Агент Ёлка. Тайна дракона

Глава 1. Бенгальские огни

Четыре поворота в одну сторону – это квадрат, а триста шестьдесят пять дней, пять часов, сорок восемь минут и сорок шесть секунд – это оборот земли вокруг солнца.

Время идет, что-то меняется, но в итоге ты все равно оказываешься в той же самой точке. В точке понедельника, с которого обязательно начнется новая жизнь, в точке нового года, того, который обязательно белый лист.

Но только белым даже не пахнет. Твое прошлое никуда не девается. Ты все тот же напуганный ребенок, который остался дома один. Брошенный и одинокий. Воспоминания, они такие. Выплывают, когда ты их даже не ждешь.

Мои триста шестьдесят пять дней, пять часов и сорок восемь минут тоже скоро обнулятся. Начнутся новые. Перевернется страница. На ту, которая чистый лист. На ту, которую так сильно боится любой автор. Новые триста дней для воспоминаний.

Новогоднего настроения у меня не было, поэтому я купила себе огонечков. Бенгальских. И сожгла их в тот же день. Чего ждать-то? Горели, конечно, красиво. Ярко так, празднично. Да только вовсе не по-новогоднему.

Отпуск в середине декабря дезориентирует. Ты вроде уже и в празднике, а вроде до него еще как до луны на верблюде – непонятно, дойдешь ли вообще. В итоге ты пьешь тонну какао, завернувшись во все пледы мира, дожевываешь зефирки из этого же самого какао и томно вздыхаешь, смотря на снегопад за окном. Тогда-то, наконец, и приходит оно – новогоднее настроение.

А потом звонок от начальства.

– Чего тебе надобно, друг мой?

Фамильярно – не спорю, но у меня теплые отношения с начальством.

– Ёлочка, ты не могла бы на дело выйти? Понимаем, отпуск, но мы в тройном объеме оплатим! Честное слово!

Я для него Ёлочка, потому что колючая, а он Гном, почему – сами придумайте, я не знаю, просто так повелось. Гном – он и в Африке гном, подумаешь, метр восемьдесят пять.

– Нет. Сначала скажи, что делать надо. – Я старалась говорить жестко. Чтобы он точно прочувствовал моё настроение. Соглашаться просто так я не намерена. – А то знаю я тебя. Ёлочка, выйди, Ёлочка, помоги, а Ёлочка потом по горам скачет и горных козлов ловит.

Это я, конечно, не про реальных козлов. Хотя чего это я… Козлы-то были вполне реальные. Банда гениев, которая успешно пряталась в горных массивах и творила бесчинства в сети.

Меня отправили на это дело только потому, что я – дипломированный синестет. Накрыть банду труда не со ставило. Они, конечно, старательно заметали следы своего присутствия, но вот меня как специалиста не учли.

Вообще-то сложно объяснить, чем конкретно я занимаюсь. Для простых людей мне просто очень везет. Хотя с недавнего времени синестезия – это целая наука. Я училась видеть отголоски чужих эмоций пять лет. Четыре года бакалавриата и еще год специалитета.

К огромному сожалению банды горных козликов – я доучилась. Поэтому их и поймали.

Так я и встретила свой прошлый Новый год.

В общем, работу я, конечно, люблю, но не настолько, чтобы весь Новый год гоняться за отморозками. Вот отморожусь сама, отдохну, отпраздную, а потом во все тяжкие. А иначе и перегореть можно.

– Слышала про пожар в крысятнике?

Про пожар в комплексе лабораторий уже слышал весь город.

– Ну, – плохое у меня предчувствие появилось в этот момент.

Крысятником мы называли местную лабораторию. Конечно, за глаза. Кто знает, что эти крысы сделают, если их обидеть? Они и так-то не очень приятные ребята.

– Первостепенно – нужно найти поджигателя. Говорят, что это кто-то из их подопытных сбежал, а напоследок поджег корпус.

– И ты туда же? Об этом уже весь город трещит. Это же бред.

– Похоже, что как раз-таки не бред. Руководство проекта «Дракон» предоставило нам эту информацию. Возьмешься? – перешел он обратно к делу.

– Больше некому? У меня тут отпуск вообще-то, – плед, до этого момента находившийся на моих плечах, предательски сполз.

– Некому. Тут дело такое, только ты справишься.

Конечно, я согласилась. Нет, не потому что его слова потешили моё самолюбие. Просто бенгальские огоньки нынче дорогие, а у меня тут Новый год вообще-то. Если разобраться, то я знала, что соглашусь еще когда он про пожар в корпусе заговорил. Любопытство – моя слабая сторона. Одна из немногих.

– Спасибо, Ёлка, ты мое спасение! – такой счастливый Гном меня настораживал. – Я тогда анкету твою уже подал, и её одобрили. Завтра выходишь на дело. И оденься, пожалуйста, прилично. Не позорь честь паранормальных.

– А что не так с моей рабочей одеждой? – спросила я.

– Все так, просто лаборатория – приличное место. Ты не должна выделяться на их фоне. Нужно произвести хорошее впечатление.

Маленькая искорка сомнения начала разгораться где-то в груди. Кажется, Гном что-то недоговаривает.

– Друг мой, моя задача простая: зашла, нашла и вышла? Зачем мне их впечатление?

– Да, почти, – сказал он, а потом начал диктовать мне какие-то имена, но я его прервала.

– Подожди, подожди, – перебивать нехорошо. Это я знаю. Но с Гномом по-другому нельзя. – Я правильно понимаю, что с лабораторными напрямую работать придется?

– Да, – уже без энтузиазма коротко ответил Гном. Боится, что соскочу?

Вообще-то я и не думала. Лаборатория, конечно, место специфическое, и люди там работают не всегда нормальные, но я мечтала там побывать. В детстве даже мечтала стать ученой. Чтобы изобретать всякие крутые приборы и двигать вперед цивилизацию, но мне не повезло. Способности к тонкой материи проснулись у меня к двенадцати годам. Тогда пришлось перестать мечтать о великом и принять жестокую реальность. В науку меня никто не пустит.

Детей со способностями к тонкому очень мало. Как только проявляются способности – ребенка ставят на учет. До шестнадцати лет наблюдают, чтобы понять, какого рода способности у него открылись, а потом обучают контролировать и себя, и свои силы.

«Тонкие материи – это не игрушки, Дашенька», – говорила мне бабушка, которая, кстати, тоже была синестетом.

Конечно, дальнейшую судьбу нам никто не навязывал, но наука и тонкие материи несовместимы. Это мне доходчиво объяснила бабушка.

«Они только и мечтают заполучить в свои сети таких, как мы, а потом пускают на опыты», – она была настроена крайне решительно и в науку мне идти запретила. Моей мечте не суждено было сбыться, что, конечно, меня расстраивало. Бабуля всегда была для меня авторитетом, и ослушаться её я не могла.

– Насколько тесно?

– Тебе уже приготовили одноместную комнату в их общежитии. Пропуск оформят завтра. Тогда же и познакомишься с командой. – На удивление, слова Гнома меня даже обрадовали. Может быть, это возможность от судьбы?

– Погоди, а как я туда доберусь? – именно в этот момент и закрались подозрения. Не знаю, почему. Предчувствие, наверное. – Основной корпус на закрытой территории.

– Они отправят за тобой водителя. На время выполнения задания он будет полностью в твоем распоряжении.

– А к чему такие почести? Ты что-то темнишь, Гномик.

Я услышала тихий стук и усталый вздох Гнома. Держу пари, он снял свои тонкие очки и положил их на стол, после чего привычным движением потер переносицу, немного отведя телефон назад. Он всегда так делал, когда был чем-то обеспокоен.

– Там правда ничего криминального, – помолчав, сказал он. – Обязательное условие от лаборатории – человек со способностями. Они по всему городу синестета ищут. Хотя бы начинающего, уже речи не было про дипломированного.

В груди кольнуло что-то похожее на тревогу.

– И ты им сказал, что я синестет?

– Нет, – успокоил он. – я просто сказал, что синестета обещать не могу, но есть специалист по теории тонкой материи. Ну, как ты в резюме написала, так я и сказал.

Он знал, что я стараюсь скрывать способности от окружающих. Тревога отступила, но не совсем. Она утонула где-то глубоко и ждала повода вырасти до невообразимых объемов.

– А зачем им синестеты?

А вдруг Гном знает?

– Вроде этот корпус находится на частном финансировании. Инвестор хочет свести ученых и способных чувствовать тонкое, чтобы добиться чего-то по меньшей мере революционного. Я не могу тебе сказать подробнее – сам не знаю. Думаю, там тебе все объяснят.

– До нового года десять дней. Сколько это, по-твоему, продлится?

– Новый год придется праздновать там, – сказал погрустневший от всех этих разговоров Гном. Ну, конечно, как обещать меня направо и налево – так мы первые в очереди, а как неприятные детали рассказывать – так мы сразу расстроились. Не дело это. Я – за честность.

– А ещё, – совсем печальным голосом сказал гном, – это не единоразовое сотрудничество.

Чёрт. Нужны мне были эти огонечки? И без них бы прожила…

Глава 2. Первый рабочий день – всегда тяжелее

Утром у меня было непреодолимое желание одеться в рабочую форму, но я передумала. Все-таки, Гному я доверяла. Если он сказал, одеться прилично, значит это действительно важно. Костюм я, правда все равно надела. Кто знает, чем мне придется заниматься.

Рабочий костюм цвета металлик я считала вполне приличным, поэтому ходила в нем не только на задания, но и, например, на какие-то личные авантюры. Он до невозможности выгодно подчеркивал все достоинства моей фигуры и не мешал мне пользоваться силой.

Я посмотрела в зеркало, перед тем как выйти из дома.

Никогда не сомневалась, что я красивая. Длинные чёрные волосы, которые я обычно собирала в высокий хвост сейчас были заколоты крабиком. Они были наследием моей бабушки-гадалки. От деда я унаследовала выразительные изумрудные глаза. Я никогда не видела глаз такого насыщенного цвета ни у кого другого, поэтому очень гордилась своими глазами.

Помню, как дед говорил мне: "Береги искорку в глазах, Дашенька. Они – отражение твоей души, а душа и разум неразлучны".

Увы, но свой разум дедушка не уберег. Десять лет назад он начал сходить с ума, и мама запретила мне к нему приезжать. Она говорила, что это очень опасно и мне ничего не оставалось, как послушно смириться с тем, что дед больше не будет частью моей жизни.

Это стало для меня большим потрясением, и я ушла в себя, отгородился от всего мира. Целых два года я вообще отказывалась выходить из комнаты, а потом у меня проснулась сила. Как нам сказали: всему виной был стресс и переживания.

Мне очень не хватало дедушки, и каждый раз, когда мне было грустно или тяжело, я смотрела на себя в зеркало и видела его глаза…

Моя мама тоже внесла свой вклад в формирование моей внешности. От неё я унаследовал тонкие и изящные руки, гибкое телосложение и потрясающую пропорциональность фигуры. Мне не приходилось прилагать особых усилий, чтобы поддерживать своё тело в хорошей форме – физическая нагрузка была для меня абсолютно естественной. Это не раз помогало мне на работе.

Я, бесспорно, была незаменимым сотрудником. Где бы ещё он нашел человека, готового свой отпуск провести в крысятнике, да еще и все праздники там проторчать.

