Сын от предателя. Это моя тайна

Глава 1

– Не может быть! Он не мог поступить со мной так! – смотрю на то, как из ресторана выходит мой жених, обнимая другую девушку. Вместе с ними мои будущие свекры и еще какие-то незнакомые мне люди.

– Я же говорила, – произносит моя лучшая подруга Катька. – Кобель твой Измайлов. Не бывает верных богатых и красивых мужиков. Только в сказке. А ты не принцесса.

– Нет, Кать! Мирон не такой!

– Ну, ты же видишь, что такой! – говорит она, когда губы, еще целовавшие меня с утра, прижимаются к виску другой девушки.

– У нас свадьба через два месяца, – пытаюсь успокоить себя.

– Ты в этом уверена? – усмехается она. – Смотри, как старая грымза – его мамочка – улыбается этой драной кошке. Видимо, надоело твоему Измайлову терпеть противостояние с семьей. И решил, что с него хватит.

– Он утром говорил, что любит меня! – вспоминаю, как мы нежились в постели, прежде чем Мир ушел на работу.

– Я пойду и спрошу у него в лоб!

– И выставишь себя истеричкой перед его стариками и их приятелями.

– Мне плевать! – внутри меня все горит. Я отказываюсь верить своим глазам и поэтому должна все выяснить немедленно.

Открываю дверь машины и шагаю на улицу, как раз в тот миг, когда та самая компания у ресторана движется к стоянке.

Мой жених с девушкой, его родители и еще одна возрастная пара идут вместе.

– Стой, дура! Не унижайся, – кричит мне подруга, но мне абсолютно плевать.

Я ускоряю шаг, чувствуя, что еще немного – и сердце выпрыгнет из груди.

– Мирон! – зову любимого мужчину.

Вижу, как он замедляет шаг и его плечи напрягаются. Он останавливается, но не оборачивается.

– Мирон! – кричу его имя повторно.

Вижу, как его родители оглядываются на меня. Мой жених не двигается с места и, кажется, даже не дышит.

– А эта что здесь делает? – возмущенно фыркает потенциальная свекровь. Но мне плевать на нее, я смотрю лишь на мужчину, с которым собиралась связать свою жизнь. – Никак не успокоишься, дворняжка, – шипит она.

Стремительной походкой я приближаюсь к Мирону. Вижу его руку, лежащую на талии другой девушки, и в животе все сворачивается в тугой узел, но я подхожу ближе.

– Смотри, какая наглая! Пошла вон! – едва ли не кидается на меня его мать.

– Мирон, ты же меня слышишь! – констатирую факт, не понимая, почему он игнорирует меня. – Что все это значит?

Грудь тяжело вздымается, мне тяжело дышать и страшно, что все именно так, как выглядит.

Мой жених очень медленно оборачивается и впивается в меня тяжелым взглядом карих глаз. Я не вижу в них теплоты или страха от того, что его поймали с поличным, лишь разочарование.

– Мир, кто это? – спрашивает его миловидная хрупкая блондинка с кукольными чертами лица.

Невольно сравниваю себя и ее.

Широко распахнутые голубые глаза, нос пуговкой и пухленькие губки в форме бантика. Но самое обидное, что, помимо красивого лица, у нее фигура мечты, в форме песочных часов. Большая высокая грудь и широкие бедра. Не девушка, а сказка. Не то что я… Серая мышь…

– Лида, – произносит мое имя и морщится, как от боли, но при этом продолжает обнимать другую. – Что ты здесь делаешь?

Я чувствую на себе враждебно настроенные взгляды, но плевать на всех, кроме мужчины, что два часа назад прислал сообщение, в котором признавался в любви.

Его вопрос застает меня врасплох. Я перевожу взор на руку девушки, которую она держит так, чтобы было видно кольцо с огромным камнем на безымянном пальце. Мое собственное колечко, гораздо более скромное, начинает жечь кожу и, вообще, казаться инородным объектом.

– Мирон, что происходит? – во рту настоящая пустыня.

– Кто это? – спрашивает незнакомая женщина у матери Мирона.

– Так… никто, – слышу презрение в ее голосе.

– Поезжай домой, Лида, – говорит он равнодушно. – Тебе здесь делать нечего. Поговорим позже.

– Почему ты ее обнимаешь? Почему?.. – мне не хватает воздуха, и слова застревают в горле.

– Потому что, – смотрит прямо в глаза, вынося приговор, – мы через неделю женимся.

Глава 2

– Не нравится мне это… – бурчит подруга, подавая мне салфетки, когда меня выворачивает наизнанку третий раз за день.

– Это нервное, – успокаиваю себя. Потому что те самые мысли, будто тошнота и рвота не просто так, не покидают.

– Ага, конечно, – хмыкает Катька. – Эти дни когда были в последний раз?

– Не знаю, Кать. Отстань, – умываюсь и иду в спальню, достаю сумку из шкафа.

После того как я час прорыдала на стоянке, внутри меня пустота. Я выпотрошена. А в глаза будто песка насыпали. Мне так невыносимо больно, что кажется, моя жизнь окончена. Хочется лечь и умереть, но только подальше от этой квартиры и города, где меня держали в качестве… кого?

Целый год мы встречались с Мироном. Любили друг друга и планировали совместное будущее, даже несмотря на то, что его семья меня не принимала. И я была уверена в нем, ровно до того момента, пока Катька не сказала, что ее подруга, которая работает в одном из лучших ресторанов города, не раз видела там моего жениха с другой. И на сегодня в ресторане была бронь на его имя.

Когда ехала туда, думала, что это ошибка. Но оказалось, что наши отношения с ним были ошибкой.

– Что ты делаешь? – подруга смотрит, как я скидываю вещи в сумку.

А я непрерывно думаю лишь о том, что у него есть невеста. Невеста! А я тогда кто? Даже мысленно не получается произнести то самое отвратительное слово.

– Собираюсь.

– Даже не поговоришь с ним? – хмурится она.

– О чем, Кать? Не о чем нам с ним разговаривать.

– А мне кажется, у вас есть один важный вопрос.

– Какой? Мало того что он делал из меня дуру, так еще и унизил прилюдно, показав мое место? – до сих пор перед глазами стоит его безразличное лицо.

Беру телефон, проверяю сообщения от предателя. Но он не звонил и не писал.

– Скоро вернусь, – выходит из комнаты Катя, и я слышу хлопок входной двери.

Выгребаю всю свою одежду из шкафа и полок к моменту, когда возвращается подруга и протягивает мне продолговатую коробочку.

– Держи, – сует в руки.

– Что это? – недоуменно смотрю на предмет в ее руке.

– Что, что! Наверное, премия, за то, что ты была такой дурой! – злится она. – Прежде чем бежать, сделай. А то будешь после локти кусать.

– Не буду, – упрямлюсь.

– Буду не буду, хочу не хочу – просто сделай! – толкает меня к туалету и закрывает дверь снаружи.

