Хаотическая магия Филомины

Глава 1

В маленькой квартире где-то на окраине Москвы жила девушка, звали её Филомина. Имя ей дала бабушка, чтобы жизнь маленькой девочки никогда не была заурядной. «Филочка, – говорила бабушка, поглаживая кучерявые огненно рыжие волосы и заглядывая в изумрудные глаза девочки, – в тебе живёт магия, которая однажды вырвется и преобразит весь твой мир».

Девушка никогда не понимала её слов. Жизнь казалась самой обыкновенной. Учёба, школа, университет, работа, офис. Диеты, попытки сбросить ненавистные килограммы и желание встретить свою половинку. Всё как у всех. Ничто не выделяло девушку кроме её незаурядной внешности.

Хотя было ещё кое-что. В далёком детстве. Филомина умела видеть нечто большее, чем обыденный и тусклый мир. Умела слышать шёпот звёзд и предсказывать будущее. Умела чувствовать духов, окружающих нашу действительность. В детстве ей казалось стоит только протянуть руку и Вселенная даст ей желаемое. Казалось, она могла путешествовать в другие миры, создавать магию с помощью своего воображения.

Однако все её удивительные таланты были разрушены беспощадным маховиком обыденности. Взрослые вечно твердили повзрослеть и оставить детские шалости. Твердили о том, нужно прекратить страдать фигнёй и добиваться желаемого через усердный труд и обучение. О том, что сколько не произноси заклинания, сколько не загадывай желания ничего не случится. Магии не существует и ничто не снизойдёт с неба на неё просто так.

И в конце концов, девушка забыла о своей уникальности. Утонула в серой обыденности и не слышала больше ничего гула большого города. Ведь магии не существует.

Жизнь чапала своим чередом, словно стрелки у старинных часов, медленно отсчитывая уходящее время и яростно приближая третий десяток.

Филомина сидела в своём офисе и смотрела, тяжко вздыхая, на стрелки часов, которые отсчитывали время до конца рабочего дня.

«Сегодня пятница, – эта радостная мысль согревала сердце девушки, – а значит сокращенный рабочий день. И вечер встречи с подругами».

Ничто не предвещало нарушение планов. Закончить текущую отчётность, отправить начальнику и уйти пораньше. Только вот у Судьбы были свои планы.

Девушка оглядела пустой офис, в котором пустовало два рабочих стола и тяжело вздохнула. К сожалению, бухгалтерский отдел состоял только из неё. Остальные два сотрудника уже давно уволились. Сдались под тяжестью обязанностей, поэтому Филомине приходилось работать за троих только на свою одну зарплату. И хоть временами ей хотелось всё это бросить, но кредиты и рассрочки за обучение, ремонт на даче родителей висели на ней тяжким грузом.

Работа не самая приятная. Особенно когда переводишь семи и восьмизначные суммы, отправляешь всем зарплату, невольно задумываешься о том, почему тебе такая маленькая сумма приходит на счёт каждый месяц. Не прибавить ли туда хотя бы один нолик до запятой. Это не считая невменяемого начальства, которое может в любой момент времени выдернуть от работы и отправить в какой-нибудь филиал или навесить других задач, косвенно связанных с бухгалтерией.

“Ничего не поделать”, – успокаивала себя Филомина, ведь она долго работала, чтобы попасть сюда, в крупную и стабильную компанию. Где её навки возможно и не ценятся, но зато она является винтиком в огромном механизме продаж и обогащения владельцев компании, которые могут снять со счетов семизначную сумму, чтобы отдохнуть на яхте в выходные.

Филомина постаралась отогнать гнетущие рассуждения. Лучше места она вряд ли найдёт. А искать новую работу, когда жизнь подкидывает вечные кризисы и нестабильность, ей не хотелось. К тому же возможно какие-нибудь десять лет отработать и возможно она заслужит повышение. А возможно в конце года за усердный труд хоть премию дадут.

Девушка решила сосредоточиться на предстоящей встрече с подругами и доделать отчётность, она взяла свою чашку и подошла к кулеру, набрать воды.

Внезапно, в кабинет ввалился сотрудник из юридического отдела, который устроился на это место благодаря своим связям.

– Привет, Филка, – ехидничал он.

– Филомина. И тебе, добрый день, Николай, – словно не обращая на него внимания, девушка продолжала наливать воду в стакан.

– Ты уже подготовила итоговую смету по всем нашим договорам?

– В смысле?!

– Без смыслов, начальник просит подробный отчёт по всем договорам Нейротеха, что у нас в работе со всеми доходами и расходами. Завтра он встречается с учредителями и владельцами, поэтому нужна полная отчётность по возможным рискам. Также нужны точные суммы дел, которые проходят у нас в судах. Возможно будут закрывать этот фирму или думать как её вытянуть из долгов, – Филомина встала в ступор, пытаясь безуспешно осмыслить масштабы работы, как вдруг её отвлек хитрый оскал коллеги.

– Разве не ты этим должен был заняться?

– Должен, но, – он прислонился к стене и скрестил руки на груди, – Сегодня я на полдня взял выходной, а значит ответственная за это теперь ты. Начальник уже в курсе.

Филомина нервно посмотрела на часы, которые предательски показывали “14:56”.

– И когда это решено было? – голос еле держался, пытаясь не выдать панику и ярость закипающую внутри.

– Начальника предупредил ещё вчера вечером. Так что документ у него должен быть до конца этого дня, желательно часов до восьми, чтобы он успел с ним ознакомиться.

– А-а-а… – Филомина сжала губы так сильно, что они стали синими, только чтобы не устроить истерику, – почему раньше не мог предупредить? Время уже три!

– Ну, до конца дня то успеешь? Вряд ли у тебя могут быть какие-то планы на вечер.

– Знаешь ли!

– Знаю, ты единственная в отделе, кто не замужем и без детей, а ещё и так все знают, что большую часть дня ты бездельничаешь или смотришь сериальчики, поэтому поработаешь, не обломишься, – брякнул коллега и спешно покинул кабинет.

Пару минут девушка стояла с закипающей внутри яростью, сжимая чашку так сильно, что глиняная посуда вот вот разлетится на черепки. Филомину сложно было упрякнуть в безделии. Вся отчётность всегда была сделана чётко и в срок. Только вот злые языки желали увольнения подобного усердного сотрудника. Отсюда шли и частые слухи о том, что девушка не работает, а сидит на зарплате, что не выполняет свои обязанности и вообще целыми днями бездельничает. Девушка не обращала на них внимания, как и старалась поменьше общаться в коллективе.

Филомина сделала глубокий вдох и медленный выдох. Выругалась про себя всеми матерными словами, что припомнила, и направилась к своему рабочему столу у окна. Нужно было закончить всю отчётность к концу рабочего дня. Времени оставалось не много.

– Так, всё хорошо, ты справишься! – плюхнувшись за свой рабочий стол ободряла себя девушка, быстро перебирая все договоры, просматривая их на сроки работ и условия оплаты, выискивая просрочки и находя претензии выдвинутые контрагентами.

Раздался отвлекающий треск стационарного телефона.

– Да? – подняла трубку девушка.

– Филомина, зайдите ко мне, пожалуйста, – холодный и безэмоциональный голос начальника прозвучал словно набатный колокол средь ясного неба.

Девушку охватила легкая паника, что на этот раз могли такого наговорить коллеги, что её опять вызывают на ковер. Она схватила ручку с ежедневником и быстро выскочила в коридор. Пара пролётов лестницы и она уже стояла в офисе своего начальника.

– Филомина, насколько вы знаете Николай сегодня отпросился с работы пораньше по семейным обстоятельствам, – мужчина слегка за сорок в синей рубашке что-то медленно писал на листке бумаги, не поднимая взгляда на свою подчиненную, – Сейчас уже три часа, а я до сих пор не получил отчета.

– Михаил Геннадьевич, – холодно отвечала Филомина, собрав всю свою волю в кулак и стараясь не выдать всех своих эмоций, – Отчёт, который вы просили с Николая, уже в процессе подготовки.

Девушка нервно сглотнула. Мужчина лишь недовольно хмыкнул.

– Только в процессе? Он уже должен был быть на моём столе. Знаете, я очень недоволен вашей работой, – он поднял светло-серые глаза на девушку, голос словно читал неутешительный вердикт, – Я до сих пор не получил от вас отчета по той работе, которую просил вас выполнить.

Филомина судорожно начала вспоминать все моменты, когда начальник о чём либо просил. Кроме того, она пролистала свой ежедневник, но ничего невыполненного не нашла.

– Вы сейчас о чём-то конкретном? – спросила она, чувствуя что начальник пытается упрекнуть её в чём-то и намеренно придумывает несуществующие факты.

– Неужели я всё за Вас должен помнить?! – раздраженно буркнул он, – Две недели назад я сказал Елизавете, чтобы вы предоставили мне информацию по одному из наших объектов. Вы эту информацию не посмотрели и мне отчёт не предоставили.

– По какому и какую? – напирала девушка, зная, что ничего ей никто не передавал, иначе бы она запомнила и записала.

– Я не могу всё за Вас помнить! Я дал задачу, а Вы до сих пор не отчитались мне по ней.

– Хорошо, тогда я узнаю у Елизаветы, что это было, – попыталась сгладить углы Филомина. В душе девушка понимала, что это очередной наезд ради наезда.

«Хотя, возможно, это я что-то упустила,» – неуверенность играла внутри. Сердце колотилось.

– Идите, идите, – начальник вновь принялся что-то исправлять на страницах нового договора, – И отчёт по договорам Нейротеху, срокам и судам должен быть у меня на почте до восьми часов вечера. Не минутой позже.

Филомина раздраженно покинула кабинет и поспешила к секретарю.

– Елизавета! Привет!

Средних лет женщина оторвала свой усталый взгляд от монитора и посмотрела сквозь очки на подошедшую.

– Привет, Филомина! Что-то нужно?

– Да, – замялась на мгновение она, – Тут такое дело, Михаил Геннадьевич, сказал, что он передал тебе поручить мне какое-то дело. Какое он не помнит, лишь то, что это было недели две назад и что я по этой задаче так и не отчиталась.

– Хм, я ничего такого не помню, всё что он поручал тебе, я тебе выслала на почту, а больше… – задумалась женщина перебирая свои записи и просматривая почту, – А больше ничего и не было.

Филомина мялась, словно облитая помоями. Буря эмоций гремела внутри захлестывая её. Гнев, ярость, злость, грусть и отчаяние, печаль. Мысль о том, что её пытаются сместить, поэтому хотят поймать на некомпетентности, не покидала её. Хотелось зайти и высказать всё начальнику, но она не стала. Ей не хотелось терять эту работу, поэтому она попрощалась с Елизаветой и помчалась к себе в кабинет. Стрелки часов трубили о приближающемся конце рабочего дня. Подобный беспочвенный разговор с начальство отнял бесценное время.

«15:45».

Зайдя к себе, Филомина увидела на мобильном несколько пропущенных звонков от подруг, один от неизвестного номера, один от бабушки.

Слёзы выступали на глаза. Горечь комом подступила к горлу. Обидно, но планы придётся отменить.

Время поджимало. Нельзя начальнику дать ни единого повода сомневаться в профессионализме девушки.

Отправив сообщение о том, что на встречу с подругами она не придёт, Филомина грустно посмотрела на номер звонящей бабушки.

– Наверное, опять будет рассказывать о том, что нужно следовать мечте, а не просиживать свои таланты в офисе, – пробухтела девушка.

Бабушка всегда твердила о том, что нужно идти своей дорогой, искать своё счастье и раскрыть свою магию. Однако времени на эти разговоры у неё сейчас не было, поэтому Филомина отключила телефон. Глубоко вздохнула. Собралась с мыслями. Надела наушники и включила музыку, чтобы ничто не отвлекало от непростой задачи и приступила к работе.

Внезапно, в распахнутое окно её офиса влетел белоснежный голубь, который приземлился на стол рядом с девушкой, которая вздрогнула от удивления.

– Ну вот, и чего тебе здесь нужно? Иди уже! – но птица не хотела улетать, в его пернатых глазах словно читалась какая-то необъяснимая грусть, но Филомина не придала этому значение.

Отчёт должен был быть закончен во время, поэтому девушка взяла в руки птицу и вынесла её за окно на подоконник. Голубка что-то прощебетала, пока Филомина закрывала окно.

– Ох, этого ещё и не хватало. Лети отсюда!

Птица не улетала долгое время, но девушка погрузилась в работу и не замечала происходящего вокруг. Часики неумолимо отматывали время вперёд, приближая конец дня. Работа кипела, отчёт заполнялся. Закончив с документом, Филомина тяжко выдохнула словно выполнив всё на одном дыхании, откинулась на спинку стула и глянула на время.

«19:56».

– Чётко по плану!

Настроение слегка приподнялось. Кропотливая работа выполнена точно в срок. Сохранив документ и открыв почту, девушка быстро подгрузила все нужные файлы и отправила письмо. Всё. Тяжкий груз слетел с плеч девушки. А печаль нахлынула. Встретится с подругами она уже не успевала, да и сил уже не было. Слова начальника холодным гулом ходили где-то внутри будто заезженная пластинка, которая никак не хотела останавливаться. Осталось дочапать до дома и плюхнуться в ванную, чтобы смыть весь сегодняшний день словно кошмарный сон. Ведь в понедельник всё начнётся по новой.

Птица уже улетела. Девушке показалось странным, что птица прилетела не просто так.

Пришло сообщение от начальника с одним словом и двумя буквами: «Ок». Филомина обиженно поджала губы, столь титаническая и усердная работа в столь сжатые сроки даже не была оценена, тогда зачем она всё это делает?

Филомина закрыла офис и отправилась домой. По дороге домой её съедала какая-то непонятная грусть. От беспочвенных обвинений начальника. и от того, что где-то в глубине души она была рада, что не пошла на встречу с подругами. Но в этом чувстве девушка не хотела признаваться даже себе. Ведь тогда ей придётся признаться в том, что жизнь её стала настолько скучной и серой, что даже с подругами поделиться нечем.

Добравшись и открыв дверь в свою пустую и одинокую квартиру, Филомина решила включить телефон. Темноту прихожей развеял яркий свет экрана.

На панеле высветилось куча пропущенных звонков и неотвеченных сообщений. Сейчас не было сил, чтобы с кем-то общаться. Единственное желание – доползти до ванной.

Горячая вода и морская соль. Цветочный аромат лаванды. И Филомина неспешно погрузилась под воду. Кучерявые волнистые волосы словно огненные волны лежали на поверхности воды.

Усталость и напряжение потихоньку сходили. Телефон звонко гремел где-то в темноте квартиры. Но девушке было не до того, мысли крутились словно кадры заезженного фильма. А в глубине души зрело какое-то неприятное чувство. Тоска. Глядя на свою жизнь, Филомина пыталась понять, что она вообще делает со своей жизнью.

Филомина всегда была жизнерадостной и творческой личностью, которая всегда была душой любой компании. У той личности всегда было море энергии и креатива, она всегда находила время для друзей и семьи. У той неё всегда были мечты и стремления. А сейчас всё стало по-другому. От той девочки больше ничего не осталась. Та кем она была давно погребена под серой повседневностью и взрослой жизнью.

Поток унылых мыслей и самокопания прервал громкий стук в дверь и последующий за ним звонок. Первая мысль прогремела словно гром: «Случилось что-то нехорошее». Филомина рысью выскочила из ванной, едва успев накинуть на себя махровый халат.

– И кого только несёт в столь поздний час? – ворчала девушка поворачивая замки на входной двери.

На пороге стояла мама Филомины. Глаза красные от слёз. Размазанные следы от туши под глазами. Мятая одежда, словно собиралась женщина впопыхах. Случилось что-то ужасное.

– Фила, – женщина сделала пару шагов вперед, едва сдерживая слезы и пытаясь подобрать слова, – Бабушка… она…

– М-мама! Что… что произошло?! – слёзы проступили на глаза девушки, подсознание уже кричало, но казалось пока эти слова не слетели с губ это не стало реальностью. Часть её не хотела слышать конец предложения, ведь иначе это станет всё это станет правдой.

– Бабушки… больше нет… – слёзы проступали из глаз женщины, не в силах больше сдерживаться она обняла свою дочь. Мгновение Филомина стояла словно истукан.

Мгновение и окружающий мир словно прекратил своё существование. В душе образовалась тёмная бездна. Стрелки беспощадных часов разлетелись вдребезги. Само небо словно обрушилось на голову девушки. Осознание. Разрывающаяся из груди боль. Губы дрожат не в силах произнести слово. Слёзы хлынули ручьем. Девушка прижалась к маме.

«Должно быть это всё сон. Проснись ты же уже наконец!»

– Нам надо ехать, отец ждёт в машине внизу, – женщина отпустила девушку, и утёрла глаза своей дочери, убрала с лица влажные пряди.

– Ехать? – едва слышно выдавила из себя девушка, – Куда?

– Останешься у нас до похорон, – мама мгновенно пошла в комнату собирать вещи Филомины, видя шоковое состояние дочери.

– Мам, я сама, – девушка забрала у неё сумку и словно машинально начала складывать вещи первой необходимости.

– Зубную щетку взяла? Сменную одежду? Ночнушку? – командным голосом мама проверяла собранность вещей, на что получала вялый одобрительный кивок. Филомина не стала сопротивляться командному тону женщины.

В самые страшные моменты жизни мама Филомины превращалась в Железную Леди, сердце её каменело, а разум с холодной расчётливостью приступал к выполнению повседневных задач. Иногда казалось, что у этой женщины нет сердца, но всё было гораздо сложнее – она переживала не меньше остальных, только ей так было проще справится с горем. Проще было закрыть свою боль ото всех, в том числе и от себя.

Собравшись она сели в машину. Огни то и дело мелькали в окнах. Капли дождя разбивались о стекло и стекали струйками, словно слёзы. В душе была пустота. Казалось стоит только проснуться и можно будет снова позвонить бабушке.

“Всё это должно быть какой-то кошмар…”

Филомина достала из кармана телефон и посмотрела на время.

23:58

Но имеет ли это теперь значение? Вообще что либо? Но рука словно машинально совершила это движение, после чего начала теребить смартфон в руке. Может бабушка сейчас вот вот позвонит и скажет, что всё с ней в порядке.

Но звонка не последовало. Весь путь они провели в тишине и молчании. Машина остановилась. С переднего сидения мама протянула Филомине зонтик. Та взяла его по инерции, вышла из машины и накинула капюшон.

Звук дождя заглушал всё, казалось и собственные мысли. Следующие три дня будут настоящим испытанием для всех. Родственники уже собрались в трехкомнатной квартире родителей Филомины, где недоставало только её.

Следующие пару дней стали кошмаром. Подготовка к похоронам шла полным ходом. Нужно было много всего успеть, собрать нужные бумаги и обзвонить родственников и знакомых бабушки.

