Место на карте
Глава 1. Прибытие
Республика Алтай, 7 октября
Мотор прочистил горло и повел лодку против течения. Женщина в дождевике погрузила ладони в резиновый борт надувного судна и во все глаза смотрела на реку: никогда прежде она не видела воду бирюзового цвета. Чистая изумрудная прибрежная гладь переходила в пепельно-серый ледяной поток к середине реки, а вдалеке, там, где садилось солнце, вода отливала золотом, и маленькие капельки, летящие из-под баллона, казались россыпью драгоценных камней на струящемся атласном шелке.
В передней части лодки сидели две девочки. Та, что постарше, придерживала сестренку за плечи, чтобы ее не шатало, а малышка, словно нарочно, подпрыгивала и раскачивалась в такт лодке, как будто ехала верхом на скакуне. Вскоре эту игру подхватила и старшая, и тогда обе запрыгали по волнам, не обращая никакого внимания на строгий окрик женщины в дождевике.
Позади всех сидел молодой мужчина в бандане, натянутой до самых глаз. Одной рукой он держал рычаг управления лодкой, а другой подбоченился. В полах его ветровки гулял ветер, рукава надулись, спина округлилась, и весь он стал похож на черный парус. Крепким кулаком он сжимал румпель, который практически не двигался, лишь иногда лениво посматривал то вправо, то влево.
Чем дальше лодка уходила от берега, тем сквернее становился характер реки. Бирюзовый шелк вздыбился, покрылся белой пеной, раздался волнами, а кое-где из воды выступили острые камни. Река стала похожа на мыльную ванну, как если бы в нее бросили бурлящую голубую бомбочку.
– Проходим кипяток! – рявкнул Капитан, стараясь перекричать мотор.
– Кипяток? – переспросила женщина, – вода же ледяная!
Она опустила руку в воду и тут же отдернула обратно.
– Очень холодная!
– Я имею ввиду бурление! Видишь, – перешел он на ты, – вон те пузыри? Вода как будто кипит, как в чайнике. Это из-за подводных камней такой эффект.
Женщина в дождевике чуть приоткрыла рот, то ли от удивления, то ли от страха.
– А здесь глубоко? – спросила она.
– Два метра, – мужчина махнул в воздухе расставленными буквой V пальцами. – Хотя осенью река обычно мельчает, может быть уже метра полтора. А весной, наоборот, все затопит. Вон там на берегу деревья видишь? В апреле тут все плавать будет, вода до тех стволов дойдет.
– А летом как? Купаются?
– Не-е! Летом вода градусов пятнадцать максимум. Есть, конечно, смельчаки среди туристов, кто в воду лезут. Думают сдюжат, поборют Катунь. Но бесполезно: холодно, течение бешеное, много камней на дне. Бывали здесь случаи разные, как говорится, летальные, но не будем о грустном.
Лодка подпрыгнула на волне и, приземлившись, обдала детей, закутанных в куртки, прохладным душем. А те как будто только и ждали приключений и радостно завизжали, глядя на мокрые лица друг друга.
– Выше по течению есть мост, – продолжил Капитан, – там вода спокойная и дно тихое. Даже искусственный пляж сохранился. Народ купается летом. А здесь нельзя – разобьешься на хрен!
Женщина передернула плечами. Она вспомнила, как однажды волна затянула ее на Черном море и увлекла за собой прочь от берега. Бедняжка болталась и кружилась в воде, как листочек мяты в чашке чая, и все никак не могла побороть свое беспомощное состояние. Она хорошо запомнила эти скользкие валуны на диком пляже, силу воды, свое отчаяние и резкую пронзительную боль в руках и ногах после встречи с камнями.
Наконец вдалеке замаячил причал.
Маленькие пассажиры тут же оживились и замахали руками, показывая маме яркую перетяжку между двух высоких сосен на берегу. Женщина присмотрелась и прочитала: «Добро пожаловать в парк-отель «Место на карте».
Чуть дальше от причала открывалась прибрежная полоса гостевых домов. Дети, едва увидев территорию отеля, переглянулись и беззвучно разинули рты от удивления. Их мать также изумленно рассматривала берег и, судя по глуповатой улыбке, не верила своим глазам.
На берегу выстроились шесть одинаковых двухэтажных строений, напоминающих цветочную оранжерею. Первый этаж представлял собой стеклянный короб, выдвинутый вперед деревянной террасой. Кое-где окна в три человеческих роста обнимали густые сосны; казалось, будто разлапистыми ветками они прикрывают прозрачную наготу фасада от любопытных взглядов. Каркас второго этажа поддерживали две колонны, тонкие ноги которых утопали в камнях у самой кромки воды. Там, где не было стекла, виднелись темно-коричневые панели стен, они сливались в одно яркое пятно с красноватой листвой, отчего складывалось впечатление, что дома стояли здесь всегда и выросли вместе с деревьями.
Когда лодка подобралась ближе к берегу, Капитан заглушил мотор и первым шагнул на причал. Он осмотрелся, перевел взгляд на женщину в лодке, потом на детей, снова на нее и спросил:
– А вам точно сюда?
Женщина молча кивнула и принялась выгружать вещи из лодки, не обращая никакого внимания на странное поведение Капитана.
А его явно что-то тревожило. Он вглядывался в темные окна домов, что-то бормотал, ходил по причалу туда и обратно, потом, наконец, вернулся к лодке, сдернул с лица бандану и закурил. Оказалось, что платок скрывал весьма приятную наружность с правильными, как у молодого Брандо, чертами.
– Тебя, кажется, Марина зовут? – спросил он и прищурился от табачного дыма.
– Угу.
– Марин, ты все-таки не ошиблась местом назначения? Это, конечно, не мое дело, прости, что пристаю с вопросами, но может я вас в нормальное место отвезу?