Несколько мгновений смотрю на упаковку, а потом решаю, что от меня не убудет, если я все же сделаю этот проклятый тест.

Выполняю порядок действий, указанный в инструкции. Уже через минуту вижу две ярко красные полоски.

– Что там? – стучится Катя.

– Ничего, – стою не двигаясь, потому что не осознаю случившееся.

Я беременна. Я стану мамой?

Липкий пот струится по позвоночнику. Страх сковывает легкие. И что теперь делать?

Рассказать Мирону?

Ни за что!

И речи быть не может.

Значит, буду матерью-одиночкой?

Лучше так, чем с предателем-отцом.

Решение принимаю молниеносно.

– Ну, ты застряла там?

Я не хочу рассказывать Катьке о результате. Потому что она начнет уговаривать остаться, поговорить с Мироном. Но я для себя все решила. Если он столько времени обманывал меня, то беременность ничего не изменит. Он сделал свой выбор.

– Точно ничего?

– Точно, точно, – поспешно выбрасываю тест в мусорку и выхожу в коридор. – Одна полоска. Я не беременна.

– Жаль, – удрученно говорит она. – А то могла бы побороться за своего кобеля.

– Вот именно, что за кобеля я бороться не буду.

– И что ты будешь делать?

– Уеду, – говорю спокойно. Учиться я закончила, а на работу еще не успела выйти. Да и работа учителем начинается только в августе.

– Куда тебе ехать, у тебя никого нет? – хмурится она.

Я же теперь думаю лишь о том, что во что бы то ни стало должна сбежать так далеко, как только можно, лишь бы этот мерзавец никогда не узнал о том, что у меня остался самый дорогой подарок, который он мог мне сделать. И я не готова делиться с приходящим папой и его законной женой.

Нет!

Этот ребенок будет моей тайной. И никто из наших общих знакомых не узнает об этом, потому что я вернусь туда, откуда мечтала сбежать все детство, а сейчас мечтаю спрятаться там.

– Есть у меня одно предложение по работе в другом регионе.

Беру сумку, проверяя документы и телефон.

– Значит, правда уезжаешь?

– Правда. Не провожай.

– Почему? – удивляется Катька.

– Ты расскажешь ему, куда я сбежала, а я этого не хочу.

– Ну хотя бы напишешь, что с тобой все в порядке?

– Напишу, – обещаю подруге, покидая квартиру, но чувствую себя уже не такой раздавленной, какой была после ресторана.

Теперь я точно знаю, что у меня есть причины жить. И мы с малышом будем счастливы, вопреки всему. А Измайлов пусть дурит голову жене и рожает с ней деток.

Я же больше не пролью ни слезинки из-за этого мерзавца.

И я держу слово. Сев в автобус, я выбрасываю сим-карту и еду с несколькими пересадками почти за тысячу километров, возвращаясь в крохотную деревушку, где меня воспитывала бабушка и мне остался от нее дом, а в школе меня дожидается вакансия учителя.

Я начинаю новую жизнь, без Мирона, и верю, что больше никогда в жизни его не встречу.

Но у жизни совсем другие планы.

Глава 3

Почти три года спустя

– Что вы делаете! – выбегаю в огород и вижу, как мой забор сносят бульдозером. – Я вызову полицию! – кричу, но шум работающей техники заглушает мой крик.

Водитель бульдозера меня не слышит, а второй мужчина стоит рядом и разговаривает по телефону, наблюдая за происходящим безучастным взглядом.

– Остановитесь! – бегу в огород к заваленному забору и машу руками, чтобы прекратили это безобразие.

Ковш бульдозера приближается, но затем второй мужчина поворачивает ко мне голову, бледнеет и бежит к кабине машиниста. Я тяжело дышу, вижу, как громадная машина становится все ближе ко мне, но заниматься вандализмом на моей земле я не дам.

Время замирает, со лба скатываются капельки пота, а затем техника останавливается и я выдыхаю, только теперь осознав, что все это время не дышала.

– Ты совсем рехнулась?! – выскакивает из кабины водитель. – Какого лешего стоишь прямо под ковшом, жить надоело?

– Вы что же творите, сволочи? – справившись с тремором, наконец-то вспоминаю, из-за чего я только что умерла и заново воскресла.

– Как что? Сносим забор!

– Но вы не имеете права! Это моя земля и мой забор! Я сейчас вызову полицию, чтобы они вас, вандалов, засадили за порчу имущества! – уперев руки в бока, кричу в ответ на наглых мужланов.

– У нас есть бумаги! – появляется из-за ковша тот второй. – Вот видишь, здесь распоряжение, чтобы мы расчистили этот участок.

– Это невозможно, потому что это мой дом и моя земля.

– Ничего не знаю, здесь написано, что хозяева подписали акт передачи имущества, – продолжает размахивать своими бумажками другой, в клетчатой рубашечке.

– Я еще раз повторяю! Хозяйка этого дома я, и я ничего не подписывала.

– У меня распоряжение!

– Можешь подтереться своим распоряжением! – достаю смартфон и набираю номер полиции.

– Что ты делаешь? Куда ты звонишь? – продолжают орать два здоровенных лба на хрупкую меня.

– Лидочка! – слышу голос бабушки-соседки, которая присматривала за моим сыном. – Ах! Что же это творится!

– Прошу освободить территорию, гражданки! – напирает клетчатый. – На этой территории никого не должно быть. У нас подписан приказ о том, что нужно все снести.

– Как? Кто? – кудахчет соседка.

– Полиция, слушаю, – раздается гнусавый голос оператора.

– Алло! Приезжайте скорее. Ко мне на участок залезли бандиты и бульдозером сносят забор! – сама не верю в реальность происходящего.

– Назовите адрес, – слышу в динамике.

– Лесная десять, – отвечаю оператору, стараясь не выпускать из поля зрения перепалку соседки и непрошеных гостей.

– Вы вообще что тут делаете? Был выписан ордер, чтобы покинули эту землю. Вам же квартиру новую отписали? – продолжает возмущаться мужчина с бумажками.

– Не подписывала я никакого ордера! – закончив разговор с оператором, возвращаюсь к битве за своё. – И тем более никто мне никакую квартиру не дарил!

– Как это? – поражается бригадир, или кто он там, неважно.

– А вот так!

– Михалыч, – подает голос машинист бульдозера. – Кажется, девица не лжет.

– Не лгу! Приходили ко мне какие-то, предлагая выкупить землю, но я отказалась.

Помню я тех щеглов, что с видом хозяев заявились ко мне на кухню и решили, что я с радостью отдам землю и дом, что больше ста лет принадлежит моей семье, за горсть сухарей столичным дельцам. И только для того, чтобы они тут построили шикарный экокомплекс и обогащались, стерев память о моих предках.

– Твою мать! – ругается мужик в клетчатой рубашке и, отойдя в сторонку, разговаривает с кем-то по телефону.

