Я любила тебя, предатель!
Глава 1
Мне в жизни везло. Везло так, что порой становилось страшно. Не повернется ли судьба ко мне спиной? Не потребует ли плату за счастье? Не может быть все так хорошо – любимый и любящий муж, дом полная чаша. Мы с мужем строили грандиозные планы, мечтали о детях. Их будет не меньше трех. Пусть в доме царят шум и суета, смеются и проказничают дети. И пусть все будет вверх дном, зато счастья через край!
Неделю назад мы вернулись из удивительного свадебного путешествия. Возможно, внутри меня уже маленькая жизнь. Я с надеждой погладила свой плоский живот. Даже если я еще не беременна, можно и подождать пару месяцев, или чуть дольше. Мне всего двадцать шесть, мы все успеем.
Наш медовый месяц проходил на Мальдивах. Жили в уединенном коттедже на берегу голубого океана. Никто не мешал нам наслаждаться друг другом. Мой любимый Матвей сделал все, чтобы мы навсегда запомнили эти волшебные дни. Любовь по звездным небом, любовь под шум волн, любовь под знойным солнцем… Романтично, нежно, красиво…
Но все хорошее рано или поздно заканчивается, и мы вернулись в родной сентябрьский город, уже тронутый золотом осени, редкими, и пока еще теплыми дождями, холодными вечерами и бодрящими восходами.
В обеденный перерыв я гуляла по торговому центру. Насладилась чашечкой кофе и направилась выбирать себе белье. Матвей говорит, что мне идет красное. Значит, сегодня я порадую его алыми кружевами. Придирчиво выбирала белье, отдавая предпочтение то крученому гипюру, то сдержанному атласу.
Мобильник позвонил, как всегда, очень некстати. Номер незнакомый. Я не стала отвечать. Через несколько минут звонок повторился. Ладно, возможно это по делу, хотя, скорее всего, очередное предложение выгодного кредита. Нехотя взяла трубку.
– Ника Алексеевна Князева? – стандартный вопрос, после которого начнут или предлагать услуги, или угрожать открыть уголовное дело.
– Это я, – ответила холодно, едва сдержалась, чтобы сразу не послать куда подальше.
– Матвей Дмитриевич Князев ваш муж?
– И что? – похоже, начнут разводить на деньги. Уже собиралась сбросить вызов, но что-то заставило меня остановиться.
– Он в Третьей городской больнице, – поспешно произнесла женщина на другом конце провода. – Попал в аварию, его привезли к нам. Он просил позвонить вам.
– Что за чушь? – возмутилась я. Точно, хотят денег. Сейчас скажут, что он насмерть сбил бабушку или подростка и на него открывают уголовное дело.
– Пожалуйста, послушайте, – попросила женщина. – Я не мошенница. Я из регистратуры. Ваш муж попал в серьезную аварию. Ему сейчас делают операцию. Просто приезжайте как можно скорее. Второй хирургический корпус. Мы находимся на Большой Садовой.
– Да знаю я, где находится Третья городская, – я все еще не верила в происходящее. – Что, денег надо? – съязвила я.
– Приезжайте поскорее, – женщина не стала продолжать разговор и повесила трубку.
Я набрала номер мужа. Сейчас все встанет на свои места. Он ответит мне, и мы оба посмеемся над моей доверчивостью.
Не было даже гудков. «Номер недоступен, перезвоните позже». Ненавижу автоответчики! У меня дрогнули пальцы, я едва не уронила мобильник. Нет, это просто какое-то недоразумение!
Руки перестали слушаться меня, я с трудом повесила на кронштейн вешалку с бельем. Какая-то холодная неприятная пустота образовалась в груди, в висках бешено стучал пульс, болью отдаваясь в затылке.
Эскалатор спускался медленно как черепаха. На парковке я не сразу нашла свой автомобиль. Меня начала бить нервная дрожь.
Нет, нет, это все какой-то трюк мошенников. Сейчас мне перезвонят и потребуют денег. Но мобильник молчал.
Выехала с подземной парковки, едва не зацепив ограждение. Скорее в больницу, убедиться, что все это идиотский розыгрыш. Едва не чиркнула автобус, стоявший на остановке. Надо взять себя в руки и немедленно успокоиться. Иначе я сама попаду в аварию.
До больницы от торгового центра ехать минут двадцать. По закону подлости я собрала все светофоры, попала в пробку и добралась до места только через сорок минут.
Вбежала в регистратуру, с трудом перевела сбившееся дыхание.
– Добрый день, – попыталась взять себя в руки. – Похоже, меня неудачно разыграли. Позвонили, и сказали, что мой муж у вас.
– Это я звонила, – подняла на меня сочувственны взгляд немолодая женщина-регистратор. – Вы – Князева?
– Да, – кивнула я, все еще надеясь, что произошло недоразумение.
– Вашего мужа привезли к нам полтора часа назад. Он успел назвать номер вашего мобильника и попросил позвонить вам.
– Что значит успел? – прошептала я, цепляясь за край стойки. Голова предательски кружилась, и я едва держалась на ногах.
Регистратор подбежала ко мне, подхватила под руку и усадила в кресло у стены. Подозвала проходившую мимо медсестру:
– Нашатырный спирт, быстро!
– Что с Матвеем? – только и смогла произнести я.
– Его оперируют, он в надежных руках. Оперирует сам профессор Соболевский.
Прибежала медсестра и сунула мне под нос ватку с нашатырем. Резкий запах шибанул в голову.
– Спасибо, мне лучше, – отстранила руку медсестры. – Авария серьезная?
– Не знаю, – отвела взгляд регистраторша.
– Скажите правду, – умоляюще посмотрела я на нее.
– Машина вашего мужа столкнулась с внедорожником. Второй водитель и его пассажир погибли. Виноват водитель внедорожника.
Можно подумать, это сейчас важно. На меня напало странное оцепенение, слез не было. Я словно окаменела. Никаких эмоций, одна пустота. И внутри меня, и вокруг. Я очутилась в безвоздушном пространстве. Не могла дышать, хватала ртом воздух, но не задыхалась. Просто не могла глубоко вздохнуть.
Регистратор подала мне стакан холодной воды. Я машинально отпила.
– Спасибо, – так же машинально поблагодарила женщину. – Когда закончится операция.
– Вам сообщат. Посидите пока тут. Хотите кофе? Или чай?
– Нет, благодарю вас, – отказалась я.
– Сообщить кому-то еще об аварии?
– Я сама позвоню, – кончено, надо известить родителей Матвея. Но они отдыхают в пансионате под Питером. Лучше позвонить его старшему брату. Пусть он сообщит им об аварии.
Мысли разлетались в голове как испуганные птицы, я не могла сосредоточиться. Начала тыкать в мобильник, ища номер Олега. Я нечасто общалась с ним. Олег всегда недолюбливал меня, разговаривал сквозь зубы, неприятно шутил на мой счет.
Наконец смогла найти его в списке и нажала вызов. Он ответил не сразу.
– Олег, приезжай в Третью городскую, Матвей попал в аварию, – едва смогла произнести я.
– Он жив? – вопрос Олега вывел меня из ступора.
– Конечно, жив. Его оперируют, – я со злостью сбросила вызов.
Как он может спрашивать о подобном? Как у него только язык повернулся? Ненависть к Олегу накрыла меня тяжелой волной. Бесчувственный гад и эгоист! Скотина, мерзавец, урод!
Злость привела меня в чувство. Я подошла к автомату и взяла себе кофе. Все будет хорошо, раз Матвея оперирует профессор. Все просто обязано быть хорошо. Нельзя, чтобы с моим мужем случилось что-то ужасное. Мы так любим друг друга! Я умру, если…
Стоп! Мне нельзя думать о плохом.
Но темные мысли кружили в моей голове, сгущаясь как грозовые тучи. А вдруг все совсем плохо? Вдруг Матвей не переживет операции?
Ладони похолодели, и я крепче сжала пластиковый стаканчик с горячим кофе. Но и он не грел мои пальцы.
Слез не было, а душу рвало в клочья.
Мне осталось только верить в лучшее и молиться. Молиться и верить…
Глава 2
Холл больницы сиял болезненной чистотой. Бледно-голубые стены, такие же жалюзи на огромных окнах, светло-серый мраморный пол, обтянутая палевой экокожей больничная мебель. Все было до невозможности бледным, почти белым. Холодно сверкали хромированные элементы мебели. До чего же тут неуютно!
Запах лекарств и дезинфицирующих средств мешался с запахом кофе. Я все еще сжимала в руке уже успевший остыть стаканчик. Заставила себя выпить свой любимый капучино. Он оказался отвратительным на вкус – порошковый, приторно сладкий.
Олег приехал через полчаса. Окинул меня цепким взглядом, коротко кивнул и подошел к регистратуре. Ничего нового я не услышала. Администратор ответила ему то же, что и мне.
– Ты как? – коротко бросил мне Олег.
– Как видишь, – что за идиотский вопрос? Болезненный ком подкатил к горлу, и я судорожно глотнула воздух.
– Понятно, – Олег сел в соседнее кресло и закинул ногу на ногу. – Родителям звонила?
– Нет. Я хотела попросить тебя сделать это, – мне, наконец, удалось справиться, и я смогла вздохнуть полной грудью.
– Правильно, – кивнул он. – Не надо их волновать раньше времени. Я позвоню родителям после операции, когда будет понятно, что и как.
Разумные слова, но какие холодные! Словно не его родной брат попал в аварию, словно не жизнь Матвея висит на волоске.
Олег всегда отличался холодным и расчетливым умом. Он напоминал мне робота. Его рациональному уму были чужды эмоции. Даже улыбался он одними губами, а серые глаза оставались холодными и безразличными. Мне всегда казалось, что в свои тридцать Олег успел все повидать в жизни и ему безумно скучно наблюдать за тем, как суетятся окружающие его люди.
– Хочешь кофе? – поинтересовался он только из приличия.
– Да, пожалуйста, – кивнула я. – Черный без сахара.
Возможно, еще одна чашечка кофе поможет мне немного взбодрится. И возможно, черный кофе здесь не такой отвратительный.
