Забытое имя

Холст из плоти

Сырой осенний ветер просачивался сквозь прорехи в старом складе, заставляя занавеси из полиэтиленовой пленки, натянутые вокруг места преступления, жалобно шуршать. Анна Ветрова поежилась, поглубже закутываясь в свой старый, видавший виды плащ. Она ненавидела такие места. Заброшенные, забытые богом уголки, где человеческая жизнь казалась особенно дешевой и незначительной.

Мигающий свет от передвижного генератора отбрасывал причудливые тени на стены склада, усеянные граффити и обрывками старых плакатов. Запах сырости, плесени и… чего-то еще, сладковатого и тошнотворного, въелся в воздух. Анна сделала глубокий вдох, стараясь абстрагироваться от запаха. Она знала, что это запах смерти, но отказывалась позволить ему влиять на её концентрацию.

Она переступила через оградительную ленту и вошла внутрь периметра, очерченного белым мелом на бетонном полу. Здесь, в самом центре этого мрачного “холста”, лежала она. Жертва.

На первый взгляд, это казалось хаотичным нагромождением конечностей и одежды. Но стоило присмотреться, и становилось ясно, что это не просто убийство. Это… произведение искусства. Или, скорее, его извращенная, кошмарная пародия.

Тело молодой женщины было расположено в центре круга, очерченного красной краской. Её руки и ноги были неестественно вывернуты и прикреплены к полу с помощью длинных стальных гвоздей. Одежда, некогда, вероятно, стильная и дорогая, была разорвана и исколота ножом в определенных местах, словно кто-то тщательно подбирал “цвета” и “текстуры” для своего шедевра. На животе жертвы, аккуратно вырезанным скальпелем, красовался странный символ, напоминающий перевернутую лилию.

Анна присела на корточки, внимательно рассматривая детали. Лицо жертвы было закрыто маской из алебастра. Маска была безупречной, гладкой, с выражением застывшего, немого страдания. На лбу маски была написана одна короткая фраза, выведенная тонким каллиграфическим почерком: “Совершенство требует жертв”.

– Черт возьми, Анна Петровна, это переходит все границы, – произнес хриплый голос за её спиной.

Анна обернулась. К ней подходил капитан Петренко, начальник убойного отдела. Он был крупным, грузным мужчиной с красным, обветренным лицом и вечной сигаретой, зажатой в уголке рта. Петренко был старой закалки, привыкший к простым, понятным преступлениям. Такие, как это, выводили его из себя.

– Что у нас, Петр Ильич? – спросила Анна, стараясь сохранить спокойный тон.

– У нас полный бардак, Анна Петровна. Эксперты уже два часа тут ковыряются, и ничего путного. Отпечатков нет, следов борьбы тоже. Этот ублюдок работал как хирург. Чисто и профессионально.

– Идентификация жертвы?

– Пока ничего. Документов при ней не было. Похоже, он позаботился об этом.

Анна снова посмотрела на тело. Она видела много ужасных вещей за свою карьеру, но это… Это было чем-то другим. В этом была какая-то холодная, расчетливая жестокость, какая-то извращенная философия.

– Он не просто убил её, Петр Ильич, – произнесла Анна, медленно поднимаясь на ноги. – Он создал её. Это его произведение.

Петренко хмыкнул, вытащил сигарету изо рта и сплюнул на грязный пол.

– Ну да, конечно. Художник, ёпта. Только вместо кисти у него скальпель, а вместо холста – человеческая плоть.

– В каком-то смысле, да, – ответила Анна. – Он видит себя художником. Он считает, что делает что-то важное, что-то значимое.

– Значимое? Да он просто псих! – воскликнул Петренко. – И нам нужно его поймать, пока он не натворил еще чего-нибудь.

– Поймаем, – спокойно ответила Анна. – Обязательно поймаем.

В этот момент к ним подошел молодой человек в сером плаще и с блокнотом в руках. Это был Дмитрий Сергеев, молодой детектив, только начинавший свою карьеру. Он был стажером Анны и искренне восхищался ее профессионализмом.

– Анна Петровна, – обратился он к ней, – я закончил первичный осмотр. Есть несколько интересных деталей.

– Говори, Дмитрий, – кивнула Анна.

– Во-первых, – начал Дмитрий, – красная краска, которой очерчен круг, – это профессиональная акриловая краска, дорогая. Скорее всего, убийца имеет доступ к художественным материалам.

– Это интересно, – задумчиво произнесла Анна. – Продолжай.

