Картинки диафильма
«МЫ СНОВА СТРОИМ ЗАМКИ НА ПЕСКЕ…»
О новой книге Ларисы Неповинных
Это большое и ни с чем не сравнимое удовольствие – наблюдать становление и творческий рост поэта! У кого-то он стремительный и порывистый, у кого-то – неторопливо поступательный. Автор учится, набивает руку, ошибается, исправляет ошибки – растёт.
Творческий генезис саратовской поэтессы Ларисы Неповинных весьма своеобразен. Меня не покидает ощущение, что она долго медлила на старте, сомневаясь в себе, но и наращивая авторский потенциал, а потом стартовала так резко и блестяще, что сразу стала в саратовском поэтическом сообществе если не мэтром, то фигурой яркой и заметной! Уже её дебютная книга «Заберу с собою лето» демонстрировала завидный профессионализм в работе с текстом, умение взаимодействовать с редактором, здоровый перфекционизм вдумчивого, внимательного к читателю, но и по-хорошему амбициозного автора. А главное – это была книга тёплых, душевных стихов о Родине – большой и малой, и о себе – прошлой и настоящей, написанных честно, откровенно и с той тёплой дружеской интонацией, которая, как это будет понятно уже из этой книги, стала основой поэтики Ларисы Неповинных.
Но я не стал бы говорить о прогрессе в творчестве Ларисы и новая книга не была бы новой, если бы она ничем не отличалась от предыдущей. Прежде всего – изменился образ лирической героини. Несколько поутихла восторженность, столь заметная в первой книге. Это закономерно – духовное взросление автора предполагает превращение естественной эйфории от самого процесса написания стихов в более глубокую созерцательность, стимулирующую их создание. Именно поэтому у столь любимого Ларисой родного Саратова в новой книге
Будут улицы расчерчены
На тропинки тихих дум.
Тихие думы – о юности, о любви, о родных местах и новых открытиях – именно они стали лейтмотивом «Картинок диафильма». Автор не просто беседует с читателем и рассказывает ему что-то, он размышляет вместе с читателем. Обычно говорится: «заставляет переживать», но в данном случае Лариса никого не заставляет – сопереживание, эмпатия, а то и просто узнавание схожих с собственной судьбой картинок и эпизодов возникают сами собой по ходу прочтения.
Казалось бы – что тут такого? Обычная, например, городская осень, воспоминания о детских годах, вызванные созерцанием старого (того самого!) сквера:
Есть особенный запах у осени
С тонкой ноткой листвы опадающей.
Память птицею в детство уносится
К той листве, в старом сквере сгорающей.
Простые строки с, казалось бы, очевидным смыслом. Но если присмотреться – тут и аллюзия на запомнившееся со школьной скамьи тютчевское «Есть в осени первоначальной…», и светлая, без горечи, ностальгия по ушедшему… И понимание необратимости времени, сгорающего, как листья в осеннем сквере… Создать, а точнее – передать, донести до читателя атмосферу, вызвавшую сильные чувства у автора, облечь её в слова – это всегда непростая задача. У Ларисы Неповинных – получается. Причём она не прибегает к изощрённым или сложным приёмам стимуляции воображения читателей, напротив, её путь (и её лирической героини) к душам окружающих – через как бы случайную ассоциацию, незримый вопрос: «Есть особенный запах у осени…» – какой? – невольно вспоминаем мы, и он тут же приходит к нам – терпкий, влажный, чуть дымный и резкий. И всё чтение стихотворения происходит уже как бы под его аккомпанемент, и ничего объяснять не нужно…
А ещё Лариса Неповинных пишет очень своеобразную лирику. Любовные стихи всегда подразумевают некий драматизм ситуации, образа, сюжета. А то и трагизм – если любовь неразделённая, несчастная, разорванная… Даже оптимистическая лирика не лишена, обычно, некоего надрыва, сомнения, жертвенности. Такие стихи в творчестве поэтессы тоже есть, но они всегда ретроспективные – о юношеских влюблённостях, острота переживаний которых ныне не боль причиняет, а скорее ностальгическую улыбку. В основном же лирика Ларисы Неповинных – иная. Это стихи о счастливой, состоявшейся и продолжающейся любви – любви, длящейся вопреки возрасту, времени, обстоятельствам…
Лирика Ларисы Неповинных – интимная, задушевная, внутренняя. Нет, она не семейная – есть ведь и такая разновидность, и у Ларисы имеются и собственно семейные стихи, но лирические её произведения – они иные. Это стихи о двоих, о муже и жене, которые давно уже больше, чем супруги. Они именно те самые закадычные друзья, задушевная команда лодки общей судьбы. И автор стихов о внутреннем мире неразрывной пары берётся за непростую задачу впустить читателя в этот мир, в эти чувства. Как это сделать, ведь:
Счастье наше соткано для двоих,
Бьётся птичкой робкою под ребром.
