Любовь серого оттенка. Тьма в объятиях света

Young Adult. Мир светлых и темных

Иллюстрация на обложке Atarina5

© Елена Инспирати, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Пролог

Правитель светлых очередную ночь проводил в тайном кабинете без окон. Он все еще осмысливал тот факт, что темный мир впервые пошел на сделку, выставив своим условием отмену судебного преследования для некого темного, который встречался с пациенткой по имени Аврора.

Суды всегда были финальной точкой встреч безупречных светлых с темными. О них не кричали, потому что правительство знало о том, что обвинения против темных ложные, а «жертвы» запрограммированы. Власти лишь разносили слухи об издевательствах темных над светлыми, аккуратно и без резких движений укореняли ненависть и запугивали.

Ситуация приняла необычный оборот, как только на порог Правителя привели Аврору – типичную светлую, которая должна была истерично кричать о том, что столкнулась с темным. Но она молчала. А слежка за ней не дала никаких результатов: все приближенные надеялись, что она доведет темного до крайности или попробует напасть, как только узнает, что ее прикосновения причинят ему боль, но все закончилось интрижкой.

Никакого страшного убийства, о котором можно было бы смело заявить в правильный момент.

Казалось, все шло как обычно, пока не поступил запрос от темных о помиловании. Они всегда без лишних слов казнили тех, кто контактировал с врагами, а здесь встали на защиту, готовы были к переговорам и выполнению любых условий. «Он преемник», – предположил тогда Правитель светлых и без колебаний согласился не проводить суд.

Но со светлой все равно нужно было что-то делать. Стандартное «лечение» не действовало на нее.

– Девочка сошла с ума, – сказал Правителю приглашенный врач. – Но мы сможем обнулить ее и вернуть к жизни.

– Нет, – Правитель помотал головой, отодвигая от себя очередные бумаги с отчетами, – нам нужно ей воспользоваться. Раз она связалась с настолько важным темным.

– Пока что мы можем вернуть ее к нормальной жизни, сделать безупречной. Иначе она наведет слишком много шума своим сумасшествием. Мы ведь все еще придерживаемся позиции, что все светлые идеальные и ненавидят темных?

Врач говорил очень спокойно, почти испуганно, так как не знал, что его могут заставить сделать, и надеялся, что для Авроры не придумают новые испытания. Он хоть и был ослеплен научным интересом, но убивать никого собственными руками не хотел.

– Нам нужно показать, что Аврора свободна, что больше мы ее не контролируем. Когда их с темным встречи возобновятся, а я уверен, что именно так и будет, потому что со стороны этих тварей тоже предпринимаются странные шаги, мы поспособствуем развитию отношений.

– Хотите полностью развязать им руки? – удивился врач.

– Лишь создать иллюзию свободы и выбора. – Мужчина расплылся в самодовольной улыбке, прокрутив в голове гениальный, по его мнению, план. – Конечно, нам стоит пару раз припугнуть их, якобы мы все еще против их союза, но они должны видеться.

Он открыл ноутбук и создал новый документ, который собирался заполнить своими теориями о том, как лучше действовать, как грамотно использовать мерзкую любовь против врагов и при этом остаться идеальными, чистыми, невинными.

– Мы сделаем все, чтобы эти гадкие отношения пошли нам на пользу. Через Аврору уничтожим преемника и весь темный мир. – Правитель, полностью сфокусировавшись на экране, уже не обращал внимания на врача, а шептал, злобно скаля зубы. – Мы их уничтожим.

– Мы должны его уничтожить, – заявил Правитель темных стоящему напротив него приближенному.

Пару дней назад они получили ночное уведомление по единственному источнику связи со светлыми – стационарному телефону с механическими кнопками – о том, что произошел запретный контакт. Когда Правителю темных сообщили, что Брайен в очередной раз пошел против правил, он кое-как сдержал свой гнев. Он, как и все его предшественники, всегда соглашался на казнь, чтобы дать светлым власть и не распалять конфликт раньше времени, но тут, переступив через свои принципы, попросил Правителя светлых впервые сделать исключение.

К перевороту нужно было подготовиться.

– Как?

– Он должен пожалеть о том, что позволил себе полюбить.

Брайен никогда не был покладистым. Слишком добрый, слишком сочувствующий и свободолюбивый. Но он был идеален для темных: обладал прекрасными пропорциями тела, крепким здоровьем, высоким интеллектом и потрясающими физическими данными. Правда, преемник даже не пытался реализовать собственный потенциал, всегда скрывался, притворялся идиотом и при любой удобной возможности пропускал тренировки.

Упертое существо, но до трясучки нужное. Возможно, в этом тоже крылся огромный плюс Брайена: его было очень тяжело сломить и подчинить.

– Сделайте так, чтобы он снова мог иметь детей, но не говорите ему об этом.

– Зачем? – удивился приближенный.

– Они снова встретятся. С этим капризным ребенком всегда было сложно, поэтому я ни за что не поверю, что вам удастся переманить его на нашу сторону. И я уверен, что он ошибется. Когда она забеременеет, нам будет проще управлять Брайеном. А потом мы сломаем его. Я сделаю все, чтобы он превзошел меня, чтобы он раз и навсегда уничтожил всех светлых.

Глава 1

Брайен укутал меня в полотенце и пошел к двери. Меня на самом деле мало волновало, кого принесло к порогу квартиры, перед глазами до сих пор мерещилась широкая спина с порезом.

Конечно, я была виновата в том, что с ним произошло. Мне не стоило идти на поводу у слабости и страхов. Но я все равно надеялась, что Брайен прислушается, поделится всем, что происходит, и избавит меня от дурных мыслей, какими бы бредовыми они ни были, на его взгляд. Дело ведь уже далеко не в доверии между нами и не в силе наших чувств. Масштабы происходящего разрослись и теперь касались всех, кто нам дорог.

– Я не хотела вам мешать, но это срочно, – дрожащим голосом сказала Ребекка. И я даже не удивилась, что именно она навестила нас. – Аврора, это Ребекка.

Ей не нужно было представляться. Как только она произнесла первые слова, я сразу узнала ее голос, и дрожь прошибла мое тело. Ребекка буквально стала центром моих комплексов и неуверенности, моей боли, с которой я отвратно справлялась. Я не могла избавиться от мысли, что она во всем лучше меня.

Нам обязательно нужно будет поговорить с ней наедине.

– Возьми это. – Темная суетливо сунула в мои руки коробку. – Фонарик у тебя есть. Поторопись.

Дверь резко закрылась, мне не дали сказать и слова. Несколько секунд я стояла в ступоре и не понимала, чего от меня хотят, почему хладнокровная темная так нервничает.

Придя в чувство, я не спеша дотянулась до фонарика и посветила им на загадочную коробку.

– Тест на беременность?! – вырвалось у меня, но я тут же прикусила язык.

Какого черта Ребекка дала мне его?! Я не могу быть беременной! Брайен же сказал, что бесплоден, пока с него не снимут действие препарата. Несмотря на это, мы все равно предохранялись. За исключением тех случаев, когда я…

– Когда я вопреки всему хотела близости и не отпускала его, – пробормотала я, потирая лоб.

Заведенная, я достала содержимое упаковки и кое-как, дрожа от волнения, выполнила все по инструкции.

А потом с ужасом ждала результат, моля тест показать лишь одну полоску.

– Этого не может быть, – прошептала я, сбрасывая с себя полотенце и рассматривая живот, как будто он уже мог вырасти. Жалкое зрелище.

В памяти совсем неожиданно и отчетливо всплыл разговор с Ребеккой в уборной бара. Она тогда сказала, что правительству темных понадобился второй ребенок, рожденный от Брайена, но Ребекка пообещала что-нибудь придумать и дать нам провести последние дни вместе. В конечном счете Брайен даже не узнал о том, что на него имелись подобные планы.

– Нет, нет, нет, – уже с большим отчаяниям повторяла я, не решаясь посмотреть на тест.

Я успокаивала себя тем, что, даже если Брайен все-таки может иметь детей, их не могу иметь я из-за проблем со здоровьем. У меня случались задержки, а после лечения в лагере цикл сбился настолько, что я перестала обращать внимание на даты, идти же к специалисту боялась, ведь любое слово могли обернуть против меня. Где гарантия, что не все врачи работают на правительство? Никому нельзя было верить. Да и, начни я рассказывать о своих проблемах, получила бы только жалость с примесью осуждения за то, что не могу родить.

В конечном счете все мои рассуждения не имели смысла: на тесте проявилась вторая полоска.

Я беременна.

Суетливость, паника и нервозность отступили, поток отрицания прервался. От бессилия и опустошения я рухнула на ледяной пол.

«Ну же, Аврора, радуйся! Почему же ты села на колени и уставилась в пустоту, будто не знаешь, что тебе делать? Вставай, беги к будущему отцу с прекрасной новостью и наслаждайся мгновениями, полными любви! Ребенок – это счастье, он всегда вовремя и желанен», – кричал внутренний голос, все еще цепляясь за воспитание светлого мира.

Я должна была благодарить судьбу за то, что внутри меня растет крошечная жизнь. Должна была испытывать противоположные страху и отчаянию чувства, но мрачный, пугающий образ уже обнимал со спины, гладил костлявыми пальцами живот. Ужас заполнял каждую клеточку, подчинял, заглушал все то, что вбивали мне в голову с детства.

Я хотела сдаться. Разрыдаться и захлебнуться слезами.

– Ты справишься, – шепнула я, стряхивая невидимые оковы. – Справишься.

Опираясь на бортик ванны, я поднялась и выдохнула в попытке собраться и отогнать мысли о том, что все кончено. Эмоции сейчас были ни к чему, пусть они и рвались наружу. Нам с Брайеном придется принять взвешенное решение, и я не позволю страху ослепить и оглушить меня.

Дверь я отворила несмело, все еще пребывая в шоке. Прохладный, но одновременно накаленный до предела воздух пустил волну мурашек по моему окаменевшему телу.

– Брайен, я беременна.

Тихие, едва слышные слова, брошенные мной в полную тишину. Они походили на смертный приговор для меня, Брайена и… Меня трясло от одной мысли о нашем ребенке. И, кажется, мой темный испытывал то же самое. Он молчал, не подходил ко мне, прятался где-то во мраке.

– Брайен, – голос дрожал. – Брайен, ты меня слышишь?

Но он продолжал упорно игнорировать меня. Тогда я попробовала сделать несколько шагов вперед, ожидая, что он очнется, пойдет навстречу. Брайен был нужен мне, как никогда раньше, только вот он никак не мог взять себя в руки.

– Мне лучше уйти. И скоро рассвет, Аврору нужно отвести домой. Второй день ей не стоит проводить в темном мире, – совсем тихо произнесла Ребекка. Я услышала, как она поднялась с дивана и медленно пошла к выходу.

– Подожди, – окликнула я ее. – Подожди, пожалуйста.

Темная остановилась и удивленно спросила:

– Ты что-то хотела?

– Прошу тебя, осмотри его рану. Я не знаю, как ему помочь и насколько она серьезная. От него честного ответа о самочувствии не дождешься. Тем более сейчас.

Ребекка ничего не ответила, но просьбу мою, я уверена, попыталась выполнить.

– Рана не глубокая, зашивать не нужно. На нем быстро заживет. Необходимо обработать, и все, – заключила она.

Спорить я не стала, хотя по меркам моего мира с его спиной все обстояло очень плохо.

– Спасибо тебе, – на выдохе поблагодарила я, ощущая, будто ситуация в одночасье стала лучше.

Хотя бы ему ничего не угрожало.

Ребекка какое-то время стояла у дверей, разделяя с нами удручающую атмосферу квартиры. Перед уходом она совсем тихо, явно обращаясь к Брайену, произнесла:

– Не наделай глупостей.

Когда она ушла, я вдруг почувствовала себя ответственной за все. В присутствии темной ситуация казалась простой, не имеющей отношения к нашим чувствам, и требовала лишь хладнокровного решения. Ребекка принесла тест, Ребекка что-то узнала от своего правительства, и Ребекка должна была предложить вариант развития событий. Но нет, она ничего не сказала, как обычно, не попыталась распутать узел.

Чувствуя, как по выстроенным вокруг сердца стенам пошли трещины и сквозь них стали просачиваться тревога и паника, я поспешила занять себя хоть чем-то. Обернулась, подошла к включенному в ванной фонарику и, взяв его трясущимися руками, поплелась исследовать квартиру в поисках аптечки.

Та нашлась на комоде, и я направилась вместе с ней к Брайену, светя ему на ноги.

– Я видела, в каком ты состоянии, – начала я, положив коробку на пол, и села рядом с ней. – Тут должно быть обезболивающее, только что именно из этого оно, я не знаю. У нас другие таблетки. Еще, возможно, нужно жаропонижающее? Ты был такой бледный. Есть ведь лейкопластыри? Я обклею всю твою спину, чтобы обезопасить…

Брайен опустился на пол рядом со мной и легким прикосновением к пальцам заставил меня прекратить бессвязно бормотать и без остановки рыскать среди упаковок.

– Прости, – вдруг произнес он таким тоном, будто все испортил и не знал, как исправить.

Я задрожала сильнее.

– Брайен, я не…

Мне хотелось признаться ему, что я напугана, что не готова становиться мамой, но не могла. Потому что это неправильные, негативные мысли, которым не было места в голове, когда ты уже беременна. Когда пути назад в наших мирах нет.

Брайен прошелся ладонью по моему оголенному плечу, шее, затем запустил пальцы в немного влажные волосы. И это движение на несколько секунд уняло головную боль.

– Прости, что я не знаю, как поступить, – шептал Брайен, поглаживая мой затылок. Он не притягивал меня к себе и не отталкивал. Он сам стоял на перепутье, разрываясь между различными вариантами действий.

– Только не замыкайся в себе, – молила я. – Не пытайся придумать что-то в одиночку. Мы же вместе, правда? Я постараюсь быть сильной, постараюсь не быть помехой…

– Ты никогда не была помехой. И ты намного сильнее, чем тебе кажется. Например, ты не я, который встал как вкопанный, стоило ему услышать, что его девушка беременна. Прости.

– Ты испугался, – попыталась я поддержать его, чтобы он перестал без конца извиняться передо мной.

– И ты тоже.

Да, я была в ужасе. Именно поэтому я в итоге кинулась в объятия Брайена и разрыдалась на его плече, позволив себе слабость.

– Может, тест ошибся. Ведь есть такая вероятность? Я приду домой и сделаю много-много тестов, – кричала я в его шею, содрогаясь от каждого всхлипа. Брайен крепко прижимал меня к себе и без остановки целовал в висок. – Мне не стоило быть такой настойчивой.

– Это я убедил тебя в том, что у меня все под контролем. И ты не одна поддавалась своим желаниям в те самые моменты.

– Я не хочу сейчас этого ребенка, – наконец-то вслух заявила я, жмурясь и проклиная себя же за горечь слов. – Не потому что…

Говорить было сложно, так как я задыхалась. Брайен отцепил меня от себя и обхватил мое лицо ладонями.

– Дело не в том, что я не хочу ребенка от тебя, – все же выговорила я.

– Дело как раз в этом. Потому что я темный, – мягко сказал Брайен, заправляя мне пряди волос за уши. – Мы оба понимаем, что проблема лишь в том, что наши отношения под запретом. Иначе реакция была бы другой.

– Но я так хотела однажды создать с тобой полноценную семью. Как бы глупо и нереально это ни звучало.

– И я, Аврора, тоже хотел бы этого.

До этого самого признания внутри меня не было ничего, кроме страха. Но Брайен сумел зажечь крошечный огонек абсолютно нелепой и наивной надежды. Благодаря ему у меня вновь появились силы, чтобы взять эмоции под контроль и перестать винить себя за то, что я не испытываю чувств, которых от меня ждал бы светлый мир.

– Нам придется принять какое-то решение, – произнесла я, наслаждаясь теплом его широких ладоней, ласкающих мои щеки, шею и плечи. – Если я обращусь ко врачу в моем мире, то пути назад не будет. Но я должна узнать срок, хотя примерно догадываюсь.

– Примерно два месяца. То самое время, когда мы виделись пару раз в неделю.

Безумное время, когда нам катастрофически не хватало друг друга и когда мы с ума сходили от любой близости. Страсть сделала нас безрассудными, привела к логическому итогу – ребенку.

– Ты рассказывал мне об абортах.

Я возненавидела себя в то самое мгновение, когда допустила мысль об этом, когда хладнокровно озвучила ее.

В своих грезах я действительно представляла нас с Брайеном семьей, но никогда не позволяла себе задумываться об этом всерьез. Теперь во мне рос наш ребенок, и моя глупая фантазия начала воплощаться в реальность. И я правда хотела бы кричать от радости.

– Дай мне время, – попросил Брайен. – Совсем немного, прошу.

Я боялась, что мы упустим возможности, если будем тянуть время. Но я почувствовала, как дрожь сковала уже не меня, а Брайена, как он стал воплощением несбыточных мечт, и кивнула.

– Хорошо. У тебя есть идеи?

– Нет. Прости.

Он рывком притянул меня обратно к себе и обнял с такой силой, что ребра начали трещать. По всем позвонкам молнией прошлось то, что заставило сердце Брайена биться откровенно дико и нездорово. И мы синхронно сделали вдох, такой необходимый в это мгновение.

Мы боялись позволить себе любить, быть счастливыми, потому что из-за риска могли потерять друг друга раз и навсегда. Мы должны были отказаться от всего, как требовали нелепые законы.

– Я очень боюсь, что с тобой может что-то случиться, – прошептал Брайен.

Сглотнув, я избавилась от сухости в горле и ответила:

– Первое, что я испытала, – страх. Но я не хотела бороться с ним одна и считала, что должна быть рядом с тобой в этот момент. И уверенность в том, что отец ребенка – самый лучший мужчина, с которым мы вместе все преодолеем, дала мне сил. Какой бы путь мы ни выбрали. Пока я с тобой, со мной ничего не случится.

Я перекинула одну ногу через Брайена и села на него сверху. Его кожу все еще покрывали капли воды, на бедрах было завязано полотенце. Положив руки на его широкие плечи, я приблизилась и невесомо прикоснулась к его губам своими. Как будто нам действительно не нужно было сейчас принимать каких-то решений. Когда Брайен с трепетом ответил на мое мягкое прикосновение, я почувствовала покой и комфорт, уверенность в том, что за страхами у нас еще осталась способность искренне радоваться происходящему.

– Как думаешь, у нас бы получилось стать нормальной семьей? Получилось бы отреагировать иначе на эту новость, не будь мы из враждующих миров? – спросила я, все еще находясь в манящей близости.

– Уверен, что да. Хотя я плохо разбираюсь в том, как строить семью, но я бы постарался сделать все наилучшим образом. И был бы самым счастливым.

Именно это я желала услышать, и именно это тепло, исходящее от его сердца, мне хотелось почувствовать сейчас. Поэтому я скользнула к крепкой груди ладонью, подняла взгляд на Брайена и неподдельно улыбнулась. Как бы я хотела испытывать лишь эту эйфорию рядом с ним и не возвращаться к тому, что делало нас слабыми, выворачивало наизнанку и грубо играло на нервах.

Мы вновь поцеловались, но уже так чувственно, что из головы напрочь выбило все мысли. Внутри все вспыхнуло пламенем, и по животу сладким, тягучим нектаром разлилось счастье.

– Тогда, – я отстранилась и облизала губу, пробуя на вкус запечатленный поцелуй, – ты был бы самым лучшим папой.

– Я знаю, – самодовольно произнес он.

– Негодяй, – в шутку проворчала я, что вызвало у Брайена короткий смешок. – Может, мы сегодня поиграем в эту нормальную семью? Пока ты провожаешь меня к светлому миру.

– Согласен на все, что заставит тебя улыбаться.

Уверена, я вся залилась краской, потому что кровь под кожей вскипела от его милых слов.

Мы с Брайеном действительно постарались не думать ни о чем плохом. Нам нужен был подобный спектакль, чтобы не сломаться от свалившейся на нас ответственности. Мы шутили, придуривались, не отлипали друг от друга и много говорили о том, какой бы была наша семья.

Но какое это имело значение?

Как только мы разошлись, вся иллюзия пала.

Днем я купила несколько разных тестов, и каждый подтвердил, что я беременна. Последний лучик надежды, что ситуация разрешится сама собой, погас.

За ужином Дэйв не спрашивал о том, что произошло и почему я не вернулась домой прошлым днем. Он по лицу видел, что лучше не затрагивать, вероятно, болезненные темы. Только муж, наверное, думал, что у нас с Брайеном кризис в отношениях, и только. Я должна была как можно скорее ввести его в курс дела, хоть и страшилась ответной реакции.

– Мне нужно тебе кое-что рассказать, – все же промямлила я.

– Слушаю, – настороженно сказал Дэйв и отложил вилку.

Как лучше рассказать ему новость? Какой интонацией, чтобы лишний раз не показать, в каком ужасе я до сих пребываю?

– Я беременна. – В итоге прозвучало это так, будто я сообщила, что у меня простуда. Никаких эмоций, лишь усталость.

– Не смешно, – резко ответил Дэйв. – Говори правду.

– Но, – я опешила из-за такой реакции, – это правда.

Дэйв еще долго смотрел на меня, осмысливая полученную информацию.

– Что ж, – наконец заговорил он, – теперь мы все в полной заднице.

Глава 2

С кухни мы перебрались в мою спальню. Я сидела на кровати и наблюдала за тем, как Дэйв в раздумьях бродит по комнате. Внутри меня кружил вихрь различных эмоций, я сжимала колени и иногда кусала губы. Когда Дэйв остановился напротив меня и посмотрел, как на провинившегося ребенка, я замерла.

– У меня лишь один вопрос: чем вы думали? Не знали, откуда дети берутся?

– Не отчитывай меня. – Я нахмурилась, чтобы скрыть стыд. – Ты далеко не все знаешь.

– Не думаю, что существует хоть один весомый аргумент, оправдывающий вашу безответственность.

Не существует. Ни один фактор не отменял того факта, что мы забылись и теперь должны что-то предпринять. Но я все равно не хотела делиться с Дэйвом фиктивным бесплодием Брайена и своим безумством, когда мне нужно было отпускать моего темного.

– Я не требую поддержки или понимания и прошу избавить меня от нравоучений. Поверь, я все знаю. Поделилась с тобой лишь для того, чтобы ты был в курсе, если что-то пойдет не так.

Выражение лица мужа в конечном счете смягчилось. Он сел рядом и выдохнул вместе со мной. Обсуждать беременность с ним оказалось проще, чем с Брайеном, по той простой причине, что я за него не переживала. Он не имел никакого отношения к нашим трудностям, и я бы хотела, чтобы так и оставалось.

– Умеешь ты удивлять, – сказал муж с добродушной улыбкой, полной поддержки. Совсем немного, но мне стало легче. – Что вы будете делать?

– Пока что не знаю. Брайен попросил дать ему время подумать.

– А у вас оно есть?

Скорее нет, чем да. Но я слышала, чувствовала, в каком ужасе был Брайен, поэтому хотела отдать ему каждую секунду, лишь бы только помочь. Меня не покидали мысли о том, что он опять что-то утаивал, и его секрет сжирал его изнутри.

– Нет, но я готова ждать, потому что мне страшно о чем-то думать.

Я боялась говорить о том, что не готова становиться мамой, что в моем положении это абсолютно не вовремя. В то же время я одной ногой шагнула в иллюзии, что у нас с Брайеном может получиться семья, и никто никогда у нас этого не отнимет. Я хотела этого безумно, но… Моим нелепым мечтам не было места в наших мирах.

– Тебе нужно встать на учет, узнать срок, сдать анализы и так далее. Я уверен, что это важно.

– Ты прав. Но если я это сделаю, то пути назад не будет.

Дэйв, который казался расслабленным и спокойным, вновь напрягся.

– Что ты подразумеваешь под «путь назад»?

– Есть процедура у темных, которая прерывает беременность. Я сама не знаю подробностей, как точно все происходит.

Я посмотрела на Дэйва и не увидела ничего, кроме чистейшего ужаса.

– Ты серьезно?! – спросил он, широко раскрыв глаза.

Когда я впервые услышала об этом, продемонстрировала примерно такую же реакцию. Абсолютно нормальные эмоции для светлого, которому вбивали в голову, что детей должно быть много и что они – главный источник счастья.

– Не осуждай меня, – с мольбой в голосе сказала я. – У меня нестандартная ситуация.

– Я ни за что не поверю в то, что Брайен предложит тебе это. Он не ищет легких путей, и отношения с тобой – прямое тому доказательство.

Я не сомневалась в том, что Брайен приложит все усилия, чтобы найти самый безопасный выход для меня, даже если это навредит ему. И я верила, что при других обстоятельствах он был бы счастлив создать со мной семью. Только по этой причине любое предложение Брайена я готова была принять, ведь ему тоже трудно отказываться от того, чего он сильно хотел.

– Ты только подумай, что может случиться с ребенком, когда он родится?

Дэйв после моего вопроса протер лицо и уставился в точку перед собой. Как будто только сейчас он в полной мере понял, что ребенка светлой и темного не ждет ничего хорошего в нашей реальности.

– Если он скажет, что другого выхода нет, я приму это. Мы пройдем через все. Вместе.

В уголках глаз начали собираться слезы. Я старалась быть сильной и стойкой, но опять давала слабину. Как только я всерьез задумывалась о том, что внутри меня растет жизнь и что я не в силах ее защитить, начинала задыхаться от безысходности.

Ненависть к себе вновь просыпалась.

– Я отлучусь.

Мне нужно было сбежать в ванную, чтобы спрятаться от всех со своими неуместными истериками.

– Стой, – в спину сказал Дэйв. Я замерла, но не обернулась, так как не хотела показывать мужу, что сломлена и нуждаюсь в помощи. – Я искренне надеюсь, что вне зависимости от принятого решения все сложится хорошо.

Кое-как сдержав всхлип, я произнесла:

– Спасибо. Правда, спасибо тебе за все.

Скрывшись в ванной, я сразу встала под душ, и, как только первые теплые капли воды коснулись кожи, мне, наконец, удалось дать волю эмоциям. Я так сильно хотела выплеснуть все, заполнить пустоту хотя бы слезами, чтобы почувствовать себя живой.

Пришло осознание, что, несмотря на слабости, я хотела оставаться храброй и решительной, чтобы не жалеть ни о чем и жить счастливо настолько, насколько возможно. Во время следующей встречи с Брайеном я намеревалась приложить все усилия для того, чтобы в центр внимания попала не только моя безопасность, но и его.

Всем сердцем я надеялась, что ночью нам с Брайеном удастся поговорить, но на границе меня ждал не он. Встретил меня стройный силуэт девушки со скрещенными на груди руками.

– Привет, Аврора, – почти плюнула в меня темная.

Снова ее голос вызвал лишь тонну смущения и стыда и поднял со дна старательно затопленные страхи и сомнения. Ребекка обращалась ко мне как к жалкой и ничтожной. По меркам темных, таковой я и являлась, даже спорить с ней не возникало никакого желания. Я устала.

– Привет, Ребекка. – Вопреки ее настрою я постаралась улыбнуться. – А где Брайен?

– Его вызвали, – тут же отчеканила она.

– А разве вы не вместе должны туда ездить?

– Сегодня я им не понадобилась.

– Что ж. – Я неловко посмотрела по сторонам, делая вид, что темные и размытые очертания зарослей достаточно привлекательны. – Тогда я вернусь домой.

Я почти развернулась, когда Ребекка остановила меня, задав вопрос:

– Поговорить не желаешь?

Желала. И понимала, что это необходимо. Но не в данный момент и не в данном положении.

– Боюсь, что сейчас не время выяснять отношения.

– Второй такой возможности может не представиться. Это касается и вашей с Брайеном ситуации. – Из-за холода, с которым она ко мне обращалась, я инстинктивно обняла себя за живот. – Он не смог отказаться от встречи с Правителем, так как последний его визит в центральное здание обернулся маленькой катастрофой.

– С ним все будет в порядке?

– Да. – Ребекка раздраженно выдохнула, как будто она сама никогда ни за кого не переживала. – В общем, у нас появилась идеальная возможность поболтать с тобой наедине.