– Во-вторых, символ на животе жертвы. Эксперты говорят, что это стилизованное изображение перевернутой лилии. В оккультизме этот символ часто связывают с понятием жертвоприношения и очищения.

– Оккультизм, – пробормотал Петренко, закатывая глаза. – Только этого нам не хватало.

– Не стоит сразу отбрасывать эту версию, Петр Ильич, – заметила Анна. – В данном случае, все может иметь значение. Дмитрий, что еще?

– В-третьих, маска. Она сделана из высококачественного алебастра. Такая маска стоит немалых денег. И фраза, написанная на ней… “Совершенство требует жертв”. Это звучит как девиз, как манифест.

– Да, – согласилась Анна. – Это его послание. Он хочет, чтобы мы его услышали.

– И еще одно, – добавил Дмитрий, немного замявшись. – Я заметил, что положение тела жертвы… Оно напоминает одну из картин эпохи Возрождения. Кажется, “Снятие с креста” Рафаэля.

Анна нахмурилась.

– Ты уверен?

– Абсолютно, – ответил Дмитрий. – Я даже сделал несколько фотографий для сравнения.

Анна достала свой телефон и просмотрела фотографии, сделанные Дмитрием. Действительно, сходство было поразительным. Положение тела, угол наклона головы, даже складки одежды… Все было тщательно продумано и выверено.

– Он действительно считает себя художником, – прошептала Анна. – И он использует человеческое тело как свой холст.

– Что будем делать, Анна Петровна? – спросил Дмитрий.

Анна посмотрела на него долгим, изучающим взглядом.

– Составлять профиль, Дмитрий. Нам нужно понять, кто он такой, чего он хочет и как он мыслит. Нам нужно залезть в его голову.

– Это будет непросто, – сказал Дмитрий.

– Я знаю, – ответила Анна. – Но у нас нет выбора.

Петренко, все это время молча наблюдавший за их разговором, наконец, подал голос:

– Ладно, Анна Петровна, делайте, что должны. Но только поскорее. Я не хочу, чтобы этот псих успел нарисовать еще одну картину.

Анна кивнула и снова посмотрела на тело жертвы. Она чувствовала, как в ней нарастает знакомое напряжение. Она знала, что это дело будет тяжелым, сложным и опасным. Но она также знала, что должна его раскрыть. Ради жертвы, ради ее семьи и ради самой себя.

Она подошла к Дмитрию и тихо произнесла:

– Начнем с художественных школ, Дмитрий. И библиотеки. Найди все книги по искусству, оккультизму и психологии. Нам нужна любая информация, которая поможет нам понять, что у него в голове.

Дмитрий кивнул и быстро удалился, чтобы выполнить ее поручение. Анна осталась одна, стоя над телом жертвы, под холодным, равнодушным светом прожектора. Она чувствовала, как на нее давит груз ответственности. Она знала, что на кону – человеческая жизнь. И она была готова сделать все возможное, чтобы остановить этого безумного художника.

В этот момент зазвонил ее телефон. Она достала его из кармана и увидела на экране имя: “Игорь”. Она вздохнула и ответила на звонок.

– Да, Игорь?

– Анна, привет. Как дела?

– Работаю, – сухо ответила Анна.

– Что-то серьезное?

– Убийство, – сказала Анна, не вдаваясь в подробности.

– Понятно, – Игорь помолчал немного. – Я звоню, чтобы напомнить о нашем ужине. Завтра вечером. Ты помнишь?

– Помню, – ответила Анна. – Но не уверена, что смогу.

– Анна, ну пожалуйста. Я уже все запланировал.

– Игорь, ты же знаешь, какая у меня работа. Я не могу обещать.

– Я понимаю, – вздохнул Игорь. – Но я очень хочу тебя видеть.

– Я тоже, – ответила Анна. – Но сейчас я не могу об этом думать.

– Хорошо, – сказал Игорь. – Тогда я просто буду надеяться.

– Спасибо, – ответила Анна. – Я перезвоню.

Она отключила телефон и снова убрала его в карман. Ей не хотелось сейчас думать о личной жизни. Ей нужно было сосредоточиться на деле. Но звонок Игоря напомнил ей о том, что у нее есть жизнь за пределами работы. И что она рискует ее потерять, если позволит этому делу поглотить ее целиком.

Она снова посмотрела на тело жертвы. На ее лице отразился отблеск холодного, беспощадного света. Она знала, что это будет долгая и трудная ночь. Но она была готова к ней. Она была профайлером. И она знала, как залезть в голову убийцы. Даже если это означало заглянуть в самые темные уголки своей собственной души.