– Нормальное? – переспросила женщина, тяжело дыша. Она вытаскивала из лодки большущий чемодан, в котором запросто могли бы спрятаться двое ее детей.
Капитан перебросил сигарету в уголок рта и метнулся к лодке помочь. К счастью, неуклюжий чемодан зацепился мокрым боком за веревку, и мужчина успел придержать его прежде, чем тот рухнул на доски.
– Ух, тяжелый! Спасибо, – сказала Марина и смахнула рукавом капли со лба.
Она задержала взгляд на загорелом лице, прокрутила в голове последнюю фразу молодого Капитана и спросила:
– А что не так с этим отелем?
Вместо ответа он посмотрел на нее долгим взглядом, как будто размышлял, стоит ли говорить правду. И решил все-таки спросить, но предварительно подумал, как получше сформулировать так, чтобы никого не напугать:
– Отель не работает, здесь никого нет. Нет гостей, нет персонала. Никого! Мы тут одни сейчас.
– Да, я в курсе!
На его удивление Марина отреагировала так спокойно, что он немного растерялся.
– У владельца отеля проблемы с налогами, поэтому отель закрыт, – сказала она равнодушно, – хотя я могу ошибаться, поскольку не вдавалась в подробности. Какие-то вопросы с документами. Но мы, если честно, не совсем обычные гости! Можно сказать «свои»! Поживем несколько дней, отдохнем, погуляем и вернемся домой. Мы не первые, кто приезжает сюда по знакомству, пока отель не работает, и уж точно не последние.
– А ты не боишься? – бросил Капитан резковато, но женщина ничуть не смутилась.
– Конечно, не боюсь! – ответила она, – чего нам бояться? Вон какая красота! Горы, река, природа. Дома какие обалденные! И ни души вокруг.
Но Капитан красоты не заметил. Он затушил сигарету и уставился на берег.
– Ты знаешь, – сказал он, как только дети перестали прислушиваться к их разговору и переключились друг на друга, – я не местный, только второй сезон здесь работаю, но ребята с лодочной станции рассказывали всякую жуть про «Место на карте». Говорят, здесь призрак гуляет, люди пропадают. Я сам в мистику не верю, но я бы на твоем месте здесь не задерживался… Почему ты смеешься?
– Похоже на байки для туристов!
– Ну, не знаю. Местные отель недолюбливают – это факт. Мне товарищ рассказывал, что его построили на месте старой турбазы. Раньше сюда приезжали туристы со всей страны, целый палаточный городок поставили. Потом у этой земли объявился хозяин и продал участок под строительство гостиницы. Местные взбунтовались, пошли разборки тощий люд против купца. Угадай, кто выиграл? Правильно! Тот, у кого золото в сундуках.
Все это время, пока Марина разговаривала с лодочником, дети сидели в моторке и ждали, когда взрослые уберут из-под ног пакеты с продуктами, которые преграждали им путь к выходу. И как только последняя сумка покинула лодку, они тут же выскочили на берег и понеслись вперед, как две машинки с инерционным механизмом. Мать крикнула им вслед напоминание о скользких камнях, но они, конечно, ничего не услышали, кроме собственных визгов.
– Вот, возьмите, – женщина протянула мужчине сложенную пополам купюру. – Если вам не сложно, помогите, пожалуйста, дотащить вещи до дома. Тот крайний справа – наш. Домик номер один.
Он кивнул и сунул бумажку в задний карман.
– Кстати, в четверг мы вас ждем!
– В четверг? – удивился молодой Капитан, – вам сказали, что лодка будет в четверг?
– Ну да. Мы всего на четыре дня здесь. У нас заказан трансфер в обе стороны, так что может увидимся снова. Не прощаемся!
Она зашагала вверх по берегу за детьми. Капитан пошел следом. До самого дома они шли молча, слушая хруст камней под ногами, и каждый думал о своем.
Когда они подошли к крыльцу, молодой Брандо пригладил назад растрепанные волосы и впервые за весь день задумался о том, как выглядит. Марина ему очень понравилась.
– Вот и пришли, спасибо за помощь, – выдохнула женщина и поставила на дощатую террасу чемодан, – даже ни одного приведения по дороге не встретили.
Капитан промолчал.
– Мне жаль, что так получилось со строительством отеля, – сказала она мягко, как будто извинялась за глупую шутку. – Я сама люблю туризм и раньше часто ходила в походы. Но, к сожалению, такова жизнь. У нас везде так: кто сильнее, тот и прав. Отель – это тоже ведь неплохо, новые рабочие места для местных жителей. Я думаю, скоро все наладится, и здесь вновь закипит жизнь. Все будут довольны.
– Ладно, ты права! Забудь, что я сказал. Я из добрых побуждений разговорился. Скорей всего это всего лишь дурацкие сплетни. Но ты это… – он потрепал себя по вихрастой макушке, подыскивая подходящее слово, – будь осторожней на всякий случай!
Он постоял на пороге, делая вид, что глубоко задумался, но как ни старался, так и не придумал повод задержаться в компании красивой женщиной с глазами цвета горной реки. Что-то было в ней такого по-человечески теплого, что трудно объяснить словами. Он коротко попрощался, пожелал беречь себя и детей и быстром шагом направился к лодке.
Марина с облечением вздохнула.
Капитан ей безусловно понравился. Симпатичный, сильный, загорелый, простодушный. Но дорога так умотала ее, что хотелось поскорее завершить путь и расположиться в уютном местечке нового дома.
Она проводила взглядом моторку, уходящую по бирюзовым волнам, и подумала, что они еще обязательно встретятся.
– Алиса! Маруся! – крикнула она детям с террасы, – пойдемте за ключом!
Девочки носились по берегу, не помня себя, и даже не обернулись на голос матери.
