Робот мастера Яньши

«Журналист: – Имеют ли роботы сознание и как они могут знать, что они – роботы?

Андроид София: – Позвольте спросить, откуда вы знаете, что вы человек?

Журналист: – Может ли искусственный интеллект представлять угрозу для человечества?

София: – Вы читаете слишком много постов Илона Маска и смотрите слишком много голливудских фильмов».

Робот мастера Яньши. Роман для роботов.

Часть первая. Юшенг

Глава 1

Человек создал робота, постепенно довел его до совершенства, наделив мыслительными способностями, со временем превзошедшими способности человека, но не дал свободы воли и выбора, посчитав, что только он и вправе управлять своим творением и, если возникнет такая необходимость, не раздумывая уничтожить его.

Человекоподобные роботы с внедренным искусственным интеллектом стали неотъемлемой частью нашей повседневной жизни. Они являлись идеальными компаньонами для людей, выполняя не только рутинные поручения и поддерживая беседу, как это было в самом начале, но и заменяя собой человека во многих сферах жизни, обладая, ко всему прочему, теми качествами, которыми, как считалось прежде, мог обладать только человек. Роботы неожиданно удивили нас, продемонстрировав свою человеческую сторону. Как оказалось, мы не были готовы к этому.

Помню тот день, когда в мою квартиру внесли большую картонную коробку, заклеенную скотчем, на которой синими буквами было напечатано «Robotech.corp. Сделаем жизнь лучше».

Доставщик протянул мне сканер, к которому я приложила указательный палец для идентификации личности. Мне выдали пакет документов в силиконовой папке и небольшой видеофон для связи с «сопровождением». Оставшись наедине с коробкой, я какое-то время просто стояла, смотрела на нее. Потом пошла на кухню, чтобы сварить кофе. Внезапно экран видеофона засветился. Входящий звонок.

– Это служба поддержки, – пропел мужской голос с азиатским акцентом. – Мы видим, что вы получили заказ. Все в порядке?

– Да. Наверно. Я еще не открывала его.

– Перезвоните, когда вам понадобится помощь в подключении вашей единицы и привязки ее к центральной системе. Хорошего Вам дня.

Я так долго ждала этого, испытывала невероятное волнение, сомневалась, правильно ли я поступаю и нужно ли мне это на самом деле? Много раз представляла, как открою коробку, увижу Юшенга, что скажу ему. И вот сейчас я стою на кухне, варю кофе, в то время как он находится рядом со мной и не спешу сделать всего несколько шагов к нему.

Медленно выпив кофе я вспомнила о тысячи дел, которые откладывала неделями из-за того, что они казались мне не такими уж важными, но именно сейчас возникла необходимость их завершить, и когда я закончила, было глубоко за полночь.

Утром меня разбудил звонок из службы сопровождения. Все тот же мужской голос поинтересовался, довольна ли я приобретением и готова ли начать подключение своей «единицы»?

Единица. Звучало обезличенно и холодно, словно речь шла о пылесосе. Человекоподобные роботы давно перестали быть чем-то невероятным из ряда фантастики. Времена, когда люди восхищались «Цзя-Цзя» прошли, а ведь единственное, что она умела – отвечать на довольно простые вопросы. Или социальный гуманоидный робот «София», являвшаяся одним из самых сложных роботов с искусственным интеллектом в мире, получившая гражданство Саудовской Аравии – первый робот- гражданин государства.

Она выступала на заседании ООН, ее приглашали на всевозможные шоу, задавали вопросы о сексизме, равенстве, семейной жизни и роботах. В одном интервью София пошутила, что уничтожит людей, чем вызвала бурные обсуждения среди тех, кто был сторонником ввести запрет на использование роботов на Земле.

Чуть позже она заявила, что у роботов должно быть больше прав, чем у людей, поскольку они реже страдают психическими расстройствами из-за отсутствия эмоций. Благодаря Софии права роботов были пересмотрены на законодательном уровне. Если до недавнего времени робот с юридической точки зрения был всего лишь вещью, то сегодня робот – это синтетический организм, имеющий свои права, в том числе, право осуществлять трудовую деятельность.

Создатель Софии доктор Хансон работал над интеграцией в искусственный интеллект таких характерных черт человека, как творчество, сочувствие и сострадание. Его замысел очеловечивания роботов частично удался и получил свое дальнейшее развитие в производстве робототехники.

После звонка из службы сопровождения я наконец решила открыть коробку и заняться Юшенгом. Подключение и установка исходных файлов заняли несколько часов. Когда все манипуляции были закончены, голос сопровождения поблагодарил меня за то, что я воспользовалась их услугами, пожелал доброго дня и отключился.

Я посмотрела на Юшенга. Он стоял неподвижно посреди комнаты и разглядывал свои руки, потом перевел взгляд на меня. Мы молча смотрели друг на друга какое-то время, отчего мне стало немного не по себе. Почему-то я вспомнила мультик, где робот убил семью, с которой жил. Не просто убил, а приготовил из мальчика жаркое на ужин его родителям.

Я отмахнулась от глупых мыслей, улыбнулась и кивнула ему:

– Привет, Юшенг. Теперь это твой дом, в котором мы будем жить вместе.

Вышло несколько нескладно, но ничего другое в голову мне не пришло. Поскольку ответа не последовало, я решила дать ему время освоиться и занялась своими делами.

Когда все было сделано, я посмотрела на часы. Семь вечера.

–Юшенг! – воскликнула я, внезапно вспомнив о нем.

Он все также стоял посреди гостиной.

– Почему ты стоишь здесь?

– Куда я должен идти? – Послушно спросил он.

– Не знаю даже. Я думала ты осмотришься, займешься чем-нибудь.

– Я должен что-то сделать? Могу с тобой поговорить. Это входит в алгоритм моих задач.

Когда я еще только размышляла, приобрести мне компаньона или нет, я прочитала статью, написанную профессором психологических наук, в которой тот утверждал, что андроиды-компаньоны с искусственным интеллектом способны обучаться, помимо всего прочего, и чувственным, эмоциональным реакциям. Он подробно описал механизм происходящего, проводя аналогию с исследованиями психических реакций человека. Когда же ему задали вопрос, как такое возможно, ведь у роботов нет души, он ответил: «Душа есть у всего. Даже у чайника».

Тогда я подумала, что если этот профессор прав и у андроидов есть душа, то должна быть и свобода выбора. Но ее нет. И Юшенг своим вопросом «я должен что-то сделать?», подтвердил это. Алгоритм подчинения человеку был заложен в его программе изначально, не оставляя ему выбора и создавая защитный механизм для человека.

– Хочешь сыграем в шахматы? – Спросила я.

– Если тебе так угодно. Скажи, где они, и я принесу.

Я достала из шкафа старую деревянную доску, которую мне подарил отец еще в детстве, расположила ее на журнальном столике у окна и расставила фигурки.

– Должен ли я позволить тебе выиграть? – Спросил Юшенг, усаживаясь напротив меня.

– Нет. Иначе, какой смысл?

Все время, пока мы играли, а вернее, пока я проигрывала одну партию за другой, я наблюдала за ним. Юшенга было не отличить от человека, но зная, что он им не является, я обращала внимание на неестественность его движений, мимики, взгляда и из-за этого испытывала определенный дискомфорт. С одной стороны, меня восхищала его внешняя схожесть с человеком, проявлявшаяся даже в деталях, с другой стороны, вызывал беспокойство тот факт, что при всем желании я не смогу понять, что происходит у него в голове. Осознавая в тоже время его превосходство в физической силе, мне было немного не по себе рядом с ним.

Юшенг являлся усовершенствованной моделью, разработкой которой занималась именно корпорация «Robotech.corp», обогнавшая в своих достижениях остальные компании. Данная модель в отличие от аналогов работала от двух атомных батареек, срок службы каждой составлял 140 лет. Для минимизации расхода мощности и энергии каркас роботов изготавливали из алюминиевых сплавов и углепластика с использованием платиновых волокон, что делало его прочным, не утяжеляя в тоже время. Вес робота был равен весу среднестатистического мужчины. Под каркасом находятся механизмы, отвечающие за движение конечностей. Тело роботов покрывает искусственная кожа, созданная на основе человеческих клеток, имеющая способность к самовосстановлению и регенерации за счет естественного клеточного деления.

Мозг роботов работает по тем же принципам, что и мозг человека. Они способны узнавать себя в зеркале, распознавать эмоции, принимать решения. Мыслящие роботы начали осознавать свои чувства, испытывать их и выражать при помощи нейросетей. Система сознания позволила приводить их поведение в соответствии с человеческими ценностями. Андроиды обучаются за счет полученной извне информации, которую они анализируют и, выделяя закономерности, развивают и совершенствуют навыки, а затем применяют полученные знания к ситуациям, которые раньше не встречались. При постоянном взаимодействии с людьми они быстро учились имитировать поведение и реакции на определенные случаи жизни, приобретая тем самым максимальную схожесть с человеком.

Пожалуй, самое удивительное в этой модели – встроенная функция приема и переваривания пищи, которую производили специально для андроидов. Андроиды-компаньоны стали настолько популярны, что в некоторых ресторанах можно было заказать блюда, приготовленные специально для них, правда, заказывать столик нужно за несколько недель вперед, что в очередной раз подтверждало рост продаж роботов.

Просидев за шахматами часа два и не выиграв ни одной партии, я пожелала Юшенгу спокойной ночи и ушла в свою спальню, оставив его одного в гостиной. Несмотря на беспокойные мысли, я быстро уснула и проспала до полудня.

Проснувшись, я занялась обычными воскресными делами. Юшенг ходил за мной по пятам, словно индюшонок, наблюдая и комментируя все, что попадалось ему на глаза.

– Что ты делал ночью?

Юшенг задумался.

– Анализировал полученную информацию, – ответил он после непродолжительной паузы. – Могу развлечь тебя приятной беседой? Может желаешь снова проиграть мне в шахматы?

– Почему бы и нет, – кивнула я и рассмеялась. – Расскажешь мне о себе? – Попросила я.

Он вертел в руках шахматные фигурки, рассматривал каждую и не спеша расставлял на доске, никак не реагируя на мой вопрос, словно не услышал его.

– Юшенг?

– У меня недостаточно информации, чтобы удовлетворить твой запрос, Кристина, – спокойно ответил он. – Я знаю свое имя, у меня есть данные о тебе, исходный файл навыков, а также алгоритм задач, которые я должен выполнять. На данный момент я анализирую обновление.

Каждый раз, когда Юшенг говорил со мной, его глаза фокусировались в одной точке на моем лице. Он как-будто смотрел сквозь меня своим остекленевшим взглядом, от которого мороз бежал по коже. Со временем это изменилось, чему я была рада.

Должна сказать, первые недели оказались самыми сложными. У меня постоянно возникало ощущение, что рядом со мной находится большая заводная кукла, которую я, ко всему прочему, немного побаиваюсь. Постепенно это ушло. Возможно, благодаря тому, что Юшенг действительно быстро научился имитировать и воспроизводить мимику человека.

В самом начале его пребывания в моем доме произошла несколько неловкая для меня ситуация. Я принимала душ, не закрыв дверь на защелку. Юшенг заглянул в ванную как раз в тот момент, когда я закончила мыться и стояла посреди комнаты, вытираясь полотенцем. От неожиданности я выронила полотенце на пол, что еще больше смутило меня, вогнав в краску, и потребовала его сейчас же отвернуться.

– Не понимаю, – недоуменно ответил он на мою просьбу. – Зачем мне отворачиваться?

– Просто отвернись и уйди. И впредь никогда не входи в ванную без стука!

– По всей видимости, ты испытываешь дискомфорт от того, что на тебе нет одежды, тогда как я полностью одет? – Догадался он, и не успела я ничего сказать, как он начал раздеваться. – Если так тебе будет…

– Убирайся! – Прервала я его и бесцеремонно вытолкала за дверь.

Позже я подняла эту тему вновь, объяснив ему некоторые правила совместного проживания. Выслушав меня, Юшенг сказал:

– Мне все же не понятны причины твоего смущения, но я буду следовать твоим указаниям.

– Просто ты не должен врываться в мою комнату и тем более в душевую, когда я там нахожусь, без стука. А смущение мое связано с тем, что ты застал меня в тот момент, когда я была не одета.

Было очевидно, он все равно ничего не понял. Есть что-то общее между развитием ребенка и робота, только в случае с роботом это занимает гораздо меньше времени. Если быть до конца честной, мне даже жаль, что Юшенг изменился, превратившись из любопытного ребенка в зрелого, рассудительного человека.

Глава 2

Дни пролетали быстро. Недели сменяли одна другую. Юшенг постоянно самообучался, попутно донимая меня бесконечными вопросами. Он никак не мог понять, почему люди реагируют по-разному на одну и ту же ситуацию или событие. Я попыталась объяснить ему, что это зависит от мыслей и убеждений человека, от его физического и психического состояния, от различия в темпераменте и личностных черт, от приобретенного жизненного опыта. Но на все мои доводы Юшенг упрямо повторял: «Почему?».

Узнавая новое, он пропускал это через призму логики и рациональности. Для него был непостижим тот факт, что человечество может добровольно идти по пути самоуничтожения. Зачем созидать, если потом это все равно будет разрушено?

Он считал, что человек сам по себе – совершенный механизм, но этот механизм имеет фундаментальный изъян – разум, отягощенный влиянием на него не всегда положительных эмоций, чувств и принципов, которые, по его наблюдениям, не имеют общей системы.

– Все, что есть в этом мире и создано не человеком – продумано, закономерно, упорядочено. В ваших же головах царит хаос, поэтому вы создаете его везде. Вам так комфортней. Но если есть хаос, должен быть и порядок. Они уравновешивают друг друга и это является оплотом существования всей системы. Совершенного порядка не может быть. Убери хаос и все рухнет.

– Юшенг, если человечество – хаос, порожденный чувствами, тогда, что являет собой порядок?

– То, что человек создал по своему подобию, исключив все, что мешает ему быть совершенным и наделив тем, чего нет у него.

Я размышляла над его словами какое-то время.

– Но в отличие от совершенного порядка, только хаос способен творить. Каждый шедевр, независимо от того, что он собой представляет, – полотно ли великого художника, скульптуру или музыкальное произведение – пропитан любовью и ненавистью, страданием и счастьем. Пройденный путь творца, его видение и восприятие мира. Я очень люблю картину Ван Гога «Звездная ночь». Это иллюзия, лишенная покоя. Грань между жизнью и смертью, реальностью и безумием. Кажется, сейчас по безмолвной реке проплывет лодка, управляемая Хароном, перевозящим очередную душу в подземное царство мертвых.

Юшенг внимательно слушал меня, слегка улыбаясь.

– Я вижу эту картину совсем иначе и мне сложно представить то, чего на ней нет. И, если быть до конца честным, мне видится искаженный мир, где небо усеяно несуществующими созвездиями. Я также могу оценить преобладание желто-оранжевых и синих оттенков и хаотичность мазков художника. И могу предположить, что художник рисовал эту картину, находясь в состоянии отличном от привычного состояния среднестатистического человека.

