Гром среди ясного Крыма
Глава 1
Саша крепко вцепилась в руль, напряглась всем телом и изо всех сил попыталась разглядеть грунтовую просёлочную дорогу через грязные разводы на лобовом стекле. Дворники старого жёлтого «Матиза» работали из последних сил, но не справлялись.
Саша под нос материлась и проклинала себя за глупость: ну что мешало купить дурацкую омывайку на заправке? Она ведь стоила жалких двести рублей…
– Солнечный Крым, говорили они, – буркнула Саша под нос, – в августе дождей не бывает…
Впрочем, моральной дилеммы насчёт тех самых двухсот рублей и не было. Ароматный хот-дог со свино-говяжьей сосиской размера ХХL и запотевшая баночка холодного лимонада легко вытеснили стеклоомывающую жидкость на задворки приоритетов.
Зато теперь Сашу злила лишь погода. Если бы ещё и желудок был пуст… Страшно подумать…
Колёса стали предательски скользить в глине. Саша выругалась, крутанула руль в сторону заноса и кое-как выровняла машину. Она вдруг почувствовала себя жалкой дилетантшей в соревнованиях ралли.
Её верный жёлтый друг привык к ровным московским асфальтированным дорогам. Такие испытания были ему не по плечу.
Саша думала, что весь мир кричит ей о том, насколько крупно она облажалась. И каким дурацким решением стала поездка в эту тьмутаракань.
Но чего не сделаешь ради маленькой шабашки на месяцок. Деньги Саше были очень нужны. Шутка ли: даже на бензин и одну ночёвку в захолустном мотеле по дороге в Крым пришлось занимать у сестры. А за один день на «Романовых лозах» обещали платить две тысячи. Да, придётся трудиться. Нежные московские руки со свежим маникюром к такому не привыкли. Однако разве когда-то Саша Баранова пасовала перед вызовами судьбы?
Никогда. Правда, за долг перед сестрой было жутко стыдно.
Эти зудящие мысли, к счастью, сейчас не тревожили. Ведь были проблемы куда серьёзнее.
Дождь усиливался, барабанил по крыше машины и заглушал шипение радио. Вдруг на дороге показалась кочка. Правая нога машинально дёрнулась к тормозу, а левая – к сцеплению. «Матиз» пробуксовал и остановился. Только в эту секунду Саша поняла, какую ошибку совершила.
– Так, – тихо заговорила она, нежно поглаживая руль, – сейчас я потихонечку нажму на газ, и ты поедешь, ладно?
Саша осторожно нажала на педаль.
Машина издала надрывный рык, вздрогнула, но с места не сдвинулась.
– Ну давай же, давай! – взмолилась она, нажимая сильнее.
Матиз завыл, задёргался, грязь полетела во все стороны и запачкала даже боковые стёкла, а колёса зарылись ещё глубже.
– Да и пошла ты к чёрту, Пчёлка! – Саша со всех сил ударила кулаками по рулю.
«Пчёлка» ответила гневным толчком и заглохла.
«Спокойно. Всё нормально. Это всего лишь небольшая неприятность. Надо просто успокоиться и подумать».
Нет, Саша не могла. Сердце колотилось от злости и готово было выпрыгнуть наружу. Она опустила взгляд на белоснежные новые джинсы и небесно-голубую футболку. Затем покосилась сквозь грязные брызги на окне. И, чертыхнувшись, вытерла пот с ладоней о ткань.
Сидеть и ждать помощи было бессмысленно. Саша читала, что нужно делать в таких ситуациях. Поэтому выдохнула и резко распахнула дверь. Куски глины сразу же полетели на белоснежные джинсы и футболку.
Проклиная всё на свете, она высунула ноги в новых кожаных босоножках и поднялась. Ступни тут же по щиколотку провалились в грязь. Дождь холодными каплями обжигал кожу и заливал глаза, но Саша лишь сильнее раззадоривалась и шипела под нос, что имела она эти трудности во все места. Выберется, чего бы ей это не стоило.
Она обошла машину и наклонилась к заднему колесу, осматривая ущерб. Пожалуй, начать нужно было с того, что теперь её Пчёлка походила по цвету на навозного жука. Оценив ситуацию, Саша пошлёпала к багажнику, едва поднимая ноги.
Она поспешно стала рыться в бардаке вещей, набросанных в крохотный багажник без всякой системы. Молочко для загара, пара пустых бутылок, небольшая сумка с вещами и коробка с каким-то хламом.
Саша, не задумываясь ни на секунду, разорвала коробку и подкинула к колесу её части. Руки зарывались во влажную липкую грязь в попытках подсунуть картон глубже под резину, а внутренний голос подсказывал, что это не просто унизительно, но и совершенно неэффективно. Но других вариантов просто не было. Когда всё было готово, она вновь почапала в салон, не обращая внимания на то, что теперь и она сама – не белоснежная лань, а такой же навозный жук, как и её машина.
– Ну, поехали, Пчёлка, – пробурчала Саша сквозь зубы.
Она снова нажала на газ, ощущая, как вязкая глина стекает с босоножек на педали. Машина завыла так громко, что казалось, трёхцилиндровый мотор прямо сейчас отращивал четвёртый цилиндр. «Матиз» слегка дёрнулся, будто был готов наконец поехать, но…
– О, ты серьёзно? – воскликнула Саша, сжимая руль грязными пальцами. – Почему ты не двигаешься? Ты же должна мне помогать!
Пчёлка безнадёжно увязла ещё глубже и снова заглохла, как будто плевать хотела на все усилия своей водительницы.
Саша откинулась на спинку водительского кресла и тяжело выдохнула. Накрыв голову грязными руками, досчитала до пяти, пытаясь унять раздражение и злость на весь мир. Затем посмотрела в зеркало заднего вида и тут же поморщилась.
– Прекрасно, – пробормотала она, разглядывая собственное отражение.
Густые кудри, которыми она так гордилась, спутались и облепили лицо мокрыми прядями. Саша скривилась и на автомате откинула с щёк липкие завитки, но тут же пожалела об этом: грязь с пальцев осталась на волосах и лице.
По коже побежали мутные потёки, будто Саша только что побывала в хлеву со свиньями. Веснушки, которые обычно выглядели мило и кокетливо, теперь слились с грязью, превращаясь в неровный узор на загорелой коже.
– Ужас.
Она потянулась к бардачку за салфетками, но, разумеется, обнаружила только пустую упаковку. Логично. Они закончились ещё под Воронежем.
Саша раздражённо фыркнула, закатила глаза и, не придумав ничего лучше, потёрла лицо подолом футболки.
Ещё одна ошибка.
Грязь размазалась ещё сильнее. Теперь это походило на боевую раскраску индейцев, сделанную пьяным вусмерть алкоголиком с Казанского вокзала.
– Отлично. Просто идеально, – буркнула Саша, швыряя пустую упаковку за спину, прямо на пол под задние сидения.
Из отражения в зеркале на неё вновь взглянула чумазая замарашка. Ну кто в здравом уме возьмёт на работу человека, который выглядит так?
Нет, если бы она была работодателем, то, увидев такую «кандидатку», точно развернула бы её на пороге. С другой стороны, её потенциальная работа не требовала безупречного внешнего вида. И Саша понадеялась, что перед подписанием трудового договора, у неё будет время хотя бы умыться.
Смирившись с ситуацией, она просто собрала волосы в некое подобие пучка на макушке. Часть прядей всё равно вылезла и упала на лицо, но это было уже хотя бы что-то.
Главное – добраться до места и разобраться с машиной
Саша подпёрла лоб ладонью, а второй рукой приоткрыла дверь. Дождь не планировал униматься и барабанил по грязи, оставляя лужицы и разбрызгивая глину повсюду. Выходить на улицу она не планировала. Хватит, уже прогулялась. Осталась одна-единственная адекватная идея: просто посидеть, прийти в себя и вызвать эвакуатор.
Слегка приободрившись, Саша потянулась за телефоном, включила экран и… тут же закатила глаза.
Одна полоска связи. Одна несчастная, одинокая, едва живая полоска.
Она сердито ткнула пальцем в иконку браузера, но страница открывалась с такой скоростью, будто информацию лично тащили на ослике через горные перевалы.
– Может ли этот день стать ещё хуже?! – причитала Саша, раздражённо нажимая на экран.
Ещё одна загрузка. Ещё один провал.
Она сердито сжала смартфон в ладони и зажмурилась, пытаясь думать дальше.
Если не выходит вызвать помощь, надо хотя бы посмотреть, где ближайший населённый пункт.
Саша открыла карту.
На экране высветилось нечто подозрительно пустое: несколько еле различимых дорожных линий, пара серых пятен, которые явно обозначали какие-то сёла, и всё.
Она дважды увеличила масштаб, но это не особо помогло.
Самый близкий населённый пункт был в нескольких километрах отсюда.
Пешком? В грязи по колено?
Саша посмотрела на босоножки, покрытые толстым слоем липкой глины, и обречённо вздохнула. Нет уж.
Ещё раз нажала на иконку браузера, надеясь, что хотя бы на этот раз ей повезёт, но нет. Всё то же «Нет соединения».
– Да чтоб тебя!..
Саша в сердцах швырнула телефон на пассажирское сиденье, крепче стиснула руль и прикрыла глаза.
А дальше что?
Вариантов немного. Оставалось ждать, пока дождь перестанет.
Как только эта мысль оформилась в голове, что-то заставило её открыть глаза и взглянуть в лобовое стекло.
Там, на горизонте, в серой завесе дождя, медленно двигалось что-то громоздкое.
Саша прищурилась.
Не машина.
Она подалась вперёд, вглядываясь сквозь водяные потоки, и наконец разглядела: это был трактор. Старый, зелёный, с облупившейся краской и тяжело гудящим двигателем. Он медленно, но уверенно катился прямо по раскисшей дороге, как будто под колёсами не было бурлящей грязи.
Саша встрепенулась и почувствовала, что сердце забилось быстрее. Надо же! Ей всё-таки повезло!
