Слезы Березы. Дневник Богдана Лебедева

Пролог

И снова Она. Красивая, величественная, белоснежная… Берёза. Я провожу рукой по ее тонкому, изящному стволу, и дерево в тот же миг отзывается во мне теплотой, буквально приветствуя, выделяя себя среди других, не примечательных деревьев, своим дружелюбием. Мои пальцы чувствуют, как под несколькими слоями ароматной коры, течет прозрачный березовый сок, благодаря которому она дышит. Берёза живёт здесь, растёт ввысь, среди заросшего мхом леса, словно одинокий, оставленный близкими людьми человек, и постоянно снится мне.

Мне чудится, будто это не просто дерево, а существо, наполненное таинственной жизнью, которую я прямо сейчас ощущаю каждой клеточкой своего тела…

Солнечный свет, пробиваясь сквозь густую крону окружающих елей и сосен, рисует на ее коре причудливые узоры, словно старинные письмена, хранящие в себе древние секреты. Белый ствол, местами покрытый нежными лишайниками, кажется почти невесомым, а тонкие ветви, увенчанные нежно-зелёными листьями, легко колышутся на едва заметном ветерке. Однако, воздух в этом магическом лесу напоен свежим, чистым ароматом хвои и земли, с лёгкой примесью сладковатого цветочного запаха.

Я вновь прислоняюсь к стволу, чувствуя, как его прохладная гладкая кора успокаивает меня, снимая напряжение, накопленное за день. Под ногами мягко пружинит мох, покрывающий землю толстым, изумрудным ковром, а мелкие цветы, скромные и нежные, рассыпаны по его поверхности, словно драгоценные камни. В тишине этого леса слышен только шелест листьев, пение птиц, да легкий шепот ветра, пробирающегося сквозь ветви. Я представляю, что эта берёза стоит здесь веками, видя смену времён года, слушая шум лесных обитателей, чувствуя на себе тепло летнего солнца и холод зимних морозов. В моих глазах, она точно являлась хранительницей лесных тайн – молчаливая свидетельница течения времени. Каждый раз, когда я видел этот сон, я чувствовал всё более глубокую связь с этим удивительным деревом. Мне даже начало казаться, что мы становились частью одного целого, связанные невидимыми нитями природы…

Изо дня в день, с каждой следующей ночью, этот сон обрел более яркие краски. Береза зацвела от моего тепла, словно подтверждая то, что мы становились все более близки.

Обычно, я ощущал умиротворение в эти моменты. И меня совсем не беспокоил тот факт, что сны про лесную чащу и… Берёзу? Снились мне чаще, чем я произносил коронное "Здравствуйте", принимая очередной заказ на двойную порцию фастфуда, стоя за прилавком местной кофейни. Но сегодня, что-то изменилось…

Она не встретила меня теплом. Вместо привычного солнечного леса, я оказался в беспокойном, темном и пустынном месте, отчётливо ощущая приглушенный, женский плач. Слезы…

Я слышал как они катились по чьим-то розовым от горести щекам, скатываясь холодными каплями на землю, образовывая небольшой, соленый оазис.

Звук плача был настолько реален, что я вздрогнул, проснувшись в холодном поту. Мое сердце колотилось, как бешеное. Я тут же попытался вспомнить детали: темнота была непроглядной, лишь редкие, тусклые огоньки, словно далекие звёзды, пробивались сквозь густой полог неизвестных растений. Земля под ногами была мягкой, влажной, пахнущей прелой листвой и чем-то горьким, совершенно мне незнакомым. Вместо берёзы, я видел только безликие, изломанные деревья, чьи ветви, как когтистые руки, цеплялись за небо. И плач. Этот душераздирающий плач, наполненный безысходностью и отчаянием, пронизывал меня насквозь. Я попытался приблизиться к источнику звука, но мои ноги словно приросли к земле. Каждый шаг давался с огромным трудом, как будто я бреду по глубокому болоту. Наконец, сквозь тьму, я разглядел Ее.

Она сидела, сгорбившись, на корточках, спрятав лицо в коленях. Ее плечи сотрясались от рыданий, а из-под спутанных, темных волос выбивались отдельные пряди, прилипшие к мокрым щекам. Я не мог разглядеть её лица, но знал, что это она – берёза из моих снов, только… Отчего-то израненная и сломленная. Я хотел подойти, утешить, но именно в этот момент меня сковал страх. Страх не перед тьмой, а перед той невыносимой болью, что исходила от неё. Это была боль не физическая, а душевная, глубокая, пронзительная, словно расколотая на части душа. Тогда я услышал шепот, тихий, едва различимый, но полный ужаса: – Оставь меня… Пожалуйста, оставь меня…

Глава 1.

Понедельник. 1 июня. 8.00

Я распахнул глаза, и резко подскочил с кровати, как будто моим лёгким перестало хватать воздуха. Я жадно задышал, и продолжал моргать, пытаясь прийти в себя.

– Какого…

Мой шепот сорвался с губ, но я не договорил, зажмурив глаза в попытке избавиться от событий этого ужасного сна, но от страха мой мозг отказывался соображать что к чему. В конечном итоге бросив это занятие, я сконцентрировался, уставившись в одну точку, рассматривая узорчатый ковер под своей кроватью. Неужели это произошло вновь? Сон, который преследует меня на протяжении последнего месяца, сегодня стал ещё более реальнее, ощутимее что ли. Но, почему же сегодня, он значительно отличался от того, что мне снилось раньше?

Все еще моргая, я пытался стереть остатки кошмара, но фрагменты продолжали кружиться в голове, напоминая о себе резкими, размытыми картинками. Я не мог понять, почему же каждый раз сюжет моего сна был схож с предыдущим. Обычно я отчетливо видел утро, красивый зелёный лес, и освященную золотистым солнечным светом – берёзу, величественно стоящую среди абсолютно одинаковых деревьев. Каждый раз, здесь царили умиротворение и тишина, изредка прерываемые пением неизвестных мне птиц. Я не жаловался, да и не пугался, ведь эти сны отлично помогали мне расслабиться, после тяжёлых, рутинных смен в кофейне, в которой я работал уже чуть больше года, пытаясь спасти свое жалкое существование. Однако то, что я пережил этой ночью, отличалось от всех предыдущих эпизодов. Сегодня я видел все с ужасающей ясностью.

Продолжая сидеть в кровати, я потянулся к своему любимому блокноту, чтобы записать очередное описание сна. Я все еще размышлял, пытаясь разобраться, что там произошло. Может быть, это проявление скрытого психологического расстройства, которое требует помощи специалиста? Или это просто символическое отображение моих страхов и беспокойств по поводу будущей жизни?

Мои мысли путались, как клубок ниток. Я встал с кровати, и скрип старого пружинного матраса отчётливо раздался в безмолвии комнаты. Подойдя к окну, я легонько отодвинул штору, вглядываясь во двор, через пыльное, старое стекло. За окном раскинулся Смоленск – город, который я знал наизусть, как и каждый его закоулок, каждую выщербленную булыжником мостовую, и каждые причудливые изгибы улиц. Скучноватый, да, спокойный – это точно. Маленький, уютный, со своим особым диалектом, в котором переплелись древнерусские корни и современные жаргонизмы. Я жил здесь с самого детства, впитывая в себя его ритм, его запахи, его неторопливую, размеренную жизнь. Но, в последнее время меня не покидало ощущение… застоя. Чувство, словно я застрял в болоте рутины. Я стал постоянно ловить себя на мысли о переезде, о кардинальной смене обстановки. Москва? Санкт-Петербург? Или, может быть, что-то совершенно иное, далекое, неизведанное? Но, вопрос "куда?" все еще оставался без ответа.

9.00

Сон был… странным.

Я вспомнил его малую часть, пока размешивал в своей кружке дешёвый, отвратительный на запах кофе. Сюрреалистическая смесь символов и образов, напоминавшая скорее зашифрованное послание, чем какой-то обычный сон, вводили меня в ступор. Я видел тот же самый лес, только теперь заросший непроходимыми зарослями, среди которых мелькали призрачные фигуры. Они шептали что-то неразборчивое, и их лица скрывала тьма. Но, я чувствовал их присутствие, их холодное, пронзительное внимание, пока бродил, среди острых ветвей, готовых выколоть мои глаза.

В центре леса стояла белоснежная, тонкая берёза, та, которую я привык видеть на этом месте, каждый прожитый мною день этого месяца. Ее ветви как обычно тянулись к небу, словно щупальца какого-то мистического существа. На коре дерева были вырезаны странные руны, которые, как мне показалось, пульсировали тусклым светом. Я давно пытался их расшифровать, но каждый день, когда я почти начинал улавливать смысл, сон изменялся, а образ березы расплывался, и я терялся в лабиринте неразгаданной загадки. Что это было? Просто плод моего переутомления? Или нечто большее?…

Возможно, мой подсознательный ум пытался донести до меня важную информацию, скрытую под слоем символических образов. Но… какую? И кто послал мне это зашифрованное сообщение? Вопросы висели в воздухе, мучительные и казалось совершенно неразрешимые.

Сейчас, я отчётливо ощущал себя героем какого-то мистического-фэнтезийного романа, оказавшегося в центре заговора, смысл которого мне ещё предстояло разобрать.

– Соберись Богдан, ты просто переутомился…

Вчерашний день выдался настоящим испытанием на прочность от моих коллег в кофейне. Дарина, с ее недюжинным талантом доводить людей до белого каления, и Ярослав, со своим не менее впечатляющим умением подливать масла в огонь, превратили его в сущий кошмар. Они действовали слаженно, словно опытные мучители в каком-то средневековом фильме ужасов. Их действия, правда, не включали пытки и похищения, но нервы мои они потрепали изрядно. Точный характер их "мучений" я опускаю – это слишком личная и, откровенно говоря, неприятная история.

Внезапно, мое внимание привлекло мигание экрана смартфона. Это была смс от Дарины, с вопросом о моем местонахождении. – "Куда запропастился?" – написала она.

– Помяни черта называется, классика жанра, – подумал я, потирая переносицу. Ситуация усугублялась тем, что я действительно забыл о нашей договоренности. На самом деле, я планировал посвятить выходной полностью отдыху и восстановлению после вчерашнего стресса, забыв о профессиональных обязательствах. С тяжелым вздохом, похожим на стон измученного человека, я набрал ответ:

– "Я на выходном, забыла?".

Увы, но Дарина не отличалась склонностью к проявлению снисхождения. Ответ не заставил себя ждать. Он был коротким, резким и лишенным всякой дипломатии: – "Лебедев, меня не волнует, мы договорились еще месяц назад, собирайся". Следом прилетело еще одно сообщение: – "Будем у тебя, через двадцать минут".