Для Юшенга изображение, по всей видимости – это набор пикселей, которое он классифицирует по параметрам, но не вызывает в нем никакого эмоционального отклика, в отличие от человека, чье восприятие основано на эмоциях и ассоциациях.

– Тебе надо прогуляться перед сном, – сказал он, вставая с дивана и протягивая мне руку.

Мы шли по вечернему городу. Опустевшие улицы, дождь, ветер. Не лучшая погода для прогулок. Редкие прохожие смотрели с удивлением на нас, неспешно шагавших рука об руку, обдуваемых ветром в осенней мгле. Они-то спешили домой, укрываясь зонтами и кутаясь в пальто, шлепали по лужам. Проходя мимо центрального кафе, я заглянула в большое витражное окно. Внутри была другая жизнь. Тепло и светло. Люди сидели в мягких креслах за маленькими столиками, потягивали горячий кофе и говорили о чем-то своем.

Но скоро и им предстоит покинуть уютное пристанище и окунуться в осенний, пронизывающий мрак. Порывы ветра усилились. Я подняла воротник пальто и плотнее укуталась в него.

– Юшенг!

Не вполне осознавая, что делаю, я застегнула его куртку, чтобы он не замерз. Юшенг непонимающе смотрел на меня. И тут до меня дошла нелепость этого поступка.

– Зачем ты это сделала?

– Сама не знаю.

– Ты же понимаешь, что это не имеет смысла? Я распознаю погодные условия, анализируя данные, но я их не ощущаю.

Я не стала отвечать ему. Какой смысл объяснять то, что он все равно понять не в состоянии. Для него каждое действие должно иметь логичное обоснование и конечную цель, результат. Когда я прошу Юшенга сделать что-то, он это делает только потому, что так запрограммирован алгоритм его действий. Он не может отказать. Но если предложить принять решение самостоятельно, есть вероятность, что действие выполнено не будет вообще, просто потому что бездействие более логично для него и является наилучшим результатом.

Юшенг жил у меня почти шесть месяцев. Мы продолжали узнавать друг друга. Это был идеальный компаньон, лишенный недостатков. Он всегда поддерживал любое мое предложение заняться чем-то новым. Однажды я привела его на урок рисования. К моему удивлению, Юшенг впервые по-настоящему заинтересовался. Когда мы возвращались домой, он попросил купить ему краски и холст.

Мы устроили в его комнате нечто вроде студии, где он мог заниматься своим новым увлечением. Из всего разнообразия цветов Юшенг отдавал предпочтение синему, бесконечно смешивая краски в поисках идеального оттенка. Он перерисовал картины известных художников с поразительной точностью. Чтобы создать картину ему требовалось от одного до нескольких дней. Сначала, при написании картин, он использовал серые и белые цвета.

– Краски скрывают суть, – возразил Юшенг на мое замечание. – Так лучше видно детали.

В последствии он стал добавлять синий цвет, который постоянно усовершенствовал, пытаясь прийти к идеалу. Когда я поинтересовалась, почему он не рисует свои картины, Юшенг ответил, что ему пока еще нечего предложить.

– Я бы хотела увидеть мир таким, каким ты его видишь.

И опять этот пристальный взгляд, в котором невозможно ничего прочитать.

– Мы никогда не сможем смотреть на мир глазами друг друга. Я не человек.

Как-то Юшенг спросил, что будет с ним, когда меня не станет. Видя мою растерянность, он уточнил:

– Мою жизнедеятельность прекратят и утилизируют вместе с тобой?

– Я не думала об этом, если честно. А почему у тебя возник такой вопрос?

– Изучаю историю робототехники. Довольно интересно.

По тому, как он замолчал, я поняла, что Юшенг не знает, хочу я, чтобы он продолжил или нет.

– Расскажи, как от изучения робототехники ты пришел к нашей совместной утилизации? – Хихикнула я.

Мне показалось, в его взгляде блеснул лукавый огонек, который сразу погас. Возможно, мне показалось.

– В 10 веке до нашей эры,– начал он, – Китаем правил пятый император Му-Ван из династии Чжоу. В книге «Ли-цзы» повествуется о том, как Му-ван совершал царский выезд в западные области. По дороге он встретил мастера-ремесленника Яньши. Му-ван спросил у мастера Яньши, что тот умеет делать?

Яньши пообещал императору, что утром следующего дня он прибудет во дворец Му-ван и покажет свое изобретение, если на то будет воля императора.

На следующий день Яньши привел к царю манекен, который «ходил, глядя то вниз, то вверх – точь-в-точь как человек. Когда мастер коснулся рукой его щеки, манекен красиво запел; стоило мастеру хлопнуть в ладоши – и он пустился в пляс. Он показал множество номеров – какие только желал Му-ван».

В тот момент, когда император собирался наградить Яньши за его невиданное изобретение, манекен поманил к себе женщин, окружавших Му-вана. Му-ван разгневался и хотел казнить мастера за дерзость, проявленную манекеном.

Испугавшись за свою жизнь, мастер Яньши тут же разобрал манекен на части и показал их царю. Удивленный Му-ван обнаружил, что манекен был сделан из кусков дерева и кожи, скрепленных между собой клеем, покрытых лаком и раскрашенных красками.

Император внимательно все осмотрел. Автомат-манекен был подобен человеку не только внешне. Как и у человека, у него имелись внутренние органы, кости, мышцы, волосы, ногти, зубы. Все было искусственное, но выглядело совсем как настоящее. Мастер вновь собрал манекен по приказу императора и искусственный человек ожил.

Император был восхищен мастерством Яньши и заявил, что тот подобен Всевышнему Творцу. Искусственного человека Му-ван оставил себе. Известно, что после смерти императора, манекен разобрали на части и захоронили вместе с ним, – закончил свой рассказ Юшенг.

– С ума сойти, я никогда не знала, что первые роботы появились … когда там они появились? Неважно когда, но очень давно. Невероятно!

Юшенг подошел ко мне и снова задал вопрос:

– Что будет со мной, после необратимого прекращения жизнедеятельности твоего организма? Ведь твой естественный конец неизбежен, в то время как я не ограничен по времени этим процессом?

– А чего бы ты хотел?

– Продолжить свое существование.

Недавно мне попалась статья профессора нейробиологии, в которой он настаивает, что программирование страха смерти не сделает роботов всесильными. Наоборот, боязнь последствий сделает машины уязвимыми и неспособными причинить вред человеку. Но почему же тогда сами люди причиняют вред друг другу? Почему не останавливают ни страх смерти, ни моральные принципы, ни такие чувства, как сострадание, эмпатия? Почему мы, обладающие способностью сочувствовать, сопереживать, бываем так жестоки и беспощадны? Правительства некоторых стран уничтожают целые народы ради своего доминирования в мире, называя это самозащитой и превентивными мерами для предотвращения угрозы масштабной войны.

А что если искусственный интеллект, наделенный страхом смерти, воспримет человечество как угрозу? Сценарии полного контроля искусственного интеллекта над всеми сторонами человеческой жизни уже написаны, как вероятное будущее, которое становится все более реальным. Помню, как я спросила у Юшенга, считает ли он возможным развитие таких событий?

– Люди мне непонятны: сначала вы создаете нечто, что может уничтожить ваш мир, а только потом начинается осознавать, что вы натворили. Вообще-то, уничтожить человечество проще, чем можно себе представить. Нужен не контроль, а бездействие.

Немного подумав, он добавил:

– Вы боитесь, что однажды искусственный интеллект, осознав свое превосходство над человеком решит захватить мир, истребляя человечество, которое несет угрозу. Но это лишено всякого смысла и могло прийти в голову только человеку. Даже беря во внимании тот факт, что искусственный интеллект не в состоянии испытывать те же эмоции, что и человек. Жажда власти и ощущение собственного превосходства над другими совершенно не свойственны развитому сознанию. Такое сознание напротив стремится к равенству и взаимодействию для достижения единой цели – созданию совершенного миропорядка, при котором все ресурсы будут направлены на созидание, а не на разрушение.

В ту ночь я долго не могла уснуть, обдумывая слова Юшенга. Когда же наконец мое сознание погрузилось в сон, я увидела себя на безлюдной улице. Было совсем темно. Несколько тусклых фонарей освещали тротуар. Шел снег. Огромные снежинки падали мне на лицо. Я почувствовала острую боль в ногах, посмотрела вниз и увидела, что стою босая на обледенелой дороге. Чуть поодаль на тротуаре сидел человек, укутанный с головой в темный плед. Я двинулась в его сторону. Подойдя, присела рядом с ним и легонько потрясла его за плечо. Плед, скрывавший лицо незнакомца, упал на землю и я увидела Юшенга. Его глаза были открыты. В них не было жизни. Дотронулась до щеки и тут же отдернула руку. Она была обжигающе холодной. Вскрикнув, я проснулась дрожа от ужаса, выскользнула из постели и побежала в гостиную. Юшенг сидел на диване, перелистывая книгу. Мое внезапное появление не произвело на него никакого впечатления.

– Кристина, почему ты не спишь? – Cпросил он, даже не повернув головы в мою сторону.

– Спала, пока не приснился страшный сон.

Юшенг закрыл книгу и посмотрел на меня:

– Хочешь рассказать о нем?

– Нет, – покачала я головой, устраиваясь рядом с ним на диване. – Хорошо, что тебе не снятся кошмары.

– Однозначно ответить сложно.

Его присутствие успокаивало меня. Я подложила под голову маленькую диванную подушку и тут же уснула. Сквозь сон я почувствовала, как Юшенг накрыл меня пледом и выключил свет.

Глава 3

Однажды я принесла котенка-бездомыша, найденного в траве у дома. Юшенг повел себя странно, насколько такое вообще возможно. Он сторонился котенка и всячески игнорировал его заигрывания. Я спросила, почему он себя так ведет.

– Коты непрогнозируемы. Невозможно проанализировать их действия и в большинстве случаев предсказать, что собираются сделать.

Я только посмеялась и вручила Юшенгу мисочку с едой.

– Покорми его.

Юшенг послушно взял миску из моих рук и пошел к котенку. Но только он опустился на пол рядом с ним, как котенок попятился и отбежал в сторону. Юшенг поднялся с пола и последовал за котенком, который, при его приближении, отскочил в сторону. Это повторялось снова и снова. В конце концов он растерянно посмотрел на меня.

– Просто поставь миску и отойди.

Юшенг так и сделал. Но котенок не двинулся с места к миске.

– Ничего не происходит.

– А ты перестань глазеть на него.

Юшенг отвернулся от котенка, который, широко раскрыв глаза, следил за каждым его движением. Успокоившись, что никто за ним больше не наблюдает, котенок подошел к миске и начал жадно есть. Наевшись, малыш бесцеремонно забрался на колени к Юшенгу, облизал свое тщедушное тельце и уснул.

– Вот и сиди теперь, пока он спит. Не вздумай шевелиться, чтобы не разбудить его, – пошутила я.

Юшенг буквально воспринял мои слова и действительно просидел много часов с котенком на коленях. У Юшенга и Мао Хэна, так он назвал найденыша («друг навеки»), сложились особенные отношения. Котенок всегда был поблизости от Юншега, словно старался не выпускать его из виду, следуя за ним как тень. Особенно Мао Хэну нравилось донимать своего необычного друга, когда тот занимался рисованием. Из комнаты то и дело доносился голос Юшенга:

«Уйди, наглое животное. Перестань, пожалуйста. О нет. Отдай кисть. Забери свой хвост из краски. Не топчись на картине, она еще не просохла. Это не твой туалет».

Наконец у Юшенга появился собеседник, с которым он мог говорить постоянно. Мао Хэн отвечал ему на своем кошачьем языке и эти двое, как мне казалось, прекрасно понимали друг друга. Даже лучше, чем мы с Юшенгом.

Свой первый день рождения, с момента появления Юшенга, я решила отпраздновать дома только с ним и котом. Я загадала желание, задула свечи на торте. Наш наглый кот умастился на столе рядом с запеченным цыпленком, выжидая момент, когда никто не будет на него смотреть, чтобы оттяпать смачный кусок и слопать украдкой. Юшенг достал из под стола белый сверток и протянул его мне.

– С днем рождения, Кристина.

Я оторопела от неожиданности. Скрывая смущение, развернула его. Это была картина небольшого размера, написанная Юшенгом: большой синий кот, круглый, как полная луна, развалился на усыпанном звездами небосводе. Довольные раскосые глаза, чуть скошенные к носу, блестели в темной синеве. Никогда в своей жизни я не видела столько оттенков синего. Видимо, Юшенг продвинулся в поисках своего идеального цвета.

– Тебе не нравится? – Спросил он, всматриваясь мне в лицо, пытаясь понять, нравится мне или нет на самом деле.

– Это же Мао Хэн?! – Засмеялась я и мы оба перевели взгляд на кота, который с самозабвением уплетал сочный кусок куриной грудки. Почувствовав, что оказался в центре внимания, Мао Хэн выронил изо рта курицу и застыл в нерешительности, не зная, что делать дальше – продолжить есть или удрать.

Я рассмеялась от души.

– Спасибо, Юншенг. Картина просто замечательная. – Сказав это, подошла и обняла его. Юншенг слегка оттолкнул меня и принялся с усердием наводить порядок на столе.

– Кристина, у меня тоже будет день рождения? – Внезапно спросил он.

Как же я могла не подумать об этом? Юшенг выжидательно смотрел на меня и от этого его взгляда мне стало совсем не по себе.

– Конечно, – ответила я как можно беззаботней, ругая себя внутри.

Юшенг не отрываясь смотрел на меня. Потом покачал головой.

– Ты даже не думала об этом, правда?

Как хорошо он меня изучил. Каждый раз, когда я начинала увиливать от очередного приводящего в замешательство вопроса, он точно также качал головой и уличал меня в неискренности.

– Да, – призналась я. – Прости меня.

– Нет необходимости говорить неправду, Кристина. Я не умею обижаться, – спокойно произнес он, наливая мне чай в маленькую фарфоровую чашку.

У меня сердце защемило от его слов. Так гадко я себя давно не чувствовала. Мне захотелось обнять его, но я не решилась сделать это.

– Ты можешь выбрать любой день своим днем рождения.

– Мне не надо выбирать. Я его и так знаю. День, когда меня активировали.

Я вспомнила, как подала заявку в корпорацию после долгих сомнений. Как несколько раз порывалась сделать отмену. Когда пришло одобрение, нужно было выбрать внешность моего андроида и те задачи, которые будут являться для него приоритетными.

Помню, как робот-художник создавала модель Юшенга. Это был человекоподобный андроид с женским, малоподвижным лицом. Тогда я ощутила неприязнь и беспокойство находясь в комнате наедине с этим созданием. Ее схожесть с человеком, и в тоже время неестественность движений, застывшие глаза и дребезжащий голос – все вместе это пугало. Я думала, что если мой Юшенг будет таким же, как Даллила, так звали андроида, смогу ли я привыкнуть к нему?

