Потому что я во тьме

Пролог

Я не в силах однозначно утверждать, что всё, что со мной произошло, можно охарактеризовать как правду. Сомнения все еще властвуют в моем сознании, и мне трудно поверить, что это было на самом деле, и, возможно, существовало ли это в действительности? Каждый эпизод, словно тень, ускользает от меня, оставляя лишь легкий налет воспоминаний, которые и не знаешь, как истолковать. Моменты из прошлого, которые кажутся настоящими, расплываются при попытке запечатлеть их в сознании, словно образы, оставляемые на поверхности воды камнями, брошенными в глубокую бездну. Я стремлюсь найти ясность среди этого хаоса, но увязнув в этой зыбкой реальности, не могу отделить правду от иллюзии. Каждая попытка разобраться лишь углубляет мой внутренний конфликт, играя с моими эмоциями и оставляя за собой следы недоумения. В этом лабиринте жизни, где реальность и вымысел переплетены, мои мысли затеряны, и не знаю, где искать ответ. Может мне просто приснился страшный сон, в котором я, вроде, как и хотела побывать, но прочувствовав всё то, что мне пришлось увидеть, тут же захотелось обратно, в свою теплую постель, пить всё тот же кофе по утрам, смотреть свои любимые сериалы и слышать постоянные…просто постоянные слова родителей, что мне нужно быть взрослее, умнее и просто не забывать, что ты вообще существуешь.

Но почему это случилось со мной?

Почему я?

Может быть мне это и правда всё только приснилось и ничего на самом деле не было?

Тебя изворачивает наизнанку и ты уже не знаешь, куда деть себя, как быть или даже кем быть? У меня по сути нет вариантов, кроме как вернуться к истокам, к тому месту, где всё начиналось, только ты уже задумываешься: а не опасно ли это будет в этот раз? Нет, правда! Задумайтесь! Возможно, вы попадали в такую ситуацию, где выход был только один, только он уже настолько пугал, что ты стараешься искать альтернативные варианты, но тебя только всё больше поглощает мрак, в котором ты всё тонешь и тонешь, совсем не собираясь возвращаться назад. Кто мой создатель? Почему на мою голову выпало столько испытаний, с которыми разобраться, практически, невозможно. Кто создал этот мир? Вы просто не представляете, как я мечтаю встретиться с автором, который создал во мне жизнь, создал жизнь вокруг меня. Жаль, что его Не СуЩеСтВуЕТ. Мне бы хотелось задушить его собственными руками, потому что Я НЕ ХОЧУ ТАК ЖИТЬ. ПРОСТО ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА.

В этом мраке ты находишь вроде спасение. Вы уверены, что это может быть спасение? А может я просто уже говорю какой-то несвязный бред и мне стоит замолчать?

…

…

…

…

…

ГЛАВА 1

Это лето не стало для меня ярким воспоминанием, ведь всё перевернулось с ног на голову. Я стремилась укрыться от этого устрашающего мира, который постоянно тянул ко мне свои щупальца. Ни дня не проходило без молчания родителей, которые, приезжая в новую квартиру, не оставляли мне выбора: их заносчивость и ворчание одолевали. Каждый их урок казался бессмысленным, и они всё время ссылались на свои воспитательные ошибки, желая, чтобы я стала послушной дочерью, которая принесла бы стакан воды для старшего поколения.

Их постоянные нарекания лишь подливали масла в огонь моего раздражения. Я совсем не ради этого искала работу и приобретала квартиру, чтобы вырваться от «любимых» родителей. Мне нужен был покой, но даже в личном пространстве его не было. Иногда я игнорировала их звонки, и, когда они приходили с вопросами, старалась отмахнуться. Соседи, благо, были спокойными и напоминающими призраков – их незаметность дарила мне именно тот уют, который я искала

Возле моего дома раскинулась скромная детская площадка, где редко играют более двух детей; остальные мимо проходят, словно тени. Возможно, в округе не хватает юных душ, или же площадка не пленяет сердца. Сменяются времена года без легенд и приключений, лишь соседские дети фантазируют о всевозможных страхах, которые звучат как байки для чужаков. Год, что я провела здесь, обманул меня, когда я верила в их рассказы. Сначала тревожно было вслушиваться в шорохи, боясь, что их слова правдивы. Однако страх вскоре сменился смехом: жизнь оказалась такой же серой, как и в квартире родителей.

Дни шли, лишенные выходных, и я изматывала себя работой, обретая лишь горечь. Родные слова мнились колючими: «Ты неудачница», «Ты—не дочь, а проклятие». Младший брат поглотил все их заботы, и я стала лишней. Ощущение одиночества давило. Я была рабыней в своих родных стенах, и лишь в чужих домах находила тепло и заботу. Там, где не было предательства, я обрела поддержку и семью.

Чаще всего на меня могли накричать, ударить ремнём по моему телу, поставить в угол и приходилось стоять там до самого вечера, пока один из родителей не разрешит выйти. Даже если и так, то они сразу же запрягали меня делом, чтобы от рук не отбивалась и занималась тем, чем по сути должны заниматься они, потому что я была ребёнком. Занималась я чаще всего мойкой унитаза и ванной, а если я не отмою всё до блеска, то на ужин меня будут ждать кошачьи какашки. Тогда меня такое и правда пугало, потому что кому понравится такое есть и ел бы такое адекватный человек? Конечно, нет.

Из меня делали рабыню, в буквальном смысле, совсем не заботясь о том, что у меня может болеть спина, ноги и руки, ещё и голова, никому не было дела до моего доброго сердца, меня без него могли назвать уродиной и позорищем, хотя другие говорили, что у меня красота самой Афродиты и она ни с чем не может быть сравнима. Возможно, что у отца с матерью я была нежелательным ребенком, но пришлось родить, потому что иначе можно было получить бесплодие и тогда бы детей больше не последовало. Я бы была одна. Хотя что уж говорить, с самого детства моя душа и так была одна или кажется, что с самого рождения. Я была одна в квартире, в садике, в школе, были только лучшие друзья. Ходила к ним в гости и просто смотрела, как они живут. А живут они как раз-таки очень хорошо, богатства было много, как и внимания. Много поддержки и счастливых улыбок в семье. Мне, на самом деле, так этого не хватало, что у одного из них прямо в квартире оставляла горячие слёзы, не сумев промолчать о своём горе и то, что сильно болит душа и сердце. Сердце у меня и впрямь ослабло в последнее время, что приходилось есть таблетки, а что насчет тех горючих слёз, то потом мне выписали всю поддержку, которой мне не хватало. Меня любили чужие мне люди, а те по итогу стали родными. Меня кормили и оберегали. Родители друзей стали моими родителями, да и ночевала я у них очень часто, поэтому принимали за свою.

