Обитающие в ночи. Все истории. Сборник

История первая. Граждане «С.О.В.»

Глава 1

– Удобнее всего поехать на трамвае. Знаешь, где тут остановка? – Вася убавил звук на колонках и снизу вверх воззрился на меня, ожидая ответа.

– Знаю, конечно, – отмахнулся я от него. – Что это у вас там воет? Будто небеса сейчас разверзнутся и настанет Армагеддон.

– Ни хрена ты, Хорьков, не понимаешь в музыке. Это же, – он глянул на экран и с выражением прочёл, – O Fortuna, из сценической кантаты «Кармина Бурана», в современной обработке. Мощная вещь, не то, что твоя бессмысленная и беспощадная попса.

Я вздохнул. Музыкальные вкусы Василия Викторовича Осина, моего начальника и по совместительству главного редактора новостного портала «Вестник ночи», радикально не совпадали с моими. Колонки, увы, были только у его компьютера, поэтому слушали мы во время совместной работы исключительно металл разной степени тяжести, практически все существующие на Земле виды рока и «лёгкую попсовую» классику на десерт. Иногда это немного раздражало, но не настолько, чтобы серьёзно ругаться. Обычно мы перекидывались дежурными репликами, и я благополучно включал себе своё в наушниках. Вот и сейчас сунул в ухо серую «капельку», повернулся к зеркалу спиной, заглянул через плечо. Вася поморщился:

– Хватит любоваться собой, нормально всё, – надеюсь, что так. Я же не просто кривляюсь, оценивая, насколько привлекателен этим вечером, а проверяю, хорошо ли отстирались пятна и не разошёлся ли шов, над которым пришлось корячиться почти час.

– Вспомните классика: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Почему Пушкину можно, а мне нельзя? – ура, пятен не видно, швы в порядке, сидит идеально, а тёплый жёлтый цвет значительно оживляет бледноватое лицо.

– Вот когда напишешь столько же, сколько он, будешь кочевряжиться. В конце концов, ты не на рандеву собираешься, а едешь брать интервью. Не думаю, что эта дама обратит внимание на твою одежду, – а вот тут вы, Василий Викторович, не правы. Свидание у меня тоже будет – после беседы. Света, моя девушка, уже подтвердила, что свободна часов с десяти.

– Женщина – и не обратит? Крайне сомневаюсь.

– Далеко не каждая из них смотрит на чужие шмотки. А учитывая возраст данной особы и её род занятий, могу предположить, что и на собственный внешний вид ей плевать, – то есть, меня встретит типичная «безумная учёная» в халате, очках и с унылым хвостиком немытых волос? Печально, однако.

– Давайте надеяться на лучшее. Вдруг эта «совушка» всё-таки следит за модой и тренирует насмотренность? Вы вообще с ней знакомы?

– Не довелось. Все официальные мероприятия института и Министерства она саботирует. Говорят, у госпожи Петровой тяжелый характер, и это абсолютно не удивляет, особенно, если знать, где, кем и когда она работала. Всё, иди, дай мне спокойно дослушать, – и он опустил глаза обратно в монитор, как обычно, что-то переписывая, дополняя и загружая на сайт.

Я подхватил рюкзачок, попрощался с начальником и вышел из офиса, хотя «офисом» небольшую комнату с тремя рабочими местами можно было назвать с большой натяжкой. Впрочем, формальные требования закона «О средствах массовой информации, в том числе интернет-изданиях» были соблюдены, остальные сотрудники без проблем трудились удалённо, и в конечном итоге всех всё устраивало. Здание, в котором мы расположились, шикарное: новый, сверкающий металлом и панорамными окнами бизнес-центр в паре минут ходьбы от метро. Мы смогли здесь обосноваться только благодаря Васиным связям и знакомствам, количество которых, судя по его характеру и поведению, было просто невероятным. Ничего, через несколько десятилетий и я обзаведусь полусотней друзей; возможно, среди них будут и статусные персоны.

Было около шести вечера, совсем недавно стемнело. Рабочий день у многих уже заканчивался, улицы постепенно наполнялись людьми и нами, гражданами со специфическим обменом веществ, или попросту «совами» (некоторые предпочитали называться по-старому, «вампирами», но мне больше нравилось ассоциировать себя с прекрасной ночной птицей, а не с древним чудовищем из легенд). Смешавшись с толпой, я перешёл широкую дорогу, добрался до остановки, заскочил в подъехавший трамвай, низкий, серебристый, немного похожий на гусеницу, сел у окна в конце салона и покатил, созерцая вечерний, усталый, красиво подсвеченный город. Мимо проплывал Серпуховский вал, старые и новые дома, гигантские, скопившиеся за долгую зиму сугробы. Дорогие автомобили, часто встречающиеся в этой части столицы, то обгоняли, то отставали. Постепенно широкая улица перетекла в узкую. Справа возникла древняя, окрашенная в тусклый бордовый цвет стена Донского кладбища. Я быстро отвёл глаза. Три года прошло, но всё ещё немного стыдно: люди болеют, стареют, живут в среднем лет шестьдесят, а меня существующие хвори и увядание уже не затронут, да и землю эту топтать буду куда дольше… Впрочем, сделанного не воротишь, и, в конце концов, не специально же я выращивал у себя в бедре опухоль! Трамвай между тем пересёк мост и въехал на улицу Вавилова. Если очень постараться, можно увидеть во дворах широкое трёхэтажное здание – «совиное» Министерство и при нём научно-исследовательский институт, где и трудилась та самая Вероника Петрова, к которой я сейчас направляюсь, чтобы взять интервью. Надо было, конечно, узнать о ней побольше, однако интернет как будто не знал об этой женщине, потому пришлось ограничиться краткой информацией, выданной накануне Васей. Судя по всему, учёная дама внесла свой вклад и в разработку кроличьей вакцины, и в составление методичек для новообращённых, и даже «Проект 102» (таинственная процедура, подарившая мне второй шанс) без неё не обошёлся. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Плюс работа в Министерстве, что наверняка подразумевает доступ к государственной тайне. Интересно, сколько ей всё-таки лет?

Неторопливая железная гусеница наконец доползла до нужной остановки. Куда теперь? Я сверился с картой. Минут десять неспешной ходьбы, и передо мной возник средних размеров уютный дворик с разноцветной детской площадкой и крошечным фонтанчиком – не думал, что в таком месте он вообще будет! Двор окружало несколько пятиэтажных зданий, построенных в шестидесятых годах двадцатого века. Городские власти почему-то не стали сносить эти морально и физически устаревшие «хрущёвки», а напротив, решили сохранить квартал именно в таком «историческом» виде. Конечно, дома капитально отремонтировали, если не отстроили заново, оставив лишь внешний облик, но в целом вышло симпатично. Я направился к нужному мне корпусу, набрал номер квартиры: домофон приветственно пискнул, открываясь, а из динамика не донеслось ни звука. Слегка удивившись, поднялся на второй этаж и нажал кнопку самого простецкого на вид звонка. Дверь незамедлительно распахнулась.

– И как она тебе? – Света поднялась с кровати, накинула короткий шёлковый халатик и неспешно направилась в сторону кухонного уголка. Я с трудом отвёл взгляд от её покачивающихся бёдер, помотал головой, пытаясь осознать, о чём меня спрашивают. А, это про учёную даму Петрову!

– Что конкретно тебя интересует, любовь моя? – дёрнув плечом, «сова» обернулась.

– Начни с внешности. Насколько она хороша? Во что была одета? – говорил я Васе, одежда важна, для нормальных женщин уж точно.

– На ней был домашний костюм, бежевый, знаешь, такие сейчас везде продают: широкие брюки, кардиган вразлёт и тонкая чёрная майка первым слоем. А на ногах – ты только представь – мягкие вязаные тапки-носки! Совсем не такого ожидаешь от известной учёной!

– Ты ждал другого? Чего же?

– Большей небрежности и куда большей скромности. Видишь ли, под майкой у неё ничего не оказалось, – ляпнул я, не подумав, и тут же осознал: последнее из сказанного было явно лишним. Моя милая нахмурилась:

– Выходит, ты пялился на её грудь? Извращенец… – ситуацию надо было срочно исправлять:

– Я смотрел в глаза, а отсутствие белья заметил только потому, что журналист должен быть внимателен к деталям, даже самым мелким, а к её груди иные эпитеты не применимы. Собственно, дамочка в целом некрупная – худенькая и невысокая, где-то метр шестьдесят. Типичная «сова», не чета тебе, – Света слегка оттаяла. Она совершенно справедливо гордилась своим ростом, статью, сильными длинными ногами, приличного размера бюстом и чётко очерченными шестью кубиками на животе. Обычной женщине добиться настолько шикарных форм без пластики практически невозможно, да и моя дорогая подруга прилагала для этого довольно значительные усилия, но результат того стоил. Я ещё раз порадовался за себя.

– Ладно, а с головой у неё что? – вряд ли она имеет в виду умственные способности и характер, показавшийся мне несколько своеобразным, так что опишем лицо и причёску:

– Волосы тёмно-русые, стрижка похожа на удлинённый «боб», только, думаю, сделана она была много лет назад парикмахером из ближайшего Дома быта и с тех пор ни разу нормально не укладывалась, – я глянул на ухоженное, идеально гладкое золотисто-каштановое каре Светы, не растрепавшееся даже после бурных постельных игрищ. – Лицо… Наверное, обычное. Глаза серые, не большие и маленькие…

– Она скрывает цвет? Обычно старые «совы» красноглазые.

– Считаешь, Вероника Александровна старая? Хотя да, судя по тому, с чем работала, ей чуть ли не сто лет, – потом спрошу у Васи, сколько точно, сейчас не до того. Что ещё я не рассказал?

– Нос прямой, тонкий, скулы хорошо очерчены, губы вроде обычные, хотя современные модницы, с их «плоскими бантами», надутыми гиалуронкой, скажут: тонковаты. В общем, ничего выдающегося, но и страшной не назовёшь. Предположу, что если переодеть, переобуть, накрасить, причесать и убрать с лица выражение типа «как я устала влачить это жалкое существование», получится среднестатистическая привлекательная «совушка», выглядящая лет на восемнадцать-двадцать.

– Даже так? Уж не начать ли мне ревновать? – женщина моей мечты капризно изогнула бровь. Разумеется, сказано это было не всерьёз, но не освобождало меня от оправданий.

– Ты гораздо лучше неё по всем параметрам, субъективно, объективно и во веки веков, аминь, – пылко заверил я, и, кажется, сумел убедить Свету. Она дотянулась до холодильника, открыла дверцу, задумалась.

– У меня есть лишняя порция кроличьей крови, а вот коровью, извини, не предложу – самой нужна.

– Коровью оставь себе, я мышечную массу не наращиваю, а от стаканчика кроличьей не откажусь, – девушка, укравшая моё сердце, кивнула, поставила на стол серебристый пакет, неторопливо выбрала стаканы, нацедила в них густую алую жидкость и, привстав с высокого табурета, прямо через узкий стол протянула мне мою долю. Отпила пару глотков, улыбнулась:

– Я тебе во внутреннем кармане куртки оставила небольшой сувенир, – любопытно. Мы нечасто дарили друг другу подарки, может, это какой-то новый этап отношений?

– Что именно?

– Всё-то тебе сразу расскажи… могу лишь намекнуть – маленькая милая деталь женского туалета. Посмотришь потом, как домой придёшь, ладно? – опять начиталась странных статей в интернете и пытается меня заинтриговать, чтобы держать в напряжении. Вот чертовка!

– Посмотрю обязательно, милая, – я покрутил стакан в руках, думая, выпить ли всё разом, или ограничиться двумя глотками, необходимыми для дел постельных.

– Ну что, ещё разик и пойдёшь домой? – а вот и ответ. Значит, нужно задержать кровь во рту, зажмуриться, сосредотачиваясь и напрягая воображение, потом медленно проглотить. Через минуту организм понял, что от него хотят, и быстро запустил необходимые процессы. Привычно резко накатило возбуждение. Распахнув глаза, я обнаружил Свету уже совсем рядом с собой. Как ей удалось подойти столь быстро и бесшумно? Неважно, потом спрошу. Сейчас время для совсем иного диалога…

Глава 2

– Честно сказать, я немного разочарован, – Вася нажал кнопку, остановив диктофонную запись. Я понимал, почему записанное вчера вечером интервью его не впечатлило, и поспешил оправдаться:

– Я пытался, но она изначально не была настроена на беседу. Возможно, начальство заставило её согласиться. Впрочем, статью ко Дню изобретения вакцины из этого собрать вполне можно, – главред кивнул.

– Так-то оно так, но почему ты не расспросил мадам Петрову о начале работы в Министерстве? Это же такая интересная тема.

– Разве? Василий Викторович, судя по её виду, она могла там разве что бумажки перебирать, – Вася издал звук, напоминающий кашель. Если бы я не знал, что он не дышит, подумал бы – начальник подавился.

– Полагаю, я сейчас крайне огорчусь, но всё же спрошу: Славик, ты в курсе, чем занималось Министерство по делам «С.О.В.» первые три-четыре десятилетия своего существования? – вопрос наверняка был с подвохом, если бы я хоть что-то знал, но о предмете разговора я не имел ни малейшего понятия, о чём честно сообщил начальству. Главный редактор, застонав, закрыл лицо руками:

– Как? Ты вроде не дурак, начитанный, быстро схватываешь материал и любишь учиться, почему тогда пропустил мимо ушей новую историю? Её же изучают в одиннадцатом классе, ты не можешь не знать, если не прогулял все уроки!

– Э-э-э… – неудобно вышло. Неудобно, разумеется, для него. – Два последних класса я провёл под капельницами сначала в онкологии, потом в хосписе. Как-то не до истории было, знаете ли.

– Ах, да, ты же из этих бедолаг… Прошу прощения. Два года по больницам, даже представить боюсь. Я бы свихнулся. – Он, конечно, не хотел меня задеть, потому я как можно беззаботнее пожал плечами:

– Человек привыкает ко всему. Пока не начались боли, мне жилось вполне нормально: много читал, правда, всё больше классику или фантастику, любезничал с девочками, общался с пацанами, – и стараюсь не вспоминать, сколько видел страданий и трагедий. – Школу, увы, пришлось заканчивать экстерном. Сами понимаете, как там сдают экзамены.

– Угу. Ещё раз прости, не подумал. Я-то свой отёк Квинке словил после окончания университета, как раз в вечер выпуска, – я навострил уши. Мы редко рассказываем о своей инициации даже близким, оттого Васина откровенность была особенно ценна. Он, увидев мою заинтересованность, хитро прищурился:

– Давай так: расскажу тебе, как стал вампиром, в нагрузку прочитаю коротенькую лекцию об истории, а потом ты за меня подежуришь ночь и день, – это была справедливая плата, и я, для вида помолчав, охотно согласился. Вася откинулся на спинку кресла, включил тихонько какую-то «Пыльную быль» и начал первый из рассказов.

– История, надо сказать, откровенно дурацкая. Мы отмечали вручение дипломов в недорогой кафешке, потом часть народа, включая меня, пошла в ночной клуб за продолжением. Там я впервые в жизни попробовал настоящую мексиканскую текилу. Как оказалось, зря. Да, друзья быстро поняли, что я не в порядке, а скорая приехала всего через девять минут, но у меня не было этих минут, как не оказалось и шприца с адреналином поблизости. Тогда-то он и прибежал, мой спаситель. Говорят, прыгнул через ползала и оттащил меня за стойку одной рукой. Не могу сказать, правда то была или нет: к тому моменту я уже потерял сознание. Когда медики прибыли, им всего-то и оставалось, что вколоть мне конскую дозу снотворного да отвезти в нужную больницу. Такие дела, – ничего себе. У меня возник закономерный вопрос, и я тут же его задал:

– А где у вас следы? – это тоже довольно интимная вещь, но раз уж начальник рассказал про обращение, я мог спрашивать. Вася закатал рукав рубашки:

– Локтевой сгиб. Как видишь, это не укус – он воспользовался ножом либо когтями. Не знаю, что это был за вампир, откуда, как сложилась его судьба – главное, он подарил мне второй шанс, и я ему благодарен, – мой начальник стряхнул рукав обратно. – Пожалуй, на этом с историями ран мы закончим и перейдём к историям монстров. Слушай внимательно, юный падаван.

Всё началось где-то в Южной Африке, году так в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом, то есть более двух сотен лет назад. Вождь небольшой деревушки рядом с пустыней очнулся посреди ночи от тяжёлого сна, наполненного кошмарами, болью и алыми всполохами, испытывая дикий, уже нечеловеческий голод, который, как оказалось, можно было утолить лишь тёплой кровью соплеменников. Почему я утверждаю, что «нулевым пациентом» оказался именно вождь? За несколько дней новообращённый вырезал всю деревню, и никто не поднялся против него. Когда живые закончились, клыкастый демон отправился в соседнее поселение, но оно находилось на расстоянии более одного ночного перехода. Первый вампир переоценил свои силы и сгорел под лучами рассветного солнца, не добежав буквально пару километров. Тем временем очнулись «совы», которых он невольно обратил, утоляя первый голод. Они оказались умнее: нашли укрытие, чтобы переждать день по пути, и таки добрались. Вероятно, всё могло бы остаться в Африке и потихоньку сойти на нет, ибо горячее безжалостное солнце – отличный сдерживающий фактор, но, на беду, в этой деревне была база «Красного Креста». Когда одну из сотрудниц нашли корчащейся на полу в луже крови, с жуткими ранами на теле, но ещё живой, её срочно, спецрейсом, переправили в Европу. Вспыхнула эпидемия, а затем полномасштабная мировая война, которую сейчас мы зовём Великой.

– Почему не Третьей Мировой? – не удержался я.

– Полагаю, потому, что Первая и Вторая велись всё-таки между людьми, а эта была противостоянием человечества и того, с чем оно никогда ранее не сталкивалось, – Вася неодобрительно зыркнул, видимо, намекая, чтобы его не сбивали с мысли. – Года полтора на Земле творился хаос. Люди гибли с огромной скоростью, всё шло к установлению на планете диктатуры вампиров с амбициозными, наиболее умными представителями во главе и людьми, выращиваемыми на фермах в качестве корма, однако, вопреки всему, этого не произошло. Во-первых, по какой-то причине вампиры начали массово переходить на сторону людей. Практически все они объяснили это нежеланием быть неразумными животными, ведомыми лишь голодом. Вправду обитающие в ночи так думали или кто-то сумел их в этом убедить, мы уже не узнаем. Во-вторых, накопленный объём информации позволил создать эффективные стратегии борьбы с нами, в-третьих, начали появляться профессиональные охотники на вампиров, среди коих, разумеется, были не только люди. Логично? Вполне. Ещё пара лет ушла на истребление особенно активных и злых, и вот в тысяча девятьсот девяностом году было торжественно объявлено о победе человечества, а свежесозданная Новая Организация Объединенных Наций подготовила «Всеобщую декларацию прав граждан со специфическим обменом веществ» – документ, уравнявший в правах вампиров и людей. Пятьсот страниц пространных рассуждений о том, как мы все должны сосуществовать в мире и гармонии, помогать друг другу, искать для вампиров максимально этичные источники питания, создавать необходимую инфраструктуру, и прочая, и прочая. Звучит как пердёж единорога, им же и является по сути, но, спустя пару сотен лет, считай, худо-бедно работает. Мир потихоньку начал восстанавливаться, образовывать новые международные союзы (как раз развалился СССР), и вот, примерно через десять лет после окончания войны, в молодой России возникло Министерство по делам «С.О.В.». Изначально его задачей были разработка и создание мер социальной поддержки и инфраструктуры, учитывающей наши особые потребности, научные изыскания, а также поддержание общественного порядка. Н-да, «гладко было на бумаге»… Проекты «построение доступной среды» и «помощь особым категориям граждан» чиновники очень быстро отдали уже существовавшим ведомствам, оставив, в сущности, всего два отдела: научный и общественной безопасности. Последний, грубо говоря, состоял из карательных отрядов двух типов: многочисленные новобранцы, прочёсывающие ночные улицы в поисках не очень умных и очень голодных вампиров, и элита, ликвидирующая более продвинутых «сов», как правило, харизматичных лидеров различных сект, тайных сообществ и других мамкиных заговорщиков. Никакой жалости и снисхождения – если ты покушаешься на человека, ликвидаторы (так их стали называть, сначала за глаза, потом официально) придут за тобой. Что поделать, времена были суровые, теперь так уже не делают. В таком виде Министерство просуществовало более тридцати лет, опасных вампиров стало гораздо меньше, Отдел общественной безопасности переименовали, наполовину расформировали и постепенно привели к современному виду – теперь у нас есть отдел задержания, следователи, экстренные службы и иные радости. А вот научному отделу повезло больше, он с годами только расширялся и обрастал новыми подразделениями. Неудивительно, ведь именно учёные, а не вояки, во многом сделали наш мир таким, какой он есть сейчас. Что же они подарили цивилизации? Во-первых, после долгих лет поисков установили, какое питание для обитающих в ночи будет максимально гуманным и приближенным к идеалу – как ты понимаешь, это оказалась кроличья кровь. Во-вторых, разработали очень эффективные методики сдерживания голода, не позволяющие нам скатываться до уровня неразумных хищников. Не будем забывать и об уникальном способе спасения безнадёжно больных – «Проекте 102». И, конечно, вакцина, позволяющая нашим пушистым кормильцам не вымирать массово от любого чиха…

Васин рассказ был крайне любопытным, я узнал множество новых вещей и готов был на досуге хорошенько о них поразмыслить, однако к цели разговора мы не приблизились ни на шаг, и я решил опять его прервать:

– Василий Викторович, но ведь Петрова и работает в научном отделе. Что не так? – главный редактор, кажется, очень хотел сказать мне очередную колкость, но сдержался:

– Всё так, Славик, вот только уважаемая Вероника Александровна до своего перехода к научникам шестнадцать лет проработала в отделе общественной безопасности. Сначала была карателем, потом доросла до ликвидатора, крайне сильного и успешного. Рассказ об этой части её биографии я, если честно, и надеялся услышать. Разумеется, многого она сказать не может, но на какие-то любопытные истории ты бы мог её раскрутить. Однако не прокатило… Что у тебя с лицом?

Лицо, видимо, у меня было крайне выразительное, ибо мозг просто взрывался от контраста между увиденным вчера и услышанным только что. Получается, эта невзрачная, совершенно обычная молодая женщина с монотонным спокойным голосом – в прошлом безжалостный палач системы? А я беседовал с ней о кроликах, работе в лаборатории, комнатных растениях… «И практически не скрываясь, поглядывал ей в декольте», – ехидно напомнил внутренний голос. Хорошо, что не стал рассказывать это главному редактору: Вася бы утопил меня в сарказме. Придав физиономии более приличное выражение, я поблагодарил начальника за лекцию, а он, глянув на часы, встал из-за стола:

– Пойду, пожалуй. У меня большие планы на эту ночь.

– Какого рода? – в мои планы входило унылое чтение новостной ленты, не менее унылое редактирование статей, выставленных в очередь на публикацию, а также редкие разговоры с дозвонившимися в офис психами, поэтому меня, разумеется, интересовало, как будет развлекаться господин Осин.

– Свидание с прекрасной Катериной. Очень надеюсь, что с продолжением.

– Да вы счастливчик. Она «сова»?

– В некотором роде. Человек, что предпочитает ночь дню, а рискованные практики «ванильным», – если бы я мог, я бы покраснел.

– Вы там поаккуратнее, что ли, мало ли чего ей захочется, – перед моим внутренним взором мелькнул зловещий образ ликвидатора прошлого. Вася отмахнулся:

– Не учи учёного, я хорошо владею собой. Не в первый и не в последний раз… Лучше скажи, пахнет женщинами или нет? – он сунул мне под нос извлечённый из пластикового чехла свитер приятного серо-синего оттенка. Я втянул в себя воздух. Дышать после обращения нам, конечно, не нужно, но обоняние-то никуда не делось, да ещё и стало гораздо острее человеческого. Пахло для меня (и для Васи тоже – не зря он хранил свитер в пакете, надевая только по особым случаям) довольно резко и сильно, каким-то мужским парфюмом, но аромата женского тела, косметики или духов я не почуял, как ни старался.

– Всё в порядке, надевайте смело, – можно, конечно, пойти в рубашке, но тогда Васю вовсе невозможно будет учуять (собственный запах «совы» люди практически не в состоянии почувствовать, мы и сами с трудом его улавливаем), а незнакомого с нашей физиологией человека это способно неприятно удивить или даже напугать. Он, конечно, сказал, что девушка не из пугливых, но на первый раз лучше перестраховаться. К тому же свитер с рубашкой смотрится красивее и уместнее. Вася тем временем уже полностью оделся и, стоя перед зеркалом, пытался пригладить торчащие в разные стороны рыжеватые волосы. Нисколько в том не преуспев, главный редактор открыл дверь и, наполовину обернувшись, сказал:

– Не забудь, пожалуйста, прикрыть ставни, когда начнёт светать.

– Обижаете, Василий Викторович. Я, по-вашему, совсем безмозглый?

– Твой предшественник погорел именно на этом. Причём во всех смыслах. Я ушёл, пока, – и он удалился, воодушевлённо бормоча себе под нос «мело, мело по всей земле…».

– Конечно, у него «скрещенья рук, скрещенья ног», а мне почти сутки работать, – проворчал я. Уселся на место начальника, включил что-то легкомысленно-танцевальное для себя, немножко полюбовался картинкой на рабочем столе его компьютера – дивной красоты светловолосая женщина в красном платье – и приступил к делам.

Глава 3

Часа через три мне захотелось устроить небольшой перерыв. Рассвет наступал ещё нескоро, так что я настежь открыл окно, насладился видом бушующей в ночи метели, с удовольствием ощутил запах вольного городского ветра, громко воющего в тридцати метрах над землёй, и не спеша обдумал услышанное от Васи. Прикинул, сколько на самом деле лет Веронике Петровой, и ужаснулся, осознав, что за двести. Как это вообще – идти по земле два века и не свихнуться? И как я буду чувствовать себя в таком возрасте? От философских дум отвлёк телефонный звонок. Глянув на экран смартфона, я слегка удивился – это была Света. Обычно она предпочитала писать в мессенджер, а не разговаривать.

– Доброй ночи, радость моя. Что случилось?

– Привет. Слав, ты можешь прийти следующей ночью? – так скоро? Обычно мы виделись раз в неделю. Неужели соскучилась? Нет, судя по голосу, чем-то озадачена.

– Конечно, могу, милая. Я работаю эту ночь и следующий день, значит, часов в восемь буду у тебя. А в чём дело? – я не особо рассчитывал на ответ, но она расщедрилась:

– Мне немного грустно, а ты единственный, кто способен это исправить, – скажем честно, далеко не единственный, тем не менее, слышать подобное было приятно. Поболтав ещё немного, мы распрощались на вполне бодрой ноте.

Покончив с отдыхом, я сел обратно за компьютер, и тут раздался ещё один звонок. На этот раз кто-то пытался с нами связаться по редакционному телефону – древнему, как мамонт, аппарату с кнопками, подключенному к неизвестно как сохранившейся городской сети. Сняв трубку, я вежливо поздоровался:

– Доброй ночи! Слушаю вас.

– Альо-о-о, это вампирская газета? – судя по голосу, человек, среднего возраста, не вполне трезв и звонит издалека: на заднем плане слышалось неприятное шипение.

– Да, вы позвонили в редакцию интернет-издания «Вестник ночи». Чем могу помочь? – сбрасывать звонки нам запрещали, мне оставалось только запастись терпением и слушать.

– Я вот чего звоню. Видение мне было. Небеса разверзлись, и глас неземной возвестил, что грядёт.

– Что именно грядёт? Апокалипсис? Финансовый кризис? Повышение цен на яйца? – главное, чтоб не приступ белой горячки.

– Испытания! Ждут вас, тварей клыкастых, между собой лающихся, перемены невеликие, но многочисленные, – забавная манера речи. Я навострил уши, однако голос в трубке не спешил делиться откровениями. Человек молчал, шипение стало чуть громче.

– Я, это, не просто так молчу. Я же записал, бумажка потерялась. Вот быстренько найду, и прочитаю, погоди маленько, пацан, – без проблем, подожду, мне весело. В трубке зашуршало.

– Всё, нашёл. Только я не просто слова передаю, а в рифму, чтоб запоминалось легче. Готов, кровосос?

– Я весь внимание, – он покашлял и, завывая, начал читать:

Огонь и гром раскрасят ночь, сплетаются тела,

Блудница проклянёт себя за то, что не врала,

Отступник заберёт дитя, закроется портал,

И небеса отвергнут всех, кто жёнам изменял,

Пройдут года, но не века в унынье и тоске,

И тот, кто правил этот мир, утонет в коньяке,

Девица, что стремится в Рай, прольёт на раны кровь,

Во лжи погрязший, посрамлён, объезжен град Петров,

Утихнет вдруг бумажный дождь, раздастся плач котов,

И Белый Демон, старый друг, восстанет из песков,

Сойдутся в битве жизнь и смерть, бессилен станет свет,

И обманувшая судьбу уйдёт встречать рассвет.

Я очень старался не хрюкать в трубку, но получалось плохо. Впрочем, безумец на том конце провода, похоже, не слышал никого, кроме голосов в своей голове.

– Имя мне Демиург! И ужрался я в сосиску. Простите великодушно, – закончив декламацию, почти нормально сказал он; в трубке запищал сигнал отбоя. Я со стоном упал головой на клавиатуру.

К счастью, последовавшие за весёлой ночкой утро и день прошли спокойно, и около половины восьмого вечера, оставив Васю ржать над творчеством ночного пророка (особо выдающиеся перлы звонивших мы записывали в отдельный файл), я отправился к женщине своей мечты. Света обитала недалеко от метро «Нахимовский проспект» в большом жилом комплексе, состоящем из нескольких «свечек» – одноподъездных домов высотой в двадцать пять этажей. Я снимал студию там же, но в другом корпусе. У нас даже планировка квартир одинаковая. Собственно, и познакомились-то мы, случайно столкнувшись по дороге на работу полтора года назад. Очень удачное оказалось столкновение.

Проходя мимо её окон, я увидел, что шторы открыты, но свет не горит. В сущности, в этом не было ничего странного: в темноте мы видим отменно, а моя радость, скорее всего, высматривает меня, оттого и раздвинула занавески. Предвкушая чудесный вечер, я забежал в подъезд и спустя минуту уже звонил в дверь. Подождал, позвонил ещё раз. Никакой реакции. Может, принимает душ и не слышит? Но ни через пять минут, ни через десять никто не отозвался. Набрав её номер на мобильном, услышал лишь долгие гудки. Слегка забеспокоившись, немного походил взад-вперёд перед квартирой, подёргал ручку. Заперто. Я знал, где она держит запасные ключи, но увидел это случайно, потому был не вполне уверен, могу ли ими воспользоваться. Договорился с самим собой ещё на десять минут и по истечении данного срока решительно подошёл к маленькой дверце в общем коридоре, за которой скрывались счётчики электроэнергии. Она тоже была заперта, но личинка замка легко проворачивалась пальцем. Сунув руку за счётчик, нащупал маленькую связку. Разумеется, хранить их так было неразумно, но со мной Света это не обсуждала, а у меня хватало такта не делать ей замечаний без запроса. Уже заметно нервничая, я открыл дверь и замер на пороге. Позвал её, но мне не ответили. Сапожки стояли там же, где обычно, куртка висела на крючке, но она могла надеть что-то другое. Посмотрев вперёд, я сделал шаг, второй…

И почувствовал, как разрушается, разбиваясь на миллионы острых осколков, моя ловко устроенная, лёгкая, беззаботная реальность.

Кровать покрывал мелкий серый пепел – всё, что осталось от Светы.

Почему-то было совсем не страшно, только очень пусто внутри. Я совершенно спокойно поднёс к уху телефон, набрал экстренную службу, сообщил о случившемся, не забыв уточнить, что обнаружил останки «совы», вышел из квартиры, ничего не трогая, прикрыл за собой дверь и стал ждать полицию. Наверное, это шок или состояние аффекта, и спустя несколько часов меня накроет. Справляться с горем придётся в одиночестве. Как? Я пока не знал, да и не хотел знать. В общем коридоре послышались шаги:

– Доброй ночи, это вы вызывали полицию? – их было двое, человек и «сова», оба в гражданской одежде. Как я понял, следователи: один обычный, второй от нашего Министерства. Министерский дознаватель, невысокий, темноволосый и подвижный, уже собирался зайти в квартиру, когда у него зазвонил телефон. Бросив в трубку пару фраз, обитающий в ночи скривился и отступил.

– Пока заходить не велено. Сейчас приедет эксперт и всё осмотрит, – никогда не сталкивался с работой следственных органов, но разве так можно? На логичный вопрос последовал краткий недовольный ответ:

– Этому эксперту можно, – полуфабрикат журналиста во мне возопил: «Да что же там за специалист такой, у которого полномочий больше, чем у следователя?», однако спрашивать я не рискнул. Минут через двадцать, когда господа следователи уже достаточно узнали обо мне, Свете и наших взаимоотношениях, к нам присоединился упомянутый эксперт – невысокая женщина в просторном серебристом пуховике, закутанная в алый палантин. Она быстро размоталась и оказалась – вот-те на! – Вероникой Петровой, с которой я имел честь познакомиться позапрошлой ночью. Не могу сказать, что поразился: на шок сил не было, но удивился порядочно.

– Коллеги, – небрежно кивнув обоим, женщина быстро вошла в квартиру, скинув на пороге тяжёлые высокие ботинки на платформе, раздула ноздри, принюхиваясь, мельком глянула налево, направо и без колебаний двинулась дальше. Мы потянулись следом. «Сова» прошла мимо кровати и задержалась у окна. Потом подошла к изголовью, усмехнулась, подняла взгляд на следователя, повторившего её путь:

– Занятно. Что можете сказать? – судя по его виду, сказать он хотел что-то крайне нелестное для наглого эксперта, но сдержался:

– Судя по тому, как лежит пепел, а он, несомненно, повторяет контуры тела, девушка была привязана к изголовью верёвкой и мирно лежала, когда ей выстрелили в голову серебряной пулей. Далее убийца раздвинул шторы, чтобы дневной свет доделал остальное. Пуля, полагаю, застряла в матрасе либо в полу, маску видно под прахом, – тут я не выдержал:

– Как она могла спокойно лежать под дулом пистолета? Ни одна верёвка не удержала бы её в таком случае, – на крик пока не срывался, однако голос уже звучал нервно. Надо упокоиться, не перед ними же психовать. Следователь повернулся ко мне, но ответила Петрова:

– Она не видела оружия. Господин Дорнецкий упомянул о маске – он имел в виду повязку на глаза, и мы не лицезреем сей аксессуар полностью лишь потому, что он засыпан прахом твоей…

– Моей девушки, – сухо вставил я, недовольный «тыканьем».