Я был в шоке. Абсолютно не готов. В квартире царил хаос, а после вчерашней смены, я даже не удосужился убрать перед сном после скорого ужина. Представьте: разбросанные вещи, грязная посуда, не заправленная кровать – да, просто идеальная картина для неожиданного визита коллег. И двадцать минут – это катастрофически мало времени, чтобы привести все в порядок. Но, раздумывать времени не было. Мне пришлось включить режим пожарного, и метаться по квартире, собирая разбросанные вещи, как одержимый. В голове лихорадочно проносились варианты спасения ситуации – от быстрой уборки до изображения перед друзьями – внезапной болезни.

Наконец, отбросив в сторону попытки ретироваться и смирившись со своей участью, я привел квартиру в более-менее приличный вид, хотя до идеала было, как до Луны. Пыль, конечно, осталась, ведь уборку я проводил в спешке.

9.20

Дарина появилась с точностью до секунды. Она прошла в мою квартиру словно хозяйка. В облегающем джинсовом комбинезоне, с роскошной шевелюрой каштановых волос, волнистых и ниспадающих до плеч, словно водопад. Девушка с порога окинула коридор критическим взглядом. В нем читалось не просто оценивание, а целая экспертиза, от которой я почувствовал себя выставленным напоказ экспонатом в музее антиквариата. Щеки мои предательски запылали.

– Лебедев, ты чего весь красный? – спросила она, прищурив глаза. Ее голос был слегка насмешливый, но без злобы. Пожалуй, "легкомысленно-проницательный" – наиболее точно его описал бы. Я, спохватившись, прикрыл ладонью пылающую щеку, что только усилило эффект. Дарина усмехнулась, но быстро отвлеклась на Ярослава, темноволосого парня, слегка растерянного, который неуверенно топтался позади неё. Коллеги – неразлучники, я прозвал их за глаза, потому что в абсолютно любое время, я мог застать их в компании друг друга. Парень выглядел и вел себя так, словно был постоянно в тени, как верный рыцарь, готовый исполнить любое её желание.

– Ярослав, карту, – скомандовала брюнетка, протягивая к нему тонкую, элегантную руку с безупречным маникюром. Ее изящные пальцы были украшены аккуратным, неброским лаком цвета кофе с молоком. Ярослав, похожий на застенчивого студента, быстро полез в свою кожаную сумку, висевшую на плече. Из сумки, набитой какими-то мелочами – кажется, там был и фонарик, и складной нож, и какая-то странная коробочка с непонятным содержимым, – он извлек древнюю, пожелтевшую от времени карту. Она была сильно помята, с загнутыми краями и несколькими пятнышками, похожими на следы давно пролитого кофе. Дрожащими руками он протянул карту Дарине.

Пройдя мимо меня, словно я был неодушевлённым предметом мебели, Дарина опустилась прямо на пол в моей гостиной, на пушистый белый ковёр, абсолютно мягкий и приятный на ощупь. Усевшись на колени, она аккуратно разложила карту перед собой, рассматривая её с затаенным интересом. Свет падал на карту неравномерно, выделяя пожелтевшие, сложно читаемые надписи.

– Это здесь, – заявила она, ткнув пальцем в какое-то место на карте, при этом, мне показалось, что она указала абсолютно наугад. Было очевидно, что она не имеет ни малейшего представления о том, что изображено на карте. Её уверенность казалась нарочитой.

Я неловко кашлянул, пытаясь привлечь внимание. Ярослав, наконец, отошёл от созерцания своей спутницы и вместе с Дариной, они посмотрели на меня с явным вопросом в глазах. Мне стало не по себе от их пристального взгляда.

– Мы разве не собираемся проводить экскурсию для туристов? – спросил я, стараясь звучать увереннее, чем чувствовал себя на самом деле.

– Собираемся, – ответила Дарина, коротко кивнув Ярославу. В её голосе слышалась некоторая усталость. – У тебя в квартире есть пила? Металлическая, желательно. И рулетка. И перчатки. Строительные. Потому что экскурсия будет… несколько необычной. Мы будем искать клады, – добавила она, уже более дружелюбно, с едва заметной улыбкой, заметив мой испуганный взгляд. – Загадка, заложенная в этой карте, нам подсказывает, что сокровища спрятаны где-то в лесу за городом. Помнишь, я вчера упоминала об этом? Или нет… – девушка неуверенно почесала свой затылок, продолжая.

– Эта карта – часть нашей семейной реликвии, передаваемой из поколения в поколение. На ней зашифрована информация о месте расположения скрытого тайника. Хоть это и семейная легенда, но детали карты указывают на высокую вероятность его существования. По легенде, в этом тайнике находится семейная коллекция старинных монет. Однако, карта нуждается в тщательной расшифровке. Нам понадобится не только она, но и твои знания. С помощью пилы и рулетки мы можем отыскать скрытые зашифрованные знаки, а перчатки пригодятся, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, если мы отыщем что-то действительно ценное. Конечно, это может оказаться всего лишь легендой, но проверить стоит, не правда ли? И ещё… пожалуйста, не говори никому о нашем приключении. Это должно остаться между нами.

Закончив затянувшийся, и местами абсурдный, но невероятно увлекательный разговор, девушка, с энергией достойной марафонца, вскочила с пола, бросив на меня быстрый, оценивающий взгляд.

– Лебедев? – спросила она. Её голос звучал уверенно и немного вызывающе. Моё изумление, мягко говоря, превзошло все ожидания. Брови мои мгновенно сдвинулись в недоумении.

– Ты серьёзно? Мы собираемся искать какой-то вымышленный клад в лесу, на окраине города?

Вопрос прозвучал не столько как вопрос, сколько как протест. Она, однако, не проявила ни малейшего удивления, её реакция была настолько спокойной и предсказуемой, что подозрение закралось в мою душу: – "Она отрепетировала этот диалог заранее, продумав все мои возможные возражения".

– Почему же вымышленный? – с лёгкой ухмылкой парировала девушка, словно разгадав мои мысли. – Я же тебе карту принесла!

Она вновь развернула пожелтевший от времени папирус, готовящийся рассыпаться в прах от малейшего прикосновения. Древние чернила, местами поблекшие, казались слегка липкими. Пергамент который являлся картой, был грубым на вид, почти шершавым. Пах он старинной пылью и чем-то сладковатым, напоминающим сушеную лаванду. Аккуратно, избегая нечаянного повреждения хрупкого материала, девушка ткнула пальцем в совершенно новую точку карты, игнорируя то место, которое показывала ранее. Значит, первая информация была лишь отвлекающим маневром?

Мои глаза невольно переметнулись к Ярославу, который стоял рядом, молча наблюдая за происходящим. Он кивнул в знак согласия, подтверждая мою догадку о бесполезности попыток спорить с этой уверенной в себе брюнеткой.

Я устало вздохнул.

– Так понимаю, экскурсия всё-таки отменяется?

10.30

Дарина шла уверенно и целеустремленно, прокладывая себе путь – сквозь густые заросли папоротника, достигающего почти человеческого роста. Его широкие, перистые листья шелестели вокруг неё, словно шёпот древнего леса, хранящего множество тайн. Движения Дарины были грациозными, плавными, напоминающими кошачью поступь. Однако, эта аналогия заканчивалась на внешней пластике. Внутренний мир Дарины был совсем другим – смесью неукротимой энергии и железной воли, напоминающей скорее хищную рысь, чем ласковую домашнюю кошку. Ее темные, пронзительные глаза, постоянно озираясь, отражали не только окружающую полумглу леса, но и внутреннюю, напряженную сосредоточенность. Мы с Ярославом, находясь позади, шли гораздо медленнее, с трудом пробираясь сквозь цепкие заросли. Наши ботинки постоянно цеплялись за корни могучих деревьев, скрытых под толстым слоем опавшей листвы. В воздухе витал густой, сырой запах прелой древесины и влажной земли, перемешанный с еле уловимым ароматом хвои. Дарина строго-настрого запретила нам разговаривать вслух, постоянно показывая жестами, чтобы мы двигались тише. Её распоряжения были отрезаны, категоричны, не допускающие возражений. В первую минуту мне показалось, что она боится привлечь внимание случайных грибников или туристов, но этот лес был практически безлюден. Мы уже несколько часов шли по заросшим тропам, и ни единой души. Тогда кого же она так опасалась? Белочек, как я иронично подумал вначале? Вряд ли.

– Она очень воодушевлена, – прошептал Ярослав, с восхищением наблюдая за силуэтом девушки, которая успела отдалиться от нас на некоторое расстояние. Его слова лишь усилили мое чувство глубокого, всепоглощающего раздражения. Я, в отличие от моих друзей, испытывал не воодушевление, а тягостное чувство опустошения. Единственный выходной за месяц, проводимый не в сладких объятиях постели, а в этом проклятом лесу, вызывал во мне лишь желание поскорее добраться до дома и провалиться в сон, пусть даже и в кошмарный. Главное – поспать. Приблизившись к брюнету, я кивнул, стараясь подавить нарастающую панику.

– Объясни, – прошипел я, нервно усмехаясь, – почему мы вместо запланированной экскурсии, шарахаемся по этому лесу? Мы же месяц назад договорились о подработке, о туристической группе, о деньгах!

Мой темноволосый друг, скромно кивнул, виновато пожав плечами.

– Дарина, – начал он, – нашла другой, более… перспективный вариант заработка. Его слова прозвучали как глупый приговор.

– Клад?! – вырвалось у меня, и я в отчаянии ударил кулаком себе по лбу. – Ты всерьез думаешь, что мы найдем какие-то старинные монеты и разбогатеем? Мы будем копаться в земле, нет, мы будем перерывать кучи земли вместо того, чтобы спокойно проводить экскурсию и получать за это гарантированные деньги?!

Моя нервозность достигла предела. Уже сегодня вечером, мне нужно было рассчитаться с арендодателем моей крошечной однокомнатной квартиры, и я целиком полагался на сегодняшнюю, сорвавшуюся выручку. Сумма была значительной, почти половина моей скромной месячной зарплаты, которую я каждый раз отдавал скрепя всем сердцем, отказывая себе во всем.