Мне бы и дальше хотелось рассказывать о своих печальных историях, но кому они нужны? Всё это давно пройденный этап и не так важно, что было в прошлом, ведь это уже давно прошло, мне лишь остаётся уделить внимание себе и своим интересам, а не быть той, кто будет медленно впадать во тьму, страдая дальше. Нужно ли мне это? Возможно. Но не так сильно, как, казалось бы. Это лишь сломает меня.

Я хочу обратиться к тебе, мой дорогой читатель, каково жить с чувством не забытого прошлого?

Можешь не отвечать сразу, подумать, переформулировать, а потом уже давать ответ, но не мне, а самому себе, ведь тебе бы так хотелось избавиться от плохих воспоминаний, правда ведь?

Сейчас, шагая по улице, на меня накинулся сильный ветер, который снёс все мои отчёты по практике. На данный момент, я учусь в педагогическом институте и очень иронично, что пошла по специальности психолога, когда мне самой нужна помощь. Да, с моим психологическим состоянием всё не так, но ведь хочется кому-то помочь, чтобы у людей не было таких же проблем в будущем, как с моей личностью. Мне придётся выслушивать их, давать советы, делать определенную терапию, чтобы стало легче, но можно ли вылечить себя самостоятельно? На этот вопрос можно с твердостью ответить: нет. Ты просто не сможешь осознанно понять, в чём именно твоя проблема, ты будешь видеть только поверхность, а что же там у тебя внутри? Ты так и не сможешь догадаться, если даже посмотришь со стороны.

В институте учили хорошо, не было каких-либо претензий по поводу преподавателей, хотя вокруг нашего учебного учреждения ходили не очень хорошие слухи, что один из учителей лезет к студенткам. Вроде бы его там и не было, а вроде бы он и уволился после таких-то историй. Я не обращала на это какого-либо внимания, потому что точно не могла чем-то таким зацепить, чтобы ко мне начали лезть всякие старые дяденьки. Да, я была как серая мышка, если уж сравнивать меня с моими одногруппниками – там была яркость. Одним лишь словом можно охарактеризовать этих людей. Я смогла подружиться с одной девочкой, и то мы с ней не долго общались, потому что, в большинстве случаев, я молчала, а кому нужны такие кто только молчит?

У меня не было интереса обижаться на неё, всего лишь понимала, что это просто не мои люди, с которыми я смогу пойти и выпить кофе в ближайшее кафе, главное, что про меня не разводили сплетни и я за это очень благодарна.

В нашей группе, где девочек было в избытке, парней же оказалось всего пятеро. Из них двое дружили ещё со школьных времен, а трое были совершенно незнакомы друг с другом. Среди них выделялся светловолосый юноша, который запал мне в душу. Иногда я садилась прямо за ним и наблюдала за его затылком, на шелковистые пряди волос. Он был отличником, знал всё наизусть, и можно было смело предположить, что в будущем он станет талантливым психологом. Я старалась равняться на него, проявляя свои знания и пытаясь заслужить одобрение преподавателя, как бы странно это ни звучало. В этом стремлении к пониманию и признанию, возможно, проскальзывала тень моих детских травм. Сложные впечатления юности оказывали влияние на мою судьбу, и я искала свое место среди этих формирующихся звёзд, надеясь, что однажды смогу засиять рядом с ним.

Я никому не рассказывала о них, да и просто о своей жизни молчала, как рыба. Почему? Потому что зачем кому-то что-то знать, если потом они могут настроить это против тебя. Да, у меня может быть паранойя, но, возможно, и защитная реакция? Сильно не хотелось бы доверять своей группе, с которой я была с самого второго курса. Сейчас, когда я уже подходила к финалу, то больше начала понимать, что друзей себе здесь я так и не нашла. С кем бы не пыталась пообщаться, даже между другими группами, то всё заканчивалось не очень солнечно.

Только всё-таки через какое-то количество времени на меня обратил своё внимание тот самый светловолосый юноша…

ГЛАВА 2

Каково было моё удивление, когда он сел рядом со мной, улыбнулся и продолжил писать что-то в тетради, будто бы это совсем обычное дело. Я лишь сидела и смотрела на него, не могла понять намерений. Вдруг это была какая-нибудь глупая шутка? Зачем подсаживаться ко мне?

Я так этого и не узнала, потому что, когда пары закончились, то он просто взял свои вещи и пошёл на выход из аудитории. Все остальные одногруппники на меня лишь странно посмотрели, словно я сделала что-то настолько ужасное, что заслужила такие взгляды. Мне приходилось собирать свои вещи и тоже уходить из института, но не всё было так просто, ведь возле главных ворот учреждения меня поджидали. Нет, не чтобы побить, а познакомиться.

Светловолосого парня звали – Мейсон. Он ещё тогда на паре хотел заговорить со мной, но постеснялся, потому что считал меня холодной стервой, которая ни с кем не разговаривает. Но почему он так подумал?

Оказывается, та самая девушка, с которой когда-то общалась, расценила меня именно так, но не решилась рассказать об этом всем и всюду. Было немного обидно, ведь она даже не успела хорошо узнать меня, чтобы делать какие-либо выводы. И для чего их вообще делают? Почему не могут спросить или сказать прямо, – мол, так и так, мне кажется, что ты вот такая…

Мейсон до последнего таил в себе надежду, что это всё не правда и та только чего-то не так поняла. Сейчас у меня было лишь счастье того, насколько сильно всё закрутилось и мной кто-то может интересоваться.

