Не доверяя даже сердцу

ПРОЛОГ

– Всё внутри меня сломано. Я слишком разрушена, чтобы быть счастливой. Ты не сможешь исправить то, что со мной сделали. – Я всхлипываю, и мой голос дрожит, предательски выдавая слабость. – Я знала, что тебе нельзя верить… Чёрт, я просила тебя! Я ведь просила держаться подальше от меня. Как же больно… – мой плачь превращается в почти звериный вой, полный безысходности.

Слова выходят неуверенно, будто цепляются за воздух, прежде чем обрести форму. Я смотрю на него сквозь пелену слёз. Его взгляд скользит по моему раскрасневшемуся лицу; в нём столько тревоги, что грудь болезненно сжимается.

– Я докажу тебе, что это не так. Только позволь мне. Ты заслуживаешь лучшего, – говорит он тихо, но в голосе его такая решимость, что на мгновение я почти верю.

Протягивает руку, и его длинные пальцы аккуратно касаются моего лица, собирая солёные капли. От этого тёплого движения мне становится ещё больнее.

– Адель, я прошу… Дай мне шанс. Мир может быть другим. Я сделаю всё, чтобы защитить тебя, – голос его звучит почти умоляюще.

Но страх пророс во мне слишком глубоко. Недоверие стало чем-то, без чего я уже не могла существовать. Я резко отстраняюсь.

– Прости. Слишком поздно.

Отворачиваюсь, делаю шаг, но вдруг…

Подошвы вязнут в чём-то тёмном, липком. Воздух становится плотным, тяжёлым, как застывший янтарь.

Резкий вскрик.

Я замираю, кровь отхлынула от лица. Всё, что я слышу, – это хрип, прерывающийся, отчаянный. Медленно поворачиваюсь.

Кровь.

Она сочится из его рта, каплями падает на воротник рубашки. Он пытается что-то сказать, но выходит лишь надрывный звук, похожий на выдох умирающего зверя. Я опускаю глаза. Руки. Мои руки. Они залиты кровью. Вся одежда пропитана тёмно-багровой жидкостью, она течёт по запястьям, стекает по пальцам. Сердце бешено колотится, но в груди – ледяной вакуум.

Это моя кровь.

Осознание приходит мгновенно, пронзает, как лезвие. Я в ужасе делаю вдох, но воздух становится твёрдым, колючим.

И затем – темнота.

Она укрывает меня, смыкается, забирает в свои холодные объятия.

ГЛАВА 1 Предательство в тени

– Какого чёрта… Сколько времени? – бросаю взгляд на вибрирующий телефон, и во мне моментально закипает злость. Пальцы едва слушаются, а громкий звонок разрывает ещё сонное сознание. Кидаю быстрый взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбе, и морщусь от осознания, что сейчас три часа ночи. Тяжёлый выдох в попытке успокоиться, ещё мгновение, в течение которого я пытаюсь убедить себя, что должна взять трубку. Палец нажимает «ответить» быстрее, чем я успеваю передумать.

– Натали, что случилось? Ты в порядке? – пытаюсь перекричать оглушающую музыку, которая с силой ударяет по ушным перепонкам, но быстро приводит в чувства. Потираю виски и, приподнявшись на локте, вглядываюсь в ещё спящий город за окном спальни.

– Адеееель! Ухууу! Тут так весело! Давай к нам, тут все! – пьяные вопли Натали больно режут слух. Я отодвигаю телефон подальше, глубоко вздыхаю и собираю последние остатки терпения.

– Ты где? С тобой всё в порядке? – кричу в трубку, повторяя свой, кажется, довольно абсурдный вопрос. И без её ответа я могу с уверенностью сказать, что она не в порядке. Впрочем, как и я. Сажусь на кровати, потираю лицо рукой, словно этот жест хоть немного поможет прогнать болезненное ощущение в веках от недосыпа.

– Ещё два шота текилы! – произносит она, вероятно, обращаясь к бармену и игнорируя мой вопрос.

– Ты издеваешься? – все мои попытки сдержать злость терпят неудачу, и я начинаю закипать. Мой вопрос снова теряется в гуле клубной музыки, и, похоже, Натали не собирается обращать на меня внимание. – Я сейчас положу трубку!

– Да ладно, не будь такой занудой! Приезжай сюда, тут так весело, выпей со мной! – наконец, обратив на меня внимание, кричит она в ответ. В такие моменты мне кажется, Натали просто играет со мной – и от одной этой мысли я будто вспыхиваю изнутри, теряя над собой контроль.

– Как же я устала от твоих выходок! Сколько можно? Ты специально меня изводишь? Ты думаешь, тебе одной сложно? Я еле справляюсь со всем! Может, и тебе уже пора хотя бы попытаться? – слова слетают с губ быстрее, чем я успеваю их осознать. Во мне говорит злость, и я замолкаю, не дав себе продолжить этот поток эмоциональных, необдуманных слов, о которых, без сомнения, пожалею.

– Может, я так справляюсь, – через мгновение кричит в ответ сестра, и на последнем слове я слышу всхлип. Тяжело вздыхаю, одновременно ругая себя за свою несдержанность, и понимаю, что не имею права её осуждать, мне стоило бы проявить терпение.

– Ты сейчас где? – спрашиваю уже куда спокойнее, стараясь сгладить то, что уже натворила.

– «Спирит»! – так же спокойно отвечает она.

– Буду через полчаса. Постарайся, пожалуйста, никуда не влипать, пока я не приеду, – она ничего не отвечает, лишь скидывает звонок.

В темноте пытаюсь на ощупь отыскать байку и джинсы. Кажется, если я включу свет, то мои глаза просто взорвутся – они за этот месяц так устали от ночных пробуждений, что еле открываются и ужасно болят. Мне явно не подошла бы работа с ночным графиком.

С трудом натягиваю плотные джинсы: ноги отекли, кожа словно обожжённая – всё от отсутствия нормального режима. Руки почти не слушаются, пальцы еле удерживают грубую ткань. Пуговицу на поясе застёгиваю только с третьей попытки, успевая выругаться – то ли от злости, то ли от усталости. Уже и сама не понимаю.

В этом году ранняя осень выдалась непривычно холодной. Город словно погрузился в нескончаемый поток дождей – серое небо, промозглый ветер и мокрый асфальт встречали меня каждое утро. Всё это лишь усиливало мрачную атмосферу моих и без того тяжёлых дней.

Сколько себя помню, я всегда обожала тёплый сентябрь – как будто лето не хотело сдаваться, до последнего даря остатки своего солнечного жара. Обычно зима в этих краях наступала мягко, не снижая температуру ниже нуля. Но не в этом году.

В этой резкой перемене чувствовалось что-то тревожное, будто сама погода пыталась предупредить. Наверное, это и было предвестием чего-то плохого, но я даже не догадывалась – чего именно.

Холодный ветер неприятно обдает кожу лица, заставляя ощутить её сухость, одновременно проникая под воротник байки. Невольно поеживаясь, я втягиваю шею поглубже в плечи и натягиваю рукава байки так, чтобы спрятать в них свои пальцы, сцепленные в кулаки. Кажется, я чувствую, как холод пробирается к самым костям. От неприятных ощущений мне хочется разочарованно и громко закричать прямо посреди этой тёмной улицы. Я совсем не нахожу веских причин, зачем я сейчас это делаю. Словно я внезапно решила, что должна быть взрослой. В голове звучит ответ: кто-то ведь должен. Хотя кого я обманываю? Какой из меня взрослый! От этой мысли мне даже становится смешно. 19-летний взрослый подросток – вот куда ближе к правде.

Осмотревшись по сторонам, я замечаю две машины такси на главной улице. Подойдя ближе, вижу, что за рулём одной – молодой парень, спящий, откинувшись на подголовник сиденья, а во второй – мужчина средних лет, рассматривающий что-то в своём телефоне. По какой-то причине мне совсем не нравится ни один из них, но резкий холодный порыв ветра заставляет меня принять решение быстрее.

Открываю дверь белого Volkswagen Jetta и выбираю мужчину лет пятидесяти – по крайней мере, он бодрствует. Уже хорошо. В моей нынешней рассеянности нужен хоть кто-то, кто в состоянии держать фокус. Один из нас должен быть в сознании.

– Доброй ночи, до клуба «Спирит», – устало произношу я, прочищая горло, когда сажусь на заднее сиденье. Голос звучит безжизненно, словно все силы ушли на то, чтобы просто добраться сюда.

– Не поздновато ли? – спрашивает таксист с неуместной нахальностью. Тебе-то какое дело? – раздражённо думаю я, но вслух бормочу лишь:

– Мг.

Дороги пустые, город светится мягким, тёплым светом фонарей. Казалось бы, в такие моменты тишина должна успокаивать, но она только подчёркивает, насколько я устала от этого бесконечного ночного фарса. Холодный воздух проникает в салон через приоткрытое окно, заставляя меня снова вздрогнуть. Может, стоило остаться дома? Но если не я, то кто? Теперь нам больше не на кого рассчитывать.

– На месте, – через 15 минут водитель резко тормозит напротив входа в клуб. Яркие огни слепят глаза, заставляя болезненно щуриться, музыка гремит так, что вибрации отдаются в груди, даже на таком расстоянии. Я сглатываю, стараясь отогнать подступившую тошноту. Не хочу быть здесь, и кажется, всё внутри меня сопротивляется этому не меньше. Мои ночи за последний месяц превратились в отвратительную бессмысленную рутину, от которой, как бы я не старалась, не могу избавиться. Я то и дело играю роль, в которую сама слабо верю. Я реально пытаюсь кого-то спасти? Себя бы спасла, – звучит ехидный голос в голове. Внезапно замечаю, что просто сижу и молча пялюсь на толпу людей у клуба. Встряхнув головой, чтобы прийти в себя, кидаю таксисту пару сложенных купюр и быстрым шагом иду к выстроенной очереди перед огромной металлической дверью с неоновой вывеской.

– В таком виде нельзя! – передо мной внезапно появляется лысый охранник в чёрном пиджаке. Он кривит нос, морщась, как будто ему ужасно неприятно на меня смотреть. Я морщусь в ответ. Его рука, словно материализуясь, преграждает путь. Почему такие, как он, всегда настолько самоуверенные? Он ухмыляется, явно наслаждаясь моментом и моим ошарашенным видом.

– Я не за стопкой текилы пришла. Хочу лишь забрать сестру, – почти уверенно произношу я, стараясь не обращать внимания на внушительные габариты охранника, которые заставляют меня невольно вжаться в себя.

– Меня это не волнует! В таком виде нельзя, – он приподнимает бровь и делает шаг вперёд, полностью закрывая собой входную дверь. – Посмотри на людей в очереди. Ты хоть одного видишь в байке и джинсах? – цокает он, словно отвечая на свой тупой вопрос. – Так с какой нахрен стати я должен пропустить тебя? – Его взгляд буквально пропитан надменностью. Кажется, она, словно густой мёд, растекается по его венам, из-за чего он слегка вздрагивает, довольный своим замечанием. Какой же тупой болван. Его самодовольный вид и высокомерный взгляд заставляют меня закипеть. Любое неуважение чертовски выводит меня из себя.

– Да мне плевать! Тогда приведи её сюда! – практически выкрикиваю я, не зная, на что рассчитываю.

Конечно, он лишь фыркает и качает головой. Мы ведь оба люди, чёрт возьми. Ну, я – в большей степени. А он?.. Возможно, только по документам. Неужели капля человечности – такая роскошь?

– И как мне её оттуда достать? Я не первый раз здесь, и меня всегда пропускали, – устало бормочу, осознавая, что всё это бесполезно.

– С чего бы меня это должно волновать? – он приподнимает подбородок, отводя взгляд куда-то в сторону, словно ему неприятно смотреть на меня.

– Да что с тобой не так? Мне нужно всего пять минут, чтобы забрать пьяную в стельку сестру, заплатить по счету, и я сразу же уйду, – наступаю на него, пытаясь звучать решительно, но даже себе кажусь лишь истеричным ребёнком, который считает, что правила для всех, кроме него.

– Ты реально глухая или прикидываешься? Я тебе ещё раз повторяю! В байке и джинсах нельзя! Можешь их снять и пройти в том, что останется на тебе! – он обводит нахальным взглядом мой силуэт, довольно приподнимая уголок губ. Он сейчас правда предложил мне пройти голой?!

Делая шаг в сторону и пропуская проходящую мимо меня пару, охранник пренебрежительно машет рукой, намекая мне уйти и не задерживать очередь.

К своему просто невыносимому разочарованию я понимаю, что здесь абсолютно бессильна, и поверженно ухожу в сторону парковки. Мои пальцы слегка подрагивают, нервно сжимаясь и разжимаясь, но это не помогает успокоиться.

– Твою мать! – вырывается у меня, когда я резко выхожу в зону, где, кажется, никого, кроме меня, нет. Ярость бурлит внутри. Я достаю телефон из кармана и набираю номер Натали, но заранее знаю, что она не ответит.

За этот месяц я набралась опыта. У нас выработалась отлаженная система ещё после той первой ночи, когда я лежала в кровати, пытаясь оплакать нашу потерю, как, например, делали Ана и Натали, но ни одна слеза так и не скатилась по моей щеке. Я будто иссохла, и, несмотря на распирающее чувство скорби, мне хотелось делать всё что угодно, но только не плакать. В ту ночь я начала сомневаться в своей человечности, пока мой телефон не завибрировал – точно так же, как сегодня.

Ночной звонок, за которым сразу вспыхивает злость – хотя, поначалу был страх. Мы все знаем: ни ночные звонки, ни звонки на рассвете не приносят хороших новостей. Затем – поездка в такси до клуба, попытки найти Натали, огромный непогашенный счёт, злые бармены и её пьяное тело, которое ещё и сопротивляется.

Не знаю, что за привычка у меня разговаривать с самой собой, но от усталости, переполняющей меня, слова слетают с губ:

– Да какого, блин, чёрта я здесь вообще делаю?! Аааа… – колочу в бессилии ладонями по бёдрам, выплёскивая раздражение куда-то в темноту парковки.

– С тобой всё в порядке? – неожиданно раздаётся позади мужской голос: ленивый, небрежный, будто даже эти простые слова ему дались с трудом.

Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь. На фоне ярких огней клуба виден лишь размытый силуэт. Он медленно приближается, но света всё ещё недостаточно, чтобы разглядеть его лицо.

Я оглядываюсь по сторонам и понимаю – мы здесь совсем одни. Волна тревоги пробегает по телу, лёгкая, но ощутимая.

– Всё нормально, – отвечаю слишком резко, почти отрывисто. Боковым зрением лихорадочно выискиваю путь к отступлению.

– На кого ты так кричала? – он делает ещё несколько вальяжных шагов, и его голос звучит раздражающе спокойно. Словно я – истеричка, а он – чёртов Будда, медитирующий на фоне апокалипсиса.

Наконец тёплый свет фонаря частично выхватывает из темноты его силуэт. Теперь я различаю его высокую, чуть сутулую фигуру и дорогую, хоть и небрежно сидящую одежду, но лицо по-прежнему скрыто в тени. Он останавливается на грани света, будто намеренно дразня моё воображение, и слегка склоняет голову набок, внимательно меня изучая.

В следующий момент он подносит сигарету к губам, и тлеющий огонёк на мгновение освещает его нижнюю часть лица. Сквозь тонкий клубящийся дым я различаю грубую щетину на щеках и подбородке. Он медленно затягивается, пропуская дым в лёгкие, а затем так же спокойно выпускает его через нос, даже не морщась.

– На себя, – отвечаю я, щурясь в попытке разглядеть его, но яркий свет клуба за его спиной мешает.

– Тебе не кажется это странным? – он зажимает сигарету двумя пальцами и криво улыбается. Как будто ему скучно, но сам разговор его забавляет. Или я.

– А тебе? – Я осознаю, что совершенно не готова к этому странному диалогу. Разворачиваюсь, собираясь уйти, но он, будто не замечая этого, продолжает говорить:

– Мне нет! – в его хриплом голосе слышится лёгкое опьянение, но речь остаётся чёткой. – Что случилось? Может, я могу помочь?

– О, да ладно, что тебе нужно? – я резко разворачиваюсь и сверлю его взглядом. В последнее время злость накрывает меня мгновенно, не оставляя времени на раздумья.

– Я же сказал: помочь, – спокойно отвечает он, делая очередную затяжку. Его невозмутимость раздражает меня ещё сильнее. Я же говорю – сраный Будда.

– С чего бы это? – Кажется, моё лицо невольно искажает гримаса недоумения, и его это, похоже, озадачивает.

– Потому что могу, – он пожимает плечами, словно это самый очевидный ответ на свете.

Я в полном замешательстве и не нахожу слов. Мой взгляд цепляется за его силуэт, потом ускользает к ярким, слепящим огням ночного клуба за его спиной. В голове вспыхивает мысль: что я теряю? Я ведь не могу просто развернуться и уйти, оставив её там.

Воспоминания всплывают сами собой – тот вечер, когда Натали успела разозлить барменов ещё до моего приезда. Тогда я провела остаток ночи в полицейском участке, убеждая офицеров, что сестра просто перебрала и не замышляла ничего криминального. Сейчас всё могло повториться. Я сжимаю губы, сдерживая раздражённый вздох.

– Боже, какая глупость… – выдыхаю, закатывая глаза, а потом всё-таки решаюсь рассказать. – Мне нужно забрать пьяную сестру из этого клуба, – тычу пальцем за спину незнакомца, указывая на здание позади него. – Но этот тупоголовый охранник не пускает меня, потому что я выгляжу вот так, – раздражённо провожу ладонью вдоль байки.

Хотя, если быть честной, злость во мне кипит вовсе не из-за охранника. А потому, что моя жизнь в последнее время ощущается как чёртово колесо фортуны, где мне всё время выпадает один и тот же дерьмовый сектор.

– С этим я точно могу помочь, – уверенно заявляет он, чуть вскидывая брови.

Я прищуриваюсь.

– Как?

– Это клуб моего брата. – Он снова криво усмехается, словно иначе не умеет, и кивает в сторону здания. Затем небрежно выбрасывает недокуренную сигарету и протягивает мне руку. – Пошли, я тебя проведу.

Я смотрю на его ладонь, потом – на него самого.

Правильнее было бы отказаться. Не принимать помощь от незнакомца, который курит в темноте и улыбается так, будто весь этот мир ему безразличен.

Но внутри словно что-то обрывается, и усталость накатывает оглушающей волной. Мне не хочется спорить. Мне просто нужно забрать сестру.

Пальцы сами тянутся к его ладони, и, поддавшись импульсу, я иду за ним.

– Дени, эта девушка со мной. Запомни её лицо, и в следующий раз, даже если она будет одета в мусорный пакет, пропусти её. Ты понял? – его голос звучит уверенно и жёстко, совсем не так, как минуту назад.

Я сразу замечаю, как меняется выражение лица охранника – словно у этого парня действительно достаточно власти, чтобы причинить ему проблемы. Дени пристально смотрит на меня, приподняв бровь, затем коротко кивает и, отступив в сторону, даёт нам пройти.

Входная дверь распахивается, и наконец свет освещает лицо незнакомца, дорисовывая детали, которые моё воображение пыталось заполнить в темноте. Он поворачивается ко мне, и я замечаю пухлые губы, острые скулы, тёмные взъерошенные волосы. На брови – небольшой шрам, едва заметный в те мгновения, когда по его лицу пробегает неоновый свет. Но главное – его глаза. Они кажутся такими отрешёнными, словно он не здесь. В них грусть, отчаяние, алкоголь и ещё что-то, что я не могу определить.

Он отпускает мою ладонь, как только мы проходим узкий коридор, и по телу тут же пробегает лёгкая дрожь.

– Теперь веришь? Я же говорил, что могу помочь, – он снова улыбается, но его глаза остаются пугающе пустыми.

На мгновение мне становится действительно интересно узнать, что с ним произошло. Его взгляд странный, почти неживой. Даже яркий голубой оттенок радужки не способен скрыть это безжизненное выражение.

Я глупо пялюсь на него, но, одёрнув себя, резко моргаю, пытаясь прогнать навязчивые мысли. У меня своих проблем хватает.

– Спасибо. Что я тебе должна? – слова даются с трудом, голос чуть охрип от табачного дыма и чужих запахов.

– Ничего. Я слишком хорошо знаю, какими проблемными могут быть братья и сёстры, – в уголке его рта появляется странная, едва заметная усмешка.

А потом он вдруг подносит ладонь ко лбу и салютует мне. Жест настолько не вяжется с его образом, что я на мгновение замираю. Я даже не успеваю среагировать, как он уже разворачивается и растворяется в толпе.

Стою, смотрю ему вслед, чувствуя, как что-то странное растекается внутри, холодное и неприятное. Но у меня нет времени разбираться. Мне нужно найти Натали.

Музыка гремит так оглушительно, что в ушах начинает звенеть, едва я оказываюсь на танцполе. Воздух тяжёлый, пропитанный потом, алкоголем и сладким дымом электронных сигарет. Возле барной стойки толпа – все что-то кричат, толкаются локтями, пытаясь привлечь внимание бармена.

Среди хаоса я почти сразу нахожу её. Белые волосы, стянутые в тугой хвост, вспыхивают в неоновом свете. Натали стоит у стойки, активно жестикулируя, рассказывает что-то парню, который явно позволяет себе больше, чем следует.

– Натали! – резко хватаю её за руку и разворачиваю к себе.

Пьяный взгляд мечется, не сразу фокусируясь. Кажется, ей нужно несколько долгих секунд, чтобы осознать, кто перед ней.

– Ооо, Адель! – она тянет моё имя, голос звучит глухо, словно с запозданием доходит до собственного сознания.

В нос тут же бьёт резкий запах алкоголя, смешанный с сигаретным дымом. Я морщусь.

Натали смотрит на меня странно, словно видит впервые. Её взгляд замутнён, но я чувствую, как он цепляется за черты моего лица – пристально, почти одержимо. В её глазах мелькает раздражение и, привычная уже для меня, зависть.

Она всегда была хороша собой: большие карие глаза, овальное лицо, густые ресницы, натуральные прямые светлые волосы. Чуть крупнее меня, но с подтянутой фигурой, изящной за счёт длинных рук и прямой осанки.

Но бессонные ночи, алкоголь, обезвоживание – всё это постепенно размывало её красоту. Кожа стала рыхлой, под глазами залегли тени, губы потрескались. И всё же, даже теперь, несмотря на усталость и затуманенный алкоголем взгляд, она оставалась красивой.

Но, похоже, сама этого не замечала. Или не хотела замечать.

Натали всегда находила в себе недостатки, с какой-то дикой ненавистью относясь к тому, кем была.

Иногда она долго разглядывала меня, а потом негромко произносила:

«Вот если бы я была так же похожа на мать…»

И каждый раз эта фраза обрывалась на полуслове. Если бы – то что?

– Ты наконец-то пришла! Давай выпьем? – Натали наклоняется ко мне, стараясь перекричать ритмичные басы.

В мгновение меня окутывает запах её духов – терпкий южный аромат, совершенно ей не подходящий.

– Нет! Мне завтра в офис. Точнее, уже сегодня. Ты хотя бы счёт закрыла? – я чуть отстраняюсь, машинально оглядывая стойку в поисках чека.

– Какая же ты скучная, фу! – в голосе скользит насмешка.

Но когда я встречаю её взгляд, внутри что-то неприятно сжимается. Я часто видела в нём осуждение, зависть, порой – любовь. Но презрение? Это я вижу в его глазах впервые.

Хватаю её за запястье, тёплое, липкое от пота, и дёргаю к себе.

– Пошли.

Натали нелепо откидывает голову назад, глаза её блестят, рот приоткрыт.

– Ну неееет, – жалобно тянет она, её тело качается в такт басам, как водоросль в тёплом течении. – Я хочу ещё танцевать. Посмотри, сколько здесь красивых парней.

Я сжимаю зубы, ощущая, как раздражение нарастает внутри.

– Ты делаешь это специально? Постоянно выводишь меня из себя? Напомню, у тебя есть Патрик.

– Подумаешь, – она беззаботно дёргает плечом, и её волосы, расплетаясь из хвоста, рассыпаются по груди и ключицам, липнут к влажной от пота, обнажённой коже. – Он ничего не узнает.

Резким движением она вырывается, разворачиваясь, спотыкается – и тут же врезается в высокого, широкоплечего парня в черном, стоящего за её спиной. Она цепляется за него, буквально повисая на его шее. Его лицо теряется в неоновом сумраке, но я успеваю уловить его усмешку. Его руки мгновенно обвивают её, прижимая к себе.

– Эй! – голос у меня ломается, и я закашливаюсь от едкого табачного дыма. – Убери руки!

Парень медленно поворачивает ко мне голову. Его взгляд ленивый, с прищуром, словно он оценивает покупку.

Я тяну Натали, но он не спешит её отпускать.

– Я сказала, отпусти её.

Всё происходит за секунду. Рывок – и теперь его руки на мне. Сильные пальцы впиваются в поясницу, скользят ниже, словно изучают, примеряются. Моё дыхание дрожит. В голове гулко отдаётся звук басов, ударов сердца, биения стеклянных бокалов о стойку.

Я чувствую, как его руки медленно, методично двигаются дальше, и кажется, что всё вокруг – запах алкоголя, сигаретный дым, вспышки неонового света – запутывается в вязкий, удушающий ком.

Музыка, которая теперь звучит как будто издалека, больше не совпадает с ритмом моего сердца. Оно стучит быстрее, глухими, несоразмерными ударами, как если бы кто-то пытался выломать дверь изнутри.

Я пытаюсь дёрнуться, но его пальцы сжимаются крепче. Болезненно царапая кожу сквозь ткань. Едва уловимое движение, почти невидимое в толпе. Но я ощущаю его каждой клеткой.

Крик застревает в горле. Натали рядом, но как будто за стеклом. Она смеётся, что-то говорит, но слова проваливаются в гул, теряются. Я должна что-то сделать. Должна вырваться.

Но время замедляется, удлиняется, и каждое мгновение становится липким, как патока.

– Убери руки, скотина! – мой голос звучит резче, чем я ожидала, но он только ухмыляется, лениво, с какой-то хищной игривостью. От него несёт алкоголем и чем-то ещё – горьким, металлическим. Запах впивается в ноздри, вызывает тошноту.

Сердце колотится в груди, сжимается от страха. Его глаза – мутные, стеклянные, но в них есть что-то неприятно осмысленное. Он не просто пьян. Он в полной мере наслаждается тем, что делает.

– Тебе нравится? – его голос противный, напевный. – Ты бойкая, да? Мне такие нравятся.

Его ладонь опускается ниже. Другая, грубая, настойчивая, скользит вверх. Сердце проваливается куда-то в пустоту.

– Я сказала, убери руки, урод!

Но тело словно цепенеет, с каждой секундой сопротивление даётся тяжелее. Я осознаю, что у меня есть только один шанс.

Резко дёргаюсь вперёд и впиваюсь зубами в его ухо, сжимаю челюсти, кусаю до хруста, пока в рот не набивается горячий, липкий привкус крови.

Он взвывает словно безумный. Отшатывается.

– Сука! Ты мне ухо прокусила!

Я задыхаюсь, судорожно вытирая тыльной стороной ладони рот. Бросаю короткий взгляд на Натали и, затаив дыхание, начинаю озираться в поисках выхода.

Нужно убираться отсюда. Немедленно.

– Тебе не жить! Ты пожалеешь, что это сделала, мразь! – его голос срывается на истеричный рык. Он делает резкий выпад вперёд, замахивается.

Я едва успеваю отшатнуться. Удар пролетает в сантиметре от моего лица, но за ним сразу же следует второй – размашистый, яростный.

И тут его руку перехватывают.

Всё происходит слишком быстро. Он дёргается, оглядываясь через плечо, и тут же натыкается на чужой кулак. Голова откидывается назад, ноги заплетаются. Завязывается драка.

Удары – тяжёлые, хрустящие, глухие. Я замираю, как загипнотизированная. Всё, что вижу, кажется нереальным, выцветшим, словно в замедленной съёмке: искажённые гневом лица, всплески пота и крови, вспышки ярости в глазах.

Где охрана?

Из толпы выскакивают двое – крепкие, широкоплечие, в чёрных майках. Я уже собираюсь выдохнуть с облегчением, но вдруг замечаю, как меняется выражение их лиц.

Они внимательно следят за дракой, и мгновенно теряют весь свой запал. Их решимость тает на глазах. Они переглядываются. Один из них делает шаг, но тут же останавливается. Второй медлит, сжимает кулаки, но не двигается.

Что тут вообще творится?!

В толпе разносятся крики, и вдруг до меня доходит смысл обрывков фраз: в драке участвуют два брата. Один из них – тот самый парень, что привёл меня сюда, с дурацкой ухмылкой и опустошённым взглядом. И в следующую секунду я осознаю: тот наглый урод, который меня облапал, – и есть владелец клуба.

Невольно замираю. Он бьёт – снова и снова, без сожаления, прямо в лицо моего нового знакомого. Удары летят без остановки. Второй отвечает, но его удары мягче, будто он не хочет причинить серьёзный вред. Их лица размыты кровью, но ни один не собирается останавливаться.

Странное, невыносимое ощущение. Руки сжимаются, сердце колотится, а я всё ещё стою, как привязанная к полу, не в силах оторвать взгляд от этой жестокой сцены.

Инстинкт или безумие? Замечаю стакан. Хватаю. Он тяжёлый, словно не стекло, а металл. Замахиваюсь. Стакан взрывается о голову придурка глухим звуком и рассыпается осколками по полу. Его тело, лишённое опоры, оседает. Он падает на колени, зажимая голову руками, словно пытаясь заглушить боль, которая внезапно накрыла его.

Повисает ядовитое молчание. Взгляды всех в зале удивлённо скользят по мне. Даже мой новый знакомый замирает. Он поворачивается, вскидывает брови, но в его глазах нет злости. Только удивление.

– Уведите его в ВИП-комнату! – командует брюнет, указывая на своего брата. Его голос холодный, резкий, как лезвие, разрезающее повисшую тишину. – И попросите Стива обработать его раны.

Охранники кивают. Двигаются неторопливо, буднично. Будто эта сцена – ничто больше, чем повседневная рутина.

– Ты за это ответишь, сука! Тебе не жить! – голос, сорванный и хриплый, бьёт по ушам, врываясь в сознание и заставляя сердце забиться быстрее. Он всё ещё на полу, голова опущена, пальцы судорожно сжимают виски, но его глаза, сверкающие ненавистью, сверлят меня из-под устало опущенных бровей.

– Закрой рот, Алек. Ты её пальцем не тронешь. – Голос моего спасителя спокоен, но в этом спокойствии – сталь. Ни тени сомнения, ни намёка на страх. Странное, непривычное чувство растекается внутри. Внезапно понимаю, что чувствую себя должной ему.

Он делает шаг вперёд, взгляд его тяжёлый, пронзительный, и на мгновение мне кажется, что воздух в клубе стал таким тяжёлым, будто вот-вот не хватит кислорода.

– Чего уставились? Шоу окончено. Все свободны.

Один резкий взмах рукой – и толпа, словно очнувшись, оживает и начинает двигаться. Музыка вновь возвращается, сотрясая грудь басами. Люди рассеиваются, но их взгляды ещё цепляются за нас, за него, за меня.

– Ты в порядке? – Голос его возвращает меня в реальность.

Я моргаю, не сразу понимая, что он обращается ко мне.

Его лицо в тени, но я вижу, как кровь стекает по брови, заливая правый глаз.

– Да. – Киваю, но голос предаёт меня, застревает в горле и звучит с сильной дрожью. – А ты? – Кивком указываю на его разбитую губу.

– Нормально. Мне не привыкать. – Морщится, будто отгоняя что-то неприятное. Он выглядит так, будто боль для него – не что-то из ряда вон выходящее, а привычный фон, который может смутить кого угодно, но только не его.

– Могу я помочь? – Слова вырываются прежде, чем я успеваю их осмыслить. – Промыть раны. Хоть что-то.

Я не знаю, зачем это говорю. Возможно, это способ вернуть хотя бы немного контроля и не чувствовать себя такой уязвленной.

Он не отвечает сразу. Стоит, смотрит куда-то мимо, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя. И вот – почти незаметный кивок. На одно, короткое мгновение мне кажется, что его броня дала трещину. Только крошечную. Но этого недостаточно, чтобы пустота исчезла из его окрашенного свежей кровью взгляда.

Я оглядываю зал, и мои глаза моментально цепляются за Натали. Она сидит у бара, весело улыбаясь и флиртуя с очередным парнем. Её смех – как тягучая боль, заполняющая грудную клетку. Передо мной не та сестра, которую я когда-то знала. Чужая. Не понимаю, как всё могло так измениться. Слишком долго я считала её самым близким человеком, а теперь… пустота. Я тяжело вздыхаю и отвожу взгляд.

– Где здесь туалет? – спрашиваю, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, несмотря на дрожь в руках, которую мне не удаётся скрыть. Это странное ощущение бессилия постепенно поглощает меня, вытесняя яркость цвета из всего что меня окружает. Кажется, я теряю связь с реальностью и начинаю тонуть в потоке эмоций. Мне нужно переключиться, сделать что-то, что вернёт мне контроль, и перестать думать о сестре.

– Там, – отвечает он, указывая на тёмный коридор, освещённый тусклым светом неоновых огней. Я следую за ним, стараясь не приближаться слишком близко, но и не отставать.

Туалет встречает нас тёмным светом и пустотой. Я нахожу салфетки, смачиваю их водой и возвращаюсь к нему. Он, словно потерявший остаток сил, опирается спиной о стену и медленно сползает на пол. Я осторожно касаюсь его брови, нащупывая рану, и замечаю, как мышцы его лица напрягаются.

