Хранители вечности

Пролог

Первое преступление в своей жизни он совершил уже тем, что родился. Закон был строг – не более двух детей на семью, нарушителей ждала высылка на суровые и неприветливые планеты Внешнего Пояса. Не удивительно, что его родители испугались.

Коробка с младенцем появилась у дверей детского дома в пять часов утра. Произойди это парой часов позже, и все могло пойти совсем по-другому. Но получилось так, что первой увидела коробку сгорбленная, укутанная в рваные обноски, старуха. Опираясь на посох, она медленно брела по улице, ее выцветшие глаза скользили вокруг в поисках добычи. Тот, кто встает раньше, всегда имеет шанс отыскать что-нибудь стоящее. Вчера это были не новые, но еще вполне крепкие, башмаки, выставленные кем-то за порог, старуха продала их Старьевщику за пять кредов. Сегодня… Сегодня это была оставленная кем-то на пороге детского дома коробка.

Подойдя ближе, старуха осторожно приоткрыла коробку посохом, заглянула внутрь. Нельзя сказать, что увиденное ее удивило, старуха ожидала чего-то подобного. Ее привлек не столько ребенок, сколько теплая шаль, в которую тот был укутан – на улице было довольно холодно.

Можно было забрать шаль прямо здесь, но старуха испугалась, что младенец расплачется. Его крики могли услышать за дверью. Лучше сделать это где-то в другом месте – воровато оглянувшись, она подняла коробку и быстро пошла прочь.

Младенец спал – очевидно, напоследок его хорошо накормили. Свернув через пару минут в ближайший проулок, старуха облегченно вздохнула и молча поздравила себя с обновкой. Хорошая шаль, теплая. В такой никакой ветер не страшен. Удачно всё получилось…

Прошло минут десять, прежде чем она наконец-то остановилась. Глянув на выстроившиеся в ряд мусорные контейнеры, беззубо улыбнулась – отличное место. Оглядевшись – не видит ли ее кто – поставила коробку на землю, открыла, быстро достала младенца. Развернув шаль, снова самодовольно улыбнулась.

– Маленький ты мой… – пробормотала старуха, возвращая уже проснувшегося младенца в коробку. – Даже не испачкался…

Лишившись шали, младенец почувствовал себя неуютно. Послышался его тихий плач, старуха нахмурилась.

– И нечего на меня глаза пялить, – заявила она, закрывая коробку. Потом, еще раз оглянувшись, быстро опустила ее в один из мусорных контейнеров. Сунув шаль за пазуху, подхватила посох и поковыляла прочь.

Район, по которому шла старуха, считался районом городских трущоб. Таковым он и был – чтобы понять это, достаточно было взглянуть на облупленные стены домов и выбитые стекла фонарей. Повсюду валялся мусор, обитатели трущоб были не в состоянии оплачивать уборку улиц. Это там, ближе к центру, бурлила жизнь. Здесь было тихо и уныло, лишь изредка можно было заметить промелькнувший в небе одинокий глайдер.

Впрочем, город уже просыпался. Где-то залаяла собака, послышалась чья-то сонная ругань. Пройдя еще сотню метров, старуха свернула к старому кирпичному зданию. Когда-то в нем находился интернат для глухонемых детей, затем детей куда-то перевезли, а здание приговорили к сносу. До сноса дело так и не дошло, и уже вскоре в доме появились новые жители, обитатели городского дна.

– Что, грымза старая, прошвырнулась уже? – встретил старуху вышедший из дверей невысокий сухощавый человек. Его возраст можно было определить очень приблизительно – от пятидесяти и выше. – Есть что стоящее?

– Нет, – отозвалась старуха. Хотела было войти в дом, но задержалась на пороге. Глянув Старьевщику в спину, – а это был именно он, – задумалась. В конце концов, почему бы не попытаться заработать еще пару кредов?

– Ты как-то говорил, что Хромому Санчесу нужен ребенок?

– Ну, говорил… – Старьевщик оглянулся и посмотрел на старуху.

– Там в одном месте кто-то младенца бросил. Несколько дней ему, не больше. Я хотела позвонить в полицию, а потом подумала…

– Брось трепаться, – оборвал ее Старьевщик. – Знаю я твои штучки. Кто он – мальчик, девочка?

– Мальчик, – быстро ответила старуха. – Хорошенький такой. Холодно на улице, а он в коробке.

– Где это?

– Ишь, какой быстрый! – засмеялась старуха. – Сто кредов – идет?

Старьевщик сжал кулаки.

– Не гневи бога, Изольда. Где он?

– Пятьдесят, – согласилась старуха. – Меньше не могу. Видел бы ты его – розовенький, щечки пухлые. Ангел, а не ребенок!

Не говоря ни слова, Старьевщик полез в карман, глаза старухи жадно блеснули. Отсчитав пять монет, Старьевщик выжидающе посмотрел на старуху.

– У Гнилого моста это, где Фрида спирт продавала. Налево по Лодочной сворачиваешь, там ящики для мусора. Там он и лежит в коробке.

– Обманешь – сам удавлю… – Старьевщик бросил деньги старухе под ноги и быстро пошел прочь.

Глава первая

В этом мире полно ротозеев. Именно они, – уверял Кевина его опекун, хромой и горбатый Санчес, – представляют собой неиссякаемый источник звонкой монеты и благородных купюр для любого ловкого воришки.

– Главное, Кевин, – не раз повторял Санчес, – любить свою работу. Того, кто занимается нашим ремеслом только ради денег, никогда не хватает надолго. У тебя ловкие руки и смышленая голова, тебя ждет хорошее будущее. Но лишь в том случае, если деньги не возьмут над тобой верх. Они для тебя, Кевин, а не ты для них. Запомни это, и никогда не иди на поводу у алчности. Она сгубила не одного хорошего человека…

Нельзя сказать, что наставления Санчеса Кевин слушал без особого внимания. Но когда тебе девятнадцать лет и ты видишь, что огромный блистающий мир – со всеми его радостями и удовольствиями – принадлежит не тебе, поучения хромого опекуна кажутся просто отговорками старого неудачника. Мир принадлежит тем, у кого есть деньги, эту простую истину Кевин усвоил уже довольно давно. Даже Карина дружит лишь с теми, у кого они есть – можно ли найти более наглядный пример?

– Ты меня не слушаешь? – лежавший на кровати Санчес приподнял голову и строго взглянул на Кевина.

– Да слышу я, слышу… – отозвался Кевин. Сидя за столом, он разглядывал в лупу механизм электронной отмычки, пытаясь понять, чем вызваны ее неполадки. Вчера вечером из-за этой чертовой штуки ему не удалось открыть дверь глайдера.

– Боюсь я за тебя, Кевин… – Санчес снова откинулся на подушки, потом закашлялся – в последнее время он был совсем плох.

Отложив отмычку, Кевин налил стакан воды, поднес его старику.

– Выпей, – сказал он. – Это хорошая вода. Макар ночью сделал врезку в магистраль рядом с полицейским участком. Пока не найдут, будем пить чистую воду.

– Макар – хороший человек… – Санчес взял стакан, его руки тряслись. Отпив пару глотков, вернул стакан Кевину. – Держись его, когда меня не станет.

– Опять заныл, – поморщился Кевин. – Да ты еще всех нас переживешь. Ладно, некогда мне… – Он сунул лупу и отмычку в стол. – Пойду, прогуляюсь.

– Будь осторожнее! – просипел Санчес. – Пожалуйста!

– Буду, буду… – отозвался Кевин и вышел за зверь.

Настроения не было. Он шел по улице и думал о том, что даже трогательная забота Санчеса имеет под собой вполне логичное объяснение – если его посадят, Санчес останется совсем один. Денег не скопил, работать уже не может. Кому нужен старый больной хромец? Так и помрет с голоду, лежа в пропахшей мочой постели…

Автобусы в район трущоб никогда не ходили – по крайней мере, Кевин этого уже не застал. Ближайшая остановка находилась в районе больницы, до нее было минут двадцать хода. Шагая по улице, он думал о Санчесе – старик наверняка долго не протянет. Жалко, конечно. С другой стороны, ничто уже тогда не сможет удержать его в этом богом проклятом месте. Можно будет вообще покинуть Землю…

Народа на остановке было мало. Шарить по карманам у местных было и подло, и глупо – что взять с нищеты? – поэтому Кевин встал в сторонке и стал ждать автобус. Там, в центре, народ гораздо богаче. Всегда приятно пощипать перышки у какого-нибудь зажравшегося толстяка.

Для поездок в центр – или в Город, как предпочитали говорить жители трущоб, Кевин всегда надевал самую лучшую одежду. От внешнего вида зависит половина успеха, об этом ему тоже из года в год твердил Санчес. Опять же, нужно не только чисто одеваться, но и мыться хотя бы раз в неделю: если от тебя несет, как из помойки, работы тоже не будет. Там, в Городе, надо быть своим. Никто не должен заподозрить в опрятно одетом парне обычного карманника.

Автобус прилетел точно по расписанию. Подождав, пока его оранжевая туша опустится на перрон, Кевин поднялся в салон, в кармане привычно пискнула карточка оплаты. Строго говоря, эта карточка была «вечной». Местные умельцы, включая и самого Кевина, уже давно научились программировать их нужным образом. Время от времени транспортная компания меняла коды, но это могло вызвать лишь временные неудобства – достаточно было стянуть у какого-нибудь ротозея рабочую карточку и переделать свою по ее образу и подобию.

Ехать Кевин предпочитал стоя. С одной стороны, всегда находилась масса старух, беременных женщин и прочего люда, коему принято было уступать место. С другой стороны, Кевин и сам предпочитал не садиться в силу специфики своей работы. Ведь богатого пассажира порой можно было встретить и в автобусе.

На этот раз состоятельных клиентов в автобусе не было. Стоя на средней площадке, Кевин с грустью смотрел вниз, на проносящиеся под ним здания. Трущобы уже остались позади, автобус теперь летел над вполне приличными районами. При желании Кевин уже давно мог бы сюда переселиться, так как еще три года назад, по достижении шестнадцати лет, смог через благотворительный фонд «Милосердие» получить вполне легальные документы. Денег тоже хватило бы, но Санчес не захотел покидать привычных ему мест. А бросить своего опекуна и учителя Кевин не мог. В конце концов, Санчес был ему за отца.

Первая остановка – автобус опустился на перрон близ Парка Победы. Хорошее место, но работать здесь надо в выходные или в дни праздников. Сейчас лучше доехать до Кремля, там всегда полно инопланетников. Они для любого карманника – самая желанная добыча. Если не повезет у Кремля, можно будет прошвырнуться по Арбату. Правда, с Арбатом были сложности – его контролировала банда Клеща, с которым у Кевина никак не складывались отношения. За промысел на Арбате Кевин готов был отдавать Клещу четверть заработка, тот требовал половину. Это уже не лезло ни в какие ворота – не удивительно, что договориться так и не удалось. В последний раз Клещ пообещал переломать ему ноги, если еще раз увидит на Арбате. Это не была пустая угроза, Клещ всегда держал слово. Но в данном случае речь уже шла о принципе, поэтому Кевин не упускал случая лишний раз прогуляться по Арбату. Ну, а на крайний случай в его кармане всегда лежал нож. Кевину еще не приходилось никого убивать, но схваток на ножах в его недолгой пока жизни уже хватало. Не один шрам украшал его тело, сам он тоже оставил немало отметин на телах своих противников. Кевин был уверен: дойди дело до решающего боя, и его рука не дрогнет.

Вот и Кремль, резиденция всех бывших и нынешних правителей Земли. Где-то там, за этими толстыми стенами, Президент денно и нощно печется о благе народа. Впрочем, об этом Кевин подумал лишь мельком – его никогда не интересовала политика. И Клещ с его бандой головорезов был для него куда актуальнее любого Президента. Президент до него не доберется. А Клещ может.

Выйдя из автобуса, Кевин ненавязчиво огляделся. Как обычно, здесь было много полиции, однако серьезной опасности это не представляло. Пройдясь по Красной Площади, он направился в сторону торговых рядов. Это было идеальное место для работы.

Как оказалось, он прибыл сюда не первым. Заметив среди толпы вихрастую голову, усмехнулся – Паша уже здесь. Хороший малый, одно время они даже работали на пару. Да и теперь, если подворачивалось что-то стоящее, с удовольствием работали вдвоем. В последний раз вскрыли на стоянке глайдер антиквара, в итоге разжились десятком золотых монет. Монеты сдали потом перекупщику, и хотя Кевин был уверен, что тот их порядком обманул, в целом получилось неплохо. Именно тогда Кевин купил Карине красивое ожерелье – жаль, что она этого не оценила…

С Пашей их пути пересеклись примерно через минуту. Увидев Кевина, тот едва заметно улыбнулся, Кевин в ответ подмигнул. Потом спросил одними глазами – «ну как?»

«Пока ничего» – едва заметно покачал головой Паша и прошел мимо.

Ничего – это хорошо. Значит, можно спокойно работать.

Подходящего клиента Кевин отыскал весьма быстро, им оказался солидный господин лет сорока. Высокий, с очень бледным лицом – явный инопланетник. На глазах у Кевина он достал из кармана портмоне и купил какую-то безделушку, расплатившись наличными. Это вдохновляло – нет ничего хуже, когда клиент оплачивает покупки кредиткой. Взломать ее коды очень сложно, для этого нужны специальная аппаратура и серьезные знания. А наличные всегда остаются наличными.

Прежде чем начать работать, Кевин несколько минут присматривался, прислушивался к толпе людей. Пытался почувствовать ее. Этому его научил Санчес. Если есть какая-то опасность, то на этом этапе почувствовать ее проще всего. Кто-то назовет это интуицией, предчувствием – Кевина мало заботили слова. Гораздо важнее было то, что метод работал, мимолетное ощущение тревоги не один раз спасало Кевина от неприятностей. Основную опасность в этом плане представляли полицейские в штатском, они охотились именно за карманниками. Сегодня все было спокойно – Кевин это знал, чувствовал. А значит, можно было работать.

Стянуть кошелек для бывалого карманника – плевое дело. Казалось, Кевин лишь на секунду оказался рядом с клиентом, затем людская толпа вновь разнесла их в разные стороны. Но дело было уже сделано. Теперь самое главное – уйти.

Многие карманники предпочитают поскорее отыскать укромное место, выгрести содержимое кошелька и спокойно исчезнуть. Но в этом есть и свои сложности. На чем, например, погорел Носатый? На элементарной глупости – кошельки он предпочитал потрошить в общественном туалете, запершись в кабинке. Деньги клал в карман, кошелек бросал в окошко утилизатора. Вроде бы все шито-крыто, но утилизаторы в общественных местах имеют неприятное свойство ломаться. При ремонте одного из утилизаторов в нем был обнаружен украденный утром этого дня паспорт…

Для контроля порядка в зале туалета установлена видеокамера. Она не фиксирует того, что происходит в кабинках, но разве это столь важно? Полицейским достаточно было сопоставить фотографии посетивших туалет людей с аналогичными фотографиями, соответствующими времени других подобных краж в этом районе. Делала это машина, для нее не труд просмотреть и миллион фотографий. В итоге выяснилось, что некий джентльмен посещал туалет всякий раз, когда совершалась кража. Дальше оставалось только установить за этим джентльменом наблюдение и после очередной кражи взять его с поличным в том же туалете. Это было два года назад – значит, сидеть Носатому еще пять лет. У него будет время обо всем подумать.

Кевин предпочитал действовать по-другому. Взяв у клиента кошелек, он спокойно покидал торговые ряды и не торопясь шел через всю Площадь, прямо на глазах у охраняющих порядок полисменов. Людей на Площади обычно не слишком много, это позволяло сразу оценить ситуацию. В случае малейшей угрозы Кевин был готов мгновенно избавиться от кошелька, сбросив его через штанину, туда же отправлялся и нож. Не пойман – не вор. Если все было спокойно, Кевин переходил на соседнюю улицу, садился в автобус и летел к парку близ Ботанического Сада. Зайдя в парк, больше напоминавший девственный лес, находил безлюдный уголок и уже без помех изучал содержимое кошелька. Деньги перекочевывали в карман Кевина, пустой кошелек отправлялся в ближайший утилизатор мусора. После этого Кевин либо отправлялся в поход по барам и магазинам, либо, если денег было мало, делал еще один заход.

Так было и на этот раз. Без помех добравшись до парка и углубившись в заросли, Кевин проверил портмоне, в нем оказалось чуть больше трехсот кредов. Не так мало, недельная зарплата простого рабочего. Тем не менее, хотелось большего – Кевин еще неделю назад приглядел для Карины красивые золотые часы. Увы, красота действительно требует жертв, и жертв немалых. Чтобы преподнести девушке подарок, нужно еще порядка пятисот кредов…

На этот раз он отправился в ГУМ. Это место не было у карманников в почете – большое количество видеокамер наблюдения и штатные сотрудники безопасности существенно осложняли работу. Тем не менее, Кевин наведывался туда пару раз в месяц. Чаще не имело смысла, сотрудники безопасности запомнят тебя в лицо. В этом месяце Кевин в ГУМе еще не был – значит, можно было попытать счастья и там.

В ГУМе работала климатическая установка, было приятно окунуться в прохладу после уличной жары. Ощутив на себе взгляд охранника, Кевин намеренно остановился, вынул из кармана деньги и пересчитал их. Эта нехитрая уловка сработала, охранник сразу потерял к нему интерес. Сунув деньги в карман, Кевин спокойно пошел дальше.

Он бродил по торговым залам универмага около получаса, прежде чем приглядел подходящего клиента. Это был пожилой уже мужчина, его загорелое лицо резко контрастировало с коротко подстриженной седой бородой. В правой руке старик сжимал темную трость ручной работы, явно очень дорогую. Костюм мужчины, часы, золотой перстень на пальце – все говорило о достатке и благополучии. Кевин хорошо разбирался в людях, этого человека он определил как пенсионера, бывшего служащего какой-то солидной фирмы. Вероятнее всего, в свое время он входил в ее руководство. А может, входит и сейчас.

Как бы то ни было, платежеспособность клиента не вызывала у Кевина сомнений. Ну, а потеря нескольких сотен кредов вряд ли скажется на благополучии этого человека. Портмоне у него лежало во внутреннем кармане костюма – это осложняло дело, но не настолько, чтобы отказаться от задуманного.

Клиент был выбран, оставалось дождаться удобного момента. Приходилось учитывать наличие видеокамер, их расположение Кевин знал назубок. Разглядывая содержимое витрин, он ненавязчиво следовал за клиентом, уже зная, что этому человеку от него не уйти. Это было хорошо знакомое ему ощущение фарта – в такие минуты удается все, что бы ты ни делал.

Вот мужчина остановился у вращающейся витрины с часами. Кевин знал, что эту витрину видеокамеры контролируют лишь с одной стороны. Ненавязчиво подойдя к витрине, он окинул взглядом ее содержимое, выжидая удобный момент. Вот оно – мужчина повернулся, Кевин, будто случайно, качнулся ему навстречу. Столкновение было совсем не сильным – тем не менее, Кевин тут же извинился.

– Простите, – сказал он, за эти краткие мгновения его рука успела змеей скользнуть во внутренний карман костюма незнакомца. Подцепив двумя пальцами портмоне, ловким движением кисти переправил его в ладонь, оставалось только повернуться и уйти. Но именно это ему не удалось, Кевин с невыразимым удивлением ощутил на своем запястье пальцы незнакомца. Попытался выпустить портмоне, не удалось и это. Пальцы просто отказывались повиноваться, рука незнакомца передавила на запястье все жилы. Для старика этот тип оказался удивительно силен и ловок.

– Вот уж не думал, что Небеса пошлют мне воришку, – сказал незнакомец, глядя Кевину в глаза. – Воистину, неисповедимы пути Господни!

– Простите, – сказал Кевин, жалобно глядя на незнакомца. – Я больше не буду!

– Ой ли? – Старик аккуратно взял портмоне из руки Кевина и сунул обратно в карман.

Кевин облегченно вздохнул – всё, теперь этот остолоп ни за что не докажет факт кражи.

– Вы позволите мне уйти? – спросил он, уже зная, что в случае чего отделается парой дней в тюремной камере следственного изолятора. Постращают немного и отпустят, благо факт кражи уже недоказуем. К удивлению Кевина, незнакомец и не думал его удерживать.

– Иди, – разрешил тот, в его глазах читалась усмешка. – Встретимся с тобой завтра в полдень.

– Как скажете, сэр… До свидания… – повернувшись, Кевин пошел к выходу, чувствуя, как подрагивают его колени. Никогда он еще не был так близок к тюрьме.

Разумеется, ни о какой работе сегодня уже не могло идти и речи. Выйдя из ГУМа, Кевин направился к остановке, с досадой думая о том, что впервые в жизни его поймали за руку. Это было немыслимо, он не мог понять, как это произошло. Напрашивалось лишь одно логичное объяснение: этот человек сам бывший карманник. А может, и до сих пор практикующий.

Как бы то ни было, встречаться с ним вновь у Кевина не было никакого желания. Да, в лице этого человека – если тот и в самом деле является вором – он мог бы обрести нового наставника. Но Кевин не затем стремился к свободе, чтобы сменить Санчеса на еще одного проходимца. Его умений вполне хватит, чтобы прожить самому.

Возвращение Кевина Санчес каждый раз встречал с нескрываемым облегчением. Так было и на этот раз.

– Хорошо съездил? – спросил старик, взглянув на Кевина.

– Так себе, – отозвался Кевин, поставив на стол сумку с продуктами. Рассказывать о своем провале он не хотел. – Триста кредов.

– Тогда почему так рано вернулся?

В этом был весь Санчес. Он не был жадным, он просто привык хорошо делать свою работу. И требовал этого от других.

– Настроения не было, – ответил Кевин. – Не работалось.

– Тогда сходил бы куда-нибудь, – посоветовал старик, садясь на кровати. – Развеялся.

– Так и сделаю. – Кевин прошел в свою комнатушку и начал переодеваться. «Рабочую» одежду аккуратно повесил в шкаф, затем надел старые выцветшие джинсы и серую рубаху.

Настроения и в самом деле не было. И всему виной тот поганый старик…

– Обедать будешь? – спросил Санчес, когда Кевин вновь вышел из своей комнаты.

– Нет. Вечером приду. Или утром… – обувшись, Кевин вышел из дома.

На улице все так же ярко светило солнце, по небу неторопливо ползли редкие облака. Кевин замедлил шаг, раздумывая, куда бы ему направиться, потом решительно повернул налево.

Бар, куда он шел, находился в помещении бывшего винного погреба. Вина там, разумеется, уже давно не было, однако несколько огромных старинных бочек – из настоящего дуба – придавали заведению особый шик. Бар назывался «Клеопатрой». По словам Максима, хозяина бара, Клеопатра была знаменитой древней царицей, славившейся своей красотой. Не желая доставаться какому-то завоевателю, она предпочла смерть позору. Умерла она, как уверял Максим, тоже весьма необычно – позволила укусить себя ядовитому пауку. Может, именно поэтому на одной из стен бара был нарисован огромный черный скорпион.

Чтобы попасть в бар, надо было спуститься в подвал по узкой лестнице со старыми выщербленными ступенями, повернуть налево и пройти по длинному полутемному коридору. В конце коридора была установлена металлическая дверь, над ней блестел глазок видеокамеры. Знакомых посетителей хозяин бара впускал сразу, не дожидаясь, пока они начнут мучить кнопку звонка. Так было и на этот раз – когда Кевин подошел к двери, та уже открывалась, приводимая в движение электрическим приводом.

Бар был почти пуст. Оно и понятно, до вечера еще далеко. Максим откровенно скучал, сидя за стойкой в своем любимом вращающемся кресле, появление Кевина он встретил с нескрываемым удовлетворением.

– Привет труженикам! – поздоровался Кевин.

– Рад тебя видеть, – произнес в ответ Максим. Не вставая с кресла, протянул руку, Кевин пожал ее. – Как дела?

– Так себе, – пожал плечами Кевин. – Нет настроения.

– Это мы поправим. – Максим вынул чистый бокал, плеснул в него янтарной жидкости. – Вот, попробуй. Только вчера привезли. Вполне приличная штука.

– Попробую, – ответил Кевин, садясь напротив бармена. Опрокинув в рот содержимое бокала, побулькал его, потом проглотил. В ответ на вопросительный взгляд Максима пожал плечами. – Кислит что-то. И привкус какой-то есть.

– Привкус… – обиделся Максим, забирая бокал. – Много ты понимаешь.

– Ты спросил, я ответил… Карины сегодня еще не было?

– Не было, – отозвался Максим.

– Плесни-ка еще. – Кевин кивком указал на бутылку. – Может, я просто не распробовал…

Максим был одним из немногих друзей Кевина. Еще в детстве он угодил под рухнувшую стену, несколько месяцев пролежал дома с переломом позвоночника. Устроить его в больницу то ли не смогли, то ли не захотели – у обитателей трущоб были свои представления о жизни и смерти. К удивлению многих, Максим выжил и даже не потерял способности ходить. Тем не менее, работник из него был неважный. Отчим сумел пристроить его в этот бар, помогать хозяину – тот взял мальчишку не столько из необходимости, сколько из жалости. Максим прижился здесь и со временем стал совершенно незаменимым работником. Когда восемь лет спустя хозяин бара умер, Максим стал полновластным владельцем этого заведения. Будучи от природы невыносимо честным, он никогда не обсчитывал посетителей, да и еда, не говоря уже о выпивке, здесь всегда была хорошей. За повариху и официантку в баре была Лиза, с вечной улыбкой на круглом, с конопушками, лице. Она была молода, румяна, однако имела весьма тяжелую руку, поэтому приставать к ней с глупостями никто не решался. Если не хватало рук, она могла взять и припрятанную за стойкой бара тяжелую скалку.

В отличие от большинства обитателей трущоб, Максим был весьма эрудированным человеком, с ним можно было говорить на любые темы. Он перечитал горы книг, однако при этом никогда не кичился своими знаниями. Кевин любил с ним беседовать, при этом всякий раз их беседы переходили в споры за жизнь. Обычно это происходило после того, как количество выпитого спиртного переваливало определенную черту. Так было и на этот раз.

– Да ты пойми, – убеждал друга Кевин, – если не шевелиться, то ничего не изменится. Ты так и проведешь жизнь в этом чертовом подземелье, я буду лазить по чужим карманам, пока однажды не попадусь или пока меня кто-нибудь не зарежет – тот же Клещ, например. А в чем моя вина? В том, что у меня не было состоятельных родителей? Что я родился в трущобах? Чем я хуже тех, чьи карманы обчищаю? Я тоже хочу иметь хорошую квартиру, красивый спортивный глайдер. Жену, наконец, хочу, детей. Хочу иметь возможность куда-то поехать, отдохнуть. Нам нужно провернуть что-то по крупному. Что-то такое, чтобы хватило потом на всю жизнь.

– Просто ты недоволен тем, что имеешь, – ответил Максим. – Поэтому тебе действительно нужно что-то менять. Например, получить какую-то профессию, найти нормальную работу.

– А толку? – спросил Кевин. – Ну, буду я зарабатывать свои полторы тысячи в месяц, и что? Что это изменит в моей жизни? Я ведь даже сейчас зарабатываю больше.

– Ты будешь честным человеком, – пожал плечами друг. – Разве этого мало?

– Да иди она пропадом, эта честность… – Кевин вновь потянулся за бутылкой, наполнил бокалы. – Быть честным, чтобы с утра до ночи вкалывать на какого-то дядю? – Он опрокинул бокал в рот, следом отправил копченую креветку. Прожевав ее, продолжил:

– Пойми, Макс – честность в этом мире ничего не дает. Вон, возьми хоть нашего Профессора. Был хирургом, жил вполне прилично. А потом кто-то умер у него на столе, из шишек – и где теперь Профессор? Помогла ему его честность, заступился за него кто? Да всем на него наплевать оказалось. А будь у него деньги – большие деньги – никто на него и вякнуть бы не посмел. Сам бы всех держал в кулаке… – Кевин опустил голову.

– Хорошо, а как быть с душой? – спросил Максим. – Как я буду жить, если не смогу себя уважать? Если не смогу сам себе посмотреть в лицо?

– А ты не смотри, – хмыкнул уже порядком захмелевший Кевин. – Душа, она, конечно, душа, но когда в желудке пусто, о ней как-то думаешь в последнюю очередь.

– Вот это-то и плохо, – вздохнул Макс. – Если бы все думали о душе, то и зла в мире было бы меньше.

– Но они не думают, – жестко ответил Кевин. – А значит, я прав.

Проснулся он еще затемно. Огляделся, пытаясь понять, где находится. Выщербленная кирпичная стена, под потолком тусклая лампочка-ночник. Под ним… Под ним скрипучая армейская кровать с драным матрацем.

Сознание медленно прояснялось, Кевин наконец-то понял, где он. Все верно, они вчера хорошо выпили. Потом выпили еще, потом пришла Карина. Пришла не одна, с каким-то хахалем. Ну да, они еще с ним потом подрались, а Карина их разнимала. Потом… Что было потом, Кевин не помнил. А эта комната была одной из комнатушек в подземных владениях Максима.

Продрав глаза, он взглянул на часы – начало восьмого. Значит, на улице уже день. Пора вставать…

Максим уже сидел за стойкой в своем любимом кресле. Увидев вышедшего Кевина, улыбнулся.

– Ну и как у нас теперь настроение?

– Еще хуже, чем вчера… – ответил Кевин, и это было правдой. – Пойду я, мой старик меня уже наверняка хватился… – порывшись в карманах, он достал стокредовую купюру, положил на стойку. – Спасибо, Макс.

– Это много, – ответил Максим.

– Брось… – в голове ощутимо кольнуло, Кевин поморщился. – Считай, что это за ночлег.

– Глотни. – Максим плеснул в стакан мутноватой жидкости. – На вид не очень, но помогает здорово. Рецепт мне Эмма дала.

Взяв стакан, Кевин с подозрением оглядел его содержимое, потом залпом выпил.

– Спасибо, Макс. Я пойду…

Выбравшись, наконец, на улицу, Кевин остановился – от яркого солнца слепило глаза. Затем, подтянув ремень, медленно побрел домой.

Дома он без всяких эмоций выслушал упреки Санчеса – старик был недоволен тем, что Кевин пил – потом прошел в свою комнатушку и, не раздеваясь, завалился на кровать. Думал просто полежать, и тут же уснул…

Проснулся он от шума пролетевшего по улице глайдера. Стекла дрогнули, Кевин открыл глаза. Несколько секунд смотрел в потолок, потом глянул на часы. Почти одиннадцать. Работать уже поздно, да и руки после вчерашнего тряслись. Тем не менее, Кевин себя не корил. Если хоть изредка не отдыхать в свое удовольствие, то зачем тогда вообще жить?