– Как же так, Лидочка, – кажется, соседка в настоящем шоке и даже ужасе, я ее прекрасно понимаю. – Мы ведь же дома были с малышом. Спали…

– А вот так, Нина Васильевна, вот так… – сама теряюсь, что ответить. Лишь чувствую, что волоски на теле встали дыбом от мысли, чем мог закончиться этот рейдерский захват.

– Мы же могли…

– Не смейте говорить это вслух! – вижу, как бледнеет старушка, и ловлю ее, чтобы она не грохнулась в обморок.

– А вот как раз и босс подъехал, – довольно говорит водитель бульдозера, когда у обочины останавливается огромный черный джип с наглухо тонированными стеклами.

Дверь распахивается, и я вижу, как на землю опускается дорогая, начищенная до блеска мужская туфля.

– Ма-а-а-ма-а-а-а! – раздается детский плач со стороны дома. – Ма-а-а-ма-а-а! – повторяется крик.

И я забываю о скандале и бегу к дому.

– Ма-ма! Ма-ма! – плачет сын.

– Кирюша, я тут, – подбегаю к ребенку и подхватываю его на руки.

– Мама, – всхлипывает малыш и прячет личико у меня на шее.

– Эй, хозяйка! – кричит бригадир.

Меня злит его нетерпение, как и вся эта ситуация в целом. Но я должна разобраться, кто такой смелый, решивший, что может вот так внаглую вторгаться на чужую территорию и выгонять хозяев на улицу.

– Кто там? – испуганно поднимает личико сынок.

– Все в порядке, котик. Маме надо поговорить с дядями, ты только не бойся. Мама с тобой, – глажу его по волосам. – Хорошо? Не будешь бояться? – спрашиваю тихо.

– Неть, – отвечает сын.

Прижимаю крепкче к себе ребенка и возвращаюсь в огород, собираясь устроить выволочку боссу этих наглых мужланов .

– Вот и она, – говорит бригадир мужчине, стоящему ко мне спиной.

Черная рубашка обтягивает его широкую спину, а закатанные рукава открывают сильные предплечья, украшенные жгутами вен.

Мужчина проводит рукой по темным волосам, уложенным в стильную прическу. Он начинает поворачиваться ко мне, и мой шаг замедляется, потому что мне знакома и эта спина, и сильные руки. Словно завороженная, я смотрю на то, как мужчина оборачивается ко мне, и его взгляд встречается с моим. Инстинктивно я прижимаю сына крепче к груди, желая провалиться сквозь землю.

Самодовольное выражение лица мужчины сменяется на шок.

– Вот, пожалуйста, – тараторит бригадир. – Утверждает, что ничего не подписывала… – едва улавливаю сказанное клетчатым, потому что все мое внимание сосредоточено на той гамме эмоций, что проносится в глазах его босса.

– Лида? – произносят его губы. – Ты?

– Лидочка, вы знакомы? – слышу голос соседки.

– Да, – с трудом выдавливаю из себя, потому что передо мной стоит тот, кто жестоко предал меня однажды. И кому я так же жестоко отомстила, сбежав из города в деревенскую глушь, утаив главное.

Спустя почти три года после отвратительного расставания передо мной стоит мой бывший жених, который не знает, что мальчик на моих руках – его сын.

Глава 4

– Мирон Сергеевич, что теперь делать? – слышу словно сквозь толщу воды мужской голос, но совершенно не понимаю, кто это и что ему нужно.

И абсолютно ничего вокруг не замечаю.

Передо мной только лицо мужчины, которого я любила когда-то.

Правильные черты лица, высокие скулы, прямой нос, губы, будто вырезанные из гранита, квадратный подбородок, покрытый темной щетиной, и карие глаза, практически черные, смотрящие на меня из-под широких бровей.

Раньше я тонула в их омутах. Вот и теперь мне кажется, что я вернулась на три года назад, когда не могла отвести от него глаз.

Его пристальный взгляд, снова бередит едва затянувшуюся рану.

Я едва смогла излечиться после нашего разрыва. Забыть подонка. И совсем не планировала встретить его снова.

Он так же поражен нашей встречей, как и я.

Нет. Для меня это больший шок.

Он мне здесь не нужен. Ни как привет из прошлого, ни тем более как захватчик моей земли.

В прошлом он растоптал меня, уничтожил, а теперь появился, чтобы добить. Выгнать ни с чем на улицу меня и сына. Но я ему этого не позволю.

Беру себя в руки и с трудом отрываю взгляд от бывшего.

– Баб Нин, возьмите, пожалуйста, Кирилла! – смотрю на соседку. – Покормите его, пожалуйста, – протягиваю ребенка женщине, стараясь убрать его скорее с глаз мерзавца.

– Конечно, Лидочка. Пойдем со мной, мой хороший, – держит она моего сыночка на руках, но он тянется ко мне.

– Мама! – говорит он. – К маме хосю, – хнычет он.

– Мама сейчас отправит наглых дядек восвояси и придет к тебе, – она уносит его, не поддаваясь на капризы.

А мне действительно нужно сосредоточиться на проблеме. С сыном на руках я не могу здраво мыслить, особенно когда напротив стоит его отец.

– Так как быть? – не унимается клетчатый. – Все приказы подписаны, акты о передаче земли – тоже. Но эта… – мужчина краснеет так, будто у него запор, – хозяйка, – слышу пренебрежение в голосе, – говорит, что ни о какой передаче собственности не слышала, как и о квартире в городе, купленной в обмен на эту хибару.

– Это мой дом, а не хибара! – одергиваю наглеца и снова готовлюсь обороняться. – И полиция уже едет сюда! – задираю выше подбородок.

– Вот как, – хмыкает Измайлов. – Полиция, – и какого-то черта он продолжает пялиться на меня.

– Да. Сейчас вы живо отсюда все вылетите!

Но глядя на самодовольную рожу мерзавца, я уже не настолько уверена в том, что все будет именно так, как говорю я.

– Вы подождите пока, – поворачивается Измайлов к своим рабочим. – Мы сейчас с девушкой все обсудим, и тогда я скажу, как будем действовать дальше.

Они не двигаются с места. Бывший многозначительно смотрит на этих крикливых вандалов, но те так и не понимают, что от них требуется.

– Идите погуляйте, мужики, – говорит прямо.

– А-а-а! Это… мы конечно, – мямлит что-то клетчатый и в унисон ему бубнит что-то машинист бульдозера.

Я провожаю взглядом подчиненных Измайлова и боюсь встретиться с ним глазами. Кажется, стоит нам установить зрительный контакт, как он тут же все поймет о том, что я натворила.

Чувствую жжение у себя на скуле, и сердце заходится в каком-то бешеном ритме.

Собираю волю в кулак и оборачиваюсь к нему.

– Вот так встреча, да? – ухмыляется он.

У меня же во рту мгновенно пересыхает, и все те дерзкие слова, что я собиралась кинуть ему в лицо, застревают в горле.

– Не ожида-а-ал, – протягивает он, перекатываясь с пятки на носок и окидывая меня взглядом с ног до головы.

