Фантасмагория: Полыхающий рассвет

ПРОЛОГ. ПЕЩЕРА В ПРИГОРОДЕ СЕРГРАДА

Выбор между жизнью и смертью скорее мнимый, чем реальный; реальный же человеческий выбор – между хорошей жизнью и плохой.

Э. Фромм

Руку отчего-то неприятно жгло. Это заставило очнуться. Мальчик прижал к себе запястье и огляделся. Стены из тяжелого темного камня покрывали потеки влаги и плесень. Помещение имело небольшие размеры, и близкое расположение стен создавало ощущение давящей тесноты. Под ногами по холодному полу было раскидано сено, что были видны проплешины из булыжника. Всё больше оно напоминало тюремную камеру: решётки отделяли пространство от коридора, низкий потолок склонился в попытке скрыться во мраке, отражал отсутствие тепла и достаточного света. Единственным источником света были две небольшие масляные лампы, из-за копоти на которых по стенам коридора впереди прыгали мерцающие тени, похожие на скрюченных чудищ .

Альберт поежился от холода и почувствовал, как у него замёрз кончик носа и задрожали пальцы. Ему показалось, что он был один в этом удушливом от запаха плесени и затхлости месте, и на пару мгновений мальчика сковал страх, что дрожью пробежался по всему телу, перерождаясь в бешенную панику. Его глаза суматошно забегали по комнате, и он заметил койку из грубого дерева, прибитую к стене на цепи даже без самого худого матраса. От чегото стало ещё больше не по себе. В углу же были свалены тряпки. В одной из них мальчишка узнал платок сестры и её коричневые волосы. Он кинулся к ней, обрадовавшись, что всё-таки не один и тут же принялся приводить в чувство. Мимолетное облегчение сменилось новым испугом. Но уже за сестру. Хватило пару раз тряхнуть детское тельце за плечики, и девочка открыла глаза.

– Ал, – девочка слабо пробормотала имя брата и уронила свою голову на его лоб. – Где тятя?

– Не знаю, – Ал прижал её со всей своей детской силы. В голове мелькнули смутные воспоминания о перевёрнутой карете.

Родители наверняка их уже искали. Ему просто надо вывести отсюда сестру. Он ещё раз оглядел их камеру.

На фоне тишины были слышны отдаленные звуки металлических скрипов, стон ветра где-то сверху и писк крыс. Всё это сильно угнетало, вплоть до чувства отчаяния.

Но старший брат довольно быстро взял себя в руки, ведь теперь ему надо думать не только о себе, но и о сестре. Он помог ей подняться, отряхнул её брюки от пыли. Альберт подошёл к решётке и обхватил ледяные железные прутья своими руками, примеряя проходит ли его голова. Но проём был слишком узкий. Тогда он внимательно изучил петли дверцы.

Как и ожидалось, они были вмонтированы прямо в стенку, благодаря чему гвозди креплений довольно сильно расшатались.

– Аня, – Ал позвал сестру и показал находку, – Помоги мне их открутить.

Крепления довольно легко поддались, благодаря чему они смогли сделать крупную щель, через которую и перелезли. Сам коридор был не таким уж и большим. По левую сторону находилась ещё одна камера, но пустая. По правую сторону оставалось небольшое пространство без мебели, которое вело к дверному порталу. Из последнего скромно выглядывала лестница.

– Ал, мне страшно, – младшая захныкала, а мальчик крепко сжал её ручку. – Я хочу к тяте. Я хочу домой.

– Сейчас мы его найдём, – ответил Альберт, стараясь скрыть от Ани тревогу и дрожь в голосе

«Не подавай виду, что ты тоже боишься, Альберт. Морганна маленькая. Её нужно защитить», – внутри проговорил себе мальчик.

Он снял со стены одну из ламп и пошёл к двери. Перед выходом он специально прислушался ко всем шорохам, и посмотрел вверх и вниз.

Пустота. Темнота.

Он сначала нерешительно и осторожно поставил ногу на первую ступень лестницы. Жёлтый свет от масляной лампы разогнал темноту вокруг него, создавая островок безопасности. Альберт всмотрелся в чёрное пространство наверху, сжал руку Ани в отчаянной попытке подавить свою тревогу и потянул девочку за собой. Он шёл не быстро, но и умеренным его шаг не назовёшь. Альберт ступал по лестнице словно притаившийся зверь, в боязни раскрыть себя – он весь обратился в слух, чтобы сразу суметь защитить сестру. Внизу послышался писк крысы. Мальчик тут же напрягся, и с силой сжав масляную лампу, будто она могла защитить их обоих, он продолжил подъем.

Впереди справа блеснула дверь. Ал ещё сильнее сбавил шаг и буквально подкрался к двери. Секунды хватило, чтобы разглядеть страшную картину внутри и рывком прижать к себе сестру каменной рукой. Она уткнулась лицом в его плечо, и Альберт прижал свою ладонь к её голове, чтобы Аня не вертела ей. Он хотел уберечь её от этого зрелища.

Изрезанные тела их родителей, подвешенные прямо за воротник одежды, болтались за стеклом. Они были все в крови, а лица изуродованы. И словно в насмешку, за их спинами висело знамя их семьи, снятое с кареты – серп с идущими по бока от рукояти двумя линиями. – Ал? – Морганна снова захныкала.

– Здесь страшно. Лучше не смотреть. Пойдём дальше.

Мальчик потянул их спиной вперёд. Спустя несколько ступенек, он отпустил личико сестрёнки, но снова крепко сжал её ладошку. Вскоре они вышли к новой комнате – она собой и закончила лестницу.

Убранство помещения тоже не особо располагало комфортом: несколько книжных полок, стол, стул и лампа. Чернилами был обрызган весь стол, а бумага разлетелась по полу.

Пока сестра изучала листы, Ал искал выход дальше. И, когда спиной почувствовал наблюдателя, вздрогнул и застыл на месте от страха. Что мерзко скрипнуло. В дверях появилась бледнолицая женщина с ярко-красными глазами и чёрными волосами. Ведьма. От длинных рукавов её бархатного платья по полу тянулся алый след капель.

– Какие вы непослушные. Надо вас наказать.

Она сразу оказалась ближе, ощутимо толкнула Альберта, а после нависла над Морганной. Волосы ведььмы вмиг побелели.

– Отпусти немедленно мою сестру! – только вскочив, крикнул Ал.

Шею сдавили её тонкие холодные пальцы, а красные глаза с хладной ненавистью смотрели на ребёнка. Губы ведьмы изогнулись в ухмылке. Аня в её руках ещё пыталась сопротивляться: брыкалась и негнущимися пальцами пыталась сжимать запястья женщины. Стена позади была уже тёплой и мокрой от пота, но малютка отчаянно цеплялась за жизнь.

– Маленькая дрянь, – рассмеялась ведьма и сдула с глаз прядь. – Живучая какая. Такая же как мать – предательница и беглянка! – пальцы сжали бледную кожу ещё сильнее. Девочка захрипела от боли и нехватки воздуха, и заколотила ногами.

– Отпусти её! – раздалось где-то за спиной женщины, и она обернулась – Альберт стоял с её ритуальным ножом в руках. И хотя он был чуть старше своей сестры, тоже дрожал.

– Уходи… у… ди… – еле слышно смогла произнести Морганна, пока ведьма ослабила хватку, отвлекаясь на Альберта.

– А тебя я посажу в клетку и буду медленно отращивать тебе горб, – сквозь зубы процедила женщина и сверкнула рубинами глаз. Она развернулась почти полностью и с насмешкой оскалила улыбку. – Ну давай! Давай, северный агнец!

Альберт сжал нож. Создалось впечатление, словно ребёнок уже много раз занимался подобным, словно для него не ново наставлять на кого-то лезвие. Руку снова зажгло, но теперь ярко чувствовался холод. Он выдохнул и полностью успокоился, а ведьма напряглась. Она сдавила шею его сестры и с силой швырнула её на пол.

Мир в секунду смерк…

– Морганна! – крик брата вывел из странного транса и вернул в реальность с тяжёлой болью в затылке и висках. Веки с трудом разлиплись, а перед глазами появилось испуганное лицо брата с широко раскрытыми от ужаса голубыми глазами. На его щеке был размазанный след от крови, а где-то позади кряхтела ведьма с… ножом в шее?

– Ал… Что ты сделал? – тихо и хрипло произнесла девчонка, взгляд которой то мутнел, то прояснялся, а тельце шаталось. – Я хочу домой… Домой…

– Я отведу, отведу! – он провёл окровавленными руками по щёчке сестрёнки и убрал с них мокрые волосы. – Идём, скорее… Вставай… – Ал помог Морганне встать и почти полностью закинул её на свою спину – сама девочка не могла нормально стоять.

