Алхимическая Аберрация
© Евгений Мингалев, 2025
ISBN 978-5-0065-4016-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Шел 213 год Эпохи Вечной жизни, провозглашенной Вестимлянским Конкордатом после окончания Великой войны между Элеферианским Союзом и Средиземной Империей. Итоги этой войны для Империи оказались катастрофическими по масштабам своего поражения. Были потеряны более половины Имперских провинций на западном и южном континентах, которые впоследствии сформировали группу враждебных государств под полным, либо частичным протекторатом членов участников Элеферианского Союза.
От полного уничтожения Империю спасло лишь то, что Элеферианский Союз оказался непрочным, и в значительной степени, противоречивым объединением разрозненных эльфийских фракций, каждая из которой преследовала свои личные корыстные цели. Особенно это начало сказываться после того, как были захвачены значительные Имперские территории, на которые имели претензии ряд крупных лидеров Союза. Добившись своей выгоды в войне с Империей, первыми покинули Союз Вольферианская Конфедерация Магов и Короли Лесных Эльфов, заключив с имперскими дипломатами сепаратные мирные договора, которые принесли их казне огромные доходы. Благодаря этому Империя смогла перебросить освободившиеся легионы на сдерживание армий Высших и Морских эльфов и остановить их неудержимое наступление. Но военные силы Империи были уже на исходе, и разбить оставшихся участников Союза на поле боя она не могла, поэтому имперцам пришлось пойти на окончательный мирный договор, и перенести борьбу за власть над миром на совершенно другой, не боевой, уровень бытия.
Во все века своего существования, Средиземная Империя обладала не только мощным военным и дипломатическим потенциалом, но еще имела хорошо развитую духовно-магическую структуру в лице Вестимлянского Ковенанта. И теперь, в свете своих последних достижений и успехов в области воздействия на организм живых существ, Ковенанту отводилась основная роль в этой борьбе за свои утраченные позиции.
Вестимлянским феям-жрицам Империи, в результате тысячелетних исследований, проб и ошибок, удалось создать Эликсир Вечной Жизни, приняв который, любое живое существо обретало на сто лет жизни, исключительно здоровое, молодое, красивое и бессмертное тело, живущее полноценной жизнью.
Ковенант Вестимлянских фей и жриц, известил мировое сообщество о своем величайшем открытии, и своих исключительных правах на распространение данного Эликсира, под эгидой Императора Средиземной Империи. Был объявлен список высоких лиц мира, допускающийся к принятию Эликсира Вечной Жизни, а так же договорные обязательства к претендентам, которые ставили их в почти полное зависимое положение от Империи.
Эльфы впервые почувствовали серьезную угрозу своей монополии долгожительства, так как люди, вдруг получили реальную возможность стать вровень с ними, а то и превзойти их на многие века. Высшие эльфы проявили крайнюю степень недовольства и немедленно попытались восстановить Элеферианский Союз, но мир уже был не тот, что прежде. Морские эльфы, из-за которых началась Великая война с Империей, в этот раз потребовали помощи в борьбе не с Империей, а с Темными эльфами, которые оккупировали их зону морского влияния. В тоже время Лесные эльфы развязали между своими королевствами гражданскую войну, в которой некоторые кланы теперь искали поддержки у самой Империи. Лишь только Вольферианские маги формально согласились состоять в Союзе, не принимая, однако активного участия в боевых действиях. Планам о Союзе не суждено уже было сбыться, как вдруг к эльфам и магам присоединился Сальватский Понтификат, на своем священном синоде осудивший деяния Вестимлянского Ковенанта.
Сальватский Понтификат – бывший Западный Имперский Диоцез континента Веритель, издавна был подвергнут сильному религиозному влиянию запрещенных в Империи Богов Сальваты. Во времена Великой Войны Империи с эльфами, последователи Сальваты подняли в Верителе мятеж, не позволив 10 Имперскому Легиону высадиться на Туманных островах, где обитали Морские эльфы. После чего, сместив всех наместников Императора, они почти полностью захватили весь континент, дав возможность дружинам Высших и Морских эльфов свободно пройти вглубь исконного Имперского континента Августорум Прима, на захват столицы Августа Сакралис. Пока имперцы воевали с эльфами, мятежники сектанты создали свое духовно-религиозное государство – Сальватский Понтификат, и ряд зависимых от себя королевств.
Второй Элеферианский Союз просуществовал несколько лет, не ведя активных боевых действий против Империи, и после заключения Вестимлянского Конкордата, провозгласившего мир между народами, распался, сохраняя лишь торговые связи.
Так закончилась Эпоха Раскола, и наступила Новая Эра Вечной Жизни, предвестником которой стал Вестимлянский Ковенант, постепенно сделавший Императора и прочих властителей зависимыми марионетками своего правления.
Далеко не всех устраивал подобный ход вещей и безусловная монополия на жизнь со стороны Ковенанта. На протяжении всех этих лет новой эры стали возникать последователи разгадки тайны Эликсира Вечной Жизни, которые безжалостно преследовались и уничтожались Вестимлянскими феями, ревностно оберегавшими свои тайны. Но ничто не могло остановить стремления разгадать тайну эликсира, которая пожирала бесчисленные средства, умы и жизни эльфов, магов и прочих людей, жаждущих бессмертия и познания тайн этого волшебного напитка.
ГЛАВА 1.БЛАГОСЛОВЕНИЕ
Бывший странствующий рыцарь Реджинальт Миерс, по прозвищу Флай, после множества битв, побед и поражений, в землях Северного Крестового Похода, волей Судьбы оказался во владениях графини Айрис де Богарне, на восточной оконечности Сальватского Понтификата. Здесь, он, наконец, остепенился, получил долгожданный баронский титул и под патронажем, выгодного во всех отношениях брака, открыл свою целительную резиденцию под скромным названием Эжвиль, чтобы заняться мирной созидательной жизнью, вдали от всяких войн и волнений.