Олег взял кофе себе и мне. Себе со сливками и сахаром. Странно для мужчины. Мой Матвей любит крепкий черный, иногда добавляет в него немного сахара или коньяка. А сливки – это так не по-мужски, под стать гламурной девушке… Глупые мысли лезли в голову. О чем я думаю, причем тут кофе? Матвей на грани жизни и смерти, а я размышляю о ерунде.
Надо бы и моим родителям позвонить, рассказать о случившимся. Но что им рассказывать? Олег прав, пока еще ничего не понятно. Возможно, все не так страшно, как мне представляется. Или наоборот, совсем ужасно…
Минуты тянулись бесконечно долго. Черные стрелки на больших настенных часах словно замерли и едва двигались.
– Все будет хорошо, – Олег положил ладонь на мою руку. – Надейся на лучшее.
Я молча кивнула. Пустые слова, пустое сочувствие. Звуки голоса Олега бесследно растворились в воздухе, не задев мою душу. Лучше бы Олег просто промолчал.
В холл вышел высокий полноватый врач, окинул усталым взглядом помещение и наклонился к регистратору. Она кивнула в нашу сторону. У меня замерло сердце, я порывисто поднялась с кресла.
– Вы жена Князева? – подошел ко мне доктор.
– Да. Как он? – у меня кружилась голова и подкашивались ноги. Сердце больно ударило в грудь. Раз, другой. И снова замерло в ожидании ответа. – Как Матвей? Не молчите! – умоляюще прошептала я, до боли прижимая руки к груди.
– Операция прошла успешно, – врач ободряюще коснулся моего плеча. – Пока ваш муж в реанимации.
– Ему ничего не угрожает? – радость сменила тревога, тревогу – надежда. – С ним все будет хорошо, правда?
– Операцию он выдержал, организм у вашего супруга молодой, сильный.
– Что значит «выдержал»? – с ужасом спросила врача.
– Это значит, что он ее пережил, – мягко произнес доктор. – Это уже немало. Другие пациенты при подобных травмах умирают на операционном столе. Я почти уверен – с вашим мужем будет все хорошо. Он родился в рубашке.
Из моих глаз хлынули потоки слез. Я закрыла лицо руками и разрыдалась в голос.
– Ну, ну, не плачьте, – похлопал меня по плечу доктор. – Вам надо успокоиться. Слезами вы мужу не поможете. Будем надеяться на лучшее. Отправляйтесь домой, тут вам делать до утра нечего.
Олег обнял меня за плечи. Я повернулась и уткнулась в его грудь лицом. Сейчас мне нужна любая поддержка. Рыдания рвались наружу, я не могла остановиться.
Олег погладил меня по спине:
– Ника, Ника, не плачь. Операция прошла хорошо. Мой братишка сильный, он поправится, обязательно поправится. Ты только верь и не вешай нос.
– Отвезите ее домой, – попросил хирург. – И дайте вот это, – он протянул Олегу серебристый блистер. – Таблетка поможет ей уснуть.
– Нет, я подожду здесь, – я вытерла слезы с глаз и обернулась к доктору. – Позвольте мне остаться!
– Это бессмысленно, – пожал плечами врач. – Ваш муж под надежным присмотром. В реанимационное отделение вас не пустят. Так зачем вам проводить ночь в холле? Поезжайте домой, выспитесь.
– Я все равно не усну, – мне казалось, если я уйду из больницы, то Матвей не переживет этой ночи.
– Пойдем, – Олег обнял меня за плечи. Я зло скинула его руку. – Пойдем, что толку тебе тут сидеть? Можешь не спать, но хотя бы полежишь, немного вздремнешь. Больницу на ночь закроют. Зачем сидеть скрюченной в кресле? Пойдем, – снова положил он руку мне на плечи. – Обещаю, утром я привезу тебя обратно.
Силы окончательно оставили меня, мне не хотелось ни спорить, ни что-то требовать. Я повиновалась и пошла рядом с Олегом. Мы вышли на парковку. Порыв ветра рванул полы моего летнего пальто, я съежилась и обхватила себя руками. Холод пронзал каждую клеточку моего тела. Это был не осенний холод, а холод ожидания и неизвестности. Он сковал сердце ледяным панцирем, не давал думать, не давал дышать.
Повернула к своей машине, но Олег остановил меня:
– Тебе за руль нельзя. Я отвезу, – он распахнул дверцу своего роскошного спортивного автомобиля.
В салоне пахло кожей и дорогим мужским парфюмом.
Олег всегда любил понтоваться. Если квартира, то с дизайнерской отделкой, если машина – то самая крутая в городе. Если женщина – то редкая красавица. Их он менял регулярно. Олег словно пытался доказать, что во всем успешнее младшего брата, удачливее, состоятельнее. Они были совершенно разные.
Матвей мягкий, интеллигентный, настоящий молодой ученый. Его не интересовали броские вещи, брендовые шмотки, модные тусовки. Он руководил лабораторией в солидном химическом концерне, любил свою работу и отдавался ей с увлечением и азартом.
Олег не пропускал ни одной светской вечеринки, его кожаные ботинки стоили целое состояние. Бизнес он вел умело и жестко. Сеть магазинов спортивного питания процветала, доход рос, амбиции Олега тоже.
Никогда не могла понять, почему родные братья такие разные? Почему старший готов душу продать ради увеличения прибыли, а младший всецело предан науке? Ведь воспитывались они в одной семье.
Однажды Олег неудачно пошутил на мой счет, назвав меня лабораторной мышкой Матвея. В отместку я назвала его мелочным торгашом. Кажется, именно с тех пор мы стали недолюбливать друг друга. Но сейчас я была бесконечно благодарна Олегу. Хорошо, что он увез меня из больницы. Я бы там просто сошла с ума от ожидания и неизвестности.
Глава 3
Начал накрапывать мелкий нудный дождь. Скоро осень окончательно вступит в свои права. Пройдет короткое бабье лето и повиснут в воздухе низкие серые туманы, деревья протянут к хмурому небу мокрые темные ветви, зарядят монотонные холодные дожди…
– Хочешь чай? – предложила я Олегу. Не столько из благодарности, сколько от нежелания оставаться в большой пустой квартире одной.
– С удовольствием, – он вышел из автомобиля, раскрыл зонт и подал руку, помогая мне выбраться наружу.
Свет уличного фонаря отражался в черной луже. В многоэтажке уютно светились окна. Сколько семей сейчас коротает время за ужином, сколько счастливых людей сидят рядом… А у меня на душе серая хмарь и ожидание. Холодное и злое ожидание. Я не могла заставить себя надеяться. Словно боялась спугнуть что-то, словно ожидая худшего поможет избежать самого страшного.
Что может быть хуже несбывшихся надежд? Особенно когда это касается близкого и любимого человека.
Лифт бесшумно поднял нас на пятнадцатый этаж. За соседской дверью заливисто лаял шпиц и весело смеялась девочка. Сердце болезненно сжалось, я едва смогла отпереть замок.
– Проходи, – кивнула Олегу в сторону кухни.
Повесила влажное от дождя пальто на вешалку, машинально поставила сумочку перед зеркалом и поправила волосы. Зачем? Кому это важно?
Вымыла руки и не переодеваясь начала заваривать чай.
– Тебе помочь? – поинтересовался Олег.
– Из холодильника достань масло, сыр, ветчину. Я сделаю бутерброды. Хотела приготовить филе индейки, но теперь не буду… Не могу… – я бессильно опустилась на стул и смотрела на закипающий электрочайник. – Матвей любит, как я ее готовлю, – слезы потекли из глаз. Я вытирала их бумажным полотенцем, а они все текли и текли.
Последнее, что мне сейчас было нужно, это сочувствие. И Олег все понял, не стал утешать меня. Он поднялся и подошел к плите.
– Лучше я пожарю омлет и сделаю гренки. Тебе надо поесть как следует.
– Не хочу, – слабо качнула я головой. Хотя я даже не пообедала, голода не чувствовала. Стресс и нервное напряжение дали себя знать.
– Не хочешь, но надо. Просто попробуй, – Олег по-свойски поставил сковороду на плиту. – Я готовлю отличный омлет с ветчиной.
– Я правда, не хочу. Не могу ничего есть.
Олег молча продолжил колдовать над сковородой. Надо отдать должное, омлет у него получился аппетитный. Но я едва притронулась к еде.
Горячий сладкий чай придал мне сил и я, наконец, смогла взять себя в руки. Хватит киснуть, хватит думать о плохом. Собрала со стола посуду, но Олег не позволил мне ее вымыть, сделал это сам. Протянул мне таблетку:
– Врач велел тебе отдохнуть.
Не стала возражать и выпила лекарство. Ложиться в пустую холодную постель мне не хотелось. Сегодня я хотела удивить Матвея, купить роскошное красное белье. Я мечтала о ночи любви. У нас с мужем все ночи были волшебные, наполненные чувственностью и страстью.
Этой ночью мой Матвей лежит на больничной кровати, опутанный трубками и проводами… Рядом с ним нет меня, сидит какая-нибудь медсестра, которой абсолютно все равно, выживет пациент или нет. Возможно, она уткнулась в мобильник и только иногда равнодушно поглядывает на датчики давления и пульса.
От этой мысли у меня снова потекли слезы из глаз. Я вытерла их тыльной стороной ладони. Плакать бесполезно.
Я ничем не могу помочь Матвею. Ничем… Мой любимый между жизнью и смертью, а я должна спать и набираться сил? Зачем, для чего?
Села у окна и уставилась в темноту. Окна в противоположном доме начали гаснуть.
– Иди спать, – коснулся моего плеча Олег.
– Еще немного посижу и лягу. Поезжай домой, – сегодня я впервые была благодарна Олегу за его ненавязчивую заботу.
– Не против, если я заночую у вас? А завтра утром вместе поедем в больницу?
Мне понравилось, что он сказал не у тебя, а у вас.
– Конечно не против. Ложись в зале на диване, – я, наконец, смогла стряхнуть с себя оцепенение. Принесла постельное белье, протянула его Олегу.
– Я могу посмотреть телевизор? Включу без звука. Под него лучше засыпаю.
– Конечно, чувствуй себя как дома, и не надо без звука. Мне телевизор не помешает, – я обрадовалась, что не буду ночевать в квартире в одиночестве. И так на душе пусто, а если рядом никого не будет, я завою от тоски.
На туалетном столике в вазе стояла тронутая увяданием алая роза. Ее утром подарил мне Матвей. Подал на подносе вместе с кофе.