Работать сегодня не стоило, но прогуляться по городу было можно. Причем прогуляться с толком – Кевин давно уже присматривался к одной конторе в северо-западном округе. Это была солидная туристическая фирма, Кевин был уверен, что у них наверняка водятся большие суммы наличности. И если суметь эту наличность изъять… Если суметь ее изъять, то у него начнется совсем другая жизнь.

Будучи достаточно здравомыслящим человеком, Кевин не собирался действовать на авось, у него не было никакого желания оказаться в тюрьме. Именно поэтому он уже не первый месяц собирал всю доступную ему информацию об этой конторе, начиная с режима работы сотрудников и заканчивая особенностями установленных в здании систем безопасности. Да, эта работа не была для Кевина профильной. Однако учиться никогда не поздно, а учеником он был способным. Еще два года назад Кевин свел дружбу с Платоном, щуплым человеком неопределенного возраста. Ему можно было дать и сорок, и все шестьдесят. Из них лет пятнадцать Платон провел за решеткой, расплачиваясь за ошибки в работе. Будучи потомственным взломщиком, он специализировался на грабеже богатых вилл, в основном промышляя в летний сезон – когда хозяева роскошных особняков разъезжаются по курортам.

В отличие от других обитателей трущоб, Платон никогда не хвалился своими успехами. Несмотря на внешнее добродушие и общительность, этот человек никого не посвящал в свои дела. Он никогда особо не шиковал, но и не мелочился по пустякам. Ни у кого не просил взаймы, но и сам в долг не давал, мотивируя это своими принципами. Тем не менее, деньги у него водились, это знали все.

Чтобы найти подход к этому человеку, пришлось запастись терпением. Но это себя полностью оправдало – именно Платон научил Кевина разбираться в электронике, именно у него Кевин перенял поистине бесценный опыт работы с замками и системами безопасности. В то же время, Платон ни разу не взял Кевина с собой, мотивируя это тем, что люди его профессии всегда работают в одиночку.

– Учти, Кевин, это очень важно, – сказал он как-то юному ученику. – Большие деньги имеют склонность портить даже самых хороших людей. Даже если ты на все сто уверен в напарнике, ты не можешь с уверенностью знать, какие мысли крутятся в его голове. Одному работать труднее, зато гораздо безопаснее. Знаешь, что никто не воткнет тебе нож в спину.

Кевин учел его рекомендации. Свою единственную пока попытку добраться до больших денег он сделал около полугода назад, позарившись на кассу одной торговой фирмы. Именно тогда он понял, что знать и уметь – это совершенно разные вещи. Фактически, он допустил столько ошибок, что лишь чудом не оказался в руках полиции. Денег в тот раз ему добыть не удалось, однако даже эта неудачная попытка дала Кевину массу полезного опыта. Теперь, присматриваясь к туристическому агентству, он учитывал прежние ошибки.

Близился полдень, когда Кевин подошел к автобусной остановке. Он снова был в цивильной одежде, голова почти не болела. Похоже, целебный напиток Максима действительно обладал волшебными свойствами. Тем не менее, в теле чувствовалась слабость, поэтому в автобусе Кевин предпочел ехать сидя, благо пассажиров было мало и уступать место не требовалось. Он спокойно смотрел в окно, думая о том, что однажды все же покинет не только Москву, но и эту планету.

Очередная остановка. Автобус опустился на посадочную платформу, забрал пассажиров и снова плавно взмыл в небо. По привычке Кевин окинул взглядом вошедших, и вздрогнул – среди них был тот самый тип, что схватил его за руку! Встретившись с Кевином взглядом, он подмигнул ему, потом подошел и сел рядом.

– Надеюсь, ты не будешь возражать? – спросил старик. Потом взглянул на часы. – Ровно двенадцать часов, как я и обещал.

Это было необъяснимо, Кевин даже ощутил в душе холодок. Он вдруг вспомнил, что этот человек и в самом деле пообещал встретиться с ним в двенадцать часов дня. И пожалуйста, сейчас полдень, и этот самодовольно улыбающийся тип сидит рядом.

– Вы следили за мной? – догадался Кевин.

– Ты о себе слишком высокого мнения, – усмехнулся попутчик. – Хозяину не нужно следить за собакой. Достаточно просто ее позвать.

Это смахивало на оскорбление, но Кевин сдержался от того, чтобы нахамить в ответ. Было в незнакомце что-то такое, что удерживало от опрометчивых поступков.

– Тогда почему вы здесь? – спросил он.

– На удивление сложный вопрос. – В глазах собеседника снова мелькнула усмешка. – Видишь ли, Кевин, иногда наши поступки диктуются тем, что превыше нас. Когда-нибудь ты это поймешь.

При звуках своего имени Кевин снова вздрогнул, ему стало совсем не по себе. Сдается, этот тип знает о нем больше, чем можно было подумать.

– Откуда вы знаете мое имя? – Он в упор взглянул на старика.

– Ты мне его сказал сам, – ответил тот. – Разве не помнишь?

Он лгал. Кевин не без оснований гордился своей памятью и знал: своего имени он этому человеку не называл. Не иначе, он все-таки из полиции.

– Не имею к ней ни малейшего отношения, – произнес собеседник.

Кевин вновь вздрогнул. Попутчик тихо засмеялся, потом слегка нагнулся к Кевину и доверительно прошептал:

– Ты действительно сам сказал мне, как тебя зовут. Этой ночью.

Что-то прояснялось. Не иначе, они встречались в баре у Максима. О том, что было вчера после девяти вечера, Кевин имел самые смутные представления. Ну да, это могло произойти только там. Больше просто негде.

– Чего вы хотите от меня? – спросил Кевин. – Зачем я вам?

– Ну, мне ты вообще-то не нужен. Но тобой заинтересовался тот, кто гораздо могущественнее меня. Я же лишь исполняю его волю. Впрочем, – собеседник снова улыбнулся, – я делаю это с удовольствием.

– Кто он? Назовите мне его.

– Бог! – прошептал старик, нагнувшись к самому уху Кевина. Увидев растерянность на лице Кевина, усмехнулся, выпрямился в кресле и удовлетворенно вздохнул.

Какое-то время летели молча. Потом автобус снова стал снижаться, странный попутчик вновь взглянул на Кевина.

– Нам выходить.

– Я лечу дальше, – твердо ответил Кевин. – У меня свои планы.

– В самом деле? – Собеседник приподнял брови. – И что, тебе совсем не хочется узнать, что за всем этим стоит? – Он легко поднялся с кресла и пошел к дверям.

Проводив старика взглядом, Кевин подумал о том, что трость в его руках – просто часть имиджа.

Автобус опустился на перрон, двери открылись. Кевин смотрел за тем, как его странный попутчик, не оглядываясь, сошел с автобуса. В сознании Кевина царило смятение – несколько секунд он еще сопротивлялся охватившему его стремлению пойти за этим человеком, потом торопливо встал и вышел из автобуса.

Повернувшись, старик с легкой усмешкой взглянул на Кевина.

– Я вижу, ты все же решил сойти?

Кевин молчал. Потом, чувствуя, что пауза затягивается, нехотя разжал губы.

– Кто вы? – тихо спросил он.

– Зови меня отцом Леонидом, – ответил тот. – Но можно и без «отца».

– Вы священник? – догадался Кевин.

– В некотором роде, – согласился старик. – Прогуляемся немного. Здесь хороший парк, я люблю это место.

Они медленно пошли по тротуару. Отец Леонид молчал, молчал и Кевин, размышляя о том, чего ему ждать от этого странного человека. Так они дошли до парка. Когда над головой появились кроны вековых сосен, а прохожих стало совсем мало, отец Леонид задумчиво взглянул на Кевина.

– В этом мире, Кевин, – сказал он, – очень много людей. Людей разных – богатых и бедных, хороших и плохих. Глупых и умных. Нас действительно много, миллиарды и миллиарды. И каждый из нас о чем-то мечтает. Вдумайся только, Кевин – миллиарды людей, и каждый надеется на то, что окажется счастливее и удачливее остальных. Если человеку везет, он радуется и благодарит судьбу за удачу. Если на его долю выпадает несчастье, вопиет к небесам – за что ему такое наказание? И мало кто понимает, что все мы лишь крохотные винтики огромного механизма. Каждый из нас как капля в океане – а что может требовать для себя капля? Убудет ли океан, если в нем станет на каплю меньше? Изменится ли от этого что-нибудь? – Отец Леонид слегка шевельнул бровями, побуждая Кевина к ответу.

– Не изменится, – ответил тот, еще не понимая, к чему клонит старик. – Каплей больше, каплей меньше…

– Именно, Кевин. Для океана это ровным счетом ничего не значит. Одни капли испаряются и уходят, другие снова выпадают с дождем, чтобы стать частичкой бескрайнего океана. Судьба каждой конкретной капли никак не влияет на судьбу океана. И как бы капля не взывала к справедливости или гуманности, к милосердию или закону, она все равно останется каплей. И права ее будут правами все той же капли. А какие у капли права? – Старик выжидающе взглянул на Кевина. Потом, не дожидаясь ответа, продолжил сам. – Да никаких. Вся разница в том, что одни капли по прихоти судьбы попадают в чистый журчащий ручей. А другие – в зловонное болото.

– Вы говорите о людях? – догадался Кевин.

– Да, Кевин. Каждый из нас – просто капля. Мы рождаемся чистыми и прозрачными, но с первых же минут жизни начинаем впитывать в себя всю грязь этого мира. И не важно, какая это грязь – как бы она не блестела, она все равно остается грязью. Люди стремятся к богатству и власти, не понимая, что это всего лишь иллюзия. Мираж, скрывающий от их глаз подлинную картину мира. Подумай об этом, Кевин.

– Но какое отношение это имеет ко мне? – не понял Кевин. – Вы же знаете, кто я.

– Знаю. Но так ли уж это плохо?

– То есть?

– Просто я не люблю людей в белых одеждах, – пояснил отец Леонид. – Они мне скучны. Человек может подняться настолько высоко, насколько низко он может пасть. А что происходит у нас? Возьмем, для примера, наших церковников. Служение Господу уже давно стало престижной и уважаемой профессией. Молодые люди из вполне благополучных семей пачками отправляются в духовные семинарии, где в их мозги вкладываются чужие слова и мысли. Проходит какое-то время, и новоиспеченный попенок отправляется в какой-нибудь приход – нести людям Слово Господне. Но что собой представляет такой человек? Что он видел в жизни, чему он может научить? Истины, которые он проповедует, не прошли через его душу и сердце, они им не выстраданы. В них нет силы, он обо всем судит с чужих слов. Такой человек не видел и сотой доли окружающего его мира, в духовном плане он представляет собой пустышку. И таких пустышек семинарии плодят тысячами, рассылая их по всем обитаемым мирам. В итоге Церковь сама давно потеряла Бога, теперь это всего лишь преуспевающий социальный институт.

– Для священника вы говорите очень странные слова, – заметил Кевин.

– Просто у меня своя Церковь, – ответил отец Леонид. – Вот она, – он обвел рукой вокруг себя. – Эти сосны, это небо. Весь этот мир. Впрочем, – старик снова мягко улыбнулся, – речь не обо мне, Кевин. Речь о тебе.

– А именно?

– Я прелагаю тебе сыграть в одну игру.

– В какую? – встрепенулся Кевин.

– Очень интересную. Она называется «жизнь».

– Вы опять говорите загадками, – нахмурился Кевин. – Или метафорами.

– Никаких загадок, Кевин. И никаких метафор. Речь действительно идет о твоей жизни. Я уже говорил, что люди поглощены иллюзиями. У тебя есть шанс от них избавиться. Всё, что мне от тебя нужно, это твое согласие.

В душе у Кевина шевельнулся страх. Слишком уж странно все это звучало.

– Я вас не понимаю, – ответил он. – Игра, согласие… Я просто не понимаю, о чем идет речь.

– Хорошо, – кивнул отец Леонид. – Зайдем с другого бока. Чего ты хочешь от жизни? Что тебе нужно для счастья?

– Как раз здесь все очень просто, – не задумываясь, ответил Кевин. – Для счастья мне нужны деньги. Хотя бы тысяч сто.

– А что так скромно-то? – усмехнулся собеседник. – Просил бы уж сразу миллион.

– Тогда пусть это будет миллион, – согласился Кевин. – И желательно наличными.

– Это уже лучше, – кивнул отец Леонид. – Теперь скажи мне, что ты будешь с этим миллионом делать?

– Ну, если у меня будет миллион… – Кевин на секунду задумался. – Если будет миллион, то я улечу на Илиону. Говорят, там всегда тепло, там хорошее море.

– На Илионе действительно хорошо. Прилетишь ты туда, и что дальше?

– Дом куплю, поближе к морю. Потом женюсь. А может, сначала женюсь, а потом улечу на Илиону. – Кевин подумал о Карине. Будь у него деньги, она бы согласилась лететь с ним хоть на край света.

– Что ж, желания вполне понятные. Особенно, если учесть твой возраст. – Губы отца Леонида дрогнули в усмешке. – Но неужели ты считаешь, что деньги способны принести человеку счастье?

– Я знаю, что без них счастья не будет точно, – ответил Кевин. – С деньгами же можно добиться всего.

– Например? – тут же спросил собеседник.

– Просто без денег ты никто. Если у тебя солидный счет в банке, то перед тобой открыты все двери. Деньги дают власть, дают возможность жить так, как ты хочешь, ни на кого не оглядываясь.

– Что ж, очень может быть… – Глаза отца Леонида насмешливо блеснули. – Миллион – значит, миллион. Завтра с утра, часиков эдак в десять, приезжай в центр. Для начала пройдись по Площади, дальше иди куда хочешь. Просто броди по улицам, ходи по магазинам. Ну, а когда получишь свой миллион, постарайся не делать глупостей. Потому что деньги, Кевин, нужны не только тебе. Одно дело – их получить. И совсем другое – суметь удержать.

– Что значит – «когда получишь свой миллион»? – не понял Кевин. – Где я его получу?

– Не имею понятия, – пожал плечами собеседник. – Но этот миллион обязательно попадет к тебе в руки, просто поверь мне на слово. Разумеется, – глаза отца Леонида вновь лукаво блеснули, – если ты согласен играть в мои игры.

В какой-то момент Кевину захотелось послать этого типа подальше и уйти – ту чушь, что он нес, нельзя было воспринимать адекватно. Тем не менее, Кевин сдержался. Он вырос в трущобах, а законы трущоб предписывали внимательно относиться к словам. Ему надо просто как-то отделаться от этого сумасшедшего старика.

– Хорошо, я согласен, – сказал Кевин. – Что дальше?

– Это зависит от тебя, – ответил отец Леонид. – Просто не забудь завтра прийти за своим миллионом. Если, конечно, он тебе все еще нужен… – Старик вздохнул, задумчиво посмотрел в небо. – Проблема в том, Кевин, что именно деньги приносят людям наибольшее количество бед. Но ты прав, заболтался я что-то с тобой. Мы еще встретимся. Удачи тебе, Кевин…

Подмигнув, старик перекинул трость в левую руку и не торопясь направился вглубь парка. Проводив его взглядом, Кевин пожал плечами и пошел прочь.

Нельзя сказать, что встреча с этим человеком сильно повлияла на Кевина. Будучи коренным жителем трущоб, он на своем недолгом еще веку успел повидать множество самых разных людей. Отец Леонид был одним из многих. Ну, а то, что он оказался со странностями – так кто сейчас без них? Не сдал он его тогда в полицию, и слава богу…

Словом, вернувшись из Центра, Кевин предпочел забыть об этом странном человеке. Зашел в бар к Максиму, поболтал с ним часок. Поинтересовался между делом, не было ли здесь прошлый вечером солидного крепкого бородатого старика. Макс ответил, что были только свои. Это добавило вопросов, но Кевин предпочел о них не думать. Пообщавшись с Максом, отправился к Карине, ее не оказалось дома. По словам Марты, той еще ведьмы, Карина с утра укатила с каким-то хахалем. Сообщила она об этом с явной издевкой.

Безусловно, это испортило Кевину настроение. Впрочем, поразмыслив, он решил не придавать словам Марты большого значения. Для нее соврать, что сплюнуть. К тому же она явно завидовала красоте Карины, и это все ставило на свои места.

Вернувшись домой, Кевин снова сел ремонтировать электронную отмычку, слушая краем уха бесконечное брюзжанье Санчеса. В конце концов, ему удалось-таки найти неисправность, проблема крылась в одной из микроскопических клемм – та просто отломилась. Кевин даже вспомнил, что на той неделе уронил отмычку на пол.

Клемму он подпаял примитивным, но действенным методом – раскалил докрасна обычную иглу и уже ею приладил клемму на место. Включив питание отмычки, удовлетворенно взглянул на загоревшийся зеленый огонек – то-то же…

Остаток дня он тоже провел дома, идти никуда не хотелось. Включив видео, смотрел вместе с Санчесом новостной канал, потом переключился на развлекательный. Спать лег уже в первом часу ночи, размышляя о том, работать завтра или дать себе еще денек отдыха. До дня рождения Карины оставалось еще восемь дней, так что недостающие ей на подарок пятьсот кредов он соберет всяко. А это значит… Это значит, что можно еще денек отдохнуть.

Проснулся он около восьми часов утра. Какое-то время лежал, думая о разной ерунде, потом вспомнил отца Леонида. Попытался забыть о нем, но образ вредного старика упрямо лез в сознание. Может, и в самом деле пойти? Но ведь это глупо, кто и где просто так даст ему миллион? И за что – за красивые глаза? Да ему никто в жизни десятки не дал, все приходилось зарабатывать самому. А тут – целый миллион…

Перевернувшись на другой бок, Кевин вновь попытался заснуть, но сон уже не шел. Да, никто не даст ему миллиона. А если даст? Что, если этот странный старик окажется прав? Ведь отыскал же он его как-то, имя его узнал…

Он ворочался почти до девяти, пока не осознал, что любопытство все же пересилило в нем здравый смысл. Да, никто не даст ему миллиона. Но почему бы просто не прогуляться по городу? Да и день сегодня вроде не такой жаркий…

День и в самом деле выдался хороший. Когда Кевин вышел на улицу, небо затянули дождевые тучки, было свежо и прохладно.

Кевин любил дождь, ему нравилось бродить по мокрым улицам. Нравилось потому, что обычных горожан в такие часы на улицах становилось меньше. И их город на какое-то время становился его городом.

Впрочем, дождя пока еще не было. Да и не будет, иначе об этом непременно сообщили бы в сводке погоды.

Было около десяти, когда Кевин сошел с автобуса рядом с Кремлем. Огляделся, затем не торопясь пошел через Площадь. Было приятно идти, зная, что у тебя выходной день и тебе совершенно нечего бояться.

Миновав Площадь, Кевин остановился, внимательно огляделся – ну и где же он, этот миллион?

Миллиона не было. Обозвав себя идиотом, Кевин медленно пошел прочь, в сторону Арбата. Давненько он там не был, надо бы напомнить Клещу о себе. Пусть не думает, что он его боится…

На Арбате, как всегда, было людно. Кевин любил это место – ему нравились местные лавки и магазинчики, торгующие всякой всячиной, нравилось бродить в толпе зевак и туристов. Чтобы не ходить просто так, он стал приглядывать подарок для Карины, хотя и понимал, что вряд ли найдет здесь что-то стоящее. Просто знал, что в основном здесь торгуют подделками, а дарить Карине ненастоящую вещь он не хотел.

Так прошло почти два часа. О миллионе Кевин уже не думал, занятый своими делами, своими мыслями. А потом и вовсе появились проблемы…

Сначала они возникли в образе паренька в клетчатой рубашке и кожаной кепке. Кевин увидел его, когда тот шустро юркнул в толпу и исчез. Паренька звали Мишелем, он входил в банду Клеща. Кевин нахмурился – значит, минут через десять можно ожидать и бойцов Клеща, а то и его самого.

И он оказался прав. Если в чем и ошибся, то только во времени – боевики Клеща показались всего через пару минут. Очевидно, они просто гуляли где-то поблизости. Присмотревшись, Кевин разглядел среди них и высокого жилистого парня лет двадцати пяти, его длинные волосы были стянуты на затылке в косу. Это и был Клещ, лидер самой опасной молодежной группировки Москвы. Нож он пускал в ход без раздумий, причем мог сделать это даже на людной улице. Вместе с ним было еще четверо бойцов, рядом терся и довольный Мишель.

Силы были более чем неравные. Законы воровского мира были жестоки, поэтому Кевин без всякой ложной гордости предпочел уносить ноги. Бежать не бежал, но шел быстро, стараясь побыстрее затеряться в толпе.

Затеряться не удалось, Клещ и его бойцы явно решили на этот раз с ним разобраться. Шмыгнув в первый попавшийся проулок, Кевин понесся со всех ног, уже не обращая внимания на прохожих. Свернул направо, потом, пробежав сотню метров, забежал в один из подъездов, быстро взлетел по лестнице на третий этаж. Вынув нож, прижался к стене и затаился.

Сердце билось так, что отдавалось в висках. Тем не менее, Кевин почувствовал облегчение. Шансы на то, что его здесь найдут, были минимальны. В очередной раз Клещ и его банда остались ни с чем.

Он ошибался – это стало ясно в тот момент, когда внизу скрипнула дверь. Кевин осторожно глянул вниз, в щель между лестничными пролетами, и похолодел. Первым по лестнице поднимался Клещ, в руках у него и его подручных были даже не ножи, а лучевые пистолеты. На прошлой неделе кто-то украл два ящика с оружием с одного из военных складов – теперь Кевин знал, кто это сделал. Клещ явно решил перевести свою банду в новую весовую категорию. Ну, а Кевин просто вовремя подвернулся под руку – надо же на ком-то попрактиковаться…

Это был конец, но верить в такой исход как-то не хотелось. Спрятаться в какой-нибудь квартире? Или уходить через крышу?

Было слышно, как загудел и пополз вверх лифт. Значит, крыша явно отпадала, люди Клеща оказались не столь глупы. Теперь они будут методично прочесывать все этажи.

Кевин ошибся и на этот раз. Лифт дополз до четвертого этажа и остановился, было слышно, как из него вышли люди. Не иначе, Клещ знал, где его искать!

Это могло значить только одно: лихорадочно обшарив одежду, Кевин с ненавистью выудил из заднего кармана брюк маленькую серую «таблетку» – электронный маячок. Выходит, Мишель заметил его первым и сумел подсунуть в карман эту штуку.

Кинув маячок на пол, Кевин с ненавистью раздавил его ногой, но это уже ничего не меняло. Оставалась последняя надежда – спрятаться в какой-нибудь квартире, забаррикадироваться там, после чего под любым предлогом вызвать полицию. Иначе ему конец.

В коридоре было десятка два дверей, Кевин возненавидел себя за то, что не взял отмычку. Дернул одну дверь, другую – заперто. Вот в коридоре появились ухмыляющийся Клещ и его банда – увидев их, Кевин пнул ближайшую дверь, потом еще раз, и еще. Она не поддавалась. Побежал к следующей.

– Всё, Кевин, – сказал Клещ, приближаясь и поигрывая пистолетом. – Отбегался. Мало мы тебя предупреждали?

Именно в этот момент и открылась дверь, которую Кевин до этого столь безуспешно пинал. Открылась быстро и резко, мгновением позже из нее вышел человек – высокий, в строгом деловом костюме. Но самым удивительным было то, что в руке этот человек сжимал пистолет.

Остальное произошло в считанные секунды. Увидев в коридоре людей с оружием, человек в костюме тут же открыл огонь – ничего не спрашивая, ничем не интересуясь. Первым же выстрелом он убил Клеща, следующие два выстрела тоже попали в цель. Дальше вышла заминка – один из оставшихся в живых бойцов Клеща опомнился и тоже открыл огонь, Кевин видел, как на спине незнакомца вдруг появилось небольшое дымящееся пятнышко. Мужчина пошатнулся, опустился на колено, но все же успел выстрелить еще два раза. После чего покачнулся и рухнул на пол…

Стало тихо, единственными звуками были сдавленные хрипы одного из боевиков Клеща. Впрочем, хрипы эти быстро затихли. Из всей банды Клеща уйти удалось только Мишелю – как самый трусливый и молодой, он шел позади всех, потому и сумел выжить. Кевин стоял, прижавшись к стене и со страхом взирая на место побоища.

Он был жив, именно это казалось ему самым удивительным. Осторожно ступая по коридору, Кевин подошел к лежавшему ничком мужчине, тот оказался мертв. Мельком глянул в открытую дверь.

На кровати лежал серебристый кейс. Вполне обычный, таких кейсов по всей Москве сотни тысяч. Но в свете сложившейся ситуации вид кейса заставил Кевина задуматься. Если этот человек был вооружен и без предупреждения открыл огонь, значит, ему было чего опасаться. Или что охранять.

Можно было просто убежать. Но этот человек мертв и кейс ему уже явно не нужен. Кевин не думал, что в кейсе лежит обещанный стариком миллион, это было бы слишком фантастично. Но что-нибудь ценное в нем определенно могло быть.

На размышления просто не было времени. Зайдя в комнату, он взял кейс, тот оказался явно не пустым. Проверять, что находится внутри, у Кевина не было времени. Выйдя из комнаты, он осторожно прошел между трупами, быстро спустился по лестнице. У входных дверей на секунду задержался, потом спокойно вышел на улицу и повернул направо.

Он шел, стараясь ничем не выдавать своего волнения. Сердце все еще колотилось, в ногах чувствовалась противная слабость. Ничего, вроде бы все спокойно. Повернуть вот в этот проулок, пройти мимо милых старушек на лавочке. Не забыть достать носовой платок и слегка прикрыть лицо, якобы прочищая нос. У этих старушек глаз наметанный, и будет лучше, если они не увидят его лица. Теперь перейти на другую сторону улочки, и вон туда, к остановке. Автобус только что отошел – ничего, подождем другой. Здесь, в центре, они приземляются каждую минуту. Не важно, в какой именно сесть – какой попадется. Например, вот в этот…

Кевин спокойно поднялся в салон вместе с другими пассажирами, в кармане пискнула карточка оплаты. Теперь пройти в конец салона, подождать, пока закроются двери. Вот автобус мягко поднимается над землей – и все, можно перевести дух.

То, что он выжил, было настоящим чудом. Кевину потребовалось несколько минут, чтобы хоть как-то прийти в себя. Вспомнив о ноже, с невольным ужасом коснулся кармана – и облегченно вздохнул. Здесь, родимый, и даже закрыт. Кевин не помнил, когда он успел сунуть нож в карман, но это было уже не важно. Потеряй он нож, и все могло кончиться плохо. На ноже его отпечатки пальцев, полиция тогда без труда его вычислит. Правда, там был еще Мишель, но этот парнишка тоже не дурак, чтобы болтать о происшедшем. Не враг же он себе, в самом деле.

Остановка – помедлив секунду, Кевин вышел из автобуса. Ага, Ботанический Сад. Чтобы попасть домой, нужно будет сделать одну пересадку. Ничего, сделает. Главное, что он жив…

Никогда еще вид трущоб не доставлял Кевину такой радости. Он выжил, осознание этого наполнило душу счастьем. Таких переделок в его жизни еще не случалось.

Санчес спал, отвернувшись к стене, это оказалось как нельзя кстати. Пройдя в свою комнатушку, Кевин положил кейс на стол, сел на кровать и устало вздохнул. Взглянул на руки – они заметно дрожали.

Прежде чем открыть кейс, он заглянул в холодильник. Отыскав жестянку с пивом, не торопясь опустошил ее, и только потом снова подошел к кейсу. Недоверчиво взглянув на него, достал отмычку.

Миллиона там быть не могло, Кевин знал это совершенно точно. Именно поэтому он даже побледнел, когда, открыв кейс, увидел уложенные ровными рядами пачки стокредовых купюр.

Денег было много. Много настолько, что лоб Кевина мгновенно покрылся испариной. Впрочем, это могли быть и фальшивки.

Взяв одну из пачек, он осторожно сорвал упаковку, вытянул из середины пачки пару купюр. Внимательно осмотрел их.

Купюры были настоящие, у Кевина не оставалось в этом никаких сомнений. С замиранием сердца он начал выкладывать пачки на стол.

Их оказалось ровно сто двадцать – один миллион двести тысяч кредов. Даже больше, чем обещал старик, всё происшедшее казалось Кевину сном. Но вот же они, вот – лежат, поблескивая голографическими отсветами…

Здесь было всё. Хороший дом, дорогие курорты. Престиж и уважение. И еще здесь была Карина.

Один миллион двести тысяч. Невероятно, немыслимо… Квалифицированный рабочий зарабатывает в месяц примерно две тысячи кредов. За год это двадцать четыре тысячи, за десять лет – двести сорок. За сто лет будет два миллиона четыреста тысяч. Здесь миллион двести тысяч – зарплата квалифицированного рабочего за пятьдесят лет.

– Кевин, ты дома?! – послышался хриплый голос Санчеса.

Кевин вздрогнул.

– Да, сейчас подойду! – отозвался он. Быстро сложив деньги обратно в кейс, закрыл его, сунул под кровать. Место показалось недостаточно надежным. Подумав, спрятал кейс в шкаф, привалив сверху всяким хламом, и только после этого вышел к Санчесу.

– Работал сегодня? – спросил Санчес, пристально посмотрев на Кевина.

– Да, – ответил Кевин. – Работал.

– Это хорошо. В нашем деле нельзя лениться. Никто о тебе не позаботится, кроме тебя самого.

– Я это знаю, – ответил Кевин и вернулся в свою комнату. Поучения старика его раздражали.

Сев на кровать, он несколько минут напряжено раздумывал о том, что ему теперь делать. Прежде всего, надо куда-нибудь спрятать деньги, потом избавиться от кейса. А там будет видно…

Спрятать деньги оказалось на удивление сложной проблемой. Какое бы место не присматривал Кевин, оно казалось ему недостаточно надежным. Нельзя прятать вне дома – вдруг кто-то найдет? Но опасно прятать и в доме – что будет, если хозяева денег все же выйдут на него, хотя бы через того же Мишеля?

В какой-то момент Кевин даже ощутил отчаяние. Счастья пока ему деньги не принесли. А проблем уже – сколько угодно. Так как же ему поступить?

