Возмездие

1. Повышение или пончики?

Нью – Йорк – величественный и очень красивый город, не находите?

Стеклянные здания, прорывающие небеса; дорогие машины; прекрасные парки, длинные улицы, великие достопримечательности. Обычные слои населения, что постоянно куда-то спешат, превращают место не просто в элитный город, а в самый настоящий и живой. В город, где хочется жить не только из-за возможностей в нём, но и из-за его прекрасных видов. Есть тысячи, а может и больше, причин почему этот город прекрасен и удивителен, и ещё столько же почему это ужасающее место.

Как и в обычном клише, у города существует и другая сторона монеты.

Эти места были относительно мирными, до того, как его разорвали на куски, только появившиеся, подпольные группы. Эта популярность среди криминала перешла из разных стран мира, которую подхватило молодое поколение. Молодежь ожесточилась. По всему городу увеличились случаи грабежей, убийств и изнасилований. Еще более доступными стали и без того натыканные по всем углам наркотики. Похоть, разврат и грязь.

Тогда с безопасностью Нью – Йорк попрощался навсегда, не зная, что значит прогуляться по закоулкам в тёмное время суток. Казалось от любого прохожего бугая веяла холодная опасность, от каждого человека в капюшоне пахло марихуаной, а любая девка с короткой юбкой определенно проститутка. Несмотря на все легенды и мифы многие утверждают, что Нью – Йорк и до этих времен нельзя было назвать мирным местом, но не будем вдаваться в подробности далекого прошлого.

Есть районы, куда многие предпочтут не соваться или даже не заикаться про них. Люди, что обитают там, опасны и жестоки. Сама атмосфера беспощадно давила, воздух был отравлен.

Именно в таком городе, именно с такой его стороны, именно в этих закоулках начинали свой длинный и тяжкий путь наши герои.

Очередная перестрелка, что можно назвать кровавой бойней. Если вы не знали, в северной части Куинса есть небольшой район – Уиллетс – Поинт, также известный, как «железный треугольник», за него и было это сражение. Хоть местные жители и называют этот район «свалкой», для налетчиков этот район важен. И не только, как очередная территория. Это гетто стоит на расположившихся по всей местности торговцами оружия и наркотиков. В любом доме находится добротная премия для сотрудника полиции, но учитывая принципы железного треугольника никому она так и не достанется.

Что бы вы выбрали? Повышение на крови или пончики в забегаловке?

«Железный треугольник» можно назвать очередным трофеем банды, что его заполучит. Я и не уверена, что именно территория нужна им, очередная жестокая демонстрация своих огромных яиц ворами. Помимо всего перечисленного у противников все же присутствовала предпринимательская жилка, каннабис на этой территории рос как подорожник на обочине.

Перестрелка шла между двумя группировками. Жуткая, сырая и невыносимо давящая обстановка.

Пятая семья была самой опасной бандой отморозков с юго-запада, в последствии положившая под себя всю южную территорию. В ее главе восседала Кара Мэд. Девушка у которой были все шансы стать неплохим человеком, и человек, который все же стал чьим-то спасением.

Её улыбка казалась двусмысленной, а яркие глаза, в которых можно потеряться, веяли холодом, они не были зеркалом души. Она был страшен, злопамятна и неописуемо импульсивна. Есть две вещи, которые она не мог простить – ложь и предательство.

Преступный Синдикат Скотта Буша – был еще одной не менее опасной организацией. Они создали свое состояние и положение с помощью рыночных отношений. Обитающие на севере, они были до ужаса свободны. Под праведным правлением своего босса цвели и пахли круглый год.

Был отстранен от внутренних дел Нью-Йорка и интересующийся только сохранением своей территории не любил вступать в конфликты, а лишь закреплял за собой право нейтралитета. У него хорошо развита дедукция, побеждал не силой, а шантажом, манипуляциями и прочими мерзопакостными приемами.