Сегодня утром я проснулась от терпкого кофейного аромата и поцелуя мужа. Матвей пил со мной из одной чашки, касался упругим бутоном розы моей шеи и груди, целовал нежно и страстно. Мы предавались любви как дикие звери, я царапалась и стонала в объятиях Матвея, стонала от удовольствия и его бесстыдных чувственных прикосновений.
Теперь я сидела на краю постели, смотрела красную розу и не могла избавиться от воспоминаний.
Переоделась в халат, забралась на постель с ногами, закуталась в плед и поняла, что не смогу уснуть. Таблетка не действовала, голова стала тяжелой, но сон не шел.
Решила выпить чай, раз уж все равно не спится. В зале на диване сидел Олег и без звука смотрел соревнования по футболу.
– Я посижу с тобой? – нерешительно потопталась на пороге. Пожалуй, мне тоже стоит посмотреть телевизор. Может это отвлечет меня от мрачных мыслей?
– Так и не уснула?
– Нет, – вздохнула я. – Не могу спать.
Олег подвинулся, и я притулилась на другом конце дивана.
– Чай будешь? – спросила я.
– А ты хочешь?
– Не знаю… Пытаюсь как-то отвлечься – не получается, – слабо улыбнулась в ответ.
– Сейчас сделаю тебе чай, – поднялся он.
– Нет, сиди. Ты в гостях.
– Ерунда. – отмахнулся Олег. – Я поухаживаю за тобой на правах старшего брата Матвея.
Пожалуй, я зря недолюбливала Олега. Может, он и заносчивый сноб, может и наглец, но сейчас он ведет себя со мной очень деликатно. Останься я сегодня ночью одна, я бы лезла на стену от отчаяния и тоски.
Чашка чая грела мои ладони, я куталась в плед и смотрела, как по зеленому полю бегают футболисты, гоняя мяч. Спортивные соревнования никогда не вызывали у меня интереса. Но сейчас это было именно то, что нужно.
– Еще чай? – голос Олега звучал издалека.
– Нет, спасибо, – я отдала ему чашку и положила голову на валик дивана.
Веки начали тяжелеть и скоро я провалилась в темную липкую и тревожную пустоту.
Глава 4
Проснулась и не поняла, где я. Не сразу сообразила, что спала сидя на диване в зале. Почему я не в постели? Тело затекло, ломило колени, голова гудела. И вдруг мозг стрелой пронзила страшная мысль. Я вспомнила – Матвей в больнице после страшной аварии. Вскочила с дивана, путаясь в полах халата.
Почему я не рядом с ним? Почему безмятежно спала, когда Матвей на грани жизни и смерти?
Откинула спутавшиеся волосы с лица и поспешила на звуки посуды, доносящиеся с кухни.
– Доброе утро, – кивнул мне Олег. – Как раз собирался разбудить тебя. Через мгновение будет готов кофе. Бутерброды на столе, – кивнул он.
– Из больницы звонили? – это единственное, что волновало меня.
– Нет. Если бы позвонили, я бы тебя разбудил. Так что спокойно завтракай, и я отвезу тебя в клинику.
– Я не буду завтракать. Поехали сейчас. Немедленно!
– Зачем? На время посмотри. Начало восьмого. Раньше девяти в больницу никого не пускают.
– С чего ты взял? – я была зла на Олега. Не до еды сейчас, главное узнать, как там Матвей.
– Вчера спросил у врача. Сиди, пей кофе, и не волнуйся. Случись что, мне бы позвонили.
– С какой стати тебе, а не мне?
– Я попросил дежурную медсестру.
У Олега, как всегда, все схвачено. Но я все равно злилась на него. Холодный, бесчувственный! Брат в тяжелом состоянии, после сложной операции, а он попивает кофеек!
– Поехали, – снова потребовала я.
– Чего ради? Сидеть в машине перед закрытыми дверьми? Угомонись. Бесполезной суетой ты ничего не изменишь.
Он был прав, но я не могла вот так сидеть дома и ждать девяти утра.
Опустилась на стул, и замерла. Ничего нет хуже ожидания и неизвестности. Олег поднял над огнем турку, подул на пенку и снова начал греть кофе. Гурман! Мне сейчас не до изысков, я бы выпила обычный растровыми и не заметила бы разницы.
Олег подал мне крохотную фарфоровую чашечку. Я пользовалась кофейным сервизом от силы пару раз. Мы с Матвеем пили кофе большими бокалами. Матвей крепкий черный, я с молоком и корицей.
Но я не стала возражать, и отхлебнула то, что подал мне Олег. Кофе не просто бодрил. Он встряхнул меня. Такой напиток я варить не умела. Горький, крепкий, ароматный. Именно то, что мне сейчас нужно.
Взбодрилась после первого глотка, и паника немного отступила.
– Вкусно, – призналась я.
– Вот именно, а ты не хотела пить, – улыбнулся Олег располагающей улыбкой. – Съешь бутерброд. Тебе надо поддерживать силы.
Не стала спрашивать для чего. Темные мысли снова полезли в голову. Чтобы как-то прогнать их, позвонила сотруднице Кате:
– Доброе утро.
– Доброе, – сонно пробурчала та. – Что так рана звонишь?
– Я на работу сегодня не приду. У меня муж попал в аварию. Сообщи, пожалуйста, руководству. Я потом зайду, напишу заявление за свой счет.
– Ужас какой, – выдохнула Катя. – Все сделаю, не волнуйся. Удачи тебе и супругу. Пусть скорее поправляется.
Нужное пожелание. Я все-таки взяла бутерброд. Олег прав, мне нельзя раскисать, надо поддерживать силы и не падать духом.
Ровно в девять мы стояли у стойки администратора. Нас попросили подождать и ожидание длилось вечность. Минут через пятнадцать подошла дежурная медсестра.
– Состояние стабильное, ночь прошла спокойно, – заверила она меня. – Доктор придет в десять. Он все вам расскажет.
– А вы что можете сказать? – с надеждой посмотрела я на медсестру.
– Только то, что уже сказала. Состояние стабильное. Главное, что ночью не было кризиса. Это обнадеживает.
Вот так, и больше ничего… Стабильное, наверное, это хорошо. Но может быть и стабильно тяжелое.
Олег взял меня за руку и отвел к диванчику.
– Слышала? Все стабильно и под контролем.
Ничего не стала говорить ему. Он не поймет, что у меня на душе. А там холод и пустота.
Врач пришел не в десять, а почти в половине одиннадцатого.
– Состояние вашего мужа мы стабилизировали.
– Что это значит? – испуганно произнесла я. Надежда мешалась с отчаянием.
– Жить будет, – заверил меня врач. – Но потребуется еще несколько сложных операций.
– Можно его увидеть? – молитвенно прижала я руки к груди.
– Да, разумеется, медсестра проводит вас. Он без сознания, в искусственной коме.
Против моей воли из глаз потекли слезы. Не то облегчения, не то жалости к Матвею.
Олег обнял меня за плечи:
– Вот видишь, все хорошо. Матвей сильный, он обязательно выкарабкается. Главное, что будет жить.
– Да, это главное, – всхлипнула я.
Пусть в инвалидном кресле, пусть прикованный к постели. Я смогу поставить его на ноги, чего бы мне это не стоило. А если не смогу, не перестану любить. Лишь бы был жив.
Медсестра проводила нас в палату интенсивной терапии. Я охнула и едва не упала без чувств. Олег успел схватить мне за талию и посадить на стул у постели.
Я бы никогда не узнала своего Матвея. Весь в бинтах, лицо сплошной кровоподтек, опухшее, лиловое. Его тело опутывали провода и трубки. Мерно вздыхал прибор вентиляции легких, похожий на кузнечные меха, бежали графики пульса и давления на небольших экранах, как метроном отбивал секунды какой-то прибор.
Передо мной лежал не родной и любимый человек, а его подобие, подключенное к системе жизнеобеспечения.
– Это ужасно, – прошептала я. – За что это ему? Почему?
– Я сделаю все, чтобы помочь Матвею, – заверил Олег и положил руку на мою ладонь. – Все, что потребуется. Лучшие врачи, редкие лекарства, обещаю, достану все. Матвей выкарабкается. Хотя бы ради тебя… Он тебя очень любит и не посмеет оставить одну.
Глава 5
Не знаю, как долго я сидела у постели Матвея. Всматривалась в его лицо, надеясь уловить хорь малейшее движение век. Но ни один мускул не вздрогнул на его лице. Матвей не пытался открыть глаз, его губы оставались безжизненно плотными и неподвижными.
– Вам лучше уйти, – ко мне подошла медсестра. – Сейчас придет врач и займется осмотром пациента. Вы будете мешать.
– Да, конечно, – я поднялась и направилась к выходу. На пороге оглянулась на Матвея. Нет, он так и не пришел в себя, не подал мне ни малейшего знака.
Олег стоял в холле у окна и смотрел вдаль.
– Спасибо тебе, – я подошла к нему.
– Не за что, – он оглянулся через плечо. – Я позвонил родителям. Они приедут вечером.
– Как они отреагировали?
– Мама в шоке, отец держится молодцом. Я встречу их в аэропорту и привезу сюда. Ты хочешь поговорить с врачом после обхода?
– Обязательно, – кивнула я. – Сейчас он будет осматривать Матвея. Мне так страшно… – призналась я и почувствовала, как по щекам текут слезы. – Прости… – я поспешно вытерла их тыльной стороной ладони. – Прости, что гружу тебя…
– Все нормально, – ободряюще улыбнулся мне Олег. – Хочешь кофе? Или чай? Тут и то, и другое просто отвратительные, если честно. Но ничего взамен продолжить не могу.
– Знаю, – я слабо улыбнулась. – Нет, ничего не хочу. Я просто посижу и подожду врача. Мне еще надо своим родителям позвонить, – вдруг вспомнила я и схватилась за мобильник.
Мама как всегда, была занята в саду. Приусадебный участок у моих родителей весь засажен розами. Мама их не просто любит, она их коллекционирует. И ухаживает за ними практически круглый год, даже зимой выращивает саженцы в небольшой оранжерее.
Я с трудом смогла подобрать слова, чтобы рассказать маме о несчастье с Матвеем. Она охнули и всхлипнула.
– Мы с отцом приедем, – всполошилась она.
