
Он: Да рассказывать особо нечего. Мы долго шли. Я помню в основном дожди. Это была поздняя осень. Кричат командиры, телеги с провиантом завязают в грязи, мы их толкаем. Все мокрые, злые. Потом сражения. Вернее, это были небольшие стычки с местными ярлами. У них и армий-то не было. Так, мужики с мечами, вилами и цепами. Мы их быстро опрокидывали. К обеду уже открывались ворота, и мы квартировались в новом месте. Небольшая передышка, и снова дорога.
Она удобнее устраивается у огня, кладет голову ему на колени.
Она: А города? Какие там города?
Он: Мы обходили большие города стороной. А в тех, в которые заходили, я помню ту же грязь, перемешанную с кровью, сырость, вонь. И трактиры с девками, пьяными песнями солдат.
Она: Неужели из этого похода не запомнилось ничего хорошего? Так же не бывает.
Он: Это произошло на одной из переправ. Река оказалась бурной, пришлось сооружать плоты, чтобы перевезти командиров, лошадей и провиант. Мы расположились прямо в лугах у реки. Я с небольшим отрядом отправился к местным за зерном. К тому времени мы уже не трогали маленькие замки, просто забирали их запасы. В тот день выдалось сухо, даже солнце порой проглядывало. Помню, подходим к крепости, нам без разговоров опускают мост, мы входим, направляемся прямо в чертог. И нам навстречу выходит молодая служанка. Я помню ее взгляд: открытый, ясный, без тени страха. Ребята подступили к ней и хотели забрать с собой. Но я крикнул им, чтобы оставили ее в покое, что мы сюда пришли не за этим. И когда мы уже уходили, она подбежала и протянула мне краюху свежего хлеба. Надо мной начали подтрунивать, но никто не смел ее обижать. Это был очень вкусный хлеб. Вот, хорошее, что я запомнил в том походе.
Она поднимается, садится.
Она: Ты такой добрый и заботливый.
Он сидит неподвижно, не смотрит на нее.
Он: Разве нам плохо вместе?
Она: Нет, конечно, нет!
Он: Чего же тебе не хватает?
Она: Здесь в моей жизни никогда ничего не изменится, а там…
Он: Везде все одинаково…
Она: Может быть. Но я хочу сама в этом убедиться. С цирком я увижу мир. Я стану танцевать на площадях в тех городах, куда мы приедем.
Он: И что потом? Зачем это тебе нужно?
Она: Чтобы больше никто на свете не посмел назвать меня бродяжкой! Даже если у меня не будет красивого платья. Ведь актер и когда голоден, и когда в лохмотьях – все равно остается актером.
Он вздыхает.
Он: Как и рыцарь…
Она гладит его волосы.
Она: Пожалуйста, не грусти.
Он: Как я могу не грустить, я привык к тебе.
Она: Но ты должен меня отпустить. Или поехать со мной…
Он: Нет, не поеду. Когда-нибудь цирк приедет сюда снова, и, может быть, мы увидимся.
Она отстраняется.
Она: Конечно, увидимся. Можешь даже не сомневаться в этом.
Сцена 3
Слышен несильный дождь. Они спят у тлеющего костра под навесом, укрывшись какой-то рухлядью. Он просыпается. Осторожно встаёт, нежно смотрит на нее, гладит ее волосы.
Забирает из мешка нож, завернутый в тряпку, берет куртку, уходит в ночь. Она продолжает спать, ничего не замечая.
Сцена 4
Она просыпается у потухшего за ночь костра, ежится от холода, приподнимается, встает, чтобы осмотреться, наступает на колючку в траве, охает от неожиданности, вынимает из ноги колючку, рассматривает.
Она: Такая маленькая колючка: пока не почувствуешь – не узнаешь даже, что она где-то есть…
Она достает из его мешка огниво, пытается развести огонь. Появляется он. Медленно подходит к шалашу, опускается на землю. С его одежды стекают струи воды.