Невовремя ребёнка подвели дрожащие ноги и Ал поскользнулся на свежей крови утихшей ведьмы. Он упал на бок и выпустил из рук сестру, но тут же вскочил и повернулся к ней, но было уже поздно. Губы Морганны, да и всё её личико, были измазаны алой жидкостью. Альберт начал поднимать сестру, но ослабшая девочка облизнула губы раньше, чем её брат нашёл тряпку, чтобы вытереть ей лицо. Девочка застыла.

– Аня? – тихий голос Ала раздался в мертвецки пустой комнате.

Морганна вдруг выгнулась и начала трястись, а её брат тихо вскрикнул. Дрожь перешла в судороги, некоторые мышцы напряглись как каменные. Это длилось ещё несколько секунд, пока в руки испуганного ребёнка не упала поседевшая сестра. Альберт уже не медлил. Он плюнул на усталость и страх, подсадил сестру на спину и побежал ко второй двери, той, откуда веяло холодом. Маленький северянин не прогадал – за ней оказались каменные своды пещеры и снегопад. Морозный ветер проникал под тонкие штаны, забирался за ворот рубашки, но засохшая кровь придала стойкости и сил.

За пределы каменной арки мальчишка выглянул с опаской, но как понял, что, кроме белых холмов, ощипанных деревьев и ёлок, здесь никого нет, то выбежал и стал искать глазами тропу к городу. Она должна была находиться где-то рядом. Обязана.

Но её всё не было. Альберт уже который час петлял по лесу. Ноги еле слушались, спину тянуло, а кончиков пальцев он уже и не чувствовал. Силы покидали его. Жжение уже, казалось, распространилось на всё тело.

– Хель… Помоги… Прошу… – шёпотом взмолился ребёнок.

Вскоре Альберт вышел на дорогу – свежие следы лошадей дали новую надежду. Ал побежал по ним и через несколько минут услышал хруст спереди.

– Здесь дети! Около города дети! – раздался мужской голос. – Оба ранены и замёрзли! Скорее, дайте плащ!

Альберт упал на колени от счастья прямо перед их спасителем. Он не скрывал благодарности перед мужчиной, что наклонился, чтобы помочь ему. Морганна держалась, старалась не засыпать, но как только её взяли на руки, то просто потерялась в скрипе снега.

Поднималось солнце.

ПЕРВАЯ ГЛАВА. ЧЕРНИЛЬНИЦА, МОНЕТА И ЧИСТЫЙ ЛИСТ

Человек – свой собственный Прометей.

Ж. Мишле

Женщина тихо прикрыла дверь в детскую спальню и выдохнула. Наконец-то дочка заснула, а то у неё уже начинали заканчиваться сказки. Она только открыла рот, как заметила задремавшую за столом подругу. Чашка с ароматным отваром чабреца и ромашки сделала своё дело. Она подошла ближе и убрала длинные золотые пряди поверх ушей лентой в хвост.

Тепло в доме шло от тлеющей пары бревен в камине. Женщина обернулась к детской, чтобы проверить, не скрипнула ли дверь в неё, но успокоилась. Взгляд сам скользнул дальше по стене – вот стоит клавесин, накрытый плотной тканью, за ним коридор в кухню и кладовую. Потом окошко, вешалка с плащами и шубкой, тумба с обувью и платяной шкаф. Снова окно, перед которым стоял стол с двумя стульями и диванчиком, на котором как раз и сопела гостья. Полка с книгами и мелочью, камин и лестница на чердак.

Салем очень любила свой домик. Они с дочерью наслаждались жизнью вдвоем, изредка встречая гостей на пороге.

– Марго, – ласковая и теплая ладонь коснулась плеча, и женщина сонно подняла голову с кулаков и столкнулась с ярко-зелёными глазами. Чародейка, что стояла перед ней, улыбнулась. – Ты в порядке?

Она мягко поправила пояс тёмно-изумрудного непышного платья и села рядом. Магией поманила чайник и долила кипятка, после чего сложила руки на груди,.

– Да, всё хорошо, – излишне быстро ответила Морганна, потянулась и надела очки с тихим зевком. Подруга с недоверием оглядела её, а после фыркнула. – Салем?

– Не надо обманывать меня. На пару минут отошла Лину уложить, а ты уже навыдумывала себе всякого и давай спать! – тихо отчитала её подруга. – Рассказывай.

Морганна обняла себя за плечи.

– Я… Я опять думаю про Серград. Позапрошлым летом был второй освободительный поход на город… И он провалился… А что будет, если мы не отвоюем эти территории себе? Потери ресурсов Севера будут огромными! – Марго опустила руки.

– До сих пор себе представить не могу, что вы двое тогда пережили… – с сожалением подметила Салем, а затем встала и подошла ближе, чтобы обнять подругу. – Действительно ли ты волнуешься за ресурсы? – женщина легко отстранилась и взяла в ладони её лицо. – Скажи честно, что тебя тревожит?

Морганна опустила глаза.

– Моё расследование о родителях уже почти два года не сдвигается. Я не смогла найти ни могилы родоначальницы Ингихильд – только Герхарта. Я перерыла всё… Даже бабушкину могилу нашла. Но о родителях… Ничего. Вообще. За что их убили? Я будто стою на месте…

– Ваш отец делал куклы после службы в инквизиции. У него могли быть враги.

Морганна совсем поникла.

– Хель, – Салем вновь вернула себе хмурость и серьезность. – Не закапывай себя настолько сильно. Я понимаю, ты скучаешь по семье, по дому, боишься не успеть ещё раз там побывать, но Мрака ради! Твоя жизнь не заканчивается на вопросе без ответов. Так бывает. Надо просто уметь это принять.

– Я знаю. Знаю, – Марго прикрыла глаза и обняла подругу. Она прижалась к ней как к старшей сестре. – Спасибо, что ты рядом.

– Всегда пожалуйста. Вы, северяне, все одинаковые. Цепляетесь за что-то дорогое, а оправдываетесь общим благом, – Розберри похлопала Морганну по спине, а после отстранила. – Идём. А то чернильница снова будет нас отчитывать. Ах, до сих пор не верю, что вы – родственники! – наигранно вздохнула женщина и закатила глаза. Аня захихикала. – У такого дуба не может быть столь очаровательной сестры! – Салем привычно качнула бёдрами, открыла входную дверь и пропустила Морганну на улицу.

Когда Альберт увидел, что женщины выходят, то поднялся с травы и выплюнул колосок. Прохладный ночной ветерок растрепал его тёмные волосы, а уже довольно длинная чёлка полезла в глаза цвета яркого голубого циркона.

– Да ладно? И рассвета еще не было, а вы вышли! – пошутил мужчина, слегка размяв свои плечи.

– А ты всю ночь собирался тут сидеть? – спросила Салем. – Мог бы и войти.

– Когда я вхожу в дом ведьмы, обычно после этого в живых остаётся только один из нас, – Альберт развёл руки, намекая на победителя подобной встречи. – Вы наговорились?

– Нет, но я могу оставить ее у себя, – съехидничала в ответ Розберри, а после вздохнула. – Будьте просто осторожны. Ехать на задание в ночь – опасное занятие.

– Зато потом отоспимся, – отмахнулся от Салем Альберт и успокаивающе похлопал ее по плечику. Разница в их росте была довольно существенной – головы в две. Во всяком случае, макушка чародейки доставала до мужского плеча.

– Я забыла сумку, – Морганна вернулась в дом.

Салем шагнула ближе к другу и тихо проговорила:

– Постарайся отвлечь её от мыслей о родителях, – ведьма обняла себя за плечи. – Ей снова начал сниться кошмар.

– Спасибо. Я что-то придумаю, – Ал постарался более естественно улыбнуться подошедшей сестре. – Так что не переживай. Тем более, рядом находится парочка деревень и Милград.

– Хорошо. Советую заехать в него. Вечером должна будет начинаться ярмарка Милори. Аманелин ни одного года ещё не пропускала.

– Может, все же поедешь с нами? – Морганна подходит к ступенькам кареты и протягивает подруге раскрытую ладонь.

– Лина все ещё болеет, да и у меня пришла работа из столицы. С Его Величеством Каем тоже сложности. Вас не было два месяца, а тут уже все вверх дном. Ужас! – женщина вскинула руки и выставила их в бока. – Будьте аккуратны.

– Обязательно. Поцелуй от нас Амане, – Альберт помог сестре забраться в карету, а сам сел следом. Их кучер, невысокий худощавый мужчина, убрал ступеньки и закрыл дверцу.