Его имя – Скотт Буш. Владелец нескольких популярных клубов в своей части города. Хороший бизнес, не хватает только табличек перед входом «Проститутки тут!». Владел несколькими игорными домами и занимался ростовщичеством и созданием контор, предоставляющих такие услуги по всему Нью-Йорку.

Один из клубов Скотта, на окраине города пытались отбить люди Мэда. В этом клубе хранилась крупная выручка, словно куш, который Синдикат, укравший у них во время набега Центральных, дерзнул стащить прямо из-под носа Кары. Южане не могли смириться с этим нахальством, их гордость была растоптана. Кары была дико оскорблена таким проявлением наглости и не могла оставить это без внимания. Её самолюбие было задето, и она не собиралась это спускать с рук.

Она, словно генерал, собирающий своё войско, отправила несколько своих самых преданных людей, своих верных псов, чтобы они подготовили почву для предстоящей битвы, и сама, не доверяя никому, поспешила за ними, но не для того, чтобы вернуть украденную сумму, не для наживы, а для того, чтобы уничтожить этот клуб до основания, словно вырвать ненавистную сорную траву. Её целью было не материальное обогащение, а возмездие и демонстрация силы, что бы каждый наконец запомнил, что с ней лучше не связываться.

Для Кары этот клуб был не просто местом развлечений, а символом её унижения и поражения. Она намеревалась превратить его в руины, в пепел, в кровавое напоминание о том, что любой, кто посмеет её обидеть, встретит жестокий отпор, и их попытка перешла грань дозволенного, и теперь будет нести свои последствия. Она хотел показать всем, что он не позволит никому смеяться над ней. Мэд была полна решимости преподать урок наглецам, и её глаза горели обидой, как угли в костре.

– Аккуратней, Скотт! – кричала парню блондинка, её голос был хриплым и сорванным, а глаза мутнели от ужаса. Она прикрывала его спину, словно щитом, её движения были резкими и суетливыми, а пальцы судорожно сжимали рукоятку пистолета. – Сзади!

Её голос предательски дрожал, как и уставшие руки, она была на пределе своих возможностей, ей было жутко, словно она попала в кошмар, и она отчаянно хотела, чтобы всё это поскорее закончилось, чтобы она могла вернуться домой и забыть об этом кошмаре.

– Вижу, – отозвался парень, его голос был спокойным и ровным, но в нем чувствовалась напряженность, его глаза были холодными и сосредоточенными. Он резко поменялся с ней местами, словно танцор, меняющий партнера, и теперь он стоял спиной к опасности, прикрывая её.

Пули летели отовсюду, словно рой разъяренных пчел, даже иногда свистели над головами, пролетая в опасной близости. Вдруг Буш краем глаза заметил Кару, она был словно сгусток ярости и злобы, вот та, кому было плевать на вопившие пули рядом с ней. О её теории дальности смерти, что была для неё более чем просто теорией, может и заикаться не стоит. Она верила, что её время ещё не пришло, и у смерти над ней нет власти. Девушка точно знала, что не умрет, пока сама того не пожелает.

Кара истинно наслаждалась моментом возмездия и порывом вольности, её лицо было искажено в ухмылке, и глаза её горели, словно он нашел себя в этой мясорубке. В такие моменты в голове было пусто, все мысли и чувства уступали место животной ярости.

Она цинично оглядела всех противников, оценивая их, как добычу, и медленно, не спеша, будто наслаждаясь предвкушением предстоящего взрыва, достала гранату, она лежала в её руке словно игрушка, а потом наклонив голову, её взгляд был холодным и жестоким, оглядела банду, словно размышляя, стоит ли их убивать.

– Скройтесь.

– Назад! Живо! – крикнул Скотт, его голос был полон ужаса, перед тем, как раздался оглушительный взрыв, от которого, казалось, задрожала сама земля.

На секунду в глазах Кары потемнело, словно она провалилась в бездну, она отчетливо слышал биение своего сердца, пульсирующие виски как будто сжимали её голову в тисках, словно кто-то пытался раздавить её череп. Она была оглушена, но в её глазах не было страха, только ярость.

