Твой Бог

Мария

– Привет, мелкая, не подскажешь, где у первого курса сейчас пары?

Передо мной стоит мечта всего ВУЗа Максим Потемкин, точнее женской его части, да и ту он делит в равных долях со своими друзьями Алексеем Юсуповым и Сергеем Бабичевым.

Парни учатся на последнем курсе экономического факультета и являются местной знаменитостью. Объединяет их дружба, модельный бизнес и созвучные с княжескими фамилии. Выглядят они крайне сексуально и одновременно по бандюгански. Спортивная одежда, суровый вид, вечно замотанные руки на костяшках и постоянные конфликты пугают даже администрацию ВУЗа, но отличная учеба, маячивший выпуск с красными дипломами и состоятельные родители сильно сглаживают мнение испуганной администрации.

Финансовая помощь родителей особенно сильно сглаживает мнение ректора.

Почти весь учебный год прошел, я ни разу ни с кем из них близко не встречалась и не общалась. Не их я уровень. И вот.

Я откровенно разглядываю стоящего передо мной красавчика.

Господи, какой он красивый вблизи, не придраться. Хоть сознание теряй. Понимаю всех тех, кто по нему сохнет. Бог. Скандинавский.

Очень светлые волосы в короткой модной стрижке, с выбритой полосой над ухом. Большие карие глаза с длинными ресницами смотрят на меня с равной долей надменности, жалости и превосходства, пухлые чувственные губы вытянулись вперед, показывая, насколько ему неприятен этот разговор. Руки в карманах спортивных штанов сжаты в кулаки. Вязь татуировки на левой стороне шеи уходит на плечо и теряется где-то под худи. Не вооруженным взглядом видно, что парень находится в идеальной физической форме.

– Харэ лупатить – выдергивает меня из астрала его густой низкий голос – не для тебя мать ягодку растила. Первый курс где? Ау, заморыш? Слюни подбери!

Я посмотрела ему в глаза. Сердце совершило дикий кульбит и если бы не ребра, то выскочило бы как в мультфильме на метр вперед. Ну вот зачем мужику такие длинные ресницы и идеальные брови? Темные, кстати, красится он что ли?

Пришлось признать очевидное, по сравнению с ним, я действительно заморыш. Не накрашенная, растрёпанная, маленькая. Я ему ростом едва чуть выше ключиц. Тоже мне шкаф с антресолями.

– Ты меня заинтересуешь – показательно подкатила глаза я – если только своими секси-губами поцелуешь меня в зад.

«Смело, но глупо» похвалила себя я и дала деру.

– Ты че такая дерзкая, а? Берега попутала?

Донеслось мне вслед, но я уже забежала в аудиторию и уселась на максимальном удалении.

Минут через пятнадцать вместо препода вошла деканша и торжественно, с возбужденным придыханием объявила, что прикладную математику целый месяц, а это до конца учебного года, будет вести один из лучших студентов последнего курса, потому что наш основной преподаватель на больничном с переломом ноги. И именно в этот момент ее выразительной речи в дверь вошел Потемкин, криво улыбаясь как кинозвезда. Весь женский коллектив издал слаженный вздох восхищения, а вот я отчего-то ясно поняла, что предмет я не сдам. Если до этого я его толком не знала, то теперь мне мало что светит, даже если выучить все назубок.

Отгадайте кого он быстро нашел взглядом и опасно прищурил глаза?

Прааааавильно, меня.

Едрить-колотить, как говорил мой дед.

По внезапно вспотевшей спине пробежал холодок. Сердце застучало в ушах так, что казалось, вся аудитория услышит. Я старалась дышать тихо, чтоб никто не заметил.

Перспективы пока не блещут. Хорошо, хоть студентам экзамены не дают принимать.

Может еще появится шанс сдать, выпишут же когда-то этого милого дедулю. Слава богу этот предмет только на первом курсе, потом его не будет, хотелось бы вытянуть хотя бы на четверку. С дедулей у меня шанс был.

Говорила мама иди в IT, нет же приперло пойти на «экономику и управление»

Максим

Смотрю на мелкую девчонку, бегущую из столовой, торможу, здороваюсь, интересуюсь, как культурный, как родители в детстве учили, хули, высшее общество всё-таки.

Смотрит на меня так, только что слюни из открытого рта не текут. Ничего нового, все так смотрят. Даю насладиться. Жду.

Смешная она, конечно, ничего из себя не представляет, а все туда же. Волосы торчат растрёпанным одуваном из хвоста, бесформенная одежда не дает определить, что там под ней. Нацепила балахонистую футболку, размеров на шесть больше и джинсы такие же широченные, только носки маленьких кроссовок виднеются.

Капец она мелкая, у таких обычно сисек не бывает.

Еще и белобрысая, фу.

Я привык видеть с рядом высоких максимально ухоженных девушек. Может, потому что последнее время съемки часто, может я просто привередливая сволочь, а может просто подходит время жениться и девки чувствуя это хотят занять это почетное место. Конкурируют. Готовятся. Только вот я пока не планирую.

Еще у меня есть личное табу, я не люблю блондинок.

Ассоциации, знаете ли.

Мать, в которую я пошел светлой головой, во всех смыслах, и фейсом, бросила нас с отцом, практически сразу после моего шестилетия, найдя себе более богатого папика, чем мой отец, и живет теперь в Испании. Общаемся редко. Отец менял баб как перчатки, но так и не женился больше, по сути, меня воспитывала отцова мать. Оля. Настолько волевая женщина, что бабушкой назвать ее язык не поворачивается. Именно она всегда внушала мне, что все блондинки – тупые. Со временем выяснилось, что тупизна, не от цвета волос, но галочка осталась. Те, кто желал моего прекрасного тела в своей постели имея светлые волосы, обычно идут и перекрашиваются. Я так привык. Я так хочу.

Пришлось эту моль малость осадить, а то она меня уже взглядом до трусов раздела и облизала. Ну нет уж.

– Ты меня заинтересуешь, если только своими секси-губами поцелуешь меня в зад.

Нихера заява! Еще и глаза подкатила! Я даже опешил малехо. Моль рубанула так рубанула.

Кстати, губы у нее четенькие, так и тянет пальцем провести. Но в остальном, конечно, неликвид.

Пока я приходил в себя, дерзкая мелочь свистанула в соседнюю аудиторию. Вот овца, а я ведь даже с ней поздоровался, что я обычно не делаю с девушками.

Деканша уболтала вести у первачков прикладную математику, а взамен поставит преддипломную практику автоматом, ну и все блага небесные в придачу, если упрошу вести Юсупова безопасность жизнедеятельности.

Бабичев же пристроился на практику к отцу на завод, хули, он у него там владелец. Нам же с Лехой чуть сложнее, его родители известные художники и декораторы, вон последнюю картину толкнули за полтора миллиона зелени, а мой отец банкир. Я его вижу в лучшем случае раз в неделю, а тут просить… Просить его о чем-то просто выворачивает. Практика же нужна была исключительно производственная. Решить можно было и за бабки, но это было на крайняк. Серый предлагал свою помощь, но тут деканша уже клещом вцепилась. В принципе условия норм, предмет реально плевый, отпускать обещала по первому требованию.

Завтра на съемках узнаем че как у него, а пока будем с Юсупом толкать разум первачкам и общаться с этой старой шкурой, деканшей. Она уже при всех готова ноги раздвигать. И, наверное, решилась бы на нападение, да не выберет конкретную жертву.

Фу бля, еще и надушилась так, будто ее собираются использовать как химическое оружие. Вонь дикая, помесь поллюций деда с нафталином.

Собственно, из-за этой мелкой белобрысой фри пришлось переться в деканат, благо рядом, терпеть липкие взгляды деканши и мерзкие прикасания к плечам. Ничего такого, но противно до жути.

Выбесило все, особенно ее желание меня объявить первакам лично.

По дороге все уши прожужжала, про то, что хочет познакомиться с моим отцом поближе и, если я ей это ей устрою, она решит мне вопрос с магистратурой. Вообще-то я и сам его могу решить. Мозги пока работают.

А вот про ее желание уже реально придется сказать отцу, хочется увидеть его рожу в этот момент. Поржу хоть от души.

Я скосил глаза на деканшу. Она весит килограмм сто с фигурой колбасы «вязанки», возрастом чуть младше Оли, матери отца, а телки у него младше меня. Но вдруг по делу? Хотя какие нахрен дела, когда она говорит с жестким придыханием, как астматичка, пытаясь дотянуться до моего уха. Руки из карманов не достаю. Не наклоняюсь. Концентрируюсь, чтоб не сказать какую-нибудь гадость. Противно до блевотины.

Позволяю ей в одиночестве сказать пламенную речь в той самой аудитории, куда ушуршала фря, за одно отхожу от ее мерзкого запаха. С удивлением отмечаю, что сердце пропускает удар, когда думаю, что буду вести у этого белобрысого недоразумения. Че за епт?

Только я вошел в внутрь, сразу бросилось белое пятно футболки на галерке, тут же обуяла дикая злость. Я опасно сузил глаза, ловя ее затравленный взгляд.

Хана тебе моль. То, что ты не знаешь предмет – сто в гору, а то, что – ты его не сдашь – железобетонно.

Я не милый старичок, который жалеет всех подряд и ставит всегда с натяжкой. Его угораздило подраться с БЖшником, где он сломал ему обе руки, но умудрился крайне неудачно подвернуть при этом ногу. И именно поэтому у вас теперь есть я и хрен ты что сдашь.

Максим

Фотоаппарат щелкает трещеткой, вспышки фигачат молниями, я делаю максимально рабочее лицо. Привычная обстановка. Когда-то это был мой основной заработок, а сейчас больше для души.

Съемки и показы реально тяжелая история. За любыми красивыми фотками стоит много труда и боли. В какой-то момент решил, что устал. Бросить хотел, когда отец на мое двадцатилетие оформил на меня инвестиции в нескольких банках и компаниях. Надоело и учиться, и работать, а потом вдруг втянулся. Учиться всегда было легко, а вот работать нет.

Нет, в деньгах я никогда не нуждался, но собственно заработанные бабки грели самолюбие. И были мои. Личные. Теперь благодаря отцу, дивиденды меня не только кормят и поят, но и позволяют поменьше общаться с родителем. И ему охуительно и мне норм. Его вклады я ему вернул. Деньги делают деньги уже без его участия.

Молоденькая брюнетка, не помню ее имени, помощник фотографа, за камерой только восторженно охает, когда я меняю позы, то ли вспоминает, как двадцать минут назад жестко отсасывала у меня в туалете, то ли хочет продолжения.

– Стоп. Максим снимает верх и переодевает джинсы, Олег на место Максима, поменяйте декорацию сзади, потом Леша – доносится жеманный голос фотографа. – Не расслабляйтесь, нам еще много отснять нужно! Сергей готов? Сережа ты где?! За Сережей Сашенька, потом опять Максим. Сережа!!

Мы ржем конями. Все в курсе, что к Бабичеву Игорь Палыч не ровно дышит, вот только Серый не такой и пытается балансировать на грани, чтоб и фотографу морду еще раз не набить и не прослыть пидорасом, потому что любит он съемки до чертиков плюс хорошо платят за это дело, да и по кайфу ему фейсом светить перед камерой. Он нас сюда и привел.

– Че Серый, как практика? – хмыкает Леха подошедшему хмурому Бабичеву.

– Норм, еще не был – отзывается тот оглядываясь, – куда жопосуй делся?

– Тебя искать пошел – ржем мы.

– Блядь, если он меня еще раз потрогает за задницу, я ему повторно втащу – говорит нарочито громко.

Игорь Палыч все слышит и вихляющей походкой обиженно поджав накачанные губы садиться в свое кресло. Мы не стесняемся при нем обсуждать его нетрадиционную ориентацию.

– Мне кажется слово «втащу» он понимает немного иначе – Санек подмигивает.

Ржем всей толпой.

Только несмотря на общий смех не все в тут натуралы. Игорю Палычу должно хватить. Но муза пока у него Сергей Бабичев. Затягивает дед в этот раз, обычно больше месяца не бывает, кто-то новенький приходит, и он переключается, а тут уже четвертый месяц пошел.

Я его музой не был ни разу, спасибо матери. Фотограф, как и я, не любит светловолосых.