Эхо прошлого

Анна сидела в своем кабинете, погруженная в горы бумаг. Тусклый свет настольной лампы едва выхватывал из темноты лицо, измученное бессонницей и постоянным стрессом. Кабинет был небольшим, заставленным книгами и папками с делами, прошлыми и настоящими. На стенах висели фотографии с мест преступлений, ставшие своеобразными трофеями в ее нелегкой борьбе с тьмой.

Она перечитывала отчеты экспертов, протоколы допросов, распечатки из интернета – все, что касалось дела “Художника”. Чем больше она узнавала об убийце, тем больше ее охватывало чувство тревоги. Он был умным, расчетливым и невероятно опасным. Он играл с полицией, оставляя намеки и послания, словно наслаждаясь своей властью над ситуацией.

Перед ней лежала фотография символа, вырезанного на животе жертвы – перевернутой лилии. Дмитрий нашел несколько упоминаний об этом символе в книгах по оккультизму. Он мог означать как жертвоприношение, так и бунт против традиционных ценностей, отрицание божественного начала.

Анна закрыла глаза, пытаясь визуализировать образ убийцы. Она представляла себе человека, одержимого идеей совершенства, человека, считающего себя вправе судить и наказывать других. Человека, чье сознание искажено болезненными фантазиями и извращенными представлениями о прекрасном.

Внезапно ее размышления были прерваны громким стуком в дверь.

– Войдите, – устало произнесла Анна.

В кабинет вошел Дмитрий. Он выглядел взволнованным.

– Анна Петровна, – обратился он к ней, – я думаю, у нас есть кое-что.

– Что именно? – спросила Анна, откладывая бумаги в сторону.

– Я просмотрел архивы художественных школ города и нашел одного студента, который подходит под описание. Его зовут Виктор Морозов. Он учился на скульптора, но был отчислен за… эксцентричное поведение.

– Эксцентричное? – переспросила Анна.

– Да. Его работы отличались особой жестокостью и натурализмом. Он использовал в своих скульптурах настоящие волосы и ногти, а однажды принес в мастерскую человеческий череп.

Анна нахмурилась. Это было интересно.

– Где он сейчас?

– После отчисления он исчез. Никто не знает, где он находится.

– Найдите его, Дмитрий. Найдите его любой ценой.

– Будет сделано, – ответил Дмитрий. – Еще кое-что. Я нашел информацию о картине Рафаэля, которую вы упоминали. “Снятие с креста”. Там есть один интересный факт.

– Какой?

– Считается, что Рафаэль написал эту картину под влиянием смерти своей возлюбленной. Он был настолько потрясен ее смертью, что решил изобразить ее черты в образе Марии Магдалины.

Анна задумалась. Значит, “Художник” мог испытывать похожие чувства. Он мог потерять близкого человека и попытаться увековечить его память в своих “произведениях”.

– Это может быть ключом, Дмитрий, – сказала Анна. – Нам нужно выяснить, что связывало его с жертвой.

– Я уже работаю над этим, – ответил Дмитрий. – Я просматриваю ее социальные сети и пытаюсь найти какие-либо зацепки.

– Хорошо, – кивнула Анна. – Продолжай в том же духе.

Дмитрий вышел из кабинета, а Анна снова погрузилась в свои мысли. Она чувствовала, что они приближаются к разгадке, но что-то ее все равно беспокоило. В этом деле было что-то, что она не могла понять, что-то, что ускользало от ее внимания.

Внезапно в ее памяти всплыли образы из прошлого. Кадры из другого дела, которое она вела несколько лет назад. Дело о серийном убийце, которого так и не удалось поймать.

Анна вздрогнула. Она старалась забыть об этом деле, похоронить его в самых темных уголках своей памяти. Но оно преследовало ее, словно злой дух.

Она помнила все до мельчайших деталей. Места преступлений, изуродованные тела жертв, лица их родственников, полные горя и отчаяния. И самое главное – чувство собственной беспомощности, чувство поражения.

Она работала над этим делом несколько месяцев, но так и не смогла выйти на след убийцы. Он был слишком умным, слишком осторожным, слишком хорошо подготовленным. Он всегда был на шаг впереди полиции, словно знал каждый их шаг.

В конце концов, дело было закрыто из-за отсутствия улик. Убийца так и остался на свободе. И Анна чувствовала, что это ее личная трагедия, ее непростительная ошибка.

Она помнила, как после закрытия дела она долго не могла прийти в себя. Она мучилась кошмарами, страдала от бессонницы, чувствовала постоянную тревогу и страх. Ей казалось, что убийца наблюдает за ней, что он ждет удобного момента, чтобы нанести удар.