Она машинально поправила футболку и уже собиралась выходить, но тут взгляд зацепился за кузов трактора. Брезент. Под ним что-то лежало. Из-под ткани торчали грозди винограда, тёмного, наливного, будто только что сорванного с лозы.
Интересно…
Неужели удача благоволит ей настолько, что её подвезут прямо к пункту назначения?
Трактор рычал и медленно подъезжал ближе. Под глухие удары дождя, под визг ветра, под тяжёлые капли, стекающие по лобовому стеклу.
Саша затаила дыхание.
Ещё немного. Ещё чуть-чуть.
Наконец, он остановился.
Мотор хрипло урчал, подрагивая в такт дождю, а за рулём…
Саша прищурилась.
Мужчина. Лет тридцати пяти, может, чуть старше. Загорелый, небрежно растрёпанный, в джинсовой куртке. С виду – типичный местный. Уверенный, спокойный, с каким-то ленивым превосходством во взгляде.
Он не торопился выходить. Просто сидел и смотрел на неё из кабины, чуть склонив голову.
Поэтому Саша вышла первой. Открыла дверь, брезгливо посмотрела под ноги и наступила в осточертевшую глину. Вслед за ней из кабины выглянул и незнакомец.
– Похоже, столичные машины не умеют ездить по нормальным дорогам, – проговорил он, кивая на московские номера.
Саша поджала губы и уставилась на него исподлобья.
– Похоже, местные понятия не имеют, что такое нормальные дороги.
Незнакомец лишь усмехнулся и без зазрения совести осмотрел её с ног до головы, лишь на секунду задержав взгляд на вымокшей футболке.
Саша зарделась, торопливо скрестила руки на груди и мысленно прокляла себя за то, что решила не надевать лифчик. Зачем? Стояла ужасная жара, а ей не хотелось доставлять себе дискомфорт.
Пришлось гордо приподнять подбородок и всем видом намекнуть: она устала, промокла, замёрзла и вообще не в настроении ввязываться в сомнительные диалоги.
Но, конечно, это не остановило тракториста. Он посмотрел прямо в глаза Саши и язвительно хмыкнул:
– Ты вся в грязи.
– Спасибо, я в курсе.
– Может, нужна помощь?
Но тон…
Ох уж этот тон.
Он не был дружелюбным, сочувствующим, заинтересованным. Нет, в голосе незнакомца звучало пренебрежительное любопытство, с которым наблюдают за нерадивым котёнком, пытающимся выбраться из перевернувшейся коробки.
Саша стиснула зубы, пытаясь унять разгорающуюся злость, и процедила:
– Спасибо, у меня всё под контролем.
Тракторист пожал плечами, кивнул, будто его это ничуть не удивило, и потянулся к рычагу. Мотор шумно рыкнул, готовясь к движению.
Саша от неожиданности моргнула и разинула рот. Он… уезжает? Она ещё секунду колебалась, упрямство боролось с отчаянием.
Но когда трактор начал медленно, но верно ехать вперёд, огибая несчастный перепачканный «Матиз», гордость проиграла.
Саша выдохнула и замахала руками.
– Ладно, ладно.
Мужчина резко остановил трактор. Глянул на неё. И самодовольно улыбнулся.
– Нужна всё-таки помощь, да? – спросил он, вновь высунувшись из кабины.
Тракторист спрыгнул на землю. Лужи разлетелись в стороны, дождь тут же впился в ткань его куртки.
– Меня, кстати, Роман зовут, – бросил он, направляясь к Пчёлке.
– Александра, – процедила Саша.
– Ну, – Роман прищурился, склонив голову набок. – Что у нас тут?
– Машина застряла, если вы вдруг не заметили.
– Да ну? А я думал, ты так стоишь, любуешься пейзажем.
Саша приподняла бровь и невольно окинула взглядом окрестности.
Пейзаж и впрямь был впечатляющий, даже несмотря на погоду. Вдалеке, за виноградниками, тянулись холмы, покрытые густым ковром зелени, а ещё дальше, в серой дымке дождя, угадывались очертания гор. Небо было тяжёлым, низким, мутно-серым, с редкими разрывами, в которых проглядывался свет. Дождь превращал грунтовую дорогу в бурлящую реку, а вокруг разносился запах мокрой земли, свежести и… винограда? Да, точно. Лёгкий, сладкий аромат.
Саша передёрнула плечами.
– Обожаю разглядывать грязь.
Роман поднял взгляд и подыграл ей:
– Да-да, я наслышан, что москвичи – люди своеобразные. Вокруг горы, а они видят лишь грязь.
Саша закатила глаза и перевела тему?
– У вас вообще есть план? Собираетесь мне помогать?
– Ну… Этот товарищ, – он поднялся, указывая пальцем на пчёлку, – пока побудет тут. А тебе не помешает привести себя в порядок. Залезай в кабину.
Саша сделала шаг ближе к «Матизу» и коснулась ладонью грязного капота.
– Нет, я не брошу Пчёлку!
Роман усмехнулся и скрестил руки на груди.
– Пчёлка?.. Забавно… Ну, значит оставайся.
– Уж лучше промокнуть, чем бросить машину и довериться первому встречному, – резко ответила Саша, с вызовом поднимая подбородок.
Роман понимающе кивнул и посмотрел на Сашу таким вглядом, от которого скрутило внутренности.
– Ты слишком упрямая для человека, который вляпался в такое.
Она только фыркнула, отводя взгляд в сторону. Грязь под ногами неприятно хлюпала, а дождь продолжал беспощадно лить на голову и за шиворот.
– Ладно, а куда ты, собственно, направлялась? – вдруг сменил тему Роман, засунув руки в карманы.
– Винодельня «Романовы лозы».
Роман помолчал. Моргнул. Потом снова посмотрел на неё, будто ждал, что это шутка.
– Что вы так смотрите? – не поняла Саша.
Мужчина прыснул в кулак, провёл рукой по мокрым волосам и глубоко вдохнул, явно сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
– Дурёха, – почти с восхищением выдал он.
Саша застыла.
– Чего-чего, простите?!
Роман покачал головой и кивнул в сторону дороги:
– Ты едешь не туда.
Саша моргнула. Посмотрела сначала на него, потом на «Матиз», потом снова на него.
– Что значит – не туда?
– Винодельня в другой стороне, – проговорил он медленно, словно объясняя это ребёнку. – Километрах в двадцати. Ты проехала поворот.
Саша вцепилась пальцами в грязный капот «Пчёлки», чувствуя, как по телу разливается ледяной ужас.
– Нет. Нет-нет-нет. Не может быть.
Роман хмыкнул, отводя взгляд, и слегка кивнул в сторону трактора:
– Ну, можешь дальше стоять под дождём и отрицать очевидное. Ты заплутала, девочка.
Саша сжала кулаки, чувствуя, как раздражение закипает где-то внутри, превращаясь в натуральный вулкан. Она зажмурилась, глубоко вдохнула и выдохнула.
– Во-первых, я тебе не девочка.
– Оу, – Роман вскинул ладони, – простите великодушно.
Он изобразил поклон, а затем широко улыбнулся, нависнув совсем рядом.
Саше искренне захотелось плюнуть в самодовольное лицо, но это обернулось бы проблемой для неё самой: проклятый тракторист был на добрых две головы выше. И вместо плевка Саша невольно задержала взгляд на лице. Мокрые тёмные волосы с красивой небрежностью спадали на лоб. Об острые скулы с недельной щетиной казалось с лёгкостью можно было порезаться. Но когда Роман улыбался, на одной щеке появлялась очаровательная ямочка. А глаза были почти чёрными, словно на Сашу прямо сейчас смотрело само грозовое небо.
– Ладно, не бесись, – наконец смилостивился он. – Садись в кабину, довезу тебя до «Романовых лоз». Я как раз туда. А «Пчёлку» завтра вытащим.
Саша закусила губу, прокручивая варианты. Ей хотелось убить этого наглого тракториста. Но ещё больше хотелось выбраться отсюда.
– Чёрт с вами, – процедила она, направляясь к кабине.
Роман распахнул дверцу, и, прежде чем она забралась внутрь, усмехнулся:
– Не страшно? А вдруг ты к маньяку в трактор залезла?
– Да пошёл ты, – ответила Саша, захлопывая дверь.
Роман лишь улыбнулся и направился к водительскому сидению.
Глава 2
Трактор вырулил с разбитой грунтовки на более ровную дорогу, и перед Сашей, наконец, открылся вид на винодельню. Она ожидала увидеть что-то вроде аккуратного особняка с колоннами, ухоженными газонами и гравийными дорожками. Но реальность оказалась… другой. Хорошо, хоть дождь перестал.
Главное здание – большое, двухэтажное, из светлого камня – явно помнило лучшие времена. Когда-то его стены, возможно, сияли белизной, но теперь штукатурка местами облупилась, обнажая кирпич. Крыша из старой черепицы потемнела от времени и дождей. Ровная колоннада больших блестящих резервуаров плавно сменялась виноградниками, раскинувшимися выверенными рядами вдали.
Саша скептически огляделась. Не то чтобы она рассчитывала на роскошь, но всё выглядело слишком… старым. Словно здесь с советских времён никто не делал ремонта.
– Разочарована? – с лёгкой насмешкой спросил Роман, стоя на ступеньке трактора.
Саша прищурилась и снова осмотрела двор. В стороне от главного здания прятались небольшие строения, похожие на склады или гаражи. Грузовик с деревянными бортами стоял у одного из них, рядом копошились двое рабочих в тёмных одеждах. В целом место выглядело, как и подобает производству: трудовым, неопрятным и немного хаотичным.
– А ты думала, будет «пять звёзд» и вид на море? – продолжил Роман, наблюдая за её реакцией.
Саша скрестила руки на груди.
– Нет, но я рассчитывала хотя бы на асфальтированные дороги.
Роман усмехнулся и ничего не ответил. Просто спрыгнул с трактора и направился к главному зданию, махнув ей, чтобы следовала за ним.
