Смерть в туннеле

I

Поезд, отправляющийся в 17:00 с Кэннон-стрит, быстро направлялся к Стаурфорду, куда должен был прибыть в 18:07. В четверг, 14 ноября, как обычно, он был полон пассажиров, но не настолько, что создалось неудобство.

Вечер выдался прекрасный, темный, но без намека на туман. Мощный локомотив типа Lord Nelson, который тянул поезд, уверенно следовал расписанию. Фактически, он проехал через станцию Блэкдаун в 17:29, на две минуты раньше запланированного времени.

За станцией начинается туннель Блэкдаун длиной в две с половиной мили. Уклон в туннеле довольно крутой, и скорость поезда немного снизилась, когда он вошел в него. Тем не менее, он, должно быть, двигался со скоростью полных пятьдесят миль в час. Внезапно, примерно на полпути через туннель, тормоза резко включились. Настолько резко, что Уильям Тернер, проводник, чуть не вылетел со своего места в заднем вагоне.

Его первой мыслью было, что коммуникационный шнур был порван. Однако, взглянув на вакуумный тормозной аппарат в своем вагоне, он понял, что это не так. Он вышел из вагона и направился по коридору к передней части поезда, заглядывая в каждое купе по пути. Почти все места в длинном ряду третьих классов были заняты, но никто из пассажиров, казалось, не был обеспокоен замедлением поезда, который теперь быстро останавливался.

Тернер отпер дверь, ведущую в купе первого класса. Здесь тоже все было хорошо. В вагонах первого класса было не так много людей, как в вагонах третьего, но все же довольно много пассажиров, в основном читающих вечерние газеты. Когда Тернер проходил по коридору, он услышал свисток паровоза. Поезд, замедлившийся до максимальной скорости, снова начал набирать обороты. И все же это было любопытно. Тернер продолжил свой путь, ожидая встретить своего помощника в передней части поезда, который мог бы рассказать ему, в чем дело.

Он добрался до последнего купе первого класса, предназначенного для курящих, и заглянул внутрь. Да, там был тот старик, который дал ему фунт, чтобы он остался в купе один. Движение поезда его не потревожило. Он задремал, с очками на носу и газетой на коленях. Какой-то большой шишка, без сомнения. Тернер вспомнил, что видел его на линии раньше.

Проводник открыл вторую дверь, отделяющую вагоны первого класса в центре поезда от другого ряда вагонов третьего класса, перед ними. Сразу за ней он встретил своего помощника, который прошел по поезду из переднего вагона. «Что случилось, Тед?» – спросил он.

«С моей стороны все в порядке», – ответил другой. «Я думал, что Берт, должно быть, кого-то сбил или что-то еще. Но он снова набрал скорость, так что это не могло быть так. Возможно, он выронил шестипенсовик, поэтому сбавил скорость, чтобы поискать его».

Они обменялись еще несколькими словами, затем каждый вернулся в свой вагон. Из-за замедления и повторного оборота скорости поезда были потеряны две или три минуты в расписании. Но это потерянное время было наверстано без труда. Когда поезд приближался к Стаурфорду, Тернер заметил, что стрелки его часов едва перевалили за шесть. Они должны были прибыть вовремя.

Он снова прошел по поезду, пока не достиг купе первого класса, которое занимал большой франт, как он мысленно его именовал. Старый джентльмен все еще спал в той же позе, как будто он не шевелился с момента выхода из туннеля Блэкдаун. Тернер отпер дверь между купе и коридором, отодвинув ее. «Следующая станция Стаурфорд, сэр!» – громко, но уважительно сказал он.

Пассажир не двинулся. Он был настолько неподвижен, что Тернер внезапно почувствовал дурное. Он вошел в купе и положил руку на плечо пожилого джентльмена. Это не возымело никакого эффекта, поэтому он слегка встряхнул его. К его ужасу, пассажир покачнулся и, казалось, потерял равновесие. Он упал на бок и беспокойно опустился на подлокотник. Тернер, который прошел курс первой помощи, ощупал его пульс, но не обнаружил никаких признаков биения. Он расстегнул воротник и уложил его в более удобное положение.

К этому времени поезд уже въезжал на станцию. Тернер вернулся в коридор, который в этом вагоне был с левой стороны, открыл окно и высунул голову. Начальник станции стоял на платформе. Когда поезд медленно проезжал мимо него, Тернер заговорил. «Я хотел бы поговорить с вами, мистер Катбуш», – тихо сказал он.

Начальник станции открыл дверь и вскочил в поезд. «Что такое?» – спросил он.

«Здесь есть пассажир, вид которого мне не нравится», – ответил Тернер. «С ним было все в порядке, когда мы выехали с Кэннон-стрит, но, боюсь, сейчас он совсем не в себе».

Начальник станции вошел в купе. «Я его знаю, это сэр Уилфред Саксонби из Хелвердена!» – воскликнул мистер Катбуш. «Он ехал сегодня утром поездом в 9:50, и его машина сейчас стоит у главного входа, встречает его. Интересно, что с ним может быть?» Пока начальник станции говорил, он тем временем расстегнул пальто пассажира и раскрыл его. И в ужасе отпрянул. На груди пассажира, на его темно-сером костюме, было пятно свежей крови.

Мистер Катбуш не растерялся и приступил к действиям в чрезвычайной ситуации. Он больше не терял времени на осмотр тела. Все было понятно. «Сбегай и позови пару парней с носилками, а потом возвращайся сюда и помоги донести его до зала ожидания. Я переведу всех пассажиров этого вагона в другой и запишу все их имена и адреса. А когда сэр Уилфред окажется в зале ожидания, проскользни в кассу и скажи клерку, чтобы он позвонил доктору Франту».

Тернер выполнил его указания в точности. Тело сняли с поезда и отнесли в зал ожидания, у двери которого занял свой пост носильщик, чтобы не пускать любопытных. Кассиру было поручено позвонить доктору Франту. Затем Тернер прошел по платформе к локомотиву. «Мы собираемся отцепить вагон первого класса здесь, Берт», – сказал он.

«Хорошо», – ответил машинист. «Что произошло? Перегрелся ящик, что ли?»

«Нет. С этим всё в порядке, но в вагоне находился человек, который, по всей видимости, покончил с собой. Мистер Катбуш знает его – сэр Уилфред, кажется, так его зовут. Он сказал, что нам нужно отцепить вагон. Думаю, полиция захочет его осмотреть. Кстати, что с тобой было не так, когда ты подъехал к туннелю?»

«Со мной всё было в порядке. Парень, работавший на линии, включил красный свет. Затем, как только я подъехал к нему, он переключил его на зелёный. Так что я поехал дальше».

«Парень, работающий на линии!» – воскликнул Тернер. «В путевом листе не было ничего о том, что кто-то работает в туннеле Блэкдаун!»

«Я знаю. Но там были эти мигающие огни. Спроси Чарли. Он видел их так же, как и я».

Кочегар, высунувшись из кабины, кивнул. «Да, я их видел», – сказал он. «Парень был там на линии, низко, чуть выше рельсов».

«Ну, полагаю, мне придётся сообщить об этом в своем отчёте», – сказал Тернер. «Я сейчас пойду и прослежу за отцеплением этого вагона».

Вагон отцепили и отогнали на запасной путь, полностью закрыв его, все окна и двери. А поезд продолжил свой путь. В двадцать минут седьмого доктор Франт прибыл на станцию, где мистер Катбуш провёл его в зал ожидания.

Очень краткий осмотр показал, что сэр Уилфред Саксонби мёртв. «Не очень долго, едва ли час, я полагаю», – сказал доктор. «Теперь давайте посмотрим, сможем ли мы выяснить, от чего он умер. Просто помогите мне расстегнуть его пальто и жилет, и мы увидим, откуда взялась эта кровь».

Причина смерти вскоре стала очевидной. Когда грудь сэра Уилфреда была обнажена, в области сердца обнаружилась небольшая рана, окружённая кровью. Подобная рана, но немного больше, была обнаружена и на спине. Обе раны были параллельными, то есть, если бы тело находилось в вертикальном положении, они были бы на одном расстоянии от земли.

«Гм!» – сказал доктор. «Пронзено насквозь сердце. Пулей, я бы сказал, хотя это мог быть и очень хороший стилет. Давайте посмотрим на его пальто».

Даже при не очень ярком свете зала ожидания доктор нашёл то, что искал. «Вот оно!» – воскликнул он. «Тут очень маленькая дырочка, соответствующая положению раны. А вокруг неё вы можете увидеть несколько чёрных пятнышек, где ткань была сожжена. Эти пятнышки были оставлены горящими зернами пороха. Сэра Уилфреда застрелили из какого-то пистолета, вероятно, очень маленького, автоматического, выстрелили с очень близкого расстояния. Было ли обыскано помещение, в котором его нашли?»

Начальник станции покачал головой. «Я служащий железнодорожной компании, доктор, а не полицейский», – ответил он. «Каждый человек должен заниматься своим делом, я считаю».

«Что ж, возможно, вы правы», – сказал доктор Франт. «Полиция захочет разобраться в этом, и они будут рады, если все останется нетронутым. Но дело плохо, в общем и целом. Вы понимаете, я полагаю, что эта рана могла быть нанесена им самим?»

Мистер Катбуш кивнул. «Сэр Уилфред был один в купе, так мне сообщил проводник», – сказал он.

«Ну, лучшее, что вы можете сделать, это немедленно связаться с полицией. Я распоряжусь, чтобы тело отвезли в морг. Боюсь, больше я ничего не могу здесь сделать».

Вскоре полиция, в лице инспектора Мардена из местного управления, прибыла на место происшествия. В результате расследования Мардена было решено обратиться за помощью в Скотланд-Ярд. Не то чтобы были большие сомнения относительно того, что произошло, но было бы неплохо убедиться.

II

Инспектор Арнольд из отдела уголовных расследований прибыл в Стаурфорд рано утром следующего дня. Его встретил Марден, который кратко изложил ему факты.

«Я не думаю, что есть какие-либо сомнения в том, что это было самоубийство», – сказал он. «Однако покойник был довольно известной личностью в этих краях, и мой начальник очень обеспокоен тем, чтобы мы сделали все возможное для прояснения этого вопроса. Давайте осмотрим отсек, в котором было найдено тело?»

«Подождите минутку», – ответил Арнольд. «Сначала я хотел бы получить побольше информации. Кто был этот человек, сэр Уилфред Саксонби?»

«Он был крупной фигурой в округе, председателем коллегии мировых судей и так далее. Сэр Уилфред жил в Мэвис-Корте, большом местечке недалеко от Хелвердена, примерно в пяти милях отсюда. Леди Саксонби умерла несколько лет назад. У сэра Уилфреда были сын и дочь, но у них есть супруги, и они не живут в Мэвис-Корте. После смерти леди Саксонби его племянница мисс Оливия Саксонби вела его хозяйство. Сэр Уилфред был председателем фирмы с офисами где-то в Сити и ездил в Лондон примерно раз в неделю.