Всё это время мы не отходили друг от друга ни на шаг. Мы постоянно открывали новые горизонты, стремясь глубже познать друг друга и найти общие темы для разговора, ведь нас притягивала возможность общения и близости. Мейсон неустанно сидел рядом со мной, искренне желая разделить минуты учебы. Иногда он помогал мне с домашним заданием, хотя я сама всегда справлялась на отлично. Но мне было важно, чтобы именно он, только он, оказывал свою руку помощи, ведь его поддержка наполняла каждую задачу особым значением. Мы сближались, и в этом невидимом взаимодействии возникала магия, делавшая наши совместные мгновения поистине волшебными. С каждым разговором мы как будто прорастали в новые измерения, где слова становились мостами, соединяющими наши души. Словно в танце, в ритме общения, мы создавали пространство, в котором витала нежная мелодия взаимопонимания и доверия, заполняя каждый миг теплом и светом наших чувств.

Девочки из нашей группы лишь дивились моей речистости в его присутствии, ведь до этого они знали меня только как молчаливую и скучающую. Возможно, рядом с ним во мне раскрылась новая грань характера. Мне не составляло труда делиться с ним рассказами о своём дне, даже если он был обыденным: уборка, домашние задания, вечерние прогулки и возвращение домой. Так начинались мои дни – скучно, но он слушал с неподдельным интересом, будто это было в первый раз. Всё изменилось, когда Мейсон начал приглашать меня куда-то: на прогулки по Бостону, в кино, но ни разу не звал к себе. Все вопросы обстояли иначе: ведь именно он бывал у меня, где квартира была свободна, родители отсутствовали, и ничто не мешало нам разговаривать. Эта новая близость будила в сердце радостный трепет, словно каждое мгновение обретало новое значение в его обществе.

Сам Мейсон говорил о своей жизни много, и она была насыщеннее моей. Сначала можно подумать, что парень ботаник, постоянно сидит дома и читает книжки, но нет, тот любит ходить на вечеринки, быть в эпицентре внимания. Он, конечно, не настолько популярный, но на всякие тусовки его приглашают, потому что он умеет рассмешить толпу. Для меня это не имело какого-то значения, наоборот, это очень хорошо, что мы такие разные. Так же у него были хорошие отношения с родителями, он у них был единственный сын, самый любимый и замечательный. Они могли поддержать его в чём угодно, лишь бы тот руки не опускал. У него были самые лучшие подарки на его Дни Рождения: новый телефон, автомобиль, квартира. Мне было немного грустно, что у меня не было хотя бы понимающих взаимоотношений с матерью и отцом, те только и делали, что оскорбляли мои интересы, но их заменил мне – Мейсон. Он как никто другой поддерживал меня в моих начинаниях, был опорой, которой мне так не хватало. Я настолько привязалась к нему, что не могла прожить и дня без его общения и присутствия в институте.

В один момент он сильно заболел, и так мне пришлось на парах сидеть в полном одиночестве. Как это возможно? Его не будет рядом целую вечность! Каждая минута тянулась бесконечно, словно часы потеряли свое течение. Вокруг меня сидели однокурсники, погруженные в свои дела, но их смех и разговоры казались отдаленными, словно эхо из другого мира. Я чувствовала, как меня окутывают волны тоски, без него пространство теряло свою яркость. Тишина на паре была обременительной, она напоминала о том, что его отсутствие оставило в моем сердце пустоту. Размышляя о том, когда я снова увижу его улыбку и услышу знакомый голос, я поняла, что даже самые светлые моменты жизни теряют краски без того, кто дарит им смысл. С каждым мгновением ожидание становилось все тяжелее, и я надеялась, что скоро мы снова будем вместе, как прежде.

Девочки в аудитории перешептывались постоянно и поглядывали на меня с какой-то усмешкой, но я решила, что мне лишь только показалось. Только уже тогда поняла, что что-то тут не так, ведь одна из них подсела на место Мейсона и загадочно улыбнулась, пододвигая ко мне телефон.

– Слушай, а правда ли, что ты пользуешься Мейсоном? – её улыбка не покидала её лица, а между тем она направила телефон в мою сторону, заметив, что на экране располагается таинственное изображение. Это была фотография, на которой показаны парень и девушка – лишь обрезанные лица, а внизу красовалась подпись: «Она так зависима от меня».

В то время как я изучала это странное зрелище, меня охватили размышления о таинственности отношений и о том, как порой мы прячем истинные лица друг от друга. В этом мгновении мне стало ясно, что скрытая суть любви иногда оказывается более значимой, чем явные проявления чувств. Подпись, простая, но полная глубокого смысла.

На глазах мгновенно заблестели слёзы. Мысли о том, что меня могли обмануть этим замечательным общением, были невыносимы. Как могло такое случиться? Это не может быть правдой! Возможно, передо мной всего лишь фейковая страница, а кто-то злорадно смеётся над моими чувствами. Мейсон, который, на мой взгляд, был достаточно искренним, чтобы опубликовать нечто подобное, и мы никогда не запечатлевали наши мгновения на фотографиях, вдруг воссоздал что-то подобное…Почему же все решили, что это действительно я? В груди закралась тревога, пробуждая внутренний конфликт. Я ловлю себя на мысли, к чему ведёт этот калейдоскоп эмоций, и, принимая в душу холод страха, задаюсь вопросом: что, если реальность оказалась обманчивой игрой теней?

А потом ещё чуть снизу была отмечена я. Тогда-то мир и вовсе практически рухнул. У меня могла бы начаться паническая атака, но я твёрдо выстояла и нацепив маску безразличия, просто повела плечами и отвернула голову, продолжая писать что-то в тетради. Не хотелось давать какой-либо комментарий по поводу этого. Зачем? Мои слова могут посчитать за шутку или за что-то серьёзное, что отвертеться будет сложно, самое главное сейчас, это поговорить с Мейсоном и услышать его объяснения, если они вообще будут. Мне бы не хотелось сидеть в каких-то догадках или находится в запутанных мыслях. Были лишь вопросы: почему он так поступил? Для чего? Зачем?