Она немного замешкалась, потом подхватила свою сумку и пошла за ним. Капли дождя ещё сверкали на листьях старых раскидистых платанов, воздух был свежий и прохладный. Где-то вдали послышалось монотонное урчание трактора и трёхэтажный мат. Саша украдкой взглянула на Романа. Сейчас, когда он уже не был в кабине, а шёл рядом с ней, она могла разглядеть его лучше. Лёгкость, с которой он двигался, уверенность в каждом шаге… Роман выглядел и вёл себя так, словно всё здесь принадлежало ему.
Но эта мысль показалась абсурдной. Вряд ли владелец винодельни носится по лужам на тракторе, подтрунивает над нерадивыми девчонками и копается в грязи.
Верно?..
– Тебе туда, – он указал ладонью на двухэтажное общежитие, – там живут сборщики.
И, не попрощавшись, направился в другую сторону.
Саша тяжело вздохнула ему вслед и поплелась к неприветливому зданию. Внутри общежитие оказалось таким же ветхим, как и снаружи. Половицы скрипели под ногами, высокие потолки давили возрастом, а стены, казалось, впитали в себя все разговоры, сплетни и запахи за долгие десятилетия.
В небольшой кабинке вахтёра сидела сухопарая женщина лет пятидесяти, с гладко зачёсанными волосами и очками на тонкой цепочке. Она взглянула на Сашу поверх очков – придирчиво, оценивающе, словно решала, достойна ли новенькая занять хоть один квадратный метр этого пространства.
– Александра? – строгий голос без лишней приветливости.
– Да, – кивнула Саша, поправляя ремень сумки на плече.
Вахтёрша без лишних церемоний протянула ей ключ.
– Комната двадцать семь, второй этаж, – и тут же, будто по заранее выученному сценарию, добавила. – Правила простые: посторонних не водить, спиртное – за пределами этих стен, уборка раз в неделю, шуметь после десяти запрещено. А после одиннадцати, – она подалась вперёд и с нажимом договорила, – общежитие закрывается. Будете гулять до утра, если не вернётесь к этому времени.
Саша лишь кивнула, устало забирая ключ. Она еле держалась на ногах после долгой дороги, дождя и стресса. Сейчас хотелось только одного – упасть на кровать и отключиться.
Саша поплелась по длинному узкому коридору к лестнице, стараясь не обращать внимание на скрип половиц и отвратительную смесь ароматов: сырости, брожения и нафталина.
Пока она шла, из дверей выглядывали женщины в возрасте. Их взгляды цеплялись за неё с нескрываемым любопытством – мол, кто такая? Новенькая? Чужая?
Саша старалась не обращать внимания, но ощущение было такое, будто она оказалась в деревенском доме, полном тётушек, которые вот-вот начнут её расспрашивать: “А замужем? А детки есть? А надолго ли приехала?”
Она свернула в нужный коридор и нашла свою комнату. Дверь открылась с характерным скрипом.
Внутри всё было довольно просто: две кровати, два шкафа, пара тумбочек и окно с застиранными шторками. Чисто, но безлико.
И не пусто.
– О, привет, новенькая! – раздался голос из глубины комнаты.
Саша поставила сумку на свободную кровать и обернулась к соседке.
Её внимательно рассматривала женщина лет шестидесяти, крепкая, широкоплечая, с коротко остриженными, крашенными в каштановый цвет волосами. На кровати перед ней лежала стопка потрёпанных журналов и огромный древний планшет, а в руках – моток шерсти. Пальцы ловко перебирали спицы, словно этот процесс не требовал от неё никакого внимания.
– Ну, здравствуй, городская, – произнесла она с лёгкой усмешкой. – Долго добиралась?
Саша выдохнула, стягивая мокрую резинку с волос.
– Дольше, чем хотелось бы, – буркнула она, опускаясь на кровать.
Соседка фыркнула.
– Ты бы сначала помылась. Постель-то чистая.
Саша нахмурилась, но промолчала. На колкости сил не осталось. Да и, честно признаться, женщина была права.
– Я Ирина, – спустя паузу представилась соседка, не отрываясь от вязания.
– Саша.
– Слышала, что в Москвах ваших такие барышни умеют в вино только лёд класть, а как на заводах оно делается – ни сном, ни духом, – продолжила Ирина, поглядев на неё исподлобья.
Саша отвернулась, чтобы не выдавать возмущения:
– Это только слухи. Я вообще вино не люблю.
Ирина вдруг громко расхохоталась:
– Чудо какое! А я уж думала, что этот сезон будет таким же скучным, как и прошлый.
– Какой сезон? – Саша недовольно подняла брови, теряя терпение. – Я вам что, героиня второсортного сериала?
Женщина сочувствующе покачала головой, продолжая улыбаться:
– Сезон виноделия, конечно.
Предпочитая не отвечать и ощущая лёгкий укол стыда, Саша стала не спеша распаковывать сумку в поисках халата и полотенца.
Где здесь можно помыться?
– В конце коридора.
Монотонный шум в здании не прекращался ни на минуту: жители ходили, разговаривали – и всё это было слышно через тонкие стены. Старые двери душевой давно покосились, на полу серела потёртая плитка. Влажный, тяжёлый воздух пропитался запахом хлорки, а стены покрылись мелкими трещинами.
В предбаннике у раковин стояло несколько женщин, обёрнутых в полотенца. Они громко переговаривались: обсуждали смену, кто сколько ящиков перетащил, чей урожай вышел лучше.
Саша медленно сняла халат, вымокшее нижнее бельё и вошла в душевую. И тут же едва сдержала порыв выскочить оттуда вон.
Никаких перегородок или хотя бы шторок. Из стен торчали трубы с рассеивателями, а под ними, не чувствуя никакого стыда, намыливались незнакомые женщины. Саша сглотнула и решила себя перебороть. Она робко вошла в душное запаренное помещение и тут же почувствовала на себе любопытные взгляды. Изо всех сил стараясь не придавать этому значения, быстро посеменила в дальний угол, так удачно пустующий.
– Молодая? – вдруг раздался голос. – Здесь?
Саша обернулась. Высокая толстая женщина с седыми волосами, заколотыми на затылке, подошла и стала смотреть в упор, попутно натирая кусковым мылом подмышку.
– Значит, работать будешь с нами?
Саша сглотнула.
– Да… – выдавила она, стыдливо прикрываясь.
Женщина кивнула и, прежде чем отойти, бросила:
– Тоже мне, стесняшка. Чего мы там не видели?!
Женщины громко гоготнули и перестали замечать Сашу. Она облегченно выдохнула, открыла краны и едва сдержала стон облегчения, когда на макушку полилась вода.
После душа Саша долго сидела на краю кровати, вытирая волосы полотенцем. Тело размякло от горячей воды, но в голове царил полный сумбур. Всё вокруг казалось странным, чужим. Она пыталась осознать, что теперь её жизнь, пусть и временно, будет проходить здесь: среди старого общежития, голых тёток в душевой, виноградников и скрипучих полов.
В комнате было душно. Запахи нафталина, мыла и шерсти от вязания Ирины слишком напоминали бабушкину квартиру, и Саша вдруг почувствовала, что задыхается.
Она поднялась, накинула на плечи халат, сунула босые ноги в резиновые тапки и бросилась к двери.
Оказавшись на улице, Саша с нескрываемым наслаждением вдохнула густой влажный августовский воздух. Пахло мокрой землёй.
Тусклый свет фонаря у входа отбрасывал блёклое пятно на землю. За ним тянулась темнота: до следующего фонаря в метрах тридцати.
Саша сделала несколько шагов вперёд и вдруг заметила тёмную фигуру у главного здания.
Мужчина стоял, привалившись плечом к стене. В слабом свете его силуэт выглядел почти неразличимым, но, когда он поднял руку и закурил, в темноте мелькнул огонёк зажигалки.
Саша нахмурилась.
В обычной одежде он выглядел совсем иначе. Тёмные брюки, тёмная рубашка с расстёгнутым воротом. Ни тебе заляпанной глиной куртки, ни старых ботинок. Без них Роман казался совсем другим. Незнакомым. Будто не вписывался в картину этой винодельни – скорее напоминал героя из старого фильма.
– Не спится, Баранова? – вдруг спросил он, не оборачиваясь.
Она вздрогнула.
– А ты что, следишь за мной?
Теперь он повернулся, усмехнулся легко, почти по-доброму.
– Ну, я же местный. Мы тут за всеми пристально следим и сплетни собираем.
Саша посильнее закуталась в халат и сделала ещё пару шагов навстречу.
– Оно и видно, – пробормотала она, поглядывая на него исподлобья.
– Привыкай. Это тебе не Москва.
– Да что вы меня всё время этой Москвой попрекаете? – вдруг вспылила Саша.
Он невозмутимо затянулся, не отрывая от неё взгляда. Смотрел пристально, будто пытался заглянуть глубоко в душу. Что-то в этом мужчине было странным. Он держался слишком свободно, слишком уверенно.
– Ты давно здесь работаешь? – спросила она, пытаясь погасить конфликт.
Роман стряхнул пепел и ожидаемо съязвил:
– Так давно, что, кажется, тогда ещё Москву строить не начали.
Саша фыркнула и приблизилась настолько, что почувствовала вонь сигаретного дыма.
– И тебя устраивает такая жизнь? – она провела взглядом по округе.
– А тебя?
Саша снова нахмурилась.
– Я здесь на месяц. На два – максимум. Это по необходимости.
– У меня тоже, знаешь ли, необходимость, – усмехнулся он.
Она сунула ладони в карманы и отвернулась. Повисла тишина. Где-то вдалеке тявкнула собака, послышался скрип ставен – кто-то закрыл окно.
– Так и будешь молча стоять, Баранова?
Саша вздёрнула подбородок.
– Нет, хотела ещё спросить, когда мне вернут Пчёлку.
Роман хохотнул, бросил сигарету под ноги и раздавил носком ботинка.
– Так у тебя её никто и не отбирал.
Она нахохлилась, собираясь вступить в очередную перепалку, но он мягко улыбнулся, подошёл к ней в упор и потрепал по влажной макушке
– Совсем ты шуток не понимаешь. Завтра вернём твою Пчёлку. Я же пообещал.
