Ну и Капа!

Не буду собакой!

Сколько собачка Капа себя помнит (а память у неё очень хорошая), она всегда жила в Велосипедном переулке во дворе небольшого старого дома.

По правде сказать, сначала, когда Капа была щенком, жила она в самом доме вместе с хозяевами и котом Персиком и спала в большой синей сумке, в которой, по преданиям, и приехала однажды из таинственных стран.

Что это за таинственные страны, Капа не знала, но была уверена, что приехала оттуда не одна, а вместе с хозяйкой Анжелой Фёдоровной, и была прямым потомком дикой степной собаки Найды.

Хозяева рассказывали, что нашли Капу под строительным вагончиком на соседней улице, но Капа в это ни за что не верила. Она точно знала, что белые гольфики на лапках, белый шарфик на шее и белая кисточка на хвосте достались ей от свободных потомков Найды, а не от обычных дворняжек.

Жить в доме Капе очень нравилось. Утром, когда хозяева уходили на работу, а младший хозяин Вадька – в школу, собачка оставалась в доме одна (кот Персик – не в счёт) и делала, что хотела: валялась по кроватям, доедала со стола хозяйские завтраки, телик смотрела без устали и сражалась в прихожей с любимой циновкой хозяйки Анжелы Фёдоровны.

А когда становилось уж совсем скучно, Капа забиралась на подоконник и дразнила соседских собак, которым повезло меньше, чем Капе, и они весь день гремели цепями возле своих будок.

– Ага, я не то, что вы, – лаяла она в форточку. – Я – потомок гордой Найды, живу в доме и делаю, что захочу!

Собаки на Капу очень сердились. Ох и оттрепали бы они её за длинные уши, если бы могли сорваться с привязи!

Иной раз Капа так разойдётся, так расхвастается, что от собственного лая с подоконника прямо на диван упадёт и два часа в изнеможении проваляется.

Только соседская Жулька Капе никогда не завидовала, потому что была она совсем взрослая собака и принадлежала к не менее знатному роду мопсо-бульдогов. И мало того, что она тоже вместе с хозяевами жила, в доме у неё ещё и отдельная кровать, и отдельное место за столом, и даже личный гардероб на все случаи жизни имелись. Чего в этом гардеробе только не было: джинсовые платьица, комбинезончики, жилеточки, пальтишки, а про бантики и шорты с топиками – даже говорить не приходится.

Сначала Капа с Жулькой подружиться хотела, но та на собачку и не взглянула, словно Капа – место пустое, и проковыляла мимо в своём джинсовом платьице, важно гремя бусами на шее.

Капа такой наглости никогда не встречала. Она всем, кому хотела, нравилась.

– Подумаешь, – фыркнула собачка. – Тоже мне – подушка на ножках, а ещё строит из себя!

Вскоре Капа про Жульку перестала думать, ведь она тоже была почётным членом семьи. С ней и беседовали, и советовались, и даже, как Вадьку, иногда наказывали – во двор гулять не пускали.

Капа очень старалась помогать хозяевам по дому: присматривать, чтобы все вещи на своих местах были и где попало не валялись. К лету она успела изгрызть десять пар обуви и один совок, разорвать веник и скатерть, разбить три тарелки и одну чашку.

И тогда хозяева поняли, что Капа выросла. Артём Петрович так и сказал вечером на семейном совете:

– Совсем большая наша Капа стала, уже в своей синей сумке не помещается. Пора ей отдельную жилплощадь выделить.

Капа очень обрадовалась.

«Ух ты, – подумала она, – теперь у меня, как у Вадьки, своя комната будет!»

– А не рано ли? – забеспокоилась хозяйка, Анжела Фёдоровна. – Сможет ли Капа одна жить?

– Пожалуй, в самый раз, – ответил хозяин.

На следующее утро хозяин привёл Капу к малюсенькому домику во дворе.

– Это что такое? – спросила Капа, обнюхав строение.

