Харам Адонаты (Грех Стрекозы)

Глава 1. Глаза судьбы

После очередного удачного похода на юго-восток Персии арабские воины вернулись с богатой добычей. Одних только пленных женщин на базаре было выставлено на продажу несколько тысяч, и любой араб, не участвовавший в походе, но имеющий много динаров от торговли в лавке, мог усладить свой взор при выборе персидской красавицы для своего гарема. Тем более, что пленниц было много и стоили они совсем недорого.

Помимо женщин, на базаре были выставлены и другие трофеи: золотые и серебряные украшения, разнообразное оружие, украшенное драгоценностями, благовония и горы ковров. Некоторые из ковров были такой величины, что продавцы готовы были разрезать на куски шедевры персидского ткачества и продавать их отдельными частями.

Особенно бойко шла торговля пленницами, так как персидские женщины являлись самыми привлекательными из женщин всех известных арабам завоеванных народов. Одной из важных пленниц из-за высокого статуса было разрешено самой выбрать покупателя и около нее столпились знатные арабские военачальники. За нее, дочь персидского шаха, просили неимоверную сумму – двести динаров! И такие деньги могли быть только у знатных арабских вельмож.

Первым на правах старшего военачальника перед персидской красавицей прошел халиф Хусейн. Поравнявшись со знатной персиянкой, он остановился и жадно вперил в нее хищный взгляд своих черных навыкате глаз. Дочь шаха среди других пленниц выглядела настолько необычно, что у халифа екнуло сердце – он никогда еще не владел такой красавицей! Продолговатое белое лицо украшали широко расставленные, блестящие, чуть прикрытые веками огромные глаза, а розовые полные губы, казалось, даже издали сочились ароматом любви.

– Я куплю эту пленницу!

– Конечно, конечно! – засуетился воин, сумевший захватить в плен знатную женщину. – Она ваша, великий халиф!

Оставалось соблюсти правило: получить личное согласие продаваемой персиянки. Знатность женщины в соответствии с законами халифата позволяла ей выбрать на торгах своего будущего хозяина. Пленница искоса взглянула на Хусейна, ее глаза широко раскрылись при виде его мощного тела и, сраженный насмешливой пронзительностью ее взгляда, безжалостный Хусейн замер: «Она обязательно должна быть моей!»

– Ты согласна? – нетерпеливо спросил воин, пленивший персиянку.

– Нет! Он мне не подходит – слишком жестокий!

Ошеломленные арабы переглянулись: «Отказать великому халифу?!» Но закон есть закон! И Хусейн, злобно скрипнув зубами, уступил место покупателя своему смуглому, как негр, эмиру Али, предварительно показав знаками, что вне базара он выкупит у него женщину. Тот шагнул вперед и, горделиво расправив тощее тело, не менее жадно, чем до этого халиф, уставился на красавицу-персиянку. Со вторым арабом пленница разобралась еще быстрее:

– Нет! Он добрый, но слабый характером.

После отклонения второго покупателя военачальники засуетились, прорываясь сквозь толпу, чтобы оказаться первыми перед дочерью шаха. Но и третий покупатель, хитрый и изворотливый военачальник Осман, тайно имевший больше наложниц, чем завещано пророком, получил отказ.

– Я не согласна! У него глаза сластолюбивые и губы мокрые. Он будет любить не только меня, но и многих других женщин, гораздо ниже саном, чем я…

Внезапно шумно галдящий базар заметно притих, и непонятно было по какой причине. Первым сориентировался быстрый Осман, указав вдоль рядов тонким пальцем:

– Эмир Гаяр!

Арабские военачальники переглянулись – появление эмира всегда приносило проблемы. Являясь эмиром египетского султана, гулям Гаяр пользовался его полным доверием, не признавал никаких авторитетов, в боевых походах всегда выходил победителем, был умен и быстр на расправу со своими соперниками не только из врагов, но и из арабских соплеменников. Происходил он из славянского племени, проживающего севернее страны печенегов Кангюй и государства Хазарии. Его еще мальчиком похитили хазары и продали в греческую Каффу, а греки уже вместе с другими славянскими мальчишками перепродали Гаяра египтянам. В Египте пленников поместили в военный закрытый лагерь и воспитали из них лучших воинов-гулямов арабского Востока…

Невольно торг по покупке персиянки приостановился, чтобы отследить путь по базару Гаяра. Тот шел, слегка улыбаясь, лишь ненадолго останавливаясь у прилавков с оружием и рассматривая разложенные на них сабли и копья. Ничто из захваченного оружия не привлекло его внимания, и он повернулся к сопровождавшим его трем воинам, чтобы выразить свое недовольство. Но один из воинов остановил эмира:

– Смотри, Гаяр, какая персиянка! На ее одежде столько золота, что, несомненно, она из богатого рода. За нее родственники дадут немалый выкуп!

– Гор, ты же знаешь, что мы уходим в поход и нам не до поиска ее родственников.

При приближении Гаяра арабы расступились и пропустили его к пленнице. Он остановился перед женщиной и цепким взглядом прошелся по ее фигуре. Несомненно, персиянка была редкой красавицей, и за нее можно было бы получить хороший выкуп, но у отряда Гаяра уже не было времени: гулямы по заданию султана уже завтра отправлялись в дальний поход. В раздумье он сбросил шлем на тесемках за спину и светло-русые волосы свободно рассыпались по плечам. Он еще раз взглянул на пленницу своими яркими, как голубое небо, глазами и хотел что-то сказать, но она опередила его:

– Я согласна, чтобы этот воин купил меня!

Гаяр улыбнулся:

– Я никого не собираюсь покупать! У меня в отряде только воины, и завтра мы уходим в поход.

Гаяр не знал, что его белая кожа, светлые волосы и синие глаза так поразили персидскую красавицу, что в душе она поклялась: или ее купит этот воин, или никто! Он был так не похож на смуглых, почти черных арабов!..

– Я из Мекрана и хорошо знаю путь на юго-восток. В походе я пригожусь тебе, воин!

Гаяр оглянулся на товарищей, но те были безмолвны: они были согласны с любым решением своего эмира.

– Судя по твоей внешности, ты из знатного рода, а у меня нет лишних воинов для твоей охраны во время похода…

– Мне не нужна охрана! Я – воин и ты можешь проверить меня!

– Как?! Устроим поединок на саблях?

– Дай мне свой лук и одну стрелу!

– Мой лук? Он тебе не под силу, его даже не каждый из воинов натянет.

– Дай! – потребовала персиянка и Гаяр, в душе ухмыляясь, вытащил из колчана лук и одну стрелу.

Забавное происшествие немного рассеяло его заботы о предстоящем походе, и он не скрывал своей улыбки в предвкушении, что у персиянки ничего не получится и вопрос покупки пленницы отпадет сам собой. Если бы он не остановился перед ней, и тем самым не показал себя потенциальным покупателем, то и вообще ничего бы не потребовалось. Можно было просто пройти мимо. А раз он остановился, то на последовавшее ее согласие нужно привести веские доводы, чтобы теперь не купить женщину.

Персиянка взяла в руки лук и несколько раз попыталась натянуть его, направляя в разные стороны в поисках цели, но это ей не удавалось. Окружившие ее арабы расступились, чтобы помочь пленнице найти подходящую цель. Никто не успел понять, как она внезапно почти полностью натянула лук и пустила стрелу в ворковавшего на столбе голубя, поразив того точно в тушку.

– О-о-о! – удивились зрители, пораженные меткостью персиянки.

Гаяр тоже был удивлен, но не показывал вида. Он более внимательно посмотрел на пленницу и спросил:

– Ты кто, женщина?

– Я Адоната, дочь брата шаха Иезригерда!

– Но у тебя не персидское имя!

– Моя мать византийка.

Гаяр задумался, а потом решительно отстегнул от пояса кошель и протянул продавцу:

– На, держи! Здесь ровно двести серебряных динаров.

Счастливый продавец подхватил тяжелый мешочек с монетами и дернул за рукав свою бывшую пленницу:

– Иди за ним! Это твой новый хозяин, эмир Гаяр.

Адоната подхватила узелок с благовониями и шагнула за Гаяром, который, не оглядываясь, пошел по торговым рядам с выложенными саблями, захваченными у побежденных персов. В дальний поход ему не хватало еще одной сабли для двуручного, при необходимости, боя. Его любимый египетский меч хопеш был тяжеловат для такого боя и при сражении двумя мечами скорость нанесения ударов, особенно рубящих, замедлялась. Поэтому хотелось найти среди этого обилия колющего и рубящего оружия, украшенного драгоценными камнями, что-нибудь поизящнее и полегче, чем египетский хопеш.

Он не оглядывался, зная, что его воины, пропустив вперед Адонату, следуют за ним, как привязанные. Как только он останавливался, чтобы посмотреть на понравившуюся ему саблю, останавливались и они, безучастно наблюдая за действиями своего эмира. Если нужно будет, то он спросит у них совета, а без просьбы эмира что-нибудь советовать ему, было не принято.

– Ты ищешь меч или саблю? – спросила Адоната.

Недовольный Гаяр обернулся, так как никто не должен был отвлекать его в поисках, пока он сам не попросит совета, и строго взглянул на Адонату.

– Прости меня, что я прервала твои раздумья! Но ты прошел мимо прекрасного клинка из далекого Востока.

– Женщина, мне нужен клинок легкий, твердый и острый, как бритва брадобрея, а таких я пока не увидел!

– Обрати внимание на этот простой клинок племени карлуков с далекого Алтая! Он соответствует твоим требованиям.

– Этот? Да он выглядит невзрачно…

– Я сейчас подброшу свою шаль, а ты проверь его острие.

Гаяр недовольно оглянулся на Адонату, но неожиданно для себя, почувствовав правоту ее доводов, послушался. Он вытащил из поцарапанных и обитых твердой кожей ножен кривой клинок и удивился: лезвие блестело зеркальной полировкой, а его рубящий край был остер, как бритва брадобрея.

– Ты готов? Я подбрасываю шаль!

Вокруг мгновенно собралась толпа, так как еще никто на арабском базаре так не проверял боевое оружие. Гаяр несколько раз взмахнул перед собой клинком, изображая прием владения саблей, похожий на непрерывное трепыхание крыльев птицы и, вслушиваясь в свои ощущения, довольный, опустил оружие. У него даже появилось ощущение, что рукоять клинка словно прилипла к его руке, доверившись ему, как воину. И он подумал, что этот клинок из незнакомого племени карлуков ждал именно его, эмира Гаяра!

– Подбрасывай!

Адоната сжала в комок свою шелковую шаль и подбросила ее вверх. Шаль взлетела в воздух и, распрямившись, птичьим пухом медленно стала опускаться на землю. Гаяр взмахнул саблей и нанес удар посередине шали. Он даже не успел оценить результат удара, как послышались восторженные вздохи арабов: тонкая, как паутинка, шаль распалась на два куска, и каждый из них уже самостоятельно опустился на землю.

– Беру! – выдохнул Гаяр и отсчитал продавцу необходимое количество монет.

Он не знал, что Адоната горделиво подумала, что ее познания в оружии пригодились ей в совершенно необычной обстановке. Она видела, что молодой эмир Гаяр, гулям славянского происхождения, горд, умен, но из-за молодости не обладает глубокими познаниями окружающего мира. Ведь он не уточнил у нее, кто такие карлуки, а судя по его приподнятым бровям само название племени для него было незнакомым. И перед Адонатой встала ясная задача: ей, в нынешних условиях простой наложнице, обязательно нужно стать для Гаяра любимой женой и верным другом-советчиком, каким была ее покойная мать-византийка для отца, родного брата шаха…

– Если ты собрался на юг Персии, то должен здесь купить одного перса, моего слугу. Он хорошо знает путь на Мекран.

Гаяр оглянулся на Адонату. После удачной покупки он смотрел на нее вполне дружелюбно.

– Я не иду на Мекран. И постарайся давать мне советы только тогда, когда я попрошу об этом.

Твердость голоса Гаяра не оставляла никаких сомнений в том, что ей предстоит долгий и сложный путь, чтобы завоевать душу этого светловолосого и голубоглазого воина.

Группа Гаяра подошла к рядам, где торговали одеждой, и он обратился к Адонате:

– Я отправляюсь в поход по дальним странам. Надолго: год, два… Женщина не выдержит этого. Поэтому я отпускаю тебя – ты свободна!

Адоната вскинула голову:

– Ты собираешься нарушить закон и отправить меня во власть случайностей, где я вдалеке от родного очага могу погибнуть от простого грабителя? Я не согласна с таким решением! Или ты доставишь меня к моему дому, или я остаюсь с тобой!

Действительно, человек, купивший раба, в арабском мире отвечал за его благополучие, и Гаяр согласился с доводами персиянки. Он оглянулся на своих воинов, безучастно ожидавших правильного решения эмира, и твердо заявил:

– Хорошо! Я тебя купил случайно. Надеюсь, что это знак свыше и так пожелали боги! Гор, отведи ее к торговым рядам с теплой одеждой и пусть она купит все необходимое. Я потом найду вас на выходе из базара.

– Слушаюсь, эмир! Следуй за мной, женщина, – позвал персиянку Гор.

Следуя за воином Гаяра, Адоната оглянулась: эмир с еще одним воином уже подходил к лавкам, торгующим серебром и золотом. Вспомнив о том, что на поясе Гаяра уже висели мешочки с серебром, она подумала, что перед дальним походом он, предвидя многочисленные затраты, хочет дополнительно обменять драгоценности, добытые в походе на юг Персии, на динары, пользующиеся спросом во всех странах Востока…

Внезапно кто-то тронул ее за рукав и, семеня рядом с ней мелкими шагами, на персидском языке зашептал в ухо:

– Дочь шаха, позволь обратиться к тебе! И не оборачивайся! Ты совершила большой грех – харам, согласившись, чтобы тебя купил эмир Гаяр. Он единственный из воинов-мусульман, кому за его подвиги египетский султан – потомок Пророка – позволил молиться не только аллаху, но и своему славянскому богу Перуну! Грех мусульманской женщине связывать свою жизнь с таким человеком! На выходе из базара тебя будет ждать халиф с воинами…

Услышав невнятные слова, Гор подозрительно оглянулся на араба, следующего за ними, и спросил Адонату:

– Кто это? Что ему надо?

– Свободный перс… Он признал во мне дочь шаха.

– Да-да, я свободный перс! – и араб затесался в толпу покупателей.

В это время Гаяр, подойдя к отдельно стоящей лавке, оглянулся по сторонам и приказал сопровождавшему воину:

– Никого не пускать! Мне нужно поговорить с менялой наедине.

При виде Гаяра меняла блеснул выпуклыми глазами и приподнялся со своего места, слегка нагнув голову в знак уважения к вошедшему гостю.

– Мое почтение, уважаемый эмир!

– Ты меня знаешь? – удивился Гаяр.

– Да кто же не знает лучшего эмира султана родом с далекого Севера? Ты всегда приходишь из походов с самой богатой добычей, и твои воины чаще других посещают мою лавку! Скажи, ты что-то хочешь обменять? У меня есть все, что ты можешь пожелать: динары, дирхемы…

– Мне нужно другое, – ответил Гаяр. – Я иду на север мимо страны Хазарии, а в ней, я знаю, твои соплеменники имеют большую власть. Возможно, что мне нужна будет их помощь для сбыта добычи. Скажи, ты можешь дать мне ярлык, чтобы они меня приняли как твое доверенное лицо и помогли, если потребуется?

Меняла, занимавшийся ростовщичеством, прикрыл пухлыми веками глаза и вспотел от внезапно свалившейся новости: «Султан посылает на разведку своего лучшего эмира! Значит, султан готовит поход на северные народы?! Но тогда может пострадать и Хазария! Этого нельзя допустить!..»

– Ты пойдешь коротким путем через горы Кавказа? Но там очень воинственные племена!

– Я не боюсь этого. Мои гулямы лучшие воины и никто им не сможет противостоять! Скажи лучше, что ты захочешь за свою помощь?

Ростовщик засуетился, потирая руки в предвкушении будущих барышей.

– Я дам тебе ярлык! Но обещай, что когда вернешься из похода, то все драгоценности твои воины обменяют на динары только у меня!

Гаяр выпрямился и горделиво заявил:

– Обещаю!

Меняла вытащил из-под прилавка лоскут мягкой кожи и на ней несмываемой краской нарисовал несколько знаков из иудейского алфавита. Когда краска надежно впиталась в кожу, меняла свернул лоскут в трубочку, перевязал тесемкой и предупредил:

– Храни на теле! И береги от огня, а воды он не боится. Там, в Хазарии, спросишь лавку Ашкенази. Он поможет тебе в любом вопросе. Если нужно будет, даже снабдит тебя в долг монетами, но, естественно, под проценты.

Гаяру показалось подозрительным, что меняла так легко согласился на его просьбу, но пришел к выводу, что обычная жадность правит этим человеком. Он не мог знать, что, проводив эмира из лавки, ростовщик на другом лоскуте мягкой кожи нарисовал новое письмо и отправил его с торговым караваном соплеменников, отправлявшихся в Хазарию по тайным безопасным тропам. Караван должен был прийти к хазарам в любом случае раньше отряда эмира Гаяра!

Еще издали на выходе из базара он заметил воина в лиловой одежде, отбивавшегося от наседавших на него с саблями в руках арабов. Гаяр, узнав Гора, возмутился: «Кто посмел поднять руку на гуляма султана?!» За спиной Гора к стенке каменной лавки прижалась женщина в золотых одеждах с волосами, окрашенными хной. Это была Адоната…

Не задумываясь, Гаяр выхватил лук из колчана и пустил стрелу в одного из нападавших. Стрела попала в плечо, воин упал и, подхватив товарища под руки, остальные арабы отступили, смешавшись с толпой. Вторая стрела для устрашения просвистела над головами и вонзилась в деревянный столб. На ее древке под порывами ветра затрепыхался клочок конских волос, окрашенных в лиловый цвет, как знак оружия гулямов. Толпа зевак отхлынула в сторону, невольно закрыв своими телами отступивших воинов.

Закинув лук в колчан, Гаяр выхватил купленный клинок и, вращая им во все стороны, набросился на толпу, но простые покупатели упали на колени и закричали:

– Эмир, это не мы!

– Остановись, Гаяр! Здесь были воины халифа!.. – выкрикнул, тяжело дышавший из-за схватки Гор.

– Халифа?! Что им надо было?

– Они хотели… хотели отнять твою наложницу!

«Ах вот как! Халиф Сирии не побоялся испортить отношения с султаном Египта, напав на его гулямов?! И все это из-за женщины, не пожелавшей стать его наложницей?»

Халиф Сирии, дальний потомок пророка, был также могуч и влиятелен, как и египетский султан. С ним не стоило вступать в открытую ссору. Адоната из простой пленницы, выставленной на продажу, превратилась в предмет раздора. Жаль, что отряду Гаяра уже утром надо отправляться в поход, и не получится до конца выяснить отношения с халифом.

– Я знаю, где располагаются нукеры, напавшие на меня. Разреши поднять воинов, чтобы наказать их!

Гор являлся товарищем и ближайшим помощником Гаяра, и был также быстр на расправу, как и он сам. Но воины халифа – это не просто вооруженное племя арабов-соплеменников, которых по каким-либо причинам можно было ограбить или убить. Такими действиями можно было оскорбить халифа, нарушить закон, и поссорить могучего султана с благословенным халифом. Хотя и сам халиф, направив воинов для нападения на гулямов, также преступил закон.

– Скажи, у нас все готово к походу?

