Сказки бабушки онлайн

Чудесная капля

– Здравствуй, мой хороший! У нас сегодня дождь идёт весь день. Папа сказал, что и у вас тоже. Скучаешь? – бабушка внимательно посмотрела на внука. Даже через экран монитора она чувствовала его настроение.

– Ну да, бабушка, с кучно. Я уже порисовал, наигрался в лего, почитал книжку про Урфина Джюса… – он вздохнул и покрутился на кресле перед ноутбуком.

– А хочешь, я расскажу тебе кое-что? О чудесах, которые иногда происходят именно в такую погоду, когда некуда торопиться и уже всё переделал? – бабушка улыбнулась, вспомнив, как в прошлый раз внук критиковал её сказку, сравнивая с детективами Кати Матюшкиной. В то же время он умел и любил слушать, выслушать, прежде чем высказать своё, нередко несогласное, мнение.

– Давай про чудеса! – внук сам считал себя немного волшебником.

День был дождливым и ветреным. Малыш остался без гулянья, а ему так хотелось покататься с горки, поиграть с новым грузовичком – у него ловко стало получаться насыпать совочком песок в кузов. Пришлось целый день играть в доме. Они с мамой перечитали все книжки, которые взяли с собой. У папы устали руки ловить его с разбега и подкидывать под потолок. Возить по полу из угла в угол машинки ему тоже надоело. Так грустно смотреть на улицу через окно! Картинка перед его глазами не менялась, только ветер время от времени раскачивал огромную ветку кедра, растущего между лёгкими домиками кемпинга на юге Франции. Сюда, к тёплому морю, погреться на солнышке в сентябре, родители привезли своё чадо из северных краёв.

Малыш прижался носом к стеклу. В левом нижнем углу что-то шевельнулось. Он скосил глаза. Так и есть, там кто-то живой! Отклонившись немного от окна, он увидел подрагивающие длинные… лапки. «Ой! Это же паучок!» Мама показывала ему такого в книжке. Он встал на цыпочки и вытянул шею… Малышу ещё не было двух лет, и он не умел говорить как взрослые. И паучок, очевидно, не умел говорить. Поэтому они понимали друг друга без слов. А главное, оба они – и крохотное насекомое, и маленький человек – видели мир таким, как он есть на самом деле.

– Паучок, это ты? – ребёнок затаил дыхание.

– Здравствуй, малыш! – лапки паучка помахали в приветствии.

– А тебя не сдует ветер? Держись крепче! – забеспокоился мальчик. – А дождь тебя не намочит? А где же паутина? – он замер в ожидании ответа.

– Не бойся! Закончится дождь, будет паутина и… Хочешь, я расскажу тебе… – паучок не успел договорить.

– Да! Сказку! – обрадовался малыш. Он был очень любознательным, его интересовало всё-всё-всё на свете. – Хочу-хочу! – подтвердил он, боясь, что его новый знакомец передумает.

– Смотри внимательно, – паучок показал куда-то одной из лапок.

Малыш увидел большую дождевую каплю, чуть подрагивающую от порывов ветра, проникающих сквозь густую крону кедра. Прижимая лицо к стеклу то одним, то другим глазом, он пытался разглядеть её получше. Ничего не получалось! Капля расплывалась, превращаясь в мутное пятно. Совсем как зеркало в ванной комнате, когда мама моет его перед сном.

– Знаешь, что такое зеркало? – услышал он.

– Я умею причёсываться, – громко подумал малыш и пригладил свой кудрявый чубчик. Ему стало весело.

– Думаешь, это просто капелька воды? А вот посмотри, что это на самом деле.

Капелька начала расти, увеличиваться в размерах…

Малыш смотрел во все глаза на волшебные картинки, чередующиеся на блестящей, словно зеркальной, поверхности.

Над широкой водной поверхностью появился лёгкий пар. Тонкие струйки пара поднимались всё выше и выше. Вот они начали сливаться друг с другом, образуя прозрачные шарики. Но где же верёвочка у этих воздушных шаров? Мальчику так захотелось поиграть с ними, что он подпрыгнул на месте от радостного нетерпения. А шарики словно играли друг с другом в догонялки, образуя фигуры разной формы. Вот поплыло облако-лебедь, а за ним скачет облако-конь…

– Ой, а это большая кошка-облако протягивает лапку к маленькому облачку… Кусочек сыра – с дырочками, через которые всё-всё видно, – малышу казалось, что он плывёт среди шариков, лепит разные фигурки из них, как из песка в песочнице.

Вот уже облака темнеют, наливаются влагой… Крупные капли, а затем и струйки воды летят к земле, омывают драгоценной влагой листву деревьев, травы, цветы…

– Я тоже люблю такой душик! – радуется малыш, подставляя раскрытые ладошки.

– Это и есть дождь! Без него не выжить ничему живому на планете, которая называется Земля. – Паучок говорит очень тихо, но мальчику всё слышно. Правда, не всё понятно. Зато теперь он знает, что дождь – это не мокро и холодно. В каждой капельке можно увидеть что-то интересное.

А в капельке-зеркале уже другая картинка: высохшая от зноя земля впитывает дождевые капли, исчезают трещинки, поверхность её темнеет, набухает. Вот уже начинают шевелиться появляющиеся на ней бугорки. Заворожённо мальчик следит, как из них выглядывают тоненькие бледные всходы. Вскоре они наливаются силой и зеленеют, растут и покрываются листочками. Это ему знакомо по мультфильмам… Дерево с набухшими почками, вот уже первый бутон, благоухающий цветок… Созревает плод, такой аппетитный, что малыш невольно протянул к нему руку:

– Ух ты! Знаю-знаю! Это яблоко, его можно кусать. – Он даже причмокнул губами, ощутив во рту вкус спелого сочного фрукта.

– Видишь, как всё в живой природе связано друг с другом? Сколько в ней красоты, смысла и пользы, – слышит малыш. И вот уже перед его глазами много-много воды – реки, озёра и моря.

– Это от капельки дождя? – изумился мальчик.

