Рок между нами

Пролог + Глава 1

– Кира, кажется, это тебя.

Ларик зевнул, и бросив трубку телефона на кровать рядом с собой, лениво потянулся.

Ларик был уверен, что это движение производит волшебное действие на женщин, но Кира лишь поморщилась, и стараясь не глядеть на друга, взяла в руки телефон.

Голова гудела и она с трудом могла вспомнить, что стало этому причиной. Ларик не уставал говорить, что ей пора остепениться. Пора прекратить попойки, от которых, как он говорил, страдает её волшебный голос.

Кира слишком хорошо знала, что голос страдает совсем не от этого, но признаваться себе не желала.

– Да, – хрипло произнесла она.

Какое-то время в трубке царила тишина.

– Кто это? – поторопила Кира. Она давно пережила тот пик популярности, на котором сумасшедшие поклонники не давали ей покоя ни ночью, ни днём. Последнее время о группе «Витраж» вспоминали только те, кто заслушивался её песнями двадцать лет назад. Кто сходил с ума, надеясь достать билеты на её концерт, когда самой Кире ещё было двадцать лет. Обклеивал комнату плакатами с её лицом. «Теперь и плакатов-то нет», – мелькнуло в голове. Мир музыки слишком изменился, и Кира за ним не поспевала – да и не хотела… Она сколотила приличный капитал, а теперь больше получала с отчислений со старых записей, чем записи новых. Откровенно говоря, ей вообще никогда не нравилось писать. Этим всегда занимался Илья…

– Кира?

Кира вздрогнула, не поверив своим ушам.

– Да, – глухо ответила она.

В трубке снова воцарилась тишина, но желание бросить её растаяло, как небыль. Как бы она не ненавидела этого человека, но всё ещё не могла решиться просто отказать ему в разговоре.

– Да, Илья, я слушаю тебя, – поспешно добавила она.

– А я тебя и не узнал, – растеряно ответил мужской голос на другом конце линии. – Счастливой будешь, да?

Кире стало холодно.

– Что ты хотел? – спросила она, не обращая внимания на руки Ларика, попытавшиеся её обнять.

– Двадцать пятого нам двадцать лет, – помолчав, произнёс Илья. – Я имею в виду не тебя и меня. Я имею в виду «Агонию».

Кира помолчала. Она это прекрасно знала.

– Я и забыла, – произнесла она. – Но если и так, что с того?

– Думаю, было бы хорошим ходом, если бы мы вышли вместе. Народ этого ждёт.

Илья поразмыслил и добавил:

– Мне так кажется, такой проект пошёл бы на пользу и тебе, и мне.

Кира думала. Она не хотела. Не хотела видеть Илью ещё раз. Не хотела слышать его голос, и тем более – такой знакомый гитарный перебор. И в то же время, мучительно хотела повторить всё ещё раз.

– Илья… – сказала она, но продолжить не успела. Батарея села и телефон отключился.

ГЛАВА 1

1995 год

Бар назывался «Подвал». Одному демону известно, кто придумал это идиотское название, а Илья так и вовсе не задавался этим вопросом. Только когда в их тусовке кому-то надо было с кем-то встретиться, всегда говорили: приходи в подвал. Когда кто-то надолго пропадал, всегда знали: он наверняка в «Подвале». И если хотелось познакомиться с кем-то, кого ты ещё не знал, но кто заведомо на твоей волне – ты шёл в «Подвал».

Волной, на которой сидел Илья, был тяжёлый рок. И Раф, пристроившийся на стуле по другую сторону стола, сидел на том же.

– По-моему, это отличный вариант, – говорил Раф, поглядывая на сцену, где по-голливудски слащавая светловолосая деваха надрывалась, пытаясь перекрыть голосом замогильный вой басов.

– Ты вообще слышишь, что она поёт? – возмущался Илья. – Там же одна электроника.

– Тебе-то что, – пожимал плечами Раф. – У них электроника, у тебя – не будет. Она же тебе нужна не музыку писать. Ты ищешь вокал, так?

Да, это было так. Илья искал вокал. Илья полгода по крупицам собирал свою группу, но пока повезло ему только с гитаристом. Раф не был конфликтен, легко шёл на компромиссы и, в то же самое время, с самого начала готов быть стать опорой и подставить плечо. С ним Илья познакомился в институте, оба играли на гитарах, и Илья почти сразу же понял, что Раф – то, что ему нужно.

Немного хуже обстояло дело с ударником и с басами. Ударник подобрался колоритный, хоть и пришёл по объявлению, вот только ему было интереснее пить пиво и трындеть за жизнь, чем работать над альбомом. Но Илья не унывал. Миха вполне отрабатывал то, за что его взяли в группу и не качал права.

С басистом дела тоже шли неплохо, хотя из троицы гитаристов Димка и оставался для Ильи самой большой загадкой.

Но вот с вокалом с самого начала был полный шлак. Пробовали брать и девочек и мальчиков, но даже в мейнстриме трудно было бы подобрать кого-то, чьи данные устроили бы Илью. Он рассматривал голос как ещё один музыкальный инструмент, который должен был идеально вписаться в его аранжировки. Его категорически не устраивали хриплые и басовитые голоса, которыми пользовались в большинстве рок-групп. Женские высокие тоже не совсем подходили, а учитывая то, какую музыку он собирался играть, голос должен был быть сильным и иметь широкий диапазон.

Илье не подходил никто. Но народ начинал уставать от его придирчивости, парни хотели записывать альбом, или расходиться. И вот Раф привёл его сюда, чтобы показать белобрысое нечто, которое даже в косухе выглядело моделькой с обложки журнала.

– Нас засмеют… – пробормотал он.