– Не надо, пожалуйста, не надо, – попросила я. Толку от того, что приедут мои родители никакого. А вот сумятицы добавится. Моя мама слишком энергичная, ни минуты не может сидеть без дела. Значит, начнет всех грузить своими предложениями. – Я буду звонить и держать вас в курсе, – пообещала маме. – Со мной брат Матвея Олег. Сегодня вечером приедут его родители. Не надо суеты.
– Хорошо, как скажешь, – по голосу я поняла, что мама обиделась.
– Прости, но мне сейчас лучше побыть одной.
– Разумеется, – в голосе мамы я услышала слезы, – мы тебе не нужны. У тебя есть родня мужа. Они тебе ближе, чем мы с отцом.
– Мама, пожалуйста, мне сейчас плохо и не до обид. Хотите, приезжайте.
– Хорошо, я поняла. Тебе сейчас и правда не до нас, – мама успокоилась и это меня обрадовало. – Нужна будет помощь – звони. И не переживай раньше времени.
– Спасибо, я знаю, – я была бесконечно благодарна маме за понимание. Я очень люблю родителей, но их опека порой напрягает и мешает жить. Я уже давно выросла, а для них так и осталась маленькой беззащитной дочкой, которая без них шагу ступить не может.
Врач пришел через час.
– Что ж, могу вас обнадежить, – глаза смотрели строго, внимательно. – Предполагаю, вечером вы сможете поговорить с мужем. Положение тяжелое, но его жизни ничто не угрожает, кризис миновал. Однозначно, ему потребуется еще несколько серьезных операций.
– Он сможет ходить? – спросил Олег.
– Сейчас сказать сложно. Но без операций однозначно не сможет. Поврежден позвоночник, трещина в черепе. Будут ли эффективны операции, покажет только время.
– Главное, что он жив, – выдохнула я. Мне стало легче, холод в душе прошел. Волнение за Матвея осталось, но пришло облегчение, уверенность, что все образуется.
Сейчас меня больше ничего не интересовало. Я смогу поговорить с Матвеем, смогу взять его за руку, заглянуть в глаза, сказать, что я бесконечно люблю его. И всегда буду рядом, несмотря ни на что. Вместе мы все преодолеем, со всем справимся.
Врач улыбнулся мне:
– Вы держитесь молодцом. Это будет очень важно вашему супругу. Ему будут нужны поддержка, понимание и терпение.
Слова доктора ободрили меня. Все это я смогу дать мужу с избытком. Какое счастье, что Матвей будет жить.
Проводила взглядом врача. Можно возвращаться домой. До вечера мне в больнице делать нечего.
– Вот видишь, все не так страшно, – коснулся моего плеча Олег. – Мне надо в фирму. Я вернусь в больницу вечером, привезу родителей. Какие у тебя планы? Надеюсь, не будешь сидеть тут до вечера? – усмехнулся он.
Сейчас его усмешка не показалась мне колкой.
– Нет, не буду, – ответила на его улыбку. – Поеду домой, займу себя чем-нибудь.
– Верное решение. Я отвезу тебя.
– Ты же хотел в офис?
– Дела подождут. Мне нравится быть боссом – сам себе хозяин, ни перед кем не отчитываешься.
Квартира встретила меня тишиной, но теперь тишина не пугала меня. Что бы чем-то занять себя, я решила навести порядок на кухне. Выгребла все из шкафчиков, рассортировала, много чего просто выкинула. Давно собиралась сделать это да все руки не доходили.
За делами время прошло быстро. Позвонил Олег, предложил подвезти в больницу. Я отказалась. Теперь я вполне могу сесть за руль. Нельзя расслабляться, надо возвращаться в привычное русло.
В холле уже стояли родители Матвея. Татьяна Леонидовна что-то возмущенно выговаривала администратору, Дмитрий Витальевич сидел рядом с Олегом и внимательно слушал сына. Время от времени коротко кивал.
Я подошла к ним и поздоровалась.
– Ты как? – поинтересовался свекор.
– Сейчас уже лучше, – улыбнулась ему. – Спасибо Олегу, он очень поддержал меня.
– Мелочи, – отмахнулся тот.
Татьяна Леонидовна завершила общение с администратором и подошла к нам.
– Ника, почему ты сразу не позвонила? – строго посмотрела на меня.
– Я запретил, – ответил за меня Олег. – Смысла не было дергать вас. Мы не знали, как пройдет операция.
– Ты запретил? – удивилась свекровь. – Ты ей что, муж? Не ожидала от тебя такой черствости, – повернулась она ко мне.
– Я растерялась, – призналась я.
И почувствовала, что краснею как школьница. Мне стало стыдно. Конечно, я должна была позвонить родителям Матвея сразу, как узнала об аварии. Но я проявила малодушие.
– Простите, я не подумала… Я не хотела…
– Я была о тебе очень высокого мнения, – с горечью произнесла свекровь. – И я страшно разочарована твоим бессердечием по отношению к нам.
– Таня, перестать, – попросил Дмитрий Витальевич. – Нике было не до того. Она была в шоке.
– Это не повод забыть о родителях мужа, – в голосе Татьяны Леонидовны я услышала слезы.
– Простите, я не хотела никого обидеть. Я растерлась. Правда… – пролепетала я понимая, что обида свекрови вполне обоснована.
Татьяна Леонидовна молча села рядом с мужем. Олег поднялся и уступил мне место на диване.
Я отрицательно качнула головой:
– Я возьму кофе, – сидеть рядом со свекровью мне было неуютно. – Вам принести что-нибудь? – спросила у родителей Матвея.
– Ника, если не затруднит, мне, пожалуйста, кофе с молоком и сахара побольше, – попросил Дмитрий Витальевич.
Свекровь проигнорировала мой вопрос и отвернулась к окну.
Пошла к автомату, Олег последовал за мной:
– Тоже возьму кофе.
Когда мы отошли на приличное расстояние, он тихо произнес:
– Не обижайся на маму. Она еще никак не придет в себя.
– Я не обижаюсь. Она права, мне надо было известить их, – нажала на кнопку автомата и из сопла в пластиковый стаканчик с шипением полился темный напиток.
Увы, я понимала, что отношения со свекровью теперь будет сложно исправить. Она имела полное право разочароваться во мне.
Глава 6
– Вас хочет видеть супруг, – ко мне подошла улыбающаяся медсестра. – Он пришел в себя.
Я резко поднялась с дивана и у меня вдруг потемнело в глазах. Пошатнулась и едва не упала. Олег поддержал меня за плечи.
– Не волнуйтесь, – приободряюще положила руку мне на плечо медсестра. – Самое страшное уже позади.
– Спасибо, – прошептала я. Слезы полились из глаз неудержимым потоком. – Какое счастье… – я прижала руки к груди. – Простите, я глупо веду себя, но не могу сдержаться…
– Все нормально, – снова улыбнулась медсестра. – Идемте.
– Дима, пойдем, – поднялась свекровь.
– Сейчас пациент хочет видеть только супругу, – остановила ее медсестра. – Вы сможете навестить сына через четверть часа. Слишком много посетителей могут взволновать его. Подождите немного.
– Глупости, – отрезала Татьяна Леонидовна. – Если так, то сначала пойдем мы с отцом. Мы его родители и мы обязаны знать все о здоровье сына.
– Но ваш сын хотел видеть жену, – не слишком уверенно произнесла девушка. – Он попросил, чтобы пришла Ника. Это же вы? – посмотрела она на меня.
– Я, – мне безумно хотелось видеть Матвея. Но я понимала состояние его родителей, особенно матери. – Я подожду, – опустила голову и отошла в сторону. – Идите.
– Мне не нужно твое одолжение, – кинула на меня колючий взгляд свекровь. – И уж тем более я не нуждаюсь в твоем разрешении видеть сына.
– Таня, зачем ты так? – Дмитрий Витальевич укоризненно посмотрел на жену. – Мы должны считаться с желаниями Матвея. Успокойся и не сердись. Мы увидим сына через пятнадцать мину. Главное, что он пришел в себя и опасность миновала. Это ли не повод для радости?
– Ты всегда поступаешь наперекор мне, – всхлипнула свекровь. – Ты никогда не поддерживаешь меня. И сейчас встал на сторону Ники.
– Я не на чью сторону не вставал. Ссоры в семье – это последнее, что сейчас надо нашему сыну, – попытался урезонить супругу Дмитрий Витальевич.
Свекровь смахнула с глаз слезы и села на диван, отвернувшись от нас.
– Иди, – подтолкнул меня в спину Олег. – Он тебя ждет.
Его улыбка успокоила меня. Все правильно, Матвей хочет видеть меня, так чего я сомневаюсь, зачем пытаюсь понравиться свекрови? Я пошла за медсестрой.
Матвея перевели в другую палату. Проводов и трубок на нем стало еще больше. Зато он смотрел на меня и улыбался. Это было подобие улыбки, но меня захлестнула волна счастья и радости. Я подбежала к постели, упала на колени и уткнулась лицом в его руку, на которой были закреплены какие-то датчики.
– Осторожно! – тихо вскрикнула медсестра.
– Я ничего не трону… – прошептала в ответ, покрывая руку мужа поцелуями. – Матвей, как я рада, что… Я рада… Рада тебя видеть, – я не могла найти нужных слов от счастья, переполнявшего меня. Я уже не сомневалась – все самое страшное миновало. Матвей выкарабкается. Он сможет. Ради нас, ради нашей любви.
– Ника, Ника… – его голос был едва слышен. – Я так хотел видеть тебя. Мне надо тебе так многое сказать… Я видел тебя в бреду. Ты была такая красивая… И такая далекая. Я хотел дотронуться до тебя, и не мог дотянуться…
– Больной, пожалуйста, замолчите и успокойтесь, – медсестра тревожно смотрела на мониторы. – Давление повысилось и пульс выше нормы.
– Молчи, Матвей, – умоляюще произнесла я. – Скажешь мне все, когда будешь дома. Это будет совсем скоро. Я тебя очень люблю. И я всегда буду рядом с тобой. Врач сказал, ты поправишься. Мы будем вместе. Всегда, – я хотела бы поцеловать мужа в губы, но они были опухшие и синие. Мой поцелуй причинит ему боль. Я не посмела, снова припала к его руке, прижалась щекой.
