Я найду тебя под тем олеандром
Глава 1
– Я подарю тебе эту звезду!
Вера вздохнула и отвернулась от ворковавшей на соседнем шезлонге парочки. Она отчётливо слышала скрежет кастрюли, а улыбавшаяся девушка явно советских мультиков не смотрела.
Обычно вечерами у скрытого в потёмках бассейна никого не оставалось, и можно было упоительно зачитываться электронными книгами в обнимку с местным котом с обрезанным ухом. Он укладывался на ноги, вальяжно и по-хозяйски предварительно их умяв, а потом долго и неподвижно мурчал себе под нос, пока без предупреждения не спрыгивал и не уходил вразвалочку по своим кошачьим делам.
Но сегодня об уединении можно было только мечтать. Эти двое никак не хотели уходить по своим делам, которые вряд ли сильно отличались от кошачьих. Девушка так и ластилась к этому мужику, бородатому и пахучему. Вера за несколько метров чуяла его ядрёный одеколон, больше похожий на отпугиватель для опоссумов. И можно было бы, наверное, пересесть подальше. Ну хоть немножечко. Все, абсолютно все остальные шезлонги были пустыми. Но Вера стоически держала позиции, тем более что на ней уже разместился мурчащий кошак.
Да и вообще, почему это она должна уходить? Она первая здесь уселась, а эти двое могли бы сами выбрать другое местечко. Но им было явно плевать на её присутствие, которого они, по всей видимости, не замечали. И Вера продолжала тихонько будто читать, хоть большую часть времени бегала по одной строчке и прислушивалась к воркованию этих двоих.
Поехать на Кипр одной было прекрасной идеей. Никаких «Вер, присмотри за Максиком» или «Вер, хлянь только, какой мужчина!». Все, почему-то буквально все Верины подружки мечтали поскорей выдать её за кого-нибудь замуж. Сами-то они давно семьями обзавелись и разродились. Кто-то уже по третьему кругу пошёл. А она всё ходила бобылём и только о карьере своей и думала. А карьера-то она что? Под бочок не ляжет и ласковым словом не назовёт.
Зато борщей не просит и задницу мыть не требует! И хоть Вера отшучивалась, она и впрямь думала, что в современных реалиях мужчина – зачастую обуза, а отношения – пережиток прошлого. И только в самых смелых своих фантазиях, когда уже немножечко подшофе после приятного фильма с обольстительным героем-красавцем, она могла представить себя то ли с ним, то ли с кем-то безумно похожим и забыть о принципах и рациональности.
– Я буду гладить твои веки своим языком.
Вера в сотый раз пробежалась по замыленной строчке. Глаза так выпучились, будто хотели подсесть к этим двоим поближе и наблюдать за ванильно-сахарной вакханалией. Нет, ну надо ж такое придумать… да и ладно там делать… право слово, и не такое случается… но зачем же облекать свои намерения в словоформу?..
Или он только на слова и способен? В конце концов, парочка тёрлась тут уже добрые полчаса, а до сих пор ни к чему существенному так и не перешла.
Вера приметила их ещё утром, когда они познакомились за завтраком. Точнее, бородач познакомился с девушкой. Казалось, он был раза в два-полтора старше неё. Девушке на вид было чуть больше двадцати, а ему – все сорок. Раскаченный такой мужичок, который наверняка расставлял ноги в метро, потому что и впрямь не получалось их сдвинуть. Познакомился он нетривиально, отчего Вера тут же оторвалась от своего кофе и книги.
– Девушка, а у вас сопля торчит!
Та, конечно же, засмущалась, потянулась за салфеткой, но мужичок уже держал свою наготове и вытер её козявочный нос. После чего присел за девушкин столик и стал окучивать новыми невообразимыми фразами.
Днём они уже самозабвенно плескались в бассейне, и он заботливо придерживал её за тонкую талию, а к вечеру заманил в темноту и охаживал странными обещаниями и описаниями невообразимых возможностей.
Последовали чавкающие звуки, и осторожно, будто бы сама делала что-то дурное, Вера покосилась в сторону новоиспечённых любовников. Мужичок вытянул руку девушки и умащивал её смачными поцелуями. Доходил до плеча и делал изысканный разворот.
Со стороны выглядело это более чем безумно, но оторваться было просто-напросто невозможно. Несмотря на рвотные позывы, Вера заворожённо разглядывала умопомрачительный перфоманс.
– Ты такая сладкая.
Вера прикрыла рот, чтоб её не стошнило.
– Я бы так бы и съел тебя.
К горлу опять подкатило, а фантазия дорисовала жуткую картину: будто бы он изъяснялся вовсе не иносказательно, а и впрямь принялся жрать бедную девушку.
Нет, ну и такое бывает. Вера не раз читала об опасностях случайных связей. Ты же понятия не имеешь, что за человек с тобой рядом. Он может надеть любую маску, прикинуться самым прекрасным и замечательным, а на деле оказаться больным маньякам, готовым тебя расчленить.
Не так давно Вера слышала про историю одной девушки, которая познакомилась в интернете с молодым человеком. Они общались какое-то время, и наконец она пригласила его к себе в гости. Немножечко выпили, как это бывает, и тут она почувствовала, что ей поплохела. Отошла в туалет и оттуда набрала неотложку. Успела разве что сказать, что ей что-то подсыпали, и отключилась. К счастью, её успели спасти. Полицейские, вломившиеся в квартиру, застали такую картину: она лежит на кухонном столе, привязанная, а всё вокруг затянуто полиэтиленом. Неудавшийся любовник уже собирался приступать к расчленению.
Так вот Вера смотрела и думала, до чего же надо хотеть… быть отчаянной, чтобы в первый же день знакомства давать себя облизывать совершенно незнакомому мужику. Да ещё и такому…
– Сладкая моя, ты меня так заводишь, – теперь он перекинулся на другую руку, а девушка подхихикивала и ни капельки не сопротивлялась.
Вера насильно заставила себя вернуться к книге, но уже через пару повторных прочтений всё той же строки, снова стала коситься в сторону воркующей парочки.
– Я бы взял тебя прямо здесь.
А вот этого точно не надо… Его шёпоток становился всё более томным и глубоким, а хихиканья девушки прерывались вполне себе однозначными вздохами.
Господи боже мой, думала Вера, почему творят эту дичь они, а стыдно мне? Но с места не вставала. История в книге уже явно померкла перед разворачивающейся на её глазах реальностью. И ведь она просто хотела посидеть тут одна, как делала это уже три вечера к ряду. Звёздное небо, легкий ветерок в ветвях апельсинов, ласковый кот и книга. А тут такое…
На лобызания и межполовые взаимодействия она изрядно насмотрелась, отдыхая с семействами своих замужних подруг. Неужели даже в одинокой поездке она должна быть свидетелем чьих-то страстей?
И вместе с тем Веру немножечко возмущало, что он уже облобызал добрую половину тела девушки и до сих пор не прикоснулся к её губам. Непорядок.
Девушка тоненько застонала, когда мужик стал копошиться в её волосах. Вере разглядеть всё не удавалось – слишком темно. Но зато у неё было голосовое сопровождение, позволявшее дорисовать всю картину.
– Любишь, когда тебе лижут за ушком, да сучечка?
Вера поверить не могла, что кто-то действительно способен так изъясняться без тени улыбки. И что кого-то это может ещё привлекать.