– Какие же уроды. – тихо говорила девушка, поднимаясь и осматривая разгром. – Теперь мы квиты.

– Уходим! – крикнул Скотт, его голос был сорванным и хриплым, тем, кто остался, он едва поднимался на ноги, его тело болело, словно после пыток, и он перекатывался за низкий диван.

Его люди, словно стадо баранов, с непониманием, посмотрели на него, их лица выражали смятение и растерянность, они не понимали, что происходит.

– Это наше! Слышишь? – парню приходилось кричать, чтобы его услышали, его голос был напряженным, а взгляд полон отчаяния.

Непонимание разбилось о гнетущую атмосферу, словно хрупкий сосуд, их лица, отражали ужас происходящего. Буш разозлился, он не любил глупости, не любил глупых людей, не любил тех, кто не умеет приспосабливаться, он не любил слабых, его ненависть словно отравляла все вокруг.

– Если хочешь сдохнуть отговаривать не стану. – парень поднял пистолет с пола, что лежал рядом с трупом, словно предлагая им билет в один конец. – Это пушка Джо, отправляйся за ним.

Он помедлил ещё несколько секунд, раздумывая, стоит ли им давать второй шанс, и продолжил, рассматривая их удивлённые и опечаленные лица, его руки дрожали, а глаз нервно подрагивал, казалось он был на грани нервного срыва.

– Их можно понять, – сказал он озадаченно, будто разговаривая сам с собой, его голос был тихим, но в нём чувствовалась какая-то странная нота сочувствия. – загнали нас в угол, – усмехнулся парень, его губы исказились в циничной усмешке. – Ёбаная Мэд.

Его слова были полны ненависти и презрения, и в его глазах вспыхнула зловещая искорка, но не согласиться с Южными он не мог, они это заслужили.

Остатки находившихся ранее уловили тонкую грань неопределенности Буша и больше не желали попадать под его язвительные комментарии.

Сейчас ему нужно было спасти оставшихся и заставить их выйти, а не заниматься бесполезным альтруизмом, спасая уже полумертвых. Скотт проследил за тем, чтобы вышли все и в последний раз посмотрел на Кару. Что-то непонятное, какое-то незнакомое чувство бурлило у него в животе. Она также смотрела в его сторону…

Это был первый конфликт, в котором они встретились лично, и то с чего начались их бесконечные гнусности. С какой целью Синдикат начал это? Почему выбрал равного соперника? Почти кожей ощущая собственное и могущество противника они всегда обходились весьма детскими гадостями в сторону друг друга. Мелкими грабежами, скромными налетами, и нескончаемыми короткими перестрелками в закоулках.

Они заинтересовались друг другом с первой встречи, словно два магнита, притягивающиеся с непреодолимой силой, но отталкивающиеся из-за противоположных полюсов. Что-то до боли знакомое Скотт видел в глазах Кары, будто он заглядывал в зеркало, отражающее его собственную душу, и это ощущение тревожило его, заставляло чувствовать себя неуютно. Кара, в свою очередь, не могла избавиться от чувства того, что где-то точно уже видела Буша, он казался ей персонажем из прошлого, всплывшим из глубин памяти, но она не могла вспомнить, где именно. Было сомнительно неприятно, она столкнулся с чем-то, что не могла объяснить.

Их первая встреча, будто судьбоносное столкновение, произошла четыре года назад. Они были молоды и наивны, птенцы, едва вылетевшие из гнезда, но в то же самое время людьми, смотревшими оторопи прямо в глаза. Оба были слишком горды, чтобы объединиться, их самолюбие было подобно высокой стене, которая мешала им сблизиться, и слишком беспомощны для противостояния друг с другом.

Их взаимное притяжение и отторжение, их конфликт между гордостью и слабостью, их противостояние и взаимная заинтересованность – всё это было лишь началом длинного и сложного пути, на котором они должны были раскрыть свои истинные сущности, и который был полон боли и лишений. О них и пойдёт наша история, история двух молодых людях, связанных невидимыми нитями судьбы, и чьи пути пересеклись в жестоком мире, где выживает только сильнейший.