– Сейчас промою рану, будет больно, – говорю я, поднося влажную салфетку к его лицу. Он молча кивает и закрывает глаза, как будто на мгновение решив забыться. Я стараюсь быть как можно осторожнее, но каждый раз, когда мои пальцы касаются его кожи, он невольно морщится, и я ощущаю, как его тело напряжено, словно натянутый канат.

– Спасибо, – неожиданно для себя произношу вслух. Мой голос звучит так безжизненно, что меня пугает его собственная пустота.

– Тебе не за что меня благодарить. Этого не должно было случиться, – говорит парень, немного помедлив. – Это я должен извиняться за своего брата. Как я тебе уже говорил, с братьями и сёстрами порой чертовски сложно.

Я молча киваю, ощущая, как слова застревают в горле, утопая в страхах, вызванных мыслями о Натали.

– У тебя такие глаза… Они напоминают мне одного человека, – неожиданно, с явным интересом, он смотрит на меня, как будто видит впервые.

– Кого? – убирая руки от его лица, я встречаю пристальный взгляд, словно впервые видя его по-настоящему.

– Того, кого я очень любил, – его усмешка едва заметна, но горечь в ней ощутима. – И до сих пор люблю. Не понимаю, почему о тех, кто ушёл, говорят в прошедшем времени. Ведь любовь не исчезает просто потому, что человек умер.

Его глаза на мгновение наполняются болью, и он закрывает их, проводя рукой по волосам, как бы пытаясь унять что-то в себе, скрыть, защититься от этого ощущения. Его движения механические, почти отчаянные, как будто он сам не верит, что это может помочь.

– Согласна, – говорю, и мой голос срывается, наполняясь болью, вытесняющей всю горечь наружу.

Он снова морщится, когда я осторожно дотрагиваюсь до его раны. Мои пальцы едва скользят по коже, и я ощущаю, как он напрягается, хотя и не отстраняется.

– Больно?

– Не так сильно, как хотелось бы. Даже не заглушает боль внутри, – его пальцы постукивают по груди, словно пытаясь обозначить, о какой боли он говорит. Крупная ладонь неожиданно касается моей щеки, и я вздрагиваю, чувствуя, как по моему телу пробегают мурашки.

– Это твоя кровь? – спрашивает он почти шепотом, как будто на этот вопрос потратил остаток своих сил.

– Нет, – отвечаю едва слышно, смущённая его прикосновением.

Он молчит, и я, ощущая тяжесть паузы, решаюсь продолжить.

– Время должно помочь. Залечить раны, внешние и внутренние, – говорю я, скорее себе, чем ему. В этих словах слишком много отчаяния, чтобы они могли быть настоящим утешением. – Я верю в это. Иначе… иначе мы все просто утонем в своём горе.

И вот, проговаривая это, я снова ловлю себя на мысли, что, возможно, убеждаю не его, а саму себя. Ведь что остаётся, если нет даже этого – веры в то, что время может всё исправить?

– Я уже не так в этом уверен, – глухо произносит он, опуская взгляд на руки. – Потому что потерялся. В самом прямом смысле. Боль не проходит. Уже слишком долго. Думаю, некоторые раны не излечить. Особенно те, что наносишь себе сам.

В голосе нет жалости, только усталость, застарелая, въевшаяся в него, как табачный дым в одежду. Он не ждёт исцеления – просто говорит, констатирует факт, будто давно смирился с этой болью, как с неизменной частью себя.

– Нужно уметь прощать себя, – тихо произношу я, и мои собственные слова звучат до смешного пусто. Я не уверена, что сама в это верю, но всё же добавляю: – Иначе жизнь превратится в беспросветную тьму, которая поглотит всё. Даже то хорошее, что могло бы быть.

– Вы не знаете, что я натворил, – он усмехается, но в этом смехе нет лёгкости.

– Вы… сделали это нарочно?

Вопрос, похоже, застает его врасплох. Его взгляд на мгновение становится ледяным.

– Конечно, нет! – резко отвечает он, его голос звучит, как лезвие, разрезающее воздух. Но вспышка гнева тут же гаснет, оставляя после себя лишь измождённое замешательство.

– Тогда попробуйте принять это. Простить себя, – произношу, кажется, уверенно, но мой голос звучит тише, чем я хотела.

Он смотрит на меня, будто оценивает, всерьёз ли я это сказала. Потом усмехается – чуть заметно, сухо.

– Как так вышло, что, выйдя покурить, я устроил себе сеанс психотерапии, сидя на холодном кафеле в женском туалете? – его голос скользит между насмешкой и горечью.

Он опускает руку в карман, ищет что-то – вероятно, сигареты. Но, не найдя их, тихо выдыхает и едва заметно опускает плечи.

Раны промыты, и теперь я могу идти. Забрать Натали, наконец вернуться домой. Может, даже удастся поспать пару часов, если повезёт.

– Готово. Вам стоит приложить лёд, – говорю, вставая на ноги. – Надеюсь, вы справитесь… со всем этим.

Я слегка свожу брови, даже сама не понимая, как всё это назвать. Делаю шаг к выходу – и вдруг замираю. Ощущение странное, необъяснимое, будто кто-то невидимый дёрнул меня за рукав. Я оборачиваюсь.

Он сидит на полу, оперевшись о стену, бледный, с подрагивающими пальцами, которые то сжимаются в кулак, то разжимаются. Взгляд – усталый, расфокусированный, будто он давно оторван от этого мира и только что заметил своё собственное существование.

– Отец всегда говорил мне одну вещь, – произношу я, сама не понимая, как осмелилась сказать это вслух. – В мире нет ни одного человека, которому нечего стыдиться. И важно научиться любить себя, даже понимая, что ты далеко не идеален.

Он медленно поднимает голову встречаясь со мной взглядом, но ничего не отвечает – лишь молча слушает.

– Иногда мы с ним проделывали один трюк. Я закрывала глаза и представляла, что вхожу в свою детскую комнату. Подхожу к себе маленькой. Сажусь рядом. Говорю всё, что тогда хотела бы услышать. А потом прощаю ту девочку. За все ошибки, которые она ещё не совершила. Потому что… знаете, взрослый, одобрения и прощения которого мы так отчаянно ждём, на самом деле – это мы сами.

Я моргаю, пытаясь прогнать образ отца, внезапно всплывший перед глазами с пугающей ясностью.

Парень смотрит на меня. Долго. Молча.

– У вас хороший отец, – говорит он, словно с завистью.

– Да, – отвечаю я, запрокидывая голову, пытаясь сдержать град слёз, застывших в глазах. Грудь ноет от глубокой, тупой тоски, но я не позволяю ей взять верх. – Мне пора.

Делаю шаг назад.

– Спасибо, – добавляю я, почти шёпотом.

– И вам.

Он поднимает руку, снова салютуя мне, как в первый раз, и тут же переводит взгляд на стену, теряясь в своих мыслях.

Я выхожу. Воздух снаружи кажется тяжёлым и отвратительным. Я делаю глубокий вдох, но тут же закашливаюсь, наполняя лёгкие сигаретным дымом.

Выйдя к бару, я сразу замечаю Натали. Она сидит рядом с Патриком.

Я ускоряю шаг, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Патрик замечает меня первым – его взгляд скользит по мне поверх плеча Натали, и вдруг он улыбается. Широко, почти дружелюбно.

Я замираю.

Это не похоже на него. Обычно его взгляд – холодный, отстранённый, полный едва скрываемого раздражения, как будто моё присутствие причиняет ему физический дискомфорт.

Он никогда не был красавцем. Но харизма, которая исходила от него, была настолько сильной, что все его несовершенства – бледная кожа, чёрные брови и волосы, нос с лёгкой горбинкой, узкая полоска губ и худощавое, ссутуленное тело – отступали на второй план. В какой-то момент мне казалось, что я влюблена в Патрика, в этот холодный, необычный облик. Но прошли годы, чтобы понять, что передо мной не прекрасный человек, а отвратительный манипулятор, скрывающий за внешней маской свои истинные намерения.

Патрик всегда смотрел на меня с язвительным пренебрежением, словно я – что-то второсортное, не стоящее ни его времени, ни внимания.

Не то чтобы меня это заботило. Его мнение всегда было для меня пустым шумом, которым забит фон, несущественным раздражителем, к которому со временем привыкаешь. Что бы он там ни думал – это его проблема, не моя.

– Адель, как я рад тебя видеть! – Патрик разводит руки, изображая радушие.

Не удостаивая его ни взглядом, ни словом, я прохожу мимо – прямиком к Натали.

– Ты идёшь или остаёшься?

– Ты уходишь? Я думала, тебе понравилось! – В её взгляде мелькает замешательство, она явно нервничает, и я не понимаю, почему.

– Понравилось? Меня только что облапал пьяный ублюдок, пока я пыталась тебя защитить! А ты даже не пошевелилась, чтобы мне помочь! – слова выходят настолько раздражёнными, что Натали, отшатывается в лёгком испуге.

– Воу, девочки, что у вас тут произошло без меня? – вклинивается Патрик, ухмыляясь.

– Отвали! – бросаю я ему и снова поворачиваюсь к Натали. – Ты идёшь? Я не собираюсь тут оставаться.

– Выпей воды, – говорит она неожиданно, протягивая мне стакан. На мгновение мне кажется, что Натали уже совсем не пьяна: её взгляд твёрд и сосредоточен, хоть и немного растерян. – У тебя губы в крови.

Я сжимаю зубы, злая до предела. Горло пересохло, во рту – неприятный металлический привкус. Хватаю стакан, осушаю его залпом, чувствуя, как холодная жидкость скользит по горлу, но не приносит облегчения. Стираю с губ влажные капли и уверенно разворачиваюсь, едва сдерживая желание убежать как можно быстрее.

Толпа сливается в одно бесформенное, пульсирующее пятно; невыносимый шум давит на уши, а воздух в клубе липкий, тягучий, словно сироп – он тянет за собой, обволакивает, не даёт вдохнуть. Всё внутри меня разрывается. Злость, обида, усталость – всё переплетается в одно, и я не знаю, как с этим справиться, не знаю, как избавиться от этой тяжести, что давит мне на грудь.

Внезапно Патрик притягивает меня к себе, его руки охватывают меня, и я стою в замешательстве, не в силах пошевелится. Его жест – настолько неожиданный, что я едва успеваю понять, что происходит.

– Какого чёрта ты творишь? – вырываюсь, отталкивая его, приходя в себя и ощущая, как меня накрывает волна отвращения.

– Просто благодарен, что ты помогаешь Натали, пока меня нет рядом, – его голос звучит фальшиво, и я не верю ни единому слову. Ухмылка на его лице только усиливает ощущение неприязни, которое я испытываю к нему.

Я разворачиваюсь и уверенно шагаю к выходу, но внезапно ноги будто теряют силу, и стены бара начинают кружиться, неестественно растягиваясь в бесформенные пятна. Всё вокруг замедляется, словно я погружаюсь в какой-то мутный сон, где реальность растворяется, оставляя меня в тупом, холодном оцепенении. Я пытаюсь сосредоточиться, но мысли ускользают, словно песок сквозь пальцы. Горло сжалось, дыхание стало тяжёлым, а в ушах пульсирует оглушающий шум, будто мои собственные мысли начали заглушать звуки вокруг.

– Что со мной? – слова срываются с губ, едва различимы, как если бы они исходили откуда-то из глубины, где не существовало ничего, кроме туманной темноты.

Патрик и Натали бросаются ко мне, их руки поддерживают меня, не давая упасть, но я будто не в силах контролировать своё тело. Я становлюсь чуждой сама себе. Мои шаги превращаются в волочащиеся, неуверенные движения, будто я и не стою на ногах, а скользя по полу, теряю связь с собственным телом.

– Клади её сюда, – резко открывает дверь Патрик, и его голос будто звучит издалека, искажённый, как сквозь вату.

– Помоги мне, она тяжёлая, – голос Натали, глухой и дрожащий, кажется, доходит до меня, словно с записи, у которой зажевало пленку.

– Давай быстрее, пока никто не заметил. Раздевай её!

Я пытаюсь пошевелить руками, но они не слушаются. Паника растёт внутри меня, с каждым мгновением становясь всё более мучительной, но тело молчит, не в силах ответить. Темнота, плотная и непробиваемая, начинает затягивать меня в свои объятия, словно утопающий, который в последний момент теряет силы и полностью сдаётся.

– Тяни штаны! Живее! Ну что ты за дура такая? На, держи телефон, я всё сделаю сам, – я ощущаю, как чьи-то руки начинают грубо снимать с меня одежду, держа меня за части тела, которыми я больше не управляю. Я пытаюсь сопротивляться, но силы меня покидают, сознание поглощает мрак.

Кажется, проходит лишь мгновение, и сознание вновь возвращает меня в реальность. Я ощущаю чьё-то мерзкое дыхание на своей коже – горячее, липкое, с запахом алкоголя и чего-то несвежего.

– Вот ты где? А я тебя искал! Я же говорил, что ты за всё ответишь!

Я не могу понять, что происходит. Всё вокруг – как в тумане. Мои попытки сопротивляться оказываются бесполезными. Я снова погружаюсь в бездну, где разрушающая темнота поглощает меня, и единственное, что я могу почувствовать – это страх, который становится невыносимым, как сдавливающая петля.

ГЛАВА 2 Разбитые Иллюзии

Тусклый свет просачивается сквозь щель в двери. Голова кажется тяжёлой, словно весит несколько тонн, и я не могу её поднять. Она раскалывается на две части. Где я? Острая боль внизу живота возвращает меня к реальности, и я только сейчас осознаю, что лежу совершенно голая. Рыдания рвутся из моей груди, и мысли, как сумасшедшие, носятся в голове, не давая сосредоточиться на одной. Дрожащими руками начинаю ощупывать поверхность вокруг себя. Нигде нет одежды. Медленно сползаю на пол с дивана, в панике нащупывая свои джинсы и байку. В байке нахожу телефон. Яркий свет экрана слепит глаза.

Семь часов утра! Последние воспоминания из клуба всплывают в памяти, но они не дают никаких ответов на вопрос, где я провела последние четыре часа. С трудом натягиваю джинсы и толстовку, лихорадочно ищу в телефоне номер Аны. Гудки звучат так громко, что, кажется, разрывают мою голову, усиливая боль.

– Адель? Ты уже собираешься? – голос Аны кажется таким далеким, будто я слышу его сквозь толщу воды.

– Ана… – всхлипываю я, дрожащим голосом. – Я не знаю, где я… – очередной всхлип прерывает мои слова, – Я ничего не понимаю, вокруг всё плывёт. Меня… – голос обрывается, а слова застревают в горле, словно невидимый узел затягивается сильнее с каждой секундой. Тихие рыдания сжимают грудь, лишая возможности дышать.

– Что?! – голос Аны, наполненный паникой, звучит так резко, что я невольно вздрагиваю. – Сейчас, я отслежу твой телефон через приложение! Подожди, пожалуйста, буквально секунду! – в её тоне слышится растерянность, но я чувствую, как она пытается скрыть её, чтобы не напугать меня ещё больше.

Затем короткая пауза, и её голос звучит вновь, теперь спокойнее, но настойчивее:

– Готово, я вижу твой пин. Я уже еду, слышишь? Жди меня там, никуда не уходи и ни с кем не разговаривай! Ты меня поняла? Я скоро буду!

Её слова немного успокаивают, но слёзы всё равно текут по моим щекам.

– Адель, ты меня слышишь? – её голос звучит громче, и я снова морщусь от боли, но всё равно пытаюсь ответить, хотя слова даются с трудом.

– Да, я… тут. Буду. Прошу… быстрее.

– Уже бегу, милая, подожди чуть-чуть. Я скоро!

Я сбрасываю звонок, чувствуя, как рука бессильно падает вдоль тела. Мир вокруг продолжает расплываться, но мысль о том, что Ана едет ко мне, удерживает меня.

Свет фонарика на телефоне разрезает тьму, позволяя мне оглядеть помещение. Это небольшая VIP-комната в ночном клубе. Как я здесь оказалась? Почему я ничего не помню? И кто это сделал со мной? Поджав ноги к груди, я чувствую озноб, мой воротник толстовки пропитался слезами, которые безостановочно стекают по лицу. Оперевшись спиной о диван, я замираю, погружаясь в разрушительные мысли.

Не могу поверить, что моя жизнь так изменилась буквально за месяц. Совсем недавно я была счастлива, окружена любовью родителей, сестёр, любимого парня и друзей. А теперь всё разрушено. Месяц назад погибли родители, запустив цепочку ужасных событий, которые оставляют глубокие раны на моём сердце, раны, которые уже не заживут. Старшая сводная сестра ушла в беспросветный запой, а теперь я здесь, в полной неизвестности, без понятия, что со мной сделали и где я нахожусь. Как мне с этим жить дальше? Мысли в голове путаются так сильно, что темнота снова начинает заволакивать всё вокруг.

Резкий шум и пощёчины. Яркий свет больно режет глаза. Лицо передо мной расплывается.

– Адель, прошу, очнись! – до меня доносится женский хриплый голос, полный тревоги, затем руки сжимаются на моих плечах и безжалостно трясут. – Помогите, поднимите её!

– Нееет… – пытаюсь выкрикнуть я, но получается лишь сдавленный шёпот.

– Не беспокойся, милая, это я, Ана. Ты в безопасности. Давай заберём тебя отсюда, – её объятия становятся крепче, утешая и защищая. Ещё одни руки подхватывают меня, поднимают, и мы движемся. Холодный ветер резко обжигает лицо, возвращая частичку сознания.

– Клади её на заднее сиденье, – Ана открывает дверь машины и указывает парню, который несёт меня на руках.

Дверь машины с грохотом захлопывается, и вот уже Ана, со слезами в глазах, внимательно смотрит на меня.

– Что произошло, милая? У тебя что-то болит? Как ты себя чувствуешь? – её беспокойство ощутимо в том, как крепко она сжимает мою холодную руку.

– Отвези меня домой, пожалуйста, – из последних сил произношу я.

– Может, сразу к врачу? Ты… – Ана вздрагивает, заметив порванные места на моих джинсах, и всхлипывает.

– Нет, домой… пожалуйста… – еле сжимаю её руку в ответ и снова проваливаюсь в темноту.

Яркий свет проникает сквозь шторы. Моё тело знобит, каждая конечность болит. Ужасный кошмар, приснившийся ночью, ещё кажется сном, но через мгновение осознаю, что теперь это моя реальность.

Слёзы катятся по щекам. Всхлипы нарастают, сотрясая тело, внутри всё будто скручено в огромный ком боли, который медленно, но неумолимо разрывает меня изнутри. Вибрация телефона возвращает меня к реальности, вырывая из череды мучительных мыслей. Он уже около часа не умолкает, сообщения сыплются одно за другим. Вероятно, это из-за моего отсутствия на главном собрании, где должны были объявить, кто возьмёт на себя руководство вместо родителей.

Схватив телефон одной рукой, другой я пытаюсь вытереть слёзы, размазав их по лицу. Я понимаю, что должна ответить. Эти люди не заслуживают моего молчания, несмотря на всё, что со мной произошло.

Открыв сообщения в рабочем чате, я замираю, и на мгновение забываю, как дышать. Через секунду дверь с грохотом распахивается, и в комнату врывается Ана. Она всхлипывает, яростно размахивая телефоном перед моим застывшим лицом. Я осознаю, что она тоже всё видела и понимает, что это значит.

– Это всё Натали! Мне звонил Стив, – помощник отца. – Натали слила фото и видео! Она давно это задумала вместе с Патриком, и, судя по всему, именно они тебя накачали чем-то. Стив поехал в тот клуб, пытаясь найти хоть какие-то доказательства, что это их рук дело, что ты ни при чём. Но камеры подчистили – они всё спланировали. Осталась только та часть, которую они отправили совету директоров, – её голос дрожит, но в нём слышится решимость, несмотря на страх, читающийся в глазах. Сделав глубокий вдох, Ана продолжает, почти крича сквозь слёзы:

– Тебе нужно уехать! Я отвезу тебя в родительский домик. Ты не можешь оставаться здесь.

– Натали? – я не могу осознать, что только что сказала мне Ана. В голове начинает пульсировать боль, которая разрастается из груди. Сердце отказывается верить, но разумом я уже давно всё поняла. – Нет, это невозможно! Она бы так со мной не поступила, она не могла! Зачем ей это?

– Я думаю, для того чтобы испортить твою репутацию перед советом директоров. После этих компрометирующих фото и видео они даже не станут рассматривать твою кандидатуру в правлении. Они просто не захотят втягивать компанию в такой скандал.

– Всё из-за компании? – мне кажется, что я выкрикиваю эти слова, но на самом деле мои губы едва шевелятся, и изо рта вырываются еле слышные хрипы.

– Да… – шёпотом произносит Ана.

– Но она же старше меня, она и так получила бы всё это, по крайней мере, пока я учусь.

– Дело в том, что Стив за пару недель до аварии говорил с отцом. Отец ясно дал ему понять, что не видит в правлении ни Натали, ни меня, а только тебя. Поэтому он собирался составить с мамой завещание, но не успел, – голос Аны звучит тихо, но твердо.

Она смотрит на меня в ожидании, словно надеется, что я что-то скажу, но слова застревают у меня в горле.

– Почему я об этом не знала? – рефлекторно вырывается у меня

– Знал только Стив, и каким-то образом узнала Натали. Сегодня Стив рассказал об этом мне. – он был правой рукой отца и его лучшим другом. Я всегда считала его почти членом семьи. Но теперь я понимаю, что больше не могу доверять своим суждениям о людях. Я не заметила самого страшного предателя, который был совсем рядом. Прямо у меня под носом.

Я сидела, не в силах пошевелиться. Мой взгляд застыл на одной точке. В голове раздавался оглушительный звон, настолько громкий и пронзительный, что казалось, уши заложило. Я пыталась сосредоточиться, но всё вокруг словно превратилось в размытую, неразборчивую массу. Сквозь этот гул до меня долетали слова Аны, но их смысл ускользал. Не знаю, сколько времени прошло, но очнулась я уже на заднем сиденье машины. Ана куда-то везла меня. Куда именно – мне было всё равно. Если бы меня спросили, я бы выбрала кладбище. Какой смысл перевозить труп в другое место? От меня осталась лишь тень той, кем я была. Это уже был не человек, а оболочка. Нет, я не умерла, меня убили. Жестоко, лицемерно и алчно.

Готовила ли меня жизнь к такому? Скажу честно – абсолютно нет. Если бы месяц назад мне предложили написать эссе «о худшем исходе моей жизни», я бы не смогла придумать подобный сценарий. Вероятно, я бы выбрала неизлечимую болезнь, которая медленно вытягивает из меня жизнь, – это казалось мне самым пугающим. Но сейчас я была бы благодарна за неё. Благодарна вселенной за то, что она позволила бы мне уйти так, не заставляя всё делать самой.

Моё лицо словно онемело, я лишь чувствовала мокрое пятно под правой щекой на обивке автомобильного сиденья. Возможно, это были мои слёзы, а может, и слюни. Я не знаю. Моё тело мне не подчинялось, оно просто не хотело двигаться, и я не могла его за это осуждать. Я его подвела, как и свою душу, если её ещё можно так назвать.

Мысли постоянно возвращали меня к Натали. Как я могла не увидеть? Как не заметила того, что теперь кажется очевидным? В её глазах всегда было что-то, на что я не обращала внимания.

Возможно, это было из-за любви к ней, которая тогда словно завеса лежала на моих глазах, не позволяя увидеть правду. Сейчас, когда у меня ничего не осталось – ни эмоций, ни злобы, ни ненависти, – я наконец-то видела всё ясно. Видела всё!

Мы были сводными сёстрами по маминой линии, но сейчас Натали для меня – словно чужой человек, будто я её вообще никогда не знала. Она была старшей из нас троих: Натали – старший ребёнок, я – средний, Ана – младший. Своего отца Натали видела в последний раз, когда ей было всего четыре с половиной года, и это воспоминание было окрашено ужасом, который она носила с собой всю жизнь. Она однажды рассказала мне, что он пытался сделать с ней что-то чудовищное. Говорят, дети в таком возрасте забывают травмы, но Натали помнила всё: как её тело напряглось от страха, как каждое движение ощущалось неправильным, как эти моменты врезались в память, словно киноплёнка, которую невозможно стереть, как бы она ни хотела.

Когда Натали поделилась этим со мной, её слёзы текли, словно бездонный поток боли. Её трясло так сильно, что казалось, она вот-вот задохнётся. Моё сердце разрывалось от боли за неё, но я не знала, как помочь. Самого страшного не произошло – мама вернулась домой в тот самый момент и остановила подонка. Сарра, наша мама, защищала дочь с яростью тигрицы, за что он жестоко избил её, оставив валяться в луже собственной крови. Натали говорила, что даже сейчас могла бы чётко нарисовать этот жуткий момент, как будто это случилось вчера. Мама, собрав последние силы, покинула дом той же ночью, схватив немного одежды и еды, оставив этого человека в пьяном сне в луже собственной рвоты. Натали так и не узнала, пытался ли он их искать или просто вычеркнул из своей жизни.

Следующий год стал для Натали не менее тяжёлым и оставил болезненные воспоминания. Мама едва сводила концы с концами: почти все заработанные деньги уходили на оплату малюсенькой квартиры. Еды едва хватало, и Натали часто вспоминала, как жуткий голод доводил их до изнеможения. Даже стены казались холодными и враждебными, пропитанными отчаянием и безысходностью. Вечерами Натали слышала тихие рыдания мамы за закрытой дверью, сражавшейся с бессилием. Ей было невыносимо видеть, что она не может обеспечить свою дочь даже самым необходимым.

Страх возвращения на старую работу, где её мог найти отец Натали, и невозможность устроиться на новую из-за необходимости постоянно ухаживать за больной дочкой обрушились на маму тяжким грузом, который казался ей неподъёмным. Она старалась изо всех сил, но одиночество и отсутствие какой-либо поддержки ломали её. Мама, выросшая в детдоме, никогда не знала, что такое семейное тепло. Единственной её опорой была лучшая подруга, но даже та могла помочь лишь ограниченно, ведь сама боролась с жизненными трудностями.

Но спустя год их жизнь кардинально изменилась: мама встретила нашего отца, Торреса. Молодой и многообещающий архитектор, он без памяти влюбился в маму и сразу же полюбил Натали, как свою родную дочь. Они познакомились на банкете, где мама подрабатывала, чтобы свести концы с концами. Эта встреча оказалась судьбоносной. Папа всей душой стремился стать лучшим мужем и отцом. Уже через год после свадьбы появилась я, а ещё через год родилась Ана. Родители очень любили нас, окружая заботой и поддержкой. Папа никогда не давал Натали повода усомниться в своей отцовской любви.

Так почему же, пройдя через всё это и имея всё, что у неё было, она поступила так со мной? Хотя в тот момент мне уже было всё равно, я лишь хотела покончить с этим раз и навсегда.

ГЛАВА 3 Непредвиденное начало

Три недели я провела под внимательным присмотром Аны в домике родителей у реки, где мы часто бывали в детстве. Она заботилась обо мне, как о больной, не отходя ни на шаг. Мне никак не удавалось остаться в одиночестве, чтобы осуществить задуманное. Ана, словно что-то чувствовала или просто догадывалась, постоянно смотрела на меня с опаской. Казалось, даже в туалет она ходила быстрее, чтобы не дать мне минуты побыть наедине с собой. Она записала меня к психологу, думая, что это может хоть как-то помочь. Прошло уже пять сеансов, но я так и не начала с ней разговаривать. Меня это не интересовало, и я не хотела ни с кем обсуждать свои мысли. У меня была одна чёткая цель.

У меня не было сил разбираться в этой ситуации, а тем более пытаться выбраться из всего этого дерьма, в которое я угодила. Единственное, что иногда заставляло меня усомниться в своей решимости, – это Ана. Несмотря на свою кажущуюся бесчувственность, я всё так же любила её и боялась оставить одну. Я переживала, что она не справится без меня, но даже это не было достаточно сильным мотивом, чтобы я нашла силы бороться. Возможно, я согласилась на сеансы с психологом лишь из-за той крохотной искры надежды, которую она мне давала. Но преодолеть себя и сделать больше я пока не могла.

Психолог всё время задавала мне вопросы, что-то рассказывала, но её голос был для меня как радиопомехи – бессмысленный шум. Мне было скучно. Я не думала ни о ней, ни о себе. Я просто смотрела в окно, наблюдая, как ветер колышет деревья и разносит листья, которые начали опадать раньше времени. В солнечные дни я почему-то чувствовала себя хуже, чем в дождливые. В пасмурную погоду я слышала завывания ветра, ощущала, как дрожь от прохлады и сырости медленно разливается по телу, и это хоть немного будоражило меня, напоминая, что я ещё жива. Иногда, выходя к реке, я долго держала ноги в холодной воде, надеясь хоть что-то почувствовать. Мне казалось, что если кожа начнёт колоть от спазма или онемения, мне станет легче, но все было тщетно.

В детстве мы с сёстрами подолгу могли резвиться в холодной речной воде, а потом слушали причитания мамы о том, что наша кожа посинела, и, если мы будем такими беспечными, наши конечности рано или поздно отвалятся. Мы были слишком счастливы и заняты игрой, чтобы почувствовать колющую боль или обморожение кожи, но сейчас я не чувствовала ничего по другой причине. Пустота изо дня в день вторгалась в моё сознание, сменяя неумолимо раздирающие мои сны кошмары. Возможно, моё тело специально заглушало все чувства, боясь самой страшной из них – боли. Я не была готова к тому, с какой силой она может обрушиться на меня, поэтому просто смотрела на воду и надеялась, что однажды, зайдя в неё, больше не выйду.

Несколько раз я видела, как Ана тихо плакала, наблюдая за мной, но ничего не говорила. С каждым днём в её глазах таяла по крупице вера в то, что всё наладится, оставляя лишь боль утраты прошлого, которое мы имели и так беспечно потеряли. Я хотела дать ей надежду, но не могла – у меня её не было. Я лишь искала спасение в освобождении.

Шестой сеанс у психолога казался начался как обычно. Она всматривалась в меня и задавала вопросы о моем самочувствии и прочей ерунде. Я будто ждала момента, когда она сдастся и, выйдя из себя, бросит эту затею. Но, похоже, сдаваться она не собиралась: спустя минут пять она перестала со мной разговаривать и просто молча смотрела на меня всю оставшуюся часть сеанса. Я бросала на неё вопросительные взгляды, пытаясь понять, чего она добивается, но она продолжала упорно молчать. Минут через пятнадцать её пристального взгляда я вдруг почувствовала что-то непривычное – то, чего не испытывала последние три недели. Внутри меня закипало раздражение. Я начала злиться на неё, хоть в глубине души и осознавала, что она ни в чем не виновата. Не выдержав, я пристально посмотрела на неё в ответ и заметила, как она усмехнулась. Это была последняя капля.

– Вам смешно? – я не ожидала, что произнесла это вслух, и вздрогнула, испугавшись собственного голоса, которого не слышала уже более трёх недель.

– Да!

– И что же смешного во мне? – опомнившись, я злобно уставилась на неё. Внутри нарастало недовольство, и казалось, что я впервые за долгое время ощущала хоть какие-то эмоции.

– Всё! – ответила женщина средних лет, ехидно улыбнувшись.

– Мне по слову вытягивать? – я закипала ещё сильнее, стиснув зубы.

– Вы и слова не говорили за последние три недели.

– Вот, говорю!

– Слышу.

– Мм, я знаю, что вы пытаетесь сделать.

– И что же?

– Вы пытаетесь меня разозлить.

– С чего бы?

– Вызвать эмоции! Могу вас расстроить – ничего не выйдет, – в этот момент я ощущала себя словно маленький мстительный ребёнок.

– Я бы не была так уверена. Сейчас-то вы со мной разговариваете, значит, я не так уж и плоха.

– Да пошла ты!

– Я бы даже сказала, что удивительно, насколько хороша! – она не обиделась, а наоборот, улыбнулась ещё шире.

– А ты смешная, – бросаю я со всей злобой, встаю и ухожу из комнаты.

Так прошли ещё три недели, и наши встречи с Николь стали проходить дважды в неделю. Злость постепенно уступала место другим эмоциям. Было больно. Нет, не просто больно – это была невыносимая боль!

Утро среды началось, как и все последние дни октября. На улице стояла прохладная погода, Ана в тапочках и тёплой пижаме готовила нам сырники, а я щёлкала каналы по телевизору. Везде говорили о скорой зиме и подготовке к праздникам.

– Завтрак готов.

– Иду.

– Кофе или чай? – спросила Ана, когда я зашла на кухню. В нос ударил неприятный запах.

– Лучше кофе. Чем так воняет? – я уставилась на Ану.

– Я ничего не чувствую, – пожала плечами сестра.

– Запах будто что-то скисло или протухло, – я начала принюхиваться ко всему, что стояло на столе. Поднесла к носу йогурт, и тошнота тут же подкатила к горлу. Сорвавшись с места, я побежала в туалет. Меня рвало так, словно протухло что-то внутри меня.

– Ты в порядке? – Ана зашла в туалет.

– Я не знаю. Видимо, вчерашняя курица всё-таки была не свежей, – предположила я и начала смеяться, хотя чувствовала себя ужасно.

– Блин, я же говорила тебе не есть её, – Ана не успела закончить фразу, как меня снова стошнило.

– Давай я съезжу за таблетками.

– Да, было бы отлично, – кивнула я, отстраняясь от унитаза.

Весь день прошёл ужасно, меня постоянно тошнило. Я не знаю, что не так с той курицей, но очевидно, что дело плохо.

– Я понимаю, что, вероятно, ничего серьёзного, но, может, стоит съездить к врачу? Тебя весь день тошнит, и, очевидно, это ещё не конец. Ты уже вся зелёная и ничего не можешь съесть, – сказала Ана. Я начала мотать головой в знак несогласия, но от этих движений меня снова замутило, и я еле сдержалась от очередного рвотного позыва.

