Новый год на планете Фандрим

Глава 1

Веселые блямбашки врезались друг в друга в воздухе над площадью космопорта, создавая маленькие салюты пыльцы и, качаясь, разлетались в разные стороны, чтобы набрать новую партию в свои спинные сумки.

Семья Орловых завороженно смотрела на этих странных маленьких полунасекомых-полуптиц. Они были размером с земную стрекозу, с синим клювом, прозрачными крыльями, зеленым опереньем и фасеточными глазами. На спинке у них была прозрачная, как крылья, сумка, в которую при полете собиралась пыльца. Она вырастала у взрослых особей перед весенним цветением на планете Фандрим и отпадала через три земных месяца, когда цветение заканчивалось.

Виталий Орлов с женой Светой, детьми Олегом и Сонечкой прилетели с Земли, чтобы отметить земной Новый Год и посмотреть весеннее цветение на новом модном межгалактическом туристическом маршруте.

Виталий, как часто это бывает, устал от этого отдыха только на пути к нему. В переполненном всеми тварями неземными и земными рейсовом звездолете было душно, после гиперпрыжка жена ворчала, дети то бесились, то их тошнило, то они хотели есть и пить, после чего их естественно опять тошнило. Виталий уже мечтал, как вернется на свою тихую вахту на орбите планеты Ненсия и будет считать и пересчитывать там добытый ненсеид, болтать с роботами-грузчиками, у которых ограниченный речевой алгоритм и можно вести беседу так, что всегда знаешь, что тебе ответят, как пошутят и как хохотнут. Виталию нравилась предсказуемость, порядок и повторяющиеся действия, поэтому он и стал бухгалтером.

Сколько веков предсказывали ученые, футурологи, писатели и прочие умники, что бухгалтеры, юристы и простуда скоро исчезнут навсегда. И вот они, умники, сгинули в прошлом, а бухгалтеры, юристы и простуда прекрасно себя чувствуют и даже рука об руку осваивают новые территории.

– Шушик, куда нам? – слишком нежно сказала жена, и было понятно, что она сейчас взорвется.

Виталий вжал голову в плечи. На Ненсии сейчас начался сезон ураганов, добывать ненсеид было невозможно, но можно было летать на планету-спутник Санитос и ловить там черапчиков, а потом коптить их на общем кампусе с командой, травить байки и запивать черапчиков добрым земным элем.

На Фандриме же разными цветами переливались деревья, окруженные облаками блестящей пыльцы, жужжали блямбашки, носились толпы блестящих от пыльцы туристов и в зависимости от встроенных устройств по разному складывали пальцы, чтобы записать глазами, что видели, и над всем этим как бы возвышалась и грозно смотрела жена Света.

Виталий вздохнул, подключился силой мысли к местному оператору такси и вызвал четырехместный аппарат до отеля.

– Приветствую, – сказал служащий на межчеловеческом наречье. – Мы рады приветствовать семью Орловых в нашем монорасовом отеле «Правитель Телезак Первый». Ваш багаж уже прибыл с космодрома и размещен в ваших номерах. Меня зовут Мирет, я готов ответить на все ваши вопросы и помочь, если это будет нужно. Сейчас давайте быстренько подключим вас к системе отеля через древний способ распознавания по сетчатке глаза. Это, так сказать, одна из изюминок нашего отеля, чтобы окунуться в сказочное прошлое. Посмотрите вот в эту точку пожалуйста, – Мирет придвинул к лицу Виталия какой-то маленький блестящий квадрат с красной точкей

– Папа, папа кто такой Телезак Первый, – заканючил Олег.

– Не знаю, – раздраженно ответил Виталий, смотря в какую-то древнюю камеру, чтобы подключиться к системе отеля.

– Телезак Первый это великий король Плазитана, – дружелюбно ответил мальчику Мирет. – Когда еще не было космических кораблей и даже самых примитивных технологий, он на деревянных лодках со своими дружинниками завоевал все острова на Плазитане и создал первое единое планетарное государство человеческой расы.

– Очень интересно, – буркнул Виталий и подтолкнул сына ближе к блестящей коробочке.

– Ты не был на Плазитане? – продолжал Мирет беседовать с Олегом.

– Мы все собираемся, но далековато, – вступила в разговор Света. – Детям еще тяжеловаты такие перелеты.