Саша настолько опешила, что не успела сориентироваться: отшатнуться, откинуть его ладонь или хотя бы возмутиться.
Роман прервал прикосновение, поправил ворот рубашки и отправился в темноту.
Саша смотрела ему вслед, ощущая полное смятение. Прохлада начала покусывать обнажённые ноги. Надо было возвращаться.
Соседка уже устроилась на кровати, подложив под спину подушку, и сосредоточенно скролила неестественно большой экран планшета. Из-за его света лицо Ирины стало синевато-серым.
– Надо было куртку надеть, – пробормотала соседка, даже не взглянув на Сашу.
– Я не замёрзла, – буркнула Саша, стягивая халат.
Кровать была жёсткой и скрипучей, простыни пахли крахмалом. И этот аромат перебивал только запах кондиционера от пижамы.
– Так чего шататься ходила? Куришь, что ли?
– Вы всегда такая любопытная?
– Это от скуки.
Саша невольно улыбнулась и ответила уже мягче:
– Просто захотелось воздухом подышать.
– Понятно. А с Романом, значит, просто так шушукалась.
Саша даже дёрнулась.
– С кем?!
– С Романом, думаешь, я не видела? Из окна обзор замечательный.
Саша тяжело вздохнула, сжала пальцами переносицу и зажмурилась:
– Не сочтите меня хамкой, но это совершенно не ваше дело.
Ирина хмыкнула, послышался характерный звук блокировки гаджета, и в комнате стало совсем темно.
– И то верно. Сами разберётесь.
Но любопытство уже разыгралось внутри, а ладони отчего-то вспотели. Саша приподнялась на локте и всмотрелась в темноту, пытаясь разглядеть Ирину.
– А кто он, этот Роман?
– Тебя какие-то конкретные детали интересуют?
Саша отвела взгляд.
– Да нет… Просто он какой-то… странный.
– Есть такое. Он из тех, кто вроде шутит, но не до конца понятно: смеётся он над тобой или нет.
Саша вспомнила его усмешку, слегка прищуренные глаза, этот вечный оттенок иронии в голосе.
– А он хороший работник?
– Хороший-то хороший, – фыркнула Ирина. – Только он тут не просто работник.
Саша напряглась:
– В смысле?
Ирина тоже приподнялась и пожала плечами:
– Никто толком не знает. Вообще, хозяин винодельни человек строгий, но его мало кто видел: вечно в делах и разъездах. Говорят, всё пытается договориться с какими-то инвесторами. А Роман Витальевич, вроде как и работает, и приглядывает за всем.
Саша молчала.
– В общем, если хочешь заработать и спокойно провести сезон, – добавила Ирина, – лучше с ним не ругайся.
Она говорила буднично, даже равнодушно, но от её слов стало неуютно.
Саша легла на бок, уставившись в стену. Всё здесь было чужим, холодным, и даже кровать казалась неправильной: слишком жёсткой, слишком узкой. Но больше всего её тревожило не это.
А Роман.
Она закрыла глаза, но сон не шёл. В голове вертелся этот странный разговор.
"Он тут не просто работник".
Что это значит?
Саша думала о том, как он выглядел в приглушённом свете: тёмная рубашка, уверенная осанка, насмешливый взгляд. Не было в нём ни капли суеты, ни малейшего намёка на провинциальную робость.
Теперь её раздражало, что Роман, кажется, ещё и начальник. А ещё жутко бесили его ухмылки и спокойствие, манера говорить и смотреть.
Он весь действовал на нервы. Каждой своей клеточкой.
Саша сердито перевернулась на другой бок, закуталась в одеяло. Ну и пусть. Какая разница? Надо просто его избегать. В конце концов, завтра первый рабочий день и первая зарплата. Какой-то месяц, и на руках будет сумма, чтобы закрыть долги. Лучше бы подумать об этом.
Но перед тем, как совсем провалиться в сон, в голову пробралась шальная мысль:
Роман раздражал.
Или будоражил?..
Глава 3
Ранее утро в августе – совсем не ласковая пора. Солнце быстро поднималось, разогревая землю. Горизонт всё ещё размывался в мутной влажной дымке, лёгкий туман заполнял долины, а воздух постепенно наполнялся жаром. Вчерашний дождь испарялся, растворяясь в молочной тёплой поволоке.
УАЗик с характерным рокотом мотора нёсся по грунтовке, вьющейся между зелёными холмами. Потрёпанный, но надёжный, он без труда преодолевал неровности дороги. В салоне уже было жарко, кожаное сиденье липло к спине, но Роман давно привык. Сегодня джинсовка явно была лишней, поэтому он выбрал серую рабочую футболку и старые брюки цвета хаки. Его взгляд был устремлён вдаль, где среди зелёных рядов винограда угадывались силуэты рабочих. Сбор урожая уже начался.
Остановившись у края поля, Роман заглушил двигатель, потянулся и на пару секунд замер, прищурившись на ровные ряды виноградных лоз.
Он вышел из машины, привычным движением хлопнул дверцей, сунул руки в карманы и осмотрелся.
Ряды лоз тянулись вдаль, усыпанные тяжёлыми гроздьями. Между ними суетились сборщики, секаторы щёлкали, лениво урчал трактор, а воздух, наполненный терпким ароматом винограда и солнца, казался опьяняющим.
Роман видел это сотни раз. Этот мир был его. Люди здесь двигались по установленному ритму – работали, жили, подчинялись правилам. Он был их центром вот уже пять лет.
И поэтому ему не стоило задерживать взгляд на ком-то одном. Но он задержал. Сам того не осознавая, Роман вглядывался, выискивая среди людей одну худощавую фигуру.
И нашёл её почти сразу.
Саша не выделялась из общей массы. Те же движения, та же форма, кепка, нахлобученная так, чтобы спрятать лицо от солнца. Но он сразу её узнал.
Невольно сорвался судорожный вздох. Это раздражало. Мысль, не имеющая смысла, но ощущавшаяся, как заноза.
Саша подняла голову, чтобы утереть лицо рукавом перепачканной рубашки, но Романа не увидела.
В этот момент где-то в груди что-то едва уловимо дрогнуло. Почти незаметно, мимолётно. Но достаточно, чтобы он продолжил смотреть.
Саша вновь погрузилась в работу. Медленно, однако с завидным упрямством. Пальцы сжимали секатор с излишней силой, плечи напряжены, движения осторожны, словно она не знала, как обращаться с инструментом.
Роман заметил, как она быстро моргнула, смахнула пот с виска и тут же вернулась к винограду. Казалось, ей важнее доказать всему миру свою силу, умереть на этом поле, но не выдать слабости.
Смешная, глупая и гордая девчонка.
Она не вписывалась в этот мир, но упорно пыталась. Чужая и неуклюжая, с мягкими руками, никогда не знавшими тяжёлого труда.
Роман поморщился, потёр переносицу.
Зачем он вообще на неё смотрит? Какая разница?
Наверное, это обычное любопытство. Всем здесь было интересно, когда московская выскочка сломается и сбежит. До конца месяца точно не дотянет.
Здесь не подавали на завтрак лавандовый раф с круассанами. Возможно, она приехала за романтикой виноделия. Но Роман знал: в этом царстве солнца, пыли и изнурительного труда неженки долго не выдерживают.
Из мыслей его вырвал голос Михаила.
– Ну, Роман Витальевич, новенькая пока терпит, – хмыкнул он, доставая пачку «Донского табака». – Хоть и толку от неё немного.
Роман перевёл взгляд на бригадира и тоже достал свои «Sobranie Black Russian».
Михаил, загорелый, широкоплечий, с загрубевшими руками, выглядел так, словно всю жизнь провёл в поле. Он ловко поджёг спичку, прикурил и протянул её Роману.
Роман наклонился, затянулся, ощущая горечь табака.
– Неудивительно. Только первый день, – выпустив дым, ответил он.
Михаил фыркнул.
– Ну, ничего. Долго такие не задерживаются.
Роман кивнул, больше самому себе.
– Думают, что смогут, а потом приходит настоящая усталость. И всё. Чемоданы собраны, билеты куплены, – продолжил Михаил, стряхивая пепел.
Роман молчал. Он видел, как всё это происходит раз за разом.
Городские девчонки, которым почему-то вдруг казалось, что работа на винодельне – это красиво, аутентично, душевно. Ещё и платят неплохо! Шутка ли: две тысячи рублей за смену в студенческие годы!
Первый день – энтузиазм. Второй день – уверенность, что справятся. Неделя – билеты обратно в реальность.
И всё же. Что-то было не так. Он снова посмотрел на Сашу. Она ещё не выглядела сломленной. Измотанной – да. Готовой упасть прямо на землю – без сомнения. Но сломленной – нет.
– Сколько ей даёшь? – спросил он у Михаила, делая затяжку.
– Спорим, к выходным? – усмехнулся тот.
Роман хмыкнул.
– Спорить не будем.
Михаил удивлённо поднял бровь, но ничего не сказал.
Но на болтовню времени и не было. Пора приступать к работе. Вообще-то, Роме не обязательно приезжать сюда и помогать. Но он делал это во все дни, когда дела не требовали его безотлагательного присутствия.
В основном Роман помогал таскать тяжёлые вёдра, перекидывая их в кузов трактора, иногда и сам садился за руль, чтобы отвезти виноград к приёмному бункеру. Его тело знало все движения, мышцы помнили их с детства. Для него это – простая рутина.
Саша взялась за очередное ведро и засеменила за ним. По какой-то причине она старательно делала вид, будто его совсем не замечает.
– Тяжеловато, москвичка? – бросил он, даже не оборачиваясь.
– Справлюсь, – процедила она.
Роман ухмыльнулся и сцепил зубы, чтобы не сказать очередную колкость. Он наблюдал краем глаза, как Саша упрямо несла ведро обеими руками, стиснув ручку так, будто от этого зависела её жизнь. И когда она, кряхтя, поставила его в кузов, он почти восхитился – но, разумеется, не подал виду.
Михаил, проходя мимо, довольно хмыкнул:
– Упёртая.