Каждый раз, когда девушка клала трубку эмоции волной нахлынывали словно обрушившийся цунами, слёзы вырывались из глаз, а сердце разрывалось на куски. С каждым звонком онп слышала слова соболезнования, а также те заветные 5 букв 2 слова “ты как?”, которые были значимыми для неё в этот момент. Дарили ей немного облегчения и понимания, что она не одна. Филомина также отправила начальнику заявление на отпуск, чтобы не появляться какое-то время на работе, а привести мысли и чувства в порядок.

Пару дней пролетели словно одним днём. Похороны уже завтра. Вечер выдался непростым. Девушка беспомощно рухнула на кровать.

Всё происходило словно не по настоящему. Филомина никогда никому не признавалась, но в предверии трагедии она словно что-то ощущала, где-то на грани сознания была непонятная вибрация. Сирена, вопящая о приближающемся кошмаре. Так было, когда в квартире ночью замкнуло старую проводку и начался пожар. Когда отца избили до полусмерти грабители. И перед днём аварии, в которой погиб её брат. Только все эти ощущения она отбрасывала от себя раз за разом как неважные.

Девушка поднялась и начала нервно теребить телефон, пытаясь отогнать гнетущие раздумья и занять мозг чем то другим.

– Ты как? – раздался знакомый голос. В комнату шаркая подолом вошла Эвонна, старшая сестра её матери, одетая в просторные чёрные одежды, на руках были браслеты из натуральных камней, а на шее висели амулеты и талисманы.

– Я… не знаю, – тяжело протянула Филомина, – Нормально.

– Понимаю, – тётя присела рядом, – Бабушка очень тебя любила, ты же знаешь это? Несмотря на то, что произошло, жизнь продолжается, а нам останется лишь смириться с этим.

– Знаю… – девушка поднялась, её глаза были на мокром месте, она обняла свои коленки и уткнулась в них носом, – Просто это все так печально. Я больше никогда её не встречу! Что никогда не услышу то, что она хотела мне сказать в последний день… и это мучает меня. Почему я не подняла ту трубку? Не услышала её последних слов.

Плач захватил девушку полностью. Эвона обняла племянницу и провела ладонью по копне рыжих волос.

– Любой человек, уходя от нас, забирает часть нашего сердца, часть души. Однако пока человек жив, остаётся надежда, что мы ещё встретимся и восстановим утраченный кусочек. Но смерть забирает у нас эту надежду, – женщина ещё крепче сжала девушку в своих руках, – поэтому и проще скорбеть вместе, каждый даст маленький кусочек своего сердца, чтобы залатать ту брешь внутри. Плачь, моя ты хорошая, пусть слёзы исцелят разбитое сердце, пусть вынесут всё горе что скопилось внутри.

От этих слов ей стало чуточку легче и она обхватила женщину. Эвона продолжила гладить племянницу по голове, немного покачивая, словно пытаясь убаюкать.

– Пойдём, поможешь мне с ужином. Твои родители скоро вернутся, – в ответ женщина услышала лишь недовольное угуканье.

Сейчас девушке просто хотелось бы побыть одной, развалится звёздочкой на кровати. Лежать и плакать пока все слёзы не заполнят океан пустоты образовавшийся в душе. Но семья всегда была на первом месте, а значит чувства придётся затолкать куда подальше и держаться. Быть сильной.

Учитывая, что тётя Эвона готовит очень специфические и всегда очень пряные блюда, есть их не всем приятно. Бабушка же Мирианна, которая приехала из Санкт-Петербурга на похороны своей сестры и остановилась в квартире родителей Филомины, скорее умеет коктейли и редко в своей жизни вообще стояла у плиты. С мужьями ей везло, все как на подбор состоятельные и успешные, однако семейная жизнь не была счастливой. После того, как Мирианна в третий раз стала вдовой, она твердо решила, что больше никакого брака и замужества. Сейчас эта 72-летняя состоятельная дама живет в своё удовольствие, ни в чём себе не отказывает и выглядит на сорок с хвостиком лет.

Филомина с тяжким вздохом открыла холодильник и достала всё необходимое для приготовления своих фирменных спагетти. Усталость за последние дни скопилась тяжким грузом на плечах. Но ничего не поделать, мама вместе с отцом бегают и организовывают всё.

Завтра будет сложный день. На похороны был забронирован большой зал для всех тех, кто захочет прийти. Казалось всё должно быть под контролем, но на душе было неспокойно.

Нарезанный лук щипал и без того красные от слёз глаза. В памяти всплывали моменты, когда бабушка рассказывала о том, что луковица может защитить от зла и очистить пространство дома, как она учила делать косички из лука и красной нити и они вдвоём развешивали их в доме.

Лук весело шкварчал на сковороде. Глаза перестало щипать, но поток слёз не прекращался.

– Ты знаешь, – мягко произнесла Мирианна, опустив свой фужер, – Она гордилась тобой несмотря не на что.

Девушка подняла свои красные и хотела было возразить, ведь бабушка вечно читала нотации и в последние годы они чаще ссорились, чем беседовали по душам. А потом и вовсе всё общение свелось к звонкам по праздникам.

– Она гордилась, – кивнула элегантная хотя и пожилая женщина, чтобы остановить негодования и попытки возразить.

После чего перевела взгляд на бокал и начала медленно крутить его в руке, заставляя красную жидкость ходить по кругу. На секунду Филомине показалось, что вина в бокале стало больше, хотя это могло быть и всего лишь на всего её воображение,

– Знаешь, её лишь печалило, что ты идёшь путем, который выбрала не сама. Но при этом она гордилась.

– Ба… – слова словно пропали, а голос сбежал. Губы поджались. Филомина из всех сил старалась не расплакаться.

– Иди сюда, – Мирианна поставила бокал и протянула руки, чтобы обнять девушку.

– Я… я думала она злится на меня, – хлюпая выдала Филомина, когда руки женщины сомкнулись за её спиной.

– Что ты. Больше всего на свете Аурелия, твоя бабушка, хотела бы, чтобы ты жила своей жизнью. Чтобы ты нашла свой собственный путь. Своё предназначение. Жила счастливой и радостной жизнью, особенно после всего, через что тебе пришлось пройти.

Вздохи прервала тётя Эвонна, которая вбежала на кухню со словами: “У нас что-то горит?!”

Филомина быстро вернулась на землю и обнаружила исходящий от сковородки чёрный дымок. Рысью подпрыгнула к плите и выключила её.

– Щас всё исправим, – Мирианна включила вытяжку, а Эвонна открыла пошире окно. Прохладный воздух заполнил квартиру, – Ничего, значит будет банкет и сегодня.

Пожилая женщина быстро взяла свой телефон, тонкими пальчиками с дорого выглядящая перстнями с огромными камнями быстро водила по экрану.

– Мама же до сих пор любит грузинскую кухню?

Филомина виновато кивнула, чувствуя себя виноватой в испорченном ужине и дополнительных тратах. Чувство неловкости заставило уши и щеки покраснеть.

– Тётя Мирианн, давай я оплачу? – девушка попыталась исправить свой провал, но та лишь махнула рукой.

– Я старая и богатая женщина, могу побаловать своих племянников и внуков, поэтому успокойся. Ничего не нужно.

Филомина на мгновение успокоилась, но потом поняла, какой скандал ей устроит мама за то, что она не приготовила ужин, испортила сковородку и вынудила бабушку оплачивать ужин. Девушка нервно перебирала в голове диалог с мамой и пыталась найти аргументы, чтобы оправдаться.

Слова матери всегда звучали подобно приговору, оглашающему неприятный вердикт. Девушка всегда старалась обходить острые углы в общении с ней и не нарываться на критику или скандал.

Быстро очистив сковороду от гари, девушка спешно начала закидывать всю грязную посуду в посудомойку.

– Может тебе помочь? – волновалась Эвонна, гладя на хаотические движения своей племянницы.

– Нет, я сама!

Через мгновение посудомойка была запущена, а следы преступления сокрыты. Хоть какое-то облегчение.

Звонок в домофон. Доставка из ресторана пришла вместе с приехавшими в тот же момент родителями. Мама Филомины с презрением взглянула на передаваемые девушке пакеты с едой.

– Неужели сложно было приготовить? – эти слова холодным осколком влетели в грудь девушки.

– Это мне захотелось побаловать всех, – пришла встречать вошедших бабушка Мирианн, – Что-то мне захотелось немного грузинской кухни. Надеюсь ты не против?

– Что ты, не стоило утруждаться и тратиться, – мамин голос в мгновение превратился в услужливый и мягкий, – Много стоило? Давай я верну деньги.

– Так, – отрезала Мирианн, – я старая и богатая женщина и никто не остановит меня от того, чтобы побаловать своих племянниц и внучку, – пожилая женщина заговорщически подмигнула девушке и положила ей руку на плечо, пытаясь ободрить.

– Тут по-моему на целый завтрашний банкет блюд, можно целую роту солдат прокормить, – подал голос отец, который взглядом пересчитывал количество пакетов.

– Значит надолго хватит. Идёмте, поедим, вино уже охладилось в холодильнике.

Остаток вечера прошёл тихо. Каждый делился своими воспоминаниями об ушедшей бабушке.

Мирианн рассказывала о детстве. О том, как они с бабушкой бегали втайне от отца, на речку. О том, как в рождество ходили колядовать на Рождество, плести венки на Ивана Купала.

Казалось, детство было беззаботным и радостным. Только вот так было не всегда. Их род преследовали вечные несчастья и трагедии.

Мать Мирианн и Аурелии, бабушки Филомины была обвинена в колдовстве и несмотря на то, что она занималась целительством, от гнева толпы её это не спало. Девочек отдали бабушке, которая их не особо жаловала и издевалась как могла.

А как только им стукнуло четырнадцать в страну пришла война. Аурелия и её сестра использовали этот шанс, чтобы сбежать в город работать на завод, где смогли выбится в люди. Снять комнату в общежитии, закончить школу и получить хорошо оплачиваемую работу.

Однако Аурелию потянуло следовать по стопам своей матери и податься в магию. Тогда то её дети на себе ощутили всю непреклонность советской машины правосудия. Мирианн частенько приходилось спасать свою сестру от обвинений в оккультизме и мошенничестве. Только вот не всегда ей это удавалось. Пока их мать отсиживала срок в колонии, дети росли сами по себе. Занимались всеми делами по дому и зарабатывали деньги, чтобы помочь отцу. Эвонне и Алексии, маме Филомины, пришлось рано стать взрослыми и взять на себя опеку о младшей сестричке Элеоноре.

Все собравшиеся погрузились в воспоминания. Воцарилась гробовая тишина. После чего все разошлись по своим комнатам спать.

На следующий день состоялись похороны. День, который Филомине всеми фибрами своей души хотелось пропустить и проснуться на неделю вперёд.

Утром они отправились в морг, где ждали своей очереди попрощаться с усопшей.

Стоя в холодном белом зале с высокими потолками и рассматривая узоры плитки, Филомина стояла с пустой головой. Ни мыслей ни чувств. Внутри не было ничего. Зияющая пустота.

На прощание с бабушкой пришло много родственников как с её стороны, так и со стороны её мужа. В зале стояла Зоя Михайловна, сестра мужа Аурелии, со своим мужем Борисом и своими детьми Валерией и Петром, также в зале стояла не сдерживая потока слёз стояла внучатая племянница Августина, дочь Петра, которая судя по круглому животу ждала прибавления. И хотя срок был приличный, беременная решила попрощаться с той, кто ей так много помогал в жизни.

Филомина стояла в стороне, пока остальные родственники здоровались, обсуждали как доехали, вспоминали и плакали.

– Пойдём, наша очередь, – мама вернулась с женщиной, работницей морга, которая провела их в просторный зал, посреди которого стоял гроб.

На глаза Филомины проступили слёзы, она поджала губы, стараясь не выдать эмоций. Девушка боялась узреть. Боялась, что если увидит, то назад пути. Никакой надежды на то, что бабушка ещё позвонит. Всё внутри сотрясалось, готовясь обрушится, а лицо самопроизвольно отворачивалось, боясь узреть жестокую правду.

Родственники подходили к гробу и касались тела. Кто-то клал памятные вещи или гвоздики. Кто-то плакал, кто-то сдерживал эмоции, а кто-то вёл себя так словно произошло то, что и должно было быть.

– Такова жизнь, – протянул Борис, муж Зои Михайловны.

Филомина стояла неподвижно, не зная как ей нужно действовать. Такое странное чувство возникало словно все смотрят на неё и оценивают каждое её движение, чтобы позднее было за что её осуждать.

Ощущение, что хочется убежать, спрятаться ото всех или провалится сквозь этот пол. Когда не понимаешь, что происходит. Ноги подкашиваются. В голове всё словно в тумане.

– Иди, попрощайся, – Мирианна положила руку на плечо девушки, видя её состояние метание и вложила в руки две гвоздики. Филомина кивнула и набралась мужества подойти последней к гробу.

Шаг за шагом надежда таяла. Если сейчас она заглянет, то всё это станет реальностью. Бабушки больше нет и придется смириться с этим осознанием.

Мысли и чувства раздирали сердце Филомины. И вот она уже у гроба.

В деревянном гробу лежала бабушка. В своём нарядном платье. Глаза были закрыты словно она глубоко спит, но это был не сон. Филомина сжала губы, чтобы не закричать и не выдать своих чувств. Всё внутри её сжалось и в то же время разорвалась. Это конец. Её больше нет. Ничто больше не будет как раньше.

Девушка положила цветы рядом с телом бабушки и легонько коснулась её руки.

После того как все попрощались, гроб закрыли и носильщики понесли его в катафалк. Выходя из здания, Филомина краем глаза увидела как вносят следующий гроб и заходит следующая группа.

“Даже смерть стоит на конвейере. Даже трагедия уже является чем-то обыденным”, – подумала она.

Похоронная процессия по православным ритуалам проследовала в храм около кладбища, где началось отпевание усопшей. После чего носильщики донесли гроб до места захоронения и опустили его вниз. Каждый взял по горсти земли и бросил вниз, провожая её в последний путь. Августина ревела навзрыд. Мама утирала свои слёзы, боясь показать свою слабость. А Филомина стояла как истукан, тщетно пытаясь осознать, что происходит. Силы, эмоции, всё куда-то провалилось за эти дни. Словно уже не было сил даже на то, чтобы заплакать.

После того как могила была полностью закопана. Все присутствующие направились в забронированный зал в кафе недалеко от кладбища.

На столах уже располагалась специальная для такого события закуска кубадьё и блины с мёдом. Заботливые официанты разливали по бокалам пришедших вино. Пока остальные предавались воспоминаниям.

Бабушка очень любила детей, поэтому частенько наведывалась к Августине. Несмотря на смерть мужа, она старалась изо всех сил помогать всем своим племянникам и внучкам. Августина рассказывала, как часто бабушка сидела с Софией, её первой дочерью, что только она могла убаюкать непослушного грудничка и дать молодой мамочке время на сон.

Петр вспоминал как Аурелия помогла ему с покупкой квартиры для дочери, выделив часть денег на ипотеку. Как они все вместе ездили на пруд. Вспоминали все путешествия и встречи с ней.

Слушая это, Филомина неловко понимала, что у неё нет таких же ярких воспоминаний, о которых хотелось бы поделиться. Филомина судорожно начала вспоминать хоть что-нибудь. Только ничего не приходило в голову. Бабушка была самым близким для неё человеком, а ей даже сказать нечего было.

Внутри Филомины разгоралась ярость, ненависть к самой себе. Ей бы очень хотелось поделиться интересной или весёлой историей, только ничего не приходило в голову.

– А чего это самая любимая внучка молчит словно воды в рот набрала?! – язвительное замечание вылетело изо рта Зои Михайловны словно гром средь ясного неба, – Давайте ка послушаем, что скажет Её Наследница и Самая Любимая Внучка.

Старушка специально делала ударение на каждое слово, продолжая свою издевку. Из её глаз словно искры летели во все стороны.

Это был тот самый момент, когда все уставились на Филомину, а той хотелось вот прямо сейчас провалится сквозь пол или хотя бы залезть под стол. Но чувства долга, ответственности и морально-нравственные принципы не позволяли ей этого сделать. Однако они и не подсказывали как быть.

Девушка стыдливо опустила голову.

– Да ладно тебе, мам, – успокаивал женщину Пётр, – не хочет говорить, не заставляй.

Эти слова холодно водой обдали девушку. Ну неужели ей нечего сказать? Почему? Почему слова не хотят выходить из её рта?

– Нет, я всё же хочу послушать. Почему самая любимая внучка не соизволила даже подойти к телефону, когда ей позвонили сообщить, что её бабка померла? Или она себя такой важной персоной считает, что её Высочеству нужно карету направлять с гонцом?!

Филомина чувствовала, как рвота подступает ко рту.

Как бы Филомине сейчас хотелось расплакаться и убежать, в горле всё сжалось, а в глаза словно пересохли.

Важной девушка себя никогда не считала. А вот недостойной всегда. Любовь родителей всегда надо было заслужить примерным поведением и постоянными достижениями и то всегда мало было. На любое достижение она всегда получала очередные упреки.

Закончила школу на отлично? Но в универ то пока не поступила! В университет поступила? Зато остальные дети у знакомых уже работают! Нашла работу и съезжаешь от родителей? Неблагодарная, отца с матерью бросаешь! Нашла хорошую работу и оплачиваешь родителям отпуск? А внуки то где, вон у Августины скоро второй родится.

Кроме того, Филомина чувствовала огромный груз вины за то, что не подошла к телефону. Что не подняла трубку, когда бабушка звонила в день её смерти.

– Зоя Михайловна, – одернула бушующую старушку Мирианна, – А вы давненько ли были на могиле своих родителей?

– А вас, уважаемая, я не спрашивала!

– Да ну? И почему же? – статная и одетая в элегантный чёрный костюм под стать её возрасту пожилая дама поставила бокал на стол, она была подобна тигрице, показывающей свой охотничий взгляд и готовясь к словесной перепалке, однако голос её был спокоен и подобен холодному ручью, возвращающему трезвый рассудок – Не Вам здесь указывать кто и кому что должен.

– Я про вас то вообще молчу! – завелась Зоя Михайловна, – Семейка колдунов да ведьм и все как на подбор.

– Вас здесь никто не оскорблял, поэтому и Вы, пожалуйста, следуйте этикету.

– Мам, успокойся, так нельзя, – пытался угомонить её Пётр, но казалось злость закипела внутри пожилой женщины, лицо её раскраснелось а глаза округлились от негодования.