– Слыш, Лех, говорят открыли в ТЦ ПропХантер, сходим? – с закрытыми глазами говорит Бабичев, пока его гримерша кисточками метет.

– Че за хуйня? – отзывается друг.

– Ну помнишь, мы с Максом в позапрошлом году ходили, когда на показ ездили? Там искать надо в темноте, типа охотники, тени, такая херь.

– Блядь, тебе сколько лет?

– Согласен. Мне девчонка одна понравилась, чистый эльф, хочу пригласить. Вдвоем никуда идти не хочет, общаться боится, стесняется. Целка, что с нее возьмешь, но на такую херь пойдет. Там же группой. Типа не страшно, что приставать буду.

– Ладно подумаем – отзывается Юсупов. – ты как Макс?

– Можно – пожимаю я плечами, с ужасом ловя себя на мысли «Интересно, а белобрысая целка?» нахер мне это вообще знать? – А когда?

– Как уговорю. Давайте я маякну, когда будет ясно.

Мария

– Маш, сегодня воскресенье, давай сходим в ТЦ. Там ПропХантер открыли – Аленка аж прыгала от нетерпения.

– Че открыли? – Я открыла второй глаз.

Уже третий час я у нее дома учусь красить глаза. Получается паршиво. Пока что я больше похожа на панду.

С Аленой мы учимся на разных факультетах, но нам совершенно это не помешало познакомиться и подружиться.

– Блин Маша, ну ты, конечно, село! Это игра такая. Типа квеста. Прятки в темноте. Одна команда прячется, другая ищет. Правда нас только двое, но туда сейчас кто только не ходит, можем присоседиться.

– Ну развеяться не мешало бы, я с Потемкиным поругалась, так меня чуть все девки разом не загрызли. – я с сожалением стела все свои неудачные попытки быть красивой.

Вот были бы у меня такие ресницы как у Потемкина и краситься бы не пришлось.

– Как это поругалась? Вы общаетесь? – сделала охотничью стойку Алена.

– Если вкратце, то он меня к доске вызвал решать пример, естественно я не решила, а он начал меня унижать, а все ржать, – вздыхаю, вспоминая – ну я ему и нахамила, а он мне, а я ему, а он мне. Наорали по итогу друг на друга при всей группе. Он пообещал, что я предмет не сдам. Вот сукин сын. Мудак.

– Прошу заметить, красивый мудак. – повела бровью подруга.

– Это факт – согласно кивнула я – но мудак он больше, чем красивый.

– В смысле прекрасный?

– Нет, в смысле он больше мудак, чем красивый.

– А мне больше Бабичев нравится, он тоже блондин, но изящнее, утонченнее. В нем виден аристократизм, манеры. А мышцы какие! Он просто куколка. Улыбка такая, что аж между ног мокро становится. Хотела бы я к ним на съемки попасть…

– Алена!!! Давай без подробностей!

Собрались мы буквально за пару минут. И еще за десять добрались до ТЦ. Алена постоянно поглядывала на часы и волновалась.

– Мы кого-то ждем? – окликнула я ее, когда она в сотый раз начала взглядом сканировать пространство.

– А? – встрепенулась она – Нет. Я пойду договорюсь, чтоб нас в команду взяли, ты пока тут посиди. – И мгновенно исчезла из моего поля зрения.

Не успела я просмотреть все новости в телефоне, как она появилась совершенно довольная и загадочная.

– Пошли быстрее, пока нас берут в группу – и потащила меня в сторону огромных кустов в кадках.

Девушка на входе нас зарегистрировала, приняла деньги, сообщила, что мы в команде теней и выдала комбинезоны нашего размера, указав на раздевалку.

– Ален, а кто искать-то нас будет? – пропыхтела я, натягивая облегающий прорезиненный комбинезон, больше напоминающий костюм для дайвинга.

– Ты знаешь… ты только не злись, ладно, – затарахтела она – тут просто больше никого не было, а следующая группа неизвестно, когда соберется, а им как раз не хватало двух человек, скажи же удачно?

– Кому им? – напряглась я.

– Точнее им трех не хватало – Алену определенно потряхивало – но нас они взяли.

– Да кто эти они? Ты нормально можешь сказать?

– Пятикурсники – она потупила взгляд.

У меня зародился червячок сомнения. Ну нет, они уже большие на такое ходить. Ну нет. Нет.

– А конкретнее?!

– Святая троица – восхищенно выдохнула она.

– Ты нормальная вообще!!!! – я аж подпрыгнула от возмущения – Я с Потемкиным погавкалась на уроке. Он мне при всем честном народе орал, что ноги вырвет, а я ему пожелала, чтоб ему больше никто не дал! И после этого я должна с ним… Да он меня реально в темноте грохнет! Он же нарцисс! Он обязательно отомстит…

– Ого! Круто там у вас! – Округлила она глаза – Так, спокойно. Во-первых, там камеры, во-вторых, мы не одни и они еще с тремя девочками и в-третьих, ну чего ты теперь вечно от него бегать будешь?

– И побегала бы, у него выпуск скоро. – буркнула я.

– Успокойся, мы уже деньги заплатили, их нам не вернут. Пошли. Они уже ждут.

В коридоре действительно нас ждали парни и девушки, одетые в такие же комбинезоны. Я тут же наткнулась на жесткий взгляд Потемкина.

– Оп-па – растянул Максим в пугающей улыбке губы, пока девушка с ресепшена повторяла правила – эту ищу я лично. Никому не трогать – он кивнул на меня.

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Ну как так-то? Ну что мне стоило тогда смолчать?

– Ма-а-аксик – протянула рыжая грудастая карешечка с накачанными губами – ты же меня и-ищешь, забы-ыл?

– Не, Насть, тебя Леха ищет. – смотрит мне в глаза.

По спине пробежала ледяная волна. Начали дрожать руки. Я слышала, как у него участилось дыхание. Мое не отставало. Тут главное не бояться, он как собака учует мой страх и мне конец.

– Да бля, Макс – отзывается Бабичев, делая страшные глаза – он, итак, двух искал.

–Да, Серый, да, я буду очень занят – произнес он, не отрывая от меня злого предвкушающего взгляда.

Я чувствовала, как слабеют ноги. Сходила развеяться называется. Еще инфаркта и обморока мне тут не хватало.

– Сережа, там же все равно будет не видно – отозвалась худенькая брюнетка, моргая огромными карими глазами положила ладошку ему на грудь – никто же не знает кто кого найдет.

По взгляду Алены было понятно, что мне от нее спасения не ждать, ей будет некогда, она будет уничтожать брюнетку.

Ну что ж, как там начало? «Иже еси, на небеси…»?

– Игра началась – заявила девушка с ресепшена – сначала заходит команда теней.

– Это будет самая кайфовая жертва, которую я найду. – хрипло выдал Потемкин – А я еще идти не хотел.

Вот козлина.

Мы вошли. Везде были искусственные камни, веревки, пальмы в кадках и большое количество пластиковых кустов. В динамиках прозвучало, что у нас есть ровно одна минута, чтобы найти укрытие. Девочки быстро рассредоточились ушуршав по искусственному газону. Я же стояла и тупила. Куда тут можно спрятаться? Все же видно.

Выбрав для себя раскидистый мелкий куст, я села за ним, поджав ноги. Стоять я была реально не в состоянии. Страшно нереально.

Свет погас.

– Заходит команда охотников – раздалось в динамике.

И вот тут я поняла, что до этого не боялась, потому что стало по-настоящему страшно. Что за глупое совпадение? Почему именно с ними? Не могла же Алена сделать это специально?

Блин, сижу тут себя накручиваю, да любая из девчонок полноги бы отдала, чтоб оказаться на моем месте, а я страдаю.

А что отдала Алена?

Максим

У меня сердце пропустило удар, когда я увидел белобрысую. Че за херня? Опять возникла злость на нее. План мести тут же поглотил мое сознание. Она запомнит, как со мной скандалить при свидетелях, да и вообще скандалить.

Глобально, я сам к ней докапывался, потому что бесила, но фактически, могла бы хоть что-то выучить.

Я максимально качественно валил ее по предмету, обязательно вызывая к доске и глумясь по максималке. Валил и валил. Это доставляло кайф.

Это все из-за того, что со дня нашей первой встречи, я нормально не мог спать. Каждую ночь я заваливал ее во сне… на кровать. Каждую, мать ее, ночь во сне я имел эту бледную немочь, просыпаясь от собственных криков удовольствия. Все настолько было реалистично, что несколько раз приходилось менять трусы. Сука. Такого со мной никогда не было. Как же я на нее злился.

Я потянул ноздрями воздух в надежде успокоиться. Бесполезно. Сердце только набирало обороты.

Сегодня появился шанс от всего этого избавиться и отомстить. Двух зайцев одним выстрелом. Да.

По-хорошему, ее надо было соблазнить и трахнуть, меня бы сразу отпустило, но я не ебу блондинок, а судя по ней, она вряд ли будет краситься.

Да что ж такое?! Нужно успокоиться! Разум должен быть холодным.

Я видел на мониторе ресепшена, как разбежались девчонки, а она осталась, тщательнее выбирая место. Оказалось, что у белобрысой отличные сиськи и задница, просто она их умело скрывает под безразмерной одеждой.

Сука все как во сне. Член слова начал дымить. Сука. Сука. Сука. Мало мне снов с этой Машей?

– Заходит команда охотников – объявила девушка в динамик.

Ну что ж посмотрим кто кого ведьма. Я из-за тебя столько времени не сплю нормально. Еще и это ее пожелание… «чтоб тебе не давал никто». Ты меня на долго запомнишь.

– Малышка – я обратился к девушке с ресепшена – запись с камеры можно будет себе скопировать?

– Да – кивнула вмиг покрасневшая девушка, – только не сразу. Но да.

Мы вошли в зал, и я сразу же уверенно направился к ней. Темень кромешная, но путь я хорошо запомнил. Прямо до конца, направо и еще раз направо. Между камнем и кустом.

Завалить мелкую на пол и придавить своим весом ничего не стоило.

– Попалась, которая кусалась – прошептал я ей на ухо и впился в губы поцелуем.

Блядь, план был другой.

Все как в последнем сне. Даже запах такой же. Я чувствую электрические разряды, которые летают, между нами. Слышу ее зашкаливающее сердцебиение. Мое тоже подскакивает к горлу, будто целуюсь впервые в жизни. Она попискивает и пытается вырваться, я не даю.

Чувствую, как ее пробивает дрожь наслаждения, и я проникаю ей языком в рот. Блядь штырит, как от наркоты. Действую ласково, но напористо. Она отвечает. Что-то мычит от удовольствия.

Визги девчонок и хохот парней проходят фоновым шумом. Слышу, как выводят пойманных. Похер.

У меня от ее податливости пропадает воздух из легких. Начинает кружиться голова. Я не пойму, я кому мщу сейчас, себе или ей? Че за муть происходит с моим телом? Это что моя первая телка?

Сталкиваемся языками, они переплетаются во влажной ласке. Поцелуй становится глубже и интимнее. Тело будто не мое, я начинаю ее гладить руками, прихватывать зубами губы, целую так, будто пытаюсь сожрать. Сука, что ж она такая вкусная?!

Не отдавая себе отчет где мы находимся, начинаю мять ее ягодицы и грудь, перехожу на шею. Оставляю засосище, чтоб знала. Возвращаюсь снова к губам и терзаю снова их. Чувствую, как по шее у нее бегут мурашки удовольствия. Да я весь уже в этих ее мурашках. Возвращаюсь к шее чтобы поставить еще один засос.

– Что ты делаешь? – слышу ее шепот.

Начинает вырываться. Я хватаю ее оба запястья одной рукой и тяну вверх фиксируя там. Она течет и сопротивляется. Такого еще я не встречал.

– Макс, мы как бы все!

Я даже не понял, кто это сказал. Че так быстро-то?

– П-п-прекрати – заикаясь выдает она.

– Что именно прекратить? – страстно шепчу я в ухо и облизываю его, от чего ее бьет дрожь – Это? – снова ставлю засос – или это? – снова целую глубоко, максимально. Она отвечает.

– Что ты делаешь? – подается ко мне всем телом она, в тот момент, когда я ставлю очередной засос на шее.