Энтузиазм Дарины был заразен, и меня изрядно раздражал. Я представил, как мы и дальше будем продираться сквозь заросли, перекапывать землю, натыкаясь на корни и камни, вместо того чтобы рассказывать туристам о красоте лесных пейзажей и местной флоре. Более того, мы не были оснащены необходимым оборудованием: у нас не было ни металлоискателей, ни лопат, пригодных для серьезных раскопок. Только несколько садовых инструментов, найденных в моей кладовой, а именно пила и перчатки, и конечно же неопределенное чувство надежды, которое, как мне казалось, было наивным и совершенно неоправданным. Вместо отдыха я представлял себе бесконечные часы утомительной работы, изнуряющую жару и неудобства. А если мы ничего не найдем? Что тогда? Риск был слишком велик, и я понимал это на интуитивном уровне. Я уже мысленно прокручивал сценарии, как попросить денег в долг у матери, или как объяснить арендодателю свое бедственное положение, зарекаясь впредь избегать подобных авантюр. Мой единственный выходной превращался в кошмар, и отдых, к которому я так стремился, казался все более недостижимым.

Глубокая тень дремучего леса окутывала нас все сильнее, с каждой минутой сгущаясь, словно живая субстанция. Моя усталость перешагнула все мыслимые пределы, заглушая даже раздражение, которое до этого непрерывно грызло меня. Казалось, мои кости превратились в свинцовые гири, а веки – в тяжелые каменные плиты. Все, что я хотел, это забыть про этот непролазный, вечно темнеющий лес, про его бесконечные заросли и непроходимые дебри.

Всего одно единственное желание – стереть этот кошмар из памяти раз и навсегда. Внезапно Дарина остановилась, преграждая собой путь. Ее лицо, излучавшее неунывающую энергию, теперь выражало решимость, плотно граничащую с отчаянием.

– Я думаю, нам нужно разделиться, – произнесла она, и ее голос хрипловато зазвучал от напряжения. По её щекам стекали капли пота, смешиваясь с грязью, прилипшей к её лицу после нескольких часов блужданий по чащобе. Она подошла ко мне, словно в бреду, и буквально припечатала карту к моему лицу, игнорируя мое очевидное недовольство и усталость.

– Вот здесь, – указала она пальцем на очередное, совершенно случайное, место на карте. – Туда пойдешь ты, Богдан.

Ее палец, тонкий и изящный, дрожал от усталости. Я выгнул бровь в изумлении, еще больше начав сомневаться в ее способности ориентироваться на местности. На карте были изображены ручьи, обозначенные пунктирными линиями, заросшие поляны, нарисованные зелеными пятнами, и неясные, размытые контуры каких-то избушек, возможно, давно разрушенных. Вместо того чтобы возразить, я кивнул, желая лишь как можно скорее уйти от этой навязчивой необходимости принимать участие в поисках. На самом деле, я даже не попытался запомнить место, которое она обозначила. Моя цель была проста – создать видимость сотрудничества и незаметно сбежать. В голове уже крутился план: отдалиться от группы, найти укромное место и просто заснуть, наплевав на все. Дарина, словно прочитав мои мысли, развернула меня, коснувшись моего напряженного плеча. Ее прикосновение было неожиданно прохладным, словно на меня вылили чан ледяной воды.

– Лебедев, ты куда без пилы? – спросила она, и её голос зазвучал уже более резко, с нотками настойчивости. Я опешил. Пила? Дарина протянула мне небольшую, остро заточенную металлическую пилу, которую мы прихватили из моей квартиры.

На кой черт она мне нужна? Я и понятия не имел. Возможно, для того, чтобы расчистить путь, или, что более вероятно, для какого-то ритуального действия, о котором эта команда неразлучников забыли мне рассказать? Эта мысль заставила меня поежиться.

– Чего ты ждешь? Вперед, – брюнетка кивнула в сторону густого леса, скрестив руки на груди. Пожав плечами, я сделал несколько шагов вперед, но сразу же услышал резкий голос подруги.

– Лебедев! – я вздрогнул, и неохотно повернулся к девушке.

– Возьми это с собой, – Дарина быстро перекинула сумку Ярослава мне на плечо, даже не удосужившись спросить у самого парня. – Как только воздух начнет давить на легкие, открой сумку – она подскажет, что делать.

– А, – выдохнул я, стараясь не смотреть Дарине в глаза. Если она сошла с ума, я не собирался это решать, оставив данную проблему Ярославу. Хотя, признаюсь, со временем я почти привык к тому, что иногда Дарина говорит полную ерунду, а ещё верит в магию и карты, и, насколько мне известно, всегда носит оберег от сглаза. Многие девушки доверяются тому, что не существует, и я отношусь к этому спокойно, до тех пор, пока что-то подобное, не коснется меня самого. Кивнув, я отступил назад и все же взглянул на своих друзей.

– У меня есть инструмент и волшебный мешок, теперь я могу идти? – мои слова едва удерживали дружелюбный тон.

Ребята кивнули. Они стояли рядом друг с другом, прижавшись плечами, и синхронно смотрели мне в след. Психи…

11.00

Солнечные лучи, с трудом пробиваясь сквозь густую крону вековых дубов, елей и лиственниц, создавали причудливые узоры на покрытом изумрудным мхом, лесном полу. Я пробирался сквозь этот чёртовый зеленый лабиринт, а пила, подвешенная на моем плече, монотонно терлась о грубую ткань походной сумки Ярослава, издавая противный скрип, который постепенно сводил меня с ума. Наконец, не выдержав, я сбросил тяжелый груз прямиком на траву под моими ногами. Пила глухо стукнулась о землю, вызвав небольшой, но ощутимый всплеск звука в тишине леса.

– Да пошло всё! – вырвалось у меня с раздраженным выдохом. Этот "клад", ради которого я тащился через весь этот непроходимый лес, был не более, чем бессмысленной затеей. Идея, казавшаяся столь заманчивой для Дарины, выглядела в моих глазах как плод ее больного воображения. Ещё и сон, который преследовал меня с самого утра, не давал покоя моим мыслям.

Я присел на мох, прижавшись спиной к шершавой коре случайного дерева, чьи корни, словно змеи, извивались по земле. Сейчас мне было необходимо отдохнуть, забыв про друзей и их дурацкий план разбогатеть. Закрыв глаза, я отчего-то вновь погрузился в пугающие образы ночного видения: темный, непроглядный лес, кстати – похожий на этот, только, более зловещий, и одинокая береза, белеющая в полумраке густого тумана. Береза, которая будто звала меня на помощь, шептала что-то неразборчивое, но, полное отчаяния в голосе. Удивительно, но я чувствовал, что знаю это место, это дерево… как будто видел его раньше, хотя это было совершенно невозможно. Моя память тщательно хранила этот образ с пугающей ясностью, но увы, не могла подсказать, откуда он взялся.

Я подставил лицо солнцу, задрав голову вверх. Редкие лучики, пробивающиеся через заслонившие небо ветки, заскользили по моему лицу, приятно щекоча ресницы. Прикрыв глаза, я устроился поудобнее, мельком обернувшись назад. В этот момент, все мое нутро, буквально сжалось в смятый комок, и я с ужасом осознал, что сидел прижавшись к той самой березе из моего сновидения. Это было практически невозможно оспорить. Её светлая кора, тонкие ветви, изящно изгибающиеся под весом листьев… все совпадало. Это, черт возьми, было то самое дерево.

Осторожно, словно боясь спровоцировать какую-то реакцию, я приподнялся и внимательно осмотрелся. До этого момента я был уверен, что вокруг растут в основном дубы и ели. Березы здесь были редкостью. Я точно заметил бы её, если бы она стояла здесь всегда. Но как же тогда, она тут оказалась? Может ли быть, что мои сновидения каким-то образом формируют реальность? Или это просто совпадение, игра моего воображения и утомленного сознания? Ведь я точно помню, что предпочитал садиться возле дуба, а не рядом с березой…

В моменте, мою шею буквально сковало цепями. Сердце, сразу же заколотилось, как бешеное. Холодный металл цепей, сдавливающий мое горло, вызывал нестерпимую боль. Я почувствовал, как кровь приливает к лицу, застилая глаза багровой пеленой. Инстинктивно, я схватился за цепи, пытаясь высвободиться из мертвой хватки, но мои силы и без того, были на исходе. За спиной я чувствовал тяжелое дыхание. Преступники…

Именно этого мне не хватало сегодня, на завершающемся этапе никчёмной экспедиции, в этом глухом, сибирском лесу. Предвкушение чего-то плохого и неопределенность будущего, охватили меня ледяным ужасом. Тем временем, тяжесть цепей на шее, становилось совсем невыносима. Каждый вдох давался мне, с мучительным усилием. В порыве отчаяния, я повалился на землю, и откатился в сторону к льняной сумке – той самой, которую настаивала взять Дарина. Казалось, она действительно чувствовала что-то неладное.

Резво распахнув ее, я провел рукой внутри, нащупывая что-нибудь, что могло бы помочь мне выжить. Мои пальцы наткнулись на нечто мелкое и колючее. Это была соль. Грубая, крупнокристаллическая, такая, какую обычно используют для засолки мяса. Без раздумий и мыслей зачем ребята взяли с собой соль, я сжал в кулаке хорошую горсть, и с рывком освободив руку от цепи на шее, бросил ее за свою спину, куда-то в направлении лица грабителя. Задержав дыхание, я молился о точности. Соль, разлетевшись в воздухе, скорее всего попала прямо в преступника, потому что, удавки на моей шее перестали давить на горло. Воспользовавшись моментом, я резко встал на ноги и повернулся в сторону разбойников, но мои глаза вновь округлились от ужаса.

Рядом со мной никого не было, как не было и цепей. Я по-прежнему стоял один посреди густого леса, и лишь одинокая берёза, выделяющаяся среди других деревьев, была свидетелем произошедшего. Мое сердце глухо забилось в грудной клетке, словно норовило выпрыгнуть, оставив меня задыхаться на этой пустынной поляне. В голове сразу же закрутились два безумных варианта, которые могли объяснить произошедшее. Первый означал, что я окончательно тронулся умом, перегревшись на солнце без кепки, а второй подсказывал, что всё это было не иначе как очередной сон. Да, это точно объяснило бы многое. Я снова оказался в лесу, который уже не раз посещал в своих сновидениях, только на этот раз, мне до кучи приснились Дарина с Ярославом, которые, похоже, недостаточно испортили мои нервы во время вчерашней смены в кофейне. Я выдохнул, стараясь успокоить бешеный ритм своего сердца, мысленно поблагодарив свою матушку за то, что она научила меня рационально мыслить.

Я нагнулся, аккуратно приподнимая сумку с нежно-зеленой травы. Её прохладная ткань приятно ощущалась в моих ладонях, хоть материал и казался необычным – плотным, и при этом невероятно лёгким, словно сплетенным из лунного света.