– А чего ты ждал? – выплевываю. – Что я от горя сдохла где-нибудь в канаве, как и хотела твоя мамочка? – мои слова сочатся ядом. Но я не в силах контролировать себя.

Мне снова больно. Но уже не от самого предательства. А оттого, какой дурой я тогда была, что не разглядела в этом привлекательном внешне мужчине высокомерного, беспринципного и эгоистичного подонка.

Единственное по-настоящему бесценное, что осталось после наших отношений, – это мой сын. Без которого я теперь не представляю своей жизни. И ни за что не позволю мерзавцу снова влезть в нее.

– Да, в общем-то, нет, – говорит он задумчиво. – Только …

Что там “только” он не успевает договорить, поскольку раздается звук сирены и к дому подъезжает полицейская машина.

Я с облегчением выдыхаю, радуясь, что меня не проигнорировали.

Дверь машины открывается, и оттуда выходит мой одноклассник, Коля Иванов.

– Привет, Лид, – улыбается он, зажимая между губами зубочистку. – Этот, что ли, твой забор раскурочил? – смотрит на последствия инородного вторжения.

– Да, Коль, – не хочу вдаваться в детали, но поправляю: – По его указу.

– Ну, садись, залетный, – выходит он из машины и открывает заднюю дверь. – Побалакаем с тобой в отделении.

– Ну, что ж! Побалакаем, – усмехается Измайлов и переводит взгляд с Коли на меня. – А потом мы побалакаем с тобой, Лида! – зло смотрит на меня, но все равно идет к машине.

Я же выдыхаю с облегчением, понимая, что у меня есть краткая отсрочка для того, чтобы спрятать от него сына.

Глава 5

– Баб Нин! – кричу, забегая в дом.

– Лидочка, мы завтракаем, – откликается соседка.

– Баб Нин! – влетаю на кухню, сдувая с глаз прядь волос. – Мне кажется, вы говорили, что очень хотели навестить сестру в соседней области?

Смотрю на то, как женщина, ставшая после возвращения в родные края мне семьей, вытирает рот моему сыну, измазанному кашей.

– Мама! – радостно машет рукой сын. – Я касу ем.

– Кушай, сынок, – улыбаюсь Кириллу.

– Может, и говорила, – хмурится она. – А что такое? Ты разобралась с этими мерзавцами?

– Коля Иванов увез в отделение их начальника, – кажется, что от волнения у меня пульс под двести и сердце способно проломить ребра.

– Слава Богу! – облегченно выдыхает бабушка Нина. – Сейчас Коленька с ним разберется! Ты посмотри, что удумал! Буржуй! Мать с ребенком на улицу. Ладно эти, кто сами все продали и съехали, но ты ж и не думаешь никуда уезжать, – размышляет вслух соседка.

– Все так, баб Нин, – нервничаю. Понимаю, что нужно торопиться. Судя по тому, что Измайлов смог провернуть, он очень быстро вернется, и тогда нам придется поговорить. А я очень не хочу, чтобы он видел сына. – Вы знаете, мне было бы спокойнее, если бы вы с Кирюшей уехали, до тех пор, пока вся эта история с захватом земли не закончится.

– Так его же арестовали, этого твоего красавца, – как ни в чем не бывало говорит она.

У меня приливает краска к лицу, а в груди вспыхивает возмущение.

– Почему это моего?

– А разве нет? Кажется мне, что именно от него ты все эти годы пряталась, не высовывая лишний раз нос из деревни.

Её слова словно удар под дых.

– Почему вы так думаете? – в животе холодом оседает страх.

Неужели все настолько очевидно?

– Кого еще ты могла так испугаться? Ты не спасовала перед бульдозером, а перед ним оторопела…

– Это ничего не значит.

– Именно поэтому ты хочешь отправить меня с сыном подальше, чтобы он ничего не понял. Ведь это отец Кирилла? – подает сыну стакан молока.

– Баб Нин, – понимаю, что у меня совершенно нет сил препираться и тем более лгать. – Вы же понимаете, что я не просто так от него скрываюсь сама и прячу сына?

– Уверена, что у тебя есть веские причины лишать ребенка отца.

– Он не нужен ему, – тяжело выдыхаю я. – Как и его семье. У него жена красивая и статусная. Наверняка у них и дети есть, поэтому он, скорее, огорчится тому, что Кир вообще существует, а не тому, что я его скрыла.

– Жизнь твоя, Лидочка. И тебе решать, как ее проживать. Но, может быть, в данной ситуации новость об отцовстве сыграла бы тебе на руку? – ее светло-голубые глаза смотрят на меня внимательно. В них нет осуждения, лишь терпение и принятие любого моего решения.

– Я не хочу манипулировать им с помощью сына, чтобы сохранить свою землю. Она принадлежит мне по наследству. У меня есть документы, подтверждающие это. Поэтому, кто бы ему ни продал мой участок, это незаконно.

Начинаю напряженно думать, кто бы мне смог помочь в данной ситуации.

– Мне нужна консультация юриста, – понимаю я с сожалением.

Ведь для этого мне придется ехать в город за двести километров. И за то время, что я буду отсутствовать, мой дом успеют сровнять с землей.

– Но для этого нужны какие-то гарантии от инициатора всего этого безобразия, – тяжело выдыхаю.

– Сдалась ему наша деревня, – поднимается соседка с места, убирая грязную посуду.

– А помните, я вам говорила, что нет ничего хорошего в том, чтобы наши участки скупали. Хотя вы радовались, когда пообещали построить курорт. Говорили, что будут рабочие места для местных.

– Кто ж знал, что они не постесняются забирать землю силой.

– Пусть только попробуют! – иду в зал, где стоит бабушкин буфет.

Я отодвигаю створку и достаю папку, спрятанную за хрустальной посудой и чайными наборами, что так бережно хранила бабуля.

Открываю папку, проверяя завещание и документы на дом. Все на месте, в целости и сохранности.

И вот теперь пусть только попробует выставить меня на улицу! Я найду на него управу.

– Так что с поездкой к сестре, баб Нин? – возвращаюсь на кухню.

– Мама, я покусал, – говорит Кирилл и тянет ко мне руки.

Положив папку на холодильник, помогаю сыну слезть со стула и веду его умываться. Наливаю в умывальник воды из ведра и ополаскиваю лицо сыну.

– Поиглай со мной! – заявляет сынишка и тянет меня в зал.

Понимаю, что проще поддаться, чем уговорить его поиграть самому. Следую за ним, наблюдая за тем, как Кирилл вываливает из ящика все свои кубики и машинки.

– Стлой голод! – командует.

– Ну так что, баб Нин? – говорю громче, чтобы меня услышала соседка.

Сама же начинаю строить из кубиков дома, расставлять вдоль дороги деревья, животных и машины.

– Не так, – говорит сын и убирает животных, собирая их в одну кучу. – Так надо.

Сводит светлые бровки, занимаясь пастбищем для коров, лошадей и овец.