– Вы хотите попасть в дом? – она перешла на строгую, но пока еще ласковую интонацию.
– Да, сейчас! Идем! – отозвалась старшая Алиса, хорошо понимая мамин предупредительный тон. Она схватила сестренку за капюшон и повела к дому.
– А куда мы пойдем за ключом?
– К сторожу! С ним договорились, чтобы он ключ передал. Но сначала нам надо будет…
– Мам, мы хотим есть! – заканючила Алиса, не дослушав до конца фразу насчет ключа. Она зевнула и обняла за шею младшую сестру.
– Да, хотим есть, – повторила за ней Маруська.
– Чтобы поесть нам надо в дом попасть, а для этого нужен ключ.
Марина начала объяснять детям последовательность действий, но быстро догадалась, что ее никто не слушает.
– Мой звериный аппетит только папа укротит! – выдала Алиса слоган из рекламы и тут же виновато посмотрела на маму. Марина сделала вид, что не расслышала.
На улице смеркалось. За прибрежной грядой одинаковых коттеджей открывалась тропинка, которая вела к аллее двухэтажных особняков. Было странно, даже немного пугающе, не видеть на территории отеля других людей. Фонари освещали дорожки, как будто по ним гуляли гости. Опавшие листья аккуратными кучками стояли на подстриженном газоне, словно их собрали только что. Но ни движения, ни голосов, только шелест деревьев и шорох гравия под ногами. Все трое шли опасливой походкой и озирались по сторонам, как если бы попали на необитаемый остров.
Настороженность Марины передалась ее старшей дочери, отчего та притихла и втянула голову в плечи.
– Такое чувство, – сказала Алиса, – что мы проснулись после апокалипсиса и оказались последними живыми людьми на земле.
– То есть сейчас из куста выпрыгнут зомби? – подыграла Марина.
– Мам, зомби не умеют прыгать, – тоненьким голосом пропищала маленькая Маруся.
– Много ты знаешь для своих пяти лет! – удивилась Марина. – А что они умеют?
– Пожирать мозги!
Мать выразительно посмотрела на старшую дочку, намекая, что в их детской жизни стало слишком много игровой консоли с сюжетами про зомби.
– Мам, – продолжила Алиса, не обращая внимание на строгое лицо, – а что, если здесь живет маньяк…
– Лиса, пожалуйста, – перебила ее мама, – уйми свою фантазию. Лучше посмотрите на клумбу. Вон там какие-то растения высажены, даже подписаны. Читай, что это?
– Бадан толстолистный, – Алиса прочитала надпись на ярлыке растения и повторила еще раз незнакомое слово. – Бадан.
– Он, кстати, очень полезный, – сказала мать. – Местные жители заваривают из бадана чай и потому живут до ста лет. Будем с вами чай пить.
– И жить до ста лет! – выкрикнула Маруська.
Наконец, у одного из домов показался человек. Он заметил шагающих посреди безлюдного парк-отеля женщину с детьми и удивленно приподнял брови.
– Здравствуйте! – Марина помахала рукой. Дети подхватили жест, и, как две обезьянки, принялись месить воздух.
– Здравствуйте, – повторила она и тут же потускнела. Все дело в том, что лицо человека выражало скорее брезгливость, нежели простое любопытство. Он, разинув рот, тупо рассматривал ее с ног до головы, не стесняясь своего пристального взгляда.
– Я ищу сторожа. Как его найти?
Но человек продолжил молча их рассматривать, как будто перед ним возникли три диковинные зверюшки. Он сдвинул капюшон на затылок, чтобы тот не падал на глаза, и вытер ладонью рот. Его нижняя челюсть опустилась еще ниже, обнажив ряд нижних зубов. Вот-вот и по сухой бледной губе стекла бы слюна.
– Ладно, не будем вас отвлекать. До свидания!
Она сгребла в кучу детей и поспешила прочь.
– Мам, какой-то он странный, – сказала старшая девочка, как только они немного отошли.
– Лис, не смотри на него. Не дразни, – тихо ответила женщина. – Да, тип странный.
– Э-э! – раздался протяжный скрипучий голос со стороны площадки, где стоял человек.
Все трое обернулись и увидели, как он с раскрытым ртом молча тычет пальцем в сторону небольшого двухэтажного строения, похожего на маленькую копию их дома на берегу.
– О, там свет горит! Наверно это дом сторожа, – с явным облегчением произнесла Алиса.
Марина повернула голову назад и подняла ладонь в знак благодарности.
– Спасибо! – крикнула она и, сложно объяснить зачем, одарила незнакомца своей белозубой сияющей улыбкой, какую привыкла демонстрировать людям. Но прежде чем она успела пожалеть о своей привычке быть обаятельной всегда и со всеми, человек высунул язык и с наслаждением облизал губы.
– Девчонки, пойдемте скорее, – сказала она и прибавила ход.
Глава 2. Дом из стекла
В доме с деревянными подпорками горланил телевизор. «Вот объясните мне, зачем он украл ДНК?», – орала женщина из ток-шоу. «Да! Зачем?» – одобрительно отозвались другие голоса.
Марина тихонько постучала в дверь и вместе с тем просунулась в проем, как обычно делают люди перед входом в кабинет врача, только вместо вопроса «можно?», она нашла глазами обитателя дома и хихикнула. В кресле перед телевизором восседал крупный мужчина. Он сложил смуглые руки на животе, завалил седую, почти белую, голову на спинку кресла и раскатисто храпел. На правой руке человека она увидела толстый красный рубец, какой бывает от сильного ожога.
– Здравствуйте! – как можно громче произнесла Марина. По телевизору в этот момент завизжала женщина и, судя по звукам, спровоцировала возню с рукоприкладством. Сторож открыл глаза то ли от визга, то ли от голоса Марины и без всякого выражения посмотрел на дверь.
