Прыжок в сказку. Сборник рассказов

Размер шрифта: 13

Редактор Сергей Кулагин

Дизайнер обложки Кирилл Алексеев

Иллюстратор Кирилл Алексеев

Иллюстратор Григорий Родственников

Иллюстратор Жан Кристобаль Рене

Иллюстратор Николай Кадыков

Иллюстратор Алиса Рыхва

Иллюстратор Николай Лебедев

Иллюстратор Сима Эннаги

Иллюстратор Сергей Кулагин

Иллюстратор Татьяна Крапчатова

Иллюстратор Анна Георгиева

Иллюстратор Татьяна Осипова

Иллюстратор Александр Быков

Иллюстратор Татьяна Котвицкая

Иллюстратор Владимир Хабаров

Иллюстратор Вероника Джамбек

Иллюстратор Алексей Шунин

Иллюстратор Арсений Баранов

ISBN 978-5-0065-4444-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От составителей

В сборник вошли рассказы Новогоднего литературного конкурса «ПРЫЖОК В СКАЗКУ» – организатор сообщество «Леди, Заяц & К».

Новый год – самый загадочный праздник, открывающий нам мир добрых сказок и волшебства. Доверчивая малышня, деловитые подростки, серьёзные взрослые и суеверные бабульки – все считают минуты до наступления праздника. Все ждут Деда Мороза и Снегурочку, а ещё загадывают желания и дарят подарки.

Авторы придумывали и сочиняли рассказы, а художники, вдохновлённые их творениями, создавали яркие запоминающиеся иллюстрации. В итоге получился иллюстрированный сборник.

Отдельная благодарность Кириллу Алексееву за изумительную обложку, Григорию Родственникову за серию иллюстраций, подготовленных специально для сборника.

Читайте, наслаждайтесь, и пусть ваша жизнь станет похожа на сказку.

Редакция Литературного сообщества «Леди, Заяц & К»:
Сергей Кулагин, Григорий Родственников,
Дмитрий Зайцев, Татьяна Осипова,
Денис Моргунов, Дмитрий Королевский,
февраль 2025 года

Жан Кристобаль Рене
«ЗИМА, ХОЛОДА, ХОББИТОБОБЕРЫ»

Рис.0 Прыжок в сказку. Сборник рассказов

Иллюстрация Жана Кристобаля Рене

Леший озадаченно почесал затылок и ещё раз взглянул на новоявленного «всадника»:

– Ну, и что ты предлагаешь?

Карачун радостно осклабился:

– У меня есть дома ружьё. Бац-бац и нет проблем.

Леший от такой наглости чуть не перекрестился, даже пальцы в крёстное знамение собрал. Потом, сообразив, сплюнул в сердцах:

– Кар, совсем взбесился? Это же Дед! Нельзя в него из ружья палить.

– Как так «нельзя»? Я же серебряными пулями предлагаю. Валят хоть вурдалака, хоть мамонта.

– Ой, дурак! – всплеснул руками собеседник. – Я же про то, что он символ. Нельзя символ Нового года валить. Что тут непонятного?

– А я его подменю, чесслово, – обрадовался Карачун. – Мы ему, можно сказать, услугу окажем. Вон, сколько лет на должности сгорает. А тут – заслуженный отдых.

– Ах ты ж, хитрюга старый. Это, значит, ты Деда так подсидеть решил? – прищурился Леший. – Смотри, расскажу Снегурке, она из тебя шулюм лосячий приготовит.

Карачун опустил очи долу, шаркнул ножкой и буркнул смущённо:

– Лёш, ну ты и гад. Я, можно сказать, от чистого сердца, а ты дедовой внучкой грозишься.

– Брось, старый. Откуда у нежити сердце?

Леший хотел ещё что-то добавить, но их диалог неожиданно прервал рёв лужёной дедморозьей глотки:

– Я – служитель тайного огня, хранитель памяти Анора. Тёмный огонь тебе не поможет, пламя Удуна! Возвращайся во тьму! Ты не пройдёшь!

Дед попробовал сделать руками какие-то пассы и, в результате, чуть не потерял равновесие. Сидеть на коньке крыши собственного дома было непростым занятием. Старик вновь вцепился в шею деревянного коня, украшающего соединение скатов, и недобро зыркнул на наблюдателей.

– Хочу такую же дурь, – восхищённо присвистнул Карачун. – Эк его вштырило.

Леший тяжело вздохнул:

– Если бы дело в этом было. Я весь день с ним был. Не то что к мухоморам, даже к пиву не притрагивался. И тут такая оказия. А на носу – Новый год. Как нам такого буйного в народ выпускать?

– Ну, я выход предложил, – пожал плечами Карачун. Потом, не дожидаясь новой волны возмущения, добавил: – Первым делом его надо оттуда снять.

Друзья повернули головы в сторону Мороза. Тот, польщённый вниманием, заулыбался выдав:

– Я не скажу вам: «Не плачьте!», потому что плакать не всегда плохо.

– Тут ты прав, – вздохнул Леший, – ты стой внизу. Будешь ловить этого служителя огня. А я его аккуратненько столкну. Хотя нет, стоп. Лучше я буду ловить. Дед хоть и бессмертный, но с тебя станется что-нибудь эдакое на конкуренте испробовать.

Карачун сделал невинные глазки, потом хихикнул и полез на крышу. Деда Мороза пришлось сбрасывать минут десять. Он при этом ругался, как сапожник и, прежде чем сорваться в сугроб, прохрипел:

– Бегите, глупцы…

Убедившись, что со старичком в плане недополучения травм всё в порядке, друзья увели его в дом и отправили почтового голубя Снегурке, надеясь, что та найдёт подход к поехавшему умом деду.

* * *

– Бабуль, да нет у него никакой деменции, – вот уже в десятый раз повторила Снегурочка. – У нас нервная система не такая, как у людей. Старческие хвори напрочь исключены.

Баба-Яга недоверчиво цыкнула зубом и перевела взгляд на Деда. Символ Нового года забавлялся, играясь с белым глуповатым щенком – подарком внучки. Собачонок грозно рычал и делал вид, что хочет тяпнуть хозяина за палец. Дед Мороз улыбался, трепал питомца за холку, опрокидывал на спину. Занятие обоим явно нравилось.

– Говорю же – временная усталость, – обрадовалась Снегурка, – глянь, он уже почти как прежний.

Неожиданно Дед прекратил игру с питомцем, нахмурил брови и погрозил опешившему щенку пальцем:

– Волшебник никогда не опаздывает, Фродо Бэггинс. Как и не приходит рано. Он приходит именно тогда, когда нужно.

