Сейф с желаниями

Лейтенант Игнатьев смахнул со лба пот и закрыл папку. Все, очередное дело завершено. Типичное самоубийство. Запутанное, как и все самоубийства. Некто Петров вывез себя в багажнике в лес и застрелился. Три выстрела в спину и контрольный – в затылок. Очень жестокое самоубийство! Ладно б этот чертов Петров просто застрелился – он после этого еще и пистолет умудрился куда-то спрятать! Вот такое запутанное самоубийство.

Но Василий не зря погоны получил. Он сразу смекнул, что жертва использовала инновационный пистолет из наномолекул, который самоликвидировался!

Вообще, работа оперуполномоченного достаточно скучна и однообразна. Ни единого стоящего преступления! Сплошные самоубийства. Тот себя ножом тридцать раз пырнул, этот, сиганув на дорогу на зеленый сигнал светофора, сбил собой машину прокурора. Скукота!

Что больше всего бесило Игнатьева – беготня. Постоянно приходилось бегать в соседний кабинет, чтобы убирать папки с делами в сейф начальника. Нет, у лейтенанта был и собственный сейф – старый, советский, выкрашенный коричневой половой краской. Проблема в том, что ключи от него потеряли тогда же – при коммунистах. Так что сейф еще с брежневских времен стоял надежно запертый на единственный замок.

Несмотря на все просьбы и жалобы начальство отказывало в выделении нового сейфа в кабинет подчиненного. По нормативам сейф должен быть! Одна штука. И фактически – он был. Одна штука. А что ключи просрали еще до того, как полимеры просрать успели – это дело десятое.

Полицейский поднялся с кресла, намереваясь отнести, как обычно, папку в кабинет начальства и закрыть дело в сейфе, но передумал. В конце концов! Сколько можно-то!

Нет, пора проявить оперскую смекалку!

Достав телефон, Василий нашел номер службы вскрытия замков.

Минут через тридцать позвонили из дежурки:

– Игнатьев, к тебе тут какой-то мастер. Пропустить?

– Пропускай, – распорядился лейтенант.

Еще некоторое время спустя в кабинет вошел мужик в спецовке и металлическим ящиком с инструментами. Наметанный глаз Василия сразу определил – статьи 139, 158 УК РФ. Скорее всего, еще и 161 УК РФ, но это давно было, еще по малолетке.

– Что, – улыбнулся мастер. – Снова с наручниками игрались, да ключи потеряли?

– Нет, – покачал головой опер, указывая на сейф. – Тут все серьезнее…

– Это да, – одобрительно цокнул языком слесарь. – Вещь серьезная. Сейчас таких не делают…

– Сам знаю, что не делают, – огрызнулся Василий. – Открыть можешь?

– Ну… тут попыхтеть придется, – вздохнул мужик.

– Так пыхти давай!

Недовольно поморщившись, матер расположился у сейфа. Постелил тряпочку, разложил на ней инструмент. Долго всматривался в замочную скважину, подсвечивая фонариком.

– Ты его – что, взглядом, что ли, открываешь? – раздраженно буркнул Игнатьев, закуривая.

– Сейчас все будет, гражданин начальник, – пробубнил мужик. – Курить можно?

– Нет, нельзя!

– Но вы же курите!

– А я ни у кого не спрашиваю!

Снова скорчив недовольную гримасу, специалист взялся за отмычку, пошерудил ею в замке, прислушиваясь. Нет, не подходит. Достал другую отмычку, вставил ее в замочную скважину и долго сосредоточенно водил щупом, закусив от напряжения верхнюю губу. Удовлетворившись, мужик вытер потную ладонь об штанину, засунул в скважину причудливо изогнутый крючок и… и замок сдался с громким щелчком!

– Готово, гражданин начальник, – засиял мастер. – С вас две пятьсот.

– Сколько? – подпрыгнул лейтенант. – За десять минут работы? Не много ли берешь?

– Ладно, – махнул рукой медвежатник. – Для родной милиции сделаю скидку – две тысячи ровно.

– Так-так-так, – забарабанил пальцами по столу полицейский. – А это у тебя что там такое? Отмычки? Устройства для негласного доступа в помещения! Знаешь, на сколько это тянет?

– Вы ж сами меня вызвали… – опешил мужик. И поспешно добавил: – … гражданин начальник.

– Во-первых, пока тебя только пригласили. Если б я тебя вызвал – ты б уже сидел к батарее пристегнутый. А, во-вторых, если б я тебя попросил человека убить, и ты б убил – ты б точно так же ответил бы? Я не сам убил, меня попросили?

– Нет, но…

– До свидания, гражданин.

– До свидания, – буркнул слесарь, собирая вещи.