Арнольд кивнул. «Хорошо. Этого достаточно. Теперь я готов взглянуть на ваш железнодорожный вагон».

Они вызвали начальника станции из его кабинета, и все трое прошли по металлическому настилу к запасному пути, на котором стоял отцепленный вагон. Это был почти новый составной вагон, сделанный из стали; коридорный вагон с восемью купе первого класса и туалетами на каждом конце.

Мистер Катбуш достал железнодорожный ключ и отпер одну из дверей со стороны прохода. Они поднялись в вагон, и Марден повел их в одно из крайних купе. «Вот оно», – сказал он. «Итак, мистер Катбуш, может быть, вы будете так любезны сказать этому джентльмену, где сидел сэр Уилфред, когда прибыл поезд».

«Вагон ехал коридором по левой стороне, лицом в направлении движения поезда», – ответил начальник станции. «Значит, это было переднее купе вагона. Сэр Уилфред сидел на угловом сиденье, самом дальнем от коридора, спиной к локомотиву. Ни одно из пяти других мест не было занято. Поезд идет быстро от Кэннон-стрит сюда. После того как тело сэра Уилфреда вытащили, я вывел всех остальных пассажиров из вагона, пересадил их в другой вагон, записав их имена и адреса. В нем было еще двадцать четыре пассажира. Затем я надежно запер вагон и отдал распоряжение отогнать его туда, где он и стоит сейчас».

«Мистер Катбуш и я осмотрели его вчера в семь часов вечера», – сказал Марден. «У меня был отчет доктора Франта, и первое, что я искал, было пулевое отверстие в спинке сиденья. Ну, посмотрите сюда!»

Он указал на небольшой прокол в обивке, настолько маленький, что его было едва заметно. «Это примерно такой же диаметр, как у сквозных дырок в одежде сэра Уилфреда», – сказал он. «Они все размером примерно в четверть дюйма, не больше».

«Что скрывается за этой обивкой, мистер Катбуш?» – спросил Арнольд.

«Стальная перегородка, отделяющая это купе от туалета», – ответил начальник станции.

«Давайте заглянем в туалет», – предложил Арнольд. Они осмотрели стену там, но никаких следов пулевого отверстия не обнаружили. «Стальная перегородка, без сомнения, остановила пулю», – продолжил Арнольд. «Нам придется снять обивку в купе, если мы хотим ее найти. А что насчет оружия, из которого она была выпущена?»

«Мы нашли его», – ответил Марден. «Если вы вернетесь в отсек, я вам покажу. Я положил его обратно на то же место, где он был».

Арнольд увидел его сам, как только осмотрел пол. Он лежал под сиденьем, которое занимал сэр Уилфред, всего в нескольких дюймах от переднего края сиденья. Арнольд поднял его и осмотрел. Это был миниатюрный автоматический пистолет иностранного производства. Ствол был грязным, а в магазине были патроны. На прикладе была выгравирована монограмма, которую Арнольд расшифровал как «WS».

«Имел ли сэр Уилфред сертификат на огнестрельное оружие, в котором значился бы этот пистолет?» – спросил он.

«Нет, не имел», – ответил Марден. «Я сразу об этом подумал. У него был сертификат на револьвер и винтовку, но не на автоматический пистолет».

«Это странно», – сказал Арнольд. «Я не претендую на звание эксперта по огнестрельному оружию, но любой может увидеть, что этот пистолет почти новый. Так вот, сэр Уилфред не мог купить его в Англии, не получив предварительно сертификат. Он вообще имел привычку ездить за границу?»

«Я так думаю», – ответил Марден. «Но вам лучше спросить мисс Саксонби».

На полке над сиденьем, которое занимал сэр Уилфред, лежал небольшой кожаный атташе-кейс. На нем также были инициалы WS Arnold. Он попробовал застежки, но кейс был заперт. «Есть еще багаж?» – спросил он.

«Нет, сэр Уилфред только на день уехал в Лондон», – ответил начальник станции. «Он уехал отсюда вчера утром в 9:50 и тогда вез с собой этот чемодан».

Единственными другими предметами в отсеке были две газеты, Evening Standard и Evening News, обе предыдущего дня. Они обе были открыты.

«Одна из них лежала на сиденье рядом с сэром Уилфредом», – сказал мистер Катбуш. «Другая лежала на полу, когда я его увидел, но проводник, Уильям Тернер, говорит, что она была на колене у сэра Уилфреда и упала, когда он попытался его разбудить. Инспектор Марден попросил меня организовать приезд Тернера сегодня утром. Он должен был уже прибыть. Вы можете увидеть его в моем кабинете, если хотите».

Поскольку в купе больше ничего не было, они снова заперли его и пошли в кабинет начальника станции. Мистер Катбуш убедился, что Тернер прибыл, и послал за ним. «Ну, Тернер, что вы можете рассказать нам об этом деле?» – спросил Арнольд.

«Я не могу рассказать вам много, сэр, и это факт», – ответил проводник. «Покойный джентльмен подошел ко мне, когда я стоял на платформе на Кэннон-стрит, примерно за семь или восемь минут до отправления пятичасового поезда. Я видел его раньше на нашем поезде, но тогда я не знал, кто он такой». «Вы проводник этого поезда?» – спросил он. «Да, сэр, это так», – ответил я ему. «Я хочу, чтобы вы нашли мне вагон первого класса до Стаурфорда»», – сказал он и сунул мне в руку бумажный фунт».

«Что, фунт стерлингов!» – воскликнул Арнольд. «Пассажиры нечасто дают вам фунты стерлингов, чтобы закрепить за собой вагон, не так ли?»

Глаза Тернера заблестели. «Ну, сэр, это зависит от обстоятельств. Я не скажу, но время от времени молодая пара, которая не хочет, чтобы их беспокоили, может сунуть мне в руку записку. Но им больше нравятся вагоны без коридоров. Я не против, что такой джентльмен, как сэр Уилфред, дал мне фунт. Итак, я прошел с ним по поезду и заглянул в купе первого класса. В каждом из них кто-то был, пока мы не дошли до последнего, переднего купе вагона, если вы меня понимаете, сэр. Я посадил туда сэра Уилфреда, и он занял место дальше всего от платформы, спиной к локомотиву. Затем, поскольку сторона коридора вагона была рядом с платформой, я запер дверь между купе и коридором. Я не беспокоился о другой двери купе, поскольку с той стороны линии была глухая стена, и никто не мог попасть туда».

«То есть, когда поезд тронулся, дверь купе, ведущая в коридор, была заперта, а дверь с другой стороны – незапертая?»

«Верно, сэр. И так было до того момента, пока мы не начали подъезжать к Стаурфорду. А потом я пошел отпереть дверь, видя, что джентльмену придется выходить именно с этой стороны».

«Вы видели сэра Уилфреда во время поездки от Кэннон-стрит до Стаурфорда?»

«Да, сэр. Я видел его, когда мы проезжали через туннель Блэкдаун, после проверки».

«После проверки?» – спросил Арнольд. «Что вы подразумеваете под проверкой?»

«Почему-то, сэр, машинист внезапно нажал на тормоза, и я пошел вдоль поезда, чтобы посмотреть, не случилось ли чего. И когда я проходил мимо купе сэра Уилфреда, я увидел, что он лежит в своем углу, как будто он заснул. И он не шевелился, когда я снова увидел его здесь, бедный джентльмен».

«Вы не открывали дверь, а просто посмотрели в окно?»

«Верно, сэр. Я подумал, что если открою дверь и раздвину ее, то могу разбудить его, и ему это не понравится».

«Во сколько это было?»

«Мы проехали станцию Блэкдаун в 5:29, сэр. Я прошел мимо купе сэра Уилфреда на три-четыре минуты позже».

«Поезд действительно остановился в туннеле?»

«Нет, сэр, но он замедлился до нескольких миль в час. Машинист сказал мне, что увидел красный свет впереди и нажал на тормоза. Затем, как раз перед тем, как он доехал до него, сигнальный свет сменился на зеленый, и он поехал дальше. Какой-то парень работал на линии, как он считает. Но я не могу этого понять, потому что в маршрутном листе об этом ничего не было сказано».

Начальник станции вставил несколько слов для пояснения. «Машинистов всегда предупреждают об участках, где они могут ожидать увидеть работающих на линии мужчин», – сказал он.

Арнольд кивнул. «Вы говорите, Тернер, что сэр Уилфред не двигался с того момента, как вы увидели его в туннеле, и до того момента, как вы пошли отпирать дверь. Вы в этом уверены?»

«Ну, сэр, во второй раз он был в том же положении, что и в первый. Он мог переместиться в промежутке. Этого я сказать не могу».

«Вы абсолютно уверены, что дверь была все еще заперта, когда вы сюда пришли?»

«Да, сэр, потому что мне пришлось воспользоваться своим ключом, чтобы его отпереть».

«Это была единственная дверь в поезде, которая была заперта?»

«Ну, нет, сэр, не совсем так. В каждом конце вагона первого класса двери обычно заперты. Известно, что пассажиры переходят из третьего в первый после того, как поезд тронулся. Поэтому, если в поезде нет вагона-ресторана, мы всегда держим двери в коридор между первым и третьим классом запертыми».

«И эти двери были заперты с того момента, как поезд покинул Кэннон-стрит, и до того, как он прибыл сюда?»

«Верно, сэр. Я отпер их, когда поезд вошел в туннель, а я прошелся по коридору, и снова запер их, когда вернулся к себе. Двери также были закрыты, пока я не открыл их прямо перед остановкой».

Арнольду больше не о чем было спрашивать проводника. Он поблагодарил мистера Катбуша за помощь и покинул железнодорожную станцию вместе с Марденом, неся найденные в купе вещи. «Я лучше взгляну на тело», – сказал Арнольд. «Я полагаю, вы проверили его карманы? Никакого письма или чего-то в этом роде?»

«Тело в морге, как и его одежда и вещи, найденные при нем. Это всего в десяти минутах ходьбы отсюда. Нет, я не нашел никакого письма. И все же это довольно явный случай самоубийства. То, что нам сказал проводник, кажется, решает этот вопрос. Сэр Уилфред все время находился в запертом отсеке один».

«Да», – сказал Арнольд, с легким сомнением в голосе. «Но, знаете ли, я никогда не бываю спокоен насчет запертых дверей, особенно если это двери железнодорожных вагонов. Вы знаете, какая простая вещь – ключ от этих замков. Просто конический кусок стали квадратного сечения. Вы вставляете его в квадратное отверстие, поворачиваете, и дверь отпирается. Такой ключ может сделать кто угодно. Все, что нужно, – это кусок металлического прута и напильник. Кроме того, внешняя дверь купе, та, что напротив коридора, я имею в виду, не была заперта».

Марден с улыбкой спросил: «Вы же не думаете, что кто-то мог забраться на подножку и оказаться в купе таким образом, не так ли?»