Роман только кивнул и вернулся к работе.
Ровно в 14:00, поднимая пыль, подкатил старенький ПАЗ. Рабочие, уставшие, но удовлетворённые, начали набиваться в автобус. Грязные, вымотанные и пахнущие крепким потом, они переговаривались и размышляли о том, что сегодня дадут на обед.
Роман стоял у своего УАЗика, лениво прислонившись к капоту. Когда Саша подошла ближе, он не сдержался.
– Могу предложить более подходящее городским жительницам такси, – выкрикнул он, хлопая ладонью по крыше машины.
Саша даже не замедлилась, лишь фыркнула:
– Спасибо, но я люблю путешествовать с комфортом.
Роман улыбнулся, глядя, как она забирается в душный ПАЗ, где наверняка ужасно пахло потом, пылью и машинным маслом.
Когда последний рабочий поднялся в салон, автобус громыхая, пополз по дороге, поле стало пустым и тихим. Только ветер пробегал по рядам виноградников, заставляя листья шуршать, словно они переговаривались между собой.
Роман остался на месте, не спеша покидать территорию.
Жара не спадала. Воздух стоял плотной стеной, наполненный запахом нагретой земли, терпкого винограда и чуть уловимого брожения – то ли сок начал играть в раздавленных ягодах, то ли это шлейф с производства.
Он вдохнул поглубже и сел за руль. Пора на обед.
***
Роман вошёл в столовую, распахивая тяжёлую дверь, и его тут же окутал знакомый запах – смесь варёной капусты, гречневой каши, наваристого компота и вкусных свино-куриных котлет.
Очередь уже растянулась от стойки до самой двери. Гудели голоса,на разносах лязгали вилки и ложки. Рабочие стояли вразвалку, переговариваясь, в воздухе витала усталость после смены и ожидание еды.
Роман привычно окинул взглядом пространство. Высокие потолки, большие окна, по которым стекали капли влаги, длинные деревянные столы, исцарапанные и отполированные руками тысяч трудящихся. Свет ламп бил сквозь засиженные мухами плафоны, делая помещение ещё более тусклым.
Ему не нужно было вставать в очередь. Он привык к особому положению, а потому направился к привычному месту – в дальний угол, где было спокойнее всего, а на столе уже стоял суп, гречка с котлетой и яблочный компот.
Он сел, облокотившись о тёплую деревянную поверхность, не спеша взял вилку и кусок свежего белого хлеба. Из этого угла он мог видеть всех, оставаясь почти незаметным.
Саша тоже стояла в очереди. Медленная, вымотанная, но с горделивой осанкой. Она взяла разнос дрожащими ладонями, получила свою порцию, а затем огляделась и замешкалась.
И тут её окликнула Ирина:
– Эй, новенькая! Иди сюда!
Роман не отвернулся, хотя сделал вид, что его это не интересует. Он видел, как Саша колебалась, как её пальцы чуть сильнее сжали край подноса, но в итоге она всё же направилась к женщинам.
Он перевёл взгляд обратно на свою тарелку, но продолжал изредка посматривать. Она ела медленно, без интереса. Ковыряла кашу ложкой, будто надеясь обнаружить там что-то, чего там никогда не было.
Михаил уселся напротив. Роман уловил его усмешку.
– Мой любимый момент дня!
***
После обеда был черёд самого приятного действа для рабочих. Роман вышел и снова смотрел, как Саша стояла в очереди, переминаясь с ноги на ногу.
Бухгалтер, низкий мужчина с невозмутимым лицом, зачитывал фамилии и выдавал заработанные деньги.
– Иванова!
– Синицын!
– Баранова!
Саша шагнула вперёд, расправила плечи, будто готовилась к чему-то важному. Как в её глазах мелькнула слабая надежда. Бухгалтер даже не поднял взгляд. Просто бросил перед ней одну купюру. Тысяча.
Саша моргнула. Замерла. Медленно перевела взгляд с денег на мужчину.
– Простите… Разве не две тысячи за день?
Бухгалтер едва заметно вздохнул, будто его утомляли подобные вопросы:
– Ты норму не сделала. Новенькие почти никогда её не выполняют. Постараешься завтра – будет тебе две тыщи. Следующий! Игнатенко!
Саша сжала пальцы, её спина напряглась, а уши раскраснелись ещё сильнее.
Она быстрым шагом направилась к Михаилу и выпалила прямо в лицо:
– Это ошибка?
Тот только пожал плечами.
– Нет. Работаешь мало – получаешь мало.
Она фыркнула, развернулась и ушла, сжимая в ладони несчастную тысячу. Роман уже знал, что за углом её ждёт приятный сюрприз. Поэтому последовал за ней.
Саша стояла перед своим жёлтым «Матизом», прижав ладонь ко рту. Её машина блестела, как новая. Абсолютно чистая, словно и не было никакой глины вперемешку с грязью.
Она благоговейно коснулась капота пальцами, провела по идеально гладкой поверхности.
Роман не удержался. Достал из кармана яблоко, откусил и непринуждённо прошёл мимо, бросив:
– Не слышу благодарности.
Саша резко развернулась.
– Твоих рук дело?
Роман пожал плечами.
– Не знаю, может, добрая фея прилетала?
Саша вздёрнула нос, и Рома вдруг рассмотрел россыпь веснушек на нём.
– Спасибо, – буркнула она.
Он усмехнулся. Уже собирался уходить, но…
– Чуть не забыл.
Рома достал из кармана ключи с забавным брелком Пикачу, подкинул в воздух, поймал.
Саша нахмурилась и отшатнулась:
– Это мой… Где ты его взял? Ты что, обворовал меня?
Роман опустил взгляд, едва сдерживая смех. Можно было снова съязвить, но правда была куда ироничнее всех его колкостей:
– Ты оставила его в замке зажигания. Признавайся: хотела избавиться от Пчёлки:
Саша поджала губы и выхватила ключи.
– Не твоё дело.
Роман тихо хохотнул, развернулся и ушёл.
Глава 4
Жизнь Саши превратилась в рутину.
Первые дни были адом – мозоли на ладонях, спина будто чужая, всё тело ломило от усталости. Но потом что-то изменилось. Организм подстроился, движения стали уверенными, механическими. Она научилась распределять силы, перестала сутулиться, привыкла к весу вёдер и ритму виноградника.
Каждое утро – одно и то же. Подъём, скудный завтрак, поле. Затем – обед, который к седьмому рабочему дню из столовской бурды превратился в самую вкусную еду в мире. Душ, бесполезное залипание в телефон. И очень ранний отбой. День сменял день. Всё стало привычным, и даже жара, казалось, стала менее невыносимой.
Только одна вещь выбивалась из этого однообразия.
Роман.
Его не было.
Саша не видела его с первого рабочего дня. Не встречала ни в поле, ни в столовой, ни во дворе. Он исчез, будто растворился. Вроде бы ничего странного – он тут большая шишка, наверняка занят кучей важных дел. Но почему тогда её так задевало его отсутствие?
Саша поймала себя на мысли, что поначалу просто не замечала, а потом вдруг осознала: она ищет его взглядом. Оборачивается в толпе, высматривая знакомый высокий силуэт, невольно прислушивается, надеясь услышать его наглый голос.
Почему её это беспокоит?
Она нахмурилась, с силой обрезая гроздь винограда. Щёлк. Ягоды упали в ведро.
Дело было не в нём. Просто в привычном порядке вещей. Он был здесь, а теперь его нет. Всё. Логично. Обоснованно. Никаких эмоций.
Но если всё так просто, зачем внутри поселилась эта глупая, раздражающая пустота?
Вечером, когда солнце клонилось к закату, Ирина вернулась в общежитие с довольной ухмылкой.
– По прогнозу завтра ливень, – объявила она, снимая с головы косынку и встряхивая волосы. – А в дождь виноград не собирают. Так что завтра выходной!
Редкость. Настоящая редкость.
Неужели Саша, наконец, выспится как следует? Жаль, только, что заработать не выйдет. Она бережливо складывала деньги в маленький жёлтый кошелёк. Там уже лежало дорогих сердцу двенадцать тысяч рублей. Уже что-то! Но всё ещё слишком мало для покрытия долга.
– Давай махнём в посёлок? К морю сгоняем, чебуреков поедим, – предложила Ирина.
Саша приподняла голову с подушки.
– Посёлок?
– Да. Тут рядом ПГТ, минут сорок на автобусе. Отличный рынок, тёплое море, пиво холодное, чебуреки божественные. Короче, как тебе идея?
Саша замялась. Её тянуло к этой мысли, но часть её сопротивлялась: каждый рубль на счету. К тому же, она настолько устала, что предпочла бы провести день в постели.
– Не знаю…
– Да брось, – отмахнулась Ирина. – Ты же молодуха, в конце концов. Давай, повеселимся. Знаешь, сколько там парней симпатичных? Эх, я бы в твои годы…
Море. Последний раз Саша купалась в далёком детстве. Слишком заманчиво. В конце концов, можно ведь потратиться только на проезд и воду. Такие расходы ей точно под силу.
– Ладно, – выдохнула Саша, – поехали.
Прогноз погоды не соврал. Утром её разбудил громкий стук барабанящих по стеклу капель. Ирина уже не спала, ковыряясь в древнем планшете.
– Выспалась? Отлично. Вот, посмотри.
Соседка ловко поднялась и мигом уселась на Сашиной кровати. Саша попыталась продрать слипающиеся глаза и сфокусироваться на синеватом экране, который Ирина уже подсунула ей под нос.
–Карта осадков, —торжествующе говорила она, – никогда не врёт! Видишь? Завод целый день поливать будет, а в посёлке – солнышко!
Саша несколько раз моргнула, стараясь рассмотреть причудливые серые облака, покрывающие карту.
– Может, ещё немножечко поспим? – сонно пролепетала она.
– Ну уж нет! Поднимайся. Успеем на первый автобус.
Саша сонно перевернулась на другой бок, натянула на голову подушку и что-то невнятно промычала.
