Чертово колесо

Год написания 2022, редакция – 2024

Ксения Топол

Чёртово колесо

Цикл «История Кристины», книга 1

Предисловие

Трудности закаляют характер, делая нас сильнее. Они учат не совершать одних и тех же ошибок. Преодолевая превратности судьбы, мы развиваем свою личность и растем. Перед нами всегда встают задачи, которые нужно решить, чтобы перейти на следующий уровень.

С самого детства мы учимся ходить, говорить, держать ложку. И нельзя остановиться, и нельзя перестать решать эти задачи, потому что жизнь – это постоянное преодоление, без этого преодоления нет самой жизни. Чем сложнее трудности, которые мы преодолеваем, тем выше наш уровень прокачки. Сложные времена приходят к нам тогда, когда мы застреваем в рутине жизненных событий, чтобы подтолкнуть нас к чему-то новому.

Порой мы сетуем на судьбу, считаем жизнь несправедливой именно к нам, смотрим на других и думаем, что у них всё идеально, а вот нас постоянно за что-то наказывают. Но это не так. Вселенная никогда не дает нам непреодолимых задач. И не нужно смотреть на других людей, ведь мы никогда не узнаем, чего им стоил их успех, сколько ночей они не спали, сколько раз у них опускались руки, сколько здоровья и сил они потратили, чтобы добиться всего того, что имеют. Мы никогда не сможем влезть в шкуру другого и понять его до самой глубины. Поэтому не нужно ни на кого смотреть, нужно думать только за себя. А это самое трудное: преодолеть себя, преодолеть свои страхи, стать кем-то другим, измениться.

Часть I. Солнце и Земля

1

На улице ветрено, но погода теплая. Наступила осень, и вокруг множество опавших листьев. Рыжие, желтые, красные, малиновые и бордовые – они шелестят под ногами, создавая удивительное ощущение, будто ступаешь по мягкому ковру.

Я люблю это время года, когда воздух свежий, когда еще тепло, но уже не так жарко, когда такая красота кругом. А еще люблю мой город с его множеством узких улочек и разнообразием пышной растительности.

Я спешила по извилистой брусчатой дороге. Справа от меня небольшие дома, слева – высокие каштаны раскинулись своими пышными кронами, под ногами иногда попадаются их колючие плоды.

Моя работа – учить детей. Некоторые мои ученики – особенные дети. Они не могут заниматься в классе в силу своих физиологических особенностей, они страдают врождённым недугом под названием ДЦП, поэтому я прихожу к ним домой. Я недавно окончила университет и сейчас занимаюсь любимым делом.

Моя сестра говорит, что это неприбыльная работа и нужно делать что-то более серьезное и высокооплачиваемое. Может, она права, но это ее правда, не моя. София получает престижную профессию, стремится сделать карьеру журналиста. Откуда у нее эти замашки, я не знаю. Мы выросли в скромной семье, – может, отсюда ее стремление вырваться на более высокий уровень. Мои родители – люди интеллигентные, но небогатые. Папа работает инженером на заводе, а мама – врач в местной поликлинике; мне кажется, они счастливы. Ведь счастье, на мой взгляд, – это не прибыльная работа и популярность. Счастье – это когда тебе нравится то, что ты делаешь, когда у тебя есть занятие по душе. У Софии, вероятно, другое мнение, мы совсем разные. Ее глаза всегда излучают уверенность, она в любой момент знает, что сделать и что сказать, в отличие от меня. Наше внешнее сходство – это только цвет волос: цвет спелой пшеницы, которая отливает в солнечных лучах золотыми оттенками. Я больше похожа на Дюймовочку. В мои двадцать три года мне с трудом дают семнадцать. София же в двадцать лет выглядит гораздо старше. У нее широкие округлые плечи, она выше и крупнее меня.

Открыв знакомые красные ворота, я услышала задиристый лай собаки. Она никак не может ко мне привыкнуть и принимает меня за чужака. В доме меня, как всегда, ждет радушный прием хозяйки – мамы малыша. Ната очень хорошая хозяйка, всегда приветливая и улыбчивая. Мне симпатичны такие светлые и открытые люди. Несмотря на все трудности и жизненные невзгоды, они продолжают улыбаться и верить в лучшее.

Мой ученик прилежно сидел за компьютером, когда я вошла, и ждал меня. Марк с детства не может ходить. Он славный мальчик, очень трудолюбивый и любознательный, ему нравится учиться, он с упоением слушает всё, что я ему рассказываю, и старательно выполняет задания. Заниматься с такими детьми – одно удовольствие, и я не замечаю его проблем. Гораздо больше проблем создают те дети, которые здоровы физически, но психически неуравновешенны: они не воспринимают информацию должным образом, отказываются выполнять те или иные задания, их приходится заставлять. И это не дает желаемых результатов в итоге. Но Марком я просто гордилась, он как губка впитывал в себя всё новые и новые знания.

Когда мы закончили занятие, Марк спросил:

– Когда ты придешь снова?

– Через три дня.

После моего ответа на его лице воцарилось спокойствие, и у меня появилось такое ощущение, что он уже ждет следующего урока.

Сумерки спустились на город, когда я закончила занятия со всеми учениками. Воздух наполнился ароматом осенних роз, который доносился из-за заборов и оград частных домов. У меня на душе легко и спокойно, и мне хотелось, чтобы это ощущение не заканчивалось. Я любовалась осенью и вечерним городом. Наш город безумно мне нравится. Здесь современные стеклянно-металлические дома соседствуют с двухэтажными кирпичными домиками XIX века, и это сочетание не кажется грубым и не бросается в глаза, а, наоборот, гармонично вписывается в местный пейзаж. Большое количество подсветки на деревьях, домах и даже газонах создает ощущение постоянного праздника. И каждый раз я думаю, что нет места на Земле прекраснее, чем мой город.

Я живу в небольшом доме: в нем всего два подъезда и восемь этажей. Розовый и коричневый кирпич выложен в определенный узор. Небольшой дворик, а посередине стоит живая ёлка, – только растет она не из открытого грунта, а из огромного горшка с землей. К Новому году мы с соседями ее наряжаем: просто кто-то один начинает, потом все подхватывают, каждый вешает какую-нибудь игрушку, и вот постепенно к самому празднику ёлка оказывается нарядной.

Мама открыла мне дверь и тут же сунула в руки поводок.

– Кристина, погуляй с Барби.

Я поплелась обратно на улицу вдыхать прекрасные осенние запахи. Ощущая на своей коже уже изрядно остывший воздух, слегка поёжилась. Барби изо всей силы тащила поводок и тянула меня за собой в кусты.

Барби – это наша собака породы кокер-спаниель.

Интересно то, как она появилась у нас дома.