Арнольд ответил: «Я ничего не предполагаю. Но прежде чем мы сможем исключить убийство как вариант, мы должны рассмотреть все возможности. Должен сказать, что меня весьма удивляет совпадение по времени. Вы говорите, что доктор Франт осмотрел тело около двадцати минут седьмого вчера вечером и предположил, что сэр Уилфред был мертв всего лишь около часа. Это весьма приблизительное заключение, но я знаю, что врачи не могут быть абсолютно точными в таких вопросах. Давайте примем это за основу. По словам Тернера, поезд проехал через станцию Блэкдаун в 5:29 и вошел в туннель через минуту или две. Не означает ли это, что смерть сэра Уилфреда могла произойти в туннеле, как раз перед тем, как Тернер его увидел?»

Марден согласился: «Я думаю, что да. Но любой, кто захотел бы застрелиться в поезде, вероятно, сделал бы это в туннеле. Я часто езжу туда-сюда в Лондон и хорошо знаю туннель Блэкдаун. Если поезд движется на скорости, раздается такой грохот, что вы не можете услышать и свой крик. Конечно, никто в соседнем купе не мог бы услышать слабый треск, который издают эти маленькие автоматические пистолеты».

Арнольд согласился: «В этом есть смысл. И, конечно, есть тот факт, что покойный зарезервировал себе купе, дав проводнику довольно большие чаевые для этого. Кстати, есть ли какие-нибудь местные сплетни, которые могли бы пролить свет на причину самоубийства?»

Марден ответил: «Насколько я знаю, нет. Сэр Уилфред пользовался всеобщим уважением и, как предполагается, был человеком весьма значительных средств. Вот мы и в морге».

Они вошли, и Арнольд осмотрел лицо покойника. На вид ему было лет шестьдесят-семьдесят, чисто выбритый, с редкими седыми волосами. Черты лица были сильными и хорошо очерченными, и даже в смерти в выражении лица была твердость, которая давала ключ к характеру сэра Уилфреда. Арнольд был уверен, что это был человек с сильной волей и интеллектуальной мощью. Совершит ли такой человек самоубийство? Не в припадке внезапной депрессии, конечно. Но если бы существовал мотив, который после долгого и тщательного размышления показался бы ему достаточным, можно было бы допустить без страха и колебаний самоубийство.

Арнольд перевел взгляд с тела на одежду, которую внимательно осмотрел. В ней не было ничего примечательного, именно то, что можно было бы ожидать от человека в положении сэра Уилфреда. На столе рядом с одеждой лежало содержимое карманов. Там было следующее: связка ключей с серебряной цепочкой и петлей; небольшое количество мелочи, серебра и меди; золотые охотничьи часы с тонкой золотой цепочкой и футляр для очков, в котором лежали очки в черепаховой оправе.

Марден сказал: «Когда его нашли, он был в очках. Я нашел футляр в его кармане и положил их туда для безопасности».

Арнольд кивнул и продолжил осмотр. Золотой портсигар с выгравированными инициалами WS содержал три сигары дорогой марки. Золотой спичечный коробок с полудюжиной спичек марки Swan vestas. И, наконец, кожаный кошелек с золотыми уголками.

Арнольд открыл его и просмотрел содержимое. Его было немного. Несколько визитных карточек с адресом Мэвис-Корт. Книга почтовых марок, из которой две или три были вырваны. Три пятифунтовых банкноты, семь однофунтовых банкнот и две десятишиллинговых банкноты.

«Ну, если он не убил себя, то мотивом для стрельбы в него не было ограбление», – сказал Арнольд. «Но есть одна вещь, которую вы упустили, выворачивая его карманы, мистер Марден».

Марден подозрительно спросил: «Что это?»

Арнольд ответил: «А как же его железнодорожный билет? Если только вы не отдали его компании?»

Марден покачал головой: «Я его не видел».

Арнольд обыскал карманы. Они были пусты, не было никаких признаков билета. «Это странно», – сказал он. «Возможно, он в его атташе-кейсе. Думаю, один из этих ключей его откроет».

Догадка Арнольда оказалась верной, и атташе-кейс вскоре открыли. В нем не было ничего, кроме нескольких печатных документов, отчетов и выписок по счетам, все озаглавлено адресом «Wigland and Bunthorne, Ltd., 5 Shrubb Court, London, EC3». Взглянув на них, Арнольд заметил, что сэр Уилфред Саксонби, баронет, мировой судья, был подписан как председатель фирмы. Еще одно имя привлекло его внимание. Ричард К. Саксонби, эсквайр, управляющий директор. «Это сын сэра Уилфреда?» – спросил он.

Марден ответил: «Я так думаю. Я не могу быть уверен».

Арнольд положил бумаги обратно в чемодан и снова запер его. «Тут нет билета», – сказал он. «И что он мог с ним сделать? Он случайно не в его шляпе?»

Осмотр шляпы, почти нового котелка, не выявил билета, и Арнольд нахмурился. «У него, должно быть, был билет», – сказал он. «Они бы не пропустили его через шлагбаум на Кэннон-стрит без билета. Но его здесь нет, и он не мог уронить его в купе, иначе мы бы его нашли. Что с ним стало?»

Марден пожал плечами. Он явно считал, что этот человек из Скотланд-Ярда придает излишнее значение мелочам. Сэр Уилфред застрелился, это мог понять любой дурак. Какое, черт возьми, значение имел его билет? Он не подлежал судебному преследованию за поездку без билета. Но Марден не выразил этих мыслей вслух. «Он мог уронить его на платформе на Кэннон-стрит», – вместо этого ответил он. «Это ведь неважно, не так ли?»

«Такие детали имеют значение», – ответил Арнольд. «Однако мы можем пока оставить билет в покое. Я хотел бы поговорить с доктором Франтом, прежде чем мы отправимся в Мэвис-Корт».

Марден отвёл его к дому доктора, который оказался дома и был готов дать показания. В ответ на вопрос Арнольда он сказал: «Самостоятельно нанес себе рану?» – и, немного подумав, добавил: «Да, конечно, это могло произойти. Вы ведь нашли пистолет, не так ли? Хм, я предполагал, что вы его обнаружите. Маленький автоматический пистолет? Вот именно, именно так. Его, вероятно, держали горизонтально, направив дуло в область сердца, и расстояние до него было не более нескольких дюймов. Я полагаю, что смерть наступила практически мгновенно».

Арнольд спросил: «Если бы сэр Уилфред держал пистолет, разве он не остался бы в его руке после смерти?»

Доктор Франт ответил: «Не обязательно. Воздействие пули, попавшей в сердце, скорее всего, вызвало бы мышечную реакцию, в результате которой пистолет мог бы вылететь из руки».

Арнольд сказал: «Мы нашли пистолет прямо под противоположным сиденьем купе».

Доктор Франт согласился: «Это вполне объяснимо. Легкого сокращения мышц было бы достаточно, чтобы пистолет отскочил после выстрела на такое расстояние».

Арнольд и Марден попрощались с доктором и отправились на обед. После обеда они сели в машину и поехали в Мэвис-Корт.

III

Мэвис-Корт представлял собой прекрасный особняк в георгианском стиле, окруженный живописным парком. Арнольд сразу же почувствовал атмосферу богатства и роскоши, которая стала еще более ощутимой, когда их провели в гостиную. Вскоре к ним присоединилась мисс Оливия Саксонби.

Арнольд определил ее возраст как около сорока лет и сразу же заметил внешнее сходство с покойным. У нее были те же четкие черты лица и твердая линия рта и подбородка. Однако, в то время как сэра Уилфреда это украшало, его племянница наоборот из-за этого выглядела мужеподобно и не очень симпатично.

«Пожалуйста, присаживайтесь», – сказала она холодно. «Вы пришли по поводу смерти моего дяди, я полагаю?»

«Я сожалею, что это причина нашего визита», – ответил Арнольд. «Насколько я понимаю, вы являетесь племянницей сэра Уилфреда. У него ведь есть сын, не так ли?»

«Да, Дик, он сейчас находится в Америке. Я отправила ему телеграмму вчера вечером и получила ответ, что он немедленно возвращается».

«Были ли у сэра Уилфреда еще дети?»

«Да, дочь, Ирен. Она вышла замуж за майора Уордора несколько лет назад, и они также находятся за границей, путешествуя на машине по югу Франции. Я отправила телеграмму на их последний адрес, но пока не получила ответа».

«Имел ли сэр Уилфред привычку часто выезжать за границу?»

«Не в последние годы. Осенью прошлого года он ездил в Бельгию на неделю или две по делам. С тех пор он не ночевал вне дома».

«Ездил ли он регулярно в Лондон?»

«Он обычно отправлялся в город каждый четверг. Но иногда он выбирался и в какой-то другой день, во вторник или среду. Так, например, было и на этой неделе, он ездил в Лондон во вторник».

«Он всегда уезжал и возвращался одним и тем же поездом?»

«Он всегда отправлялся в 9:50 утра и почти всегда возвращался к 6:37 вечера. Однако три или четыре раза в год он обедал в Лондоне, а потому возвращался к 10:37 вечера».

«Вы уже некоторое время живете со своим дядей, мисс Саксонби?»

Арнольду показалось, что ее лицо стало еще жестче, когда она ответила: «Десять лет, с июня, после смерти тети Мэри. Дядя Уилфред хотел, чтобы кто-то из членов семьи приехал и жил с ним, и, поскольку Дик и Ирен оба женаты, пришлось приехать мне».

«Понимаю. Теперь, мисс Саксонби, боюсь, мне придется задать несколько довольно неприятных вопросов. За десять лет, которые вы провели с ним, вы, должно быть, довольно близко узнали сэра Уилфреда. Я полагаю, вы были бы первой, кто заметил бы какие-либо изменения в его здоровье или манерах. Вы заметили какие-либо подобные изменения в последнее время?»

Оливия Саксонби покачала головой. «Я ничего не заметила, и дядя Уилфред не из тех, кто говорит о своем здоровье. Он казался таким же, во всех отношениях, каким я его всегда знала».

«Вы не знаете ни о чем таком, что могло бы нарушить его душевный покой?»

«Если бы что-то его беспокоило, я бы об этом не узнала. Он никогда не говорил со мной о делах или о чем-то важном. Моей задачей было поддерживать непринужденную обстановку и следить за тем, чтобы дом был в порядке».

«Вы видели сэра Уилфреда вчера перед тем, как он покинул дом?»

«Конечно. Я завтракала с ним в половине девятого и провожала его к машине, когда он ехал на вокзал».

«У сэра Уилфреда было огнестрельное оружие, не так ли?»

«Огнестрельное оружие? О, пушки и прочее. Да, в оружейной комнате есть кое-что. Я вам покажу».

Она провела их через дом в оружейную комнату. Там они обнаружили прекрасную коллекцию охотничьего оружия, а также винтовку и револьвер, оба довольно устаревшего образца. Они также нашли некоторое количество боеприпасов, но среди них не было патронов для автоматического пистолета. У Арнольда он был в кармане. Он достал его и показал мисс Саксонби.