– Я бы поехала, Лидочка, – заходит в комнату женщина, вытирая руки о фартук. – Так кто ж за Зорькой моей да курочками присмотрит? К тому же без меня огород засохнет.

– Баб Нин, и Зорьку, и курочек, и огород я беру на себя, – на все готова, лишь бы держать ребенка как можно дальше от Измайлова.

– Как же, милая, ты тут одна со всем этим управишься? – садится она в кресло напротив меня. – Все же, я думаю, это дурная затея – оставлять тебя одну.

– Мама, иглай! – сын берет машину и катит ее между выстроенными улочками.

Я беру протянутый мне игрушечный грузовик и тоже качу по городу.

– И если тебе интересно мое мнение, то я думаю, это судьба вас свела. Недаром вы встретились при таких обстоятельствах.

– К чему вы клоните? – сразу же вспыхиваю.

– Лишь к тому, что он должен узнать о сыне. И если захочет участвовать в его воспитании, то это будет очень хорошо для ребенка.

– Вот еще! Он его не заслужил!

– Дети не приходят в этот мир просто так, Лидочка. Не только мы их учим жизни, но и они нас. Помогают нам меняться. Возможно, и его отец станет лучше, узнав, что у него есть сын.

Я даже не хочу думать на эту тему. Ведь вопрос отцовства Измайлова я для себя решила еще тогда, три года назад. И теперь лишь утвердилась в своем решении.

– Как я и сказала, бросать тебя одну в трудную минуту я не буду, – говорит она, когда раздается звонок телефона.

Смотрю на дисплей и хмурюсь:

– Да, Коль, – принимаю вызов от одноклассника.

– Слушай, Лид. Я, конечно, пытался его закрыть. Но мне практически сразу позвонил адвокат этого мажора. И… в общем, у него на руках правда есть все документы, – выдыхает Коля.

– Что это значит? – меня сковывает страхом.

– У меня не было оснований задерживать его дольше. И он идёт к тебе.

– Идёт?

– Ха! Я не мог его задержать, но подвозить не обязан. Так что как-нибудь доковыляет.

– Спасибо, Коль, – тяжело выдыхаю и завершаю разговор.

– Что такое? – спрашивает соседка.

– Похоже, что ваш побег я организовать не успею. Скоро он будет здесь, а значит, придется мне как-то договариваться с ним и разбираться в ситуации.

– Таки не арестовали? – вскидывает она руки.

– Нет, – качаю я головой.

А спустя десять минут снаружи раздается сигнал машины.

– Эй, хозяйка! Выходи! Разговор есть! – слышу голос Измайлова.

И сделав глубокий вдох, я беру папку и выхожу на улицу.

Глава 6

– Ну, здравствуй, – Измайлов стоит с противоположной стороны калитки и ухмыляется.

– Так вроде виделись, – спускаюсь с крыльца.

Соседская овчарка заходится лаем, почуяв чужака, и для меня ее реакция как бальзам на душу.

Все правильно, Графиня, этот человек нам не друг, и делать ему здесь нечего.

– Как видишь, избавиться от меня не вышло, – смотрит с прищуром и продолжает кривовато улыбаться.

Так и хочется вцепиться в его наглую рожу и стереть эту отвратительную самодовольную усмешку. Но я держу себя в руках. Драка мне никак не поможет. А главное для меня – это сохранить свое.

– Ты прямо как муха, – усмехаюсь я в ответ. – Тебя гонишь, а ты снова возвращаешься, будто медом тебе тут намазано.

– Интересное сравнение, – теперь он осматривает меня спокойнее и даже смелее.

Первоначальный шок прошел, и сейчас мужчина может подметить все изменения в моей внешности.

Хочется верить, что я не изменилась. У меня нет лишнего веса. Скорее, я даже ушла в минус, поскольку закончила кормить сына грудью совсем недавно, да и работа в огороде и школе наложила свой отпечаток. О лоске и думать некогда. Но в целом я выгляжу неплохо.

Тот же Коля постоянно зовет меня покататься, получая из раза в раз отказ. Есть и другие парни, считающие, что для матери-одиночки они словно джекпот, такие же желанные.

Но правда в другом. Никто из мужчин, кроме сына, мне не интересен.

Я же стараюсь не замечать, как с годами возмужал бывший, раздался в плечах, щетина стала гуще, черты лица заострились, а взгляд стал пронзительнее. Мирон и раньше был привлекательным парнем, а теперь стал брутальным мужчиной. И наверняка мое место подружки, которой можно задурить голову, чтобы скоротать вечерок, сразу же заняла другая наивная дурочка.

Рядом с таким любая будет рада обманываться.

– Но про мед ты это точно подметила, – окидывает меня внимательным взором.

Я чувствую себя неловко от тех взглядов, что он бросает. Но хуже всего то, что я все еще реагирую на них. Одергиваю себя мысленно, стараясь не позволить ему заставить меня думать о том, что совершенно теперь не важно.

Он не мой мужчина.

Не мой тыл и надежное плечо.

Он даже мне не друг…

Он тот, кто пытается лишить нас с сыном дома.

– Вот, – протягиваю бывшему папку, демонстрируя завещание и новое свидетельство о праве собственности, где сказано, что весь участок и дом на нем принадлежат мне. – Я не знаю, кто и как заключал с тобой сделку, но это какая-то ерунда.

– Вот как? – игнорирует он бумаги, всматриваясь в мое лицо. А затем медленно переводит взгляд к документам.

Сначала его взор совершенно ничего не выражает. А мне интересно, приехал он сюда один или с женой. Хочу увидеть обручальное кольцо, но руки мужчины спрятаны в карманах брюк.

– Когда мне предложили выкупить участок, я отказала, – стараюсь сосредоточиться на главном, игнорируя то, до чего мне нет никакого дела. – Два раза ко мне приходили твои люди, и дважды я отвергла их предложение.

– Хм, – хмурится Измайлов. – Но у меня в договоре стоит совершенно другая фамилия.

– Какая? – напрягаюсь, теперь окончательно перестав понимать, что именно происходит.

– Ма-ма! – слышу голос сына и мгновенно оборачиваюсь. – Вот ты где! – радостно смеется он, а я цепенею.

Кирилл стоит на крыльце вместе с сандаликами и садится на ступеньку, пытаясь обуться.

– Кирюша! – забываю я то, о чем мы говорили с Измайловым, и подхожу к ребенку.

– Ах ты сорванец! – появляется следом за сыном баб Нина. – Разве так играют в прятки? – она поднимает на меня виноватый взор.

– Я с мамой плятаться, – сопя, говорит сын.

– Лидочка, прости, пожалуйста. Я начала отсчет, а он убежал на улицу.

– Ничего страшного, – судорожно выдыхаю, понимая, что шила в мешке не утаишь. И совсем необязательно, что Мирон что-то заподозрит. Его волнует земля, и вряд ли он вообще отреагирует на ребенка. – Кирилл слишком шустрый, если это касается чего-то, что ему нужно, – прямо как его отец. – Да, малыш? – улыбаюсь ему.