Они продолжали свою возню и приближались к той грани, за которой Веру могли бы назвать вуаеристкой. Но именно в этот момент, как и всегда, без каких-либо предупреждений котик спрыгнул и пошёл в сторону их шезлонга.
Видимо, почуяв некоторую конкуренцию, он решил обозначить, чья это всё-таки территория. Повернулся к ним задом, задрал хвост и пометил шезлонг.
Оба тут же стали принюхиваться и оглядыватьcя по сторонам.
И наконец заметили Веру.
Девушка с криком вскочила, запуталась в шлёпанце и, выписывая странные кренделя, рухнула в воду.
Вот теперь уж точно пора.
Вера быстренько слиняла, пока они не успели хорошенечко её разглядеть и записать в местные извращенки.
Теперь, сидя на своём балконе, Вера разглядывала темноту внизу и слушала радостные крики девушки и мужика, плескавшихся в бассейне. Купаться после восьми вроде как запрещалось, но никто не прибегал с требованиями покинуть воду. Ну а кто Вера такая, чтоб осуждать?
В каждый из трёх предыдущих вечеров, да и немножечко в этот – пока не пришла любвеобильная пара – Вера думала о том, как было бы хорошо поплавать тут одной, пока все напиваются в баре или сидят по номерам. Но нельзя, так нельзя. С табличками она спорить не может. Глупость сказал утверждавший, что правила существуют для того, чтобы их нарушать. Правила нужны для порядка. А иначе будет хаос и полная неразбериха.
Но вот эти двое правило нарушили, а хаос не наступил. Разве что неразбериха в Вериной голове.
Снизу чиркнуло колёсико зажигалки и потянуло дымом. Как жаль, что не было правила не курить. Вера чертыхнулась и спряталась в номер. Белый, почти что безликий. Кровать, зеркало, стул. Плитка на полу, холодившая ноги. И это было ой как кстати в течение жаркого дня, но вот прохладными вечерами приходилось возиться с тапочками, которые каждый раз то гнулись, то слипались и не пускали в себя замёрзшие ноги.
Кондиционер тихонько урчал, осушая воздух. Телевизор висел на стене чёрным пятном и лишь красненьким огонёчком подманивал: ну включи, ну давай же.
Ну уж нет, она же не дура! Отвалить кучу денег, чтобы смотреть в номере телек? На балконе не посидишь, у бассейна – тоже. Может быть, прогуляться перед сном по округе? Территория отеля была крохотной – разве что бассейн да и сад, в который никого не пускали. На него можно было смотреть через перегородку и любоваться цветением или плодами. Ну и котом, точившим о стволы когти.
Вера накинула кофту, сунула ноги в ортопедические балетки и спустилась на первый этаж по лестнице, чтобы не столкнуться с кем-нибудь в лифте. Девушка на ресепшн пожелала доброго вечера на чистом русском, хотя по гордому профилю можно было с уверенностью утверждать о её греческом происхождении. Как выглядели коренные киприоты, Вера не знала.
Улица обдала её влажной прохладой, смешанной с остатками дневной жары и сладкими ароматами. В июне, казалось, цвело всё, хотя бывалые утверждали, что в мае всё ещё круче. Но привыкшая к московским сиреням и яблоням Вера терялась в обилии красок. Розовые, жёлтые, красные и малиновые цветы были повсюду. Они свисали с деревьев или вальяжно располагались на их разлапистых кронах, торчали на кустах и обвивали стены и стволы гордых пальм. Идти хоть сколько-то далеко от отеля оказалось сложной задачей. Вера уставилась в практически непроглядную тьму. Да и куда идти-то? Шагать вдоль дороги? До этого на Кипре она не была и выбирала тур, ориентируясь по фото номеров и столовой. А вот о точке на карте не подумала.
Справа от выхода был мини-парк на пару лавочек и беседку, прилегающий к отелю. Ну что ж, на безрыбье, как говорится. Вера шагнула в прогал между кустов с плотными листьями и опустилась на лавку.
Хм… посидим.
Она глубоко вдохнула, пытаясь уловить все запахи разом и каждый по отдельности. Тихо шумела листва, будто деревья перебирали зелёными пальцами. Время от времени вдалеке проезжала машина, нарушая размеренное дыхание вечера. И Вера снова возвращалась в своих размышлениях к той чудаковатой парочке. Никак не могла отпустить мысль об их наглой выходке с бассейном, о его пошлых речах, и о предосудительной готовности девушки стать лёгкой добычей. И не столько её смущала распущенность – да кто в наше время будет думать о такой ерунде? – сколько о её пугающей доверчивости и своего рода безбашенности. А может быть, даже и глупости.
Ветер провёл по плечу веточкой олеандра, и Вера обернулась, уже представив себя сказочной принцессой. Сейчас она затанцует с цветами и вольётся в соловьиные трели. Вместо чуда единения с природой, она вскочила с криком, почти как давеча та сумасбродная девчонка.
Под олеандром лежал незнакомый мужик и тянул к ней свою руку.
Вера уже собиралась бежать, но мужик прохрипел что-то и стал вроде как задыхаться.
Допился. Допился, чёрт бы его побрал. Ну а её какая печаль, если какой-то бухарик загнётся под сенью цветущих кустарников?
И всё же Вера повременила с побегом.
– Эй… ду ю спик русиш?
Тот только сипел, всё тише и тише.
Вера подошла поближе и посветила в него телефоном. С красного отёкшего лица на неё смотрели голубые глаза. Ясные и умоляющие.
От незнакомца не несло перегаром, да и краснота была вовсе не алкоголической. Но она всё же спросила:
– Вы пили?
Он еле покачал головой.
– Что-то случилось?
Моргнул и снова уставился на неё.
Вера уставилась в ответ. И что ей теперь делать? Тащить его на себе или оставить валяться в кустах? Нет, ну это как-то не по-человечески. А тащить она его точно не сможет.
Тихо, еле слышно мужик что-то шептал.
– А? – Вера никак не могла разобрать, что он бормочет.
Снова засипел, но безуспешно.
На свой страх и риск она присела рядом на корточки. Хоть бы не маньяк, устроивший ловушку для жертвы. И ведь ловко придумал. А Вера ещё возмущалась глупости той девчонки.
Она приблизила к мужику ухо и только тогда еле разборчиво расслышала отчаянное:
– Врача…
– Там! Там, – после короткого спринта Вера сама уже задыхалась. Она влетела в отель и бросилась на ресепшен. – Человеку плохо! Врача!
Благо, в отеле всегда присутствовал медработник, и девушка с ресепшен мигом его позвала. Не прошло и минуты, он уже осматривал пациента.
Вера стояла в сторонке, кутаясь в кофту, и наблюдала, как тот всадил больному в плечо два укола.
После пары долгих мгновений из-под кустов раздался яростный вдох, и доктор заулыбался.
– Жить будет, – ресепшионистка показала Вере большой палец.
Она неловко ответила ей тем же, стушевалась и вернулась в отель.
Лёжа в кровати под звуки надрывающегося соседского грудничка, она раз за разом прокручивала в голове сегодняшний вечер. Приди она чуточку позже, успела ли бы помочь этому мужику? А что, если бы не пришла?
Глава 2
Утро брезжило сквозь щель между штор. Вера встала выспавшаяся и обновлённая. Новый день, новые впечатления. Она раздвинула шторы полностью и открыла балкон. Вдохнула всей грудью и тут же резко выдохнула, торопливо запирая дверь. Опять этот… нехороший сосед снизу дымил и отравлял ей воздух и отдых. И как такое терпеть?