«Вы когда-нибудь видели это раньше?» – спросил он.

Она только взглянула на него и покачала головой.

«Мой дядя не имел привычки показывать мне свое оружие», – ответила она.

«Вы видите, на нем инициалы вашего дяди, мисс Саксонби», – настаивал Арнольд. «Довольно любопытно, что ни на одном из этих орудий нет никаких инициалов. Можете ли вы предположить, почему на этом пистолете они есть?»

«Я не могу ничего предложить. Я ничего об этом не знаю. Кто-то мог подарить его дяде Уилфреду и поставить на нем инициалы. Это все, что я могу предположить».

После еще одной беседы, в ходе которой они выяснили, что постоянным лечащим врачом сэра Уилфреда является доктор Батлер из Хелвердена, Арнольд и Марден покинули Мэвис-Корт.

«Я не могу не думать, что мисс Саксонби не очень огорчена смертью своего дяди», – заметил Арнольд. «Однако это ее дело, а не наше. Она не была настоящим кладезем информации, не так ли? Я думаю, нам лучше пойти и увидеть этого доктора. Он, возможно, сможет нам что-то рассказать».

Доктор Батлер оказался пожилым человеком с доброжелательным видом. Он уже слышал о смерти сэра Уилфреда и, казалось, был очень расстроен. «Это стало большой потерей для района», – сказал он. «Он взял на себя руководство всеми видами социальной работы, и его имя почти всегда возглавляло список подписчиков. Я слышал очень мало подробностей о его смерти, но из того, что я слышал, мне кажется, что это было очень необычное событие».

«Конфиденциально, доктор, это очень похоже на случай самоубийства», – ответил Арнольд. «Вот почему мы пришли к вам. Теперь я не собираюсь просить вас нарушать правила профессиональной тайны. Но, может быть, вы скажете мне, был ли сэр Уилфред здоров или нет?»

Доктор Батлер задумался над этим вопросом. «В большинстве аспектов он был в отличном здравии», – ответил он. «Не думаю, что будет какой-то вред, если я упомяну об одном исключении, поскольку многие люди уже знают о нем. Сэр Уилфред не делал из этого особого секрета. Много лет назад, вскоре после смерти своей жены, он обратился ко мне с легким недомоганием. Я диагностировал у него некую форму заболевания почек и направил к специалисту. В отчете специалиста говорилось, что почки, несомненно, были его проблемным органом, но при должном уходе нет оснований полагать, что этот факт ставил под угрозу жизнь пациента. Он мог бы прожить до ста лет. С другой стороны, существовала вероятность, что в какой-то момент, когда проблема станет серьезной, могут возникнуть осложнения. Специалист рекомендовал диету, которой сэр Уилфред строго придерживался. Насколько я могу судить, его состояние определенно не ухудшилось с тех пор, как он впервые обратился ко мне за консультацией».

«Когда вы видели его в последний раз, доктор?» – спросил Арнольд.

«В понедельник. Я взял себе за правило навещать его по понедельникам, так как знал, что наверняка найду его дома. Я спросил его, не было ли у него каких-либо симптомов недуга в последнее время, и он сказал мне, что никогда в жизни не чувствовал себя лучше. Я взял образцы, что, по совету специалиста, стало обычным делом, и они показали, если что-то и было, так это улучшение».

«Вы хорошо знали сэра Уилфреда, доктор. Вы бы удивились, если бы было доказано, что он покончил с собой?»

«В моей профессии человек очень скоро становится неуязвимым к неожиданностям. Если вы спросите меня, верю ли я, что он покончил с собой из-за беспокойства о своем здоровье, мой ответ будет самым решительным: нет! Но есть и другие причины, которые могли бы побудить человека в его положении к такому шагу».

«Например, деловые проблемы?»

«Возможно, среди них были и деловые заботы. Хотя в последние годы сэр Уилфред не принимал активного участия в бизнесе. Фактическое управление фирмой находится в руках его сына Дика».

«Сэр Уилфред был богатым человеком, не так ли?»

«Очень богатым человеком, должен я сказать. Мэвис-Корт всегда поддерживался в хорошем состоянии, несмотря на расходы. Если какое-либо дело, которое он одобрял, нуждалось в средствах, он всегда был готов выписать щедрый чек. Я нисколько не сомневаюсь, что его завещание будет подтверждено на очень высокую сумму».

«Я полагаю, его сын и дочь получат деньги?»

«Я так думаю. Но я надеюсь, что он вспомнил и про Оливию Саксонби. У нее была не самая легкая жизнь с тех пор, как она жила с ним».

«Родители мисс Саксонби умерли?»

Доктор Батлер кивнул. «Ее мать давно умерла, а отец – пару лет назад. Он был белой вороной в семье. Давным-давно, когда она была совсем юной девушкой, произошло позорное дело, в котором был замешан ее отец, и ему пришлось довольно спешно покинуть страну. Сэр Уилфред назначил своей племяннице небольшое содержание, и она жила у друзей до смерти леди Саксонби. Затем ее дядя послал за ней и привез ее в Мэвис-Корт».

«Она, должно быть, жила тут в значительном комфорте, не так ли?»

«Комфорт? О, конечно. Но комфорт – это еще не все, даже для женщины. До того, как она приехала в Мэвис-Корт, она была, в некотором смысле, сама себе хозяйка. Конечно, в пределах своих доходов, она могла ходить, куда хотела, делать, что хотела, встречаться с теми, с кем хотела. Но в Мэвис-Корте она, должно быть, жила совсем по-другому. У сэра Уилфреда были странные идеи, в некотором роде. Его нельзя было назвать необщительным, потому что, когда вы преодолевали его сдержанность и могли достаточно его заинтересовать, он действительно оказывался очень приятным собеседником. Но он ненавидел, когда в Мэвис-Корте были люди. Их присутствие раздражало его, я думаю, потому что он не любил исполнять обязанности хозяина. Он всегда говорил, что его время слишком ценно, чтобы тратить его на пустые разговоры. И поскольку его племянница не любила ходить и видеться с людьми, которых она не могла пригласить снова, она часто проводила одну неделю за другой, не видя никого, кроме своего дяди и персонала Мэвис-Корта».

«Она могла бы уйти от сэра Уилфреда, если бы жизнь с ним показалась ей утомительной?»

«О, да, она могла бы уехать. Ее дядя заказал бы машину, чтобы отвезти ее на станцию, я в этом не сомневаюсь. Но в его глазах она бы разорвала свой контракт. Никаких дальнейших выплат не предвиделось бы. А она не могла позволить себе рисковать этим».

«Знал ли сэр Уилфред, что она недовольна?»

«Я никогда не утверждал, что она была недовольна. Я лишь предположил, что жизнь в Мэвис-Корте, вероятно, отличалась от той свободы, которую она знала раньше. Даже если бы она была недовольна, и ее дядя знал об этом, для него это не имело бы никакого значения. Он был одним из тех людей, которые всегда знали, что лучше для других. Инспектор Марден часто слышал его выступления на скамье подсудимых, поэтому подтвердит вам это. Я прав, Марден?»

Инспектор улыбнулся. «Совершенно верно, доктор», – ответил он. «И я, кажется, припоминаю дело о Комитете по ликвидации последствий наводнения».

Доктор Батлер скорчил гримасу. «Да, это было очень неловкое дело. Несколько лет назад у нас здесь были очень серьезные наводнения. Был нанесен значительный ущерб, и некоторые бедняки остались без крова. Был создан фонд, и сэр Уилфред стал председателем Комитета по его управлению. Но когда несчастные страдальцы обратились за помощью, он, по-видимому, посчитал, что если они не устроят свою жизнь в соответствии с его идеями, то не имеют права на эту помощь, что, как и следовало ожидать, вызвало массу недовольства.

Однако мы отходим от сути. Я говорил, что сэр Уилфред всегда знал, что лучше для других людей. Несомненно, он считал, что уединение в Мэвис-Корте было лучшим выходом для его племянницы. У него, как мне кажется, было скрытое подозрение, что, если ей позволят слишком много свободы, она может сойти с рельсов. Наследственная склонность и тому подобное. Это никого не касается, кроме нее самой, если, конечно, она не захочет выставить себя дурой. Я почти слышу, как сэр Уилфред говорит это. Но он не собирался рисковать и провоцировать второй семейный скандал, несмотря ни на что».

Все это, хотя и не имело прямого отношения к смерти сэра Уилфреда, показалось Арнольду очень интересным. Чтобы укрепить доверие доктора Батлера, он провокационно спросил: «Сэр Уилфред, кажется, был человеком, который не боялся наживать врагов?»

«Боялся?» – ответил доктор. «Я не верю, что он чего-то боялся, ни морально, ни физически. Но я не уверен насчет того, чтобы наживать врагов. Никто из нас не знает, как мы возбуждаем враждебность в других людях, если только мы не делаем этого намеренно. А этого сэр Уилфред никогда не делал. Во-первых, у него было очень сильное чувство справедливости, а во-вторых, у него не было времени на ссоры с людьми. Его не любили многие, кто не знал его как следует и кого оскорбляла его довольно властная манера поведения. Но я не верю, что у него был действительно открытый враг в мире».

«До вас не доходили слухи, влияющие на его финансовое положение, не так ли, доктор?» – спросил Арнольд.

Доктор Батлер покачал головой. «Финансы и бизнес немного не в моей компетенции», – ответил он. «Я не слышал никаких слухов такого рода, но вряд ли они дойдут до моих ушей. Я так понимаю, вы ищете что-то, что подтвердит идею о том, что он покончил с собой?»

«Да, доктор. И я был бы очень благодарен за малейшую подсказку».

«Боюсь, я не могу вам помочь. Можете мне поверить, что за этим не стоит никакой постыдной истории. Никаких связей с женщинами или чего-то в этом роде. В остальном сэр Уилфред был человеком воздержанных, если не сказать бережливых привычек. Вы можете доверять врачу, который знает что-то о жизни своих пациентов. Я ничего не могу вам рассказать о его деловой активности. Но в этом я уверен. Если у него и был мотив для самоубийства, вы не найдете его в Хелвердене».

Через несколько минут Арнольд и Марден покинули дом доктора и поехали обратно в Стаурфорд, где Арнольд встретился с местным суперинтендантом. «Я пока не знаю, что сказать», – ответил он в ответ на вопросы последнего. «Все указывает на самоубийство, но пока мне не удалось получить никаких намеков на мотив. Вы сами его довольно хорошо знали, сэр?»

«Да, я знал его уже много лет и всегда умудрялся с ним ладить. Между нами говоря, он был человеком, которого я скорее уважал, чем любил. Он был не совсем тем персонажем, который вызывает симпатию. И я могу вас заверить, что он никогда бы не покончил с собой, если бы у него не было какой-то очень веской причины для этого. В случае с таким человеком, как сэр Уилфред, нам с вами не нужно верить в то, что снисходительно называют временным помешательством».