– Хорошо, поехали.

Мы добрались до больницы за двадцать минут. Врач осмотрел меня и назначил анализы. Уже полчаса я сидела, вглядываясь в плакаты о важности ежегодных осмотров у врача, висящие на стенах кабинета. Ана тихонько вошла через немного приоткрытую дверь.

– Почему так долго? – настороженно спросила сестра, пристально глядя на меня.

– Ждем результатов анализов, – отвечаю я, стараясь успокоить её.

– Что сказал врач? Есть что-то серьезное?

– Нет, скорее всего, это просто пищевое отравление. Но он сможет точно подтвердить после анализа.

Дверь медленно открывается, и в кабинет входит врач, держа в руках несколько бумажек и чашку кофе. На его лице сияет широкая, ободряющая улыбка.

– Доктор, всё в порядке? – с тревогой спрашивает Ана, её голос дрожит от волнения.

– Более чем! – радостно отвечает молодой мужчина. Мы обе выдыхаем с облегчением, но слабая тревога всё ещё продолжает терзать меня изнутри.

– Так в чём же причина? Почему мне до сих пор так плохо?

– На самом деле, причина немного другая. Вы беременны, – без промедления сообщает доктор. Я замираю, не веря своим ушам.

– Что? – в ужасе вскрикивает Ана, её лицо искажает шок.

– Да, это всего лишь токсикоз. И хорошие новости: он скоро пройдет, – с улыбкой и расслабленностью продолжает врач, отпивая кофе.

Одна ночь, первый половой акт, и вот я беременна. Ана, не выдержав шока, выбегает из кабинета, резко хлопнув дверью. Я слышу, как за дверью нарастают её всхлипы.

– У вашей сестры странная реакция. С вами всё в порядке? Это запланированное событие или счастливый случай?

– Эм… да, это счастливый случай, – шепчу я, аккуратно положив руку на живот. Как это возможно? Внутри меня растёт маленький человек, и я не могу осознать, что это правда. Чувства переполняют меня, и я теряюсь в размышлениях о том, как стремительно и неожиданно изменилась моя жизнь. Должна ли я его ненавидеть? Почему же тогда я ощущаю, что уже люблю его больше всего на свете, несмотря на всю неопределенность и страх, охватывающие меня?

Я продолжала молча сидеть, глядя на свой живот. Спустя минут десять Ана, собравшись с мыслями, возвращается в кабинет врача. Наши взгляды пересекаются, и её брови мгновенно поднимаются от удивления. Она смотрит на меня с явным беспокойством, ошарашенная моей реакцией и тем, что увидела. Кажется, она ожидала чего-то другого.

– Ты в порядке? – еле слышно спрашивает она.

– Более чем, – кидаю я в ответ.

Доктор, кивком указав на мой живот, произносит:

– Вы можете идти. Я выпишу вам таблетки от токсикоза. В целом, больше отдыхайте, бережно относитесь к себе и старайтесь хорошо питаться. Сейчас вы должны заботиться не только о себе, но и о ребёнке.

– Поняла, спасибо, – сдержанно отвечаю я.

Дорога домой прошла в полном молчании. Ана сосредоточенно смотрела вперёд, не решаясь повернуться ко мне или что-то спросить. Я была погружена в размышления о своих чувствах к ребёнку и о том, как мне с этим справиться.

Первое, о чём я подумала, услышав новость, – это сильный страх и сомнение, смогу ли я полюбить этого ребёнка. Я опасалась, что мои прошлые ошибки и тёмные обстоятельства, которые поглотили меня, будут преследовать его.

Единственной здравой мыслью казалось избавиться от него, но, допустив её, я почувствовала, как всё внутри меня отторгает это решение. Вскоре меня осенила мысль, перевернувшая мой мир. Я ещё не знала, кто это – он или она, но уже так сильно любила его. Этот ребёнок не чей-то, он мой и только мой, и ни в чём не виноват. Он – самое чистое и невинное существо, которое только можно представить.

Пусть всё произошло не так, как я планировала, я не брошу его и не откажусь. Это часть меня, самая любимая часть, которая, возможно, поможет мне выйти из тьмы на свет. Я постараюсь подарить ему всю оставшуюся любовь и сделать его самым счастливым ребёнком на свете, потому что он этого заслуживает.

Вернувшись домой, Ана так и не заговорила со мной о случившемся. Возможно, она просто не знала, что сказать, а я была слишком погружена в свои мысли.

Прошел ещё месяц. Ана приняла моё решение оставить ребёнка и поддержала меня, пообещав полюбить его так же, как и меня, и стать самой лучшей тётей на свете.

Казалось, что жизнь начинает налаживаться, хотя назвать её нормальной было бы слишком смело. Я приняла реальность, с которой согласилась столкнуться, оставив ребёнка. Однако была одна проблема, которая не давала мне покоя. Мне становилось всё сложнее оставаться в этом городе. Я осознавала, что мы не можем всю жизнь оставаться в домике у реки. Рано или поздно кто-то может к нам заявиться, а вернуться в город я не могла. Мне нужно было думать не только о себе. Нас теперь двое: я и мой ребёнок. Я знала, что Ана вряд ли согласится отпустить меня, и это не честно по отношению к ней, но продолжать так больше не могла. Мне нужно было уехать и попытаться построить новую жизнь для нас.

В одно прекрасное солнечное утро, когда Ана отправилась за продуктами, я приняла решение, что больше медлить нельзя. Быстро собрав небольшое количество вещей и немного денег на первое время, пока не найду работу, я написала письмо для Аны, оставила его на кухонной стойке и, не оглядываясь, ушла.

«Прости меня, но мне нужно уехать. Спасибо за то, что была со мной в трудные времена. Ты – мой лучик света в этом, казалось бы, беспросветном мире. Надеюсь, ты поймёшь меня. Ради ребёнка я должна начать всё с начала, в месте, где всё не напоминает о случившемся. Я хочу дать себе второй шанс. Когда-нибудь я вернусь, но сейчас это слишком сложно. Я очень тебя люблю.»

Я надеялась, что она меня простит и найдёт в себе силы понять и принять моё решение. Я уверена, что Ана будет в порядке, ведь она такая сильная. Мы с малышом справимся, ведь теперь мы есть друг у друга.

ГЛАВА 4 Спустя пять лет

– Джорджи, пора вставать, мой хороший! Тебя ждут в детском саду.

Я подошла к маленькой кроватке, украшенной его любимыми мишками, и, склонившись, нежно поцеловала пухлую щёчку. Его тёмные волосы растрепались и небрежно лежали на лбу, делая лицо ещё трогательнее. Контраст между светлой кожей и тёмными прядями иногда создавал иллюзию болезненной бледности, но для меня это лишь добавляло ему трогательности и очарования. Джорджи был не просто активным и жизнерадостным мальчиком – он был моим маленьким чудом, моим вдохновением и самой большой радостью в жизни.

На его лице выделялись пухлые алые губы и две очаровательные ямочки по бокам щёк – такие же, как у меня. Это были единственные черты, по которым Джорджи походил на меня внешне. Я надеялась, что с возрастом это изменится. В его увлечениях я, однако, находила очевидное сходство с собой. Он мог часами сидеть с карандашами, создавая из своей головы целые миры. Фантазия у него была безграничная, и в этом я точно узнавала себя.

Казалось, он видел мир совершенно иначе – своими удивительными глазами, от которых я не могла оторвать взгляд. Их оттенок, балансирующий между голубым и зелёным, словно отражал настроение и освещение, меняясь каждую минуту. Утром его глаза сияли чистым голубым, как безоблачное небо, к вечеру становились густо-зелёными, словно мокрая листва после дождя. В пасмурные дни напоминали бурю на горизонте – глубокий серо-зелёный, таинственный и тревожный. А когда он сердился, я видела, как его взгляд темнел, становясь похожим на грозовую ночь с редкими отблесками молнии.

Я обожала рисовать его лицо. Оно будто вобрало в себя всю палитру мира. Каждый раз, глядя на готовый портрет, я удивлялась тому, как на холсте появлялся совершенно новый человек – загадочный и уникальный, но неизменно мой Джорджи.

– Мммм, не хочу, – промычал он, капризничая, и крепко зажмурил глазки, словно надеялся спрятаться от утра.

– А я купила твои любимые хлопья на завтрак! – улыбнулась я, продолжая нежно гладить его маленькую щечку.

Как только он услышал про хлопья, его глаза тут же распахнулись, и лицо озарилось радостью. Я знала, что эта маленькая хитрость всегда срабатывает, и с улыбкой вытянула своего сладкого мальчика из кроватки.

– Урааа! – радостно воскликнул он, подскакивая и обвивая меня своими маленькими, тёплыми ручками. Господи, как же я люблю этого маленького проказника.

– У нас мало времени, вставай! Быстро умываться! – скомандовала я с нарочито строгим видом, хотя внутри меня так и тянуло остаться дома. Хотелось просто обнять его, почувствовать, как он прижимается ко мне своими маленькими ладошками, и наслаждаться этим тёплым утренним покоем, забыв о делах.

– Бегуууу! – выкрикнул Джорджи, вырываясь из моих объятий, его голос наполнил комнату детским смехом.

Утро выдалось солнечным, и лёгкий ветерок приятно щекотал кожу. Садик Джорджи находился всего в пяти минутах от дома. На обратном пути я, как обычно, зашла в своё любимое кафе, где готовили самый ароматный кофе в городе. Сжимая в руках тёплый стаканчик, я почувствовала лёгкое волнение. Ожидание важных новостей придавало шагам ускорение, и я поспешила вернуться домой.

Сегодня был день, которого я ждала с особым трепетом, мечтая о нём уже несколько лет. Я наконец получу свой диплом, и радость переполняла меня. Это было не просто достижение, а настоящая победа. Моё образование далось мне нелегко. Были моменты счастья, когда учёба приносила удовольствие, но также и тяжёлые времена, когда казалось, что всё вот-вот рухнет. Беременность и психологические трудности растянули этот процесс на целых семь лет. Мне пришлось взять академический отпуск, а затем справляться с трудностями материнства, оставаясь студенткой и одновременно пытаясь свести концы с концами, обеспечивая дом и еду для себя и своего сына.

Кто бы мог подумать, что я справлюсь? Но я смогла, и теперь держу в руках диплом, абсолютно заслуженный и выстраданный. Теперь жизнь станет проще и увереннее. Я смогу выбрать для Джорджи лучшую школу, потому что теперь это будет мне по силам. Ведь сегодня меня ждет и другая хорошая новость – повышение на работе.

Этого момента я ждала долго. Повышение откладывали, требуя подтверждения о завершении моего образования. Сплошная бюрократия! Ведь моя работа никогда не вызывала нареканий. Я тянула на себе множество проектов, всегда сдавала всё в срок, и никто не мог усомниться в моём умении справляться с задачами. Я не склонна к самоуверенности, но когда дело касается работы, я точно знаю себе цену. Я уверена, что заслуживаю этого повышения. Но таков уж мир, в котором мы живём – порой приходится следовать его правилам, чтобы добиться желаемого.

Моё главное желание – вырастить Джорджи счастливым человеком, который всегда будет знать, что его любят. Постараться уберечь его от невзгод, или хотя бы подготовить к ним. Я искренне верю, что мы справимся. Справимся вдвоём.

Мои мысли прервал звук уведомления на электронной почте!

– Это оооон! – выдохнула я с нескрываемым восторгом. На экране всплыло сообщение с темой: “Диплом о высшем образовании Адель Эванс”. Руки дрожали от волнения, но я тут же нажала кнопку «Переслать», быстро введя адрес Кейт в строку получателя. Кейт – мой начальник и по совместительству лучшая подруга. Она сильно поддерживала меня с самого начала, когда я пришла в компанию, и до сих пор убеждена, что я заслуживаю эту должность. Она как тигрица всегда сражается за меня, и кажется, делает это абсолютно искренне. Таких людей я встречала очень мало в жизни, и она стала моим путеводителем в те моменты, когда мне казалось, что я не справлюсь. Кейт очень напоминала мне Ану.

После переезда в Дуклин я около месяца не могла найти нормальную работу – всё время приходилось брать подработки. Будучи молодой беременной девушкой, делать это было особенно сложно, учитывая моё подавленное состояние. Но встреча с двумя людьми изменила мою жизнь. Эти двое стали настоящими спасителями на моём пути. В поисках квартиры я познакомилась с Тимом – владельцем жилья, в котором я живу почти пять лет. Однажды, разговорившись с Тимом о трудностях поиска работы без диплома и в положении, он предложил свою помощь и свёл меня со своей подругой. Они с детства были неразлучны и до сих пор поддерживали связь. Подруга работала в крупной компании, специализирующейся на дизайне интерьеров.

Я не питала особых надежд, что меня примут на работу в такую большую корпорацию, учитывая отсутствие законченного образования, что усугублялось ещё и фактом моей беременности. Но знакомство с Кейт перевернуло мою жизнь. Она стала ещё одним лучиком света, который помог мне справиться. Она помогла мне перевести документы в университет Дуклина, так как я совершенно не была готова вернуться в Оквуд, мой родной город. Я знала, что Университет искусств Дуклина был куда менее престижным, чем Университет международного творчества Оквуда, куда я поступила по причине того, что его окончил мой отец. Там я была на хорошем счету и надеялась, что это связано с моими способностями, а не с известностью семьи. Но сейчас у меня не было другого выбора. Самой главной целью стало завершение образования, чтобы получить хорошую работу и средства, которые помогут мне вырастить моего маленького мальчика.

Кейт устроила меня на работу помощником дизайнера, и, когда я набралась опыта, выбила для меня полноценную должность, несмотря на отсутствие диплома и то, что я жила в другом городе. Это действительно можно было считать её заслугой и, в какой-то мере, чудом. Сейчас она уже месяц пытается выбить для меня повышение, явно желая сделать меня своим заместителем в отделе дизайна интерьера. На экране телефона высветилось имя Кейт.

– Привет! – радостно прокричала я в трубку.

– Поздравляю! Ты этого заслужила, наконец-то, дорогая!

– Спасибо, я так счастлива!

– Я за тебя тоже очень рада. Я уже отправила твою кандидатуру Мистеру Хиту. Теперь все документы для твоего повышения на месте, осталось только дождаться одобрения от руководства, – проговорила Кейт на одном дыхании.

– Спасибо огромное, я даже не знаю, как тебя отблагодарить, – почему-то я почувствовала вину за то огромное количество помощи, которое оказала мне Кейт. Я никогда не смогу отплатить ей в полной мере, что бы я ни сделала.

Вся неделя прошла в томительном ожидании ответа от начальника. Каждый день казался бесконечным, но Тим всячески меня подбадривал, и, конечно же, Кейт не отставала. Их поддержка была как свет в конце длинного туннеля, и иногда мне казалось, что они верили в меня больше, чем я сама.

Вечером, когда Тим заглянул к нам, он, как всегда, с детским восторгом увлёкся сборкой конструктора с Джорджи. Наблюдая за ними, я невольно улыбнулась – их смех наполнил дом теплом, превращая его в настоящее убежище от всего, что происходит за его пределами.

Несмотря на то, что между мной и Тимом не было романтических чувств, я всё равно ощущала его своей семьей. Долгое время мне было сложно подпустить его к себе, но, как и Кейт, он увидел во мне что-то, ради чего решил бороться. И каждый раз, когда я видела, как он нежно улыбается Джорджи, моё сердце наполнялось благодарностью.

Я не знаю, как смогу однажды отблагодарить его за всю ту доброту, которую он подарил мне и Джорджи. Возможно, это благодарность, которую невозможно выразить словами или действиями – она глубже, она живёт в каждом дне, который мы проводим вместе, в каждом смехе, в каждом взгляде.

Утро пятницы началось, как и все предыдущие. Все мысли были заняты повышением и, вероятно, моей несбывшейся мечтой о лучшей жизни для Джорджи. Я была уже практически уверена в отказе и даже постаралась принять его. Несмотря на это, осознание того, что я упустила огромную возможность и, соответственно, финансовый аспект, меня всё же расстраивало. Я даже начала просматривать сайты с подработкой, чтобы закрыть финансовые дыры, которые так не давали мне покоя. Особенно меня беспокоило качество детского сада для Джорджи. Он был бесплатным, потому что частный был мне попросту не по карману, но я так мечтала о хорошем учебном заведении для сына, что готова была взять несколько подработок.

В мои мысли ворвался звонок телефона. На экране высветилось имя Кейт. Я шумно выдохнула, стараясь подавить нервозность, и ответила на звонок.

– Адель, привет!

– Привет, Кейт! – насколько могла спокойно ответила я.

– У меня новости лучше некуда! Твою кандидатуру одобрили, – радостно завизжала Кейт, и от этого я даже не разобрала её последних слов.

– Что? Одобрили? – переспросила я.

– Да! Только что звонил Мистер Хит и сказал, что ты подходишь как никто другой. Представляешь?

– Ты серьёзно?? Боже мой, я так рада! – воскликнула я, сама не веря своим ушам.

– Как приедешь, сразу пойдем отмечать!

– В каком смысле «приеду»? В Оквуд? – растерянно спросила я.

– Конечно! А как ты себе это представляла? Работать удаленно дизайнером вполне допустимо, но заместителем – это совсем другие задачи. Ты будешь нужна на совещаниях, которые проходят чуть ли не каждый день. Не говоря уже о контроле объектов за другими дизайнерами – как ты понимаешь, это не сделаешь по видеосвязи, – серьёзно проговорила Кейт.

Кажется, когда я это слушала, у меня даже отвисла челюсть, и я слегка выпучила глаза от того, что вовсе не подумала об этом.

– Чёрт, Кейт, но я не могу вернуться в Оквуд, – еле проговорила я, потому что мои мысли начали затягивать воспоминания.

– Адель, только не говори, что ты сейчас отказываешься! Я столько старалась, и ты ведь так этого хотела! Оквуд – всего лишь город, хоть ты мне и не рассказываешь, что произошло у тебя здесь, но прошло ведь пять лет! Сколько еще можно скрываться? – хотя Кейт и пыталась говорить ровно, я слышала, как она начинала закипать.

Я, конечно, понимала, что поступаю несправедливо по отношению к подруге. Все её старания уперлись в моё нежелание возвращаться в этот город. Может быть, я уже готова? Может быть, я смогу? Я не должна так поступать с Кейт. Меньшее, что я могу сделать для неё, – это не подводить её ожиданий. Тем более что я так стремилась к этому, так желала. Значит, я должна закрыть рот своим страхам и наконец вернуться туда, где, с большой вероятностью, все давно про меня забыли, и город примет меня более радушно, чем провожал.

– Хорошо, извини за такую реакцию. Мне нужно время, пару недель, чтобы завершить все дела, найти жильё и перевести Джорджи! – тяжело выдохнула я.

– Не переживай. Вы с Джорджи можете жить у меня сколько вам будет нужно! – радостно ответила подруга.

– Я не могу так тебя утруждать, это абсолютно неудобно! – ответила я. Это уже чересчур.

– Я обожаю тебя и твоего сына. Вы поживёте у меня, пока не найдёте жильё, и точка. Заканчивай все дела, я тебя жду! Целую и до встречи! – завершив диалог, Кейт положила трубку, не оставив мне вариантов.

Я осознавала, что когда-то вернусь в этот город. Город, который был мне так дорог и в то же время ужасно ненавистен. Точнее, я боялась всех воспоминаний, которые в нём остались. Холодок пробежал по спине, страх сковал лёгкие, стало тяжело дышать. Мне сразу показалось, что я ещё не готова, что я не достаточно сильная, чтобы справиться с тем, что может опять напомнить это место. Я давно смирилась с тем, что компания родителей была украдена у меня моей же собственной сестрой, хотя теперь это был абсолютно чужой и ненавистный мне человек. Я так и не смогла простить её за всё, что она совершила, не смогла найти оправдания её действиям. Я не отпустила это, но бояться больше было нельзя.

Я не могу всю жизнь убегать. Рано или поздно меня настигнет то, что до сих пор болит в глубине. Те времена сделали меня другой, они заставили быть более осторожной, и о доверии людям не было и речи. Долгое время я винила себя. Мне казалось, что я несла полную ответственность за всё, что со мной случилось, несмотря на обстоятельства. Я была слишком наивна и доверяла тем, кто этого не заслуживал. Я винила себя за то, что вынуждена была воспитывать сына одна, за то, что он никогда не узнает, кто его отец, и за то, что из-за меня у него останется эта травма на всю жизнь.

После того как я поняла, что разрушаю себя и Джорджи, я снова пошла к психологу в надежде разобраться в себе и побороть свои страхи. Время шло, и теперь я чувствую себя сильной. Я знаю, что моя жизнь в моих руках, и ужасные люди больше не смогут меня сломить. Или, возможно, я просто обманываю себя и, столкнувшись с трудностями, вновь окажусь не в силах противостоять тем, кто попытается навредить нам.

Поняв, что Тим явно переживает за меня, я решила набрать его и сообщить эту, хоть и радостную, но противоречивую новость.

Гудки тянулись, и с каждым следующим я всё острее осознавала, как сильно буду скучать по другу, который все эти годы был такой поддержкой для меня.

– Привет, – радостный голос Тима раздался в трубке.

– Привет, – слишком тихо ответила я.

– Что-то случилось? Адель, если тебе отказали, то они глупы, ты заслуживаешь…

– Тим, они согласились, – перебила я его, не дав договорить.

– Так это же здорово! Поздравляю тебя! Ты этого заслуживаешь! – радостно завопил Тим в трубку.

– Да, согласна. Спасибо.

– Тогда почему я чувствую, что что-то не так? Ты звучишь как-то расстроенно, – в голосе Тима читалось искреннее недоумение.

– Работа подразумевает переезд и возвращение обратно в Оквуд, – на одном дыхании проговорила я.

– Что? – казалось, такого поворота он точно не ожидал.

В трубке повисло молчание, которое никто не решался прервать.

– Ты согласилась? – наконец, хриплый голос Тима нарушил тишину.

– Да, – еле слышным голосом ответила я, ставя точку в разговоре.

– Ну что ж, я рад за тебя. Хорошей дороги, – реакция последовала сразу же. Его голос дрогнул от обиды и злости. Он не хотел нашего отъезда, как и я не хотела расставаться с ним.

– Тим, мы можем навещать друг друга. Это ведь не другая часть света. Пять часов на самолёте, и мы снова сможем сидеть, ужинать и болтать вместе. Ты знаешь, как ты мне дорог, – я старалась найти хоть что-то, зацепиться за шанс не потерять его.

– Видимо, не настолько, чтобы ты осталась здесь.

– Ты сейчас злишься, и из-за этого несправедлив. Я понимаю, что ты огорчён, потому что сама тоже расстроена. Но ты ведь знаешь, как для меня важно сделать всё, что могу, для Джорджи. Он – самое важное в моей жизни.

– Ты не менее важна! – голос Тима сорвался. – Джорджи замечательный, я не отрицаю, но ты забываешь о себе. Ты есть у себя, и ты тоже можешь обрести счастье.

– Для меня уже слишком поздно, – еле слышно ответила я, абсолютно уверенная в своих словах.

– Как знаешь, – ответил Тим. В трубке повисла тишина, а затем он просто положил её, оборвав разговор.

Я понимала, почему он злится, но не могла дать ему то, что он хотел. Я не нуждалась ни в отношениях, ни в партнере. Я была мамой своего сына, и это всё, что меня волновало. Отношения были не для меня. Было время, когда я думала, что мы с Тимом сможем перейти эту грань, и мне даже казалось, что я что-то определенно чувствую к нему. Но из раза в раз это было пыткой для меня. Одно касание вызывало у меня не приятную близость, а паническую атаку, и я сразу же убегала. Я не давала ему обещаний и ничего не объясняла, он и не требовал. Казалось, Тим надеялся, что однажды мы сможем построить что-то большее, чем дружбу, но теперь, потеряв последний шанс из-за переезда, он был зол и расстроен. Однажды он встретит ту, кто сможет открыть для него сердце, но это буду точно не я. Для меня семья – это мой сын, и большего мне не нужно.

Посмотрев на часы, я поспешила за Джорджи в садик. Как сын отреагирует на переезд, я не знала, но верила, что всё, что я делаю, – это ему во благо. Ведь он моя искренняя любовь и свет, который вывел меня из непросветной темноты.

ГЛАВА 5 Возвращение домой

Уже через две недели, собрав все вещи в три небольших чемодана, мы с Джорджи прилетели в Оквуд – мой родной город. Ещё в самолёте я начала волноваться: как сын воспримет резкую смену обстановки и новый распорядок дня? Теперь мы будем дольше проводить время раздельно, ведь работа в офисе занимает значительно больше времени, чем работа из дома.

Сойдя с трапа, я почувствовала приятный тёплый ветерок – погода была прекрасной. Последний месяц лета: ещё тепло, но уже не жарко. Джорджи крепко сжимал мою руку и с любопытством осматривался по сторонам.

В аэропорту я сразу заметила Кейт. Она была стройной высокой блондинкой с невероятно красивыми зелёными глазами. Кейт выделялась среди встречающих, поскольку вокруг были в основном мужчины с цветами. Она широко улыбалась и приветственно трясла табличкой, на которой красиво были написаны наши с Джорджи имена.

Кейт обняла меня с такой искренней теплотой, что я не смогла сдержать улыбку. Хотя мы виделись вживую всего несколько раз, если я не ошибаюсь, это был пятый, её доброта по отношению ко мне и особенно к Джорджи всегда ощущалась так, будто мы знали друг друга всю жизнь. Уже много лет я воспринимала её как родную сестру, которая стала мне невероятно близка, и ради неё я была готова на многое. Кейт терпеливо ждала, пока я смогу ей открыться, не торопила и не обижалась на мою осторожность. В свои 24 года я с трудом доверяла людям, но с Кейт всё было иначе. Она смогла пробиться сквозь стены, которые я так старательно возводила. Её искренность и поддержка помогли мне довериться, пусть и не полностью, но больше, чем я когда-либо позволяла себе раньше. Проблема была не в Кейт – она замечательная, – а в моих страхах и прошлых ранах.

Проболтав обо всём до поздней ночи и чувствуя, как напряжение понемногу спадает благодаря такому тёплому приёму, я наконец-то заснула крепким сном. Это было настоящим облегчением – впервые за долгое время я проснулась без следа кошмаров, которые преследовали меня последние пять лет. Каждый раз, когда мне удаётся просто заснуть и поспать, я ощущаю невероятную благодарность, потому что ни психолог, ни врачи не смогли мне с этим помочь. Но эта ночь была другой – спокойной, словно все тревоги остались где-то за дверью, и я могла просто наслаждаться тишиной и покоем.

Что если сам город действовал на меня так умиротворяюще, что я снова чувствовала себя как дома? Улицы, знакомые с детства, здания, парки, цвета, даже запахи – всё это приносило ощущение безопасности и тепла.

Утром мне предстояло заняться вопросом садика для Джорджи – это нужно было решить как можно скорее. Я растянулась на широкой кровати, наблюдая, как мой малыш мирно посапывает в своей маленькой кроватке, которую Кейт заботливо выбрала специально для него. Его спокойное дыхание приносило мне некоторое облегчение, но тревога о будущем всё равно не отпускала, грызя изнутри.

Я понимала, что моё возвращение не останется незамеченным. Вопреки всему, что произошло, я иногда украдкой следила за новостями о компании моих родителей, пыталась быть в курсе событий. И вот однажды, прочитав очередные новости, меня захлестнула такая ярость, что я едва не сорвалась с места и не вернулась в город, чтобы попытаться всё исправить. Компания для меня не была просто бизнесом, это было живое, пульсирующее сердце моих родителей, дело всей их жизни, в которое они вложили всю свою душу. Смириться с её потерей было почти невозможно. В каждом изменении я видела угрозу тому, что они создали с такой любовью, и мысль о том, что я не смогу ничего сделать, разрывала меня изнутри. Я знала, что не прощу себе, если не попробую изменить ситуацию, даже если это будет стоить мне покоя, который я так давно не ощущала.

Однажды утром, просматривая новости, я наткнулась на статью о том, что компанию «СиТи Дизайн» возглавил Патрик Свейер – новоиспечённый муж моей старшей сестры Натали.

На фотографиях, которые публиковали журналисты, было очевидно, что с Натали что-то не так: она выглядела как человек, еле держащийся на ногах, истощённая до предела, словно наркоманка, исчерпавшая все свои силы. Вскоре начали появляться статьи, описывающие её пагубные привычки. Мысль о том, что теперь Патрик управляет компанией наших родителей, не давала мне покоя. Он был человеком, которого трудно назвать честным, даже в самых незначительных мелочах, а состояние Натали ясно показывало, что она утратила контроль над происходящим и над тем, что Патрик делает с компанией.

Я понимала, что, вернувшись, смогу восстановить свои права в компании и помочь совету директоров отстранить Патрика и Натали от управления «СиТи Дизайн». Полная решимости, я начала искать билеты на самолёт и достала с полки старый пыльный чемодан.

На следующее утро, когда моя решимость оставалась такой же твёрдой, я снова открыла новости, чтобы быть в курсе последних событий. Но моё внимание привлекла статья совершенно иного характера.

Это было небольшое и малоизвестное издание, и статья не получила широкого распространения, но её содержание меня потрясло. В статье журналист выражал сочувствие по поводу смерти моих родителей, утверждая, что после их кончины компания осталась без должного присмотра. Одна из дочерей, по его словам, стала наркоманкой, другая якобы занималась эскорт-услугами (намёк был на меня), а о третьей вообще не было никакой информации. Журналист не упустил случая отметить, что компании невероятно повезло с тем, что её сейчас возглавил муж Натали. Он назвал это лучшим, что могло случиться с «СиТи Дизайн», и заявил, что все наследницы лишь старательно порочили память и наследие своих родителей.

Такие обвинения словно ледяным душем обрушились на мою решимость, мгновенно погасив в душе тот огонь, который поддерживал меня все это время. Я тихо опустилась на стул, и слёзы сами собой потекли по моим щекам. Я почувствовала себя абсолютно разбитой, не в силах справиться с этим кошмаром. Мне было мучительно жаль себя, своего маленького сына, и моих родителей, которые, даже после смерти, заслуживали гораздо большего, чем грязные сплетни и несправедливые обвинения.

После того случая такие статьи больше не появлялись, и время, казалось, стерло их из памяти людей, но внутри меня всё ещё оставался этот горький осадок.

На следующее утро, едва сдерживая свою тревогу, я начала просматривать списки лучших детских садов в городе, надеясь найти для Джорджи место, где он сможет быть счастлив. С каждым звонком я чувствовала, как напряжение внутри меня нарастает, так как места уже давно были распределены, и управляющие удивлённо задавали вопрос, о чём же я думала раньше. Я, конечно же, не стала им объяснять всю суть сложившейся ситуации. Но спустя десяток-другой звонков, наконец два частных детских сада предложили место, и, собрав всю свою уверенность, я отправилась с Джорджи на осмотр. Первый садик выглядел достойно, но я всё равно настояла на том, чтобы посетить и второй, несмотря на неудобство без машины. И это оказалось правильным решением: второй садик был просто чудесным! Его программы развития, уютная атмосфера и приветливые преподаватели мгновенно расположили меня к себе. Решение было принято, а документы подписаны, и меня это чертовски приободряло.

Вечер для Джорджи и Кейт прошёл тихо и уютно, они вместе смотрели мультики, смеясь и оживлённо обсуждая увиденное. Я же не могла найти себе места от волнения, предвкушая завтрашний день. Этот внезапный поворот событий был чем-то большим, чем просто изменение в нашей с Джорджи жизни. Новый коллектив, новый садик… А ещё мне не хотелось затягивать с поиском жилья; район, где живёт Кэтрин, мне очень понравился, и садик рядом был настоящей находкой. Я больше не могла позволить себе обременять свою подругу долгим проживанием.

Моё внимание неожиданно привлекла вибрация телефона на полке у кровати. Экран засветился, и на нём появилось имя Тима. Я тут же подняла трубку, чувствуя, как сердце невольно забилось быстрее.

– Привет, – тихо произнесла я, стараясь скрыть волнение в голосе.

– Привет, – прозвучал такой же тихий ответ. – Вы хорошо добрались? – я почти могла ощутить его смущение, словно оно было осязаемо, как невидимая преграда между нами.

– Да, всё хорошо, – ответила я, пытаясь звучать спокойно. – Джорджи, кажется, перенёс перелёт легко, и он очень рад видеть Кейт.

– А ты? – внезапно перебил меня Тим, и в его голосе прозвучала нотка заботы, которая заставила меня на мгновение замереть.

– Я? Думаю, в порядке. Немного переживаю, но в целом, вроде бы, я в норме.

– Я хотел извиниться за всё, что наговорил на эмоциях. Ты действительно этого не заслуживала, и я был несправедлив. Теперь я понимаю, почему ты так поступила.

– Спасибо, – прошептала я в ответ, ощущая, как его слова проникают глубоко в душу.

– Тебе не за что благодарить меня. Я просто хочу сохранить нашу связь, потому что ты очень дорога мне, несмотря на то, как далеко ты сбежала.

– Ты тоже очень дорог мне, – с лёгкой дрожью в голосе ответила я.

– Спокойной ночи, Адель.

– Спокойной ночи, Тим.

Положив трубку, я ощутила, как напряжение после нашего неприятного прощания, несколько дней назад неосознанно терзавшее меня, наконец уходит. Осознание того, что в моей жизни есть такие замечательные люди, как Кейт и Тим, приносило облегчение. Но внутренний голос напомнил мне о ещё одном важном человеке – Ане. Мысли о сестре заставили меня задержать дыхание, а в груди разлилась щемящая боль.