Борис встал и аккуратно подтолкнул жену к выходу. Та сопротивлялась, но встретившись взглядом с сыном и внучкой, решила удалится чтобы не устраивать истерику и не прослыть среди родных истеричкой, которая испортила поминки своей невестки. Вскоре и остальные начали постепенно расходится.

Филомина чувствовала себя ещё более ничтожной, даже себя не смогла отстоять.

– На что я тогда вообще способна? Даже ответить сама за себя не могу! Дура! – наказывала себя в мыслях девушка, стоя на прохладном вечернем воздухе.

Солнце уже заходило, знаменуя конец сегодняшнего дня. Самое страшное уже позади. Осталось справится с развернувшейся бездной в душе, привыкнуть жить без человека. Залатать дыру в сердце, которую раньше занимал тот, кто был тебе очень дорог. Уже не будет как раньше.

Воспоминания разом нахлынули на девушку. Она вспоминала, как бабушка брала её из школы, и они вместе путешествовали. Как она всегда рассказывала своей внучке различные легенды и придания. Как они радовались и отмечали когда Филомина получила золотую медаль в школе. Как бабушка поддерживала её во время вступительных экзаменов, готовя ей специальные пирожки с голубикой и вооружая специальными талисманами для успешной сдачи. Как бабушка рассказывала о том, что все мы связаны и о том, что наше путешествие не заканчивается даже после смерти.

Филомина также вспомнила и свои самые страшные моменты в жизни, когда она потеряла работу из-за ликвидации фирмы, как рассталась с парнем, как пыталась выбраться из долгов, кредитов и депрессии. Каждый из этих моментов девушка бежала к бабушке, в её теплые и понимающие объятия, к той, что могла успокоить, ободрить и помочь. Иногда словом, иногда деньгами, но бабушка ни разу не бросила свою внучку в тяжелый момент.

Все эти тёплые воспоминания выбили слезу, которая скатилась маленьким ручейком по щеке. Бабушка была опорой для Филомины, человеком, на которого она всегда могла положится что бы ни случилось. Человеком, хранившим немало секретов, понимающим и никогда не обвиняющим.

«И почему только я не могла ничего сказать про бабушку? Почему всё это раньше не пришло мне в голову?» – сетовала девушка.

– Не переживай, некоторые воспоминания словно драгоценные камни. Их красоту и уникальность могут понять лишь немногие, остальные же будут рассматривать их ценность в рублях или долларах, – Мирианна подошла к внучке, словно услышав её переживания, и крепко обняла её, – Если хочешь, поехали в Питер вместе со мной.

– Нет, – покачала она головой, думая о том, что будет неудобно вот так вот бросать всех.

– Ты же знаешь, что всегда можешь ко мне приехать?

Промурчала в ответ Филомина.

– Спасибо, кстати, что заступилась за меня, – промычала девушка, чувствуя себя маленькой девочкой, которую взрослые защитили от хулиганов.

– А? – не понимала женщина, – Вот ещё, нашла за что благодарить, эту кошелку давно надо было поставить на место.

Девушка попрощалась с бабушкой Мирианной, та села в такси, которое довезёт её до вокзала.

– Знаешь, бабушка и вправду гордилась тобой, – вышла из кафешки тётя Эвонна, – Она в последние дни только о тебе волновалась, боялась, что ты потеряешь свой путь… Потеряешь себя.

– Да я не…

– Тогда ответь на один простой вопрос, хотя бы себе: ты счастлива? Хотя, наверное, сейчас не лучший день для этого вопроса. Но до всего этого? Провела ли ты день до известия в состоянии радости?

Филомина задумалась, прокручивая воспоминания о том, что до всех этих новостей она сама задавала себе этот вопрос.

– Фила, всё что бабушка хотела, так только то, чтобы ты жила как хочется тебе. Была счастливой. Каждый день. Кстати, бабушки не стало в 3 часа 33 минуты 7 июля 2023 года. Три тройки и три семёрки. Удивительное число, как и удивительная она, – улыбалась Эвонна, словно всё произошедшее для неё было скорее порядком вещей, а не тяжкой потерей. Тётя обняла свою племянницу на прощанье и отправилась домой.

Мама и отец вышли из ресторана последними, они оплатили все счета и собрали все документы.

– Что-то случилось? – спросила мама Филомины, видя обеспокоенное лицо дочери, пока они садились в машину.

– Мам, а во сколько бабушка умерла?

– В свидетельстве указано время 15:33, а что?

– Она звонила мне в 15:40…

– Может ошибка какая то.

– С ней был кто-то рядом, мог кто то позвонить с её телефона?

– Нет, – строго ответила женщина и глягула в зеркало заднего вида на свою дочь, – В это время она уже была в реанимации, телефон её кажется остался дома. А что? Почему ты спрашиваешь? Что-то случилось? Тебе Эвонна что-то наговорила?

– Нет, я просто думаю… что если, – Филомина замнулась, даже в голове эта мысль звучит идиотизмом.

– Что если что?

– Да нет, ничего.

– Раз сказала, то продолжи фразу.

– Ну, – Филомине было неловко говорить о том, что с ней в тот день случилось, но она знала, что мать не прекратит допрос, – Ко мне в офис около четырёх часов залетел голубь, плюс телефон бабушки отметился неотвеченным после её смерти… Что если… – она обдумывала каждое дальнейшее слово, – что если она хотела мне что-то сказать? Что-то очень важное?

– Ерунда это всё, не бери в голову, – холодно отрезала женщина. Её слова звучали резко подобно приговору.

– А знаешь, – вступился в разговор отец, – Говорят, что после смерти, душа человека может приходить к тем, кто ей дорог в виде птиц или других животный, чтобы попрощаться.

– Я ж говорю бред, – отмахнулась мама, – Не бери это всё в голову.

Всё оставшееся время в пути они ехали молча. Филомина смотрела как за окном проносятся деревья и дома. Люди, бредущие с работы или учебы, а также просто прогуливающиеся по вечерней прохладе июльского дня. Скоро они будут дома.

Мысли девушки крутились вокруг одного: что же такого важного хотела перед смертью сказать бабушка? Что же такого важного должна была узнать Филомина? Что если даже после смерти бабушка пыталась что-то сказать? Указать нужный ей путь?

Все эти мысли крутились в голове, разжигая пламя интереса и непокорности. Искра, что заставляла искать ответы на вопросы. Лучик света в беспросветной разверзшейся пропасти в душе. А что если? Что если всё это было не просто так?

Но всё это не имело смысла, думала девушка. Подобные мысли скорее иллюзия восприятия, игры горюющего разума, который пытался найти смысл в своём горе. Но что если это всего лишь странное стечение обстоятельств, техническая ошибка телефона, который случайно набрал номер.

Глава 2

Прошло полгода. Филомина ушла с головой в работу, чтобы не думать о случившемся и попытаться вернуть жизнь в привычное русло. Дни сменялись один за другим подобно кадрам заезженного черно-белого фильма, который помнишь наизусть. Каждый день похож на предыдущий. Лето сменилось осенью, а после осени пришла зима.

Со съёмной квартиры девушке пришлось съёхать по просьбе хозяина. И девушка перебралась в четырехкомнатную квартиру родителей, от которых до работы было около получасу езды. Тем более отца частенько не бывало дома. Он либо уезжал на вахту на месяц, либо жил на даче.

Филомина решила, что вместе пережить трагедию будет гораздо проще. В семье всегда принято поддерживать друг друга особенно в самые тёмные моменты жизни.

Любое воспоминание о бабушки выбивало слёзы из глаз. Но случилось то, что случилось. Вернуть уже ничего не получится как и исправить ту недосказанность, которая осталась.

После новогодних праздников родственники должны были собраться у нотариуса, чтобы выслушать последнюю волю ушедшей. Филомина нехотя взяла на этот день отгул и поехала вместе с мамой. День обещал быть не из простых. Ожидалась не самая приятная встреча с родственниками и скорей всего последующее выяснение отношений оставленного наследства.

Девушка пока ещё даже и не подозревала, что бабушка может удивлять даже после смерти и оставит своим наследникам несколько сюрпризов.

Войдя в просторный кабинет, девушка встретилась с холодным взглядом тёти Зои, которая нетерпеливо качала ногой в надежде быстрого получения причитающегося ей. Тётя Эвонна стояла спокойно у окна разглядывая заснеженный узор на окне. Других родственников не было видно.

– Садись, – повелительным тоном женщина кивнула дочери на кожаный диван у стола нотариуса. Девушка повесив пальто нехотя подчинилась.

– Я вижу все собрались, – в кабинет вошёл мужчина в возрасте, от которого словно пахло стариной и чем-то хвойным,в строгом классическом костюме, застегнутом на все пуговицы, – Итак, давайте же приступим.

Нотариус дождался пока все усядутся поближе и достал папку с файлами и блокнот со своими заметками.

– Итак, сегодня открывается наследственное дело Аурелии Александровны Шаповаловой. Хм, – он внимательно прочитал лежащие перед ним бумаги, а также посмотрел что-то на экране компьютера, все присутствующие наблюдали за ним словно за судьёй, готовящим последний вердикт, – Итак, по всем имеющимся данным, у Аурелии осталось двухкомнатная квартира и три депозита с деньгами. Учитывая, что перед смертью ею было составлено завещание, в котором она следующим образом разделила имущество, – мужчина прокашлялся и поправил очки, – Кхм, по пятьсот тысяч рублей она завещает своим трём дочерям Эвонне, Алексии и Элеоноре…

– А квартира?! – нетерпеливо перебила Зоя Михайловна.

– Кхм, – откашлялся нотариус оттягивая время, – А квартира со всем имуществом наследует Авдеева Филомина Валерьевна.

– Что?!!

Филомина потеряла дар речи. Неужели бабушка оставила ей целую квартиру? Но тут девушка поймала на себе злобный взгляд Зои Михайловны, которая была готова прибить наглую наследницу.

– Я это так не оставлю! – бушевала пожилая женщина, – Это квартира моих родителей! Какое право эта девка имеет отбирать её!

«И вправда какое?» – пронеслось у Филомины в голове. Сейчас она была темнее тучи, словно ей досталось нечто ценное незаконно. Незаслуженно. Будто обокрала кого-то.

– Вы вправе обратится в суд и оспорить завещание, – пожал плечами нотариус, – но вряд ли у Вас что-то из этого получится. В наследство после смерти родителей Вы не вступили, после смерти Вашего брата квартира перешла в собственность Аурелии Шаповаловой, которой Вы, к сожалению, не являетесь прямой наследницей. Однако, по завещанию своим племянникам со стороны мужа она оставила банковский счёт на сумму два миллиона рублей.

Нотариус протянул документ злобной женщине документы, запросив доверенность на получение завещания от лица своих детей. Она яростно подписала все бумаги и с грохотом хлопнула дверью, вылетев из кабинета угрожая судами. Мужчина покачал головой и убрал свою копию документа в папку с делом.

– Я… но… – промямлила Филомина, ощущение было странное, словно небо обрушилось в мгновение. В одночасье девушка стала обладательницей собственной квартиры в Москве и казалось должна быть счастлива. Теперь не придётся перескакивать с одной съемной квартиры на другую, никаких облезлых стен и сломанной канализации. Никаких панельных стен, за которыми слышно каждое чихание соседа. Однако это событие было размыто ощущением незаслуженности, воровства. Словно она забрала то, что ей никогда не предназначалось. С испуганным видом девушка посмотрела на маму и на тетю, которые должны были унаследовать имущество бабушки, пыталась понять их реакцию, – А как же остальные? Мама?

Алексия закатила глаза и тяжело вздохнула, не сказав ни слова. Но Филомина поняла, этот тяжёлый взгляд матери. Тот самый взгляд, который заставлял подчиняться и слушаться, иначе пойдёт жесткая критика и скандал, который Филомина всегда проигрывает, потому что сложно переспорить аргументы матери.

– Это воля бабушки, тут уж ничего не поделать, она так захотела, – пожала плечами тётя Эвонна. Мама же выглядела как ледянная скульптура, откинувшись на спинку дивана и нетерпеливо ожидая, когда же эта процедура закончится.

– Ах, да, вот документы, которые Вам нужно подписать, – мужчина вежливо протянул каждому присутствующему ручку и кипу бумаг, жёлтыми стикерами заранее были отмечены места для подписи. После заполнения всех бумаг нотариус

– Да, вот всё в порядке, – нотариус сложил подписанные документы в файл, выдав девушке копии, затем протянул конверт, из которого выудил ключи от квартиры бабушки и протянул их девушке. После он ушёл за депозитными ячейками и принёс два толстеньких конверта, набитых пятитысячными купюрами и выдал по одному каждой, – А как насчёт вашей сестры Элеоноры? Я не смог с ней связаться.

– К сожалению, наша сестра развлекается с новым ухожером где-то на Карибах, – рыкнула Эвонна, судя по всему обе женщины не были особо довольны поведением своей сестры, которая меняет ухажеров и места проживания словно бабочка порхающая с одного цветка на другой.

– Она вернётся через месяц другой, обычно её интрижки не длятся больше года, – запричитала мама Филомины.

Как только дела в кабинете нотариуса были закончены все с облегчением вышли на улицу. Снег валил словно серебряные хлопья. Солнце уже заходило. На улице начинало темнеть. Алексия предложила дочери переночевать у неё сегодня, а завтра отправиться на квартиру бабушки.

Распрощавшись с Эвонной, они поехали домой.

Следующий день. Старая металлическая дверь. Поворот ключа. Запах трав и пыли. Тишина. Надежда разлетелась вдребезги.

Филомина понимала, что никто не встретит и не выйдет к ним, когда она зайдёт в квартиру бабушки. Но что-то внутри надеялось, что родной человек всё ещё здесь. Что она покажется. Раздастся запах её неповторимой выпечки. Но этого не произошло.

Слезы накатили на глаза, словно пытаясь заполнить ту пустоту внутри, залечить раны души. Алексия шагнула в квартиру и первым делом включила щиток в квартире, пустив по проводам электрический ток.

– Давай начнём? – женщина взяла сумку из рук девушки, в которую она собрала все свои чистящие средства и пакеты для мусора, а также некоторые принадлежности на случай если они решат остаться на ночь.

Раздевшись и разувшись, женщина прошла по квартире, оценивая сколько предстоит сегодня работы.

Яркий зимний свет проливался в окна квартиры, подсвечивая пыль витающую в воздухе. Затхлый запах заполнял помещения. Первым делом они открыли нараспашку окна, впустив леденящий воздух в дом, от которого вся пыть вихрем попряталась по углам.

Пока сквозняк выгонял застоявшиеся запахи, хозяйки осматривали квартиру. С холодным расчётом она ходила из комнаты в комнату, словно составляя план боя с захламлением и грязью. За последние полгода здесь не было никого и это было заметно по слою пыли на полу и вытоптанной ниточке следов, петляющих из комнаты в комнату. Видимо соседка время от времени заходила поливать цветы.

– Давай начнём с генеральной уборки спальни, кухни и санузла, разберём весь хлам, всё что лишнее выбросим, остальное оставим, постираем постельное бельё, вымоем всю посуду, после разберём все шкафы и выкинем мусор, протрём пыль и вымоем полы во всех комнатах, – словно генерал мама ходила из комнаты в комнату, составляя план битвы. Девушка хотела бы сказать что-то, но только молчаливо кивала и поддакивала. В квартире давно никто не убирался и уборка здесь точно лишней не будет.

Внезапно мама Филомины остановилась, её взгляд привлекло что-то. Женщина подошла к серванту и достала кипу старых фотоальбомов, перемотанных лентами, чтобы ни одна фотография не потерялась. Вместе с дочерью они расположились на пуфике в прихожей, чтобы сквозняк не мешал им предаваться воспоминаниям. Они вдвоём стали разглядывали фотокарточки, бережно собранные родителями бабушки и ей самой. Первые страницы были со старыми черно-белыми и почти выцветшими карточками. Это были прабабушки и прадедушки мамы.

Женщина рассказывала о том, какой была их семья по материнской линии. О том, что всегда были тайны, о которых нельзя было делится ни с кем. О том, что знали только наследники рода. Знания, которые передавались из поколения в поколение и судя по всему будут забыты после смерти бабушки.

Увидев фотографию дедушки Мирианн, она рассказала о том, каким он был трудолюбивым и щедрым человеком. Он никогда не забывал о тех, кто работал с ним и помогал в трудное время. Построив мельницу он скупал у окрестных деревень мяту, чем наполнял их кошельки звонкой монетой. Производил ликёр, который ценился в столице. На эти деньги закупал зерно и помогал в голодные годы нуждающимся. Регион процветал. Мало того, прабабушка готовила лекарства для всей округи и лечила от недугов. В те годы не было такой медицины как сейчас, а прабабушка могла вылечивать как и людей, так и скот. Отчего в народе ходили шепотки о том, что она колдунья.

Беда пришла откуда не ожидалось. Во времена раскулачивания, волна ужаса прокатилась по стране. Это страшное время не обошло и семью Филомины. Дедушку и бабушку Мирианн сожгли в их доме, а мельницу вместе с другим имуществом забрали на благо отчизны. Позднее от мельницы не осталось и следа.

Родители бабушки бежали как можно дальше. Но пришла война. В первые годы их отец погиб на фронте, а мать пыталась хоть как-то прокормить детей. Бабушке с малых лет пришлось стоять за станком на фабрике, изготавливая патроны.

Мама также вспомнила и своё непростое детство. Как было тяжело, когда отец работал на заводе и каждый месяц уезжал на вахту. Пока они вдвоём с тётей Эвонной будучи школьниками готовили, стирали и убирали, заботились о маленькой сестрёнке Элеоноре. Но потом тётя Филомины решила завести свою семью и сбежала с молодым человеком оставив весь быт на Алексии. Девушка всегда думала, что именно в этом и была причина холодного характера матери. Её неумения любить. В четырнадцать лет она осталась одна с ребёнком шести лет, которого надо одевать, кормить и в садик водить. Плюс делать самой уроки, не забывая при этом обо всех делах по дому.

В то время Аурелия либо отбывала срок в колонии за мошенничество и оккультизм, либо носилась по стране, собирая семейные реликты. Бабушка Мирианн в те года тоже не особо горела желанием спасать детей своей сестры, ей надоела роль героя и она посвятила жизнь себе.

В маминых словах часто проскальзывала горечь и обида на родственников за то, что бросили её тогда, что ей пришло отказаться от своего детства, что она рано повзрослела. И что со своими детьми она так никогда не поступит.

Тяжелая тишина прервала поток воспоминаний. Женщина захлопнула альбом и пошла закрывать окна, а то квартира начала постепенно превращаться в морозилку.

Филомина тяжело вздохнула.