Пограничные территории городов Камбрельского архиепископства, Королевства Аквитании и Заброшенных Пустошей были подходящим местом для подобного рода деятельности. Вдали от представителей королевской власти и кардиналов Понтификата, можно было сколотить неплохое состояние и осуществить свои далеко идущие, как секретные, так и миротворческие планы. Несмотря на то, что целительство в землях Сальватского Понтификата пришло в упадок, и все было возложено на плечи церкви, а может и вследствие этого, кое-какая существенная выгода от этого мероприятия предполагалась. К тому же один из известных и авторитетных волшебников, практиковавший алхимию при дворе его супруги, принимал участие в этом проекте, что должно было усилить посещаемость Эжвиля сословием из зажиточного класса, на который он и рассчитывался.
Резиденция Миерса разместилась в заброшенном охотничьем домике графини Богарне, за озером Лейкфор, в Сосновой Роще. Она была достаточно проста и уютна, и состояла из коттеджа под номера посетителей и Лечебной Башни. Особняк был выполнен в строгом церковном стиле Сальватского Понтификата, который Флая как-то не сильно устраивал, и он намечал, в перспективе, после притока золота и славы, его небольшую реконструкцию и расширение.
Помимо этого требовалось позаботиться о хорошей защите своего предприятия. На солдат графини сильно рассчитывать не приходилось – у неё своих проблем было достаточно, поэтому Флай решил пригласить на погост некоторых своих друзей странствующих рыцарей, а также нанял неплохое подразделение охраны. Хоть территории графини и были очищены от всяких элементов нечистой силы, но местные мелкопоместные соседи представляли угрозы не меньше. В свете этого, раздражающего присутствия недоброжелателей, громыхнуть мечами и мушкетами имело смысл. Конечно же, можно было привлечь волшебника к этому делу, но волшебник был нужен в первую очередь как лекарь и оздоровительных дел мастер. К тому же он был задействован в очень ответственном и секретном проекте – он занимался разработкой Эликсира Вечной Молодости и Красоты, который не давал покоя умам многим волшебникам последней эпохи.
Для разработки данного алхимического проекта нужны были большие финансовые средства и естественно хорошая лаборатория, на что денег катастрофически не хватало, вследствие чего, требовалось каким-либо образом срочно улучшить своё лечебное дело, либо раздобыть деньги иным способом. Об этом Флай всё чаще и чаще начинал задумываться, и о чем, не переставал напоминать ему волшебник.
Гаюс Элифас Леви – так звали волшебника, был энтузиаст своего дела, имел огромное количество магических артефактов, всевозможных ингредиентов и гримуаров, и неустанно вёл разработки эликсира, требуя от Флая посильного участия. Где он их взял, лучше было не спрашивать, ибо эти знания отдавали могильной сыростью. Темнота этих разработок иногда пугала Флая, и он временами начинал увещевать волшебника продать их за большие деньги, но тот был непреклонен и назидательно капризен.
Все это очень смущало Флая, особенно то, что исследования эти были незаконны и противоестественны его обычной человеческой природе. К тому же, они серьезно, как ему казалось, отвлекали его от своих собственных основных целей и задач. Так что проблемных моментов накопилось предостаточно, и какими ему заниматься в первую очередь было не ясно.
С такими невеселыми мыслями Флай и возвращался в свое поместье, после небольшого вынужденного отсутствия.
Ночь постепенно рассеивала свой сероватый сумрак, и яркое весёлое солнце начинало насыщать окрестности переливающимися лучами света. Защебетали птицы, встречая рассвет. Наступал день.
Скоростной общественный дилижанс Альдженто – Камбрель быстро мчался по наезженному Кровавому Тракту. Новенький и белейший дилижанс сверкал своей чистотой и ухоженностью, а ласковый ветер нежно овевал хмурое лицо Реджинальта Миерса, нашептывая ему о благополучии и успехе сегодняшнего дня, пытаясь развеять его тревожные мысли. Всё вокруг, казалось демонстративно прекрасным, этим чудесным утром и не предвещало ничего плохого.
Получасовая поездка на дилижансе по ухоженным территориям архиепископства сумела оставить приятные впечатления, особенно конечная часть пути, когда по сторонам потянулись стройные ряды Сосновой Рощи.
– Любезнейший, соблаговолите остановиться у моста, – попросил Флай кучера и стал осторожно продвигаться к двери.
У моста, рядом с табачной лавкой, Флая уже поджидал его неразлучный товарищ – ворон Краакс. Он важно прогуливался по резной магазинной вывеске и свысока посматривал на всех. Увидев Флая, он удовлетворённо каркнул и плавно спикировал ему на плечо. Ворон был особенный. Природа сотворила с ним какое-то чудо, и он был не как все – черным, а совершенно белым, за исключением клюва и лапок, насыщенно антрацитовых, контрастно выделяющихся на его белом тельце. Краакс прекрасно знал эту свою особенность и безумно гордился ею, ощущая себя избранным.
– Куррить! – наклонившись, в самое ухо, проклекотал ворон, и немного подумав, добавил. – Сыру купи.
Флай ласково потрепал ворона по загривку и зашёл в лавку купить чего-нибудь себе и ворону. Лавка « У Моста» славилась на всю округу отменным табачком, приятными напитками и прочей снедью и деликатесами. Краакс получил свой кусочек Аквитанского сыра, а Флай упаковку сигар компании Морклис, и оба расположились на пенёчке возле лавки, удовлетворять свои изысканные потребности.
– Что там этот паж Гаюса? – наконец спросил Флай, посматривая в сторону лесной тропинки. – Ты передал ему моё сообщение?