Я так долго думала перед приездом о нашей встрече, откладывая звонок дольше, чем должна была. Я боялась, как она отреагирует на меня, на моё возвращение.

Я поступила очень эгоистично по отношению к ней, выбрав самый лёгкий, но самый неправильный путь – просто оставить её и разорвать все связи. Только спустя годы я осознала, насколько ужасно с ней поступила, но всё равно не смогла найти в себе смелости позвонить.

Тогда я оправдывала себя сложившимися обстоятельствами, глупостью и страхами. Но сколько бы ни убеждала себя в своей невиновности, истина не давала покоя: я причинила боль единственному на тот момент близкому человеку. Каждый год я хотела позвонить. И каждый раз, глядя на телефон сквозь слёзы, не решалась нажать на кнопку. Я боялась услышать её голос, наполненный упрёком и гневом, боялась, что она произнесёт: “Я не прощу тебя. Я не хочу тебя больше видеть”. Боялась услышать то, что, возможно, действительно заслужила.

Казалось, пока эти слова не произнесены вслух, надежда ещё жива. Надежда, что Ана, возможно, смогла простить меня. Но теперь, вернувшись в Оквуд, я понимала, что откладывать этот звонок больше нельзя. Я дала себе слово: завтра я позвоню. Что бы она ни решила – простить меня или отвергнуть – я приму это.

С этими мыслями я провалилась в сон, снова наполненный кошмарами. Кажется, возвращение домой отпугнуло их лишь на одну ночь.

ГЛАВА 6 Первый день в офисе

С самого утра тревога не отпускала меня. Я пыталась убедить себя, что для неё нет объективных причин, но стоило лишь допустить мысль, что что-то может пойти не так, как нужно, и у меня тут же перехватывало дыхание, а сердце начинало биться в бешеном ритме. В голове роились вопросы: как меня примут коллеги? Помнит ли кто-то об инциденте, в котором я была замешана – точнее, где я оказалась в центре событий, – пять лет назад? Узнают ли меня? Будут ли презирать или насмехаться из-за этого?

Я понимала, что мы взрослые люди, а не дети в детском саду, где эмоции выплёскиваются без фильтров. Но люди остаются людьми, где бы они ни находились, и никогда не знаешь, какая глупая шутка или колкость может прийти им в голову.

Войдя в двери нового детского сада, я заметила, как Джорджи застенчиво оглядывается, неуверенно переступая порог своими маленькими ножками. На моё удивление, навстречу нам вышла воспитательница с небольшой группой детей, которые тут же увлекли Джорджи в разговор о своей классной игровой комнате. Малыш настолько увлёкся новыми друзьями, что даже не попрощался со мной, мгновенно растворившись в их компании. Я кивком поприветствовала и одновременно попрощалась с воспитательницей, тяжело вздохнула, чувствуя лёгкое волнение за сына, но поняла, что медлить нельзя, и поспешила обратно к машине, где меня ждала Кейт.

Подъехав к зданию и окинув взглядом высокий небоскреб, я почувствовала, как внутри всё задрожало. Сердце забилось так сильно, что стук отдавался в ушах. Кейт, заметив мой тяжёлый вздох, сжала мою руку и заговорила мягким голосом, который сразу же начал успокаивать меня.

– Адель, всё будет хорошо! Тебе не о чем переживать. Ты – самый очаровательный человек, которого я когда-либо встречала. Женская половина коллектива влюбится в твой талант и доброту, а мужская просто не устоит перед этим, – она обвела мою фигуру оценивающим взглядом и завершила свои слова тёплой, обнадёживающей улыбкой.

– Спасибо тебе большое за поддержку! Я правда это ценю, искренне.

– Всегда пожалуйста, и знай, я рядом. В любой момент – ты знаешь, где меня искать, – ободряюще кивнула Кейт и отпустила мою руку. – Ну что, вперёд?

Собравшись с духом, я уверенно направилась к главному входу здания. Кейт без промедления прошла через пропускную систему, а мне пришлось задержаться, чтобы получить специальную карточку, для чего я заглянула в офис охраны. Погружённая в свои мысли, я пересекала парковку и, не посмотрев направо, чуть не упала от испуга, когда из-за угла резко выехала машина и посигналила мне. Телефон, который я, казалось, крепко держала в руках, выскользнул и упал прямо в лужу. Опомнившись, я быстро подняла его, мысленно выругавшись, и побежала дальше, не желая даже взглянуть на водителя.

Зайдя на пост охраны, я встретила приятного парня по имени Джон, который, одновременно оформляя мой пропуск, засыпал меня вопросами о том, кто я и откуда. Милая беседа была как нельзя кстати. Пожелав мне хорошего дня, Джон вернулся на своё место, а я помчалась на свой первый рабочий день в офисе.

Проходя через турникеты, я услышала, как один из охранников присвистнул. Моя реакция была мгновенной: злобный взгляд впился прямо ему в лицо. Его щеки запылали, и он судорожно отвёл взгляд, пытаясь сделать вид, что это не мне, но получилось это у него довольно неуклюже.

Нажав кнопку десятого этажа, я почувствовала, как лифт взлетел вверх с такой скоростью, что даже заложило уши. Надеюсь, я к этому привыкну. Офис 1020 оказался недалеко. Приоткрыв стеклянную дверь и войдя в небольшую комнату, я осмотрела её и оценила уютную атмосферу, несмотря на скромные размеры. Это именно то, что мне нужно. Облегчённо выдохнув, я начала наводить порядок на столе, размещая фото Джорджи и родителей на самом видном месте.

Вдруг раздался резкий гудящий звук, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он исходил от стоящего на столе рабочего телефона. Я на мгновение застыла, не зная, как реагировать. Сердце заколотилось, и я почувствовала, как лёгкая дрожь пробежала по пальцам. Но, собравшись, я взяла трубку, пытаясь придать своему голосу как можно больше уверенности:

– Адель, слушаю вас!

– Ого, как серьёзно! – посмеялась в ответ Кейт.

– Фух, это ты. Я уже успела себе всего надумать.

– Тебя сегодня не будут донимать, не переживай. Первый день – на знакомство и погружение в рабочие процессы.

– Супер! – с облегчением выдохнула я.

– Вообще, я не просто так позвонила. У нас сейчас важное совещание, попросили присутствовать всех, так что будь готова через 5 минут. Я зайду за тобой.

– А сказала, что это день для знакомства, – усмехнулась я, пытаясь скрыть нарастающую тревогу. – Хорошо, я жду. Спасибо, – произнесла я, кладя трубку и стараясь успокоить волну беспокойства перед встречей с новым коллективом.

Конференц-зал находился этажом выше. Кейт, уверенно подняв подбородок, твердо шагала между стеклянными перегородками, привлекая взгляды мужчин, которые провожали её глазами. Она была действительно хороша собой и прекрасно это знала. Я, напротив, стеснительно следовала за ней, стараясь привлекать как можно меньше внимания, но не особо в этом преуспевала.

Когда мы вошли в большое, светлое помещение с огромным столом в центре, Кейт нашла взглядом рыжеволосую девушку и сразу же направилась к ней, мягко дернув меня за собой. Девушка встретила мой взгляд и улыбнулась – её рыжие кудри аккуратно лежали на плечах, а веснушки того же оттенка подчёркивали белизну её кожи. Она была невероятно красива. Меня моментально охватило вдохновение, и в голове вспыхнуло желание запечатлеть её на холсте. Внутри словно пробежала искра. Я скромно улыбнулась в ответ и присела рядом с Кейт.

– Привет, Джейн. Это Адель, мой заместитель с сегодняшнего дня. Адель давно работает в компании, но до этого момента она трудилась удалённо. Сейчас её повысили и перевели в главный офис. Адель, это Джейн, руководитель отдела логистики, – представила меня Кейт.

– Привет, Адель, – Джейн протянула мне руку с нежной улыбкой, – рада видеть тебя в нашей команде. Надеюсь, мы быстро сработаемся, и, кстати, у тебя очень красивая блузка!

– Привет, Джейн! Спасибо большое, особенно за комплимент про блузку, – ответила я, обменявшись рукопожатием и улыбкой с новой знакомой.

– Вот и славно! Теперь ты знаешь самого приятного человека в нашем коллективе. Джейн – чудесная, всегда готова прийти на помощь, если меня не окажется поблизости! – Джейн моментально подтвердила слова Кейт, кивнув и улыбнувшись ещё шире, оголяя свои белоснежные зубы.

– Дамы и господа! – сказал мужчина в черном костюме, лет пятидесяти, появившийся во главе большого стола.

– Это мистер Хит, – едва слышно прошептала мне Кейт, так как я прежде никогда не видела его вживую.

– Спасибо, что собрались здесь. У меня для вас отличные новости! Наша компания прекрасно развивается и начала работать с крупными заказами. Для того чтобы развитие шло в ногу с финансами, было принято решение найти инвестора. Нам повезло заручиться поддержкой уважаемого бизнесмена и прекрасного человека. Поэтому мы собрались здесь, чтобы представить вам нового члена нашей команды – Майкла Бедфорда, владельца архитектурной корпорации «NovaBuild». Думаю, вы уже ни раз слышали о нем и его проектах.

Через несколько секунд дверь открыла тонкая женская рука помощницы, и в кабинет вошёл мужчина в чёрном костюме и белой рубашке, идеально сидящих на его подтянутой фигуре.

Он не улыбался и смотрел прямо, будто в кабинете никого не было. За ним уверенно шагал мужчина чуть ниже ростом и старше, с более грубыми чертами лица. Молодой мужчина уверенно пожал руку Мистеру Хиту, а его спутник, немного замешкавшись, последовал его примеру, сопроводив рукопожатие слабым кивком. Все в конференц-зале молча наблюдали за этим, словно затаив дыхание.

– Спасибо за такое лестное представление. Я успел услышать его, подходя к кабинету, – произнёс молодой мужчина спокойным, уверенным голосом. Его взгляд скользнул по залу, не задерживаясь ни на одном лице, после чего он сел в предложенное кресло. Второй мужчина, вероятно его помощник, остался стоять рядом.

Шепот разлетелся по кабинету, как сирена. Все, кто сидел за столом, не смогли удержаться от обсуждения новостей, которые только что услышали и увидели. Некоторые девушки резко выпрямили спины, облокотившись на локти о длинный стол в центре зала, за которым все сидели, явно выпячивая грудь в надежде привлечь внимание нового начальника. Казалось, что только мы с Кейт оставались неподвижными, наблюдая за происходящим. Вокруг царила суета, словно муравьи в разбуженном муравейнике.

– Прошу всех успокоиться, – резко произнёс Мистер Хит. – Время обсудить эти новости у вас ещё будет.

Шум мгновенно прекратился, и все, замолчав, уставились на Мистера Хита, стоящего во главе стола.

– Раз уж мы начали с представления новых членов команды, давайте продолжим. Я также осведомлён о присутствии ещё двух новичков. Было бы здорово познакомиться с вами.

Повисла неловкая пауза. Я не была готова к этому и не знала, с чего начать. Но ситуацию спас молодой человек, который резко встал и хриплым голосом от волнения начал:

– Привет, я Сэм. Я новенький в отделе СММ. Буду рад поработать с вами и помочь команде. Если у вас есть вопросы, я с удовольствием на них отвечу, чтобы быстрее влиться в коллектив.

– Жена есть? – резко выкрикнула одна из девушек, и все захихикали. Сэм смущённо улыбнулся.

– Нет, ни жены, ни детей. Всё свободное время уделяю работе и хобби, – быстро ответил он и сел обратно, явно стремясь как можно скорее закончить своё представление.

Все замолчали, решив не продолжать с шутками и колкостями. Кейт, взяв инициативу в свои руки, начала аплодировать, и остальные последовали её примеру.

– Я также хочу познакомить всех вас с моим новым заместителем, Адель, – объявила она, резко повернувшись ко мне и выставив меня на всеобщее обозрение, что заставило мои щеки покраснеть. Быстро встав со стула, я решила кратко представиться, чтобы поскорее завершить этот напряжённый и неловкий момент.

– Всем привет. Меня зовут Адель, я буду работать на позиции заместителя начальника отдела дизайна. Очень рада быть здесь и надеюсь, что мы отлично сработаемся, – произнесла я тихо, бегло осматривая кабинет и стараясь скрыть свое волнение. В этот момент мой взгляд встретился с парой голубых глаз, полных растерянности и смущения. Это окончательно выбило меня из равновесия, и я застыла, не зная, что сказать дальше.

– Откуда ты? – спросил женский голос, прерывая мое замешательство.

– Я родилась здесь, но какое-то время жила в другом городе, – ответила я медленно, подбирая слова так, чтобы не дать повода для новых вопросов.

– Замужем? – раздался смех среди мужчин.

– Нет, – коротко ответила я, и кто-то присвистнул.

– Значит, в поиске? – выкрикнул кто-то из толпы людей, стоявших у стекол переговорной.

– Я думаю, что этот вопрос не совсем уместен для такого формата беседы, – уже немного раздражённо отрезала я.

– Абсолютно согласен, – прервал дальнейшие выкрики Мистер Хит, быстро восстанавливая порядок. – Спасибо, Адель. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным. На этом, дорогие друзья, мы заканчиваем. Прошу остаться только начальников отделов и их заместителей. Спасибо.

Работники начали выходить, шумно обсуждая всё произошедшее. Ничто так не будоражит, как новые лица и сплетни о них. Когда толпа разошлась, и в кабинете осталось не более двадцати человек, мистер Хит продолжил:

– Итак, коллеги, нас ждёт наплыв новых проектов. Знаю, что это будет непросто. Если почувствуете нехватку ресурсов, разрешаю взять по одному дополнительному сотруднику в отделы. Особенно это касается отдела дизайна. – Мистер Хит посмотрел на Кейт, и та кивнула в знак согласия.

– Мистер Бедфорд, хотите что-то добавить? – обратился Мистер Хит к молодому мужчине.

– Да, спасибо. Уже завтра мы привезем несколько крупных заказов. Я бы хотел увидеть весь отдел дизайнеров на встрече в два часа. Мне нужны новые идеи и слаженная работа команды.

– Разумеется, – сразу ответила Кейт.

Мужчина кивнул и быстро отвёл взгляд.

– У кого-то есть вопросы? – подытожил Мистер Хит.

– Может быть, нам стоит устроить небольшой банкет? Новостей много, и поводы хорошие! – с улыбкой предложила Джейн.

Мистер Бэдфорд перевёл взгляд на Джейн, и, казалось, его внимание полностью сосредоточилось на её лице.

– Да, конечно, идея замечательная! Организацию берёте на себя, а финансирование – за нами, – с широкой улыбкой произнёс Мистер Хит, поддерживая предложение Джейн. Она кивнула в знак согласия.

– Ну вот и отлично, тогда за дело! – быстро поднявшись и замахав руками, сказал Мистер Хит. Все зашевелились на своих местах и медленно потянулись к выходу.

Не долго думая, я быстро вскочила и направилась к дверям. Сложно было находиться среди такого большого количества незнакомых людей, и мне хотелось скорее оказаться в своём уютном кабинете. Но у двери меня остановила помощница, преградив путь и резко произнеся:

– Подождите! – я бросила удивлённый взгляд на помощницу, вопросительно подняв брови.

Тут из-за спины раздался уверенный мужской голос:

– Пропустите девушку, меня не обязательно ждать.

Инстинктивно повернувшись на голос, я встретилась с пронизывающим взглядом голубых глаз. Не желая показывать своё смущение от этой нелепой ситуации, я гордо подняла голову и зашагала прочь из кабинета, не оглядываясь.

Закрыв дверь своего маленького кабинета, я наконец выдохнула и опустилась на диван, позволяя себе ненадолго погрузиться в размышления. Перед глазами стояло лицо нашего нового инвестора, его голубые глаза, а скорее сине-серые, как грозовое небо, будто свет ещё от солнца пробивается сквозь тучи, окрашивая их темноту яркими бликами. Эти глаза странно разглядывали меня, словно что-то знали. Что вызвало в его взгляде недоумение? Что он увидел во мне, что так озадачило его?

Осознание пришло как удар током, резко и неожиданно. Он, вероятно, узнал меня и вспомнил о событиях пятилетней давности. Вот откуда этот взгляд! Стук в дверь вырвал меня из размышлений.

– Можно? – голова Кейт просунулась в щель двери. Следом за ней проскользнула рука с чашкой кофе.

– Да, конечно, заходи, – ответила я, отодвигаясь на диване, чтобы она могла сесть рядом.

– Мне кажется, всё прошло неплохо! Как тебе новый инвестор? Симпатичный парень, и мне почему-то казалось, что он всё время смотрел на тебя! – задумчиво начала рассуждать Кейт, протягивая мне чашку кофе.

– Тебе показалось. А если и смотрел, то только из-за моего неудачного представления, – благодарно приняв кофе, я постаралась улыбнуться, чтобы скрыть своё смущение. Кейт ничего не знала о том, что случилось со мной пять лет назад. Она один раз спросила, но, правильно оценив моё нежелание говорить на эту тему, больше не затрагивала её.

– По-моему, всё было отлично! Ты была очаровательна и очень уместна, в отличие от болванов, которые выкрикивали глупые вопросы из толпы, – с улыбкой сказала подруга. – Что думаешь по поводу мероприятия? Может, закажем яхту? Будет весело, не рабочая атмосфера, все в красивой одежде, алкоголь. Будет проще узнать коллектив, да и новый инвестор вряд ли пойдёт в кафе рядом с нашим центром.

– Слушай, Кейт, я не думаю, что это хорошая идея для меня. Выходной день, садик не работает, Джорджи я не оставлю одного, да и в целом я не люблю такие мероприятия, – стараясь выразить своё нежелание наиболее вежливо, ответила я.

– Ну нет, так не пойдёт. Мы придумаем, с кем оставить Джорджи! У тебя, в конце концов, есть сестра, нужно сообщить ей, что ты уже в городе. Да и тебе важно быть там, если хочешь комфортно работать в нашем коллективе. Нужно заводить дружбу, особенно неформальную.

От слов Кейт в груди у меня резко защемило. Я вспомнила про Ану. Я дала себе слово, что сегодня наконец сделаю это. Кейт права – я должна сообщить Ане, что вернулась, и предоставить ей выбор, как поступить со мной.

Сколько можно зацикливаться на своих страхах и боли? Почему я всё время забываю о том, каково было ей? Что она пережила за эти пять лет? Я так скучаю по ней. Я такая дура, что оставила её. Но прежде чем успела снова погрузиться в этот поток самобичевания, вопросительный взгляд Кейт вернул меня в реальность. Я тяжело вздохнула, набираясь сил, чтобы ещё раз объяснить ей, почему мне не стоит идти на эту вечеринку.

Если честно, я действительно не любила шумные вечеринки, и это началось пять лет назад, после той самой, которая изменила всё и оставила след, который я уже никогда не смогу стереть.

– Я отчасти согласна, но мне сложно бывать в таких местах, ты же знаешь, насколько я не общительная. Да и я не готова к таким мероприятиям, у меня в гардеробе только повседневная одежда и парочка костюмов. Тратиться на новое платье я сейчас не могу себе позволить, я только разобралась с садиком, а ещё впереди квартирный вопрос! – умоляюще посмотрела я на Кейт, надеясь, что она воспримет это как серьёзный аргумент.

– Я тебе уже говорила, что вы можете жить с Джорджи у меня столько, сколько посчитаете нужным. Я вас обожаю, а квартира у меня большая, мы можем даже не пересекаться, если это не нужно! С платьем я помогу! Думаю, у меня осталось парочка с тех времён, когда мне было лет семнадцать, и моя талия была такой же, как у тебя, – засмеялась Кейт и, подмигнув, шутливо ущипнула меня за бок.

– Я не знаю, как тебя благодарить, это слишком много. Мне нечем отплатить.

– Благодарностью будет, если ты пойдёшь на мероприятие вместе со мной и мы отлично проведём там время, – Кейт посмотрела на меня в ожидании положительного ответа.

– Ладно! Но только если мы найдём сиделку для Джорджи, и буквально на пару часов, я не хочу его надолго оставлять.

Кейт довольно кивнула и притянула меня в свои тёплые объятия. Кинув быстрый взгляд на часы, она подпрыгнула и, махнув мне рукой, скрылась за дверью.

Мои мысли полностью захватили воспоминания о сестре. Взяв телефон, я попыталась найти номер Аны, но экран никак не реагировал на касания. Видимо, падение в лужу оказалось для него фатальным.

Выругавшись про себя, я решила воспользоваться рабочим телефоном. Набрав номер по памяти, я замерла, прислушиваясь к гудкам. Они звучали всё длиннее и тянулись, пока внезапно не прервались. После короткого молчания в трубке раздался родной голос:

– Да, слушаю вас! – он прозвучал так ласково, что у меня на мгновение перехватило дыхание.

– Ана, это я! – после долгой паузы я всё-таки решилась заговорить.

С другой стороны трубки не произнесли ни слова. Молчание тянулось несколько секунд, казавшихся вечностью. Никто не решался его прервать, даже вздохи словно замерли. Я подумала, что, возможно, она меня не узнала – прошло ведь целых пять лет. Но вдруг в ответ послышался тихий всхлип.

– Делла? Это ты? – спросила Ана, голос её дрожал, как будто она не верила своим ушам.

– Да, милая, это я. Прости меня! – стараясь сдержать слёзы, произнесла я. – Я так скучала. Не знаю, как выразить, что чувствую… Прости, я так рада слышать твой голос!

– Ты где? Я сейчас же приеду! – быстро вырвалось у Аны, её голос был полон тревоги.

– Я сейчас на работе, но мы можем встретиться сегодня вечером в каком-нибудь уютном кафе и поговорить!

– На работе? Ты действительно вернулась в город?

– Да, я вернулась вчера!

– Хорошо, давай встретимся в нашем любимом ресторане, – хриплым голосом предложила сестра, имея в виду тот ресторанчик, куда мы часто ходили с родителями. Воспоминания пронеслись перед глазами, и мне показалось, что эти кадры принадлежат какой-то другой жизни, которая никогда не существовала, а я лишь придумал её себе.

Мои глаза наполнились слезами, и я с трудом сдерживала дрожь в голосе.

– Да, конечно, в 7. Я так жду этой встречи, – еле выговорила я, чувствуя, как сдерживаемые слезы начинают катиться по щекам.

– Замечательно, я так счастлива тебя слышать! – голос Аны дрожал от волнения и радости, словно каждое слово было насыщено годами ожидания.

– Я тебя тоже, – пробормотала я сквозь слезы, чувствовав, как сердце сжимается от переполняющей меня нежности и сожаления.

– Не плачь, а то я тоже начну, – тихо рассмеялась Ана сквозь частые всхлипы.

– Постараюсь. До встречи, милая.

– До встречи.

Я повесила трубку и дала волю слезам. Я плакала о том, что была недостаточно сильной, что оставила свою сестру, последнего родного человека, который остался у меня. Я плакала из-за того, что она не увидела и не была рядом, когда родился Джорджи. Я плакала, что он был лишен такого прекрасного родного человека, как Ана. Я лишила их обоих стольких моментов. Я так сильно винила себя за это. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я наконец успокоилась. Но мысль о том, что в любой момент кто-то может войти в кабинет, и мне придется объяснять, что произошло, заставила меня собраться. Я точно не была готова к этому.

Прозвучало уведомление о новом письме на электронной почте. Это было приглашение на завтрашнее совещание с указанием тем и просьбой подготовить идеи для двух проектов. Я не стала терять время – это был лучший способ переключиться и сосредоточиться. С головой погрузившись в работу, я абсолютно не заметила, как пролетели часы. Меня отвлек только стук в дверь – это была Кейт.

– Ты еще не готова? – голова Кейт показалась в дверном проеме.

– Ой, прости, я так сильно погрузилась. Я подготовила пару идей для завтрашнего совещания. Есть еще несколько, но закончу их уже завтра утром.

– Супер, я тоже немного накидала, чтобы подстраховать ребят, если у них не будет ничего.

– Все, я готова, – подхватывая сумку со стола, я быстро погасила свет и вышла из кабинета.

– Поужинаем после того, как заберем Джорджи?

– Извини, сегодня не могу, у меня встреча!

– Ого! С кем?

– Я позвонила Ане!

– Это отлично! Я очень рада за тебя, – радостно обняла меня Кейт.

– Да, я тоже! Я так скучала по ней.

– Тогда за Джорджи?

– Да, поехали.

Шагая за подругой, я окинула взглядом дверь офиса, осознавая, что первый рабочий день закончился. Если отбросить эмоции, он прошел не так плохо, как я себе фантазировала. От этих мыслей мне даже стало легче, плечи расправились, и улыбнувшись Кейт, я с волнением и нетерпением стала представлять, как пройдет встреча с Аной и как Джорджи все воспримет. В любом случае, я была очень счастлива и жутко проголодалась.

ГЛАВА 7 Долгожданная встреча

Проезжая по улицам города, где осталось столько воспоминаний, я старалась видеть не только плохое. В голове всплывали образы наших с родителями прогулок по уютным скверам, праздников в кафе и ресторанах, посещений любимого кинотеатра. Я вспомнила, как папа водил меня в арт-галереи, а мама – на музыкальные концерты. Она всегда говорила, что только у меня из всех трех сестер была такая же страсть к музыке, как и у неё.

Мама и папа были так счастливы вместе, что порой казалось, будто мама светится от радости. Папа не только поддерживал её мечты, но и помог завершить обучение в сфере дизайна, что стало фундаментом для создания их успешной фирмы. Их общее стремление и взаимная поддержка привели к быстрому росту компании и её широкой известности.

Но дизайн был не единственной страстью мамы – она безумно любила музыку. Папа разделял её увлечение и однажды, на день рождения, преподнёс ей роскошный чёрный рояль.

Мне было всего пять лет, когда мы с мамой играли на нём простые мелодии. Я всё ещё помню, как папа украдкой наблюдал за нами, стоя в дверном проёме, с теплотой и гордостью в глазах.

Неожиданно мои размышления прервал Джорджи. Он, будто почувствовав накатившую на меня грусть, осторожно положил свою маленькую ручку в мою ладонь. Этот жест согрел меня. Джорджи был удивительно чутким ребёнком. Несмотря на свой юный возраст, он казался невероятно понимающим и всегда улавливал мои эмоции, даже когда я старалась их скрыть.

– Мамочка, ты расстроена? – с тревогой в голосе спросил он.

– Всё хорошо, милый! Я просто вспомнила твоих бабушку и дедушку, – ответила я, стараясь улыбнуться.

– Не грусти, мама, пожалуйста, – Джорджи посмотрел на меня своими большими глазами, в которых светилась искренняя забота.

– Да, милый, не буду, – я сжала его ручку, чувствуя, как в груди потихоньку отступает тревога. – У меня для тебя хорошие новости. Сейчас я познакомлю тебя с твоей тётей.

– Тётей? – удивлённо переспросил он.

– Да, она моя родная сестра, а твоя тётя!

– Она добрая? – тут же спросил Джорджи, явно пытаясь представить, кто эта новая, важная фигура в его жизни.

– Очень добрая! Она очаровательная, ты её сразу полюбишь, а она – тебя.

Джорджи замолчал, обдумывая услышанное, и тоже словно погрузился в свои мысли.

Такси остановилось прямо у входа в ресторан, который за пять лет ничуть не изменился. Мы выбрали столик в центре зала и стали ждать. В груди нарастала дрожь, сердце стучало, как барабанная дробь, предвещая встречу, которая была долгожданной и пугающей одновременно.

Через несколько томительных минут ожидания в дверях появилась знакомая фигура. Ана мгновенно отыскала меня взглядом. Её глаза тут же заблестели, словно слёзы готовы были вырваться наружу, а губы дрогнули, складываясь в слабую улыбку. Она выглядела точно так же, как я её помнила: хрупкая фигура, осиная талия, длинные ноги и тёмные волнистые волосы, переливающиеся при свете. Её светлая кожа с лёгким румянцем на щеках лишь подчёркивала глубину её зелёно-голубых глаз – тех самых, что она унаследовала от нашего отца. Глаза, полные трепета, смотрели на меня так, будто все эти годы и всё, что я сделала, не имели значения. От этого взгляда моё сердце сжалось.

– Адель! – вскрикнула она, подбежав ко мне и заключив в родные объятия.

Мы стояли так долго, не в силах отпустить друг друга. Слёзы текли по нашим щекам, и я боялась нарушить этот момент, словно стоило отпустить её хотя бы на мгновение, и она вновь исчезнет из моей жизни на долгие пять лет.

– Я так скучала! – сквозь слёзы прошептала я. – Прости меня, дорогая, я… – слова застряли в горле, и я лишь всхлипывала, не в силах продолжить.

– Я тоже скучала! – Ана крепче прижала меня к себе, как будто хотела наверстать всё упущенное время. Её объятия были такими сильными, что мне показалось, воздух вот-вот выйдет из лёгких.

Наконец, я немного отодвинулась и представила ей Джорджи, который застенчиво сидел на стульчике и наблюдал за нами.

– Ана, познакомься, это мой сын Джорджи, – сказала я, с гордостью показывая на своего маленького мальчика.

– Боже мой, привет, Джорджи! Я так рада наконец познакомиться с тобой! Я столько лет представляла нашу встречу! – Ана говорила дрожащим от волнения голосом, её глаза излучали любовь и нежность. Она смотрела на него с теплом, но не спешила приблизиться, будто боялась испугать.

– Я тоже рад! – Джорджи без колебаний подошёл к ней и обнял, будто почувствовал в ней родного человека.

– Ты такой большой! Сколько тебе лет?

– Четыре! – гордо ответил Джорджи, показывая четыре пальца.

– С ума сойти! Совсем взрослый, – с улыбкой ответила ему Ана, нежно проведя рукой по его мягким волосам. Её прикосновение было осторожным, как будто она боялась нарушить этот момент.

Джорджи в знак согласия кивнул.

– Мне так не верится, что ты здесь прямо передо мной, да ещё и Джорджи… Я будто не могу осознать всё это! – в глазах Аны горел огонь, и они были наполнены счастьем. Она смотрела на нас двоих с такой любовью, что я стала себя корить за эту разлуку ещё сильнее. Если это вообще было возможно.

– Я тоже, дорогая! Все эти пять лет я представляла себе нашу встречу, и прости, что затянула её так надолго. Мне было слишком тяжело вернуться. Я так хочу, чтобы всё это осталось в прошлом и чтобы мы снова могли быть семьей, как раньше, – слёзы, которые я так долго сдерживала, снова потекли по щекам, словно броня, защищавшая меня все эти годы, дала трещину. В этот момент я позволила себе быть слабой, ведь передо мной был человек, которому я доверяла как никому другому, человек, которого я любила так сильно. Она была моей семьей и принимала меня со всеми моими слабостями.

Ана нежно вытерла слёзы с моих щёк.

– Я всё понимаю, милая. Может быть, я и хотела быть рядом и поддерживать тебя, но это твоя жизнь, и я просто рада, что теперь ты здесь. А ещё тебе стоит пойти умыться, вся тушь растеклась по щекам, – с мягкой улыбкой намекнула Ана.

– Ой, хорошо, – смущённо шмыгнув носом и пытаясь утереться тыльной стороной ладони, заулыбалась я. – Джорджи, побудешь с тётей Аной? – сын сразу же согласно кивнул в ответ.

– Как непривычно это звучит, – радостно воскликнула Ана. – Иди, не переживай за нас. За пять минут ничего не случится. – Казалось, Ана вот-вот взорвётся от счастья, как пиньята, усыпая ресторан конфетами и блестками.

Я быстро зашагала к туалету, стараясь не терять ни минуты в этот важный вечер. Холодная вода остудила распухшие щеки и помогла мне немного успокоиться, хотя мысли продолжали путаться. Мне хотелось сказать столько всего младшей сестре. Стерев остатки макияжа и стараясь не обращать внимания на покрасневшие от слёз глаза, я поспешила вернуться к сыну и сестре.

Я резко оттолкнула дверь и, поспешно шагнув в неосвещённый коридор, врезалась во что-то твёрдое. Удар пришёлся прямо в щёку, и боль моментально вспыхнула под глазом, словно я натолкнулась на каменную стену. Отшатнувшись, я шагнула назад, но в этот момент дверь с громким стуком отскочила от стены и врезалась мне в лицо. Удар пришёлся прямо в висок. Мгновенно я почувствовала, как всё вокруг покачивается, и перед глазами вспыхнули яркие звёздочки, и я на секунду потеряла сознание. Сильные руки подхватили меня в момент, когда ноги отказались держать. Я обвалилась на чей-то крепкий торс.

Опомнившись, я попыталась отстраниться, держась за голову и стараясь разглядеть, кто передо мной, но зрение всё ещё было размытым.

– Вы в порядке? – человек передо мной сделал шаг вперёд, и его лицо стало различимым в тусклом свете, который исходил из туалетной комнаты. Голубые глаза, которые выражали смесь недоверия и испуга, внимательно изучали меня.

Осознание накатывало медленно, словно сквозь плотный туман. Лицо передо мной было знакомым, но из-за темноты, всё ещё затуманивавшей мой взгляд, я не могла понять, кто это. Я закрыла глаза и слегка потрясла головой, чтобы прояснить сознание. Когда я снова открыла веки, передо мной стоял Мистер Бэдфорд. Его лицо было напряжённым, а взгляд полон беспокойства, он ждал, когда я, наконец, приду в себя. Несколько секунд мне потребовалось, чтобы собраться с мыслями и найти силы произнести хоть слово.

– Даже не знаю, – с трудом произнесла я, чувствуя, как голова продолжает кружиться.

– Вам нужна помощь врача? – спросил Мистер Бэдфорд, его голос стал более настойчивым.

– Думаю, нет, я… мне нужно немного времени прийти в себя, – я вернулась в туалетную комнату и открыла кран с холодной водой, пытаясь охладить горящую щеку.