– Поберегите их, Уотсон.

– До свидания, леди Салем, – мужчина поклонился и забрался на облучок.

– Храни вас всех Мрак…

Едва ведьма это прошептала, как экипаж начал движение и вскоре скрылся из виду. Салем нахмурилась, сильнее укуталась в бежевую шаль поверх легкого платья и подняла голову к звездному небу, перекинутому поверх леса:

– Холодно сегодня… Тёмная ночь…

– О чём вы разговаривали с ведьмой? – зевнул Альберт и вынул из своей сумки книгу. Он кинул взгляд на сонную сестру и легко пнул носком сапога по её ноге. – Аня, не спим.

– Д-да, прости… Это из-за чая, – попыталась посмеяться Хель-младшая, но не вышло даже слабой улыбки. – Прекрати её так называть. Она ведь не называет тебя «инквизитор»? Нет. Поэтому и ты прекрати. Такое ощущение, словно ты её этим задеть пытаешься.

– Ну-ну, а её «чернильница, крышечку прикрой» меня не задевает?

– В таком случае называй ее солнышком.

– Какое равноценное сравнение! – деланно-низким голосом произнёс Хель-старший и стал наигранно хмуриться. – Чернильница и солнышко!

– Ну хватит тебе!

Альберт прыснул в кулак.

– И всё же, о чем вы говорили? Неужели она тебе всяких слухов наболтала? – инквизитор отложил в сторону книгу и пересел к сестре, после чего обнял её и прижал к себе за плечи. – Что случилось, Аня?

– Я… Та ночь… я снова ее вспоминала. Прошло уже столько лет, а… страшно до сих пор… Да и… ты из-за меня свернул на эту дорогу…

– Мы были детьми, – прервал девушку Альберт и растрепал ладонью ее волосы, собранные в низкую косу. – Северянскими детьми. Бороться за свою жизнь для нас естественно. Пусть… обычно и не таким жестоким способом.

– Ты ведь помнишь, что ту ведьму не нашли? – спросила в лоб Хель, а ее брат на секунду растерялся. – Ты перерезал ей горло, куда она могла деться? Истлеть? Мы даже молитв не читали. А родители? За что их?

– Куда бы она ни делась, вряд ли снова сунется к нам.

– Ведьмы мстительны, Альберт, – Морганна нахмурилась и оттянула белую прядь волос, чтобы пару секунд посмотреть на неё, а после убрать за ухо. – Тем более я болею.

– Ты принимаешь лекарства. Хотя, соглашусь, красные глаза и белые волосы не самый убедительный показатель здоровья, – Ал кивнул, щипнул сестру за щеку и быстро вернулся обратно.

Фантасмагория, которой болела Морганна, не была обычной болезнью. Ею можно было заразиться лишь от ведьм и уже заражённых – достаточно выпить кровь первых или получить укус вторых. Этому недугу всегда сопутствовали бледность кожи, красные глаза и белые волосы – магия лишала их пигментации. Помимо этого больные проходили двенадцать стадий развития болезни и в конечном счёте сходили с ума. Также у больных нередко наблюдались ментальные и физические приступы проявления, но чаще всего человек просто тихо страдал внутри. Но было и лекарство, которое позволяло купировать развитие болезни.

– Интересно, как там Кай? – вдруг задался вопрос в пустоту Альберт. – Он же вроде жениться собирался.

– Не думаю, что он нас позовёт. Мы давно уже не такие близкие друзья, – раздражённо произнесла Марго, а затем закинула ногу на ногу. – С самой его коронации мы стали слишком разных статусов, он – король, а мы – верные служители Святой Инквизиции у него под руками. Тем более, после его письма… Да и Амане говорила, что у них с Салем проблемы…

– Я уверен, что это шифр. Кай не мог так легко отказаться от нас. Мы слишком много пережили вместе! Он тебя тонущую спас, не забыла, Аня? – Альберт откинулся на мягкую спинку сидения и нахмурился.

– Не забыла. Долг я ему вернула уже давно, не волнуйся, – Хель поджала губы в тонкую полосочку и вздохнула. – Думаешь, я так просто отказалась бы от него? Как только мы прибудем в столицу, я встряхну ему мозги. Он… Всё-таки наш друг.

Повисла неловкая пауза, а брат и сестра просто отвернулись в разные стороны. Альберт рвано выдохнул и достал подушку из-под сидения.

– Ладно. Твоя очередь дежурить, разбуди меня, как проедем рощу, – Ал закрыл глаза.

Карета прибавила скорости, подскакивая на кочках. В отблесках фонаря плясали тени, дразня и пугая своими рожицами. Вскоре из-за облаков показалась луна, что до этого прятала свой свет в тучах. Свет продолжал мерцать, бросая тёмные образы на дорогу и дверцу кареты. Кучер уже испуганно осматривал тропу посреди рощи, по которой держал путь. Под колёсами хрустели ветви, шелестели опавшие листья, хлюпнула лужа.

– Ал! Вставай! – Аня, что тоже задремала, начала расталкивать брата и постучала в стенку экипажа. – Останови карету, Уотсон! – воскликнула Морганна, открывая дверцу кареты, чтобы спрыгнуть на ходу. В её руках уже блестела обнаженная сталь меча.

От столь неожиданного приказа старик Бейнер, конечно, несколько растерялся, но быстро затормозил. Марго спрыгнула со ступеньки, приготовила оружие для боя и прислушалась.

– Что такое, Аня? – из экипажа выглянул Альберт, щёлкая и приготовился к нападению. – Мы посреди рощи, ещё рано.

– Я слышала воду, но болото дальше, а дождя на Юге не было около недели, – Марго сверкнула лезвием своего меча, которое заблестело в свете луны. Девушка закрыла глаза и вся обратилась в слух. – Биение сердца. Ведьма рядом.

– Я обойду слева. Будь осторожна, – Ал прижался спиной к карете и прошёл на другую сторону. – Уотсон, сделайте фонарь поярче.

Морганна осмотрела низ экипажа. Ведьмы там не оказалось. В нос женщине ударил настойчивый аромат болотного перегноя, и сильнее он становился ближе к роще.

Венская роща довольно сильно пугала путников из деревни пригорода Вейни, особенно по ночам. А недавно начали пропадать вóроны и детёныши животных, поэтому поступила заявка на исследование этой территории. Ещё в обед был полностью закрыт документариум – дело о преступлении незарегистрированной ведьмы, относящейся к проклятой фракции. Она была виновна.

Хель-младшая сделала несколько шагов к источнику запаха и вовремя обошла лужицу на обочине. Она прошла чуть вглубь, но за её спиной отлично была видна карета. Свет стал увереннее, и когда она заметила дымку в форме костлявых пальцев где-то справа, Морганна медленно вынула из ножен на поясе кинжал и сжала его в ладони. Она с силой кинула меч в сторону ведьмы и услышала визжание. А в следующую секунду Аня оказалась поваленной на спину. На шее сомкнулись чужие руки, и Хель увидела лицо, покрытое отвратной болотной тиной. Ведьма зашипела ругательства и проклятия. Сзади раздались выстрелы Альберта. Ведьма отвлеклась на миг и отпустила чужое горло, но очень зря. Морганна не стала медлить с тем, чтобы ударить в бок. А как только поменяла положение тел, с силой полоснула кинжалом по её шее. Ведьма почти и не мучилась. Хель довела дело до конца сразу – к ногам брата тут же прикатилась голова.

– Болотница. Так и знала, что не просто так нас просили проверить воду в колодцах, – Хель убрала листву с себя и вытянула рукава рубашки. – Вот же… А я ведь не собиралась её стирать. Как жаль, – женщина поднялась, забрала меч и быстро стряхнула лишнюю кровь с кинжала, после чего сразу убрала его в ножны. – Я надеялась, что мне показалось. Она что-то шипела о проклятьях. Ничего нового, но чуднó это всё…

– Странно, согласен… Но и к лучшему – больше поспим, – проговорил Альберт, подошёл ближе и закинул голову в мешок с четверговой солью внутри. – Ничего не забыла? – мужчина кивнул сестре на окровавленное тело. – Ты ее убила, а значит тебе и отпускать ее дух.

– Дай мне пару минут, – пожала плечиками северянка, а после присела на корточки перед телом ведьмы и достала мешочек. Хель высыпала на рану немного соли, сложила руки в замочек, уткнулась в него лбом и произнесла на родном языке: – Покайся в убийствах тобою совершённых и прими свою смерть как благословение.