Ворон оторвался от сыра и приложил крыло к уху, пытаясь услышать стук лошадиных копыт. До Лейкфора было не близко, а до Эжвиля и того далече. Паж волшебника – Эмиль Мальк, должен был, уже как полчаса назад, доставить боевого коня Реджинальта Миерса к мосту. А его всё не было. Ворон виновато посмотрел на Флая, а потом приложил оба крыла к своим ушам, пытаясь что-то услышать ещё раз.
– Что на этот раз? Надеюсь, мне не придется лететь до своего поместья на тебе, мой дружочек? – ехидно спросил Флай.
У ворона вдруг неожиданно зачесалось под крылом, и он быстренько спрятал там голову, что-то выискивая, одновременно, как бы невзначай, отодвигая от Флая кусочек сыра, и отодвигаясь сам. Флай с усмешкой, немного понаблюдал за туалетом птицы и многозначительно положил руку на эфес кинжала. От ворона этот жест не укрылся, и он моментально бросился на шею своего господина, громко и жалобно крича.
– О, мой Лорд, мы пропали! Пропали мы! Он попался на её удочку и околдован! Я ничего не мог сделать! Мы пропали! О Горе нам!
Сплёвывая попавшие в рот перья, Флай с трудом оторвал от себя Краакса и уже собирался сделать ему жесткий выговор, когда вдруг из леса появился он – долгожданный паж с конём. Ворон быстренько схватил свой сыр и опять вспорхнул на вывеску, с любопытством смотря вниз в ожидании того, что же последует дальше. Он знал, каков бывает Флай в гневе, и замер, в ожидании ужасающего скандала. Но ожиданиям ворона не суждено было сбыться. Напротив, Флай угостил пажа пакетом разноцветных конфет, внимательно выслушал его, и, улыбнувшись, громко чему-то рассмеялся. Ворон недовольно покачал головой, и, поняв, что ничего интересного не предвидеться, занялся своим сыром.
Тем временем, закончив беседу с пажем, Реджинальт Миерс вскочил на коня и свистнул своему пернатому другу.
– Ты что же, голубь мой белобрысый, не доложил, что меня дожидаются важные персоны?
– Кто это? Где? – вдавив голову в плечи, выдавил из себя Краакс.
– У Водопада Радужных Песен. Весьма милая особа, и ценная, между прочим.
– О, Милорд! – захлопал крыльями ворон. – Это опасная девица! Будьте бдительны! Готовьте мечи и пистоли! Её держит на привязи Страшный Монстр. Она приманка для Вашей Милости. Бедный Мальк попал в сети ее колдовства и вводит вас в заблуждение. Но, я-то вижу подноготную всего и вся!
– Всё-таки надо тебя выкрасить в чёрный цвет! Гаюс изобрёл несмываемые чернила! Наверно по твою душу?
– Да, Я! – возмущенно крикнул ворон. – Белый и пушистый! Каааар!
Краакс возмущенно задрал свою головёшку, демонстративно повернулся к людям спиной, и, взмахнув, крыльями, полетел в сторону Эжвиля.
До водопада было не больше полумили, но Флай не спешил. Не часто простым смертным выпадала удача, или неудача, на подобные свидания. Дело было весьма и весьма деликатным, ответственным и щекотливым, а Флай, как назло, оказался сегодня не при параде, и это его начинало беспокоить – как он будет выглядеть в глазах столь великой особы, удостоившей его чести общаться с ним?
Нервная дрожь постепенно охватывала его, и по мере приближения, он невольно начал замедлять шаг своего коня. Сигары нисколько не успокаивали, а только усиливали возбуждение и дискомфорт в душе. Мальку же, напротив, не терпелось. Он то и дело обгонял своего господина, убегая далеко вперёд, а потом ожидал его, нервно теребя перевязь своей походной сумы.
Наконец, показался водопад и небольшое озерко перед ним. В этот раз что-то было странное в этом водопаде. Миерс сначала не понял что, и только спустя некоторое время осознал – не было слышно грохота падающей воды, вокруг стояла полная и сплошная тишина, исходившая от берега озера, из того места, где стояла неизвестно откуда взявшаяся большая белая ротонда.
Красивейшая и роскошнейшая женщина сидела в центре беседки, на большом возвышающемся кресле и ласково поглаживая большую коричневую змею, поила ее из своей чаши. Да, без сомнения, это была Она – Богиня Салюс.
Флай остановился от нее на почтительном расстоянии, спешился, и, сделав несколько неуверенных шагов, преклонил колено. Не смея нарушать тишину и покой, идущие от Богини, он, потупив взор, ждал ее волеизъявления.
Умиротворенное кормление длилось недолго, и, насытившись, змея свернулась клубочком на коленях Богини. Вдоволь налюбовавшись своей подопечной, Салюс, наконец обратила внимание на человека.
– Сколько изящества, грации и красоты, – мелодично пропела Богиня. – Ты не находишь ее великолепной, мастер Миерс?
Флая слегка передернуло – он не любил змей. Богиня это знала, и лукаво улыбнулась. Её глаза заблестели озорством.
– Вы посылали за мной, Богиня, – не смея поднять глаз, пробормотал Флай.
– У тебя прекрасный паж. Он достойно выполнил моё поручение. Я дарую ему крепкое здоровье. И да не познают его тело всякие болезни. Да, я хотела поговорить с тобой. Я ведь давно за тобой наблюдаю, за тобой и твоей компанией. Встань и подойди ко мне!
Миерс поднялся и приблизился к ротонде, опасливо поглядывая на змею и Богиню.
– Не думал, что моя скромная персона заинтересует Вас.
– Я это заметила! За последние тридцать лет ни одной благодарственной молитвы в мою честь!
– Что поделать. Я атеист.
– Скорее ты неблагодарственный наглец, – не то сурово, не то надменно промолвила Салюс.
– Я был в неведении о вашем существовании! – Флай почувствовал нечто недоброе в словах Богини и начал беспокоиться. – Я считал, что вы плод воображения людей! Но теперь я вижу, что вы есть! И уверяю! Теперь все будет по-другому!
