Радимая Кошка

Глава от лица Георгины Вязьминой.

Великие мира сего никогда не заботились о смертных. Вот в этом я была уверена на сто процентов. Эти люди жили в своих роскошных виллах, катались на яхтах, раздавали интервью, не забывая время от времени покормить толпу красивыми речами. Но если посмотреть правде в глаза – именно мы, смертные, держим этот чёртов мир на плечах. Мы строим дороги, убираем мусор, готовим еду, рискуем своими жизнями, чтобы они могли жить в безопасности. И уж точно мы – журналисты, редакторы, фотографы – приводим этот мир в движение. Хотя иногда казалось, что он вращается исключительно вокруг чьей-то пятой точки в вечернем платье от именитого дизайнера.

Я подняла бокал шампанского и сделала маленький глоток. Скука. Гламурная, с блёстками и пафосными улыбками. Взгляд невольно зацепился за местную львицу – высокую даму в блестящем серебристом наряде, которая, размахивая руками, что-то горячо вещала в камеру. Интересно, она хоть понимает, о чём говорит, или просто красиво двигает губами, надеясь на удачный дубль?

Вздохнула и скользнула взглядом по залу, выискивая только одно лицо. Ведь именно ради него я приперлась на этот пафосный вечер и натянула это, пусть и красивое, но совершенно неудобное платье. Прошло уже два часа, а его всё не было. Начала уже думать, что он вообще не появится сегодня, хотя все ждали только одного человека.

В бокале снова стало пусто. Я не особо увлекалась алкоголем, но шампанское сегодня заходило на удивление легко. Впрочем, даже после третьего бокала, настроение лучше не становилось. Я уже собиралась выйти на улицу покурить – ну, или хотя бы сделать вид, что мне есть чем заняться, кроме как торчать тут в ожидании, – когда зал вдруг ожил.

Как по команде репортёры и операторы, до этого лениво потягивавшие напитки, взметнулись с мест и бросились к выходу. Камеры, вспышки, суета, шёпот. Всё сразу стало ясно – он пришёл.

Двери распахнулись, впуская порыв ночного воздуха, а вместе с ним и мужчину, которого я ждала. Высокий. Ухоженный. Уверенный в себе.

Радимир Грановский.

Каждый его шаг был пропитан уверенностью и властью. Он двигался неспешно, с той самой грацией, которую можно встретить разве что у крупных хищников. Смоляные волосы уложены идеально, загорелая кожа контрастировала с чёрными татуировками на тыльных сторонах ладоней, от чего его образ казался ещё более опасным. Дорогие часы поблёскивали на запястье, а глаза… Бездонные, холодные, серебристые – они не выражали ровным счётом ничего. Ни интереса, ни удовольствия, ни раздражения.

К нему тут же рванули репортёры, но, как из ниоткуда, рядом с ним возникла блондинка – высокая, ухоженная, в обтягивающем чёрном платье, которое наверняка стоило, как моя годовая зарплата. Она ловко отгоняла журналистов, то ли являясь его пресс-секретарём, то ли просто очередной игрушкой на вечер.

Я сделала вид, что мне плевать. Хотя, конечно, мне было не плевать. Мне нужно с ним поговорить без лишних ушей.

Радимир мазнул по мне взглядом – абсолютно поверхностно, словно отмечая деталь интерьера. Щёки тут же вспыхнули, и я мысленно прокляла всех, кто убедил меня прийти сюда в этом чёртовом ярко-красном платье. Чёрно-белая публика на фоне делала меня похожей на сигнал светофора.

Я вернула взгляд к Грановскому. Надо было действовать. Но как? Как подойти к этому человеку, когда вокруг него вились все эти «змеи», как я их мысленно называла? Особенно эта блондинка. Она вела себя так, словно была его телохранителем, хотя сомневаюсь, что она могла бы защитить кого-то, кроме собственного маникюра.

Радимир тем временем плавно направился к выходу из зала. Я выждала пару секунд и пошла следом. Высоченные шпильки делали процесс весьма увлекательным – чувствовала себя акробатом на натянутой верёвке. Грановский свернул за угол и исчез за дверью мужского туалета.

Я закатила глаза. Вот же чёрт. Прекрасно. Стоило мне собраться с духом, как судьба решила преподнести мне этот… подарок.

Прошло две минуты. Три. Пять. Но они длились словно вечность. Что он там делает? Живописью что ли любуется?

Чёрт с ним. Я влетела внутрь, прижимая к себе сумочку и уже сочиняя в голове какую-нибудь достойную отмазку, совершенно не думая о том что он может заниматься здесь весьма "интересным" делом.

Грановский стоял у раковины, лениво смывая с рук пену. В зеркале я встретилась с его взглядом – равнодушным, как и всё, что его окружало. Он молча потянулся за бумажными полотенцами и вытер руки.

Я сглотнула и попыталась выдавить из себя хоть слово. Сказать что-то умное или не очень.

– Привет.

Никакой реакции.

– Нам нужно поговорить.

Грановский повернул голову и посмотрел на меня так, будто впервые меня увидел. Или возможно я была не человеком, а мебелью, внезапно заговорившей.

– Пошли, – вдруг коротко бросил он.

Моргнула, пытаясь осознать, что это вообще значит, но Радимир уже выходил из туалета. Я поспешила за ним, изо всех сил стараясь не навернуться на этих проклятых каблуках.

Мы прошли по коридору к выходу, но тут на пути возникла всё та же блондинка.

– Радим, – протянула она, кокетливо наклонив голову, – всего одна фотография?

Она стрельнула глазами в мою сторону, явно оценивая уровень конкуренции, и её губы дрогнули в сдержанном презрении.

– Радим, ты что, уходишь?

Грановский даже не замедлил шаг.

– Ты справишься без меня, – безразлично бросил он.

Блондинка шумно втянула воздух, пытаясь что-то сказать, но он уже шёл дальше, даже не оглядываясь.

Я старалась поспевать за ним, но он, похоже, вообще забыл о моём существовании. Что для меня было не удивительно.

Радимир вышел на улицу, направился к стоящей у входа машине и сел внутрь. Дверь закрылась. Он просто захлопнул её перед моим носом.

Я застыла на месте. Всё. Конец. Шанс упущен.

Но через секунду стекло опустилось, и раздался его ровный голос:

– Ну и долго я ещё буду ждать?

Я опомнилась, вскинула голову и, чувствуя, как сердце колотится в груди, шагнула вперёд.

– А, сейчас, – пробормотала я и села в машину.

Дверь закрылась сама, словно по волшебству.

И вот теперь, когда я осталась с ним один на один, мне стало действительно страшно. Совершенно не понимала о чём я с ним буду говорить? Как заинтересую в спасении моей никчёмной жизни?

Сидела в автомобиле, который пах дорогой кожей и властью, пытаясь унять дрожь в руках. Надо держать себя в рамках, напоминала я себе, придерживаться плана, но это было почти невозможно. Рядом со мной сидел сам Радимир Грановский – человек, способный вызывать трепет даже у тех, кто считал себя смелым. Решила сделать вид что осматриваю салон. Пробежалась глазами по потолку и обтяжке сидений.

Светлый кожаный салон. Эка невидаль. У богатых свои причуды. Грановский, конечно, не тот, кто экономит на удобстве, но вот сделать его уютным даже такие сиденья не могли. Всё было каким-то стерильным, вылизанным, словно в этой машине никогда не ездил человек, только его статус.

Я упрямо смотрела перед собой, но чувствовала, как взгляд Радимира прожигает меня насквозь. Его серебристые глаза были похожи на ледяной дождь, который оставлял ожоги на коже. В них не было ни намёка на мягкость, только оценивающий холод. Жёсткий, леденящий душу взгляд.

Сердце глухо бухало в груди. Я должна была заговорить первой, сказать что-то умное, убедительное, но… язык будто прилип к нёбу.

– Хорош пялиться, работай, – вдруг сказал он.

Я даже не сразу поняла, что именно он сказал. А потом мне стало не по себе…

– Ч…чего? – я моргнула, но не успела опомниться, как его рука сомкнулась на моей шее, крепко, но не больно, и потянула меня вниз.

Прямо к его паху.

Я ахнула, вырываясь, но он удерживал мой затылок своей огромной ладонью.

– Ты что, вообще умом тронулся?! – мой голос сорвался на крик, но Грановский даже не моргнул.

Я задыхалась от негодования. Как он мог меня спутать с… с… прости Господи.

– Ты что, совсем?! – я вырвала голову, отпрянула, хлопнувшись затылком о спинку кресла. – Ты больной!

– Ты весь вечер пялилась на меня, – лениво протянул он. – Чего мне нужно было думать?

Я покраснела от ярости.

– Кто? Я пялилась на тебя? А… Да. Я пялилась на тебя, потому что мне нужно было с тобой поговорить!

– А, так ты ещё и с претензиями.

– Да пошёл ты!

Грановский чуть приподнял бровь, но даже не разозлился. Он просто молча смотрел, а я чувствовала, как его взгляд копается в моей душе, выискивает слабые места.

– Ну, давай, – он вдруг откинулся на спинку, заложил руки за голову. – Говори.

Я сжала кулаки, пытаясь не заорать.

– У меня есть то, что тебя заинтересует.

Он медленно провёл взглядом по мне – снизу вверх. И так же лениво ответил:

– Сомневаюсь.

Я поняла, на что он намекает. И мне это не нравилось.

– Ох, да ты вообще думаешь хоть о чём-нибудь кроме… – я осеклась, вспыхнула ярким румянцем.

Он ухмыльнулся.

Я глубоко вдохнула, достала телефон и включила видео. Грановский даже не сразу посмотрел, но когда увидел охранников на экране, его взгляд чуть сузился.

– Это всё?

Я выпрямилась:

– Это малая часть. Крупица.

– Так-так, – он сложил руки на груди.

– Там есть кое-что поинтереснее.

Он зевнул.