– Ну-ка, быстро вставай! – скомандовала Ирина, ловко сдёргивая с неё одеяло.
Саша простонала в ответ, но сдалась. Тело было ватным, но перспектива дня без работы, да ещё и с морем, звучала слишком соблазнительно.
Она лениво сползла с кровати, зевнула и потянулась, хрустнув шеей.
– Чего зависла? Собирайся давай! – поторапливала Ирина, уже натягивая удобные шорты и заправляя в них светлую рубашку.
Саша недовольно сморщилась, но всё же на ощупь добралась до шкафа. Быстро надела купальник, сверху накинула воздушный сарафан, сгребла в шопер кошелёк и полотенце.
– Ты хоть расчешись, а то как после урагана, – подколола Ирина, застёгивая часы на запястье.
– Ага… – пробормотала Саша, кое-как заколов непослушные кудри крабиком на затылке.
Взгляд упал на ключи от «Пчёлки», лежащие на столе. Она задумалась: может, всё-таки на машине? Но мысль о том, что придётся трястись по разбитой грунтовке или, того хуже, снова увязнуть в глине, мгновенно убила это желание. Пусть автобус. Так проще.
Пять минут спустя они уже спускались по скрипучей лестнице общежития, а ещё через десять вышли за ворота винодельни, где у остановки уже стояли несколько женщин.
Автобус оказался старым, с выцветшей обшивкой сидений и ржавыми поручнями. Двери открылись со скрипом, впуская запах пыли, бензина и старых сидений. Саша первой забралась внутрь и плюхнулась к окну.
Когда автобус тронулся, за окном понеслись знакомые пейзажи. Виноградники сменились редкими домиками, затем – небольшими придорожными магазинами с кривыми вывесками. Мелькнули поля с подсолнухами, дальше потянулись живописные акварельные холмы. Дорога была неидеальной, автобус чуть потряхивало, но это даже убаюкивало.
Спустя сорок минут вид изменился: крыши стали выше, а у дорог появились ряды лотков с фруктами. Запах пыли в автобусе смешался с чем-то тёплым, маслянистым, вкусным.
– Ну вот, – Ирина бодро поднялась. – Приехали.
Автобус остановился у небольшой площади, где жизнь кипела даже с утра.
Рынок жил своей шумной жизнью: торговцы наперебой выкрикивали цены, заманивали покупателей, громко переговаривались между собой. В воздухе смешивались ароматы: спелые персики, свежий инжир, копчёная рыба, жирная самса.
Саша замедлила шаг, разглядывая прилавки.
На одной стороне рынка стояли длинные столы с фруктами: персики, грозди винограда, инжир, арбузы, сливы. Всё такое наливное, тёмное, будто само солнце впиталось в ягоды. Продавщица с массивными золотыми серьгами, весело улыбаясь, размахивала над ящиком кистью винограда:
– Девочки, давайте, сладкий, как мёд! Попробуйте!
– Ой, не-не, я уже смотреть не могу на виноград, – Саша замахала руками.
Продавщица настаивала:
– Ты такого никогда не пробовала! Этот – самый сладкий и сочный в мире!
Но Саша лишь покачала головой и ткнула пальцем в соседний ящик:
– Лучше вот этот персик дайте.
Персик был крупный, с румяными боками, покрытыми бархатистой кожицей. Саша осторожно надкусила – и тут же из уголка губ потекла липкая струйка сока.
– Ого… – она поспешно слизнула сладкие капли с пальцев.
Мягкий, медовый, с лёгкой кислинкой. Такой спелый, что буквально таял во рту.
– Ну что? Берём килограммчик?
– Признаю, это божественно, – пробормотала Саша, откусывая ещё кусочек, – берём.
Шопер стал немного тяжелее.
Дальше был ряд с домашними сырами: сулугуни, брынза, копчёные косички. Рядом дед с седыми усами нарезал бастурму, а чуть дальше женщина в пёстром фартуке рекламировала всем проходящим банки с вареньем.
– Ой, это надо брать, – подтолкнула Ирина, указывая на абрикосовое варенье.
Женщина тут же оживилась, открыла полупустую банку и протянула Саше.
– Попробуй пальчиком.
Саша замешкалась, прикидывая, сколько уже пальцев побывало в варенье, но всё же попробовала и зажмурилась – густое, солнечное, будто кусочек лета во рту.
– Берём, – решительно заявила Ирина и сама рассчиталась, сунув баночку Саше в сумку.
Отдельный угол занимали специи: ряды ярких горок – красный перец, золотая куркума, травы, сушёный лавр, зёрна кориандра. В воздухе витал резкий пряный аромат.
Но самым заманчивым оказался небольшой лоток с пахлавой.
Лоточник, седой мужчина с загорелым лицом, ловко нарезал куски, складывал их в бумажные конверты и посыпал сверху дроблёными орехами. Вокруг пахло мёдом, корицей и жареным тестом.
– Это мы тоже берём, – сказала Ирина, кидая несколько сот рублей на прилавок и протягивая Саше липкий кусочек.
Саша осторожно откусила.
– Ммм… – она прикрыла глаза, едва не тая от наслаждения.
Тесто – хрустящее, слоёное. Внутри – густой липкий сироп, пахнущий специями. Орехи приятно похрустывали, а мёд оставлял на губах тёплую сладость.
– Всё, – заявила она, облизывая пальцы. – Я готова остаться тут жить.
Лоточник одобрительно кивнул.
– Оставайся, красавица, ты вон какая худющая! Надо отъедаться, – усмехнулся он.
Через пару кварталов шум рынка стих, сменившись запахом соли и йода. Узкие улочки с неказистыми разномастными домами вели их прямо к морю.
Как только они свернули к пляжу, Саша тут же поняла, что рыночный хаос был по сравнению с этим настоящим спокойным уголком. Здесь, у самого моря, кипела совсем другая жизнь.
– Офигеть… – только и смогла выдавить она, оглядывая раскинувшийся перед ней бардак.
Пляж уже был забит людьми. Яблоку негде упасть – полотенца лежали буквально друг на друге, вплотную, без единого пустого клочка земли. Туристы, словно тюлени, растянулись под солнцем, грея животы. В воде, громко хохоча, плескались дети, а их родители на берегу лениво переговаривались.
И это – в такую рань?
– Да уж, не мы одни решили, что сегодня отличный день для отдыха, – хмыкнула Ирина, прикрывая ладонью глаза от солнца.
Саша только покачала головой.
Жара уже накатывала волнами. Солнце поднялось выше, нагревая гальку, которая тут же начинала жечь босые ступни тех, кто рискнул снять шлёпанцы. Да, песчаных пляжей тут не было – только гладкие, закруглённые камни, которые приятно похрустывали под ногами.
Всю картину дополняли потрясающие виды. Пляж располагался в уютной бухте, с трёх сторон окружённой величественными скалами. Они нависали над водой, создавая естественные преграды от ветра. Вдали громоздились зелёные холмы, покрытые густыми лесами, а ещё дальше, на линии горизонта, угадывались тёмные полупрозрачные силуэты бесконечной гряды Крымских гор.
Вода манила: кристально чистая, глубокого лазурного цвета, с мягкими бликами от солнца. Волны лениво накатывали на берег, шурша галькой.
И вся эта природная красота была на руку ушлому пляжному бизнесу.
Вдоль пляжа тянулся ряд палаток, ловко расставленных там, где поток отдыхающих был особенно плотным.
– Пиво разливное, холодное! Лимонад домашний, квас бодрящий! – напевал загорелый парень за одной из стоек, ловко разливая золотистую жидкость в одноразовые стаканы.
Несколько мужчин, уже изрядно повеселевших, сидели на пластиковых стульях рядом с палаткой и не стеснялись громко материться и хохотать.
Рядом, чуть дальше по берегу, ещё одна точка привлекала внимание. Там, под белым тентом, готовили чебуреки, и по количеству людей было ясно, что место пользуется популярностью.
– Чебуреки горячие! С мясом, с сыром, с зеленью! – выкрикивала полная женщина в фартуке, ловко переворачивая подрумянившиеся лепёшки в огромном масляном казане.
Очередь к ней извивалась, как змейка. Туристы, облизываясь, ждали своей порции.
– Ставлю свою задницу, что это самые вкусные чебуреки в округе, – усмехнулась Саша, чуть глубже втягивая воздух.
– Конечно, – хмыкнула Ирина. – За ними сюда и зимой очередь!
Саша скользнула взглядом по пляжу и тут же заметила ряды одинаковых шезлонгов под бледно-жёлтыми зонтами. У одного из них стоял мужчина в светлой рубашке, с бейджем, с общалась молодая пара.
– Прокат шезлонгов? – пробормотала Саша, подойдя ближе и разглядывая небольшую табличку с ценами.
Она прищурилась и, прочитав, чуть не поперхнулась.
– Пятьсот рублей за час?!!
– А ты чего ожидала? – флегматично спросила Ирина. – На таких москвичей, как ты, и рассчитано.
– Да за такие деньги этот шезлонг должен уметь летать!
Ирина только рассмеялась:
– Поэтому мы просто ляжем на полотенца, как все нормальные люди.
Саша собиралась продолжить возмущаться, но тут заметила другую вывеску, рядом с прокатом шезлонгов.
– SUP-доски… – прочитала она вслух.
На ней красовалась яркая картинка с улыбающейся девушкой, гордо стоящей на доске и гребущей вдоль берега. Вроде заманчиво…
– Две тысячи рублей за аренду сапборда?! – голос почти сорвался на крик.
– Тише ты. Чего так удивляешься? – хохотнула Ирина. – Здесь любое развлечение за деньги. Поэтому местных ты никогда не увидишь ни на катамаране, ни на каяке, ни на банане.
Саша надулась.
– Грабёж средь бела дня.
– Тогда тебе точно понравятся цены на морскую экскурсию! А это ты ещё в Ялте не была…– подмигнула Ирина.
Но на экскурсию Саша даже смотреть не стала. Она уже поняла, что туристов тут обдирают, как липку.