– Не только, – шёпотом ответил паучок. – Есть вода, бьющая из-под земли, наполняющая реки и озёра…

– И мо-о-оре! – малыш снова ощутил, как крепкие и надёжные папины руки поднимают его над бескрайней синей гладью, такой манящей и, в то же время, пугающе грозной… Ему хочется закричать от страха, но тут над его головой пролетела чайка с криком: «А-а! А-а! А-а!» – совсем как из его игрушечного маяка. Папа передразнивает её, и они дружно смеются. Ему уже не страшно, а хочется полететь вслед за чайкой. Малыш даже замахал руками, как крыльями: – Мама, папа, смотрите, как я летаю!

Тихий голос паучка продолжал:

– Да, мой дорогой друг. Столько удивительного происходит вокруг тебя! И всё это творение Божие.

Папа заглянул в детскую комнату, удивляясь, что это сынишка так надолго притих? Малыш лежал на диванчике у окна лицом кверху. Губы его шевелились, будто он разговаривал с кем-то, реснички подрагивали… «Снится что-то. Придётся сегодня обойтись без душа и чистки зубов», – решил папа и, бережно приподняв сына, перенёс его в кроватку.

Наутро малыш проснулся раньше всех. Обычно он сразу бежал будить маму или папу, потому что ему хотелось сразу всего – пить любимое молоко с печеньем, бегать, прыгать, читать книжку, гулять и смеяться, потому что весело.

Но сегодня он лежал в кроватке непривычно задумчивый. Наконец тихонько встал и подошёл к окну. Там было тихо-тихо, всё словно затаилось в ожидании… «Кто-то играет со мной в прятки?» – внутри у него защекотало от предвкушения любимой игры.

В тёмно-голубых бархатных лоскутах неба, проглядывающего сквозь ветви кедра, сияли, будто подмигивая ему, звёздочки. Они бледнели на глазах. Мальчик протянул к ним руки: «Куда же вы? Я хочу поиграть с вами!» Небо слегка порозовело, зазолотилось. Малыш притих, глядя, как неспешно и торжественно приходит утро. И вот первый луч, рассыпавшись множеством искрящихся паутинок, проник через хвою. «Ух ты!» Малышу захотелось с кем-то поделиться увиденным: «Где же паучок?» Но в углу окна никого не было. Он подпрыгивал, стараясь заглянуть как можно глубже внутрь подоконника… Никого. И тут он услышал:

– Посмотри сюда, малыш!

На тонкой золотистой паутинке, слегка раскачивающейся перед окном, на самом её кончике, каким-то чудом держалась крохотная веточка с тремя хвоинками. И среди этих хвоинок что-то сияло и искрилось разноцветными огоньками.

– У-ух! – от восхищения мальчик шумно вдохнул воздух вытянутыми в трубочку губами.

– Это росинка, мой маленький друг! Утро на восходе солнца украшает землю – траву, цветы, даже паутину в лесу – чудесным нарядом. Солнышко говорит всем живущим на ней: «Просыпайтесь, трудитесь, пользуйтесь богатствами природы, её несметными сокровищами».

– Сокровищами, – эхом отозвался малыш. Так его называет мама: «моё сокровище». Он заулыбался во весь рот: «Мам-ма!» У мамы в ушах тоже сверкают разноцветные огоньки, когда она смеётся и встряхивает головой.

– Росинка – это тоже капелька воды, но не дождевой. Ты обязательно об этом узнаешь, когда немного подрастёшь. А сейчас мне пора. Прощай, малыш! – голос паучка уже звучал как будто издалека.

– И мы никогда не увидимся? – малышу захотелось плакать.

– Мы можем увидеться в любой момент, когда ты этого захочешь. В лесу, в саду, под крышей старого сарая или на страничке книги… А можешь сам сделать себе такого друга из бумаги, пластилина, обыкновенных спичек, – паучок тихонько засмеялся, – или из сосновых иголок. Главное, знать, какие вопросы ты хочешь задать. И постараться услышать ответ. У тебя впереди много чудесных встреч и открытий. Помни об этом. И капля за каплей приобретёшь все богатства мира природы.

Паучок был старше и мудрее, мальчик не всё понял из его рассказа. Он услышал мамины шаги, и ему захотелось поскорее её увидеть.

– Пока-пока, паучок! – мальчик быстро-быстро замахал ладошкой. И тут же побежал на зов мамы в кухню, залитую солнечными лучами.

Она вгляделась сынишке в лицо:

– Лёвушка, у тебя слёзки на ресницах. Ты что, ушибся, мой хороший?

Малыш сожмурил глаза и сквозь небольшие щёлки между веками увидел нежное сияние, дробящееся на тоненькие золотые нити, вдруг посверкивающие крохотными разноцветными огоньками. Он прижался к маминому тёплому боку и заулыбался. Если бы он умел говорить, мама бы узнала, что это утренние росинки упали ему на реснички.

«А может, это капельки дождя? Интересно, откуда берутся слёзки? А паучки плачут?» – лицо его стало задумчивым, но это длилось совсем недолго. Наступил день – новый день такой богатой, яркой, наполненной столькими интересными вещами жизни.

– Ма-а-ма! – сын посмотрел ей в глаза и засмеялся. Как хорошо, что мама тоже понимает его без слов. Это значит, что они сегодня пойдут на детскую площадку с папой, потом в бассейн с мамой. Потом – эх! – придётся немного поспать. Зато потом они пойдут прыгать на батуте. А после будет всякая вкусная еда. Как он любит хлеб с мягким сыром – фетой! Он умеет показывать «буку», и всем становится весело и хорошо-хорошо.

– Ну, бабушка, какие же это чудеса? – внук был явно разочарован.

– Да, это жизнь. Но разве она не полна чудес? – бабушка ждала такой реакции. – Правда ведь, важно быть наблюдательным и открытым миру? Тогда ни одно замечательное событие твоей жизни не останется незамеченным. Вот и солнышко выглянуло, беги на улицу! Да смотри в оба!