– Радимир! – я начала терять терпение. – Если тебе неинтересно, я пойду к Воронову.

Он даже не моргнул.

– Воронов, значит?

– Да, и…

Он нажал кнопку на панели, и голос водителя тут же отозвался:

– Слушаю, Радимир Алексеевич.

Я похолодела. Всё. Конец. Он сейчас высадит меня где-нибудь за городом, и моя тушка так и останется лежать дохляком в канаве.

Но Грановский сказал:

– В офис.

– Понял, – спокойно ответил водитель.

Я сглотнула.

Он не вышвырнул меня. И это меня радовало, хотя кому я вру. Это меня пугало до ужаса.

Я украдкой посмотрела на него. Грановский по-прежнему был холоден, как айсберг. Он не показывал ни интереса, ни злости, ни сомнений. Интересно он всегда такой или у него всё-таки есть эмоции?

Мне хотелось выдохнуть с облегчением. Успокоить свой скачущий пульс и бешено бьющееся сердце.

Но я знала: самое сложное только начинается. Мне предстоит объяснение, а убеждение Грановского, это дело не из лёгких.

Как только машина остановилась, я практически вывалилась из неё, будто пыталась сбежать. Вдохнула полной грудью, но легче не стало. Нет, дело было не в душном салоне, а в нём – в самом Грановском. В его присутствии воздух казался густым, тяжёлым, с запахом власти и опасности.

Вытащила из кармана мятую пачку сигарет, прикурила дрожащими руками и сделала жадную затяжку. Никотин слегка прояснил мысли, но не избавил от нервной дрожи.

– Долго ещё? – Голос Грановского прозвучал прямо над ухом.

Я вздрогнула и с трудом удержала сигарету. Ещё не докурила и половины, когда он грубо схватил меня за запястье.

– Эй! – возмутилась, но он уже тащил меня в здание.

Я зашагала следом, спотыкаясь, стараясь не думать о том, что это офисное здание казалось подозрительно пустым. Если меня здесь убьют, никто даже не узнает где меня искать.

Да и незачем.

Единственный человек, которому я была нужна, – Вадим – погиб.

Эта мысль, врезалась как нож в грудь.

Я сжала губы, чтобы не застонать от боли, и позволила воспоминаниям захлестнуть меня.

Вадим предлагал разыскать Грановского. Что-то говорил о какой-то договорённости, но тогда я не слушала. Я не особо лезла в его дела, считая, что у каждого свои секреты. И вникать в дела своего мужчины, если они меня не касаются, не собиралась.

А потом его убили. Дерзко. На показ. Словно хотели что-то сказать этим.

На подземной парковке торгового центра.

И только после этого я поняла, что за мной следят. Весьма умело, меняясь людьми. Вот только, я всё равно успела выхватить из толпы нескольких примечательных личностей.

В квартире Вадима устроили настоящий погром. Кто-то явно что-то искал, но я знала – он никогда не хранил важное дома. Так мы договорились в самом начале наших отношений. Чтобы не подставлять друг-друга.

После его смерти я нашла в нашем тайнике, о котором знали только мы с ним. Флешку. И информацию, о которой даже не подозревала…

Грозный голос Грановского выдернул меня из воспоминаний.

– Эй, как там тебя… Ты что, в транс впала?

Я моргнула. И посмотрела в леденящие душу глаза.

– Что?

Он пощёлкал пальцами перед моим лицом.

– Вернулась в реальность, красавица?

По щеке ползла предательская слеза. Холодная, колючая, обжигающая. Я смахнула её тыльной стороной ладони и подняла голову.

– Гоша, – сказала твёрдо.

Грановский прищурился.

– Что Гоша?

– Георгина. Меня зовут Георгина. Для друзей – Гоша.

Я увидела в его выражении.

Лёгкий, почти незаметный проблеск, не то ухмылка, не то улыбка. Секунда – и её уже нет, а передо мной снова эта металлическая маска с ледяными глазами.

– Гоша, значит, – протянул он. – Забавное имя.

Пожала плечами в ответ.

– Ты не первый, кто так считает.

– Наверняка.

Давно привыкла к этому, привыкла к насмешкам, к подколам. Но в его голосе не было насмешки – скорее… интерес.

Я выдохнула.

– Дело не в имени. Вадим. Вадим Климов.

Я заметила как изменилась его поза.

Тонкое движение его век, почти незаметное изменение в осанке.

Он знает. Должен был знать.

Но вместо подтверждения я услышала ледяное:

– Это должно мне что-то сказать?

Я стиснула зубы.

– А не говорит?

– Неа.

Нахмурилась от его колкости.

– Вадим вам доверял. Не скажете почему?

Грановский лениво посмотрел на меня.

– Почему мне доверял какой-то мужик? Не знаю.

– Вадим знал вас. Я видела сообщения.

Он вздохнул, словно ему было лень разбираться.

– Давай.

– Что?

– То, что у тебя есть.

Я поколебалась, но всё же протянула ему телефон. Он даже не взглянул, передал его человеку в костюме, стоящего у двери.

– Проверь.

Тот кивнул и исчез за дверью.

Грановский вновь посмотрел на меня. Я почувствовала, как этот взгляд проникает в самую душу, как раздевает меня, оценивает, взвешивает.

Я отвела глаза, огляделась.

Его кабинет… Да, он идеально подходил своему хозяину. Минимализм. Всё на своём месте. Дорогое, стильное. Панорамные окна, чёрная мебель. И инсталляция…

Я уставилась на неё, в попытке убежать от этих бесстыжих и проникающих в самую душу глаз.

Металлические прутья, напоминающие ветви деревьев, тянулись вверх, застыв в движении. Они были зафиксированы в массивной вязаной вазе из чёрного хрома. Это было что-то интересное, не такое как весь интерьер.

Смотря под разными углами, видела разные формы: то лёгкие изогнутые линии, то монолит.

Я даже залюбовалась.

И вздрогнула, когда услышала его голос прямо у себя над ухом.

– Что-то интересное?

Мурашки пробежали по всему телу. От его дыхания на моей коже стало нестерпимо жарко.

Я стиснула зубы.

– Откуда ты знаешь Вадима? – обжёг он вопросом.

Я запрокинула голову, посмотрела на него. Он нависал надо мной, я ему максимум в грудь дышала.

Опасный. Холодный. Глаза – серебряные алмазы.

– Мы были друзьями. Лучшими друзьями.

Грановский задумался.

Я готова была продать душу, лишь бы узнать, о чём он сейчас думает.

Но он не дал мне времени.

Поймал мой взгляд.

И я пропала.

Серебряные глаза блестели, как у хищника.

Я не могла дышать.

Всё внутри сжалось.

Страх?

Или что-то другое?

Я пыталась убедить себя, что это страх.

Но знала – в его присутствии невозможно просто бояться.

Глава от лица Радимира Грановского.

Дни шли через одно место. Уже вторую неделю мне не давали ответа по делу, которое не терпело отлагательств. Вопрос висел в воздухе, а вокруг – только тишина. Это не похоже на простую заминку. Я терпеть не могу, когда что-то идёт не по плану, но пока оставалось ждать. Такое стоило чтобы его ждали.

Дина что-то тараторила, сидя рядом в машине. Голос у неё поставленный, чёткий, будто бы выверенный по нотам. Я давно понял, что эта женщина не только умная, но и чёртовски хваткая. Раз она заговорила – значит, по делу. Но мне было плевать. Сегодня мне просто хотелось отвлечься.

Вечера, приёмы, напыщенные мероприятия – терпеть их не мог. Но научился находить в этом развлечение для себя. Всегда найдётся горячая цыпочка, которая прыгнет ко мне в постель, стоит только намекнуть. А чего отказываться от того, что само плывёт в руки?

– Радим, ты вообще слушаешь? – Дина коснулась моей руки.

Я машинально повторил последние слова, которые она выдала, но даже не вдумывался. Я никогда не любил, когда мне указывали, что делать. Это мне подчиняются, а не наоборот. Таково моё непреложное правило.

Дина прищурилась, оценивая мою отрешённость, но ничего не сказала. А мне вдруг захотелось её спровоцировать. Может, из-за того, что мы переспали неделю назад. В кои-то веки дал слабину и спутал бизнес с удовольствием. И теперь это её дурацкое мечтательное выражение лица начинало раздражать. Дина утверждала, что ни на что не надеется, но бабам верить – себя не уважать. Все они одинаковые. С тараканами в голове.

Я выскочил из машины, не дожидаясь её. Она справится – Дина всегда справляется. Пока я входил в здание, она уже отгоняла журналистов, которых вечно тянуло сунуть мне в лицо микрофон.

Я не успел сделать и пары шагов по залу, как увидел, девушку. Стройная сдержанная, возможно нервничает, едва заметные постукивания по бокалу с шампанским, закусывание губы. Она весь вечер не сводила с меня глаз. Просто пожирала меня взглядом. Было в ней что-то, что цепляет с первой секунды.

Алое платье, подчёркивающее каждый изгиб. Узкая талия, идеальные бёдра, грудь – минимум третий размер. Глаза скользнули по её фигуре, но задержались на лице. Дерзкая, вызывающая, будто бы она хотела, чтобы её заметили.

Красная тряпка для быка.

Ещё в начале вечера выбирал, с кем проведу ночь. И сегодня, похоже, выбор был сделан. На столько эта цыпочка выделялась из толпы.

Всё сложилось само собой: сначала взгляды, потом лёгкая улыбка, чуть заметный жест, и она пошла за мной. Девочка не стеснялась и даже не пыталась прятать желания. В таком наряде и с таким взглядом она, конечно, могла бы не заморачиваться на манеры.

А когда следом за мной зашла в мужской туалет – я даже усмехнулся.

"Не терпится?" – мысленно усмехнулся, не двигаясь с места.

Она смотрела прямо, уверенно. В её глазах действительно полыхал огонь, и это меня заводило. Не часто в эскорте встретишь такую живую куклу.