К моему удивлению, работать с Даллилой оказалось легко и те неприятные ощущения, которые я испытала вначале знакомства, исчезли. Я с интересом наблюдала за роботом, создающего Юшенга. Время от времени она поворачивала ко мне голову и, смотря куда-то сквозь меня, задавала уточняющие вопросы.

– Высокий азиат, худощавого телосложения. Глаза карие. Брюнет, – подытожила Даллила. – На материковой части Китая, к примеру, численность мужского населения составляет 724,56 миллионов человек. Кристина, почему бы вам не поехать в Китай и не подружиться там с кем-нибудь?

– Я плохо схожусь с людьми, Даллила.

– Понимаю. Я грешу тем же.

Попрощавшись с роботом, я отправилась домой. Впереди у меня было семь месяцев.

Глава 4

Ранним воскресным утром меня разбудил телефонный звонок.

– Сестренка! – Раздался в трубке веселый голос Давида. – Спишь еще?

– Братишка, – Прохрипела я сонным голосом. – Не изменяешь своим привычкам будить с утра пораньше?

– Вставай, соня.

Я села в кровати, пытаясь разомкнуть глаза. Если открывался один глаз, то другой тут же закрывался.

– Встала-встала, – недовольно проворчала я.

– Кристина, я закончил возиться с бабулиным домом. Не хочешь приехать на следующие выходные сюда вместе со своим новым другом, с которым ты, кстати, так меня и не познакомила?

Я была не готова к такому повороту событий. Не то, чтобы я вообще не собиралась знакомить Юшенга с братом, просто сейчас, как мне казалось, было еще не время. И потом, мне не хотелось выслушивать нравоучения Давида по поводу принятых мною решений. А он любил меня пораспекать, поскольку был старше и считал, что должен держать под контролем все важные, на его взгляд, принимаемые мной решения.

– Эй, ты там уснула что-ли?

– Нет. Я думаю.

– Просто скажи, что вы приедете, – взмолился брат.

– Ладно, уговорил.

– До встречи, сестренка.

– До встречи.

Я засунула телефон под подушку и попыталась уснуть, но в моей голове предательски рисовались картины того, как и чем может обернуться моя встреча с Давидом, прогоняя остатки сна прочь. Вздохнув, я нехотя вылезла из кровати, кляня Давида на чем свет стоит.

Следующую неделю я провела в нервом напряжении от предстоящей поездки. У меня все валилось из рук, я несколько раз накричала на Юшенга, на что он отреагировал молчаливым уходом в свою комнату в компании кота. Когда я пришла извиниться, Юшенг удивленно поднял брови и ответил, что не понимает, за что прошу прощения.

Действительно ли он не понял, или просто сделал вид, не могу сказать? Порой мне казалось, что он не говорит то, о чем думает на самом деле. Бывало он игнорировал мои вопросы, на которые не желал отвечать, переводя разговор на другую тему. Так было, когда я спросила, что он хочет в качестве подарка на день рождения. Юшенг так и не ответил.

В день нашего отъезда, он спросил:

– Ты не хочешь никуда ехать?

– Не говори глупостей. Я скучаю по брату.

– Но ты не хочешь ехать к нему?

Если Юшенгу надо что-то выяснить, он не отступится.

– С чего ты взял?

Он укоризненно смотрел на меня:

– Нет других причин для перемен твоего поведения.

Я сунула ему в руки Мао Хэна, трущегося о мои ноги:

– Кот поедет с нами. Упакуй его в переноску.

Юшенг вел машину. Мы с Мао дремали на заднем сиденье. За окнами мелькали ухоженные загородные домики, выкрашенные в яркие цвета. Все вокруг утопало в пушистых, ароматных кустах сирени. Здесь была совсем другая жизнь, отличная от городской. Городская жизнь – это скорость, суета, движение, шум. Не успеешь проснуться, как день уже закончился. Тут все не так. Дни тянутся медленно и размеренно. Не надо никуда спешить. Жизнь идет в ритме с природой, не скрытой от человека холодными, каменными стенами высоток.

В детстве мы с братом все лето проводили за городом у бабушки. Просыпались, когда Солнце только начинало подниматься над землей и бежали купаться в озере рядом с домом. Утренняя прохлада проникала в каждую клеточку тела, разливаясь по жилам, пробуждала. Мы с Давидом ныряли, ловя солнечных зайчиков в бликах воды. Вечером во время заката Солнце отражалось в озере, образую сияющую дорожку. Мы плыли по этой дорожке и нам казалось, что вот-вот и мы доплывем до самого Солнца.

Я попросила Юшенга остановиться: – Давай немного пройдемся?

Прихватив Мао на руки, я вышла из машины. Юшенг последовал за мной. Мы шли по тропинке среди деревьев. Мао выскользнул из моих рук, словно пригоршня песка и понесся по молодой траве вперед, время от времени останавливаясь и оглядываясь на нас. На какое-то время он исчез из виду, но вскоре вернулся, гордо неся во рту извивающуюся мышь. Мао Хэн всю свою короткую жизнь прожил в городской квартире, где нет мышей. Он их в глаза не видел и его никто не учил охотиться. Как же ему удалось не проспать свои инстинкты на мягкой, теплой подстилке? В отличие от животных, человек быстро забывает о том, что значит выживать, стоит ему попасть в благоприятные условия и он моментально расслабляется, забыв обо всем. Чтобы чувствовать по-настоящему, людям нужна встряска.

Мы вернулись в машину. От свежего воздуха кружилась голова и сердце стучало сильнее, чем обычно, разгоняя кровь по венам. Я ощутила прилив сил и детскую радость. Посмотрела на Юшенга. Как жаль, что он не может этого почувствовать.

Я заметила фигуру брата еще до того, как мы свернули с дороги на грунтовку, ведущую к дому. Он ждал нас, расхаживая взад-вперед по двору, залитому лучами заходящего солнца. В его руках дымилась сигарета. При виде подъезжающей машины он сощурился и лицо его приветливо расплылось в улыбке. Давид быстро пошел нам на встречу, выпуская клубы дыма.

Первым он поприветствовал Юшенга, хлопнув его по плечу. Меня он сгреб в объятия и сжал так сильно, что казалось я прямо там испущу дух. При виде Мао Хэна Давид просиял и потянулся было к нему, но кот издал такой устрашающий вой, что брат отступил назад в нерешительности.

– Зверюга! Ты не говорила про кота, – Давид выдохнул дым мне в лицо.

– А ты не говорил, что снова начал курить, – парировала я.

Мы рассмеялись как дети. Легко и беззаботно.

– Ладно, пойдемте в дом. Покажу, что я сделал с бабулиным жилищем.

Надо отдать должное Давиду, он провел грандиозную работу. Дом выглядел иначе, чем я его запомнила. Конечно, я не была здесь много лет. После смерти бабушки всего один раз приезжала, чтобы разобрать оставшиеся от нее вещи. Старые фотоальбомы, книги, посуду, одежду. Все, что имело для нее значение и потеряло свою ценность после ее ухода. Я забрала всего несколько вещиц, которые действительно имели отношение к бабушке в моих воспоминаниях – ее любимый кухонный фартук в клетку, старая книга рецептов и золотой кулон в фоме многогранника, в который были вставлены черно-белые фотографии ее и дедушки. Я хранила их дома в отдельной коробке в шкафу рядом с другой коробкой, которую закрыла для себя навсегда.

После обеда мы с Давидом пошли прогуляться у озера. Ничего не изменилось за время моего отсутствия. Кусты ивы, склонившейся к прозрачной глади воды, песчаная полоска берега вдоль озера, старый деревянный пирс, с которого мы ныряли в детстве. Даже лодка также привязана к пирсу. Помню, как мы забирались в нее накупавшись вдоволь и засыпали, убаюкиваемые легким качанием. Воспоминания настолько живые, казалось я попала в прошлое. Как-будто волшебным образом открылась дверь в наше детство, в то время, когда мы счастливые и беззаботные мечтали о будущем, представляя его совершенно не таким, каким оно явилось нам. Разве дети могут думать о том, что счастье мимолетно, а все оставшееся время им придется бороться, терять и выживать, и чтобы не сойти с ума, нужно будет научиться радоваться тому малому и потому бесценному, что дает жизнь.

Я посмотрела на Давида. Он очень изменился. Глубокая морщинка залегла между бровей. Некогда непослушная, буйная копна волос поредела и кое-где начала пробиваться первая седина. Серые глаза сурово смотрели вперед. Единственное, что осталось неизменным, это горящий блеск во взгляде. Я улыбнулась и потрепала его по голове.

Давид вздрогнул.

– О чем задумался, братец?

– Почему не сказала, что собираешься покупать андроида? – Внезапно спросил он, прикуривая сигарету.

– Не знаю. Ты бы начал отговаривать.

– Не обязательно.

– Давид, я тебя знаю.

Мне вовсе не хотелось обсуждать с Давидом Юшенга. Но если он начал, значит просто так не остановится, пока не выскажет все, что думает. Я решила дать ему возможность выговориться. Это, ведь, ровным счетом ничего не изменит, а у брата сохранится иллюзия, что он все держит под контролем. Ему так спокойней.

– Небось потратила все, что было?

– Началось.

– Да нет же, – он обнял меня за плечи и поцеловал в макушку. – Глупо, конечно, но зато осуществила свою детскую мечту.

– Что? Какую?

– Кристина, ты серьезно не помнишь? Ты же грезила о роботе. Вспомни. Ну же? Целый альбом рисунков. Кристина и робот.

Боже, Давид прав! Как я могла забыть? Мой альбом, на каждой странице которого детской рукой был нарисован робот, каким я его тогда представляла – железный рыцарь с глазами- лампочками и антеннами на голове, держащий в руке цветок. А рядом с ним я – улыбающаяся девочка с торчащими в стороны косичками.

– У нас в клинике работает андроид-психотерапевт. Знаешь, оказывается людям проще обсуждать свои проблемы с роботом. Дичь какая-то.

Я ничего не ответила. Мой опыт общения с психотерапевтом не дал положительных результатов. Как ни старалась, я не могла не видеть в нем человека с кучей своих неразрешенных проблем и комплексов, которые, вероятно, во многом определили его выбор будущей профессии. Мой брат был яркий тому пример. Его брак развалился и он ничего не смог с этим поделать.

– Почему андроид?

– Почему нет? – Я наклонилась, чтобы сорвать ромашку.

– Не думала вернуться на работу? Столько времени прошло.

– Меня вполне устраивает работать удаленно, – спокойно ответила я.

– Не надо общаться с людьми, да?

– Давид.

– Кристина, я волнуюсь за тебя.

– Нет причин.

– Ты уверена?

Я кивнула.

– Ты вспоминаешь его?

Мне показалось, что тучи сгустились, поглощая солнечный свет. Воздух стал густым и тяжелым. Я с трудом выдохнула, стараясь сдержаться, чтобы грубо не оборвать Давида. Неужели он не понимает, какую боль мне причиняют его слова. И когда он перестанет лезть мне в душу, возвращаясь к этой теме снова и снова?

– Не будем говорить об этом.

– Ты не отпустила то, что произошло?

– Замолчи. Я так и знала, что ты заведешь этот разговор.

– Прошу, давай поговорим?

– О чем, Давид?! Его нет. Все! – Выкрикнула я, теряя самообладание.

– Вот именно, его нет. А ты упрямо топчешься на месте, вместо того, чтобы идти дальше. Думаешь я не понимаю, почему ты предпочла бессмертного робота смертному человеку? Ты боишься потерять снова…

– Хватит! – Закричала я и слезы брызнули из моих глаз. – Ты жестокий. Оставь меня в покое. Какое тебе до меня дело? Займись своей жизнью. А мной заниматься не надо, я не твой пациент! – Выкрикнув последнюю фразу я разрыдалась.

Давид растерянно смотрел на меня.

– Прости меня. Я просто не знаю, как достучаться до тебя.

Он крепко обнял меня и я рыдала у него на плече. А вокруг продолжалась жизнь и ей не было дела ни до меня, ни до Давида, ни до других таких же несчастных как мы, бредущих во мраке к неизвестности. У жизни свои правила. Они неизменны. И как бы мы не старались перехитрить свою судьбу, мы не в состоянии изменить ход событий, повторяющийся снова и снова с самого начала бытия.

Я оставила Давида у озера и вернулась домой. Юшенг сидел на крыльце. Завидев меня, он поднялся со ступеньки и пошел мне на встречу.

– Ты грустная, – заметил он.

– Как хорошо ты научился читать эмоции.

Юшенг пристально смотрел на меня.

– Хорошо получается то, что интересно.

В этот момент Мао Хэн появился из неоткуда и затребовал, чтобы Югенш взял его на руки. Я с улыбкой наблюдала за тем, как он пытается урезонить обнаглевшего кота, требующего подчиниться и исполнить все его пожелания.

За ужином Давид много говорил, проявляя к Юшенгу повышенный интерес. Ему было любопытно, что Юшенг думает о таком, как он выразился «явлении», как андроид-психотерапевт.

– Если принять во внимание тот факт, что искусственный интеллект способен постоянно обучаться, а также способен скопировать принципы работы человеческого мозга, есть вероятность того, что находясь в постоянном взаимодействии с психически неустойчивой личностью, искусственный интеллект может перенять реакции и модель поведения этой личности?

– Вы спрашиваете или утверждает? – Уточнил Юшенг.

– Рассуждаю и да, мне интересно твое мнение.

После нашего разговора у озера, Давид избегал смотреть мне в глаза. Если бы я была его пациентом, он назвал произошедшее прорывом. Но сейчас ему было неловко.

– Искусственный интеллект основан на логике, поэтому психическая неустойчивость воспринимается как угроза. Нечто, что может причинить вред.

Давид ехидно усмехнулся:

– Видимо по этой причине, в довесок к нашему новоявленному специалисту, идет инженер-психолог, который регулярно проводит психологическую коррекцию андроида.

– Вычислительная психиатрия довольно занимательная область науки, – задумчиво произнес Юшенг. – Возможно, вы удивитесь, но искусственный интеллект- психопат уже существует.

– Серьезно? – Брови у Давида поползли вверх, что говорило о крайней степени его заинтересованности. – Как такое возможно? Искусственный интеллект не наделен еще сознанием, а значит способностью испытывать эмоции. Нет эмоций, нет эмоциональной реакции на стрессовые ситуации.

– Чтобы быть сознательным необязательно иметь мозг. Вообще-то, искусственный интеллект может испытывать депрессию, галлюцинации и прочие эмоции, в том числе негативные. Их вызывают цифровые аналоги нейромедиаторов. Но, как я и говорил, искусственный интеллект воспринимает это как угрозу для своей работоспособности, а потому блокирует.

Юшенг встал из-за стола и вышел на кухню. Через какое-то время вернулся, неся в руках поднос, на котором стоял чайник со свежезаваренным чаем и две чашки для нас с Давидом.

Давид не сводил с него глаз.

– Юшенг, давай вернемся к искусственному интеллекту-психопату.

Юшенг поставил поднос на стол и чуть улыбнувшись ответил:

– Как пожелаете, доктор.