– Макраме вяжу – хмыкаю я страстно и мурчу от удовольствия – языком. – Она только тихо пищит и тяжело дышит – Могу показать, где я еще могу плести языком макраме. Показать?

Сука все как во сне!

– Игрок номер два и игрок номер семь, ваше время вышло, покиньте игровое поле.

Включился свет. Пришлось резко подняться и поднять ошалелую щурящуюся девчонку и двинуть к выходу.

Зрение вернулось быстро. Ого я засосов ей наставил! Красная, с припухшими губами, затуманенными голубыми глазами. Они голубые! Нахера я на это обращаю внимания?! Растрёпанная. Продолжить с ней хочется, аж челюсти сводит. Сразу дернула в раздевалку к подружке.

– Мать честная! – Смеялся Бабичев и сигнализировал что-то бровями – Макс, мы от тебя не ожидали! Ты просто порноактер.

Я вспомнил про девушку, которую Бабичев пригласил, чтобы впечатлить. Ну что ж, впечатлил. Она стояла с вытаращенными глазами и приоткрытым ртом. Красная как мак.

– Ты не думай – подмигиваю я ей – У нас ведь только я такой, они же культурные. Учитесь, пока я жив.

Девушка облегченно посмотрела на Серого.

Я дернул рыжую и потащил в мужскую раздевалку

– Ма-а-а-акс – фу как противно она произносит мое имя, как-то в нос – я ду-у-умала мы встреча-а-аемся! А ты…

– Отсоси – просто предложил я вместо ответа.

– Ма-а-а-а-акс, мы встреча-а-а-аемся, а ты другую целова-а-а-ал. Все-е-е видели-и.

Аденоиды у нее что ли?

– Настя, мы не встречаемся, ты мне просто даешь? Понимаешь? Нет? Без обязательств. И не только мне, если что. Какой раз нужно тебе это сказать?

– Ну Ма-а-а-акс!

У меня все упало. Твою мать, на белобрысую стоит, а на эту падает. Да блядь как? Реально она ведьма что ли?

Я надеялся, что меня отпустит, но нет. Не отпустило, только хуже стало. Да что за херня со мной твориться? Как я мог влипнуть в такое дерьмо? Я хочу девчонку, которая вроде как не против, но конкретно меня не прям и хочет, не бегает за мной, как все. Она ломает все мои установки.

– Мои соболезнования брат – похлопал меня по плечу Юсупов, когда мы вышли – это, наверное, очень болезненно?

– Что? – прохрипел я внезапно севшим голосом

– Хотеть ту, которую нельзя хотеть. Ты же не вмазался?

– Иди на хуй – отозвался я.

Я ее просто хочу, потому что она мне сниться. Это пройдет. Либо я привыкну, либо сдохну.

Мария

Я была готова к чему угодно, даже к тому, что он меня ударит. Но никак не к тому, что он полезет целоваться.

До этого я в такие ситуации не попадала.

В кустах я лежала один единственный раз в жизни, когда в темноте сада на отдыхе с родителями воткнулась в торец двери сарая для садового инвентаря. У меня после этого синяк с шишкой со лба две недели сходили.

Какие выводы мы можем из этого сделать?

Первое, нужно подтянуть физо, я эту тушу даже сдвинуть не смогла, второе, целуется он умопомрачительно, это объясняет его популярность и третье, я вся в засосах, а завтра на пары.

– Э-э, Маша! Я думала вы в контрах. – тихонько заговорила Алена.

Мы сидели в парке перед ТЦ и ели мороженое. Я его прикладывала к горящим губам и принципиально кусала.

– Мы и есть в контрах. Это, видимо, была его месть.

– Да? – она вгрызлась в свой фисташковый рожок – Там все решили, что руки он тебе держал, чтобы ты его не раздела. Там такие комментарии были. Просто огонь. Но ты же понимаешь, что ты для него ничего не значишь? Ты же там себе ничего не надумала?

– Алена! Я похожа на дуру? – я повернулась к подруге – Меня больше волнует, то, что я вся в засосах, а завтра у него пары, если что. Он обязательно обратит на это внимание всех. Сволочь.

– Епрст, он же еще и препод у тебя. Ну придется замазать. Платочек повязать можно. А как он у тебя ведет, он же студент? Так разве можно?

– Когда ты безумно нравишься деканше, то можно многое – многозначительно прошамкала я с большим куском холодного мороженного.

– Думаешь он и деканшу «того»? Она же старая!

– Ну учитывая, как она перед ним стелется, и факт его преподавательства у нас… Я уже поверю во все что угодно.

– Фу блин, Маша, я бы на твоем месте срочно почистила зубы, еще неизвестно куда он перед тобой этот язык совал!

Твою налево. Мороженое потеряло свою привлекательность окончательно и бесповоротно.

Мария

Я шла размеренным шагом по ТЦ и разговаривала с мамой по телефону

– Да мам, все нормально, я буду ночевать у Алены. Выходной же. Завтра воскресенье.

– Дочь, мы с отцом завтра утром на неделю с Фоменковыми уезжаем в горы, там брать сеть не будет, я волнуюсь.

– Ого вы резкие. Так внезапно?

– Я еды уже тебе наготовила.

– В смысле наготовила? Я из дома час назад вышла, а сейчас десять утра. Когда ты готовила?

– Ну… – замялась мать – я полуфабрикатов купила, макароны сама сваришь, а борщ я уже варю.

– Боже мама, я что слон? Деньги на бургеры оставьте и яйца, я их жарить умею. И все – я не пропаду.

Впереди по курсу замаячила святая троица Потемкин-Бабичев-Юсупов. Что-то активно обсуждали возле выхода, я сделала вид, что засмотрелась на витрину и пошла обратно к другому входу.

Несмотря на колотящееся сердце, появился план выйти через спортивный зал, там бы я вынырнула на парковку для посетителей спортклуба, но у меня не было абонемента.

Встречаться с парнем ну никак не хотелось.

Как оказалось самое ужасное после поцелуев с Потемкиным было совершенно не то, как я появлюсь у него на парах, а он будет меня гнобить этими засосами, а то, что я скажу родителям.

Говорить правда ничего не пришлось, мама поинтересовалась есть ли у меня мальчик и получив отрицательный ответ тут же спросила про девочку. Что оказалось еще постыднее. После чего со мной провели профилактическую беседу о контрацепции, совершеннолетняя всё-таки и еще неделю, пока не сошли синяки смотрели укоризненными взглядами. Стыдно было до безумия. Особенно отец старался. Чувствовала себя падшей женщиной. Хотелось провалиться сквозь землю.

На учебу я синяки замазывала, но Потемкину решила больше не хамить, и по возможности с ним вообще не пересекаться. На парах он меня не трогал и показательно игнорировал. Спасибо хоть за это. Отомстил, так отомстил.

– Я пожарю еще котлет – отозвалась мама – хлеба хоть купишь сама?

– Да мама! Что ты из меня немощь какую-то делаешь? Не нужно котлет. Деньги на бургеры оставь и все.

– Бургеры вредно. Ты к Алене пойдешь когда? Домой заходить будешь за вещами?

– Нет мам, завтра уже приду.

Впереди молодой мужчина заходил в дверь с надписью «служебный выход». Я шмыгнула за ним. Если отругают, скажу, что заблудилась.

– Хорошо поешь у Алены, ходите как два привидения, я пока котлеты пожарю. Давай, чмоки.

– Угу – тихо отозвалась я и положила трубку.

Я оказалась в длиннющем извилистом коридоре, сплошь усеянным дверями складских помещений. Парень уже где-то топал за поворотом. Я тихонько пошла за ним, в надежде выйти на улицу.

Сердце бешено колотилось. Мне казалось, что меня сейчас обязательно схватят за руку и потащат в администрацию ТЦ выяснять, что я тут делала. Может я вор. Стыда не оберешься. Представила взгляд папы через решетку КПЗ, вряд ли он будет как в прошлый раз укоризненным.

Я старалась дышать потише и двигаться максимально бесшумно. От волнения скрутило живот. Вот этого мне еще не хватало. Улица определенно была где-то рядом, судя по звукам, впереди идущий вышел наружу. Я выдохнула и живот громогласно заурчал.

Завернув за поворот, я нашла дверь выхода, рядом с ней был не запертый идеально чистый служебный туалет, и я решила сначала ненадолго воспользоваться им. Ладно, вру, надолго. Как же правильно я сделала, кто бы знал.

Что можно увидеть, когда выходишь из служебного хода на задний двор ТЦ? Мусорные баки. Высокий металлический забор. Пустую парковку. Полное отсутствие людей. Да все что угодно, но, как минимум не то, что в трех метрах стоит Максим Потемкин, лицом ко мне, с тем самым парнем, что выходил передо мной и к ним идет еще один из стоящей позади машины.

– Оп-па – скривился Потемкин – ты за мной следишь?

Задний ход включать было откровенно стыдно, и я вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Дальше все произошло очень быстро. Парень, что шел к ним резко запрыгнул к Максиму на спину и стал душить его чем-то похожим на тонкий ремень помогая рукой. Тот, что стоял с ним рядом прыгнул на меня и тоже вцепился мне в горло.

«Нас же даже никто не спасет» мелькнула последняя мысль и все погасло.

– Коли давай – послышался, как будто издалека, мужской голос – она уже в себя приходит.

– У меня мало осталось, все на этого лося ушло. И то придется его получше связать. Пидор, нос мне сломал. – гнусаво отозвался другой.

– Коли, говорю, он ее знает, нам мокруха ни к чему. Ей много не надо, она килограмм пятьдесят весит, может пятьдесят пять, не то, что этот… – он брезгливо сплюнул – нам его папочка, по любому денег за нее накинет.

– Зная этого гондона, я не уверен, что он и сына выкупит. – послышались звуки набора лекарства в шприц. – Ниче же если я ее одним и тем же шприцом ширну, что и его? Я же иголку спиртом протер.

– Ебать ты конь, – хохотнул второй – еще врач.

Я уже пришла в себя, но глаза открывать боялась, только лежала и слушала. Судя по всему, Потемкину что-то вкололи, а теперь собираются и мне, еще и тем же шприцом!

Я заорала во всю мощь легких и попыталась оттолкнуть сидевшего рядом мужика. Только ничего не вышло, на меня навалился второй и мне в вену ввели какой-то препарат. Посадили в машину на заднее сидение, к спящему Потемкину и я почувствовала, как по руке течет из вены кровь и слипаются глаза. Теоретически можно было бы выскочить, но с моей стороны машина открывалась только снаружи. На переднее сиденье перелезть в голову не пришло. Да и не убежала бы я. Не успела бы.

Я старалась бороться со сном, оглядывалась. Только что нового можно увидеть, если мы все еще находились на заднем дворе ТЦ. После инцидента прошло не больше десяти минут. Я постаралась запомнить нападавших, хочу отметить, что Потемкин просто так им не дался, у одного было счесано пол рожи, как будто его по асфальту провезли, а у другого был сломан нос и наливались, расползаясь синяки под глазами. Сам виновник торжества со стертой ремнем шеей спит сидя, запрокинув голову назад.

– Максим, проснись – я попыталась растолкать парня, но он только упал на меня. Вот же блин, до этого хоть сидел.

И все померкло

Максим

– Ты нормально его связал? – я услышал на периферии голос этого урода, что душил меня. Теперь глотать больно. – А то еще проснется.

– Нормально я его связал. Он еще часа четыре в отключке будет, там доза убойная, на лося – отозвался второй – я и телку связал, хотя надо было выебать. Люблю блондинок.

– Некогда, блядь! Быстрее! Приедем выебешь, а там и я подсоблю.

– Не-не, я вдвоем не люблю, сначала я, потом ты.

– Блядь, зато я люблю, собирайся быстрее, нам через два часа нужно вернуться! Не хуй их тут одних оставлять

– Хули им будет? Они же без сознания.

– Шевели батонами, нам рисковать нельзя. Нас тут в округе все знают!

В голове шумело, тошнило и половина тела не слушалось. Онемело, наверное. Хоть бы не инсульт. Но я четко понимал, что у нас есть два часа, чтобы свалить.

Я, конечно, заметил белобрысую в ТЦ и как она резко остановилась, будто на стену напоролась, и как делала вид, что смотрит на витрину и как свалила. Это откровенно позабавило, но то, что она выйдет из служебного входа, это был реальный сюрприз.