– Болит? – он прошёл внутрь женского туалета.

– Немного, – тихо ответила я, ощущая, как боль пульсирует под кожей, и скользнула взглядом по его отражению в зеркале.

– Вам нужно приложить лёд, – сказал он, коротким жестом указывая следовать за ним. Я послушно зашагала рядом, стараясь не отставать, хотя каждый шаг отдавался пульсирующей болью. Я смотрела, как он просит официантку принести лёд, и не могла отделаться от ощущения, что его беспокойство было искренним.

Вскоре официантка принесла чашку со льдом. Я аккуратно приложила её к щеке, и боль начала постепенно утихать. Мужчина стоял рядом, наблюдая за мной с лёгким напряжением на лице.

– Вам лучше? – спросил он, голос его был уже менее строгим.

– Да, спасибо. Это действительно помогает, – ответила я, стараясь избежать неловкости. – Я буду в порядке, спасибо за вашу помощь, – добавила я, желая поскорее вернуться к родным и оставить эту ситуацию позади.

– Вы меня прогоняете? – он приподнял бровь, и хотя уголки его губ слегка изогнулись, улыбка не достигла его глаз.

– Нет! Я не хочу задерживать, – я постаралась говорить уверенно, но его взгляд продолжал беспокойно скользить по моему лицу, будто он пытался найти ответы на свои немые вопросы.

– Хорошего вам вечера, – произнес он, чуть нахмурившись, и кивнул на прощание, прежде чем развернуться и уйти.

Я провела взглядом мужчину, пока он не исчез за дверью, и вернулась к своему столу. Ана была поражена, увидев мою покрасневшую щёку и распухшую губу.

– Что случилось? – её глаза метались по моему лицу, и в них читалась явная обеспокоенность.

– Влетела в парня, когда выходила из туалета. Официанты принесли лёд, – я решила не вдаваться в подробности, пытаясь сохранить спокойствие.

– Ты находишь неприятности на каждом шагу, – с лёгкой долей удивления проговорила сестра.

– Даже не стану спорить, – я усмехнулась, но мгновенно почувствовала боль в губе. Кажется, я действительно была в своей стихии, когда дело касалось мелких неприятностей.

Мы болтали почти три часа, и я заметила, как Джорджи начал зевать и потирать глаза от усталости. Это было трудно принять, но пора было ехать домой. Я не хотела, чтобы этот вечер заканчивался. Столько тем осталось не затронутыми, столько всего не успела рассказать. Один вечер был далеко не достаточен, чтобы вернуть утраченные годы.

– Где вы сейчас живёте? – спросила Ана, и в её голосе звучал нескрываемый интерес.

– У моей подруги. Мы вместе работаем, и она предложила нам временно пожить у неё, пока я не найду отдельное жильё для нас с Джорджи. Она очень хороший человек, – сразу же заулыбалась я, подумав о Кейт.

– Переезжайте ко мне! Я снимаю квартиру недалеко от центра, она очень большая. Живу сейчас одна, и свободных комнат много. Если, конечно, ты хочешь, – Ана потупила взгляд.

– Я была бы счастлива, но не хочу тебя стеснять или мешать твоей личной жизни, – произнесла я, искренне благодарная за предложение, с лёгкой улыбкой всматриваясь в лицо сестры.

– О чём ты говоришь? Я всё время в командировках, квартира пустует. Вы можете заехать ко мне в гости и решить, подходит вам это или нет, – Ана улыбнулась так ярко, что её лицо буквально засветилось от счастья.

Попрощавшись с Аной, мы сели в такси и, абсолютно счастливые, поехали домой к Кейт по ночному Оквуду. Город светился огнями, приковывая взгляд и погружая в задумчивость. Казалось, Оквуд принимал меня гораздо теплее, чем я ожидала. С каждым днём тревога постепенно уходила, и я ощущала, как снова могу дышать свободно.

Когда я вернулась домой и посмотрела на своё отражение в зеркале, я ужаснулась. Я выглядела так, будто меня избили!

Выпив обезболивающее и обессиленно рухнув на кровать, я провалилась в глубокий сон. Но всю ночь меня продолжали мучить те же кошмары, те же страшные сцены, что преследовали меня последние пять лет.

– Мама, мааа, – тонкий голосок и маленькая ручка, которая легонько тянула меня за плечо, вывели меня из дремоты.

– Что такое? Джорджи, что случилось? – слабый свет ночника едва освещал его бледное личико.

– Мне страшно! Можно я посплю с тобой? – Джорджи, похмыкивая, прижался ко мне.

– Конечно. Давай быстрее под одеяло, – я прижала сына к себе и укрыла нас.

В тёплых объятиях мы быстро заснули и проспали до самого утра, как будто вся темнота осталась за дверью, не решаясь больше нарушить наш сон.

ГЛАВА 8 Новый проект

Проснувшись от жуткой головной боли, я поняла, что удар оказался серьёзнее, чем я думала. Подойдя к зеркалу и взглянув на свою опухшую щеку, я с горечью обнаружила синяк и ссадину на губе.

– Просто прекрасно! Я выгляжу как после побоев, – сказала я вслух, хотя в комнате была одна. Смирившись с ситуацией, я взяла тональный крем и попыталась скрыть то, что, очевидно, ещё долго будет напоминать о себе на моём лице. Таблетка слегка облегчили головную боль, но впереди всё равно маячил бесконечный день, который нужно было как-то пережить.

Кейт всеми силами пыталась меня утешить, уверяя, что никто не обратит внимания на мою губу, да и вообще, какое кому дело.

– Скажешь, что о дверь ударилась! – предложила она, внимательно разглядывая мою распухшую щеку.

– Мне кажется, такое оправдание вызовет ещё больше подозрений, – попыталась я улыбнуться, но боль в губе тут же напомнила о себе.

– Может, ты и права, – задумчиво проговорила Кейт.

Подъехав к офису, я на мгновение задержалась в машине, глубоко вздохнула и, собравшись с мыслями, уверенно направилась к зданию. Добравшись до кабинета, я сразу погрузилась в работу. Хотелось доработать вчерашние идеи и занять чем-то голову, чтобы отвлечься от головной боли и неприятных мыслей.

К обеду всё выглядело неплохо, и я была довольна тем, что готова предложить. Возможно, это поможет отвлечь их внимание от моего лица, подумала я, усмехнувшись своей наивной надежде.

Решив немного перекусить перед совещанием, я спустилась вниз, взяла себе кофе и небольшой сэндвич. Жевать было неприятно, чтобы наслаждаться обедом, но мысли увлекли меня настолько, что я почти забыла о боли. Обдумывая вчерашний вечер и встречу с Аной, я даже не заметила, как несколько секунд улыбалась, глядя куда-то вдаль.

– Я не помешаю? – низкий мужской голос внезапно вырвал меня из размышлений.

Подняв голову, я увидела перед собой Майкла Бедфорда, который внимательно смотрел на меня, ожидая ответа. Не дождавшись, он переспросил ещё раз.

– Не возражаете, если я присяду? – он кивнул на стул напротив, не отводя внимательного взгляда.

– Ммм, да, конечно, извините, задумалась, – наконец, придя в себя, ответила я.

– Я хотел узнать, как вы себя чувствуете после вчерашнего инцидента? – нахмурившись, он внимательно посмотрел на мою губу, а затем перевёл взгляд на щёку. – Вижу, что удар был серьёзным.

– Спасибо за беспокойство, всё хорошо, – попытка улыбнуться не удалась, боль тут же напомнила о себе.

– А так и не скажешь, – он замолчал на мгновение, а затем, вновь подняв на меня взгляд, продолжил:

– Мне жаль, правда.

В его холодных глазах на мгновение мелькнуло раскаяние.

– Это не ваша вина. Вам не за что извиняться, это моя… – я замерла на полуслове, когда заметила, как он протягивает мне небольшой тюбик.

– Это мазь, она быстро заживляет такие раны, – голос его звучал ровно, но в глазах промелькнуло что-то странное, почти неразличимое, словно отголосок вины. Его реакция показалась мне странной, и прежде чем я успела остановиться, с языка сорвалось:

– Большой опыт в таких вещах? – в ту же секунду я ощутила, как острое сожаление охватило меня, осознав, насколько бестактным был мой намёк.

– Не такой, как вы, похоже, думаете. Я использовал её для себя, – с лёгкой, почти язвительной улыбкой он ответил, совершенно невозмутимый моей дерзостью.

Я не знала, что ответить, а точнее, просто не хотела вступать в перепалку с новым начальником. Между нами повисло неловкое молчание. Он без стеснения продолжал пялиться на мою распухшую губу. Мне показалось, что в его глазах мелькнул огонёк, когда я по инерции облизнула рану языком.

– Болит? – тихо произнёс он, всё ещё не отводя взгляда от моей губы.

– Немного, когда улыбаюсь или смеюсь, но в целом терпимо, – ответила я, и на последнем слове резкая головная боль пронзила виски. Инстинктивно я положила на них пальцы и помассировала, хотя прекрасно знала, что это не принесёт облегчения.

– Головная боль? Может, это сотрясение? – лицо Мистера Бэдфорда моментально изменилось с беспокойного на встревоженное.

– Не думаю, что стоит волноваться. Удар был сильный, но всё в порядке. Скоро всё заживет. Извините, мне нужно вернуться к работе, обед, к сожалению, почти закончился, – я встала из-за стола и начала собирать свои вещи.

– Конечно, увидимся на совещании, – неожиданно смущённо проговорил Мистер Бэдфорд. – Мазь! – он резко встал и протянул мне тюбик. – Она правда помогает. Пользуйтесь, это меньшее, что я могу сделать.

– Спасибо, – произнесла я, слегка кивнув. Когда мои пальцы, пытаясь взять тюбик, случайно коснулись его ладони, меня будто пронзил электрический разряд. Его кожа была горячей, контрастируя с моими холодными пальцами. Быстро отдернув руку, я развернулась и поспешила к лифту, стараясь не замедляться и как можно скорее уйти оттуда.

Вернувшись в офис, я покрутила в руках тюбик с мазью и решила всё-таки попробовать – вдруг действительно поможет. Мне сейчас были нужны любые способы как можно быстрее привести себя в порядок. Моя задача – жить в этом городе, работать, воспитывать сына и, самое главное, не привлекать внимания!

Через минуту в дверь постучала Кейт, пригласив на совещание. Взяв подготовленные материалы, я, немного нервничая, пошла за ней. Войдя в кабинет, Кейт села ближе к начальнику, а мне ничего не оставалось, как занять место рядом, хотя я предпочла бы самый дальний угол. Мысли прервал громкий голос Мистера Хита.

– Начнём! Сегодня на рассмотрении несколько новых проектов от наших партнёров. Нам нужно выложиться на полную и показать, что мы чего-то стоим!

Его речь оборвалась, когда дверь распахнулась, и в проёме появился Майкл Бедфорд.

– Майкл, думал, вы уехали на встречу! – удивленно произнес Мистер Хит.

– Перенёс, – чётко ответил он, занимая место рядом с Мистером Хитом, прямо напротив меня. Его взгляд мгновенно скользнул по мне, а затем вернулся к Мистеру Хиту, словно ничего не произошло.

Я потупилась на распечатанные материалы, стараясь избегать его взгляда.

– Отлично, тогда продолжим, – Мистер Хит возобновил презентацию, разъясняя детали проектов и демонстрируя визуализации. Все сосредоточенно следили за его словами, стараясь не упустить ни одной детали. Хотя основная информация уже была разослана по почту, я слушала с удвоенным вниманием – сейчас от каждого моего действия зависело, насколько долго я смогу удержаться на этом месте.

– Надеюсь, вы пришли не с пустыми руками и порадуете меня парочкой свежих идей! – Мистер Хит с оттенком тревоги посмотрел на подчинённых. Было очевидно, что он волнуется, ведь эта встреча была ключевой.

– Конечно! – уверенно ответила Кейт. – Каждый из нас подготовил одну или несколько идей. Давайте начнём с Джастина, он у нас самый опытный.

Джастин, мужчина лет тридцати пяти, вышел к проектору, быстро подключился и начал демонстрировать свою презентацию. Его эскизы казались мне скучными и банальными, но я постаралась не выдать своих мыслей – сейчас было не время наживать врагов. Мистер Хит поблагодарил Джастина, но поджатые губы ясно дали понять, что идея его не впечатлила. Однако при новом инвесторе он не мог этого показать.

Следующей выступила Таиса, дизайнер лет сорока. Она представила три варианта, но только один из них можно было считать хоть сколько-нибудь удачным. Впрочем, даже этот вариант не тянул на то, чтобы покорить заказчика. Лицо Мистера Хита всё больше выражало растерянность, несмотря на его старания скрыть это.

После Таисы выступил Тео, молодой парень чуть за двадцать. По какой-то причине Кейт решила оставить моё выступление напоследок, и я доверяла ей – казалось, она была уверена, что мои идеи спасут ситуацию. Тем не менее, я начала нервничать, опасаясь, что не оправдаю её ожиданий. Идеи Тео, несмотря на его скромное и неуверенное выступление, оказались интересными. Я детально рассматривала эскизы его проектов, замечая интересные решения и свежие визуальные элементы. Мистер Хит заметно расслабился и даже улыбнулся – теперь у него было что предложить инвестору, и ситуация уже не казалась такой безнадёжной, какой была десять минут назад.

Взгляд Мистера Бедфорда выдал его заинтересованность – идеи Тео, похоже, тоже произвели на него впечатление. Когда пришла моя очередь, я постаралась оставить всё своё стеснение позади. Встав со стула, я уверенной походкой подошла к проектору.

Подключив всё необходимое, я сделала глубокий вдох и с решимостью начала объяснять, что именно я хотела показать на этом эскизе. Повернувшись немного в сторону презентации, я старалась скрыть опухшую щеку и разбитую губу.

Лицо Мистера Хита сразу же засияло – ему явно понравилось то, что я демонстрировала. Его эмоции были искренними и несомненными. Кейт также улыбалась и внимательно следила за презентацией. Новый инвестор нахмурил брови, но его интерес был очевиден – он даже прерывал меня, задавая уточняющие вопросы, что ранее не делал.

Закончив обсуждение, мы положили эскизы на стол Мистера Хита. Мистер Бэдфорд попросил день на принятие решения. Он должен был согласовать всё с заказчиком.

Я почувствовала взгляды коллег: кто-то смотрел с интересом, а кто-то – с духом соперничества.

– Спасибо всем за работу! – сказал Мистер Хит. – У нас есть о чём подумать. Напоминаю, что через две недели у нас юбилей компании – 15 лет. Все подробности будут высланы на почту. Присутствие обязательно, – добавил он, усмехнувшись. – А сейчас можете быть свободны!

Кейт попросила меня подождать пару минут, ей нужно было обменяться несколькими словами с Мистером Хитом. Я прислонилась к стене и погрузилась в свои мысли. Мне очень хотелось, чтобы выбрали мои идеи, хотя я понимала, что идеи Тео ничуть не уступают моим, и это ещё не гарантировало, что они подойдут заказчику. Порой трудно понять, что им действительно понравится, даже если тебе кажется, что знаешь их предпочтения.

– Очень хорошие идеи, вы действительно талантливы, – раздался приятный мужской голос, прервав мои мысли.

Я повернула голову и увидела Мистера Бедфорда. Он внимательно изучал меня, не отводя взгляда.

– Спасибо, – ответила я, – рада, что мои идеи вызвали интерес. Надеюсь, в этом будет какой-то смысл.

– Уверен, что да, – словно прочитав мои мысли, заметил он. – Я знаю заказчика, и мне кажется, вам удалось предугадать его желания.

– У ребят тоже есть хорошие идеи, – добавила я. – Иногда даже зная заказчика, мы не можем быть на сто процентов уверены в его выборе.

– Не обязательно быть уверенным, – улыбнулся он, – главное – уметь его направлять.

Я на мгновение задержала взгляд на его улыбке и белоснежных зубах, которые до этого не замечала.

– Возможно, – согласилась я. – Но главное – не перегнуть палку, чтобы в конце проекта у человека не сложилось впечатление, что его обманули или убедили в том, чего он на самом деле не хотел.

– Да, согласен, – задумчиво кивнул он. – Поэтому дизайн – это очень тонкое искусство. Нужно уметь чувствовать клиента и объект, над которым работаешь.

– Полностью согласна, – быстро кивнув, я развернулась и вышла из кабинета, решив подождать Кейт снаружи.

Через пару минут Кейт присоединилась ко мне.

– О чём ты говорила с Мистером Бедфордом? – Кейт уставилась на меня, её глаза буквально горели любопытством.

– Сказал, что мои идеи ему понравились, – ответила я, стараясь сохранять как можно более непринуждённый вид.

– Ого, лично? Это хороший знак! – воскликнула Кейт.

– Думаешь? – задумчиво произнесла я.

– Уверена! Ты невероятно талантлива, – подмигнула она и, улыбаясь, взяла меня под руку.

– Спасибо, – я улыбнулась в ответ и вдруг почувствовала резкую боль в губе.

– Если честно, мне показалось, что он не сводил с тебя глаз всё прошлое совещание… и сейчас тоже! Как он тебе? Мне кажется, он тобой заинтересовался! – медленно произнесла Кейт, будто подбирая каждое слово.

– Нет, мне сейчас не до этого. Я не хочу мужчин в своей жизни… и в жизни Джорджи. Мне слишком сложно им доверять, – ответила я с тенью горечи в голосе.

– Ты же не можешь всю жизнь оставаться одна! – возразила Кейт, внезапно остановившись и взглянув на меня с удивлением.

– Я не одна, – мягко сказала я. – У меня есть Джорджи, Ана, и ты!

– Да, и я всегда рядом! – с тёплой улыбкой ответила Кейт и обняла меня, как будто защищая от моих собственных страхов.

Вернувшись в кабинет, я поняла, что головная боль усилилась. Из-за волнения во время презентации я не обращала на неё внимания, но теперь боль стала невыносимой. Я выпила таблетку и решила немного посидеть, чтобы дождаться, пока она подействует. Однако через десять минут мне стало ещё хуже – меня начало тошнить. Как бы я ни хотела убедить всех, что всё в порядке, это было не так. Мне становилось всё хуже, и я решила поехать домой. Я позвонила Кейт и сообщила о своём плохом самочувствии.

– Да, конечно, дорогая, иди! – сразу откликнулась Кейт, в её голосе слышалось беспокойство. – Сегодня срочных дел нет. Как ты собираешься добираться?

– Вызову такси, думаю, – я старалась говорить ровно, но голос всё равно дрожал от слабости.

– Хорошо. Не переживай, я заберу Джорджи. Тебе нужно просто отдохнуть и выспаться!

– Спасибо тебе огромное, – прошептала я, чувствуя благодарность за её поддержку.

– Мг, не за что. Береги себя, – мягко ответила Кейт.

Выйдя из здания, я присела на скамейку рядом с входом, вдыхая свежий воздух, пытаясь собрать силы для предстоящей дороги домой. Я не могла понять, почему мне вдруг стало так плохо. Голова кружилась, пульсировала, боль накатывала с каждым ударом, а тошнота подступала волнами.

Я смотрела на тротуарную плитку под ногами, стараясь сосредоточиться, чтобы успокоить приступы головокружения и тошноты. Но вдруг перед моими глазами появилась пара мужских ботинок – кто-то стоял прямо передо мной.

– С вами всё в порядке? – услышала я голос и очень медленно подняла голову. Передо мной стоял Мистер Бедфорд, наклонившись и с беспокойством глядя на меня. Он держал зонт над моей головой – оказывается, шёл дождь, чего я даже не заметила.

– Голова сильно разболелась, меня отпустили домой, – едва слышно проговорила я.

– Я отвезу вас! Может быть, вам нужно к врачу? – предложил он, его голос звучал твёрдо и уверенно.

– Нет, спасибо, не стоит утруждать себя, – отозвалась я, пытаясь улыбнуться. – Я просто немного посижу, приду в себя и вызову такси.

Мистер Бедфорд нахмурился, но не двигался с места, продолжая держать надо мной зонт. Этот заботливый жест тронул меня.

– Послушайте, я правда настаиваю! Вам, очевидно, очень плохо, и я не могу избавиться от мысли, что это отчасти моя вина. Для меня это пустяк, а вам сейчас нужна помощь. Вы сами видите, что еле держитесь, лицо совсем бледное, – он замолчал на мгновение, словно подбирая нужные слова. – Прошу вас, примите мою помощь, – его голос звучал мягко, но от этого становился только более убедительным. – Я просто не могу оставить вас в таком состоянии, – добавил Мистер Бедфорд, его глаза выражали искреннюю заботу и тревогу.

Я снова взглянула на него, осознавая, что его предложение сейчас как нельзя кстати. Я ещё даже не вызвала такси, а при моём состоянии мысль о том, что мне придётся долго стоять на улице и ждать, заставляла слабость усиливаться, и мне становилось ещё хуже. Ещё немного – и я могла бы уже лежать в постели дома, а не сидеть здесь, пытаясь справиться с болью.

– Хорошо… если вас это не затруднит, – выдохнула я.

– Нисколько, – ответил он и, помогая мне подняться, мягко поддержал меня за локоть.

Он аккуратно посадил меня на заднее сиденье машины, затем обошёл её и сел рядом.

– Мэм, какой адрес? Куда вас везти? – раздался голос водителя, и я встретилась взглядом с парой зеленых глаз в зеркале заднего вида.

– Улица Плюмфилд, дом 2, – тихо ответила я.

– А квартира? – спросил он, по-прежнему глядя на меня.

– Зачем вам знать квартиру? – спросила я с недоверием, слегка нахмурившись.

– Если вдруг вам станет хуже, – мягко вмешался Мистер Бэдфорд, взглянув на меня с заботой.

Я ненадолго задумалась, а потом, понимая, что сопротивление в моём состоянии бессмысленно, кивнула:

– Квартира 12.

– Спасибо, мэм, – быстро ответил водитель и тронулся с места.

Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Мистер Бедфорд не пытался со мной разговаривать, за что я была ему бесконечно благодарна. Через несколько минут, благодаря мягкости сидений и тишине, я незаметно провалилась в сон.

Когда я открыла глаза, то не сразу поняла, где нахожусь. Немного полежав и прислушавшись к окружающим звукам, я поняла, что лежу в своей кровати.

– Как я сюда попала? – прошептала я в пустоту, даже не осознавая, что сказала это вслух.

На тумбочке рядом стояла бутылка воды и таблетка от головной боли. Мне стало немного легче, но боль всё ещё отдавала в висках. Я осторожно спустила ноги с кровати и поставила их на холодный пол – прохлада приятно обожгла кожу, и это принесло краткое облегчение, словно моё тело горело от внутреннего жара.

Посмотрев в окно на вид ночного города, освещённого мягкими огоньками, я попыталась вспомнить, что произошло перед тем, как я очутилась здесь. Я помнила, как вышла из офиса и села на скамейку, а потом, как Мистер Бедфорд предложил подвезти меня. Я села к нему в машину… и всё. Больше я ничего не помню.

Внезапно я услышала шум за дверью. Это были Кейт и Джорджи. Они оживлённо разговаривали. Джорджи с воодушевлением рассказывал что-то о десерте, который они недавно попробовали. Кейт улыбалась, слушая этого маленького обольстителя, который, судя по её выражению лица, уже давно завоевал её сердце. От этой мысли тепло моментально разлилось в груди. Я почувствовала огромное счастье, что рядом с нами есть такие люди, как Кейт, которые дарят Джорджи ту любовь и заботу, которую он, возможно, недополучает из-за отсутствия отца.

Готовясь ко сну, я услышала вибрацию телефона. Пришло сообщение. На экране высветилось имя отправителя.

– Что? Какого… – воскликнула я вслух, уставившись на экран.

"Добрый вечер, как вы себя чувствуете? Майкл Бедфорд."

Откуда у него мой номер?! Лихорадочно открыв журнал вызовов, я сразу заметила, что он звонил с моего телефона. Это было явным нарушением моих личных границ! Я почувствовала, как меня охватывает волна ярости. Я не давала согласия на обмен контактами, всегда была очень осторожна в вопросах безопасности и защиты личных данных. Это касалось не только меня, но и Джорджи. Я не могла позволить посторонним людям вторгаться в мою жизнь и брать то, что им заблагорассудится.

Если бы я взглянула в зеркало в этот момент, то, наверное, увидела, как мои глаза налились кровью от гнева. Сжав зубы, я яростно принялась набирать ответное сообщение, но телефон не слушался. В этот момент я вспомнила, как я недавно уронила его в лужу – похоже, это и повредило сенсор.

Решив не отвечать и не раздувать скандал, я попыталась успокоиться, внушая себе, что это никак не скажется на безопасности Джорджи и моей. Постепенно я почувствовала, как напряжение понемногу спадает, и, сама того не заметив, снова погрузилась в сон.

ГЛАВА 9 Когда Успех Раздражает

Город, затянутый тучами, намекал на надвигающуюся непогоду. Я была погружена в свои мысли, а Кейт, нарушая правила дорожного движения и превышая скорость, спешила в офис. Пробки на дорогах только усиливали мою нервозность. Возвращение в большой город приносило не только радость, но и массу сложностей. Мне было трудно справляться с толпами людей, постоянным шумом и повышенными рисками, которые подстерегают в мегаполисе. И, конечно, бесконечный трафик, который отнимал часы из жизни.

Как бы я ни старалась скрыть своё беспокойство, период адаптации был неизбежен. Но я не могла позволить себе слабость, ведь я должна была быть сильной для Джорджи. Если я не справляюсь с внутренними трудностями, как могу защитить сына от всех угроз, которые таит этот город? Я не знаю, мнительность ли это или реальность, но розовые очки я давно сняла. Сколько бы я ни пыталась убедить себя, что людям можно доверять, каждый раз обжигалась так сильно, что это оставляло лишь выжженную пустоту.

Может показаться, что я драматизирую, и возможно, это так. Когда смотришь на чью-то историю со стороны, даже обладая сильной эмпатией, невозможно в полной мере прочувствовать то, что пережил человек. Нельзя полностью осознать силу его разрушения и боли, несмотря на все усилия. Однажды я решила, что готова снова довериться, несмотря на те события, которые разорвали меня на части. Но этот человек предал меня так же, как и многие до него, лишь заставив убедиться в моей правоте: нужно быть осторожной и больше никому не доверять.

В мои мысли внезапно ворвался голос Кейт. Я даже не заметила, как она уже минуту разговаривала со мной, и только теперь я начала её слышать.

– Ты здесь?

– Да, прости!

– Готова?

– Есть выбор?

– Нет! – слегка улыбнувшись, Кейт завершила наш странный диалог и вышла из машины. Я знала, что выбора не было, и я отвечаю не только за себя. Эта работа важна для меня, несмотря на все, что происходит внутри. Я уже не маленькая девочка, которая может позволить себе выбирать.

Добравшись до кабинета, я открыла почту и начала проверять сообщения. Кейт выслала список задач на ближайшие дни, среди которых был перечень резюме для собеседований на вакансию в нашем отделе. Нам явно не хватало умелых рук. Резкий звук звонка рабочего телефона заставил меня вздрогнуть. Надеясь, что это Кейт, я быстро сняла трубку, решив ответить официально, даже если это покажется глупым в глазах подруги.

– Слушаю вас, – уверенным тоном проговорила я.

– Адель, добрый день, это Мира, секретарь Мистера Хита. Он попросил вас зайти к нему, – от этих слов у меня моментально пересохло в горле.

– Только меня? – спросила я, уже менее уверенно.

– Все верно.

– Сейчас? – с тревогой в голосе уточнила я.

– Да.

– Хорошо, сейчас буду, – еле слышно проговорила я, ощущая, как сердце забилось быстрее.

– Отлично, ждем вас.

Быстрым шагом я направилась к лифту, стараясь не поддаваться панике. Какой смысл переживать раньше времени? Я не хотела думать о том, что кто-то мог узнать о скандале пятилетней давности и что Мистер Хит мог решить меня уволить. Репутация компании была для него важна, и я понимала, что могла её испортить. Я не стала бы винить его за это решение, но разочарование было бы непреодолимым.

Поприветствовав Миру, я остановилась у её стола. Она продолжала что-то быстро печатать, и только спустя несколько секунд подняла на меня взгляд. Вскочив на ноги, она обогнула стол и исчезла за дверью кабинета Мистера Хита. Через мгновение дверь открылась, и Мира жестом пригласила меня войти.

Сердце заколотилось как сумасшедшее, и я остановилась, чтобы немного успокоиться перед тем, как войти в кабинет.

Быстро выдохнув, я шагнула внутрь и оказалась в светлом и просторном кабинете. По центру комнаты находился красивый аквариум, а в дальней части стоял большой стол, за которым сидел Мистер Хит. Я заметила фигуру в костюме у окна – это был Мистер Бэдфорд, который, повернувшись к нам спиной, внимательно рассматривал панораму города.

Пройдя через весь кабинет, я села с другой стороны стола от Мистера Хита. Он смотрел в монитор и молчал, что только усиливало моё напряжение. Его лицо было сосредоточенным, и мне хотелось встать и сбежать, но я оставалась на месте. Резко оторвавшись от экрана, Мистер Хит снял очки и посмотрел на меня.

– Добрый день, Адель, как ты? Как твои первые дни в офисе? – неожиданно спросил Мистер Хит, улыбнувшись.

– Добрый день, всё хорошо, спасибо, – стараясь скрыть своё волнение, ответила я уверенным голосом, насколько это было возможно.

– Наверное, перейду сразу к делу, почему мы с Мистером Бэдфордом позвали тебя, – продолжил Мистер Хит, потирая переносицу, возможно от усталости или от ношения очков.

Внутри у меня всё сжалось, когда Мистер Бэдфорд развернулся и подошел к столу. Его лицо оставалось непроницаемым, не выдавая ни одной эмоции. Он кивком поприветствовал меня и перевел холодный взгляд в сторону.

– Мистер Бэдфорд, – жестом Мистер Хит предложил начать стоящему рядом мужчине.

– Да, конечно. Если кратко, то вчера заказчик выбрал две из ваших идей по его проектам. Мы считаем, что это попадание в яблочко, поэтому было принято решение передать ведение этого проекта вам, мисс… – он остановился и посмотрел мне прямо в глаза.

– Мисс Эванс, – быстро поправила его я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Да, Мисс Эванс. Хотя это и не принято, но кто, как не вы, лучше справится с этой задачей, учитывая, что задумка и чертежи принадлежат полностью вам?

Закончив, Мистер Бэдфорд посмотрел в окно. Было трудно понять, о чём он думал, но казалось, что он пытался подавить в себе злость. Он злился на меня? Или на что-то ещё?

Я была в полном шоке от услышанного, не зная, как адекватно реагировать. Внутри меня стоял визг радости, но я понимала, что не могу позволить себе демонстрировать это. Я должна была оставаться профессионалом, и эта мысль едва не заставила меня улыбнуться.

– Отлично, прекрасные новости, – проговорила я, стараясь сдержать вырывающийся вопль радости.

– По-другому и не скажешь, – улыбнулся в ответ Мистер Хит. – Мы хотели поблагодарить тебя за отличную работу. Знаю, что новичкам мы обычно не доверяем самостоятельные проекты, но если посмотреть, то ты у нас уже давно работаешь, и вряд ли кто-то лучше тебя сможет доработать эти объекты.

Я только кивнула в знак согласия.

– Ну и отлично, тогда принимайся за работу. Вся коммуникация будет через Мистера Бэдфорда. Заказчик – его близкий друг, и он хотел бы проследить за всеми этапами, так как несет большую ответственность за этот проект, как, собственно, и мы, – серьезно проговорил Мистер Хит.

– Да, конечно, – ответила я, стараясь выглядеть уверенно, чтобы Мистер Хит не волновался, что могу его подвести.

– Продолжай в том же духе, это отличный старт.

– Спасибо. Могу я идти? – решила я как можно быстрее удалиться, чтобы насладиться радостью и волнением от предстоящей работы.

– Да, спасибо, – кивнув, Мистер Хит надел очки и продолжил всматриваться в свой монитор.

– Я провожу, нам есть что обсудить, – резко сказал Мистер Бэдфорд, и его слова словно вернули меня в реальность.

Молча он последовал за мной из кабинета к лифту. В ожидании лифта мы оба молчали: он отвел взгляд, а я не решалась заговорить первой. Когда лифт прибыл и двери открылись, Мистер Бэдфорд пропустил меня вперед, а затем вошел сам. Как только двери закрылись, он сразу повернулся ко мне и уставился в упор.

– Как вы себя чувствуете? – проговорил он спокойно. Я заметила в его глазах огонь, хотя он старался оставаться невозмутимым. Немного изучив его взгляд, я решила ответить спокойно.

– Всё хорошо, спасибо за беспокойство, – старалась произнести слова как можно более равнодушно. У меня не было желания конфликтовать с ним, даже несмотря на его наглость.

– Вы могли бы написать мне это вчера, чтобы я не изводил себя весь вечер, переживая за вас, – сказал он уже с меньшим спокойствием.

– Не вам сейчас злиться и что-то мне высказывать, – развернувшись, я посмотрела на него так, что в его глазах можно было увидеть смену уверенности на смятение.

– Вы на меня злитесь? – озадаченно уставился он на меня.

Дверь лифта открылась, и, не удостоив его ответа, я быстрым шагом направилась в свой кабинет. К моему сожалению, он последовал за мной. Я не понимала, чего он от меня хочет. Зайдя в кабинет, он закрыл за собой дверь и вопросительно посмотрел на меня.

– Я не думаю, что это стоит обсуждать! Я не хотела бы показаться грубой, – отрезала я, усаживаясь в кресло. Мне показалось, что мой ответ прозвучал язвительно, хотя это было вовсе не намеренно.

– Вы уж потрудитесь объяснить, а то я сгораю от любопытства, тем более что грубой вы себя уже показали, – уже не столь сдержанно проговорил он, подходя ближе к столу.