– Твой новый дом, – ответил Артём Петрович. – А по-простому – собачья будка.

– Какой же он новый! – удивилась Капа. – Ни телика, ни компьютера, даже дивана, и того не вместишь. Тумбочка какая-то, а не дом!

– Ну ничего, поживёшь пока здесь, – улыбнулся хозяин. – А ко дню рождения я тебе новую будку сооружу, попросторнее.

– Ну уж нет! – фыркнула Капа. – Не буду я в таком курятнике жить. Пусть Персик здесь живёт, а я домой пойду.

– Персик – кот, – ответил хозяин, – а коты сторожами не работают. Таланта у них на то не хватает. А ты теперь взрослая и будешь двор охранять. Смотри, сколько места, и это всё твои владения.

Сказал так и ушёл, а Капу оставил наедине с новыми владениями.

От скуки и горя чего только Капа не творила. Она перебила горшки с лучшими бегониями Анжелы Фёдоровны, сорвала с бельевой верёвки выходные брюки Артёма Петровича и загнала противного Персика на самое высокое дерево. Она и скулила, и в дверь скреблась, и всю ночь напролёт пролаяла под окнами неблагодарных хозяев.

Но ни эти, ни другие проделки не помогли Капе вернуться в дом. А тут ещё соседские собаки из-за своих заборов насмехаются:

– Ну, что, – говорят, – потомок гордой Найды, дохвасталась? Скоро станешь ты обычной сторожевой собакой, как мы!

«Тьфу, – подумала Капа. – Ещё чего! Чтобы я, свободная собака, и двор охраняла! Не бывать этому, а раз так, то и собакой не буду!»

Ну что ты с ней поделаешь!

Кто же такая Капа?

На следующий день пришли хозяева с работы, поужинали и сели телевизор смотреть. Кот Персик возле ног Анжелы Фёдоровны трётся, мурчит, всем видом показывает, как соскучился.

Хозяйка его на руки взяла, гладит, ласковые слова говорит:

– Уж ты мой хороший, уж ты мой пушистый! Умница, а не кот!

А Капа в коридоре сидит и в щёлочку двери всё видит.

«Ух, подлиза, – думает, – вон, как вытанцовывает, а мурчит не хуже кондиционера! Я тоже так могу!»

Не выдержала она такой несправедливости, в комнату вбежала и хозяйке на руки прыгнула, а Персика на пол столкнула.

– Капа, что это за фокусы? – удивилась Анжела Фёдоровна. – Разве собаки сидят на руках?

– А я и не собака вовсе, я – кошка. А кошкам можно! – хитро облизнулась Капа и поудобней на коленях у хозяйки устроилась.

– Ну, – говорит, – гладьте меня, как Персика!

Вскоре хозяева решили спать ложиться.

– Ладно, Капа, – сказал Артём Петрович, – пошутила и хватит. Иди на своё место.

Собачка вдруг на кресло вскочила и на подушке Персика разлеглась.

– А я на своем месте, – отвечает она. – Я же кошка, вы что – не помните?

– А я тогда кто? – возмутился Персик.

– Знать не знаю. Может быть, собака какая-нибудь, а может, и крокодил!

Так хозяевам и не удалось Капу во двор выпроводить.

– Я – кошка, а кошки в доме живут, – заявляет Капа. – Где это видано, чтобы они двор охраняли? Талант такой только у собак имеется, хозяин сам говорил!

И прыг то на стол, то на шкаф, то на подоконник, как будто так и надо.

– Ну, хорошо, – рассердился Артём Петрович. – Раз ты кошка – оставайся. Завтра разберёмся.

Капа на подушке Персика сладко выспалась и утром по дому прохаживаться стала. «Вот как хорошо я придумала кошкой стать», – радуется она.

Только хозяйка Анжела Фёдоровна проснулась и на кухню пошла Персика кормить, а собачка уже тут как тут. Весь кошачий завтрак проглотила и сидит, потягивается.