Пары прошли как обычно, только в меня снова было направлены все взгляды студентов. Кто-то смотрел с завистью, а кто-то с ненавистью. Было немного жутко, вдруг они подловят где-то меня и сделают самые ужасные вещи.

В моих мыслях засело решение быстро уйти, чтобы не было лишних вопросов, а путь держать буду к дому Мейсона. Иногда мы гуляли возле него, но к себе пускать не торопился, хоть и жил один. Я не задавала ему лишних вопросов, потому что может он стесняется или не было времени как-то впускать к себе и сейчас мне нужно было срочно там оказаться, чтобы унять свои страхи. Надеюсь, он не сильно разозлится, что я приду к нему, хотя, зачем вообще злиться из-за такого? Я же заслуживаю узнать ответы, верно?

Шагая по улице, время уже близилось к вечеру. Становилось немого холодно, осень любила раскрывать свой сильный ветер и мелкий дождь, но мне совсем не нравилась эта погода и вообще время года. Я больше любила лето, которое наполняется теплотой и чувством счастья. Летом я постоянно отдыхала на балконе, устраивая там мини-комнатку: затаскивала столик, стулья, приносила чайник с кружками и пила ромашковый чай. Это время было таким запоминающимся, что мне бы хотелось вернуться назад и повторить это всё снова, но теперь только мне остается ждать целый год, чтобы встретить теплое время года с улыбкой.

Когда я всё-таки оказалась возле знакомого дома, то позвонила ему, но тот не брал трубку. Тогда у меня было лишь одно решение, позвонить к нему в квартиру через домофон, чтобы юноша хоть как-то услышал меня. И этот способ и правда помог. Он ответил мне своим сонным голосом, каким обычно отвечал, когда собирался с утра на учебу. Значит он меня не специально игнорировал, а всего лишь спал?

– Это я, Анна, – коротко ответила.

В ответ молчание. А потом открылась входная дверь и я вошла.

В подъезде было сыро и холодно, не было ни одной батареи, что могла бы проносить тепло по помещению. Я только лишь поёжилась и сделала несколько шагов в сторону маленькой площадки, где были расположены квартиры. Везде были обшарпанные стены, двери, словно бы, из девяностых годов. Их не меняли уже очень долго, либо там совсем никто не жил. Да, в моём доме царит уют и чистота, поскорее бы туда вернуться, но сначала надо разобраться с одногруппником, который уже стоял и открывал дверь. Стоило лишь надеяться, что у него не грязно.

Уже внутри можно было заметить, что полы сверкают, в квартире сделан идеальный ремонт. На встречу бежал его кот или кошка, он про неё не рассказывал, что странно.

– Ты не говорил, что у тебя есть домашний любимец, – тихо проговорила и потянулась к животному, начиная гладить за ушком, – Ну, что? Расскажешь, в чем всё-таки дело?

Он только лишь к себе подозвал, поближе к постели, чтобы я могла присесть на неё, вдруг в обморок упаду от того, что он сейчас произнесет.

Но он долго молчал, пытался собраться с мыслями, ёрзал на одном месте, что начинало меня понемногу раздражать и положив ладонь к нему на плечо, кивнула, – мол, говори, я же не кусаюсь.

И всё на меня обрушилось какой-то волной от цунами. Оказывается, Мейсон таким образом пытался привлечь моё внимание, потому что я ему нравлюсь и совсем не хотел, чтобы на меня посыпалось столько негатива, ведь этого не заслужила. Он понимал, что сделал поспешное действие, тем более, когда на фото вообще не они изображены, но кто знает, что на той фотографии, например, не сам Мейсон. Может быть это он фотографировался с какой-то своей подружкой, но тогда, наверное, эта подружка была бы очень недовольна, если думать логически.

Мне это всё не очень нравилось и навивало подозрения, ведь способ очень странный, чтобы привлечь моё внимание, легче уж лично подойти и сообщить обо всём прямо, чем проворачивать такое.

Отвечать ему на это не хотелось, просто решила расслабиться и обнять его, потому что я у него, наконец, в квартире, в которой ни разу не была. Будто бы достижение открыла. Парень сам вёл себя достаточно напряжённо, что могло лишь смущать: я ему ничего не сказала, только лишь показала, насколько сейчас тактильна, а значит всё хорошо, или может он этого просто не понимал? Не чувствовал?

Через какое-то время мы вообще решили посмотреть фильм, заняться то всё равно было нечем, поэтому на телевизоре показывали всякие программы по жанру комедии, таким образом стараясь поднять себе настроение.

А потом он меня поцеловал.

ГЛАВА 3

Дверь открывается и на глаза сразу бросается молодой человек, который сидел за столом и что-то писал у себя в тетради. Свет на него падал так, что можно было лишь заметить часть лица. Его скулы и нос были по-особому выражены, в очках отражался мир вокруг помещения. Его брови были чуть понижены, что означало лишь одно – он сильно сосредоточен, стараясь не отвлекаться на какой-либо источник шума, поэтому я всего лишь присела на маленький мягкий пуфик рядом со входом и начала ждать, потому что отвлекать его не хотелось, мало ли, чем он там может быть занят.

Это решение давалось нелегко, при том факте, что мне всё-таки нужен был такой человек, кому я смогла бы выговаривать всю тьму, что накапливалась у меня в душе. Это было что-то необъяснимое, но постоянные срывы и истерики меня окунали будто бы в другой мир, совсем неизведанный и страшный. На меня слишком много навалилось. Хотелось сбежать и запрятаться куда-то глубоко-глубоко, лишь бы никто не нашёл.

Как же так произошло, что весь мой путь, который начинался в одиночку, стал таким запутанным? Мне хотелось тепла, ощутить, каково это хорошо всё-таки быть одной, думать за себя саму и не выслушивать недовольное бормотание, что так сильно понижало твою самооценку, а точнее твоего внутреннего маленького зверька. Мой маленький тёмный зверёк настолько вслушивался в сквернословия, что практически стал самой светлой стеклянной статуэткой, которую легко разбить.