– Вы издеваетесь надо мной? – вспылила я, услышав его замечание о моей грубости.

– Ни чуть, – ответил он, и мне стало неясно, делал ли он это намеренно или действительно не понимал, почему я так реагирую.

– По какой причине вы решили, что можете взять мой номер телефона, даже не удосужившись спросить меня? – решила я говорить прямо, без лишних любезностей.

– Я не вкладывал в это дурного смысла, – сказал он, потирая лоб. В его голосе было слышно искреннее удивление, как будто он действительно не понимал, что сделал не так.

– Это нарушение моих личных границ, нарушение моей безопасности в конце концов. Я не раздаю свой личный номер телефона кому попало. Я Вам благодарна за помощь, но на этом всё. Мы не можем обмениваться телефонами и переписываться как друзья или ещё кто… – на эмоциях я резко оборвала себя, не заметив, как вскочила со стула и яростно уставилась на него.

На лице Мистера Бедфорда отразились смятение и непонимание.

– Уж поверьте, последнее, о чём я мог думать, это о том, чтобы причинить вред Вам и Вашей безопасности! – с раздражением произнёс он, наклонившись ещё ближе ко мне через стол.

– Я заметила, что Вы вообще не думаете! – в порыве злости вылетело у меня, и я тут же пожалела об этих словах. Его взгляд мгновенно стал холодным, и по моей коже пробежала дрожь. В голове мелькнула мысль, что я только что нажила себе врага в лице своего начальника, и меня скоро уволят.

– Вам обязательно быть такой грубой? – наконец ответил он, немного отстранившись.

Я продолжала смотреть ему в глаза, ощущая, как внутри все сжимается. Его взгляд сбивал меня с толку, заставляя дрожать, но я понимала, что сейчас не время поддаваться эмоциям.

Конфликтовать с руководителем в самом начале было бы непростительной ошибкой. Собравшись с мыслями, я решила преодолеть свою гордость и попытаться извиниться, насколько это было в моих силах.

– Я не хотела Вам грубить. Я слишком серьёзно отношусь к своей безопасности, а также к безопасности моего сына, поэтому так резко реагирую, когда выстроенные мной границы нарушают, – постаралась объяснить я более спокойным тоном, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы наконец завершить этот неприятный разговор.

– У вас есть сын? – его вопрос прозвучал так смущенно и неловко, что я на мгновение растерялась. Его глаза рассеяно скользнули по моему лицу.

– Какое это имеет значение? – я не могла оторвать взгляд от его удивленных глаз, которые, казалось, не скрывали своего искреннего интереса.

– А его отец? Вы замужем? – проигнорировав мой вопрос, он продолжил допытываться.

– Извините, но это точно уже не ваше дело! – ответила я, отодвигаясь от него и медленно направляясь к окну, желая завершить этот нелепый разговор. Я услышала его шаги за спиной, затем хлопок двери и наступившую тишину. Наконец-то в кабинете я осталась одна.

Небо над городом затянуло густыми темными тучами. Я люблю пасмурную погоду, хотя от неё сплошные проблемы. Медленно подойдя к зеркалу, я взглянула на своё отражение. Мазь сделала своё дело: губа и щека выглядели гораздо лучше, а боль в голове значительно ослабла. Сожаление о моем грубом поведении по отношению к Мистеру Бэдфорду накрыло меня. Он ведь действительно хотел помочь, а я, как обычно, отталкиваю людей, даже если они просто пытаются быть добрыми по отношению ко мне.

Я понимала, почему мои инстинкты заставляют меня опасаться кого бы то ни было, но раз теперь я работаю в коллективе, нужно стараться вести себя чуть более благодарно и открыто. Это, конечно, не значит, что нужно впускать человека в свою душу. Но и реагировать с агрессией только за то, что человек подошёл ближе, чем на один метр, тоже явно не стоит.

Я вернулась на рабочее место и села за стол. В голове прокручивался наш странный диалог, и я начала переживать, что из-за своей несдержанности усложнила себе дальнейшую работу с Мистером Бэдфордом. Особенно учитывая, что весь основной контакт по новому проекту будет с ним, ведь эти два заказа для его хорошего друга. Стараясь сосредоточиться на работе и отвлечься от самобичевания, я погрузилась в прорисовку деталей.

День за чертежами пролетел незаметно. За это я и обожала свою работу – потому что буквально не замечала времени, проведенного за отрисовкой эскизов. Это поглощало меня и заставляло забывать обо всем.

Забрав Джорджи, мы решили пообедать в ближайшем кафе. Ана согласилась присоединиться. Мне хотелось проводить с сестрой как можно больше времени, ведь я столько упустила, будучи вдали от неё.

После ужина я расплатилась по счету и вызвала такси. Ана, нежно убаюкивая Джорджи на руках, нарушила тишину шепотом, задав вопрос, который я должна была обсудить с Кейт, но забыла.

– Ты подумала о переезде? – Ана взглянула на меня сквозь свои длинные ресницы.

– О переезде? – переспросила Кейт.

– Да, Ана предложила переехать к ней, – быстро ответила я.

– Так что ты решила? – снова спросила сестра.

– Думаю, да. Мне кажется, это действительно лучшая идея. Квартиру я пока позволить себе не могу, садик Джорджи отнимает слишком много денег, но я не хочу экономить на его образовании. Кроме того, стеснять Кейт больше не хочу, – я виновато посмотрела на подругу.

– Ты меня не стесняешь, я обожаю тебя и Джорджи, – немного обиженно произнесла Кейт.

– Я тебе благодарна за все, но у гостеприимства есть свои сроки. У Аны двухэтажная квартира, и мы будем делить расходы. Думаю, на следующей неделе мы можем переехать, если тебе это удобно, – я посмотрела сначала на подругу, а затем на сестру.

– Отлично, я помогу все перевезти, – сказала Ана, передавая Джорджи мне на руки.

– Замечательно, я наберу тебя, – поцеловав Ану, мы сели в такси.

Дорога домой прошла в тишине. Кейт задумчиво уставилась в окно, и я предпочла не нарушать это молчание. Я понимала, что она расстроена, но верила, что со временем все наладится.

ГЛАВА 10 Перемирие

Приехав домой, я быстро уложила Джорджи спать и решила немного поработать. Мне отчаянно хотелось довести чертежи до идеала, чтобы, несмотря на мои резкие слова, Мистер Бэдфорд, видя качественно проделанную работу, не думал о моём увольнении. Если уж с общением у меня не ладится, то хотя бы профессионализм мог стать моей сильной стороной. Увлекшись процессом, я и не заметила, как стрелки часов показали три ночи.

– О нет, мне нужно спать, я завтра не встану! – воскликнула я вслух, чуть не разбудив сына. Хлопнув себя по лбу за глупость, я быстро забралась под одеяло, надеясь успокоиться. Но, едва закрыв глаза, я погрузилась в сон, полный кошмаров. Один за другим они врывались в моё сознание, как напоминания о моей сломленной душе, вырывая последние остатки счастливых моментов и погружая меня в пучину страха и ужаса.

– Адель, Адель, вставай! – сквозь туман моего кошмара вдруг прорвался голос Кейт. Она, будто издалека, отчаянно пытается достучаться до меня.

– Адель, ну же, уже пора вставать, ты проспала! – услышала я сквозь дрему, почувствовав, как Кейт слегка тянет и встряхивает меня за плечо.

– Что? Я не… – я с трудом открыла глаза.

– Поднимайся! Я отвезу Джорджи в садик, а ты вызывай такси! Ты что, работала до поздней ночи? – воскликнула Кейт, заметив открытый ноутбук на столе.

– Господи, который час? – я потерла лицо руками и потянулась за телефоном. На экране высветилось 8:00.

– У тебя 30 минут на сборы, не тормози! – Кейт резко потянула меня и усадила на кровать.

Окончательно придя в себя, я молча кивнула и направилась в душ. Чувствовала я себя отвратительно: в 25 уже не так просто подняться после нескольких часов сна и работать, как ни в чем не бывало. В 18 я могла вернуться домой после клуба, поспать два часа и спокойно ехать на лекции в университет. Теперь же, усталость давала о себе знать.

Не успев ни перекусить, ни выпить кофе, я быстро запаковала ноутбук, накинула первую попавшуюся одежду и, с еще влажными волосами, помчалась в офис.

Таксист остановился прямо у главного входа. В спешке выскакивая из машины, я не заметила, как шлейка сумки зацепилась за дверь, и все её содержимое с глухим стуком разлетелось по идеально подстриженному газону и вымощенной дорожке, прямо у входа в здание.

– Черт! Черт! Черт! – в панике присев, я принялась судорожно собирать разбросанные вещи. Пока я неуклюже пыталась разложить стопку листов с чертежами по порядку, люди проходили мимо, бросая косые взгляды и перешагивая через содержимое моей сумки. Боковым зрением я заметила, как один из проходящих мужчин на мгновение остановился, а затем наклонился и поднял с земли мой блокнот с зарисовками, лежащий раскрытым прямо у дверей.

– С Вами всё в порядке? – подняв голову, я увидела Мистера Бедфорда. Он присел на корточки рядом, протягивая мне блокнот с таким спокойным выражением лица, что оно казалось почти невозмутимым.

– Да, спасибо! – ответила я, вспоминая наш разговор накануне. – Просто утро не задалось, – стараясь говорить как можно спокойнее, добавила я.

– Вы выглядите уставшей, плохо спите? – спросил он, явно удивив не только меня, но и самого себя. Его лицо вытянулось в изумлении, и он быстро приложил руку к губам, потирая подбородок, словно пытаясь остановить себя от дальнейших необдуманных слов.

Я включила ноутбук, чтобы проверить его исправность, и лишь потом подняла взгляд на мужчину.

– Не самое приятное, что девушка хотела бы услышать с самого утра, – сказала я, стараясь звучать равнодушно.

– Извините, не хотел Вас обидеть, – смутился он и отвёл взгляд. Выпрямившись, я заметила его протянутую руку, предложенную мне в помощь.

– Всё в порядке, я просто так заработалась, что не заметила, как пролетело время, – сделав вид, что не обратила внимания на его жест, я встала на ноги.

– Над этим? – Мистер Бедфорд указал на зарисовки в моём открытом блокноте, убирая руку.

– Да, – забрав блокнот, кивнула я.

– Выглядит интересно, я бы хотел посмотреть, на каком этапе Вы сейчас, – неожиданно сменил он тему.

– Я хочу завершить мелкие детали по холлу и гостиной, и тогда смогу показать, – ответила я, решив быть мягче. В прошлый раз наш разговор был слишком эмоциональным, особенно для людей, которые недавно познакомились.

– Сколько времени вам потребуется? – спросил он, складывая руки в карманы и следуя за мной.

– Думаю, час или два, – ответила я, быстро шагая в сторону офиса.

– Хорошо, я зайду через два часа. Какой кофе вы пьёте? – его вопрос заставил меня остановиться.

– Не стоит, я после нашей встречи сама схожу за завтраком, – постаралась я как можно вежливее отказаться.

– Вы не завтракали? – он вскинул брови и тут же, казалось, вновь пожалел о сказанном.

– Не успела, – ответила я, прикладывая входную карту к пропускной системе. На экране появилось уведомление о моем опоздании. – Чёрт! – вырвалось у меня вслух.

– Мисс Эванс, вы опоздали на 10 минут. Я вынужден докладывать о всех опозданиях начальству, – резко произнёс охранник, внезапно появившийся передо мной с какими-то бумажками в руках. Его строгий взгляд и манера поведения напоминали директора школы, а я почувствовала себя провинившейся школьницей.

– Отлично, – вскидывая руки, вырвалось у меня от досады и огорчения. Сейчас самое неподходящее время привлекать внимание своим опозданием, не говоря уже о риске получить выговор. Будто я сама неосознанно делаю всё, чтобы ухудшить свою репутацию.

– Миссис, а не мисс, – неожиданно прозвучал голос Мистера Бедфорда за моей спиной. – И можете отметить, что это я задержал Миссис Эванс. Её вины здесь нет, так что докладывать не о чем.

Я замерла, услышав его слова. Мистер Бэдфорд неожиданно вступился за меня, и от этого меня охватила такая неловкость, что щеки мгновенно запылали, заливаясь краской. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и обернуться к нему. Я не знала, как реагировать: с одной стороны, меня злило, что он вновь вмешивается туда, куда его не просят – видимо, такой у него характер. Но с другой стороны, это сыграло мне на руку, потому что я совсем не готова сейчас выслушивать выговор за опоздание. Я не могу подвести Кейт. Для самой себя я, конечно, полное разочарование, но для неё я обязана стараться больше.

– Приношу прощения, Миссис Эванс. Конечно, я не стану докладывать, – неловко проговорил охранник и виновато посмотрел сначала на меня, затем на Мистера Бедфорда.

– Я не Миссис, а Мисс Эванс, – поправила я его. – Можно просто Адель, – добавила я, кивнув охраннику, давая понять, что всё в порядке.

Охранник облегчённо кивнул в ответ и поспешил вернуться на свой пост.

– Мисс? Я думал, что вы… – Мистер Бедфорд замялся и, не закончив фразу, смущённо потёр переносицу.

Я решила, что должна поблагодарить его. Как-никак, он спас меня от лишних проблем. Хотя, признаюсь, порой кажется, что Мистер Бедфорд нарочно действует мне на нервы, будто специально ищет повод вывести из себя. Но справедливости ради, его вмешательство сейчас было кстати.

– Спасибо за помощь, – тихо сказала я, взглянув на него, стараясь выглядеть искренне, несмотря на смешанные чувства. – Для меня это важно, я не хочу создавать лишние проблемы для Кейт, она не заслуживает такого разочарования, как… ну, впрочем, неважно. И ещё, извините меня за вчерашнее, я не должна была так… – я запнулась, не зная, как продолжить. Грубила ли я ему? Наверное. Мне трудно судить, ведь я не умею общаться с мужчинами – это точно не было моим приоритетом последние пять лет. Возможно, я была слишком враждебна, но ведь это не совсем моя вина? Или всё-таки моя?

– Вам не за что извиняться. Всё в порядке, это я виноват, не стоило переходить черту, – неожиданно произнёс Мистер Бэдфорд и протянул руку для рукопожатия, видимо, в знак примирения. Этот жест показался мне довольно милым и доброжелательным, поэтому, не раздумывая, я вложила свою ладонь в его и слегка сжала. К моему удивлению, едва коснувшись его кожи, я ощутила странное тепло, словно все мои рецепторы внезапно ожили. Я на мгновение задержала дыхание и встретилась с ним взглядом.

Он не спешил отпускать руку и продолжал смотреть мне в глаза, то слегка сжимая ладонь, то разжимая. Я ощущала странную реакцию тела на это касание. Моя кожа покрылась мурашками, волосы встали дыбом от приятного покалывания. Я замерла, наслаждаясь этими непривычными, но приятными ощущениями. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать происходящее и, наконец, отдёрнуть свою ладонь.

Кивнув в знак благодарности, я развернулась и, не оборачиваясь, решительно направилась к лифту, стараясь скрыть свои смешанные эмоции. Мое сердце все еще отбивало неровный ритм, но я старалась не показывать своего волнения.

Дойдя до кабинета и собрав все остатки сил, я принялась доделывать проект. Потратив чуть больше часа, я завершила все детали. Работа казалась прекрасной, и мне не терпелось ее воплотить. Оторвавшись от монитора, я почувствовала, как в животе заурчало. Нужно было срочно позавтракать. И тут же, как удар грома, пришло осознание: я совсем забыла позвонить Кейт! Как они с Джорджи добрались?! Я плохой друг и ужасная мать!

Судорожно схватив телефон, я начала набирать номер, в панике перескакивая с одной мысли на другую.

– Кейт, прости, я просто ужасная мать и подруга, – выпалила я, – я даже не спросила, как вы добрались утром, всё ли хорошо? Я приехала, опоздала, потом вся сумка разлетелась по земле, потом этот Мистер Бедфорд и охранник с докладом о моем опоздании… Я села доделывать проект, потому что меня попросили его показать… О господи, прости меня! – говорила я на одном дыхании.

– Адель, стоп! Дыши! – голос Кейт был удивительно спокойным и тёплым. – Всё в порядке, не переживай. Джорджи был в отличном настроении, я отвезла его вовремя, и сама успела в офис. Но, знаешь, после твоего монолога у меня столько вопросов! – усмехнулась она, и её лёгкий смех на мгновение успокоил меня.

– Ох, огромное тебе спасибо, как всегда в долгу! – с облегчением выдохнула я.

– Ты в порядке? – с легкой усмешкой поинтересовалась Кейт.

– В полном… Если вообще в моей жизни можно говорить о порядке, – почти рассмеявшись, ответила я.

– Главное, что ты с этим смирилась, – разразилась смехом подруга.

– Полностью, – подхватила я, подыгрывая её игривому настроению.

В дверь вдруг постучали, и мне пришлось прервать разговор.

– Да, входите! – положив трубку, воскликнула я.

Дверь слегка приоткрылась, и в кабинет вошёл Мистер Бедфорд. В руках он держал два стакана кофе и коробку с круассанами.

– Я принёс вам кофе и завтрак. Надеюсь, вы пьёте американо и любите круассаны, – его взгляд был твёрдым, почти пронизывающим, когда он поставил всё передо мной.

Я растерялась, не сразу находя слов, не зная, как правильно отреагировать. Взглянув на круассан, я ощутила, как слюна скапливается во рту, сдержаться было невозможно. Аромат кофе сводил меня с ума, будто подчиняя себе все мои мысли. Но это было неправильно, я не должна была так реагировать. Как я могу принять такой жест от своего начальника?

– Это вас ни к чему не обязывает, – его резкий голос нарушил тишину, словно он прочитал мои мысли. – Это просто извинение за инцидент с вашим телефоном. На самом деле, это – самое меньшее, что я мог сделать, и самое меньшее, что вы могли бы принять. Так что прошу, не усложняйте, просто позавтракайте. А я выйду на десять минут, отвечу на рабочие звонки.

Я лишь смогла кивнуть в ответ. Его взгляд смягчился, и, развернувшись, Мистер Бедфорд вышел из кабинета.

Оставив в стороне всё смущение и внутренние упрёки, я набросилась на круассан и кофе, словно не ела неделю.

– Как же это вкусно! – с громким причмокиванием произнесла я вслух, от чего не удержалась и рассмеялась сама над собой. Похоже, еда – это единственное, перед чем рушатся все мои барьеры, – пронеслась у меня в голове забавная мысль.

Ровно через десять минут, как и обещал, в кабинет вернулся Мистер Бедфорд. Он мельком посмотрел на исчезнувший круассан и на стакан кофе, который я всё ещё держала в руке. Очевидно, он пытался сдержать свою реакцию, но уголок его губ дрогнул, быстро приподнявшись, как будто его самоконтроля едва хватило, чтобы скрыть улыбку.

– Я пришёл немного раньше. Вы успели закончить проект? – спросил он, подходя ближе к столу.

– Да, всё готово. Я как раз завершила перед вашим приходом. И да… спасибо за завтрак, – сказала я, стараясь не отрывать взгляд от монитора, чтобы не выглядеть слишком смущённой.

– Хотел зайти позже, но решил, что работать на голодный желудок – совсем не дело. И да… не за что, – произнёс он, копируя мой тон. – Сейчас вы выглядите гораздо бодрее, – его пухлые губы тронула едва заметная улыбка.

Кивнув в ответ, я жестом пригласила его посмотреть на монитор. Он обошёл стол и встал позади меня, придвинувшись ближе. Я сразу почувствовала тепло, исходящее от него, и приятный аромат – смесь его духов и естественного запаха. Это сочетание вызвало мурашки, пробежавшие по всему моему телу, и я ощутила лёгкое напряжение внизу живота. Такие резкие, интенсивные ощущения от чьего-то присутствия я испытывала впервые и совершенно не была к ним готова. Постаравшись взять себя в руки, я переключила все внимание на чертежи.

Некоторое время я показывала ему детали, стараясь кратко объяснить свои идеи. Он внимательно слушал, то приближаясь, чтобы рассмотреть что-то подробнее, то отдаляясь с лёгким хмыканьем, выражая своё мнение без слов.

Когда я закончила, Мистер Бедфорд на мгновение замер за моей спиной, словно обдумывая что-то. Затем он отодвинулся и подошёл к окну, задумчиво глядя куда-то вдаль. Его лицо было сосредоточенным, а глубокие складки вокруг глаз выдавали внутреннее напряжение. Он явно чем-то был недоволен.

Пока я ждала его реакции, напряжённая тишина в кабинете затягивалась, и, не выдержав, я решилась прервать молчание.

– Вам не нравится? – я повернулась на стуле и посмотрела на него.

– Что? – Мистер Бедфорд резко обернулся и встретился со мной взглядом.

– Проект не нравится? – переспросила я. – Я могу внести правки или переделать всё по-другому. Если будут замечания, я нормально отношусь к критике. Вы можете спокойно всё сказать, не стесняйтесь, – вдруг, по непонятной причине, я перешла на шёпот, словно он мог смутиться, хотя это явно было не в его характере.

– Почему вы так решили? – он посмотрел на меня озадаченно и медленно подошёл к столу.

– Вы хмуритесь, и я подумала, что, возможно, вас что-то не устраивает, – пояснила я, пытаясь разобраться в его реакции.

– Нет, всё хорошо, а точнее – даже замечательно! Есть пара вопросов, но в целом, я думаю, что это точно в цель, – сказал Мистер Бедфорд, подходя ближе.

– Тогда почему вы так смутились, когда смотрели чертежи? – любопытство взяло верх, и я не смогла удержаться от вопроса.

– Если честно, ваша техника напомнила мне одного очень талантливого дизайнера, – он наклонился вперёд и указал пальцем на монитор. – Вот здесь и здесь, это действительно интересно.

– Так меня учила моя мама, – ответила я, и перед глазами вдруг всплыл её образ, заставив меня ощутить резкую боль в сердце.

– Ваша мама – очень талантливый человек, – его голос стал тише, и я почувствовала, как он смотрит на меня через плечо.

– Тогда я бы хотела услышать правки, – быстро сменила тему я, не желая обсуждать маму с Мистером Бэдфордом.

– Да, мне нужно будет ещё раз это просмотреть. Вышлите всё на эту почту, – он протянул мне визитку с его именем и контактами. – Я согласую с заказчиком, и, думаю, в скором времени мы сможем выехать на объект. Нет смысла откладывать, тем более у этого парня для нас ещё много работы, – добавил он, сохраняя сосредоточенный взгляд.

– Ещё проекты? – с интересом спросила я.

– Да, у него сеть отелей, которые достались ему от родителей. Он планирует как реновацию старых, так и строительство новых. Эти проекты своего рода тест-драйв для нас, – поднимая бровь, сказал Мистер Бэдфорд. Я не знала, почему он решил быть со мной столь откровенным, но заметила, что рядом с ним я чувствовала себя спокойно. Было ощущение общего направления мыслей в работе, что важно для эффективного взаимодействия.

– Отлично, я надеюсь, что смогу помочь с этим, – поднявшись со стула, я случайно зацепила ножку стола. Не найдя опоры, я начала терять равновесие и схватилась за первое, что попалось под руку – предплечье Мистера Бедфорда. Он мгновенно выставил руку, чтобы поддержать меня. Крупная ладонь прижала меня к его груди. Мои вздохи стали частыми и короткими, а по телу пробежала мелкая дрожь от тепла, которое просачивалось сквозь ткань рубашки и пиджака. Он смотрел на меня сверху вниз, не двигаясь. Я ощущала, как его грудь вздымается и опускается с каждым вдохом, а его рука крепко держала меня, не давая упасть.

– Вы в порядке? – наконец спросил он, его голос слегка дрогнул.

– Да, всё в порядке, извините, – приходя в себя, я резко отстранилась, всё так же неловко глядя на него. Меня будто окутывал его запах – смесь парфюма с чем-то естественным, его собственным ароматом. Мне казалось, я ощущала тонкие ноты зелёного чая, перемешанные с мятой. – Спасибо.

– Хорошо, мне пора. Жду от вас всю информацию на почте, и, пожалуйста, не работайте больше ночью, – Мистер Бэдфорд, быстро поправив костюм и вышел из моего кабинета.

Я продолжала сбивчиво дышать ещё какое-то время, не зная, что вызвало это состояние – то ли то, что я чуть не ударилась головой о край стола, то ли странное чувство, которое испытала в его объятиях. Я не обратила на это внимание в первый раз, но теперь не могла не придавать этому значение. Каждый раз, когда кто-то пытался прикоснуться ко мне, паника захватывала меня изнутри, но с ним всё было иначе. Это было впервые, когда, находясь в его руках, я чувствовала защиту и спокойствие от окружающей опасности, в то время как кровь в моих венах начинала течь быстрее, становясь горячей, как лава. Температура тела поднималась, а дыхание сбивалось, словно я бежала марафон. Отмахнувшись от странных мыслей, я глубоко вздохнула и постаралась сосредоточиться, садясь обратно за рабочий стол и продолжая работать.

Правки Мистер Бэдфорд прислал уже через несколько часов, поэтому я смогла сосредоточиться на работе и не думать обо всём, что крутилось в голове.

Звонок телефона громко разорвал тишину кабинета, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Посмотрев на часы, я поняла, что это скорее всего Кейт, и мне пора завершать дела и выезжать за Джорджи.

– Да, слушаю, – спешно проговорила я, сняв трубку.

– Адель, это Майкл… Майкл Бэдфорд. Получил ваши правки, всё отлично. Предлагаю завтра съездить на объект и посмотреть на месте, как это всё выглядит. Это поможет завершить все детали, а также вам представится возможность познакомиться с заказчиком и продолжить работу, исходя из финальных согласований с ним, – строгий голос немного напугал меня. Я не ожидала услышать его на другом конце провода.

– Да… – рассеяно ответила я. – Конечно, в какое время?

– Завтра в первой половине дня, думаю, в часов 11, – продолжал он не менее серьёзно.

– Хорошо, я тогда ещё успею внести небольшие правки, чтобы всё выглядело замечательно, – воодушевлённо сказала я, предвкушая встречу с заказчиком.

– Всё и так выглядит замечательно. Не стоит работать допоздна, а тем более ночью, – голос стал ещё более суровым.

– Хорошо. До завтра, – смущённо проговорила я.

– До завтра, – ответил он, и я сразу же услышала короткие гудки в телефонной трубке. Интересно, почему он был таким серьёзным? На мгновение мне даже показалось, что в его тоне проскользнула грубость. Интересно, что или кто мог так испортить ему настроение? Впрочем, это не моё дело.

Закончив рабочий день, я с нетерпением помчалась за сыном в детский сад. Я жутко соскучилась по нему.

ГЛАВА 11 Тени из прошлого

Кейт внимательно следила за дорогой. Уже несколько дней город был погружен в дождливую погоду, и мерцающий свет фар встречных машин ослеплял, вынуждая её сосредоточенно следить за разделительными белыми линиями, чтобы не выехать за пределы своей полосы.

– Как ты? – я решила нарушить тишину. – Ты сегодня какая-то молчаливая.

– Ой, прости, – она быстро бросила взгляд в мою сторону, а затем снова сосредоточилась на дороге. – Просто работы навалилось, и я мыслями там.

– Может, я могу помочь? Взять на себя какую-то часть? – спросила я.

– Ты и так мне очень помогаешь, справляясь с двумя крупными проектами. Как там у тебя дела? Нужно что-то обсудить или чем-то помочь? – Кейт продолжала говорить, не отрываясь от дороги.

– Всё отлично, – с довольной улыбкой проговорила я. – Внесла правки, которые предложил Мистер Бедфорд. Завтра мы едем на объект для встречи с заказчиком и обсуждения всех деталей.

– Мистер Бедфорд сам вносил правки? – её брови удивлённо взметнулись, и на мгновение она оторвалась от дороги, чтобы взглянуть на меня.

Тон её голоса выдал неподдельный интерес. Даже сквозь шум дождя, барабанившего по лобовому стеклу, и приглушённые звуки двигателя, я уловила что-то необычное в её голосе. Странные нотки, как будто под поверхностью этого короткого вопроса скрывалось нечто большее, но уловить и понять, что именно её так задело, я пока не могла.

– Да, он зашёл ко мне в офис, я показала проект, через несколько часов он прислал правки. Как только я их внесла, он сразу позвонил, чтобы договориться о встрече с заказчиком на завтра, – быстро проговорила я, чувствуя, как взгляд Кейт сверлит меня с подозрительным интересом.

– Подожди! Он был у тебя в офисе? И сам договаривался о встрече с заказчиком? Завтра вы вместе поедете на объект? – её глаза расширились так сильно, что казалось, они вот-вот вылезут из орбит. Но как только светофор сменил красный на зелёный, Кейт резко перевела взгляд на дорогу и нажала на газ.

– Да. Почему ты так удивлена? Твои глаза вот-вот выскочат, – посмеиваясь, заметила я.

Кейт хмыкнула, но не отвела глаз от дороги, продолжая сосредоточенно смотреть вперёд, слегка хмуря лоб.

– Потому что это очень странно! – эмоционально воскликнула она, будто не заметив моего смеха. – По какой причине он ведёт эти два проекта самостоятельно? Нас подключили ещё к трём крупным проектам, которые уже запущены, но его участия я не вижу. Мы в основном контактируем с менеджером и его главным помощником. Он даже не появился на важном совещании с отделами, на котором был даже Мистер Хит! Я не говорю, что твои проекты менее важны, но у тебя два частных дома, а у нас – гостиницы. Думаю, ты сама понимаешь разницу в масштабах. И при этом он уделяет столько времени и внимания этим двум домам. Тебе не кажется это странным? – Кейт выпалила всё на одном дыхании и теперь уставилась на меня.

Я была ошарашена её напором и не знала, что ответить. Откуда мне знать его мотивы? Возможно, эти объекты принадлежат его другу, как он упоминал, поэтому они для него важны. Я решила озвучить эту версию.

– Он упомянул, что эти проекты для его близкого друга. Если всё пойдёт хорошо, у нас могут появиться дополнительные заказы, поскольку друг владеет сетью отелей и планирует их расширение и реновацию старых, – сказала я, пожимая плечами. Хотя я старалась выглядеть беззаботно, слова Кейт действительно привлекли моё внимание и заставили задуматься.

– Возможно, ты права, – уже спокойнее произнесла Кейт. – Будем надеяться, что всё так и есть.

– Почему тебя это так смущает? – решаюсь спросить я, не скрывая лёгкого любопытства.

Кейт слегка фыркнула, ёрничая:

– Почему? Только не говори, что ни разу не слышала о Майкле Бэдфорде. Не читала светские хроники. В сети можно найти сотню его фотографий с разными девушками, от моделей до актрис. Все липнут к нему, как мухи на мёд. Не знаю, дело в нём самом или в его деньгах, но он разбил не одно сердце, поверь мне. Я просто волнуюсь за тебя, – Кейт нахмурилась, сводя брови на переносице.

– Я не читаю такие статьи и не интересуюсь светской хроникой уже очень давно, – сказала я, про себя добавив: «Ещё с тех пор, как моё имя оказалось в центре скандалов и грязных слухов». – Тебе не стоит волноваться обо мне. Меня не интересуют отношения, моя главная цель – обеспечить стабильную и комфортную жизнь моему сыну. Да и ты сама говорила, что у него романы с моделями и актрисами. Я просто обычная, у меня нет ничего, что могло бы привлечь такого ловеласа, как он, если верить твоим словам.

Я усмехнулась, но тут же прогнала мысли о том, что это может быть не совсем так.

– Я не это имела в виду. К тому же, я искренне считаю тебя невероятно красивой. Если бы ты захотела, с такой внешностью и фигурой могла бы работать и моделью, и актрисой, не говоря уже о том, чтобы привлечь любого мужчину, которого пожелаешь. Ты не можешь не замечать, как все они смотрят на тебя, когда ты проходишь мимо, – с еще большей сосредоточенностью произнесла Кейт.

– Спасибо за заботу, но твои опасения беспочвенны. Я не собираюсь подпускать его дальше рабочих вопросов. Как я уже говорила, меня это не волнует и не интересует, – соврала я. Если быть откровенной с собой, этот вопрос не раз уже беспокоил меня, но как я, сломленный человек, могу надеяться на отношения, а уж тем более на любовь? Я утратила эту возможность, и такие, как я, вынуждены собирать себя по частям самостоятельно.

– Почему? Ты ведь ещё очень молода. Ты могла бы построить отношения, и у Джорджи мог бы появиться отец, – сказала Кейт, слегка постукивая ногтями по рулю.

– Нет! – мой голос прозвучал громче и резче, чем я того хотела. – Это не для меня и не для Джорджи, – добавила я, пытаясь говорить спокойнее.

– Я понимаю, – сказала Кейт, мягко положив руку мне на колено. – Но, возможно, ты сама не осознаёшь, насколько можешь быть счастлива, если рядом окажется человек, который полюбит тебя и сделает самой счастливой на свете, – она улыбнулась, пытаясь меня подбодрить.

– У меня уже есть такие люди: Ана, ты, Джорджи, – я улыбнулась в ответ.

– Да, я знаю, и я всегда рядом, но быть с кем-то особенным – это совсем другая история. Я понимаю, что ты, возможно, разочаровалась в отношениях, и это, вероятно, связано с отцом Джорджи. Почему ты никогда о нём не рассказывала? Мы дружим уже четыре года, но я ни разу не слышала ни слова, что хоть как-то намекало бы на его существование, – осторожно проговорила Кейт, не убирая руки с моего колена.

Вопрос застал меня врасплох, и острый укол в сердце мгновенно участил мой пульс и дыхание. Кейт, словно почувствовав моё волнение, крепче сжала мою руку и, понизив голос, продолжила ещё тише.