– Вам пора, – коснулась меня медсестра. – Вашему мужу нужен отдых и покой.
Она нажала на красную кнопку рядом с кроватью.
Я с сожалением отпустила руку Матвея, поднялась:
– Я буду приходить к тебе каждый день. Если врач разрешит, буду ночевать в твоей палате.
– Спасибо, Ника, – беззвучно прошептал Матвей. – Я люблю тебя, очень и очень сильно. И не смогу жить без тебя.
– И я не смогу, – на глаза снова навернулись слезы, но я со злостью прогнала их. Матвей не должен видеть моей слабости, не должен видеть моих слез. Я не жалею мужа, я его бесконечно люблю. И буду любить, что бы с ним не случилось.
По коридору мне навстречу быстро шил, почти бежали два врача. Они зашли в палату Матвея. Я в ужасе замерла и остановилась. Скоро из палаты вышла медсестра.
– Пойдемте, – строго произнесла она.
– Что-то с мужем? – испуганно спросила я.
– Давление высокое. Врачи все держат под контролем, не волнуйтесь.
Это из-за меня. Я была слишком эмоциональной, слишком порывистой. Но я не смогла сдержать себя. Хорошо хоть не разрыдалась.
– Как он? – в холле ко мне подошел Дмитрий Витальевич.
– Лучше, чем вчера, – я смахнула все-таки скатившуюся по щеке предательскую слезу. – Говорит, даже улыбнулся.
– Теперь мы, наконец, можем увидеть сына? – поднялась с диванчика свекровь.
– Чуть позже. У него повысилось давление. Сейчас врачи занимаются им.
– Я так и знала! – всхлипнула Татьяна Леонидовна. – Это из-за общения с Никой. Она такая суетная…
Теперь свекровь откровенно игнорировала меня. Я понимала ее. Да, давление у Матвея повысилось из-за меня, тут не поспоришь. Мать переживает за сына не меньше моего.
– Думаю, скоро вы сможете увидеть сына, – заверила свекровь медсестра. – Свидание с родными часто вызывает у пациентов повышение давления. Врач сделает укол и все нормализуется. Подождите немного.
– Нам ничего другого не остается, – скорбно поджала губы свекровь.
– Мама, не надо так, – попросил ее Олег. – Ты увидишь Матвея через полчаса. Убедишься, что все нормально.
– Ничего не нормально! – гневно посмотрела она на старшего сына. – Твой брат в больнице, перенес сложнейшую операцию. Что тут может быть нормального?
– Хорошо, значит, все будет нормально, – примирительно кивнул Олег. – Тут отличные специалисты. Если будет необходимость, привлечем дополнительные силы.
– Лучше бы ты помолчал, – оборвала его Татьяна Леонидовна. – Ты не умеешь проявлять сочувствия.
– Ника, пойдем, выпьем кофе, – повернулся ко мне Олег. – Жаль, другого тебе предложить не могу. Наверное, стакан валерьянки сейчас очень помог бы мне.
Глава 7
Больше месяца Матвей провел в больнице. Врачи были внимательны и опытны, медсестры добросердечны, санитарки вежливы и предупредительны. Через неделю после операции Матвею стало заметно лучше и мне позволили снять гостевую комнату. Теперь я могла ухаживать за Матвеем и не отходила от него ни на шаг.
Матвей был все еще прикован к постели. Поврежденный позвоночник сильно болел, порой не помогали даже обезболивающие. У меня сжималось сердце, когда я видела мучения мужа. Если бы я могла, взяла бы его боль на себя…
Олег доставал все необходимые лекарства и тоже поддерживал брата не только материально, но и морально. Он часто навещал Матвея, отвлекал его разговорами о счастливом времени, когда они оба были детьми и любили проказничать так, что мама хваталась за сердце. Но никогда мальчишек серьезно не наказывали. Самое страшное наказание было мытье полов и разбор завалов в своих комнатах. Мудрая мать! Редкое терпение у моей свекрови!
Лед отчуждения между мной и Татьяной Леонидовной начал потихоньку таять и отношения снова налаживались. Во многом этому поспособствовал свекор. Он понимал, что творится в моей душе и не осуждал за черствость.
Не сообщив им об аварии, я проявила малодушие, не более того. Я не хотела обидеть родителей Матвея невниманием или равнодушием. Я всегда старалась быть хорошей невесткой.
Отпуск я отгуляла в свадебном путешествии. Теперь договорилась с руководством и мне позволили взять еще месяц за свой счет. За это мне, разумеется, никто зарплату не платил. Деньги таяли на глазах.
Хотя основной уход за Матвеем лег на меня, все равно без опытной сиделки обойтись невозможно. А ее услуги стоят недешево. Родители Матвея не жалели денег на лечение сына. Но и я старалась принимать активное участие. Только скоро поняла, что едва могу гасить ипотеку. Надо срочно возвращаться на работу.
Наконец, настал день выписки. Я надеялась, что Матвей сможет сидеть в кресле. Но нет, он пока оставался лежачим.
Дома и родные стены лечат. Я постаралась организовать все максимально комфортно. В пока пустой детской поставили медицинскую кровать и оборудование необходимое для лечения – штатив для капельницы, столик для лекарств, стерильных перевозочных материалов и шприцов. Теперь комната походила на больничную палату. И пахло в ней так же, как в больнице – лекарствами и спиртом.
– Тебе удобно? – я поправила подушку и улыбнулась Матвею.
– Удобно, Ника. Я, наконец, дома, – он отразил мою улыбку и взял меня за руку. – Я бесконечно благодарен тебе. Ты такая необыкновенная, добрая, заботливая. И очень терпеливая…
– Мне это не сложно, – теперь я могла целовать мужа в губы.
Отек на лице давно прошел, сложный перелом на ноге благополучно заживал. А вот позвоночник сильно беспокоил Матвея. У меня каждый раз замирало сердце, когда я думала о предстоящей операции. Как она пройдет? Не станет ли мужу хуже после нее?
Олег очень помогал с лекарствами: покупал, доставал, договаривался, находил ходы и выходы. Его предпринимательские навыки и связи очень пригодились. Он умудрялся находить необходимые препараты, которых порой не было даже в частных клиниках.
Пришло время выходить на работу. Место за мной долго держать никто не станет. Я должна выполнять свои обязанности или примут нового сотрудника. Я понимала политику руководства: сочувствие сочувствием, но работу за меня никто не сделает.
Работа в юридическом отделе частной строительной фирмы ответственная и непростая. Ошибка может повлечь огромный штраф. В мои обязанности входило непосредственное общение с клиентами фирмы, так что по удаленке работать не получится. Зато после работы я могла консультировать студентов юридического института в написании курсовых работ. Или даже писать эти работы за них.
Конечно, это колоссальная дополнительная нагрузка. Зато хороший доход. Домой приходила без сил, но с деньгами. Теперь я могла нанять опытную сиделку.
Родители Матвея не могли физически ухаживать за сыном. Мама небольшого роста, тоненькая, хрупкая, похожа на Дюймовочку. У отца слабое сердце. Дважды перенес инфаркт, ему нельзя поднимать тяжести, сразу начинается сердцебиение, одышка, губы синеют.
Но они помогали по мере сил. Татьяна Леонидовна готовила, Дмитрий Витальевич выполнял мелкие поручения. Я была им бесконечно признательна.
Родители Матвея откладывали деньги на операцию сына. Олег был готов оплатить операцию, но я не могла требовать от него все больше и больше помощи. Это было бы просто нечестно. У него своя жизнь, и он не обязан полностью посвящать себя проблемам нашей семьи.
Как оказалось, хорошая сиделка на вес золота. Одна согласна работать только с проживанием, другая может выбрать всего несколько часов и не факт, что это устроит меня и Матвея. У третьей мало опыта, четвертая похожа на надзирательницу в колонии – грубая и резкая.
У меня опускались руки. Я обзвонила все агентства, но ничего подходящего найти не могла.
Идею подсказал Матвей.
– В больнице была очень приятная медсестра. Молодая, но вполне опытная, добрая. И, главное, терпеливая. Я стал ужасно капризным. Брюзжу как старый дед.
– Ничего подобного, не наговаривай на себя, – погрозила я мужу пальцем. – Ты очень спокойный пациент. Выполняешь все требования врача, принимаешь лекарства вовремя. И ворчишь совсем немного.
– Это для тебя я идеальный мужчина, – Матвей взял меня за руку и притянул к себе. – Поцелуй меня немедленно, раз я такой хороший.
Не стала возражать и выполнила требование мужа. Как мне хотелось сейчас покрепче обнять Матвея, прижаться к нему. Но это причинит Матвею боль… Мне остается только ждать его выздоровления.
– Помню ее, – кивнула я, вспомнив приветливую улыбчивую девушку с распахнутыми синими глазами. – Медсестра у тебя была замечательная. Очень сочувствовала мне, каждый раз предлагала чай и подробно рассказывала о твоем состоянии. Наталья, кажется?
– Да, Наташа. Возможно, она согласиться помочь тебе. Как я понял, она занята в больнице не полный день. Может, опыта у нее и немного, но уж капельницу она поставить может. Да и повернуть меня в случае необходимости тоже. Она на удивление сильная. А на вид такая хрупкая девушка!
– Надеюсь, она согласиться, – идея мне понравилась. – От нее требуется побыть с тобой всего несколько часов и провести процедуры. Не умею я колоть лекарства в вену. Боюсь, – призналась я.
– Люблю тебя, трусиха, – Матвей снова притянул меня к себе, и я коснулась его губ долгим и нежным поцелуем.
Глава 8
Операцию то назначали, то откладывали по медицинским показаниям – у мужа скакало давление.
Свекровь навела справки и узнала, что лучшие врачи, делающие операцию на позвоночнике в Израиле. Списалась с одной из клиник. Там согласились взяться. Но сначала, разумеется, им необходимо обследовать пациента. Татьяна Леонидовна воспрянула духом.
Она сообщила эту радостную весть Матвею. Я осторожно поинтересовалась ценой.
– Не все меряется деньгами, дорогая, – строго ответила свекровь.
Я поняла, что совершила ошибку, задав подобный вопрос при муже. Разумеется, ему лучше не знать о стоимости операции.
– Да, да, это неважно, – поспешно ответила я. – Деньги найду, это не проблема.