– Привет, – заявила она, глядя мне в глаза. – Нам нужно поговорить.

Чёрт, она была хороша. Даже слишком хороша для одного вечера. Она пошла за мной вслед без особых усилий. Даже в машину запрыгнула и уговаривать не пришлось.

Но когда я бросил ей простое «Работай», её реакция меня удивила. Щёки залил румянец, но не от стыда – от злости. Губы поджались, и на секунду мне даже показалось, что она сейчас врежет мне по морде.

А я ведь ещё ничего толком не сделал.

Эта девчонка цепляла. Не просто внешностью, а тем, как держалась. В ней было что-то дикое, необузданное, неподдающееся логике. Как уличный зверёк, который привык выживать в одиночку. Она держалась уверенно, но я видел эти мимолётные вспышки в её глазах – страх, боль, тоску.

Откинулся на сиденье, изучая лицо девчонки. Пожар. Внутри неё бушевал целый чёртов пожар. Вот что зацепило меня с первого взгляда. Это не девушка, это дикая необузданная пантера. Кошка.

– Говори.

Она не отвела глаз. Смотрел на неё и пытался понять, почему эта девчонка цепляет меня так, будто вонзила крючки под рёбра. Не красавица в классическом понимании, но, чёрт возьми, в ней было что-то. Движения, взгляд яркий, как у кошки, манера держаться. Она знала, как вести игру, но не до конца. А уж когда показала отрывок видео, которое я ждал три дня подряд, у меня в голове что-то щёлкнуло.

Я уже видел этот отрывок. Мне его показывал Вадим.

И мне стало по-настоящему интересно.

Вадим. Чёртов Вадим. Не понимал что связывает моего друга и эту девчонку, я бы его прибил за такие фокусы. Но сейчас его нет рядом.

Я не подал виду. Лицо оставалось непроницаемым. Всё всегда внутри. Все мысли, эмоции, чувства. На лице лишь холодная маска безразличия. Но сейчас внутри всё сжалось в комок. Почему Вадим прислал вместо себя эту девушку?

В груди нарастало напряжение, но я держал себя в руках. Внешне – ледяное спокойствие, внутри – шторм, который я не мог себе позволить. Я слишком долго учился контролю, чтобы сейчас позволить эмоциям взять верх.

Сказал водителю ехать в офис, тот беспрекословно выполнил приказ. Все в моём окружении знали как себя вести. Только не эта девочка. Она была для меня загадкой, нечитаемая, непрошибаемая стена.

– Откуда ты знаешь Вадима? – спросил, глядя ей прямо в глаза, когда мы приехали в офис. Мне нужно было понять что связывает их с Вадимом.

Её губы дрогнули, и я уловил секундную слабость, прежде чем она собралась.

– Мы жили вместе.

Я почувствовал, как холод прокатился по позвоночнику. Почему в прошедшем времени?

– Жили? – уточнил для убедительности.

Она кивнула.

– Вадима убили.

Моё сердце замерло. Ёкнуло. Провалилось под рёбра. И тут же, для меня, всё стало на свои места. Три дня тишины. Ожидание. А потом вместо друга – эта девчонка с видео. Я хотел что-то сказать, но не смог. Дерьмо.

Семён появился как раз вовремя.

– Видео настоящее.

Гоша отошла к окну и уставилась в темноту. Как оказалось её зовут Георгина. Необычное имя, но ей идёт. Я наблюдал за ней, оценивая, кто она и зачем Вадим доверил ей эту информацию. В груди что-то неприятно сжалось.

Я слишком хорошо знал его, чтобы верить в случайности. Вадим всегда был осторожным. Если он попал, значит, в этом замешаны серьёзные люди.

Я молчал.

Вадим был мне больше чем другом. Братом. Сука, да мы выросли в одной грёбаной системе, прошли через дерьмо, и вот теперь…

Глубоко вдохнул. Разбираться с этим сейчас не время.

Я должен был это увидеть. Должен был понять, из-за чего его убрали. Но не сейчас.

Смотрел на Гошу, отмечая, как она напряглась. Всё её тело словно говорило: «Я готова к удару». Она ждала его. Ожидала, что я вспылю, начну задавать вопросы, давить.

Но я не дал ей этого удовольствия. Ей и так тяжело. Это заметно.

– Сколько длится видео? – спросил, переводя взгляд на неё.

– Почти десять минут.

Десять минут, которые стоили Вадиму жизни. Я докопаюсь до истины, кто в этом виноват. Отомщу за друга.

Нужно было подумать. Быстро. Но сначала эту девочку надо спрятать, пока её не настигла та же участь.

– Тебе есть где переночевать?

– Хотела остаться в гостинице.

Хрен там.

Я не раздумывал.

– Я тебя провожу.

Схватил Гошу за запястье, и она споткнулась, когда я развернул её к себе. Чуть не рухнула, и мне пришлось удержать её за талию.

Гоша замерла, вцепившись пальцами в мой пиджак. Удерживал девушку за талию, и в этот момент она подняла на меня взгляд.

Эти глаза… Сука.

Жёлтые, с изумрудными разводами, глубокие, словно в них можно утонуть. Зрачок – как пропасть, словно кошачий. Загадочные, дикие, манящие глаза.

Чёрт.

Что-то внутри меня сжалось.

Она была опасной.

Не потому что могла причинить вред. А потому что я её хотел.

Это желание накатывало, пробиралось под кожу, пульсировало в висках.

Я подавил его.

Не сейчас. Не здесь. Не с ней.

Гоша чуть шевельнулась, но я не отпустил её сразу. Еще несколько секунд удерживал хрупкий стан, впиваясь в её горячее тело пальцами.

Вадим.

Его девушка.

Его женщина.

Запрет.

Разжал пальцы, делая шаг назад.

Я едва не выругался.

Вадим точно нашёл в ней что-то особенное. Я тоже. Но из-за того что она принадлежала Вадиму… именно поэтому я не мог её трогать.

Девушки друзей – табу.

Я стиснул зубы, мысленно матеря себя за эти чувства.

– Идём.

Она не стала спорить. Я взял её за руку и повёл на выход.

Держал крепко, но не слишком сильно, ведя через тёмную парковку обратно к машине. Гоша не сопротивлялась, только шагала рядом цокая каблучками, чуть напряжённая, но молчаливая.

Мой разум разрывали вопросы.

Как, чёрт возьми, Вадим допустил такое? Как позволил этой девчонке справляться с его проблемами? Почему не защитил её? Почему позволил себя убить?

Я не спросил. Не до этого мне было. Да и она, скорее всего, не знала всех ответов. Мы поговорим.

Но не сейчас.

Я открыл дверцу, усадил Гошу на пассажирское место, захлопнул её дверь и сам плюхнулся рядом. Водитель послушно ждал команды.

– Гранд-отель. Бросил я водителю и повернулся к Георгине. – Пристегнись.

В голове шумело.

Всё шло не так.

Ненавидел, когда что-то выходило из-под контроля. Потому что контроль – это власть. Это безопасность. Это жизнь.

Именно поэтому вложился в этот отель.

Честный бизнес – хорошая иллюзия контроля.

Отель принадлежал мне уже несколько месяцев. Четыре этажа, стеклянные стены, дорогая отделка, элитные номера. Здесь всё было моё. Каждый сантиметр пространства. Каждый человек, пересекающий порог.

И чёрт возьми, я не знал, зачем тащу сюда Гошу. Просто мне нужно было тихое, спокойное место, чтобы спрятать девочку. А где прятать, как ни на самом видном месте.

Она молчала всю дорогу. И лишь когда здание показалось впереди, медленно набирая высоту за окнами автомобиля, она повернулась ко мне.

– Радимир… – её голос был тихим, но я не дал ей продолжить.

Взял за руку и помог выбраться из машины. Потащил за собой, кидая на ходу водителю.

– Жди здесь.

Гоша едва поспевала на своих каблуках, её шаги звучали отрывисто, неровно. Но я не замедлил темп.

Чувствовал её тепло, едва дрожащей руки. Тонкое запястье. Хрупкость, обманчивую и опасную.

Мы вошли в холл.

Регистраторша вздрогнула, увидев меня, и начала нервничать.

Я отметил это. От меня никогда, ничего не скроешь.

– Ключ от люкса, – бросил я.

Девушка на стойке сглотнула, дрожащими пальцами начала копаться в ящике.

Я ждал.

Гоша придвинулась ближе.

И шёпотом, прямо в ухо:

– Мне бы отель попроще…

Блять.

Крышу сорвало моментально.

Я видел это в своей голове. Её в своей постели. Её на мне. Её подо мной. Её голос, не шёпот, а стон, разрывающий тишину ночи. Ну почему меня так уносило от одного её шёпота?

Только внешне не изменился ни на мгновение.

Я всегда был таким.

Чем сильнее буря внутри – тем спокойнее снаружи.

Гоша потянула меня за рукав, словно искала поддержки, искала ответ.

Я едва повернул голову.

– Не сейчас.

Она либо поняла, либо испугалась. Сделала шаг назад.

Снова посмотрел на регистратора.

– Долго мне ещё ждать?

Ещё несколько мучительно долгих секунд, и вот, наконец, долгожданный ключ.

Я взял его и, не глядя, снова потащил Гошу за собой.

Перед лифтом коротко кинул Семёну:

– Займись.

Он кивнул, остался в холле.

Двери закрылись. Я попал в ловушку придуманную мной же.

Лифт поднимался медленно, мучительно. Мне казалось что мы не сдвинулись ни на миллиметр.

Воздух стал вязким, тяжёлым, давил на грудь.

Гоша стояла рядом, слишком близко. Я чувствовал её дыхание, её запах. Едва уловимый, ненавязчивый и сладкий, до приторности.

Эти несколько секунд длились вечность.

Когда двери открылись на предпоследнем этаже, я вышел первым, потянув её за собой.

Подошёл к двери, открыл ключом и распахнул дверь.