Мужчина встал из-за своего стола, закрыл тетрадь и всё-таки обратил на меня своё внимание. Он был достаточно высоким, не сказала бы, что худой, но некая мускулатура присутствует, это не значит, что тот был уж таким громилой, каких показывают в фильмах.

Указав на специальное отведенное место для пациентов, пригласил присесть туда. Это было что-то похожее на шезлонг, но мебель выглядела эстетичной и максимально удобной, чтобы можно было лечь и даже вздремнуть. Только ложиться я не торопилась, мне ведь нужно было озвучить свою проблему…

– Я Алекс Бартон, ваш психолог, а вас, как понял, зовут Анна, верно? – посмотрел в свои бумаги, бывает кидая взгляд на меня, будто бы на моём лице может быть всё написано.

– Да, верно.

Психолог что-то помечал ручкой у себя, а потом ему позвонили, и он вышел из кабинета. Мне нечего было сказать, просто заметила, что человек он достаточно занятой и, похоже, очень популярный среди специалистов. Только были какие-то сомнения, что Алекс прям проникнется всей душой в мои проблемы, ведь они такие обыденные, кто-то же явно приходил к нему с таким и не раз. С другой стороны, это его работа и он обязан помочь направить меня к правильному пути.

Как это иронично, что психологу нужен психолог. Мир совсем слетел с катушек.

Через какое-то время, Алекс вернулся и присел рядом со мной, с той же самой новой тетрадочкой.

– Прошу прощения, был очень важный звонок, поэтому теперь приступим, – и он полностью завладел моим вниманием и наоборот, – Что же вас тревожит, Анна?

Мои воспоминания пролетели один за другим. В душе мой маленький зверёк полностью пытался раскрыться, показать свои шрамы и перестать улавливать свет, хотелось выпустить его наружу, как, например, выгулять на улице, но так с ним точно поступать не буду, он ведь мой друг, которого я так пытаюсь оберегать и постараться сделать так, чтобы на нём не появилось новых трещин, прям как у статуэтки.

Глубокий вдох и выдох…

ГЛАВА 4

Пары закончились, можно было идти домой. Только на выходе меня поджидал Мейсон. Тот, тут же, крепко обнял меня, закружил и подарил легкий поцелуй в губы. Я чувствовала самые яркие оттенки счастья, ведь после того разговора мы полностью пришли к решению, что будем медленно продвигаться к отношениям. Торопиться было незачем, времени полно, чтобы узнать друг друга намного лучше.

В итоге он начал впускать меня даже в свою квартиру. Иногда ночевала у него, когда делали совместные проекты или просто хотелось побыть с ним ещё подольше, но, чтобы у нас что-то заходило куда-то далеко, то такого не было, да и я не сильно, пока что, хотела этого. Мне стоило к нему привыкнуть, к его характеру, манере поведения, потому что, попав к нему в его жилище, происходили странные вещи. Он никак не хотел подпускать меня к шкафу и ящикам, в которых лежала его одежда. Мне же надо было куда-то повесить своё пальто и вещи разложить, чтобы они не находились не пойми где. С этим я решила немного смириться, но насторожилась, потому что – кому такое не покажется странным, верно?

Мы были очень погружены в друг друга, ходили в парки, в кинотеатр, на простые свидания, которые назначал Мейсон. Всё было хорошо.

Только мне лишь так казалось.

В один день, оказавшись на учебе, мне с нетерпением хотелось рассказать ему, что у меня скоро будет готова преддипломная работа и можно будет немного отдохнуть, чтобы потом наконец сдать всё и уйти с чистой совестью работать на свою любимую профессию. Это была моя самая заветная мечта – быть психологом, помогать тем, кто сбился со своего пути. Быть тем самым спасателем, что готов в трудную минуту подать руку утопающим. Для меня это не было испытанием, ведь мне многие говорили свои рекомендации по поводу того, что на меня может многое повлиять, особенно эмоции пациентов. Это всё настолько сложно, но недосягаемо до меня, что кажется, будто бы меня это совсем и не коснётся, потому что меня сложно разозлить, как-то притянуть к грустным эмоциям, разве что, если я сама этого не сделаю с собой, не от своего собственного желания. Меня очень интересовала тема с манипуляциями, ведь сейчас такое время, когда люди только и делают, что пытаются как-то обмануть друг друга на психологическом корне. Это очень полезно было бы в настоящей жизни, просто знать о всех секретах психологии и её тайных углах.

Изначально в детстве меня очень привлекало занятие – рисовать что-то на бумаге, но это было всего лишь хобби. Оно не выросло во что-то большее, поэтому сейчас, когда бывает настроение, могу сесть за мольберт и нарисовать какую-нибудь картину. Получалось очень красиво, только мне так говорили. Даже сам Мейсон был очень удивлен моими художествами. Тот предложил отправить какие-нибудь картины на выставку, что будет проходить у нас в городе, это такое редкое событие, что всеми руками и ногами была только «за». Только никак не могла выбрать, что именно выбрать из всех своих работ, чтобы она смогла ошеломить и её могли выкупить. Мне не было жалко даже отдать её. Было бы очень приятно, если у кого-нибудь она будет висеть в доме.

Немного сбившись со своих мыслей, услышала, как прозвенел звонок. Мейсон так и не появлялся, что очень встревожило меня. Он мог написать, предупредить, что не придёт, но этого не сделал, что приходилось сидеть, как на иголках. Только вспомнив, на кого я вообще собиралась пойти работать, то резко решила взять себя в руки. Может у него вообще какие-то дела появились и написать нет возможности, а я сижу раньше времени панику ловлю. Вот же глупышка.

Только его не было ни на второй паре, ни на третьей, что после того, как прозвенел последний звонок за сегодня, резко сорвалась со своего места и побежала на ближайшую остановку, чтобы доехать до него. Мне нужно было знать всё в подробностях: почему он не позвонил? Почему не написал? Почему не предупредил?

