В красном дождевике
© Данила Куприянов, 2025
ISBN 978-5-0065-4310-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава I
По сей день поодаль от безымянного городка, в тихом пригороде, на улице Садовая, располагается некий дом под странным номером «2/7Ч». Давным-давно он принадлежал одной весьма инфантильной особе, и всё ей казалось, что она умирает.
– Я так больше не могу, – произнесла старуха. Она лежала на двуспальной кровати, закутанная в четыре слоя одеял и с ледяным, как вчерашний дождь, грязно-оранжевым платком на лбу. – Анюта! Ну где ты там? – голос её был с каждой минутой всё более умирающий, хотя умирать светская львица, конечно же, не планировала.
– Уже бегу, матушка! – крикнула низенькая, ростом, быть может, с табуретку, девочка; таким голосом, описать который сейчас, было бы преступлением для всего читательского клуба. – Что накажете? – вопросила она, добежав до комнаты матери по избыточно длинной винтовой лестнице.
– Тебя накажу! Если ещё хоть раз заставишь меня так долго ждать! – произнося эти слова, старая женщина предприняла яростную попытку лечь в позу горестно умирающего человека, но слои одеял, окутывающие её в подобие кокона, не позволили ей абсолютно никаких телодвижений, от чего женщина недовольно вздохнула и продолжила всё равно умирающе. – Мне не становится лучше, Анют. Я чувствую, что скоро увижу твоего отца. Ох! Я уже слышу его голос… Мне нужно лекарство! Срочно! Иначе… – вдруг взгляд особы потупился, разум, впрочем, тоже, а голова действительно наполнилась мыслями о смерти.
– Что я могу сделать для вас, матушка? – произнесла девочка всё тем же голосом, о котором будет сказано только лишь в V главе.
– Мне нужно лучшее лекарство из лучшей аптеки, дорогая… Дорогая аптека должна быть! Слышишь?! И лекарство самое… это самое… эффективное! – старуха помахала дочери жестом, которым в светских кругах обычно машут личному лакею, чтобы тот удалился, и как ни в чём не бывало продолжила. – Деньги на комоде, бери сколько хочешь. Но чтобы как можно быстрее вернулась с лекарством! Я долго не вынесу…
– Всё будет хорошо матушка, я мигом. До аптеки и обратно. И вздохнуть не успеете.
Девочка взяла с комода все деньги, которые там были, а точнее одну купюру и несколько монеток, проскользила по перилам винтовой лестницы на первый этаж, накинула на себя большой красный дождевик, капюшон которого при беге постоянно развивался и был для неё словно плащ, запрыгнула в ничем не примечательные сапожки и выбежала в сад – как всегда восхитительный, вечно зелёный и цветущий в своём благоухании. На улице стояло ясное солнечное утро, как и подобает поздней весне; от вчерашнего дождя остался невысокий туман, пара сломанных веток на обочинах дорог и обильная роса на газонах личных участков и прилегающих парков. Девочка отворила калитку, на бегу забыв затворить её обратно, и принялась коротенькими шажками удаляться от дома.
Героиня жила в пригороде, а до лучшей аптеки нужно было ехать в город. Пройдясь по парку, маленькая девочка встала на остановке и вскоре села на автобус до города.
Некоторое время ничего не происходило, и так бы и продолжалось, если бы на очередной остановке в автобус не зашёл старый мужчина с синим велосипедом. Пройдя по автобусу, он сел рядом с девочкой в красном дождевике, поставил велосипед на одно колесо и связал его металлической цепью с поручнем. Впрочем, на поворотах ему всё равно приходилось придерживать всю эту весьма неустойчивую конструкцию от её неизбежного падения.
Посмотрев по сторонам и не увидев никакого прочего взрослого рядом с девочкой, мужчина спросил:
– Простите за моё беспокойство, но что на таком длинном пути до города без взрослых делает такая маленькая девочка?
– Насчет маленькая, ты не прав. Тебе так только кажется, – ответила девочка. И правда, ростом она была всё таки не с табуретку, а скорее с кухонный стол. – А в остальном не так важно. Я за лекарством еду.
– «Кажется»? – улыбнувшись, проговорил за девочкой мужчина. – Но сколько же вам тогда лет, не постесняюсь спросить?
– А это зависит от того, о чём ты спрашиваешь, дядюшка. И ты зря не стесняешься, – с долей задорности ответила девочка.
Старик снова улыбнулся и через небольшую паузу продолжил:
– Но всё таки мне надобно сообщить о вас водителю, а ему – полиции.
Девочку нисколько не испугали слова старого мужчины, а, скорее, наоборот: окрасили интересом предстоящий длинный день.
– Давай лучше поговорим с тобой о чём-нибудь.
– О чём же нам с вами говорить? – спросил старик. Голос у него был грудной да странный: одновременно живой и мелодичный, но дряхлый и храпящий; и всё казался потом особенным каким-то, запоминался быстро.