– Прости, не стоило мне об этом говорить. Просто знай, что когда ты будешь готова, я всегда здесь, чтобы выслушать тебя.

Я почувствовала, как тёплая слеза скатилась по щеке и упала на руку.

– Эй, ты чего? Прости, я правда не хотела… Черт! – Кейт резко потянулась ко мне и обняла, но сразу же сзади засигналил водитель, показывая, что мы задерживаем движение на светофоре. Подруга с явным раздражением отпустила меня, пробормотав под нос очередное ругательство, и проехала метров сто, прежде чем припарковаться у обочины. Как только машина остановилась, она снова повернулась ко мне, потянулась и крепко обняла, словно старалась оградить меня от всех тех страхов и боли, что вырвались наружу.

– Всё хорошо, я просто… Это трудно, я… – обняв Кейт в ответ, я пыталась собрать мысли воедино, но горячие слёзы уже побежали по щекам. Воспоминания вырвались наружу, захватив все мысли. То, что так долго было скрыто и запечатано под сотнями замков, снова кровоточило, словно не прошло этих пяти лет.

– Ох, милая, прости, я такая глупая, – Кейт крепче прижала меня к себе.

– Нет, ты что, – отстранившись, я посмотрела на её лицо, и заметила блеск слёз в глазах. – Дело вовсе не в тебе. Мне просто тяжело… хоть и прошло больше пяти лет. Я пыталась стереть это из своей памяти и больше никогда не вспоминать.

– Тебе причинили боль? – спросила Кейт, и я лишь смогла кивнуть в ответ. – Милая, мне так жаль… – её голос стал едва слышным, пока она стирала слёзы с лица. – Я всегда готова выслушать тебя, если тебе нужно выговориться. Если нет, я пойму и больше никогда не затрону эту тему.

– Ты знаешь историю о гибели моих родителей и попытке старшей сестры захватить компанию, – начала я, чувствуя, как слова вырываются наружу. Не знаю, почему я решилась именно сейчас, но почувствовала, что должна открыться. Кейт не раз доказывала, что заслуживает моего доверия. Я не могла больше держать это в себе. Как бы мне ни хотелось скрыть и стереть из памяти эту часть своей жизни, я понимаю, что она неотделима от меня. Эта часть моей истории разрушающая, болезненная, но неотъемлемая. Она вписана в моё прошлое как неотвратимая глава, с которой мне приходится жить.

– Мг, – промычала Кейт, кивнув, будто боясь перебивать меня. Тяжело выдохнув, я решила продолжать.

– В одну из ночей Натали снова напилась, как и каждую ночь на протяжении последнего месяца после гибели родителей. Она позвонила мне в три часа ночи и попросила забрать её из ночного клуба. Я не одобряла её пристрастие к алкоголю, но она пыталась справиться с потерей, как могла. Каждый из нас справлялся как умел. Ана оставалась дома и всё время плакала, я полностью ушла в работу, избегая даже мгновения свободного времени, чтобы не думать о родителях и не чувствовать ту душераздирающую боль, которая разрывала сердце на части. Я знала: стоит позволить себе слабость, и я уже не выберусь. Натали, в свою очередь, пила днями и ночами, и я невольно втягивалась в это. На утро было намечено собрание, на котором должны были выбрать того, кто возьмёт дела вместо родителей. Я была уверена, что это будет Натали, но оказалось, что я ошибалась. Перед смертью папа разговаривал со своим помощником, Стивом, о том, что в правлении видит только меня. Натали каким-то образом узнала об этом. Как – до сих пор не понимаю. Её бойфренд Патрик никогда не относился ко мне с уважением, только делал вид при родителях. После их смерти он просто озверел. Каждое его слово было наполнено ненавистью. В ту ночь, когда я приехала за Натали в клуб, там был и Патрик. К Натали начали приставать, и я, защищая её, подралась с парнем. После того как я заметила, что Натали ведёт себя странно, я решила уехать домой. Я не ожидала, что случится дальше, но согласилась выпить стакан воды, предложенный Натали, так как во рту все еще оставался привкус крови – от того парня, которого я укусила за ухо во время драки, – проговорила я на одном дыхании, а затем, не выдержав, резко втянула воздух и закашлялась, словно он обжигал. Мой рассказ, вероятно, был не совсем последовательным для Кейт, мысли путались, а слова терялись, но я понимала, что должна была наконец-то это рассказать, надеясь, что она всё поймёт.

– Они что-то подмешали в воду? – догадливо спросила Кейт, давая мне время отдышаться.

– Да, Натали и Патрик подмешали мне наркотик в воду, от которого я потеряла сознание через несколько минут. Они затащили меня в комнату, сделали компрометирующие фотографии, раздев меня, а потом… – слёзы застилают глаза. – Я не знаю… – всхлипы вырываются из груди. Кейт нежно сжимает мои руки. – Я… Наверное, они заплатили кому-то. Я ничего не помню. Меня изнасиловали… – очередной всхлип срывается, и голос начинает дрожать.

– Господи, милая, мне так жаль, – Кейт прижала меня к себе и заплакала.

– Я… я не знаю, кто это был. Я ничего не помню. Наркотик в крови отключил моё сознание, и моё тело не слушалось. Я поняла, что произошло, когда очнулась через несколько часов. Меня забрала Ана и несколько месяцев ухаживала за мной, пытаясь вернуть к жизни, в то время как я пыталась наложить на себя руки. Мои фотографии и видео были разосланы совету директоров, и, соответственно, Натали, убрав меня с пути, стала основным претендентом на пост, несмотря на желание моего отца. Со скандалом никто не хотел связываться.

– Тварь! Если я её увижу, то задушу собственными руками! – яростно прорычала Кейт.

– Становись в очередь, – истерично усмехаюсь я, но мне нужно закончить свой рассказ, чтобы больше к нему не возвращаться. —Ана не сразу приняла тот факт, что я хочу оставить ребёнка, зачатого при таких обстоятельствах, но я увидела в нём спасение. Он мой и только мой. Джорджи спас меня, я полюбила его с той самой секунды, когда врач сказал мне о беременности. Через месяц после того, как я узнала, я решила сбежать и начать сначала. Мне было слишком сложно оставаться в этом городе. Я взяла немного вещей, денег и поехала куда глаза глядят.

Немного помолчав, я дала Кейт время осознать всё, что я рассказала. После этого продолжила:

– Теперь ты знаешь всё, и я надеюсь, что это не заставит тебя отвернуться от меня. Я понимаю, что я не идеальна, но… – я остановилась, чувствуя, как тяжело мне дышать при мысли о том, что Кейт может отвернуться от меня из-за того, кто я есть.

– Что? Ты что несёшь? Почему я должна отвернуться? Ты ни в чём не виновата. Эти твари должны ответить за всё, что сделали. Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через всё это. Спасибо, что доверила мне свою историю. Я люблю тебя очень сильно. – Кейт потянула меня к себе и обняла с такой силой, что воздух из моих лёгких вышел одним рывком.

– Я тоже люблю тебя, – ответила я подруге, крепко обняв её в ответ. – Можем теперь поехать за моим сыном?

Неожиданно Кейт рассмеялась, кивнула и отстранилась от меня. Мы продолжили путь, и на душе стало легче, будто с меня сняли тяжёлый груз. Кейт не выпускала мою руку, а я с благодарностью сжимала её в ответ.

– Могу я тебя попросить пойти на общую встречу в выходные? Теперь я понимаю, почему ты не любишь шумные мероприятия с большим количеством пьяных людей, но я уверена, что это отличный шанс познакомиться с коллективом и облегчить дальнейшую работу. Тебе нужно будет взаимодействовать с ними, и близкие знакомства помогут, когда меня не будет рядом, – рассуждала задумчиво вслух Кейт.

– Хорошо, раз ты просишь, я пойду, – согласилась я. Кейт мягко кивнула, освещая лицо своей белоснежной улыбкой. – Только мне нужно платье и подумать, с кем оставить Джорджи.

– Платье не проблема, у меня их много. Нужно позвонить Ане, я думаю, она не откажет и проведёт вечер с племянником, – предложила Кейт.

– Да, стоит попробовать, – согласилась я, обдумывая все варианты.

Остальная часть пути прошла в тишине. Каждая из нас думала о своём. Нам это было нужно, и я наконец чувствовала себя самой собой рядом с близкой подругой.

ГЛАВА 12 Разговор по душам

Выбрав сегодня белую тонкую блузку и юбку с небольшим разрезом, я посмотрела в зеркало и решила, что образ можно завершить туфлями на невысоком каблуке. Моё физическое состояние стало лучше, и внезапно появилось желание принарядиться – такое давно не приходило мне в голову. Помню, как в первые два года после случившегося я носила только мешковатые байки и бесформенные штаны. Тогда всё, чего я хотела, – не выделяться. Но это не всегда удавалось. Мужчины всё равно пытались заговорить со мной: в магазине, банке, везде, куда я выбиралась по необходимости, ведь я почти не выходила из дома. Я стала затворницей на долгий период времени.

Понадобилось немало времени, чтобы я смогла без истерики смотреть на своё отражение в зеркале. Каждый шаг давался с трудом. Не знаю, как бы я справилась, если бы не Джорджи. Ради него я старалась изо всех сил, шаг за шагом преодолевая себя, чтобы вернуться к нормальной жизни и подарить сыну всю любовь, которую он заслуживает. Даже несмотря на то, что в груди зияла огромная дыра, именно ради него я находила в себе силы двигаться вперёд.

Потом в моей жизни появился мужчина, ставший моим хорошим другом. Тим был первым, с кем я смогла находиться в одном пространстве и даже общаться. Постепенно он разрушил стену, которую я выстроила вокруг себя. Он был рядом в самые тяжёлые моменты, когда меня накрывали панические атаки, помогал с Джорджи, но никогда не давал повода его бояться. Хотя поначалу, я его не подпускала.

Спустя три года я начала носить одежду, подчёркивающую мою фигуру, и стала спокойнее реагировать на мужчин, которые пытались заговорить со мной. Я всё ещё не отвечала взаимностью, но больше не убегала в страхе, ловя панические атаки за углом супермаркета.

С Тимом мы сблизились настолько, что я почувствовала, как начинаю влюбляться. Я знала, что он чувствует то же самое, но этого было недостаточно. Моё тело словно каменело, стоило мне ощутить тепло его рук. Страх овладевал мной, пронизывая до костей. Каждый раз, когда в голове мелькала мысль: “Вот сейчас я смогу, вот сейчас подпущу его ближе”, паническая атака накрывала меня волной, и я снова отталкивала его.

Он терпеливо ждал, молчал, всё понимал. Но после того как я сказала, что уезжаю, то услышала боль в его голосе. Он не позволил себе раскрыться перед той, кто так и не смогла впустить его в своё сердце.

– Милый, пожалуйста, нам нужно поторопиться, – сказала я, быстро собирая портфельчик Джорджи и украдкой поглядывая на сына, который с задумчивым видом ковырялся в тарелке с кашей. – Тебе не понравилась каша?

– Я просто не хочу кушать, – твёрдо ответил Джорджи, нахмурив брови.

Я вздохнула, обдумывая, как можно было бы поднять ему настроение с самого утра.

– Может быть, тогда яблочко и злаковый батончик по пути? – предложила я с лёгкой улыбкой.

Он задумался на мгновение, затем кивнул с таким серьёзным видом, что я не смогла сдержать улыбку.

По дороге в садик Джорджи, оживлённый и без следа утренней хмурости, с восторгом делился рассказами о новых друзьях и о группе по рисованию, его радость казалась настолько заразительной, что я невольно улыбнулась. Он жевал яблоко, а глаза его сияли, когда он говорил о своих рисунках – сегодня он обязательно их заберёт и покажет мне. Я почувствовала тепло разливающуюся по всему телу от того, как сильно он увлечён своим новым хобби.

Я гордилась им. Моё сердце трепетало от радости, что его тянет к творчеству, что садик настолько хороший, что смог вдохновить моего маленького сына. Я понимала, что все мои усилия не были напрасны, и что каждый день, каждая мелочь, ради которой я так усердно работаю, – это для него. Я должна работать ещё больше, ещё усерднее, чтобы у Джорджи было всё, о чём он мечтает.

– Всё, дорогой, до вечера. Люблю тебя, – поцеловав Джорджи в макушку, я улыбнулась, провожая его взглядом. Он радостно шагал с маленьким портфельчиком в руке, весело махая мне на прощание.

– И я тебя, мам!

Сегодня поездка до офиса заняла меньше времени. Удивительно, но на дорогах оказалось совсем немного машин. Добравшись вовремя, я сразу села за компьютер, решив немного поработать перед выездом. Закончила всё за полчаса, отстранилась от монитора и устало потерла переносицу. Как бы мне ни нравилась моя работа, к концу недели усталость наваливается, словно снежный ком. Открыв глаза, я посмотрела на фото Джорджи, стоящее в рамке на моём столе. Его улыбка всегда будет моим стимулом, что бы ни случилось, какой бы тяжёлой ни казалась жизнь.

Взгляд невольно скользнул на другое фото – родителей. Ещё немного, и исполнится пять лет с того дня, как их не стало. Пять долгих лет. Я снова в этом городе, и на этот раз смогу поехать к их могилам в годовщину. Каждую год в этот день я чувствую себя ужасной дочерью, как будто подвела их. Слёзы, словно раскалённые угли, подступили к глазам и, не в силах больше сдерживаться, обожгли мои щёки, оставляя за собой жгучий след отчаяния.

Я до сих пор могу почувствовать тепло, которое наполняло меня, когда я возвращалась домой и видела, как мама с улыбкой выходит мне навстречу. Её объятия… такие тёплые, мягкие. Я тонула в них, чувствуя, что все проблемы, весь мир с его тяжестью, оставались где-то там, за порогом. Эти объятия были моим убежищем, моим надёжным щитом. Как же мне не хватает этого.

Стук в дверь неожиданно прервал мои мысли. Я торопливо смахнула слёзы, стараясь скрыть следы своей минутной слабости. Дверь приоткрылась, и на пороге появилась фигура в идеально сидящем коричневом костюме. Ворот рубашки был слегка расстёгнут, галстук отсутствовал, а на шее виднелась тонкая цепочка с маленьким кольцом. Я подняла глаза на гостя, пытаясь взять себя в руки.

– Доброе утро.

Майкл Бэдфорд вошёл в кабинет, его движения были уверенными, а улыбка – яркой и непринуждённой. Волосы, как всегда, небрежно спадали на лоб, а глаза блестели, будто он только что посмотрел на яркий солнечный свет. В руках он держал два стакана кофе, один из которых неспешно протянул мне.

– Доброе… Это мне? – удивлённо подняв глаза на стакан, спросила я.

– Да, для отличного начала дня, – его улыбка на мгновение теряет уверенность, становясь чуть мягче. – Всё в порядке? – Мистер Бэдфорд внимательно всматривается в моё лицо, явно замечая следы слёз.

– Спасибо за кофе, но не стоило, – стараюсь спокойно ответить, убрав волнение из голоса. – Со мной всё хорошо.

– Я загрузил вас слишком большим объёмом работы? – в его голосе сквозит напряжение, взгляд будто пронизывает меня насквозь, словно он пытается прочитать мои мысли. Лицо становится более сосредоточенным, губы складываются в тонкую линию, выделяя острые скулы.

– Нет, всё в порядке. Я люблю свою работу, – отвечаю, надеясь увести разговор от ненужных расспросов.

– Так что тогда? Что случилось? – его настойчивость заставляет меня напрячься. Лицо Мистера Бедфорда то выражает тревогу, то остывает до бесстрастного холода, словно он ведёт внутреннюю борьбу. – Вас кто-то обидел? – вдруг спрашивает он, и, словно сожалея о своих словах, закрывает глаза, явно мысленно ругая себя за этот вопрос.

– Я в порядке! – чуть резче, чем хотелось бы, произношу я, но сразу же стараюсь смягчить тон. – Это была минутная слабость. Мне жаль, что вы застали меня в таком состоянии. Я бы предпочла не объяснять это сейчас – не самое подходящее время и место. Если вас не затруднит, давайте закроем эту тему? – стараюсь как можно спокойнее объяснить, желая поскорее завершить разговор.

Мистер Бэдфорд коротко кивает, принимая мою просьбу, и больше не поднимает эту тему.

– Готовы? – спрашивает он после короткой паузы.

– Да, я доделала несколько моментов, которые мы обсуждали вчера. Можете взглянуть, – отвечаю, отодвигаясь на стуле, чтобы он мог подойти к монитору.

– Конечно, – Мистер Бэдфорд обходит стол и, не воспользовавшись предложенным местом, становится позади меня, прислонившись к спинке моего кресла. Он наклоняется ближе, чтобы рассмотреть детали макета, и я вновь ощущаю его приятный, едва уловимый аромат, который сразу привлекает моё внимание. Я не могла точно определить, какие ноты скрываются в этом аромате, но казалось, что это терпкий зелёный чай и мята. Хотя, впрочем, это не имело значения. Одно я знала точно: он пахнет просто потрясающе.

– Вот здесь, – говорит он, – очень даже здорово придумано. Я видел такой подход только у одного человека за всю свою жизнь.

Он заглядывает мне через плечо, улыбаясь, я вижу его отражение в мониторе. Но через долю секунды он резко отворачивается, возвращая взгляд на экран. На мгновение закрыв глаза и сделав глубокий вдох, на его лице появляется гримаса боли, а улыбка исчезает, оставляя его вновь холодным и отстранённым. Я тоже делаю еще один глубокий вдох, и его аромат – смесь духов, лосьона и его собственного запаха – создаёт невероятную гармонию. Я закрываю глаза, чтобы в полной мере насладиться этим запахом, который обволакивает меня и пробуждает внизу живота странные ощущения, которых я никогда не испытывала раньше.

От неожиданности я распахиваю глаза и пытаюсь сосредоточиться на эскизе, но его запах не оставляет меня в покое. Он заполняет пространство вокруг, заставляя меня чувствовать себя потерянной. Внезапно я ощущаю, как моё тело напрягается и начинает дрожать. Не в силах справиться с эмоциями, я резко встаю и оказываюсь лицом к лицу с ним.

В его глазах я вижу смущение и внутреннюю борьбу, но он не отступает, продолжая смотреть на меня. Его дыхание мягко касается моего лица, а взгляд беспокойно блуждает по моим чертам, словно в поисках ответов. По телу прокатывается волна мурашек, заставляя мышцы напрячься. Кажется, ещё немного, и я не смогу справиться с дрожью. Мой взгляд невольно задерживается на гладкой коже, а дыхание становится всё прерывистее.

Осознание происходящего накрывает внезапно, и я быстро отстраняюсь, отступая к окну. Нервно втягиваю воздух, моё тело дрожит, и я мну руки, стараясь скрыть своё состояние. Он остаётся стоять спиной ко мне, но я вижу, как его плечи вздымаются от глубоких вздохов.

– Я подожду вас у лифта. Собирайтесь, будем выезжать, – наконец произносит он, не оборачиваясь, и выходит из кабинета.

– Чёрт! – вырывается у меня, когда дверь за ним закрывается. Я резко выдыхаю, чувствуя, как сердце колотится. – Что это вообще было?!

Моё дыхание сбивается, эмоции накатывают, и я уже не понимаю, на что злюсь больше: на него, на себя, или на всю эту ситуацию. Я сжимаю челюсти и лихорадочно собираю вещи со стола, швыряя их в сумку, словно пытаюсь выплеснуть на них всё накопившееся раздражение.

У лифта меня ждёт Мистер Бедфорд. Его лицо бесстрастно, словно ничего не случилось. Он с серьёзным видом говорит по телефону, но по нахмуренным бровям видно, что разговор его явно раздражает. Чем ближе я подхожу, тем громче становятся обрывки фраз, которые успеваю уловить.

– Я ещё раз тебе говорю, мы не будем подписывать эту сделку. Эти поставщики ненадёжны. Мистер Ферид тщательно всё проверил и обнаружил множество несоответствий в договоре, не говоря уже о многочисленных долгах и сорванных сроках.

Его голос звучит остро и холодно, он с трудом сдерживает злость.

– Я не понимаю, почему ты так настаиваешь на этом. Это начинает выглядеть подозрительно, будто ты сам каким-то образом связан с этими схемами, Алек.

Он потирает лоб, словно стараясь унять головную боль, затем его взгляд останавливается на мне. Наши глаза встречаются, и его лицо моментально смягчается. Он делает глубокий вдох и заканчивает разговор резким тоном:

– Завтра обсудим.

Телефон исчезает в его кармане, а на лице вновь появляется привычная маска спокойствия, хотя в глазах всё ещё видны остатки раздражения, которое он едва успел скрыть. Дверь лифта открывается с громким звонком, и, пропуская меня вперёд, Мистер Бэдфорд заходит внутрь, молча нажимая на кнопку.

– Всё в порядке? – неожиданно даже для себя спрашиваю я, до конца не понимая, зачем вообще это сделала.

– Да! – коротко, почти резко, бросает он, но затем, будто осознав свою резкость, смягчается. Его голос становится спокойнее, теплее. – Семейные дела… Это всегда непросто.

– Понимаю, – отвечаю я, поджимая губы, чтобы не сказать что-то лишнее.

– Надеюсь, что нет, – вдруг добавляет он, его лицо напрягается, словно эти слова вырвались сами по себе, против его воли. – Такое врагу не пожелаешь, а уж вам тем более.

Я удивлённо моргаю, ощущая, как этот разговор заходит на опасную территорию, но мой язык, словно живущий собственной жизнью, продолжает говорить.

– Плохое случается, и, если судить по моему опыту, самые ужасные вещи происходят именно по вине семьи.

“Ого, вот это я разоткровенничалась,” – думаю я и сдержанно улыбаюсь.

Он ловит мой взгляд и, к моему удивлению, отвечает мне такой же короткой, но понимающей усмешкой, словно полностью согласен с каждым словом.

– Не могу не согласиться, – негромко замечает он, его глаза пробегают по моему лицу. – Могу спросить, что натворила ваша семья? – в его голосе звучит осторожность, а взгляд, хоть и украдкой, говорит о неподдельном интересе.

– Это очень долгая и совершенно неинтересная история, – произношу я максимально бесстрастно и, как только дверь лифта открывается, быстро выхожу. Однако его интерес лишь усилился, и похоже он не планирует так легко отпускать этот разговор.

– Мы не торопимся. Я правда хочу послушать, – его голос вдруг становится таким мягким, каким я его ещё никогда не слышала. От удивления я оборачиваюсь, и в этот момент он налетает на меня. Его рука мгновенно обхватывает мою талию, не давая мне упасть. Я чувствую, как его грудь поднимается от глубокого вздоха, и теплота его тела вместе с волной аромата окутывают меня. Мои ноги становятся ватными, и я ощущаю, как всё тело вдруг теряет поддержку. Дрожь пробегает по коже, и я едва сдерживаю панику.

Резким движением я вырываюсь из его объятий и отступаю на шаг.

– Вы в порядке? – испуганно смотрит он на меня, его глаза отражают мою панику, которая начинает постепенно отступать, как только я увеличиваю дистанцию. – Я не хотел вас напугать, – с нотками сожаления в голосе добавляет он.

– Я в порядке, – отвечаю я, чувствуя, как мой голос предательски дрожит.

– Хорошо, – сдержанно кивает он и жестом показывает мне идти вперёд, сразу же следуя за мной. Он делает вид, что не заметил моей паники, и за это я ему благодарна. Я стараюсь остановить хаотичные мысли в своей голове, пообещав себе вернуться к ним позже, когда буду наедине с собой.

У главного входа в здание нас ожидает припаркованный автомобиль с водителем. Мистер Бэдфорд открывает для меня дверь и терпеливо ждет, пока я сяду внутрь, затем обходя машину с другой стороны, садится рядом. Автомобиль сразу наполняется его ароматом, и я задерживаю дыхание, чтобы не погружаться в него снова.

– Нам ехать полтора часа. Какую музыку предпочитаете? – спрашивает водитель, глядя на меня в зеркало заднего вида.

– На ваш вкус, – смущенно отвечаю я, украдкой посмотрев на Мистера Бэдфорда.

– Я бы предпочёл тишину, если вы не возражаете, – отвечает он, пристально смотря на меня.

Я сдержанно киваю. Сейчас мне нужно побыть в тишине. Майкл, кажется, собирается что-то сказать, но потом снова замолкает, и я внезапно осознаю, что впервые в своих мыслях назвала его Майклом.

– Задавайте вопрос, – произношу вслух, достаточно уверенно, как будто всего минуту назад я не стояла, задыхаясь от паники, лишь от его близости.

– Вопрос? – в его глазах мелькает интерес.

– Вы явно хотите меня о чём-то спросить. Я это вижу, – пожимаю плечами, стараясь выглядеть невозмутимо.

– Вы проницательны, – хмыкает он, улыбаясь своей белоснежной улыбкой. В его глазах появляется искорка любопытства.

– Если я задам личный вопрос, вы ответите? – внимательно изучает мою реакцию, словно пытается проникнуть в мои мысли.

– Не могу дать ответ, пока не услышу сам вопрос, – на выдохе произношу я, чувствуя, как напряжение нарастает.

– Здраво, – кивает он. – Как погибли ваши родители? – без промедления задает вопрос.

От удивления я открываю рот, но сразу закрываю его, как рыба, выброшенная на берег.

– Почему вы решили, что их нет в живых? – спрашиваю я, не скрывая удивления.

– Ваш взгляд, – продолжает он, – всегда печальный и наполненный отчаянием, когда вы смотрите на фото родителей. Но стоит вам перевести взгляд на фото сына, и всё сразу меняется, – говорит он мягко. – В вашем взгляде появляется гордость и безграничное обожание.

– Вы следите за мной? – изумлённо спрашиваю я, не веря, что он мог заметить такие детали.

– Это сложно не делать, – отвечает он, и его лицо становится отрешённым, словно он прилагает все усилия, чтобы сдерживать свои эмоции.

Я только цокаю в ответ.

– Они погибли в автокатастрофе, – решаю сказать честно, чувствуя, как тяжесть воспоминаний снова обрушивается на меня.

– Мне жаль, – выдыхает он, и в его голосе звучит искреннее сочувствие.

– Это было давно, пять лет назад, – говорю я, переводя взгляд на окно. – Мне трудно говорить об этом, сколько бы времени ни прошло.

– Сколько бы времени ни прошло, – соглашается он, – это всё равно остаётся болью.

Я киваю в ответ, глубоко вздыхая.

– Моя мать погибла в автокатастрофе, когда мне было 23. По сей день это тяжело вспоминать, – неожиданно открывается он, и в голосе ощущается неподдельная боль.

– Мне жаль, – говорю я, поворачиваясь к нему и заглядывая в его голубые глаза, полные глубокой печали и грусти. – Я не знала, простите.

– Вы и не должны были знать. Тут не о чем извиняться, – отвечает он, вскидывая бровь, но в его голосе слышится нотка сожаления.

– А ваш отец? Он жив? – спрашиваю я, замечая, как его лицо искажается в гримасе отвращения. Разговор о его отце, кажется, вызывает у него сильное раздражение.

– Да, с ним всё в порядке, – коротко отвечает он, явно давая понять, что не хочет углубляться в эту тему. – Кроме родителей, есть ли у вас ещё родные? – неожиданно продолжает Мистер Бэдфорд, его тон остаётся настойчивым.

– Сестра и сын, – отвечаю я автоматически, чувствуя, как его интерес усиливается.

– Как его зовут? – спрашивает он, и его внимание сосредоточено на моем лице.

– Сына? – уточняю я, и он кивает. – Джорджи, – произношу его имя, и на моём лице появляется тёплая улыбка.

– Сколько ему лет? – продолжает он, не сводя с меня взгляда.

– Четыре, но ведёт себя так, словно ему 34. Такой важный! – улыбаюсь, вспоминая его манеры. В ответ на моё замечание Майкл смеётся, и его смех согревает атмосферу. Я осознаю, что снова назвала его в мыслях по имени, и понимаю, что нужно прекратить это.

– А его отец? – спрашивает он, не отрывая взгляда от меня. Его брови сходятся, оставляя глубокую складку, и кажется, что он замирает в ожидании ответа. Я стараюсь сохранять нейтральное выражение лица, хотя эта тема меня уже порядком утомила.

– Извините, но это вас не касается, – отвечаю без эмоций, хотя на самом деле слова произносятся почти автоматически. Я слишком часто сталкивалась с этим вопросом, чтобы сейчас теряться. В ответ на мой холодный ответ Майкл тяжело выдыхает, его раздражение становится очевидным, но я делаю вид, что мне всё равно. Откидываюсь на спинку сидения, прикрываю глаза, чтобы дать понять, что беседа завершена.

– Мы на месте, – голос водителя прерывает моё состояние полудремы. Мистер Бэдфорд выходит из машины, и я, не дав ему открыть мне дверь, быстро следую за ним. Мне не ясно, почему я так поступаю, но, увидев, как он качает головой, я чувствую маленькую победу. Как будто я устанавливаю правила игры, а не его властная натура.

Мистер Бэдфорд бросает на меня короткий взгляд, но ничего не говорит.

Нам навстречу выходит симпатичный светловолосый парень в простой майке и джинсах. Его глаза сияют, когда он видит нас, а широкая улыбка открывает ряд белоснежных зубов. Лицо молодого человека покрыто лёгким загаром и усыпано бесчисленными веснушками, придавая ему обаяния и непосредственности.

Он быстро подходит к Мистеру Бэдфорду, пожимает руку и обнимает его. В этот момент мой взгляд падает на его плечо, где виднеется массивная татуировка. Она начинается с предплечья, переплетая линии огня и колючие ветви лозы, и уходит под майку, скрывая основную часть рисунка. На мгновение мне кажется, что среди этих сложных узоров я различаю очертания букв, которые под определённым углом складываются в имя: “Майкл”. Я расширяю глаза и несколько секунд не могу отвести взгляд.

– Привет, как доехали? – спрашивает парень.

– Всё хорошо, – отвечает Мистер Бэдфорд, улыбаясь своему другу.

– Кто это с тобой? – парень бесцеремонно скользнул взглядом по мне, оценивая с ног до головы, словно я товар на витрине.

– Теодор, знакомься, это Мисс Эванс. Она дизайнер, чья идея понравилась тебе больше всего. В дальнейшем она будет курировать твой проект, – Мистер Бэдфорд и заказчик уставились на меня, ожидая реакции.

– Добрый день, приятно познакомиться. Можно просто Адель, – говорю я, немного растерявшись, но всё же протягиваю руку.

– Ого, такая красотка, да еще и талант! Будем знакомы, – Теодор улыбнулся во все свои белоснежные зубы, сжимая мою руку чуть дольше, чем следовало. Его самоуверенное подмигивание заставило меня нервно отдернуть руку, словно от удара током.

– Ну что, пошли все вместе в дом? Мне уже не терпится поскорее начать! – Теодор потер руки и похлопал Мистера Бэдфорда по плечу, явно полный энтузиазма.

Все вместе двинулись в сторону дома. Теодор что-то оживленно рассказывал Мистеру Бэдфорду, тот улыбался, поддакивая, а я шагала чуть позади, мысленно проклиная себя за то, что выбрала эти туфли. Каждая ступенька казалась испытанием.

– Адель, ну как вам дом? – Теодор вдруг остановился и, разведя руками, закружился в центре просторного помещения, словно ребенок, оказавшийся в огромной игровой комнате.

– Великолепный. Но будет ещё лучше, когда мы закончим, – сказала я, чувствуя на себе одобрительный взгляд Мистера Бэдфорда.

– Не сомневаюсь! Я знаю, что ваша компания обычно не берется за такие маленькие проекты, но я просто не мог доверить это никому другому. Этот дом для меня слишком важен, а так же второй проект, дом моих родителей, – Теодор посмотрел на Мистера Бэдфорда с искренностью в глазах, а его улыбка стала теплее.

– Всё в порядке, – ответил он. – Это приятное разнообразие для нас.

Его улыбка осветила лицо, и я на мгновение застыла, поймав себя на том, что просто пялюсь на своего начальника. Встряхнув головой, я пришла в себя и, быстро оглядевшись, постаралась сосредоточиться на деле. Открыв планшет с чертежами и запустив визуализацию, я заняла стол, оставленный рабочими. Начала объяснять Теодору свои идеи, показывая изображения, которые я заранее подготовила. Я активно жестикулировала, перемещаясь от одной стены к другой.

Мистер Бэдфорд не спускал с нас глаз. Я ощущала его внимательный взгляд, но старалась сосредоточиться на работе. Всё должно было быть идеально.

Телефонный звонок заставил Мистера Бедфорда временно отойти, дабы не мешать моему представлению. Он вежливо улыбнулся, извинился и, с сосредоточенным видом поднеся телефон к уху, покинул дом.

Я сделала короткую паузу, набираясь сил, прежде чем продолжить разговор с Теодором.

– Это прекрасно. Я уже не могу дождаться, когда всё будет готово и я смогу здесь жить. Этот дом – моя мечта, – сказал он, подходя ко мне так близко, что я почувствовала его дыхание. Сердце забилось сильнее, а паника начала разливаться по венам, заполняя каждую клетку. Я быстро отступила, пытаясь восстановить дыхание, и продолжила ходить по помещению, увлекая его за собой.

– Да, понимаю. Это замечательно – иметь своё место, где можно расслабиться и ни о чём не думать, – сказала я, держа его на расстоянии.

– Абсолютно с вами согласен, – ответил он, снова подходя ближе, в его голосе проскользнуло что-то настораживающее. – Единственное, чего не хватает этому дому, так это женщины, – его голос стал ниже, и каждый шаг приближал его ко мне.

Паника усилилась, охватывая разум, но я подавила её и, стараясь сохранить самообладание, быстрым шагом направилась в следующее помещение. Внутренний инстинкт твердил, что нужно уйти как можно дальше.