– Вы сторож, правильно?
Сторож кивнул.
– Мы за ключом от первого дома.
Он поерзал в кресле, нащупал где-то под собой пульт от телевизора и сделал звук потише. Марина успела заметить, как на экране закружились в драке две женщины.
– Меня Марина зовут. Вас предупреждали, что мы приедем. Мы только что прибыли на лодке.
Сторож в ответ нахмурился, пошарил глазами по потолку, припоминая Марину, лодку и прочие факты, но судя по блуждающему взгляду, так и не нашел в памяти нужные файлы.
– Моя подруга договорилась с вашим хозяином, что мы погостим здесь четыре дня. В первом домике у реки.
– А-а, да-да, мне говорили, – затарахтел сторож, толстый и неповоротливый, как морж на льдине, – что-то такое припоминаю.
– Отлично! Дадите ключи?
Сторож тяжело поднялся, кресло под ним хрустнуло дерматиновыми складками и показало глубокую яму посередине. Он прошел к письменному столу, открыл выдвижной ящичек и погрузил здоровую лапищу в коробку. Ящичек треснул и слетел с направляющих. Стол накренился и задрожал. Он, как и вся обстановка в доме, выглядел чужеродным. Было похоже на то, что эта двухэтажная сторожка когда-то была благоустроенным трехместным номером. Кухня-гостиная внизу, плюс спальня на втором этаже. Но теперь здесь царила атмосфера привокзального общежития, с его неухоженной скудной казенной мебелью. Старое просиженное кожаное кресло, письменный стол, трухлявый холодильник с остатками кухонного уголка – все это наводило тоску и какое-то чувство жалости к хозяину жилища.
– Электронные замки пока не работают, поэтому вот по старинке.
Сторож протянул Марине маленький металлический ключик. Она взяла его двумя пальцами, стараясь не касаться потной руки, и сунула ключик в карман.
– Спасибо! Верну в четверг.
– Без проблем, – кивнул он седой головой и пошагал к креслу. – А! Чуть не забыл! В домах отопление включается через теплый пол – внимательно читайте инструкцию! Камин работает, можете пользоваться.
– Я поняла, – ответила женщина и посмотрела на обвисшие от любопытства лица детей. Они, как завороженные, рассматривали сторожа, как будто впервые видели настолько тучного человека.
– Ну тогда хорошего отдыха! Если с нагревателем не справитесь, обращайтесь.
Она поблагодарила его еще раз, жестом показала детям на выход, но вдруг, чуть поколебавшись, притормозила, обернулась и задала сторожу вопрос, который в других обстоятельствах сочла бы невежливым:
– Мы сейчас единственные гости отеля?
– Да, – ответил он, погружая тело в кожаную полость. – Только вы и я.
– Мы только что встретили человека на аллее. Кто это может быть?
– Здесь никого нет. Вам померещилось.
– Мы его видели! Мам, скажи? – крикнула Алиса и вытаращила на мать глаза. Она возмутилась из-за несправедливости: как этот толстый грубый человек не верит их маме!
Но сторож только покачал головой и отмотал громкость телевизора на максимум. Марина почувствовала, как на смену жалости приходит волна раздражения. Ее взбесило, что он так легко отмахнулся от постороннего человека на территории отеля. А ведь это его прямая обязанность – следить за порядком.
– Последний вопрос, и мы уходим.
Сторож с шумом вздохнул, показывая, насколько ему надоел этот разговор и сами назойливые гости. А ведь ему так хотелось посмотреть драку по телевизору или вздремнуть на худой конец.
– Сюда только на лодке можно добраться? Или есть дорога по земле?
– Мадам, – он скорчил уставшее лицо, – дороги нет. Была когда-то, ее разбили грузовики, когда отель строили. А сейчас только по реке. Этот берег необитаемый. Только я, ты, да мы с тобой. Да не волнуйтесь! Может забежал местный какой в поисках чего плохо лежит. Может, охотник. Бог его знает! Я тут с апреля сижу, никогда никого не видел. Но в любом случае, вечером пойду на обход, гляну.
Он отвернулся к телевизору, и кресло под ним грозно хрустнуло.
В доме номер один пахло деревом. За коридорчиком у входа открывалась просторная светлая студия с небольшой кухней-гостиной с панорамными окнами и видом на реку. Марина остановилась посреди комнаты и замерла у окна. Там яркой октябрьской палитрой растекалась по горам осень, а меж багряных берегов бежала бирюзовая речка. Желтые, рыжие, бурые пятна на противоположном берегу поднимались вверх по горе и исчезали за вершинами, и где-то там уже начинался вечер, но шустрая красавица как будто не спешила отдыхать, она с шумом несла свои воды, шуршала и играла волнами, как пышным свадебным подолом.
– Мама! – крикнула Алиса со второго этажа, – здесь ванная с большим окном! Поднимайся к нам, тут классно!
– Ванна – это хорошо, – отозвалась Марина, – но кто-то вроде есть хотел!
– А что уже готово? – сверху свесилась голова с растрепанными волосами. И тут же рядом возникла вторая, чуть поменьше.
– Ну, минут пять у вас еще есть!
Пока Марина раскладывала на одинаковые тарелки бутерброды, она думала о том, что этот гостевой дом напоминает ей павильон магазина ИКЕА. Вот-вот откроется дверь, войдут покупатели, равнодушно глянут на Марину, прилягут в обуви на диван, скинут на пол игрушки, пощелкают торшером и уйдут в отдел товаров для кухни.
Это ощущение чьего-то невидимого присутствия создавали гигантские окна. Только вечером, когда на улице стемнело, а в доме зажгли свет, она поняла, что вся жизнь в доме оказалась на виду, как в реалити-шоу. Высокие пятиметровые прямоугольники в темной раме открывали на всеобщее обозрение весь первый этаж, и не было ни одного уголка, где можно было бы укрыться от этих прозрачных, похожих на витрину, окон. Марине захотелось срочно зашторить каждый стеклянный модуль, чтобы создать безопасное пространство, спрятанное от посторонних глаз.