В аду достаточно нас двоих

2. Семерка

Кара что-то тихо проворчала и попыталась отпихнуть от себя надоедливую подругу, что порядком наскучила. Сейчас участники организации, что были свободны, находились в их центральном штабе, внутри которого был небольшой склад с оружием, еда и выпивка. Южане долго его отстраивали, потратили много сил и средств, но в конечном итоге остались более чем довольны результатом.

Первоначальным предназначением этого места было проживание участников. В начале своей «карьеры» у Кары и ее семьи не было места где они могли остаться, поэтому девушке в срочном порядке пришлось искать им пристанище, и вот к чему это привело…

Это пятиэтажное здание представляло собой незаметный объект, находящийся поодаль высотки, и выглядящее как его пристройка. Имело даже свое имя – «Жаклин».

И пусть Бог защитит это место.

Было замаскированное под печать ксерокопий и фотографии для документов. Первый этаж был полностью во власти этой конторы. Каждая комната имела свою тайну. Участники, которые помогали Каре на её пути к мечте, в большем своем количестве уже погибли, но комнаты, когда-то построенные для них, хранили свою историю. Даже пахло в них по-разному…

На данном этапе развития своей так называемой империи, Мэд не испытывала практически никаких трудностей. Казалось самое тяжелое время осталось позади, и лишь иногда ей приносили проблемы договоренности с новыми людьми и стычки с другими организациями. Ей даже контрабанда давалась легче, чем налаживание межличностных отношений.

Мэд терпеть не могла людей с северной и центральной части города. Со стороны востока она уладила сотрудничество, и с тех самых времен не произошло и единого случая в котором бы Семье понадобилась бы помощь восточного «принца» – Лукаса Ли, что был очень сдержан и холоден. В прочем они оба были этому рады.

Отходя от темы внешней политики Пятой Семьи, хотелось бы больше рассказать о них самих.

Организация занималась сплавлением наркотических веществ по всему Нью-Йорку и за его пределы, а также являлась одним из поставщиков оружия. Имели связи с семьями из Италии и Мексики, сотрудничали с партнерами из разных стран мира…

Они всегда собирались, но чаще это происходило в других местах, например, как ночные заведения. Повода конечно же для сбора не было. Хотя нет, он был – пропить и прогулять ещё кучу денег. Кара была очень большим ценителем выпивки, она стала её страстью.

Кажется, её в какой-то степени аристократичным чертам лица даже подходило это увлечение. Её выразительные и большие глаза голубого цвета будто были созданы для того, чтобы показывать вселенскую скорбь, пробуждающуюся вместе с попаданием алкоголя в организм. Губы были темного цвета как остатки вина на дне бокала. Её размеренная речь напоминала звуки помешивания коктейля, да и пахла она сладко.

Было несколько комнат, предназначенных для вышестоящих – семерки. Или те, кому не хотелось возвращаться к себе. Те, кому нужна помощь могли найти ее здесь, в Жаклин, созданной специально для общего пользования.

Семеркой являлись приближенные люди Мэд, имеющие её покровительство и пользующиеся её доверием. В нее помимо Кары входили Джонс, Дей, Кореджи, Пэк и её сестра. Каждый из семерки занимался своим делом и имел у себя в подчинении несколько десятков человек, что также имели своих подчиненных, и так далее до низов. Каждый ее член нес ответственность за своих людей.

О Жаклин. Была и отдельная большая комната с диванами и громадным столом. За ним часто играли, устраивали сборы и самосуд над своими предателями. Жестокие суды. Пол этой комнаты был давно пропитан кровью, слезами и болью виновных. Стены ее хранили вечное молчание о горестях, которых им пришлось лицезреть. Эта страшная комната была обычной и полюбившейся частью быта Семьи.

Именно в этом месте находились действующие лица.

– Колли, довольно, – она перестала сопротивляться и позволила подруге сесть вместе с ними за стол, где собрался приближённый округ и некоторые их новобранцы. – Даже не думай, я не собираюсь брать тебя с собой.

