Вокзал мёртвых душ. Том 3. Ветер с Севера

Содержание

– Содержание -

ГЛАВА 1. Зима

ГЛАВА 2. Шифр

ГЛАВА 3. Архивы

ГЛАВА 4. Свидание в парке

ГЛАВА 5. Принадлежать

ГЛАВА 6. Ресурсы

ГЛАВА 7. Испанский бурбон

ГЛАВА 8. Джек Дэниелс

ГЛАВА 9. Дом

ГЛАВА 10. Клетка

ГЛАВА 11. Лес

ГЛАВА 12. Охота

ГЛАВА 13. Дождь над Асторией, солнце над Вевеем

ГЛАВА 14. Фотографии, камеры, телефон

ГЛАВА 15. Дыхание

ГЛАВА 16. Документы

ГЛАВА 17. У подножия гор

ГЛАВА 18. Понимаешь

ГЛАВА 19. Море и река

ГЛАВА 20. Кофе и пицца

ГЛАВА 21. Доверенность

ГЛАВА 22. Без обязательств

ГЛАВА 23. VIP-сервис

ГЛАВА 24. Карт'Нар

ГЛАВА 25. Серебристый аэромобиль

ГЛАВА 26. С Рождеством, мистер Батлер

ГЛАВА 27. Австралия

ГЛАВА 28. Апатия

ГЛАВА 29. Домик из снега

ГЛАВА 30. Выстрелы

ГЛАВА 31. Капли на коже

ГЛАВА 32. Анданте фа мажор

ГЛАВА 33. И снова о кофе

ГЛАВА 34. Старые контракты

ГЛАВА 35. Непонятная свобода

ГЛАВА 1. Зима

Остаток каникул – по настоянию Батлера – они провели в том самом домике в горах, где уже были однажды. Предполагалось, что на сей раз Рон покажет Жозефине окрестности, но в первый же день та подхватила простуду и оставшуюся неделю провалялась в кровати.

– Мне так стыдно… – сказала она на третий день, абсолютно бесстыдно при этом прижимаясь к Рону всем телом.

Батлер сидел рядом со стаканом горячего молока, и когда его обхватили за пояс руки Жозефины, едва не опрокинул его на кровать.

– Жозефина! – он отставил стакан и притянул девушку к себе, чтобы поцеловать в висок.

– Заразишься, – сообщила Жозефина, тем не менее подставляя лицо для новых поцелуев.

Закончив целовать лицо Жозефины, Рон оторвал её от себя и, уложив обратно в постель, склонился над ней.

Жозефина тут же чуть развела бёдра, явно требуя продолжения.

– Уймись, у тебя молоко остывает, – Рон поцеловал её в лоб последний раз и сунул в руку стакан. – Хочу, чтобы ты все-таки выздоровела, и мы успели посмотреть город.

Жозефина вздохнула и принялась медленно, маленькими глоточками вливать в себя горячую жидкость.

– Ты как мой отец, – сказала она через некоторое время, метнув на Батлера мрачный взгляд.

Рон только приподнял бровь, но не шевельнулся, продолжая внимательно наблюдать, как Жозефина пьёт.

– Потому что вам обоим необходимо контролировать всё.

– Наверное нам обоим приходится решать за других, вот и всё.

Жозефина посмотрела на него неожиданно серьёзно.

– А ты не думаешь, что если бы не решал без конца за других, то, может быть, они быстрее научились бы решать за себя?

Уголок губ Батлера дёрнулся вверх и тут же снова замер.

– Жозефина, иногда нет времени на то, чтобы давать людям право подумать и выбрать самим. Как в том случае с поездом. Я до сих пор не знаю, сама ты прыгнула или нет, и разбираться времени не было.

– Тебе просто было всё равно, – фыркнула Жозефина.

– Всё равно? – теперь уже помрачнел Батлер.

– Да, всё равно, хочу я покончить с собой или нет. Ты принял решение – я должна быть с тобой. Чьи-то ещё желания не имели значения.

Рон смотрел на неё неподвижным взглядом, и Жозефина видела, как в глазах его начинает клубиться чёрный туман.

– Прости, – Жозефина вздохнула, залпом допила остатки молока и, наклонившись, прижалась к руке Батлера, положив подбородок ему на плечо.

– Ты и теперь не хочешь?

– Перестань. Я говорю о другом.

Рон промолчал. Он попытался встать, но Жозефина удержала его на месте.

– Посиди со мной.

– Мне надо работать. Раз уж отдыхать не получается.

Жозефина поморщилась и выпустила его руку.

Рон вышел, и пару минут Жозефина честно сидела в одиночестве, а потом, обмотавшись одеялом по уши, подхватила книгу, лежавшую на столе, и побрела к выходу.

Рон обнаружился в гостиной с ноутбуком в руках – видимо, в самом деле пытался работать.

Жозефина забралась на диван с другого конца – так, что пятки уткнулись в бок Батлеру, и, свернувшись калачиком, сунулась носом в книгу.

Читать не получалось – всё время клонило в сон, и она то и дело искоса поглядывала на Батлера, изучая нахмуренные брови и чуть заметные движения кадыка под подбородком.

У Рона, видимо, дело тоже не шло. Прошло минут пятнадцать, не больше, прежде чем он захлопнул ноутбук, отложил его в сторону и повернулся к Жозефине.

– Ты в самом деле хотела покончить с собой? – спросил он.

– Тогда или вообще?

– И тогда, и вообще.

Жозефина закусила губу.

– Вообще – да. Тогда… не знаю, что это было, просто закружилась голова, – она замолчала. – Я тебя тогда не поблагодарила… Но на самом деле я благодарна, Рон. И за это, и за всё. А ведь если бы ты не оказался рядом, у меня не было бы всех тех счастливых дней… вместе с тобой. И Люси… она так и осталась бы в коляске.

Рон будто и не заметил ничего из сказанного.

– А теперь? – спросил он.

– Что теперь?

– Ты всё ещё хочешь покончить с собой? Может, иногда?

Жозефина торопливо покачала головой.

– Зачем мне это? Мне хорошо с тобой. Я тебя люблю. Теперь ты и в это не веришь?

Лицо Батлера едва заметно дёрнулось.

– Иногда я сомневаюсь.

– Но почему, Рон?

Жозефина пересела поближе к нему так, чтобы можно было облокотиться о его плечо.

– Мне твои сомнения причиняют даже больше боли, чем сами ссоры. Неужели ты не понимаешь? Я всё для тебя сделаю.

Рон отвернулся к камину, но, не глядя, поймал Жозефину за талию и прижал вплотную к себе.

– Меня, наверное, не так уж часто любили. Были те, кто хотел моих денег или влияния… В лучшем случае они оказывались верными или благодарными. Но любить…

Жозефина тоже обняла его за пояс и прижалась лицом к его плечу.

– Я не другие.

Рон не ответил. Прождав с полминуты Жозефина отстранилась и, положив руку на щёку Рону, повернула его голову к себе.

– Я не другие, Рон, – повторила она громче и увереннее. – Мне нужен ты.

Рон наклонился к ней и мягко поцеловал, а затем не убрал лицо, а остался сидеть так, прижимаясь лбом ко лбу Жозефины. Глаза были закрыты, и даже так Жозефина заметила, каким расслабленным оно стало.

– Отдохни, Рон. Мы же за этим приехали. Убери этот чёртов ноутбук, и пошли в спальню. Не надо обо мне заботиться, просто поспи… Я сама позабочусь о тебе.

– Жозефина… – не открывая глаз, Рон тихонько усмехнулся. Потом обнял Жозефину вместе с одеялом, встал и потащил в спальню.

В спальне Рон в самом деле разделся и, оказавшись в постели, довольно быстро уснул. А Жозефина долго лежала, опершись о его грудь, рассматривала его лицо и тихо улыбалась.

К концу недели она всё же выздоровела, но о лыжах не могло идти и речи – Рон вообще отказывался подпускать её к снегу.

Мельком глянув на трассы с вершины горы, они отправились в город и весь остаток дня бродили по его прямым и широким улицам.

– Я здесь воевал, – сказал Рон, когда они остановились на одной из площадей. – Потому и хотел купить дом именно тут. Вот там, – он махнул рукой, – была наша база. Эрханцев было больше раза в два, а у нас приказ удержать позицию. Там чуть дальше гора, откуда можно покрыть огнём весь сектор. И радиовышка, которая держит всю местную сеть связи. Можно было просто выбить их парой орбитальных залпов, но кораблей всё не было, и мы четыре месяца держали эту чёртову вышку.

– Удержали? – спросила Жозефина с искренним интересом.

Рон поморщился.

– Пришёл приказ отступать. У нас половина бойцов полегла, прежде чем они приняли это решение. Да и я… Не очень по наземным боям. Моё дело небо. А тут просто оказался под боком не вовремя. Ребята тоже были в основном мои, из флота. Даже странно, что нас не выбили в первые же дни, до того, как мы приноровились держать оборону на земле.

– Но ведь это только четыре месяца, – сказала Жозефина задумчиво, – я всё равно не понимаю, почему именно здесь.

– Ну… был ещё Картук. Там я родился. Но он погиб. Потом только космос. И Фобос, – Рон пожал плечами. – Наверное, тогда мне казалось, что это вроде как… второй дом.

– А Астория? – Жозефина осторожно подтолкнула его вперёд, к следующей улице.

– Астория – просто бизнес-центр. Не уверен, что кому-то из тех, кто там обитает, это место нравится. Большинство всё-таки предпочитает Фобос или Селену. По крайней мере, с тех пор, как участки на Земле перестали продаваться.

– Да… На Земле…

Рон остановился и заставил Жозефину посмотреть себе в глаза.

– Ты хочешь вернуться?

– Не знаю… Мне стало как-то всё равно. Но иногда я думаю, что, если бы я могла… привести тебя в дом отца… Мне кажется, тебе бы понравилось жить там… Прости, – Жозефина отвернулась.

– Жозефина, если бы я мог, я бы уже выкупил его – и не потому, что хочу стать хозяином усадьбы на самой дорогой планете Федерации.

– Извини, – повторила Жозефина и, обняв его, уткнулась носом в плечо. – Я вовсе не к этому. Просто… ты спросил.

– Перестань, – Рон коснулся губами пушистой макушки. – Пошли, покажу ещё смотровую площадку, и будем возвращаться.

***

На Астории Жозефина пробыла недолго.

Она едва успела отметиться на работе – и тут же направилась заново собирать вещи – уже для отправки на Землю. За этим занятием её и застал Рон, который ещё только собирался на какую-то встречу.

– Ты опять уходишь? Что я сделал на этот раз? – спросил он недовольно. Лицо его при этом было таким мрачным, что Жозефина не удержалась и хихикнула.

Жозефина подошла к любовнику вплотную, обвила руками его шею и нежно поцеловала, хотя губы Батлера и остались неподвижными.

– Сессия, Рон. Мне нужно на Землю сдавать экзамены. Ты сам хотел, чтобы я закончила колледж.

– Ну да, – согласился Рон всё так же мрачно. – Не припомню, чтобы ты говорила…

– Я думала, ты знаешь. Сразу после новогодних праздников.

Жозефина ещё раз легко коснулась губ Рона и, разомкнув объятья, отправилась дальше собирать вещи.

Рон исчез из комнаты на несколько минут. Через стенку Жозефина слышала, как тот приглушённо разговаривает с кем-то по телефону. Она успела бросить в чемодан ещё пару блузок, когда Рон снова появился на пороге и сообщил тоном, не терпящим возражений:

– Я еду с тобой.

Жозефина открыла рот и снова закрыла, когда увидела, как Батлер извлекает из шкафа собственный чемодан. Он уже был наполовину заполнен, когда Рон наконец обернулся к Жозефине и встретил её упрямый, но полный недоумения взгляд.

– Мне не нравится этот МакГрегор.

Жозефина открыла рот, чтобы возразить, и снова закрыла.

– Помнится, – сказала она, наблюдая, как Рон продолжает паковать вещи, – у тебя всегда было так мало времени, что ты заставлял кандидаток на должность твоей помощницы ловить тебя между другими встречами на краю галактики.

– И что? – спросил Рон, застёгивая молнию и переворачивая чемодан.

Жозефина вздохнула.

– Да так. Ничего.

– Пришли мне график экзаменов. Возможно, в промежутках между ними тебе придётся посетить со мной несколько мест.

– Кто бы сомневался…

Жозефина бросила стопку юбок на дно своего чемодана и тоже закрыла молнию.

Вопреки её ожиданиям, поездка на Землю оказалась далеко не такой напряжённой, как она полагала. Рон заставил её присутствовать всего на одном приёме – остальные попадали на дни экзаменов или предшествующие им вечера.

Этот единственный проходил в доме Бёлеров – в Германии, и там было довольно много знакомых Жозефине лиц – как тех, с кем она познакомилась в последний год, так и тех, кого встречала много раньше. Была даже пара её бывших однокурсников.

Видимо знавший это, Рон не отходил от неё весь вечер и саму Жозефину никуда не отпускал. Впрочем, она и не слишком рвалась общаться с кем-то из старых знакомых. Напряжение, которое вызывало её появление когда-то, давно уже спало, и теперь она привлекала внимание только тех немногих, кому в самом деле была интересна в деловом или личном плане. Со старыми знакомыми Жозефина поздоровалась довольно сухо – и делала это под бдительным контролем со стороны Батлера. Никаких выпадов с их стороны не было, только серьёзные равнодушные взгляды, скрашенные вежливыми улыбками.

Хозяин, напротив, смотрел на Жозефину странно и, кажется, даже с долей неприязни. Обещанных бумаг он так и не прислал, а Жозефина, оказавшаяся под бдительным контролем Батлера, решила не напоминать.

Был на приёме и Гарднер. С Батлером он не поздоровался, а с Жозефиной обменялся несколькими долгими взглядами, значения которых Жозефина так и не поняла. Был ли Гарднер взбешён появлением скандальной записи в сети – так и осталось для неё загадкой.

Батлер в основном занимался своими делами, заводил и поддерживал какие-то знакомства, а Жозефина просто ходила за ним по пятам.

– Устала? – спросил Рон, когда они уже оказались в аэрокаре.

Жозефина посмотрела на него.

«Да» – хотела сказать она, но внезапно передумала.

– Не очень, а ты?

Рон пожал плечами.

– Как обычно.

– Видимо, нет.

Жозефина переместилась со своего сидения на колени Батлеру и мягко прикоснулась губами к его губам. Мягкость, впрочем, была весьма обманчива, потому что на деле Рон не мог ни отстраниться, ни отвернуться.

Он обнял Жозефину за талию и ответил на поцелуй.

– Совсем не устала, – пробормотал Рон, расстёгивая молнию на платье Жозефины и пробираясь руками под тонкую чёрную ткань.

– Ну… Разве что чуть-чуть.

Жозефина снова поймала его губу и чуть потянула на себя. Пальцы её тоже уже справились с застёжками пиджака Рона и теперь вовсю разбирались с ремнём.

– Всегда хотела сделать это в лимузине, – пояснила она, не отрываясь от своего занятия.

– Все… гда? – не договорив, Батлер ахнул, когда прохладная ладонь легла на его уже обнажённый пах.

– С тех пор, как встретила тебя, – Жозефина снова слегка потянула на себя его губу. Ей пришлось чуть приподнять бёдра, и тут же Жозефина обнаружила, что руки Батлера уже приподняли её юбку и вовсю шарят по ягодицам.

– Повернись, – прошептал Батлер, наклоняясь к её уху, и Жозефина послушно выполнила приказ.

Рон опустил ладонь ей на грудь и крепко прижал к себе.

Смочил пальцы языком и прошёлся ими по нежному телу девушки.

Чуть приподняв бёдра Жозефины, он резко усадил её на себя и, не сдержавшись, охнул в унисон с любимой.

– Рон… – выдохнула Жозефина и повела бёдрами.

– Чёрт…

Жозефина качнулась ещё раз, нащупывая нужное направление.