Мы и не думали заводить собаку, она досталась нам случайно. Наши соседи переезжали в другой город и не захотели ее брать с собой. Это странное отношение людей к животным всегда возмущало меня до глубины души. Как можно бросить живое существо, практически члена семьи, выбросить как старый диван? Но они, конечно, не выбросили ее, а отдали в надежные руки. Бедная девочка очень скучала, отказывалась от еды и с грустью смотрела на соседскую дверь, мы не на шутку беспокоились за нее. Однажды, когда новые жильцы выходили, ей удалось прорваться в свое старое жилище. Она оббежала всё, но, не найдя ни следа, ни запаха прежней жизни, просто смирилась.

Пройдя с Барби несколько кругов вокруг дома, мы вернулись домой.

Завтра у меня выходной, поэтому не нужно готовиться к занятиям и можно отключить будильник.

Утром я положила в сумку бутерброд и пару яблок и направилась в самое приятное и любимое мной место. Мое регулярное занятие – сидеть с интересной книгой у озера и погружаться в события давно минувших лет. Я люблю приходить сюда читать и любоваться озером. Это самое крупное озеро в нашей стране и очень древнее, оно необычайно красиво, особенно в солнечный день, когда гладкая поверхность наполняется светом и начинает серебриться и переливаться всеми цветами радуги. Если подойти поближе и вглядеться в прозрачную гладь, то можно увидеть блестящих рыбок, которые весело плещутся в приятной прохладе воды. Множество туристов приезжают, чтобы посмотреть на него. А мне невероятно повезло: я могу любоваться этой красотой хоть каждый день. Под высоким деревом моя любимая лавочка; устроившись поудобней, я погружаюсь в книгу, которую прихватила с собой. Я забываю обо всём на свете, когда читаю, и весь мир перестает для меня существовать. Древний Рим времён императора Нерона захватывает всё мое воображение. Исторические личности, их жизненные падения и подъемы. Книга увлекает и затягивает меня так глубоко, что уже нет сил оторваться. Моя страсть – исторические романы. Погружаясь в события прошлого, я как будто сама на какое-то время перемещаюсь во времени туда, в те эпохи.

Но спустя некоторое время мой мозг начал сообщать мне, что пора бы подкрепиться, и живот заурчал от нетерпения. Отложив книгу, я полезла в сумку за бутербродом и вдруг заметила, что с соседней лавочки на меня кто-то смотрит. Я присмотрелась, и лицо показалось мне знакомым. Парень встал и пошел в мою сторону.

– Привет! – сказал он и посмотрел на меня с улыбкой.

– Привет. – Я судорожно пыталась вспомнить, и тут до меня дошло: это Дэн, мы учились с ним в младшей школе в одном классе, я вспомнила, как таскала его за волосы.

Он изменился, подрос и возмужал: острые скулы, курчавые каштановые волосы и широкие плечи. Теперь только озорной взгляд серо-голубых глаз напоминал того восьмилетнего мальчишку.

Дэн присел рядом. Его лицо светилось радостью.

– Как у тебя дела?

– Хорошо, – ответила я. – А у тебя? Чем занимаешься?

– Отлично. Я работаю в автосервисе, ну, знаешь, разбираю, чиню и снова собираю. А ты, наверно, учёный? Всегда с книгами, окончила университет и пишешь диссертацию? – смеясь, предположил Дэн.

– Я окончила университет, но диссертаций не пишу, работаю учителем.

– Я же говорю, учёная, – снова засмеялся Дэн. – Что читаешь, любовный роман?

– Роман, только исторический, – показав обложку, как бы оправдалась я.

– Как здорово, что я тебя встретил. А ты знаешь, весь наш класс разбежался кто куда. Я только с Инферно сейчас общаюсь.

Инферно – это компьютерная кличка. Мальчики любят придумывать себе имена, чтобы использовать их в сетевых играх, а потом начинают и в жизни так называть друг друга.

– Маме расскажу, что тебя встретил, она не поверит. А хочешь, поехали ко мне в гости? Она сейчас дома и будет очень рада тебя увидеть, – неожиданно предложил он.

Какое-то время меня одолевали сомнения, но я согласилась. Мы сели в его старенькую зеленую машину, которая досталась ему от отца, и поехали. Машина остановилась у небольшой калитки, за которой скрывался одноэтажный дом, выкрашенный в белый цвет. Мы прошли по узенькой тропинке к дому. Дэн завел меня в прихожую и тут же с порога закричал:

– Мам, мама, посмотри, кого я привел. Это Кристина.

– Ой! Кристиночка, заходи. – Мама Дэна выглянула из кухни и помахала рукой, приглашая зайти в дом.

Она начала меня расспрашивать, где я училась и кем сейчас работаю. Я послушно отчиталась ей о своих достижениях.

– Хватит болтать, – прервал нас Дэн, – пойдем, я тебе кое-что покажу.

Мы прошли в просторную гостиную, которая являлась проходной комнатой и из которой можно было попасть в любое помещение этого дома. Дэн усадил меня в большое мягкое кресло напротив камина, поджёг маленькие поленья и с гордостью заявил:

– Я сам сделал этот камин, тебе нравится?

– Да, – ответила я, но при этом не отдавала себе отчет, что конкретно мне нравится: сам камин или то, что Дэн его сделал.

Я смотрела на переливающиеся языки пламени и чувствовала, как жар из камина начинает обволакивать всё вокруг. Несколько минут мы просто сидели молча и смотрели на огонь.

Я начала потихоньку разглядывать всё вокруг. Комната мне показалась уютной: недорогая мебель, картина на стене с изображением деревенского пейзажа, цветы в вазе и яркие занавески на окнах.

– Уютно, – произнесла я, чтобы хоть как-то заполнить звуковой вакуум.

Тут неожиданно Дэн вскочил и взял с камина пачку писем.

– Вот. – Он протянул мне несколько конвертов.

– Что это? – с недоумением спросила я.

– Это от Лизы.

– От какой Лизы?

– Ты что! Мы учились вместе, не помнишь ее?

– Лизу, конечно, помню, просто хотелось уточнить.

Лиза – это моя давняя школьная подруга, это вместе с ней я таскала Дэна за волосы. Она уехала жить в другой город еще в восьмом классе, правда, я перешла в другую школу ещё раньше – в шестом. С Лизой я продолжала общаться, но не так часто, как раньше, мы заходили друг к другу в гости иногда. А после седьмого класса она с родителями переехала в другой город.

– Мне она давно не пишет. Мы переписывались сначала, когда она уехала, но это было всего два или три письма. Тебе она писала больше.

– Я думал, у нас серьезные отношения. Но, как оказалось, нет.

«Школьная любовь, – подумала я про себя. – Никогда бы не догадалась. Плохо представляю себе Лизу рядом с Дэном». Вслух я не произнесла ни слова. Он убрал письма обратно на камин и снова сел в соседнее кресло.