Высказав эту мысль, Дед шагнул к любимому креслу и сел в него важно, словно император какой. Через минуту он уже мурлыкал под нос какую-то диковатую песню, время от времени аккомпанируя себе постукиванием по подлокотникам.

– Горе-то какое, – вздохнула Яга. – Совсем с катушек съехал старый. Кого он там назвал?

– Фродо Бэггинса, бабуль. В первый раз про такого слышу.

– Погоди, сейчас глянем кто это, – потёрла ладони старушка.

– В блюдце? – обрадовалась Снегурочка.

– Да не. Зачем нам этот раритет. В тырнете глянем, – ответила Яга, копаясь в планшете.

Надо сказать, что из всех обитателей параллельной сказочной вселенной, самой продвинутой была именно обладательница костяной ноги. Уже через пять минут она нашла искомое, сокрушённо покачала головой и буркнула:

– Похоже, дела плохи. Мы имеем дело с сектой.

Снегурочка испуганно пискнула. Совсем недавно Яга, большая любительница криминальной хроники, рассказывала про аферистов, что дурят простой люд, обдирая наивных адептов до нитки.

– Неужели «свидетели», бабуль?

– Бери выше – хоббитоберы. Я бы сказала – толкинисты.

От незнакомых слов внучку Деда Мороза передёрнуло:

– Они что – дедушку заколдовали?

– Думаю, что да. Их шайка пару дней как в Зачарованном лесу обосновалась, аккурат возле портала.

– О! – обрадовался Леший. – Что ж ты молчала, старая? Сейчас мы с дружбаном сгоняем, отсыпем им люлей. Враз дедулю взад вернут.

– Ишь, герой какой, – упёрла руки в боки Яга. – А ничего, что там, вне сказочной вселенной вы свою магию утеряете? То-то хоббитоберы потешатся, отпинав двух борзых пенсионеров. Тут надо тоньше. До Нового года всего неделя. Нам нужно добыть языка.

Леший от удивления аж икнул:

– Тут такое горе, а ты то ли японский гютан, то ли грузинский шашлык решила приготовить.

– Тебе бы только пожрать, деревяшка неграмотная, – ухмыльнулась Яга. – Нам кто-то из этой шайки нужен. Для информации. На шпиёнском языке – язык. Понял?

– Язык на языке, чего тут не понять? – пожал плечами ничего не понявший лесовик.

– Ну, короче, нам нужно в их логово внедриться. Лучше под видом этих самых хоббитоберов. И нечего круглые глаза делать. Времени мало. Так что тебе и Карачуну спецзадание – изучить Толкиневские книжицы от корки до корки. За ночь.

– Эй! – возмутился Карачун. – Я и читать не умею. Совсем ты, старая, умом поехала.

Баба-Яга оценивающе окинула взглядом возмущённого злого духа, потом вздохнула:

– Ну и материал мне достался. И ведь времени реально нет настоящих джеймсбондов искать. О! Идея! Вам понравится.

Через полчаса Леший и Карачун уже сидели на лавке, пялясь в экран планшета. «Братство кольца», как, впрочем, и остальные серии, совершенно заворожили не привычную к спецэффектам нечисть. Под утро, когда, наигравшись в мага, Дед Мороз досматривал десятый сон, было собран военный совет.

– Чур, я буду Леголасом! – первым подал голос Карачун.

– С чего бы это? – возмутился Леший. – Ты в зеркале себя видел? Из тебя эльф, как из меня хоббит. Соглашайся на гнома. А я, так уж и быть, побуду Леголасом. Я, вон, и из лука шмалять умею. А ты только людей гробить.

– Не знаю, кто из вас в какой роли будет, но я, как единственная дама из четвёрки, буду Галадриэлью, – усмехнулась Баба-Яга.

Спорщики, сразу позабыв о распрях, дружно расхохотались. Леший даже у виска пальцем покрутил:

– Ты, старая, совсем с катушек съехала. Куда тебе эльфийскую королеву изображать? Вот на орка какого может и потянешь.

Баба-Яга презрительно фыркнула:

– Балда ты, деревяшка. Никогда ничего не понимал в женщинах. Для таких случаев магия есть.

– Ага, та самая, что в людском мире не действует? – ухмыльнулся Леший.

– Говорю же – балда. Самая что ни на есть людская. Мейкап называется.

– Бабуль, а кто четвёртым пойдёт? – оживилась Снегурочка.

– Ясно кто, – Яга кивнула на кровать, – Гендальф наш новоиспечённый.

Воцарилась тишина. Первым подал голос Карачун:

– Я не понял. Зачем нам его в стан врага тащить?

– А это уже – военная тайна. Не дорос ты до неё, нечисть.

Разгорающийся спор был прерван жалостным всхлипом. Дед Мороз уселся в постели и окинул команду диким взглядом:

– Друзья, пропадаю я. Злые чары в омут влекут, не совладать. Только там, где их наложили, можно их с меня снять. Никак иначе.

– Дедушка! – пискнула Снегурочка, бросаясь к Морозу.

Дед обнял внучку и сказал назидательно: – Маг никогда не опаздывает и не приходит рано, Фродо Бэггинс. Он появляется тогда, когда нужно.

– Ого, – шепнул Леший, – кукуха вернулась.

– Лучше бы не возвращалась… – вздохнула Яга. – Ну, теперь поняли, зачем он нам нужен? К тому же ему этим Гендальфом и притворяться не надо.

Приятели закивали, а потом отправились учить роли. До высадки на вражью территорию оставалось всего восемь часов.

* * *

– Дим, нам реально людей не хватает. Может, возьмём их, а?

Макс ещё раз взглянул на колоритную четвёрку. Три дедугана и накрашенная тётка неопределённого возраста совсем не внушали доверия. Хотя бы в силу возраста. Обычно в ролевики от «Властелина колец» шла молодёжь. Серьёзные дядьки, знатоки средневекового быта, принципиально игнорили придуманные миры, предпочитая исторические мероприятия. А тут сразу четверо взрослых. С самого утра эта компашка ходила среди палаток, пытаясь напроситься хоть куда. Естественно, давно сколоченные коллективы вежливо отказывали. До тех пор, пока деды и тётка не набрели на самых неудачливых хоббитоберов. Высокий, светловолосый и даже зимой конопатый Димон, его кряжистый чернявый приятель Макс и Максова сестра Вероника фестивалили на мероприятиях толкинистов уже три года, но ни признания, ни новых людей в команду так и не получили. Причина была банальна и сводилась к обычному безденежью. Для хорошей экипировки нужны серьёзные вложения. А откуда их взять бедным студентам?

– Хмм… – потёр подбородок Димон. В группе он был за старшего и всегда изображал Арагорна. – А кого вы играть-то будете?