Поджигателя искали уже почти месяц, и, скорее всего, выйти хоть на какой-то след до конца года не получится.

Оценить ситуацию до первого контакта с потерпевшими, как я это обычно делала, не вышло. Информация была засекречена и должна быть выдана агенту под подпись. То есть мне. Признаюсь честно, я очень надеялась, что лаборатория передумает.

К сожалению, не передумала, поэтому в девятом часу утра за мной заехал служебный автомобиль с личным водителем. Суммы, которые выделялись на разного рода исследования, были баснословными – ехала я с комфортом.

Пока мы ехали, я задумалась.

Какие шансы, что отдел, с которым мне предстоит работать, находится выше уровня земли? Конечно, мне хотелось бы заглянуть на нижние этажи, но, признаюсь честно, я боялась.

Лаборатория была огромной. Двенадцать этажей над землей и семь под. Над землей исследовали птичек, цветочки, болезни и прочую гадость, которой было необходимо солнце.

Под землей же творилось самое интересное. Там располагались засекреченные проекты и лаборатории. Поговаривали, что среди их прочего там были инопланетные существа, оборотни, вампиры и прочая нечисть.

Я, конечно, не знала, насколько это правда. Да и в сказки давно так не верила, но в том, что там, под землей, происходят страшные и запрещенные всеми этическими соображениями опыты, не сомневалась.

Когда за нашей машиной закрылись ворота, на меня обрушилось осознание неизбежной встречи со страхами. Назад пути нет.

Лабораторный комплекс оказался намного больше, чем я могла себе представить. Водитель высадил меня прямо перед главным входом. Вещи он мне не отдал – сказал, что их доставят в мою комнату.

Сначала я обрадовалась такому особому отношению, но потом в мою голову закрались подозрения: не будет ли в моих вещах рыться местная служба безопасности?..

Хотя, вообще-то, если бы я управляла такой огромной и суперважной лабораторией, то непременно дала бы поручение обыскивать вещи всех, кто приходит. Банальная безопасность. Пусть роются. Думаю, за годы работы лаборатории они много чего насмотрелись.

Холл главного здания был прекрасен. Высокие потолки, светло-бежевые стены и идеально чистые полы. «Они тут босиком ходят?» – мелькнула у меня мысль.

– Добрый день, – улыбчивая дамочка на стойке регистрации посетителей раздражала. Где они их только брали? Все одинаковые: улыбка от уха до уха, тугие, идеально прилизанные пучки на голове, голос певучий-певучий, аж бесит.

«Интересно, а если ей пучок ослабить, она так же широко улыбаться будет, или это ей так кожу волосами натянуло?» – подумала я, когда первый раз встретилась с лабораторными секретаршами.

– Могу я вам чем-то помочь? – все еще улыбается. Ну точно, кожу натянули.

– Да, – я старалась улыбнуться в ответ как можно милее. Кто знает, а вдруг она мне лицо откусит, потому что я недостаточно вежливая? – Меня должны встретить.

– Значит, вы записаны, – она протянула лапу с острыми когтями, формой «миндаль», такую же идеальную, – позвольте ваши документы.

Я протянула паспорт. Конечно, из рук не выпустила.

– Боюсь, вас нет в списках, – с наигранным тошнотворным участием говорит девушка.

Я закатила глаза и достала удостоверение. Гном, зараза, снова напортачил. Ну я ему устрою, когда вернусь.

«Федеральное агентство паранормальных преступлений» – написано на корочке. Внутри моя фотография: «Агент: Ёлка» – подпись рядом.

Девушка смотрела какое-то время, не отрываясь, а затем кивнула.

– Могу я записать ваше настоящее имя для книги посещений?

– Конечно. Анисимова Дарья Васильевна, – продиктовала ей, украдкой поглядывая в книгу посетителей. Как всегда. Лаборатория цифровая, а журнал учета рукописный.

«Эх, – подумалось мне, – а почерк у неё тоже идеальный…»

– Тимофей Семенович сейчас за вами поднимется.

– Простите, поднимется? – с опаской спрашиваю, надеясь, что она оговорилась.

– Да, можете пройти к левому лифту, – она показывает своей лапой на стальную дверь. Все-таки вниз… Не подвела меня чуйка.

Бабушка бы сейчас просто вопила от ужаса. Её единственная внучка в логове злейшего врага. К сожалению или к счастью, но моя семья от меня отказалась. Примерно тогда, когда я связалась с федералами. Отдел синестезии пригласил меня на третьем курсе как самую успешную студентку. Я как истинный фанат государственных программ согласилась, не думая.

Поездки за рубеж меня мало интересовали. Россия – страна большая, если захочется попутешествовать – лет на двадцать хватит. А там, может, и получу статус международного агента. Конечно, весь земной шар он мне не откроет, но как минимум содружественные страны.

Плюсов от службы в федеральном агентстве тоже было немало. Во-первых, престиж. Во-вторых, законность деятельности синестета и, как следствие, разрешение использовать тонкие материи. Отдельный суд для паранормальных тоже радовал. Всеми преступлениями, связанными с «особенными», занимались такие же «особенные». В обществе нас не гнобили, но, очевидно, побаивались, поэтому наличие отдельной законности и иерархии выручало.

Конечно, у нас не было разрешения на убийство или воровство. За это нас судили так же, как и остальных. Но, допустим, за превышение самообороны могли оправдать. Особенно если паранормальный неквалифицирован. Или, допустим, если сила проявилась впервые.

Система была еще сыроватой, но она была. Мы пошли по пути принятия и адаптации, а не запрещения и истребления. По пути геноцида, к сожалению, пошли большинство стран. Страх, паника, беспорядки…

К счастью, есть и хорошие новости. Мы от них изолированы высокой стеной и колючей проволокой. Это была не наша идея, их. Они не смогли принять решение нашего государства по поводу паранормального. Я их не осуждала. Это действительно страшно.

Так наш земной шарик разделился на две почти равные половины. Сторонников и противников изменений.

Ноль. Минус один. Минус два. Минус три, затишье. Выдыхаю, не так плохо. Говорят, чем ниже этаж, тем страшнее. Минус три – еще не глубоко. Еще выживем.

Хотя с бабушкой я долго и не общалась, её воспитание давало о себе знать.

Лифт приехал быстро. Из него вышли трое. Первый – маленький и круглый, словно воздушный шарик, старичок с залысиной, он увлеченно говорил по телефону, и слюни капельками разлетались в разные стороны; второй вышла девушка, кажется, одна из секретарш; третьим – высокий, наверное, даже немного выше Гнома, парень.

Кто из них был Тимофеем Семеновичем, я не знала. Что-то внутри подсказывало, что тот, который с залысиной. Конечно, я сразу же отмела идеальную девушку на цокающих каблуках. И длинного. Он был слишком хорош, чтобы быть правдой.

Мужчины вместе дошли до стойки регистрации, сначала спросил старикашка. Получив удовлетворивший его ответ, он кивнул и медленно пошел в мою сторону. Ну конечно – королева везения.

«Не-е-ет, – пронеслось у меня в голове, – лучше бы я в этом году без огоньков…»

Говорила мне мама: «Никуда тебя эта эзотерика не приведет». Права была.

Говорила мне бабушка: «Не связывайся с федералами»…

Вообще-то, ко всему прочему, я была сертифицированной гадалкой. Уж не знаю, как моя консервативная матушка это допустила, наверное, бабушка постаралась, чтобы внучка пошла по её стопам. Работать по профессии, к сожалению, не получилось. Способности не открылись. Поэтому я знала всё о теории предсказания, но была абсолютно беспомощна. Нет, иногда что-то пролетало. Гном называл это интуицией. Но я-то знала, что это не чуйка, а бабкина сила проявляется.

Прошло почти двадцать лет, как колдовство признали профессией, а эзотерику – наукой. В школе я не очень любила современную историю, но знала, что эпидемия началась после взрыва какого-то вещества. Его испарения пробудили скрытые способности человеческого разума, и в мире появились настоящие колдуны. Что и где взорвалось, я не помнила, но мне оно было и не надо.

Я внимательно смотрела, как старик медленно приближался. Кажется, он даже мне улыбнулся… Признаться, было страшно. Я вспомнила, как минуту назад он увлеченно плевался по телефону, и ужаснулась еще сильнее. А что, если мне придется встречать с ним Новый год?

– Дарья Васильевна?

– Да, это я, – еще одно откровение: я удивилась, когда меня окликнули.

– Меня зовут Тимофей Семенович, для вас можно просто – Тим. Кажется, нам с вами предстоит работать вместе.

Я обернулась. Передо мной стоял тот самый высокий. Он точно разговаривал со мной. Старикашка тем временем свернул. Фух! Можно выдохнуть.

Сейчас я могла его рассмотреть. Светло-русые волосы мягкими волнами слегка прикрывали его лоб, придавая ему немного неформальный вид. Бледная, с едва заметным румянцем кожа. Глаза темные, почти черные, с длинными ресницами.

Внешне он выглядел действительно привлекательным.

Я улыбнулась:

– Тогда можно просто Даша. Или Ёлка, как вам больше нравится.

Он улыбнулся и жестом пригласил меня в лифт, который, кажется, еще никуда не уезжал. Ждал, небось?

– Нам на какой? – с улыбкой спросила я.

– На минус восьмой, – задумчиво буркнул мой новый напарник, потянувшись к кнопкам.

Он оказался очень близко. Пахнуло деревом: эвкалиптом и, кажется, сандалом. Плохое предчувствие зашевелилось где-то глубоко внутри. Оно всё ещё выжидало.

Глава 3. Не все плохо, как кажется

– Минус восьмой? – спросила я, надеясь на то, что он пошутил или ошибся. К минус третьему я была готова, к минус пятому тоже, но восьмой…

Какие ужасы должны твориться на этаже ниже последнего? Что за монстра они спрятали так глубоко под землей?

Пугаться, правда, не хотелось. Я была не из тех нежных и ранимых, которые падают замертво при виде крови. На работе многое видеть приходилось, привыкла.

Лифт остановился ровно на третьем подземном уровне, и я с вопросом посмотрела на Тимофея, который задумчиво смотрел на заднюю стенку лифта. Ну, ту, на которой зеркало.

– Не могли бы вы посмотреть в зеркало? Система безопасности должна идентифицировать вас.

Я, пожав плечами, повернулась к зеркалу. Кто этих лабораторных знает? В моих же интересах от Тимофея далеко не отходить, слушаться, глупости не делать и не шалить. Минус восьмой – это смертельно опасно.

Обычно, кстати, я так не поступаю. Если Ёлка выходит на дело, то по меньшей мере что-то где-то рухнет. Остается только надеяться, чтобы не прибило.

Зеркало подсветилось зелёным и разъехалось в стороны. «Это что? Лифт в лифте?» – даже мой внутренний голос был ошарашен. Куда же я ввязалась?

– Да, наш отдел официально не афишируется, поэтому нашего этажа официально нет в списках. Вообще-то мы базируемся на трех подземных этажах. Минус восьмой, девятый и десятый. Но из-за пожара два других пока заблокированы. Вы же читали документы о неразглашении, которые подписали? – Тимофей протянул подписанный мной листок. Я внимательно пробежалась по тексту. Дурацкая привычка верить Гному на слово меня когда-нибудь погубит.

«Ёлочка, да там всё стандартно», – говорил мне этот предатель.

«Да не переживай, никакого криминала», – ага, блин…

А согласие на стирание памяти – это у нас уже стандарт.