– Да, эмир.

– Тогда выступаем сегодня, когда солнце встанет в зенит! Собирай воинов.

Адоната наблюдала за решительными действиями Гаяра, пытаясь встретиться с ним глазами, но он ни разу даже не взглянул на нее. Только опустил руку на ее плечо и приказал:

– Все время будь рядом со мной!

– Я поняла тебя, мой повелитель! – ответила Адоната.

Гаяр удивленно обернулся, и ей не хватило воздуха – его ярко-голубые глаза смотрели на нее укоризненно.

– Адоната, я не могу быть твоим повелителем, если ты только сама этого не захочешь. Я повторяю: дочь шаха, ты свободна и вольна поступить, как тебе заблагорассудится!

Взгляды эмира и персиянки встретились, и странные чувства проснулись в их душах, поселив ненужное волнение.

– Если позволишь, то я хочу быть рядом с тобой! – твердо заявила Адоната.

Ей некуда было идти на свободе! Всех родных арабы, в азарте сражения, лишили жизни. Она с ужасом вспомнила, как захвативший в плен воин схватил ее за волосы и жадно уставился на лицо, пораженный широко расставленными большими глазами пленницы. От него шел запах пота осла, а руки, тянувшиеся к ней, были покрыты кровью и корочкой грязи. Адонату спасло то, что второй араб, завистливо посматривая на добычу товарища, посоветовал не торопиться, так как за нее можно взять на невольничьем базаре много серебряных монет.

Они снова встретились взглядом, и суровый эмир неожиданно признался:

– Никогда не видел у женщин таких широко расставленных глаз!.. Я принимаю твой выбор – оставайся!

– А я никогда не видела глаз такого цвета, как у тебя! Мне кажется, что наши глаза – это глаза судьбы.

– Но об этом могут знать только боги! – возразил Гаяр. – Идем в лагерь!

«Пожалуй, он прав! Надо спросить у огня сегодня ночью на привале, – подумала Адоната. – Он не обманет!» Ее мать, византийка, признавала огнепоклонничество некоторых персов и научила дочь общению с огнем, считывая с языков его пламени тайну будущего.

Направляясь в свой лагерь на окраине города, гулямы опасались нового нападения и по пути часто оглядывались, готовые к новой схватке. Но все прошло благополучно, и отряд эмира Гаяра через некоторое время снялся с привала и покинул окрестности города. До темноты оставалось не так много времени, и нужно было отыскать надежное место для новой стоянки. А это было не так просто, учитывая, что отряд Гаяра насчитывал десять сотен первоклассных воинов. Вдобавок, для дальнего похода у каждого из них имелось три лошади: одна для передвижения, вторая для перевозки груза, а третья для боя. Третья лошадь шла налегке. Лишь два колчана со стрелами и притороченное копье с лиловым хвостом, признаком принадлежности хозяина к избранным воинам египетского султана, являлись ее грузом. Дополняли отряд два десятка двуколок с мощными китайскими арбалетами для безопасного уничтожения врагов на большом расстоянии.

Уже в сумерках отряд остановился в развалинах старой греческой крепости, выставив несколько сторожевых постов. Обустройство коша – укрепленного лагеря на месте привала – непременное правило при походах гулямов. Поэтому враги никогда не могли их застать врасплох.

Учитывая, что солнце нагрело землю и рано утром, еще до его восхода, отряд двинется дальше, Гаяр приказал не ставить шатры, а отдыхать около лошадей, постелив на землю куски войлока. Его жеребец по кличке Гуло, что в переводе с византийского означало «росомаха», названный так за свой несколько чудаковатый бег боком, нервно прядал ушами и пытался куснуть лошадь Адонаты, когда та в движении слишком близко подходила к Гаяру.

– Он у тебя злой! – не выдержала Адоната после очередного укуса Гуло выделенной для нее лошади.

– Он настоящий воин: умный, верный, ревнивый. В бою, помогая мне, бьет врага копытами и грызет зубами. Убедиться в этом ты сможешь уже скоро!

– А куда ты направляешь свой отряд? Ведь твои соплеменники сражаются в южной Персии, а ты выбрал для похода северное направление.

– Запомни, у гулямов нет соплеменников. Есть только султан и клятва на крови, данная ему лично. Если он распорядится наказать даже племя арабов, мы накажем его! Поэтому мы действуем только по его указам, – уклончиво ответил Гаяр.

На ночь они устраивались рядом, на двух кусках войлока. Рядом кормились лошади, и конь Гаяра, быстро съев выделенное ему зерно, беззастенчиво пытался отнять остатки корма у кобылы Адонаты. Заметив, что персиянка волнуется за свою лошадь, Гаяр успокоил ее:

– Не беспокойся! Он играет. Жеребец никогда не обидит кобылу. И постарайся уснуть – мы уходим еще до рассвета.

Вопреки пожеланиям Гаяра, Адоната долго не могла уснуть. Она не знала, правильно ли сделала, что выбрала Гаяра. Надо было спросить пламя, но эмир запретил на первом привале жечь костры, и разговор с огнем пришлось отложить. Она вспомнила, как мать учила ее: «Адоната, доверяй глазам своим! Они подскажут, и если ты в мужчине в отношении себя почувствуешь добрую силу, то с ним можно общаться. А слабых и злых избегай!»

В отличие от нее Гаяр сразу уснул и его ровное дыхание еле улавливалось. Казалось, что он спит крепко, но стоило Адонате приподняться, чтобы в свете луны рассмотреть эмира, как тот тут же открыл глаза и спросил:

– Ты что-то услышала? Нет?! Тогда спи – до рассвета осталось немного.

Еще в темноте гулямы, выслав вперед отряд из сотни воинов, снялись с лагеря и по-прежнему держались северного направления. Если ничего не изменится, то через несколько дней отряд Гаяра уткнется в горы Кавказа с их многочисленными и дикими племенами, которые никогда никого свободно не пропускали мимо своих укрепленных пунктов, сохраняя в тайне свою жизнь и обычаи. Даже персы, завоевавшие южную часть Кавказа, вынуждены были через некоторое время покинуть горы, подвергаясь непрерывному нападению…

Путь через Кавказ грозил многочисленными трудностями и большими потерями воинов, но, казалось, что Гаяр совершенно не думал об этом, упорно направляя своих воинов на север. Через несколько дней, когда пики гор нависли на горизонте, словно облака, Гаяр сделал большой привал. Люди и лошади перед тяжелым испытанием должны были хорошо отдохнуть, собраться с силами и освоиться в незнакомой обстановке. Он разослал небольшие отряды во все стороны с заданием захватить пленных, чтобы те показали безопасный путь через горы.

Адоната все дни похода находилась рядом с Гаяром. И его это вначале раздражало, но постепенно он привык и даже оглядывался, если она отставала от него по каким-либо причинам. Одета она была в одежду воина, на боку висел длинный кинжал, а за спиной колчан с луком и стрелами. Внешний вид ничем не выделял ее среди других воинов и, казалось, что за эмиром постоянно следует его ближайший помощник.

На отдыхе Гаяр позволил зажечь костры, и запах жареного мяса соблазнительно щекотал ноздри. Эмир откинулся на спину, положив под голову валик из войлока, и прикрыл рукой глаза. Оглянувшись на него, Адоната отошла в сторону к ближайшей группе гулямов, жаривших молодую овцу.

– Ты за мясом? – спросил один из воинов, переворачивая тушку животного над пламенем костра.

– Да! Эмир хочет есть.

Воин отрезал несколько кусков мяса и положил на глиняное блюдо, добавив две испеченные на углях лепешки. Она взяла блюдо и понесла его к отдыхавшему на кошме Гаяру. Пламя костра, на котором воин жарил мясо, напомнило ей, что она до сих пор так и не нашла время, чтобы поговорить с огнем. Осторожно опустив блюдо на войлок, она принялась собирать сухие ветки, чтобы разжечь небольшой, но жаркий костер.

– Что ты хочешь сделать? – спросил Гаяр.

Она всегда поражалась его умению из состояния крепкого сна мгновенно превращаться в воина, готового к бою.

– Позволь мне сквозь языки пламени огня посмотреть в будущее!

– Будущее знают только боги! Нам недоступно такое знание, – возразил Гаяр.

– Персы считают, что именно в огне живет что-то божественное. Он может быть добрым и согревающим, но может быть злым и жестоким. Каждого человека он воспринимает по-разному в соответствии с его судьбой.

Гаяр знал о существовании оракулов, но в его отряде никогда не было человека с подобными способностями, и он не верил в такие возможности человека, но уверенность Адонаты, звучавшая в каждом ее слове, посеяла в нем сомнения.

– А ты понимаешь язык огня?

– Да! – твердо ответила Адоната.

– Делай, что хочешь! – согласился эмир.

Он откинулся на спину, опустив голову на валик, и принялся с любопытством наблюдать за действиями персиянки. Она по-прежнему для него была женщиной, для которой он купил свободу, но Адоната при первой возможности старалась подчеркнуть, что она зависима от его воли.

Когда огонь из тонких веток разгорелся, и вверх поднялись языки пламени, совсем не выделяя дым, Адоната попросила:

– Позволь отрезать прядь твоих волос.

Гаяр наклонил голову, и Адоната острым кинжалом отрезала прядь его светлых волос, а затем соединила со своими. Она перемешала обе пряди волос и разделила их на три пучка. Первый пучок она пронесла трижды над огнем и произнесла фразу на древнеперсидском языке, которого Гаяр не знал, а затем бросила волосы в огонь. С легким треском они вспыхнули, и пламя ровно поднялось над костром. Адоната вздрогнула и обернулась на Гаяра. Ее глаза сверкали, щеки зарделись, но она ничего не сказала ему про ответ огня.

Второй пучок она тоже бросила в огонь после нескольких слов, и пламя костра внезапно ослабело, едва не погаснув, и только через некоторое время снова поднялось кверху, подпитываемое жаром несгоревших сучьев. Лицо Адонаты помрачнело, и она уже не обернулась к Гаяру, продолжая разговор с огнем.

Третий пучок волос она бросила в огонь после целой группы фраз, и слова ее на этот раз, как показалось Гаяру, были наполнены откровенной мольбой. Пламя костра качнулось в разные стороны и внезапно, без всякого дуновения ветра, согнулось в сторону востока. Некоторое время огонь еще держался, а потом внезапно потух, несмотря на то, что в костре имелось еще достаточно сухих и несгоревших веток.

– И что тебе сказал огонь? – насмешливо спросил Гаяр.

– А ты готов правильно принять то, что сказал огонь?

– Да, я готов.

– Пути на Север через горы для тебя нет! Но если ты проявишь мудрость, то можешь обойти горы с Востока и через пустыню по землям Согдианы достичь желаемого. На этом пути тебя ждет удача! – глядя эмиру в лицо, твердо сказала Адоната.

Гаяр не спускал глаз с персиянки, не зная, как воспринять ее пророчества. Она, понимая ответственность момента, напряглась под недоверчивой тяжестью его взгляда и выдержала испытание – Гаяр первым отвел глаза в сторону и задумался!

Он думал недолго и, повернув лицо к Адонате, признался:

– Ты посеяла сомнения в моих мыслях, но я выполняю поручение своего властителя султана Египта и не могу поступить по-другому – завтра утром мы идем в горы!

Адоната огорченно вздохнула: он не услышал предсказание огня с первого раза и не смог ей поверить. Но в то же время она была спокойной, так как точно знала, что с ними в ближайшем будущем ничего плохого не случится.

Глава 2. Поклонение огню

Через несколько переходов передовой дозор на входе в горы уткнулся в препятствие. Узкий проход в ущелье оказался завален толстыми и кривыми деревьями, непонятно откуда здесь взявшимися, так как рядом рос только мелкий кустарник. Рядом с завалом, одной стороной врастая в скалу, выступали зубцы сторожевой башни. В узких бойницах мелькали лица воинов, угрожающе размахивающих копьями и небольшими луками.

На переговоры отправился сам Гаяр, приказав Адонате:

– Останься с воинами!

Но она его не послушалась и на небольшом удалении последовала за ним. Гаяр приблизился на расстояние полета стрелы к башне и обратился на арабском языке к ее защитникам.

– Я – эмир Гаяр. Мы воины египетского султана и нам нужно пройти через ваши горы в страну Хазарию. Если вы нас пропустите, то мы вам заплатим серебряными динарами.

В ответ на его слова раздались новые угрожающие выкрики воинов, засевших в сторожевой башне. Тогда те же предложения Гаяр повторил на тюркском языке и снова не получив ответа, обратился к ним на персидском. Персидский язык защитники башни поняли, и один из них гордо крикнул:

– Мы великие воины и в родных горах непобедимы! А вы, воины пустыни, погибнете здесь все до единого человека, если осмелитесь нарушить границу гор!

– Мы вам предлагаем мешок серебряных монет!.. – начал торг Гаяр.

Но защитники башни снова угрожающе затрясли короткими копьями, а один из них даже пустил стрелу, пролетевшую половину расстояния до эмира.

– Нам не нужно ваших серебряных монет! Нам заплатили золотом! – крикнул один из них.

– Гаяр, – подъехав, обратилась Адоната, – кто-то опередил нас и настроил горцев, чтобы они не пропустили твой отряд. Если прорываться с боем, то возле каждой сторожевой башни ты будешь терять своих воинов. Надо избрать другой путь, путь, который предсказал огонь!

Гаяр с досадой оглянулся на Адонату, так не к месту вмешавшуюся в ход его мыслей. Он и сам уже понял, что путь через горы его небольшому отряду закрыт. Его задача теперь состояла в том, чтобы наказать горцев, а еще лучше захватить пленника. Возможно, он будет знать тайные тропы для прохода воинов через горы.

Он подозвал Гора и распорядился:

– Выманить из башни горцев, захватить пленника и в назидание сжечь башню!

– Я понял тебя, эмир!

Обычно Гаяр с Гором, своим ближайшим помощником, обращались друг к другу по имени, но в ответственный момент прозвучало обращение «эмир» и Адоната поняла, что наступает важный момент в жизни отряда. Она с большим любопытством наблюдала, как небольшие группы гулямов, пересев на боевых лошадей, неторопливо приближались к башне и по очереди пускали стрелы из длинных луков в направлении башни, попадая ими во что угодно, но только не в защитников. Попав под ответный огонь лучников, они стегали лошадей и на полном скаку, как показалось Адонате – даже испуганно, удалялись от башни. Вслед им неслось улюлюканье и насмешливые выкрики горцев. Новая группа гулямов приблизилась на лошадях к башне, пустила стрелы и развернулась, чтобы удариться в бегство, но у трех воинов споткнулись лошади и гулямы упали на землю совсем близко от башни. Два из них приподнялись и беспомощно снова опустились на землю. А третий, не разобравшись, выхватил саблю и, прихрамывая, направился не вдогонку ускакавшим товарищам, а в сторону крепости. Когда он понял, что опасность совсем рядом, то потерял силы и опустился на колени, укрываясь круглым щитом от редких стрел горцев. Он протягивал руки в сторону бросивших его товарищей и умолял их о помощи. Его крики звучали ужасно, как будто воин уже прощался с жизнью.

Наблюдая такую явную беспомощность нападавшего воина, защитники башни выкинули из бойницы веревочную лестницу и несколько человек стали спускаться по ней, чтобы захватить гуляма в плен.

При виде этого Адоната широко раскрыла глаза и подумала: «И это лучшие воины Египта?!» Она не сдержалась и воскликнула на персидском языке, чтобы остальные гулямы не поняли, что она говорит эмиру:

– Гаяр, да помоги же ему!

Гаяр даже не обернулся на слова Адонаты, безучастно, словно немое бронзовое изваяние, сидя на своем боевом коне Гуло. Он не собирался никуда вмешиваться, так как точно знал, что его воины хорошо знают свое дело.

Горцы уже спустились с лестницы и пробежали половину расстояния до стоявшего на коленях гуляма, когда незаметно для них сотня других гулямов по распоряжению Гора уже начала атаку на горцев. Приблизившись на большой скорости, они отсекли горцев от башни и, накинув на одного из них аркан, а остальных расстреляв из луков, поволокли пленника в свое расположение. Гулямы, изображавшие травмированных воинов, валяясь на песке перед башней, вцепились в стремя прискакавших к ним товарищей и благополучно покинули опасное место.

Разоружив пленника, у которого из оружия оказались только короткий меч и небольшой кинжал, гулямы поставили его на колени перед эмиром. Какого народа он был представителем, понять было трудно. Лохматая голова без шлема на короткой толстой шее с крупным горбатым носом скорее принадлежала какому-нибудь чудовищу, чем человеку, но взгляд горца был внимателен и даже спокоен.

– Арабский язык знаешь? – спросил Гаяр.

Разгоряченные атакой воины столпились вокруг своего эмира, с интересом рассматривая горца. Его короткий меч вызывал усмешку, но, возможно, в горах он был более полезен, чем кривая арабская сабля.

– Да, знаю! Я воевал с арабами, – спокойно ответил горец.

– Если хочешь жить, то должен ответить: почему проход для моего отряда закрыт?

Горец усмехнулся. Он уже был готов к смерти: «На все воля богов!»

– Тебе закрыт не только этот проход… Для тебя закрыты горы! Вчера уже пошли вестники, чтобы предупредить племена гор.

– И кто это организовал?

– Не знаю. Я простой воин. Было много золотых монет, но кто их привез, мне неизвестно.

Эмир задумался: «Халиф?! Но враждовать с султаном Египта вряд ли он стал бы! Пожалуй, больше ничего полезного от пленника не узнать…» Он махнул рукой и гулям, стоявший за спиной пленника, взмахнул саблей. Отрубленная голова покатилась по земле, еще что-то бормоча на горском языке. Голову тут же насадили на острие копья, и конный воин поскакал к башне, чтобы воткнуть копье перед ней. Это означало, что защитников башни ждет смерть.

– Воинов перебить, башню сжечь! – подтвердил свое решение Гаяр.

На небольшой возвышенности Гаяр с Адонатой наблюдали, как гулямы вели атаку башни. Сначала они подожгли завал из сухих деревьев, преграждающий путь в горы и дым потянуло мимо стен башни в ущелье, скрытое за завалом. Затем они прикатили с десяток двуколок, защитили их широкими византийскими щитами и принялись из-за щитов обстреливать горцев из луков, медленно подкатывая двуколки все ближе и ближе к башне. И на этот раз Адоната увидела, что ни одна стрела не пролетела мимо бойниц. Стоило защитнику зазеваться и выглянуть между зубцами башни, как одна из града стрел обязательно попадала в него. Приблизившись почти вплотную к стенам башни, гулямы с помощью пращей забросали ее горшочками с греческим огнем, и вскоре пламя охватило одну из каменных стен.

Теперь наступила очередь связанных между собой лестниц. Спешившиеся гулямы под защитой огня лучников понесли лестницы к стене башни. Еще немного времени и воины, прислонив лестницы, начнут подниматься на стены, чтобы уничтожить укрывшихся внутри горцев. И в этот момент произошло невероятное!

Между зубцов башни появилась высокая фигура человека в белоснежных одеждах, и он высоким женским голосом закричал на двух языках: арабском и персидском.

– Пощади, о великий эмир! Мы отдадим полученное от твоих врагов золото и пропустим тебя в горы! Только не убивай нас!

Он протянул руки и уронил к подножию башни кожаный мешочек, наполненный золотыми монетами.

– Кто это? – изумился Гаяр, обращаясь к Адонате.