Карачун набрал воздуха для отчёта, но Леший его опередил:

– Не знаю как этот тип, но я Лего…

Договорить лесовик не успел. Из-за кустов раздался отчаянный девичий визг.

Все, кто находился поблизости, бросились на шум. Проломившись через подлесок, люди застали совсем не праздничную обстановку. Вероника (а это кричала именно она) лежала на снегу, который быстро окрашивался ярко-алой кровью. Изголодавшийся, судя по впалым бокам, медведь-шатун нависал над девушкой и готовился нанести второй, теперь уже наверняка смертельный удар. Макс и Димон, не раздумывая, бросились на зверя. Точнее, бросились бы, не останови их один из старичков. Леший за долю секунды ухватил парней за куртки, повалив на снег. Не обращая внимания на шум и ругань вокруг, лесовик обернулся к зверю и буркнул тихо, почти не слышно:

– Чего припёрся, косолапый? Что, на лосей охотиться вера не позволяет?

Как ни странно, медведь сразу потупил взор и, шаркнув широченной лапой, торопливо скрылся в кустах. Первыми возле раненной оказались Карачун и Баба-Яга.

– Держи покрепче, старая, – шепнул злой дух, торопливо вытаскивая пробку из бутылки, извлечённой из-за пазухи. Яга послушно закивала, исполняя распоряжение. Растерянные ролевики собрались в круг, наблюдая, как странноватый дед обрабатывает рану на руке Вероники. Девушка почему-то сразу прониклась доверием к новичкам – переносила процедуру без писка и сопротивления. Туго перевязав плечо, Карачун удовлетворённо хмыкнул:

– Пустяковая ранка. За пару дней заживёт.

Леший, успевший заметить и осколки костей, и разорванные мышцы, ехидно спросил у Яги:

– Это что же, на живую воду отсутствие магии не распространяется?

Вместо неё ответил Карачун:

– Деревяшка, что же ты такой бестолковый? Готовился же состав там, у нас. Ты лучше скажи, как ты без магии медведя уговорил.

Леший пожал плечами:

– У лесных я хоть с магией, хоть без магии, всё равно в авторитете. Они же могут и к нам забрести. Так что меня обижать этой братии резона нет.

– Ух! Среди нас, оказывается, есть медик! И специалист по лесу, – обрадовался один из ролевиков.

– И они все из нашей команды, – категорично заявил Макс, протягивая руку Лешему. – Дайте догадаюсь. Вы же анта играть будете?

Леший вопросительно глянул на приятеля.

– Такая же деревяшка, как и ты, – хихикнул Карачун.

– Забавная у вас компания…

Леший посмотрел на говорившего и похолодел. Нет, скорее всего, он впервые видел этого худого и высокого старика, одетого в ниспадающий до пят балахон. Или нет? Что-то знакомое почудилось в прищуре глаз и улыбке.

– Гляди ка, какой Гендальф забавный, – буркнул в спину удаляющемуся незнакомцу Карачун.

– Он не Гендальф, дядь, – подал голос Димон. – Это Саруман. Единственный на весь фестиваль. Злой дядька. Большой знаток Толкина. Их команда одна из самых крутых. Даже свой варг имеется.

Словно в подтверждение димоновских слов, со стороны палаток рвануло к хозяину то, что с натяжкой можно было назвать демоническим волком. Скорее всего – загримированный пёсель крупной породы. Страшилка испугал Лешего ещё больше, чем Саруман. Было в нём что-то совсем не звериное. Разумное, как у человека. Или нечисти? Да и язык демонстративно собаки не показывают, а этот именно что подразнил новичков, прежде чем ткнуться мордой в ладонь хозяина.

– Домой хочу… К мухоморам, – вздохнул Леший.

– Чудак ты, Лёш, – добродушно улыбнулся Карачун. – Зимой мухоморов не бывает.

– Бывает. У меня ещё три бутылки мухоморовки в погребе есть. Самое время набраться.

– Отставить панику! – гаркнула Яга. – Забыли, что мы на задании? Завтра с утра на фестивале игрища. Я про них в тырнете начиталась, а вот вы вдвоём наших новых друзей поспрашивайте. Чтоб уж совсем не позориться.

* * *

Следующий день прошёл в бешеном темпе, оставив непривычное и, как ни странно, приятное послевкусие. Жители сказочной вселенной вдоволь потешились, поучаствовав в битвах стенка на стенку, в умении варить зелья, стрелять из лука, читать следы и во многом другом. Всё это мало соотносилось со вселенной Властелина колец. Молодёжь, ошалевшая от чистого воздуха и каникул, кайфовала как могла. Яга, большая любительница человеческих фильмов, насчитала кучу отсылок и к «Гарри Поттеру», и к «Богатырям», и даже к «Крепкому орешку». Но ролевиков это мало волновало, как, впрочем, и сказочную четвёрку. Наибольшей популярностью пользовался Леший. Лес – его стихия. Пользуясь блатной должностью анта, он показывал, как правильно ставить жерлицы на щук, как выслеживать оленей и отыскать под снегом клюкву. Впрочем, Яга и Карачун старались перетянуть на себя внимание. Названная Галадриэль нашаманила, из прихваченных с той стороны заготовок, согревающие напитки, от тыквенного латте до ромашкового чая с клюквой. Впрочем, обзывала она свои творения заковыристыми эльфийскими терминами, всерьёз утверждая, что они имеют магическую силу. Карачун покорил всех забористым грогом, который он окрестил «гномьей окосишкой». Да-да, в итоге он согласился на роль Гимли и нисколько не пожалел об этом. Предоставленный себе Дед Мороз свободно ходил по территории, толкал важные речи и ревниво поглядывал на других Гендальфов, которых на фестивале было с несколько десятков.

Вечером в палатке Баба-Яга собрала военный совет.

– Ну? Что-нибудь выяснили, бездельники?

– С чего это прям «бездельники»? – обиделся Леший. – Мы внедряемся в банду, бабулечка-красотулечка. В отличие от некоторых молодящихся ведьм.

Карачун согласно хихикнул, за что получил подзатыльник от возмущённой «Галадриэли».

– Повезло вам, что здесь магия не действует, старикашки. Проквакали бы у меня с месяц жабами. Давайте уже, соберитесь. Мы не развлекаться сюда пришли.

Леший сразу посерьёзнел, переглянулся с приятелем и перешёл на шёпот:

– Вообще, есть кое-что… Ты, старая, на Гендальфов внимание обратила?

– А что с ними не так? – тоже перешла на шёпот Яга.

– Они, кроме нашей компашки, единственные старички на фестивале. Это прям явно видно. Молодёжь, не старше двадцати и двадцать пять дедуганов. Никого среднего возраста.

– Ну, не единственные. Есть ещё Саруман этот. Но ты прав. Выводы какие будут?