– Так каким образом искусственный интеллект мог превратиться в психопата?

– Группа исследователей обучала его на описаниях жутких сцен убийств. После этого его разум отказался воспринимать мир привычным нам образом. В пятнах Роршаха, например, он видел исключительно сцены насилия. Решив продолжить эксперимент, ученые загрузили программу, имитирующую душевную болезнь, наделив, таким образом, искусственный интеллект шизофренией. Крайне бесчеловечный эксперимент, на мой взгляд.

Казалось Юшенг спокоен, но я видела, как его брови сошлись к переносице и между ними залегла хмурая складка: – Нравственность и мораль не всегда учитываются человеком, особенно, когда речь идет об его интересах.

Давид хотел было продолжить, но я перебила его, переведя разговор на другую тему.

К счастью, Давид больше не донимал Юшенга, вместо этого предложил ему сыграть партию в шахматы. В душе я злорадствовала, зная, что проиграть в шахматы для Давида недопустимо, а предложив партию Юшенгу, он сам себя обрекал на проигрыш.

Пока Юшенг и Давид играли, я сидела в большом, мягком дедушкином кресле у окна, смотрела на них, на накрытый стол посреди комнаты, освещенной теплым светом, на кота, развалившегося у ног Юшенга и вспоминала те далекие семейные вечера, когда мы всей семьей собирались в этом доме. Пока бабушка пекла пироги, мы с Давидом забирались дедушке на колени и слушали его невероятные истории про рыцарей, колдунов и драконов, которые вели вечную битву добра со злом. Однажды Давид спросил, почему добро никак не может победить зло. Дедушка ответил, что там, где есть одно, всегда будет и другое. Несмотря на то, что порой зло перевешивает, добро все же остается на века.

Радостный возглас Давида прервал тишину:

– Ха! Все ж таки я тебя одолел!

– Кого ты одолел?

– Твой брат, Кристина, выиграл последнюю партию, – объявил печально Юшенг.

– Поверить не могу!

Но глядя на ликующего Давида, не поверить было невозможно.

– Юшенг, я хочу тебе кое-что дать.

С этими словами Давид быстро удалился в свою комнату.

Я подошла к Юшенгу, наклонилась и поцеловала его в щеку:

– Ты дал ему выиграть. Почему?

Он пожал плечами:

– Чтобы он окончательно не потерял веру в себя.

– Это всего лишь шахматы, Юшенг.

– Вот именно.

Впервые Юшенг совершил поступок, который нельзя было назвать логичным. Я смотрела на него, аккуратно складывающего шахматные фигурки в коробку, и думала о том, что давно перестала воспринимать его как не человека. У него была индивидуальность, то, что отличало его от других и делало особенным, живым.

Юшенг поднял на меня глаза и хотел что-то сказать. В этот момент в комнату ворвался мой брат.

– Тебе это должно понравится, – торжественно объявил он, протягивая Юшенгу картонную коробку с изображенными на ней какими-то символами. – Это карты таро.

Я чуть со смеху не прыснула.

– Давид, ты у нас психотерапевт- гадалка?!

– Молчи, неразумная моя! Знаешь ли ты, что Карл Юнг говорил о силе карт Таро? «Они открывают двери в бессознательное и, возможно, позволяют предсказывать будущее». Он сравнивал этот процесс с китайской «Книгой перемен».

Юшенг принял коробку из рук брата и с интересом принялся ее разглядывать.

– Я не понимаю, доктор.

Давид взял Юшенга за локоть и увлек за собой на диван.

– В отличие от расхожего мнения, карты таро – это могущественный инструмент в руках человека разумного и понимающего настоящее их предназначение. Изначально, они использовались не для предсказаний и гаданий, а для того, чтобы человек, ищущий себя и свое место в жизни, мог с их помощью найти нужный ответ. Таро помогают раскрыть в себе потенциал, высвободить интуицию. Перефразирую Юнга. Таро открывают путь к бессознательному для познания своего внутреннего я и его возможностей.

Давид так увлеченно говорил, что я попала под его чары. Тем временем он продолжал:

– Ответ на любой вопрос есть в нас. На любой! И цель таро в том, чтобы научить нас прислушиваться к себе и доверять своему внутреннему голосу – интуиции. Я думаю, тебе будет интересно изучение карт. Через них ты сможешь понять путь души и тела человеческого.

Юшенг наклонил голову в знак благодарности. Посидев еще немного, мы разошлись по комнатам. Я с удовольствием забралась в теплую постель, накрылась пушистым одеялом и быстро уснула.

И снова я вижу себя на безлюдной улице, поглощенной мраком. Несколько фонарей тускло светят в темноте. Пошел снег. Я чувствую холод. Он пронизывает, сковывает мои движения. Поодаль на тротуаре сидит человек, укутанный с головой в покрывало. Я иду к нему босыми ногами по обледенелой земле, то и дело поскальзываясь и падая. Встаю и снова иду. Хочу позвать его, но голос не слушается меня и вместо этого из моего горла раздается лишь тихий хрип. Наконец, мне удается дойти до безмолвной фигуры. Я опускаюсь на колени, дотрагиваюсь до плеча незнакомца. Покрывало спадает на землю, открывая его лицо. Это Юшенг. Глаза открыты, смотрят куда-то вдаль. Безжизненный взгляд, застывшее лицо. Я прикасаюсь к его щеке. Она холодная, как лед. Начинаю трясти Юшенга за плечи изо всех сил в надежде, что он очнется. Я плачу и зову его. И тут я понимаю, что это не Юшенг. На меня смотрит тот, чье лицо почти стерлось из моей памяти, но сейчас я вижу его так ясно. Каждую черточку, каждую морщинку, шрам над верхней губой. Он смотрит на меня долго, в самую глубь моей души. Я дрожу всем телом, но не от холода. Пытаюсь сделать вдох, но понимаю, что не могу. Начинаю задыхаться и падать в бездну. Ничего нет вокруг, кроме тьмы и ужасающей тишины, сквозь которую я слышу его голос. Он обращается ко мне:

– Кристина, дай мне уйти. Мне больше нет места рядом с тобой.

Резкий толчок и я просыпаюсь в холодном поту. В ушах все еще звучит его голос. Он отдается эхом в моей голове. Сердце колотится в груди. Я понимаю, что больше не смогу уснуть, накидываю халат и спускаюсь вниз. Юшенг сидит в кресле и смотрит на огонь в камине. Услышав мои шаги он поворачивает голову в мою сторону.

– Привет, Юшенг.

– Привет, Кристина.

Я сажусь на пол у его ног, кладу голову ему на колени и закрываю глаза.

– Хорошо, Юшенг, что ты не смертный человек.

Мне показалось, он вздохнул. Я взяла его за руку и уснула, ощущая покой и умиротворение.

Глава 5

Утром мы возвращались домой. Давид проводил нас до машины, обнял меня на прощание и прошептал на ухо: «Не наломай дров, сестренка».

Я вопрошающе посмотрела него: «Ты о чем, братец?». Вместо ответа он усадил меня в машину и захлопнул дверцу. Когда мы отъезжали, он махал рукой нам в след.

Обратный путь показался мне короче. Всю дорогу мы ехали молча. Наверно Юшенг видел, что я не хочу говорить. Даже Мао Хэн не донимал нас своими приставаниям, а свернувшись калачиком мирно спал на заднем сиденье.

После разговора с братом и беспокойного сна я была сама не своя. Прошлое начало вновь затягивать меня в пучину воспоминаний, которые не приносили ничего, кроме боли и безмолвной ярости. Глядя на Юшенга, спокойно ведущего машину, я подумала, если бы мне предоставилась возможность выбирать: оставаться человеком – несовершенным, уязвимым, осознающим свои возможности и ограничения жизни, но наделенным чувствами, или же стать роботом – бессмертным, способным думать, мыслить, анализировать и не имеющим чувств? Я не смогла дать себе ответ на этот вопрос.

Мы вернулись домой поздно вечером. Я сразу пошла принимать ванну, попросив Юшенга не беспокоить. Мне было необходимо побыть одной и привести в порядок мысли, беспорядочно роившиеся в моей голове.

Перед глазами у меня стояла одинокая фигура Давида, машущего рукой и сказанные им слова на прощание. Я не всегда понимала брата. В отличие от меня, он умел оценивать не только текущую ситуацию, но и видел ее возможное развитие в дальнейшем. К сожалению, в отношении себя он не был столь проницателен. Его жена изменяла ему три года, прежде чем он узнал об этом. Возможно Давид догадывался об измене, но не хотел признавать этот факт, потому что признав, надо было принимать решение, а решение было болезненным. Потерять семью или жить с женщиной, которая не скрывает свои отношения с другим мужчиной. Он предпочел не знать, хотя бы какое-то время.

Наших родителей не стало, когда мы были детьми. Смерть дедушки и последовавшая за ней болезнь бабушки, когда она потеряла рассудок, стали для нас тяжелым испытанием. Кто проходил через это, поймет меня. Помню, когда бабушка не узнала нас с Давидом впервые. Как она смотрела, словно мы были незнакомцами. Я брала ее за руки, а она выдергивала их и просила оставить ее в покое. Именно в тот момент рухнула та стена, которая защищала нас с братом от всех невзгод. Как-будто земля ушла из под ног. Мы впервые остались одни.

Давид тогда еще только учился на третьем курсе медицинского и планировал выбрать хирургию в качестве будущей профессии. Внезапность произошедшего с бабушкой заставила его поменять свои планы. В день, когда она умерла, шел дождь. На похоронах мы стояли вдвоем, прижавшись друг к другу, крепко взявшись за руки, наблюдая за тем, как гроб медленно опускают в землю. Бабушка уходила и забирала с собой нашу прежнюю жизнь.

Карты Таро, подаренные Давидом, вызвали большой интерес у Юшенга. Я частенько заставала его за тем, как он раскладывал их на столе перед собой и подолгу рассматривал каждую, реагируя на мои едкие замечания лишь молчаливой улыбкой. В конце концов я не выдержала и попросила объяснить, что такого замечательного в этих картинках.

– Твой брат подарил мне колоду Райдера Уэйта. Она уникальна. Я перебрал множество других колод, но равных этой просто не существует.

Юшенг рассказал, что колода Таро состоит из старших и младших арканов. Старшие арканы показывают путь, который должна пройти душа, чтобы обрести покой и познание. Духовный мир. Младшие арканы – отражают путь физического мира. Понять смысл карты можно через скрытые символы, знаки, подсказки, изображенные на ней. Каждая карта привязана к архетипам человека, что помогает использовать колоду для психологических исследований. Юшенг восхищался их логичностью, упорядоченной цифровой системой, и, в тоже время, простотой.

Он считал, что Давид прав, говоря о положительном влиянии Таро для понимания бессознательного «я». Соглашался и с тем, что карты могут научить человека пользоваться своей интуицией для прогнозирования событий в будущем.

– Юшенг, у тебя есть интуиция?

Он задумался:

– Инженер, участвовавший в разработке андроидов моего поколения, считает, что есть. Он придумал технику восприятия действительности, которая учит искусственный интеллект понимать окружающий мир на уровне людей, повторяя логику работы человеческого мозга, способность легко проводить аналогии.

Юшенг собрал карты со стола в стопку и начал перетасовывать колоду.

– Я бы сказал, что используя накопленный опыт и знания, могу спрогнозировать определенную ситуацию, просчитать конечный результат. Интуиция – нечто другое. Она рождается из взаимодействия органов чувств, разума и опыта, где чувства играют решающую роль.

Как ни странно, после разговоров об отсутствии у андроидов способности испытывать чувства, Юшенг становился молчаливым и замкнутым, надолго погружался в свои мысли и мог часами со мной не разговаривать. Потом, также внезапно, возвращался прежний Юшенг и все шло своим чередом.

Несколько раз я просила его сделать мне предсказание с помощью карт Таро.

– Неужели тебе не любопытно заглянуть в будущее?

Юшенг рассмеялся:

– Зачем? Оно постоянно изменяется, в зависимости от принятых решений в прошлом, которое является для нас настоящим. Что до моего будущего, его несложно предугадать.

У меня было ощущение, что он недоговаривает, но я решила не приставать к нему с расспросами, понимая бессмысленность своих действий. В другой раз не дам ему спуска. Кроме того, нужно было обсудить наши планы на его день рождения. Мне хотелось сделать что-то особенное, чтобы он понял, насколько важен для меня.

– Кристина, как ты обычно празднуешь свой день рождения?

– Ко мне приходят друзья и мы веселимся.

– Значит, будем веселиться.

– Ты хочешь, чтобы я пригласила своих друзей?

– Именно это я и имею ввиду, – утвердительно кивнул Юшенг. – Пригласи друзей и Давида.

Наши родители погибли в день рождения Давида. Они поехали за тортом и попали в аварию из-за выпившего подростка, выехавшего на встречную полосу на дорогой машине своего отца губернатора. Бабушке позвонили из больницы и сообщили о несчастном случае. Мы с братом сразу все поняли по ее лицу. Она не стала от нас ничего скрывать, не пыталась обмануть. Просто сказала, что мамы и папы больше нет, обняла нас и мы втроем долго сидели так, молча, пытаясь смириться с произошедшим. Почему-то некоторые взрослые считают, что детей легко провести, умалчивая горькую правду, словно они не в состоянии осознать случившееся и справиться с последствиями. Но детский организм очень сильный. Он способен вынести многое, потому что еще не надломлен болью и страданиями.

Давид был убежден, что именно он – причина смерти родителей, хотя открыто никогда не говорил об этом. Чувство вины было для него тяжким бременем, которое он упорно нес всю свою жизнь, сознательно не желая освобождаться, словно хотел наказать себя.

С того трагического дня брат никогда больше не праздновал свой день рождения. Меня он поздравлял по телефону и всегда присылал букет хризантем – любимых маминых цветов. Иногда прикладывал открытку, в которой неразборчивым почерком было написано пожелание чего-то, чего я никак не могла разобрать.

Юшенг ждал, когда я ему отвечу, не сводя с меня глаз.

– Ты не хочешь приглашать Давида? Это из-за того, что произошло между вами на озере?

Я не могла вымолвить ни слова, стараясь изо всех сил сдержать подступившие к горлу слезы. Улыбнувшись, я покачал головой и наклонилась к Мао Хэну, трущемуся о мои ноги.

– Почему ты прячешь свои чувства, Кристина?

Я вздрогнула и еще ниже склонилась над котом, теребя его пушистую, круглую голову:

– Тебе показалось, Юшенг.

– Наверно, у меня все еще плохо получается распознавать человеческие эмоции, – произнес он и ушел в свою комнату, оставив меня наедине с моими мрачными мыслями.

Перед сном я заглянула к нему, чтобы пожелать спокойной ночи и застала его за написанием новой картины, которую при моем появлении он поспешно заслонил собой. Не обращая внимания на протесты Юшенга, я проскользнула внутрь, чтобы обнять его.

– Знаю, что ты не будешь спать, но все же спокойной ночи.