– Еще у меня была девушка… – он не унимался, как будто у него была нестерпимая потребность выговориться, – мы жили вместе какое-то время, я доверял ей, делал всё для нее, но она обманывала меня, встречалась с другими парнями у меня за спиной. Мне друзья говорили, что видят ее в компании с другим. Я долго не хотел в это верить. Потом у нее появилась новая цепочка, понимаешь? – он смотрел на меня так серьезно, не отрывая взгляда. – Я спросил, где она ее взяла, а она отвечает: друг подарил. Как может ей какой-то друг делать такие подарки, когда мы живем вместе? Я сказал, что не хочу, чтоб она ее носила, что мне неприятно. А она носит, прячет под одеждой, чтобы я не увидел. Но я же не дурак. Когда я прижимаю ее к себе, чтобы обнять перед уходом, поцеловать на прощание, ну, понимаешь, я чувствую эту цепочку.

Меня понемногу стала вдавливать в кресло какая-то неведомая мне сила. Дэн так легко рассказывал мне о подробностях своей личной жизни, как будто мы лучшие приятели и для нас это самое обычное дело – делиться друг с другом самыми сокровенными вещами. Лично я к таким откровениям оказалась не готова. Я не видела Дэна больше десяти лет, и тут такое. Поэтому вместо того, чтобы что-то сказать, поддержать или просто высказать свое мнение, как это делают обычно друзья в подобных ситуациях, я просто сидела и молча смотрела на огонь, не зная, что ответить.

Наверно, Дэн почувствовал мое состояние или просто подумал, что на сегодня для меня достаточно.

– Уже поздно, давай я отвезу тебя домой. – Он посмотрел на меня своими большими серо-голубыми глазами и улыбнулся.

– Да. – Я послушно кивнула и встала.

По пути к выходу я заглянула на кухню и попрощалась с его мамой.

– Что, Кристиночка, уже уходишь? А сейчас пирог будет готов. Может, поужинаешь с нами?

И тут я вспомнила, что еще даже не обедала, но всё же вежливо отказалась.

Мы сели в машину, и Дэн за считаные минуты доставил меня в пункт Б. «Он хорошо водит», – заметила я. Конечно, отец с детства учил его обращаться с машиной.

– Ну, пока, Кристин, еще увидимся.

В его глазах мелькнули маленькие искры, он опять смотрел на меня с улыбкой.

– Пока, – сказала я, но даже не подумала улыбнуться в ответ.

Честно сказать, я была ошарашена событиями сегодняшнего дня. Медленно поднялась к себе на этаж и постучала в дверь.

Мама открыла и тут же набросилась на меня с криками:

– Где ты пропадаешь столько времени, сколько можно торчать на этом своем озере? И телефон дома оставила!

Не говоря ей ни слова, я разделась и прошла на кухню.

– Кристина, ты почему не отвечаешь? – не унималась мама.

– Прости. – Опомнившись, я взглянула на нее. – Я встретила приятеля, и мы с ним заболтались. Телефон, ты же знаешь, я не люблю брать с собой на озеро. Мне нужен полный релакс, с телефоном никогда не расслабишься. То ученики что-то пишут, то родители. Прости меня, я не подумала, что ты будешь волноваться.

Сестра зашла в кухню и посмотрела на меня с ухмылкой.

– Ты постоянно витаешь в каких-то облаках, – сказала она, – спустись на землю.

Поужинав, я отправилась в свою комнату готовиться к работе. Мой небольшой рабочий стол вмещал ноутбук, будильник и стопку папок с различными заданиями для моих учеников. Сев за компьютер, я пыталась настроиться на рабочий лад, но никак не могла выкинуть из головы мою неожиданную встречу с Дэном. «Еще увидимся», – сказал он на прощание.

После, долго ворочаясь в постели, я пыталась уснуть и снова думала. Не могла поверить, что Дэн и Лиза, пусть даже недолгое время, но были вместе. Лиза всегда казалась мне пробивной и очень напористой, в ней ярко проявлялись лидерские качества, а вот Дэн был обычным мальчиком, средним в учёбе и спорте, в общем ничем не выделялся. Возможно, он сильно изменился с тех пор. Но Лиза и он – у меня в голове не укладывалось. Я зажгла ночник и вскочила с постели. Порывшись в нижнем ящике стола, я нашла то единственное письмо, что получила когда-то от Лизы.

Это было письмо четырнадцатилетней девочки – ничего особенного, но я перечитывала его снова и снова. Те письма, которые я держала в руках у Дэна дома, – что в них? Возможно, Лиза тоже спустя время сильно изменилась. Поведение Дэна не выходило у меня из головы, я думала о нем, когда засыпала.

Утро ворвалось ярким солнечным светом в мое окно. Пару минут я ворочалась в постели, пытаясь спрятаться от него, но мне не удавалось, поэтому встала и заварила себе кофе.

– Ты уже встала?

Заспанное лицо сестры заглянуло на кухню. Она выглядела довольно смешно:

волосы взъерошены, сама замотана в одеяло, прошлёпала ко мне босыми ногами и уселась на диван.

– Не спится, – ответила я.

– Что случилось? – Ее лицо тут же приняло озабоченный вид.

– Ничего особенного, просто встретила вчера одного человека, которого давно не видела.

– Ну, ну, и что? Давай рассказывай, – не унималась София.

Пришлось ей всё рассказать: и о встрече в парке, и о том, как я побывала в гостях у Дэна.

– Но больше всего меня ошарашила его откровенность. Понимаешь, он просто взял и вывалил на меня все свои проблемы с девушками. Похоже, у него совсем не клеятся отношения с противоположным полом. Но зачем меня посвящать в это, тем более так сразу.

– И ты теперь всю ночь думала об этом?

– Ну да.

– Возможно, он просто не умеет строить отношения. Даже если судить по тому, как он повел себя с тобой. Это очень некорректное поведение. А может, он только так умеет проявлять свои чувства.

– Пожалуй, ты права. Прости, что разбудила тебя так рано. Может, ты еще поспишь, а я пойду погуляю с Барби.

Барби услышала, что кто-то встал, и прибежала на кухню. Смотрела на нас с сестрой так внимательно, как будто тоже всё понимает и мысленно участвует в разговоре.

Я надела на Барби ошейник с поводком, и мы вышли на прогулку. На небе ни облачка, прекрасный осенний день ждал меня впереди.

2

Сегодня у меня было много учеников, я вернулась домой поздно. Мама встретила меня вместе с сестрой в коридоре. Обе с загадочным выражением лица.

– Что случилось? – спросила я.

– Тебе кто-то звонил, – заговорщицки сказала мама.

– Мальчик, – добавила София и многозначительно посмотрела на меня.

– Хорошо, спасибо, – пробурчала я себе под нос и, не удостоив их каким-либо объяснением, направилась в свою комнату.

На следующий день я была дома так же поздно.