– Хороший выбор стиха, – кивнул Ал, что уже забрался в карету и наблюдал за сестрой, которая помогала тлеющему телу ведьмы рассыпаться в пыль. – Куда едем дальше?

– Я думаю, Уотсон, вам не составит труда нас подвезти к… Милграду? Да, пожалуй, к нему, – обернулась девушка, убрала меч и надела очки. Её глаза тут же окрасились в синий. – Салем говорила о том, что там сейчас готовится ярмарка.

– Конечно же! – радостно выдохнул старичок и поправил свои шапку и шаль, заботливо связанную когда-то давно Морганной. – У меня там есть родственники, думаю, они будут согласны принять вас как гостей. Южане столь же гостеприимны, сколько и северяне.

– Тогда держите курс в Милград, – произнёс Альберт и помог сестре залезть в экипаж. – К скольки мы приедем?

– К часам пяти, сударь.

– Тогда мы останемся и на праздник, а после пару дней погостим, – легко посмеялась Аня, прикрыла глаза и откинулась на мягкую спинку сидения, после чего устало выдохнула.

– Укрыть тебя пледом, маленькая конна? – спросил Альберт и передал ей с сидения мягкий пушистый плед из шерсти хайнского барса. Мужчина бросил взгляд на сестру и тихо усмехнулся. Он чуть толкнул её в плечо и уложил на сидении. – Похоже, мой вопрос был лишним. Морозных снов, маленькая сестра, – брюнет поцеловал её в нос и, как услышал бурчание, улыбнулся. – И всё же ты никогда не станешь Морганной в моих глазах…

Инквизитор вздохнул, а взгляд его упал на сумку сестры. Кажется, она опять забыла принять лекарство перед поединком, думая лишь о задании. Мужчина вынул упаковку ампул из её полевой аптечки и шприц. Он вставил иглу в пузырёк через пробку, вытащил руку сестры и крепко зажал ногами в одном положении.

– Как я не люблю это дело… – он аккуратно вколол сестре лекарство. Та сдавленно простонала, но не проснулась.

Альберт поцеловал место укола, совсем как в детстве, когда Аня хныкала, во время этой процедуры. Он убрал все вещи обратно, а после кинул взгляд на окно. Начинал медленно полыхать летний рассвет.

ВТОРАЯ ГЛАВА. ЮЖНЫЙ ЦВЕТОК

Стремление быть всегда правым – признак вульгарного ума.

А. Камю

Карету немного потряхивало на просёлочной дороге. Вечернее солнце предательски пробивалось сквозь гобеленовые голубые шторки с вьюжными узорами, из-за чего некоторые лучики мешали вновь опуститься в дрёму. Морганна вздохнула и уже не пыталась снова удобно устроиться на сидении – она поднялась в сидячее положение и легко потянулась. Альберт оторвался от инструмента на своих коленях, улыбнулся сестре и подал флягу с водой.

В руках брата Марго увидела сальту – северянский музыкальный инструмент, формой похожий на лютню, но имеющий четыре тройных струны, на которых играли без плектра. Отец привил Альберту любовь к этому инструменту ещё в детстве. Пускай он и не стал виртуозом, но игра служила особым способом расслабиться.

– Мы почти приехали. Уотсон остановит нас как раз у мэрии, – Ал вернулся к сальте и провёл пальцами по струнам. Марго вздохнула, сделала пару глотков и вытерла губы краем манжеты рубашки. – Ты не голодна? В полдень мы сделали остановку у постоялого двора и пообедали. Я оставил немного второго блюда, не хочешь?

– Не отказалась бы, – Аня кивнула и подняла столик из дверцы кареты, пока брат достал глиняный сосуд с уже прохладной едой и приборы. Губы Хель на миг тронула улыбка, пока он наблюдал за сестрой. Инквизитор чуть подался вперёд и убрал белую прядь за ухо. – М? – Морганна подняла глаза и шмыгнула носом. – Что-то не так?

– Ешь давай, – Альберт откинулся обратно, вновь склонился над инструментом и стал поворачивать колки на грифе. – Вкусно?

– Очень, – Аня довольно фыркнула, подняла горшочек и собирала со дна остатки картофельного пюре с луком. – Южане чудесно готовят овощи, – Марго отставила сосуд в сторону и потянулась за полотенцем. Она вытерла губы от масла и кусочков пищи, после убрала макитру в ящик для посуды, а стол вернула в привычное состояние. – Ты делал мне укол?

– В два часа, всё по расписанию.

– Спасибо.

Воцарилась тишина.

“Кажется, Нишант жил в Милграде? – женщина глянула на свои ногти. – Интересно, как он сейчас? Всё же давно от него писем не было.”

Морганна неловко заломила пальцы, опустила голову, но только услышала звук струн, выдохнула.

– Сыграешь мне что-нибудь? – тихая просьба от сестры заставила Альберта поднять глаза и удивлённо вскинуть брови. – Ты так часто сидишь над ней, вот и стало интересно послушать.

– Даже не знаю… Ты редко просишь меня играть… – Ал пожал плечами и осмотрел женщину перед собой. Её поникший взгляд кольнул совесть, поэтому мужчина вздохнул и выпрямился. – Но я рад. Как насчёт папиной колыбельной?

– Хочешь, чтобы я расплакалась, как малое дитя? – Аня закатила глаза, открыла шторку с теневой стороны и прижалась к окошку лицом.

Альберт коротко хохотнул, потянул руку, чтобы потрепать сестру за щёку, а после вернулся к сальте:

– Тогда пусть это будет фантазия.

Морганна не поворачивалась, лишь привстала, чтобы потянуть стекло вниз и открыть окошко. Хель опиралась на импровизированный подоконник и глубоко вдыхала знойный воздух, наполненный цветочными ароматами и запахом вспаханной земли. С противоположного сидения послышалась лёгкая мелодичная трель. Альберт перебирал пальцами по струнам, а они порождали нежную тихую песню. Она лилась медленно, не спеша, словно кто-то очень маленький прыгал по металлическим нитям – быть может летние духи разыгрались? Аня спокойно выдохнула, расслабилась и полностью окунулась в пейзажи Атмании.

Из открытого окна хорошо было видно зелёные волны пшеничного поля. Пускай сейчас только начало июня, южные поля уже багровели – скорее всего через пару недель злато сменит изумрудные колосья. Уотсон ехал также неспешно, поэтому Морганне удавалось рассмотреть небольшие цветочки: вот синие васильки, а меж ними затесались хрупкие ромашки. Качались маленькие «кашки» – розовый клевер со сладкими лепестками; невысокие стебли поднимающихся колокольчиков – фиолетовых шапочек, что покачивались, когда мимо проезжала карета.

Это всё ещё больше заставляло Хель возвращаться к старым воспоминаниям. В мысли тут же всплыло лицо рыжеволосого юноши с по-особенному горящими зелёными глазами. В руках у него обязательно были небрежно сжаты блокнот и карандаш. Сам он смущённо отводил взгляд, но продолжал ласково улыбаться.

“Нишант, – пронеслось в сердцах. – Пускай Духи приведут нас друг к другу.”

Ещё с самого знакомства во время учёбы, они почувствовали друг в друге особенную искорку. Но за то время, что они были в разлуке – искра не угасла, а лишь… Притупилась обстоятельствами.

Мимо прошагали величественные слоны, на которых восседали загорелые люди, в основном женщины. Мужчины чаще встречались на осликах. Парочку таких Хель разглядела в полях.

Вот он южный цветок – Милград. Маленькая память южан о Северянской княгине Венне, которая помогла им отвоевать выход к морю у западцев.

Нет, родной Север совершенно иной. В Йорнорграде, где они с братом жили и воспитывались, не было такого зноя, не было жгучего солнца и небо темнее. Атмания цветёт – она нежна и свежа, чистое жаркое лето Королевства Арион. И как же красиво она сочеталась с противоположной ему грубой натурной варяжских земель, окутанных туманами и холодами.

Морганна отстранилась от окна и вновь обратила внимание на брата. Его пальцы сделали последний перебой и мягко накрыли струны, чтобы звук медленно иссяк. Альберт откинулся на мягкую спинку сидения и отложил сальту в сторону. Без слов женщина подала ему флягу, из которой инквизитор сделал пару больших глотков и утёр губы. Его взгляд скользнул по сестре, сидению кареты и остановился в окне.

– Мы въезжаем, – Ал указал на мост, по окончанию которого располагались ворота, впускающие в город. – Южане сохранили даже наш орнамент на въезде!