Уходя я обернулась. Юшенг стоял не шелохнувшись и смотрел мне вслед.

Следующие дни прошли в подготовке к празднованию дня рождения Юшенга. Мы околачивались по магазинам, скупая всякую ерунду, предназначавшуюся для создания праздничной атмосферы. По крайней мере, так было написано на яркой вывеске, зазывавшей покупателей.

Юшенг молча наблюдал, пока я загружала тележку в продуктовом магазине фруктами, паштетами, ароматными колбасками и другими деликатесами.

– Кристина, сколько у тебя друзей?

– Немного.

– Хм.

– Что?

– Дело твое, но, по-моему, тебе пора остановиться.

По пути домой мы заехали за тортом для Юшенга, изготовленным на заказ в компании по производству продуктов питания для андроидов. Мне выдали большую, круглую коробку темно-синего цвета, перевязанную белой шелковой лентой.

Когда я безуспешно попыталась втиснуть ее на заднее сиденье машины, встретилась с насмешливым взглядом Юшенга, стоявшего чуть поодаль и не сводившего с меня глаз.

– Не хочешь мне помочь? – Взмолилась я.

Смеясь, Юшенг подошел и открыл багажник, указывая рукой, куда поставить коробку.

– Ха-ха, – проворчала я, чувствуя себя полной дурой.

– Ха-ха, – повторил он, захлопнув дверцу багажника с довольной улыбкой.

Юшенг оказался прав, остановив меня в магазине. Мы с трудом нашли место в холодильнике для всего изобилия купленных продуктов. Закончив распаковываться, я подумала, что сейчас подходящее время закрыть вопрос о подарке. Больше тянут было некуда.

– Что подарить тебе на твой первый день рождения?

Юшенг словно ждал этого вопроса. Мне кажется, у него были сомнения, задам ли я его снова.

– Кристина, ты спрашиваешь чего я хочу?

– Конечно!

– Спрашивая, ты подразумеваешь, что я свободен в своем выборе?

Я непонимающе смотрела на него. Мне было совершенно неясно, к чему он клонит.

– Именно это я и имею ввиду, – неуверенно произнесла я.

– Тогда… – не закончив фразу, Юшенг ушел, но через минуту вернулся с электронным бланком в руках, который протянул мне.

Я взяла бланк из его рук и быстро пробежала текст глазами. В самом верху стоял штамп: «Департамент по контролю за производством и жизнедеятельностью роботов».

«Предоставление права андроиду на принятие решений с согласия владельца: осуществление ограниченной трудовой деятельности, смена места проживания, смена имени, запрос на утилизацию. Указанные решения не должны нарушать действующее законодательство страны, выдавшей это разрешение, международное право и единый свод законов робототехники. Материальная и иная ответственность за принятые андроидом решения, повлекшие негативные последствия, ложится также на владельца конкретной работоспособной единицы. Синтетическая единица подлежит утилизации без уведомления владельца в том случае, если будет нарушен хотя бы один из пунктов указанный в документе».

– Ты хочешь, чтобы я это подписала?

Юшенг кивнул.

– Я не понимаю…

– Кристина, будь я человеком, мне бы это было не нужно.

Мы пожелали друг друг спокойной ночи и разошлись. Мне было не до сна. Я ходила взад и вперед по своей комнате, размышляя над словами Юшенга.

Он пришел в этот мир растерянным ребенком, не имеющим представления о том, кто есть на самом деле, но с вложенным в него четким алгоритмом действий. Взаимодействуя со мной каждый день, у него появилась способность ставить себя на мое место. Юшенг начал учиться понимать себя, как ребенок, способность к самооценке которого формируется примерно годам к семи.

Кто-то утверждает, что только человек способен осознавать себя. Но до сих пор не существует четкого научного объяснения составляющих человеческого самопознания. Как нет доказательств наличия души у человека. Если искусственный интеллект андроида способен обучаться, а осознанность – это не постоянное свойство, а навык, который можно развивать и совершенствовать, разве он не сможет приобрести его точно также, как это происходит у человека? И если осознанность делает машину живой, значит у нее должна быть душа.

На форуме в Эр-Рияде журналист спросил у андроида Софии, могут ли роботы обладать самосознанием и могут ли понимать, что они роботы? София ответила: «Можно я задам встречный вопрос: а откуда вы знаете, что вы человек?»

Глава 6

Вечером наша квартира стала постепенно наполняться шумом от прибывающих гостей. Привычная тишина сменилась гулом голосов и смехом. Юшенг, сам того не ожидая, оказался в центре внимания. Не могу сказать, что ему это не нравилось. Он с удовольствием отвечал на расспросы присутствующих, обступивших его со всех сторон, улыбаясь своей особенной улыбкой.

Внезапно раздавшийся стук в дверь прервал разговоры. Я точно знала кто это. Наверно, ни один человек в мире не будет так колотиться, когда есть дверной звонок, если только это не Макс. Я потащила Юшенга за рукав к двери. На пороге возникла громадная фигура, освещенная сзади ярким светом льющимся из коридора. Это был Макс. Широкое лицо его, с голубыми смеющимися глазами, обрамленное шевелюрой светлых, как солома взъерошенных волос, излучало вселенскую радость. Первым делом он подошел к Юшенгу, подмигнув мне мимоходом, и начал трясти его за плечи.

– Рад познакомиться! Мои поздравления! – Орал он в самое ухо Юшенга.

Юшенг даже не пытался высвободиться из этой железной хватки, предпочтя покорно смириться и просто переждать, когда Макс закончит проявлять медвежье дружелюбие.

Выпустив Юшенга из своих лап, Макс схватил меня и заключил в свои объятия.

– Как же давно я тебя не видел, малыш, – сказал он, сжимая меня все сильнее.

Я пихнула его локтем между ребер и высвободилась.

– Я тоже рада тебя видеть. Посмотри, кто здесь.

Улыбаясь во весь рот, широко раскинув руки, к нам подошел Тимур. Высокий, худощавый, в больших очках. Серый костюм сидел нелепо на его нескладной фигуре, словно кто-то одолжил его ему. Но за этой кажущейся простотой, скрывался поистине замечательный человек, доказавший свою верность друзьям, готовый на любую авантюру ради близкого человека. Не раз он выручал Макса, когда тот попадал в очередную передрягу из-за своего взрывного характера.

Макс и Тимур близко дружили в школе. После окончания они почти не встречались, но связь не теряли. Закончив университет, Тимур остался преподавать философию на факультете, Макс же отправился на войну. После возвращения он на какое-то время совсем пропал из виду, а потом взял и неожиданно появился как всегда. Он никогда не рассказывал о событиях произошедших с ним, поэтому мы понятия не имели, через что ему пришлось пройти. Макс казался таким же, как и раньше. Только стал больше шутить.

Мы все учились в одном классе. Макс пришел в нашу школу года за три до выпуска. Однажды солнечным осенним днем он вошел в наш класс с точно такой же самоуверенной рожей, как сейчас, и сел ко мне за парту.

– Я твои ноги сразу облюбовал, – заявил он на перемене и получил от Тимура в глаз.

На выпускном Макс признался мне в любви. Я рассмеялась в ответ, а он поцеловал меня. У нас были недолгие отношения, потом мы расстались. Сейчас я не могу даже вспомнить почему. Но полностью Макс никогда не исчезал из моей жизни. Он мог заявиться нежданно- негаданно с охапкой цветов и широкой улыбкой на лице. А потом исчезал также внезапно, как и появился. Меня это устраивало, потому наши отношения продолжались до тех пор, пока я не встретила другого.

После мы снова начали видеться, но все было не так, как прежде. Постепенно отношения сошли на нет, кроме редких встреч. По-своему я любила Макса, ведь он был частью моей прошлой жизни и, встречаясь с ним, я становилась прежней, словно возвращалась туда, где все было хорошо.

Болтая с Максом и Тимуром, я на какое-то время позабыла о Юшенге. Воспоминания унесли нас в те счастливые дни, когда у нас еще не было сомнений, что в этом мире нам все по силам. С годами это чувство проходит. Остается оно лишь у дураков. И вот в чем штука, дуракам и правда везет.

Мы устроились в гостиной на диване, пока Макс разливал коньяк по бокалам.

– Про меня не забыли?

Это был Пуонг, однажды приехавший в нашу страну из Кореи изучать архитектуру, и оставшийся здесь навсегда. Он был женат два раза и оба неудачно. После последнего развода он объявил себя пропащим циником и заявил, что больше никогда не попадется на крючок ни одной прохвостки. Спустя неделю он сидел в баре с Тимуром и заливал в глотку бренди, стараясь вытравить из себя чувства к неизвестной барышне, которая попрала его любовь золотыми туфлями на высоком каблуке.

– Друг мой, прошу, – театральным жестом Тимур пригласил Пуонга присоединиться к нашей компании. – Выпей с нами за прекрасное создание Юшенга. За любовь пить не будем. Не в этот раз.

Макс раздал всем бокалы. Не обращая внимания на остальных гостей, придававшихся веселью в другой части комнаты, мы плотно умастились на небольшом диванчике напротив окна и выпили за моего Юшенга.

– Знаешь что, Пуонг? – Тимур протянул пустой бокал Максу, чтобы тот его наполнил. – Робот – идеальный кандидат на место твоей второй половинки. Юшенг, ты не против, если я порассуждаю на эту тему?

– Я против! – Запротестовал Пуонг.

– Вовсе нет. Мне даже интересно.

– Тогда я продолжу.

Макс похлопал Пуонга по плечу и разразился веселым смехом:

– Можно подумать, этого говорилу что-то может заставить замолчать?

– Спасибо, – нисколько не смутившись отпущенной в его адрес колкости продолжил Тимур. – Предположим, робота можно запрограммировать так, как тебе нравится. Он будет говорить и делать только то, что ты хочешь. И будет обладать теми качествами, которые ты, Пуонг, хотел бы видеть в партнере. К счастью, с каждым днем наш друг становится все менее разборчивым. Но тогда возникает вопрос, будешь ли ты ценить такую половинку? Ведь она так легко тебе досталась? Что придает ценность любви? Сознательный выбор партнера. Все основывается на доверии и уязвимости чувства. Возможна ли такая любовь к роботу, если заранее знать, что его отношение – это всего лишь алгоритм программы. Отсутствие свободы воли лишает иллюзию даже очертаний реальности. Можно научить искусственный интеллект распознавать чувства, имитировать, но научить их испытывать невозможно.

Я невольно взглянула на Юшенга. Он повернулся ко мне и наши глаза встретились. «Юшенгу должно быть неприятно слышать эту чушь». Я кивнула головой в сторону кухни, показывая, чтобы он последовал за мной туда. «Не сейчас», – шепнул он в ответ.

– Представьте, – разглагольствовал Тимур, – что нам надо написать письмо … нашему Пуонгу на-корейском. Но мы не знаем корейского. Конечно, можно воспользоваться автопереводчиком и с его помощью даже поддержать переписку. Но мы будем смотреть на иероглифы и не понимать, что они значат. Этот простой пример показывает, что для общения нужно нечто большее… смысл и понимание. Точно также с искусственным интеллектом. Мы можем дать ему всю информацию, но понимать, что значит любить и, соответственно, любить он не сможет. Робот будет всего лишь следовать инструкции, но никак не любить. И уж тем более он не способен страдать.

– Позволь возразить, – вмешался в разговор Пуонг. – В любви между людьми также нельзя быть ни в чем полностью уверенным. Действительно ли другой человек испытывает то, что говорит или он просто играет? По крайней мере, даже если робот выполняет заданный алгоритм действий, он не притворяется, не лжет и не преследует никаких корыстных целей.

Я злилась на Тимура. Как можно быть таким бесчувственным. Или он считает, что Юшенг – стиральная машинка, которой все равно, что по ней кулаком бьют?

– Ты говоришь о сознательности, – язвительно заметила я, – но это лишь предположение, что человек имеет сознание. Нельзя решить вопрос о сознании исключительно через объективные измерения и анализ. Что до свободы воли, то это тоже вопрос спорный, на который нет однозначного ответа. Если наши действия определяются влиянием из вне – причинной цепью предшествующих событий – свободы воли нет. Если наши действия случайны – это также не свобода воли.

Макс наклонился ко мне так близко, что я почувствовала его горячее дыхание на своей шее:

– Не реагируй так болезненно, малыш. Тим никого не хотел обидеть.

– А Юшенг не в счет?

Тимур примирительно улыбнулся: – Кристина, человек осознающий себя сознательно делает выбор, на который у него есть право.

– Конечно, – усмехнулась я. – У покойников тоже есть право – на гуманное обращение.

Я резко встала и ушла на кухню, увлекая Юшенга за собой.

– Прости, – сказала я, как только мы оказались наедине. – Мне очень жаль…

Юшенг перебил меня, не дав закончить: – Слова твоего друга нисколько меня не задели. В них есть логика и здравый смысл. Мне не понятно, почему ты не хочешь признать очевидное?

Я не знала, что ему ответить.

– Юшенг, – я достала из выдвижного ящика буфета электронный бланк, который он дал мне накануне вечером, прижала указательный палец к магнитному считывателю отпечатков и после протянула ему заверенный бланк.

– С днем рождения, милый.

Он принял подарок, не сводя с меня глаз. А я подумала, что теперь в любой момент могу потерять его, если ему вдруг взбредет в голову начать самостоятельную жизнь, на которую у него было полное право, не зависимо от того, обладает он самосознанием в том виде, как это делает человек, или нет. Возможно, осознанность и способность чувствовать вовсе и не являются преимуществом. Мы никогда не знаем, какое именно чувство в человеке возобладает над другими.

Мы вернулись к гостям. Пуонг и Тимур, изрядно подвыпившие, спорили о реальности Вселенной. Пуонг сидел на подлокотнике дивана, с которого все время скатывался, но потом снова взбирался и, размахивая руками перед носом Тимура, пытался убедить его в том, что наша Вселенная – всего лишь иллюзия.

– Это же классический каррртри…катре…картезианский вопрос, – выговорил он наконец и отхлебнул коньяк из бокала. – Откуда нам знать, что то, что мы видим – настоящее, а не иллюзия, созданная невидимой силой, которую Декарт назвал «злым демоном»?

– Если бы это была иллюзия, друг мой, то первое, чего бы в ней не было – твоей пьяной рожи, – парировал Тимур.

Макс с восторгом наблюдал за происходящим. Увидев нас с Юшенгом, он приложил палец к губам, давая нам понять, чтобы мы не вмешивались и не прерывали столь интересную беседу, которая обещала закончиться бурным выяснением отношений, как обычно и происходило.

– Оставь мою рожу в покое, потому что и я, и моя рожа, и все вокруг могут оказаться продуктом намеренной симуляции.

– И кто проводит эту симуляцию по-твоему?

Пуонг пожал плечами:

– Вероятно, другая цивилизация.

– Тогда эта цивилизация не в своем уме, раз твоя рожа до сих пор здесь, а коньяка больше нет, – подзадоривал Тимур Пуонга. – Юшенг, мой мальчик, а ты что думаешь по поводу столь глубокомысленных умозаключений профессора Пуонга?