Арнольд кивнул. «Есть один момент, по которому я хотел бы узнать ваше мнение, сэр. Вы знаете, что мистер Марден нашел в купе автоматический пистолет с инициалами WS на нем. Мне кажется довольно странным, что магистрат, председатель суда, фактически совершил правонарушение, имея при себе пистолет, не оформив на него сертификат. Тем более, что, как я понимаю, у него есть сертификат на два других вида оружия».

«Это интересный момент», – одобрительно ответил суперинтендант. «Я охотно выскажу вам свое мнение. Сэр Уилфред был превосходным и добросовестным мировым судьей, и я не думаю, что он совершил много ошибок, находясь на судебной скамье. Но он всегда производил на меня впечатление, что считал себя выше закона. Закон был превосходной вещью, и он был твердым его сторонником. Но он был создан для других людей, а не для сэра Уилфреда Саксонби.

Я не имею в виду, что он постоянно нарушал закон, или даже то, что я знаю хотя бы один случай, когда он это делал. Но я почти уверен, что он бы не постеснялся нарушить закон, если бы это отвечало его собственным высшим интересам. Он бы не чувствовал себя связанным ограничениями, которые в других случаях он бы первым наложил.

Поэтому вы поймёте моё мнение. Если бы сэр Уилфред купил пистолет для обычной цели, он бы обязательно получил на него сертификат. С другой стороны, если бы он приобрёл его для какой-то тайной цели, то не стал бы беспокоиться о получении сертификата. Это ясно?»

«Совершенно ясно, сэр», – ответил Арнольд.

Он чувствовал, что теперь у него есть некоторое представление о характере убитого. Осталось сделать две вещи: найти мотив, который мог бы побудить сэра Уилфреда покончить с собой, и исключить любую возможность того, что выстрел был произведён кем-то другим.

Расставшись с суперинтендантом и Марденом, Арнольд вернулся на железнодорожную станцию.

IV

Приехав на станцию, Арнольд обнаружил мистера Катбуша в его офисе, куда, по его просьбе, был вызван кассир. Последний с абсолютной точностью помнил, как продал билет сэру Уилфреду утром накануне. Это был билет первого класса в Лондон, туда и обратно, вторая половина которого не была сдана.

Получив эту информацию, Арнольд сел на ближайший поезд до Блэкдауна, который оказался скорым. Во время поездки он размышлял о пропавшем билете. Как заметил Марден, это было незначительное обстоятельство, и произойти могло что угодно. Например, билет мог выпасть из кармана сэра Уилфреда, когда его тело переносили из купе в зал ожидания. Но что, если этого не было? Что, если билет вышел из владения сэра Уилфреда между моментом проезда через шлагбаум на Кэннон-стрит и его прибытием в Стаурфорд? Что тогда?

Арнольд задавал себе этот вопрос снова и снова, но не мог найти на него разумного ответа. Было бы абсурдно предполагать, что билет украли у сэра Уилфреда до или после его смерти. Кто мог украсть железнодорожный билет и оставить ценные вещи и сумму денег? Кроме того, как кто-то мог получить доступ к запертому купе? Это было бы достаточно легко, если бы у них был железнодорожный ключ, но могли ли они сделать это, не привлекая внимания? Это казалось крайне маловероятным. Арнольд решил, что необходимо допросить остальных двадцать четыре пассажира, которые ехали в вагоне первого класса.

Когда он принял это решение, его поезд подъехал к туннелю Блэкдаун. Прежде чем проехать еще несколько ярдов, окна его купе стали непрозрачными из-за смеси дыма и пара, оседавшей снаружи. И грохот был достаточно громким, чтобы заглушить выстрел из небольшого пистолета. Арнольд отметил эти детали. Он также засек время прохождения поезда через туннель. Это заняло три минуты и двадцать пять секунд. Учитывая замедление и ускорение, поезд, в котором ехал сэр Уилфред, должен был проехать не менее пяти минут по этому туннелю. А за пять минут, как хорошо знал Арнольд, может произойти многое.

Вскоре после выхода из туннеля поезд остановился на станции Блэкдаун. Арнольд вышел и разыскал начальника станции, которому представился. Он объяснил, что расследует смерть сэра Уилфреда Саксонби, который был найден мертвым накануне по прибытии в Стаурфорд пятичасового поезда с Кэннон-стрит. «И есть некоторые основания полагать, что он умер в туннеле Блэкдаун», – добавил он.

«В туннеле, а?» – ответил начальник станции. «Это не единственная странность, произошедшая в туннеле вчера вечером. Машинист того самого поезда сообщил, что в туннеле его задержал человек, включивший красный свет. Должно быть, ему это приснилось, потому что там точно никого не было».

«Вы можете быть в этом уверены?» – спросил Арнольд.

«Точно так же, как и в том, что я сейчас с вами разговариваю. Я объясню почему. Для начала, туннель – не совсем то место, которое можно выбрать для вечерней прогулки. Публика не использует его как променад, так сказать. Единственные, кто когда-либо заходит в него пешком, – это постоянные путевые рабочие. И за весь вчерашний день никто из рабочих мужчин не ступал туда ногой. Кроме того, они не заходят в туннель поодиночке. Они идут толпой и зажигают сигнальные ракеты. Машинист сообщил, что никаких сигнальных ракет не было, только красный свет, который сменился зеленым как раз перед тем, как он до него добрался.

Дайте угадаю, что вы собираетесь сказать. Если это не был один из постоянных путевых рабочих, то это, должно быть, был какой-то посторонний человек, который каким-то образом забрел внутрь. Ну, я говорю, что этого не могло быть, и вот по какой причине. На каждом конце туннеля есть сигнальная будка, и никто не мог войти, не будучи замеченным дежурными. Даже после наступления темноты из окон кабин на линию падает яркий свет. Не может быть и речи о том, что человек проскользнул в тумане, потому что вчера вечером тумана не было. Я допросил дежурных на обоих концах, и они клянутся, что никто не мог войти или выйти.

Но я не был удовлетворен этим. Мне пришло в голову, что, возможно, каким-то чудом кто-то мог попасть в туннель и быть сбитым. Поэтому, как только я услышал о сообщении машиниста, я послал поисковую группу, чтобы найти тело или его останки. Конечно, они ничего подобного не нашли. Я ни на секунду не ожидал, что они найдут. Можете поверить мне, инспектор, вчера вечером в туннеле никого не было».

«Тогда как вы объясните отчет машиниста?» – спросил Арнольд.

Начальник станции пожал плечами.

«Туннели – странные места», – ответил он. «Вы никогда не проходили через них, разве что на поезде, я полагаю? И тогда вам хорошо и комфортно, и вы проезжаете так быстро, что не успеваете ничего заметить. Если бы вы когда-нибудь прошли через них пешком, вы бы не захотели повторять этот опыт. Сначала там темно, как в смоле, а потом обычно полно дыма и пара, если только ветер случайно не дует сквозь них.

Я могу представить себе машиниста, даже опытного человека, который вообразил, что увидел свет. Может быть, отражение в окне его кабины или что-то в этом роде. Он, естественно, остановился бы, потому что для всех работников железной дороги безопасность на железной дороге превыше всего. А когда он увидел, что это был вовсе не красный свет, а только отражение, он снова поехал вперед.

Но ему пришлось бы объяснить причину замедления. Он не хотел бы выглядеть глупо, сказав, что видел красный свет, которого там не было. Поэтому он придумал историю о красном свете, который сменился на зеленый, и пожарный его поддержал. Я считаю, что это очень правдоподобное объяснение».

После разговора с начальником станции в Блэкдауне Арнольд продолжил свой путь в Лондон. Казалось, что вопрос о заявлении машиниста был исчерпан. Поезд, безусловно, замедлился в туннеле, это было установленным фактом. Но только ли из-за галлюцинации машиниста? Он увидел красный и зеленый свет там, где их не могло быть. Довольно жуткое событие, если эти огни были видны в момент смерти сэра Уилфреда. Могла ли вспышка пистолета иметь к этому какое-то отношение? Возможно, с помощью необычного приема отражения машинист мог увидеть эту вспышку как красный свет впереди себя? Не при обычных обстоятельствах, предположил Арнольд. Но, как сказал начальник станции, туннели – странные места.

Он прибыл на Кэннон-стрит и продолжил свое расследование там. В результате он узнал, что пассажиры должны были предъявлять свои билеты у барьера, прежде чем получить доступ к платформам. Контролер, который дежурил накануне вечером, случайно узнал сэра Уилфреда в лицо. Он вспомнил, как прокомпостировал его билет, обратную половину первого класса до Стаурфорда. У барьера сэр Уилфред извлек билет из кожаного кошелька, из которого в то же время вынул фунтовую купюру. Контролер считал, что после того, как его билет был проверен, сэр Уилфред положил его обратно в кошелек. Когда он добрался до платформы, он остановился и поговорил с проводником, и они вместе пошли к поезду. Сэр Уилфред нес с собой атташе-кейс, и никакого другого багажа.

Это подтвердило заявление Тернера, но не пролило никакого нового света на тайну билета. На самом деле, это скорее усугубило эту тайну. Если бы сэр Уилфред положил билет обратно в свой бумажник, возможность того, что он выпал в Стаурфорде, была бы исключена. Арнольд мысленно отметил это как одну из загадочных, но, возможно, не имеющих отношения к делу деталей. Затем он направился в Шрабб-корт и вошел во внушительные офисы господ Вигланда и Банторна.

Смерть председателя компании, похоже, не нарушила благопристойный распорядок этого места. Арнольд вручил свою карточку и попросил встречи с секретарем. Его встретил приятный, энергичный на вид мужчина лет сорока, высокий, чисто выбритый и мускулистый, который представился как мистер Торранс. «Вы, как я полагаю, приехали по поводу этого весьма прискорбного дела сэра Уилфреда, инспектор?» – сказал он. «Устраивайтесь поудобнее, и я постараюсь ответить на все ваши вопросы».

«Это очень мило с вашей стороны, мистер Торранс», – ответил Арнольд. «Во-первых, я был бы рад узнать что-нибудь о фирме Wigland and Bunthorne и о положении, которое занимал в ней сэр Уилфред».

«С этого легко начать, инспектор. Мы импортируем продукцию, в основном с Востока: чай, кофе, резину, специи – почти все, что вы можете себе представить. Бизнес был начат чуть более ста лет назад двумя партнерами, первоначальными Вигландом и Банторном. Акции их преемников были выкуплены около пятидесяти лет назад Оскаром Саксонби, отцом сэра Уилфреда. Оскар стал лорд-мэром и получил титул баронета. После его смерти сэр Уилфред стал его преемником. Когда его сын Ричард достиг совершеннолетия, он превратил бизнес в частную компанию, в которой он сам стал председателем, а Ричард и двое других – директорами. Некоторое время после этого сэр Уилфред принимал активное участие в управлении. Но вскоре после смерти леди Саксонби Ричард Саксонби был назначен управляющим директором, и его отец фактически передал ему управление бизнесом. С тех пор сэр Уилфред ограничился посещением собраний директоров и приездом сюда один, а иногда и два раза в неделю».