Рон всё ещё не хотел отпускать её грудь, и потому другой рукой обхватил поперёк живота, чуть приподнимая и помогая двигаться. Он закрыл глаза и уткнулся носом в спину Жозефины, наслаждаясь её движениями, с каждой секундой набиравшими скорость.

– Сладкая моя…

Жозефина тихо охнула и, прогнувшись, стиснула его плоть своим телом.

– Помоги мне, – прошептал Рон и ощутил, как с удвоенной силой сладко запульсировало тело Жозефины вокруг его члена.

Он тихо охнул и тоже кончил, а потом откинулся назад, всё ещё придерживая Жозефину за грудь и живот.

– Узнала, что хотела? – пробормотал он после минутного молчания.

Жозефина расслабилась в его руках, откинувшись назад, и не спешила отвечать. Только через несколько минут она все-таки перебралась на соседнее сиденье, кое-как привела одежду в порядок, прильнула к плечу Батлера и сонно пробормотала ему в ухо:

– Да. И, кажется, я всё-таки устала.

ГЛАВА 2. Шифр

Рон стоял на смотровой площадке, возвышавшейся над Дреймтауном – исторической столицей Селены.

Жозефина смотрела вниз, на раскинувшиеся далеко внизу домики, облицованные кирпичом. Корпуса были стальными, и внутри ничего исторического не было, но снаружи жители бывшей исследовательской базы старательно подражали земным городам и явно кичились древностью своего поселения.

Рон видел это место сотни раз – сверху, снизу и с других сторон. Его куда больше интересовал стройный силуэт в бежевом пальто у самого парапета.

Сложно судить о том, насколько меняется человек, когда он постоянно находится рядом. Жозефина находилась рядом почти всегда. Даже если Рон уезжал в одиночку – а делать это становилось всё тяжелей, и ему каждый раз приходилось убеждать себя, что Жозефина не просто его придаток, но и человек, которому нужна собственная жизнь – даже в этих случаях он то и дело заглядывал в телефон, не столько, чтобы проверить, сколько просто чтобы убедиться – Жозефина есть. Она никуда не делась.

Иногда Рон ловил на лице Жозефины, глядящей в собственный телефон, такую же улыбку, и тогда в груди разливалось незнакомое тепло. Он улыбался в ответ, уверенный в том, что Жозефина видит его, и долго пытался разглядеть на любимом лице те неуловимые детали, которые не могла передать камера – слегка порозовевшие щёки, свет в глазах, особые оттенки улыбки, которые могли предназначаться только ему.

Теперь уже Жозефина не казалась ему обычной, как в самую первую встречу. Рон много раз искал в других лицах отдельные её чёрточки – тонкие крылья носа, губы с уголками, чуть загнутыми вниз – и каждый раз видел, что всё это не то. Скорее уж все остальные были обыкновенными серыми тенями, но только не эта девушка, случайно попавшая к нему в руки и застрявшая в его объятьях навсегда.

Сложно судить о том, как меняется человек, когда он постоянно находится рядом, и всё же сейчас, глядя на Жозефину, Рон с удивлением понимал, что та выросла. Вряд ли девушка могла стать выше ростом, чем была в двадцать два – нет, Жозефине явно не грозило догнать в росте Батлера, да и просто превысить средние показатели – и всё же что-то поменялось в ней. Это что-то уже не позволяло Батлеру называть её девочкой или просто шептать в приступе нежности её короткое имя, до сих пор, как он знал, дозволенное только сестре – Жози.

Жозефина стала взрослее и решительнее. Она больше не впадала в меланхолию при первых признаках проблем и вообще на многое не обращала внимания. Рон не знал, нравится ли ему эта перемена. В Жозефине оставалось всё меньше той трогательной слабости, которая пробуждала в Батлере желание укутать её одеялом и загородить собой от всего мира. Жозефина всё ещё был чувственной, но совсем не в том смысле, что раньше – теперь в её чувственности было больше откровенного желания, а взгляд явственно говорил о том, что Жозефина всё для себя решила и знает, чего хочет. Решать за неё в самом деле становилось всё труднее, потому что порой она просто сообщала о своих планах как о состоявшемся факте – раньше, чем Батлер успевал получить информацию от секретарей.

Рон знал, что эта её стремительность пугает не только его, но и противников, и только этим и мог себя успокоить. В делах она становилась по настоящему бесценным союзником, но видеть рядом с собой в постели другого хищника… Рон не был уверен, что в самом деле хочет этого. Пока ещё её хватка проявлялась от случая к случаю, она будто натягивала вожжи на работе – и выпускала их, оказавшись рядом с Роном; но всё чаще Рона посещало ощущение, что не он управляет ситуацией – Жозефина позволяет ему собой управлять.

Она становилась сильнее и физически – как и подозревал Рон, одной самообороной дело не ограничилось, и вскоре Жозефина снова занялась своей коллекцией – на стене в кабинете висело уже пять револьверов разных эпох, только теперь все они были в рабочем состоянии, и Жозефина в самом деле практиковалась в стрельбе три раза в неделю.

Как-то она попыталась заговорить о других занятиях спортом – в начале марта Жозефина абсолютно внезапно для Рона заявила, что хочет набрать мышечную массу. К счастью, одного взгляда оказалось достаточно, чтобы та поняла всю неуместность этой идеи. Однако успокоилась Жозефина не сразу. Еще дважды она так или иначе подходила к Рону с вопросом о том, не сможет ли тот посоветовать ей хорошего тренера – Рон не сомневался, что в этой мнимой доверчивости куда больше желания польстить, чем социальной беспомощности – и не хочет ли Рон походить в тренажёрный зал вместе с ней. Последний вариант ещё мог бы быть интересен, но никак не проходил в силу занятости обоих. К тому же, Рон абсолютно не хотел видеть у себя в постели гору мускулов, о чём и сказал напрямую.

– Но тебе же нравится Сэнди Ханнесон, – ответила Жозефина тогда.

Сэнди была предметом постоянных упрёков Жозефины последние несколько недель. Довольно молодая актриса, она чем-то неуловимо походила на Жозефину – такие же острые скулы и светлые волосы. Видимо, именно это сходство и не давало Жозефине покоя. Рон переспал с Сэнди лет пять назад. Роман выдержал две недели, после чего оба решили, что не созданы друг для друга. Собственно, ничего долговременного не предполагалось с самого начала – Ханнесон была родом из того мира, где секс – не повод для знакомства. Эта история никогда бы и не всплыла, если бы некоторое время назад они не встретили Сэнди на вечеринке в честь шестидесятилетия «Mithril on Stars». Рон понятия не имел, как на такое мероприятие могла попасть девушка из шоу-бизнеса – видимо предполагалось, что Ханнесон будет служить украшением стола. Рон не знал, насколько всегда открытая для общения, но, как помнил Батлер, всё же сравнительно тактичная актриса понимала свою роль в его собственной жизни в целом и на этом мероприятии в частности. В том, что Ханнесон подошла поздороваться – не было, в принципе, ничего предосудительного – они даже созванивались несколько раз за прошедшие годы. Но что-то видимо было во взгляде или движениях Сэнди, что заставило обычно невозмутимую Жозефину наброситься на неё как ястреба на добычу. До сих пор такое количество сомнительных комплиментов Рон слышал от Жозефины только в адрес Дезире.

К концу вечера Батлер вздохнул с облегчением, но оказалось, что ничего ещё не закончилось. Придя домой, Жозефина несколько часов рассматривала фотографии Сэнди в сети, и, скачав её фильмографию, в течение недели травила Рона какими-то бестолковыми комедиями, то и дело задавая вопросы наподобие: «Как она тебе вот тут, когда целует Майкла?».

Рон успел известись, выдумывая дипломатичные ответы, но, кажется, они не слишком помогали – Жозефина видела насквозь, что Ханнесон его в самом деле заводит. Во-первых, дело тут было в том самом сходстве. Во-вторых, как верно угадала Жозефина, в куда более подтянутом теле Сэнди. Рон отлично отдавал себе отчёт в том, что работа Сэнди – следить за собой, и воспринимал её скорее, как некий элитный вариант проститутки, о чём и сказал к концу недели Жозефине. Казалось, та немного успокоилась – но снова ненадолго. При первой возможности она опять припоминала Сэнди, постоянно переворачивая безобидные комментарии к нелепым фильмам, которые им пришлось посмотреть вместе, и выжимая из них несуществующие смыслы.

Рон подозревал, что Жозефина за что-то мстит.

– Но тебе же нравится Сэнди Ханнесон, – этот вопрос Рона всё-таки добил. После короткой ссоры они долго трахались на подоконнике, только уже не с Сэнди, а с Жозефиной, и, в конце концов, Рон сдался.

– Бег, – сказал он.

– Но бег не наращивает мышцы!

– Бег и ещё что-то из лёгкой атлетики. Я подберу тренера.

Жозефина вздохнула и опустила голову Рону на плечо.

– Хорошо.

Имя Сэнди Ханнесон больше не вспоминалось.

***

Рон подошёл к Жозефине сзади и, положив руки ей на плечи, зарылся носом в волосы. Жозефина лишь чуть откинулась назад, полностью отдавая себя в его распоряжение. Она скрестила локти на груди и опустила ладони поверх пальцев Батлера, запрокинула голову и потянулась к нему за поцелуем.

– Я люблю тебя, – прошептала она в самые губы Рону, прежде чем соприкоснуться с ним. Поцелуй вышел долгим и тёплым – куда теплее мартовского воздуха горной площадки.

Рон отстранился и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Как далеко ты готова пойти?

Жозефина чуть напряглась, но ответила:

– Так далеко, как ты скажешь.

Рон ещё раз поцеловал её, уже в висок, а затем отстранился и снова заглянул в глаза.

– Я не о нас. Я о бизнесе.

Жозефина пожала плечами, но было в этом движении что-то такое, что Рону показалось, что она поёжилась.

– Я думаю, – сказала Жозефина медленно, – что назад мне уже не вернуться. Я ведь понимаю, что это был за проект. Тот, с которого я начинала. Это из…

– Тихо, – Рон приложил палец к её губам. – Если что-то и вскроется, я не допущу, чтобы добрались до тебя, – Рон помолчал. – Вопрос в том, хочешь ли ты знать, если я делаю ещё что-то подобное, или предпочтёшь не касаться этих дел?

– Я тебе сказала давным-давно, что прощу тебе всё. С тех пор ничего не изменилось.

Рон кивнул.

– Тот человек, с которым мы встречаемся сегодня… Я хочу, чтобы ты понимал. Обращаться к нему можно только в крайнем случае. Информацию о себе свести к минимуму.

Жозефина нахмурился и повернулась к Рону.

– Тогда зачем ты хочешь нас познакомить?

– Пойдём, – сказал Рон вместо ответа и потянул её вниз. Сегодня они были без шофёра и, как показалось Жозефине, без охраны, – она давно уже привыкла подмечать привычные чёрные аэромобили в отдалении. Ни на площадке, ни по дороге вниз, ни потом в городе – рядом их не было.

Серебристый аэромобиль Батлера остановился около высотного здания далеко за пределами исторического центра. На здании красовалась вывеска «Intelligence Manage», но, когда они вышли, Рон направился не туда, а к соседнему, не слишком заметному домику. Вывески здесь не было, но, войдя внутрь, Жозефина увидела, что они оказались в весьма респектабельном баре без единого, впрочем, посетителя.

Рон кивнул бармену, который, видимо, знал его в лицо, и прошёл в один из VIP-кабинетов.

Он молча сел в одно из кресел. Жозефина чуть заметно поклонилась уже сидевшему за столом мужчине с чёрными гладкими волосами, зачёсанными к затылку, и села на другое свободное место.

– Сальваторе Паре, – сказал Батлер, а затем, кивнув на Жозефину, – Жозефина Дюпон.

Жозефина сдержала дрожь и прищурилась, вглядываясь в лицо сидевшего напротив мужчины.

Фамилия Паре подходила ему не больше, чем гавайская рубашка к деловому костюму. Если сама Жозефина с натяжкой ещё могла сойти за француженку, то Сальваторе Паре был откровенным итальянцем, и Жозефина не сомневалась, что стоит ей услышать хоть одно слово, как она почувствует акцент.

Так и случилось, когда в тишине кабинета прозвучало единственное слово:

– Неожиданно.

Паре посмотрел на Батлера, но тот лишь кивнул.

– Хорошо, – согласился Паре и, достав из портфеля бумаги, протянул их Рону, – всё сделано, как мы и договаривались.

Рон тоже достал из дипломата стопку бумаг и протянул их собеседнику. Тот бегло пролистал содержимое предложенной ему папки и кивнул.

– Выпьете кофе, Сальваторе, или…?

– Или, – Паре встал. – Желаю вам удачи, Рон. И вам, – он едва заметно склонил голову, изображая поклон и вышел.

Жозефина со свистом выдохнула.

– Надо всё же выпить кофе, – сказал Рон, – или это будет невежливо по отношению к заведению.

Появившийся вскоре официант предложил им напитки. Жозефина обнаружила, что выбор кофе здесь в самом деле впечатляющий. Они выпили по чашке и вышли наружу. Только вновь оказавшись в аэромобиле, Жозефина вопросительно посмотрела на Рона. Задавать прямой вопрос она не хотела – и без того было ясно, что мнимый Паре не из тех партнёров, о которых пишут в газетах.

– Можешь посмотреть, – сказал Рон, сам опуская бумаги ей на колени. Жозефина взяла папку в руки и принялась листать. – Сальваторе прикрывает нас в делах наподобие проекта с М-7. У него обширные связи в правительстве и спецслужбах.

– Он не похож на политика, – сказала Жозефина тихо, листая документы.

– Верно. Он не оттуда, – Рон свернул к тротуару и остановил аэромобиль. – Это не главное, но, чтобы тебе было спокойнее, я открою тебе доступ к архивам по нашему сотрудничеству. Суть не в этом.

Жозефина кивнула и серьёзно посмотрела на него.

– Настоящая фамилия этого человека – Бенетти, но вслух мы её не произносим. Мы – это я и Танака. Больше никто об этом сотрудничестве не знал. До сегодняшнего дня.

– Тогда зачем?

– Если со мной что-то случится, ты можешь выйти на него, – Рон достал из кармана рубашки визитку и протянул Жозефине.

Та повертела кусочек картона в руках – на лицевой стороне значилось имя Батлера, на обратной – четырнадцать цифр.

– Это код от банковской ячейки. Он знает где. В обмен на этот код он окажет тебе любую помощь.

Жозефина почувствовала, как ускоряется сердцебиение. Она молча смотрела на кусочек картона.

– Ты понимаешь, – сказала она наконец тихо, – что я могу использовать его не только если с тобой что-то случится?

– Да.

Не говоря больше ни слова, Рон вышел из машины, и Жозефина, помедлив, последовала за ним.

ГЛАВА 3. Архивы

Шла уже вторая неделя апреля. За окнами всё чаще появлялось солнце, и дни становились длиннее. Жозефина уже не тяготилась ни количеством работы, ни тем, что приходилось совмещать её с учёбой. Постоянная занятость входила в привычку, и она даже начала находить время для отдыха и небольших развлечений. В основном развлечения сводились к занятиям спортом с новым тренером – этот человек, Бернар Жерве, был одним из тех, кого Батлер знал ещё со времён войны. У Жерве было крупное тело и грубые черты лица, но чем больше Жозефина наблюдала за ним, тем больше понимала, что на самом деле он далеко не в такой хорошей форме, как кажется.

Сам Жерве говорил мало, и лицо его почти всегда было мрачным, но Шелман как-то рассказал Жозефине, что уже в последние дни войны Жерве получил серьёзную травму спины. Не без помощи Батлера ему удалось восстановить подвижность, но, как выразился Шелман, «к строевой» он был не годен. Жерве был не из тех, кто принимает помощь даром. И Батлер, как догадывалась Жозефина, нашёл способ пристроить к делу своего бывшего сержанта.