– Дя, – довольно говорит он, закончив впихивать ножки в сандалики.

– Сынок, ты неправильно обулся. Давай переобуем сандалии, – сажусь напротив него, собираясь помочь, но он не дает мне и делает все сам.

Поднимается на ноги, испуганно льнет ко мне и хватает за шею.

– Что такое? – не понимаю, в чем причина перемены настроения у ребенка. Слежу за его взглядом и вижу, что Измайлов вошел в ограду и внимательно смотрит на нас.

– Что ты тут делаешь? Тебя не приглашали! – прижимаю сына к себе.

Бывший будто не слышит меня. Его взгляд как-то изменился, стал более внимательным.

– Значит, вот где ты спряталась от меня? – осматривает огород и домик. – Не думал, что в такой глуши.

– Всё лучше, чем там, где ты… – я не понимаю, зачем он делает подобные замечания. Все же сейчас мы обсуждаем совершенно другие вопросы.

– Замуж вышла? – смотрит на Кирюшу у меня на руках.

– Вышла, – нагло лгу, готовая на все, лишь бы он не узнал правды.

– Сколько лет ребенку?

– Зачем тебе это? – шумно сглатываю, молясь, чтобы он не догадался, но озноб, охвативший меня, говорит об обратном.

– После твоего побега я нашел тест на беременность с двумя полосками. Этот ребенок мой? – смотрит прямо в глаза.

А передо мной встает выбор: признаться или продолжить лгать…

Глава 7

– Этот ребенок мой?

Мысленно прикидываю возможные варианты ответа, и ни один мне не кажется подходящим.

– Что замолчала, Лида? – давит он взглядом и своей энергетикой.

Слышу позади себя едва слышные удаляющиеся шаги: соседка прячется в доме, давая возможность нам с Измайловым обсудить тот самый вопрос, что я планировала унести с собой в могилу.

– Ты родила сына от меня? – под видимым спокойствием я чувствую настоящую бурю.

– С чего ты решил, что после того, как ты со мной поступил, я сохранила беременность? – в груди вспыхивает обида.

Почему после его подлости и обмана я должна перед ним отчитываться? Почему должна предоставить ему на блюдечке с голубой каемочкой сына, которого он не заслужил?

– Серьезно? Думаешь, я не помню того, как категорично ты была настроена насчет абортов и сколько раз мы обсуждали возможность случайно беременности? Уже тогда ты давала четко понять, что родишь в любом случае.

– Ты тоже много чего говорил, Измайлов, – чувствую, как сын сильнее обхватывает меня за шею и прячет личико. – А в итоге оказалось, что, похоже, я не слышала от тебя ни слова правды.

– При чем здесь это? – вспыхивает он, и его взгляд темнеет.

– Ты скрыл от меня наличие невесты, хотя планировал свадьбу со мной, и я захотела избавиться от твоего ребенка, – говорю, а у самой внутри все сжимается даже от подобных разговоров. Как вообще может прийти в голову идея избавиться от собственного ребенка?

– Значит, не ответишь? – смотрит пристально, пытаясь продавить меня.

– Мама, пасли, – шепчет сынок. – Мама, пасли в дом, – сын продолжает тянуть меня внутрь.

– Сейчас, мой хороший, поговорю с дядей, и пойдем.

– Хорошо. Если это не мой сын, то где его отец? – оглядывается по сторонам бывший. – Где тот самый муж?

– Это не твое дело, – огрызаюсь, понимая, что уже бесполезно отпираться. Измайлов подлец, но не дурак.

– Ну как же! У нас есть вопросы, которые он как твой муж должен решать самостоятельно.

– Он на работе.

– Тогда познакомь меня вечером с этим храбрецом, который оставил жену в одиночку решать вопрос с выселением.

– Ты нас выселяешь? – меня кидает в пот только от одной мысли об этом. – Не можешь. Сначала покажи мне, на каком основании и кто продал тебе мой участок – единственную мою собственность.

– Хочешь взглянуть на документы? – ухмыляется он, почесав переносицу.

– А ты как думаешь? Меня будит странный писк. Я выхожу из дома и вижу, как мой забор сносит бульдозер! А еще оказывается, что мне повезло, потому что начали не с дома и мы с сыном остались живы! – выкрикиваю это и понимаю, что сын начинает плакать.

– Мама, хосю в дом. Пасли в дом! – уже не просит, а требует ребенок.

– Прости, Измайлов, но мне надо успокоить сына, – оставляю бывшего в одиночестве на улице, а сама перешагиваю порог и чувствую, как меня колотит от переизбытка эмоций.

– Мама, дядя плохой, – говорит сын, как только я заношу его в дом.

– Почему? – искренне удивляюсь я. Не помню, чтобы сын так отзывался хоть о ком-то.

– Мама клисит на него. Он плохой, – хмурит брови сын.

Я же теряюсь, как должна себя вести после такой реакции.

– Посли иглать, – он тянет меня в комнату с игрушками.

– Кирилл, пойдём играть с бабушкой, – появляется соседка и зовет малыша.

– Хосю с мамой, – упрямится он.

– Пойдем, расскажешь мне о том, какие у тебя есть машинки. А то бабушка забыла, – не оставляет попыток баб Нина.

– С мамой, – тянет меня Кирилл, и я сдаюсь, понимая, что никуда Измайлов не денется и подождет меня.

Мы садимся играть в машинки, и соседка пытается отвлечь сына от меня. Кирилл вовлекается в игру, и тогда я пробую незаметно сбежать.

– Куда ты? – резко оборачивается ко мне Кирилл.

– Я прогоню дядю и вернусь.

– Холёсо, – кивает малыш и возвращается к игре.

Я выхожу на улицу и вижу Мирона, сидящего на крыльце. Он задумчиво смотрит куда-то перед собой, а я бросаю взгляд на его пальцы и не вижу обручального кольца.

Но если вспомнить, что пока мы встречались, я даже не подозревала о наличии у него второй невесты, то я не удивлена.

Прикрываю за собой входную дверь и прижимаюсь к ней спиной.

– И долго ты тут собираешься сидеть?

– Пока ты мне не ответишь, – говорит он спокойно.

– Если я тебе скажу, что это не твой ребенок, тебя же этот ответ не устроит? – понимаю, что с этим человеком бесполезно бодаться.

– Нет, – оглядывает мой двор.

– Зачем ты свалился на мою голову, Измайлов? – тяжело вздыхаю, осознавая, что теперь он не исчезнет из моей жизни. – Что ж тебе не живется спокойно в своей столице? – практически хнычу от бессилия.

– Видимо, не зря меня в деревню потянуло, – усмехается он. – Тут вот, оказывается, сколько всего скрыто.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу сделать тест ДНК, – поднимается на ноги и оборачивается ко мне.

– И после этого ты оставишь нас в покое и не тронешь мою землю?

Мирон молчит, гипнотизирует меня тяжелым взором.