– Эта дурацкая приверженность к магии! Вся эта чехарда с поиском истины сгубила всю эту семью. Она не уберегла ни бабушек, ни прабабушек, никого, – холодно констатировала женщина с лёгкой ноткой злости и презрения. В воздухе повисла тяжёлая пауза и молчание, перебиваемое лишь задуваниями ветра от сквозняка, – Эта треклятое ведьмовство сгубило столько поколений. Её любовь к оккультному и частые ссылки в лагеря подкосили её здоровье. А сейчас забрали и её саму. Ну, надеюсь, на этом это всё и прекратится. Больше никакого волшебства!

Филомина сидела рядом с мамой, не зная, что сказать, какие подобрать слова. «Возможно, – думала девушка, – ей так проще с этим смирится, найти виновного в случившемся и ненавидеть за все несчастья.»А возможно, в её словах было нечто большее, чем просто ненависть к тому чем занималась её мать.

Громкий хлопок закрывающегося альбома, и пыль словно разорвавшаяся бомба разлетелась вокруг. Женщина поднялась и убрала хранилища воспоминаний на место. Обойдя комнаты и закрыв все окна, они решили начать крестовый уборочный поход с кухни и спальни. Перестирать все спальные принадлежности, тарелки, кастрюли и кухонный гарнитур, очистить ванную и туалетную комнаты, чтобы можно было на ночь остаться в квартире. А поутру продолжить. Филомина взяла на это две недели отпуска. Отец уехал в командировку, поэтому они с мамой могут делать всё, что заблагорассудится.

План был простой. Отмыть вначале всё первой необходимости, на чём спать и в чём готовить, после приняться за всё остальное. Пока Алексия отмывала раковину и перемывала посуду, Филомина снимала с кровати постельное бельё и разбирала комод со спальными принадлежностями напротив кровати.

Квартира бабушки была странным и удивительным местом, совмещающим несколько эпох и поколений.

Кухня была выполнена скорее в советском стиле с присущей простотой и эргономикой. Спальня по наличию резных растительных, животных узоров и природных тонов напоминало скорее лесную обитель с мягкими и тёплыми тонами в декоре. Ванная комната и туалет выполнены в минималистичном дизайне. А вот последняя комната представляла собой скорее архивное помещение в музее, где был собран различный, по словам мамы, хлам, хотя и не без него.

Окна спальни выходили на восток, у северной стены стояла огромная кровать с двумя тумбочками, на которой спокойно поместилось бы трое взрослых. Эту кровать бабушка покупала под заказ, выполнена она была тёмном дереве с резной спинкой и ножками с элементами животных и растений. Филомина любила в детстве, лёжа на этой кровати, разглядывать узоры и придумывать для них истории.

Напротив кровати располагался комод с постельным бельём и полотенцами, на котором стоял плоский телевизор, любимый атрибут внуков. Как и роутер, мигающий рядом с экраном, бабушка не особо чествовала, однако понимала, что время стремительно летит вперёд и важно следовать техническому прогрессу.

По бокам от комода стояли шкафы, наполненные одеждой, книгами и разными остальными вещами. Под потолком висела бронзовая люстра с плафонами в виде цветочных бутонов.

Однотонные обои светлого сливочного цвета добавляли ощущения тепла в комнату. А плотные шторы с прозрачными занавесками и растительным узором скрывали от палящих лучей восходящего солнца любителей поспать подольше.

Под кроватью было ещё одно таинственное место, клад.

Филомина с замиранием сердца залезла под кровать и выудила оттуда огромный лакированный деревянный резной ящик с медным замком, в который был вставлен ажурный ключик. Провернув его и услышав металлический щелчок, девушка с детским восторгом распахнула ларец.

Внутри были аккуратно и бережно собраны различные игрушки, от антикварных детских погремушек с бубенчиками до фарфоровых куколок в отдельных коробочках на бархатных подушках с вышитыми вручную платьицами с золотыми оборками. В ларце также хранились матерчатые куклы, вышитые, связанные или слепленные бабушкой и прабабушкой. Девушка вспоминала как часто залезала и брала этих куколок, отправляя их в путешествие по резным узорам кровати.

Бабушка никогда не покупала пластиковых кукол, считая, что они неживые, говоря, что сделанные своими руками куклы будут беречь детей от несчастий поскольку содержат частичку души той, кто сделал её. Хранит намерения и любовь даже через века.

Филомина спрята свой маленький клад снова под кровать и принялась за свои обязанности. Сняла постельное белье с кровати и вытащила все наволочки, пододеяльники и простыни из комода и отправила в стиральную машинку, сначала белые хлопковые комплекты, остальные же оставила на потом.

Из кухни раздался голос матери и девушка отправилась туда. На кухне она обнаружила уже несколько заполненных мусорных пакетов.

– Выкинешь? – мать не отвлекаясь продолжала мыть посуду и складывать чистую на сушилку.

– Что здесь? – девушка решила заглянуть в мешки и обнаружила там как и остатки продуктов, так и что-то ценное, бабушкины травы и волшебные мешочки, – Мам, так нельзя…

– Там всё мусор, его надо выкинуть.

– Но это же…

Девушка вытащила из одного мешка скрутки из травы, колбы, наполненные кристаллами и травами и некоторые тетради с заметками.

– Это. Всё. Мусор! – ледяной взгляд матери обратился на девушку, что по той пробежалась крупная дрожь. Алексия произносила эти слова, как набатный колокол который отмеряет время. Жестко. Чётко и безэмоционально.

– Нет, так не пойдёт.

– Что прости?

– Мам, бабушка собирала всё это долгие годы, нельзя же просто так всё это вот так вот это выбросить…

– Ты права, мешок с продуктами можно выкинуть в помойку, а остальное надо отвезти на дачу и сжечь.

После этих слов Филомина словно впала в ступор. Не такую реакцию она ожидала, как впрочем и не такого подхода. Ей казалось, что мама захочет сохранить хоть что-то из того, что оставила бабушка, а не уничтожить абсолютно всё, чем та занималась.

– Мам, стой!

– Что опять?

– Я… – Филомина старалась подобрать нужные слова, чтобы достучаться до матери и не вывести разговор в скандал, – Давай выкинем только то, что уже точно испорчено. Муку, макароны и что тут ещё…

– Фила, зачем тебе этот мусор? – впервые за многие годы в голосе женщины девушка услышала волнение и попытку понять.

– Мам, бабушка собирала это долгие годы, поэтому…

Алексия яростно швырнула губку в раковину, что вызвало выплеск воды и пены во все стороны.

– Вся эта ерунда до добра не доводит, – болезненно выдавила из себя женщина, кажется детские воспоминания и травмы до сих давали о себе знать. Ведь именно они обрушивались каждый раз, когда речь заходила о эзотерике. Все это время без мамы, которая была увлечена колдовством, что оставляла детей дома одних. Все эти бессонные ночи, когда за родным человеком приходили следователи, обвиняя в мошенничестве. Алексия старалась быть всегда сильной и никогда и никому не показывала своих слабостей даже себе.

– Хорошо, – сдалась Филомина, – Но давай выкидывать частями а не сразу всё?

Женщина сдержала слёзы и кивнула.

Звонок в дверь. Девушка отправилась проверить кого же принесло в столь солнечный зимний день.

– Добрый день, – улыбалась незнакомая женщина, когда дверь отворилась, что аж казалось её лицо вот вот треснет.

– Я могу Вам помочь? – недоумевала Филомина.

– Я живу внизу, на первом этаже, – женщина словно изучала своим пронзительным взглядом девушку.

– И? Мы Вас затапливаем? – прервала тишину девушка, не понимая, зачем эта незнакомка тратит её время.

– Нет, что Вы, просто хотела поинтересоваться, а где сейчас Аурелия? Пожилая дама, что живёт здесь? – каждое слово было слово яд, смазанный мёдом, женщина еле еле скрывала свою язвительность.

– Жила, – мама подошла к двери с мешками для мусора, незнакомка увидев мешки с выглядывающими из них магическими предметами заулыбалась ещё сильнее.

«Слава Богу ведьма померла», – словно шёпот услышала Филомина.

– А вы вообще кто? – неотступалась мама.

– Я соседка снизу и я…

– Мы вас не затапливали, у нас всё сухо, так зачем вы заявились сюда?

– Как грубо с вашей…

– Я просто пытаюсь выяснить причину того, что вы отнимаете наше время, – мама Филомины смерила её взглядом и улыбка на лице женщины поубавилась, – Ясно, всего доброго.

Захлопнув дверь и закрыв на два замка, она обратилась к своей дочери.

– Фила, не нужно общаться с незнакомыми.

– Но я…

– Эта женщина скорей всего пришла позлорадстовать. Ты разве не слышала, что она сказала?

– Я думала, – девушка стыдливо отвела взгляд, – думала мне показалось.

– Бабушку не все любили, многие считали её опасной а многие ждали когда… – замялась она, боль утраты все еще лежала тяжким грузом,несмотря ни на что, ей тоже было тяжко признать, что её мамы больше нет.

– Но… я не понимаю, бабушка же стольким помогла… она же…

– Не всем можно помочь как и не все заслуживают помощи, – женщина с тяжелым вздохом ушла в комнату и села на край кровати, девушка последовала за ней.

– Мам?

– Я же тебя не говорила никогда о том, как бабушка попала в тюрьму? – Филомина покачала головой, – В советское время и религия и ведьмовство приравнивались к оккультизму и резко пресекались как обществом так и государством. Храмы и монастыри разграбляли, а иконы использовали для растопок или помостов по весне. Бабушка была против такого, как и многие другие. “Оккультизм” в советское время мешал вступить в партию, найти нормальную работу и так далее. Тогда был важен материализм, который с утроенной силой насаждался обществу. Однако были и те, кто не гнушался ничем, чтобы добиться своей цели, – женщина начала нервно массировать костяшки на пальцах, пытаясь не выдавать своих чувств, – В общем, к маме, твоей бабушке пришла жена одного полковника, которая хотела, чтобы муж получил повышение. Только вот чтобы он получил повышение надо было сместить его начальника, а тот будучи в отличном здравии не собирался ни уходить, ни до пенсии ему было далеко. И та женщина пришла к бабушке с жуткой просьбой. Я до сих пор помню эту ссору. Женщина требовала, чтобы бабушка навела порчу и в течении полугода начальник скончался.

– Думаешь, бабушка была способна на такое? В смысле навести порчу…

– Сложно сказать, всё в мире происходит не просто так, – женщина словно цитировала слова своей матери, – Но та женщина не успокоилась и угрожала расправой. Грозилась сгнобить и её и её детей по лагерям. В итоге её одну признали виновной, нашлись и улики и свидетели и сфабрикованно дело по статье о мошенничестве, за что её отправили в лагерь.

– Думаешь, ей стоило согласится? Или…

– Я думаю, ей не стоило заниматься всей этой фигней, на первом месте должна была быть семья! Мы остались одни, отец еле еле вывозил на себе одном троих детей. А когда Эвонна сбежала со своим мужем, то я осталась одна ухаживать и за отцом и за Элеонорой, – в голосе Алексис слышалась обида и злоба на мать. Словно вся неудавшаяся жизнь и тяжелое детство вина лишь её любви к магии и всему оккультному. А может, это была обида за то, что мама уделяла ей меньше внимания, меньше любви, когда в ней так отчаянно нуждалась.

– Мам, – Филомина спросила, когда женщина уже выходила из комнаты и направлялась обратно на кухню, – Думаешь, бабушка могла бы такое сделать? В смысле с помощью колдовства забрать жизнь человека?

За вопросом последовала тишина. Но девушке хотелось знать ответ на него, хотелось знать, верит ли мама в магию.

– Каждый видит лишь то, во что он хочет верить, – Алексис покинула комнату, но напоследок попросила дочь выкинуть мусор.

Филомина какое-то время сидела на кровати раздосадованная ответом матери. В тот момент она ещё не понимала какая глубокая мудрость таилась в этих словах. Ей хотелось услышать то, что магия существует и бабушка действительно была ведьмой или медиумом способным сплетать судьбы или хитросплетения судьбы, но вместо этого девушка услышала лишь мудрствования матери.

С неохотой она почапала в коридор, где лежали мешки с мусором. Осторожно прошуршав пакеты, Филомина оставила ненужный хлам, а все магические артефакты осторожно спрятала на антресоль, чтобы мама не услышала.

Взяв оставшиеся пакеты, Филомина оделась и спустилась во двор. Снег во дворе серебрился под лучами холодного солнца. Девушка дошла до угла дома и сбросила весь мусор в контейнер.

Пока она возвращалась, увидела как женщина, вторгшаяся к ним в квартиру что-то обсуждает с пожилыми дамами у её подъезда.

Филомина хотела подойти и высказать пару слов, но потом решила не нарываться на скандал. Вслед она лишь услышала донесшийся сзади шепот: «ох, и как их только земля носит, ведьм этих…» Но девушка посчитала, что эти дамы не достойны её внимания и поспешила в квартиру, тем более настроения не было ругаться с ними.

На площадке уже стоял запах чего-то вкусного, видимо мама принялась готовить. Перекусив, они вместе решились перебрать и перестирать оставшиеся вещи в спальне. Часть одежды мама предложила отдать в добрые руки, а то что уже выносилось или продырявилось – выкинуть. Филомина не сопротивлялась этим действиям. Её волновало однако, когда они перейдут в кабинет.

После окончания разбора вещей, они открыли самую странную комнату в квартире, которая напоминала скорее музей и аптекарскую одновременно. У окна стоял резной письменный стол, который словно был выкуплен у одного из музейных поместьев. Резные элементы украшали его, а многочисленные ящики различных размеров, некоторые из них скрытые, хранили тайны предыдущей хозяйки квартиры. На краю стола стояла чернильница, а рядом с ней на подставке красовалось перо, украшенное у кончика фиолетовым ограненным аметистом.

У стены стоял шкаф с огромным количеством маленьких ящичков, на которых висели аккуратно сделанные подписи. У другой стены красовался платяной шкаф забитый всякой всячиной и книгами. Рядом с ним стоял мягкий диван, скорее напоминающий изрядно поизносившийся пылесборник. Бабушка часто спала именно на нём. Однако сейчас этот старичок видно уже своё отжил. Даже сидеть на нём было затруднительно, огромное количество комочков и потрескавшиеся местами сломанные балки. Единогласным решением было отправить этот доисторический артефакт пыли на свалку истории.

Разглядывая большой деревянный аптекарский шкафчик, стоящий справа от кабинетного стола, девушка вспоминала, как бабушка показывала ей африканские маски, отгоняющие злых духов, ведьмовские мешочки из бархата с пентаграммами из Европы, а также камни и минералы из разных стран. На больших нижних ящиках аптекарского шкафа она видела этикетки, на которых каллиграфическим почерком бабушки виднелись надписи «для свечей», «амулеты», «защитные шкатулки» и так далее.

Неподдельный детский интерес разгорался внутри Филомины. Внутри всё сгорало от нетерпения и желания порыться во всех этих ящичках, перебрать их, рассмотреть повнимательнее каждый камешек или каждый амулет, привезенный бабушкой с различных концов земли. Однако детский интерес разбился вдребезги от холодного взгляда матери с толикой презрения и отвращения. Девушка понимала, что она потребует выкинуть это всё на помойку, что у неё уже есть планы по освобождению квартиры от всего хлама. Только вот что для одного мусор, для другого сокровище.

Тем более девушка понимала какой болью в сердце матери отзывается этот оккультизм и магические артефакты. Ведь бабушка обменяла всю эту коллекцию за родительство и семью. В погоне за магией её никогда не было дома, она всегда горела знаниями о тайне мироздания, при этом собственные дети её не сильно заботили. А когда стали заботить, то было уже поздно, так как дочери выросли и пошли собственным путём, редко навещая мать.

Филомина не могла так поступить с мамой, не могла разбить сердце и сказать, что её тоже тянет к волшебству. Но и выкинуть всю коллекцию было бы предательством бабушки, ведь она заплатила за неё самую высокую в мире цену, поэтому девушка предложила повременить с разбором этой комнаты и пока просто привести её в порядок, вытереть пыль, убрать явный мусор и вымыть полы. Алексия нехотя согласилась, ведь уже начинало темнеть, а значит надо было убрать то, что уже начали и приготовить ужин. А с утра с новыми силами приняться за остальное.

Первая ночь в квартире бабушки без неё самой.

Алексис пожелала дочери спокойной ночи и сновидений на новом месте, после чего отвернулась на другой бок и сладко засопела.

«На новом месте приснись жених невесте», – с улыбкой на лице прошептала Филомина. Это было жутким лукавством, ведь девушка уже ночевала в этой квартире, когда была маленькой. Хотя и такой огромной кровати тогда ещё не было, поэтому, возможно, суженный и появится.

Но сон всё не шел. Странное чувство возникало у девушки. Словно кто-то из непроглядного мрака квартиры смотрит на неё. Словно они тут не одни.

Филомина схватила с тумбочки свой телефон и включила фонарик. Обойдя все комнаты и повключав везде свет, кроме спальни, девушка убедилась, что они тут одни. Возможно, все эти разговоры про оккультизм взбудоражили неспокойный разум. Девушка выключила свет и вернулась в постель.

Гробовая тишина стояла в квартире. Даже с улицы не доносилось никаких звуков. Но сон не шёл. В углу кровати раздалось странное шуршание. Скрежет. Словно что-то карабкалось по деревянной ножке кровати цепляясь когтями.

Страх сковал тело девушки и та не могла сделать ни движения. «Мне все это кажется, ничего нет», – отгоняла она от себя страшные мысли, закрыв крепко глаза. Скрежет прекратился. Филомина на мгновение выдохнула. В следующий миг она почувствовала давление и услышала шуршание на постели.

Страх и паника отворили её глаза. Что-то тихо приближалось. К ней! По кровати! Крупная дрожь колотила всё тело.

Паническая атака переросла в инстинкт выживания, девушка мигом дотянулась до торшера и врубила свет.

– Выключи, – недовольно пробухтела мама.

– Секунду, – девушка не обращала на неё внимания, её взгляд был прикован к одеялу, он словно выискивал доказательства присутствия незваного гостя. По какой-то странной для себя причине Филомина не хотела вмешивать маму в свои возможно иллюзии, думая, что рассказав маме она услышит очередное непонимание и критику.

Оглядевшись, девушка заметила небольшие углубления на постели, словно кто-то незримый шёл к ней, но испарился при свете. Или же это так и было тут? Неровности на одеяле. “Да, скорей всего почудилось,” успокаивала себя Филомина. Ведь они тут одни. Не может же быть такого, что кто-то невидимый шастал по кровати. Такого просто невозможно!

– Спи давай, – ворчала сбоку мама. Девушка поспешно выключила свет, свернулась калачиком под одеялом, пытаясь отбросить все бредовые мысли из головы. Сон не шёл, но усталость брала своё, и вскоре метающийся разум погрузился в сладкие объятия Морфея.