– Только если ты пообещаешь не пытаться меня задеть.

Я не понимала, откуда во мне взялась смелость обратиться к темной с таким условием и при этом сдержать эмоции. Я посмотрела в ее сторону с мольбой в глазах оставить позади то, что делало нас такими колючими.

– А это возможно?

– Слушай, – я сделала шаг к ней, – я во многом была не права. Но ты будто забыла, насколько мы разные, забыла, что я из другого мира, который тебе чужд. Прости. Правда, прости за все.

– Не надо вот этих твоих…

Я не дала ей договорить и испортить то, что мы могли выстроить:

– Да, я слабее, наивнее и так далее. Да, я не умею принимать то, что для вас норма. И да, в чем-то я заслужила быть осужденной. Но я прошу услышать и понять меня: я правда пытаюсь принять все правила темного мира, пусть у меня это и отвратно получается.

– Понимаю, – совсем тихо произнесла Ребекка. – И понимала всегда. Потому что причуды твоего мира мне тоже кажутся инородными.

Лед треснул. Я улыбнулась наконец-то искренне, потому что почувствовала, что меня не отвергают, со мной пытаются выстроить нормальное общение, несмотря ни на что.

– Пошли.

Ребекка обхватила меня за запястье и повела за собой.

– Я могу идти сама, так как частично вижу. Можешь не утруждать себя этим. – Я слегка подняла руку, но Ребекка меня не отпустила.

– Не утруждаю. Мне так спокойнее. Головой за тебя отвечаю.

– Тогда… – Я остановилась, но только для того, чтобы отцепить ее от себя и взять за руку. Ребекка дернулась, ожидая почувствовать обжигающую боль, но после моего прикосновения ничего не последовало. – Мы можем идти так.

– У нас что, после короткого диалога настолько улучшились отношения? – удивленно спросила она.

– Нет. – Я рассмеялась. – Я серая и, как неожиданно выяснилось, больше никого не обжигаю. Теперь я вроде как обычная, хотя это необычно.

– Интересно, – заключила темная. Чтобы убедиться в моих словах, она задрала рукав моего пальто и провела по оголенной руке, затем прикоснулась к щеке. – Я думала, что для подобного нужно, чтобы оба контактирующих человека перестали воспринимать друг друга как врагов.

– Я не обожгла Блэйка. А он уж точно видит во мне только бесящую светлую.

– Весомый аргумент. Значит, ты действительно кардинально изменилась.

Ребекка сама взяла меня за руку и повела дальше, со всей серьезностью подойдя к моему перемещению: хоть я и была укутана в черное пальто и платок, она меня прикрывала и прятала за собой. Но вокруг не было ни души, все давно разбрелись по своим излюбленным местам, и плевать они хотели на двух девиц, вышедших из кустов. Но темная все равно нервничала.

Через пару минут мы оказались все в том же подвале, только на этот раз никого из компании в нем не оказалось. Ребекка помогла мне устроиться на диване и сама села рядом. Я ее не видела, но все равно ощущала мощную ауру роскоши. Неудивительно, почему они с Брайеном были самыми главными фигурами в темном мире. Я уже не чувствовала ее запаха темной, а это означало, что оказываемое на меня влияние испытывали и другие люди из ее мира.

– Никто не придет? – спросила я.

– Кайл на подработке в баре, Джессика за ним приглядывает. Блэйк, возможно, с ними или тоже пытается подзаработать.

Мне рассказывали, что Блэйк относится к низшим темным, изгоям. Никто не знал, почему его из детского дома вышвырнули сразу на улицу без какой-либо поддержки, перекрыли дороги к нормальному существованию, ведь данные у него были неплохие и тесты он проходил отлично. Нормально жил он только благодаря поддержке друзей, хотя старался изменить свое положение. Кайл находился на пограничном уровне и при желании мог дорасти до среднего, но подобные скачки происходили очень редко. Ему разрешалось работать лишь на окраине темного мира. Джессика была из средних, и за любую работу ей платили больше, поэтому она с легкостью меняла место, как только зарабатывала достаточно, чтобы хватило на ближайшее время.

Ребекка и Брайен принадлежали к избранным, поэтому жили на полном обеспечении правительства.

– Как ты себя чувствуешь? – вдруг спросила Ребекка.

– Ты правда беспокоишься? – удивленно ответила я вопросом на вопрос. Темная раздраженно выдохнула, и я поспешила сказать: – Все подозрительно хорошо. Я абсолютно не чувствую себя беременной.

– Повезло. У меня был жуткий токсикоз. И это меньшая проблема.

– Меня радует, что хотя бы его нет.

– Ты погоди, – темная усмехнулась, – он может еще добраться до тебя.

– Может… А может и нет…

Сказала я это задумчиво и обреченно, поэтому темная сразу поняла, на что я намекала. Ребекка затихла, и я почувствовала, как она напряглась.

– Серьезно о подобном задумываешься? – аккуратно начала она.

– Если это наш с ним единственный выход, то я соглашусь на него. Хотя мне очень и очень страшно. Мы с Брайеном должны были поговорить во время ближайшей встречи. Когда я только ему сообщила новость, он не смог сказать ничего внятного и попросил дать ему время. Я прекрасно все понимаю.

– Он в ужасе.

– Я тоже. – Эмоции встали комом в горле, я сдерживала себя, чтобы не показать всю внутреннюю агонию. – Я не хочу давать ребенку жизнь, зная, что он будет в опасности. Мы не в том положении, чтобы строить полноценную семью. И я чувствую себя мерзко из-за того, что вынуждена буду поступить…

Я вовремя остановила себя. Если мы продолжим разговор, я разревусь, а Ребекке не нужны слезы, она их терпеть не может.

– Я даже не могу тебе сказать, как поступит Брайен, хотя знаю его с детства. Перед тем, как идти к тебе, мы с ним встретились. Последний раз в таком состоянии я видела его года два назад.

– Что произошло два года назад?

Ребекка не спешила с ответом, поэтому я начала додумывать сама.

– Это связано с тем, что его временно сделали бесплодным?

Темная продолжала молчать, но я уже и сама поняла, что права. Сердце бешено застучало в груди из-за страшных догадок.

– Что случилось с Эйми?

Пазл сложился. Блэйк заикался про то, что раньше с ними была некая Эйми, но она умерла. Затем Брайен говорил, что виноват в трагедии. Я никогда не лезла, так как знала, что допросом могу причинить ему боль, но теперь ситуация изменилась, события прошлого влияли на Брайена как никогда сильно и касались меня.

– Ребекка. – Я впилась в ее руку и всем телом повернулась к ней. – Я должна знать. Но он никогда мне не расскажет, потому что считает, будто таким образом оберегает меня.

– Он меня убьет, если я тебе все расскажу. – Она попыталась отстраниться, но я усилила хватку.

– Ты же и сама понимаешь, что я должна знать. Так я смогу хотя бы понять, какие события влияют на его состояние. Умоляю.

Я не знала, как доказать Ребекке, что дело не в любопытстве, что я хотела лишь разобраться во всем, чтобы принять верные решения. Темная расскажет все без прикрас, без самокритики. А Брайен бы постоянно пытался мне навязать, что он виноват.

– Только обещай, что ты не станешь давить на него. И что не разочаруешься в нем, – наконец сжалилась она.

– Я никогда не смогу в нем разочароваться, ты и сама это прекрасно понимаешь. И я не подниму эту тему с ним, пока он не захочет сам мне все рассказать.

– Хорошо.

Я отпустила темную и вернула комфортную для нас обеих дистанцию. Ребекка, собравшись с мыслями, начала рассказ подавленным и немного приглушенным голосом:

– Эйми была моей ровесницей, не уступала по внешним данным, и я знала, что она могла быть на моем месте. Но анализы, демонстрирующие ее весьма слабый потенциал как будущего «инкубатора», не устроили правительство, и в итоге я стала напарницей Брайена, а ее отправили прямиком в низший класс. Она отличалась от всех темных, была пугливой, романтичной и наивной. А еще она любила. Слишком сильно и отчаянно любила, и это становилось очевидным для всех. Она быстро стала изгоем, только наша компания принимала ее, хотя ее чувства к Брайену не могли не напрягать и нас. Все-таки это было противоестественным и пугающим.

Эйми сидела в самом дальнем углу шумного бара и пыталась читать книгу, игнорируя оскорбления в свою сторону.

– Заткнулись все, пока глотку не вырвала! – крикнула Ребекка напыщенным дамам. Они первым делом окинули темную завистливым взглядом, а затем скрылись в толпе. Знали, что может прийти Брайен. А если темная настучит на них, то его расположения им точно никогда не добиться.

– Спасибо. – Эйми улыбнулась и кивнула, приветствуя подругу. По крайней мере, она считала ее таковой, но молчала об этом, чтобы не смущать лишний раз.

Ведь они просто сборище, но никак не друзья.

– Ты не собиралась заступиться за себя? – Ребекка села на диванчик и взяла в руки бокал вина, отметив, что Эйми к своему так и не притронулась.

– Меня постоянно унижают. Если я буду всем отвечать…

– То ты будешь нормальной темной. А эти книжки, которые, между прочим, не просто так запретили, делают тебе только хуже.

Темная вырвала книгу из руки Эйми и бросила ее куда-то в сторону. Девушка, еще секунду назад читавшая о любви, с неприкрытой обидой посмотрела на подругу.

– Это была последняя книга, которую не сожгли.

– И она бы съела остатки твоей темной натуры. А я хочу, чтобы ты все-таки была способна выжить в этом мире. Мы не можем постоянно тебя защищать.

– Я изгой, Ребекка, и мне уже никогда не встать на одну ступень с вами. Судьба у меня такая. И… Неужели ты переживаешь? – Эйми сощурила глаза и хитро улыбнулась. – Это же так неправильно для темных.

– Ты психопатка. Это точно.

– Я просто верю в то, что после нашего «воспитания» я могу остаться человеком. Я этого не стесняюсь.

– Наивная дура. Она ведь правда верила, что справится. Я сомневалась в том, что она темная. Но ее выдержка, ее внутренняя сила говорили о том, что она все-таки нашей закалки.

– Она была действительно необычной и даже странной для вашего мира, – сказала я.

– Да, и такие умирали сразу, стоило им показать, что они способны чувствовать что-то помимо ненависти и тому подобного. Но у нее были мы. У нее был Брайен, из-за которого никто не смел и пальцем трогать ее.

– Он любил ее?

– Нет, – уверенно ответила Ребекка. – Я знаю его достаточно хорошо, чтобы говорить об этом. Она многое для него значила, но это была не любовь. Хотя они были в отношениях.

– Отношениях?

– У них был секс.

– Я вроде говорила тебе, что не стоит играться с ней.

Ребекка подошла к Брайену, который опрокинул очередную стопку крепкого напитка.

– Мы что, теперь обсуждаем половых партнеров друг друга? – Брайен насмешливо посмотрел на подругу.

– Эйми, она…

– Странная? Особенная?

– Влюбленная. В тебя.

– Ты считаешь, что это недостаток?

– Я такого не говорила.

– Тогда к чему сейчас этот нелепый диалог? Мы взрослые люди и сами решаем, что нам делать.

– Я переживаю за нее. – Темная уняла пыл и даже немного раскисла, понимая прекрасно, что проиграет, если устроит спор с Брайеном. – Для нее это все не просто так.

– Не переживай. Я ее не обижу.

– Он был сам не свой. Грубил мне, скрывал что-то. Никакие разговоры не помогали. Я знала, что их связь до добра не доведет. Но я даже подумать не могла, что они вытворят такое.

По спине пробежал холодок, потому что голос Ребекки изменился, стал грубее, отражая ее злость и боль. Воспоминания завладели ей, и я смогла на себе ощутить все, что тревожило ее.

– Тогда я хотела просто уничтожить их. Эйми забеременела. Все, что она мне сказала, так это то, что она счастлива быть с ним даже так недолго.

– Я должна вам рассказать, – вдруг начала Эйми, когда в подвале остались только девушки. Ребекка и Джессика с опасением на нее посмотрели. – Я беременна!

Она улыбалась. Так широко, будто произошедшее делало ее до сумасшествия счастливой.

– Надеюсь, мне послышалось. Или тебе назначили партнера? Изгоям обычно не дают размножаться, – начала Джессика, стараясь сохранять самообладание. Ребекка в это время кипела.

– Нет, мне не назначили партнера.

– Как?! – крикнула Ребекка, и от такого напора Эйми впечаталась в спинку дивана. – Как вы, два идиота, это допустили?!

– Это моя вина. – Эйми не смогла больше смотреть в глаза подруге, обняла себя за плечи и опустила голову. – Я сидела на таблетках. Когда пришло время пить очередную, мы с Брайеном увлеклись и… В общем, я не выпила в ту ночь. Все сбилось. Ему я ничего не сказала, не остановила его. Надеялась, что обойдется.

– Черт возьми! – взревела Ребекка.

– Успокойся, – Джессика схватила ее за плечо, – держи себя в руках. Еще можно все исправить. Мы найдем для нее лучшего подпольного врача.

– Ты всегда была странная, но я не подозревала, что можешь поступать так безрассудно!

– Я счастлива в те моменты, когда Брайен позволяет мне любить его! – Эйми тоже перешла на крик. – Ты не понимаешь меня, блокируешь подобные чувства в себе. Но это прекрасно! Самое прекрасное, что было со мной за всю жизнь! Если бы я сказала ему правду о контрацептивах, он бы больше не притронулся ко мне. Никогда.

– Ты понимаешь, что таким образом подставила и его?!

– Никто не узнает. Мы решим эту проблему, и, если Брайен захочет, я исчезну. Вы меня больше не увидите. Я больше никогда не буду надоедать вам.

Эйми расплакалась. Достаточно громко, чтобы ее всхлипы стали эхом отражаться от бетонных стен. Сердце Ребекки кольнуло, в глазах защипало, но она не потянулась к подруге, не попыталась поддержать ее. Темная встала и покинула подвал, кинув напоследок:

– Чувства губят. Только посмотри на себя.

Плач стал сильнее. Джессика вручила Эйми бутылку воды и, в отличие от Ребекки, предложила прямо сейчас начать поиски решения проблемы. Она не проявляла эмоции, а старалась предотвратить катастрофу.

– В итоге эти придурки решили предстать перед судом!

Гнев Ребекки до сих пор не угас, будто события происходили на днях и от них еще оставались свежие следы на ее сердце. Я слушала ее не перебивая, не дыша, прекрасно понимая, каков будет финал.

– Ты с ума сошел?! Чего ты добиваешься?! – Ребекка стояла вся красная и била Брайена по спине. Темный не мог повернуться к ней, так как морально не был готов встретиться взглядом с подругой и объяснять свой поступок.

– Так надо.

– Да пошел ты к черту, Брайен! Это то, чего ты хотел?! Смерти?! Такой садистский метод суицида парой?!

– Никто не умрет, Ребекка. Правитель не тронет ее, потому что она вынашивает ребенка от меня.

– Только мне позволено вынашивать ребенка от тебя, идиот! И пока была возможность, надо было спасаться.

– Запомни, – Брайен все же обернулся и окатил подругу ледяным, строгим взглядом, – это я принудил ее к сексу без защиты. Это я сделал так, что она забеременела.

– Ты что несешь? Мы с Джессикой знаем правду.

– Повторяю: виноват я, а Эйми жертва. Никакой другой правды не существует.

– Какой бы у тебя план ни был, можешь засунуть его глубоко себе в глотку и подавиться им. Я вас обоих в порошок сотру.

– О беременности узнали. Эйми и Брайена вызвали на суд. Я вместе с Джессикой, Кайлом и Блэйком сидела в этом самом подвале. Мы молчали, пока не узнали, чем все на самом деле закончилось.

Брайен смотрел на собирающуюся Эйми, на ее слегка выпирающий живот и полное спокойствия лицо. А сам сжимал пальцы в замок, нервничал и боялся того, что что-то может пойти не так.

Он знал, сколько девушек умерло во время подпольных попыток прервать беременность. Поэтому он предложил Эйми рискнуть, явиться на суд и попробовать избежать наказания. Ведь он был избранным, а Эйми почти идеально подходила на роль его партнерши. Что, если Правитель все же не тронет ее?

Никто не знал наверняка, как все сложится. Бунтарство внутри Брайена жаждало проверить правительство на прочность, бросить вызов.

– У тебя все хорошо? – спросил Брайен даже слишком встревоженно.

– Не считая того, что мы с тобой едем на суд, у меня все прекрасно.

Она улыбалась. Несмотря на то, что смерть фактически стояла за дверью, она не бежала, не пыталась спастись. Знала, что недостаточно сильна для подобной борьбы.

– Черт, зачем я это сделал? – Брайен ударил кулаком в стену, не сумев сдержать эмоции. – Зачем ты согласилась?

Ему было плевать, если убьют его. Он не боялся смерти, не боялся боли. В конце концов, он всегда хотел исчезнуть, стать незаметным, чтобы о нем все забыли и оставили в покое. Но Эйми не заслуживала и грамма страданий, которые могли свалиться на них, если Правитель решит все же поступить согласно закону.

– Потому что я люблю тебя. И мне все равно, что будет со мной дальше, вы все прекрасно знали, что я не жилец.

– Не говори так.

– Не пытайся скрыть очевидное. И… Неужели ты переживаешь? – снова ее излюбленный хитрый взгляд с этой идиотской улыбкой, словно она знала все секреты. – Это же так неправильно для темных.

– Любви нет, Эйми. Ее нет! Ты никак не можешь любить меня!

– Я не настолько глупа, чтобы надеяться на то, что ты меня полюбишь. – Девушка сделала несколько шагов вперед и оказалась совсем рядом с Брайеном. – Ты меня не любил, не любишь и никогда бы не полюбил. Но однажды это случится, и тогда ты поймешь меня. Будешь готов на все, на любые безумства, чтобы только быть с ней. Я знаю, что ты способен на чувства. – Она слегка приподнялась на носочки, поцеловала его в щеку и, задержав руку на его лице, погладила пальцами скулы. – Я ни в чем тебя не виню. Наоборот, благодарна за шанс подарить свою любовь. Помни об этом.

И лишь сейчас Брайен осознал, что же он натворил. Но предпринимать что-либо было поздно.

Они предстали перед судом, который возглавлял сам Правитель. Мужчина, как обычно, был спокоен и сдержан, хотя внутри него все же кипела кровь из-за непослушания одного из претендентов на роль преемника.

– Так-так-так, Брайен. – Строгий взгляд устремился в сторону темного. – Очередная попытка бунта? И каков мотив?

– Не уверен, что обязан кого-то в это посвящать. – Брайен огляделся по сторонам и почувствовал что-то неладное.

Обычно на судах присутствовали те, кто должен был засвидетельствовать торжество справедливости. Подобные процедуры показывали всем, какая награда их ждет за нарушение закона. Но сейчас зал пустовал. Были только мужчины в странных черных костюмах со скрытыми лицами. Они стояли по обе стороны от Брайена и Эйми в качестве охранников.

– Тебе лучше быть милым, Брайен. – Правитель встал со своего места и подошел к темному, который продолжал без страха смотреть ему в глаза. – Я знаю тебя достаточно хорошо и прекрасно понимаю, чего ты хотел добиться.

– И чего же?

Правитель кивнул в сторону одного из охранников, и тот ловко вогнал большой шприц в руку Брайена. Разлившаяся по телу жидкость через несколько секунд парализовала Брайена ниже шеи, и он начал падать, но его тут же подхватили за руки и развернули лицом к Эйми.

– Эйми. – Правитель медленным шагом направился в сторону девушки. – Как же тебя так угораздило?

– Не трогай ее!

– Тише. – Правитель самодовольно окинул взглядом полностью обездвиженного Брайена, а затем вернул все свое внимание к темной. – Девушка с репутацией изгоя, по уши влюбленная в лучшего темного. Действительно, идеальный вариант для экспериментов. Знаешь, Брайен, твой поступок только лишний раз подтверждает, что ты самый настоящий темный.

Он обхватил рукой лицо Эйми, сжал ее покрасневшие щеки и заставил смотреть на него заплаканными глазами.

– Как же она напугана, Брайен. А все лишь из-за тебя. Из-за твоих эгоистичных желаний. Я не позволю тебе добиться того, что ты хочешь. – Дьявольская улыбка озарила лицо Правителя. – Эйми, стоило ли оно твоей жизни?

Девушка молча глотала собственные слезы и с трудом оставалась в сознании из-за страха. Правителя вывели из себя попытки сохранять стойкость. Он грубо повернул ее голову.

– Посмотри на него в последний раз. Он даже спасти тебя не может. Воспользовался тобой, такой жалкой и беспомощной.

Брайен пытался пошевелиться, он отчаянно боролся с действием препарата, но все было безрезультатно. Эйми встретилась с ним взглядом, увидела в его глазах желание все исправить и снова почувствовала покой.

– Прости меня, – сказал Брайен, глядя ей в глаза.

Она улыбнулась. Отвернулась.

Это болезненное и покалеченное счастье на ее лице запечатлелось в его памяти навсегда.

– Пусть я слабая и наивная, зато не такая жестокая, как вы, Правитель.

Наигранный смех раздался в глухом зале и сменился звенящей тишиной и глубоким, оборванным вздохом. Нож в руках Правителя вспорол живот Эйми.

Девушка рухнула на пол, на последнем издыхании схватилась за смертельный порез, думая лишь о своем ребенке. Сила и боль вытекли вместе с кровью из ее тела.

Через несколько мгновений огонь жизни в ее глазах погас, и стеклянный взгляд коснулся мертвенно-бледного лица Брайена.

– Как же быстро она умерла. Я думал, подольше помучается.

Брайен не мог закричать, не мог ничего сказать, не получалось даже просто оторвать взгляд от бездыханного тела и посмотреть на Правителя.

– Ты хотел убедиться в том, что закон для тебя ничто? Да, это так. Но она не ты, и твой статус не спас ей жизнь. Хотел умереть вместе с ней? Я не могу этого допустить. Я хочу, чтобы ты жил и каждый день вспоминал о том, как из-за твоего желания перейти мне дорогу погибла она и твой нерожденный ребенок. Впредь ты будешь послушнее, иначе смертей по твоей вине станет намного больше. А теперь отпустите его, – Правитель обратился к охранникам, – пусть побудет пока здесь, посмотрит на результат своей глупости. Как только он начнет шевелиться, покажите ему, куда мы выкидываем тела тех, кто нарушил закон.

– В отдаленном месте существует большой овраг, куда выкидывают трупы провинившихся. Они гниют там, словно мусор. Брайен тогда избил тех, кто пытался выполнить приказ Правителя. Он забрал ее тело и похоронил ее сам. – Ребекка ненадолго замолчала, собираясь с мыслями. – Сутки мы провели в подвале в тишине, думая, что они мертвы. Брайен появился лишь на следующую ночь и сказал нам, что ее больше нет. И ушел. Несколько дней он не подпускал к себе никого, один справлялся со своей болью. И каждую ночь навещал ее. – Ребекка сделала глубокий, судорожный вдох, мне показалось, что она прослезилась. – Его оставили в живых. Но я уверена, что внутри он был мертв.

Глава 3

Дослушав до конца историю, я почувствовала окостенелость в теле. Не было слез, эмоций. Лишь зияющая дыра в груди, из-за которой я не могла дышать.

Неосознанно, я крепко сжала ладонь Ребекки. Темная не сопротивлялась и сама цеплялась за меня, видимо, почувствовав поддержку, сопереживание. И она больше не плакала, лишь тихо сидела, позволяя трагичному рассказу раствориться в стенах подвала.

Сколько же подобных ужасных, пропитанных горем историй хранило это место?

– Теперь ты понимаешь, почему он молчит и ничего не рассказывает? Он не хотел пугать тебя.

Я кивнула.

– И тем более он не хочет пережить это еще раз. Он просто не сможет.

– Если так случится…

– Нет, Аврора, – Ребекка грубо перебила меня, – даже не пытайся сказать, что я должна буду оставаться рядом с Брайеном, поддерживать его. Это не тот случай, когда плечо друга может хоть как-то помочь.

Я поймала себя на мысли, что идеально вписываюсь в образ Эйми. Из-за окрашенных в алый цвет картинок в голове ладони вспотели, а желудок скрутило. Желчь подкатила к горлу.

– Ребекка, мне нужно, – только и успела пролепетать я, когда меня всю передернуло от рвотного позыва.

Я накрыла рот ладонью, и темная незамедлительно вывела меня на улицу, где я извергла все содержимое желудка.

– Ты вся бледная. – Ребекка стояла рядом, поглаживая меня по спине. – Не списывай это на токсикоз.

– Это токсикоз.

– Упрямая, – фыркнула она. – Признай, что ты до сих пор не можешь воспринимать истории темного мира.

– А ты можешь? – Я сделала несколько шагов назад и запрокинула голову вверх, надеясь ощутить прохладу ветра и немного взбодриться. – Я слышала, как ты плачешь. Не списывай это на момент слабости.

– Это момент слабости.

– Упрямая.

Мои губы тронула улыбка, но совсем незаметная. Я до сих пор смотрела на холодный круглый свет среди крошечных крапинок огней и из последних сил сдерживала слезы.

– Ты особенная для него, ты вся его жизнь. Понимаешь это?

Я повернулась лицом к темной и безжизненным голосом сказала:

– Сейчас я очень хочу, чтобы это было не так.

Я прекрасно понимала, что если все обернется против нас, то Брайена в любом случае оставят в живых, а я умру вместе с ребенком.

Что будет с ним?

Хотела бы я, чтобы он смог пережить это и стать новым правителем, изменить жизнь людей. Он должен оставаться сильным, должен бороться.

Кто, если не он?

– Никто не хочет пережить это снова. Мы не готовы потерять тебя.

– Ты… – Мои глаза широко распахнулись от удивления. – Почему вы так грубы со мной, если ваши чувства совершенно иные?

Я терроризировала смутившуюся Ребекку. Она избегала моего прямого взгляда, смотрела куда-то по сторонам, словно с нее сняли кожу и заставили показать, что она прячет внутри.

Ребекка определенно этого не хотела, но мне было плевать. Я требовала откровений, поэтому сделала шаг к ней, принуждая обратить на себя внимание.

– Почему? Почему Джой вы приняли с распростертыми объятиями, как и Дэйва, а меня оставили в аутсайдерах?

– Потому что Джой – пример идеальной светлой. Она располагает к себе, с ней хочется быть откровенным. И нет никаких мыслей о том, что она попытается что-то исправить, влезть со своими правилами и взглядами. А Дэйв… Он просто кажется «своим» человеком, мне было комфортно с ним. Он бы идеально вписался в мир темных.

– А я серая и не гожусь ни для вашего мира, ни для светлого? Вы меня всем своим нутром отвергаете?

– Нет. Тебе сказали, что ты какая-то там серая, но потеря чутья темных и способности обжечь прикосновением еще не говорит о том, что ты приняла это внутри себя. Мы понятия не имеем, кто или что ты. Дело не в какой-то принадлежности. Просто ты способна вывести на эмоции, как на плохие, так и на хорошие, способна выгнать из зоны комфорта. Ты, черт возьми, рушишь все, ломаешь каждого изнутри. С тобой кто угодно даст волю тому, что он прячет. Поэтому даже твои выносящие мозг истерики, нравоучения, эгоизм и ревность – ключ к разрушению многолетних стереотипов. Если бы не твой характер, не твои чувства, о которых ты не боишься говорить, Брайен бы никогда даже не подумал о том, чтобы попытаться изменить наши миры.

Я слушала льющееся из Ребекки эмоциональное признание и открывала в себе новый источник неизвестных мне сил. От кончиков пальцев до макушки головы прошлась воображаемая «волна жизни», сгоняя прочь мертвенную бледность и жжение в опухших от слез глазах.

– Тогда, если ты сейчас так честна со мной, то признаешь, что все эти унижения – лишь попытки защиты?

– Разве это не очевидно? Мы не хотим чувствовать, не хотим откровенно показывать свою привязанность друг к другу. Потому что вместе с этим придет слабость и боль, и жить в темном мире станет невозможно. Ты разрушила то, что защищало нас от реальности.

– Звучит как обвинение.