– Волшебный мешок, значит? – прошептал я, с любопытством рассматривая сумку. Ткань переливалась, отбрасывая едва уловимые солнечные блики, словно в её волокнах таились крошечные, светящиеся частицы. Я вывернул ее наизнанку, но, внутри было абсолютно пусто… Неужели Дарина отдала мне сумку с одной лишь горстью соли?

Ткань, казалось, еще больше заиграла сверкающими отблесками. Вернув сумке прежний вид, я погрузился в размышления. До этого дня, магия была для меня лишь историями из старых книг, фантазиями, но никак не прикосновением к реальности. А сейчас, благодаря этому сновидению, в моих руках, лежало осязаемое доказательство чего-то невероятного. По моему, подобное испытание судьбы пропускать было просто нельзя…

Внезапно, в моем животе резко заурчало, напоминая о голодном возмущении моего организма. И вот тут меня осенило! Идея всплыла в сознании с удивительной ясностью, словно подсвеченная внутренним светом. Я, сразу же ярко представил себе сочное, ароматное красное яблоко: его гладкую кожу, блестящий бочок, наполненный солнцем, и освежающий сладкий вкус. Запустив руку в сумку, я сразу же наткнулся на какой-то удлиненный предмет. Осторожно, будто боясь испугать свою волшебную находку, я вытащил его. Это оказался сырой баклажан. Тёмно-фиолетовый, блестящий, с легким налётом пурпурного. Он был прохладный на ощупь.

– На кой черт мне баклажан, скажи ка, мешок? – пробормотал я, разочарованно рассматривая овощ. У меня промелькнула мысль, будто мешок, мог вполне являться одушевлённым предметом, обладая специфическим чувством юмора. Внезапно, за моей спиной, раздался чей то резкий, надрывный кашель, и я замер на месте, приготовившись вновь атаковать преступников.

– Вот молодежь пошла, ни грамма уважения…

Осторожно, стараясь не привлекать лишнего внимания, я повернулся. Передо мной стоял невысокий старик, словно сошедший со страниц забытой сказки. Его одежда представляла собой причудливый микс времен и стилей: поношенная, выцветшая от солнца соломенная рубаха, грубо сшитые штаны из практически просвечивающейся ткани, явно увидели лучшие годы, но при этом на его ногах красовались совершенно современные, пушистые тапочки с изображением веселого кролика. Контраст был настолько ярким, что я на мгновение растерялся. Старик опирался на изящную, изогнутую трость из темного, полированного дерева, а резной узор на ней, напоминал сплетение виноградной лозы.

Его длинная, седая борода, достигавшая пояса, выглядела как миниатюрный, заросший сад. В ней запутались сухие листья – бурые дубовые, хрупкие кленовые, желтые березовые, и мелкие, яркие цветы: нежно-голубые незабудки, маки и нежные фиолетовые колокольчики. Создавалось впечатление, что старик провел немало времени на природе, среди лугов и лесов, что в конечном итоге, эта природа буквально стала частью его самого. Я невольно представил себе, какое количество насекомых могло бы найти себе убежище в этой густой растительности: маленькие жучки, паучки, а может быть даже какие-нибудь редкие виды бабочек, выбравшие богатую экосистему в качестве своего нового дома. В воздухе витал едва уловимый запах прелых листьев, цветов и земли, смешанный с нежным ароматом мыла с лавандой. Запах, что пришел вместе со стариком, был необычный, но приятный.

Седоволосый мужчина пристально смотрел на меня своими мудрыми глазами, словно пытался разгадать какую-то тайну, или предвидеть мои дальнейшие действия. В его взгляде читалось многолетнее знание жизни, перемешанное с доброй иронией и каким-то нескрываемым, детским любопытством.

– Чей будешь? – голос старика, хриплый от времени и, возможно, от выкуренных за всю жизнь папирос, прорезал тишину. Он обошёл меня широкой дугой, неспешно, как старая черепаха, направляясь к раскидистой берёзе, что стояла позади меня. Остановившись возле дерева, он опустил руку в свою потрепанную сумку, из которой торчали клочья ваты и рваные края ткани. Спустя мгновение, он извлек оттуда крошечный, белоснежный лоскуток ткани, удивительно чистый на фоне всего остального содержимого сумки. С необыкновенной тщательностью и почти религиозным почтением, он принялся вытирать пылинки и едва заметные пятнышки с листьев березы. Движения его были медленными, размеренными, словно он совершал древний ритуал, передаваемый из поколения в поколение. Береза, казалось, отвечала ему, слегка шелестя листвой на легком ветерке, словно в благодарность за заботу. Я нахмурился, задумавшись. Это не просто странно – это противоречило всему, что я знал. В моих снах, которые в последнее время часто посещали меня, подобного я ещё не встречал.

– Да… – я запнулся, подбирая слова, чувствуя себя совершенно неловко, перед этим странным, но каким-то образом умиротворяющим зрелищем, – ничейный я. Смоленский." Моя фраза прозвучала как-то неуместно в этой идиллической картинке. А слово – "ничейный" показалось слишком резким, и слишком холодным для этого момента, словно я был осколком льда посреди летнего дня. Старик, не прекращая своего занятия, лишь удивлённо хмыкнул, издав звук, похожий на скрип старой двери. Его лицо, испещрённое морщинами, словно карта древнего мира, не выражало ни осуждения, ни удивления, ни чего-либо ещё, кроме глубокого, почти бездонного спокойствия. Он продолжал с дотошностью, достойной ювелира, чистить листья берёзы. Мне показалось, что возможно, это дерево было для него чем-то большим, чем простая деревяшка.

– Хороша?

Закончив свою необычную работу, старик поравнялся рядом со мной, и посмотрел в сторону березы восхищенным взглядом. – Златой зовут. С золотым сердцем рождена, а сестрица ее, с дарующим.

Его взгляд, пронзительный и глубокий, как колодец с чистейшей водой, медленно переместился на меня, оценивая, и будто бы разгадывая.

– Думаешь наверно, что я чудной какой-то? – с лёгкой ироничной улыбкой спросил он. Я отрицательно мотнул головой, хотя в голове бушевал шторм мыслей. Конечно, я подумал, что он несколько эксцентричен. Ведь, абсолютно не каждый день встретишь человека, наделяющего деревья именами и приписывающего им мистические свойства. Но, в его глазах я увидел не безумие, а глубокую связь с природой, понимание её невидимых ритмов и тайных языков, и возможно, его чудачество – это остаток древних традиций, когда люди не просто сосуществовали с природой, а были её неотъемлемой частью. В любом случае, меня это совершенно не интересовало. Вспомнив о том, что это просто очередное нелогическое сновидение, я лишь молча кивнул и развернулся в противоположную сторону, чтобы убраться отсюда.

– Вот уж… не думал я, что доживу до этого дня, – произнес старик, и его голос зазвучал с нотками удивления и легкой грусти. Я невольно обернулся, чувствуя, как его слова словно притягивают меня к себе. Когда наши взгляды встретились, я поднял брови в вопросительном жесте.

Седовласый дед выглядел потерянным в своих мыслях. – Спаситель, Златы моей, – произнес он, подходя ближе к дереву. Его рука с нежностью скользнула по шершавой коре березы, словно он искал в ней утешение. Я отчего-то почувствовал, что в его словах скрыта глубокая история, полная любви и потерь. – Заступник… – продолжал он, и в его голосе зазвучала такая тоска, что мне стало интересно, кто же такая Злата. Я не мог удержаться от вопроса.

– Погодите, вы меня имеете ввиду? – произнес я, надеясь, что старик объяснит, о чем идёт речь.

Наконец, он отвлекся, полностью обратив свое внимание на меня.

– Тебя, тебя милок. Ты же спаситель здесь, – небрежно погладив свою седую бороду, он сделал пару шагов в мою сторону, остановившись напротив. – Не подведи молодой, да – до конца дело закончи.

Его слова заставили меня удивлённо хмыкнуть.

– Дело? Послушай, старик… – начал я, но не успел договорить, как земля под моими ногами начала неистово дрожать. Это ощущение было настолько сильным, что я едва удерживался на ногах. Где-то в недрах земли послышались громкие звуки взрывов, будто бы в самом сердце планеты разразилась буря. Складывалось впечатление, что прямо под нами располагался вулкан, который вот-вот готовился к извержению. Я оглянулся вокруг, и в этот момент старик закричал.

– … Где пила?

Его голос звучал не по-стариковски, полный энергии и решимости. Он вдруг резко прокатился по земле в противоположную от меня сторону, к тому месту, куда я бросил пилу, совершенно не нужную мне в тот момент.

– Помогай…! – крикнул он, и я, не раздумывая побежал, хватая пилу с другого конца, и пытаясь успеть за ним.

Взрывы и хлопки под нашими ногами усиливались, словно сама земля протестовала против нашего присутствия. Я чувствовал, как сердце колотится в груди, а адреналин наполняет каждую клетку моего тела. Лесная поляна, на которой мы находились, начинала покрываться густым, темным туманом, который стремительно поднимался, словно живое существо, готовое поглотить нас.

Старик уже поравнялся с берёзой, его руки уверенно сжимали пилу. Я заметил, как его лицо исказилось от напряжения, но в глазах горел огонь решимости. Он начал пилить, и звук, который издавал инструмент, сливался с глухими ударами в земле. Я понимал, что время играет против нас: туман становился всё гуще, а взрывы под ногами не утихали.

– Нам нужно убираться отсюда, – произнес я, пытаясь перекрыть шум, который нас окружал. – Если это вулкан, нам не поздоровится!

Старик не ответил, сосредоточенно работая над берёзой. Вокруг всё больше раздавались звуки, похожие на раскаты грома, и я почувствовал, как земля под нами начинает трещать. Ничего не понимая, абсолютно сбитый с толку, я зачем-то помогал ему пилить несчастное дерево.

– Быстрее! – нервно закричал я, и наконец, дерево с треском упало прямо в объятия лесовика. Мужчина не дрогнул, он обхватил дерево одной рукой, а затем выпрямился, потирая пот со лба, и посмотрел на меня.

– Ты прав, – произнес он, и в его голосе послышалась нотка тревоги. – Если это действительно вулкан, нам нужно найти безопасное место.