Филомина обнаружила себя на лесной поляне. Лунный свет пробивался сквозь листву и озарял фигуру впереди. Юноша повернулся. Легкий ветерок ласково развевал его белые уложенные назад локоны. На выразительном лице с благородными чертами, четко очерченными высокими скулами, прямым подбородком и аристократичным носом горели красные глаза, в которых читалась стальная решимость и глубокая боль. Его мрачная красота и опасная улыбка внушали страх и трепет. Сердце колотилось сильней с каждым шагом его кошачьей походки. Дрожь пробежала во всём теле как только он приблизился к девушке. И в момент мир вокруг словно замер. Сердце остановилось, дыхание замерло.

Он ласково провёл по её лицу, убрав с лица пряди и нежно притянул её к себе за талию.

“Какой интересный сон, как жаль что он закончится с рассветом”, – в мыслях взгрустнула Филомина, продолжая любоваться изящными чертами лица своего ночного гостя, пытаясь запомнить каждую деталь, чтобы воспроизвести его лицо на листке бумаги по утру. Ах если б только…

Громогласно зазвенел будильник. Прекрасное сновидение развеялось от холодного света пробивающегося сквозь занавески.

– Доброе утро! – огласила мама, распахнувшая окно новому дню и открыв форточку для проветривания помещения, – Как спалось?

Филомина пробухтела что-то невнятное.

– Хорошо, тогда поднимайся, нам надо сегодня перестирать шторы и разобрать хлам в кабинете.

Угукнув очередной раз, девушка нехотя почапала в ванную. Видок был под стать фильмам ужасов. Кучерявые волосы сбились на один бок и торчали торчком. На бледной коже лица красовались два красных глаза с подчёркивающими синими мешками под ними после бессонной ночи.

“Ох уж эти пробуждения, – подумала Филомина, – Каждое утро выглядишь словно болотная карга!” Девушка взялась за косметичку с ванными принадлежностями и начала приводить себя в человеческий вид.

С кухни потянуло запахом кофе и жаренных тостов.Филомина закончила приводить себя в порядок и убрала все принадлежности обратно. Ей что-то вспомнилось, кажется, она пыталась что-то не забыть. Кажется ей снилось что-то интересное, но в воспоминаниях словно тёмное пятно.

“Если забыла, значит не особо то оно и важное было.”

Девушка рысью проскочила на кухню, в надежде успеть на всё теплое. На столе уже красовалась тарелка французских тостов, нарезанные фрукты и две чашки кофе. Алексия действительно умела всегда приготовить что-то вкусненькое из практически ничего. Бабушка говорила, что таким образом она раскрывает свою магию, но мама всегда отнекивалась от этих слов.

Позавтракав, они вдвоем принялись снимать шторы и тюли с окон. И пока Филомина занималась стиркой и развешиванием постиранного, мама занималась глажкой постельного белья. Как бы не было странно, но такая суета позволяла не думать о том, что бабушки больше нет.

Время неумолимо тянулось к закату, поэтому они вдвоём принялись за уборку в кабинете. Для начала решено было вытащить старый пыльный диван, попросив о помощи проходившего дворника и оплатив ему за труды. За диваном скопилось немало пыли и всякого мусора.

Среди хлама в комнате девушка обнаружила резной сундук с шестизначным кодом, значение которого Филомина попыталась подобрать, введя даты рождений всех родственников, но сундук не открылся.

В комнате также стояло несколько платяных ящиков аккуратно перевязанных кружевной лентой. На них красивым каллиграфическим почерком было написано имя любимой внучки. Открыв коробку, она обнаружила, что бабушка собирала все её творения. Все сочинения, все написанные ею истории, все рисунки и наброски, все творческие работы девушки, о которых она уже успела позабыть, были бережно и с любовью собраны и хранились бабушкой. А также и «Книгу теней» будущей ведьмочки, в которой Филомина записывала будучи ребёнком все свои наблюдения и рецепты целебных припарок о которых говорила ей бабушка.

Среди этих вещей девушка обнаружила конверт, адресованный ей. Он был запечатан восковой печатью и просто открывался. Внутри был листок с одной лишь фразой: «Помни о своей магии, Филомина. Даже когда меня не станет». На другой стороне листка надпись гласила: «Внутри тебя сокрыта сила, раскрой её».

Жизнь промелькнула перед глазами. Воспоминания словно яркими вспышками всколыхнулись в подсознании. Девушка задумалась о том, как будучи девочкой ей хотелось жить далеко от шумных городов, заниматься травничеством и смотреть по ночам на звёзды, а может и написать свою книгу о путешествии к далёким мирам. Мечтала объехать весь земной шар и о приключениях, о которых читала лишь в сказках, а не сидеть в душном офисе и работать целыми днями только на пропитание и редкие поездки на море. Помогать людям найти свой путь и оградить от беды. Быть травницей, что помогает людям пройти самые страшные болезни и преодолеть самые тяжёлые периоды в жизни.

Вспомнила Филомина и о том, как умела в детстве предвидеть будущее и управлять погодой, как все лесные обитатели подходили к ней и могли брать орешки и семечки с её рук. Как они с бабушкой делали защитные обереги и амулеты, некоторые из них до сих пор хранились в коробке вместе с рисунками и сочинениями. Но куда всё делось? Отчего всё стало так? Куда делся детский запал и любопытство? Желание создавать и познавать? На протяжении последних лет её единственная мечта – дожить до конца рабочего дня и прийти домой, почитать книгу и лечь спать. И так изо дня в день, из года в год. Жизнь превратилась в серую беспросветную рутину.

Только теперь она понимала насколько потерялась. Насколько отдалилась от своей мечты и ушла в никуда. Горечь заполнила всё внутри, а от проступающей ярости девушка сжала кулаки. Как же сейчас мысли о работе выбешивали её, как же ей не хочется туда возвращаться. Она ощущала себя птицей со сломанными крыльями, застрявшей в золочёной клетке. Ангелом без крыльев, желающим воспарить к облакам. Человеком, увязшим в цепях собственных сомнений и страхов, но желающим сделать глоток свободы. Желающим жить так, как хочется ему. Быть счастливым, а не казаться.

«А как же мама? – раздался голос внутри, – Она не поймёт твоих стремлений, как и твои родственники. А твои желания лишь ещё больше разобьют её сердце. Ты же и так знаешь каково ей было от всей этой магии. Через что ей пришлось пройти! Неужели ты готова отказаться от того, к чему столько лет шла и ради чего угробила лучшие годы жизни?»

«Но неужели я не заслужила счастья?» – пыталась унять голос Филомина, она вспомнила все прошедшие годы, в которых радостных событий было куда меньше плохих. Целый калейдоскоп несчастий. От постоянных волнений за то, что её уволят и препирательств на работе, до травли в школе, а потом и от родственников за то, что надо быть как все. Нельзя выделяться. Но что если ты уже родился не таким все? Если ты изначально воспринимаешь мир иначе, чем остальные и видишь великую несправедливость стереотипного мышления. Если не хочешь быть винтиком в механизме, который может заменить любой, а хочешь быть собой. Той единственной и невмеру адекватной личностью, которую могут полюбить лишь единицы, но большего она и не требует.

Горькие слёзы навернулись на глазах девушки. Она закрыла лицо руками и попыталась найти в себе хотя бы один предлог, почему её текущая жизнь стоит того, чтобы её так проживать. Но не нашла. Всё это было настолько бессмысленным. Все эти жалкие потуги перед лицом смерти ничто. Всё чем она станет, когда наступит час – ничем! Никто не вспомнит девушку из бухгалтерии, которая выдаёт зарплату и проводит сделки, ведь на её место придёт сотня других таких же. Никто не вспомнит Филомину, потому что она не была ни для кого значимой, ведь она не сделала в жизни ничего, за что её стоило бы запомнить.

В следующий миг кто-то словно мягко погладил её по голове.

– Бабушка! – вся печаль словно растворилась, Филомина обернулась обнять дорогого ей человека, утонуть в теплых объятиях морщинистых рук. В мгновение девушка словно увидела силуэт бабушки, который в следующий миг растворился в закатных лучах зимнего солнца. А может, это было просто воображение? Незримое желание разума увидеть дорого человека.

Девушка вытерла слёзы и вспомнила о том, что всего в жизни достигала своим усердным трудом, что она сама всего добилась сама. А также о цифрах на счёте в банке, которых хватит на какое-то время. В тот момент показалось, что жизнь устала Филомину и дала ей шанс. Возможность начать всё с чистого листа. Пускай даже через боль, горе и утрату. Но это был тот волшебный пендель, который заставил девушку оглянуться на свою жизнь ещё раз, и задать себе самый важный вопрос: «А чего хочу именно Я?»

«Теперь всё будет хорошо. Я знаю, что мне теперь делать.»

Внутри пустоты, которая осталась после смерти бабушки словно что-то начало расцветать. Нежные чувства распространились по всему телу. Раздался звон колокольчиков, запах луговых трав и кармели.

– Ты что-то сказала? – вошла в комнату мама.

– Знаешь, мам, – Филомина встала и утёрла слёзы, – Я не хочу продавать эту квартиру.

– Что?!! – разразился словно набатный колокол. Филомина понимала, что с этой квартирой у мамы было много неприятных воспоминаний, которые затмевали хорошие моменты. Но продав эту квартиру, Филомина потеряет ту самую нить, которая связывает её с чем-то большим чем она сама. Потеряет шанс найти себя.

– Я хочу остаться тут.

– С ума что ли сошла?! А на работу как ездить будешь? Отсюда два часа добираться!

– Значит пора бросить старую работу.

Лицо матери искривилось от ярости и глупости поступка дочери.

– Ты вообще понимаешь, что делаешь?! Ты же так долго старалась и работала, чтобы эту должность получить! Нельзя же так просто бросать всё чего ты с таким трудом добилась! Что за неуважение ни к своим ни к родительским заслугам! – не уступала женщина, – А жить на что будешь?!

– Разберусь, – беспристрастно произнесла девушка, – буду онлайн работать, вести бухгалтерию.

– А если не получится?! Если без денег останешься?

– Тогда буду думать.

– Хватит ерундой страдать! Не маленькая уже, чтобы фигней такой страдать. Хоть подожди, пока это всё пройдёт. Сначала найди себе другое место, получше а потом уже и уходи, или хотя бы денег скопи, чтобы надолго хватило, или…

– Я так никогда ничего не изменю. Мам, ну не хочу я больше возвращаться

– Что за детский лепет! Ты хоть понимаешь, что сейчас с рынком труда?! Все за свои должности и места держатся, а ты…

– А я не хочу.

– Да что ж такое! Как можно быть такой упрямой? Вот зачем тебе оно? Уходить в никуда, без денег, без перспектив? Здесь у тебя опыт идёт…

– Опыт? – взбеленилась Филомина, – Да я пашу за три отдела, оправдывая это “бесценным опытом”, но по факту это дыра! А боятся, что меня вот вот уволят за какой-то проступок я устала! Я не хочу так жить…

– И что теперь? М? Хочешь быть безработной? Без денег? Пойти по миру босиком?! У тебя есть работа, есть деньги. Одумайся ты, найди новую работу, чтобы бросить старую. Сейчас отпуск у тебя вот и ходи по собеседованиям. А как будет предложение уже и решай, уходить или нет.

– Мам, не получится, – Филомина знала, что поиск работы, особенно когда ты уже где-то трудишься может занять очень продолжительное время. Кто-то может устраивает собеседования оффлайн, кто-то онлайн, но для каждого нужно время и тишина, отпрашиваться не стоит, а в кабинете никогда не дадут покоя.

– И что теперь? Думаешь получила квартиру и можно больше уже не работать?

– Нет, я так не думаю. Я просто…

– Просто, что?! Не думаешь наперёд?! За квартиру надо платить, за еду надо платить, или ты думаешь оно всё с неба как мана небесная на тебя упадёт?!

– Нет, но я просто…

– Просто ЧТО??!!

– Просто хочу своей жизнью! Как того хотела бабушка! Вместо того, чтобы горбатится изо дня в день непонятно для чего! Хочу быть счастливой! А не страдать изо дня в день, чтобы всем угодить!!

На минуту в квартире повисла тяжёлая тишина.

– А я по твоему хочу, чтобы ты была несчастной?

– Нет, я не это… – Филомина поняла, что перегнула палку, – Ну куда ты? Постой, послушай…

– Нет! Ты уже всё сказала. Хочешь жить как хочешь – живи, только ко мне тогда потом не прибегай, когда станет плохо.

– Мам, я не… – женщина собрала свои вещи и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.

И вот, Филомина осталась в пустой квартире одна. После ссоры с мамой ощущалось какое-то непонятное опустошение, все силы куда-то улетучились. И не сказать, чтобы она была не права, но и правильно она не поступила.

Выбор сделан, назад пути нет. Хотелось было выбежать вслед за мамой и попросить прощения, просить остаться рядом и встретить надвигающуюся ночь вместе, но тогда придётся обещать не увольняться с работы и ничего не менять в своей жизни. Жить так, как родитель посчитает нужным. Только вот девушка понимала, что обещания она сдержит и прикончит очередные десять лет своей жизни.

В Филомине сейчас бушевало огромное количество эмоций. С одной стороны утомление от ссоры с мамой словно выжженная пустыня раскинулись внутри, с другой стороны гнев и ярость за то, что она не принимает её выбор и до сих пор видит в ней маленького ребёнка, которого нужно вести за ручку по жизни. С третьей стороны детский неподдельный восторг и азарт от того, что перед ней открывается столько новых дорог. Целая квартира магических артефактов, которые так и ждут, когда кто нибудь откроет их тайны. Ощущение свободы и освобождение от оков, а также призрения к себе за то, что радуешься, когда близкий тебе человек умер, когда должен сидеть и горевать.

Но главное испытание ждало её впереди, ведь нужно было как-то ещё пережить эту ночь. Темнело очень быстро и вот сейчас бы не хотелось быть одной. Квартира быстро превращалась в фильм ужасов. Как только тени наступали, повсюду слышались непонятные шорохи и треск, казалось словно что-то внутри темноты оживает.

Сейчас Филомине придётся одной встретится лицом к лицу со всеми кошмарами и начать жизнь заново.

Глава 3

Конец октября. Погода стояла на удивление солнечная, но жизнь Филомины представляла собой беспросветную колею серых дней. Состояние беспомощности и безысходности с некоторой долей усталости. Накопления потихоньку подходили к концу, а редкие подработки лишь продлевали бессмысленное безденежье. Девушка тонула в бесперспективности, не зная как разобраться с горой накопившихся проблем и долгов.

По началу казалось, всё таким многообещающим. Своя квартира, новые возможности. Девушка думала, что судьба в её руках, стоит только протянуть руку и всё придёт. Только вот всё случилось не так, как хотелось.

«Возможно, стоило бы отказаться от этой идиотской затеи раз ничего не получается. Что и кому я вообще пытаюсь доказать? Зачем оно всё мне?» – отчаивалась Филомина.

Квартира бабушки казалась в приличном состоянии на первый взгляд, небольшой ремонт и всё. Но на поверку оказалось всё не так радужно. Никто точно не мог сказать, что за странности происходили тут или какими невиданными силами происходил предыдущий ремонт, но состояние квартиры оставляло желать лучшего.

Из-за влажности в квартире местами образовывалась плесень, поэтому все стены требовали покраски или поклейки новых обоев.

Плитка в ванной была уложена каким-то непонятным образом. В один прекрасный день, принимая душ, девушка заметила как часть её откололась и упала прямиком ей на макушку. Когда она позвонила строителю, что делал ремонт её подруге из университета, выявилось интересное. Плитка была уложена на каменную кладку и третим слоем шли обои, уложенные в несколько слоёв. Черная плесень проела часть бумаги, тем самым сделав стены абсолютно неровными и висящими словно в шатре. Таким образом неожиданный ремонт сожрал большую сбережений. И тот факт, что канализацию здесь делал некто ответственный за дом Винчестеров в штате Калифорния, дабы духи канализации не схватили жильцов во время купаний, им был устроен водопроводческий лабиринт, то ванну пришлось разбирать и ремонтировать полностью. Как она вообще функционировала до этого и не засорялась оставалось загадкой.

Про кровать в спальне тоже пришлось забыть. Треснувшие балки и провалившийся матрас. Здесь либо тратится на реставрацию, либо покупать новый. Но девушка нашла другое решение. У знакомой, которая переезжала она забрала матрас от кровати и положила его вместо пылесборного дивана в кабинете, где и спала. Большую часть постельного белья пришлось выкинуть или пустить на тряпки, поскольку они изрядно обветшали. Благо мама решила отдать часть пододеяльников и простыней Филомине. Тётя Эвонна подарила на новоселье пару комплектов атласного постельного белья, которое девушка боялась застилать, поскольку потом пришлось бы разорится на химчистку при неработающей стиралке.

Книги, что лежали стопками пришлось пересобрать, просушить, что-то совсем рассыпавшееся выкинуть, остальное убрать в коробки и поставить в коридор в надежде обзавестись книжным шкафом когда-нибудь в обозримом будущем. Для цветочных горшков и растений, что стояли в кабинете и превратили комнату скорее в парник, девушка купила этажерки и поставила их на балконе, пока было лето.

На кухне еле работающую плиту с печкой пришлось заменить. Кроме того на очереди замена старого советского холодильника, который видимо прошёл Великую Отечественную войну и в ночи время от времени включал режим «смерть фашистам» и начинал расстреливать незримых врагов на кухне, чем пару раз до смерти перепугал Филомину. Мастер же, приходя чинить холодильник, лишь дивился как этот объект исторического наследия ещё живёт и даже выполняет свои функции по замораживанию быстро приготавливаемых пакетов с продуктами.

Не говоря уже о том, что за более чем полгода она не продвинулась никуда. Подобрать шифр ей не удалось, расшифровать записи бабушки тоже, не говоря уже о том, что она никак не могла понять, что делать со всеми магическими артефактами, маятниками и травами.

Ещё кровь попила Зоя Михайловна, которая всё никак не могла успокоится, что квартира отошла девушке и бегала по судам в попытках оспорить наследство. Несмотря на то, что пока её старания не приносили ничего, кроме нервной дрожи девушки от очередного судебного письма, старушка продолжала усердно долбать все инстанции и Филомину в том числе.

Мало того соседка с нижнего этажа, что приходила в первый же день, не гнушалась вызывать участкового со словами, что здесь либо кого-то убивают, или трупным запахом потягивает. Пару раз участковый Анатолий Савельевич являлся по таким вызовам, но потом принял меры против нерадивых соседей и начал штрафовать за ложные доносы. Спесь поутихла. Однако недовольные переездом Филомины никогда не упускали возможности пихнуть её или проговорить ей вслед неприятные слова. Пару раз девушка промолчала, но потом пообещала напустить бубонную чуму на всех их родственников, если они не прекратят. Злобные фразы временами доносились вслед, зато соседская агрессия сбавила обороты.