Как понимала Жозефина всё яснее, на этой самой армейской дружбе строилось в деле очень многое. Рон всегда различал тех, с кем служил, и тех, кто пришёл в дело позже. Первые редко занимали посты, требующие особых профессиональных навыков – хотя пара человек и вошла в совет директоров – но им Батлер доверял безоговорочно. Как удалось выяснить Жозефине, задавая наводящие вопросы Танаке и просто копаясь в сети, Сальваторе Бенетти тоже был из тех, с кем Батлер служил. Однако суть этих отношений Жозефина всё ещё понимала не до конца.

Она несколько раз бралась изучать архивы, которые предоставил ей Танака, но то и дело спотыкалась, столкнувшись с событиями и решениями, которые практически не могла принять. Теперь она понимала, что ситуация с Кёнигом вовсе не была чем-то из ряда вон выходящим. Конкуренты Батлера нередко умирали странной смертью, а дела их полиция всегда спускала на тормозах. Жозефина пыталась заговорить об этом с Танакой и Шелманом, но те никогда не развивали тему. Танака мастерски переводил разговор в другое русло, а Шелман попросту отправлял её к шефу.

Жозефина быстро поняла, что упорствовать бесполезно, тем более что по большому счёту всё было ясно и так, а деталей, возможно, не знал и сам Батлер.

Она не удивлялась. Видимо, последний год насмерть отбил у неё эту способность. Тот страх, который Жозефина испытала, когда в первый раз узнала, что Батлер способен убить за косой взгляд, теперь казался ей самой наивным и детским. Батлер вёл войну. Он окружил себя верными офицерами и солдатами, презирал штатских и никого не допускал в свою крепость, кроме тех, кому доверял без всяких оговорок. Сейчас Жозефина с необыкновенной ясностью стала понимать, что стоит за глянцем газетных вырезок, на которых преуспевающий бизнесмен Рональд Батлер с улыбкой говорил: «Если у тебя ничего нет, это повод начать всё сначала».

Рональд Батлер не был убийцей и не был дельцом. Он был и остался солдатом, который привык побеждать любой ценой.

И когда, открыв одну из папок, Жозефина увидела среди других загадочно погибших конкурентов и ненавистников имя Дэвида Торанса, а под ним лицо со знакомой заразительной улыбкой, она не удивилась.

Жозефина не стала вчитываться. Вряд ли она могла узнать что-то, чего до сих пор не рассказала ей Люси, из сухих газетных материалов.

Почему-то захотелось позвонить сестре, и она тут же сделала это. Люси не брала трубку. Тогда Жозефина просто набрала короткое сообщение со словами о том, что скучает и любит её как всегда, и в который уже раз отложила в сторону архив.

До конца рабочего дня оставалось несколько часов. Предстояла ещё одна встреча – как назло, с давно знакомым ей Дэвидом Гарднером, который явно снова вышел на тропу войны.

Жозефина уже знала о том, какие последствия имел её отказ в прошлом году. Рон не сказал ей ничего, но слухи разлетались быстро. Сообщить о роли в начавшемся противостоянии корпораций самой Жозефине не преминула Карлита Калво, та самая, которая продолжала вызывать раздражение Жозефины своей молодостью и явной симпатией к ней со стороны Батлера.

Жозефина давно уже перестала реагировать на подколы завистниц, и тем не менее информацию приняла к сведенью. Проследила историю сделок и поняла, что всё в самом деле началось тогда, когда Жозефина дала Гарднеру однозначный отказ.

После истории с плёнкой боевые действия стихли – видимо, Гарднер не посчитал нужным раздувать скандал. Однако теперь, когда очередные контракты подходили к концу, Гарднер настаивал на том, чтобы вести переговоры именно с ней, хотя, строго говоря, это сотрудничество уже не имело отношения к сектору Арманд – её проекты с лихвой покрывались поставками с Эрхана.

Жозефина не только сама не горела желанием ступать на скользкую почву этих переговоров, но и видела откровенное нежелание Батлера ввязывать её в это дело. Если бы не последнее, она ещё могла бы рискнуть, хотя отлично понимала, что кроме личной заинтересованности у Гарднера была здесь и профессиональная – с Жозефиной он мог рассчитывать на те уступки, которых никогда не сделал бы Батлер. И тем не менее диктовать «Intelligence» условия они всё ещё не могли. Сам факт того, что Гарднер готов к переговорам, уже можно было считать сигналом к перемирию, и скрепя сердце Рон дал на это добро.

Гарднер пытался назначить встречу на нейтральной территории, но тут уже Батлер высказался однозначно, и на сей раз Гарднер согласился приехать в офис «Батлер корп».

Всё время пока Гарднер предъявлял доказательства необходимости очередного повышения цен, Жозефина пыталась сосредоточиться на цифрах, но мысли то и дело улетали в сторону дела, так некстати попавшегося ей на глаза.

Она не слишком-то любила Дэвида Торанса. Люси всегда была чище и прекрасней, чем заслуживал этот малознакомый Жозефине бизнесмен. Она поняла бы, если бы ей пришлось выйти замуж после смерти отца. Тогда уже не было особого выбора. Но Люси было всего 18, отец был жив и, по неведомым Жозефине причинам, всячески способствовал этому браку двух абсолютно далёких друг от друга людей.

Теперь Жозефина понимала, что уже тогда Гюстав Арманд искал выходы из банкротства и долгов, в которых завяз по уши. От этого становилось ещё тоскливее, ведь если на то пошло, первой должна была выйти замуж она сама. Гюстав отчего-то рассудил иначе – видимо, пытался сберечь наследницу, пожертвовав младшей дочерью, но у него ничего не вышло. В итоге Жозефина точно так же оказалась на содержании у успешного дельца… И убийцы собственного шурина. Усадьбу вот-вот должны продать, а сам род Арманд вряд ли будет иметь продолжение. Уж точно не через Жозефину.

Жозефина не любила Торанса, но вместе с тем то и дело в сознании её всплывали слова, которые произнесла Люси в их последнюю встречу.

«Мне кажется, того времени, когда нам было друг с другом тепло, было куда больше, чем ссор и обид. И теперь, когда его нет… Мне кажется, что ни одна наша ссора не стоила того времени, что мы потеряли на неё», – сказала она тогда. Жозефина никогда не задумывалась об этом раньше – быть может потому, что сама не знала, как это – любить человека, который настолько далёк от идеала. Но теперь она понимала, что Люси всё-таки была счастлива. Тот выстрел сломал её жизнь, и не только потому, что она оказалась прикована к постели.

Жозефина вспомнила покушение, которое случилось год назад, свой страх и неспособность понять, как этот сгусток энергии, только что врывавшийся в её квартиру и переворачивавший её вверх дном, теперь может оказаться в больничной палате. Какими бы ни были их отношения с Батлером, Жозефина не хотела и думать о том, что с Роном что-то случится.

Сам же Рон сломал чужие жизни так легко… Должно быть, он улыбался тогда – так же, как улыбался, вручая Жозефине газету с портретом Карлайла в чёрной рамке.

– Мисс Арманд, – вырвал её из размышлений неожиданно мягкий голос Гарднера, – я хотел бы верить, что вас зачаровала моя речь об агрегатных индексах, но я не думаю, что вы столь романтичны.

– Простите, – Жозефина протёрла глаза и потянулась к чашке кофе, – не очень хорошо себя чувствую. Мой секретарь должен был предупредить вас, именно поэтому я и хотела передать эти переговоры кому-то из коллег.

Гарднер коротко и мягко улыбнулся.

– Честно говоря, я решил, что вы просто не хотите повторения истории с видеозаписью. Но вы должны понимать, что я не был заинтересован в ней.

Жозефина с удивлением посмотрела на Гарднера, пытаясь понять, что это – извинения или завуалированная угроза.

– Мы так и не думали, – сказала она ровно. – Но повторение маловероятно просто потому, что второй раз этот номер не пройдёт. Для светских хроник я – прошлогодний товар.

Гарднер усмехнулся уже более резко.

– Но я – нет. Эта история для меня оказалась такой же неудачной, как и для вас.

Жозефина пожала плечами.

– Не вижу, что может вас беспокоить. Очередная подружка. Мне, к счастью, есть восемнадцать и посадить вас не могут.

Глаза Гарднера неожиданно сверкнули.

– Вы в самом деле… не понимаете. Но не для всех моих близких мораль – значит так же мало, как для вас.

Жозефина сжала зубы, и что-то видимо изменилось в её лице, потому что спустя секунду Гарднер протянул руку над столом и опустил её на всё ещё лежащие на чашке пальцы Жозефины.

– Прошу прощения, мисс Арманд. Я не хотел вас оскорбить. Мне кажется, наше общение постоянно проходит под знаком недопонимания, а я ведь не хочу вам ничего плохого.

Жозефина посмотрела на их скрестившиеся пальцы, но руки не убрала.

– Я с вами согласна, мистер Гарднер, что наше общение проходит под знаком недопонимания. Вы думаете, что я могу приложить своё тело к обычной цене за закупку, но ваша логика порочна в корне. Эта сделка нужна Батлеру, а не мне. А если я пойду на ваши условия, Батлер первым же останется в проигрыше, и более того – заставит меня заплатить, – губы Жозефины изломила секундная усмешка, – издержки.

– Я уже говорил вам, что Батлер ничего не сможет мне сделать.

– Вы эгоист, мистер Гарднер. Он ничего не сможет сделать вам, но сможет сделать мне.

Секунду Гарднер смотрел на Жозефину, а затем убрал руку. Мгновенная растерянность овладела им и тут же исчезла с лица.

– Я не хотел бы, чтобы вы расценивали моё предложение как сделку, – сказал Гарднер после недолгого раздумья. – По крайней мере, как сделку с «Батлер корп». Но я не такой эгоист, как вы думаете. Если мы сможем договориться, то вам так же ничего не будет грозить, как и мне.

Жозефина усмехнулась и медленно покачала головой.

– С чего такое упорство, мистер Гарднер? Вам так не даёт покоя то, что на свете есть что-то, чего вы не можете купить? – Жозефина сделала паузу, наблюдая за реакцией Гарднера. – Или, быть может, вас не устраивает то, что у Рона Батлера есть что-то, чего никогда не будет у вас?

По искре, сверкнувшей в глазах Гарднера, Жозефина поняла, что попала в точку.

– Никогда не будет, – повторила Жозефина, – потому что стоит вам это заполучить, как вы потеряете интерес.

Больше Жозефина не смотрела на него. Она равнодушно опустила взгляд на чашку с кофе и сделала глоток.

– Наши предложения не изменились, мистер Гарднер. Мы заинтересованы в продлении контракта, но независимо от представленных вами материалов не считаем возможным поднимать цену. Я бы хотела, чтобы вы подумали об этом. Тогда вы наверняка поймёте, как глупо рушить долгосрочные отношения ради сиюминутной выгоды.

Гарднер несколько секунд сидел, просто разглядывая сидевшую перед ним девушку. Жозефина повзрослела, но всё ещё оставалась хрупкой и желанной… И чёрт бы её побрал, она была права. От начала и до конца.

Гарднер встал.

– Я не уступаю так легко, – сказал он, поднимая со стола бумаги и убирая их в дипломат.

– Это хорошее качество для делового человека… но не сейчас.

Жозефина тоже встала, пожала ему руку и первой направилась к двери.

***

Перед тем, как отправиться домой, Жозефина позвонила Танаке.

– Разговор записывался? – спросила она.

Танака помолчал, прежде чем ответить:

– Да.

– Я могу взять запись? Копию.

– Зачем?

– Я сама отдам её Батлеру.

– Хорошо.

– Я подъеду туда же?

Снова пауза.

– Не стоит.

– Танака…

– Ко мне домой. Шофёр знает адрес.

Танака нажал отбой, и Жозефина обернулась к водителю, но тот будто бы слышал весь разговор – сам поднял аэромобиль в воздух и повернул к району, в котором Жозефина жила первые месяцы своего пребывания на Астории.

Стараясь не показывать заинтересованности, Жозефина тем не менее с вниманием осматривала просторную квартиру, носившую следы земных традиций.

– Вы тоже любите прошлое, – сказала Жозефина, останавливая взгляд на висящих на стене катанах.

– Да, – ответил Танака и отошёл в сторону, пропуская её в кабинет. Он явно ждал продолжения, и Жозефина заговорила.

– Вы так и не назначили мне встречу, помните – тогда, после того как ко мне приходил Бёлер.

Танака кивнул.

– Тот разговор тоже записывался?

Ещё один кивок.

– Вы могли бы доложить об этом Батлеру.

Танака вздохнул и опустился на диван. Дома он носил всё ту же чёрную водолазку, в которой Жозефина привыкла видеть его в их редкие встречи, только джинсы были чуть светлее и свободнее.

– Зачем? – спросил он, внимательно глядя на Жозефину.

Жозефина пожала плечами.

– Жозефина, – от этого обращения по спине девушки разлилось приятное тепло. На её памяти это был первый случай, когда Танака обращался к ней по имени, – если бы я хотел вас убрать, у меня бы хватило материалов ещё при первой вашей встрече с Батлером.

Жозефина кивнула.

– И уж точно я не дал бы вам возможность наблюдать за Роном, – добавил он уже более ворчливо, – кстати, это было глупо и неосторожно.

– Простите.

– Не важно. Что вы хотели? Не думаю, что одну только запись.

Жозефина кивнула.

– Я хотела спросить, нет ли у вас возможности убрать и… Гарднера? Или по крайней мере найти на него что-то?..

Танака неожиданно отвёл взгляд.

– Нет, – сказал он.

– Я понимаю, у меня нет полномочий, чтобы просить об этом…

– Жозефина, – Танака снова повернулся к ней, – мы с Роном уже обсуждали это. Гарднера нельзя убрать. Компромат… я уверен, он есть. Мы ищем. Но у нас его пока нет. Не думайте, что Рон позволил бы вам выйти на этот бой с тигром, если бы у него был другой выход.

Жозефина закрыла глаза и медленно кивнула.

– Извините.

– Ничего. Я здесь, чтобы помогать. Ему и… вам.

Жозефина вздрогнула и резко открыла глаза, но лицо Танаки оставалось всё таким же непроницаемым.

– Это всё?

– Нет. У меня был ещё один вопрос.

– Я слушаю.

– Дэвид Торанс.

Танака на секунду свёл брови так, что над переносицей появилась тонкая морщинка.

– Что вы знаете о нём?

Танака медленно покачал головой.

– Вам нужно что-то конкретное?

– Нет. Просто хотела уточнить. Благодарю.

Танака кивнул и встал, чтобы проводить её до двери.

– Если вам что-нибудь понадобится – обращайтесь, – сказал Танака напоследок. – Я сделаю всё, чтобы помочь.

– Если это не будет противоречить интересам Батлера, – Жозефина коротко усмехнулась.

Танака кивнул.

– Само собой.

Дверь закрылась, и Жозефина двинулась в сторону лифта.

***

Дома она оказалась немногим раньше Батлера – ровно настолько, чтобы переодеться и сделать чай. Однако чашки так и остались стоять на столе, а сама Жозефина подошла к окну и долго вглядывалась в серебристую змею реки. Кое-где ещё виднелись остатки снега, и время стояло такое, что Жозефина не могла бы предсказать – растают они завтра, или город снова завалит белым.

– Как всё прошло? – Рон подкрался сзади бесшумно и сразу опустил руки на плечи Жозефине. Впрочем, та не слишком-то и прислушивалась к звукам со спины, зная, что дома ей ничего не может грозить.

Жозефина чуть повернула голову, засунула руку в карман и, вытащив оттуда флешку, не оборачиваясь протянула её Батлеру.

Рон нахмурился, но флешку взял и тут же исчез за стеной.

Жозефина повернулась к окну и снова принялась разглядывать город, ещё не выбравшийся из объятий зимы.

Рон вернулся минут через десять. Судя по всему, он тоже не стал вслушиваться в рассуждения Гарднера об агрегатных коэффициентах.