Времени думать над тем, кто стоял передо мной, не было. Мы быстро огляделись, и я заметил, что туман уже начал подступать ближе, как будто он стремился нас захватить. Он стремительно надвигался, окутывая всё вокруг пеленой. Его холодное дыхание уже коснулось наших лиц, а видимость сократилась до нескольких метров. Я почувствовал, как ледяные капли конденсата оседают на моей коже, и эта нарастающая влажность лишь усилила чувство тревоги. Но, не только туман предвещал опасность. Из-под земли, из самой её глубины, раздался низкий, нарастающий гул, подобный рыку пробуждающегося зверя. Звук вибрировал в костях, вызывая болезненное напряжение в ушах. Это был не просто звук – это совершенно точно, было обещание неминуемой катастрофы. Я знал, что у нас осталось считанные секунды. Старик кивнул в сторону волшебного мешка, висящего у меня на плече. Этот мешок, сшитый из неизвестной, переливающейся всеми цветами радуги ткани, был нашей последней надеждой. Я схватил его обеими руками, и мои пальцы впились в его гладкую поверхность. Ткань отчего-то показалась мне необычайно прохладной, даже ледяной на ощупь. Сделав глубокий вдох, чтобы преодолеть нарастающую панику, я закричал, стараясь, чтобы мой голос перекрыл нарастающий гул из-под земли.

– Мешок, спасай! Перемести нас отсюда! Живыми! Мы нуждаемся в твоей помощи! Выведи нас из этого кошмара!

Замок мешка тотчас содрогнулся в моих руках. Я дёрнул его с силой, представляя себе, как через мгновение, мы провалимся в некий портал, в другое измерение, в безопасное место. В этот момент гул достиг своего апогея, и поляна буквально задрожала. Из трещин в земле поползла густая, чёрная дымка, источающая едкий запах серы. Туман уже полностью нас окружил, лишая последних шансов на спасение. Я крепко сжал мешок, ожидая чуда, взглянув на старика, чьи глаза были полны ужаса и надежды одновременно. Воздух вокруг нас заискрился, а мешок начал вибрировать с нарастающей силой, и я почувствовал, как нас начинает куда-то неумолимо тянуть… но, куда же?

Глава 2.

11.30

Внезапно, мир вокруг меня превратился в безумный вихрь. Объекты, не поддающиеся определению – то ли звёзды, то ли фрагменты каких-то невероятных конструкций, – проносились мимо с невообразимой скоростью. Яркие, ослепительные вспышки света, сменялись абсолютной чернотой, поглощающей всё вокруг. Это было похоже на захватывающий дух аттракцион, но без радости, а лишь с нарастающим чувством паники и дезориентации. Я, словно оказался запертым в бесконечно вращающейся карусели, где границы реальности растворились, а самые фундаментальные законы физики, казались не более чем шуткой судьбы.

Поверхность, на которой я, казалось, стоял – хотя само понятие "стоять", сейчас явно утратило смысл – исчезла, превратившись в пустоту, в абсолютное ничто. Я парил, или скорее, был просто брошен в это безумие пространства, лишённый всякой точки отсчёта, и всяких ориентиров. Чувство собственного тела притупилось и осталась лишь мучительная неопределённость. Я не мог оценить скорость движения, расстояние до ближайших "объектов", даже время потеряло свой линейный характер. Вспышки света становились короче, а периоды темноты – длиннее, и я начинал чувствовать приближение какого-то критического момента. Это было не просто движение – это было смятение самой ткани, моей реальности.

Была ли эта невыносимая карусель сном? Или я стал свидетелем какой-то невероятной технологии, превышающей все возможности человеческого понимания? Возможно, это был пространственный туннель, портал в другую вселенную, где существуют иные законы физики? Или, что ещё более пугающе, это был эффект какой-то чуждой, недоступной моему восприятию энергии… Вопросы накатывали волнами, но ответов не было. Все что меня окружало, лишь – непрекращающееся движение, и пульсирующий в глазах неприятный, местами чересчур яркий свет. Даже мысль о том, что это сон, казалась неутешительной, поскольку он был невероятно реалистичен, я бы даже сказал – почти осязаем. Мои попытки сохранить хотя бы какую-то логику, структуру мыслей, рушились под натиском этого безумного турбулентного потока. Я был потерян не только в пространстве и времени, но и в самой сути своего бытия. Всё, что мне оставалось – это принять абсолютный, поглощающий страх и бессилие, перед неизведанной и бесконечно вращающейся бездной.

Полдень.

– …!

Сознание вернулось внезапным, резким рывком… – Я не умер?

Эта мысль пронзила меня, как электрический разряд, одновременно с едва уловимым звуком – тихим скрипом дерева, доносившимся, как мне показалось, за окном. Мои глаза распахнулись, и в них сразу же хлынул яркий солнечный свет, проникающий сквозь занавески моей крошечной спальни. Золотистый поток света, рассыпаясь по полу, буквально кричал о том, что утро уже вступило в свои права. Я осторожно приподнялся, удивляясь легкости собственных движений, словно тело обновилось, сбросив с себя груз какого-то небытия. Продолжая сидеть в кровати, я тряхнул головой, отгоняя невидимых мурашек, которые ползали по моей коже, вызывая легкий озноб. – Дела… – прошептал я, чувствуя, как нервный смех подступает к горлу. Последнее, что я осознавал – это глубокая, непроглядная тьма, за которой следовала… пустота.

Сейчас же, окруженный знакомыми предметами – потертой деревянной кроватью, старым книжным шкафом, заваленным томами классической русской литературы, обложки которых, казалось, хранят в себе столько же пыли, сколько и тайн, и окном, выходящим на заросший бурьяном забор, я чувствовал себя одновременно и дома, и совершенно потерянным. Воздух почему-то был полон запаха старой древесины и чего-то ещё – едва уловимого аромата, напоминающего лесные травы и высушенную ромашку. Я начинал чувствовать, как к горлу подкатывает истерический смех. Резко соскочив с кровати, я бросил случайный взгляд в сторону двери, и тут же замер, пораженный увиденным. В углу моей спальни, в маленьком, ржавом железном ведре – стояла береза. Не какая-нибудь карликовая разновидность, а настоящее, стройное дерево, под два метра высотой, с гибкими, почти невесомыми ветвями, касающимися потолка. Они грациозно изгибались по периметру потолка, словно шелковые нити, совершенно не ломаясь под собственным весом. Ее листва была нежно-зеленая, и такая свежая, будто бы само дерево появилось здесь буквально с минуту назад. Однако, ведро, в котором она стояла, было слишком мало для такого величественного растения… Его покрывала ржавчина, а местами просвечивался слой грязи. Капли воды, оставшиеся от полива, блестели на металлической поверхности, отражая слабый свет утреннего солнца, светящего из окна. Мозг отказывался воспринимать реальность. Как такое возможно? Я тщательно оглядел взглядом комнату, продолжая стоять возле кровати. Подходить ближе к березе, сейчас казалось мне опасной затеей. Все происходящее было странно, нереально, почти мистически. Возможно ли, что я по прежнему во сне?

Я провел рукой по лицу, чувствуя шершавость щетины. Нет, к сожалению я был бодрствующим. В воздухе витал тот самый тонкий березовый аромат, и я чувствовал легкий сквозняк, идущий от дерева. Это было действительно так – береза стояла в моей спальне. Тогда, какая часть из того, что я видел ранее, всё-таки являлась сном?

Осторожно, будто бы передо мной было нечто невероятно ядовитое, и настолько опасное, я обошёл дерево боком, словно минуя ядерный реактор и вынырнул в узкий коридор. Мое сердце колотилось как бешеное. Внезапно, с кухни донесся резкий, трескучий звук, словно что-то ломалось и скрежетало. Адреналин сразу же хлынул в мою кровь. В голове пронеслась целая галерея ужасов: от грабителей до внезапно оживших кухонных приборов. Сейчас, глядя на происходящее, ожидать можно было все что угодно…

Моя реакция была мгновенной – как истинный защитник своего домашнего очага и съемной квартиры, я схватил единственное доступное оружие – швабру. Да, обыкновенную швабру, одиноко стоящую в углу коридора. Она стала моим щитом и мечом в этой внезапно разразившейся домашней войне не пойми с чем. С криком "А – АА – А!", достойным героя боевика категории "Б", я ринулся на кухню, вздымая в воздухе свою импровизированную дубину. Картина, что через мгновение предстала передо мной, была… несколько иной, чем я ожидал. Две пары глаз уставились на меня с таким недоумением, что я чуть было не уронил своё оружие, но ловко удержав швабру, облокотил ее об стену, позади меня. Дарина, стоя возле одной из столешниц, спокойно помешивала ложечкой кофе, в моем любимом стакане с маленьким сколом на ручке. Аромат свежесваренного кофе витал в воздухе, резко контрастируя с моим внутренним коктейлем из страха и адреналина. Рядом, за столом сидел Ярослав, укутанный в мой старый халат. Его взгляд хаотично метался от Дарины ко мне и обратно, с явным выражением удивления и веселья. Дарина, как всегда, состроила свою фирменную строгую мину.

Ее голос прозвучал спокойно, но с определенной долей раздражения:

– Лебедев, ты время видел?

Округлив глаза, я указал трясущейся рукой в сторону спальни. Вечное спокойствие Дарины, раздражало меня до предела.

– Ты серьёзно? Что это, чёрт возьми, за приколы? – выпалил я.

– О чём ты? – она поднесла чашку к губам, невозмутимо сделав глоток. Кипяток её, видимо, не обжигал. В который раз я мысленно окрестил её бесчувственной ведьмой. – Злишься, что мы без спроса зашли к тебе на чай?

– Дерево, Дарина! Гребанное дерево в моей спальне! В СЪЕМНОЙ квартире! – задыхаясь от гнева, я буквально сыпал словами, чувствуя, как внутри всё кипит от злости.

Её глаза, наконец, выразили нечто большее, чем равнодушие. Дарина закашлялась, быстро поставив кружку на стол. Ярослав, стоявший рядом, подскочил, как ужаленный. Его лицо выражало немое изумление, смешанное со страхом. Я, окинув их обоих взглядом, ожидал объяснений.

– Ты… – начала Дарина, замявшись, нервно покусывая губу. Такую растерянность я видел у неё впервые. Её обычно непроницаемое лицо было искажено беспокойством. – Ты, кажется бредишь…

Она обошла меня стороной, и схватив за плечи, подтолкнула к табурету. – У тебя жар! – проверила она мой лоб, хотя он, на самом деле, был прохладный. Её действия были суетливые, и довольно нервные. – Где у тебя аптечка?

– Дарина, что происходит?! – спросил я, устроившись на табурете, скрестив руки на груди. Её метания меня пугали. Ярослав наоборот, молчал словно каменная статуя. Его мозг, судя по всему, работал на пределе возможностей. Я тоже пытался понять, что происходит, анализируя сложившуюся ситуацию. Возможно, что это коллективная галлюцинация? Или шутка, зашедшая слишком далеко? Или… нечто другое? Ровное дыхание Дарины стало прерывистым, ее пальцы нервно теребили край своей рубашки. Она выглядела, мягко говоря, обеспокоенной, что было крайне необычно для нее.