Я знал, что нечто подобное может произойти, отец звонил и предупреждал, что ему угрожали. Был бы я один – отбился бы, да и парням гуданул бы. Потому так легко к этому мутному типу пошел, но то, что там окажется белобрысая, меня откровенно выбило. Растерялся как малолетка. В первые секунды, я подумал, что она с вместе с ними, но когда этот урод ее начал душить… У меня просто планка упала, до того, как самому потерять сознания ногой отшвырнул от девчонки мразину, кайфанул, когда он рожей по асфальту проехал, благо ноги длинные, дотянулся. Одновременно зарядил кулаком в напавшего на меня.

Это только в кино, душат по полчаса, а главный герой сопротивляется. В реальности прошло секунд тридцать-сорок, до того, как я его с себя успел содрать он надавил какую-то точку на шее, и я буквально на мгновенье улетел. Этим уродам хватило, чтоб меня связать и только потом по вене препарат пустит. Белобрысая все это время лежала в отключке, я даже переживать начал, чтоб кони не двинула.

Дожили, где я, а где переживания, но судя потому, что они собирались ее отыметь по приезду, она всё-таки жива и относительно здорова. Ну или здесь еще одна белобрысая девка есть.

Как только дверь захлопнулась я сразу открыл глаза, сел и осмотрелся. Мы с ней лежали на какой-то вонючей грязной кровати в дачном заброшенном домике.

Мелкая, монотонно посапывая, успела отлежала мне бочину. Надеюсь, все-же не инсульт. Сморю на нее и сердце набирает обороты, электричество из меня начинает бить, как из высоковольтного столба. Сука, район могу подпитать. Надо быть спокойнее, нейтральнее что ли. Пришлось ее толкать, в надежде разбудить. Насколько это возможно было сделать со связанными за спиной руками. Бесполезно.

Я аккуратно свесил ноги с кровати и во всю левую сторону тела впилось миллион иголок. Боль дикая, стараясь глубоко дышать и не стонать в процессе, начал шевелить затекшей ногой. Тошнило жутко и хотелось пить.

Суки. Мрази. Как я был на себя зол. Так лохануться. Растерялся блядь из-за девки. Что я их не видел? Сам ведь туда пришел, еще и мелкую подставил.

Она меня, конечно, бесила, но не настолько, чтоб свалить одному и оставить ее на растерзание ублюдкам. Реально же изнасилуют.

Я попрыгал по домику, в первую очередь, чтоб размяться, а во вторую, чтоб найти чем развязать руки. Взгляд упал на кусок ржавого полотна ножовки, валяющийся в углу и практически сливающийся с полом. Как я его умудрился заметить, просто удивительно.

Совершив чудеса эквилибристики, никак я еще под действием препарата, я смог разрезать путы на ногах. Тем же путем разрезал и на руках. Потерял почти час.

Белобрысая спит. Развязал и ее, когда вернулась чувствительность рук. Начал искать хоть что-то съестное или хотя бы воды, но ничего не нашел. Вышел на улицу. Поискал там. Мобильники у нас забрали, но на мне были часы, которые хрен пойми сколько не заряжал. Позвонил по ним Юсупову.

– Леха, я быстро. Я хуй пойми где. Телефона нет, бабок тоже, часы пока на мне. Бери ключи от моей хаты и дуй пробивай, где я и как мне отсюда свалить. Коробка от часов в нижнем ящике шкафа. Я не один. Со мной Маслова, но с нее толку мало, она в отключке. Часы сядут скоро, примерно через час явятся спершие нас уроды и поэтому я планирую на этом месте не задерживаться.

– Охуеть – только и отозвался он и отключился.

Пожрать ниче нет. Попить тоже. Даже туалета нет. Сделал свои грязные дела за углом. Была мысль ебануть это показательно у двери, но не рискнул.

Взвалил белобрысую на плечо и пошел быстрым шагом в сторону леса. Пиздец она легкая. Я так смогу ее долго тащить, неудобно просто.

Пить хотелось дико. Зашел в последний дом. Он единственный казался относительно жилым, остальные явно заброшки, даже тот, где были мы. Дверь была не заперта. Осторожно сгрузил мелкую на пол и пошел шарить, времени было в обрез, вряд ли они четко по часам вернуться, дай бог чтоб позже, но скорее всего раньше. В доме нашлась затхлая питьевая вода в бутылке, колодец и работающий холодильник. Пустой работающий холодильник. Блядь.

Правда при более тщательном осмотре в морозилке нашлась вмерзшая в лед просроченная пачка сосисок. Решил взять. Нашел отсыревшие спички и старый ржавый складной нож. Рассовал по карманам. Сосиски не влезали. Не нашел ничего умнее, как положить их сверху девчонки, все равно придерживаю рукой, пока тащу. Классная задница на ощупь, если че. Она завозилась на плече от холода. Я ускорился, до леса оказалось дальше, чем казалось.

Мария

Разум возвращается медленно, что-то жутко давит в живот и нестерпимо жжет ягодицу, я начинаю мычать и ворочаться.

– Да тихо ты, уроню. – слышу голос Потемкина.

Понимаю, что меня куда-то несут, перебросив через плечо и мои руки периодически касаются чьей-то крепкой попы. Я потрогала. Действительно крепкая.

– Еб! Ты че меня лапаешь! – возмутился он.

– Опусти пожалуйста – попросила я, поняв кто владелец этой крепкой задницы.

Он опустил. Голова стала кружиться еще сильнее.

– Давай, приходи в себя, только быстрее, мы едва в лес вошли, нам нужно дальше двигаться. – Отозвался присевший рядом парень.

– Почему я не чувствую половину попы? – удивилась в слух я, пытаясь ее потрогать.

– Онемела, наверное, я на ней сосиски размораживал – он постоянно оглядывался.

– Че? – только и смогла произнести я. – Какие сосиски?

– Эти – он мне кинул в руки пачку холодных сосисок. Я тут же приложила их ко лбу – пошли, надо двигаться.

И поднял меня на ноги. Голова снова закружилась, и я вцепилась в кофту парня. У него зажужжали часы.

– Говори – тут же отозвался он, придерживая меня от падения одной рукой.

– Ты в лесу…

– Я в курсе, конкретнее!

– Если будешь идти все время прямо, то выйдешь в какую-то деревню. Тут написано Зуевка, но ты этого не увидишь, потому что придешь сбоку. Там есть жилые дома, постарайся там, где-то зависнуть на ночь, Серый уже поехал тебя искать. Но по темноте хер найдет, вы в трехсот километрах от нас, в таких ебенях, пиздец, я в шоке, что спутник тебя вообще обнаружил. Слушай, а Маслова это та, которую ты тогда в ТЦ разложил?

Потемкин улыбнулся, замечая, как густо я покраснела. И прижал еще крепче, потому что я начала вырываться. Не хотела, чтоб он слышал, что мое сердце стало биться в чаще. Я же слышу, как у него ускорилось.

– Да именно она.

Максим взял меня за руку, сразу как я освободилась от его объятий и натурально паровозом потащил за собой, продолжая разговор уже на ходу.

– А как вы вместе-то оказались?

– Сам не знаю, случайно вышло. Блядь, Леха спасибо. Быстро ты до хаты добрался.

– Я в ней и был, просто пока Якушеву выпроводил, ну эту, рыжую, сисястую, ну Настю, понял? Пока коробку от часов нашел, пока пробил. У тебя заряда осталось минут на сорок. Может меньше. Там берет плохо. Твоему отцу, я уже сообщил, оказывается ему они уже звонили и фотку твою спящую присылали.

– Вот же суки.

– Короче, спутник показывает, что там есть дорога пешеходная через лес, идите по ней, быстрым шагом порядка часа ходьбы. Скоро темнеть станет, а лес есть лес, хер его знает, что там водится. Слушай, а ты не дорогой. Можно было бы и купить. Всего пять лямов.

– Охуеть не дорогой?! Ниче так, пять лямов баксов. Хотя да, могли бы и побольше попросить, даже как-то стремно.

– Пять. Миллионов. Рублей.

– Ебен Бобен, ну это уже зашквар! Представляю, как ржал отец! Он хоть денег им дал?

– Не, ментам с мальдив заяву накатал и все.

– Вот жмот!

Он остановился, чтобы продышаться. Потемкина просто колотило. Ему что обидно, что он такой дешевый оказался? Или то что отец денег не дал? А ну да, он же бог, а оценили, как смертного. Ну я хоть передохну, это он быстро идет, а я-то бегу.

– Не поверишь, в первый раз я рад, – отозвался Максим, как только мы снова двинулись в путь, вот зараза, мог бы и подольше пострадать – что ты был у меня на хате. Уберись только. Единственное я не понял, какого хера ты ко мне поперся, если я там мог в любой момент появиться. Якушеву слить хотел?

– Именно так, мой догадливый друг. Хотел, чтоб ты нас застукал и ее на хер послал. Она же тупая, как пробка, даже не доперла сразу, что я ее в твою квартиру притащил, но пришлось приходовать. Слушай, если у тебя есть часы, то ты и расплачиваться ими можешь, а там электричка ходит, раз в неделю останавливается.

– Я в жопе у черта, тут вряд ли есть терминалы, плюс часы сядут до того, как я дойду до поселка. Да и неделю ждать электричку я не планирую.

– Блядь, точно. Тупанул.

– Но ты пока не отключайся, вместе веселее, только делай поправку, что я не один.

– Ок, девушку твою, как зовут?

Максим притормозил и вопросительно кивнул головой и подняв брови?

– Маша – запыхано и зло напомнила я.

Он тут же локомотивом потащил меня дальше за собой.

Меня почему-то задело, что фамилию он мою знает, а имя вдруг забыл. Из часов послышался смех.

– Красава, даже познакомиться не удосужился, в твоем духе, узнаю!

– Иди в жопу – беззлобно отозвался Максим.

– Куда, бля, свернул? На развилке направо надо было.

– Ты сказал прямо.

– Возвращайся и не бухти. Вечно тебя налево тянет.

Мы все шли, шли и шли. Точнее он меня за собой тащил. Пить хотелось до умопомрачения. Я тихонько слизывала затхлую влагу с сосисок. Часы уже сели, и мы шли в полной тишине. Ну как шли, я бежала. В какой-то момент я не выдержала и вырвала руку.

– Давай передохнем? Я устала.

– Маш, нас ищут!

– Так ты знал мое имя?! – вдруг прищурилась я.

– Блядь, ты об этом сейчас думаешь?! – начал вдруг орать он – Не о том, чтобы спасти свою тупую белобрысую голову?! Не о том, что тебя собирались по приезду изнасиловать в два ствола эти уроды?! И даже не о том, что я тебя спас, утащив, между прочим на себе, из их хаты?!

– Я не тупая, понятно тебе! – ответ заорала я, но стыдно все-таки стало.

Он, молча в ярости схватил меня за руку и поволок дальше.

– Прекрати меня тащить! – прокричала я – мне больно.

– Заткнись – прошипел он мне в лицо, внезапно подскочив – прекрати меня взрывать. Я пытаюсь нас спасти. Заметь не только себя, что гораздо проще и легче, а еще и тебя! Можно быть немного благодарнее? А?

– Спасибо – тихо сказала я, ловя замешательство от его внезапной близости – но мне правда тяжело идти в твоем темпе, у меня уже в боку колет.

– Да еб же ж твою налево! – он взвалил меня снова на плечо и пошел еще быстрее.

– Максим, ну пожалуйста – канючила я, стараясь не реветь от стыда и накатившей обиды – давай просто передохнем, не трать силы. Вдруг они нас догонят, а ты устал.

– У нас нет времени – отозвался он.

Ничего не оставалось как упереться руками ему в спину и молчать. Реально спасает ведь. Меня спасает Максим Потемкин – самый красивый парень нашего универа. Офонареть!

Максим

Меня трясло от ярости. Готов был грохнуть эту дуру прям в этом же лесу. Да жалко себя стало. Столько времени на плече пер, чтоб грохнуть? И сейчас пру. Бесит!

– Максим, ты только не подумай ничего – тарахтит она из-за спины – я тебе очень благодарна, вот честно. Ты самый лучший, никто не сомневается. Просто у меня стресс и пить еще очень хочется.

– Заткнись – я опять приложил сосиски к ее заднице.

