В оковах холода и страха: американский перевал Дятлова

Издание подготовлено при участии литературного агентства «Флобериум»

© Текст: Гетман С. В., 2024

© Дизайн обложки: Фролова М., 2024

© Оформление: ООО «Феникс», 2024

© В оформлении книги использованы иллюстрации по лицензии Shutterstock

Al Generation / Shutterstock / Fotodom.ru

Светлой памяти

Джека Антоне Мадруги,

Уильяма Ли Стерлинга,

Джеки Чарльза Хьюэтта,

Теодора Эрла Вэйера

и Гэри Дейла Матиаса

посвящается.

Автор скорбит

вместе с родственниками

и близкими безвременно погибших.

Глава I. «Gateway Gators. На скамье запасных»

– Пристегнись, дружище, – Джек Мадруга кивнул на ремень безопасности только что усевшемуся в автомобиль Уильяму Стерлингу. – И помни: это самое первое, что должен сделать пассажир, сидящий справа от водителя…

– Ты повторяешь ему эти слова раз за разом! – усмехнулся Гэри Матиас, сидевший позади Мадруги. Рядом с ним на заднем сиденье огромного и роскошного «Меркьюри Монтего» разместились Джеки Хьюэтт и Теодор Вэйер – для друзей просто Тед.

– А он тебя будто соусем и не суышит, – тихонько добавил Хьюэтт с застенчивой улыбкой.

– Или постоянно… э-э-э… забывает твои слова, – вставил Вэйер, также улыбаясь.

– Да нет же, я все прекрасно помню! – мотнул головой Уильям, тут же пристегиваясь. – Просто сейчас этот ремень мне будет мешать…

– Это еще почему? – насторожился водитель и владелец автомобиля, набирая скорость. – Каким образом человеку, едущему в автомашине, может помешать ремень безопасности?

– А-а-а, здесь все легче легкого! – ответил Уильям, таинственно и значительно поглядывая себе за пазуху. Внутренний карман его пиджака несколько оттопыривался. – Все потому, что я решил сделать подарок своему другу Джеку, причем решил это уже давно…

– Подарок? Мне? – удивился водитель, не отрывая взгляда от дороги. – Какой?

– О, тебе очень понравится! – улыбнулся Уильям, доставая из кармана несколько аккуратно сложенных дорожных карт. – Теперь ты будешь самым настоящим водителем на дальние расстояния! Понимаешь, я купил тебе географические карты, и отныне ты сможешь ездить куда угодно! Причем тебе никогда не придется спрашивать дорогу у посторонних! – он неожиданно приложил предметы к носу. – Ой, да они еще пахнут книжным магазином!

– Совсем новенькие! – протянул Теодор, также принюхиваясь. – Наверное, ты отдал за них… э-э-э… кучу денег?

– Какая разница? – улыбнулся счастливый даритель. – Я хотел сделать подарок Джеку… В Евангелие сказано, что друзья должны делать друг другу подарки – иначе что это за дружба такая?

Мадруга с улыбкой поблагодарил говорившего, впрочем, не выпуская руль. Карты же пошли гулять по рукам оставшейся на заднем сиденье троицы. Ребята разворачивали их, внимательно рассматривали и по примеру Уильяма обнюхивали.

– Што у тебя, Тед? – поинтересовался Хьюэтт у сидевшего справа от него товарища. – Какая карта тебе достауась?

– Сакраменто, дружище, – протяжно ответил тот, в свою очередь глянув на разложенную на коленях приятеля карту. – У тебя, кстати, э-э-э… Калифорния… Вот когда научишься читать, сможешь легко разбираться в написанном…

– Науерное, когда-нибудь научусь! – мгновенно пообещал собеседнику Джеки; тем не менее мгновением позже пожаловался: – Боже, Тед, ты даже не предстаууяешь, наскоуко это тяжеуо! Папа почти каждый день пытается научить меня читать, но у меня ничего не поуучается… Усе эти букуы такие разные! У придачу их так много…

– Не грусти, Джеки! – Теодор легонько хлопнул друга по колену. – Ты только старайся, старайся изо всех сил! И увидишь, что со временем… э-э-э… научишься складывать буквы в слова…

– Тед абсолютно прав, – с уверенностью добавил Уильям Стерлинг. – Недаром Иисус проповедовал терпение и постоянный труд! А если при этом у тебя будет и вера, хотя бы с горчичное зернышко…

– Скажи, Гэри, – вдруг обратился следящий за дорогой Джек Мадруга к сидевшему за ним Матиасу. – Что досталось тебе? Мне это очень интересно, как водителю.

– Сан-Франциско и Стоктон, – тут же ответил Гэри, складывая громко шелестящую бумагу и передавая карты Стерлингу. Тот незамедлительно сложил их в бардачок перед собой. – Но мне эти города неинтересны, потому что я в свое время был и в одном, и в другом из них…

– Здорово! – восхищенно воскликнул Мадруга. – А я почти всю жизнь проездил между Юба, Мэрисвиллом и Линдой. Практически даже пределов Калифорнии никогда не покидал… Немного даже завидую тебе: ты успел посмотреть много разных городов!

– Не так уж и много, – поправил его Матиас, доставая из кармана тряпочку и протирая толстые стекла своих роговых очков. – Просто мне пришлось попутешествовать несколько больше, чем тебе…

– Это же так интересно – путешествовать! – не унимался Мадруга. – А я, можно сказать, кроме службы в армии ничего и не видел…

– Скажи, Гэри, – неожиданно вмешался Тед, – ведь ты тоже служил в армии, причем далеко от Юба… э-э-э… Забыл, как это место называется…

– В Германии, – подсказал ему Матиас, слегка поморщившись. – Я служил в Германии. Муж моей сестры Шэрон – кстати, тоже Гэри – служил во Вьетнаме, а я – в Западной Германии. После службы мы оба вернулись домой.

– Гир-ма-ни-я? – по слогам повторил за ним Хьюэтт. – Это в каком штате?

– Это совсем другая страна, Джеки! – усмехнулся рассказчик. – Она находится очень, очень далеко, аж за океаном.

– За акианом! – вновь повторил Хьюэтт, всплеснув от восхищения руками. – А она боушая, эта Гирмания? Она красивая? Там жиуут добрые уюди?

– Знаешь, дружище, я там был не на экскурсии, я служил в армии, – почему-то отрезал тот, прикладывая руку к виску и отдавая честь. – Иногда приходилось бывать в городе – вроде ничего особенного… Наверное, это красиво… С людьми не общался, потому что не понимаю немецкого языка.

– Ох, верно! – поддакнул ему Стерлинг, молитвенно складывая перед собой руки. – Великое несчастье приключилось с людьми, когда Господь смешал их языки и они перестали понимать друг друга! Все правильно: как же Гэри мог понимать немецкий язык, поскольку говорят на нем только немцы?

– Ну тогда расскажи нам про этих немцеу! – не отставал Джеки. – Они хоть немного похожи на нас?

– Люди как люди, – пожал плечами Матиас, отворачиваясь к окну. – Слушайте, пусть лучше Билл расскажет нам какую-нибудь историю из Евангелия: ехать-то, наверное, еще немало?