– А может, это он её убил? – подал голос следователь-человек.

– Сомневаюсь. Думаю, это сделал человек. Если быть точной, молодая женщина.

– Согласен с коллегой, – неожиданно вставил Дорнецкий. – Я чувствую цветочный дезодорант, женскую кожу, шампунь с цветком апельсинового дерева, а ещё спиртовые салфетки, поэтому отпечатки пальцев мы вряд ли обнаружим. У окна запах сильнее: раздвинув шторы, она какое-то время стояла там и наблюдала, как тело окончательно рассыпается прахом.

– Очень непрактично. Мы в таких случаях отрезали голову и ставили на подоконник, так надёжнее, – непринуждённо сказала Ника (я вспомнил, что именно так она просила к себе обращаться). Мне не слишком хотелось узнавать такие подробности от бывшего ликвидатора, но выбора не было. – Что там ты говорил? Верёвку бы порвала? Обычную – несомненно, но это специальный и очень недешёвый шнур с тонкими серебряными нитями внутри, как раз для таких случаев.

– Господи, неужели Свету пытали? – Ника ухмыльнулась:

– Слово «шибари» тебе о чём-нибудь говорит? Хотя здесь никакой красоты нет, узлы вязал явно не мастер. Скорее всего, зафиксировали тем, что под руку попалось в порыве… – это было уже далеко за гранью допустимого, и Дорнецкий мягко прервал нетактичного специалиста:

– По-моему, мы слишком увлеклись догадками. Давайте не забывать о фактах. Вы отобрали образец для идентификации?

– Один момент, – она достала из кармана пуховика мятый бланк, ручку, небольшую пластиковую пробирку, одноразовую кисточку, небрежно смахнула немного праха внутрь, – Готово. Надо заполнить бумажку. Вот, распишитесь. Прах взят, можете увозить останки. Пулю извлеките из матраса и тоже заберите. Постановление об обыске и прочее ещё не подготовили, верно? Тогда мы с господином Хорьковым вас покинем. Не нужно ему на это смотреть.

Я думал, у меня уже не осталось моральных сил, чтобы изумляться, но разыгравшаяся перед глазами сцена была совершенно ошеломительной. А как же протоколы? Опрос свидетеля? Понятые? Кто она, блин, такая, чтобы так вести себя с представителями власти?! Ника, на ходу запрыгнув в ботинки, подхватила меня под локоть и уверенно зашагала к выходу. Пришлось семенить следом: хватка оказалась железной, но иного я не ожидал. Молча мы загрузились в маленький лифт, «сова» надавила на кнопку. Через пару секунд я понял, что кабина едет наверх, и удивлённо посмотрел на служащую Министерства:

– Зачем? – ответ был краток и невозмутим:

– Затем. Сейчас эти два героя уедут с останками, и мы наконец-то нормально осмотрим квартиру.

– У вас разве есть на это право? – уныло спросил я, догадываясь, каков будет ответ.

– Это дело под моим полным контролем. Если тебя интересуют правовые тонкости, соответствующие корочки у меня имеются. Все документы, разумеется, будут оформлены в надлежащем порядке, – какая предусмотрительность. Но почему убийством никому не известной секретарши занимается госпожа Петрова? Я понимал, что ответа на этот вопрос не получу, и не стал понапрасну сотрясать воздух, ограничившись более насущными вещами:

– А в квартиру мы как попадём? Они же всё закроют.

– Чем? Ключи-то ты им не отдал, – она подняла руку, в которой сверкнула связка. И когда только успела вытащить? – Сорвать и приклеить обратно бумажку с печатью вовсе не сложно.

Глава 4

Внутрь я заходить не стал. Устало стоял, прислонившись к стене, слушая, как со стуком открываются дверцы шкафов, падают выброшенные с полок вещи, скрипит кровать – что ей вообще понадобилось в кровати?

– Яр, подойди сюда, – я вздрогнул. Собрал волю в кулак и шагнул в прихожую.

– Вы меня зовёте?

– А ты видишь здесь кого-то ещё? Или тебя зовут не Ярослав?– иронично прозвучало в ответ. Пришлось объяснить очевидное:

– Обычно ко мне обращаются «Слава», – она фыркнула:

– Банально. Впрочем, сам выбирай, кем хочешь быть.

– В данный момент я желаю превратиться в тёплый гладкий камушек и лежать где-нибудь у моря, – сказано было тихо, но Ника всё равно услышала:

– Распускать нюни будешь потом. Сейчас подойди к стойке и скажи, есть ли среди лежащих там вещей знакомые. Не обязательно твои, может, кто из общих друзей оставил, – вот зачем меня звали. Оглядев пару футболок, коричневое портмоне, несколько одиноких носков и обрывок золотой цепи, я помотал головой:

– Всё чужое, владельцы мне неизвестны. Нашли что-нибудь стоящее?

– Ничего, что помогло бы в расследовании. Глухо, как в танке. Никаких блокнотов или тетрадей. Ни одной флешки. Судя по проводам, у неё были ноутбук, смартфон и планшет, которые убийца, скорее всего, унёс с собой. Кстати, тебе она что-нибудь подобное отдавала?

– Нет, – я так и не добрался до Светиного подарка, но судя по всему, она сунула в мой карман своё нижнее бельё, а в него накопитель или блокнот не спрячешь.

– А вон там? Не припомню у Светы подобной коробки, – я махнул рукой влево. Судя по Никиному лицу, зря спросил.

– Удивительно, что ты её не видел. Там много занятного, неужели ничего из этого тебе не показывали? – прежде, чем я успел возразить, «сова» откинула ногой крышку. Я заглянул внутрь и ненадолго завис.

– Кстати, вот тебе бесполезный, но любопытный факт о вампирах: чистых гомосексуалистов среди них не встречается, а вот играющих за обе команды примерно столько же, сколько среди людей. Ну, так что? – я понял, куда она клонит, и очень захотел послать неугомонного эксперта куда подальше, как и следователь Дорнецкий, однако сдержался:

– Пара вещей мне знакома, но пользовались мы ими исключительно вдвоём. О других партнёрах или партнёршах сообщить ничего не могу, поскольку не думал об их наличии, – сейчас скажет что-нибудь язвительное и окончательно доведёт. Однако она просто кивнула:

– Не думай, что я ханжа. Я видела столько причудливых форм взаимодействия между людьми, вампирами и межвидовых, что, кажется, уже неспособна ни на осуждение, ни на удивление, – неожиданно. Впрочем, мой запал не иссяк окончательно:

– Я бы предпочёл, чтобы вы использовали слово «сова». Мне привычнее идентифицировать себя с крылатым хищником.

– Тогда мне следует идентифицировать себя как воробушка-социофобушка, – проворчала эта невыносимая женщина. – Слова могут быть любыми, суть не изменится. А по сути своей мы вампиры. Чудовища под тонкой человеческой оболочкой. Когда-нибудь ты это поймёшь.

Ох уж эта вечная полемика! Хорошо, что она отвлекла меня, плохо, что сил поддерживать диалог с каждой минутой всё меньше. Да и голод потихоньку напоминает о себе. Именно в этот момент Ника добралась до холодильника:

– Однако! Хороший же аппетит был у девушки. Тебе есть, что сказать по этому поводу? – есть, да не про вашу честь.

– Не совсем понимаю, о чём вы. Кроличью кровь Света получала, как и все мы, бесплатно на станции выдачи, коровью покупала для поддержания формы. Возможно, количество пакетов объясняется хорошей работой, за которую её премировали, – кажется, убедил. Служащая Министерства внимательно оглядела меня, будто что-то прикидывая в уме:

– Полагаю, больше я от тебя ничего не добьюсь. Запиши мой номер и иди домой, мальчик. Вспомнишь что-то – звони в любое время. А я, пожалуй, попрошу установить тут камеру на пару суток, – наконец-то экзекуция закончилась. Я забил в память телефона продиктованные цифры и пошёл прочь. Следом донеслось:

– Не держи горе в себе, иначе оно сожрёт тебя. Кричи, плачь, бей стены, что угодно, только не молчи. И дай себе время, – неожиданный, но хороший совет. Надо было поблагодарить, однако меня хватило лишь на кивок. Батарейка окончательно села. Скорее домой…

Остаток ночи и следующий день я помню смутно. Проснувшись по будильнику после недолгого двухчасового сна, окинул взглядом комнату, оценивая причинённые вещному миру разрушения. После позвонил Васе, договорился с ним о работе дома на эти сутки и попытался собраться. На удивление, у меня получилось. Открыв ноутбук, подключился к рабочему столу через приложение для удалённого доступа, зашёл на сайт. Оказалось, Вася уже выставил статью, собранную из записанных мною откровений госпожи Петровой. Увидь я материал позавчера, порадовался бы, а теперь равнодушно скользнул по тексту взглядом и занялся срочными делами.

Прошло несколько дней. Февраль перевалил за середину, подморозило, потом потеплело. Шок и боль утихли, уступив место фоновой тихой печали. Я много работал, появляясь дома, чтобы поспать несколько часов да влить в себя пару глотков крови. Вася попытался ненавязчиво расспросить грустного сотрудника, но я прямо попросил его этого не делать, и главный редактор усмирил любопытство. Новостей о расследовании не получал, с Никой не связывался.

Дней через десять после случившегося, выходя с работы и спускаясь по лестнице, я случайно задел рукавом куртки торчащую металлическую часть перил. Раздался тихий треск – разошёлся ещё один шов. Радости это отнюдь не прибавило, и, оказавшись дома, я в очередной раз принялся за ремонт. Рассмотрев несчастную вещицу поближе, решил-таки постирать: даже неяркие пятна на жёлтом очень заметны, а в эти дни я не был особо аккуратен. Обшарил боковые карманы, расстегнул липучку на внутреннем, извлёк оттуда нечто чёрное с кружевами. Горько улыбнулся, осознав, что просто забыл о первом и последнем Светином подарке. Расправил, покрутил в пальцах тонкие невесомые стринги, зажал в кулаке. Ладонью почувствовал что-то твёрдое, опять развернул, рассмотрел повнимательнее. Хлопковая ластовица была прихвачена сверху парой швов. Быстро распоров их, я достал маленький пластиковый прямоугольник. Ни секунды не размышляя, схватил телефон, позвонил Нике и, не тратя времени на приветствие, выпалил:

– Я только что нашёл у себя карту памяти, которую мне отдала Света.

– Посмотрел, что там? – спросила она, нисколько не удивившись.

– Пока не успел. Что мне делать? – лучше уточнить: залезу, куда не просили, а меня потом расстреляют.

– Поезжай ко мне немедленно. Никакого общественного транспорта, вызови такси. Карту спрячь – аккуратно разрежь ремень брюк вдоль и вставь внутрь, – ничего себе, как всё серьёзно. Тем смешнее будет, если на крохотном устройстве окажутся какие-нибудь пикантные фотографии и ничего более. Быстро собравшись, я направился к остановке автобуса. Ехать на машине бесполезно: дорого и времени занимает ровно столько же.

Через полчаса я уже свернул к её дому. На углу мигал всеми фарами сразу старенький «Хюндай», из салона которого оглушающе доносился какой-то древний шансон. Поморщившись от громкости и репертуара, я набрал две цифры, не услышал писка и только потом посмотрел на панель. Огонёк не горел, видимо, сломали для полной аутентичности. Потянув дверь, шагнул в тёмный подъезд. Поднялся по коротенькой лестнице на первый этаж, услышал сзади резкий неприятный звук, но обернуться уже не успел: что-то несильно толкнуло в спину, и тут же накатила боль, которой я не ощущал уже очень давно – физическая, чудовищной, невероятной силы. До угасающего сознания донесся лёгкий звук шагов, а потом всё разом исчезло.

Глава 5

Почему так больно? Я же отключился, ничего не вижу, не могу пошевелиться, я не должен чувствовать это. Терпеть невозможно, закричать не получается. Остаётся только сходить с ума, но и тогда мучения не прекратятся, а, может, станет ещё больнее. Вот, уже становится… Хотя нет, теперь ощущается другое. Похоже, кто-то наотмашь бьёт меня по лицу. Внезапно я начал слышать:

– Яр, очнись! Не сдавайся, открой глаза, мать твою, я могу спасти тебя, если ты постараешься, придурок! – и много, очень много нецензурных слов. Так, наверное, разговаривают черти в Аду. Получается, я уже умер? С превеликим трудом удалось приоткрыть глаз. Всё кружилось и расплывалось. Надо мной металась неясная тень. Дать ей знать, что я её вижу? Впрочем, она и так это заметила:

– Отлично, ты пришёл в себя. Не сопротивляйся. Пей, – сильные пальцы оттянули нижнюю челюсть. Мне зальют в рот расплавленный свинец? Проглочу, пожалуй: хуже вряд ли будет. Хм-м-м, да это совсем не больно.

– Пей! – я не сопротивлялся. Через несколько долгих глотков зрение прояснилось, и я увидел растрёпанную молодую женщину, вливающую в меня жидкость из фольгированного пакета. Ника? Откуда она в пекле?

– Вы здесь надзирателем? – шёпот был очень слабым, еле уловимым, но она услышала:

– Не время для разговоров, пей! – стараюсь. Кажется, мне уже не настолько паршиво. Значит, жидкость помогает. Да ведь это кровь, догадался я, только какая-то странная, будто концентрированная. И очень, очень вкусная. Сколько в меня залили? Кажется, пакета три-четыре, значит, литр? Или больше? Голова работала всё лучше, и я попытался-таки понять, где, собственно, нахожусь. Вероятно, в Ад пока не попал. Скосив глаза в сторону, понял, что лежу в узком коридоре, занимая его практически полностью. Под головой что-то мягкое – сложенная куртка или подушка. Из одежды ощущаются только джинсы и исподнее, ботинок нет, носки в наличии. Слева ко мне наклонилась мадам Петрова:

– Уже не помираешь? Хорошо, но этого недостаточно, – она поднесла руку ко рту, прокусила запястье и прижала его к моим губам. – Не отворачивайся, сделай глоток. Это ускорит регенерацию.

Никогда не слышал о таком. Её кровь была густой и откровенно невкусной. Говорить об этом я, конечно, не стал, однако с удовольствием запил горечь очередной любезно предоставленной дозой.

– Пока не вставай. Дай организму восстановиться, – она села, упираясь спиной об стену, подтянула колени к груди, устало положила на них руки.

– Говорить можно? – боль пропала совсем, и теперь меня распирало от любопытства. Спасительница оценивающе глянула, чуть подумала и кивнула:

– Задавай свои вопросы, только не ори и постарайся не шевелиться, – отлично. С чего бы начать?

– Что со мной произошло, когда я вошёл в подъезд, и после?

– Тебя ранили серебряной пулей, – так вот что это был за звук. Раньше я никогда не слышал выстрела, надо запомнить. Ника продолжила:

– Ранение оказалось довольно тяжёлым. Если бы я находилась в квартире, из-за орущего под окнами Круга не услышала бы выстрел, и ты, скорее всего, истёк бы кровью, не сумев регенерировать. Но, по счастью, в тот момент я шла из кладовки и успела вовремя, – как же мне повезло!

– Я видел на углу дома автомобиль, из которого громко звучала музыка. Получается, он мог стоять там не случайно?

– Возможно. Ты не замечал по дороге слежки? Таксист не нервничал, не оглядывался? – пришлось признаться:

– Я ехал на автобусе, – Ника тут же помрачнела:

– Яр, ты просто кусок идиота! Велено было взять такси. Пока ты топал на остановку, тот, кто следил за тобой, понял, куда ты едешь, прибыл первым и успел всё подготовить. Благодари всех известных богов, что выкарабкался.

– Зато теперь мы точно знаем: за мной следят. Значит, всё было не зря? – не хотелось чувствовать себя бесполезным.

– Разумеется, но тебе не кажется, что цена этого знания оказалась чуть-чуть слишком высокой? – слегка нервно заметила она. Пошарила по полу рукой, зацепила пакет, в котором, судя по виду, ещё оставалась кровь, осушила его одним махом, заговорила снова:

– Вся лестница с первого по второй этаж в твоей крови. Боль, которую ты испытал, сложно представить. Для спасения пришлось использовать почти все мои личные запасы. И после такого тебя интересует, принёс ли ты пользу?

– Почему нет? Всё кончилось хорошо, я справился. Кстати, где моя одежда? – ошеломлённое выражение её лица меня изрядно развеселило.

– Футболку пришлось разрезать, чтобы оценить масштаб повреждений, пуховик расползся у меня в руках. На какой помойке ты его отыскал?

– Не на помойке, а в секонд-хенде. Хотелось яркую куртку, а до зарплаты было далеко.

– В любом случае, всё это отправилось в мусорку. Ботинки стоят у двери, они пострадали меньше всего, – что же, порадуемся хотя бы этому. Кстати, она утверждает, что из меня хлестала кровь, значит… я скосил глаза как мог. Засохшей корки не увидел и вопросительно глянул на спасительницу.

– Вытерла твоей же футболкой, – буркнула она. Только сейчас я заметил бурые пятна на уже знакомых мне бежевых брюках и мелкие засохшие потёки на руках выше локтя.

– Я могу как-то компенсировать причинённый ущерб? – она сказала, что использовала все запасы. – Сколько крови на меня ушло? Литр, полтора?

– Пять, – лицо у меня вытянулось. – И, учти, то была человеческая кровь. Если тебя интересует, куда всё поместилось, отвечу: больше литра ушло на срочную регенерацию поражённых тканей, остальная часть связалась с твоей вампирской кровью, и вследствие этого организму удалось довольно быстро нейтрализовать разрушительное влияние серебра. Скажи, как ты себя чувствуешь?

Я прислушался к себе и с удивлением осознал, что никогда не ощущал такой бодрости и лёгкости, а фоновый голод, первое, что нас приучают терпеть, будто бы пропал. Выслушав мой отчёт, Ника кивнула:

– Так и должно быть. Ты заполнен человеческой кровью под завязку, возможно, даже с избытком, полностью здоров, а ещё крайне быстр, силён и опасен.

– Ух ты, полный отвал башки, – я улыбнулся, а она, напротив, стала серьёзной:

– Увы, так чаще всего и происходит. Мозг не справляется с эйфорией, крышу сносит, и вот ты уже бежишь на улицу, желая лишь вспарывать шеи. А потом тебя догоняет ликвидатор и успокаивает разрывной пулей в голову, – последняя фраза несколько меня отрезвила. Всё-таки не хотелось бы терять разум:

– Как этого избежать? – пожалуйста, только бы не очередное воздействие серебра!

– Для начала определим, насколько велика передозировка. Ну-ка, встань, медленно и спокойно. Ага. Теперь пройдись. На меня только не наступи.

Я шагнул в комнату. Обстановка не изменилась: шкаф с одеждой, узкая кровать, пара стеллажей, полностью заставленных книгами, большой захламлённый рабочий стол с двумя мониторами. Шторы задёрнуты, неярко светит настольная лампа-прищепка. Свободного места, разумеется, мало, особо не разгуляешься. Ника прошла мимо меня к столу и быстро собрала разбросанные на нём бумаги, складывая их текстом внутрь. Ну и пожалуйста, тайны научного мира меня нисколько не привлекают. Сейчас мне больше хочется любоваться едва прикрытой коротким спортивным топом спиной. Оказывается, у учёной дамы есть некий намёк на мышцы, а не одни только кости под бледной кожей, довольно тонкая, хорошо выраженная талия, ниже талии… объёма откровенно мало, но форма вполне ничего. Дальше уже не разглядывал, потому что она резко обернулась и что-то в меня метнула. Я без труда поймал маленькую скомканную бумажку:

– И для чего это? – неужели почувствовала пристальный взгляд?

– Оценить скорость реакции и точность движений. Как я и опасалась, передоз. Но не критичный, думаю, справимся, – как-то угрожающе звучит. – Не бойся, устраивать показательное избиение не собираюсь. Подойдёт любая физическая нагрузка: пробежаться по крышам, слезть по стене с двадцать пятого этажа, запрыгнуть с земли на мой балкон, завязать узлом десяток металлических прутьев, в общем, выбирай, что пожелаешь.

Чего пожелаю? Зря вы об этом заговорили. «Сова» посмотрела мне в глаза, подалась назад, упёрлась лопатками в стену. Я уверенно приблизился к ней. Всё, Ника, отступать некуда. Но ты и не собиралась, верно?

– Есть идея получше, – чутьё подсказывало: бить не будут, а вот отругают наверняка, однако ни орать, ни размахивать кулаками госпожа Петрова не стала. На мой поцелуй весьма требовательно и страстно ответили, тонкие руки уверенно потянулись к ремню. В голове мелькнуло: «Каких ещё сюрпризов мне ждать?», а потом думать уже не было нужды…

– Ты удивительная, – я попытался обнять лежащую на мне женщину, но, видимо, сделал что-то не так, ибо она незамедлительно слезла, встала надо мной, скрестив руки, и глядя сверху вниз, процедила:

– Яр, учитывая нашу разницу в возрасте, опыте и положении, хоть я и плевать хотела на статус, секс – ни разу не повод переходить на «ты».

– А… – попытался вставить я, однако сказать мне не дали:

– Объясню сразу, случившееся – одноразовая акция для устранения потенциально опасной ситуации, – двухразовая, подумал я, но рта не раскрыл. – Никаких ограничений и обязательств не накладывает, трудностей в дальнейшем общении, ежели таковое случится, создавать не должно. Я в ванную, а ты лежи, медитируй и осознавай.

Глава 6

Валяясь на полу, я думал над её словами. Пришёл к выводу, что поставленный ультиматум, при всей его категоричности, является наиболее удобным и простым из всех вариантов развития событий. Оставались, впрочем, некоторые моменты, которые меня сильно смущали, но это можно уточнить, когда придёт Ника. Минут через десять она вернулась, замотанная от подмышек до голеней в огромное полотенце, щёлкнула выключателем, зажигая лампочки на потолке. Я сел:

– Извини…те, был неправ. Мир? – выражение её лица не изменилось, но серые глаза слегка потеплели.

– Умный мальчик. Мир, конечно.

– Только у меня есть вопрос о произошедшем, можно? Ведь лучше разобраться сразу, верно? – она ухмыльнулась:

– Ещё и схватываешь на лету. Валяй, спрашивай, – тут моя смелость улетучилась, но, собравшись с духом, я всё-таки открыл рот и выпалил:

– Почему с вами было лучше, чем со Светой? – чёртова «совиная» физиология, не покраснеешь ведь!

Нику подобный вопрос нисколько не смутил. Сев в кресло у компьютера, она покрутилась, устроилась поудобнее и, забросив ногу на ногу, начала вещать:

– Можешь не терзать себя: дело в человеческой крови. Если использовать для секса её, ощущения будут на порядок ярче, особенно, когда пьёшь в первый раз. Предположу также, что твоя девочка по неопытности предпочитала скорее брать, чем отдавать, а я за взаимный вклад партнёров в удовольствие. Если тебя интересует область чувств – разумеется, с тем, кого ты любишь, гораздо лучше, даже с кроличьей кровью или вовсе без подпитки, но тут вопрос к вам обоим… точнее, к тебе, ибо Светлана нам уже не ответит. Как думаешь, вас вообще-то связывало что-нибудь кроме постели? – говорить об этом мне сейчас не хотелось, общий смысл был ясен, и я прервал лекцию:

– Спасибо, понял. На этом расспросы прекращаю, – она протянула руку:

– Отдай карту и пойди вымойся. Я давно не протирала пол, и ты собрал спиной всю грязь, да и собственная кровь на тебе осталась.

– Устройства хранения у меня нет, – а что, не всё же ей издеваться. – Я, если вы не заметили, голый, и наркокурьерам не уподобляюсь.

– Пардон, я же сама велела спрятать в ремне. Где он?

– В джинсах, они валяются у стены. Но искомое не там, где вы думаете. Буду очень благодарен, если вы швырнёте в меня штанами вместе со всем содержимым, – разумеется, прилетело прямо в лицо. Я вытряхнул трусы, подцепил зубами нитку на поясе:

– Вот, пожалуйста, – и, посмеиваясь, но внутренне сжимаясь под испепеляющим взором, удалился в ванную. Смыл с себя кровь, грязь, перенесённые страдания и едва ощутимый запах чужого тела. Растёрся оставленным специально для меня полотенцем, протёр запотевшее стекло и пристально в него уставился, пытаясь понять, изменилось ли что-нибудь во внешности. На теле ни одного шрама, благодаря чьей-то крови я отлично восстановился. Говорят, от непереносимой боли можно поседеть, но волосы остались такими же светло-русыми. Лицо тоже прежнее: чуточку длинноватый нос, лёгкая улыбка на губах, глаза… Я поморгал, и алый цвет послушно сменился привычным голубым. Вполне удовлетворённый увиденным, задрапировался пушистой махровой тканью и вернулся к Нике. Она сидела за рабочим столом, изучая обычную «экселевскую» таблицу.

– Нашли что-то нужное? – разглядывать там было особо нечего – пара десятков строк.

– Какому-нибудь экономическому отделу, безусловно, будет весьма интересно. Твоя подружка, пользуясь служебным положением, активно исправляла запросы, составляемые её начальником, и ежемесячно списывала в личных нуждах два-три литра крови, в том числе человеческой.

– О последнем я не знал, мне хватало кроличьей. И вообще, откуда на её работе такие запросы?

– То есть ты подозревал, что дело нечисто, но ничего не сказал следователям и мне? Непуганое человекообразное! По поводу запросов – Светлана трудилась в кадровом агентстве, подбирающем персонал для работы в условиях Крайнего Севера, в том числе и вампиров. У них особая диета: смесь из двух видов крови, своеобразная надбавка за экстремальные условия труда. Разумеется, соблазн попилить ресурс слишком велик, поэтому генеральный директор фирмы, составляющий запросы в Министерство – человек. Вот только его секретаря в расчёт не брали, а она, видно, крепко держала мужчину за… ну, неважно, – она покосилась на меня, увидела равнодушие на лице и продолжила:

– Здесь список тех, кому девчонка за последний год предоставляла кровь: фамилии, имена, контакты. Теоретически, каждый из указанных в таблице мог расправиться с твоей подружкой из ревности, жадности, или боясь огласки, но имеющиеся у нас сведения, а также способ убийства однозначно указывают на более серьёзные мотивы, и это уже в моей компетенции, – вот мы и добрались до того, что я бы очень хотел узнать. Только бы не спугнуть, пусть сама скажет. – Как ты, вероятно, понял, я занимаюсь не только научной деятельностью.

– Вы не бывший ликвидатор, а действующий! – не выдержав, выпалил я. Ника качнула головой:

– Больше, чем просто машина для убийства. Скорее, и швец, и жнец, и на дуде игрец, – как в воду глядел. – Уже несколько месяцев я слежу за некоей организацией, в основном состоящей из вампиров. Программа до крайности банальная: обитающие в ночи суть венец творения и высшая раса, посему давайте построим новый мир, куда войдут избранные кровососы и здоровые сильные люди в качестве корма, а всех прочих нужно считать мусором и истреблять. В Москве они организовали основную базу и отсюда управляли деятельностью нескольких филиалов, расположенных в городах поменьше. Активно сотрудничали с людьми, предлагая наивным обращение взамен на службу. Хорошо скрывались, но всё равно были обнаружены. С филиалами я разобралась, столичное гнёздышко разорила, однако лидеру удалось сбежать. Единственная зацепка вела к твоей Свете: её номер нашли в брошенном Кемой телефоне, – я уточнил:

– Кема? Какое странное имя. Арабское? – сотрудница Министерства пренебрежительно хмыкнула:

– Калмыцкое. Полностью будет «Кермен». Глава секты, ранее служившая в научном отделе. Оказалась не в меру любопытной, украла кое-что ценное из лаборатории и библиотеки, после чего занялась противоправной деятельностью. В таблице её имени и фамилии, разумеется, нет. Есть список из шестнадцати персон, каждую из которых, разумеется, придётся проверить, но ни одного упоминания о «декабристах».

– Они называют себя «декабристы»? – я глянул на монитор. – Так вот же.

Резко обернувшись, Ника чуть не снесла меня креслом.

– Что ты сказал?! – я ещё и пальцем сейчас покажу.

– Вот тут, третья строка снизу. «Шлюмбергера, человеческая, звонить до 22.00», – решив долго не выпендриваться, ибо это было чревато тяжкими телесными повреждениями, я в меру снисходительно объяснил:

– «Шлюмбергера» – это латинское наименование растения «декабрист», но мало кто предпочитает ботаническое название, разве что какие-нибудь продвинутые любители флоры. Правда, меня удивляет, что вы, с вашим мини-огородом на кухонном окне, этого не знаете.

– Я выращиваю исключительно мяту для чая, а не этот твой Шлюм-как-его-там. Большое спасибо за подсказку. Ты даже не представляешь, как сильно упростил мне задачу, – она уже схватила телефон и судорожно набирала чей-то номер:

– Мне нужно определить местоположение абонента, и как можно быстрее! Номер диктую, – наблюдать за её второй работой было ужасно интересно, поэтому я решил прикинуться предметом интерьера и не отсвечивать. Маловероятно, что обо мне забудут, но хоть на несколько минут смогу приобщиться ко всяким околосекретным штукам.

Ответив на пару звонков, Ника обернулась:

– Тот, кто в тебя стрелял, где-то поблизости. Вероятно, наблюдает за домом. Как же хорошо, что мы трахались, а не занимались паркуром! – от мысли о потенциальном убийце, пристально смотрящем в окно, у меня неприятно сжалось где-то в районе сердца.

– Нужно убедить её, что выстрел был удачным, значит, понадобится труповозка… Яр, одевайся. Скоро за тобой приедут.

– Во что? Половина моей одежды уничтожена, – огрызнулся я, пытаясь скрыть за грубостью смесь страха и жгучего любопытства.

– Футболку можешь взять у меня. В шкафу, коричневая коробка. Они большие, точно влезешь, – действительно, сложенные вертикально трикотажные изделия оказались размера эдак пятьдесят четвёртого, в таких мне будет более чем просторно. Все постираны, слабо пахнут порошком для детских вещей.

– Откуда они у вас? Неужели…

– Я шастаю в них по дому, когда не жду гостей. А ты уже решил, что ко мне захаживает кто-то довольно крупный? Упаси боже! Джинсы, конечно, у тебя сильно угвазданы, я поищу в кладовке, но, боюсь, подобного не найду. Ничего, потерпишь, – я не выдержал:

– Что же это за кладовка такая? И где она находится, раз вы услышали выстрел? – Ника повела рукой сначала направо, потом налево:

– Все четыре квартиры на площадке мои. Две из них используются как склад очень нужных вещей, одна пустая. Сдаю её, когда туго с деньгами, – мой доход позволял снимать студию со скромным ремонтом, и знание о том, что кто-то может себе позволить использовать две квартиры под склад, сотрясло душу прямо-таки до основания.

– Как вы вообще такое провернули? Это же требует кучу денег и связей! – и, скорее всего, незаконно.

– Разумное отношение к тратам, краткосрочные вклады, немножко игр на бирже, приличное наследство от мужа и вовремя приобретённые знакомые в чиновничьих кругах, – абсолютно невозмутимо объяснила она, встала с кресла и подошла к шкафу. – Мне тоже надо одеться. Поступишь как джентльмен или это сейчас не принято?

– Сейчас принято строить диалог, не прибегая к сарказму и пассивной агрессии в каждом предложении, – проворчал я, отворачиваясь и надевая всё, что имелось в наличии. Надо же, она была замужем. Хотелось бы расспросить поподробнее, но пока явно не до того, и боюсь даже представить, чем может закончиться.

В обеих кладовках брюк не оказалось. Пришлось, морщась, натягивать грязное. Чего теперь ожидать? Счастливая обладательница недвижимости развела бурную деятельность: листала блокнот, стучала клавиатурой, перебранивалась с кем-то по телефону, я же чувствовал себя несколько потерянно, ибо никакую работу мне не предложили. Чуть погодя решился-таки спросить:

– А дальше? – Ника вспомнила о моём существовании и снизошла до ответа:

– Тебя вывезут из квартиры под видом трупа, чтобы убийца это заметил. Скорее всего, киллер – женщина, застрелившая Свету. Далее за ней пойдёт наш человек, прицепит жучок, и она приведёт нас к лидеру, ибо, по полученным только что данным, больше никого из «декабристов» не осталось. Максимум через пару ночей они убегут, поэтому действовать нужно быстро. Правда, к тебе это отношения иметь уже не будет. Ты прокатишься до министерских подвалов и вечером отправишься домой, – такой вариант меня не устраивал. Она заметила недовольство на моём лице, поморщилась и проговорила:

– Надеялся, я возьму тебя с собой в логово умного, активного и опасного вампира? Подумай, Яр – зачем мне это? Брать на операцию неподготовленного гражданского – безумие, стремиться пойти туда самому – отложенный суицид. Тебе надоело топтать эту землю? – мой ответ был, возможно, наивен и полон пафоса, но совершенно искренен:

– События последних ночей сильно на меня повлияли. Раньше я плыл по течению и даже не думал о том, что со мной может произойти что-то подобное. Но вышло иначе, и это сильно выбило из колеи. На психолога я ещё не заработал, да и много ли ему скажешь, значит, всё, что мне остаётся – заглянуть в лицо страху и больше не бояться, или умереть, если не повезёт. Существовать, зная, что ты способен на такое, гораздо лучше, чем бездумно идти вперёд, – лицо госпожи Петровой на протяжении сего краткого монолога оставалось неподвижным (я успел понять, что эмоциональные реакции с её стороны в большинстве своём простая подстройка под собеседника), по нему нельзя было определить, какое впечатление произвели мои слова. Молчание становилось утомительным. Дверной звонок задребезжал: приехало моё «такси». Сотрудница Министерства, на что-то решившись, быстро нацарапала несколько слов на подвернувшемся листке карандашом и, проходя к входной двери, сунула мне в руку.

– Разверни и прочитай, когда тебя отпустят. А сейчас делай, что скажут, и болтай поменьше.