– Он опять звонил, – крикнула мама из кухни, – я сказала, во сколько ты придешь.

– Хорошо, – ответила я ей, а сама пыталась сообразить, кто это, ведь все мои друзья знают номер моего мобильного. Кто вообще звонит сейчас на домашний?

И вот через полчаса всё выяснилось.

– Привет! – услышала я звонкий голос Дэна в трубке.

– Привет! Где ты взял мой номер? – спросила я.

– Городской не проблема найти в справочнике, вот с сотовым сложнее. Кстати, может, дашь мне свой номер?

– Может, и дам, – ответила я.

– Что делаешь в субботу?

– Да ничего пока не планировала.

– Мы с друзьями поедем на гонки мотоциклистов. Хочешь с нами?

«Почему бы и нет, – подумала я. – В моей жизни не так много развлечений, гонки я видела только по телевизору, да и то это были автомобильные гонки».

– Можно, – согласилась я.

Дэн сказал, чтобы я была готова завтра к часу, что он заедет за мной. Как только я положила трубку, мама и Софа принялись расспрашивать меня.

– Кто это был? – первой спросила меня мама.

– Да никто особенный, мой бывший одноклассник. Зовёт съездить с ним на мотогонки завтра.

– А, это тот самый Дэн, – продолжила София.

– Да, тот самый. – Я быстро вышла из комнаты и спряталась в ванной, чтобы избежать дальнейших расспросов, и услышала, как они продолжили увлечённо переговариваться.

– Кто такой Дэн? – расспрашивала мама Софию.

На следующий день, одевшись максимально по-спортивному, я вышла на улицу в назначенное время. Дэн уже ждал, и он стоял не один, а с Инферно.

Я его тоже сто лет не видела, пожалуй, с того самого момента, как ушла из своей старой школы. Он очень изменился. Худощавый и высокий, черные волосы, мелкие черты лица, очень похож на Джима Керри в фильме «Маска».

Ехать пришлось довольно-таки долго. Гоночная трасса проложена в лесу, поэтому мы выехали за город и ехали вдоль полей, пока не добрались до лесной зоны. Дэн бросил машину недалеко от опушки, и дальше мы прошли пешком где-то несколько сотен метров. Мальчики выбрали наиболее удобную точку для просмотра – достаточно высокое место, с него видны самые интересные участки трассы. Зрителей собралось не очень много. Дэн встретил своих приятелей и оставил меня одну, они оживлённо общались, обсуждая гонщиков, мотоциклы и всё такое, что неподвластно моему женскому уму. На меня никто не обращал внимания, но это и к лучшему: я спокойно наблюдала за тем, как один за другим мотоциклисты проходят очень сложную трассу. Им приходилось перепрыгивать через рвы, проезжать по тонким деревянным мостикам и совершать резкие повороты. Камни и куски грязи летели в разные стороны. Публика неистовствовала, когда очередной гонщик совершал опасный кульбит. Друзья Дэна пили пиво, курили и выражались очень грубо. Дэн не пил и не курил, но с его языка тоже срывались резкие и неприятные словечки. Я знала наверняка, что Дэн не курит, иначе бы давно почувствовала запах табака. Никто из моих родных и близких никогда не имел такой привычки. Поэтому мой нос, не привыкший к запахам сигаретного дыма, сразу распознавал курящего человека.

Когда шоу закончилось, мы так же втроём вернулись к машине.

Дэн сказал, что сейчас отвезет меня домой. Мы ехали молча, настроение у всех было хорошее. Пыталась определить, понравилось ли мне шоу. Скорее да, чем нет. И хотела бы я снова посмотреть что-то подобное? Думаю, да. Я наблюдала в окно меняющийся пейзаж. Мы ехали уже другой дорогой: небольшой посёлок, кирпичные и деревянные, в основном одноэтажные, но попадаются и в два этажа, дома пролетали мимо и вскоре закончились, снова началась просека. Неожиданно Дэн развернул машину вправо и поехал прямо по полю. Немного не доезжая до леса, остановился и заглушил двигатель. Я сидела на переднем сиденье, Инферно – сзади. Дэн повернулся ко мне и резко опустил спинку моего кресла вниз. Лицо Дэна было такое же спокойное и непринуждённое, вот только глаза изменились: в них проскользнуло что-то хитрое и даже бесовское, едва уловимая жилка. Я не понимала, что происходит, обеими руками вцепилась в кресло, чтобы не упасть, ладошки вспотели. Пыталась соображать: «Что делать, когда парень ведет себя странно, когда ты заперта в машине одна с двумя парнями в поле?» У меня совсем не было опыта общения с противоположным полом, да что уж говорить, вообще не было опыта общения. Я всегда была одиночкой.

Дэн начал болтать с Инферно о гонках и вообще нести всякую чушь, как будто ничего не происходит, как будто меня нет рядом. Я почувствовала смятение, наверняка покраснела, и постепенно к горлу подкатила тошнота. В горле стало сухо, скрутило живот. Я всеми силами пыталась подавить это чувство, не выдать свое состояние, но у меня не вышло. Я с силой дёрнула ручку двери – дверь была заперта. Зажав рукой рот, я сделала ещё одну попытку. Дэн, увидев мое бледное лицо, вероятно, догадался, в чем дело, и с силой толкнул дверь. Я наклонилась, и меня стошнило.

– Кристина, тебе плохо? Что случилось? – переполошились мальчики.

– Ничего не случилось, отвезите меня домой, – тихо сказала я. – И кресло можно привести в прежнее положение?

– Да, конечно, – засуетился Дэн.

Мое кресло вернулось в прежнее положение, и двигатель автомобиля зашумел, возвестив о начале движения.

Когда машина остановилась у моего подъезда, я выскочила из нее, наверно, как ошпаренная, пулей долетела до своей квартиры, быстро разделась и забежала в комнату. Меня всю трясло от злости и ненависти, в тот момент я ненавидела Дэна, как можно ненавидеть самого заклятого врага. Я зарылась головой в подушки и зарыдала. Мое тело судорожно потряхивало при каждом всхлипе. Мне хотелось провалиться сквозь землю, сделаться невидимой.

Тихий стук в дверь прервал мои рыдания. Сестра выглянула из-за двери и, увидев мое опухшее лицо, тут же ворвалась в комнату, захлопнув за собой дверь.

– Что случилась, Кристина? – Она бросилась ко мне.

– Я не знаю, – ответила я.

– Как не знаешь? Куда вы ездили? Что они с тобой сделали?

– Мы ездили на гонки, как и собирались, – ответила я сквозь слёзы.

– Почему ты тогда плачешь?

– После гонок, когда мы ехали домой, он повел себя очень странно. А я проявила слабость, я испугалась как девчонка. Я пыталась не показать им, что мне страшно, но, но…

Я рассказала сестре в подробностях всю ситуацию.