– Сволочь!
Не успела Таня разразиться гневной тирадой, как в стену постучали, мол, давай там потише. От стука проснулся тот самый грудничок, который не раз не давал ей уснуть, и понеслась ругань недовольных родителей.
Вера наспех приняла душ, оделась и спустилась к ресепшен.
– М, понимать вас, – уже новая девушка с чуть менее хорошим русским сделала сочувствующее лицо. – Но мы не мочь сделать ничего. Не запрещать курить балкон.
– Тогда, может, вы найдёте мне другой номер?
– О… простить меня, но номер нет. Номер только в подвал.
– Что, простите? Какой подвал?
– Есть номер без окно и балкон. Никто не курить.
Вера тяжело вздохнула.
– Спасибо, я подумаю.
И ушла на завтрак.
Так испортить утро, конечно, надо уметь. И почему бы не запретить курение на всей территории отеля кроме специально отведённых мест? Это казалось настолько же логичным, насколько и мысль о том, что грудничку из соседнего номера было абсолютно фиолетово, где отдыхать: на Кипре, Сейшелах или на даче.
В столь ранний час народу в буфете было полтора человека. Ряды столов вдоль стен пустовали, начищенные до блеска. Со стен смотрели барельефы, стилизованные под античность. Справа от входа поджидала кофе-машина, готовая приготовить хоть эспрессо, хоть капучино.
По центру тянулся длинный постамент с подсветкой и всевозможными блюдами на разный вкус и запрос. Тут были и десять видов листовых салатов, овощей и приправ, чтобы собрать свой здоровый завтрак. И злаки, и фрукты, йогурты, яйца во всех невообразимых вариациях, нарезки, сосиски и выпечка.
Играли тихие средиземноморские мотивы. Из сплошных окон в пол светило яркое солнце, обещая безоблачный день.
Вера налила чёрный кофе, взяла омлет, тосты, сыр, масло и джем. Набрала сочных фруктов и села за дальний стол лицом к залу, чтобы ни в коем случае никто не застал её врасплох, подойдя со спины.
Ела медленно, с удовольствием. И параллельно читала. Чужие истории помогали ей не думать об отчётах и цифрах, о недовольном начальстве и необязательных поставщиках.
Потихоньку народ просыпался, принося в столовую разговоры и запахи. Сочные ароматы жареного бекона и яиц перебивали не менее насыщенные перегары и утренняя несвежесть. Вера подмечала каждого постояльца и мысленно, как в табличку эксель, вносила его в ячейку номера. Этот массивный отец семейства с двойным подбородком и животом – из третьей двери справа вниз по коридору. Его цветастые шорты так и кричали: «Я – турист! Я, мать вашу, турииист!!!». Картину завершал свежий загар цвета варёного рака и обвешанная фото и видеокамерами жена. Они сели на противоположном ряду, чему Вера была искренне рада. Два непоседливых ребёнка лет пяти и семи бегали за едой каждую минуту и в конце концов разбили пару тарелок. В том числе от такого она и стремилась сбежать, когда решила ехать отдыхать без привычной компании.
Пришла пара немцев в растянутых шортах из номера напротив. Оба светлые, с лицами, похожими на бульдожьи. Они сонно переговаривались, набирая еду в тарелки, а потом после, по всей видимости, шутки принялись смеяться. И тут же лица из бульдожьих превратились в ясные и лучезарные, такие добрые и наивные, что Вера сама чуточку улыбнулась. Отсмеявшись, они снова нахмурились и продолжили набирать сосиски, яичницы и бекон.
А вот и тот самый сосед-курильщик, так портивший её отдых. Он был высоким, худым и отстранённым. Пришёл с большой кружкой пива, взятой на баре в лобби, поставил её на пустой стол и пошёл наливать себе кофе.
Следом появилась пожилая семейная пара из номера у лифта. Они были такими бодрыми, что никак не могли удержаться на месте. Походка у старичка была пружинистой и лёгкой, и со спины могло показаться, что это какой-то молодой паренёк в бежевом лёгком костюмчике.
А это… так… Вера сузила глаза. Кто это? Какой-то новый постоялец в синих шортах и серой футболке. Высокий брюнет с шерстяными ногами. Не худосочный, как курильщик-сосед, – явно в зале завсегдатай, но не жрёт анаболики, как вчерашний обольститель у бассейна. Вера выпрямилась, сама того не заметив. А этот побегал глазками по залу и остановился взглядом на ней. И тут же пошёл в её сторону, продолжая смотреть и теперь уже улыбаться.
Вера обернулась назад. Может, он на кого-то за ней таращился. Но нет, её-то стол был последним. А он всё шёл, ловко увернулся от бросившегося под ноги ребёнка поджаренного толстяка и наконец встал прям перед Верой.
– Доброе утро!
– Эм… доброе, – Вере пришлось запрокинуть голову. Она тоже улыбнулась и тут же себя одёрнула. Не для этого она сюда приехала. Нужно передохнуть от вечных авралов, чтобы быть готовой к новым. Романтические знакомства в её планы никак не входили. А такой красавчик вряд ли подойдёт для бесцельных светских бесед.
– Я просто хотел сказать «спасибо».
– З-за что?..
Вера разглядывала его в полном недоумении. Хотя что-то в нём казалось знакомым. Но что?
– За то, что жизнь мне спасли.
– Э… – и тут она аж рот разинула. Глаза. Те самые голубые глаза, ясные и светлые, которые она видела у вчерашнего опухшего мужика. – Так это вы были… в кустах, что ли?
Он неловко почесал затылок и развёл руками, мол – собственной персоной.
– Ой… а я вас и не узнала…
– Я бы и сам себя не узнал. Не против? – он указал на стул.
– А, да-да, конечно.
Он сел и стащил кубик сыра из её тарелки. Какая бесцеремонность!
– Если б не вы, я бы там и остался. Спасибо.
– Да не… то есть пожалуйста. «Не за что» тут, наверное, не подходит, – Вера глупенько засмеялась и опять себя прервала. За сыр тоже мог бы поблагодарить.
– Ну да, моя жизнь, думаю, вполне себе ценная штука, – он показал набор ровных зубов. Резцы были чуть длинней остальных, отчего линия приобретала задорный изгиб. Вера засмотрелась на них и опять начала улыбаться.
Да уже прекрати! Хватит с тебя книг, моря и солнца.
– Я Андрей, кстати, – он протянул руку, и Вера протянула свою в ответ. Где-то на задворках промелькнула мысль, что он сейчас её поцелует. Руку, конечно. Но Андрей просто её пожал, почти полностью спрятав в своей огромной ладони.
– Вера.
– Я верил, что ты меня спасёшь, – он опять улыбался, а Вера поджала губы от столь фамильярного перехода на «ты». – Одна тут? – он заглотил ещё один кубик сыра, и Вера подвинула тарелку к нему.
– Угощайся, – прозвучало больше как «а не охренел ли ты?».
Но Андрей и глазом не моргнул. Взял очередной кусочек и съел.
– Спасибо. Ну так как?
– Что как?
– Одна или с кем-то?
Вера вздохнула. Смотрела сосредоточенно, будто решала в уме сложную задачу. Сказать, как есть, или соврать? Внутри боролись крайне нежелательный интерес и злость на то, что Андрей этот интерес вызывал. Ну и на то, что он жрал её сыр.