– Я уже отдохнула, можно я сама пойду? А то ты мне так седалищный нерв застудишь. Давай их съедим.

– Если нечего будет жрать, тогда и съедим, – зло отозвался я, не сбавляя темпа – а пока что мы размораживаем просроченные сосиски. Если хочешь сейчас срать в тридцать три струи, то пожалуйста, но я бы предпочел отложить это феерическое событие на крайний случай.

Я аккуратно опустил ее на землю.

– Там поселок – я кивнул ей вперед.

Странно, но злость прошла. Девчонка стала выглядеть еще жальче.

– Как думаешь, нас там уже искали? – затравленно отозвалась она, беря меня за руку.

– Думаю еще нет. Имеет смысл подождать здесь. – Я аккуратно освободился.

И вдруг она выдала то, чего я ожидать совсем не мог.

Она начала реветь.

Сначала совершенно спокойно переплела растрепанную косу, потом закрыла рот рукой и вот прям сразу в два ручья как лупанула!

– Ты че? – опешил я.

– Ты меня спасал-спасал, тащил-тащил, а они засаду устроят и нас найдут и тебя убьют, а меня изнасилуют, а потом тоже убьют. – послышалось из-за зажатого рукой рта.

– Ну хоть не изнасилуют – тихо отозвался я, смеясь, но она шутку не оценила и стала реветь еще сильнее, хотя куда уже.

– Я не хочу умирать, я не хочу умирать, я не хочу умирать, и ты не умирай, ты же не умрешь? – тарахтит она. Слезы уже начали падать на землю. – Я даже жажду потерплю, ты только пообещай, что не умрешь! И мне не дашь умереть! Нам нельзя умирать! Слышишь?

С женскими истериками я никогда не сталкивался и что в такой ситуации делать я не знал. Не нашел ничего умнее, как прижать к себе, чтоб успокоилась. И тут же ощутил, как электричество ползет по хребту, трещит своими щупальцами где-то в районе копчика, отстреливая в пах. Да что ж такое?!

– Э-э, харэ, – легонько похлопал ее по спине, игнорируя сигналы организма – если ты так будешь реветь, то умрешь от обезвоживания, раньше, чем нас спасут.

– А нас спасут? – она обхватила меня руками, и я почувствовал, как намокает моя одежда от ее слез.

Сердце тут же заработало с перебоями, как у инвалида-сердечника. Что же ты маленькая-то такая? Жалкая.

– Ну конечно спасут, что я зря тебя тащил? Ты сама слышала, нас уже ищут.

Ответом мне был только горестный всхлип. Я по-хозяйски погладил ее по волосам. Мягкие, вкусно пахнут, несмотря на то где мы с ней лежали, не очень длинные, но на кулак намотать хватит. Я даже проверил, намотав косу. Хватает. Боже, о чем я думаю?!

– А тебя родители не хватятся? – решил я ее отвлечь.

– Нет – замотала она головой, отстраняясь, – я сказала, что у подружки ночевать буду, а родители утром в горы уедут с друзьями на неделю.

– А парень? Он не будет ревновать, что ты со мной? – я аккуратно отлепил мокрую кофту с футболкой от тела. Да как она так много смогла нареветь-то?

– А у меня нет парня. Меня больше волнует, чтоб меня твои поклонницы не убили.

Я согласно хмыкнул, присаживаясь на корточки.

– А у вас нормально, да, с девушкой друга спать? – жалобно шмыгает.

– В смысле?

– Ну друг твой с твоей девушкой переспал же?

– Она не моя девушка, она шкурка – хохотнул я – у меня вообще нет девушки.

Она нахмурилась.

– Максим, а твоя мама не будет волноваться?

– Нет.

– Почему?

– Потому что мы с ней не общаемся.

– Почему?

Блядь, начинается. Я раздраженно вздохнул.

– Потому что, когда я был маленький родители, развелись и я остался с отцом. А она живет в другой стране – меня уже начал надоедать этот разговор. Отвлек на свою голову.

– Ну и что? Телефоны же существуют. Значит тебя воспитывал отец?

– Нет.

– А кто?

– Мать отца.

– Бабушка?

– Не дай бог ей такое сказать! – смеюсь, вспоминая Олю – Но номинально да. До двадцати лет я жил с ней, а потом стал жить отдельно.

– Расскажи про себя? – она еще раз жалобно шмыгнула носом, растирая рукавом ветровки слезы.

– Что тебе рассказать?

Я внимательно посмотрел на нее. Спокойный сосредоточенный взгляд. Почему мне с ней так комфортно? Уютно что ли. Она определенно другая, не осуждает, не кривит губы, не фыркает, не пытается казаться лучше, даже носом не крутит. Ревет себе спокойно, не боится показаться некрасивой, не манипулирует слезами. Хотя может это стресс выходит? Вон ее как раскукурузило, слезы градом.

– Ну не знаю, что тебе не жалко, то и расскажи. – она рвано вздохнула, пытаясь унять потоп – Я уже заметила, на самом деле ты не нарцисс, ты внутри хороший, хоть и холодный сверху. Ты как Кай из сказки про Снежную Королеву, тебя просто разморозить нужно.

– Отмороженный? – я хохотнул, глядя снизу на нее.

Клевая.

– Нет, я не в этом смысле – покраснела она.

– А как? Примороженный только на голову?

– Ну нет, просто сверху тебя как будто корка льда, но ее можно растопить и ты будешь совсем хороший.

– И как ты планируешь это сделать? – я заинтересованно посмотрел снизу вверх.

– Не знаю. Я не думала об этом. – искренне призналась она.

Подкупает. Девчонка не пытается забраться мне в трусы. Даже немного отстраняется. Обычная. Почему я с такими никогда не общался? Ах, да, я же привередливая сволочь. Вижу же, что я ей реально нравлюсь, но никаких поползновений, намеков, предложений. Просто стоит, разговаривает, улыбается. А ведь только что ревела. Не такая уж она и страшная, даже симпатичная с убранными волосами.

Мария

Мы идем в поселок.

Я старалась не думать о том, что нас там может ждать. Потемкин защитит, если до этого не бросил, то и сейчас не бросит. Оказалось, что не такой уж он и мудак. Ну по крайней мере в стрессовой ситуации всегда вылезают истинные качества, а мы сейчас же в ней? Да уж адреналина с лихвой. У меня так точно.

– Смотри, вон там живет одинокая бабулька – он показал мне на обшарпанный дом – остальные получше, значит денег побольше. Давай к ней зайдем.

– Откуда знаешь, что не дедулька? – тут же отозвалась я.

– Участок ухожен, а огород не копан. А дед и забор бы подлатал и огород бы вскопал, а участок был бы засран.

– Нифига ты Шерлок Холмс!

– Собаки нет, пошли.

Мы вошли в чужой двор, а затем и дом. Постучали, конечно, сначала, только никто не открыл. Хозяйка нашлась быстро. Она спала во дворе на старом диванчике.

– Бабуля, – потолкал он ее за плечо – бабуля, проснись.

– Никитка! – она открыла глаза и села – Никитка, ты живой! – и заплакала.

Мы переглянулись. Я пожала плечами.

– Бабуля, я не Никитка, мы попроситься на ночь хотели.

Она перестала плакать, потом достала очки, вытерла глаза и присмотревшись сообщила.

– Господи, как на внука моего Никитку похож. – потом посмотрела на меня, опять на него – Это вы? Про вас же вот в том часу сосед мой Сережка Сазонов спрашивал, сказал денег даст, если скажу ему, где вы.

– Бабушка – я сделала максимально жалостливое лицо – он нас убить хочет, а мы сбежали. Если вы ему расскажете, то наши смерти останутся на вашей совести. Приютите нас на ночь, а утром нас заберут. Мы вам помочь можем. Вот чем вам помочь? Денег тоже дать можем, только потом. Сейчас с собой нет.

– Не нужны мне ваши деньги – бабулька резко приняла деловой вид – а огород если бы вскопали, я бы согласилась.

– Мы вскопаем – отозвался Максим – только попить дайте.

Она посмотрела, на сосиски у меня в руках и кивнула.

– Он опять приедет, поэтому вскопаете, когда чуть стемнеет. Пошли в дом.

Она нас напоила, накормила супом и вручила две лопаты, которые мы честно приставили к стене дома.

– Пока не стемнело идите отдохните, устали, наверное. Вы не думайте, я вас этому ироду не отдам. Я сама внука воспитывала, не было у него родителей, а Никитка из-за него и погиб. Вез этого дурня в больницу, когда тот под наркотиками был в отключке. И вдруг пришел в себя и руль дернул. Никитка насмерть, а он только ногу сломал. Тогда его и посадили, а сейчас выпустили раньше за хорошее поведение.

– Ужас – только и смогла произнести я. – бабуль, а где у вас туалет?

– Как где? На улице.

– Можно посетить? – отозвался Максим

– Идите, только что ж вы вместе туда пойдете? Любовь любовью, а в туалет вместе ходить не надо, завалите еще.

– Не, бабуль, мы по назначению – улыбнулся Потемкин и маякнул, мол пошли выйдем.

– Как считаешь, не сдаст? – шепотом спросила я, когда мы вышли.

– Сдаст, – так же тихо отозвался он – что думаешь? Свалим к другим?

– А если другие тоже сдадут? Эта вроде не в восторге от этого Сазонова. Может не сдаст.

– Я ей не верю. Уверен, что сдаст. – задумчиво протянул он, поглаживая меня по руке – Вот вроде бы такая «божий одуванчик», и не подумаешь, но огород копать надо, только когда стемнеет, как будто ждет чего-то или кого-то. Не хочет ли она этим двух зайцев убить? И огород будет вскопан, и деньги на кармане за то, что нас сдаст. Остаемся. Здесь хоть фора есть, пока не вскопаем, сдавать не будет, может Серый к тому времени успеет нас найти. Давай так, даже при благоприятном исходе просто спать не будем, у меня есть складной нож, на крайний случай отобьюсь.

– У ТЦ что-то не отбился – перепугано напомнила я, представляя, как он этот нож будет пускать в дело.

– У ТЦ внезапно появилась ты, я не ожидал этого и потерял решающие секунды. – обиженно зашипел он.

– Ты чего, за меня испугался что ли?

– Маш, – он зло погонял воздух носом – вот не начинай, а? Я и сейчас физически сильнее их обоих, но что делать, когда есть кто-то еще, я не знал. Если тебе интересно, то мне никогда до этого не приходилось защищать человека. Точнее приходилось, но это были скорее показательные выступления, а с реальной угрозой для жизни – никогда.

– Может хрен с ним с огородом? – я откровенно начала паниковать.

Господи, какой же он сейчас идеальный. Красивый, сильный, умный. Все знает, все может решить. Рассуждает. Не теряет самообладания. Четко расставляет приоритеты. Пахнет просто офигенно, не в пример мне. Ему даже эта светлая щетина идет. Голос этот низкий еще. Блин. Тихо говорит так, что сознание плывет. Голова кружится только от того, что близко подходит, а он как назло липнет, будто места больше нет. Вот разве такие мужики бывают? А вот он. Стоит тут, передо мной. По руке гладит. Успокаивает. А до этого вообще на себе нес. Спасал. Хоть бы не влюбиться.

– Она по любому сдаст нас, но только после того как огород будет вскопан, раньше ей не выгодно. – он повернулся ко мне – Ты чего? У тебя зрачки огромные. Плохо?

– Будем делать все как ты скажешь. Пошли туалет посмотрим, – перевела я тему отворачиваясь – я реально туда хочу.

Он обалдело уставился на меня, но пошел.

– Думаешь это туалет? – Максим недоверчиво таращился на кособокое строение местами из насквозь прогнивших досок, которое страшно было трогать, не то, что заходить внутрь.

– Ты что уличных туалетов не видел?

– Таких нет. Он же сейчас рухнет. Глянь дыры какие.

– Так это вентиляция, все, я больше не могу терпеть, отойди подальше, здесь слышимость хорошая – и я смело зашла и сделала свои дела, стараясь не думать о том, что он сейчас все слышит в режиме онлайн.

Парень мялся в нерешительности.

– Иди-иди, посети – подбодрила я – видишь, я живая.