– Как же «о чём»? В мире ведь есть столько всего, о чём можно поговорить!.. Вот этот автобус, например. Каждый день, с утра до ночи, перевозит в себе самых разных людей, ты посмотри: они и выглядят по-разному, и чувствуют неодинаково, и мечтают тоже ведь о разном, а все одной целью объединены: до города доехать, а дальше кто куда. Вон та дама – точно в гости к кому-то; с такими невкусными конфетами только в гости ездят. А рядом с ней парень, он, наверное, – на свидание, цветов нарвал и костюм чёрный надел – у него день важный, – девочка остановилась в своих суждениях и перевела взгляд на старика. – А ты, дядюшка? Зачем тебе в город?
– Как и вы, за лекарством еду, – непринуждённо ответил старик.
Глава II
– Меня Анна зовут, – сказала девочка, выходя из автобуса на автовокзале, и продолжила шёпотом: «Спасибо, что никому не выдал меня, взрослые часто переопекают тех, кого считают детьми».
– Кхм… Да. Пожалуй столь же часто, сколько их дети недоопекают тех, кого считают взрослыми – заметил старый мужчина.
Девочка на это ничего не ответила, будто не услышала, и продолжила о другом:
– Я видела как тот кондуктор отругал тебя перед выходом. Ты что-то натворил?
– Из-за велосипеда разгневался, – улыбнулся старик, указав на свой верный синий транспорт – упал же он всё таки, не удержал я, как водитель затормозил.
– Ну и что тут такого?! – яростно воскликнула Анна. – Всё ведь на падение обречено, всё когда-то рухнет… неизбежно. Так зачем же гневаться на это каждый раз?
– Ну что же вы так резко? В конце концов людям порой нужно погневаться, чтобы затем расцвести, – старик наклонился лицом к высокому соцветию, растущему из трещины в асфальте, так, чтобы кончик его носа слегка коснулся одного из мокрых бутонов, и вдохнул такой аромат, который нельзя описать ни одним существующим на Земле эпитетом, но если и попытаться, то точнее всего будет назвать его «ароматом жизни». После чего в их диалоге сделалась небольшая пауза…
– Ты ведь тоже сюда за лекарством приехал, да, дядюшка? Покажешь, где тут самая лучшая аптека с самыми… этими… эффективными лекарствами? Мне о-очень нужно.
– Без меня в таком большом городе… заблудитесь, Анна, – произнёс старик с характерной ему старческой улыбкой на лице. – Идёмте, ну же, отправимся живописным маршрутом.
Дуэт из маленькой девочки в красном дождевике и мужчины в возрасте с синим велосипедом был… весьма необычным. Они не походили на родственников, но и чужими со стороны не казались. Из них двоих говорила в основном девочка, старик же внимательно слушал и лишь изредка вступал с ней в диалог, но никому из них не было ни скучно, ни лениво за всё время их знакомства, они с интересом ходили по улицам города. Из чего именно был соткан этот внезапный их интерес друг к другу понять было невозможно, но и вполне резонно понимание это им было вовсе не нужно…
Повинуясь ветру, чайки подхватывали невысокие волны, что исходили от белоснежного парохода, идущего по морю; на набережной в тот день сделалось тихо: не было слышно городских мальчишек, что бесцельно бы кричали, прыгали и играли на пирсе, напротив: у всех прохожих здесь обязательно была какая-то определённая цель – и у каждого она сводилась к тому, чтобы дойти из точки А в точку Б, разница же заключалась только в точках да буквах. От того девочке тогда стало странно:
– Вот я не пойму… – произнесла она и остановилась, повернулась к солнцу, подошла вплотную к ограде и всмотрелась в проплывающий вдали пароход. – Набережная, волны, ветер, чайки. Почему всем как будто всё равно? Неужели тут так всегда? В двух шагах от сотни прохожих каждый день происходит столько красоты, сколько не передаст ни один поэт за всю свою жизнь, а они просто проходят мимо, не замечая… не зная…
Оба простояли молча несколько минут, как бы отдавая дань уважения стихии, прежде чем их разговор продолжился:
– Ветер поднялся, – заметил старик, – скоро может похолодать.
– Должно быть он в ссоре с морем и берегом… – ответила девочка.
– Почему же?
– Иначе он не стал бы разносить их шёпот. Как так можно! – резко воскликнула Анна. – А вдруг у них… личный разговор?.. – девочка не была уверена в произнесённых ею словах, но в них скрывалась какая-то на удивление утраченная детская надежда, мечта, знакомая каждому ребёнку и забытая каждым взрослым о чём-то большем, чём-то, что автор уже никогда не сможет в точности передать ни на словах, ни на письме.
И всё таки ростом Анна была не с кухонный стол, а точно с читательское кресло новой моды, стоящее у неё дома в гостиной.
– Лекарство! – вдруг вспомнила девочка. – Нужно скорее в аптеку… Уже и солнце за облаками скрылось, как бы тучи не появились…
– Не переживайте, мы почти на месте… Да и в тучах нет ничего плохого.
Заметил ли старик перемены в девочке, сказать со стороны было сложно, всё время он был внешне непоколебим и, казалось, лишь пристально наблюдал за происходящим вокруг него, но от того и разумно предположить, что он уже тогда всё понимал, а может и раньше, а может и больше, чем всё. (Спросить у него самого – увы, мы не в силах.)