– Минут сорок, а может, и больше, – тут же ответил водитель, глянув на наручные часы. – Впрочем, мы не опаздываем…

– Отлично! – воодушевился Уильям, повернувшись на сиденье вполоборота, чтобы его было слышно всем. – Я уже давно хотел рассказать вам историю о добром самаритянине. Слушайте…

За окнами плавно скользящего по автомагистрали «Меркьюри Монтего» стояла вечерняя тьма, которую лишь изредка пронзал свет придорожных фонарей. Конец февраля выдался не особо холодным, однако темным, почти донельзя темным. Пятеро пассажиров автомобиля не привыкли покидать дом в столь позднее время суток, тем не менее сегодня для того имелась веская причина: давние друзья решили посетить баскетбольный матч, проходивший километрах в восьмидесяти на север от их милого дома – Юба-Сити – в Чико, куда прибыла их любимая команда Калифорнийского университета Дэвис, чтобы побороться за звание призера с местными баскетболистами. А уже завтрашним днем, 25 февраля 1978 года, их пятерку ждал собственный баскетбольный турнир…

Сидевшие в автомобиле были знакомы уже давно, причем сплотило их дружбу, вероятно, именно увлечение баскетболом. Все пятеро друзей принадлежали к специальной программе для умственно отсталых «Gateway Projects» и являлись участниками баскетбольной команды «Gateway Gators». Несмотря на любовь к спорту, отсталость в умственном развитии и разный возраст, ребята были одновременно и похожи, и непохожи друг на друга. Джек Антоне Мадруга, тридцатилетний владелец и бессменный водитель бирюзового «Меркьюри Монтего» 1969 года, являлся выпускником средней школы и ветераном армии США. Это был крепко сложенный кареглазый шатен. В ноябре прошлого года он был уволен с работы из компании производителей сухофруктов «Sunsweet Growers Inc.». Однако, по-видимому, баскетбол и любимая автомашина, которую парень буквально боготворил, не дали ему грустить о случившемся достаточно продолжительное время.

У Джека была отличительная особенность, не заметить которой просто не представлялось возможным: помимо очевидной медлительности, он являл собой живое воплощение спокойствия – и вывести парня из подобного состояния являлось делом практически невероятным. Он никогда ни с кем не спорил, с пеной у рта доказывая свою правоту. Впрочем, это ничуть не указывало на бесхребетность или отсутствие собственного мнения. Джек славился умением делать свое дело, при этом не вступая в конфликт и неизменно нося на лице легкую улыбку. Трудно было поверить, что подобная тяга к миротворчеству настолько сильно развита в человеке, прошедшем нелегкую службу в регулярной армии. Чувство азарта, казалось, было ему бесконечно чуждым. Его, подобно сверстникам, совершенно не интересовали ни казино с его рулетками, тотализаторами и бильярдом, ни сверкающие гоночные автомобили – его эмоции оживали лишь тогда, когда он появлялся на баскетбольной площадке… Впрочем, даже в постоянных занятиях спортом Джек неизменно проявлял невероятную выдержку: в погоне за мячом он никогда не нарушал правил и не травмировал противников. Словом, все, что бы ни происходило вокруг Джека Мадруги, наверное, всегда было у него под контролем.

Он отлично помнил, как однажды во время обеденного перерыва на работе к нему подошел один из сотрудников и они разговорились. Сотрудник – студент из университета Беркли, почти его ровесник – признался Джеку, что уже давно наблюдает за его поведением, отчего его собственное удивление просто зашкаливает. «Почему?» – спросил тогда Джек, улыбаясь. «Понимаешь, у тебя натура удава, – ответил тот. – Что бы ни происходило вокруг, он будет спокойно лежать и греться на солнышке». В ответ на это Джек улыбнулся еще сильнее. «Нет, нет, не смейся! – поспешил сотрудник. – Не забывай, что удав – это царь змей! Он самый сильный, в то же время – самый спокойный! Поверь, подобный принцип работает и среди людей: чем человек сильнее, тем спокойнее. Ты подобен стоику, вокруг которого хоть мир будет рушиться, а он так и будет стоять на месте, ни на что не обращая внимания, понимаешь? Это оттого, – продолжал пояснять свою мысль коллега, – что человек достиг той степени силы и созерцания, после которой ему на все наплевать. Твоя невозмутимость напоминает мне историю об индейском вожде, которого враги ведут на казнь, а тот преспокойненько курит трубочку – да еще советует своим палачам выбрать покрасивее дерево, на котором его должны повесить… Ты, Джек, будто Сократ перед смертью: он принял цикуту – и стал вслух вспоминать, покормлены ли дома курицы и коровы… Такие вот бывают сильные и бесконечно спокойные личности… У меня складывается впечатление, что и ты умирал бы точно так же: безропотно, невозмутимо, не устраивая истерики… А все именно от той внутренней силы, которая пребывает в тебе». Джек запомнил эту характеристику сотрудника компании, время от времени вспоминая услышанное.

Сидящий справа от водителя двадцатидевятилетний Уильям Ли Стерлинг, к которому все обращались не иначе, как «Билл», был парнем среднего роста с темно-каштановыми волосами и голубыми глазами. С Джеком Мадругой его связывала особая дружба. Глубоко религиозный Стерлинг всегда находил на тот или иной случай жизни какую-нибудь историю или цитату из Священного Писания и полагал смыслом и миссией своего существования проповедовать Евангелие пациентам психиатрических заведений. Некогда он сам провел большую часть детства в психиатрической лечебнице Напы, потому хорошо знал по личному опыту, что жизнь в доме скорби без Иисуса – непередаваемое отчаяние.

В далеком детстве с Биллом случилась история, которая оставила неизгладимый отпечаток на его дальнейшей жизни. Было ему тогда лет восемь-девять, в то время он уже находился в лечебнице. У него был друг Эндрю, с которым они вместе играли и вообще делили и радости, и скорби. А однажды, пока маленький Билл спал, приехали родители Эндрю и забрали мальчика из клиники навсегда. Так Билл остался в заведении в совершенном одиночестве. Конечно, там проживало еще много взрослых, но ребенку с ними было совсем не интересно.

Врачи сказали ему, что Эндрю выздоровел и потому его забрали из лечебницы. Однако Билл так сильно переживал из-за этого, что развеселить его не могли никакие развлечения и никакие угощения. Мальчик тогда ничего не знал о времени, поэтому не мог сказать, сколько его прошло – то ли неделя, то ли несколько месяцев, – пока он в отчаянии просил Иисуса, чтобы тот вернул ему товарища… Ему приходило в голову, что, может быть, добрый Господь наказал его за какие-нибудь провинности и потому забрал у него Эндрю? Но… ведь Иисус настолько добр, что вряд ли станет наказывать: на подобное способен только Бог Ветхого Завета!

Внезапно Билл взглянул на случившееся с совершенно иной стороны: если Эндрю выздоровел, значит, в том воля божья. Из этого следовало, что если он, Билл, желает возращения Эндрю в клинику, то получалось, что он, Билл, сознательно идет против божьей воли. Кроме того, желание вернуть Эндрю указывало на то, что он, Билл, сознательно хочет, чтобы Эндрю, вернувшись в лечебницу, вновь стал больным! От подобных суждений у мальчика голова пошла кругом, и он страшно испугался: выходило, что он свои желания ставит куда выше, чем божью волю и здоровье друга! Поэтому он немедленно попросил Иисуса, чтобы тот забыл все его прежние молитвы, и больше никогда не желал вернуть Эндрю обратно.