Глава 7

Следующей ночью я стоял у подъезда очередного пятиэтажного дома, расположенного на северо-западе нашей необъятной столицы. Вечер постепенно переходил в ночь, людской поток иссякал с каждой минутой. Пахло оттепелью и надвигающейся весной. В спину мне уперся жёсткий палец:

– По сторонам мы, конечно, не смотрим, нос по ветру, уши в трубочку, – я обернулся.

– И вам доброй ночи. До последнего был уверен, что не придёте, – Ника откинула с головы капюшон просторного чёрного пальто. Судя по всему, под ним скрывался комбинезон – ткань на вороте, начинавшемся практически от подбородка, и штанинах, заправленных в мягкие лёгкие сапожки, была совершенно одинаковой: чёрной с едва заметной серебристой сеткой сверху. – Это что, серебро?

– Оно самое. Сетка тонкая, материал толстый, сильно не обжигает, но отпечаток на коже остаётся. Атакующему вампиру прикасаться крайне неприятно, иногда вовсе невозможно. Впрочем, обойти защиту вполне реально. Большего сказать не могу. Ты уверен, что пойдёшь?

– Моя решимость не поколебалась за день, – опять этот укоризненный вид.

– Ещё раз: я не буду тебя спасать, если что-то произойдёт. Возможно, даже добью, дабы не оставлять врагу.

– Иного я не ожидал. Но вдруг это я вас спасу? – видимо, шутка была неудачной. Мне раздражённо прошипели:

– Даже не думай. Просто беги со всех ног, ежели такое вдруг случится, – понял, принял. Помечтать-то можно?

– Идём, нам пора, – уже на ходу она постучала пальцем по воротнику комбинезона. Медленно вылезла полумаска, закрывшая лицо до глаз и оставившая свободными уши. Хорошая штука, узнать кого-либо в таком виде будет совсем не просто. Восхищаясь современными технологиями, я зашагал следом. Пока добирались до места, мне удалось вытянуть из Ники некоторое количество недостающей информации и нарисовать в голове примерную картину случившегося конкретно со мной и Светой. Как я понял, сведения о ней Министерство получило буквально за день до убийства, слежку организовать не успело, но установленная по просьбе «эксперта» камера через несколько часов после обыска засекла женщину, явно пытавшуюся проникнуть в квартиру. Вероятно, она не обнаружила в ноутбуке и смартфоне необходимых данных и решила провести обыск. Затем, прочитав переписки секретарши и проверив звонки, убийца начала следить уже за мной. Через несколько дней, увидев меня выбегающим из подъезда через пятнадцать минут после возвращения, она поняла, куда я направляюсь, ибо адрес Вероники Петровой был известен лидеру «декабристов» и, разумеется, выдан помощнице. Приехав к дому Ники чуть раньше легкомысленного дурачка, женщина попыталась совершить ещё одно убийство, в чём, к счастью, не преуспела. На вопрос: «Почему, зная ваше место обитания, группа не попыталась в первую очередь ликвидировать столь опасного противника?», я получил краткий ответ: «Кто сказал, что они не пытались?», и предпочёл не развивать тему.

Пока я думал, мы успели добраться до места. Остановились между кривоватым деревом и высоким забором, ограничивающим территорию старой школы с заколоченными окнами. Моя спутница огляделась:

– Как мне сказали, камер у них нет, полагаются на слух. Чудесно, – голос Ники звучал чуть приглушённо, но вполне различимо. – Когда прозвучит сигнал, бегом за мной. Вперёд не лезь. С человеком ты худо-бедно справишься, к вампиру лезть даже не пытайся. Кровь выпил?

– Всё, что было, – надеюсь, мне это поможет. – А какой сигнал?

– Не бойся, не перепутаешь, – невдалеке грохнул залп фейерверка. «Сова», одним движением выскользнув из пальто, рванула с места так стремительно, что я едва успел за ней. В мгновение ока достигнув стены ветхого здания, она оттолкнулась, в прыжке выхватила оружие, пальнула в окно – единственное не прикрытое досками, и рыбкой влетела внутрь. Мне ничего не оставалось, как взять разбег и прыгнуть следом.

Уже в полёте я понял, что внутри подозрительно тихо. Неужели мы опоздали? Однако всё оказалось гораздо сложнее. Ника целилась из пистолета в женщину, за которой, уперев ствол ей прямо в висок, стоял кто-то ещё.

– Я надеялась, пришлют кого попроще, но, увы, за мной явился главный палач. А зачем ты привела с собой гражданского? – голос был мягким, ленивым и, несомненно, женским. Но та, которой прикрывались – среднего роста, явно хорошо тренированная, вероятно, именно она стреляла в меня – молчала. Значит…

Из-за спины заложницы наполовину высунулась высокая гибкая фигура. Длинная коса, азиатское лицо с ярко выраженными скулами, прекрасной формы губы и алые, необычного разреза глаза. Так вот ты какая, лидер «декабристов»!

– Ба, знакомые все лица! Ты не помер, мальчик, значит, наша старушка хранит у себя явно больше крови, чем ей положено по статусу. Или её место в системе выше, чем я думала?

– Я стараюсь не хвастать своими привилегиями, – сухо отозвалась Ника. Я не выдержал:

– Зачем вы вступаете с ней в диалог? Не проще ли сразу пристрелить?

– Нельзя. Кема может убить заложницу, даже если я начну палить внезапно. Стрелять через женщину не могу, поскольку ликвидирую лишь вампиров. Поэтому – да, ведём светскую беседу. Авось, уломаем, – поразительное легкомыслие. Впрочем, я обещал не мешать. Кермен не менее легкомысленно кивнула, продолжая, тем не менее, держать на прицеле мою несостоявшуюся убийцу.

– А и правда, вдруг договоримся! Мне есть что сказать. Впрочем, не тебе, – стоп, что? Получается, она обращается ко мне?

– Да, мальчик, я хочу раскрыть тебе немного милых маленьких секретов этого мира, прежде чем сдохну окончательно. Я ведь прекрасно понимаю, что против палача у меня мало шансов, к тому же сюда наверняка уже мчатся несколько отрядов отдела задержания, значит, моя словоохотливость только поможет твоей покровительнице.

– Не думай, что она не будет врать, – Ника заметно напряглась, явно готовясь к стрельбе. На Кермен это не произвело никакого впечатления:

– Тихо, тихо. Попытаешься выстрелить – я вскрою ей шею, твой подсос взбесится, бросится на добычу, и та, кого ты так хочешь поймать, успеет уйти, – подобной грубости стерпеть я не мог и возмущённо отметил:

– Не буду я ничего такого делать. Я вообще против насилия, – вместо того, чтобы поддержать меня или хотя бы язвительно пошутить, госпожа Петрова слегка расслабилась и кивнула:

– Послушаем вместе. В конце концов, никто не тянул его сюда, – и женщина с раскосыми глазами с удовольствием начала:

– Скажи, дружок, много ли ты знаешь вампиров старше ста лет? Помимо дражайшего палача, разумеется, – дайте-ка подумать… У меня не так много знакомых среди «сов», и, пожалуй, только Вася довольно стар. Хотя нет, ему меньше века, кажется, слегка за девяносто. Но какое это имеет значение? – Что, не припомнишь таких? А как же наше пресловутое бессмертие? Да, были и есть чудовища, вырезающие целые города, их, конечно, ликвидируют, но в большинстве своём, трансформировавшись в больнице под глубочайшим наркозом и научившись подавлять голод, мы существуем мирно, получаем бесплатное питание, обеспечены подходящей работой и условиями для комфортного бытия. Так почему же вокруг почти нет перешагнувших вековой рубеж?

– Об этом я не задумывался, но вы же меня просветите? – раздался довольный смешок:

– Конечно, ты не размышлял о таком. Твоя тревожность, твоё критическое мышление, да и мыслительные способности в целом напрямую зависят от типа питания. А питался ты с момента обращения кровью милых пушистых кроликов. Как и большинство вампиров, что сейчас ходят по этой планете.

– То есть…

– Кроличья кровь делает тебя глупее и легкомысленнее. Именно поэтому современные вампиры недолго коптят небо. Забывают, что нужно ежедневно медитировать – и пополняют ряды хищников, которых безжалостно истребляют. Режут себя серебром от скуки – и истекают кровью, не в силах исцелиться. Перестают верить, что солнечный свет для них смертелен, и решают полюбоваться рассветом, – я вспомнил о своём предшественнике, забывшем закрыть ставни. – А самое шокирующее вот что – это делается целенаправленно и повсеместно. Государству выгодно содержать нас как раз около века, дальше уже сложнее, да и историю не перепишешь, как нужно, при таких-то свидетелях. Люди подсчитали это лет через десять после Великой войны, тогда же во всех крупных государствах были созданы научные центры, ищущие, как подогнать вампирскую природу под удобную для людей форму. На исследования ушло более полувека. Наша страна добилась успеха первой, во многом благодаря большому числу подопытных – старый добрый тоталитарный режим, но под другим именем. Кроличья кровь оказалась прекрасным средством управления популяцией, пришлось срочно разработать вакцину, чтобы не возникло сбоев в поставках питания, и завертелось. Потом под контроль взяли и размножение – здравствуй, «Проект 102» и обязательная регистрация граждан «С.О.В.». Теперь нас довольно легко считать, контролировать и истреблять, если нужно, а ещё через пару сотен лет, вероятно, вампиров и вовсе практически не останется.

– Извините, но я не верю. Такая важная информация просто не могла долго оставаться тайной, мы бы давно узнали, будь это правдой! Полный бред, вы тоже так считаете? – Я посмотрел на Нику, но она молчала, и это молчание было убедительнее слов.

– А это и не тайна. Просто о таком пишут на тех же площадках, где рассуждают о рептилоидах, мировом правительстве и вреде прививок. Хочешь скрыть правду – спрячь её среди бреда, откровенной лжи и безумных конспирологических теорий. И, разумеется, вовремя убирай слишком умных. Всех, однако, не перебьёшь, да, палач? – ехидно улыбнулась Кермен. – Впрочем, надо отдать тебе должное, ты всегда ликвидировала только монстров. Удивительно, как тебе удалось добиться подобных условий. Но не думай, мальчик, что твоя спасительница не в курсе истинного положения дел. Более того, она одна из тех, кто стоял у истоков.

Это было слишком подло и страшно, чтобы оказаться правдой, но и опровергнуть сказанное у меня не получалось:

– И вы хотели открыть миру истину? Так, чтобы вам поверили?

– Разумеется, нет! Конечно, прочитав всё это в архивах Министерства, я была полна праведного гнева. Уволилась из научного отдела, где работала под руководством твоей спасительницы, прихватив копии некоторых документов и пару дорогих вещиц для продажи, безуспешно попыталась поднять шум в СМИ, однако привлекла излишнее внимание к себе и едва спаслась от отдела задержания. Потом, хорошенько подумав, поняла: рушить мировую систему не хочу, да и не смогу, а вот выйти из неё, пожалуй, мне по силам. Собрать вокруг себя сильнейших, поднакопить ресурсы, избавиться от вампирского шлака и совершить маленький государственный переворот вполне возможно. В России наиболее крупная вампирская община, много людей и денег, поэтому деятельность велась отсюда. Устанавливать же свои порядки я хотела для начала в каком-нибудь маленьком государстве из числа бывших союзных республик, не слишком дружественно относящихся к этой стране. И у меня даже получалось…

– Типичная ошибка новичка. Вампиры по сути своей одиночки, нас невозможно собрать группой более трёх десятков: сразу начинается грызня за власть и запасы. На эту тему даже научное исследование есть, я и проводила, – надо же, Нике нашлось, что сказать. – Твои приспешники радостно тебя сдавали, стоило лишь легонько надавить.

– Увы. Плохая из меня в итоге вышла злодейка – проходной персонаж из третьесортного романа о долгом и трудном пути непобедимого палача. Но не думай, что это было зря. Найдутся другие, и не один раз. Может, у кого и получится.

– Время покажет. Закончила? – ледяной тон говорившей явно дал понять, что Кермен заболталась. Но последнее слово ещё не было сказано:

– Почти. Мальчик, я опять обращусь к тебе: осознаёшь ли ты, что сейчас умрёшь? И понимаешь ли, почему тебя сюда взяли?

Глава 8

Пришлось признать очевидное:

– Ника собиралась оставить здесь мой труп.

– В точку! Признаться, я не думала, что она будет за тебя бороться тогда, у себя дома, но, видимо, наш палач рассчитывал узнать какую-то информацию от тебя лично, – вероятно, побоялась, что карта защищена паролем, который известен только мне. Впрочем, пользу я таки принёс, когда указал на «Шлюмбергера». – Знаешь, что забавно? Ей даже не нужно тебя убивать, достаточно легонько поранить, и серебро доделает остальное. Моя послушная, хоть и малость неразборчивая в связях помощница поступила именно так.

– Не понимаю, о чём вы. Я был серьёзно ранен, – я осёкся, поняв, что своих ран не видел, как не видел футболку и куртку, о серьёзности же знаю только со слов Ники.

– Это тебе кто сказал, палач? Она же, видимо, и одежду припрятала, иначе ты бы увидел, что пуля лишь немного задела плечо. Конечно, разумнее было бы стрелять в корпус, но тогда ты бы сгинул слишком быстро, а я хотела, чтобы наша умница самую малость не успела и долго корила себя за нерасторопность. Поэтому мы с Алёнкой договорились на лёгкое ранение, и у неё всё прекрасно получилось.

– Почему же тогда я чуть не умер?

– Видишь ли, употребление в пищу на постоянной основе любой крови, кроме человеческой, резко снижает устойчивость организма к серебру. Настоящего вампира такая рана не убьёт. Будет очень больно, но через пару часов всё восстановится, ты же был обречён. Спасти могло только полное насыщение кровеносной системы человеческой кровью. Полагаю, с тобой проделали именно такую процедуру, – это должно было в очередной раз шокировать, однако сил удивляться уже не было. Да и какой смысл, если через несколько минут всё закончится? Душу охватило уныние.

– Я так много не успел… – фраза не предназначалась никому конкретно, но Кермен приняла её на свой счёт:

– Главное увидеть успеешь. Смотри во все глаза, мальчик! Вот что такое «настоящий вампир», которым тебе уже не стать!

Я даже не успел заметить, как она начала двигаться. Голова помощницы вдруг дёрнулась к плечу, а в беззащитную шею вонзились белоснежные острые клыки. По нежной коже тонкой струйкой потекла кровь, вампирша шумными жадными глотками вбирала в себя жизнь.

Более отвратительного зрелища мне созерцать ещё не доводилось. Желудок сжался, хоть и был давно пуст. Повернув голову, я встретился взглядом с Никой. Лицо её было неподвижно.

– Полагаю, с тебя хватит, – ровно заметила она, и, выхватив из кобуры второй пистолет, выстрелила мне в сердце.

Не то «дежа вю», которое может обрадовать, успел подумать я, прежде чем грохнуться на пол. Судя по звукам, Ника наконец схлестнулась с Кермен, отпустившей теперь уже труп. Так, а когда я им стану? Почему нет ужасной боли? И надо ли мне вставать, раз пуля не навредила? Пожалуй, нет, лучше не шевелиться и закрыть глаза для большей убедительности.

Дамы разошлись не на шутку. Я слышал удары об стены, хлопки выстрелов, явно не достигших цели, прыжки, ругательства атакующей Кермен, тошнотворный хруст костей – одна из вампирш приземлилась на мёртвое тело. Потом кто-то выстрелил ещё раз, другой, и стало тихо. Вот он, момент истины. Выдохнув, я открыл глаза. Как оказалось, очень не вовремя.

– Что вы делаете?! Нельзя глумиться над трупом! – Ника, отделяющая голову Кермен от тела здоровенным ножом, обернулась:

– Я ещё и на подоконник её выставлю, прямо под лучи солнца. Так точно не оклемается, – подобное она уже говорила, помню. Я сел и, склонив голову, принялся рассматривать аккуратное отверстие в куртке почти в самом центре груди. На самой груди такого отверстия не чувствовалось.

– Это была обычная свинцовая пуля? – мадам Петрова кивнула:

– Серебряные только в одном из пистолетов, для экономии, но те, в кого стреляешь, не сразу об этом догадываются. Иногда бывает полезно, например, сейчас сработало: Кермен успела выпить лишь несколько глотков, испугалась, что ей прилетит с левой руки, и пошла в атаку. К сожалению, женщину это не спасло – прокушенная артерия не оставила ей ни малейшего шанса.

– Мне казалось, она пила долго, – засомневался я.

– Мне тоже. В такие моменты время будто останавливается. Не веришь – осмотри тело, вокруг него крайне обширная лужа, почти все пять литров на полу.

– Нет уж, спасибо, на этот раз поверю. И зачем только человек пошёл за вампиром? Из мести? Из любви? Хотела стать сильнее?

– Всё сразу плюс специфические фетиши. Некоторые балдеют, когда им прокусывают кожу, – звучит не очень. Я скривился, но почти тотчас посерьёзнел:

– А что насчёт меня? Почему после всего услышанного я ещё не умер? – она ответила не сразу. Походила туда-сюда, нахмурившись, собралась с мыслями, откашлялась и всё-таки заговорила:

– Кермен не ошиблась – ты должен был остаться здесь и получил помилование в последний момент, когда я уже была готова выстрелить серебром.

– И что же изменило ваше решение?

– Твоя реакция на её действия. Я очень пристально следила за твоим лицом, но ничего, кроме отвращения, не увидела. Когда-то давно я отреагировала на похожую демонстрацию точно так же. Значит, и ты небезнадёжен. Можешь порадоваться этому факту, ибо больше ничего хорошего сказать не могу.

– Понимаю. Теперь я под колпаком Министерства, пока оно не убедится в моей лояльности? И сколько же должно пройти времени, чтобы оказаться вне подозрения? – чувствую, ответ мне не понравится.

– Всё время, что тебе отмерено, Яр. Я-то, разумеется, понимаю, что мальчик ты хоть и романтический, но сообразительный, пару ночей подумаешь, всё осознаешь и на баррикады не полезешь, но попробуй докажи это серьёзным дядям. Впрочем, если я поручусь за тебя, сильных перемен в твоём существовании возникнуть не должно.

– Что я должен для этого сделать? – отозвался я, ощущая, как рою себе яму.

– Есть у меня одна идея… Обсудим по дороге, а сейчас нам пора. Поднимайся.

Мы не спеша возвращались к месту встречи. Ника застёгивала пальто, которое, оказывается, не просто скинула на землю, а отбросила аккурат на ветку стоявшего рядом с забором дерева. Справившись с пуговицами, она подняла голову и только теперь начала разговор:

– Как насчёт поработать со мной? – я поперхнулся прохладным ночным воздухом:

– Мне это не кажется хорошей идеей. У меня нет никакой специальной подготовки, убить никого не смогу, да и не собираюсь, плюс, как мне уже объяснили, с возрастом буду становиться только тупее, – она беспечно отмахнулась:

– Слегка подкорректирую тебе диету, и глупеть не выйдет, только если специально не начнёшь деградировать. Разумеется, я понимаю, что ты не ликвидатор и даже не преданный системе сотрудник Министерства. Но у тебя есть некоторые очень ценные для меня качества, – да ладно, звучит почти как похвала. Ну-ка, послушаем, чем же я так хорош? – Ты оптимист, любишь и умеешь поговорить, способен обаять кого угодно – черты характера, которыми я либо изначально не обладала, либо лишилась их со временем, не пасуешь перед трудностями, склонен к саморазвитию. А ещё довольно часто раздражаешь меня, что крайне полезно уже для моего мозга.

Куда без ложки дёгтя… И хотя данная мне характеристика была довольно лестной, удержаться я не мог:

– Мы знакомы совсем немного, откуда такие познания? Впрочем, постараюсь догадаться. Как давно за мной следят? – Ника фыркнула:

– За тобой никто специально не следил, много чести! Так, прочитали личное дело, больничные протоколы, побеседовали с парой приятелей, наведались к работодателю.

– Вы говорили с Васей? – изумился я. Вот жук, и не проболтался же!

– Лично я ни с кем не говорила, только читала расшифровки и документы. Для разговоров мне бы хотелось использовать тебя. Видишь ли, иногда приходится заниматься не только делами государственной важности, но и выполнять различные поручения, так сказать, по знакомству, – она скривилась. – Плюс, если полиция расследует тяжкое преступление и думает, что оно не обошлось без вампиров, я выступаю в роли консультанта.

– Я думал, такие дела передают нам.

– Далеко не всегда. Если бы ты знал, сколько людей пытаются замаскировать убийства под нападение обитающего в ночи… следователи Министерства не всегда могут срочно выехать для осмотра, а у меня график более свободный. Короче, много пустопорожней болтовни и взаимодействия с порой не самыми умными представителями человечества. Была бы очень рада поручить эту важную миссию тебе, – так себе перспектива.

– А что я буду с этого иметь, кроме возможного ослабления министерской удавки на шее? – надеюсь, торг уместен. Ника прикинула что-то в уме:

– Как минимум, пока ты под моим наблюдением, тебя не убьют. Сможешь понаблюдать за работой системы изнутри и, возможно, начнёшь понимать, почему мы действуем именно так. Если интересует финансовая сторона вопроса, – разумеется, интересует, моей зарплаты мне явно не хватает! – Много, разумеется, платить не будем, но на твой текущий оклад наскребём.

Сумма выходила вполне приемлемая, поэтому, для вида поиграв лицом, я кивнул:

– Ладно, согласен. Тем более что выбирать мне, как я понимаю, дали чисто формально, – на этот раз её улыбка была широкой и искренней:

– Угу. Остальное решим позже, а пока давай думать, что из случившегося ты можешь рассказать без меры любопытному Осину.

– И мне дали вот это, – закончил я свою повесть. Рассказ был краток и на случившееся в реальности практически не походил: дескать, моя девушка была связана с мафией, её убили, я попал под раздачу, был ранен, похищен, а потом в последнюю минуту спасён бравыми ребятами из Министерства, и теперь для моей же безопасности приходится делать вид, что оно меня защищает. Главный редактор, судя по лицу, не слишком мне поверил, но задавать наводящие вопросы не стал. Повертел в руках тоненькое удостоверение и грустно спросил:

– Выходит, Министерство заберёт у меня самого толкового сотрудника?

– Не совсем. Просто иногда я должен буду ненадолго отлучаться, чтобы кое-кому помогать. Нечто вроде мальчика на побегушках, – и пока не знаю, нравится мне эта роль или нет.

– Ну, хоть куратора тебе дали? – не удержался Вася.

– Не куратора, а целого начальника.

– И какой он, этот второй босс? – я сделал вид, что задумался:

– Мелкое, злобное, смертоносное чудовище из Министерства по делам граждан со специфическим обменом веществ. Вампир возрастом более двухсот лет. Крайне загадочная и непредсказуемая, но совершенно обычная на вид сотрудница научно-исследовательского института с ничего не говорящей фамилией Петрова, – выражение Васиного лица стало ровно таким, каким мне хотелось его сделать. Впрочем, главред быстро оправился от шока, и, посмеиваясь, признал:

– Ты таки превзошёл мои ожидания. Весело же тебе будет между мной и старушкой… А пока давай работать, – он включил колонки. Комнату заполнила негромкая музыка, грустный мужской голос запел о чёрном солнце и отравленной воде. Я достал было наушники, но почти сразу положил их на стол. Впервые за два года мне захотелось дослушать.

История вторая. Единственный сын

Глава 1

Телефон тихо заиграл «Этот город» группы «Браво». Не открывая глаз, я провёл вверх по дисплею и улыбнулся новому дню. Обычно люди и вампиры не очень любят песни, под которые им приходится вставать на работу, однако я – счастливое исключение. И будильник, и трудовая деятельность, и даже грядущая уборка меня вполне устраивают – в сущности, как и всё происходящее вокруг. Хорошее ли, плохое – одному порадуемся, второе перетерпим и сделаем нужные выводы, чтобы не повторялось. Впрочем, начинать следует отнюдь не с философии. Тем, что я, едва проснувшись, вытворяю уже три года подряд, пренебрегать нельзя. Итак, приступаем.

Перейдя из положения «лёжа» в положение «сидя», я несколько раз глубоко и медленно выдохнул-вдохнул. Практического смысла в том не было: в воздухе такие как я не нуждаются, но избавиться от этой привычки очень сложно, да и сосредоточиться она отлично помогает. Теперь нужно сконцентрироваться и перестать обращать внимание на любые звуки извне. Это заняло чуть больше времени, чем дыхание, около трёх минут, зато теперь я слышал только свой организм. Стук сердца, движение крови по сосудам, трели пустого кишечника – ничего подобного не было. Только яростный, многоголосый, бессловесный вопль каждой клетки тела. Оно молило, как обычно, лишь об одном: дай мне крови! Любой – но лучше человеческой. Один глоток – или всё, что сможешь добыть из перекушенной артерии на горячей податливой шее. Сглотнув вязкую слюну, я невольно подумал о многочисленных службах доставки. Сделай заказ, и его привезёт человек, которого никто не будет искать… Так, стоп! Это не твои мысли, строго сказал я самому себе. Точнее, твои, но пришедшие в голову под воздействием приобретённых инстинктов. Однако ты не зверь и можешь с этим бороться. Убивать людей плохо. Пить кровь литрами – тоже. Если я действительно нуждаюсь в заправке, можно будет залить внутрь одну дозу, и её хватит на неделю. Сейчас проверю себя и приму решение. Давай, мозг, подавляй жажду и донеси до хозяина, следует ли ему сегодня питаться!

Поначалу разговоры с собственным телом казались странными и больше походили на дебют шизофрении. Однако постепенно я научился правильно слушать, отвечать, спорить и убеждать дикую часть себя, желающую, как оказалось, даже не крови, но покоя – точнее, избавления от неприятных ощущений, вызываемых вечным голодом. Разум, при некоторой тренировке, мог заставить это чувство ослабнуть до фонового. Вот и сейчас, приложив немного усилий, я поборол стремление обескровить всё живое в радиусе километра и занялся самодиагностикой. Да, пожалуй, завтрак не помешает, ресурс почти на нуле. Открыв, наконец, глаза, я потянулся, покрутил головой и уже хотел вставать, как вдруг смартфон завибрировал, и на экране высветилась фамилия, которую я менее всего ожидал увидеть поздним воскресным утром.

– Доброе утро. Чем могу быть полезен? – я решил начать с нейтрального приветствия, а радоваться или огорчаться уже по ситуации.

– Яр, ты дома? – прозвучало в ответ. Ника, моя вторая начальница, предпочитала обходиться без каких-либо проявлений формальной вежливости. Хорошо ещё, что позвонила, а не послала кого-нибудь выбить дверь.

– Да. Уже проснулся и собирался перекусить перед уборкой. Полы сами себя не помоют, знаете ли, да и постираться давно пора.

– В жопу дела домашние. Мне нужна твоя помощь. Если планировал работать вечером – звони Осину и отпросись на сутки минимум. Дело хоть и не государственной важности, но срочное. Приеду за тобой через сорок минут. Оденься поприличнее, – она отключилась так быстро, что я не успел возразить. Получается, Министерство наконец вспомнило о своём невольном прислужнике, и теперь мне предстоит…

– Первое расследование, – прошептал я, чувствуя разом любопытство, лёгкую панику и сладость предвкушения чего-то неведомого. Будто идёшь кататься на новом аттракционе – вроде весело, а сердце в пятки уходит.

Слегка придя в себя, я набрал номер Васи – своего первого начальника:

– Василий Викторович, здравствуйте. Вынужден вас огорчить: на эти сутки я реквизирован госпожой Петровой и на работе не появлюсь, – в ответ раздались сдержанные стенания. На фоне тихо звучало что-то грустное о девочке с ледяными синими глазами.

– Я думал, они о тебе забыли. Сейчас середина мая, а вляпался ты в феврале. Считай, три месяца прошло, – главный редактор, как обычно, попал не в бровь, а в глаз. Я тоже решил, что в моих услугах никто не нуждается, и всё реже вспоминал о мрачных событиях конца зимы, робко радуясь приходящей раз в две неделе зарплате. Однако система, как выяснилось, не собирается списывать со счетов даже такого как я.

– Увы. Мне ясно дали понять, что выхода нет, придётся пахать на благо простых граждан. Но вы ведь справитесь? – Вася вздохнул:

– Куда я денусь. Дел не сказать, чтобы много. Разгребу текущее и позвоню одной замечательной девушке. Может, уговорю нанести визит, – кажется, он крепко привязался к новой пассии. Но приглашать её в редакцию? Впрочем, это не моё дело.

– В таком случае попрошу за моим столом непотребств не творить. Мне там ещё работу работать, – назидательным тоном произнёс я, попрощался и отправился собираться.

Раздался звонок в дверь. Я кинул взгляд на экран видеодомофона. У двери переминался какой-то незнакомый тип с подозрительной физиономией, держащий в руках тёмный свёрток. Будто почуяв, что его рассматривают, он поднял голову и посмотрел прямо в камеру.

– Я от Ники. Открывай, малец, – поколебавшись, я отпер оба замка и отступил в тень, давая гостю возможность зайти. Он оказался не слишком высоким, но и не низким – около ста восьмидесяти сантиметров, крепким, однако худощавым, и довольно взрослым на вид – я бы дал ему лет сорок пять. Вампир не может подойти к моей квартире в полдень: слишком много света, следовательно, это человек. Правда, запаха кожи, волос или пота я совсем не ощущаю. К тому же у людей не бывает глаз цвета спелой вишни, как, в сущности, и у «сов»: наша радужка или обычного цвета, или алая. Контактные линзы? Зачем?

– Небось думаешь, что я за тварь? – мужчина улыбнулся, показывая зубы. Клыки были вполне вампирские, только чуть меньше моих. – Не забивай голову, идём в машину. По дороге тебе всё расскажут.

– Как я пойду? На улице вовсю светит солнце, – незнакомец отдал мне свёрток, оказавшийся чем-то вроде плаща. Судя по тяжести, он был изготовлен явно не из обычной ткани.

– Свинцовые нити. Подходит для коротких перебежек в дневное время. Тёмные очки есть? Надень. Надвинь капюшон так низко, как сможешь. Руки спрячь в рукава. И, самое главное, не смотри наверх, как бы страшно и неприятно ни было, – у меня имелся опыт путешествия днём, но тогда меня доставили до труповозки на специальных носилках с двойным дном, и я не передвигался по земле самостоятельно, поэтому не бояться не получалось. Заметив моё волнение, мужчина подошёл поближе:

– Давай ключи. Я тебя поведу. Видел когда-нибудь, как телохранители действуют во время обстрела? – кивнув, я протянул связку и позволил пригнуть себя к полу. До лифтовой площадки добрались без эксцессов: давно не мытые подъездные окна пропускали далеко не весь свет, плащ задерживал остальное, в результате чувствовалось изрядное, но терпимое тепло. Понимая, что на улице будет сложнее, ещё в лифте я постарался собрать волю в кулак. Двойные двери распахнулись, и, сильно наклонив голову, я быстро пошёл к выходу. Запищала, открываясь, тяжёлая подъездная дверь.

На меня будто рухнула раскалённая докрасна металлическая плита. Со всех сторон жгло, веки я почти тут же смежил, спасая глаза от нестерпимого жара. Если бы сопровождающий не волочил меня вперёд, удерживая и корректируя направление движения, я бы точно запаниковал, побежал и сгорел. Не пройдя и пары десятков шагов, я был остановлен:

– Залезай, тут ступенька, пригнись. Как хлопнет дверь, можешь снимать защиту и отодвигать занавес, – судя по запаху, передо мной не слишком новый автомобиль. Забравшись внутрь, я дождался громкого звука, потянул тяжёлую ткань шторы и только тогда решился откинуть капюшон. Салон довольно большой, вероятно, это какой-то микроавтобус. Тускло горят длинные плоские лампы. Все окна закрашены специальным составом, не пропускающим внутрь ни единого лучика солнца. Сзади обширное пустое пространство с непонятного вида креплениями на полу, спереди два пассажирских кресла. Ника, сидевшая у окна, кивнула:

– Поздравляю, ты дошёл. Скидывай плащ прямо на пол и садись, ехать около получаса, по дороге отвечу на все относящиеся к делу вопросы.

– Для начала я бы хотел побольше узнать о личности водителя, если можно, – я приземлился рядом, пристегнулся, вампирша постучала в перегородку, отделяющую салон от кабины водителя, и машина мягко тронулась с места.

Глава 2

– Как вы преодолели шлагбаум?

– Там был шлагбаум? – невозмутимо спросила она. Покосилась на моё удивлённое лицо и удовлетворённо хмыкнула. – Шучу. У Дёмы есть универсальный ключ. Ему принципиально важно пригнать своё такси как можно ближе к подъезду.

– Он не сотрудник Министерства? – удивился я.

– К сожалению, нет. Демьян зарабатывает на жизнь частным извозом. Не приписан ни к одному из известных агрегаторов и работает исключительно с вампирами. Доставит куда угодно и в любое время благодаря специфическим особенностям организма, – с этого и надо было начинать. Или вообще заранее предупредить.

– Что за особенности? Он полукровка? Сын вампира и человека? – Ника закатила очи долу:

– Не воспринимай всерьёз чушь из фэнтезийных романов. Чтобы смогла зачать и выносить вампирша, требуется колоссальное количество ресурсов, которое можно обеспечить лишь в условиях годового пребывания в многопрофильной больнице. Научно-исследовательский институт одно время разрабатывал план такого эксперимента, но нас завернули как раз после предварительного подсчёта. Об отсутствии эякуляции у кровопийц мужского пола ты, полагаю, давно знаешь. С этим вообще ничего поделать нельзя. Словом, нас можно считать неспособными на половое размножение, – я попытался вернуть разговор в прежнее русло:

– Это всё, конечно, прекрасно, но мы говорили немного о другом. Я понял, что Демьян не может являться плодом запретной любви. Откуда же он взялся?

– Оттуда же, откуда начинают свой путь все люди. Родился, рос, учился, трудился, разочаровался в жизни, окончил семинарию и стал священником в маленьком храме. Славы и денег не стяжал, просто хорошо делал свою работу, а одной совсем не прекрасной ночью подвергся нападению клыкастой сволочи, пожелавшей остаться неизвестной. Понимая, кем он вскоре станет, Демьян не захотел такой участи и из последних сил выполз на улицу. Солнце уже всходило, новообращённый должен был сгореть, но кто-то заметил его, вызвал медиков, и в результате на Земле возникло уникальное явление: первый и единственный человек, не полностью трансформировавшийся в вампира. Полноценным обитающим в ночи Дёму назвать нельзя: он не испытывает нашего голода, абсолютно нечувствителен к лучам солнца и серебру, не способен усваивать кровь перорально, подвержен старению. С другой стороны, у него нечеловеческая сила и выносливость, ветшает наш знакомый на порядок медленнее обычного гомо сапиенса, пищеварительная система не способна перерабатывать твёрдую пищу, а ещё раз в год требуется гемотрансфузия. Запоминающаяся рожа и некоторые особенности поведения идут бонусом. Словом, любопытнейший экземпляр.