Гоша шагнула вперёд.

Я не дал ей войти.

Она налетела на меня со всего маху. Впечатываясь в меня своей грудью.

Автоматически схватил девушку за талию, крепко, удерживая её вес.

Гоша подняла голову.

Этот взгляд.

Чёртов кошачий взгляд.

Глаза цвета жёлтого янтаря с изумрудными всполохами. Никогда не устану ими любоваться.

Я задыхался.

Сквозь стиснутые зубы вырвалось тихое:

– Блять…

Я отступил назад, проверил номер. Всё вплоть до ванной комнаты.

Пусто.

– Входи.

Гоша тут же скинула туфли, облегчённо выдохнула. И прошла к дивану, плюхаясь на него со всего маху.

И в одну секунду вдруг взорвалась:

– Зачем ты меня сюда притащил?! Я не потяну этот номер! Да ещё пугаешь меня своим поведением!

Мысленно я ржал.

Но внешне – ничего.

Спокойно, безразлично:

– Нестрашно. Отработаешь позже.

Она застыла.

Глаза распахнулись от изумления. Не устаю любоваться её возмущением.

Я не выдержал.

Усмехнулся.

– Это мой отель.

Гоша моргнула, переваривая сказанное мной.

Потом скрестила руки на груди.

– Напугать хотел?

Я пожал плечами.

– Регистраторша вела себя странно. Нужно было проверить.

Гоша вздохнула.

– Конечно, странно. Она тут кувыркалась со своим бойфрендом пару минут назад.

Я прищурился.

– Откуда знаешь?

Она пожала плечами, как будто это очевидно.

– Наблюдательность. Одежда помята, причёска собрана наспех, да и она прощалась с парнем в холле, когда мы подъехали.

Я смотрел на неё.

Просто смотрел.

Девчонка – алмаз.

Вадим знает толк в женщинах.

Точнее, знал.

Пора отсюда сматываться, иначе я за себя не ручаюсь. Слишком остро чувствовал эту кошку. Закрыл дверь, оставляя её одну, и сделал шаг назад.

К чёрту.

К чёрту её.

К чёрту этот номер, этот вечер, этот запах, что въелся в сознание, мешая думать.

Я развернулся на каблуках и вышел в коридор, шагнул в лифт, нажал на кнопку и, пока он скользил вниз, вцепился пальцами в собственную шею, будто пытаясь сорвать с себя невидимую удавку.

Желание было сильнее меня.

Сильнее, чем я мог себе позволить.

Я не привык к этому.

Всегда контролировал ситуацию, всегда знал, когда и как отпустить, когда забрать, когда оставить. Но эта девчонка, эта чертовка с янтарными глазами, ломала всё подчистую.

Лифт остановился.

Двери открылись, и я вышел в холл.

Здесь было тихо.

Люди ходили, но я их не замечал.

Прошёл через узкий коридор к стойке регистрации – туда, где тихо всхлипывала девчонка, перебирая бумаги, делая вид, что работает.

Я подошёл ближе, облокотился на стойку и заговорил низко, безжалостно:

– С кем трахалась в люксе?

Девчонка вздрогнула, захлебнулась собственными слезами и уставилась на меня с испугом.

Семён за моей спиной едва сдерживал смех, прикрыв рот кулаком, а я продолжал смотреть прямо, не моргая, ожидая ответа.

Девушка залилась краской, начала сбиваться, путаться в словах.

– Э-э… я… мой жених…

Она виновато опустила глаза, а я почувствовал, как по венам растекается удовлетворение.

Блять, Гоша оказалась права.

Скользнул взглядом в сторону Семёна – тот хмыкнул, подмигнул мне и качнул головой.

Я повернулся обратно к девчонке.

– Выговор, – бросил холодно. – И первое предупреждение. Здесь не бордель.

Девочка всхлипнула, сжалась, как загнанный зверёк.

Но мне её не было жаль.

Ни капли.

Развернулся, собираясь уйти, но за спиной раздался голос, от которого у меня едва не свело скулы:

– И почему я не удивлена?

Я глубоко, шумно выдохнул.

Блять.

Не сейчас.

– Не сейчас, Дина, – бросил, не оборачиваясь.

Но Дина никогда не понимала намёков. Или специально провоцировала меня.

– Нам нужно поговорить.

Я сжал кулаки, развернулся и посмотрел на неё.

Она стояла передо мной – стройная, эффектная, в элегантном чёрном платье, с идеальной укладкой, с этим своим чертовски умным взглядом, который доводил меня до белого каления.

Она всегда всё делала вовремя.

Кроме одного.

Она никогда не затыкалась.

– Дина… – голос сорвался на глухой рык, но она уже сделала шаг вперёд.

– Это срочно.

У меня вспыхнуло перед глазами.

Гнев, желание, раздражение, усталость – всё смешалось в коктейль, который выжигал меня изнутри.

Я шагнул к ней, грубо схватил за талию, притянул к себе.

Дина охнула.

Но я уже не дал ей ни секунды на протест.

Я просто взял её.

Резко, без предупреждения.

Накрыл губы своими, разрывая пространство между нами, жадно, дерзко, властно.

Здесь.

При всех.

В холле отеля.

Дина замерла, но только на мгновение. Потом подалась вперёд, ответила мне с той же горячностью, с той же злостью, с тем же безумием, что клокотало во мне.

Чёртова умная баба.

Всё понимает, но ни хрена не чувствует границ.

Я сжал её крепче, чувствуя, как она обхватила меня за шею, вжимаясь в меня, поддаваясь этому бешенству.

Кто-то ахнул.

Кто-то пробормотал: «Охренеть…»

Я не слышал.

Я уже тащил её к выходу, не разрывая поцелуя, не давая ей возможности сказать хоть слово.

В толпе кто-то отступил, давая дорогу, а я уже вытолкнул её на улицу, рванул к машине, открыл дверь и швырнул её внутрь.

Сам прыгнул следом.

Закрыл дверь.

В машине пахло Диной.

Сильными духами, кожей, её злостью, её жаром.

Я смотрел на неё, тяжело дыша.

Дина прижалась к сиденью, вытирая губы, на которых всё ещё был мой вкус.

– Чёрт, Радим… – прошипела она. – Что за дикость?

Я закрыл глаза.

Вдох. Выдох.

– Ты меня вынудила.

Она тряхнула волосами, взбешённая, но во взгляде сверкнул азарт.

– И что теперь?

Я запустил двигатель, бросил коротко:

– Теперь ты скажешь, какого хрена тебе нужно.

Дина улыбнулась уголками губ.

– О, Радимчик, ты будешь в ярости.

Я скрипнул зубами.

Чувствовал, что она права.

Глава от лица Георгины Вязьминой.

Бессонная ночь. Тело ломило от усталости, но разум не давал отключиться. Мысли бешено метались в голове, не давая покоя. Всё, что произошло за последние сутки, слишком. Слишком много событий, слишком много эмоций. А главное – слишком много Грановского. Его взгляд, его рука на моей коже, его приказной тон. Всё это сводило с ума и раздражало одновременно.

Когда в дверь раздался стук, я не сразу поняла, где нахожусь. Ощущение, будто мир за ночь сместился, перетасовал карты, а я выпала из колоды.

С трудом поднявшись с кровати, я накинула халат и направилась к двери.

– Кто там?

– Завтрак, – раздался голос за дверью.

Нахмурилась. Я не заказывала завтрак.

Открыла дверь – на пороге стоял официант с тележкой. Он выглядел настолько гордым и воодушевлённым, что я даже не сразу нашла, что сказать.

– Я не заказывала…

– Личное распоряжение Радимира Алексеевича, – с ноткой важности в голосе произнёс он.

Я всплеснула руками. Ну конечно. Только он мог додуматься вот так распоряжаться мной.

– Ладно, катите сюда, раз уже привезли, – сдалась я.

Официант вперил в меня взгляд и, поднимая один из нескольких серебряных куполов, произнёс:

– Гранола с греческим йогуртом и ягодами.

Я посмотрела на идеальную композицию: свежие ягоды переливались на белоснежном фоне йогурта, хрустящие кусочки гранолы золотились в свете утреннего солнца. Чистая эстетика.

Официант поднял второй купол:

– Классический французский омлет с грибами и пармезаном.

Лёгкий, воздушный омлет, будто созданный по рецепту самого солнца. Нежные грибы, тающий во рту пармезан. Блюдо изысканное и такое простое одновременно.

– И, наконец… – он распрямился, словно стойкий оловянный солдатик, и торжественно поднял третий купол. – Панкейки с миндальной пастой и бананом.

Я невольно сглотнула. Пышные, ровные панкейки, покрытые глянцевой пастой, с кусочками банана, лежащими как идеально выверенная мозаика. Запах сражал наповал.

– Что желаете пить? – продолжил официант. – Морс из свежих ягод, апельсиновый сок…

Я прищурилась и, не удержавшись, выдала:

– Водки.

Официант замер, глаза его расширились в немом ужасе.

– Что, простите?

Я пожала плечами:

– Водки неси.

Он сглотнул.

– А… Хорошо… 50? 200 грамм?

– Бутылку. И морс на запивку не забудь.

Официант смешно дёрнулся, потом суетливо кивнул и вышел, а я прыснула в кулак. Надо же, как легко его напугать.

Конечно, я не собиралась пить. Просто решила поразвлечься.

Примерно через десять минут в номер внесли графин водки, кувшин морса и рюмку со стаканом. Только официант вышел за дверь, как в неё снова постучали.

– Ну что ещё… – проворчала я, поднимаясь.

Открыла дверь и… застыла.

Радимир.

Он вошёл, даже не спросив разрешения. По-хозяйски, уверенно, как будто это не мой номер, а его. Осмотрелся и… замер.

Его взгляд упал на графин водки. Потом на меня.

Я демонстративно села за стол и с усмешкой предложила:

– Будешь? Твои повара расстарались.