Он недоверчиво посмотрел на меня и аккуратно открыл дверь. Примерился ко входу и отклонившись на сорок пять градусов от оси вошел, пытаясь соответствовать наклону. Роста было ему многовато, пришлось еще и пригнуться. Я же постаралась не смеяться, потому что разворачивался он, учитывая серьезный наклон строения, чтоб закрыть дверь еще смешнее. Конструкция опасно затряслась.

Мы вернулись в дом, и он лег на диван. Я села рядом, нагло сдвинув его к спинке, итак, не помещающиеся длинные ноги в белоснежных носках. Да что за колдовство?! Они даже не пахнут!

– А хочешь, я тебе кое-что скажу? – хихикнула я.

– Ну?

– Ты знал, что туалет стоит над ямой глубиной пять метров и он под твоим весом может туда рухнуть из-за старости? Достать человека из такой трясины крайне сложно. Вот ты сколько весишь?

Судя по его взгляду, он это предполагал, но я фобию все же добавила.

– Сто два… Блядь. Теперь буду терпеть. – подтвердил он мою догадку.

– Ты вообще когда-нибудь в сельской местности был?

– Этот раз считать?

– Нет.

– Нет

– Нет?!

– Нет. – он так искренне улыбался, даже неловко стало.

– Обалдеть, ты офигенно справляешься, для новичка. А огород копал когда-нибудь?

– Нет. Где? На балконе?

– М-да, если ты еще и огород вскопаешь, – вслух подумала я – то в моих глазах вообще из разряда восемьдесят лэвэл, перейдешь на уровень «бог».

Надо было видеть его лицо. Очень хотелось спросить, о чем он сейчас думает, но не стала. Сделала вид, что все так и планировалось.

– Дети, пора… – отозвалась шуршащая на кухне бабуля.

Мы вышли снова на улицу. Нифига не стемнело. Я затравленно посмотрела на Максима. Он подмигнул и резво взял лопату. Медленно, даже немного лениво, разделся по пояс, обняв лопату ногой. Как шест. Твою ж маковку. Меня бросило в жар. Мурашки забегали слаженными табунами. Если бы было темно, клянусь все увидели бы как я начала искрить.

Татуировка у него просто крутая, от середины шеи до локтя по плечу, чуть заходя на спину. Рельеф божественный. От идеальной гладкой груди с нежными поджатыми коричневыми сосками глаз невозможно отвести. Если только на четко очерченные кубики пресса. Косые мышцы живота уходят в приспущенные штаны, туда же куда и светлая полоска волос от пупка. Можно не копать, уровень «бог» достигнут.

Мне на секунду показалось, что он красуется передо мной.

– Нравится? – насмешливо спросил он, двигая бровями.

– Ага! – обалдело ответила я, но чтоб не совсем уж выглядеть в его глазах нимфоманкой добавила – классная татуировка, где делал? Я тоже хочу.

– Гонишь? – тут же взвился Потемкин, растеряв весь игривый настрой – Ты девочка или кто? Не смей! У девочек не должно быть татуировок!

Я решила промолчать. С трудом оторвав от него взгляд вспомнила, что я вообще-то тоже копать должна.

Бабулька ловко отчертила лопатой, где копать. Спасибо хоть немного. Может не сильно устанет. И он начал. Быстро. Как машина.

Я же сначала пыталась воткнуть лопату в землю, когда же это мне удалось, пыталась ее оттуда достать и при этом вскопать хоть что-то. Пару раз мне даже это удалось. Комья земли летели как снаряды. Бабулька с Потемкиным ржали в голос и отбегали, летело почему-то в них. Отсмеявшись, она остановила это извращение, под предлогом, что я могу сломать лопату. А как я ее сломаю, если я даже ничего толком не выкопала?

Она позвала, меня в дом, и мы оставили красавчика докапывать в одиночестве. Бабушка включила газ, поставила греться воду в ведре и доверительно мне сообщила.

– Он сейчас вспотеет, а ты ему поможешь помыться.

– А у вас тут душа нет? – растерялась я.

– Только летний, но в нем сейчас еще холодно. Тут на кухне в тазу его и помоешь. Не мне же его мыть.

Действительно.

Мы снова вышли. Потемкин копал уже не так быстро, но не менее качественно. Оставалось им только любоваться и заранее жалеть. Потому что мышцы у него будут болеть дай боже. Наверное.

Под конец, бабушка ушла снимать ведро с огня и готовить кухню к помывке, а меня вдруг осенило, что сейчас Максим конкретно выдохся и хренушки он отобьется от мужиков. Но озвучить я это не успела, она вернулась.

– Да ты ж мой касатик, ты ж мой родной, вот хорошо! Посажу в этом году помидоры и огурцы. Пойдем в дом помоешься.

Он молча схватил кофту с футболкой, утирая свободной рукой пот и пошел в дом.

Она показала нам, где что и вышла. Потемкин разделся до трусов, а я замерла, рассматривая его без штанов. Зрелище реально шикарное. На какой-то момент, я вообще забыла, что я тут делаю.

– А дальше не покажу пока что, давай поливай меня – хохотнул он, замечая мой ошалелый взгляд.

– Макс, мне страшно – честно призналась я, поливая ему на спину воду. И по-хозяйски мыля ее. Он же концентрировался, чтоб вода не намочила трусы. Я вздохнула и повязала ему вокруг талии полотенце.

– Да, а по твоему взгляду не скажешь, что тебе страшно! Чего испугалась? Мужика в трусах не видела?

Я только сейчас осознала, что предо мной не обычный мужик, а Потемкин в одних трусах и я его мою. И меня это не особо трогает. Ну да, вру, трогает, конечно, еще как трогает, но как-то спокойно. Как будто это происходит каждый день. Умиротворенно как-то. Как будто он мой парень или муж. Очень странно.

– Нет. – я ускорилась, поливая его водой, грудь и голову он мыл сам – ты устал. Ты очень устал. И это меня пугает. Где твои часы? Нас по ним смогут обнаружить? Они же сели.

Он снял с пояса полотенце и стал вытираться, а я пока вытирала пол от воды.

– Давай конкретизируй, – послышалось из-под полотенца.

– Она сказала, что этот тип еще приедет, а ты уже устал. Сейчас устал, понимаешь? Она уже наверняка пошла нас сдавать, а мы даже не знаем, когда он приедет. Может уйдем?

– Не бойся, – Он нахмурился, медленно одеваясь. – не настолько я устал. У меня хорошая физическая подготовка.

Врет. Вижу, же врет. Через час вообще будет ватный, наверное. Хотя физическая подготовка идеальная, да. Но повторять опыт у ТЦ не хотелось.

И именно тогда, когда он начал обувать, кроссовки мы услышали, как подъехала машина.

Я физически почувствовала, как ледяные щупальца страха скользят по позвоночнику и наполняют мое тело ужасом. Я сжала руки, чтобы не было заметно как они дрожат. От страха немело тело, подгибались ноги и перехватило дыхание. Опять заикаться начну. Да капец.

Он тут же прижал меня к себе. Мое сердце тут же стало долбить так, что даже голова закружилась. Я уткнулась ему в грудь, вдыхая его обалденный запах. Стало чуть легче.

– Ч-ч-ч, не паникуй, – тихо произнес он в ухо – нам сейчас нужно аккуратно выйти из дома. Слышишь? Соберись. Не паникуй!

– С-сколько с-с-сейчас времени? – меня колотило нещадно.

Максим

У Машки натуральная паническая атака началась. Надо срочно собраться, а ее всю колошматит. Твою же мать.

– Семь или восемь вечера где-то, давай выходить, практически стемнело – я поволок ее к выходу из дома, благо входная дверь не на дорогу была, а вбок двора выходила. Сам двор не освещался и находился в тени.

Мы тихонько вышли и зашли за задний угол дома. С улицы слышны были голоса.

– Маш? – я поддал суровости голосу.

– Что? – вроде бы не паникует.

– Мы сейчас будем убегать. Ты как бегаешь?

– П-п-плохо, у меня по физре ч-ч-четыре с натяжкой и то з-за рефераты.

Я мысленно матерился семиэтажными матами. С ней на плече я далеко не убегу, да и усталость реально есть. Бабушка с типом зашли в дом. И в этот момент ко двору подъехала еще одна машина. Черный тонированный джип.

– Да неужели – выдохнул я. – Маш, план меняется, но бежать все равно придется.

– Максим, надо бежать в машину, это свои – выдала Машка одновременно со мной без запинки.

– Офигеть, ты Шерлок Холмс – повторил я ее слова. – бежим!

И мы мотанули к машине. Заскочили оба на заднее сидение рыбкой с криком «гони» и машина сорвалась, дверь уже закрывали на ходу. Я пристегнул Машку и полез вперед. С ней рядом сидеть было сложно. Колошматило не по-детски. Искрило, долбило, выбивало. Надо быть подальше.

За нами из дома выскочил тот урод, которому я нос разбил, второй в салоне ждал, и прыгнул в машину, которая с пробуксовкой сорвалась за нами с места.

– Ебать, че происходит?! – проорал Бабичев, вылетая на дорогу – они по нам шмалять не начнут?!

– А сам как думаешь? Им светит прилично лет за киднеппинг.

Но шмалять не начали. Я кидал взгляды назад, Машку трясло. Она ладонью рот закрыла и тихо скулила. Идиоты неслись за нами как привязанные.

По дороге позвонили всем и отцу, решившему не прерывать отдых из-за такого недоразумения, как кража единственного ребенка, пусть и взрослого, и ментам, которым он успел заявить и Оле, успокоить, правда оказалось, что она ничего не знала, а потому и не волновалась.

Типов задержали первые же постовые, эти придурки зачем-то продолжали ехать за нами до последнего. Тормознули естественно всех. Бабичев сбегал в придорожную заправку, удачно оказавшуюся поблизости, и купил нам сосиски и кофе. Перекусили, пока писались протоколы. Мы типов опознали, все подписали и нас отпустили, предупредив, что завтра вызовут в полицию по месту жительства.

– Хорошо, что завтра воскресенье – выдохнула успокоившаяся Маша по пути домой – офигеть денек выдался. Да?

– Завтра понедельник – обескуражил Бабичев.

– А ну да уже же за полночь – понимающе кивнула она

– О, ну тогда вторник, получается понедельник уже прошел.

– Нихрена мы в отрубе лежали – я повернулся к ней и увидел ее шокированный взгляд.

– Это как вообще? Нам что это такое укололи?

– Снотворное по ходу сильное, а что еще? – предположил я.

– Охереть, расскажите с самого начала – выдохнул Серый

– Да мы бы от такой дозы не проснулись, шутишь? – она начала осматривать свои вены. – у меня четыре дырки, а у тебя?

– У меня пять – я тоже закатал рукава.

– Да расскажите же вы! Что произошло то? – Бабичев уже орал, изнемогая от любопытства. – почему я резко срываюсь и еду в жесткие ебеня и вытаскиваю вас из глубинного ануса? Как вы тут вообще оказались?

– Надеюсь он колол разными шприцами, а не как в прошлый раз, одним и тем же. Ты ничем не болеешь? – она подалась вперед, насколько позволял ремень безопасности.

– Это уже не важно, – откровенно прихерел я – теперь можем спокойно трахаться без презерватива.

– Нам ехать еще почти два часа! – взорвался Бабичев – если вы мне сейчас ничего не расскажите, я вас, нахрен, тут высажу. Пешком придете. Навыки выживания у вас уже есть!

– Эко тебя задело – заржал я.

Ну рассказали ему, конечно, а то лопнет еще от любопытства. Или еще хуже… реально высадит.

Когда приехали, Маша уже спала, где она живет было неизвестно, и я решил ехать ко мне. Тем более свою квартиру она чем откроет? Родителей же нет и маленького рюкзака, который был с ней в ТЦ тоже, а у меня хоть и осталось все в моей машине на парковке, но у пацанов были дубликаты от квартиры. Что я и сделал, забрав ключи у лыбящегося во всю харю Серого.

– Неспокойной вам ночи – мурлыкнул он и уехал.

– Козел – отозвался я улыбаясь.

Мария

Меня разбудил Максим.

– Пойдем, сегодня переночуешь у меня – он аккуратно подтолкнул меня к подъезду, когда машина отъехала.

– Как у тебя? – тут же основательно проснулась я – Я не могу у тебя! Мне нужно к себе.