Разговор перешел на другую тему и больше вопрос цены операции не поднимался. Я пошла провожать свекровь и снова решилась спросить, к чему мне готовиться. Она озвучила совершенно фантастическую сумму. Даже если я продам все, что у нас есть, это не покроет и половины.
– Где же взять столько денег? – пролепетала я. – Можно квартиру продать, но все равно такой кредит ни один банк мне не даст.
– Почему только тебе? – обиделась свекровь. – Мы с отцом тоже примем посильное участие. Главное, Матюшу поставить на ноги. Квартира у вас отличная, за дешево ее никто не заставляет продавать. Продадите за хорошую цену. Первое время поживете у нас. Потом подкопите денег и купите новую. Да и твои родители возражать не станут, если ты попросишь и их взять кредит на лечение мужа.
Не думаю, что мои родители очертя голову кинутся в банк. Она хорошо относится к Матвею. Но не настолько, чтобы влезать кредиты. И мама, и папа никогда их не брали, оба категорически против таких долгов.
– Кроме того Олег обещал помочь, – продолжила Татьяна Леонидовна. – Загранпаспорт у Матвея свежий, у меня тоже. Я буду сопровождать его в поездке. А ты займешься продажей квартиры. Надо спешить, пока я договорилась, и хирург готов заняться сыном.
Я не сразу смогла взять себя в руки и сосредоточиться. Только после ухода свекрови начала просчитывать, сколько и где я могу найти денег. Ничего хорошего не получилось. Позвонила родителям, не называя итоговой суммы спросила, могут ли они помочь с деньгами на операцию.
Мама не отказала, но та сумма, что она могла предложить не покрыла бы даже перелет в Тель-Авив и обратно. Разумеется, от идеи взять кредит она категорически отказалась:
– Ника, я понимаю твое состояние и твое желание помочь Матвею. Но у нас нет возможности дать больше того, что есть. Не продавать же нам дом? Нет, извини, это все, чем мы можем поддержать. Я слышала, что у нас отличные врачи. Поезжайте в Москву. Или в Питер. Поищите отечественных хирургов. Зачем вам ехать в Израиль?
Ну что можно на это ответить? Затем, что там врачи лучше. Наверное.
Я никогда не была в зарубежных больницах, но слышала отличные отзывы. Мол, там все намного лучше, чем у нас. И врачи опытнее, и лекарства эффективнее, и отношение сердечнее. И вообще небо синее, и трава зеленее. Может, правда, может, нет. Кто знает?
Можно рассмотреть еще как вариант Германию, или Штаты. Но туда сложно получить визу.
– Что, у нас проблемы с деньгами? – достаточно равнодушно поинтересовался Матвей, когда я вошла в комнату. Я понимала: его равнодушие напускное.
– Нет, все хорошо, – улыбнулась ему. – Мне надо будет взять совсем небольшой кредит. Это не проблема.
– Правда? – он пытливо посмотрел на меня. – Мама же мне правду никогда не скажет.
– Ну, возможно придется поменять квартиру на более скромную. На время. Потом купим такую же, или даже лучше, – заверила я мужа. – Все будет отлично, Матвей. Мы со всем справимся. В Израиле отличные врачи, они быстро поставят тебя на ноги. И, главное, нам это по карману.
– Ты удивительная женщина! – восхищенно произнес Матвей. – Ты так стойко переносишь все проблемы. Поцелуй меня, девочка моя любимая!
Я с готовностью выполнила его просьбу. Мы целовались долго и самозабвенно.
– Как же я хочу поскорее заняться с тобой любовью, – он нехотя отпустил мои плечи. – Если бы ты только знала!
– Знаю, – я погладила его по щеке. – Я тоже безумно хочу этого. Представляешь, как мы будем заниматься сексом после твоего выздоровления?
– Мы не будем вылезать из постели месяц. Или даже больше, – рассмеялся Матвей.
Его смех радовал меня. Он верил в лучшее, как и я. Мы оба жили надежной.
Через пару дней перед обедом мне позвонил Олег и попросил о встрече.
– Надо поговорить не при Матвее. Придут родители. Обсудим предстоящую операцию. Можем встретиться рядом с твоей работой. Удобно будет?
– Разумеется. Недалеко есть приличное кафе.
Мне стало неуютно. Я подсознательно поняла – на операцию Олег денег не даст.
Конец октября в этом году выдался дождливым. Золотые листья опали очень быстро, и теперь лежали ярким ковром на мокром асфальте сквера. Я куталась в пальто под порывами ветра и мелкого злого дождя и торопилась в кафе недалеко от офиса.
Автомобиль Олега стоял на парковке. Рядом с ним расположилась белая «Шкода» его родителей.
За столиком у окна сидели родители Матвея и его брат. В белых чашках остывал кофе. По лицу свекрови я поняла – они уже начали разговор, и он ее не радовал.
Повесила мокрое пальто на витиеватую вешалку и поспешила присоединиться к ним.
Поздоровалась и опустилась в свободное кресло. Расторопная официантка подала мне меню. Я машинально заказала капучино. Сейчас мне было ни до чего.
– Олег отказался помочь, – огорошила меня свекровь.
– Неправда, мама, – возразил он. – Я помогу, но только если это будет разумное решение. Я навел справки. У нас врачи ничуть не хуже, чем за рубежом. Даже в Москву ехать не надо.
– Ты всегда был на удивление черствым сыном, – в голосе свекрови слышались слезы. – Это такой риск! Матвей может остаться инвалидом на всю жизнь. Или даже вообще не пережить операцию.
– Мама, успокойся, – дотронулся до ее руки Олег, но Татьяна Леонидовна зло выдернула ладонь. – Послушайте, – снова обратился он к родителям. – Я все узнал и все просчитал. Итак, есть прекрасный хирург. С ним я уже пообщался. Он работает в частной клинике. К нему приезжают со всего мира. Он – светило медицины. Я оплачу его услуги и пребывание Матвея в больнице. Тащиться через полмира в Израиль, чтобы получить то же самое за бешеные деньги? Нет, это я финансировать не стану. Это блажь.
– Олег, как ты смеешь так говорить? – взорвалась свекровь. – Ты бесчувственный, бессердечный, злой! Злой и расчетливый!
– Таня, прекрати немедленно! – одернул ее Дмитрий Витальевич. – Олег все правильно говорит. Тут мы имеем реальные отзывы. А что с врачом из Тель-Авива? По заказу написать можно все что угодно. И, главное, у нас нет таких денег. Даже если продать все, мы не наберем на операцию. Ты это отлично понимаешь.
– Олег может продать бизнес, – настаивала Татьяна Леонидовна. – Вопрос идет о здоровье его брата.
– Прости, мама, этого я не сделаю. Это глупость.
– Ты называешь меня дурой? – заплакала свекровь.
– Не передергивай, пожалуйста, – примирительно попросил Олег. – Я очень люблю тебя. И отца, и Матвея. Но то, что мы не можем, мы не можем. Нет у нас таких денег. Надо оперировать брата здесь. Уверен, все будет хорошо. Клиника замечательная, я был в ней, все посмотрел. Оборудование самое современное. Прекрасный персонал. Опытный, внимательный. В Израиле Нике надо будет где-то жить, нужен будет переводчик. И перевозка лежачего больного очень дорога. Я уж не говорю о заоблачной цене операции. Нет, и еще раз нет. Это безумие я оплачивать не стану. Прости.
– Это жестоко, – свекровь утирала слезы платком, но они текли по ее лицу снова и снова.
Странно, но я приняла доводы Олега. Он был прав. Я должна была бы требовать для мужа самого лучшего. Но где гарантия, что врач из Израиля лучше нашего хирурга? Противоречия раздирали меня. Я должна настаивать на поездке Матвея за границу. Но тут он будет рядом, тут я смогу навестить его в любой момент, смогу поддержать.
– Ты прав, Олег, – кивнул сыну Дмитрий Витальевич. – Я с тобой согласен. Нет смысла ехать на край света. Пусть Матвея лечат отечественные специалисты. Я им доверяю. Что скажешь, Ника? – повернулся он ко мне.
– Я согласна, пусть лечат Матвея тут, – не слишком уверенно произнесла я.
– И ты? И ты думаешь только о том, сколько денег потратить? – с болью посмотрела на меня Татьяна Леонидовна.
Теперь слезы у меня навернулись на глаза. От обиды и несправедливых слов свекрови.
– Нет, – прошептала я. – Но Олег прав.
– Ты предала своего мужа, – величественно поднялась на ноги Татьяна Леонидовна. – Придет время – ты поймешь это. И пожалеешь. Но будет поздно!
С гордо поднятой головой она вышла из зала. Дмитрий Витальевич тоже поднялся:
– Она расстроена. Не обращай внимание, Ника. Не обижайся на нее. Она так не думает, – он поспешил за женой.
– Ну вот, и ты попала в опалу к моей маме, – горько усмехнулся Олег. – Отец прав – не обращай внимания. Матвея отлично прооперируют и у нас. Он встанет на ноги, и ваша с ним жизнь вернется в прежнее русло.
– Спасибо, – я вложила в короткое слово всю свою благодарность Олегу за понимание и поддержку.
Глава 9
Операцию назначили неожиданно быстр. Если в городской больнице откладывали и тянули, то в частной клинике все решилось оперативно. Я снова нервничала и переживала. И изо всех сил старалась скрыть это от мужа.
Видела – Матвей разочарован, что его будут оперировать не в Тель-Авиве. Он ничего не говорил, но в его взгляде читались тревога и тоска. Старалась делать вид, что ничего особенного не происходит, улыбалась, рассказывала о своей работе, болтала о пустяках, лишь бы отвлечь мужа от невеселых мыслей.
Наконец, настал день, когда Матвея должны были положить в клинику. Вечер накануне я провела у постели мужа. Тихо бубнил телевизор, за окном барабанил холодный осенний дождь. Мы с Матвеем любили шум дождя, под него так уютно сидеть в тепле, завернувшись в плед и прижавшись друг к другу. Сегодня шум капель по подоконнику походил на тревожную барабанную дробь.
– Ника, как ты думаешь, операция пройдет успешно? – взял меня за руку Матвей.
– Конечно. Тебя будет оперировать очень опытный хирург. Даже не думай о плохом, – я погладила его руку и прижалась к ней щекой. – Все будет просто замечательно.