Речь шла о плановом посещении их давних друзей и коллег в Палермо. Целью визита было обсуждение совместных планов на поставку оружия и решение вопроса о сотрудничестве с мафией Токио. Поездка не представляла ничего особенного и опасного, но Колли как непредсказуемая личность не была приглашена на мероприятие. Также факт того, что девушка знатно приглянулась местному Papà не особо радовал Мэд.

Девушка цокнула языком. Такой ответ как всегда ее не устроил. Она разочаровано качнула головой.

– Что ты сказал? – она вдруг надулась и попыталась напасть на рыжеволосую. – Да как ты смеешь?

Это Колли. Колли Дей. Настоящая язва в буднях Мэд. Давняя подруга, чья жизнь стала одним из смыслов её жизни.

Она лично вместе с другими людьми поднимала организацию с колен и прокладывала её начало. Подбирала участников, испытывала их, вела наказания, добывала деньги. Ведь они когда-то стали для неё спасением. Возможно когда-то станут и погибелью. А Кара для неё – дорогой и верный друг, которого она всегда готова защитить. Эта девушка ради неё готова отдать свою, как она считает и до сих пор ничтожную жизнь, целиком и без остатка. Ослепленная её светом она любила её чистой и невинной, детской любовью.

Она была настоящей защитницей их Семьи перед верхом, всегда отстаивающая интересы всех участников, и рассказывающая о них Каре, как одна из тех людей, к которым она действительно прислушивалась, Колли добивалась своего отчаянно долго. Порою даже мучительно.

Девушка как член приближенного округа имела свои полномочия и задачи. Колли отвечала за организацию всех мероприятий, оружейную часть штабов и в какой-то мере планировки их зданий. Имела в поручении один из малых отрядов гончих.

У девушки была хорошая интуиция, но что касалось смекалки и быстрых решений, то на них она была не способна. В тяжелых ситуациях она бежала по головам, иногда даже по головам своих, не видела дальше своего носа от того и кулаками махала яростней. Не доверяла своему предчувствию. Колли была из тех, кто прислушивается к мнению о том, что «никогда не узнаешь, когда собака, укусившая однажды, укусит ещё раз».

Она всегда считала её своей семьей, которой у неё никогда не было. Также, регулярно, в сезон она просила взять её на важные события, но на большинство просьб получала отрицательный ответ. К сожалению девушка не воспринимала отказ как попытку уберечь ее от чего-то поистине опасного и травмирующего. Это её очень огорчало и злило. Как вы, наверно, уже заметили. Она ненавидела отказы.

Её внешность казалась нежной и невинной. Миловидные черты лица истребляли все мысли о возможности какого-то подвоха. Брови домиком делали ее лицо задумчивым. Миниатюрное телосложение на первый взгляд, показывало ее хрупкой, волосы детского блонда действительно скидывали ей года. Она была небольшого роста, но никогда не комплексовала по этому поводу, а любила себя такой, какая она есть.

Характер её действительно был ужасен. Дей была не воспитана, не сдержана и груба. Выглядела как девушка из церковного хора, но не контролировала свои действия находясь в критическом положении. Да и нужно быть действительно храбрым, для того, чтобы дерзить ей. Уже как два года ходят слухи, что она отрезала уши тому, кто осмелился ослушаться ее приказа. Да и будучи любимицей Мэд, всегда позволяла себе слишком много, зная, что все ее обидчики будут наказаны.

У Дей иногда случались приступы неконтролируемой агрессии. Девушка била стены, уничтожала мебель, калечила себя, но как с ними бороться Колли никогда не интересовалась. Ее больше волновали насущные проблемы ее подчиненных. Или может она просто боялась разбираться в себе.

В возрасте двенадцати лет она сбежала из дома, и тогда познакомилась с Карой на вокзале. Это было настолько спонтанно и легко, что казалось, что они уже тогда были знакомы сотню лет. С первой встречи девушка почувствовала в ней что-то сияющее и согревающее. Это притягивало ее с каждым днем все больше и больше. Она полюбила её, как проваливаются в сон: сначала медленно, а потом одним разом.