Просто это видеть нельзя чужим,
Как горят сердца и в душе светло.
«Видеть нельзя чужим»! И всё же – стихи об этом рождаются. Значит, есть и потребность приоткрыть интимный мир, показать его миру большому. И то, что мы увидим, удивительно и по-своему уникально. Это не вселенная юных влюблённых, погружённых в романтический флёр первого чувства, это не восторг молодых родителей, это не повесть о страсти. Нет, лирическая героиня и лирический герой демонстрируют нам продолжение и даже развитие того самого интимного сущего уже тогда, когда дети выросли, характеры – окрепли, мудрость – пришла, а чувство из ростка превратилось в могучее дерево:
Главное – вместе плыть
Сквозь суеты бег.
Главное – рядом ты,
Мой родной человек.
Читатель не раз встретится с интимной лирикой такого рода на страницах этой книги – на личном счастье, как на прочном фундаменте, вырастает всё здание стихов Ларисы Неповинных. На что бы не смотрела поэтесса – будь то музыка, осень, путешествия, детство – всё будто бы преломляется через кристалл любви и незыблемость союза двух личностей, полноценно дополняющих друг друга. Вот и стихотворение в модном формате «мнимой прозы» – об этом: «Она слагала стихи и плохо спала по ночам, а он ей кофе варил и убирал весь дом. Она чуть-чуть рисовала. Его этот дар восхищал. Он в дебрях её души разбирался с трудом». Стихотворение это похоже на сказку, на некий пролог к фэнтезийному роману, но нет – в случае нашей лирической героини это – сугубый, но по-особенному солнечный реализм. Ведь реализм – это отнюдь не только правдивое изображение отрицательных сторон жизни, редко, но бывает, что он описывает и положительное развитие жизненных сюжетных линий, то, что иначе именуется просто счастьем.
Отдельная и обширная тема у Ларисы Неповинных – детство. Программным, системообразующим здесь, в данном цикле, является стихотворение, название которого уже говорит само за себя – «Детство», а одна из строчек дала название всей книге:
За окном пушистый снег,
Кошка жмурится умильно.
На экране-простыне
Вновь картинки диафильма.
Помните эти ощущения от работы фильмоскопа? Недаром его предшественника похожей конструкции в старину именовали не иначе как «волшебный фонарь» или «фантоскоп»! Тёмная комната, тихий гул проектора, запах разогретой пыли и… приключений! На экране, который чаще всего – обычная простыня, меняются картинки – пусть статичные, но яркие, крупные, кажется – почти объёмные! Картинку сопровождает текст, его нужно прочитать, и крутить ручку фильмоскопа дальше – от кадра к кадру. Это похоже на чтение книги, только просмотр диафильма почти всегда – дело для компании детей, или, ещё лучше – детей и взрослых, когда, если на экране что-то пугающее, можно в шутку ткнуть в бок соседа, а если смешное – вместе валиться с дивана на пол от смеха… И появлялись перед нашими восхищёнными детскими глазами Изумрудный город и остров пирата Флинта, Лукоморье и приключения Пифа, Тараканище и Чипполино…
Думается мне, не случайно Лариса Неповинных взяла в заглавие данный символ – картинки диафильма. Ведь они, вообще всё это таинство просмотра тех забытых плёнок с его темнотой и простынёй – не просто одно из увлечений советских детей. Это – символ благополучных, уютных, доверительных семейных отношений, гостеприимных домов, устойчивых традиций. Символ бесконечно родной и… совершенно утраченный. Недаром именно в стихах о детстве у Ларисы появляется небольшая, но горчинка, несбыточный мотив желания вернуться туда, куда вернуться невозможно:
Мне так хочется туда,
Где надёжно и спокойно.