Салюс испытующе посмотрела в глаза человеку и снисходительно улыбнулась, мгновенно познав всю его сущность.
– Мастер Миерс! – Четко и назидательно сказала Богиня. – Я долгое время была рядом с тобой, поддерживая твое здоровье! Теперь время платить по счетам, если не хочешь чтобы я отвернулась от тебя и отдала в лапы других богов!
Флай резко похолодел, почувствовав, как здоровая жизненная сила начала постепенно покидать его. В душу стала закрадываться паника. Он явно был не готов к подобному повороту событий.
«О Боги, где ваша доброта, забота и участие в судьбе людей!?» – мелькнуло в его голове.
– Да! Мы добрые и заботливые, – нежно проговорила Салюс. – Поэтому мы всегда даем людям шанс, если они не настолько глупы, чтобы отвергнуть его!
– Что я должен сделать? – прошептал Флай, уже готовый пасть ниц от недостатка силы.
– Прежде всего, присядь рядом со мной. Тебе станет легче, мастер Миерс.
Салюс немного отодвинулась, давая место человеку, и величественно подняла свою чашу вверх, произнося какие-то древние слова силы, которые Флай уже слышал с трудом. Ему вдруг настолько стало невыносимо худо, что он уже был на пороге бессознательного состояния бытия. Внезапно все прояснилось, и он почувствовал во рту и внутри себя благотворную жидкость с запахом райских полей и лугов, которая стремительно стала наполнять каждую клеточку его тела бурными потоками жизни. Ледяной холод смерти, тоска и отсутствие силы исчезли без следа, и, прозрев, Флай с жадностью стал пить чудотворный напиток из целебной чаши Богини Салюс.
– Как ты себя чувствуешь, милый Флай? – с заботой спросила Богиня.
– Великолепно! Нет! Шедеврально! – воскликнул тот.
– Вот видишь! Мы действительно добры, заботливы и можем многое. Я могу вернуть тебе здоровье, силу, и как следствие этого, успех во всех твоих делах. Но, увы, мне! Как это ни прискорбно, я не могу вернуть людям молодость и красоту! – Богиня с печалью посмотрела на Эмиля Малька, который в блаженной истоме растянулся на цветастой лужайке и пребывал в своих детских грезах.
– Так вот я здесь зачем!? – рассмеялся Флай, упиваясь своим обновленным состоянием мощи и несгибаемого здоровья, которое прямо-таки разило от него за версту.
– Ты догадлив, – улыбнулась Салюс.
– Вы и в самом деле верите этому старому пройдохе Гаюсу!? Все его опыты – бред и безумие. Пятьдесят лет жизни впустую. Ничего у него не выйдет.
– У Вестимлянских Фей же, вышло, и теперь они правят миром и наслаждаются вечной молодостью наравне с богами.
– Я знаю их историю. У них ушла тысяча лет и тысячи жертв на свои безумные эксперименты. У нас нет всего этого богатства.
– Зато у вас есть другое, – Салюс достала флакон темного стекла и направила его на солнце. Внутри флакона, как искра света, сверкнула капля изумрудной жидкости. – Всего одна капля Эликсира Вестимлянских Фей, но как много она даст твоему другу алхимику.
Флай зачарованно посмотрел то на эликсир, то на богиню. Масса всевозможных мыслей заметалась в его голове, одна противоречивей другой, пока прагматичная меркантильность не оформилась одной ясной мыслеформой, но Салюс, все, прекрасно поняв, опередила его.
– Я обеспечу финансирование вашего предприятия, и даже более того, снабжу верными и надежными помощниками. Точнее помощницей. Не так ли милая Шэпейра?
Салюс чуть ли не поцеловала свою змею и бережно опустила ее на мраморный пол ротонды. Та поползла кругом, и стала вертеться в странных замысловатых пассах своего гибкого тела, на глазах увеличиваясь в размерах и трансформируясь. Все произошло настолько быстро, что Миерс не успел даже глазом моргнуть, как перед его удивленным взором предстала женщина невероятной красоты и притягательности.
– Шэпейра будет помогать вам, и исполнять любые прихоти. Только ради всего святого, не целуй ее в губы.
Шэпейра звонко рассмеялась и показала Флаю язык. На мгновение тому показалось, что ее язык раздваивается на конце. Но это только на мгновение, и только показалось. Флай нервно вытер вспотевший лоб, и сделал пару судорожных глотков из чаши Салюс.
– Не бойся, мастер Миерс. Ты понравился Шэпейре, и теперь я спокойна за исход нашего предприятия.
– Нашего? – поперхнувшись, переспросил Флай.
– Конечно! Моё Благословение кое-чего стоит, и его стоимость – ваш успешный результат. Пора закрывать неприкасаемую монополию Вестимлянских Фей.
– Понятно, – уныло протянул Флай. – Надеюсь, нам позволят немного распорядиться этим успешным результатом?
– Надейся. И не думай, что Надежда – первый шаг на пути к разочарованию. Всё далеко не так. – Богиня встала, давая понять, что переговоры закончены. – Не доверяй никому, даже себе. Только Шэпейра спасет и убережет вас от опасностей. А уж их будет предостаточно.
Женщина-змея, шелестя своим вызывающим чешуйчатым одеянием, подошла к Богине, и, взяв у неё флакон с эликсиром, на прощание обняла её. Спустя мгновение, Богиня Салюс и её белоснежная мраморная беседка исчезли, а вместе с ней и флюиды райского бытия. На том месте, где только что была Богиня, появился, приятно сверкающий золотым орнаментом, ларец, доверху наполненный монетами и бриллиантами. Салюс держала свое слово, и взялась за дело основательно и всерьез.