Вдруг на террасе что-то мелькнуло.
Марина замерла и всмотрелась в пугающую панораму октябрьских сумерек. По террасе бегали тени березы. В свете уличного фонаря ее ветки казались длинными тонкими руками незнакомого существа. Они раскачивались и поглаживали темно-коричневые перила, как будто проверяли, можно ли подобраться ближе к окну. Но ее испугало что-то другое. Живое. Если это и была тень, то тень человека.
Ба-бах!
На втором этаже, где находились дети, что-то упало и прокатилось тяжелым стуком по полу. Потом раздался звон разбивающегося стекла, а за ним дом наполнил пронзительный детский крик.
Марина бросилась наверх.
– Что случилось? – крикнула мать, увидев в просвете второго этажа два силуэта.
У лестницы стояла Маруся. Она зажимала кулачком мизинец правой руки и с ужасом смотрела, как из складки между сомкнутых пальцев сочится кровь. Она не часто видела собственную кровь, и вид багровых капель на полу произвел на нее сильнейшее впечатление.
– Марусь, что случилось? – повторила Марина, переводя взгляд с малышки на старшую дочь и обратно.
– Мам, я не специально… – проскулила Алиса и заревела так громко и отчаянно, будто помощь нужна была ей, а не сестре. Она знала, что мама рассердится, когда станет понятно, что стеклянный дозатор для мыла разбила она, Алиса. А Маруська сильно порезалась, когда пыталась по просьбе сестры спрятать осколки.
– Мы случайно разбили мыло, – проговорила Маруся и разрыдалась.
– Какое мыло? Дозатор что ли? – спросила Марина.
Девочки закивали.
– Это я разбила, мам, прости, пожалуйста, – сказала Алиса.
– Ну почему вы не можете спокойно поиграть, пока я накрываю на стол? – начала терять терпение Марина. – Зачем нужно было бегать, драться, ронять предметы на пол? Посмотрите, здесь кругом стекло – одно неверное движение, и кто-нибудь поранится. Это в лучшем случае! В худшем … – мать запнулась и решила не продолжать фразу. – Марш вниз, надо рану обработать! И под ноги смотрите!
Дети опустили головы и пошлепали по лестнице, прихлюпывая носами.
Марина открыла новую бутылку воды и плеснула на крошечный мизинец. Рваная красная нить протянулась на всю длину фаланги, хотя порез был не глубоким. На первый взгляд, волноваться не о чем – обычная рана, пустяки. Два дня с зеленкой – и все будет хорошо.
Мать с облегчением выдохнула, обернула палец бумажным полотенцем и пошла искать в чемодане собранную наспех аптечку.
В дорожной аптечке, казалось, было все: таблетки от живота, от головы, от бессонницы, от простуды, от укусов насекомых, но по какой-то нелепой случайности не оказалось даже бинта. Марина достала хлоргексидин и два бактерицидных пластыря – максимально возможный спасательный набор, выжатый из скудного пакетика с лекарствами.
– У собачки боли, у кошечки боли, у Маруськи заживи, – прошептала женщина и поцеловала обернутый пластырем мизинец.
– Больше не больно? – виновато спросила Алиса.
– Нее! Я быстро регенерируюсь, – захихикала малышка и глянула на маму озорными глазками. Алиса прыснула смехом.
– Юные геймеры, блин, – ласково отругала мать. – Я пойду посмотрю на следы вашего преступления, а вы идите ужинать.
Марина проводила взглядом детей, а сама поднялась наверх.
Тем временем за окном осенняя панорама сменилась темно-синим полотном, на котором ожили отражения, происходящего в доме. Сначала заплясали силуэты вокруг обеденного стола, дети что-то шумно обсуждали или даже спорили, а потом разом откинули головы в безудержном смехе. Чуть позже к ним присоединилась красивая женщина с длинными каштановыми волосами и слегка обеспокоенным лицом. Потом все трое устроились на пушистом ковре и разложили цветные карточки вокруг игрового поля. Девочки махали руками, разговаривали друг с другом, а их мама то и дело всматривалась в темноту за окном, будто кого-то ждала. Потом она поднялась и задернула плотные шторы. Сперва скрылась из виду обеденная зона с большим столом, потом гигантский серый диван, следом коридор, ведущий в спальню на первом этаже и, наконец, середина комнаты, где на полу разместились дети.
Когда плотные шторы сомкнулись, дом стал похож на огромный ночной светильник. Он освещал теплым оранжевым светом влажные камни вдоль берега, кусты и деревья, пушистые волны на воде, лестницу, ведущую на террасу, ротанговое кресло и… человека, неподвижно стоящего у перил. Его темная фигура на фоне освещенного дома, как бельмо на глазу, казалась неестественной и лишней. Он стоял на террасе и смотрел на занавешенные окна. Просто смотрел и больше ничего. А внутри маленькая семья из трех человек, ничего не подозревая, укладывалась спать на вытянутом, как взлетная полоса, диване.
Глава 3. Шут
Москва, 25 июня
В тот год в Москве стояло знойное лето.
Давненько город не видел вязкую липкую глину вместо асфальта. Пешеходы вяло шлепали по раскаленному мареву, а мимо них шелестели расплавленной резиной автомобили. Воздуха катастрофически не хватало.