– Ну как сказать?..
– Да как есть, так и скажи. Или ты поиграть любишь? – он стащил очередной кубик сыра, и Вера опять притянула тарелку к себе. Съела аж два куска. Чтобы поделом было.
– Вы знаете, Андрей. Мне, вообще-то, не до игр.
– Ого, вон как. Ну ладно, – он встал и пошёл к шведскому столу. Сделав пару, шагов обернулся. Сказал: – В любом случае, ещё раз спасибо, – и с концами ушёл.
Вера осела и оттолкнула тарелку с этим чёртовым сыром.
И что это было? «Мне, вообще-то, не до игр»! Она мысленно передразнила себя и спрятала вспыхнувшее лицо в ладони. Ну какая же дура! И кто, вообще, в этом мире так говорит? Кроме полных идиоток!
Пока она сгорала со стыда, Андрей набрал гору сыра и прочей снеди и уселся за первый попавшийся столик к Вере спиной.
Электронная книга по-прежнему светилась на столе, не вызывая никакого интереса. Какая разница, что там происходит с Джоудами и зарезанной ими свиньёй? Какая разница, когда тут, в реальности, Вера стала разговаривать далеко не как героиня великих романов, а как девка из дешёвого бульварного чтива?
– Не до игр… – она покачала головой и ещё тише повторила: – Не до игр, блин.
В конце концов, она могла повести себя, как нормальный человек. Будь он не столь привлекателен, неужели стала бы его так отшивать? Подруги бы точно записали её в чокнутые. Нет, ну серьёзно, обозлиться на мужика за то, что он слишком хорош.
«Клиника, это клиника, моя дорогая!» – прозвучало в голове со знакомым попискиванием лучшей подруги. И хоть вроде хотелось ей позвонить, записать голосовое, чтобы поплакаться, но Вера понимала, к чему эта исповедь приведёт.
Вместо завтрака она сидела и спорила с голосами в голове. Объясняла им, что дело вовсе не в его мускулах, глазах и улыбке. Он просто, грубо говоря, охренел. Кто ему давал право обращаться на «ты»? А сыр ему кто разрешал брать? Ну да, сыра этого на шведском столе куча, ну и что? Пошёл бы и взял. Ну или спросил бы хотя бы.
Пока Вера отражала нападки воображаемых друзей, за соседний столик уселись уже знакомые любвеобильные товарищи. Широкая спина качка загородила сидевшую в отдалении спину Андрея. Из сердца вон, как говорится.
Пах качок снова ядрёно, как огурец, вымоченный в уксусной кислоте. Жилет-стрингер свисал с могучих плеч на тоненьких лямках-соплях, обнажая то, на что Вера предпочла бы не смотреть. Он набрал себе целую гору яиц и притащил собственный шейкер со странного цвета бурдой.
После недолгой словесной прелюдии со сравнением сладких булочек и округлостей спутницы, он принялся кормить её с рук, смачно причмокивая и вздыхая.
Давно пропавший аппетит окончательно сдох, и Вера встала из-за стола. Прихватив электронную книгу, решительно направилась к выходу и надеялась остаться незамеченной Андреем.
Проходя мимо него, она старалась смотреть только вперёд, но боковым зрением заметила, что он не обратил на неё никакого внимания. Выдохнула и прибавила шагу.
Вот и ладненько. Но отчего-то взгрустнулось.
– Дорогая моя, ну скажи мне, ты дура? – как и следовала ожидать, лучшая подруга поведения Вериного не поняла. – Ты меня, конечно, извини, и я тебе не в обиду, но ты нормальная, вообще?
– Ага, Арин, прям спасибо. Именно для этого я тебе и звоню.
В номере было прохладно от разошедшегося кондиционера. Вера сидела на стуле и смотрела сквозь балконную дверь. На небе не было ни облачка, и яркое солнце расползалось по нему белым пятном.
– Нет, ну хорошо, Вер, а для чего? Ты мне скажи, ты ожидала чего-то другого? В кое-то веке тебе кто-то понравился, а ты, прости господи, в игры с ним не собираешься играть. Уж поиграла бы. С его погремушкой, – трубка визгливо захохотала, и Вера отодвинула телефон.
– Ты можешь серьёзно?
– Всё, всё, молчу.
– Да не молчи, а серьёзно мне скажи.
– Что сказать-то?
– Ну… да не знаю я, Арин. Мне это сейчас вообще ни к чему. Заморочит мне голову, и что потом делать?
– Снимать, дорогая моя, штаны, а чего ещё-то?
Снова смех, снова веселье. А Вере было совсем не до шуток. Она так давно даже не флиртовала, что забыла, как это делается. После последних отношений семилетней давности она была уверена, что на этом всё. Пускай она помрёт в окружении сорока кошек, зато не будет тратить время на бессмысленную возню. Пока подруги выскакивали замуж и рожали детей, она дослужилась до начальницы отдела закупок крупной компании и со скрываемым удовольствием смотрела на них сверху вниз, когда те жаловались, что мужья не дают им денег на платья.
Замужних и успешных она не знала. Слышала – да, но в жизни не видела. Будто это был какой-то сказочный олень с золотыми рогами, а в реальности эти рога обламывали с невыносимой жестокостью. И то ли ей и впрямь это виделось, то ли просто казалось, но она отчётливо замечала грустную зависть, когда рассказывала подругам о командировках и премиях.
– Слушай, Верк, ты реально как ребёнок. С чего ты взяла, что это вообще чем-то закончится? Я тебе по секрету скажу, пока Вадик не слышит, можно просто по-тра-хать-ся.
Вера промолчала.
– Эй, Вер, ты там?
– Да здесь я… здесь… просто… я как-то так не хочу… мне нужны чувства… а что потом я должна буду с этими чувствами делать?
– Ну вот тогда уже можешь не только штаны снимать, дорогая моя. Ты меня удивляешь. Ты ж мне всё после Пашки-то говорила, что оно тебе всё не нать, а тут чувства. Ну раз чувства, тогда можно на курортной интрижке не останавливаться. Он хоть с Москвы, Верк?
– А кто ж его знает?..
После заведомо бессмысленного разговора Вера разглядывала побелку, раскинутая на кровати, будто распятая. Её тело давно привыкло быть невосприимчивым к мужчинам. Вполне хватало фантазий, душа и массажера. В любом случае так получалось куда лучше. Без лишней возни и раздражённого таращенья в потолок, пока очередной угодник выискивал клитор. Так и зачем ей всё это? Зачем начинать. Проходили уже. Двойка.
Первый – Максим. Малолетний дурачок, мнивший себя мачо. Всё было неловко и непонятно. Они тогда только закончили школу и оба мало что понимали в интимных забавах. Повстречались несколько месяцев и разошлись. А потом он всем рассказывал, что она дура.
Вторым оказался студент с параллельного курса, когда Вера поступила в универ. С ним завязалось всё по серьёзному. Даже жениться хотел. Вера терпеливо проводила уроки: как надо, куда не лезть и где подлизать. Времени ушло на это немало, но результат был хорош. Тут можно и четвёрку поставить. А вот на пенетрационные подвиги он был не мастак. Расстались, когда ему предложили свалить по обмену в Европу. Не думая, согласился. Ты пойми, говорил, это же моё будущее. И Вера в этом будущем уже не фигурировала.