– Не переживайте, конечно, никто вам ничего стирать не собирается. Это не в наших интересах.

– Вы мысли читаете?

– Не читаю, – очаровательно улыбнулся Тим. – Просто ваши эмоции легко считываются.

Лифт брякнул, и мы вышли в темный коридор. Нет. Не так. И мы вышли в темный тоннель, который вел куда-то очень далеко, в бездну.

По ощущениям, именно в таких тоннелях должно пахнуть сыростью, плесенью и серийными убийствами. В катакомбах же никто искать не будет.

Вообще-то здесь не пахло. Вообще ничем не пахло. Одинокая лампочка перемигивала холодным светом. Жуткая атмосфера.

Тимофей чувствовал себя довольно уверенно в этой обстановке, чего нельзя было сказать обо мне.

– Простите, – немного смутившись, сказал Тимофей, – после происшествия людей катастрофически не хватает. Наш отдел закрыли на карантин. Как оказалось, наш пациент умеет оказывать воздействие на человеческий разум, в частности, на память и восприятие реальности. – Он дергал какие-то рычаги, нажимал какие-то кнопки. Наверное, это был пульт управления.

– Многие сотрудники нашего отдела серьезно пострадали. И в пожаре, и после воздействия, поэтому они находятся под присмотром врачей. Сейчас нас осталось меньше десяти человек. Только те, кто не поддаётся ментальному воздействию и у кого был выходной в день пожара.

– Остальные серьёзно пострадали? – спросила я.

– Нет, от огня никто не пострадал. Может, пару неосторожных царапин или ожогов. Наш корпус хорошо оборудован на все случаи происшествий – пожар не исключение. Просто в нашей работе появились некоторые трудности.

– Учитывая, какие слухи ходят про минус седьмой этаж, я понимаю, чего вы опасаетесь.

– Иногда людям спокойнее жить, зная, что им известно самое страшное на планете. Они боятся инопланетян и вампиров, но даже не хотят думать, что есть вещи куда страшнее.

– Вам, как я понимаю, известно что-то страшнее?

– Не могли бы вы щёлкнуть рубильник справа от вас? – как бы между делом спросил Тимофей. – Да, да, который самый правый.

Я послушно щёлкнула нужный выключатель. На потолке зажглись лампы. Стало светлее.

– Я не буду вдаваться в подробности, – сказал Тимофей, отходя от пульта. – Но за жизнь повидал многое. Поверьте, вам такого даже не придумать.

– Вы хотите меня напугать?

– Нисколько, – он говорил серьёзно и очень спокойно. – На этом этаже применяются технологии по расширению и сужению пространства. Не пугайтесь, если вам покажется, что в комнате слишком много места.

Тимофей сел в маленький четырёхместный трамвайчик. Я не спешила идти за ним. Осматривалась.

– А это не опасно для физической материи?

Кажется, его удивил мой вопрос. Я очень любила читать открытые исследования лаборатории, поэтому имела представление об этой технологии.

– Вообще-то нет, но если у вас есть морская болезнь или вас укачивает в автобусах…

– Нет-нет, – я села рядом с ним. – Ничего такого. Просто я читала про эту технологию пару лет назад. Насколько я помню, исследование закончилось ничем. Сужение и расширение пространства негативно сказывалось на физической материи. Разве нет?

– Верно, – он улыбнулся. – Приятно знать, что кто-то вообще читает эти исследования. Да, такая проблема действительно была на первых этапах. Нам удалось её модернизировать и исключить негативное влияние. Теперь это абсолютно безопасно. Из побочных эффектов – временная линия здесь немного отличается.

– Это как?

– Для людей на поверхности мы будем ехать всего шесть минут, но для нас они будут тридцатью.

Я посмотрела на наручные часы. Девять ноль одна. Вагончик тронулся. Когда мы немного отъехали, я задала интересующий меня вопрос:

– А как у вас считается рабочий день?

– В среднем мы работаем девять часов по внутреннему времени. Для остальной лаборатории мы, конечно, отъявленные тунеядцы.

– А как это отражается на мировосприятии? Для вас ведь прошло не четыре с половиной часа, а все девять?

– Самое сложное – в период адаптации. А потом организм привыкает. Конечно, приходится пить специально синтезированные витамины. Без них могут быть сложности со сном.

Какое-то время мы молчали. Я снова посмотрела на время. Девять ноль две. По моим внутренним часам мы ехали чуть больше десяти минут. Значит, ехать еще двадцать. Я скинула неудобные туфли и залезла на сидение с ногами.

– Хотелось бы уточнить по поводу стирания памяти…

– Как я уже сказал, – он немного развернул корпус в мою сторону, чтобы не терять зрительного контакта. Умно. Чтобы тебе больше доверяли, покажи свою заинтересованность, – нам невыгодно выводить агента из нашего отдела, поэтому этот пункт – скорее формальность. Технология экспериментальная, еще не изученная, гарантий никаких не дает.

Трамвайчик повернул направо. Главное – не забыть. Один раз направо. Кто знает, при каких обстоятельствах мне придется отсюда утекать?

– Наша договоренность с агентством паранормального почти на пять лет, – продолжил Тимофей. – Как вы думаете, нам интересно каждый раз вводить в курс дела нового сотрудника?

Вот оно что. Пять лет. Вот Гном… Скотина. Такого от друга я не ожидала.

– Вы не знали об этом?

Неужели у меня и правда всё на лице написано? Надо учиться контролировать свои эмоции.

– Видимо, мой руководитель забыл уточнить этот момент, – сказала… нет, злобно прошипела я.

– Вижу, вас не очень-то это радует, – как-то странно улыбнулся Тимофей. – Я знаю, какие слухи ходят про наших людей. Конечно, хотелось бы работать с человеком без всех этих предрассудков и стереотипов в голове. У меня очень дружная команда, и принимать в неё человека, который тихо за спиной ненавидит всех лабораторных крыс…

Мои брови сами поползли наверх. Они знают, что их так называют?!

– Вы думаете, мы в интернете не сидим? – он улыбнулся. – Мы тоже всё это читаем. Когда мы делали запрос в ваше агентство, нам обещали абсолютно непредвзятого специалиста, поэтому, если вы хотите, я дам вам последнюю возможность отказаться от сотрудничества.

– А как же память? – спросила я.

– Мы еще не успели ввести вас в курс дела, поэтому обойдемся обычным договором о неразглашении.

Я задумалась. Уйти сейчас было очень заманчивым предложением. Хотела ли я знать, чем именно занимается их отдел? Скорее нет, чем да. Могла ли я совладать со своим любопытством? Однозначно нет. Да и наука, как и эзотерика, всегда меня привлекала.

– А могу я прочитать договор о сотрудничестве, пока мы едем?

– Конечно, – он протянул мне планшет с открытым документом, и я начала читать.

В целом договор действительно казался стандартным, как и говорил Гном. Если бы я не знала, что это минус восьмой этаж, даже не заподозрила бы подставы.

Пару пунктов, конечно, смутили. Например, отдел по исследованию утерянных технологий в договоре значился как отдельная организация, никак не относящаяся к лабораториям «Синтэла». Значит ли это, что мне не придется работать на весь комплекс?

Именно это я и спросила у Тимофея:

– С кем мне придется работать? Я имею в виду, – немного неудобно говорить другим людям гадости, поэтому я пытаюсь подобрать слова аккуратнее. – Ну знаете… Наши подразделения немного не ладят.

– Только со мной и моей командой. Как я уже говорил, мы не официальный отдел «Синтэла», поэтому да. Вы будете только нашим сотрудником.

– Отлично, – выдохнула я, а затем столкнулась с вопросительным взглядом Тимофея. – Я одна, – пояснила я. – На всех меня бы не хватило.

Дочитав договор до конца, я подписала его, ни слова не говоря Тимофею.

Мы снова замолчали. Уж не знаю, о чем думал Тимофей, но я думала о работе. Пять лет в лаборатории… Благо или приговор? Вообще-то я давно хотела менять работу, но не так кардинально, что ли… Думала, переведусь в другой отдел. Буду домовых по шкафам шугать, а тут утерянные технологии в самом «Синтэле». Чем занимается этот отдел? Атлантиду ищут? А что, если уже нашли? Конечно, меня манили эти тайны. Я всегда любила слушать истории отца-экспедитора.

– Только что вы отрезали себе возможность просто вернуться обратно и забыть о происходящем здесь, – как-то грустно сказал Тимофей.

Подпись заметил, что ли?

– Да? – с наигранным удивлением спросила я. – Когда успела? Трамвайчик меня обратно не повезет? Не переживайте, на этот случай я запоминаю дорогу обратно.

– Вы же понимаете, о чем я говорю, – он покачал кудрявой головой.

На часах было девять ноль четыре. Почти приехали. Ругаться с Тимофеем не хотелось, поэтому я решила не накалять обстановку.

– Да понимаю, конечно, – прозвучало как-то устало. – Ещё я понимаю, что другого специалиста вам не найти. Тем более синестета. А раз уж вы знаете, что про вас говорят за пределами комплекса, то тоже должны это понимать.

– У нас не было задачи найти специалиста как можно быстрее. – Кажется, он был немного раздражен.

– Много желающих? – спросила я.

Трамвайчик качнуло, и он остановился. Приехали.

– Нам нужен специалист, который впишется в нашу команду.

– Ну тогда пойдемте знакомиться с вашей командой, – пожала плечами я.

Собственно, всё не так плохо, но до Гнома я еще доберусь.

Глава 4. Обратного пути нет

Почему я не отказалась? Не знаю. Наверное, это можно назвать каким-то шестым чувством. Отчего-то казалось, что это место ждало меня, а я всю жизнь шла к этому месту. В этом было мое предназначение. Сейчас липкое предчувствие отключилось. Или это был инстинкт самосохранения, который сейчас валяется в обмороке где-то в глубине моего сознания?

Гном бы сейчас покрутил у виска. Предназначение – это что-то из сказок. Вообще-то он тот ещё скептик.

– Как ты, Фома неверующий, стал начальником центрального отделения федерального агентства паранормального?

– Так потому и стал, – отшучивался Гном, – потому что трезво на мир смотрю.

Я тоже старалась смотреть трезво, но не всегда получалось. Иногда предчувствие, или, как это называл Гном, интуиция, брало верх. Прям как сейчас. Сразу, как я поставила эту подпись, нарастающая внутри тревога прекратилась. Стало спокойнее.

Тимофей, как самый галантный джентльмен, открыл передо мной дверь, и я вошла в огромное светлое помещение. Высокие потолки, стеллажи, настолько гигантские, что, казалось, могли бы достать до облаков. Сначала я ахнула от удивления, но потом первое впечатление прошло.

Вообще-то не такое уж оно и большое… Это расширенное пространство. И стеллажи вполне стандартные.

– Такое бывает, – шепнул мне на ухо зашедший следом Тимофей, – я говорил, что некоторые комнаты могут казаться больше, чем они есть на самом деле.

Я потрогала свое лицо. Да вроде ничего необычного… Мысли он что ли читает? Как у него это выходит?

Я посмотрела на Тимофея.

«Ты дурак!» – вырвалась у меня мысль. Он никак не отреагировал, и мне стало немного стыдно. «Дура тут я…» – подумала следом.