Дождавшись, пока назойливый посетитель покинет кабинет, кстати, не поблагодарив за подаренную свободу, Василий, довольный проявленной оперской смекалкой, забычковал сигарету в пепельнице и подошел к железному ящику. Два года мучений, а делов-то было! Тьфу!

Радостно потерев руки, Игнатьев повернул ручку и потянул на себя дверцу сейфа…

Там, внутри, лейтенант ожидал увидеть покрытые плесенью папки старых дел, какие-нибудь забытые вещдоки, на худой конец – пустоту. Но вовсе не то, что он увидел!

На нижней полке была оборудована кухня. Самая настоящая кухня, только кукольных размеров. Плитка, шкафы, стол, табуретки. С этого импровизированного первого этажа на вторую полку вела лестница. И уже тут, на верхнем этаже, расположилась жилая комната – гардероб, вешалка, трюмо с зеркалом, полки с книгам и кровать, в которой храпел мужик с рыжей бородой. Все – тоже крохотных, кукольных размеров.

– Извините, – растерянно пробормотал офицер, осторожно, чтобы не разбудить человека.

Хотя… какой, к черту, извините? Его, Василия, кабинет, его, Василия, сейф! Это что за наглость такая, кто там устроился?

Вновь распахнув дверь, полицейский еще раз осмотрел внутренности железного шкафа. Теперь он заметил картины на стенах и одежду, аккуратно свернутую на стуле. Миниатюрный жилец все так же мирно посапывал во сне.

– Эй, мужик, – позвал его опер. – Мужик, ау!

– Что? – вздрогнул, открывая глаза, бородач.

– Ты кто, мужик?

– Бардак! – неожиданно вскочил с койки карлик. – Беспредел! Тебя стучаться-то не учили?

– Извините, – повторил Игнатьев, захлопывая сейф.

Бред какой-то! Это… это что еще такое происходит? Откуда там, в запертом на долгие годы сейфе, мог взяться живой человек? Крохотный, но живой! Почудилось, что ли?

Опасливо отодвинувшись, лейтенант потянулся к телефону.

– Славка? – произнес он в трубку.

– О, привет, Васян!

– Славка, слышь… ты коньяк вчера где брал?

– Как – где? В магазине!

– Точно не у нас, в отделе, из конфиската тиснул?

– Гонишь, что ли? Нахрен это палево! Серега после того конфиската три дня чертей гонял!

– Ага, – кивнул опер. – И я про то же. Но коньяк – точно нормальный был?

– Да о чем ты говоришь? Век майора не видать! Отличный коньяк.

– И на том спасибо…

Вернув телефон в карман, лейтенант почесал за ухом. Фигня какая-то! Не может быть там никакого коротыша! Потом что таких мелких людей не бывает!

Вооружившись, на всякий случай, табельным пистолетом, загнав патрон в патронник, полицейский осторожно потянул на себя ручку.

– Нет, это – форменное безобразие! Опять без стука!

Вскрикнув, Василий едва не пальнул от испуга. Обстановка никуда не делась. Все та же кухня, та же спальня. Разве что мужик успел одеться. Теперь он красовался в изумрудно-зеленом костюме с клевером в петлице, такого же цвета котелке. И с тростью. С одеждой контрастировала огненно-рыжая окладистая борода.

– Мужик, ты кто? – повторил вопрос Игнатьев, не сводя с незнакомца мушки пистолета.

– Лепрекон, – ответил карлик. – Самый обычный лепрекон.

– Ага… а делаешь тут чего?

– Не видно, что ли? Живу я тут!

– Ага… – снова произнес офицер.

– Ты это… пукалку-то убери! – потребовал мужик. – А то пальнешь еще ненароком…

– А ты настоящий? – уточнил Василий.

– Нет, блин, игрушечный! Сам-то не видишь? Убери ствол! Слова больше не скажу, пока ствол не уберешь!

Житель сейфа, пусть и выглядел необычным, казался достаточно мирным. И опер вернул оружие в кобуру, впрочем, не торопясь ставить пистолет на предохранитель.

– Так лепреконы – они ж, вроде, в Ирландии, – с подозрением прищурился полицейский.

– Ой, не напоминай, – замахал руками коротышка. – Новости, небось, читаешь? Там, в Европе, столько всякой новой нечисти развелось, что вся старая бежит, кто куда может. Про Лох-несское чудовище слыхал?

– Ага.

– Так оно тоже к вам перебралось. В Байкале сейчас живет. Тут, говорит, климат здоровее, чем там было. И туристы вкуснее!

– Это – да, – не без гордости согласился офицер. – У нас только натуральные продукты, без всяких ГМО и пищевых добавок.

– А про поезд-призрак слышал?

– Доводилось…

– Теперь тоже у вас, по БАМу катается. К лету легализоваться собирается, чтобы отпускников в Крым возить.

– Во дела, – покачал головой Василий.

– Да, дела, – вздохнул мигрант. – Все, кранты Европе!