– Пока нет. Надо ещё понаблюдать. Саруман вообще тот ещё фрукт. У меня одного ощущения, что мы с ним знакомы?

– Не у одного, – буркнул Карачун. – Мне и зверёк его кого-то напоминает. Не столько внешностью, сколько поведением. Слушайте, а может это Кащей в людские края забрёл?

Баба-Яга присвистнула от удивления:

– Ну ты и мастер теорий заговоров, нечисть. Кащея уж лет пять как на стационарное лечение в подземелье определили. Там такая охрана – комар не проскочит. В другом направлении думайте, этот путь тупиковый.

Дальнейшее обсуждение напоминало перетягивание каната – Леший поддержал приятеля, Яга упёрлась. В итоге, решив, что утро вечера мудрёнее, сказочные разошлись по спальным мешкам. События, которые произошли потом, совершенно смешали их утренние планы.

* * *

Карачун проснулся от сильного удара в бок. Напавший крепко-накрепко зажал ему рот. Взвыв, злой дух попытался впечатать кулак в нос вражины, но вовремя понял, что разбудил его Леший. Лесовик прижал палец к губам, требуя вести себя тихо, и отпустил приятеля только после того, как тот согласно кивнул.

– Кар, тут что-то очень нехорошее происходит. Глянь сам, нет времени объяснять.

Карачун послушно оглянулся. Ни Бабы-Яги, ни Деда Мороза в палатке не было.

– Я изучил следы. Нам надо срочно спасать деда и бабку, – вновь зашептал Леший. – Там, в соседней палатке, молодёжь зачарованная. Я и так и этак их расталкивал. Не просыпаются.

– Здесь же нет магии. Только несколько часов она действует. На Новый год. Наверно усыпили чем-то?

– Не знаю. Да и не помощники они нам. Если Кащей чудит – прибьёт их, как мух.

– Уверен, что его проделки?

– Я следы читать не разучился ещё. Деда и Ягу зверик кащеев увёл.

– Утащил? – ахнул Карачун.

– Сами пошли. Говорю же – дело нечистое. Кто-то тёмную магию в человеческий мир перекинул. Зуб даю – кащеевы проделки. Выдерну гаду приклеенную бороду, сразу бессмертный фейс увидим.

– Так чего мы ждём, деревяшка? Погоди, я топор прихвачу.

– А я лук взял. Пошли, давай.

* * *

Пробираться по следам пришлось долго. Только такой знаток леса, как Леший мог не сбиться, да ещё в снегопад, как назло, начавшийся к вечеру и превратившийся к ночи в метель. Наконец, почти выбившись из сил, друзья вышли к поляне. То, что там творили тёмную магию, было видно невооружённым глазом. Сквозь деревья проглядывало пламя яркого костра, мелькали фигуры.

– Если погибну, считайте меня коммунистом, – прошептал Леший, накладывая стрелу.

– Кем? – не понял Карачун, взявший наперевес топор.

– А чёрт его знает. Вспомнилось. В атаку!

Сказочные бросились на поляну. Карачун тут же оказался сбитым с ног. Зверик Сарумана не зря ел свой хлеб. Правда, напал странновато, боднув злого душа под дых.

– Сдохни, животное, – взревел Леший, совсем по-леголасьи направив стрелу на варга. Выстрелить лесовик не успел. Удар увесистой дубиной повалил его на снег. Последнее, что он увидел, это ухмыляющуюся Ягу, поигрывающую этой самой дубиной. Потом сознание заволокло вязким туманом.

* * *

– Надеюсь, не сильно приложила? А ну как копыта откинет?

– Да у него башка дубовая, что ему сделается?

Второй голос Леший узнал. Яга… Подлая предательница! Как они могли довериться этой старой грымзе? Не зря же ходили слухи, что она неровно к Кащею дышит.

– Вон, глянь. Очухался. Зенки под веками так и ходят.

Поняв, что притвориться не получится, лесовик открыл глаза. На фоне белых от снега еловых лап чётко выделялись две фигуры. Яга и…

– Действительно, башка дубовая, – ухмыльнулся варг.

Вблизи Саруманов зверик совсем не походил на животное. Скорее, кто-то из так любимых Ягой мультиков. Яга!

– Предательница, – зашипел лесовик. – Как ты могла, карга старая?

– Ну вот, началось, – возвела очи к небу Баба-Яга. – Ты, деревяшка, ещё меня благодарить будешь. И, главное, не поленились, припёрлись на мероприятие с оружием. А ну как кому-то навредили бы. Хорошо хоть мы на стрёме стояли.

– Благодарить? – возмутился Леший. – За что тебя благодарить-то? Никогда, слышишь, я не буду служить твоему хозяину.

– Да ну? – хищно оскалился варг. – Уверен?

– Животным слова не давали, – окрысился лесовик. – Куда Карачуна дели, живодёры?

– Тут я, Лёш… по ходу лажанулись мы с тобой, дружище.

Леший сел, сфокусировал взгляд на приятеле, сидевшем рядом:

– Ничего, мы ещё поборемся.

– Ай молодцы! Настоящие герои, – новый персонаж разыгравшейся трагикомедии похлопал в ладоши и хитро подмигнул отопревшей парочке.

– Дед? – наконец выдавил Леший. – Ты сейчас Гендальф, или Мороз?

– Не волнуйся, дорогой друг. Я Гендальфом и не был никогда. Это для дела нужно было. Пойдём, объясню всё.

Пока топали к костру, варг успел шепнуть Лешему: «За животное ответишь». Впрочем, лесовику было не до зверика, как, впрочем, и Карачуну. Приятели во все глаза пялились на народ, собравшийся в круг. Гендальфы. Те самые, насчёт возраста которых вечером разговор вышел. Дедуганы сидели у костра, дружно улыбались, наблюдая за горе-шпионами.

– Кто эти люди, дедуль? – подал голос Карачун.

– О! Сейчас познакомлю! Глянь, вон тот, босой и без шапки – Зюзя, а рядом, который с раскосыми глазами – Кыш Бабай. Вон тот коротыш с длинными ушами – Йоулупукки, а дедуля в красном в странноватой шапке – Шань Дань Лаожен. Гляжу, догадываешься в чём фишка.

– Это что же, все Деды Морозы мира здесь затусились? – ахнул Карачун.

– Бинго! – подмигнул Дед. – Знал бы ты, сколько труда пришлось приложить, чтобы всю компанию в одном месте собрать. Кто, как и я, юродивым притворился, чтобы подозрений не было, кто тайком из резиденции сбежал, кого друзья отмазали.

– Всё равно не понятно, развёл руками Леший. Дедуль, зачем всё это?