Флешка легла на стол, а руки Батлера снова оказались у Жозефины на плечах.

– Я тебе доверяю, – сказал он тихо и коснулся губами её уха.

– Дело не в этом, – Жозефина развернулась и, присев на краешек подоконника, опёрлась спиной о стекло. Так она оказывалась ещё ниже Рона, но это тоже давно перестало её волновать.

Батлер продолжал смотреть с отчетливым вопросом во взгляде, и Жозефина наконец сказала.

– А ты не думаешь, что я просто хочу побыть одна? – она сделала паузу, ожидая реакции, но её не последовало. – У тебя есть твоя конура на последнем этаже, а я как спящая царевна только и жду каждый вечер, придёшь ты или нет.

Рон поднял бровь.

– Что? – продолжила она, так и не дождавшись другой реакции.

– Жозефина, – проговорил Батлер медленно. – Ты, конечно, можешь не желать моего общества. В этом случае тебе нужно позвонить мне и сказать, чтобы я не приходил и остался в своей конуре.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга, а потом Жозефина снова обернулась к окну и тихо сказала:

– Извини.

Рон будто бы не заметил её слов.

– Ты можешь не желать моего общества, но, честно говоря, на тебя это не очень похоже. И я хотел бы думать, что виной этому странному поведению не Гарднер.

Жозефина дёрнулась и резко развернулась.

– Да пошёл ты… Рон. Есть в этой жизни что-то, что может быть важнее твоей ревности?

– Я всё ещё не понимаю.

Рон остался стоять неподвижно, хоть оба они и понимали прекрасно, как давит сейчас эта близость на Жозефину.

Та молчала секунду, а потом выдохнула:

– Дэвид Торанс.

Батлер нахмурился, но не шевельнулся.

– Дэвид Торанс, председатель совета директоров корпорации «Arrogant». Застрелен в космопорту 16 апреля 617 года.

– Возможно. И что?

– Боже, Рон, только не делай вид, что ничего не знаешь об этом. Его имя было в том архиве.

Рон помрачнел ещё сильнее, но так ничего и не сказал.

Жозефина нахмурилась, внимательнее вглядываясь в его лицо.

– Рон…. Ты что, правда не понимаешь?

Рон покачал головой.

Жозефина резко выдохнула.

– Это муж моей сестры, Рон. Муж Люсии Арманд Торанс. Вторая пуля попала в неё.

Лицо Батлера дрогнуло. Он медленно отступил на шаг назад.

– Неужели начинаешь вспоминать? – выдохнула Жозефина ядовито.

Рон сложил руки на груди и, наклонив голову, помассировал пальцами одной руки закрытые глаза.

– Может быть.

Он снова поднял взгляд на Жозефину.

Жозефина долго молчала.

– Помнишь, как ты попросил…. «Просто скажи мне, что это неправда».

Лицо Батлера дрогнуло.

– А ты поверишь мне?

Жозефина тоже скрестила руки на груди.

– Ты знаешь – только если это будет правда.

Рон покачал головой.

– Что теперь?

– Ты даже не…

– Не попытаюсь оправдаться?

Рон внимательно смотрел на неё.

– Это было, Жозефина. Я отдал приказ. Такой же – как все другие приказы. Я не стану говорить, что жалею. Ты сама не поверишь в ложь.

– Скажи… Скажи, что не знал, что он…

– Я не буду оправдываться, Жозефина.

Оба замолчали. Жозефина тоже прикрыла глаза и отвернулась.

– Ты снова уйдёшь? – спросил Рон, и Жозефине показалось, что это говорит какой-то другой, совсем незнакомый ей человек.

Она открыла глаза и заглянула в лицо Батлера, будто постаревшее на несколько лет за эту пару минут.

Жозефина снова закрыла глаза и шагнула вперёд, чтобы опустить руки ему на плечи.

– Нет… – выдохнула она, утыкаясь носом в шею Рону.

Прошла секунда, и сильные руки уже сжали её тело до боли. Какое-то время они стояли молча. Рон стискивал её изо всех сил, и Жозефина, будто становясь продолжением этого безумия, с такой же яростью сжимала его плечи.

– Мой отец, – прошептала Жозефина наконец.

– Мне жаль.

На сей раз голос Рона был знакомым, и Жозефина знала, что в этих словах нет лжи. Жозефина чуть подняла голову, заглядывая Батлеру в глаза.

– Я хочу, чтобы Люси никогда, ни при каких обстоятельствах об этом не узнала.

Рон кивнул и сам вжался лицом в её плечо. Потом поднял голову и поймал её взгляд.

– Я не знаю, поможет ли это… Но прочитай папку целиком.

Жозефина кивнула и снова прижалась к Рону всем телом.

Сухая рука мягко погладила её по затылку, прижимая ещё крепче. Хотя Жозефине казалось, что это уже невозможно.

– Я боюсь, – тихо сказал Рон.

Жозефина вздрогнула, но, подняв взгляд, увидела, что Рон не смотрит на неё.

– Боюсь, что когда-нибудь ты не сможешь простить.

Жозефина не ответила.

ГЛАВА 4. Свидание в парке

За ту папку Жозефина так и не взялась. Желания разбираться в делах давнего прошлого и бередить едва зажившие раны не было никакого. Отец умер, и вернуть его было нельзя. Дэвид Торанс тоже был безвозвратно мёртв. Те же, кто выжил – Люси и она сама – шли своей дорогой и едва начинали выбираться из пропасти, куда отправил их неудачный выстрел незнакомого киллера.

Переговоры с Гарднером продолжались, но без особых изменений, и, не желая втягивать в это Батлера, Жозефина начала искать параллельные пути закупок среди эрханских партнёров. К концу месяца она, потирая руки, заключила контракт с эрханским производителем интеллектуальных систем «Карш Циан» и на следующие переговоры с порядком, надоевшим ей Гарднером попросту не явилась, сославшись на занятость. Она рассчитывала отсидеться у себя в кабинете, пока тот будет бушевать в приёмной, но сделать это у Жозефины не получилось – едва она вошла в помещение, увидела, что её стол уже занят Батлером.

– Как это понимать? – Жозефина подняла брови, подошла к столу и уселась на самый краешек рядом с Батлером.

Тот протянув руку, поймал её за талию, наклонил к себе и, поймав ртом её нижнюю губу, медленно, дразняще потянул на себя.

– Как ты это сделала? – спросил Батлер, отрываясь от своего лакомства.

Жозефина легко пожала плечами, однако этот простой жест заставил Рона впасть в ступор на несколько секунд.

Жозефина незнакомо, криво улыбнулась, разбивая соткавшуюся перед взором Рона иллюзию.

– С ними легко говорить, если знаешь их язык.

– Научишь меня? – спросил Рон отчасти в шутку, подражая тону Жозефины.

– Нет. Тогда я стану тебе не нужна.

– Дурочка, – Рон потянул её на себя, усаживая на колени и, склонившись к самому лицу, вдохнул знакомый и чужой аромат – после неудачных рождественских праздников он сам подарил Жозефине новый парфюм, который та долгое время не решалась использовать, а теперь Рон отчётливо уловил окружавший девушку запах восточных специй и сладких пряностей. Этот новый запах был тяжелее прежнего, навевавшего на Рона воспоминания о детстве и бабушкиных ватрушках, зато сердце от него билось как бешеное.

Рон протянул руку вниз и извлёк из-под стола бутылку шампанского.

– О, – Жозефина подняла бровь, изучая редкую этикетку, – ты хранишь подобные вещи в офисе? Интересно, для кого?

– Угадай, – Рон снова поймал её губы, заставляя замолчать, а наигравшись с ними, продолжил. – Я не Гарднер, Жозефина, выключи свой сарказм.

Жозефина усмехнулась и, потянувшись, обняла его и уткнулась носом в плечо.

– Прости. На самом деле не успела переключиться.

Рон опустил руки ей на спину и мягко погладил.

– Ну, я надеюсь, со мной ты проведёшь эти два часа с большим удовольствием.

Жозефина чуть отстранилась и посмотрела на него, но Рон с трудом мог разобраться в её взгляде. Желание… Грусть… Сожаление. Усталость?

– Жозефина?

Жозефина вздохнула, прикрыла глаза на секунду, а когда открыла их, взгляд её снова был привычно спокоен.

– Прости.

– Что-то новое. Ты мне врёшь?

– Я не вру, – Жозефина вздохнула. – Просто не хочу… здесь. Это будет… как в самом начале. Шеф трахает свою секретаршу. Тихо, – она опустила палец на губы Рона, заметив, что тот собирается возразить. – Я же не отказываю. И я не говорю, что ничего не изменилось. Просто… такое чувство.

Рон медленно кивнул, не пытаясь скрыть недовольство.

– Хорошо. Вечером?

Жозефина кивнул и чуть улыбнулась. Несколько секунд внимательно рассматривала ставшее таким родным лицо, а потом осторожно чмокнула Батлера в основание шрама и прошептала:

– Я люблю тебя, Рон.

Рон вздохнул, ловко поймал её губы своими и какое-то время не выпускал, наслаждаясь их сладкой мягкостью.

– Ты посмотрела папку? – спросил он, отстраняясь наконец.

Оба без уточнений поняли, какую.

Жозефина встала и принялась оправлять помявшуюся юбку.

– Нет и не собираюсь. Мне это неважно.

Рон вздохнул.

– Видимо, это важно мне.

Жозефина подняла на него удивлённый взгляд.

Рон помолчал, прежде чем продолжить.

– Торанс, вернее его люди, пытались отрезать нас от сотрудничества с гражданским флотом Земли – не самое перспективное партнёрство, потому я не и не слишком хорошо помню тот случай. Но они были очень настойчивы – две колонны с готовыми кораблями взорвались, не дойдя до покупателя. Диверсия, как я думаю. Финансовые потери не очень большие, но пострадала наша репутация, и погибли люди. А я не могу позволить другим думать, что моих людей можно убивать, – Рон внимательно посмотрел на Жозефину.

Та кивнула.

– Я понимаю. Можешь не продолжать.

И всё же Рон продолжил.

– Я тогда обратился не к своим ребятам, Земля не наша территория. Проблему решали люди Сальваторе. Не знаю, что там пошло не так. Два выстрела вместо одного, и второй мимо – это полное дилетантство.

– Она бросилась прикрывать его собой, – сказала Жозефина, не отрывая взгляда от Батлера, – первая пуля попала под ребро, Люси пыталась оттолкнуть его и попала на линию огня. А убийцу… его взяли. Он, кажется, заявил, что принадлежит к какой-то антимонопольной группировке.

Рон усмехнулся.

– Вот уж точно.

Секунду они смотрели друг на друга, потом Жозефина твёрдо повторила.

– Неважно, Рон. Я тебя люблю.

Ответить Рон не успел, так как тишину разорвал искажённый электроникой голос секретаря.

– Мисс Арманд?

Рон молча нажал на сенсорную панель на столешнице.

– Да, – отозвалась Жозефина.

– Мистер Гарднер ушёл. Мне кажется, он был недоволен.

– Хорошо, – Жозефина в упор посмотрела на Батлера и не смогла сдержать улыбки, при виде напыщенно довольного лица Рона.

Рон отпустил кнопку.

– До вечера? – спросил он.

Жозефина молча кивнула.

Уже поднявшись чтобы уйти, Рон напоследок ещё раз поймал её за талию и крепко поцеловал, а потом так же молча вышел.

***

Время уже близилось к шести, когда мобильный подал сигнал о звонке. Мелодия была незнакомая – не одна из тех, что Жозефина использовала для обозначения Рона или Люси, и не та, что означала деловой звонок.

Жозефина нахмурилась и, отодвинув документы, потянулась за телефоном. Фото на экране тоже не отобразилось, и она поморщилась, но трубку всё-таки взяла.

– Да?

– Жозефина? – в динамике прозвучал взволнованный голос Энтони МакГрегора. Пожалуй, это был один из последних людей, кого Жозефина рассчитывала услышать.

– Да, Тони, – она повернулась в кресле и замерла лицом к окну.

– Ты сейчас на Астории, так?

– Да.

– Мы можем встретиться?

Жозефина молчала.

– Сегодня вечером, – добавил МакГрегор, и это оказалось решающим.

– Извини, нет.

– Это очень важно, Жозефина. Прости, что всё вот так… Неожиданно. Но у меня большие проблемы. А ты же помнишь, у нас не бросают «братьев».

Жозефина поёжилась. Братство стойко ассоциировалось у неё с Карлайлом, но, если подумать, Энтони был прав – узы студенческого братства оставались священными, и, хотя в офисе «Батлер корп» на Астории все эти игры казались смешными, Жозефина знала, что отказывать не стоит. Да и сам Энтони показал себя хорошим другом, и бросать его в беде не хотелось.

– Что за проблемы? – спросила она.

– Не по телефону. И один на один.

Жозефина вздохнула и посмотрела на часы.

– Это ненадолго, – добавил МакГрегор, будто угадав её мысли.

– Я могу минут через двадцать. Только не в офисе и не дома. В людных местах, впрочем, тоже не стоит.

– Как насчёт парка на полуострове?

Жозефина знала это место. Парк в пойме реки был давно заброшен и находился слишком далеко от транспортных артерий, чтобы там было много гуляющих.

– Хорошо. У монумента Основателям через двадцать минут.

Жозефина нажала отбой и, вздохнув, уставилась на мобильник. Рон определённо не обрадуется. С другой стороны, они не договаривались о точном времени, и Жозефина вполне могла просто засидеться на работе…

Подержав несколько секунд палец над строчкой с его именем, Жозефина убрала телефон обратно в карман, встала и направилась к двери.

***

Рон в самом деле был не в восторге, когда Жозефина вышла из офиса и, не замечая стоявшего у неё перед носом серебристого аэромобиля, направилась в сторону собственной служебной машины.

Он не глядя достал мобильный и набрал номер любимой.

– Что ты делаешь? – спросил Батлер без всяких прелюдий.

– Рон, извини, мне придётся немного задержаться на работе.

Состояние отсутствия восторга стало плавно перетекать в малоконтролируюемую ярость.

– Тогда жду тебя дома, – сказала она, старательно сдерживая злость.

– Как только закончу с делами, – ответила Жозефина и нажала отбой.

Аэромобиль Жозефины поднялся в воздух и вышел на трассу.

Рон постучал пальцами по рулю, выждал пятнадцать секунд и, подняв в воздух собственный аэромобиль, направил его следом.

Жозефина, конечно же, двигалась вовсе не к дому. Кроме того, Рон никак не мог разглядеть машину охраны, которая должна была быть где-то поблизости. Всё так же, не отрывая взгляда от багажника аэромобиля Жозефины, Рон снова достал телефон и набрал номер Танаки.

– Что, чёрт побери, происходит? Почему с Жозефиной нет охраны? – спросил он не здороваясь.

– Секунду, – Танака отключил связь, и с полминуты в трубке слышались переливы флейты – очевидно, мелодия должна была успокаивать, но почему-то эффект был обратный, – она отпустила охрану, Рон.

– Кто позволил ей распоряжаться охраной?

– Ты, Рон.

Рон молчал несколько секунд.

– Ты можешь объяснить, почему она едет по направлению к Парку Основателей?

Танака некоторое время молчал.

– Ну! – нарушил тишину Рон.

– Я смотрю звонки. Был вызов с незнакомого номера буквально перед выездом.

– Что значит незнакомого? – ярость стремительно нарастала.

– Секунду.

Снова несколько мгновений тишины.

– Тут звонок через прокси от Энтони МакГрегора.

– Мальчишка знает, что я его…

– Рон!

Батлер замолк.

– Прислать за вами охрану?

– Не надо. Я с ним сам разберусь.

Рон нажал отбой.

Аэромобиль Жозефины уже шёл на снижение.

Рон молча проследил за тем, как та выходит наружу и, засунув руки в карманы, быстрым шагом направляется ко входу в заброшенный парк.