Время шло, и Кевину волей-неволей пришлось принять решение. Двести тысяч он спрятал в подвале, в удобной нише за ржавой канализационной трубой, завалив это место всяким хламом. Сверху бросил валявшуюся в подвале дохлую кошку. Оставшийся миллион тщательно упаковал, уложил в сумку и вывез в лесной массив на юго-западной окраине города. Кевин долго бродил по лесным тропинкам, подыскивая укромное место, в итоге нашел его у старого полусгнившего пня. Пень был хорошим ориентиром – оглядевшись и убедившись, что рядом никого нет, Кевин ножом срезал дерн, затем выкопал у основания пня глубокую нишу, аккуратно складывая землю в пластиковый мешок. Надев на сумку другой припасенный мешок, уложил ее в яму, тщательно присыпал землей. Вернув на место дерн, постарался придать месту первоначальный вид. Потом снова прислушался – вроде бы тихо. Тщательно запомнив место, Кевин отошел на несколько сотен метров, вытряхнул из мешка лишнюю землю. Сам мешок сунул в кусты, после чего уже, со спокойной душой, отправился домой.

Всю дорогу он размышлял о том, что ему делать дальше и как получилось так, что отец Леонид оказался прав. То, что произошло этим утром, нельзя было подстроить при всем желании. И если допустить, что Клеща и его банду кто-то мог навести на него специально, то дом, где все произошло, он выбрал сам, наугад нырнув в первый попавшийся подъезд. И этаж выбрал сам, и дверь. Так как же получилось, что именно за этой дверью оказался человек с пистолетом и кейсом с деньгами? Как получилось, что этот человек и банда Клеща перестреляли друг друга, оставив Кевина наедине с миллионом? От всего происшедшего попахивало какой-то чертовщиной. Этого просто не могло быть – но ведь было же…

Дома Кевин немного полаялся с Санчесом – старик все допытывался, каков был сегодняшний улов, потом прошел в свою комнату. Сел на кровать и облегченно вздохнул.

Все было в порядке. Кейс выброшен в утилизатор, деньги спрятаны. Никто не сможет доказать, что Кевин как-то причастен к их исчезновению. Оставалось решить, как ему быть дальше.

В принципе, ничто больше не держало его на Земле. Даже Санчес. Дать старику сто тысяч, этого вполне хватит. Много ли ему осталось… А ухаживать за ним сможет Анна со второго этажа. Это просто, были бы деньги. Они у старика будут. Ну, а ему самому нужно забирать Карину и отправляться на Илиону. Именно так он и сделает.

* * *

Карину он застал через два дня в баре у Макса. Шел седьмой час вечера, девушка сидела за столиком в компании с подружкой и двумя молодыми людьми. Одного Кевин знал, этот тщедушный парнишка промышлял кражами багажа на космодромах. Второй, высокий плечистый юноша, был ему незнаком. Когда Кевин зашел в бар, Карина звонко смеялась, запрокинув голову, ее смех был подобен журчанию горного ручья. Сидевший рядом с ней незнакомец держал девушку за руку.

Увидев Кевина, Карина помахала ему рукой, потом что-то шепнула подружке и парням. Те засмеялись.

– Здравствуй, – сказал Кевин, подойдя к Карине. – Я уже который день хотел тебя увидеть.

– Ну так вот она я, – отозвалась Карина, с улыбкой глядя на Кевина. – Ты хотел мне что-то сказать?

Карина была удивительно хороша собой и прекрасно это сознавала. Среднего роста, с точеной фигуркой и ангельским личиком, с пышной копной прекрасно ухоженных светлых волос, она без труда могла покорить сердце любого мужчины. Этим она, собственно, и занималась – подыскав в богатых кварталах города подходящего клиента, она очаровывала его, после чего опустошала карманы и исчезала.

– Я хотел бы поговорить с тобой, – ответил Кевин.

– Ты же видишь, она занята, – заявил ее кавалер, смерив Кевина презрительным взглядом. – Так что шел бы ты лучше отсюда.

– Тебя не спросил! – огрызнулся Кевин.

Крепыш начал привставать, но Карина остановила его.

– Ну не надо, Марти… Я только поговорю с ним и приду, хорошо? – улыбнувшись парню, она поднялась из-за стола, схватила Кевина за руку и потащила его прочь.

– Идиот… – зло процедила девушка, когда они вышли в одну из боковых комнатушек. – Да ты знаешь, кто это? Это Марти Корвин, он племянник Черного Джека. Даже не думай с ним связываться!

– Мне плевать, кто он, – ответил Кевин. – Ты не рада мне?

– Да рада я, рада… Ну говори, чего хотел?!

– Я хотел сделать тебе подарок. – Кевин предпочел не замечать раздражения Карины. – На день рождения. Я знаю, еще рано, но я хотел сегодня. Вот… – Он вынул из-за пазухи изящный плоский футляр и протянул его девушке. – Возьми.

– Спасибо… – Карина небрежно взяла футляр. – Коробочка красивая. Что там? – Она открыла футляр, и замерла.

В футляре, на темном красном бархате, поблескивало зелеными искрами изумрудное колье. К внутренней стороне верхней половины футляра был прикреплен ценник – «29.999»

Какое-то время Карина заворожено разглядывала колье, не в силах вымолвить ни слова. Потом удивленно взглянула на Кевина:

– Но Кевин, его же непременно будут искать! Знаешь, сколько могут дать за такое колье? Тут «пятериком» не отделаешься, здесь уже лет десять светит. Да и куда мне его надевать? Чтобы мне за него голову свернули?

– Я не крал его, а купил вчера утром в ювелирном магазине. А надевать его ты сможешь на Илионе. Полетели со мной, Карина. Я сделаю для тебя всё, что ты захочешь.

Карина снова взглянула на колье, провела пальчиком по сияющим изумрудам. Потом перевела взгляд на Кевина – и обворожительно улыбнулась.

– Неужели у моего милого Кевина завелись деньжата? – вкрадчиво поинтересовалась. – И много их у нас?

– Много, – ответил Кевин. – Нам хватит.

– Ну, а все-таки? – Девушка приблизилась к Кевину, он ощутил прикосновение ее груди. – Ну же, Кевин?!

– Дома у меня почти двести тысяч. И есть еще.

– Звучит неплохо, – нежный голос Карины буквально вползал в сознание Кевина. – И у кого мы их одолжили?

– Считай, что я их нашел. Так ты поедешь со мной?

– Нашел? – переспросила Карина. – Ну же, Кевин! – Она обиженно надула губки. – Не смеши меня. Такие деньги не валяются на дороге.

– Карина, эти деньги попали мне в руки совершенно случайно. Никто не знает, что они у меня.

– В самом деле? – по губам Карины снова скользнула загадочная улыбка. – Это хорошо. Но ты так и не сказал, сколько их у тебя. Двести тысяч дома, и есть еще?

– Есть.

– Ну и?.. – Взгляд девушки буквально подталкивал его. – Сколько, Кевин?

– Дома почти двести – не считая того, что я потратил на колье. И еще миллион спрятан в лесу.

– О, Кевин! – ошеломленно прошептала Карина, снова коснувшись Кевина грудью. – Но ведь это невозможно!

– И все-таки это так.

Карина слегка отстранилась от него, ее глаза блестели. Несколько секунд она удивленно смотрела на Кевина, потом улыбнулась.

– И мы улетим на Илиону? – спросила она, проведя рукой по волосам Кевина. – Вдвоем?

– Да, Карина. Этих денег нам хватит на всю жизнь.

– Я на это надеюсь… Ты кому-нибудь еще говорил об этих деньгах? Только честно! Я не хочу, чтобы нас потом из-за них убили.

– Никому, – покачал головой Кевин. – Даже Санчес не знает.

– Это хорошо… – Карина надула губки, о чем-то размышляя. – Сделаем так: встретимся завтра в десять утра у Арки. А сейчас мне надо бежать, иначе Мартин начнет злиться. Только не вздумай улететь без меня, хорошо? – Она проворно спрятала колье в сумочку.

– Мы улетим, и ты выйдешь за меня замуж?

– Ну разумеется, Кевин… – Девушка потянулась к нему, нежно поцеловала. – Ты мне всегда нравился, просто я не хотела тебе в этом признаваться. А сейчас мне пора, извини. До завтра! – обворожительно улыбнувшись, Карина выскользнула в открытую дверь.

Кевин шел домой, в его душе пели птицы. Никогда еще он не был так счастлив, как сейчас. Подумать только, Карина согласилась! Уже через какую-то неделю – нет, даже раньше! – они будут на Илионе. А Илиона – лучший из всех обитаемых миров Внеземелья. Вечное лето, теплые моря, чистые песчаные пляжи. Но самое главное, с ним будет Карина. Можно ли мечтать о чем-то еще?

Конечно, Кевин сознавал, что Карину привлекал не только он, но и деньги. Но ведь это естественно – какой девушке не хочется хорошо одеваться, обедать в шикарных ресторанах, отдыхать в дорогих увеселительных заведениях? И если мужчина не может ей все это обеспечить, то зачем хорошенькой девушке связываться с неудачником? Она найдет другого, более достойного ее. Сейчас она с ним – потому что он ей нравится, потому что у него есть деньги. В конце концов, он – победитель, и этим все сказано. Лучшим – лучшее.

Вечер он провел у себя в комнате, размышляя о том, как лучше все организовать. Все деньги с собой лучше не брать, так будет безопаснее. Взять тысяч триста, остальные пока пусть полежат, за ними всегда можно будет вернуться. Деньги спрятать в сумке среди одежды и прочего хлама. Контроля при вылете с Земли нет, но все же лучше подстраховаться. Если полиция в ходе случайной проверки найдет деньги, то обязательно потребует подтвердить законность их происхождения. А это уже сулит немалые проблемы. Посадить, может быть, и не посадят, но деньги конфискуют обязательно.

На встречу с девушкой Кевин отправился за час до назначенного срока. До Арки, старого обветшалого памятника в честь годовщины какой-то победы, идти было совсем недалеко, однако Кевин предпочел выйти пораньше – хотел как следует все обдумать. Поэтому удивился, еще издали увидев у памятника стройную фигурку Карины. Прибавил шагу – не стоило заставлять девушку ждать.

– Здравствуй! – сказала Карина, увидев подошедшего паренька. – А я вот пораньше пришла! – Она потянулась к Кевину и поцеловала его, он снова с замиранием сердца ощутил прикосновение девичьей груди. Глаза Карины блестели – отстранившись от Кевина, она взглянула на него с обольстительной улыбкой. – И как наши дела?

– Всё хорошо, – ответил Кевин. – Мы можем улететь уже завтра. Я узнавал, рейсы на Илиону идут через каждые два часа. Билеты возьмем сразу на космодроме.

– Это здорово! – обрадовалась Карина. – Три дня пути – вдвоем, в одной каюте… Мне кажется, это будет чудесное путешествие! – Девушка многозначительно улыбнулась.

Кевин почувствовал, что краснеет.

– Да, – согласился он, стараясь скрыть свое смущение. – Это будет здорово.

– Ты уже выкопал деньги? – поинтересовалась Карина. – Надо быть осторожнее.

– Пока нет, – покачал головой Кевин. – Завтра утром, перед отлетом. Встретимся с тобой на космодроме, хорошо? Там, где фонтан.

– Во сколько?

– Давай так же, в десять часов. И еще… – Кевин на секунду замялся. – Я хочу взять с собой тысяч триста, или четыреста, не больше. А остальные пусть пока полежат. Так будет лучше. Когда понадобятся, мы всегда сможем за ними вернуться.

– Кевин, это твои деньги, – ответила Карина. – Тебе и решать, как с ними поступить.

– Хорошо, – согласился Кевин. – Может, сходим куда-нибудь? Погуляем.

– Кевин, мы же завтра уезжаем! Мне надо разобраться с кучей дел, я же не могу просто так все бросить.

– Да, я понимаю. У меня тоже еще есть дела. Тогда до завтра?

– До завтра, Кевин… – Карина снова поцеловала его, ее поцелуй был долгим и страстным. – И будь осторожнее – я не переживу, если с тобой что случится… – проведя рукой по волосам Кевина, она улыбнулась ему и пошла прочь.

Ее походка была легкой и стремительной – проводив девушку взглядом, Кевин вновь ощутил радость. То, что это нежное неземное создание согласилось лететь с ним, до сих пор казалось ему чудом.

Шел первый час, когда Кевин зашел в бар к Максу. Поздоровавшись, предложил пройти в подсобку, подальше от глаз посетителей.

– Лучше поговорить наедине, – пояснил он.

– Ну ладно, – пожал плечами Макс. – Лиза, подмени меня…

В подсобке было тихо и прохладно. Прикрыв дверь, Макс с интересом взглянул на Кевина.

– Ну и какие у нас на этот раз тайны?

– Тайн никаких, – ответил Кевин. – Просто я улетаю, Макс. На Илиону.

– Ого! – протянул Макс. – Здорово. Но там же все очень дорого?

– С этим я справлюсь. – Кевин полез в сумку, вынул из нее аккуратно упакованный сверток. – Возьми, Макс. Это тебе.

– Что здесь? – Друг с интересом развернул сверток, и замер. В пакете были деньги.

– Здесь пятьдесят тысяч. Они твои. Бери, это от чистого сердца.

Некоторое время Макс задумчиво разглядывал пачки банкнот, потом перевел взгляд на Кевина и покачал головой.

– Нет, Кевин. Я не могу.

– Макс, они не ворованные. Честно, я клянусь тебе. Они мне попали совершенно случайно – считай, что я их нашел.

– Но ведь так не бывает.

– Бывает, Макс. Я бы и сам не поверил, если бы кто мне сказал такое. Но это правда. Возьми, не обижай меня.

– Хорошо, Кевин. Спасибо. Когда ты уезжаешь?

– Завтра, вместе с Кариной.

– С Кариной? – Макс с недоверием взглянул на Кевина. – Она согласилась лететь с тобой?

– Да, Макс. На Илионе мы поженимся. Я буду иногда прилетать к тебе.

– Кевин, ты же ее совсем не знаешь… – Макс явно занервничал. – Я бы на твоем месте держался от нее как можно дальше.

– Макс, ты хочешь меня обидеть?

– Нет. Но ты мой друг, поэтому я тебя предупреждаю. Она не такая, как ты думаешь. Для нее предать – что плюнуть.

– Не говори так, – нахмурился Кевин. – Я люблю ее, а она любит меня. Ну, а остальное… Все мы не без греха. Вот увидишь, все у нас будет нормально.

– Дай-то бог… – вздохнул Макс. Несколько секунд помолчал. – Давай сделаем так: эти деньги пока полежат у меня, они по-прежнему твои. Если они тебе понадобятся, ты всегда сможешь их забрать. Хорошо?

– Нет, Макс, – покачал головой Кевин. – Они твои. Мы еще встретимся. – Он шагнул к другу и обнял его, в груди защемило. Пожалуй, впервые Кевин ощутил, насколько дорог ему этот нескладный, но очень хороший и добрый человек.

– Удачи, Кевин… – В глазах Макса мелькнули слезы. – И прошу тебя, будь осторожнее.

С Санчесом Кевин попрощался утром, для старика известие о внезапном отъезде Кевина стало настоящим ударом. Впрочем, вид ста тысяч кредов существенно поднял его настроение.

– Ты молодец, Кевин! – Старик перебирал пачки купюр, его руки тряслись. – Я всегда говорил, что из тебя будет толк. Но ты еще приедешь?

– Да, – ответил Кевин. – Может быть. А теперь прости, – он взглянул на часы, – мне пора.

– Не забывай обо мне, Кевин! – уже вслед ему прокричал Санчес. – Не забывай!..

Выйдя из дома, Кевин облегченно вздохнул. Всё, он свободен.

До лесного массива пришлось добираться с пересадкой, но Кевина это не смущало. Какое-то время он посидел на пеньке у опушки, оценивая ситуацию, потом встал и быстро вошел в лес.

Свой тайник Кевин отыскал довольно быстро, хотя в какой-то момент даже запаниковал – показалось, что заблудился. И лишь вид знакомого пня принес облегчение. Постояв у высокой сосны – вокруг было тихо и пустынно – он взглянул на часы, потом подошел к пню, достал нож и принялся за работу.

Кевин копал, думая о том, что Карина сейчас, скорее всего, уже на космодроме. Ждет его, волнуется. И тоже то и дело смотрит на часы…

Вот и завернутая в пластиковый пакет сумка. Вытянув ее, он открыл застежку, с удовлетворением оглядел пачки купюр. Пожалуй, лучше взять тысяч триста, не больше. Этого хватит не на один год.…

Позади послышался треск сухой ветки. Кевин рывком обернулся – и встретился взглядом с Кариной.

Девушка была в брюках и темной блузе, с перекинутой через плечо кожаной сумочкой. Встретившись с Кевином взглядом, Карина улыбнулась.

– А вот и я, – сказала она, окинув взглядом сумку с деньгами. – Вижу, ты не обманул меня.

– Зачем ты здесь? – Кевин невольно перевел дух. Что, если бы это была не Карина, а кто-то другой?

– Решила, что тебе не помешает охрана, – открыв сумочку, Карина вынула из нее большой черный пистолет. Демонстративно улыбнувшись Кевину, любовно провела ладонью по вороненому стволу.

Кевин снова вздрогнул – было странно видеть столь мощное оружие в хрупких руках девушки. Пистолет был старинным – из тех, что стреляют пулями.

– Его все равно придется выкинуть, – сказал Кевин. – На корабль с ним не пустят.

– Разумеется, я его выкину, – согласилась Карина. – После того, как разберусь с тобой! – Она подняла пистолет и прицелилась в Кевина.

– Карина?.. – Кевин не мог поверить в происходящее. – Ты меня просто пугаешь, да? – Он выпустил сумку, выпрямился во весь рост и теперь стоял, с изумлением глядя на девушку.

– Ты дурак, Кевин. Неужели ты действительно думал, что я свяжу свою жизнь с ничтожеством вроде тебя?

– Но так нельзя, Карина! – Кевин со страхом смотрел на черный зрачок пистолета. – Ты не можешь так со мной поступить! Если хочешь, я дам тебе денег, и уходи! Сколько тебе нужно – сто тысяч, двести?

– Нет, Кевин, – по лицу Карины скользнула презрительная улыбка. – Видишь ли, мне не нужна часть денег. Они мне нужны все… – прицелившись, она решительно выжала курок.

Пуля попала точно в грудь. Отброшенный выстрелом на целый метр, Кевин упал, неловко подвернув руку и уткнувшись лицом в траву…

Карина продолжала улыбаться, из ствола пистолета вился сизый дымок. Вот она опустила оружие, медленно подошла к пареньку. Ткнула его ногой, потом нагнулась и аккуратно достала из кармана брюк портмоне. Открыв его, вынула деньги, само портмоне тщательно протерла платком и вернула на место. Спрятала платок и деньги, и только после этого подняла лежавшую чуть в стороне сумку. Удовлетворенно оглядев пачки купюр, облегченно вздохнула.

– Вот так вот, – сказала она, застегнув сумку. – Прости, Кевин, но я не могла поступить иначе. Ты идиот, а с идиотами мне не по пути. Я действительно полечу на Илиону – только без тебя.

Не выпуская из рук оружия, Карина в последний раз взглянула на Кевина, затем повернулась и быстро пошла прочь.

Глава вторая

Ему было больно, каждый вздох давался с неимоверным трудом. Потом неожиданно стало лучше, Кевин ощутил на лице струйки воды. Застонав от раскалывающей грудь боли, открыл глаза.

Словно в тумане, над ним маячило чье-то лицо. Карина? Моргнув, присмотрелся, смутные контуры немного прояснились. Еще одно усилие, и мутное пятно превратилось в лицо отца Леонида.

– Вы?.. – тихо спросил Кевин, боясь шевельнуться – каждое движение причиняло боль.

– Я, – согласился тот. – Вставай, нечего валяться. Больно, конечно, но терпеть можно.

До Кевина не сразу дошел смысл сказанного стариком. Наконец Кевин медленно приподнялся на локте, со страхом взглянул на свою грудь. Рубашка была расстегнута, на груди красовалось большое красное пятно с удивительно ровными краями и кровоподтеком в центре.

– Как это? – не понял Кевин, изумленно взглянув на отца Леонида. – Пуля была ненастоящей?

– Пуля была обычной. Просто она попала в медальон, – он показал Кевину большой овальный медальон на тонком крепком шнурке. Медальон был изготовлен из странного красноватого сплава, на нем был изображен крест, заключенный в круг. Почти в самом центре медальона красовалась небольшая вмятина.

Несколько секунд Кевин смотрел на медальон, пытаясь понять суть происходящего. Потом снова взглянул на отца Леонида.

– Но это не мой медальон.

– Разумеется, – согласился старик. – Он мой. Просто я одолжил его тебе на время.

– Когда? – снова не понял Кевин.

– После того, как Карина выстрелила. Но до того, как в тебя попала пуля. Вставай, нечего здесь рассиживаться.

Он говорил загадками. Кевин с трудом поднялся на ноги, огляделся – и понял, что денег больше нет.

– Она забрала деньги, – сказал он, грустно глядя на яму у пня и пустую сумку – именно с ней он сюда приехал. Нашарив в кармане портмоне, открыл его. – Всё до последнего креда.

– Тебя действительно так волнуют эти деньги?

Кевин ответил не сразу. Помолчав несколько секунд, он покачал головой.

– Нет. Дело не в деньгах. Я любил ее – а она меня обманула.

– Значит, любовь не была взаимной. Да и была ли она вообще?

– Была! – с вызовом ответил Кевин, однако уверенности в своих словах не ощутил.

– Тебе виднее, – усмехнулся отец Леонид. – Пошли, нам пора.

– Куда? – уныло спросил Кевин.

– На космодром. Ты же, помнится, собирался на Илиону?

– Собирался, но…

– Что – но?

– У меня теперь нет денег. Ни креда.

– Но ты же оставил пятьдесят тысяч Максиму и сто Санчесу?

– Оставил. – Кевина уже не удивляло, что старик все о нем знает. – Но это уже не мои деньги. Я не могу взять их обратно.

Отец Леонид едва заметно улыбнулся.

– В тебе еще очень много глупостей, Кевин. И все-таки боги с тобой не ошиблись. Пошли, – он похлопал Кевина по плечу. – И не думай о деньгах. Поверь, у меня их вполне достаточно. Что касается вопросов, – отец Леонид остановил готового было что-то спросить Кевина, – то они будут потом.

Ему еще ни разу не приходилось покидать Землю. Если раньше Кевин и бывал на космодромах, то только ради кошельков богатых иноземцев. Теперь все было иначе – сидя в кресле зала ожидания и разглядывая красивый яркий билет, Кевин испытывал легкое чувство паники. Ведь это не сон, это все на самом деле. Он действительно покидает Землю.

Отец Леонид сидел рядом и спокойно читал газету. За последний час они успели позавтракать в ресторане, потом прошлись по магазинам. Кевину купили новую одежду и дорожную сумку – по словам старика, путешественник без сумки всегда привлекает внимание полиции, а лишние проблемы им ни к чему.

Объяснения отца Леонида еще больше укрепили подозрения Кевина в криминальных талантах его нового опекуна. У самого отца Леонида вещей не было – на вопрос Кевина о том, почему он сам без сумки, старик только усмехнулся.

– У меня с полицией очень хорошие отношения, – пояснил он. – Мы договорились: я не трогаю их, они не трогают меня.

Вскоре объявили посадку, корабль подали к пятому причалу. Стоя на движущейся ленте транспортера, Кевин с грустью думал о Карине. Да, она его обманула. Обманула дважды: во-первых, она его никогда не любила. Во-вторых, забрала все деньги. Был и третий пункт – она пыталась его убить.

Странно, но Кевин уже не чувствовал ненависти к Карине. Скорее, было непонимание – он просто не мог представить, как можно убить человека ради денег. Как можно обмануть того, с кем знаком далеко не один год, с кем делил радости и беды. Наконец, обмануть того, кто любил тебя и делал для тебя всё, что мог. Взять хотя бы тот случай, два года назад. Тогда Карина облапошила одного дуралея, который на поверку оказался родственником весьма известного в криминальных кругах человека. В результате Карине не только пришлось вернуть деньги, что-то около десяти тысяч кредов, но и выплатить еще двадцать в качестве компенсации морального ущерба. Собрать сама эти деньги Карина не могла – и кто ей помог тогда? Да всем миром и помогли, включая Кевина, он отдал ей в тот раз все свои сбережения – больше трех тысяч кредов. Сказала ему тогда Карина спасибо? Нет, приняла деньги как должное, чмокнув в щеку и заявив, что Кевин «очень милый мальчик». Вернула она эти деньги? Тоже нет. Сама она больше о них не вспоминала, а Кевин напоминать не хотел.

И вот теперь она его обманула – разве это правильно? И как она будет жить, зная, что счастье ее, материальное благополучие оплачено чужой жизнью? Ведь наверняка считает, что убила его…

С этими размышлениями Кевин и добрался до корабля. Отец Леонид спокойно шествовал рядом, сжимая в руке свою черную трость. Кевин надеялся увидеть корабль со стороны, однако посадочная галерея привела прямо к входному люку. Впрочем, и люком-то это назвать было сложно – Кевину показалось, что он просто вошел в холл какого-то престижного заведения. Взглянув на их с отцом Леонидом билеты, улыбчивая стюардесса объяснила дорогу к каюте. Поблагодарив ее, отец Леонид уверенно направился к лифту, Кевин постарался не отстать. У него сложилось впечатление, что дорогу старик знал и без стюардессы – настолько уверенно он шел.

Каюта располагалась на третьем уровне. Отец Леонид приложил корешок билета к сканеру замка, дверь открылась.

Внутри было очень тихо и уютно. Интерьер каюты удивлял своей изысканностью и, в то же время, продуманностью. Две удобные кровати, стол с парой кресел, на стене большой экран видео. Отец Леонид без раздумий выбрал себе левую кровать, Кевину досталась правая.

За окном иллюминатора открывался чудесный вид на космодром. И хотя Кевин знал, что на деле иллюминатор представлял собой экран с транслируемой на него картинкой, ему было приятно смотреть на махины исполинских межпланетных кораблей. Родись он в нормальной семье и нормальном районе, – Кевин тихонько вздохнул, – он мог бы окончить школу астронавтов и сам бы водил такие корабли. Увы, как и многое, это осталось несбыточной мечтой…

– О чем грустим? – поинтересовался отец Леонид. Он уж успел снять пиджак и теперь сидел, удобно расположившись в кресле и с интересом наблюдая за своим юным спутником.

– Так… – пожал плечами Кевин. – Когда-то я мечтал стать пилотом корабля.

– В этом ты не оригинален. Миллионы мальчишек мечтают стать астронавтами. Кому-то это удается, кому-то нет. А почему?

– Родись я в нормальной семье, – ответил Кевин, – я бы им стал.

– Да, возможно, – согласился отец Леонид. – Но попробуй взглянуть на это с другой стороны: вправе ли мы кого-то винить в своих бедах?

– Но ведь я сказал правду. Если бы у меня были нормальные родители, я бы учился в школе, потом поступил в астроколледж и стал пилотом корабля. Но у меня их не было. А Санчес, с которым я жил, учил совсем другому.

– Твои родители подарили тебе жизнь, – напомнил старик, спокойно глядя на Кевина. – Уже за это ты должен сказать им спасибо. Посмотри на себя – тебе нет и двадцати лет, ты сидишь в прекрасной каюте чудесного корабля. Перед тобой открыт весь мир, а ты продолжаешь винить родителей в своих бедах. Неужели это справедливо?

Кевин не ответил. То, как отец Леонид ставил вопрос, его задевало, но найти аргументы для спора он пока не мог.

– Пойми, Кевин, – продолжил старик, – пока ты винишь кого-то в своих проблемах, ты несвободен. И если твоя жизнь сложилась так, а не иначе, то просто прими это как свершившийся факт. Не забывай и о том, что кому-то повезло гораздо меньше тебя. Кто-то умер, кто-то стал инвалидом. Иной сидит в тюрьме. Сравни их положение и свое, и ты поймешь, что в твоем случае все обстоит не так уж и плохо.

– Это так, – согласился Кевин. – Но это все равно слабое утешение – знать, что кому-то сейчас хуже, чем тебе. К тому же есть и другая сторона медали – кому-то сейчас значительно лучше, чем мне.

– Ты хорошо рассуждаешь, – кивнул отец Леонид. – Особенно если учесть, что тебе всего девятнадцать лет и ты вырос в трущобах. Да, кому-то сейчас лучше, чем тебе. Ну и что?

– Но ведь они это не заслужили! – произнес Кевин, выплеснув то, что так долго грызло его душу. – Почему я должен жить в трущобах, не имея даже хорошей воды, когда сынок какого-нибудь министра утопает в роскоши? Разве это справедливо?!

Отец Леонид мягко улыбнулся.

– Ты опять пытаешься судить других людей. Хорошо, допустим, сынок министра не заслужил такой жизни. Но заслужил ли ее ты? За какие заслуги тебя должны холить и лелеять, хорошо кормить и красиво одевать? За что, наконец, тебя должны уважать и ценить? Заслужил ли ты сам все эти блага?

Кевин нахмурился. Его злило, что отец Леонид всякий раз ставил все с ног на голову.

– А какие у меня должны быть заслуги? – буркнул он.

– Не знаю, – пожал плечами старик. – Попробуй честно ответить на такой вопрос: что ты сделал для этого мира, чтобы мир чем-то отблагодарил тебя? Подумай над этим… – Он взглянул на часы. – Через минуту взлетаем.

Известие о предстоящем старте заставило Кевина прильнуть к «иллюминатору». Тем не менее, сам момент подъема он пропустил. Даже недоуменно посмотрел на часы, решив, что старт задерживается, и лишь десяток секунд спустя обратил внимание на медленно удалявшуюся бетонку космодрома.

Плавно приподнявшись, корабль развернулся и начал набирать высоту, Кевин ощутил слабую перегрузку. Сильнее она так и не стала – на кораблях такого класса заботились о комфорте пассажиров.

Выход на орбиту занял больше получаса, всё это время Кевин заворожено смотрел на удалявшуюся Землю. К восторгу от открывшегося ему зрелища примешивалась щемящая грусть – Кевин очень остро сознавал, что покидает свой дом…

Потом стало очень тихо – корабль скользил по орбите, готовясь к переходу на основные двигатели. Прошло еще несколько минут, и пространство за иллюминатором затянуло туманом, корабль перестал принадлежать привычным пространствам. Поколдовав над пультом управления в нижней части иллюминатора, Кевин вывел на экран картинку звездного неба.