Дни бежали, подруги росли. Они долго вместе работали и зарабатывали на хлеб, но быстро поняли, что честный труд не приведет их к качественному уровню жизни, их планы поменялись резко и без разговоров…

Вместе они ели, пили, спали, убегали от погони, да и всё они делали вместе, как настоящая семья. Они долго делили горе и радость, все что можно и нельзя. Тогда Семьи ещё не было, эту организацию создала Кара позже, когда они с Колли переехали в другой район за поиском новой жизни.

Кара часто спасала задницу Дей, что очень любила попадать в неприятности. И так же любила, когда её оттуда вытягивают. Она любила подстрекать даже несмотря на то, что после драки кулаками не машут. Всегда без проблем шла на конфликт, даже если противник значительно сильнее и опаснее, даже если проигрыш гарантирован.

– Угомонись, – повторила уставшим тоном девушка.

В ответ Дей посмотрела на подругу с грустью в глазах. Так, будто у ребёнка забрали любимую игрушку. Она молча умоляла. Ей это знакомо. Такой глуповатый вид блондинки выводил из себя. Иногда такая пауза очень сильно раздражала патрона Семьи, и она была готова на что угодно, лишь бы она прекратилась.

– Не молчи, Колли, – серьезно сказала Мэд. Она вновь окинула её взглядом и недовольно продолжила. – Кроме твоих очередных капризов, у меня есть еще дела.

Дей не любила, когда она ставила что-то выше неё, очень не любила. Нахальным образом считала, что она – центр всей её жизни, как она являлась центром ее.

Пока эти двое пытались выяснить: кто из них прав, и как они поступят, остальные собравшиеся здесь люди лишь наблюдали за одним из фаворитов группировки и их предводителем. Один из присутствующих, наверно набравшись мужества и гордости, что-то негромко сказал соседу слева пытаясь быстрее влиться в коллектив. Явно любитель борзянки. Мужчина, к которому обратился парень, рассмеялся и слегка отстранился от него, словно не желая находиться рядом, его улыбка была натянутой и неискренней.

– Заткнись, – процедил он сквозь зубы, он улыбнулся, но его взгляд оставался холодным. Почувствовав аромат знакомого парфюма, он не повернулся, но его слова были сказаны с ухмылкой, словно он с кем-то играл. – Привет, Джим. Сразу скажу, он не мой, – его тон был полон иронии, он толсто намекал на то, что не хочет иметь ничего общего с этим парнем.

Блондин, почувствовав, что его слова были неправильно поняты, в ужасе замер, его лицо побледнело, а глаза широко раскрылись от страха. Нелепая тишина повисла в воздухе, словно все вокруг затаили дыхание.

– Здравствуй, Том, – ответил он, как и подобает знакомому, а затем он повернулся к тому, кто считал свои высказывания уместными, и его взгляд был полон угрозы. – Убирайся.

Джимми улыбнулся, его улыбка была коварной. Наклонившись к блондину, он дунул ему на ухо, тот в панике скатился по дивану вниз, и исчез из поля зрения, словно был не более чем пятном на стене. Никто не обратил на него внимания, в то время как Джимми, которого уже заметили, начали горячо приветствовать, будто он был героем, вернувшимся с войны, и расспрашивать о том, куда он запропастился. Его любили, он был настоящей душой компании, человеком, способным разрядить обстановку и поднять настроение.

На знакомый голос обернулись Колли и Кара. Девушка, как всегда, кинула острое приветствие, а глава, улыбнувшись подняла руку. Что-то теплое растеклось в их груди.

На приветствие Колли Джимми отреагировал лишь тем, что она всё никак не изменится, и что это слишком ожидаемо.

– И тебе привет, пиявка.

Она рассмеявшись подкралась сзади и бросилась на шею.

– На удушающий!

– Сдаюсь! Сдаюсь! – прикрикнул брюнет, хватаясь за руки Дей.