– Думаю, после теста мы сумеем договориться, – наконец-то произносит он.

– А как же твоя жена? Если тест окажется положительным, что скажет она?

– Об этом не беспокойся, – черты его лица ужесточаются, и, вообще, он выглядит очень напряженным. – Заеду за тобой и ребенком завтра утром. Будь готова и не вздумай выкинуть никаких фокусов. Иначе можешь начинать собирать свое барахло немедленно. Надеюсь, ты меня поняла, – произносит он с какой-то злостью и выходит со двора, оставляя меня в полном раздрае.

Глава 8

– Не волнуйся, Лидочка. Все будет хорошо, – баб Нина причесывает Кирюшу.

– Вряд ли. Теперь уже ничего хорошего не будет, – готовлюсь морально к тому, что через пару минут за мной с сыном заедет бывший.

– Он же не монстр, Лидочка. Смотри на ситуацию под другим углом. У Кирилла теперь будет два родителя, а не один.

– Будет ли? – оптимизм соседки я совершенно не разделяю. Мне кажется, что стоит Измайлову получить подтверждение, что я действительно скрыла от него ребенка, как он превратится в настоящего дракона, ворующего детей.

Возьмет и назло отнимет моего мальчика. А потом еще и дом.

Все эти мысли не давали мне спать. Кажется, я совсем не сомкнула глаз. Думала, представляла, как все будет дальше. Старалась просчитать реакцию бывшего на положительный тест.

Все эти тревоги, сначала за дом, потом за ребенка, совершенно лишили меня покоя. Мне же оставалось только надеяться на чудо и на остатки чего-то человеческого в Измайлове, что не позволит ему отобрать у меня ребенка или выселить из мести из собственного дома.

– Кажется, приехал, – выглядывает в окошко бабушка Нина.

Я смотрю на свое отражение в зеркале и судорожно втягиваю воздух, который будто бы не достигает легких. Оборачиваюсь к сыну.

– Кирилл, – смотрю на своего самого красивого мальчика в мире. Сегодня он выглядит таким взрослым и нарядным, что мне не верится, как быстро он из кричащего кулечка превратился в маленького мужчину в оливковой рубашке и в тон ей шортах. – Прокатимся?

– Да! – радостно распахивает глаза. – Када?

– Сейчас, – улыбаюсь, стараясь спрятать за улыбкой собственное волнение.

Беру сына за ручку и вывожу на крыльцо. Смотрю первым делом в огород, проверяя, на месте ли остатки забора. Обнаружив все в таком же состоянии, как и накануне, помогаю сыну обуть сандалии и сама быстро натягиваю белые кеды, целенаправленно не обращая внимания на черный джип и мужчину, стоящего рядом с ним.

– Давайте, мои хорошие, с Богом! – выходит на крыльцо за нами баб Нина, закрывая дверь. И, повернувшись к нам, перекрещивает.

Я же в это мгновение как никогда верю во Всевышнего, способного уберечь нас с сыном.

Вешаю замок на дверь и, защелкнув его, беру малыша за руку и вывожу из ограды.

За соседним забором надрывается Графиня. Не нравится ей Измайлов. Наверное, она первая сука, которая не растекается перед ним лужицей. Эта мысль забавляет меня.

Чувствую на себе его взгляд, но боюсь встретиться с ним глазами.

– Неть, – слышу от Кирилла, когда, увидев Мирона, он останавливается. – Хочу домой.

– Сынок, мы сейчас прокатимся с тобой на этой большой машине и вернемся домой, – пытаюсь уговорить Кира, в то время как сама готова трусливо бежать обратно домой.

Сынок же стоит и волком смотрит на Измайлова. А тот поднимает с глаз на лоб солнцезащитные очки и медленно приближается к нам.

Инстинктивно крепче сжимаю руку ребенка. Сердце заходится в груди от волнения, но я терпеливо дожидаюсь, когда этот, бывший когда-то родным, мужчина присядет на корточки перед Кирюшей.

Сын обхватывает меня за ногу и прячется за мной.

– Привет, богатырь, – говорит Мирон. А я смотрю на то, как впервые отец моего ребенка говорит с сыном, и внутри меня что-то екает. – Меня зовут Мирон, а тебя как?

Кирилл ничего не отвечает.

– Ты, наверное, Кирилл? – а я напрягаю память, говорила ли Мирону, как зовут сына.

Но малыш молчит, лишь сильнее хватается за меня руками.

– А я друг твоей мамы.

На этой фразе из меня вырывается странный звук, похожий на хрюканье.

К счастью, Измайлов игнорирует это.

– Я хочу прокатить вас с мамой на машине. Хочешь порулить?

Все. Тут я понимаю, что теряю ребенка.

Кирилл осторожно выглядывает из-за меня и робко кивает.

– Тогда бери маму и пойдем в машину.

Мирон открывает водительскую дверь и показывает сыну салон.

      Вижу, какими огромными глазами Кирюша смотрит на это светящееся огнями великолепие, как округляется ротик сына, и его восторг передается мне.

– Садись, покрути руль.

Я помогаю ребенку сесть на водительское сидение, и следующие пятнадцать минут мы с Измайловым терпеливо наблюдаем за тем, как сын крутит руль, нажимает кнопочки и издает звуки, похожие на рычание двигателя автомобиля. Я понимаю, что таким образом мы ни за что не доберемся до лаборатории и не избавимся от моего бывшего.

– Малыш, а теперь нам надо ехать. Быстро-быстро. Поедем? – говорю сыну.

– Дя! – радостно кричит Кирилл. – Поехали!

– Отлично! – улыбается Измайлов и открывает заднюю пассажирскую дверь. – Тогда тебе нужно занять свое место, – указывает он на детское кресло, а я гадаю, купил ли он его специально или это кресло его ребенка.

Сажаю сына, но не могу справиться с хитрым замком. Тогда Мирон сам пристегивает Кирилла, и я сажусь назад рядом с сыном. И как только машина трогается с места, больше не произношу ни слова, думая о том, что скоро все решится.

Спустя десять минут сын засыпает и я чувствую на себе заинтересованный взгляд. Наши с Мироном глаза встречаются в зеркале заднего вида.

– Хороший пацан, – говорит он. – Будто сошел с моих детских фотографий, – заявляет бывший.

А я морщусь, понимая, что тест – это всего лишь формальность. И у него нет сомнений в собственном отцовстве.

Глава 9

– Держи! – Измайлов протягивает сыну здоровый грузовик, как только мы выходим из клиники и замираем возле его внедорожника.

Глаза Кирилла округляются в восторге, и он забирает подарок.

– Ого! – говорит он.

– Нравится? – довольно спрашивает бывший.

– Дя, – отвечает сын.

– Кирюш, что нужно сказать дяде Мирону?

– Пасибо, – отвечает сын, не отрывая взгляда от грузовика.

– Тут и кнопочки есть, видел? – нажимает он на первую, и у игрушки светятся фары. При нажатии на вторую грузовик начинает шуметь, а мой сын издает восторженный крик:

– Ого! Ва-а-ау!