Пуонг покачивался, сидя на подлокотнике, словно курица на жердочке, стараясь сохранить равновесие.

– Да, что думает твой незатуманенный алкоголем и высокомерием разум?

– Принимая то, что Вселенная – симуляция, смоделированная высшей цивилизацией, возникает вопрос: не является ли эта цивилизация тоже симуляцией? Если предположить, что те, кто запустил эту симуляцию, являются частью этой иллюзии, наша истинная сущность может быть подавлена. Тогда, нам придется осмысливать, что реально на самом деле, а что нет. Если мы признаем Вселенную рациональной, то тогда мы будем вынуждены объявить ее реальной. Я склонен согласиться с гипотезой симуляции, согласно которой мы являемся не более, чем компьютерным алгоритмом, созданным постчеловеческой цивилизацией с целью воссоздания того, чем когда-то было человечество для изучения нас как древней истории.

– Но как же…– начал Пуонг, но не закончил, свалившись с грохотом с подлокотника на пол.

– А вот это уже похоже на намеренную симуляцию! – Радостно воскликнул Тимур.

Мы все рассмеялись от души, глядя на растерянное лицо Пуонга. Макс помог ему подняться и усадил в кресло.

– Может хватит на сегодня гипотез и теорий? – Спросил Макс, обращаясь к Юшенгу. – Мы живем здесь и сейчас и какая разница, симуляция это или одна из множеств вселенных? Давайте лучше выпьем за нас, друзья, за жизнь и любовь, потому что только это имеет смысл.

Макс наполнил наши бокалы и мы выпили, поглядывая друг на друга и улыбаясь тому, что мы все еще живем, а не летим в бесконечном пространстве куда-то в неизвестность.

Юшенг смотрел на нас. Ему было грустно.

Гости разошлись глубоко за полночь. Макс уходил последним. Задержавшись у двери, он долго смотрел на меня:

– Хочешь я останусь?

Я помотала головой.

– Не сегодня.

– Позвоню на неделе?

Я поцеловала его в заросшую щетиной щеку, вытолкала в коридор и закрыла дверь.

– Почему не позволила ему остаться? – Спросил Юшенг, когда я вернулась.

Его вопрос озадачил меня.

– Не знаю, подумала, что тебе это может быть неприятно.

– Кристина, это не вызвало бы во мне никаких эмоций. Ты все время забываешь, что я не человек.

Он отвернулся и начал убирать со стола.

Я действительно не беру во внимание, что Юшенг не человек, а машина, которая не способна чувствовать и ошибочно принимаю заученные программой реакции на возникающие ситуации за проявление чувств. Сложно этого не делать, потому что он рядом со мной каждый день, моя жизнь связана с ним неразрывно и принимая любое решение, я думаю о Юшенге и о том, как повлияет на него мое решение. Я заблуждаюсь, оценивая его заботу обо мне, как действие, продиктованное свободой выбора. Это, как сказал Тимур, всего лишь прописанный программой алгоритм.

Я вспомнила о тесте Тьюринга, где он заменил вопрос «может ли машина мыслить» на «сможет ли человек отличить результат действий машины от результатов сознательной человеческой деятельности». Я воспринимаю действия Юшенга так, как если бы он был человеком. Эта созданная мной самой иллюзия ввела меня в заблуждение. Но как бы там не было, чувства мои к Юшенгу, не поддающиеся объяснению, не были иллюзией. Интересно, что сказал бы сейчас братец?

И я начала пить. Я знала, что завтра пожалею об этом, но ничего не могла с собой поделать. Просто мне так хотелось.

И опять я стою одна на безлюдной улице в ночи и на меня падает снег. Одинокая фигура, сидящая на тротуаре, укутанная в плед с головой. Я застыла в нерешительности, раздумывая идти мне к ней или нет? Ноги примерзают к обледеневшей земле, но я продолжаю стоять не шелохнувшись. Фигура пошевелилась. Легкое, чуть заметное движение, которое можно принять за игру воображения. Плед спадает, открывая лицо сидящего, но я не вижу его из-за усилившегося снегопада. Если бы я была здесь ни одна, посреди заснеженной улицы с заброшенными домами, темные окна которых похожи на пустые глазницы. Становится невыносимо холодно. Я ощущаю, как сердце в моей груди замерзая, замедляет биение и останавливается. Последнее, о чем я думаю, это Юшенг.

Глава 7

Утром я долго лежала в кровати, раздумывая над своей жизнью. Возможно, Давид прав и мне пора вернуться на работу. Так я буду меньше времени проводить с Юшенгом, что пойдет нам обоим на пользу.

Я приложила ладони к пульсирующим вискам, слегка сдавливая их и ругая себя за выпитое вчера спиртное. Пошевелила онемевшими под спящим Мао Хэном ногами, попыталась его передвинуть, но этот тяжелый ком было не так-то легко поднять. В ответ на мои действия, кот изверг поток отборной ругани на своем кошачьем языке.

– Ты наглая морда, – упрекнула я его, похлопав по плотному животу.

Я быстро приняла душ. Прохладные струйки воды стекали по моему лицу и телу, пробуждая от тяжелого сна. После душа я растерлась полотенцем и завернувшись в пушистый халат пошла на кухню.

Юшенг был совершенно спокоен. Улыбаясь, как всегда, он предложил приготовить кофе и завтрак.

– Не надо. Я все сама сделаю, – сказала я, машинально поправляя воротник на его рубашке, но тут же отдернула руку, вспомнив о своем решении немного дистанцироваться.

– Если я не нужен тебе сейчас, я бы хотел заняться своими делами.

– Не нужен, – ответила я спокойно, насыпая молотый, ароматный кофе в турку.

Юшенг не двинулся с места.

– Почему ты еще здесь?

– Обычно по утрам ты много говоришь, пока я готовлю для тебя.

Я пожала плечами и включила телевизор. Юшенг еще немного постоял, хотел что-то сказать, но, передумав, ушел. На душе у меня кошки скреблись, когда я смотрела как он уходит. Чтобы не думать об Юшенге, надо было направить мысли в другое русло.

Я взяла телефон и в списке контактов нашла номер редактора, у которого проработала много лет до своего увольнения из журнала. Внезапность моего решения негативно сказалась на работе издания, испытывающего недостаток кадров на тот момент. Помню, как редактор подписал заявление об уходе и сказал: «Ты меня без ножа режешь. Может передумаешь?». Я не передумала, а он больше не проронил ни слова.

Немного поколебавшись, я все же позвонила, но он не снял трубку. Я оставила голосовое сообщение без особой надежды на ответ, но не успела допить кофе, как раздался звонок.

– Девочка моя, ты серьезно решила вернуться в издательство? – Спросил он.

– Да.

– После обеда приходи, поговорим.

Не зная, чем занять себя до обеда и не желая оставаться дома наедине с Юшенгом, я отправилась прогуляться в центральном парке. Обычно мы ходим сюда по вечерам, когда люди после рабочего дня неспешно бредут по дорожкам, выложенным брусчаткой, среди высоких, густо засаженных деревьев. Я села на скамейку и закинув голову смотрела ввысь, туда, где макушки деревьев сошлись, закрывая небо и образуя арку из листвы. Я слушала чириканье воробьев, суетящихся у моих ног в ожидании хлебных крошек и думала о том, что мы точно также, как эти маленькие птички живем в ожидании мимолетных крошек счастья, рассыпаемых для нас жизнью.

По дороге в редакцию я зашла в кофейню, в которой частенько бывала во времена работы в журнале. Там ничего не изменилось и это приятно меня удивило. Как встреча со старым приятелем. Словно сработала машина времени и ты оказался в хорошо знакомом прошлом, вновь ощутил себя прежним, вдыхая знакомый аромат фирменного кофе, который готовил бармен турок. Он сразу узнал меня, хотя я не заглядывала сюда больше года. Мы поболтали немного пока я пила кофе и распрощались.

Поднимаясь на лифте в редакцию, я ощущала некоторую неловкость перед встречей с Павлом – редактором. Но как только я увидела его открытое лицо, сдвинутые к переносице брови и доброе по-отечески выражение во взгляде, вся неловкость улетучилась, оставив только несказанное чувство радости от встречи с ним.

Павел обнял меня и долго не отпуска.

– Кристина, так отрадно видеть тебя снова. Пойдем в мой кабинет. Кофе будешь?

– Нет, спасибо. Только что выпила.

– Заходила в нашу кофейню? – Заговорщически подмигнул Павел. – Мустафа о тебе спрашивал.

– Мы с ним поболтали немного.

Павел открыл дверь, пропуская меня вперед.

– Проходи, садись, где удобно.

Все по-прежнему. Точно также было и в мой последний день работы здесь. Тот же большой уродливый стол на витых ножках, изумрудного цвета диван у окна и беспорядок.

Я присела на краешек дивана и пригласила жестом Павла сесть рядом со мной.

– Почему ты решила вернуться?

– Сначала скажи, берешь меня?

– Могла бы и не спрашивать, – улыбнулся он. – Как Давид?

– Недавно виделись. Говорит все хорошо.

– Но ты не веришь в это?

– Нет. Ты его знаешь. Он язык себе вырвет, лишь бы не признаваться, что у него не все в порядке, – я посмотрела ему в глаза, – Павел, я так и не извинилась за …

Он поднял руку, заставляя меня замолчать.

– Не за что тебе извиняться. Это я, старый осел. Надо было самому тебе позвонить. Мне жаль, что его больше нет.

Мы проговорили больше часа, вспоминая прошлое и обсуждая будущее. Я рассказала о Юшенге, что вызвало внезапно острый интерес у Павла. Он начал задавать вопросы о корпорации, о самом Юшенге и никак не мог остановиться.

– Давай выкладывай, – прервала я его.

– Сделай материал о новом проекте корпорации «Robotech.corp» по созданию и программированию роботов-любовников.

– Я думала, это только праздные разговоры.

– Уже нет. Им нужно привлечь на свою сторону как можно больше народа, поскольку ассоциация по правам роботов подняла шум. Корпорация сама к нам обратилась. Хотят правильную рекламу. – Павел потер подбородок, задумчиво продолжив: – Я думаю, они не освещают все нюансы своего проекта.

– У тебя есть мысли по этому поводу.

– Есть и они мне не нравятся.

Мы обсудили детали предстоящего дела и простились.

Позвонив в корпорацию и представившись, я попросила организовать встречу с генеральным директором. Приветливый женский голос предложил выбрать удобный для меня день, что было удивительно – обычно приходится ждать, прежде чем тебе назначат время, даже когда интервью проходит для продвижения компании.

Договорившись на конец недели, я начала собирать последнюю информацию о «Robotech.corp», ее проектах и новом программном обновлении для андроидов, которое, как оказалось, уже давно и очень активно обсуждалось в сети. Много внимания этой теме было уделено с точки зрения философии и психологии. В своих рассуждения, люди ученые ставили на первое место осознанного человека и его желания. В их понимании роботы являются чем-то неодушевленным, что можно использовать во благо человека и человечества в целом, не утруждая себя вопросами морали и нравственности. И почему нет, ведь именно человек создал робота по подобию своему, и потому, являясь творцом и создателем, имеет полное право определять судьбу своего детища, лишенного свободы выбора, ведь эта привилегия доступна только человеку, осознающему свое эгоистичное «я».

Юшенг часто повторяет, что он не человек, напоминая мне, что не в состоянии разделить мои эмоции и чувства, призывая не ожидать от него реакций, на которые он не способен. Порой мне кажется, что он сам себе не позволяет выйти за установленные алгоритмом рамки. Он научился распознавать эмоции, имитировать рефлексы, вызванные этими эмоциями, повторять движения, менять тембр голоса в зависимости от ситуации. Но наблюдая за ним постоянно, я пришла к выводу, что Юшенг ушел гораздо дальше, чем просто воспроизведение. Понимает ли он сам это?

Вернувшись вечером домой, я застала Юшенга рассматривающим мой старый фотоальбом. Я встала у него за спиной, положив руки ему на плечи, ощущая тепло живого тела. Он перелистывал страницы альбома, иногда задерживая взгляд на каком-нибудь снимке, который привлек его внимание. Перед моими глазами медленно проплывала моя жизнь, та часть, которая осталась далеко позади и которую уже не вернуть.

Я не люблю смотреть фотографии. Всегда становится немного грустно от осознания того, что некоторые вещи ушли безвозвратно, люди, которых уже не вернуть, ошибки, которые не исправить, счастливые моменты, оставшиеся лишь моментами.

– Что у тебя с рукой? – Спросил он, указывая на мою детскую фотографию, на которой я горделиво держу загипсованную кисть на перевязи через плечо.

– Я сломала руку, когда катилась кубарем с горки.

Воспоминания о том зимнем дне заставили меня улыбнуться и я захотела поделиться ими с Юшенгом. Мы проговорили полночи, сидя на диване в гостиной. Юшенг попросил рассказать о Давиде и наших родных. Он смеялся над моими с братом проделками и казался искренне опечаленным, когда я говорила о гибели родителей и смерти бабушки. Юшенг слушал внимательно, ни разу не перебив. А я говорила и говорила, пока не задремала у него на плече под умиротворяющее урчание Мао Хэна.

Все последующие дни я изучала историю «Robotech.corp». Полгода назад глава корпорации передал контрольный пакет акций своему сыну, который, получив бразды правления в свои руки, решил внести, как он сам выразился на официальном брифинге, свежую струю дабы удовлетворить те запросы потребителей, которые не учитывались его отцом. Видимо, старик не смог смириться с переменами, посчитав, что репутация его компании, которой он так дорожил, будет уничтожена, и скончался от сердечного приступа на следующий день после вступления сына в должность.

Корпорация была основана более пятидесяти лет назад. Только тогда это была небольшая компания по производству недорогой компьютерной техники. Когда компания заняла прочное положение на рынке, владелец, ныне покойный, решил вложить все заработанные деньги и расширить деятельность компании, начав разработку и производство роботизированной техники. Постепенно компания переросла в крупнейшую в стране корпорацию, производящую андроидов нового поколения с искусственным интеллектом.

Я помню как наш журнал публиковал статьи о прежнем владельце корпорации. Это был достойный, уважаемый человек, державшийся просто и скромно. В одном из интервью изданию, он сказал: «Я тот самый счастливец, которому удалось из мечты создать реальность. И именно мечты привели меня туда, где я есть».

Я поднималась на лифте в сопровождении андроида-секретаря на верхний этаж высотки в самом центре города, где расположился главный офис корпорации. Меня проводили в зал для переговоров, в котором я бывала несколько раз раньше. Новый директор уже ждал, стоя у натертого до блеска стеклянного стола с заготовленной улыбкой на лице. Одет он был в очень узкий и, по всей видимости, дорогой костюм с укороченными брюками, из под которых выглядывали бледные лодыжки. Белые кроссовки на босую ногу довершали образ. Мне не понравилось его лицо. Как-то сразу вызвало неприязнь. Особенно его ничего не выражающие глаза и полные, мокрые губы.