– Потому что мы ненавидим тебя за это. Но одновременно с этим испытываем чувство благодарности.

Никогда не задумывалась о том, что у их негатива может быть такое весомое оправдание. Все это время я думала, что противна им из-за своего характера, что нарушаю их идиллию.

С одной стороны, так и было: я нарушила покой в пусть и заполненным болью, но их мире. Им было намного комфортнее прятать чувства внутри. Но с открывшейся мне сейчас стороны я поняла, что «волшебным» образом дотронулась до их сердец и вывернула наизнанку забитые еще в детстве души, вскрыла раны и вынудила посмотреть на мир глазами человека, признающего собственные чувства.

Это взбесило бы любого. Даже не буду отрицать, что на их месте не повела бы себя точно так же.

– Ты напоминаешь Эйми. Она походила на червяка в черном яблоке идеально продуманной системы. Не просто так она была изгоем.

– Но вы ее не прогоняли. И, видимо, система не настолько идеальна, раз дает сбой и на свет появляется кто-то вроде Эйми.

– Мы жалели ее и не расценивали как угрозу. Поэтому не заметили, как глубоко в сердце она проникла.

– Тогда ответь мне: сможете ли вы когда-нибудь принять меня?

– Тебе не кажется, что это уже произошло?

Не сдержав свой эмоциональный порыв, я накинулась на шокированную Ребекку. Она попыталась меня оттолкнуть, но сейчас я была намного сильнее ее. Я не могла объяснить, что именно дало мне такой внутренний подъем, просто на какое-то время поверила, что надежда еще есть.

– Знаешь, что меня отличает от Эйми? – Я отстранилась от все еще ошарашенной неожиданными объятиями Ребекки и с полной уверенностью заявила: – Я не сдаюсь. Поэтому даже не думайте о том, что когда-либо избавитесь от меня. Раньше я имела право на слабость, но не сейчас.

Звучало неправдоподобно, несмотря на мою уверенность. На подсознательном уровне я все еще чувствовала дрожь пугливой Авроры, ее неуверенность, ее незрелость и желание быть под защитой, избегать принятия решений. Вероятно, Ребекка увидела крупицы этой части меня в моих глазах, поэтому лишь сдержанно кивнула, делая шаг в сторону.

– Посмотрим.

Это «посмотрим» значило лишь то, что она не верила в меня и полагалась только на действия Брайена. Что ж, доказывать я ничего не собиралась. Проще не обращать внимания на эту явную предвзятость.

– Тебе пора домой, – вдруг заявила Ребекка, выдергивая меня из размышлений.

Да, мне определенно следовало уже идти домой, но темная была права, когда в начале нашей встречи отметила, что второй такой возможности поговорить наедине нам может не представиться.

– Ты хотела обсудить со мной только это?

– Я вообще не хотела говорить с тобой об Эйми. И сомневаюсь, что ты в состоянии слушать дальше.

Но я была в состоянии слушать и принимать, вникать в суть. Я закрыла на замок все те ужасы, которыми со мной поделилась Ребекка, будто ничего не было, будто у меня не появилось ощущение приставленного к животу ножа.

– Все в порядке, правда. Я не стала чувствовать себя хуже.

Мой ноющий желудок со мной бы не согласился. Тем не менее я расправила плечи, чтобы не показать слабости.

– Хочешь поговорить обо мне и Брайене? – все же уступила Ребекка.

– Это так очевидно?

– Даже если начнется апокалипсис, тебя больше всего будут волновать наши с Брайеном отношения.

– Не издевайся.

Она утрировала мою ревность, но спорить с ней я не стала.

– Мне рассказали, что Блэйк втаптывал тебя в грязь. Тебе не стоило это терпеть.

– Ему было больно, поэтому он отыгрывался на мне. Все в порядке, – оправдывала я темного, не испытывая ни капли искренней злости к нему.

– Он не имел права. Он только подпитывал твои страхи. А на тот момент ты уже была беременна, как я понимаю.

– Я была одна в неведении, постоянно слушала о том, какие вы прекрасные и как много времени проводите вместе. Мне показалось, что любви недостаточно, чтобы преодолеть настолько глобальные трудности. Допустила мысль, что в таком положении логичнее выбрать то, что проще. Выбрать тебя.

Я не стала углубляться в то, что ненавидела каждую крупицу себя, что считала себя недостойной и боялась, что Брайен поймет, как он ошибался все время, пока рисковал ради встреч со мной.

– Брайен любит тебя.

– Знаю, поэтому мне стыдно. Хотя сомневалась не в нем, а в том, что у нас вообще может быть будущее.

Руки сами потянулись к животу и погладили его.

– Я получала наказание, когда Брайен не слушался Правителя.

Темная сказала об этом сквозь зубы, почти шепотом, будто открыла страшный секрет. Я тут же подняла на нее полные шока глаза.

– Подожди. Как это понимать?

– О некоторых инцидентах он даже не знал. Я не хотела говорить, не считала нужным. Но Правитель решил, что через меня сможет давить на него. А игра «ты или я» доставляла ублюдку неимоверное удовольствие. Грязные манипуляции, ничего нового.

Голос Ребекки словно превращался в тонкую кромку льда, которая трещала от малейшего прикосновения. Холодный безэмоциональный тон иногда дрожал против ее воли, но она продолжала стоять, стараясь не выдать своих эмоций.

– Что с тобой делали? – осторожно спросила я, пытаясь как-то неуклюже протянуть руку, но темная отшатнулась и ясно дала понять, что ей не нужна моя поддержка.

– Издевались, Аврора, били и все в таком роде. Применяли воспитательные меры. И каждый раз становилось хуже, приходили новые люди.

Она словно окаменела после своего признания, окунулась в пугающие картинки прошлого и застряла там. Всем своим нутром я хотела помочь ей, вытащить ее из состояния оцепенения. Потому что надо быть идиотом, чтобы не заметить, как старательно она прячет душевные травмы, и пройти мимо.

– Не трогай меня! – вскрикнула она, отпрыгивая от меня, как от огня.

– Просто позволь мне тебя поддержать, не говори, что тебе это не нужно.

– Заткнись, Аврора, пока я не закопала тебя в чертовом сугробе!

Я лишь поджала губы. Сделала глубокий вдох. Выдох.

Нужно было принять ее реакцию. Я для нее все еще девушка, сеющая хаос. Возможно, я виновата в том, что Ребекка по-другому посмотрела на «воспитание». Ведь если раньше она просто выключала чувства внутри себя, то сейчас воображаемую кнопку заело.

Темная могла позволить себе сочувствие в отношении других людей. Но если дело касалось ее самой, она выстраивала каменные стены, точила вилы и выпрыскивала яд. Она ни за что не подпустит к себе никого, особенно меня.

– Прости. – Мне пришлось посадить в клетку ноющее сердце и натянуть на лицо высокомерную гримасу.

Словно не возникло никакой дружеской связи с Ребеккой. Словно еще секунду назад мы не откровенничали. Возвращение к началу дало ей уверенность в себе и подбадривающее ощущение контроля.

Ребекка незаметно расправила плечи и задрала подбородок, после чего повернулась ко мне спиной и зашагала в сторону границы. Я не спешила за ней. Мой взгляд был прикован к ее спине, облаченной в объемную куртку, а мысли были сконцентрированы лишь на том, как теперь мне себя вести.

– Ты идешь? – окликнула меня Ребекка и снова повернулась ко мне так, что стали видны высокие сапоги на внушительном каблуке.

Я молча поплелась к ней. Когда мы поравнялись, то начали идти уже вместе.

– Теперь ты поняла, почему Брайен оставил тебя и пошел ко мне в ту ночь?

– Более чем.

Что мне отвечать? Поддерживать образ врага или быть милой? Я не понимала, чего хочет Ребекка, что помогло бы ей почувствовать себя комфортно в моей компании. Но я действительно теперь осознала, почему Брайен не рассказывал о Ребекке, почему он бежал к ней и выстраивал стену между нами. Ему нужно было держать себя в руках, подчиняться воле Правителя, чтобы не пострадал дорогой ему человек.

– Вопрос ревности исчерпан?

– Вероятно, – коротко ответила я, не решаясь спросить о других волнующих моментах их совместного прошлого.

– Мы с ним как брат и сестра, с детства знаем друг друга и всегда помогаем. В наших отношениях нет ни намека на романтику или страсть. И секс, который является больной и неприятной темой для нас, ничего не изменил.

– Ты знаешь, что для меня не существует секса без чувств, поэтому мне нужно чуть больше времени, чтобы свыкнуться с мыслью, что между вами что-то было. Дело не в вас! – поспешила я заверить ее. – Дело только в моем воспитании.

– Я долго думала над тем, как у нас с Брайеном все произошло, – начала Ребекка. – Удивительно, что я ничего не помнила. Я не могла избавиться от чувства неловкости, стыда, поэтому не решалась даже обмолвиться словечком с Брайеном. Мы не общались с ним с того дня и до моей выписки. Возможно, время помогло нам свыкнуться с мыслью, что между нами было нечто для нас неправильное и неприемлемое. По крайней мере, мы старательно делали вид, что ничего не произошло, но я чувствовала себя виноватой. Несколько дней назад, пусть и немного нелегальным путем, у меня появился доступ к хранилищу с папками на лучших из темных. Я потратила полученные минуты на то, чтобы выяснить причину частичной потери памяти.

Ребекка замолчала, создавая бешеную интригу.

– Ты скажешь мне? – кое-как спросила я, потому что очередной ком, поднимающийся к горлу, не давал нормально разговаривать.

– Нам подмешали стимулирующий препарат. И я уверена, что этот трюк провернут снова.

Меня затрясло.

– Был отдан срочный приказ завести второго ребенка, – добавила Ребекка.

Я не хотела об этом думать.

Совершенно не хотела думать о том, что нужен второй ребенок.

Мой мозг блокировал эту информацию, отказывался воспринимать ее и закидывал куда-то в дальний ящик.

– Что нам сейчас делать, Аврора? Потому что я в замешательстве! Я не хочу этого, как и Брайен.

– Он знает? Про препараты.

Мы уже подошли к моему миру и остановились, но не поворачивались лицом друг к другу.

– Нет. Я не знаю, как сказать ему, что у нас с ним нет выбора.

– И что я должна сделать? Сказать ему: «Брайен, тебя накачают, чтобы ты заделал ребенка своей названой сестре. Потом ты все забудешь, не переживай. Желаю удачи». Так? Это аморальный бред!

Если Ребекка думала, что меня успокоит факт того, что секс между ними был не по их воле, она ошиблась. Я переживала о том, что они безвольны, скованны и с ними обращались как с существами, которых спаривали по надобности. А значит, избежать приказа о втором ребенке будет невозможно.

Мы все должны будем стерпеть это.

– Мне надо идти, – коротко бросила я и побежала в сторону дома.

У меня не получалось сконцентрироваться на чем-то одном. Вся информация, полученная от Ребекки, сумбурно крутилась в голове. Словно множество мелких букашек атаковали черепную коробку и стали прогрызать мозг.

Я хотела сбежать от этого. Хотела спрятаться от зовущей меня Ребекки. Мне нужна была тишина, и я почти получила ее, но мужской голос окликнул меня.

Мое имя прогремело посреди хаоса в голове, и я остановилась.

– Поворачиваться нельзя, надеюсь, ты помнишь об этом.

Снова шепот таинственного незнакомца. Из-за него тело покрылось ледяной коркой, а голова отключилась.

– Дежурство в этой зоне прекращается. Но ты должна помнить, что еще один инцидент с проникновением темных может повлечь куда более кардинальные последствия. На этом у меня все.

Кинув в меня новость, на этот раз положительную, кажется, незнакомец начал медленно отдаляться.

Думай, Аврора. Ты не можешь позволить этой тайне остаться неразгаданной.

– Ты мой старый друг? Иначе зачем ты мне помогаешь.

Имя я опять же не стала произносить, чтобы не навлечь беду на Волкера. Я уже и не надеялась, что мое предположение окажется верным, но незнакомец все же вернулся и грубо прошептал:

– Не смей больше разбрасываться предположениями.

Его злость и откровенная паника лишь подтвердили мою правоту.

– Ты меня поняла?!

– Спасибо, – пропищала я.

Он словно растворился. Ушел быстро, чтобы остаться тайной.

На свой страх и риск я обернулась, надеясь, что пустота за спиной – ложное чувство, но там никого не оказалось.

Все время это и правда был Волкер? Поэтому он пытался защитить меня? Но кто он вообще?! Почему он видит ночью, причем явно лучше меня?

– Черт, черт, черт, – шептала я.

Тишину нарушал хаос мыслей. От всего этого меня опять начало тошнить. Единственное, чего я сейчас по-настоящему хотела, так это оказаться на своей кровати.

Каждый шаг к подъезду, каждая ступенька словно отнимали последние силы. Все вокруг кружилось, и свет от фонарика тускнел, расплываясь во мраке. Кое-как я вставила ключ в замок и сделала четыре несчастных оборота. Как только я надавила на ручку и толкнула дверь, то упала прямо в коридоре и отключилась, напоследок ощутив боль от удара.

Глава 4

Снова ненавистные стены, окрашенные в черный цвет. Брайен с отвращением осматривал кабинет, пытаясь найти хоть что-то, не вызывающее приступы неприязни и даже агрессии.

– Возможно, ты хочешь чего-нибудь выпить?

Засунув куда подальше желание затянуть потуже галстук на шее Правителя, Брайен обратил на него все свое внимание. Вид у него был весьма бодрый и здоровый, что сыграло на самолюбии Брайена. Он-то надеялся, что нанес неслабые увечья.

Брайен ощутил импульс силы в руках, и тонкой змейкой в голову проникла потребность видеть Правителя в крови, валяющимся в ногах и испускающим последний вздох. Но никак не в этом выглаженном костюме и без единой царапины.

Беглый взгляд к шее. Брайен заметил выглядывающую из-за ворота рубашки гематому и слегка улыбнулся. Ему тут же стало лучше.

– Откажусь, – ответил он любезно, даже приветливо, мысленно давая себе пощечины.

Так надо.

Он понимал, что сейчас необходимо делать все, чтобы как можно скорее самому сесть на этот чертов кожаный стул. А Правитель только и рад был подхалимству, не думая о том, что Брайен добродушен из-за вида синих отпечатков рук на шее.

– Я хотел тебя похвалить. Ты убил человека, Брайен. Видишь, в этом нет ничего сложного.

– Того, кто издевается над беззащитными, сложно назвать человеком.

– И все же ты выполнил условие. И мне достаточно знать, что ты способен убить, когда этого будут требовать обстоятельства.

Правитель сказал полнейший бред, что понимал и сам. Брайен убил не по приказу. Он смог прикончить того ублюдка только из-за того, что в его галлюцинациях он навредил Авроре.

– И теперь вы пообещаете не угрожать светлой.

– Брайен. – Правитель усмехнулся. – У тебя нет права голоса. Но готов заверить, пока ты ведешь себя как послушный ребенок, ей ничего не грозит.

– Мало Ребекки для игр со мной?

– Большая удача, что главные люди в твоей жизни – две беззащитные девушки. Хотя насчет Ребекки еще можно поспорить: она способна уложить на лопатки большинство охранников, только если они всей толпой не лезут к ней в трусы.

Все нутро Брайена дернулось от желания вмазать Правителю, который так непринужденно себя чувствовал. Но он сдержался, даже не подал виду, что его что-то задело, потому что категорически нельзя было вестись на провокации. Брайен лишь хрустел пальцами, представляя, как ломались бы кости руки Правителя, покоящейся на столешнице.

– Но к чему и зачем мелочиться? Со светлой игра будет более захватывающей!

– Конечно, как вам будет угодно. – И лицо Брайена застыло в фальшивой покорности.

Правитель сначала удивился, но тут же пошел на поводу собственного эго и расправил плечи от ощущения власти.

– Помимо обсуждения того, что ты потрясающе справился со своей задачей, я хотел поговорить о вашем будущем с Ребеккой.

– Я вас слушаю. – Брайен и сам попробовал расслабиться, но из-за попыток внушить себе, что все в порядке, нервы натянулись только сильнее. Самообман не помогал.

– Она уже сообщила тебе о том, что пришло время продолжить размножение?

– Мы животные, которых вы скрещиваете? Других слов подобрать не могли? – Брайен огрызнулся, но тут же проглотил готовые вырваться слова и продолжил. – Да, сообщила.

Губы Правителя растянулись в совершенно не понятной улыбке, а глаза заблестели, и взгляд устремился в непроницаемое лицо Брайена в попытке прочитать его мысли.

– Полагаю, в скором времени вы приступите? – спросил он, наслаждаясь одной только мыслью о том, что он рушил ванильные отношения своего преемника.

– Мне обозначить вам конкретную дату?

– Не стоит с этим медлить. Тебе также известно, что ты уже давно можешь иметь детей. Надеемся, ты был аккуратен. Никто не хочет, чтобы повторилась история с малышкой Эйми.

– Я вас услышал. Что-то еще?

Брайен все еще внешне оставался хладнокровным, безразличным и безэмоциональным. Он сам поражался тому, как умело мог абстрагироваться от гнева, если у него были на то причины, и игнорировать каждый выпад, отвечая коротко и по делу.

– Пожалуй, это все. Я думал, наш с тобой разговор затянется, но ты сегодня, на удивление, послушный, сдержанный и даже немного скучный. Можешь идти на тренировку. – Правитель махнул рукой, и Брайен, не думая задерживаться ни на минуту, вежливо попрощался и скрылся за массивной дверью.

Через несколько секунд к Правителю подошел один из приближенных к власти советников и поклонился.

– Я же говорил, что все эти поклоны – пережитки прошлого.

– Это мой способ выразить почтение и глубочайшее уважение.

И снова лицо Правителя с самодовольной гримасой чуть не треснуло от лести.

– Его отношения со светлой плохо на него влияют. Раньше его внутреннюю тьму было прекрасно видно, сейчас же я не знаю, как заставить его выпустить ее и при этом убедить, что он сам дал волю этому. Вы планировали воспользоваться его чувствами, сделать их слабостью, но пока что ситуация складывается обратным образом, – начал докладывать свои предположение приближенный. Он говорил тихо и неуверенно, потому что боялся нарваться на гнев.

– Светлая – отличный способ манипуляций. Скоро вы сами поймете. Позволяя ему встречаться с ней, мы делаем лучше всем нам.

– Все его чувства противоестественны, правитель не должен иметь подобных отвратительных качеств, подобного тошнотворного груза. Вы точно уверены, что он все еще подходит на эту роль?

– Лучше его никого нет, вы сами меня в этом убеждали. Сколько тестов подтвердили, что у него огромный потенциал! И мы реализуем его! – Правитель ударил кулаком по столу, но не от гнева, а от страха оказаться неправым. – Думаете, я не понимаю, в каком мы положении? Я стараюсь извлечь максимальную выгоду.

Правитель прекрасно знал, что разыгрывал опасную партию, но он верил в свою победу. В то, что запретные чувства доведут Брайена.

– Чем больше сейчас в нем «света», тем больше потом будет «тьмы». Он превратится в машину для убийств и собственными руками прикончит жалкий, самопровозглашенный идеальным мир.

Ритмичный писк возле левого уха проник сквозь туман в моем сознании. Я попыталась поднять руку, но смогла лишь дернуть пальцем. В этот миг кто-то подбежал ко мне, и теплая ладонь накрыла мое запястье.

– Аврора, ты меня слышишь?

Я повернула голову и приоткрыла глаза, встречая огромный поток света. Вместе с белой вспышкой пришла и режущая боль. Я зажмурилась, и меня тут же спрятали в тени, заслонив собой свет.

– Дэйв, это же ты? – шепотом спросила я, попытавшись снова разлепить тяжелые веки.

– Разве у тебя есть еще один классный муж на день?

– Да, это ты. – Я искренне улыбнулась от радости видеть его сейчас здесь и слышать знакомый голос, лишенный всякой загадки.

Он ответил той же доброжелательной улыбкой, хотя глаза выдавали настороженность.

Вопреки слабости и сильному головокружению я немного приподнялась на локтях, а Дэйв тут же подставил мне под спину подушку, чтобы я смогла сесть.

– Что вообще?.. Как я тут оказалась? – Последнее, что я помнила, как зашла в подъезд. Голова гудела от мыслей, было трудно дышать и меня тошнило.

– Я проснулся от звука удара двери об стену и, как оказалось, твоего падения. Ты упала в обморок. Я пытался привести тебя в чувство, но ничего не вышло. Благо уже почти наступило утро, и я сразу вызвал «Скорую».

Кожу саднило, и от места удара в центр головы бежали болезненные импульсы. Видимо, я ушибла еще и лицо.

– Что произошло? – Дэйв слегка наклонился ко мне, поправил одеяло и принялся разглядывать мое лицо и заспанные глаза.

– Я в больнице? – уточнила я, все еще туго соображая. Вопрос Дэйва пролетел мимо меня.

– Да, Аврора, ты в больнице.

Я в больнице. В больнице…

– О нет! – тут же вскрикнула я, когда пазл сложился и картинка прояснилась. Вся усталость и растерянность растворились. – Мне нельзя тут быть, – шикнула я в сторону Дэйва, который уже испуганно таращился на меня.

– Тебе стало плохо! – возмутился он.

– Все действительно плохо. Все очень плохо.

Пока я бубнила под нос, в палату вошел врач с планшетом.

– Аврора Брукс, – обратился он ко мне, одним лишь взглядом отогнав в сторону Дэйва. – Как вы себя чувствуете?

– Все супер! – Я показала ему большой палец и вздернула подбородок, как будто у меня не плыло все перед глазами и мне не хотелось вывернуть наизнанку и так пустой желудок.

– Мы не можем установить причину потери сознания на такое длительное время, так как ваш организм абсолютно здоров. Вероятно, вы испытали стресс, шок, но вряд ли что-то могло напугать вас ранним утром, когда вы шли за стаканом воды.

Непроизвольно я покосилась в сторону Дэйва. Муж в ответ пожал плечами и потер шею. Его уже успели расспросить, и он умело обвел всех вокруг пальца.

Врач продолжал активно делать записи в карточке, анализируя при этом показатели монитора. Как только я поняла, что писк отображал мое сердцебиение, попыталась выдохнуть и замедлить пульс, чтобы не выдать волнения.

– Не хотите рассказать, что все-таки произошло с вами?

– Меня замучила жажда. Понимаете, нам с мужем плохо спалось… Мы… – Чтобы замаскировать все же набирающий скорость ритм, я начала притворяться смущенной. – В общем, этой ночью мы не выключали прикроватную лампу. Может быть, я переутомилась?

Мужчина поджал губы и нахмурился. Он в последний раз пробежался глазами по записям, а затем стер с лица задумчивость и даже легкую злость и дежурной улыбкой подбодрил меня.

– Ваш муж должен лучше присматривать за вами. Вы знали о своей беременности? Раз другие варианты отпали, то можно сделать вывод, что головокружение и потеря сознания связаны с вашим положением.

– Правда?! – Мне надо было идеально отыграть удивление, но я слишком сильно вдохнула через рот воздух и закашлялась. Дэйв, как подобает заботливому мужу, подошел ко мне со стаканом воды. – Вы не шутите?!

– Не стоит так переживать. С вами все действительно в полном порядке. Возможно, беременность и переутомление сказались на самочувствии. Вы будто просто прилегли поспать после выматывающей ночи. – Врач посмотрел на Дэйва, затем на меня, снова на Дэйва и на меня. – Аккуратнее в следующий раз.

– Я обязательно как следует позабочусь о ней. Какое счастье, у нас будет ребенок!

Муж наклонился и как самый счастливый мужчина в мире чмокнул меня в щеку. Я же выдавила из себя еще более широкую улыбку, даже щеки свело.

– Не могу поверить. Наконец-то, – тихо и нежно прошептала я, переплетая наши с Дэйвом пальцы.

– Поздравляю вас. Нужно будет сдать дополнительные анализы, сделать УЗИ и встать на учет. Акушер-гинеколог проконсультирует вас по поводу вашей беременности, уточнит срок и так далее. С учетом, что вы склонны к внезапной потере сознания – назовем это так, – посещения специалистов должны быть частыми.

Нет, нет, нет. Я все еще держала маску безграничного счастья, но сердце уже покрылось льдом. Я говорила Ребекке, что не сдамся, так какого черта у меня мороз по коже от того, что мне неизбежно придется сообщить всем о ребенке и встать на учет?

Это означало, что у нас был только один путь. И теперь я не знала, как спасти ребенка от жизни, которую я даже представить себе боялась.

В лучшем случае его использовали бы в качестве подопытной крысы. Но с великой долей вероятности с ним распрощались бы еще в младенчестве.

– Завтра у вас встреча с психологом. Эту ночь вы проведете в больнице.

Я кивнула, не найдя в себе больше сил говорить и поддерживать образ. С гордо поднятой головой мужчина вышел в коридор, пожелав мне крепкого здоровья.

Теплые руки коснулись щек. Дэйв подошел ко мне, стер дорожки слез, попытался успокоить. Я и не заметила, как начала плакать все еще с идиотской улыбкой, застывшей на лице. Мои губы задрожали, когда я попыталась прошептать мужу о своих страхах.

– Я все понимаю, не надо, – сказал он, оберегая меня от нелепости сболтнуть чего-нибудь лишнего.

И тогда я надломилась в очередной раз. Нельзя было ничего говорить и показывать свои эмоции. Я чувствовала, словно за мной следят, билась внутри в истерике, но сидела с мертвенной бледностью и красными глазами.

«Ты хотела быть сильной», – напомнила я себе.

– Никто не знает, что ты в больнице, я не стал звонить. Если хочешь увидеть своих родителей, то я могу их привезти.

– Нет. – Я категорично покачала головой. – Им лучше не знать об этом.

– Может, Джой?

– А смысл? Здесь все равно невозможно поговорить. И тем более она тоже беременна.

– Но я не могу с тобой сидеть весь день. Мне нужно съездить на работу хоть на какое-то время.

– Не волнуйся, я уже давно не нуждаюсь в няньке.

– Ну да. Ты каждый раз именно это и доказываешь.

Меня чуть не стошнило из-за простой усмешки. Я резко согнулась, натягивая провода, и уткнулась лицом в любезно протянутую Дэйвом емкость. В итоге я лишь скривилась от ложного рвотного позыва и рухнула обратно на подушку из-за головокружения.

– Все еще не нужна нянька? – Муж уже злился.

– Врач сказал, что все показатели в норме. Я отлежусь сегодня, пройду все обследования, за какой-то надобностью посещу психолога и вернусь домой. Ничего сложного, и я не хочу из-за происходящего напрягать Джой.

– В плане беременности и токсикоза она, как никто другой, поймет тебя. И плюс с ней время пролетит незаметно, она кого угодно заболтает. Тебя нельзя оставлять одну, слишком много факторов может навредить тебе.

– Но и пылинки с меня сдувать не надо.

– А это и не моя забота. Но, к твоему сожалению, сегодня ты проведешь ночь в неуютной палате. Возможно, выспишься, отдохнешь и быстрее поправишься.

Дэйв уже собрался уходить, но я схватила его за руку.

– Пожалуйста, не зови никого.

Он долго упрямился, приводя аргументы в пользу сиделки на день, но в конце концов сдался, когда понял, что мне действительно лучше побыть одной.

– И передай Брайену, пожалуйста, что дежурство на границе закончено.

Я не хотела ничего объяснять и видеть встревоженные лица. Единственный человек, с которым мне надо было все обсудить, это Брайен. И пока я не встретилась с ним, пока мы не поговорили нормально, я отказывалась выкладывать все новости людям, не имеющим возможность как-то повлиять на происходящее.

– Будь осторожна. – Дэйв сжал мою руку на прощание, и, когда он скрылся за дверью со вставкой из матового стекла и его макушка потерялась в редком потоке людей, я продолжила ощущать его рядом.

В нем я тоже нуждалась. Муж был моей единственной защитой в светлом мире. Джой же я не хотела впутывать еще сильнее, подруга и сама нуждалась в надзоре и опеке, так как, вероятно, была безупречной.

Несмотря на то, что я всячески пыталась убедить себя в способности самостоятельно существовать в светлом мире, без дружеского плеча, без человека, который знал бы все, каждый раз я убеждалась, что одиночество делало меня слабой.