Но для того и существует литература, а в литературе – поэзия, чтобы волею слова переносить нас куда угодно, в том числе и назад, в детство. И Ларисе Неповинных удаётся создать вокруг читателя такую атмосферу, что кажется, что это вот ты смотришь диафильмы, купаешься в Волге, ощущаешь крепкие и надёжные руки отца. Но что ещё важнее – оптимистический, жизнеутверждающий заряд этих стихов таков, что проецирует, подобно мощному фильмоскопу, солнечные дни детства на сегодняшнюю непростую жизнь. И кажется, что финал одного из стихотворений небольшого подцикла «Папина дочка» – он одновременно и о прошлом, и о настоящем, и о будущем. В котором обязательно будет и Волга, и волжские пляжи, и новые дети на их песке:
И снова пароходы вдаль идут,
И волны серебрятся вдалеке.
Мне только шесть, и брату моему.
Мы снова строим замки на песке.
Строить замки на песке – отнюдь не бесполезное и не безнадёжное занятие. Красота, как и детство, преходяща, но слепок её остаётся в сердце навсегда. Прочитайте эти стихи – они тоже останутся с вами.
Алексей БУСС
По судьбе
Я по городу вечернему
Словно в юности пройду.
Будут улицы расчерчены
На тропинки тихих дум.
Перекрёстки встреч негаданных,
Расставаний горьких след.
Но дороги нет обратно мне,
В прошлое дороги нет.
Только домики старинные
Смотрят, окнами светясь.
Город по ладоней линиям
Не спеша проводит нас.
Снежными окутан нитями
В тусклом свете фонарей
Он, сплетая судьбы жителей,
По судьбе идёт моей.
* * *
А хочется просто горячий пить чай,
И фильм о любви, лучше что-то из старого.
В уютной квартире, обнявшись, молчать
И слушать дождя переборы гитарные.
А хочется вместе смотреть, как закат
Касается листьев огнём опаляющим.
А может быть, в парке встречать листопад,
Лететь вслед за листьями в танце сверкающем.
Туман, как живой, будет в город вплывать,
Прохладой дыша в серой дымке предутренней.
И будет прощальный октябрьский вальс
В пустеющем парке с печальными утками.
Запах осени
Есть особенный запах у осени
С тонкой ноткой листвы опадающей.
Память птицею в детство уносится
К той листве, в старом сквере сгорающей.
Мы сгоняли её, непокорную,
А она танцевала уверенно,
Развевалась рубахою порванной,
С ней и мы разбегались по скверику.
Мы ныряли в лучистое зарево,
Разлетались взъерошенной стаею.
А потом грустной кучкою маленькой
За дымящим костром наблюдали мы.
Дым летел полукружьями едкими,
Листья медленно в пламени таяли.
Мы грустили под голыми ветками,
Провожая осеннее зарево.
Догорает октябрь в старом скверике,
Листья в танце прощальном уносятся.
Есть особая память у времени –
Эта тонкая грусть поздней осени.
Подъезд
Собирались в холодных подъездах.
Рассуждали и спорили жарко.
О любви, о мечтах пели песни,
И по кругу играла гитара.
Голоса молодые звучали,
Высоко поднимаясь над миром.
Наше пение словом сакральным,
Долгим эхом вокруг разносилось.
Словно в храме – так чисто и звонко –
Голоса отражались от сводов.
Девяностых мальчишки, девчонки,
Здесь мы были как птицы свободны.
Из окошек неярко струился
Фонарями раскрашенный город.