– Да, действительно странно. Это не похоже на осознанное поведение. Скорее это просто мальчишеские дурости. Не зря говорят, что мальчики позже девочек взрослеют, – резюмировала она и обняла меня за плечи.

– А некоторые, похоже, вообще не взрослеют.

Я была благодарна сестре, что она всегда рядом и всегда находит нужные слова.

Барби заползла ко мне в комнату, поджав хвост, – должно быть, тоже услышала мои всхлипывания. Очень умная собака, – она запрыгнула на кровать и лизнула меня в щёку, потом легла рядом со мной и жалобно смотрела на меня, как бы пытаясь утешить.

3

На следующий день у меня стояли по расписанию занятия с Марком. Мальчик всегда радостно приветствовал меня.

Малыш заметил, что я без настроения, и сам тут же погрустнел. Марк всегда тонко чувствовал малейшие изменения во мне. Я подсела к нему поближе и достала учебник. Тогда мальчик робко взял меня за руку и, широко открыв свои и без того большие глаза, заглянув мне в лицо, спросил:

– Кристина, ты меня любишь?

Внутри меня всё начало улыбаться. Глупенький, он испугался, что я сержусь на него.

– Я тебя обожаю, – радостно выдохнула я в ответ.

На его мордашке появилась счастливая улыбка.

– Тогда давай заниматься, – сказал мой ученик и сделал серьезное выражение лица.

Марк начал выполнять задания на компьютере очень усердно и старательно. А я смотрела на него и думала: «Почему ему так не повезло в жизни? Для кого-то жизнь с самого рождения – это борьба, а у кого-то есть все возможности, но они их не ценят, не используют на максимум».

Может, я неправильный учитель и нельзя быть такой, но я очень привязываюсь к каждому ребенку. У меня очень теплые и дружеские чувства к моим ученикам. А Марка я искренне любила. Кроме проблем с ногами, у мальчика была еще и слабая моторика рук. Как-то в одном фильме я увидела, как необычно прощаются ребята после школы: они стукаются кулаками, потом локтями, потом ладонями. И на одном из занятий я предложила Марку изобрести необычное прощание для нас. Кроме того, что мы говорили друг другу «До свидания», мы стукались кулачками, потом ладошками, а в конце должны были обязательно подержаться мизинчиками. Безусловно, у Марка всё это получалось неловко и неумело, но ему очень нравился наш ритуал.

4

Дни плавно текли своим чередом, превращаясь в недели. В выходные я, как прежде, сидела с книгой у озера, читала, делила хлеб с местными утками, а те благодарно крякали мне в ответ. Когда я приходила к озеру, весь остальной мир для меня исчезал. Я могла часами смотреть на его серебристую поверхность, которая мерно покачивалась при порывах ветра. И не было ничего прекраснее, чем эта завораживающая природа вокруг. Осенние листья уже кружили на глади воды, создавая целое танцевальное шоу. Я всё больше размышляла о жизни, о своем будущем. Что меня ждет дальше? Чего мне хочется больше всего? Что мне нравится, а что нет? Я знаю. Мне нравится помогать людям, мне нравится дарить радость другим. Я очень люблю детей, с ними я чувствую себя легко и свободно. Не зря говорят, что все учителя в душе должны оставаться детьми, иначе у них не получится понять своих учеников. Люблю слышать звонкие детские голоса, когда они радуются: дети очень ярко выражают свои эмоции, потому что пока не умеют их скрывать. Оттого они как открытая книга, и я сразу понимаю, что они чувствуют. Со взрослыми так не получается. Не всегда можно понять, что у человека на уме. И конечно же, мне хотелось бы иметь своих детей, как минимум трёх.

О Дэне я старалась больше не думать. Прошло уже две недели с нашей поездки на шоу мотоциклистов, но он так и не объявлялся.

Между тем дни становились всё холоднее и короче, скоро мои посиделки в парке на время прекратятся до весны. Придется заполнять свои выходные чем-то другим.

Вернувшись домой, я почувствовала приятный запах маминого яблочного пирога. Горячий чай с лимоном и пирог – вот что нужно мне сейчас, после влажного осеннего воздуха. Папа сидел за столом с газетой, мама болтала с Софией и Георгом. София у нас умница, вся семья всегда ей гордилась. Она училась на журналиста и уже брала первые интервью для телевидения. Я слушала их болтовню и потягивала чай с кислинкой, мои замёрзшие пальцы плотно обняли кружку и потихоньку начинали отогреваться.

Забыла представить еще одного гостя нашего стола – Георгия, парня моей сестры. Они вместе учатся на факультете журналистики. Хотя нет, они учатся вместе со школы. Подумать только, Георг и София всё время вместе, я уже даже не помню, с какого года. Ну, то есть встречаться-то они стали только в институте, но Георг всегда был без ума от Софии. Он постоянно звонил к нам домой и просил ее к телефону. Она не всегда соглашалась с ним разговаривать, чаще всего просила меня что-нибудь придумать, чтобы не брать трубку. Он приглашал ее на вечеринки – тут она, конечно, не отказывалась, но всегда брала с собой еще кучу подруг и приятелей. Думаю, это не очень нравилось Георгу, но он не прекращал свои ухаживания. Я всегда восхищалась его стойкостью.

Однажды София у нас сильно заболела. Сначала она болела дома, но долго не шла на поправку. Как-то уже поздно вечером ей стало хуже, и мама вызвала скорую. Та забрала сестру в больницу. А на следующее утро позвонил Георг, чтобы справиться о здоровье своей возлюбленной.

– Ее увезли в больницу, – ответила я ему.

Но в ответ услышала только короткие гудки.

Я как раз сварила куриный бульон и собиралась отвезти его Софии в больницу, когда позвонил Георг. Недолго думая, я собралась и отправилась навестить сестру. Каково же было мое удивление, когда на пороге больницы я встретила Георгия – он уже шел от Софии. Подумать только, я ведь только что с ним разговаривала и даже не говорила, в какой больнице лежит София.

– Привет, как София?

Георгий улыбнулся, увидев меня.

– Она хорошо, поправляется.

– Отличная новость, – обрадовалась я.

– Увидимся, – сказал Георгий.

Вот такая история любви у моей сестрёнки. Хорошо, что Георгий оказался таким настойчивым, а то бы проворонила она такого парня, потом бы локти себе кусала.

Остаток дня прошел как обычно, я готовилась к работе и пораньше легла спать. Только мне удалось уснуть, как я ощутила настойчивые толчки в бок – это мама пыталась меня разбудить.

– Кристина, Кристина, проснись, – говорила она, – посмотри в окно.