– Думаю, научно-исследовательскому институту полагалось растащить его на органы много лет назад. Почему этого не произошло? – и сколько же страданий вынес бывший священник?

– Чрезвычайное происшествие случилось очень далеко от столицы. Мы не успели забрать Демьяна себе, пока он валялся в отключке. Очнувшись, он назвался человеком и сумел убедить в этом государство, а значит, наше ведомство не имело над ним власти. Научники, разумеется, провели необходимые исследования, но под пристальным наблюдением комиссии из Министерства здравоохранения, – и это не дало нашим учёным обращаться с «любопытнейшим экземпляром» как с куском мяса, мысленно закончил я. Хотя бы в этом повезло.

– Какая непростая и интересная судьба! Как думаете, он согласится на интервью? Мы бы с радостью такое опубликовали, – Ника замахала руками:

– Упаси боже! Дёма ненавидит публичность. Сам спроси, – нагнувшись вперёд, она нажала кнопку висевшего на перегородке переговорного устройства:

– Тут Яр хочет с тобой побеседовать на предмет статьи.

– Не пошёл бы он на… – раздалось в ответ. – Хотя ему, может, и понравится.

– Совершенно необоснованное предположение, – проворчал я. – Внешний вид ничего не говорит об ориентации.

– Не для человека его возраста и мировоззрения. Кстати, у меня тоже есть претензии. По-твоему, ярко-красный бомбер, светлые джинсы и лонгслив – это значит «поприличнее»?

– А что вам не нравится? Вещи красивые, современные и сочетаются между собой. Не все отдают предпочтение бело-серо-чёрной гамме, – вещи именно этих трёх цветов, с редкими вкраплениями алого и бежевого, занимали почти весь шкаф моей начальницы.

– Человек, с которым тебе сейчас предстоит разговаривать, вряд ли оценит эту неземную красоту. Судя по найденным мною сведениям и телефонной беседе, он консервативен, педантичен и строг, к тому же не питает тёплых чувств к вампирам, – легкомысленно отмахнувшись, я изрёк:

– Нам в редакцию постоянно звонят недовольные, я привык к негативу. Справлюсь. Что известно о предстоящем деле? – Ника пожала плечами:

– Почти ничего. Раз позвали меня, значит, без кровопийц не обошлось. Похищение? Шантаж? Нападение на сотрудников фирмы? Скоро выясним. Что касается нанимателя – зовут его Юрий Жатников, возраст – сорок девять, профессия – юрисконсульт. Трудится давно и успешно, последнее место работы… – она назвала крупнейшую государственную корпорацию, занимающуюся добычей нефти из недр нашей необъятной родины. Я присвистнул. – Совершенно верно: много денег, ещё больше ответственности, знакомые в самых высших кругах. Что, страшно?

– Не уверен. Сколько он готов нам заплатить? – начальница прикусила губу.

– Боюсь, придётся работать за спасибо. Он вышел на меня через заместителя министра, а этот жук делиться не привык. К тому же неизвестно, добьёмся ли мы успеха. Но тебе надо с чего-то начинать, верно? – честно говоря, я бы предпочёл оставаться в вечном запасе. Между тем, мы куда-то круто повернули, чуть замедлились, проползли ещё немного и остановились.

– Встал впритык, тут козырёк. Готовьтесь, – глухо прозвучало из динамика. Освободившись, я встал, поднял с пола плащ, задрапировался.

– Иди вперёд с Дёмой, я следом, – Ника достала из-под сиденья свою накидку. Ну да, она-то наверняка не будет паниковать. Впрочем, из автомобиля мы почти сразу переместились в подъезд. Между первой и второй дверью оказалось довольно темно, что позволило слегка расслабиться.

– Нам на второй этаж. Не хочу ждать лифт, потопали пешком, – не принимая возражений, начальница подтолкнула меня в спину, и, максимально быстро преодолев два широких пролёта, мы оказались в относительно безопасной тени лестничной площадки. Рука, удерживающая моё плечо, опустилась. Судя по звуку шагов, Демьян отправился вниз, к машине. Звонка рядом с дверью не наблюдалось, и вампирша, недолго думая, пару раз сильно стукнула по металлу, хорошо хоть, не ногой. Лязгнул ключ в замке, мы отступили назад.

– Проходите, – не затрудняя себя приветствием, хозяин квартиры стремительно развернулся – я даже не успел его рассмотреть – и исчез за одной из дверей, выходящих в коридор. Раздевшись, мы отправились следом. Под ногами поскрипывал светлый паркет без единой пылинки. Пахло мастикой, хорошим мужским парфюмом и чем-то непонятно-сладковатым.

Комната, в которой скрылся Жатников-старший, оказалась просторной гостиной со светлыми стенами, дорогой современной мебелью и телевизором на полстены. Плотные тёмно-фиолетовые шторы не пропускали ни единого солнечного лучика. Оценив обстановку, я перевёл взгляд на владельца жилища. Он оказался не слишком высоким, плотным, но не расплывшимся: видимо, три-четыре раза в неделю посещает тренажёрный зал. Короткие седые волосы, каре-зелёные глаза, внимательно рассматривающие меня и Нику. Лицо недовольное, немного осунувшееся и слегка встревоженное. Что ж, начнём беседу:

– Добрый день. Меня зовут Ярослав, а это Ника. Мы прибыли сюда для решения возникшей у вас проблемы. Вижу, слов вы на ветер не бросаете, посему прошу кратко рассказать нам, что произошло, – человек, скривившись, процедил:

– Если коротко – я не могу связаться со своим сыном, предположительно, находящимся в компании вампира. Нужно как можно скорее их отыскать. Предполагаю, вы справитесь с этим быстрее полиции.

– Сколько времени прошло с момента вашего последнего разговора? – подала голос моя начальница.

– Мы общались по телефону вчера около восьми вечера. После он не звонил. Аппарат выключен, сообщения не доходят.

– Всё ясно. Со… – не дав ей закончить, я быстро перебил:

– Совершенно необходимо осмотреть комнату вашего сына. Возможно, это поможет определить его местоположение и личность похитителя.

– Второе, скорее всего, мне известно. И похищение вряд ли было. За этой Михаил пошёл бы сам, – кажется, я понял. Нет повести печальнее на свете…

– Ваш сын увлёкся «совой», вас это не устроило, и влюблённые решили сбежать? – юрисконсульт рявкнул:

– Меня не устроило, что красноглазая шлюха решила сделать его таким же кровопийцей, как она сама! – а вот это уже серьёзно. Нам запрещено обращать людей, для этого есть «Проект 102». Нарушившие закон сурово наказываются, причём карает их в основном женщина, стоящая в паре метров от меня.

– Как вы это поняли? – и почему сразу не забили тревогу? Жатников провёл рукой по лицу:

– Полагаю, без плюс-минус подробного рассказа всё же не обойтись. Это займёт какое-то время, но сейчас ведь день, и они вынуждены будут пережидать его в помещении, верно? – всё-таки он беспокоится, и довольно сильно. Сесть мне не предлагали, но я всё равно приземлился на диван: в ногах правды нет. Поколебавшись, человек последовал моему примеру. Помолчал, вспоминая, и, стараясь более не показывать эмоций, начал повествование.

Глава 3

– Всё закрутилось в конце марта. Михаилу исполнилось восемнадцать лет. В этом году он заканчивает школу и готовится поступать в институт. Выбранная специальность – психиатр. Приходится много заниматься, с репетитором и самостоятельно. Свободного времени не так уж много, и оно тратится в основном на спорт и сон. Я решил слегка разнообразить жизнь сына и, раз уж он стал совершеннолетним, показать нечто любопытное.

– Отвели в бордель? – не удержалась госпожа Петрова. К счастью, тон её был совершенно не насмешливым, и человек, ограничившись лишь испепеляющим взглядом, продолжил:

– Почти. В стриптиз-клуб. Разумеется, то было приличное, дорогое заведение, где демонстрировали не банальные кривляния с раздеванием, а своего рода шоу. Там-то сын и увидел её. Номер был впечатляющим, девушка прекрасно сыграла и станцевала, однако я никак не ожидал того, что случилось после. Михаил попросил у танцовщицы номер, она не отказала, и какое-то время они переписывались. Встреч друг с другом не искали, поэтому я не препятствовал общению. Так, высказал своё недовольство. Но где-то через месяц сын вдруг заговорил о том, что современные технологии позволяют учиться заочно из любой точки мира, да и пациентов можно принимать удалённо, и какая разница, человек или вампир… Этого стерпеть я уже не мог. Мы побеседовали, Миша, вроде как, осознал свою неправоту и обещал более с девицей не общаться. Единственное, о чём попросил – не портить ей жизнь. Признаюсь, я хотел заставить владельца клуба уволить эту особу, но послушал сына и не стал связываться. В начале мая Михаил с друзьями договорились поехать на дачу к одному из приятелей. Семья приличная, так называемая «дача» представляет собой благоустроенный загородный дом в ближайшем Подмосковье, поэтому я дал согласие. В эту субботу рано утром сын вышел из дома, купил билет на электричку…

– Вы контролируете его финансы? Ему уже восемнадцать, по-моему, это слишком, – удивилась Ника, и я вполне разделял её недоумение.

– Наши взаимоотношения, в том числе финансовые, для вашего расследования не слишком важны. Словом, проездной документ был приобретён в кассе «МТППК», если это вам о чём-то скажет, – мне лично ничего, пригородными поездами не пользуюсь, а вот начальница кивнула. – В пятницу он снял небольшую сумму наличными на карманные расходы – на случай, если мальчики пойдут в магазин при кооперативе. Днём меня уведомили, что всё хорошо, вечером мы поговорили, а воскресным утром, часов в десять, не получив обещанного сообщения, я попытался связаться сначала с Михаилом, потом с его друзьями и наконец с владельцами участка: мы знакомы. Довольно быстро выяснилось: Миша на даче не появлялся. Тут я забеспокоился, подумал, связался с хозяином клуба. Та самая танцовщица взяла отпуск за свой счёт на два дня, и при этом не отвечала на звонки. Поняв, что дело плохо, я обратился в Министерство с просьбой прислать вас, и вот вы здесь.

– Кто меня порекомендовал? – полюбопытствовала Ника.

– Клиент, обратившийся за разовой консультацией. Имя раскрыть не могу – профессиональная этика, да и не считаю это важным в данный момент. У вас есть более толковые вопросы?

– Пожалуй, нет. Пора приступать к обыску, – она вышла в коридор и юркнула в соседнее помещение. Без сомнения, комната принадлежала подростку: широкий стеллаж с книгами и тетрадями, турник, большой письменный стол, навороченный компьютер, кое-как заправленная кровать, валяющиеся там и тут вещи. Быстро обшарив полки и ящики, начальница нажала кнопку на системном блоке:

– Поглядим, насколько ты сообразителен, дружок. Так, история браузера чиста, из всех аккаунтов в социальных сетях вышел, для входа в электронную почту нужно ввести пароль. Интересно, папаша его знает? Яр, сходи, спроси.

– Пароли только старые, двухлетней давности. Можно попробовать, но, скорее всего, парень их поменял, – доложил я, возвращаясь в комнату и протягивая Нике листок.

– Угу, не подходит. Из видеохостинга тоже вышел. Но у них современный телек… пошли обратно. Кстати, запах не узнаешь? – пахло как в коридоре, сладковатым, но посильнее.

– Нет. Могу только определить, что основа у этого жировая, – она кивнула.

– Вроде того. Кокосовое масло. Узнай у хозяина, пользуется ли им кто-то в доме, – вернувшись в гостиную, вампирша прихватила лежащий среди подушек пульт, включила телевизор и залезла в меню приложений.

– Не думал, что вы разбираетесь в подобных вещах, – восхитился я.

– Я достаточно хорошо интегрирована в современное общество. Подростковым сленгом, правда, не владею, хотя краша от соулмейта отличить способна, – иронично ответила она. Я обратился к Жатникову:

– Скажите, ваш сын, или вы, или кто-то из приходящих сюда на постоянной основе, пользуется косметикой с ароматом кокоса? Может, уборщица мажет руки?

– Исключено. Она работает в перчатках. Миша иногда лечит трещины на руках кремом, но тот совсем без запаха. Разве что… подождите секунду, – достав смартфон, мужчина быстро набрал сообщение. Ответ не заставил долго ждать. – И почему я должен это знать? Что, чёрт возьми, такое «моринга»?!

– Дерево, из семян которого добывают масло. Тоже ароматное, но на кокос совсем не похоже. От вас сейчас пахнет именно ей, – дьявол, кажется, не надо было этого говорить. Впрочем, личная жизнь нанимателя меня волновать не должна. Пытаясь скрыть смущение, я подошёл к начальнице.

– Я слышала. Телевизор тоже чист. Остаётся только одно, – она указала глазами на человека. Что, и об этом должен просить я?

– Юрий, нам нужен ваш телефон. Точнее, одно приложение. Видите ли, Михаил явно пытался скрыть какую-то информацию, которую искал в том числе на популярном видеохостинге. Аккаунт у вас, видимо, общий, поэтому единственная электроника, на которой могла сохраниться история просмотров – это… – не возражая, человек отдал мне тонкий серебристый «огрызок». Ткнув в красную кнопку с белым треугольником, я перешёл в раздел «История». Подошедшая Ника пригляделась, несколько раз пролистнула список вниз.

– Ясно. Понятно. У вас есть большой чемодан? – последняя фраза была явно обращена к Жатникову.

– Конечно. Правда, он в моей гардеробной – я живу этажом выше.

– И, полагаю, квартиры соединены лестницей? Придя домой в пятницу вечером, вы заходили сюда?

– Нет, сразу поднялся к себе, – мне показалось или он виновато отвёл глаза?

– В принципе, это ничего не меняет. Средство передвижения запихнули в шкаф, вы бы его в любом случае не заметили. Короче, обнадёжить вас мне нечем, однако руки опускать рано, – телефон, похоже, больше не нужен. Положив его на журнальный столик, я чуть не задел рукой стоявшую там же фотографию. Черноволосая женщина, скорее яркая, чем красивая, широко и радостно улыбалась, глядя прямо в камеру.

– Какое живое лицо, – моё тихое замечание услышали:

– Это мать Михаила. К сожалению, она погибла много лет назад. Авария на трассе. Сын – единственное, что у меня от неё осталось, – теперь понятно, откуда гиперопека. Раздражённое покашливание начальницы вернуло нас к основному разговору:

– Итак, резюмирую: в ночь с пятницы на субботу сюда пришла знакомая вашему сыну танцовщица. Скорее всего, залезла через окно – второй этаж, справится и менее тренированная вампирша. Проведя несколько часов в Мишиной комнате (думаю, за разговорами), они вместе покинули квартиру – парень шёл своими ногами, девушка ехала в чемодане. Не слишком комфортно, зато без риска сгореть. На улице их ждало такси, за которое Жатников-младший заплатил наличными. Оно отвезло молодых людей к какой-нибудь железнодорожной станции в черте города: для обеспечения алиби требовался билет. Куда направилась парочка после, пока неизвестно, а вот зачем влюблённые сбежали, мне абсолютно ясно. Вы оказались правы, – с лица человека сбежали все краски. Утешить или проявить сочувствие я побоялся. – Мальчик хочет стать таким же, как его возлюбленная. Понимая, что официальные пути для обращения недоступны, они решили проделать всё самостоятельно, руководствуясь сведениями, полученными из крайне ненадёжного источника: самого популярного сериала про вампиров.

Я не смог сдержать удивления:

– Серьёзно? Будущий медик не попробовал найти более достоверную информацию? В голове не укладывается.

– Вообще-то её нельзя отыскать так просто. Государству не нужно, чтобы каждый дурак знал, как стать кровопийцей. Вопрос в том, почему детишки выбрали именно это произведение из пары десятков подходящих. Вероятно, подсказал кто-то, являющийся для одного из них непререкаемым авторитетом. Словом, господин Жатников, вампиром ваш сын не станет, а вот погибнуть в процессе вполне может. Есть ли надежда на благоприятный исход? Крайне слабая, однако от работы я не отказываюсь. От вас требуется сообщить имя и фамилию танцовщицы, место её работы и домашний адрес, – молча взяв смартфон, несчастный отец неживым голосом продиктовал:

– Барвинкова Виталина. Клуб «Стрекоза и ласка». Места жительства не знаю. Куда вы направитесь сначала? Владельца заведения необходимо предупредить о посетителях, иначе не пропустит охрана, – логично было бы ехать на работу, но Ника, не раздумывая, ответила:

– К ней домой. Имя и фамилия редкие, долго искать не придётся. Запись разговоров я предоставлю. Видеоматериалы нужны? Не хочу быть обвинённой в душегубстве в случае чего, – если она так общается со всеми клиентами, неудивительно, что понадобился помощник. За такое и побить могут.

– Нужны. Особенно если вы снимете крупным планом её труп, – вампирша хищно улыбнулась:

– В этом можете не сомневаться. Полагаю, здесь мы закончили. Спасибо за беседу. Идём, Яр. У нас не слишком много времени.

Глава 4

Вниз я спускался, держась за острое плечо начальницы. Она шла так уверенно, будто за окном царила ночь – выдержка, которой можно позавидовать! Оказавшись внутри машины, я искренне восхитился этим фактом, не получив в ответ даже намёка на благодарность за комплимент. Пошарив под креслом, вампирша достала небольшую спортивную сумку и извлекла оттуда очки в стильной тёмно-коричневой оправе:

– Надевай. Переносица раздвигается, отрегулируй под себя.

– Это что, мини-компьютер, как в «Кингсман»? – обрадовался я, пристраивая на нос стильный аксессуар, оказавшийся довольно лёгким.

– Скорее удобный для ношения вариант экшн-камеры плюс переговорное устройство. Да и ночью снимает прилично. Ты выше меня, значит, картинка будет лучше. Управление через мой смартфон. Когда включу, услышишь сигнал. Не говори того, что может быть использовано против тебя, – последнее прозвучало как-то зловеще. Впрочем, нагнетать страху моя начальница просто обожает.

– Устроились? Куда едем? – послышалось с места водителя.

– Шлюзовая набережная, одно из красивых красных зданий, что построили лет пятнадцать назад, – я удивился:

– Это же почти в самом центре? Откуда у танцовщицы деньги на подобные апартаменты?

– Там не многоквартирные дома, а коммерческие помещения, сдаваемые в аренду. Видишь ли, я соврала нанимателю. Сначала мы отправимся в клуб, причём ехать нужно быстро, чтобы успеть оказаться там раньше владелицы. Слышишь? – обратилась она к водителю.

– Не переживай, домчу за десять минут, – Демьян отключился, автомобиль незамедлительно тронулся, а я поинтересовался:

– Почему владелица, а не владелец? И вдруг она уже там? – Ника страдальчески вздохнула:

– Для начала я погуглила, кто хозяин заведения. Интернет утверждает: некая Мария Ласкарева. Она же, пока мы смотрели в телефон Жатникова, присылала ему сообщения, на мгновение всплывающие поверх приложения. Судя по их содержанию, эти двое довольно близки. А запах моринги и реплика Юрия подсказали мне, что эту ночь, как и предыдущую, дама провела в квартире наверху. Более того, женщина находилась там на протяжении всего разговора.

– Вы почуяли её через бетонную плиту? – если так, это просто невероятно.

– Нет, следила за хозяином квартиры. Пару раз он смотрел в потолок и прислушивался. Видимо, не хотел, чтобы мы догадались о гостье, а потом решил дать ей фору – любопытно, зачем. Эх, а я уж подумала, юрисконсульт свободен, – я неодобрительно посмотрел на сотрудницу Министерства:

– Он ваш клиент, и он старый, – уголки её губ слегка приподнялись:

– Не старый, а зрелый. В этом есть своя прелесть. К сожалению, узнав от меня о смерти сына, безутешный отец вряд ли захочет продолжить общение, – настроение поползло вниз.

– Ну, а вдруг всё будет хорошо? Вы же сказали – слабая надежда есть.

– Один шанс из двадцати, не более. В сериале, чтобы обратиться, человек должен умереть с кровью вампира в организме, причём между отравлением и гибелью может пройти несколько часов. Эти часы да размытость формулировок – единственное, на что можно надеяться. Если очаровательная мамзель не убила парня сразу, он сейчас, конечно, страдает физически и морально, однако к ночи оклемается. Станут ли влюблённые пытаться ещё раз, неизвестно. Наша задача – успеть определить их местонахождение до наступления ночи и вызвать туда группу из отдела задержания. Плевать на огласку, главное – спасти Михаила.

– А девушка? Ей предъявят обвинения? – Ника похрустела суставами пальцев:

– Для начала с ней побеседую я. После выяснения мотива посмотрим. Если же человека спасти не удастся – тут и говорить не о чем. Пистолет я захватила, – как просто и жестоко.

– Система не прощает ошибок, верно? Почему же я тогда здесь?

– Ты не пытался вредить людям. Всё, я включаю камеру, следи за языком. Подъезжаем к месту работы Барвинковой.

Клуб «Стрекоза и ласка» занимал целых два этажа в ближайшем к набережной здании. К счастью, под комплексом располагалась шикарная трёхуровневая подземная парковка. На минус первом уровне начальница приметила невзрачную серую дверь с маленькой эмблемой в углу:

– Отдельный вход? Круто! Впрочем, ничего удивительного: среди танцовщиц пяток вампирш, да и вип-клиенты будут довольны возможностью быстро и незаметно скрыться в случае чего. Яр, ты легенду заготовил? – я приосанился:

– Охранников вряд ли заболтаю, а вот девочек убедить смогу. Нам же нужны знакомые Виталины, верно? Только как мы попадём внутрь? Здесь магнитный замок, – в этот момент она как раз приложила к считывателю грязно-белую карточку, видимо, отпирающую практически всё на свете. Сезам открылся, и мы вступили в царство порока. Длинный коридор, одинаковые пластиковые двери, облицованные недорогой плиткой стены и потолок – кажется, это закулисье. Охраны вроде бы нет. Ника обогнала меня, прислушалась к происходящему за ближайшей дверью и, не стуча, распахнула её. Фантастически красивая девушка, висящая вниз головой на пилоне, перевернулась, соскочила на пол, и, убавив звук на стареньком магнитофоне, довольно равнодушно уставилась на нас:

– Ищете кого-то?

– Здравствуйте, мы – представители благотворительного фонда, помогающего талантливым «совам». Одна из танцовщиц, выступающая в этом клубе, привлекла наше внимание, и мы бы хотели поговорить о ней с кем-нибудь из работниц, прежде чем обратиться лично, – вроде звучит складно. По крайней мере, девица вступила в диалог:

– Из талантливых тут только Ветка, то есть Виталина. Я с ней близко не общаюсь. Всё, что могу сказать – танцует охренительно. Актриса из неё тоже ничего – для вампирши, конечно. А вообще спросите лучше Зайку, они с Веткой вроде бы лучшие подружки.

– Да-да, речь идёт именно о Виталине. Не подскажете, где может находиться её знакомая? – стриптизёрша мотнула головой влево:

– Аринка разминалась во втором зале. На дверях есть номера, найдёте легко, – попрощавшись, мы пошли в указанном направлении.

– Она даже не попросила документов. Поразительное легкомыслие. Вдруг мы маньяки или грабители? – ответом было насмешливое фырканье:

– У девчонки похмелье, её концентрации и внимания с трудом хватает на обычную тренировку. Думать она уже не в состоянии.

– Хм-м-м. Девушка говорила медленно и вяло, но алкоголя совсем не чувствовалось…

– Потому что стриптизёрша не пила. Закинула в себя горсть стимуляторов и банку энергетика, чтобы отработать пару смен подряд. Жаль, что тебя не научили определять наркотики по запаху, – разумеется, я же обычный вампир, а не учёный-палач-частный детектив! Дойдя до нужного помещения, начальница, опять без стука, проникла внутрь. Правда, здесь такой наглости терпеть не стали:

– Стучать надо! Вы кто такие? Отвечайте, а не то охрану позову! – высокая длинноволосая танцовщица, не приближаясь, потянулась к телефону. Я примирительным жестом поднял обе руки:

– Прошу прощения, моя коллега не слишком любезна. Мы не хотим вам зла – просто ответьте на пару вопросов, – Арина прищурилась:

– Журналисты, что ли? Нам запрещено разговаривать с прессой.

– Ну, прессой нас назвать нельзя. Мы из благотворительного фонда, – я улыбнулся. Лицо девушки смягчилось:

– Вампиры? Ну да, журналюг среди вас вроде как нет. Только зачем вам человек? – пришлось повторять легенду, молясь, чтобы более сообразительная на вид стриптизёрша в неё поверила. – То есть я должна просто рассказать о Ветке?

– Не совсем. Мы выделяем талантам деньги под конкретные проекты и хотим убедиться, что они не пропадут зря. Вашу подругу можно назвать серьёзной и целеустремлённой? – кажется, я попал в точку. Аринино лицо просветлело:

– Не знаю никого круче в этом плане. Как только Ветка стала вампиршей, она поставила себе цель и с пути не сворачивала.

– Вот как. И какова её мечта?

– Выиграть международный чемпионат по танцам на шесте – Exotic Pole Vegas Championship. Проводится раз в два года в Лас-Вегасе, и уже восемь лет в нём разрешено участвовать «совам». После этого обзавестись связями, деньгами и сделать собственное шоу, какого ещё не видел свет, – амбициозно. Ника впервые с начала беседы открыла рот:

– Насколько я знаю, танцовщицы этого направления не должны работать в стриптиз-клубах. Как она собиралась обойти запрет?

– Сейчас это лишь рекомендация. Аренда зала для тренировок, обувь, костюмы, грим, участие в отборе, дорожные расходы – всё это довольно недёшево, а как нам зарабатывать? Преподавателей уже больше, чем желающих учиться, вебкамщиц и проституток тоже навалом, да и не каждая на такое способна, кроме танцев, мы ничего особо не умеем, вот и приходится оголяться на публику. Впрочем, Ветка и из этого ухитряется делать невероятное представление. Можно сказать, она тут знаменитость.

– И поклонников, небось, море? Не говоря уже о постоянных клиентах, – тон, которым это было сказано, мне очень не понравился. Арине, видимо, тоже:

– Вы на что намекаете? Конечно, у Ветки есть фанаты. Но ничего неприличного она себе не позволяет. Даже от подарков отказывается.

– Охотно верю. Цветы, алкоголь и дешёвая бижутерия ей без надобности. Скажи-ка, девочка, какого цвета глаза у Виталины? – неожиданный вопрос был с подвохом. Девушка о том не знала и угодила прямо в расставленную ловушку:

– Алого, конечно. У всех вампиров такие. Хотя подождите, у вас же… – сероглазая бывшая ликвидаторша холодно разъяснила:

– В обычном состоянии радужка такая же, какой была до обращения. Алой она становится от сильного возбуждения, переизбытка человеческой крови в организме либо по желанию хозяина, подкреплённому небольшим, однако постоянным мышечным усилием. Последнее легко даётся старым вампирам и трудно – новичкам. Сколько лет назад она была обращена?

– Шесть, – неохотно призналась Ариша.

– Слишком мало, чтобы назваться опытной кровопийцей. Барвинкова, конечно, тренированная, однако с её уровнем нагрузок напрягаться ещё больше, пусть и незначительно, не выйдет, родной цвет покажется через пару часов. Вариант с возбуждением тоже отпадает: крыша бы съехала быть перманентно взвинченной. Полагаю, кто-то снабжает вампиршу питанием на постоянной основе. И тебе, Зайка, об этом прекрасно известно, так ведь?

Глава 5

Не сумевшая скрыть подружкину тайну опустила глаза:

– Ей привозят две дозы раз в неделю. Тайный поклонник, однако владелица заведения по секрету сказала, что это один из чиновников мэрии. Иногда приходят состоятельные извращенцы, желающие быть укушенными – Ветка старается их избегать, но не всегда получается. Впрочем, уже полтора месяца она никого к себе не подпускает, – причина нам известна, тем не менее, уточнить не помешает:

– У неё появился спонсор? Возможно, наше участие более не требуется? – помявшись, девушка призналась:

– Речь не о меценатах. Вы умеете хранить тайны?

– Если эти тайны в рамках закона, – надеюсь, её это убедит.

– Вроде бы они ничего не нарушали. В общем, у Виталины любовь. Она не слишком много об этом рассказывает, но прямо светится от радости, догадаться нетрудно, – без неожиданностей. Хорошо.

– Это не повлияет на планы вампирши? Не хотелось бы предоставить грант и потом узнать, что его потратили на свадьбу или чужие прихоти, – танцовщица замотала головой:

– Как я поняла, он готов пойти за ней хоть на край света. Даже с предками разругался.

– Что, не одобряют выбор сына?

– Скорее способ знакомства. Он пришёл сюда праздновать совершеннолетие, и хозяйка решила выпустить Ветку. Ещё и лучший номер велела показать. Она там не раздевается, но после выступления никто из мужиков спокойно сидеть не может, – Ариша ухмыльнулась, я смутился, Ника уточнила:

– Владелица хорошо относится к Барвинковой?

– Сейчас вроде да. Видимо, Магда всё-таки смогла побороть гордыню и признать Веткин талант. С месяц они не препирались, а недавно вообще мило беседовали, сидя рядышком. Я случайно увидела, когда ходила к начальству отпрашиваться, – звучит подозрительно, однако расспрашивать о подобном сотрудники фонда не стали бы. Наверное, пора закругляться:

– Ну, пока особых препятствий для оказания помощи мы не видим. А как тебе Виталина в целом?

– Она классная. Заслуживает всего наилучшего после того отборного дерьма, которое случилось в детстве. Вы, наверное, в курсе: два брата, сестра, отец свалил в закат, мать пила да таскала домой бомжей всяких. Один из них её порешил. Из родственников осталась полуслепая бабка-инвалид, так что детей распределили по приютам. Там-то Ветка и подхватила туберкулёз. В семнадцать лет уже одной ногой в могиле стояла, да свезло: успела вписаться в этот ваш проект. Как вышла из больницы, устроилась в клуб попроще, куда без опыта взяли. Покрутилась годика полтора, научилась нормально двигаться, потом сюда перебралась. Другой бы от такой жизни свихнулся, а она ничего, сдюжила. Отыскала сестру младшую, бабушку в хороший дом престарелых определила. Меня вот вытянула, когда я подсела на всякое. Сказала: братьев от хмурого я не спасла, но тебя, подруга, не брошу. И действительно не бросила, – крайне лестная характеристика, и девушка, похоже, говорит искренне. Правда, на госпожу Петрову монолог не произвёл должного впечатления:

– Занятно. Мы учтём твоё мнение. Барвинкова сейчас тут?

– Нет. Отпросилась на эти выходные. Хотела бабку навестить, что ли.

– Очень жаль. А теперь скажи, пожалуйста, где найти вашу хозяйку, – мы попрощались и, немного поплутав, вышли по чёрной лестнице на второй этаж. Отделка там была куда роскошнее, окна закрыты тяжёлыми полотнами, на полу новая ковровая дорожка.

– Эх, Виталина, всем-то ты хороша, зачем только полюбила человека? – Ника обернулась и рассерженно прошипела:

– Если б она его действительно любила – давно свалила бы в Америку, чтобы не портить парню жизнь. Отношения между человеком и вампиром никогда не заканчиваются хорошо, поэтому и начинать их не следует.

– Вы говорите, исходя из личного опыта? – за подобный вопрос можно было и схлопотать, однако любопытство пересилило.

– Увы. Я была довольно молода, не смогла преодолеть искушение, о чём… пожалуй, ни капли не жалею. Подробностей не жди, тебе об этом знать пока рано. Мы на месте. Будь внимателен: Ласкарева сообразительнее встреченных нами девиц, – на этот раз я успел постучать. Никто не отозвался, хотя за дверью явно находился человек. Подождав немного для приличия, мы всё же вошли.

Кабинет оказался просторным, со вкусом обставленным тёмной мебелью из массива и нарочито неуютным. Окна, видимо, здесь не открывали, и тихо гудящий кондиционер гонял туда-сюда застоявшийся воздух, насыщенный запахами сладких тяжёлых духов, уже упомянутого масла моринги, а так же каких-то таблеток. Учитывая специфику заведения, это вполне могли быть наркотики. Впрочем, мы не контролирующие органы, по шкафам лазать не будем. Временно отключив дыхательный рефлекс, чтобы не терзать обоняние, я, приветливо полуулыбнувшись, посмотрел на женщину, восседавшую за столом. Она недовольно нахмурилась:

– Мне передали, вы приедете позже, – ого, да тут есть, чем полюбоваться. Ухоженное надменное лицо, умело подправленное опытным пластическим хирургом, большие светлые глаза, обрамлённые пушистыми чёрными ресницами, идеальная кожа, тяжёлые густые волосы, собранные в конский хвост, пышная грудь, с трудом удерживаемая наглухо застёгнутой белой блузкой – юрисконсульт явно привык брать от жизни всё. Неяркая изящная Вероника Петрова на фоне такого великолепия и на женщину-то не слишком похожа.

– Планы изменились. Не беспокойтесь, долго мы здесь не пробудем, – сухо отозвалась моя начальница. Подозреваю, она тоже сравнила Ласкареву с собой и осознала, насколько непривлекательной выглядит в глазах нанимателя. – Полагаю, вы в курсе проблем господина Жатникова. Что можете сказать о Виталине Барвинковой?

– Талантливая. Трудолюбивая. Гордячка. Михаил очень пригодился бы ей как источник дохода: девушка собиралась поехать на международный чемпионат, а спонсорами обзавестись вовремя не успела. Видимо, судьба решила дать «сове» шанс. Я захотела показать клиентам местную звезду, тщательно отрепетированный танец привлёк внимание молодого человека, и всё сложилось как нельзя лучше. По крайней мере, поначалу, – звучало не очень, однако Ника приободрилась:

– Не буду отрицать, думала примерно так же. Говорят, вы в последнее время сблизились с этой вампиршей?