– Илья, определяйся. Тебе надо голос или мускулы?

– Голос, – согласился Илья. А про себя подумал, что Рафик, увы, прав. У «нечто» голос неимоверно хорош. Он легко встраивался в тяжёлые аккорды, выделялся на их фоне, проплывая по залу мягким течением широкой и медлительной реки. Голос «нечта» будоражил в сердце такие нотки, о существовании которых Илья и не подозревал. И это при всём том, что у «нечта» явно был отвратительный звуковик, а вторая гитара сбивалась с ритма каждый третий такт. – Но ты посмотри, что она поёт…

– А будет петь то, что напишешь ты.

Последний аргумент Илью покорил. Он встал, полный решимости подойти к блондинке и завязать контакт.

– А как её зовут? – вдруг опомнился он.

– Кира, – откликнулся Раф. – Кира Крупнова.

Кира Крупнова вот уже два года училась в консерватории. Не то, чтобы она была такой правильной, и даже не то, чтобы на неё давили родители. Просто когда она сказала, что хочет заниматься музыкой, отец ответил ей: сначала научись, а потом поговорим. И Кира решила: почему бы и нет? Теоретические занятия, такие как сольфеджио и история музыки, давались ей легко. Практические – и того легче. Хуже дело обстояло с композицией, но и по ней она экзамены кое-как сдавала. Кире не особенно нравилось что-то писать, она любила петь, и с удовольствием изучала, как это делают другие. Но главная беда заключалась в ином: Кира не хотела и не собиралась петь классику, она уважала оперу, но та была ей скучна. Не устраивали её и разного рода современные ансамбли, а тем более хоры, где её голос тонул в десятках других. Кира сама не знала, чего хотела, пока один однокурсник не предложил ей подзаработать, полгода поработав вокалом в его группе. Группа называлась "Витраж" и играла что-то вроде New Age. К тому времени Кира не очень-то разбиралась в современной музыке, относительно всего её многообразия уяснив только одно: настоящий классический вокал там бесполезен. В том, что предлагал ей петь Митяй, не было ни смысла, ни гармонии. С точки зрения Киры, играла его команда отвратно, но ей за это платили, а она таким образом прибавляла себе неплохую строчку в резюме.

Партии, которые предлагал ей однокурсник, были написаны им же самим и, судя по всему, вообще изначально не предполагали наличия вокала. Митяю вообще было всё равно, как Кира будет воспроизводить написанные им тексты. На попытку обсудить с ним, где и как лучше расставить акценты, Митяй пожал плечами, затянулся сигаретой и ответил:

– Можешь просто орать. Всё равно ничего не слышно будет.

Кира слегка осоловела. Она так не привыкла. Но деньги, всё-таки, были ей нужны и, пожав плечами в ответ, она решила, что будет, в таком случае, делать так, как нравится ей.

Именно в этом состоянии застал её Илья, после очередного выступления заглянув в общую гримёрку. Илья неплохо знал, где она находилась, потому что сам выступал в Подвале дважды – правда, по будним дням, когда на сцену пускали всех, кто был готов играть бесплатно.

Кира выступала в пятницу. Группа, в которой она подменяла постоянного вокалиста, то ли запившего, то ли сломавшего ногу, уже вышла на профессиональный уровень и была немного известна в узких кругах.

Она сидела перед зеркалом и пыталась полоскать горло, которое неимоверно саднило после двух часов бесплодных попыток перекричать грохот барабанов.

Дверь за спиной открылась, и в проёме показался парень, на вид того же возраста, что и она сама.

Парень был одет в косуху и слегка сутулился. Густые чёрные волосы падали ему на лоб. Поначалу непрошенный гость смотрел себе под ноги. Кира уже подумала было, что тот спьяну ошибся дверью.

А потом незнакомец поднял взгляд от пола и сквозь отражение в зеркале посмотрел ей в глаза.

У Киры замер в горле травяной настой. Она моргнула, прогоняя наваждение, но парень никуда не исчез – только отвёл в сторону взгляд.

– Привет, – сказал он.

– Привет… – озадачено протянула Кира. – Туалет дальше по коридору. Следующая дверь.

Парень хохотнул.

– Я – Илья, – сказал он и ловко присел на соседний стул – как будто всё время там и сидел. Один локоть его оказался на гримёрном столе, и стоило ему наклониться, как Кира отчётливо ощутила вторжение в своё личное пространство. Она почему-то не могла понять, нравится ей это или нет. – Будешь со мной?

– Что?.. – Кира от неожиданности выплюнула на пол настой. Закашлялась. Наглый незваный Илья заботливо постучал её ладонью по спине.

– Будешь со мной петь? – терпеливо пояснил он. – Я ищу вокал. Ты мне подойдёшь.

– Прости, – Кира с каким-то даже любопытством посмотрела на него. – А что ты можешь предложить? Ну, кроме своих распрекрасных глаз и заботливой руки.

– Свободу, – Илья улыбнулся, и Кира обнаружила, что эта улыбка действует на неё волшебно. От неё проходит усталость, и даже голос перестаёт саднить. Илья же пожал плечами, откинулся назад и продолжал: – То, что вы играете – полное дерьмо.

– Спасибо, – сказала Кира, которой, в общем-то, тоже не очень нравилась эта музыка. Но, по крайней мере, она знала кто её играет и зачем. – А ты необыкновенно мил.

Илья огляделся по сторонам. Отодрал приклеенный к зеркалу стикер с чьим-то номером телефона, перевернул пустой стороной вверх и начирикал несколько слов. Взял Киру за руку и вложил бумажку в её ладонь, а потом насильно сжал её пальцы.

– Приходи к нам завтра к двум часам.