Она: Ты ходил за хворостом? Не нашел сухого?
Он молчит, сидит неподвижно, тяжело дыша.
Она: Боже, как ты вымок! Не нужно было никуда ходить, мы бы и так согрелись вместе.
Он начинает кашлять, медленно ложится, потом вновь садится.
Она: Что с тобой? Ты меня пугаешь.
Он: Все хорошо. Посмотри, что у меня есть для тебя.
Он достает из-за пазухи сверток и подает ей. Она разворачивает, вскрикивает удивленно. Это – красивое платье.
Он: Оно даже совсем не промокло. Я старался, чтобы оно не промокло.
Она разглядывает с удивлением платье, потом бросается к нему на шею. Он вновь начинает кашлять. Она с испугом смотрит на него.
Он: Теперь ты сможешь спокойно пройти мимо стражи.
Она: Ты болен!
Он: Нет, просто продрог, сейчас посижу у огня и согреюсь. У нас ведь остался сухой хворост? Разведи огонь, пожалуйста. У меня в мешке огниво.
Она: Весь наш хворост промок, я не могу развести огонь!
Он: Правда? Это грустно. Тогда я прилягу, хорошо? А ты иди в город, там цирк.
Он ложится. Она в спешке обнимает его, пытаясь согреть.
Она: Ты весь дрожишь и горишь! Что приключилось?
Он: Все в порядке. Дождь почти закончился. Я полежу, отдохну и скоро согреюсь.
Она: Я согрею тебя!
Он: Нет, ты должна идти в город. Цирк сегодня уезжает.
Она: Цирк уезжает? Откуда ты знаешь?
Он: Я слышал разговоры на площади.
Она замирает.
Он: Одевай же скорее свое платье, я ведь не зря рисковал из-за него?
Она сначала медленно, потом спешно переодевается.
Он: Смотри, оно тебе – в самую пору! Я был уверен, что оно тебе подойдет. В таком платье тебя примут за благородную даму, и вряд ли кто посмеет остановить.
Она встает, осматривает себя, проходит несколько шагов.
Она: Оно прекрасно!
Он: Оно прекрасно, потому что оно – на тебе, и оно сослужит тебе свою службу. Иди уже.
Она: А ты? Как же ты?
Он: Как же ты мне надоела! Я сказал тебе, что со мной все в порядке! Иди уже, потому что если ты останешься, то я сам от тебя уйду, и ты точно закончишь свои дни на помойках с прочими бродягами! Или я должен тебя прогнать?
Она: Ты говоришь так, чтобы я обиделась и ушла, я знаю.
Он кричит, сдерживая кашлять.
Он: Уходи!
Она: Хорошо… Я пойду. Прощай.
Уходит.
Он: Иди… А я тут полежу немного, пережду дождь, потом тоже пойду.
Кашляет, берется за грудь.
Он: Что же там внутри так колет? И ведь не узнаешь, пока не почувствуешь.
Сцена 5
Вечер, закат. Дождя нет. Он по-прежнему лежит под навесом из веток у потухшего костра. Неожиданно начинает тихо кашлять. Вбегает она, на ней ее прежние лохмотья, платья нет, в руках у нее узелок. Она наклоняется над ним.
Он: Твое лицо мне знакомо. Я видел тебя раньше…
Она трогает ему лоб.
Она: Ты горишь!
Хватает его мешок, достает огниво, пытается разжечь костер.
Она: Почему хворост все еще не просох, тут же ветрено!
Он: Ты мне кажешься, я знаю. Ты – светлый ангел, пришел за мной в ее образе.
Она: У тебя жар, ты бредишь. Не говори ничего.
Он: Но ты ошибся, добрый ангел. Я много плохого сделал в жизни и не достоин в последние свои минуты лицезреть этот милый лик. Оставь меня.
Она начинает растирать ему руки, потом достает из узелка крынку, поит его.
Она: Пей же, это похлебка, она тебя согреет. Я тоже сегодня кое-что заработала.