– Ты видишь его, да? – она спросила шепотом, будто чего-то опасаясь. Я кивнул, также не желая отвечать вслух. Переведя взгляд на нашего друга, девушка опустилась на ближайший стул, потирая своей ладонью лоб.

– Ты помнишь что-нибудь? – голос Ярослава раздался за моей спиной, и я сразу же повернулся к нему в пол оборота.

Паника сжала горло своими ледяными пальцами. Ярослав, склонился надо мной, его лицо, было искажено тревогой.

– Клад, лес, старик… – слова, вырвавшиеся из моего рта, эхом отозвались в пустой голове. Обрывки, осколки памяти, словно разбитое зеркало, отражали лишь хаотичные образы: бушующий ветер, клонящиеся деревья, земля, уходящая из-под ног… А затем – темнота и поглотивший меня ураган.

Я ничего не помнил. Абсолютно ничего, кроме этого ужасного ощущения пустоты, зияющей дыры в моей собственной истории. Последнее, что я отчетливо осознавал, – это обычное начало дня, а затем… этот кошмар.

– Вы мне утром что-то в чай подмешали? – мой голос сорвался на крик. Слова вырвались наружу, словно пытались заполнить образовавшуюся в моей памяти пустоту. Я вскочил, громко хлопнув ладонью по столу. Деревянная поверхность провибрировала под ударом, отражая мою внутреннюю бурю.

Дарина, испуганно отшатнулась. Ее глаза были широко раскрыты от удивления и, возможно, страха. Ярослав мгновенно встал перед ней, словно защитная стена. Его поза говорила о готовности к защите, и отражению возможной агрессии. Я почувствовал себя чудовищем, неконтролируемым существом, готовым в любой момент наброситься на них с кулаками.

Разум отказывался принимать происходящее. Это был не сон! Внутри меня бурлила неуправляемая тревога. Что это было? Галлюцинации? Возможность вмешательства сверхъестественных сил промелькнула в голове, вызвав мурашки на коже.

– Остынь, Богдан! – Ярослав, с мягкой, но властной уверенностью, прижал меня обратно к стулу. Его ладонь, тёплая и сильная, ощущалась неожиданно успокаивающе на моей спине. – Мы тебе ничего не подсыпали, – он запнулся, борясь, казалось, не с желанием солгать, а с чем-то гораздо более сложным, чем простое враньё. Напряжение в воздухе стало настолько густым, что если бы я захотел, я мог почти его потрогать. Дарина, наконец, подняла на меня свой тяжёлый, пронизывающий, полный скрытой тревоги взгляд. Сейчас ее глаза казались тёмными, словно затянутыми туманом.

– Всё, что ты видел, не сон. Ровно как и то странное дерево в твоей спальне. – она бросила короткий, скептический взгляд на Ярослава, словно обвиняя его в неполной откровенности. В её молчании чувствовалась скрытая враждебность, направленная на парня, как будто он был источником всего произошедшего.

– Никакого клада не было, – продолжила Дарина, говоря тихо, почти шёпотом, – Никаких экскурсий в поисках древних артефактов тоже. Нам нужно было… отыскать и забрать из леса… берёзу.

Она опустила глаза, словно стыдясь этой нелепой, на первый взгляд, цели. Мои брови взлетели на лоб.

– Что? Простите?… Берёзу?! – переспросил я, не веря своим ушам. Все звучало настолько абсурдно, что я готов был посчитать это очередным фрагментом моего, как я думал, галлюцинаторного опыта.

Дарина медленно кивнула, словно боялась спугнуть какую-то хрупкую иллюзию. Она молча протянула руку к Ярославу, и тот, с нескрываемым почтением, передал ей потрепанную сумку. Ту самую, которую девушка отдала мне в лесу, прежде чем всё пошло наперекосяк. Я вскочил со стула. Мое сердце заколотилось в груди, как безумный барабан. Вид этой сумки вызывал у меня неконтролируемый ужас.

Искоса поглядывая в сторону девушки, я старался держаться от нее на расстоянии и практически не дышал. Дарина вымученно вздохнула и приоткрыв мешок, что-то прошептала прямо внутрь него, а затем, ловко запустила туда руку, вытаскивая какую-то потрепанную временем – книгу, переплет которой, давно рассыпался, а обложка выцвела и местами пожелтела от времени. Корешок еле держался, а сам переплет, судя по всему, когда-то был украшен вышивкой, от которой остались лишь разрозненные нитки.

– Это альманах, – пояснила она, как будто это давало объяснения на все мои вопросы. Ее голос звучал немного хрипловато, словно девушка долгое время не говорила. Она словно и не ожидала от меня вопроса, а просто констатировала факт.

Альманах… это слово почему-то заставило меня подумать о фэнтезийных фильмах, где упоминались средневековые рукописные книги, содержащие разнообразные записи, от астрономических наблюдений, до рецептов лечебных снадобий.

Дарина осторожно, как будто боясь повредить хрупкие страницы, раскрыла книгу почти посередине. Ее накрашенные ногти, ярко контрастирующие с пожелтевшей бумагой, указали на зарисовку, выполненную, по всей видимости, пером и тушью. Я приблизился, затаив дыхание.

Изображение, выполненное в стиле старинного наброска, сразу же поразило меня до глубины души. На рисунке была изображена одинокая береза с черно-белой корой, стоящая в густом дубовом лесу. Свет, падающий сверху, выделял ее листву на фоне темно-раскрашенных дубов. Листья березы были прорисованы детально, и каждая жилка была четко видна. Корни дерева, сцепленные с землей, казались могучими щупальцами, уходящими глубоко в почву. А под самой березой, прижавшись к ее тонкому стволу, сидел молодой человек.

Парень был изображен в полупрофиль, с соломинкой от травы, зажатой между губами. Он был одет в простую рубаху, которая слегка смялась на его плечах. На рисунке не было никаких деталей, кроме этих – но, я узнал себя. Это было точно я – тот же взгляд, тот же изгиб губ, и тот же неповторимый излом черных бровей. Это был точный рисунок из моего сна, того самого, который повторялся каждую ночь, за этот последний месяц. Сон, от которого, теперь меня бросало в холодный пот, и я не мог от него избавиться.

Дарина, заметив мое изумление, легко улыбнулась. Она знала больше, чем говорила, и это пугало меня не меньше, чем сами сновидения.

12.30

Закончив рассматривать рисунок, я оглядел взглядом ребят.

– Может быть, вы уже объясните мне, почему в моей комнате стоит берёза, а в какой-то старинной книжке изображён мой портрет в обнимку с деревом?

– Это пророчество, – Дарина не глядя на меня, пролистала несколько ветхих листов вперёд, и раскрыла передо мной страницу с непонятными для меня иероглифами. – Старославянская летопись, – пояснила она, посмотрев на Ярослава. Парень тут же подошёл ближе, и глядя в книгу, заговорил, без единой запинки:

– "Во имя земли и неба, свершится месть моя, обратив стихии к родным истокам. То, что с землёй связано, в ней и останется, а что воздухом движет – на небе появится. Пробьет час, и слезы Арка'йдия пройдут по земле, взрастив дерево хрупкое. Прольются слезы Виктории, и вторая стихия – воздух, породит светящееся небесное тело – звезду. И будут эти две сущности, дерево и звезда, связаны невидимой нитью, наблюдая друг за другом, сверху вниз, покуда их тайну не разгадает предвестник хаоса, и не вступит со мной в битву на смерть."

Ярослав закончил чтение, и тишина повисла в воздухе. Я внимательно разглядывал иероглифы, пытаясь уловить хоть какой-то смысл. Казалось, пророчество говорило о двух людях – Аркадии и Виктории, чьи слезы каким-то образом связаны с ростом берёзы и появлением звезды.

Неожиданно для самого себя, я вспомнил смутные рассказы бабушки о старинной легенде, связанной с загадочными мужчиной и женщиной, чьи имена, кажется звучали именно так. Бабушка говорила о каком-то "даре", о пророчестве, предвещающем как великую силу, так и смертельную опасность. Но, она никогда не раскрывала подробностей, лишь намекая на некую древнюю тайну, хранящуюся в старинных книгах в ее сундуках. Я же, совершенно не воспринимал ее слова всерьез, считая что бабушка таким образом пыталась меня развлекать.

Но, что значит "предвестник хаоса"? И что это за "месть", о которой говорится в пророчестве?…

Ярослав, заметив мой озадаченный вид, добавил:

– Легенда гласит, что Арка'йдий владел способностью управлять землей, выращивать растения с невероятной быстротой, а Виктория – контролировать воздушные потоки, вызывая необычные атмосферные явления. Их магические дары были тесно переплетены, и пророчество говорит о том, что их силы соединились, но это привлекло внимание того, кто всеми силами стремился разрушить этот баланс и погубил их творения.

– Хорошо, но… – я запнулся, пытаясь не сойти с ума окончательно. – Каким образом, все это относится к БЕРЕЗЕ в моей комнате?

Я вновь повысил голос, почувствовав себя в безысходности. Часы за спиной Дарины, то и дело привлекали мое внимание, оповещая о том, что оплата и осмотр квартиры ее владельцем – не за горами.

– Какой же ты глупый, Лебедев! – Дарина обиженно сузила брови. – Ты нашел дерево!

– Да, я. И что теперь? Может я за день сотню деревьев нахожу, не тащить же их в квартиру… о боги!

Устало выдохнув, я обхватил голову руками.

– Ты предвестник тьмы! – Ярослав положил тяжёлую руку на мое плечо, и я поднял на него выпученные глаза.

– Что прости? – выдохнул я, пытаясь сообразить, что происходит. – Предвестник тьмы – это мой арендодатель, тот самый, что сегодня вечером должен явиться за арендной платой, которую я не заработал, слоняясь по лесу в поисках вашего… вашего дерева! – продолжил я, изображая руками огромную, немыслимых размеров берёзу. – Как вы вообще её сюда затащили? – этот вопрос до сих пор мучил меня. Ярослав, проигнорировал мою реплику, и с видом хозяина распахнул дверцу моего холодильника. Его взгляд пробежался по скромному содержимому: остатками моего трёхдневного ужина, а именно – полкилограмма тухловатого сыра и бутылка кислого кваса.

– Мы уже заплатили ему. Гуляш или жаркое? – спросил он, словно это был самый обычный вечерний выбор. Мой желудок предал меня, проголодавшись, он издал громкий урчащий протест.

– В смысле заплатили? – я едва сдерживал слюни от голода. – Когда? – продолжил я, осознав, что не понимаю абсолютно ничего. Ярослав, уже доставал из холодильника банку тушенки.