Конечно, ему по-прежнему было весьма одиноко, но и просить для друга несчастья – ради удовлетворения собственных прихотей – ему ни за что не хотелось… От подобного сама молитва становится грехом… И вскоре случилось настоящее чудо: в клинику привезли девочку по имени Элис, которая тут же подружилась с Биллом! Только теперь мальчик молился за скорейшее выздоровление подруги, а вовсе не за то, чтобы она как можно дольше оставалась с ним в лечебнице… Что и говорить, полученный в далеком детстве опыт остался в сердце проповедника на всю оставшуюся жизнь.

Двадцатипятилетний Гэри Дейл Матиас, находившийся за спиной водителя, был весьма подвижным кареглазым шатеном среднего роста. Он трудился в садоводческом бизнесе отчима. От друзей парень отличался ношением очков с непомерно толстыми стеклами и небольшим родимым пятном на правой стороне подбородка, что, надо сказать, ничуть не портило его внешности. Как и Джек Мадруга, он являлся ветераном армии Соединенных Штатов. В связи с увольнением из ее рядов после пристрастия к наркотическим веществам, возникшего у него еще во время прохождения службы в Германии несколько лет назад, Гэри было констатировано психическое заболевание, и последующие несколько лет он лечился стационарно уже на родине. Тем не менее последние годы он вел себя на загляденье примерно, не подавая врачам ни малейших поводов для беспокойства. Бывший медалист за меткую стрельбу регулярно принимал прописанные ему лекарства и ни разу не попадал в поле зрения психиатров. Если у Гэри, любителя рок-н-ролла и некогда неплохого вокалиста в местной рок-группе, и были какие-нибудь темные тайны, широкой публике об этом досконально известно не было.

У двадцатичетырехлетнего Джеки Чарльза Хьюэтта, младшего в компании, сидевшего между Матиасом и Вэйером на заднем сиденье, была крайне замедленная реакция. Его речь не всегда была разборчивой, особенно для незнакомых людей, а голова слегка свисала к плечу, будто бы он иногда слышал нечто недоступное слуху других. Парень был единственным неграмотным из пятерых. Более остальных он был дружен с Теодором Вэйером, который неизменно и во всем наставлял и опекал Джеки. Доходило до того, что Теодор даже набирал для своего друга необходимый номер телефона, когда тому надо было с кем-нибудь поговорить.

Как произошло, что Джеки стал безоговорочно слушаться Теодора? Что послужило причиной подобного абсолютного, безропотного повиновения? На сей счет у юного Хьюэтта было собственное ви́дение, на которое ни время, ни люди не имели ни малейшего влияния.

Однажды он с Тедом решил сходить на речку, чтобы искупаться. Кстати, в те времена ребята еще не были знакомы ни с Гэри, ни с Джеком, ни с Биллом… Они шли вдоль проезжей дороги и так увлеклись разговором, что совершенно не заметили огромного синего автомобиля, приближавшегося к ним на достаточно большой скорости. Лишь в последний момент Тед обратил внимание на автомашину и, с силой ухватив Джеки за руку, оттащил его на край обочины. Машина резко загудела, шофер дал по тормозам, на дороге даже остался черный тормозной след, и мгновение спустя рассерженный водитель выскочил из автомобиля с вопросом: «Вы что, выпившие или сумасшедшие?!»

Этот джентльмен, одетый в костюм, парням был не знаком. Наверное, он не принадлежал к населению ближайших городков – Юба, Мэрисвилла, Линды или Оливхерста – и был всего лишь случайным проезжим. К тому же все население округа знало Теда и Джеки в лицо – и потому никто не позволил бы себе их так оскорбить… Мужчина приблизился к ним для расспросов. Во время объяснений Джеки не произнес ни слова, настолько был напуган случившимся, поэтому говорил с незнакомцем исключительно Теодор. Они поговорили совсем немного, как вдруг мужчина внезапно сменил гнев на милость: он, едва понаблюдав за собеседником и его товарищем, сразу подобрел, перестал ругаться, заулыбался, и вся дальнейшая беседа прошла в крайне миролюбивом ключе. Под конец диалога незнакомец попросил ребят быть всегда внимательными на дороге, пожелал им удачного дня и как ни в чем не бывало отправился дальше.

После случившегося Джеки будто вывел для себя аксиому: слушаться Теодора во всем! Тед старше, а потому умнее… Ну и, конечно, внимательнее, быстрее, сильнее и тому подобное. Он, Тед, всегда стоит на страже безопасности Джеки, посему последнему куда лучше и выгоднее постоянно подчиняться его словам или действиям. При этом Джеки превосходно понимал, что Тед никоим образом не ущемляет его свобод, просто… весьма желательно во всем его слушаться. И точка! Ведь он спас его от автомобиля, ловко поговорил с шофером – и вот они вновь идут к реке… а самому Джеки не надо было ничего делать… Джеки заключил, что всегда лучше доверять Теду, причем доверие должно быть безоговорочным.

К слову сказать, правильность и точность аксиомы Джеки подтвердил для себя на деле всего несколько дней спустя: тогда Тед спас его от напавшей собаки… или защитил от какого-то незнакомого парня. Впрочем, это уже были другие истории, все же наглядно подтверждающие: слушаться Теодора – залог успеха в любом деле.

И наконец, старший из команды, тридцатидвухлетний Теодор Эрл Вэйер – высокий, кареглазый, курчавый шатен, достаточно упитанный, дружелюбный, по-детски доверчивый. Он был неисправимым весельчаком, звонко смеявшимся, когда названивал Уильяму Стерлингу и читал тому газетные заметки или странные имена из телефонной книги. Не так давно, как и владелец автомашины, Теодор работал уборщиком в закусочной, но уволился по настоянию семьи, считавшей, что парень по-медвежьи медлителен и нерасторопен, отчего невольно создает проблемы на работе.

Но все эти жизненные перипетии и неурядицы никак не могли заставить долго горевать пятерку неразлучных друзей: несмотря на удары судьбы, у них имелось немало утешений, вполне могущих вытащить их из любой волчьей ямы. Нелишним будет сказать, что одной из подобных дланей Фортуны был их собственный завтрашний баскетбольный турнир, к которому ребята готовились несколько месяцев! Проиграть в нем было никак нельзя: на сей раз «Gateway Projects» раскошелились по полной программе, и победителю соревнований полагался умопомрачительный приз – недельная поездка и проживание в Лос-Анджелесе с множеством экскурсий по городу и обязательным посещением его спортивных площадок, стадионов и оздоровительных комплексов. Таким образом, «Gateway Gators» были настроены исключительно на победу. Они вдохновлялись желанием мастерски сокрушить всех остальных претендентов и стать в этой борьбе первыми. Тем более, как стало известно, никакого приза за второе место спонсорами программы не присуждалось.