Небольшое окно в моей комнате находится как раз над кроватью, и я нехотя поднялась. Когда я выглянула в окно, то увидела следующую картину: стоит старенькая зеленая машина, очень мне знакомая, а рядом с ней два человека, один из которых что-то поёт, если это можно назвать пением. А второй – ну конечно, кто бы это еще мог быть? Просто вылитые Дон Кихот и его верный друг Санчо Панса. Как есть, в своей розовой пижаме с сердечками и тапочках, накинув сверху пальто, я спустилась на улицу.

– Хорошо, что я живу всего лишь на третьем этаже, а то бы вы не докричались, а вот соседей, наверно, разбудили.

Дэн протянул мне маленький букетик: несколько лютиков и три полевые ромашки. Я взяла букет, и мы все трое начали смеяться. Дэн сказал, что им вдруг очень захотелось меня навестить. И что теперь он будет навещать меня чаще, и многозначительно улыбнулся.

– Чем ты занимаешься? – спросил Дэн.

– Вообще-то, я спала. А вам почему не спится?

– Я был занят очень сильно все эти дни, подвернулась хорошая работа, – ответил Дэн. – А этому балбесу всегда заняться нечем. – Он указал на Инферно, а тот скромно улыбнулся.

Распрощавшись с ними, я вернулась домой. Сестра уже ждала возле моей комнаты.

– Что это за концерт был сейчас? – Брови у неё поднялись, изобразив две округлые дуги.

– Дэн приезжал с Инферно. Похоже, это была серенада или просто комедия.

– А почему он всегда таскает с собой этого, как его?..

– Инферно?

– Да.

– Возможно, для храбрости. Говорит, что ему нечем заняться. Они лучшие друзья, еще со школы. Честно сказать, я не могу ответить на этот вопрос.

– Это выглядит со стороны очень несерьезно. Вроде как он пытается проявлять романтические чувства, но при этом делает всё так утрированно и комично.

– Может, это стёб. Может, у них в планах просто посмеяться надо мной.

– Будь осторожна, Кристина. Спокойной ночи! – Софа поцеловала меня в щёку и ушла в свою комнату.

Я поставила букетик в стакан с водой и легла в постель. Долго пролежав без сна, я смотрела на цветы и думала: «Что в голове у этого человека?» Пыталась понять, угадать его мысли, поставить себя на его место, но ничего не получалось. Такое чувство, что у него нет никаких определенных целей, намерений или планов. Он ведёт себя спонтанно, непредсказуемо и как-то легкомысленно. Вот захотел – приехал ко мне, не захотел бы – не поехал. Что чувствует этот человек и чувствует ли вообще? Он с такой легкостью при нашей первой встрече рассказал о своей личной жизни и отношениях практически чужому человеку. Я не могла его понять – это точный и неоспоримый факт.

Утром на кухне я нашла только маму.

– А где все?

– Все уже ушли. Отец пораньше уехал, у них там срочный заказ, а Софе поручили какое-то ответственное задание на телестудии, очень важный репортаж, она сказала. И я тоже сегодня дежурю в больнице. – Вид у неё был встревоженный, она в спешке схватила пальто, сумку и вышла.

Тоскливо вот так завтракать в одиночестве. Включила телевизор и наткнулась на новости. Диктор с озабоченным видом сообщал, что в мире сейчас происходят страшные волнения, то там, то тут случаются стычки и вооружённые восстания. Показывали кадры падающих самолётов, взрывающихся домов и плачущих детей. Скорее переключила канал, но и там было то же самое. Продолжила нажимать кнопки на пульте, но на всех каналах показывали новости и одни и те же кадры. Быстро выключила и отложила пульт. Не могу спокойно смотреть на страдания людей, особенно детей. Как можно причинять боль этим невинным существам, делать их участниками своих взрослых разборок и политических игр?

Быстро покончив с завтраком, отправилась обратно в свою комнату. Меня не покидало чувство тревоги и беспомощности, я попыталась отбросить страшные мысли и заняться работой, но ничего не выходило. Через несколько минут раздался звонок в дверь. Я никого не ждала. Может, мама что-то забыла и вернулась. Открыла дверь, а на пороге стоял Дэн.

– Не ждала? Я же предупреждал, что теперь будем видеться чаще.

– Но я не думала, что настолько часто, – сказала я и отступила в сторону, сделав приглашающий жест рукой. – Хорошо, заходи.

Стянув ботинки, он с деловитым видом спросил:

– Ну, говори, где твоя комната?

Он просто весь светился от счастья: улыбка до ушей и глаза блестели, как сапфиры в ювелирном магазине.

– Вот, – указала я на дверь.

– Так вот где ты живешь! Посмотрим. Чем сейчас занимаешься?

– Я готовилась к работе.

– Ну, готовься, я не буду тебе мешать.

И он по-хозяйски расположился на моей кровати в положении полулежа, сидел, опираясь на локти, и смотрел на меня с таким видом, как будто это я пришла к нему в гости.

– Ну и отлично, – я села за компьютер и добавила с долей сарказма: – Спасибо, что разрешил.

Мои попытки продолжить работу не увенчались успехом. Два серо-голубых глаза внимательно наблюдали за мной. А когда я бросила взгляд в его сторону, то еще и губы расползлись в лучезарной улыбке. Как только я закрыла рабочие документы, Дэн подошел ко мне с удивленным видом и начал внимательно разглядывать мой ноутбук.

– Кто это? – спросил он, указывая на заставку моего рабочего стола.

– Это певец. Он мне нравится, вот я и поставила.

– Он похож на меня, – ехидно заметил Дэн.

– Я никогда об этом не думала.

Сама же начала сравнивать их лица и действительно заметила, что они очень похожи. Почему я не видела этого раньше?

– Значит, я тоже тебе нравлюсь, – заключил он.

– Вот еще. – Я отвела глаза в сторону.

– Ладно, не стесняйся, это нормально.

И вдруг ни с того ни с сего Дэн начал рассказывать мне о своей работе, завел рассказ про машины, про то, как он переделал машину отца и что еще планирует переделать, о том, какие машины привозят к нему в мастерскую.

– А ты знаешь, один раз пригнали машину, чтобы свечи поменять, ну и фильтр заодно. Мы с парнями изрядно тогда намучились. Оказалось, чтобы в этой машине что-то поменять, ее надо полностью разобрать, то есть отделить кузов машины от рамы. В итоге парень заплатил за замену фильтра и свечей копейки, а основная сумма в чеке была за разбор и сбор машины. Представляешь?

Я, конечно, с трудом себе всё это представляла. Но он говорил об этом с таким упоением, что я понимала: он не зря выбрал свою работу, раз ему всё это так нравится. Тут Дэн замолчал, и я поняла, что теперь моя очередь.