– Если хотите, можно сделать другую картинку, – сказал он, взглянув на отца Леонида. – Море, или еще что-нибудь.

– Пусть будет та, что нравится тебе, – ответил старик, с удовольствием потянувшись. – Не возражаешь, если я на полчасика прилягу? – Он поднялся с кресла и лег на кровать.

Подумав, Кевин последовал его примеру.

Лежа на кровати, он вспомнил вопрос отца Леонида. Раньше Кевину никогда не приходилось задумываться о том, достоин ли он лучшей жизни, заслужил ли он ее, это казалось ему само собой разумеющимся. И вот теперь кто-то попробовал в этом усомниться. Кевин пытался найти какие-то аргументы в свою защиту, и не находил их. И чем больше он думал о себе, тем в большее уныние приходил. Получалось, что он совершенно никчемное существо, не сделавшее в своей жизни ничего хорошего. И слова Максима о том, что нужно приобрести какую-то профессию, теперь приобретали совсем другой смысл. Раньше Кевин оценивал профессию исключительно с точки зрения заработка – ему казалось глупым заниматься тем, что приносит гроши. Теперь работа представлялась чем-то иным, у нее появилась новая составляющая. Работа не ради денег – или не только ради них – но и ради какого-то вклада в окружающий тебя мир. Взять хоть Виктора, гончара из соседнего дома. Всю жизнь он возился с глиной, получая гроши за свою работу. Порой над ним откровенно посмеивались, ручная работа в век автоматических производств казалась анахронизмом. Но Виктор продолжал делать посуду, ему просто нравилась эта работа – а людям нравилось то, что он создавал. И когда Виктора не стало, многие остро ощутили эту потерю. Его руки творили красоту – а что делали руки Кевина? Таскали кошельки из чужих карманов? Да, Кевин понимал, что он не один такой, но это служило слабым утешением.

Он понял, что заснул, лишь ощутив на плече руку отца Леонида. Вздрогнув, открыл глаза.

– Ты слишком крепко спишь, – сказал тот. – И слишком долго. Третий час, пора бы и пообедать.

На борту корабля можно было найти всё, от роскошных ресторанов и баров до танцевальных залов и кинотеатров. Межпланетные путешествия были уделом людей состоятельных, и хозяева корабля пытались удовлетворить любые прихоти пассажиров. Шагая за отцом Леонидом, Кевин чувствовал себя здесь чужим, его сознание отказывалось принимать всю эту вызывающую роскошь. Оказавшись в ресторане, он ощутил себя еще более неуютно. Никогда раньше ему не приходилось бывать в столь дорогом и престижном заведении.

Зато отец Леонид чувствовал себя вполне комфортно. Устроившись за столиком, он неторопливо полистал меню, – все это время подскочивший официант терпеливо ждал его, – потом сделал заказ из нескольких блюд. Кевин впервые слышал такие чудные названия.

– Выбирай. – Старик протянул Кевину меню.

Названия блюд Кевину ни о чем не говорили. Окинув взглядом длинный список, он положил меню и взглянул на отца Леонида. – А можно мне то же самое?

– Разумеется, – согласился тот. Взглянул на официанта, тот понимающе кивнул и умчался выполнять заказ. Кевин облегченно вздохнул.

– Есть одно правило, Кевин, – произнес отец Леонид. – Оно называется правилом соответствия ситуации. Другими словами, ты всегда должен находиться в гармонии с тем, что тебя окружает. Посмотри на этих людей, – он едва заметным кивком указал на соседний столик, занятый явно богатым семейством. – Они чувствуют себя, как дома. Да, они богаты, но в этом ли дело?

– А в чем еще? – не понял Кевин.

– Дело не в деньгах, Кевин. Главный секрет этих людей в том, что они воспринимают окружающую их роскошь как должное. Всё это априори присутствует в их сознании, они не считают дорогие блюда или услужливое обращение официантов чем-то особым. Они соответствуют ситуации, находятся с ней в гармонии, и мир платит им взаимностью.

– И как это понять? Про мир и взаимность?

– Это значит, Кевин, что окружающая нас реальность имеет свои законы. Если человек вписывается в эти законы, мир открывается ему своими лучшими сторонами. И наоборот. Ты не привык к дорогим ресторанам, поэтому сейчас конфликтуешь с окружающим тебя пространством. Это неправильно. Ты не можешь превратить ресторан в привычную тебе дешевую забегаловку – значит, тебе надо прийти в гармонию с тем, что тебя окружает. Смотри на вещи проще. Например, ты нервничал, видя, что я заставляю официанта ждать. Но таковы правила игры, Кевин. Официант играет свою роль, я – свою. И если ты не можешь изменить реальность, то просто принимай ее такой, какая она есть. Вливайся в ситуацию, соответствуй ей. Посмотри, как здесь красиво, прислушайся к музыке – она чудесна. Ощути ароматы еды. Всё это создано для тебя, Кевин – ты должен это знать, должен это чувствовать. Полюби этот мир, и он полюбит тебя. А значит, будет платить тебе взаимностью.

Кевин ничего не ответил. Слова отца Леонида казались бредом – и, в то же время, в них чувствовался какой-то смысл, они странным образом бередили душу.

Снова появился официант. Не без изящества расставив заказанные блюда, он пожелал приятного аппетита и удалился.

– Взгляни на это вино, Кевин. – Старик взял небольшую пузатую бутылку, аккуратно разлил вино в бокалы. – Это вино сделано на Агре. Оно довольно дорогое, но вполне оправдывает свою цену. Его могут позволить себе лишь достаточно состоятельные люди. И еще я. – Он улыбнулся, взглядом велев Кевину взять бокал. – За твою удачу, Кевин!

– Спасибо… – Кевин взял бокал, осторожно пригубил вино. Сначала вкус ему не понравился, но уже после второго глотка он по достоинству оценил весь букет ароматов. Вино действительно было прекрасно.

– Заметь, вино теплое, – сказал отец Леонид, поставив бокал. – Его принято пить слегка подогретым. И обрати внимание на послевкусие. Оно чудесно.

Кевин понимал, о чем говорит старик. Напиток богов, назвать это вино иначе Кевин не мог. Никогда раньше ему не приходилось пить ничего более вкусного.

– Остается добавить, – продолжил отец Леонид, с легкой улыбкой глядя на Кевина, – что бутылка этого вина стоит пять тысяч кредов.

Кевину показалось, что даже музыка стала звучать тише. Он с изумлением взглянул на пузатую бутылку, потом перевел взгляд на отца Леонида.

– Пять тысяч кредов?!

– Именно, – подтвердил тот. – Тебя это удивляет?

– Но это очень дорого! – произнес Кевин. – Очень…

– А ты взгляни на всё по-другому. Это вино существует – значит, кто-то должен его пить. Так почему не ты?

Глаза отца Леонида удовлетворенно блестели. Ему явно нравился это разговор.

– Это так, но…

– Что – но? – Взгляд старика подталкивал к ответу. – Хочешь сказать, что у тебя нет таких денег?

– Да, – согласился Кевин. – И даже если они у меня когда-нибудь будут, я все равно не выложу пять тысяч кредов за бутылку вина. Такое вино просто не полезет мне в горло.

Отец Леонид тихо засмеялся. Отсмеявшись, придвинул к себе одну из тарелок и не спеша начал есть. Кевин последовал его примеру.

– Ты попал в самую точку, – продолжил старик, отправив в рот кусочек сдобренного специями мяса. – Речь идет не столько о деньгах, сколько о нашем отношении к тем или иным вещам. Пока ты считаешь себя недостойным их, пока уверен, что они тебе не по карману, что они слишком дороги для тебя, их у тебя не будет. Вспомни старую поговорку – деньги идут к деньгам. Так и здесь, Кевин. Это вино пьют лишь те, кто позволяет себе его иметь. Улови этот момент, Кевин, он очень важен. Прежде, чем что-то получить, мы должны позволить себе это иметь. Пока ты считаешь, что такое вино для тебя слишком дорого, у тебя его не будет. Пока ты думаешь, что какая-то девушка слишком хороша для тебя, она будет оставаться для тебя недоступна. И наоборот – прими как факт, что этот мир создан для тебя, и он распахнет тебе свои двери.

– Но если я скажу, что мир создан для меня, то это будет неправдой, – возразил Кевин. – Вы же сами говорили, что надо быть достойным того, чтобы что-то иметь.

– Говорил, – согласился отец Леонид. – Речь идет о двух сторонах медали. С одной стороны, надо позволить себе иметь всё, на что бы ни упал твой взгляд или о чем бы ты не подумал. С другой стороны, надо быть реально достойным того, чтобы что-то иметь. Многие из этих людей, – отец Леонид кивком указал на соседние столики, – выполняют только первую часть правила. Вторая для них недоступна, поэтому они никогда не пойдут дальше того, что уже имеют. В своем развитии они достигли потолка.

– Вы хотите сказать, что может быть что-то сверх того, что они уже имеют? По-моему, они и так уже на вершине жизни.

– Это не так. Они имеют деньги и уважение, некоторые обладают солидной властью. Но какая это власть, Кевин? Что они могут сделать?

– Да все что угодно, – буркнул Кевин. – Эти люди – хозяева жизни. Укради кошелек я, и меня посадят в тюрьму. А если это сделает сынок богатого папаши, дело непременно замнут.

– Думаю, сынок богатого папаши вряд ли будет воровать кошельки, – заметил отец Леонид. – Но по сути вопроса ты прав, власть этих людей весьма значительна – если говорить о власти в привычном понимании. Но я, Кевин, – старик внимательно посмотрел на него, – говорю совсем о другой власти. – Он потянулся к бутылке и снова наполнил бокалы.

– А именно? – Кевин принял бокал из его рук.

– Я говорю о власти над судьбой. – Отец Леонид слегка приподнял свой бокал, приглашая Кевина присоединиться.

Вино Кевин выпил, но прежнего удовольствия уже не получил. Знание того, как дорого это вино стоит, всё портило.

– Разве можно властвовать над судьбой? – спросил Кевин, поставив бокал. – На то она и судьба, что неуправляема.

– По-своему ты прав, – согласился отец Леонид. – Но я не зря говорил о взаимоотношениях человека и окружающего его мира. Если человек и мир придут к согласию, то и судьба уже не является столь неопределенной и загадочной. Другими словами, мир позволяет человеку самому формировать свою судьбу.

– Это уже сказки. – Кевин невольно усмехнулся. – Слишком много всего происходит случайно – не так, как мы хотим. И предвидеть это, чтобы что-то изменить, невозможно.

– В самом деле? – Старик приподнял брови. – Видишь вон ту даму в светлом платье? Рядом с лысым джентльменом?

– Вижу, – кивнул Кевин, взглянув на потягивающую вино даму. – Она очень красива.

– И весьма надменна, – добавил отец Леонид. – Эта женщина не упускает случая показать свою значимость, свою власть. Но что она знает о подлинной власти? Ничего. Как она может управлять своей судьбой, если ей не дано знать даже судьбу своего платья?

Кевин хотел было возразить, но не успел. Послышался тихий вскрик, выскользнувший из рук женщины бокал ударился о край стола и опрокинулся. Женщина подскочила, но было уже поздно – Кевин разглядел на ее платье большое темное пятно.

– Видишь? – Отец Леонид, мельком взглянув на женщину, продолжил есть. – Люди понятия не имеют о подлинной власти.

Кевин удивленно смотрел на женщину, – та уже успела обвинить в происшедшем лысого господина, налившего ей слишком полный бокал, – потом повернулся к отцу Леониду.

– Как вы это узнали? – тихо спросил он.

– В данном случае, – его собеседник отправил в рот очередной ароматный кусочек, – я об этом не знал. Я просто заставил это событие произойти. Для меня это так же просто, как для тебя вытащить кошелек.

– Но так не бывает, – возразил Кевин, ничуть не обидевшись насчет кошелька. – Вы же даже не подходили к ней.

– Бывает. Вспомни хотя бы о своем миллионе.

Кевин не ответил. Если этот человек каким-то непостижимым образом мог влиять на людей, многое становилось понятным.

– Ты ешь, – посоветовал отец Леонид. – У нас еще будет время поговорить.

Кевин едва дождался возвращения в каюту – слишком много вопросов теснилось в его груди. Но первый вопрос задал отец Леонид.

– Помнится, ты дал согласие поиграть в мои игры, – сказал он, удобно устроившись в кресле. – Но я бы хотел услышать это еще раз. Теперь ты сможешь сделать выбор более осознанно.

– Я так и не понял, о какой игре вы говорите, – ответил Кевин, опустившись в кресло напротив. – Кроме того, в этом мире ничего не дается даром. И если я сейчас лечу на этом прекрасном корабле, ем хорошую еду и пью чудовищно дорогое вино, то мне наверняка придется за это расплачиваться. Простите, если эти слова вас обидят.

– Об обидах не беспокойся, – заверил его Леонид. – Что касается платы за перелет и еду, то и об этом можешь не думать, ты мне ничего не должен. Прилетев на Илиону, ты можешь идти куда угодно – если захочешь, конечно. Я даже дам тебе денег, в качестве компенсации за доставленные неудобства. Думаю, двадцати тысяч тебе хватит, чтобы обжиться на новом месте. Это – первый вариант.

– Но есть и второй? – догадался Кевин.

– Есть, – согласился его попутчик. – Я предлагаю тебе стать одним из тех, кто правит миром.

– Вы это серьезно? – Кевин даже усмехнулся. – Меня – в правители?

– Я говорю о других правителях. Не о президентах или императорах, не о чиновниках всех мастей и рангов. Все эти люди, Кевин, просто марионетки, их власть иллюзорна. Истинные правители всегда находятся в тени.

Кевин молчал. Отец Леонид терпеливо ждал.

– Не понимаю, – произнес, наконец,– Кевин. – Что это значит – истинные правители? О ком вы говорите?

– Я говорю о людях, обладающих реальной властью. Их не так много, но они есть.

– И что, их власть превосходит власть Президента Федерации?

– Власть Президента Федерации, – отец Леонид спокойно смотрел на Кевина, – для них не значит ничего.

– Но так не бывает! – не поверил Кевин. – Никто не может приказывать Президенту, он и есть самый главный правитель.

– Может, ему это только кажется? – не согласился старик. – Вспомни ту даму с бокалом вина. Президент в этом смысле ничуть не лучше ее.

– Ну хорошо… – Кевин поудобнее устроился в кресле. – Тогда что, по-вашему, является реальной властью?

– Я уже говорил об этом. Реальная власть – это власть над своей судьбой. А на более высоком уровне, и над судьбами других людей… – Отец Леонид несколько секунд помолчал. – Назови свой любимый напиток.

– Цертариновый сок, – ответил Кевин. – А что?

– Ничего. – В глазах старика мелькнула усмешка. – Открой дверь и возьми поднос.

– Какой поднос? – спросил было Кевин, и тут же услышал тихий мелодичный сигнал звонка. Поднявшись, не без опаски открыл дверь и увидел официанта.

– Ваш заказ, сэр, – сказал официант, передавая ему поднос с двумя жестянками сока. – Приятного аппетита, сэр…

– Спасибо… – пролепетал Кевин, закрывая дверь. С недоумением взглянул на поднос с соком, потом перевел взгляд на отца Леонида. – Это сок.

– Разумеется, – согласился тот. – И я буду очень признателен, если ты передашь мне одну банку.

Кевин поставил поднос на столик, протянул одну банку отцу Леониду. Потом медленно опустился в кресло.

– Пей, – предложил ему старик, указав на вторую банку. – Это же был твой выбор.

Кевин осторожно взял банку, аккуратно открыл ее. Отхлебнул прохладную жидкость, потом снова поставил банку. Взглянул на собеседника, и неожиданно улыбнулся.

– Я понял! – выпалил Кевин, радуясь внезапно посетившему его озарению. – Вы догадались, что я любою этот сок, и заранее обо всем договорились с официантом!

– Что ж, очень может быть, – согласился отец Леонид. – Вполне логичная версия… – Он с явным удовольствием глотнул сока. – Скажи, ты в орлянку играешь?

– Нет, – покачал головой Кевин. – Точнее, в детстве играл.

– Неважно. У тебя найдется монета?

– Да… – Кевин вспомнил, что в кармане у него действительно завалялась монета в два креда. Достав ее, протянул отцу Леониду. – Подойдет?

– Подойдет, – согласился тот, не сделав попытку взять монету. – Итак, представь, что мы с тобой играем в орлянку. Выбирай – орел, решка?

– Орел, – сказал Кевин.

– Замечательно. Теперь просто подкидывай монету, лови ее и показывай, что выпадет. Давай.

– Хорошо… – Кевин подкинул монетку, поймал. Разжал руку. – Решка.

– Я выиграл, – сказал отец Леонид. – Продолжай.

Кевин подкинул монету еще раз. – Решка.

– Два ноль в мою пользу, – прокомментировал старик. – Попробуй еще.

Кевин продолжил бросать монету. И чем больше он подкидывал ее, тем больше убеждался в том, что происходит что-то странное.

– Пять ноль, – комментировал его броски отец Леонид. – Шесть ноль. Семь ноль…

При счете десять ноль Кевин остановился. Недоверчиво оглядел монету, потом посмотрел на старика: – Можно, я буду бросать на пол?

– Разумеется, – согласился тот. – Как тебе удобнее… Одиннадцать ноль. Двенадцать ноль…

На двадцатом броске Кевин остановился и недоверчиво засмеялся. Это уже переходило все границы – монета упрямо не желала падать орлом вверх!

– Надеюсь, ты не обвинишь меня в жульничестве? – поинтересовался отец Леонид. – Ты сам бросал монету, я ее не касался.

– Нет, – покачал головой Кевин. – Не обвиню.

– А зря, – ответил старик и улыбнулся. – Потому что я как раз жульничал.

– Но как? – не понял Кевин.

– Выбирая тот вариант развития событий, который мне нужен. Точно так же я могу выбирать и свою судьбу.

– Да, но как вы это сделали?

– А вот это и есть тайна тайн. Я не могу объяснить тебе, как я это делаю – знание в данном случае находится вне слов. Но я могу научить тебя этому. Если, конечно, – по губам отца Леонида снова скользнула улыбка, – ты согласен играть в мои игры.

Несколько секунд Кевин внимательно смотрел на собеседника.

– Хорошо, – тихо ответил он. – Я согласен.

– Ты хорошо подумал? Учти, на этом пути решений не меняют. Ты не сможешь потом взять свои слова назад.

– Я никогда не беру назад своих слов, – ответил Кевин, слегка уязвленный словами старика. – И если я что-то говорю, то делаю это.

– Очень хорошо. Будем считать, что мы договорились. – Отец Леонид удовлетворенно вздохнул и снова приложился к жестянке с соком. Кевин последовал его примеру.

Так прошло несколько минут. Допив сок, Кевин отставил банку и взглянул на отца Леонида.

– Итак? – спросил он. – Как вы это делаете?

– Что именно? – отозвался тот.

– Как вы управляете монетой?

– Ах, это… – Отец Леонид усмехнулся. – Видишь ли, этому не так просто научиться. Тебе понадобятся годы и годы.

– Так долго? – нахмурился Кевин.

– Ничто не дается просто так, Кевин. За все в этом мире приходится платить – вспомни, это твои слова. Тебе придется запастись терпением.

– Хорошо, – согласился Кевин, думая о том, что зря дал старику слово. – Я запасусь терпением. Но с чего-то все же можно начать? Хотя бы с самого простого?

– Разумеется. Чтобы пришло умение, сначала надо вооружиться пониманием. Для начала открою тебе великую тайну. – Отец Леонид снова улыбнулся, заметив, как блеснули глаза Кевина. – Дело в том, Кевин, что в этом мире существует невероятно могущественная сила. Она здесь, совсем рядом. Именно эта сила оказывает самое непосредственное влияние на нашу жизнь, именно от нее зависит все, что с нами происходит. С этой силой, Кевин, можно подружиться. Тогда она будет оказывать тебе помощь во всем, что ты делаешь. Когда я подкидывал монетку, мне помогала именно эта сила. Именно она заставляла монетку падать решкой вверх.

Кевин внимательно смотрел на отца Леонида.

– И что это за сила? – после короткой паузы спросил он.

– Кто-то называет ее Богом. Кто-то Духом. Иные просто Силой. Мой друг Ка Фай – однажды ты с ним познакомишься – предпочитает называть ее Джарой. Важно то, что эта сила реально существует, и мы можем научиться с ней взаимодействовать.

– Если это Бог, то какая же это тайна? – хмыкнул Кевин. – Об этом и так все знают.

– Хорошо. Тогда расскажи мне, кто такой Бог. Давай, не стесняйся.

– Я не знаю, кто такой Бог, – ответил Кевин. – К тому же я в него не верю, это сказки. Санчес говорил, что попы просто выдумали Бога, чтобы собирать с доверчивых людей деньги.

– Бог – это не сказка, Кевин. Сказками является все то, что нагородили вокруг него люди. Истина же на деле очень проста, и она заключается всего в двух словах: Бог непознаваем. Поэтому забудь о том, что навыдумывали люди, и оперируй фактами. А факт заключается в том, что в этом мире существует могущественная непознаваемая сила. Именно непознаваемая, Кевин – мы никогда не сможем узнать, что она собой представляет, но мы можем научиться с ней взаимодействовать. Учитывая, что Бог – это слишком персонифицированный термин, я предпочитаю говорить о Силе. И тайна, о которой я упомянул, состоит именно в правильном понимании этой Силы.

– И что это значит? – поинтересовался Кевин.

– Это значит, что ты должен осознать присутствие Силы в своей жизни. Ты не можешь ее почувствовать, но ты можешь увидеть ее проявления. Когда ты получил миллион, ты мог посчитать это везением, случайным совпадением. Но это не было совпадением, события просто выстроились в соответствии с моим желанием. Я хотел, чтобы ты получил миллион, так и получилось. Моя связь с Силой очень крепка, поэтому Сила тут же отзывается на все мои желания. Подружившись с Силой, Кевин, ты сможешь творить настоящие чудеса.

Кевин молчал. То, о чем говорил отец Леонид, казалось ему не слишком убедительным. В то же время, за последние дни он стал свидетелем очень странных событий, и не мог не принимать их во внимание. Миллион, выстрел Карины, непонятно как оказавшийся на его груди медальон, о котором старик не захотел говорить, заявив, что время для этого разговора еще не настало. Потом упавший бокал вина, официант, эта дурацкая монета, никак не желавшая выпадать орлом вверх. За всем этим явно что-то стояло.

– И как я могу с ней подружиться? – спросил Кевин.

– Для начала просто пожелай этого, – посоветовал отец Леонид. – Осознай ее присутствие в твоей жизни. А потом попытайся слиться с ней. Представь, что она в тебе, что ты и она – единое целое. Ее желания – это твои желания. И твои желания – ее желания. Когда хочешь получить какой-то результат, просто молча обращайся к этой силе, вспоминай о ней. Например, когда ты подкидываешь монетку, ты должен не просто наблюдать за тем, что выпадет, а знать о том, что выпадет именно нужный тебе результат. Потому что с тобой – Сила. Твой секрет, твое тайное оружие. Сначала у тебя ничего не будет получаться. Но чем чаще ты будешь обращаться к Силе, тем крепче будет становиться твоя связь с ней. И однажды ты увидишь, что события действительно складываются в нужном тебе направлении. Тебе достаточно просто чего-то захотеть, и это происходит.

– А в кости так можно играть? – поинтересовался Кевин. – Или в рулетку?

– Можно. Однако ты должен учитывать одну очень важную тонкость: дело в том, Кевин, что Сила не любит мелочных и жадных людей. И если ты попытаешься овладеть ею для того, чтобы стать богатым, она к тебе никогда не придет. Представь, что Сила – это очень своенравная и капризная женщина. И если она увидит в тебе что-то плохое, то тут же хлопнет дверью.

– Тогда зачем она нужна? – с сомнением пробормотал Кевин. – В этих умениях есть толк, когда я могу их как-то использовать, что-то с них поиметь. А если я могу выиграть в рулетку, но мне запрещено играть, то какой в этом смысл?

Отец Леонид улыбнулся.

– Никто не запрещает тебе играть ни в кости, ни в рулетку. Вопрос в другом – в твоем отношении к деньгам. Относись к ним проще, без трепета. Есть они у тебя – хорошо, нет – тоже неплохо. Не становись их рабом. Их у тебя будет много только тогда, когда они реально перестанут что-либо для тебя значить.

Кевин молчал, осмысливая услышанное. Отец Леонид снова улыбнулся.

– Думаю, для начала достаточно, – сказал он, поднимаясь с кресла. – Завтра прилетим на Илиону, у тебя появится возможность начать знакомиться с Силой на практике. А сейчас, если ты не против, я немножко вздремну…

Глава третья

На этот раз Кевину повезло – с корабля спускались по трапу-эскалатору, поэтому можно было видеть стоящие на космодроме корабли. Их было много, десятки и десятки, они казались Кевину огромными животными, отдыхающими после долгого путешествия. В какой-то момент он даже ощутил грусть – просто знал, что никогда не сможет управлять кораблем. И эта мечта так и останется мечтой.

Солнце Илионы было непривычно желтым и теплым. Воздух слегка пьянил – Кевин вспомнил, что содержание кислорода здесь выше, чем на Земле. Этот мир был прекрасен…

Отец Леонид спокойно стоял рядом на ступеньке эскалатора, все такой же спокойный и уверенный в себе, со своей любимой черной тростью. Прошло еще несколько секунд, и Кевин наконец-то ступил на бетонку космодрома.

– Нам туда… – Старик указал на полосу движущегося тротуара и уверенно направился в ее сторону. Кевин постарался не отстать.

Внутри Федерации не существовало торговых и иных барьеров, поэтому таможню проходить не пришлось – ее здесь просто не было. Следуя за отцом Леонидом, Кевин прошел через здание космопорта и оказался на улице. Здесь старик остановился и задумчиво взглянул на Кевина.

– Ну вот, Кевин, ты на Илионе. К сожалению, сейчас нам придется расстаться. Это не значит, что я тебя бросаю, мы еще встретимся. Но сейчас тебе надо остаться одному. И самое главное, не забывай о Силе… – подмигнув, отец Леонид хлопнул Кевина по плечу и спокойно пошел прочь.

Все произошло настолько неожиданно, что Кевин даже не нашелся, что сказать. Отец Леонид уходил, Кевин стоял, растерянно глядя ему вслед. Еще надеялся, что тот обернется, что это окажется всего лишь шуткой. Но старик не обернулся. Вот он махнул рукой, рядом опустился глайдер такси. Отец Леонид забрался в салон, ярко-желтый глайдер взмыл в небо и быстро затерялся среди сотен парящих в небе машин.

Это был удар – Кевин ощутил, как его душу начинает заполнять обида. Бросить его здесь, на чужой планете, с двумя кредами в кармане… Ничего хуже нельзя было и представить.

– Куда летим, парень? Дворцовая площадь, Верфи, Старый город? В любую точку за двадцать кредов.

Кевин хмуро взглянул на говорившего. Перед ним стоял таксист, высокий детина в форменной куртке. Чуть поодаль распластался глайдер.

– Нет, спасибо… – покачав головой, Кевин поправил перекинутый через плечо ремень сумки и медленно побрел вдоль здания космопорта, думая о том, что в этом мире никому нельзя верить. Стоит кому-то довериться, как этот человек тут же тебя предает. Так было с Кариной. Так произошло и с отцом Леонидом.

Кевин не знал, что ему делать. Увидев чуть в стороне ряд скамеек, присел на свободную, устало вздохнул.

Настроение было отвратительным. Глядя на снующих пассажиров, Кевин думал о том, что за последние дни успел свыкнуться с тем, что навсегда порвал со своим прошлым, что ему уже никогда не придется воровать. Он действительно хотел начать жизнь заново, и что из этого получилось? Чужая планета, ни одного знакомого лица. В кармане всего два креда, этого не хватит даже на то, чтобы разок поесть в дешевой забегаловке. И куда ему теперь? Снова шарить по карманам?

– Документы, пожалуйста.

Кевин поднял взгляд – перед ним стоял высокий усатый полицейский.

– Ваши документы, пожалуйста! – с нажимом повторил полисмен и зевнул, прикрыв рот ладонью. – Побыстрее…

– Да, конечно… – Кевин достал карточку паспорта, протянул ее полисмену. – Пожалуйста.

– Откуда прилетел? – спросил полисмен, внимательно рассматривая паспорт.

– С Земли.

– С какой целью?

– В гости, – соврал Кевин. – К тетке.

– Где живет тетка? – все так же ненавязчиво поинтересовался полисмен, в его руке мелькнул сканер. Кевин знал, что этот прибор используется для проверки подлинности документов. Кроме того, в его память занесены данные на миллионы преступников.

– В Старом городе, – снова солгал Кевин, вспомнив, куда ему предлагал ехать таксист.

– Улица, номер дома и квартиры?

На этот вопрос Кевин ответить не мог.

– Я не знаю улицы – я просто знаю дом.

– Что в сумке?

– Вещи.

– Пройдешь со мной… – сунув паспорт Кевина в карман, полисмен кивком указал направление. – Иди вперед.

Это было уже неприятно. Тем не менее, Кевин послушно поднялся со скамейки и пошел – знал, что у него все чисто. Нет за ним никакой вины.

Полицейский участок находился за углом, у входа стоял охранник. Кевина пропустили внутрь, следом зашел полисмен. Услышав, как за спиной щелкнул замок закрывшейся двери, Кевин невольно вздрогнул. Вот ведь как – раньше сто раз мог попасться, и не попался. А тут чист, как стеклышко – и пожалуйста, попал в участок.

Полисмен провел Кевина в маленькую досмотровую комнату. В ней не было окон, вся мебель состояла из стола, пары стульев и металлической досмотровой стойки.

– Выкладывай все из сумки, – велел полицейский, прикрыв дверь. – Вон туда.

Подойдя к стойке, Кевин открыл сумку и начал выкладывать ее содержимое. Вещей было совсем мало, поэтому времени это не заняло.

– Из карманов тоже, – добавил полисмен.

Кевин послушно выложил на стойку содержимое карманов. Единственным, что он утаил, стал нож в заднем кармане брюк. Кевин не знал законов Илионы и опасался, что к ножу могут придраться.

– Всё? – поинтересовался полисмен.

– Да.

– Повернись-ка… Что в заднем кармане?

– Нож… – нехотя признался Кевин. Вытащив его, аккуратно положил на стойку.

– Я ведь велел выложить все из карманов. Или тебе все надо повторять по два раза?

– Я просто забыл о нем, – попытался оправдаться Кевин.