Мадруга, Стерлинг, Хьюэтт и Вэйер находились в программе «Gateway Projects» уже несколько лет и успешно играли в команде «Gateway Gators». Гэри Матиас присоединился к ним чуть более года назад, где-то в 1976-м, парень органично влился в коллектив и вскоре создавалось впечатление, будто он дружит с ними не одну сотню лет. Никаких трений и уж тем более конфликтов среди пятерки не было и не могло быть в принципе, хотя тренер команды вроде бы и обращал иногда внимание на то, что Гэри время от времени выглядит куда более отстраненным, нежели его друзья. Впрочем, это можно было принять за действие предписанных ему докторами обязательных лекарств, которые Матиас исправно принимал в положенные сроки.

– Самаритянин, конечно, молодец, но что касается баскетбола, так его мы увидим еще сегодня, – вернулся к недалекому будущему Гэри после того, как Стерлинг закончил свою историю, ожидая, подобно остальным, скорейшего прибытия в Чико.

– Кстати, я надумал приобрести новые наручные часы, – поделился с друзьями своими насущными заботами Мадруга. – Кто-нибудь может мне подсказать, на какую модель лучше всего обратить внимание?

– Не знаю, – пожал плечами Теодор, – спроси у того, кто в этом разбирается… э-э-э… например, у Гэри или Билла…

– А что, твои испортились? – поинтересовался Матиас. – Тогда бери «Бу́лову», они из числа самых лучших в мире! Кроме того, «Бу́лова» – старейшее американское производство часов. Ими пользуются самые видные деятели страны. Да что я говорю, эти часы даже летали в космос: ими пользовались астронавты программы «Аполлон»!

– Гэри, я спросил об обыкновенных часах, а не о подобной роскоши! – Джек усмехнулся. – Такая модель никому из нас не по карману!

– Откуда я знаю, какие часы ты имел в виду? – его собеседник пожал плечами. – Ты спросил, я ответил. Если не нравится, так сходи в магазин и спроси продавца. Просто скажи ему, какие деньги ты готов за часы выложить, и он наверняка подскажет… Но в таком случае знай: если ты захочешь купить новый автомобиль и спросишь у меня совета, то я обязательно предложу тебе приобрести «Роллс-Ройс»! – усмехнулся Матиас.

– После таких слов уж точно не спрошу, – улыбнулся Джек, похлопывая руками по рулю автомобиля. – Не-е-ет, мой старый добрый «Меркьюри Монтего» еще послужит мне долгие годы. Ему всего-то девять лет!

– Послушай, ты хочешь сказать, что больше меня разбираешься в автомобилях? Джек, ты знаком только с моделью, которой управляешь, и все! А мне в руки попадались такие роскошные автомобильные каталоги, что… – И говоривший покрутил головой из стороны в сторону с таким видом, который должен был означать его полнейшую осведомленность по данному вопросу.

– Этого я не знаю, Гэри, однако мне моих знаний достаточно. И давай больше не станем развивать эту тему.

– И я читал немного про автомашины, – вставил Теодор, когда разговор приятелей закончился. – У меня была книга…

– Знаю я твои книги, – горделиво заметил Матиас. – Наверное, какое-нибудь дешевое пособие по газонокосилкам…

– Нет, в ней было написано про настоящие машины! – не сдавался тот. – Только они были очень странными: могли разговаривать и были очень похожи на людей. Я, правда, не совсем понял, почему они были такими. А потом папа взял эту книгу и отнес обратно… э-э-э… в библиотеку…

– А-а-а, тогда все понятно! – подмигнул ему Гэри. – Скорее всего, ты читал о роботах… Машины, которые выполняют всю работу за человека, притом и ведут они себя как человек. Это называется научная фантастика, понимаешь? – пояснил он, отметив, что Вэйер кивнул, подтверждая его слова. – Когда-нибудь в будущем роботы полностью возьмут на себя заботу о человечестве. Я очень люблю такие книги и фильмы, но больше всего мне нравятся рассказы о космических путешествиях и пришельцах… Эй, ребята! – обратился он к остальным, – кто-нибудь смотрел «Близкие контакты третьей степени»? – Ответом ему было полное молчание. – Да бросьте! – он даже всплеснул руками. – Вы что, серьезно этого не видели?! Совсем ведь новый фильм.

– Я смотрел «Звездные войны», – молвил Мадруга.

– И я! – легонько вскинул руку Теодор.

– О-о-о, великолепное кино! – подтвердил Матиас. – И тоже вышло на экран совсем недавно… И как тебе, Джек?

– Ничего, мне понравилось, – ответил шофер. – Особенно те места, когда Р-2-Д-2 и Си-3-Пи-О спорили между собой… Было смешно.

– А, веселые роботы! – улыбнулся Гэри, тут же обращаясь к Вэйеру: – Вот о таких машинах ты и читал, Тед… Теперь понимаешь, что это такое – роботы?

– Да, – кивнул Тед. – Я тоже смеялся, когда они разговаривали… э-э-э… совсем как люди…

– Действительно, не фильм, а настоящий ураган! – поделился впечатлениями Матиас. – Знаете, я читал в газетах, что во время показа «Звездных войн» билеты в кинотеатр стоили сумасшедшие деньги: порядка сотни долларов, если человек брал их у перекупщика! Представляете, сотня долларов? Это весь запас карандашей, приобретенный Тедом, – усмехнулся он невольно пришедшему в голову сравнению. – Люди ночевали перед кинотеатрами в палатках, чтобы не пропустить свой сеанс.

– В кинозалах, наверное, было настоящее вавилонское столпотворение, – улыбнулся Уильям, в пылу разговора не обративший никакого внимания на упомянутые Гэри карандаши.

– А я смотрел «Нечто из иного мира»! – похвалился Теодор. – Это старый фильм, еще черно-белый. В нем показывали злого пришельца, который прилетел к нам с далекой планеты, жил во льду и питался человеческой кровью. Он был не совсем похож на нас, но мог превращаться в человека. Люди… э-э-э… достали его изо льда и начали ставить над ним медицинские опыты, а он стал убивать их одного за другим. Потом люди раскусили его планы – желание захватить нашу Землю – и убили чудовище при помощи… э-э-э… электрического тока.

– Постой, Тед! – перебил его Матиас. – Этак ты весь сюжет переврешь!..

– Да какая разница, Гэри? – успокоительно глянул на приятеля Стерлинг. – Суть фильма, так сказать, мы уже поняли.

– Ладно, – Матиас примирительно поднял обе руки вверх, – пусть будет по-твоему. Но кино, честное слово, замечательное! Хотя и старое: оно вышло на экраны за год до моего рождения. Эх, как было бы здорово подняться на борт какого-нибудь космического корабля и начать долгое, умопомрачительное, полное всяких приключений путешествие, – мечтательно молвил он, поглядывая через окно в небеса. – Сколько же всего интересного ожидает человека в космосе!

– Так ведь и на Земле осталось немало интересного, – улыбнулся Уильям.

– Нет, Билл, на Земле совсем не то! – мотнул головой его собеседник. – Землю можно быстро объехать и уж тем более облететь. И все! Никаких загадок не осталось. А вот космос… Помнится, я даже не спал несколько ночей после того, как наши ребята в шестьдесят девятом высадились на Луне. Как же им, должно быть, было интересно!