Подумала, что не стоит ему рассказывать о сути образовательного процесса и о том, какие методы я применяю в процессе работы. Просто рассказала про детей. У меня четыре особенных ребенка, они все разные, каждый имеет свои физиологические особенности, которые отличают его от других детей. Но не только это. Для меня их особенность в другом. Мои занятия с ними не связаны с физическими функциями, я занимаюсь их интеллектуальным развитием. Эти дети как маленькие солдатики, возможно, из-за того, что на их долю выпало больше трудностей, чем на долю других. Они научились одному особому качеству – бороться, постоянно бороться с собой, с системой, с окружающей реальностью. Они очень послушны и воспитаны, в отличие от других детей такого же возраста. И еще они искренние. И всё же все разные. Я могла бы рассказывать о каждом часами, но не хотела загружать Дэна такими подробностями.

Дэн – очень хороший слушатель. Я видела, как по ходу моего рассказа менялось выражение его лица. Он кивал время от времени и делал изумлённый взгляд.

– Ну а кто тебе нравится больше?

– В смысле? – переспросила я.

– У тебя же наверняка есть любимчик, – пояснил Дэн.

Задумалась на мгновение и тут же кивнула.

– И кто он? – не унимался мой собеседник.

– Это Марк, – ответила я.

– Что же в нем такого особенного? – спросил с ухмылкой Дэн.

Я начала перебирать в голове качества, которыми обладает Марк, и попыталась выделить особенные.

– Он «чистый», не в смысле гигиены – у него душа такая тонкая и светлая, что порой мне кажется, что он весь светится, как ангел, – ответила я, а сама представила образ Марка.

Когда же я вновь взглянула на Дэна, то увидела на его лице недоумение. Он явно не ожидал такого ответа.

– Тогда действительно, наверно, твой Марк особенный, – растерянно ответил он.

– Мне нужно идти, у меня сейчас как раз занятия с Марком, – вспомнила я, взглянув на часы.

– Бросаешь меня, значит, ради своего любимчика, – пошутил Дэн. – А далеко тебе идти?

– Мне сначала необходимо доехать на автобусе до центра и оттуда два квартала пешком.

– Я тебя провожу.

– Если хочешь, – согласилась я и начала собираться.

От моего дома мы прошли к остановке. Ждать пришлось недолго, автобусы до центра ходят очень часто. Дэн вышел из автобуса первым и подал мне руку. Только мы свернули с дороги во двор, к нам навстречу вышел мужчина. Он худой и невысокий, вид у него очень уставший, взгляд потухший, одежда и волосы выглядели неопрятно. Он достал из кармана какую-то книжечку, открыл ее и протянул нам: это были документы. Паспорт не нашего государства.

– Мы беженцы, приехали в вашу страну, чтобы защитить свои семьи от войны. Дайте, пожалуйста, немного мелочи.

Он заглянул мне в глаза и протянул руку.

– Из какой вы страны? – спросила я.

– Мы из Басдома.

– А что сейчас там происходит?

– Нашу страну пытается захватить другое государство, они бомбят дома и убивают местных жителей.

Я залезла в карман и выгребла все деньги, что у меня были. Он поблагодарил и быстро ушел.

– Ты видел новости? – спросила я Дэна.

– Да, этот мужик говорит именно об этом. Группировки военных формирований вторглись в соседнюю страну и пытаются так же атаковать наши территории.

– Я никогда не думала, что в наше время еще может случится такое, когда прошло уже столько войн, когда человечество пережило уже столько горя, что в людях еще может остаться желание воевать. Неужели до сих пор нет осознания, что идея сверхдержав утопична по своей сути. – Во мне всё кипело от негодования.

– Людьми движут зависть и алчность. Если бы все люди были такими, как ты, мир был бы розовым и пушистым.

Мы с Дэном прошли следующий квартал и очутились напротив красных ворот дома Марка.

– Я пришла, – сказала я, указав на дверь.

– Желаю хорошо потрудиться. – Дэн протянул мне руку. – Пока.

Я протянула свою в ответ и получила легкое рукопожатие.

5

– Здравствуй, Кристина! – еще из коридора я услышала веселый и звонкий голос Марка.

– Здравствуй, Марк! Как твои дела?

– Хорошо! А твои?

– У меня тоже всё замечательно.

– А что мы будем сегодня изучать? – вопросительно посмотрел на меня Марк.

– Всё только самое интересное, – ответила я с улыбкой.

Время занятия пролетело незаметно: я с удовольствием работала с Марком, он делал большие успехи, легко усваивал материал. После Марка я отправилась к другому ученику, потом к третьему, так что дома оказалась только в семь вечера.

Мои домочадцы сидели на кухне, и все внимательно слушали Софию. Та бурно жестикулировала и, похоже, рассказывала что-то интересное. Я быстро стащила с себя пальто, ботинки и пополнила число слушателей.

– На Востоке сейчас идет ожесточенная борьба, происходит захват территории, люди напуганы, они собирают самые необходимые вещи и покидают свои дома. Другие собираются в группы и создают вооружённое сопротивление. Мне сказали, что я смогу работать на передовой. Делать репортажи с места событий.

– Нет! – вскрикнула мама. – Люди уезжают оттуда, а ты хочешь поехать туда, где стреляют и взрываются бомбы, тебя же могут убить!

– Мама, это хороший шанс проявить себя, как ты не понимаешь. Скажи ей, пап, – обратилась за поддержкой к отцу София.

– Мы, конечно, не можем тебе запретить поехать, ты уже совершеннолетняя и вправе сама решать, что делать, но ты же еще студентка и только стажируешься. Как они могут отправлять тебя на такие опасные задания? Мне кажется, ты что-то нам недоговариваешь. – Папа смотрел на нее в упор.

София быстро опустила глаза, и я поняла – и не только я, а все присутствующие, – что она всё это придумала. Возможно, она планировала поехать туда сама с кем-то из своих приятелей. Интересно, а Георгий знает об этих ее планах?

– Даже не думай, – уже приказным тоном говорила мама.

– Вы не можете мне запретить, так ведь сказал папа.

Глаза сестры заблестели, она соскочила с места и убежала в свою комнату. Я не решилась пойти сразу за ней. Подумала, что ей немного нужно остыть.

– Как прошел твой день? – спросил папа.

Я рассказала, что ко мне заходил сегодня Дэн, что, в общем-то, на работе всё как обычно. Еще вспомнила, что мы видели беженца, наверно, оттуда, куда собралась София, он просил у нас денег.

– Бедные люди, – вздохнула мама. – И ведь эти территории, которые сейчас бомбят, так близко от нас находятся. Как жить?

Я зашла к Софии в комнату.

– А, это ты. – Она бросила на меня резкий взгляд, похожий на молнию.

– Может, тебе всё-таки лучше не ездить? – Присев рядом, я погладила ее по голове.

– Кристина, как можно оставаться в стороне, как можно быть безучастным к тому, что происходит? Там гибнут мирные люди – ни за что, просто так. Если мы не поедем, кто расскажет общественности всю тяжелую и некрасивую правду, правду такую, какая она есть, – не ту правду, которой пичкают, лишь бы окружающие зря не волновались, чтобы спокойно спали и думали, что всё будет хорошо, а это так, небольшие волнения. Все так и будут оставаться в стороне и думать, что их это не касается.