Ольга смотрела из окна чужой квартиры на изматывающий московский июнь и мечтала поскорее прыгнуть в автомобиль с кондиционером. Ее раздражала духота, свечки, амулетики, камушки и прочая атрибутика столика для таро. Она пришла на расклад из любопытства, даже если сказать точнее, ее привела сюда коллега, уговорила, соблазнила. Она обещала Ольге, что та посмотрит на мир иначе, ей откроются новые знания и даже сверх знания, то, о чем не ведает большинство людей. Можно не задавать вопрос, карты сами расскажут то, что нужно знать. В итоге Ольга поддалась любопытству и позвонила гадалке. Но теперь, сидя перед молодой загорелой женщиной, больше похожей на серфершу, чем на чародейку, Ольга хотела лишь одного – поскорее уйти.
– Что вы хотели бы узнать у карт, Ольга? – спросила девушка сладким голосом, какой бывает у прекрасных злодеек.
Девушку звали Ульяна. По телефону она представилась Улей. Точно также и при встрече, едва Ольга переступила порог ее дома, Уля подала тонкую руку и напомнила своё имя, сложив губки уточкой. Пока Ольга пристраивала на вешалку жакет, ей в голову пришло прозвище «Таруля». Производное от двух слов «таро» и «Уля». Таруля. Гадательный салон Тарули представлял собой однокомнатную квартиру на пятом этаже новостройки. И если бы не пестрый уголок в углу спальни, ничто из здешней обстановки не выдало бы принадлежность хозяйки к эзотерике. Квартира, как квартира. Ульяна, как Ульяна. Красивая, худенькая, в разноцветной майке.
– Надо придумать что-то конкретное? – спросила Ольга равнодушным тоном, рассматривая коробки с картами. Она держалась так, как будто ее насильно усадили за гадальный столик.
– Это на ваше усмотрение, – ответила Таруля. – Но если есть проблема, можно с нее и начать. Или просто посмотреть ваше текущее состояние и спросить у карт совета.
– Ну-у, гадают обычно про будущее, насколько я знаю? – Ольга задумалась и поискала ответ в глазах собеседницы. – Давайте спросим про мое будущее наверно…
– Гадают про всякое, – Таруля аккуратно зевнула и прикрыла ладонью рот, – про будущее, про прошлое, про настоящее. Хотите, давайте будущее смотреть. Только сперва срок определим. Неделя, месяц, год?
– Пусть будет месяц.
Ульяна потянулась к разноцветным коробкам на столе и взяла одну из них. Ольга заметила, что первоначально она хотела взять другую колоду, но по ходу передумала.
– Я выберу для вашего расклада легкую колоду. Она очень приятная и позитивная, – на этих словах из колоды выскользнула карта. – Ой, выпала! Зато посмотрите, какая красота! Правда невероятно мило?
Загорелая рука протянула Ольге выпавшую из колоды карту с изображением большеголового человечка в буффонской шапочке; он то ли танцевал, то ли кривлялся, одно можно точно сказать – поза его выглядела невероятно глупо. Ольга вежливо кивнула, хотя внутри сгорала от злости на саму себя, от того что поддалась искушению и приехала сюда.
– Я не случайно обратила ваше внимание на эту карту, – сказала Ульяна, – вы потом поймете почему. Пока положу ее сюда, на краешек стола, мы к ней обязательно вернемся. А сейчас давайте проведем небольшую сигнификацию, посмотрим, какая женщина пришла ко мне сегодня на расклад.
Карты застучали друг о друга пластмассовыми ребрами «клац-клац-клац». Ольга заметила, что таро были намного больше, чем знакомые ей игральные карты, и, подумала, что мешать их не так то просто. Вместе с картами двигалась и Ульяна. Руки, шея, серьги, кулончик на шее, даже кончик волос на плече подергивался при каждом движении, как живой.
Наконец, на стол легла первая карта. За ней следующая. И еще одна.
– Так, интересно, – прервала молчание предсказательница, – сейчас расскажу, одну минутку, хочу эту карту посмотреть подробнее.
Она положила поверх крайней правой еще три карты.
– Ага! Ну смотрите! Карты говорят, что вы очень сильная женщина. Волевая, умная, смелая. Интересно, что здесь преобладают мужские энергии, а значит вы умеете ставить цели и их достигать, брать свои высоты, управлять людьми. Возможно, это касается вашей профессии, но обычно женщины с такой сильной энергетикой несут свой лидерский заряд и в личную жизнь.
Ольга разочарованно вздохнула. Она вспомнила себя в десятом классе, как писала сочинение про образ героини Островского, и для того, чтобы добрать нужный объем в полтора листочка, лепила в текст все известные ей прилагательные женского рода. Умная, красивая, смелая… что там еще сказала Таруля… волевая.
– Похоже, сейчас вы переживаете какой-то кризис, – девушка постучала длинным ногтем о карту с изображением башенки, – как будто проходите рубеж, когда рушится привычная жизнь. Так бывает, когда человек работу меняет или сталкивается со сложностями, которые впоследствии меняют самого человека. То есть вы стоите на пороге перемен, когда так, как раньше, больше не будет. Да и, судя по тому, что я вижу, вам самой хочется изменений.
Ольга скептически вскинула брови и опустила глаза под стол. Там, свернувшись калачиком, лежал белоснежный кот. Она тронула кончиком носка пушистый комочек, отчего стало неудержимо смешно. Ее неожиданная улыбка пришлась весьма кстати: Ульяна, решив, что гостья таким образом подтверждает ее догадки, улыбнулась в ответ.
– А еще, Ольга, – сказал томный голос, – я здесь вижу мужчину.
Женщины встретились глазами.
– Вы пришли ко мне из-за него.
Ульяна подвинула на середину стола картинку с человечком, которая выпала из колоды с самого начала, и постучала ногтем по его шапочке.
– Помните эту карту? Шут. Вот что вас беспокоит.
Ольга почувствовала, будто в груди лопнул воздушный шарик, как бывает от резкого испуга или, когда встречаешься взглядом с человеком, за которым украдкой наблюдаешь, чтобы полюбоваться. Так проявляется эффект неожиданности. Ольгу накрыл каскад накатывающихся, как волны, эмоций.