– Эти сказки ты будешь рассказывать своей маме, – строго сказал полисмен. – Вчера у нас убили ножом одного туриста – может, это сделал ты?

– Да вы что! – опешил Кевин. – Я только сейчас прилетел, полчаса назад!

– Илиона – не место для проходимцев, – ответил полисмен. – Ну-ка, глянь вон в ту дырочку. – Он указал на глазок идентификатора. Подойдя к укрепленному на стене прибору, Кевин глянул, пару секунд спустя загорелся зеленый огонек. Это значило, что Кевин не числился в списке разыскиваемых преступников.

– Всё, – сказал Кевин. – Посмотрел.

– Хорошо… – отозвался полицейский, внимательно осматривая выложенные Кевином вещи.

Кевин наблюдал за этим без особой тревоги – знал, что у него все чисто. Поэтому даже вздрогнул, когда полисмен с ловкостью фокусника вытащил из сложенной куртки пачку перетянутых резинкой сотенных купюр.

– Твои? – Полисмен с явным интересом взглянул на Кевина.

– Да… – отозвался Кевин, подумав о том, что деньги наверняка положил в сумку отец Леонид. Ну откуда им еще было там взяться?

– Очень хорошо! – Полицейский вытянул одну купюру, глянул ее на свет. – Замечательно… Фальшивками балуемся?

– Да вы что?! – снова возмутился Кевин. – Какие фальшивки?!

– Довольно хорошие… – достав из ящика стола сканер, полисмен сунул в него купюру. Аппарат проглотил ее и тут же выплюнул, недовольно запищав. Кевин тяжело сглотнул – купюра и в самом деле оказалась фальшивой. Полицейский тем временем проверил еще одну купюру, сканер снова раздраженно пискнул.

– Вот так вот, – усмехнулся полисмен. – Я же сказал, что Илиона не место для таких, как ты. – Он коснулся укрепленной на левом плече рации. – Это Рей. Двоих конвоиров ко мне.

Теперь Кевин всё понял. Пока он смотрел в глазок идентификатора личности, полисмен успел подсунуть ему эти деньги. Иного объяснения просто не было.

– Это не мои деньги! – сказал Кевин, с ужасом думая о том, как глупо все получилось.

– Приятель, ты бы уж выбрал что-то одно, – вновь усмехнулся полисмен. – То ты говоришь, что они твои. Теперь отказываешься.

– Это вы их подсунули!

Полицейский снова самодовольно улыбнулся.

– Ты только что заработал себе еще один срок – за клевету.

– Вы все равно ничего не сможете доказать!

– Взгляни вон туда… – Рей указал куда-то под потолок. – Всё, что здесь происходит, фиксируется на видео. Сначала ты утаил нож, потом сам признался, что деньги твои. Для любого суда этого более чем достаточно. А кроме того, – губы полисмена снова дрогнули в усмешке, – на Илионе слова полицейского никогда не подвергаются сомнению.

– Чего вы хотите от меня? – тихо спросил Кевин. – Зачем вам это?

– Илиона не место для таких, как ты. У тебя в карманах нет и десяти кредов – на что ты собирался здесь жить, парень? Таких ухарей, как ты, я чую за версту.

– Я не собираюсь воровать – если вы об этом. Буду жить у тетки, устроюсь на работу.

– Хорошо. Назови имя тетки, я проверю по картотеке.

Кевин молчал. Полицейский холодно улыбнулся.

– Такие вот дела, парень. Ты зря сюда приехал.

– Отпустите меня, – попросил Кевин. – Пожалуйста.

– Рад бы, но не могу… Передайте его Герману, пусть определит куда-нибудь.

Последние слова предназначались двум вошедшим в кабинет конвоирам. На Кевина надели наручники, он не сопротивлялся – понимал, что это бесполезно. Перед тем, как выйти, взглянул на полисмена.

– Какая же ты все-таки сволочь! – презрительно сказал он. – Из-за таких, как ты, все проблемы.

– Статью за оскорбление еще тоже никто не отменял, – вслед ему бросил полисмен.

В следственный изолятор Кевина везли на глайдере. Он смотрел на город с высоты птичьего полета и думал о том, как глупо все получилось. Может, попытаться сбежать?

Увы, шанса убежать у него так и не появилось. Глайдер опустился во внутреннем дворике тюрьмы, Кевина передали суровому молчаливому надзирателю. Все формальности уладили за несколько минут, при этом Кевин отказался расписаться в какой-то бумаге. Впрочем, это ничего не изменило. Прошло еще немного времени, и его втолкнули в переполненную камеру, в ней находилось не меньше двадцати человек. Рядовой обыватель на его месте наверняка пришел бы в ужас от того, что оказался в обществе уголовников. Кевина это не беспокоило – он вырос в трущобах, этот мир был ему знаком до мелочей. Гораздо больше его беспокоил сам факт нахождения в следственном изоляторе. Кевин понимал, что его провели как мальчишку.

– Это что, – сказал один из обитателей камеры, выслушав рассказ Кевина. – Мой друг пару лет назад уснул на скамейке в парке. Ну, выпил перед этим немножко, бутылку под скамейку поставил. Разбудили его уже полисмены. Порылись в карманах его плаща, нашли кредитные карточки какого-то бизнесмена, того пристрелили как раз той ночью. А бутылку с отпечатками пальцев оформили как изъятую с места преступления. Получил он двенадцать лет, сейчас в колонии на Гее. Или на Гемме, не помню.

– Но он же был невиноват? – Кевин недоуменно взглянул на собеседника. – Ведь это нечестно.

– Милый ты мой, да кого это здесь волнует? На Илионе копы зверствуют так, как нигде в Федерации. Здесь все живут за счет туристов, поэтому власти стараются оградить их от всех неприятностей. Им не важно, за что упечь тебя за решетку – ты сядешь за мое дело, я за его, – говоривший указал на соседа по нарам, – он за твое. Если коп видит, кто ты есть на деле, то он непременно найдет, за что тебя посадить.

– Но я ведь ничего не сделал!

– Ну так сделал бы, – усмехнулся собеседник. – Днем раньше, днем позже… Мой тебе совет: на суде ни с чем не спорь, соглашайся со всем, что тебе предъявят. Говори, что во всем раскаялся и твердо встал на путь исправления. Тогда отделаешься примерно пятью годами. Может, по молодости вообще дадут не больше трешника. А будешь спорить, загремишь на всю катушку.

– И все равно это неправильно, – не согласился Кевин. – Так нельзя.

– Мое дело предупредить… – зевнул сосед.

Правосудие на Илионе оказалось на редкость скорым. Уже вечером к Кевину пришел адвокат, все попытки Кевина убедить его в своей невиновности ни к чему не привели. Удивительно, но адвокат советовал ему то же, что и соседи по камере – полностью признать свою вину. По словам адвоката, это был единственный способ смягчить наказание.

Утром, около десяти часов по местному времени, за Кевином пришли конвоиры. На него снова надели наручники, вывели во внутренний дворик тюрьмы и усадили в большой тюремный глайдер. Всю дорогу Кевин провел в маленьком зарешеченном закутке, здесь было грязно и пахло мочой. Четверть часа спустя его уже вводили в зал суда.

Судьей оказалась пожилая женщина, Кевин воспринял это как хороший знак. Ведь если ей все объяснить, то она поймет, что он невиновен.

Увы, надежды Кевина разлетелись в пух и прах. В коридоре уже ждали новые обвиняемые, у судьи просто не было времени вникать во все детали. А скорее всего, не было и желания. Бегло просмотрев переданный ей протокол, судья, даже не глядя на Кевина, спросила, признает ли он себя виновным.

– Нет, ваша честь, – твердо ответил Кевин. – Не признаю.

Пожалуй, только после этих слов судья по-настоящему на него взглянула, в ее взгляде Кевин уловил раздражение.

– Ваша вина полностью доказана, – строго сказала женщина. – Нежелание признать ее расценивается как отягчающее обстоятельство – это вам известно?

– Мне об этом говорили, – согласился Кевин. – Но я действительно невиновен. У меня не было фальшивых денег, мне их подсунул полицейский.

– Обвиняя полицейского в подлоге, вы оскорбляете всю правоохранительную систему Илионы… – заявила судья и что-то написала в протоколе заседания суда. Потом передала его помощнику. – Восемь лет. Следующий…

– Постойте! Вы не имеет права! – закричал Кевин, но его уже не слышали. Два охранника взяли его под руки и вывели из зала, на смену ему уже входил другой бедолага. Весь судебный процесс, на взгляд Кевина, занял минуты три.

Нельзя сказать, что Кевин был ошеломлен – он был попросту раздавлен. Все происходящее казалось ему дурным сном, такого просто не могло быть.

Из здания суда его отвезли на пересылку – так называли это место конвоиры. Бумаги по делу Кевина перекочевали в руки к новому надзирателю, самого его втолкнули в камеру.

Здесь было не так людно, как в камере следственного изолятора, у Кевина оказалось всего два соседа. Один, мужчина лет пятидесяти, получил четыре года за кражу с территории космодрома. Второй, жилистый парень лет двадцати пяти, избил в ночном баре какого-то чиновника, в итоге получил девять лет за покушение на жизнь государственного служащего. Историю Кевина сокамерники встретили сочувственным смехом.

– Да, парень, не повезло тебе, – покачал головой пожилой мужчина. – Ладно, мы хоть за дело сидим, но ты… Схлопотать просто так восемь лет – это надо постараться.

– С судьей спорил? – не столько спросил, сколько констатировал сидевший напротив Кевина парень.

– Спорил, – признался Кевин. – Да и как не спорить, если я не виноват?

– Ну и дурак, – усмехнулся парень. – Запомни на будущее, дубина – на Илионе с властями спорить нельзя. Здесь это возведено в принцип.

– Мне сказали, что я могу в трехдневный срок подать апелляцию, – вспомнил Кевин. – На чье имя ее писать?

– Апелляцию? – Парень переглянулся со своим соседом, они оба захохотали.

– Нет, ты, конечно, можешь ее подать, дело хозяйское, – отсмеявшись, сказал он. – Но я тебе зуб даю, что в итоге тебе накинут еще года четыре, здесь такое практикуется сплошь и рядом. Если ты и вправду идиот, то пиши, я тебе даже помогу. Но лучше – мой тебе совет – забудь об этой ерунде. Будет только хуже.

Кевин уже имел возможность убедиться в том, как вершится правосудие на Илионе. А потому, после долгих мучительных размышлений, все же счел правильным последовать совету сокамерников.

В этой камере он провел три дня, за это время соседи Кевина успели смениться – здесь долго не задерживались. Наконец настала очередь и самого Кевина.

* * *

Дорога от Илионы до Геммы заняла четверо суток. Все это время Кевин провел в маленькой одноместной камере, таких на корабле были сотни. Три на полтора метра, два метра в высоту. Металлические нары – никаких матрасов, под потолком лампочка в бронированном фонаре. В дальнем конце камеры не менее аскетичный туалет, до половины прикрытый металлической переборкой, рядом с нарами маленький стальной стол и умывальник. Больше в камере ничего не было.

Всю дорогу Кевин мучительно размышлял о своем новом положении. Да, он и раньше постоянно рисковал попасть в тюрьму. Но ведь не попадал, хотя не один год ходил по лезвию. Выбирался из самых сложных ситуаций, и вдруг такой поворот судьбы…

Мысли о судьбе, о ее несправедливости снова и снова приводили Кевина к думам об отце Леониде. Определенно, этот человек обладал какой-то магической силой. За время недолгого знакомства с ним Кевин успел столкнуться с целым рядом чудес, начиная от волшебным образом доставшегося ему миллиона и заканчивая монеткой, никак не желавшей падать орлом вверх. Отец Леонид предложил поиграть в его игры, он согласился. Но о каких играх шла речь? Что имел в виду старик? И если он привез его на Илиону, значит, в этом был какой-то смысл?

Кевину очень хотелось в это верить. Может, старик знал о том, что произойдет и все это – этот звездолет, эта камера, срок в восемь лет – просто часть чего-то большего? Чего-то такого, о чем Кевин пока не имеет никакого представления? Ну не может быть, чтобы отец Леонид его бросил…

Несколько раз за время пути Кевин вспоминал о Силе. Старик говорил, что Сила здесь, рядом, надо только уметь ее почувствовать. Подружись с ней, и тебе станут доступны любые чудеса. Но как это сделать на практике? Ему, в нынешней ситуации, чудеса бы совсем не помешали.

Наверное, в любой другой ситуации Кевин никогда бы не стал заниматься подобными глупостями. Но здесь, в тесной камере тюремного звездолета, мысли о Силе помогали отвлечься от грустной действительности. Чувствуя себя довольно глупо, Кевин попытался поговорить с Силой – тихонько, чтобы его никто не услышал. Он просил Силу открыться ему, говорил о том, что хочет с ней подружиться. Что будет ей верным другом и никогда не обманет. Просил как-нибудь проявить себя, дать знать о своем присутствии. Обещал, что будет держать их дружбу в тайне.

Увы, Сила осталась глуха к его просьбам. Осознав всю глупость своего поведения, Кевин отвернулся к металлической стене и попытался заснуть…

О том, что звездолет готовится к посадке, он догадался по изменившемуся звуку двигателей. Посадка заняла около получаса, затем Кевин ощутил толчок – опоры корабля коснулись земли. Двигатели работали еще несколько минут, потом смолкли, стало непривычно тихо. Почему-то заложило уши, Кевин не сразу понял, что происходит выравнивание давления в соответствии с условиями местной атмосферы. При полете на пассажирском лайнере эту процедуру проводят очень медленно, пассажиры ничего не замечают. Здесь о комфорте пассажиров не заботились, Кевин несколько раз натужно сглотнул. В ушах пискнуло, давление выровнялось.

Затем началась выгрузка. Два суровых охранника надели на Кевина наручники, вывели из камеры и втолкнули в шеренгу таких же заключенных. Сделано это было достаточно грубо, однако Кевин не протестовал – понимал, что будет только хуже.

Увидеть пейзаж новой для него планеты ему так и не удалось, по переходной галерее заключенных перевели в здание местной тюрьмы. Всех собрали в огромном зале – на взгляд Кевина, здесь находилось порядка пяти сотен заключенных. Затем в дальнем конце зала открылась дверь, заключенным велели заходить по одному. Кевин стал ждать своей очереди, все это тянулось крайне медленно. Прошло не меньше часа, прежде чем он наконец-то переступил порог двери.

– Имя, фамилия, возраст, место рождения? – спросил сидевший за экраном терминала сотрудник тюрьмы, офицер в чине капитана.

– Кевин Санчес, девятнадцать лет, Земля.

– Идентифицируйтесь…

Кевин послушно подошел к глазку идентификатора – очевидно, в прибор уже были внесены личные данные прибывших заключенных. Заглянул в глазок, прибор тихо пискнул. Из расположенного рядом странного аппарата, напоминающего большой металлический шкаф, в приемный лоток выпал узкий пластиковый ремешок. Один из охранников взял его и надел Кевину на шею, на ремешке загорелся зеленый огонек индикатора. Охранник слегка затянул ремешок, проверил, не туго ли. Кевин молча терпел.

– Корпус «А», номер 1537, – распорядился капитан. – Следующий…

Два охранника вывели Кевина из комнаты и повели по узкому коридору. Потом завели в лифт, последовал долгий спуск. Остановка, охранник коснулся ладонью окошка сканера. Двери открылись, Кевина с рук на руки передали надзирателю, высокому детине в черном комбинезоне.

– Вперед, – велел надзиратель. – И без глупостей у меня!

Делать глупости Кевин не собирался. Его провели по длинному коридору со множеством прозрачных пластиковых дверей, затем последовал окрик надзирателя: – Стой. Лицом к стене…

Кевин послушно остановился, повернулся к стене. Скосив взгляд, разглядел над дверью номер «1537», затем почувствовал, как с него снимают наручники. После этого надзиратель открыл дверь, слегка подтолкнул Кевина: – Заходи.

Едва Кевин вошел, дверь за ним сразу закрылась. Странно, но со стороны камеры дверь оказалась непрозрачной. Кевин это оценил – охранники могли беспрепятственно наблюдать за заключенными, в то время как сами заключенные их не видели.

Камера, в которой он оказался, во многом напоминала камеру тюремного корабля. Почти те же габариты, тот же минимум необходимого. Только сделано все не из стали, а из светлой пластмассы. Подойдя к раковине, Кевин открыл кран, с удовольствием напился, потом умылся. Глянул на себя в укрепленное на стене зеркало, увиденное ему не понравилось. Осунувшееся лицо, круги под глазами. Этот дурацкий ошейник на шее – глядя в зеркало, Кевин коснулся рукой зеленого огонька индикатора. Прошел к кровати, сел, она оказалась в меру мягкой. Затем лег и закрыл глаза.

Наверное, он заснул, и проснулся, услышав донесшийся до него голос.

– К сведению новых заключенных. Меня зовут Дэн Аккройд, я для вас царь и бог. Именно от меня зависит, выйдете вы когда-нибудь отсюда или нет. Могу вас заверить, что каждый пятый из попадающих к нам не доживает до освобождения. Поэтому, чтобы не оказаться в числе неудачников, настоятельно рекомендую соблюдать следующие правила…

Насколько понял Кевин, говоривший был начальником тюрьмы. Правила, о которых он говорил, в основном касались распорядка дня и поведения заключенных. За малейшее нарушение тут же следовало наказание, от карцера до спуска в ад. Под последним, насколько уразумел Кевин, подразумевался перевод на более тяжелую работу. Чем больше ты совершаешь нарушений, тем труднее становится твоя жизнь. Самыми серьезными проступками являлись драки и неподчинение начальству.

– И не забывайте о том, – закончил свою короткую речь Аккройд, – что правительства ваших планет платят нам очень хорошие деньги. И платят они их не за ваше перевоспитание, а за то, чтобы отбросы вроде вас никогда не вернулись назад. А желание клиента, – в голосе начальника тюрьмы проскользнула усмешка, – для нас закон. Если вы не хотите, чтобы ваши кости остались гнить на этой дрянной планете, соблюдайте предписанные правила поведения. У меня всё…

Снова стало тихо. Теперь Кевин понимал причину этой тишины – в тюрьме запрещалось шуметь. Какое-то время он лежал, размышляя о своей незавидной судьбе, потом снова уснул.

Разбудил его какой-то щелчок. Открыв глаза, Кевин увидел открывшуюся в стене нишу, в ней стоял поднос с едой. Очевидно, наступило время ужина. Поднявшись, он достал поднос, поставил его на столик. Оглядев еду, взял вилку и начал есть.

Еда оказалась вполне терпимой. Запив ее стаканом непривычной на вкус сладковатой жидкости, Кевин сунул поднос с посудой обратно в нишу, она тут же закрылась. Было слышно, как в нише что-то негромко зажужжало – очевидно, включился привод транспортера. Жужжание продолжалось секунд десять, потом стихло.

Вздохнув, Кевин сел на кровать, потрогал ошейник – он очень мешал. Ошейник содержал идентификационные данные Кевина и помогал администрации тюрьмы отслеживать его перемещения. Кроме того, в ошейник было вмонтировано электрошоковое устройство, позволявшее утихомирить даже самого буйного заключенного. Наконец, сам материал ошейника представлял собой взрывчатое вещество. При попытке снять ошейник или нарушить его целостность немедленно выдавался сигнал на подрыв. Взрыв был не очень сильным, однако работала эта штука не хуже древней гильотины. Подрыв следовал и при попытке побега, для этого администрации тюрьмы достаточно было выдать в эфир специальный кодированный сигнал, содержащий идентификационный номер заключенного.

Кевин знал, что когда-то вместо ошейников использовались браслеты, однако от них быстро отказались – чтобы сбежать, некоторые заключенные без раздумий жертвовали рукой. Шея в этом плане оказалась гораздо надежнее.

Над дверью камеры находились круглые электронные часы с зеленой светящейся полоской. День на Гемме длился тридцать два земных часа и две минуты, циферблат был разделен на шестнадцать частей. Сейчас стрелка подползла к тринадцати часам вечера. Заняться в камере было абсолютно нечем, поэтому Кевин снова улегся на кровать, думая о том, как жители Геммы поступают с двумя лишними минутами? Возможно, их просто добавляют к последнему часу…

Ровно в тринадцать часов свет в камере переключился на дежурный режим, став очень тусклым – наступило время сна. Вздохнув, Кевин отвернулся к стене. Ему не хотелось думать о том, что все это теперь будет длиться долгих восемь лет.

Утро пришло вместе с донесшимся из динамиков сигналом подъема. Кевин приподнялся и сел на кровати, взглянул на часы – ровно шесть. Потом подошел к раковине, умылся. Десять минут спустя в стене снова открылась ниша – время завтрака.

Завтрак оказался невкусным, Кевин лениво ковырял вилкой буроватую клейкую массу – очевидно, это была каша. Запив еду чем-то вроде кофе, с интересом оглядел вилку – хорошая штука, прочная, может пригодиться. Положив вилку на столик, взял поднос и сунул его в приемную нишу системы раздачи. К его удивлению, ниша не закрылась, послышался сердитый писк.

– Ну что еще? – недоуменно пробормотал он. Потом вспомнил о вилке – может, из-за нее? Взяв вилку, кинул ее на поднос. Писк тут же прекратился, ниша закрылась.

– Вот козлы… – покачал головой Кевин.

Без четверти семь динамик снова ожил. К удивлению Кевина, новое сообщение, зачитанное мелодичным женским голосом, адресовалось именно ему.

– Кевин Санчес, вам предписывается пройти на участок номер семь, бригада Джона Парксона… Кевин Санчес, вам предписывается пройти на участок номер семь, бригада Джона Парксона… Кевин Санчес, вам предписывается пройти на участок номер семь, бригада Джона Парксона…

– Да слышу, не глухой… – отозвался Кевин.

– Кевин Санчес, вам предписывается пройти на участок номер семь, бригада Джона Парксона…

– Вот дура… – пробормотал Кевин. Поднявшись, взглянул на небольшую панель у двери с двумя кнопками. Одна кнопка предназначалась для вызова надзирателя, вторая имела надпись «подтверждение». Подумав, Кевин нажал эту кнопку, женский голос тут же затих.

– Так-то лучше… – вздохнул Кевин и снова сел на кровать.

Ровно в семь дверь камеры открылась, Кевин осторожно выглянул в коридор. Заключенные, а здесь их оказалось несколько десятков, выходили из своих камер. Все шли в одном направлении – кто-то привычно и уверенно, иные достаточно настороженно. Последние явно были новичками. Еще раз глянув на номер своей камеры – 1537 – Кевин влился в поток заключенных.

В конце коридора все поворачивали налево, дальше следовал короткий подъем по лестнице. Еще один коридор, широкая дверь. Пройдя через нее, Кевин оказался в огромном помещении, больше всего напоминавшем заводской цех. Здесь стояли кары, грузовые глайдеры, неизвестные Кевину станки и агрегаты. Неуверенно оглядевшись, он поймал за руку какого-то паренька.

– Подскажи, где участок номер семь?

– А вон туда… – парень махнул рукой в дальний конец цеха. – Там поднимешься по лестнице, увидишь.

– Спасибо! – поблагодарил Кевин и пошел вдоль цеха.

Седьмой участок он нашел минут через десять. Поднявшись по лестнице, прошел по коридору и, к своему удивлению и радости, вышел на большую открытую площадку. На него пахнуло ветром – теплым, даже горячим. Оранжевое солнце висело совсем низко, окрашивая все в багровые тона.

Кевин огляделся. Площадка своими размерами напоминала футбольное поле, с левой стороны находилось несколько ангаров. Медленно идя мимо них, он смотрел на номера ангаров. Первый, второй, третий… А вот и седьмой.

В ангаре он увидел трех человек, здесь же стоял обшарпанный грузовой глайдер. Кевин подошел ближе.

– Привет! – поздоровался он. – Мне нужен Джон Парксон.

– Я Парксон, – отозвался мрачный мужчина лет сорока, окинув Кевина оценивающим взглядом. – Ты Кевин?

– Да.

– Опаздываешь… Будешь работать с нами. Это Иван. – Джон указал на здорового белобрысого детину лет тридцати. – А это Михаэль… – Взгляд Парксона коснулся худого прыщавого парня лет двадцати.

– Кевин… – поздоровавшись со всеми, Кевин едва заметно вздохнул. – А чем здесь занимаются?

– Убивают время, – все так же хмуро отозвался Парксон. – Больше здесь делать нечего.

– Мы ремонтники, – с готовностью пояснил Михаэль, шмыгнув носом. – Ремонтируем качалки, трубопроводы и вообще любое железо. Это хорошая работа.

– Надолго к нам? – осведомился Иван, прислонившись спиной к кабине глайдера.

– На восемь лет. – Кевин опустил взгляд.

– Ого! – Иван с интересом взглянул на новичка. – Неслабо отхватил. Что, пришил кого-то?

– Нет, – покачал головой Кевин. – Я вообще ни за что попал.

– Парень, вот только нам эти сказки не рассказывай, – усмехнулся Джон. – Я сижу за разбой, мне тянуть еще одиннадцать лет. Малыш, – Парксон кивком указал на Михаэля, – взламывал коды банковских карточек. Год отсидел, ему еще девять. Иван перевозил наркоту, получил шесть лет. Почти все отсидел, через месяц выйдет. А ты, значит, невиновен?

– Я действительно невиновен, – твердо сказал Кевин. – Точнее, я карманник, но взяли меня совсем не за это. Просто арестовали на Илионе, полицейский подсунул фальшивые деньги. Я не признал вину, в итоге получил восемь лет.

– На Илионе такое возможно, – согласился Парксон. – Чего тебя понесло туда?

– Так… – пожал плечами Кевин. – Просто захотелось там побывать.

– Понимаю, – кивнул Джон. – Пощипать богатеньких ротозеев.

– Я завязал с воровством, – отозвался Кевин.

– Ну еще бы. Я тоже завязал с грабежами. Ваня больше не возит наркотики. А Малыш не взламывает банковские карточки. Мы все теперь исправились… – Парксон снова усмехнулся. – Ладно, нам пора. Лезь в кузов.

– Сюда! – подсказал Михаэль, первым забравшись в кузов.

Кевин залез следом. Иван занял пилотское кресло в кабине, Парксон сел рядом с ним. Загудел двигатель, глайдер приподнялся над площадкой и плавно скользнул вперед.

– Держись за поручни. – Михаэль взялся за поручни на крыше кабины. – А то можешь вылететь.

Кевин так и сделал. Потом оглянулся – огромные темные корпуса тюрьмы остались позади, глайдер начал быстро набирать скорость.

– А они не боятся нас так отпускать? – Кевин мотнул головой, указав в сторону тюрьмы.

– Чего им бояться? – хмыкнул Михаэль. – Отсюда не сбежишь. Точнее, не сможешь сбежать живым.

– Из-за ошейника? – догадался Кевин.

– Точно. Каждый пять минут идет определение наших координат, все контролируется компьютером. Если удалишься больше чем на километр от маршрута, то для начала получишь слабенький разряд. После этого ты сразу должен вернуться на маршрут или направиться в сторону тюрьмы. Если не сделаешь этого, следующий разряд будет сильнее. На третий раз бьет так, что искры из глаз сыплются.

– Тебя било? – поинтересовался Кевин.

– Да. У нас один раз в глайдере испортился навигатор и мы забрели куда-то не туда. Нас и давай колошматить. Кое-как вернулись.

– А если бы не вернулись?

– Говорят, что четвертый разряд сбивает с ног – мы до этого не дошли. Пятый тебя просто вырубает, ты будешь валяться, пока за тобой не приедут охранники. После этого тебя переведут на более тяжелую работу.

– Вас не перевели?

– Так ведь мы не сами туда поперлись, а из-за этого дурацкого навигатора, – ответил Михаэль. – Нашей вины не было.

– Понятно…

Дальше летели молча, Кевин без энтузиазма вглядывался в неприветливый пейзаж Геммы. Песок, скалы и жаркое оранжевое солнце – больше в этом мире не было ничего. Правда, кое-где Кевин замечал чахлые заросли какого-то кустарника, один раз увидел метнувшегося в нору небольшого зверька. Несколько раз они пересекали нитки нефтепроводов. Кроме нефти, на Гемме добывали урановую руду и фосфориты. При нормальной промышленной разработке стоимость добытых полезных ископаемых, с учетом удаленности Геммы и зарплаты рабочих, оказывалась слишком велика. Именно нерентабельность добычи долгие столетия оставляла Гемму в неприкосновенности. Однако все изменилось после того, как решением парламента Федерации было разрешено использование труда заключенных. Бесплатный труд тысяч и тысяч рабов окупал все, на Гемме за несколько десятков лет возникли восемь колоний. Все они принадлежали компании «Аргус», специализирующейся на добыче полезных ископаемых. Формально колонии входили в систему исправительных учреждений, однако на деле всем заправляли сотрудники «Аргуса» – или просто Компании, как чаще называли эту организацию. Поговаривали, что для реализации этого проекта Компания на одни только взятки должностным лицам потратила больше ста миллионов кредов. И это себя сполна оправдало, за последние годы Компания организовала подобные производства еще на нескольких планетах. В итоге все остались довольны: правительства входящих в Федерацию планет избавлялись от забот по содержанию заключенных, Компания получила практически дармовую рабочую силу. Что касается мнения самих заключенных, то оно никого не интересовало.

Весь путь занял около двадцати минут. Наконец глайдер начал замедлять ход, затем плавно опустился рядом с насосной станцией.

– Приехали! – почему-то весело сказал Михаэль и шмыгнул носом. – Вылезай…

Кевин спрыгнул на потрескавшуюся красноватую землю, подумав о том, что это его первый шаг по Гемме. До этого под ногами был только металл тюремного комплекса.

– Что делать мне? – Кевин взглянул на выбравшегося из глайдера Парксона.

– Помогай Ивану. Он через месяц выходит, ты займешь его место. Так что учись.

– Хорошо, – согласился Кевин.

На насосной станции они провели больше пяти часов. Вышел из строя глубинный насос – по словам Ивана, это была достаточно обычная поломка. Пришлось поднимать насос из скважины, для этого ведущий к поверхности гибкий пластиковый трубопровод отсоединили от основной магистрали и прицепили к глайдеру. Водительское место занял Парксон: запустив двигатель, он плавно поднял глайдер на высоту четырехсот метров. Как только насос показался из скважины, машина зависла, Иван и Михаэль, не без помощи Кевина, открутили насос и заменили его новым. Затем насос снова опустили в скважину, соединили трубопровод с магистралью. Правда, включать новый насос никто не торопился.