Они дружно рассмеялись. Хорошо понимать друг друга. Даже без слов.

Приходи в мои сны, или У страха глаза велики

– Лёвушка, помнишь, ты рассказывал, что тебе часто снятся страшные сны?

– Бабушка, никакие не сны! Родители так говорят. А я всё это видел на самом деле! И диванчик летал по комнате, и… – он запнулся. Вид у него был расстроенный и испуганный одновременно.

– А помнишь, ты меня попросил… – она не успела договорить.

– Бабушка, приходи в мои сны! – внук помнил всё.

– Тебе интересно послушать…

– Ба-а-бу-у-шка! Зачем ты спрашиваешь? Говори свою сказку! – Он взял бабушку за руку. Так, на всякий случай.

– Бегу, лечу! Держись, малыш. Я уже совсем близко.

Маленькая юркая старушка бежала по узкому тёмному коридору, освещённому бледным, несколько зловещим светом луны.

– Да что ж это такое? Паутина такая липкая, противная…

Старушка энергично прокладывала себе путь обеими руками.

– А! Да это же… Вот вы какие на вид, страхи! Кыш отсюда – тороплюсь я. Смотри-ка, разбежались. То-то же! Уф! Всё, вот и я. Малыш? Посмотри на меня, разве ты не рад?

Мальчик стоял, прижавшись к стене, и испуганными глазами смотрел на причудливые очертания теней на стенах его комнаты, на мечущиеся по полу блики лунного света.

Любимые игрушки валялись на полу у кровати. Под письменным столом потрескивало, за кроваткой шуршало. Завывало за окном, слышались звуки, похожие на шаги по крыше прямо над их головами.

– Ну, понятно, у страха глаза велики…

Она обняла внука за плечи и крепко прижала к себе:

– Сейчас разберёмся. Из каких мультиков вас нанесло, интересно? Малыш, давай-ка их хорошенечко рассмотрим. Ба, давние знакомцы! Что-то вы подряхлели больше меня. Песок не сыпется ещё? А то прямо чуть живые на вид, – старушка хмыкнула. – Всё детей пугаете, не найдёте себе другого занятия. Не надоело? Какие были в моём детстве, такие и остались. Да, малыш, меня они попугали в своё время. Ну да ты тоже справишься, не сомневаюсь.

От самого пола послышалось бормотание:

– Это кто? Откуда она взялась? Я её боюсь.

Старушка рассмеялась:

– Вот самый умный из вас будет, когда вырастет.

Треглавая тень зашевелилась и проворчала:

– Такую ночь… игру такую испортила! Играем мы здесь, поняла?

– Во что это, интересно? – старушка внимательно посмотрела в глаза внуку и прижала палец к губам.

– Никто тут вас не боится!

– Смотри, малыш, а вот там мой старинный знакомый, с детства.

– Да-да, ты, двуглавый, что мне обещал, помнишь?

– Ну да, обещал никого никогда больше… Я и не пугаю. Я это… как его, за компанию…

Его перебил большеголовый с глазами-провалами:

– Уж и поиграть нельзя. Мы, может, сами… иногда тоже боимся. Сама знаешь, какие детки бывают! Ни во что нас, ночных страхов, не ставят. Ещё и издеваются.

Он побренчал зубами, пустил дым из пасти. Малыш стоял ни жив ни мёртв, вцепившись в бабушкину руку.

– Господи! Какой же ты смешной! – потешалась над ним старушка.

– Ай! – тень закашлялась.

– Неуклюжий! Смотри, малыш, – бабушка даже покачала головой.

– Ой-ой! – тень чуть побледнела и начала терять свой устрашающий вид.

– И вообще, из картона… – над ним откровенно издевались.

– У-у-у, – заскулило, завыло сразу несколько голосов, но не страшно, а будто обиженные дети.

– Вот возьму сейчас… – уже строго произнесла женщина.

– Не надо! Давай договоримся, – послышались голоса. Тени беспокойно задвигались.

– Ну, мы готовы приходить в два раза реже…

– Что??? Через ночь видеть ваши… добрые личики?!

Тени словно пригнулись и стали немного расплываться в очертаниях.

– Так-то! – расхохоталась посетительница. – Не хочется совсем крутые меры применять. Некоторые исправляются. Кстати, двухбашенный мой, ты же собирался бутафорией в детском театре работать. И?

– Собирался… – ворчливо ответил тот. – Там столько теперь наших. Кастинг я не прошёл. А то стал бы я по чужим снам шляться?! В театре – слава, почёт. Эх, любовь… Починка бесплатно, если что оторвётся или отвалится.

Раздалось шипение. И бабушка с внуком увидели, что теней становится всё больше, они набирают черноту. И подбираются всё ближе к ним…

– Стой! Раз-два! – От слов чёткой команды движение прекратилось. – По росту стройся! По порядку номеров рассчитайтесь! Ага, вы и этого не умеете? Тогда я сама вас сейчас сосчитаю. А потом клички дадим. Каждому! Правда, малыш?

На лице мальчика появилась тень улыбки.

– Нет, только не это! – заныли, застонали со всех сторон. – Это нечестно! Нас должны бояться. И забывать от страха слова и цифры. Клички – это беспредел какой-то!

Тени шевелились, даже подпрыгивали, чтобы казаться выше и грознее.

– А я вас предупреждал, – послышался голос двуглавого. – Умников развелось на белом свете – кошмар! Не хотят бояться, и всё тут. Совсем скоро житья не будет…

И ТУТ… раздался скрежет с визгом, словно обломком черепицы водили по стеклу. Все замерли. Звук набирал мощь, заполняя всё пространство, обволакивая своих жертв липким ужасом.

– Кто тут мешает нам, духам тьмы, пугать этих маленьких, гадких, трусливых детёнышей? Берегись!

Компания страшилищ приосанилась и приободрилась, начала расползаться по стенам. От окна к старушке грозно подступила огромная чёрная тень. Малыш чуть не взвыл от ужаса. Но его бабушка не собиралась сдаваться. Голос её чуть дрогнул, но тут же снова обрёл уверенность:

– На всякую силу найдётся другая сила. Знаешь-знаешь.