– А еще у него поднимается кузов, – нажимает на третью кнопку, и кузов приходит в движение.

– Лаботает! – сын начинает сам нажимать на все подряд и смотреть на то, как новая игрушка пищит, светится и как поднимается и опускается кузов.

Непроизвольно отмечаю, как сильно Кирилл похож на Мирона. Когда сын родился, мне казалось, что он моя копия, так я и предпочитала думать, игнорируя то что со временем в нем стало проявляться все больше черт отца. И вот теперь, когда они находятся рядом, нельзя отрицать, что они очень сильно похожи. Глаза, губы, мимика – все это сын унаследовал от своего отца-предателя.

– Кирилл, давай сядем в машину и ты будешь рассматривать подарок внутри, хорошо?

– Холёсо, – кивает он.

– Я помогу тебе, богатырь, – Измайлов подхватывает сына на руки и усаживает в кресло.

Я молча наблюдаю за происходящим и пытаюсь игнорировать тревогу, затаившуюся внутри с момента встречи с бывшим.

– Зачем это? – спрашиваю, когда он закрывает дверь и мы остаемся с ним вдвоем на улице.

– Что именно?

– Подарок… – под ребрами все клокочет от гнева.

– Хотел сделать приятно. Это запрещено? – смотрит из-под широких бровей.

– Ты пытаешься купить расположение моего сына! – говорю громче, чем требуется.

– Зачем мне это нужно? – ухмыляется негодяй.

– Ты мне скажи, – смотрю на него с вызовом.

– Я просто налаживаю контакт, – не отводит взгляда в сторону.

На протяжении всей процедуры мы практически не разговаривали с Мироном. И я даже старалась не смотреть в его сторону. Но то и дело ловила на себе его взгляд.

А сейчас, когда во мне преобладает гнев, и совсем немного вина, за то, что утаила от него ребенка, то смотреть в глаза бывшему трудно.

– Для чего, Мирон? У тебя есть красавица жена. Твои родители от нее в восторге. У вас наверняка идеальные дети. А если их и нет пока, то они обязательно появятся, и тебе будет неинтересно играть с сыном какой-то деревенской учительницы.

– А вот это мне решать, с кем мне будет интересно играть, а с кем нет, – черты его лица ожесточаются, и мне становится не по себе.

– Конечно, в этом ты всегда был хорош: в том, чтобы поступать по-своему.

– Потому что это моя жизнь, и мне решать, как ее проживать.

– И оттого можно не церемониться с чувствами других людей. Думаешь, твоя жена будет в восторге оттого, что у тебя ребенок на стороне? Или твоя мама вдруг расплачется от счастья? Давай просто остановим это все здесь и сейчас, хорошо? Ты сделаешь вид, что не возил нас на тест, покинешь нашу деревню и забудешь о нашем существовании.

– Исключено, Лида. Я ни за что не откажусь от своего ребенка.

– Да что же ты за упрямец такой!

– Мама, поехали! – слышу голос сына из машины и понимаю, что сейчас ничего не добьюсь от Измайлова.

Он всегда был таким: если он чего-то хотел, то получал любыми средствами.

– Едем, сынок! – кричу, не прерывая зрительного контакта с бывшим, на дне глаз которого будто разверзлась пропасть, желающая поглотить меня.

Больше не проронив ни слова, обхожу его и сажусь в салон просторного джипа. Слышу, как открывается водительская дверь и Мирон заводит мотор.

– Смотли, – сразу говорит мне сын и демонстрирует все, что умеет его новая игрушка.

– А еще в ней можно многое перевозить, – говорю сыну, указывая на еще одну очень важную функцию грузовика.

– Сто возить? – смотрит на меня Кирилл.

– Все что угодно! Кубики, животных, песок…

– Песок! Хосю песок! – радостно кричит он. – Давай возить песок!

– Дома, малыш. Если у нас еще есть дом, – в горле встает ком, стоит мне подумать о том, что в наше отсутствие люди Мирона могли закончить начатое.

– Есть у вас дом, – подает голос с водительского сидения Измайлов. – Никто его не трогал.

– Надеюсь, и не тронет.

– Боюсь, что это невозможно, Лида. Вся та зона практически полностью выкуплена под курорт. И только с твоим домом загвоздка, – говорит он глухо.

– Но я не хочу его продавать.

– Уже поздно. Теперь он принадлежит мне и от меня зависит, где вы будете жить дальше, – встречается со мной взглядом в зеркале заднего вида, в котором я читаю, что лучше мне не перечить ему… И от осознания, что вся моя жизнь в руках этого человека, меня бросает в холод.

Он снова собирается уничтожить меня. И на этот раз я вряд ли смогу выйти из этой битвы невредимой.

Глава 10

– Привет, Краснова! – стоит у меня на пороге Коля.

– Привет, Иванов, – отвечаю с той же интонацией, поставив перед сыном тарелку с кашей.

– Танцуй! – ухмыляется паразит, слегка прищурившись.

– Есть повод? – оборачиваюсь к нему.

– А то! – он выглядит слишком довольным, и его настроение непроизвольно передается мне.

– Давай уже, колись, мастер интриги, – усмехаюсь.

– Мама, я не хосю, – говорит сын, и я отвлекаюсь от одноклассника.

– Надо, сынок, кушать, чтобы быть большим и сильным.

– Неть, – отодвигает он ложку. – Не будю, – насупливается.

– Поешь, и я потом тебе дам ягодку, – пришлось встать в пять утра, пока еще не началось пекло и я спокойно могла заниматься работой в огороде.

Успела прополоть оставшийся участок картошки и перед самым пробуждением сына собрала ягоду.

– Не хосю касю, – Кирилл смотрит на меня тем же самым взглядом, что одарил меня на прощание два дня назад его отец.

– Помнишь, ты просила меня кое о чем? – говорит Коля, игнорируя наш спор с ребенком.

– Да, конечно, – несмотря на его заявление, я пока еще боюсь радоваться. – А что ты хочешь, Кирюш? – снова обращаюсь к сыну.

– Кубнику.

– Так вот… – снова пытается закончить свой рассказ Иванов.

– А давай сделаем вот так! – достаю из холодильника перебранную ягоду и выкладываю клубничками глазки и ротик на манке. – Смотри, какая веселая каша, а еще вкусная и полезная! Видишь, она тебе улыбается.

– Неть, – упрямится сын. – Посто кубнику хосю.

– А давай я съем твою кашу, м? – вмешивается Коля. – Пусть мама мне сделает такую красивую кашу. Лид, сделаешь? Я сто лет манки не ел, – смотрит на меня таким взглядом, что отказать ему невозможно.

– Мой руки. И на тебя найдется порция.

Сын напряженно наблюдает за процедурами, что производит мужчина, а я накладываю кашу, думая, что, возможно, посмотрев на взрослого дядю, Кирилл действительно будет стараться действовать как он.