Тени Республики

© Марк Кэмпфорд, 2025

ISBN 978-5-0065-4588-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I

Вечер определённо не задался. Кислый запах дешёвого вина тянулся длинными пальцами к желудку, выкручивая его, словно прачка, отжимающая тряпки от мутных вод Тибра.

Кости выбили короткую дробь, прыгнули пару раз на липком столе и замерли. Две точки подмигнули Квинту, как старые знакомые, пришедшие с плохими новостями.

Щербатый рот напротив ухмыльнулся, открыв взору центуриона – вернее, бывшего центуриона – ряд кривых, словно гребень субуррской шлюхи, зубов.

– Слышь, служивый, кажись, опять Фортуна тебе жирный зад показала.

Квинт бросил на стол горстку медных асов1. Двуликий Янус, отчеканенный на аверсе, косо посмотрел на него, словно спрашивая: «Ты точно хочешь это продолжать?»

– Много болтаешь, – процедил Квинт, медленно разминая пальцы. – Если Фортуна и повернулась ко мне задом, то только чтобы я её в этот зад отымел.

Сомнительная шутка вызвала нестройный хор смешков за столом. Щербатый вновь загремел стаканом, встряхивая кости. Две шестерки. Но на этот раз Квинт следил не за костяными кубиками, а за почти незаметным движением руки, ловко их подменившим.

Молниеносным броском центурион схватил Щербатого за плечо, едва не столкнув того со скамьи.

– Думаешь, меня можно обмануть, падаль? Ты знаешь, что за такое делают в Четвёртом Македонском?

Щербатый рот замер, но ненадолго. Он попытался вывернуться, но хватка Квинта была словно железный обруч.

– Остынь, солдат, – прошипел мошенник. – Что-то не вижу я у тебя за спиной ни четвёртого легиона, ни третьего. Тут гражданка, и дела мы решаем по-другому.

– Хочешь, чтобы я тебе пальцы переломал? – тихо спросил Квинт, наклоняясь ближе. – Тогда я к твоим услугам.

Субурра2 никогда не была местом спокойным, и сегодняшний вечер не был исключением. Луций прятался в углу трактира, следя за каждым движением главаря банды. У щербатого громилы на поясе висел мешочек, определённо стоивший того, чтобы ради него рискнуть. Но эти ребята имели дурную привычку отрубать руки по поводу и без, так что нужен был отвлекающий манёвр.

«Отлично, легионер, – светловолосый подросток окинул взглядом массивную фигуру, которая поднималась за одним из столов. – Ты как раз вовремя».

Парень заметил, как солдат схватил Щербатого за плечо и ухмыльнулся. Похоже, этот здоровяк знает, как устроить хороший скандал.

– Думаешь, меня можно обмануть, падаль? Ты знаешь, что за такое делают в Четвёртом Македонском? – голос легионера был холоден, как сталь, и Луций понял, что это его шанс.

Толпа вокруг зашевелилась. Кто-то вскочил, опрокинув кружку. Один из бандитов бросился вперёд – и в его руке что-то сверкнуло. Квинт толкнул его в плечо, выбив оружие, но удар со спины швырнул его на пол. Всё вокруг звенело: кружки, крики и сама голова.

Квинт попытался подняться, но нападавшие набросились толпой, нанося удары со всех сторон.

Тем временем Луций, стоящий в углу, оценивал ситуацию. Громила с ножом, бандит с ухмылкой и ещё двое. Парень прищёлкнул языком. «Слишком много людей. Нужно уравнять шансы».

Луций подхватил глиняный кувшин с ближайшего стола. В толпе никто не обращал внимание на беспризорника в рваной тунике – и это его вполне устраивало. Он двинулся вдоль стены, стараясь оставаться в тени.

Когда один из бандитов навис над Квинтом, готовясь нанести удар, Луций метнул кувшин под ноги нападавшего. Глиняный сосуд разбился с грохотом, заливая пол багряным вином. Противник поскользнулся, едва удержав равновесие, и этого было достаточно: Квинт, воспользовавшись моментом, нанёс удар подбитой гвоздями калигой3 прямо в колено. Бандит с криком рухнул на пол, а Луций, наблюдая за хаосом из своей тени, лишь усмехнулся.

– Так-то лучше, – пробормотал он.

Пока Квинт вставал на ноги, Луций тихо подобрался к Щербатому сзади и, не привлекая внимания, ткнул его локтем в бок. Тот обернулся, но увидел только мелькнувший силуэт.

Квинт, не теряя времени, ударил противника прямо в подбородок, оросив пол дождём из кривых пожелтевших зубов. Щербатый рухнул назад, сбивая стол и опрокидывая кружки.

– Гладий4 вверх, Сабин! Не блокируй, а наноси удар! – голос инструктора отдаётся эхом на тренировочной площадке. Ладонь, мокрая от пота, скользит по рукояти. Противник, старший легионер, двигается уверенно.

– Вспоминай, чему учили! Никаких лишних движений! – снова крик.

Короткий, точный удар рукоятью гладия в незащищённый бок. И ещё один, и ещё. Хорошие удары. Правильные. Наконец-то.

Толпа вокруг зашумела: кто-то закричал, кто-то бросился к выходу, а Луций, остававшийся в тени, продолжал следить за ситуацией.

Его взгляд выхватил одного из бандитов, который выскользнул из дверей трактира. Тот двигался быстро и целенаправленно – явно за подмогой. Луций помрачнел.

– Эй, командир, – быстро прошептал он, подходя ближе к Квинту. – Скоро здесь станет слишком жарко. Надо уходить.

– Ещё рано, – отрезал Квинт, оборачиваясь к следующему противнику.

– Поздно, – возразил Луций, хватая его за руку. – Один из них уже побежал звать друзей. Хочешь положить всех в одиночку?

Парень быстро осмотрелся, оценивая, как можно отвлечь внимание. Его взгляд остановился на кувшине с оливковым маслом, стоящем на стойке рядом с очагом.

– Так, командир, – прошептал он, толкая Квинта в сторону задней двери. – Смотри и учись.

Он подхватил масло, сбросив со стойки пару тарелок, и бросил кувшин в огонь. Глиняный сосуд разлетелся вдребезги, пламя взметнулось, засыпая всё вокруг искрами и дымом.

– Горим!

– Ты что творишь, идиот?!

Толпа заволновалась: одни бросились тушить огонь, другие замерли в растерянности.

– Бегом! – Луций указал на низкую дверь, скрывавшуюся в углу трактира.

Бывший центурион неохотно последовал за парнем, который уже отбрасывал с дороги перевёрнутую скамью, мешавшую открыть дверь.

– Ты всегда так быстро убегаешь? – пробормотал Квинт, нагибаясь, чтобы пройти.

– Это не бегство, командир. Это тактическое отступление, – усмехнулся Луций.

Оказавшись в тёмном переулке, Квинт мгновенно оценил обстановку: вряд ли бандиты будут долго искать дверь, так что времени было мало.

Луций стоял у стены, привалившись к ней спиной, и переводил дыхание.

– Что ж, мальчишка, – легионер хрустнул костяшками пальцев. – Надеюсь из-за тебя не сгорит весь квартал.

– Ну, знаешь, я думал, ты скажешь спасибо.

Квинт фыркнул и промолчал, окидывая переулок оценивающим взглядом и просчитывая пути отхода, но Луций уже сделал шаг вперёд.

– Сюда, – коротко бросил он, оглядываясь. – Я знаю, как отсюда выбраться.

Легионер не стал спорить. Они двигались быстро и бесшумно, маневрируя в лабиринте переулков.

– Пришли? – Квинт, вслед за Луцием, остановился, когда они оказались в очередном тёмном проходе между двумя инсулами5.