За несколько дней похода он уже не раз вел с ней беседы, расспрашивая о Византии, и всегда получал исчерпывающие объяснения. Постепенно он проникался уважением к персиянке: она, несмотря на то, что была женщиной, многое знала. И в этот раз, невольно Гаяр обратился к ней за разъяснением, так как мужчина – у него были усы и борода! – был совсем не похож на воина.

– Это евнух! Среди народов на краю гор и равнины есть разные люди…

С появлением человека в белых одеяниях гулямы прекратили обстрел башни, ожидая дополнительных указаний от эмира.

Не дождавшись ответа, евнух поднял руки, и на стену башни вышло еще с десяток мужчин в белых одеяниях. Они высокими чистыми голосами на неизвестном Гаяру древнем языке запели песню, скорее похожую на плач и жалобные женские причитания, чем на мелодию. Хор евнухов крепчал и брал самые высокие звуки из человеческого голоса. Казалось, что они прощаются с жизнью и так страдают, что невозмутимые и жестокие гулямы застыли от ужаса.

– Подберите мешок и проверьте – есть ли в нем золото! – распорядился Гаяр.

Один из воинов подскакал вплотную к башне и, изогнувшись в седле, подобрал кожаный мешочек. Через мгновение мешочек уже был в руках Гаяра. Внутри он был наполнен золотыми персидскими монетами и эмир взвился:

– Персидские монеты! Это кто же из персов надумал помешать нам?!

Но Адоната разочаровала его. Она указала на знаки на мешочке:

– Смотри, это не персы! Моим соплеменникам сейчас не до интриг. Здесь знаки другого народа!

Действительно, на мешочке с монетами несмываемой краской были нанесены знаки, не имеющие отношения к персам. Что-то знакомое показалось в них Гаяру, но он не мог вспомнить, где их недавно видел.

– Что делать будем, Гаяр? Продолжаем атаку? – спросил Гор.

Хор из евнухов на стене башни по-прежнему смущал гулямов своим неестественным пением, напоминающим то истошный плач маленького ребенка, то причитания несчастной матери, и у воинов появилось непреодолимое желание поскорее покончить с горцами.

Гаяр еще раз взглянул на башню. Он был спокоен, так как не знал жалости к врагам. Но он был эмиром и должен был принять правильное решение. Атака принесет потери. Загнанный в угол зверь, даже чувствуя кончину, будет огрызаться, и кто-нибудь из его воинов погибнет. А это не входило в его планы.

– Прекратить нападение, вернуть воинов! Сначала двигаемся на запад, а потом пойдем в другом направлении.

Гаяр не собирался идти на север по западной части гор, где по берегу моря стояли сильные греческие колонии, но хотел ввести в заблуждение защитников башни. Пусть они его ложное движение примут за истинное направление пути.

Гор догадался о его задумке:

– Я тебя понял!

В течение дня, сделав большой круг у подножия гор, отряд Гаяра затем изменил направление движения и устремился на восток. Возможно, Адоната права, и ее огонь подсказывал правильный путь. Уже на привале, после сооружения коша – укрепленного лагеря – он попросил Адонату:

– Поговори с огнем! Спроси у него: будет ли безопасен наш путь на север через племена огузов или нам пойти дальше, через завоеванную страну Согдиану? Но я знаю, что путь через Согдиану потребует гораздо больше времени.

Адоната сверкнула прекрасными глазами: «Эмир поверил мне!» Она вела себя осторожно по отношению к Гаяру, чтобы не вызвать своей назойливостью его раздражение, но ни на минуту не отставала от него, на протяжении всего похода оставаясь его тенью. Она видела, что он уже свыкся с этим и даже, когда его ближайший помощник Гор сближался с ним для совета, Гаяр оглядывался в поисках Адонаты. Постепенно она становилась ему необходимой, и он много с ней говорил о Персии, народах Сирии, о Восточной Византии, ставшей могучей преемницей Рима…

Чтобы дойти до Хазарии таким маленьким отрядом – всего десять сотен воинов! – требовалась осторожность чуткого зверя и мудрость опытного предводителя воинов. И Гаяр старался не поддаваться эмоциям храброго гуляма, не боявшегося опасности, а проявлял рассудительность, благоразумно учитывая различное мнение своих помощников. Было важно, что чувствуют они при общении с богами или с душами своих предков.

После приема пищи Адоната разожгла костер из сухих веток и приготовилась к общению с огнем. Гаяр уже безропотно подставил голову, чтобы она срезала прядь волос. Он наблюдал, как она срезала локон своих волос и, смешав обе пряди, разделила их снова на три части. Когда огонь разгорелся, она произнесла фразу на древнеперсидском языке и бросила первый комок волос в огонь. Стояла безветренная погода и языки пламени поднимались строго вверх, но стоило в костер упасть смешанной пряди волос, как огонь немного уменьшился в размерах, но продолжал все равно тянуться вверх.

Вторую прядь волос Адоната бросила в огонь тоже после небольшой фразы. Древний язык звучал для Гаяра непонятным набором звуков, и он настороженно застыл в ожидании ответа огня. По поведению языков пламени костра он уже начинал догадываться, каков ответ. На этот раз, когда пламя уменьшилось почти в два раза, но по-прежнему тянулось кверху, он догадался, что на этом пути их ждут неприятности, хотя они и должны их преодолеть.

Третий клок волос сгорел мгновенно и огонь никак не поменял свое поведение. Его пламя ровно тянулось вверх и, казалось, даже не заметило, что только что поглотило волосы.

– Что было в твоем третьем вопросе? – спросил Гаяр.

– Я спросила огонь: «Все ли с Гаяром и Адонатой будет хорошо?» И огонь ответил, как ты уже догадался, что мы оба будем живы и здоровы. Второй вопрос был о пути через Согдиану…

Она ненадолго замолчала и повернула к Гаяру голову, обрамленную густыми волосами. Ее широко расставленные глаза смотрели тревожно.

– Говори! – потребовал эмир.

– Мы понесем потери, но пройдем Согдиану…

– Странно, – потер бороду Гаяр. – Согдиана – это же арабская провинция!

– Я говорю тебе то, что мне сообщает огонь. Я знаю его язык!

– А первый вопрос?

– Путь через земли огузов безопасен, потери будут небольшие.

Отблески пламени небольшого костра играли на лице Гаяра, его глаза прикрылись веками: эмир раздумывал, как поступить. Путь вдоль реки Сыр-Дарья, где много пищи и корма для лошадей, казался самым легким, а путь в земли огузов лежал через пески и требовал большого напряжения и воинов, и животных.

– Каким будет твое решение? – не удержавшись, спросила Адоната.

Гаяр открыл глаза, и они блеснули, отражая свет костра.

– Мы идем через земли огузов.

Адоната с облегчением откинулась на кошме и улеглась головой на валик: он, наконец, поверил ей!

На границе Персии и земли огузов передовой группе отряда Гаяра из двух десятков воинов преградил дорогу отряд арабов халифа Хусейна. За проход в земли огузов они потребовали плату в размере пяти мешочков серебряных монет. Конечно, это являлось превышением полномочий, но воины халифа в бою со степными воинами племени тюргешей потерпели поражение, шли без добычи и были готовы напасть даже на соплеменников, лишь бы не прийти из похода пустыми. А тут попались какие-то гулямы со светлыми волосами, совсем непохожие на коренных арабов, на хороших лошадях, хорошо вооруженные, богато одетые. Как с них не потребовать плату за пропуск в земли степного народа, где они, возможно, захватят большую добычу?!

В отличие от гулямов, воины халифа передвигались на ослах и верблюдах и, преградив путь гулямам, спешились, готовясь к бою. Их было много, несколько тысяч. Нестройная толпа, вооруженная оружием разных народов, начиная от двуручного меча фракийцев ромфея до простых клинков горцев, выстроилась в неровную линию для боя с гулямами.

– Что будешь делать? – спросила Адоната.

Гаяр коснулся каблуками сапог боков своего коня и двинулся вперед для переговоров с предводителем арабов. Адоната последовала за ним. Он оглянулся на нее, но не остановил. Вождь арабов, положив руку на длинную, украшенную драгоценными камнями саблю, смело выступил перед строем своих воинов.

– Мы воины египетского султана… – начал Гаяр.

– Мне все равно, чьи вы воины! – гордо прервал эмира араб. – Здесь земли, завоеванные нами, воинами халифа Сирии, и никто не может продвигаться по ним, не уплатив за это налог. Поэтому с тебя пять мешочков с серебряными динарами и…

Араб жадно взглянул на остановившихся в отдалении гулямов и при виде статных лошадей алчно потребовал:

– … и табун лошадей! Тогда мы вас пропустим.

– Мне нужно посоветоваться с воинами! – ответил Гаяр.

Вернувшись к гулямам, Гаяр сообщил Гору о требованиях араба. Тот, не задумываясь, предложил:

– Накроем их градом стрел, и они разбегутся по степи, как суслики! Разве это воины? Ремесленники, торговцы, кочевники с топорами и копьями…

– Мы в начале пути и даже небольшие потери нам не нужны! Оставь со мной сотню, и, пока я буду договариваться, уводи воинов на восток. Когда солнце встанет над головой – остановитесь для привала. Мы вас догоним по следам. Соединившись, снова повернем на север.

– Я все понял, эмир!

Со стороны арабов раздались крики и они, сомкнувшись в неровную линию и обнажив оружие, сделали несколько шагов вперед, ударяя плоской стороной клинков по щитам.

Гаяр снова направил коня в сторону арабов, приказав Адонате:

– Останься здесь!

Приближаясь к противнику, он перевел коня на галоп и пригнулся к его шее. Шеренга врагов сразу ощетинилась копьями. Но на расстоянии полета стрелы Гаяр спрыгнул с коня и побежал с ним, держась за стремя. Он сделал так круг перед воинами халифа и снова запрыгнул в седло. Затем встал на круп верного Гуло и понесся на нем стоя.

Шеренга воинов застыла при виде диковинного зрелища. Но это было не все. Гаяр спрыгнул с коня и, выхватив обе сабли, устроил круговорот вращения лезвий перед собой, показывая свое мастерство в предполагаемом бою с врагом. Размявшись с оружием, он свистнул и его верный Гуло, всхрапывая в предчувствии сражения, рысью подбежал к хозяину. Гаяр вложил сабли в ножны, запрыгнул на коня и неторопливым шагом двинулся к своим воинам. Он выполнил свою задачу – отвлек внимание врага, а в это время его отряд уже беспрепятственно уходил на восход солнца.

Воины халифа вначале даже не поняли, что произошло, но когда увидели, что соперники стремительно удаляются, подняли истошный крик, смешали строй и принялись искать своих ослов и верблюдов, чтобы преследовать гулямов.

Через некоторое время Гаяр с сотней воинов соединился с основными силами, и они снова направились на север. Земля огузов с первой попытки не пропустила незваных пришельцев в свою глубину, но Гаяр знал, что твердая воля побеждает врага и преодолевает расстояния. Их хорошо учили в закрытых военных лагерях, и они точно исполнят поручение великого султана.

Опасаясь преследования, гулямы двигались весь день, а перед остановкой на ночлег сделали большой круг. Если их будут преследовать, то они заранее, находясь сбоку, обнаружат врагов, идущих по их следам.

Наблюдая за действиями Гаяра, Адоната с одобрением относилась ко всем его решениям. Вот и на этот раз его предусмотрительность восхитила ее. Она уже разобралась, что все его действия наполнены разумом, отвагой и решительностью. Не зря ему в военном лагере для гулямов дали арабское имя Гаяр, что означало – храбрый и отважный. Готовя на костре лепешки для ужина, Адоната подумала, что на базаре, когда ее выставили на продажу, она сделала правильный выбор.

Объехав лагерь и проверив посты, эмир подъехал к Адонате и, ослабив сбрую у коня, привязал его к двуколке. Совсем отпускать на волю коня было нельзя: если нападут враги, он должен быть рядом. Жеребец недовольно натянул уздечку, вырываясь на свободу, затем сунул морду в мешок и громко фыркнул, набирая зерно в рот.

Гаяр опустился на кошму, оглядываясь на своего коня. Его следовало напоить досыта. Но небольшого озера по пути движения едва хватило, чтобы каждый конь отряда выпил воды всего по кожаному мешку. Местный житель, захваченный передовым отрядом, пояснил, что в полудневном переходе на пути воинов протекает полноводный ручей, где лошади напьются вволю. Поэтому и лошадям, и воинам придется потерпеть до завтра.

Адоната протянула ему лепешку и горстку фиников:

– На, ешь!

Гаяр удивился:

– Откуда финики?

– Поделился Гор. Он запасливый человек.

Наблюдая, как Гаяр аккуратно отламывает кусочки лепешки и неторопливо отправляет их в рот, она спросила:

– Так куда мы идем? Мы вернемся обратно в этом году?

Гаяр посмотрел на Адонату и указал ей на небо:

– Мы идем по звездам. Вот там Зухра – это путь домой, а вот этот ковш на севере – наша цель, куда мы должны прийти. Если ты от края ковша отсчитаешь пять расстояний, то найдешь звезду, на которую мы идем.

– Скажи мне, вы же родом из тех мест, куда показывает дорогу звезда?

– Да, все воины из моих сотен – родом из тех мест. Мы – словены. Нас маленькими детьми захватили кочевники и продали грекам из города Каффы, а те перепродали нас султану. Приняв ислам в лагере гулямов, мы снова стали свободными.

– Вы приняли ислам, но я редко вижу, чтобы кто-то молился аллаху! – не унималась язычница-персиянка.

Эмир с досадой взглянул на нее. Это был редкий момент, когда он остался недоволен ее любопытством.

– Великий Султан, потомок пророка, разрешил нам, пока мы в походе, полном большой опасности, самим выбирать время для намаза. Это грех, но этот грех разрешен пророком, если воин в походе и над ним занесена сабля врага. В этом случае молитву можно перенести.

– А ты помнишь, как тебя называла мать?

– Мать?..

Адоната заметила, как потемнели глаза Гаяра. В это мгновение он был уже далеко, в своем почти забытом прошлом.

– Помню. Она меня звала… Жданом…

Он лег на спину и прикрыл глаза рукой. Адоната оставила догорать костер и тоже улеглась рядом на кошме, подложив под голову войлочный валик. Ночью она слышала, как проснулся Гаяр, проверил посты и прежде, чем снова улечься спать, укрыл ее от ночной прохлады шерстяной накидкой. Она затаила дыхание, пока он касался ее тела, и удивленная теплом его рук, уже не смогла уснуть до утра…

С рассветом отряд Гаяра тронулся в путь в направлении ручья. Дорогу к нему показывал захваченный в плен местный житель. В двух местах он подсказал, что надо обойти местное племя:

– Злой народ! Дерутся с врагами даже женщины.

Гаяр согласился с доводами пленника, стараясь избегать любых стычек в начале похода. Тем более, что припасов на вьючных лошадях и на двуколках было достаточно. Их должно хватить надолго. Как только припасы начнут иссякать, вот тогда для их пополнения можно будет и напасть на попавшееся по дороге племя.

Пленник не обманул. Полноводный ручей начинался с небольшого родника, но судя по его наполнению водой, он подпитывался еще и другими подземными источниками. В некоторых местах водоема вода просто бурлила, вырываясь из донной тверди. На всякий случай Гаяр приказал не заводить животных на середину ручья, чтобы они не провалились во что-нибудь на дне водоема.

Привал затянулся. Люди пили воду то отвала, наполнили все мешки, предназначенные для перевозки воды, и досыта напоили лошадей. С переполненными водой желудками люди и животные расслабленно бродили по лагерю в поисках прохладного места. Никто из воинов не ставил шатры, ограничиваясь кошмами, постеленными на землю. Сочная трава ярким зеленым ковром окружала источник, и соскучившиеся лошади усердно грызли ее своими крепкими желтыми зубами.

– Скажи, что значит Ждан? – спросила Адоната.

Гаяр недовольно блеснул голубыми глазами, но объяснил миролюбиво:

– Она хотела родить ребенка, она ждала моего появления. Поэтому – Ждан.

Через некоторое время он попросил позвать пленника, чтобы расспросить о дороге в земли огузов. Воин подвел его, толкая ножнами сабли в спину, и надавил пленнику на плечи, чтобы тот встал перед эмиром на колени.

Оборванная одежда и заскорузлые от земли руки свидетельствовали, что перед Гаяром стоял на коленях простой землепашец и, скорее всего, он ничего не знает про земли степных кочевников.

– Скажи, если пойти на север, на пути будут еще такие оазисы, полные воды и зеленой травы? Ты был в песках, что лежат перед нами?

Пленник понимал, что сейчас решается его судьба, сглотнул слюну и торопливо ответил:

– Я не был в землях степных народов, но из слов побывавших там воинов, на протяжении семи дней пути воды нет и земля покрыта сыпучим песком. Кочевники уходят, избегая схватки и засыпая колодцы, и многие воины погибают без боя от жажды и голода. Но через неделю пути пески кончаются, начинается степь и появляется большое море. Вода в нем соленая, для питья непригодная, но верблюды ее пьют.

Как он и думал, землепашец имел смутное представление о землях на севере и был бесполезен. Наверное, надо лишить его жизни, чтобы он не проболтался о походе гулямов… Воин, стоящий за спиной пленника, понимая сомнения эмира, вытащил наполовину саблю из ножен, готовясь по первому взмаху руки эмира отрубить голову землепашцу.

Почувствовав, что его жизнь висит на волоске, пленник рухнул плашмя перед Гаяром и завопил:

– Не лишай жизни, о великий эмир! Я пригожусь тебе! Я умею искать воду в песках и рыть колодцы! Не руби мне голову!

А вот это уже любопытно! Гаяр слышал, что есть умельцы из пограничных с пустыней земель Персии, которые умеют рыть колодцы в песках, но никогда не встречался с ними.

– Это правда, что ты можешь найти воду в пустыне?

– Да, великий эмир, да! Если не найду, вот тогда и отрубишь мне голову!

Если землепашец говорит правду, то в походе он действительно может пригодиться. Гаяр оглянулся на Адонату: «Что скажешь?» Она поняла его взгляд и ответила:

– Ты всегда можешь отрубить ему голову! Пусть покажет себя в пустыне.

– Ладно, – согласился Гаяр, – Накормите его – он идет с нами.

Если пленник не соврал, то этот оазис – последняя возможность хорошо отдохнуть и вдоволь напиться воды. Поэтому он приказал отдых продолжить до утра завтрашнего дня:

– Выступаем утром с восходом солнца!

Утро началось с переполоха. Пленник, за которым особо не следили, да и бежать ему было некуда, исчез.

Гор, зная жестокий нрав Гаяра, осторожно доложил ему:

– Пропал пленник. Я выслал воинов на его поиск.

Но обычно строгий эмир спокойно отнесся к побегу пленника:

– Воинов отозвать, выступаем. Когда солнце встанет над головой – привал.

Пустыня поразила гулямов. Воины еще не встречались с такими сыпучими песками, как пески в землях огузов. В некоторых местах лошади проваливались по колено, а гребни барханов были выше самого высокого дерева на землях арабов. На горизонте, где сливались линии желтых песков и голубого неба, в качестве ориентира не за что было зацепиться глазами. Ориентир был один – солнце. С утра оно согревало с правой стороны, в обед пекло, как огонь костра, в затылок и к вечеру палило с левой стороны. Но даже в этом мертвом, как казалось на первый взгляд, царстве песка по верхушкам барханов иногда пробегали тонкие ящерицы и просматривались следы ядовитых змей, выползавших ночью на охоту. «Даже здесь есть жизнь!» – удивлялся Гаяр.