– Хорошо, если так, – вздохнул Матвей. – Не могу отделаться от мрачных мыслей. Ты так много работаешь, набрала кредитов, должна всем нашим друзьям. Если со мной что-то случиться, даже подумать страшно, как ты справишься со всем.
– Перестань! – возмутилась я. – Не смей даже думать о таких вещах!
Но мое сердце пронзила ледяная стрела. Да так и засела в нем. Как ни старалась я прогнать страшные мысли, ничего не получалось. А от слов Матвея на душе стало еще тревожнее.
– Я скажу тебе это в тысячный раз, ты и сама знаешь – я очень люблю тебя. И бесконечно тебе за все благодарен. Ты страшно устала, ухаживая за мной. Для тебя это непосильная ноша. А я – обуза.
Я едва не расплакалась.
– Ну, что ты говоришь? Какая обуза? Ты – мой муж. И все что я делаю для тебя – мне в радость. И совсем не сложно. Это же ненадолго. Скоро все вернется на круги своя. Ты поправишься. Обязательно поправишься.
– Уже середина ноября, скоро Новый год, – слабо улыбнулся Матвей. – Если операция пройдет успешно, смогу ли я на праздники уже встать на ноги?
– Что значит если? – я поправила подушку под головой Матвея, поплотнее накрыла его одеялом. – Обязательно поправишься. Главное не спешить и слушать советы врачей. Обещаешь?
– Обещаю. Мне хотелось бы сделать тебе к Новому году какой-то необыкновенный подарок. Скажи, что ты хочешь? – в голосе мужа прибавилось оптимизма.
– Даже не думала об этом, – призналась ему. – Для меня лучший подарок – твое выздоровление.
– А я думал, ты мечтаешь о детях, – рассмеялся он.
– Мечтаю. Очень. Но это подождет до лучших времен.
– Конечно, подождет. Как я хочу обнять тебя, обнять так крепко, чтобы дух захватило. Я буду целовать тебя до изнеможения, измучаю тебя ласками. Когда болит спина и не дает спать, я думаю об этом. И мне становится легче.
– Все так и будет, – у меня на душе тоже потеплело. Если с Матвеем что-то случится, я не переживу этого. Я не смогу жить без него. У меня просто остановится сердце. Ему не для кого будет биться.
– Сможешь сегодня лечь рядом со мной? – спросил Матвей.
– Конечно, – с готовностью ответила я.
Хотя медицинская кровать и была достаточно широкой и удобной для больного, для второго человека места практически не оставалось. Но я ухитрилась притулиться с края. Обняла мужа и прижалась к нему. Я хотела бы положить голову ему на грудь, но боялась причинить боль.
– Тебе неудобно, – улыбнулся Матвей, обнимая меня за плечи.
– Нет, все отлично, – ответила бодро и уверенно.
– Не правда, – снова улыбнулся он. – Но мне так хорошо, когда ты рядом. Потерпишь одну ночь?
– Потерплю сколько захочешь, – пообещала я. – Мне правда удобно.
Выключила ночник и замерла, боясь шевелиться. Скоро услышала ровное дыхание мужа. Сейчас для него сон – лучшее лекарство. Ночь я не спала. Лежала замерев и прислушиваясь к малейшему вздоху Матвея. Спал он спокойно и это меня радовало. Под утро задремала и я. А проснувшись, едва смогла встать с постели – все тело затекло и страшно ломило. Я осторожно сползла с кровати, размяла ноги, покрутила головой.
– Не выспалась? – спросил Матвей. Он смотрел на меня через прикрытые глаза. За такой взгляд можно отдать полжизни. В нем читались любовь и нежность.
– Совсем немного, – я откинула назад спутавшиеся волосы.
– И снова неправда, – рассмеялся Матвей. – Но как мне было хорошо рядом с тобой. Я давно так крепко не спал. Жаль, во сне ничего не видел. А хотелось бы увидеть тебя. И чтобы сон был эротическим.
– Ты хулиган, – шутливо погрозила я ему пальцем.
Приготовила завтрак, подала мужу. Села рядом с ним на край кровати, выпила кофе и заставила себя съесть бутерброд. Аппетита не было. Я могла думать только о том, что уже завтра мужа ждет сложнейшая операция. Сегодня возьмут все необходимые анализы, и если все хорошо, завтра прооперируют.
– Ника, а можно как-то договориться, чтобы сиделкой у меня была Наташа? – Матвей доел омлет и откинулся на высокие подушки. Он уставал от малейшего напряжения. И я видела по его лицу, что спина снова сильно болит.
– Думаю, что можно. Медсестра у них наверняка своя. Но не думаю, что они будут возражать против нашей сиделки. Обязанности у нее простые.
– Было бы хорошо, я привык к ней, и она терпит мои капризы.
Собрала посуду на поднос, поправила одеяло, взбила подушку и положила ее повыше.
– Я поговорю в больнице, – пообещала мужу. – И надо у Наташи узнать, сможет ли она. Вдруг, ей неудобно ухаживать за тобой в больнице?
– Я уже узнавал. Она согласна.
Матвей смотрел в окно, за которым плыли низкие серые облака. Ветер трепал кроны деревьев, тревожно стучал в окно редкими каплями начинавшегося дождя.
Глава 10
Накануне операции я снова не находила себе места. Мне запретили остаться на ночь в больнице – незачем накручивать пациента и себя? Ночь я толком не спала, на работе ходила как зомби. После обеда помчалась в больницу.
Операция еще не завершилась. В светлом современно отделанном холле было многолюдно. Санитарка шваброй мыла отполированный до блеска черный мраморный пол, важно проходили врачи, сновали медсестры, тихо сидели посетители.
Я не сразу увидела родителей Матвея. Они расположились за большой веерной пальмой на кожаном диванчике. Мама Матвея заметно переживала, отец держался молодцом. Опустилась в удобное мягкое кресло рядом с диванчиком. Дмитрий Витальевич протянул мне начатую плитку шоколада:
– Подкрепись, Ника.
Я молча жевала сладкую дольку и думала о муже. Надежда сменялась отчаянием, отчаяние безнадежностью. А ему на смену снова приходила надежда. Она вспыхивала и гасла, и все начиналось сначала…
В холл с улицы вошла Наташа. Под распахнутым пальто бледно-голубой халатик. Очевидно, она приехала с дежурства. Из-под такой же голубой медицинской шапочки выбивались светлые непослушные волосы, оттеняя фарфоровую кожу лица. Ее фигурка изящным силуэтом выделялась на фоне большого окна.
Я только сейчас заметила – Наташа моя ровесница. Может, старше на год или два. Ей явно нет еще тридцати. Голубые глаза сиделки смотрели испуганно и тревожно. Она тоже переживала за своего пациента.
Алые губы слегка приоткрыты и обнажают ровные жемчужные зубы. Наташа была не просто мила, она была очень красива.
Наташа подошла к автомату и взяла бутылочку минералки. Движения девушки были грациозны и плавны. Она не видела нас, облокотилась на бетонный подоконник и замерла, глядя вдаль, куда летели темные осенние облака.
– Наташа, иди к нам, – позвала ее свекровь.
Девушка вздрогнула, резко обернулась, едва не выронив бутылочку из руки. Виновато улыбнулась и подошла. Дмитрий Витальевич кивнул на свободное кресло напротив меня.
– Тоже волнуешься? – улыбнулся он.
– Каждый раз, когда оперируют моего подопечного, – призналась Наташа, сняла пальто и положила не подлокотник кресла. – Но я уверена, операция пройдет как надо. Я работала с этим хирургом. Не ассистировала, разумеется. До этого я еще не доросла. Просто подавала инструменты. Он – волшебник. У него удивительные руки – сильные, умелые, ловкие. Я наслаждалась, наблюдая за ним. Он – лучший в своей специальности.
– Наташа, ты окончила Мединститут? – поинтересовалась я.
– Нет, пока только Медицинский колледж. Мечтаю стать врачом. Тоже хочу быть хирургом. Поработаю пару лет, наберусь опыта и поступлю в Институт.
– Очень разумное решение, – одобрительно произнесла Татьяна Леонидовна. – Ты отлично ухаживаешь за нашим сыном. Мы довольны твоей работой.
– Спасибо, – потупилась девушка. – Я стараюсь. Работа сиделки многому учит. Я сиделкой только подрабатываю. А так я – медсестра.
– Да, мы знаем, – кивнула свекровь. – И как только ты все успеваешь?
– Это несложно, когда любишь свою работу.
Удивительно приятная девушка. Улыбчивая, скромная. Я была рада, что именно Наташа ухаживает за Матвеем. Нам очень повезло с ней.
Дмитрий Витальевич протянул и ей шоколад. Она отломила дольку:
– Спасибо, – ее рука дрогнула, и она едва не уронила плитку шоколада. – Простите, я сегодня ужасно неловкая.
Все-таки она волновалась. Как и все мы. В широком дверном проеме появился Олег. Он быстро пересек помещение, подошел к нам.
– Раньше не мог выбраться, был занят, – коротко кивнул он. – Еще оперируют?
– Да, – тихо выдохнула Наташа.
– Уверен, все будет хорошо, – он сделал мне знак и повел к кофемашине. – Кому-то еще взять кофе? – обернулся через плечо.
Его вопрос остался без ответа.
– Я тоже ничего не буду, – я пошла с Олегом просто чтобы немного отвлечься от навязчивых и тревожных мыслей.
– Надеюсь, тут кофе приличнее, чем в Городской больнице, – он налил себе двойную порцию сливок и добавил сахара. – Когда Матвея выпишут, смени сиделку, – кивнул в сторону Наташи.
– Зачем? – удивилась я. – Она отличный специалист. Справляется со своими обязанностями. И Матвея она устраивает. Он сам попросил, чтобы Наташа ухаживала за ним в больнице.
– Ну, как знаешь, – пожал плечами Олег, отхлебнул кофе и поморщился. – Редкая гадость. Надо было взять чай. Но устал как собака, совещание проходило сложно, хотел взбодриться.
Он брезгливо поставил недопитую чашку на стол:
– Неужели в приличной клинике нельзя держать приличный кофе? – Олег подошел к одной из девушек-администраторов, сидевшей за стойкой, доверительно склонился к ней: – Девушка, милая, спасите меня! Мне просто жизненно необходим глоток хорошего кофе. А ваша шайтан-машина выдает откровенное пойло. Можете помочь мне?