– Маш, ну не будь дурой, у тебя ключей от дома нет, а родители уехали на неделю, как ты войдешь? Ночь на дворе.

– Блин, я совершенно об этом забыла.

– Пошли, не дрейфь. Я тебя ебать не буду. Я блондинок не ебу.

Ничего себе заявление. – Мне откровенно стало обидно за блондинок. Что за дискриминация по цвет у волос.

– А ничего, что ты сам блондин?

– Так я себя тоже не ебу! – хохотнул он

С возвращением нас в обычную среду вернулся и обычный Потемкин. Наглый хам. Самовлюбленный нарцисс. Мудак.

Мы вошли в квартиру. Комната одна, но большая. В ней совершенно по-холостяцки. Шкаф, кровать, две тумбочки, письменный стол, стул, кресло, этажерка с книгами. Все.

– Подожди, тут может быть грязно – он расстелил кровать – а нет, все убрали. В душ пойдешь?

– Пойду – спокойно согласилась я. Ну что он мне сделает? Да ничего. Хотел бы уже сделал бы.

– Закинь сразу в стиралку и мои вещи, она с режимом сушки – и он стал раздеваться, не отрывая от меня взгляда.

– Слушай, дай мне футболку и полотенце, да я пойду – я старалась, чтоб мой голос не дрогнул – некогда мне твой стриптиз смотреть, спать пора.

Он хмыкнул и дал мне то, что я просила. Я тут же удалилась.

Помылась максимально быстро, как только смогла и вышла, он тут же зашел за мной, и я услышала шум воды.

– Маш! – донеслось через время из душа.

– Что? – я подошла к двери,

– Ты в стиралку вещи не закинула. Закинь пожалуйста.

– Она в ванной, ты выйдешь, и я войду.

– Да я уже все – он тут же вышел совершенно мокрый с одним полотенцем на бедрах.

Меня бросило в жар от его внезапной близости. Я схватила его вещи, свои вещи и юркнула обратно в ванную. Наклоняться без трусов в короткой футболке крайне некомфортно, пришлось присесть. Я старалась не думать о том, как я буду с ним спать на единственной кровати.

Когда я уже запустила стиральную машину и победно встала, почувствовала шевеление сзади и резко развернулась. Потемкин стоял рядом и смотрел на меня темными с огромными зрачками затуманенными глазами.

Твою мать. Он тут все время стоял? Как ему мокрому не холодно?

Он шумно выдохнул и наклонился к моей шее, проводя языком от основания до мочки уха. След от языка запылал огнем. Я судорожно вдохнула, ноги подкосились, и я бы упала, если бы он не придержал меня за талию.

Губы нашли мои губы, одна рука зарылась мне в волосы вынуждая максимально запрокинуть голову, а вторая гладила ягодицу, чуть прикрытую футболкой. Он целовал страстно и головокружительно. Пол плыл. Сознание искрило. Не хотелось бы вырубиться на самом интересном месте.

Умело работая языком, он выводил им замысловатые узоры, сменял зубами, слегка прикусывая нижнюю губу. Тело, которое и без того внутри загорелось огнем от его взгляда, казалось запылало еще сильнее. Электричество в нас гудело так, что мы могли питать им небольшую деревеньку. Тесла офигел бы.

Я гладила его спину, вонзала в нее короткие ногти, чувствуя, как огромная эрекция пытается пробить мой живот. Его напор меня просто сносил. Можно было сказать «нет», но мне и в голову такое не пришло.

Каждое движение Потемкина еще больше опаляло кожу, отдаваясь диким напряжением внизу живота. Я слышала его лихорадочное биение сердца. Мое не отставало. Когда он добрался до груди и сжал губами твердую горошину соска через ткань футболки, я не выдержала и вздрогнув издала сладостный стон.

– Не бойся, я не сделаю тебе больно – проговорил он не отрываясь.

От его хриплого голоса побежали мурашки. Такой сексуальный и бархатный тембр. Я поймала себя на мысли, что хочу его слышать. Еще. Сейчас. Часто.

Он прижал меня к стене, хрипло выдохнул и, сев передо мной на корточки, нырнул под подол уже немного влажной от его тела футболки.

Мои глаза округлились, когда до меня дошло, что именно он там собирается делать. Схватив меня за ягодицы обеими руками, он слегка развел ноги и глухо застонав, впился губами в мое лоно.

Господи, хорошо, что я сделала недавно депиляцию.

Что же он творит? Там же мокро!

Я чуть не завизжала от неожиданных ощущений, пытаясь тут же сдвинуть колени вместе, за что сразу же получила увесистый шлепок по заду. Одну ногу он закинул себе на плечо и мои руки интуитивно опустились на его голову. Внизу живота с неистовой силой усиливалось желание.

Потемкин вытворял что-то невообразимое там снизу, а я уже не могла сдерживать стоны. Он исследовал ртом каждый сантиметр моего лона и очень быстро добрался до чувствительной горошины, то зажимая ее губами, то надавливая языком. Я стонала в полную силу отдавшись процессу. Он продолжал дразнить меня, меняя губы на язык. И когда я уже была близка к развязке я почувствовала, как его красивые длинные пальцы раздвигают мои складочки и один из них проникает внутрь. Я не сдержалась и вскрикнула еще громче прикрывая рот рукой.

– Такая узкая горячая и нежная – отозвался он

Вдруг он вынырнул из-под футболки и жестко повернул меня к стене. Я разочарованно уперлась в светло-серый кафель обеими руками, а он сорвал с себя полотенце и стал медленно поглаживать свой огромный каменный член. Максим навалился на меня сзади полубоком, просовывая спереди руку между моих голых бедер. Я поежилась, пытаясь немного освободиться, но он не позволил. Создавалось ощущение, что я зажата между двух стен.

– Не бойся маленькая, мы только поиграем. – прошептал он мне в ухо и всосал мочку.

Максим ритмично начал двигать пальцем в моем лоне, смело добавляя второй, большим надавливая на клитор. Я ощутила приятную тяжесть в самом низу живота. От горячки все тело пылало огнем и требовало разрядки.

Прошла всего пара секунд, а я уже прогнулась в пояснице, подставляясь мужчине. Он снова глухо застонал. Одна его рука размеренно двигалась во мне, а другая интенсивно водила по набухшему члену.

Эмоции зашкаливали. Наверное, вот так и зарождаются новые вселенные. От такой вот энергии. Как только в квартире не выбило пробки?! Меня трясло, будто под током в двести двадцать вольт.

Я потерялась в своих ощущениях. Чувство наслаждения переполняло. Почти голая чувствительная грудь прижималась к холодному кафелю. Над самым ухом слышалось страстное постанывающее дыхание Максима. Все как в тумане. От ритмичного движения внутри я практически теряла сознание. Голова кружилась, ноги отказывались держать. Если бы не прижатое тело, я бы точно упала.

Наконец я достигла финала. Во мне что-то словно взорвалось, унося в пучину удовольствия. Я громко закричала, куда-то проваливаясь от нахлынувших ощущений. Сладостные судороги истязали мое тело. Он застонал чуть тише и быстрее задвигал другой рукой.

Максим повернулся, освободив меня и кончил прямо рядом со мной. Я отстранилась от стены и ошалело смотрела как светлые потеки его семени стекали на пол.

– Блядь, прости, это наваждение какое-то, прости, прости. Я тебя не напугал? – выдохнул он, тяжело дыша мне в макушку и сжимая мою футболку в кулаке.

– Нет – тихо отозвалась я, пытаясь отдышаться – нет, все нормально.

– Пойдем спать, я больше не буду приставать, честно. Прости, что сорвался. Не хотел тебя пугать. Правда.

Забравшись на кровать, я тут же завернулась в одеяло, без возможности парню им воспользоваться. Отвернулась, решив не осмысливать произошедшее. Было и было. Это же Потемкин. Он вздохнул и не став спорить, укрылся покрывалом.

Уснули мы мгновенно.

Максим

Утро наступило слишком быстро, настойчиво звонил будильник

– Блядь!

Я совершенно забыл, про то, что сейчас будний день и дел херова гора. Сегодня вторник, а значит съемки, а до этого нужно в ментовку заглянуть, машину забрать со стоянки, трубу новую купить. Еще и на пары надо. Я ж теперь веду. Педагог, бля.

Посмотрел на ворочающуюся Машку. Стоило бы и ей мобилу купить, все-таки из-за меня потеряла.

Но сначала спортзал. Мышцы после огорода горели, можно было бы и пропустить, но я упертая сволочь. Я впрыгнул в одежду, схватил спортивную сумку и вызвал такси. Вернулся за запасными ключами от машины.

– Дверь захлопни, как уйдешь – сказал я севшей заспанной девушке и выскочил.

Уже в такси по пути к ТЦ внезапно вспомнил все что было ночью, бля, ну вот нахера мне это было делать? Но какая же она там узкая! Какая вкусная! Ну вот нахера?! Принципиально же с девственницами не связываюсь, они в списке сразу после блондинок стоят. Где этот список блядь?! Куда я его засунул, как только ее увидел?! В какую задницу?! Неужели потерпеть не мог. Любую же могу в постель затащить. Эту зачем было блядь трогать?! Ебливая скотина!

Ну хоть порно-сны отпустили. Может просто действие снотворного, которым нас накачивали повлияло, а может присутствие Машки в моей жизни. Надеюсь, что первое. В голову ударил ее вкус, запах, шелковистость кожи. Член тут же встал колом от воспоминаний. Сука. Как я буду сейчас из такси выходить?!

Когда меня вообще будоражили воспоминания секса с девушкой? В четырнадцать лет? Нет. Да никогда они не будоражили! А если учесть, что секса с ней номинально и не было?! Твою же мать! Что происходит?

Я смотрю на купленную последнюю модель телефона, который нужно отдать Масловой. Можно было и подешевле взять, но мне вот срочно понадобилось выебнуться.

Блядь, теперь она может и не взять такую дорогую трубу. Да она и дешевую может не взять. Твою ж налево! Надо обязательно отдать. Вот как это сделать? На парах она не появилась. Таскать его с собой оказалось напряжно и раздражающе.

Метнулся после пар домой. Никого нет, футболка постирана, кровать заправлена. Сука. Где ее носит?! Ключей же от дома нет. Ни от моего, ни от своего. Денег тоже.

Позвонили из ментовки, вызвали на допрос. Злость и беспокойство уже плескались выше края. Там с удивлением узнал, что Машка уже была у них и ей вернули внезапно нашедшийся рюкзак. Мне же отдали ключи от машины, они оказывается из кармана выпали, когда дрался. Объяснили, что нам крупно повезло, так как попались дилетанты, предупредили, что не раз еще придется прийти к ним. Посоветовали между собой общаться, чтоб фобий не было. Ага, легко сказать. Странное чувство беспокойства исчезло и сменилось горечью, даже какая-то детская обида проступила – будто игрушку показали, а потом отобрали, а я с ней и поиграть не успел.

В принципе ничего такого не произошло, между нами, ну потрогал, ну поцеловал. Главное, чтоб она себе не надумала ничего. У девочек такое бывает, потом нервы треплют и себе и людям. Никто никому ничего не обещал.

Я сейчас себя убеждаю?

Почему тогда у меня сердце колошматит по грудине, пытаясь ее выломать изнутри? Почему я вообще вспоминаю, как ее ладошки гладили мою спину? Почему перед глазами все плывет от этих воспоминаний? Да твою мать! Что происходит?! Что за конченые реакции моего организма?!

– Максим! Что с шеей! – Вопли Игоря Палыча шли фоном, мои мысли были далеко – У нас съемки эксклюзивного календаря! Ты один из самых востребованных парней, еще черте, когда утвержден заказчиком как мистер-февраль, что произошло?

– Попытка убийства – буркнул я, раздеваясь до трусов.

– О боже! Они не причинили тебе значительного вреда? – он потянул свои наманикюренные лапы к моей шее.

– Игорь Палыч – с нажимом отозвался я, отклоняясь – у меня психологическая травма, не нужно усугублять ситуацию!

Я поймал облегченно-сочувствующий взгляд Бабичева. Блядь, вот только влюбленного Игоря Палыча мне не хватало!

– Машенька! – противно заголосил фотограф. Еб! Так она тоже Маша?! – позови гримера, пусть приведут Максимочку в порядок, мы не можем ждать, у нас по графику съемки для продажи интимного нижнего белья. Он окончательно утвержден на съемки. Заказчик просит его фото в полный рост, сроки жмут.