Во мне словно бы зарождался какой-то маленький злой зверёк, которому нужно было вырваться из груди и кого-то раскромсать: первый на очереди был как раз-таки Мейсон. Всё ведь было хорошо, почему вдруг стоит делать так и стараться разбудить во мне страх и панику.

Только как оказалось, дома его не было. Ну и ладно, посижу на лавочке, которая была в маленьком парке неподалеку и подожду его. И не важно, что придется ждать аж до ночи, а может и всю ночь. Моё любопытство было сильнее, да и без проблем можно потом вернуться домой на такси.

Когда у меня был большой страх ездить в машине с этими дяденьками, потому что было много историй от знакомых, как те приставали к ним или вообще не выпускали наружу, угрожая чем-то. Да, такие страшные рассказы навивают только страх, что с тобой приключится тоже самое, только я давно выросла и не собираюсь бояться таких мужчин, которые решили выбрать низ общества – угрожать слабому женскому полу. Хотелось бы показать, что женщины совсем не слабые и готовы постоять за себя. Так хотелось, чтобы не мы их боялись, а они нас. Только этот мир не может быть настолько идеальным, здесь много пошлости и лжи, обмана и коррупции. Мало кто готов бороться с этим. Сама власть не в силах остановить таких, не в силах сразу с разбегу вправить мозги, чтобы те думали иначе, потому что у таких с головой не всегда всё хорошо.

На парах у нас была тема насчёт поведения преступников. Их было целое множество. Главным фактом было возложено, что имеет значение два корня: это внутренняя и внешняя оболочка преступника. Никто, на самом деле, не знает, почему преступники вообще становятся такими, психология ещё не дошла до такого, чтобы читать мысли, потому что сами преступники могут и не рассказать прямо свою историю детства или подросткового возраста, а правда кроется именно там. Бывают у людей такие мысли, что хотелось бы сделать что-то настолько ужасное, но резко одергивали себя, совсем не понимая, почему они так думают и осознают, что это плохо, идут просить прощения у некоторых людей или найдут какой-то другой способ, чтобы заменить этим свои плохие мысли. А бывают и такие люди, кто лишь понимает, что, совершив убийство, они могут не закончить на этом свои злодейские дела, а продолжать в том же духе и совсем не важно, что будет в будущем, главное, чтобы это свершилось.

На самом деле, такие лекции очень интересные и помогают хорошо развить мозг в математических планах, хорошее начинание анализировать с легкостью поведение людей и выворачиваться из ситуаций. Я была похожа на одержимую, когда интересовалась такими вещами, но это было только лишь из любопытства…

Мейсон так и не появлялся, а время близилось уже к часу ночи. Так время быстро проходит, не успеешь оглянуться, как настанет лето.

Самая прекрасная пора, когда можно ощутить тепло и счастье по всему телу. Кажется, что в такое время тебя ничего не заботит, ты просто отдаёшься летнему потоку, забываешь про проблемы, какие-то конфликты или неприятные ситуации с людьми. Да, мы все чаще всего говорим про кого-то, чем обсуждаем какую-то вещь, которая никак не сравнится с человеческими факторами. Таким образом у нас и идут постоянные ссоры, про которые мы либо забываем, либо пытаемся как-то разобраться, например, как я сейчас пытаюсь понять человека, который вроде как стал мне самым дорогим на свете, а вроде бы таким отдаленным и чужим. Словно бы, на самом деле, я про него ничего и не знаю. Правда ли Мейсон может попросту запутывать меня в чём-то, пытаться подстраиваться под поведение и характер, чтобы расположить к себе. Ведь такое вполне возможно, потому что меня не покидает странное предчувствие, что всё не так-то просто, как кажется.

Спокойно рассуждая на свои личные темы, вдруг вдалеке увидела знакомую фигуру. Уже обрадовалась, хотела встать и подойти, но резко застыла, потому что тот был не один. Мейсон нёс какой-то большой мешок вместе со своим знакомым. Я не знала, друг он ему или брат – не так было важно. Было очень страшно, что я думала именно о том, о чем не должна думать. Мысли заполнял тревожный вихрь, руки и ноги онемели, хотя на улице не стоял мороз, а дул всего лишь прохладный ветер. В полиэтиленовом пакете могло быть что угодно, но в голове была только мысль о…

«Там труп? Почему я вообще о таком думаю?»

Вдруг пришли воспоминания о том дне, когда я только-только оказалась у него в квартире и он не подпускал меня ни к ящикам, ни к шкафу. Пазл будто бы начал собираться воедино. Мне не хотелось в этом всём участвовать, не хотелось быть соучастницей, хотя я ничего даже не знаю или не сделала.

Дрожь в коленях говорила сама за себя. Нужно с ним поговорить, но не сейчас. С ним срочно нужно поговорить, но не сейчас. Точно не сегодня, точно не завтра и не послезавтра. А может вообще уехать? Или очень редко появляться в университете?

Так, спокойно, Анна, ты должна держать себя в руках. Ты должна понимать, что таким образом ничего не добьёшься. Надо поговорить сегодня. Прямо сейчас, не откладывая на потом.

Когда те скрылись из виду в подъезде, то ещё немного подождав, подбежала к двери, чтобы та не успела закрыться. Уже внутри было слышно звуки, те доносились сверху. Мейсон с неизвестным что-то говорили друг другу, но было сложно что-то разобрать, ведь диалог проходил достаточно тихо. А потом голоса вообще пропали, когда те скрылись в квартире.

Сейчас можно было бы прийти как ни в чем не бывало, спросить почему не было на парах и куда вообще пропал, будто бы несколько минут назад ничего и не видела. Если вдруг покажу негативные эмоции из-за страха, то лишь можно сослать на то, что попросту волнуюсь за него.

Тихо поднимаясь по лестнице наверх, подошла к знакомой двери и постучала. С той стороны вдруг резко что-то зашуршало, можно было предположить, тот самый большой и подозрительный пакет. Дверь немного приоткрылась и выглянули сначала глаза, потом нос и губы.

– О, Анна, что ты тут делаешь?