Все эти события заставляли девушку задумываться, зачем она всё это затеяла. Зачем решила изучать бабушкины книги и заметки, пытаться вникнуть в истоки магии и вспомнить все уроки ведьмовства, которые она изучала в детстве. Зачем она бросила стабильную работу? Ради чего? И ведь даже некому было помочь разобраться хотя бы с чем то, помочь или посоветовать. Да или хотя бы просто поддержать.

Филомина сидела на кухне с чашкой кофе и своим ноутбуком, составляла налоговые декларации и отчетности с приходом и расходом, при этом нервно качая ногами. Телефон радостно пиликнул, сообщая о поступлении денег на счёт.

– Что ж, – щелкала по экрану девушка, – Как раз оплатим хотя бы интернет и часть долгов и может даже немного останется на мороженко.

Пытаясь свести свои доходы с расходами Филомина печально обнаружила, что денег едва хватает. Про новые вещи в виде одежды или уходовых средств за лицом стоило забыть или отложить на непонятно когда. Хотя с наступлением холодов нужно было потратиться на новый крем для лица и для рук, чтобы избавится от сухости и холодовых цыпок. Однако счёт в банке безрадостно оглашал, что пора прекратить заниматься фигней и выйти на нормальное место работы со стабильной зарплатой.

«Так не пойдёт, надо что-то было придумывать. Но что? Вернуться обратно в офис? Снова продать свою свободу ради денег? Но как же я? Опять откладывать собственные мечты до пенсии?»

Девушка тяжело сжала голову руками. И ведь ни у кого не попросить совета. Мама скажет продавай квартиру и выходи на работу. Отец ничего не скажет, поскольку ему абсолютно нет дела до переживаний девушки или скажет что-то вроде: «спроси у мамы». Тётя Эвонна который месяц уже твердит, что нужен стабильный доход.

Но что если стабильность забирает всё время и на мечты не остаётся ничего? Ни сил, ни здоровья, ни времени… Хотя с таким положением дел и к мечте Филомина также не приблизилась.

Единственная, кому девушка ещё не звонила и не просила о помощи, была Мирианна, сестра бабушки. Филомина побаивалась звонить ей, ведь в глубине души знала, что её слова станут окончательной точкой. Однако, она боялась достать этого кота Шрёдингера, так как не знала какую сторону займёт пожилая женщина.

Филомина угрюмо разглядывала растения в горшках, которые вместе с этажеркой перекочевали с балкона. Поварские книги, что стояли рядком на полке, и кухонный фартук, выложенный из каменной плитки с незатейливым узором. Её мысли были заняты подсчетом того, сколько ещё нужно вложить в эту квартиру, чтобы сделать её более пригодной для жизни. И когда эта беспросветная чёрная дыра вечного ремонта закончится. Благо конечно, что родственники помогают время от времени, но большую часть времени со всеми проблемами приходится сталкиваться самостоятельно.

Сейчас всё внимание Филомины привлекло небольшое углубление в виде арки в углу кухни на столешнице, в котором стояла небольшая медная тарелочка для домового. Девушка складывала в неё печенья, сушки и другие вкусности, которые на утро таинственным образом пропадали. Однако, как замечала девушка, если не класть в блюдце еды, то начинают пропадать вещи. То по одному носку из каждой пары пропадёт в постиранном белье, то не досчитаешься серебряных ложечек, то ещё что-нибудь исчезнет с видного места.

Вот и сейчас Филомина думала, что бы такое положить в эту маленькую тарелочку. Сыр? Вафельку? Или всё же сдобное печенье?

Но размышления прервал раздавшийся дверной звонок.

Девушка поспешила открыть дверь, в надежде, что это не участковый, которого каждый раз вызывали зловредные соседи, и не потоп этажом ниже, и не представители родственницы, которые приходят угрожать судами и повестками. Но к великому удивлению на пороге стояла мама.

Алексис быстро вошла в квартиру, не разуваясь, и прошла на кухню. Увидев беспорядок на кухне, немытую посуду, грязные тряпки и скомканные полотенца, женщина тяжело вздохнула и закатила глаза, словно очередной раз доказав себе полную несостоятельность своей дочери как хозяйки.

– Эм, мам, а зачем ты… – неловко промямлила девушка, чувствуя себя виноватой за этот беспорядок и готовясь получить очередную нотацию и лекцию о том как быть хозяйкой и почему она всё ещё не замужем. Пытаясь закрыть собою беспорядок на кухонном столе, Филомина встретилась с суровым взглядом матери.

– Мне просто интересно, долго ли ты будешь фигней страдать? Слушай я понимаю, смерть бабушки на тебе тяжело сказалась, но жизнь продолжается и тебе надо жить дальше, а не прятаться в этом склепе.

– Но я не…

– Как давно ты выходила из квартиры?

И тут повисло молчание. Филомина задумалась. С тех пор как она уволилась и переехала, практически всё время проводила здесь, редко выбегая за продуктами или в хозяйственный магазин. Жизнь превратилась в дом – магазин – дом.

– Я работаю, – слабое оправдание в глазах матери.

– Это не работа! – твердо отрезала женщина, – Фила, возьмись уже за ум! Сколько ты думаешь так протянуть? Вот, – женщина достала из сумки визитку с номером телефона и протянула её дочери, – Это номер твоего двоюродного брата, у него своя фирма и ему сейчас требуется финансовый аналитик и я сказала, что ты как раз сейчас в поиске работы, поэтому отправь ему свое резюме.

– Но я не в поиске… – очередное оправдание разбилось о ледяную стену взгляда матери, – Мам ну как ты не понимаешь, я …

– Что?! Что тебе нравится жить в безденежье и нищете? Или ты надеешься, что мы с отцом будем тебя до пенсии обеспечивать?

– А я и не прошу мне помогать. Кто сказал, что я в беде?

– Твои счета и долговые расписки. Даже нам с отцом звонят, когда ты задерживаешь с оплатой электричества. Твой адвокат по делу с Зоей Михайловной тоже не бесплатно работает.

– Я думала это чей-то троюродный брат…

– И что? Его труд не должен оплачиваться? Ты же уже не маленькая девочка. Пора уже повзрослеть и взять ответственность. Найти себе нормальную работу, а не сидеть груши пинать.

Суровость Алексис не уступала лишь её правоте. Филомина понимала, что мать хочет для неё как лучше, и сама чувствовала в глубине души, что это с недостатком финансов надо было что-то делать. Однако, это предложение звучало скорее как приказ, который вызывал лишь гнев и негодование от того, что желания девушки ставятся на последний план а к её голосу никто не прислушивается.

– Знаешь что, НЕТ! – кажется что-то внутри девушки взорвалось от подобной бесцеремонности, – Я задолбалась вечно потакать всем! Я хочу этот год прожить для себя! Год! Разве я много прошу?! Когда нужна помощь Элеоноре, кто ей выслал денег, когда она застряла хрен пойми где и не могла вернуться домой?! Кто всегда помогал, когда отцу нужны были деньги на пристройку? Баню? Кто вечно помогал всем родственникам с деньгами? Кто тратил выходные на то, чтобы ехать помогать по хозяйству?! Картошку копать, сорняки пропалывать? Помогать когда тебе тяжело было ходить?

– Знаешь, это бесстыдство не помочь семье в тяжелое время.

– Тогда почему никто не хочет обо мне кто нибудь подумать хоть раз?! Ты даже не разулась когда вошла в квартиру!

– Так потому что у тебя и так срач, гора немытой посуды тому подтверждение, – женщина помотала головой, – Что же за эгоистка такая? Я тебе принесла решение. Звони!

– Если ты так сильно заботишься обо мне, тогда почему мне пришлось поступать на экономический, который я терпеть не могла? Выходить на стажировки и пахать без зарплаты, чтобы был опыт при этом подрабатывать, чтобы помочь достроить дом на даче? Почему ты ни разу не спросила чего я хочу?

– Ты это делала по собственной воле, не надо винить других. К тому же ты и сама не знаешь чего хочешь. А дача и квартира – это твоё наследство. Нечего жаловаться, нужно думать о будущем.

– Серьёзно? Винить?! – Филомина не слышала никаких слов. Ярость и постоянные переступания через себя подобно прорвавшейся плотине были готовы снести любого на своем пути, – А почему тогда надо было меня обвинять в том, что дом на даче разваливается?! В том, что денег вечно не хватает? В том, что родителей я не могу обеспечить? Или в том, что Себастьян умер!

И тут девушку словно парализовало. Последние слова слетели с губ словно гильотина. Разделив всё на до и после. Миг слабости и несдержанности вскрыл старые раны, о которых вся семья пыталась забыть последние двадцать лет.

– Мам, прости… я не хотела…

– Знаешь, что дорогая, – процедила сквозь зубы мать, на лице её была холодная маска, но края глаз покраснели, ели сдерживая слёзы, женщина отвернулась от дочери, пытаясь не выдать своих эмоции, – Хочешь жить в нищете – живи! А то такое чувство будто это я превращаю твою жизнь в ад.

– Мам, прости пожалуйста… я не подумала…

– А ты никогда не думаешь. Ни о ком.

– Неправда, я же не…

– Делай что хочешь, это твоя жизнь и твои ошибки, – холодно процедила Алексис и поспешно покинула квартиру, громко хлопнув дверью.

Филомина сидела на полу около входной двери. Чувства переполняли её, захлестывали и тянули на дно. Невольно она подняла самую болезненную тему смерти 14-летнего брата, единственного сына Эвонны.

Мысли пролетали в голове подобно вспышкам молнии, громогласно и болезненно. Девушка пыталась найти хоть какую-то точку опоры, чтобы не уйти окончательно в беспросветную пучину собственной темноты. Как вдруг в груди разгорелся пожар, нужно было сделать хоть что-либо, чтобы унять этот ураган эмоций и ярости к самой себе.

«Ничто не происходит просто так», – раздалось в её голове. А также странно что слова тети Эвонны после похорон вонзились в сознание подобно кинжалу.

«333777».

Филомина вскочила с холодного пола. Пулей влетела в кабинет. Темнота, которую разрывал свет от экрана телефона. Квартира больше не пугала. Момент истины. Деревянный сундук. Сейчас или никогда! Дата смерти бабушки вводилась в кодовый замок. Щелчок. Сердце замерло. Язычок вышел из гнезда замка. Сейчас девушка поймёт, ради чего были эти полгода страданий. Или же нужно было просто продать эту чертову квартиру!

Осторожно сняв металлический замок, Филомина отворила крышку. На самом верху она увидела книгу в чёрном кожанном переплёте с металлической пентаграммой, очередной замок. Однако рядом оказался аккуратный ажурный ключ, который подошёл в отверстие.

Мгновение и девушка держала в руках работу всей жизни бабушки. Выцветшие пергаментные листы с черными чернильными надписями хранили оккультные знания. Только вот Филомина не понимала ни слова, что здесь написано. Весь текст был словно написан какими-то каракулями, которыми даже гугл транслейт не мог разобрать.

Но где взять код или как расшифровать эти иероглифы?

«Похоже это конец».

Пожав губы и едва сдерживая слёзы, девушка со злости швырнула книгу в другой конец комнаты и обессилено обхватила колени руками. Всё что оставалось – это слёзы, которые стремительным потоком вытекали из глаз и пытались залечить раны на душе.

Смирившись со своей участью до пенсии работать в офисе на какую-нибудь филькину компанию, Филомина поднялась, опираясь на угол письменного стола. Её взгляд на какой-то момент приковался к конверту, что она нашла в сундуке, который разбирала на второй день после приезда в эту квартиру.

По какой-то непонятной для себя причине, девушка решила достать письмо и ещё раз прочитать его снова.

– «Раскрой её», – усмехнулась Филомина последним словам на листке, – Если б только ты сказала как! Или хотя бы оставила подсказки! Или рядом был бы тот, кто сможет помочь расшифровать ту абракадабру, что написано в твоей книге.

Но в ответ было лишь молчание.

– Так я и думала, никто мне не поможет… Всё было зря… Прости бабушка, – слёзы каплями упали на листок. Кажется магии и вправду не существует. Всё это лишь игра воображения. Желанная фантазия, чтобы скрыться от безжалостной реальности. Филомина уставше бросила бумагу на стол.

Пока девушка обессиленно чапала из комнаты на голову ей свалился кусок штукатурки. Выругавшись она включила свет, чтобы оценить ущерб и прикинуть сколько придётся отдать за шпаклевку. Но потолок оказался целым, с некоторыми трещинами.

«Показалось что ли?» – подумала девушка потирая место ушиба, её взгляд приковался к листку, брошенному на стол. Надпись на нём изменилась. Символы, что она видела в книге явились взору девушки, только вот сейчас она могла их прочитать.

«Не дай своей магии пропасть. Не позволяй сбить тебя с твоего пути.»

Филомина расплакалась. Неужели бабушка и вправду оставила подсказки? Но почему сейчас смысл слов открылся? Каким образом она начала понимать эти закорючки? Или же она знала их с самого детства?

Внезапно девушка осознала, что может прочесть эти непонятные символы, возможно и секреты Книги Теней теперь откроются ей. Взяв заветный фолиант, она сразу же открыла страницу с заголовком «Раскрытие магических способностей». Текст давался плохо, но основные ингредиенты девушка уловила. Все это как раз хранилось в аптекарском шкафу бабушки. Собрав необходимое вместе с ведьминским котелком и книгой, Филомина поспешила на кухню.

Осталось соединить ингредиенты и что-то получится. Наверное. Возможно. Можно было бы позвонить тёте Эвонне и спросить, но Филомина знала, что та начнёт просить бросить все эти затеи и успокоится.

«Была или не была!» – подумала девушка и повернула рычаг. Огонь на газовой плите загорелся синим пламенем, нагревая воду в котелке. Шарики воздуха образовывались на дне и поднимались вверх вызывая бурления поверхности. Девушка положила книгу так, чтобы удобно было читать и поочередно складывать нужные ингредиенты.

Часть слов она не могла разобрать, но по выступающему восклицательному знаку кажется там были какие-то предупреждения. Однако девушку это не волновало, сейчас всё её тело тряслось от возбуждения. Ей казалось, что сейчас она на пороге чего-то нового. Возможно сейчас она наконец-то поймёт зачем всё это было.

Вероятней стоило бы отложить это всё до утра, успокоится и попытаться вникнуть, расшифровать записи и заметки. Но если Филомина взялась за что-то, то она доведёт это конца. Тем более горящая внутри злость требовала активных действий и решений. Сейчас ей как никогда хотелось положить всему этому конец. Если не получится, значит дальше и стараться не стоит. Магии действительно нет в этом мире. И единственное что она может – это вернуться в душный офис и прекратить этот фарс. А возможно, она пыталась доказать что-то самой себе. Унять это клокочущее внутри раздражение. Вырваться из уз беспомощности.

«Всё так как должно быть.»

Но почему то было неспокойно, словно что-то внутри орало и просило остановится, но Филомина не слушала, она была зачарована тем, как менялся цвет воды по мере добавления каждого ингредиента. Как над гладью воды появлялась нежно фиолетовая дымка. Если бы девушка прислушалась к голосу интуиции, который так уверенно заглушала, то почувствовала бы некую незримую волю, что наблюдает за ней в этот миг.

– Кажется, назад дороги нет, – уверенно произнесла Филомина, бросая последний компонент в кипящий ведьмовской котёл, выключив при этом плиту на всякий случай. Разум уверял её в том, что всё это бред, ничего не произойдёт и не сработает.

«Приди ко мне, дитя» – казалось со дна котелка раздался странный голос, еле слышимый, похожий на шепот. Филомина отшатнулась и покачала головой. Такого не могло просто быть. Ей только показалось. Взгляд на мгновение замер на полной луне за окном. Привычный цвет небесного ночного светила становился красным. Ужас охватил девушку леденящей хваткой. Она попыталась сбежать с кухни. Но что-то незримое остановило её.

Комната внезапно заполнилась густым фиолетовым туманом. Ноги стали ватными. В глазах потемнело. Ощущение падение. Грохот.

«Что же я наделала?»

Глава 4

Лунный свет озарял чащу леса. Высокие деревья отбрасывали длинные тени, в которых любой мог скрыться от посторонних глаз. Но только не сегодня. Сегодняшняя безоблачная ночь озаряла всё лунным светом, а танцующие между стволов огни разгоняли оставшуюся тьму. Охота началась.

Юноша бежал сквозь лес, в надежде найти спасение в привычной ему темноте. Опасность настигала его. Тревога и страх заставляли сердце биться чаще, а инстинкты и стальная воля позволяли сохранить ему самообладание. Помощи ему ждать неоткуда. Нужно было убраться отсюда как можно дальше. Найти безопасное место, чтобы пережить эту ночь.

Остановившись в овраге под упавшим деревом, он затаился и замер, чтобы скрыться от своих преследователей. Голод и усталость давали о себе знать. Он понимал, что бегать от преследователей всю ночь нет сил.

Топот тяжелых сапог и звяканье стальных мечей пронеслось мимо. Юноша всё дальше углублялся во тьму. Сердце замерло. Дыхание остановилось.

Мгновение и звуки охоты превратились в отдаленный гул между деревьев. А после и вовсе затихли. Юноша вздохнул, надеясь, что опасность миновала.

В следующий миг он ощутил холодную сталь у своего горла.

– Думал так просто улизнуть?! – мужчина в кожаном пальто вышел из темноты, готовясь прикончить беглеца, если тот попытается сбежать. Юноша замер. Попытка вырваться могла стоить ему жизни.

Среди теней деревьев он увидел незнакомый силуэт. В глазах промелькнул слабый блеск надежды, но тут же угас. В глубине души он знал, что никто не придёт на помощь. Надеяться можно только на себя. Сейчас он как никогда ощущал себя загнанным зверем. Расклад был не в его пользу. Совершит ли он самоубийственный рывок? Или же смириться с судьбой? Выбирать приходилось из худших вариантов.

Не успев сделать и движения, юноша ощутил жуткую разрывающую боль в животе словно кулак со всей силы вдарил ему в солнечное сплетение. Ноги подкосились, зрение расплылось, а сознание начало угасать.

Филомина открыла глаза. Зрение расплывалось. Мокрая и холодная земля ощущалась всем телом.

– Где это я? – девушка поднялась и огляделась, сейчас она сидела на поляне озарямой лунным светом, вокруг неё был круг из грибов, а на небе висела растущая луна. Справа виднелся непроглядный и тёмный лес с то и дело мельтишащими огоньками пламени среди деревьев.

– Неужели всё это сон? – Филомина протёрла глаза и попыталась сморгнуть странное ощущение.