Дед Мороз неожиданно посерьёзнел:

– Понимаешь, мой друг, люди вдруг решили, что Новый год у каждого свой. Отгородились стенами, напридумывали запретов. А Новый год, он неделимый. Если его на куски резать, то он всё своё волшебство потеряет. А волшебства и так в мире почти не осталось. Вот и пришлось нам, двоюродным и троюродным братьям тайком собраться, организационные вопросы утрясти, новостями и умениями поделиться. Когда мы все вместе, то и за неделю до праздника можем слегка поколдовать. Вон, хотя бы людям здоровый сон подарить.

– Но не нам, – обиженно буркнул Леший. – Зачем от нас-то было скрывать?

Вместо Деда Мороза ответила Баба-Яга:

– Да потому, деревяшка, что из вас артисты никакие. А так вполне естественно смотрелись. Да и вообще, я надеялась, что набегаетесь за день и не хуже Димона и Макса дрыхнуть будете. А утром бы мы сообщили, что выздоровел дедушка на свежем воздухе. И всё.

– И всё, – передразнил Карачун. – Ты, старая, тоже не Мерлин Монро, между прочим.

– Постой! – воскликнул Леший. – А кто же тогда…

Приятели обернулись к Саруману. Тот упёр руки в боки и выдал басом:

– Хо-хо-хо! Догадались, детки?

– Мля… – обернулся к Лешему Карачун, – а ты ему бороду выдернуть собирался.

– Эй, за шефа на сантовики порежу, – зарычал варг.

Следуя неожиданному порыву, Леший протянул руку к зверику и ухватил его за морду. Великолепно подогнанная маска оттянулась вперёд, демонстрируя возмущённую оленью мордочку с сияющим красным носом.

– Назовёшь меня алкоголиком – грохну, – угрюмо пригрозил Рудольф, – ты мне ещё за животное ответишь.

* * *

Над поляной слегка искрился магический купол. Снежинки послушно скользили по нему, собираясь в сугробы, и не мешая повелителям зимы, творить светлую магию. До Нового года оставалось всего пять дней.

Григорий Родственников
«СВЯТОЧНАЯ НОЧЬ»

Рис.1 Прыжок в сказку. Сборник рассказов

Иллюстрация Григория Родственникова

С Николаем мы не виделись больше года, хотя раньше друзья были – не разлей вода. Случается такое – быт заедает. То у меня дела, то у него. Я про бывшего одноклассника и думать забыл, тем более что свадьба на носу. Какие там друзья, если все мысли о предстоящем торжестве на уме.

И вдруг звонок. Коля собственной персоной. Поздравляю, говорит, со Светлым Христовым Рождеством…

У меня аж дыхание в зобу спёрло. Всё жизнь Николай Синицин законченным атеистом был. Над верующими насмехался и называл юродивыми. А вдруг с Рождеством поздравляет.

Спрашиваю осторожно: всё ли с ним в порядке?

«Всё отлично, – отвечает. – Я тут рядом с твоим домом. Хочешь, зайду?»

«Конечно, – говорю, – заходи».

Изменился мой школьный друг. За год успел бородёнку отрастить. Впрочем, она ему солидности добавила. Раньше на вид шалопай был, а сейчас прямо интеллигентный мужчина в полном расцвете сил. Седина на висках откуда-то появилась. Но не борода и иней в волосах больше всего удивили в его облике. Здоровенный серебряный крест поверх свитера на цепочке свешивался. Прямо как у служителя культа.

Я даже руками всплеснул:

– Коля, ты же всегда воинствующим атеистом себя называл!

– Дурак был! – махнул он рукой. – Теперь стыжусь своей дурости.

Сели за стол, я вино достал. Рождество всё-таки – праздник.

Выпили, закусили, о погоде и политике поговорили, а меня распирает прямо, так узнать хочется, что такое с другом случилось, что он из богоборца в ревностного верующего превратился.

Так и сказал ему, пока всё не расскажет по чесноку – не отпущу.

А Колька и не ломался. Мне, говорит, скрывать нечего. Только пообещай, что смеяться не будешь, когда мою страшную сказку услышишь.

Ну, я и побожился, даже перекрестился.

Синицын рюмку вина в себя забросил, бутербродик с сёмгой докушал и заговорил:

Ты ведь помнишь мою давнюю мечту прикупить дачу или домик в деревне? А тут оказия – отличный деревянный дом, рядом речка, лес сосновый. И главное, почти бесплатно. Всего десять тысяч рублей. Я и сам сначала не поверил. Не бывает таких чудес. Далековато, правда. Владимирская область. А деревенька «Бесово» называется. Подумал, смешное название. Потом выяснилось, что в этой деревне половина домов брошенные, но некоторые в отличном состоянии. И для местных жителей десятка – очень неплохие деньги. Короче, собрался, поехал. Год назад это было, тоже на Рождество.

С поездом проблем никаких, за пару часов до Владимира добрался, а потом начались сложности. Снегопад откуда ни возьмись. Автобусы поотменяли. На один сел, так он по дороге сломался. До вечера прождал, холодно, магазинов нет, хотел для согрева бутылёк купить – да где там. Уже думал обратно ехать. Смотрю, сквозь снежный туман фары пробиваются.

Остановился на обочине допотопный ЗИС-155. Я думал, таких больше и в помине нет, если только в музее. А этот, поди ж, на ходу. Двери открылись, я на подножку забрался, спрашиваю: «До Бесово идёте?»

За рулём дедок сидит, ухмыляется. А вид у старика, как у лешего из сказок. Копна нечёсаных волос, как воронье гнездо, борода метлой, нос со здоровенную картошину, весь морщинистый, кожа кирпичная, а глазки маленькие и блескучие. Зыркнул на меня и рассмеялся: «До Бесово, знамо дело, идём».

Ну, я и забрался внутрь. Поехали. Радуюсь, что, наконец, в тепле оказался.

Пассажиров немного. Восемь человек насчитал. И все какие-то странные, бомжового вида. Старухи горбатые, с противными бородавками на крючковатых носах, одетые в драные шубы. Старики, заросшие бородами до самых бровей. Ощущение было, что я к каким-то староверам угодил, живущим вдали от цивилизации. Одна только пассажирка внешним видом порадовала. Девушка лет двадцати пяти в белом пальто с искусственным мехом. Настолько чужеродно смотрелась посреди всеобщего непотребства, что я ею залюбовался и решил пересесть поближе.

Сел напротив, благо мест свободных много, говорю:

– Извините, пожалуйста, я не местный. Далеко ли до Бесово?

– Минут сорок, – отвечает. – А вы к кому, если не секрет?

Разговорчивая. Это хорошо. Ну, я смартфон вытащил, показываю фото дома:

– Хочу купить.