Мне нечего ей было возразить.

6

На следующий день у меня был выходной.

Как хорошо проснуться утром не от звона будильника, не оттого, что тебя кто-то нервно толкает в бок и что-то бубнит.

Как приятно досмотреть сладкий сон до конца, понежиться еще минут двадцать под теплым одеялом, понимая, что спешить некуда.

Я открыла сначала один глаз, потом второй, и начала щуриться от солнца, которое так бесцеремонно ворвалось в небольшое пространство моей комнаты и разбросало везде свои ярко-желтые лучи.

Засунув ноги в мягкие тапочки, я лениво потянулась и, проскользнув в ванную комнату, включила душ. Какое блаженство! В такое утро чувствуешь себя заново рождённым и хочется жить.

Дома никого не было, и всё пространство вокруг принадлежало мне одной, если не считать Барби, конечно, но она не будет спорить, что я здесь главная. Лениво проплелась на кухню и заварила себе кофе. На столе лежал сложенный вчетверо лист бумаги. Открыла его и тут же узнала почерк Софии.

Мама, папа, Кристина, не злитесь на меня и не ругайтесь. Мы с Георгом уехали в Басдом, чтобы снимать репортажи и помогать людям.

Это моя жизнь и мой выбор. Всё будет хорошо. Я вернусь через неделю. Не волнуйтесь за меня, по возможности.

София

Я в шоке. Она всё-таки уехала. Мои руки беспомощно упали, и записка оказалась на полу. Барби подхватила листок и побежала под кровать.

– Барби, нет! Отдай! Не смей это есть!

С большим трудом мне удалось отобрать у нее записку. Я прикрепила листок на холодильник. Щёлкнула пультом телевизора, чтобы хоть как-то отвлечься. Новости. Новости. Переключаю один канал, другой – всюду новости. Люди с микрофонами разных каналов сообщают, что рано утром вооружённые формирования сбили пассажирский самолёт, выживших нет, погибли сто девяносто шесть пассажиров и экипаж. Зазвучала траурная музыка, и появилась черная лента на весь экран.

Еда застряла у меня в горле, на глаза навернулись слёзы. По телевизору мелькали кадры разбитого самолёта, показывали фотографии погибших: маленькие дети, взрослые, старики, вот молодожены улыбаются и держатся за руки. Мне горько и страшно.

Я выключила телевизор и начала размышлять обо всех тех событиях, что сейчас происходят. Многого я не понимала. Люди объединялись в вооружённые отряды. Одни делали это с целью разрушения и захвата, другие просто защищались. Такое чувство, что мир трещал по швам, и это страшно. Неужели они никогда не успокоятся! Всегда будут бедные и будут богатые, всегда одни будут хотеть поработить других, кто-то всегда желает править всем миром и быть властелином Вселенной, и если другие с этим не согласны, то в ход идут танки, оружие массового поражения, бомбы и бог знает что еще.

Но гибнут и страдают всегда обычные люди.

Звонок мобильного вернул меня в реальность.

– Алло! – Я услышала знакомый голос.

– Привет, Дэн.

– Что делаешь сегодня?

– Ничего, у меня выходной.

– Тогда я зайду после работы.

– Нет, – выпалила я. – В смысле меня не будет дома.

– Где ты будешь?

– Собираюсь к озеру. Если хочешь, встретимся там, – предложила я.

– Хорошо, встретимся там, тогда до встречи!

– До встречи, – ответила я и отключилась.

Озеро – это то место, которое помогает мне спрятаться от проблем и невзгод, от людей и от плохих новостей. Озеро действует на меня успокаивающе: уютно расположившись на скамеечке под деревом, просто сижу несколько минут и смотрю на воду. Никаких мыслей в голове, точнее, мне не хочется ни о чем думать – вот так и сидела бы здесь. Но осенний холодный воздух дает о себе знать и сгоняет меня с любимого места. Подойдя к самой кромке воды, я достала из сумки бутерброд – колбасу съела сама, а хлеб покрошила уткам. Наклонившись, я протянула руку и коснулась пальцами поверхности воды: очень холодная. Я втянула голову в плечи, и теперь только глаза выглядывали из сиреневого, в три раза намотанного шарфа. Я шагала вдоль берега, когда услышала за спиной свое имя и голос Дэна. Он опять не один: Инферно стоял чуть позади. «Я не кусаюсь, – хотелось сказать мне ему. – Зачем ты постоянно водишь с собой охрану?»

– Ждешь меня. – Он улыбался во все свои тридцать два зуба.

– Просто гуляю.

И мы начали гулять втроём. Они дурачились и смешили меня до колик в животе. Инферно корчил всякие идиотские рожи, Дэн отпускал в его адрес едкие шутки. Они рассказывали мне анекдоты и всякие смешные случаи из своей жизни. Прогулка оказалась очень веселой и оживленной, я забыла про холод на улице и о проблемах во всём мире.

Инферно, как оказалось, нигде не работал, поэтому у него было полно свободного времени и он таскался всюду за Дэном. Он жил вдвоём с матерью. Насколько я помнила, в школе он учился не очень хорошо. После школы получил рабочую специальность, но идти работать на завод, как он сказал, ему не хочется. «Завод – это не моя стихия», – вот его слова.

– А что же твоя стихия? – задала я резонный вопрос.

– Пока не решил.

– Да, это сложное решение, – засмеялась я.

Мы зашли в кафе под названием «Сладкие булочки», чтобы выпить кофе и согреться. Мне очень нравилось это место, поэтому я уговорила мальчиков пойти сюда. Я купила себе двойной капучино с кунжутными булочками и села у окна напротив своих спутников. Дэн отпустил очередную шутку, и они оба залились заразительным смехом. Я могла даже не слушать шутки: дико смешно было просто смотреть на них. Мне вдруг в голову пришла одна крылатая фраза: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Действительно, может, если я не могла понять Дэна, мне стоило присмотреться получше к его приятелю. Но Инферно ничего особенного собой не представлял: не красавец, не урод, особым умом не блистал, никаких талантов не проявлял. Удручающая картина. И я перевела свой взгляд на оконное стекло. За окном большая парковка. Посетители местных магазинов и кафе оставляли здесь свои машины. Я заметила женщину средних лет с младенцем на руках, и еще маленькая девочка лет семи сновала рядом с ней. Они ходили между машин и, подходя к подъезжающим и уезжающим водителям, что-то говорили. Тогда те тянулись к карманам и доставали оттуда кошельки. Я поняла, что они просят милостыню, и вспомнила мужчину-беженца, которого мы встретили недавно с Дэном. На меня опять навалилось чувство тревоги и грусти.