Всё было как в тумане. Непонятно было что произошло и как она тут оказалась. Девушка попыталась вспомнить последнее, что с ней случилось. Как она была на кухне, а потом темнота. Видимо, она действительно отключилась и это всё сон. Иначе как объяснить то, что она оказалась посреди леса босиком и зелёном домашнем льняном платье.

Ночной воздух промораживал девушку насквозь, поэтому она решила подняться и пойти вперёд. Но побродив в чаще, девушка поняла, что окончательно потерялась.

Что это за сон такой дурацкий?

Холодный воздух. Запах древесины и хвои. Ноги покалывает мороз и ветки с травой.

– Что ж такое то? Почему сон не может быть приятным? – съёжилась Филомина, переминаясь с ноги на ногу, чтобы окончательно не замерзнуть.

Недалеко было слышно какое-то шевеление, девушка отправилась проверить. Зайдя за дерево, она увидела как двое странно одетых мужчин, один из которых держал металлические кандалы. К дереву был прижат молодой юноша, четкие черты лица и белые уложенные назад локоны казались ей знакомыми. Но только вот откуда?

Филомина заметила как один из них ударил юношу в живот, и она было поспешила на помощь. Сделав шаг вперёд, она сломала ветку. Раздался сухой треск и теперь внимание двух одетых в кожаные костюмы враждебно настроенных людей теперь было приковано к девушке.

– Это что ещё такое? – мужчина ещё сильней прижал кинжал к горлу юноши, в лунном свете девушка увидела красную каплю под лезвием.

– Эй! Так нельзя. Остановитесь! – вступилась Филомина, даже не задумываясь.

– Что? Думаешь тебя спасёт кто-нибудь, отродье? – словно не обращая внимания на девушку спросил мужчина.

Светловолосый юноша не сопротивлялся, ожидая своей участи. Решительность Филомины только окрепла, и она сделала ещё пару решительных шагов вперёд, чтобы вступиться за несчастного.

– Убей девчонку, а я прикончу эту тварь.

Второй мужчина бросил кандалы, вытащил из ножен меч и направился угрожающе к девушке. Страх и паника. Инстинкт самосохранения сработал сам по себе, и ноги унесли девушку сломя голову вглубь леса.

Бревно. Падение вниз. Барабанная дробь в груди. Боль от содранной кожи на лодыжке. Мужчина с мечом угрожающе приближался.

– Так, это всё сон, – панически успокаивала себя Филомина, голос её дрожал, – Это только сон… Проснись, ну же! Проснись!

Не сработало. Меч занесся над её головой, а время словно остановилось. «Думай! Живее! Не смей умирать!» – мысли рыскали в поисках помощи внутри сознания.

– Если это всё сон, то я могу им управлять! Да! – Филомина успокоилась и сосредоточилась, выставила руки вперёд, – Замри!!

Меч остановился на волосок от головы девушки. Тело мужчины начало покрываться коркой льда. Через пару секунд весь он стал ледяной статуей посреди леса. Глаза несчастного метались в стороны, пытаясь найти спасение из ледяной тюрьмы.

Филомина выдохнула и поднялась на ноги. Отряхнувшись, девушка вспомнила о том юноше и помчалась обратно в надежде, что он ещё жив.

Вернувшись к тому месту, она обнаружила, что юноша склонился над телом мужчины, держа окровавленный кинжал, с которого капала свежая кровь. Извращённая улыбка, оголяла и без того острые клыки.

– А, ты вернулась, – юноша спрятал нож за пояс, и сделал шаг навстречу девушки, встав в лучах лунного света.

Теперь Филомина могла его рассмотреть. Перед ней стоял высокий юноша с холодной, почти мраморной красотой. Его светлые локоны беспорядочно спадали назад. Лицо его с четкими чертами: высокие скулы, сильный подбородок и прямой, аристократичный нос. Красные горящие глаза смотрели на девушку, изучая её, с лёгким кокетством и уверенностью. Тонкие губы изгибались в чересчур идеальной улыбке. Одет он был в фиолетовый бархатный жакет с золотой вышивкой, кожанные прямые брюки, заправленные в высокие кожаные ботинки. Белый воротник стойкой обрамлял шею, создавая строгий и величественный вид. Его наряд создавал впечатление богатого и аристократического юноши. Словно принц из какой-нибудь сказки, или если уж на то пошло принцесса. Где это видано, чтобы принца нужно было спасть?

– Позволь представится, – решил прервать неловкое молчание юноша и сделал поклон, слегка наклонив корпус вперёд, держась за грудь одной рукой и чуть отставив правую руку в сторону, все его движения были изящными и сдержанными, а его утончённый голос с бархатистым и обволакивающим акцентом звучал словно обволакивающий шёлк, – Моё имя Алистер, я был в Олдерне, пока эти работорговцы не схватили меня.

– А меня зовут Филомина, – девушка произнесла уставшим голосом, не понимая уже что за чертовщина вокруг происходит, а также сомневаясь стоит ли вообще говорить откуда она, ведь ей названия, что произнёс юноша ей ничего не говорят, – Я из Москвы.

– Приятно познакомиться с Вами, миледи, – от его сладковатых слов у Филомины сжималось всё внутри, а улыбка была столь идеальной и очаровательной, что начинала казаться нереальной и, возможно, немного фальшивой. Хотя всё происходящее казалось ей ненастоящим, поэтому почему бы не подыграть симпатичному юноше и не посмотреть куда зайдёт этот сон.

– И мне, – улыбнулась в ответ Филомина. Юноша же внимательно разглядывал её, пытаясь понять насколько это несуразное создание с босыми ногами и непонятно одетое ему может оказаться полезной.

– Думаю, нам стоит продолжить наше увлекательное знакомство в другом, более безопасном месте, – Алистер уставился в сторону приближающихся к ним злобных голосов, – Если конечно ты не хочешь завтра очнуться где-то на галере с клеймом.

Филомина кивнула и послушно побежала вслед за юношей. Сейчас она не видела смысла в лишних расспросах. Ведь поутру она проснётся, и всё это развеется.

Пытаясь удалится как можно дальше от своих преследователей, парочка выбежала на опушку леса. Перед ними располагалась давно заброшенная деревня с полуразрушенными домами.

– Сюда! – скомандовала Филомина, интуитивно направившись в один из домов, в котором к счастливому стечению обстоятельств оказался подвал, в котором они решили укрыться от погони.

– Спрячь нас, – как только они спустились вниз, произнесла девушка словно, зная что окружение подчинится её воле, после чего ветерок растормошил залежавшуюся пыль, тем самым скрыв их следы.

– Ммм, интересно, – протянул Алистер, наблюдая за тем как шкаф задвигался на люк подвала, – А ты оказывается чародейка.

Юноша обернулся и увидел как девушка устроилась на пыльное кресло и свернулась калачиком. Рядом с ней был стол с различными дневниками и листками с заметками. В глубине при неярком блике лунного света виднелся перегонный аппарат и алхимическая станция. Похоже, этот подвал давно скрывал тайные эксперименты своего бывшего владельца. Возможно, он укроет и двух беглецов.

Наверху слышались голоса, треск половиц. Преследование продолжалось. Хотя судя по всему безопасность сейчас волновала только юношу. Тот затаился в глубине подвала и затаив дыхание наблюдал, как туда сюда снуют тени, виднеющиеся промеж деревянных досок. В надежде, что девушка не издаст ни единого звука. Когда всё стихло, Алистер наконец-то выдохнул и направился к Филомине.

Всё её существование казалось ему невозможным. Зелёное длинное льняное платье, босые ноги, которые уже изрядно испачкались от ночных пробежек по лесу и совсем не сочетались с представлением о чародеях. Ярко рыжие пряди волнами нежно спадали на лицо и коленки. При всём её нелепии в ней был какой-то шарм, что-то неуловимое для юноши. То чего он никак не мог понять. Зачем было помогать незнакомцу и так рисковать?

Алистер потёр свой подбородок указательным пальцем, взгляд его был хитрым и задумчивым. Сейчас он размышлял над теми возможностями, что ему выпали и как ими распорядиться. Возможно, если он разыграет всё правильно, то сможет рассчитывать на содействие девушки.

Живот начинало сводить от голода, а голова затуманиваться от жажды. Однако сейчас безопасность была превыше всего. Остаётся только переждать ночь и взять всю волю в кулак. Он устроился в самом тёмном месте в подвале. Осталось дождаться следующих сумерек, чтобы улизнуть от преследователей. Маленький граненый флакон в его руках поможет ему с этим.

Филомина начала чувствовать странную ноющую боль в пояснице. Открыв и протерев глаза, она увидела вокруг тёмный и сырой подвал, а также юношу со светлыми волосами, на которого падал лунный свет, пробивающийся сквозь балки потолка.

– Ммм, странный сон, – села на кресло девушка, – Опять тут.

– А, ты очнулась, – голос его был всё также глубоким и бархатистым, глаза завороженно смотрели на девушку, – Нам пора выдвигаться. Кажется, нас уже перестали искать.

Филомина пробубнила что-то невнятное и осмотрелась, подвал частично освещался светом, что пробивался сюда через трещины. На стенах кое где видели покрытые паутиной и пылью факелы, которые она зажгла мановением руки. Ноги девушки сводило от холода и отсутствия обуви, поэтому она осматривалась в надежде найти что то подходящее. Но увы. Ничего не нашлось кроме пыли, книг и флаконов с какими-то зельями.

«Ну хотя бы не голышом во сне хожу», – подумала про себя Филомина. Тень сомнения проскочила в её голове. Странно, что сон так долго длится. А ещё страннее, что она помнит всё от появления в круге грибов до этого подвала. И почему до сих пор ночь? Обычно во снах такого не случается. Или нет?

Выбравшись из подвала, девушка снова осмотрелась. Вокруг неё были полуразрушенные деревянные дома и остатки от кирпичных строений. Похоже сейчас эта деревня призраков. Ни души на километры вокруг. Где-то вдали слышалось уханье совы. Холодный воздух и влажная трава нещадно кусали морозом за пятки. А девушка съёживалась, обхватив себя руками в попытках согреться.

«Видно открыто окно раз я так замерзаю, – думала девушка, – Надо поскорее проснуться или я окончательно замерзну и ещё чего заболею. Только вот как?» Девушка попыталась вспомнить всё, что она знала про сны. Самый простой способ проснуться – это умереть во сне. Но как-то это самый жуткий был вариант.

Размышления девушки прервались от взгляда на своего спутника. Его аристократические черты создавали некое очарование вокруг него. Однако больше о спутнике говорили те черты, что не были на виду. Красные глаза, удлиненные клыки, которые замечаешь в разговоре с ним, и два шрама от колотых ран на шее. Филомине сразу вспомнились все эти слащавые и приторные романы про вампиров для подростков. Неужели её сон настолько клишированный?

«Хотя с другой стороны, почему бы и нет. Столько начитаться про магию и легенды и сказки про всякую нечисть. А ещё и скоро Хэллоуин. Так что ещё странно, что не появился ещё и оборотень или какое-нибудь симпатичное привидение с лицом Патрика Суэйзи, а может где-то бродят вампиры из того фильма с Томом Крузом – предавалась мечтам Филомина, пока на её лице растекалась улыбка, – Тем более почему бы не насладиться моментом хотя бы во сне. В реальной то жизни у меня даже молодого человека нет, а он красавчик. Интересно, а можно ли с ним…»

Но мысли её прервал хитрый слегка прищуренным взгляд юноши, который изучал девушку, пытаясь понять, о чём же она сейчас думает. Филомина инстинктивно отвернулась и прекратила свой мысленный диалог. На щеках появился стыдливый румянец.

«А вдруг он мысли может читать? Ох, как же неудобно бы получилось.»

– Думаю, нам стоит идти, чем быстрее мы доберёмся до города тем лучше, как считаешь?

Девушка кивнула, сейчас ей было всё равно куда идти. Хотя каждый её шаг сопровождался неприятными ощущениями от впивающихся палок, веток и сучков. Ноги начинали болеть, а девушка спотыкаться. Но Алистер не обращал никакого внимания на страдания своей спутницы. Он был сосредоточен на своей цели и на окружении, высматривая в тенях возможную опасность. Всё его тело было напряжено словно пружина.

– И куда мы? – решила разрядить атмосферу Филомина.

– Доберёмся до Олдерна, а там посмотрим, – едва слышно произнёс он, всматриваясь в чащу.

– А там что?

Алистер остановился и посмотрел на спутницу, та от такой резкой остановки девушка чуть было не вписалась в него носом.

– Ты правда не отсюда? Ни разу не слышала про столицу? – его бархатистый голос звучал теперь словно насмешка с некой язвительность, но при этом был словно шёпот.

– Эм, – протянула Филомина, не зная что и ответить, – А ты когда нибудь слышал про город Москва? Или Вашингтон? Лондон? Антананарива?

– Любопытно, – Алистер задумчиво потёр подбородок, – Ты значит с другого плана?

– Как скажешь, я не знаю, странный это всё таки сон получается…

– Сон?

– Ну да, разве нет? Я не помню, как здесь оказалась, последнее воспоминание – это я дома в Москве. А здесь я даже деревья не узнаю. И уж точно бы не вышла из дома без обуви, а значит это сон.

– Ммм, интересно, – лицо юноши искривила хищная улыбка, словно он понял, какую интересную марионетку получил в свои руки. Манипулировать ею будет гораздо проще, чем он думал. А может быть он сможет повернуть это в свою пользу, когда придёт время.

– Чувствуешь? – Филомина принюхалась. Свежий морозный лесной воздух перебивался кислым жжёным запахом с нотками железа. Впереди виднелось белое зарево, – Что это? Давай проверим?

Но не успел Алистер ничего сказать, как девушка с энтузиазмом понеслась вперед.

– Хорошо, но будь осторожна, – вздохнул Алистер и проследовал за девушкой.

Выйдя на лесную опушку, девушка увидела лагерь. По центру горел большой костёр, огонь охватил и некоторые палатки. Недалеко в тени стояла повозка с клеткой, видимо Алистер не соврал, когда сказал, что это были работорговцы. Однако, где другие пленённые? Лошадей тоже не было видно. Повсюду лежали мечи, копья и стрелы. Недвижимые тела лежали в местах своей смерти с ужасом на своих лицах. Похоже здесь произошло какое-то сражение или битва. Интересно кому пришло в голову нападать на этот лагерь?

Чувство ужаса и страха охватило сердце девушки. Всё казалось таким нереальным и непонятным, но при этом все инстинкты сигнализировали об опасности.

– Давай осмотримся, может здесь есть что-то…

– Ты, – неуверенно произнесла девушка, присев на корточки рядом с неподвижно лежащим мужчиной, его стеклянные глаза уставились вверх, в груди торчали два древка от стрел, красные кровавые ручейки вытекали в разные стороны, – ты хочешь обыскать трупы? Разве это не мародерство?

– Милая моя, чародейка, им уже явно ничего не понадобится. А вот нам лишние монеты могут пригодится, – Алистер пошёл рыскать по лагерю. Изредко лишь доносился металлическое звяканье.

Филомина уставилась на безжизненное лицо мужчины. Странное чувство печали и грусти. Девушка вспомнила все фильмы, где мертвым закрывали глаза и решила повторить тоже самое. Как только глаза были закрыты, она отдернула руку. Веки холодные и влажные, мягкие, ощущалось упругость кожи и напряжение. Странное чувство, будто прикоснулась к настоящему человеку. Как же это всё может быть? Разве он как и всё здесь не мираж? Неужели она может чувствовать что-то кроме своих физических состояний.

Живот болезненно заурчал. Вот и ещё одно чувство, которое странно ощущать во сне. Голод и жажда. Хотя насколько она сейчас задумалась, вчера она действительно ничего не ела и была погружена в свои отчёты и налоговые декларации, что не успела поесть, а потом пришла мама и всё как-то покатилось. Но разве от голода организм не должен был проснуться?

Филомина поднялась и осмотрелась, возможно стоит последовать совету своего спутника. Ведь какая сейчас разница? Девушка пошла осмотреть ближайшую более менее целую палатку, рядом с которой валялся рюкзак. Внутри она обнаружила кожаную флягу с ремешком для плеча и какой-то жидкостью. К счастью это оказалась вода, а не алкоголь. Утолив жажду, девушка перекинула ремешок через плечо, чтобы забрать остатки или наполнить фляжку позже, сама не понимая зачем это сделала.

Скорей всего сработал простой инстинкт. В детстве Филомина часто ходила с отцом в походы, ставила палатки и разжигала костры. Отец всегда учил как выживать в диких условиях. Эти навыки остались с ней и стали частью её физической памяти, которая действует уже сама по себе в подобных ситуациях.

Девушка осмотрелась и нашла свёрток зелёного судя по всему шерстяного плаща-накидку с капюшоном и пару кожаных сапог. Накинув плащ и сделав узел из завязок, она неспешно протерла грязные от ночных пробежек по лесу ноги остатками воды из фляги и натянула сапоги, которые уж слишком свободно сидели. Но лучше так, чем мерзнуть.

Обшарив рюкзак, она нашла одну небольшую нераспакованную палатку со спальником. Это пригодится если они будут останавливаться в лесу ещё на одну ночь. Внутри также лежали пара свёртков из ткани с вяленным мясом и буханками слегка зачерствевшего хлеба, который она сразу же надкусила, успокоив тем самым урчание в животе.

Странно это всё как-то было для девушки. Всё казалось таким реальным. Она могла ощутить шероховатость шерстянного плаща, гладкость кожанной фляжки, мягкость набивки спальника.

Филомине снились разные сны. В одних она училась в Хогвартсе или была магистром колдовства, излучала магию кончиками пальцев. В других летала на собственных крыльях и взмывала ввысь над городом к облаками и бескрайнему звёздному небу. Где-то была заботливой матерью и жила счастливой жизнью вдали от городской суеты. А где-то спасалась от чудовищ собственного подсознания. А были и такие, в которых Филомина никогда не признается, сны, в которых она жестоко расправлялась с некоторыми родственниками или теми, кто её сильно обидел или разозлил. После этих снов она чувствовала себя чудовищем, которое упивается болью других. Только вот все они заканчивались. Хотя и сложно было сказать, как долго они могли длится. Ведь во сне время идёт совсем по-другому. Целая жизнь может оказаться всего лишь полутора часами реальной жизни, одним сонным циклом.

Хотя этот сон кажется изрядно затянутым и никак не хочет прекращаться. Девушка тяжело вздохнула, видимо нужно дойти до конца или дождаться когда её кто-нибудь разбудит. А может она сама проснётся поутру.

Повесив рюкзак себе на плечи и выбросив из головы странные мысли, она вышла из палатки и оцепенела. Юноша стоял неподалеку, окруженный группой вооруженных людей. Напоминали они скорее разбойников в кожаных плащах и высоких сапогах с шарфами, закрывающими половину лица.