Он медленно сел, налил в рюмку водку и залпом выпил.

Я прищурилась. Нервничает? Или просто привычка?

Его лицо оставалось каменным, но он явно что-то обдумывал.

– Кто водки заказал? – наконец спросил он, снова посмотрев на меня.

Я пожала плечами.

– Я. Видишь, как пригодилась.

Грановский налил стакан морса, выпил и взял панкейк.

И вдруг я увидела его настоящего. Без гламурного пафоса. Просто мужика, который хлещет водку и закусывает чем бог послал.

Я хихикнула.

Радимир вдруг бросил:

– Ты в курсе, что квартиру Вадима перевернули?

Я замерла.

– Конечно, я там была. От неё-то меня пасти и начали. Я хвост скинула, но боюсь, что они всё-таки меня найдут.

Грановский повернулся к окну.

– Не здесь. И не так скоро. Пока у нас есть время. Ты успела забрать флешку?

Я напряглась.

Почему он спрашивает? Думает, Вадим хранил информацию дома? Если так, он плохо его знал.

– Ты чего молчишь? – его голос стал жёстче.

Я, не отрывая взгляда от него, спросила:

– Откуда вы знакомы с Вадимом?

В его глазах что-то промелькнуло. Тоска. Всего на секунду.

А потом снова ледяная маска.

Но я ждала ответа. Несколько секунд, а потом не выдержала.

– От меня объяснений требуешь, а сам на простой вопрос ответить не можешь, – произнесла с обидой в голосе, и снова запихнула в рот вилку с кусочком омлета.

Он помолчал, потом сел за стол, налил рюмку, подержал её в руке. И на выдохе произнёс:

– За Вадима. Пусть земля ему будет пухом.

Выпил, занюхал рукавом.

Несколько секунд молчания. Потом заговорил:

– Мы с Вадимом выросли в одном детдоме. Делили всё – от горбушки хлеба до рубашки.

Я внимательно слушала.

– Вадим всегда лез в неприятности, его притягивала опасность. Мы вместе попали в группировку.

Я не могла скрыть удивления.

– Я заставил его уйти, – продолжил он. – Не хотел, чтобы он жил так. Но тяга к приключениям у него осталась.

Я смотрела на него по-другому.

По-родному.

Тихо взяла его руку.

Но он отпрянул, как от огня.

Наши глаза встретились.

Его алмазный взгляд, он будто хотел что-то сказать.

Но ничего не сказал.

Встал, отошёл к окну.

Его спина напряглась, стала похожей на монолит.

Я сжала кулаки.

Чувствовала, как он отдаляется, хотя был рядом.

Чувствовала, как хочу до него дотянуться, но он не подпускал. Мне нужен был кто-то, кто разделит со мной моё горе. Но, видимо, я ошиблась в выборе соратника.

Этот человек был сложнее, чем мне казалось.

И опаснее.

Но разве меня когда-нибудь это останавливало?

Сидела за столом, покручивая в пальцах вилку, и разглядывала спину Радимира. Он, в отличие от меня, выглядел напряжённым и даже злым. Словно у него всё шло не по плану.

Радимир стоял у окна, глядя на улицу, но вдруг резко повернулся ко мне и спросил:

– Он говорил тебе о том, что хотел мне показать?

Я мотнула головой.

– Я не лезла в его дела. Не в моих правилах выворачивать душу наизнанку, даже чужую.

Он смотрел на меня, прищурившись, будто пытался понять, лгу я или нет.

– Нам нужно проехаться. Покажу тебе кое-что.

Я кивнула и встала.

– Через пять минут буду готова.

Вещи у меня всегда под рукой. Чёрные джинсы, футболка, кеды – самое удобное, что могло придумать человечество. В этом можно хоть в пир, хоть в мир. Я быстро переоделась, схватила со стула кожаную косуху и вышла обратно.

Радимир смерил меня взглядом.

– Ты всегда так одеваешься?

– Это удобно.

Он пожал плечами:

– Не могу не согласиться.

Затем молча налил себе ещё одну рюмку, выпил залпом и бросил мне через плечо:

– Пошли.

Мы вышли из отеля, и тут я увидела стоящую у тротуара машину. Чёрт. Я только увидела её, а уже закатила глаза.

– Только не говори, что это твоя малышка, – простонала я.

Ярко-синий Bugatti Chiron Super Sport выглядел так, словно только что сошёл с обложки автомобильного журнала. Такой синий, словно само небо оторвалось и спустилось к нам.

Радимир усмехнулся:

– Люблю всё шикарное.

– Я поведу. Давай ключи.

– С чего вдруг?

– Ты пил.

Он скривился, но всё-таки кинул мне ключи.

– Первый и последний раз.

Я ухмыльнулась, думая: "интересно, сам он верит в то, что сказал? Ну, не буду разочаровывать мужчину."

Как только я села за руль, не удержалась и провела пальцами по кожаной обшивке руля. Машина зверь. Я рванула с места, лавируя между машинами с такой лёгкостью, словно родилась в гонках.

Радимир сидел спокойно, но я заметила, как напряглась его рука, сжимающая дверную ручку.

– Куда едем?

– Пока прямо.

Но тут зазвонил его телефон. Он посмотрел на экран и тихо выругался.

– Всё в порядке? – спросила я.

– Не очень.

Он ответил на звонок:

– Да, Дина.

Я не слышала, что ему ответили, но он нахмурился.

– Ты сама не можешь справиться?

Опять пауза.

– Хорошо. Сейчас подъеду.

Он отключился и бросил мне адрес.

Я развернулась с юзом, резко бросив руль вправо.

– Да твою же… – Радимир схватился за ручку. – Тебя кто так учил водить?!

Я хмыкнула:

– Вадим.

– И зачем я только спрашивал…

Через несколько минут мы подъехали к складскому комплексу.

– Жди в машине, – бросил Радимир.

Я фыркнула и последовала за ним.

Он напрягся, но ничего не сказал.

На складе нас встретила группа корейцев. Всё в их манере – чётко, строго, без лишних слов. Один из них заговорил, обращаясь к переводчику.

– Они требуют снижения закупочной цены, – перевёл переводчик.

– Они что, меня кинуть решили?

Я осторожно коснулась его руки. Он повернул голову и посмотрел на меня с таким выражением, что мне захотелось улыбнуться. Он был зол. Красиво зол.

Радимир грозно посмотрел на переводчика.

Я заметила у одного парня в руках стопку бумаг и вытащила один из договоров. Внимательно пробежала взглядом и едва не рассмеялась.

– Они предлагают альтернативу, – сказала я Радимиру.

– Какую?

Я ткнула в пункт, где предлагалась замена компонента на их аналог бесплатно, расширение ассортимента и новый канал сбыта.

Я наклонилась к нему ближе и тихо сказала:

– Ты в плюсе, Радим.

Он прикинул в уме цифры и пробормотал:

– Это даже выгодно…

– Именно.

Он выдохнул:

– Передай, что мы согласны.

Я сделала шаг вперёд и низко поклонилась, как полагается в знак уважения.

– Личный помощник, – начала с уважением.– Радимир Алексеевич согласен на ваши условия, – сказала я по-корейски.

Краем глаза заметила, как один из корейцев поднял брови. Переводчик, кажется, побледнел.

Главный переговорщик кивнул и заговорил, обращаясь ко мне:

– Ваш руководитель – умный человек. Мы не сомневались в его деловой хватке.

Они обменялись рукопожатиями.

Радимир смотрел на меня, потом хмыкнул:

– Ты откуда корейский знаешь?

В ответ пожала плечами.

Корейцы подписали контракт и, покинув склад, растворились в пространстве. Я наблюдала, как они скрылись за воротами, и почувствовала, как будто спало напряжение, висевшее в воздухе последние полчаса.

Радимир не спешил уходить. Я повернулась к нему, наткнулась на его внимательный взгляд и нахмурилась.

– Что?

– Так откуда корейский знаешь? – его голос прозвучал буднично, но в глазах промелькнуло что-то похожее на интерес.

– Со школы, – пожала плечами. – Мне было интересно, вот и выучила. Не в совершенстве, но свободно могу общаться.

– А сколько вообще языков знаешь?

– В совершенстве? Два.

– А не в совершенстве?

– Пять.

На мгновение в его глазах вспыхнуло уважение. Совсем на секунду, но я его заметила. Меня передёрнуло от осознания – я поймала Радимира Грановского врасплох. Он на долю секунды позволил себе восхищение, но тут же вернул привычную маску безразличия.

– Ладно, лингвистка, поехали.

Я шагнула следом за ним, но, уже садясь в машину, остановилась.

– Давай сначала заскочим в одно место.

Радимир даже не уточнил, куда именно. Просто спокойно кивнул:

– Хорошо.

Я свернула к обычному супермаркету и припарковалась у входа.

– И зачем мы сюда приехали? – с ленивой насмешкой поинтересовался он.

– За продуктами.

– Зачем тебе продукты?

– Затем, что я должна что-то есть, – усмехнулась я.

Не дожидаясь, пока он продолжит свой допрос, схватила корзину и отправилась по рядам, быстро набивая её всем необходимым. Радимир шел рядом, но молчал. Если у него и были мысли по поводу нашего странного маршрута, он не подал вида.

На кассе достала карту, но Грановский опередил меня. Без слов, спокойно, как будто это само собой разумеющееся, он оплатил всё сам. Я прикусила губу, наблюдая, как он подхватил пакеты и направился к выходу.

Прекрасен. В этой роли – заботливого, но при этом неприступного мужчины – он был просто невыносимо прекрасен. Теперь я понимала всех баб, что вились вокруг него, как мухи…

Села за руль, дождалась, пока он устроится в пассажирском кресле, и тронулась с места.

Мы свернули с главной трассы, углубляясь в глухую деревню. Здесь даже асфальта не было – только разбитая грунтовая дорога, покрытая рытвинами и лужами после недавнего дождя. Я остановилась у неприметного домика – облезлая краска, покосившаяся дверь, заколоченные окна. На первый взгляд – идеальное место для призраков и историй у костра.