Когда солнце уперлось своими жгучими лучами в спину, эмир объявил короткий привал. Измученные лошади жадно тянулись к воинам, чтобы глотнуть воды из кожаных мешков, и, понимая ценность лошадей в таких тяжелых условиях, гулямы сначала напоили их, а потом позволили только по несколько глотков воды себе.

К концу дня на горизонте дозорные заметили силуэты всадников на верблюдах. Об этом они немедленно доложили эмиру. Тот сам выехал вперед, чтобы рассмотреть подозрительных людей, но те растворились в песках в сторону захода солнца. Гулямы рвались, чтобы догнать степных жителей, но Гаяр запретил делать это, так как погоня уводила отряд на запад, в сторону от нужного им направления движения.

Гор возразил:

– Они могли привести нас к воде!

– Они хорошо знают пески, враждебны и могут завлечь нас в засаду. В песках трудно вести бой. Поэтому идем только на север! – подвел итог Гаяр.

Следующие двое суток были самыми тяжелыми: лошади и люди выбились из сил, вода закончилась, а чтобы разжечь костер, нельзя было найти даже перекати-поле и воины питались вместе с лошадьми припасами из зерен злаков. И только на четвертые сутки, обогнув огромный ползучий и осыпающийся под ногами лошадей бархан, передовые дозорные заметили зеленую точку. Пока еще на большом расстоянии, но впереди ясно просматривался лагерь кочевников: зеленела скудная трава, паслись лошади, стояли юрты и курился дым от нескольких костров. Впереди гулямов ждали вода и еда.

Глава 3. Равновесие страха

Чтобы не распугать кочевников раньше времени, Гаяр выслал по пескам для охвата лагеря с двух сторон по сотне воинов, а основные силы, превозмогая жажду и голод, затаились на краю песков. Как только воины окружили лагерь, он разрешил движение основных сил в направлении стоянки кочевников.

Некоторое время их не замечали, но когда до стоянки осталось примерно пять полетов стрелы, поднялся крик и возле юрт забегали люди. Мужчины ловили лошадей и готовились к сражению, а женщины в разноцветных одеяниях хватали детей на руки и прятались в юртах.

Племя оказалось совсем маленьким – не больше сотни человек, и большинство из них – это женщины и дети. Несколько десятков всадников сгрудились у юрт, защищая женщин и детей, и угрожающе трясли небольшими толстыми луками.

Гаяр поднял руку, призывая кочевников к спокойствию. Он отделился от основного отряда и легкой рысью направился к степнякам для переговоров. Его сопровождала Адоната, удерживая в руках лук с приготовленной стрелой.

Не доезжая на расстояние полета стрелы до натянувших луки кочевников, Гаяр остановился и, приподнявшись в стременах, громко крикнул по-тюркски:

– Я хочу говорить с вождем! Пусть он сделает шаг мне навстречу, чтобы я понял, что говорю с вашим лучшим воином.

Гаяр не ошибся – его поняли. Из группы приготовившихся к бою кочевников после некоторого замешательства на десяток шагов вперед выехал коренастый степняк и ответил тоже по-тюркски:

– Я вождь Тюрке! Ты что хотел? Назови себя.

– Я эмир Гаяр и со мной лучшие арабские воины Востока – гулямы! Мы прошли пески и хотим есть и пить. Но нам нужно сначала напоить лошадей. Покажи водопой, и мы пройдем мимо твоего лагеря, не тронув вас.

– Ты должен дать слово, что не нападешь на нас, прежде чем я соглашусь на твою просьбу.

– Я, эмир Гаяр, даю слово! Но пусть твои воины вложат луки в колчаны, и дай нам проводника к водопою. Тогда мы пройдем мимо.

Некоторое время кочевник раздумывал, а потом заявил:

– Я сам провожу вас к водопою.

Источник воды оказался недалеко, и тысячи лошадей гулямов истоптали в грязь глинистые берега небольшого озера, выпив воду почти до самого дна. Рядом, до самого горизонта зеленела трава, и валы перекати-поле среди сухих колючих кустарников могли стать топливом для костров. Встретившись взглядом с Гором, эмир разрешил воинам расположиться кошем.

Заслонившись от степи кольцом двуколок, гулямы принялись готовить еду и запасаться водой. Столкнувшись с тем, что запасы почти иссякли, воины направили Гора к эмиру, чтобы тот разрешил для пополнения припасов ограбить обнаруженное племя тюрков.

Гаяр выслушал Гора, но не торопился принимать решение. Он знал, что напуганные большим количеством чужих воинов, кочевники с наступлением темноты постараются незаметно сняться с лагеря и скроются на бескрайних просторах степи. Уничтожить тюрков не составляло труда, но гораздо полезнее будет, если они расскажут о наличии племен в степи, их отношениях между собой и безопасном пути в страну Кангюй.

– Я сам поговорю с вождем тюрок! – пришел к решению после недолгого раздумья Гаяр. – Со мной поедет Адоната.

Адоната, сверкнув глазами, довольная поднялась с кошмы. Но потом возразила:

– Пусть группа воинов сопроводит нас!

Юрты кочевников находились недалеко от лагеря гулямов, и как только группа воинов во главе с эмиром направилась в их сторону, возле юрт поднялась новая суматоха. Снова остановившись на расстоянии полета стрелы, эмир приказал воинам остаться на месте, а сам с Адонатой направился на переговоры. На этот раз кочевники не успели даже оседлать лошадей и растянулись вдоль юрт с луками в руках.

На подъезде к юртам Гаяр спрыгнул с коня, снял шлем и отбросил его за спину. Густые светлые волосы рассыпались по его плечам, поразив кочевников. Вождь Тюрке, сделавший несколько шагов ему навстречу, неожиданно опустился на колени:

– Эмир, ты не из древнего племени жунов? Они когда-то пришли к нам с захода солнца и были храбрыми, но жестокими воинами. Им подчинялись все племена степи. Скажи, что ты хочешь? Мы готовы покориться тебе, о потомок жунов!

– Я из племени словенов и они действительно живут там, где заходит солнце. Мои воины голодны, но мы не хотим обнажать сабли. Скажи, чем можешь помочь нам?

– У тебя очень много воинов, но, думаю, десяти лошадей им хватит, чтобы утолить голод. Если ты потребуешь больше, то тогда мое племя ждет голодная смерть.

– Хорошо.

Гулямы, приняв лошадей, погнали их в сторону своего лагеря. Пройдет еще некоторое время и сытые и довольные воины улягутся спать, выставив дозоры. Гаяр, оставшись наедине с Тюрке, узнал, что в степи кочуют большие племена тюрок-тюргешей, иногда враждующих между собой и облагающих данью более мелкие племена. Степь покрыта густой травой, есть много зверя и птицы, в ложбинах достаточно озер и часто идет дождь.

– Почему ты, Тюрке, расположил лагерь на границе с песками пустыни, если в степи такое изобилие зверей и много корма для животных?

– Хан Сулу обложил меня большой данью, и я на время, пока не соберу ее, останусь здесь.

– А если через пески придут новые завоеватели? Они уничтожат твое племя!

– На все воля богов! Но пока еще никто, кроме твоих воинов, не смог пройти пески.

Гаяр взглянул в глаза коренастому тюрку, и тот не смог сдержать свое удивление:

– Ты точно жун! У тебя глаза цвета неба. Прошу, пощади нас!

– Ты можешь не опасаться – твое племя никто не тронет. Рано утром нас здесь уже не будет.

Все время, пока шли переговоры, Адоната стояла за спиной Гаяра, положив руку на рукоять длинного кинжала. Ее присутствие смущало кочевника, но в конце разговора он не выдержал и спросил:

– Кто твой молодой телохранитель? Он из другого народа?

– Да! – ответил Гаяр. – Он перс. У арабов союз с покоренными персами. Мы передовой отряд. Смотри, никому не проболтайся. Большая армия идет за нами и те племена, которые нас приняли не как друзей, а как врагов, будут уничтожены. Для того, чтобы с твоим племенем обошлись, как с друзьями, я даю тебе вот этот пучок конских волос. Они заплетены особым образом, узелковыми знаками. Береги его.

Адоната, когда они уже отъехали от стана кочевников, спросила Гаяра:

– Ты зачем соврал тюрку?

– Пусть новость о том, что за нами идет армия завоевателей, встревожит Степь и тем самым оградит нас от попыток нападения кочевников. Нам нужно без потерь добраться до Хазарии. А там…

Не дождавшись продолжения речи, Адоната снова спросила:

– А в Хазарии что будет?

– Посмотрим на месте.

Его уклончивость смутила Адонату. Значит, он не до конца доверяет ей или, быть может, опасается, что замысел похода станет известен многим. Она отвернулась от Гаяра и пришпорила коня, чтобы проскакать вперед. Но конь эмира, не терпящий, чтобы кто-то без разрешения хозяина вырывался вперед, укусил кобылу, и та отпрянула в сторону, едва не сбросив Адонату из седла.

Догнав персиянку, Гаяр ухватил за узду ее кобылу и твердой рукой воина успокоил животное. Некоторое время они ехали молча. Первым заговорил Гаяр:

– Не сердись! Придет время, и ты все узнаешь. Я даже буду у тебя спрашивать совета, как поступить…

Длительный поход давно сблизил эмира с Адонатой, но он старался внешне это особо не показывать. Хотя его воины, которые знали, что после покупки девушки у арабов он дал ей свободу, видели, что эмир чрезвычайно бережно относится к знатной персиянке в походе, выделяя ей лучший кусок пищи и самое теплое место у ночного костра.

– Утром мы уходим. Постарайся хорошо выспаться, остановка днем будет короткой.

Рано утром, когда после бессонной ночи крепкий сон охватил ее, она проснулась от того, что он положил свою твердую руку на ее плечо и сжал его.

– Вставай, воины седлают лошадей.

Уже через небольшое время, когда встало солнце, Гаяр понял, что тюрок не обманул. На пути воинов все чаще стали встречаться многочисленные стада горбоносых антилоп. Рассредоточившись, передовая сотня изголодавшихся гулямов очень быстро набила их стрелами несколько сотен, и Гаяр, понимая, что животных придется разделывать, с досадой объявил остановку у узкого, но полноводного из-за подземных родников ручья.

Воины расположились у воды, отпустив лошадей на выпас, и принялись разделывать убитых животных. Разложенные костры из веток кустарников дымили, но, перемешанные с травой перекати-поля и сухим навозом диких животных, давали необходимый жар пламени, и по степи застелился дразнящий обоняние запах жареного мяса.

Наблюдая, как лениво Гаяр поддевает острием ножа куски жареного мяса, Адоната заметила:

– Ты исхудал, у тебя нет аппетита! Признайся, тебя что-то мучает?

Он поднял на нее свои чистые голубые глаза и с ноткой грусти признался:

– Я боюсь, что не узнаю родные места, откуда меня похитили. Столько лет прошло, а я был совсем маленьким мальчиком! Пытаюсь вспомнить и не могу.

– Насколько я знаю из византийских летописей, славяне живут за морем, на севере от Восточной Византии. По словам купцов, они в основном землепашцы и охотники, у них нет больших племен. Они делятся по родам, а роды враждуют между собой. Я надеюсь, что ты сердцем почувствуешь место, где родился.

– Я все знаю, Адоната! Я, когда готовился к походу, с разрешения султана ознакомился с записками купцов…

Спокойствие в лагере нарушил топот лошадей дозорной сотни – они на горизонте обнаружили неизвестных всадников.

– Что будем делать? – спросил прискакавший к костру эмира Гор.

– Готовь пять сотен к бою, а еще две отправь в тыл кочевникам, остальные защищают лагерь и готовят большие арбалеты. Всем поверх доспехов надеть желтые накидки гулямов. Я буду в красной!

Беззаботный лагерь в одно мгновение превратился в муравейник, где каждый воин знал свое место и вскоре первые пять сотен выстроились в ровную линию.

– Где мы будем находиться? – спросила Адоната.

– Впереди воинов. Они в бою должны видеть эмира.

Гаяр залез в вещевые сумы и вытащил две накидки: красную и желтую. Красную накидку надел на себя, а желтую протянул Адонате:

– На, надень поверх доспехов.

– Но я не гулям! – возразила Адоната.

– Ты скоро им станешь…

Чужие всадники, заметив, что отряд пришлых воинов окрасился в желтые цвета и приготовился к бою, заметно стушевались, перейдя на своих лошадях с галопа на рысь.

– Медленно, шагом, двигаемся навстречу! – распорядился Гаяр.

Стройные ряды гулямов двинулись навстречу противнику, и это окончательно смутило кочевников – они затоптались на месте, выстраиваясь в подобие длинной шеренги, чтобы охватить чужаков в желтых одеждах.

На расстоянии трех полетов стрелы Гаяр остановил гулямов и вместе с Адонатой смело выдвинулся вперед для переговоров. Он оглянулся на нее, опасаясь, что в ее глазах уже поселился страх, но персиянка выглядела спокойной.

– Держись сзади меня и левее! При наступлении врагов поворачиваем влево и делаем круг, чтобы оказаться в первых рядах наших воинов.

– Мы будем отступать?

– Нет. Мы будем побеждать!

На середине свободного пространства между построениями войск он остановился и поднял копье с пучком окрашенных в красный цвет конских волос, тем самым приглашая вождя кочевников на переговоры. Коренастый кочевник с двумя телохранителями выдвинулся вперед и на расстоянии ста шагов от Гаяра остановился, не собираясь сближаться с эмиром.

– Я – эмир Гаяр, эмир непобедимых арабских воинов-гулямов, спрашиваю тебя, вождь, зачем ты встал на моем пути? Если у тебя есть имя – назови его!

Такой манерой переговоров Гаяр провоцировал вождя кочевников на ссору, а это означало одно: он хочет сражения!

– Я – хан Сула, это моя земля! Ты зачем без разрешения сюда пришел, эмир? За проход через мои земли ты должен заплатить дань.

– Мне не нужно никакого разрешения! Я эмир великого египетского султана, завоевателя Африки и Персии, и своим требованием ты оскорбил не только меня, но и султана. Слушай, хан, мои слова: ты пропускаешь меня и моих воинов и платишь дань – одна серебряная монета с каждого твоего воина, посмевшего встать на нашем пути!

Сознательно унижая хана в глазах его воинов, Гаяр ждал новых возражений рассерженного кочевника, но тот после оскорбительных слов эмира молча повернул коня и поскакал к своим воинам. Все складывалось как нельзя лучше: кочевники не отступят и схватка неизбежна!

Гаяр поднял свое копье с красным пучком конских волос и качнул им из стороны в сторону, что означало: «Атака!» Гулямы пришпорили лошадей и, нагнав эмира, ровными рядами без единого звука пошли в атаку. Сблизившись с врагами на расстояние полета стрелы, они одну за другой пустили по десятку стрел в кочевников и развернулись в обратную сторону. Казалось, гулямы испугались многочисленных воинов степи и отступили. Передние шеренги кочевников смешались под градом стрел гулямов и, подчиняясь крикам своего хана, суматошно стали выстраиваться в боевой порядок для преследования. Но, совершив разворот, пять сотен гулямов на сближении снова осыпали их градом стрел и бросились в атаку, ощетинившись копьями с желтыми пучками конских волос.

Одновременно две сотни гулямов ударили воинам хана во фланг и, понеся большие потери, кочевники бросились наутек в сторону ставки хана. Гулямы долго их преследовали, стараясь захватить хана, но лошади, отощавшие за время перехода через пески и не набравшие необходимых сил, сбавили темп, и преследование пришлось прекратить. Воины разбрелись по степи, отлавливая брошенных лошадей и собирая оружие. Несколько раненых кочевников удалось захватить в плен и гулямы их притащили на арканах, безжалостно подгоняя остриями копий.

Потери гулямов оказались минимальными – всего несколько человек. Раненых, чтобы остановить кровь, перевязали и разместили на двуколках. Их жизнь теперь была в руках богов…

Пленных выстроили перед эмиром и гулямы с любопытством рассматривали невысоких и кривоногих, но кряжистых, кочевников. Их узкие глаза светились злобой и затаенным страхом, а лица были покрыты редкими бородами. Особое внимание привлекли кожаные доспехи с нашитой на них в качестве защиты от стрел и копий в несколько слоев толстой кожей. Гулямы трогали примитивные доспехи, переговариваясь, и пришли к выводу, что они удобные и легкие, удар сабли они выдержат, но копье и попадания тяжелых стрел с близкого расстояния – нет.

– Кто из вас покажет дорогу к лагерю Сулы?

Голос эмира звучал спокойно, но требовательно.

– Ты?!

Его палец уткнулся в одного из воинов. Тот ненавидяще взглянул на эмира, но не произнес ни слова.

– Ты? – уже без особой надежды на успех Гаяр повторил вопрос второму пленнику.

Тот тоже злобно сверлил эмира глазами, но не смолчал, как первый кочевник.

– Сула уже покинул лагерь. Он поднимет воинов дальних кочевий и тебе, и твоим воинам скоро будет смерть! Ваши головы будут надеты на копья…

Не дожидаясь, пока пленник закончит свою речь, эмир махнул рукой и стоявшие за спинами кочевников гулямы взмахнули саблями и отрубленные головы покатились по зеленой траве.

– Всем убитым кочевникам отрубить головы и надеть на копья. Копья воткнуть рядами в землю в сторону бегства хана Сулы. После этого снимаемся с лагеря и уходим в направлении севернее заходящего солнца.

Все происходило быстро и организованно. Гулямы не задавали вопросов, и через короткое время тысяча воинов эмира уже была в движении, покидая место боя. Им не удалось пообедать, и они на ходу грызли вяленое мясо убитых накануне диких антилоп.

– Расправой над убитыми кочевниками ты вызвал злобу и ненависть у степного народа, – несмело начала Адоната. – Они будут мстить. Как это можно совместить сегодняшнее сражение с тем, что ты хотел беспрепятственно пройти в Хазарию? Они же теперь постараются напасть и уничтожить нас!

Гулямы двигались не спеша, иногда лишь переводя лошадей с шага на рысь. И Адоната почти все время находилась рядом с Гаяром, стараясь сдерживать свою кобылу, чтобы своенравный жеребец не укусил ее за шею за нарушение дистанции.

Чтобы ответить Адонате, Гаяр придержал коня:

– Меня в лагере гулямов учили, что во взаимоотношении враждебных племен и народов должно сохраняться равновесие страха. Прежде чем напасть на нас, теперь любой хан, до которого дойдут вести о нашей победе, крепко задумается: а стоит ли нападать на таких умелых в бою и жестоких по отношению к врагам гулямам? Да и чтобы нанести поражение моим воинам, нужно собрать несколько тысяч воинов, а это займет много времени. За это время мы уйдем далеко. Да и понимание того, что на нас могут напасть внезапно, будет держать моих воинов в напряжении, даже опасении, чтобы не пасть позорно от стрелы в спину из трусливой засады, а умереть достойно в открытом бою. Поэтому они в дозоре будут бдительны и не позволят напасть на нас внезапно. А путь в Хазарию еще очень долгий…

Больше они не возвращались к этому событию, тем более что вспоминать об этом было некогда. Чем дальше на север, тем гуще и выше становилась трава, попадалось больше зверя и птиц, пригодных в пищу, тем больше было охоты и остановок. На глазах округлялись от сочной травы бока лошадей, да и у гулямов на щеках пропали впадины после тяжелого и голодного перехода через пески. И у эмира неоднократно появлялась мысль, что эта часть степи весьма благодатна для жизни.