Рон ощутил, как дёрнуло в груди при виде этой нахохлившейся фигуры – он не видел Жозефину такой с самой осени. Секундная боль тут же утонула в злости – что бы ни привело сюда Жозефину, говорить и, видимо, встречаться с МакГрегором у него за спиной было подло. С друзьями так не встречаются. Сам бы он, по крайней мере, не стал.

Рон опустил аэромобиль, подошёл к машине Жозефины и постучал водителю в стекло.

Тот опустил перегородку.

– Мистер Батлер? – шофёр не скрывал удивления.

– Вы свободны, Ларсон. Я сам её отвезу.

По лицу водителя пробежала тень сомнения, но он тут же кивнул и добавив: «Да, сэр», – поднял аэромобиль в воздух.

Рон снова посмотрел на парк. Вовсю начиналась весна, и деревья шуршали молодой листвой на ветру. Рон достал сигарету и, закуривая на ходу, двинулся следом за Жозефиной.

***

На душе у Жозефины всю дорогу скребли кошки. Рон позвонил так не вовремя, будто чуял, что она решила выйти за пределы «вольера». Он не придирался, когда Жозефина самостоятельно отправлялась куда-то по делам, и не препятствовал её встречам с общими знакомыми, однако Жозефина прекрасно знала, что спокойствие его обманчиво – шаткое равновесие их отношений по-прежнему держалось на том, что один не выходил за рамки дозволенного, а другой не контролировал его внутри этих рамок.

Встреча с приятелем, самовольная, несогласованная ни с Роном, ни с Танакой, спонтанная – и к тому же в случае, когда этим кем-то был человек Батлеру мало знакомый, в рамки дозволенного явно не умещалась. Жозефина в самом деле не чувствовала уверенности в том, что ей стоит ехать – не говоря о реакции Рона, которую следовало принимать в расчет хотя бы с точки зрения здравого смысла, сами условия этого странного «свидания» ей не нравились. Если бы Энтони не был единственным другом, оставшимся у неё ещё с прошлой – земной жизни, отказ был бы однозначен. Жозефина отлично понимала, что такие прогулки нужно согласовывать как минимум с Танакой, который и без того не будет поднимать лишнего шума и доводить всё до ушей Батлера. Тем не менее Энтони хотел встречи один на один и нетелефонного разговора – а это ясно говорило о том, что никого постороннего посвящать в дело не стоит.

В конце концов Жозефина успокоила себя тем, что её разговор наверняка прослушивался, и Сидзуити сам решит, что следует делать в этой ситуации, но всё же когда она выходила из аэромобиля, настроение её стремилось к абсолютному нулю.

Прежде чем двинуться в сторону парка Жозефина убрала руки в карманы и осторожно нащупала пистолет. Рон не раз говорил ей, что так открыто таскать с собой оружие – по сути провокация по отношению к возможным агрессорам, но тем не менее так Жозефина чувствовала себя немного спокойнее.

Она двинулась вдоль аллеи, вдыхая запахи молодой листвы и свежей травы и потихоньку успокаиваясь. Груз на сердце, однако никуда не пропадал.

Шагах в двадцати от монумента Основателям – массивной и грубо сработанной скульптуры, изображавшей толпу людей в скафандрах, – она остановилась и махнула рукой стоявшему у постамента юноше в лёгкой весенней куртке.

– Тони! – крикнула она, делая ещё пару шагов вперёд, и замерла, когда юноша обернулся. На Энтони он мог быть похож только со спины – грубые черты лица и плохо ухоженные пряди слипшихся волос выдавали человека абсолютно другого круга и воспитания.

Губы незнакомца растянулись в улыбке. Жозефина плотнее сжала пальцы на рукояти пистолета и остановилась.

– Арманд? – произнёс незнакомец.

– Возможно.

Парень посмотрел куда-то через её плечо, и по спине Жозефины пробежала волна мурашек.

– Она, – бросил собеседник.

Жозефина услышала за спиной звук шагов, но обернуться не решилась, опасаясь попасть в ловушку. Впрочем, ловушка уже захлопывалась – и она поняла это, когда чьи-то руки сдавили её плечи.

– Это нападение? – спросила она ровно, ещё не решив точно, как следует реагировать. Рука уже тянула пистолет из кармана, но она всё ещё боялась, что ошиблась и приняла за реальность собственные страхи.

– Просто кое-кто хочет с тобой поговорить…

Фраза незнакомца оборвалась на полуслове, а взгляд его расфокусировался. В ту же секунду руки, лежавшие на плечах Жозефины, исчезли, и она, уже не успевая думать, достала пистолет и не целясь разрядила обойму в рванувшегося к ней противника. Парень оседал на землю долго, будто в замедленной съемке. На груди его стремительно расцветали алые маки, а из уголка раскрытых в крике губ показалась капелька крови.

Жозефина не слышала крика, только бешеный стук крови в висках, а затем развернулась и увидела за спиной ещё двоих парней. Один скрючившись лежал на земле. Другой, выгнувшись дугой, пытался оторвать от горла сжимавшую его шею руку Батлера.

***

Рон отбросил сигарету в сторону и остановился в тени деревьев, когда увидел стоящего у постамента паренька. Тот был немного выше Жозефины, но держался как-то развязно и с первого взгляда вызывал раздражение. Впрочем, Рон предпринял последнюю попытку сдержаться и решил посмотреть, что произойдёт дальше. Снова причинять Жозефине боль не хотелось.

Жозефина окликнула незнакомца и тот обернулся. Затем произошла какая-то заминка. Они успели обменяться парой фраз, прежде чем от тени деревьев отделились ещё двое ребят покрупнее и приблизились к Жозефине.

Рону становилось всё равно – если эта встреча и была добровольной, в чём он теперь сильно сомневался, – то она окончательно перестала ему нравиться.

Когда один из мужчин положил руки Жозефине на плечи, что-то внутри со звоном оборвалось, и Рон рванулся вперёд.

Первый рухнул на землю с выбитым коленом после простого удара сбоку и явно не собирался подниматься в ближайшие секунды, так что Рон переключился на второго и сдавил его горло в захвате. Парень был выше на полголовы – типичный громила для простых и грязных дел, но оторвать от себя руку Батлера, охваченного яростью, никак не мог, – как не мог и Рон сходу свернуть накаченную толстую шею.

Что произошло дальше – Рон не понял, но и разбираться не стал – прозвучала серия выстрелов, и худощавый парнишка рухнул на землю, истекая кровью, а Жозефина медленно повернулась и посмотрела ему в глаза.

Эти глаза были другими – в них плескался голод. Этот голод был заразителен, как чума, и Рон в последний раз напряг руку, ломая шею нападавшему. Он сам не соображал, что делает, тело само отвечало на зов этих хищных глаз.

– Рон… – выдохнула Жозефина, провожая взглядом оседающее на землю массивное тело, а затем дёрнулась всем телом, метнулась к Рону как выпущенная из лука стрела. Пистолет выскользнул из её рук на землю, а сама Жозефина толкнула Батлера назад и едва ли не протащила несколько метров, проламывая его телом запущенный шпалерник. Рон ощутил под лопатками ребристую кору дуба, а на боках – щекочущие горячие пальцы, легко пробравшиеся к нему под пиджак. Одной рукой изучая его тело, другой Жозефина дёрнула вниз узел галстука, распуская его, и принялась расстёгивать рубашку, почти срывая скользкие пуговицы. Губы её оказались на обнажившейся шее и впились в ярёмную впадину, а затем проследили путь вдоль ключицы.

– Ненормальная, – выдохнул Рон, не в силах сдержать счастливый смешок. Он стиснул Жозефину в объятьях и развернул, прижимая спиной к стволу дерева.

– Хочу тебя, – Жозефина прогнулась, потираясь о его бедро.

Сердце колотилось так, что Рон едва чувствовал руки. Он не стал возиться с блузкой, только приподнял подол юбки Жозефины и подхватив её за бёдра, поднял в воздух. Губы Рона ещё блуждали по лицу девушки, пытаясь поймать её губы, но те лишь скользили по шее Батлера и никак не хотели поддаваться в ответ.

Жозефина обхватила бёдрами торс Батлера.

– Чёрт, – выдохнул Рон и, приподняв Жозефину ещё выше, с размаху насадил на себя. Он отчётливо видел, как выгнулось в его руках стройное тело. Пальцы Жозефины впились ему в плечи, оставляя на коже красные пятна, но в глазах по-прежнему светился всё тот же бешеный голод.

Жозефина дёрнула бёдрами, пытаясь заставить Рона пошевелиться, и, разглядев в его глазах ответный огонь, повела ими по кругу.

Батлер глухо застонал, перехватил её за спину и, притянув к себе, всё же впился в её рот.

Он двинулся внутри Жозефины мучительно медленно, заставляя заскулить и сжать пальцы ещё сильнее.

– Хочу, – выдохнула Жозефина, освобождаясь от его губ, и принялась покрывать поцелуями лицо Батлера.

Рон не выдержал и двинул бедрами со всей силы. Наплевав на осторожность, он принялся вколачиваться в податливое тело, повисшее на нём. Сам он уже не замечал ни боли в плечах, ни тяжести Жозефины в руках, только этот всеохватывающий голод, который нужно было утолить во что бы то ни стало.

Рон не успел ощутить пульсации в теле любимой, потому что сам утонул в наслаждении и, рванувшись внутрь любовницы в последний раз, рухнул на траву.

Жозефина упала на него и даже не попыталась встать или сменить позу.

Оба лежали, пытаясь отдышаться и не понимая, что происходит вокруг. Рон изо всех сил сжимал за талию оказавшееся на нём тело, а Жозефина просто откинулась назад и обмякла.

– Что это было? – спросил Рон, когда стук сердца перестал заглушать все остальные звуки.

– Секс, – ответила Жозефина, переворачиваясь в его руках и легко целуя Батлера в губы.

– Я не про это.

Жозефина лениво повернула голову в сторону проломленного шпалерника. Мысли ворочались в голове медленно и никак не хотели ускорять движение.

– Не знаю, – сказала она честно. – Меня посадят?

– Нет, – Рон притянул её к себе одной рукой и поцеловал в лоб. Свободной рукой он прижал к уху телефон. – Танака… да… Давай машину. У нас проблемы.

ГЛАВА 5. Принадлежать

Рон лежал на боку, опершись локтем о подушку, и внимательно разглядывал лежащее перед ним почти прозрачное существо. Во сне Жозефина казалась духом льда, всё таким же хрупким и прекрасным, как и в день их первой встречи. Но где-то в глубине души Рон боялся, что стоит этому ранимому существу открыть глаза, как он увидит в зрачках его пламя Ада.

Рон провёл пальцами в миллиметре от нежной щеки, и Жозефина зашевелилась во сне, будто потянулась к человеческому теплу. Губы её чуть заметно дрогнули, и в щелке между веками блеснул дымчатый хрусталь.

– Рон, – пробормотала она и изогнулась, привычно потянувшись за поцелуем.

Рон тут же накрыл её губы своими и мягко приласкал языком приоткрывшийся рот.

– Нужно вставать, – шепнул он, приподнимаясь и снова вглядываясь в затуманенные сном глаза.

– Мне ещё рано, – Жозефина повернулась на бок и уткнулась носом ему в ключицу, обжигая кожу горячим дыханием.

– Мне тоже. Нас ждёт Танака.

Жозефина открыла один глаз. Несколько секунд смотрела Рону куда-то под подбородок, а потом вывернулась и села, вмиг становясь серьёзной.

– Пошли.

***

Танака ждал их в городском офисе – том самом, который со стороны выглядел заброшенным подвальчиком многоэтажного дома. Он сидел на одном из диванов и просматривал на ноутбуке какие-то материалы.

Когда Рон и Жозефина вошли, японец поднял от лэптопа мрачный взгляд и окинул им гостей с ног до головы, затем кивнул и снова опустил глаза в монитор.

Рон сел на диван напротив и потянул Жозефину за собой, но та чуть вывернулась и уселась на подлокотник в полуметре от него.

– Двое ребят, для которых карьера закончилась, числятся без вести пропавшими. Ни родных, ни друзей у них не было.

Танака бросил короткий взгляд на посетителей, но те промолчали.

– Выстрелов никто не слышал, но на будущее, – он повернулся к Жозефине, – либо бери глушитель, либо обойдись без стрельбы.

Жозефина молча кивнула.

– Что с третьим? – спросил Рон.

Танака прицокнул языком.

– Третий скончался от передозировки наркотиков. Когда мы приехали – он был уже мёртв.

– Ясно, – Рон лишь кивнул.

– Осталась одна ниточка, – Танака снова поднял взгляд и вопросительно посмотрел на Батлера. Дождавшись кивка, перевёл взгляд на Жозефину. – Энтони МакГрегор.

Жозефина тоже кивнула, и как бы внимательно не вглядывался Рон в её лицо, ни одной эмоции ему там заметить не удалось.

– Он будет здесь через час, – Танака снова отвернулся. – Вам не обязательно присутствовать при допросе…

– Я хочу, – перебила его Жозефина.

Танака бросил вопросительный взгляд на Батлера, но тот лишь недовольно пожал плечами.

– Хотите подождать здесь? – спросил Танака со знакомым обоим равнодушием, и только теперь Жозефина посмотрела на Рона.

– Можно? – спросила она неожиданно мягко и как-то даже растерянно, так что Рон вмиг успокоился, узнав наконец ту, кого любил.

Рон потянулся и, накрыв её ладонь своей, уловил под пальцами дрожь.

– Я только позвоню и отменю встречу.

Жозефина прикрыла глаза и кивнула.

– Спасибо.

– Не буду мешать, – Танака закрыл ноутбук и, встав, направился к одной из дверей. – Рон здесь всё знает.

Едва дверь за ним закрылась, как Рон потянул Жозефину на себя, и та, уже не сопротивляясь, приникла к нему всем телом. Рон прижал её плотней и мягко погладил по волосам.

– Как ты?

Жозефина едва заметно пожала плечами.

– Не знаю. Странно, но мне… всё равно.

– Не надо было идти туда без охраны.

Жозефина вздохнула, лоб её потёрся о шею Батлера, будто пытаясь проникнуть под рубашку, и Рон тут же смягчился.

– Знаешь, – сказала Жозефина вдруг, – я думала, это будет страшнее.

О чём речь – Рон понял сразу. Он ждал чего-то подобного с самого того мига, когда увидел падающее на землю прошитое пулями тело нападавшего.

– На самом деле это очень легко, – сказал он тихо. – Наверное, это и страшно.

Жозефина подняла голову, и лицо её осветила незнакомая холодная улыбка.

– Ни капли.

Она отодвинулась и потянулась. Затем кивнула на висевшую над другим диваном плазму.

– Поставь на нём что-нибудь. Или это только для подсматривания за мной?

Рон усмехнулся и, достав с прозрачной полочки под столом пульт, снова притянул Жозефину к себе.

***

Комната, куда привёл их Танака находилась, по-видимому, на два этажа ниже под землёй. Свет здесь был тусклым. Он исходил из длинных старомодных ламп дневного света, висевших под потолком на расстоянии метра друг от друга.

Энтони сидел в жёстком кресле, похожем на стоматологическое, в самом центре помещения. Жозефина сразу заметил, что руки его плотно стянуты кожаными ремнями.

– Зачем это? – спросила она, не оборачиваясь к Батлеру.

– Для нашей общей безопасности, – ответил Танака, стоявший чуть в стороне. Оба держались в тени и говорили негромко.

Жозефина шагнула вперед, и едва она пересекла границу света, как Энтони повернулся к ней лицом.

– Жозефина!

В голосе пленника слышался испуг, но Жозефина с удивлением поняла, что сама она не ощущает ничего.

– Энтони, – сказала она спокойно, внимательно рассматривая лицо старого друга. Она сама не знала, когда появилась у неё эта привычка. Но теперь, глядя на покрытый испариной лоб, бегающие глаза и чуть приоткрытые губы, она не столько сочувствовала, сколько анализировала, восстанавливая то, как видит происходящее МакГрегор, и подбирая соответствующие слова.