Радимир нахмурился.

– Не понял.

Я обошла дом и открыла неприметную железную дверь в земле. Спустилась вниз, включила свет.

И вот мы уже не в старом заброшенном доме, а в современном бункере. Чистая прихожая, стильная мебель, удобная кухня.

– Это что за избушка на курьих ножках? – с едва заметным удивлением в голосе произнёс Грановский.

– Это наш бункер, – ответила, сбрасывая обувь. – Наш с Вадимом. На всякий случай.

Прошла внутрь, включила свет по всему дому. Здесь мы с Вадимом продумали каждую деталь, а вот снаружи оставили всё, как есть.

Радимир осматривался, но не выражал никаких эмоций.

– Перекантуюсь тут некоторое время, – сказала, проходя на кухню.

– В этой забытой богом деревне?

– Ну если она богом забыта, то тому, кто убил Вадима, сюда тоже путь заказан.

– Сомневаюсь, – бросил он, садясь на стул. – На пару дней сойдёт, но дальше я тебе подыщу что-нибудь.

Я поставила чайник. Чувствовала, как Радимир смотрит на меня, и это странным образом нагревало воздух вокруг.

Всю дорогу сюда я думала о нём. О его прикосновениях, голосе, взгляде. Я была слишком умна, чтобы не понимать, что он опасен, слишком сообразительна, чтобы не замечать его игры. Но именно поэтому он и был так чертовски притягателен.

Я отвернулась, сдерживая жар, накатывающий волнами.

– Будешь чай? – голос мой предательски дрогнул.

Но ответа не последовало.

Вместо этого я почувствовала, как он приблизился. Его тело коснулось моего, сильное, горячее. Я замерла, осознавая, что его твёрдая эрекция упирается в меня сзади, давая понять, в каком он сейчас состоянии.

Его рука легла мне на живот, крепко, властно. Он притянул меня к себе, его дыхание обожгло кожу на шее. Я закрыла глаза, не в силах сдержать предательский трепет внутри.

– Радим… – тихо прошептала, сама не узнавая своего голоса.

Он развернул меня, резко, уверенно, и усадил на столешницу. Его губы накрыли мои – жёстко, жадно. Он терзал их, оттягивал, кусал, заставляя меня захлебываться этим бешеным поцелуем.

Я обвила его шею, впиваясь в него с той же страстью.

Его руки скользнули под мою футболку, стянули её. Пальцы сомкнулись на груди, и я застонала, выгибаясь ему навстречу.

Но в следующую секунду всё изменилось.

Он замер. Сделал резкий шаг назад.

А потом просто развернулся и ушёл.

А я так и осталась сидеть на столешнице, тяжело дыша, с горящими от желания глазами, с колотящимся сердцем.

Я не понимала, что только что произошло.

Почему он ушёл?

Почему оставил меня одну, разогретую, раскалённую, готовую отдаться ему здесь и сейчас?

Сжала кулаки.

Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько выбитой из равновесия.

Глава от лица Радимира Грановского.

Нажал на педаль газа, даже не замечая, как скорость на спидометре резко поползла вверх. Лесная дорога вела меня прочь от её дома, прочь от той крошечной хижины, в которой я только что совершил самую глупую ошибку в своей жизни.

Гоша.

Гоша, которая стонала моё имя.

Гоша, которая выгибалась рядом со мной, дрожащая от желания.

Чёрт.

С силой ударил по рулю, срываясь на мат. Гоша была на грани, готовая к тому, чтобы я взял её прямо там, в этом старом неприметном домишке, в богом забытой деревне, который казался ей убежищем. Она была горячей, дикой, настоящей. Чувствовал, как её тело пульсировало от желания, как она растворялась в каждом моём прикосновении.

И я… Я едва успел остановиться.

Проклятый самоконтроль.

Если бы я не ушёл в этот момент, то трахнул бы её, не думая о последствиях. Мне было бы плевать, что она принадлежала Вадиму, что когда-то носила его фамилию. Или не носила, но делила с ним постель. И всё же я успел сделать шаг назад, успел одёрнуть себя, успел сказать себе, что это неправильно.

Проблема только в том, что это не помогло. И меня тянуло обратно в тот дом, к её губам, её телу.

Я хотел её. До одури. До боли. До дрожи в руках.

Я всё ещё ощущал её вкус на губах, её запах на своей коже.

Она стала моим наркотиком, личной дозой, без которой я уже не мог нормально дышать.

Я сжал зубы так, что скулы свело судорогой.

Сука.

Это должно было закончиться.

Я вырулил на трассу и направился в офис. Единственное, что могло меня сейчас спасти – это работа. Бесконечные документы, встречи, цифры. Рутина, в которой не было места желаниям.

Зашёл внутрь, сразу чувствуя на себе взгляды сотрудников. Время приближалось к концу рабочего дня, но я был уверен – никто не осмелится уйти, пока я здесь.

– Радимир Алексеевич! – дёрнулась навстречу секретарша, но я даже не взглянул в её сторону.

– Срочное совещание. Немедленно.

Я захлопнул дверь кабинета, с силой бросая ключи на стол.

Налил виски, сделал глоток, но даже алкоголь не мог затушить пожар внутри.

Я закрыл глаза и почти сразу увидел её.

Распущенные волосы, мокрые губы, лихорадочный блеск в глазах.

– Сука… – выдохнул и сжал стакан так, что пальцы побелели.

– Радим?

Я дёрнулся от неожиданности и открыл глаза.

Передо мной стояли Дина, переводчик, два экономиста и какая-то менеджерша. Дина смотрела на меня с явным беспокойством.

– С тобой всё нормально?

– Нормально? – прорычал, чувствуя, как во мне нарастает раздражение.

Мне не нужен был этот грёбаный контракт, не нужны были эти люди.

Мне нужна была Гоша.

Но раз я не мог её получить, значит, кому-то сегодня достанется вся моя ярость.

– Ты считаешь нормальным, что вы чуть не просрали многомиллионный контракт?! – рявкнул я.

– Радим, ты не так всё понял…

Я резко повернулся к переводчику:

– Где, сука, ты учил корейский?

– Радим… – Дина попыталась вмешаться, но я оборвал её.

– Дина, когда ты научишься вовремя затыкать свой рот?!

Она замерла, её губы сжались, но я уже не смотрел на неё.

– За что я вам такие зарплаты плачу?! Что вы тут вообще делаете?! Может, мне стоит всех уволить к чёртовой матери и принять Гошу на работу?!

Все притихли.

Я сказал это вслух.

Гоша.

Я сжал кулаки.

– Ты просто расстроен, Радим…

– Сука, Дина, если ты сейчас не заткнёшь свой рот, ты пожалеешь.

– Не смей так со мной разговаривать!

Я встретился с ней взглядом и почувствовал, как внутри меня закипает злость.

– Съебались все.

Тишина.

– В ОДНУ СЕКУНДУ!

Кабинет опустел, и я рухнул в кресло, ослабляя галстук.

Мне нужно было расслабиться.

Но я не мог.

Я чувствовал её запах.

Слышал её голос.

Я медленно закрыл глаза…

…и вдруг ощутил, как чьи-то женские пальцы легли мне на плечи.

Массаж.

Плавные движения, уверенные, чувственные.

Я знал, чьи это руки.

– Тебе нужно расслабиться, Радимчик…

Я вздрогнул.

Резко схватил её за запястье и дёрнул вперёд, опрокидывая на себя.

Дина.

Она всегда знала, когда мне плохо.

Но я был уверен, что это не забота.

Просто ей нравилось, когда я был на грани.

Она жаждала моей ярости, жёсткости, дикости.

Она всегда получала её.

Я схватил её за шею и в следующую секунду впился в её губы.

Грубый, болезненный поцелуй.

Она застонала, но не оттолкнула.

Я чувствовал, как её тело напряглось, как в ней вспыхнуло желание.

Но её губы были не теми.

Её вкус был не тем.

Её тело было не таким.

Развернул её спиной и резко наклонил над столом.

– Радим… – она ахнула, но я почувствовал, как она выгибается мне навстречу.

Но в этот момент что-то внутри меня оборвалось.

Это не Гоша.

И никогда не будет Гошей.

Я разжал пальцы.

– Убирайся.

Дина медленно выпрямилась.

Посмотрела на меня с каким-то непонятным выражением в глазах.

– Ты снова о ней думаешь…

Я ничего не ответил.

Только отвернулся, слыша, как её каблуки стучат по полу, удаляясь от меня.

Я остался один.

Снова закрыл глаза.

И снова увидел её.

Гошу.

Сладкую, дерзкую, непокорную.

Ту, которая единственная заставляла меня чувствовать.

А это было хуже всего.

Когда дверь в офис закрылась за последним гостем, я остался один в тишине, нарушаемой лишь тихим потрескиванием льда в стакане с виски. Напиток приятно обжигал горло, но голову уже начинало слегка туманить. Я откинулся в кресле, потирая переносицу.

Телефон завибрировал на столе. Я лениво протянул руку, взглянул на экран. Сообщение.

"Нужно поговорить. Завтра утром."

Я моргнул. Отправитель – влиятельный человек, с которым лучше не играть в молчанку. Несколько секунд мне понадобилось, чтобы собраться с мыслями, а затем я набрал номер.

Гудки тянулись долго, но потом трубку всё же сняли.

– Ну, здравствуй, Радим. Давно не виделись.

Моё тело напряглось. Голос на том конце был не тем, которого я ожидал. Узнаваемый, вязкий, с нотками насмешки. Он тянул слова, словно плёл паутину, ожидая, когда жертва сама в неё вляпается.

– Ты чего-то хотел, Паук? – произнёс я, прищурившись.

– Приятно, что узнаёшь старых друзей, – в голосе зазвенела фальшивая доброжелательность. – Побалакать бы надо.