– На Ууне! – радостно кивнул Джеки, всплескивая руками от удивления. – Так дауеко!

– Я представлял себя рядом с ними, – продолжал мечтать Гэри. – Особенно с Нилом Армстронгом – человеком, нога которого оставила первый отпечаток на лунной поверхности.

– Автомобиль, на котором мы едем, также 1969 года выпуска! – вдруг сказал Мадруга, улыбаясь.

– Сколько интересных совпадений! – захлопал в ладоши Теодор.

– Вот если бы мне удалось попасть в команду славного «Аполлона-11», – не умолкал Матиас, едва ли обращая внимание на реплики друзей, – я был бы самым счастливым парнем во Вселенной! Рядом со мной стояли бы Армстронг, Олдрин и Коллинз…

– Тебя показауи бы по теуеуизору! – подсказал ему Хьюэтт.

– Это не столь важно, – улыбнулся Гэри. – Главное – приключения! Скажите, друзья, – обратился он ко всем одновременно, – а вам никогда не хотелось невероятных приключений – таких, как в сериале «Звездный путь»?

– Я смотрел несколько серий, Гэри, – произнес Вэйер. – Мне было очень интересно, но потом брат выключал телевизор, потому что… э-э-э… кино поздно показывали и надо было ложиться спать…

– Я смотрел, наверное, все до одной! – заверил его Матиас. – Эх, как было бы весело подняться на борт «Энтерпрайза» и преодолеть огромные расстояния, в миллионы и миллионы миль. Вам не хотелось бы так попутешествовать? Познакомиться с множеством инопланетных рас, совершенно на нас непохожих?

– Только не таких, как пришелец из «Нечто из иного мира», – невольно передернулся от отвращения Теодор. – Ни за что не хотел бы встретиться с таким… э-э-э… мерзким созданием, и тем более с целой расой этих космических кровососов.

– Эх, Тед, тебе не понять романтики открытого космоса, – Гэри махнул рукой в его сторону. – Ничего, мы объявили бы им войну и уничтожили всех этих тварей. Кстати, инопланетяне могли бы похитить нас, и приключения стали бы еще веселее!

– Ну уж нет! – не согласился с ним Вэйер. – Пусть похищают кого угодно, но только не нас! Мы лучше будем путешествовать… э-э-э… сами по себе.

– Хорошо, – кивнул воодушевленный Матиас. – Тогда мы посещали бы планеты, обитатели которых похожи на нас. Такое тебя устраивает? – Он подмигнул Теодору. – Мы знакомились бы со всеми формами жизни, которые нам понравятся. Вот интересно было бы познакомиться с настоящими инопланетянками! – вдруг вырвалось у него.

– А чем они… э-э-э… отличаются от наших девушек? – полюбопытствовал Вэйер.

– Не знаю, – пожал плечами Матиас, задумываясь. – Вот и хотел бы это установить. Вдруг они вовсе не такие зануды, как землянки? Словом, – спохватился он, – мы летели бы долгие-долгие мили и, может быть, даже не вернулись бы назад…

– Не-е-ет, так я не хочу! – протянул Хьюэтт. – Надо обязатеуно уернуться домой!

– Отчего же, Джеки? – подзадоривал его любитель космической фантастики. – Что здесь делать, на этой скучной Земле?

– Как што? – не задумываясь, ответил тот. – У меня тут мама и папа. У меня тут много деу: и баскетбоу, и друзья… Мне соусем не хочется остаууять их наусегда.

– Ладно, – успокоил его Матиас, – тогда мы обязательно вернулись бы. Посмотрели на далекий космос и вернулись.

В салоне «Меркьюри Монтего» наступила тишина, во время которой «мальчики» мечтательно переглядывались друг с другом.

– Еще я помню «Зеленый сойлент», – добавил после непродолжительного общего молчания Мадруга. – Отвратительный фильм!

– Эх, Джек, Джек! – махнул рукой Матиас. – Мало ты понимаешь в искусстве: это же Гарри Гаррисон!

– Што за чеуоуек? – полюбопытствовал Джеки.

– О-о-о, темные вы люди! – простонал Гэри. – «Зеленый сойлент» снят по его книге, ребята! Я читал его «Билл – герой Галактики», потрясающая книга! Да что с вами говорить, коли вы не читаете и почти не смотрите фантастику. Может, хоть кто-нибудь видел «Бегство Логана»? Этому фильму, наверное, уже пара лет.

– Нет, мы не уидеуи, – осмотревшись по сторонам, за всех ответил Джеки.

– Да, Гэри, мы читаем несколько иные книги, – произнес Уильям. – Фантастика, конечно, неплоха, но есть и Евангелие. Оно, поверь, тоже интересно.

– Судя по тому, что ты нам из него рассказываешь, возможно, кого-нибудь это интересует, – пробубнил Матиас под нос. – Я же в твоих рассказах не вижу ничего, кроме голой морали. Впрочем, иногда даже мораль в них отсутствует. Не беспокойся, Билл, я тоже читал Библию, но сейчас не расположен говорить на эту тему.

– Странно слышать такое от христианина! Как это не расположен? – удивился Стерлинг.

– Билл, я христианин, который немножечко устал, понимаешь? – попытался отшутиться Матиас. – Не обижайся, товарищ! – он хлопнул Стерлинга по плечу.

– Я и не думал! – заверил его собеседник. – Но от такого пояснения твоя позиция понятней не становится.

– Ладно, – Гэри снял очки и протер лицо. – Если ты верующий, как пытаешься убедить в этом окружающих, так почему не до конца откровенен даже с самим собой, Билл? Глядя на тебя, мне кажется, что слова «верующий» и «врущий» – синонимы. Мало того, даже пишутся почти одинаково.

– Опять-таки не понял, – нахмурился Стерлинг.

– Посуди сам: ты веришь в Христа, но при этом не веришь… например, в Зевса. Разве это правильно?

– Разреши тебя поправить, – улыбнулся Уильям. – Люди верили в Зевса задолго до появления Христа. После прихода в мир Господа нашего необходимость людей верить в Зевса отпала. В чем тут противоречие?

– Ладно, проехали, – не сдавался Гэри. – Бог с ним, с Зевсом… Но что ты скажешь о Мухаммаде и об Аллахе, который – прости, Билл, уж так получилось! – появился куда позже Христа? Почему ты равнодушен к нему, если, следуя твоей логике, любой новый бог замещает собой более древнего?

– Тут несколько сложнее, – не моргнув и глазом, ответил Стерлинг. – Видишь ли, Гэри, Аллах – бог мусульман, а не христиан. Почему я, как христианин, должен в него верить?

– Вы больше не должны… э-э-э… говорить об этом, – вдруг прервал богословскую дискуссию Теодор. – Потому что еще немного – и вы начнете ссориться, а это плохо!

– Действительно, ну что вы завелись в самом деле? – поддержал Вэйера Мадруга. – Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом… Гэри устал, и ты, Билл, тоже устал. Всем нам уже надоела эта дорога. Вот приедем в Чико и отдохнем.