– Неделю назад, когда мы принесли тебя сюда. В тот самый день, когда нашли Берёзу.

Мир вокруг меня начал буквально расплываться. Неделя?

– Неужели я проспал целую неделю…?

– Нет, не проспал, – спокойно сказал Ярослав, открывая банку. – Ты был в пространственном трансе. Лес… это не просто лес, Богдан. Это портал, и внутри него сложная экосистема с собственными законами. Берёза, которую мы нашли – это не просто дерево, а девушка, с силами неимоверной мощи. Она способна открывать ходы в другие измерения, а также влиять на пространство и время. Твой транс был защитным механизмом леса, чтобы ты не сошёл с ума от перегрузки информацией и энергетикой березы. Лес выбросил тебя, когда счёл, что ты готов вернуться в свой мир.

Он наполнил сковороду содержимым из банки с тушенкой, и поставил на плиту.

Дарина, до этого молчаливо наблюдавшая за нашим разговором, прервала тишину. Сейчас ее голос, был окрашен глубокой, не свойственной для девушки печалью.

– Прости нас, Богдан, за этот обман, – произнесла она, и в её глазах я увидел не только раскаяние, но и усталость, наполненную безнадежностью и отчаянием. – Без тебя мы никогда не нашли бы Злату.

– Кого…? – вырвалось у меня, и я невольно огляделся по сторонам, ожидая увидеть еще кого-то. Однако, на кухне, залитой мягким светом, нас было всего трое. Я почувствовал нарастающее напряжение, словно ощущение тайны, которая вот-вот раскроется.

– Злату, – повторила Дарина, и ее голос слегка дрогнул. – Девушку из пророчества. Ты, конечно же, не знаешь всей истории, но суть такова: она появилась на свет маленькой, прекрасной девочкой, и в момент неподдельной радости её отца, Аркадия, когда он пролил слезы счастья, малышка перетерпела невероятное превращение. Она стала деревом – той самой древней березой, которую, благодаря тебе и нашим знаниям древних легенд, мы наконец смогли отыскать. – Представь себе, многие годы, и десятилетия, были потрачены на бесплодные поиски. Мы изучали старинные летописи, путешествовали по забытым уголкам нашей страны, и даже за её пределами, искали какие-либо упоминания о Злате. Наша надежда таяла с каждым годом, усиливая чувство безысходности. Старые карты, криптограммы, да даже легенды о колдунах и волшебниках, – всё это стало нашей повседневностью. Вся наша жизнь превратилась в бесконечный поиск, в погоню за призраком надежды, и отчаяния одновременно.

Девушка вздохнула. Отвернувшись в сторону окна, она безэмоционально рассматривала деревья, растущие во дворе. – И вот, в один из дней, после многих лет безуспешных поисков, в Смоленском забытом, полу сгоревшем архиве, погруженном во тьму и пыль веков, мы обнаружили его – альманах, написанный на старинном, практически нечитаемом языке. В нем содержалось новое пророчество, гораздо более детальное, чем все предыдущие. Это пророчество, было про тебя, Богдан.

– Хорошо, – я замялся, подбирая правильные слова. – Но, у меня по прежнему осталось множество вопросов…

Оказывается прошла неделя… Понедельник. 8 июня. 13.30

Объяснения Дарины, хоть и были краткими, но они поразили меня до глубины души. За тот час, пока Ярослав молча, колдовал над обедом, я узнал больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Мир, казавшийся до этого момента простым и понятным, перевернулся с ног на голову. Магия, которую я прежде воспринимал как вымысел, стала суровой реальностью, а слова моих друзей, ранее казавшиеся бредом, обрели ужасающую правдоподобность. Оставался лишь один, мучительный вопрос: почему я, обычный человек, оказался втянут в этот вихрь сверхъестественных событий?

– Получается… – пробормотал я, не в силах сформулировать свою мысль дальше. Кажется, Дарина и без слов поняла мой немой вопрос. Она сидела напротив, вяло ковыряя вилкой в тарелке с ароматным мясом. Её безмятежность резко контрастировала с бушующим штормом эмоций внутри меня.

– Злата, моя сестра, – тихо произнесла она, витая в воспоминаниях. – Мы обе – дети пророчества, но на меня оно не подействовало, потому что наша мать погибла, не успев увидеть мое лицо. Ужасное заклинание, требовало её слез, её материнской боли, чтобы обрести свою полную силу. Без этого ритуала, без завершения этого древнего магического акта, я осталась обычным человеком.

– То есть, – я с трудом переваривал эту информацию, – иначе ты была бы… звездой, вечно светящей над берёзой, как гласит легенда?

Это звучало невероятно, фантастично, но после всего, что я услышал, поверить в это стало гораздо проще, чем в то, что я живу в обычном мире.

История Дарины и Златы оказалась частью древнейшего семейного пророчества, корни которого уходили вглубь веков, к временам языческих культов и могущественных волхвов. Их предки, обладавшие исключительными магическими способностями, посвятили свою жизнь изучению тайн мироздания и сохранению древних знаний. Это знание передавалось из поколения в поколение, но с каждым новым рождением, его сила то ослабевала, то усиливалась, подчиняясь загадочным законам, понятным лишь посвященным.

Именно история Виктории, матери девушек – являлась ужасным пророчеством, трагедией, сплетённой из любви, предательства и проклятия, которое нависло над её судьбой, подобно густому туману над болотом…

Её жизнь, казалось бы, была предначертана с самого рождения и запрятана в рамки древнего договора, заключенного между двумя враждующими кланами – светлыми колдунами "Солнца" и темными заклинателями "Луны".

Виктория, выросла в сердце клана Солнца, окруженная светом и магией. Её отец, могущественный вождь клана, Виктор, ещё в её младенчестве заключил с вождем Луны, пакт о перемирии. Ценой мира, являлась – рука Виктории. Он обещал выдать дочь, замуж за наследника темного клана, когда девушке исполнится восемнадцать лет. Это был тяжкий груз, висевший над её судьбой, предвестник брака, заключенного не по любви, а по политической необходимости.

Но, судьба распорядилась иначе. Сердце Виктории покорил Аркадий, молодой, талантливый, но бедный колдун из ее клана. Их любовь пылала ярким, чистым пламенем, бросая вызов древнему соглашению и вековой вражде. Они тайно встречались, и их чувства были сильнее любых клятв и пророчеств. Виктория, потеряв голову от любви, решилась на отчаянный шаг, она разорвала помолвку с наследником Луны, предпочтя счастье с Аркадием.

Этот поступок стал роковой ошибкой. Известие о предательстве достигло ушей обманутого возлюбленного. В ярости и отчаянии, он использовал всю мощь своей темной магии, наложив на Викторию проклятие, ужасное в своей необратимости. Это было не просто заклятие, поддающееся ослаблению или разрушению с помощью противодействующих чар. Проклятие было уникальным, не подвластным ни одному известному заклинанию, и ни одной магической традиции. Его сущность осталась тайной, известной лишь проклявшему…

Однако, трагические обстоятельства смерти Виктории, все же прервали цепь магических событий, оставив одну из ее только рождённых дочерей Дарину – человеком.

Девушка предполагала, что я – ключ к разгадке пророчества, словно некий элемент, необходимый для предотвращения беды. Но, никто из них не понимал, как я вообще могу быть причастен к завесе, их магического мира.

15.00

– Подойди и дотронься до нее!

Я отпрыгнул от девушки как от черта, испуганно сторонясь двери в свою спальню. Сердце бешено колотилось в груди, отбивая неровный ритм на рёбрах. Дарина, стояла у порога моей спальни, с каменным лицом.

Это было нечто совершенно невообразимое, выходящее за рамки моего опыта и здравого смысла. Я отшатнулся, словно меня ужалила оса. В моей памяти, отчего-то, то и дело всплывали рассказы бабушки о леших и русалках, которые я частенько слышал в детстве. Но, будучи взрослым мужчиной, относился к этому скептически. Теперь же, вглядываясь в сурово-упрямые черты лица Дарины, я понимал: спор я уже проиграл.

Вздох, глубокий и тяжелый, словно я действительно готовился к казни, предшествовал моему движению. Моя рука, дрожащая, как лист на ветру, коснулась холодной, гладкой поверхности золотистой дверной ручки. Скрип петлей, казавшийся мне в тот момент громогласным, сопроводил медленное открывание двери. В тот миг, когда я переступил порог, я сразу же увидел березу. Но, она изменилась…

Когда я впервые заметил её, она занимала лишь угол комнаты, теперь же… Теперь она была повсюду. Её ствол, тонкий и изящный, казался невероятно высоким, а ветви, точно цепкие щупальца, распространились по всей комнате, задевая потолок своими длинными, гибкими побегами. Ярко-зелёные и блестящие листья с необычным металлическим отливом, словно были выкованы из тончайшего золота – спускались вниз, как каскады хрустальных струй. Они не просто свисали – они двигались, шелестели, издавая при этом нежный, почти не слышный звук, похожий на шёпот.

И в этот момент я увидел, как береза отреагировала на наше присутствие. Ветка, которая до этого спокойно лежала на потолке, вздрогнула, и вся крона пришла в движение. Абсолютно все ветви, как живые, начали скручиваться, изгибаться и сжиматься, будто старались вернуться до своих первоначальных размеров и спрятаться в углу. Это было поистине завораживающее зрелище, полное мистического очарования и нескрываемой тревоги. Было ощущение, что береза стесняется нашего присутствия и чувствует себя неуютно под моим взглядом. Но, в ней не было агрессии. Лишь неловкость, скрываемая за быстрыми, суетливыми движениями ветвей. Я вспомнил рассказ Дарины. Может быть, все это действительно было правдой?

15.05

Сердце колотилось в груди, словно бешеная птица, когда я приблизился к берёзе, стараясь не нарушить хрупкое равновесие момента. Дерево, словно живое существо, качнулось, прижимаясь к стене комнаты, словно опасаясь моего приближения. За моей спиной раздался тяжелый вздох Дарины, полный невыразимой печали. Она, словно преодолевая невидимый барьер между мной и деревом, протиснулась в узкий просвет, смело приблизившись к тонкому, почти хрупкому стволу. Присев на корточки, брюнетка обняла берёзу, прижимаясь к гладкой коре, словно к живому телу. В этот момент я увидел – две слезинки, медленно скатывающиеся по ее щекам, оставляя за собой блестящий след. Удивление перехлестнуло меня с головой. Обычно, эмоциональность девушки, была тщательно скрыта за непроницаемой стеной сдержанности, но сейчас, она плакала. Эта сцена казалась нереальной, словно выхваченный кадр из сюрреалистического сна.