Милград был достаточно старым городом. Великая Эллиорская Резня кровавой войной пронеслась по всему миру ещё полторы тысячи лет назад и завершилась спустя пять столетий, чем огласила начало новой эпохи. А после ВЭР это поселение стало крупной деревенькой, которую обнесли крепостью, но уже к своему рождению, восемь сотен лет назад, город стал важной тыловой точкой, которая снабжала припасами южан и северян во время войны с Западным Княжеством Шуазур. Через него протекали сразу три чистые реки – Кейнар, Вайлирт и Маллиар, поэтому Милград мог похвастаться довольно низкой ценой за водоснабжение в пригородные поселения, а жители города могли пользоваться водой в любое время и бесплатно.

По въезду внутрь карета сразу повернула на дорогу к мэрии – на улицу Розы. Такое название она получила в честь жертвы одной из мэрских дочек – Розелии, которая в голодные годы междоусобицы отдала все свои вещи и накупила хлеба в склады, чем помогла городу выжить.

Марго переглянулась с братом и показала на причудливые для них, северян, дома с округлыми узорами, цветной росписью на стенах и ставнях. Все постройки были с виду мягкими – воздушными и невесомыми, достаточно открытыми и лёгкими. Карета проехала поворот на гостевую центральную площадь, и Хель обратили внимание на достаточно широкую лекáрню – так в Зелёном Княжестве Атмании называли больницы и лазареты. После по центральной улице карета выехала прямо к порогу мэрии.

Альберт уже собрался выйти на улицу, но Морганна его остановила.

– Сиди. Я сама всё сделаю, – женщина притянула к себе куртку и сумку. Она выудила из последней небольшую коробочку и нацепила на правое ухо голубую серёжку с гербом Королевства внутри треугольного камня и свободной цепочкой, струящейся вниз где-то сантиметров девять. – Не забудь, если что, свой ёрерин.

Ёрерином северяне называли особый отличительный знак их инквизиции – серьгу с камнями на цепочках. Чем длиннее была цепь, тем выше звание. Хотя их и надевали лишь на мероприятия или в доказательство должности, каждый инквизитор носил свой знак при себе – в серебряном оплетении мочки был выплавлен особый номер, под которым числился человек.

Ал наклонился к своей куртке и вынул оттуда тканевый свёрток. Он вынул из него аккуратное украшение, обвивающее ушную раковину и с закрепкой на мочке. Вниз с серебряного каффа спускался такой же треугольный голубой камень как у женщины, с такой же длинной цепочкой.

Альберт кивнул, надел, но прямо перед выходом остановил сестру и жестом показал тишину. Кто-то громко хлопнул дверью мэрии и громко ругался на южном. Морганна отметила для себя, что голос был смутно знакомым. Она выдохнула и открыла дверь, после чего вышла к ругающемуся человеку.

Им оказался мужчина, что явно не был гостем – смуглый оттенок кожи является чуть ли не главным критерием, показывающим южное происхождение. Его рыжие волосы были собраны в неаккуратный низкий хвост и ходили ходуном в такт его жестикуляции. За ним из-за двери здания показался смуглый низенький толстячок в зелёном шервани. Сам он был с небольшой каштановой шевелюрой, из которой выделялся стоящий чубчик.

– Дхава Нишант, прошу вас, успокойтесь! – мужчина выставил вперёд ладонь и потёр переносицу. – Вы понимаете, что я не могу дать вам разрешение на подобное? Это не в моей компетенции! Тем более, вы… Вы? – толстячок отошёл в сторону от собеседника и быстренько спустился к карете. – Ох, приветствую вас, авира Хель, в Милграде! Можете звать меня дхава Вивек, – мужчина поклонился и поцеловал руку Морганне, на что та неловко улыбнулась. – Нишант, подойдите.

Хель на секунду удивилась обращению, но Уотсон быстро напомнил:

– «Сударыня» по-вашему.

Рыжий мужчина обернулся и с раздражением цыкнул, но немедленно спустился к ним. Альберт сразу заметил на его груди значок градохранителя.

У каждого региона он был свой, но схожий с другими: северяне, варяжцы, носили треугольник, опущенный вершиной вниз; южане, атманцы, – такой же, только перед углом проходила тонкая линия; западцы, шуазурцы, – такой же треугольник, только вершиной вверх; восточане, вэтельширцы – западный треугольник, но перед углом, как и у южан, проходила линия. Подобное и от глаза Морганны не ушло.

– Здравствуй, Нишант, – она немного смущённо опустила голову. – Нам посоветовали посетить Милори, чтобы развеяться. Вы не против? – женщина миролюбиво улыбнулась, а краем глаза оглядела Нишанта. – Всё в порядке, градохранитель?

– Здравствуйте, – мужчина подошёл ближе и чуть поднял голову вверх. Морганна, будучи северянкой, была чуть выше. Из-за подобной детали, женщине стало неловко, и она спустилась на одну ступеньку ниже. – Если приезжают инквизиторы, значит что-то случилось. Это в у вас надо спрашивать всё ли хорошо.

– Моя сестра уже сказала, что мы приехали отдохнуть. Это плохо? Или мы должны заранее кого-то оповещать? – Альберт всё же вышел из кареты и зачесал волосы назад. Его недовольный взгляд тоже проскользил по Нишанту, на что тот фыркнул и быстро спустился, после чего также стремительно удалился. – У него плохой день?

– Всё в порядке, просто у нашего градохранителя достаточно пламенный характер и обострённое чувство справедливости, – виновато выдохнул мэр, а после кивнул. – Что ж, желаю вам прекрасно отдохнуть. Я занесу в реестр ваш приезд как наблюдение за праздником.

– Благодарим, – Хель опускают головы в уважительном поклоне. Вивек улыбнулся им, развернулся на пятках и поднялся обратно в мэрию. Морганна сняла очки, потёрла переносицу и выдохнула:

– У меня плохое предчувствие, – женщина надела очки и покачала головой.

– Расслабься, – Ал поправил её воротник и повернулся к кучеру. – Уотсон, вы можете уже быть свободным, только отвезите вещи на постоялый двор.

– Как скажете, сударь, – кивнул инквизитору Уотсон, стегнул лошадей поводьями и уехал.

– Пойдём, я угощаю, – мужчина взял сестру под руку и повёл за собой. Морганна кинула взгляд на улицу, в которую свернул градохранитель.

«Как странно. Я точно помню, что Нишант был более дружелюбным. Наверное, он в обиде на меня. »

ТРЕТЬЯ ГЛАВА. ГОРОД У ФОНТАНА

Сильные имеют право быть оптимистами.

Г. Манн

– Конна? Ты точно в порядке? Он не задел тебя? – Альберт чуть наклонился к сестре, но та лишь отмахнулась. – Тогда почему ты так нахмурилась? Салем предложила нам Милград, чтобы отдохнуть от ужаса в Весанте, а не для того, чтобы тебя огорчали грубияны.

– Я не огорчена, – Морганна утешительно подняла уголки губ и чуть ускорилась. – Это Нишант. Он же приезжал к нам в Йорнорград, – Хель вынула из сумки книжку и раскрыла в том месте, где лежал её портрет с мечом на тренировке. – Помнишь, он мне подарил, когда уезжал?

– Помню. Я рад, что ты снова начинаешь взаимодействовать с новыми людьми, пускай и уже знакомыми, – Ал похлопал сестрёнку по плечу и оглядел дорогу перед зданием. – Во всяком случае от нас не убегают.

– Хочешь сказать, что это не самый холодный приём, братец? – с горечью произнесла Аня, поправила очки и осмотрелась. Южный город был достаточно уютным, чтобы инквизиторы немного расслабились. – Кажется, я уже начинаю привыкать к этому месту. Но тут всё такое яркое!

– Согласен. На Севере поспокойнее будет… – Ал кинул взгляд на циферблат своих карманных часов и убрал их обратно. – Только горы, леса… И снег… Почти три трети года.

Сестра тихо прыснула в кулак. Северяне медленно прогуливались по улице Рыцаря Можедель. По южным легендам, он был одним из великих героев, который получил свою силу от Великой Богини Йавати и совершал все подвиги во славу одной из её дочерей – Святой Ситары. Когда-то давно эти сказания передавали из уст в уста как истину, а теперь же детям чаще рассказывают их сказками. Милград был поистине удивительным местом. Как и весь Юг. В этом была их схожесть с Севером – легенды и быль сплетались в единый поток.

Брат и сестра продолжали свой путь в тишине, присматривались к каждому зданию, вывеске. Но а на них было внимания не меньше – северяне всегда были заметны из-за своего роста, да и из-за телосложения – крупные люди с бледной кожей и суженным разрезом глаз слишком сильно выделялись на фоне аккуратных темнокожих южан. Улица Можедель медленно впадала в центральную площадь, где располагались несколько фонтанов.