– Я тоже вспомнил… э-э-э… один хороший фильм, – продолжил Вэйер, радуясь, что друзья замолчали, прекратив спор. – Он очень интересный: про шпионов. Правда, не могу вспомнить, как он назывался…

– Так расскажи хотя бы, о чем он, – попросил Гэри, так же радуясь тому, что Теодор прервал его беседу со Стерлингом. – Никто из нас не умеет читать мысли, Тед! Вероятно, про Джеймса Бонда?

– Вот-вот, именно: про Джеймса Бонда! – закивал Вэйер.

– Я смотрел все, – похвастался Гэри. – И даже кое-какие книги о Бонде читал. Люблю про шпионов. Вообще, детективы – это прекрасно. Столько всяких непредсказуемых деталей, от чтения просто не оторваться! Обожаю книги Чейза, обожаю романы Кристи!

– Я читал в газете, что Кристи недавно умерла, – вставил Мадруга.

– Знаю, около двух лет назад, – соглашаясь с ним, молвил Гэри. – Я видел по телевизору передачу из Лондона. Какая трагедия для поклонников ее книг! – добавил он, глубоко вздыхая.

Внезапно парень ощутил странный дискомфорт. Он исподлобья осмотрелся – да нет, вроде бы ничего особенного вокруг не произошло: автомобиль покрывал милю за милей, друзья по-прежнему разговаривали, комментируя очередную библейскую историю Уильяма. Вот сам рассказчик, подкрепляет свою речь легкими взмахами обеих рук. Вот шофер, держит руль и тихонько – видимо, в знак согласия – кивает ему. Ничего подозрительного наблюдающий не заметил также за Тедом или Джеки. Последний сидит с раскрытым ртом, свесив по своему обычаю голову к плечу. Теодор что-то возражает Уильяму, едва заметно покачивая головой из стороны в сторону. Значит, все в порядке. Но внутреннее беспокойство, невесть откуда взявшееся, не отпускало.

Он глянул в темное окно автомашины: снаружи также не происходило ничего примечательного – все та же тьма, лишь немного освещаемая фарами «Меркьюри Монтего». Гэри, пытаясь установить причину вдруг возникшего и крайне неприятного ощущения, порылся в памяти и обнаружил аналог ныне переживаемому настроению. Несомненно, такое с ним происходило и ранее, но когда? И где? Может быть, во время его прогулок по кладбищу? Не исключено. Переживания, вызванные долгими размышлениями о смерти, всегда были особенно сильны. Впрочем, сейчас главное отвлечься и не обращать внимания на внезапно возникшие воспоминания. И он, словно загородившись ладонью от навязчивых и непонятных образов, как ни в чем не бывало включился в дружескую беседу.

… А к окнам автомобиля по-прежнему продолжала липнуть непроглядная тьма. Встречных машин попадалось немного, поэтому казалось, что «Меркьюри Монтего» является одним из немногих летящих в абсолютной темноте светочей. С каждой минутой ребята приближались к точке назначения – городку Чико. И все это время в салоне автомобиля не смолкали приятельские разговоры, рассказы, шутки.

– … Вот, а я ему так и сказал: Молли на тебя заглядывается, а ты слеп как крот! – не унимался Тед, жестикулируя перед своим лицом.

– Что еще за Молли? – сверкнул очками из угла Гэри. – Не помню такой… Она что, тоже из программы?

– Ее фамилия мне неизвестна, понимаешь? Но с ней можно подружиться… э-э-э… кажется, она из танцевального или гимнастического клуба.

– Давайте-ка я расскажу вам лучше еще одну историю из Евангелия! – внезапно предложил Уильям. – О том, как Иисус превратил воду в вино.

– Разве ты любишь вино? – поинтересовался у приятеля Мадруга. – Впервые об этом слышу.

– Я его не пью, но раз Иисус превратил в него воду, значит, оно полезно и необходимо! – ни на мгновение не смутившись, парировал Стерлинг.

– Послушай, Билл, сегодня ты уже рассказал нам не одну библейскую историю, – возразил Матиас. – Если хотите, я расскажу вам о Розуэлле. Чертовски интересная штука!

– Не ругайся, Гэри! – напомнил ему Уильям, складывая руки на груди.

– А што еще за Розуэу? – насторожился Хьюэтт. – Никогда о нем не суышау.

– Я читал об этом, друзья, – отозвался шофер, перебрасывая рычаг коробки передач и глядя в зеркало бокового вида. – Очень, очень запутанная история. Она о том, как к нам, на Землю, прилетели посланники из космоса.

– С небес? Ангелы божьи? – живо поинтересовался Стерлинг, улыбаясь широкой улыбкой.

– Да не похоже… Знаете что, – водитель вновь посмотрел в зеркало. – Пусть уж лучше Гэри расскажет. Мне ради нашей безопасности следует вести машину и следить за дорогой.

– Дело в том, – мгновенно перехватив инициативу рассказчика, заговорщически зашептал Гэри, – что лет сорок тому назад на Землю из космоса упал странный объект. Как раз в то место, где находится городок Розуэлл. Ну это в штате от нас, на восток. Об этом писали все газеты.

– Так расскажи, я уедь их не читаю! – вновь напомнил о себе Джеки Хьюэтт, легонько потряхивая головой. Остальные хранили заинтересованное молчание.

– Я и рассказываю… Кто-то утверждал, что это был настоящий космический корабль из других миров, но военные были заинтересованы забрать удивительную находку себе, чтобы использовать ее мощь против Советского Союза. Поэтому в следующих газетах было сказано, что никакого крушения иномирян не было, а проживающие в Розуэлле люди, обнаружившие космический корабль, просто ошиблись. Кроме того, они даже выступили с опровержением своих прежних показаний, дескать, простите, мы и вправду ошиблись. Военные забрали странный объект на розуэлльскую авиабазу. И с тех пор следы его потерялись.

– Значит, никто на самом деле не видел иномирян? – подняв руку, прервал рассказчика Стерлинг. – Как же ты можешь говорить, что они не похожи на божьих ангелов?

– Я тебе еще кое-что скажу, – загадочно продолжил Матиас, снова протирая очки и водружая их на нос. – В кое-каких последующих газетах были рисунки этих самых прибывших из космоса существ. Так вот они не только не были похожи на ангелов, но даже очень сильно отличались от людей! Например, кожа у них была серая или зеленая, глаза – абсолютно черными, как тьма за окном, да и ростом они пониже нас на пару-тройку футов.

– Кто же их нарисоуау? Уедь их не уидели? – удивился Джеки.

– Не знаю! – отрезал Матиас. – Может, кто-нибудь все-таки видел. Военные постарались сделать все, чтобы правда никогда не выплыла наружу. Я-то их прекрасно знаю! – Он странно подмигнул смотревшим на него друзьям. – Армия всегда сделает так, чтобы тайна осталась тайной, а гражданские – всегда останутся в дураках, – заключил он свой рассказ.

В салоне повисла неловкая тишина. Однако долго она не продолжалась, причем первым ее нарушил шофер:

– И что же вы приуныли? Не слушайте Гэри – он постоянно все преувеличивает! Еще неизвестно, не был ли Розуэлльский инцидент от начала до конца обычной городской легендой.