А слабость с недавних пор стала абсолютно мне противопоказана.

Дэйв понимал, что этой ночью ему придется отложить сон и встретиться с Брайеном, который придет к границе и из-за отсутствия Авроры направится прямо к ее комнате.

Так и случилось. Дэйв сидел на заправленной кровати и от скуки читал книгу, лежащую на прикроватной тумбе Авроры, когда в окно постучали. Светлый впустил Брайена и лишь тогда выключил свет.

– Где она? – Брайен тяжело дышал, словно пробежал марафон, и агрессивно смотрел на Дэйва, который в отличие от него был спокоен, хоть и слеп.

– Она в больнице. Но уверяю тебя, с ней все хорошо.

– Что случилось?! – Темный сделал один шаг к Дэйву, сжал кулаки от желания врезать кому-нибудь. Ему было легче испытывать злость, чем чувство страха, которое в последнее время стало с ним одним целым и сжирало изнутри.

Дэйв держался уверенно, несмотря на откровенные нападки в его сторону. Понимал, что сейчас не лучшее время отыгрываться за старые стычки и манипулировать Брайеном, находящимся на грани срыва.

– Ты собрался молчать?! – Еще один шаг.

– Во-первых, не ори, ты не у себя дома. У нас есть соседи, которые ночью спят. Во-вторых, если все идет не так, как ты задумал, то я в этом не виноват, поэтому будь добр, не убивай меня. В-третьих, успокойся и дай возможность рассказать о том, что с ней.

– Во-первых, во‑вторых и в‑третьих, не смей мне указывать.

– Как я мог забыть о том, какой ты дружелюбный.

Спокойствие Дэйва сменилось злостью. Он терпеть не мог чувствовать себя слабой букашкой, стоящей рядом с хищником. И еще больше ему не нравилось испытывать на себе гнев, который он не заслужил.

Брайен отступил, чудесным образом угомонив зверские порывы. Его негатив был неоправдан, он прекрасно это понимал, но отвратительно боролся с собой.

– Прости, – процедил он, признавая неправильность своих действий.

– Плевать. – Дэйв на ощупь нашел край кровати и сел на него. – Будешь стоять? – обратился он к темному.

Брайен молча сел на приличное расстояние от Дэйва, чтобы не поддаться порыву врезать ему, просто потому что хотелось выпустить пар на ком-то, чтобы избежать наплыва страшных образов с участием Авроры.

– Она потеряла сознание, когда возвращалась домой после встречи с тобой.

– Мы с ней не виделись, – прохрипел Брайен, пытаясь сглотнуть ком переживаний.

– Тогда у меня еще больше вопросов о том, что могло довести ее до обморока.

– Она разговаривала с Ребеккой.

Брайен сразу понял, о чем подруга могла рассказать его девушке. Аврора только с Брайеном была деликатна в вопросах прошлого, а до Ребекки не постеснялась бы докопаться.

– Я больше поверю в то, что ты на расстоянии смог довести Аврору, чем в то, что Ребекка бездумно обрушила тяжелую информацию на девушку, известную своей неустойчивой психикой. И Ребекка мне нравится, а ты – нет.

– Жить стало легче. Передам Ребекке весточку о том, что у нее появился фанат среди светловолосых парней.

Дэйв фыркнул, Брайен обиженно отвернулся. Словно два мальчика в садике не смогли поделить игрушку. Глупость диалога даже их заставила признать, что надо вести себя соответственно возрасту и не тратить время на колкости.

– Что такого могла рассказать Ребекка?

– Неважно, – прошептал Брайен, без конца думая о том, что же теперь ему делать с Авророй, которая скорее всего узнала обо всех ужасах его прошлого. Как теперь быть рядом с ней, когда ей стало очевидно то, насколько опасно продолжать любить его?

И раньше отношения между ними ставили под угрозу их жизни, но они не могли остановиться. Брайен до последнего верил, что в случае чего сможет сделать так, чтобы Аврора осталась цела. Но как после, вероятно, услышанной истории об Эйми она сможет продолжить так слепо следовать за ним, если он – прямой путь к смерти?

– Действительно, проще узнать у кого-то другого о тебе, нежели ждать, когда ты осмелишься заговорить. – Дэйв намеренно упрекнул Брайена, надеясь, что тот вместо агрессивного рывка предпримет что-то более адекватное. Например, наконец-то научится открываться.

– А ты, я смотрю, знаешь все о наших отношениях?

– Нет, не все. Но Аврора постоянно говорила о том, как много у тебя тайн и что ты не торопишься ими делиться. Видимо, тебе проще, когда за тебя это делает твоя подруга.

– Я пришел сюда не для того, чтобы ты говорил очевидные вещи и смешивал меня с грязью. Поэтому вернемся к тому, как себя чувствует Аврора.

Брайену нужно было услышать от того, кому Аврора доверяла, что с ней все в порядке. Иначе он сойдет с ума и вряд ли сможет сдержаться от разрушающих все вокруг действий.

– После работы я заходил к ней. Все в полном порядке, она старается как можно больше спать. Завтра ее должны выписать, ночью вы увидитесь.

Тиски, сжимающие сердце Брайена, чуть разжались. Он позволил себе мимолетную легкость, поверив в то, что Аврора в порядке. Он посмотрел на Дэйва, прокрутил в голове все то, что муж его девушки сделал для нее и для них в целом, и подобрел.

– Нам надо поговорить о ее беременности, – сказал Брайен.

– В больнице уже узнали о том, что она беременна. Ее поставили на учет. Если у тебя был план отступления, то можешь о нем забыть.

– Не было у меня такого плана.

Голос Брайена стал слишком мягким для образа «грозного темного», каким всякий раз представлял его Дэйв. Светлый слегка сгорбился, оперся локтями на колени и расслабился, будто вел беседу со старым другом, которого слишком хорошо знал, чтобы волноваться о своей безопасности в темноте.

– Для светлого мира отец ребенка я. И я буду играть роль идеального семьянина столько, сколько потребуется. Пока ты не предпримешь что-то. Надеюсь, у тебя есть хоть какие-то мысли о том, как выйти из сложившей ситуации, чтобы все уцелели? И хочешь ли ты вообще пытаться…

– Есть, – коротко ответил Брайен, не дав Дэйву договорить. – И ты не представляешь, как сильно я хочу, чтобы все получилось и мы смогли быть вместе.

– Тогда отлично. Сделаю все, что от меня зависит, чтобы обеспечить прикрытие.

– Спасибо.

Слово вылетело из Брайена без его ведома. Он сам не понял, в какой момент благодарность наполнила его настолько, что он не смог ее сдержать. Если бы вместо Дэйва был кто-то другой, что бы стало с ним и с Авророй?

– Не за что. Мне надо будет лишь притворяться, а мы с Авророй научились делать это идеально. Так что для меня ничего не изменится. А что насчет тебя? Не будешь раздражаться из-за того, что кто-то другой притворяется отцом твоего ребенка?

– Это второстепенное. Я не в том положении, чтобы обращать внимание на… мелочи. И если кто и будет отцом вместо меня для светлого мира, то только ты. Но ты не обязан этого делать. У тебя была возможность с самого начала раскрыть нас и избавить себя от всякой ноши.

– Не надо думать, что я весь такой до ужаса хороший. Изначально мной двигала лишь личная выгода. Потом уже мы нашли с Авророй общий язык и сдружились.

Дэйв вспомнил о том, как долго он мучился от дилемм в голове. К принятию правильного решения его подтолкнуло чувство стыда и желание хоть как-то оправдаться перед собой за то, что он не влюбился в свою «судьбу», а засмотрелся на ее подругу. Пока Аврора была с Брайеном, он меньше мучил себя за то, что и сам нарушал закон. А потом он почувствовал себя счастливым и свободным благодаря тому, что его жена не боялась ради настоящей любви рисковать всем и не строила с ним фальшивую семью.

Дэйв был благодарен за то, что мог не притворяться хотя бы в собственном доме.

– Я правда хочу, чтобы у вас все получилось, – признался светлый. – Поэтому рассчитываю на тебя.

– Я буду защищать их, чего бы мне это ни стоило.

Заявление прозвучало так, будто Брайен был готов разрушить оба мира, если кто-то посмеет навредить Авроре и ребенку. В голосе сталь, слова сказаны четко, больше никакой мягкости и растерянности.

– Не сомневаюсь в тебе. И Аврора просила передать, что теперь дежурства на границе нет, поэтому ты вновь можешь к ней приходить сам.

Странно, что светлые приняли подобное решение. После того, как Брайен погрузился в политику, его все чаще стали посещать мысли о том, как отвратительно охраняли себя светлые, раз за столько лет не смогли выстроить стену или придумать хоть что-то против «злейших врагов». Хотя то, что некоторые светлые могли видеть в темноте, удивляло. Значит, они все же не сидели на месте, а, как и темные, думали над тем, как уничтожить свою противоположность.

В этот раз Брайен сам протянул руку Дэйву, не думая о том, что прикосновение его обожжет.

– Пожмем руки? – спросил он, желая этим жестом выразить свое доверие.

– Да, конечно.

Дэйв тоже вытянул руку, и, наконец-то, они скрепили свою растущую дружбу рукопожатием. Еще недавно они были врагами. Сейчас же рассчитывали друг на друга и больше не отрицали, что с неприязнью между ними покончено раз и навсегда.

Глава 5

Хлопать тапками о плиточный пол – безумно интересное занятие. Особенно, когда вокруг тебя… ничего. Я уже больше часа ждала психолога, которого мне настоятельно порекомендовали посетить, не объясняя причин.

Все назначенные обследования я прошла на одном дыхании: меня водили по кабинетам, не давали даже подумать о том, что именно со мной происходило. На приеме у акушера-гинеколога я выяснила, что у меня шестая неделя беременности и пока что все в полном порядке. На УЗИ я кое-как смотрела в сторону крошечного горошка на экране, пока специалист радостно тыкала в него и объясняла мне, что к чему. Она бы не была такой активной, если бы знала, насколько смешанные чувства я испытывала.

И безграничное счастье, и необъятный ужас.

Из-за волокиты у меня гудели ноги, трещала голова. Очень сильно хотелось есть, но еда в больнице не вызывала аппетита. Когда я залпом выпила очередной стакан воды, в палату зашел молодой человек и любезно обратился ко мне:

– Аврора Брукс, пройдемте за мной. – Я тут же спрыгнула с кровати и поплелась за ним, минуя двери с различными табличками и тоскующих в очереди зевак.

Перед глазами мелькнула надпись «психолог», тогда я поняла, что, наконец, мы добрались до нужного кабинета. За дверью скрывалась вполне уютная комната, ничем не напоминающая кабинет врача. В разных местах стояли горшки с цветами, под ногами лежал белый ворсистый ковер, а на диванчике, на который меня усадили, валялось множество маленьких подушек. На журнальном столике специально для меня был уже зачем-то подготовлен чайный набор.

– Привет, Аврора.

Молодой человек пропустил в кабинет женщину и вышел. Поверх строгого белого платья до колен на ней был надет медицинский халат с бейджиком. Я присмотрелась и прочитала имя: Бэйли Олсопп.

О, черт! Я ее знала!

Именно она обрабатывала мне руку после моей первой ночи на улице, и именно она сопровождала меня во время выписки из «оздоровительного лагеря». Женщин в медицине было так мало, что я точно не могла ее с кем-то спутать.

Бэйли села в кресло напротив меня. Нас разделял столик, но даже этой дистанции мне было мало. Из-за ее улыбки по телу прошелся холодок, я вся сжалась и села прямо, не смея больше облокачиваться на мягкую спинку.

– Здравствуйте, – прохрипела я.

Она не должна понять, что я все прекрасно помнила. Бэйли работала на правительство и всегда оказывалась рядом, когда правительство обращало на меня внимание. Даже во сне! Картинки того, как она вгоняет шприц мне в руку, пролетели перед глазами яркими вспышками. Эта женщина определенно представляла угрозу, ее даже прислали ко мне в обычную больницу, чтобы, видимо, провести беседу.

Кем она вообще была? Уж точно не психологом, которым ей пришлось притвориться.

Я, как рыба, плавала возле крючка и вот-вот могла попасться.

Женщина явно заметила мой испуг и тут же сделала пометку в блокноте. Я совершила ошибку.

– Надеюсь, ты не против, что я говорю так неформально? Ты можешь обращаться ко мне на «ты». – Она косилась в мою сторону и продолжала что-то строчить.

«Да чтоб твоя ручка писать перестала! Знала я прекрасно о том, что тебе нравится, когда я говорю с тобой на „ты“», – пронеслось у меня в голове.

– Конечно, как будет удобно.

Пришлось выстроить вокруг себя невидимые стены, абстрагироваться от фактов и притвориться нормальной, ничего не знающей светлой. Дрожь в теле я уняла и даже смогла вновь облокотиться на мягкую обивку, чтобы предстать в расслабленной, уязвимой позе.

Каждое мое неверное слово могло обернуть все против меня, поэтому я сосредоточилась на собственном языке, мимике, направила мысли по узкому пути «правильности». Я должна была сосредоточиться, должна была обхитрить.

– Что-то не так? – Бэйли снова внимательно посмотрела на меня, пытаясь уловить каждую эмоцию.

Но я лишь притупила взгляд, обратила напряжение и страх в легкое волнение.

– Просто врачи, обследование… Все это выматывает и немного пугает.

– Конечно, я тебя понимаю. Но я не врач, я твой друг. Мы просто с тобой побеседуем. Ты же не против?

Разве у меня был выбор? Хотелось упрекнуть собеседницу в том, что обычно друзья не способствуют тому, чтобы человек раскалывался на несколько личностей, не держат его за идиота. Но у всех свое представление о дружбе, как оказалось.

Воодушевленно кивнув ей, я приготовилась к игре, из которой обязана была выйти победителем. Что бы она ни спросила, я должна дать тот ответ, который охарактеризует меня как светлую и не даст поводов вернуть меня в лагерь.

Сердце пропустило удар, когда я в очередной раз осознала, что теперь отвечаю не только за себя. Руки потянулись к животу, я испуганно посмотрела вниз и представила Брайена рядом. С ним всегда спокойно, уютно и безопасно, но мне предстояло в светлом мире справляться со всем самой. Как и ему в темном. Я отпустила манящий образ и мысленно напомнила себе, что ничего с темным миром в присутствии врачей меня не связывает.

– Приступим. Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше, если не считать того, что я соскучилась по дому.

– Тебе нравится место, где ты сейчас живешь?

– Да, очень. Дэйв снял прекрасное жилье.

– Дэйв – твой муж, верно? – Я кивнула. – У вас с ним все хорошо?

– Как видите. – Я кинула короткий взгляд на живот, затем снова посмотрела на Бэйли и расплылась в улыбке. – Мы ждем ребенка! И это так волнительно.

– Примите мои поздравления. Чувствуешь уже, как просыпаются материнские инстинкты?

– Я очень сильно хочу защитить своего ребенка от всех угроз и вырастить его в любви и заботе.

– Разве вам что-то угрожает? – тут же атаковала Бэйли, стоило мне ответить не как типичной светлой.

– Ну, знаете, дети бывают такими непоседливыми! – попыталась я выкрутиться. – Они могут упасть на ровном месте. Наверное, я рано об этом беспокоюсь, но не хочется, чтобы мой ребенок получал травмы и болел.

– Прекрасно тебя понимаю. Быть родителем очень сложно, это большая ответственность, и я рада, что ты это осознаешь. А как отреагировал Дэйв?

– Мы еще не успели все это обсудить, так как я узнала о беременности только вчера. Но я видела его глаза: он был безумно счастлив. Сегодня я вернусь домой, надеюсь, нам удастся поскорее поговорить и рассказать об этом близким.

– У вас же с ним уже установились доверительные отношения?

– Конечно. – Я посмотрела на Бэйли так, будто она спросила глупость. – Он же мой муж. Я люблю его и полностью ему доверяю. Я уверена в том, что у нас получится создать крепкую и счастливую семью.

Женщина слишком быстро перескакивала с вопроса на вопрос, пытаясь сбить меня, лишить бдительности.

– Тогда я могу полагать, что он знает все твои секреты?

Я приоткрыла рот с желанием гордо воскликнуть «да», но тут же сообразила, что в этом вопросе кроется уловка.

– Но у меня нет никаких секретов. Дэйв знает обо мне все. – Непринужденно склонив голову, я стала ждать ее следующего шага.

Бэйли стушевалась, сдала позиции, и улыбка ее стала натянутой, фальшивой и до тошноты слащавой. Как будто всех хранителей тайн правительства обучали подобному.

И как я могла принимать это за чистую монету долгие годы?

– У тебя все в порядке со сном, Аврора? Ты всегда высыпаешься? – продолжила Бэйли.

– Чаще всего да.

– А когда нет? Возможно, тебе снятся кошмары?

– Нет. Могу не выспаться, если вдруг наше с Дэйвом уединение с вечера затягивается до ночи.

– Мне сказали, что ты упала в обморок из-за беременности.

– Да, так и было. – Я продолжала держаться уверенно.

– Может ли быть такое, что на самом деле ты упала в обморок из-за испуга? Точно ли это произошло утром, а не ночью, когда ты могла что-то или, – она сделала паузу, – кого-то услышать.

– Вы о чем? – Я прикинулась глупой.

– Темного человека.

Мои глаза тут же расширились, пальцами я впилась в край дивана и сфокусировала всю свою агрессию в руках. Оставалось непонятным: они все знали и пытались вытянуть правду, или меня пока что лишь подозревали? Таинственный ночной незнакомец не должен был рассказать про меня. Хотя, возможно, я была слишком наивна.

Я наклонилась вперед и почти шепотом спросила:

– Они могут добраться до меня и моей семьи?

Когда меня выписали из оздоровительного лагеря, я не помнила вообще о темном мире. А любые попытки узнать хоть что-то приводили не к самым приятным последствиям. Так какую роль я должна была играть? Если бы я притворилась, что все еще не знаю ничего о темных, то это было бы слишком, ведь я жила на границе и должна была задавать вопросы мужу. Но и подробности я не должна знать, ведь во мне после «лечения» стоял блок.

– Дэйв говорил, что за зарослями живут они. Но он утверждал, что мы в безопасности.

Бэйли молча рассматривала меня, вертя ручку между пальцами. Тогда я решила продолжить свой отыгрыш:

– Мне было сказано, что о темных нельзя говорить. Поэтому я не спрашивала. – Чтобы поддержать версию о том, что любые разговоры о темных доставляют мне дискомфорт, я схватилась за лоб. – Вы утверждаете, что к моему дому могут пробраться темные? Вы хотите сказать, что, даже находясь в своей квартире ночью, я не в безопасности, и эти чудовища могут навредить моему ребенку?!

Все свои эмоции я превратила в то, что светлые хранят в своем сердце и считают правильным – в ненависть к темным, в страх и отвращение.

Осталось начать лить слезы, чтобы показать себя слабой и беззащитной, что я и сделала. Женщина соскочила со своего места и, принося множество извинений, вручила мне стакан воды.

– Я совершенно не это имела в виду, – говорила она, поглаживая мое плечо, словно меня должно было это успокоить. – Прости, твоей семье ничего не угрожает.

Опустошив стакан, я поставила его на стол.

– Не понимаю, что на меня нашло. Но когда вы сказали о них, я почувствовала неконтролируемый ужас, – я говорила это, хрустя пальцами и опустив голову, словно действительно запутавшаяся в себе девушка.

– Еще раз прости. Мне очень жаль.

Больше к разговору о темных она не возвращалась и прекратила свои попытки докопаться до истины. Вместо этого она вручила мне лист, разделенный на восемь квадратов. Бэйли не дала мне времени прийти в себя и сразу перешла к делу.

– Ассоциативный рисуночный тест? – спросила я, заполняя анкету в бланке.

– Это формальность. С помощью него мы узнаем о некоторых чертах твоего характера и выявим отклонения от нормы, если они имеются, – подчеркнула она. – Мы проводим его со всеми пациентами, не переживай.

Я абсолютно ей не верила. Тест казался бестолковым и безобидным, но я насторожилась.

– Я могу… – Я чуть не сказала «отказаться», так как в конце анкеты требовалась моя подпись рядом со словом «согласен», но вовремя замолкла. Потому что светлая никогда бы даже не задумалась о подобном.

– Что ты можешь? – спросила у меня Бэйли.

– Могу ли я попросить у вас добавить кипятка в кружку? – Я скромно улыбнулась, кивая в сторону своего чая. – Боюсь, он уже остыл.

– Да, конечно.

Она улыбнулась в ответ, и как будто искренне. Я даже в один момент растерялась и чуть не пошла на поводу у ее притворства.

Когда мы обе с ней были готовы приступить, я поставила подпись и сконцентрировалась на светлой части внутри себя.

«Я не серая. Я светлая. И мыслю, и веду себя как светлая», – проговорила я про себя, прежде чем начать рисовать первый рисунок – лучистое солнце в небе.

Дэйв забрал меня из больницы и привез домой, несмотря на мои возражения, что я вполне могу добраться сама. После произошедшего со мной он стал чересчур внимательным и заботливым. Даже когда я доказала ему справками, что в полном порядке, он не успокоился. В какие-то моменты муж перегибал палку с опекой.

– Я действительно могу сама себе разогреть поесть, – сказала я, когда Дэйв заставил меня лечь в постель, несмотря на голод. – Но все равно спасибо.

Он быстро положил мне еды, вернулся в комнату с тарелкой и полотенцем и спросил:

– Рисовала, говоришь? И все?

– Да, ничего интересного. И, опережая твой вопрос, результаты мне пока что не сказали. – Я принялась с удовольствием уплетать ужин.

– Тебя это не напрягает?

– Если я буду думать обо всех возможных угрозах, то просто сойду с ума и откинусь в этот же момент. Я весьма впечатлительна, если ты вдруг не знал.

Дэйв тихо посмеялся, а затем устало выдохнул и потер лицо ладонью. Он уставился в пустоту расфокусированным взглядом.

Я поставила тарелку на прикроватную тумбу и немного приблизилась к нему.

– Что тебя беспокоит?

– Я переживаю обо всех нас. Что с нами будет, если ничего не выйдет? – Он продолжал смотреть вперед. – Ты моя жена, Аврора, и пусть мы не любим друг друга так, как должны были, я все равно считаю нужным заботиться о тебе. Поэтому расскажи о причине своего обморока, пожалуйста, чтобы предотвратить его в будущем. Это из-за того, что рассказала тебе Ребекка?

– Не могу. Это между мной и Ребеккой.

Несмотря на то, что Дэйв стал для меня одним из самых близких людей, я не считала правильным открывать ему чужие секреты. Мы впервые с Ребеккой поговорили спокойно и услышали друг друга. Я не хотела портить то, что мы начали выстраивать.

– Больше подобного не произойдет. Никакого стресса, никаких шокирующих историй, – пообещала я. Хотя это было максимально глупо, ведь мы с Брайеном находились в том положении, когда каждая минута может стать последней. – И ты должен держаться от всего подальше. Ты должен показывать всем уверенность в том, что ребенок от тебя.

Дэйв наконец-то вновь обратил на меня внимание. Он оглядел мое лицо и руки, сжимающие одеяло.

– И все равно держи меня в курсе дел. Брайен не может присматривать за тобой днем, эта часть суток остается на моих плечах.

– Брайен вчера приходил? Вы говорили?

– Да. – Он заметил, как загорелись мои глаза, поэтому тут же прикусил язык: – Это между мной и Брайеном.

– С каких это пор у вас с Брайеном договоренность?

– А с каких пор у вас секреты с Ребеккой?

Хорошо. Мне ничего не добиться. Любопытство кололо подушечки пальцев и щекотало ребра, я буквально не могла унять его, и это бесило.

– Дэйв, ты не обязан возиться со мной. Я не больна, а беременна.

– Да, не обязан. Но ты беременна от темного, и неизвестно, что будет дальше с тобой и ребенком. Я бы подстраховался и даже няньку к тебе приставил.

Он встал, и, когда оказался у двери, я сказала ему вслед:

– Спасибо. Это очень много значит для меня.

– Не за что. Не напрягайся сегодня сильно, лучше поспи до прихода Брайена.

До наступления темноты я была прикована к постели по наставлению Дэйва. Конечно, сна не было ни в одном глазу, поэтому я даже не думала дремать до прихода Брайена. Я собиралась с мыслями, готовила речь и подбирала нужные слова. Но прекрасно понимала, что весь этот процесс бесполезен: я утону в собственных эмоциях, как только мой темный окажется рядом.

Когда Брайен пришел, я впустила его незамедлительно. Мы мгновение потратили на то, чтобы осознать, как сильно успели соскучиться, и порывисто приблизились друг к другу. Я потянулась к нему, прошлась пальцами по шее и волосам на затылке. Брайен тут же поцеловал меня, получив мой мгновенный ответ. Но, к сожалению, у нас было ничтожно мало времени, чтобы в полной мере насладиться друг другом, поэтому пришлось остановиться. Поймав последний тяжелый выдох Брайена кончиком языка, я прижалась к нему всем телом и крепко обняла. Он гладил меня по волосам, целовал макушку и шептал:

– Я скучал.

– Я тоже.

Я бы хотела раствориться в этой нежности, в его тепле и ауре, которая поглощала с ног до головы. Но я знала, что нам необходимо поговорить, поэтому первая отстранилась и сделала шаг назад. Так, я верила, будет проще. Как будто дистанция могла сдерживать наши чувства и эмоции.

– Никаких поспешных решений, эмоциональных всплесков и никаких тайн. Только откровенность, четкость и объективные выводы. Согласен?

Он слегка наклонил голову и, я уверена, просканировал меня. Каждый раз я чувствовала жар в том месте, где фокусировался его взгляд, который я грезила увидеть каждый день и каждую ночь.

– Да. Теперь окончательно согласен с тобой, что так будет лучше.

Мне нужно было сказать ему, что из-за меня мы потеряли возможность отступить. Брайен просил дать ему время, но оно вышло, как только я оказалась в больнице из-за собственной слабости. Я корила себя за обморок и не могла отделаться от чувства вины.

– Ты уже знаешь от Дэйва, что я упала в обморок прошлой ночью. Спешу заверить, что со мной все хорошо. И, – я сделала паузу, прежде чем продолжить, – с ребенком тоже. Я встала на учет.

– Это хорошо. – По голосу было слышно, что Брайен хотя бы немного расслабился. – Я боялся, что ты пострадала. Места себе не находил даже после того, как увиделся с Дэйвом.

– Ты меня не услышал. Я встала на учет, светлый мир теперь знает о моей беременности, – проговорила я чуть громче и четче. От волнения мне стало душно, поэтому я отступила еще дальше и села на кровать.

– Нет, я прекрасно услышал. И рад, что с вами обоими все хорошо.

Брайен подошел и сел передо мной на колени. Его широкие ладони легли на мои сжатые ноги, огладили бедра и замерли. Я не могла перестать бегать взглядом по его силуэту и искать хоть что-то, что намекнуло бы на то, что он все же в ужасе.

– Пути назад нет, – прошептала я, чувствуя, что балансирую на грани.

– Аврора, посмотри на меня. – Брайен поймал меня за подбородок и заставил замереть, впиться взглядом в темноту, за которой скрывался он. – Я тоже думал, что, возможно, правильнее будет отступить. Это не значит то, что при других обстоятельствах я бы допустил такой вариант событий. Это значит лишь то, что я испугался. Как и ты. Но дело в том, что все запрещенные процедуры делают подпольно. Многие умирают из-за этого. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось.

– Тогда что ты предлагаешь?

– Хотел попросить тебя дать мне шанс, хотя не уверен, что имею на это право.

– Шанс на что?

Мое сердце забилось быстрее, когда пальцы Брайена принялись нежно ласкать мою щеку, перебирать локоны.

– Шанс создать с тобой нормальную «ненормальную» семью. Шанс сделать нас счастливыми.

Слезы подступили к глазам. Мы действительно оба были готовы бороться, оба боялись, но хотели сделать все, чтобы получить право на счастье.