Мимо них пробежал мальчик со стопкой газет в руках. Едва он затормозил у иноземельцев, как Альберт молча забрал газету и отдал небольшой узелок. Морганна проводила ребёнка взглядом, а после тихо хмыкнула и подняла глаза на брата. Ведь ребёнок вскоре остановился, обернулся и с удивлением посмотрел на молодых людей. В его мешочке лежала горсть золотых монет. Мальчик улыбнулся, громко прокричал «Спасибо!» и побежал дальше.

– Альберт, – Морганна выдохнула и прошла вперёд, чтобы развернуться спиной вперёд. – Ты снова переплатил. Не стоило ли лучше отнести это его родителям?

– Детский труд должен оплачиваться вдвое больше, – пожал плечами мужчина и присел на ближайший фонтанчик. – Если ребёнок идёт работать – он уже гораздо взрослее, чем выглядит. Помнишь, как мы в приюте делали из бумаги игрушки?

– Ты делал прекрасные фрегаты, – Морганна пошутила, взяла газету и сделала небольшого лягушонка. А вот её брату удавалось сделать великолепные кораблики, которые он пускал по тонкой колее, протекающей мимо скучающих ребят. По отсутствию игрушек можно было легко понять – малыши были выходцами из бедных семей, а потому даже элементарного коника из дерева купить не представлялось возможным. Всё же Атмания была довольно дорогим регионом.

А ведь когда-то и Хель были такими же сиротами, пускай и в неплохом приюте. Это был непродолжительный, но не самый счастливый период в их жизни. Аня невольно прокручивала в голове детские воспоминания: как она заново училась ходить, как впервые вышла с братом во двор их приюта, как поймала чей-то мокрый кораблик…

– Что ж… Тогда я упущу разговор о том, что сумма была раз в десять больше, чем ты озвучил, – покачала головой женщина и отпустила последнюю игрушку в воду.

Южные ребятишки с опаской подходили к их месту, побаиваясь бледных великанов. Но как поняли, что угрозы иноземельцы не несут, осмелели и даже проявили интерес к ним самим – подсели на фонтан с другой стороны и принялись разглядывать.

В Милграде было всего семь фонтанов, из которых только у двух было официальное местоположение. Этот был городской – для гостей, он находился на главной площади, и второй питьевой – он стоял в центре района бедняков. Любой мог просто присесть на каменный край и утолить жажду. И, в отличие от столичных питьевых фонтанов, в Милграде за пару глотков не брали ни монетки.

– Не подскажете, в какую сторону идти к торговому ряду? – Альберт приветливо улыбнулся детям и постарался смягчить голос настолько, насколько мог.

– Туда! – малыши тут же подскочили и наперебой стали показывать дорогу. – Мы покажем!

Ребятня побежала вперёд, но постоянно оглядывалась, словно следила, чтобы гости не отставали. Морганна тихо хихикнула и шепнула брату на ухо:

– Дети тебя обожают.

– Но даже так – для кого-то мы останемся бесчувственными чудовищами Варяжья, слепо следующими воле короля, – с горечью заметил Альберт, поднялся на ноги и легко отряхнул штаны. – Это неизменность северянства.

– Да уж, общение с шуазурцами всегда несёт для тебя свои последствия, – Морганна спрыгнула на мощёную камнем землю и пнула небольшой камешек. – Мы не бесчувственные, просто… Просто жизнь нас несколько потрепала. «Выживают зайцы» – ты знаешь.

– Ты права, конна, но на каждого приспособившегося зайца – найдется свой волк, – выдохнул Альберт и пошёл с сестрой за детьми за угол – к ярмарочным палаткам. – Это мировой закон. Но у нас ещё законом предусмотрен отдых, поэтому мы можем позволить себе расслабиться, – Альберт повернулся к детям. – Благодарим вас.

Детвора довольно зашумела, но скоро рассыпалась по ярмарке.

– Хочу прикупить что-нибудь Мэриэль. Поможешь?

– Идём, велли, – Морганна потянула брата за руку и повела к торговой палатке со сладостями.

Ярмарку Милграда «Милори» проводили ежегодно в самом начале лета. Яркие флажки, бумажные фонарики, вкусная выпечка, радужные сладости и куча народу – всё это сделало «Милори» самым тёплым праздником в Арионе. Эти несколько дней были не традиционно южным торжеством, а совместным с северянским. Но многие жители Зелёного Княжества съезжались сюда каждый год, дабы почтить память союзных обычаев. Удивительно, подобные веселья устраивались лишь на Севере, пускай и имели несколько другой характер. Пышные гуляния объединяли всех: и огромных северян, и маленьких торговцев-южан. Прямо как в старые времена.

Морганна и Альберт с удовольствием гуляли по ярмарке, любовались народными украшениями и красотой города. Центральная площадь представляла собой круг, вымощенный булыжником, который дети раскрасили цветными мелками в самых разных местах. Вокруг праздности стояли постоялый двор и несколько квартирных домов, образующие маленькие переулочки, ведущие к краям городка. Морганна как раз проходила мимо одного из таких закоулков, как заметила, что маленькая рыжая девочка подняла старушку, отряхнула ей юбку и что-то сказала. Аня остановилась, прищурилась и попыталась сквозь толпу разглядеть привлёкшую её внимание сцену.

– Ал, я сейчас вернусь, – Морганна сделала шаг вперёд и поддалась течению человеческого потока, в котором через несколько секунд растворилась. Альберт, не успевший и слова против сказать, лишь беспокойно выискивал её белую макушку.

Пробраться через толпу празднующих было трудновато. Люди так и стремились притянуть к своей лавке, угостить чем-то. Хель поймала направление водоворота людей и достаточно быстро добралась до нужного ей места. Но там уже никого не было – лишь рыжая девочка убежала к лекарской лавке с куклой в руках.

Морганна рванула в переулок и глубоко вдохнула носом воздух. Запахи выпечки и благовоний перемешались в общую картину, а потому уловить запах старухи было трудно. Зато легко было почувствовать магический след. Именно по нему Аня и последовала.

Метки колдовские и физические имели разные барьерные ступени – каждую из них Морганна преодолевала с сомнительной легкостью, широко пользуясь своей болезнью. Когда ты болен фантасмагорией, она провоцирует твоё тело – происходит медленное становление человеческого зверя. Того, кто слышит больше человека, видит больше человека, чувствует больше человека.

Магические следы Морганна обычно ощущала, как холодок. Он отличался от северянских морозов – словно определённые пятна на земле начинали замерзать без причин. Подобное действительно было индивидуальным критерием – другие заражённые чувствовали магию иначе.

Преследование ведьмы увело женщину к краю города. Милград все же обладал старой схемой разрастания – строго по кругу. Северянские города не имели привычек расширяться больше установленных границ – рос пригород, сельская местность давала больше дохода.

На одном из поворотов Аня почти схватила беглянку, как та откинула её в противоположную сторону и нырнула в лес. Следовать за ней в одиночку было сродни самоубийству.

– О, духи! – выругалась Хель с парой нецензурных северянских оборотов. – Наверное, у неё там нычка… нужно рассказать Альберту.

Обратно Морганна вернулась по тому же пути – магический след был ещё свеж. Захотелось от обиды пожаловаться брату. Его Хель нашла у первой же столярной лавки.

– Я видела проклятую, – тихо шепнула Аня ему на ухо. – Она ушла в лес в северо-восточном направлении.

– Понял. Жди тут. Я проверю.

Альберт оставил сестру и также быстро скрылся из виду.

– Ух ты! – восхищённо проговорила маленькая девочка, что смотрела снизу на Морганну. Женщина обернулась и тут же приветливо улыбнулась рыжей жертве ведьмы.

«Чем она привлекла её? – Аня глубоко вдохнула носом. – Магией от неё не пахнет.»

А в это время малышка осторожно потрогала белую косу Хель.

– Такие мягонькие! – умилённо пролепетала малютка. Владелица волос кивнула и перевела взгляд на место, откуда должен был вернуться брат. Но Альберта все ещё не было. – Я тоже хочу себе такие красивые волосы! – восхищенный лепет рыжей крохи вывел Морганну из собственных мыслей и заставил опуститься на корточки, широко и приветливо улыбнуться ей. – Кто ты, авира?

Морганна Хель, что во всех смыслах и кругах получила славу одного из самых жестоких инквизиторов уже к своим двадцати трём годам, иногда вела себя неподобающе для профессии. Разве может каратель всех виновных мило улыбаться детям? Аня получила образование на Севере, в далёком Княжестве Варяжье, а поэтому с радостью опровергала данные стереотипы о своей профессии. У них, северян, просто другое мышление – «выживай любой ценой». Чему она и научилась.