Через несколько дней ближе к заходу солнца дозорные наткнулись на реку, преграждающую путь на северо-запад, берега которой в отдельных местах заросли не только кустарником, но и искривленными мощными деревьями. Река оказалась не широкой, полноводной, со спокойным течением. Через нее можно было переплыть, держась за гривы лошадей, но двуколки, доверху наполненные вяленым мясом и запасом стрел, могли не удержаться на плаву и утонуть.

– Может, разобьем кош? – спросил Гор.

Излучина реки создавала соблазнительное место для устройства лагеря, который с одной стороны защищала бы река, а с другой, со стороны степи, непреодолимый рубеж для врага составляли бы двуколки с дальнобойными арбалетами. Но если перебраться через реку, то можно было не опасаться кочевников, которые преследуют отряд, выжидая удобного момента для нападения.

– Нет, здесь мы можем оказаться в западне. Кош разобьем на том берегу. Готовьтесь к переправе! Первая сотня за мной! Затем готовьте двуколки.

Гаяр подъехал к самому краю реки и его верный Гуло коснулся своими бархатистыми губами воды, смакуя ее. Гулямы затаили дыхание, наблюдая, как среагирует жеребец эмира на воду в реке. Бывали случаи, когда Гуло отказывался пить мутную воду рек в долинах Сирии. Но, шлепнув губами по бегущим гребешкам волн, жеребец нагнулся еще ниже и жадно принялся поглощать воду. А это был хороший знак! Много выпить воды ему не позволил Гаяр, дернув за уздцы коня – предстояло еще преодолеть вплавь реку. А отяжелевший после питья конь мог ослабеть и не справиться с переправой.

Гаяр спрыгнул с коня, передав уздцы Гору, так как только его еще слушался дикий по нраву жеребец, и принялся раздеваться, складывая походную одежду, чтобы не промокла при переправе, в кожаный мешок. Еще сотня гулямов последовала за эмиром, и берег покрылся ослепительно белыми телами с контрастно темными загорелыми лицами и кистями рук, выступавшими из-под одежды в походе.

– А я? – растерянно спросила Адоната. – Я не умею плавать!

– Ты такой же воин, как и мы. Раздевайся и крепко держись за стремя! Иначе одежда промокнет, станет тяжелой, и твоя кобыла может не вытянуть тебя.

Обнаженный Гаяр закрепил мешок с одеждой на седле Гуло, и искоса посмотрел на Адонату. Она вся вспыхнула, украдкой оглянулась по сторонам, но гулямы были заняты подготовкой к переправе и не обращали на нее никакого внимания, и несмело принялась раздеваться. Тело у нее оказалось стройным и изящным, с тонкой осиной талией. Гаяр подошел к персиянке и помог закрепить мешок с одеждой, а потом показал:

– Руку по локоть просунь между этими ремнями и вцепись в нее другой рукой, голову держи высоко над водой. Почувствуешь ногами берег – отпусти кобылу. И не бойся – я буду рядом! А теперь пошли в воду…

Жеребец Гаяра смело вошел в реку, и как только копыта потеряли опору, поплыл, работая передними ногами и фыркая на попадавшую в ноздри воду. Пока они плыли, Гаяр постоянно оглядывался на Адонату. Вначале персиянка высоко держала голову, но на середине реки начала слабеть и несколько раз окунулась с головой, не в силах удержать голову выше уровня воды. А когда плохо закрепленное седло под тяжестью ее тела сползло на левую сторону, то совсем скрылась под водой.

Гаяр хлопнул по шее своего жеребца и приказал:

– Вперед, Гуло, вперед!

А сам, умея хорошо плавать, нырнул и, нащупав под водой тело Адонаты, приподнял ее, чтобы она глотнула свежего воздуха.

– Дыши, я рядом! Не бойся. И держись за стремя!

Жадно глотнув несколько раз воздуха, она выдохнула:

– Я не боюсь! Но я едва не захлебнулась!..

Противоположный берег оказался пологим и Гаяр вынес ослабевшую Адонату на руках. Ее густые волосы намокли и тяжелым покрывалом укрыли тонкие плечи и выступавшую грудь. От свежего ветра персиянку затрясло, ее смуглое тело покрылось пупырышками, и она вся сжалась в комок.

Отвязав от жеребца мешок со своими вещами, он вытащил накидку и набросил ее на Адонату. Потом отвязал мешок с вещами Адонаты:

– На, одевайся! Только сначала пропитай влагу тела накидкой, чтобы одежда не промокла. Сухим телом ты быстрее почувствуешь тепло. Сейчас воины проверят степь, и если все будет безопасно, то прямо на берегу устроим кош, разожжем костры и согреемся.

Уже одевшись и протирая волосы накидкой, она призналась:

– Я думала, что ты не успеешь мне помочь, когда ушла под воду, а в ушах забурлила вода, и вместо неба над головой было лишь светлое пятно!..

– Но ты же держалась за ремни?

– Да.

– Значит, лошадь в любом случае вытащила бы тебя на берег.

Его спокойствие, граничащее с равнодушием, поражало уверенностью, что все должно было закончиться благополучно. Он уже забыл об Адонате и внимательно наблюдал, как переправляются его воины. В двуколки, обвешанные надутыми ртом мешками, впрягли лошадей, а рядом с ними находились погонщики с ножами, готовые в любой момент, если животные чего-то испугаются, обрезать ремни и спасти двуколки с походным имуществом.

Адоната, надев одежду на сухое тело, действительно быстро согрелась. Она с любопытством наблюдала, как происходит переправа воинов. Группы гулямов слаженно и деловито после переправы двуколок, в составе своих сотен переправлялись через реку под охраной воинов десятой сотни, остающихся на берегу и зорко, наблюдавших за степью, чтобы не пропустить внезапное нападение врага. Но все прошло благополучно: нападения не было, лошади вели себя смирно, двуколки с имуществом и ранеными были благополучно переправлены на другой берег.

Окинув последним взглядом переправлявшихся через реку гулямов, Гаяр позвал Адонату:

– Поехали! Осмотрим степь.

Земля печенегов между Яиком и рекой Ра оказалась еще плодороднее, чем земли огузов. Дозорные первой сотни, проведя разведку вглубь степи, наткнулись на многочисленное стадо диких низкорослых лошадей и, не сумев их поймать арканами, набили из луков несколько десятков на ужин воинам.

– Это тарпаны – дикие лошади, – пояснила Адоната, заметив, как внимательно их рассматривает Гаяр.

Гаяр, признавая преимущество Адонаты в лучшем знании мира, спросил:

– Ты не слышала: их кто-нибудь пытался приручить?

– Византийские источники говорят, что попытки местных народов были неоднократными, но ни одна не привела к успеху. Тарпаны не подходят для одомашнивания, но мясо вкусное и нежное.

Они сделали полукруг на лошадях и вернулись в обустраиваемый лагерь. Далеко на горизонте солнце готовилось коснуться края земли, и небо окрасились красным цветом. Завтра сильный ветер принесет на степь облака и пойдет дождь.

Гаяр подозвал своего ближайшего советчика Гора:

– Надо поставить юрты, заготовить дрова и добыть еще диких животных. Непогода продлится два-три дня. Предупреди воинов!

Гаяр не ошибся – на следующий день ветер усилился, и темные облака с севера заполнили небо. Но предусмотрительные гулямы запаслись дровами и мясом диких животных, а над кострами сделали навесы. На некоторое время непогода для них была не страшна. Лошади паслись на привязи внутри широко расставленных двуколок, а лагерь был в несколько рядов обнесен острыми кольями, наклоненными наружу, чтобы воспрепятствовать внезапному нападению кочевников.

С наступлением ночи хлынул дождь, в считанные мгновения превратив глинистую почву степи в болото, и гулямы забились в юрты и шатры. Только сторожевые воины по периметру объезжали лагерь, не спуская глаз с темноты, укрывшей степь, и прислушиваясь к каждому новому шороху.

Под утро дождь прекратился, даже выглянули звезды, но ветер снова усилился и новые темные облака неутомимо поползли по небу. Так продолжалось два дня и две ночи. На третий день, когда уже стали заканчиваться припасы дров и мяса, ветер, наконец, изменил направление и подул с юга, разогнав северные тучи. Но чтобы двигаться дальше, следовало подождать, когда подсохнет почва.

Все это время Гаяр и Адоната находились в одном шатре, лишь иногда выглядывая наружу, чтобы только убедиться в продолжение буйства природы.

Один раз она спросила Гаяра:

– Позволь уточнить у огня, что нас ждет дальше?

– Не надо. Ты же в начале похода сказала, что земли огузов мы пройдем почти без потерь. Так оно и вышло. Зачем лишний раз тревожить бога огня? А вдруг он рассердится?

Предсказаниям Адонаты он уже начинал верить и считал, что пока ничего серьезного не случилось, чтобы снова беспокоить бога огня. За то время, пока они вместе с Адонатой находились в шатре, он многое узнал от нее о строении мира. Оказывается, земля тянется далеко на восток, и даже византийцы не знают ее границ. Далеко на севере живут дикие племена варваров, нападавших на больших лодках по морю на соседние народы в Европе. На юго-востоке существует большое государство Индия, которое не смог завоевать даже великий полководец древности Александр.

– А на востоке что? Оттуда все время появляются новые народы и идут на запад вслед за уходящим солнцем. Арабы столкнулись за Согдианой с неизвестным народом, китайцами, и не смогли их победить!

– Это очень многочисленный народ. Он постоянно воюет не только с внешними врагами, но и между китайскими царствами – их несколько! – идут частые войны. Этот народ поставляет шелк, а шелк ценится на вес золота! А севернее Китая – земля Алтай, родина всех завоевателей, о которых ты спрашиваешь. Они первыми стали делать клинки из твердого металла под названием «железо». Один из таких клинков ты недавно приобрел на арабском базаре.

– Хороший клинок… – согласился Гаяр.

В небольшой шатер эмира заглянул Гор. Он уже объехал все посты и был мокрый до самого пояса от влажной после дождя травы.

– Эмир, нам надо сменить место лагеря. Кончается мясо, да и лошади изгрызли траву до самой земли.

Гаяр подхватился с кошмы и вышел на улицу вместе с Гором. Солнце уже хорошо грело, и капли влаги блестели на вершинках стеблей степных трав.

– Хорошо. Пусть гулямы готовятся: ровно в обед, когда подсохнет земля и кожа шатров, двигаемся на новое место.

С этого момента лагерь ожил и превратился в человеческий муравейник: воины сновали во все стороны, отлавливая лошадей и готовя снаряжение. Ровно в полдень передовая сотня первой покинула лагерь, прокладывая остальным воинам путь на северо-запад. От дождя трава, словно напившись живительной силы, поднялась вверх, ярко зазеленела и слилась на горизонте контрастной линией с голубым небом. Размякшие от длительного отдыха, дозорные гулямы не сразу обнаружили на этой линии многочисленные темные точки…

Вскоре к Гаяру прискакал посыльный:

– Эмир, на горизонте показались люди на лошадях. Их много! Но это не огузы: на них цветные одежды..

– Это печенеги. Гор! – подозвал он своего главного помощника. – Почва промокла и атака на лошадях затруднительна. Подготовьте двуколки с большими арбалетами. Передовая сотня пусть сблизится с печенегами на расстояние полета стрелы, пустит в них стрелы и бросится наутек. Затем в дело пусть вступают арбалеты. После отступления печенегов, четыре сотни пусть преследуют их. Но недолго – всего на десять полетов стрелы. И возвращаются обратно.

– Эмир, новые воины на лошадях появились уже со стороны захода солнца! Они пока далеко, но их много!

Гаяр пришпорил Гуло, поднялся на холм и, привстав в стременах, оглядел горизонт во все стороны. Действительно, врагов оказалось много, и они окружали гулямов. План сражения пришлось менять на ходу.

– Передовой отряд печенегов расстреливаем из арбалетов, четыре сотни преследуют их, а мы двигаемся следом. Отступая, они приведут нас к своему лагерю. Мужчин в плен не брать, только женщин и детей. Для остановки тех, что собираются напасть на нас со стороны захода солнца, развернуть двуколки и встретить их тяжелыми стрелами. Сотням отступать вслед за нами, меняясь местами с двуколками и не сближаясь с врагами. Постоянно держать их под обстрелом, и беречь двуколки с арбалетами. За потерю арбалетов сотники отвечают головой. После захвата лагеря с наступлением темноты и до самого рассвета двигаемся на север без остановки. Утром примем новое решение.

Адоната едва успевала вращать головой, чтобы разобраться в быстро меняющейся обстановке. Эмир Гаяр сидел на нервничающем в предчувствии боя Гуло, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Он был уверен, что численное преимущество врагов в данном сражении не имеет никакого значения.

Глава 4. Тайное слово

Все случилось, как и предполагал Гаяр. Попав под обстрел тяжелыми стрелами больших дальнобойных арбалетов, печенеги не выдержали удара и бросились наутек. Тяжелые стрелы, попав во всадника или в лошадь, пробивали их насквозь, и это посеяло настоящую панику среди кочевников. Гулямы на свежих лошадях бросились их преследовать и уничтожали поодиночке. Отдельные печенеги, настигнутые гулямами, пытались сгруппироваться и дать отпор. Но отдохнувшие воины Гаяра, не сближаясь, расстреливали их из луков и продолжали преследование. Остатки печенегов в сгущающейся темноте рассеялись в разные стороны и к своему лагерю уже не могли привести. И тогда Гор подскакал к Гаяру:

– Эмир, в темноте мы потеряем воинов! Надо прекратить преследование.

Гаяр уже и сам видел, что из его первоначальной затеи по захвату лагеря печенегов ничего не получается. Возможно, лагерь находится далеко. Тем более, что печенеги, заходившие с левой стороны, так и не смогли догнать гулямов, и с ними сражаться не пришлось.

– Отозвать воинов, проверить воинов в сотнях. В походном порядке двигаемся на северную звезду. В середине ночи привал.

Чтобы собрать воинов, пришлось потратить много времени, но убедившись, что среди гулямов нет потерь, Гаяр ощутил настоящее удовлетворение от выучки своих воинов. Лишь несколько раненых стрелами лошадей пришлось прирезать на мясо и для перевозки снаряжения заменить их низкорослыми лошадьми печенегов.

Отряд Гаяра шел, не останавливаясь, до глубокой ночи. И только тогда, когда на востоке появилась еле заметная светлая полоска начинающегося нового дня, эмир распорядился встать на отдых кошем, то есть укрепленным лагерем. На мокрой земле следы от тысяч копыт легко будут обнаружены с наступлением дня и преследование со стороны кочевников обязательно возобновится. Поэтому даже лошадей разместили внутри большого круга, образованного выставленными двуколками с арбалетами.

Костров не разжигали, чтобы скрыть свое местоположение. Гулямы, выставив посты, забылись коротким сном и с наступлением рассвета начали готовиться к новому походу по чужой и, как оказалось, враждебной степи.

Дозорные, высланные во все стороны, ничего подозрительного не обнаружили, и эмир распорядился начать движение. По дороге были добыты десятки новых диких животных и, когда солнце повернуло на запад, отряд повернул на солнце. Среди степи появились небольшие озера. Но вода в них оказалось соленой и непригодной для питья. Пришлось снова изменить направление движения с запада на север, в надежде найти пресноводный водоем. Ближе к вечеру среди невысоких холмов такое озеро было найдено, и Гаяр решил встать рядом с ним кошем, отгородившись от степи двуколками и острыми кольями, чтобы не допустить нападения конницы.

Предчувствуя полноценный отдых, воины разожгли в углублениях костры и принялись готовить пищу. После того, как все мешки оказались заполненными водой для питья, напоили лошадей и отпустили их на выпас внутри коша.

На этот раз Гаяр сам готовил ужин из мяса степной горбоносой антилопы, не подпуская к костру Адонату. После бессонной ночи и длительного перехода она выглядела уставшей. Только большие, широко расставленные глаза по-прежнему сияли ярким блеском.

Гаяр не интересовался ее состоянием, хотя и видел, что юной персиянке, не привыкшей к дальним переходам, поход дается с трудом. Он знал, что его отряду нужно потерпеть еще всего несколько дней, чтобы выйти к реке, называемой греками Ра, за которой находилось царство хазар. Он надеялся, что там они найдут друзей и смогут хорошо отдохнуть.

– Еще три-четыре дня и мы выйдем к реке, за которой царство Хазария. Среди воинов Хазарии есть много наемников-арабов и наемников моей крови из славянских племен… – начал Гаяр. – Там мы отдохнем.

– Будь настороже! Наемники, даже если они одной с тобой крови, ненадежны. Для них главное – кто им платит! Это я хорошо знаю по наемникам моего дяди, – не согласилась Адоната. – Скажи, какова цель твоего похода?

Гаяр снял с прута зажаренный большой кусок мяса и положил его в чашку Адонате.

– На, съешь весь кусок, чтобы не терять силы! Впереди у нас тяжелые испытания…

Он встал во весь рост и прислушался к ночным звукам. Звездное небо сулило на завтра ясный теплый день. Его воины отдохнут, лошади насытятся и будут готовы к продолжению похода. Гаяр взял новый кусок мяса и пояснил:

– Что задумано – пока тайна. Когда переправимся через Ра, я попрошу тебя поговорить с огнем. Вот тогда ты и узнаешь цель моего похода!

Остальной путь до Ра оказался безопасным. На них никто больше не нападал, хотя на горизонте редкими темными точками иногда появлялись всадники, но заметив многочисленный отряд гулямов, разворачивали коней и старались незаметно раствориться в просторах степи.

И однажды случилось долгожданное событие: над воинами пролетела стая речных птиц, а, значит, можно было сделать вывод, что река уже близко. Со стороны запада все чаще несло речными запахами, и вскоре с крутого берега открылась водная стихия.

Гаяр был разочарован. Река в том месте, где они вышли к ее берегу, оказалась полноводной и широкой, и переправа через нее могла быть опасной. Сильное течение несло темные воды, иногда завихряясь у берега и создавая водовороты.

Первым высказался Гор:

– Кони такую ширину воды и такое сильное течение не одолеют! Надо искать другое место для переправы.

Эмир и сам понимал, что перед ними непреодолимое препятствие. Где-то внизу по течению находилась столица Хазарии – город Итиль, но там, наверное, переправа будет еще тяжелее. Неожиданно он спросил персиянку, которая как тень, упорно держалась рядом с ним во время тяжелого похода:

– Что скажешь, Адоната?

Он считал, что ее возможности понимать язык огня предполагают и природное предчувствие развития событий будущего.

– Чем ниже река в своем течении, тем шире и полноводнее она становится. Надо идти вверх по течению!

Соглашаясь с Адонатой, Гаяр распорядился Гору:

– Объяви отдых до стояния солнца над головой, а потом сворачиваем лагерь и идем вверх по реке.

Уже сидя на берегу и наблюдая, как река с пеной на верхушках частых волн бурно несет свои воды, Гаяр признался:

– За этой рекой, где-то далеко на заход солнца живут мои соплеменники!..

– Ты что-нибудь помнишь из детства? Мать, братьев, сестер?

– Нет. Помню лишь женский крик, и кто-то меня за волосы вытаскивает из глубокой ямы и толкает в толпу пленных детей и молодых женщин. Дальше был тяжелый путь пешком, загрузка на корабль и долгий путь по морю в Египет.

– И там тебя сделали гулямом?

– Да. Я владею любым оружием и никогда не проигрывал единоборств. Меня заметил сам великий султан и сделал меня эмиром. В верности султану я дал клятву на крови и подчиняюсь только его приказам!