Я шла за Тимофеем среди высоких шкафов, доверху заставленных какими-то непонятными штуками, и тихо восхищалась. Мне бы сюда никак не получилось поступить. Ума бы не хватило. Это мне очень явно дали понять.

Вообще-то я не была глупой, но школу закончила только на внутренней чуйке, которой хватало, чтобы из двух ответов выбрать правильный. Чтобы отсеять ещё два совсем неправильных, хватало моих скудных умственных способностей.

Где-то рядом послышались голоса.

Мы вышли из стеллажного коридора.

– Через несколько минут после того, как он уснул, на стенде над его кроватью ожил коммуникатор., – маленькая милая девочка сидела с книгой. Она читала вслух. Её внимательно слушал парень, чем-то похожий на сумасшедшего ученого из какого-то старого детского мультика. Этот персонаж идеально вписался бы в реальность лабораторного комплекса Синтэла.

Представьте только: инопланетный ученый в подвалах огромного лабораторного комплекса.

– Марта, ты опять книги читаешь вместо работы?

– Ой, – девочка подскочила, быстро убрав книгу в стол, – да мы только начали, – сказала она.

– Шеф, – здоровяк неаккуратно повернулся, почти задев какую-то склянку, – ты же знаешь, я по-другому работать не могу. Когда нам сеть проведут, чтобы я мог аудиокниги включать? А то у меня скачанное всё закончилось.

– Обещали на следующей неделе, – сказал Тимофей.

– Они уже полгода на следующей неделе обещают, – буркнула Марта, – что толку?

Тимофей вздохнул и повернулся ко мне.

– Знакомьтесь, – он немного подтолкнул меня вперед. Его рука была очень теплой, и на контрасте показалось, что я замерзла. Тимофей быстро убрал руку, немного смутившись.

– Здравствуйте, – я улыбнулась, немного склонившись вперед, странная привычка еще со школьных времен. – Меня вам на пять лет в рабство из Федерального агентства паранормального выдали, – я постаралась улыбнуться еще шире.

– Прям уж в рабство, – недовольно буркнул Тимофей.

Я неопределенно повела плечами. То, что ему не нравится быть лабораторной крысой, было уже понятно. Ничего, потерпит. Мне тоже часто приходится сталкиваться с несправедливыми нападками в мою сторону.

Когда училась в школе, люди со способностями занимали только ноль три процента от всего населения Земли. Поэтому росла изгоем.

– Меня Даша зовут, – сказала я, проигнорировав Тимофея. – Но можете звать меня Ёлкой.

– Ёлка, – засмеялся здоровяк. – Это по-нашему. Меня Доном зови. А эта мелюзга, – он показал на девочку. – Марта.

– Вообще-то мне двадцать три, – сказала Марта, показав Дону язык, а затем повернулась ко мне. – Ты не представляешь, как я рада знакомству! У нас тут даже поговорить не с кем!

– А почему Ёлка? – нахмурился Дон.

Я показала ему рабочую корочку, и он засмеялся ещё сильнее. Уж не знаю, что именно его так рассмешило, но, кажется, с ним мы общий язык найдем.

– Ну все, посмеялись и хватит. – Тимофей встал передо мной, кажется, перебив Марту. – Все разговоры в перерыв, а сейчас за работу. Нам с, – он запнулся. Какая же он лапочка, когда смущается. – Ёлкой нужно поработать.

Дон и Марта сразу притихли, уткнувшись в какие-то рабочие бумажки, а мы прошли в кабинет Тимофея.

– Простите, – еле слышно сказал он. – Если они напугали.

– Да вроде нормальные ребята.

Я села на кресло. Как обычно, с ногами. Не знаю, допустимо ли это в пределах лаборатории, но Тимофей мне ничего не сказал. И даже взгляда неодобрительного не кинул. Удивительно.

– И, если я напугал, тоже простите. – А вот сейчас он посмотрел на меня как-то очень странно. Я этого взгляда не поняла, поэтому сделала вид, что ничего не заметила.

– Я не из пугливых, не переживайте. Что там у нас на повестке дня? Пожар? Поиски ужасно опасной зверушки, о которой говорит весь город?

Я аккуратно посмотрела в сторону Тимофея. Кажется, что-то в моих словах его зацепило. Что он испытывал? Гнев? Ярость? Раздражение? Я не понимала его странных взглядов и явно хуже считывала эмоции, но мне было плевать. Если мы будем работать вместе, пусть привыкает. Со мной надо разговаривать ртом и словами. По-другому я не понимаю. Принципиально.

Почему-то все думали, что если я эмпат, то должна понимать людей без слов. Я действительно понимала, но меня обижало их отношение.

Они говорили мне: «Даша, ну разве ты не понимаешь?» или «Дашенька, ну он же не со зла, ты же чувствуешь. Ты должна простить его без извинений».

Но я считала, что это не так. Я тоже хотела слышать извинения, признания в любви и комплименты. Поэтому в какой-то момент я сказала всем, что у меня больше нет этих способностей. Я больше не чувствую чужие эмоции. И они мне поверили, потому что я каким-то мистическим образом научилась их контролировать.

Объясню. Обычно способности не исчезают просто так, но иногда это происходит. Я уже упоминала, что за каждым особенным ребёнком ведётся тщательное наблюдение? Каждая способность детектируется с помощью специального оборудования, разработанного в лаборатории. Внезапная пропажа способности фиксируется на том же оборудовании.

Однажды я упала с дерева, и в течение следующих четырёх лет мои эмпатические способности не проявлялись. Затем они стали возникать периодически, то есть я не могла их контролировать, и они появлялись независимо от моего желания, но очень редко.

Это была официальная версия. Однако на самом деле я проводила всё свободное время на чердаке со старыми книгами. Там я узнала, что до силы можно достучаться через медитации, и начала практиковать их. Со временем я поняла, как можно блокировать свои способности. Отключать их, словно рубильником.

Тимофей, тем временем, успокоился. Кажется, чтобы взять себя в руки, ему хватило пары минут.

Я немного выпрямилась на кресле, но ноги не убрала. Демонстративно. Тимофей явно заметил, но никак не отреагировал. Значит, не это его разозлило. Щупаем дальше. Что так сильно его разозлило? Я прислушалась к внутренним ощущениям обращаясь к заблокированным способностям.

– Все верно, – сквозь зубы сказал он, – но не совсем.

Злость. Обида. Раздражение. Ему казалось, что я оскорбила его, и он абсолютно не хотел с этим мириться, но ему приходилось, чтобы не обидеть меня. Этого он, кстати, не хотел.

Ответа на свой основной вопрос я не получила, поэтому повторила то, что могло его зацепить.

– Как я понимаю, вашу зверушку придется искать мне, а к ней в придачу еще и того, кто её отпустил и устроил пожар?

– Вы крайне проницательны, Дарья, – сказал Тимофей, а я тем временем поймала.

Вот оно. Зверушка. Это слово вызывало в нем просто бурю эмоций.

Он замолчал. Кажется, ждал чего-то от меня.

– Я вас не понимаю, – честно призналась я.

– Давайте начнем сначала, – он снова успокоился.

Вот это самообладание. Еще секунду назад он был в ярости, а сейчас абсолютно спокоен. Я читала его как открытую книгу. Обычно эмоции людей приглушаются какими-то внутренними барьерами. Они обманывали себя, и я терялась в их чувствах, но не в этот раз. Тимофей прекрасно понимал и осознавал себя. Его разум был чист, шумел водопад и пели птицы. Я невольно зажмурилась, пытаясь увидеть эту картину. Почему-то меня невообразимо тянуло туда.

– Дарья? – голос Тимофея выдернул меня из странного видения, и я дернулась, словно меня только что разбудили. Сердце просто выпрыгивало из груди, – Все нормально? – обеспокоено спросил Тимофей.

– Все хорошо, – я пыталась отдышаться.

– Вы уверены? – он правда беспокоился. Искренне.

– Да, со мной бывает иногда, – улыбнулась я, – у вас очень душно.

Я врала. Никогда раньше не было ничего такого. Тимофей, должно быть, списал мое состояние на ту самую акклиматизацию в расширенным пространстве, но кондиционер на пару градусов опустил.

– Продолжайте, все правда нормально, – улыбнулась я.

– Да, – растеряно сказал Тимофей, – Как я уже говорил, горели два этажа ниже, но началось все не с этого.

Он очень волновался, кажется, ему не легко давался этот разговор. Он чего-то боялся? Я не могла однозначно понять это чувство. Он и сам его не понимал, видимо, ему есть что скрывать.

– Простите, очень сложно структурировать информацию, чтобы вы меня правильно поняли.

Честно признался он.

– Не переживайте. Я пойму правильно.

– Очень надеюсь. – Тимофей помолчал немного, а затем продолжил:

– Около года назад в одном из музеев была найдена живая статуя, которую, конечно же доставили сюда.

Я невольно потянулась к разуму Тимофея. Чужие воспоминания свалились на меня, когда я была абсолютно к этому не готова.

Глава 5. Я начал оживать

Сначала ко мне вернулись мысли. А вместе с ними и воспоминания.

Я мысленно был там, где не было места предательству и боли. В детстве. Возможно, мой угасающий разум пытался уцепиться за то, что осталось от жизни.

Там, в детстве, дедушка рассказывал мне истории о далеких краях. Он был там давно, еще когда сам был молодым юношей, но воспоминания алой нитью тянулись вокруг него. Я видел это, но никогда не говорил.

Дедушка был колдуном алого круга.

– Ворожба – это учение, сынок. Запомни это.

– Но я и так умею ворожить, – в доказательство я рассыпал золотые искры.

Я – умею.

– Твое умение – забава. Ворожбе нужно учиться.

– А что, если я не буду учиться? Не хочу, если?

– Не хочешь учиться, так и не ворожи, – он безразлично пожал плечами.

– Но ворожить я хочу.

– Ты еще маленький, – снисходительно и так ласково говорил он, – не понимаешь.

– Так расскажи, – я подсел ближе.

– Видишь солнце?

– Ага, – закивал я.

– Солнце правит в тех краях, где вода кристально чистая, дерево даёт вечную жизнь, огонь, сгорая, приносит удачу, земля несёт в этот мир гармонию, а металл – мудрость и честолюбие. Там, в одном из дворцовых садов находился небольшой пруд. Его гордостью были драгоценные карпы, о которых и пойдёт речь в моём рассказе.

Голос дедушки завораживал. Я любил слушать его сказки. Они будто оживали в моей голове, рисуясь яркими картинками.

– Каждому головастику рассказывают одну и ту же сказку о драконе, который когда-то был обычным карпом. Однажды он перепрыгнул через течение и начал подниматься вверх по реке. Его путь был долгим и трудным, но ничто не могло остановить его. Карп был ловким, умным и смелым.

Внезапно перед ним возник водопад, по обеим сторонам которого возвышались горы. Но карп не испугался. Он был самым смелым из своих братьев и сестер, поэтому решился на отчаянный шаг – перепрыгнул через водопад.

Я слушал дедушку, и меня переполняло восхищение. Давно забытое чувство вновь пробудилось в моей душе.

– Неожиданно для себя карп взмыл в небо, к звёздам и солнцу. Так появился первый дракон – любимец небес. Сама жизнь одарила его, и он принял этот дар, став символом жизни, света, силы и мудрости.

Согласно легенде, раз в тысячу лет рождается особенный карп, который способен перепрыгнуть через водопад и превратиться в дракона.