Хель взяла девчушку за ручку и наклонила голову.

– Я Морганна, – она пригладила рыжие кудряшки девочки. – Тебе понравились мои волосы?

– Да! Они такие белые! – восхищённо выдохнула малютка с тремя рыжими косичками. – И такие длинные! И мягкие! Прямо как пух тополя! – тут она задумалась. – Но имя такое… тяжелое… Ты приехала с Севера?

– Ты верно подметила, маленькая конна, – засмеялась Морганна, а после указала на центральный фонтан, где освободилось местечко.

Украсили тот, впрочем, как и подобает празднику Юга – зацепили нити с флажками и фонариками, повесили на них ленты и даже кусочки ткани.

Девочка непонимающе посмотрела на женщину. Морганна продолжила:

– Волосы-то длинные, только вот я не умею их хорошо заплетать. Поможешь мне?

– Конечно! – малышка сама потянула Хель за собой и усадила на край.

Морганна вынула из сумки резной деревянный гребешок и протянула малютке, после чего расплела потрепанную косу. Её волосы снежными волнами упали на спину. Журчание воды и гитарные аккорды уличных музыкантов дарили покой и умиротворение, поэтому Морганна сняла очки и расслабленно закрыла глаза.

– Меня зовут Шанти. Шанти Фаввара, – девочка мягко провела по волосам гребнем. – Почему ты назвала меня конной?

– Фаввара, значит. Слышала я такую фамилию. Конна? Это с моего языка означает «сестра».

– Поняла. Конечно же, слышала! – рассмеялась Шанти. – Мой старший братик, главный градохранитель Милграда – Нишант Фаввара!

Морганна сделала вид, что удивилась, широко распахнула алые глаза и резко надела очки.

«Фаввара? Нишант говорил, что у него есть сестра, но она была совсем крошкой. Верно говорят – время не бежит, а летит вперёд.»

Из головы никак не выходила старуха. Но как пауза слишком сильно затянулась, Аня попыталась как-то исправить ситуацию, чтобы не расстроить ребёнка. Как раз она заметила краем глаза незваного слушателя, поэтому улыбнулась краешком губ.

– Как же?! Ты такое солнышко! – воскликнула Морганна. – Такая искорка! А он ёжиком каким-то стал. Да, именно! Ёжик! Мы с братом приехали, а он сразу на нас ругаться начал.

– Сколько о себе слышал, а ежом меня назвали в первый раз, – раздался смешок с другой стороны фонтана. – Даже не знаю – рассмеяться мне или обидеться на вас, авира Хель.

– Братик! – Шанти подскочила и подбежала к Нишанту, что сразу поднял её на руки.

– Сударь градохранитель, подслушивать ой как нехорошо! – с долей упрёка подметила улыбающаяся Хель. – И давно вы здесь сидите?

– С того момента, как авира Морганна представилась, – градохранитель встал, и подошёл к женщине, и опустил сестру. – И вы – инквизитор короля? Не верю!

– Мне сжечь вас на Святом костре? – захохотала Хель, а после погладила девочку по голове и вложила в ладошку несколько леденцов. – Вот такой я безжалостный монстр – детей угощаю, – северянка развела руки в стороны и тоже поднялась.

– Шанти, там разве не твои друзья? – Нишант указал на палатку с флажками.

– Ой, Ритика! – Шанти вернула гребешок и побежала к брюнетке в зелёном платьице. Морганна разочарованно выдохнула.

«Про куклу так и не спросила…»

– Разве монстр? Монстр, которому заплетали косички? – вскинул бровь Нишант и проводил сестру взглядом, а после вернулся к Морганне. – Простите, что я вас так встретил. В округе в последнее время так неспокойно, а глава города отказывается что-то предпринимать.

– Понимаю вас, – Хель чувствовала как между ними с каждым обращением вырастает ледяная стена. – Поздравляю с такой должностью. Градохранитель, а особенно в таком юном возрасте, везде в почёте.

– Это не та история, которой я бы хотел поделиться, – Совсем рядом раздалась плавная музыка, мягко потянувшая за собой толпу. Нишант поклонился. – Что же, авира Морганна, не станцуете со мной разок?

– Если вы не отдавите мне ноги, то я вся ваша, – пропустила смешок Аня и протянула руку градохранителю.

Тот мягко притянул её к себе, положил одну руку на лопатку, а другой сжал её крепкую ладонь. Хель вскинула брови, но ничего не сказала. Фаввара качнул головой и уверенно повёл в танце.

Плавные такты атманского вальса расслабляли и призывали забывать о насущных печалях. Морганна мягко кружила по площади с Нишантом. В какой-то момент она чуть прикрыла глаза. Такие тёплые моменты всегда успокаивали её бушующий из-за болезни разум. Только из-за этого видения мимолётны и незаметны.

– Знаете, Морганна, – Нишант слегка замедлил шаг. – Я бы хотел извиниться и перед вашим братом за то, что ранее был излишне груб с вами.

Хель посмотрела мужчине в глаза. Фаввара стыдливо опустил голову.

– Сейчас пускай и не лучшее время для вашего визита, но это не означало, что я мог вам грубить, – он глубоко вдохнул и продолжил. – Вашей с братом участи можно лишь сочувствовать. Трагедия Серграда навсегда отпечаталась в сердце нашей Богини.

– Я уже приняла извинения, – Хель мягко ушла влево, чем перехватила инициативу направления. – На самом деле, рада вновь с вами встретиться. С обучения в Йорнорграде много зим прошло.

Морганна слегка оступилась, но градохранитель вовремя подхватил её и мягко поддержал.

– Вы ещё на прощание подарили мне портрет. До сих пор храню его в своей записной книге.

– Подаренный вами цветок всё ещё живёт и благоухает. И… Если честно, мне тогда было очень стыдно за этот рисунок, – смущённо улыбнулся Фаввара. – Не очень этично рисовать кого-то без спроса.

Морганна рассмеялась, отстранилась и сделала шаг от градохранителя, после чего хлопнула с правой стороны и повела плечом назад. Нишант же наоборот сделал шаг вперёд и завёл руки слева, сделал хлопок и словно заново предложил руку. Хель принимает её, делает поворот и вновь в паре с градохранителем двигается в общем кругу.

– Но ваши рисунки очень красивы.

– Мне льстит ваша похвала, авира Хель. Но, к сожалению, сейчас я забросил искусство.

– Меня очень огорчают ваши слова, сударь!

– Но я ведь не говорил, что навсегда, – Нишант хитро улыбнулся, но от его ухмылки не повеяло чем-то раздражающим. – Кто знает, возможно, с вашим приездом я изменю свое решение.

– Как вы красиво выкрутились, – рассмеялась Морганна. – Поделитесь тем, как складывается ваша жизнь?

– С удовольствием поделюсь с вами. К слову, вы надолго? Я буду рад, если вы заглянете ко мне в гости и… – начал было градохранитель, как музыка резко стихла, а на площадку вышли егеря. – Это что ещё за художественная самодеятельность? – Фаввара нахмурился, отпустил Морганну и сделал шаг в сторону людей.

Столь резкое прерывание праздника могло спровоцировать панику большого количества народа. Из этих трёх мужчин вышел Альберт. Сам он был несколько поникшим. Морганна сглотнула – что-то неладное. Его исследование дало результат. Поэтому она кивнула Нишанту, чем намекнула ему пойти с ней.

– Наверное, некоторые из гостей что-то не поделили! – воскликнула громко одна из стражниц порядка, на которую градохранитель резко метнул взгляд. – Веселитесь, что случилось!

Страх у толпы потихоньку исчез, что позволило Нишанту без проблем подойти к егерям и инквизитору.

– Что случилось?

– Сударыня Уир была найдена мёртвой у лесной окраины Милграда. На старой дороге, – отчитался Альберт. – А рядом в болоте нашли остатки сударя Тея. Он был найден утопленным полностью. Скорее всего, заживо. А ещё… – Хель глубоко вдохнул, словно попытался успокоить себя. – Их дети исчезли, – Альберт заглянул Нишанту в глаза. – Похоже, заморочки нам, Морганна, а не, остатки отпуска… Нашлась работа.

– О, Великий Хель… – с ужасом выдохнула Морганна. – Это будет неприятное дело, Нишант. Уж поверьте на слово.

Женщина похлопала мужчину по плечу и подошла к брату.

– Я в этом не сомневаюсь, – Нишант пронаблюдал за удаляющимися инквизиторами и повернулся к егерям. – Пригласите Ришаба из инквизиции, найдите офицера Суот и срочно отправьте туда людей из лекарни. Быстро.