Потом шла вереница случайных парней. С ними было всё быстро, и она даже не успевала к ним проникнуться хоть сколь-нибудь приятными чувствами. И что с таких связей взять?
В двадцать один она познакомилась с Сашей. Он работал у них аспирантом и помогал ей с дипломной работой. С ним, казалось, всё было так хорошо, что на этот раз должно было получиться. Через пару лет совершенно случайным образом выяснилось, что с мамой, с его собственной матушкой, у него были нетрадиционные для сына с матерью отношения. Вера заблокировала его, где только смогла. И как она этого не замечала? А ведь Лариса Михайловна так хорошо к ней относилась. Подлая тварь.
Снова случайные связи с теми же успехами и наконец он – Паша. Это был мужчина так мужчина. Было им обоим по двадцать три, когда они познакомились на бизнес-тренинге. Он работал менеджером по продажам. Вера только устроилась в свою компанию по поставке светового оборудования. Они быстро сошлись, а через год уже съехались. И Вере так нравилось жить не одной, нравилось чувствовать себя почти что женой, обожаемой и любой. Но история с Сашей ей не давала покоя, и время от времени Вера устраивала рейды по его соцсетям и осторожно расспрашивала знакомых, нет ли у него тайных пристрастий и тёмных секретов. Раз за разом её опасения не подтверждались, она ненадолго успокаивалась – до следующего приступа подозрений. Будто что-то свербело и говорило, что с ним точно что-то не так. В двадцать пять он сделал ей предложение. Вера, конечно же, согласилась, но с неспокойной душой согласилась и на Аринины уговоры заказать проверку, раз уж она никак не может расслабиться. Подруга была уверена, что Паша чист. Надеялась на это и Вера. Она дрожащей рукой открывала электронное письмо от частного детектива, который сделал на Пашу запросы и поднял архивы. У него было двое детей от двух разных женщин. С одной он до сих пор виделся в Краснодарских командировках. А про вторую и её отпрыска и думать забыл. Его вещи мигом вылетели в окно. Обычно спокойная, Вера билась в истерике и пообещала всем и самой себе в первую очередь, что больше никогда и никому не поверит. Что ни за что не будет тратить время своё на мужиков.
– Да уже прекрати! – она резко вскочила с постели. – Он просто с тобой поговорил!
В стену опять постучали, грудничок традиционно начал орать.
Глава 3
– Я согласна. Переселите меня, пожалуйста, в ваш подвал без окон.
Ресепшионистка засуетилась, взяла ключи и проводила Веру вниз по короткой лестнице за лифтом. В цокольном этаже были низкие потолки и чёрные стены. Узенький коридор расходился в две стороны. Прямо – упирался в помещение для персонала, а левый рукав имел три идентичные двери.
– Хороший, что вы успевать. Скоро заезд, – приговаривала работница, открывая ключом первую дверь.
Номер оказался больше и просторнее, чем наверху. Щелчок выключателя – и мягкий розовый свет превратил номер в комнату Барби. Или точку для сходки гламурных наркош.
– Здесь очень хороший. Это номеры для гости хозяин. Народ многа, поэтому открывать их. Матрас хороший ортопедикос. Телевизор хороший. Всё хороший.
Вера быстро перенесла свои вещи, чтобы старый номер успели убрать перед въездом новых гостей. Сидела теперь в полной тишине и могла не заботиться о стуках, криках и сигаретной вони.
Вместе с тем ресепшионистка немного слукавила. Окошко здесь было, хоть и под самым потолком. Даже не окошко, а форточка. При большом желании из него можно было увидеть газонную траву. А можно – зашторить и ощутить себя в полной изоляции.
Вера села на кровать и оглядела светящийся номер. Как хорошо, думала она. Такое спокойствие. Умиротворение. Настоящий отдых.
Что может быть лучше?
Лучше могло быть разве что тёплое море. Вера расстелила циновку на песчаной насыпи. В описании отеля значился песчаный же пляж, однако пляж этот на самом деле был галечным, и только лишь островок метров на десять был засыпан песком.
Солнце жарило вовсю. Приятный бриз не давал задохнуться, легко теребил её русые волосы, выкрашенные в каштан. Она стала краситься, когда заметила первые седые волоски прямиком в тридцатый день рождения. Подруги тогда ещё сделали забавный, на их взгляд, торт с надписью «Старушке», но Вера их шутку не оценила. Хотя виду не подала.
Солнце играло на мелкой водной ряби. Купальщики отходили подальше от берега, чтобы хоть немного поплавать. Можно было спокойно пройти метров двадцать и быть только по пояс в воде. Вере такой лягушатник нравился. Она неплохо плавала, но куда уверенней себя чувствовала, когда под ногами всегда было дно. А вдруг мышцу сведёт? А воды нахлебаешься?
Она стянула с себя длинную хлопковую тунику и осталась в чёрном купальнике. Худеньким ножкам точно требовался загар, но здоровье дороже. Так что Вера выудила из джутовой сумки флакон солнцезащитного средства и обильно полила им всё тело. С трудом, но дотянулась до всех закоулков спины, не особо беспокоясь о том, как выглядела со стороны.
– Да что ж ты так вся извертелась! Давай помогу!
Вера вздрогнула от внезапно выросшего перед ней старика. Того самого, что вечно как на шарнирах. Его старушка уже расстилала полотенце неподалёку, светя полосатыми трусами из-под короткой юбки.
– Да нет, спасибо. Я уже всё.
– Если что – обращайся.
– Угу. Спасибо…
Старик поспешил к своей спутнице, скидывая поло на ходу. Его по-старчески раздутую грудную клетку обтягивала дряблая кожа, покрытая кудрявой порослью седых волос. Старушка уже всё подготовила, разделась, не стесняясь свисающих складок кожи и выпирающего живота, и они принялись обмазывать друг друга кремом, всё равно что взбитыми сливками перед соитием.
Обычно такие изыски Веру отвращали. Чего только стоила возня качка у бассейна. Но тут, несмотря на древность артефактов, внутри проснулось что-то тёплое, и Вера улыбнулась – самыми краешками губ, но улыбнулась.
До чего же приятно прожарить один бочок, потом другой, окунуться в воду и снова валяться под солнцем. Хорошенько пропёкшись, Вера зашла в тёплую, но казавшуюся прохладной, воду. Она мягко ступала, омываемая лёгкой волной. Вдыхала солёную свежесть и улыбалась. На шее висел водонепроницаемый чехол с телефоном, деньгами и всеми нужными карточками – мало ли что. Хоть это и не Вьетнам, где в прошлый отпуск у двоих из компании стянули мобильники, но лучше не рисковать. Ушлые подлецы везде найдутся. Уж это-то Вера знала наверняка.
Время от времени она трогала чехол, чтобы удостовериться, что тот на месте. Наконец вода дошла ей до рёбер, и она оторвала ноги от дна и поплыла почти по-собачьи. Руками разводила в стороны, как лягушка, а ногами перебирала, как настоящий пёс. Разве что хвостом не виляла.
Брызги приземлялись на стёкла тёмных очков, но без них можно было ослепнуть. Вера вытирала их об волосы и продолжала плавать. Ещё, конечно, оглядывалась на берег – лишь бы кто циновку её с сумкой не умыкнул. И хоть ничего ценного во всех вещах этих не было, но в любом случае вещи эти были её – нечего их тут трогать. В очередной раз оглянувшись, она увидела ребёнка с совочком, который сноровисто накидывал ей на циновку песок.