Он встал и пошёл к выходу, оставив Кире возможность ошарашено взирать на него и пытаться понять, кто же это, всё-таки, был такой.

Глава 2

Естественно, Кира по адресу не пришла. Она как засунула стикер в нагрудный карман косухи, так больше и не доставала. А наутро вообще приняла душ и надела белую блузку, потому что в её студенческой среде рок-атрибутика не очень-то котировалась. Кира этой двойственности особо не стеснялась, она легко лавировала между мирами, в которых существовала, умела найти общий язык и с отцом, и с однокурсниками, и с музыкантами из группы. А на попытки наезда или критики реагировала равнодушным пожатием плеч – мол, не стоит ваше мнение того, чтобы я ради него меняла свою жизнь.

Пары в субботу у неё шли с раннего утра и до вечера – оставалось только гадать, кто в деканате страдал склонностью к садизму. Кира и так-то не очень понимала, почему должна реагировать на подначку едва знакомого парня по имени Илья, а тем более, не собиралась ради него пропускать занятия.

В половину третьего у неё начиналось окно, во время которого студенты обычно тусовались в недорогой кафешке напротив здания консерватории. Кое-кто стоял возле выхода и курил, но Кире это, естественно, не подходило – она к своему голосу относилась серьёзно. Оставалось заказать чай, сесть за стойку возле окна и медленно потягивать его из чашки, наблюдая, как проносятся мимо машины, а люди входят и выходят в здание училища. Можно было ещё почитать к семинару, но Кире не хотелось. Она поздно легла спать, рано встала и чувствовала себя немного осоловело.

Поэтому, когда прямо перед её носом возникла плохо расчёсанная черноволосая голова, Кира даже не удивилась. Просто решила, что спит.

Какое-то время она смотрела в чёрные глаза Ильи и пыталась понять, почему ей так не даёт покоя этот человек. Вчера перед сном она долго думала об этой случайной встрече, вместо того, чтобы переваривать впечатления от концерта или, тем более, мысленно готовиться к завтрашнему дню. Сегодня утром, пока она стоял в битком набитом автобусе, её тоже терзали мысли о дурацком предложении.

«Я ему подхожу», – думала она. «Нет, правда, я тебе подхожу? Я? А ты подходишь мне?»

К сожалению, автобус не хотел отвечать.

Когда Кира сидела на занятиях по сольфеджио, полоски нотных станов расплывались у неё перед глазами и, вместо исписанной бумаги, она постоянно видела перед собой правильное лицо с заострёнными скулами, чёрные глаза, над которыми нервирующе нависала давно не стриженная челка.

– Нет, серьёзно, я тебе подхожу? – поинтересовалась она у своего сна наяву.

Сон наяву приветливо помахал рукой.

Кира зависла.

– Ой… – до неё вдруг дошло, что сон, похоже, вовсе даже и не сон.

Кира мгновенно занервничала. Посмотрела на недопитый чай, раздумывая, смыться ли прямо сейчас, бросив его здесь, или всё-таки попытаться допить. Впрочем, выход из кафешки был только один. Кира подумала об этом, подняла взгляд на улицу. Поняла, что «сон» куда-то исчез. Почему-то не столько обрадовалась, сколько растерялась. Всё-таки спрыгнула со своего высокого барного стула и развернулась, намереваясь, на всякий случай, покинуть зал и замерла, обнаружив Илью прямо перед собой.

– Ты почему меня продинамила? – поинтересовался тот.

– Что?.. – от очередной наглости Кира аж обомлела.

Илья днём мало отличался от Ильи ночью. Его причёска не стала аккуратней. Его косуха никуда не делась. Только густо-чёрная футболка с надписью Iron Maiden, которую он одевал на концерты, сменилась более растянутой и полинявшей, которую он носил в универ.

– Мы договорились, что ты придёшь к нам в гараж. Сегодня. К двум часам дня.

– Я, во-первых, не говорила, что приду, – размерено ответила Кира, мысленно гадая, почему в обществе этого парня собственная белая блузка заставляет её чувствовать себя неуютно и неуместно, хотя должно бы было быть наоборот. – Во-вторых, у меня ещё три часа занятий. А у тебя нет?

– У меня сегодня суббота, – резонно ответил тот. – А во-вторых, я не стал бы кидать братанов по группе только потому, что мне надо в универ.

Кира расхохоталась в голос, так, что на неё обернулись сидящие за ближайшими столиками.

– Пошёл нахрен! – отчётливо произнесла она. Взяла со стула ветровку и, не одевая, стала пробиваться к выходу.

– Стой! – донеслось со спины, но Кира и не подумала обернуться.

Покинув помещение, он, не останавливаясь, двинулась вдоль улицы. От перерыва оставалось ещё не меньше часа, так что можно было смело надеяться, что она успеет оторваться.

«Как он вообще меня нашёл?» – промелькнуло в голове.

И в это мгновение сильная рука стиснула её локоть, заставляя, если не остановиться, то, по крайней мере, замедлить ход.

– Да стой же ты! – прозвучал совсем рядом настойчивый голос Ильи.

– Не понимаю: зачем! – буркнула Кира, оборачиваясь к нему. Однако, чтобы сделать это, всё-таки остановилась.

– Мне нужен вокалист!

– Понимаю, – признала Кира. – А при чём тут я?

– Мне не каждый подойдёт!

Кире стало смешно. Но рассмеяться она не успела, потому что Илья вдруг спросил совсем про другое:

– Ты сейчас спешишь?

– Да в общем-то, нет, – призналась Кира. Торчать час в кафе и на улице было одинаково скучно.

– Присядем, поговорим?