– Тихо, – Луций приложил палец к губам, оглядываясь. – Нужно понять, нет ли хвоста.

– Ты, кажется, мастер тактических манёвров, – пробормотал Квинт, складывая руки на груди.

– Держу пари, в тактике я не хуже самого расфуфыренного трибуна этого твоего… Четвёртого Македонского? – усмехнулся оборванец, пристально вглядываясь в ночную темноту.

Квинт скривился – напоминание о его легионе больно полоснуло по сердцу.

– Думай, что говоришь, мальчишка. И если ты меня подставишь…

– Я? Подставлю? – Луций обернулся, широко разведя руки. – Командир, я тут единственный, кто знает, как вывезти нас из этой фуриевой задницы. Так что расслабься, ладно?

Квинт глубоко вдохнул то, что, откровенно говоря, было сложно назвать воздухом – густая смесь запахов гниющих отбросов, канализации и боги знают, чего ещё. На мгновение его сознание перенеслось в прошлое.

Походный лагерь: терпкий запах дыма, бесконечное небо, расчерченное линиями созвездий. Там каждый вдох был наполнен обещанием новых сражений и побед. А здесь… Здесь каждый порыв ветра приносил напоминание о бочках мочи в квартале кожевников, разрывая иллюзию и возвращая к грязной реальности Рима.

– Кто ты вообще такой?

– Луций. – Парень улыбнулся, будто это имя объясняло всё. – Просто Луций. А ты?

– Центу… – Квинт запнулся, проглотил слова и произнёс с вызовом: – Квинт Фламиний Сабин.

– Ладно, Квинт Фламиний Сабин. Пошли быстрее, осталось недалеко.

Квинт тяжело привалился к стене, ощущая холод сырого камня через ткань туники. Убежище, выбранное парнем, было далеко от его представлений о безопасности: крошечная комната в подвале старой инсулы. Потолок низкий, так что даже невысокий Луций едва мог разогнуться. Обычно бедняки жили на самых высоких этажах, но этот склеп вряд ли вообще предназначался для жилья – скорее для хранения запасов пищи или вина, которых, впрочем, уже явно давно не водилось в этом районе.

Один выход – и он же вход: деревянная дверь, покосившаяся от времени, висела на ржавых петлях. В случае опасности это место было ловушкой. Ни окон, ни путей к отступлению.

Стены, покрытые плесенью, источали запах сырости, смешивающийся с затхлым воздухом подвала. В углу валялась куча тряпья – по крайней мере, Квинт очень надеялся, что это просто тряпки, без останков их былого обладателя.

Небольшая лампа на ящике у стены бросала тусклый, дрожащий свет, едва рассекая темноту комнаты. Пламя чадило, источая слабый запах горелого масла.

В другом углу стояли две перевёрнутые корзины, которые, надо полагать, использовались вместо скамьи. На полу в центре комнаты темнело пятно, в лучшем случае, старого вина. В общем, всё выглядело так, будто сама комната уже давно устала жить, и только милосердный пожар мог избавить её от жалкого существования.

– Вот мы и дома, командир, – Луций бросил взгляд на Квинта, – Не то чтобы роскошь, но тебя тут точно не найдут.

– Это ты называешь домом? – Квинт хмыкнул, осматривая убогую обстановку. – Ты уверен, что мы не подохнем от вони раньше, чем до нас доберутся?

– Лучше вонь, чем нож в живот, – отрезал Луций. Он плюхнулся на одну из корзин. – Ты, кажется, привык к другому. Легионерские палатки, костры, все дела. Центурионам моя скромная обитель, чай, не по чину, но уж чем богаты.

Квинт ничего не ответил. С сомнением покосившись на хлипкую корзину, он сел на пол напротив, вытянув ноги. Тишина заполнила комнату, нарушаемая лишь потрескиванием светильника.

– Так ты реально бессмертный? – вдруг спросил Луций, не поднимая головы.

– Что? – Квинт прищурился.

– Ну, только бессмертный или безмозглый решит связаться с Вепрями. Эти ребята, если ты не в курсе, поубивали больше людей, чем долбаный Юлий в Галлии. Дырок в башке у тебя вроде нет, значит мозги на месте – вот я и решил, что ты бессмертный. Методом исключения, – он с важным видом поднял палец, приосанившись.

– Я не знал, кто они, – пожал плечами Квинт. – Просто хотел поиграть в кости.

– А ты? – он наконец поднял голову. – Кто ты такой? Ты ведь не просто мальчишка, который оказался в нужное время в нужном месте.

– Как я уже сказал, – парень усмехнулся. – Просто Луций.

– Угу. И просто Луций знает каждый угол в Субурре. Что ты делал в трактире?

Луций наклонился вперёд, сложив руки на коленях. Его глаза блестели в тусклом свете, но улыбка исчезла.

– Дела, командир. И давай договоримся: ты меня не спрашиваешь, я тебе не вру.

Квинт неохотно кивнул, хотя этот ответ ему не понравился.

Луций откинулся обратно, вытягивая ноги.

– Но тебе повезло, что я там был.

Квинт закрыл глаза. Ему не хотелось продолжать разговор. Завтра придётся найти способ выйти из этого хаоса, а для этого нужны силы.

За стеной послышался крысиный писк, и оба замолчали, слушая, как звуки Субурры медленно угасают в ночи.

Квинт лежал на тряпье, подложив руку под голову. Слабый свет от чадившей лампы танцевал на сырой стене, рождая причудливые тени.

Он закрыл глаза, пытаясь отогнать ненужные мысли, но те, словно назойливые мухи, кружили в голове.

«Бывший центурион, – мысленно усмехнулся он. – Что ж, теперь я просто ещё один человек в толпе, бродящей по улицам Рима. Неужели всё, чем я был, исчезло так быстро?»

Он вспомнил последние дни службы: жаркий полуденный зной Македонии, тяжесть походных сумок, чувство причастности. Всё это казалось таким реальным тогда – настоящей жизнью. А теперь? Теперь он был никем. Выброшенной вещью.

Гнев вспыхнул на мгновение, но Квинт быстро подавил его. Нет, он уже не тот юнец, который рвётся мстить за каждую обиду.

«Как много было пафосных слов. „Мы защищаем Рим.“ Какой Рим? Этот?» Он открыл глаза и посмотрел на тёмный потолок. «Грязный, прогнивший до самого корня? Или тот Рим, который канул в Лету? Рим прошлого, созданный кровью и потом? Созданный для народа?»

Его мысли перескочили на Луция. Почему он ему помог? Что ему нужно?

Веки стали тяжёлыми. Где-то за стеной вновь запищали крысы, но Квинт этого уже не слышал. Его сознание плавно погружалось в сон, унося остатки тревог в темноту.

Луций лежал на куче тряпья, сформировав из неё что-то вроде гнезда. Он прикрыл глаза, но Сомн6 никак не желал насылать на него свои чары. Всё, что произошло за вечер, казалось странной смесью удачи и нелепых случайностей.

Он таки украл кошель. Хороший, тяжёлый. Ещё утром это казалось главной задачей дня. Но этот легионер… Пока непонятно, к добру он объявился тут или к худу.

«Кто ты такой, солдат?» – подумал Луций, краем глаза наблюдая за неподвижной фигурой на другой стороне комнаты.

Квинт был не похож на тех, кого Луций встречал в своей жизни. Прямой, сильный, но с какой-то мрачной тенью в глубине темных глаз.

«Наверное, тебя выкинули, как и меня, – пронеслась несвойственная жизнерадостному обычно парню мысль. – Только у тебя, в отличие от меня, была хоть какая-то семья – твой легион. А теперь? Ты вроде как большой и важный, а в итоге валяешься в той же дыре, что и я».