– Она нуждалась в поддержке. С Ариной Зайцевой, своей подругой, Виталина не делилась подробностями, а мне решила довериться. Переманить на её сторону Мишиного отца я сразу отказалась, но предложила помочь с поездкой в Штаты: потенциал у девушки есть, одолжить несколько тысяч долларов, не слишком переживая о возврате, я в состоянии. Каков бы ни был исход соревнования, Виталина, скорее всего, останется в Америке: мне удалось убедить её, что добиться успеха там проще. Жаль терять ценный кадр, однако если яркая заметная участница крупного чемпионата прорекламирует клуб, в котором выступала (а об этом мы уже договорились), народ к нам так и повалит, – да-а-а, хозяйка действительно не промах. Вроде поддержала, а на самом деле постаралась избавиться от проблемной девицы. Ещё и некую выгоду поимеет от этого.

– Вы рекомендовали ей что-нибудь для отвлечения? Книги, фильмы, сериалы? – беззаботно спросил я, внутренне напрягшись.

– Её интересовали художественные произведения, в которых упоминались вампиры, а я, когда занимаюсь на беговой дорожке, люблю посматривать что-нибудь популярное на эту тему. Своеобразное «постыдное удовольствие», знаете ли. Месяца три назад подсела на… – название было знакомое, именно оно чаще всего мелькало в истории поиска. Однако в вопросах обращения человек, не имеющий отношения к Министерству, вряд ли разбирается лучше вампира, соответственно, и авторитетом являться не будет. Похоже, в эту сторону можно не копать. Я скосил глаза на начальницу. Она неторопливо расхаживала по кабинету, раздувая ноздри, и, по всей видимости, не собиралась продолжать беседу. Чёрт, мне что, спрашивать прямо в лоб?

– Вы не знаете, кто мог надоумить Барвинкову использовать сериал как наглядное пособие по превращению человека в «сову»? – сероглазая вампирша аж замерла на середине шага от столь откровенного вопроса. А вот не надо было меня игнорировать! Ласкарева подумала, дёрнула плечами:

– Если бы мне понадобилась такая информация, я бы спросила более старого и опытного вампира. Все «совушки», выступающие в клубе, моложе Виталины, да они и не общаются толком. Может, вы всё-таки заглянете к нашей звезде домой? Адрес у меня есть, – женщина приподнялась с места, но до конца не выпрямилась. Поморщилась, потёрла поясницу:

– Вам помочь? – ляпнул я, не раздумывая.

– Нет нужды. Это последствия старой травмы, каждую весну дающей о себе знать, – Мария медленным шагом добралась до шкафа, вынула тонкую папку, перелистала.

– Забираем всё. К завтрашнему утру вернём, не волнуйтесь, – наконец подала голос Ника. Возражений не поступило, и, прихватив личное дело, мы спустились к Демьяну, сообщившему нам нечто неожиданное:

– У меня срочный заказ в юго-восточном аэропорту. Могу забросить вас куда нужно по дороге, а вот обратно как-нибудь сами, – сидеть до ночи в чужой квартире не хотелось совершенно, и я впервые пожалел, что полуобратившийся человек не является сотрудником Министерства. Моя начальница, не показывая эмоций, зашуршала бумагами:

– В таком случае подкинь нас до вампирской общаги на Волгоградском проспекте. Там мы дождёмся людей из отдела задержания со спецмашиной и плащами. Как раз собиралась с ними связаться.

Глава 6

К сожалению, переговоры успехом не увенчались:

– Что значит «нет свободных бригад»?! А как же зарезервированная лично за мной? Какие, мать вашу, учения? Да вы там все… – выматерившись, «сова» отключилась и долбанула ногой по разделяющей салон перегородке. Я слегка приуныл.

– Нам придётся ждать захода солнца в общаге? – серые глаза сверкнули:

– Меня бесит не это. До сих пор неизвестно, куда подалась сладкая парочка. Ехать отнюдь не далеко, но обыск комнаты и выяснение их местонахождения займут какое-то время. Если до шести вечера мы ничего не найдём и бригада не освободится, вся наша возня потеряет смысл. Зайдёт солнце – красноглазая стриптизёрша завершит начатое либо скроется с места преступления. Впрочем, она вполне могла сбежать уже прошлой ночью, оставив за собой труп, – закончив монолог на этой пессимистичной ноте, Ника закрыла глаза, прислонилась головой к стеклу и замолчала до конца поездки.

Судя по увиденному мною на виртуальной карте, общежитие для новообращённых представляло собой длинное шестнадцатиэтажное здание, находящееся практически на проезжей части. Шум машин здесь, наверное, не смолкает ни днём, ни ночью. Наше такси въехало в низкую кирпичную пристройку, позволяющую попадать в холл без риска быть сожжённым. Распахнув тяжёлую дверь, начальница направилась прямиком к дежурному. Он не успел сказать ни слова: сотрудница Министерства сунула ему под нос одну из многочисленных корочек и весьма нелюбезно рявкнула:

– Где комендант? – получив ответ, вампирша рванула направо по коридору. Я едва за ней успевал. Комендантша, невысокая, черноволосая и черноглазая «сова», не стала чинить нам препятствий, и, постучав длиннющими малиновыми когтями по клавиатуре старенького компьютера, сообщила, где именно располагается комната Барвинковой. Прихватив запасной ключ, Ника помчалась по лестнице. Добравшись до четвёртого этажа, покрутила головой:

– Ты тут бывал? В какой нам коридор – правый или левый? – я помотал головой.

– Понятия не имею. После обращения я сразу отправился на съёмную квартиру – родители позаботились. Мне кажется, нам туда, где лучше пахнет, – развернувшись, она дошла до двери с номером «405». Щёлкнул замок, мы переступили порог комнаты, оказавшейся маленькой, чистой и опрятной. Мебели немного: узкая кровать, застеленная светлым покрывалом, над ней открытая полка, заставленная книгами, небольшой шкаф, стул, крохотный письменный стол. На окне дешёвая рулонная штора, для надёжности прикреплённая к раме малярной лентой. Довольно выраженный запах кокоса.

– Начнём, пожалуй, – прихватив со стола ноутбук, начальница плюхнулась на кровать. – Опять пароль, но тут можно попробовать подобрать комбинацию. Яр, займись шкафом. Мне нужна любая электроника, зарядные устройства к ней, а также документы, блокноты, тетради и прочая бумажная продукция. Тряпки скидывай на пол, не церемонься.

– Вещный мир за такое спасибо не скажет, – возразил я, аккуратно складывая стопки вещей рядом с недовольной вампиршей.

– Что ещё за суеверия? – проворчала она, но в этот момент компьютер принял введённый код, начал загружаться, и «сова», отмахнувшись, занялась его содержимым. Среди одежды отыскался старенький, давно севший плеер с треснутым экраном и зарядка к нему. Поставив устройство напитываться электричеством, я присел рядом:

– Как успехи?

– Вышла отовсюду, как и парень. В немногочисленных текстовых файлах и таблицах ничего стоящего. Много фото и видео, в основном с тренировок и выступлений. На, полюбуйся, – высокая худая девушка замерла в сложной позе, держась за пилон. Узкое лицо, лукавые алые глаза, открытая радостная улыбка. Экстравагантная причёска – ассиметричная стрижка с выбритым виском и длинной чёлкой, волосы покрашены в ярко-синий. Ничего не скажешь, внешность запоминающаяся. – В папке «лучшее» только один танец. Видимо, именно его она показала Михаилу. Потом посмотришь со звуком, это и впрямь впечатляет. Что-нибудь нашёл?

– Плеер. Включим, когда зарядится. Дисплей, конечно, у него маленький, но вдруг там установлены какие-нибудь приложения. Книги снимать?

– Всенепременно! И каждую пролистать. Между страницами чего только не хранят, – действительно, из одного потрёпанного томика выпала фотография, сделанная аппаратом моментальной печати. Две девочки лет двенадцати на вид смеялись, показывая языки. Виталину можно было узнать лишь по форме глаз. На обороте кто-то написал красным фломастером: «Лучшие девчата Фирсановки!!». Последнее слово я произнёс вслух. Интересно, это город или деревня?

– Фирсановка? Микрорайон в составе Химок. Раньше там был дачный посёлок, но сейчас он заброшен – место оказалось не слишком популярным ввиду близости к мегаполису. Народ предпочитает более дикие и чистые уголки. С чего ты вдруг об этом заговорил? – я протянул карточку начальнице.

– Химки – это же где-то на северо-западе? В подмосковных городах я, признаться, плохо разбираюсь.

– Скорее на севере. Октябрьская железная дорога, электрички отправляются с Ленинградского вокзала. Между прочим, единственное направление в городе, обслуживаемое… – она осеклась. Подняла на меня округлившиеся глаза и внезапно севшим голосом закончила:

– Московско-Тверской пригородной пассажирской компанией. Сокращённо «МТППК». Кажется, мы их нашли.

По комнатушке носился маленький ураган по имени «Вероника Петрова». Временно лишённая возможности бежать и карать вампирша металась от стены к стене, прижав к уху телефон. Пока я заканчивал осмотр (документов и записей не обнаружил), она созвонилась с нанимателем, потом с владелицей клуба, заставила ту дать номер Арины Зайцевой, переговорила с девушкой, изрядно её напугав, ещё раз поругалась с диспетчером, устроила маленький спектакль для сотрудников дома престарелых и, наконец, рухнула на кровать, бесцеремонно положив на меня ноги.

– Спасибо, что сняли кроссовки, – саркастично поблагодарил я, смахивая узкие ступни в серых носках на покрывало. – Что в итоге?

– Загородный дом, в котором должен был тусоваться Михаил, находится в Барвихе. Это совсем другое направление. А вот дача Веткиной бабушки действительно в Фирсановке – Ариша подтвердила. Адрес, правда, не знала, но с этим я справилась: от имени Барвинковой позвонила в пансионат и выведала у старушки необходимое. Благо, бабка полуглухая и в маразме. Бригада стартует, как освободится, вот только они, как назло, умчали на второй вызов, и неизвестно, когда закончат.

– А если туда поедет Жатников-старший? – я получил чувствительный пинок в бедро:

– Посылать гражданского в дом, где может находиться молодой, сильный и, вполне возможно, напившийся свежей крови вампир? Мне казалось, ты более сообразителен. Ладно, всё зависящее от меня я сделала. До заката пара часов, спать не хочется, следовательно, остаётся медитировать да отвечать на твои вопросы. Камеру временно выключу, заряд надо экономить, – на фиг медитацию. От беседы с умным вампиром я отказываться не привык, поэтому напряг извилины, пытаясь придумать, о чём бы хотел узнать. Однако Ника меня опередила:

– Ты упоминал о каком-то вещном мире, – я кивнул:

– Так говорит моя мама. Дескать, сначала человек создаёт вокруг себя мир, покупая или изготавливая разные предметы и помещая их на определённые места, а потом, если всё получилось гладко да складно, мир хранит и поддерживает своего человека. При этом обижать вещи не стоит, иначе они начнут мелко пакостить, – ответом было скептическое хмыканье:

– Забавная теория. Ничего общего с правдой, конечно, не имеет, впрочем, если людям от этого проще жить, почему бы и нет. Кстати, как часто ты видишься с семьёй? – я повспоминал, смутился, и, глядя в сторону, неохотно признался:

– Довольно редко. Сами понимаете, у нас теперь разные режимы дня. Мы созваниваемся иногда, последний раз я общался с ними в январе. Наверное, это плохо.

– Это нормально, не парься. Постепенно они о тебе забудут, как и ты о них. Через несколько лет общение прекратится совсем, – очень жаль. Я повернул голову:

– А у вас сколько времени прошло?

– Когда отец узнал, что я стала вампиром, он сказал: «Дочери у меня больше нет», и более связываться не пытался. Мать пробовала наладить контакт, но с ней я разговаривать не желала. Брат поступил как батя: отрёкся от покрывшей себя позором родственницы, – ого. Первый раз слышу о родне начальницы, и это крайне любопытно.

– Ну, ваши родители, вероятно, принимали участие в Великой войне, и их отношение я понять могу, хоть и с трудом, а вот сиблинг… Он был старше или младше?

– Моложе на три года.

– А мой, наоборот, на год старше. Ума не приложу, как мама справлялась с погодками, – я содрогнулся, вспомнив наши битвы.

– Предположу, что с трудом, особенно когда начался пубертатный период. Впрочем, теперь-то у неё остался лишь один сын. Единственный… сын? – она подскочила, спрыгнула на пол и, разблокировав смартфон, с бешеной скоростью начала набирать сообщение. Взглянув на сосредоточенное мрачное лицо, я решил отложить на потом свои претензии по поводу последней фразы и какое-то время вообще не отсвечивать. Вытащил провод из плеера, нажал кнопку включения. Экран посветлел, началась загрузка. Помимо стандартной иконки с нотой в строке были красный значок браузера и голубой, обозначающий социальную сеть. Бинго! Подождав, пока пальцы вампирши прекратят порхать над стеклом, я протянул ей тонкий прямоугольник:

– Вот, читайте. Надеюсь, поможет, – влезать в чужие переписки не хотелось, да и Ника, думаю, перескажет содержание, если обнаружит нечто важное. А пока гляну-ка на танец. Подтянув к себе компьютер, я нашёл нужную папку, отрегулировал звук и нажал кнопку воспроизведения.

Глава 7

Секунд десять в кадре был пустой зал, шест, потом слева появилась подтянутая фигура в микроскопических шортах. Небольшую грудь прикрывал топ, больше похожий на не слишком широкий бинт. И как только не сползает?

– Отборочный этап, вариант номер пятнадцать, – голос у Виталины оказался мелодичным, низким и тёплым. Протянув руку, она включила музыку на телефоне и отбежала к пилону. Для показательного выступления танцовщица выбрала песню Immortals группы Fall Out Boy. Через три минуты я очнулся, моргнул и выдохнул:

– Невероятно, – гибкое тело взлетало на шест, игнорируя гравитацию, изгибалось под невозможными углами и без слов рассказывало о нелёгкой жизни, болезни, перерождении, борьбе с голодом, открывшихся возможностях и новых надеждах. – После такого танца и я бы влюбился.

– Надолго ли? – как обычно, начальница значительно опустила градус моего восторга. – В диалогах ничего нового я не обнаружила. Только ещё больше укрепилась в своих подозрениях.

– Подробности не раскроете?

– Пока нет. Здесь не обойтись без чистосердечного признания. Диспетчер мне так и не перезвонил, значит, придётся действовать самостоятельно. Выдвигаемся без двадцати девять. До этого момента делай, что хочешь, – я хотел продолжить беседу и вытянуть из министерского палача ещё что-нибудь интересное. Надо лишь найти тему, которая её заденет. О любви мне знать якобы рано, родственников уже обсудили…

– Ника, а как вы стали вампиром? Я видел следы и понимаю, что на вас, скорее всего, напали, но хотелось бы узнать поподробнее. Если вы не готовы разговаривать на эту тему – прошу прощения за излишнее любопытство, – уф-ф-ф, вроде сформулировал нормально и достаточно вежливо. Вампирша, поразмыслив немного, пожала плечами:

– Я давно проработала эту травму и вполне способна поделиться историей. Она короткая и, вероятно, совершенно тебя не впечатлит. Мне было восемнадцать. Тёплым майским вечером я возвращалась домой от приятеля, с которым мы готовились к зачёту. Ну, первые сорок минут точно что-то читали и учили. На улице уже стемнело. Комендантский час, назначенный отцом, стремительно приближался, поэтому последний отрезок пути до подъезда пришлось бежать. Лифта решила не дожидаться, да и жили мы всего лишь на третьем этаже. Оставалось преодолеть один пролёт, как вдруг сбоку мелькнуло что-то непонятное, смахнуло волосы с шеи, я почувствовала боль от укуса, и практически сразу стало темно. Как позже выяснилось, вампир был небрежен: слишком сильно сомкнул челюсти, и вместо пары маленьких проколов получились здоровенные дырки в сонной артерии. Из-за этого кровь хлынула фонтаном, я быстро отключилась и всей прелести процесса трансформации не ощутила. Когда очнулась, вокруг были унылые белые стены больничного бокса. На осознание случившегося ушло несколько минут. Дальше были годы депрессии, попытки найти место в мире, первое знакомство с системой, но непосредственно к обращению это уже не относится. Такие дела, – ничего себе «не впечатлит». Представшая перед моим мысленным взором картина была откровенно тошнотворной. Помотав головой, я прогнал дурноту и украдкой глянул на открытую шею вампирши.

– Что, смущают небольшие точки вместо дыр с развороченными краями? Видишь ли, в процессе превращения кожа меняется в первую очередь. Разглаживаются шрамы, неровности, исчезают прыщи, зарастает пирсинг, если вовремя вынуть серьги. Посмертные следы, ясное дело, не пропадают, однако становятся значительно меньше и незаметнее. Кстати сказать, потеря чувствительности в этих местах – не более чем миф.

– И этот миф я уже опровергал. Не будем заострять на нём внимание, – сказал я спокойно. Полагаю, она специально ввернула последнюю фразу, чтобы оценить, насколько сильно смутится помощник. Не дождётесь: я помню ваш ультиматум и не собираюсь нарушать договорённостей. К тому же только что прозвучало нечто гораздо более волнующее разум, чем намёк на случившееся в середине февраля. – Вы сказали «посмертные», но лично я не чувствовал, что умираю, в процессе превращения. Это такое образное выражение?

– Если бы. Ты действительно умер. Все мы, боящиеся солнца и серебра, вынужденные пить кровь, чтобы функционировать, и бороться с голодом – вампиры, одним словом – умерли, а потом восстали из мёртвых. Назвать это воскрешением я не могу, ибо воскрешение подразумевает возвращение к жизни, а мы лишь существуем, и подсознание, между прочим, это прекрасно понимает. Последи за своей речью, и заметишь: ты стараешься не использовать слова «жить», «живой» и тому подобные в отношении себя и других кровопийц, – ещё одна тайна «совиного» мира, о которой я предпочёл бы не знать. Ну, раз пошла такая пьянка…

– Неприятненько. Придётся какое-то время привыкать к данному факту, но, думаю, справлюсь. А пока можете всё-таки поподробнее рассказать, как превратить человека в «сову»? Уверяю вас, мне чисто для информации, обращать никого не собираюсь, – поспешил заверить я, видя, что начальница колеблется.

– Ты-то не будешь, ибо понимаешь, как поступают с нарушившими закон. Разве что случайно проболтаешься, ну да ладно. В сущности, знание о правильном способе заложено в каждом вампире. Вскрой десяток людей, и одиннадцатого ты сделаешь сородичем, действуя инстинктивно – так мы размножаемся, – но как же тогда быть с … додумать я не успел:

– Почему у нас сохранилась возможность заниматься сексом – неизвестно. Все проводимые исследования чёткого и однозначного ответа не дали. Наиболее устраивающее меня объяснение – пирамида потребностей не слишком меняется после смерти. Но вернёмся к нашим барашкам. Если коротко, умирающему (то есть не мёртвому и не живому) человеку в кровеносную систему должна попасть активированная кровь вампира. Активированная – значит, обитающий в ночи успел хлебнуть и усвоить кровь жертвы, происходит это обычно очень быстро: всасывание и связывание начинается уже при проглатывании. Когда адская смесь проникает куда нужно, почти моментально наступает смерть. Ежели несчастный был пригоден для превращения в вампира – запускается трансформация, и не дай бог застать этот процесс, находясь в сознании.

– Но ведь человек уже мёртв?

– Если яд попал в организм, когда наш бедный индивидуум был в состоянии это ощутить, смерть не поможет. Она ощущается как краткий миг забвения, а потом приходит боль. Несколько часов организм перестраивается, и ты чувствуешь всё. Уменьшение объёма лёгких, истончение и упрочнение костей, атрофию большей части кишечника и так далее. Один из моих коллег, ощутивший это в полной мере, к концу экзекуции полностью поседел от перенесённого стресса, а ему не было и восемнадцати. Вот почему участников «Проекта 102» накачивают снотворным перед тем, как обратить. Это ты точно должен помнить, – я задумался, потёр микроскопическую точку на кисти.

– Получается, след остаётся там, куда вводят кровь? И неважно, артерия это была или вена?

– Совершенно верно. О! Телефон пищит. Значит, нам пора. Остальные вопросы задашь как-нибудь потом. Погнали, – обувшись, она понеслась к выходу. Я глянул на свой смартфон, и в этот момент как раз пришло уведомление. Специальное приложение для «сов» сообщало: «Стемнело. Вы можете выйти». Что ж, так и поступим. Интересно, а как мы доберёмся до места?

Выбежав на улицу, Ника завернула за угол здания и, пройдя метров семьдесят, остановилась у бело-оранжевой машины. Быстро обошла, производя осмотр, распахнула водительскую дверь.

– У вас есть права? – поразился я. Вампирша закатила глаза:

– Кто-то говорил, что их нет? Обычно я пользуюсь наземным общественным транспортом, но при моей профессии не уметь водить автомобиль просто преступно. Более того, я способна управиться ещё и с мотоциклом. Короче, залезай и во время поездки постарайся помолчать, – не возражая, я сел на переднее пассажирское сиденье, пристегнулся, и «Киа» довольно резво стартанула. Водитель из госпожи Петровой был, ожидаемо, резкий и наглый. Прикрыв глаза, чтобы не видеть творимых ею бесчинств, я попытался проанализировать услышанное. Получается, пытаясь сбежать от смерти, я попал прямо к ней в лапы. Вот только три года назад меня об этом никто не предупредил…

Чья-то рука осторожно коснулась плеча. Глаза открывать не хотелось, но неизвестный не собирался убирать конечность. С трудом подняв веки, я увидел склонившегося надо мной Меркурьева – врача хосписа. Он работал здесь не так долго, как остальные, не успел обрасти достаточно толстой бронёй и потому искренне переживал за подопечных.

– Как ты, Слава? Нужно поговорить, – болтать с кем-либо желания не было, однако доктор относился ко мне довольно хорошо, грубости явно не заслуживал, обезболивающее ещё не закончило действовать, поэтому, собрав остатки сил, я тихо произнёс:

– Как и вчера. Думаю, это уже неплохо. Выслушать вас способен.

– Согласен. Не возражаешь, если присяду? – кивок вышел слабым, но Меркурьев его заметил. Подвинул стул и, уложив руки на колени, какое-то время молчал, подбирая слова. Ничего хорошего он сообщать, скорее всего, не собирался.

– Нам вообще-то запрещают говорить об этом прямо…

– Моё время вот-вот закончится, да? Не переживайте, я смирился. Чего мне ожидать? Усиления болей? Поездки в реанимацию? Комы? Последнее, конечно, предпочтительнее – не замечу, как окажусь у врат Рая, – шутка оценена не была, на усталом бледном лице обозначилась печаль. – Извините, не хотел вас расстраивать.

– Что ты! Просить прощения не за что. Наоборот, теперь мне легче говорить. Ты всё понял верно. Однако вчера к нам приходили сотрудники одного ведомства. Тут их не очень любят, но без помощи, которую они с завидным упорством предлагают, иногда не обойтись. Думаю, тебе она как раз пригодится. Ярослав, что ты знаешь о «Проекте 102»?

– Ничего о нём не слышал. Надеюсь, это не связано с торговлей органами? Хотя предложить мне особо нечего: почти во всей требухе метастазы, – я поморщился, ощущая, как сквозь мягко колеблющийся барьер, воздвигнутый лекарством, начинает ядовитым газом просачиваться боль. Верно истолковав изменившееся выражение лица, врач позвал медицинскую сестру, влившую в мои вены ещё одну дозу анальгетика. Убедившись, что я в состоянии слушать, Меркурьев начал объяснять:

– «Проект 102» даёт неизлечимо больным людям шанс продолжить своё существование, накладывая при этом некоторые ограничения. Обрадовать не могу: придётся отказаться от многих вещей, зато ты больше никогда ничем не заболеешь, перестанешь стареть и вдобавок обзаведёшься белоснежной, практически «голливудской» улыбкой, – теперь до меня дошло. О «совах» я, конечно, знал, но знакомых среди них не имел и жизнью пьющих кровь не интересовался. И что, можно просто так взять и стать из умирающего практически бессмертным? В таком случае все хосписы бы опустели.

– Это, наверное, очень дорого? – и невыгодно благотворителям, вовсю отмывающим деньги через последнюю остановку на пути к кладбищу.

– Не для всех. Бедолаги вроде тебя могут принять участие в проекте в рамках программы ОМС. Здоровые же люди, желающие стать вампирами, платят Министерству по делам граждан со специфическим обменом веществ довольно значительные суммы. Если ты задаёшься вопросом, почему мы не предлагаем данную процедуру всем подряд, отвечу: заключив сделку с Министерством, отказаться от участия уже не сможешь, при этом риск умереть во время трансформации довольно велик, и далеко не все пойдут на такое…

– Но мне терять нечего, поэтому вы таки осмелились. Пара часов у меня есть? Надо и самому подумать, и с предками посоветоваться. Я же пока несовершеннолетний, – врач покачал головой:

– С шестнадцати лет разрешение родителей на участие в данном мероприятии не требуется. Выбор полностью за тобой, только не затягивай, – человек в белом халате поднялся и вышел из палаты, оставив меня в гордом одиночестве. Практически сразу же я вытянул из-под подушки мобильный, открыл браузер и погрузился в чтение. Порядком утомился, здорово понервничал, нафантазировал бог знает что и всё же решился. Меркурьеву, зашедшему через некоторое время, сообщил о полном и абсолютном согласии. На следующее утро меня перевезли в другую больницу, дали пачку документов на подпись, мимоходом поздравив с совершеннолетием – а я и забыл о дне рождения, точнее, потерял счёт дням. Прикатили в процедурную, выкачали несколько пробирок крови и положили отдыхать в небольшой бокс без окон. Вечером зашла медсестра в маске, улыбнулась одними глазами, поставила катетер в тонкую венку над большим пальцем, подсоединила капельницу:

– Немножко физраствора тебе не повредит, плюс обезболивание и лёгкое снотворное. С утра будут результаты анализов, дальше врач всё объяснит, – её ласковый голос убаюкивал. Я на секунду прикрыл глаза и сам не заметил, как заснул, а очнулся уже «совой». Научился медитировать, привык ко вкусу крови, переехал, закончил школу, нашёл работу. О принятом решении не пожалел ни разу, даже с учётом полученной сегодня информации.

Глава 8

– Яр, вернись уже из чертогов разума, мы приехали, – встрепенувшись, я огляделся. Автомобиль остановился в начале узкой улицы, на которой располагались дачные участки. Старые фонари не горели, хотя окошки у пары домов неярко светились. Звуков, обозначающих присутствие людей, я не услышал. Видимо, ложатся здесь рано. – Дальше пешком и как можно тише. Они должны быть через улицу. Участок номер двести девять.

– Принято. Очки включить не забудьте, – начальница ткнула в смартфон, расстегнула куртку, проверила, легко ли вытягивается пистолет из кобуры на поясе. – Это обязательно?

– Разумеется. Вампирша может оказать сопротивление при задержании. К тому же попытка обращения, неважно, удавшаяся или проваленная, карается ликвидацией, – я запротестовал:

– А если всё нормально? Не похоже, чтобы Виталина хотела просто воспользоваться мальчиком. Уверен: они действительно любят друг друга, – она повернулась в мою сторону:

– Может, и так. Тем не менее, закон есть закон. Будешь мне мешать – пристрелю и тебя тоже. Не хочешь наблюдать за работой – отдай очки и оставайся в машине. Усёк?

– Ладно, не стану спорить. Вы явно опытнее меня в таких делах. Но допросить-то можно перед тем, как начать палить? – вампирша скривилась:

– Если найдём, кого допрашивать. Бегом марш! – вдоль дороги росла сирень. Скрываясь в её тени, мы добрались до нужной улицы. Ворота на въезде, распахнутые много лет назад, заржавели. Оставив позади участков пять, мы замедлились. Ника молча показала рукой на дом, выцветший из зелёного в грязно-серый. Жестом велела оставаться на месте, вынула пистолет, сняла с предохранителя, заскользила вперёд. Замерла у калитки, подняла голову, принюхалась, резко развернулась и вернулась ко мне.

– Не дыши. Приготовься к худшему, – сглотнув, я последовал за палачом. Петли громко заскрипели, но никто не среагировал на резкий звук. Протоптанные владельцами тропинки давно исчезли. Примятая вчера ногами и колёсиками трава уже начала выпрямляться. Ступеньки крыльца рассохлись, некогда белая дверь оказалась не заперта. За ней находилась маленькая летняя кухня. На электрической плитке голубая кастрюлька с остатками воды. У входа в жилую часть дома стоял здоровенный фиолетовый чемодан и две пары кроссовок.

– Полы, что ли, вымыли? Без генеральной уборки всё снова запылится ровно через пять минут, – проворчала вампирша и шагнула внутрь. Щелкнул выключатель, включилась, поморгав, старая люстра. В гостиной стоял круглый массивный стол, несколько стульев, буфет, шкаф и небольшой диванчик. Слева крутая лестница на второй этаж, прямо две двери в комнаты.

– Нам туда, – она указала вправо. – Уверен, что выдержишь?

– Меня не напугало ваше надругательство над трупом вампира и женщина, лежащая в луже собственной крови. Справлюсь, – начальница широко распахнула дверь, зажгла свет и вошла.

Вдоль стен расположились три узкие кровати и пустой стеллаж. Свободный участок пола представлял собой неширокую дорожку размером метр на два с половиной. На ближайшей к двери кровати, укрытый с головой запылившимся покрывалом, лежал…

– Михаил Жатников, восемнадцати лет, – откинув ткань, невозмутимо констатировала «сова». – Приблизительное время смерти – вчера ночью, около полуночи. Причина – сломанная шея. Перед смертью он принял большую, но не летальную дозу снотворного. Полагаю, парочка прибыла сюда вчера около девяти утра. Парень проветрил дом, убрался, вкрутил пару лампочек здесь и в гостиной, что-то съел, вечером выпустил свою подружку. Как видно, молодой человек полностью одет, компрометирующие запахи отсутствуют, полагаю, интимной близости не случилось. Она укусила его за руку – вот след, выпила совсем немного крови, потом дала отхлебнуть своей, скорее всего, из вены на запястье. Далее юноша угостился таблетками, запил их водой – стакан и початая упаковка на полке стеллажа, и заснул в объятиях любимой: девушка сидела, опираясь спиной на подушку. Поняв по дыханию и сердцебиению, что человек погрузился в глубокий сон, вампирша убила его и какое-то время ждала воскрешения, но чуда не произошло. Осознав это, Виталина встала, накрыла тело и вышла, закрыв за собой дверь.

– Вы знаете, куда она направилась? – Ника указала пальцем в потолок:

– Вылезла на крышу через окно второго этажа. Ты не заметил, но на коньке валяются шмотки. Внутри наверняка прах нашей танцовщицы. Она торчала там всю ночь, дожидаясь восхода солнца, сделавшего за меня часть работы. Сейчас пойду за образцом для идентификации, давай камеру, – сдёрнув у меня с носа очки, сотрудница Министерства покинула комнату. Подниматься смысла не было, находиться в доме не хотелось, и я отправился на улицу. Тонкая фигура, балансирующая наверху, как раз добралась до пустой одежды, бесформенной кучей осевшей по обе стороны от конька. Сделав необходимое, вампирша, недолго думая, спрыгнула вниз. Приземлилась на обе ноги, встряхнулась, приблизилась.

– Отдел задержания вот-вот подъедет. Надо позвонить нанимателю. Он наверняка примчится сюда, а мы пока закончим расследование.

– Разве это не всё? Мы ведь выполнили просьбу Юрия Жатникова, – не ответив, начальница обогнула дом, скрываясь от моих глаз. Вслушиваться в разговор с отцом погибшего я не стал. Вскоре к участку прибыл небольшой грузовичок без каких-либо эмблем и надписей. Четыре человека в чёрных комбинезонах, с лицами, закрытыми масками, тихо посовещались с Никой и зашли внутрь.

– Группа сделает всё необходимое, а нам пора выдвигаться. В машине скажу, что нужно сделать. Держи окуляры, – она сунула аксессуар мне в руки. – Кстати, форма оправы тебе очень идёт, сразу начинаешь выглядеть умнее.

– Это комплимент или издевательство? – уточнил я.

– Констатация факта, – усмехнулась обитающая в ночи.

У клуба «Стрекоза и ласка» тусовалось довольно много народа. Уверенным шагом подойдя к главному входу, Ника, держащая в руках картонную папку, уведомила охранника:

– Мы к Ласкаревой. Привезли документы. Если она забыла предупредить, мне очень жаль, – широкоплечий бритый секьюрити расхохотался:

– Кого тебе жаль, малышка? Неужто меня? – вампирша оскалилась, и человек тут же замолчал. Отошёл в сторону, пропуская нас в здание, едва слышно прошипел вслед:

– Упырица чёртова, – не отреагировав на оскорбление, начальница покрутилась, определяя, куда идти. Пришлось пересекать основной зал, где выступали танцовщицы попроще. После увиденного мини-спектакля от Виталины их кривляния меня совершенно не впечатлили. Открыв незаметную дверь у сцены, мы очутились в знакомом коридоре. Оттуда до кабинета хозяйки было рукой подать.

– Что ещё от меня надо? Я хотела ехать домой часа полтора назад, однако Юрий попросил дождаться вас, – владелица клуба выглядела замотанной. Под глазами обозначились синие круги, с ресниц кое-где осыпалась тушь, кожа приобрела желтоватый оттенок.

– Хотели отдать личное дело Барвинковой. Кстати, где её медицинская книжка? По словам Арины Зайцевой, тут с этим строго, – голос «совы» был спокойным, поэтому Ласкарева не стала хамить:

– Здоровье девочек для меня важно, вот и прошу за ним следить. Мы проводим регулярные медосмотры всех сотрудниц в хорошей частной клинике.

– Угу. И для этого просите принести с собой все выписки и истории болезни, которые потом чисто случайно теряются, верно? – мелькнувший на лице женщины испуг сказал нам всё, что нужно, однако требовалось и словесное признание. – Когда ты это задумала? В середине марта или в начале мая?

– Откуда такой разброс времени? – не понял я. Хозяйка промолчала.

– Ну, раз Мария Магдалина тебе не отвечает, скажу я. Бывшая танцовщица беременна. Срок от двенадцати до пятнадцати недель. Отец ребёнка – Жатников-старший, – подсчитав в уме, я всё равно не разобрался до конца:

– В марте она сделала тест и узнала счастливую новость, а в мае что?