Кира какое-то время молчала, а потом, самой себе удивляясь, медленно кивнула.

Они подошли к скамейке, стоявшей в сквере, сбоку от какого-то старого памятника, надпись под которым ни о чём не говорила ни одному, ни другому. Илья запрыгнул на спинку скамейки и закурил. Кира поморщилась и отодвинулась от него подальше.

Илья отметил это движение и задумчиво посмотрел на свою сигарету.

– Извини, – резким движением швырнул её в урну. Потом скосил взгляд на скамейку рядом с собой и кивнул Кире. – Ты садись.

– Постою, – Кира на спинках скамеек сидеть не привыкла.

По соседству, шумно споря, стала пристраиваться кучка подростков с бутылками пива. С другой стороны уже сидели несколько мужчин с одной бутылкой водки на всех.

Кира равнодушно посмотрела на одних, потом на других. Подумала, что первые, наверное, когда-нибудь вырастут во вторых, а вторые, наверное, были первыми лет двадцать назад… Снова обратила взгляд к Илье.

– Давай. Говори.

– Ну ты меня прямо с толку сбила, – заметил тот.

– Начни с того, как ты меня нашёл.

– Охранник в клубе подсказал.

– Так.

– Удивился, что ты учишься в консерватории.

– А что, непохоже было вчера? – хмыкнула Кира.

– Очень даже похоже, – Илья серьёзно посмотрел на неё. – У тебя потрясающий голос. Но я всё равно удивлён.

Кира пожала плечами и посмотрела мимо него.

– Любишь классику? – спросил вдруг Илья. – Я Баха люблю.

Кира удивлённо и насмешливо поглядела на него.

– Да ладно. Ты знаешь, кто такой Григ?

– А почему нет?

– Скажи лучше прямо, что решил мне подыграть. А кроме Баха никого не вспомнил.

– Бах слышал музыку, – серьёзно и мрачно возразил Илья. – Всё время. Полагаю его за это считали сумасшедшим.

Что-то было в его голосе такое, что с губ Киры почти против воли сорвалось:

– Как и тебя?

Илья промолчал. Только отвёл взгляд.

– А я не люблю Баха, – призналась Кира. – И Грига, и Моцарта. Уважаю – да. Но если честно, всё это не моё. Скучно.

– Зачем тогда в консерваторию поступила? – теперь уже Илья удивлённо воззрился на неё. – Родители заставили? – догадался он.

– Не заставляли, – сухо ответила Кира и пожала плечами. – Мало ли, что мне не нравится. Я хочу петь и хочу знать, как это делается. Разве не логично? Правильнее спросить – почему ты туда не поступил?

– Потому что меня родители не заставили, – Илья мрачно сверкнул на неё глазами из-под густой чёлки. – Надо было работать идти, год отпахал автослесарем. Этим летом сдал экзамены на бюджетку, но только в пед.

– И тебе ещё хватает времени играть? – тут уже Кира не смогла скрыть удивления.

– Я не могу не играть, – Илья серьёзно посмотрел на неё. – Зачем мне всё это дерьмо, если я не буду играть?

Кира пожала плечами и опустила взгляд. Она понимала, хотя для неё всё и было не совсем так.

– Сыграть тебе? – спросил вдруг Илья, и только тут Кира заметила у него за плечами гитарный чехол. Не дожидаясь ответа, Илья скинул инструмент в руки.

– С ума сошёл? – прошипела Кира. – На улице среди бела дня?

Илья абсолютно равнодушно пожал плечами и даже не удосужился спросить: «А что?»

Под напряженным взглядом широко распахнутых глаз Киры он раскрыл чехол, отложил в сторону, оставив гитару у себя на коленях и принялся медленно перебирать струны.

С того мгновения, как зазвучали низкие отрывистые звуки, Кира потеряла ощущение времени, потерялась в реальности. Сквер и скамейки с алкашами перестали существовать, даже солнце, напекавшее щёку, как будто перестало светить.

Кира стояла и зачарованно вслушивалась в гипнотизирующе горький, болезненно медленный перебор.

А потом Илья запел.

Голос у Ильи был хриплый, слабый и глухой. Кира едва слышала его за перебором струн и не могла разобрать слов, но по интонациям чувствовала, что в этих едва слышных звуках сквозят те же напряжение и боль.

Когда песня подошла к концу, она ещё какое-то время стояла, глядя перед собой и не осознавая, что наступила тишина. Илья тоже молчал, просто смотрел на неё.

– Ну как? – наконец спросил он.

– Ты отвратительно поёшь, – честно ответила Кира.

– Ага, – согласился Илья. – Поэтому я и хочу тебя.

Кира собиралась ответить, но в это время над сквером разнёсся колокольный звон, и вместо слов она тихонько выругалась вполголоса.

– Три часа, – торопливо бросила она. – Мне пора.

Кира развернулась и поспешила в сторону консерватории.

– Так ты придёшь? – донеслось со спины.

Кира лишь чуть повернула голову и коротко бросила:

– Я позвоню!

– У тебя же моего телефона нет… – тихо проговорил Илья, устало глядя ей вслед.

Вначале, когда он только увидел эту девчонку, сильно сомневался, что она подойдёт. Слишком слащавая на вид и, как будто бы, не из его круга. Но сегодня, когда Кира не появилась на репетиции, испытал вдруг неприятное чувство – как будто лишился самого желанного подарка на свете. Вопреки всем своим принципам, он распустил парней и отправился в клуб, а потом сюда. И только тут, в сквере, наблюдая за тем, как изменилось лицо Киры, когда он заиграл, Илья вдруг внезапно, остро и отчётливо понял: это то. Именно то, что он всегда искал.

