Ося Громный

© Антон Шварцман, 2025

ISBN 978-5-0065-4304-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Антон Шварцман

Ося Громный

Часть I

Весна в Запупыркине уже заканчивалась – стаял последний снег, птички, напевшись вволю, уже начинали вить гнёзда, а по улицам ходило разодетое народонаселение города, радуясь тому, что ещё не скоро доведётся снова напяливать на себя зимние вещи.

После Большого Города жизнь в городе маленьком кажется неинтересной и даже невыносимой. Ни разнокалиберных вывесок на каждом шагу, ни высоких остекленных зданий, ни заведений всех мастей и сортов, и – самого главного – непохожих друг на друга людей. Лишь обшарпанные хрущевки, доживающие свой век «деревяшки», озаборенные частные фазенды и люди только двух видов – пьяные и трезвые.

Вид провинциального убожества навевал на Осю Громного желание поскорее напиться – всё восставало в нём при виде родного Запупыркина, в который он, как надеялся, больше никогда не вернётся. Но нет – родной город снова стал явью, и Ося, взяв в магазине пару двухлитрового «Местного», шёл по улице, в очередной раз страдая от того, чего он лишился. До диплома оставалось два года, и вдруг – бац! – жизнь без чётких перспектив! За что?? За что?? – тоскливо пела душа, и он опять вспоминал, как сидя в поезде, провожал взглядом удаляющуюся от него жизнь. От этого Осе хотелось плакать, и он плакал, когда получил известие от матери о том, что на дальнейшее обучение денег уже не хватит – в связи с Финансовым Кризисом и распадом Осиной семьи, денег не стало.

И вот сейчас Ося шёл по улице с двумя баклажками «Местного». Душа страдала от несправедливости, голова – с похмелья, а карман грозил пострадать от безденежья – остатки материных денег таяли, грозя дефолтом.

Домой идти не хотелось. Прийти домой для Оси означало слушать материны причитания о трудовой неустроенности. Иди в охрану, иди в продавцы, сходи туда, сходи сюда. И так с утра до вечера – как заезженная пластинка. Лентяй, тунеядец, живёшь на моей шее, ничего не хочешь, ничего не делаешь, вон сосед наш – был хулиганом, сейчас в нефтянке начальник отдела, вон твой двоюродный брат начальник охраны, а ты, ты, ты… Надоело!

И Ося ходил и туда и сюда – и там и здесь разводили руками и говорили: «мест нет». Помыкавшись по учреждениям, теперь Ося ходил искать работу уже больше для виду – чтобы не сидеть дома и не выслушивать очередные причитания по поводу того, какой же он (в смысле Ося) лентяй и тунеядец. В одно лишь место он мечтал устроиться – в редакцию «Запупыркинского Вестника», но, как назло, и там разводили руками, мол, мест нет, ничем не можем помочь, если будет какая-нибудь вакансия, мы вам немедленно позвоним. Но они, естественно, не позвонили. Зачем им недоучившийся студент, пусть и журфака, но без диплома. Эх, вот если бы мне попалась какая-нибудь сенсация! – мечтал Ося за пивом – Написал бы убойную статью, принёс бы в газету, и меня бы сразу в штат взяли! Но, увы, город сенсациями не изобиловал, и нищета, угрюмо тасуя пропитые и проеденные Осины деньги, грозила стать реальностью…

Которую Ося сейчас сдерживал очередными дозами «Местного» на квартире у Жоры Потебни, друга и одноклассника. Под нехитрую закусь и кружки пенного, Жора – участковый на выходном – и Ося бичевали язвы российского общества, иногда перемежевывая их со случаями «из жизни».

– Да забей ты уже! – спотыкающимся от пива языком говорил Жора, закуривая очередную сигарету, – Что ты, виноват, что ли, что работы в городе нет? Всему своё время – ещё такую работу найдёшь, что все завидовать будут! Ну, давай, – он разлил по кружкам остатки пива из первого баллона.

– Я вот – продолжил он – тоже не сразу участковым стал. Пахал где придётся, пока не вспомнили, что я, оказывается, участковый. Так что, Оська, пей, не переживай! Прорвёмся! Имели мы их всех!

– Вот если бы что-нибудь сенсационное произошло в городе, – еле выговорил сложное слово не менее хмельной Ося – Я бы тогда им всем показал.

– Да если бы, – махнул рукой Жора, подняв свою кружку с пивом, – Какие тут сенсации? Пьянь да рвань. Достали уже! Тоже, мужик, мечтаю о каком-нибудь классном деле, чтоб с загадкой, как в детективах этих. А то приходишь на работу – одно и то же. Но куда деваться? Давай за дружбу! И чтоб работу хорошую нашёл!