Как ты думаешь, внучок, – спросил меня дедушка, – многие ли из тех головастиков мечтали стать избранными?

– Думаю, много! – подумав, ответил я.

– Ты прав, – рассмеялся дедушка. – И карп, о котором я тебе расскажу, тоже мечтал. С возрастом головастики перестают мечтать, но наш карп продолжал верить в сказку, которая так понравилась ему в детстве.

Дедушка на мгновение задумался, а затем предложил:

– Давай придумаем нашему карпу имя? Так мы сможем отличать его от других рыб.

Я задумался и немного поерзал на деревянной скамейке. Лён, который баба Аглая заботливо постелила, сполз. Дедушка, немного нахмурившись, поднял меня и поправил ткань обратно.

– Моор, – сказал я.

– Ну хорошо, – улыбнулся дедушка, – Моор. По мере того как Моор становился старше, его всё больше манило небо. Именно там, согласно легенде, жизнь наградила избранного карпа силой дракона.

Иногда Моор выпрыгивал из воды, чтобы проверить, как высоко он может подпрыгнуть. Он хотел узнать, сможет ли он перепрыгнуть водопад.

Его братья и сёстры смеялись над ним и старались держаться подальше. Они считали, что Моору уже давно пора оставить свои бессмысленные мечты и стать обычным карпом. «Успокойся, – говорили старшие карпы. – Тебе не стать драконом. Избранным может быть только один».

Моор изо всех сил старался не сдаваться, но ему так и не удалось допрыгнуть до солнца. Пруд, который казался Моору удушающе тесным, как будто не давал ему шанса прыгнуть выше. Словно тугие цепи тянулись со дна и не давали карпу подняться в воздух.

Когда Моор уже был готов сдаться, его заметила хозяйская кошка. Она выловила карпа из пруда и унесла его далеко от родного водоёма.

«Что ты делаешь?» – карп дёрнулся, но острые зубы только сильнее сжались, не давая ему выскользнуть.

«Угомонись, глупый», – промурлыкала кошка, когда карпу всё-таки удалось вырваться из её пасти.

– Дедушка, она хочет съесть Моора? – Мне было страшно за моего сказочного друга, поэтому я нетерпеливо спросил.

– Не перебивай, дружочек, – сказал дедушка, погрозив мне пальцем, – всему своё время.

Я послушно притих и выжидающе посмотрел в поблёкшие от времени глаза дедушки.

– Карп вырвался из кошачьей пасти и остался лежать на траве, трепыхаясь.

«Угомонись, глупый, – сказала кошка, – я хочу дать тебе шанс».

«Какой шанс?» – спросил Моор.

«Я отнесу тебя к бурной реке, – промурлыкала кошка, – к той, которая ведёт до врат дракона».

Карп притих, и кошка снова взяла его в пасть. Он доверился кошке. А что ему ещё оставалось? Семья осталась в пруду далеко позади. Он уже не смог бы вернуться обратно, и надежда – единственное, что у него осталось.

Кошка не обманула. Вскоре Моор оказался не в тёплой и привычной воде домашнего пруда, а в холодной горной реке.

«Тебе туда, – мурлыкнула кошка, показывая на солнце, – следуй за солнцем, и сможешь найти врата дракона».

«Неужели я избранный?» – восторженно спросил Моор у кошки, но та только помотала головой.

«Переставай верить в сказки, иначе плыть тебе всю жизнь по течению», – сказала кошка и отошла от берега. Она села на высокий камень и посмотрела на карпа свысока: «В этом мире ничего не даётся по праву рождения».

Кошка ушла, а карп остался один в холодной речной воде. Он пытался перепрыгнуть течение, но у него ничего не получалось. Три дня и три ночи Моор боролся с течением, но в итоге сдался и поплыл по течению.

У Моора появилось время, чтобы осмотреться. Он видел камни, которые проплывали мимо, ветер, который нёс свежий лесной воздух, и течение, которое было настолько сильным, что ломало деревья и стачивало камни. Сила реки восхищала карпа, и он начал слушать её песни. Они были спокойными и уверенными.

Почему-то Моору захотелось стать рекой. Петь такие же спокойные песни и стачивать камни. Отталкиваясь от камня к камню, он научился плыть против течения.

«Я – избранный!» – прокричал карп и направился к водопаду. Но этого оказалось недостаточно, и вскоре Моор снова плыл по течению. Однако на этот раз он не расстраивался.

Он слушал вой ветра. Именно этой скорости не хватало Моору. «Главное – не останавливаться, – сказал ветер. – Если тебе кажется, что ты вот-вот разобьёшься, то ты на правильном пути! Скорость – это удел смелых».

Так Моор обрёл скорость, которая помогла ему добраться до водопада. Правда, перепрыгнуть его у него не получилось, и он снова оказался в начале пути – там, где кошка оставила его одного.

«Как мне перепрыгнуть этот водопад, ведь я такой маленький?» – спросил Моор у небес.

Тихий шёпот карпа ответил ему: «Выше, к небу!».

«Выше», – это деревья переговаривались между собой. Моор слушал их шелест. Они рассказывали друг другу сказки, мечтали и росли, стремясь к небу и солнцу. Именно туда и хотел попасть карп.

К солнцу.

Так Моор научился тянуться к солнцу и с каждым разом прыгать всё выше.

Вот тогда-то и получилось у Моора перепрыгнуть водопад. Вот тогда-то и взмыл вверх изумрудный дракон. Он был силён, словно горная река, смел, как ветер, и мудр, словно тысячелетнее древо. Его чешуя отражала солнечный свет, а он поднимался всё выше и выше.

Тогда дракон вернулся в своё родное жилище. Его родные были очень рады и стали расспрашивать: «Как тебе это удалось?» Он рассказал им о силе реки, скорости и смелости ветра, а также о мудрости деревьев. Однако его братья и сёстры не поверили ему.

Они сказали: «Тебе просто повезло, ты родился избранным». Они говорили: «Ты всегда был сильнее нас», «Ты всегда был быстрее и смелее нас», «Ты всегда был мудрее нас» – и чествовали его.

Отчего-то это расстроило Моора. Он и сам не понимал почему. Вдруг к нему подошла кошка. Та самая, которая оставила его в той реке. В глазах её отражалась бездна.

«Я верила в тебя, маленький карп, – сказала она. – Ты – герой, ставший драконом».

«Это не моя заслуга, – ответил дракон. – Я – избранный!»

«Глупый, глупый карп, – мурлыкнула кошка. – Разве ты ещё не понял? Если бы ты не мечтал стать драконом, я бы не заметила тебя среди других карпов. Если бы ты не научился слушать песни реки, то не смог бы справиться с течением. Если бы ты побоялся разбиться о камень и не послушал бы совет ветра – ты бы не смог разогнаться быстрее течения. Если бы ты не научился тянуться к солнцу, то никогда не смог бы перепрыгнуть водопад. Избранными не рождаются – ими становятся».

– Избранными не рождаются, ими становятся, – прошептал я.

Воспоминание прошло, оставив дедушку где-то в глубинах сознания. Я сделал глубокий вдох, и мои лёгкие поддались. Кажется, я не умираю.

Я возрождаюсь.

Глава 6. Подглядывать не хорошо

Я очнулась на диванчике в кабинете Тимофея. Вокруг суетились люди. Уже знакомые мне Марта и Дон, Тимофей и какая-то невысокая девушка с ярко-красными волосами.

– Очнулась, – звонкий голос Марты ударил по темечку.

– Тихо, Марта, – сказала незнакомая мне девушка, – Ты как? Живая?

– Живая, – выдохнула я, – голова только болит.

Голова готова была взорваться. Я поморщилась.

– Дон, забери Марту и идите работать. – Сказал Тимофей, подойдя ближе.

– Так точно, шеф, – хохотнул Дон, забирая Марту, которая, кажется, как раз хотела что-то сказать.

– Она бывает громкой, – сказала девушка, улыбаясь. – Я Лора, – представилась девушка, – занимаюсь исследованиями расширенного пространства и заведую местной аптечкой.

– А я Ёлка, пока ничем не занимаюсь, но у меня с вами контракт на пять лет. – Я хихикнула. Мне очень нравилась эта шутка.

– Спасибо, Лор, – в разговор вмешался Тимофей.

Я снова прислушалась к своим ощущениям. Эмпатия не отвечала. Я высадила весь резерв. Очевидно, было в разуме Тимофея что-то не так. Я очень остро воспринимала любые его эмоции и от этого меня тянуло к нему еще сильнее. Я любила загадки. Лезть туда, откуда тебе только что выкинуло с сильным откатом, я, конечно, не собиралась.

– Да не за что, Тим. Это моя работа. – Лора посмотрела на меня, – Ты не переживай, первое время такое бывает. Скоро привыкнешь. Я подберу тебе витамины, чтобы адаптация прошла быстрее.

– Спасибо. Мне уже лучше, – я улыбнулась, чтобы показать, как же мне хорошо, – Тимофей Семенович, не могли бы мы продолжить? – спросила я.

– Лора сказала, что вам лучше не перенапрягаться. Мы можем продолжить завтра.

– Давайте начнем сегодня. – настояла я, – Как показывает моя практика, даже час задержки может принести много проблем. К тому же, я чувствую себя нормально.

В этот раз я не обманывала. Меня и правда быстро отпустило.

Тимофей внимательно посмотрел на Лору.

– А я что? – спросила она, – Если Ёлка и правда чувствует себя хорошо, то ничего не имею против.

Лора ушла, а я снова залезла на кресло с ногами.

– Ну, на чем мы там остановились? – спросила я.

– Дарья, с вами точно все хорошо?

– Лучше некуда.

Я все еще ловила отголоски его эмоций. Тимофей и правда очень переживал. А еще он почему-то чувствовал себя виноватым.

– Есть что-то что я должна знать о своем состоянии? – спросила я у Тимофея, когда он вернулся на свое кресло.

– О чём вы? – недоумённо спросил он.

– Нет, ни о чём. Просто паранормальные явления не до конца изучены, и я на мгновение предположила, что вы, возможно, обладаете чем-то, что повлияло на моё состояние.

Тимофей посмотрел на меня вопросительно, и я пояснила:

– Не подумайте, что я вас в чём-то обвиняю. Очень часто люди с необычными способностями не могут их контролировать, и они проявляются самопроизвольно.

– К счастью, у меня нет таких проблем, – сказал Тимофей.

Он не врал. Спрашивать у него про наличие способностей я не стала, это могло бы вызвать встречный вопрос, а большинство из нас умеют чувствовать ложь. А признаваться в своей синестезии и эмпатии я пока не собиралась.

– Хорошо, – я подняла руки в знак согласия, – так на чем мы остановились? В музее вы нашли живую статую. Что было дальше?

– Статую доставили сюда и оказалось, что в камне было заключено живое существо. Оно выглядело как человек, его отличал только цвет кожи.

– Он был темно-зеленый с абсолютно черными глазами? – хохотнула я.

– Абсолютно верно, – ошеломленно сказал Тимофей, – Откуда вы знаете?

– Ой, – я растерялась, – да я так, не подумав брякнула.

Действительно не подумав. Я видела его в видениях Тимофея. И почему-то у меня было стойкое ощущение, что он и был этим существом.

– Что же… – задумчиво протянул Тимофей, – вы угадали. Это существо разместили двумя этажами ниже в одну из изолированных капсул.

Он волновался.