– Туше. – девушка отпустила его и отвесила Джиму шлепок по заднице, а после убежала обратно к подруге. – Давай, Кара, отчитай его. – хихикала она.

– Где ты был все это время? – немного недовольно, но все ещё спокойно спросила она, наблюдая за тем, как он приземляется в кресло.

К нему подошел парень из персонала, предлагая бокал с коктейлем, и он принял его начиная свой рассказ…

Джимми Джонс, на первый взгляд, казался очень милым и добрым парнем. Он излучал веселье и радость, его глаза искрились жизнью, а улыбка была настолько заразительной, что могла растопить любое ледяное сердце. Он был из тех людей, которые, казалось, искренне любили жизнь и наслаждаясь каждым её мгновением, но что поделать, такова была его работа – морочить людям голову.

Он был самым желанным шпионом и мастером перевоплощения, словно хамелеон, способный принять любую форму и цвет. Каждая организация мечтала о нём, как о драгоценности, зная, что он способен разузнать что угодно, будто обладал магической силой, способной открыть любую дверь и любой секрет. Он мог втереться в доверие, как невидимка, и узнать все секреты, словно был всеведущим.

В семёрке, он координировал действия членов, дирижёр, управляющий оркестром, помогал в их отборе, словно талантливый скаут, а также следил за гончими Семьи, о которых мы расскажем позже, был их пастухом. Он выполнял свои обязанности с лёгкостью и профессионализмом.

Его внешность, словно магнит, помогала ему соблазнять всех, и мужчин, и женщин, его обаяние было неотразимым. Он врал прямо в глаза, глядя прямо на собеседника, и не то что не краснел, он даже не менял выражения лица, его самообладание было настолько безупречным, что он мог обмануть даже самого опытного лжеца. Контроль над своим телом был безудержным, казалось, присущим только ему, его движения были точными и открытыми, но, увы, не только.

Немного интуитивно разбираясь в людях, присмотревшись и проведя с ними немного времени, он мог найти слабые места и надавить на них, как опытный хирург, оперирующий на живом организме. Его проницательность была поразительной, а способность манипулировать людьми, как игрушками, пугающей. Хотя казалось, что он тоже в некотором роде психолог, читал мысли людей, как открытую книгу, и знал, что нужно сказать, чтобы добиться своей цели. Он был обаятелен и совершенно непредсказуем.

В серьезных делах, касающихся Семьи и общих дел он был кукловодом, в чужих жизнях был психологом и наставником, но полным разочарованием своей личной.

Имел уважение и признательность от всех организаций в городе. О нем мечтали и пытались переманить не только деньгами, но и важными должностями, но мотивируемый совершенно другим Джонс всегда тактично отказывал.

Внешность подходила под описание его обманчивого характера. Своей красотой и неотразимостью обманул бы любого, а в его глазах и утонуть было не жалко, настолько они были пронзительными и казалось сочувствующими.

Иссиня-черные прямые волосы были темнее ночи. Острые черты лица, немного вздернутый на кончике, прямой нос. Графичная форма бровей, и впалые щеки давали впечатление о нем, как о очень серьезном и задумчивом человеке. Достаточно высок и строен.

– Знаешь, Кара, – начал свой ответ Джим. – Для того чтоб узнать о интересующем тебя новом препарате, мне пришлось безупречно отыграть роль проститута-альфонса. – он усмехнулся и качнул головой, – это было унизительно, друг мой.

Присутствующие тихо поддались веселым эмоциям, так сказать шаблонной истории Джима. Любившие наблюдать за его артистичными мимикой и жестикуляцией все просто обожали слушать его, порой даже не впечатляющее он рассказывал, как стендап или что-то грандиозное.

– Джим, как всегда. – вырвалось из угла комнаты.

Джим лениво обернулся в его сторону, и хмыкнув расположился поудобнее на диване.

– Еще пару мгновений и последствия оказались бы необратимыми. – он сунул пустой бокал в руки парня из персонала, находившегося рядом. – Посмею потребовать премию в этом месяце. – он благодушно улыбнулся и заправил волосы назад.