– Я знаю, что Ребекка тебе рассказала про Эйми. И мне жаль, что все вылилось таким образом. На самом деле я не хотел тебя пугать, и это даже эгоистично с моей стороны. Подобное нельзя скрывать. Ты должна знать все риски.

Я не могла промолвить и слова, так как задыхалась от чувств, от того, каким невероятным человеком был Брайен.

– Несмотря ни на что, хочу попросить тебя довериться мне, положиться на меня, – продолжал мой темный. – Потому что я сделаю все, чтобы один этот маленький долбаный шанс изменил нашу жизнь к лучшему.

– Я люблю тебя, – уже неизвестно в который раз призналась я, ощущая, как самое прекрасное чувство наполняет меня и дает сил. – И доверяю тебе и ни на секунду не сомневаюсь в том, что ты сможешь защитить нас.

Мои глаза горели надеждой, хотя отголоски страха еще плясали внутри. К сожалению, они не исчезнут, не оставят нас, пока мы не создадим место, где сможем быть счастливыми.

Я раздвинула ноги и притянула Брайена к себе, чтобы стать еще ближе, чтобы упиваться теплом, которое он мог мне предложить, и показать ему, как сильно я сама дрожу от того, что он во мне порождает.

– У тебя появился план? – спросила я, проведя рукой по его волосам.

– Когда я займу место Правителя, то заберу вас. А пока что для светлого мира ты беременна от Дэйва, а для темного мира я лучший преемник.

– Мне не верится, что мы действительно рискнем. О том, чтобы быть всегда с тобой, я могла только мечтать, а теперь появилась надежда, появились планы, и мы уже, – прежде чем произнести следующее слово, я всхлипнула, так как слез стало слишком много, – семья. Все так внезапно, так быстро и…

Брайен невесомо поцеловал меня, отвлекая тем самым от накатывающей истерики. Он, возможно, до сих пор не представлял, что значит для меня и как сильно я его обожаю.

– Я обещаю, что сделаю все, чтобы сберечь вас.

– Не только меня и ребенка. Без тебя не будет смысла, без такого отца, как ты, ребенок не будет счастлив. Поэтому обещай, что будешь беречь и себя самого, – громко настаивала я. Пусть он и был неприкосновенным в своем мире, он не должен забирать всю боль на себя, как всегда планировал. – И, Брайен, я не Эйми. Знай, что я не сдамся, что буду твоей опорой. Теперь точно, когда я все знаю и ответственна за еще одну жизнь.

– Ты не просто моя опора, Аврора, и ты это прекрасно знаешь. Ты гораздо больше.

Он крепко обнял меня, окутывая непоколебимой защитой. Любви действительно было мало для того, чтобы все преодолеть, но у нас было то, что помогало ей становиться крепче: надежда, вера в нас и в наши силы и желание обрести общее счастье. Мы с ним перешагнули грань романтики, ночных тайных свиданий. От нас теперь зависело многое, не только наши собственные жизни.

– Я очень сильно тебя люблю, – прошептал Брайен, отстранясь от меня. – У нас все получится.

Я попробовала эти слова на вкус, несколько раз прокрутила их в голове, а затем поцеловала Брайена, чтобы скрепить необычную, своеобразную клятву.

Глава 6

Брайен не стал задерживаться у Авроры по той простой причине, что она нуждалась в долгом сне и отдыхе. Светлая выглядела, с одной стороны, воодушевленно, с другой – потерянно и убито. И Брайен не мог найти в себе силы, чтобы спокойно говорить о счастливом конце и строить из себя всемогущего.

Потому что он ни черта не чувствовал себя хотя бы на крошечную долю сильным, уверенным и бесстрашным.

Ослепленный гневом, он чудесным образом сумел добраться до своей квартиры без случайных жертв и столкнулся с Ребеккой, которая ждала его у порога уже несколько минут.

– Чего тебе? – грубо сказал он и, заходя в квартиру, чуть не сшиб озадаченную и нервную Ребекку.

– Из ума выжил?! – крикнула она и захлопнула за собой дверь.

Но звук от этого заглушился грохотом в тесной комнате. Брайен взял первое, что попалось под руку, и швырнул это в стену. Несчастный стул остался без ножки.

– Ненавижу это! – он почти зарычал, дал волю своему бешенству, потому что только оно могло спасти его от собственной слабости.

Он не понимал, что происходит и почему в его руках скопилось столько чужеродной силы, которая начинала уже приносить ему самому боль. Это походило на ток, гуляющий по нервам и отнимающий покой. Его глаза наливались чем-то тягучим, он переставал видеть и различать предметы. Кто-то внутри шептал ему, склонял к агрессии. Утверждал, что станет легче, если передать всю боль другому.

Его тянуло к темной, но он боролся с желанием увидеть чужую кровь на своих руках.

Ребекка какое-то время оставалась в стороне и наблюдала за метаниями Брайена, за его попытками выплеснуть злость ударами в стену или швырянием очередной вещи. Через какое-то время она перестала разбирать его речь и поняла, что он дошел до крайней точки.

Она прекрасно помнила, что было с ним после «лечения». И ей пришлось вмешаться, чтобы Брайен не кинулся на улицу в поисках бродяги для прекращения собственной агонии.

Девушка подошла к другу, увернулась от тяжелой руки и со всего размаху дала ему пощечину.

Брайен замер и с яростью посмотрел на Ребекку.

– Какого…

– Заткнись и успокойся! Что на тебя нашло? – Ребекка отступила, чтобы не огрести за свою выходку. Она знала, что Брайен не поднимет на нее руку, но, когда у него случались подобные срывы еще пару месяцев назад, он был способен и придушить ее.

Брайен, увидев это «незаметное» движение Ребекки, нахмурился.

– Я бы не ударил тебя.

– Не сомневаюсь.

Он сделал несколько глубоких вдохов, возвращая ясность в голове, и заметил, что ночь придется завершить капитальной уборкой. Из-под дивана вылезла напуганная черная кошка и мяукнула на Брайена, после чего скрылась на кухне.

– Прекрасно, даже кошки в страхе бегут от тебя.

Ребекка кинула последний сердитый взгляд в сторону Брайена и села в небольшое кресло. К счастью, несмотря на поганое настроение, терпение у нее еще оставалось, и она собиралась выслушать Брайена, а после поделиться, мягко говоря, неприятными новостями.

– Я тебя о-очень внимательно слушаю, – сказала Ребекка, закинув ногу на ногу.

– Что мне тебе сказать? Что я кретин?

– Это я и так знала. – Брайен резко отвернулся от подруги и начал ходить по комнате. – Объясни, что это сейчас за цирк был. Какого черта? Когда у тебя опять это началось? В ту самую ночь?

Она говорила про ночь, когда Брайен впервые убил человека.

– Мне кажется, что это и не проходило. Я не оправился после того «лечения».

Брайен, несмотря на все договоренности и обещания, намеревался продолжать скрывать от Авроры то, в каком плачевном состоянии он находился. Обморок лишний раз доказал, что она все еще слишком нежная для темного мира. И он не хотел менять ее, закалять подобными садистскими методами, причинять ей вред.

У него были мысли отчитать Ребекку за то, что она так бездумно вывалила на Аврору весь ужас чужого для нее мира, рассказала про себя и про Эйми, позабыв напрочь о том, какой была бывшая светлая. Ребекка ведь даже не знала, что произошло после того, как они разошлись. Но Брайен тактично молчал, так как понимал, что скорее всего не смог бы выложить всю историю без прикрас самостоятельно. Ему хватило бы одного жалостливого взгляда Авроры, чтобы моментально прикусить язык. Ребекка сделала грязную работу за него.

– После новостей о том, что Аврора беременна, стало хуже, – подумав, добавил Брайен.

– И ты, как обычно, предпочел промолчать. Браво, Брайен. Боишься стать подпольным папой? – Ребекка усмехнулась и поймала на себе его злобный взгляд. – Да, я знаю, что не смешно.

– Я думал, у меня все под контролем.

– Наивно думать так после того, как убил человека из-за галлюцинаций. Но сейчас ведь дело не в них. Из-за чего вдруг сработал переключатель?

– Я попросил у Авроры шанс создать семью. Хотел, чтобы она поверила в то, что я смогу обезопасить ее и ребенка. Черт! – Брайен взъерошил волосы и пнул ножку валяющегося стула. Деревяшка сломалась в эту же секунду с характерным треском. – Я и представить не мог, что можно так сильно за кого-то переживать!

– А что она тебе сказала?

– Она доверилась мне. Дала этот идиотский шанс! И если я что-нибудь сделаю не так, то подведу и ее, и ребенка. Но как я могу следовать четкому плану, если каждый день все больше чувствую свою светлую сторону? Это мне мешает.

– Погоди! – воскликнула Ребекка. – Светлую сторону?

– Глупо полагать, что на меня никак не повлияли отношения. Но у меня все не так явно, как было у Авроры.

– Дело-то не в этом.

Брайен остановился и хмуро оглядел Ребекку, всю напрягшуюся и погрузившуюся в мысли.

– Если после лечения ты жаждал мести, ненавидел светлых, значит, сейчас так до сих пор и происходит, – начала рассуждать она.

– И? Это прошло, когда мы с Авророй снова встретились.

– Она снова, можно сказать, на грани смерти. Признайся, ты же представлял ее на месте Эйми? – Брайен кивнул. – Вот тебе и ответ: все вернулось, потому что ты представил смерть Авроры. И это не закончится, пока ты не будешь уверен, что Аврора в безопасности, а вместе с ней и ребенок. Ситуация усугубляется тем, что в тебе есть светлая часть и пока что она не в полной гармонии с темной, как у Авроры.

– Тогда получается, что я ненавижу себя же, – подытожил Брайен, вмиг прекрасно осознав, почему же он не переживает все то, что переживала Аврора.

Ее раскололи врачи, натравили личности друг на друга, запугали светлую, а темную вынудили бороться. С ним тоже проводили процедуры, но иного характера: его темная сторона была рада отомстить светлым просто потому, что данное желание было заложено стереотипами, потому что он считал, что именно враги и погубили его любовь. Светлая же сторона винила себя, находилась в тотальной апатии. Но обе личности никогда не пытались подавить хозяина и выйти на первый план.

И Аврора, и Брайен могли стать серыми намного раньше, легким и безболезненным путем. Ведь Брайен еще до разлуки чувствовал это, замечал, как его способности темного гаснут. Но лечение сломало их, все усложнило.

Если светлые люди слабее темных, то с личностями все аналогично. Когда светлая личность главная, темной проще проявиться. Если же главная темная, светлая куда дольше и скромнее будет пробираться на важные позиции. Поэтому Брайен мягче чувствовал проявление противоестественного, нежели Аврора, поэтому он успешно и после лечения подавлял свет, фокусировался на том, что должен соответствовать требованиям Правителя.

Но некоторые процессы были неподвластны ему. Света все же становилось больше, Брайен прекрасно отдавал этому отчет. Но из-за того, что он был покалечен, вместе с ним росла и ненависть. Вместе со светом росла его тьма, угрожающая всему, что он любил.

– Чем больше света в тебе, тем больше потом будет тьмы, – почти шепотом произнесла Ребекка, почувствовав обреченность. – Ты уничтожишь и себя, и всех вокруг. Они будто не нового правителя готовят, а бомбу замедленного действия. Ты должен что-то с этим сделать.

– Что? – Брайен развел руки. – Перестать любить Аврору? Это невозможно.

– Заглуши это все. Останови процесс, пока не станешь новым правителем.

– Я стараюсь каждый день напоминать себе о том, что я бесчувственный темный.

– Плохо стараешься, раз происходит это. – Ребекка указала рукой на разрушенную мебель. – Совершай какие-нибудь плохие поступки для профилактики.

– Например? Правителю очень понравится, если я убью кого-нибудь.

– Ну, это один из вариантов.

– Прекрасно, Аврора будет рада узнать, какой у меня кровавый досуг.

– Не зацикливайся на ней. Это только усложняет…

– Как я могу не зацикливаться на ней?! – Брайен пнул очередной стул. Его сердце полыхало из-за одного имени, мозг плавился из-за мыслей о ней. Чувства росли, поглощали его, и он не мог бороться с ними, хотя отчаянно старался. Он знал, что для достижения поставленных целей ему нужно обмануть себя и заставить охладеть к ней. Но это было сильнее его. – Я люблю ее.

– Я знаю.

– Сейчас все по-другому. Любовь стала… еще глубже, крепче. Я люблю и ребенка, хотя он даже не родился. Это дает мне сил, чтобы бороться, но одновременно убивает.

Брайен выдохнул, угомонил агрессию и взял себя в руки. Он повернулся к Ребекке, заметил, что взгляд ее стал пустым, что она растворилась в собственных мыслях и перестала реагировать на него. Она слегка скрючилась, ее руки сжались в кулаки, и длинные, идеально подпиленные ногти врезались в тонкую кожу, оставив четкие полосы. Именно колющее ощущение в руке помогло ей прийти в себя и услышать озадаченный голос Брайена, зовущий ее.

Не поднимая головы, она сказала с обидой:

– Я, конечно, все понимаю, но это не твой единственный ребенок. – Она покосилась в сторону друга: – Твой сын или дочь сейчас для всех в правительстве, как кусок плоти с огромным потенциалом, и его никто не любит. Ты прекрасно помнишь, что делали с нами в детстве, представь, что будет с этим ребенком? С твоим ребенком, Брайен. С моим!

Ребекка вскочила, не находя себе места от боли и не понимая, как прекратить это ужасное ощущение в груди. Оно усилилось с момента, когда стало известно о беременности Авроры, и сейчас, кажется, достигло своего апогея. Темная не могла, да и не хотела себе или другим объяснять природу того, что разрывало ее на мелкие кусочки.

– Ты ни слова не сказал, что будешь бороться и за него! А я… одна я ничего не смогу!

Она почувствовала, как по щекам потекли ненавистные слезы, но с остервенением, вытерла их, не щадя свою нежную кожу.

Брайен поймал ее за запястья, развел руки в стороны и вынудил посмотреть на него. Она неровно дышала, кусала губы, чтобы не выдать какой-нибудь писк или всхлип. Ресницы ее слиплись, тушь черными полосами стекла к подбородку.

– Я не плачу, – заверила Ребекка, желая создать иллюзию своей силы и непробиваемости. Она думала о ребенке, о материнстве, когда была одна, считала это интимным. И, несмотря на то, что ее самый близкий друг являлся отцом, она не хотела обсуждать все с ним, потому что он, в свою очередь, никогда не делился своими мыслями на этот счет.

– Прости, – просто сказал Брайен.

– Нет, я все понимаю. – Она вырвала руки из его ладоней и отошла в сторону. – Я вижу, как ты ее любишь. И ее ребенок не результат тупого, насильного спаривания.

Брайен видел Ребекку в разных состояниях, но в последнее время она совсем перестала походить на ту, которой старалась быть по статусу. Она проявляла больше эмоций, в порыве чувств делилась истинными тревогами. В этот раз она вновь не сдержалась. И, если бы не столь щепетильная тема, Брайен обязательно нашел бы подход, но ему было неловко. Как тогда, когда он напрочь забыл о том, что между ними вообще что-то было.

– Я не говорю о том, что ты должен принять и своего первого ребенка. Он для тебя чужой, ты его никогда не хотел. Понимаю тебя, потому что тоже его не хотела.

– Раньше. А сейчас он тебе нужен. – В знак согласия Ребекка почти незаметно кивнула. – На самом деле я думал о нем, даже хотел спросить у Правителя, мальчик это или девочка. Но было известно только то, что ребенок получился удачным по критериям темного мира. Вероятно, он станет избранным, как мы с тобой. Он пройдет через ад, но точно будет жить, а что касается нашего с Авророй ребенка… – Брайен выдохнул, и внутренности его сжались только от мимолетно проскользнувшего в голове видения с Авророй. – Я не могу с уверенностью говорить о том, что все сложится наилучшим образом.

– Ты прав. – Ребекка обняла себя за плечи и пошла в сторону прихожей. – Я не должна была злиться на тебя. Ваш ребенок в гораздо худшем положении, его шанс ничтожно мал.

– Все хорошо.

– И все же. – Ребекка накинула на плечи черное пальто и повернулась лицом к Брайену, который выглядел еще более мрачным и подавленным, чем минуту назад. – Я должна тебе кое-что сказать.

– Слушаю.

– Мы с тобой это не обсуждали, но пришло время. Ты помнишь что-то о нашем сексе? – Ребекке показалось, что она даже немного смутилась, покраснела. Но спрашивать надо было прямо.

– Нет, – откровенно ответил Брайен, чувствуя напряжение. Но не из-за вопроса, а из-за причины, по которой его задали.

– Так и думала, я ведь тоже ничего не помнила. В общем, нас накачали чем-то, поэтому мы не контролировали себя и, как следствие, провели достаточно много времени вместе. А потом сами себе придумывали, как все произошло, и стыдились, что вообще смогли в таком плане посмотреть друг на друга. Нас нехило подставили.

Брайен в шоке уставился на подругу. Из него вырвался истерический смешок.

– А я думал, какого черта все так произошло. Как ты узнала?

– Получила доступ к некоторой информации.

– Потрясающе. Значит, все случилось без нашего истинного желания.

– Да. Нам стоило раньше об этом поговорить. Но, кажется, мы оба боялись друг друга оскорбить.

Наконец-то они почувствовали облегчение. Пусть и делали вид, что между ними никогда не было близости, их обоих произошедшее беспокоило. А сейчас они знали правду и могли больше не увиливать от неловких разговоров.

Но появилась новая проблема.

– Они сделают это снова, – тут же сказал Брайен, теряя на миг приобретенную легкость. – Когда?

– Завтра, – Ребекка произнесла это с дрожью в голосе. – Попросили передать, чтобы ты приготовил свой лучший наряд. Нас ждут на ужине, а после мы должны будем провести время вместе, чтобы я забеременела.

– Почему они не могут просто сделать искусственное оплодотворение?

– А разве это интересно? Лучше усложнить нам жизнь.

Воодушевленная после ночного разговора с Брайеном и полностью отдохнувшая, я суетилась на кухне и готовила ужин, на который пригласила наши с Дэйвом семьи. Я была настроена сообщить всем о своей беременности и хоть на какое-то время изолироваться от светлого мира с его рекомендациями о продолжении рода.

Дэйв вернулся с работы и сильно удивился моему решению: он полагал, что я буду откладывать разговор на максимально возможный срок. Но раз таким образом я могла облегчить и его жизнь, то сделаю это с радостью.

– Ты такая веселая, – заметил муж. – Поговорила с Брайеном?

– Да, и в миллионный раз убедилась в том, что у меня потрясающий вкус на мужчин, и я не прогадала с выбором. – У меня лицо расплылось в жуткой гримасе неконтролируемого счастья.

Нет, это не значило, что я потеряла голову и ударилась в мечты о нормальной жизни без угроз и страхов, без постоянного угнетения. Я все еще осознавала все риски, но надежда, которую Брайен внушил мне, помогала оставаться сильной.

– Даже не знаю, стоит ли это оспаривать.

– Не, не думаю.

Мы провели время до прихода родителей в бессмысленных беседах, не переживая ни о чем и не обсуждая то, как обо всем расскажем. Мысли об этом посетили меня только в тот момент, когда я за столом попросила минуточку внимания, и родители вместе с моим братом уставились на меня.

Глаза наших мам были полны желанием услышать долгожданную новость. Если бы я собрала их по другому поводу, они бы тут же впились мне в глотку, я не сомневалась в этом.

– Я беременна, – выпалила я.

Промедления были лишними. Новость вылетела из моего рта, и гости не успели толком осмыслить ее, как тут же начали раздаваться восторженные вопли. Нас с Дэйвом чуть не сбили с ног радостные родители.

Нет, они были не просто рады. Они были счастливы, словно только ради этого события жили последние дни. Их поддержка была моей мечтой, их объятия наполняли меня позитивной энергией, пусть все и было игрой. Не для них, конечно. Родители не могли представить, что внутри меня рос ребенок от того, кого они считали монстром, тварью и отбросом общества. Я не позволяла себе задумываться об этом, довольствовалась иллюзией принятия. Хотя без Брайена, моей вкусно пахнущей бессонницы, происходящее быстро теряло смысл и не могло больше заставлять меня улыбаться.

Под шумок, пока родители переключились на Дэйва, я увела Алекса в спальню.

– Поздравляю, сестра. – Брат обнял меня. – Скоро уже буду играть с племянником, ну, или с племянницей.

Всего лишь на секунду тело сковал холод. Я бы действительно хотела познакомить ребенка с Алексом, но это слишком нереально. Брат никогда не увидит племянника или племянницу, как и не увидит меня. Я ведь исчезну для светлых, навсегда останусь в темном мире.

Только сейчас, глядя на брата, я осознала, как круто изменится моя жизнь. И что мне придется со всеми проститься.

Глаза жгло, и я заставила себя улыбнуться, отвлечься от плохого и произнести:

– Да, это было бы чудесно.

Алекс слегка растерянно оглядел меня, точно почувствовал что-то неладное, но тем не менее спросил:

– Ты хотела о чем-то поговорить?

– Как там мама?

С моей стороны было глупо верить, что Алекс прекратит пытаться выяснить что-то про маму. Любопытство в нашей семье – общая черта. Поэтому я увела его, чтобы выяснить, как чувствовала себя мама не в моем присутствии. Брат сначала растерялся, но тут же собрал в кучу все свои наблюдения и отчитался.

– Она продолжала в тайне от папы пить какие-то таблетки. В один момент она была максимально обеспокоена, как ты живешь, искала повод прийти к вам без приглашения, в другой – говорила себе оставить тебя в покое. Я не могу понять, почему она так переживает за тебя, ведь у тебя все в порядке.

Должно быть, мои попытки сблизиться и показать ей, что со мной все прекрасно, помогали плохо. Хотя мама боролась с собой и с действием препаратов. Будь у меня возможность избавить ее от таблеток, я бы сделала все для этого. Но я боялась, что подобное могло вернуть ее в такую пучину правдивых воспоминаний, что она бы захлебнулась в них и не смогла жить дальше.

– Просто мама нервничает, что я живу теперь не с вами.

Алекс категорично не согласился со мной.

– Мама борется сама с собой, удерживает себя дома. Она считает, что если придет к тебе, то сделает хуже. Если бы она переживала о том, как ты там в новой квартире, она бы просто пришла тебя проведать.

– Алекс, ты слишком глубоко копаешь.

– А еще это каждый раз прекращается, когда возвращается папа. Она словно забывает обо всем.

– Алекс.

– Погоди, ты говорила не лезть в это. Поэтому я молчал, ничего не рассказывал, старался искать оправдания всему, но ты сама спросила у меня о ней. Почему бы тебе не спросить у папы? Или, может, сразу у мамы?

– Алекс! – я уже повысила голос, и только тогда брат замолк. – Я тебя просила оставить все так, как есть.

– Аврора, если у тебя сейчас новая семья и новые хлопоты, это еще ничего не значит. Я волнуюсь за маму очень сильно. И если ты намерена дальше делать вид, что это пустые переживания, то я вынужден пойти против тебя.

– Пожалуйста, – я схватила брата за плечи и, чувствуя, как сердце колотится в груди, попыталась его переубедить, – доверься мне.

Он сомневался, это было слишком очевидно. Но он еще ребенок, пусть далеко не глупый и понимающий, но ребенок. Хотела бы я списать все подмеченные им изменения в поведении мамы на простые детские замашки и игры.

– Новость о беременности впервые за долгое время действительно смогла осчастливить маму, – угрюмо сказал он. – Только поэтому я успокоюсь.

Я тут же обняла его. Не останови я брата, он рассказал бы обо всем какому-нибудь врачу, а там дело дошло бы и до правительства. Неизвестно, во что превратили бы маму после этого.

Оставшуюся часть вечера нас с Дэйвом заваливали вопросами о том, как мы оформим детскую, как назовем сына или дочку и все в этом роде. Но мы лишь пожимали плечами и скромно улыбались.

Гости ушли, и только тогда Дэйв смог спокойно вздохнуть. Он окинул меня с ног до головы усталым взглядом и протяжно произнес:

– Я невероятный, раз на все это подписался.

– Неужели перспектива отцовства так выматывает?

– Где это видано, чтобы муж прикидывался отцом ребенка, которого жена нагуляла? Думаю, я заслуживаю хотя бы скромного «спасибо».

– Спасибо, – тут же сказала я, ему на потеху. Хотя, несмотря на мой язвительный и шутливый тон, прозвучало это все равно искренне.

Когда на улице стемнело, я села на подоконник и начала смотреть вдаль, наблюдая за качающимися деревьями и холодным светом луны. Как только среди всего этого мрачного массива из веток я увидела силуэт Брайена, то тут же открыла окно и свесила ноги на улицу.

– Ты что вытворяешь? – спросил он, когда я приготовилась спрыгнуть.

Брайен быстро оказался рядом и поймал меня. Придерживая за бедра, поставил на землю и сразу прижал к себе.

– Хотела поскорее с тобой встретиться. – Я отстранилась от него, но лишь для того, чтобы привстать на носочки и поцеловать в губы, мягко и даже невинно. – Как твои дела?

– Могли быть в тысячу раз лучше, если бы мы провели это время вместе, но у меня есть некоторые планы.

Безусловно я расстроилась, но никак это не показала.

– Тогда тебе не стоило тратить время на то, чтобы прийти ко мне. Я постараюсь не волноваться сильно, если вдруг ты не придешь в следующий раз, не буду сразу думать о худшем. Отправлять кого-то из твоих друзей тоже не стоит. Не хочу, чтобы они как-то рисковали.

– Мне надо будет уйти с Ребеккой, – уточнил Брайен, проигнорировав мои слова.

– Хорошо, я понимаю. Вы лучшая пара, так надо. – Я потянулась к нему за очередным поцелуем, уже прощальным, но Брайен отстранился.

– Ты не понимаешь.

– Брайен, я теперь знаю правду и не думаю ни о чем плохом.

Но мой темный не успокоился, лишь сильнее напрягся. Я провела ладонями по его мышцам, попробовала их размять, но в этом не было толка.

– Тогда просто скажи мне, чего я не понимаю.

Я потянулась пальцами к его лицу, желая прикоснуться к его скулам, щекам, но он схватил меня за запястье и отвел руку в сторону, как это было много месяцев назад. Только сейчас причина крылась далеко не в отвращении, он был встревожен.

– Брайен, только не надо молчать.

– Невероятно сложно говорить о чем-то без шуток и сарказма, без грубостей и тому подобного, – приглушенным голосом сказал он.

И я поняла, к чему все шло. Озарение походило на сильный удар тока, я даже вздрогнула.

– Кажется, я понимаю, о чем речь.

Брайен сильнее сдавил мое запястье, словно боялся, что я куда-то убегу. И в то же время он увеличил дистанцию между нами, как будто предоставил мне выбор.

– Сегодня велик шанс, что мы с Ребеккой постараемся исполнить приказ Правителя о втором ребенке. И что-то мне подсказывает, что мы не сможем отказаться, а если попытаемся, все будет только хуже.

Глава 7

Мне был нужен кислород, чтобы не впасть в тягучее болото ярких картинок. Но как бы я ни пыталась сделать полноценный вдох, легкие не могли расправиться. Они сжались в груди, окаменели.

– Аврора, послушай, – прозвучал голос Брайена.

– Не-е-ет, – протянула я, активно помотав головой. Мои собственные волосы прядями били меня по лицу, на мгновения приводя в чувства. Но после секундной паузы покоя перед глазами снова замелькали красочные картинки. Я видела их силуэты, слышала каждый, даже самый тихий, вздох. И когда сквозь всю эту палитру звуков пробрался его стон, ноги понесли меня к границе.

Только от того, что происходило в моей голове, невозможно было сбежать.

Звуки становились громче, смешивались, превращаясь в один громкий гул в ушах. Я остановилась и только тогда поняла, что все это время держала Брайена за руку и вела его за собой.

Я на грани? Снова подошла к пропасти, в которую вот-вот сорвусь?

Больно. Слишком больно, чтобы подбирать слова и пытаться что-то объяснить Брайену и самой себе. Я не хотела даже думать о том, что он может быть с кем-то, кроме меня. Я не готова, черт, и никогда не буду к такому готова!