– Не спеши, – похлопал Кевина по спине Иван. – Если сейчас вернемся, нас тут же снова куда-нибудь запрягут. Любую работу здесь нужно делать как можно дольше. Заменили насос, теперь можно часа три отдыхать.

– А потом? – спросил Кевин.

– А потом вернемся, пообедаем и весь остаток дня будем ремонтировать эту железяку. – Иван толкнул ногой снятый насос. – Так что не напрягайся, здесь спешить некуда.

Все так и произошло. Несколько часов всей компанией сидели в тени насосной станции и травили байки, Кевину очень понравились его новые приятели. Он, судя по всему, тоже пришелся ко двору, Михаэль даже разрешил называть себя Малышом. Ближе к обеду они вернулись на базу, пообедали. Остаток дня провели в своем ангаре, ремонтируя насос. После ужина, вновь оказавшись в своей камере, Кевин облегченно вздохнул – все сложилось не так уж и плохо. Точнее, могло быть гораздо хуже…

Так начался его тюремный срок. И если первую неделю Кевин чувствовал себя еще достаточно скованно, то вскоре полностью освоился с новыми порядками. С работой тоже проблем не возникало – обладая цепким умом, Кевин быстро схватывал все тонкости, Иван был очень доволен учеником. Кевин тоже успел привязаться к Ивану, ему нравился этот высокий добродушный человек. Поэтому, когда Ивану объявили об окончании срока, Кевин воспринял это с толикой сожаления.

– Ничего, Кевин, – похлопал его по плечу Иван. – Ты еще молод. Когда выйдешь, тебе не будет и тридцати. Жизнь только начинается. Главное, держись за это место и не делай глупостей.

За ужином Ивана поздравили с освобождением, однако домой он отправился только через четыре дня – корабли на Гемму прилетали раз в неделю. Кевин остался с Малышом и Парксоном.

Снова потянулись унылые серые будни. Если в первые дни Кевин еще радовался тому, что ему, в сущности, повезло попасть к ремонтникам, то уже через месяц после отъезда Ивана от этой радости не осталось и следа. Семь лет и десять месяцев по земному времени, это порядка шести лет здесь, на Гемме. Очень большой срок, совершенно нереальный. Кевин старался не думать о том, что ему придется жить в этой раскаленной пустыне так долго, но тоскливые мысли упрямо лезли в голову.

Не удивительно, что он начал задумываться о побеге. В своих мыслях Кевин был не одинок, поэтому разговоры о возможном побеге стали для него, Малыша и Джона одной из излюбленных тем. Да, все знали, что сбежать отсюда нельзя. Но упрямо пытались найти способ вернуть себе свободу.

Кевин не думал, что побегом нарушит какие-то законы – о каком законе может идти речь, если сюда его упрятали в нарушение всех прав? Острое осознание своей невиновности заставляло его вновь и вновь искать выход.

– Ну хорошо, – продолжил Кевин во время очередных посиделок. – Сигнал на ошейник приходит каждые пять минут, так? Ошейник выдает ответный сигнал, определяются координаты. Но что будет, если за эти пять минут удрать с планеты?

– Мы уже думали об этом, – кивнул Парксон. – Загвоздка в том, что для этого понадобится очень быстрый корабль, способный меньше чем за пять минут выйти на орбиту. Это может сделать только истребитель, да и то при чудовищных перегрузках. Истребителей здесь нет. Все другие корабли поднимаются слишком медленно.

– Ладно, а если взять обычный грузовик? Он поднимается минут двадцать пять. Когда система среагирует на побег?

– Когда корабль поднимется выше километра, – отозвался Парксон. – Нахождение выше километра трактуется как побег.

– И что сделает система? Выдаст разряд?

– Да. При этом она определит, где именно ты находишься, командиру корабля сообщат, что он везет беглеца. Корабль посадят, тебе добавят срок и переведут в рудник или на химию. Там твои восемь лет покажутся тебе бесконечностью.

– Единственный выход – ввести в ошейник открывающий его код, – сказал Михаэль. – А для этого нужна соответствующая аппаратура. У нас ее нет.

– Но она есть в тюремном блоке, – возразил Кевин. – Разве не так?

– Так-то оно так… – поморщился Парксон. – Только до нее ты никогда не доберешься, там полно охраны. Да и мало добраться, надо еще знать, что и как делать.

– Ты бы смог разобраться с аппаратурой? – Кевин взглянул на Малыша.

– Смог бы, – кивнул тот. – Но вход в систему наверняка защищен паролем. Для взлома нужны соответствующие программы, здесь их у меня нет.

– А ты можешь создать их сам?

– Могу, конечно. Но не в этих условиях. Это нереально, Кевин.

– Очень жаль… – вздохнул Кевин. – Ладно, забудем.

Но забыть о свободе было непросто, Кевин все время думал о побеге. Уже на следующий день он предложил приятелям новые варианты.

– Что, если мы экранируем ошейник? – предложил он. – Замотать фольгой или чем-то подобным. Тогда система нас потеряет.

– Экранировать? – Парксон поскреб шею. – О таком я пока не думал… Нет, все равно не выйдет. Люди пытались бежать на корабле, там толстая броня. И все равно не помогало, сигнал проходил.

– Хорошо, а если сжечь чип? Скажем, мощным электромагнитным импульсом? Мы смогли бы что-нибудь соорудить для этого.

– Тогда ты просто останешься без башки, – ответил за Парксона Михаэль. – Ведь импульс пройдет не только через чип, но и через цепи детонатора.

– Это плохо… – Кевин провел рукой по волосам. – И все равно я не верю, что отсюда нельзя убежать. Что будет, если ошейник немного поджарить?

– То, что от тебя после этого останется, закопают на кладбище, – проворчал Джон, потом взглянул на часы. Они показывали местное и земное время, такие часы выдавали каждому заключенному. – Хватит прохлаждаться, пора работать…

В очередной раз вернувшись вечером в свою камеру, Кевин улегся на кровать и почему-то вспомнил отца Леонида. Последнее время он о нем совсем не думал, встреча с этим человеком уже казалась Кевину чем-то очень далеким. И вот теперь образ старика сам собой всплыл в памяти. Причем не просто всплыл – лежа с закрытыми глазами, Кевин видел образ отца Леонида настолько ярко, что, кажется, мог бы даже к нему прикоснуться. Видение не исчезало. Кевин открыл глаза – и подскочил, волосы на голове ощутимо зашевелились. Отец Леонид стоял прямо перед ним и едва заметно улыбался.

– Ты все делаешь неправильно, Кевин, – сказал он. – Ты ищешь выход при помощи разума, а это очень ненадежный путь. Попробуй изменить тактику – доверься Силе. Не надо ничего планировать, удача сама найдет тебя. Учись доверять Силе, для тебя сейчас это главная задача…

Секунду спустя по спине Кевина вновь поползли мурашки – облик отца Леонида стал призрачным, затем совсем потускнел и исчез.

Кевин тяжело сглотнул, его заметно трясло. Сел на край кровати, внимательно огляделся. Пусто… Что это было – сон, галлюцинация? Но ведь он видел отца Леонида так ясно. И не только видел, но и слышал!

Встав, Кевин подошел к раковине, умылся, сделал несколько глотков. Холодная вода привела его в чувство. Посмотрел на руки, они заметно дрожали. Снова вернулся к кровати, присел.

– Отец Леонид! – тихонько позвал Кевин. – Вы здесь?!

Ответа не было. Подождав какое-то время, он лег, чувствуя, как колотится сердце. Никак и вправду – привиделось?..

О том, что он видел, Кевин никому не сказал. Однако с этого дня он больше не строил планов побега, чем даже слегка заинтриговал Парксона.

– Что молчишь, Кевин? – с усмешкой спросил его тот несколько дней спустя. – Давай, выкладывай нам свои новые проекты, это интересно. Или перегорел уже?

– Наверное, перегорел, – ответил Кевин. – Что-то ничего не идет в голову.

– Жаль, – вздохнул Джон. Правда, на губах у него при этом вновь мелькнула усмешка. – Но ты думай, у тебя голова хорошо варит. Глядишь, и надумаешь чего. Вот, кстати – придумай, как превратить это корыто в истребитель… – Парксон пнул помятый борт их грузовичка. – Мы бы тогда прямо на нем и улетели.

Сидевший рядом Михаэль тихо засмеялся, однако ничего не сказал. Кевин тоже улыбнулся. Он уже давно нашел с приятелями общий язык и потому не обижался на их шутки и подтрунивания – впрочем, как и они на его. Все это вносило хоть какое-то разнообразие в уже ставшие привычными серые будни.

Несколько новых дней тоже не принесли в жизнь Кевина никаких перемен. Однако теперь он уже отдавал себе отчет в том, что образ отца Леонида появился в его камере отнюдь не случайно. Так просто не бывает – выходит, старик его все-таки не бросил. Надо воспринимать все происходящее как некое испытание, как часть той самой игры, о которой упоминал отец Леонид. Довериться Силе – но как это сделать?

У Кевина пока не было ответа на этот вопрос, поэтому он просто терпеливо ждал. Ждал – и верил в то, что удача однажды его обязательно найдет.

Так прошло больше месяца. Кевин ожидал, что его вера, его надежда потускнеют, но они только крепли. Он даже ощутил в себе какой-то азарт, это заметили и друзья Кевина. На их вопросы он только отшучивался или говорил, что готовится к побегу.

– Вот увидите, я убегу, – заявил он приятелям очередным вечером. – Еще не знаю, как, но убегу.

– Кевин, если у тебя есть какие-то планы, расскажи, – попросил Парксон. – Ты ведь не собираешься удрать без нас?

– Джон, у меня действительно нет никаких планов. Но я знаю, что убегу. И если у меня появится хоть малейший шанс, я его не упущу. Если получится, мы убежим все вместе. Если нет, я убегу один, а потом придумаю, как вытащить вас. Это я обещаю.

– Что ж, посмотрим, – ответил Парксон. – Хотя я чувствую, что у тебя появился какой-то секрет, но ты пока не хочешь нам о нем говорить. Так, Малыш?

– Точно, – подтвердил Михаэль. – Не темни, Кевин. Мы же друзья.

– У меня нет планов побега, – с нажимом ответил Кевин. – Но я знаю, что убегу. Просто я видел сон… – Он замялся, не зная, как рассказать о своем видении. – Точнее, видел во сне одного человека. Я был знаком с ним раньше, до ареста. Этот человек вроде колдуна, или мага. И он сказал, что мне надо просто ждать своего часа. Поэтому теперь я жду.

– Во сне можно много чего увидеть… – разочарованно протянул Парксон. – Мне порой такое снится… А проснусь, и снова вижу стены камеры. Мне бы только выбраться отсюда, Кевин. Уж я бы тогда развернулся.

– Мы убежим, Джон, – пообещал ему Кевин. – Обязательно убежим.

– Хорошо, коли так… – зевнул Парксон.

Прошло еще восемь дней. Кевин с Малышом и Парксоном ремонтировали в ангаре горелый распределительный щиток, когда пол под ногами дрогнул, пару секунд спустя до них донесся приглушенный гул взрыва.

– Что это было? – Малыш вскинул брови и прислушался.

– Не знаю… – ответил Кевин, и вдруг замер. – Малыш, твой ошейник… Джон, и у тебя!

– О, черт! – Парксон с изумлением взглянул на Кевина, потом перевел взгляд на Малыша. – Ошейники сдохли.

Индикаторы ошейников больше не светились. Кевин не знал, что именно взорвалось, но это его уже не волновало. Схватив ножницы по металлу, он просунул стальное лезвие под ремешок, затем решительно сжал ручки.

– Ты что?! – воскликнул Малыш, но было уже поздно. Послышался хруст, перерезанный ремешок соскользнул с шеи Кевина и упал на пол.

– Режь! – Парксон повернул голову, подставив ремешок. Мгновение, и второй ремешок оказался на полу. Кевин повернулся к Малышу, коснулся его ремешка лезвием ножниц. Уже готов был сжать ручки, как вдруг замер – на ошейнике Михаэля вновь вспыхнул зеленый огонек.

– Стой! – выкрикнул Джон.

– Я вижу… – Кевин осторожно разжал уже сжавшиеся на ремешке ножницы. – Малыш, я не успел. Ошейник снова работает.

Михаэль явно растерялся.

– А как же я?.. – тихо спросил он.

– Малыш, мы вернемся за тобой, – пообещал Парксон. – Верь, мы что-нибудь придумаем. Через месяц, через год – но мы вернемся. Жди нас… – Он поднял свой ремешок, осмотрел. Потом надел себе на шею. – Малыш, скрути его чем-нибудь. Нельзя привлекать внимание.

– Да, Джон… – Михаэль взял со стола кусочек тонкой проволоки и скрутил концы ошейника. О том, что ошейник не работает, теперь напоминал только погасший индикатор.

– И мне! – попросил Кевин.

Малыш помог ему снова нацепить ошейник.

– На погрузке стоит корабль, – произнес Парксон и облизнул пересохшие губы. – Это наш шанс.

– Удачи вам… – сказал Малыш. Он стоял у глайдера, в его взгляде Кевин уловил тоску.

– Мы вернемся, Малыш! – пообещал Кевин и крепко обнял Михаэля. – И никуда не уходи с этой работы – чтобы мы знали, где тебя искать. Если нас сразу не хватятся, то через час после отлета корабля заяви о нашей пропаже. Тогда ты будешь вне подозрений.

– Нам пора! – Джон потянул Кевина к глайдеру. – До встречи, Малыш!

– До встречи! – отозвался Михаэль.

Парксон занял пилотское кресло, Кевин сел рядом.

– С богом! – выдохнул Джон и вывел глайдер из ангара.

Когда они оказались снаружи, Кевин сразу разглядел облако дыма, поднимавшееся со стороны энергоцентра. Очевидно, взрыв произошел именно там. Было видно, как рядом с энергоцентром мечутся люди, но Кевина сейчас волновало совсем другое. Его взгляд нашарил посадочную площадку рядом с заводом пластмасс, на ней высилась громада тяжелого транспортного корабля.

– Из-за пожара они могут стартовать раньше времени… – Парксон нахмурился и прибавил скорость. Кевин промолчал.

Глайдер приземлился в паре сотен метров от корабля, подлетать ближе было рискованно.

– Возьми воду, – велел Джон.

Кевин послушно вытащил термос с водой, перекинул ремешок через плечо. Запоздало вспомнил, что после вчерашних работ в пустыне термос так и не долили водой, но два-три литра там есть.

– Пошли. – Парксон вылез из кабины. – И будь раскованнее.

– Да, Джон… – Кевин выпрыгнул из глайдера и пошел рядом с Парксоном. – А если нас спросят, куда мы идем?

– Отбрешемся как-нибудь. Скажу, что должны проверить одну из партий груза.

К радости Кевина, их никто не остановил. Вокруг корабля кипела суета, заключенные и команда корабля спешили закончить погрузку. Если пожар перекинется на химическое производство, это может привести к настоящей катастрофе. И команда корабля справедливо хотела как можно скорее убраться отсюда подальше.

Оказавшись в чреве корабля, Кевин перевел дух. Теперь надо где-нибудь спрятаться.

– Туда! – Парксон уверенно указал на какую-то лесенку. – Быстрее!

– Ты уверен? – Кевин озадаченно взглянул на лесенку. – Может, лучше спрятаться за контейнерами?

– Я знаю корабли этого проекта. За мной!

Пришлось подчиниться. Впрочем, Джон действительно знал, что делал. Поднявшись по узкой металлической лесенке к закрытому люку, он набрал на панели какой-то код, люк тут же сдвинулся. Парксон первым пролез внутрь, следом торопливо забрался Кевин. Джон снова закрыл люк.

– Как ты узнал код? – В голосе Кевина проскользнуло уважение.

– Это техническая палуба, – ответил Парксон. – На всех люках стандартный код – три ноля. Здесь нас никто не найдет. Идем…

Какое-то время они шли по решетчатому металлическому настилу, Кевин с любопытством вглядывался в нагромождение механизмов. Наконец Парксон свернул направо, потом остановился, увидев подходящий закуток.

– Остановимся здесь, – предложил он, и Кевин не стал возражать.

Джон присел на кожух какого-то агрегата, сорвал с себя ошейник. С неприязнью взглянув на него, бросил в щель между двумя трубами. Кевин последовал его примеру.

– Будем надеяться, что у нас все получится… – вздохнул он.

Им оставалось только ждать. Усевшись на трубу, Кевин то и дело поглядывал на часы, однако старта все не было. Десять минут, двадцать. Сорок пять…

Корабль стартовал лишь на пятидесятой минуте. Сначала по его корпусу прошла слабая дрожь, Кевин взглянул на Парксона.

– Взлетаем, – подтвердил тот. – Если его не посадят на взлете, мы свободны. Надеюсь, Малыш еще не сообщил о нашем побеге.

– Малыш не дурак, – отозвался Кевин. – Будет ждать, пока не взлетит корабль.

– Надеюсь… – отозвался Джон и сплюнул на пол.

Корабль не посадили. На орбиту он выползал в течение получаса, все это время Кевин и Джон напряженно вслушивались в работу двигателей. Вот их гул стих, эти секунды тишины показались Кевину невероятно длинными. Затем двигатели корабля снова загудели, но уже по-другому, корабль слегка вздрогнул.

– Всё! – облегченно выдохнул Парксон. – Мы свободны!

Глава четвертая

Перелет занял четверо суток. Его провели без еды, со скудным запасом воды, к тому же на технической палубе оказалось довольно прохладно. Но для Кевина и Парксона все это уже казалось сущими пустяками.

– Небольшой пост еще никому не вредил, – сказал Джон, когда Кевин пожаловался на урчание в желудке. – Не бойся, все у нас теперь будет нормально. Выправим документы, раздобудем денег. И заживем как люди.

– А Малыш? – напомнил Кевин.

– Всему свое время. Мы пока вне закона – сначала позаботимся о себе, потом о нем.

– Да, я понимаю.

– Не обижайся, Кевин. Чтобы вытащить Малыша, нужны деньги, нужен корабль. Нужен кто-то, кто сможет отключить ошейник, а это снова деньги. Сейчас мы бессильны ему помочь. Поэтому наша первая задача – легализоваться, найти новые документы. Без этого мы снова угодим в тюрягу.

– Я не обижаюсь… – вздохнул Кевин. – Просто обидно, что не хватило какой-то секунды. Если бы я немного поспешил, мы бы сидели сейчас здесь все втроем.

– Это судьба, Кевин. А судьбу не изменишь.

– Как знать… Помнишь, я рассказывал о человеке, который мне приснился? Он считает, что судьбой можно управлять.

– Сказки, – хмыкнул Парксон. – На то она и судьба, что никогда не угадаешь, что она выкинет в следующую минуту… – Он глубоко зевнул. – Что-то я спать хочу. Надо выспаться, скоро уже прилетим…

Кевин не знал, на какой планете приземлился корабль. Но для Парксона это не стало загадкой – чтобы понять, где они, ему оказалось достаточно оценить местную гравитацию.

– Леандра, – убежденно заявил Джон. – Паскуднее этого места только Алькарис, там вообще два жэ. Идешь, словно еще одного человека на себе тащишь.

– А здесь? – Кевин попытался оценить свои ощущения.

– Тридцать семь процентов выше нормы. Не торопись, подождем немного. Пусть команда уйдет. Выйдем, когда начнется разгрузка.

Следующий час показался Кевину очень долгим. Наконец Парксон тронул его за плечо. – Пошли!

Повышенная гравитация оказалась очень неприятной штукой. Шагая по настилу, Кевин думал о том, что именно так, наверное, чувствуют себя полные люди. Лишний вес – это очень плохо…

На этот раз им не удалось пройти незамеченными, на грузовой палубе на них обратил внимание какой-то человек с блокнотом и авторучкой в руках. Очевидно, он осуществлял контроль выгрузки.

– Подойдите, пожалуйста! – поманил он их рукой. – Здесь нельзя находиться посторон…

Он осекся на полуслове – очевидно, разглядел тюремную униформу шедшего впереди Парксона. Сказать что-либо еще или позвать на помощь он не успел, точный удар Джона разом лишил его чувств. Подхватив осевшего человека, Парксон быстро втянул его в закуток между контейнерами.

– Вот и одежда нашлась! – Джон взглянул на Кевина и усмехнулся. – Не робей, все будет нормально!

На то, чтобы переодеться, Парксону понадобилось несколько минут. В его карманы так же перекочевал кошелек с наличными. Все остальное, включая кредитки, он не взял.

– Ну и как? – Парксон встал, поправил одежду и выжидающе взглянул на Кевина.

– Неплохо, – признался Кевин, в цивильной одежде Парксон выглядел совсем другим человеком. – Только на шее след от ошейника. Там нет загара.

– Как и у тебя… – Джон поскреб затылок. – Ладно, прорвемся. Пошли, пока он не очухался.

– Мне бы тоже надо одежду сменить.

– Если подвернется, – согласился Парксон. – А пока так: я специальный агент, конвоирую тебя для дачи показаний. Вперед!

Так и шли – Кевин впереди, Парксон на шаг позади. Спустившись по погрузочной аппарели, Кевин столкнулся взглядом с вооруженным охранником – тот лениво прогуливался рядом с кораблем. Но все обошлось.

– Он со мной, – сказал Парксон и грубо подтолкнул Кевина в спину. – Вперед!

На их счастье, вопросов у охранника не возникло.

– Куда теперь? – спросил Кевин, когда они отошли от корабля. – Туда? – Он кивком указал на здание космопорта.

– Давай вон к тем складам, – решил Парксон.

Повышенная гравитация давала себя знать, идти было достаточно тяжело. Вот и склады, Кевин с надеждой взглянул на стоящие рядом глайдеры. Эх, сюда бы его любимую отмычку!

Отмычка не понадобилась. Из расположенного рядом со складами белого здания – очевидно, транспортной конторы, вышла женщина лет тридцати. Открыла дверь новенького синего глайдера, кинула сумочку на сиденье пассажира. Не без изящества забралась в салон.

– Добрый день, мэм! – поздоровался с ней Парксон. – Вы не против, если я вас слегка потесню? – холодно улыбнувшись, он взял женщину за плечо.

– Что вы делаете?! – возмутилась та. – Отпустите немедленно!

– Лезь на другое сиденье, и попробуй только вякнуть! – все с той же улыбкой произнес Парксон и вытолкнул женщину на сиденье пассажира. Взглянул на Кевина: – Лезь назад.

Кевин открыл дверь, забрался на заднее сиденье.

– Набери код запуска, – велел женщине Парксон. – Быстро!

Та медленно набрала код, потом быстро открыла дверь и попыталась выскочить.

– Куда! – удержал ее Парксон. – Не так быстро, голубушка!

Кевин помог закрыть дверь, Парксон тут же поднял машину в воздух.

– Пожалуйста, не трогайте меня! – попросила женщина.

– Дай сюда! – Джон вырвал из ее рук сумочку, отыскал карточку паспорта. Глянув адрес, пощелкал клавишами курсовой памяти. – Ага, вот он…

Теперь глайдер шел на автопилоте. Кевин догадался, что машина возвращается к дому этой женщины.

– У меня муж и двое взрослых детей, – сказала она. – И еще собака.

– А соседи работают в полиции, верно? – усмехнулся Парксон. – Милая, я хоть на Леандре всего второй раз, но хорошо знаю местные нравы. Замужняя женщина не ходила бы без кольца, у вас так не принято. У тебя кольца нет. Значит, ты не замужем. Поэтому сиди и помалкивай.

Женщина опустила голову. Кевин видел, что ей очень страшно.

– Не бойтесь, мы вас не тронем, – сказал он. – Честно.

Женщина не ответила. Глайдер уже летел над городом, уверенно лавируя в потоках машин, Кевин смотрел вниз. Увиденное его не особенно впечатлило, город выглядел достаточно скромно. Внизу то и дело проплывали старые облупленные высотки, современных зданий было совсем немного.

Полет продолжался минут двадцать. Наконец глайдер начал снижаться, внизу находился пригород с частными постройками. Машина зависла рядом с небольшим коттеджем, автоматически открылись створки гаража. Аккуратно скользнув вперед, глайдер опустился на предназначенное ему место.

– Замечательно, – заявил Парксон и выключил двигатель. – Просто райское место.

Женщина молчала.

– Выходим, – сказал Парксон, взглянув на женщину: – И учти: попробуешь выкинуть какой фокус – пожалеешь.

Кевин вылез из машины. Его немного смущала грубость, с которой Джон обращался с женщиной.

– Посмотри, есть ли кто в доме, – велел Парксон.

Из гаража в дом вела дверь. Кевин осторожно прошел в дом, прислушался. Вроде никого. Поднялся на второй этаж – так и есть, чисто.

– Никого нет, – сообщил он, вернувшись в гараж.

– А я что говорил? – Парксон с ухмылкой взглянул на безмолвно стоявшую женщину. – Нет у тебя никого, милая – нет. Шагай в дом, и без глупостей.

– Меня все равно хватятся, – заявила женщина. – Вы еще пожалеете об этом.

– Обязательно пожалеем, – согласился Джон. – А ну, где тут у тебя ванная?..

Женщину он запер в ванной, придавив дверь тяжелой тумбочкой. После чего вновь взглянул на Кевина и удовлетворенно вздохнул. – Вот так вот, Кевин. А теперь пошли жрать, я умираю от голода…

Найденной на кухне еды оказалось достаточно, чтобы утолить любой голод. Джон был весел, постоянно шутил. Говорил Кевину, что теперь у них начнется совсем другая жизнь. Кевин улыбался в ответ, но чувствовал себя неважно. То, что они сейчас делали, казалось ему неправильным. Вломились в чужой дом, так грубо обошлись с женщиной. К тому же она ничего им не сделала – разве так можно?

Держать эти мысли при себе он не захотел, а потому поделился ими с Парксоном.

– Грубо? – удивился Джон, улыбка сползла с его губ. – Да ты чего, Кевин, рехнулся? Ты что, не понимаешь, кто мы и кто они? Мы с тобой для них – тюремное быдло. Если хочешь, давай, я ее сейчас отпущу. Извинюсь перед ней, скажу, что был не прав. И что она сделает – примет мои извинения? Как бы не так – сразу схватит линком и вызовет полицию. А потом будет с гордостью рассказывать подругам о том, как помогла задержать двух беглых каторжников. Ты этого хочешь? – Он в упор смотрел на Кевина.

– Я не хочу этого, – ответил Кевин. – Просто то, что мы делаем, неправильно. Надо было хотя бы объяснить ей, что мы пробудем у нее совсем недолго и не сделаем ей ничего плохого. А запереть ее можно было и в спальне.

– В спальне? – ухмыльнулся Парксон. – У тебя губа не дура… В общем, некогда болтать – пожрали, и ладно… – Он тяжело поднялся из-за стола. – Пошли, надо потолковать с ней по душам.

Кевин ничего не ответил и молча пошел за ним.

Как оказалось, Джона интересовали деньги. Он потребовал у женщины наличные – та, после короткого замешательства, прошла под присмотром Парксона в зал и вынула из шкафа шкатулку.

– Здесь все, что у меня есть, – сказала она, передав шкатулку Парксону. – Только оставьте мне кольцо, оно мамино.

– Да хоть тетино… – ответил Парксон, открывая шкатулку. – Что тут у нас?.. – Он взял тонкую стопку банкнот, пересчитал их. – Три восемьсот. И это всё?!

– На прошлой неделе я купила глайдер, вы его видели. Других денег у меня нет.

– Милая, так дело не пойдет, – покачал головой Парксон. – Мне нужно еще тысяч пять-семь, не меньше. Мы без них не уйдем, понимаешь?

– Цепочка стоит около двух тысяч, там есть ценник. Забирай ее и уходи.

– Я сам решу, когда мне уходить. – Парксон взял из шкатулки золотую цепочку с кулоном, внимательно осмотрел ее. Потом сунул в карман. В шкатулке оставалось еще золотое колечко – женщина попыталась взять его, однако Парксон опередил ее.

– Это мамино кольцо, – сказала женщина. – Пожалуйста, оставьте его. Я и так отдала вам все, что у меня есть. Если хотите, можете забрать глайдер.

– Чтобы нас в нем и взяли тепленькими, да? – глаза Джона сузились, он спрятал кольцо в карман и задумчиво посмотрел на женщину. Потом усмехнулся, перевел взгляд на Кевина. – Ладно, присмотри тут за ней, а я прогуляюсь в город. Заодно прикуплю тебе одежонку. Справишься?

– Справлюсь, – ответил Кевин. Взглянул на женщину: – Сядьте в кресло.

Женщина молча повиновалась.

– Сбежит – пеняй на себя, – предостерег Парксон и вышел из комнаты. Пару минут спустя за окном мелькнул улетающий глайдер.

– Вы сбежали из тюрьмы? – спросила женщина.

– Да… – нехотя признался Кевин.

– И за что вы туда попали?

– Ни за что. Я не вру. – Кевин уловил в глазах женщины недоверие. – Я прилетел на Илиону, полицейский подсунул мне фальшивые деньги. В итоге получил восемь лет.

Женщина не ответила. Какое-то время она молчала, потом снова взглянула на Кевина: – Как тебя звать?

– Кевин.

– Отпусти меня, Кевин. Тогда я скажу полиции, что ты помог мне. Это будет считаться смягчающим обстоятельством. Верь мне, я хорошо знаю юриспруденцию.

– Вы не понимаете, – нахмурился Кевин. – Я не совершал то преступление, в котором меня обвинили. Адвокат советовал мне признать себя виновным – говорил, что тогда я получу не больше пяти лет, а то и вообще отделаюсь тремя. Я не признал вину, в итоге получил целых восемь. Если меня поймают, то добавят еще пять лет за побег.

– У нас хорошие судьи. Они во всем разберутся.

– Хороших судей не бывает. Поэтому давайте не будем говорить об этом. Сейчас мой друг принесет мне одежду, и мы уйдем. Вам нечего бояться.

– Скажите ему, чтобы вернул мне кольцо. Это память о маме.

– Я скажу.

Дальше снова сидели молча. Прошло около получаса, когда Кевин заметил, что женщина что-то замышляет. Несколько раз она ненавязчиво посмотрела на дверь, оценивая расстояние, затем слегка наклонилась вперед – чтобы удобнее было вскочить. В ее затее был смысл – будучи коренной жительницей Леандры, она привыкла к местной гравитации и могла двигаться гораздо проворнее Кевина.

– Не делайте этого, – попросил Кевин. – Я не желаю вам зла, но если вы попытаетесь убежать, мне придется удержать вас силой.