– Ночь – наше время – время ночных Уж-ж-ж-жас-сов, – провыла тень, нависая над ними. – Она даёт нам Силу!

– Не ври! – оборвала старушка. – Это вы от человечьего страха растёте и жиреете. А ночь без вас – время отдыха и покоя. Я вас не боюсь. И внука в обиду не дам.

– Ха-ха, – громыхнуло у них над головами. Диван, стоявший в углу комнаты, медленно заколыхался, покачивая белой накидкой. Лунный свет заметался по стенам и полу.

Малыш закрыл глаза руками. К ногам бабушки ползла огромная тень с когтями…

Голос бабушки прозвучал звонко и насмешливо:

– Так, сначала ногти подстриги, а потом показывай их в приличном обществе.

Тень отдёрнулась и замерла в явном недоумении.

– Вот и нечего нам дешёвые мультяшные эффекты демонстрировать!

– Думаешь, ничего не боишься? – угрожающе прошипела тень. – А смерти?!

Небольшая пауза показалась малышу бесконечной. Неожиданно для себя он сделал шаг вперёд, с резким выбросом прямой руки со сжатым кулаком. Это был его коронный удар: «Вот тебе!» И громко рассмеялся, чувствуя, что его страх улетучился.

– Ну почему же. Я знаю, чего боюсь. Но у меня большой опыт, как справляться со своими страхами. – И старушка твёрдо добавила: – Ты знаешь, что тебя нет. Человек может воплотить тебя на бумаге или на экране. Но в реальной жизни тебя нет! Вы все тут бесплотные тени, пустышки.

Раздался громкий «чпок», за ним ещё и ещё… Будто лопались мыльные пузыри. Старушка подняла лицо кверху и скомандовала:

– И вы, пернатые, кыш! И не смейте возвращаться!

Малыш увидел на фоне окна, как две большие крылатые тени слетели сверху, взмыли над кроной раскидистого клёна и начали бесшумно удаляться, пока совсем не растаяли в предутреннем полумраке неба. Он смотрел, как ветви дерева раскачиваются от ветра, отчего казалось, что луна живая и движется, пытаясь проникнуть к ним в дом.

– Мне всё это только казалось! – произнёс он. – Это всего лишь луна, просто ветер качает ветками.

Он глубоко вздохнул и улыбнулся. Погрозил пальцем диванчику, стоящему в углу как ни в чём не бывало.

Весело и задорно бабушка запела:

– А ну-ка, песню нам пропой, весёлый ветер, Весёлый ветер, весёлый ветер!

Подуло откуда-то свежестью и прохладой летнего утра. Малыш, пританцовывая, начал подпевать. Правда, голосок у него был охрипшим от пережитого:

– Кто весел, тот смеётся, Кто хочет, тот добьётся, Кто ищет, тот всегда найдёт!

А бабушка ещё громче запела: «Тем, кто дружен, не страшны тревоги…» Ветер за окном стих, лунные блики спокойно лежали на полу. Бабушка подхватила внука и закружилась с ним в танце. Всё легче и задорнее становились их танцевальные движения.

– Как просторно вокруг… – мальчик засмеялся и поднял голову.

На потолке сияла спокойным жёлтым светом трёхрожковая люстра.

– Ба… – хотел он спросить, а сам уже догадался, что в танце бабушка нашла выключатель. Издалека донёсся такой знакомый ему смешок. А в комнате уже никого не было.

Малыш сел за стол, придвинул альбомный лист и нарисовал что-то чёрным фломастером.

А потом улыбнулся, сложил лист пополам. И на обратной стороне в центре нарисовал жёлтым фломастером яркую лампочку с извилистыми лучиками, отходящими от неё во все стороны. Под ней танцующих человечков. Мальчика и девочку. Ну очень смешная девчонка получилась: ростом чуть выше него, с двумя косичками, торчащими в разные стороны. А вместо глаз у неё горели две яркие лампочки. И рот до ушей. Ну это у обоих, правда. В нижнем правом углу съёжилась тень, похожая на старое мамино пальто. А слева, в маленькой груде кусочков картона, угадывались обломки бутафорских дракончиков из детского спектакля.

Мальчик вложил рисунок в конверт и написал печатными буквами: «БАБУШКЕ».

Немного подумал и добавил чуть ниже: «Я БОЛЬШЕ НЕ БОЮСЬ».

– Это я придумал! Я тебе так сказал, да, бабушка?! – внук пританцовывал под звучащую до сих пор в его голове песенку.

– Помню-помню, – бабушка улыбнулась, а потом серьёзно спросила: – Ты не забыл про свой костюм к новогоднему празднику?

– Нет, папа приготовил отличный картон для моего дракона. А мой друг Оскарос согласился играть двуглавого. Бабушка, бабушка, а ты кого будешь играть?

После секундной заминки бабушка ответила:

– Лампочку, конечно. Ну, сначала, может, луну.

– Лампочку, – развеселился внук. И вдруг спросил: – Бабушка, а ты тоже умрёшь?

– Да я не собира… – хотела отшутиться она, но увидела его серьёзное лицо и глаза, ожидающие ответа. – Дорогой мой, когда-нибудь к каждому человеку приходит пора проститься с этим миром. Я прожила удивительную жизнь. Жизнь прекрасна, когда в ней СТРАХАНЕТ-ЗЛОСТИНЕТ-УНЫНЬЯНЕТ-ЗАВИСТИНЕТ-ЖАДНОСТИНЕТ…

– ЛЕНИНЕТ, – смеясь, добавил внук.

Бабушка улыбнулась и продолжила:

– А есть память, благодарность и любовь. Позови меня в свои сны, когда захочешь поделиться чем-то интересным, задать вопрос о важном для тебя, просто ощутить, как сильно я тебя люблю. Я обязательно приду, кто бы что ни говорил. Договорились?

Внук крепко прижал к щеке её руку и выдохнул:

– Да, бабушка. Я тебя тоже сильно люблю.