Она покачивала парящую коляску, в которой посапывала Сонечка.

– Понимаю, понимаю, – услужливо улыбнулся Мирет. – Я каждые два года пытаюсь там отдыхать. Замечательная планета.

Семейство Орловых, включая Сонечку, которую камера подключила к системе даже сквозь веко, наконец зарегистрировалось и село в отелемобиль, который повез их к бунгало.

Старый Бумбарак сидел под сенью такой же старой как он циндрии и смотрел из-под полуопущенных уже частично окаменевших век на бегающих по саду внуков. Циндрия цвела и вокруг нее было облако розово-пурпурной блестящей пыльцы, в которое с мелодичным жжужанием влетали блямбашки. Пыльца оседала на Бумбарака и его серо-черная каменеющая фигура блестела на солнце и не казалась такой зловещей. Бумбарак хотел бы окаменеть здесь, как многие поколения его предков, чьи каменные фигуры стояли по всему саду. Кто-то еще сохранил черты лица, будто высеченные в жесткой каменной породе, кто-то уже походил на скалу и полностью потерял человеческий облик.

Бумбарак заметил, как к нему медленно, склоняясь в поклоне, идет его старший сын Тугарак. Тугарак уже тоже стал каменеть, пока он казался просто очень мощным, но уже чувствовалась каменная тяжелая походка, видно было, как трудно ему гнуть спину, как прежде тонкие черты лица начинают напоминать лик грубо отесанной статуи.

– Отец, позвольте поговорить с вами, – склонился Тугарак так низко как мог.

Бумбарак еле кивнул тяжелой глыбой головы.

– Вчера прилетели наши разведчики с Ненсеиды. На планете буран, но они смогли высадиться, приблизиться к одной из шахт и взять пробы. Отец, он там есть. Сложно сказать, сколько, нужно более точное исследование, но там есть кифоид.

Глаза Бумбарака расширились и блеснули будто зелеными кристаллами на сером лице.

– Сын, – сказал он, тяжело ворочая языком, который опять нужно было оббивать от наростов породы. – Ты принес благую весть. Завтра вечером собери род. Будем говорить.

– Слушаюсь, отец, – Тугарак опять поклонился и попятился назад, выходя из облака пыльцы и оставляя отца в своих думах.

Пройдя спиной еще несколько шагов, Тугарак развернулся, распрямил спину и ускорив шаг, пошел в дальний угол сада, где около окаменевшего много сот лет назад дедули, его ждал младший брат Куштак.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Куштак, только завидев брата. Куштак был еще молод, на его лице была нежная кожа, глаза ярко блестели синим цветом, напоминавшим и цветок флерии и молодой бурзийский сапфир. Члены его еще легко гнулись, он был порывистым и быстрым, на лице его появлялись и исчезали мимические морщины. У Тугарака лицо уже было в глубоких, словно прорубленных долотом, колеях.

– Он собирает род и у него блеснули глаза, – медленно сказал старший брат тусклым низким голосом.

– Какое счастье, – воскликнул Куштак, сжимая у груди кулаки. И Тугарак увидел, что кулаки брата стали больше и мощнее.

– Возможно, мы преодолеем проклятье нашей расы и будем как многие другие люди в этой Вселенной. Чистые, гладкие и легкие, превращающиеся от старости в пушинки, а не в каменные булыжники, – Куштак воодушевленно посмотрел на Тугарака.

– Я не хотел бы быть пушинкой, – сказал Тугарак. – Я не хочу каменеть сто лет, но я согласен каменеть десяток последних лет, чтобы упокоиться в этом саду вместе со своими предками.

– Мы платим слишком дорого за свое долголетие, – сказал Куштак. Другие человеческие расы скоро будут жить столько же сколько мы, благодаря науке, но они будут жить проще и счастливее. Я еще молод, но я уже чувствую камень в крови, мои ноги и руки начали наливаться этой тяжеленной силой. Я перестаю быть собой.

– Это называется взрослеть. Все люди меняются. Кто-то начинает покрываться шерстью, кто-то жиреть, у кого-то начинают расти хвосты или рога. Кто-то начинает размножаться странными способами.

– Нет ни одной известной расы, которая бы умирала сто лет! Сто лет, Тугарак, боли и страданий у каждого. Чем наш народ заслужил это?