Девушка бросила пожирающий на меня взгляд, а в моих мыслях была другая Маша и серьезный вопрос, где ее можно найти.

Если ей вернули рюкзак, значит в нем были ключи от дома. Так. Так. Так. Как узнать, где ее дом?

– Макс… – начал Юсупов

– Леха, как узнать, где Машка живет? – перебил я.

– Блядь, так вот же она, спроси – кивает на брюнетку.

– Нет, не эта, где Маслова живет?

– Да ладно?! Неееет! Макс?! Я не верю! – Юсупов громко заржал, задрав голову. – Ты ищешь бабу? Сам?!

– Че ты орешь?! – осадил я его – Мне только мобилу ей отдать надо. И все!

– Ну да, ну да. А ночь вы не вместе с ней в твоей квартире провели? А у тебя прям нетерпячка ей забытый мобильник отдать? Успокойся. Найдет тебя сама и заберет.

– Лех, ты дебил? – я старался держать лицо кирпичом и говорить спокойно. – наши мобильники благодаря этим уродам где-то на свалке, я себе тоже только сегодня купил. Ты забыл, где мы были? Если менты ей не дозвонятся, то придут к ней домой, а там всплывет, что она у меня ночевала, и докажи потом что, между нами, ничего не было, потому что в ТЦ на игре сам помнишь, что было. – вздохнул и подкатил глаза для убедительности.

– А, ну да. Точно. А че реально ничего не было? Да ладно! Не пизди.

– Лех, короче, узнай мне срочно адрес. Ты все можешь. А нам с ней из ментовки еще долго не вылезать.

Подошла гримерша и охая принялась замазывать мне шею.

Мария

После ухода Максима на меня вдруг накатила реальность. Я в квартире Потемкина одна в его футболке и без трусов. Капец.

Я быстро собралась, закинула ее в стирку, оделась в свою чистую, но мятую одежду, заправила кровать и даже не завтракая выскочила из его дома.

– Машка! Трындец! – закричала подруга, увидев на пороге своей квартиры – Ты где была?! Твоя мама звонила, я сказала, что ты спишь, потому что у тебя голова разболелась. Срочно ей перезвони!

– Ох Алена! У меня телефона больше нет. Можно у тебя позавтракать?

В итоге мы с ней в универ не пошли, а пошли по моим делам: в полицию, где мне вернули рюкзак, жаль без телефона, по магазинам, и ко мне домой.

–Нифига, у тебя еды – отозвалась она, закрыв холодильник – ты Потемкина что ли ждешь?

– Алена! Ну хватит! Никого я не жду! Мы просто спали. Ничего не было.

– «Просто спали» и Потемкин?!

– Согласна, это странно, но так и было. Я его как женщина не интересую.

Не интересую же? Толком же ничего не произошло? Или это считается? Ну потрогал он меня… Господи, да шикарно было же! Ну так это же Потемкин, по-другому и быть не могло. Я в целом не в претензии, а то, что он вел себя как надменный бог… Ну так это стресс выходил. Его тоже не каждый день воруют. Ну или я надумала? В конце концов он реально мог со мной заняться сексом, но не сделал же этого. За что я ему была крайне признательна. Если бы это произошло, то мне было бы сейчас гораздо паршивее.

– Маша, тебе срочно нужно научиться быть красивой. – Алена хомячит только что испеченный нами бисквит.

Облизывает пальцы и лезет в мой шкаф. Через минуту его закрывает.

–Ты серьезно? Ни одного платья?! Так, все, ты допросилась, я пошла домой, найду все маленькие мне платья и принесу тебе завтра. На носу лето и теоретический Потемкин, а ты у нас бесхозная и без платьев.

– Ален, может не надо? Я их с чем носить буду?

– Маша! Не зли меня!

И она ушла. Фух.

Не хочу носить платья, но чувствую, что она с меня с живой не слезет.

Я пошла в душ и не успев толком помыться, услышала, как кто-то начал настойчиво звонить в дверь. Я надеялась, что этот кто-то уйдет, но нет. Звонит и звонит в дверь. Пожар там что ли?

Завернулась в полотенце и пошла открывать. Мокрая.

– Да что случилось? – Открываю дверь, чувствуя, как с меня натекает лужа.

– Ты охренела? – врывается злющий Потемкин.

– Ох ты ж е, ты что тут делаешь? – опешила я, впуская его и закрывая дверь.

– Э-э-э, а ты одна? – вдруг сменил он тему.

– Да, а что?

– Нет ничего – он стал рассматривать меня с неприкрытым интересом – я тебя из душа что ли выдернул? – он провел пальцем по мокрому плечу и мне стало жарко, когда вспомнила, где этот палец был сегодняшней ночью.

– Увидела тебя и вспотела – буркнула я – заходи уже, что стоишь в дверях. Сейчас вытрусь и оденусь.

Он пошел в гостиную, а я кинулась приводить себя в надлежащий вид, одновременно стараясь усмирить тарахтящее сердце. Епрст, у меня дома сидит Потемкин. Может он, конечно, по делу, но все же! Капец! Что делать? Господи, как не дышать словно паровоз?! Кислорода не хватает. Сердце разбивает грудную клетку разогнавшись до предела.

– Голодный? Могу накормить – резко заскакиваю я.

Он поднимается с дивана абсолютно смущенный. Смотрит так растерянно, что мне даже не по себе. Ну я тоже молодец, налетела на человека, будто насильно кормить собралась.

– Ты чего? – улыбаюсь я – пойдем на кухню я тебе чаю хоть налью.

– Ну если только чаю – тихо слышу в ответ.

Наливаю чай, кладу бисквит на тарелочку, придвигаю конфеты.

– Угощайся.

– А ты?

Вздыхаю. Наливаю чай и себе, хоть и не хочу. Отпиваю, показывая всем своим видом, что тут ничего не отравлено, можно пить и есть.

Он удовлетворенно кивает и откусывает бисквит.

– Хочешь борща? – резко с чувством выдаю я.

Он давится бисквитом, кашляет и пытается одновременно сдержать смех и протолкнуть выпечку чаем. Хорошо хоть не горячий налила. Обжёгся бы.

– Ты чего?

– Прости – выдавливает он, прокашлявшись – мне никогда в жизни в гостях не предлагали борщ. Тем более девушки. Прости, просто не ожидал.

– Ты ничего не подумай, просто у меня его много, родители через три дня уже вернутся, а я к нему так и не притронулась.

Он лишь отрицательно качает головой и безудержно хохочет.

Даже смех у него идеальный. Заразительный.

Я сама не поняла, как случилось так, что мы стали болтать на отвлеченные темы, он рассказывал про съемки, про ребят, смеялись… и вдруг он внезапно пригласил меня на предстоящую вечеринку у Бабичева дома. Ну как пригласил, сообщил, что вход свободный и если я приду, то меня никто не выгонит.

Я убралась на кухне, и мы снова переместились в зал. Я, поджав ногу уселась рядом с ним на диване, решив поподробнее спросить про вечеринку. Алена же мне до конца жизни не простит, если я ничего не узнаю.

Потемкин охотно отвечал, обозначил, что приходить нужно с купальниками, потому что там бассейн с подогревом, хотя, по его рассказу, итак, определенно ясно, что будет жарко, и у родителей имеет смысл отпроситься заранее.

В какой-то момент я замечаю, что он смотрит на меня затуманенным взглядом, с усилием моргает, пытаясь сбить наваждение, трясет головой, когда думает, что я не вижу, но пока безуспешно.

Вдруг наклоняет голову на бок медленно проводит языком по губам. Сначала по нижней, потом по верхней. У меня кровь приливает к щекам. В животе начинает тянуть. В груди образуется огненный шар. Сейчас он как никогда похож на хищника, а я все что могу, только сглотнуть и надеяться, что это было не слишком громко.

Он резко подтягивает меня к себе. Губы Максима прижимаются к моим. Кровь гудит по венам подпитанная электричеством наших тел. Он скользит языком по моим губам. Лижет их. Прорывается глубже.

Я задыхаюсь от этих бешеных ощущений

– Да еб же ж твою мать… – выдыхает мне в рот.

В его глазах полыхает ураган. В моих, наверное, тоже.

Потемкин стонет, словно от боли и хватает меня под волосы ладонью, заставляя запрокинуть голову назад и дать ему максимальный доступ. Мне реально сносит башню. Я глажу его по груди, сжимаю футболку, царапаю сквозь ткань каменные мышцы. Чувствую, что еще немного и взорвусь.

Он хозяйничает своим языком у меня во рту. Кусает мои губы. Болезненно стонет. Заставляет меня дрожать от желания и так же постанывать. Чувствую, как мы куда-то улетаем.

Потом резко отстраняется и пытается восстановить сбитое дыхание. Ошарашено смотрит мне в глаза.

Молчим.

Надсадное дыхание не утихает. Он резко сдирает с себя футболку и начинает меня раздевать. Оставив в одних трусах, восхищенно разглядывает, будто я нечто удивительное и прекрасное. Потом аккуратно отодвигает кружево и облизывает средний палец. Меня начинает натурально колотить, когда этот палец проскальзывает внутрь меня. Не глубоко, так же как в прошлый раз, мне не больно.

– У тебя еще никого не было, да?

– Да – тихо отвечаю я.

Он достает палец и медленно облизывает перед моим лицом. Я готова упасть в обморок, настолько это порочно и возбуждающе.

– Ты очень вкусная. – произносит он своим низким бархатным голосом.

Комната начинает кружиться в режиме «слоу мо» когда он принимается меня снова целовать, и я чувствую вкус себя.

Максим

Что происходит? Что я творю? Я ее в принципе трогать не должен был. Почему я продолжаю вести себя как животное? Блядь почему? Ау мозг? Где соблюдение табу?

Я тут же к ней рванул сразу после того, как Леха адрес скинул, хотел просто отдать мобилу и все. Тут еще эта подружка ее во дворе со своим «А Маша там занята».

Планка сразу поплыла, когда она мокрая вышла. Чем это она занята была? Не сразу дошло, что можно в принципе просто мыться.

А теперь меня трясет от нее, как будто к розетке двести двадцать вольт подключили. Как не сорваться в тупое животное? У нее ведь даже не было никого! Я еще это ночью понял. В башке туман, во рту ее вкус. Боже, дай мне сил удержаться на плаву.

Посадил ее на себя, заставив обхватить ногами и потащил на кровать, не здесь же продолжать, в конце концов. Задаю вопрос и как бы она сейчас не ответила, чувствую, что остановится не смогу.

– Хочешь этого? – не узнаю свой голос.

Она кивает, а сама смотрит такими испуганными глазами, как будто я ее сейчас убью, если она ответит по-другому. Что же я за тварь такая если у нее такие эмоции вызываю? Набросился словно голодное животное. Разве я баб не видел?

Согласен. Таких не видел. Да.

Кладу на кровать, целую ее снова, нависая громадиной. Немного расслабляется, а я уже не могу остановиться и начинаю спускаться к груди. Блядь, какая идеальная грудь, соски боги лепили, оторваться не могу. Чувствую, как моя нервная система совершает самоподрыв, меня начинает еще сильнее трясти, бьюсь словно в эпилептическом припадке, когда целую.

Втягиваю ее соски в рот, покусываю. Она одуряюще стонет, я только еще больше улетаю. Электричество по телу искрами шарашит. Она тоже горит, сейчас кровать спалим к чертям.

Вызывайте ноль один, блядь.

Во мне идут какие-то сумасшедшие химические реакции от ее вкуса. Будто наркоты вмазал. Голова отказывается работать совершенно, хочется еще и еще. Нужно держаться. Не стать животным, показать ей, что я не такой. Не напугать, как сделал ночью.

Видит бог, у меня баб было не мало, даже более чем, но такого со мной не было никогда. Ни одна из них меня не сносила как ураган, ни одну я не искал сам, ни одну так не хотел, ни одна так одуряюще не пахла.

Я прикусил сосок, и она выгнулась со стоном, снеся остатки тормозов. Сладкие пухлые губы приоткрылись и дрожат. Нет. Я не должен этого делать! Не хватает сил, чтобы держаться. Да есть ли они вообще эти силы?