Глава III
«Перекур» – чёрным маркером по белой табличке было написано у входа в аптеку.
Облака, затмевая солнце, благоволили появлению чистого, слегка порывистого ветра. Вскоре он и стал финальным мазком в разрушении той идеальной статичной композиции, для которой, по ощущениям, и был возведён Пеновенерский бульвар.
«Город – удивительное место, состоящее из множества миров» – проговорил про себя старик, поставив велосипед на ножку у двери аптеки. Он пустил свой взгляд вдоль невысоких кирпичных домов: там, на лестничной площадке, стояли две девушки в белых халатах, рты их очень странно дымились и почти всё время были заняты сигаретами1, в остальных же случаях рты их занимались неугомонными языками, так и норовящими что-то сплести из замученных слов.
«Множество миров этих, на первый взгляд, совершенно не связано между собой» – продолжал старик, смотря на горячий пепел, что ветер сдувал в сторону мусорных баков. Вскоре от туда стрелою выбежал чёрный, слегка дымящийся кот, он устремился на соседнюю улицу и, миновав дорогу, остановился, принявшись потягиваться у киоска с розами.
«Но если присмотреться, окажется, что все они, хоть и на друг друга совершенно не похожи…» – в этот момент перед чёрным котом с дилеммой остановились мама с дочерью. Дочка норовила взять котёнка с собой, но мама не выпускала её из своей руки, вдруг дочь вырвалась и побежала к коту, мама – за ней, а кот – прочь от обеих в переулок.
«…А безусловно связаны между собой». Дочь остановилась, её глаза прослезились, и ветер поднял в воздух кошачью шерсть, в мгновение чадо начало чихать. Мама вынула из сумочки платок, но и тут капризная дочь, размахивая руками, выбила его из её рук, то ли из детского краткосрочного желания мести, то ли по неосторожности; но после этого она сразу же прильнула к маме и обняла её.
«И вроде бы, взрослея, людям свойственно всё лучше понимать взаимосвязь их миров между друг другом…» – думал старик, смотря на дочь с матерью, пока потоки ветра несли шёлковый платок в направлении аптеки. В этот момент вдоль улицы на велосипеде во всю нёсся молодой курьер – мальчик, ростом, быть может, с героиню рассказа.
«…Но как и со всем действительно важным на Земле, когда…» – вдруг по спине старика пробежался ветерок, и он оглянулся на происходящее сзади. Ветер подбросил платок вверх, и шёлковая ткань пристала прямо к лицу мальчика – он нёсся ровно на героиню, которая до того момента была занята разглядыванием барельефов жилых домов. Маленький курьер резко затормозил, свернул руль в сторону, слетел с велосипеда, пронёсся в метре от неё и приземлился на дощатую плитку, которой был выложен полукруг у входа в аптеку. Девочка тут же подбежала к мальчику:
– Ты не ушибся?! Живой? Всё хорошо? – не помнила она, когда в последний раз была так взволнована и напугана.
Мальчик медленно привстал и поднял голову на девочку. Между ними случился взгляд. Такой взгляд, о котором не знают ни дети, ни взрослые; взгляд тайный, непонятный, от того пугающий, но манящий… Уж неизвестно сколько тот длился, но расстались герои по итогу у той же аптеки. А тогда мальчик поднял свой велосипед с посылкой в виде ящика мятых яблок и быстро умчал.
– Что это было?.. – недоумевая спросила у пустоты девочка.
– Вырастешь… всё равно не поймёшь, – произнёс старик, подойдя к героине, и этими словами завершил своё раздумье.
(Тут важно уточнить, что мысли старого мужчины, которыми тот был занят в эту часть рассказа, знать в точности конечно же нельзя, но идея их предположить была для автора столь интригующей, что он не смог устоять перед введением авторского допущения.)
Девушки в белых халатах к тому времени уже подошли к аптеке. Та из них, что высокая, отворила стеклянную дверь ключом, и они все вошли внутрь. Правда старик ещё немного задержался на улице… он поднял упавший шёлковый платок и, сложив его вчетверо, сунул в пальто.
Неба на самом небе постепенно становилось всё меньше и меньше, пространство его всё затягиваясь и затягивалось густыми облаками, и, казалось, что они вот-вот почернеют, озлобятся и обрушат на землю невероятных размеров ливень, но дождь никак не начинался, ни одной капли не упало.
– И что это значит: «Недостаточно денег»? – проговорила девочка, выходя из аптеки, всё сжимая обеими руками свою единственную купюру (с монетками ей пришлось расстаться ранее, оплатив билет на автобус). Она села на дощатую плитку и опустила пустые глаза на бумажку. Мужчина сел рядом с ней.
– Ты знаешь, ведь даже Гиппократ считал, что лечить бесплатно нельзя… – сказала девочка и подняла мокрые глаза на один единственный клочочек ещё мелькающего из-за облаков неба. – Ну а ты, дядюшка, ты купил своё лекарство? – с грустным интересом спросила она у старика.
– Купить у меня его, пожалуй, не получится. Впрочем, такое и не покупают. Моё лекарство это люди, природа да поездки на велосипеде.