– Я никогда не видела свою сестру вживую, – повернувшись, она бросила в мою сторону короткую фразу. – Но… – брюнетка запнулась, – за неделю проведенную вместе, она так и не обратилась обратно в девушку, какой ты мог видеть ее, в своих снах.

Ее глаза, в которых все ещё стояли слезинки, пристально смотрели в мою сторону.

– Десятилетия… столетия поисков – и вот, наконец, долгожданное воссоединение. Вот только, что же нам делать дальше?

Глава 3.

Вторник. 9 июня. 8.00

Густой, почти непроницаемый мрак окутывал меня. Только силуэты деревьев, ощетинившихся колючими ветвями, вырисовывались на фоне беззвёздного неба. Где-то позади, из глубины этой тьмы, донесся знакомый женский голос, низкий и немного хриплый, словно он пробирался сквозь густую листву.

– Ты чувствуешь меня? – фраза, сказанная ею, прозвучало тихо, почти как шепот ветра.

Я медленно обернулся, напрягая зрение, и пытаясь различить хоть что-то в этом сумраке. Листва, грубая и шершавая на ощупь, казалась живой, словно сама шептала тайны ночи. Мой взгляд скользил по стволам деревьев, я искал хоть малейший просвет, но тьма была абсолютной, поглощающей всё вокруг. Чувство неизвестности сжимало грудь, но это был не страх, а скорее интрига, завораживающего ожидания.

– Ты слышишь мое сердцебиение? – спросил голос снова, и на этот раз я уже сосредоточился на звуках. Сначала я слышал лишь шум ветра в кронах высоких деревьев, скрип сучьев, и собственное дыхание. Но, постепенно, из глубины ночи, начал пробиваться ещё один ритм, напоминающий глухой стук. Это было сердцебиение, медленное и ритмичное, то усиливающееся, то затихающее, словно отражение пульса самой земли. Этот ритм, будто бы наполнял ночь жизненной силой, создавая определённую атмосферу таинственности.

– Где ты…? – прошептал я, чуть тише, чем шёпот листьев. Я знал этот голос, и это знание словно успокаивало меня.

В следующую секунду, как по команде, прямо впереди меня, густая зелёная растительность на деревьях, начала расступаться, и мне на встречу вышел силуэт. Я не мог разобрать его детально, из-за лесной темноты, но мог с уверенностью сказать, что это была девушка. Длинные волнистые волосы обвивали ее плечи, плавно ниспадая на тонкую, словно вытаченную искусным мастером – талию. Она остановилась а паре шагах от меня, и замерла как статуя, совершенно не двигаясь. Мгновение – и она согнулась, сгорбившись, присела прямо на промерзлую землю, на корточках, спрятав лицо в коленях. Её плечи сотрясались от рыданий, а из-под спутанных, тёмных волос выбивались отдельные пряди, прилипшие к мокрым щекам. Я не мог разглядеть её лица, но знал, что это она – берёза из моих снов, только… Отчего-то израненная и сломленная. Я хотел подойти, утешить, но именно в этот момент меня сковал страх. Страх не перед тьмой, а перед той невыносимой болью, что исходила от неё. Это была боль не физическая, а душевная, глубокая, пронзительная, словно расколотая на части душа. Тогда я услышал шепот, тихий, едва различимый, но полный ужаса: – Оставь меня… Пожалуйста, оставь меня…

8.05

Солнечный луч, пробившись сквозь занавеску, коснулся моего лица, но это было не единственное прикосновение. Я ощутил легкое, щекочущее ощущение чего-то мягкого и гибкого. Мои глаза медленно открылись, и я увидел их: тонкие, нежные веточки березы, все ещё стоящей в ржавом ведре, в углу моей спальни. Листочки, словно крошечные пальчики, легко скользили по моей щеке, рисуя невесомые линии. Береза, будто живое существо, тут же отреагировала на мое пробуждение, мгновенным движением. Ветки, точно как и вчера, словно испуганные, стремительно сжались, пытаясь спрятаться в тени самого темного угла комнаты. Листья, прежде игриво шевелящиеся, поникли, становясь похожими на сжавшиеся кулачки.

Я не мог объяснить это явление ничем, кроме как словом "магия" и наука бы, наверное, покрутила пальцем у виска, объясняя это галлюцинациями или следствием переутомления. Но, теперь я знал, что это не так. Между нами абсолютно точно, существовала тонкая связь, какая то необъяснимая энергетическая нить, связывающая меня с этим деревом.

Набравшись смелости, я повернулся к березе, разглядывая ее поближе. Она выглядела обычной, со своими тоненькими, бледно-зелеными листочками и изящным стволом. Однако, что-то в ней было особенное, нечто потустороннее, что каждый раз, заставляло меня чувствовать себя причастным к чему-то большему.

– Меня Богданом зовут, – тихо произнес я, чуть удивившись собственной смелости. Это был мой первый разговор с березой. – Хотя, тебе, наверное, и так уже рассказали… – пробормотал я, смущённо отведя взгляд.

Продолжая сидеть в кровати, я мельком оглядел комнату, стараясь найти что-нибудь, что могло бы выдать мой беспорядок. К счастью, ничего компрометирующего – никаких рваных носков, разбросанных вещей или остатков чипсов, свидетельствовавших о ночном перекусе. Я был доволен, потому что, мне было бы неловко перед моей необычной, зеленой собеседницей, если бы мой быт выглядел слишком неряшливо.

Тишина висевшая в воздухе, изредка прерывалась тихим шелестом листьев березы. Это было удивительно, волнующе и, что ни говори, немного жутковато.

– Тебя Златой зовут? – зачем-то поинтересовавшись уже известной мне информацией, я заметил, как ветки сделали лёгкий наклон вперёд, будто бы соглашаясь со мной.

– Прикольно… – я выдохнул, посмотрев в белоснежный потолок. Не зная как продолжать диалог, и стоит ли мне вообще говорить с деревом, я резко и шумно спрыгнул с кровати, на прохладный деревянный пол. Берёзовые листья вновь зашуршали в углу и я понял, что напугал ее своим неловким движением. Повернувшись в ее сторону, я медленно прошел пару шагов вперед, останавливаясь у ее самого ствола.

– Ты часто снилась мне… И всё ещё думаешь, что я смогу обидеть тебя? – шепнул я, дрожащим голосом, словно от холода. Слова звучали глупо, но я не мог сдержаться. Мне казалось, что она понимает меня. В этот момент я осознал абсурдность ситуации. Если бы моя матушка застала меня в этот самый момент, она бы, несомненно, забеспокоилась о моём ментальном здоровье. Мысль о звонке матери отвлекла меня от берёзы. Прошла неделя, и я понял, что нужно связаться с ней. Но разговор о возможном пророчестве, несомненно останется моей тайной.

8.30

– Почему я?

– Это твоя квартира Лебедев.

– Но, сестра же твоя!

Воздух в квартире гудел от напряжения, словно перед грозой. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а в ушах звенело от несправедливости. Предложение Дарины, прозвучало колко, словно острый осколок стекла. Наш спор разгорелся из-за поездки в старый бабушкин дом, в небольшой деревне под Смоленском. Дарина, возомнившая себя новой Индианой Джонс, уже представляла себя за исследованием пожелтевших фолиантов, которые по моим воспоминаниям, хранились именно там. Она также втянула в это авантюрное приключение Ярослава. А мне, досталась роль одинокого сторожа, оставленного с березой, которая, по мнению Дарины, нуждалась в моей "защите от потусторонней магии".

– Какая еще магия, Дарина?! – прорычал я. Мой голос срывался, а внутри все буквально кипело. Дарина, с уверенностью, достойной генерала, убеждала меня в обратном.

– С тобой останется волшебная сумка, не будь трусом, Богдан. Ты же сам убедился, что магия существует! – её слова резали, как осколки. Она упорно ссылалась на недавний инцидент в лесу, который, лично я, предпочел бы забыть.

Все это казалось абсурдом.

– Они ищут Злату, а мы ее украли. Смекаешь? – слова брюнетки окончательно сбили меня с толку.

Ярослав, наблюдавший за нашей сценой, тихо посмеивался, прикрывая рот рукой. Его беззаботная улыбка, только добавляла масла в огонь. Я понимал, что Дарина уже не отступит, и мне придется согласиться с ее планом, против своей воли. Я чувствовал нарастающее беспокойство…

9.00

Тридцать минут. Ровно тридцать минут непрерывной лекции о правильной технике взаимодействия с березой. Моя подруга и по совместительству, обладательница ногтей, способных поцарапать гранит, вложила в это столько страсти и убежденности, что я, честно говоря, усомнился в собственных познаниях в дендрологии. Спорить с Дариной было бесполезно: правое ухо пылало не столько от её напора, сколько от весьма ощутимых следов её "педагогического" подхода.

Все просто началось с безобидной шутки. Я предложил отнести "проблемную" березу обратно в лес. Ошибка. Глубокая, стратегическая ошибка. Дарина, похоже, вовсе не шутила, когда говорила о дисциплине.

– Лебедев, она моя сестра. Пожалуйста, включи мозги, – прошипела она, бросая на меня взгляд, который мог бы растопить арктические льды. Ярослав, в это время помогал ей с курткой, по всей видимости, уже давно привыкший к подобным наставлениям.

Затем произошло событие, которое полностью изменило мою перспективу. Дарина протянула мне мешок, тот самый, из непонятной ткани.

– Ты помнишь? – спросила она, наблюдая за моей реакцией. – Достаточно просто попросить его о помощи, и ты сможешь вытащить из него то, что тебе необходимо. Либо используешь шанс, чтобы спастись самому… Я не говорила тебе, но мешок может сработать как телепорт, если ты достаточно хорошо представишь в своей голове образ места, в которое нужно попасть. Учти, Лебедев, у тебя будет всего одна попытка в сутки.

Вот так. Многофункциональный инструмент выживания. Телепорт с ограничением в одну попытку в день. Я, честно говоря, не ожидал такого неожиданного поворота событий.

Вопросы висели в воздухе, а мое правое ухо продолжало гореть…

9.10

Страх, густой и липкий, окутывал меня, словно паутина. Я стоял перед дверью собственной спальни, словно перед пропастью, в которую вот-вот должен шагнуть. Дарина и Ярослав, вооруженные ключами от бабушкиного дома, уехали, оставив меня наедине с мучительной неопределенностью. Бабушкины рассказы об Аркадии и Виктории, о странных ритуалах и забытых книгах, всплывали в памяти обрывками, оставляя больше вопросов, чем ответов. Верил ли я в их существование, в возможность расколдовать сестру Дарины с помощью этих книг? Сомневался. Глубоко…