– Ничего я не преувеличиваю! – тут же возразил Гэри Джеку из-за спины. – Тем более странно слышать подобное от тебя, ведь ты сам бывший военный. Должен ведь понимать, что армейские никогда не скажут правды простому населению. Они всё подстроят таким образом, что до истины не докопаешься. Кто-нибудь из вас слышал о Филадельфийском эксперименте?

– Да, – кивнул Мадруга. – Тоже запутанная история…

– … и скорее напоминает фантастику, о которой мы говорили! – добавил Стерлинг.

– А што суучиуось у Фиуадеуфии? – тут же обрадовался Хьюэтт в надежде послушать об очередном интересном деле. – Там поймауи посуанникоу из космоса?

– Нет, Джеки, – Матиас многозначительно двинул бровями. – Думаю, что существа из космоса тут были ни при чем, хотя, вполне вероятно, без их косвенного участия и здесь не обошлось. Но так или иначе, случай все равно уникальный. О нем стало известно в пятьдесят пятом году, когда вышла книга одного далеко не всем известного астронома Джессапа под названием «Доказательства в пользу НЛО». Помимо собранных под ее обложкой весьма занимательных историй об иномирянах, автор приводил странное свидетельство некоего моряка, служившего в ВМФ США в сорок третьем году на борту эсминца «Элдридж». Так вот, по его словам выходило, что военное командование с помощью ученых провело удивительный эксперимент: при помощи электрических силовых полей, задействованных для странного опыта, целью которого было сделать корабль невидимым для вражеских радаров, эсминец, находившийся в филадельфийском доке, просто исчез со своего места и спустя несколько секунд появился в норфолкской верфи! Мало того, спустя еще несколько секунд он вернулся обратно, преодолев расстояние почти в четыреста миль в обе стороны.

– Э-э-э… Да разве такое возможно, Гэри? – выпучив глаза, удивился Теодор.

– Кто его знает? – развел руками тот. – От Филадельфии до Норфолка около двухсот миль. Но Джессап, ссылаясь на рассказ моряка, клянется, что у военных это получилось: корабль, окутанный зеленоватым туманом, исчез вместе со всем экипажем, состоявшим из более чем ста восьмидесяти человек, а потом столь же внезапно вернулся в филадельфийский док.

– Чудеса! – недоверчиво покачал головой Джеки.

– Это еще не самое удивительное, – продолжал Матиас. – Когда «Элдридж» и его команду обследовали ученые, оказалось, что большинство людей частично или полностью потеряли рассудок: они лишь хохотали или плакали, рассказывая о встрече с неизвестными созданиями, которые откуда ни возьмись возникли в зеленоватом тумане. Тела некоторых членов команды якобы оказались впаянными в корпус корабля в прямом смысле слова. Это объясняли непредвиденным смещением времени, хотя, повторюсь, кто его знает, что там случилось на самом деле. Как и следовало ожидать, военные ничего не стали комментировать для публики, а Джессапа объявили сумасшедшим. Интересно и то, что он некоторое время спустя после выхода собственной книги покончил жизнь самоубийством. Это ли не странно? Теперь вы понимаете, как военные умеют скрывать свои тайны?

– Прямо заговор какой-то! – не выдержал Уильям. – Тебя послушать, так военные виноваты во всем, что нельзя объяснить.

– Я считаю, что их заинтересованность в сохранении тайн как раз все объясняет! – безапелляционно заявил Гэри. – Ладно, оставим в покое Филадельфию и Норфолк. Что ты скажешь, например, о военной базе «Эдвардс»? Она, прошу прощения, не за сотни миль от нас, она – в Калифорнии, совсем неподалеку. Зачем на ней испытывают программу «Спейс-Шаттл»? Почему на ней все так засекречено? Да если бы на базе не снимали «Энтерпрайз» для «Звездного пути», так о ней вообще ничего не было бы известно!

– Да, это правда, – подтвердил Мадруга, – я видел в газетах фотографии.

– Ты же сам сказал: на базах разрабатывают… э-э-э… новую технику, – поделился своим мнением Вэйер. – Ведь если об этом болтать на каждом шагу, то об изобретениях наших военных немедленно проведают враги.

– Эх, ничего вы в этом не смыслите, – махнул рукой Матиас. – Враги и так проведают о том, что их интересует. Помните историю летчика Пауэрса, сбитого коммунистами над Уралом? Того, кого впоследствии обменяли на какого-то советского шпиона. Так вот, в Штатах Пауэрсу был оказан довольно холодный прием, и это несмотря на то, что человек геройски вел себя в плену, побывав в СССР за решеткой.

– Я читал о нем в газетах, – вставил Джек. – Он трагически погиб чуть больше года назад при крушении управляемого им вертолета.

– Вот-вот, еще одна странность! – воскликнул Гэри. – Что-то чересчур уж много совпадений. Как и в деле Джессапа, не так ли? Наверное, Пауэрс слишком много знал, чтобы с подобными знаниями спокойно жить дальше.

– Кстати, если не хотите слушать про Иисусовы чудеса, то я вспомнил одну забавную историю, которая недавно приключилась с нашим Тедом, – вдруг оживился Стерлинг, вновь полуобернувшись к друзьям. – Вернее сказать, сама-то история оказалась вовсе не такой забавной, – лицо говорившего нахмурилось. – Вам же известно, что Медвежонок обожает звонить мне по телефону только для того, чтобы прочитать найденные им в телефонной книге смешные фамилии или какие-нибудь странные заметки в газетах? Так вот, однажды он позвонил мне и прочитал историю о самом себе, как ему, бедняжке, показалось…

– Постой! – вскинул руку Теодор, оживившись. – Дай мне самому рассказать об этом.

– Мы слушаем тебя внимательно, Тед! – успокоил его Джек Мадруга. – Продолжай.

Вэйер осмотрел друзей и легонько кивнул:

– Однажды я прочитал несколько листов телефонной книги, но не обнаружил ни единой смешной фамилии. Раньше мне почему-то сразу попадались всякие… э-э-э… Огуречники, Саксофоновы, Кузнецы и тому подобное, но в тот день мне совсем не повезло. Тогда я стал просматривать газеты, принесенные одним из братьев. Вам же известна привычка Далласа каждое утро класть… э-э-э… новые газеты на телефонный столик? Так о чем это я… – рассказчик на мгновение умолк, явно вспоминая детали обещанной истории и собираясь с мыслями. – Я просмотрел несколько газет, как вдруг в одной из них увидел, что напечатанное было про меня.

– Да ни за что в это не поверю! – усмехнулся из противоположного угла автомашины Матиас. – Зачем газетам про тебя писать, Тед? Ты не известная рок-звезда и не знаменитый футболист, ты даже не президент Соединенных Штатов!

– Гэри, не перебивай его! – урезонил друга тактичный водитель. – Дай ему сперва высказаться.

– Да, не перебиуай! – поддержал начинания Теда и Джеки Хьюэтт. – Мне тоже интересно посуушать!