Мысль не приносила удовольствия. Луций всегда думал, что его жизнь – это цепочка случайностей, где каждый следующий день нужно вырывать у судьбы зубами. Но этот Квинт… Он, казалось, выбрал своё падение. Зачем?

Луций зевнул, укрываясь своим рваным плащом. В голове мелькнула ещё одна несвойственная ему мысль.

«Ты сильный, командир. Сильнее, чем я. Может, если я буду рядом с тобой, то однажды и сам стану сильным».

На этом он, наконец, позволил себе закрыть глаза. Крысиный писк за стеной звучал, как привычная колыбельная.

Глава II

Запах свежего хлеба заполнил комнату вместе с первым утренним светом, проникающим сквозь щели в стенах. Квинт открыл глаза, поморщившись. Источник аромата оказался совсем рядом: Луций сидел на своём импровизированном троне из перевёрнутой корзины, с удовольствием откусывая от ещё тёплой лепёшки.

– Проснулся, командир? – спросил он с набитым ртом и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Ты спишь так, будто тебе и вправду нечего бояться.

Квинт медленно сел, потянувшись, чтобы размять затёкшую спину.

– Ты где еду взял? – он кивнул на хлеб.

Луций улыбнулся, его глаза блеснули в тусклом свете.

– Ну, скажем так, я провёл разведку. И нашёл точку снабжения.

Квинт протянул руку, и парень без возражений отломил ему кусок лепёшки. Хлеб был мягким с хрустящей корочкой. Это не улучшило настроение, но по крайней мере слегка успокоило урчащий живот.

– Что теперь? – спросил Луций, облокотившись на стену. – Ты ведь не собираешься тут остаться, да?

Квинт внимательно посмотрел на него. Луций выглядел непринуждённо, но в его голосе чувствовалась настороженность.

– У меня есть комната, – наконец сказал Квинт, откусывая хлеб. – В другой части Субурры. Место не шикарное, но лучше, чем это…

– Откровенно говоря, даже тоннель в Клоаке лучше, чем это, – перебил его Луций, окинув взглядом заплесневелые стены.

Квинт проигнорировал замечание.

– Нужно проверить, что осталось от моих вещей. Если эти твои Вепри ещё не вычислили, где я живу, нужно забрать всё ценное.

– Ну, тогда я с тобой, – тут же отозвался Луций, с довольной ухмылкой. – И, кстати, никакие они не мои.

Квинт тяжело вздохнул и поднялся на ноги.

– Ты понимаешь, что если мы наткнёмся на них по дороге, всё это закончится очень плохо?

– Ну, – Луций задумчиво пожевал хлеб. – По крайней мере, мы будем сыты.

– Очень смешно.

– Конечно, командир. Если не смеяться, остаётся только бояться. А как только начинаешь бояться – недалеко и в ящик сыграть.

Квинт покачал головой и направился к двери.

– Пошли. И постарайся хотя бы минуту вести себя серьёзно.

– Да, центурион, – Луций картинно прижал руку к груди. – Веди нас, полководец.

Квинт коротко фыркнул, но ничего не ответил.

Когда они вышли за порог, Квинт инстинктивно поморщился. Ночная тьма, скрывавшая детали, уступила место безжалостному утреннему свету. Теперь переулок предстал во всей своей отвратительности.

На земле валялись остатки ужина какого-то пьянчуги, перемешанные с отбросами и осколками разбитого кувшина. На углу лежала мёртвая крыса, чей хвост лениво шевелился под порывами ветра, а посредине улицы тек ручеёк густой жижи, и происхождение её точно лучше было не выяснять.

– Прекрасно, просто прекрасно, – пробормотал Квинт, стараясь наступать только на сухие участки дороги. Он был солдатом до мозга костей, и грязью его было не смутить, но одно дело – война, а вот городская грязь… Он передёрнулся. Было в ней что-то безмерно отталкивающее.

– Добро пожаловать в Субурру, – усмехнулся Луций, ловко лавируя между грязными пятнами. – Знаешь, говорят, это место обладает своим шармом.

– И кто говорит? Крысы? – Квинт бросил взгляд на группу детей, копающихся в отбросах у соседнего дома.

Двигаясь вперёд, они старались держаться в тени, избегая ненужного внимания. Узкие переулки сменялись более широкими улицами, где уже кипела жизнь.

Луций словно рыба в воде двигался легко и непринуждённо, сливаясь с толпой. Квинт шёл за ним, глядя на лица окружающих и пытаясь уловить тень угрозы.

– Дальше будет получше, – сказал Луций, оборачиваясь.

И правда, через несколько кварталов грязь начала уступать место относительно чистым улицам, вымощенным неровной брусчаткой, а запахи помоек смешивались с ароматом жареного мяса и свежеиспечённого хлеба.

– Видишь? – Луций махнул рукой туда, где несколько грязных детей сновали между лавками, громко смеясь и бросаясь друг в друга подгнившими овощами. – Говорил же, что у нас есть и приличные места.

– Если это приличное, то я даже не хочу знать, что ты называешь плохим, – хмуро заметил Квинт.

Луций рассмеялся.

– Да уж, тебя явно ждёт немало удивительных открытий.

Квинт промолчал, сосредоточив всё своё внимание на прохожих. До его скромного жилища оставалась буквально пара поворотов извилистой улочки.

Когда они свернули за угол, перед Квинтом открылся вид на четырёхэтажный дом, в котором он и снимал комнату. Здание выглядело не слишком впечатляюще даже в лучшие времена. На фоне остальных домов оно выделялось лишь меньшим количеством трещин на стенах и относительно свежей краской на дверях.

Луций слегка притормозил, инстинктивно чувствуя что-то неладное.

– Тише, – прошептал он, хватая Квинта за руку.

Квинт настороженно замер. Перед домом стояли двое мужчин, явно пытавшихся не привлекать к себе внимания. Один из них внимательно осматривал улицу, второй накинул на голову капюшон, пытаясь скрыть лицо.

Через мгновение они развернулись и двинулись прочь, быстрым шагом.

– Твои друзья? – негромко спросил Луций, кивнув в сторону удаляющихся фигур.

– У меня нет здесь друзей, – тихо ответил Квинт, напрягая взгляд. – Но они вышли из моего дома.

Луций потянул его за угол, чтобы скрыться из виду.

– Давай дадим им уйти. Если это Вепри, там могут быть ещё люди.

Квинт крепче сжал рукоять гладия, спрятанного под плащом.

– Если это Вепри, получается, они знают, где я живу.

– Что-то подсказывает мне, что «если» тут совершенно лишнее, командир, – пробормотал Луций, осторожно выглядывая из-за угла. – Ладно, всё чисто.

Квинт отсчитал сто ударов сердца после того, как подозрительная пара скрылась за поворотом, и лишь затем они двинулись к инсуле.

Квинт поднялся по деревянным ступеням, стараясь не издавать лишних звуков. Изнутри здание выглядело получше, чем снаружи – конечно, не сияло чистотой, но по крайней мере ничем особенного не пахло, что после ночного пристанища было уже большим достижением. Луций следовал за ним, ступая почти бесшумно.

Когда они подошли к двери комнаты, Квинт остановился. Петли были перекошены, а дверь приоткрыта. Он почувствовал, как руки сами собой сжались в кулаки.

– Ну и зрелище, – пробормотал Луций, заглядывая через его плечо. – Твои соседи явно глуховаты, если тут до сих пор не собралась толпа зевак.

– Или слишком напуганы, чтобы вмешиваться, – тихо ответил Квинт, толкнув дверь ладонью.

Комната представляла собой абсолютный хаос. Перевёрнутая кровать, разорванная ткань, разбросанные вещи. Сундук как будто зевал, открывая взору пустой беззубый рот.