Женщина молча взглянула на него, потом откинулась в кресле и сложила руки на груди.

Парксон вернулся спустя сорок минут. На нем была уже совсем другая одежда, в ней Джон выглядел простым неприметным работягой.

– Держи. – Он передал Кевину стопку одежды и легкие серые башмаки. – Представляешь, у них тут совсем другие размеры. Так что подбирал на глаз.

– Спасибо… – Кевин поднялся с кресла и взял одежду.

– Как она? – поинтересовался Парксон, Кевин уловил запах алкоголя – очевидно, Джон не упустил случая заглянуть в бар.

– Ничего, нормально. Я пойду переоденусь… – взглянув на женщину, Кевин вышел в соседнюю комнату.

Если одежда пришлась Кевину впору, то обувь оказалась мала. Ходить в казенных тюремных башмаках тоже не хотелось, это могло привлечь внимание полиции.

– Одежда ничего, – сказал Кевин, выйдя из комнаты. – А обувь мала.

– Я же говорю, что у этих уродов совсем другие размеры… – отозвался Парксон. Он удобно расположился в кресле, его лицо выражало полнейшее удовлетворение жизнью. – Можешь поменять, если хочешь. Универсам Олафсона, есть в курсовой памяти. Чеки на сиденье. Заодно прошвырнешься, пивка попьешь. – Джон полез в карман, достал деньги. Отсчитав две сотни кредов, протянул Кевину. – Только копам не попадись.

– Хорошо, – согласился Кевин, взяв деньги, перспектива подышать воздухом свободы его обрадовала. – Выйдем на минутку…

– Выйдем, если хочешь.

Оказавшись за дверью, Парксон с усмешкой взглянул на Кевина: – О чем хотел поговорить?

– Верни ей кольцо, – попросил Кевин. – Пожалуйста.

– Я подумаю над этим. – Джон похлопал Кевина по плечу. – Не раскисай, Кевин. Нас ждут великие дела.

– Какой код запуска? – поинтересовался Кевин, осознав, что говорить о кольце с Парксоном сейчас бесполезно.

– Два – девять – восемь – три – ноль. Погуляй, развейся. – Парксон снова хлопнул его по плечу и вернулся к пленнице. Постояв несколько секунд, Кевин прошел в гараж.

Своего глайдера он никогда не имел, поэтому водитель из него был никудышный. С опаской забравшись в водительское кресло, Кевин закрыл дверь, пристегнулся. Собравшись с духом, набрал код запуска, двигатель машины мягко загудел. Отыскав взглядом клавиши навигации, Кевин открыл список пунктов назначения, отыскал универсам Олафсона. Ввел задание, глайдер тут же мягко поднялся в воздух.

Близился вечер, оранжевое солнце Леандры уже почти коснулось горизонта. В воздухе неслись потоки машин, Кевин несколько раз испуганно хватался за ручку управления. Впрочем, послушная автоматике машина уверенно и безопасно вела глайдер к цели. Лишь у самого универсама – Кевин узнал его по яркой красной вывеске – машина пискнула, прося перейти на ручное управление. Кевин так и сделал.

Когда он посадил машину, спина у него была мокрой от пота. Тем не менее, он остался вполне доволен собой – никого не задел, посадил глайдер точно на одну из свободный площадок. Взяв с сиденья несколько чеков, сунул их в карман, прихватил башмаки и вылез из машины.

Обувной отдел отыскался на третьем этаже. Просьбу Кевина поменять покупку выполнили без каких бы то ни было вопросов – продавец, улыбчивая девушка лет восемнадцати, помогла ему подобрать нужный размер. Старые башмаки – девушка приняла их за армейские – Кевин попросил отправить в утилизатор, что та и сделала.

В новой обуви, легкой и удобной, Кевин почувствовал себя не в пример увереннее. Он ходил по универсаму, при этом то и дело ловил себя на том, что высматривает потенциальную жертву – старая привычка брала свое. Тем не менее, Кевин не хотел нарушать свое обещание больше не воровать, хотя и понимал, насколько трудно его будет выполнить. Выйдя из универсама, он отыскал небольшой бар, выпил легкий безалкогольный коктейль. Немного посидел, наслаждаясь уютом этого места, потом, не без сожаления, вышел. В такие места частенько захаживает полиция, и без документов здесь лучше не находиться.

Всю обратную дорогу он размышлял о том, где раздобыть документы. На Земле с этим не возникло бы проблем, там Кевин знал всех нужных людей. Здесь он был чужим.

Заведя глайдер в гараж и выключив двигатель, Кевин облегченно вздохнул – летать на такой машине ему никогда не приходилось, он очень боялся разбить ее. Боялся именно потому, что она чужая.

Идя в дом, он думал о том, как уговорить Парксона вернуть женщине кольцо. Что и говорить, ситуация выглядела очень неприятной – Кевин понимал, что невольно стал соучастником грабежа. Да, он и сам никогда не был паинькой. Но кошельки он таскал только у хорошо обеспеченных людей, это давало хоть какое-то успокоение душе. Но грабить женщину, к тому же явно не слишком богатую… Если им нужны деньги, то нужно было действовать как-то иначе.

Входя в комнату с пленницей, он твердо решил обсудить это с Парксоном. Им предстоит долго быть вдвоем, поэтому надо сразу оговорить некоторые важные детали.

К его удивлению, комната оказалась пуста. Со второго этажа доносилась музыка, Кевин осторожно поднялся по лестнице.

Парксона он обнаружил в холле второго этажа. Удобно устроившись в кресле, тот смотрел видео, дымя сигаретой. Увидев Кевина, махнул рукой: – А, ты уже… Присаживайся.

– А где женщина? – поинтересовался Кевин.

– В спальне… – Джон кивком указал на одну из дверей. – Садись, сейчас фильм интересный будет.

– Ты отдал ей кольцо?

– Далось тебе это кольцо… – раздраженно бросил Парксон и стряхнул пепел на пол. Потом нехотя полез в карман, достал кольцо. – На, отдай… – Он бросил кольцо Кевину, тот на лету поймал. – Заслужила.

Еще не понимая, что имел в виду Джон, Кевин открыл дверь спальни и вошел внутрь.

Женщина сидела на кровати, кутаясь в одеяло. Постель была измята, на полу и стульях валялась одежда. Услышав шаги Кевина, подняла голову. Он увидел заплаканные глаза, поперек щеки женщины протянулась царапина.

– Сволочи… – всхлипнула женщина. – Какие же вы все-таки сволочи…

Кевин побледнел. Несколько секунд он стоял, осмысливая произошедшее, потом осторожно прошел к столику.

– Ваше кольцо, – сказал он, аккуратно положив золотое колечко. – Я не знал, что так получится. Простите меня… – повернувшись, он быстро вышел из комнаты.

Парксон встретил его появление ухмылкой.

– А я думал, ты там задержишься, – сказал он. – Недурная бабенка, правда?

– Зачем ты так? – тихо спросил Кевин. – Она же нам ничего не сделала.

– Дурак ты, – покачал головой Парксон. – Ты что, так до сих пор ничего и не понял? Очнись, Кевин – этот мир не любит слабаков. Ты или хищник, или жертва, иного не дано. Или ты, или тебя. Поэтому не зли меня, а лучше иди и развлекись с этой красоткой – если ты мужик, а не дерьмо. Завтра узнаем насчет документов, потом раздобудем денег и махнем туда, где пляжи и красивые девушки. Это и есть жизнь, Кевин. А если ты хочешь ишачить где-нибудь за пару тысяч в месяц, я тебе не помощник. – Парксон отвернулся и снова уставился в экран.

Кевин ничего не ответил. Несколько секунд он хмуро смотрел на Джона, потом спустился вниз. Отыскав сумочку женщины, достал из нее линком. Сунув его в карман, снова поднялся наверх и зашел в спальню.

– Молодец! – донесся до него голос Парксона. – Вздуй ее хорошенько!

Женщина все так же сидела на кровати, в ее взгляде Кевин уловил ненависть.

– Возьмите. – Он протянул ей линком. – Можете позвонить в полицию… – повернувшись, Кевин вышел из комнаты.

– Что, не понравилась? – усмехнулся Джон. Потом указал на соседнее кресло. – Падай сюда…

Кевин сел. Пару минут отрешенно смотрел фильм, не пытаясь вникать в суть происходящего на экране, потом взглянул на Парксона.

– Через несколько минут здесь будет полиция, – сказал он.

– Что? – не понял тот.

– Я говорю, что через несколько минут здесь будет полиция. Они уже летят.

– Ты это серьезно?

– Да. Я дал ей линком. – Кевин кивком указал на дверь. – Она уже наверняка позвонила.

– Урод! – процедил Парксон, вскочил с кресла и бросился вниз по лестнице.

Поднявшись, Кевин выключил видео, потом вернулся в комнату к женщине.

– Он ушел, вам больше нечего бояться, – сказал он. – Я тоже ухожу. Простите меня.

Женщина ничего не ответила – она все так же сидела, сжимая линком. Повернувшись, Кевин вышел из комнаты и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Когда он прошел в гараж, глайдера там уже не было. Иного Кевин и не ожидал. Парксон сбежал, ему тоже надо уходить – если он не хочет снова оказаться на Гемме…

Выйдя на улицу, он остановился – просто не знал, куда ему идти. С одной стороны ночных огней было больше, туда он и направился.

На душе было муторно. Кевин шел, думая о том, почему так получается – те, кому он доверял, всякий раз его предают. Да, Парксон его не предавал, но он оказался плохим человеком. Очень жаль, что не удалось понять это раньше.

Кевин ожидал, что его в любой момент задержит полиция, но этого не произошло. Он спокойно добрался до какого-то торгового центра, здесь вовсю бурлила жизнь. В кармане лежало около семидесяти кредов, этих денег – при жесткой экономии – могло хватить дня на три, без учета ночлега. Голода Кевин пока не испытывал, поэтому, подумав, медленно пошел прочь, выбрав одну из наиболее темных улиц. Людей встречалось все меньше и меньше – Кевин шел, думая о том, как неудачно все сложилось. Увидев проулок, свернул в него и вскоре оказался на заднем дворе какого-то магазина. Здесь стояло несколько грузовых глайдеров: подумав, Кевин выбрал один из них, открыл заднюю дверь и забрался внутрь. Там оказались какие-то тюки – вполне подходящее место для того, чтобы выспаться.

Утро началось с сильного толчка. Открыв глаза, Кевин увидел перед собой чье-то сердитое лицо.

– Мне вызвать полицию, или сам уберешься?! – склонившийся над Кевином усатый мужчина был явно раздражен.

– Простите, я сейчас уйду. – Кевин сел на тюк, зевнул. Потом поднялся, прошел к открытой двери и спрыгнул на землю.

– И чтобы духу твоего здесь больше не было! – вслед ему крикнул мужчина.

Пройдя по уже знакомому проулку, Кевин вышел на улицу, по которой брел ночью. Оказавшись у зеркальной витрины небольшого магазинчика, оглядел себя – полицию в первую очередь привлекает именно неряшливый вид. Пригладив ладонью волосы, медленно пошел прочь.

Через четверть часа он набрел на закусочную – лучшее место, чтобы недорого перекусить. Взяв порцию жареного картофеля без мяса, отошел к столику, сел и начал есть.

Он уже почти позавтракал, когда на экране укрепленного под потолком бара видео пошли криминальные новости. Первым, что увидел Кевин, оказался портрет Парксона – не совсем точный, но вполне узнаваемый. Голос диктора сообщил о розыске опасного преступника, за информацию о нем объявлялось вознаграждение в десять тысяч кредов. Кевин напрягся, ожидая, что вот-вот появится и его портрет. Однако этого не произошло, дальше шел репортаж о махинациях в каком-то игорном заведении.

Кевин перевел дух. Либо его портрет еще не успели составить, либо та женщина просто не заявила о нем, дав ему шанс уйти. Кевин был ей за это благодарен.

Выйдя из закусочной, он остановился, размышляя, куда ему пойти. В первую очередь нужно было обзавестись документами, без них он рано или поздно попадет в лапы полиции. Раньше Кевин просто вытащил бы документы у подходящего по возрасту ротозея, теперь он этого делать не хотел. Что-то подсказывало ему, что это будет неправильно. Тем не менее, он знал, где можно найти документы. Да, здесь очень многое зависело от элементарной удачи. Но отец Леонид советовал довериться Силе. Кевин так и сделал.

До уже знакомого ему универсама он добирался пешком, потратив на это больше часа. В самом магазине Кевину делать было нечего, его путь пролегал по ближайшим к магазину дворикам и закоулкам. Здесь, на Леандре, тоже наверняка хватает карманников. Вытянув кошелек жертвы, воришка обычно забирал наличность, изредка кредитки – их очень трудно вскрыть. Все остальное, включая документы, чаще всего оказывалось в ближайшем мусорном баке или где-нибудь в кустах у забора. В свое время Кевин и сам не раз избавлялся от улик подобным образом.

Первый выпотрошенный кошелек он нашел на удивление быстро. Просмотрев документы, поморщился – не то. Женщина лет сорока. Чтобы не оставить отпечатков, протер кошелек об одежду и бросил на видное место – кто-нибудь подберет и отнесет в полицию.

Дальше дела пошли не столь удачно. Час за часом осматривал Кевин мусорные бачки и всевозможные закутки, успев сменить за это время три магазина – и все впустую. Он уже начал разочаровываться в своей затее, и даже вздрогнул от неожиданности, когда на земле, в двух метрах от входа в торговый павильон, увидел пухлое портмоне. Времени на раздумья просто не было – нагнувшись, Кевин подобрал портмоне и спокойно пошел прочь, радуясь, что его не поднял кто-то другой.

Отойдя в укромное место, он с замиранием сердца открыл портмоне – что ему преподнесла Сила на этот раз?

Первым, что увидел Кевин, были деньги, вид новеньких сотенных купюр приятно грел сердце. На взгляд здесь было тысячи две, не меньше. А вот и карточка паспорта – вытянув ее, он повеселел еще больше. Белобрысый парень, его ровесник. Да, внимательный взгляд наверняка выявит отличия, но обычно до этого не доходит. Итого, теперь он Дмитрий Погодин, двадцати двух лет, уроженец Леандры.

Несмотря на то, что Кевин семь часов подряд настойчиво искал документы, их обретение представлялось ему настоящим чудом. В реальности так не бывает, это он знал совершенно точно. Но вот же она, заветная пластиковая карточка. И деньги – Кевин быстро пересчитал наличность. Две тысячи двести кредов. Вполне достаточная сумма, чтобы покинуть планету…

Час спустя он уже был на космодроме. До этого Кевин прошелся по магазинам, переоделся в более подходящую одежду. Купил сумку, необходимые дорожные мелочи. Оглядев себя в зеркало, остался доволен – вполне обычный добропорядочный гражданин. О тюремном прошлом напоминала только светлая полоса от ошейника, пришлось застегнуть верхнюю пуговицу рубашки.

К огорчению Кевина, первый рейс до Земли уходил глубоко за полночь. Пришлось взять билет до Кассандры – следовало убраться с этой планеты как можно скорее. Больше всего Кевин боялся того, что настоящий хозяин паспорта уже сообщил о его утрате в полицию и данные об этом введены в поисковую систему. Тогда вместо билета ему выдадут наручники. Но все обошлось – получив билет, Кевин прошел в зал ожидания.

Оставшиеся до посадки минуты текли удивительно медленно, Кевин заметно нервничал. Наконец объявили посадку, он вместе с другими пассажирами потянулся по бетонке космодрома к стоявшему в отдалении кораблю. Столь ненавязчивый сервис даже удивлял – могли бы сделать посадочную галерею с движущейся дорожкой или хотя бы доставлять пассажиров к кораблю автобусом.

Вот и корабль. Пока шла посадка, Кевин то и дело поглядывал назад – не спешит ли к кораблю полиция. Но все обошлось, и четверть часа спустя он наконец-то занял свое место. Каюта была двухместной, вот-вот должен был появиться и его сосед по купе. А вот и он – услышав тихий щелчок открывшегося замка, Кевин поднял взгляд, и вздрогнул. В каюту вошел отец Леонид.

– Не помешаю? – с улыбкой осведомился тот, прикрыв за собой дверь.

– Отец Леонид… – выдохнул Кевин, ошеломленно глядя на старика. – Как вы здесь очутились?!

Старик тихо засмеялся.

– Кевин, сколько можно задавать глупые вопросы? Ты совершенно ничему не учишься.

– Простите… – Кевин смотрел на отца Леонида, и чувствовал, как его сердце наполняется радостью.

Тем временем старик поставил сумку в багажный отсек, повесил на крючок трость. Сев на свое место, с интересом взглянул на Кевина.

– Ну и как тебе твои приключения? Понравились?

– Вы обо всем знаете?

– Так, кое-что… – Отец Леонид едва заметно усмехнулся. – Так как, понравилось тебе, или нет?

– Не могу сказать, что я от них в восторге, – признался Кевин. – Но это было интересно. – Он немного помолчал. – Все, что со мной произошло, придумали вы?

– Нет, Кевин. Я хотел, чтобы Сила преподала тебе очередной урок. Она выполнила мою просьбу. Но конкретные детали определяла именно она. Скажи, заметил ли ты во всех этих событиях что-нибудь необычное?

– Да. Слишком много совпадений… – Кевин вздрогнул, почувствовав, как шевельнулся корабль.

– Мы взлетаем, – успокоил его отец Леонид. – Не бойся, тебе ничего не угрожает. Можешь расслабиться. Так что там о совпадениях?

– Слишком много всего совпало, – повторил Кевин. – То, как мы сбежали – взрыв, сбой в системе контроля. У меня под рукой оказались ножницы, я срезал ошейник. Нас не поймали, мы смогли попасть на корабль. Оказавшись здесь, на Леандре, выбрались с корабля. Добыли одежду. Потом, – Кевин слегка запнулся, – я нашел портмоне с деньгами и паспортом.

– А о том, что произошло до портмоне, ты поговорить не хочешь?

Отец Леонид действительно все знал, теперь Кевин понял это окончательно.

– Хочу, – сказал он. – Вы говорили об играх, моих и Силы. Но при чем тут эта женщина? Почему она оказалась вовлечена во все это?

– Потому что пути Господни неисповедимы, Кевин. Именно Бог, Сила, Дух, Джара – как я уже говорил, мы можем называть эту силу по-разному – определяет нашу судьбу. Наказания без вины не бывает, поэтому женщина, о которой ты говоришь, и была вовлечена в игры Силы. Я не знаю, какой грех у нее за душой, почему Сила выбрала именно ее – у каждого свой путь. Может быть, все это пойдет ей во благо, и неприятное для нее событие станет поворотной точкой в ее жизни. Относись к таким вещам проще, Кевин – не бери на себя больше, чем тебе отведено. Делай то, что должно быть сделано, и не спеши менять мир по своему усмотрению. Пока ты действовал очень хорошо, но и задача твоя, скажем прямо, была не из трудных. К тому же реальной опасности для тебя на этом этапе не было, я все держал под контролем. Точнее, – старик снова улыбнулся, – это контролировала Сила.

– Вы служите этой Силе?

– Можно сказать и так, – согласился отец Леонид. – Но давай взглянем на это иначе: ты можешь сказать, служит ли твоя левая рука правой, или правая левой? Согласись, что такая постановка вопроса бессмысленна. Так же и со служением Силе: я – ее часть, она во мне. Я управляю ею, она управляет мной. Ее желания – мои желания, и наоборот.

– Разве может так быть? – Кевин недоверчиво смотрел на отца Леонида.

– Может, Кевин. Ты начинаешь с того, что изредка видишь проявления Силы, ощущаешь ее незримое присутствие. Заметь, Кевин, это важно: Сила здесь, рядом, она потенциально доступна любому из нас. Более того, она настроена на взаимодействие с нами. Если мы откликаемся на ее призыв, то постепенно начинаем сближаться с ней, наша связь становится все чище и прочнее. И однажды наступает момент, когда ты настолько сливаешься с Силой, что становишься ее частью, а она становится частью тебя. Вы с ней едины, Кевин, и в этом вся суть. Но достичь такого уровня очень непросто, ты еще набьешь себе множество шишек.

– Но зачем все это? – тихо спросил Кевин. – Во имя чего?

– Что мне в тебе нравится, так это умение задавать удивительно точные вопросы. – Отец Леонид с едва заметной улыбкой смотрел на Кевина. – Ты умеешь схватывать суть, именно это и привлекло в тебе Силу… – Он несколько секунд помолчал. – Дело в том, Кевин, что здесь мы выходим на самый главный вопрос – о смысле жизни. Нас миллиарды и миллиарды, и у каждого свой маленький персональный ад. Мы как цепями опутаны страстями и желаниями, мы лихорадочно добиваемся успеха. Выделиться, вырваться вперед – любой ценой. Приобрести власть и деньги, почет и уважение. Многим это удается, еще больше людей приходят к финишу ни с чем. И вот здесь начинается самое интересное: дело в том, Кевин, что перед лицом смерти все равны. Смерть уравнивает всех – принца и нищего, хорошего человека и плохого. Мы приходим в этот мир ни с чем, такими же мы отсюда и уходим. Поэтому вся наша мирская суета на деле не имеет никакого значения – всё это дым, Кевин, фикция. Люди гонятся за миражами, не понимая, что тратят на глупости самое ценное, что было даровано им Богом – жизнь. Очень многие, оказавшись у порога смерти, понимают, насколько глупо жили. И рады бы что-то изменить, да уже не могут – слишком поздно. А все потому, что никто в свое время не сказал им, в чем заключается смысл их жизни.

– Ну и в чем же он заключается? – буркнул Кевин. Философствования отца Леонида его слегка раздражали.

– Смысл жизни заключается в том, Кевин, – отец Леонид внимательно смотрел на собеседника, – чтобы заработать себе пропуск в жизнь вечную.

– Вы говорите о жизни после смерти?

– Да, Кевин. Жизнь после смерти существует, но существует она не для всех. И жизнь эту не купишь ни за какие деньги. К сожалению, люди этого просто не понимают. Слова о дьяволе и потере души звучат для них как глупые россказни. А ведь потеря души вполне реальна, надо только понимать, что стоит за этими словами.

– Ну и что за ними стоит? – поинтересовался Кевин.

– Я чувствую твой скепсис, – кивнул старик. – Молодости свойственен максимализм, неприятие авторитетов – ведь впереди еще вся жизнь. Но молодость, Кевин, это тот недостаток, который очень быстро проходит. Не успеешь оглянуться, и жизнь окончена – сгорела, как порох, и дым унесло налетевшим ветром.

– Просто я живу здесь, в этом мире, – ответил Кевин. – И меня сейчас интересует именно он. А душа – это слишком отвлеченно. О душе и любви у нас говорят только девушки.

По губам отца Леонида скользнула улыбка.

– Значит, они умнее мужчин, – сказал он. – Шучу. Что касается потери души, Кевин, то эта возможность действительно реальна. Дело в том, что человек состоит из многих составляющих, главные из которых – это физическое тело и тело тонкое. Вспомни нашу встречу на Гемме – ты ведь видел меня тогда, в камере?

– Видел, – признался Кевин, почувствовав, как по телу у него пробежали мурашки. – Это была не галлюцинация?

– Это был я, Кевин. Но при этом я находился в тонком теле. Такое тело имеет каждый человек, именно его обычно и называют душой. Наше реальное тело – это всего лишь кусок плоти, не более того. Этой плотью управляет душа, она входит в него, как рука в перчатку. И думаем, Кевин, мы не мозгом – мозг лишь осуществляет связь между тонким телом и физическим. После смерти душа отделяется от тела, и здесь начинается самое интересное: дальнейшая судьба человека определяется тем, как он жил в этом мире, к чему стремился. Если он старался развивать в себе духовность, если стремился к Богу, к истине, то его личность окажется достаточно крепка для того, чтобы выдержать переход. Безусловно, смерть изменит такого человека, но его «я» во многом останется прежним – человек сохранит себя как личность. И все потому, что его земной образ жизни был ориентирован на духовные ценности, а не на обычные обывательские глупости. С другой стороны, обычный человек соткан из глупостей. Оказавшись после смерти в том мире, он просто не сможет удержать себя от распада – потому что нечего удерживать, в нем нет ничего истинного, духовного. Все глупости облетят, как листва с дерева, человек как личность перестанет существовать. Останется только дух, частица Бога в человеке. Возможно, когда-нибудь она снова вернется в мир, став основой нового человека. Но это будет уже совсем другой человек. Тот человек, прежний, погиб. Именно поэтому, Кевин, для человека столь важна его земная стадия эволюции – точнее, стадия эволюции в плотном теле. Заботиться о будущей жизни надо сейчас, потом будет слишком поздно.

– Ну хорошо, я могу это понять, – согласился Кевин. – Но при чем здесь Сила?

– Просто Сила – это главный игрок. Сила пронизывает собой все сущее, именно она ответственна за эволюцию этого и других миров. Иногда она замечает какого-то человека и делает его своим помощником. Так было со мной, так будет с тобой. Ты избранный, Кевин, тебе выпал редкостный шанс, великая удача. Постарайся только не возгордиться этим, иначе Сила тебя покинет.

– Было бы чем гордиться, – хмыкнул Кевин. – И что я должен буду делать – учиться духовности?

Губы отца Леонида снова тронула улыбка.

– Прежде всего, ты должен принять свой путь – а это невероятно сложно. Осознание своей судьбы приходит через боль и страдания. Ты должен будешь избавиться от всего человеческого хлама – только тогда ты сможешь по-настоящему понять то, что я тебе говорю. Именно этому и будет посвящен твой новый урок.

Кевин почувствовал себя неуютно. Не иначе, этот старик снова хочет втянуть его в какую-то авантюру.

– У меня еще есть дела, – сказал он. – Мне надо вытащить из тюрьмы одного парня, мы вместе работали. Я обещал ему.

– Что ж, обещания надо выполнять, – согласился отец Леонид. – А теперь, думаю, ты будешь не против, если мы немного отдохнем?

Кассандра встретила их дождем. Пройдя по переходной галерее в здание космопорта, Кевин и отец Леонид миновали таможенный контроль – Кассандра не входила в Федерацию. Кевин опасался, что его документы могут вызвать вопросы, но отец Леонид его успокоил:

– Расслабься, Кевин, – тихо сказал он. – Сила дала тебе чудесные документы, ты можешь путешествовать с ними совершенно спокойно.

Так оно и оказалось, документы Кевина не вызвали у таможенника никаких вопросов.

– Ну вот, Кевин, – сказал старик, когда они миновали таможенный контроль, – здесь нам снова предстоит расстаться. Я на несколько дней останусь здесь, у меня есть кое-какие дела. А твой путь лежит на Тантру – учти это. На этот раз тебе понадобятся деньги… – Он достал из внутреннего кармана пачку тысячных купюр, Кевин невольно вздрогнул. – Здесь сто тысяч, они твои. Смотри на все, что с тобой происходит, как на уроки Силы. Верь в Силу, но при этом не искушай ее своими глупостями. Она может спасти тебя раз, другой, третий. Но если ты постоянно будешь совать голову в петлю, то Силе это может надоесть. Помни о том, что удача однажды может от тебя отвернуться.

– Спасибо… – Кевин взял деньги, чувствуя себя достаточно неловко. – Мы еще встретимся?

– Просто верь в это, Кевин. И ничего не бойся, Сила всегда на стороне сильных духом. Удачи тебе… – Старик похлопал Кевина по плечу, подхватил свою сумку и спокойно пошел к выходу в город. И пока он не скрылся из глаз, Кевин смотрел ему вслед…

Он снова остался один. Осознав это, Кевин быстро спрятал деньги в карман, ненавязчиво огляделся – не видел ли кто? Сто тысяч – более чем приличные деньги. За такой куш вполне могут проломить голову.

Оставаться на Кассандре не имело смысла – пройдя к кассам, Кевин взял билет до Тантры, как и советовал отец Леонид. Всё оставшееся до рейса время, около двух часов, он просидел в зале ожидания, стараясь не привлекать к себе внимания. Услышав объявление о начале посадки, прошел к переходной галерее и уже через четверть часа занял свою каюту. На этот раз каюта была одноместная – располагая деньгами, Кевин мог себе это позволить. Путь до Тантры займет три дня, и Кевину хотелось провести их в одиночестве.

За окном иллюминатора открывался вид на залитый потоками дождя космодром. И хотя Кевин знал, что на деле иллюминатор не настоящий, ему было приятно смотреть на лоснящиеся под струями дождя махины исполинских межпланетных кораблей.

Вскоре по внутренней трансляции объявили о старте. Выход на орбиту занял больше получаса, всё это время Кевин не без грусти смотрел на удалявшуюся планету. Еще недавно он мечтал о межпланетных путешествиях, теперь все это потеряло свою былую прелесть.

Через четверть часа после выхода на орбиту корабль лег на курс к Тантре, «иллюминатор» затянуло туманом. Подумав, Кевин вывел на экран картинку звездного неба. Вглядевшись в немигающие крапинки звезд, устало вздохнул – вот и еще одна планета осталась позади.

На борту корабля можно было найти всё, от роскошных ресторанов и баров до танцевальных залов и кинотеатров. Несмотря на всё, что рассказывал ему отец Леонид о соответствии ситуации, Кевин чувствовал себя здесь чужаком, его сознание отказывалось принимать всю эту вызывающую роскошь. Особенно острым это чувство стало после разговора с симпатичной девушкой лет двадцати, одетой в дорогой и весьма откровенный наряд. Они встретились в баре – Кевин пришел сюда в надежде перекусить. Пойти в ресторан он не решился, зная, что будет чувствовать себя там очень неловко, да и не хотел тратить деньги на деликатесы местной кухни.

В баре нормальной еды не оказалось. Чтобы не выглядеть глупо, взял какой-то коктейль, в этот момент к нему и подошла эта девушка.

Ее звали Эльзой, она оказалась дочерью какого-то промышленника. Первым делом девушка попыталась выяснить статус Кевина – пришлось солгать, назвавшись племянником одного известного политика. Это сразу растопило лед недоверия, девушка оказалась весьма говорливой особой. Слушая ее, Кевин невольно приходил в ужас – настолько далеки были их миры друг от друга. В конце концов, он не выдержал и ушел, извинившись и даже не допив коктейль.