Ладно. Ничего страшного.
Стоп. Очередная пригоршня полетела ей в сумку.
Надо было ехать в эдалтс онли… Вера быстренько погребла к берегу, вблизи уже ползла на четвереньках по дну и наконец выросла во весь рост на самом подлёте.
Огляделась по сторонам.
– Чей ребёнок?
Никто не ответил. Она огляделась ещё раз. Бабулька из старой парочки пожала плечами.
– Ху из… чилдрен… зис…
Ноль реакции.
– Привет, – Вера присела на корточки. – Это моё место, не сыпь на него, пожалуйста, песок. Хорошо?
Мальчик не обратил на неё никакого внимания. Точней так, он с ещё большим рвением продолжил наваливать гору песка.
– Ду ю… – тут Вера увидела русскую надпись на совке. – Кхм… давай ты тут, пожалуйста, будешь строить? – она похлопала на никем не занятом пятачке, но мальчика он не интересовал. – Я хочу лечь на своё место, поэтому дай я, пожалуйста, песочек твой уберу.
Без лишних церемоний она перевернула циновку и аккуратно стряхнула песок.
Чего-чего, а душераздирающего вопля она не ожидала. Но он последовал.
– Вы вообще общаться с детьми не умеете?!
Следом заверещал и сам песочный строитель:
– Мой кули-и-и-ити-и-и-ик!!!
На опешившую Веру с грудничком на руках шла её бывшая соседка. Прозрачное парео развевалось по сторонам, как крылья дьявола.
– Как мне его теперь успокоить?!
Грудничок подхватил волну трёхлетнего брата и тоже начал орать.
– Это моя циновка, – только и смогла что ответить Вера. – И сум–
– И?! И?!!! А это ребёнок! Взрослая баба, а сраться с детьми! Ну насыпал он на эту цинковку – дальше-то что?! Чё такого?! Скажи спасибо, что за шиворот не насыпал!
Дети надрывались, Вера в растерянности таращилась на разъярённую мать. Стоило отпрыскам её друзей напакостничать, как тем объясняли, что так делать нельзя. А тут мало того, что за ребёнком никто не следил, позволили навалить песка на чужие вещи и не откликались, когда их искали, так ещё и её за это отчитали.
– Да, я вижу, что это ребёнок. Ваш. Вот и следите за ним.
– Своих детей, небось, нет, вот и злишься! Пустоцветка!
Вера вскинула брови. К общению с такими хабалками жизнь её не готовила.
Тем временем бабуся оторвалась от своего старичка и подманила мальчика, продолжавшей разоряться мамаши. Не прошло и пары секунд, они уже вместе строили замок из песка.
– Отойдите от меня, пожалуйста, – Вера опустилась на циновку, вытряхнула из сумки песок и достала крем, чтобы нанести новый слой.
– А то что?!
– Ничего. Мне кажется, вам ребёнка надо успокоить, он сейчас голос сорвёт.
– А ты мне тут не указывай, что мне делать!
– Господи, – Вера сняла очки, чтобы намазать лицо.
И тут с бухты-барахты в них прилетела нога. Те вылетели из руки и, сделав двойное сально, приземлились в песок.
С чувством выполненного долга мать семейства удалилась, прихватив тут же начавшего орать пацана. А Вера смотрела ей вслед с разинутым ртом. Такого она ещё не встречала.
После онемения и шока она попыталась забыться книгой. Для пляжа у неё была бумажная, чтобы конечно же, электронную не увели. Попутно стряхивая вездесущие песчинки, она нашла страницу, на которой остановилась, и попыталась вчитаться. Но, как и вчера у бассейна, раз за разом она бегала по одной и той же строке, не понимая и толики её смысла.
Внутри клокотало. Да как же так?! Как такое возможно, что в цивилизованном обществе кто-то мог вот так вот себя вести? И ведь она не наругала ребёнка, не вышвырнула в него этот песок – тогда бы понятно. Она просто аккуратно стряхнула его.
Вера прикусила задрожавшие губы. Да что это, в конце концов-то, такое? Ей же просто хотелось отдохнуть!
Она смахнула из-под избитых очков набежавшую слезу.
Ну вот ещё. Распустила нюни. Вера, ты же взрослая женщина. Прекрати.
Но как-то не прекращалось. И из-под тёмных очков по щекам текли неугомонные слёзы.
– А как шпарит-то сегодня, скажи?
Вера оторвалась от служившей прикрытием книги и, шмыгнув, глянула на подсевшую к ней старушку.
– А водичка прия-я-ятная! Вон как мой, глянь, купается! – она ткнула в рассекающую по воде панамку.
– Угу, – Вера попыталась улыбнуться. Даже немножечко получилось.
– Читать любишь?
– Люблю.
– А что читаешь-то?
Вера показала обложку. Старушка прищурилась и захохотала.
– Ой, да я ж слепая! Ты мне лучше скажи.
– «Гроздья гнева».
– Вон оно как! Это триллер какой-то?
– Нет. Драма.
– Ой, а ты знаешь, я в молодости тоже любила читать. Так пойдёшь на лавочку у Патриарших, сядешь и… а, – она махнула рукой. – А потом нас с чёртом моим в Тулу распределили. Там уже не до чтения было. Да-а… а ты сама из Москвы?
– Да.
– По тебе видно. Московские девушки, они особенные. Есть что-то такое, неуловимое. Понимаешь?
Вера улыбнулась и пожала плечами.
– Даже не знаю. Мне всегда казалось, что что-то такое есть в петербурженках.
– Слушай, а ты права! Была у меня подруга из Ленинграда, такая вся утончённая. Балерина. Ножки жилистые, длиннющие. Правда, спилась, жалко. Ну а как там ещё? Вечная хмарь да дожди эти. Не то что здесь, а? Какая погода, ну ты глянь!
От задора собеседницы Вера и думать забыла о недавнем происшествии. А когда вспомнила, уже не чувствовала ничего. Кроме сердечной благодарности к этой милой старушке.
По пути с пляжа Вера остановилась перед дорогой и посмотрела по сторонам, как выучила ещё в детском саду. Справа на остановке автобус ждал, когда в него погрузится парочка пассажиров. И одним из них был Андрей.
Вера тут же глянула в другую сторону и шагнула на пешеходный переход.
И чего так нервничать? Вера, приди в себя!
Оказавшись по ту сторону, она сделала вид, что уронила почти пустую бутылку. Точнее, сделала вид, что уронила нечаянно. Наклонилась, чтобы поднять, и украдкой глянула на проезжавший мимо автобус. Андрей смотрел на неё из окна. Их глаза встретились, и по его лицу пробежала улыбка.
Да нет. Он смеялся над ней, а не улыбался ей. С чего бы ему ей улыбаться, если она так глупо себя повела? Вот она бы точно смеялась. Можно было бы сборник дурацких фраз собрать из репертуара случайных мужиков, пытавшихся подкатить к ней различные органы. Конечно, таких экземпляров, как качок, ей не встречалось, но саечку за испуг как-то отвесили.
Через несколько метров Вера остановилась. Интересно, он, наверное, в город. Отель находился где-то на отшибе Ларнаки или уже за отшибом. Рядом не было ничего, кроме задрипанного кафе, пары отелей и частных домов. А в центре красиво. Длинный променад, старая церковь, набережная, на которой продают мороженое и лукумадес.