Глава 3

Медленные, болезненные аккорды, всё никак не шли у Киры из головы. Они не вязались с тем наглым и развязным образом, который сложился у неё в голове после первой встречи с Ильёй. И в то же время, они были им. Его глазами, опущенными уголками его губ, его тонкими пальцами на гитарном грифе.

Вечером Кира сидела на подоконнике в трёхкомнатной маминой квартире и смотрела, как шелестят увядающей листвой кроны деревьев. Двор у них был тихий. Даже не двор, а полоска зелени, отделявшая дом от широкого проспекта. Район – самый обычный, почти спальный, так что на все окрестности был только один бар, да и то у большинства не хватало денег туда пойти. Поэтому молодёжь в основном сидела на скамейках перед подъездами. Из полумрака доносились негромкий смех и иногда осипшие напевные голоса.

Кира на такие тусовки не ходила с тех пор, как поступила в универ. Просто не хватало времени. Но сейчас, глядя в полумрак и вспоминая неторопливый перебор, и хриплый голос, пробиравшийся в самое сердце, она вдруг необыкновенно остро ощутила собственное одиночество. Там внизу размеренно и неторопливо текла жизнь, но эта жизнь была вроде как не её. И она не хотела туда. А чего хотела – Кира не знала. До недавних пор.

– Я хочу к Илье… – удивляясь самой себе прошептала она. – Хочу ещё раз услышать, как он поёт. И плевать, что с точки зрения гармонии голос у него – полное дерьмо.

Занятия музыкой приучили Киру быстро запоминать новые мелодии и сразу же в уме разбирать их на ноты. Она спрыгнула с подоконника, подошла к пианино, которое мама купила ей лет в десять. Села за него, открыла крышку и принялась медленно перебирать клавиши. Кира была почти уверена, что всё запомнила правильно, но получалось всё равно что-то не то. И откуда взялась эта мелодия она тоже не знала.

Вздохнув, она закрыла крышку, стянула через голову домашнюю футболку и стала укладываться спать.

Ей снились длинные пальцы с неаккуратными, обгрызанными ногтями, с морщинками на сгибах и сухой пористой кожей. Просыпаясь, она думала, что прикосновения этих пальцев должны быть неприятны. Слишком они сухие, слишком резкие… И в то же время, почему-то мучительно хотела эти прикосновения испытать.

«Так, Кира, ты сходишь с ума», – резюмировала она, лёжа в кровати и глядя в потолок. Судя по тому, что уже рассвело, было уже около восьми часов и должен был вот-вот зазвонить будильник.

В такое время Кира могла позволить себе полежать минут десять, собираясь с мыслями и вспоминая, что должна сегодня сделать.

Так она вспомнила, что на дворе стоит воскресенье, и ни у кого нет на неё никаких особых планов. А следом – что мама на выходные собиралась в Ярославль с новым «сердечным другом». Отец не бывал в этой квартире никогда, они с матерью переехали от него, когда Кире было тринадцать. Он продолжал принимать в судьбе дочери деятельное участие, но общества бывшей жены старался избегать. Если Кира спрашивала его «почему», то отвечал коротко: «Мне с ней тяжело». Кире оставалось только догадываться, что он имеет в виду. Характер у матери был ещё тот.

Зевнув, она сползла с кровати, потянулась. Вышла на кухню, достала из холодильника пару яиц, и разбив их в сковородку, стала ждать результата. Мысли постепенно сползали в сторону вчерашнего знакомства. И Кира, к своему удивлению, через некоторое время обнаружила, что хочет поговорить с Ильёй ещё раз. Желание было странное, но к тому времени, когда яйца оказались съедены, Кира уже не сомневалась, что нужно ей именно это. Поэтому она вернулась в комнату, надела джинсы и футболку, натянула сверху косуху и направилась к выходу. О том, что записка с адресом лежит именно в кармане этой куртки, она помнила довольно хорошо. А вот то, что сегодня Ильи в этом гараже может и не быть, пришло ей в голову далеко не сразу, только когда она уже стояла перед дверью.

На мгновение Кира запаниковала, хотела было развернуться и ехать домой… Но вместо этого сделала глубокий вдох и толкнула дверь.

Раньше, чем глаза привыкли к царившему внутри полумраку, она встретилась со взглядом чёрных глаз, глядевших прямо на неё.

У Киры остановилось дыхание. Этот взгляд был таким пристальным, таким внимательным, как будто его обладатель вот ни капли не сомневался, что Кира сейчас войдёт в эту дверь, прямо сидел тут и этого ждал.

– Привет, – тихо произнёс Илья. Голос у него был ещё более хриплым, чем вчера, когда он пел.

– Привет, – опомнившись, отозвалась Кира и снова замолкла, по-новому разглядывая парня, который сидел перед ней. Илья выглядел усталым. Он сутулился, прижимаясь к гитаре, почти обнимая её. Волосы его не стали более расчёсанными, но оказались собраны в хвост – наверное имелось в виду, что так они не будут падать на глаза, но чёлка всё ещё закрывала лоб, так что Кира сомневалась, что эта манипуляция может ей помочь.

– Ты что, не спал? – сама не зная, почему эту вдруг её заинтересовало, спросила Кира. «Небось бухал всю ночь…» – мысленно предположила она.

– Я со смены, – сказал Илья коротко и тихо, и голос у него при этом действительно был такой, как будто он всю ночь пил. – Ты садись. Чаю налить?

Кира огляделась по сторонам, пытаясь понять, где же тут может прятаться чай. А обнаружив в углу старый обшарпанный стол и на нём помутневший чайник, ответила:

– Спасибо, не надо. Если что я сама.

– Ты рановато. Парни скоро придут.