Дзинь! – они чокнулись кружками и выпили. Потом ещё выпили. И говорили. И ещё выпили. И ещё говорили. А что было дальше, Ося плохо помнил, потому что он уже отрубился на Жорином диване.

***

– Оська, подъём! – тормошил Осю за плечи Потебня. – Вставай, меня на работу вызывают!

Ося открыл глаза. Ему снился Большой Город – потерянный рай. И вместо его высотных зданий над ним возвышался Жора в полицейской форме. На погонах красовалось по одной маленькой звёздочке, а на поясе висела кобура с пистолетом.

Ося встал. В окне ещё темнела ночь, но вот уже начало светать. А это значило, что Осе предстояло дома снова по десятому кругу искать работу и слушать бесконечные завывания матери – уж в этом она себе не откажет.

– Чего там случилось? – сонно спросил Ося. Изо рта несло перегаром, но, слава богу, голова не так сильно болела – может, мало выпили.

– Да в лагерь наш детский вызывают, в «Звёздочку». Какая-то там хренотень случилась со сторожем – то ли убили, то ли нет. Там баба какая-то, медичка вроде, причитает – фиг разберёшь. По ходу дела узнаю. Короче, давай, чувак, топай домой.

– Слушай, Жор – спросил Ося, чувствуя, как в голове созревает план…

– Ну?

– Подкинешь меня туда?

– Ладно, – махнул рукой Жора, мол, некогда разбираться – дело ждёт, – Поехали уже!

***

План Оси был прост как три копейки – съездить в этот детский лагерь и узнать, что случилось со сторожем – Ося надеялся, что что-то необычное, что могло дать ему материала для убойной статьи в газету, и, как следствие, работу. Ося запомнил слова одного матёрого журналюги, который одно время приходил в универ читать лекции по основам пиара. «Есть такая поговорка, – говорил он – делать из мухи слона. Так вот, мы, журналисты этим и занимаемся, и чем больше наш слон, тем больше профита он нам принесёт. Поэтому на слона – в смысле сторожа – Ося и возлагал надежды – вдруг слон окажется слонярой? Но, лучше, конечно, чтоб живым, а не усопшим – уж чего-чего, а смерти Ося точно никому не пожелал бы.

Хрущёвки сменились деревяшками, и только когда мимо начали проноситься дачные посёлки, Ося вернулся в реальный мир с его тарахтением полицейского «уазика», сигаретного дыма и Жорой, который ловко крутил баранку.

– Я, конечно, всё понимаю, мужик, профессионализм и все дела, но, мне кажется, тут без вариантов. Нажрался, поди, сторож наш и «белку» словил, вот и всё. Сенсация века! – Жора выдохнул табачный дым с перегаром.

– Кто-то мне вчера твердил, что всё нормально будет, – заметил Ося.

– Ну да, оно конечно, но здесь, мне кажется, ничего необычного нет. – ответил Жора. – Административка и дело с концом.

Но Ося всё равно надеялся на лучше, хотя доля сермяжной правды в словах друга присутствовала. Обычное дело – выпивающий сторож. Таким никого не удивишь – пьющий он и в Запупыркине пьющий.

– Не думаю, – всё же возразил Ося.

– Ну смотри, тебе жить, – пожал плечами Жора – Сидел бы дома, потихонечку бы устроился. Чего тебя всё время куда-то тянет…

Ося и сам не знал, чего ему на месте постоянно не сидится. «Весь в отца – шило в заднице! Везде надо свой нос сунуть!» – всё время твердила мать. Отец же – Абрам Моисеевич, доселе совавший нос в рюмки и женские декольте, сунул его в свои еврейские корни и после череды скандалов укатил в солнечный Израиль, где, по слухам, сует нос в синагогу. Осе же от отца досталось отсутствие диплома, пристрастие к спиртному и и то самое «шило в заднице», по милости которого он теперь сидел в «уазике» и лицезрел ворота детского лагеря, над которыми высились местами проржавевшие буквы: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!». Возле облупленной временем сторожки собралась небольшая толпа.

Не успели Ося и Жора вылезти из машины, как к ним, пыхтя от собственного веса, подбежала почти пожилая тётя в очках и с пучком волос на голове, одетая в домашний халат.

– Дубинина Юлия Ивановна, – отпыхтевшись, представилась она – Директор Детского лагеря.

– Младший лейтенант Потебня, участковый – показал удостоверение Жора. – Это Иосиф Абрамович. – он кивнул на Осю.

– Работу ищу, вот и попросил друга подвезти, – перебил его Ося. Никто не должен знать, что он журналист.