Зато можно было бесплатно насладиться видами. Над пляжем парили чайки, их пронзительные крики раздавались над головами. Где-то на воде, чуть дальше буйков, лениво покачивалась небольшая рыбацкая лодка, а за ней виднелась белоснежная яхта, явно принадлежащая какому-то богачу.
Саша вздохнула, задержав взгляд на горизонте.
– Ну что, пошли купаться? – Ирина уже бросила полотенце и расстёгивала рубашку.
Хотелось попробовать хотя бы кусочек летней курортной жизни. Поэтому Саша твёрдо решила потратить ещё немного кровно заработанных:
– Я возьму нам по чебуреку и пиву и сразу присоединюсь! – решительно заявила Саша, направляясь к манящему мясному аромату.
Саша отстояла в очереди, быстро рассчиталась, взяла два горячих чебурека в бумажных пакетах и два стакана холодного пива. Запах был настолько вкусным, что желудок предательски заурчал. Но нет, сейчас не время. Она поставила еду и напитки на полотенце, ловко скинула сарафан и направилась к морю.
Погружаться в воду после раскалённого воздуха было блаженством.
Саша ступила в прохладные волны, ощущая, как мелкая галька предательски катается под ногами. Она сделала ещё шаг, затем ещё – и вот, морская вода сомкнулась вокруг её тела, приятным, солёным прикосновением охлаждая кожу.
Ещё минута – и она уже плавала, вытягивая руки, лениво перекатываясь с волнами.
Вода была тёплой, но достаточно свежей, чтобы моментально прогнать сонливость. Солнце отражалось на поверхности сотнями крошечных бликов, воздух был напоён солью.
Саша вдохнула глубже.
«Хотя бы ради этого стоило сюда приехать», – пронеслось в голове.
Она закрыла глаза, наслаждаясь состоянием невесомости, позволяя воде покачивать себя, будто в колыбели. Но не успела она полностью раствориться в этом моменте, как что-то на берегу привлекло её внимание. Саша прищурилась.
Среди толпы, прямо по горячей гальке, не спеша вышагивала она.
Белоснежная, важная, с чёрными острыми глазами и клювом, полным наглости и абсолютного презрения к людским порядкам.
Чайка.
Птица не торопилась. Будто хозяйка пляжа, она бесцеремонно разгуливала среди лежаков и полотенец, не обращая внимания на туристов и зорко высматривая добычу.
Саша напряглась.
– Только попробуй… – пробормотала она себе под нос, понимая, что знает, чем это закончится.
И точно. Словно по команде, чайка остановилась у её полотенца.
Саша в ужасе распахнула глаза. Пакетик с чебуреками шевельнулся.
– Эй!!! – рявкнула она, но было поздно.
Одним ловким движением птица схватила бумажный свёрток и, будто это было её законное право, вспорхнула с добычей вверх.
– Нет, нет, нет!!! – заорала Саша, рванув к берегу.
Она едва не споткнулась о гальку, плеская вокруг себя воду, но было уже поздно.
Чайка взмыла в воздух, крепко зажав добычу в когтях.
Пакетик трепыхался, один чебурек вывалился и шлёпнулся прямо в море. Второй же гордо взлетел куда-то в синеву вместе со своей похитительницей.
Саша, мокрая, запыхавшаяся, с колотящимся сердцем, застыла на месте.
Толпа пляжников глядела на неё с выражением от «что за цирк?» до «дай угадаю, чайка?»
– Да чтоб тебя… – выдохнула она, прикрывая лицо ладонями.
– Эх, не повезло… – хмыкнул какой-то мужик в соломенной шляпе, наблюдавший за происходящим из-под зонта.
Саша, раздосадованная, даже не стала вытираться.
Она бросилась на полотенце, с силой схватила пластиковый стакан и залпом осушила половину.
Холодная горьковатая жидкость скатилась по горлу, немного остужая её злость.
– Не расстраивайся, – усмехнулась Ирина, наконец подходя, – я тебе куплю ещё.
Саша повесила нос и, сцепив зубы, прошептала:
– Убила бы эту чайку…
Ирина хохотнула, потянувшись за своим стаканом.
– Ну, ей тоже кушать охота. А кто бы не позарился на бесхозный чебурек?
Саша, немного успокоившись после наглого ограбления, растянулась на полотенце и закрыла глаза. Жаркое солнце мягко пригревало кожу, ветерок доносил запах морской соли и прибрежных кафе.
Пиво приятно холодило ладонь, а после пары глотков инцидент с чайкой стал даже смешить.
– Ну что, отпустило? – протянула Ирина, лениво потягиваясь.
– Почти, – ответила Саша, делая ещё один глоток.
– Тогда предлагаю исправить ситуацию… – многозначительно произнесла Ирина.
Саша открыла один глаз.
– В каком смысле?
– В смысле, что по одному стаканчику – это вообще несерьёзно.
Она лукаво подмигнула и уже поднималась на ноги.
– Пошли, угощу тебя пивом за моральный ущерб.
Саша захотела возразить, но решила не спорить. Ещё только один стакан.
Они направились к ряду палаток, где стало ещё больше народу.
Пивные стойки теперь выглядели особенно оживлёнными: раскрасневшиеся мужики опьянели ещё сильнее и стали только громче.
Саша выбрала самую тенистую палатку, где на стойке уже стояло несколько пенных стаканов.
За прилавком стоял коренастый мужичок лет пятидесяти, с хитрым прищуром и усами а-ля «бывалый моряк». Его седоватые виски придавали облику солидности, но улыбка была совершенно лукавой.
– О, какие дамы пожаловали! – заговорил он, вытирая руки о полотенце. – Что для вас намешать?
– Два больших, холодных, и чтобы пена, как облако! – скомандовала Ирина, ставя локти на стойку.
Мужик весело хмыкнул.
– А вы, барышня, знаете толк в напитках.
– Ещё бы! – Ирина кокетливо поправила мокрые волосы. – Я вообще много чего знаю.
Саша тихо усмехнулась, наблюдая, за неловким возрастным флиртом.
Бармен, тем временем, налил два идеально холодных стакана с высокой белоснежной пеной и пододвинул их поближе.
– А вы, красотки, откуда будете?
– А вам какая разница? – лукаво спросила Ирина.
– Ну как же? Надо знать, какой комплимент подобрать!
– Тогда скажу так: с севера.
– О-о, ну тогда вам точно надо согреться.
Он подмигнул и поставил перед ними две рюмочки тёмного бальзама.
Саша удивлённо подняла брови.
– Это что, подарок?
– Угадали! – ухмыльнулся бармен.
Ирина кокетливо склонилась к стойке.
– И всем так наливаете?
– Только самым обаятельным дамам.
Саша подавила смешок.
Остальные несколько часов растворились в лёгкой пьяной дымке.
Саша помнила, как они с Ириной сидели у стойки, болтали с барменом (он представился Васей), смеялись над его байками и, разумеется, на двух стаканах не остановились.
Периодически они срывались в море, остывая в прохладной воде, а потом, мокрые и довольные, снова возвращались за стойку.
– Ну что, девочки, ещё по одной? – хохотал Вася, подмигивая.
– Да куда уж больше! – театрально отмахивалась Саша.
Но уже через десять минут она снова поднимала стакан, и пиво приятно холодило губы.
В какой-то момент Саша почувствовала, что её организм требует срочного решения важного вопроса.
–Где тут… туалет?
Ирина хитро улыбнулась, наклонилась к ней и заговорщически прошептала на ухо:
– Ты до него можешь не добежать.
– В смысле?.. – Саша нахмурилась.
Ирина сделала вид, что смотрит по сторонам, а потом, по-секретному, добавила:
– Все писают в море.
Саша поперхнулась воздухом.
– Ты серьёзно?
Ирина пожала плечами, ухмыляясь:
– А ты думала, все эти люди просто так туда бегают каждые десять минут?
Саша несколько секунд осмысляла услышанное, потом вздохнула, допила остатки пива и подчинилась омерзительным местным традициям.
Когда она вернулась с очередного заплыва, ноги слегка шатались, а в голове приятно шумело. Но самое странное – Вася сменил позицию.
Теперь он сидел рядом с Ириной, приобняв её за плечи, а та что-то мурлыкала ему на ухо, постукивая ногтем по стеклу с бальзамом.
– Ну вы даёте… – пробормотала Саша, плюхаясь обратно на стул.
Она чувствовала себя размякшей, тёплой, но что-то было не так. Непонятное покалывание в плечах и… на ягодицах?
Саша сморщилась и провела рукой шее. Кожа горела.
Она осмотрела ноги, попробовала наклониться – и тут её осенило.
Чёрт. Она сгорела.
Но осознание всего ужаса такого положения настигнет её позже. Сейчас спирт в крови глушил боль.
Солнце уже клонилось к закату, окрашивая море в густые оттенки оранжевого, розового и лавандового.
Воздух всё ещё был тёплым, но уже чувствовалась вечерняя прохлада, ветерок приятно касался горячей, обожжённой солнцем кожи.
Саша пыталась сфокусироваться, но мир вокруг дрожал и плыл.
– Всё, барышня, нагулялась? – прозвучал насмешливый голос Ирины.
– Н-немного, – промямлила Саша, силясь хотя бы сесть ровно, но ноги категорически отказались выполнять её команды.
– Ну, тогда пора тебя отправлять обратно, – решила Ирина.
Она со вздохом взялась за её вещи: натянула на Сашу платье, которое та небрежно скинула перед купанием, закинула полотенце в шопер, проверила, на месте ли кошелёк и телефон.
– Всё, красавица, ты готова к отправке, – улыбнулась она, – такси для тебя я уже вызвала. Доедешь с комфортом!
Машина подъехала к самому входу в пляж, мягко освещённая золотистым светом уходящего солнца.
– Ты… ты не едешь? – пьяным голосом пробормотала Саша, когда Ирина начала усаживать её на заднее сиденье.
– Нет, котик, – усмехнулась та, стряхивая с себя капли морской воды. – Я, знаешь ли, наметила себе на вечер кое-что интересное.
Она быстро скользнула взглядом к палатке, где всё ещё стоял Вася, игриво подмигивая ей.