Мир вновь обрушил на людей свои привычные звуки, и Мальк как ужаленный вскочил на ноги, дико оглядываясь по сторонам. Флай нервно вздрогнул, осознав в какую историю, он попал, и, опустив руку на рукоятку меча, оценивающе стал разглядывать новоявленную девицу.
– Может мне стоит попозировать? – непринужденно ответила Шэпейра, и стала поворачивать человеку свои, изящной формы, прелести. – У меня идеально-безупречная фигура!
– Фигура-то идеальная. А душа?
– Естественно змеиная! Что за вопрос?
– Ну-ну. И обратно в змею также можешь превратиться?
– Конечно. Легко. Любых видов и размеров. Показать?
– Нет! Нет! Только не сейчас! – резко выкрикнул Флай, сделав шаг назад и предостерегающе выставив перед собой руку.
В этот момент к ним приблизился Эмиль Мальк, растерянно поглядывая то на женщину, то на своего господина.
– Милорд, я что-то пропустил? Что это за прекрасная леди? – паж снял, берет, и отвесил женщине галантный поклон.
– Какой прекрасный мальчуган! Люблю мальчиков! Реджинальт, представьте же меня этому славному юноше!
– Конечно, – Флай немного замялся. – Только вот, как бы, это вас, представить?
– Ну, конечно же, представлять меня очень долго и нудно! Я ведь особа Королевских кровей. У меня много титулов и всего такого прочего и длинного. Можно, конечно же, все немного упростить, называя меня коротко и ясно – Принцесса Шэпейра Шерикш. Но так как я здесь немного с неофициальным визитом, милейший Мальк, то зови меня просто – Шэпейра, без принцессы. Но помни! – она слегка погрозила своим длинным изящным пальцем. – Я Принцесса!
– Судя по всему, вы в хорошем расположении духа, принцесса. Это радует.
– Конечно, барон. Я же чувствую, как вы боитесь. И это мне безумно нравится.
«Вот подсунула змеюку!» – раздраженно подумал Флай, и слегка склонив голову, ответил. – Это благоговейный трепет уважения пред столь высоким саном. Но нам, пожалуй, пора. Мальк, забирай ларец, и иди к лошади.
– Не будете пересчитывать, и пробовать денарии на зуб? – осведомилась змея.
– Я доверяю богиням и змеям. Надо быстрее выбираться отсюда, не ровен час, объявиться еще кто-нибудь. Да и дела, заботы заждались.
– Да уж. Дел у нас и впрямь многовато, – Шэпейра улыбнулась самым очаровательным образом. – Я думаю, мы с вами подружимся. Вы мне нравитесь.
– Как мило звучит. Я нравлюсь богине, нравлюсь змее. Надо полагать не в качестве вкусного сытного обеда?
– Вовсе нет, милый Флай! Я сижу исключительно на молочно-яичной диете, – Шэпейра грациозно прильнула к рыцарю и, положив руку на его сердце, тихо и нежно зашептала ему в ухо. – Не бойся. Лишь иногда, свернувшись клубочком, я буду греться на твоей мужественной волосатой груди.
– Какая гадость! – Миерс с нескрываемым отвращением резко отстранился от змеи и решительно зашагал к своему коню. – У нас сугубо деловые отношения! Не более того!
– Как знать, как знать, мастер Миерс! Я буду ждать вас в Эжвиле. Мне не терпится поболтать с вашим Великим магом Гаюсом. Поэтому я вас оставлю, и поспешу к нему, как только это возможно.
Шэпейра бросилась на землю и, превратившись в черную маленькую гадюку, скрылась в ближайших кустах. Флай поспешно перекрестился и сплюнул через левое плечо. С исчезновением Шэпейры, ему как-то сразу, стало легче дышать. Мальк, тем временем привязал золотой ларец к седлу коня и накрыл его походным плащом.
– А где прекрасная леди? – спросил он, подошедшего барона. – Я опять что-то пропустил?
– Она не леди, и не прекрасная. Когда вернемся в поместье, заведи себе прекрасную мангусту, и мне заодно. Может спать спокойнее будет. – Флай проверил поклажу и забрался на коня.
– Вы что-то не договариваете, милорд.
– Эта Шэпейра – змея. Держись от нее подальше. И не вздумай ее прикармливать молоком и яйцами. Не смотри ей в глаза, и не слушай ее речей. Все понятно?
– Да, милорд. А где она будет жить?
– Надеюсь в спальне Гаюса. Старому отшельнику ее общество пойдет на пользу! – Миерс расхохотался. – Уж они-то найдут общий язык. Он просто обожает всякую рептилеобразную гадость.
– Я тоже, – вздохнул Мальк.
– Идиоты! – только и смог прошептать Флай и тронул коня в сторону своего поместья. – Может сдать вас всех инквизиции, и жить спокойно?
– Богиня расстроиться, – опечалился Мальк.
– Это да! – ухмыльнулся Флай. – Зато костерчик будет знатненький! Как в старые добрые времена.
– Не надо так шутить, милорд. Ваши шуточки порой нагоняют ужас.
– Ладно, уж! Ужас нагоняют ваши с Гаюсом опыты! Беги коротким путем и постарайся предупредить его. Пока эта гадюка ползет, может, успеешь.
Флай пришпорил коня и поскакал к основной дороге, ведущей к городу на горе – Сайбраксу, а уже оттуда в Эжвиль. Мальк же помчался к поместью через Забытое Ущелье. Сверху на них смотрели белоснежные облачка, которые под воздействием ветра зашевелились, превратившись в красивые черты лица Богини Салюс. Со слегка укоризненной улыбкой она смотрела в спину Реджинальта Миерса, с заботливой материнской нежностью на Эмиля Малька, и с надеждой, на свою любимую Шэпейру. Боги всегда все видят со своих очаровательных небесных вершин, и неуклонно следят за развитием запущенных ими событий.