– Так заведено, – спокойно ответил Тугарак, – так заведено, – с удовольствием повторил он, любуясь пыльцой в закате.

– Кифоид должен изменить этот порядок, – глухо сказала Куштак. – Отец может жить еще лет семьдесят нормальной жизнью, он должен нас поддержать.

Тугарак легко думал о страданиях всех существ и о своих в том числе, он считал, что это просто долг. В этом нет зла, это естественно, но он буквально физически не мог видеть страдания отца. Из-за него он готов был попытаться изменить мир, который его устраивал и который он считал правильным.

Виталий лежал в своей комнате, смотря в потолок. Закатные лучи местного солнца в полутьме выхватывали огромный лакированный старый шкаф. Он походил на пузатое блестящее чудовище, спрятавшееся в углу. Одинокие пылинки пыльцы вяло кружили в лучах, опускаясь все ниже и ниже, и скрываясь в конце концов где-то в ворсе ковра.

Виталий чувствовал себя в этом номере, словно он оказался в древности. Конечно, за всеми этими коврами и шкафами было современное наполнение, но когда ты им не пользовался, то погружение в прошлое было абсолютным. Не просто так отель стоил таких денег. Жена любила все подлинное и дорогое.

Виталию было 80 лет, его жене 85 самый расцвет жизни. У него и у жены это был второй брак, как и положено в этом возрасте, и вторая партия детей, как и обязывал закон. С первой женой они прожили 30 лет, потом десять лет он прожил один, потом они поженились со Светланой. У него было, как и положено, двое детей от первого брака, Светлана с первым мужем докупили право на третьего ребенка. Все их дети уже были с семьями и с собственными детьми разбросаны по разным планетам. На Земле из пятерых жил только младший сын Светланы.

С одной стороны Виталию нравилась его жизнь: размеренная, понятная, уютная, с умной, эмпатичной и поддерживающей женой, спокойными любящими и любимыми детьми, но с другой стороны больше всего он любил жить в большом и старом корабле на орбите Ненсии.

Ненсия была не особо пригодна для жизни. Это был каменно-песочный кусок породы, болтавшийся между двух солнц и имевший прекрасную планету спутник.

На Ненсии было очень жарко, большинство живых существ не могло находиться на поверхности, какие-то мелкие живучие существа обитали под землей. По нескольку месяцев в году на ней были жуткие бури и смерчи. Когда-то, видимо, очень-очень давно на Ненсии или, скорее, в ней жил какой-то народ. От них остались подземные постройки, какое-то примитивное письмо, рисунки, но судя по всему, как только они смогли покинуть планету, они улетели десятки тысяч лет назад и растворились в бескрайней вселенной, то ли погибнув, то ли найдя себе более подходящее место для жизни.

Когда пару тысяч лет назад сюда пришла корпорация, где сейчас работал Виталий, Ненсия уже была необитаемой и полностью заброшенной разумными существами. Зато в Ненсии были огромные залежи редкого металла, которого в честь Ненсии и назвали ненсеидом, только этот металл позволял создавать роботов-эмпатов, особую касту управленцев.

Виталий по полгода сидел на орбите в старом корабле под названием «Блестящий орел» вместе с капитаном, механиком, начальником геологической партии и несколькими десятками роботов разного функционала. Чуть подальше на орбите стоял большой сторожевой корабль, где было много людей и роботов. Иногда они выбирались на него ужинать с другими людьми, а иногда летали на Санитос ловить черапчиков. Это была вольная свободная жизнь, о которой часть людей мечтала во все времена.

– Папа, – в дверь постучал восьмилетний Олег. – Можно?

– Да, заходи, – ответил Виталий, заморгав быстро глазами, будто смахивая грезу о Ненсии.

Олег неуверенно вошел в комнату, уже стемнело, в комнате было темно. Виталий мыслью приказал включить ровный детский свет.

– Мама и Сонечка спят, – сказал Олег. – Мне скучно.

Виталий поскреб подбородок и почувствовал щетину. Нужно было побриться и выпить антибородин.

– Олег, ну давай вызовем робоняню. Они здесь, говорят, отличные.

– Я хочу с тобой посидеть.

Виталий опять поскреб подбородок.

– Садись, – он постучал по кровати.

Мальчик сел. Некоторое время они молчали.

– Папа, а когда жил Телезак Первый?