Кира с удивлением воззрилась на гитариста.

– Ты что… правда меня ждал?

Илья неопределённо повёл плечом.

– А если бы я не пришла?

– Я бы поехал за тобой. Как вчера.

Кира стояла, в недоумении глядя на него. В первый момент Илья абсолютно не произвёл на неё впечатление человека, который действительно в чём-то нуждался. Особенно – в ней. Но в таком случае она не понимала, откуда такое упорство.

– Твой голос, – спокойно ответил Илья, словно прочитал невысказанную Кирину мысль. – Это то, что мне было нужно.

Слова были довольно сухие, но прозвучали они так, как будто Илья говорил: «Это то, о чём я мечтал».

Кира удивилась. Не тому, что её голос так кого-то поразил. Она знала, что неплохо поёт, а вкупе с яркой внешностью это уже подарило ей парочку поклонников, которые готовы были напропалую нахваливать своего кумира.

Киру удивило то, как Илья говорил. Как будто бы теперь, и как накануне, за каждым его словом скрывалось нечто большее. Огромная мощная энергия, которая, по какой-то причине, не находила выхода наружу, не могла облечься в слова.

– Давай всё же выпьем… чайку, – ещё раз предложил Илья, отодвигая в сторону гитару и подсаживаясь ближе к гостье. Включил электрическую плитку, и пока грелась вода, заговорил – вроде как о том, что они играли, только из вороха терминов, сравнений и примеров Кира не поняла ничего. Говорил Илья напряжённо, но всё время как будто спотыкался, так что Кира без особого труда догадалась:

– Слушай, шёл бы ты спать.

Илья упрямо покачал головой и продолжил рассказ.

Вскоре появился ударник, крупный и очень лохматый парень, которого Илья самодовольно окрестил Михой. За ним последовали два гитариста – оба подтянутые, оба с длинными волосами. Один в кожаной жилетке и линялой футболке, его звали Раф.

– Рафаэль, – пояснил он.

Другого Илья назвал Димой.

Вся компания расселась по местам, только Миха пристроился в стороне.

– Миха, садись! – голос Ильи прозвучал напряжённо и хлёстко, так, что Кира встрепенулась и не поверила, что это мог произнести тот самый человек, с которым она только что говорила.

Миха хотел было что-то возразить, но покосился на Киру и почему-то промолчал. Прошёл к ударной установке и приготовился считать.

Все разом посмотрели на Киру, но Кира заметила только один взгляд – пристальный и напряжённый, тот, что принадлежал Илье.

– Я послушать пришла, – соврала она, хотя, откровенно говоря, её больше интересовала возможность просто увидеться с Ильёй ещё раз.

– Нет уж. Раз пришла, то пой, – резко произнёс тот, и снова Кира удивилась, что это говорит тот самый сонный и усталый парень, с которым она только что пила чай. В присутствии своей команды Илья мгновенно подтянулся, от вчерашнего романтика не осталось и следа. «Вожак», – подумала Кира и по позвоночнику пробежали мурашки. «Вожак в окружении своей стаи».

– Слова? – коротко поинтересовалась она, тоже подбираясь и переходя в тот напряжённо равнодушный образ, который обычно держала в обществе чужих.

Кире показалось, что Илья на мгновение стушевался. Всего на секунду.

– Слов нет, – спокойно заявил он.

– Ты стебёшься? – Кира не поверила своим ушам.

– Нет, – Илья пожал плечами. – Пой так.

– Да ты гонишь…

– Импровизируй, Кира. Мы не на сцене, тут никого кроме нас.

– Я тебе не барабанщик и не гитарист! Хочешь, на пианино тебе сымпровизирую! А как я буду петь, если нет слов?

– Или пой, или уходи, – жёстко ответил Илья.

Кира открыла рот и снова закрыла. По всей разумной логике надо было встать, хлопнуть дверью и уйти.

Но она чувствовала себя так, как будто если сделает это – не увидит больше Илью никогда.

Поэтому она молча встала. Прокашлялась, прочищая горло. Заняла место, где мог бы стоять вокалист – если бы в песнях Ильи были вокал и слова. Прикрыла глаза и кивнула барабанщику показывая, что готова.

Миха дал счёт.

Кира стояла, напряжённо ожидая, когда польётся музыка и думала о том, что никогда не простит Илье этот момент. Но чтобы можно было ему не прощать, надо, чтобы у них было «когда-нибудь». Чтобы всё не закончилось сейчас.

И когда зазвучала музыка, Кира пропустила положенные несколько тактов, чтобы уловить мотив, а потом запела. Запела она какую-то белиберду на английском языке, состоящую из случайного набора слов, потому что стандартное для гамм «а» и «о» сюда бы точно не подошло.

Прошло около пятнадцати секунд, прежде чем перекрывая грохот гитар, Илья рявкнул:

– Стоп!

Кира только успела удивиться, как это его слабый голос так легко справился с задачей, когда недавно он собственную гитару перекричать не мог.

– Что ты поёшь?

Кира удивлённо воззрилась на него.

– Слова, которых ты мне не дал, – ядовито ответила она.

– Я не про то, – Илья даже дёрнул губой. – На слова мне плевать. Но зачем ты орёшь?

В лёгком недоумении Кира замолчала.

– В ноты можешь попадать? – почти терпеливо пояснил свою мысль Илья.

Щёки Киры вспыхнули. Ещё бы она не могла!

– Моего прошлого директора так устраивало! – из духа противоречия буркнула она.

– Ну так я – не он.

Кира молчала. Только прищурилась, подарила Илье ненавидящий взгляд. Но тот, похоже, вообще ничего не заметил.