– Идти в этот поход с малочисленным войском он тоже дал тебе приказание? Но с тысячей воинов нельзя завоевать новые земли! Тебе не кажется, что что-то здесь не так?

Гаяр с удивлением взглянул на персиянку – она была права! Чтобы завоевать народы, нужны десятки тысяч воинов, специалисты по переправам через реки, мастера по ремонту и изготовлению оружия, устройства для разрушения крепостей и многое другое, что в его тысяче отсутствовало.

– Я думаю, что ты, скорее всего, идешь, чтобы посмотреть на богатства земель и оценить способность к сопротивлению живущих здесь народов. Но по диким племенам степи еще нельзя принять какое-нибудь правильное решение. Они слабы! Ты еще не встретил в этом походе настоящих воинов.

Он еще раз взглянул на нее и удивился, насколько она правильно понимает настоящее и предвидит будущее. Да, эмир Гаяр по поручению султана должен был пройти по землям степных народов, народов Европы и соединиться с арабскими войсками в Испании. Его поход должен был определить: есть ли возможность завоевать далекие земли, чтобы расширить египетский халифат, или это будет не под силу воинам султана?

– Поднимайся! Воины уже седлают лошадей.

Эмир встал, еще раз окинул взглядом широкую реку, и тут же забыл о разговоре с Адонатой. Это потом, когда нужно будет посоветоваться с огнем, они уединятся от воинов у небольшого костра и огнепоклонница-персиянка снова посеет в его душе, душе воина, ненужные сомнения.

Два дня пути вдоль реки так и не помогли гулямам отыскать удобное место для переправы, и на третий день эмир сам возглавил передовую сотню. Нервный Гуло несколько раз срывался на галоп, но твердой рукой Гаяр сдерживал своего скакуна, внимательно осматривая изгибы реки и прикидывая возможность безопасного преодоления водной преграды.

В одном месте река разлилась очень широко, но именно это место и привлекло внимание эмира. Течение реки было спокойным и неторопливым, а посредине реки располагался большой остров, омываемый со всех сторон. Если переправляться сначала на остров, а потом, отдохнув на нем, попробовать переправиться на противоположный берег, то, возможно, все получится.

– Переправляться будем здесь! – твердо сказал Гаяр подъехавшему Гору. – Я сделаю это первым. Распредели воинов по берегу, чтобы видели мою переправу.

Сначала в реку бросили полусгнивший и прибитый к берегу ствол дерева. Неторопливое течение пронесло его гораздо ниже острова. Тогда Гаяр на глазах своих воинов отъехал выше острова на пару сотен шагов, и в воду снова бросили еще одно дерево. На этот раз течение точно принесло дерево к краю острова.

Столпившиеся на берегу гулямы наблюдали, как первыми к переправе готовятся эмир и персиянка. Река была очень широкой, и многие сомневались, что все пройдет без потерь. Жеребец Гаяра смело вошел в реку, опустил губы в воду, чмокнул ими, смакуя влагу, потом выгнул шею и, несколько раз копнув по воде передней ногой, призывно заржал.

Гаяр облегченно выдохнул – его конь не чувствовал опасности и призывал других лошадей последовать за ним. На этот раз, после призывного ржания Гуло, кобыла Адонаты безропотно вошла в воду и поплыла вслед за жеребцом. Гулямы затаили дыхание, до конца не уверенные, что у эмира все получится. Но Гаяр и Адоната точно выплыли к середине острова, а затем, взяв лошадей под уздцы, прошли на другую его сторону и немного отдохнули.

Все это время гулямы не спускали глаз со своего эмира и, когда тот вместе с Адонатой оказался на другом берегу реки, громко закричали от восторга. По взмаху руки эмира Гор распорядился начинать переправу остальным гулямам.

Переправа заняла много времени и закончилась только к вечеру. Самое главное, что ни одна лошадь, ни одна двуколка не были потеряны. Не изменяя своей традиции, гулямы оборудовали кош, и вскоре вдоль реки потянулись соблазнительные запахи от готовящейся в больших казанах пищи.

Гаяр разжег костер и на двух кольях развесил свою накидку и накидку Адонаты для просушки. Вода все-таки немного попала в плотно завязанные вьючные мешки. От реки тянуло гнилыми водорослями и от воздуха, наполненного влагой, становилось зябко.

– Ты доволен переправой?

Гаяр был лаконичен:

– Доволен. Мои воины сделали все, как надо было.

Адоната подложила в костер несколько толстых сучьев и спросила:

– Ты ничего не хочешь спросить у огня?

На ее вопрос Гаяр пока не знал ответа. О главном предсказании огня еще было рано спрашивать. Для этого сначала надо было войти в славянские земли. Но оставлять без внимания слова Адонаты тоже нельзя было.

– Спроси, как встретит нас Хазария.

Адоната отрезала по пряди своих волос и волос Гаяра и смешала их. Русые волосы Гаяра контрастно выделялись среди черных волос Адонаты, потерявших у корней цвет хны. Она добавила в костер еще несколько сухих сучьев и пламя выровнялось. Языки его поднимались точно вверх, готовые к волшебству.

На этот раз Адоната долго говорила что-то огню, и затем бросила в него волосы. Вначале пламя как будто съежилось, а потом раскинулось небольшими язычками во все стороны и нервно затрепыхалось, то угасая, то разгораясь. Гаяр внимательно следил за выражением лица Адонаты – оно было печальным. Она не торопилась рассказать ему, что рассказал ей огонь.

– Ты выглядишь грустной! Говори, не бойся!

Адоната повернулась к нему и с болью в голосе, зная, что он нетерпелив в ожиданиях, сообщила:

– Ты не встретишь в Хазарии друзей! Хотя внешне они будут дружелюбны. Мы пополним у них припасы, но затем будет какая-то ссора, и мы понесем потери. Тебе придется, чтобы избежать войны, срочно покинуть земли Хазарии.

– Я встречусь с каганом?

– Нет. К нему не допустят люди, у которых есть связь с территориями Сирии. Может не стоит заходить в столицу Хазарии?

Гаяр задумался. Если это предсказание огня окажется точным, то он к нему подготовится.

– Ложимся спать. Завтра мы идем в Итиль.

Его упрямство было безграничным! Они улеглись на кошму и укрылись одной накидкой. Вскоре он уснул, не зная, что Адоната, прижимаясь к его телу спиной, откровенно грелась, словно у пламени костра. Тело Гаяра было жарким, а это говорило о том, что в нем живет огромная жизненная сила.

На следующий день ближе к вечеру гулямы встретились со сторожевым отрядом хазар. Они смело сблизились с воинами Гаяра и их предводитель выехал вперед, чтобы вызвать на разговор эмира. На всякий случай гулямы пересели на боевых лошадей и накинули на себя доспехи. Они выстроились небольшим полукругом к хазарам и взялись за луки.

Подняв вверх древко своего копья с бунчуком эмира, Гаяр успокоил своих воинов. Он тронул бока Гуло и двинулся навстречу хазарам, Адоната последовала за ним.

– Вы кто такие? – спросил хазарин. – Как вы посмели войти в границы нашего государства без разрешения? Каган поднимет войска и уничтожит вас!

– Мы гулямы египетского султана, могущественного правителя Востока. Его владения простираются по берегам моря в Африке и Европе. Нам надо пройти в западные земли. Мы с хазарами не собираемся воевать. В вашей столице Итиль хотим пополнить запасы еды и уйти дальше, в земли славян…

– Славяне – наши данники. Они под нашей защитой!

– Ты не умеешь слушать! Наш путь пройдет еще дальше, в Европу. Мы заплатим налог за то, что прошли через ваши земли, серебряными арабскими монетами. Они ценятся у всех народов, в том числе и в вашем государстве.

Предводитель хазар воинственно вращал черными глазами, неоднократно хватался за рукоять сабли, подтверждая свою решимость, чтобы остановить пришельцев. Но услышав, что они готовы заплатить налог, смягчился:

– Хорошо. Следуйте за мной! Я покажу вам, где можно остановиться. Закон позволяет гостям Хазарии пополнить запасы. Но в Итиль вам нельзя – купцы с товарами подъедут к вам сами.

Небольшой сторожевой отряд хазар тронулся первым, а за ним воины Гаяра. Эмир оглянулся на своих воинов, опасаясь неразберихи, но все шли организованно, разместив посередине двуколки и окружив их воинами. В двуколках, помимо припасов и оружия находилась казна отряда. Если что-то случится с двуколками, то отряд может остаться без денег, а это существенно ухудшит его положение. Выживать тогда придется только за счет набегов на попавшиеся по дороге дикие племена.

Только на третий день они приблизились к столице Хазарии. На горизонте просматривались строения и паслись огромными стадами лошади. Отряд хазар остановился, и его предводитель приблизился к гулямам. Навстречу ему выехали Гаяр, Гор и Адоната.

– Лагерь разбиваете здесь! И без разрешения стражников с этого места ни шагу. Не надо злить нашего кагана! Завтра я приведу купцов.

Хазарин по-прежнему устрашающе вращал глазами, но Гаяр догадывался, что за его напускной грозностью скрывается страх. Несомненно, за время совместного движения хазарин разобрался, насколько организованное войско он ведет к своей столице.

Хазары через некоторое время скрылись на горизонте, а Гаяр о чем-то все думал. Гор осмелился прервать его молчание:

– Что скажешь, эмир? Здесь становиться лагерем невозможно: низина, вытоптанная скотом, и приближение врага трудно заметить.

– Ты прав, Гор! Смещаемся вглубь степи, находим возвышение и разворачиваем кош. Во все стороны надо разослать сторожевые посты.

Ночь прошла спокойно. На следующий день со стороны столицы хазар на горизонте появилась толпа людей на лошадях и на телегах с четырьмя колесами. Они двигались неторопливо, но все равно поднимая облака пыли. Чем ближе к Итиль, тем, очевиднее, сильнее была вытоптана караванами и воинами почва. Отсюда и облака пыли.

Торговцы прибыли к обеду. На расстоянии нескольких полетов стрелы купцов остановили сторожевые посты, предупредив купцов, что в расположение лагеря нельзя: «Эмир не разрешает!» Поочередно сменяя один другого, гулямы закупали в первую очередь зерно, лепешки, обувь и одежду.

В разгар торгов у купцов появился и Гаяр. Он интересовался, что предлагают купцы из оружия. Следовало пополнить запас стрел и закупить топоры, чтобы прорубить тропу, если вдруг в походе появится препятствие в виде леса или густого кустарника.

Пока он ходил по торговым рядам, десять воинов окружали Гаяра, никого не подпуская к эмиру на расстояние вытянутой руки. В одном из рядов перед ним склонил голову верткий в длинных одеяниях купец. Он поднял руку вверх, показывая, что хочет поговорить с эмиром.

– Ты что хотел? – спросил Гаяр.

– Эмир, у тебя есть ко мне письмо… Я – Ашкенази. Нам надо поговорить наедине!

Гаяр вспомнил о ярлыке менялы, и согласился:

– Хорошо. Но отойдем в сторону.

Один из воинов проверил одежды купца, но никакого оружия не обнаружил.

– Он безопасен!

Купец ехидно улыбнулся: «Молодые воины! Они еще не знают, что убить можно даже одним прикосновением голой руки…»

Они отошли в сторону, и Гаяр вытащил ярлык, данный менялой в Персии. Купец жадно схватил кусочек мягкой кожи, разбирая начертанные на ней знаки. Затем выпрямился и спросил:

– Что ты хочешь получить от меня? Здесь сказано, что тебе можно доверять. Но прежде, чем с тобой говорить, я хочу знать, что здесь делает эта женщина при мужском разговоре?

Он указал кривым пальцем на Адонату, и та вспыхнула, вытащив наполовину кинжал из ножен.

– Это мой телохранитель и я ей полностью доверяю, – сказал Гаяр. – Поэтому продолжим разговор. Мне нужен рисунок, который покажет путь в земли древлян. Но было б еще лучше, если бы ты дал мне проводника.

Купец прикрыл глаза – просьба эмира оказалась несложной.

– А ты разве не хочешь попасть со своими воинами в нашу столицу Итиль? – вкрадчиво уточнил купец. – В ней можно хорошо отдохнуть. Есть даже изотермы, есть женщины. У твоих воинов много денег.… Зачем их просто возить с собой, если каждое сражение приносит воинам новые деньги? Я договорюсь с каганом, и вам разрешат пожить немного в нашей столице.

– Купец, всему свое время! Сейчас мне нужен проводник или рисунок, чтобы пройти в земли древлян.

– Но древляне – наши данники! Если ты хочешь их завоевать, ты навлечешь на себя гнев кагана Хазарии! Он соберет войско в десять тысяч воинов и накажет тебя.

Приторная забота из уст купца вызывала подозрение. Гаяр уставился прямо в лукавые глаза купца и твердо потребовал:

– Или ты мне даешь рисунок или наш разговор не имеет дальше смысла!

Купец сверкнул глазами:

– Я тебе предлагаю лучшее – через два дня из Итиля в землю древлян пойдут варяжские купцы. Они покажут дорогу, а ты обеспечишь им охрану! Если ты согласен, то давай пожмем руки!

Купец протянул руку Гаяру, но Адоната сказала на персидском:

– Не жми руку! Это может быть опасно.

Гаяр даже не шелохнулся. Он пристально посмотрел в глаза купцу и произнес:

– Я эмир! Ты, наверное, забыл об этом. Для сделки достаточно моего слова!

– Если ты нашим друзьям-варягам обеспечишь защиту, то налог за то, что ты оказался в наших землях, платить не надо будет.

Купец еще немного подержал вытянутой руку, а потом опустил ее и, стараясь сделать это незаметно, осторожно вытер ее о свои шаровары.

– Хорошо. Мы ждем два дня.

Возвращаясь в лагерь, Гаяр спросил персиянку:

– Почему ты не разрешила мне пожать ему руку?

– После того, как ты отказался пожать купцу руку, он постарался незаметно вытереть ее о складки одежды. На руке мог быть яд!

– Яд!? Что же ты раньше мне об этом не сказала? Этот день стал бы последним в его жизни! Но если на его руке был яд, то почему он сам не умер?

– Есть много способов. Например, покрыть ладонь слоем клея, а сверху его намазать отравой. Некоторое время отравитель остается невредимым, а потом смывает яд.

Уже в лагере, обеспокоенный в душе Гаяр собрал сотников.

– Через два дня в земли наших соплеменников пойдет караван варяжских купцов. Он должен показать нам дорогу. Но мы не будем ждать. Ближе к вечеру надо уложить снаряжение и приготовиться к походу. До середины ночи жечь костры, чтобы хазары думали, что мы беспечны и отдыхаем. Ровно в полночь, когда круглая луна зальет степь своим светом, мы покинем лагерь.

– Эмир, ты считаешь, что нам будет здесь опасно? – спросил Гор.

– Ты не ошибся в своих предположениях!..

Сотники разошлись по своим сотням, и ощетинившийся острыми кольями лагерь гулямов первую половину ночи беспечно шумел многочисленными голосами воинов и ржанием лошадей. Как и приказал эмир, количество костров ближе к полуночи еще больше увеличилось, но часть лагеря оставалась темной. В ней группировались воины, и сотня за сотней незаметно покидали лагерь. Впереди отряда шел Гор, а отход прикрывал с десятком воинов сам эмир. Покинув лагерь, он несколько раз останавливался и слушал ночь. Все было тихо, и Гаяр надеялся, что лагерь гулямам удалось покинуть незаметно. Костры еще долго светились в темноте, но с удалением от лагеря огни становились все меньше, еле проблескивали, а потом и совсем растворились в ночном тумане.

Утром, уже на большом расстоянии от лагеря, Гаяр поднялся на небольшой холм. Его зоркое зрение не обнаружило вокруг своего отряда ничего подозрительного, и это его обеспокоило.

– Что тебе не понравилось? – спросила Адоната. – Мы незаметно покинули лагерь, преследования нет.

– Вот это меня и смущает! Хазары – самые хитроумные из степных кочевников, и они не могли допустить, чтобы мы незаметно покинули лагерь. Я видел их отряды, которые вчера кружили вокруг нашего лагеря.

– Но Гор же докладывал, что они ушли на запад!

– Между реками Ра и Танаис узкий проход. Возможно, хазары там выставили сторожевые отряды, чтобы преградить нам путь на территорию славянских племен.

Адоната сама удивлялась, что отряду Гаяра удалось незаметно покинуть лагерь. Хазары видели, что отряд гулямов организован и дисциплинирован, и в бою представляет существенную силу.

Когда солнце встало в зените, эмир объявил короткий привал. За это время воинам надо было проверить снаряжение, вьюки, накормить лошадей. Место привала выбрали в котловине, которую окружали небольшие степные холмы, и даже днем на близком расстоянии из-за холмов лагерь нельзя было заметить. У Гаяра появился соблазн остаться на ночевку в лагере, но он понимал, что только быстрое движение позволит без боя покинуть земли хазар. Надежда на то, что письмо менялы главе единокровников в столице Хазарии поможет гулямам, не оправдалась.

Эмир собрал сотников и провел небольшое совещание.

– Здесь, в низине, хорошее место для устройства коша, но нам надо поскорее покинуть земли хазар. Еще один переход и мы прорвемся между реками Ра и Танаис на равнину, где должны обитать племена славян. Какое будет мнение: остаемся на ночлег, укрепив лагерь, или после небольшого отдыха двигаемся дальше?

Опытные сотники согласились с тем, что нужно двигаться дальше. Каждый день пути по землям хазар подвергает отряд опасности и Хазарию нужно покинуть как можно быстрее. Хазары – племя, с которым невозможно разговаривать на равных. Они обязательно постараются взять верх или обманом, или силой.

– Хорошо. Тогда идем до полной темноты, чтобы нас не смогли заметить, когда остановимся на ночевку.

Уже глубокой ночью гулямы наткнулись на ручей между двумя рядами небольших холмов. Свет от полной луны помог определить границы коша и отряд Гаяра, установив по периметру посты, остановился на ночевку. Все происходило без лишнего шума, и только изредка отдельный всхрап какой-нибудь лошади выдавал местонахождение гулямов. Костры не разжигали, и. казалось, они успешно оторвались от дозоров хазар, чтобы безопасно покинуть их земли.

Но утро принесло неожиданность. Впереди, на склонах далеких холмов паслись чужие лошади, а еще дальше на север темными точками виднелись юрты незнакомого воинства. Выслушав дозорных, Гаяр распорядился седлать лошадей и демонстративно, невзирая на присутствие чужих воинов, прорваться рядом с вражеским лагерем на север. В случае попытки их задержания атаковать лагерь, юрты сжечь, лошадей захватить. Всех, кто посмеет поднять на гулямов копье, уничтожить.

Наблюдая, как воины седлают лошадей и строятся в боевой порядок, Адоната заметила:

– Может, нам лучше отступить и прорваться на север другим путем.

– Я не могу лишить своих воинов сражения. Уже прошло много дней и ночей, когда они не вынимали своих сабель из ножен и не ощущали радости от своей победы. Да и прощать хазарам их недружелюбие к нам я не намерен!

– Но чужаков, судя по количеству отпущенных на выпас лошадей, гораздо больше!

Гаяр взглянул на Адонату и хмыкнул:

– Не забывай, что мои воины – египетские гулямы! Чем больше врагов, тем больше трофеев.

Гулямы выстроились в колонну и неторопливым шагом тронулись вслед за своим эмиром. Предвкушая жаркое сражение, они надели на себя желтые накидки, а Гаяр, как эмир, красную. Гулямы должны были выделять в схватке своего эмира по цвету накидки и по кивку копья с красным бунчуком исполнять в сражении его любое указание.