– Нравится мне моя кошачья еда, очень вкусная.

А Персик круглыми глазами на хозяйку смотрит, чуть не плачет. Не привык он, чтобы у него изо рта корм выхватывали.

Анжела Фёдоровна пожалела кота и еще корма в миску насыпала, а Капа Персика оттолкнула и опять всё слопала.

– Вот теперь я сыта, – говорит, – а то с первого раза я вашим завтраком как-то не наелась. Ну что, помурчать вам?

– У-у-у-ав-ав-у-у! – завизжала Капа (ведь мурчать она ещё не научилась) да так пронзительно и громко, что кот на шкаф запрыгнул, а хозяйка на Капу сердито взглянула и в ванную ушла.

«Куда это они? – удивилась собачка. – Чем моё мурчание хуже Персика? Даже громче получается!»

Вскоре хозяйка в кухню вернулась и спрашивает:

– Ну, кто тут у нас кошка?

– Я! Я! – запрыгала Капа.

– Раз ты кошка, то иди в ванную купаться. Персик у нас всегда по вторникам моется.

Капе купаться никогда не нравилось, ведь мерзкая вода заливалась в нос и уши, противно щипала глаза и вообще была неуютной и скользкой. Посмотрела она в ванну. Ванна глубокая, воды в ней полным-полно, а сверху ещё и пена противная плавает.

Тут Капа из дома выскочила и как закричит:

– Ну уж нет, хитренькие какие! Пусть Персик сам купается. Никакая я вам не кошка!

– А кто же? – удивилась Анжела Фёдоровна.

– Я… Я – настоящая лошадь, – выпалили Капа. – Скачу, куда хочу!

И прогарцевав по двору, радостно на улицу убежала.

«Вот, где раздолье для настоящей лошади», – решила собачка. И давай с машинами наперегонки бегать, мальчишек-велосипедистов лягать и клумбы цветочные топтать.

В это время Артём Петрович с работы возвращался и Капу за хулиганством застал.

– Ты что же это, бессовестная, творишь? – возмутился он. – Посмотри, ни одна собака так себя не ведёт!

– А я вовсе и не собака, – отозвалась Капа. – Я – лошадь, а лошадям – можно!

И перепрыгнув на глазах у опешившего хозяина через забор, домой умчалась.

Прибежала собачка на крыльцо, когтями, словно копытами, поцокала и заявляет:

– Ох, и проголодалась же я! Как лошадь! Давайте мне еды, да побольше!

А хозяйка ни с места.

– Вон, смотри, во дворе травы сколько, целому табуну хватит, – отвечает. – Это и есть твой обед!

– Как так? – удивилась Капа. – А косточки как же, колбаса?

– Лошадям такое вредно, сама знаешь.

Капа с недоумением траву обнюхала, пожевала пучок и выплюнула:

– Тьфу, – говорит, – гадость какая. Не буду больше лошадью!

Вбежала Капа в дом, глазами сверкает, шерсть на загривке подняла.

– Ну что, лошадь, – улыбаются хозяева, – пообедала?

– Я – серый волк, – грозно зарычала Капа. – Сейчас же давайте косточки и колбасу, а то съем вашего Персика!

– Ах, серый волк, – сказал Артём Петрович. – Так и уходи в свой тёмный лес. Там и поохотишься вместе со стаей других серых волков.

И выпроводил собачку за калитку.

Капа за воротами туда-сюда бродит. Темно на улице, неуютно, и в дремучий лес ей идти к настоящим волкам совсем не хочется. Посидела она, посопела и тихонько в калитку поскреблась.

– Это что за серый волк скребётся в нашу калитку? – спрашивает из-за ворот хозяин.

– Откройте, это же я – Капа! – заскулила собачка. – А серый волк в лес давно убежал!

– Ах, Капа? Тогда заходи! А ты точно не серый волк? – спросил Артём Петрович, открывая калитку.