– Что происходит? – продолжил Энтони.

– Скажи мне ты, – Жозефина скрестила руки на груди и распрямила спину, упрямо и холодно глядя на него.

– Я не понимаю.

– Ты врёшь, Тони. Ты звонил мне и заманил в ловушку. Или твоё удивление вызвано тем, что я ещё жива, друг? – последнее слово Жозефина почти выплюнула.

– Я не предавал.

– Но ты уже оправдываешься.

– Я не предавал!

– Я слушаю.

МакГрегор рвано выдохнул и закрыл глаза.

– У них Эбби, – он снова рвано выдохнул, а затем открыл глаза и продолжил с яростным нажимом. – У них моя сестра, Жозефина. Что, если бы у кого-то в руках оказалась Люси?

Жозефина поёжилась. Впервые с начала разговора слова Энтони достигли своей цели, но реакции не вызвали.

– У кого у них, Энтони?

– Я не знаю… – прошептал Энтони, закрывая глаза.

Жозефина некоторое время смотрела на него, пытаясь понять, правда это или нет, но так и не смогла решить.

– Ты ведь говорил, что любил меня, – сказала она тихо, надеясь, что стоящие за спиной не услышат.

– У них Эбби… – повторил Энтони беспомощно, и Жозефина отвернулась.

Проходя мимо Батлера, она на ходу взяла его за руку и вытащила в коридор. Оказавшись в тишине пустого помещения, привалилась к стене и, крепко сжав собственные локти пальцами, шумно выдохнула.

– Тихо, – Рон потянулся к ней, но Жозефина вывернулась из его рук.

– Рон, он прав, – сказала Жозефина тихо. – У него сестра. Я его понимаю.

Рон промолчал. Тоже сцепив руки на груди, он прислонился к стене напротив.

– Думаешь – любой, у кого есть семья, имеет права причинять тебе боль?

Жозефина резко подняла взгляд, впиваясь в его лицо своими холодными светло серыми глазами – будто рассчитывала отыскать там правильный ответ.

– Ты для меня дороже чужих сестёр и незнакомых мне матерей, – сказал Рон спокойно.

Жозефина покачала головой.

– Но для меня – не так. Я знаю Эбби. Я люблю её как… как свою собственную сестру. Я знаю её мать и отца. И я не хочу причинять боль этим людям.

Рон спокойно кивнул.

– Я тебя понимаю. Я не вижу в этом необходимости.

– Ты не убьёшь его?

Рон покачал головой.

– Он снова предаст тебя…

– Рон!

– Я не закончил. Он снова предаст тебя, а если кто-то причинит вред тебе – больно будет мне. Но если ты просишь, его не убью ни я, ни мои люди. Подумай только вот о чём: ты хочешь, чтобы Эбигейл убили?

Жозефина устало покачала головой и снова подняла взгляд на Батлера.

– Ты можешь ей помочь?

– Думаю, да. Но ты не должна вмешиваться.

Жозефина кивнула.

– Я поняла. Только обещай мне, что никто из их семьи не умрёт.

– Обещаю.

Жозефина поймала его руку и крепко сжала. Рон тут же притянул её к себе и, обняв, погладил по голове, а затем легко коснулся губами затылка.

– Я могу что-то сделать? – спросила Жозефина, полностью отдаваясь во власть этих сильных рук.

Рон кивнул.

– Езжай в офис. У меня сегодня ещё две встречи – сможешь провести их за меня?

Жозефина кивнула.

– Увидимся вечером, малыш.

Жозефина ощутила, как волна дрожи прошла по телу, когда горячее дыхание Рона коснулось её виска и до ушей донеслось последнее слово.

– Я тебя люблю, – прошептала она и, приподняв голову, мягко поцеловала Рона в губы, – не делай глупостей.

– Ты тоже, – Рон в ответ легко коснулся губами её лба и отпустил.

***

Рон появился дома в восьмом часу вечера. Жозефина издалека уловила исходящий от него запах пота и усталости. Она выглянула в коридор, собираясь встретить его у двери, но Рон тут же знаком показал ей оставаться на месте.

– Я сейчас, – сказал он и, нырнув в ванную, зашелестел водой.

Жозефина вернулась на кухню и поставила подогреваться обед. Затем распределила еду по тарелкам. Едва она успела разложить приборы, как ощутила на талии тёплые руки. Из-за спины пахнуло хвоей и морской свежестью – любимыми запахами Рона. Жозефина выгнулась, запрокидывая голову, и поймала губы любовника своими. Тепло окутало её с головой, и Жозефина какое-то время нежилась в нём, не желая возвращаться в реальность.

– Чем всё закончилось? – спросила Жозефина, со вздохом выныривая на поверхность.

– Давай сначала поедим.

– Да, конечно, – Жозефина окончательно вынырнула из объятий и устроилась на своём месте по другую сторону стола. Сама она была не голодна – в ожидании Рона успела дважды перебить аппетит бутербродами – и теперь в основном смотрела, как ест Батлер, и молчала.

– Как встречи? – спросил Рон, переходя к чаю.

Жозефина пожала плечами.

– Всё в порядке. Я оставила документы Гудкайнду.

Рон кивнул так, будто не сомневался в ответе.

Они снова замолчали. Обычно молчать с Роном было легко и приятно – так же, как и слушать его рассказы о войне и о первых годах в бизнесе. Жозефина просто впитывала как губка его тепло и его переживания, наполняясь ими и чувствуя, как всё это прорастает в ней самой чем-то новым, незнакомым им обоим.

Сейчас молчание пугало.

Рон поймал её руку на столе и чуть сжал пальцы.

– Всё хорошо. Просто нам надо поговорить.

– Я жду, – Жозефина перевернула ладонь и ответила на пожатие.

Рон допил чай, встал и потянул её в комнату. Жозефина легко последовала за ним.

– Во-первых, – сказал Рон и, взяв со стола ключи, вложил их в руку Жозефине, – я всё же сделал это.

Жозефина подняла бровь и чуть улыбнулась, догадываясь, о чём идёт речь.

– Не хочешь спать со мной в одной спальне?

– Я надеюсь, до этого не дойдёт.

Рон сел на диван и уронил Жозефину к себе на колени.

– Я всё-таки решился, потому что нам нужно обеспечить охрану на этаже. Это будет куда легче сделать, если выкупить его целиком. Придётся сделать перепланировку и часть помещений выделить для ребят.

Жозефина кивнула, но лицо её чуть погрустнело.

– Я бы не хотела менять тут что-то, Рон, – ответила она на вопросительный взгляд Батлера.

– Я это учту, – Рон мягко коснулся её губ. – Просто переделаем немного вторую квартиру. Как минимум нам нужен ещё один кабинет.

Ещё одна грустная улыбка промелькнула на лице Жозефины.

– Мне нравилось, что ты сидел рядом, когда я работаю.

– Ещё бы, – Рон посмотрел на неё с напускной строгостью, но играющая на губах усмешка испортила впечатление на корню. – Ты же при этом работала, а я нет.

Жозефина хихикнула и, обвив его шею руками, коснулась губами виска.

– Я не виновата!

– Само собой, – Рон тут же поймал её губы и ненадолго отвлёкся, покусывая их и лаская. Близость этого нежного тела по-прежнему заставляла пах наливаться жаром, хотя сама мысль о том, что Жозефина рядом, давно уже стала привычной. – Это не всё, – добавил он, выпуская наконец губы Жозефины и теперь уже мрачнея по-настоящему. – Мне не понравилось, что ты так легко можешь отпустить охрану. Это было глупо, и, если бы не случайность, ты бы влипла так же серьёзно, как и Эбигейл МакГрегор.

– Вы её нашли? – торопливо перебила Жозефина.

– Да, мы её нашли. Они оба вернутся домой, хотя чувствуют себя не слишком хорошо. Для Эбигейл дело обошлось нервным истощением и парой синяков.

Жозефина кивнула, заметно успокаиваясь, но тут же обнаружила, что взгляд Рона остался таким же тяжёлым.

– Ты злишься? – спросила она.

– Да, я злюсь. Всё, что ты сделала, было глупо от начала и до конца. Мне неприятно, что ты считаешь возможным не говорить о том, что с тобой происходит.

– А ты говоришь мне всё? – Жозефина тут же подняла на него напряжённый взгляд.

Рон промолчал и сделал вид, что не слышит вопроса.

– Я очень стараюсь, Жозефина. Я хочу, чтобы мы могли друг другу доверять. Если хочешь знать, когда я понял, что ты поехала на встречу с МакГрегором, я хотел убить вас обоих – но ты просила не трогать его и я не буду.

Жозефина поджала губы и опустила глаза.

– Прости.

– Я дал тебе столько свободы, сколько мог и, видимо, дал слишком много. Шелман потакает тебе, и боюсь – просто запретить вам общаться уже не получится. Мне придётся сменить охрану.

Жозефина вскинула на него взгляд.

– Рон…

– Это не обсуждается.

Жозефина прикрыла глаза и вздохнула, заставляя себя успокоиться.

– Ты хотя бы не уволишь их? – спросила она.

– Нет. Сейчас охрану в любом случае придётся усилить, и нам обоим понадобится больше людей.

– Всё настолько серьёзно? – Жозефина снова внимательно посмотрела на него.

– Довольно-таки. Это были люди Гарднера.

– Но они не были похожи на профессиональных убийц. Просто… Ребята с улицы.

– Ты и попалась на ребят с улицы! – Рон всё-таки повысил голос, и Жозефина поспешила сжать его плечо, заставляя успокоиться. – Я боюсь за тебя, Жозефина. Я не знаю, что ты выкинешь завтра.

– Я уже извинилась.

– Это не твоя вина. Ты не знаешь, что делать в таких случаях. Но если не знаешь сама – обратись ко мне. Обратись к Танаке. Обратись к тем, кто знает, что делать, чёрт бы тебя побрал!

Жозефина отвела взгляд.

Рон замолк, видя, что та не собирается отвечать, и просто прижал её вплотную к себе. Жозефина почти физически чувствовала этот страх, вибрировавший в теле Рона и где-то на выходе превращавшийся в ярость – потому что страх чувствовать Рон не умел. Только злость.

– Я не знаю, как тебя убедить, – сказала Жозефина тихо и успокаивающе погладила Рона по спине. – Я хочу тебе поверить, но я… Я тоже боялась. Тебе ведь всё равно, что станет с Энтони. Я знала, что ты разозлишься, и оказалась права.

Рон резко выдохнул, чуть отпустил её – только чтобы поцеловать и снова прижал к себе. Потом перехватил за пояс и, встав, понёс в сторону спальни.

– Рон, что ты…

– Тихо, – Рон припечатал её рот быстрым поцелуем и продолжал целовать так – коротко и сухо прижимаясь губами, чтобы сразу отстраниться – до тех пор, пока они не оказались в спальне.

Рон уложил Жозефину на спину и, опустившись на колени рядом с ней, принялся неторопливо, но уверенно раздевать.

– Мне это нужно, Жозефина, – поймав недоумённый, но взволнованный взгляд, он снова легко поцеловал её. – Нужно, как тебе тогда.

Жозефина на секунду поймала руку Рона, скользнувшую по её волосам, легко коснулась губами и прижала на секунду к щеке. Лицо её расслабилось, а тело обмякло, полностью отдаваясь во власть рук Батлера.

Рон стянул с неё рубашку и отбросил на пол. Затем, взявшись за пояс домашних хлопковых брюк, потянул их вниз и тут же коснулся губами плоского живота.

Жозефина выдохнула, зажмурилась и подалась навстречу, пытаясь продлить прикосновение, но губы Рона тут же исчезли, а руки продолжили раздевать её.

Жозефина ощутила лёгкий укол беспокойства лишь когда почувствовала прикосновение шелковистой ткани к виску. Она резко распахнула глаза и столкнулась с горячим, как пламя камина, взглядом Рона.

– Ты мне доверяешь?

Жозефина покосилась на почти коснувшийся её век галстук и кивнула.

– Только поцелуй меня.

– Иди сюда.

Жозефина приподнялась на локтях и коснулась губ нависшего над ней мужчины. Она закрыла глаза и чуть отстранилась, позволяя тому продолжить начатое. Плотная ткань обвила её виски, а следом за ней по щеке скользнула сухая горячая ладонь. Жозефина потянулась за ней, но Рон тут же толкнул её, заставляя снова опуститься спиной на кровать.

Тёплые руки скользнули по её груди, заставляя подаваться навстречу, и тут же Жозефина ощутила прикосновение мягких губ чуть выше соска.

Она выдохнула и выгнулась дугой – и сразу же поцелуй сменился лёгким укусом. Зубы Рона поймали сам сосок и, чуть сдавив, отпустили.

Тугой комок жара, свернувшийся в паху, разворачивался змеёй и охватил уже почти всё тело. Рон прошёлся ладонью по её бедру, старательно избегая прикосновений к промежности, и Жозефина, всхлипнув, попыталась поймать его руку и уложить на нужное место. В тот же миг обе руки девушки оказались сжаты в горячих тисках и заведены за голову, а губы Рона продолжили исследовать её тело – теперь они путешествовали вдоль ключицы и медленно ползли к ямочке под ухом.

– Рон… – выдохнула Жозефина, прогибаясь и пытаясь плотнее прижаться к телу Батлера, нависавшему над ней. Она отчётливо ощущала исходившее от него тепло, но, когда пыталась податься навстречу – встречала лишь пустоту.

– Что: «Рон»?

Батлер наконец поймал мочку её уха и, чуть прикусив, потянул на себя.

Ещё один рваный выдох вырвался из груди Жозефины.

– Люблю тебя.

– Этого мало, малыш.

Жозефина со свистом выдохнула и в очередной раз попыталась коснуться Рона собственным телом, а когда у неё ничего не вышло, решила схитрить – она призывно развела бёдра и сразу же услышала знакомый шумный выдох. Бёдра Батлера коснулись внутренней стороны её бёдер, занимая место, будто специально предназначенное для них. Теперь уже Жозефина точно знала, в какую сторону должна двигаться и, прижавшись телом к обнажённому члену Батлера, чуть потёрлась. Она тотчас услышала ещё один шумный выдох.

– Кто кем управляет? – прошептал Рон у самого её уха и снова поймал зубами мочку.

– Не… знаю… – голос Жозефины едва заметно срывался, – но мне… нравится.

Руки Рона резко исчезли, и на миг Жозефина почувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. В следующий миг Рон рывком перевернул её на живот. Член Батлера скользнул по расщелине между её ягодиц и тут же исчез.

– Рон!

– Много говоришь, – прорычал Рон у самого её уха, и Жозефина снова задохнулась, ощутив на ягодице горячую ладонь.

– Прости, – легко согласилась она и подалась навстречу уже исчезающей руке, но в этот же миг оказалась обманута – вместо тёплого прикосновения она получила раскатистый шлепок, больше звучный, чем болезненный.

Жозефина резко выдохнула, когда шлепок повторился, а от места прикосновения побежала волна мурашек, сразу же накрывшая низ живота.

– Ты обманула меня, – несмотря на раскатистые нотки, голос Рона у самого уха всё ещё звучал мягко, будто кошка играла со своей добычей.

– Я больше не буду, – торопливо согласилась Жозефина и снова подалась навстречу горячей руке. На сей раз, врезавшись в кожу, та остановилась и просто сжала её тело.

Жозефина чуть подалась назад, приподнимаясь на четвереньки, но успела лишь выставить бёдра, потому что руки её снова оказались пойманы и вытянуты над головой.

– Рон… – выдохнула она, уже сама не зная толком, о чём хочет попросить.

Пальцы Рона, неожиданно прохладные, скользнули в ложбинку между ягодиц и дальше прошлись по плотно сжатой щёлочке. Жозефина не мешкая раскрылась навстречу, позволяя им скользнуть внутрь. Девушка закусила губу, когда они чуть повернулись, оглаживая её внутри и прогнулась ещё сильней.