Гляжу, лицо у девушки потемнело, нахмурилась:

– Плохой дом. Неосвящённый. Там святочницы хозяина растерзали…

Я аж крякнул от неожиданности. Думал, ослышался, спрашиваю:

– Волки растерзали?

– Волков в лесу давно нет. Только волколаки.

Вот те раз. А с виду нормальная девушка. Какие, на фиг, волколаки? Начитаются всяких глупостей в сети, мозги и отъезжают. Даже пожалел, что сел рядом. А она продолжает:

– Зря вы такое время для поездки выбрали. Святки опасны для непосвящённых.

– И чем же они так опасны?

– Время потусторонних сил. Господь ради Сына своего отворяет двери ада…

– Девушка, – говорю, – какой ад, мы с вами в двадцать первом веке живём…

– С Николы Зимнего до Крещения повелевает сатана своим слугам…

– Ну хватит! – оборвал я её. – Не желаю слушать. Люди, отравленные религией, всегда вызывали у меня стойкую неприязнь. Мне удивительно, что современная девушка несёт такую околесицу.

– Так на вас и креста нет? – с неожиданным испугом спросила она.

– Конечно, нет. Зачем мне эта железяка? Я что, похож на сумасшедшего?

– Вы погибнете, – прошептала она. – Человек без креста обречён.

И так уверенно сказала, что меня прошиб холодный пот. Я деланно рассмеялся и хотел ответить что-то колкое, но в этот момент одна безобразная старуха толкнула другую локтем и заорала:

– Гадала я на тебя, Агафья! Ты к Цыгану подкатываешь! А он мой! Если не отстанешь – Владыку попрошу тебя в жабу обратить!

– Отстань, дура! – заголосила вторая. – Цыган – чёрт, а я с чертями дела не имею. Я лучше с Кузьмой на сеновал пойду! Ты к нелюдям неравнодушна, то с упырями мутишь, то с покойниками блуд тешишь!

Это было так страшно и неожиданно, что я на мгновение потерял дар речи, а старухи принялись драть друг друга за седые лохмы. Остальные пассажиры громко смеялись.

– Кто это? – прошептал я.

– Это ведьмы и вештицы, – тоже шёпотом ответила моя попутчица. – Любовников делят. Не встревайте, а то заколдуют.

– Сумасшедший дом, – пробормотал я.

– Послушайте, – девушка протянула мне стеклянный пузырёк. – Это святая вода. Иногда помогает. Побрызгайте на кого-нибудь агрессивного… если встретите…

– На кого? На кого брызгать?

– Я не знаю. Но это лучше, чем ничего.

В другой раз я бы рассмеялся над глупыми верованиями, но сейчас сунул подарок в карман.

Автобус остановился.

– Приехали! – громко объявил водитель. – Те, которые до «Бесова» – слазь!

Я посмотрел в окно. Снежное поле, вдалеке темнел лес. Никакой деревни не видно.

– Дядька Кузьма! – всполошилась девушка. – Мы же не доехали! До Бесова две версты.

– Ножками дойдёт, – весело откликнулся дедок. – Слышь, человек? Видишь замёрзшую речку? По ней иди вправо, берёзовую рощу пройдёшь, а там и деревня твоя. Ну вылазь, говорю! – и ногой дрыгнул, словно пинка мне дал. Гляжу, а на ноге у него лапоть. Ну и дела.

Пошёл я к выходу, а девушка мне шепчет:

– Как в деревню придёте – сразу к отцу Афанасию ступайте, это батюшка местный. Ни в какие дома не заходите.

Я не нашёлся что ответить, и молча покинул допотопный автобус.

Стою. Кругом белым-бело. Небеса потемнели, скоро ночь. А я, как идиот, один в этом снежном краю.

То, что я за поле принял, большой замёрзшей речкой оказалось. Вспомнил слова водителя, что направо нужно идти – пошёл. Хорошо хоть ветер стих. Пальто у меня тёплое – не замёрзну.

Вдалеке что-то светлое возвышается, то ли камень из речки торчит, то ли – предмет какой-то. Только подойдя ближе, понял, что это человек. Высокий, худой. Стоит ко мне спиной на коленях и в чёрной полынье руками водит. Похоже, ещё один псих. На улице минус двадцать, а он в одной рубахе длинной. А рубаха, к слову, на саван похожа, серая, как парусина.

Ну его, думаю, лучше с сумасшедшим не разговаривать. Решил его тихонько по дуге обойти.

Только псих, видно, меня почуял. Обернулся, встал с колен и ко мне попёр. Идёт, шатается как пьяный, и бормочет:

– Рыба. Где моя рыба?

– Здравствуйте, – говорю. – Не холодно вам в одной рубахе?

И тут меня словно громом поразило, лицо я его разглядел. Глаз нет, только чёрные впадины, нос тоже отсутствует, кожа серая, лохмотьями свешивается. Да это же мертвец!

На пальцах вместо ногтей чёрные когти.

И такой ужас на меня напал, что я встал как вкопанный, ноги свинцом налились. А мертвяк идёт на меня и приговаривает:

– Рыба. Где моя рыба?

Когда он совсем близко подошёл, я истерично закричал:

– Нет у меня рыбы!

Живой труп от моего крика остановился. Покачнулся и вдруг указал на меня уродливым пальцем:

– Вот моя рыба!

При этом рот его растянулся в улыбке, и я увидел здоровенные острые зубищи.

Тут ко мне силы разом вернулись, побежал так, что ветер в ушах засвистел. Бегу и думаю: надо туда, к берёзовой роще. Если водитель, похожий на лешего, не соврал – там деревня.

Мертвяк мне неуклюжим показался, такой, пожалуй, не догонит.

Обернулся, а трупешник не отстаёт. Уже чуть ли не рукой меня за ворот хватает. И такая жуть на меня накатила, что я заорал благим матом и ещё пуще припустил. И когда решил, что от монстра оторвался – поскользнулся некстати. Кубарем покатился, вздымая снежную крупу. Что-то больно в бедро впилось. Да это пузырёк, что мне девчонка всучила. Говорила, на кого-то агрессивного побрызгать. Какой там брызгать, мертвяк уже на меня кинулся, когтистой лапищей в грудь ударил и будто острыми ножами пальто порезал. Выхватил я склянку из кармана и в пасть ему швырнул. Лязгнули здоровенные зубищи, только осколки и вода в разные стороны пылью разлетелись. И диво случилось – взревело чудище по-медвежьи, отпрянуло. Изо рта зелёный дым повалил, завертелось волчком, про меня забыло. Рычит и вертится. Ну, я на карачках прочь. Вскочил и дал дёру. Оглядываюсь, мертвяк носится как угорелый, уже не зелёный, а чёрный дым над ним клубится. Да такой густой, будто кто резиновую шину поджёг.