Бабушка кивнула и торжественно, как на сцене, продекламировала:

Не было бы счастья, да несчастье помогло

– Вот несчастье-то! – старушка, надев очки, безуспешно пыталась найти клубок шерстяных ниток. – Неделю льёт, и на душе сплошная беспросветность… Ещё и внука привезли в такую непогоду, – продолжала она ворчать.

За окном набирал силу проливной дождь. Всё, за что хозяйка ни пыталась взяться, валилось у неё из рук. Вот и клубок шерсти куда-то запропастился.

– Только что был в руках. Наверняка твои проделки! – прикрикнула она на котёнка, путающегося у неё в ногах. И в сердцах выставила его за дверь, в сени. В сенях было темно и немного страшно, но котёнок быстро освоился. Он поиграл с веником, стоявшим в углу. Поколотил лапкой по верёвке, свисающей с крючка, залез в сапог, из которого с трудом выбрался, погонял шуршащий бумажный фантик от конфеты. И, наконец, заметил узкую щель – входная дверь оказалась неплотно закрытой. Котёнок просунул в щель лапку, затем высунул голову и вот уже весь оказался на крыльце. Он впервые увидел двор не из окна, а вот так – огромное открытое пространство, – и немного растерялся. Не успел он осмотреться как следует, как…

– Ай, что это там шевелится, такое, такое… Ма-ма! – замер он на месте.

– Оу-у-у-у! Никого нет несчастнее меня, – вдруг донеслось до его чутких ушей. Дворовый пёс, не обращая на него никакого внимания, жался к стене дома рядом с крыльцом. – Никому-у-у-у нет дела, что крыша в моей будке течёт, что я поранил лапу о ржавый гвоздь… Э-эх, собачья жизнь – сплошное несчастье!

«Что это за штука такая – не-счастье? Наверное, что-то не очень весёлое», – решил котёнок. Конечно, коты и собаки не говорят как люди. Но животные умеют думать и понимают друг друга без слов.

– Ах, я бы с удовольствием помог вам, но я такой маленький, я недавно родился, – искренне огорчился котёнок.

– Что ж, у-у-ж и на добром слове спасибо! В теперешнее время и оно редкость, – грустно ответил пёс.

– Ах, я так люблю играть! – Котёнок быстро побежал по завалинке к углу дома. Но откуда-то со стороны старого дощатого сарая донеслись странные звуки.

В курятнике на насесте сидело куриное семейство, слышно было недовольное клохтанье:

– Ко-ко, ко-кая сырость – это просто ко-кокошмар! Не выйти во двор, не пощипать травки, не поискать вкусных личинок в навозной ко-ко-куче. Ко-ко-кажется, нас не собираются ко-кормить!

Но тут куры отчего-то переполошились:

– Кудах-тах-тах!

Встрепенулся петух и загорланил:

– Ку-ка-ре-ку! Налечу, наско-чу, заку-клюю!

Это было так неожиданно и страшно, что котёнок свалился с завалинки и пустился наутёк под проливным дождём и тут же с разбега влетел в большую лужу.

– Ай! Ай-ой! – закричал, замяукал котёнок, отчаянно колотя лапами по тёмной непрозрачной воде. – Мяу-р-раул! – хотелось ему закричать, но тут он стал захлёбываться.

Вдруг кто-то грубо схватил его за шкирку и поднял, сильно встряхивая.

– Кра-кр-ря! Горе моё, сколько раз говорить: не смей отходить от меня ни на шаг! Вот я тебе сейчас! – его больно ударили по голове чем-то твёрдым. Он отлетел далеко от лужи, а вслед ему донеслось:

– Кря-кря! Это не мой кря-утёнок! Это… крякой-то грязный ком шерсти! Кря-кая гадость!

Утка быстро заковыляла восвояси. А бедный котёнок, распластанный в жидкой грязи под потоками воды, почувствовал себя несчастнее всех на свете.

– Бабушка, ну, ба-буш-ка! Хочу гулять! Мне скучно!

Со второго этажа по крутой деревянной лестнице, топоча изо всех сил, спустился мальчик лет семи.

– Мой дорогой, погода не в моей власти, – бабушка потрепала внука за вихры на голове и воскликнула: – А что это у тебя на лице?

– Я рисовал. Рисовал, рисовал – и ничего не по-лу-ча-ется!

– Что ж ты рисовал? – машинально спросила бабушка, замешивая тесто на хлеб.

– Смотри! – внук поднёс к её лицу лист бумаги. Там было что-то невообразимое: вверху яркие синие мазки кистью, дальше тёмно-жёлтая клякса с отходящими от неё широкими кривыми лучами, внизу ядовито-зелёная полоса, а в ней пёстрые пятна – во всём многообразии расцветок. В нижнем правом углу голубой треугольник с торчащей из него широко открытой зубастой пастью.

– Ты же обещала речку, рыбалку!

Бабушка покачала головой:

– Не бывает в жизни таких красок.

Она ещё раз взглянула на расстроенное лицо внука.

– А вот я сейчас, пожалуй… – Она решительно направилась к плите. И вздрогнула от громкого собачьего лая, а затем странного рычания. – Ох, а котёнок-то! – вскрикнула старушка и заспешила к сеням, внук выбежал следом. Входная дверь была распахнута настежь. Они увидели, что дворовый пёс стоит под дождём посреди двора и рычит, словно увидев опасность.

– Куда? – закричала бабушка вслед внуку, который уже мчался через двор. Схватив что-то на земле, с той же скоростью он понёсся обратно к крыльцу. Старушка чуть посторонилась, и мальчик пулей влетел в дом. По лицу его текли струйки воды, футболка промокла насквозь, и он, стуча зубами, промычал:

– Во-о-от, – и протянул бабушке тёмный мокрый комок.

Она только ахнула:

– Ах ты ж, бедный мой! Ну, потерпи, несчастье моё, сейчас всё поправим.

«Теперь я знаю, что это значит», – подумал чуть живой от пережитого котёнок.