ГЛАВА 2. ЭЖВИЛЬ – МУТНЫЕ ОБНОВЛЕНИЯ
Славный город Сайбракс некогда был великолепием и опорой графства Овленс, полный бурной жизни и процветания. Но, увы, политика внесла серьезные перемены в жизнь общества, заставив его менять свои приоритеты, и оставив Сайбракс, и рядом стоящий, Теалбург на попечение милостивой судьбы спокойствия, охранять мост через Озерный Каньон, который по-прежнему оставался важным стратегическим объектом и портом речного сообщения.
И если раньше, все это барона Реджинальта Миерса раздражало, то теперь уже не интересовало, как и начинавший, ему надоедать доморощенный курортный пансион. В свете последних событий он ощущал себя в более чем высоком положении и теперь уверенно строил агрессивно оппортунистические планы на будущее. Тем более что с таким запасом золота и бриллиантов строить можно было все, что угодно.
Поместье Эжвиль располагалось на плато Разлома, немного выше и восточнее Сайбракса, в Сосновой Роще, на берегу Чистого пруда, питаемого подземными источниками. Горный воздух, ароматы соснового бора, и, несомненно, целебная сила источников, привлекли в Эжвиль немало аристократов, желающих подкрепить свое здоровье. Последними визитерами Эжвиля были, средних лет графиня Шамплене со своими двумя дочерьми, которая имела виды на какие-то туманные намеки Гаюса Элефаса Леви относительно своего возраста. Старый волшебник втирал ей, неизвестной природы мази, в тело, и заклятия в мозги, убеждая ее в том, что она значительно помолодела и похорошела, выуживая из ее кошелька немалые суммы денег. Теперь же со спокойной совестью можно было закончить с этим недостойным поведением, очистить поместье от посторонних людей и глаз, и заняться настоящим делом.
Барона не было в поместье две недели, как раз по причине визита графини Шамплене, с ее томными романтическими воздыханиями на его счет. Но Миерс жил в соответствии со своей верой, любовью и моралистическими принципами, и едва графиня переступила порог его поместья, как он тут, же откланялся и отправился в замок Дефильсе, своей любимой жены Аделины Гранты Дель Фанты Де Миерс.
Конечно же, от этого назойливого романтизма так просто было не отделаться, и вот теперь он был вынужден вернуться в Эжвиль, поскольку у графини возникли к нему какие-то якобы неотложные вопросы и предложения. «Наверное, дама и впрямь помолодела, и гормоны ударили ей в голову», – подумал барон, когда покидал замок Дефильсе.
После таинственной встречи у Водопада Радужных Песен, он уже успел забыть про романтизм Шамплене, и погруженный в сладкие мечты о будущем, не обратил внимания, как мимо него проехала весьма и весьма знакомая карета с вензелями графского дома Шамплене.
– Барон Миерс! – как бичом, хлестнул его знакомый резкий женский голос в спину.
Флай резко развернулся и, увидев строгие, недовольные лица, чертыхнулся, и быстро придя в себя, подъехал к карете.
– Графиня! – удивленно развел руками барон, почтительно снимая шляпу – Какими судьбами? Вы же хотели еще ненадолго задержаться?
– Это невероятное бесстыдство с вашей стороны, барон! Такого хамского отношения к себе, мне еще не приходилось испытывать! Не думайте, что за меня некому постоять! Вы мне очень дорого заплатите! Очень!
– Простите, любезная графиня, но я не понимаю, – начал было оправдываться Миерс, но Шамплене резко захлопнула перед ним окошко кареты.
– Пошел! – крикнула она кучеру, раздался удар хлыста, и карета понеслась прочь. – Мерзавцы, я с вами рассчитаюсь.
Флай понял, что Шэпейра уже в Эжвиле и с завидной рьяностью приступила к выполнению своей миссии, причем не самым политически корректным образом – ибо ему, в подобном раздраженном состоянии, графиню еще не доводилось видеть. Нужно было срочно торопиться, и Миерс галопом помчал своего коня. Спустя десять минут показалась решетчатая ограда поместья и распахнутые настежь ворота. Барон влетел в них, поднимая клубы пыли и резко натянул поводья. Конь дико заржал и встал на дыбы, едва не сбросив седока на землю.
– Смирна-А-А! – прогремел зычный голос капитана Брикса. – Равнение на право!
Во дворе поместья, вдоль парадной аллеи, ведущей к главному входу, выстроился почетный караул из двадцати мушкетеров в соответствии с уставом и артикулом приема почетных гостей. Печатая шаг, к барону промаршировал капитан Брикс и, выпучив глаза, громко, во весь голос отрапортовал.
– Милорд, за время вашего отсутствия происшествий не произошло! Дежурный по караулу, капитан Брикс!
Флай замер в седле, подозрительно разглядывая команду своих наемников, которые будучи у него на службе, никогда не занимались подобного рода экзерцициями. Все это явно попахивало чужеродным вмешательством и требовало срочного принятия адекватных мер. Наемники как будто сами не свои, стояли вытянувшись по стойке «Смирно», не смея шевельнуться.
– Вольно, – пробормотал Флай, начиная понемногу злиться на незваную гостью.
– Вольно! – зычно гаркнул Брикс.
– Брикс, через часок зайдите ко мне, и мы потолкуем о дисциплине в рядах моих наемников. И, главное! От кого она должна исходить. А пока всем штраф в половину месячного оклада. И еще раз выстроите мне тут армейский караул, всех отправлю служить в Папскую Гвардию к Чертовой матери!
Барону не терпелось разыскать Шэпейру и вылить на нее все свое скопившееся негодование, но прежде всего надо было позаботиться о своем сокровище. Ларец оказался невероятно тяжелым, и Флай с трудом дотащил его до своего тайника, спрятанного от посторонних глаз за стеной большого роскошного камина в спальной комнате. Считать деньги было некогда, и как следует их, прибрав, он уже собрался было уходить, как вдруг занавески на окне зашевелились, и из-за них выглянул ворон Краакс.