– С десяти недель можно проводить неинвазивный пренатальный тест – исследование ДНК ребёнка. Проверяют на разные патологии и вдобавок узнают пол. Михаил мёртв, значит, ожидается девочка. Логика на первый взгляд довольно странная, однако…

– Что за бред вы несёте? Никого я не жду, – очнулась женщина, вставая из-за стола. – Выметайтесь, или вас выведет охрана.

– Сомневаюсь в последнем. Что же касается бреда – ладно, будем считать, я несу чушь. Значит, если я подойду и пну тебя в живот – легонько, чисто гематому оставлю – ничего смертельного не произойдёт? – охнув, Ласкарева положила руку пониже пупка, будто пытаясь защитить кого-то маленького и слабого. – Лучше сама во всём признайся. Человеческая полиция такими делами занимается крайне неохотно, а от Министерства в моём лице пощады не жди. И сядь уже обратно. Не дай боже, рухнешь в обморок.

Глава 9

– Стерва красноглазая, – простонала Ласкарева, опускаясь в кресло. – У тебя нет прямых доказательств.

– Отчего же? Телефон Барвинковой при мне, в нём сохранилась переписка с Жатниковым-младшим. Медицинские документы Виталины, конечно, уничтожены, однако факт их передачи от танцовщицы к тебе легко подтвердит Зайцева. Она же расскажет, как внезапно и быстро улучшились отношения между хозяйкой клуба и его главной звездой. Начнёшь отпираться и врать – наш следователь расколет тебя в два счёта. Зачем вообще ты попыталась разыграть комбинацию с участием вампиров? Проще нанять киллера или познакомить мальчика с девушкой, пользующейся клубничным маслом для тела: у Михаила была жуткая аллергия на эту ягоду, и ты об этом знала.

– Они оба меня раздражали, – коротко сказала Мария. Ника пару раз хлопнула в ладоши:

– Браво! Хоть какое-то признание. Давай так: я расскажу, что и как ты сделала, а ты будешь поправлять, если ошибусь. Это займёт куда меньше времени, чем диалог.

– Мне-то какой прок от этого? – женщина уже не пыталась оправдываться и перешла к торгу.

– Чистосердечное признание облегчает наказание. А о наказаниях, практикуемых нами, ты, наверное, слышала, – дождавшись утвердительного кивка, вампирша начала вещать:

– Итак, в середине марта ты узнала о беременности. Скорее всего, залетать не планировала, но подвела контрацепция. Аккуратно прозондировав почву, поняла, что любовник становиться отцом во второй раз не хочет категорически. Надо было избавляться от проблемы, однако гормоны уже ударили в голову, и ты, поразмыслив, пришла к следующему: раз Жатникова устраивает единственный сын, надо убрать старшего, и останется один младший. Как это сделать? До варианта с аллергией ты не допёрла, но куча красоток под боком натолкнула на мысль о мезальянсе. Зная, как прохладно относится к вампирам Юрий, ты подсунула Мише красноглазую стриптизёршу. Восхитительный танец, пара якобы случайных встреч на остановке, и парень клюнул. Девушке он тоже приглянулся, впрочем, она бы влюбилась в любого мало-мальски нормального юношу. Однако этого мало – ну, переспят они пару раз, и что? Одно слово папаши – Виталину вышвырнут из города, всё закончится, а часики-то тикают. Сблизившись с Барвинковой, ты начала подталкивать девушку к мысли о том, как было бы хорошо сделать любимого сородичем: прекрасный союз продлится много лет, да и сосуществовать куда легче. К тому же в Штатах, как говорят, устроиться проще, а победа на конкурсе позволит какое-то время обходиться без отцовских дотаций. Вот только как сделать человека вампиром? Виталина не помнила, как трансформировалась, другие вампирши тоже, выписка из больницы пропала, да и не было там прямых указаний. И тут святая Магда опять пришла на помощь влюблённым. Ты сказала, что знакома с кровососом, который точно знает порядок обращения, и пообещала связаться с ним. И вот тут начинается самое интересное для меня. Когда мы разговаривали в первый раз, ты очень хитро отвечала на вопросы: избегала прямого ответа, нечётко формулировала, но совсем не врала. Подобным образом строят диалог опытные сотрудники Министерства, знающие, как легко наше племя распознаёт человеческую ложь. К кому же ты обратилась за помощью?

– Он консультировался у Юрия и произвёл на него впечатление, а это говорит о многом. Сказал ему: если возникнут проблемы с обитающими в ночи – обращаться в любое время. Мне оставалось только взять телефон и набрать сообщение, – Ника упёрлась ладонями в столешницу, хищно наклонилась к Ласкаревой:

– Имя? Внешность? Особые приметы? – хозяйка покачала головой:

– Мы общались исключительно по переписке. Аватар в мессенджере – какой-то пейзаж. Имени я не помню. Кажется, что-то интернациональное и простое, – чертыхнувшись, начальница продолжила:

– Узнав, как правильно, ты какое-то время колебалась. Если Михаил станет вампиром, отец от него, безусловно, отречётся, особенно когда узнает о новеньком пацане. Но ежели родится девочка… результаты теста определили судьбу юноши. Маленькая принцесса устроит Юрия только в случае окончательного отсутствия альтернативы. Вызвав Виталину к себе, ты по секрету поделилась очень важной информацией. Оказывается, в одном телесериале подробно описан верный способ превращения! Исцелиться с помощью нашей крови, конечно, нельзя, а вот всё остальное совпадает. Девушка поверила, ведь вы так хорошо ладили, ты одолжила ей денег и не лгала во время ваших бесед. Наверное, и этот бред впарила подобающим образом. Словом, птичка попала в ловушку. Всё могло получиться, вот только клиент Жатникова помог и тебе, и ему. В итоге у нас труп совсем молодого человека, рассыпавшаяся в прах вампирша, горюющий отец и недовольная я. Смекаешь, что из этого самое плохое?

– Без разницы. Убьёшь меня ты, или Юрий, или ваша подлая система – в любом случае хорошо не закончится, а я ведь так старалась. Терпела синеволосую дурочку, врала любимому человеку, улыбалась сопляку и в результате облажалась. К твоему рассказу мне добавить нечего, всё верно. Что дальше? – Ника обернулась и подмигнула мне. Я нажал кнопку на её смартфоне, отправляя только что записанное видео нанимателю.

– Я соврала. Убивать тебя ни я, ни Министерство не имеют права, да и Следственный комитет наверняка проявит снисхождение к беременной. А вот Жатников-старший, увидев твоё признание, может и с катушек слететь. Советов давать не буду, но я бы в такой ситуации валила куда подальше. До утра тебя искать не начнут. Прощай, – оставив Ласкареву в одиночестве, мы покинули клуб.

– И кто в данной ситуации чудовище? – спросил я, снимая очки и потирая переносицу.

– Вампиры не перестают быть монстрами оттого, что среди людей есть мрази и выродки. Магда – всего-навсего хитрозадая, но недальновидная самочка, пытающаяся обеспечить своему потомству лучшую жизнь. Получится или нет, мне уже неважно – это дело закрыто. Ты пока свободен. Понадобишься – свяжусь. Бывай, – перескочив на набережную, она направилась к центру. Проводив взглядом невысокую женщину в потрёпанной косухе, я вздохнул и двинулся к автобусной обстановке. Впереди была не одна неделя размышлений и саморефлексии.

История третья. Птица Гермеса

Глава 1

Аварийное освещение было тревожно-красным и неприятно моргало. Выкрашенные в синий цвет металлические стеллажи, заставленные одинаковыми пластиковыми контейнерами, кто-то сдвинул к стенам. Широкий проход в центре будто призывал в него шагнуть. Не испытывая страха, я двинулся вперёд. Пройдя пару сотен метров, оглянулся и не увидел начала пути. Тропинка медленно, но непрерывно смыкалась за спиной. Прибавив скорость, я почти выбежал в центр помещения. На расстоянии нескольких метров в воздухе висело нечто вроде огромного круглого зеркала, поверхность которого ярко светилась голубым. К ней очень хотелось прикоснуться, но откуда-то я знал, что делать этого не стоит. Тем не менее ноги, не слушаясь разума, шагали сами, а правая рука вытянулась. Всё ближе и ближе… наконец палец во что-то упёрся. Ни обжигающего холода, ни испепеляющего жара, просто твёрдый пластик. Присмотревшись, я увидел обыкновенный дверной звонок. Чуть надавил, и раздался резкий звук. Я убрал руку, но он не прекратился. Громкость всё увеличивалась, и только когда она стала совсем невыносимой, я смог проснуться. Перевернулся на спину, посмотрел в потолок, приходя в себя и производя быструю проверку организма, потом осознал: в дверь моей квартиры действительно звонят. Бросив взгляд на часы, ругнулся, встал с матраса, влез в подобранную с пола одежду и пошёл смотреть, кого принесла нелёгкая.

Видеодомофон, считавший отпечаток пальца, приветственно мигнул светодиодом. Экран зажёгся. Перед дверью переминалась невысокая фигура в тяжёлой чёрной накидке. Давить на кнопку она перестала и теперь приподнимала ногу, чтобы начать долбить ни в чём не повинный металл. Я прошептал несколько нецензурных слов и включил микрофон:

– Что вы тут забыли?

– А поздороваться? – сразу предъявила претензию моя начальница. – Открывай быстрее, здесь довольно некомфортно.

Возникло сильное желание отключить домофон и пойти досыпать, но никаких гарантий, что она не взломает замок, у меня не было. Пришлось впускать нежданную гостью в дом. Волоча за собой чемодан, Ника скинула в крохотной прихожей плащ, стянула кроссовки и решительно двинулась в комнату.

– Только не включайте свет, – прошипел я, и ровно в этот момент загорелась люстра. Лежавшая на подушке взлохмаченная голова спряталась под одеяло. Раздался сонный недовольный голос:

– Славик, ты издеваешься? Дай поспать, – вампирша хмыкнула и уселась за кухонную стойку:

– Вот оно как. Извини, не подумала, что ты можешь пригласить кого-то к себе, – понижать голос она не стала, видимо, рассчитывая окончательно разбудить девушку. Манёвр увенчался успехом.

– Это ещё кто? – прижав к груди одеяло, недовольно поинтересовалась Марина – моя очаровательная подружка.

– Я один из двух его боссов. А ты человек, верно? – быстро же госпожа Петрова догадалась, хотя, скорее, просто унюхала. – Яр, ты поразительно беспечен. Заводить интрижку с живой женщиной, будучи совсем неопытным кровососом, крайне рискованно. Ты запросто мог её убить.

– Но не убил же. Спасибо Васе за советы, – начальница прищурилась:

– Ох уж этот Осин, задать бы ему пару вопросов! Сколько крови ты у неё взял?

– Пятьдесят до, потом догнался кроличьей. Когда закончили, ещё сто, напоил сладким чаем, заставил съесть шоколадку и уложил спать, – одобрительный кивок.

– Значит, ты сыт и доволен. Замечательно.

– Я вообще-то всё слышу, – сухо сказала Марина. – Слава, тебе не кажется, что это слишком?

– Нисколько. Мой помощник должен быть физически сыт и психически стабилен. Кровью ты с ним любезно поделилась, значит, первое условие выполнено. На твоей шее есть следы укусов, но кожа цела, следовательно, мозг у Яра тоже работает и срывов не предвидится. Можно приступать к службе, – вампирша достала смартфон и уткнулась в него, перестав реагировать на внешние раздражители. Я виновато развёл руками:

– Прошу прощения за себя и Веронику. Она, видишь ли, привыкла озвучивать все пришедшие в голову мысли. А так как я действительно её подчинённый, может рекрутировать меня в любое время – таковы условия контракта. Поэтому сейчас, вероятно, мне придётся быстро собраться и поехать бог знает куда, а тебе…

– Лучше уйти, верно? Не переживай, через пять минут я исчезну и появляться снова не намерена. Забудь обо всём, что между нами было, – прорычала девушка, вставая с матраса. Быстро оделась и убежала, от души хлопнув дверью. Вздохнув, я подошёл к стойке:

– Ну и зачем вы так грубо от неё избавились? Я бы обошёлся парой вежливых фраз, и все были бы довольны.

– Главное, я довольна – с этой девицей проблем у тебя более не возникнет. Да и ты не выглядишь сильно расстроенным. Полагаю, она уже закидывала удочку на предмет серьёзных отношений? – в очередной раз отметив её проницательность, я кивнул:

– Вроде того. Я к такому пока не готов, но объявить это Марине не хватало смелости. А тут пришли вы и всё испортили.

– Не испортила, а спасла нерешительного дуралея. С подружкой разобрались, теперь переходим к делу. Как у тебя с английским? – неожиданный вопрос. К счастью, облажаться не выйдет:

– Полагаю, неплохо. Василий Викторович заставил выучить, когда я начал с ним работать. Сериалы смотрю без субтитров, новости читаю довольно легко.

– Разговаривать можешь?

– Вроде как. С какой целью интересуетесь? – неужели ей понадобился переводчик?

– Мы летим в Англию. В одной из тамошних частных школ не слишком далеко от Лондона завёлся вампир, и местные не могут с ним справиться. Некто из правительства запросил у России поддержку, Министерство любезно решило её предоставить, и вот нас уже командируют на остров пудингов, – охренеть. Но у меня же нет заграничного паспорта! – Насчёт документов не волнуйся, визу и прочее уже оформили. Выезжать через полтора часа, поэтому не щёлкай клювом. Дай мне свой телефон и бегом мыться, от тебя разит этими ужасными вишнёвыми духами, которыми сейчас обливаются все модницы.

Стоя под умеренно горячими струями воды, я размышлял. С первого дела прошёл почти год, и больше в подобных расследованиях мне участвовать не пришлось. Пару раз побыл курьером института да единожды забрал начальницу из полиции: молодой сотрудник проявил бдительность и задержал подозрительную женщину, в гордом одиночестве разгуливающую ночью по самому неблагополучному району города. Судя по всему, таким оригинальным способом Ника проверяла, насколько хорошо я умею договариваться. Разочарованной не осталась и более своего мальчика на побегушках не экзаменовала. Интересно, что меня ждёт в Великобритании? Смыв с кожи запахи и приятные воспоминания, я сгрёб с полочки гель для душа, надел халат и вышел из ванной. Сотрудница Министерства заканчивала разговор с моим первым начальником:

– Верну его вам в целости и сохранности, обещаю. Сувениры? Захватим что-нибудь из Хитроу на обратном пути. Хорошо, договорились. До свидания, – надо же, она умеет разговаривать вежливо, с лёгкой улыбкой на лице. Увидев меня, вампирша мигом опустила уголки губ вниз, отдала телефон и кратко изложила суть беседы с Васей:

– Тебе дали отпуск на пять дней в счёт очередного. Деньги придут позже. Командировочные от Министерства перевела через приложение. Осин, конечно, личность своеобразная, однако музыкальные вкусы у нас очень схожи, что автоматически повышает уровень моей заинтересованности процентов на десять.

– Чем же он заслужил этот интерес?

– Слушал Comatose от Skillet. Слегка сентиментально, но кто из нас без греха, – Вася считал так же. Если они когда-нибудь встретятся лично, мне придётся несладко. Узнав погоду в Лондоне и окрестностях на ближайшую неделю, я достал дорожную сумку и быстро сложил в неё вещи. Посмотрел на тетради и пособия. Нет, лучше отдохну от зубрёжки. Начальница, заметившая направление моего взгляда, тут же спросила:

– Решил заняться самообразованием?

– Без «само». Готовлюсь поступать в институт. Василий Викторович выбил для меня некоторые льготы, но сдавать экзамены всё равно придётся, – в серых глазах учёной дамы мелькнула тень уважения:

– На кого будешь учиться? Сколько лет?

– Журналист. Четыре года. Скажете, это было очевидно? Ну, не всем даны мозги учёного или инженера.

– Меня больше интересует, насколько выбор профессии был самостоятельным и не слишком ли сильно давил Вася, – и как у неё получается задавать именно те вопросы, ответы на которые оказалось найти сложнее всего?

– Только слегка. Окончательное решение оставалось за мной, и после долгих раздумий я таки решил посвятить себя скандалам-интригам-расследованиям. Мне нравится беседовать с людьми и вампирами, записывать их истории, делать удобочитаемыми и выпускать в мир, – вампирша задумчиво покрутила прядь волос и неожиданно предложила:

– Не хочешь после получения диплома перейти в Министерство? У нас есть пресс-служба, но она способна лишь на вялые скучные отписки. Бойкие активные ребятки вроде тебя пригодились бы, – в притворном ужасе я сделал шаг назад:

– Нет, спасибо. Врать в государственных масштабах не хочу и не умею, – в кои-то веки Ника поддержала шутку:

– Начнёшь с региональных, потом втянешься. Ладно, отложим этот разговор лет на пять. Кстати о лжи: ты прочитал высланную мной методичку?

– Давно. Даже практиковался. Человека раскусываю легко, с вампирами гораздо труднее, – а уж опытного кровососа вроде вас и пытаться не буду, отметил я про себя, застегнул молнию на сумке и пристально посмотрел на начальницу.

– Чего? А, ты в этом смысле, – она демонстративно отвернулась. – Надеюсь, обойдётся без бирюзового и оранжевого. Суровые бритты такого не понимают.

– Ныне покойная Вивьен Вествуд всё прекрасно понимала. А если и нет, знаменитая английская сдержанность придёт на помощь. Я готов, можете оборачиваться. Нас отвезёт Демьян? – таксист-недовампир, катавший нас по городу прошлой весной, произвёл на меня неизгладимое впечатление, и я пока не потерял надежды когда-нибудь раскрутить его на долгую беседу.

– А кто ещё? Сейчас притащит из аэропорта транспортировочные кейсы, зарегистрируемся и поедем. Адрес отправления в документах должен быть один, поэтому я и приехала сюда, – на самолёте я летал, будучи ещё человеком, тонкостей путешествия вампиров не знал и потому уточнил:

– Не совсем вас понял. Мы полетим как багаж?

– Вроде того. Как ты понимаешь, запирать кровососов в одном помещении с людьми на несколько часов небезопасно. Оттого схема такая: аэропорт предоставляет кейс, ты регистрируешься онлайн, пакуешься, ящик и чемоданы приволакивают в зону ожидания. Там вылезаешь, сдаёшь вещи, проходишь досмотр и до начала посадки можешь гулять по выделенному залу. Прозвучал сигнал – ложишься обратно, кейс закрывают, пломбируют и относят в специальное отделение рядом с багажным. Там не так холодно, есть звукоизоляция и нет живых. Выбираться запрещено – спишь или скучаешь. Один плюс: выгружают раньше всех, если, конечно, солнце уже зашло. Но с этим всё в порядке, прилетаем где-то в восемь вечера, – короче, путешествуем в гробах, прямо как в плохих фильмах о вампирах. Впрочем, альтернативы не предполагалось. Мне оставалось лишь смириться с действующими правилами и не слишком давать волю воображению.

Глава 2

К моей радости, кейсы мало походили на смертные одры. Прямоугольные, тускло-чёрные, изготовленные из какого-то лёгкого металла – ящики как ящики, только длинные. Снаружи они были окрашены специальным составом для лучшей защиты от солнца, внутри обиты мягкой тёплой тканью ненавязчивого серого цвета. Помедитировав на дорожку, я перекрыл воду в ванной, проверил розетки, заглянул в холодильник (портиться там было уже нечему) и лёг, закинув руки за голову: ширина кейса это вполне позволяла. Начальница мою позу не одобрила:

– Не советую. Будет сложно сменить положение. Лучше опусти параллельно телу либо скрести на груди, – я возразил:

– Нас же всё равно выпустят для регистрации, а за час-полтора ничего не случится, – не тратя время на убеждение, вампирша повернулась к водителю:

– Демьян, мы вернёмся максимум через неделю. Ты дотянешь? – он почесал рукой затылок:

– Постараюсь. Но, сама понимаешь, никто не гарантирует отсутствия сбоев. Семь дней худо-бедно продержусь, а дальше вряд ли, так что разберитесь с вашими делами побыстрее, – я не совсем понял, о чём они говорят, но уточнить не успел: крышка захлопнулась, щёлкнули застёжки, и ящик мягко взмыл вверх – видимо, подняли на плечо. Для получеловека-полувампира нести восемьдесят пять килограммов труда не составляло. Краска защищала хорошо – мне было всего лишь жарковато. Дорога до аэропорта запомнилась только количеством «лежачих полицейских». Шорох колёс сменился гомоном голосов, запахло толпой, потом всё стихло, и запоры открылись. Нас оставили в маленьком помещении для досмотра. Вытащив из карманов металлические предметы и разувшись, я поднял руки. Встроенный сканер тихо загудел, проверяя потенциального пассажира. Потом моё место заняла Ника, и после окончания обязательных процедур открылась вторая дверь. Небольшой зал оказался пустым и скудно обставленным. Пара рядов жёстких кресел, полупустой кулер с водой, видавшее виды ковровое покрытие на полу. Усевшись и вытянув ноги, я спросил:

– Нам придётся просто сидеть тут и ждать? Телевизор бы, что ли, повесили.

– В топку зомбоящик. Мне нужно посвятить тебя в детали расследования. Как обычно, многого нам не сказали, однако кое-что есть. Итак, частная школа-пансион для мальчиков. Закрытая территория, камеры снаружи и внутри, в помещении, разумеется, наблюдения нет, а зря. Пару недель назад в коридорах начали появляться странные надписи. Фотографий мне не прислали, но вроде как что-то угрожающее. Сперва писали краской, затем кровью животных из мини-зоопарка. Далее некоторые воспитанники стали обращаться в медпункт с жалобами на плохое самочувствие и повышенную утомляемость. Поначалу причину найти не могли, однако вскоре у одного из студентов обнаружили следы укуса на локтевом сгибе. Потом, если я правильно поняла, кого-то совсем угрызли. Директор испугался, вызвал полицию, они приехали, прочесали территорию, ничего не нашли и решили обратиться за помощью в высшие эшелоны власти, – звучало странно, и я поспешил высказать своё недоумение:

– Неужели местный аналог отдела задержания не мог прислать бригаду для патрулирования здания и территории? Десяток человек в броне, вооружённых пистолетами с серебряными патронами – и проблема решена. Хотя постойте, не будем недооценивать англичан. Если они не сделали вышесказанного, значит, у них либо слишком мало ресурсов, либо гигантское количество вампиров, так?

– Не совсем. Кровопийц на острове практически нет, посему и средств борьбы с ними не требуется. До недавнего времени преступления, совершённые обитающими в ночи, расследовались всего одним служащим органов правопорядка, и большую часть года он просиживал штаны в кабинете, – поразительно!

– Как люди смогли этого добиться? У нас ведь точно такое же право на свободу перемещения, подтверждённое международными документами, значит, по теории вероятности…

– Теория и практика в данном случае сильно разошлись. Да, запретить кровопийцам селиться, где вздумается, правительство не в состоянии, однако, согласно «Всеобщей декларации…», местные власти могут выдвигать дополнительные условия. Британцы не стали упускать такой шанс и сразу же после установления мира по-тихому приняли ряд постановлений, сделавших практически невозможным спокойное существование вампиров в данном государстве. Сам посуди: нужно родиться в Великобритании, иметь дом или квартиру в собственности, стабильный источник дохода, самостоятельно добывать пропитание и представить доказательства этого факта. Не выполнено хотя бы одно условие – езжай в знаменитый подземный город на перевёрнутом континенте, где всегда рады обитающим в ночи, а про Соединённое Королевство забудь, – сурово, но вполне логично. Население островов во время Великой войны уничтожалось в первую очередь, вот люди и подсуетились на всякий случай.

– А почему вы упомянули о детективе в прошедшем времени? Есть сведения о его гибели? – прищёлкнув пальцами, Ника неохотно выдавила из себя:

– Такой информации нет. Но нас бы не позвали, будь он в состоянии вести расследование, – мне показалось, или она заметно погрустнела? – И всё же не будем расстраиваться раньше времени. Когда прилетим, напомни мне про кольцо.

– Замётано. Что ещё я должен знать? – к сожалению, более ничего толкового принимающая сторона не сообщила. Начальница немного порассуждала вслух, потом заиграла противная мелодия – сигнал к посадке, и следующие четыре с лишним часа я посвятил сну, ибо не знал, удастся ли отдохнуть в ближайшие несколько дней.

Запоры отщёлкнули, сверху вежливо постучали. Откинув крышку, я вылез, потянулся и жадно втянул ноздрями воздух, оценивая, насколько сильно он отличается от привычного московского. Пока преобладали запахи самолёта и остывающего покрытия взлётно-посадочной полосы. Работник аэропорта, среднего роста афроангличанин, слегка склонил голову:

– Добро пожаловать в Соединённое Королевство Великобритании и Северной Ирландии. Прошу взять ваш багаж и последовать за мной в зону паспортного контроля. Будьте осторожны при выходе: трап установлен чуть ниже уровня пола, – ну да, забирать пассажиров из брюха самолёта здесь приходится нечасто, вот и не подсуетились. Впрочем, зазор составлял всего несколько сантиметров. Мы спустились к нижнему уровню и вошли в здание аэровокзала.

– Отдельного зала для вампиров у вас нет, верно? – я удивлённо обернулся. Начальница говорила по-английски без акцента и куда лучше меня.

– В этом нет нужды, – холодно ответил служащий, продолжая идти вперёд. Слегка отстав, я сказал Нике:

– Вы просили напомнить про украшение.

– Спасибо, уже надела, – она подняла правую руку, растопырила пальцы. На среднем красовалось светлое колечко с орнаментом.

– Это ведь не серебро? А повторяющиеся элементы узора называются «триквестрами»?

– Угу. Белое золото и кельтский символ Солнца. Если кто-нибудь спросит, как часто я его надеваю, отвечай: постоянно, – носить на руке дневное светило, не имея возможности насладиться его теплом? Какая ирония. Интересно, это подарок или вампирша сама приобрела безделушку? Спросить не удалось: мы дошли до будок пограничников и после короткой беседы были официально приняты на британской земле. Оглядываясь по сторонам, вышли в зал. Среди встречающих никого с подходящими табличками не оказалось, пришлось топать к выходу из терминала. Солнце уже село, однако яркая иллюминация разгоняла темноту на многие метры вокруг. Терпение моей начальницы стремительно заканчивалось, что выражалось в значительном увеличении скорости её шага и прорывающемся ворчании:

– Мы что, должны сами добираться до места? Нет, я понимаю, Гугл и здравый смысл куда угодно доведут, однако… – вампирша замолчала и резко остановилась, будто налетев на невидимую стену. Проследив направление её взгляда, я заметил чуть в стороне высокую мужскую фигуру в бежевом тренче. Неизвестный полуобернулся к нам, сверкнул алыми глазами и растянул губы в вежливом приветствии. Я покосился вправо и замер. Только один раз мне довелось лицезреть на обычно спокойном лице госпожи Петровой подобную улыбку – широкую, радостную, искреннюю. Обычно она ограничивалась усмешками разной степени саркастичности. Кто ты, незнакомец, заставивший бесстрастного палача столь явно продемонстрировать эмоции?

Глава 3

– Рори, старый душегуб! Я думала, ты помер! – восторженно завопила Ника, отпустила чемодан – я едва успел его подхватить – и, подбежав, бросилась мужчине на шею. Он подхватил её в прыжке и крепко прижал к себе, прикрыв глаза. Пристально следить за сценой встречи было невежливо, и я полез в смартфон, чтобы подключить роуминг. Когда закончил, они уже подошли.

– Итак, Рори, это Ярослав Хорьков, мой помощник. Можешь звать его Яр, он не обидится. Яр, это Рори О’Брайен, детектив, о котором я тебе говорила, – рук вампиры друг другу не пожимают, обходятся кивками. Меня представили первым, значит, он старше или выше по статусу. Склонив голову и чуть задержав подбородок в нижней точке, я выпрямился и окинул подошедшего быстрым ненаглым взглядом, составляя первое впечатление. Глаза алые, цвет не меняют, следовательно, передо мной довольно опытная «сова». Лицо взрослое: на момент обращения ему было не менее тридцати лет, что для нас редкость. Черты приятные, но не слишком запоминающиеся. Медно-рыжие волосы, хорошая стрижка, не длинная, однако вовсе не короткая. Ростом чуть выше меня, телосложение традиционное для обитающего в ночи, одет… я мысленно присвистнул. Идеально подобранный комплект в бежево-коричневых тонах: чистейшие, отполированные до блеска ботинки-«оксфорды», лёгкое пальто, брюки, тонкий пуловер, рубашка с галстуком. Всё безупречно сидящее и, скорее всего, очень дорогое. На его фоне растрёпанная женщина в поношенной косухе, серых джинсах и запылившихся «городских» кроссовках выглядела, мягко скажем, непрезентабельно. Обо мне и говорить не приходится – претенциозный выскочка с рабочих окраин.

– Приятно познакомиться. Давно ты обзавелась ассистентом? – голос был негромким и хорошо поставленным. Надеюсь, что лёгкая нотка угрозы мне лишь послышалась.

– Чуть больше года назад. Он находится под наблюдением нашего Министерства и продолжает свой земной путь только благодаря моей рекомендации. В основном выполняет функции переводчика с языка идиотов на нормальный, – занятная характеристика. На рыжего вампира она, впрочем, никакого впечатления не произвела.

– О’кей. Идём к машине, Ник, мы мешаем людям выходить, – Рори зашагал рядом с моей начальницей, оставив меня позади. Пришлось захватить её чемодан, мысленно гадая, за что меня так невзлюбили. Впрочем, долго строить предположения не вышло. Диалог, ведущийся впереди, я отлично слышал:

– Я так по тебе скучал. Хотел приехать, но в визе мне отказали, да и обратного адреса на конвертах не было. Писала ты редко, и я даже опасался, что моя любовь обо мне позабыла. Однако кольцо, как вижу, носишь.

– Не снимая, – хладнокровно соврала Ника. – Когда ты расскажешь нам о деле?

– Как только сядем в машину. Ехать минут сорок, успею поделиться информацией. А ты всё так же рвёшься в бой, верно? Совсем не изменилась за двадцать пять лет, – он потрепал её по голове, заправил пару прядок за ухо, провёл пальцами по шее. Я ожидал резкого замечания, но вампирша не отреагировала на ненавязчивую ласку и выказала недовольство иного рода:

– Зато ты изменился: остриг свою шикарную шевелюру. Очень жаль. Какие косы я тебе плела… Да и разметавшиеся по белой подушке яркие длинные пряди смотрелись крайне живописно, – ну, вот. Понять бы ещё, зачем госпожа Петрова донесла до меня факт близких отношений с детективом. Впрочем, это мог быть сигнал для Рори: бывшему или нынешнему возлюбленному о таком болтать не станут, значит, повода для ревности нет. Загрузившись в новенький тёмно-серый «Вольво», мы понеслись навстречу ночи. Небрежно положив левую руку на руль, правой британец прицепил свой смартфон к держателю, вывел что-то на экран и приступил к рассказу, слегка повысив голос, чтобы сидящий позади я хорошо его слышал:

– Общую картину, полагаю, вы уже представляете. Приличное учебное заведение с длинной историей, таинственный злоумышленник, пугающие надписи в коридорах, нападения на учеников. Всё происходит в правом крыле главного корпуса, точнее, на этажах, где расположены спальни, и в пристройке с живым уголком. Внутри здания следящих устройств нет. Система видеонаблюдения есть снаружи, но она оказалась бесполезной, – начальница попыталась что-то сказать. – Ник, не перебивай меня, пожалуйста, сейчас объясню. И у камер, расположенных на заборе, ограждающем территорию, и у внутренних, развешанных на главном корпусе, полно «слепых зон». Посмотри на телефоне, я нарисовал схему и рассчитал, где можно пройти, оставаясь незамеченным. Как видишь, отследить путь преступника одному нереально, а людей привлекать мы не можем, и это одна из причин, по которой я обратился за помощью.

– Именно ты? Не правительство? – недоверчиво уточнила вампирша.

– Решение принимал я, а организацией занимались люди, приближённые к высшим чинам. Видишь ли, премьер-министр крайне заинтересован в быстром разрешении этой проблемы, однако сильно стеснён в методах и ресурсах.

– То есть прислать туда пару отрядов солдат вы неспособны, но выписать из другой страны высокооплачиваемого специалиста – раз плюнуть? Рори, что, блин, происходит с этой клятой шарагой? Кого там держат, наследника Британского престола? – вампир грустно улыбнулся:

– Почти угадала. Сын премьера перевёлся сюда пару месяцев назад. Эвакуировать юношу нельзя: во-первых, школа с полным пансионом, учащегося просто так не заберёшь, требуется письменный запрос от родителя, который могут и не удовлетворить. Во-вторых, наследник у Гарольда не то, чтобы образцовый молодой человек, и пресса пристально следит за любыми его перемещениями. Узнают, что сиятельного отпрыска увезли – обязательно докопаются до причины, а публичность нам ни к чему. Скоро выборы, рейтинг у министра и так низковат, слухи о чрезвычайном происшествии могут радикально повлиять на избирателей, ибо совсем недавно было сделано громкое заявление о полном отсутствии проблем с вампирами. Что ты сказала?

– Крылатую фразу из художественного фильма «Snatch», только цыган на политику заменила, – хмуро ответила Ника. – Обожаю такие дела: ответственности до хрена, помощи ни хрена, разобраться надо вчера, а если облажаемся, спустят всех собак. Сколько сейчас народу в школе и где тела?

– Около сорока детей и с полдюжины взрослых. Но, постой, о каких телах ты говоришь? – удивился Рори.

– О трупах. Мне сообщили, что кого-то погрызли, – следователь помотал головой:

– Никого из людей не убили. Преступник пил кровь, это верно, однако забирал совсем немного. Судя по состоянию юношей, от ста до двухсот миллилитров. А вот всех кроликов, содержащихся в зверинце, извёл: их кровью он пользовался как чернилами. Остались одни крысы. Кстати, надписи я сфотографировал, можешь оценить, – он смахнул с экрана импровизированный чертёж. – Кажется, это какие-то цитаты из трактата о философском камне?

– Хм-м-м, – протянула начальница. Губы её растянулись в довольную кровожадную ухмылку. – А он ценитель, как я погляжу, и довольно преклонного возраста. Кому-нибудь удалось заметить правонарушителя?

– Я столкнулся с ним три дня назад. Попробовал поймать в здании, раз уж снаружи не вышло. Часа в два ночи прогулялся по коридору третьего этажа. Он вышел из комнаты (по счастью, свободной), почти сразу заметил меня, метнулся обратно и через окно буквально вылетел на крышу – догнать не вышло, а камеры не зафиксировали, куда побежал хулиган. Невероятная скорость. Я успел заметить лишь высокий рост…

– Красный плащ, красную шляпу, белые перчатки, возможно, очки с жёлтыми стёклами, – закончила описание Ника и, видимо, попала в цель – британец вытаращил глаза.