Сначала их никто не замечал, но когда до лагеря осталось несколько полетов стрелы, среди юрт поднялась суета: забегали люди, заржали лошади. И когда колонна гулямов сблизилась на расстояние одного полета стрелы, а в лагере начали группироваться для боевого построения воины, эмир, ткнув острием копья в направлении лагеря, дал команду на начало атаки.

Верные своей тактике передовые сотни гулямов накатывали на лагерь, пускали по несколько стрел и уходили в сторону, уступая место для атаки новым сотням. После нескольких волн атак сопротивление чужаков было сломлено, они пустились наутек, бросив имущество и лошадей. И тогда Гаяр выхватил саблю и лично возглавил своих воинов, преследуя отступавших врагов.

Разгром был полный. Гулямы догоняли отдельные кучки соперников и безжалостно их уничтожали. Гаяр внимательно следил за ходом преследования и когда все враги были уничтожены, он остановил преследование. Недалеко от лагеря группа гулямов окружила трех чужих воинов и пыталась достать их стрелами, но каждый раз опытные воины успевали укрыться большими римскими щитами, одновременно угрожая огромными топорами нападавшим.

Гаяр подскакал к воинам, окруживших чужаков, и остановил схватку.

– Вы кто? – спросил он на тюркском языке.

Крепкие телом воины уставились на Гаяра, но ничего не ответили. Думая, что они его не поняли, он повторил вопрос на арабском и персидском языках.

– Мы свеи. Народы запада нас еще зовут викингами! – гордо ответил один из них на тюркском языке.

– Я слышал о викингах, – сказал Гаяр. – Куда вы шли, свеи?

– Мы торговцы, гнали полон народов равнины, чтобы продать их на хазарском базаре.

– Полон каких народов?

– Их зовут славянами…

– Славян?! – взвился Гаяр. – Тогда вас покинули боги! Уничтожить их!

Он развернул коня и поскакал в захваченный лагерь. Адоната, следуя за ним, оглянулась. Из трех викингов двое уже лежали на земле, пробитые стрелами, и только третий, что разговаривал с Гаяром, еще отмахивался топором от конных гулямов.

В лагере гулямы захватили по-настоящему достойные трофеи: выделанные шкуры зверей, мед, ячмень, хорошо изготовленные стрелы для луков и толпу пленных женщин. Телеги, на которых перевозились товары, имели четыре колеса, были громоздки, но устойчивы в движении и могли вместить большее количество груза, чем двуколки гулямов.

Гаяр приказал все ценное забрать с собой, отловить лошадей и двигаться дальше на север. Захваченный свеями полон, чтобы не задерживал движение, посадили на телеги. Только глубокой ночью гулямы по приказу эмира встали кошем, отгородившись от степи острыми кольями и рядами двуколок и телег.

– Что будешь делать с женщинами и детьми?

Гаяр вытянулся на кошме и ответил не сразу. Он жалел, что полная луна плохо освещает лицо Адонаты, и он не сможет ничего прочитать в ее глазах.

– Я сообщу тебе тайное слово. Ты готова хранить его, чтобы никто пока не знал этого?

– Да, я готова!

– Плененные свеями женщины и дети станут началом нашего племени. Есть торговый путь по реке с севера на юг к грекам. Мы захватим реку, построим города торговые и сторожевые, и создадим страну славян, проходя через которую, купцы будут отдавать за безопасный путь десятину от своих товаров. Сейчас главное, добраться до этой реки.

Адоната понимала, что с тысячей даже хороших воинов создать государство славян будет очень трудно.

– Ты позволишь, чтобы я спросила у огня, что нас ждет в будущем?

– Не надо спрашивать! Может, там, на земле славян, после жертвоприношений богам, ты сделаешь это…

Они укрылись накидками, но уснули не сразу. Слишком важную тайну эмир доверил персиянке, чтобы они могли спокойно отдаться объятиям сна…

Глава 5. Воля богов

Вырвавшись из горловины, образованной реками Ра и Танаис, отряд Гаяра пока следовал четко на север. Нужно было оторваться от сторожевых отрядов хазар, да и, чтобы безопасно переправиться через Танаис, требовалось подняться к его истокам.

Равнина, которую они пересекали, была полна зверя, птицы, покрыта густой травой и ни одного человека не встречалось на пути гулямов. Казалось, что равнина с небольшими группами деревьев безлюдна.

В один из дней к Гаяру подскакал Гор.

– Эмир, скажи, а мы не слишком удаляемся на север?

– Еще день-два и повернем на запад.

Обычно Гор, уточнив что-нибудь у эмира, покидал его, стараясь не мешать его общению с Адонатой, но на этот раз не отставал от него.

– Ты что-то еще хочешь спросить?

– Гаяр, что делать будем с женщинами и детьми? Продадим грекам?

Как обычно происходило, когда нужно было принять ответственное решение, Гаяр сначала помолчал. Потом, запрокинув голову, словно совещаясь с богами, ответил:

– Женщины молоды. Они еще могут рожать детей. Предложи воинам, чтобы они их разобрали и сделали своими наложницами.

– Хорошо!

Гор ускакал, и Гаяр, заложивший первый кирпичик в основание своего племени и, возможно, в будущее своего государства, вопросительно оглянулся на Адонату.

– Твой взгляд говорит мне, что ты хочешь знать мое мнение. Не так ли? Я думаю, что ты принял правильное решение. Хотя женщины и дети в походе будут задерживать твое движение…

Вечером гулямы наткнулись на излучину реки, преградившую им путь на север. Река была неширокой, течение спокойное, а растущий кустарник вдоль берега мог обеспечить дровами. И Гаяр распорядился, чтобы на этом месте гулямы встали лагерем.

После ужина Гор подвел к Гаяру молодую женщину со светлыми волосами и голубыми глазами.

– Эмир, по решению воинов – она твоя!

Женщина-славянка была совсем юна, на Гаяра смотрела зло и враждебно. Гаяр подумал, что как раз появился повод расспросить женщину об ее племени.

– Отведи ее в мой шатер! Я сейчас…

Стоявшая за его спиной Адоната издала зловещее шипение, и в два прыжка добежала до своей лошади. Еще миг и ее развевающиеся волосы мелькнули среди шатров воинов, а потом пропали за границами лагеря. Гор вскинул голову, и Гаяру показалось, что в глубине души он старательно скрывает улыбку.

Эмир не хотел показывать слабость даже перед своим лучшим другом, но понимал, что поступить должен правильно.

– Гор, забери женщину себе. И никому не слова!

Он свистнул и верный Гуло, оторвавшись от сочной травы, рысью подбежал к хозяину. Вскочив на коня, Гаяр поскакал вслед Адонате. Персиянку он нашел далеко от лагеря на берегу реки. Она сидела на обрыве, свесив к воде ноги и, сложив на груди руки, пристально вглядывалась в заходящее солнце. Ее кобыла спокойно паслась рядом.

Адоната слышала топот копыт Гуло, но даже не шевельнулась, чтобы посмотреть, кто это прискакал вслед за ней. Гаяр, спрыгнув с коня, подошел к ней и уселся рядом. Он тоже посмотрел на заходящее солнце, пытаясь понять, что в его красных лучах хочет увидеть Адоната, и ничего, кроме того, что завтра будет ветреная погода, не увидел.

От реки пахло гнилью трав и несло прохладой. После захода солнца станет еще холоднее, а Адоната ускакала без накидки. Гаяр протянул руку, обнял персиянку за плечи и властно притянул ее твердое сопротивляющееся тело к себе.

– Сядь поближе! Так будет теплее.

Адоната, казалось, окаменела, но внезапно сдалась и прижалась плечом к Гаяру.

– Я отдал пленницу Гору, – сказал Гаяр. – Она будет ему хорошей наложницей…

На этот раз Адоната повернула лицо к Гаяру, и в ее широко расставленных больших глазах он увидел столько боли, что черствое и жестокое сердце воина-гуляма встрепенулось в его груди, словно купающаяся в песке птица. Тогда он встал, взял Адонату на руки, и, выбрав густую траву, чтобы ничего не видно было пасущимся лошадям, понес туда персиянку…

В лагерь они вернулись, когда уже совсем стемнело. Дозорные воины, предупрежденные Гором, тенью возникли перед ними, но узнав эмира, расступились, пропуская их в лагерь. В эту ночь они спали на кошме под одной накидкой, для сохранения тепла прижимаясь один к другому.

Утром Гаяр, посовещавшись с сотниками, распорядился начать переправу. По мнению сотников, река в своем течении упиралась в излучину, теряла силу, и дальше течение было спокойным. Значит, при переправе особых трудностей не должно было быть. Как обычно, сначала переправилась дозорная сотня и ее воины рассыпались десятками во все стороны, чтобы разведать местность. Тучные луга по колено лошади покрывали равнину, изредка перемежающуюся густыми кучками леса. Ни единого следа на густом травяном покрове не наблюдалось, и только немного ниже по течению обнаружилась целая тропа, натоптанная приходящими на водопой зверями.

Вскоре дозорные воины наткнулись на пару огромных животных с рогами-лопатами, неопасливо уставившихся темными глазами на непонятных для них живых существ на лошадях, и несколькими стрелами добыли их. Все были довольны, так как свежим мясом воины давно не питались.

Гор подъехал к эмиру и предложил:

– Эмир, давай станем кошем, оглядимся, отдохнем пару дней. Пошлем дозорных во все стороны и, может, кого-нибудь захватим из местных племен, чтобы подсказали, что ждет нас впереди.

Гаяр и сам подумывал, чтобы стать кошем. Из-за долгого пути лошади исхудали, у воинов ввалились щеки и в походе он видел, как многие воины, вцепившись в гриву, от усталости засыпали прямо на ходу.

– Хорошо! – согласился Гаяр. – Отдыхаем три дня. Только кош организовать по всем правилам.

Он оглянулся на Адонату. Верная персиянка ни на шаг не отставала от него и даже тогда, когда он проводил совещания со своими верными сотниками, она стояла за его спиной, прикрывая собой от внезапного нападения. Он несколько раз пытался остановить ее в этом поступке, но выросшая в шахском дворце, где интриги и опасность бродили рядом, она не слушала Гаяра и упорно прикрывала его спину. Вот и на этот раз она тоже стояла за ним, положив руку на длинный кинжал.

– Я вижу, что ты в чем-то сомневаешься. Может сегодня поговорить с огнем?

Гаяр удивился ее чуткости. Он, действительно, испытывал некоторое смятение. Где-то здесь на равнине, покрытой густыми лесами, родились он и его воины, но никто из них не помнит ни названий племен, ни названия местности, да и язык все забыли. За десятилетия плена арабский язык давно стал родным, а от родного в памяти остались лишь отдельные слова.

– Нет! Сначала найдем славянских богов, поговорим с ними. Если нужно будет, принесем жертву.

– Ты хотел поговорить с пленницей-славянкой…. Я говорила с Гором: он понимает ее речь. Она дочь вождя рода и многое знает.

Гаяр внимательно посмотрел на Адонату. Он был согласен, что пленницу стоило расспросить, но не привык менять свои решения.

– Скажи ему, пусть расспросит ее о пути на заход солнца: много ли племен перед нами, их численность, какое у них оружие. Пусть скажет, что мы идем с миром. Мы арабские гулямы, но мы по крови славяне.

– Хорошо.

Адоната поднялась с кошмы и направилась в сторону шатра Гора. Ее гибкость в движении поражала. Казалось, это была не женщина, а змея, настолько ее тело легко скользило по земле. Гаяр долго смотрел ей в след, и она, почувствовав это, обернулась. Ее глаза удовлетворенно сверкнули от того, что он ее сопровождает взглядом, и она ускорила шаг.

Через некоторое время Адоната вернулась обратно в сопровождении Гора.

– Эмир, она из племени, которое называется кривичи. Они делятся по родам. Живут одиночными дворами, разбросанными по лесу: бьют зверя, ловят рыбу, добывают мед, торгуют шкурами на реке… – начал рассказывать Гор.

– Что за река? Как далеко отсюда?

– До реки много дней пути. По ней проходит торговый путь с севера на юг. По берегам есть торговые селения. В них и происходит торговля и обмен товарами. Но все торговые селения под защитой варягов. Им племена и платят дань за защиту и торговлю.

Гаяр ненадолго задумался.

– Береги ее! Возможно, она нам пригодится для общения с племенами.

За три дня гулямы хорошо отдохнули, набили в окрестностях лагеря много диких зверей и огромных птиц, имеющих крылья, но не летающих, а бегающих по земле. От сытости и беззаботности суровые лица воинов расслабились, появилась улыбка. Особенно растрогало то, что дети пленных женщин, потеряв чувство страха, осмелели и принялись бегать по территории лагеря, сопровождая свои игры тонкими и непривычными для уха воинов детскими голосами.

Чтобы привести в чувство лагерь, Гаяр вечером третьего дня запретил детям покидать шатры и отдал распоряжение о подготовке к походу. Ночь прошла спокойно, и утром с восходом солнца передовая сотня ушла в дозор строго на запад, а за ней потянулись остальные гулямы.

До реки, протекающей с севера на юг, пришлось идти много дней. Чем дальше на заход солнца, тем гуще становились леса, и отряд Гаяра, обходя их, невольно стал смещаться на юго-запад. На безлюдной равнине буйствовала растительность, и целые стада непуганых диких животных постоянно подставлялись под стрелы гулямов.

Равнина чрезвычайно понравилась воинам и они не один раз пытались обратить внимание своего эмира, что если поселиться в здешних местах, то жизнь будет вольготной и сытной. Гаяр молча выслушивал предложения своих сотников и каждым утром подавал одну и ту же команду:

– Двигаемся на заход солнца. Дозоры вперед, далеко не отрываться!

Однажды дозорные наткнулись на семью лесных жителей, пробиравшихся с края поля вглубь лесной чащи. Они окружили лесных жителей, не позволяя им скрыться в глубине леса, и послали за эмиром. Гаяр каждой дозорной группе строго наказывал, что любых людей, обнаруженных в лесу, не уничтожать, а задерживать и сообщать об этом лично ему.

Узнав о лесных жителях, эмир оставил основную часть своего войска и поскакал с Адонатой вслед за дозорным, показывающим дорогу. Вскоре он увидел, как гулямы гарцуют вокруг небольшой группы людей, не позволяя им уйти в лес, а те на каждое приближение конников ощетинивались копьями.

Семья лесных славян – а это были именно славяне! – состояла из крепкого мужчины, двух взрослых женщин и трех детей разного возраста. Взрослые держали перед собой копья, закрывая своими телами детей. В глазах взрослых не было никакого страха: им не повезло, попались на глаза неизвестным конникам, возможно, их ждет смерть. Но такова воля богов!

Гаяр спрыгнул с Гуло и пошел прямо на группу лесных жителей. Он поднял руки, показывая, что в них ничего нет опасного, и спросил на языке своего племени:

– Вы славяне?

В ответ взрослые направили на него копья, показывая, что они не собираются сдаваться.

– Не бойтесь! Мы вам ничего плохого не сделаем. Скажите, как далеко до реки, где ходят лодки торговцев?

Гаяру показалось, что лесные жители немного успокоились, зверские гримасы на их лицах исчезли, но копья они все равно держали перед собой и по-прежнему молчали. Гаяр понял, что они его, наверное, не понимают, и хотел уже распорядиться, чтобы позвали Гора с его наложницей – возможно, ее речь поймут эти дикари. Но неожиданно мужчина внятно произнес целую речь:

– До реки один дневной переход на конях. Мы рода Тура племени кривичей. Дань платим варягам. Если нас убьете, они вас накажут!

Его язык отличался от языка детства Гаяра, но эмир большинство слов все-таки понял.

– Вас сейчас отпустят. Дань варягам платить больше не будете.

Он подозвал воина и потребовал одну из добытых косуль отдать лесным жителям. Недоверчивая семья снова выставила копья, но воин не сближался с ними: он бросил перед ними тушку горбоносой антилопы и ускакал обратно в строй дозорных гулямов.

Уже удаляясь, Гаяр оглянулся и увидел, что тушку антилопы мужчина взвалил себе на спину, и семья торопливо скрылась в лесной чаще.

– Ты с ними собираешься создать государство? – спросила Адоната. – Они же живут семьями сами по себе, а если кто-то надавит на них, то просто со своим родом уйдут в глубину леса и затаятся!

– Мы сначала захватим торговые пути, а потом…

А вот что будет «потом», Гаяр неожиданно понял, что не знает. Его обещание египетскому султану, что он, эмир Гаяр, на землях славян создаст государство – союзник султану, и они через пару лет с двух сторон – Испании и славянской равнины – одновременно нанесут удар по центру Европы, чтобы захватить территории европейских народов, после тяжелого пути по землям враждебных народов показалось ему легкомысленным.

Поэтому, принимая сомнения Адонаты, он попросил ее:

– Поговори сегодня с огнем!

– Хорошо. Только подумай, что ты хочешь узнать у огня.

Вечером, когда суета в лагере прекратилась и воины, за исключением дозорных, отдались сну, Адоната разожгла из заранее приготовленных сухих веток небольшой костер. Она снова смешала свои волосы с волосами Гаяра, и когда огонь разгорелся, бросила в него первую прядь волос. Огонь ответил увеличением пламени, и смуглое лицо Адонаты покрылось довольством.

Вторую прядь волос она бросила после длинной речи на древнем персидском языке, и огонь снова вспыхнул ярко. Через мгновение его языки потеряли свою высоту, он зачадил и едва не погас, но потом все-таки разгорелся снова.

Третий пучок волос вызвал яркое пламя, и на лице Адонаты возникла довольная улыбка. Она еще раз посмотрела на огонь, потом сложила руки лодочкой и склонила перед огнем голову до самой земли в знак благодарности.

Гаяр почувствовал нетерпение, но он был эмиром, и даже при общении с любимой и верной женщиной не мог показывать слабость. Выждав некоторое время, он равнодушно спросил:

– И что сказал огонь?

– Вначале я спросила о нашей с тобой судьбе. Мы останемся живы и здоровы. Возможно, мы чему-то будем рады…

– А второй вопрос какой? Я же просил узнать, сможем ли мы создать государство славян!

– Вторую прядь именно с таким вопросом огонь принял тревожно. Ты создашь государство из местных племен славян вдоль торгового пути, но многие народы останутся недовольны этим. Они нападут на нас, и твои воины понесут потери. Нам придется спасаться и уйти из этих мест далеко на восход солнца! А на третий вопрос – будет ли удача на новом месте? – огонь ответил утвердительно!

– А ты правильно поняла ответ огня? Не ошиблась?

Адоната сверкнула глазами:

– Я прошла тайную школу персидских огнепоклонников и хорошо считываю ответы огня по языкам пламени!

Гаяр прикрыл глаза рукой, а потом сказал:

– Что ж, на все воля богов! Завтра важный день и этой ночью надо хорошо отдохнуть. Ложись спать.

Как и все предыдущие ночи, они укрылись одной накидкой и, прижавшись спинами, уснули…

Утро началось с переполоха. Дозорные обнаружили еще две семьи лесных жителей, пробиравшихся вглубь леса. Окруженные конными гулямами, они, закрывая телами детей, встали кругом и выставили навстречу врагам копья.

Наблюдая, как бесстрашно жители леса приготовились к, возможно, последнему в своей жизни бою, Гаяр потребовал, чтобы к ним доставили наложницу Гора. За то время, что женщины, отбитые от варягов, находились с гулямами, они осмелели, пытались участвовать в приготовлении пищи, самостоятельно бродили по лагерю и даже выходили за его пределы в поисках корней съедобных растений.