Конечно, я знала о том, что это предстоит пережить, но даже если бы мне дали год найти в себе силы засунуть ревность куда подальше, в последний момент я бы все равно каждой клеточкой тела ощутила тупую, ноющую боль.

Нельзя смириться с тем, что твой любимый человек будет целовать кого-то другого, нельзя просто взять и без последствий пронести через себя его связь не с тобой.

Даже если так велит закон.

Брайен без слов крепко обнял меня, словно крича, что мы все равно вместе и ничто это не изменит. Я нерешительно подняла руки, чтобы обнять его в ответ, но тут же замерла в сантиметре от его спины. Я колебалась между чувствами и разумом, между тем, чтобы оттолкнуть его и расцеловать. Из-за этого тело пронзала дрожь, и снова дышать становилось труднее.

– Я люблю тебя, Аврора, – произнес он эти слова с таким же отчаянием, что плясало на моем ноющем сердце. И как же глупо было зацикливаться только на своих чувствах.

Брайену не лучше, а я своей чопорностью выбивала последнюю опору из-под его ног.

– Я очень сильно тебя люблю. Сильнее, чем могу это показать, чем ты можешь подумать. Не уходи от меня.

Все назойливые образы исчезли, разум очистился, и я осознала, что вновь могу легко дышать, могу чувствовать Брайена, все его эмоции, которые он прятал за непоколебимой стойкостью и силой, могу слышать то, что раньше он никогда бы и не подумал произнести. Только со мной он максимально открыт, только со мной им овладевают чувства, которые не описать. Я знала это, но постоянно ставила под сомнение, причиняя ему боль.

– Я никогда не уйду от тебя ни по своей, ни по чьей-либо еще воле. – Наконец, мои руки коснулись спины Брайена, и то, как расслабились его мышцы, говорило, насколько глупо было давать ему даже крохотные мысли о моем уходе.

Я пыталась убежать не от него, а от собственных фантазий, страхов и сомнений.

– Я бы все равно тебя не отпустил. Не смог бы.

– Тогда пообещай. – Я приподняла голову и протянула руку к его лицу, подушечками пальцев провела по линии подбородка, по шраму, прикоснулась к скулам. – Что и сам не сбежишь.

Пальцы Брайена на моей талии сжались, смяв одежду в кулак.

– Я имею в виду, что ты не должен сторониться меня после всего. Даже если вам с Ребеккой придется сделать это. – Я судорожно вздохнула. – Знаю, что это не ваше желание.

– Нет, я не буду… – начал говорить он, но я положила пальцы на его губы и попросила выслушать меня.

– Я все понимаю. И ты сам еще несколько минут назад говорил, что иного пути нет. Если вам дадут что-то, то просто прими это. Сейчас ты должен делать все, чтобы стать правителем и спасти нашего ребенка, ты же помнишь об этом? – Брайен кивнул. – И, если ты пойдешь против Правителя, какие еще они смогут придумать методы манипулирования? Мы должны быть хладнокровны и разумны, если хотим после всего этого кошмара проснуться и почувствовать себя счастливыми.

Брайен отодвинул от себя мою руку и произнес:

– Не притворяйся, что с тобой все хорошо. Потому что мне, черт возьми, настолько паршиво от мысли, что тебе больно, что я готов послать всех в задницу и сбежать с тобой.

– Я не притворяюсь. Да, мне неприятно от этого всего, но теперь я доверяю Ребекке, и еще больше я доверяю тебе. От проблем не сбежать. Мы с тобой все решим. И тем более ты же не хочешь, чтобы дорогие тебе люди расплачивались за нашу слабость?

Он наклонился ко мне, но я вновь накрыла его губы своей ладонью.

– Пообещай, что после всего этого ты вернешься ко мне. Ты приедешь в квартиру, примешь душ и ляжешь в свою… нашу постель, где я буду ждать тебя. Обнимешь меня и поцелуешь.

Вновь ненавистная дрожь подчиняла своей воле тело, но я боролась с ней, боролась с эмоциями и цеплялась за внутренний стержень. Мы не в том положении, чтобы капризничать и брать во внимание протесты сердца. Я приложила все усилия, чтобы игнорировать боль, пускающую ветви в каждый уголок моего тела, в каждую частичку души.

Брайен мягко обхватил мое запястье, сильнее прижал пальцы к губам и поцеловал каждый, окутывая нежностью и теплом. А затем уверенно произнес:

– Обещаю. Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, – ответила я ему с проявившимся на лице благоговением, преодолевшим все баррикады внутри, пробравшимся сквозь путающиеся мысли.

– Спасибо, – на полтона тише сказал Брайен, – за все это. За веру в меня.

– Кажется, тебя тоже легко впечатлить, – пошутила я, вспоминая, как он постоянно говорил мне так, когда я тонула в симпатии к нему якобы из-за мелочей. Брайен даже улыбнулся, я почувствовала это, так как мои пальцы все еще скользили по его губам и подбородку.

Свободную ладонь я положила на грудь Брайена в районе сердца и про себя попросила, чтобы внутри него был покой, чтобы он не переживал обо мне и делал то, что должен.

– Хей, голубки! – раздался женский голос в стороне.

Я выглянула и заметила приближающиеся к нам силуэты.

– Это Ребекка и Блэйк, – прошептал мне Брайен. Мы отстранились друг от друга, но он тут же взял меня за руку и сплел наши пальцы.

– Наболтались? Аврорик, готова идти домой?

Аврорик? Это такое уменьшительно-ласкательное имя, которое пришло ей на ум, или очередной ехидный подкол? В тотальном непонимании я пялилась на Ребекку.

– Не хмурь бровки, морщины появятся.

– Да что с тобой? – воскликнула я. Но тут же стихла, так как вспомнила, что передо мной Ребекка, которая таким образом скрывала свои истинные эмоции. Ее самозащита – грубость, ехидство. Не стоит воспринимать всерьез то, что она говорит, чтобы спрятать волнение и страх. – Я не иду домой.

– Уверена?

– Да, я буду ждать Брайена в его квартире.

Стоящий за спиной Ребекки Блэйк, само воплощение грубости, усмехнулся. Я перевела на него взгляд, удивленная, что он до сих пор еще никому не нахамил. Его голова была повернута в сторону Брайена, и я уверена, что сейчас они просверливали друг в друге дыру. Глупые, бессмысленные переглядывания.

– Но одна я сойду с ума, поэтому было бы неплохо, если бы кое-кто ворчливый составил мне компанию. Хотя я бы предпочла общество Джессики и Кайла.

Блэйк снова усмехнулся, только громче, но промолчал. Он продолжал смотреть на Брайена, и я уловила, как дернулись его кулаки, и он встряхнул их, чтобы сбросить напряжение. Если бы я, как и он, шла на поводу эмоций, то уже разорвала бы Ребекку на куски. Но ни она, ни Брайен не были виноваты во всем этом цирке.

И я действительно хотела пройти через ожидание с Блэйком, потому что только он мог по-настоящему понять мои чувства. Я даже готова была выдержать все его нападки и попытки вывести меня на истерику, лишь бы только иметь возможность нахамить в ответ.

– Кайл у Джессики с прошлой ночи. Она заболела, и он вроде как заботится о ней, – сказала Ребекка.

– Тогда других вариантов нет. Блэйк, проведешь со мной время?

– Я. Не. Твоя. Личная. Нянька, – заявил он.

– Со мной не надо сидеть.

– Ладно, – резко выпалил он. – Лучше я буду издеваться над тобой, чем изводить себя.

Брайен сделал резкий шаг в его сторону, и Блэйк ответил тем же. Благо между ними оказалась Ребекка, которая робко и мимолетно коснулась руки Блэйка. Этот жест показался мне настолько интимным, что я даже смутилась.

– Только посмей обидеть ее, – процедил Брайен.

– Только попробуй хоть пальцем ее тронуть, – рявкнул Блэйк.

– По-моему, ты не совсем понял, куда мы идем, идиот.

Брайен узнал о том, что Блэйк травил меня, унижал и постоянно сравнивал с Ребеккой. Я попросила забыть об этом, понять друга и отпустить злость, но, кажется, Брайен плохо с этим справлялся.

– Та-а-ак, – протянула я, оттягивая Брайена на себя. – Не начинайте.

Он повернулся ко мне и на выдохе спросил:

– Тебе точно нужна его компания?

– Да, и ты сам знаешь почему.

– Не переживай. Я позабочусь о ней так же хорошо, как ты позаботишься о Ребекке, – бросил Блэйк.

Новая вспышка. Ребекка тут же потушила ее, отвесив Блэйку, как нашкодившему ребенку, легкий подзатыльник и прошипев на него ругательство. Я, в свою очередь, крепче обняла Брайена.

Конфликт не был улажен, но мы хотя бы поставили его на паузу. Брайен передал мне ключи от квартиры, и я взяла его лицо в свои ладони, заставила посмотреть на меня.

– Все будет хорошо. – Поднявшись на носочках, я чмокнула его в губы. – Буду ждать тебя, любимый.

Мы никогда не использовали в адрес друг друга подобные слова. Я знала, что Брайен не привык к такому, и его могло коробить от подобного. Но в светлом мире так обращались к супругу, и я по наитию обратилась так к Брайену. «Милым» я называла его в шутку, а для юмора уже не осталось места.

Зато было место для того, чтобы я лишний раз напомнила ему, как он важен для меня.

Не дождавшись ответа, я быстрым шагом направилась в сторону границы. Брайен должен был запомнить меня спокойной, не поддающейся панике.

– Любимый? Серьезно? – раздался едкий и противный голос за спиной. Блэйк точно намеревался опрыскать меня с ног до головы своим змеиным ядом. Он быстро нагнал меня, чего я, конечно, ожидала.

Если больно ему, то больно должно быть всем вокруг. Я была к этому готова, когда минуту назад просила его ждать их возвращения вместе. И на самом деле где-то в глубине души мне хотелось убедить Блэйка не испытывать столько ненависти в сторону Брайена, он ее не заслужил.

Я убеждала себя в правильности принятого мной решения ровно до того момента, пока Блэйк ножом в спину не кинул слова:

– Он останется любимым, даже когда будет трахать Ребекку?

За рулем автомобиля Брайен мог переключить все свое внимание на дорогу. Но у сидящей рядом с ним девушки подобной роскоши не было.

Ребекка терроризировала собственные колени взглядом и терзалась мыслями. Она изредка поглядывала на профиль друга, чтобы только убедиться, что это нормально – ощущать себя настолько паршиво в данной ситуации. Но Брайен оставался непроницаемым, словно ему удалось отключить эмоции.

– Просто скажи уже что-нибудь, – монотонно произнес он, паркуя автомобиль.

– Мне нечего сказать.

– Я тебя не узнаю. – Как будто она сама себя узнавала.

Эти внутренние перемены ее бесили. Она была к ним не готова, страшилась их, но найти противоядие не могла. Тем не менее она все еще чувствовала внутри себя силу, с которой могла пройти через многое. И, окунаясь в нее, она гордо поднимала голову, выпрямляла спину и злостно смотрела на тех, кто пытался ее надломить.

Смех, да и только. Брайен и Ребекка шли по длинному темному коридору совсем не спеша, думая об одном, но совершенно по-разному. Охранники, стоящие возле стен, взглядом хотели откусить кусочек гордости темной. И когда один позволил себе нелепый, тошнотворный свист, то сразу пожалел об этом: Брайен одной рукой поймал его за шею и приложил головой об стену. Больше никто не смел поднять взгляд на облаченное в тесное платье тело Ребекки.

– Что нам делать? – тихо спросила темная, когда они почти подошли к огромным дверям.

– То, что придется.

Лицо Брайена не отразило даже крупицы сомнения или чего-то, что могло показать его неуверенность. Он планировал бороться, морально готовился к тому, чтобы силой воли преодолеть действие неизвестных веществ.

Он посмотрел на Ребекку почти подбадривающе, подставил локоть, который она тут же обвила рукой. Перед его глазами стоял образ Авроры, ее улыбка и ее сияющий, несмотря ни на что, взгляд. Часть его хотела видеть ее все это время, ощущать ее присутствие. Но желание не впутывать даже ее секундный взор на него в грязные дела темной жизни было сильнее.

Они зашли в огромный зал с окнами в пол, спрятанными за плотной тканью бархатистых черных штор. В центре находился стол овальной формы: он ломился от обилия еды, сервировка поражала своей вычурностью. Все присутствующие избранные пары поднялись, чтобы поприветствовать лучших, склонив головы. И они стояли так, не имея права шелохнуться, пока Брайен и Ребекка не заняли свои места.

Тяжелая дверь с небольшим скрипом отворилась, и все вновь, как по команде, встали и склонили головы. Все, кроме Брайена. Он пялился на них и думал, когда же уже их шеи надломятся. Ребекка толкнула его в плечо и грозно проворчала:

– Подними свой зад.

Брайен лишь фыркнул.

– Ты не говорила, что от меня будет требоваться еще и кланяться этой сволочи. Сейчас я не в духе быть паинькой до такой степени.

– Вы можете сесть, – радушно произнес Правитель, когда его наряженная туша присела напротив Брайена. По обе стороны от него встали охранники. – И Брайен прав, я давно говорил, что этот ритуал пора отменить.

– Мы выражаем свое неиссякаемое уважение к вам, Правитель, – сказал один из представителей избранных.

– Поди уже мозоль на языке натер из-за регулярного вылизывания задницы, – как можно тише сказал Брайен, чтобы его услышала только Ребекка, которая, в свою очередь, кое-как сдержала усмешку.

– Я решил собрать вас всех сегодня, чтобы напомнить, как важны избранные для будущего нашего мира. Все вы – опора каждого темного, и однажды судьба народа, угнетенного светлыми, будет только в ваших руках. Под правлением Брайена мы восстанем и покажем, что истинный идеал все это время рос во тьме.

Правитель смотрел прямо на Брайена и хитро улыбался. Темный испытывал на себе это лукавство, эту тошнотворную любезность, но не проявлял ответных эмоций. И дальнейшая речь о том, как светлый мир будет порабощен, проходила мимо его ушей. Он больше думал о том, как ловко Правитель скрыл попытку «спарить» Ребекку и Брайена за роскошью данного недопарада подхалимства.

Неожиданно для него самого рядом появилась девушка с двумя бокалами с черным вином, скрывающая лицо под маской. Этот напиток был создан исключительно для привилегированных темных и обладал особым послевкусием и сильной крепостью. Называть его вином язык не поворачивался, но это было одной из уловок, что якобы все темные равны хоть в чем-то. Изгои и отбросы пили дешевое пойло и тоже называли его вином, чтобы приобщиться к недосягаемому.

Возле остальных темных также выстроился ряд прислуги. Перед каждым поставили наполненный бокал. Но когда прямо под носом Брайена и Ребекки оказались бокалы иной формы и с особыми украшениями, повеяло чем-то подозрительным. Они переглянулись и поняли, что думали об одном и том же.

– До дна! – воскликнул Правитель, поднимая руку с бокалом. Все последовали его примеру и повторили жест, как обученные собачонки.

Брайен подумал лишь о том, почему никто не решил назначить преемником старающегося из последних сил угодить Правителю паренька? Почему именно Брайен, который доставлял столько неудобств, стал центральным персонажем заварушки? А потом он вспомнил, что являлся идеальной машиной для убийств, если нажать на нужную кнопку.

Он в последний раз напомнил себе, что поступает правильно, и поднял злополучный напиток в воздух. Ребекка последовала его примеру, но сделала это скованно и совершенно не уверенно.

Черное вино было выпито до последней капли. И его расслабляющий и опьяняющий эффект подействовал только на двух темных во главе стола. Брайен и Ребекка откинулись на спинки мягких стульев, не притронулись к еде, потому что чувство голода отошло на задний план. Люди кругом что-то активно обсуждали, но их речи переплетались и заглушались, растворяясь в голове. Слышно было только стук сердца и его ускоряющийся ритм.

– Лошадиную дозу они нам подсыпали, – прошептал Брайен, на что получил лишь выдох Ребекки. Смотреть на нее он боялся, потому что чувствовал, что может сорваться прямо здесь, на потеху Правителю и поедающим дорогие блюда людишкам.

– Ребекка, милая, что же ты не ешь? – спросил Правитель, делая глоток напитка. Всем наполнили бокалы снова, но Ребекку и Брайена обошли стороной.

– Как-то… не хочется, – ответила она, уже плохо сдерживая объявшее ее возбуждение.

Резко вдохнув, Брайен отодвинул от себя стол и поднялся. Он осмотрел удивленные лица: они не знали, что устроил Правитель и почему Брайен вел себя подобным образом. Он одной рукой стянул с себя галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки.

Стоило ему на секунду отвлечься от внешнего мира и того, что держало его в руках, как подсунутый препарат нарисовал обнаженное тело Ребекки, ждущее его на краю стола. На миг он даже почувствовал дикое желание взять ее прямо сейчас, но потом ударил сам себя по лицу и пришел в чувство. Брайен повернулся в сторону Ребекки и обнаружил на ее месте Аврору в слишком коротком платье. Она откидывала своей изящной рукой копну белых волос на одну сторону, открывая вид на изгиб шеи, ключицу и грудь, часто вздымающуюся из-за прерывистого и, черт возьми, возбуждающего еще больше дыхания. Брайен почти произнес ее имя, но зажмурился, умоляя сознание избавиться от иллюзий.

– Это не сработает, – прорычал он. Его пальцы нащупали край скатерти и со всей силы дернули за него. Грохот, звуки бьющейся посуды помогли на короткое время вернуться в реальность. Ребекка подскочила со своего места и побежала к выходу, Брайен последовал за ней.

Они отошли друг от друга на приличное расстояние, почти прижались к стенам коридора, который никогда еще не казался таким узким. Охранники расступались перед ними, вероятно, не имея никаких указаний остановить их.

Осталось совсем немного пройти до выхода, но мозг снова отключился, оставляя лишь крупицу здравомыслия в общем хаосе галлюцинаций. Брайен поймал Ребекку за руку, завел ее за угол и прижал к стене. Она томно выдохнула в его губы, вцепилась пальцами в ворот рубашки и расстегнула еще одну пуговицу.

– Нет, оттолкни меня. Слышишь? – пытался достучаться он до нее, хотя сам в это же время подхватил ее за бедра и позволил обвить себя ногами.

– Я бы с радостью, но, Блэйк, я не могу.

– Черт, я не Блэйк. Аврора… Точнее Ребекка!

Его руки сильнее сжали бедра темной, а ее пальцы в это время стали гладить его шею. Губы были в катастрофической близости, и подсознание обоих подсказывало, что если они перейдут эту черту, то не простят себе этого никогда.

Хватило минуты этой близости, чтобы мозг Брайена начал работать. Он закрыл глаза и почувствовал, насколько чужды ему эти прикосновения и как сильно отличалось тело в его руках от Авроры. Он не хотел больше ни секунды чувствовать кого-то, кроме своей светлой, так близко.

– Ребекка, просто закрой глаза и услышь мой голос. – Брайен поставил ее на ноги и отступил на шаг, испытывая облегчение, но все еще не решаясь открыть глаза. – Это я, Брайен, твой лучший друг, как бы дико сейчас это ни звучало.

– Б… Брайен?! – испуганно произнесла Ребекка.

Все это время она действительно думала, что к стене ее прижимал Блэйк. И ей не было дела до того, что все ощущалось иначе. Она закрыла лицо ладонями и заглушила крик, который был нужен для того, чтобы протрезветь.

– Сложно бороться с этим, – сказала она.

– Сейчас у нас есть люди, которых мы любим, поэтому мы сможем. Не думаю, что мы готовы к тому, чтобы наплевать на все и исполнить прихоть Правителя. Мы не кролики на его личной ферме.

– И что ты предлагаешь?

Брайен приблизился к ней, все еще держа глаза закрытыми, и тихо произнес, чтобы слова не услышал кто-нибудь, посланный проследить за ними:

– Мне нужно к Авроре, это все, о чем я могу думать.

– Тогда я должна попасть домой.

– Нет, ты поедешь со мной. Они должны думать, что мы вместе отправились ко мне.

– План потрясающий, но вот только ты сможешь провести время с Авророй, а я буду мучиться от перевозбуждения и усилившихся галлюцинаций.

– В квартире с Авророй Блэйк, не забыла?

Повисла неловкая пауза. Ребекка даже опешила, когда осознала, что Брайен в своем уме и знает правду о них.

– И что? – небрежно спросила она.

– Ты минуту назад назвала меня Блэйком и готова была отдаться у стены в каком-то закутке. Может, хватит скрывать свою связь?

– Нет никакой связи, – возмутилась Ребекка. – И это не твое дело.

– Конечно, когда это мы с тобой обсуждали интимные связи друг друга? – Брайен усмехнулся, а Ребекка толкнула его в грудь из-за смущения.

– Не говори об этом.

Брайену пришлось согласиться и промолчать о том, что среди их компании нет слепых идиотов, и все прекрасно знали об их «тайных» отношениях.

– Сейчас мы садимся в машину и едем в сторону моей квартиры. Смотреть друг на друга категорически запрещено. Как только я попаду в квартиру, вытолкну Блэйка к тебе, и он будет полностью в твоем распоряжении.

– Отлично. Поехали.

Глава 8

– Блэйк, просто заткнись! – воскликнула я, когда очередная грубость вырвалась из его рта.

Сколько мы сидели с ним в одной комнате? Минуту? Час? Вечность? Я сбилась со счета.

Почему время именно сейчас стало таким резиновым?

– Совершенно не думаешь об этом? Как она прижимается грудью к нему, как он раздвигает ее ноги и ведет рукой по внутренней стороне бедра?

– Это низко даже для тебя. – Из-за отвращения я на ощупь ушла в самый дальний угол комнаты и забилась там, подобно запуганному котенку.

Кстати, о котятах: маленькая и пушистая версия меня пришла ко мне и легла рядом, успокаивая мурлыканьем. Стало даже не так тошно, как было секунду назад.

– Я не понимаю тебя: ты, очевидно, влюблен в Ребекку, но позволяешь себе говорить подобные вещи. Уверен, что ей приятно?

Он горько ухмыльнулся, словно в собственном отчаянии нашел что-то забавное.

– Я не влюблен в нее, – небрежно проговорил Блэйк.

– Ты до сих пор на стадии отрицания.

– Я пришел сюда, чтобы издеваться над тобой, а не терпеть твои попытки лечить меня.

– Ты пришел, потому что тоже знаешь, что только мы можем понять друг друга. Люди, которых мы любим, сейчас вместе и ближе друг к другу, чем мы бы с тобой хотели.

– Я ее не люблю! – Блэйк ударил что-то, попытался успокоиться, сделав глубокий вдох. – Я не могу.

Я же лишь сощурила глаза, совсем не испугавшись и не удивившись его вспышке.

– Брайен тоже это говорил.

– Я не он. – Темный произнес это с отвращением

– Хорошо, ты можешь до конца жизни не признавать своих чувств. Твои поступки уже давно сказали все за тебя.

– Мои поступки?

– Ты защищаешь ее своими методами. Но и ей ты делаешь больно необдуманными словами, которые ляпаешь, чтобы заставить ее разделить с тобой ношу. Она достойна большего, а ты частенько хамишь и не думаешь о ней.

Блэйк вскипал, я давила на больные точки и выводила его из себя. С другими я бы давно сбавила обороты, но ему нужна была встряска, чтоб хотя бы рассмотреть возможность, что я в чем-то права.

Ожидала, что он разозлится и выльет на меня очередную порцию помоев, но он лишь понизил тон и стал с отвращением выговаривать каждое слово:

– Мне просто осточертело даже думать о том, что из-за этого подонка она каждый раз должна терпеть издевательства. И, несмотря на это и то, сколько всего натворил Брайен, его все любят. Она его любит. Он остается на чертовой вершине даже после того, как погубил Эйми, как позволил кому-то издеваться над своей близкой подругой.

– Он не знал ничего о Ребекке.

– А о том, что будет с Эйми, если она родит от него, он тоже не знал?!

Блэйк не знал того, что Ребекка обо всем мне рассказала. Несмотря на это, он бездумно ляпнул о том, что сам же пытался скрыть. Зачем тогда однажды он просил не лезть с вопросами про Эйми к Брайену? Я совсем не понимала Блэйка, и, кажется, он и сам в себе запутался.

– Что, по-твоему, произошло с Эйми? И зачем ты хранил тайну, раз в итоге сам же нелепо стал раскрывать карты? – спросила я, поднимаясь. Разговор повернул в русло, которое требовало от меня большей твердости. Забиться в угол я больше не могла.

– В тебе нет ни капли любопытства. Ты все знаешь? – В ответ я кивнула. – И ты все еще с Брайеном?

Он искренне удивился. Мне не нужно было видеть его лицо, чтобы считать эмоции.

– А я должна была бросить его?

– Он не защитил ее! – взревел Блэйк. – Этот придурок не предпринял никакой попытки исправить ситуацию. Эйми умерла, а он продолжил жить. Еще и позволил себе ввязаться в отношения с тобой.

Блэйк специально ткнул мне пальцем в открытый участок кожи на ключицах, лишний раз напомнив, что я теперь абсолютно бесполезная и беззащитная.

– Не смей оскорблять Брайена, – сохраняя спокойствие, сказала я.

– Ты до сих пор, как верная собачонка, пускаешь слюни, стоит только ему оказаться возле тебя.

– Для тебя любить и полностью доверять человеку значит быть его собачонкой?

– Ты выглядишь жалко, думая о том, какой Брайен замечательный. Он все тот же кусок дерьма, каким был всегда, только скоро на его безмозглую голову напялят корону. Свергнет одного «короля» и провозгласит себя новым, еще более отвратительным. А ты так и будешь ждать, когда он одним взмахом руки раскинет по миру волшебную пыльцу и изменит наши жизни к лучшему.

– Хватит! – выкрикнула я, не выдержав потока оскорблений, лившегося в сторону Брайена, который не сделал ничего, за что его можно было бы так яростно смешивать с грязью. – Да, он не идеален! Как и я, как и ты, как и все другие люди. Но, в отличие от тебя, он не ищет виноватых вокруг себя. Он отвечает за свои поступки.

– Я не губил…

– Эйми уже не вернуть!

Комната погрузилась в тишину, было слышно только мое глубокое дыхание. Лоб покрылся испариной, я вытерла пот ладонью и непроизвольно выругалась, избавляясь от последней капли одолевшей меня ярости.

Мне никогда не переубедить Блэйка, не заставить его отстать от Брайена. Он уперся, завязал тугой узел на смерти Эйми и вечно ковырял его. Возможно, он и не знал всей правды, так как сам Брайен предпочел остаться крайним, полностью взял на себя ответственность за беременность, которая могла и не наступить, если бы Эйми призналась, что нарушила график приема таблеток.

Блэйк еще не знал, что и я беременна. Какими бы гадостями разразился он, расскажи я ему сейчас об этом? Узнавать я не хотела, так как не верила, что смогу достойно выдержать его нападки.

Если бы Блэйк скорбел, я бы с большим терпением и пониманием отнеслась к бесконечному потоку оскорблений. Но Блэйк не просто скучал по подруге, не просто пытался свою боль излить в виде ненависти. Его ослепили ревность и зависть, он пытался прикрыться трагедией и на фоне Брайена выглядеть лучшим вариантом для Ребекки. Да даже мои чувства он хотел извратить.

– Мне жаль, что вы ее потеряли, – искренне проговорила я. – Но прошлое не изменить, в отличие от будущего. Не очерняй память о ней своей ненавистью.

Я глупо надеялась, что мне удастся повлиять на Блэйка, но после моих слов он лишь рассмеялся.

– Бедная Аврора. Как же ты глупа, – прошептал он.

– Какой же ты мерзкий, – процедила я в ответ. – Продолжишь в том же духе и больше никогда не сможешь даже заговорить с Ребеккой. Твои ненависть и зависть погубят все хорошее, что она в тебе будила. И ты так и не ощутишь, как прекрасно любить ее и знать, что твои чувства взаимны.

Блэйк схватил меня за плечи, но я не изменилась в лице, не испугалась, а продолжила впиваться в него злым взглядом с примесью искреннего сочувствия. Он мог предпринимать бесконечное число попыток продавить меня, сделать уязвимой, но я не собиралась поддаваться. Плевать я хотела на его желание посеять в моем сердце зерно сомнения в любви к Брайену.