«Что он делал в таких случаях?»

«Либо один из директоров, либо я сам давали ему своего рода резюме за прошедшую неделю. Он комментировал это и делал предложения. Затем он изучал различные рыночные отчеты. У него была здесь своя комната, где он мог сидеть, не опасаясь, что его потревожат. Я покажу ее вам, если вы захотите взглянуть».

«Я хотел бы сделать это позже. Сэр Уилфред был здесь вчера, я так понимаю?»

«Он был. Я не видел его лично, так как уехал в Манчестер, где у нас есть филиал. Однако мой помощник был с ним незадолго до того, как он уехал отсюда, чтобы сесть на поезд домой».

«Однако, я полагаю, вы видели его совсем недавно, мистер Торранс?»

«Я видел его в предыдущий четверг, седьмого числа, и провел с ним значительное время в его комнате».

«Тогда вы, возможно, сможете сказать мне, заметили ли вы какие-либо изменения в сэре Уилфреде в последнее время. Он казался тем же, каким вы его знали, когда видели его в последний раз?»

Торранс колебался. «Ну, судя по всему, он казался тем же самым. Но я случайно узнал, что у него было что-то на уме, потому что он обсуждал это со мной в тот самый день».

«Я не хочу задавать нескромных вопросов, мистер Торранс», – сказал Арнольд. «Но было ли это как-то связано с бизнесом?»

«О, нет, ничего подобного. Могу сразу сказать вам, что у сэра Уилфреда не было никаких деловых забот. Он не беспокоился о второстепенных вопросах, которые обычно вызывают тревогу у руководителей отделов. В остальном дела фирмы находятся в исключительно процветающем состоянии. Мы смогли избежать худших последствий депрессии, и с недавним улучшением торговли мы быстро движемся вперед. Когда я видел сэра Уилфреда в последний раз, он был очень доволен отчетом мистера Ричарда – теперь уже сэра Ричарда – который сейчас находится в Америке. Он сам сказал, что перспективы фирмы никогда не были столь радужными».

«Значит, его не волновали финансовые дела?»

«Ни в малейшей степени. У него не было для этого повода. Но он проявлял беспокойство, на мой взгляд, довольно неоправданное, о своей дочери, миссис Уордор. Она и майор Уордор уже некоторое время не ладят. Насколько серьезны их разногласия, я не знаю, хотя миссис Уордор, которая сейчас является одним из наших директоров, делала пренебрежительные замечания о своем муже в моем присутствии. Однако сэр Уилфред, должно быть, был особенно мрачен по этому поводу, поскольку он спросил меня о юридических аспектах раздельного проживания. Но я не мог видеть, что он был очень обеспокоен сложившейся ситуацией».

«Майор и миссис Уордор сейчас путешествуют на машине по югу Франции, не так ли?»

«Да, по предложению сэра Уилфреда. Я думаю, у него была идея, что если они вместе уедут из своего обычного окружения, то смогут найти способ уладить свои разногласия. Могу сказать, что вчера его здесь ждало письмо от миссис Уордор».

«Обычно миссис Уордор писала отцу сюда, а не в Мэвис-Корт?»

«Ничего необычного. Сэр Уилфред обычно получал сюда большую часть своей корреспонденции. В основном, я думаю, потому что тут есть машинистка, и он мог диктовать ответы. Все письма, которые приходили ему, клались на его стол, ожидая его следующего визита. Естественно, я знаю почерк миссис Уордор, и я заметил это письмо. На нем была французская марка, и оно прибыло сюда во вторник. Я сам положил его на стол сэра Уилфреда тем утром».

Арнольду пришла в голову довольно любопытная мысль. «Визит Ричарда Саксонби в Америку связан с делами фирмы, насколько я понимаю. Он был предпринят по предложению сэра Уилфреда?»

«Да, определенно. У нас там есть значительные интересы, и некоторое время сэр Уилфред утверждал, что один из директоров должен поехать и увидеть условия своими глазами. Одно время он говорил о том, чтобы поехать самому, но недавно отказался от этой идеи и призвал мистера Ричарда поехать вместо него. Он сказал, что поездка пойдет ему на пользу, и что, если он возьмет с собой жену, они оба получат удовольствие».

«И Ричард Саксонби принял предложение отца?»

«Люди обычно соглашались с предложениями сэра Уилфреда», – сухо ответил Торранс.

Арнольд кивнул. Он уже понял это. «Как вы думаете, я могу увидеть вашего помощника, о котором вы упомянули, что он видел сэра Уилфреда вчера?» – спросил он.

Послали за помощником секретаря. Он был старше Торранса, и Арнольд предположил, что он поднялся с должности главного клерка. Выяснилось, что он весь день прислуживал сэру Уилфреду. Сэр Уилфред прибыл в офис между половиной двенадцатого и двенадцатью. Его ждало, возможно, около дюжины писем. Одно из них он взял, прочитал и отложил в сторону.

Затем он попросил обычное резюме, которое он прочитал и обсудил с различными членами фирмы. Это заняло его до часу, а потом он ушел на обед. Он вернулся около двух и вскоре послал за машинисткой, которой продиктовал полдюжины писем. Перед ним были еще несколько бумаг, касающихся рутинных вопросов и не представляющих особой важности. В течение дня к нему пришел посетитель, хорошо одетый молодой человек, который представился Йейтсом и сказал, что у него назначена встреча с сэром Уилфредом. Узнав о его визите, сэр Уилфред приказал, чтобы его немедленно проводили в его комнату. Он оставался там минут десять, определенно не больше, затем ушел. Он и сэр Уилфред были одни в комнате последнего во время собеседования.

Ни Торранс, ни его помощник не были знакомы с этим человеком Йейтсом. Последний считал, что тот пришел по личному делу, поскольку сэр Уилфред впоследствии не сделал никаких намеков на своего посетителя.

На вопрос, замечал ли он что-нибудь необычное в поведении сэра Уилфреда в течение дня, помощник секретаря ответил, что нет. Он казался таким же, как обычно, за исключением одного пустячного инцидента. Примерно без четверти пять он приказал вызвать такси и распорядился отвезти его на станцию Кэннон-стрит.

«Такси!» – воскликнул Торранс, который, очевидно, услышал это впервые. «Я никогда не видел, чтобы он делал это раньше. Он не был болен или что-то в этом роде? Вы в этом уверены?»

«Мне не показалось, что с ним что-то не так», – ответил помощник секретаря. «А я знал его уже сорок лет, а то и больше».

«Это странно», – сказал Торранс. «Как вы знаете, инспектор, отсюда до Кэннон-стрит всего несколько сотен ярдов. Сэр Уилфред всегда ходил до станции пешком, какая бы ни была погода. Я никогда не видел, чтобы он ездил на такси. Это совсем на него не похоже. А теперь, может быть, вы хотели бы зайти и посмотреть его комнату?»

Арнольд согласился, и они направились по коридору к двери, которую Торранс открыл ключом. «Она всегда заперта», – объяснил он. «Один ключ был у сэра Уилфреда, другой – у мистера Ричарда, а третий – у меня. Я единственный человек, который был здесь с тех пор, как сэр Уилфред ушел вчера днем. Сегодня утром я заглянул, чтобы проверить, не оставил ли он мне какое-нибудь сообщение, но, не обнаружив ничего, я ничего не трогал и сразу же ушел. Это было до того, как я узнал о смерти сэра Уилфреда».

«Как вы узнали об этом, мистер Торранс?» – спросил Арнольд.

«Мисс Оливия Саксонби позвонила в офис около десяти часов утра. Она сказала, что ее дядю нашли застреленным в поезде. Конечно, я спросил ее о подробностях, но она ответила, что больше ничего не знает, но из того, что она услышала, она поняла, что он покончил с собой».

Арнольд не стал комментировать это, но он задался вопросом, какие основания могла иметь мисс Оливия для такого мнения так рано, в десять часов утра. Затем он вспомнил, что машина сэра Уилфреда ждала его на станции Стаурфорд. Без сомнения, шофер собрал все доступные обрывки информации и отвез их в Мэвис-Корт.

Арнольд обратил внимание на комнату, устланную толстым ковром и роскошно обставленную. Самой заметной деталью был тяжелый стол красного дерева, на котором стояло несколько подносов для писем, в которых лежало несколько листов корреспонденции. Возле стола стояла корзина для бумаг, в которой было несколько фрагментов разорванных писем.

«Мне интересно, не могли бы вы поискать письмо от миссис Уордор, мистер Торранс?» – спросил Арнольд.

Торранс пробежался по подносам, затем обратил внимание на корзину для бумаг. «Я не вижу никаких следов этого письма или конверта», – доложил он. «Я осмелюсь предположить, что сэр Уилфред положил его в карман и забрал домой. Остальное не имеет значения, но, может быть, вы хотели бы все просмотреть?»

Арнольд так и сделал, но не обнаружил ничего, что могло бы пролить свет на смерть сэра Уилфреда. Полдюжины писем на безразличные темы, столько же призывов к пожертвованиям в различные благотворительные организации. Копии писем, продиктованных сэром Уилфредом накануне, также не были более информативными.

В комнате стоял большой картотечный шкаф, и Арнольд указал на него. «Что там?» – спросил он.

Торранс покачал головой. «Я не знаю», – ответил он. «Он заперт, и сэр Уилфред – единственный человек, у которого был ключ. У меня есть идея, что он клал туда свои личные письма».

Передняя часть шкафа была закрыта раздвижной ставней, снабженной замком. Чтобы продемонстрировать свои слова, Торранс подошел к ней и попытался поднять ставню. «Ну, черт возьми!» – воскликнул он. «Она ведь не заперта! Это самая необычная вещь. Должно быть, вчера у сэра Уилфреда было что-то на уме. Я никогда раньше не видел, чтобы он оставлял этот шкаф незапертым».

«Ну, мы можем также посмотреть, что внутри», – сказал Арнольд. Их поиски не выявили ничего, кроме массы корреспонденции, все тщательно подшитые. Как и в случае с другими письмами, там не было ничего, что можно было бы считать каким-либо образом необычным. Но, когда Арнольд вытащил один из документов, он услышал какой-то грохот. Он вынул файлы, которые там были, и под ними нашел полдюжины небольших металлических предметов. Это были пистолетные патроны, в точности похожие по внешнему виду на те, что были найдены в магазине автоматического оружия.

Арнольд вытащил их из ящика и положил на стол. «Вы можете объяснить это, мистер Торранс?» – спросил он.

Торранс покачал головой. «Нет, не могу», – ответил он. «Вероятно, они там уже давно. Много лет назад, когда я впервые поступил сюда на работу, сэр Уилфред очень любил стрельбу по мишеням и был очень хорошим стрелком, как из винтовки, так и из револьвера. Но недавно, как мне кажется, он забросил это занятие. Думаю, это остатки патронов, которые он здесь хранил».