– Я бы категорически рекомендовал захватить свой заколдованный меч! – назидательно сказал Краакс.
– Ага! Ученая птица! Все подглядываешь, да подслушиваешь? Признавайся, что здесь произошло и где эта мерзкая гадюка?
– Прямо по коридору будет выход в башню, и лестница приведет на третий этаж. Вся эта мерзкая компания в комнате Гаюса.
– Ты очень конкретно подробен Краакс! Это мой дом и я знаю, где комната Гаюса! С тобой все в порядке?
– Со мной да, а с вами не знаю. Пожалуй, мне придется подыскать другое пристанище. Как то здесь стало неуютно. Некие новоявленные особы мне неприятны.
– Перестань! Я сейчас все поставлю на свои места! – Флай вернулся к тайнику и достал оттуда свой заколдованный меч. – Сиди здесь и никуда не уходи.
Через минуту дверь в покои Гаюса с грохотом распахнулась и в комнату, как ураган, ворварвался барон с мечём на перевес. На него никто не обратил никакого внимания. Гаюс, Мальк и Шэпейра сидели за столом в состоянии благоговейной эйфории. Шэпейра блаженно зажмурив глаза, нарочито фривольно водила языком по тарелке полной молока, издавая звуки восхищенного наслаждения. Гаюс и Мальк, умиротворенно смотрели на нее, полные счастливого почитания ее великолепной персоны. Без всякого сомнения, оба были по уши влюблены в нее.
Флай подскочил к столу, что было сил, ударил по нему кулаком и свирепо заорал.
– Кто хозяин в этом доме? Что здесь за самоуправство?
Но ничего не изменилось – все продолжали оставаться в том же, блаженном состоянии небытия. Тогда, недолго думая, барон рубанул, мечем по тарелке – та с грохотом разлетелась в руках женщины на кучу осколков, обдав всех брызгами молока.
– Флай, дружище, надо быть осторожным! Так можно и поранить леди, – первым очнулся Гаюс.
– Действительно! – обиделась Шэпейра и откинулась на спинку кресла, надув свои пухленькие губки. – Это вульгаризм, не достойный звания благородного рыцаря!
Эта фраза разозлила барона еще больше. Он стремительно подошел к Шэпейре и приставил меч к ее горлу. Волшебная сталь от соприкосновения с кожей рептилии стала краснеть и накаляться. Змея зашипела от боли и дико закричала.
– Я чую кровь своих родичей! Убери его прочь! Мне больно!
– Еще бы! – зло ответил Флай. – Не одна гадкая тварь пала под ударами этого меча!
– Флай, Флай! – закричал Гаюс. – Ты делаешь ей больно! Остановись же!
– Еще чего! – барон сильнее надавил меч. – Кто хозяин в этом доме, змея?
– Ты, ты, ты, милорд! – корчась от боли, прошипела Шэпейра. – Убери же его!
Флай с усилием оторвал меч от Шэпейры, колдовские чары которого, почуяв змеиную сущность, уже начали жаждать крови и плоти змеи.
– Ах, ах, ах! – сокрушался волшебник. – Испортили такую нежную бархатистую кожицу! Как такое возможно?! А у меня нет заклятья против ран такого меча!
Шэпейра жалобно всхлипывая, мочила шею разлитым по столу молоком и медленно приходила в себя. Гарь горелого мяса быстро улетучивалась, и ожог постепенно начал заживать и сходить прочь. Мальк схватил свой платок и, макая его в молоко, стал делать Шэпейре примочки.
– Что ты наговорила графине Шамплене? – начал допрос барон. – Она бежала отсюда как ужаленная!
– Ничего. Я просто плюнула ей в лицо. Вы ведь все хотели от нее избавиться.
– О, мой Бог! – завопил Флай, схватившись за голову. – Ты плюнула в нее своей ядовитой слюной! Что же теперь будет?!
– Ну, она не слишком гигиенично вытиралась, – равнодушно проговорила Шэпейра. – Наверное, издохнет через час, полтора, и больше не будет вам докучать. Вот видишь, какая я умница, а ты меня изничтожить хотел!
Гаюс с Флаем побелели как мел, а у Малька выпал платок из рук. Шэпейра недоуменно на них посмотрела.
– Что-нибудь не так? – осторожно спросила змея.
– А говорят змеи умные и дальновидные, – разочарованно покачал головой Гаюс.
– Это те, которые сами по себе, а не прихвостни всяких Богов, – ответил ему Флай. – Гаюс, неси самое сильное змеиное противоядие. Я попробую догнать их. Мальк, седлай моего лучшего скакуна. Шэпейра, ты отправишься в темницу, и будешь ждать там моего возвращения.
– Да перестань, милый Флай, – Шэпейра уже пришла в себя и немного взбодрилась. – Ничего с ней не случиться. Если хочешь, Салюс позаботится о ней.
– Я лично провожу тебя в твои темничные покои, где у тебя будет два выбора. Либо ждать моего возвращения, либо превратившись в гадюку, бежать отсюда, если получится.
– Понятно. Ну, раз это окончательный вердикт, то надеюсь, меня будут хорошо кормить молоком и сырыми яйцами в этой вашей темнице?
Миерс схватил Шэпейру за руку и грубо потащил вон из комнаты и далее вниз по лестнице.
– Я не успеваю за тобой Флай! Можно помедленней! Здесь слишком крутые ступеньки! – то и дело причитала Шэпейра.
– У меня нет времени сюсюкаться с тобой, мерзкая змея! – вновь перешел на крик Миерс. – Если графиня умрет, и я не успею с противоядием, нас всех живьем сожгут в этом чертовом поместье!
– Почему? – ошарашено спросила та.