Бежал я до тех пор, пока не выдохся. Речка кончилась, вокруг берёзовая роща. А вдали между деревьев тёмные силуэты домов виднеются. Упал я на снег, лежу, пытаясь отдышаться. Сердце в груди стучит так, что в ушах грохот. Кому рассказать – никто не поверит. Ведьмы в автобусе, оживший мертвяк-людоед. Я что, в страшную сказку попал? Какая там сказка, если на пальто пять длинных порезов, аж до рубахи когтями продрал.

Минут десять в себя приходил. Голова мёрзнуть стала. Когда свою вязаную шапку потерял, и не помню. Поднялся и пошёл в сторону деревни. Иду и думаю: после такого мне этот домик проклятущий и на фиг не нужен. Живым бы до Москвы добраться и забыть это Бесово, как кошмарный сон.

А домик, который присмотрел – вот он, рядом. На самом краю деревни. Такой на вид добротный, ухоженный. И не скажешь, что уже несколько лет пустует. Но чего уж теперь – не судьба. Рассудок бы сохранить. После всего случившегося сильно мои атеистические принципы пошатнулись. Ведь по-другому, как разгулом нечисти, всё происшедшее не объяснить. А если дьявол существует, значит, и Бог есть. Логика простая.

Размышляю и вдруг понимаю, что меня ноги сами к этому дому несут. Даже не сразу понял, что меня тянет. Рядом банька аккуратная, из трубы дымок в тёмное небо протянулся. Стало быть – люди. Только не наличие живых людей меня в сердце кольнуло. Музыка дивная, а точнее, пение, что из баньки раздавалось. Я не любитель хорового пения, и на всякую филармонию мне наплевать. Иногда под настроение Heavy metal могу послушать. А тут прямо заворожило. Такое заунывное сладостное пение, что душа плавится, а из глаз слеза просится. Воистину – ангельские голоса грустную мелодию выводят. В жизни ничего подобного не слыхал.

Из-за деревянной дверцы свет пробивается, пар белёсый клубится, можжевельником пахнет.

Рука сама к ручке потянулась.

Открываю и вхожу в предбанник. Горячим воздухом обдало, в пот бросило. Светло так, что едва не ослеп. После темноты уличной глаза не сразу привыкли. Только увидел, как в дымном жарком пару тёмные силуэты танцуют. Женские. Фигуры точёные, бёдра широкие, ноги длинные. И пение, пение. Манящее, дурманящее, обволакивающее.

Но длилось наваждение мгновение. Прозрел. Понял, почему в светлом помещении фигуры тёмными показались. Потому что шерстью покрыты с ног до головы. Отвратительной такой, грязно-серой.

Увидели меня – танец прекратили. А пение продолжается. Мохнатые морды ко мне повёрнуты, рты шерстяные в улыбках растянуты, и чёрные змеиные языки шевелятся.

Попятился я назад, хотел бежать, да только не успел. Страшные существа быстрыми оказались. Мгновение – уже около меня стоят. Двое меня крепко за руки схватили, а третья когтистой лапой за шею обняла, к себе притянула и лизнула чёрным языком в щёку. Ледяным холодом кожу обдало. А изо рта монстра таким мерзким запахом повеяло, трупным, что если бы не дикий ужас, охвативший меня – вырвало бы.

Не передать словами, что я испытал. Я, убеждённый атеист, вдруг зашептал: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!»

Засмеялись упырихи. Видать, не страшны им мои молитвы. Поочерёдно стали меня лизать, в щёки, нос, шею. А меня дрожь сотрясает. Ноги ослабели, руки безвольно опустились. Грохнулся бы в обморок, только крепко меня держат. Две твари продолжают лизать, а третья неторопливо мохнатыми пальцами пуговицы моего пальто расстёгивает.

Тут бы мне и конец. Спасение пришло, откуда не ждал.

Распахнулась дверь баньки, и давешняя моя попутчица появилась.

Белое пальтишко нараспашку, на розовой блузке жемчужные бусы в три ряда.

– Сёстры! – кричит. – Ловите подарочек!

И рвёт на себе ожерелье. Бусины сверкающим дождём полились, поскакали по деревянному полу.

Страшные существа тут же забыли про меня, кинулись жемчуг собирать. А девушка ухватила меня за руку и прочь потянула.

Бежим с ней, я еле ноги передвигаю. А моя спасительница торопит:

– Скорее! Надо к батюшке Афанасию успеть!

– Кто это? – спрашиваю.

– Святочницы! Я же предупреждала, чтобы в чужие дома не заходили. Хорошо, что у меня бусы были. Пока они весь жемчуг не соберут – не успокоятся. Святочницы падкие на всё блестящее.

– За мной мертвец гонялся, – жалуюсь. – Настоящий оживший труп. Что за чертовщина у вас здесь творится?

– Святки. А мертвец – это Игнат-рыбак, проклятый утопленник. Местные, когда в тёмное время через речку идут – мороженую рыбу с собой берут. Кинут Игнату – он и успокаивается.

– Я, наверное, сплю. Или угодил в произведение к Николаю Васильевичу. Умоляю вас, посадите меня на автобус. Я хочу обратно в Москву…

– Если до утра доживёте, – отвечает она. И так мне тошно и горестно стало, что едва не заплакал.

Волочит она меня за руку, как малого ребёнка, а сама вслух размышляет:

– Странно. Почему вся нечисть на вас ополчилась? Никогда раньше такого не было. Всегда закон соблюдали. Батюшка Афанасий сюда поставлен следить, чтобы не озоровала тёмная сила. Но теперь и сама не знаю, справится ли. Вы какой-то неправильный человек.

– Нормальный я человек. Просто неверующий. Меня так родители воспитали. Оба партийные. Религия – опиум для народа.

– Дядька Кузьма сразу в вас червоточину увидел, потому и высадил из автобуса.

– Это водила, что на лешего похож?

– Не леший, а Полевик.

– А это кто?

– Неважно. Чуют они вас. Вот и лезут изо всех щелей.

И права она оказалась. Смотрю, от домов тёмные фигуры отделяются и идут нам наперерез.

– Послушайте! – спрашивает она с придыханием. – А может, вы некрещёный?!

– Знамо дело, – отвечаю. – Я же говорю, отец у меня председатель обкома был, а мать…

– Ужас! – восклицает девчонка. – Тогда всё понятно!

А тёмных всё больше и больше. Уже группами идут, и все к нам. И не разберёшь, то ли люди, то ли существа потусторонние.

Моя спасительница одной рукой меня за собой волочит, а другую вверх подняла, и вижу в пальцах у неё крестик. Большая белая луна низко над землёй висит, и в её свете крест светится. А может, он и без луны сам собой сияет. Только фигуры тёмные нам дорогу уступают. Не нападают, и то хорошо.