Я не знала, какой подход нужен, чтобы образумить этого упрямца. На Блэйке будто ничего не работало. Агония и ярость, порабощающие его, были плодом его собственных поступков. И ошибки Брайена здесь совершенно ни при чем. И если я нашла в себе силы не идти на поводу у ревности, посмотреть на все с иной стороны и поверить, что нас ждет иное будущее, счастливое и, главное, безопасное, то он, напротив, продолжил разрушать себя.

Блэйк приблизился к моему уху, обдал леденящим дыханием и произнес:

– Я подготовлю для тебя могилу. Рано или поздно ты умрешь из-за него, и в момент смерти ты вспомнишь мои слова и поймешь, как же я был прав.

Оцепенение. Подобное я услышать не ожидала, поэтому потеряла себя в холоде произнесенных слов.

Это длилось несколько бесконечных секунд.

Все страхи станцевали перед моими глазами и ударили в низ живота. Словно кто-то ножом вспорол меня и оставил истекать кровью.

Но затем внутри произошел щелчок, наступила ясность, пришли тепло и свет. Не тот ослепительно-белый, который боготворили в моем мире. В том не было никакой веры, этот дарил надежду.

Я оттолкнула от себя Блэйка и влепила ему пощечину со всей силы, на которую была способна.

– Еще раз скажешь что-то плохое о Брайене или попробуешь ляпнуть что-то о моем будущем, я лично сотру тебя в порошок. Откажусь от баланса, чтобы стать светлой, и сожгу тебя заживо, и в этот момент ты будешь думать о том, как же я была права.

Я с гордо поднятой головой смотрела в его сторону и готовила еще несколько красноречивых угроз. И была рада, что вдохновляла меня далеко не злоба, а желание уберечь себя и Брайена от нападок.

Но входная дверь с грохотом распахнулась и полностью разрушила висевшую все это время в квартире атмосферу. Брайен с порога начал говорить быстро и достаточно громко:

– Блэйк, Ребекка внизу. Тебе лучше поспешить.

– Что случилось? – одновременно спросили мы с Блэйком, не ожидая, что Брайен и Ребекка вернутся так скоро.

– В том-то и дело, что ничего не случилось. Но если Блэйк сейчас не встретится с Ребеккой, возникнут проблемы. Может, она поднимется сюда, и начнется шоу.

– Так между вами ничего не было? – аккуратно уточнил Блэйк.

– А ты расстроен?

Больше никаких ответов никому не понадобилось: Блэйк покинул квартиру, не успела я моргнуть. Когда дверь издала характерный щелчок, я настороженно посмотрела в сторону Брайена. Из окна лил лунный свет, освещая очертания его высокой широкоплечей фигуры.

– Все хоро…

Фраза оборвалась из-за того, что Брайен налетел на меня с диким поцелуем и чуть не сбил с ног. Я бы упала, если бы сильные руки не подхватили меня за талию и не сжали в крепких и разгоряченных объятиях.

Несколько головокружительных мгновений я не двигалась, позволяя широким ладоням неконтролируемо гладить меня, забывая дышать из-за требовательных и пылких губ. Меня будто выключили, но тут же запустили заново, разогнав тревожность и волнение, наполняя меня до краев страстью. Шок спал, и тогда я в полной мере ощутила, что была окутана огнем, поддалась ему и ответила с тем же желанием.

На губах Брайена не было ни следа Ребекки, запах ее духов не впитался в его одежду. Я не знала как, но они все преодолели, не поддались. Препарат определенно действовал, только он не превращал Брайена в озабоченное нечто. Он был напористым, но все равно делал все так, как мне нравилось, прекрасно осознавая, кто запускал пальцы в его волосы и ласкал шею и грудь, расстегнув в беспамятстве несколько пуговиц на рубашке.

Поцелуй оборвался как по щелчку: Брайен внезапно оторвал меня от себя, и, если бы не его поддержка, я бы по инерции повалилась вперед. У меня кружилась голова и ноги подкашивались, а самый прекрасный силуэт перед глазами как будто стал отчетливее и еще привлекательнее.

– Только не из-за этих препаратов, – процедил Брайен, усаживая меня на диван.

Он ушел. Оставил меня одну, растрепанную, с горящими щеками и припухшими губами. Сквозь гул в ушах из-за бурлящей в жилах крови я услышала, как в ванной полилась вода. Брайен остался в квартире, и это немного успокаивало. Если бы он бросил меня после того, как чуть не съел этим невероятным поцелуем, я бы стерла его в порошок.

У него в планах было полное уединение, я же намеревалась бесцеремонно его нарушить.

Дверь в ванную я открыла аккуратно, предварительно постучав. Брайен мне не ответил, но я все равно переступила порог. Через оставленную щель пробивался рассеянный лунный свет, но его было так мало, что я будто погрузилась в полный мрак.

Мне и не нужно было видеть Брайена, перед глазами уже стоял до дрожи соблазнительный образ. Его образ. Полностью обнаженный. Я чуть замешкалась, смутилась, как будто никогда не проделывала с ним страстные вещи при свете, как будто не заходила с ним все дальше и дальше в близости и не становилась откровеннее.

– Надеюсь, ты не против, если я все же составлю тебе компанию, – пролепетала я, потянувшись к краю футболки.

Меня сложно было назвать роковой соблазнительницей, особенно после того, как я побывала в «оздоровительном лагере» и так и не смогла обратно набрать вес. Тело казалось мне недостаточно сексуальным. Тем не менее Брайен всегда прикасался ко мне так, будто я идеальна для него. И пока я раздевалась, то представляла, что это делает Брайен, намеренно трогала себя, будучи полностью уверенной в том, что он смотрит, следит за каждым моим движением. Из-за этого я распалялась сильнее, и неловкость обращалась смелостью.

Когда я сняла остатки белья и услышала, как Брайен тихо втянул воздух, то неконтролируемо и с ехидством ухмыльнулась. Он определенно был, мягко говоря, взволнован из-за устроенной сценки. На удивление, мне удалось достаточно грациозно перешагнуть бортик ванны и встать за моим темным. Руками я уперлась в него, нащупала порез, который действительно очень быстро зарастал.

Я прижалась грудью к мокрой и теплой спине, обняла его и поцеловала между лопаток. Брайен напрягся и глухо произнес:

– Мне понравилось, как ты снимала с себя одежду и невинно касалась собственного тела.

– Насколько сильно понравилось?

Знала, что Брайен под действием препаратов, из-за которых должен был забыться с Ребеккой. Но он вернулся ко мне, и это стало достаточным доказательством того, что сильно. Что все, связанное со мной, для него «сильно». Хорошо, что он не видел моей глупой улыбки.

Не ожидая получить четкий и внятный ответ, я спустилась руками с крепкой груди к рельефному прессу, увлеченная собственными фантазиями, ощущением его сильного и идеального тела. Дух захватывало от того, что все это, даже его глубокое дыхание, принадлежит мне. Что я могу любить его, и ему это нравится, он наслаждается нами так же, как я.

Опьяненная им, я уверенно опустила руку еще ниже, но Брайен тут же перехватил мою ладонь и повернулся ко мне лицом. Мой недовольный стон он немедленно заглушил поцелуем еще более страстным и пылким.

– Ты прекрасно знаешь все, что я скажу, если вопрос касается тебя, – все же ответил мне Брайен прямо в распахнутые губы, прервав поцелуй.

Последний раз он мягко прикоснулся к нижней губе, слегка оттянул ее и переключился на шею. Мое дыхание участилось, когда его ладонь накрыла грудь.

– Хочу слышать каждый ответ. Вновь и вновь.

Я чувствовала, как он упирается в мой живот, и от этого раскаленная волна желания топила меня в предвкушении, обволакивала каждую клеточку тела. Мою очередную попытку прикоснуться к нему Брайен оборвал. Он отстранился от меня: одна его ладонь все еще ласкала грудь, а другая сжимала запястье.

– Ты не представляешь, в каком я состоянии, Аврора.

– Представляю. – В доказательство я прогнулась в спине, чтобы ярче ощутить его.

За мою маленькую шалость я получила наказание: Брайен развернул меня лицом к стене, прижал к холодному кафелю, и я слегка вздрогнула из-за пробежавших по телу мурашек. Мне хотелось продолжить свои дразнящие игры, но одной рукой Брайен поймал обе мои, заставил выпрямить их над головой и вытянуться перед ним.

Он убрал мои влажные волосы на одну сторону и склонился к уху:

– Я же сказал, что не представляешь.

Не отстраняясь, он свободной рукой поднял мою ногу и поставил ее на край ванны. Я не сопротивлялась и готова была сделать все, что он пожелает, лишь бы пожар в груди никогда не потухал и Брайен вечность прикасался ко мне.

– Дело не в препаратах. Их эффект силен только в самом начале. Он яркий, но проходит достаточно быстро, не оставляя после себя ничего и лишая памяти.

Брайен все это шептал мне на ухо, прижимаясь ко мне сзади и медленно ведя пальцами от сгиба колена к внутренней стороне бедра.

– Неужели дело во мне?

Я развернула голову так, чтобы одна щека прижалась к плитке, а другая согрелась от тепла его дыхания.

– Ты бы хоть сделала вид, что удивлена.

Губы Брайена мягко касались кожи, а пальцы оглаживали ягодицу, периодически поднимаясь к тазовой косточке.

– Сейчас я в замешательстве, как ты держишься. Почему ты все еще…

Не дослушав меня, Брайен наконец-то прикоснулся ко мне между ног, стал ласкать меня и срывать первые, сдержанные стоны. Я контролировала себя, потому что знала, что так могла раззадорить, заставить его мучиться так же, как он заставлял страдать меня из-за запрета ответных ласк.

– Мне мало, – пожаловалась я, хотя сама дрожала и напрягалась из-за нарастающего чувства внутри. Слова и реакция тела противоречили друг другу.

Когда Брайен вошел в меня сначала одним пальцем, а затем двумя, я простонала уже слишком громко, выдав себя, и в лихорадочном состоянии попыталась найти любимые губы. Растворяясь в контрасте холода плитки и жара прижимающего меня к ней тела, я теряла контроль над собой. Нога соскользнула с бортика из-за приятных судорог, я случайно зацепила стоящие на нем баночки, и они рассыпались вокруг наших ступней по полу.

Ванна была узкой, нам не хватало места, но тем не менее я прогибалась так, чтобы мы плотнее прижимались друг к другу, вставала на носочки и пыталась стать выше, на нужном уровне, чтобы дать понять, на что я желала заменить эти невероятные ласки пальцами.

– Брайен, умоляю, – простонала я, хватая ртом воздух.

Он наконец-то отпустил мои руки и развернул обратно лицом к себе. Онемевшие ладони упали на широкие плечи, я тут же потянулась за страстным поцелуем и получила пылкий и всепоглощающий ответ. Пока мы целовались, Брайен подхватил меня под ягодицы, и я обвила ноги вокруг его талии. Вода бежала по нам, было скользко и неудобно, но мой темный наконец-то усадил меня на себя и выбил из нас обоих остатки рассудка.

– Я хочу тебя. И всегда только тебя, – прошептал он мне в губы и вновь поцеловал.

Мне нужно было совсем чуть-чуть, чтобы получить желаемое. Я вжималась в стену, упиралась в нее ладонью, искала опору ногой, чтобы стоять тверже. И когда я пяткой обнаружила что-то достаточно крепкое, чтобы опереться, то стала сама насаживаться на Брайена. Он подключил освободившуюся руку к ласкам, и вихрь невероятных ощущений тут же захлестнул меня, и я рассыпалась на мелкие осколки, пролепетав что-то о том, как мне хорошо с ним. Забылась, погрузилась с головой в собственное наслаждение. Я продолжала сжимать его, игнорируя то, что вода больше не бежит по нам, что больше не трусь лопатками о кафель.

Я пришла в себя, когда меня, мокрую и голую, уложили на диван.

– Тебе нужна передышка?

Он стоял между моих распахнутых ног, и его силуэт очерчивал лунный свет, льющийся из окна.

Пульсация стихла, но я все еще чувствовала ее отголоски внутри. От одной мысли, что я могла ощутить Брайена внутри себя вновь, возбуждение снова росло. Приподнявшись на локтях, я уставилась на него с вызовом.

– Передышка от чего?

Я представляла, в какой же сексуальной усмешке растянулись его губы, каким же диким был его взгляд. Он приблизился, оперся одним коленом на диван и склонил голову набок.

– Я не закончил, Аврора. Теперь мне мало.

– А, ты об этом? – продолжила игру я.

Намеренно медленно погладила свою грудь, спустилась к животу и бедрам. Брайен наблюдал за моими движениями недолго: он почти сразу навис надо мной, скользнул членом между бедер и стер с моего лица надменность.

– Аврора, ты опять нарываешься.

– Это так очевидно?

Я обняла его за шею, притянула к себе и поцеловала очень нежно, понимая, что скоро настроение переменится, что я доведу до того, чтобы движения стали бесцеремонными и грубыми, идеальными под мое состояние.

Мы обнимались, с особым трепетом ласкали друг друга, двигались медленно и сладко, растягивая паузу. Я обожала то, как мы чувствовали друг друга, как с каждым разом превращали нашу близость в что-то более невероятное, изучая друг друга и подстраиваясь под настроение. Мы никогда не боялись громко и прямо говорить о своих желаниях.

– Ты можешь лучше, – прошептала я, обрывая нас, разрушая мягкую, тягучую атмосферу, когда почувствовала, что Брайен готов войти в меня.

Он сделал это тут же, заставляя меня издать громкий то ли стон, то ли крик удовольствия. Но Брайен не стал двигаться, он замер.

– Порой ты до неприличия разговорчивая, – сказал он, пока мучительно медленно погружался в меня. Затем он вышел, чтобы повторить движение, только грубее и немного быстрее.

– Хотел бы заткнуть меня?

Очередной грубый глубокий толчок, из-за которого импульс прошелся по всему телу и сжал в тисках колотящееся сердце.

– Твой рот становится все искуснее. Поэтому да, я бы с радостью его заткнул.

– И твой рот может быть очень полезен.

Подтверждая мои собственные слова, Брайен поцеловал мою грудь, втянул сосок в рот и слегка его прикусил. Мне пришлось приложить все усилия, чтобы окончательно не растечься лужей и продолжить.

– Я все еще могу говорить, Брайен. Это значит только то, что ты все еще можешь… лучше.

Он словно сорвался с цепи. Меня перевернули на живот, приподняли за бедра и шлепнули по ягодице, после чего сжали ее. Я приготовилась к тому, что прямо сейчас вновь забудусь в бешеном ритме, но Брайен потянул меня на себя, поставил на колени и прижал спиной к себе.

– Сделай это сама, – прошептал он, целуя меня в шею.

Я помогла себе рукой и села на него, наслаждаясь ощущением наполненности.

– Глубже, Аврора, – приказал Брайен, и я послушалась, двигая бедрами так, чтобы взять больше. – Активнее двигайся, дорогая.

У него был такой низкий и хриплый голос, что мне хотелось, чтобы он без конца говорил со мной и толкал к пропасти. Я набирала темп, пока Брайен целовал мою шею, плечи, пока его ладони ласкали мое все еще влажное после душа тело, пока он спускался пальцами вниз.

– Я люблю тебя. Очень сильно люблю.

Мое признание усилило химию между нами. Я потянулась к затылку Брайена, запустила руки в волосы и развернула голову к нему.

– Я тоже тебя очень люблю, – ответил он перед тем, как впиться в меня новым страстным и до сумасшествия желанным поцелуем.

У меня перехватило дыхание от движения языка и губ. Я повалилась вперед, прогнулась в спине, подставляя бедра, и вжалась лицом в постель. Брайен вновь двигался внутри меня, сам уже контролировал глубину и темп, угол проникновения и сводил меня с ума этим, уничтожал крепкой хваткой на ягодицах, подключал движение пальцев между ног и плавил в тягучее вещество из обожания к нему. Я упивалась нашими звуками: его дыхание, шлепки и собственные заглушенные диваном стоны. Оргазм ослепил, оглушил, выбил воздух из легких. Пока я сжимала пальцы, кусала простыню и фокусировалась на напряжении внутри, Брайен тоже приближался к разрядке, совершая последние жесткие толчки.

Мы развалились на диване, наслаждаясь сладкой истомой. Нагие, удовлетворенные, счастливые в моменте. Я хотела бы вечность упиваться нами, но мы всегда были ограниченны. Мы всегда должны были отпускать друг друга после очередной незабываемой встречи. И никто не знал, повторится ли она вновь.

На сборы времени не было. На улицу мне пришлось выходить с непросохшими волосами, поэтому Брайен заботливо укутал меня в очередную свою толстовку с капюшоном.

Мы оба хотели продлить нашу ночь, но решили не подставлять Дэйва. Из-за моей беременности наша семья могла привлечь слишком много внимания со стороны светлого мира.

Брайен рассказал мне о том, что происходило на встрече с другими избранными темными, что он чувствовал, когда его опоили.

– Как будто ты похотливое животное. Все уходит на второй план, становишься ведомым инстинктом размножения. Но перебороть это возможно, если ты любишь.

Я в свою очередь рассказала о том, что Блэйк не был любезен, но я дала ему отпор.

– Зато он отвлекал внимание на себя. Так что польза от него была. Не разжигай конфликт с ним, прошу.

Подробности о том, что Блэйк сравнивал мою судьбу и судьбу Эйми, я упустила, так как Брайен и без того злился на своего друга.

Я пыталась убедить Брайена, что меня не нужно провожать до окна. Но он настоял на своем, аргументируя позицию тем, что так он быстрее сможет вернуться домой. Просто так без надзора он все равно оставить меня не мог, а я слишком долго обходила дом и шла к подъезду.

Брайен поднял меня на плечах, и я сразу вспомнила, как все начиналось. Как я накручивала себя, думала о худшем, боялась. Тогда я неуверенно сидела на нем, переживала, что свалюсь, хотя он всегда крепко держал меня и твердо стоял на ногах. Перед тем как залезть в окно, я аккуратно наклонилась и поцеловала Брайена на прощание, глотнула еще каплю нашей любви через настойчивые, но все равно нежные движения его губ.

После короткого, но достаточно бодрящего сна мне нужно было встретиться с Джой. Подруга чуть ли не с порога начала показывать мне фотографии кроватки и уже купленной для ребенка одежды, пеленок и прочего. Пришлось насильно затащить ее в свою комнату и усадить на кровать.

– Посмотри, разве они не прелестны? – Она показала пальцем в экран телефона, и от разнообразия крошечной одежды у меня зарябило в глазах.

Джой шокировала: она словно закупилась одеждой на годы вперед. Ее ребенок пойдет в школу, а у него все еще будет то, что мама купила ему до рождения. Она смущала и даже пугала меня, потому что я не чувствовала подобной потребности сносить все полки в магазине. Возможно, это я была ненормальной, а не она? Ведь мою голову занимало не то, как обеспечить ребенка, а как подарить и сохранить ему жизнь.

Но я не стала ничего говорить. Джой была слишком счастливой, чтобы портить все и обесценивать ее радость.

Среди множества снимков я остановилась на одном. Меня привлекло небольшое розовое пятно. При выписке из роддома разрешен только один цветной элемент: лента розового или голубого цвета. Розовый цвет символизировал девочку, голубой – соответственно мальчика.

Я тут же подняла голову на подругу, а та улыбнулась шире, чем я когда-либо видела.

– Девочка? – спросила я.

Джой вот-вот готова была лопнуть из-за обилия эмоций. Она точно светилась изнутри, даже кожа не скрывала ее внутреннее солнце, я видела его и чувствовала.

– Да! – воскликнула она. – Ты не представляешь, как я рада! То есть я бы обрадовалась и сыну, безусловно! Мы с Гейлом уже говорили о втором ребенке. Я не успела родить, а уже хочу второго, я сумасшедшая?!

– Нет, совсем нет, – успокаивала я, хотя Джой вряд ли нуждалась в поддержке. – Если вы с Гейлом этого хотите, то так и будет. Ничто не должно мешать вам быть счастливыми.

– Я хочу уже поскорее взять ее на руки, услышать первое слово, увидеть первые шаги! Хочу дать ей все, чтобы она выросла лучше меня! Чтобы ее жизнь была невероятной, беззаботной и… У меня слов не хватает!

Не знала, какой момент должен настать, чтобы мое признание прозвучало достаточно органично. Джой приняла меня, мои отношения, поддержала и дала так много, чтобы я не теряла связь со своим прошлым в светлом мире. Но я переживала, что она неправильно меня поймет, если я расскажу о беременности слишком пресно.

Тем не менее я набралась смелости и заявила о своем положении с вынужденной радостью, которую из-за страхов боялась проявлять в полной мере:

– Я беременна.

Джой, еще секунду назад болтающая без умолку, застыла с открытым ртом. Она хлопала глазами и долгое время не знала, что сказать. Но затем я услышала писк, громкость которого постепенно увеличивалась.

– Я тебя поздравляю! – Она крепко-крепко обняла меня. – У вас будет чудо-карапуз! Это же замечательно!

– Замечательно? – удивленно спросила я, пытаясь отстраниться, но Джой крепче прижала меня к себе. – Ты забыла, что он темный?

Подруга все же отпустила меня, но только для того, что отмахнуться от моих слов, как от мухи.

– Он супертемный, не сомневаюсь, что он все решит.

– Я тоже в нем не сомневаюсь. Но все же…

– Даже слушать ничего не хочу! Знаю я тебя: ты там уже прожила все худшие варианты, даже толком не подумав о том, что жизнь может быть счастливой после некоторых трудностей.

«Супертемный» и «чудо-карапуз». Никто еще не верил в это больше Джой. А если эта девушка что-то говорила, то делала это от чистого сердца. И мне опять не захотелось омрачать нашу встречу тревогами, поэтому я нашла в себе силы продолжить беседу так, будто мы обе сможем скоро стать счастливыми мамами.

Мне не хотелось прощаться с Джой. Время с ней пролетало незаметно, я воодушевлялась и открывала новые источники силы в себе. Никогда бы не подумала, что она, безупречная светлая, будет так сильно поддерживать меня и всю мою «темную» жизнь. Неужели моя мама когда-то была такой же? Как они посмели убить в ней весь этот искренний свет? Подобное не должно произойти с Джой.

Как только подруга ушла, вернулся Дэйв. Он держал в руках конверт.

– Нашел в почтовом ящике. Это для тебя.

С любопытством я открыла его и обнаружила внутри документ из больницы, правда, без единой печати или подписи. Меня уведомляли о том, что необходим повторный визит к психологу по имени Бэйли. Видимо, мой рисуночный тест дал неудовлетворительный результат.

Глава 9

Ночью нам с Брайеном удалось провести вместе от силы минут пять. Он срочно должен был идти на очередные уроки и тренировки, но я успела рассказать ему о планах на день. Брайен занервничал, когда услышал о том, что меня ждал психолог на повторный сеанс, но я заверила, что справлюсь.

– Мы должны делать вид, что ничего не понимаем.

Хотя мы прекрасно понимали, что оба мира следят за нашими отношениями. И мой мир уже был в курсе моей беременности. Я не верила, что «знающие люди» считали, будто я вынашиваю ребенка от законного мужа. Они не делали шаги, выжидали, и мы с Брайеном надеялись, что такое подвешенное состояние продлится как можно дольше. Верили, что нам удастся всех переиграть.

Утром я уже была в больнице и, оказавшись единственной в очереди, сразу прошла в кабинет Бэйли. С моего недавнего визита ничего не изменилось, на столике опять стоял горячий чай. Я была одна в давящих четырех стенах, но не переставала чувствовать, будто кто-то пристально следит за каждым моим вздохом.

Я постаралась как можно удобнее устроиться на диване, чтобы поза моя была расслабленная и безмятежная. Бэйли зашла в кабинет стремительно, но я сдержалась и не вздрогнула из-за ее внезапного появления.

– Здравствуй, Аврора.

От одного ее приветствия у меня холодок бежал по телу. Она снова держала в руках свой дурацкий блокнот, а вместе с ним какую-то папку.

– Здравствуйте, – с фальшивой радостью поприветствовала я, – вы хотели меня видеть?

Бэйли кивнула и вместо того, чтобы сесть напротив меня, заняла место рядом. Диванчик и до этого казался мне весьма миниатюрным, а после ее появления его размеры словно уменьшились в несколько раз. Я боялась лишний раз пошевелиться, разрушить свой образ, показать дискомфорт. Казалось, что я очутилась на краю пропасти и осталась ждать, когда эта милейшая женщина меня столкнет.

Только Бэйли уже не была милой. Никакой любезности и притворной симпатии. Женщина долго терроризировала взглядом обложку блокнота, прежде чем в итоге посмотрела на меня с усталостью.

– Ты же знаешь, что я предпочитаю, когда со мной разговаривают на «ты», – вдруг заявила она. – Не ври хотя бы в этом, Аврора. Меня ты помнишь. И помнишь все, что я тебе сделала.

Внутренности сжались в тугой узел, но ни один мускул на лице не дрогнул.

– В прошлую нашу встречу вы сказали, что с вами можно на «ты». – Я улыбнулась шире. – Простите. То есть прости. Мне непривычно.

– Мы говорили с тобой об этом и когда я зашивала тебе руку, и когда сидела с тобой в том самом лагере. Мне жаль, но вряд ли ты примешь мои извинения.

Бэйли как будто отнимала весь кислород прямо у меня из-под носа. Я дышала глубоко, но воздуха не хватало. Вот-вот я могла упасть в очередной обморок. Чтобы не раскиснуть, я незаметно ущипнула себя за бедро, и это меня взбодрило.

– Я ничего не понимаю.

– Результаты твоего теста показали, что ты не светлая. Но в это же время и не темная. Ты не помнишь, но подобный тест тебя заставляли проходить, когда ты только попала в больницу. – Бэйли достала из папки изрисованные листы. Разнообразные рисунки ни о чем мне не говорили, я не могла вспомнить, как рисовала их. Но для психолога все было вполне понятно, она хмурилась и бегло оглядывала проклятые бумажки. – Тогда твои результаты были крайне нестабильны. Сейчас я вижу, что ты пытаешься найти некий баланс.

Неужели меня с потрохами выдавали рисунки?! Неужели моя жизнь и жизнь моего ребенка напрямую зависела от того, что именно я нарисовала в каждой клеточке? Если бы я отвечала только за себя, то не боялась бы их идиотских игр в попытке изучить меня. Даже за Брайена я не сильно тревожилась, так как знала, что темный мир никогда не позволит светлому навредить будущему правителю. Но у ребенка в данную секунду была только я, и от моих действий зависела его судьба.

От страха сердце колотилось бешено и дико, в груди горело, но я оставалась хладнокровной. Нужно было понять, для чего вдруг эта женщина стала раскрывать карты. Чтобы заманить в ловушку? Если так, то разумнее всего прикинуться дурочкой, побег – вариант для более экстремальных и не беременных натур.

– Я правда не понимаю, о чем ты говоришь. Я лишь сделала какие-то рисунки, что они могли рассказать обо мне?

– Эти рисунки могут стать прямым доказательством того, что ты до сих пор водишься с тем темным. Впервые после контакта светлого и темного человека второй остался жив. Он важная персона, как все полагают, возможно, даже преемник. И у вас с ним связь.

Бэйли знала все. Смысла врать не оставалось, но я не спешила подтверждать то, что она с уверенностью излагала.

– Аврора, все подозревали, что лечение может на тебя не подействовать. Что ты в итоге все начнешь вспоминать. Если бы не твой темный, ты бы стала озлобленной, хотела бы убить врагов сильнее типичных светлых. Но тебе помогли. Ты с ним воссоединилась.

– Абсурд. Тебе об этом поведали мои шедевры? – Я кивнула в сторону бумаг, которые Бэйли крепко держала.

– Когда ты рисовала, то очень долго думала над каждым рисунком и перестаралась в некоторых местах.

– Я художник. Мне нужно было все хорошо представить.

– Это никак не влияет. Светлые не думают о том, что нарисовать, и их тесты практически идентичны, у всех схожие «идеальные» установки. Твой же тест отличается.