Бабушка велела внуку скинуть с себя всю мокрую одежду, завернула его в свой тёплый махровый халат и уложила в кровать под пуховое одеяло. Потом она вымыла котёнка в тёплой воде, вытерла насухо и поставила перед ним блюдце с подогретым молоком. Котёнок с трудом лизнул пару раз, лапы у него разъехались, и он ткнулся носом в пол. Старушка завернула его в старый пуховый платок и положила на кровать, под бок съёжившемуся под одеялом мальчику. Получилось уютное тёплое гнёздышко на двоих. Котёнок согрелся и вскоре уснул. Бабушка, усадив внука прямо в одеяле, напоила его горячим иван-чаем с сушёной малиной и ложечкой мёда. Вскоре она услышала тихое посапывание, наклонилась, чтобы поцеловать внука в макушку, и до неё донеслось чуть слышное, нежное «ур-урр-уррр»…

Мальчик, засыпая, бормотал, как страшно испугался за котёнка, что взрослые ничего не понимают в картинах… Как удивится и обрадуется мама. Тут лицо его расцвело такой довольной улыбкой, что бабушка, ещё раз поправив одеяло, прошептала:

– Вот оно – счастье! Спи, солнышко моё, всё будет хорошо.

Котёнок, прижавшийся к плечу мальчика, заурчал изо всех сил. Наверное, на своём языке он повествовал о своих сегодняшних приключениях, о том, что теперь он знает:

– Ну не может быть всё время плохо. Обязательно наступит… уррр-уррр, – что наступит, он не знал, но верил, что обязательно произойдёт что-то хорошее, весёлое, радостное. И все будут бегать, прыгать, играть.

Наутро по всему дому разлился такой аппетитный запах, что мальчик одним рывком спрыгнул с кровати и, шлёпая босыми ногами по свежевымытому деревянному полу, прибежал на кухню.

– Ба-бу-у-у-шка-а-а-а! – восхищённо выдохнул он, увидев гору блинов на плоском старинном блюде – тонких, хорошо прожаренных, как он любит.

Бабушка что-то весело напевала и, не отрываясь от сковороды с очередным блином, сказала:

– Доброе утро, дружок!

– Ну, ба-а-а… – как котёнок, облизнулся внук: м-м, на столе стояла запотевшая крынка с молоком, сливочник с густой деревенской сметаной и глиняная миска с янтарным, словно светящимся изнутри, мёдом.

И тут… Правда ведь, в жизни обязательно что-то случается, особенно если кто-то очень этого ждёт?!

– Кук-ка-ре-ку-у-у! – раздался восторженный победный клич.

Котёнок даже зажмурил глаза – таким ярким светом залило вдруг комнату. Яркие полоски на коврике у кровати стали ещё ярче. Солнечные блики заиграли на стенах. Все-все бабушкины морщинки засияли в ответ.

– Ура! Получилось! – приветственно размахивая листком с рисунком как флагом, внук приплясывал перед окном.

– Ба-а-а, я волшебник!

Бабушка подошла к нему и строго сказала:

– Чудо моё, умывайся и садись завтракать!

Но, взглянув в окно, рассмеялась:

– Вот тебе и на!..

На ярко-ярко-синем небе сиял, играл и искрился множеством лучей золотой диск солнца. Вдоль забора, горделиво подставляя ему свои тяжёлые круглые головы, стояли в ряд подсолнухи на мощных стеблях. Среди необыкновенно яркой зелени под окном всеми цветами радуги сверкали капельки росы. Каждый цветок приглашал полюбоваться им: здесь были белые с жёлтыми сердцевинами ромашки, огненно-красные огоньки, оранжевые ноготки, голубые незабудки и фиолетовые колокольчики… Бабушка обняла внука за плечи. Всё это было необыкновенно ярким и жизнерадостным, словно на детском рисунке.

– Аж глазам больно! – зажмурилась старушка.

– Смотри-смотри! – внук показал рукой на огромный розово-белый цветок георгина. Восседая на нём, то распахивала, то плотно сжимала крылышки бабочка павлиний глаз.

– Ах ты ж, господи! Кур покормить забыла! – хозяйка заспешила во двор, насыпав целую миску проса. Внук вышел на крыльцо и увидел мокрого и грязного пса с совершенно несчастным выражением на морде.

– Беги, Алёшка, к соседу, скажи, пусть придёт, как обещал… Не успела бабушка договорить, как внук был уже за калиткой.

Чудеса, да и только! К их дому неторопливо подходил сосед дядя Толя с удочками и ведром. А его сынишка Колька на ходу делал другу знаки – айда, мол! Дядя Толя вошёл во двор, неторопливо достал из сумки через плечо инструмент и весело сказал:

– Ну что, Алексей, починим будку твоему барбосу?

У Алёшки дыхание перехватило:

– Значит, рыбалка, такая долгожданная рыбалка, опять откладывается?!

Но дядя Толя весело рассмеялся:

– Рыбалка, брат, никуда от нас не денется, теперь хорошая погода надолго.

Бабушка Алёшки показала, где лежат давно приготовленные стройматериалы – длинная доска и рубероид, остатки шифера. Втроём они действительно управились скоро – будка получилась на загляденье. А Полкан всё это время ходил за соседом, заглядывая ему в глаза и виляя хвостом.

– Понимает, – одобрительно кивнул тот.

– Леонтьевна, мы пошли, жди с уловом! – услышала старушка из-за калитки. Она обернулась на голос, хотела ответить и передумала. Столько света, тепла и ласки разлито было в пространстве, что она подставила лицо солнечным лучам и сделала глубокий вдох:

– Благодать-то какая!

Во дворе куры с цыплятами весело и деловито клевали просо. Расправив пёстрый хвост и потряхивая на ходу тёмно-красным гребнем, среди них важно расхаживал петух.

– Ку-ка-ре-ку! – опять раздался его зов. – Всё ли семейство на месте?

Он вытянул шею и захлопал крыльями, словно призывая сородичей оценить великолепие его оперения.

– Кря-кря-сота! – послышалось со стороны большой лужи. Там, поднимая веер сверкающих на солнце брызг, с наслаждением плескалась мама-утка со своим выводком. Высунул голову из обновлённого жилища пёс, выражение на его морде было блаженное.

– Пойду-ка блины печь, гору, небось, съедят добытчики, – хозяйка зашагала в дом. Она громко хмыкнула, представив себе ведро, полное во-о-от таких рыбин!

Котёнок в это время радовался от души. Он побежал за крохотным паучком, спасающимся от солнечного лучика под кроватью. И там в самом дальнем углу он обнаружил что-то круглое, что ему очень захотелось покатать. Хозяйка вошла в дом, и ей прямо под ноги выкатился тёмно-оранжевый клубок и крепко вцепившийся в него коготками дымчато-серый котёнок. Она подняла этот ком, освободила лапки от ниток и подивилась:

– Я уж думала, клубок так и пропал, не довяжу носки внуку. – Она сняла с клубка шерсти комочки пыли, погладила котёнка и сказала: – Иди, я тебе свежих сливочек положу, радость ты моя! – И покачала головой: – Вот уж правду говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло!

Эхо в лесу, или Как аукнется, так и откликнется

Мальчик бежал по лесной дороге и изо всех сил размахивал палкой:

– Вот вам, вот вам всем! Никто мне не нужен, раз вы так… Все против меня! Даже бабушка… Ну и что, что дома не было. В своём огороде – не видит, не слышит… Что делается! На белом! Свете! Получай! Подумаешь, соседскую девчонку дохлой мышью. А что она такая трусиха? Папа… А что он меня на озеро не отпустил? «Маленький ещё без взрослых ходить!» Да я, да я… Вот буду теперь один жить, в лесу!

На бегу он сшибал палкой головки придорожных цветов: нарядные белые корзинки тысячелистника, лиловые головки репейника.

– Вот вам! Вот вам всем! Я ещё покажу! Как меня не слушаться!

Деревья начали обступать его со всех сторон, становилось всё тише, темнее… Мальчуган пробежал ещё какое-то время, и ему стало не по себе. Он понял, что проголодался. Но сдаваться – да ни за что! Как там бабушка говорила: «В лесу полным-полно даров». Еды, то есть. Он огляделся по сторонам. Вон там, на полянке, ягоды должны быть.

В самом деле, на полянке среди травы краснели ягодки…

– О! – обрадовался мальчик и, захватив сразу несколько ягодок вместе с листиками, поднёс ко рту. По руке потекло что-то красное.

– Брр! Как кровь. – Он внимательнее посмотрел на ягодки в своей ладошке: – Странные они какие-то, я таких не знаю. Бабушка говорила, ядовитые бывают тоже. Нет уж, поищу что-нибудь знакомое.

На ветке невысоко над ним сидела белка. Она держала что-то тёмное в лапах.

– Ух ты! – воскликнул мальчишка. – А ну давай сюда, что у тебя есть!

Видя, что белка и ухом не повела, он посмотрел под ноги. И не найдя ничего подходящего, отломил от дуба, на котором сидела белка, нижнюю ветку и начал размахивать ею, пытаясь напугать зверька. Бам! – что-то больно ударило его по лбу.

– Ай! Ты драться? – мальчишка увидел, что белка проворно удаляется по верхушкам деревьев прочь от него. А под ногами его валяется вылущенная еловая шишка. Напрасно он ковырял её – ни одного орешка не было. Проголодавшийся не на шутку путник приуныл немного, но тут увидел ёжика, шуршащего по мху мимо него.

– О! Вот где едовые кладовые! – воспрял он духом и пошёл за ёжиком. Тот припустил от него во всю прыть. Мальчик упустил его из виду и, решив, что ёж спрятался в корнях пня, принялся яростно ковыряться в его трухлявом нутре. И тут вылетела одна оса, другая… С воплем мальчуган бросился бежать от целого роя лесных ос. Он бежал и бежал, пока не увидел ручей. Со всего размаху малыш влетел в воду, подняв фонтан брызг… И долго ещё плескался он, отгоняя насекомых, которые давно уже перестали его преследовать.

– Ну вот, теперь я и голодный, и мокрый. И… и… один-одинёшенек, никому не ну-у-у-ужный… – причитал он, сжавшись в комок и лязгая зубами. Малыш совсем упал духом.

Но продолжал ворчать:

– Лес, лес… богатство ваше! Как же! Белка хоть бы пару орешков оставила – жадина… Осам лишь бы жалить. Нет бы в лесу клубника росла… Нету тут никаких даров природы! – сделал он окончательный вывод.

– У-у-у-у, – прозвучало над его ухом так неожиданно и страшно, что слёзы мгновенно высохли на щеках.

– Какой лес огромный и… чужой. Страшно-то как!

Он оцепенел от страха. Ему чудились и страшный леший, и Баба-яга, и Кощей, и вся нечистая сила.

– Я пропал! – прошептал он беззвучно. – Бабушка! Помолись своему Боженьке! Он же меня выручит?! – Он пожалел, что передразнивал её, молящуюся перед иконами. Как там она говорила? Что-то про… так и тебе… кажется…

В кронах деревьев показалась луна. Раздался шелест, мелькнула тень больших крыльев. «Это же филин! – с некоторым облегчением подумал малыш. – Филин ест только мышей и кого там ещё?»

Мама говорит: «Главное – не падать духом!» А если ноги уже не держат?

«Ма-а-а-а-ма-а… никому-то я такой… Тузик и тот не пойдёт меня искать – я его миску опрокинул и ещё ногой поддел. А бабушка! Я же её очки спрятал, как она меня искать-то будет?! Она же без них ничегошеньки… и-и-и… Так тебе и надо! – Он стукнул себя кулачком в грудь. – Вот тебе, вот тебе, получай! Пропадай теперь ни за что!» – Он готов был зареветь в голос.

«Стоп! Как там папа рассказывал про их студенческие походы? Нужно залезть на высокое дерево или подняться на гору – оттуда видна будет дорога или огоньки в окнах домов, может, дым от костра. Там люди. Эх, спичек не взял! На дерево у меня сил нет влезть. А где я здесь гору возьму? А?»

Он брёл теперь, не разбирая дороги. Ветки цеплялись за одежду, а одна, сильно отведённая в сторону, больно-больно хлестнула по лицу. Темнота была почти непроглядная. Он так устал, что почти перестал бояться. Папа говорил, в походе главное – идти и идти, пока не дойдёшь до нужного места… Где оно, это место?

Мальчик спотыкался о корни деревьев и засыпал на ходу. Наконец уткнулся носом в траву у корней берёзы и горько заплакал.

«Найдут меня тут, а я уже… – он ещё горше зарыдал. – Не хочу! А как же мама с папой и бабушка – без меня?! Они же меня вон как лю-у-у-бят! И… и я их то-о-о-же».

Наплакавшись вдоволь, он уснул под тихий шелест листвы. Потом он будет рассказывать бабушке про этот удивительный сон в лесу, совсем не страшном, а добром и живом. Он понимал, о чём лепечут листья у него над головой, слушал вздохи и всхлипывания, тихий смех и звонкий стук дождевых капель, поражаясь: «Как же я раньше всего этого не замечал?!» И ещё что-то снилось ему, только он не мог больше ничего вспомнить.

Прошло немного времени, по верхушкам лесных великанов пробежал ветерок. На лицо спящего путника упала одна капля, другая… И вот уже целая струйка воды потекла ему за шиворот. Он резко сел и громко ойкнул:

– Ой-ай!

– А-а-а… у-у-у, оу-у-у, – донеслось откуда-то издалека, но казалось, со всех сторон. Он замер. Наступила полная тишина. Мальчуган боялся пошевелиться. Ничего не происходило. «Это же эхо!» – пришло ему в голову, но думал он так тихо, что почти не дышал. Наконец, осмелев, он крикнул негромко:

– Эгей!

– Э-е-е-ей! – донеслось в ответ.

«Конечно же, эхо!»

Ещё громче крикнул он. И эхо послушно откликнулось в ответ.

«То-то же! Как там бабушка говорит? Как кликнется, так и гукнется».

Он чуть не рассмеялся. И одёрнул себя: «И что мне теперь с этим эхом? Какая мне от него радость?»

Возбуждение сменилось упадком сил. Но что это?

– Ау-у, ау-у! – всё ближе и ближе слышались голоса.

В полузабытьи мальчик всхлипывал и тихонько бормотал:

– Я нашёлся, нашёлся… Я не пропал!

Последним ощущением было прикосновение чего-то горячего и шершавого к его лбу и щекам.

Домой они возвращались все вместе. Папа нёс на руках обессилевшего сына. Бабушка шла впереди, показывая дорогу. Тузик, радостно повизгивая, носился вокруг них. Мальчик в полубреду бормотал что-то про обиженную им белочку, странного ёжика, пчёл-кусак, про какие-то дары, которые ему так и не попались. И про лесное эхо.

Мама с тревогой прислушивалась к бормотанию ребёнка. А бабушка улыбнулась и успокоила родителей:

– Это наш Павлик на себе испытал, что в лесу, да и везде, как аукнется, так и откликнется.

Рыцарь без страха и упрёка

Неизвестно в какой стране и в какое время, жил-был один рыцарь. Был он вроде бы и нрава кроткого, и наружности приятной, но с самого детства при нём неотлучно находились двое слуг. Они даже ходили везде только втроём. В серединке рыцарь. Сзади Страх, а впереди Упрёк. И чем дольше они так ходили, тем меньше люди вспоминали о самом рыцаре. В самом деле, глянешь сзади – там один страх. Идёшь навстречу – натыкаешься на упрёки да попрёки. Со временем люди стали забывать, как зовут рыцаря, и говорили про него: «А, это тот рыцарь, который с двумя детинами-слугами!» Ох, несладко приходилось рыцарю! Ни один человек мимо не пройдёт, не получив свою порцию упрёков от первого слуги. Тот у него плохо одет. Этот невежливо поздоровался. Дети шумны. Старики медлительны. Женщины красивые перевелись на свете. А уж мужчины так и просто выродились! И так целый день напролёт своим нудным, скрипучим голосом.

Со вторым слугой другая история. Куда бы они ни шли, Страх озирался по сторонам и бормотал: «А может, не пойдём? Может, вернёмся, пока не поздно? Не случилось бы чего, а?» Или, втягивая голову в плечи, тихо скулил: «Страх-то какой! Надо бы потише да понезаметнее. А лучше бы из дому вовсе не выходить». Бывает, что и пожалеет кто рыцаря, да что тут сделаешь – сам виноват, что таких слуг прогнать не может.

А рыцарю нашему до того тошнёхонько жить стало на белом свете, что хоть топись, хоть вешайся – всё равно жизни никакой нет. Особенно после одного случая…

Идут они, как обычно, втроём по улице. Упрёк впереди, Страх сзади, а рыцарь посередине. И вдруг слышат крик отчаянный. Вокруг, как на грех, ни души. Только они трое, да ребёнок на другой стороне улицы – кричит, заливается слезами. То ли обокрали, то ли побили. Рванулся было рыцарь туда, откуда крик раздаётся, да не тут-то было! Ох, вцепились в него оба мёртвой хваткой. Даже Упрёк весь от страха затрясся, а уж о Страхе и говорить нечего. Так и притащили хозяина домой чуть не волоком.

Всю ночь жгучий стыд не давал рыцарю уснуть.

А непогода разыгралась – на редкость! Целые потоки воды стекали по стёклам окон. Ветер выл, как дикий зверь. А рыцарь будто и не замечал ничего. Так скверно было у него на душе, что, казалось, нечем дышать! Наконец он не вытерпел. Рванул со всей силы заколоченную слугами намертво дверь и решительно шагнул на балкон, на который не выходил с самого детства. Страх не давал.