Гор лично, усадив наложницу позади себя на круп коня, доставил ее к эмиру. Гаяр взглянул женщине в глаза и спросил:

– Как зовут тебя?

– Квета.

– Спроси у них: кто они, куда идут и где живут?

Женщина спрыгнула с коня и пошла к окруженным гулямами лесным жителям. Они сначала насторожились, но после первых слов Кветы опустили копья и стали что-то торопливо рассказывать. Разговор длился долго. Гаяр и другие гулямы терпеливо ждали, пока Квета разговаривала с лесными жителями. Наконец, собрав нужные сведения, она вернулась обратно и, остановившись перед эмиром, сообщила:

– Они из племени кривичей. Спасаются от варягов. Варяги у всех родов, что живут недалеко от реки, забирают мальчиков, чтобы продать грекам. Сначала отнимали только у должников, не заплативших дань, а потом стали у всех семей отнимать. Из-за этого они бросили свои избы на берегу реки и уходят вглубь леса. Далеко в лес варяги, опасаясь нападения, не заходят.

Гаяр задумался, чтобы принять правильное решение.

– Скажи им, что мы арабские воины из славян. Нас тоже когда-то продали грекам. Мы объединим племена славян, и нас чужие племена будут уважать, бояться и платить дань. Пусть покажут дорогу, где находятся сейчас варяги. Нас много, мы их прогоним, и эти люди смогут вернуться в свои дома. Скажи им, что мы разбили варягов и спасли вас.

Квета ушла к кривичам, чтобы передать слова эмира. На этот раз разговор сопровождался бурной жестикуляцией, и было видно, что кривичи с чем-то все равно несогласные.

После бурных споров, Квета вернулась к эмиру.

– Они не хотят возвращаться. Варяги очень сильны, у них большие топоры и в бою они словно звери. Если они узнают, что кривичи показали арабским воинам дорогу к лагерю варягов, потом уничтожат весь род.

– Хорошо! – досадливо сказал Гаяр. – Пусть покажут направление, где находится лагерь варягов. После этого мы их отпускаем.

Указав направление строго на заход солнца, лесные жители, отпущенные гулямами, шагнули в лес и растворились в чаще, не задев даже веточек густо растущих деревьев.

В лагере, насколько понял Гаяр, варягов было немного – примерно дважды столько, сколько пальцев на обеих руках. Чтобы разобраться с ними, достаточно тоже несколько десятков воинов.

– Гор, возьми два десятка воинов и Квету для переговоров, и следуй за мной. Остальные воины остаются здесь.

– Эмир, а немало ли будет всего два десятка воинов? – встревожился Гор. – Варяги, насколько мы с тобой знаем по Средиземноморью, неплохие воины!

– Только не в сражении с нами!

Лагерь варягов они нашли быстро. То, что прошли за утро кривичи, лошади преодолели в несколько раз быстрее. На первый взгляд лагерь варягов даже не был лагерем, а просто временной стоянкой. На нескольких кострах варилась в котлах пища, в стороне сидели на земле сгрудившиеся пленники: дети и женщины. Мощные белобрысые варяги сидели вокруг одного из котлов и поедали сварившееся мясо. Оружие, доспехи и щиты оказались беспечно брошенными в телеге и в руках варягов из оружия были только длинные ножи.

Заметив конников, они даже не испугались, продолжая утолять голод. Да и кого им было бояться, если весь торговый путь по реке был захвачен северными воинами, и никто не смел им противостоять, не опасаясь потерять жизнь. Вооруженные чужаки могли не быть воинами, а лишь обычными торговцами, которые не только не посмеют поднять меч, но еще и такую дань заплатят за безопасный проход, какую варяги сами потребуют. Так чего тогда опасаться небольшой группы всадников?

Один из варягов поднял лохматую голову и, бросив в котел недоеденную кость, вытер рукавом остатки жира с губ. Он уставился на всадников и на ломаном славянском языке сообщил пришельцам:

– Я ярл Хескульд. Здесь все принадлежит мне и моим воинам.

– Я эмир египетского султана Гаяр. Я пришел с миром.

– Ты что хотел, эмир?

– Тебе знакомо слово «зирин»? Я пришел договориться насчет выкупа твоих пленников, – и Гаяр указал на группу пленников.

– Этих женщин и детей мы погоним в греческую Каффу. Там греки за каждого пленника – а мы выбирали лучших – дадут нам по сто серебряных монет!

– Хескульд, зачем гнать пленников так далеко? По дороге они могу заболеть, дикие племена степи могут напасть… Я куплю у тебя этих женщин и детей прямо сейчас!

– Хорошо! – у ярла хищно блеснули глаза. – По сто десять монет за каждого пленника и забирай их себе, эмир!

– Похоже, ты не знаешь, сколько стоят твои пленники на греческих базарах. Я дам тебе правильную цену: сто десять монет за всех пленников вместе.

Ярл вскочил на ноги и бешено завращал глазами, призывая в свидетели своего бога.

– О Тор, ты свидетель! Боги лишили разума этого эмира! Он не знает, что ярла, который скоро станет конунгом местных народов, нельзя злить. Он оскорбил меня!

Варяги, подхватив щиты и топоры, сгрудились вокруг своего ярла, готовые напасть на пришельцев. Гулямы тоже схватились за оружие, но Гаяр успокоил своих воинов, повторив, что обряд выкупа пленных, начинающийся известным для всех народов словом «зирин», не позволяет убивать покупателей. А вот поединок один на один возможен!

– Если ты оскорблен, ярл, то ты может, согласишься на поединок со мной?

– Да! Я готов по воле великого Тора убить тебя и захватить твое оружие.

– Тогда, чтобы не мешать, твои воины пусть отойдут в сторону, как и мои тоже. Выбирай оружие, ярл!

– Я выбираю топор!

– А я саблю.

Адоната, наблюдая, как худощавый Гаяр, спрыгнув с коня, без щита, с двумя саблями в руках готовится к схватке с могучим варягом, напряглась. Но гулямы, отступив на край поляны, как это уже сделали и варяги, успокоили ее, призывая не опасаться за эмира. Его мастерство в поединках с врагами они хорошо знали.

Ярл, потрясая огромным топором, прошелся туда-сюда, посмотрел на невозмутимого Гаяра, а затем потребовал у своих воинов какое-то снадобье. Гаяр напряг зрение и увидел, что готовясь к поединку, вождь варягов принялся жевать поданный ему сушеный в белых крапинках красный гриб. Он яростно крошил его своими мощными зубами и проглатывал, не запивая водой. Когда действие сушеного гриба стало ощущаться, и у трусливого ярла от этого появилась храбрость дикого зверя, он вскинул свой топор и, прикрывая тело щитом, с устрашающим ревом двинулся в атаку на эмира.

Гаяр завращал перед собой обеими саблями и тоже бросился навстречу варягу. Правая рука его взлетела вверх, и рубящий удар сабли ярл принял щитом, одновременно замахиваясь топором. В это время как раз и открылась правая часть туловища, в которую Гаяр наискосок в направлении сердца левой рукой вонзил вторую саблю.

Прием, когда обеими руками наносится одновременный удар в разных направлениях, давался не каждому воину, но большинство гулямов владели им в совершенстве.

Потрясенный смертельным ударом ярл выронил топор и рухнул на колени перед эмиром гулямов. Он внезапно ощутил, что туманная пелена все больше застилает глаза, из широкой раны хлещет кровь и изо рта у него вырвался предсмертный крик:

– Один, я иду к тебе!..

Гаяр не спускал глаз с повергнутого врага, наблюдая, как остатки жизни покидают огромное тело варяга. Уже умирая, он протянул растопыренные пальцы в сторону противника и прошептал:

– Тебе отомстят… наши боги!

– На все воля богов, ярл! Но сегодня мои боги сильнее, и я принесу им жертву кровью твоих воинов.

Гаяр обернулся к гулямам и, перейдя на арабский язык, окровавленной саблей указал направление удара:

– Одного оставить для жертвоприношения, остальных убить!

Заранее готовые к такому решению своего эмира, гулямы, не сближаясь с варягами, поразили их стрелами. А на одного, самого неповоротливого из-за тучности, накинули аркан и приволокли его к своему эмиру. В глазах окровавленного варяга светились страх и отчаяние.

– Тебе повезло! – сказал Гаяр. – Мы принесем тебя в жертву нашим богам. Ты умрешь легко и быстро.

– Что с пленными делать? – спросил Гор, разгоряченный схваткой, в которой он тоже принял участие. – Отпустить по их родам?

– Нет. Мы их взяли в бою, они наши. Раздать воинам, у которых еще нет женщин.

– А ты не боишься, что испортишь отношения с местными славянами? – осторожно вмешалась Адоната.

– Нет. Они, отдав их варягам, уже попрощались с ними. Гор, нам надо найти место поклонения богам! Пусть Квета спросит у женщин.

– Не надо спрашивать! Она родом из этих мест и знает это место. Оно недалеко.

– Тогда пусть указывает путь.

Гаяр, следуя за Кветой, испытывал волнение. Прошло много лет, когда его отец где-то на юге равнины пришел вместе с ним на поклонение богам, и рассыпал у подножия вырубленных из дерева фигур горстку пшеницы, прося у богов удачи своему роду. Но, наверное, этого было мало и боги отца не услышали. Через несколько дней на них напали кочевники, многих взрослых убили, а мальчиков захватили в плен, чтобы продать жадным грекам. На этот раз он хотел щедро одарить богов, чтобы они проявили благосклонность и поддержали его намерения в объединении родов и создании сильного славянского племени на торговом пути из севера на юг.

Капище, как он и ожидал, оказалось в глухом месте на краю небольшой поляны. Почерневшие от времени лики богов сурово смотрели на пришельцев, и ничего не говорило о том, что боги язычников готовы услышать гулямов.

Первым на колени опустился Гаяр и, не спуская глаз с суровых ликов богов, заговорил:

– О, великий Даждьбог, о, великий Перун! Мы, гулямы, дети славянских племен, пришли к вам и склоняем головы перед вашим могуществом. Мы одарим вас богатствами других народов и принесем вам священную жертву – жертву на крови.

Гаяр развязал один из мешочков и разбросал у подножия статуй несколько серебряных монет, а затем подозвал гулямов, держащих за руки на глазах ослабевшего от страха варяга, чтобы они его уложили лицом на пень для приношения жертвы.

Пень от времени тоже почернел, и ничего не говорило, что на нем когда-то производили кровавые жертвоприношения. Гаяр подошел к удерживаемому варягу и, вынув нож, приставил его к основанию черепа. После толчка в рукоятку, нож легко вошел в череп, и варяг умер быстро и безболезненно. Под его шею подставили глиняную чашу, и Гаяр перерезал сонную артерию. Кровь потекла толчками, быстро наполняя чашу. Сорвав пучок травы и, обмакнув его в кровь, Гаяр щедро измазал кровью лица богов, а остатки крови вылил у подножия деревянных фигур.

После этого по знаку Гаяра все опустились на колени, и, вглядываясь в измазанные кровью лики богов, застыли в ожидании какого-нибудь знака. Но боги молчали, в лесу только стоял легкий шум от ветра в вершинах деревьев. И Гаяр постепенно приходил к выводу, что, может быть, он оказался не совсем щедрым в жертвоприношении. Тогда он развязал другой мешочек и вынул оттуда несколько золотых монет и аккуратно закопал в землю у подножия столбов с вырезанными ликами богов.

Гулямы, затаив дыхание, снова застыли в ожидании. Но вокруг по-прежнему было тихо. И недовольный Гаяр, уже считая, что принесенных жертв было недостаточно, собирался подать команду, чтобы покинуть капище, как вершины деревьев согнул внезапный рывок ветра. Потом второй, третий…. И неизвестно откуда на лес набежала небольшая черная туча, и… грянул гром! Гаяр торжествующе вскинул голову: боги приняли жертву!

Они уходили под проливным дождем и радовались каждой капле, попадавшей на лицо. Гаяр оглянулся на Адонату, но она не разделяла всеобщую радость. Ее лицо выглядело неподвижным и мрачным. Она даже попыталась избежать встречи взглядами, но Гаяр проявил терпение, и дождался, когда она глазами украдкой скользнула по его лицу.

– Ты чем-то недовольна?

Адоната ответила не сразу.

– Не раздавай пленных женщин воинам! Пусть женщины сами примут решение. Если они уйдут по своим родам, то разнесут весть, что появился эмир, победивший ярла варягов, с ним много воинов, и больше никто не посмеет обидеть племена славян. Тогда они почувствуют в тебе силу, власть и ты станешь для них вождем и правителем. А женщин воины и так добудут в походах или возьмут в жены в соответствии с обычаями местных племен.

– Адоната, я эмир! Я не могу менять свои решения.

– Тогда объяви, что боги, приняв жертву, потребовали от тебя изменить решение по поводу женщин!

А это было разумно! Эмир, сославшись на волю богов, не терял своего авторитета и мог в этом случае действительно поступить по-другому.

На поляне, где произошла схватка с варягами, Гаяр собрал своих воинов и пленных женщин. Его речь была короткой:

– По воле богов, я отменяю свое решение и отпускаю женщин и детей по своим родам. Если кому-то некуда идти, можете остаться и жить с нами. Мы, гулямы, славяне по крови, пришли в эти места надолго. Славянский народ, который живет здесь, должен признать нашу власть. Взамен он получит спокойную жизнь и нашу защиту от любых врагов. Скажите всем, что я, эмир Гаяр, через три дня на этом месте жду глав родов. Мы обговорим условия совместной жизни.

Глава 6. Изгнание варягов

Как и предполагала Адоната, гулямов покинула только часть женщин. Оставшиеся объявили Квете, что они далеко с севера и домой не смогут добраться. Если к ним будут хорошо относиться, то они готовы стать полноправными членами племени эмира.

Гаяр собрал сотников на совещание. Насколько уже было известно, торговый путь по реке на север был захвачен варягами, а на юге, ближе к морю, греками. Чтобы стать полноправными хозяевами торгового пути, гулямам придется воевать. Еще одна проблема: тысячам лошадей гулямов требовались пастбища, а на границе равнины и леса такой возможности не было. Дремучие леса не позволяли не только пасти лошадей, но и просто передвигаться конникам. Следовательно, часть воинов придется ссадить с лошадей, и воевать в пешем строю, а это требовало совершенно других навыков.

– …Главное – нужно захватить торговые поселения варягов, построить на равнине город и подготовиться к зимовке. Каждая сотня строит свое поселение, и сотник становится в нем главным не только для воинов, но и для славян расположенного рядом рода, – рассуждал Гаяр.

– Эмир, без местных племен мы не сможем построить поселения, – возразил Гор. – Мы не умеем строить землянки. Вдобавок нам нужна теплая одежда на зиму. Снег – забытая нами ужасная стихия!

– Надо установить торговые отношения с местными племенами и заказать у них одежду из шкур. Если мы их защитим от варягов и обеспечим спокойную жизнь, то они должны платить нам дань. Пусть это будет дань одеждой и шкурами.

На некоторое время сотники замолчали. Из небольшого обсуждения всем стало ясно, что воинам, привыкшим к постоянным походам в теплых землях востока, жить на новых северных землях будет чрезвычайно трудно.

– Насколько я знаю, – осторожно вмешалась Адоната, – кочевые племена Согдианы уходят на зиму на территории, где тепло, а после окончания зимы возвращаются снова на свои пастбища.

Слова Адонаты сотникам понравились. Они, столкнувшись накануне с непроходимыми лесами севера, оживились.

– Эмир, в лесу темно и не видно совсем врага! Мы теряем преимущества боя из луков и быстроты передвижения на лошадях. Враг из засады может напасть на нас незаметно, и мы понесем потери. А территории ближе к греческим колониям у моря, по рассказам арабских купцов, почти не знают снега. Если уйти туда на зимовку, то мы сохраним и лошадей, и воинов.

Гаяр задумался. Получалось, что с греками, вопреки его тайным намерениям, пока придется жить мирно…. А вот варягов до наступления зимы надо изгнать с торговых путей!

– Ваши слова я услышал. Возможно, уйдем на зиму к грекам. Но с варягами надо покончить! А для этого придется подружиться с местными славянами. Через три дня на совет должны прийти старшие родов и для них надо приготовить подарки. А пока стройте кош и готовьтесь к долгой стоянке.

Сотники склонили головы в знак согласия с эмиром, и ушли к своим воинам. До наступления ночи оставалось совсем немного времени, и надо было успеть с построением лагеря.

– Возможно, надо послать кого-нибудь для переговоров с греками, – сказала Адоната. – Все равно до них через купцов дойдет, что ты изгоняешь варягов. Они забеспокоятся и соберут воинов, чтобы помешать тебе в захвате торговых путей с севера на юг. Греки самую большую прибыль имеют от варягов, торгующих захваченными пленниками. Они основные перекупщики товаров с севера и с востока. Могут даже втайне натравить на тебя хазар! А хазары, если соберут армию для похода, во много раз будут сильнее тебя.

– Я знаю об этом. Пожалуй, ты права. Готовься, когда победим варягов, ты поедешь со мной на переговоры с греками. Подготовь свои лучшие одежды с украшениями из драгоценных камней.

Адоната улыбнулась:

– Ты хочешь, чтобы перед греками вместе с тобой предстала дочь персидского шаха?

– Ты не ошиблась. Я даже хочу большего: пусть они думают, что ты царица нового славянского государства.

– А как ты грекам представишь меня? Пленницей, наложницей, толмачом? Я ведь хорошо знаю греческий язык!

Гаяр посмотрел ей в глаза. В который раз он удивлялся, какие живые у Адонаты глаза. В зависимости от настроения в них скользили то искорки от удовольствия, то сверкали настоящие молнии от гнева. На этот раз они переливались блеском обычного женского любопытства.

– Я представлю тебя дочерью брата персидского шаха, заключившего мир с египетским султаном, и своей женой!

– Женой?! Но для этого надо провести обряд до поездки к грекам!

– У нас еще есть время. Кстати, ты согласна стать моей женой?

Гаяр непонятно отчего вдруг затаил дыхание в ожидании ответа Адонаты.

– Да! Ты мог и не спрашивать…

Через три дня на встречу с эмиром гулямов вожди родов кривичей не пришли. Уже близко к обеду дозорные на подходе к лагерю задержали старого жителя леса в сопровождении двух крепких с копьями юношей. На поясах у каждого из пришельцев висели в деревянных ножнах короткие ножи. Одеты они были в домотканую серую одежду.

На вопрос дозорных: «Кто вы? Кто вам нужен?» – старый кривич ответил:

– Нам нужен эмир. Я старший рода, меня зовут Аспирг.

Кривичей подвели к шатру Гаяра, и доложили ему о них. Гаяр вышел из шатра и внимательно прошелся глазами по лицам задержанных славян. Они бесстрашно встретились с ним взглядами, но у молодых кривичей руки все же крепче вцепились в древки копий.

– Я эмир Гаяр.

Некоторое время царило всеобщее молчание. Гаяр не торопил лесных жителей. Если они пришли на встречу с эмиром, то должны были и первыми начать разговор.

– У тебя светлые волосы и глаза цвета неба. Ты из каких народов? – спросил Аспирг.

– Я из славянского племени словенов. Меня еще в детстве похитили хазары и продали грекам, а греки перепродали египетскому султану. Потом из меня сделали великого воина, и султан присвоил мне звание эмира.