Луций присвистнул, обходя комнату, а Квинт подошёл к одному из углов и опустился на колени. Его руки быстро нашли нужную доску в полу, под которой обнаружился тайник.

Маленький кошель с монетами, свёрток с доспехами, несколько бумаг – всё осталось на месте.

– Повезло, – коротко заметил Луций, заглядывая через плечо. – Но вот тебе совет: в следующий раз прячь что-нибудь более ценное, чем этот хлам.

Квинт проигнорировал комментарий, проверяя содержимое.

– Забираем всё и уходим, – сказал он, поднимаясь. – Здесь оставаться нельзя.

– Согласен, – кивнул Луций, настороженно прислушиваясь к тишине за дверью. – И куда мы пойдём? – он пнул носком крепиды7 осколок кувшина, лежащий у дверей.

– Не знаю, как у тебя, – Квинт подтянул плащ, – а у меня после этой ночи только одно желание: отправиться в термы8.

– Термы? – бровь Луция скептически приподнялась. – Чтобы сидеть в парилке и притворяться, что у нас всё под контролем?

– Нет, чтобы хотя бы раз за эти дни почувствовать себя человеком.

Луций только пожал плечами и пошёл следом.

Термы Агриппы возвышались над улицами Рима, как воплощение самого духа Империи: богатство, порядок, величие. Арка у входа сияла белым мрамором, словно одетая в праздничную тогу. За аркой открывался просторный внутренний двор, где серебряный фонтан пел свою песню, обнимая прохладой изнурённые тела посетителей. Вдоль стен, как стражники у ворот, выстроились лавки торговцев. Масла, ароматные смеси, мази – всё, что могло угодить даже самому прихотливому нобилю.

Квинт и Луций остановились у входа. Раб-бальнеатор, невысокий, с кожей, блестящей от масла, смерил их взглядом. Его взгляд скользнул по оборванной одежде Луция и задержался на внушительном Квинте, который протянул ему пару монет.

– Сюда, господа, – произнёс раб с механической улыбкой.

В аподитерии9, куда он их провёл, стены, украшенные мозаиками, рассказывали истории морских приключений: дельфины, резвящиеся в волнах, играющие с ними нимфы, и Нептун, наблюдающий за всем этим с вечным спокойствием морского царя. Пол здесь был тёплым благодаря гипокаусту, системе внутреннего обогрева пола и стен.

Квинт молча протянул рабу ещё одну монету, которую тот ловко спрятал в складках своей туники, и они оставили вещи – кроме кошеля, который Квинт решил прихватить с собой. Осторожность – навык, отточенный годами службы и уроками судьбы.

Луций, словно любопытный турист, пытался охватить взглядом всё сразу.

– Это точно не для таких, как я, – пробормотал он, глядя на барельефы. Не то, чтобы он не любил чистоту, просто отдавать даже лишний квадранс10 было для парня непозволительной роскошью, да и времени на подобные удовольствия не хватало – тут бы выжить, а не в бассейнах раскисать.

– Заткнись и наслаждайся, пока есть возможность, – бросил центурион, направляясь в тепидарий11, который встретил их тёплым воздухом. Здесь, среди колонн и прогретых стен, посетители сидели на скамьях, негромко переговариваясь. Голоса их звучали размеренно и плавно, словно здесь время замедляло свой бег.

В айлептерии, зале для массажа, их встретил раб, чьи руки блестели, словно бронза от постоянной работы с маслами. Запахи кипариса, лаванды и цитрусовых разливались по комнате, унося с собой усталость и тревоги.

Квинт вытянулся на мраморной скамье, чувствуя, как тёплые руки бальнеатора12 убирают последние остатки напряжения из плеч.

– Надо признать, такие места слишком уж расслабляют, – пробормотал Луций, сидя на мраморной скамейке у стены.

– Не привык расслабляться? – спросил Квинт, чуть повернув голову.

– А как тут привыкнуть? – хмыкнул Луций, оглядываясь по сторонам. – В таких местах я редко бываю. Не то чтобы денег не было, хотя и это, конечно, тоже… Просто, – он сделал паузу, – расслабляться некогда, командир. На улицах расслабишься – в следующий момент очнёшься без кошелька, а то и без головы.

Квинт задумчиво кивнул, наблюдая, как бальнеатор готовит масло с ароматом кипариса.

– Но ведь ты уже здесь, – тихо сказал он. – Так что расслабься хотя бы раз в жизни.

Луций усмехнулся и немного наклонился вперёд.

– А ты не боишься, что кто-нибудь из этих… – он обвёл рукой помещение, – решит, что твой кошель станет отличным началом их дня?

– Если решат, – произнёс Квинт с лёгкой угрозой в голосе, – то сильно об этом пожалеют.

Луций фыркнул, но больше ничего не сказал.

В кальдарии горячий пар обволакивал помещение, словно густой туман. Квинт погрузился в воду, наслаждаясь теплом. Луций устроился неподалёку, с интересом поглядывая на посетителей.

Их покой нарушил незнакомец, появившийся из клубов пара.

– Квинт Фламиний Сабин, – произнёс он негромко, но достаточно уверенно, чтобы привлечь внимание.

Квинт прищурился.

– Возможно. Смотря кто ты такой – и что тебе нужно.

Мужчина чуть наклонился вперёд, показывая давно знакомый Квинту перстень.

– Марк Атилий. От Гнея Сципиона.

Бывший центурион медленно кивнул, пристально глядя на незнакомца.

– Как ты нас нашёл? – спросил он, не поднимая голоса.

– Проследил за вами от дома, – коротко ответил Атилий. – Предположил, что ты будешь искать укромное место. Термы – отличный выбор.

Луций фыркнул, усмехнувшись.

– Вот видишь, командир? А ты расслабляться мне советовал.

– Тише, – бросил Квинт. Затем вновь обратился к Атилию. – Сципион хочет меня видеть?

– Да. И лучше с этим не затягивать.

Квинт медленно поднялся, стряхивая воду с рук.

– Где?

– На Бычьем Форуме, – Атилий бросил неуверенный взгляд на Луция и понизил голос. – На закате.

Квинт задумчиво провёл рукой по мокрым волосам.

– На закате, значит, – повторил он, глядя в сторону. – Хорошо.

Марк Атилий молча кивнул и, словно растворившись в паре, исчез так же бесшумно, как появился.

Луций, проводив его взглядом, присвистнул.

– Что за дела такие у тебя, командир? Выглядит так, будто тебя хочет видеть сам Юпитер. Или, – от понизил голос, – сам Принцепс.

– Лучше тебе не знать, – отрезал Квинт, бросив на него взгляд. – Ладно. Мне ещё нужно добраться до Форума, а прежде – убедиться, что меня не преследуют. Уж слишком легко меня нашёл этот Марк Атилий, – он погрузился обратно в воду с тяжёлым вздохом.

Минут десять они просидели в мрачном молчании. Луций то и дело нервно окидывал помещение взглядом, будто ожидая, что из облаков пара появится целая армия.

– Ну, командир, если мы продолжим так, то станем самыми чистыми людьми во всём Риме.

– Ты уж постарайся сохранить это достижение, – вылезая из воды бросил Квинт, поплотнее обматываясь льняной простынёй.

Квинт решительным шагом направился к выходу из кальдария:

– Собирайся, Луций. Время терять нельзя.

Беспризорник, всё ещё сидевший на краю бассейна, вытер капли воды с лица и нехотя поднялся.

– Никогда не думал, что скажу это, но мне начинает нравиться этот чистый образ жизни, – грустно заявил он, следуя за Квинтом.

– Запомни это чувство, – коротко бросил Квинт. – Вряд ли в скором времени тебе доведётся ощутить его вновь.