– Я провожу вас туда, когда там разберут завалы. Этаж полностью разрушен.

– Что же случилось на том этаже? – спросила я, но не потому, что, мне было интересно, а потому что он ждал от меня этого вопроса.

Так ему было легче рассказывать.

– Один наш сотрудник почувствовал себя богом и обезумел. Он проводил над этим существом ужасные и неэтичные опыты.

– Разве не в этом суть исследований? – спросила я.

– В общем-то в этом, но этот человек просчитался. Существо оказалось куда сильнее, чем он и ему удалось вырваться. Предположительно, так и начался пожар.

– Значит моя задача поймать его и вернуть обратно?

– Да. Поверьте, все очень серьезно. От этого зависит не только моя карьера и существование нашего отдела, но и судьба человечества.

Вот это да! Мы будем играть в супергероев? Интересно, а мне кто-нибудь разрешит разнести город? Хотя бы один маленький домик? Хотя бы автобусную остановку?..

– Что вы имеете в виду? – Этот вопрос Тимофей мне придумал. Он готовил ответ на этот вопрос, а я просто решила подыграть.

– Понимаете, – начал он, – Я не просто так искал синестета. Есть вещи, которые не должны становиться достоянием общественности. Если в массы выльется информация о том, что есть существо, и предположительно не одно, которое способно уничтожить человечество…

– То люди, которые только недавно смирились с существованием паранормальных сойдут с ума.

– Верно.

– Я вас поняла. Сколько сотрудников работало на этаже?

– Пятнадцать.

– Прекрасно. Сколько из них военных или охранников? Думаю, их нужно опросить в первую очередь.

– У нас нет охраны, она нам не нужна

– Конечно, – съязвила я, – вы же всего лишь держите здесь зверушек, способных уничтожить человечество.

Я помнила, как он относится к слову «зверушка», поэтому намерено его употребила. Стерва? Возможно. Но, как я уже сказала, я понимаю только словами и через рот. Пока он не скажет мне это напрямую, я не успокоюсь.

– У нас новейшая система безопасности.

– Именно поэтому один из ваших подопытных сбежал и сжег два этажа и сейчас это ой какая проблема?

– Ни один человек не пострадал.

– А вы уверены, что это заслуга ваших систем безопасности, которые, я замечу, обошли без особых проблем? Может быть это милость того страшного и ужасного существа, которое просто мирно свалило из своего заточения? Так ли хороши ваши системы безопасности?

– Ваша правда, – вздохнул он, – но мы не можем себе позволить держать охрану на этаже. Чем больше людей…

Я его перебила, закончив:

– Тем больше возможных утечек информации. Я понимаю, но кажется, стоит пересмотреть ваш подход к безопасности. Камеры во время побега работали?

Он покачал головой.

– Хотя бы на этажах?

Снова нет.

– Хоть где-нибудь работали?

– Только в лифте минус третьего этажа.

– На переходе, в другой лифт, верно?

– Да.

– Хоть что-то, – пробурчала я. – Как так вышло, что в вашей супер-лаборатории не работают камеры?

– Работают, – спокойно ответил Тимофей. – Но, когда ты проводишь незаконные опыты, на которые руководство никогда бы не дало разрешение, логично отключить камеры, верно?

– Верно… Что стало с этим сотрудником? Он жив?

– А это вам нужно выяснить. Сейчас, предположительно, он в бегах и нам необходимо его найти. Живым или мертвым.

– Отлично. Хотя бы знаем кого искать, – обрадовалась я.

– Но, вероятно, он действовал не один. Это тоже нужно узнать.

– Что на счет вашего опасного, но крайне гуманного существа? Его нужно вернуть обратно?

– Не совсем.

Это его «не совсем» мне не очень понравилось. Конечно, я понимала, что для лаборатории было выгоднее уничтожить его и забыть, или препарировать как лягушку до посинения, но я с этим была не согласна.

Бабушка часто пугала меня, что однажды меня поймают люди из лаборатории и я никогда больше не увижу солнечный свет. Я представила, как чувствовало себя это существо. Один, в чужом мире.

Убивать его я была не готова.

Вопросительный взгляд возымел нужный мне эффект.

– Обратно мы его уже не вернём. Все что мы можем, это найти, договориться и интегрировать его в среду обитания.

Еще более вопросительный взгляд тоже считался как надо, и Тимофей пояснил:

– Если тыкать в спящего медведя палкой, то он когда-нибудь проснется и придется убегать. Насколько долго у нас получится удержать его в четырех стенах? В каком настроении он выйдет отсюда в следующий раз и будет ли он так же гуманен, как в этот?

– Мы рискуем получить самого страшного врага для человечества. Одинокого и обиженного. – закончила я.

– И поверьте мне, нам это не нужно.

– Ваше руководство. Оно посвящено в эти детали?

– Нет, конечно, нет. Я надеялся, что человек с паранормальными способностями поймет мое решение, но, к сожалению, никто из них не горит желанием работать с лабораторией. Все что нам осталось – это вы. Кажется, единственный эксперт по паранормальному в округе.

– Да прям уж, – я улыбнулась, – просто они тоже не горят желанием с вами работать. Не забывайте, что мы все учились в одном месте.

Он улыбнулся в ответ, но как-то грустно.

– Не переживайте, – сказала я, – я себе память стирать не хочу, поэтому найдем мы вашу зверушку. – снова ткнула в него, чтобы вывести на эмоции.

– Дарья, – на секунду мне показалось, что у него пар из ушей пойдёт. Прямо как в мультиках. Кажется, его самообладанию пришёл конец. – Пожалуйста, не используйте слова «зверушка» и «питомец». Он почти человек. Разумное существо, не нужно этих уничижительных форм.

Вот так бы сразу. А то взглядами своими чуть дыру во мне не прожег.

Мне был необходим эмоциональный всплеск, чтобы подключиться к его эмоциям. Вместе с воздухом я вдохнула его отчаяние и огорчение. Мне все еще казалось, что он что-то скрывает. Недоговаривает.

– Хорошо, – сказала я, все еще концентрируясь на своих ощущениях. Главное не переборщить, второй обморок вызовет подозрение. Моя сила реагировала на его эмоции как-то странно и необычно, поэтому действовать стоило аккуратно.

– У него есть какие-нибудь способности, особенности?

– Да, – сказал Тимофей совершенно спокойно, – Информация не официальная, поэтому, пожалуйста, не распространяйте её.

Я кивнула.

– Он воздействует на разум через машинальные действия. Люди продолжают думать о чем-то своем, но их тело выполняет его поручения. Особенно подвержены люди, которые жуют жвачку или занимаются монотонной и однообразной работой.

– Или смотрят глупые короткие видео.

– Да, вы уловили суть. Поэтому у нас на этаже это запрещено. Да и за пределами этажа наши сотрудники стараются держаться в тонусе.

– Отличная мотивация бросить вредную привычку… – буркнула я себе под нос.

– Да уж, – хохотнул Тимофей.

– Хорошо. Как я могу его называть? У него есть имя? – спросила я, немного подогнав Тимофея с ответом.

Это было самым незаметным воздействием, которое я умела оказывать на людей. Отправляешь короткий сигнал и человек просто ляпнул не подумав.

– Есть, – сразу же ответил Тимофей, – но сказать его я вам не могу.

– Почему? – спросила я.

– На то есть свои причины.

– Хорошо, – не стала спорить я, – Как вы вступали с ним в контакт? Ментально?

– Да, – сказал Тимофей, – картинками в голове.

То, что я видела было ведение этого существа? Или все-таки Тимофея? Пока было непонятно, но доверять ему я временила. Осторожность у меня врожденная. Как и любопытство.

– Ваше начальство. Что хотят они?

– Вернуть. Живым или мертвым. Лучше, конечно, живым, но вы должны понимать, что это не на долго. Эксперименты, анализы, исследования. Рано или поздно он умрет в этих стенах.

Я прекрасно понимала и чувствовала горечь, которую испытывал Тимофей. Интересно, он так проникся из-за ведения, которое показало ему это существо?

– Почему вы не объясните начальству, что держать это существо в клетке невозможно и лучше с ним дружить?

– Руководству это не доказать. Он опасен, Дарья. Очень опасен. Они боятся его и не понимают, что от него ждать.

Слова Тимофея меня напугали. Я привыкла работать по чётко поставленному заданию. Агентство, конечно, давало некую свободу действий, но цель… Цель должна быть выполнена беспрекословно. Моё начальство не прощает ошибок.

– Вы понимаете, что это может быть очень опасно? – спрашиваю, но ответ уже точно знаю.

– Понимаю, – кивает он. – Ваше начальство заверило меня, что лучше вас мне никого не найти. Я видел ваше досье, Ёлка. Это дело идеально подходит для вас.

– Что, если нас поймают?

Я была уверена, что он уже всё продумал.

– Вас это никак не коснется. Будьте уверены, я об этом позабочусь. Вообще-то Синтелу нет дела до поисков. Они не будут вмешиваться и что-то разнюхивать.

Я задумалась… Гном, зараза, такой подставы я от него точно не ожидала.

– Мы не договаривались, что в мои обязанности будет входить восстание против власти.

– К тому же, с недавних пор, мне принадлежит контрольный пакет акций этого отдела лаборатории, но я пойму, если вы откажетесь. – Тимофей нервничал. – Он поднялся с места и подошел ко мне. – Ваши страхи действительно оправданы. Я могу дать вам пару часов на размышление. Если вы откажетесь, я просто заблокирую этот участок памяти. По рукам?

Он сел на край стола и протянул мне руку.

– Нет, – возможно, прозвучало резче, чем я планировала.

– Почему? – в глазах собеседника отразилось максимальное непонимание.

– Кто вообще вам сказал, что я боюсь? – получилось немного грубо, но я не расстроилась. Пусть привыкает. – Это существо – кто оно? Как вы его классифицируете?

– Дракон. – Внезапно ставший хриплым голос Тимофея немного испугал. – Он – дракон.

Что ж… Драконов в моем послужном списке еще не было.

– Я в деле.

Глава 7. Думай, Ёлочка, думай

После того как мы подписали все бумаги, Тимофей проводил меня на один из сгоревших этажей. Вообще-то мне было интересно место, где держали дракона, но туда, к сожалению, попасть не получилось.

– К выходным группа зачистки должна разобрать завалы. Тогда я вас туда провожу.

Я осмотрела фронт работ. Их было много, но ситуация не критическая. Бывали задания и сложнее, например, когда приходилось скакать по горам в зимнее время.

До общежития я доползла только к десяти вечера. После работы Марта предложила мне пройтись по комплексу с экскурсией, и я согласилась. Дон тоже какое-то время шатался с нами, но отвалился чуть раньше.

Мы же погуляли, выпили кофе в одной из местных кофеен и немного поболтали. Как оказалось, Марта жила в том же апарт-общежитии, что и я.

– А ты в какой комнате? – она явно обрадовалась этой новости.

– Да я не знаю, – пожала плечами я, – я же только приехала.

– А можно я иногда буду к тебе в гости приходить? – огромными жалобными глазами посмотрела на меня Марта.

– Конечно, к чему вопросы?

Я хохотнула и отпила свой лавандовый кофе.

– Ура! – запищала Марта.

Собственно, так и получилось, что обратно мы приползли в десять вечера.