Арнольд никак не прокомментировал это. Он положил патроны в карман и помог Торрансу вернуть корреспонденцию в ящик. «Кстати», – заметил он, пока они были заняты этим делом, – «есть ли у вашей фирмы какие-либо связи в Бельгии?»

«В Бельгии?» – ответил Торранс. «У нас есть связи по всему миру, в том числе в Бельгии».

«Мне сказали, что сэр Уилфред посетил Бельгию прошлым летом. Это было по делу?»

«Насколько мне известно, нет. Сэр Уилфред любил проводить несколько дней за границей время от времени. Он мог навестить одного или двух человек в Брюсселе и Антверпене, с которыми мы ведем бизнес, но только по-дружески».

«Когда вы ожидаете Ричарда Саксонби?»

«Сегодня мы получили от него телеграмму, в которой говорилось, что он прибудет в Саутгемптон 23-го числа. Я предполагаю, что мисс Оливия сообщила ему о смерти сэра Уилфреда».

У Арнольда не было дальнейших расспросов, и он вернулся в Скотланд-Ярд.

V

Десмонд Меррион, криминалист-любитель, остановился на несколько дней в Лондоне в своих апартаментах в Сент-Джеймсе. Он был другом Арнольда, инспектора, который позвонил ему и предложил поужинать вместе в пятницу вечером. Меррион предположил, что Арнольд занят каким-то интересным делом.

Однако он был очень удивлён, когда узнал, что инспектор расследует смерть сэра Уилфреда Саксонби. «Я читал газетные статьи», – сказал он. «И, судя по всему, это был довольно очевидный случай самоубийства. Я удивлён, что Скотланд-Ярд вообще привлекли к этому делу. Возможно, это связано с важностью положения сэра Уилфреда?»

«Верно», – ответил Арнольд. «Я не думаю, что есть основания сомневаться в том, что сэр Уилфред застрелился. Но газеты не знают столько, сколько знаю я. Я хотел бы поделиться с вами своими знаниями и послушать, что вы думаете по этому поводу».

Он подробно описал свои расследования. «Теперь мне кажется, что сэр Уилфред заранее спланировал своё самоубийство», – продолжил он. «Он решил, что застрелится. У него уже был револьвер, но это было слишком громоздкое и шумное оружие для его целей. Маленький автоматический пистолет был бы более удобным и смертоносным.

Но как он мог получить такой пистолет? Как вы знаете, автоматические пистолеты нельзя купить в этой стране без специального сертификата на огнестрельное оружие. Конечно, человек в положении сэра Уилфреда не столкнулся бы с трудностями в получении такого сертификата. Но скрытность – это характерная черта тех, кто намеревается совершить самоубийство. Сэр Уилфред мог представить, что люди будут задавать вопросы о его необходимости в автоматическом пистолете, и боялся, что они догадаются о его истинных намерениях. Было бы гораздо лучше, если бы он мог получить его без необходимости подавать заявление на получение сертификата.

Но это самое простое дело в мире. Ему нужно было только отправиться за границу, купить там пистолет и провезти его контрабандой. Вероятно, он был известен таможенникам в порту, где высадился, и они не стали проводить слишком тщательный досмотр его багажа. Кроме того, такой маленький пистолет можно было бы легко спрятать в кармане пальто, например, а вместе с ним и дюжину патронов».

«Вы ещё не отследили покупку пистолета, не так ли?» – спросил Меррион.

«Нет, но с помощью эксперта по огнестрельному оружию я надеюсь это сделать».

«Вы, вероятно, на правильном пути. У меня есть только одно замечание. Я не могу представить, что Саксонби купил пистолет с единственной целью – убить себя из него. Зачем ему гравировать на нём свои инициалы, если это так?»

«У меня есть идея по этому поводу. Кажется, я говорил вам, что ни на одном другом оружии в Мэвис-Корте нет инициалов. Я полагаю, что сэр Уилфред выгравировал их на пистолете с определённой целью. Он хотел, чтобы было совершенно ясно, что пистолет его, чтобы не падали подозрения на кого-либо ещё. Самоубийцы так делают, вы знаете».

«Например, оставляют письма, объясняющие их действия. Ладно, продолжайте».

«Запасшись оружием, следующим шагом сэра Уилфреда было отправить членов своей семьи куда-нибудь подальше. Я полагаю, он ненавидел любую суету или беспокойство. Он хотел быть похороненным до того, как его скорбящие родственники устроят сцену. Во всяком случае, он предложил, чтобы его сын с женой отправились в Америку, а дочь с мужем – на юг Франции. Это, я думаю, показатель того, что было у него на уме».

«Вполне возможно», – ответил Меррион. «Насколько вам известно, он не предпринял никаких шагов, чтобы отправить куда-нибудь подальше свою племянницу?»

«По-видимому, нет. Но, возможно, он знал, что она не попадёт в категорию скорбящих родственников. Из того, что я видел и слышал, я не думаю, что мисс Оливия, вероятно, сильно расстроилась из-за смерти своего дяди. Следующим шагом сэра Уилфреда было решение о времени и месте самоубийства. Его нелюбовь к суете помешала бы ему застрелиться либо в своём офисе, либо в Мэвис-Корте. Слишком много людей вокруг. Они примчатся на звук выстрела и, возможно, потревожат его последние минуты. Он достаточно хорошо знал линию между Лондоном и Стаурфордом и, должно быть, заметил, насколько подходит туннель Блэкдаун для его цели. Если бы он мог получить купе вагона в свое распоряжение, он мог бы выстрелить, когда поезд будет проходить через туннель, и было бы очень маловероятно, что его смерть обнаружат, пока поезд не достигнет Стаурфорда».

«И это, по-вашему, на самом деле произошло?»

«Я готов поспорить, что именно так подумают коронер и его присяжные. В конце концов, если вы найдёте человека мёртвым в запертом железнодорожном вагоне, а оружие, которым он был убит, находится в паре футов или около того, предположение о самоубийстве наверняка будет доминирующим.

Но, тем не менее, есть определённые возражения против теории самоубийства. Во-первых, мне не удалось обнаружить ни малейшего признака разумного мотива. Единственный намёк, пока, заключается в том, что сэр Уилфред был обеспокоен разногласиями между его дочерью и её мужем. Но я отказываюсь верить, что любые трения, какими бы серьёзными они ни были, между дочерью и зятем могли бы довести человека до самоубийства. Определённо не такого человека, как сэр Уилфред. И, в конце концов, Уордоры не могли быть в таких отчаянно плохих отношениях, поскольку, по-видимому, они согласились отправиться в автомобильное путешествие вместе».

«Я бы не стал делать поспешных выводов об отсутствии мотива», – сказал Меррион. «Саксонби был человеком с разнообразными интересами, и, возможно, где-то что-то пошло не так, что привело к серьезным проблемам. У него могло быть что-то на уме, о чем он не хотел говорить. Каковы ваши другие возражения против теории самоубийства?»

«Они настолько незначительны, что едва ли заслуживают внимания», – ответил Арнольд. «Я постараюсь объяснить их как можно проще. Торранс утверждает, что вчера, когда сэр Уилфред пришел в офис, его ожидало письмо от миссис Уордор. Помощник секретаря сказал, что он выбрал одно из своих писем, прочитал его и отложил в сторону. Я полагаю, что это было письмо от его дочери, поскольку он проявлял беспокойство о ней. Итак, где же это письмо? Его не было в его комнате, и там нет камина, в котором он мог бы его сжечь. Торранс считает, что он положил его в карман, и, скорее всего, так и было. Но почему его не было в кармане, когда поезд прибыл в Стаурфорд? Кроме того, мы знаем, что он предъявил свой билет на шлагбауме на Кэннон-стрит и, вероятно, положил его обратно в бумажник. Что случилось с этим билетом?

Конечно, существует множество возможных объяснений исчезновению письма и билета. Например, сэр Уилфред мог выбросить их из окна вагона до того, как поезд достиг туннеля Блэкдаун. Но я не могу забыть тот любопытный и необъяснимый инцидент в туннеле. Независимо от того, видел ли машинист эти красные и зеленые огни на самом деле или он их только вообразил, факт остается фактом: поезд замедлился примерно до десяти миль в час или даже меньше. Можете смеяться надо мной, если хотите».

«Я вряд ли это сделаю», – ответил Меррион. «Но я хотел бы, чтобы вы объяснили возможное значение этого замедления».

«Это кажется неправдоподобным», – сказал Арнольд. «Начнем с того, что в купе было две двери. Одна, левая, обращенная к локомотиву, вела в коридор и была заперта. Другая, правая, вела наружу и была открыта. В нашей стране поезда следуют правилам дорожного движения по левой стороне. Если кто-то находился в туннеле во время прохождения поезда, он должен был стоять на верхней линии, чтобы не попасть под поезд, который шел по нижней. Для него не было бы невозможно запрыгнуть на подножку и войти в купе сэра Уилфреда через незапертую дверь».

Меррион кивнул. «Я допускаю такую возможность. Мы можем пойти дальше и предположить, что этот человек мог застрелить Саксонби, украсть его билет и письмо дочери и снова спрыгнуть с поезда. Но помимо этой возможности, мы должны рассмотреть вероятность того, что это действительно произошло. И я должен признаться, что вижу на этом пути целый ряд трудностей. Я изложу их вам так, как они мне видятся.

Начнем с того, что вероятность, что в туннеле был человек, крайне мала. По словам начальника станции Блэкдаун, эта вероятность равна нулю. Я бы не стал принимать его заявление без дальнейшего расследования. Но, тем не менее, поскольку он знает об условиях больше, чем мы, мы обязаны придать определенный вес его словам.

Мне пришло в голову, что есть и другие способы попасть в туннель, помимо того, чтобы идти пешком», – продолжал Арнольд. «Можно было бы спрыгнуть с проезжающего поезда».

«Да», – с сомнением ответил Меррион. «Я бы не хотел делать это сам, но полагаю, что это возможно. Но я не думаю, что многие поезда замедляются так же удобно, как тот, в котором ехал Саксонби. Однако давайте допустим ничтожную возможность того, что в туннеле был человек, который намеренно замедлил поезд, чтобы иметь возможность сесть в него.

Теперь мы переходим к следующему пункту. Для того чтобы он мог осуществить свою цель, было бы необходимо, чтобы Саксонби ехал в купе один, и чтобы его нападавший знал, какое это купе. Как он мог получить информацию по любому из этих пунктов? Он мог, правда, догадаться, что по какой-то причине, с которой он был знаком, Саксонби захочет зарезервировать себе купе. Но как он мог знать, что у Саксонби это получится? Или, если он сделал ставку на вероятность этого успеха, как он узнал, какое это купе? Он не мог видеть Саксонби через окно, поскольку оно почти наверняка было бы скрыто выхлопными газами двигателя».

«Да, я согласен», – сказал Арнольд. «Я сам это заметил, когда проезжал на поезде сегодня утром».