Они направились обратно в аподитерий, где раб уже приготовил их одежду. Квинт переоделся быстро и без лишних слов, проверяя, всё ли на месте. Луций, напротив, возился чуть дольше, то и дело поглядывая по сторонам.

– Думаешь, этот Атилий был один? – негромко спросил он, когда они покинули помещение и вышли на солнечный свет.

– Это не важно, – ответил Квинт. – Он для нас не угроза.

– А если он всё-таки не один? – Луций нагнал его, понизив голос. – А если это какая-то хитрая тактика Вепрей? А если они решили устроить засаду?

Квинт остановился, повернувшись к нему.

– Ты можешь не идти.

– И пропустить всё интересное? – Луций усмехнулся. – Не дождёшься. К тому же, ты мне должен.

Легионер рассеянно кивнул, думая о чём-то своём, и двинулся дальше.

Квинт и Луций быстро шагали, время от времени оглядываясь, чтобы убедиться, что их не преследуют. На пути к Форуму они миновали место, где раньше была Курия Помпея – та самая, где когда-то был убит сам Гай Юлий Цезарь. Теперь здесь, впрочем, возвели латрины13 – место не столь изысканное, но весьма полезное жителям Рима.

– Вот где кончаются великие планы, – пробормотал Луций, кивнув в сторону здания.

– Или только начинаются, – пожал плечами Квинт.

Далее их путь пролегал мимо площади, где возвышались храмы четырёх богов. Небольшие святилища, окружённые колоннами, стояли среди руин более старых построек. У подножия одной из колонн сидела старуха, раздавая хлеб голубям.

– Не похоже, что боги и вправду присматривают за этим местом, – заметил Луций, указывая на полуразрушенные стены.

Квинт не ответил, продолжая идти вперёд. Они шагали бок о бок, и звук их шагов глухим эхом отдавался среди каменных фасадов.

Храм Геркулеса встретил их каменной тишиной. Лев, накинутый на плечи статуи, будто предостерегал: в этот мир входят только сильнейшие. Дубина в руке героя казалась готовой обрушиться на любого, кто усомнится в его силе.

– Интересно, этот тоже спасал Рим от всяких Вепрей? – усмехнулся Луций.

– Не Рим, но насчёт вепрей ты не ошибся, – спокойно ответил Квинт, – Или ты не слышал легенду о двенадцати подвигах?

Луций усмехнулся, пряча руки в складках своей туники.

– Слышал, конечно. Только вот сомневаюсь, что всё было так, как рассказывают.

– Хочешь сказать, это боги – это выдумка? – Квинт бросил на него насмешливый взгляд, продолжая идти.

– Ну как сказать… – Луций пожал плечами. – Может, они и есть. Но я вот, например, ни разу не видел, чтобы какой-нибудь Юпитер вышел из облаков и принёс мне на ужин жареной свинины. А если так, то зачем он мне?

Квинт усмехнулся, качая головой, – Ты рассуждаешь, как ребёнок.

– Может, – Луций хитро прищурился. – Но ты ведь и сам, наверное, не молишься каждый вечер перед сном. Или я не прав?

– Я уважаю богов, – ответил Квинт серьёзным тоном. – А вот как часто я им молюсь – моё дело.

Луций фыркнул, но не стал продолжать спор. Он повернул голову, оглядываясь на величественный фасад храма.

– Что ж, если они и правда где-то есть, может, они тоже на нас смотрят. И смеются.

– Или учатся, – отрезал Квинт, ускоряя шаг.

– Учатся? Чему? – удивился Луций.

– Тому, как не потерять себя в этом хаосе, – бросил Квинт, не оборачиваясь.

– Уж больно сложно для меня, командир.

Солнце уже было в зените, и улицы Рима дышали полуденным зноем. Воздух дрожал над раскалённой мостовой, наполняя всё вокруг странной зыбкостью. Квинт и Луций шагали вдоль кирпичной стены старого склада, испещрённой матерными надписями и похабными картинками – своеобразная летопись Рима, сохранившаяся благодаря нежеланию владельца тратиться на уборку или свежую краску.

– Были же таланты в своё время, – усмехнулся Луций, останавливаясь, чтобы разглядеть особенно изобретательную композицию. – Жаль, авторство осталось неизвестным.

– А ты что же у нас, стал ценителем искусства? – хмыкнул Квинт, не замедляя шага. – Похоже, термы на тебя положительно повлияли.

Луций поспешил за ним, уворачиваясь от грязной воды, которую вылили из окна какого-то дома. В нос ударил резкий запах перебродившего вина. Парень сморщил нос, прикрывая его рукой.

Где-то впереди, в глубине квартала, слышались крики разносчиков: кто-то предлагал свежий инжир, кто-то сушёные фиги из далёких краёв, а один настойчиво кричал о чудесной исцеляющей мази, способной поднять на ноги, судя по всему, даже мёртвых.

– Может мазь купишь? – с усмешкой предложил Луций, оглянувшись на Квинта. – Глядишь, перестанешь хмуриться.

– Насчёт мази не знаю, а вот вопли эти точно даже мёртвого поднимут, – сухо ответил легионер.

Они свернули на другую улицу, где дома стояли плотнее друг к другу, скрывая солнце. На углу сидел старик с облезлой бородой, играя на тростниковой флейте. Мелодия, скрипучая и монотонная, сливалась с окружающим шумом, но, похоже, старика это не смущало.

– Весёлое место, – Луций покрутил головой, замечая над входом в трактир вырезанную из дерева фигуру кабана. – Почти родное.

На следующем перекрёстке их взгляд привлёк храм Нептуна. Его мраморные колонны, несмотря на пятна грязи и копоти, всё ещё сохраняли величие. Над входом был выбит барельеф с изображением морских коней, рвущихся вперёд.

– Хотел бы я, чтобы это всё осталось навсегда, – неожиданно сказал Луций, глядя на храм.

– Ничто не остаётся навсегда, – ответил Квинт. – Даже храмы.

– Даже боги?

Квинт на секунду замер, а потом снова зашагал вперёд.

– Идём, нам некогда.

Луций шёл чуть впереди, осматриваясь. Его глаза, привыкшие замечать мельчайшие детали, уловили движение в одном из боковых переулков. Он остановился, но не успел предупредить: из тени вынырнули трое мужчин. Лица их были жёсткими, с хищными улыбками, а на туниках тускло поблёскивали пряжки в виде кабаньих голов.

– Ну что, служивый, – проговорил один из них, плотный мужчина с мясницким ножом, – не ожидал, что мы так быстро найдём тебя?

Квинт шагнул вперёд, заслонив Луция. Его взгляд скользнул по троице: плотный с ножом, высокий и худощавый с цепким взглядом и массивный громила, сжимающий в руках железный прут.

– Вы, видимо, ошиблись, – холодно ответил Квинт, медленно поднимая руки, будто сдаваясь, – Я вас не знаю, и у меня нет времени на болтовню.

– О, времени у тебя действительно не так много, – ухмыльнулся громила, сжимая прут сильнее. – Тут ты совершенно прав.

Плотный мужчина первым ринулся вперёд, занося меч. Но Квинт шагнул в сторону, ловко парировав удар так, что тот потерял равновесие и споткнулся. Гладий скользнул по руке бандита, оставив глубокий надрез и заставив его охнуть и выронить оружие.

– Один, – бросил Квинт.

Луций, подхватив камень с земли, метнул его в худощавого. Тот инстинктивно прикрылся, но не заметил, как мальчишка подскочил к нему и, схватив его за пояс, толкнул в сторону стены. Бандит зашипел, пытаясь схватить Луция, но тот увернулся, как уж.