– Секции у нас рассчитаны на двоих, но ты пока живёшь одна, – маленькая, худая, как спичка, дама преклонных лет проводила для меня экскурсию, – соответственно, душевая и кухня полностью в твоём распоряжении.

– И надолго мне такое раздолье? – спросила я, осматривая огромную гостиную, в которой мне предстояло провести ближайший Новый год.

– Вообще-то, нам не положено по одному селить, но Тимофей Семенович очень просил дать тебе освоиться, поэтому на какое-то время. Пока соседняя комната не понадобится.

Согласна. Справедливо. Надеюсь, мне не придется жить здесь все пять лет работы на лабораторию. Я уже скучала по своей маленькой уютной квартирке.

Хотя, конечно, предоставленные мне апартаменты были шикарны. Вот уж не знаю, зачем мне нужна была общая душевая при наличии личной ванной… Кухни, в моей комнате, конечно, не было, но зато имелись холодильник и кофемашина. А еще шикарная рабочая зона. Огромный стол, мягкое кресло и куча световых ниш. Восторг!

Кровать, кстати, очень удобная. Я успела об этом подумать прежде, чем вырубиться.

«Эй, Ёлка, как ты там, освоилась? Нам тебя сегодня ждать?» – писал Дон.

«Я в раю», – ответила я и вдогонку отправила какой-то глупый эмодзи.

Меня пугали, что наутро, скорее всего, будет сильно болеть голова, полопаются капилляры в глазах и вообще мне будет не до работы. Тимофей даже предложил мне пару выходных на акклиматизацию, но я отказалась.

Вообще-то правильно сделала. Я никогда не чувствовала себя настолько одухотворённой, как сегодня. Кристально чистая голова, отличное настроение!

Зазвонил будильник, и я выключила его, отпивая очередной глоток восхитительного кофе. Пенная ванна с утра явно была не лишней. Зачем нужна душевая, я, кстати, поняла.

В этой ванной не было возможности быстро ополоснуться. Смеситель был без лейки, только с краном, который был намертво вмонтирован в стену. Конечно, это было не очень удобно, но мне было всё равно. Я предпочитаю пенные процедуры, а не стоять в очереди в душ.

Через час за мной зашла Марта. Я уже надела свои любимые джинсы и собиралась уходить.

– Как спалось на новом месте? Кто снился? – спросила она.

– Да нормально, работа снилась. Единственный суженый, который мне светит, – отшутилась я.

Марте шутка понравилась. Мне тоже. Я вообще бываю очень смешной. Иногда.

Собственно говоря, Тимофей абсолютно точно зря переживал. Почти со всей командой я действительно сработалась. Здоровяк Дон оказался вовсе не сумасшедшим учёным. Он исследовал грибы на предмет разумности. Оказывается, он тоже относился к паранормальным и общался с животными. Грибы, правда, пока молчали.

Марта, занималась насекомыми. В основном осами, пчелами и шмелями. Собственно, у неё сила тоже была, какая-то связанная с насекомыми. Что конкретно она могла делать, я пока не поняла.

– Всё, что жужжит, – это к ней, – шутил Дон.

Ребята приняли меня тепло. Звали на кофе, помогали освоиться на новом месте. Мне было комфортно работать в их коллективе. Тимофей держался как-то отстраненно. Сегодня мы как-то не разговаривали.

– Он всегда такой нелюдимый? – спросила я как-то у Марты во время перерыва.

– Да нет, – пожала она плечами, – только последнее время.

– Может, случилось что-то?

– Да мы с Доном думаем, что это из-за Эвелины.

С Эвелиной я тоже уже успела познакомиться, но коннекта у нас не случилось. Она была студенткой по обмену. Длинноногая, стройная француженка со стереотипным акцентом и красным беретом.

Вообще-то я была не уверена в её французском происхождении.

Еще в пятнадцать моя бабушка занималась со мной французским. «Это язык любви, Дарья», – говорила она, с трепетом смотря в сторону дедушки.

Французский, правда, мне не давался, но даже моих знаний хватало, чтобы понять: силь ву пле – это не про спасибо, а си – это по-испански.

Правда, говорить об этом я не хотела. Зачем мне наживать врагов? Тихо после работы с Мартой посмеялись да успокоились.

– А чего она? – я глотнула обжигающий кофе.

– Да у них вроде как роман был, – Марта неуверенно повела плечами, – подробностей никто не знает, но Эвелина до сих пор дергается, что он её бросил.

– А это он её бросил?

В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла и сплетни собирала. Да так хорошо, что любая бабка-сплетница у подъезда позавидует.

– Вроде как да, – Марта подвинулась ближе и перешла на полушепот. – Знаешь, – она огляделась, – он после этого расставания сам не свой. Я его вообще не узнаю.

– В каком смысле?

– Ну, – Марта закатила глаза, – как тебе сказать… Наш Тимофей был жутким занудой. Да его весь отдел ненавидел. Такой придурок был! Ходил какой-то грязный, мятый весь… Ему на отдел плевать было всегда, а тут… После того как повышение получил, ходит и улыбается всем. С Эвелиной разбежался. Давно пора было. Стерва она та ещё. Правда, вот избегать как-то всех начал. На кофе больше ни с кем не ходит. Всё работает да работает.

– Обо мне шептаетесь? – к нам подсела Эвелина, надменно оглядев меня с ног до головы.

Я подняла на неё равнодушный взгляд, а затем посмотрела на притихшую Марту.

– Так что ты там рассказывала? – «Со стервами, как с собаками, главное – не показывать, что ты боишься, – загрызут. Это я по себе знаю». Немного переиграла с показным безразличием, но не критично. У этой курицы ума не хватит. – Они прям вот такие огромные?

– Кто? – Эвелина не любила, когда её игнорируют. А я её игнорировала.

– Тараканы. Мадагаскарские, – пояснила я ей. – Вот думала завести себе.

Марта хихикнула, а Эвелина ушла. Информацию я запомнила. Надо будет обработать.

Вечером того же дня я нашла Тимофея в социальных сетях. Наверное, я бы его не узнала, если бы не Марта с Доном в друзьях. Я клацнула мышкой по кнопке «Добавить в друзья» и открыла фотографии.

Вот он на работе в мятом бело-желтом халате и затасканном свитере. Вот где-то в баре с огромной кружкой. Вот на балконе с сигаретой. А ведь я ни разу не видела, чтобы он курил.

Прилетело уведомление. Это Тимофей принял заявку.

– Привет, – я написала ему сообщение. Он прочитал почти сразу, но ничего не ответил.

Признаюсь честно, на такого Тимофея я бы никогда не обратила внимания. Типичный задрот с плоскими пошлыми шутками. Я часто видела таких. Очень умные учёные, но как парни – увы.

Почему же он так изменился?

Долго думать над этим я не стала. Черканула еще одну гневную эсэмэску Гному и отправилась в ванную. Наверное, в ней я проводила времени даже больше, чем на работе. Горячая вода меня успокаивала.

«Знакомьтесь», – я вспомнила, как Тимофей представил меня коллегам. Горячая рука на моей спине, запах его парфюма. Интересно, его подарила ему Эвелина? Почему-то не верилось, что человек в мятом свитере и заляпанном халате сам мог выбрать такой благородный аромат.

Я вздрогнула от холода, когда он прикоснулся ко мне, но он одернул руку. Он подумал, что я испугалась его прикосновения? Бред.

Видение, которое я видела, оно точно было внутри его головы. Это его воспоминания, или побочный эффект от общения с драконом?

Что-то настораживало меня в этом парне, может быть, даже пугало, но в то же время какая-то непреодолимая сила тянула меня к нему. Хотелось наладить контакт, узнать ближе.

Мои размышления прервала Марта.

«Хей, можно я загляну к тебе на полчасика?» – написала она.

«Залетай», – ответила я и прикрепила мартышку, закрывающую глаза лапками.

Странные эмоджики были моей маленькой слабостью. Иногда я долго выбирала, какой же из странных самый странный. Многих это немного дезориентировало, но Марта отправляла мне в ответ такие же странные картинки. Кажется, это судьба.

Она пришла минут через пятнадцать. Я к этому времени я уже заварила свой любимый чай с жасмином и нарезала рулет со сгущенкой.

– Привет! – натянуто улыбнулась Марта.

– Привет, проходи, чай уже готов. Будешь?

Она молча кивнула. Что-то было не так. Почему я так решила? Потому что еще ни разу не видела хохотушку Марту зареванной. А еще я эмпат. Вот так вот.

– Рассказывай. Чего случилось? – я поставила перед ней чайную кружку из своего праздничного сервиза.

Конечно, я привезла его с собой. Странно ли таскать с собой чайный сервиз? Возможно, но это мой образ жизни. А что если в страну чудес попаду? Из чего мы с белым кроликом будем чай пить?

– Да ничего такого, – она как-то грустно вздохнула, опустив глаза в пол. – Не хочу тебя нагружать своими проблемами.

– Нет уж, подруга, так не пойдет, – я намеренно громко отхлебнула чай. – Рассказывай.

Марта замерла на несколько минут, а затем посмотрела на меня.

– Да дура я, – она помолчала. – Влюбилась… Такой красивый, добрый, веселый.

– Ну пока звучит классно, а в чем подвох?

– Он сегодня попросил меня свалить из секции на пару часов. Видите ли, у него с Ирен свидание.

– А Ирен – это у нас кто?

– Соседка моя. И подруга по совместительству. Мы со школы вместе.

– И ты просто так ушла, потому что он попросил?

– Нет. Она попросила. Оказывается, они встречаются. Уже несколько месяцев, – она снова помолчала. – А знаешь, что самое дерьмовое? Она знала, что он мне нравится! Подбивала меня ему написать. К черту. Не хочу даже думать, зачем ей это.

– Может, оно само так получилось? Не специально?

– Да оно всегда так получается. Не специально. «Ой, Март, он сам в меня влюбился», «Ой, да мы как-то случайно на вечеринке познакомились, а это что, тот самый?». Да блин, тот самый! – Марта злилась. Я ее понимала. Подруги не всегда бывают настоящие.

Я подлила ей горячего чаю. Аромат жасмина разливался по комнате, успокаивал. Пытался, по крайней мере.

– Лучше к Зойке перееду. Завтра же. Пофиг, что она меня ненавидит. Зато искренне. – Буркнула Марта.

– Слушай, не принимай близко к сердцу. Просто некоторые подруги – стервы, вот и всё. Она просто завидует.

– Чему? – Хохотнула Марта.

– Этого я не знаю, но чаще всего они завидуют. Сама сколько раз убеждалась.

– А у тебя много подруг? – Спросила Марта.

– Ты, – пожала плечами я.

Нет, не для того, чтобы поддержать. Я правда так считала. Мы работали вместе почти неделю, но я невероятно прикипела к Марте. Иногда мне казалось, что я всю жизнь ждала, когда же она отправит мне этого странного ежа в ответ на мой поросячий нос.

– И всё?

– И всё. Как-то не складывается у меня. Гном еще есть, но он за подругу не считается.

– Гном? – Спросила Марта.

– Мой начальник. Друг детства. Крыса, конечно, та ещё. Продал меня в лабораторию на пять лет, даже не спросив.

– Ты сильно жалеешь? – Марта снова сделала эти большие глаза, – Ну, нас не очень любят за пределами лаборатории… Мы все понимаем. Мы другие, а других бояться. Это нормально.

– Да я так-то о своих решениях не жалею, – моя очередь грустно вздыхать и смотреть в пол.