Еду он все-таки купил, отыскав на одной из нижних палуб продуктовую лавку. Ел у себя в каюте, в очередной раз порадовавшись тому, что больше здесь никого нет. Затем выключил корабельную трансляцию и лег спать…

Два оставшихся дня прошли более удачно. Немного пообвыкнув, Кевин уже без прежней робости ходил по бескрайним пространствам корабля, его перестали смущать богато одетые сверстники. Более того, в какой-то момент он вдруг ощутил странную тягу к этому миру. Ему было интересно прислушиваться к разговорам, Кевин искренне пытался понять окружавших его людей. Пытался – и не понимал. Слушая, о чем болтают его сверстники, он даже недоумевал – неужели все представители высшего общества столь непроходимо глупы? Речь в данном случае не шла об образовании, тягаться в этом вопросе с отпрысками обеспеченных семей Кевину было не по силам. Его удивляло само отношение этих людей к жизни, спектр их интересов. Они действительно жили совсем в другом мире – мире, где не нужно было бороться за выживание, где не нужно было думать о завтрашнем дне. Волновавшие их проблемы казались Кевину просто смешными. Тряпки, вечеринки, любовные интрижки. Слезы о том, что не удалось попасть в какой-то престижный колледж – а значит, жизнь не удалась. Споры о моделях глайдеров, о ресторанах, о легких наркотиках и увеселительных заведениях.

Но самым неожиданным для Кевина стало то, что эти люди всерьез считали себя важными персонами. Слушая в баре беседу двух девушек – одна из них как раз рассказывала о том, как за какую-то провинность оттаскала за волосы свою горничную – Кевин потягивал коктейль и думал о том, что эти люди совсем другие. Им все доставалось легко, и положение свое в обществе они воспринимали как нечто само собой разумеющееся. Это было то, что принадлежало им по праву, по определению. Разве знает кто-нибудь из них цену чистой воде? Она у них просто течет из кранов, для них это рутина. А в трущобах чистая вода – это жизнь. Платить за нее там никто не может, остается один путь – воровство, незаконные врезки в трубопроводы. Если тебя поймают за этим делом, дадут пару лет тюрьмы. А за что – за то, что ты тоже хочешь пить чистую воду?

Глядя на этих людей, Кевин все острее убеждался в царившей в обществе несправедливости. Одним дано всё, другим ничего. Для одних открыты все двери, другие обречены на жизнь в городских трущобах.

– Привет!

Кевин повернул голову и встретился глазами с Эльзой.

– Привет… – поздоровался он. – Выпьешь чего-нибудь?

– Само собой… – Девушка щелчком пальцев подозвала официанта. – Двойную «Маргариту».

– Да, госпожа… – почтительно склонив голову, официант отправился выполнять заказ.

– Ты куда пропал? – поинтересовалась Эльза. – Я тебя вчера полдня искала.

– Просто спал, – отозвался Кевин. – Так время быстрее идет.

– Один спал? – уточнила Эльза, приподняв брови.

– Один… – Кевин задумчиво разглядывал девушку, думая о том, что она чем-то похожа на Карину. Такая же красивая, такая же самоуверенная. Одета в тонкое обтягивающее платье, сквозь серебристую ткань отчетливо проступают темные бугорки сосков. Наверняка эта девушка вскружила голову не одному парню.

– Нравлюсь? – спросила Эльза, ее глаза блеснули.

– Ты красивая, – согласился Кевин.

– Ваш заказ, – подошедший официант поставил перед девушкой высокий витой бокал. – Приятного отдыха…

Даже не взглянув на официанта, Эльза взяла бокал.

– Может, тогда сообразим чего-нибудь? – спросила она, намек прозвучал слишком недвусмысленно. – Я еду с теткой, но если поискать, мы могли бы найти какой-нибудь удобный закуток.

– Вообще-то у меня своя каюта, – ответил Кевин, все еще сомневаясь в том, правильно ли поступает.

– И ты молчал?! – изумилась Эльза. – Кевин, ты самый отвратительный тип, которого я видела в жизни!.. – сделав пару глотков, она отставила бокал в сторону и поднялась из-за столика. – Ну так как, мы идем?

– Хорошо, – согласился Кевин. – Идем…

Эльза ушла от него два часа спустя, вполне довольная проведенным временем. Перед тем, как уйти, порылась в сумочке и вложила Кевину в ладонь свою визитку.

– Здесь номер моего линкома, – вкрадчиво сказал она и поцеловала Кевина в губы. – Обязательно мне позвони, хорошо?

– Хорошо, – ответил он, точно зная, что звонить ей не будет. – Позвоню.

– Ты так и не скажешь мне, зачем летишь на Тантру? – Эльза обиженно надула губки.

– Не скажу. Должны же в жизни быть хоть какие-то секреты.

– Ну ничего, – улыбнулась девушка. – Прилетим, я сама все о тебе выясню.

– Не сомневаюсь… – ответил Кевин и открыл дверь.

После ухода Эльзы он сполоснулся в душе, потом пообедал и снова лег спать.

Тантра оказалась на удивление грязной планетой. Основу ее производства составляли судоверфи, благо огромные запасы железной руды и других полезных ископаемых делали постройку кораблей очень выгодным бизнесом. Правда, столь массовое строительство самым пагубным образом сказывалось на экологии планеты, Кевин еще с воздуха разглядел огромные шапки дыма над городами. Правда, Ар-Рават, столица Тантры, выглядел почище – производств здесь было не так много. Выйдя с территории космопорта, Кевин огляделся – и понял, что ему здесь не нравится.

Помня свое печальное посещение Илионы, Кевин не стал болтаться рядом с космопортом и сел в первое попавшееся такси.

– В какой-нибудь недорогой отель, – попросил он.

– Сделаем, – кивнул водитель.

Полет занял минут десять, желтый глайдер такси приземлился на довольно узкой улочке.

– Отель «Медина». – Водитель обернулся к Кевину. – Приезжим он нравится.

– Спасибо… – расплатившись, Кевин вылез из глайдера, перекинул через плечо ремень сумки и направился к отелю.

Первым, на что он обратил внимание, стал довольно комичный мозаичный лев на одной из стен отеля. Возможно, художник никогда не видел настоящего льва, здесь они не водились. А вот детям лев определенно нравился – Кевин с улыбкой взглянул на белобрысого мальчугана в шортах, заворожено разглядывающего экзотичного для этих мест льва.

Сняв номер, он запер дверь, устало вздохнул. С грустью подумал о том, что если бы ему не нужно было вытаскивать Малыша, все сейчас было бы по-другому. Впрочем, Кевин тут же отогнал эту мысль. Нельзя так думать – Малыш бы его никогда не бросил…

Он не знал, как вытащить Михаэля с Геммы. Но уже верил в то, что выход обязательно найдется. Странно, но замысловатые теории отца Леонида постепенно находили место в его сознании – Кевин с удивлением и страхом понимал, что начинает во все это верить. Раньше он полагался только на себя, это делало окружающий мир простым и понятным. И вот в нем появился отец Леонид, появилась Сила. Что-то непонятное, немыслимое. То, что нельзя пощупать – как можно верить в эти сказки? Но вера была. А скорее, желание верить. Верить в то, что ты в этом мире действительно не один.

Глава пятая

Кевин не знал, с чего ему начать, как подступиться к проблеме – она казалась неразрешимой. Мучительно пытался что-нибудь придумать, однако дни шли за днями, а у него так ничего и не получалось. Истребителя ему не найти, любые другие варианты заведомо лишали друга головы – проклятый ошейник взорвется до того, как Малыш покинет планету. К исходу третьего дня, устав от раздумий, Кевин отправился в ближайший бар.

Именно там он и услышал об одном человеке, случайно подслушав разговор двух завсегдатаев. Угостив этих людей выпивкой, узнал о нем побольше.

Человека звали Алексом, он оказался одним из самых известных на Тантре контрабандистов. Возил все, что приносило доход, от оружия до наркотиков. Особыми моральными терзаниями никогда не страдал, однако всегда выполнял то, что обещал. Неудивительно, что Кевин захотел встретиться с этим человеком. Потратив четыре дня и две тысячи кредов на оплату услуг посредников, он все-таки добился своего.

Встреча была назначена на крыше одной из высоток. Отыскав по приметам нужную машину, помятый серый «Пассат», Кевин подошел и постучал в стекло. Оно медленно опустилось.

– Залезай, – вместо приветствия велел сидевший в водительском кресле белобрысый мужчина лет тридцати и открыл дверь со стороны пассажира. Судя по всему, это и был Алекс. Едва Кевин забрался в салон, он тут же поднял машину в воздух.

– Так спокойнее, – пояснил Алекс в ответ на взгляд Кевина. – Включаем экскурсионную программу, и можем болтать сколько душа желает… – Он коснулся пульта управления, после чего с интересом взглянул на Кевина. – Ты хотел меня видеть?

– Да. У меня есть одна проблема, и я не знаю, как ее решить. В колонии на Гемме сидит мой друг, мне надо его оттуда вытащить.

– Вытащить можно кого угодно, – отозвался Алекс. – Вопрос лишь в цене.

– Назови ее, – предложил Кевин.

– Чтобы определить цену, я должен владеть всей информацией. Где именно он сидит, как до него добраться. Если его можно умыкнуть тихо, это одна цена. Если придется пострелять, совсем другая. Никто не захочет лезть под пули просто так.

– Я понимаю. Под пули лезть не придется, я могу точно сказать, где мы сможем его забрать. Проблема в ошейнике – если его не снять, он взорвется.

– Но ты со своим как-то справился? – Глаза Алекса насмешливо блеснули. – Или освободили?

– Я думал, следа уже не видно… – Кевин потер шею. – Мне повезло, был сбой в системе контроля. Но больше такого везения не будет.

– С ошейником мы что-нибудь придумаем. – Алекс задумчиво повел губами. – В общем, это обойдется тебе в пятьдесят тысяч. Все расходы входят в эту сумму. Оплата сразу, кредита у нас не признают.

Кевин незаметно перевел дух – на что-то подобное он и рассчитывал. Дорого, но в пределах разумного. За меньшую сумму никто на такое дело не подрядится.

– Хорошо, – согласился он. – Деньги будут через два часа. Можно там же, на крыше.

– Забудь о крыше, – ответил Алекс и отключил автопилот. – Бар «Навигатор», в восемь вечера. Буду ждать.

Указанный Алексом бар находился в районе Старых Верфей. Отыскав это место, Кевин почувствовал себя достаточно неуютно – здесь никто не даст за его жизнь и креда. Настоящий притон.

– Куда? – остановил его высокий детина у входа. – Это частный клуб.

– Я к Алексу, – ответил Кевин. – У нас назначена встреча.

– Встреча, говоришь? – ухмыльнулся верзила, Кевин уловил запах перегара. – Ну заходи, коли не шутишь…

В баре было накурено, играла музыка – правда, негромко. Посетителей хватало: зайдя в бар, Кевин остановился, пытаясь отыскать взглядом своего нового знакомого.

– Сюда, Кевин! – услышал он окрик.

Алекс сидел за столиком в дальнем конце зала, рядом с ним Кевин разглядел тучного бородатого мужчину.

– Привет, – поздоровался он, однако руки не протянул – уже знал, что на Тантре это не принято.

– Привет, Кевин… – Алекс ногой придвинул стул. – Садись. Знакомься, это Гена. Он поможет отключить ошейник.

– Только мне надо знать модель… – Гена приложился к бутылке с пивом. – А так никаких проблем.

– Я не знаю, какая это модель, – смутился Кевин. – Светлый, с зеленым огоньком индикатора.

– Но узнать сможешь? Если покажу тебе несколько ремешков?

– Смогу, – облегченно выдохнул Кевин.

– Тогда никаких проблем… – Гена снова приложился к бутылке.

– Деньжата принес? – поинтересовался Алекс.

– Да, – ответил Кевин и слегка напрягся. Неизвестно, чего можно ждать от этих людей. Нехотя полез в карман, однако Алекс остановил его.

– Не здесь. В машине…

На этот раз вышли через черный ход, Кевин увидел площадку с парой десятков глайдеров. Уже начало темнеть, но глайдер Алекса он узнал сразу.

– Сядешь впереди? – Алекс взглянул на Гену.

– Да нет, я сзади… – ответил Гена и забрался на заднее сиденье. Под его весом машина ощутимо просела.

– Как хочешь, – пожал плечами Алекс. – Залазь, Кевин…

Кевин сел на сиденье пассажира, чувствуя себя весьма неуютно. Сейчас этому бугаю сзади останется лишь накинуть ему на шею удавку и затянуть ее, тело потом выкинут над каким-нибудь старым карьером – в округе их полно.

– К тебе? – Алекс оглянулся на Гену.

– Ко мне, ко мне, – проворчал громила. – И кстати, как там насчет деньжат? Мне Аленка уже всю плешь проела.

– Будут тебе деньжата, – ответил Алекс и взглянул на Кевина. – Я прав?

– Да… – Кевин вынул деньги, протянул Алексу. – Пятьдесят тысяч.

– Замечательно! – не пересчитывая денег, Алекс отсчитал пятнадцать тысячных бумажек и протянул их Гене. – Держи… – остальные сунул в карман, после чего завел двигатель и поднял машину в воздух.

– Вот это дело! – Гена с удовольствием осмотрел бумажки. – Новенькие! – отделив пять бумажек, он спрятал их в задний карман брюк, остальные сунул в карман рубашки и застегнул «молнию». Потом хлопнул Кевина по плечу, тот вздрогнул: – А ты хороший парень, Кевин!

– Стараюсь… – отозвался тот.

Всю дорогу он ожидал какого-нибудь подвоха, но все обошлось. Двадцать минут спустя глайдер приземлился во дворе небольшого дома.

– Только тихо! – предупредил Гена, осторожно выбрался из машины и первым вошел в дом.

– Жены боится, – с усмешкой пояснил Алекс.

Прошмыгнуть тихо не удалось – еще не войдя в дом, Кевин услышал донесшийся из коридора женский голос. Женщина что-то выговаривала Гене, было слышно его виноватое бормотание. Потом все стихло, из коридора показалась голова Гены.

– Пронесло! – облегченно сказал он. – Идемте…

«Молния» кармана на рубашке Гены оказалась расстегнута. Кевин понял, что деньги уже перекочевали в руки жены. Пройдя за Геной, он оказался в небольшой комнате, заваленной всяким электронным хламом. Часть комнаты занимали верстак с кучей инструментов, небольшой столик, кресло и пара стульев.

– Падайте… – предложил Гена и первым рухнул в жалобно скрипнувшее под его весом кресло. Не вставая, протянул руку к дверце облупленного бара, вынул три жестянки пива. Кинул по одной Кевину и Алексу, потом открыл свою.

Пил он не торопясь, с удовольствием. Глядя на него, Кевин невольно улыбнулся. Если сначала он воспринимал Гену в угрожающем свете, то теперь этот человек определенно начинал ему нравиться. Допив пиво, Гена смял жестянку и бросил ее в угол комнаты, удовлетворенно вздохнул.

– Итак, что у нас там… Ремешки… – поднявшись с кресла, он отошел к занимавшему одну из стен стеллажу, порылся на нем. Отыскав какую-то коробочку, подал ее Кевину. – На, глянь…

В коробке оказалось штук пять ремешков, но знакомой Кевину модели среди них не было.

– Такого нет, – с сожалением произнес он. – Вот на этот похож… – выбрав один ремешок, Кевин подал его Гене. – Только цвет другой, светлый. И вот здесь вот есть утолщение, на нем черная точка.

– К-27, – уверенно заявил Гена. – Замечательно. Снимем без шума и пыли.

– И как, если не секрет? – поинтересовался Кевин.

– Секрет, – ответил Гена. – Увидишь на месте, но деталей я все равно тебе не расскажу. Это мой хлеб.

– Понимаю, – тактично согласился Кевин. – Нам понадобится корабль?

– Кевин, ты имеешь дело с серьезными людьми, – отозвался Алекс, все это время спокойно потягивавший пиво. – Корабль у нас есть. Тебе остается только сказать, где и когда мы сможем забрать этого парня. Мы должны все рассчитать очень точно.

– Я уже все высчитал. – Кевин коснулся своих часов. – По стандартному времени это будет вторник, два часа дня. Нужная нам бригада будет проводить плановый осмотр распределительной станции, это в сорока километрах от тюрьмы. Нам никто не помешает.

– Их будет несколько человек? – поинтересовался Алекс.

– Да, – признался Кевин. – Скорее всего, трое.

– Что скажешь? – Алекс взглянул на Гену.

– Да хоть десять, – пожал плечами тот. – Мы же не можем забрать одного, а тех оставить.

– Тогда будем считать, что кому-то просто повезет, – кивнул Алекс и снова посмотрел на Кевина. – Ты где остановился?

– В «Медине».

– Будет лучше, если ты сразу переберешься на корабль. – Алекс поднялся с кресла. – Пошли, заберем твои шмотки…

Корабль Алекса стоял на небольшом частном космодроме. Внешне он не произвел на Кевина впечатления – самый обычный грузовик модели «С-8», весьма потрепанный. Краска с бортов давно слезла, регистрационный номер едва читался. Такие корабли повсеместно использовались для перевозки небольших партий грузов, их выпускали тысячами штук.

– Нравится? – вкрадчиво поинтересовался Алекс. Потом усмехнулся. – Иметь такой корабль – все равно что не иметь никакого. Даже если тебя где-то на нем заметят, отыскать потом все равно не смогут. Все равно, что искать песчинку на пляже. Прошу на борт…

Алекс первым поднялся по трапу. Только теперь Кевин вспомнил, кем же, собственно, был этот человек. Он занимался контрабандой, а для этой цели его корабль подходил как нельзя лучше. Абсолютно безликое средство передвижения.

– Здесь две каюты, – показывал Алекс свой корабль. – Там камбуз, это лестница в пилотскую. Пошли, покажу двигатели.

Кевина не очень интересовали двигатели, но посмотреть все же решил – хотя бы на их состояние.

Двигательный отсек занимал почти половину корабля. Едва войдя в него, Кевин понял, что помещение было существенно переоборудовано. На стенах были видны следы от срезанных переборок, четыре орбитальных двигателя казались явно большими для столь небольшого корабля. Тоннельные двигатели – именно на них корабль шел основную часть пути – выглядели не столь внушительно. Кевин хорошо понимал причину столь большого несоответствия: для контрабандиста основную сложность представляли взлет и посадка, именно здесь мощность двигателей оказывалась решающей. Что касается собственно межпланетного перелета, то на этом участке пути корабль принадлежал иным пространствам, поэтому любая полиция оказывалась бессильна.

– Ну и как? – спросил Алекс, с любопытством ожидая вердикта Кевина.

– Двигатели с другого корабля? – спросил тот, хотя уже сам знал ответ.

– С патрульного рейдера. Военный заказ, сделано на совесть. Если на взлете дать полный газ, можно потерять сознание от перегрузки.

– Солидно, – признался Кевин. – Мне нравится.

– Еще бы! – усмехнулся Алекс. – Ладно, пошли в каюту…

– Как насчет документов для твоего друга? – поинтересовался он, когда они прошли в каюту. – Понадобятся?

– Да, – согласился Кевин. – Было бы неплохо.

– Тогда с тебя еще две тысячи кредов. Извини, все стоит денег. Мне с этого не перепадет ни креда.

– Да, я понимаю… – Кевин достал из кармана несколько сложенных купюр – предусмотрительно отложил для подобного случая – отсчитал две бумажки. – Держи.

– Завтра принесу чистую карточку. Теперь отдыхай, у меня еще есть дела…

Алекс вышел, Кевин остался один. Какое-то время сидел, думая о том, что все получилось на удивление гладко, потом лег и вскоре заснул…

Ему снился сон, и в этом сне он разговаривал с отцом Леонидом, неспешно прогуливаясь по алее в тени высоких красивых деревьев.

– Ты все делаешь правильно, Кевин, – говорил ему отец Леонид. – Все у тебя идет хорошо, однако не привыкай воспринимать удачу как само собой разумеющееся, это одна из самых больших ошибок. Не забывай о том, что удача очень капризна. Только решишь, что она у тебя в руках, и глядь – она уже далеко. Поэтому учись одинаково спокойно воспринимать и удачу, и поражение. Одно ничем не лучше другого – когда-нибудь ты это поймешь.

– А если поражение несет смерть? – поинтересовался Кевин.

– Тогда прими смерть как должное, – ответил отец Леонид. – Поверь, правильно умереть не менее важно, чем правильно жить.

– Принять смерть как должное – значит не сопротивляться ей?

– Нет, Кевин. Речь идет немножко о другом… – Старик ненадолго замолчал. – Иногда какие-то вещи лучше объяснять на реальных примерах. Я хочу рассказать тебе одну историю. Это история о пилоте почтового корабля, он был примерно твоего возраста. Может, чуть постарше. Шла одна из последних мировых войн, люди гибли миллионами. Повсюду царили хаос и разруха. А этот паренек возил почту. От планете к планете, несмотря ни на какие опасности. Возил только потому, что считал это своим долгом. Считал, что это лучше, чем убивать себе подобных. К иным планетам было просто опасно приближаться – напуганные внезапными атаками, их военные сбивали любой приближающийся корабль. Но он возил почту и туда. Его знали, ему верили. Его ждали. А потом на его родной планете пареньку вручили повестку, ему предлагалось в трехдневный срок явиться на пункт мобилизации – армии не хватало пилотов. Это значило, что он будет водить боевые корабли туда, куда еще недавно возил почту. Будет убивать тех, кто радовался его прилету, кто с нетерпением ждал его маленький старый корабль. Пойти на это парень не мог, поэтому, вместо того, чтобы явиться на пункт мобилизации, отправился в очередной рейс. Когда через две недели он снова оказался на родной планете, его арестовали. Он знал, что так произойдет, но просто не мог не прилететь – ему надо было доставить почту. Арест он воспринял спокойно, столь же спокойно выслушал и приговор военного трибунала. Утром следующего дня его расстреляли.

– Это печальная история, – тихо сказал Кевин.

– Это не просто печальная история. Это история о том, как люди убивают Дух. История о долге, о принятии своей судьбы. История одного человека. Мы все умираем, Кевин. Но умираем по-разному. Поэтому постарайся принять смерть так, чтобы потом тебе не было стыдно…

Окончания этого сна Кевин не запомнил. Да и сам сон вспомнил лишь спустя час после того, как проснулся. Был ли это просто сон? Кевин имел все основания в этом усомниться. Ведь рассказал же ему кто-то историю о пилоте, не мог он ее выдумать сам. И рассказал ее именно отец Леонид…

Еще через час в каюту вошел Алекс.

– Не спишь? – спросил он. – Пошли, повеселимся перед дорогой. Нечего валяться.

– Здесь, или куда-то поедем? – поинтересовался Кевин, поднимаясь с кровати.

– Посидим в баре, пивка попьем. Ну, и покрепче чего… Там и девочки есть неплохие. Пошли, пошли – Гена ждет уже…

Вечер действительно удался. И хотя Кевин отказался от услуг местных девушек, в баре ему действительно понравилось. Да, местной публике было далеко до тех холеных господ, с которыми он летел на Тантру. В то же время, с ними оказалось намного проще. Эти люди были открыты, они никогда не кривили душой. Если были с чем-то не согласны, то прямо говорили об этом, порой выяснение отношений выливалось в жестокие драки. Зато не было интриг, фальшивых улыбок. Тебя здесь или принимали, как своего, или нет. Кевин пришелся ко двору – его хлопали по спине, жали руку. Узнав, что вырос в трущобах и успел посидеть в тюрьме, и вовсе проникались к нему расположением.

На корабль возвращались уже под утро – глайдер вел Алекс, он выглядел совершенно трезвым. Кевин чувствовал себя не самым лучшим образом, но вполне терпимо. Зато Гена набрался на славу и теперь похрапывал, развалившись на заднем сиденье.

– Стартуем в три часа дня, – сообщил Алекс, когда они наконец-то оказались на борту корабля. – А теперь отсыпаться…

Кевин не протестовал. Добравшись до выделенной ему койки, он повалился и заснул мертвым сном.

Время вылета Алекс рассчитал с точностью до минуты.

– Нам нельзя будет долго болтаться на орбите, – пояснил он Кевину, устраиваясь в пилотском кресле. – Мы должны будем вынырнуть, сесть, забрать парня и побыстрее унести ноги. Такие тюрьмы всегда хорошо охраняются, и я не удивлюсь, если там поблизости болтается патрульный корабль.

– Я ничего не слышал о патруле, – возразил Кевин.

– Если ты не слышал, то это не значит, что его нет, – ответил Алекс, пристегиваясь ремнем. – Садись сюда, – он указал на кресло второго пилота. – Все равно от Гены сегодня толка мало.

– Это точно… – отозвался его компаньон. Вид у бородача был далеко не самый здоровый – Гена лежал на примостившемся в углу пилотской диванчике и тянул из жестянки пиво. – Хорошо вчера посидели.

– Инструменты свои не забыл? – поинтересовался Алекс, запуская двигатели.

– Обижаешь! – Толстяк снова приложился к жестянке.

Кевину никогда еще не приходилось бывать в кабине космического корабля, и уж тем более сидеть в пилотском кресле. Осторожно опустившись в кресло, он пристегнулся, потом с интересом осмотрел органы управления.

– Я и не знал, что на кораблях педали, как на глайдере, – сказал он. – И ручка управления такая же.

– А здесь и так педали и ручка от глайдера, – пояснил Алекс. – На грузовых кораблях не предусмотрено управление креном, это делает автоматика. В итоге ты получаешь легкость в пилотировании и кучу ограничений по маневру. То есть тащишься, как калоша. Пришлось здесь кое-что переделать, теперь я на этом корабле даже «бочку» могу выполнить. – Алекс коснулся одной из клавиш, корабль ощутимо завибрировал. – Не обращай внимания, сейчас пройдет. Так всегда трясет, когда двигатели раскручиваются. Какой-то резонанс.

И точно – двигатели набрали обороты, дрожь исчезла.

– Только помедленнее! – донесся с дивана страдальческий голос Гены. – И так башка трещит…

– Вот черт! – наигранно огорчился Алекс. – А я хотел показать Кевину, на что способна эта телега. Придется в другой раз! – усмехнувшись, он подмигнул Кевину и потянул на себя ручку управления.

На орбиту они вышли за восемнадцать минут, под стоны и проклятия Гены. Перегрузки были не самыми сильными, но чувствительными – гораздо выше, чем на пассажирском корабле. Тем не менее, Кевин не жаловался, будучи просто очарован открывшимся ему зрелищем. Большие обзорные экраны корабля передавали каждый нюанс картины – сначала это была изъеденная карьерами поверхность Тантры с покрытыми шапками смога городами, затянутое тучами небо. Потом экраны заволокло туманом – корабль проходил сквозь слой облачности. Вот он остался позади, и экраны залило ярким светом местного светила. Над головой голубело небо, оно было очень чистым и красивым. Корабль поднимался все выше, и небо темнело, пока не стало совсем черным, на нем проступили немигающие крапинки звезд.

– Вот и выползли, – удовлетворенно произнес Алекс. – Минут через двадцать выйдем к стартовому окну. Пока все точно по графику.

Кевин кивнул – он уже знал, что для старта требовалось сориентировать корабль в нужном направлении. Пока все шло хорошо, но в душу Кевина постепенно начинал закрадываться страх – что, если Малыша не окажется в нужном месте? Его могли перевести на другую работу, могли просто изменить график обслуживания насосных станций. Отец Леонид говорил о том, что удача очень изменчива – не это ли он имел в виду? Да, пока ему везло. Но только пока…

Двадцать минут тянулись для Кевина очень долго. Но вот и границы стартового окна, корабельный компьютер сообщил о готовности к старту. Алекс нажал одну из клавиш, экраны затянуло туманом. Взглянул на Кевина:

– Вот и все – летим к Гемме. Теперь можно убивать время, путь неблизкий… Гена, как насчет того, чтобы пропустить по стопочке?

– Я тебе это припомню… – ворчливо отозвался Гена и повернулся лицом к спинке дивана. Алекс снова усмехнулся.

– Мораль: пить надо вовремя и в меру. Так что ты тут отлеживайся, а мы с Кевином пойдем убивать время – верно? – Алекс хлопнул Кевина по плечу.

– Верно, – согласился тот.

За время пути до Геммы Кевин многое узнал о своих попутчиках – ничто так не сближает людей, как выпивка. Алекс и Гена рассказывали о своих приключениях, у Кевина тоже нашлась пара интересных историй. К концу третьих суток пути он чувствовал себя в обществе этих людей так, словно знал их не один год. Да и Алекс с Геной явно прониклись к Кевину симпатией.

– Ты умеешь легко расставаться с деньгами, – заявил Алекс во время очередного разговора, – а это что-то, да значит. Не люблю скупердяев, трясущихся над каждым кредом.

– Я тоже, – признался Кевин, и это была чистая правда.

Последнюю «ночь» перед прибытием к Гемме Кевин спал плохо. Вспоминал отца Леонида, думал о Малыше. Если удастся вытащить Михаэля, то можно было бы на пару организовать какое-то дело – то есть работать так же, как Алекс и Гена. Вдвоем всегда лучше. Особенно, если этот второй – твой верный друг.

Наверное, он все-таки задремал и проснулся от того, что стих привычный гул двигателей. Быстро взглянул на часы, думая о том, что его, наверное, просто не разбудили. Три часа сорок шесть минут по времени Геммы. А должны прибыть к десяти, почти через семь часов. Долетели быстрее, или это какая-то поломка?

Не желая гадать, Кевин поднялся и быстро отправился в пилотскую.

В коридоре он столкнулся с Алексом – очевидно, тот тоже только что вышел из своей каюты.

– Что-то случилось? – поинтересовался Кевин.

– Без понятия… – сонно проворчал Алекс. – Только поломок нам не хватало.

Однако это была не поломка. Войдя в пилотскую, Кевин сразу увидел висевший над головой зеленоватый шар планеты.

– Это не Гемма! – удивленно произнес он. – Гемма красная, об этом все знают. Потому ее так и назвали.

– Вижу, что не Гемма… – хмуро отозвался Алекс, усаживаясь в пилотское кресло. И тут же вздрогнул: – О, дьявол!

– «Внимание, вы вторглись в запретную зону. До получения соответствующих инструкций просим не предпринимать никаких действий. Включение двигателей будет расценено как попытка бегства с немедленным открытием огня на поражение. Внимание, вы вторглись в запретную зону. До получения соответствующих инструкций просим не предпринимать никаких действий. Включение двигателей…»

– Что это? – тихо спросил Кевин, вслушиваясь в доносившийся из динамиков голос.

– Патрульный робот… Проклятье! – Алекс взъерошил волосы, явно не зная, что предпринять. – Вот вляпались! Вот он, уже близко…