Был максимально глупый вопрос с его стороны, но если проанализировать поведение парня, то пальцы у него буквально подрагивали, а такой вопрос задают из-за страха и тревоги, значит может быть и правда что-то серьёзное, потому что того не было на парах, целый день не отвечал на звонки, ходит тут со странным пакетом по улице, с которым может увидеть кто угодно и позвонить в полицию. Что с ним не так?

– Да вот, хочу узнать, почему ты мне не отвечал сегодня целый день, – скрестила руки на груди, таким образом только подавляя тревогу в себе, – Я тебе звонила, Мейсон, и очень волновалась, – сделала печальное выражение лица, прикусив внутреннюю сторону щеки.

– Прости, у меня был очень загруженный день, был очень занят… – из квартиры вдруг послышались звуки.

– Кто это там у тебя? – спросила и без спроса открыла дверь, входя в квартиру, только мне путь тут же загородили, пытаясь только выгнать из неё.

Я была непоколебима и укорачиваясь от него, в зале заметила того неизвестного для меня парня, а на полу мешок из которого была видна рука. Рука в крови. Моё сердцебиение стало слишком частым. Я смотрела на эту руку и не хотела до конца верить, что мои опасения оказались правдивыми. Неужели он пошёл против закона, что теперь вытворяет такие вещи. Да даже если это не он убил человека, а его друг, что сидел и пялился на меня агрессивным взглядом, то это всё равно было противозаконно покрывать того, кто совершил это убийство.

Я лишь повернулась к Мейсону и одним взглядом показала ему, что я чувствовала на данный момент. Он что-то говорил мне, обещал, что всё объяснит, но только моему внутреннему «я» не хотелось слушать его. Я лишь была разочарована, что жизнь только подбрасывает мне не самые хорошие эпизоды из жизни.

ГЛАВА 5

Было же так, что ваши некоторые воспоминания будто бы проваливались туда, где вы их не могли найти или достать? Это определенно было сложно, ведь то, что вы помнили минуту назад, вдруг исчезло, перестало существовать. Вы можете винить в этом свою рассеянность, только она тут совсем не причём. Мозг делает своё дело, защищая вас от постороннего мусора. Может вы и думаете, что это не было мусором, но потерянные воспоминания говорят сами за себя – значит это и не было нужно вам, не было таким важным.

– Я хотела бы как-то разобраться в своих мыслях, в подсознании и вообще в своей жизни, потому что за мной, словно бы, бегает чёрная полоса, которая никак не остановится и не оставит меня в покое, мне только всё больше хочется спрятаться ото всех и никого не видеть, – вздохнула, понимая, что это всё так и есть, – У меня даже плохие отношения с моими родителями, хотя это должны были быть для меня самые дорогие мне люди, которые захотят поддержать меня и в чём-то помочь, только всё совсем не так, меня презирают, хотят сделать таким человеком, которого они пытались создать с самого рождения.

Мистер Алекс Бартон что-то записывал в тетрадь, иногда кивая, таким образом показывая, что он меня внимательно слушает. Кто бы меня так ещё слушал, как не психолог, можно было бы с ним подружиться и ходить в гости, чтобы выслушивал мои проблемы и поддерживал, может в чём-то даже помогал, например, в простых объятиях, которые так сильно успокаивали меня. Не была уверена, что Алекс обнимет меня, но можно попробовать попросить, как специалист с пациентом. Надеюсь, что тут такая услуга и правда есть, иначе будет максимально неловко.

Подняв на него свой взгляд, можно заметить морщинки на его лице. Возможно, что у него тоже было тяжелое прошлое, которое оставило такой отпечаток. Мои мысли сейчас синхронны с его, ведь я сама учусь на психолога и буду также сидеть сейчас, как он, и работать. Держать ручку и блокнот в руках, пытаясь понять пациента и помочь ему.

– Вы сидите на таблетках? Антидепрессантах? Может ходите на какую-то терапию? – поднял на меня свои глаза, – Таких ситуаций, что происходит у вас, очень много, но к каждой нужен свой подход, поэтому, если вы вспомните сейчас всё до мельчайших деталей, то это будет очень хорошо, может даже вас тревожит что-то ещё, кроме того, что вы перечислили.

Мне не хотелось вдаваться прям в глубочайшие подробности из моей жизни, но осознанно понимала, что это необходимо, чтобы проанализировать мою проблему и потом уже предоставить помощь, потому что сама я не справлялась. Даже родные не могли мне помочь и выслушать мои проблемы, с друзьями было сложнее – у меня их вовсе не было. Только знакомые. Как за всю свою жизнь я не нашла себе друзей? Почему у меня не было такого сильного желания найти того человека, который будет морально поддерживать меня, а я в стороне оставаться не буду и также помогу. Это было настолько грустно, что аж задумалась, а для чего или кого я вообще живу? Для родителей? Для высшего образования? Нет, я еще давно где-то в подсознании поставила себе цель, что буду жить для того, чтобы помогать людям выходить из самых сложных ситуаций, которая приносит им боль. Хотелось спасать их, давать сделать верный выбор, подталкивать к этому выбору, чтобы они не могли как-то ошибиться, ведь, совсем не хотелось, чтобы они потом страдали ещё больше.

Да, я поняла, что живу ради людей.

Выпутываясь из своих мыслей, взглянула на своего психолога, который терпеливо сидел и ждал, когда я начну своё повествование, поэтому я сюда за этим и пришла, чтобы мне тоже помогли, а я в будущем буду помогать другим в ответ.

– У меня есть проблемы, про которые мне трудно говорить, но я постараюсь, чтобы можно было легче понять их, – вздохнула, осознавая, что надо всё вылить наружу, – Меня очень тревожит тот факт, что я была в отношениях с убийцей, когда я узнала одну из его жертв, что меня лишь пробрал холод, я не знала, что делать, меня это настолько всё пугало, потому что с ним ещё был и его друг, тот пытался помочь спрятать все улики убийства, там было много чего ещё, но остальное понятно, что это сильно пошатнуло мою психику, мне начали сниться частые кошмары, появилась тревожность и я, бывает, задыхаюсь от панической атаки, что настигает меня, когда я задумываюсь о чем-то таком пугающем и тревожном. Вы ведь правда поможете мне?