Тем временем громила размахнулся своим железным прутом, целясь в голову Квинту. Тот присел, позволив удару пройти над собой, а затем с силой ткнул врага рукоятью гладия в солнечное сплетение. Потеряв на секунду способность дышать, он осел на землю, хватаясь за живот, и тут же получил следующий удар рукояткой в висок.

– Два, – спокойно сказал Квинт, оборачиваясь.

Луций, вернувшись к нему, тяжело дышал, но в его глазах читалось веселье.

– Третий где?

Ответ пришёл сам собой: последний бандит, издав хриплый крик, бросился в атаку с кинжалом. Но Луций, схватив с земли какую-то палку, выставил её вперёд, подсекая ноги противнику. Тот рухнул на землю, выпустив из рук кинжал, и получил хороший пинок под рёбра.

Квинт посмотрел на поверженного врага и затем на Луция.

– Три. Ты неплохо держишься для беспризорника.

– А ты неплохо для бывшего центуриона, – ухмыльнулся Луций. – Ну что, командир, идём дальше? Или ждём, пока они позовут ещё друзей?

Квинт кивнул, убирая гладий в ножны.

– Идём. Мы и так уже потратили на них слишком много времени. Кстати, звание самых чистых граждан Рима мы только что потеряли, – он расстроенно цокнул языком, осмотрев порванную тунику, забрызганную грязью и кровью.

– Ладно, – сказал Луций, оглядываясь, – если вдруг следующая партия Вепрей появится, я возьму на себя самого маленького.

– Это разумно, – кивнул Квинт. – Но будь осторожен: иногда самые маленькие доставляют больше всего хлопот.

Они двинулись дальше по переулкам, стараясь держаться в тени. Солнце, наконец, начало клониться к закату, растягивая тени зданий на мостовой. Воздух, который днём был горячим и тяжёлым, постепенно становился прохладнее.

Квинт и Луций приближались к Бычьему Форуму. Здесь улицы становились шире, а лавки торговцев источали заманчивые ароматы свежего хлеба, оливок и пряностей.

Луций, отстав немного, принюхался и мечтательно произнёс:

– Может, перед этим твоим важным делом мы всё-таки остановимся на минутку? Ну, знаешь, подкрепимся…

– Ты знаешь, сколько положено в день легионеру на марше? – сдержанно усмехнулся Квинт, не замедляя шага.

– Эй, – возразил Луций, догоняя его, – Брось ты эти свои армейские порядки.

– Тебя никто не держит, – раздражённо обернулся легионер. – Если хочешь, можешь идти.

– О, нет, – с усмешкой ответил Луций, – ты без меня пропадёшь. Как ты собираешься отбиваться от Вепрей без моей гениальной тактики?

– Примерно так же, как отбивался до того, как ты свалился на мою голову, – отрезал Квинт.

– Ладно, – смиренно проговорил Луций, делая паузу в разговоре. – Но после этого мы всё равно поедим.

– Посмотрим, как ты себя проявишь.

Луций хмыкнул, но на этот раз промолчал, продолжая идти рядом.

Когда они вошли на Бычий Форум, Квинт остановился, его взгляд задержался на группе мужчин у одной из колонн. Их лица были как будто знакомы – такие он встречал в каждом лагере, в каждой битве. Это были люди, которые знали, как держать оружие, и знали, как убивать.

– Что-то не так? – спросил Луций, осторожно оглядываясь.

Квинт нахмурился.

– Ничего. Просто будь начеку.

Они медленно двинулись через площадь, лавируя среди толпы. У одной из лавок, где торговали, судя по всему, бараниной, они заметили человека с коротко остриженными волосами и строгим выражением лица – Марка Атилия.

Атилий кивнул, приглашая их подойти. Квинт коротко кивнул в ответ и, убедившись, что Луций держится рядом, направился к нему.

– Вы не торопились, – произнёс Марк, сложив руки на груди.

– Но и не опоздали, – спокойно ответил Квинт. – Где легат?

Марк посмотрел на Квинта, затем его взгляд на мгновение задержался на Луции.

– Нам нужно поговорить. Но не здесь, – Он жестом указал на небольшую боковую улицу, уходящую в тень, и двинулся вперёд, не дожидаясь ответа.

– Прямо как ты, командир, – тихо заметил Луций, следуя за ним. – Не привык ждать.

Марк Атилий привёл их в узкий проход между двумя лавками, где шум площади слегка утихал, оставляя только приглушённый гул. Он остановился, обернулся к ним и вновь скрестил руки на груди.

– Попали в неприятности? – спросил он без лишних приветствий.

– Всё нормально, мы договорились, – сухо ответил Квинт, опираясь на стену.

– Гладий – не лучший дипломат, – заметил Атилий.

– Они сами напросились, – вмешался Луций, делая шаг вперёд.

Марк скользнул по нему холодным взглядом, затем перевёл взгляд обратно на Квинта.

– Сципион не смог прийти сюда… По важной причине. Он будет ждать тебя в полночь, – сказал он. – На своей вилле на Авентине.

– И зачем? – коротко спросил Квинт.

Марк задержал паузу, словно взвешивая, стоит ли говорить.

– Ты служил под его началом. Ты знаешь, что он никогда не просит о помощи просто так.

– Что ему нужно? – спросил Квинт.

– Это он сам тебе скажет. Но раз он выбрал тебя, значит, у него есть на то веская причина.

– Ну и драма, – тихо пробормотал Луций, закатывая глаза.

– Лучше замолчи, мальчишка, – холодно бросил Атилий. – Зачем ты вообще притащил с собой лишние уши?

Луций скривился, но сдержался. Квинт посмотрел на Марка, прищурившись.

– Что-нибудь ещё?

Марк задержал взгляд на Луции, затем коротко кивнул.

– Да. Сципион рассчитывает на твою преданность. Не подведи его. И не вздумай притащить за собой на хвосте местных головорезов.

Атилий развернулся и ушёл, оставив их в тени.

Луций присвистнул.

– Приятный человек. Это у вас в армии так принято?

Квинт медленно выпрямился, разминая плечи.

– Он не из армии. Гражданский.

– А кто этот твой Сципион? – спросил Луций, наклонив голову.

– Сципион был моим легатом14, – ответил Квинт, его голос стал мягче. – Легатом Четвёртого Македонского.

– Ага. И?

– И он был одним из немногих, кто знал, как вести людей, а не только отдавать приказы. Я многому у него научился.

– А теперь он кто? Важная шишка? – не унимался Луций.

Квинт бросил взгляд на сторону, куда ушёл Марк.

– Сенатор. Идём. Мне нужно подготовиться.

– Почему «мне»? Вообще-то «нам». – Луций скрестил руки на груди, в его голосе звучало легкое возмущение.

– Тебя я с собой не возьму. Во-первых, он тебя не знает. Во-вторых, нечего тебе делать на сенаторских виллах. Уж точно что-нибудь стащишь.

– Обижаешь, командир, – притворно вздохнул Луций, склонив голову набок. – Ты ведь сам видел, как я порядочен и скромен.

– Видел, как ты умыкнул кошель в трактире, – сухо ответил Квинт, продолжая идти, – Нет, ты никуда не пойдёшь. Если всё пройдёт гладко, я вернусь через пару часов.

Они остановились у небольшой лавки в переулке недалеко от Форума. Продавец, пожилой мужчина с острым взглядом, лениво разглядывал их.

– Нам нужны две туники, – коротко сказал Квинт, подавая несколько монет.

Продавец поднял брови, но, не задавая вопросов, вынул из груды тканей две туники – простую, светлую для Луция и более качественную, тёмного цвета для Квинта.

– Вот. Возьмите.

Луций скептически оглядел свою обновку.

– Для визита к сенатору как-то простовато.

Квинт коротко кивнул, забрав ткани.

– Переодевайся.