Недолго думая, Вера перешла дорогу обратно и встала на остановке ждать следующий автобус.
Глава 4
Ну и что? Это не имело к Андрею ровным счётом никакого отношения. Да, Вера не планировала сегодня поездку в центр. Она только позавчера в нём была. Но, в конце концов, что ещё делать? А тут вдруг захотелось погулять и полакомиться медовыми пончиками.
Она вышла возле набережной Финикудес в запахи моря, горячего песка и сувлаки. Народ прогуливался, мягко ступая пляжными тапочками и кедами по нагретой брусчатке. Пальмы тянулись ввысь, и легонько помахивали кончиками растопыренных лап.
Вера подошла к уличному торговцу и, не понимая ни слова, купила кулёк пончиков. Маленькие кругляшки сочились маслом и мёдом, ещё горячие и такие вкусные, что невозможно было дождаться, когда они хоть немного остынут.
Дуя на пальцы и вбирая в рот воздух, она ела один за другим и продвигалась в сторону пирса. Будто случайно и совершенно бесцельно она оглядывала шедших навстречу людей. Всякий раз замечая высокого брюнета, на мгновение замирала и тут же выдыхала с разочарованным облегчением.
Ешь уже свои пончики и любуйся на море. Море, смотри, какое прекрасное море. Море – оно же всё-таки лучше мужчин.
А море и впрямь было чудесным. Лазурное, очерченное тёмно-синим на горизонте. Мелкие барашки кудрявились у самого берега и кружили у деревянных свай пирса. Здесь пляж был действительно песчаным. Дно медленно уходило вглубь, и купальщикам приходилось идти ещё дольше, чтобы основательно окунуться.
Вера оперлась на перила и разглядывала молодую пару, брызгавшуюся в воде. Девушка верещала и отчаянно уворачивалась от нагоняемых пареньком волн. А потом со всей силы гнала волну на него. Так они веселились, пока он не закашлялся. Вера вытянулась, как жираф, пытаясь понять, пора ли вызывать неотложку. Девушка взволнованно и расторопно пробралась к нему, разгребая ногами воду, и принялась стучать по спине.
– Ага! – крикнул парень и, схватив её за талию, стал активно топить. Но та оказалась не такой простой, как он думал. Схватила его за шею, а ногами обвила бёдра. Вера и не заметила, как от игрищ они перешли к поцелуям. И все мокрые и солёные лобызались в лучах июньского солнца.
Вместо того, чтобы закатить глаза, Вера таращилась на бесстыдных любовников, как ребёнок в «детском мире» – на яркую игрушку.
– Привет!
Она обернулась, не успев спрятать улыбку, но та сама мигом исчезла.
Не он.
– Здравствуйте… – Вера неуверенно поздоровалась с незнакомым мужчиной. На вид лет сорок. Гладко выбритый, с короткой стрижкой. Белая сорочка без единой складочки, явно из хорошей ткани. Лёгкая проседь блестела на солнце, а перламутрово-зелёные глаза переливались, как чешуя хамелеона. Странные такие глаза, прям как кошачьи.
– Извините, если напугал, – он приложил руку к груди и растянул аккуратные губы в образцовую улыбку. Незнакомец напоминал доброго профессора точных наук, готового прийти на помощь каждой студентке в непомерно коротенькой юбке. Пара таких у Веры была в институте, правда они ничего не преподавали непосредственно ей. Зато слухи об их похождениях долетали аж до других филиалов. – Просто увидел, что вы одна, и решил познакомиться.
Одна? И что? Почему, ну почему мужчины считают отсутствие спутников возле женщины поводом подкатить к ней?! Разве ж это бесхозная лавка, которая ни в коем разе не должна пустовать? Не алкаши присядут, так бомж завалится.
– Не стоило, – Вера сжала кулёк с последним пончиком. – Мне и одной хорошо.
– А мне плохо, – он так наивно развёл руками, что Вера не сдержала улыбки.
– Я, понимаете ли, обычно с товарищами отдыхаю, а тут так получилось, что никто поехать не смог. Вот и скучаю один без компании. Надеялся, что вы мне её составите. Я Леонид. Лёня, – он протянул руку с аккуратным мужским маникюром. Никакой кутикулы, заусенцев и обгрызенных краёв.
– Вера… – она осторожно глянула на свою, прежде чем протянуть её в ответ. Вроде бы ничего, показать не стыдно.
Лёня грациозно нагнулся и приложил мягкие губы к тыльной стороне ладони. Вера смущённо убрала руку. Даже если она и допустила некоторую вероятность сближения с Андреем, это вовсе не значило, что она готова теперь сближаться ещё с Леонидом, Иннокентием или Карпом.
– Обожаю дамские пальчики. Вы пробовали?
Не успела Вера записать Лёню в маньяки, как он поторопился всё объяснить:
– Это кипрский традиционный десерт. Думал взять себе к кофе в том уютном кафе. Может, составите мне компанию?
– Спасибо, но я поела, – Вера приподняла кулёк. А кафе через дорогу, на которое он указал, и впрямь казалось уютным. Но нет, с ним она туда не пойдёт.
– О, лукумадес – любовь детства. Первый раз меня родители привезли сюда лет в десять. С тех пор я просто влюбился в этот замечательный остров. А вам как здесь?
– Хорошо, – Вере вроде и хотелось с ним пообщаться, но как при этом не дать лишних надежд? – Очень красиво, тепло, приятно, я бы сказала.
– Да-да, вы правы, именно приятно. Знаете, я объездил полмира, но так приятно, как здесь, мне, пожалуй, не было нигде. На Кипре есть такое, хм, ощущение дома, понимаете? Поэтому пару лет назад я тут, так сказать, приобрёл себе дачу. Грядки и шашлыки, только не под Москвой, – он небрежно посмеялся и облокотился на поручни пирса. – Но одному всё-таки… немного не то. Хочется разделить эту радость.
Вера улыбалась, но как-то неловко, натужно. Он вроде бы и говорил всё легко, без намёка на бахвальство, но при этом уж слишком расслабленно, будто бахвальство своё пытался прикрыть.
– А вы здесь впервые, Вера?
– Да.
Он окинул взглядом море и провёл рукой, будто показывал собственные угодья.
– Вы только на это взгляните. Красота ж!
– Угу…
– А где вы остановились?
– В отеле.
– Одна или с кем-то отдыхаете?
Так. Вера напряглась. Миллион раз она слышала истории о том, что ни в коем разе нельзя говорить незнакомцам, что ты приехала в полном одиночестве. С другой стороны, вопрос вполне безобидный, чтобы в ответ на него послать.
– Я всегда с друзьями езжу, – вроде и не соврала. Ведь обычно так и есть, а что в этот раз она соло, можно и не уточнять.
– Да вот я тоже! А тут, – он развернулся полностью к морю, опёрся локтями о поручни и уставился вдаль. – Конечно, порой одиночество может быть даже приятным, но только не до бесконечности. Согласны?
– М… наверное…
– Я первые несколько дней, честно признаться, наслаждался уединением. Слушал пение птиц вечерами, перечитывал Стейнбека, – Лёня выдержал многозначительную паузу, Вера глянула на свою сумку, книга торчала и вполне поддавалась идентификации. – А вы любите читать, Вера?