– Хватит, – выдохнула она.

– Отпустить? – Рон снова легонько куснул её, теперь уже за шею.

– Нет!

– Как скажешь, – прошептал он уже совсем по-другому, пробрался носом под пропотевшие прядки волос и, поймав губами выпирающий позвонок, вошёл в Жозефину целиком.

Жозефина прогнулась, тяжело дыша и заставляя себя привыкнуть к новому ощущению. Чуть сжала бёдра, стараясь почувствовать каждую клеточку наполнившей его плоти.

– Да… – выдохнула она.

Рон подхватил её под бёдра, фиксируя и одновременно лаская другой рукой, а потом задвигался неторопливо, но сильно, почти полностью покидая отвечающее каждому его движению тело.

Жозефина тяжело дышала. Сердце гулко билось в груди, и жар становился всё более невыносимым, пока не взорвался наконец волнами наслаждения.

– Скажи, что ты моя, – прошептал Рон, и на сей раз в его голосе Жозефина ощутила настоящий страх, будто она могла бы ответить «нет».

– Я твоя, – она запрокинула голову Рону на плечо и попыталась нащупать его губы.

Рон отпустил её руки, обнял и, плотно прижав к себе, толкнулся последний раз. Жозефина ощутила, как содрогается в оргазме плотно прижавшееся к ней тело, а затем Рон скользнул в сторону, – но только за тем, чтобы тут же снова притянуть Жозефину к себе.

Она так и лежала, не снимая повязки, вслушиваясь в размеренный стук сердца в сильной груди и время от времени принимаясь покрывать её поцелуями.

– Я – твоя, – повторила она, когда стук сердца немного утих, и всё-таки отодвинула повязку в сторону. – А ты, Рон?

Их взгляды встретились, и на мгновение наступила тишина.

– Конечно, – сказал Рон.

– Ты никогда не будешь принадлежать другой?

Рон покачал головой и чуть улыбнулся, будто бы расслабляясь.

– Я ждал тебя всю жизнь. И никому не принадлежал, кроме тебя.

Жозефина приподнялась, отталкиваясь от его груди, и тоже чуть улыбнулась, но от этой улыбки по телу Рона пробежал холодок.

– Хорошо, – сказала Жозефина. – Потому что, если это случится – я уничтожу тебя.

Не дожидаясь ответа, она прильнула губами ко рту Батлера и проникла в него языком – не встречая сопротивления, но и не требуя ответа.

Сердце Рона забилось с такой силой, что они вместе ощутили это биение, пронизывающее оба тела насквозь – и тут же Рон почувствовал, как этому стуку отвечает другой, такой же бешенный бой.

ГЛАВА 6. Ресурсы

Это был редкий случай, когда Жозефина проснулась раньше, чем Батлер. Когда Рон открыл глаза, на него уже смотрели большие дымчато-серые зрачки, сейчас чуть затуманенные недавним сном и какими-то мыслями.

Рон улыбнулся и, просунув руку под бок Жозефине, сомкнул вокруг неё кольцо объятий.

– Ой… – Жозефина явно не ожидала такого поворота и чуть не рухнула на Рона сверху.

– О чём ты думаешь? – спросил Рон, притягивая её к себе и почти уже ритуально целуя.

Жозефина легко ответила на поцелуй и, чуть отстранившись, снова нависла над Батлером, что-то внимательно изучая в его лице.

– Я думаю… это так странно… – по лицу Жозефины скользнула мимолётная улыбка. – Я живу с мужчиной… Я люблю его…

Она стремительно замотала головой, становясь похожей на мокрого котёнка, только что выбравшегося из ванной.

Рон любил такую Жозефину. Он любил все её обличья, но именно это – утреннее, когда Жозефина ещё не успевала надеть на себя доспех равнодушия и серьёзности – он любил особенно. Жозефина в такие мгновенья становилась моложе на несколько лет, глаза её были чистыми и беззаботными, и Рону казалось, что, если всматриваться долго-долго, можно разглядеть на дне её душу.

– Тебе не нравится, – Рон попытался изобразить обиду, но у него ничего не вышло – улыбка так и лезла на лицо при виде нависшего над ним родного существа. Ни в кого он не проникал настолько глубоко – душой, сердцем, мыслями. Теперь уже все попытки сравнивать Жозефину с холодным и недоступным образом Дезире казались нелепыми. Жозефина была его плоть от плоти. Она была единственной настоящей среди выдуманных статусов и приоритетов. И как всегда будто бы откликаясь на его мысли, Жозефина медленно произнесла.

– Мне страшно, – взгляд её теперь был задумчивым и немного грустным, – для меня ничего больше не имеет значения, кроме тебя. И я не уверена, что так должно быть. Ведь если… Если я потеряю тебя…

Рон одним движением уронил её на кровать рядом с собой, перехватил руки, упиравшиеся ему в грудь, и, поцеловав запястья, завёл их за голову Жозефине, пришпиливая её к постели будто бабочку.

– Никогда, слышишь?

Что-то снова поменялось в этих загадочных глазах. Какими-то остатками здравого смысла Рон ощущал, что там должен быть страх, – но вместо этого на дне их просыпался знакомый уже пугающий голод. Жозефина развела бёдра, заставляя Рона уместиться между ними, и прогнулась, стараясь прижаться к нему как можно плотней.

– Я тебя никогда не отпущу, – сказал он тише, загоняя глубоко внутрь собственную клокочущую жажду, а затем, резко отпустив Жозефину, сел. – Надо вставать.

***

К удивлению Батлера Жозефина в самом деле легко восприняла «усиление режима». Она не протестовала, не показывала, что соскучилась по старым знакомым, и только один раз спросила, как теперь быть с занятиями по стрельбе и рукопашному бою. Вопрос показался Рону как нельзя более своевременным – он отлично помнил, насколько пригодились эти навыки во время покушения и не считал правильным отменять тренировки. Однако позволять укрепляться новым неуставным отношениям с охраной он тоже не хотел и, посоветовавшись с бывшими сослуживцами, отыскал Жозефине надёжного инструктора.

Сам парень был молодым – ему едва минуло двадцать семь – и приходился братом одному из охранников. Возраст вызывал у Рона определённые сомнения, но все, кто знали Жерома Лефевра, утверждали, что человек он надёжный и к легкомысленным поступкам не склонный. Рон склонялся к тому, чтобы поверить рекомендациям, но перед тем как утвердить Жерома на должность, всё же решил побеседовать с ним лично.

С мрачным удовлетворением он обнаружил на лице Лефевра рваный шрам, пересекающий скулу, который, по его мнению, лишал этого сравнительно молодого парня всякой привлекательности.

– Откуда? – спросил он, без особого стеснения указывая на эту метку, но Жером лишь повёл плечами. Он был молчалив и необщителен – ещё одно качество, говорившее в его пользу. Лефевр его полностью устроил, и Рон сообщил Жозефине о том, что занятия будут продолжаться. Новость эту Жозефина восприняла так же спокойно, как и всё остальное. Несмотря на явную угрозу жизни, Жозефина явно пребывала в какой-то собственной эйфории и на все вопросы отвечала только: «весна».

Весна же тем временем подходила к концу, и Рон уже начинал задумываться о небольшом отпуске – летняя жара в мегаполисах всегда была для него невыносима. С этим же небольшим путешествием он хотел совместить и задуманную перепланировку второй квартиры – пока что там был лишь оборудован проход в их собственную и обустроено временное помещение для охраны.

Развод входил в стадию вялотекущей – и потому малобеспокоящей проблемы. Рон почти полностью поручил это дело юристам, которые никак не могли пробить упрямство проявлявшей беспрецедентную жадность Дезире. Она упорно требовала половину акций «Батлер корп», что выглядело смешным со всех точек зрения – Дезире не вложила в компанию ни одного кредита, никогда не работала там и не собиралась заниматься бизнесом. Рон в свою очередь предлагал вполне гуманные, по его мнению, условия – пожизненное содержание и три особняка, купленные за время совместной жизни.

Хорошая на первый взгляд идея с компроматом терпела явный крах – всё грязное бельё Дезире было настолько на виду, что откопать что-либо ещё не побывавшее в новостях было просто невозможно.

Рон уже склонялся к тому, чтобы закрыть вопрос и забыть о нём, тем более, что Жозефине явно было всё равно.

Неожиданно помощь пришла от человека, от которого Рон меньше всего ожидал её получить: Карлита, с которой Рон с некоторых пор избегал всяких личных контактов, случайно стала свидетельницей его разговора с рекомендованным Бёлером адвокатом.

– Простите, что вмешиваюсь, – произнесла испанка, когда адвокат ушёл, и Карлита осталась с Батлером наедине, – но почему вы не хотите просто переписать основные производства на доверенных людей?

Рон задумчиво посмотрел на Карлиту.

– Кого вы имеете в виду? – спросил Батлер мрачно.

– Не себя, конечно, – Карлита покраснела, но отступать и не думала. Только, напротив, переместилась на диван поближе к столу шефа. – Это же стандартная схема. Можно распродать объекты по бросовым ценам, а активы вложить в образовавшиеся дочерние компании.

– А затем объявить себя банкротом и потерять репутацию? – закончил Батлер мрачно.

– Не обязательно. Вам ведь нужно пройти один узкий период – когда суд будет проводить экспертизу стоимости акций. Вы можете пойти на уступку и предложить госпоже де Мортен их рыночную стоимость.

– Я уже пробовал, – Батлер встал из-за стола и пересел на диван напротив. – Она хочет мою фирму. Деньги как таковые ей не нужны.

– Она долго не выдержит. Если сейчас провести перераспределение средств как я сказала – по итогам года официальные прибыли уйдут в минус. А женщины, – в этом месте Карлита ослепительно улыбнулась своей испанской улыбкой, – редко просчитывают на год вперёд.

Рон скрестил руки на груди и внимательно посмотрел на Карлиту.

– Простите, вы, наверное, ищите подвох… Но я просто не хочу, чтобы фирма, где я работаю, перешла к новой владелице.

– Да нет, – сказал Батлер задумчиво, но на миг глаза его блеснули, – хотя и странно, что вы вдруг стали переживать за дела «Батлер корп». Мне всегда казалось, что вы не слишком-то хотите работать здесь.

Карлита снова улыбнулась, но уже не так открыто, и чуть отвела взгляд в сторону.

– Всё меняется. Я нашла в этой работе свои преимущества.

Рон тоже отвёл взгляд и задумался. Доверенные люди были. Возможно, ни на кого из них он не решился бы перевести всю собственность, но распределить её по долям в принципе было вполне возможно.

– Как думаете… получится организовать это так, чтобы мои контакты с этими людьми не просматривались?

Карлита задумалась.

– Смотря сколько операций мы проведём. И сколько будет людей.

– Я думаю, трое.

Карлита задумчиво побарабанила пальцами по столу.

– Вы назовёте мне имена?

Рон колебался чуть дольше секунды.

– Сидзуити Танака, Жозефина Арманд, Клаус Бёлер.

– С Арманд всё просто, – ответила Карлита моментально. – Вы можете ввести её в круг партнёров на основании интеллектуальных вложений. Даже не понадобится продажа как таковая. С Бёлером тоже вряд ли будут проблемы – у нас ведь уже есть контракты с ним? Просто покроете задолженности, а затем на эти же средства продадите ему несколько верфей. Понадобится некоторое время, но внешне всё будет выглядеть вполне безобидно. А Сидзуити Танака… Кто это? Я не встречала его имени в наших документах.

Рон некоторое время молчал.

– Это бывший сослуживец. Я уверен, что он не предаст. У него небольшой бизнес на Астории и есть некоторые сбережения. Я узнаю, что именно он сможет купить.

Карлита кивнула и встала.

– Ещё раз извините, что вмешиваюсь, – сказала она с улыбкой.

Рон усмехнулся.

– Напротив. Спасибо.

Он замолчал, и только когда Карлита уже была у выхода, окликнул её.

– Знаете, Карлита, я рад, что меня уговорили взять вас на службу.

Карлита отразила его усмешку и едва заметно подмигнула.

– Я тоже рада, мистер Батлер. Что меня уговорили.

***

Процесс был запущен. Как и обещала Карлита, проще всего оказалось переоформить Жозефину, которая, судя по всему, так и не заметила смены статуса – её странная эйфория всё ещё продолжалась, и Рон даже начал беспокоиться о её профпригодности – но ни одного прокола за ней не заметил и в конце концов решил, что проблем хватает и без того, чтобы подозревать непонятно в чём ближайшее окружение. Клаус также воспринял предложение без особого удивления и легко включился в аферу. Танаке же идея явно не понравилась, однако попытки выспросить у него, что именно того не устраивает, закончились ничем. Операция уже входила в завершающую стадию, и Карлита по поручению Батлера во всю занималась перераспределением активов, когда Батлера отвлёк от работы телефонный звонок.

– Рон?

Голос Жозефины звучал подавленно, что резко контрастировало с её поведением в последние недели.

– Что-то случилось? – спросил Батлер тут же, преодолев мгновенное желание броситься в соседний кабинет.

– Рон, я послала тебе кое-какие материалы… я не прошу ни о чём. Просто… Извини, ладно? Не смотри их, хорошо?

– Жозефина, что происходит? – Рон уже открывал почту. От Жозефины действительно только что пришло письмо с какими-то новостями из Центрального Банка Земли.

– Просто удали, хорошо?

– Хорошо, – сказал Рон, открывая файл и начиная читать.

– Спасибо. Увидимся вечером, ладно?

– Хорошо.

Жозефина повесила трубку, а Рон сосредоточился на тексте. Собственно, читать дальше заголовка не требовалось: «Усадьба Армандов уходит с торгов» – гласило громкое заглавие, а дальше шли цифры и даты, из которых значение имели только две – двенадцатое июня и двести миллионов кредитов. Оставалось два дня.

Рон невольно крякнул и ударил кулаком по столу. Стартовая цена была хорошей. Более чем. Всего лишь половина общего долга, и он сам не раз думал о том, чтобы подтолкнуть банк выставить усадьбу на аукцион по бросовой цене – нужно было только подобрать удачный момент.

Сейчас момент был неудачный со всех точек зрения. Дезире давила со своими безумными требованиями, переброска средств шла полным ходом, и в качестве небольшого добивающего фактора – Рон только что выкупил квартиру, цена которой составляла от силы двадцать миллионов, за пятьдесят, чтобы расширить их семейное гнёздышко.

Рон потянулся к телефону и набрал номер Карлиты.

– Карлита?

– Да, мистер Батлер.

– Мы можем остановить процесс?

Карлита замешкалась.

– Только остановить, – сказала она осторожно, – обратить – уже нет.

– Подготовьте мне небольшой отчёт: сколько средств у нас останется, если мы остановимся сейчас?

– Хорошо.

– Сколько времени вам потребуется?

Карлита задумалась.

– Полчаса.

– Хорошо. У вас полчаса.

Он повесил трубку и, нажав на сенсорную панель, вызвал Гудкайнда. Тот появился на пороге через минуту.

– Подойдите сюда, – дождавшись, когда секретарь приблизится, Рон указал ему на монитор. – У нас есть там агенты?

– Будут.

– Хорошо. Выберите кого-то понадёжнее. И узнайте, можно ли сорвать торги?

– Все торги? – спросил Гудкайнд серьёзно, но за бликами на стёклах очков Рону почудилась усмешка.

– Вы меня поняли.

– Да, мистер Батлер.

– Полчаса. Идите.

Отчёт от Гудкайнда пришёл раньше, но был он неудовлетворительным: время было упущено. Рон едва справился с желанием набрать Жозефину и отчитать за медлительность, но вовремя остановился, решив не трепать той нервы раньше времени. Судя по голосу, Жозефина уже смирилась с тем, что усадьба ушла, и напоминать об этом лишний раз не стоило. Если же ход торгов удалось бы переломить, то об этом ему лучше было узнать по факту.