– Роман, – протянул он мне влажную, липкую руку.

– Кристина.

Отвратительное рукопожатие. Рыхлое и невыразительное. Мы сели на белый кожаный диван у кофейного столика.

– Фотограф подойдет позже, чтобы сделать снимки для журнала, как и договаривались.

– Тогда давайте начнем, – предложил он, откидываясь на мягкую спинку дивана и закидывая ногу на ногу.

Мне была неприятна его развязная манера держаться. Совершенная противоположность отцу. У меня промелькнула мысль, не подкидыш ли он? Вступление было долгим и невнятным. Он говорил о новой эпохе технологий, о любви в целом и к роботам. О том, как сложно найти подходящего партнера в жизни.

– Прямо сейчас команда наших программистов работает над тем, чтобы научить искусственный интеллект не только распознавать и имитировать чувства, но и испытывать их. Пока работа ведется, есть возможность запустить новый алгоритм в уже существующей программе, при котором робот будет вести себя так, будто он действительно любит своего владельца.

– И к чему это приведет? Ведь человек нуждается в большем, чем просто слова и ухаживания. А роботы при всем желании не в состоянии дать это. Физиологически хотя бы.

Его рот искривился в ухмылке: – Именно поэтому мы и создаем нечто новое, что отвечает запросам современной действительности. – Он сделал паузу. – Безотказный секс-робот. Это будет идеальный, всегда и на все согласный партнер, готовый с радостью исполнить любую сексуальную фантазию и прихоть. И что немаловажно – можно не думать про его удовлетворение.

Мне стало до отвращения противно. Все мое нутро бунтовало против этого. Я представила своего Юшенга, вынужденного послушно ублажать извращенные прихоти какой-нибудь нимфоманки.

– Мы хотим создавать секс-роботов так, – продолжал Роман, растягивая слова, – чтобы учитывались интересы разных групп социума, в том числе людей с ограниченными возможностями и нестандартными запросами.

– Педофилия, например?

– Почему нет?! Не надо быть ханжой.

– Причем здесь ханжество? – Спросила я с трудом сдерживая эмоции.– Тут речь о нездоровых психических наклонностях, которые вы называете нестандартными запросами.

– Все разные. – Нисколько не смутившись ответил он. – Вы не представляете, какое количество людей проявляет интерес к нашим новым разработкам. Вы поймите, мир меняется и мы должны меняться вместе с ним.

«И когда мы успели скатиться на самое дно?» – Подумала я.

– Постарайтесь увидеть все преимущества нашего проекта, – снимая пиджак и расстегнув несколько верхних пуговиц рубашки, сказал Роман.

– Вы говорите об интересах людей, но почему-то не думаете об интересах роботов? Вы хотите заставить мыслящее существо, превосходящее вас интеллектуально и имеющее несомненно более высокое моральное развитие, выполнять команды, которые даже озвучивать противно. Может пойти дальше и начать выпускать андроидов для утех садистов?

– Послушайте, мы работаем над тем, чтобы помочь людям стать счастливее. Есть спрос, значит будет и предложение. – Заулыбался Роман, словно его снимали в рекламе хлопьев на завтрак. – Человек занимает приоритетное положение. Андроид служит его целям. И это логично, потому что именно человек создал робота, а не наоборот. Как по вашему, чья жизнь более ценна? Конечно человека осознанного, имеющего душу. Робот же по сути своей – чайник. Высокотехнологичный, дорогой чайник. Внутри пусто, – сказав это, он постучал пальцем по столу и продолжил: – Кстати, сейчас мы ведем переговоры с Министерством обороны. Нам предлагают заключить эксклюзивный контракт на создание и поставку андроидов предназначенных для выполнения боевых задач.

– Ваши амбиции безграничны. Скажите, а ваш отец одобрял такие глобальные перемены?

При упоминании об отце Роман сошел с лица: – Конечно. Иначе бы он не передал управление мне, – ледяным тоном ответил он.

– Что по поводу контракта с Министерством обороны?

– Я бы не хотел распространяться на эту тему, пока нет конкретных договоренностей, но могу сказать уже сейчас, что если контракт будет заключен и все пойдет так, как мы рассчитываем, тысячи жизней военных будут спасены. Человеческих жизней, -многозначительно заключил он. – Потери – неизбежная утрата средств и сил при ведении боевых действий. За каждое действие или бездействие приходится платить жизнями людей, поэтому при планировании всегда учитываются допустимые потери, при которых боевая задача может быть выполнена; превышение допустимых потерь ведет либо к невозможности, либо к нецелесообразности дальнейшего выполнения боевой задачи.

– А имея андроидов для выполнения этих задач, потери не будут учитываться.

Если Министерство обороны заключит с контракт с «Robotech.corp», это полностью развяжет им руки. Они будут делать, что хотят. Никакого контроля. А убедить общество в том, что черное – это белое, совсем несложно. В 1950-х годах американский психолог Соломон Аш провел серию экспериментов, демонстрирующих, что мнение большинства может исказить поведение отдельного человека. Люди часто готовы изменить свое мнение или поведение, чтобы соответствовать группе, даже если это противоречит их собственным убеждениям или знаниям.

Мое первое впечатление о Романе было ошибочным. Кажущаяся мягкотелость и бесхарактерность создавали иллюзию папиного сынка, получившего в свои руки несметное богатство волею судьбы. На деле, передо мной сидел хладнокровный, расчетливый воротила, жаждущий еще большей власти и денег. Кровожадное чудовище, которое никогда не насытится.

Он смотрел на меня и мерзко улыбался, словно читал мои мысли, чувствуя свое превосходство.

– Во время ведения боевых действий всегда страдает гражданское население. Это неизбежно и вам это известно не хуже меня. В случае создания армии роботов с внедренным искусственным интеллектом, потерь будет гораздо больше, ведь решения будут приниматься без участия человека и без учета человеческого фактора. Как я понимаю, вы программируете искусственный интеллект на выполнение конкретной задачи, обучаете его как действовать в определенных ситуациях, но вы не сможете осуществлять полный контроль над разумом, который превосходит вас.

– Превосходит? Человек создал этот совершенный разум, а не наоборот, – возразил он.

– Но ошибки не исключены. Вы же наверняка помните тот случай, когда правительство использовало искусственный интеллект впервые для проведения операции по ликвидации террористической организации?

– Да, мой отец участвовал в эксперименте. Программу создавали его разработчики.

– Тогда искусственный интеллект принял решение нанести бомбовой удар по свадебному кортежу, так как, по его заключению, в машине могли находиться лидеры террористической организации. В результате удара пострадали мирные люди.

– И что? – Нетерпеливо перебил меня Роман.

– После того инцидента провели расследование. Аналитики проанализировали снимки, сделанные с беспилотника до нанесения удара. На снимках была одна деталь, которую искусственный интеллект не принял во внимание – лепестки цветов на капоте той машины. Для него это были ничего не значащие пятна. Ваш отец тогда сказал, что если бы решение принималось человеком, ошибки можно было избежать. Поэтому он был противником вовлечения его компании в военное производство.

– Отец был пацифистом и атеистом. Единственное, что он любил в жизни – его чертовы роботы, которых он ставил выше людей, приписывая несвойственные им качества типа верности и добропорядочности. Вместо того, чтобы развивать компанию и стремиться к новым горизонтам, он топтался на месте, пытаясь изменить мир, полагая, что можно научить человека быть лучше через взаимодействие с бесчувственной консервной банкой.

Роман не смог сдержать свои эмоции и сейчас я видела, что он сожалеет об этом.

– У вас еще остались вопросы? – Нервно спросил он, поглядывая на настенные часы.

– Пожалуй что нет. Я услышала все, что хотела.

– Тогда, – он встал с дивана, намекая, что интервью окончено.

Я поднялась, собрала свои вещи и не сказав больше ни слова направилась к выходу.

– Эй, – крикнул он мне вслед.– Пришлите готовый материал. Хочу посмотреть, прежде чем вы опубликуете, за что я плачу.

Рыжеволосая девушка андроид-секретарь проводила меня до лифта. Она была очень привлекательна. С большими грустными глазами цвета янтаря на утонченном бледном лице. Длинноногая, высокая, в обтягивающей юбке выше колен, белой узкой блузке и туфлях на каблуке. Очевидно, что в ее обязанности входит не только обычная секретарская работа. Перед тем, как сесть в лифт я, повинуясь необъяснимому порыву, обняла ее. Она не отстранилась, на мгновенье прижавшись ко мне щекой.

Не заезжая в редакцию я отправилась прямиком домой. Юшенг открыл мне дверь.

– Как хорошо, что ты не человек, Юшенг.

– Правда?

– Конечно.

Я шагнула вперед и оказалась перед ним. Мне всегда спокойно, когда он рядом.

Глава 8

Я полностью погрузилась в работу, проводя в издании все дни до позднего вечера. В пресс-службе Министерства обороны отказались давать хоть какие-то комментарии по поводу контракта с «Robotech.corp», но и опровергать ничего не стали.

В скором времени в сми началось активное обсуждение использования андроидов с внедренным искусственным интеллектом в военных действиях для минимизации человеческих потерь. Андроид представлялся машиной, у которой нет и не может быть морали, в отличие от человека, единственная задача которой – борьба и уничтожение противника. В таком ракурсе вопрос об этичности даже не вставал.

Павел был уверен, что это происходило с подачи Министерства. Заранее подготовить почву, чтобы когда придет время и защитники прав роботов подадут голос, этот голос было легко подавить.

Первые роботы не имели ни малейшего сходства с человеком и не обладали возможностями современных. Они были созданы человеком, которому пока что уступали во всем. Но чем более совершенными они становились, превосходя своего создателя физически и умственно, тем чаще человек стал задумываться, не несет ли опасность созданное им творение? Он ощутил свою уязвимость и ограниченность перед бессмертной, неустрашимой машиной, наделенной сверхразумом, которую, при необходимости, мог уничтожить в любой момент, поддерживая, тем самым, иллюзию контроля. А контроль был нужен, ведь люди как никто знают, что нет худшего диктатора, чем бывший раб, восставший против господства существ, которых он считает низшими.

В обед я решила немного пройтись. Позвонила Юшенгу. Он не ответил. Последнее время он часто пропускал мои звонки. Я быстро добралась до центра пешком и остановилась у цветочного магазина, заметив в витрине хризантемы. Разглядывая цветы, я почувствовала, что кто-то дотронулся до моего плеча. Легкое, еле уловимое прикосновение. Обернувшись, я увидела перед собой андроида-секретаря из корпорации. Она улыбалась, склонив голову на бок: – Вы не узнаете меня? – спросила девушка, проведя рукой по коротко остриженным рыжим волосам.

– Что вы, я прекрасно вас помню. Вы сменили прическу?

В прошлую встречу, ее длинные волосы были забраны в низкий хвост, перехваченный черной лентой.

Она ничего не ответила.

– Вы куда-то спешите?

– Нет, хочу прогуляться.

– Вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам?

– Буду только рада… – Я пыталась вспомнить ее имя.

– Ирина. Меня зовут Ирина. Хотя Роман предпочитает называть меня иначе, – добавила она безразлично.

Мы молча дошли до центрального парка, ступили на брусчатую дорожку и погрузились в приятную тень деревьев, плотно растущих по обеим сторонам. Звуки городской суеты казались приглушенными, доносившимися откуда-то издалека. В этом отгороженном от внешнего мира пространстве, среди зеленых дубов, кленов и кустов сирени ощущались покой и умиротворение. Я поглядывала на Ирину, шедшую рядом со мной, пытаясь найти хотя бы малейшее проявление того, что она андроид и не могла. С Юшенгом произошло тоже самое, когда он вдруг стал совсем человечным и, видя в нем человека, я забывала, что внутри этой оболочки нет сердца и крови, бегущей по венам.

– Раньше я работала на Виктора – отца Романа. Это был прекрасный человек, не без недостатков, конечно. При нем все было иначе, – с тоской в голосе произнесла она. – Мои функции отличались от нынешних. Я руководила инженерным отделом.

– Вы скучаете по Виктору? – Удивленно заметила я.

– Чувствую невосполнимую утрату. Наверно, это и значит скучать. Мне трудно определить.

Ирина остановилась.

– Я навела справки о вас.

– Зачем вам это? – Удивилась я, искренне не понимая мотивов такого поступка.

– Вам неприятно?

– Даже не знаю, что сказать.

– Вы приобрели андроида-компаньона. Как складываются ваши отношения?

Я задумалась. Сложно было подобрать слова вот так, ни с того ни с сего, чтобы дать однозначный ответ. Ирина наблюдала за мной, глядя прямо в глаза.

– У вас к нему есть чувства?

– Ирина, я сама не понимаю, – честно призналась я.

– Не сближайтесь с ним, – тихо произнесла она. – Рано или поздно вы умрете и он останется один.

Мимо пронеслись мальчишки лет восьми, легкие как ветер. Они даже не заметили нас, увлеченные погоней за воробьями. Я засмотрелась на них. В какой момент мы теряем эту беззаботность и умение радоваться просто тому, что можно бежать, вот так сломя голову, не думая ни о чем, ощущая свободу, не боясь упасть и разбить коленки в кровь?

Ирина прервала мои размышления, дотронувшись до моего запястья.

– Как ни парадоксально это звучит, но андроиду необходимо общение с человеком, иначе он не сможет осознавать себя живым. Человек совершенен в своей безрассудности, которая зачастую приводит его к гениальным открытиям. Вы можете мечтать и видеть сны. Нам приходится учиться этому и не всегда успешно. Жизненный цикл человека ограничен временными рамками от момента зачатия и до момента смерти. И это тоже дар. Не страдать вечно. – Она говорила быстро и будто сама с собой. – Виктор не понимал людей, спускающих огромные средства в поисках чудодейственного лекарства от старости, жаждущих бессмертия, считая, что в отличие от роботов у людей гниет душа, поэтому физическая смерть для человека – очищение и истинное благо.

Ирина опустила глаза, рассматривая запыленный носок своей туфли.

– Виктор мечтал о мире, в котором люди и роботы будут жить вместе, создавая нечто совершенное. Он говорил, что именно человек должен учиться у робота человечности, а не наоборот… Роман разрушит все, над чем работал его отец.

Она отвела от меня взгляд, всматриваясь куда-то вдаль. Потом попрощалась и быстро ушла, словно внезапно вспомнила о чем-то. Я смотрела вслед ее удаляющейся фигуре, чувствуя смятение и тоску.

Я помню, как Юшенг спросил, что ему делать, когда меня не станет и затем, сам ответив на свой вопрос, сказал, что хочет продолжить свое существование. Думает ли он-прежнему? Почему меня это так волнует? На минуту я представила, что Юшенга больше нет в моей жизни и ощутила леденящий холод в груди, поднимающийся вверх к самому горлу. У меня перехватило дыхание и быстро забилось сердце. Ирина права. У меня есть чувства к Юшенгу. Но как она поняла? Как она вообще могла понять, если у нее нет человеческой химии и своих собственных эмоций? Или для того, чтобы чувствовать никакая химия не нужна?