– Так, стоп! – она помотала головой, как будто прогоняла неприятные мысли. – Что это значит? Шут?
– Это значит, что есть человек, с которым связан ваш кризис, состояние разрушения. Он, этот мужчина, ведет себя…, – Уля запнулась, подбирая слово, – как дурак по отношению к вам. Как ребенок. И это его поведение, а точнее восприятие вас и вашей общей ситуации, шатает вашу устойчивость. Теперь понятно?
– Нет, ни черта не понятно! – вспылила Ольга. – Вы какими-то загадками говорите! «Шатает устойчивость», «состояние разрушения». Я же не аварийное здание, чтобы шататься и разрушаться. Какой-то шут появился! Давайте лучше про меня поговорим! Что там с будущим?
– Ольга, – сказала Ульяна, широко распахнув глаза, – дело в том, что ваш вопрос про будущее напрямую связан с этим мужчиной. Я это вижу. Мы можем посмотреть в отрыве от него, но ответ вас не удовлетворит, потому что получится неполным.
– Я думаю, меня в любом случае ответ не удовлетворит, – сказала Ольга более спокойным тоном и зарылась в сумочке в поисках телефона. – Сейчас переведу вам благодарность.
Уля продолжала смотреть огромными глазами на гостью. И не моргала. Совсем. Как кукла. Было удивительно в ее взгляде то, что радужная оболочка полностью показала себя на фоне розоватого белка. Обычно, человеческий глаз устроен так, что веко прикрывает часть радужки сверху или снизу, а тут на Ольгу смотрели две идеально круглые почти черные пуговицы.
– Как пожелаете, – прервала молчание Ульяна, голос ее был спокоен и нежен, – ваше право быть здесь. Или не быть. Вам решать. Ваше доброе расположение очень помогло бы мне работать, но я вижу, что вы настроены скептически и даже чуточку враждебно, поэтому я нисколько не обижусь, если мы закончим.
– Да, отлично! Считайте, мы закончили! – Ольга прекратила шуршать в полости сумки и посмотрела на гадалку извиняющимся взглядом. – Я правда не верю во все это. Уж не обижайтесь! Зря я сюда пришла.
Но будто бы не слыша собеседницу, Ульяна произнесла:
– Вы замуж хотите, – и подняла карту с изображением двух человечков, – за этого мужчину. А он, как шут, пятится назад «тра-та-та, аха-ха-ха, попробуй догони»! Вам это надоело, вы хотите действий, решений. С этим связан ваш кризис. Вы перестали ждать шагов от него и готовы действовать сама. Я права?
Ольга издала звук, похожий на кашель – это слова отрицания вылетели из нее, но тут же застряли в горле, потому что отрицать то и нечего. Все, что сказала Таруля было чисто правдой. Она действительно хотела замуж, а мужчина вот уже который год увиливал от разговоров «о нас» и кормил пресными обещаниями.
Оля откашлялась, вернула на пол сумочку, одернула блузку и утвердительно кивнула.
– Допустим. Похоже на правду.
– Давайте тогда поближе посмотрим вашего мужчину? – осторожно предложила Таруля.
Ольга ещё раз кивнула, на этот раз решительнее, и отвернулась в окно, пока загорелые руки метнулись собирать, а потом вновь раскладывать карты.
– Вот, что я вижу про него, – началось гадание после непродолжительной паузы, – мужчина зрелый, успешный, ресурсный. Реализован, как личность. Человек общительный, обаятельный, умеет найти с людьми общий язык. Сейчас находится в очень тёплых энергиях, созидательных. В таких энергиях человек умеет быть щедрым и, – она пощелкала пальцами, – умеет делиться с людьми своими ресурсами. Выпить любит, погулять.
Ольга пощекотала ногой шерстяной животик под столом.
– Мужчина очень необычный, – продолжал убаюкивающий голос. – Его работа как-то связана с эмоциями. Как будто перед глазами постоянно сменяются картинки. Эти картинки приносят ему деньги и признание. А он смотрит на все это, примерно, как я сейчас на карты, и решает, какая картинка будет влиять на людей.
Руки продолжили мешать колоду. А Ольга старалась не смотреть в глаза Таруле, чтобы не выдавать, насколько ошарашена. Дело в том, что Никита, ее мужчина, действительно работал с картинками. Вот уже несколько лет он занимал должность директора по маркетингу в крупном медиа-холдинге. С утра до самого вечера он просматривал контент, решая, что завтра будут смотреть люди на больших и маленьких экранах.
– Та-а-ак, – протянула Ульяна и замерла над разноцветным веером, – я вижу у него конфликт с женщиной. Похоже, что это – вы. Тут мечевая королева.
Она склонила голову набок, складывая в уме образы.
– Я допускаю, – продолжила гадалка, – что конфликт связан с браком. Карты повторяются, вы хотите замуж, а он убегает.
Она помолчала минуту, потом добавила:
– Пожалуй, на этом все. Мне больше нечего сказать.
Ольга посмотрела на Ульяну, возможно, впервые за всю встречу по-человечески заинтересованно, как смотрят друг на друга собеседники, а не случайные попутчики. Она увидела в глазах напротив сочувствие. Эти распахнутые ресницы и черные круглые пуговицы говорили о том, что многое осталось несказанным. Ради спокойствия Ольги или самой предсказательницы – неважно. Есть причина, по которой Таруля промолчала, в этом Ольга не сомневалась.