Найти укромное место в переулке оказалось несложно. Квинт быстро натянул тунику поверх доспехов, придав себе вид порядочного гражданина.

– Надо же, командир, выглядишь почти прилично.

– А ты выглядишь так, как будто собираешься украсть чей-то ужин, – отрезал Квинт.

– Почему «как будто»? – усмехнулся Луций.

Квинт бросил на парня строгий взгляд.

– Слушай внимательно. Ты останешься в… вот в этом трактире, – он махнул рукой в конец переулка, где над одной из дверей висела вполне приличная вывеска с головой оленя, – Сиди там и не высовывайся. Если что-то пойдёт не так, беги.

– Да брось, командир, – Луций закатил глаза. – Ты серьёзно собираешься меня тут оставить?

– Серьёзнее некуда.

Луций вздохнул, но пожал плечами и не стал спорить.

– Ладно, ладно. Трактир так трактир. Хоть поужинаю.

Квинт шагал по тихим улочкам, поднимаясь по Авентинскому холму. Воздух здесь был гораздо чище, и на смену ароматам подворотни пришёл лёгкий свежий бриз.

«Сенатор, – мысленно повторил он. – Гней Сципион, легат Четвёртого Македонского, теперь один из тех, кто принимает решения, за кого нам теперь проливать кровь. Вернее, уже даже и не нам, а им…»

Квинт никогда не сомневался в благоразумии Сципиона. Но времена изменились. Мог ли тот человек, которого он уважал, остаться верным принципам, или Сенат уже прогнил до самого основания?

Легионеры привыкли к ясным приказам: иди, сражайся, побеждай. В жизни за пределами армии всё оказалось куда сложнее. Здесь каждый шаг – это риск.

Он огляделся, проверяя, не следит ли кто-нибудь за ним. Пустая улица казалась безопасной, но Квинт уже понял, что в Риме в каждой тени может скрываться враг.

Тем временем Луций держался на расстоянии, но не терял Квинта из виду. Он шёл так, будто был частью улицы: бесшумный, ловкий, невидимый для случайных прохожих.

«Оставить меня в трактире? Ага, держи кошель шире, – мысленно усмехнулся он, – Да, чем дальше, тем интереснее. Кто он вообще такой? И зачем ему этот Сципион? Вроде бы всё это не моё дело, но…»

Луций нахмурился, прячась в тени колонны.

«Но что мне ещё делать? Вернуться в Субурру? Опять жить одним днём, перебиваясь кражами и мелкими подработками? Там ведь ничего не изменится. А тут… Кто знает? Может, так я наконец-то увижу что-то большее, чем грязные улицы и голодные лица».

Он покачал головой, чувствуя, как в груди поднимается странное смешанное чувство – смесь любопытства, настороженности и чего-то ещё, чего он пока не мог определить.

«Ладно, Луций, ты ведь ничего не теряешь. Будь начеку и посмотри, куда всё это приведёт. Только не забывай: ты здесь сам за себя».

Квинт осторожно толкнул незаметную калитку, спрятавшуюся среди тёмной зелени апельсиновых деревьев. Скрип медных петель едва нарушил царившую тишину. Сад открылся перед ним, словно другой мир – мир, где суета и грязь римских улиц не имели власти.

Кипарисы выстроились вдоль тропинок, как молчаливые стражи. Их узкие кроны тянулись к звёздному небу, а тени, падающие на белую гальку, создавали причудливый узор. Мраморные статуи богов выглядывали из зелени, их лица застыли в вечной задумчивости. Одна из них – Диана, с луком в руках, – словно высматривала нарушителей спокойствия.

Ароматы сада были почти осязаемыми. Горьковатый запах апельсиновых корок смешивался с нежным благоуханием жасмина. Лёгкий ветерок, шевеля траву, доносил до Квинта слабый аромат лаванды, вперемешку с терпкостью влажной земли.

Лунный свет поблёскивал на струях воды в фонтане, делая их похожими на серебряные нити. Мерное журчание напоминало мелодию, которую Квинт когда-то слышал в детстве – где-то далеко, в садах его юности, до того, как кровь и сталь стали его спутниками.

Он замер на мгновение, оценивая обстановку. В дальнем конце сада, где тишину не нарушал даже шум фонтана, он заметил фигуру, сидящую на мраморной скамье. Сципион. Его силуэт был неподвижен, будто выточен из того же мрамора, что и статуи. Квинт замедлил шаг.

– Сабин, ты понимаешь, что сделал? – голос спокойный и холодный, как снега на вершинах Альп. – Этот трибун – родственник Ливии.

Руки сами собой сжались в кулаки.

– Да, легат. Но я не мог молчать.

– Мог, фурии тебя забери! – резкий рывок, и вот Сципион уже меряет палатку шагами, как зверь, загнанный в клетку. – Твоя глупость будет стоить тебе карьеры. Или даже жизни.

Костяшки пальцев побелели, ногти впились в ладони, и по запястью поползла змейкой капля крови.

Шаги остановились, взгляд потеплел.

– Но я не позволю, чтобы твоя честность стала твоим концом. Я сделаю всё, что смогу.

– Ты не изменился, Сабин, – взгляд сенатора был тяжёлым и оценивающим, – Всё тот же уверенный шаг.

– Такие как я никогда не меняются, господин, – ответил Квинт, слегка поклонившись.

– Ты помнишь наш последний разговор? – Сципион жестом пригласил его сесть на мраморную скамью рядом с ним.

– Помню, – коротко ответил Квинт. – Тогда вы сказали, что Республика жива, пока есть те, кто готов её защищать.

– И я всё ещё верю в это, – тихо ответил Сципион. – Но времена изменились. Сабин, Рим гниёт. Как старая лодка, забытая в доках. Ты видишь это сам: коррупция, разврат, предательство.

Луций, укрывшийся за стеной сада, едва дышал, чтобы не выдать своего присутствия. Сад снаружи казался волшебным местом, отрезанным от грязной реальности. Кипарисы, стоящие по периметру, выглядели как стражи, охраняющие тайны этого пространства. Статуи – блестящие, словно только что вымытые, – были так изящны, что казались нереальными.

Запахи цветов и трав показались ему чересчур резкими. «Такие ароматы явно для каждого носа», – подумал он.

Всё здесь выглядело слишком аккуратно, слишком идеально. Луций чувствовал себя лишним, словно одна его тень могла испортить весь этот вычищенный до блеска мир.

«Республика? – подумал он. – Неужели это ещё кому-то важно?»

Он слышал каждое слово, и в его голове начинал складываться узор: политика, опасности, скрытые интриги.

«Этот старик явно играет в игру посерьёзнее того, что я видел на улицах. Интересно, какую роль в этом всём отведут командиру? И, главное, что с этим делать мне?»

Луций прижался спиной к холодному камню. Он уже был не уверен, что стоило в это ввязываться, но деваться было некуда.

– Мне нужен кто-то, кому я могу доверить задачу, важную для всех нас. Для Рима.

Квинт встретил его взгляд.

– Что за задача?

Сципион на мгновение замолчал, а затем произнёс:

– Тебе нужно найти… нечто очень важное, – сенатор, казалось, заколебался в последний момент, и выдержал слишком долгую паузу.

Луций, прижавшись к дереву, нахмурился. «Интересно… Что это за штука такая?»

Квинт выпрямился, его взгляд стал жёстче.

– Что именно я должен найти?

Сципион склонился вперёд, – Шкатулку, Фламиний. Шкатулку, которая принадлежала Бруту.

Квинт прищурился.

– Бруту? Марку Юнию Бруту? Убийце Юлия Цезаря?

Сципион кивнул.

– Именно. После его смерти она исчезла. Но у меня появились сведения, что она может быть в Македонии, у одного из ветеранов, служивших под его началом.

Квинт нахмурился.