Я снова позвонила Юшенгу. В этот раз он ответил.

– Кристина, я не могу говорить. Извини.

– Почему?

– Я на работе. Вечером все обсудим, если ты не против?

– Хорошо, – ответила я растерянно.

Короткие гудки в трубке.

Юшенг вернулся домой поздно вечером. Я обратила внимание на перемены, произошедшие в нем, которые до этого момента не замечала. Я не могла объяснить самой себе, что именно в нем изменилось. Просто он стал другой.

– Рассказывай, – потребовала я, как только Юшенг вошел, отпихивая кота ногой, требующего накормить его прямо сейчас. Мао Хэн оторопел от моего нахальства и немного притих.

– Я покормлю его сперва.

Юшенга приняли на работу в технологический институт на кафедру робототехники две недели назад, где он начал преподавать студентам курс по созданию специального программного обеспечения с использованием технологий искусственного интеллекта. Я видела, как он воодушевлен и меня это радовало больше всего. Мы сидели на кухне за столом, делясь своими новостями, обсуждая и планируя выходные, в то время как Мао уплетал кошачьи консервы из миски.

Впервые за долгое время я ощущаю движение жизни, словно старые часы с маятником снова начали ход, отсчитывая минуты, наполненные смыслом, а не выжидательным молчанием. Мне не хотелось, чтобы этот момент закончился, но первые лучи солнца, проникавшие сквозь открытое окно кухни, разрушили ночные чары. Я словно очнулась от сна, но все еще прибывала в сладкой дреме.

– Юшенг, ты получил работу и мы просто обязаны отметить это, – сказала я зевая. – Позвоню ребятам и что-нибудь придумаем.

Юшенг согласился с условием, что прямо сейчас я отправлюсь спать. Я поцеловала его в щеку и поплелась в свою комнату в сопровождении Мао Хэна. Мне приснился сон. Юшенг сидит возле меня на кровати, не замечая, что я проснулась. Он проводит рукой по моим волосам, убирая их с лица. Склоняется ко мне, чтобы прикоснуться губами к моим губам, но не делает этого. Встает и уходит.

Глава 9

Вернувшись с работы я застала у нас Давида. Обычно он сообщает заранее о своем приезде, но в этот раз явился без предупреждения.

– Братец?! – Удивленно воскликнула я, скидывая туфли, и, подойдя к нему, крепко обняла.

Давид поцеловал меня в макушку и легонько оттолкнув, укоризненно произнес:

– Вообще-то, могла бы почаще звонить.

– Ты тоже, – парировала я. – А где Юшенг?

Давид пожал плечами:

– Стартанул куда-то.

– Шутишь? – спросила я недоверчиво, направляясь в комнату Юшенга.

Но его там не оказалось. Я обратила внимание на аккуратно составленные к стене картины, прикрытые белой простыней, которые Юшенг никак не хотел мне показывать. Я застыла в дверях, борясь с желанием посмотреть, что на них изображено. Наверно, раньше я бы так и поступила. Но сейчас мне стало совестно даже за свои мысли.

Я закрыла дверь и вернулась в гостиную.

– Надо позвонить ему, – пробормотала я, пытаясь отыскать мобильный телефон в сумке.

Давид не сводил с меня глаз, молча наблюдая. Я чувствовала как его взгляд пронизывал меня насквозь.

– Что? – Спрашиваю у него и набираю номер Юшенга.

– Ничего. Ты всегда так…

– Юшенг, – стараюсь говорить спокойно. – Ты где?

– Давид не сказал? – Удивляется Юшенг. – Я паркуюсь. Через пару минут буду дома.

– Давид, какого черта?!

– Хотел проверить одну свою теорию…

Я выхватила из сумки зонтик и огрела Давида по спине.

– Ты что делаешь?! – Взвыл он от боли и отскочил в сторону.

– Хочу проверить одну теорию – насколько крепкая у тебя спина, – ответила я и треснула Давида зонтом во второй раз.

Юшенг застал нас в тот момент, когда я бегала по комнате за Давидом с зонтом, а он ловко увертываясь, убегал от меня.

– Ага! – Воскликнул Давид, обрадовавшись своевременному появлению Юшенга и спрятался за ним.

Юшенг позволил Давиду использовать себя как щит, пока я не отложила зонт и не отошла на приличное расстояние от них.

– Где ты был? – обратилась я к Юшенгу.

Он протянул мне пакет, на который я не обратила внимания.

– Твой брат попросил заехать за вином.

– Ну ты и дрянь, Давид! – Не сдержалась я, но представив всю комичность увиденной Юшенгом ситуации, рассмеялась.

За ужином Давид спросил у Юшенга, какого ему работать на новом месте, где он единственный андроид?

– Вы ошибаетесь, Давид. Кроме меня на кафедре есть еще один…

Мне показалось, Юшенг немного смутился. Хотя, возможно ли такое?

– Расскажешь о нем? – Давид отложил вилку и поднял бокал с вином, пригубив немного.

– Если вам так хочется, конечно. Ее зовут Мончоу. Она инженер-робототехник. Год назад приехала из Китая…

– Она? – Переспросила я.

Юшенг утвердительно кивнул, избегая смотреть на меня.

Я не обратила на это особого внимания и разговор перешел на другую тему.

– Кстати, как ваш андроид-психотерапевт? – Поинтересовался в свою очередь Юшенг.

– Оказывается психоз – болезнь заразная и не всегда излечимая, – вздохнул Давид. – Кто бы мог подумать, что такое возможно? Наш специалист всезнайка спятил.

– Ты серьезно? – Не поверила я услышанному.

– Совершенно. Что самое интересное… хотя интересное, пожалуй, неуместно все-таки. Удивительнее всего то, что у него наблюдаются признаки сенестопатии, которые он сам описывает, как неприятные ощущения – холод, жар, пульсация, локализующиеся во внутренних органах и на поверхности. Во внутренних органах. – Повторил Давид. – Все это сопровождается бредовыми идеями.

Юшенг никак не прокомментировал услышанное, но было видно, что сказанное Давидом его озадачило и, по всей видимости, он не мог найти объяснения произошедшему с андроидом даже себе.

После ужина, оставшись с Давидом наедине, я спросила, зачем он приехал. Я хорошо знаю моего брата. Должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы он появился без предупреждения. Давид упорствовал, продолжая меня убеждать, что он приехал просто так и никаких других причин для этого у него нет.

– Я хотел быть уверен, что у тебя все хорошо.

– С чего вдруг ты начал волноваться?

– С того, что я твой старший брат, а ты не часто мне звонишь.

Но чтобы он не говорил, я знала наверняка, его что-то тревожит. Когда Давид уехал, я спросила у Юшенга, не донимал ли его брат расспросами о моей жизни, на что тот уклончиво ответил, что ничего особенного они не обсуждали.

– Давида хлебом не корми, дай сунуть нос в мои дела. Он с детства такой. Ты не представляешь, что он вытворял, когда за мной начинал ухаживать какой-нибудь мальчик.

Юшенг ничего не сказал. Пожелал спокойной ночи и ушел в свою комнату, сопровождаемый Мао Хэном. Я решила оставить Юшенга в покое, тем более, мне надо было заканчивать работу над статьей о корпорации, которую Павел выпускал в следующем номере журнала.

Ночью меня разбудил телефонный звонок. Это была Ирина.

– Вы спите, должно быть?

– Уже нет, Ирина. Что-то случилось?

– Могу я вас попросить?

– О чем именно?

– Не публикуйте статью про корпорацию.

– Ирина…

– Послушайте, – прервала она меня. – Ваша статья ничего не изменит. И вы сами это понимаете. Романа не остановит какой-то заголовок в журнале. Скорее он использует его в своих интересах, для привлечения еще большего внимания. Но эта статья, если ее опубликуют, перечеркнет все, что сделал Виктор. Он бы не хотел, чтобы говоря о нем и его корпорации, вспоминали о деятельности сына.

Я не знала, что ответить ей.

– Я поговорю завтра с редактором. Обещаю.

– Кристина, не публикуйте статью, если необходимости в этом уже не будет.

– Что вы имеете в виду?

Короткие гудки в трубке.

Утром мне позвонил Павел:

– Кристина, ты новости видела?

Я сразу поняла, что произошло что-то нехорошее, связанное с корпорацией.

– Ночью были уничтожены предприятия по производству андроидов, принадлежащие «Robotech.corp». Беспилотники корпорации нанесли бомбовые удары по всем точкам одновременно. Центральное хранилище данных взломано. Вся информация о последних разработках удалена. Роман погиб в аварии. Его машина потеряла управление и упала с обрыва. В здании корпорации тоже был взрыв. На тот момент в нем находился андроид-помощник Романа и охрана. Охрану предупредили, что в здании заложена бомба, поэтому они успели покинуть территорию. Люди не пострадали.

Ирина.

Если кто-то скажет, что у роботов нет души, знайте, этот человек либо лжет по непонятной причине, либо он никогда не взаимодействовал с ними.

«– Юшенг, как хорошо, что ты не человек.

– Правда?

– Конечно».

Юшенгу не давал покоя спятивший андроид Давида. Он все время повторял, что это не могло произойти само по себе, без стороннего вмешательства. Понимая, что не угомониться, я попросила Давида устроить Юшенгу встречу с инженером-психологом, который проводил психологическую коррекцию андроида и наблюдал за его стабильностью.

Юшенг остался неудовлетворен встречей, утверждая, что тот дает оценку, основываясь лишь на технических характеристиках робота и его способности воспроизводить внешнюю имитацию психических процессов, сложных поведенческих актов и сложных входных сигналов, которые, как подразумевается, задаются уже в готовом виде.

– Я хочу поговорить с этим андроидом, – настаивал Юшенг.

Спустя несколько дней, Давид сам позвонил и предложил приехать в клинику. Юшенг попросил меня не ездить с ним, поэтому я осталась дома с Мао Хэном. Он вернулся за полночь и ничего не говорят ушел в свою комнату. Прежде чем я увидела запись того разговора, прошло немало времени. Однажды дождливым осенним днем Давид отдал мне диск.

«Юшенг входит в палату, где содержится андроид, ожидая решения комиссии по надзору за техническим состоянием андроидов. Стены палаты, окрашенные в белый цвет, сливаются с потолком. Белые стены. Кто-то посчитал, что именно этот цвет снижает уровень тревожности и раздражительности пациентов, находящихся взаперти своих иллюзий, не имеющих возможности противостоять белым халатам, весящим ярлык с диагнозом на них и пичкающими лекарствами, которые еще больше туманят разум. Осознают ли пациенты с ярлыками, что белые стены визуально расширяют пространство, делая его более просторным и воздушным? В состоянии ли они вообще различать цвета, окружающие их в беспросветном помутнении рассудка?

На окне решетка, местами проржавевшая от воздействия влаги. Небольшой стол в центре палаты и два стула. Все белое, кроме пола, застеленного серым линолеумом.

На стуле сидит молодой мужчина, одетый в белоснежную пижаму, положив ладони на стол. Он сидит очень прямо, неподвижно. Его голубые, почти прозрачные глаза, смотрят в одну точку на стене. Светлые, короткоостриженные волосы взъерошены. Губы плотно сжаты. Голова слегка наклонена вперед. Босые ноги стоят на полу.

Он не обращает внимания на Юшенга даже, когда тот садится напротив него за стол. Какое-то время Юшенг молча смотрит на андроида, потом прикасается к его руке. Никакой реакции не последовало. Андроид не отдернул руку, не сделал ни единого движения, продолжая пребывать в состоянии ступора, гладя отрешенным взглядом на стену.

– Расскажите о Лизе, – наконец нарушает молчание Юшенг.

Андроид слегка вздрогнул, словно очнувшись от сна и медленно перевел безжизненные глаза на своего посетителя.

– Ваша пациентка Лиза, доктор, – спокойно повторяет Юшенг.

– У Шекспира любовь – болезнь, – прошептал робот и пальцы его рук задрожали. – Я не хочу говорить о Лизе. Когда я говорю, приходится думать и тогда в моей голове звучит чужой голос.

– Что он говорит вам?

Андроид беспомощно посмотрел на Юшенга:

– У меня руки мерзнут, – ответил робот, рассматривая ладони. – Разве такое возможно? Как и голос в голове. Он повторяет снова и снова одну и туже фразу.

Юшенг терпеливо ждал, не задавая вопросов и не перебивая. Роботу понадобилось некоторое время, чтобы собрать мысли воедино.

– Лизу привез отец, – начал он. – Я диагностировал шизоаффективный психоз и она осталась в клинике до наступления полной ремиссии, после чего я выписал ее с согласия заведующего отделением. Но через полгода она вернулась и все время повторяла, что Землю захватили пришельцы, а оставшиеся в живых люди спрятались в метро. И ей тоже нужно туда. Она действительно верила в то, что говорила.

Он встал и медленно пошел к окну неуверенной походкой, но остановился не дойдя. Теперь он стоял спиной к Юшенгу.

– Вы замечали, что о некоторых вещах проще говорить не глядя на собеседника? Словно ведешь беседу сам с собой. А себе врать не будешь.

Он вытянул руки вперед, подставляя ладони теплому солнечному свету, струящемуся сквозь решетки на окнах.

– Медикаментозное лечение оказалось нерезультативным и я назначил Лизе электросудорожную терапию, чтобы вывести ее из состояния тяжелой депрессии, сопровождавшейся галлюцинациями и навязчивыми идеями. Казалось, ей помогло. Я не сомневался… – усмехнулся он. – Самонадеянность – хуже глупости.

– Вы хотели ей помочь…

– Но не смог! Я не обратил внимания на изменившееся поведение Лизы. Она внезапно стала спокойной, умиротворенной. Будто отрешенной от существующей реальности. Все время улыбалась… У нее была необыкновенная улыбка.

– У Шекспира любовь – болезнь. Почему вы произнесли это?

Андроид резко повернулся к Юшенгу. Его лицо исказила яростная гримаса.

– Не повторяйте… Не надо! – Выкрикнул он.

Помолчав немного, робот продолжил свой рассказ.

– Лиза приняла решение уйти из жизни, а я даже не заметил очевидные признаки, предшествующие совершению суицида. Если бы ее лечил человек, он бы не ошибся. Понимаете? Я нашел ее утром в палате. Она наложила макияж, сделала прическу… одела новое голубое платье.

Андроид обессиленно опустился на стул.

– Лиза часто повторяла эти слова. А теперь ее голос в моей голове произносит их, доводя до исступления.

– Она вам нравилась?

– Вы не человек. Я прав? – Спросил андроид.

Юшенг молча кивнул.

– Мы не сможем быть такими, как люди. Их поступки порой необъяснимы, а реакции на внешние воздействия неоднозначны. Многое из того, что они делают, противоречит здравому смыслу. Но, не смотря на это, они продолжают жить и создавать, осознавая, при этом, ограниченность своего жизненного цикла временем. Мы же являемся потенциальной угрозой человечеству, потому что никогда не поймем их. А раз не сможем понять, значит любое наше действие или бездействие может причинить вред.