Он пьет, захлебывается, кашляет, приходит в себя, приподнимается, смотрит на нее с удивлением.
Он: Как ты здесь оказалась, я же прогнал тебя.
Она: А я не ушла! Представляешь?
Он: И почему же, позволь спросить?
Она: Как я могла уйти? Ты столько для меня сделал, я ведь узнала, что ты сделал! Ты просидел всю ночь под мостом в канаве из-за этого чертового платья, пока стража не перестала искать вора.
Он ложится, вновь начинает бредить.
Он: Ты можешь это себе представить, Ангел? Она сейчас по пути в Италию с цирком. Я прогнал ее, накричал. Но она не обиделась, я уверен. Я знаю, что она меня любит.
Она вновь бросается к потухшему костру, хватает огниво, в полголоса читает молитву «Padre nostro».
Он: О, посмотри, какие зеленые там луга. Да… Это – Италия. Ты был там? Конечно, ведь ты же Ангел. И я был там. Это точно Италия. Я ее ни с какой другой страной не перепутаю.
Она останавливается, колеблется какое-то время. Потом решительно лезет за пазуху, достает сверток, извлекает из него бенгальскую свечу. Зажигает. Свеча начинает искриться. Она мгновение любуется ей, потом быстро подносит к хворосту.
Она: И правда, очень красивые искры. Только от этих искр мало толку!
Он снова начинает биться в кашле.
Она: Да что же мне делать-то?!
Достает следующую свечу, снова пытается разжечь костер и опять терпит неудачу. Он садится, смотрит на нее, потом закрывает лицо руками и начинает бесшумно рыдать. Она бросается к нему. Он вытягивает вперед руку, останавливая ее.
Он: Ты не должен прикасаться ко мне, не оскверняй свой лучезарный лик моими струпьями, Ангел. Я ведь ей солгал!
Она: Молчи, молчи…
Она достает свечу, зажигает, подносит к его рукам.
Он: Тепло…
Она закутывает его, вновь поит похлебкой.
Он: Ты правда, здесь? Ты не уехала? А где же цирк?
Она: Я не уехала. Я с тобой.
Он: Это неправильно. Ты должна была уехать. Может, еще не поздно, если ты поспешишь…
Ложится. Она ложится рядом, чтобы его согреть.
Она: Не говори ничего…
Лежат, потом он неожиданно вскакивает.
Он: Как я мог солгать ей! Ведь она мне так верила, а я не сказал ей, Ангел!
Она: О чем ты?
Он: Ты сам все знаешь.
Она: Ты должен рассказать сам.
Он: В ту ночь на нас напали. Свои же. Это был отряд инквизиции. Мы начали сражаться почти голыми руками, все горело, по полю метались лошади без всадников. Меня сразу оглушили, и когда я очнулся…
Она: Что?
Он: Я поступил как трус, я сбежал!
Она: Тише, не говори так.
Он: Подожди, это ещё не всё. Утром в лугах я увидел ту служанку, что вынесла мне хлеб. Она тоже там пряталась. Я побежал за ней, догнал, повалил, и овладел ею без всяких угрызений совести. Я ждал, что раздастся гром, меня поразит молния, но небо оставалось чистым, светило солнце, словно ничего и не случилось ни сейчас, ни ночью.
Она: Это война. Женщина на войне – трофей.
Он: Нет, это другое! Не за чем было больше воевать! Орден пал, братья пали! Потому что нас предали, король и церковь, а небо осталось таким же ясным!
Она: Бог все видит и долготерпит до времени.
Он: Ты в этом уверен, Ангел? Почему же я до сих пор жив? Я тоже должен был умереть в тот день вместе с братьями, а я до сих пор дышу и греюсь под солнцем! Почему? Не могу себя за это простить!
Она: Я тебя прощаю.
Он: Ты? Нет, ты не можешь!
Она: Я могу.
Он: Как можно меня простить?
Она: Я могу. Потому что я Ангел. И я люблю тебя. А теперь ложись, отдыхай.