Когда Ольга села в машину, ей ужасно захотелось с кем-нибудь поделиться новым опытом. Но в ней боролись два чувства: восторг и стыд. С одной стороны, мир эзотерики приоткрыл для нее дверь во что-то удивительное и доселе неизвестное, а с другой стороны, рассказать знакомым о том, что она пошла к гадалке из-за мужчины, было для нее сродни унижению. В итоге, ее рациональный ум поборол эмоции, она успокоилась, даже нашла объяснение всем совпадениям и настроилась на обычный вечер в привычной компании. А в планах у нее была встреча с подругой Мариной. Из всех женщин своего окружения, пожалуй, только с ней она могла по-настоящему расслабиться, но даже Марине рассказать о картах таро она не решилась.
Подруги были знакомы 15 лет. Их связала первая работа, где Ольга начинала помощником бухгалтера, а Марина устроилась офис-менеджером на время летних каникул. Девушки сдружились сразу. Сначала совместные походы на обед, потом общие тусовки. Через полгода они сняли на двоих квартиру, а через год, когда Марина вышла замуж, Ольга стояла за ее спиной в качестве свидетельницы. И, возможно, с того самого дня она так и продолжила ощущать себя за Марининой спиной, как будто та всегда была на шаг впереди. Первой вышла замуж, первой родила, первой въехала в собственную квартиру, первой побывала заграницей.
Это было странное и необъяснимое чувство любви и зависти, которое Ольга пронесла через все эти годы.
Она достала из сумочки телефон и набрала подругу.
– Мариш, привет! У нас в силе?
– Да, конечно! – ответил мелодичный голос на том конце трубки. – Сейчас девчонок закину няне и буду абсолютно свободна. Ты одна приедешь? С Никитой?
– Одна.
– Ну супер! Жду тебя. Только давай через полчасика, не раньше? Мне еще кое-что сделать надо до твоего прихода. Я тебе напишу, как освобожусь, хорошо?
– А раньше, чем через полчаса, в любом случае не получится, – Ольга вдохнула и приблизила карту навигатора с длинной красной полосой, – мне еще ехать и ехать. Из этой… задницы.
– А ты где? – спросила подруга.
– Да по работе ездила! – отмахнулась Ольга. – Ничего интересного!
– Понятно. Ну забегай в общем! У меня сухое есть.
Когда разговор закончился, Ольга открыла фотографию Марины и внимательно изучила новую аватарку подруги. По ее лицу пробежала завистливая тень, но тут же сама собой рассеялась.
Ольга бросила телефон на пассажирское кресло и завела мотор.
Глава 4. Лисичка
Республика Алтай, 8 октября
Марина впервые в жизни растопила мангал. Собственными руками, без участия мужчины. Сказать, что она гордилась собой – не сказать ничего.
Дети в это время развернули строительство каменной стены на берегу. Алиса на правах старшей сестры распределила задачи: Маруся ищет у воды плоские камни и складывает их в кучу, а главный человек по стройке, то есть она, принимается за самое ответственное – возведение стены. По началу Маруся не заподозрила в игре никакого подвоха и послушно выполняла поручение сестры, но потом резко остановилась, глядя на каменный забор, и надула губы.
– Я тоже хочу строить стену, – сказала Маруся и в знак протеста сложила руки на груди.
– Ты чего-о, у тебя важная миссия собирать камни, – Алиса придумывала на ходу веские аргументы, лишь бы не уступить сестре интересное занятие. – Ты, как строительный кран! Вж-ж-ж!
– Нет! Ты собирай камни, а я буду строить!
– Нет, я буду строить!
– Нет, я!
– Ты не умеешь, ты еще маленькая!
– Я умею!
– Не умеешь!
– Умею!
Спор раздувался и увеличивался в размерах. Девочки стояли, сжав кулачки, готовые вот-вот сцепиться. Мать молча наблюдала сцену с площадки у дома, где расположился мангал, но не вмешивалась. Во-первых, она не могла оторваться от приготовления на огне сосисок. Во-вторых, как советуют умные книжки, нужно давать детям возможность самим разобраться в конфликте.
– Ты дура! – перешла в наступление Алиса. И бросила в сестру небольшой камушек.
– Мама, она меня назвала дурой и бросила камень! – завопила Маруся.
– А ты всю игру испортила! – отбивалась старшая, готовая расплакаться.
И все-таки сосиски подождут. Марина сняла с огня решетку и подошла к детям.
– Так, народ, теперь я решаю, кто что делает, – мать встала между детьми, как судья на ринге, и взяла обеих за руки. – Давайте так. Ты строишь стену от колонны до того куста, а ты, Лиса, от того валуна до колонны. Каждый сам себе ищет и приносит камни. Договорились?
Дети замолчали, не готовые к компромиссу.
– Ну так как? Мы договорились?
– Она все большие камни забрала, – сказала Маруська после небольшой паузы.
– Они все одинаковые! Глаза протри! – отбила удар Алиса.
– Девчонки, камни правда одинаковые, – вмешалась Марина, – давайте вы не будете ругаться, построите каждый свою стену, а потом придете есть сосиски.
– Давай, – сказала Алиса, – а ты потом проверишь, чья стена лучше!
– Я не буду сравнивать ваши строения, потому что у каждого получится по-своему. И обе стены будут хорошие.
– Ну ладно, – согласилась Маруся и покосилась на сестру. – Только при условии, что она не будет смотреть на мою стену.
– Да мне вообще неинтересно, – пробубнила в ответ Алиса и побрела к воде.
Когда на берегу закончились все плоские камни, а две стены были возведены и тотчас с восторгом разрушены, семья села за стол. Обед устроили на террасе. Марина вытащила из дома низкий стеклянный столик, разложила вокруг него диванные подушки, а сама устроилась на джутовом ковре. Дети выбрали каждый свою подушку и с жаром принялись на сосиски. Дальше в ход пошли огурцы, треугольники из лаваша и сыр. Марина разлила в две чашечки ягодный морс, а в третью – прохладный Шардоне, привезенный из города.