Он всё также записывал что-то в тетрадь, не поднимая на меня своих глаз, а потом поднял голову и с уверенностью кивнул.

– Да, я помогу вам.

ГЛАВА 6

Тогда это был, словно, страшный сон. До меня пытались достучаться, били по щекам и говорили, чтобы я сделала вид, что не видела этого, что это просто сон, в котором я застряла, может быть навечно. Только вот, я не могла молчать о таком, не могла просто так всё оставить, потому что тот человек в мешке, была та самая моя одногруппница, с которой я когда-то общалась. У меня не было к ней неприязни, я к ней не чувствовала каких-либо негативных эмоций. Мы просто не общались и всё. Хоть она и могла распустить про меня какие-то маленькие сплетни, то это меня никак не доставало. Ни морально, ни физически.

Её лицо было всё изрезано, в каких-то частях тела были ожоги, что лишь походило на кусок зажаренного мяса. Она ведь ничего настолько плохого не сделала, а если и сделала, но это не повод убивать.

Мейсон только дергал меня каждый раз, чтобы я проснулась, будто ото сна, потому что только сидела и рассматривала девушку. Той больше не было в живых, значит появятся некоторые вопросы у преподавателей и её друзей. Надо срочно обратиться в полицию, такого быть не должно.

Может быть и такое, что я буду подозреваемой и меня могут посадить под стражу или начать следить за всеми моими действиями, но лучше уж быстрее сообщить о преступлении, чем забыть об этом, как о какой-то проблеме.

Двое парней в комнате вглядывались в меня напряженно, выжидая, какие же действия я приму. Мне стоило бы притвориться, что моя персона с ними заодно, а стоило и быть осторожной. Мало ли, что они могут выкинуть, так как друг Мейсона держал свою руку в кармане. А если там нож?

– Слушайте, я понимаю в какую передрягу вы попали, может вам помощь нужна? Ведь не может такого быть, чтобы вы оказались виноваты в этом, – встревожена я, потому что такие слова могли не прокатить, но те переглянулись и как будто им стало легче из-за сказанных мною слов и кивнули мне.

Было бы замечательно, если я вообще смогла бы диктофон включить, потому что они начали вводить меня в курс дела, уже принимая меня, как за свою, но ведь история может быть поддельной и меня могут потом попросту убрать, так как я свидетель.

Атмосфера пугала, потому что меня посадили на стул и сказали сидеть, чтобы я никуда не выходила, вдруг от страха кому-нибудь проговорюсь. Всё-таки были насторожены ко мне, что вполне ожидаемо с их стороны.

Они начали закутывать тело, в еще один мешок, так сказать – мешок в мешке – и завязывали крепкий узел, чтобы ничего никуда не вывалилось.

Незаметно достав телефон, все-таки включила диктофон и засунула обратно к себе в карман. Те начали бормотать что-то, а потом уже говорить чуть громче. Два парня решили, что они попросту сожгут тело и не будет проблем, я лишь сжалась, потому что паника заполняла моё тело. Они сожгут всё и улик не останется!

Стараясь всеми силами не шуметь, на цыпочках прошла в коридор и начала надевать обувь, быстро захватив курточку. Проверив, что те всё еще заняты мешком, то сделала вдох и выдох, резко открыв дверь, которая тут же заскрипела. Выбежала в подъезд и начала молниеносно спускаться вниз по лестнице. Мне в спину только крики летели.

Было страшно, потому что я не мастер по спорту, они могут меня догнать и много чего сделать, но надеяться на свою удачу тоже надо. Просто стоит добежать до следующего района, чтобы они отстали!

Бежала сломя голову, потому что те всё-таки взяли мой след и кинулись за мной. Ноги ныли от долгой пробежки, но мне не стоило отчаиваться, потому что впереди был маленький лесок, а в нём спрятаться можно без проблем.

Это было что-то вроде парка, но я редко бывала тут, только лишь в те моменты, когда мне совсем было грустно и не хотелось о чем-то думать, ведь негативные мысли посещали часто, особенно во время экзаменов в университете. Я постоянно боялась, что у меня не получится сдать их, не получится продвинуться, хотя бы на шаг к своей мечте помогать людям. Да, это и правда было моей мечтой. Такой далекой, но такой близкой. Мне осталось совсем чуть-чуть.

А сейчас, пробежавшись по маленькому лесочку, моя личность могла попросту пропасть из этого мира, кто меня будет искать? Нет, точно не родители, им будет плевать, потому что те привыкли, что я пропадаю с их поля зрения, не отвечаю на звонки, не впускаю в свою квартиру, чтобы не видеть их. Как же так я смогла докатиться до того, что у меня нет того самого человека, от которого могла бы ощущать заботу, где за меня будут волноваться, стараться оберегать и просто быть рядом. Мне хотелось, чтобы меня полюбили, мне нужно было, чтобы кто-то позвонил сейчас, и я смогла выговориться.

Я хочу, чтобы меня спасли из этой тьмы.

Я бежала среди кронов деревьев, стараясь не споткнуться, ведь на пути стояли мелкие препятствия в виде камней и каких-то обломков. Адреналин в крови закашливал, мне страшно, хотелось оказаться дома под тёплым пледом, а потом проснуться, будто бы это был страшный сон. Мне не хотелось просто ВОТ ТАК умирать. Кто бы захотел такой участи для себя? Определенно, только сумасшедший.

Оказавшись возле какой-то возвышенности, мимолётно взглянула на неё, а потом ощутила чьи-то руки на своих плечах, а чужая ладонь накрыла мой рот.

Это был конец?

Неизвестный потянул за собой ближе к той самой возвышенности и прижал к себе. Два парня, что бежали за мной, пронеслись мимо. Но вроде как своего спасителя я не могла разглядеть, потому что тот стоял ко мне спиной. Когда тот отпустил меня, то я не была намерена поворачиваться сразу, что-то держало меня на месте, будто бы не хотелось знать ещё какую-то тайну, что просачивается сквозь пальцы.