– Нет, я же – собака. Вы что, не помните?

Вбежала Капа во двор и в свою будку юркнула. Вскоре Анжела Фёдоровна косточки с колбасой на ужин ей принесла.

Поела собачка, в будке свернулась и лежит, бурчит:

– Ну, ничего. Вот отращу себе крылья, сделаюсь драконом, полечу в столицу и в ВКС поступлю. А драконам всё можно!

Ну что ты с ней поделаешь!

Работа для Капы

Как-то раз собрался хозяин Артём Петрович на работу. Тут Капа из будки выскочила и за ним увязалась.

– И я с тобой, – заявляет. – Найду себе занятие поинтересней, чем дом охранять.

– Ну пойдём, – сказал хозяин. – Посмотрим, какая из тебя работница.

Бежит Капа и по дороге и всем собакам хвастает:

– Я, – говорит, – не то, что вы, лентяйки. Я теперь – ценный работник, сама себе шашлык с колбасой покупать буду.

Собаки возмущаются, лают, а Капа дальше бежит, хвостом завистницам помахивая.

Пришёл Артём Петрович на работу. Капа вперед него в двери шмыгнула, а там – охранник.

– Кто вы такая? – спрашивает.

– Капа. Я работать пришла.

– Ах, работать! Тогда предъявите пропуск.

– Пропуск? А как он выглядит? – спросила Капа, хитро облизнувшись.– Не иначе он у меня где-то в подстилке завалялся. Только раньше его никто не спрашивал – везде и так пускали.

Тогда охранник Капе книжечку какую-то под нос сунул, а в ней фотография наклеена и жирная синяя печать стоит.

Капа книжечку со всех сторон обнюхала и огорчилась: нет у неё пропуска.

Побрела собачка домой, забралась в будку и думает: «Почему хозяева мне пропуска не дали? У других собак наверняка такие книжечки есть, одна я беспропускная».

И так она расстроилась, что вечером от ужина отказалась и гулять не пошла.

Стало хозяевам Капу жалко. Нашли они старый пропуск, нарисовали Капин портрет и для солидности отпечаток её левой лапы шлёпнули, а книжечку собачке на ошейник повесили.

Утром Капа снова на работу отправилась. Увидел охранник её пропуск и говорит:

– Вот это совсем другое дело. Теперь – проходите.

И пошла Капа с работой знакомиться. Пробежалась по коридорам, все углы обшарила, комнаты обнюхала. Кабинет директора ей особенно понравился. Толкнула Капа дверь и голову в щель просунула. Смотрит – никого нет.

«Это место мне подходит!» – обрадовалась она.

Осмотрела собачка комнату и устроилась на большом кожаном кресле, что возле стола стояло. Только начала с деловыми бумагами знакомиться, как зазвонил телефон.

– Гав, гав, гав, – пролаяла она в трубку.

– Хорошо, хорошо, Иван Иванович, сейчас всё сделаем, – отвечают ей. – А как насчёт такого вопроса?..

– Ам – ам – ам, у- у- у! – взвизгнула она.

– Ладно, ладно, отменим. А вот это?..

– Ахм, – зевнула собачка.

– Будет выполнено! – и телефон замолк.

«Вот какая я умная, – подумала Капа, – со всеми делами справилась!»

Спрыгнула она с кресла, нашла в холодильнике бутерброды с ветчиной, перекусила и спать улеглась.

Только она за столом задремала, как дверь открылась, и вошёл какой-то чужой дяденька, толстый и сердитый.

– Ты что здесь делаешь? – строго спросил он.

– Я работаю директором, – гордо тряхнула ушами Капа.

– Это я работаю директором. А ты, если заняться нечем, садись за дверью и кабинет охраняй, – и выгнал Капу вон.

«Охранять любая собака умеет – возмутилась она. – Эта работа не для меня».

Повернулась Капа и убежала домой. А пропуск по дороге в лужу выбросила.

Ну что ты с ней поделаешь!