Она нахмурилась и выудила книгу, стряхнув остатки песка.
– Вы не это, случайно, читали?
– Ого! – его лицо озарилось таким неподдельным удивлением, что Вера могла даже поверить, что он и впрямь до этого книгу её не видел. – Вот это совпадение! Да, именно «Гроздья гнева». Потрясающе, не находите?
– Действительно потрясающе…
Может, спросить его, что он думает о любовной линии Розы и Петра? Которых нет в романе.
– Вы знаете, я слышал такое мнение, что книга недостаточно хороша, потому что не выдержана по стилю. Но на мой взгляд, это одна из граней её гениальности. Когда быт показан сухим простым языком, а главы с глобальным взглядом на происходящее, на природу, и это происходящее отражающие, описываются таким высоким художественным стилем. А вы как считаете?
Роза и Пётр отменяются. Может, и впрямь совпадение?
Или он просто раньше её читал, а тут заметил обложку и решил нащупать общую почву?
– Не представляю, кто может считать «Гроздья гнева» недостаточно хорошими. Очевидно, что это приём.
– Да-да, и я о том же! Вы далеко забрались? О, – он глянул, где лежала закладка, – почти половина. Я вам завидую! Я бы тоже хотел ещё раз прочитать её как в первый раз, но увы, я слишком хорошо всё помню. А «О мышах и людях» читали?
– Нет, к сожалению, это моё первое из Стейнбека.
– О, очень рекомендую. Не так, конечно, монументально и мощно, как «Гроздья», но оставляет отпечаток в душе. Потом какое-то время не можешь отделаться от послевкусия и думаешь о… не буду спойлерить.
– Хм… спасибо, почитаю.
– Почитайте-почитайте! Хорошая литература – это основа духовно-интеллектуального развития человека. По моему скромному мнению.
На фоне сухих и порою бессмысленных разговоров о быте, которые чаще всего велись в компаниях Веры, Лёня казался монументально-возвышенным и завораживающе интересным. Однако что-то не давало ей расслабиться и отдаться непринуждённой беседе. Что-то было в этом Леониде не так.
Она только улыбнулась и покивала. Убрала книгу обратно в сумку, с прискорбием заметив на обложке масляный отпечаток изгвазданных в пончиках рук.
– Приятно поговорить о литературе, Вера. Может, продолжим беседу в более уютном месте? А тот тут немного печёт.
– Я бы с удовольствием, но… я не думаю, что это хорошая идея.
– Как жаль, – он въелся своими перламутровыми глазами в её. – Может, я смогу развеять ваши сомнения? Если не хотите идти в кафе, давайте просто прогуляемся по променаду? Могу посоветовать интересные места, если разговоры о литературе вас утомляют.
Вера чувствовала себя как в торговом центре, когда согласилась взять какой-нибудь пробник.
– Отрабатываете возражения?
Тут впервые Лёня сконфузился. На мгновение, но его было достаточно.
– Я приношу извинения, если веду себя слишком настойчиво. Просто не могу позволить себе упустить такого интересного человека и, конечно, прекрасную даму.
– Думаю, вы зря стараетесь. Меня знакомства не интересуют, – наконец Вера вышла из-под его странного обаяния, одновременно отталкивающего и притягивающего, и направилась прочь с пирса.
– Вера, очень приятно было с вами познакомиться! Я буду ждать вас здесь завтра. На этом же месте, в это же время!
Вера ускорила шаг. Чем дальше она уходила, тем проще было идти. Будто он излучал странный коротковолновый магнетизм.
Давай, Вера, иди. Иди-ка давай отсюда.
Она мельком глянула на часы – скоро обед. В отеле накроют шведский стол с прекрасным выбором блюд: салаты, морепродукты, паста, овощи, картофель, мясо, рис, фрукты и восхитительные десерты. Ещё ни разу Вера не осталась недовольной и почувствовала себя сумасбродной беглянкой, вырвавшейся от щедрых родителей в чисто поле. По ту сторону дороги располагались манящие кафе, но Вера не рисковала – навязчивый Леонид мог юркнуть за её столик. Не отмахаешься.
Она пошла прочь от набережной в сторону Собора Святого Лазаря. Между сувенирных магазинчиков и торговцев шлёпанцами с надувными матрасами расхаживали туристы в поисках подарков коллегам и родным. Вера уже успела купить всё, что надо, по списку. Каждому, конечно же, по магнитику. Без традиций никуда. Любителям выпить – зиванию. Сладкоежкам – клико ту куталью из грецкого ореха, а проще говоря – варенье. Не обошлось, конечно же, без оливок и мыла с косметикой на их основе. Брелоки и прочие безделушки до кучи. Все должны быть довольны. Вера специально взяла полупустой чемодан, чтобы набить его до отказа.
У входа в одну из лавочек растянулась бело-рыжая кошка, и Вера не удержалась от того, чтобы её погладить. Кошка тут же замурчала и охотно стала обтираться об её руку. Сидя на корточках, Вера осторожно, будто бы невзначай обернулась. Фуф, Лёня за ней не шёл. Только незнакомые лица, тела и ноги.
– Ну всё, мне пора, – она встала, но кошка не была готова её отпускать. Тёрлась об ноги и самозабвенно мурчала. – Милая моя, мне пора. Прости, у меня нет для тебя еды.
– Пс-пс-пс, – раздалось из недр сувенирной лавки, и кошка тут же бросилась на зов.
Снова одна, Вера продолжила путь, разглядывая многочисленные сувениры, выставленные напоказ. Как бы у неё не разбегались глаза, всё – никаких больше покупок. Отступать от плана негоже.
Взяла разве что воду – жарко, надо восполнять потерю влаги, чтобы оставаться молодой и красивой. Ну и не схватить тепловой удар.
Наконец она вышла на площадь, залитую солнцем и занятую голубями. Они сидели на низкой ограде, прохаживались возле летнего кафе в надежде на щедрость посетителей и глядели с крыши собора.
Хоть Вера тут уже и была, не удержалась от нового фото. Так красиво смотрелось старое здание в ярких лучах. Чтобы передохнуть от жары, она зашла внутрь. В основном помещении происходило непонятное ей действо, и, чтобы не мешать, она спустилась вниз к саркофагам. Тут было прохладно и тихо. Низкий потолок нависал прямо над головой.
Андрею тут бы пришлось нагнуться.
Да чтоб тебя!
Никакого покоя. И чего он так засел у неё в голове? Ну да, конечно, хорош. Даже можно сказать, что красавчик. Чего в первую встречу было невидно. Чего он, кстати, тогда так распух? Аллергия или проблемы с почками? От проблем с почками так распухают?
И Веру понесло по волнам размышлений об Андрее и о том, почему она до сих пор о нём думает.
– Hello! – от мыслей её отвлёк улыбчивый незнакомец в панамке и сланцах.
Он принялся что-то говорить на английском, но Вера расшифровала лишь пару знакомых слов. В школе учительницы по английскому вечно уходили в декрет, а на замену приходил поддатый физрук и травил анекдоты. На русском.
Конечно, надо было бы записаться на курсы, но как-то всё не до этого: то командировка, то аврал, то отпуск. Куда там?
Он продолжал говорить и жестами показывал, чтобы Вера его сфотографировала. И только она хотела было согласиться, как он уселся на один из саркофагов и протянул Вере свой телефон.
– Но андерстенде, – Вера махнула руками и поторопилась на выход.