Я зашла в будущую ванную комнату, стараясь сфокусироваться на чертежах. Теодор не отставал, его присутствие ощущалось почти физически. Подойдя к окну, я указала на чертёж и начала объяснять, что ванная комната будет расположена именно здесь, пытаясь держать разговор исключительно в рабочем русле.

– Эту прекрасную возможность, как окно в ванной, нельзя игнорировать, особенно с таким видом! – с энтузиазмом добавила я. – Представьте себе, как это расслабляюще: лежать в ванне и смотреть на этот успокаивающий лесной пейзаж. В любое время года! – чуть ли не воскликнула я, чувствуя, как вдохновение переполняет меня. Я всегда мечтала о такой ванной комнате, где вид за окном становится частью интерьера.

– Абсолютно с вами согласен, – раздался голос Теодора, и прежде чем я успела осознать, он подошёл ко мне вплотную. – Было бы ещё лучше, если бы в такой ванной лежала прекрасная женщина, – сказал он с ухмылкой. Теодор подошел настолько близко, что я почувствовала его дыхание, которое касалось моих волос. Моё тело застыло, словно окаменело, а дыхание сбилось, будто кто-то перекрыл мне доступ к воздуху. Паника подступала с каждой секундой, когда его рука, скользнув по моей талии, прижала меня сильнее к его торсу, а вторая рука легко прошлась по моим волосам. Я оказалась зажата между окном и этим человеком, который позволял себе лишнее, нагло вторгаясь в моё пространство.

– Убери от меня свои руки, придурок! – закричала я, разъярённая, словно бык на арене. Мой голос дрожал от нахлынувших эмоций, а дыхание стало частым и рваным. Внутри меня поднималась волна ярости и страха, которую я с трудом сдерживала. Теодор, вскинув руки, отступил назад, словно не ожидал такой реакции, и в его глазах было выражение, как будто не он нахально пересёк черту, а я слишком бурно отреагировала.

В этот момент в дверном проёме появился Мистер Бэдфорд. Его лицо выражало панику и смятение, он метался взглядом между мной и своим другом, не понимая, что происходит, но явно осознавая, что ситуация вышла из-под контроля.

– Что здесь происходит? – голос Мистера Бэдфорда звучал напряжённо, и он сделал шаг ко мне, но, не дойдя, замер.

– Да ничего особенного, я просто неверно понял намёки, – ухмыльнулся Теодор, устремив на меня наглый взгляд.

– Намёки? – моё сердце забилось быстрее, ярость стремительно поднималась в груди. – Вы, невероятный наглец! Если для вас это нормально, то для меня – нет! Вам никогда не приходило в голову, что стоит включать мозги и использовать их, прежде чем что-то делать? Просто болван! – я выпалила всё на одном дыхании, не сумев сдержать гнев, и Теодор замер в ступоре, округлив глаза и беспомощно открывая и закрывая рот.

Мне было всё равно, даже если это означало потерю проекта – я не собиралась терпеть подобное. Срываясь с места, я выбежала из дома и, не оглядываясь, побежала, куда глаза глядят. В голове царил хаос, а ноги сами несли меня вперёд, как будто тело двигалось на автомате. Каблуки то и дело цеплялись за неровности, заставляя меня спотыкаться, но я не останавливалась. Мне нужно было сбежать – от этого дома, от случившегося, от мыслей.

– Чёртовы каблуки! – яростно выкрикнула я в пустоту. Добежав до обрыва, замерла, не дойдя до края. Холодный ветер обжигал лицо, и, как только я остановилась, все чувства, что до этого были подавлены, накатили вновь. Страх, беспомощность, отчаяние – они снова захватили меня. Казалось, что я никогда не смогу быть по-настоящему защищённой. Это чувство уязвимости разрывало меня на части. И если я не в силах защитить себя, как смогу защитить своего сына? Эта мысль тянула вниз, словно камень на душе, и каждая капля страха превращалась в вопрос без ответа.

Дыхание постепенно восстанавливалось, но с губ сорвался истерический смех, смешанный с горькими слезами, которые покатились по щекам. Я так отчаянно хотела почувствовать, что меня кто-то может защитить, как когда-то это делал папа. Если бы он был здесь, он бы не позволил всему этому случиться. Он всегда оберегал меня, до той самой ночи.

Тихие, аккуратные шаги заставили меня обернуться.

– Не пугайтесь, пожалуйста! Это я, – робко сказал Мистер Бэдфорд, осторожно приближаясь ко мне. – Вы в порядке? – в его глазах я увидела тревогу, и прежде чем успела ответить, он остановился на небольшом расстоянии и продолжил. – Мне действительно жаль, что он так поступил. Он не имел права даже приближаться к вам, – его взгляд выражал искреннее раскаяние, словно именно он перешёл черту, а не его друг.

– Я в порядке, – ответила я, внимательно наблюдая за ним.

– Понимаю, мои слова могут показаться вам неуместными в данный момент. Однако, мне кажется, я должна попытаться объяснить. Когда я потерял мать, я тяжело переживал этот момент и, честно говоря, оказался на грани. Тогда я и встретил Теодора. Он был в таком же разбитом состоянии, как и я. Его жена ушла от него к его старшему брату, и это сломало его. Он очень её любил и потерял всякое доверие к женщинам и, в целом, к людям. Мы оба переживали сильную боль, которая постепенно превратила нас в тех, кого хороший психолог бы назвал “гедонистами-бесстыдниками”. Мы полностью утратили чувство стыда, считая, что нам больше нечего терять. Мы жили на грани, не задумываясь о последствиях: спали с кем попало, пили без остановки, практически не ели, курили и употребляли вещи, которые точно не стоило бы. И, конечно, стыда не было вовсе. Правда, иногда чувствовали одиночество, но не так сильно, чтобы заставить себя измениться. Казалось, что рядом есть соратник, который будто бы понимает тебя лучше всех, но на самом деле мы просто отражали друг друга. Его отношение к женщинам это, конечно, не оправдывает. Я лишь хочу дать вам понять, что он сломленный человек, у которого внутри пустота. Мы несколько лет прожигали наши жизни в этой безысходности и ярости. Мне удалось остановиться и не потерять себя, а ему – нет. Я просто хочу, чтобы вы знали, что заслуживаете лучшего отношения. Всё, что произошло, – это полностью его вина.

Мистер Бэдфорд сделал ещё шаг вперёд и замолчал. По моему телу пробежала дрожь, и я не была уверена, вызвана ли она холодным ветром или его откровением.

– Вам холодно? – медленно снимая пиджак, он застыл, протягивая его мне, словно не решаясь подойти еще ближе, чтобы не спугнуть меня, как дикого зверя.

– Я в порядке, не стоит, – покачала я головой в ответ на его предложение. – Спасибо, что поделились, эти слова не были пропущены мимо ушей, – я сочувственно посмотрела ему в глаза. Я на собственном опыте узнала, что значит быть сломленным.

– Я бы хотел иначе все исправить, – произнес он виновато, не отрывая взгляда от меня.

– Это не ваша вина, просто такое случается в нашем мире, – пожав плечами, ответила я, и в этот момент капля дождя упала мне на щеку. – Начинается дождь, нужно возвращаться. Надеюсь, все, что я наговорила, не принесет вам проблем. Я не стану извиняться перед ним, но вам я не хотела причинить неудобства, – добавила я, подходя ближе к нему.

– Об этом точно не стоит беспокоиться, вы были полностью правы, – с искренней улыбкой произнес Мистер Бэдфорд, наблюдая за мной.

– Ещё бы! – рассмеялась я, вспомнив, с каким пылом тогда высказалась. Мистер Бэдфорд моментально подхватил мой смех и согласно кивнул.

Мы направились обратно к машине, но внезапно дождь хлынул, словно из ведра. Вода, разрывая небо, лилась с такой силой, что я мгновенно промокла до нитки. Я старалась двигаться быстрее, пробираясь по лужам, несмотря на промокшие ноги, которые скользили по мелким камням. Холодные капли дождевой воды, стремительно стекающие по телу и одежде, заставляли меня вздрагивать, покрывая кожу мурашками. Дом был уже совсем близко, и я ощущала, как холод проникает в каждую клеточку, как руки и ноги становятся ледяными.

Дойдя до крыльца, я наконец укрылась под крышей. Мистер Бэдфорд последовал за мной, промокший так же, как и я. Я задрожала – мокрая рубашка прилипла к телу, а порывы ветра лишь усиливали холод, добавляя еще больше дискомфорта.

Он бросил на меня быстрый взгляд и, не раздумывая, снова снял свой пиджак, несмотря на то, что и сам был насквозь мокрый.

– Вам, наверное, стоит надеть пиджак, – аккуратно предложил он, слегка смутившись, и снова посмотрел на меня.

– Не стоит, я потерплю, – попыталась я снова отмахнуться, хотя меня уже била дрожь.

– Дело в том, что дождь… – он замялся, подбирая слова. – Намочил вашу одежду и… – его голос стих, и он смущенно замолчал, не зная, как продолжить.

Я взглянула на него с недоумением, но затем опустила глаза на свою рубашку. Белая блузка, насквозь мокрая, прилипла к телу и стала почти прозрачной, обнажая всё, что находилось под ней.

– О боже мой! – я резко прикрыла себя руками, почувствовав, как щеки вспыхнули. Молча, я лишь слегка кивнула на пиджак, который он продолжал держать в руках.

Мистер Бэдфорд подошел ближе и аккуратно накинул его на мои плечи.

– Он мокрый, может быть сразу не очень приятно, – мягко произнес он. Его дыхание обожгло мои щеки, оставляя ощущение тепла. Я подняла голову и встретила его встревоженный взгляд. В этот момент моё тело не содрогнулось от страха, хотя он был так близко. Вместо этого внутри что-то встрепенулось. Мы стояли лицом к лицу, буквально в паре сантиметров друг от друга. Я слышала его ускоренное дыхание, и, хотя это было так близко, я не чувствовала потребности отодвинуться.

Мокрые волосы беспорядочно спадали на лоб. Капли дождя текли по его щекам и медленно скользили по губам. Я продолжала смотреть ему в глаза, не отводя взгляда, желая остановить этот момент. Аромат его тела окутал меня, и мир вокруг словно расплылся. Мы стояли так близко, что я знала – еще немного, и он станет ещё ближе.

Я застыла, но это был не страх. Его взгляд метался по моему лицу, задерживаясь на губах всё дольше, заставляя кровь приливать к щекам. Я видела, как его светло-голубые глаза постепенно затягивает дымкой, превращая их в насыщенный синий – точно как грозовое небо над нами. Он не прикасался ко мне, но я чувствовала его присутствие так остро, будто каждый дюйм моего тела был окружён им. Лёгкие сжались, желудок скрутило в тугой узел, а сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди. Мы стояли настолько близко, что, казалось, воздух между нами вибрировал.

– Майкл, ты здесь! Я уже начал переживать! – резко раздался голос Теодора, когда он открыл дверь и вышел на веранду.

Я тут же отстранилась от Майкла и уставилась на землю под ногами, чувствуя, как щеки пылают, будто обожжённые.

– Да, – едва сдерживая раздражение, рыкнул Майкл, отступая на шаг назад.

Повисло неловкое молчание.

– Адель, я должен извиниться, – неожиданно для меня прервал затянувшуюся паузу Теодор. – Я повёл себя неправильно, и мне нет оправдания. Надеюсь, вы найдёте в себе силы простить меня и продолжите работу над моими проектами. Обещаю, такое больше не повторится.

Я не знала, что ответить. Мой взгляд на мгновение метнулся к Мистеру Бедфорду, который только слегка пожал плечами, давая понять, что решение полностью за мной. Это заставило меня почувствовать себя немного легче, ведь, несмотря на важность проекта, он не давил на меня. Собравшись с мыслями, я посмотрела на Теодора и кивнула в знак согласия. Его тело сразу расслабилось, и он с явным облегчением заулыбался.

– Думаю, нам пора в машину. На сегодня хватит, – сказал мистер Бедфорд, его взгляд мягко упал на меня. Он жестом подозвал водителя с зонтом и предложил мне идти вперёд. Сам он попрощался с Теодором и последовал за нами.

Оставшийся день в офисе пролетел незаметно. Усталость постепенно накатывала, но, несмотря на это, я чувствовала странное облегчение – неделя наконец подходила к концу. Впереди были выходные, и я осознавала, что пережила эти сумасшедшие дни, несмотря на все их сложности.

Вспомнив об обещании Кейт, я набрала Ану, чтобы обсудить завтрашний вечер. Мы почти сразу договорились, что она заберёт Джорджи к себе. Я не любила оставлять сына даже на несколько часов, но с Аной всё было иначе. Она не просто моя сестра – ей я могла доверять так, как никому другому.

ГЛАВА 13 Осколки прошлого

Джорджи открыл глаза, его взгляд сразу начал искать меня. Я всегда замирала в эти мгновения, наблюдая за ним, когда он только просыпается – таким спокойным, безмятежным, словно ни одна забота не касалась его маленького мира. И вот, встретив мой взгляд, его личико озарилось самой нежной и искренней улыбкой, от которой у меня замирало сердце.

– Доброе утро, – ответила я, улыбнувшись ему в ответ.

Быстро выбравшись из кроватки, Джорджи одним ловким прыжком оказался в моих объятиях, свернувшись уютным клубочком.

– Доброе утро, мамочка, – замурлыкал он, уткнувшись в меня. – Я так рад, что сегодня мы с тобой дома и не нужно идти в садик, – добавил он, прижавшись ко мне ещё сильнее.

– Я тоже очень рада, что могу лежать и обнимать своего любимого сына, – прошептала я, прижимая его к себе. – Что хочешь на завтрак? Я приготовлю всё, что пожелаешь, – спросила я, поцеловав его в макушку.

– Ммм, я хочу панкейки, можно? – Джорджи, подняв голову, посмотрел на меня с такой непосредственной наивностью, что у меня не было сил отказать.

– Конечно, почему бы и нет. С малиновым джемом и бананом? – мягко провела рукой по его волосам, такие моменты дарили мне ощущение настоящего, искреннего счастья.

– Дааа! – Джорджи радостно заёрзал.

– Уже проголодался? – я продолжала нежно гладить его волосы.

– Мг! – промычал он, уткнувшись мне в грудь. – Но можно ещё чуть-чуть так полежать? – его голос звучал почти шёпотом, с детской робостью, как будто он не был уверен, что имеет право на это.

– А я тебя никуда и не собиралась отпускать! – со смехом ответила я, сильнее прижимая сына к себе и слегка щекоча его за бочок. Джорджи рассмеялся вместе со мной, в унисон.

Позже, после завтрака, Кейт ворвалась в мою комнату, с сияющей улыбкой, держа в руках несколько платьев.

– Вот эти два тебе точно подойдут! – она светилась от радости, словно подбирала платье для себя. – Это я даже ни разу не надевала! Купила, думая, что похудею и тогда буду носить. Но, увы, так и не случилось, и теперь оно мне мало.

– Зачем тебе худеть? – я посмотрела на неё. – У тебя потрясающая фигура, – я говорила это с полной искренностью, и Кейт на мгновение смутилась, как будто не знала, как принять этот комплимент.

– Мг, – промычала она, не слушая меня, ведь уже мысленно подбирала босоножки к платью. – Меряй вот это, – бросила она на кровать серебристое платье с черными вставками, бирка всё ещё висела на нём.

– Хорошо. Дай мне минутку, – сказала я, натягивая платье. Оно село идеально, как будто было сшито специально для меня… но когда мои глаза остановились на вырезе, я замерла. Он был слишком откровенным, слишком вызывающим. – Я не могу это надеть, это слишком! – воскликнула я. В тот же момент в дверях появилась Кейт.

– Ты что, серьёзно?! – её глаза загорелись. – Боже, оно сидит на тебе просто идеально! Да ты только посмотри на себя! – она подбежала ко мне, оглядывая с головы до ног. – Какая же ты красивая! Оно будто сшито специально для тебя! Всё, решено, ничего другого даже не меряй! – Кейт вытаращила глаза, словно не веря, что я могу отказаться.

Я нерешительно посмотрела на своё отражение, пытаясь скрыть смущение от такого откровенного наряда.

– Нет! – я покачала головой. – Этот вырез слишком откровенный, я такое не ношу.

Я начала стягивать платье с себя, но Кейт рывком меня остановила.

– Какой вырез? Ты серьёзно? Это самый скромный вырез, который ты увидишь на вечеринке сегодня! – быстро выпалила она, не давая мне снять платье. – Все девицы будут в своих самых лучших и, поверь, отнюдь не скромных нарядах. Те тряпки, что будут едва прикрывать их тела, и платьем-то назвать сложно, а твоё – по сравнению с ними – будет казаться балахоном монашки! – Кейт тараторила так быстро, что я не успевала возразить.

Она на мгновение замолчала, затем с искренним восхищением добавила:

– А вот эти босоножки будут просто шикарны! Как же это красиво… – она нежно провела рукой по моим волосам и с улыбкой заглянула мне в глаза. – Можно я уложу тебе волосы?

– Просто прямые не подойдут?

– Подойдут, – Кейт задумчиво прищурилась, оглядывая босоножки. – Но я придам им более вечерний вид, чтобы они гармонично сочетались с нарядом.

– Кейт, правда, спасибо за всё, но этот вырез… – я всё ещё чувствовала себя неуверенно, прижимая руки к себе, как будто пытаясь спрятаться в собственном теле. – Я боюсь, что это слишком для меня.

Кейт вздохнула и, серьёзно глядя мне в глаза, произнесла:

– Возможно, это станет для тебя неожиданностью, но ты выглядишь просто невероятно. Твоя природная красота и красота твоего тела – это то, чему многие завидуют и никогда не смогут заполучить. А ты всё это прячешь. Молодость не вечна, знаешь ли, всё быстро заканчивается: грудь обвисает, кожа становится дряблой. Пользуйся тем, что тебе дала природа, и самое главное – гордись этим. Если в прошлом с тобой случилось что-то плохое, это не значит, что ты не должна наслаждаться тем, что у тебя есть сейчас, – она провела рукой вдоль моего корпуса, и её взгляд был абсолютно серьёзным.

Я не смогла удержаться и рассмеялась:

– Ты этот монолог готовила заранее? – улыбаясь посмотрела я на подругу.

– Нууу, почти, – засмеялась Кейт. – Мои усилия не были напрасны? – она подняла брови в ожидании. Я тяжело вздохнула, кивая, и посмотрела на себя в зеркало. Сложно было отрицать, что платье сидело на мне действительно хорошо. Я давно не видела себя такой. В студенческие годы, на важных мероприятиях с родителями, я носила платья… не такие, конечно, но тоже элегантные. Особенно когда приходилось присутствовать на аукционах.

После смерти родителей и всего, что случилось потом, я надела вечернее платье лишь однажды – на неудачное свидание. Этот вечер остался в моей памяти как одно из самых неприятных воспоминаний. Чувство уязвимости и незащищенности моментально расковыряли все мои, казалось бы, залеченные раны. Мужчина оказался лжецом, как и многие. Дать ему шанс, на который я решалась три долгих года, было ошибкой. Я поняла, что никто не заслуживает этого шанса. Вокруг меня – лишь ложь и предательство.

Перед глазами замелькали воспоминания о знакомстве с Филом. Он долго ухаживал за мной. Джорджи тогда было чуть больше двух лет. Я старалась не замечать его попыток завоевать моё внимание, но с каждым месяцем становилось всё труднее. Он был привлекателен, заботлив и, самое главное, хорошо относился к Джорджи. Он задаривал меня цветами, подарками, был внимателен до мелочей.

Когда я наконец согласилась на первое свидание, надела красивое, недавно купленное платье – не очень дорогое, но элегантное. Я искренне верила, что это шанс начать всё заново с мужчиной. Хотя, если быть честной, это скорее был шанс для самой себя, потому что я больше не могла игнорировать его упорные ухаживания, продолжающиеся уже три месяца, несмотря на моё холодное поведение. Я решила, что стоит хотя бы сходить на свидание, а дальше уже будет видно. Я не могу сказать, что меня безумно к нему тянуло, но я думала, что чувства могут разгореться со временем. Любое сердце можно растопить, так мне казалось тогда.

Я вызвала няню, даже накрасила глаза и губы, ощущая волнение, которое давно не испытывала.

Фил выглядел счастливым, весь вечер кружил вокруг меня, стараясь создать идеальную атмосферу. Ужин был восхитительным, ресторан – роскошным, и Фил пригласил меня на танец. Сначала мы держали дистанцию, но через несколько мгновений я сдалась и позволила ему приблизиться. Я старалась подавить панику, которая внутри то и дело рвалась наружу, заставляя меня дрожать. Фил наклонился, пытаясь меня поцеловать, но, почти инстинктивно, я увернулась. Он, как настоящий джентльмен, сделал вид, что ничего не произошло, и спокойно вернул меня за стол.

Весь вечер он с искренним интересом расспрашивал обо мне, о моей семье, терпеливо слушал и казалось, что всё идёт великолепно. Но когда его телефон зазвонил, Фил извинился, сказав, что это срочный вопрос по работе, и удалился.

Оставшись одна, я погрузилась в свои мысли, пытаясь осмыслить всё происходящее. Несколько минут спустя я решила освежиться и отправилась в дамскую комнату. Отыскав указатель, я зашла в длинный, слегка освещённый коридор. И тогда я увидела Фила. Я сначала не узнала его со спины, но, приближаясь, услышала знакомый голос и разглядела его темные волосы. Я не собиралась его беспокоить… пока не услышала обрывки его разговора:

«…мне так не кажется, если честно. Да, она собирается оставаться здесь, про компанию даже не думает. Кажется, она вообще уже забыла про тебя и ни на что не претендует. Думаю, тебе не о чем беспокоиться. Да и мы, скорее всего, сегодня сблизимся, и тогда у меня будет постоянный поток информации. Хотя, честно говоря, я не вижу в этом смысла. Но ты заказчик, тебе решать.»

Я застыла. Мои ноги приросли к полу, дыхание стало прерывистым, и я не могла поверить в то, что только что услышала. Это был не просто удар, это был очередной предательский нож в спину.

Быстро придя в себя, я резко развернулась на каблуках и, словно обезумев, выбежала из ресторана. Прохладный ночной ветер ударил в лицо, пробирая до костей, но он не мог заглушить то страшное, всепоглощающее чувство одиночества, которое мгновенно накрыло меня. Я ощущала, будто вокруг не осталось ни одного живого человека. Хотелось смыть с себя эту грязь – предательство, ложь. Как же я могла снова поверить, открыть своё сердце, а в итоге стать заложницей чужой жестокости и обмана?

Почему моя сводная сестра не может оставить меня в покое? Я уехала больше трёх лет назад, старалась забыть о ней, но она снова ворвалась в мою жизнь – и снова с подлостью.

Я поняла, что должна позвонить ей и поговорить. Я не могла позволить ей продолжать разрушать мою жизнь. Но что ещё важнее – я не позволю ей коснуться жизни моего сына. Никогда.

Я отошла за угол ресторана, прячась в тени, чтобы случайно не столкнуться с Филом. Сердце стучало так громко, что казалось, будто его слышат все вокруг. Дрожащими руками я достала телефон и начала набирать по памяти номер того человека, чьё имя даже произносить вслух не хотелось. Мой палец замер на кнопке вызова, прежде чем я, собрав всю свою ненависть, нажала на неё. Гудки звучали, как будто через оглушающий шум – медленно, тянущиеся словно вечность.

И вдруг, на другом конце, я резко услышала знакомый, ненавистный голос:

– Да, алло, кто это? – её голос, полный пренебрежения, ударил меня, словно пощёчина, усиливая моё отвращение. Несколько секунд я не могла вымолвить ни слова, воспоминания о той ужасной ночи вновь всплыли в голове, затмевая всё хорошее. Но я понимала, что должна это сделать. Слова сами вырвались из меня:

– Это Адель, – холодно, почти ледяным тоном, произнесла я.

– Адель? И что тебе нужно? – в её голосе я уловила нотку страха, которая тут же была спрятана за привычным пренебрежением.

– Это что тебе нужно?! – в моих жилах закипела злость, пульсирующая с каждым словом. – Я уехала, я оставила тебе всё! Не вмешиваюсь в дела компании, исчезла из твоей жизни! Так какого чёрта ты опять врываешься в мою жизнь и портишь её? Тебе мало того, что ты уже сделала?! – в злобном порыве я прорычала в трубку телефона, едва сдерживая рвущийся наружу гнев. Слова обжигали меня изнутри, словно огонь, который наконец-то вырвался на свободу после долгих лет молчания.

– Я про тебя вообще не вспоминаю, поубавь своё самомнение, девочка, – её ехидный смешок почти заглушил последние слова, но я услышала дрожь в голосе. Она пыталась казаться безразличной, но я чувствовала – она боялась меня. Это приносило мне странное чувство победы. Причины её страха я не до конца понимала, но мне было достаточно осознания того, что в этой игре теперь я держу карты.

– Да что ты?! – я почти прошипела, кипя от ярости. – Я всё знаю! Больше ты меня не проведёшь! Ты поступила со мной подло, и тебе это сошло с рук. Но если хоть пальцем тронешь моего сына, если попробуешь ему навредить, я тебя уничтожу, слышишь?! – в голосе звучал ледяной холод, перемешанный с ненавистью. Каждое слово было как яд, разъедающий её защиту. – Оставь нас в покое, иначе ты пожалеешь, что вообще осмелилась дышать в мою сторону! – выпалила я и, не дожидаясь ответа, нажала кнопку отбой.

«Я справилась», – пронеслось в голове, но тревога всё ещё бурлила внутри.

– Ты там готова? – внезапно в мои мысли ворвался голос Кейт.

– Да почти! Выбираю серьги, – помотав головой, прогоняя навязчивые мысли, я встала с кровати и посмотрела на себя в зеркало. Платье всё ещё казалось мне чересчур вызывающим, но Кейт была уверена в обратном. Я вытащила из шкатулки мамины серьги – маленькие гвоздики с бриллиантами, единственное, что осталось у меня от неё. Эти серьги всегда дарили мне ощущение спокойствия и связи с ней, и сейчас они идеально дополняли мой образ, придавая ему утончённость.

– Вау, ты просто потрясающая. Я не могу перестать это говорить, – Кейт замерла в дверях, глядя на меня с восхищением. – Нам пора, такси уже ждёт.

– Ты тоже выглядишь прекрасно! – сказала я, искренне улыбаясь подруге. Кейт благодарно кивнула в ответ.

Я оглядела её изумрудное платье и идеально подобранные туфли-лодочки в тон. Густые волосы были собраны в безупречный тугой хвост, и Кейт выглядела просто потрясающе.

ГЛАВА 14 Вечеринка на яхте

Бокалы зазвенели, словно колокола, когда Мистер Хит кратко поблагодарил всех собравшихся, особенно новеньких, которые стали приятным поводом для команды провести вечер вместе. Девушки, как и говорила Кейт, вырядились в самые откровенные бикини-платья, которые еле прикрывали их ягодицы и грудь. Парни жадно поглощали глазами все открытые части тела этих смелых сотрудниц. Я же, несмотря на глубокий вырез декольте и разрез по бедру, выглядела относительно скромно, и это придавало мне особое ощущение уверенности.

Медленно прогуливаясь по яхте, я почувствовала, как меня начинает охватывать головокружение. Никогда прежде не выходив в плавание, я не осознавала, что у меня может быть морская болезнь. Странное чувство в животе подтвердило мои опасения. Слегка сжавшись от дискомфорта, я жестом подозвала официанта и попросила принести закрытую бутылку воды, чистый стакан и пару ломтиков лимона. Отведя взгляд, я попыталась отвлечься, любуясь городом, сверкающим огнями, которые отражались в стеклах окон. В темное время суток он казался утопающим в огне, и это зрелище всегда успокаивало мою душу.

– А где Мистер Бэдфорд? – до меня донесся разговор двух коллег, которых я видела лишь раз на совещании. – Я ради него так нарядилась! Вот черт! Будет ужасно обидно, если он не появится. Этот вечер должен был быть особенным!

– Согласна, у меня ноги так болят от этих шпилек, что не знаю, как я вообще выдержу весь вечер, – пьяным голосом ответила её подруга, кивая, словно в замедленной съемке.

– Я слышала, что он собирался прийти, но Мистер Хит сказал, что его задержали. Может, ещё не всё потеряно? – с надеждой произнесла брюнетка, поднося бокал шампанского к губам и делая очередной глоток.

– Поскорее бы, а то я уже готова согреться в его объятиях, – захихикала блондинка. – Я слышала много интересного о нём! Девочки из маркетинга говорили, что у него одновременно был роман с двумя сотрудницами, и, представь, обе остались довольны! – восхищённо прошептала она, прищурив глаза.

Вторая, услышав это, только открыла рот от удивления.

– Мг! – продолжила подруга. – Представляешь, как он хорош, что смог сразу с двумя или даже тремя, я уже не помню.

Покачиваясь на своих огромных шпильках, блондинка допила, судя по всему, далеко не первый бокал шампанского. Обе девушки, продолжая что-то обсуждать вполголоса и заливисто хихикая, направились в сторону громкой музыки.

– Да уж, – пробормотала я себе под нос, уверенная, что меня никто не слышит, ведь вокруг не осталось ни души.

– Согласен, – раздался голос из темноты, и по моей коже пробежали мурашки от страха.

– Зачем вы так пугаете? – тяжело вздохнула я, когда увидела перед собой Мистера Бедфорда.

– Извините, не хотел, – ответил он, слегка улыбаясь. – Здесь слишком темно, и трудно разглядеть, кто перед тобой.

– Особенно если этот кто-то не хочет, чтобы его заметили, – с лёгкой ироничной улыбкой я приподняла бровь, добавив в голос нотку сарказма.

– Да, замечание принято. Я не хотел шпионить, просто разговор был слишком… – он замялся, словно обдумывая, как продолжить.

– Слишком пьяный и неуместный, – закончила я.

– Мм, хотел сказать личный, но вы также правы, – усмехнулся он, а я только пожала плечами.

– Ваша вода, – из темноты вышел официант, протягивая мне бутылку воды с лимоном. Я надеялась, что это поможет справиться с морской болезнью – кажется, я где-то читала об этом.

– Вода? – удивлённо вскинул брови Мистер Бэдфорд, подходя ко мне ближе и пристально рассматривая бутылку.

– Мг, – ответила я, открывая крышку и наливая воду в стакан. Вода слегка зашипела, когда я добавила в неё дольки лимона. – Что вас так удивляет?

– Почему не шампанское? Вечер такой прекрасный, – кидая взгляд в сторону официанта, Мистер Бэдфорд сделал жест, прося принести ему бокал.

– Я не пью вне дома то, что уже разлито по бокалам, – ответила я, немного смущаясь.

– Почему? – спросил он, смотря на меня с явным интересом.

Я задумалась на мгновение, не зная, как лучше объяснить, но, глубоко вздохнув, сказала честно:

– Не хочу, чтобы мне могли подмешать что-то в бокал, – произнесла я, серьезно смотря ему в глаза.

– Хм, разумно, но в воду тоже могут что-то подсыпать, – заметил он, и я инстинктивно дернулась, отодвинув стакан от губ.

– Я всегда заказываю одну и ту же газированную воду, вкус которой мне хорошо известен, и, конечно же, прошу бутылированную, чтобы быть уверенной.

Мистер Бэдфорд лишь слабо кивнул.

– Честно говоря, мне было любопытно, кто заказывает воду с лимоном на вечеринке. Забавно, но почему-то я сразу подумал о вас. Можно сказать, что эта вода и привела меня к вам, – произнес он, с легкой улыбкой на губах.

– Вы говорите как сталкер, – заметила я, делая очередной глоток. Осознание того, что я забылась с кем разговариваю, накрыло меня волной неловкости. – Извините, я не то имела в виду.

– Не думаю, что вам стоит извиняться, и нет, я не следил за вами, просто хотел поздороваться, – пожимая плечами, ответил он.

Неприятное ощущение внутри желудка вернуло меня в реальность. Внутренности словно сжались в тугой узел, и казалось, что если так продолжится, то меня вот-вот вырвет. Я инстинктивно потянулась рукой к животу, и глаза Мистера Бедфорда сразу же последовали за моим движением.

– Вы в порядке? – с каким-то странным волнением спросил он.

– Да. Просто меня немного укачало, – еле слышно произнесла я.

– У вас морская болезнь? Зачем тогда согласились на эту вечеринку? – чуть с нажимом произнес он.

– Я об этом не знала, – проговорила я, словно извиняясь. Его ответом был кивок, и он погрузился в свои мысли. Между нами повисло молчание. Я почувствовала, как внезапно стало прохладно.

– Я знаю одно средство. Пожалуйста, стойте здесь, я вернусь через минуту, – сказал Мистер Бедфорд и исчез в темноте.

Буквально через мгновение он вернулся с подносом, на котором лежали микро-сэндвичи с ветчиной. Я удивлённо следила за его действиями. Он аккуратно разобрал один сэндвич, достал кусочек белого хлеба и протянул его мне.

– Вам нужно это медленно съесть, – сказал он. – Моя мама всегда давала брату белый хлеб и лимон, когда мы выходили в море. Ему помогало, и он мог спокойно провести по 2-3 часа на морской прогулке.

Эмоции смешались в его голубых глазах, выражая одновременно грусть, печаль и едва заметное волнение, как если бы он пытался скрыть нечто важное, но это ему не удавалось. Аккуратно взяв кусочек хлеба из его рук, я начала маленькими кусочками откусывать и плавно пережевывать его. Он молча стоял и смотрел на меня.

– Вот вы где, Майкл, я вас обыскался, – резко произнёс Мистер Хит, неожиданно появившись из-за спины Мистера Бедфорда. – Адель, – кивком поприветствовал он меня.