– Откуда ты знаешь? Нарушитель копирует какой-то культовый образ? – она разблокировала свой смартфон, забила в строку поиска недлинное слово и повернула экран так, чтобы видели мы оба.

– Этот странный японский мультик настолько популярен, что вдохновил английского кровососа на злостное хулиганство? – недоуменно поинтересовался я по-русски. Сотрудница Министерства наградила меня испепеляющим взглядом:

– Яр, тебе очень повезло, что мы едем в машине, я пристёгнута, а чемодан со стволом в багажнике. Запомни раз и навсегда: аниме – не мультики, – она перешла на английский. – Около ста лет назад это произведение было известно во всём мире. Тот, кто взялся подражать главному герою, должен быть весьма стар, совершенно безумен и крайне силён. Непонятно только, что он забыл в традиционной британской школе. Достойных противников среди мальчишек от двенадцати до восемнадцати и горстки пожилых преподавателей явно не найти. Рори, поблизости не обитает случайно какой-нибудь кровосос?

– Мой дом в двадцати минутах езды оттуда. Думаешь, этот сумасшедший заманивает именно меня? Почему же тогда удрал, а не напал?

– Вопрос, конечно, интересный. Возможно, если это всё провокация, нацеленная на дискредитацию нынешней власти, за маской всемогущего короля нежити скрывается человек, удравший при появлении настоящего вампира. Скорость могла быть и не такой высокой, как тебе показалось, укус зафиксировали лишь единожды, и его несложно подделать, да и жертв среди людей пока нет. Слишком уж нелепо для личности такого масштаба… Что же предпринять для его поимки? – вампирша откинулась на сиденье, видимо, раздумывая над услышанным. Мой телефон завибрировал. Глянув на дисплей, я увидел сообщение от Петровой Н. Не меняясь в лице, разблокировал экран и прочитал: «Я ему не доверяю. Должна кое-что проверить». Следом пришло: «Пока буду отсутствовать, узнай у директора следующее», и список из нескольких позиций. Похлопав глазами, я скопировал перечень в заметки – очень вовремя, потому что сообщения пропали из чата, стёртые отправителем у обоих участников. Бывшая ликвидаторша тем временем повернулась к водителю:

– Долго ещё ехать? – он посмотрел прямо:

– Мы почти на месте, видишь? – впереди уже виднелась высокая металлическая ограда.

– Останови-ка здесь. Яр, вылезай, ты прибыл. Отправляйся прямиком к директору и узнай всё, о чём мы договаривались. Мой чемодан не забирай, – стараясь не выдавать растерянности, я кивнул. Следователь, видимо, тоже не ожидал такого:

– А как же ты, Ник?

– А я тут вспомнила, что ты давно и упорно зовёшь меня в гости. Потом времени может не быть, так что сейчас или никогда. Согласен? – Рори открыл рот, почти сразу закрыл, кивнул, съехал на обочину и остановился. Выйдя из машины и забрав сумку, я, попрощавшись со старшими «коллегами», зашагал в направлении злосчастной школы.

Глава 4

Здесь пахло гораздо приятнее, чем в аэропорту. В ночном воздухе ощущались ароматы прохладной земли, растений, камней и уже наступившей весны. С удовольствием подставив лицо ласковому ветерку, я раздумывал над указаниями начальницы и составлял план беседы с директором. Надеюсь, к нашему племени он относится не слишком предвзято. Дошагав до забора, двинулся к воротам, параллельно высматривая камеры. Не слишком в этом разбираюсь, но, кажется, проникнуть внутрь, не попав в поле обзора, можно, прыгнув чётко между устройствами. Человеку такой фокус вряд ли по силам. Впрочем, сзади виднеется что-то вроде заросшего парка или аккуратного леса, и я ещё не видел, как обстоят дела там… Добравшись до калитки, я позвонил, глянул прямо в видеодомофон и на вопрос привратника, какого дьявола мне надо, любезно ответил, что прибыл к директору Нейману по известному поводу. Подождал, прикидывая, смогу ли попасть на территорию подобно нашему хулигану, если не впустят, но тут замок запищал, калитка открылась, и я ступил на закрытую территорию. Осмотрелся по сторонам, послушал объяснения вышедшего из будки охранника и направился к главному зданию под хруст мелкого гравия, покрывающего дорожки.

Школа-пансион, видимо, была когда-то большой усадьбой. Трёхэтажная, высокая, довольно массивная. Центральный корпус, правое и левое крыло, между ними небольшая площадка с клумбами, скамейками и фонтаном. Большинство окон тёмные: время к десяти, добропорядочные английские детишки уже должны лежать в кроватях и сопеть в две дырочки. Впрочем, подростки везде одинаковы, и сейчас они, верно, дерутся подушками, хрустят чипсами или печеньем, сквернословят, а кое-кто наверняка тихонько плачет в темноте вдали от родных. Подойдя к массивной тёмной двери, я протянул руку к дверному молотку (гладкое прохладное кольцо в пасти сердитого льва), но постучать не успел – открыли. Худой бледный человек среднего возраста в очках с толстыми стёклами проговорил:

– Добрый вечер. Вас, видимо, прислал мистер О’Брайен? Могу ли узнать, когда он явится лично? – и что ему ответить? Ладно, обойдёмся общими фразами:

– Да, я один из помощников детектива, он пока занят. Прошу проводить меня к директору, – забавно будет, если это и он есть. Нервно вздохнув, мужчина отступил назад, пропуская меня в тёмный холл. Почти сразу он повернул направо. Получается, кабинет во флигеле? Я попросил сопровождающего коротко рассказать мне о внутренней планировке, и он не стал противиться, начав с исторической мини-справки:

– Усадьба, в которой расположена школа имени Святого Николая, построена в середине-конце девятнадцатого века. В начале века двадцатого владельцы, оставшиеся без наследников, передали её государству с условием, что здесь откроют учебное заведение. Таким образом, более двухсот семидесяти лет это здание служит обителью знаний. В главном корпусе расположены классные комнаты и актовый зал, правый корпус отдали под спальни студентов, столовую и хозяйственные помещения, левый – под обширную библиотеку и кабинеты администрации, также там постоянно проживает директор.

– Странное разделение. Директор занимает целый этаж? – человек возмущённо замахал руками:

– Как вы могли такое подумать? Мистер Нейман в высшей степени скромен, ему принадлежат всего три комнаты. Большую часть флигеля занимает библиотека – она тут одна из самых крупных в Великобритании, и я её скромный хранитель, – чёрт, а я даже не поинтересовался, как его зовут, и не представился сам. Что ж, самое время исправляться:

– Прошу прощения. Не имел в виду ничего плохого, просто удивился. Кстати, забыл представиться – Ярослав, но можно Яр, – широко улыбнувшись, я протянул руку, весьма кстати вспомнив о человеческом этикете. Она повисла в воздухе. Глянув на библиотекаря, я поразился: лицо его стало серым, глаза готовы были выскочить из орбит, в расширившихся зрачках плескался настоящий ужас. Не понимая, испугался он меня или кого-то сзади, я резко обернулся. Нет, за мной только пустой коридор. Значит, мужчина боится обитающих в ночи? Печально, учитывая происходящее в этом месте.

– И-и-извините, это было грубо с моей стороны. Можете обращаться ко мне «мистер Слейви», – быстро же он взял себя в руки. Голос, конечно, дрожит, однако взгляд уже нормальный. Поднявшись по лестнице на третий этаж, мы остановились у двери с табличкой «директор Нейман», и мистер Слейви, постучав и распахнув дверь, удалился. Похоже, библиотекарю очень хотелось перейти с шага на бег, однако это было ниже его скромного достоинства. Пожав плечами, я шагнул за порог. Стоящий у окна низенький крупный мужчина повернулся ко мне:

– Приветствую. Это вы тот суперспециалист, о котором так восторженно отзывался О’Брайен? Конечно, вы: мне довольно точно описали внешность. А где он сам? – ещё один вопрос о местонахождении Рори, и я таки скажу, куда направился рыжий вампир и с какой целью, пусть потом оправдывается!

– К сожалению, у детектива возникли неотложные дела. Эту ночь придётся довольствоваться мной. Я доверенное лицо вышеуказанного специалиста и уполномочен задать вам несколько вопросов, – достаточно гладко выговорив сложную фразу, я мысленно похлопал себе. Директора моё красноречие, вероятно, не впечатлило, однако убедило в серьёзности намерений. Шумно выдохнув, он сказал:

– Что именно вас интересует? И садитесь уже, мне неудобно задирать голову, чтобы с вами беседовать, – скрывая улыбку, я опустил сумку на толстый мягкий ковёр, плюхнулся в большое кресло, открыл заметки и, незаметно включив диктофон, начал расспросы, не спуская глаз с человеческого лица:

– Нельзя ли как-то уменьшить количество людей в школе? Отправить учащихся по домам, дать взрослым отгулы? Это значительно снизит количество потенциальных жертв, – мужчина потёр лоб:

– Видите ли, родители, отдающие детей в школу с полным пансионом, не слишком заинтересованы в их частых приездах домой. К тому же кто-нибудь обязательно проболтается, а мне ясно дали понять, что о проблеме не должны узнать ещё хотя бы четырнадцать дней. Конечно, О’Брайен предупреждал, что рано или поздно преступник потеряет над собой контроль и начнёт охотиться всерьёз, однако детектив привёз подкрепление. Втроём-то вы сумеете что-нибудь сделать. Относительно преподавателей и прочих – сейчас пасхальные каникулы, и практически все взяли отпуск, остались повара, охрана да пара учителей, которые здесь не ночуют, – то есть мы несём ответственность за четыре с лишком десятка жизней. Чудесно. Надо спросить у Ники, как именно нас будут наказывать за каждого пострадавшего. А пока продолжим:

– Я вас понял. Следующий вопрос тогда чисто организационный: есть ли в школе помещение достаточно большое, чтобы вместить всех людей, притом с одним входом, без окон или с небольшими окнами, и полом, под которым не сделаешь подкоп? Попытаюсь объяснить, для чего нам это, – сказать наверняка я не могу, но попробую рассуждать логически. – С одной стороны, мы загоняем всех в своеобразную клетку, откуда крайне сложно сбежать в случае возникновения чрезвычайной ситуации. Это большой минус. С другой стороны, попасть туда тоже непросто. Наш правонарушитель – вампир, и, судя по количеству нападений и их периодичности, привык есть понемногу, но часто. Обнаружив пустые спальни, он начнёт искать и, конечно, найдёт по запаху, где спрятались люди, вот только у входа его будут ожидать как минимум два опытных бойца с оружием. Прорвётся внутрь – кто-то из взрослых отвлечёт его внимание, и пока он будет пытаться утолить голод, мы успеем среагировать.

– Вы уверены, что люди на это пойдут? Я-то ладно, капитан с тонущего корабля не уходит, но остальные не заслуживают смерти, – вам ехать или шашечки? Совсем без трупов в таких условиях мы не обойдёмся, это понятно даже такому пацифисту, как я, однако не детьми же прикрываться?

– Для отвлечения достаточно порезать руку и побежать. Голодный кровопийца, почуявший свежую кровь, не в состоянии мыслить – кинется следом и попадёт в ловушку, – если она будет. Да и «сова» догонит человека за несколько секунд. Впрочем, мистеру Нейману об этом знать не надо. Внутренне содрогнувшись от циничных мыслей, словно продиктованных на ухо начальницей, я повторил:

– Найдётся тут подобное пространство?

– Мне в голову приходит только читальный зал библиотеки. Места много, вход один, правда, между ним и самим книгохранилищем проход с внушительной стальной решёткой, окон нет, только вентиляция, но там и мышь не проскочит, – толстый металл нам вряд ли по силам, значит, место для ночёвок, считай, нашли. Что там следующим пунктом?

– Возможна ли срочная установка дополнительных камер на территории? Это поможет вычислить, где прячется ночной хулиган, и, вероятно, поймать его на подходе к зданию, – директор опять издал громкий долгий вздох:

– Мы уже их заказали, однако доставка задерживается. Придётся обходиться устройствами, имеющимися в наличии. Их можно перемещать, надеюсь, так удастся засечь преступника. Правда, уверенности в том, что он скрывается вне здания, у меня нет: в лесу ни одного места, способного стать укрытием для вампира, – тут я позволил себе тонко улыбнуться:

– Мы не нуждаемся в кислороде, потому можем просто зарыться в землю поглубже, чтобы переждать день. Разровнять траву, набросать прошлогодней листвы, повалить молодое деревце (егеря далеко не сразу обнаружат упавший ствол) – никто и не догадается. Оставаться в здании опасно: слишком велика вероятность попасться днём. Разве что подвалы, но их, вероятно, проверили в первую очередь.

– Само собой. Ни одна подозрительная дверь не вскрывалась уже очень давно. Что касается помещений, находящихся в эксплуатации – никаких следов присутствия посторонних. Для верности обмотали замки серебряными цепочками и всё опечатали, – и на том спасибо. Переходим к человеческому фактору:

– Как вы думаете, может ли кто-то из учеников, учителей или персонала помогать нарушителю? Возможно, при разговоре с кем-нибудь у вас возникли сомнения? – и чтобы их развеять, общаться с подозрительными лицами придётся мне, не зря же госпожа Петрова велела научиться определять, врёт человек или нет.

– Я думал об этом. Точнее сказать, когда всё только началось, решил, что пугающие надписи – чей-то дурацкий розыгрыш, и побеседовал с каждым учеником. Не угрожал, не давил, просто расспрашивал. Также поступил и О’Брайен, но он допросил и взрослых. Выводы у нас одинаковые: никто преступнику не помогает. Некоторые догадываются о сути происходящего, но их я уговорил молчать. Однако бороться с упадническими настроениями с каждым днём всё сложнее. Поэтому постарайтесь, пожалуйста, разобраться поскорее, – просить ему явно не хотелось, однако человек всё же наступил на горло собственной песне. Не отметить это было бы некрасиво:

– Спасибо, ваша вежливая просьба для нас очень ценна. Далеко не каждый человек доверится нашему племени, и мы сделаем всё возможное, дабы оправдать это доверие, – вроде обо всём поговорили. Осталось лишь уточнить кое-что, напрямую коснувшееся меня. – Последний вопрос: меня встретил и проводил сюда мистер Слейви, библиотекарь. Увидев, что я вампир, он жутко испугался. Вам известно, почему?

– А как же. Бедняга Ричард по молодости много путешествовал, и где-то на севере Франции на него напал обитающий в ночи. К счастью, клыкастую тварь быстро спугнули, кровопотеря оказалась мизерной, но психике юноши был нанесён значительный урон. Сейчас это называют «посттравматическое стрессовое расстройство». В общем, Слейви действительно боится вампиров буквально до потери сознания. Собственно, при попытке побеседовать с детективом он это и сделал. Несчастный, – понятно. Постараюсь пореже попадаться ему на глаза. А сейчас надо где-нибудь бросить вещи и прогуляться по коридору. Оружия у ночного хулигана нет, а если меня порвут, помощь придёт ещё до рассвета: не будут же они вспоминать прошлое целые сутки!

Как и ожидалось, нам выделили одну из пустующих спаленок на втором этаже. Делить комнату с начальницей было так себе перспективой, впрочем, несколько дней потерпеть можно, не съест же она меня, в конце концов. Открыв длинным ключом дверь, я огляделся. Бедненько, но чистенько: три узкие кровати с приставленными тумбочками, маленький шкаф, видавшие виды письменные столы и стулья. Выбрав спальное место, я бросил на матрас куртку, пихнул вниз сумку, сунул в карман телефон и вышел в коридор. Темно, тихо, пусто, надписей пока нет. И сколько придётся ждать? Я напряг слух, пытаясь уловить что-нибудь подозрительное. Нет, кроме ровного сонного дыхания ничего не слышно. Несколько раз прогулявшись вперёд-назад, решил подняться этажом выше. Дошёл до лестницы, преодолел один пролёт и, ступив на маленькую поворотную площадку, крутанулся на пятках:

– Бу! Кто это у нас тут не спит? – тощий мелкий подросток вздрогнул, замер и уставился на меня во все глаза:

– Как вы меня услышали? – решив его слегка попугать, я оскалился:

– Шагаешь ты тихо, однако не бесшумно, а ещё пыхтишь как паровоз и пахнешь человеком. Впрочем, я засёк тебя, едва ты открыл дверь: петли давно не смазывали. Но вообще-то сейчас не лучшее время для прогулок. Только не говори, что захотел в туалет, я ведь провожу и проверю, – он наморщил нос:

– Нет, мне не нужно. Меня разбудил стук: кто-то бросил камень в стену рядом с окном. Значит, опять появится надпись, – похоже, мальчик в курсе происходящего. Только почему про сигнал я узнаю только сейчас?

– Тот, кто здесь хулиганит, предупреждает о визите? Только тебя или в целом? Мне можешь рассказать, я вроде ассистента детектива.

– Обычно, закончив свои дела, он шумит, привлекая внимание. Не знаю, специально для меня или нет, но я чутко сплю и всегда от этого просыпаюсь, – да уж, нарушитель явно не совсем нормален. Так, стоп! Шумит, когда закончил? Я рванул вверх по лестнице, преодолевая по несколько ступенек за раз. Вылетел в коридор третьего этажа, по инерции пробежал несколько метров и затормозил около очередного послания. Кровь ещё не успела свернуться. Протянув руку, я коснулся красной линии, затем сунул палец в рот. Не человеческая, не кроличья, однако вполне съедобная. Полагаю, очередь таки дошла до крыс. А где сам хулиган? Беглый осмотр коридора не выявил присутствия кого-либо, кроме меня. Скрылся в комнате? И что делать? Проверять каждую? Сзади послышался шорох – подросток успел подняться:

– Ещё одна дурацкая фраза. Что такое «птица Гермеса»?

– Не забивай голову ненужными знаниями. Лучше ответь, где он может прятаться.

– Думаю, уже ушёл. Бояться нечего.

– А следовало бы. Меня он есть не станет, но человека… Завтра надо проверить всех на предмет укусов или порезов, – сфотографировав творение безумного вампира, я обратился к любителю ночных прогулок:

– Как тебя зовут? И почему ты так спокоен? – спросить строго не вышло, однако я сомневался в необходимости демонстрации собственного статуса. Да и не настолько он высок, чтобы задирать нос.

– Артур Эйби. Не могу считать себя спокойным, однако неизвестный, похоже, хочет заставить нас паниковать, поэтому нужно бороться со страхом, – ответил мальчик с неожиданной для такого возраста рассудительностью. Я в одиннадцать лет думал о борьбе исключительно в контексте «навалять брату за взятую без спроса последнюю пару чистых целых носков».

– Мудрая мысль, а вот поступок глупый. Не нужно было выходить на звук. Пожалуйста, больше не пытайся самостоятельно выследить вампира. Он заметит тебя сразу же и, скорее всего, нападёт. Если увидишь что-нибудь подозрительное, сообщи директору или навести комнату номер три на втором этаже, там наш временный штаб. А сейчас возвращайся к себе, – аккуратно взяв Артура за плечо, я подтолкнул его к лестнице. Высвободившись, подросток зашагал вниз. Проследив, чтобы маленький британец зашёл в комнату, я направился к себе, лёг на жёсткое ложе и, закинув руки за голову, стал дожидаться начальницы.

Глава 5

Ника вернулась в половину пятого утра. Закатила чемодан внутрь, скинула косуху, зевнула. Я слегка приподнял бровь:

– Вы же были в белой футболке? – мрачно покосившись на помощника, вампирша проворчала:

– Была. Но кое-кто случайно вылил на неё полстакана крови. Сомневаюсь, что пятно отстирается. Чтобы не смущать таксиста, пришлось нацепить первое попавшееся под руку, – повернувшись, она подтянула повыше коричневый пуловер. – Н-да, такой глубокий треугольный вырез явно не для меня. В чемодане, конечно, есть смена одежды, но за испорченную лимитку с сердитым котиком чёртов ирландец ещё поплатится. Скажи, зачем устраивать эти танцы с бубном? Неужто Рори думал, что, напросившись к нему в гости, а перед этим напомнив о прошлом, я откажусь раздеться и продолжить вечер в спальне?

– Возможно, он решил таким оригинальным способом указать мне моё место? Своеобразное сообщение вроде «эта женщина забронирована, не вздумай на неё претендовать», – Ника фыркнула:

– Мой старый приятель не идиот, он умеет наблюдать и делать выводы, иначе не работал бы в полиции. Ты перестал интересовать детектива в этом смысле ещё в аэропорту. Скорее всего, в какой-то момент Рори действительно засомневался и накрутил себя. Король драмы, блин, – высокие отношения, однако.

– Кстати, а как вы познакомились? Поделитесь или это мне тоже знать не полагается? – она сделала рукой неопределённый жест:

– Позже. Сначала расскажи, что выяснил. Я, конечно, зашла к директору, однако разговаривали мы совсем недолго, – достав телефон, я включил запись и отчитался, не забыв упомянуть встречу с подростком в коридоре.

– Говоришь, Артур Эйби? Что-то смутно знакомое, однако пока не могу понять, где слышала это имя. Кстати, ты повёл себя точно так же безрассудно, как он, когда решил в одиночку поймать вампира. Да, жрать тебя он не станет, но вполне способен расчленить, засунуть в рот твой же кулак и закинуть голову на крышу. Кричать не выйдет, на рассвете башка сгорит, и баста. Практически идеальное преступление, – об этом я как-то не подумал. Вот что значит опыт.

– В следующий раз учту. Какие у нас планы на день? – усевшись на кровать, вампирша помотала ногами и начала прикидывать вслух:

– В коридоре есть окно, света оно даёт немного, однако просто так не вылезешь, то есть до заката кукуем здесь – спим, болтаем, тренируемся. Ценные указания я раздала, инвентарём с директором поделилась, надеюсь, они всё сделают как надо. Вечером вы с Рори заступаете на дежурство у двери читального зала, я же пойду обследовать здание. Карту мне дали, но первый раз лучше идти без неё: свежий взгляд на вещи ещё никому не мешал. Потом пробегусь до спортивного комплекса и вспомогательных помещений. Следующей ночью отправлюсь исследовать лес. Дальше по ситуации. В любом случае, рано или поздно он придёт за питанием, и тогда…

– Вы наградите его пулей в лоб? – закончил я. Начальница помотала головой:

– Сначала побеседуем. Как раз тот случай, когда нужно знать мотив. Я всё ещё не отказалась от мысли о провокации с целью насолить текущему правительству. Правда, теперь точно знаю, что О’Брайен здесь ни при чём.

– Вы подозревали своего старого знакомого? – по-моему, это уже слишком.

– Да, и не вижу в том ничего удивительного. Разыграть хитроумную комбинацию только ради встречи с любимой женщиной, не считаясь с возможными жертвами, вполне в его стиле. Чтобы подтвердить или опровергнуть предположение, я и поехала к нему. А ты думал, мне просто потрахаться захотелось?

– Я вообще о таком не размышлял – это ваше личное дело. Однако где гарантия, что он не обманул? «Совы» те ещё лгуны.

– Резонно. Но, во-первых, я тоже вампир и очень хорошо распознаю враньё. Во-вторых, обыскала его вещи и залезла в телефон. В-третьих, если бы он стоял за нападениями, сегодня никто не писал бы на стенах: Рори в этот момент был занят, а гипотетическому помощнику он бы велел пока сидеть тихо, ибо изначально мы собирались ехать в школу вместе. Ну, и в-четвёртых, двадцать пять лет назад я досконально изучила данного кровососа и знаю о нём буквально всё: устойчивые свойства личности, умственный и эмоциональный интеллект, анатомию с физиологией, в конце концов. В моих руках у него нет шансов не расколоться. Что ты кашляешь? Я не про секс, хотя это тоже один из инструментов, – тут уж я не мог не высказаться:

– Вы говорите о Рори так, будто он ваш подопытный, а не… – выразив лицом отвращение, она закончила:

– Возлюбленный, что ли? Когда я признавалась, что испытываю к нему какие-либо чувства? Боги, ты узнал о нём девять часов назад и уже успел напридумывать всякого!

– Потому что не вижу всей картины. Вы же так и не поведали мне историю вашего знакомства, – издав приглушённый стон, начальница соскочила на пол. Я сел и на всякий случай выставил вперёд руки.

– Отставить панику. Бить тебя не собираюсь. Мне нужно переодеться, потом я лягу и буду услаждать твой слух очередной повестью, – намёк понял, отворачиваюсь. Через пару минут, сменив джинсы и пуловер на просторную футболку, вампирша забралась под тонкое одеяло, легла на бок, подперев голову рукой, и начала вещать:

– Первым делом хочу отметить следующее: господин О’Брайен в настоящий момент – самый старый из клыкастых тварей, обитающих на Земле. По году рождения он старше меня почти на сорок лет, по дате обращения – на двадцать два года. Можешь не прикидывать в уме, это произошло в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом. Она была темпераментной итальянской вампиршей, молодой во всех отношениях, и по уши влюбилась в обаятельного, одетого с иголочки рыжеволосого аристократа, встреченного на каком-то светском мероприятии – пир во время чумы, все дела. Почему Рори не воевал? Отмазали. Он – младший сын в очень богатой и знатной семье. Предки владели одним из самых известных в Британии банков, так что мальчик буквально с рождения утопал в роскоши. Сделало ли его это заносчивой дрянью? Ни на унцию. Симпатичный, контактный, сообразительный – все любили этого милашку, и он отвечал взаимностью. Где работал? Начальник службы по подбору персонала в центральном филиале семейного предприятия. Управленец из него был прекрасный. Увы, жизнь внесла свои коррективы, и беззаботный менеджер стал изгоем, обитающим в ночи. С создательницей он быстро расплевался и вскоре попал под влияние властного, злого, харизматичного вампира из тех, кто хотел править человечеством. Планам «тёмного властелина» не суждено было осуществиться: люди объединились с адекватными кровопийцами, перебили наиболее сильных и опасных, заключили мир. На наставника Рори объявили охоту, и он сбежал, бросив ученика. Тот по инерции продолжил вспарывать шеи в тёмных переулках, однако довольно быстро отказался от убийств из-за нерациональности этого мероприятия, затем осознал, что творил, и с большим опозданием, но пришёл в ужас, а потом захотел понести наказание. Но как? Кончать с собой не пожелал, сдаваться властям не было смысла: вампиров не сажают в тюрьму, это невыгодно экономически и бесполезно в моральном плане. Поразмыслив, Рори нашёл способ хоть как-то искупить совершённые злодеяния: впал в спячку на сто лет.

– В смысле? Типа, я целый век ни на кого не нападал, значит, я молодец? Это же не вернёт убитых им людей! – кивком выразив солидарность со мною, Ника объяснила:

– Конечно, ему следовало умереть, но меня в то время сюда не приглашали, а специалист уровнем ниже не справился бы. Что ж, фарш обратно не прокрутишь, так что вернёмся к нашему ирландцу. Как видишь, столетнее заточение не отразилось на его умственных и физических способностях. Между тем, пролежать в склепе так долго довольно сложно. Без железной воли и умения медитировать ты сойдёшь с ума в первое же десятилетие, к тому же полтора века назад нас не учили контролю над разумом.

– Как же вы тогда справлялись? – я вздрогнул, попытавшись представить, что чувствовали новообращённые.

– Хреново. Я, допустим, первые пять лет почти не спала: не могла расслабиться, и мучилась с волосами, отраставшими с чудовищной скоростью. А тут чудак без каких-либо особых умений, не прошедший подготовку в Министерстве или другой подобной организации, провёл целый век без питания, не двигаясь, в темноте и тишине, и сохранил рассудок! Когда об этом узнала мировая общественность, все крупные научные центры дико возбудились. Каждая страна хотела заполучить ценный экземпляр для исследований, но наши подсуетились первыми. Собственно, так мы и познакомились – я прилетела в Англию, чтобы всесторонне исследовать уникального вампира. При первой встрече очень удивилась: он довольно хорошо разбирался в происходящем вокруг, будто пробудился довольно давно. Оказалось, между окончанием спячки и явлением себя миру прошло около пяти лет, за которые предприимчивый О’Брайен успел влиться в современное общество. Оснований для выдворения из страны не нашлось: дом остался в собственности (и неплохо сохранился, потому что за ним следили заблаговременно назначенные поверенные), нетронутые за сто лет вклады обеспечивали постоянный доход, свидетельство о рождении имелось, а для обеспечения себя кровью аристократ закупил приличное количество кроликов и планировал заниматься их разведением в качестве хобби.

– А кем он собирался работать? Хотя, кажется, ответ очевиден. Детективом.

– Именно! Размер состояния позволял развлекаться и существовать в своё удовольствие много лет подряд, однако Рори захотел помогать людям. Мы с местным психологом долго пытались выяснить истинные мотивы, но в конце концов пришлось поверить в альтруизм вампира, как бы парадоксально это ни звучало. Мои исследования тем временем завершились. Ничего сверхобычного обнаружить не удалось, психологический портрет составили, оставалось самое важное: решить, можно ли дать душегубу шанс, или ликвидировать его от греха подальше. Моё мнение, как ни странно, было отнюдь не однозначным. Да, О’Брайен убийца и особого раскаяния в содеянном не испытывает. Он тщеславен, импульсивен, а ещё довольно умён и хитёр, чтобы вести свою игру за людскими спинами. Однако при должной мотивации вампир действительно способен принести пользу обществу. Нужно лишь подобрать кнут и пряник, которые его устроят.

– И вы стали тем пряником, коим можно и по лицу заехать при случае, – шутка получилась на грани допустимого, впрочем, начальница на неё не обиделась.

– Вроде того. В общем, убивать Рори не стали. Мне поручили оценить боевые качества ирландца и при необходимости обучить его нормально драться. Для тренировок выделили большой ангар на территории заброшенного военного аэропорта: возвели внутри несколько перегородок – получился большой зал, две маленьких комнатки и душевая, заново провели электричество и воду, поставили охрану. Кровь подвозили регулярно, так что пара лишних пакетов у меня в холодильнике была всегда. Приблизительно через неделю, поняв, на что способен мой подопечный, я попыталась его спровоцировать – начала нападать всерьёз. Он отреагировал именно так, как я ожидала. После тренировки пришлось идти мириться. Мы мило побеседовали, распили принесённую мной в качестве извинения порцию и, недолго думая, отправились проверять его кровать на прочность. Следующие десять дней и ночей оказались довольно-таки приятными. К концу моей командировки рыбка плотно сидела на крючке. Как видишь, за четверть века она с него не слезла.

– Понятно. Вы совсем ничего к нему не чувствуете? Он же наверняка вас любит, – рыжего аристократа было откровенно жаль.

– Он любит не меня, а себя в роли страдальца, волею судеб разлучённого с якобы лучшей женщиной на свете. Для дела этого хватает. Если тебя интересует моё отношение… как «друг с привилегиями» Рори меня устраивает, но любовью это назвать нельзя.

– А что, по-вашему, можно? – она не ответила. Повернулась на спину, закрыла глаза и менее чем за минуту вырубилась. Я полежал немного, стараясь получше запомнить услышанное, и вскоре последовал её примеру.

Глава 6

– Как же всё-таки раздражает, – Ника покрутила головой. Ошейник, защищающий крупные кровеносные сосуды и позвоночник, был широким, массивным и отделанным снаружи серебряными заклёпками. Я сочувственно покривился:

– Очень больно?

– Чешется. Когда сниму, будет некрасиво – розовая полоса вокруг шеи. Одно хорошо – пройдёт за минуту. Ты готов? Тогда пошли, – распахнув дверь, начальница понеслась по коридору. Высунувшись из проёма, я огляделся. Похоже, ученики уже собрались в укрытии: ни голосов, ни топота, ни резкого запаха мальчишеского пота. Спустившись в холл, мы встретили Неймана. Судя по красным опухшим векам и цвету кожи, с ночи он не сомкнул глаз, однако голос звучал довольно бодро:

– Добрый вечер. Мы сделали всё, о чём вы просили. Спасибо за совет, стало гораздо спокойнее, – вампирша еле заметно улыбнулась:

– Вы наверняка подобрали правильные слова, и теперь юные англичане чувствуют азарт вместо страха. Мальчишки… – директор немного смутился:

– Лучше уж так, чем трястись и молиться. Кстати говоря, у одного из учеников, оказывается, есть маленький квадрокоптер для фото- и видеосъёмки. Можно запустить его завтра в лес.

– Шикарно! Детектив ещё не появлялся? – человек мотнул головой. Вместе мы дошли до широкой двери красивого тёмно-бордового цвета. Закреплённая на ней проволока смотрелась довольно странно. Двери библиотеки, располагавшиеся чуть дальше, украсили точно так же. – Яр, аккуратнее, лечить тебя пока нечем.

– Я даже не приближался. А как попасть внутрь? – Ника похлопала по карману куртки, затем вытянула телефон, углом которого постучала по дереву четыре раза. Изнутри незамедлительно спросили:

– Пароль? – мистер Нейман, подойдя, громко сказал:

– Fortis fortuna adiuvat1, – ему ответили ещё одной латинской фразой и только потом повернули в замке ключ. Пожилой мужчина, видимо, один из учителей, отступил влево, пропуская нас. Огромное помещение было заполнено подростками. Мягкие кресла и столы сдвинуты к стенам, на них аккуратные стопки постельного белья, рядом гимнастические маты. Уворачиваясь от снующих туда-сюда людей, я добрался до решётки, преграждающей путь в библиотеку. Подёргал, пнул ногой. Вроде крепкая, но кто знает, насколько силён местный кровосос.

– Нужно выбить петли или использовать рычаг, – раздалось сзади. Я повернулся:

– Ведомый голодом вампир в первую очередь попытается решить проблему грубой силой. Потерпев неудачу, он начнёт искать альтернативные варианты, но к тому моменту мы успеем до него добраться. Привет, – Артур кивнул. – Как настроение?

– Нормальное. Директор всё-таки рассказал нам о происходящем. Попросил негласных лидеров поддерживать порядок. Вроде получается. Главное, чтобы никто не сбежал ночью.

– Мимо нас не проскочишь. В этот раз никого не покусают, а если появятся надписи, их не увидят. Расслабься. Тебе, кстати, сколько лет? – мальчик погрустнел:

– Тринадцать. Знаю, выгляжу моложе, но такой уж родился. А это кто? – он указал на Нику, внимательно осматривающую вентиляцию.