Девушка коротко рассмеялась и поднялась:
– Сейчас все будет. Вам с молоком? Или с коньяком?
– С удовольствием выпил бы с коньяком, но я за рулем, – шутливо вздохнул Олег. – Кстати, а коньяк у вас приличный?
– Из личных запасов, – игриво глянула на Олега девушка.
Она откровенно флиртовала с ним. Было заметно, Олегу это нравится. Он единственный, кто не переживал по поводу Матвея. Он мог спокойно заигрывать с администратором и совершенно не переживать о том, как пройдет операция. От его черствости меня коробило. Как можно быть таким бесчувственным и спокойным?
Кофе Олег выпить не успел. В холл вышла медсестра и обвела присутствующих взглядом.
– Князевы? – вопросительно посмотрела она на меня и Олега.
– Да, да, – бросилась я к ней.
Родителя Матвея и Наташа тоже спешили к нам.
– Операция прошла успешно, – обрадовала нас медсестра. – Пациента перевели в отделение реанимации, состояние удовлетворительное.
– Удовлетворительное? – ахнула я.
– Это нормальное состояние, – заверила меня Наташа. – Значит, все хорошо, – я заметила, как в ее глазах блеснули слезы облегчения.
– Когда можно будет его увидеть? – теперь меня волновало только это.
– Как только его переведут из реанимации. Думаю, завтра. Но уточнить надо будет у лечащего врача.
Наташа облегченно вздохнула и улыбнулась. Я заметила, что Олег смотрит на нее тяжелым и холодным взглядом. И чем она ему не угодила?
Вечно Олег всем недоволен. Даже сейчас не может порадоваться за брата. Зато у меня отлегло на душе.
– Тебя отвезти домой? – спросил Олег.
– Нет, спасибо, – отказалась я. – В этом нет необходимости.
– Тогда всем пока! Дела не ждут.
Олег развернулся и вышел из холла.
– Как же они непохожи, – посмотрела ему вслед Татьяна Леонидовна. – Почему так? Родные братья и такие разные. Мы же их воспитывали одинаково. Откуда в Олеге такая черствость и безразличие?
– Вообще-то он оплатил операцию Матвея, – напомнил Дмитрий Витальевич.
– Да, конечно. Я об этом помню, – махнула рукой его супруга.
А я об этом забыла. Забыла о том, что он сделал для Матвея и для меня. Я вижу в Олеге одни недостатки и это неправильно. Но что я могу с собой поделать?
Глава 11
Матвей быстро шел на поправку. Из больницы его выписали через десять дней. Теперь он мог передвигаться в коляске. Начались бесконечные сеансы массажа, занятия в тренажерном зале, посещения бассейна.
Пришлось нанимать специальный автомобиль для поездок мужа. Наташа везде сопровождала Матвея и это сильно облегчало мне жизнь.
Вот только расходы возросли в разы. Хороший массажист берет за сеанс безумно дорого. Услуги инструктора по адаптивной физкультуре стоили бешеных денег. Зато за посещение бассейна я платила копейки.
Я теперь не только консультировала студентов, но еще писала курсовые и помогала с дипломными работами. Колоссальная нагрузка и ответственность, зато живые деньги. Выматывалась и уставала страшно. Засыпала, едва коснувшись подушки. Матвей очень переживал, что я много работаю, жалел меня. Но что он мог сделать?
Новый год мы встретили с родителями Матвея. Муж все еще передвигался в инвалидном кресле, хотя прогресс был налицо.
Наши планы о волшебной новогодней ночи любви пришлось отложить. Ни о какой близости между нами пока не могло быть и речи. Сначала Матвею надо восстановиться, набраться сил, вернуть здоровье в полном объеме. Я не расстраивалась. Спешить нам некуда, мы все успеем. Главное, что дела налаживаются, самое страшное мы оставили в прошлом.
Гром грянул среди ясного неба.
После очередного осмотра хирург сообщил, что потребуется еще одна операция. У меня опускались руки, но я не подавала вида.
Снова Олег все оплатил. На этот раз операция прошла быстро. Как объяснил врач, она ускорит выздоровление и даст гарантию полного восстановления.
Мы с Матвеем ждали, когда же он сможет, наконец, ходить. И этот момент настал.
Пасмурным февральским вечером я вернулась с работы, открыла дверь, поставила сумки с продуктами на тумбочку у зеркала. Взглянула на свое отражение и вздохнула. Изможденный, уставший вид. Я выгляжу лет на десять старше своего возраста. Замотанная жизнью тетка с кошелками.
– Ника, Ника! – услышала я радостный крик мужа. – Иди скорее сюда!
Испугалась и бросилась в его комнату. Матвей стоял посреди спальни, одной рукой опираясь на костыль, другую положив на плечи Наташи.
– Смотри, Ника, я иду! – в его голосе слышалось ликование.
Он сделала неверный шаг. Один, другой. На его лице читался восторг. Я едва не разрыдалась от радости. Матвей может ходить! Мы все преодолели, мы прошли через кошмар и ужас операций, через бесконечную мучительную череду восстановительных процедур.
– Наташа, огромное спасибо тебе, – он благодарно смотрел на сиделку.
– Спасибо, – поддержала я мужа. – Без тебя мы бы не справились. Ты очень помогла нам.
– Пока рано меня благодарить, – скромно потупилась Наташи и покраснела. – Пока Матвей ходит опираясь на костыли. Предстоит еще много работы. Но он справится, он сильный, – ободряюще посмотрела она на Матвея. – Он молодец. Мне редко попадаются такие пациенты. Упорные и верящие в победу.
Я прижалась к Матвею и замерла. Он осторожно погладил меня по спине, коснулся губами щеки. Его рука дрогнула, он поспешно оперся на костыль.
– Сядь, тебе еще тяжело стоять, – испугалась я.
– Нет, просто я учусь ходить заново. И это у меня отлично получается. Правда, Наташа?
– Правда, – она помогла Матвею сесть на край кровати.
– Надо это отметить, – оживилась я.
Заказала ужин из ресторана, кинулась накрывать на стол.
Матвей с помощью Наташи перебрался на диван в гостиной. Я хлопотала на кухне, Наташа взялась помогать мне.
– Фужеры на кухне в шкафчике, – командовала я. – Там же чашки. После торжественного ужина будет торт. Сейчас закажу.
– Обожаю сладости, – призналась Наташа, расставляя приборы на столе. – Это моя слабость. Я страшная сладкоежка.
– Какой торт предпочитаешь? – я была готова заказать для Наташи любое лакомство.
– «Павлова в красном вине», – рассмеялась она. – Это безумно вкусно.
Я пробовала такую «Павлову». И правда, потрясающий вкус. Этот торт готовили только в одной кондитерской города. Позвонила туда и попросила привезти. Пусть очень дорого. Разве сейчас это важно?
Важно, что Матвей встал на ноги. А Наташа в этом помогла. Удивительно самоотверженная и ответственная девушка. Не зря я наняла ее сиделкой. Она смогла окружить Матвея ненавязчивой заботой и создать для него комфортные условия.
Матвей позвонил родителям, сообщил им радостную новость. Завтра я обрадую своих родителей. Мама страшно переживала, что я взвалила на себя непосильную ношу. Но я справилась. Мы с Матвеем справились вместе.
Сидели за столом и оживленно болтали, когда неожиданно позвонил домофон. Приехал Олег. Привез бутылку шампанского, сладости и роскошный букет цветов. Цветы вручил мне, коротко кивнул Наташе, порывисто обнял брата:
– Родители сказали, ты пошел на поправку. Мама уже подыскивает для тебя подходящий санаторий.
– Мама, как всегда, в своем репертуаре, – улыбнулся Матвей. – Не нужен мне санаторий. Мне и тут хорошо. Я практически здоров.
– Еще месяц или чуть больше, и Матвей будет как новый, – закивала Наташа.
– Матвей Дмитриевич, – поправил ее Олег.
– Да, конечно, Матвей Дмитриевич, – смутилась девушка.
– К чему китайские церемонии? – упрекнула я Олега. – Наташа стала нам родной. Она так помогла мне и Матвею.
– Профессиональные отношения не должны выходить за рамки работы. Наташа – нанятая сиделка. Она не член семьи, – отрезал Олег. – Я никогда не приветствовал панибратства.
Наташа покраснела и опустила голову. На ее длинных ресницах сверкнули слезы. Я обняла девушку за плечи:
– Олег, ты обидел Наташу, – строго посмотрела я не него.
– С чего ей обижаться? – удивленно пожал он плечами. – Она отлично справляется со своей работой, за это ты ей платишь. Ты – работодатель, она – исполнитель. Все просто, – в словах Олега я уловила откровенное пренебрежение. Это задело и меня.
– Ты слишком категорично и резко судишь о людях, – упрекнула его.
– Зато меня не постигнет разочарование в будущем, – Олег опустился в кресло и кивнул мне: – Будь добра, Ника, налей чай покрепче. И не откажусь от куска торта. Выглядит он очень многообещающе.
Наташа поставила чашку с чаем на край стола.
– Мне пора, – поднялась она. Я видела, что девушка расстроена.
– Да, – кивнул Олег. – Уже девять. Ваш рабочий день заканчивается в семь, верно?
– В семь, – пролепетала Наташа.
– Я оплачу сверхурочные, – Олег небрежно достал из кошелька купюры.
– Не надо, – отказалась девушка. – Я задержалась, чтобы выпить чая.
– Вы потратили свое время, и оно должно быть оплачено, – Олег небрежно сунул в карман ее медицинского халата купюры. – Ника, проводи девушку и возвращайся к нам. Думаю, вам с Матвеем можно выпить по бокалу вина. А я за рулем, – вздохнул Олег.
Наташа побрела в коридор.
– Олег бывает очень резким, прости, – извинилась я за него.
– Ничего, я все понимаю, – Наташа поспешно надела пальто. Она положила деньги на тумбочку. – Мне лишнего не надо, верните ему.
Мне было неудобно перед Наташей. Я смутилась и взяла деньги. Дверь за девушкой беззвучно закрылась. Я стояла потерянная и сжимала в руке купюры. Ну зачем Олег так с ней? Она же такая добрая и искренняя!