– Потому что ее брат самый ужасный инквизитор во всей Аквитании, дура ты ползучая! И нам не избежать костра!
– Прости. Я не подумала.
– Прощу, если все обойдется.
Подземелье Эжвиля было подземельем только на словах. На самом деле, во времена строительства поместья, ему отводилась роль винного и продуктового погреба. Флай не успел еще переоборудовать его в темницу, и там по-прежнему хранились вина и продукты. Лишь одна комнатушка была зарезервирована под каземат, узкая и тесная, с маленьким зарешеченным окошком, под самым потолком.
Флай открыл решетку каземата и затолкал туда Шэпейру. Навесив большой амбарный замок на засов, Флай развернулся, собираясь уйти, но вдруг оглянулся и пристально осмотрел пленницу.
– Если я не успею, мне придется выдать тебя инквизитору на растерзание.
– Это мы еще посмотрим, – усмехнулась Шэпейра.
– Я обманул тебя. Каземат заколдован, и тебе не выбраться отсюда. При попытке бегства, колдовские чары задушат тебя.
– Флай, это шутка?
– Нет. Я никогда не шучу. Помолись своей Салюс, чтобы я успел спасти графиню Шамплене. Впрочем, в любом случае твоя судьба незавидна. Графиня не простит тебя. – Миерс развернулся и быстро зашагал прочь из темницы.
– Флай – надрывно кричала Шэпейра ему вслед. – Ты не сдашь меня ей! Салюс проклянет тебя! Салюс накажет тебя!
Во дворе Флая уже ждали. Мальк держал под уздцы коня и о чем-то препирался с Крааксом, сидящем на луке седла. Чуть поодаль, волшебник давал наставления пяти конным карабинерам, одетым в полное боевое снаряжение.
– Это еще зачем? – указав на них, крикнул барон.
– Небольшой отряд, хорошо подготовленных воинов никогда не помешает, – назидательно ответил Гаюс, и вручил Флаю флягу с целебным раствором. – Каждые полчаса надо давать графине три глотка и смачивать пораженные участки кожи. Я бы сам поехал, но сегодня годы у меня не те.
– Ладно, – кивнул Флай и забрался на лошадь. – Что ты скажешь Краакс?
– Я быстро разыщу графину. Лучше всякого сокола, – ответил тот, и, взмахнув крыльями, стремительно поднялся высоко в небо.
– Что будешь делать Флай? – поинтересовался Гаюс.
– Привезу графиню сюда. Ты наложишь на нее и ее дочерей заклятие забвения, и уж тогда пусть катятся отсюда ко всем чертям.
– А если опоздаешь?
– Я не привык опаздывать.
– Ну-ну. Я присмотрю за Шэпейрой.
– Лучше займись ее эликсиром.
– Каким эликсиром? – не понял Леви.
– Шэпейра отдала тебе эликсир?
– Нет, ничего не давала.
– Ну, так забери его, – нагнувшись к самому уху волшебника, барон тихо прошептал ему что-то, и, выпрямившись, громко скомандовал наемникам. – За мной!
Отряд сорвался с места и галопом помчался по дороге к Сайбраксу. Гаюс с Мальком немного проводили его глазами, и, неспеша, побрели в подземелье, к Шэпейре. Они нашли ее там же, где ее оставил Флай. Она стояла как вкопанная, без движения, с замершими и уставившимися в одну точку глазами. Гаюс немного кашлянул, прочищая горло, и подойдя вплотную к решетке, заговорил.
– Нехорошо все немного получилось. Но все образумится и встанет на свои места.
– Меня сожгут? – неестественно холодным, отстраненным голосом прошептала Шэпейра.
– Не стоит так драматизировать.
– Рыцарь сказал, что передаст меня в руки инквизиции.
– Ты не знаешь Флая, – мягко проговорил волшебник, внимательно осмотрел каземат, и, сделав глубокий вдох и выдох, на задержке дыхания, превратившись в дымчатый фантом, прошел сквозь решетку двери. Оказавшись в камере, он вновь вернул свою материальную форму, присел на деревянную лавку, и жестом пригласил женщину сесть рядом с собой.
– Ты хочешь меня утешить или дать ложную надежду, Гаюс?
– Я так полагаю, ты попала сюда по его согласию, – начал волшебник. – Значит ты гостья, друг, и тебе ничего не может угрожать.
– Конечно, он согласился. Иначе и быть не могло. Только почему я взаперти?
– Это для всеобщего блага и безопасности. Скоро Флай вернется и отпустит тебя.
– А почему бы этого не сделать тебе?
– Потому что здесь он хозяин, а я его гость, и я не могу менять или переиначивать его распоряжения.
– Хорошо, – тихо проговорила Шэпейра и пристально посмотрела на волшебника. – Но ты ведь пришел не за этим, а вот за этим, – она достала флакон с эликсиром и показала его Гаюсу.
– Ты должна была его передать мне. Разве не так?
– Так, – согласилась женщина. – Я не успела. А теперь и не знаю, стоит ли это делать.
– Наверно стоит. А иначе ради чего ты здесь?
– Чтобы править миром, – невесело расхохоталась Шэпейра, и прильнула к груди волшебника.
Перед его глазами пробежала какая-то странная мутноватая рябь, и он вдруг почувствовал себя связанным по рукам, а затем, и ногам. Ему стало тяжело дышать, он хотел что-нибудь крикнуть, позвать на помощь, но тут он увидел перед своим лицом оскаленную морду огромной королевской кобры, и ядовитые клыки, торчащие из ее пасти. Гаюс, что было сил, завопил от ужаса и боли и, выкрикнув заклятие перемещения, исчез из камеры заточения вместе с обвившей его тело змеей. Мальк, видя все это, от страха потерял сознание, и рухнул в глубоком обмороке на каменный пол. Вихрь перемещения затушил лампу, и подземелье опустилось в холодный, вязкий полумрак.