Виталий знал, что Олегу ничего не стоит сделать мысленный запрос и все узнать про Телезака Первого, но функция общения родителей и детей важнейшая функция по сохранению человеческого вида. Миллионы лет эволюции не изменили ее, дети до определенного возраста должны почти все узнавать и оценивать через родителей.

– Я не помню, – честно сказал он. – Несколько миллионов лет назад. Давай вместе посмотрим.

Он развернул перед ними виртуальный экран, на котором огромный зеленый волосато-бородатый плазитанец с боевой секирой на плече, стоял на носу деревянного корабля, врезающегося в красно-водное море и смотрел вдаль.

– Он так выглядел? – спросил Олег, завороженно смотря на зеленый лик Телезака Первого.

– Ну скорее всего примерно, – ответил Виталий, смотря как воссоздавали его облик. – Почитй об этом сам.

«С ребенком важно что-то изучать вместе и давать ему задания по этому вопросу,» – сказал в мозгу внутренний подсказчик, и Виталий последовал его совету, но тут же отключил, чтобы он больше не вмешивался.

– Итак, Телезак Первый жил 3.5 миллиона назад на планете Плазитан. Был сыном вождя острова Убурук. Прославился во вселенской истории тем, что первым из известных представителей человеческих рас смог создать планету-государство в самом начале исторической эпохи. Планета-государство просуществовало с некоторыми перерывами до настоящего времени, что является абсолютно уникальным опытом среди человекообразных рас.

– Что это значит? – спросил Олег, доверчиво смотря на отца.

– Они практически никогда не воевали друг с другом, – ответил Виталий. – Среди подобных нам такого не бывает. Но, – вздохнул Виталий, – это не обеспечило им никаких прорывных знаний. Они даже отставали, пока не столкнулись с другими цивилизациями. Опять же как-то удачно сложилось, что их не завоевали, а они очень быстро изобрели и освоили военные технологии. И как ты знаешь, теперь это одна из могущественных пяти республик. Ученые не знают, это какая-то форма особой эволюционной адаптивности или особая форма коллективной удачливости.

– А что случилось с Телезаком?

– Ну он объединил за несколько десятилетий планету. Это не то, что сейчас. Никаких технологий, шторма, болезни, планета больше, чем наша Земля. Великая загадка, как он это сумел, но сумел. Но он, конечно, и завоевывал непокорных, и уничтожал какие-то племена. Потом он вернулся, придумал как эти земли сохранить и как ими управлять. А когда он уже был совсем старый, его сын убил его.

– Потому что так было положено? – уточнил Олег, зная, что у некоторых рас так положено.

– Нет, потому что очень хотел править. И он тоже стал величайшим властителем.

– Папа, я тебя никогда не убью, – смотря чистыми глазами на отца, сказал Олег и положил маленькую ручку на руку Виталия.

– Это очень мило с твоей стороны, но у меня никогда не будет целой планеты, – улыбнулся Виталий. – Но я тебе благодарен. Давай посмотрим, что делают мама с Соней. Уже поздно, а мы не ужинали и не гуляли.

Род Аков собирался в банкетном зале своего отеля «Телезак Первый». Каменные люди или лаписуды были крупнее представителей большинства рас людей, а когда они начинали каменеть, то для большинства обычных человекообразных казались исполинами. Взрослые и пожилые лаписуды тяжело шли, громыхая своими каменеющими членами по особо прочным плитам отеля, а по бокам шли молодые, но тоже огромные, квадратоподобные их дети и внуки. Шли они молча, смотря вперед, не оглядываясь по сторонам, и землянам, да и не только им, такая процессия напоминала похороны или объявление войны.

Они заходили в банкетный зал, который был сделан в стиле неоплазитанского плакта, как и весь отель. И не было ничего, что так бы не подходило их огромным фигурам, гранитным лицам, глухим низким голосам. Весь этот яркий веселый кружевной стиль далеких потомков Телезака, прозванных Веселыми королями, должен был радовать людей со всех планет, ибо не было другого такого стиля, который так подходил танцам, радости и роскоши отдыхающих.

Тугарак приказал персоналу поменять стулья на самые прочные специальные кресла, чтобы никто из родни не оказался на полу. С одной стороны, можно очень удачно сбить себя окаменелости без похода к врачу, с другой потом придется пару часов поднимать родственника, и встреча будет испорчена.