Карлита зашла через пятнадцать минут после секретаря и молча положила стопку отчётов на стол. Она будто бы угадала мрачное настроение шефа, но всё же перед уходом, не сдержавшись, спросила:

– Что-то случилось, мистер Батлер?

Рон поджал губы. Побарабанил пальцами по столу. Поднял глаза от бумаг и ровно сказал:

– Закройте дверь.

Карлита молча выполнила приказ и, вернувшись, присела на подлокотник дивана.

– Мне нужно от двухсот миллионов до… скажем, до двух миллиардов свободных денег. Желательно не связанных со мной, но это следующий вопрос.

Он снова погрузился в изучение бумаг. Карлита молчала. Она и так знала, что написано в отчёте и оглашать это вслух не хотела.

Тут Рон тоже не нашёл хороших новостей. И всё же вслух произнёс.

– Если остановимся сейчас, то полтора миллиарда у нас будет.

– Простите, мистер Батлер, это не свободные деньги. Если вывести их сейчас, большая часть производств встанет. Конечно, – Карлита мрачно усмехнулась, – цели мы добьёмся, и ваша жена не получит ничего. Но я бы не рекомендовала разваливать фирму назло ей.

– Дело не в ней, – Рон сцепил пальцы в замок на столе. – Как вы считаете, какую сумму мы сможем вывести без опаски?

Карлита помешкала.

– Шестьсот миллионов, – сказала она, но, не увидев в глазах Батлера и тени согласия, решила озвучить расчет. – Как минимум ещё полмиллиарда нужно распределить по дочерним кампаниям, чтобы обеспечить их сырьём на ближайшие месяцы. Ещё четыреста – стратегический резерв.

– Хорошо, – Рон отложил отчёт, – переводите полмиллиарда. Остальное… с остальным подождите. Два дня.

По лицу Карлиты было видно, что решение ей не нравится, но спорить она не стала.

***

Вечером Жозефина казалась особенно прозрачной и хрупкой. Рон снова вспомнил первые месяцы их знакомства, когда ему казалось, что девушку можно разбить, лишь коснувшись неловким движением. И, что было куда противнее, Жозефина молчала.

Едва оказавшись дома, Рон обнял её и долго ждал, когда Жозефина заговорит о произошедшем, но та продолжала молчать и тогда, и за ужином, и перед сном. Она сама потянулась к Рону за поцелуем, сама толкнула его на спину и сама, всё так же молча, оседлав его бёдра, медленно опустилась вниз. Жозефина отдавалась страстно и протяжно – если можно было назвать это так, потому что она брала, каждым движением вынимая душу своим пронзительным, полным отчаянья взглядом. И когда глубокой ночью они засыпали в обнимку, а Рон шептал ей на ухо, что всё будет хорошо, Жозефина продолжала молчать. Только крепче вжималась в его грудь и изо всех сил впивалась пальцами в спину.

***

Все встречи двенадцатого июня пришлось отменить. С двенадцати часов Рон наблюдал за ходом торгов. Большая часть покупателей отсеялась в районе отметки шестьсот миллионов. Остались только его агент – и ещё один, неизвестный. Цифра миллиард висела на табло так долго, что Рон ощутил, как стекает по лбу капелька пота. Он уже не знал толком, какой результат хочет увидеть, когда цифры дрогнули и сменились: миллиард пятьсот пятьдесят миллионов.

Рон с силой захлопнул крышку ноутбука. Он был уверен, что в соседнем кабинете Жозефина повторила его жест.

ГЛАВА 7. Испанский бурбон

Жозефина последний раз надавила на курок и будто со стороны проследила, как разрывает пуля картонную мишень. Сняла наушники и повернулась.

– Неплохо.

Жером стоял в метре от неё – ровно настолько, чтобы не посягать на личное пространство и всё же оставаться в его пределах.

Жозефина усмехнулась.

– Спасибо.

Ей нравился этот молодой мужчина, который – по разумению Батлера, должен был занять в её жизни место Шелмана. Пожалуй, он был единственным из всей новой команды телохранителей, кто Жозефине нравился. Старых вояк, охранявших её прежде, Жозефина привыкла воспринимать практически как часть Батлера – его щупальца, иногда навязчивые, но по сути заботливые и надёжные. Жозефина была ценна для них априори – потому как была ценна для самого Батлера. Жозефина чувствовала это отношение кожей и не сомневалась, что эти ребята не дадут ей пропасть.

Новых охранников она не чувствовала вообще. Они были как стальные шипы, торчащие из земли – тронь и уколешься. Как ни пыталась, Жозефина не могла понять, что отражают их неподвижные лица и спрятанные за тёмными очками глаза.

Жером был другим. От него веяло тем же разочарованием, что и от самого Рона, только был он пока что моложе и немного веселее. Он пытался казаться строгим и замкнутым, но Жозефина видела, как-то и дело просыпаются тёплые искорки на дне его карих глаз. Эти едва заметные огоньки щекотали её, создавая какое-то странное, давно забытое ощущение домашнего уюта.

– Ещё разок? – спросила Жозефина и потянулась за обоймой, но Жером остановил её руку.

– Уже шесть, мисс Арманд.

Жозефина подавила вздох. Никто из новеньких не желал называть её по имени, а этим формальным «мисс Арманд» она была по уши сыта на работе. «Девочка Батлера» – читалось за этими двумя наиграно вежливыми словами. Те, кто обращался лично к ней, всегда говорили Жозефина – хотя было их немного, и после предательства МакГрегора стало ещё чуть-чуть меньше.

– Рон всё равно не появится раньше девяти.

– Мисс Арманд, – твёрдо и просительно одновременно.

Жозефина ещё раз вздохнула и, отложив пистолет, направилась к выходу из зала. Ограничение по времени тоже было нововведением – весьма абсурдным с учётом того, что сам Рон регулярно задерживался на работе, а охрана теперь сопровождала Жозефину до дверей туалета и даже не думала скрываться.

Жозефина не могла сказать, что её сильно напрягают новые ограничения, и даже могла понять эту внезапную паранойю. Ей и самой неприятно было думать о том, что где-то есть человек достаточно безумный, чтобы устроить похищение, угрожать её друзьям и напасть на неё саму – и всё лишь для того, чтобы привлечь её внимание. Настойчивость Батлера сейчас вспоминалась даже с симпатией – Рон не упускал своего и не давал возможности сомневаться. Но Жозефина сама хотела оказаться в его руках и могла сожалеть лишь о том, что не всегда успевала показать это. Попасться Гарднеру она не хотела – и сказала об этом чётко и вполне однозначно. Однако Гарднера её желания явно не волновали. Причин этой внезапной мании Жозефина не понимала. Она была готова соблюдать любые сколь угодно абсурдные условия Рона, если это давало гарантию безопасности. В каком-то смысле её даже радовала эта привычная навязчивость – она заставляла её улыбаться так же, как когда она видела любимый шрам и нахмуренные брови самого Рона. Ощущение его присутствия не оставляло Жозефину, и от этого было тепло на душе – несмотря ни на что.

Жозефина думала об этом, свернувшись калачиком на заднем сидении аэромобиля, когда ощутила вибрацию мобильного у бедра. Жозефина покосилась на телефон и снова уставилась в окно. Трубку брать не хотелось. Уже несколько дней ей названивал Энтони, но Жозефине хватило трёх секунд лживых извинений, чтобы дать отбой и больше на его звонки не отвечать.

Звонок не утихал, и, поморщившись, Жозефина всё-таки взяла мобильный в руку. К её удивлению, звонил вовсе не МакГрегор.

– Люси? – снова улыбнувшись пейзажу за окном, Жозефина всё-таки поднесла телефон к уху.

– Жози, ты куда пропала?

Голос Люси звучал встревоженно.

– Да я здесь…. Всё хорошо.

– Энтони ищет тебя уже три дня, никак не может дозвониться.

Жозефина тяжело вздохнула. Вот оно что.

– Я работала. Ты только поэтому звонишь?

Люси помешкала, но по одному этому молчанию Жозефина поняла, что она собирается вывалить на неё какую-то неприятную новость.

– Ну, Люси, не тяни.

Настроение стремительно портилось.

– Я тебе пришлю кое-что… Ты только не расстраивайся.

– Хорошо, дома посмотрю.

– Да. Лучше так. А я перезвоню ещё попозже, поговорим. Хорошо?

– Да.

Жозефина повесила трубку и попыталась снова вернуться к привычным размышлениям, – последнее время все её мысли занимал Батлер, и Жозефину это как нельзя более устраивало.

Однако на сей раз в голову лезла всякая дрянь, и, промучившись несколько минут, Жозефина открыла почту. Сглотнула, прочитав заголовок статьи. Пальцы сами собой набрали в адресной строке е-мейл Батлера и нажали переслать. Звонок прошёл также на автомате, и только услышав любимый, чуть обеспокоенный голос, Жозефина стремительно протрезвела. Что она могла сказать? Рон, купи мне усадьбу? Они говорили об этом уже не раз и повторять разговор по новой не было смысла. Есть вещи, о которых не просят даже самых близких людей. Видимо, просьба оплатить долг в полмиллиарда была как раз из таких.

– Жозефина? – Рон чего-то ждал от него, но Жозефина ничего не могла сказать.

– Я прислала тебе кое-что… Просто удали. Хорошо?

– Хорошо.

Жозефина вздохнула с облегчением, мимолётом обругав себя за поспешность.

– Увидимся дома, хорошо?

– Хорошо.

Жозефина улыбнулась, хотя в груди болезненно скребло. Она ведь знала, что однажды это случится. Нельзя вечно владеть тем, что не принадлежит тебе. Иногда нужно смириться… и отпустить.

Жозефина вздохнула ещё раз и набрала номер Люси.

– Получила? – спросила она осторожно.

– Да.

– Жозефина, ты можешь что-то…

– Нет.

– Ясно, – Люси вздохнула. – Он отказал, да?

Жозефина сжала зубы и заставила себя успокоиться.

– Я не просила, Люси. И не собираюсь просить.

Люси долго молчала.

– Есть один человек… Он предлагает нам помощь. Но он хочет обсудить это с тобой.

Жозефина тяжело вздохнула. Неприятное предчувствие засело в мозгу.

– Кто он?

– Он хочет встретиться с тобой и готов подъехать куда ты скажешь.

– Люси, кто он?

– Дэвид Гарднер. Жозефина…

– Люси, ты считаешь меня шлюхой?

– Что?.. Жозефина…

– Ты так откровенно хочешь, чтобы кто-то оплатил этот долг. Только не говори, что не понимаешь, что любая помощь имеет цену.

– Жозефина, ради бога! Он просто хочет помочь! Он знал отца!

Жозефина сжала зубы. Объяснять всё было слишком долго.

– Он ничего не просит, клянусь. Просто хочет встретиться с тобой.

Жозефина выдохнула сквозь стиснутые зубы.

– Просто поговори с ним. Ты же не знаешь…

Жозефина устало покачала головой.

– Жозефина, ради меня. Просто поговори. Всё.

– Я сама ему позвоню, – Жозефина нажала отбой и какое-то время сидела, закрыв глаза и пытаясь привести мысли в порядок. Машина давно остановилась, но она не замечала этого какое-то время. Потом открыла камеру, чтобы посмотреть, чем занят Рон. Тот сидел в кабинете и что-то обсуждал с Карлитой. Его явно не интересовало, что делает сейчас сама Жозефина, и это было весьма кстати.

Жозефина достала визитницу и, выбрав карточку с серебряными буквами, набрала номер.

– Дэвид? – произносить вслух фамилию она не хотела. Звонок могли отследить, но всё же никакая предосторожность не могла быть лишней.

Гарднер ответил не сразу. Видимо, обращение немного выбило его из колеи.

– Жозефина? – что-то странное промелькнуло в его голосе. Что-то подозрительно похожее на радость, но от этих интонаций Жозефине захотелось поёжиться.

– Мне сказали, что вы хотите со мной поговорить.

– Да. Я на Астории. Через полчаса вас устроит?..

– Через полчаса я не могу. Можете заехать ко мне в офис завтра в удобное для вас время.

– Честно говоря, я рассчитывал на менее формальный разговор.

– Я не веду переговоров вне офиса без особой необходимости.

– Это не совсем переговоры.

– Тогда, что же это? – Жозефина усмехнулась. – Мне отчего-то кажется, что вы хотите предложить мне очередную сделку.

– И вы готовы обсуждать условия?

– Я готова вас выслушать. Хотя не думаю, что тут есть что обсуждать.

– Что ж… это большой шаг вперёд в наших отношениях.

Жозефина поморщилась.

– Ваша фамильярность раздражает, мистер Гарднер. Особенно, когда вы проявляете её по телефону.

– Я вас понял, мисс Арманд, – Гарднер внезапно сменил тон на привычно деловой. – Я подъеду завтра в два, и мы закончим разговор. Вас это устроит?

– Завтра. В два.

Жозефина нажала отбой и несколько секунд сидела неподвижно. Потом вышла и стала подниматься наверх. Есть не хотелось, но она всё же позвонила в ресторан и заказала ужин на вкус Рона, а затем уселась на диван перед телевизором, включила наугад какой-то фильм и попыталась сосредоточиться на нём.

Батлер появился через полчаса – мрачный и уставший. И всё-таки его появление бальзамом пролилось на душу.

Жозефина вышла в прихожую и, не дожидаясь, пока тот разуется, повисла у него на шее. Рон тут же сжал её в объятьях бережно, но сильно, и, подавив всхлип, Жозефина уткнулась носом в его плечо. Так хорошо и надёжно было стоять вот так, делая вид, что мира вокруг не существует… Но мир жил и двигался своим путём, как бы они не старались уйти от него, его ядовитые щупальца проскальзывали в форточки и проникали под входную дверь.

– Всё будет хорошо, – сказал Рон, и Жозефина ни на секунду не задумалась, о чём он говорит – то, что Рон знал о ней всё, давно уже казалось естественным и единственно возможным, как дыхание. Жозефина молчала. Говорить не хотелось. Только чувствовать это зыбкое тепло, которое теперь казалось таким недолговечным. Она долго стояла неподвижно и опустила руки лишь когда раздался звонок в дверь – снаружи стоял курьер с ресторанной едой.

– Подожди, – Рон выпутался из объятий и, приняв доставку, отправился на кухню. Ели молча. Жозефине мучительно не хватало тепла, и она с трудом сдерживалась, чтобы не прижаться к спине Рона и не повиснуть на нём, зарываясь носом в изгиб шеи.

Так же молча Жозефина сидела в кресле, наблюдая, как Рон копается в каких-то документах и хмурится неизвестным цифрам. А потом, когда они добрались наконец до постели, уже не сдерживаясь, повалила любовника на спину, быстро и уверенно принялась расстёгивать его рубашку. Она знала каждую выемку на этом теле, могла предсказать каждое движение. Она сливалась с Роном, брала его так, как только могла позволить себе брать, потому что как никогда хотела почувствовать его частью себя. А потом лежала в тёплых объятьях, не слушая сбивчивых слов утешения. Она не хотела покидать этот дом никогда.

***

Гарднер был пунктуален до отвращения. Секретарь сообщил о его появлении ровно в два.

Попросив впустить визитёра, Жозефина принялась медленно и аккуратно собирать материалы в папки.

Дэвид постоял с минуту у двери, наблюдая за этим, а потом как-то плавно, будто пантера, бросающаяся на свою жертву, метнулся к ней и поймал руку, перекладывающую белый листок.

– Пустите, – сказала Жозефина спокойно, не поднимая глаз.

– Аргументируйте, – в голосе Гарднера звенело едва сдерживаемое напряжение.

– Тут везде камеры и за дверью охрана. Если вы не возьмёте себя в руки – они не успеют подумать о том, кто вы и каков ваш статус в межпланетном бизнесе.

Гарднер медленно убрал руку и, скрипнув зубами, отошёл на шаг назад.