– Она тоже вампир. Мы вместе работаем. Больше ничего сказать не могу, извини.

– Красивая, – вздохнул юный англичанин. Я, не сдержавшись, скептически хмыкнул:

– Это в тебе пробуждающиеся гормоны говорят. Подожди лет пять, и начнёшь разбираться, кто по-настоящему красив, – сотрудница Министерства, будто услышав, уставилась прямо на меня. Вряд ли она смогла что-то разобрать сквозь гул голосов, поэтому я не отреагировал. В дверь снова постучали, шум на мгновение стих. Лёгкой тенью метнувшись к выходу, «сова» повернула ключ и прыгнула вперёд.

– Неужели это?.. – начал мальчик, но я успокоил его:

– Нет. Скорее всего, до нас добрался мистер О’Брайен, – сияющее лицо Ники не вызывало в том сомнений. Что ж, все в сборе, пора занимать свой пост. Попрощавшись с Артуром, я вышел, надеясь, что «друзья с привилегиями» уже закончили здороваться. Надежды не оправдались.

– Доброй ночи, – нисколько не смущаясь, ирландец не спеша отстранился, выпрямился, отпустил довольную партнёршу и небрежно ответил на приветствие. Госпожа Петрова бесцеремонно ткнула его локтем в бок:

– Кровь принёс? – вскрыла поданный пакет, залила в себя пару глотков, не касаясь губами упаковки, и протянула мне остатки. Поправила маленький, с горошину, наушник, включила микрофон на куртке. – Разделите. Ты первый. А я пошла.

– Ни пуха ни пера! – сказал я в своё устройство, услышал в левом ухе тихое «к чёрту» и, не зная, как поступить, нерешительно помял в руках плотную гладкую фольгу, заламинированную полипропиленом.

– Решительнее, помощник. Я не отличаюсь брезгливостью, – от вежливого, чуть насмешливого тона по спине пробежал холодок. Не вступая в дискуссию с детективом, я отхлебнул около пятидесяти миллилитров. Особой потребности в питании не ощущалось, однако запас карман не тянет. Передав Рори остатки, я достал телефон, желая уточнить время. По плечу тут же постучали:

– Давай сюда игрушку. Незачем отвлекаться на дежурстве, – а если не отдам? Оторвёт с рукой, ответил я сам себе, передал смартфон на хранение рыжему вампиру и слегка обиженно поинтересовался:

– Вы ко всем так относитесь или имеете претензии только ко мне? Если последнее, хотелось бы знать причину.

– Никаких претензий. Просто учти на будущее – знаменитая английская вежливость порой неотличима от пассивной агрессии, – это меня устраивает. Буду внимательнее, и всё.

– Откуда вы берёте кровь? Я вижу наклейку с медицинскими обозначениями на упаковке, однако ваше государство не обеспечивает едой обитающих в ночи, – а ещё красноглазая двухсотлетняя «сова» вряд ли придерживается диеты из кроличьего суррогата. Как же он выкрутился?

– Конкретно эту порцию мне разрешили взять в пункте сбора крови специально для иностранных специалистов, а себе приходится покупать. Впрочем, желающих поделиться ресурсом довольно много, голод мне не грозит, – сколько же женщин он окучивает? В лоб не спросишь, переформулируем:

– Как вам удалось это организовать?

– Довольно легко. По сути, нужны лишь деньги, а их у меня предостаточно. Арендовал подходящее помещение, закупил расходные материалы, нашёл медсестру, согласную приходить в кабинет раз в неделю, пустил где надо слух о платной сдаче крови и щедром вознаграждении для доноров. Человеческие болезни мне не страшны, поэтому все окрестные наркоманы, ВИЧ-положительные, бездомные и идейные бездельники быстро поняли, как подзаработать, если оказался на мели. Оплата только на карту или расчётный счёт, чтобы избежать воровства. Раза три-четыре пришлось объяснять особо наглым, как себя вести, после чего схема начала работать без сбоев, – эффективно, цинично, однако вреда людям, в сущности, не причиняет. Хорошо быть богатым и предприимчивым.

– Сколько миллилитров берут за один раз?

– Меньше, чем в официальном пункте переливания. А платят много больше, – понял, тему закрываю. Какое количество ценной жидкости вливает в себя детектив, мне знать незачем. Потоптавшись на месте, я решил пройтись по коридору и заодно проверить, как работает проволока на соседней двери. Касаться её, конечно, нельзя, однако интересно, на каком расстоянии будет ощущаться дискомфорт. Оказалось, между ладонью и металлом должно быть не менее пары сантиметров. Поднесёшь ближе – тянет, будто железо к сильному магниту пододвигаешь. Прекратив экспериментировать, я вернулся к застывшему у стены О’Брайену:

– Вы можете прислонить ладонь к проволоке? – он равнодушно приложил руку, дёрнулся, скривился, показал мне результат. Дымящиеся следы затянулись практически мгновенно, но насколько это было больно, я представлять побоялся.

– При попытке сорвать защиту или рвануть обмотанную серебром ручку можно лишиться пальцев, а то и всей кисти. Таким образом, проникнуть в зал отсюда вампиру очень сложно. Хорошее решение. Не зря я пригласил именно Ник.

– У вас были другие варианты? – по моему мнению, об альтернативе Рори и не задумывался.

– Ты меня недооцениваешь. Увидеться с любимой очень хотелось, но дело превыше всего. Выбор был между ней, группой из Канады и американским бойцом. Канадцы отказались сами, реднека не захотел видеть премьер-министр: слишком большие запросы у той стороны. Считай, мне повезло, – не ожидал подобного. О чём бы ещё спросить? Ночь долгая, молча смотреть в темноту скучно.

– Как думаете, когда мы его поймаем? И обойдётся ли без жертв? – потерев переносицу, британский аристократ неохотно признался:

– Сомневаюсь. Слишком нас мало для такого количества народа. Когда – тоже пока неясно. Очень много неизвестных: один преступник или ему кто-то помогает, прячется он внутри здания, на территории или в лесу, есть ли оружие, какова истинная цель.

– А если он испугается, увидев нас, и сбежит отсюда?

– Не лучший вариант. Сын Гарольда будет вне опасности, поэтому вас отошлют, и мне придётся разбираться самому. Но, скорее всего, побега не случится. Этому сумасшедшему явно что-то нужно именно здесь. Кстати говоря, если удастся выяснить, что или кто, можно будет разыграть эту карту. Есть предположения? – их не было, но я задумался и, к явной радости Рори, какое-то время молчал. Выдвинув и опровергнув несколько теорий, сдался:

– Без Ники это гадание на кофейной гуще. Она разбирается в происходящем куда лучше. Что за странный звук?

– Кто-то храпит. Бедные дети, если уж ты это услышал, им совсем несладко, – с храпом я раньше не сталкивался и тоже искренне посочувствовал подросткам. Низкие вибрирующие трели не смолкали часов до четырёх. Возможно, они отпугнули нашего маньяка: никто подозрительный так и не появился.

Глава 7

– Как у вас дела? – начальница подкралась, как обычно, бесшумно. – Я обошла все здания, простучала стены, заглянула в подвалы. Следов пребывания вампира не обнаружила, подозреваю, он где-то в лесу. Как рассветёт, запустим коптер. Придётся перебазироваться в зал, сейчас принесу вещи. Скоро наступит рассвет, нас вряд ли кто-то навестит. Впрочем, расслабляться рано. Продолжайте дежурство. Рори, он тебя не заболтал?

– Пытался. Ты была права, молодого человека почти невозможно заткнуть без применения грубой силы, – я гневно возопил:

– Вам нужно было лишь попросить! Я не умею читать мысли. За сумкой схожу сам, заодно и чемодан прикачу, вы ведь его и не разбирали толком, – вампирша попыталась возразить, однако я прибавил шагу и её аргументов не услышал. Добрался до правого крыла, зашёл в комнату, забрал багаж, отсчитал сто двадцать секунд и направился к залу, производя по пути достаточно много шума. Меня встретила недовольная и полностью одетая «сова».

– Ты мог не задерживаться, я не настолько легкомысленна, – проворчала госпожа Петрова.

– Вы-то нет, а вот насчёт детектива я не уверен, – она смерила меня презрительным взглядом:

– Думаешь, я не смогла бы его остановить?

– Дело не в возможности, а в желании. Ай! – крепко врезав мне по затылку, начальница достала ключ и отперла дверь убежища. Так вот что она имела в виду, похлопывая по карману! Дремавший у двери библиотекарь очнулся, поправил очки, посмотрел на нас мутным взором и, поняв, кто перед ним, выдал лицом уже знакомую мне реакцию. Сотрудница Министерства недоуменно приподняла брови, и я, перейдя на русский, коротко объяснил, в чём дело. Ученики пока спали, а мы отыскали тёмный уголок, куда точно не доберётся солнце, и расположились там. В семь часов объявили подъём, растрёпанные подростки поплелись умываться, а к нам подошёл встревоженный Нейман:

– У нас проблемы. Пропал аккумулятор для коптера. Без него техника работать не будет.

– Что ж, придётся обойтись без разведки воздухом, – отметила начальница безо всякого выражения, а мне отправила сообщение: «У преступника всё-таки есть помощник. Никому не рассказывай о ходе расследования, со мной общайся по-русски». Сигнализировав ей лицом «понял, принял», я попытался прикинуть, кто и зачем мог снюхаться с безумным кровососом. Сорок юношей, полдюжины взрослых, у каждого свои проблемы, цели, мечты. Почему один из них вдруг сделался слугой неуравновешенной твари? Надеялся на обращение? Поверил обещанию щедро вознаградить? Искренне привязался? Проведя в раздумьях всё утро, ни к каким выводам я не пришёл и уселся помедитировать. Организм был сыт, однако близость людей его слегка взволновала. Впрочем, для усмирения много не понадобилось – я просто позволил себе вдохнуть полной грудью. Стресс, испытанный обонятельными рецепторами, «перекрыл» чувство голода, и, удовлетворённый результатом, я поднялся. В зале находилась одна Ника, сосредоточенно записывающая что-то в блокнот. Солнечная дорожка от проёма, ведущего в библиотеку, делила помещение на две части. Стараясь не смотреть на неё, я походил вдоль границы света и тени, разминая ноги. Дверь скрипнула, кто-то лёгкий тихо подошёл сзади.

– Пытаешься незаметно подкрасться уже в третий раз. Шпионишь, что ли, а потом пересказываешь беседу ночному хулигану? – я состроил нарочито свирепую мину, Артур улыбнулся в ответ:

– Нет, я не шпион. Впрочем, будь я им, ответил бы то же самое. Не помешаю?

– Ни в коем случае. Скажи только, почему ты предпочитаешь разговоры с взрослым парнем, о котором практически ничего не знаешь, общению со сверстниками? – он отвёл взгляд, и я вдруг догадался. – У тебя проблемы с одноклассниками?

– Не совсем. Меня не буллят, но и в компанию не зовут. Списывать просят, благодарят, а больше ничего, – вот как. Наверное, надо сказать что-нибудь ободряющее или дать совет, но с людьми такого возраста я давно не общался, поэтому предпочёл спросить:

– Причина такого отчуждения тебе известна? – он пожал плечами:

– Моя семья не очень знатная и совсем не богатая, а ещё я приёмный. К таким здесь относятся довольно равнодушно.

– Понятно. Что ж, мне на сословные различия плевать ввиду менталитета, поэтому тебе и легко со мной общаться, – мальчик радостно замахал головой. – Но учти, ничего о расследовании не скажу.

– Я и сам всё вижу. Ночь прошла спокойно, однако Йен утром жаловался, что кто-то спёр батарею от его игрушки. Её хотели использовать для обнаружения логова злодея, значит, среди нас есть сочувствующий ему. Известно ли мне, кто он? Нет. Подозреваю ли кого-то из взрослых? Тоже нет, – я легонько щёлкнул юного детектива по носу:

– Завязывай с рассуждениями, я всё равно не отреагирую так, чтобы ты это заметил. Есть вопросы не о деле? – помявшись, Артур неуверенно начал:

– Думаю, люди вас часто об этом спрашивают…

– Не так часто, как кажется, но я понял, что тебя волнует. Если ты дисциплинированный и неглупый, быть вампиром не так уж и сложно. Проблем и ограничений немало, однако и плюсов хватает. О своём обращении не жалею, но я совершенно не объективен в этом плане и склонять тебя на тёмную сторону не намерен. Человеческая жизнь, путь обитающего в ночи – и то, и другое может оказаться вполне приемлемым, коли есть мозги, немного удачи и какой-никакой счёт в банке. Выбор за тобой. Главное, всяких запрещённых веществ избегай по возможности, – сбоку раздались редкие аплодисменты:

– Воспитываешь подрастающее поколение? Какая прелесть. Особенно хорош последний совет, – подросток покраснел, пробормотал что-то про срочные дела и умчался, я же упрекнул подошедшую начальницу:

– Я просто разговаривал с нуждающимся в общении мальчиком. Он мне доверился, а вы бесцеремонно вмешались и смутили бедолагу, который вдобавок немного вами увлёкся.

– Пацан запал бы на любую не слишком страшную женщину от пятнадцати до пятидесяти лет ввиду их полного отсутствия в школе. Повариха не в счёт, ей за шестьдесят. Он имеет какое-то отношение к преступнику?

– Однозначно нет. Никакой лжи и сомнительных формулировок, – она согласилась:

– Такого же мнения. Я решила ещё раз допросить людей. Ты в состоянии мне помочь, так что пошли, отгородим себе по отдельному углу, я пришлю перечень вопросов, получу разрешение директора, и приступим. На одного человека хватит десяти минут, должны справиться до вечера, – взрослых мне не доверили, но с парой десятков несовершеннолетних пришлось разбираться. Не все реагировали адекватно, однако предателей среди них не было. С наступлением темноты вампирша убежала исследовать лес, я же снова заступил на пост. Слегка припозднившийся детектив, оставшийся без тёплого приветствия, заметно огорчился и замер с другой стороны проёма, демонстрируя полное отсутствие желания болтать. Уставший от дневных разговоров, я не стал с ним связываться и промолчал до утра.

Ника не обнаружила ничего, кроме старого, давно высохшего колодца без крышки рядом с левым корпусом. Спрятаться в нём не представлялось возможным: с двенадцати до двух солнце освещало резервуар до самого дна.

– Если он до сих пор не убежал и скрывается в дальней части леса, следующая ночь будет жаркой. Вампир, привыкший есть раз в сутки, сильно проголодается. Мыслительные способности значительно снизятся, однако сила и скорость останутся практически неизменными. Будьте очень внимательны. Яр, выспись днём, пожалуйста, а сейчас покарауль в одиночку ещё минут десять, – не позволив себе грубо пошутить, я обозначил согласие. Ждать пришлось чуть дольше, тем не менее, в четверть часа они уложились. Слегка помятая начальница открыла мне дверь, легонько подтолкнула в спину и повторила:

– Отдохни, помедитируй, будь готов к неприятностям.

– Я к ним всегда готов. По крайней мере, когда работаю на вас, – отпущенная мной шпилька никого не уколола: прощание с рыжим аристократом сделало «сову» снисходительной и умиротворённой. Мысленно поворчав как старый дед, я принял горизонтальное положение и, закрыв глаза, распахнул их вновь далеко за полдень. Не спеша потянулся, привёл в порядок разум, проверил тело. Ника сидела в позе лотоса, закрыв глаза, на приветствие не отреагировала, и я полез в телефон. Потратив пару часов на соцсети и новости, поднял голову и заметил первых учеников, входящих в зал. Рановато сегодня, впрочем, мне они не мешают. В дверь проскользнул Артур, осмотрелся, уверенным шагом направился в наш угол.

– Добрый день. Я хотел бы кое-что уточнить, – вид он имел очень серьёзный, и я не стал отшучиваться:

– Слушаю тебя. Заметил нечто необычное?

– Да. Почему вы до сих пор не обследовали склеп? – начальница моментально очнулась:

– Что за склеп? Где? – покраснев, мальчик отозвался:

– В дальнем конце парка, там, где он переходит в лес. Я думал, вы о нём знаете.

– На предоставленной карте ничего такого нет. Сейчас уточню у директора, не уходи, – вампирша выхватила телефон, набрала номер, отошла в сторону. Я решил уточнить:

– Откуда ты узнал про усыпальницу?

– Из книги, выпущенной к юбилею школы. Красивая такая, большая, с иллюстрациями. На форзаце карта, она ещё разворачивается, – неужели ему интересны подобные вещи? Впрочем, когда нет друзей, частенько становится тоскливо. Видимо, юный аристократ предпочитает бороться со скукой чтением. Ника закончила говорить и вернулась к нам. Вид она имела мрачный.

– Мы стали жертвой стереотипов. Склеп с останками последних владельцев школы был освящён, поэтому нам о нём не сказали: директор думал, вампир не сможет там находиться. А карта новая, на ней это место не обозначено. Эй, юноша, ты не мог бы сходить к библиотекарю за томиком? Только не говори, что он для нас, не будем пугать бедняжку.

– Н-н-не знаю, смогу ли соврать, – промямлил подросток. Стараясь его поддержать, я предложил:

– Поступи как вампир – не ври, но и правды не озвучивай. Ты вполне мог захотеть освежить знания об усадьбе, чтобы, допустим, использовать данные в проекте, посвящённом английской архитектуре девятнадцатого века, – парень приободрился, развернулся и бодро поспешил за требуемым. Скоро он вернулся, зажав подмышкой тёмно-красное коллекционное издание.

– Мистер Слейви зачем-то переставил её в другое место. Моей полуправде он вроде как поверил. Вот, смотрите, – склонив головы, мы уставились на желтоватую бумагу. Строение находилось на приличном расстоянии от школы, но опытный вампир преодолеет его минут за пять-семь.

– Туда и направлюсь с заходом. Может, столкнёмся по дороге, – в районе сердца возникло тянущее ощущение. С чего бы это? Сотрудница Министерства – опытный боец, она не проиграет пафосному любителю мультиков! Немного успокоив себя, я поболтал с Эйби, выпросил у него книгу и стал дожидаться захода солнца.

Глава 8

Едва стемнело, Ника умчалась в лес. Я поплёлся к уже надоевшему посту, надеясь, что в течение пары часов всё закончится. Дверь за спиной медленно захлопнулась, повернулся ключ. Когда детектив занял своё место, я достал из-за спины книгу:

– Этим я могу себя занять? Тем более что мисс Петрова сейчас, вероятно, уже достала нашего нарушителя, – Рори милостиво согласился, и я зашелестел страницами. Как и ожидалось, сухой скучный текст. К счастью, его было не слишком много: большую часть издания занимали фотографии и иллюстрации. Рассматривая старый колодец, я рассеянно скользнул взглядом по листу. Что-то о бомбоубежище, доступе к воде и канализации… Хотел было перевернуть страницу, однако мозг сопоставил написанное с картинкой, подключилось воображение, и я раскрыл карту, пытаясь найти на ней указанное. Присмотрелся и вдруг понял. Во рту пересохло, с низа живота до горла волной поднялся тяжёлый холодный страх.

– Хочу уточнить… – говорить я мог с трудом. – Вы допрашивали мистера Слейви?

– Начинал. Он потерял сознание. Вторая и третья попытка закончились тем же. Человек, настолько боящийся вампира, не станет ему помогать, если ты об этом, – а вот у меня другое мнение:

– Ради сохранения жизни – вполне возможно. Вероятно, и иные причины найдутся, – нажав кнопку микрофона, я спросил у начальницы:

– Ника, вы добрались до места?

– Уже бегу обратно. Сейчас там пусто, но я обнаружила следы кроличьей крови и отпечатки обуви. Что у вас? – я пытался не драматизировать, однако вышло плохо:

– У нас катастрофа. Поторопитесь, я не знаю, когда… – и тут за дверью закричали. – Он здесь, в зале!

В деревянное полотно что-то ударило. Звякнул ключ, видимо, отброшенный подальше. Рори заметался. Он прекрасно понимал: войти не получится. Я положил книгу на пол и хлопнул аристократа по плечу:

– Бежим! Надо входить через окно библиотеки, – не спрашивая, он рванул с места в направлении выхода: чтобы достичь окна, необходимо было обежать здание, и на ходу уточнил:

– Как ты собираешься выламывать решётку? – я отмахнулся:

– Она открыта. Из библиотеки есть тайный ход, он ведёт в бомбоубежище. Вторая мировая, всё такое. Из подвала длинный тоннель. Частично он проходит рядом с колодцем. Вода ушла, а стенка могла обвалиться, или подкопали, не суть, – последние фразы пришлось выкрикивать: поспевать за старой «совой» было нелегко. С разбега прыгнув в стекло, вампир скрылся из виду. Мой прыжок вышел не столь грациозным. Прокатившись по полу, я вскочил и завертел головой, оценивая происходящее. Решётка, как ни странно, была заперта. Сидящий за своим столом библиотекарь застыл, подняв руки. Пистолет О’Брайена был нацелен человеку в голову. В соседнем помещении, судя по звукам, царил полный хаос.

– Где ключ? – Слейви противно захихикал:

– Ищите, и обрящете. Впрочем, взять его в руки всё равно не сможете, я обмотал ножку серебряной цепочкой. Скалься, сколько хочешь, клыкастая тварь. Начнёшь пытать – сразу отключусь, а он тем временем закончит дело, – этого мы допустить не могли. Искать небольшой предмет среди тысяч книг можно неделями, а времени нет. Как поступить?

– Бегите обратно и постарайтесь задержать преступника – он будет выбираться через дверь. Этого я покараулю, – к моему удивлению, Рори не стал возражать. Сиганул вниз и тут же пропал из вида. Я перевёл взгляд на предателя, два раза ткнул в переговорное устройство, активируя режим записи:

– Почему вы ему помогали? И, пожалуйста, давайте без глупостей. Я не детектив, но тоже довольно быстрый, – помолчав немного, библиотекарь вступил в диалог. Видимо, ему хотелось облегчить душу.

– Я желал отомстить. Двадцать шесть лет назад, путешествуя с товарищем по Европе, мы заехали в маленький французский городок, плотно поужинали в хорошем ресторанчике, запивая еду, как водой, молодым вином, и изрядно захмелели. Чтобы немного протрезветь, решили добраться до гостиницы пешком. В тёмном переулке на нас напали. Мой лучший друг, которому я доверил бы свою жизнь, тут же сбежал, без колебаний бросив меня. Добравшись до отеля и никому не сообщив о случившемся, он забрал вещи, отправился на вокзал и укатил первым же поездом. Незадачливого туриста спасли случайные прохожие, однако внутри я был полностью разбит. Вернувшись домой и выяснив подробности позорного побега, оборвал все контакты с Гарольдом. Долгие годы восстановления, сессии у психотерапевта, таблетки, спокойная работа с книгами… Я считал себя вполне излечившимся, пока сюда не прибыл его сынок. Увидев юношу, похожего на бывшего друга как две капли воды, осознал: ничто не забыто. Но как скромный библиотекарь мог испортить жизнь молодому состоятельному аристократу? Через месяц после его приезда, гуляя в лесу, я заметил, что дверь старого склепа приоткрыта. Подойдя ближе, был немедленно затащен внутрь. Успел лишь подумать: вот всё и закончилось, и мысль показалась скорее успокаивающей. Однако незнакомец не стал меня убивать. Ему требовалась информация о школе, учениках, расположении спален и камер, да много чего. Я понял – это мой шанс. Мы заключили сделку: я помогаю ему попадать внутрь незамеченным, он заставит сына моего врага испытать те же чувства, которые испытывал я, и обеспечит мне достойную смерть. Судя по доносящимся из зала звукам, первое у него получилось.

– И это всё? – удивился я. – Никакой политики, подковёрных интриг и прочего? Просто давняя обида на друга? Да он, наверное, был в шоке, оттого и сбежал. О моральных качествах данный поступок ничего не говорит.

– Если бы для меня это было «просто обидой»… впрочем, я не рассчитывал на понимание. Прощай, вампир-иностранец, – я прыгнул, но человек успел сделать задуманное: сильно сжал челюсти, захрипел и упал лицом в стол. Запахло горьким миндалём. Не тратя время на проверку, я выскочил из помещения и понёсся к коридору, мрачно прикидывая по пути глубину задницы, в которой оказались мы трое.

Дверь была открыта нараспашку, и люди ломились прочь, не видя, куда направляются, обдирая бока об косяки. У стены лежал стонущий О’Брайен. Я подбежал к нему одновременно с Никой.

– Ранен? – коротко спросила вампирша.

– Он швырнул меня на проволоку. Ожоги, порезы, возможно, сломано ребро. Больно, но не смертельно. Там… – из зала несло свежей кровью. Пропустив последних учеников, мы вошли. Недалеко от входа лежало тело. Начальница рухнула рядом с ним на колени, не обращая внимания на тут же запачкавшиеся джинсы. Оглядела пострадавшего, провела рукой по животу, облизала пальцы:

– Из внутренних органов. Полагаю, пробита печень. Плохо. Рори, иди сюда! Нужно побольше свидетелей, – пошатываясь, детектив добрался до нас, наклонил голову, всматриваясь в лицо раненого:

– Нет! Только не он! – крик был яростным и полным страдания. Я уже понял, кто перед нами, и не пытался искать какие-либо решения, отстранённо наблюдая за разворачивающейся трагедией. – Ник, это сын премьер-министра, мы должны что-то сделать!

– На крыше здания есть вертолёт санитарной авиации? Или у тебя в машине спрятан набор для переливания крови? Залить в рот содержимое пакета не выйдет, с людьми это не работает. Взгляни правде в глаза – мальчик умирает. Всё, что мы можем – прочитать над ним поминальную молитву, если ты знаешь хоть одну, – он взглянул на вампиршу так, словно хотел ударить, но справился с порывом и робко предложил:

– Если он согласится, есть способ… – она оскалилась:

– С ума сошёл? Для тебя это будет означать конец карьеры, для меня – разрыв дипломатических отношений между нашими странами. Министр в любом случае останется недоволен, так зачем мучить парня?

– Но тогда он выживет!

– Это – не жизнь, это – существование! Хотя тебе, как я погляжу, без разницы, ты просто пытаешься прикрыть свой драгоценный ирландский зад, – снизу раздалось слабое:

– Не хочу… умирать… сейчас… пожалуйста, – Никино лицо застыло. Серые глаза стали пустыми и мёртвыми. Моргать она перестала, и я первый раз увидел, как глаза «совы» меняют цвет: в радужку будто тонкой струйкой залили алые прозрачные чернила.

– Хорошо. Я помогу тебе, – произнесла она безо всяких интонаций и добавила на родном языке:

– Яр, отвернись. И ты, ссыкло британское, тоже, – Рори подчинился, продемонстрировав порванный окровавленный плащ. Я запоздало отметил, что он понимает по-русски. За нашими спинами послышалось:

– Извини, придётся взять из тебя ещё пару капель. Ну, вот. Немного подождём, а теперь потерпи, будет слегка неприятно. Молодец. Не бойся, скоро раны зарастут, боль прекратится, и ты очнёшься совсем другим, – я сжал кулаки. Юноша не потерял сознание, значит, скоро ему предстоят невыносимые муки, а перед этим он умрёт. В плечо толкнули:

– На выход. Трансформация вот-вот начнётся, а мне ещё нужно чем-то его связать, – вывалившись наружу, я сел на пол, опёрся о стену и закрыл глаза, чувствуя себя препаршиво. Зашуршала ткань – детектив приземлился рядом. Проведя какое-то время в молчании, мы услышали щелчок замка. Женский голос произнёс:

– Здесь я закончила. От вас требуется нести караул. Как начнёт светать, укройтесь в спальне, которую нам отдали изначально, и вызывайте полицию да медиков, независимо от того, приду я или нет.

– А ты куда?

– К преступнику. Он ждёт в склепе вместе с заложником, крайне довольный, что таки встретил достойного противника, – вздохнув, я крайне неохотно поднял веки, поморгал, проводил взглядом удаляющуюся женщину и уставился в стену. Перегруженный впечатлениями мозг работать отказывался, тело желало отмокнуть в горячей воде, перекусить и вытянуться на нормальной кровати, но надо было сторожить и ждать неизвестно чего.

Глава 9

– Это конец? – негромко послышалось справа. Не сообразив, о чём говорит О’Брайен, я уточнил:

– Конец операции? Вероятно. Или вы имели в виду нечто другое?

– С операцией всё понятно. Ник его непременно убьёт. А потом, не попрощавшись, улетит ближайшим рейсом. Более мы не увидимся, и это моя вина.

– А, вы в этом смысле. Ну, можно попробовать с ней поговорить, – он горько усмехнулся:

– Я отказался взять на себя ответственность и заставил любимую женщину страдать. О чём тут разговаривать? Признаться в трусости и малодушии? Ник сама всё видела. Она никогда меня не простит… – вы ещё заплачьте от безысходности и руку ко лбу приложите. Действительно, драмы хоть отбавляй, а подключить мозг и найти решение проблемы мы не в состоянии. Ладно, выскажусь:

– «Никогда» – слишком долго даже для обитающего в ночи. Выслушайте её, не перебивая, согласитесь со всеми нелестными эпитетами в свой адрес, обнимите покрепче, искренне попросите прощения, и результат вас удивит. Только перед этим надо отправить в ванную, переодеть в чистое и накормить, – он с сомнением покосился на меня:

– Думаешь, сработает?

– Уверен. Каждый нуждается в понимании, заботе и ласке, как бы брутален и суров он ни был. Госпожа Петрова в этом плане не исключение. Правда, ухаживать за собой она позволяет далеко не всем, однако, полагаю, вам повезло оказаться в числе избранных, – немного повеселев, Рори отлип от стены, повёл плечами и произнёс:

– Когда-то я считал исключением именно Ник. Увидев её впервые, подумал: какой славный маленький воробушек. Несколько красивых фраз, томный взгляд, случайные прикосновения, и эта малышка станет моей. Но отлаженная схема внезапно дала сбой. Невзрачная девушка в белом халате, висящем на ней мешком, равнодушно благодарила за комплименты, игнорировала любой флирт и смотрела на меня совершенно спокойно, демонстрируя полное отсутствие как отторжения, так и симпатии. С прикосновениями тоже не вышло: сотрудница научно-исследовательского института трогала меня куда чаще и откровеннее, разумеется, не выходя за рамки своих исследований. Решив, что она помешанный на науке сухарь, неспособный на какие-либо чувства, я прекратил попытки соблазнить госпожу Петрову. Однако вскоре нас перевезли для тренировок в старый самолётный ангар, и воробушек наглядно продемонстрировал, насколько ошибочным было моё мнение. Контраст между великолепным безжалостным бойцом, смеющимся в лицо опасности, и серой мышкой, шуршащей бумагами, взволновал меня гораздо сильнее, чем я мог представить. А потом случился тот инцидент, – какой именно, я давно знал, однако для поддержания беседы всё же спросил:

– Что произошло?

– Она сорвалась. Причина неизвестна до сих пор. Вероятно, голод, плохой сон, перемена погоды и ещё какие-нибудь факторы сложились вместе и заставили вампиршу потерять голову. В какой-то момент я понял: Ник не соображает, кто перед ней, и всерьёз пытается меня убить. Держать оборону становилось всё сложнее, и мне пришлось сломя голову бежать к воротам, чтобы приоткрыть их и разделить нас полосой света. К счастью, успел. Прибежала охрана, но помощь не понадобилась: обитающая в ночи быстро успокоилась, извинилась, а вечером постучалась в мою комнату. С собой она принесла кровь. Мы обсудили случившееся, договорились не держать друг на друга зла, выпили, потом Ник непринуждённо спросила, есть ли у меня особые пристрастия, о которых ей надо знать заранее, – я закашлялся. Рыжий вампир покивал:

– Да-да, меня подобный вопрос тоже шокировал. Впрочем, совсем ненадолго. Что было дальше, ты представляешь. Мы понимали, как недолго продлится эта связь, и наслаждались каждой секундой, проведённой вместе. В последний день я признался ей в любви, не требуя ответа, и подарил кольцо, за которым специально съездил к ювелиру в один из редких выходных. Первое время было тяжко, потом боль утихла, впрочем, забыть Ник я так и не смог. И вот через четверть века мы встретились вновь. Но в этот раз надежды на продолжение общения уже нет, – у меня имелись некоторые соображения насчёт этого, однако озвучивать их было небезопасно. Выразив ожидаемые ирландцем сочувствие и утешение, я поднялся, прислушался к происходившему в зале. Судя по всему, процесс обращения шёл полным ходом. Часов в одиннадцать вечера вернулась уставшая и задумчивая сотрудница Министерства. Вынула руку из кармана, продемонстрировав маленький пластиковый пакетик с горсткой праха:

– Кончено. Я высадила в него всю обойму. Заложника отвела к директору, это оказался знакомый тебе Эйби. Не беспокойся, мальчик не пострадал, и скоро он отправится домой, – облегчённо выдохнув, я открыл рот, чтобы засыпать её вопросами, однако вампирша заговорила первой:

– Вампир действовал по собственной инициативе, никакой политикой тут не пахнет. Он оказался в прямом смысле сумасшедшим и довольно старым – за сотню лет. Практически сразу же после обращения кровососа поместили в каменный гроб, который закопали глубоко в землю, дабы тварь не смогла выбраться. Случайно освободившись, он вылез в мир, которого совершенно не знал. Пытаясь отыскать какие-то ориентиры, наткнулся на художественное произведение, поразившее до глубины души. Видимо, именно в тот момент у несчастного окончательно улетела кукушка. Вообразив себя чудовищем, отрицающим бога, он решил найти хозяина и служить ему. Выбор пал на подростка, обучающегося в закрытой школе неподалёку. Надписи и нападения нисколько не испугали юношу, чему преступник крайне обрадовался. Финальным испытанием стало похищение. Молодому человеку повезло: не находись здесь мы, его бы утащили неизвестно куда и очень быстро обратили либо убили, – бедный Артур. Поговорить бы с ним, пока не рассвело, да, боюсь, не дадут.

– Ладно, нарушитель ликвидирован, жертв почти нет, а дальше? – мне вдруг чертовски захотелось домой, к тетрадкам и учебникам, подальше от психов, травмированных людей и разговорного английского.

– Как я уже говорила, придётся вызвать экстренные службы. Беседа с ними много времени не займёт, подробных отчётов этой стороне я предоставлять не намерена. Завтра, часов в девять вечера, мы уже будем сидеть в самолёте, если нас обеспечат билетами, – впервые с момента возвращения она посмотрела на Рори. Детектив встрепенулся: