Тайна тосканской ведьмы
«Юлия- тонкий знаток и ценитель итальянской кухни и прочих итальянских тем».
(Джангуидо Бреддо, почетный консул Италии, член Академии истории итальянской кухни, автор книги «Настоящая итальянская паста».)
***
«Влюбленная в Тоскану, между своей работой и желанием писать книги, Юлия не забывает о земле Боккаччо. Борги и рецепты всегда были в центре всеобщего интереса, сегодня в ее исполнении они снова становятся бестселлерами и литературным приключением».
(Тосканская газета «Il Tirreno».)
***
«Аппетитные бестселлеры Юлии Евдокимовой: Италия, которую можно попробовать на вкус».
(Газета «Аргументы и факты».)
***
«На книжной полке- тайны и туманы».
(Журнал «Италия».)
«В каждой стране есть дом ведьмы, отличающийся от других, там туман и луна любят задерживаться подольше и обмениваться своими секретами.»
(Фабрицио Караманья, итальянский журналист).
***
«Верование в существование таких существ, как ведьмы, является настолько неотъемлемой частью христианской веры, что упорное отстаивание противоположного мнения попахивает ересью.»
(Якоб Шпренгер и Генрих Инститор Крамер, «Malleus Maleficarum», 1487)
Все совпадения персонажей и событий случайны.
Утро выдалось серым и холодным. Тонкие ленты тумана окутывали стволы деревьев, собирались в ложбинах и приглушали краски осени.
Обычно в это время округа уныла и молчалива, даже лошади встревоженно прижимают уши, боясь лишний раз фыркнуть и нарушить безмолвие. Но сегодня народ сгрудился на площади, не сводя глаз с влажных от росы веток. Неужели костер не разгорится?
Женщина дрожала больше от страха, чем от холода, ее глаза казались неестественно огромными от ужаса. Она переводила взгляд с будущего костра на людей, всматривалась в лица судей, ища проблеск сочувствия, но все, что она видела – жесткие, непреклонные лица, сжатые рты. Казалось, все с нетерпением ждали, когда же закончится неприятный процесс и можно вернуться в гостеприимное тепло своих домов, где ждет плотный завтрак.
Лицо ее было таким же бледным, как и тонкая ткань сорочки, промокшей и обвисшей, босые ноги посинели от холода и не чувствовали опавших листьев.
Женщина моргнула, когда священник зачитал обвинение.
– Костанца да Лари, ты признана виновной в стрегонии – колдовстве и приговорена к лишению жизни через повешение.
Толпа оживилась. Когда ведьм сжигали, это было настоящее развлечение. Но влажная погода могла испортить зрелище и власти решили не рисковать. Да и народное поверье знали все, даже церковь: стрега, которую сжигали на костре, могла превратиться в бесплотный дух и вселиться в большой плод орехового дерева. В тот момент, когда орех падал с дерева и ударялся оземь, ведьма могла вернуть свою прежнюю силу.
Пока толпа перешептывалась, на раскидистом дереве в конце площади уже закрепили веревку с петлей.
Женщина подняла голову. Темная фигура еле различалась в окне старого дворца. Именно там находился ее настоящий палач.
Глава 1.
– Куда катится мир! – Возмутилась Александра, прочитав местные новости. – Я понимаю, что таинственных преступлений в реальной жизни почти не случается, на самом деле все скучно и банально, но это уже ни в какие ворота! Ты только послушай! Пенсионерка зарезала соседку садовыми ножницами, потому что решила, что та отравляет ее помидоры своими удобрениями. Ветром приносит, видите ли.
– Бабка в маразме. – Невозмутимо ответствовал муж. – Но я не удивлен. Мелкие раздражения копятся, человек не дает им выйти наружу и в один не прекрасный день пузырь лопается и происходит взрыв.
– Психолог! Но послушай дальше. Музей пыток в Сан Джиминьяно собирается приобрести платье одной из самых известных ведьм Италии. Это уже интереснее, хотя… немного банально, тебе не кажется? И наверняка платье – подделка. Они его что, из костра достали, сохранили и через пятьсот лет решили продать музею?
От дальнейшего брюзжания Сашу отвлек телефонный звонок. Она внимательно слушала, потом рассмеялась, потом фыркнула, а нажав отбой, повернулась к мужу в совершеннейшем изумлении.
– Что такое?
– Не поверишь. Звонила Симона. Ее пригласили…
– Оценить платье ведьмы.
– Это ты так пошутил?
– А что не угадал?
– Угадал,– вздохнула Саша. – И не только ее. Она… в общем, она позвала меня присоединиться. Порекомендовала. И они согласились.
– Так что от вас требуется? – Невозмутимо спросил Лапо, словно его жену каждый день приглашают заняться платьем ведьмы.
– Определить, действительно ли это платье … э… Костанцы.
– Так они нашли платье Костанцы да Лари?
– Ты ее знаешь?
– Ее все знают. – Лапо допил кофе, поставил чашку в раковину. – Мне пора, Бернадетта все тебе расскажет. Но я не представляю, как можно определить принадлежность платья.
– Не совсем принадлежность. Симоне нужно заняться определением его возраста, а мне… вернее, нам обеим, проследить его историю.
Лапо кивнул. – Я знаком с директором музея, ну, не слишком хорошо, но он должен меня помнить.
– Странно, если бы он не помнил принца Орсини, – ухмыльнулась Саша. – Значит, мы в деле?
***
– Что за кипеж с ведьминым платьем? Возьми любое той эпохи и выдай за одежду этой… как ее там? Костанцы. Зачем все эти лишние телодвижения? – Саша отпила глоток Верначчи ди Сан Джиминьяно и вопросительно посмотрела на подругу.
– Все не так просто. Во-первых, Костанца – самая известная тосканская стрега – ведьма, о ней написаны книги и даже сняты сериалы. Тут подделкой не обойдешься, выставка привлечет много народа. Во-вторых, музей получил грант министерства культуры на новую выставку, посвященную самым известным приговорам инквизиции. Все как обычно: пара черепов, иначе школьников не заманишь, ветхие протоколы инквизиции, прочая лабуда. Открытие запланировано на лето, к началу туристического сезона. И центральным экспонатом должно статье платье, которое якобы принадлежало Костанце. Оно передано в дар музею синьором Гвидоне Пикколоджоне. Необычная личность, думаю, директор музея тебя с ним познакомит. Поищи в интернете его канал, поразишься.
– Директора?
– Нет, Гвидоне Пикколоджоне.
– И что в нем такого необычного?
– Узнаешь. Давай о деле. Нам предстоит выяснить историю платья.
– А что, владелец не может пояснить?
– Говорит, купил на аукционе. А вот откуда оно там оказалось- должна выяснить ты. Мое дело – определить соответствие эпохе.
– А о каком времени мы говорим?
– 1594 год.
– Ничего себе. И ты думаешь, можно проследить историю платья?
– Ты убийство этрусской принцессы раскрыла, а тут какой-то XVI век, – рассмеялась Симона. – Твои фантазии были тогда очень убедительны. А какие-то пятьсот лет – это тебе раз плюнуть.
– И чем она так знаменита, эта Костанца? Молодая, красивая?
– Шестьдесят восемь лет.
– И ее сожгли? За что? Да Лари это фамилия?
– В XVI веке в Тоскане использование фамилии было ограничено важными благородными семьями и элитой. Для идентификации всех остальных, включая мелких дворян, к имени добавлялось имя отца или места рождения. Леонардо да Винчи, например. Но в случае Костанцы – повитухи, целительницы, предсказательницы и предполагаемой ведьмы, сложнее. Остался единственный источник – протоколы инквизиции.
Саша вспомнила мистическую венецианскую историю, прочитанные протоколы и глаза заблестели. Она уже приготовилась немедленно бросаться на поиски… эм… а чего собственно? Истории платья?
– Так вот, Костанца на самом деле не родилась в Лари, туда она переехала после смерти мужа. Обычно небогатые вдовы заканчивали свою жизнь в нищете. Отверстия во флорентийских церквях для милостыни-помощи женщинам, оставшемся в трудном положении, касались лишь обедневших дворян. Беднякам никто не помогал. Неизвестно, где научилась Костанца ремеслу повитухи, но она прославилась именно как акушерка и целительница. Опасная профессия, скажу я тебе!
– Почему? Она же помогала людям?
– К целителям относились со страхом и подозрением. С одной стороны к ним шли за помощью и помощь получали. С другой, возможности травниц воспринимались неоднозначно. «Dominae herbarum» боялись и часто ненавидели. Те, кто умеет лечить, несомненно умеют и вредить, «портить» детей, мужчин, животных и урожай и даже убивать, в этом простой народ не сомневался. Неудачные роды, болезнь, которую целительница не могла вылечить, делали их козлами отпущения. А кого еще обвинять?
– Гады какие.
– Людям свойственно искать виноватого, так проще. Да и церковь сыграла свою роль, способности травниц приписывались сговору с дьяволом.
– Но почему ее история стала так известна? Ведь множество ведьм сжигали и вешали!
– Дело происходило в Сан Миниато, городе, о котором говорили, что он «прекраснее Флоренции, где все оправлено в золото». Не в глуши, а в самом центре просвещенной Тосканы. К тому же, несмотря на пытки и признание в колдовстве, Костанца никогда не признавалась в самом тяжком грехе – отступничестве от веры. Представляешь, колдовство есть – сговора с дьяволом нет. Инквизиторы встали в тупик. Но вариантов не было, только смертная казнь. Особо лютовал молодой инквизитор, Марио Поркаччи. Вписал свое имя в историю, так сказать.
– Так ее повесили?
– Да, а для верности потом еще и сожгли. В одной книге написано, что костер никак не могли разжечь, дело было осенью, мокро, дождливо. Но в конце концов все получилось. Но это все выдумки. В общем, на днях нас ждут в Сан Джиминьяно, посмотрим, что за ведьмино платье там отыскалось!
***
– О чем задумалась? – поинтересовался Лапо за ужином.
– О старинных тайнах… раскрытии секретов далекого прошлого. Все, кто имел к ним отношение, давно ушли и нет никаких преступлений, никакой опасности. Но потом ты оказываешься в Тоскане и узнаешь, что за секреты пятисотлетней давности могут убить и сегодня. Таким было мое самое первое дело, когда я познакомилась с комиссаром Лукой Дини. (Об этом рассказывает книга «Убийство со вкусом кьянти», вышедшая в издательстве Эксмо).
– Ну, в этом деле комиссару точно не придется участвовать. А вот у нас завтра насыщенный день. Я созвонился с директором музея, он ждет у себя в одиннадцать часов.
Глава 2.
День выдался ясным, мартовское солнце пригревало так, что хотелось снять куртки. Саша предвкушала встречу с платьем, которое могло принадлежать повешенной ведьме. Новое приключение обещало быть интересным.
– Где эта деревня, Лари?
– Ее больше не существует. Она исчезла.
– Как исчезла?
– О, ничего мистического,– рассмеялся Лапо. – Как исчезают другие деревни? Люди уезжают, место пустеет, потом окончательно разрушается. В случае с Лари все произошло довольно быстро. Долина дьявола добралась до него своим адским огнем.
– Час от часу не легче! Что такое долина дьявола?
– Valle del diavolo находится недалеко от Пизы. Сегодня там все застроено турбинами электростанций, отвратительное зрелище, но небольшая природная часть осталась. Из-за вулканической зоны там происходят постоянные утечки пара из-под земли и возникли бассейны кипящей грязи, где пар вырывается на поверхность. Это место облюбовали еще этруски и в археологической зоне можно увидеть Иль Баньо – их древний термальный комплекс, посвященный божествам-целителям. А еще – Лапо округлил глаза и понизил голос: – Там пахнет серой! Точно, как в преисподней!
– Представляю картину. А мы туда поедем?
– Знаешь, я не любитель прогулок там, где в любой момент тебя может поглотить кипящий котел.
Саша передернулась.
– Они действительно могут поглотить? Эти… воронки.
– Конечно. Надеюсь, ты уже не собираешься на экскурсию? У меня предложение получше. После встречи мы вернемся домой и приведем себя в порядок. Вечером в музее благотворительный вечер, мы приглашены. Так что есть повод надеть вечернее платье!
– И что мы надеемся узнать на вечере? Тебя на такие мероприятия обычно не загонишь!
– Надеюсь, немного больше о человеке, который пожертвовал экспонаты, твоя подруга и все мои знакомые описывают его, как «колоритного». Он – твоя отправная точка.
– Колоритный в каком смысле? Почему все улыбаются и не хотят объяснить?
– В смысле эксцентричный.
***
Музей располагался в старинном палаццо прямо на центральной площади Сан Джиминьяно. Саша не раз уже здесь побывала и сегодня уверенно вошла в старинные двери. Экспонаты ее не впечатляли, казались игрушечными, даже одинокая виселица в садике не пугала.
– Принц… – Директор склонился в вежливом поклоне, потом чмокнул воздух у Сашиной руки,– Принцесса. Ваш визит – честь для нас.
– Зовите меня просто Якопо. Моя жена- Алессандра.
Директор – дотторе (вежливое обращение к лицам с высшим образованием в Италии) Савини был привлекательным мужчиной лет около пятидесяти: спортивный, чисто выбритый, слегка загорелый в начале марта. Безупречный костюм-твидовый пиджак и шерстяные брюки со складкой, которой можно резать хлеб. Он выглядел английским джентльменом, а не директором провинциального итальянского музея.
– Ваша знакомая, синьора Молинари, уже здесь, осматривает платье. Сразу пройдем к ней?
Директор Савини повел их в служебные помещения. По старинной кованной лестнице они поднялись на второй этаж и вошли в небольшой кабинет, большую часть которого занимал стол, покрытый белоснежной тканью. На ткани лежало платье, совсем не похожее на пышные наряды благородных дам великого герцогства тосканского. Синее, в крупную клетку, хотя и клеткой не назовешь, просто перекрещивались линии. Без рукавов, обрезанное на предплечье. Из вырезов выпущены длинные собранные воланами рукава рубашки, то ли кремовые, то ли пожелтевшие от времени. Такая же светлая нижняя юбка виднелась в разрезах.
Симона выпрямилась, откидывая назад копну кудрявых черных волос. Потянулась традиционно чмокнуть воздух у щеки.
– Привет, а вот и вы!
– Уже можешь что-то рассказать?
– Что-то могу. Позволь мне объяснить, что я делаю. В таких случаях прежде всего оценивают состояние вещи в целом, затем аккуратно удаляют поверхностные загрязнения, пыль, ворс и тому подобное. Я использую обычный пылесос на самой низкой скорости. Следующим шагом будет исследование пятен, разрывов, заражения насекомыми, плесени. Повреждения обычно стабилизируются, а не ремонтируются.
– Почему?
– Удаление пятен зависит от многих факторов, это всегда субъективно. Значимость складок, пятен, разрывов и грязи оценивается в свете того, что мы называем «истинной природой» ткани, то есть его истории и контекста. Удаление пятен – необратимый процесс. Если это платье принадлежало Костанце да Лари, пятна и места ремонта будут иметь историческое значение.
– Часть истории, понимаю,– кивнула Саша. И чуть не добавила: – И сенсационный розыгрыш. Платье ведьмы, даже смешно. На этом от ее услуг точно отказались бы.
– Это же хлопок? – Спросил директор.
– Ситец. Ткань с простым плетением, грубее муслина, сделанная из неотбеленного хлопка, не полностью обработанного. Видите здесь? – Симона откинула часть ткани и указала на небольшие неровности в плетении. Типично для того периода. Ничего примечательного, за исключением пятен, конечно.
Она открыла еще одну часть, обнажив большую часть юбки.
У Саши перехватило дыхание. Передняя часть юбки была покрыта большими полосами того, что выглядело очень похожим на старые пятна крови. Разрыв ткани около подола был почти невидимо зашит. Она наклонилась поближе, чтобы рассмотреть повреждение.
– Ремонт был сделан примерно в то время. – Сказала Симона. – Заставляет задуматься, правда? Почему такое платье сохранилось?
То, что издали казалось обычным белым воротником, на самом деле сделано из замысловатого кружева с узором из цветов и листьев, сотканного из нитей, тонких как паутина.
– Как странно! Платье выглядит тонкой работой, но Костанца была простой женщиной.
– Говорили, что она внебрачная дочь флорентийского аристократа и швеи. Это многое объясняет. Мать могла передать ей умение. И мы не знаем ничего о ее семье, возможно, у нее была сестра-швея.
– То есть ты готова признать, что это платье Костанцы?
– Конечно, нет. Пока нет. Это просто возможное объяснение. И я не определю владельца, только эпоху.
– Вам пожертвовал это платье благотворитель, верно? – Обратилась Саша к директору. – Вы можете рассказать что-то о синьоре Пикколоджони?
– Интересный персонаж, мягко говоря. Но давайте отложим этот вопрос до вечера, когда вы сами с ним познакомитесь.
– Конечно,– вежливо улыбнулся Лапо и бросил многозначительный взгляд на жену.
Странно. Что за тайна окружает этого синьора? Почему никто не хочет о нем говорить?
– Боюсь, мне пора идти. – Директор сделал приглашающий жест, явно не желая оставлять Сашу и Лапо в кабинете с Симоной. – У вас будет достаточно времени, чтобы позже вновь осмотреть платье и коллекцию предметов, найденных вместе с ним. Если платье подлинное, оно будет выставлено вместе с пятнами крови на манекене, когда откроется выставка.
– Очень драматично, – сказал Лапо.
– Мы надеемся на это, – не заметил иронии директор.
Глава 3.
К шести вечера Лапо совершил привычное превращение: лохматый винодел в очередной раз стал элегантным принцем в смокинге.
Саша хихикнула про себя: надо быть очень внимательной в этот вечер, ведь когда пробьет полночь, смокинг превратится в старую кожаную куртку, начищенные до блеска туфли-в резиновые сапоги, а автомобиль-в трактор со следами грязи после мартовского дождя. Придется убегать за пять минут до полуночи, чтобы остальные гости не увидели метаморфозы!
Сама она надела маленькое черное платье. Пусть думают, что у нее нет вкуса и фантазии, ничего более беспроигрышного и стильного она не знала. Ну, разве что джинсы с белой футболкой или рубашкой, такой же скучный, но универсальный вариант, правда, не для гала ужина.
Машина выехала на дорогу и повернула совсем не в ту сторону, где высились башни Сан Джиминьяно, прозванный туристическими справочниками средневековым Манхеттеном. Любят люди странные сравнения, одних Венеция» в мире наберется больше десятка!
Все ближе становились терракотовые стены любимого Кастельмонте.
– О, я ж тебе не сказал. – Улыбнулся Лапо. – Средневековое палаццо не позволяет вместить всех гостей и прием пройдет в отеле «Кастельмонте».
Саша видела отель со стороны, но никогда там не была, комплекс с дорогим рестораном, бассейном, перестроенным старинным зданием отеля расположился на выезде из нижнего города, слишком далеко от средневекового борго на холме.
На каблуках она оказалась слегка выше мужа, но это не причиняло неудобства, в любой ситуации девушка чувствовала себя комфортно рядом с Лапо. А принца-винодела такие мелочи не занимали.
Что ж, отель, похоже, стоил запрашиваемых денег, кругом роскошь, включая публику. Все мужчины в смокингах, дамы в вечерних платьях, часто излишне откровенных на сморщенной коже восьмидесятилетних синьор. Но блеск бриллиантов в ушах и на шеях скрывал это небольшое недоразумение.
Длинные столы по бокам бассейна заставлены изысканной едой – крохотными бутербродиками и не менее крохотными канапе; официанты в черных брюках и белых рубашках изящно двигались сквозь сверкающую толпу.
Директор Савини помахал им, извинившись перед парой очень пожилых синьоров с бокалами игристого.
– Принц, принцесса,– сказал он достаточно громко, чтобы привлечь внимание публики, – добро пожаловать!
– Вы пригласили столько народа! Bravo,– Лапо склонил голову в приветствии.
– О, это свидетельство того, как много значит новая экспозиция для нашего сообщества. Окровавленное платье ведьмы – именно то, что нам нужно. Что-то необычное, вызывающее игру воображения.
Лапо еле заметно скривился. – Если оно подлинное.
– Конечно, если оно подлинное. – Напускная сердечность в тоне директора не оставляла сомнений, что он примет лишь одно заключение – о подлинности платья. – Когда я удостоился чести возглавить музей, я пообещал, что о нем услышат по всей стране. И скоро это обещание станет реальностью!
Саша открыла рот, но не успела ничего сказать, к ним присоединилась высокая темноволосая женщина в мерцающем золотом коктейльном платье. Красивая, средних лет, полная, очень ухоженная. Она взяла Савини под руку:
– Он сказал вам, что музей вошел в шорт лист национального конкурса «Музей года»?
– Это большая честь, – кивнул Лапо.
– Один я бы не справился. – Улыбнулся директор Савини: – Позвольте представить вам Аличе Феррари, заместителя директора.
– Complimenti. Мои поздравления.
– Нами движет любовь к сохранению исторического наследия. И хочу вас заверить, что истории о ведьмах такая же часть нашей истории, как и все прочие. – Улыбнулась Аличе.
– Поэтому здесь и собралась такая замечательная публика и мы рассчитываем на щедрые пожертвования в фонд музея. – Кивнул Савини.
– Думаю, Симона Молинари быстро определит подлинность платья. – Сказала Саша.
– Да. Милая девочка, – губы Аличе дрогнули, она привычно смахнула невидимую ворсинку с пиджака директора.
Ах ты, сучка крашеная,– подумала Саша. Симона далеко не юная девочка, но эта матрона умудрилась одновременно унизить известную художницу и искусствоведа и показать интимные отношения с директором. Ну-ну. Неприятная тетка.
Престарелая пара отвела Савини в сторону. Аличе пришлось вежливо, но совершенно без интереса улыбаться принцам Орсини, которых ей явно не хотелось развлекать.
– Синьор Пикколоджони приехал? – Поинтересовался Лапо. – Мы хотели с ним познакомиться.
– Вон он,– кивнула Аличе в сторону. – Тот синьор с тростью.
Гвидоне Пикколоджоне был бы обычным мужчиной среднего роста, лет сорока-сорока пяти, полноватый, смуглый, с аккуратно подстриженными усиками и длинными бакенбардами. Но внешность уходила на второй план, ведь самым примечательным был его наряд: облегающий фрак, достойный исторического музея, поверх узорчатого жилета с цепочкой от золотых часов, темные брюки и лакированные остроносые туфли, котелок. Он опирался на трость с серебряным набалдашником.
– «Львы Сицилии»,– восхищенно сказал Лапо. – Или «Леопард»? Явно что-то из классики.
Саша молча таращила глаза на экзотическую птицу.
– Это не маскарадный костюм, дорогой принц. Он всегда так одевается. Называет себя историческим реконструктором.
– Чем он зарабатывает на жизнь? – Наконец обрела дар речи Саша.
– Вот в чем ирония! Он частный эксперт по кибербезопасности. Одной ногой в прошлом, другой в настоящем. Необычно, не так ли? Пойдемте, я вас познакомлю.
Гвидоне Пикколоджоне поклонился, усилив ощущение, что они находятся на съемках костюмированного сериала.
– Piacere! Директор Савини сказал мне, принцесса, что вы вместе с дотторессой Молинари должны подтвердить подлинность платья. Вы уже успели его увидеть?
– Видите ли, синьор Пикколоджоне, дотторесса Молинари будет подтверждать соответствие платья эпохе. В мою задачу входит отслеживание его истории. Мне все равно придется задать вам этот вопрос, так почему не сейчас! Как платье попало к вам?
– Совершенно случайно. Я приобрел имущество – мебель, книги, инструменты, которые продавались вместе с домом. Старая вилла, знаете, из тех, которыми никто не занимался. Предыдущий хозяин жил в другом месте, дом стоял заколоченным десятилетиями.
– А хозяин…
– Умер. Дом перешел наследникам которые даже ни разу там не побывали. Кто-то купил виллу, а меня интересовало то, что внутри. Сегодня нелегко найти подлинные предметы и детали, даже в Италии. Такие, чтобы были в хорошем состоянии.
– А платье?
– Я нашел его в сундуке, аккуратно сложенным, с запиской, в которой говорилось, что оно когда-то принадлежало ведьме Костанце да Лари. Естественно, мне стало любопытно, а раз я вхожу в попечительский совет музея, то сразу связался с директором Савини.
– Вы сохранили записку?
– Я отдал ее директору вместе с платьем. Предполагаю, платье будет главным экспонатом будущей выставки.
Саша и Лапо переглянулись. Директор не упоминал о записке.
– Вы нашли среди имущества какие-нибудь личные документы, описи имущества, фотоальбомы?
Цепочка владельцев и история предмета надежно определяется документами, когда это невозможно, на помощь приходят старые фотографии. Гвидоне Пикколоджоне получил предметы из одного источника, если удастся доказать связь между владельцем дома и Костанцей да Лари, вопрос будет решен. Но зачем сохранили окровавленное платье?
– У меня не было времени все разобрать. Возможно, что-то и найдется.
– Мы хотели бы увидеть сундук, – опередил Сашу Лапо.
– Конечно. – Гвидоне рассматривал трость, словно впервые ее видел. – Большую часть времени я работаю, но всегда из дома и сам устанавливаю свой график. Вы можете прийти когда захотите.
– Чем раньше, тем лучше, – тут же сказала Саша.
– Ну, тогда как насчет завтра около двух? Я должен быть свободен. – Гвидоне снял очки в металлической оправе и начал протирать круглые линзы белым льняным платком. – Я запишу вам адрес.
В этот момент директор музея вышел на импровизированную сцену и постучал по микрофону.
– Какой замечательный вечер! Благодарю всех вас за то, что оказываете такое внимание нашему музею. И напоминаю, – он хохотнул, – что конверты с пожертвованиями вы можете оставить в специальном ящике у выхода или завтра прислать в музей, надеюсь, не забудете!
Он снова хохотнул и показался Саше ужасно неприятным типом. И ведь про записку промолчал, интересно, почему! А директор продолжал:
– Прямо сейчас я хочу передать слово одному из наших благотворителей, синьору Пьетро Торрини. Конечно, вы все знаете нашего уважаемого советника по культуре муниципалитета Сан Джиминьяно.
На сцену выскочил мужчина лет сорока, очень похожий на боксера. Сплюснутый нос, большие кулаки, он даже пританцовывал на месте, словно собирался нанести удар противнику.
– Я мог бы стать частью этой выставки. – В толпе послышались смешки. – Я вырос на улице. Отец – никчемный пьяница. С девяти лет я жил сам по себе. Совершил множество ошибок. Но я смог встать на правильный путь, получил образование. И сегодня я муниципальный советник по культуре и спорту.
Все ясно, спорт синьору Торрини явно ближе, чем искусство. Совершенно нетипичный клерк, никакого лоска, но зато сколько харизмы! Толпа завороженно внимает, а советник вошел в раж и даже потряс кулаками в воздухе:
– Это наш музей! Ваш и мой! И мы можем ему помочь, мы можем привлечь детей и молодежь к истории и культуре! Помогая музею, мы избегаем коррупции, пронзившей все части нашего общества, политику, даже правоохранительные органы.
– Осторожнее! Выбирайте слова!– Крикнул из толпы мужчина с седеющими висками.
– Как говорят, если ваши слова никого не тронули за живое – вы говорили напрасно! – Выкрикнул в ответ Торрини. Аудитория рассмеялась.
– Но теперь я умолкаю. Наслаждайтесь вечером! – Он спрыгнул с подмостков и подошел к невероятно красивой, но очень худой женщине. Непонятно как это сочеталось: ручки – палочки, вытравленные до белизны волосы и красота, от которой захватывало дух. Советник обнял женщину и повел к подносу с напитками.
Гул разговоров усилился, гости расходились по двору, брали бокалы с вином и закуски. Саша поискала взглядом Гвидоне, но не нашла.
– Замечательная речь, – сказала Аличе Феррари. Александра вздрогнула, забыв, что заместитель директора все еще стоит с ними. – Вы хотели бы познакомиться с советником?
Лапо кивнул неопределенно, словно еще не решил, хочет ли он этого знакомства. – Интересный парень.
– Не обращайте внимание на имидж простого американского парня. Этим он и выделяется из толпы и, поверьте, далеко пойдет.
Торрини все еще обнимал за талию худую женщину, в другой руке держал бокал.
– Рядом жена Пьетро, Каролина Перони. Ее отец один из крупнейших производителей сельскохозяйственного оборудования в Италии. Сказочно богата, – Аличе понизила голос. – Папа был не в восторге от этого брака, но теперь у нее двое дочек-близняшек.
На каблуках Каролина Перони значительно возвышалась над мужем. Действительно красотка, кожа фарфоровая, глаза глубокого фиолетового оттенка или это линзы? Белоснежные волосы собраны в сложный узел на шее. Но до чего тоща… Платиновая цепочка с изогнутой полосой бриллиантов покоилась между ключиц, торчащих так, словно в этом теле не было ни капли жира. Она улыбнулась, обнажив идеальные белые зубы. Вблизи стало заметно, что женщине значительно за сорок.
– Принц Орсини, принцесса, это честь для нас, – промурлыкала Каролина, муж согласно кивнул. – Директор Савини сказал нам, что вы будете. Это ведь вы занимаетесь историей платья? Мы скрещиваем пальцы, платье ведьмы будет сенсацией!
– Вы знакомы с синьором Пикколоджоне? – Поинтересовался Лапо.
– Трудно его не заметить, правда? Но на самом деле мы не особо знакомы.
К ним приблизился высокий седой мужчина, который оборвал речь Торрини.
– Позвольте на одну минуту.
Торрини развел руками: – Рад познакомиться, принц… принцесса… Нам надо обязательно пообедать вместе. Да, дорогая? – посмотрел он на жену.
– Конечно, мило улыбнулась Каролина. – На следующей неделе, где-то так, надеюсь вас устроит?
Лапо и Саша кивнули.
– А сейчас мы должны пойти посмотреть на старинные механические часы, которые приобрел музей. – Пока муж был занят разговором, Каролина пригласила супругов Орсини присоединиться к толпе, ожидавшей демонстрации нового экспоната.
Гости уже собрались вокруг часов из красного дерева с длинным корпусом и латунным циферблатом. Впереди устроено что-то вроде балкончика, на котором должны вращаться скрытые пока механические фигуры.
Аличе, надев хлопковые перчатки, открыла верхнюю и нижнюю дверцы часов, обнажив сложный механизм из гирь, шестеренок и маятников.
Народ замер, внимательно следя за ее движениями. На фоне застывшей толпы в глаза бросилось энергичное движение в углу. Директор Савини о чем-то напряженно спорил с Гвидоне Пикколоджоне, даже невежливо ткнул пальцем в грудь исторического реконструктора. Гвидоне отвернулся, директор схватил его за руку, собираясь продолжить разговор, но тот вырвался и направился к выходу. Директор покачал головой и направился к подмосткам.
Саша все еще наблюдала за Пикколоджоне. Мужчина дошел до дверей, когда перед ним появился советник Торрини и взмахнул рукой. Пикколоджоне отступил назад и вернулся в толпу.
Что это было? Странные у них тут взаимоотношения… Что-то происходит в этом музее, незаметное поверхностным взглядом. Связано ли это с платьем или просто финансовые разборки?
– Нам невероятно повезло заполучить эти старинные часы, изготовленные в Швейцарии в конце XVIII века, – начал свою речь чуть запыхавшийся директор. – В течение дня каждый час появляется ряд персонажей из обычной жизни – мясник, молочница, священник, врач, кузнец и так далее. Я думаю, вы их сразу узнаете. Мы редко заводим часы, чтобы не случилось износа механизма, они уникальны! Но сегодня вечером вы увидите все фигуры, потому что стрелки установлены на двенадцать. Дважды в сутки фигуры проходят перед наблюдателем, поворачиваясь к нему лицом. Последней проследует зловещая фигура смерти. Когда эта фигура окажется в центре, вы увидите, как она взмахивает острой косой, символизируя краткость жизни и неизбежность смерти.
Прожектора, освещавшие двор, приглушили, остался лишь один, направленный на часы.
Саша завороженно наблюдала, как механические фигурки начали свою медленную процессию. Подобное она видела на ратуше Староместской площади в Праге, но эти часы были намного меньше.
– Ты бы купил такие часы домой? – шепотом спросила она у Лапо.
Муж покачал головой. – Чтобы дважды в день смерть махала косой у нас дома? Ни за что! Но часы просто великолепны. – И продекламировал Шекспира:
– Весь мир – театр; в нем женщины, мужчины, все актеры; у каждого есть вход и выход свой, и человек один и тот же роли различные играет в пьесе, где семь действий есть.
На них зашикали.
Все глаза были устремлены на часы, когда появилась смерть, бледная, изможденная фигура, несущая косу почти такого же роста, как она сама. Непроизвольно девушка почувствовала дискомфорт. А часы били медленно. глухо: два… три…четыре… Смерть достигла середины и во дворе стало так тихо, что упади перышко, это услышали бы все.
Холодок сменился настоящей дрожью. Это просто игрушка, уговаривала себя Саша, но на всякий случай схватила мужа за руку. Она готова была поклясться, что в этот момент фигурка усмехнулась.
– Не бойся, глупышка,– прошептал Лапо с десятым ударом часов. По-прежнему стояла тишина, словно люди боялись ее нарушить.
– Потрясающие часы! – Неестественным голосом начал кто-то, не в силах больше выдерживать тишину. И тут раздался хлопок.
Поднос с бокалами рухнул из рук официанта. Кто-то закричал. Все произошло в долю секунды, потому что сразу после этого раздался последний, двенадцатый удар часов.
– Ложись, – скомандовал мужской голос. Люди вокруг попадали на пол, женщины визжали.
– Позвоните 112,– крикнул кто-то из мужчин.
– Уже в пути, я позвонил, – ответил знакомый голос. – Все тихо, можно подниматься. – Советник Торрини выпрямился и оглядел толпу. – Меня не запугаешь.
– Вы о чем? – Удивился Лапо.
– Это же очевидно, правда? Целью был я. Меня уже не раз предупреждали, чтобы не вмешивался в черные схемы в сфере искусства.
Как он умудряется любую ситуацию перевести на себя? Прирожденный политик! Саша перевела взгляд на фигуру, поднявшуюся за спиной Торрини и громко ахнула. Гвидоне Пикколоджони держал у щеки окровавленный платок.
– Просто царапина, слегка задело,– ответил он на испуганные восклицания окружающих.
Прошло больше получаса, пока прибыла полиция. Саша совершенно не удивилась увидев вице-квестора Луку Дини, своего друга и бывшего жениха. Лука тоже увидел девушку, покачал головой и закатил глаза.
– Что произошло?
Все заговорили одновременно. Выстрел. Один человек задет, но очень близко, пара сантиметров и был бы труп.
– Промахнулся или просто не повезло? – Поднял брови Лука. Он еще и шутит, нашел время!
– Неясно. – Ответил кто-то, а Торрини представился и заверил, что жертвой выбран был он, никаких сомнений нет.
– Кто-нибудь видел стрелка?
Люди пожимали плечами. Все взгляды были обращены к часам, потом наступила суматоха и стрелок без проблем скрылся.
– Мы должны поговорить с каждым из вас, оставайтесь здесь. Обещаю, что это не займет много времени и вас сразу отпустят. Прин… синьоры Орсини, начнем с вас.
***
– Рад видеть вас,– сказал Лука в кабинете менеджера отеля, выделенном для беседы с гостями вечера. – Только хотелось бы в другой обстановке.
– На сей раз я не причем,– заверила Саша. – Я вообще здесь почти случайно.
– Почти?
Пока она рассказывала историю с платьем, Лука снова закатил глаза.
Лапо понимающе кивнул. – Сам удивляюсь. Казалось бы, просто небольшое историческое расследование, но стоило моей супруге им заняться… и ведь даже еще не начала!
– Спелись,– обиженно вздохнула Саша. – Это вообще никак не связано, вон деревенский политик уверяет что это он должен был стать жертвой.
– Надеюсь! – Хором ответили Лапо и Лука и расхохотались.
– Ведите себя прилично, люди не поймут, что тут за хихоньки на допросе. – надулась Саша. Спелись, точно спелись!
– Можно проверить гостей на следы пороха, но скорее всего стрелок надел перчатки. Если он вообще в здании. – Сказал комиссар.
Дверь отворилась и в кабинет заглянул директор Савини: – Извините, люди возмущены, что им не разрешают уйти.
– Простите, это что? – Лука ткнул в директора. У того из кармана торчали перчатки, надетые перед демонстрацией часов.
Савини уставился на свой карман, словно впервые его увидел.
– Это… синьор комиссар… то есть вице-квестор… это часы… механизм очень хрупкий и нельзя трогать его голыми руками. Видите ли… жир и пот с человеческих рук может повредить механизм, со временем такие вещи накапливаются и…
– Боюсь они нам понадобятся. – Лука протянул пакет для улик. – Бросайте сюда. Кто еще был в перчатках?
– Заместитель директора синьора Феррари… официанты…
– Вы можете идти,– кивнул Лука чете Орсини. – Поговорим позже.
У дверей один из полицейских разговаривал с Гвидоне Пикколоджоне. Похоже ему предлагали обратиться к врачу, потому что мужчина покачал головой и заверил, что медицинская помощь ему не нужна.
Саша подошла к жене советника, сидящей у края импровизированной сцены. Каролина была очень бледна, а рука, которую она дружески положила на руку Саше, холодна, как лед.
– Вам надо выпить кофе, или крепкого спиртного,– сказал Лапо. – Я позову официанта.
– Все порядке. Это просто шок. Последнее время… мужу угрожали, но я впервые испугалась, что могу его потерять.
– Думаете, это связано с его работой?
– А с чем еще? – Она недоуменно посмотрела на Сашу. – У мужа со всеми прекрасные отношения, но он начал безапелляционно бороться с коррупцией в сфере культуры… вы же понимаете, какие деньги курсируют в главных туристических центрах.
Безапелляционно, значит… ну-ну, достойная супруга советника Торрини.
Саша вспомнила о ссоре, которую случайно увидела перед демонстрацией часов. – Насколько хорошо ваш муж знает синьора Пикколоджоне?
– Гвидоне? По-моему, он уже говорил вам… они встречались лишь на официальных мероприятиях… Почему вы спросили?
– Ничего, это не важно.
***
Было около полуночи, когда Саша и Лапо вернулись домой. Девушка чувствовала себя абсолютно вымотанной, но знала, что не уснет, пока не обсудит все с мужем.
– Как думаешь, это действительно покушение на советника Торрини?
– Я слышал, как у него попросили список всех недоброжелателей. Но я сомневаюсь. В таких случаях не промахиваются, а если его просто хотели попугать, то не попали бы в Пикколоджоне. – Лапо зевнул и повернулся на бок, собираясь уснуть.
– Но Торрини не казался испуганным.
– Самомнение его второе имя. Но он якобы сообщал в полицию, что уже некоторое время является объектом угроз и вандализма. И жена что-то там кричала, что застрелили ее мужа. Она не очень удивилась.
– Ты же многих знаешь. Тот седой мужчина, что попытался грубо прервать речь советника, кто это?
– Риккардо Джемини. Архитектурный консультант, занимается реставрацией исторических зданий.
– Он мог так сильно обидеться на Торрини?
– Он не мог выстрелить, стоял рядом с нами. Давай спать, а?
– А Пикколоджоне? Вдруг кто-то стрелял в него?
– В это не верит никто, включая самого Пикколоджоне. Кстати, у тебя есть повод оказаться от истории с платьем. Все поймут. Напугана и все такое.
– Платье никак не связано с покушением. И Симона не откажется.
– Действительно. – Вздохнул Лапо. – Как я мог подумать, что ты откажешься… – Он наконец повернулся на бок и нажал выключатель прикроватной лампы. Спальня погрузилась в темноту. Но не прошло и пары минут, как раздался Сашин голос:
–А если Пикколоджоне ошибается? Он же занимается кибербезопасностью. Это связано с хакерами?
– Что-то вроде. Предотвращение утечки данных, и так далее.
– Одетый в сюртук XVIII века? Это как минимум странно.
– Прикольная картина, правда? Но каждый гений сходит с ума по-своему.
– А он гений?
– Ну, учитывая стоимость его хобби и расходы на благотворительность, наверняка. Кстати, я посмотрел в интернете. Он еще и блогер. Выпускает видео подкаст. У него десятки тысяч подписчиков со всего мира, судя по комментариям.
– И о чем его блог?
– О жизни сегодня, как в XVIII веке. Одежда из натуральных тканей, старинный покрой, отказ от современных удобств ради простого образа жизни. Экология и все такое.
– То есть он выплескивает содержимое ночного горшка в окно? Я не понимаю, в чем простота. Такая жизнь требует огромных усилий. Ты бы стал греть угли для ванной?
– Ты знаешь, что я люблю историю, но у меня нет желания так жить.
– Интересно, почему у него есть желание?
– Ты подводишь к тому, что целью все же был он?
Саша рассказала о ссоре Пикколоджоне с директором и странном поведении Торрини.
– Он кажется безобидным чудаком. То, что он отличается от всех, не делает Пикколоджоне мишенью. Ему просто не повезло. Слушай, я больше не могу. Давай спать. И оставь полиции стрельбу. Твоя задача-платье.
Мартовский дождь забарабанил по подоконнику. Саша еще немного поворочалась под мерное сопение мужа, но в конце концов дождь ее убаюкал и мысли о стрельбе на гала вечере растаяли.
Глава 4.
– Как успехи? – Поинтересовалась Саша у Симоны, когда муж отправился на виноградник. Они встали позже обычного, плотно позавтракали, что случалось не часто и Лапо занялся своими делами, предварительно взяв с жены обещание никуда без него не уезжать.
– Музей не разрешает отправлять платье на анализ в лабораторию, тем более отрезать кусочек ткани, но визуально оно вполне соответствует эпохе. – Ответила подруга.
– Ты ведь знакома с Пикколоджоне? Какой он? В смысле характера, личности.
Симона фыркнула в трубку.
– Слишком серьезно относится к истории. Одержим, я бы сказала. И печален. Он не любит говорить о своем прошлом, но у меня такое чувство, что там что-то есть, какая-то тень.
– Он сказал, что с платьем была записка. Так он и узнал, что это платье Костанцы да Лари. Но директор не сказал о ней ни слова, а ведь записка-это важно.
– Не знаю, сможем ли мы узнать хоть что-то. Я собрала все, что есть в интернете о Костанце, отправлю тебе на почту. Но признаюсь, там не много, в основном то, что связано с фильмом и книгами.
– Почему музей решил сделать платье гвоздем коллекции? Мы же до сих пор не знаем, подлинное ли оно. Ведь пресса поднимет шум, узнав, что нет доказательств. Это ударит по репутации музея.
– Шум привлечет посетителей и деньги. Ты думаешь, виселица во дворе – настоящая? И за решеткой манекены, так что не стоит говорить о подлинности. Это все реконструкция, аттракцион.
– Но они почти уверены, что платье подлинное. Слишком самоуверенно, тебе не кажется?
– Может, они знают что-то, чего не знаем мы?
– Но тогда почему молчат?
***
После обеда Лапо и Саша отправились в Кастельфьорентино, следующий город на дороге от Кастельмонте в Эмполи. Небольшой приятный городок в холмах был очень похож на нижний город Кастельмонте, только без средневековой части на холме. Туристов привлекали сюда старинные виллы в окрестностях, но после эпидемии коронавируса большинство их них так и не открылось.
Навигатор привел на окраину, где стоял дом Гвидоне Пикколоджоне, бывшая почта герцога Козимо I де Медичи.
– На его месте я бы сдвинулась на Эпохе Возрождения, – сказала Саша. А этому подавай XVIII век.
– По-моему объяснение весьма простое,– засмеялся Лапо. – В этих костюмах можно ходить, а ты попробуй, погуляй каждый день в одежде мессера пятнадцатого века весом килограммов так под пятнадцать! Да и удобства, знаешь ли, в этой эпохе более развиты.
– Любопытная страсть, – засмеялась в ответ Саша. – С удобным выбором эпохи.
– С другой стороны великое герцогство тосканское важная часть нашей истории, просто менее растиражированная. Когда Лотаринги отправили в небытие дом Медичи, с Лоренцо Великолепным они смирились, а вот более позднюю эпоху постарались оставить в тени.
Улица возле старинного дома, стоявшего на отшибе, была тиха. Оживленная автомобильная дорога обошла ее стороной, но в начале квартале на углу они заметили автобусную остановку.
– Бьюсь об заклад, что в Сан Джиминьяно и Кастельмонте Гвидоне не пешком приходит и не на лошади скачет. Автомобили нашему синьору Пикколоджоне явно не чужды, – сказала Саша, оглядываясь по сторонам.
Небо заволокли темные тучи, похолодало, казалось, дождь вот-вот сменится снегом, хотя март в этих краях обычно теплый и солнечный, деревья в цвету, а снег не выпадал уже несколько лет.
Звонка не обнаружилось. Лапо с любопытством осмотрел старинный черный молоток и с энтузиазмом пару раз стукнул им в дверь.
Одновременно с ударами молотка изнутри послышался душераздирающий вопль. Орсини переглянулись, Лапо нажал на дверь, та бесшумно отворилась. Вбежав внутрь, они бросились вверх по лестнице; вопли на верхнем этаже не прекращались.
Вопила женщина, стоявшая спиной к ним в коридоре наверху.
– Синьора, что случилось?
Она повернулась и замолчала, Саша вскрикнула, увидев, что руки женщины в крови. Кровь пропитала и некогда белоснежный фартук.
Женщина уставилась на них, открыла рот и Саша приготовилась к новому воплю, но она сказала почти шепотом: – Синьор Пикколоджоне. Он там. – Она указала на открытую дверь. – Он мертв.
– Вы домработница?
Женщина кивнула.
– Саша, уведи ее куда-нибудь. Я звоню в полицию.
Девушка замотала головой, пытаясь заглянуть в комнату, но муж сделал страшные глаза, и она повела женщину к лестнице, обняв за плечи. Та больше не кричала, но сильно дрожала.
– Сделайте несколько вдохов. Медленно. Вдохните и выдохните. Где здесь кухня? Давайте попьем воды.
– Сссслева… вторая дверь.– Лицо женщины серело на глазах.
На кухне Саша налила воды из большой бутыли, протянула чашку: – Вот. Выпейте это.
В дверях показался Лапо. Покачал головой.
– Полиция вот-вот будет здесь. Мы останемся с вами, пока они не приедут. Вы можете рассказать, что случилось?
– Он сказал не приходить до двух, у него была встреча. – Женщина закрыла лицо руками, не замечая, что перемазала его кровью. – Я пришла, а его не было и я пошла наверх. Ох, простите, я сейчас, мне очень надо… в туалет.
Прошло не больше двадцати минут, как в дверь застучали, послышались голоса.
– Мы здесь,– крикнул Лапо.
В кухне появился инспектор Массимо, друг и подчиненный комиссара Луки Дини, еще один полицейский и двое медиков.
– Там. – Указал Лапо на лестницу.
Медики надели бахилы и перчатки и отправились к лестнице. Массимо задержался в дверях, скривив гримасу:
– И почему я не удивлен?
– Он был бы мертв, даже если бы мы не пришли,– пробурчала Саша.
– Вы заходили в комнату?
– Синьора и я. – ответил Лапо. – Я пощупал пульс, нужно было узнать, жив ли он.
Инспектор кивнул. Посмотрел на Сашу.
– Не могу поверить, что тебя не было в комнате. Семейная жизнь идет на пользу.
Он присел возле домработницы, голос стал мягким, словно он разговаривал с ребенком: – Расскажите нам, что случилось. Но сначала скажите, как вас зовут.
Женщина всхлипнула. – Глория. Глория Варна. Я домработница синьора Пикколоджоне.
Пока она общалась с инспектором, Саша тихонько выскользнула, поднялась по лестнице и заглянула в комнату. Это был кабинет: множество дисплеев, клавиатур и компьютерных стоек, клубок кабелей и шнуров питания. В середине в луже крови лежал Пикколоджоне. Медики склонились над телом. Что-то было не так… Совсем не так… И тут до девушки дошло. Вместо старинного наряда на теле были джинсы, толстовка и кроссовки на ногах.
Ну-ну, полное погружение в эпоху, значит?
Сзади раздалось покашливание. Саша обернулась и встретилась с насмешливым взглядом Массимо.
– Похоже я поторопился с выводами… тебя даже брак не спасет от любопытства. Возвращайся, нечего тут делать.
Полиция забрала фартук и обувь домработницы. К счастью у нее нашлась запасная пара в кладовой. Наконец ей позволили умыться.
Саша с любопытством разглядывала старинный наряд. Как она в таком платье умудряется работать в доме?
– Позже вам придется дать подробные показания. – Сказал инспектор. – А сейчас давайте еще раз поговорим о случившемся. Вы все пришли в одно время?
– Мы приехали примерно в 14.15. – Сказал Лапо. – Услышали крик. Входная дверь оказалась открытой, поэтому мы бросились внутрь, возможно, там нужна помощь. Остальное вы знаете.
Саша рассказала, что их визит связан с историей платья ведьмы. Гвидоне Пикколоджоне обещал показать сундук, в котором обнаружено платье.
– А вы, синьора? – Тон Массимо больше не был успокаивающим.
– Но я ведь уже…– Женщина всхлипнула. – Синьор Пикколоджоне сказал, что я должна прийти к двум. Он очень строг в отношении опозданий и я пришла без пяти два. Вошла через задний ход, как обычно. Повесила пальто и поставила мокку варить кофе.
– Вы никого не встретили?
– Никого. Пока вон они не пришли. Синьор Пикколоджоне всегда пьет кофе ровно в 14.15. Поэтому я… пошла наверх.
– Вы приносите кофе в кабинет?
– Нет, что вы. Синьор Пикколоджоне ровно в 14.15 уже сидит в столовой. Всегда. Но сегодня его не было.
– Вы работаете каждый день?
– Кроме среды и субботы. В эти дни я готовлю еду заранее и оставляю в холодильнике.
– В холодильнике? – Удивилась Саша, а инспектор грозно на нее цыкнул. Но она не унялась: – А как же жизнь по правилам восемнадцатого века?
– Я потребовала купить холодильник. Сказала, что можно и без него, если синьор Пикколоджоне хочет умереть в жару от пищевого отравления.
– Продолжайте.
– Я вошла в столовую с подносом и…
– Его там не было?
– Впервые за все годы. – Женщина вздохнула. – И я очень удивилась, а потом подумала, что ему могло стать плохо.
– Почему вы так решили?
– Обычно он исключительно пунктуален.
– Вы не подумали, что ошиблись и он не ждал кофе в это время?
– Такого не могло быть. И еще он предупредил насчет них, – она кивнула на Сашу и Лапо. – Сказал могут прийти двое и я должна показать им комнату экономки внизу. – Она подозрительно глянула на Орсини и поинтересовалась: – Это же вы? Вы, эти… принцы?
– А когда вы обычно приходите?
– В восемь утра. Но сегодня у синьора Пикколоджоне была встреча.
– Где назначена встреча?
– Здесь, конечно.
– Вы уверены?
Женщина задумалась. – Ну… да. Он сказал, что ждет посетителя и я могу взять выходной на полдня. Сказал, что не хочет, чтобы его беспокоили.
– Он сказал вам, кого ждет?
– Нет.
– Упомянул время встречи?
– Нет, и я не спрашивала, не мое дело.
– Вы случайно не знаете, появился ли этот анонимный посетитель?
– Наверное. Я нашла две чашки и тарелку в раковине. Синьор сам мог приготовить кофе, если бы хотел предложить гостю, а тарелку с бискотти я оставила на всякий случай в столовой.
– Где чашки?
– Я помыла их и убрала, как только пришла.
– Синьор вел ежедневник? Он записывал свои встречи?
– Не знаю. Никогда не видела.
– Скорее всего записи в компьютерах. – сказала Саша.
– Точно, наверное вы найдете все, что хотите знать, на этом его компьютере,– оживилась женщина.
– Эксперты в пути. А вас я попрошу еще раз повторить рассказ.
Женщина задрожала. – Еще раз? Я ведь уже рассказывала несколько раз.
– Боюсь, что да. Сделайте это снова, шаг за шагом.
Руки домработницы дрожали. Она сжала их коленями.
– Я приготовила кофе и пошла в столовую с подносом. Потом я поставила поднос на стол, вышла в коридор и крикнула: синьор, ваш кофе готов! Когда он не ответил, мне пришло в голову, что могло что-то случиться. Поэтому я поднялась по лестнице и постучала в дверь его спальни. Конечно, я не осмелилась войти, поэтому снова позвала через дверь, ну, типа: синьор, вы там? Все в порядке? Но ответа так и не было.
– Вы открывали дверь?
– Конечно, нет. Я не должна беспокоить его, если дверь закрыта.
– Что вы сделали дальше?
– Ну… я не знала, что делать. Постояла. Потом я заметила, что дверь в ванную открыта, поэтому заглянула. Все его бритвенные принадлежности были там, а ночная рубашка висела на крючке. Затем я увидела, что дверь в его кабинет приоткрыта, чего никогда не бывает. Он с самого начала дал понять, что я не должна убираться в кабинете. Это категорически запрещено. Но я ведь должна была посмотреть, правда? – Она сглотнула.
– Не торопитесь, синьора. И что дальше?
– Я увидела его и кровь… и я… его потрогала, хотела узнать, нужна ли ему помощь… – Она уставилась на свои руки, словно ожидая снова увидеть кровь. Потом закрыла лицо руками и пробормотала: – Я вроде вышла в коридор… Я, наверное, закричала.
– Хорошо. Не волнуйтесь, осталась всего пара вопросов.
Женщина шмыгнула носом. Слезы потекли ручьем. Массимо посмотрел на Сашу, словно предлагал что-то с этим сделать.
– Все хорошо, tutto bene,– сказала Саша. – Вас никто не подозревает. Давайте просто побыстрее закончим со всем этим.
Домработница кивнула и вытерла глаза салфеткой.
– Каким человеком был синьор Пикколоджоне? Хорошим работодателем?
– О, да. Он был скрытным. Очень скрытным. Никаких лишних разговоров. И уважительным.
– Когда вы начали работать здесь?
– В прошлом феврале. Год и полмесяца.
– Он хорошо платил?
– Очень хорошо. Из-за… его требований.
– Его требований?
– То, что я так одеваюсь, например. – домработница потеребила свое старинное платье. – Я знаю, это выглядит глупо, но для него это было важно. На нашем первом собеседовании он сказал: «Снаружи этого дома – настоящее время, синьора Варна. Но внутри – XVIII век. Вы понимаете?» Я сказала: «О, да». Я так хотела получить эту работу! Он предложил большие деньги, где бы еще я такие нашла! И не требовал никакой тяжелой работы, всегда был любезен, до тех пор, пока я следовала правилам. Хуже всего была стирка. Никаких современных удобств! И глажка. Кошмар! Представляете, мне пришлось использовать один из тех старых утюгов, которые были у людей в те времена, с углями, нагретыми на плите. Трудно не сжечь вещи, знаете ли. Но мой муж инвалид, и мне нужны были деньги, поэтому я решила, что это словно… ну, как будто я участвую в этом как в пьесе. Я в молодости играла в любительской театральной группе. У меня хорошо получалось!
– Чего именно хозяин ожидал от вас?
– Как я уже сказала, стирка и глажка. Это было мучением, и не только из-за тяжелого старого утюга. Мне пришлось стирать все вручную в медном горшке в подвале. Воротники и манжеты рубашек приходилось крахмалить. Он настоял, чтобы я использовала одну из этих старых механических отжимных машин. Потом было вытирание пыли, пылесос, мытье посуды. Готовка была главным делом. И выпечка. Синьор любил бискотти и пирожные. Я готовила ему ужин, а он разрешал мне брать что-нибудь домой на чай моему мужу.
– Вы сказали, что все было хорошо, пока вы следовали правилам. А если не следовали? Становилось плохо?
– Нет, не плохо, нет. Он был просто… строгим. Однажды он поймал меня с мобильным. Я проверяла мужа. С тех пор он сказал мне, что я должна оставить свой мобильный дома. Но я этого не сделала. Держала его в сумочке. Смешно же, ну какой восемнадцатый век со всем этим его оборудованием! Но я должна была идти пешком от автобусной остановки, даже под дождем. Изначально он хотел, чтобы я жила у него, но я настояла на своем. Я не могла этого сделать из-за мужа. Поэтому он согласился при условии, что я буду приходить и уходить пешком.
– И вы были полностью довольны условиями своей работы?
– Меня беспокоила плита. Ей двести лет, сами понимаете. Она нуждалась в реставрации, на ней трудно готовить. А он никак не мог найти реставратора. Сами понимаете, кому сейчас нужны такие плиты!
– Вы знаете кто мог желать зла вашему работодателю?
– Нет. Но я же не знала его – как человека, я имею в виду. Он никогда не говорил о чем-то личном, о своей работе или друзьях. Как я уже сказала, мы словно играли в пьесе. Играли роли. Мы не были собой, никто из нас.
– А как насчет его семьи?
– У него была сестра, Диана, фамилия мужа- Николини. Я бы и не знала, но они с мужем приезжали на прошлой неделе. Мой хозяин потребовал испечь торт по старинному рецепту. Получилось хорошо, хотя я чуть все не спалила, пытаясь испечь в этих условиях. Зачем отказываться от благ цивилизации? Да любой бы в XVIII веке схватился за такую возможность!
– Где она живет?
– В Лукке, если я не ошибаюсь.
– Это был семейный визит?
– Что-то связанное с юридическими вопросами.
– Синьор сказал вам это?
– Нет, это то что я услышала, когда подавала десерт. Они упоминали адвокатов.
– Вы слышали имя?
– Я не уверена… Риккарди вроде. Я не слушала.
Выражение ее лица подсказывало, что она как раз внимательно слушала, но не собиралась признаваться в этом никому, тем более полицейскому.
– Как синьор ладил со своей сестрой?
– Нормально, насколько я знаю. Ему не нравился муж. Неприятный тип. Он повышал голос. Ой, я не хочу сказать, что он мог застрелить хозяина, мадонна, нет! – женщина перекрестилась и поцеловала сложенные пальцы.
– Были ли в доме еще какие-нибудь посетители за последние несколько недель?
– Около недели назад приходила женщина. Она не задержалась надолго.
– Знакомая?
– Больше, чем знакомая, как мне кажется. Они казались… ну…близко знакомыми.
– В романтическом смысле?
– Нет, совсем нет. Просто хорошая знакомая.
– Он что-нибудь говорил вам о ней? Имя? Зачем она пришла?
– Нет.
– Можете ли вы ее описать?
– Я видела ее всего минуту. Она была вся закутана в куртку с капюшоном. Высокая. Она была высокой. Это все, что я могла видеть.
– Молодая? Старая?
– Ну, явно не девочка. Я думала, синьор захочет, чтобы я сварила кофе, но он ясно дал понять, что я не должна беспокоить.
– Вы заметили перемену в хозяине в последнее время? Хоть что-то, синьора, каким бы незначительным это не казалось?
– Никаких перемен, нет. Он был очень замкнутым человеком. Сдержанным. Скрытным, можно сказать. – Домработница нахмурилась. – У него была тайна.
– Какая тайна?
– Не знаю… Откуда же мне знать?
***
Саше и Лапо пришлось сдать отпечатки пальцев, чтобы исключить из прочих в кабинете Гвидоне Пикколоджоне.
– Почему ты разрешил нам присутствовать, когда допрашивал домработницу? – Поинтересовалась Саша.
– Опрашивал. Допросы я веду не так. – Улыбнулся инспектор. – Неприятное дело. Странная обстановка, странный человек. Впервые такое вижу. А вы оба… были там, на вечере, где стреляли, и здесь тоже.
– Подозрительно? – Пошутил Лапо.
– Нет,– серьезно ответил Массимо. – По времени вы бы не могли убить Пикколоджоне, медики полагают, что это случилось рано утром. Конечно, мы проверим ваше алиби, но я ни минуты не сомневаюсь. что вы не причем. И стрелять на вечере вы не могли, рядом стояли свидетели. Ее интуиция… – он кивнул на Сашу, – Должен признаться, что она часто оказывалась права. – Он покачал головой, глядя на девушку. – Только это не значит, что можно вмешиваться в это дело, просто если услышишь что-то полезное во время поисков истории платья. Еще раз подчеркиваю-никаких расследований! Самый явный мотив – убийство связано с его работой в сфере кибербезопасности. Но это не значит, что мы будем рассматривать только эту версию. Возможно, причина кроется в его личной жизни. Просто держи глаза и уши открытыми. И… принц Якопо, я приношу извинения за фамильярность, просто мы давно знакомы с вашей женой.
– По-моему вы достаточно уже знакомы и со мной, так что не принц, а Лапо. И давайте перейдем на «ты».
– Когда эксперты закончат, мне очень нужно попасть в дом. Осмотреть сундук. – Сказала Саша.
– Я позвоню, когда они закончат и мы снимем опечатывание с дверей. Еще раз прошу – проводи исследования, а не расследование, договорились?
Саша кивнула, но не удержалась от вопроса:
– Гвидоне мог быть целью стрелка на вечере?
– Совпадения случаются, ты сама это знаешь. Но… дело в том, что три месяца назад кто-то проник в его дом. Пикколоджоне обратился в полицию. В то время его не было дома. Оказавшись внутри, они взломали дверь в его компьютерную комнату, которая всегда была заперта. Как раз в этот момент хозяин вернулся, и они скрылись через заднюю дверь. Пикколоджоне сказал, что ничего не пропало. И никаких отпечатков пальцев. Мы нашли следы ДНК, но никаких совпадений в нашей базе данных. Кто бы это ни был, он мог сегодня вернуться.
Глава 5.
Они возвращались домой длинной дорогой, чтобы посидеть в тишине и переварить случившееся.
Несколько раз за окном мелькнула вывеска: agriturismo Portinari. Ферма, принимающая гостей, процветала, иначе не смогла бы позволить себе столько рекламы. Когда перед глазами возникла очередная, на этот раз яркая, от руки написанная вывеска: «Всего один километр до агритуризмо Портинари! Не забудьте заехать на лучший в Италии яблочный пирог! У нас есть пирог!» Саша и Лапо рассмеялись и повернули на указатель.
Старые ворота широко распахнулись к подъездной дороге и сразу показалось простое, одноэтажное каменное строение с вывеской «дегустации». Саша и Лапо открыли застекленную дверь и оказались в помещении, полном полок, забитых джемами, печеньем, бутылками с оливковым маслом и банками с яблочным и лимонным соком. Здесь были даже бутылочки с лимончелло. Сашин рот непроизвольно наполнился слюной. Как же захотелось немедленно получить кусочек пирога и рюмочку лимончелло!
Дверь распахнулась и в зал вкатилась маленькая, еле достающая Саше до подбородка, полненькая и кудрявая женщина лет семидесяти.
– Ciao, ciao, ciao! – пропела синьора мелодичным голосом. – Надеюсь, я не заставила вас ждать! Столько дел, столько дел! Какой занятый день!
Девушка с трудом представляла, откуда берется «столько дел» в такой тишине и пустоте, интересно, что поет синьора летом, в сезон?
Женщина выглядела так мило и уютно, что оба Орсини улыбнулись во весь рот.
– Я синьора Портинари. Добро пожаловать на ферму Портинари, где выращивают лучшие яблоки и лимоны в Тоскане!
– Ух ты. – Сказала Саша.
– Ух ты. – сказал Лапо. – По-моему яблоки выращивают в Альто Адидже, а лимоны на Гарде и на юге!
– В том-то и дело! – Подмигнула ему женщина. – В Тоскане мы единственные. Когда туристам надоедает оливковое масло и кьянти, они видят нашу вывеску и заезжают, чтобы попробовать что-то неожиданное и свежее. Это всегда работает!
Саша блаженно улыбалась. Как же она любила эту сторону своей тосканской жизни: тишину, холмы, оливы и виноградники, простую деревенскую жизнь. Плечи расслабились и мысли о событиях этого дня растаяли, словно ничего и не произошло.
– Что я могу предложить вам сегодня? – продолжала синьора Портинари.– О, я знаю! Горячий пончик с бокалом яблочного сидра! Только из печи, а вот и моя племянница с корзиной!
Саша и Лапо ошарашенно переглянулись. Сидр? Пончики? В Тоскане?
Девушка-подросток, которую синьора разглядела в окно и энергично замахала, вошла и поставила на стойку плетеную корзину, накрытую белой льняной тканью, откуда еще шел пар.
– Но откуда вы узнали…
– Нет-нет, синьора, конечно я не знала о вашем приезде, но через полчаса в Сан Джиминьяно поедет туристический автобус, гид предупредила, что они заедут к нам на дегустацию. Берите скорее, иначе все пончики разметут в две секунды!
Аромат был таким, что Саша не стала дожидаться следующего предложения, откинула ткань, столкнувшись рукой с мужем.
– Погодите-погодите! – Синьора легонько стукнула их по рукам. – Обожжетесь!
Она взяла пончик салфеткой, передала его Саше и тут же достала второй, для Лапо.
– За счет заведения, принц Якопо.
– Откуда вы…
Синьора расплылась в счастливой улыбке, она снова удивила гостей.
– Такие персоны, как вы, не замечают простых фермеров на ярмарках. А мы видим все и знаем всех. Разве наше вино сравнится с вашим! Вот поэтому мы делаем лимончелло и его разбирают все туристические магазинчики. Туристы хотят покупать то, что является для них символом: кьянти, лимончелло, не задумываясь, в каком регионе находятся. А иначе им не были бы заполнены все лавки!
Саша подула на пончик, откусила большой кусок, закрыла глаза, блаженно пробуя теплое сладкое тесто с оттенком сладких яблок и корицы.
– Мускатный орех? – Поинтересовался Лапо.
– Именно, bravo, principe!
– Не могу сказать, что я любитель пончиков, но эти готов есть каждый день. – Польстил Лапо, а Саша искренне призналась, что это лучший пончик в ее жизни.
– Синьора из Неаполя?
– Bravo, principe! – Снова расплылась фермерша. – Вы правильно угадали, кто еще может делать лимончелло и печь zeppole napoletane, неаполитанские пончики! Сорок лет назад я вышла замуж за тосканца, но так и осталась неаполитанкой!
– А корица и яблоки?
– Туристы любят привычный вкус. И что может быть лучше в холодное время года, чем корица и яблоки! Но это наши яблоки, не покупные, у нас великолепный яблочный сад, мы выращиваем разные сорта и даже побеждали на конкурсах! Можете в это поверить? Тосканские яблоки! – женщина сияла от удовольствия. – Ну конечно, у нас есть стая несушек, несколько коз и пара свиней.
При слове «стая» Саша представила себе куриный клин, улетающий на юг. Нет, от этой синьоры она бы не улетела, даже будучи курицей!
– Я подарю вам несколько наших особенных яблок. Они прекрасно сохранились с лета. И вы испечете потрясающий пирог, principessa! Вы же умеете печь яблочный пирог? С карамелью!
Саша, всегда вздрагивающая от смешного слова «принчипесса», кивнула. Она ни за что бы не призналась этой женщине, что на кухне-царство экономки Бернадетты. В конце концов, почему бы принцессе не печь яблочные пироги! С карамелью.
– Мы удачно заблудились, свернув на незнакомую дорогу, – сказала Саша.
– О, дорогая, я не верю, что можно заблудиться. Мы всегда оказываемся там. где нам и положено!
Лапо уложил в машину тщательно упакованный пирог, целый пакет яблок, и еще один, промасленный пакет с пончиками.
– Съешьте их по дороге! Остывшие, они потеряют вкус. И нет, я не приму ваши деньги. Просто приезжайте на осенний праздник урожая в Сан Джиминьяно и обязательно найдите наш стенд. Это будет честь для нас и… визит принцев Орсини привлечет к нам покупателей! – Она в очередной раз подмигнула.
– Бизнес леди! – Восхитилась в машине Саше.
– Неаполитанка! – резюмировал Лапо.
***
Когда они добрались до дома, было уже поздно. Бернадетта оставила еду в духовке, осталось разогреть.
Пока Саша разогрела, разложила по тарелкам и принесла ужин в маленькую гостиную, Лапо разжег огонь в камине. Настольные лампы придавали комнате золотистое сияние, а пледы, наброшенные на кресла, довершали уютную картину.
Как же полюбила Саша старое поместье, ставшее для них с Лапо домом! Двери в их кухню были всегда открыты, там копошилась Бернадетта, туда приходил старик Симоне, показать найденные трюфели и поделиться ими с хозяином, забегала его жена, синьора Луиза. Бернадетта не допускала чужих пирогов и джемов в доме, где властвовала безраздельно и Луизе оставалось лишь сплетничать о событиях в деревне. В кухню часто заходили работники с виноградника, обсуждали с Лапо насущные проблемы, пили кофе. Здесь, в поместье, он был не принцем, а одним из них, таким же работником на своей земле.
Но сегодня было уже поздно и очень тихо, дрова в камине приятно потрескивали.
– Я расстегну пуговицу на джинсах,– сказала Саша. – После пончиков в машине, а теперь запеканки с бараниной, большими ломтями хлеба и салата предстоял еще и яблочно-карамельный пирог синьоры Портинари. Для него уже не было места, но как не попробовать!
В Лапо же все влезало прекрасно.
– Я удивлен, что ты молчишь, даже не хочешь обсудить сегодняшние события. Это радует!
– Зря радуешься. Я как раз думаю о взломе дома Гвидоне Пикколоджоне. Почему домработница не сказала о нем? Это странно!
– Ну, наверное шок от тела работодателя вытеснил воспоминания. А может, она и не знала. Он же был скрытным, она сама сказала.
– А еще я думаю… почему это всегда случается со мной? Я занялась историей платья, а в итоге снова наткнулась на труп.
– Судьба!
– Я серьезно! Я собираюсь… решить историческую головоломку и вдруг оказываюсь в центре расследования убийства.
– В которое тебе запретили вмешиваться, если не забыла. Может, это твое предназначение в жизни?
– Натыкаться на трупы?
– Находить решения загадок. Даже если это загадка с убийством. Ты и меня в это втравила, вот только у меня есть свои дела и придется тебе немного умерить пыл. Потому что одно дело-документы, а другое – твои поездки к убийцам в гости. Без меня ты больше никуда не поедешь, без обид! Или ты все же откажешься от загадки платья? Хороший момент, кстати, все поймут, я уже говорил.
– Ты же знаешь, что я очень хочу узнать историю платья ведьмы.
– Я знаю. – Лапо подошел и чмокнул жену в щеку. – Так какие планы?
– Поговорить с сестрой Гвидоне. Она может знать о платье. И о женщине в жизни брата.
– Это на самом деле интересно, разгадать тайну, которой пятьсот лет. И если всплывет что-то подозрительное, связанное с Гвидоне, ты передашь это полиции. Все, как ты любишь.
– Ты слишком хорошо меня знаешь, Якопо Джанлодовико Грегорио Доменико Орсини, принц Салерно и Таранто, герцог Гравина, маркиз Нерони-Гаэтани, граф Нола, синьор ди Монте Арджентарио, дель Джильо. Мы женаты меньше года, а уже никакой тайны.
– Ты запомнила?
– Нет, еще десять титулов я не помню.
– Я сам их не помню. – Засмеялся Лапо. – И не переживай, ты настолько непредсказуема, что это всегда держит в тонусе!
Глава 6.
Инспектор позвонил следующим утром. Этой ночью в окно советника Торрини бросили камень с приложенной запиской: «не выпендривайся, иначе будешь следующим».
Бедная Каролина… Там, на вечере, она была в ужасе. Но значит ли это, что стрельба и убийство Гвидоне не связаны?
В этот день музей истории криминалистики был закрыт для посетителей, а значит, можно спокойно поговорить с директором. Саша вызвала такси и отправилась в Сан Джиминьяно.
Вчерашняя мрачная погода и черные тучи, словно специально создавшие антураж для убийства, сменились теплым солнышком, холмы зеленели, в лощинах лежал туман. Еще два-три месяца и зелень исчезнет, выгорит на жарком солнце. Но пока холмы долины Эльза представали во всей красе, переливались как бархат, сияли как шелк всеми оттенками зеленого, от изумруда до нежного яблока и малахита.
Директор работал за своим столом на тонком серебристом ноутбуке. Поблагодарил сотрудницу, сопроводившую Сашу и встал поприветствовать гостью.
– Добро пожаловать, принцесса. Какое трагическое событие, не правда ли? Кофе?
– Нет, спасибо.
– Как ужасно, найти тело Гвидоне… но я надеюсь… это не повлияет на ваше согласие проследить историю платья?
– Не повлияет. Но скажите… вчера на вечере я видела, как вы спорили с синьором Пикколоджоне. Наверное, вы переживаете, что ваш последний разговор был таким… эмоциональным?
– Спорили? Ах, вон вы о чем… Гвидоне говорил о том, чтобы составить завещание и включить в него наш музей. Жаль, не успел.
– Но мне показалось, вы ссорились.
– Сундук. Я хотел, чтобы сундук, в котором обнаружено платье, также попал на выставку. Но Гвидоне был категорически против. Не могу понять почему, мне не удалось его уговорить.
– Вы близко знали синьора?
– Его никто не знал близко. Скрытный, очень скрытный! Но я рад, очень рад, что вы от нас не отказались. Так чем я могу помочь?
– Для начала немного справочной информации. Деревня Лари исчезла, как я поняла, где-то в начале двадцатого века. Нет ли ее случайно на старых картах?
– Конечно есть. – Директор вышел, вернулся со старой картой в рамке и ткнул пальцем: – Вот. Прямо здесь. Слева, по соседству от valle del diavolo.
– Что-нибудь там осталось?
– Соседняя деревня. Там рассказывают легенду, что в штормовые ночи слышат колокол исчезнувшей Лари. И еще…– он понизил голос, – говорят, что там на лугу бродит дух Костанцы. На самом деле ее, якобы, повесили именно там, в Сан Миниато лишь вынесли приговор.
– А жители деревни? Возможно, там остались ее родственники? В Тоскане люди знают свою родословную на тысячу лет назад, уж ведьму не упустили бы.
– Никто не знает, откуда взялась Костанца. Лари- это последнее место ее… деятельности, если позволите так назвать. Возможно, какие-то сведения есть в протоколах инквизиции. Но протоколы закрыты для публики, а фильм- чистая фантазия. Книги написаны на основе краткой информации, которая раньше публиковалась. Тоже никакой достоверности.
– Призрачные колокола. Интересно! А где находятся протоколы? В архиве?
– Конечно, но не в государственном. Они в архиве Ватикана и лишь церковь решает, что и когда публиковать. Даже историкам доступ закрыт. Потомки известных семей имеют право дважды в год знакомиться с документами в архиве Ватикана, но это касается лишь собственной семьи. Хотя вы знаете это лучше меня.
Саша представления не имела о таких правилах, но согласно кивнула и поинтересовалась с видом знатока:
– А какие-то приходские записи?
Директор закинул ногу на ногу. – Они исчезли вместе с деревней. Поверьте, я сразу же это проверил – хотя они могут и скрываться, незамеченные, в чьей-то библиотеке. Такие вещи здесь случались не редко. Люди в маленьких деревнях были не так бережны с записями, как следовало бы. Вы знаете, что такое бывает, иногда прошлое мертво. Даже в Тоскане.
– Я хотела бы увидеть коллекцию вещей, которые синьор Пикколоджоне пожертвовал вместе с платьем. Они могут быть полезны.
– Конечно. Я распоряжусь. – Директор снял трубку и отдал распоряжение. – держите меня в курсе.
Музейное хранилище располагалось на втором этаже, большое, хорошо освещенное помещение с металлическими полками от пола до потолка, где хранились предметы, которые в настоящее время не выставлялись.
Аличе, на сей раз не в золотом платье, а в обычных джинсах и свитере, проводила Сашу к столу, где уже лежало несколько предметов: какие-то брошки, красивый старинный сосуд для вина, резная деревянная шкатулка и картина без рамки, совсем маленькая.
– Но зачем вам все эти предметы?
– Раз они найдены вместе, может быть связь.
– О, я понимаю. Мы называем это синхронностью. Еще вот это кольцо. – Аличе положила на стол золотое кольцо, выпуклое, с темно-синим сапфиром, обрамленным двумя ограненными алмазами.
Кольцо было интересным, но определенно не сокровищем. Большая часть золота стерлась. Камни не самого лучшего качества, это понимала даже Саша.
– Оправа необычная,– сказала Аличе. – Камни вмонтированы в золото. Это называется молотковая оправа. В большинстве колец используются зубцы, чтобы подпереть драгоценный камень, позволяя свету преломляться. В молотковой оправе драгоценные камни вбиты в саму полосу. Чистота и минимализм. Привлекательный дизайн, почти современный по ощущениям.
– Но что общего у этих предметов с платьем ведьмы?
– Может быть, и ничего,– в хранилище вошел директор Савини.
– Синьор Пикколомини сказал нам, что нашел рукописную записку, прикрепленную к платью. Я все думала, почему вы мне ее не показали.
– А, это. – Савини смутился. – Я не показал, потому что она бесполезна – подделка. Она должна была выглядеть как старинная, но на самом деле совсем недавняя.
– Откуда вы знаете?
– Ну, мы же специалисты! Она слишком хороша. Фальсификаторы перестарались, чтобы выглядело идеально. Аличе… синьорина Феррари определила это сразу же. А вскоре нас посетила известный историк из Болоньи и, собственно, хватило беглого взгляда.
– Она у вас?
– Я ее не сохранил. Это же очевидная подделка.
– Вы помните, что там было написано?
– Там было написано: «Платье принадлежало Костанце да Лари, ведьме.»
***
Выйдя из музея, Саша присела на камни колодца, созданного в 1287 году, но до сих пор наполненного водой и давшего имя одной из самых красивых площадей Сан Джиминьяно.
Хотя главной площадью городка считалась соборная – пьяцца дель Дуомо, именно здесь толпились многочисленные туристы. Но в марте их было не много, солнце нагрело старые камни и девушка наслаждалась редкими спокойными минутами в одной из главных туристических достопримечательностей Тосканы.
Хотя городок Колле валь д’Эльза казался Саше интереснее Сан Джиминьяно, судьба распорядилась так, что все туристические группы стекались именно сюда. Жители Колле жалели об отсутствии финансовых потоков, но больше радовались, что их старинные улицы не вытаптывают миллионы ног. Подумать только, статистика сообщала, что ежегодно в Сан Джиминьяно, где живет чуть больше семи тысяч человек, приезжает два с половиной миллиона туристов!
Среди старинных дворцов и арок на площадь выходил фасад торре дель дьяволо. Если такие имена давали даже башням, какие претензии к ведьмам?
На самом деле башня не имела ничего общего с князем тьмы. Башня дворца Кортези – одна из четырнадцати сохранившихся в Сан Джиминьяно. Несколько столетий назад владелец дворца вернулся из дальних краев и удивился, ему показалось, что башня выросла с тех пор, как он покинул свой дом. А кому еще могли приписать такое действо в Средние века? Конечно, дьяволу.