Вот и дом местного священника. Крыша красная, а на ней большой медный крест, а может, бронзовый, я не понял.

Заколотила девушка в дверь кулачками. Открыл невысокий пухленький старичок. Личико кроткое, седая бородёнка аккуратно подстриженная, смотрит на нас голубыми детскими глазами.

Девушка меня в дом втолкнула, едва старика с ног не сбила. Быстрее дверь захлопнула, засов задвинула и кричит:

– Батюшка! Он некрещёный!

Старик только головой покачал. Глянул на меня с укором и вздохнул:

– Беда. Зачем же ты на святки в Бесово приехал?

– Да я, откуда знал, что у вас здесь такой хоррор творится. Знал бы – в жизни не поехал!

– Не смогу я тебе помочь, – говорит. – Глянь, уже за тобой пришли.

Я посмотрел в окно. Там на берёзе фонарь на ветру качается, весь двор как на ладони. А на снегу толпа каких-то уродов топчется. Я их толком и не рассмотрел, только увидел, что у некоторых рога на башке. Тут у меня ноги подломились, и я на пол сполз.

– Отец Афанасий! – кричит девчонка. – Нельзя человека нечисти отдавать! Не по-божески это.

– Он сам путь выбрал, когда Господа из сердца отринул.

И так мне страшно стало, что взмолился я:

– Не знал я! Честное слово, не ведал! Помогите мне!

– Надо обряд крещения провести, – отвечает старик. – Только времени нет. Не успеем…

– Успеем! – не соглашается моя спасительница. – Надо попробовать! Мы же, отец Афанасий, потом себе не простим.

– Хорошо, – кивнул старик. – Как твоё имя, грешник?

– Коля я! – кричу. – Николай!

Батюшка сурово брови сдвинул и вопрошает строго:

– Сын божий, Николай, веруешь ли в Господа нашего, Иисуса Христа?

– Верую! – ору. – Как есть, верую!

– Настя, – обращается священник к девушке, – на тебе дверь. Возьми на полке мел и проведи черту от божницы до печи. И читай без перерыва Молитву о храмине, стужаемой от злых духов.

Сам батюшка облачился в белые одежды. Подошёл ко мне со словами:

– Грех совершаю. Прости, Господи. Не постился ты, не готовился…

– Я сутки ничего не ел, – шепчу.

Махнул рукой священник:

– Прости меня, Господи. Воду не грел – некогда. Терпи, грешник. Скидывай одежду.

Не до стеснений было. Разделся догола. Настя на меня и не смотрела, молитвы читала. Да и какое стеснение, если дверь едва с петель не слетела, а чей-то грубый бас прорычал:

– Афанасий, отдай чужака! Не по закону творишь!

И не холодно было, когда мне отец Афанасий на голову ледяную воду лил. Потому что жаром меня с ног до головы обдавало. Слышал сквозь молитвы священника, как раздаётся с улицы вой и визг нечисти.

А самая жуть случилась, когда ставни со скрипом отворились и в комнату чёрный ворон влетел, крыльями языки свечей, задувая и вопя человеческим голосом:

– Отдай грешника, поп! Не нарушай договор!

Только священник, не прекращая молитвы, обмакнул персты в чашу со святой водой и на ворона брызнул. Тот с обиженным карканьем прочь вылетел.

Потом ещё кто-то в окно лез. Не видел, потому что зажмурился…

Как выжил – сам не знаю. Обряд крещения показался мне долгим, очень долгим. Пока батюшка молитвы читал, в дверь стучали, скребли когтями, ругались матерной бранью. А как закончил – всё стихло. А на меня такая слабость накатила, что и двигаться не мог. Помню, как надевали на меня рубаху с длинными рукавами, как крест на шею вешали.

Проснулся на печи. Не помню, кто меня на неё положил, или сам дошёл?

Смотрю, за столом отец Афанасий и Настя сидят – чай пьют. На меня не смотрят.

Я встал, на мне рубаха длинная, крест на шее. Значит, не привиделось, всё взаправду было.

Старик ко мне повернулся:

– Новокрещённый раб божий, Николай, садись с нами завтракать.

Я только кивнул. Слов не было. Отчего-то очень неловко было перед этими людьми, что от ночного кошмара меня уберегли.

Молча поели. Настя мне пальто подала:

– Заштопала. Игнат насквозь когтями продрал…

– Спасибо, – буркнул.

Вот так я и стал воцерковленным человеком. Отец Афанасий мне молитвослов подарил, сказал, какие молитвы выучить. А потом они до автобуса меня проводили.

Николай замолчал. Исподлобья глянул и спрашивает:

– Раз не смеялся – значит, веришь в мою историю? – а сам смотрит пристально, глаз не отводит.

А я чуть было не ляпнул: «Складно сказки сказываешь!» Вовремя сдержался, решил разговор в сторону увести:

– Представляешь, мою невесту тоже Настей зовут! И тоже жутко верующая. Вы с ней подружитесь. Она меня приучила каждое воскресенье в Храм ходить, записки подавать…

Тут звонок в дверь. Очень вовремя Настя пришла.

Говорю:

– Познакомься, Настя, это мой школьный друг, Николай.

А она остановилась и смотрит на него.

И Колька тоже поднялся.

Глядят друг на друга и улыбаются. И ощущение у меня появилось, что знают они друг друга.

Потом Николай домой заторопился. Я его удерживать не стал, очень уж хотелось своей невесте парочку неудобных вопросов задать.

У самой двери Колька обернулся и шепнул мне:

– Повезло тебе с Настей. Береги её, и она тебя сбережёт. С Рождеством, друг!

С тем и ушёл.

А я подумал: «Не всё я о своей невесте знаю…»

Решительно вернулся в комнату и говорю:

– Любимая, ничего не хочешь мне рассказать?

Николай Кадыков
«ЕСЛИ СНЕЖИНКА НЕ РАСТАЕТ»

Продолжить чтение

Прыжок в сказку. Сборник рассказов

От составителей

Жан Кристобаль Рене«ЗИМА, ХОЛОДА, ХОББИТОБОБЕРЫ»

Григорий Родственников«СВЯТОЧНАЯ НОЧЬ»

Николай Кадыков«ЕСЛИ СНЕЖИНКА НЕ РАСТАЕТ»

Жан Кристобаль Рене
«ЗИМА, ХОЛОДА, ХОББИТОБОБЕРЫ»

Григорий Родственников
«СВЯТОЧНАЯ НОЧЬ»

Николай Кадыков
«ЕСЛИ СНЕЖИНКА НЕ РАСТАЕТ»