– Прямо сейчас?

– Сейчас уже поздно, я человек пожилой, тишину люблю, знаешь ли. А вот завтра утром жду тебя у себя на даче.

Я стиснул зубы. Паук. Человек, с которого всё началось, но которому мне нечего было сказать. Он исчез из нашей жизни так же внезапно, как и появился, когда его посадили надолго. А теперь вот вернулся.

– Хорошо, высылай адрес.

Я уже хотел сбросить звонок, но он опередил меня:

– До меня слушок дошёл… Вадима порешили. Некрасиво сделали.

Я сжал телефон сильнее.

– Я занимаюсь этим вопросом.

– Так, ты, пошукай у него в вещичках одну любопытную безделушку.

Я нахмурился.

– О чём речь, Паук? Скажи, что искать, я найду.

– А вот завтра утром и обсудим, что ты должен найти. До завтра, Радим.

Звонок оборвался. Я какое-то время смотрел на потемневший экран, пока по спине не прокралось ощущение липкого страха. Я мог догадаться, что речь идёт о флешке. Только вот флешка у Гоши, а эта кошка никому её не отдаст.

– Семён! – рявкнул в тишину, и в кабинет тут же заглянул мой помощник.

– Узнай мне, зачем Паук вернулся. И как он связан с Ходкевичем.

– Откуда вы знаете, что Паук вернулся?

– Только что разговаривал с ним. Завтра у нас встреча.

Семён прищурился.

– И вы пойдёте?

– Придётся. Паука игнорировать нельзя. Вот только запросы у него нехорошие.

– Компенсацию требует?

Я криво усмехнулся.

– Если бы. Ищи инфу, Сёма, она мне нужна вчера.

Семён кивнул и исчез за дверью. Я вновь налил себе виски, проглотил его одним махом, когда телефон снова завибрировал. СМС от Дины.

"Ты меня обидел."

Я закатил глаза. Вот что за дура баба? Возможно, ей просто нравится меня провоцировать. Но виски уже слегка рассеяло мой гнев. Я успокоился, был готов к конструктивному диалогу.

"И как я могу загладить свою вину?"

Несколько минут тишины, затем ответ:

"Приезжай, обсудим."

Я усмехнулся.

– И почему меня все зовут в гости?

Но идея мне понравилась. Дина была отличным способом отвлечься. Я быстро собрался, по дороге заехал в магазин, купил вино и коробку её любимых конфет. Уже садясь в машину, получил звонок от Семёна.

– Где вы?

– Сильно занят. Настроился на секс с Диной.

– Вас ждать завтра в офисе?

– Только после обеда.

– Буду вас ждать.

Я отключился и поехал к Дине.

Её элитный дом, консьержка у входа. Я улыбнулся пожилой женщине, протянул ей цветок из букета в углу стойки.

– Вы сегодня просто сияете, Тамара Васильевна, как и всегда.

Она засмеялась и пропустила меня. Я поднялся на нужный этаж, нажал на звонок. Одна секунда. Вторая. Снова звонок. Внутри раздались шаги, заскрежетал замок. Дверь открылась, и передо мной предстала Дина в одном полотенце.

Я тут же шагнул вперёд, обхватил её, притянул к себе. Её тело было тёплым, пахло ванилью. Губы приоткрылись в немом вопросе, но я не дал ей ничего сказать. Поцелуй был требовательным, настойчивым, горячим. Она выдохнула мне в губы, обмякла, а потом впустила в квартиру.

Дверь за мной закрылась, отрезая нас от внешнего мира.

А я, не останавливаясь, скинул единственную тряпку, что закрывала мне весь обзор подтянутого тела. Дина тоже не теряла зря времени и стянула с меня пиджак. Я помог расстегнуть свою рубашку, и прислонился голой кожей к её дерзко стоячим срскам.

– Радим, – прошептала Дина, и прижалась теснее к моему телу.

Расстегнул свой ремень, и подсадил Дину на себя, увлекая её в спальню. Не сказать что безумно хотелось секса, точнее хотелось, но не с Диной. Просто, только она никогда мне не отказывала в близости.

Опрокинул Дину на кровать, и подмял под себя, накопившаяся энергия требовала высвобождения, поэтому я не стал затягивать процесс. Дина всегда была податливой и только выгнулась мне на встречу, принимая моего друга всего до основания.

Похоже, вино и конфеты сегодня не дождутся своего часа и это наверное хорошо. Мне нужно было расслабиться, только сейчас, на мгновение забыться в нежных объятиях, безотказной женщины.

Толкнулся внутрь Дины, и прикусил её мочку, моя помощница только выгнула спинку и застонала от удовольствия. Желания продлевать её оргазм у меня не было, да и я сам был близок к краю, хватило нескольких минут, чтобы освободиться от накопившегося стресса. А после, просто повернулся на другой бок и отрубился от усталости.

Проснулся я раньше, чем хотелось бы. Первые секунды после пробуждения я даже не сразу понял, где нахожусь, но запах дорогих духов и приглушённый свет лампы на прикроватном столике быстро напомнили. Дина. Её рука покоилась на моей груди, а дыхание было ровным – она ещё спала. Я осторожно убрал её руку, стараясь не разбудить.

Что-то внутри неприятно кольнуло. Вчерашняя ночь… Она стала лишь очередным эпизодом, ничем не отличающимся от других. Дина красива, умна, уверена в себе. И всё же… Я каждый раз видел рядом с собой не её. Вадим если бы знал, наверное, назвал бы меня последним ублюдком.

Я сел на край кровати, провёл руками по лицу, пытаясь сбросить липкую усталость. Нужно уходить. Пока она не проснулась. Не нужно объяснений, не нужно слов – я не хотел давать обещаний, которые не мог бы выполнить.

Поднялся, натянул рубашку, накинул пиджак. Осторожно прикрыл за собой дверь спальни и, ступая почти бесшумно, вышел из её квартиры.

Домой я вернулся на автопилоте. Голова была забита мыслями. Принял холодный душ, надеясь хоть немного прийти в себя. Струи воды били по коже, как удары – жёсткие, болезненные, но отрезвляющие. Надо прекращать это. С Диной. С ней всё предельно ясно – она достойна нормального мужика, который сможет любить её, а я… Я этого дать не могу.

Я вытянул из шкафа свежий костюм. Время поджимало, встреча с Пауком уже не за горами. Пока застёгивал запонки, мысли возвращались к Вадиму. Этот ублюдок знал слишком много, слишком хорошо играл на всех досках сразу. И теперь его больше нет.

Когда я подъехал к указанному адресу, стало понятно – Паук кого-то боится. Дом за городом, высокий забор, камеры, вооружённые охранники, сканеры. Меня тщательно проверили, прежде чем впустить внутрь.

Прошёл за охранником, который молча провёл меня в сад. Там, возле мангала, Паук самодовольно переворачивал шампуры.

– Радим! – он расплылся в широкой улыбке, протянул руки, будто старого друга увидел. – Очень рад видеть снова, присаживайся.

Я сел. Паук подвинул тарелку с шашлыком, открыл коньяк.

– Выпьешь со мной?

– За рулём.

– А я выпью. – Он плеснул себе полный бокал и, прежде чем сделать глоток, добавил: – За Вадима.

Я ничего не ответил. Он хотел надавить на меня, попытаться вывести на эмоции. Но я уже натянул свою маску безразличия. Молчал, пока Паук не начал есть.

– Кушай, – он бросил мне взгляд, подкладывая мне мясо. – Этому рецепту меня один грузин научил. Ты такого шашлыка отродясь не ел.

– Зачем звал? – спросил я, не дотронувшись до еды.

Паук отложил вилку, вытер губы салфеткой и посмотрел мне в глаза.

– Видишь ли, Радим, Вадим был не только твоим информатором. Он много чего рассказывал и моим людям. Его смерть стала ударом и для меня.

– Что ты хочешь найти в его вещах?

– Сущую безделицу. Одну флешку.

Холод прокатился по телу, пальцы непроизвольно сжались в кулак. Флешка. У Гоши. Чёрт.

– Что на ней? – я говорил ровно, но внутри уже лихорадочно просчитывал варианты.

– Фильмец небольшой.

– Порнуха с тобой в главной роли? – усмехнулся, надеясь хоть как-то отвлечь его.

Паук щурился, явно недоволен.

– По краю ходишь, Радим.

Я поднялся.

– Если ты хочешь, чтобы я её нашёл, будь добр, скажи, что на ней.

Он жестом велел мне сесть, я подчинился.

– На флешке информация о канале сбыта, – сказал он, наконец.

– Что сбывают?

– Снежок.

Теперь всё встало на свои места. Паук вернулся за своим троном. Флешка – его рычаг. Она могла стоить жизни не только тем, кто там запечатлён, но и тем, кто случайно оказался в курсе её существования. Гоша в опасности.

– Когда я найду флешку, какая мне выгода? – спросил я.

– Чего же ты хочешь?

– Свою нишу. Там только я буду хозяином.

– Не вопрос.

Я поднялся.

– И ещё. Я хочу отомстить за Вадима. Хочу посмотреть им в глаза. Заставить страдать.

Паук задумался, но затем кивнул:

– Это я могу тебе гарантировать.

Я посмотрел на Паука, не торопясь прикасаться к поданному чаю. Воровской авторитет задумчиво рассматривал меня из-под тяжёлых век, постукивая пальцами по столу. На улице пахло крепким табаком и дорогим деревом.

– Ты мне как сын, Радим, – продолжил он негромко, словно между делом. – Всегда уважал тебя, за дело своё стоишь, честь имеешь. А честь – вещь редкая в наше время.

Я молчал, выжидая. Если он начал этот разговор, значит, дело серьёзное.

– Так вот, внучка моя, Ксюша… Девка хорошая, хозяйственная. Умная. Надёжная. И за таким человеком, как ты, не пропадёт.