Только вот не успев ничего сообразить, девушка почувствовала сильный удар в спину, от которого упала навзничь на землю.

– Ещё одна! – провозгласил голос сзади. Девушка попыталась было встать, но почувствовала холодное лезвие у своего горла.

– Хм, – к Алистеру подошёл мужчина, одетый в более дорогой кожаный костюм с металлическим нагрудником, а на лице виднелся жуткий шрам на правой стороне, кажется это был главарь этой банды, его и выдавала тяжелая поступь и взгляд словно он прошёл уже через много сражений, остальные выглядели куда моложе его и одеты попроще, голос его был грубый и хрипловатый, – Так вот кто значит, помог тебе сбежать.

– Нет, я… Я не сбегал, меня похитили, – Алистер пытался оправдаться и выставил вперёд руки, словно показывая, что он не сопротивляется, и съёжился словно маленький ребёнок, которому сейчас зададут трёпку за повинный проступок. Голос же его был дрожащим, в нём больше не слышался этот глубокий и бархатистый тембр.

– Что ж, мастер Алистер, Ваш хозяин ждёт Вас. И Вы сами знаете, что он делает с такими же беглецами как Вы. К сожалению, лорд Александр, просил привести Вас живым, но он ничего не упоминал о том, в каком состоянии. Едва живым сойдёт, я думаю.

– Нет, прошу тебя, я не… – кулак главаря со всей силы ударил юношу в солнечное сплетение, что тот съежился и опустился на одно колено, прижимая руку к животу. Несмотря на это, на лице юноши была боль и сдержанность, он не пытался сопротивляться. Не видел в этом смысла кроме как смириться со своей судьбой. Остальные из отряда этих разбойников одобрительно поддерживали подобные грубые действия.

Но только не Филомина, она попыталась встать, чтобы защитить Алистера, но тяжелый сапог наступил на её спину прижав к земле. На глаза выбились горькие слёзы. Она слышала как удары приходились по корпусу юноши и не могла держать себя в руках.

Филомине предстал перед глазами маленький забитый ребёнок. В её памяти сразу всплыл образ её одноклассника Гаврилы, которого за каждый даже самый невинный проступок лупили родители, учителя постоянно ругали за то, что он спит на уроках и плохо учится, дети также не упускали возможности поиздеваться. И как бы девочка Фила не пыталась его поддержать и помочь своему другу, она была лишь ребёнком, безголосым в мире взрослых. Тем, чьё мнение никогда не было важным. Тот мальчик не дожил до своего совершеннолетия. А Филомина, чувствуя вину за то, что не могла ничего сделать, поклялась, что больше никогда не допустит такого! Никогда!

– Не смей его трогать!! – странное охватывающее чувство подобно возгорающему фениксу вспыхнуло внутри Филомины, ярость подобно пламени полыхала внутри неё и этот огонь был готов вырваться. Стекающие по щекам ручейки превратились в раскаленное стекло. Девушка поднялась несмотря на меч у её горла и мужчину сзади, который оцепенел от полыхающего огня, что раскалил рукоятку его меча.

Всё внимание было приковано к Филомине. Даже Алистер с удивлением и лёгкой тревогой смотрел на неё. Волосы её вздымались к небу подобно пожару, а от тела отходили языки пламени. Лишь её изумрудные глаза горели ярче окружающего её огня. Гнев и ярость полыхали превращая пространство лагеря в огненную гиену.

– Чародейка, – сжав зубы произнес главный из бандитов и сгруппировался, чтобы быстро вытащить меч из ножен и дать отпор.

Девушка почувствовала шелест сзади словно шестое чувство подобно колокольчику возвестило о приближающейся опасности.

«Если это сон, то я могу контролировать огонь, а если я могу его контролировать, то…» – Филомина представила стену огня, которая разрезала лагерь, разделив нападающих от неё и юноши. Пламя разрасталось, увеличивая тем самым расстояние между ними и напавшими.

Как только юноша оказался рядом с девушкой, её ярость начинала спадать. С ужасом она осмотрела последствия своих деяний. Люди с криками бегали вокруг лагеря, пытаясь потушить горящую одежду. Запах палёной кожи и запечённого мяса.

– Что я наделала? – в ступоре стояла Филомина.

– Нам нужно уходить, сейчас же! – голос его был твёрд и агрессивен, хоть часть разбойников и была в огне, но главарь злобно смотрел на обоих сквозь языки вздымающегося пламени.

Девушка схватила рюкзак и побежала вслед за своим спутником. Она бежала так быстро насколько хватало сил. В голове всплывали горящие люди и чувство отвращения к себе сжимало её сердце. «Я чудовище» – произнесла про себя девушка и в следующий миг врезалась в спину Алистера.

Они оба потеряли равновесие и кубарем покатились вниз со склона. Вдали слышалось журчание реки. Скатившись вниз, они поднялись и отряхнулись. Раздался разрывающийся смех.

– Ха! Ха-ха-ха! – хохотал Алистер, – Видела бы ты своё лицо, это было бесценно! Хаузер вряд ли в скором времени решится преследовать нас.

– Ага, – Филомина встала и отрехнулась, тяжкий груз лежал на её сердце, вместе с горой вопросов. Но юноша явно уловил нотки грусти и сожаления в выражении её лица.

– Моя дорогая, тебе нечего стыдится, – голос его снова стал спокойным бархатистым и глубоким.

– Как такое вообще можно говорить?! – не выдержала Филомина, чувства лавиной были готовы снести всё на пути, – Эти люди… они… они… заживо сгорели! Это же убийство! Я убийца, – девушка приземлилась на ближайший упавший ствол дерева и закрыла лицо руками, пытаясь сдержать слёзы и осознать всё происходящее, – Это же… не сон так ведь? Что вообще происходит? Я же не владею магией, я бы не упустила такую деталь. Такое просто невозможно! Как я вообще здесь оказалась? Но это не может быть не сон… Всё это было так реально. Или же… всё это один сплошной кошмар? Кажется я начинаю сходить с ума.

– Эх, – язвительно цыкнул юноша, – Мне всё равно на самом деле. Но тебе стоило проще ко всему этому относится.

– Что, прости?

– Никто не должен отрицать своей истиной природы! Внутри тебя живёт пламя, так отдайся инстинктам и позволь огню вырваться! – горящие красные глаза Алистера вводили девушку в состояние мурашек. Кажется, всё это зрелище наоборот только воодушевило и развеселило его, – Только держи своё его подальше от меня, пожалуйста.

– Наверное это всё таки сон, – покачала головой Филомина прогоняя все мысли, – Не могла же я оказаться непойми где и непойми как с таким извращенным садистом как ты.

– Прощу прощения, но это вообще-то было грубо!

– Да ну? Те люди горели заживо, а тебе кажется наоборот весело.

– Моя дорогая, они не были невинными овечками, никто не будет плакать и скучать по ним. И потом, разве ты сама не ощущала радости от той мощи, которую ты выпустила на них? Разве не ощутила экстаз власти, когда они обомлели от твоей силы и разбежались в страхе? Разве не обрадовалась от того, что сегодня жертвой стала не ты? – мягкий и бархатистый голос с каплей экстаза вывывал приятное ощущение трепета, мурашки пробегались по телу девушки. Несмотря на то, что она была резко против такого и каждый раз после подобных снов чувствовала отвращение к самой себе, но в его словах было что-то.

– Я не… – хотела было возразить она, но вспомнила, что в какой-то момент и вправду почувствовала восторг и радость, когда ощутила эту безграничную мощь и взяла под контроль свою судьбу, дала отпор обидчикам. Только вот как об этом узнал он?

– Наверное это всё таки сон, – резюмировала Филомина, в реальной жизни она ни управлять огнём силой мысли не может, ни выпускать его из кончиков пальцев, даже с газовой плитой иной раз ей бывает сложно справится.

– И я … – стеснительно замялся Алистер, – Хотел сказать тебе спасибо, за то что ты сделала. Я… в общем этого не забуду.

– В смысле?

– Знаешь, а ты всё таки ценный союзник, – хитрый прищур и идеальная улыбка создавали вокруг юноши какую-то свою ауру жуткого очарования. Девушка заметила однако, что его пристальный взгляд устремлен на одну часть её тела.

– Эм, ты чего пялишься на меня так? – недоумевала Филомина, видя как юноша неотрывно смотрит на её шею.

– А? Ох, жутко извиняюсь. Наверное нам стоит пойти вперёд, пока те разбойники не кинулись нас искать.

– Разумеется.

Филомина взяла украденный из лагеря рюкзак, и они вместе пустились в путь вдоль реки.

– Знаешь, – прервал молчание Алистер, – У нас с тобой может получится неплохая команда.

– С чего вдруг?

– Сама посуди: тебе нужно выяснить откуда ты взялась, а мне нужно просто убраться отсюда куда подальше, где меня вряд ли будут искать. Поэтому думаю нам стоит объединить усилия. И думаю я даже знаю откуда начать поиски.

– А почему вообще те люди охотились за тобой? – решила узнать Филомина.

– Ну, знаешь. Это долгая и скучная история. Вряд ли тебе захочется её услышать, – Алистер явно не горел желанием рассказывать, его голос звучал лениво. Глаза загорелись, когда он придумал как им дальше быть, – К тому же у нас есть другие более важные дела. В Олдерн лучше не возвращаться и добраться до Риджпорта, оттуда до Фениксбурга, там есть огромное хранилище знаний, в которое допускаются лишь чародеи и маги, что для нас очень кстати. Там думаю мы сможем найти ответы на все вопросы.

Девушка не стала расспрашивать его дальше, не видела в этом смысла. Ей очень хотелось, чтобы этот сон побыстрее закончился уже. Усталость и измотанность давали о себе знать и ноги еле шевелились, запинаясь в безразмерных сапогах. Хотя и её спутник выглядел как-то подавлено. Он старался не смотреть на девушку, а на лице была сдержанная маска подавленных страданий. Возможно Алистер испытывал боль от того, что произошло в лагере, а возможно была и другая причина. Взгляд его был уставшим и рассеянным, казалось что он вот вот потеряет сознание.

Нужно было срочно найти безопасное место, чтобы отдохнуть и восстановить силы. По пути вдоль русла реки они наткнулись на водяную мельницу и решили переждать остатки ночи здесь.

Филомина сбросила рюкзак и на автомате приземлилась на первую горизонтальную поверхность, которая напоминала некий полог, устланный соломой. Укутавшись в свой плащ она попыталась уснуть, но сон не шёл. Краем глаза она увидела голодный и болезненный взгляд взгляд своего спутника, который вызывал некоторое беспокойство у девушки. Только вот как ему помочь?

– В рюкзаке ещё остался хлеб и вяленое мясо, если хочешь.

– Спасибо, но я не особый любитель перекусов, тем более чёрствого хлеба, – спокойный тембр его бархатного голоса успокаивал, однако и улавливались и нотки сдержанности и подавленности.

Возможно Филомина бы поинтересовалась что беспокоит его, однако сейчас её тяготили собственные мысли. Пока длится, что бы это ни было, всё время ночь. Хотя вроде она спала в том подвале… Неужто тёмное время здесь длится так долго? И когда же наступит рассвет? Когда же она наконец-таки проснётся? И почему до сих пор не проснулась? Почему всё кажется каким-то слишком реальным?

Филомина начинала считать, что сходит с ума. А что если это не сон? Где грань между реальностью и сном?

Закрыв глаза и ёрзая, она тщетно пыталась уснуть. В какой-то момент времени девушка открыла и глаза и обнаружила Алистера, склонившегося над девушкой и готового вонзить свои клыки в её шею.

– Ты что творишь?! – юноша заметил открытые глаза Филомины и огонёк гнева разгорающийся в них.

– О, чёрт! – он отпрыгнул подобно коту и встал, выставив открытые вперёд руки, показывая что безоружен, говорил он быстро, хотя голос оставался таким же глубоким, но уже с нотками паники и страха, – Подожди, я могу всё объяснить. Я не какое-то чудовище. И я не собирался причинить тебе вреда. Клянусь!

– Ты меня чуть не укусил!

– Да но… Км-м, мне нужна была лишь твоя кровь, с тобой всё было в порядке. Мне всего лишь нужен был глоток. Пожалуйста, сейчас я слишком слаб, слишком обессилен, и не смогу вступить в следующее сражение или отбиться от бандитов. Мне нужна лишь капля, прошу, – пытался оправдаться он, глаза стыдливо смотрели вниз, руки были опущены от безысходности. Этот виноватый и несчастный взгляд заставил гневный пыл Филомины поутихнуть.

– Почему ты мне не сказал раньше?

– В лучшем случае ты бы сказала нет, в худшем воткнула бы мне кол в сердце или обратила горсткой пепла, – он уставился на девушку, пытаясь сдерживаться и не выдавая своих эмоций, тембр стал чуть спокойнее без паники и надрыва, когда юноша понял, что на него не бросятся с вилами и факелами, – Я хотел, чтобы ты доверяла мне, и ты можешь довериться мне. Мне просто нужен глоток, пожалуйста.

– И как давно ты кого-то убивал?

– Я никого не убивал! Не ради еды по крайней мере… Я питаюсь в основном только животными… но сейчас… сейчас я слишком слаб, беспомощен, – замялся он, начал мять кисти рук, пытаясь совладать со своими эмоциями и жаждой, и при этом не смотреть на свою спутницу прямым взглядом, – Последние несколько дней с тех пор как эти, эм-м, работорговцы похитили меня были… непростыми… – юноша впервые терялся в словах, не зная что сказать, но сердцебиение словно песня сирены влекли его к шее девушки, но он старался преодолеть это влечение всеми силами своей воли, что приносило ему страдания с долей отвращения к себе, – Прошу, мне нужен лишь глоток, с тобой будет всё в порядке. А мой туман в голове рассеется, боль в животе пройдёт, ко мне вернутся силы. Тебе нужно чтобы я был мог сражаться, кто знает какие опасности могут быть на дороге. А мне ты нужна живая… Пожалуйста…

В его телодвижениях уже не было той грации, что была ранее, последние слова он протянул с болью и печалью, отведя стыдливо взгляд. Словно зная, что только самый сумасшедший решит довериться вампиру. Кроме того эта боль в животе сводила его с ума, мысли все словно затуманены, красиво слагать слова используя всё своё очарование у него едва получалось. Нервная дрожь пробегала по всему телу. При этом он держался, используя всю силу воли, чтобы не превратится в безумного голодного монстра, каким многие представляют себе вампиров. Ему была отвратительна сама мысль, что приходится вот так вот выклянчивать кровь. Быть слабым. Уязвимым. Ничтожным. Но ему нужна была эта чародейка как союзник, без неё он вряд ли далеко уйдёт от преследователей. Ему нужно было, чтобы она ему доверяла, поэтому слова звучали искренне, хотя и с долей лукавства и попытки завоевать доверие.

И Филомина чувствовала это, а ещё и некоторую боль в его словах. Возможно ей стоило бы сейчас бросить его здесь, но она так не могла. Бросить кого-то в беде, ведь сейчас этот юноша нуждался в помощи, как ей казалось.

Она вспомнила также легенды и сказки о вампирах. Если верить им, то он нежить, что не выносит солнечного света, а ещё обладает сверхъестественными силами, с помощью которых мог бы уже давно перегрызть ей горло, только вот Алистер этого не сделал. Возможно, он его слова искренни, только вот кое-что всё же не давало ей покоя. При всей мощи вампиров, разве ему нужен кто-либо? А если и нужен то зачем? С другой стороны она вспомнила его беспомощный вид при первой встрече, и когда напали те разбойники, которых она спалила. Возможно, он говорит правду, и жажда с голодом сделали его настолько слабым, или же он чего-то недоговаривает.

– Хорошо, я тебе доверяю.

– Что?! – поначалу удивился Алистер, но потом как-будто вновь попытался войти в роль очаровательного юноши с бархатистым и глубоким голосом, – Ну… разумеется. А могу ли я попросить ещё чуть чуть доверия? Мне нужен лишь глоток… По-ожалуйста…

Филомина терялась в сомнениях, с одной стороны она чувствовала отчаяние юноши и уже мысленно согласилась помочь, но разве можно доверять в таком состоянии хоть кому-то? С другой стороны, что может случится? Это же только сон.

«Если он убъёт меня, то возможно, я наконец-то проснусь…» – даже в голове эта мысль звучала по-идиотски самоубийственно. А все инстинкты пожарной сиреной завывали об опасности.

– Хорошо.

– Серьезно? Кх-м, м-м, конечно… Давай только устроимся поудобнее?

Филомина сейчас была в состоянии некоторого исступления, её переполняли разносторонние чувства и некое беспокойство. Словно она ложится под нож неопытного хирурга не зная даже нужна ли ей эта операция. Но если это всё сон, то какая разница, что происходит? Ну а если нет? То такого быть не может ведь в реальности нет вампиров, магии и всего остального и это точно сон! Никаких возможно тут быть не может. Однако, всё ощущалось неправильным.

Девушка легла на кушетку с замиранием сердца наблюдая как Алистер садится рядом. Внутри всё разрывалось словно пытаясь заставить девушку одуматься. Но раз Филомина что-то решила, назад пути нет.

Холодная рука юноши нежно скользнула за шею и стала придерживать её, другая рука обхватила талию. Он держал её настолько аккуратно, подобно настоящему сокровищу, боялся причинить боль. Спокойный и волевой взгляд мгновенно сменился на животный и голодный. Будто два кинжала подобные осколкам из льда впились в шею.

Мгновенная боль превратилась в лёгкий экстаз. Кровь начала пульсировать и течь по телу быстрее, устремляясь к шее. Странное чувство всколыхнулось внизу и распространилось по телу тёплой волной. Алистер прижимал девушку к себе всё сильнее. В какой-то момент ей показалось, что она стали одним целым. Девушка ощущала его сердцебиение. Её кровь казалось пульсировала по обоим их телам.

На смену этим эмоциям пришёл первобытный страх, тело реагировало инстинктивно в попытках оттолкнуть вампира. Но было поздно. Сопротивляться не было сил. Конечности онемели. Холод охватил всё внутри. Пустота. Голос превратился в едва слышимый шёпот. Внутри как будто что-то важное оборвалось. В глазах потемнело. Сознание как будто куда-то уносилось вдаль. Наступила блаженная тишина. Ни боли, ни эмоций. Ничего.

Филомина вновь открыла глаза в надежде увидеть привычную ей квартиру. Вместо этого она очнулась посреди огромного тёмного холла. Мрачная каменная плитка устилала пол словно в усыпальнице. По краям холла стояли высокие каменные колонны уходящие высоко вверх. Стен было не видно. Только легкая серая дымка обволакавивала пространство за колоннами, скрывая от взора всё, что находилось за пределами холлами. Всё помещение словно витало в пустоте.