– Какая уж тут работа, – отмахнулась Юлия Ивановна, – Такое тут произошло…

– Рассказывайте, – перешёл к делу Жора. – Что произошло-то?

– Да что рассказывать… Сторож наш, Сергей Петрович… он и до этого пил, теперь допился – умер.

– В котором часу это произошло? – Жора вооружился блокнотиком с ручкой.

– Да где-то во в третьем часу. Мы уже к этому времени спали, потом от крика его проснулись и к сторожке прибежали. Смотрим – лежит Петрович на траве, фонарик его рядом светит. Ну, вот, собственно, и всё, – закончила рассказ Юлия Ивановна.

– Ясненько, – протянул Потебня, – Кто первым его обнаружил?

– Да Игорь Иванович, наш физрук. Первым проснулся, первым и прибежал, – ответила из толпы сухощавая дама в белом халате, судя по всему, врач.

Игорь же Иванович – средних лет усач – кивнул.

– Никого не видели вокруг? – обратился к нему Жора.

– Да нет – пожал плечами физрук – Прибежал сюда, смотрю – Петрович лежит. Вот и всё.

– Понятненько, – снова протянул Потебня, сделав ещё одну пометку в блокноте, – Много пил он?

– Если честно, не знаю. Но постоянно перегаром от него несло.

– Что ж вы такого кадра в сторожа-то взяли? А вдруг, не дай бог, бандиты нагрянут, а он дрыхнет?

– Да какие тут бандиты, молодой человек, – ответила Юлия Ивановна, – Даже деревенские и то здесь не появляются. Посёлок у нас недалеко есть тут, Лесозаготовительный. – пояснила директриса.

– Ну, медведь нападёт или волк, – предположил Ося.

– Да ну вас, – отмахнулась от этого Юлия Ивановна, – Сроду их тут не было! Самое спокойное место!

– Было спокойным, – уточнил Потебня. – Ладно, пойдем, тело осмотрим.

В отличие от Потебни, Оси ещё не приходилось видеть вживую покойников – его познания ограничивались боевичками да компьютерными стрелялками, а тут… Лежит себе дедушка, как будто прилёг на травку вздремнуть, если бы не одно «но» – выпученные от страха глаза и перекошенный от ужаса рот.

– Кто-то напугал его, – кивнул на покойника Ося.

– Или что-то, – отозвался Жора, – Принял на сон грядущий да пошёл с чертями воевать. Как говорится, «делириум тременс». Белая горячка. Вот сердечко-то и не выдержало. Вечная память. Много пил? – спросил он у Юлии Ивановны.

– Да, если честно, не знаю, – забуксовала Юлия Юрьевна, – но перегаром вечно разило.

– А что ж держали-то тогда?

– Ну… За наши зарплаты кто сюда по доброй воле пойдёт? Вот и взяли. Не судимый и на том спасибо. Вот вы вот ведь тоже за копейки не будете работать? – спросила она Осю.

– Ну, как сказать… За деньги что не сделаешь, – ответил Ося, уже чувствуя, что его план покорения «Запупыркинского Вестника» трещит по швам. Никакой сенсации не было и в помине. Обычное дело – перепил сторож, белочку словил и от белочки помер. Но – Ося не мог просто так уехать. Работа нужна хоть какая-нибудь, вот только за вещами надо съездить – куковать здесь не день и не два, а в округе магазинов не наблюдалось.

– Ладно, давайте в сторожку, – прервал невесёлые мысли Оси Потебня и поднялся первым. Ося следом…

– А ничего, что посторонний человек туда заходит? – обеспокоилась Юлия Ивановна.

– Я же сказал вам, что хочу устроиться. И хочу теперь осмотреть своё будущее место работы, – ответил Ося.

– А, в этом смысле… ладно, – стушевалась директриса.

Интерьер сторожки радовал глаз отсутствием камер наблюдения, мониторов и всех прочих супер-пупер штучек из заграничных боевичков. Роль видеокамеры исполняло небольшое окошко с треснутым стеклом, а роль пульта охраны – старый клеенчатый стол, на котором красовались початая бутылка водки и уже испорченная закуска. От вида наполненного и невыпитого стопаря Ося почувствовал жажду, как в пустыне – хотелось снова нырнуть от окружающей действительности в алкогольный туман и плыть навстречу неисполненным мечтам, снова видя огни Большого Города. Но, еле поборов жажду, Ося продолжил осматривать сторожку. Впрочем, рассматривать уже было нечего – в углу стоял небольшой телек, а на крючках висели видавшие виды ватник и ушанка. Всё.