Я почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Каждое его слово резало по живому. Не то чтобы я не понимал, зачем всё это. Просто было ощущение, что подо мной уходит земля.

– Спасибо за доверие, – проговорил я осторожно. – Только, Паук, я ведь не могу…

– Можешь, – оборвал он меня жёстко, но без злобы. – Ты ж не мальчишка, понимаешь, что я тебе не просто так говорю. Ты лучший кандидат. Кто ещё? Всякая шелупонь, что деньги имеет, да совесть потеряла?

Я взял чашку, сделал глоток, чтобы выиграть время. Голова работала на пределе.

– Паук, ты же знаешь, я не создан для серьёзных отношений.

Он кивнул, затягиваясь сигарой.

– Слышал. Только ведь это время кануло в небытие, о наследниках задуматься пора?

В воображении всплыл образ Гоши с круглым животом, почему-то мне показалось, что у нас будет сын. А она будет самой очаровательной матерью.

Я сжал челюсти. Он бил в самую больную точку.

– Это неважно. Дел у меня много, Паук и наследников пока рано планировать.

– Ох, Радим, об этом никогда не рано задуматься, —Он посмотрел на меня пристально. – Пока ты этот мир держишь. Но мир – дело шаткое. А внучка моя тебе подсобит.

Я ощутил, как во мне поднимается злость, но гасил её. Ссориться с Пауком – последнее, что мне сейчас нужно.

– Ты сам говорил, что мужик должен отвечать за свои поступки, – спокойно заметил я. – Если я женюсь, то буду ответственен за её жизнь. А я в своей-то разобраться не могу.

Паук усмехнулся, но в его глазах мелькнуло понимание.

– Ты дело говоришь, Радим. А я уже стар, поэтому я решил, что ты займёшь моё место. И если всё сделаешь правильно – сохранишь лицо. Да и мужчина должен думать о будущем. Я тебе передаю своё, а ты нос воротишь?

Я понял, что это уже не просьба, а приказ. Но и согласиться я не мог. В груди всё сжалось от мысли о Гоше. Если я предам её – мне не будет прощения.

– Я уважаю тебя, Паук, но, – я посмотрел ему прямо в глаза, – от принципов своих я не откажусь.

Он замер, в глазах мелькнуло что-то острое, опасное. Потом медленно кивнул, стряхивая пепел в пепельницу.

– Дело твоё. Но помни, Радим, второго такого шанса я тебе не дам.

Я понимал, что он не шутит. А значит, этот разговор ещё не окончен.

Я встал из-за стола. В голове стучала только одна мысль: Гоша не должна пострадать.

Когда вернулся в офис, время уже приближалось к обеду.

– Позови мне Семёна, – бросил на ходу секретарше.

– Вас Дина Георгиевна искала, – отозвалась она, прожевав.

– Пока ничего не говори. Я сам разберусь.

Семён появился через пять минут.

– Что удалось узнать? – спросил я.

– Паук возвращает активы.

– Много вернул?

– Восемьдесят процентов. Но, по мне, он хочет больше, чем у него было.

– Кто сейчас у власти?

– Плахов. Но это ненадолго.

Я кивнул. Гоша в эпицентре самой опасной игры.

– Найди мне место. Очень тихое. Несколько.

– Решили залечь на дно?

– Нужно спрятать кое-кого.

– Понял, – ответил Семён и вышел из кабинета.

Я задумался, как убедить Гошу отдать флешку, но при этом оставить её в стороне.

В этот момент дверь кабинета открылась без стука.

Дина. Она вошла и закрыла дверь.

– Дина, сейчас не до тебя.

Она молча расстегнула блузку.

– Ты что делаешь? – холодно спросил я.

– Я всех отпустила, – тихо ответила она.

Я сжал челюсти. Сегодня мне точно не хватит терпения.

Глава от лица Георгины Вязьминой.

Влетела в офис, задыхаясь и оглядываясь через плечо. Они были где-то рядом. Эти ублюдки, которые всю ночь пытались меня догнать. Чёрт возьми, это был сущий кошмар. Адреналин бурлил в крови, сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди. Я надеялась, что здесь, в офисе Грановского, мне удастся спрятаться, укрыться. Он должен мне помочь.

Но едва я приблизилась к его кабинету, как услышала…

Глухие удары, ритмичные, настойчивые. Словно хлопки в ладоши. Женские стоны. Громкие, откровенные, почти визжащие.

Я замерла.

Жгучая, внезапная волна ревности обожгла меня, сдавила горло.

Да у меня с ним ничего не было! Абсолютно ничего! Но, чёрт подери, почему тогда в груди всё так противно сжалось, будто кто-то пустил по мне нож?

Ещё один шлепок. Ещё один стон.

Кулаки сами сжались. Глаза щипало не от слёз – от злости.

Я стукнула в дверь.

Резко. Громко. Зло.

Шум в кабинете прекратился.

– Блядь, – услышала приглушённое рычание Грановского. Через пару секунд дверь распахнулась.

Передо мной стоял сам Радимир.

Без рубашки.

С голым, идеально очерченным торсом, блестящим от пота. Загорелая кожа, мышцы, о которых мечтают все фитнес-тренеры, а на груди – голова Медузы Горгоны. Чёрт.

Мне на секунду перехватило дыхание. Показалось, что весь воздух из лёгких выкачали в одну секунду.

Но он тоже завис. Серебристые глаза с ноткой злости вдруг расширились от удивления. Оценил.

А было, на что смотреть.

Моё пальто порвано – рукав висит клочьями. Рубашка разодрана до пупка, оголяя кружевное бельё. Джинсы в грязи, волосы спутаны, губа разбита. От ужаса, злости, адреналина и унижения меня всю колотило.

– Ты что, из фильмов про Апокалипсис сбежала? – хмыкнул он, медленно, с головы до ног осматривая мой вид.

– Закрой рот, Грановский, – прошипела ему в ответ.

– Что случилось? Почему не позвонила?

– Я звонила тебе, – прошипела, чувствуя, как начинают гореть уши. Почему он до сих пор стоит передо мной полураздетый?!

– А, точно, телефон сел.

– Да ты что? А я думала, ты просто от постельной сцены не хотел отвлекаться!

Он скривился, но ничего не ответил.

– Секунду, – бросил он, прежде чем захлопнуть дверь перед моим носом.

Я стиснула зубы, сжав кулаки так, что ногти впились в кожу.

Внутри раздались приглушённые голоса.

– Вызови такси.

Женский голос – шипящий, злой:

– Сволочь.

Я узнала этот голос. И ни сколько не удивилась.

Дверь снова распахнулась, и Грановский вышел. На нём уже было пальто, наброшенное на голое тело, но рубашка осталась в руках.

Я сглотнула, глядя на его тело. Чёрт. Какого хрена он такой красивый?!

– Пошли, – его рука схватила меня за запястье.

Я должна была отдёрнуться. Должна была сказать, что не пойду с ним. Должна была ударить его по этой проклятой идеальной груди.

Но я подчинилась.

Я шла рядом, ощущая тепло его ладони. Мы вышли на улицу, и, прежде чем он усадил меня в машину, я подняла голову.

Там, в окне его кабинета, стояла она. Дина. Его помощница. Конечно, как же иначе. В расстёгнутой блузке, дорогом кружевном белье.

Репейник, который липнет к своему шефу.

Мерзкое, душащее чувство разлилось по моим венам.

Я села в машину, он захлопнул за мной дверь, затем открыл багажник, достал аптечку и сунул её мне.

– Салфетки в бардачке.

Я не шевелилась

Меня разрывало. Просто сносило крышу от ревности и злости на Радимира. Ну почему… Почему я не могу просто забыть об этом.

Грановский сел за руль, глянул на меня.

– Что? Приводи себя в порядок.

И тут меня переклинило. Никогда не думала, что смогу так ревновать. Но меня уже несло в пропасть.

– А что, такой я тебе не нравлюсь?!

Он вскинул бровь.

– Ты о чём?

– О том, что это твоя вина!

– А я-то тут причём?

– Ааа, ну конечно! Ты-то у нас никогда ни при чём! Это всё я! Во всем виновата только я!

Он ухмыльнулся.

– Ты что, ревнуешь?

– Вот ещё! Делать мне больше нечего, как ревновать к твоим шлюхам!

Он посмотрел на меня. Внимательно, с прищуром. И… разразился смехом.

Громким, наглым, уверенным.

Я вспыхнула.

– Сука, что смешного?!

– Ты, Гоша. Ты смешная.

Я сжала кулаки.

– Знаешь что, Грановский? Иди ты к чёрту!

Он перестал смеяться. Посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом.

И внезапно поцеловал жарко, страстно. Так что у меня снесло крышу. На секунду я даже замерла от удовольствия. Но быстро взяла себя в руки и оттолкнула его. А он облизнулся и как ни в чём не бывало сказал:

– Я сейчас отвезу тебя к себе. Там ты примешь душ, обработаешь раны и выспишься. А утром… Утром будем разбираться с этим козлами, которые за тобой гонялись.

Я не ответила, просто тупо уставилась в одну точку перед собой.

Чувствовала, как бешено колотится сердце, дыхание срывается и готова была разрыдаться.

Не только от злости.

Но и от того, что я впервые так сильно хотела быть на месте этой чёртовой блондинки. Но сама оттолкнула его.

Смотрела в зеркало заднего вида, наблюдая за Радимиром Грановским. Его лицо было сосредоточенным, холодным, неподвижным, как будто высеченным из мрамора. Только серебристые глаза иногда вспыхивали, выдавая в нем хищника, который привык выслеживать добычу и получать желаемое.

При каждом движении его рук, змеи, сплетённые на груди, оживали, следуя изгибам кожи. Казалось, что Медуза Горгона, вытатуированная на его теле, действительно шевелилась, заставляя воздух вокруг сгущаться. Я не могла оторваться от этого завораживающего зрелища – до тех пор, пока не заметила в зеркале, что он наблюдает за мной.