– И что в ней?

Сципион отвёл взгляд, на мгновение замолчав, будто решая, стоит ли говорить.

– Завещание. Возможно, последнее, что он написал перед смертью.

– Завещание? – переспросил Квинт. – И чем оно может помочь Риму?

– Если то, что говорят, правда, – Сципион поднял глаза на Квинта, – в нём могут быть сведения, которые… изменят баланс сил.

Квинт нахмурился ещё сильнее.

– Вы хотите сказать, что я должен найти… компромат на Принцепса?

Сципион склонил голову.

– Не компромат. Правду.

Луций, укрывшийся в тени, не мог видеть выражения лица Квинта, но чувствовал, что он колеблется. «Надеюсь ты понимаешь, командир, что если ты откажешься – я бы и медного семиса не поставил на то, что ты доживёшь до утра. А вместе с тобой и я, конечно, если не успею вовремя смотать удочки».

– И почему я, господин? – наконец спросил Квинт.

Сципион выпрямился.

– Потому что я знаю тебя, Сабин. Ты не боишься правды. Ты умеешь доводить дела до конца. Ты долгое время служил в Македонии. А ещё… ты знаешь, как я отношусь к тому, что с тобой произошло. Ты этого не заслужил.

Сципион сделал паузу, позволяя словам осесть, словно пыль после битвы. Квинт смотрел на него, но не ответил. Лунный свет скользнул по его лицу, подчеркивая суровые линии.

Квинт провёл рукой по коротким волосам, чувствуя, как напряжение сжимает виски.

– Да, господин, – коротко бросил он. – Я сделаю это.

Сципион поднялся со скамьи, его лицо осветилось слабой улыбкой.

– Спасибо, Сабин. Отправляйся в порт Остии. Оттуда отплывёте в Диррахий. И вот ещё что… – сенатор протянул Квинту увесистый мешочек и свиток, – Тут все детали.

Квинт отсалютовал, резко развернулся и двинулся прочь из сада.

Луций, пригнувшись за густыми ветвями жасминового куста, тихо фыркнул, услышав пафосные слова сенатора.

«Возрождение Республики, – мысленно фыркнул он. – Да кого они пытаются обмануть? Этот старик хочет власть, и всё. Как и все остальные. Наверняка представляет себя с лавровым венком на голове».

Он внимательно наблюдал за Квинтом, который, казалось, всерьёз воспринимал сказанное.

«Командир, ты, конечно, хороший боец, но в таких делах ты просто слепой щенок. Они тебе лапши на уши навешают, а потом выбросят, как старую калигу. Я же прав? Конечно, прав».

Когда разговор закончился и Квинт направился к выходу, Луций тихой тенью отделился от стены и припустил окольной дорогой назад в трактир. «Посмотрим, что из этого выйдет. И кстати, кто с ним несправедливо поступил? Надо будет выяснить, что случилось».

Квинт шагал по пустынным улицам, чувствуя, как лёгкий ветер пробирается холодными пальцами под ткань туники. Город казался погружённым в сон, но центурион знал – Рим продолжает бодрствовать всегда, в его гигантском чреве и днём и ночью плетутся интриги, бурлит жизнь, рождаются и умирают мечты, надежды и люди.

«Почему я согласился?» – он стиснул зубы, взгляд его скользнул по тёмному переулку.

Ответ был слишком прост. Потому что это было единственным шансом снова стать кем-то. Не ещё одним бродягой, который еле сводит концы с концами, или вышибалой в каком-нибудь борделе, смыслом жизни которого станут вино и девки.

«Сципион знал, что я не откажусь. Он играл на моём упрямстве, на моей жажде доказать, что я ещё чего-то стою. Видит меня насквозь, как и всегда».

Квинт тяжело вздохнул. Но за этими мыслями была ещё одна, от которой невозможно было избавиться.

«А если всё это правда? Если есть шанс вернуть то, что мы потеряли? Республика. Обещание, что этот мир, этот Рим принадлежит всем, а не только избранным».

Он помнил, как говорил об этом своим солдатам в Иберии. Как вдохновлял их на битву. И как сам верил в это. Тогда он был частью чего-то большего. Был кем-то.

И это задание… Оно было шансом вернуться. Или хотя бы попытаться.

Трактир, в котором ждал мальчишка, показался впереди, свет из его окон мягко падал на булыжники улицы, как разлившееся оливковое масло. Квинт тряхнул головой и взял себя в руки. Толкнув скрипучую дверь трактира, он зашёл внутрь. В нос ударил аромат жареного мяса и свежего хлеба. Немногочисленные припозднившиеся гости сидели – или даже лежали – за столами, ведя неторопливые тихие беседы; в общем, этим вечером атмосфера была не в пример приятнее, чем предыдущим.

Луций сидел в дальнем углу за грубо сколоченным столом, подперев голову ладонью, и явно засыпал. Перед ним стояла почти пустая кружка, а на тарелке – жалкие остатки того, что, надо полагать, было его долгожданным ужином.

– Ну как, командир? – Луций поднял глаза, лукавая улыбка заиграла на его губах. – Поговорил со своими важными друзьями?

Квинт сел напротив, опуская на стол свой кошель, – Мы уходим завтра, – коротко бросил он.

– И куда направляемся? На банкет к Принцепсу? Или на встречу с наместником Египта? Я так понимаю, теперь мы вхожи в высшее общество?

– В Македонию, – спокойно ответил Квинт, откусывая от единственной нетронутой лепёшки.

– Македония… – Луций картинно почесал голову, – Путь неблизкий. Вот это поворот.

– Уж не ты ли хотел убраться подальше от Вепрей? – центурион поднял бровь, – Если честно, я даже сам себе не могу ответить на вопрос, какого чёрта я решил взять тебя с собой.

– Ты решил? Да это я решил прикрывать тебе спину, а ты ещё и недоволен, – Луций фыркнул.

– Прикрывать мою спину? – Квинт хмыкнул. – Скорее подставить её под очередной удар.

– Эй, это несправедливо, – оборванец закатил глаза. – Разве не я спас тебя от тех не слишком вежливых господ в Субурре?

– Ты спасал себя, а не меня, – отрезал Квинт, его глаза сузились.

– Так или иначе, мы теперь вместе, командир, – Луций развёл руками. – А значит, я в деле.

Квинт тяжело вздохнул и покачал головой.

– Если ты хоть раз выкинешь что-нибудь, я, не задумываясь от тебя избавлюсь, усёк?

– Да брось ты, – лицо Луция посерьёзнело, – Я умею быть полезным, когда хочу.

– Вот только мне кажется, что хочешь ты не часто, – заметил Квинт, вставая. – Завтра выходим рано. Если проспишь – уйду без тебя.

– Без меня ты вряд ли уйдёшь далеко, если ты ещё не понял.

Квинт остановился на мгновение у лестницы на второй этаж, оглянувшись.

– Продолжай повторять себе это почаще.

Луций задумчиво побарабанил пальцами по столу, проводив центуриона взглядом, и рассеянно вытащил из кошелька Щербатого сложенный лист пергамента.

На нём был список – семь имён, которые ничего ему не говорили. Он перевернул пергамент, надеясь найти подсказку, и его взгляд упал на то, что он поначалу принял за ещё одну монету. Изящный перстень, какой носят патриции, с инталией15 из чёрного оникса: волчица и солнечный диск.

Луций нахмурился, – Надо бы спросить командира, – пробормотал он, – Или… нет. Попробую разобраться сам.

Он снова сложил документ и спрятал его обратно в кошель вместе с перстнем.

– Завтра, – решил он, глядя на тени, которые плясали по стенам. – Или послезавтра. Или после-послезавтра… В общем, когда-нибудь я с этим разберусь.

Продолжить чтение