В ответ на это Матиас развел руками, одной из которых сделал известный знак «мой рот на замке», и откинулся на спинку сиденья. Вэйер вздохнул и продолжил:

– Я прочитал заголовок, в котором… э-э-э… было написано про Теда, и потому решил, что здесь напечатано про меня. А потом стал читать всю заметку и понял, что ошибся: написано там было вовсе не про меня, а про человека… э-э-э… который нападал на девушек и убивал их. Теперь он пойман, сидит в тюрьме, и скоро, как пишут газеты, над ним состоится суд.

– Что-то очень знакомое, – задумчиво пробурчал себе под нос Гэри, – видимо, я тоже читал об этом.

– Конечно, читал! – подсказал ему Уильям и обратился к остальным: – Мы все читали. Ведь Тед перепутал свое имя с именем другого Теодора – Банди.

– Вот именно! – воодушевился Вэйер. – Когда я увидел его имя… э-э-э… то решил, что это написано обо мне, а после, прочитав всю заметку, понял, что это совсем другой человек, которого всего-навсего зовут так же, как и меня! Как оказалось… э-э-э… он был очень плохим человеком: убивал девушек и даже кусался!

– Верно! – вмешался Матиас, видимо, позабыв о только что данном слове. – Банди орудовал совсем рядом с нами: и в Неваде, и в Юте, и в Колорадо, и еще бог знает где.

– Не поминай имя Господа твоего всуе! – немедленно напомнил ему Стерлинг, прикладывая указательный палец к губам.

– Прости, – тут же поправился Гэри, но с энтузиазмом продолжил: – Его буквально на днях задержали и арестовали во Флориде. Представляете, как далеко он забрался? Теперь он действительно ждет суда, а журналисты мгновенно раструбили об этом во всех газетах.

– Мне очень не понравилось, что он кого-то убивал, – ввернул Теодор. – Ведь этим самым он… э-э-э… просто опорочил наше имя. Поэтому мне и пришло в голову, что он – это не я. Я никогда не кусался и не убивал девушек. И от прочитанного мне стало… э-э-э… очень грустно, я даже едва не расплакался.

– Убивать девушек вообще нельзя, – категорично заявил Уильям. – «Не убий!» – гласит нам одна из заповедей.

– А кусаться? – доверительно глядя на Стерлинга, спросил Хьюэтт. – Што про это гоуорит Еуангеуие?

– Про кусаться ничего не сказано, – ответил проповедник слова божия. – Однако, исходя из человеческой морали и воспитания, лучше, конечно же, этого не делать. Ведь понятно, если ты кого-нибудь укусишь, то в ад, конечно, не попадешь. Тем не менее другому человеку, тобой укушенному, все-таки будет больно, а это нехорошо. Другое дело убийцы: им уготовлена преисподняя.

– Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом! – предложил Джек Мадруга. – А то история с Тедом оказалась совсем невеселой…

– Не понимаю, – Матиас обратился к Теодору, – чем, собственно, тебя-то задела эта история? Подумаешь, что человека также звали Тедом. И почему ты переносишь его поступки на себя? Тезка – это всего лишь тезка: ведь не тебя же держат в тюрьме за многочисленные убийства.

– Мне это неприятно, – повторил Вэйер. – Почему его… э-э-э… так назвали, если он совсем на меня не похож?

– Ну с таким вопросом ты можешь обратиться к родителям Банди, они тебе ответят, – усмехнулся Гэри. – Что касается меня, так я на сей счет думаю так: тезки всегда разные, – внезапно глаза его вспыхнули. – Вот, ребята, мне вспомнилась история, ну прямо как раз по обсуждаемому предмету!

– Какая? – заинтересованно спросил водитель.

– Не знаю, читал ли кто-нибудь из вас об этом в газетах, но чуть больше года назад в тюрьме Юты был казнен опасный преступник Гилмор: он обвинялся в совершении нескольких ограблений и двух убийствах.

– Я слышал о Гилморе, – вступил в разговор Стерлинг, легонько хмурясь. – О нем рассказывали по телевизору. Помню, что его казнь была первой с 1967 года – именно с того времени в Соединенных Штатах не приводилось в исполнение ни одного смертного приговора.

– Верно, – кивнул Матиас. – Так вот о чем я намеревался сказать нашему Теду: имя Гилмора было Гэри! Но, честное слово, ребята, я ни мгновения не переживал из-за того, что у нас с ним одинаковое имя. И в том, что он оказался моим тезкой, я не вижу над собой никакой насмешки. Каждый отвечает за свои поступки. Так что, дорогой Медвежонок, бери с меня пример – и не страдай из-за пустяков! – закончил он.

– И все же, – напомнил шофер, – давайте лучше сменим разговор, а?

– Эй! – Матиас внезапно перебил товарища, поднимая вверх палец и требуя тишины. Глаза его были беспокойны. – Вы ничего не слышите?

Разговор мгновенно прекратился, и сидевшие в салоне обратились в слух. Ребята молча переглядывались и, казалось, даже перестали дышать.

– Что мы должны слышать? – нарушил продолжавшуюся не более минуты тишину Мадруга, не поворачиваясь к Матиасу и легонько откашливаясь.

– Я ничего не суышу! – поклялся Хьюэтт и в доказательство своих слов покачал головой.

– Какой-то странный звук, – неопределенно ответил Гэри, все еще прислушиваясь.

– Может быть, это… э-э-э… мотор шумит? – предположил Вэйер, указывая глазами на капот за лобовым стеклом.

– Ничего подобного! – тут же возразил ему водитель. – Мотор моей красотки никогда не шумит. В любом случае, никогда не шумит громче, чем ему положено!

– Конечно! – поддержал говорившего Стерлинг. – Джек никогда не оставил бы мотор в беспорядке. Сами знаете, как он заботится об автомобиле. Наверное, – он обернулся прямо к Матиасу, – наверное, тебе просто послышалось…

Тот несогласно мотнул головой:

– Нет, не послышалось! – и, мгновение помолчав, добавил: – Думаю, автомобиль тут ни при чем, и дело вовсе не в нем…

– Ладно, Гэри, – предложил Мадруга, – если ты снова что-нибудь услышишь, то обязательно скажи нам – послушаем вместе, хорошо?

Матиас, видимо, отчасти успокоенный его тоном, пожал плечами:

– Договорились…

Мадруга глубоко выдохнул:

– Вот тебе и сменили тему разговора…

– Хорошо! – тут же отозвался Матиас, дружески хлопнув водителя по плечу. – Джек, ты помнишь, как ты в прошлом месяце наступил мне на ногу во время тренировок?

– Конечно, помню! – улыбнулся Мадруга, поглядывая на спидометр. – Помню и то, что ты после этого заехал мне мячом прямо в лицо и уверял, будто это произошло совершенно случайно.

– Так это и было случайно! – оправдывался Гэри, жестикулируя. – Или ты всерьез полагаешь, что я решил тебе отомстить?

– Ну, может, и случайно, – миротворчески согласился водитель. – Я никого не убеждаю в том, что ты беспощадный мститель за обиды.

– Да какое мщение, Джек?! О чем ты говоришь? Или ты считаешь, что ветераны Вооруженных Сил обязаны сводить друг с другом счеты? В придачу «на гражданке»?

– Успокойся, Гэри, ничего ужасного не произошло!

– Тогда дайте и мне сказать! – перебил говорящих Стерлинг. – Моя история тоже о баскетболе.