Я резко встала с дивана, чего Бэйли явно не ожидала, и посмотрела в глаза женщины, боясь ошибиться в том, что читалось в них: они были полны сочувствия и сострадания.

– В одном из рисунков ты изобразила то, что свойственно лишь темным. Это показало, что в тебе есть латентная агрессия. Вот, посмотри, – она ткнула пальцем в листок, – тут много острых углов.

Выявленная латентная агрессия могла в эту же секунду превратиться в явную. Тест не ошибался: у меня зародилось дикое желание выколоть глаза Бэйли, чтобы она больше не пялилась на меня, как на несчастную девчонку с тяжелой судьбой. Я не верила ей. Она давила на мои слабые точки, будто знала, как я всегда мечтала в светлом мире открыто говорить о своей любви и получать поддержку, а не порицание.

Бэйли пристально смотрела на мои руки, и только тогда я поняла, что сжимаю ладонь в кулак.

– Я не прошу тебя рассказывать мне. Будет лучше, если я останусь в неведении. Но ты должна быть начеку: они позволяют тебе быть с темным, пока видят в этом выгоду для себя. Они не идиоты.

Она верила в то, что я начну делиться с ней своими секретами?

– Я никому не показала этот тест, – продолжила Бэйли, не получив от меня никакой реакции. – Ты должна срочно его переделать, я помогу тебе, чтобы все выглядело, как у светлой. Только тогда тебе надо сделать еще некоторые задания, и опять же не без моего вмешательства.

– Это шутка такая?

Инстинктивно я отошла на, как мне казалось, безопасное расстояние. Но Бэйли не оставила меня в покое, а стала медленно, аккуратно подбираться ко мне.

– Я не желаю тебе зла. – Каждый ее шаг отдавался ударом в голове.

Она старательно транслировала сочувствие, но все, что я видела – картинки из того лагеря. Ее белый халат всегда казался мне иным. Я сразу узнавала ее, даже если была в коматозном состоянии. Эта женщина была самым близким для меня человеком в то время, она вечно крутилась рядом, то заботилась, то проводила очередные процедуры.

Я не знала, как к ней относиться, ни тогда, ни сейчас.

– Доверься мне, – сказала она, оглушая меня.

Ее слова эхом раздались в голове, голос слегка исказился, и в нос ударил запах лекарств.

Она постоянно говорила мне эти слова, когда пыталась «по-доброму» поставить мне укол, без применения грубой силы. А я всегда верила ей, хотя эти лекарства вызывали галлюцинации, в которых я умирала от рук Брайена. Потому что только ей было жаль, только ее я видела рядом, когда не могла двигаться. Но она продолжала мучить меня.

Я была уверена, что вспомнила абсолютно все. Но, как оказалось, это совсем не так: хоть я и была почти всегда не в себе из-за лечения, что-то мне удавалось улавливать, и это отпечатывалось на подкорке.

– Как ты смеешь, – сквозь стиснутые зубы произнесла я, отталкивая прочь ее тянущиеся ко мне руки.

Ей не стоило говорить мне те слова.

Определенно не стоило.

Я застыла от ужаса тех дней, ощутила на себе холод палаты и истощение. Единственное, что сейчас связывало меня с внешним миром, – адская головная боль от прорывающихся воспоминаний.

– Они убили твою маму, Аврора. Я знала ее до того, что с ней произошло: она училась на два класса младше меня и была известна невероятной силы добродушием, лучезарностью. Ее все любили. Когда я вышла замуж и оказалось, что у меня проблемы со здоровьем, мне позволили начать обучение на врача. Из-за блестящих результатов в школе меня сразу перевели на курс, который готовит сотрудников так называемого лагеря, где ты была. Я так гордилась, что мне позволили работать на правительство. Я как раз подписала договор о неразглашении, когда к нам поступила твоя мама. Она почти достигла совершеннолетия.

– При чем здесь моя мама, черт возьми?! – выругалась я.

– Мне позволили познакомиться с безупречными светлыми, понаблюдать за «лечением» твоей мамы. Они заносили подобных Розе в базу и ждали, когда те вступят в контакт с темными. Если индикатор срабатывал, то сразу забирали их в лагерь и промывали мозг. Некоторых потенциальных безупречных под различными предлогами специально переселяли поближе к границе. Квартира твоих родителей была квартирой твоих бабушки и дедушки по линии мамы. Твоему отцу путем манипуляций не позволили получить работу с большой зарплатой, и он не смог обеспечить семью достойным жильем, а его родители не смогли дать поддержку. Таким образом произошла рокировка: родители Розы уступили детям большое жилье на границе, а сами переехали в маленькую квартиру. Так или иначе все всегда стараются подстроить.

Эта женщина знала слишком много о моей семье. Она говорила о том, что мне было неизвестно, я не могла подтвердить или опровергнуть ее слова, поэтому просто молча слушала, держа в узде рвавшийся наружу чистейший гнев.

– Я узнала обо всем частично от Розы, частично от правительства. Никто из твоей семьи даже не думал, что их переселили на границу из-за возможности рождения безупречных светлых. По статистике, у безупречных чаще рождаются безупречные.

– В этом гнилом мире хоть что-то не подстраивают?

– То, что некоторые потенциальные безупречные светлые оставались ночью на улице, тоже часто подстраивали. Было сложно, так как темные крайне редко проникали на нашу территорию, тем не менее такое случалось. Ты же не думаешь, что у светлого мира нет ресурсов, чтобы построить куда более надежную границу? Допустим, стену? Контакт нужен. Но все скандалы, связанные с темными, замалчивали. А задавать конкретные вопросы и пытаться добраться до истины у нас не принято. Все живут так, как им сказали.

Правительство говорило, какие темные опасные, и тем не менее подсовывали своих же людей в кровожадные лапы. Сами понимали, что вред темные не наносят, но внушали обратное.

– Какая цель?

– Я не знаю точно. Но главной целью светлого мира всегда было достижение идеала и уничтожение темного. И безупречные светлые должны сыграть в конечном счете какую-то роль.

Темный мир хотел войны, готовил Брайена для того, чтобы он стал лидером и повел темных на прямое столкновение с врагами. Светлый мир хотел того же: расправиться со своей противоположностью и остаться единственно возможным вариантом существования. Каким образом мы могли предотвратить это? Я опустила глаза в пол, расслабила плечи и перестала цепляться за образы из прошлого. Мне хотелось верить в то, что Бэйли раскрывала карты не для того, чтобы потом воткнуть мне нож в спину.

– Я думала, это все во благо, верила в правительство и его цели. В то, что мы спасали, а не калечили. Дело в том, что из-за полного отсутствия способности испытывать негативные чувства, из-за своей излишней доброты безупречные сильнее подвержены манипуляциям. Они ментально слабы и не способны противостоять тому, что им внушают. Сейчас твоя мама – искусственно созданный человек, считающий, что тот самый темный издевался над ней. Но она добровольно проводила с ним время, она любила его.

– Что тебя заставило задуматься о том, что происходящее в чертовом лагере не имеет ничего общего со спасением?

– Твое появление, – без заминки ответила Бэйли. – Ты типичная светлая, могла испытывать негативные эмоции и чувства. Несмотря на это, ты шла на добровольный контакт с темным и не выдавала ваш секрет. Ты единственная, за кем пришлось установить слежку, так как мы не знали, как ты поведешь себя. Скажи, что тебя заставляло первое время видеться с ним?

– У него потрясающий парфюм, – съязвила я, не желая выдавать тайну клятвы. Теперь я знала, что неумение врать, разнообразные индикаторы были пустышкой, завязанной на чистейшей вере.

– Прости. Мы не будем о нем говорить. – Бэйли все еще боялась моей реакции, поэтому вела себя осторожно. – Я не отрицаю того, что вредила людям. Не знаю, как объяснить тебе мотивы. Я верила, что мы спасаем, открывая глаза на правду, ведь безупречные не способны ненавидеть, испытывать негативные чувства даже к врагу, в отличие от нас. Я считала, что их привязанность к темным лишь плод их собственных иллюзий, ведь они видят во всех людях только хорошее. Они уникальны, правительству на руку их существование. Но только после того, как они пройдут лечение. Вера в это дело была настолько сильна, что я не видела того, что происходит прямо у меня под носом. Все безупречные светлые быстро проходили реабилитацию, я не успевала даже толком понять, какими надломленными они уходили. Но только не ты. Ты до последнего вздоха доказывала свою правду. Тогда я поняла, как на самом деле обстоят дела.

Глаза защипало от осознания того, что мама могла встать на мою сторону, если бы ее не сломали. Она упекла меня в больницу лишь потому, что была слишком наивной, и этим воспользовались. Какую же боль она испытывала, когда ее память коверкали. И как же больно было тому темному, которого убили из-за ее искусственно созданного доноса.

Я давно поняла, что мама не была ни в чем виновата, и пыталась вновь с ней сблизиться. Мне не нужен был рассказ Бэйли, чтобы все осознать. Тем не менее после того, как мои собственные догадки подтвердили и разжевали, я сильнее прониклась ее горем.

– Чего ты хочешь от меня? – Я посмотрела на нее с вызовом. – Доверия? Его не будет. Прощения? Не дождешься.

– Хочу, чтобы ты позволила помочь тебе.

– Серьезно? – Из меня вырвался едкий и болезненный смешок. – Ты достаточно сделала, когда я была не в состоянии издать и звука, когда я была слаба. Сейчас все иначе, и я клянусь, если все твои слова окажутся ловушкой, ты станешь первой в списке тех, кому я буду мстить.

Бэйли продолжала стоять на своем, не унималась и старалась мне доказать, что все изменилось.

– Ты давно отреклась от светлого мира. Пойми, если бы в твоей жизни не произошли все эти вещи, ты была бы солидарна со старой версией меня. Дай мне шанс объясниться.

– Хорошо.

У меня не было выбора, я не могла просто сбежать, так как за Бэйли на диванчике все еще лежал тест, чудесным образом доказывающий, что во мне проявилась темная сторона.

Бэйли с облегчением выдохнула, подумав, что смогла расположить меня к себе.

– Как я уже говорила, мне удалось увидеть твою маму и немного последить за ней. Пока ты была здесь, она то пыталась забрать тебя, то настаивала на полном уничтожении из твоей памяти темного мира. Они стерли в пыль все, что ее наполняло. И если раньше они оправдывали подобное «излечением от тьмы», то сейчас стали просто забирать потенциальных безупречных, не дожидаясь контакта с темными, и превращать их в своих марионеток. Им стало плевать на прикрытие, они устали ждать того, что какой-нибудь темный или темная забредут к нам. Они забрали моего сына.

Она замолкла, и я увидела, как в ее глазах появились слезы. Сердце сжалось от отчаяния, которым наполнился каждый квадратный метр кабинета.

Бэйли была из тех женщин, которых называли несчастными из-за невозможности забеременеть. Когда она услышала свой диагноз, то, вероятно, почувствовала себя мертвой изнутри, так как в светлом мире нет для женщины ничего важнее детей. Ее успешная карьера вряд ли могла принести утешение, ведь для общества она оставалась будто меченой, поврежденной.

– Когда я после множества терапий все же забеременела, чуть не сошла с ума от радости. Мы с мужем пылинки сдували с сына, когда он родился. Как только он пошел в детский сад, я вернулась к работе, так как была ценным сотрудником и знала много тайн. Я не думала, что однажды моя работа может погубить его.

Теперь она плакала. Тихо, прикрывая иногда рот ладонью, чтобы случайно не издать слишком громкий всхлип.

– Они узнали, что он безупречный, и заставили привести его под предлогом обычного обследования. Он еще школьник, но они уже изменили его, исковеркали его полное любви сердце. Каждый день он говорит о том, как хочет уничтожить мир темных, а я даже не могу помочь ему. Я должна… должна поддерживать то, что они сделали с ним. Должна способствовать тому, чтобы других так же уничтожали.

Порыв помочь ей был искренним: я протянула руку и крепко сжала ее ладонь. Такой страх невозможно сыграть, такую боль невозможно подделать. Она сожалела, она боялась за своего ребенка, а в этом мы были с ней похожи. Нас объединили материнские чувства, и я захотела поверить в ее искренность.

Если бы в моем сердце было укромное место для еще одной порции боли, которую я должна буду сдерживать, я бы позволила себе сочувствие к этой женщине.

– Из-за того, что в их схеме теперь задействован мой сын, они перестали раскрывать мне все планы. Теперь из-за этого я не могу помочь как следует или передать вам нужную информацию, чтобы вы как-то повлияли на темный мир. Аврора, я знаю, что твой темный высокого положения, но не могу ничего вам предложить, чтобы он воспользовался этим и помог предотвратить катастрофу.

– Ты сказала достаточно. Теперь хотя бы понятно, что наше правительство решило усилить ненависть. И раз не нашлось доказательств того, что темные зло, они пришли к такому методу.

Времени становилось меньше. Возможно, к активным действиям их подтолкнуло то, что среди светлых была девушка высокопоставленного темного. Возможно, они стали быстрее готовиться к своему плану, чтобы воспользоваться запретной любовью, которую не удалось искоренить препаратами.

– Они думают, что я беременна от темного? – прямо спросила я.

– Не знаю, Аврора. Правда. Они не стали за тобой следить с помощью жучка, но должны были найти другой метод. И направили тебя ко мне наверняка не просто так.

Метод был. После вылазки темных в светлый мир они организовали дежурство на границе. Скорее всего, подобные патрули были всегда, когда ожидался очередной контакт светлых и темных.

Я размышляла о том, почему первый раз загадочные светлые, видящие ночью, объявились именно тогда, когда темные проникли в здание церемоний. Если сработала все же какая-то тайная сигнализация, почему же тогда не проверили чашу? Почему все благополучно разрешилось? Правительство явно знало о моей связи с Амелией и Волкером.

Скорее всего, это был очередной ход, чтобы мы с Брайеном думали, будто ситуация под нашим контролем. Но знали ли они, для чего мы так рисковали? Оставалось надеяться, что с Амелией все хорошо.

Но я не стала говорить Бэйли о таинственном помощнике, чтобы не подвергать его риску.

– В любом случае я беременна от Дэйва, – твердо сказала я.

Сквозь пелену слез в глазах Бэйли прочитался вопрос.

– Дэйв не знает о том, что я сбегала. Иногда я тайно давала ему снотворное, чтобы у меня был шанс улизнуть. Иногда приходилось спать с ним, чтобы он не думал, что что-то не так. И с мужем я никогда не предохранялась, а с темным всегда. У них это очень развито.

Я поделилась интимными подробностями, чтобы Бэйли поверила в ложь, которой были пропитаны остальные слова. Она удивилась моей откровенности и действительно посчитала, будто с мужем у нас была интимная жизнь. На сердце стало чуть легче из-за того, что мне удалось одного человека, приближенного к тайнам, убедить в непричастности Дэйва.

– Беременность в принципе должна была сбить их планы. Надеюсь, у них хватит совести не вредить тебе, когда ты в таком положении.

Я сомневалась, но отчаянно делала ставки на это. Нам нужно было, чтобы правительство светлых бездействовало, пока Брайен не доберется до цели.

– В их базе есть Джой, твоя подруга.

Я чуть не закричала вслух «нет». Мы говорили о том, что Джой безупречная, я волновалась за нее и надеялась, что, несмотря на связь со мной, конфликты темных и светлых никогда не коснутся ее. Но сейчас масштабы катастрофы стали серьезнее.

– Она пока что точно не входит в их планы из-за беременности. Но ты должна за ней присматривать, потому что в любой момент после родов ее могут… изменить. Надеюсь, такую же отсрочку дадут и тебе.

Меня уже не так волновала моя судьба, как судьба Джой. До родов осталось немного, потом она станет лакомым кусочком для цепких лап правительства. И дружба со мной могла ей навредить.

Она точно не заслуживала того, чтобы ее искренний внутренний свет потушили.

Я держала себя в руках из последних сил. Не плакала, не проявляла эмоций, хотя внутри все гремело от ужаса. То, что рассказала Бэйли, походило на сумасшествие. Я не сомневалась, что мой мир не отличался от темного, но для меня стало неожиданностью, что теперь безупречных светлых отлавливают, как паразитов, даже не стараясь придумать оправдание.

Нами слишком долго и много играли.

– И присмотрись к своему брату, – добавила Бэйли.

– Алекс?! Он не…

– Может. Раз ты не безупречная, таким мог родиться твой брат. Никаких особых способов зачать безупречных пока что не придумали, поэтому полагаются только на случай.

Мой брат был очень добрым, но он мог испытывать негативные эмоции, например, злость, когда я заставляла его сидеть спокойно и не пытаться достучаться до истины. Но и Джой злилась, когда, например, мы с Дэйвом ругались.

– Безупречные не должны злиться, – сказала я.

– Они могут показывать эмоции из желания спасти. Злость по пустякам или если как-то нечаянно навредили им, как бывает у нас, допустим, им не свойственна.

Мне надо было уйти. Надо было срочно оказаться рядом со своей семьей.

С этими мыслями я попятилась в сторону двери.

– Аврора, только не надо сейчас кидаться в крайности.

Она права. Я замерла, но ноги были готовы к побегу. Они не дрожали, а горели от силы, которая их наполняла.

– Я хочу помочь тебе, так как чувствую свою вину. У меня нет возможности спасти тебя, но я могу хотя бы обеспечить еще одно прикрытие.

– Это не значит, что мы в хороших отношениях, – процедила я.

Она подкупила меня историей с сыном, но я все равно не готова была довериться ей полностью. Хотя Бэйли и оставалась моей единственной надеждой, моим единственным возможным путем решения проблемы.

– Понимаю. Мне будет достаточно того, что ты позволишь мне помочь вам разобраться с происходящим. Я не хочу, чтобы это дерьмо продолжалось, – Бэйли выругалась, из-за чего я удивленно вскинула брови. Она слегка улыбнулась и пожала плечами.

Возможно, у нас с ней все-таки получится сработаться.

Ночью Брайен забрал меня и повел в подвал, так как Ребекка позвала нас обоих на разговор.

– В итоге вы с ней переделали тот тест?

Я рассказала Брайену во всех деталях о сегодняшнем дне. Не упустила даже каплю собственных чувств и эмоций. Он внимательно и чутко все выслушал и явно нервничал, но все равно старался успокоить и поддержать меня. Как никто другой, он понимал, что мы в ловушке, должны действовать аккуратно, но не пропадать с радаров.

– Да. Надеюсь, это поможет.

– Я бы хотел забрать тебя и спрятать. Ты не представляешь, как я переживаю, – устало произнес Брайен.

– Представляю. – Я крепче сжала его руку. Каждый раз, когда он уходил на очередные уроки и тренировки, мое сердце начинало болеть. Не от тоски, она больше не убивала меня, я перестала зацикливаться на ней. Дело было только в страхе, что с Брайеном могут что-то сделать. – Но мы не можем.

Я не могла просто сбежать в темный мир, бросить близких, подставиться. Мы обязаны делать вид, будто не боимся и думаем, что у нас все под контролем. Но мы знали, что опасность рядом, она дышала нам в затылки, и каждый день мы рисковали собственными жизнями ради права быть свободными и любить.

Никто из нас не знал, какой шаг сделает правительство светлого мира, если узнает, что именно я сбежала. И никто не мог представить, что предпримут в темном мире, если меня потребуют вернуть. Беременную.

Мы уже убедились, что связь между враждующими мирами куда крепче, чем всем внушалось. И пока что мы пользовались затишьем перед бурей.

– Ладно. – Брайен выдохнул. – Тебе нельзя нервничать. Лучше сиди дома и в случае чего попроси Дэйва о помощи. Он поможет сбежать ко мне.

О договоренности своего законного мужа и абсолютно не законного парня я знала. Мне нравилось то, что они стали лучше ладить и даже полностью доверились друг другу.

– С тобой мне всегда спокойно, – проворковала я, чмокнув Брайена в щеку.

– Потому что в этот момент я не спокоен, – съехидничал он, из-за чего получил шуточный удар в ребра. – Я не жалуюсь, все-таки…

– Не мне рожать, – я закончила фразу, спародировав его.

– Мне нужно срочно пополнить запас подколов в твою сторону.

– Я тебя слишком хорошо знаю, поэтому уже предугадываю шуточки.

– Не сомневаюсь.

Я закатила глаза и цокнула, а Брайен усмехнулся. Я обожала его за то, что он умел заставить меня забыть о тревогах хотя бы на пару минут, что мог развеселить и помочь сбросить тяжесть груза.

Перед тем как спуститься в подвал, Брайен завел меня за угол и крепко обнял. Я незамедлительно ответила на его жест, даже привстала на носочки, чтобы поцеловать в шею, в щеку и мягко прикоснуться к губам.

– Прошу тебя, всегда думай о собственной безопасности и не лезь никуда. Я знаю, ты любишь свою семью, своих друзей, но они не связаны напрямую с темным миром, им не грозит такая опасность, как тебе.

– Хорошо. Я буду всегда под присмотром Дэйва и постараюсь никуда не лезть.

Будет тяжело в случае чего оставаться в стороне, но я понимала, что так нужно, так как отвечала не только за себя.

Я жалела, что помочь ему и ребенку могла только своим бездействием. Хотелось бы мне принимать во всем участие, чтобы Брайен не думал, что борется один, но я действительно ничего не могла, и, если бы заикнулась о помощи ему, он бы меня запер в комнате и сковал, чтобы я не смела без его ведома что-то выкинуть.

– Только не надо и самому в одиночку геройствовать. Может, твои друзья смогут помочь? Ребекка близка к правительству, она бы сумела что-то сделать, если это вновь не подвергнет ее опасности.

– Скорее всего, я попрошу их о помощи, но не для себя. – Я недовольно фыркнула, так как опять все свелось ко мне. – А у Ребекки нет выбора: она почти всегда будет рядом со мной.

– Ты с Ребеккой, а я с Дэйвом. С нашими официальными парами. Хорошо, что мы с ними в хороших отношениях, согласен?

– Неужели ты окончательно перестала ревновать? – удивился Брайен.

– Если бы вы мне раньше обо всем прямо рассказали, я бы не велась на провокации Блэйка и не накручивала себя. И мы с Ребеккой теперь в нормальных отношениях. Вы с Дэйвом вообще лучшие друзья.

– Ну ты так уж не перегибай.

– Да брось. Ты меня ему доверил.

– За неимением других кандидатов, – тут же парировал Брайен.

– Кроме того, – я приблизилась к Брайену и с озорством посмотрела на него, ощутив связь, – даже под действием препаратов ты думал только обо мне. Так что теперь нет никаких сомнений в том, что у тебя проблемы, так как ты мой.

– А я не об этом постоянно тебе твердил?

– Ой все! – Я отстранилась с наигранным возмущением. – Тебе не понять, так как у тебя конкурентов не было.

– Не говори об этом Дэйву, он расстроится.

Я прыснула со смеху. Мы продолжили в шуточной форме спорить о том, были ли у Дэйва шансы против Брайена, и в ходе разговора я несколько раз сказала, что Дэйв очень обаятельный, если ему нужно кого-то очаровать. И что его все легко и быстро принимают в близкий круг.

– Может, хватит говорить о том, какой Дэйв распрекрасный? – спросила Ребекка, когда мы спустились в подвал.

Мы тут же притихли. Нам стало неловко за то, что мы забылись в абсолютно дурацком юморе. Брайен помог мне сесть на диванчик и сам устроился рядом, приобняв меня за плечи.

– Привет, – внезапно раздался голос Блэйка. Он никогда еще не приветствовал с подобным радушием. Я даже опешила и в ответ лишь кивнула. Брайен же выдавил из себя:

– И тебе привет.

Я положила ладонь на грудь Брайена, расстегнув перед этим куртку, и слегка погладила пальцами манящие мышцы. Блэйк злил его, поэтому я всячески старалась его отвлечь.

– Разговор весьма откровенный, поэтому, Аврорик, не упади в обморок от смущения, – начала Ребекка.

Она была весьма упорна в своем нежелании демонстрировать наше сближение, поэтому я ей любезно подыграла, ответив безобидной колкостью:

– Я очень постараюсь, Бекс.

– Славно. Я думала над тем, что делать с приказом о рождении ребенка. Мы не можем долго врать о том, что у нас не получается, ведь так? Что, если мне все же забеременеть? Не искусственным путем, используя биоматериал Брайена. Хватит нам одного ребенка. А от другого. Во время беременности у меня не будут брать материал для установления отцовства, так как это делают только в том случае, когда женщине не был отдан приказ забеременеть и нужно срочно найти нарушителя. Ребенка проверят после родов. И он в любом случае мой, а я из избранных, поэтому неважно, от кого он может получиться «удачным». – Ребекка начала бодро, но чтобы продолжить, ей пришлось прочистить горло: – И раз уж мы с Блэйком в довольно-таки близких отношениях…

Темная внезапно замолкла. Она смутилась! Хладнокровная темная, главная стерва вдруг растерялась из-за собственных отношений! У меня была идеальная возможность поиздеваться над ней, заставить сильнее прочувствовать новые для нее эмоции, но я лишь коварно улыбнулась, понимая, что мое лицо говорит лучше любых выпадов.

– Вы давно спите с Блэйком. Об этом вся наша компания знает, – прямо сказал Брайен.

– А может, это нечто большее, чем секс? – почти шепотом спросила я, не сдержавшись.

– Ангелочек, заткнись, – огрызнулся Блэйк.

– Блэйк.

В груди Брайена все завибрировало, когда он низким и угрожающим голосом произнес имя друга. Я подняла ладонь к его губам и мягко накрыла их пальцами, безмолвно попросив Брайена не лезть.

У меня выработался иммунитет к Блэйку. Мы уже столько перепалок с ним выстояли, что попытка заткнуть меня стала казаться вежливой просьбой. Тем не менее я считала нужным отстоять себя, показать Блэйку, что я больше не его груша для битья. В последнюю нашу встречу он перешел все границы дозволенного.

– Блэйк, ты стал донором спермы? Или тебя все-таки удостоили звания «парень Ребекки»?

– Ты нарываешься. Дерзишь, потому что Брайен рядом? Думаешь, он защитит тебя?

Брайен захотел вновь вступиться, но я сильнее надавила на его губы. Это не его сражение, а мое.

– От такого придурка, как ты, защита не нужна. Все, на что ты способен, это разбрасывать свое же дерьмо.

– Да? Надеюсь, ты достаточно в нем…

– Да что опять между вами происходит?! Блэйк, прекрати! – вспылила Ребекка. – Не трогай Аврору. Она, в конце концов, беременна, и хотя бы мы должны постараться создать вокруг нее комфортную атмосферу.

Я хотела сама одолеть Блэйка в словесной перепалке, но защита от Ребекки стала бальзамом на сердце. У меня непроизвольно вспыхнули глаза и расцвела улыбка. Но радость тут же потухла, когда я осознала, что Блэйк впервые услышал о моей беременности.

Он точно не из тех, кто поддержит нас. Он обязательно постарается сделать больно. Я сжалась, приготовившись к атаке с его стороны.

Блэйк наконец-то отошел от неожиданной новости и тихо, ядовито прошипел:

– Копать придется больше, ангелочек.

Либо Брайен понял, о чем сказал Блэйк, либо ему просто все это надоело. Он резко встал, задев ногой стол, из-за чего скрежет дерева о бетон разнесся по подвалу. Я поднялась следом и попыталась обнять, успокоить Брайена, но он уже дошел до точки кипения.

Зачем?! Зачем я решила, что Блэйк стоит того, чтобы заставлять Брайена испытывать лишние страхи и тревоги? Я не должна была поддерживать конфликт, грызться с темным, несмотря на горящий от жажды поставить его на место язык. Нужно было молчать, игнорировать.

Воздух в подвале пропитался молниями ярости. Густая тишина давила, поэтому раздающиеся на лестнице смешки до нас доходили лишь глухим звуком.

– Привет, ребята! – сказал Кайл. – А что здесь происходит?

Глава 10

Картина маслом. Брайен, исходящий ядом, Блэйк, холодный и отстраненный, Ребекка, вероятно, злющая до предела из-за перебранки. И вот появились Кайл и Джессика в прекрасном настроении, не вписывающиеся в разрастающийся конфликт.