– Пробуем ещё раз, – скомандовал он.

И дождавшись того же места, Кира начала сначала. На сей раз честно стараясь петь так, как учили в консерватории.

Глава 4

Они пробовали снова и снова. Такого придирчивого руководителя Кира не встречала ещё никогда. Даже её преподаватель по вокалу не терзал её такими нюансами, которые приходили в голову Илье – и это при том, что и петь-то было нечего!

В обычной ситуации Кира обязательно докопалась бы в ответ до чего-нибудь в манере игры своего мучителя, высказалась бы на счёт того, что не она одна тут фальшивит… Но, увы, к своему разочарованию, ничего такого не заметила. Все в группе играли достаточно чисто и хорошо знали свои партии. И Кире на самом деле нравилось, как всё это звучит.

– Ты глотаешь окончания слов, – заметил Илья после очередной попытки. Хотя они стопорились уже должно быть в двадцатый раз, в его голосе звучала лишь совсем небольшая тень усталости.

– Слов же нет…

– Какая разница? Не глотай хотя бы то, что поёшь. Следи за окончаниями.

Это было то требование, которое Кира выполнить так и не смогла. Мысленно она пообещала себе, что после репетиции возьмёт у Ильи ноты и сама попытается написать нормальный текст. Потом удивилась, что вообще собирается это продолжать и прогнала из головы эту мысль.

Но к тому времени, когда за пределами гаража воцарилась ночь, Кира с удивлением чувствовала, что ей это нравится. Наконец-то кто-то обращал внимание на то, как она поёт.

Она сама не заметила, как день подошёл к концу, и часы показали одиннадцать. Откровенно говоря, Кире хотелось продолжить. Она зачарованно гадала, когда же парни решат расходиться и, в то же время, мысленно скрещивала пальцы, чтобы это подольше не происходило.

Во время очередной паузы Дима опустил гитару и сказал:

– Всё, мне пора.

Инстинктивно Кира подняла глаза на Илью как будто спрашивая: «неужели ты это разрешишь?»

Но Илья только кивнул и тоже отставил гитару в сторону.

– Тебе ехать далеко? – спросил он, обращаясь к Кире.

– Ну, так… – ответила та, потому что ещё не решила, хочет ли она, чтобы Илья знал, где она живёт.

– Я тебя провожу, – уверенно сказал тот.

Кира открыла рот и снова закрыла. В этом предложении было сразу всё. Оно звучало немного странно, потому что Кира не считала себя беззащитной и не нуждалась в особом отношении, а Илья явно не собирался развозить по домам остальных. Вряд ли у него была машина, так что реальной помощи он оказать не мог. И в то же время, это решение, это желание опекать, отозвалось в груди приятным теплом. К тому же, Кира хотела остаться с Ильёй наедине и поговорить.

Справедливости ради она, всё же, спросила:

– Ты точно не хочешь спать?

– Уже нет, – Илья равнодушно качнул головой.

Оставив на Миху запирать гараж, они вышли во двор и, обогнув ближайший дом, двинулись вдоль по улице. Стоял сентябрь, так что погода была тёплой и приятной, только ветер слегка задувал под куртку. Садиться на автобус, снова оказываться в тесноте среди чужих людей, Кире не хотелось, поэтому она решила пройти пару остановок пешком.

– Как тебе? – спросил Илья, когда они миновали несколько домов.

– Музыка? – переспросила Кира. – Вы хорошо играете. Я не ожидала.

Илья тихонько хмыкнул, но скосив на него глаза, Кира увидела на губах спутника самодовольную улыбку.

– Я только не совсем понимаю, – призналась она, – к чему это всё? В смысле… – она задумалась, как бы поясиить, потому что почувствовала, что слова её могли прозвучать не слишком вежливо, а задевать Илью ей совсем не хотелось. – Я имею в виду, вы уже где-то выступали?

Илья качнул головой.

– Пару раз, – уточнил он. – Но не за деньги.

– Вы планируете выступать?

– Конечно.

– Тогда чего ждёте? «Витражи» играют куда хуже вас, а уже зашибают бабки.

Илья только хмыкнул в полголоса и ничего ей не сказал. Какое-то время они шли по улице молча, а потом он медленно произнёс:

– Начать можно с «Подвала», но «Подвал», по большому счёту, шлак. Нужно выходить на реальных продюсеров. Нужен спонсор. Это даже важнее продюсера, потому что раскруткой я могу заняться и сам. И ты, в принципе, права. Песням нужны слова. Хотя это уже такая мелочь на фоне остальных проблем.

– Это нифига не мелочь, – обиделась Кира. – Люди слушают песни, они хотят понимать, о чём они.

– Как знаешь. Хочешь что-нибудь написать?

– Э… нет.

Подумала и добавила:

– Нет, вообще-то, накорябать что-нибудь я могу, просто чтобы не петь ту белиберду, которую я сегодня пела. Но откровенно говоря, стихи у меня отстой, и если ты хочешь заниматься этим делом всерьёз, то тебе нужен нормальный поэт.

– Я хочу, – подтвердил Илья.

– А сам ты не пробовал писать?

– Я пишу музыку, – в словах Ильи была такая спокойная уверенность, что Кира ни на мгновение не усомнилась в том, что тот не рисуется. И в том, что действительно хорошо знает свои возможности. – Я умею выражать мысли и эмоции через звуки. Через слова у меня выходит с трудом. Так что стихи – это точно не моё.

Кира помолчала, размышляя о сказанном. Она подумала, что Илья в каком-то смысле прав. Напряжение, жившее внутри этого человека, проглядывало в каждом его движении, звенело в каждом гитарном аккорде… И никак не выражалось в словах.