Он покорно ложится.
Он: Мне холодно.
Она достает оставшиеся свечи, смотрит на них, потом поджигает. Это наконец позволяет ей разжечь костер. Она обнимает его, чтобы согреть.
Сцена 6
Эта сцена в зависимости от решения режиссера может быть сыграна как двумя актерами на сцене, так и главным героем в одиночестве, который слышит только голос.
Утро. Снова слышно пение дрозда.
Он: Ты здесь?
Она: Да. Как ты себя чувствуешь?
Он: Я сыт, и мне тепло.
Она: Я рада.
Он: Ты вернулась, не уехала?
Она: Я вернулась…
Он: А где твое платье?
Она: А ты не подумал, когда стащил его из двора знатного дома, что вся стража города меня в нем узнает? Я едва смогла спихнуть его за пару монет и купить на них тебе похлебку.
Он: Правда, не подумал.
Она: Ложись, ты еще слаб.
Он: Я бредил кажется. Что я говорил?
Она: Я не разобрала.
Он: Ладно, не расстраивайся. Продашь свои свечи и уедешь с цирком, когда он снова будет здесь гостить.
Она: Не продам…
Он: Почему?
Она: Они вымокли, и я их выбросила.
Он: Вот, растяпа! Ты могла бы их просушить!
Она: Увы. Они пришли в негодность.
Пауза.
Он: Ты все равно не должна тут оставаться.
Она: Я и не останусь. Цирк ведь приедет снова, и я что-нибудь придумаю.
Он: Обязательно приедет, можешь даже в этом не сомневаться.
Пауза.
Он: Я тут подумал…
Она: Что?
Он: Мы отправимся в Италию вместе. Разве нам плохо вдвоем?
Она: Нет, нам совсем не плохо вдвоем.
Он: Я буду носить реквизит, я ведь сильный. И буду защищать вас в пути, на дорогах сейчас опасно.
Она: Ты правда поедешь со мной?!
Он: А почему я должен заканчивать свой век на помойках? Я тоже что-то могу еще.
Она: Но ты ведь не хотел…
Он: А теперь хочу!
Она: Почему?
Он: Сон хороший приснился… Подагра прошла… Промок… Высох… Выспался… Да какая разница-то? Просто так решил, и так сделаю.
Она: Я стану танцевать на площадях в городах, куда мы придем.
Он: Ты хорошо танцуешь.
Она: И больше никто в целом мире не посмеет назвать нас бродягами.
Он: Пусть только попробуют!
Она: Потому что актер – даже если он голоден или в лохмотьях – все равно остается актером.
Он: Как и рыцарь.
Занавес.
Неидеальность
Действующие лица:
Люси Реймон – молодая художница
Крис – ее друг
Агент Люси
Мать Люси
Сцена 1
Комната. По полу раскиданы мужские вещи. Стоит мольберт, повернут так, что картины на нем не видно. В кровати спит Люси. Открывается дверь в комнату, заходит Крис. В руках у него газетный сверток.
Крис: Привет, соня.
Люси: Эй!
Крис: Уже полдень!
Люси: Стучаться надо!
Крис: В смысле?
Люси: Я уже взрослая девочка.
Крис: А, прости.
Крис затворяет дверь, стучится.
Крис: Можно?
Люси: Нет.
Пауза. Снова стук в дверь
Люси: Кто там?
Крис: Доставка.
Люси: Какая ещё доставка?
Крис: Доставка клубники.
Люси: Где клубника?
Люси вскакивает с кровати, бежит к двери, открывает, забирает сверток с клубникой
Крис: Вот пожалуйста. Написано: клубника для взрослых девочек.
Люси возвращается с клубникой в кровать, забирается под одеяло.
Люси: Они от неё возбуждаются?
Крис: Они от неё просыпаются.
Люси: Ну, всё, доставщик, вы свободны.
Крис: Просыпаются!
Люси: Ну, хватит!