– Ты перестарался, велли, – выдохнула женщина и поравнялась с братом.

Ёе лицо измученно скривилось, когда к ним подъехала карета и Уотсон, и Морганна понимала, что пропажа детей несла за собой лавину очередных проблем. А они ведь тоже люди и хотят отдохнуть.

– Народ всё равно ничего не понял, – хмыкнул Ал. – Я не нашёл ведьму. И да, не стоит так сильно доверять людям, Аня. Даже если это…

– Я тебя поняла.

Альберт вздохнул и посмотрел на сестру. Он поправил шпагу у себя на поясе и покосился на горожан, а после сложил руки на груди и покачал головой. Но как ещё раз пробежался глазами по площади, выдохнул и резко встряхнул голову, чтобы отрезвить мысли.

– Идем. Во всяком случае – нам точно стоит поторопиться, – Альберт наклонился и опалил дыханием ухо сестры, после чего тихо зашептал: – Обещаю, мы передадим это дело местным и сразу уедем.

Он отстранился и положил ладонь на плечо Морганны.

«Надеюсь, ты окажешься прав».

ЧЕТВЁРТАЯ ГЛАВА. ТЁПЛАЯ ОХРА

Дети делают труд радостным, но неудачи кажутся из-за них более огорчительными.

Ф. Бэкон

Альберт чуть подтолкнул сестру к карете и покосился на отошедшего в сторону градохранителя, но вновь помотал головой. Он уже открыл дверь транспорта и пропустил внутрь Морганну, как с удивлением заметил, что Нишант подошёл к их карете и посмотрел в глаза Альберту.

– Что-то случилось, сударь? – поинтересовался мужчина, оглядел его сверху вниз и захлопнул дверцу.

– Мне дейс жаль, что я встретил вас в неподобающем настроении, Альберт, – Нишант поклонился. – Но прошу вас не отражать это в данный момент. Дело срочное.

– Хорошо. Что вам надо, градохранитель?

– Появились некоторые сложности, о которых мне сообщил дежурный инквизиции. Я в этом не сведущ, не учился, однако для вас эта информация может быть полезна.

– Садитесь, – Ал протянул ему руку.

Фаввара молча принял помощь, быстро забрался внутрь и сел рядом с Морганной. Северянские кареты были и снаружи больше обычных, а что же говорить о её салоне? Женщина с удивлением оглядела мужчину и перевела взгляд на брата.

– Альберт? Нишант? Что случилось?

– Градохранитель пускай и расскажет.

Фаввара на секунду неодобрительно посмотрел на мужчину и выдохнул, настроился на разговор. И как только экипаж тронулся, начал:

– У нас… Около двенадцати лет назад случилось несчастье в городе. Был городской пожар, в котором погибла молодая семья, жившая на самой окраине, чуть ли не в роще. Сейчас эта часть города уже покрыта лесом. И там прошлой ночью видели свет в домах.

– Незаконное заселение? – неуверенно предположила Морганна.

– У нас за это не наказывают, просто… Там видели детей и женщину.

– Мать одиночка?

– Вы очень простодушны. Это была женщина, сгоревшая двенадцать лет назад.

Повисло молчание. Хель переглянулись. Нишант выдохнул и откинулся на спинку сидения, мягко устроился в углу. Пауза затянулась.

– Давайте проверим на месте? А завтра проверим ту часть города, – первой предложила Морганна, сорвав слова с губ брата. – Извини, Ал. Ночью нельзя по таким местам ходить, градохранитель, если нет точной информации. Это будет очень…

– Опасно, я знаю, – кивнул Нишант. – Мы с вами учились вместе, и кодекс Клевер я немного помню, – он столкнулся со взглядом северянина. – Йорноград, лет восемь назад. Это был курс по военной практике в два сезона.

– Я помню… – Альберт кивнул. – Аня ведь говорила, что голос знакомый. Неужели с рисованием не сложилось?

– Мне было важнее позаботиться о сестре. Вы меня понять сможете.

– Это точно. С Аней всегда…

В свою очередь Хель, как только убедилась в том, что напряжение спало, выдохнула и достала из сумки под сидением роман. Она удобнее расположилась, сняла очки и повесила на ворот рубашки. Тихий шелест страниц стал четвертым попутчиком. А также он привлек и Нишанта. Он тихонько заглянул в страницы, легко прошёлся по парочке предложений и отвёл глаза, тихо прошептал: «Извините».

– Я не против, – Аня миролюбиво подняла уголки губ и чуть опустила книгу на колени. Альберт прищурился.

– Нет-нет. Просто обложка очень знакомая. Читал около месяца назад. Моя помощница обожает этого автора.

– Девушка Ала сказала, что сейчас подобное чтиво на пике продаж. На самом деле мне нравятся учебники. И мемуары. Особенно лекарские. Их маленькие хитрости достойны внимания.

– У нас с Мэри дружеские отношения, – поправил её Ал и помрачнел.

– Мэри? Мэриэль? Та девочка с двумя косичками? Её отец заведовал конюшней, разве нет? – Нишант удивлённо глянул на Морганну, но та лишь покачала головой, чем показала, что эта тема не будет раскрыта.

Хель отвернулся к окну и выглянул на улицу. Приятный кленовый запах немного отвлекал от нехороших мыслей. Но чтобы полностью успокоиться, Ал начал мысленно вспоминать слова из Святых Писаний, которые ему вбивали во время учёбы. Мужчина поморщился, вспомнив старуху наставницу, которая стояла над их группой в городском соборе и строго наблюдала за тем, как они зубрят. А за каждый бунт или намеренное уклонение от занятий дети получали по хребту. И причем даже жаловаться не смели – думали, что заслужили. Правда, это скоро закончилось, и её отстранили, но… Осадок остался.

Небо медленно потемнело, воздух похолодел. Ал опустил шторку и повернулся к парочке. Морганна и Нишант уже довольно давно затихли, по крайней мере от них слышался только шорох страниц, а эти двое, облокотившись друг на друга, просто читали. Альберт покачал головой и лишь сильнее помрачнел. Хотелось быстрее закончить со всеми делами, чтобы к празднику успеть отвезти сестру на Север.

Королевская свадьба, на которую они хотели бы успеть, должна была пройти через неделю–две, а крайний срок как раз был в канун северянского праздника лета Лита. Это был их последний шанс отвезти дядю на Родину. Вряд ли у него есть больше времени.

Их родной дядя был младшим братом отца. И Хель запомнили его как весёлого ответственного взрослого, который в любом месте был горазд на выдумки и игры. Он тоже заболел фантасмагорией. Это случилось во время одной из военных операций, нацеленной на освобождение Серграда. Но, к сожалению, миссия была провалена из-за отравленной воды в лагере. Выжили немногие, и можно сказать, что Юджину Хель повезло быть в их числе. Однако монстры постарались над его лицом.

Последний раз они видели его перед отправлением в Весант. И не хотелось бы, чтобы эта встреча действительно была “последней”.

На самом деле подобные мысли лишь нагоняли печали, ведь однажды такая же медленная кончина подойдёт и к Морганне. Осознание близкой смерти сестры всегда заставляло его лишь сильнее винить себя в том, что с ней случилось. Не удержал, не уберёг, а ведь он – старший, он её должен был опекать и защищать как отец.

«Мы оба были потерянными детьми» – всплыли в голове слова сестры.

Как бы он хотел, чтобы она его ненавидела, срывала на нём все чувства, лишь бы легче было жить, но… Морганна не была такой. Она стремилась быть ближе кого-либо для него, дороже всего на свете. И ей это удалось. Она ведь его маленькая сестра.

Карета остановилась. Лёгкий стук в стенку от Уотсона ознаменовал окончание поездки. Ал снова выглянул, чтобы оглядеть ситуацию.

Первое, что бросилось инквизитору в глаза, – достаточно малое количество полицейских и то, сколько территории они огородили. Но на этом сюрпризы не закончились. Тело было укрыто белой простынёй, ткань неплотно прижали камнями по фигуре, чтобы оградить от лишних повреждений до приезда Нишанта. Второе же – огромное количество фонарей. Казалось – и вовсе не было заката.

– Выходим.

Первым из кареты вылез Нишант и потёр переносицу. Следом за ним выползли и Хель. Градохранитель сразу же подошёл к женщине, которая руководила процессом осмотра места преступления.

– Авира Суот, доложите, что уже удалось узнать? – Нишант снял с себя камзол и подошёл ближе к трупу, параллельно слушая примерную дату смерти и краткую сводку о следах рядом.