Она даже обратилась к психологу, но это не помогло. Ей просто не удалось избавиться от чувства вины и ответственности. Она считала, что это она виновата в том, что убийца остался на свободе и мог продолжать убивать.

Анна открыла один из ящиков своего стола и достала старую папку с надписью: “Дело о “Скульпторе”“. Это было прозвище, которое ей дали СМИ тому неуловимому убийце, орудовавшему несколько лет назад. Она открыла папку и начала просматривать фотографии с мест преступлений.

Жертвы “Скульптора” были молодыми женщинами, ведущими асоциальный образ жизни. Он выслеживал их, похищал и убивал. Но самое ужасное было то, как он убивал. Он превращал их тела в жуткие скульптуры, словно пытался создать из них произведение искусства.

Анна сравнивала фотографии с мест преступлений “Скульптора” и “Художника”. И находила все больше и больше сходств. Почерк убийцы, его маниакальная страсть к деталям, его извращенное представление о красоте.

Неужели это он? Неужели “Скульптор” вернулся?

Анна почувствовала, как по ее спине пробегает холодок. Она не могла поверить, что это возможно. Она думала, что он давно мертв или сидит в тюрьме за другое преступление. Но, похоже, она ошибалась.

– Нет, этого не может быть, – прошептала Анна, закрывая папку. – Это просто совпадение.

Но она не верила своим словам. Она знала, что ее интуиция никогда ее не подводила. И сейчас ее интуиция кричала, что “Скульптор” вернулся.

В этот момент в кабинет снова вошел Дмитрий.

– Анна Петровна, – сказал он, – я думаю, я нашел связь между Виктором Морозовым и жертвой.

Анна подняла на него взгляд.

– Говори.

– Оказывается, они учились вместе в художественной школе. Жертву звали Алиса Белова. Она была талантливой художницей, но у нее были проблемы с наркотиками.

Анна кивнула. Это соответствовало профилю жертв “Скульптора”.

– И что дальше? – спросила она.

– Я нашел старую фотографию, на которой Алиса и Виктор стоят вместе. Они выглядят очень счастливыми.

Дмитрий протянул Анне фотографию. На ней были изображены два молодых человека, стоящие на фоне художественной мастерской. Алиса была красивой девушкой с длинными темными волосами и яркими глазами. Виктор был высоким, худым парнем с бледным лицом и темными кругами под глазами. Они держались за руки и улыбались.

Анна внимательно посмотрела на фотографию. Она чувствовала, что видит что-то важное, что-то, что поможет ей понять убийцу.

– Я думаю, они были влюблены, – сказала Анна. – Но что-то пошло не так.

– Возможно, – ответил Дмитрий. – Я продолжаю копать.

– Хорошо, – кивнула Анна. – И еще. Проверьте архивы по делу “Скульптора”. Сравните почерк, улики, все.

– Вы думаете, это он? – спросил Дмитрий, удивленно глядя на Анну.

– Я не знаю, – ответила Анна. – Но лучше перестраховаться.

Дмитрий кивнул и снова вышел из кабинета. Анна осталась одна, с фотографией в руках. Она смотрела на лица Алисы и Виктора и пыталась понять, что произошло между ними. Что заставило Виктора превратиться в монстра?

Внезапно ее взгляд упал на одну деталь на фотографии. На заднем плане, за спинами Алисы и Виктора, висела картина. Это была копия картины “Снятие с креста” Рафаэля.

Анна вздрогнула. Это было слишком много совпадений. Она больше не могла игнорировать свои подозрения.

“Скульптор” вернулся. И на этот раз она не позволит ему уйти.

Она взяла телефон и набрала номер Петренко.

– Петр Ильич, – сказала она, – у меня есть информация по делу “Художника”. Нам нужно срочно встретиться.

– Что случилось, Анна Петровна? – спросил Петренко, в его голосе чувствовалась тревога.

– Я думаю, мы имеем дело с “Скульптором”, – ответила Анна.

В трубке повисла тишина. Затем Петренко произнес:

– Черт возьми, Анна Петровна. Этого еще не хватало.

– Я знаю, – ответила Анна. – Но это правда. И мы должны его остановить.

– Хорошо, – сказал Петренко. – Я буду у тебя через полчаса.

Анна положила трубку и откинулась на спинку кресла. Она чувствовала себя измученной и подавленной. Но в то же время она чувствовала прилив адреналина и решимости. Она знала, что это будет самая сложная битва в ее жизни. Но она была готова к ней.