– Но, – сказала я, помолчав. – Если моя семья узнает, где я сейчас нахожусь… – Я тяжело вздохнула. Откровение за откровение. – Они и так-то со мной не ладят.

Я – одна. Мама обо мне и слышать ничего не хочет после моего поступления в паранормальную академию, а отец умер почти три года назад. С бабушкой тоже как-то не клеится. Всё простить мне не может, что я федералам пошла, а не, – немного запнулась. Говорить о своих способностях я всё ещё не хотела. Конечно, Марта тоже была особенной, но что-то меня останавливало. – продолжила династию…

– А ты с ними вообще-вообще не общаешься? – спросила Марта.

– Вообще-вообще…

Чай вкусный. Необычайно. Но отчего-то с привкусом тоски по дому и бабушкиным пышкам.

– Вот об этом я жалею. – горько улыбнулась я, стараясь скрыть тоску, – А о том, что отпуск проведу за работой… Да первый раз, что ли?

– У тебя отпуск был?

– Ну да. Гном обещал, что после того, как закончу с делом, продолжу свой отпуск, но, кажется, это будет через пять лет.

Теперь узор на полу разглядывали мы обе. Грустно осознавать свое одиночество в этом мире.

– Куда ты сегодня? – спросила я у Марты.

– Не знаю, может быть, погуляю схожу. Завтра же выходной.

– Слушай, оставайся сегодня у меня, а? Хоть выспишься нормально. У меня вон комната свободна, – я показала на вторую дверь.

– А твоя соседка против не будет?

– Не будет, – улыбнулась я. Говорить, что живу одна, пока не стала. Вроде как это против правил, что ли…

Глава 8. Первый шаг

Мне не спалось. Марта уже давно мирно спала в своей кроватке, а я только что оставила попытки уснуть. В таких случаях я всегда пью чёрный чай. Не то чтобы он помогал мне от бессонницы, просто в такие моменты мне хочется именно его.

Чтобы не терять времени, я решила открыть рабочие документы. Мне нужно было найти информацию о мистическом драконе. За прошедшее время я успела составить его фоторобот и узнать подробности исчезновения.

Оказалось, что в день пропажи камеры были отключены не только на трёх последних этажах, но и на третьем. Все, кто работал с драконом на минус десятом, вообще не пришли на работу. Один из лаборантов обзвонил всех и сказал, что произошла какая-то авария и лифт не работает. Всем дали выходной. Аварию устранили быстро, ничего странного не замечали. Вот и всё.

«Чтобы найти дракона, нужно думать, как дракон. Нужно стать драконом», – подумалось вдруг, и я сама себе хихикнула.

Конечно, я не могу стать драконом, но я заметила кое-что странное. Например, пожар начался ночью. На работе в это время были только несколько сотрудников на минус девятом этаже и двое на минус десятом.

Присутствие первых вполне оправдано: они изучали ночных существ и некоторые приборы, которые работают только ночью. Они не видели пожара и его причин и вообще ничего не видели.

Чего не скажешь о тех двух сотрудниках с минус десятого этажа. Их имена не раскрывались, возможно, это показалось неважным, или они сами не хотели афишировать своё присутствие на работе. Чем эти двое там занимались? Кто они? И зачем им понадобилось сидеть в лаборатории всю ночь?

А если учесть, что из-за расширителя пространства время внутри лаборатории шло быстрее, чем снаружи, то шесть часов внутри могли равняться двенадцати часам снаружи.

Этот момент обязательно нужно уточнить. Завтра наконец осмотрю этаж, на котором держали дракона. Может быть, если он разумное существо, я найду в комнате какие-то зацепки.

На работу я выходила одна. Для остальных был заслуженный выходной. В Новый год я всегда старалась завершить все дела на работе. Это был мой принцип – не входить в новый год с незаконченными задачами. Нужно хоть немного продвинуться в расследовании.

Я сварила себе кофе в шесть утра, потому что не могла уснуть. Кажется, Марта тоже учуяла запах этого напитка богов и встала примерно в то же время.

– Как вкусно пахнет, – она, потягиваясь, вышла из комнаты.

– Хочешь, и тебе сделаю? – улыбнулась я.

– Если тебе не сложно, – она улыбнулась в ответ.

Через пять минут мы уже обе пили кофе со вчерашним порезанным рулетом.

– А ты чего так рано встала? – спросила я у Марты.

– Да привычка, наверное, – она пожала плечами. – А ты? Какие планы на день?

– Да я на работу.

– Сегодня же выходной? – Марта отхлебнула горячего кофе.

– Я напросилась выйти в субботу, – коварно улыбнулась.

– Одна что ли?

– Ну да. Подумала, может, найду что-то полезное. До сих пор ни одной ниточки. Не могу так.

Марта на это ничего не ответила. Я видела, что она что-то хотела мне сказать, поэтому просто ждала.

– Даш, а можно я с тобой на работу поеду? – наконец-то спросила она, – У меня там гусеницы… Ты не думай, что я за тобой таскаюсь, просто одной там как-то не по себе, а с тобой, думаю, поспокойнее будет.

Я кивнула.

– Только я на минус десятый поеду.

Если честно, я была рада, что не придется сидеть там совсем одной.

До корпуса лабораторий нас подбросил мой личный водитель. Вообще-то эту неделю его услугами я не пользовалась. Мне нравилось гулять по улицам лаборатории. Она была как отдельный город со своими достопримечательностями, парками и со своей жизнью. Может быть, сегодня мы бы тоже прошлись пешком, но снег с дождем нас отговорили.

После первого визита мне выдали пропуск, который я с гордостью носила на шее. С этим пропуском я могла проходить в комплекс, минуя ресепшен, который я так не любила. Мне не нужно было сталкиваться с улыбающимися женщинами – кстати, я ни разу не видела их на лабораторных улицах. Даже в общежитии их корпуса не было. Интересно, они вообще отсюда выходили?

Спустились вниз мы тоже без проблем. Зеркало разъехалось, и вот мы уже ехали в том самом маленьком трамвайчике.

– Март, а вагончик сам может поехать? – спросила я.

– Только если кто-то вызовет его с той стороны, а что? – ответила Марта.

– Да нет, просто я подумала, что мы не единственные трудоголики.

– Готова поспорить, это либо Тимофей, либо его лаборантка, – сказала Марта.

– У него есть лаборантка?

– Ага, Соня. Вы с ней ещё не виделись. Она почему-то не выходит на работу.

– Надеюсь, там Соня, – сказала я, потому что видеть Тимофея мне не хотелось.

– Почему? – Марта пару раз пыталась узнать у меня причину моей неприязни к Тимофею, но я уходила от ответа.

– Не знаю. Тимофей меня пугает.

– Вообще-то он обычный, – она пожала плечами. – Знаешь, мы с ним почти три года уже работаем. Было время, когда мы были друзьями, а потом, когда его впервые повысили, в нём что-то изменилось. Он начал вести себя как начальник. С тех пор мы почти не общаемся.

– А Дон? – спросила я.

– А что Дон?

– Ну, вы друзья?

Мне было бы интересно послушать от неё про коллег. Разговор до этого как-то не заходил.

– Можно и так сказать, – пожала она плечами. – Мы с ним сошлись на общей неприязни к Тиму-начальнику. До этого даже не общались.

Вообще-то я хотела задать еще пару вопросов, но мы приехали.

– Что ты от меня скрываешь? – с первых минут, как мы вышли из маленького трамвая, я услышала истерический женский визг.

– Что это? – шёпотом спросила Марта.

– Я не знаю, но нам, кажется, нужно это выяснить. Сплетни, сплетни!

Мы тихонько подошли ближе.

– Если ты не расскажешь мне всё, то я расскажу руководству, – пригрозил женский голос.

Марта прислушалась, а затем повернулась ко мне.

– Это Соня, – прошептала она еле слышно.

– Я не понимаю, о чём ты, – ответил мужской голос.

– Ты всё понимаешь, – снова закричала девушка.

Мы с Мартой испуганно переглянулись.

– Тимофей, – одними губами сказала я ей, и она согласно кивнула.

Мы, конечно, не видели, что происходило. Просто притаились за стеллажами.

– Ты остался здесь один на один с этим существом. Это ты его выпустил? Он как-то затуманил тебе разум? – спрашивала девушка.

– Ты не в себе, – ответил Тимофей. – Меня не было в лаборатории в этот момент.

– Это я не в себе? – снова закричала она. Как у Тимофея ещё уши не отпали? – Я уверена в себе и своих словах, и любая проверка это подтвердит. А вот насчёт тебя я не уверена. Если считаешь меня сумасшедшей, то почему так боишься?

Марта тихонько постучала по моей руке и прошептала:

– Может, поедем обратно?

Я покачала головой.

– Тогда они поймут, что здесь кто-то был.

– Как?

– По времени отсутствия трамвайчика, – я пожала плечами, и Марта удивлённо закивала головой.

– И правда.

Мы снова притаились.

– Это тебе не поможет. Я всё расскажу, и ты меня не остановишь.

Я отвлеклась и не расслышала, что именно предложил Соне Тимофей. После его слов она пронеслась мимо нас. Тимофей же за ней не пошел. Я услышала только его вздох и скрип стула. Кажется, этот разговор был ему неприятен.

– Что будем делать? – спросила меня Марта.

– У нас есть два варианта: первый – сдаться, второй – притвориться, что мы только что пришли. Какой тебе больше нравится? – предложил я.

– Второй, – прошептала Марта. Мы всё ещё старались говорить тихо, чтобы не выдать своё присутствие.

– Тогда давай отойдём немного в сторону и начнём громко разговаривать издалека. Главное – вести себя естественно, – сказала я.

Тимофей в комнате засмеялся. Как-то истерически засмеялся. Я не поняла, что его так рассмешило, но меня это напугало.

Почему-то я представляла себе, что он сидит там на стуле, немного сгорбившись. Голова опущена, рука запущена в кудрявые волосы, а вокруг пахнет деревом, эвкалиптом и сандалом. Запах мелкими кристаллами разлетается вокруг него, отражаясь от лампы.

Удивительно, но застали мы его именно в такой позе, только без кристалликов вокруг.

– Ой, здравствуйте, – поздоровалась я, когда мы завалились в кабинет. – От вас там, кажется, девушка сбежала.

Я почувствовала, как Марта напряглась. Тимофей устало поднял голову и кивнул, проигнорировав мое замечание.

– Ладно, – я повернулась к Марте, – мы вообще-то работать сюда приехали. Где, говоришь, лифт на минус десятый?

– Да, – оживилась девушка, – пойдем, покажу.

– Я сам покажу, – сказал Тимофей, поднимаясь со стула, – если Ёлка не против.

– Да мне не сложно, – сказала Марта. – Даш, ты как?

– Да я не против, – стараясь показаться спокойной, пожала плечами. – показывайте.

Глава 9. Проклятие дракона

Да уж. Завал на этаже, конечно, разобрали, но общая картина удручала. Он точно просто сбежал? Почему весь этаж выглядел, словно здесь ураган прошел?

В течение последних десяти минут я безуспешно пыталась сдвинуть с места массивный шкаф, который загораживал вход в блок, где держали дракона. Этот шкаф почему-то не убрали. В это время Тимофей внимательно наблюдал за моими усилиями.

– Вам вообще заняться нечем? – зло буркнула я, очередной раз посмотрев в его сторону.