– Не переживай, найду, где переночевать, – подмигнула Ирина и, хлопнув дверью, бросила водителю:
– «Романовы лозы». Довези её как надо.
– Понял, – коротко отозвался таксист, заводя двигатель.
Саша развалилась на заднем сиденье, привалилась щекой к прохладному стеклу и зажмурилась.
Автомобиль мягко качнулся, отъезжая от набережной.
Сквозь размытые образы и полусонное состояние, последним, что она услышала, был голос Ирины:
– Спи, котёнок, завтра ты пожалеешь обо всём этом.
***
– Девушка.
Голос показался слишком громким.
Саша поморщилась и попыталась зарыться глубже в мягкость сиденья, но голос повторился:
– Эй, просыпаемся. Приехали.
Она вздрогнула и с трудом разлепила веки.
Таксист, облокотившись о руль, терпеливо ждал, постукивая пальцем по телефону. За окном было темно, но в небе ещё держались остатки закатного света, превращая пейзаж в загадочную смесь глубокого синего и тёплого янтарного.
Но первым, что она почувствовала, прежде чем окончательно очнуться, был запах дождя.
Густой, влажный, насыщенный – он наполнял воздух, смешиваясь с ароматами промокшей земли, мокрых виноградников и далёкого брожения винных бочек.
Саша неосознанно вдохнула глубже.
Дождь здесь не прекращался весь день – она помнила это даже сквозь пьяное забытьё.
– «Романовы лозы», как заказывали, – напомнил таксист.
Она неуклюже потянулась к шоперу, нащупала кошелёк, вытащила оттуда что-то наугад и, не глядя, сунула водителю.
– Сдачи не надо… – пробормотала она, открывая дверь и чуть не выпадая наружу.
Таксист фыркнул, быстро взглянул на деньги, поджал губы, но промолчал.
– Ну как скажешь, барышня, спасибо.
Саша на шатающихся ногах побрела к общежитию, ловя в лёгком ветре терпкие нотки мокрой травы.
Но не успела она сделать и нескольких шагов, как её взгляд зацепился за тёмный силуэт.
Роман.
Он стоял чуть поодаль, прислонившись к капоту уже знакомого УАЗика. Темнота скрывала лицо, но Саша моментально узнала его осанку.
Ну вот. Только его тут не хватало.
– Ну-ну, Баранова, – голос прозвучал тихо, но насмешливо. – Судя по состоянию, день прошёл отлично?
Саша, превозмогая сильнейшее опьянение, подняла голову и, пытаясь выглядеть гордо, сложила руки на груди.
– Ты что опять за мной следишь?
– Нет, просто очень трудно не заметить настолько пьяную женщину.
Саша сжала губы, смутилась, но не сдалась.
– Знаешь что, Роман Витальевич? Я… Я совершенно не пьяна!
Она попыталась сделать уверенный шаг вперёд, но неправильно поставила ногу на неровном асфальте – и через секунду её повело вбок.
Роман рефлекторно рванулся вперёд, но… Поздно.
Саша умудрилась не просто упасть, а сделать это красиво: с разворотом и попыткой схватиться за воздух.
Она шмякнулась пятой точкой прямо в придорожную лужу, оставшуюся после дневного дождя.
Вода разлетелась брызгами, а её белое платье моментально впитало грязную воду.
Мгновение тишины.
Роман застыл на месте, явно борясь с желанием рассмеяться в голос.
Саша медленно подняла голову, неловко повернулась на бок, посмотрела на мокрые бёдра, затем на его насмешливое лицо…
И сказала первое, что пришло в голову:
– Тут скользко.
Роман приложил руку к лицу, выдохнул, затем опустил и улыбнулся широко, нагло и без тени сочувствия.
– Кажется, мне снова придётся доставать тебя из грязи.
Саша неуклюже попыталась подняться, но земля оказалась предательски грязной и скользкой, а пиво в крови с разгромом выигрывало в схватке с вестибулярным аппаратом.
Роман шагнул ближе, протянул руку и усмехнулся:
– Ну что, гордость или здравый смысл?
Саша поколебалась, подулась, но всё же схватилась за его руку.
Тёплая, сильная, уверенная.
Резко оборвав прикосновение, Саша развернулась и, пошатываясь, поплелась к общежитию, оставляя за собой мокрые следы.
Роман, конечно же, отправился следом.
– Мне не нужен охранник, – буркнула она, не оборачиваясь.
– А ты уверена, что дойдёшь? – с усмешкой спросил он.
Саша поджала губы. Нет, конечно. Сейчас вообще не существовало никакой уверенности.
Платаны шумели листьями в ночи, нарушая мягкую тишину августовской ночи.
Когда они подошли ко входу в общежитие, из маленького окошка выглянула вахтёрша.
Седая, сухощёкая женщина сверлила взглядом Романа, но он спокойно попросил:
– Не надо болтать об этом, хорошо?
Вахтёрша пожала плечами.
– Я и не собиралась.
Саша прикрыла глаза, попыталась собраться с мыслями, но от жары, алкоголя и общего состояния тело отказывалось слушаться.
Кое-как поднялись. Саша даже сумела совладать с ключом и замком. И когда дверь комнаты открылась, Роман остался в проходе.
– Ты вообще в состоянии раздеться и пойти в душ?
Саша махнула рукой и плашмя упала на кровать.
– Кажется, не в состоянии, – выдохнул он, а затем подошёл и тряхнул её за плечо, —поднимайся. Тебе нужно освежиться.
Саша неуклюже поднялась, уселась и подозрительно прищурилась:
– Ты что, помогать мне с душем собрался?
Но Роман только усмехнулся, медленно качая головой.
– Думать о тебе в таком ключе сейчас, когда ты в таком состоянии… Нет уж, я, в отличие от некоторых, ещё не растерял достоинство.
– Ах, вот оно как? – Саша театрально вздохнула. – Я могу и обидеться.
Он наклонился чуть ближе, без стеснения оглядывая её с ног до головы.
– Впрочем… Ты в таком состоянии и не окажешь сопротивления… Могу и раздеть, и в душ отвести, и даже помыть…
Саша подняла голову, нащупывая в себе остатки гордости и дерзости, которые не успело размазать пиво.
– Отойди на два шага. Такому как ты я никогда не позволю себя раздевать.
Роман засмеялся тихо, вполголоса, почти мурлыкая.
– Это шутка, глупенькая. Я бы даже не пытался.
Он подошёл к шкафу, достал чистое полотенце, развернулся и швырнул его ей на колени.
– Давай, Баранова. Иди мыться.
Саша фыркнула, но спорить не стала. Встала с кровати, но, конечно же, не без приключений: ноги подкашивались, и ей пришлось ухватиться за кроватный столбик.
– А если я утону там? – еле говоря проворчала она.
Роман прищурился.
– Ну, если ты там утонешь, я, конечно, буду помнить тебя с теплотой. Как самого неуклюжего, но самого забавного человека в мире.
– Ты ужасен.
– Зато честен.
Саша пожала плечами, взяла полотенце и бросила на него вызывающе устрашающий взгляд:
– Не вздумай идти за мной и подглядывать.
– Баранова, я настолько уважаю себя, что если вдруг сама предложишь – в таком виде на тебя даже смотреть не хочется.
Она хотела огрызнуться, но… Не смогла.
Потому что даже сквозь шум в голове почувствовала, как щёки слегка запылали.
Она развернулась и попыталась уйти так быстро, насколько позволяли заплетающиеся ноги.
Холодные струи воды обожгли кожу, мгновенно прорываясь сквозь пьяную дурноту. Саша вздрагивала от каждого ледяного касания, но не отходила. Она подставила лицо под поток, глубоко вдохнула и почувствовала, как вместе с каплями с неё стекает алкогольная вялость.
Вытерлась кое-как, наспех намотала полотенце, ощущая, как плечи разгорелись ещё сильнее.
Но в голове чуть-чуть прояснилось.
Саша вдохнула глубже, пригладила мокрые кудри и побрела обратно в комнату.
Когда она толкнула дверь, Роман всё ещё был там.
Сидел на её кровати, раскинув руки, будто совершенно не собирался уходить.
Прежде чем начать возмущаться, Саша ощутила нечто странное.
Роман смотрел на неё по-другому.
Она не могла объяснить, но это больше не была просто насмешка.
Он смотрел дольше, чем нужно. И внимательнее, чем прежде. Будто… чуть дольше, чем нужно.
Саша замешкалась. А потом – осознала, как выглядит.
Обернутая только в полотенце. С голыми плечами и шеей. Капли воды всё ещё стекали по ключицам.
И в ту же секунду вся кровь прилила к щекам.
– Какого чёрта ты ещё тут делаешь?! – возмутилась она, пытаясь держать полотенце плотнее.
Роман чуть приподнял брови.
– Всего лишь хотел убедиться, что ты не утонула.
– Чего?! – Саша сделала шаг вперёд, но тут же вспомнила, что она в одном полотенце, и снова отшатнулась к двери. – Проваливай! Вон из комнаты! Извращенец несчастный!
Роман развёл руками, но не двинулся.
– Тебя, между прочим, только что чуть ли не на руках сюда принесли. Ты меня не поблагодарила.
– Благодарностей захотел?! – Саша яростно сузила глаза. – Спасибо вам огромное, Роман Витальевич, что вы ведёте себя как маньяк и нагло пялитесь!
Роман тяжело вздохнул, неторопливо поднялся и подошёл к двери.
Но, прежде чем выйти, замер на пороге и наклонился ближе, почти касаясь её волос дыханием.
– Ты злишься не на меня, а на себя.
Саша задержала дыхание.
– Что?
Он выдохнул ей практически в ухо. И пояснил:
– Ты злишься не потому, что я здесь. А потому, что тебе не всё равно.
Саша распахнула рот, собираясь выпалить что-то резкое, но Роман уже вышел, не дав ей времени придумать ответ.
Дверь тихо захлопнулась.
Саша осталась стоять посреди комнаты, до боли в пальцах сжимая край полотенца.
– Вот же гад, – выдохнула она.