Она достала из стола бутылку виски и налила себе небольшой стакан. Она знала, что это вредно, но ей нужно было немного расслабиться. Она сделала глоток и почувствовала, как тепло разливается по ее телу.

Она снова посмотрела на фотографию Алисы и Виктора. Она знала, что должна их защитить. Она должна остановить “Скульптора”, пока он не убил еще кого-нибудь.

Она поднялась со своего места и подошла к окну. За окном был темный осенний вечер. Город жил своей жизнью, не подозревая о том, что где-то в его недрах скрывается монстр, готовый вырваться на свободу.

Анна смотрела на огни города и чувствовала, что на нее ложится тяжелый груз ответственности. Она должна была сделать все возможное, чтобы защитить невинных. Она должна была остановить “Скульптора”. Даже если это означало пожертвовать своей жизнью.

В этот момент в дверь постучали.

– Войдите, – сказала Анна.

В кабинет вошел Петренко. Он выглядел серьезным и обеспокоенным.

– Что у тебя, Анна Петровна? – спросил он. – Рассказывай все по порядку.

Анна повернулась к нему и начала рассказывать все, что знала. О деле “Скульптора”, о сходстве между ним и “Художником”, о фотографии Алисы и Виктора.

Петренко слушал ее внимательно, не перебивая. Когда Анна закончила, он помолчал немного, а затем произнес:

– Хорошо, Анна Петровна. Я тебе верю. Но нам нужны доказательства. Нам нужно что-то, что свяжет Виктора Морозова с этими убийствами.

– Я знаю, – ответила Анна. – И мы их найдем.

– Что ты предлагаешь? – спросил Петренко.

– Нам нужно найти Виктора Морозова, – ответила Анна. – И допросить его.

– Это будет непросто, – сказал Петренко. – Он скрывается.

– Я знаю, – ответила Анна. – Но мы должны попытаться.

– Хорошо, – сказал Петренко. – Я дам тебе все необходимые ресурсы. Но помни, Анна Петровна. Мы должны действовать осторожно. Мы не можем допустить, чтобы он сбежал.

– Я понимаю, – ответила Анна. – Я сделаю все возможное.

Петренко кивнул и вышел из кабинета. Анна осталась одна. Она чувствовала себя уставшей и измученной. Но она знала, что не может сдаваться. Она должна продолжать бороться. Ради памяти жертв, ради справедливости, ради самой себя.

Она снова посмотрела на фотографию Алисы и Виктора. Она знала, что это дело изменит ее жизнь. И она была готова к этому. Она была профайлером. И она знала, как залезть в голову убийцы. Даже если это означало заглянуть в самые темные уголки своей собственной души. И найти там, возможно, то, что она давно пыталась забыть. Свои собственные травмы и страхи.

Тени в галерее

Анна и Дмитрий ехали в машине по узким улочкам старого района города. Этот район был известен своими художественными мастерскими, небольшими галереями и неформальной атмосферой. Здесь часто можно было встретить художников, музыкантов и просто творческих людей, ищущих вдохновение.

– Вы уверены, что это правильное место, Анна Петровна? – спросил Дмитрий, глядя на обшарпанные фасады зданий.

– Это один из последних адресов, связанных с Виктором Морозовым, – ответила Анна, – Нам нужно проверить все варианты.

Они остановились перед старым зданием с вывеской “Художественная мастерская “Арт-хаос”“. Здание выглядело заброшенным и неухоженным. Окна были заколочены досками, а на двери висел ржавый замок.

– Кажется, здесь никого нет, – сказал Дмитрий.

– Не спеши с выводами, – ответила Анна. – Попробуем поискать другой вход.

Они обошли здание сбоку и обнаружили небольшой дворик, заросший травой и кустарником. В одном из углов дворика виднелась полуразрушенная дверь.

– Вот и наш вход, – сказала Анна, подходя к двери.

Дмитрий попытался открыть дверь, но она была заперта. Он достал из кармана отмычку и начал ковыряться в замке.

– Будь осторожен, Дмитрий, – предупредила Анна. – Внутри может быть кто угодно.

– Постараюсь, – ответил Дмитрий, сосредоточенно работая отмычкой.

Через несколько минут замок щелкнул, и дверь открылась. Они вошли внутрь.

Мастерская была погружена в полумрак. Пыль и паутина покрывали все поверхности. В воздухе витал запах сырости и гнили. Повсюду валялись обломки скульптур, краски, кисти и другие художественные материалы.

– Кажется, здесь давно никого не было, – сказал Дмитрий, оглядываясь по сторонам.