К часу ночи Кира поняла, что Илья имеет довольно чёткий план развития – и говорить о нём может очень долго. Они уже прошли половину дороги до его дома, а садиться на автобус было попросту слишком поздно.

Холодало. Илья обеспокоенно поглядывал на спутницу, пытавшуюся поглубже запахнуться в косуху.

– Ты, случаем, горло не застудишь? – поинтересовался он.

Кира звонко рассмеялась – одновременно от осторожности собеседника и от его цинизма.

– Не боись, – фыркнула она. – Всё равно в ближайшие дни нам на стадионах не петь.

То, что Илья метит на стадионы, было уже абсолютно ясно. Впрочем, для Киры подобная перспектива всё ещё выглядела весьма фантастически.

– Не совсем, – хмыкнул Илья. – Если повезёт, через пару недель у нас будет хороший заказ. Там мы сможем показаться на глаза нужным людям. Так что, всё должно быть по первому классу.

Кира только покосилась на него и промолчала.

Когда спустя ещё час они добрались до подъезда Киры, Илья остановился и подождал, пока спутница повернётся к нему лицом.

– Пришли, – произнесла Кира, растеряно глядя на него. Расставаться она не хотела, но и пригласить посреди ночи мало знакомого парня домой не могла – наверняка, мать уже вернулась и легла спать.

– Так ты будешь у нас петь? – какие-то непонятные нотки проскользнули в голосе Ильи, сомнение и лёгкая насмешка, густо перемешанные с надеждой.

– Буду, – сказала Кира спокойно. – Но если к следующей репетиции будут хоть какие-то слова. Всё, я пошла.

И не дожидаясь ответа, она захлопнула за спиной дверь.

Илья ещё постоял, глядя на закрывшуюся перед носом дверь. Он улыбался. Чем больше Кира находилась рядом с ним – тем больше Илья хотел ещё. «И что она тебе так сдалась?» – риторически спросил он у самого себя. Впрочем, Кира была находкой со всех точек зрения. С её приходом в группу смутные планы начинали обретать реальный абрис.

Он далеко не так сильно верил в стадионы и прочую фантастику, о которых только что так вдохновенно рассказывал Кире. Но он хотел продолжать, идти вперёд. Ему было нечего терять.

Развернувшись, Илья побрёл обратно в сторону дома. Плестись предстояло до самого утра, а денег не было даже на автобус, не говоря о такси. Илья мысленно порадовался тому, что Кире захотелось пройтись пешком – не пришлось позориться и просить в долг.

«Ничего», – подумал он. «Как раз будет время сообразить, что делать теперь». Где искать поэта он, откровенно говоря, понятия не имел. Но к тому моменту, когда забрезжил рассвет, он уже сумел придумать какой-никакой ответ на этот вопрос.

Поднявшись на третий этаж своей обшарпанной хрущёвки, он отпер дверь. Дверь в комнату родителей была приоткрыта – отец лежал на животе. Спал, подмяв под себя мать одной рукой.

Илья раздражённо дёрнул краешком губ. Отец не так уж часто выпивал, но сегодня явно была одна из таких ночей – видимо, решил отметить выходной.

Илья прошёл на кухню, пошарил в холодильнике. Не нашёл ничего и не решился взять стоявший на подоконнике "Доширак" – если его купил отец, то наверняка матери и себе. Лучше не создавать проблем. Илья поставил чайник, но пить ничего не стал. Через пару минут понял, что его невыносимо клонит в сон. Забрался в свою комнату и, не снимая куртки, опустился на узкую кровать. Всё кругом казалось потрёпанным, неопрятным и старым, хотя он и не смог бы ответить себе на вопрос, в чём именно выражается это ощущение. Чтобы не смотреть на протёршуюся, посеревшую от времени штору, он отвернулся лицом к стене, накрыл голову подушкой и почти что сразу погрузился в сон.

В понедельник Кира поняла, что не договорилась с Ильёй о следующей встрече – и даже не взяла у него телефон. Это чувство уже утром отозвалось в сердце болезненно-тягучей потерей и лёгким страхом: а вдруг всё, что произошло с ней в выходные, не будет иметь никакого продолжения? Вдруг Илья передумает и найдёт себе другую вокалистку? Хотя Илья первым обратил внимание на её голос, теперь Кира снова и снова прокручивала в голове вчерашний вечер и думала, что показала товар вовсе не лицом. Вначале она подошла к делу не слишком серьёзно, предположила, что требования в новой группе будут такие же, как в «Витражах», и всем будет на неё плевать. Теперь от этого было неловко. И от того, что Илья потратил немало времени на замечания и отработки. С каждой минутой Кира всё больше боялась, что её больше не позовут. К окончанию третьей пары она осадила себя и решила, что просто поедет в гараж и спросит напрямую.

Увы, но двери гаража оказались закрыты, с другой стороны не доносилось ни звука.

Кира отвернулась и растерянно огляделась по сторонам, не зная, что делать теперь. Побродила ещё по окрестностям, постучалась в гараж ещё раз – с тем же результатом. И, вздохнув, поехала домой.

Во вторник занятия начинались с первой пары, так что Кира впопыхах сбежала по лестнице около восьми утра и, с размаха распахнув дверь, едва не заехала ею Илье по голове.

– А, привет, – сказал тот, не сделав и шагу навстречу и даже не отклеившсь от стены. Таким голосом, как будто возле этого места можно было встретить кого-то ещё. – Я тебе тексты привёз, – он протянул Кире толстую стопку исписанных корявым подчерком тетрадных листов. – Учи.

Глава 5

И сама эта встреча, и полученные тексты вогнали Киру в лёгкий шок. Впрочем, по разным причинам.