Вот так отчество!

Однажды сидела Капа у себя в будке, смотрела на противные лужи во дворе, а назойливые, как блохи, мысли никак не давали ей покоя:

«У всех людей есть отчества. Хозяина, например, зовут Артём Петрович, хозяйку – Анжела Фёдоровна. Даже вредного соседского старичка, который не разрешает мне под его забором косточки зарывать, уважительно зовут Емельяныч. А я чем хуже? Надо и мне отчество раздобыть».

Вскоре дождь закончился, Капа из будки выбралась и к хозяевам побежала.

– Где, – спрашивает, – достают отчества?

– Их при рождении дают.

– А у меня какое отчество?

– Шариковна, – отвечает хозяйка.

«Фи, Шариковна, – надулась Капа. – Ну что это за отчество для такой собаки, как я? Смех, да и только! Мне нужно отчество звучное, большое, блестящее и очень важное».

Капа обвела глазами двор, но ничего подходящего не обнаружила.

Тут как раз кот Персик прогуляться вышел, сидит на крылечке, жмурится. Собачка его в угол загнала и говорит:

– Признавайся, какое у тебя любимое слово?

– Колбаса, – промурчал Персик. – Особенно, ветчина.

– Да, вкусное отчество – Колбасовна, – согласилась Капа. – Но не звучное. А эту «Ветчиновну» я и сама не запомню.

«Ладно, поищу отчество на улице», – решила она.

Бежит Капа, в каждую щёлочку нос просовывает, к каждому звуку прислушивается. Заглянула в магазин, а там тётенька продавщицу просит:

– Покажите мне, пожалуйста, вон ту блестящую кастрюльку.

«Красивая вещь, – одобрила собачка, – но для меня слишком маленькая».

Решила она в центр города отправиться.

«В центре всё самое нужное есть. Там я наверняка себе хорошее отчество раздобуду».

Подбежала Капа к театру и ахнула:

– Вот это да!

Возле театра огромный фонтан в небо струи воды подбрасывает и на солнце всеми цветами радуги переливается. Никто из людей мимо без восхищения пройти не может, всем фонтан нравится.

«Да, такое отчество мне подходит – Фонтановна!»

Подошла собачка к нему ближе, тут её брызгами с головы до хвоста и обдало.

– Фу, гадость, какая! – взвизгнула Капа. – Чуть было мокрое отчество себе не выбрала!

И кинулась прочь бежать.

Весь город в тот день собачка обнюхала, но так ничего подходящего и не нашла: одно отчество слишком маленькое, другое – совсем не блестящее, третье – и вовсе звучит не красиво.

Совсем с лап сбилась Капа, прилегла на газоне отдохнуть и вдруг видит: грузовик, большой, блестящий, весь яркими буквами расписан и бежит быстро – ну очень на Капу похож.

Грузовик неподалёку остановился, а из него шофёр вышел.

– Дяденька, дяденька, как твою машину зовут? – восторженно подбежала к нему собачка.

– КамАЗ.

– Ух ты! – взвизгнула Капа. – Вот это отчество – Камазовна!!!

И вихрем домой помчалась.

Пришла во двор, на хозяев не смотрит, с гордым видом по дорожкам вышагивает.

– Капа, ты где пропадала? – спрашивают её.

А та отвечает:

– У меня, между прочим, и отчество есть.

– Ну хорошо, Капа Шариковна.

– Никакая я вам не Шариковна! Я теперь – Капа Камазовна!

И пошла соседским собакам хвастаться.

Ну что ты с ней поделаешь!

А вы меня вежливо попросите

Капа – собака ранимая, терпеть не может бесцеремонного обращения. Иногда придёт она к хозяевам в гости, устроится на коврике в прихожей, потом ненароком на кухню заглянет, в гостиную прошмыгнёт телик посмотреть, а то и под обеденный стол залезет послушать, что у хозяев нового, а грязные следы её и выдадут.