«Хорошо. Теперь перейдем к процедуре этого человека. Он снабдил себя пистолетом, на котором выгравировал инициалы Саксонби. В этом нет ничего неразумного. Но, тем не менее, если пистолет на самом деле не принадлежал Саксонби, странно, что вы нашли боеприпасы к нему в его личном картотечном шкафу.

Нам нет необходимости сейчас вдаваться в вопрос мотива. Мы недостаточно знаем о Саксонби и его делах. Мы можем обнаружить, что у него был разумный и достаточный мотив для совершения самоубийства. В равной степени возможно, что мы обнаружим, что у кого-то был разумный и достаточный мотив для его убийства.

Наконец, есть исчезновение билета и письма. Теперь я должен признать, что теория о человеке, садящемся в поезд из туннеля, может быть искажена, чтобы объяснить это. Предположим, что этот человек, застрелив Саксонби, не покинул поезд немедленно. Предположим, что он отпер дверь, ведущую в коридор, прошел через нее и запер ее за собой. Предположим, что он спрятался в туалете, пока поезд не достигнет Стаурфорда, а затем вышел? Но ему нужен был билет, прежде чем он мог покинуть станцию. Предвидя эту необходимость, он запасся билетом Саксонби».

«Это гениально!» – воскликнул Арнольд. «Как вы знаете, я всегда восхищался вашими соображениями. У меня есть список всех пассажиров, которые ехали в том вагоне первого класса».

«Вы, вероятно, найдете его очень полезным. Наш воображаемый человек, взяв билет, мог также взять и письмо, возможно, потому что его обнаружение могло дать ключ к его собственной личности.

Но, несмотря на то, что вы назвали мои аргументы изобретательными, мне не нравится теория человека в туннеле. Мне кажется, что трудности в целом перевешивают предположение, предлагаемое билетом. Честно говоря, я не верю, что Саксонби был убит. Я считаю, что он застрелился. Но если вам нужна теория о том, как его могли убить, я думаю, что могу предложить ту, которая представляет меньше трудностей, чем теория человека, садящегося в поезд в туннеле».

Инспектор улыбнулся. «Я бы с удовольствием это услышал», – сказал он.

«Тогда так и будет. Вот в чем дело. Убийца не садился в поезд в туннеле. Он там сошел. Это обходит худшую из трудностей. Наш человек знал, что Саксонби поедет домой в пять часов с Кэннон-стрит. Что не создает никаких препон, потому что он делал это почти каждый четверг. Человек мог наблюдать за поездом каждый четверг в течение нескольких недель, ожидая своего шанса. Вчера он увидел, как Саксонби посадили в вагон одного, и понял, что его шанс настал.

Он взял себе билет первого класса и занял место в другом купе вагона. Как только поезд вошел в туннель, он прошел по коридору, открыл дверь вагона Саксонби, застрелил его, снова запер дверь коридора и выскользнул на линию через другую дверь, поезд удобно замедлил ход, чтобы позволить ему это сделать».

«Ну, это, конечно, альтернатива», – задумчиво сказал Арнольд. «Она устраняет некоторые трудности, но порождает другие. Если человек был в поезде, а не стоял на рельсах в туннеле, он не мог включить машинисту красный свет. Как же он тогда узнал, что поезд замедлится? Что бы он сделал, если бы этого не произошло?»

«О, я не защищаю свою теорию. Я только выдвинул ее как часть спекулятивного рассуждения. Но почему бы ему не иметь сообщника в туннеле, который управлял светофорами, чтобы замедлить поезд?»

«Нет!» – решительно воскликнул Арнольд. «Этого не может быть. Несмотря на начальника станции в Блэкдауне, я готов поверить в возможность того, что один человек проскользнул в туннель или выскользнул из него незамеченным. Но чтобы проскользнул один в туннель, а вышли двое, это уже слишком».

Меррион рассмеялся. «Мой дорогой друг, я полностью с вами согласен», – ответил он. «Я же сказал вам, что не защищаю свою теорию. Но разве все это не показывает, насколько трудно сформулировать какую-либо правдоподобную теорию, объясняющую убийство Саксонби?»

«Я чувствовал это все время. Но я обязан думать о каждой возможности, какой бы сомнительной и отдаленной она ни была».

«Конечно, вы правы. Ну, давайте посмотрим, какие есть возможности. Предположим, что Саксонби был застрелен, когда поезд проходил через туннель. Он или кто-то другой, естественно, выбрал бы это время, поскольку звук выстрела тогда был бы фактически заглушен. Но я не думаю, что нам нужно предполагать, что замедление поезда имело какую-либо связь с событием. Это могло быть просто совпадением из-за галлюцинаций со стороны машиниста.

Если это исключить, то остаются две возможности. Первая заключается в том, что Саксонби был убит Тернером, проводником. У него было много возможностей, но не было явного мотива. Вторая заключается в том, что убийцей был какой-то другой пассажир в вагоне, который тихо вернулся в свое купе, когда дело было сделано. И в таком случае вы должны быть в состоянии опознать его. Похоже, что единственным купе с одним пассажиром было купе Саксонби. Опросив двадцать четыре пассажира, чьи имена у вас есть, вы сможете выяснить, покинул ли кто-нибудь свое место до того, как поезд достиг туннеля, и вернулся ли на него после этого».

«Я сделаю это в любом случае, просто в качестве меры предосторожности», – ответил Арнольд.

«Хорошо. И, раз уж вы заговорили о мерах предосторожности, я бы не стал полностью сбрасывать со счетов туннель. Я бы встретился с машинистом и кочегаром поезда и попытался бы выяснить, действительно ли они видели эти огни или нет. Если они признают, что ошиблись, ну и хорошо. Если нет, я бы сам обыскал туннель».

«Разве я не говорил вам, что его уже обыскали?»

Меррион покачал головой. «Не особо искали», – сказал он. «Группа людей прошла через него, высматривая определенный и легко заметный объект, тело. Они не стали бы высматривать что-то менее заметное, например, билет на поезд первого класса. А если бы и высматривали, то не придали бы этому особого значения. Но я бы занялся не этим, а взглянул на сигнальные будки и убедился, что они действительно контролируют подходы к туннелю так тщательно, как это утверждает начальник станции. Я всегда предпочитаю увидеть все сам, чем полагаться на чье-то описание».

Арнольд, казалось, был впечатлен. «Я осмелюсь сказать, что вы правы», – ответил он. «Но, если туннель нужно обыскать, это следует сделать как можно скорее. Если я решу это сделать, вы пойдете со мной?»

«И рисковать своей жизнью ради справедливости? Ладно, я не против».

«Тогда мне лучше вернуться в Скотланд-Ярд и разобраться с этим», – сказал Арнольд.

VI

На следующее утро инспектор вновь связался с Меррионом. «Я договорился с компанией о встрече с этими железнодорожниками», – сказал он. «Они должны будут встретиться со мной в Блэкдауне в два часа. Если хотите, мы можем где-нибудь пообедать и сесть на поезд в Чаринг-Кросс около часа дня».

Меррион с готовностью согласился на это предложение. Несмотря на неоспоримые доказательства, подтверждающие его точку зрения, он не мог полностью исключить возможность того, что сэр Уилфред Саксонби не застрелился. Как он уже говорил Арнольду, его собственное убеждение состояло в том, что это был случай самоубийства. Но вера не является доказательством, и пока все сомнения не будут устранены, самоубийство не может быть принято, как факт.

Он встретил Арнольда в условленном месте, и они вместе отправились в Блэкдаун. Начальник станции, которому железнодорожная компания поручила оставаться в распоряжении Арнольда, встретил их. «Машинист и кочегар только что прибыли», – сказал он. «Они ждут в моем офисе. Вы сейчас с ними встретитесь?»

«Да, сейчас», – ответил Арнольд. «Но, думаю, по одному. Начну с машиниста. Как его зовут?»

«Роберт Прентис. Он работает машинистом уже пятнадцать лет и считается очень стабильным и надежным человеком. Кочегара зовут Чарльз Хейнс, еще один очень стабильный парень».

Арнольд и Меррион расположились в комнате начальника станции, куда был введен машинист. «Садитесь, Прентис», – сказал Арнольд. «Я хочу задать вам несколько вопросов. Вы были машинистом пятичасового поезда с Кэннон-стрит в четверг?»

«Верно, сэр. Я водил этот поезд всю неделю».

«И вы замедлили поезд в туннеле Блэкдаун?»

Лицо машиниста посуровело. «Я уже доложил, почему, сэр», – ответил он.

«Да, я знаю, и вам не поверили. Теперь я буду с вами совершенно откровенен, и я уверен, что вы будете со мной так же откровенны. Как вы, без сомнения, видели в газетах, пассажир был найден застреленным в поезде, когда он прибыл в Стаурфорд. Есть основания полагать, что выстрел был произведен в туннеле Блэкдаун».

«Я читал о трагедии, сэр», – сказал Прентис. «Но я не знал, что это произошло в туннеле».

«Мы считаем, что это так. Теперь вы понимаете, почему я хотел поговорить с вами. Вы сообщили, что видели красные и зеленые огни в туннеле. Если это так, то человек, показавший эти огни, мог иметь какое-то отношение к смерти пассажира. Но вы уверены, что видели их? Если вы не уверены, так и скажите, и никто вас ни в коем случае не осудит».

«Я не ошибся», – тихо ответил Прентис. «Я слишком часто проходил через туннель, чтобы представить себе огни, которых там нет. Я видел красный свет, который сменился зеленым, и я могу поклясться в этом».

«Расскажите нам точно, что вы видели», – сказал Арнольд.

«Я вошел в туннель, мчась на полной скорости, наверное, со скоростью пятьдесят миль в час или немного больше. Сигналы были четкими, но дальше их нет, пока вы не окажетесь за туннелем, с другой стороны. Довольно часто, если только что прошел поезд, туннель настолько полон дыма и пара, что вы не можете увидеть сигнальную ракету, пока не окажетесь прямо над ней. Но в четверг вечером видимость была не так уж плоха, в туннеле было довольно чисто, можно сказать, и в маршрутном листе о работниках в туннеле никакой информации не было. Поэтому я позволил поезду рвануть вперед, дав длинный свисток при входе в туннель, согласно правилам.

Я не ушел далеко, на самом деле, я только что убрал руку со свистка, когда мне показалось, что я увидел красный свет впереди меня. Я сразу же перекрыл пар, хотя и не понимал, как это мог впереди быть свет. Я подумал, что это, должно быть, другой поезд, идущий мне навстречу, сильно парящий, и что взрыв вытолкнул красный уголь через трубу. Но свет был там, и он, казалось, двигался. Поэтому я нажал на тормоза и крикнул своему товарищу, чтобы тот посмотрел. Он увидел свет так же ясно, как и я, и мы оба знали, что что-то произошло.

Ну, сэр, вы не можете остановить тяжелый поезд, как автомобиль, но я сделал все, что мог. Я не мог оценить, насколько далеко может быть свет, и я боялся, что мы окажемся наверху, прежде чем сможем остановиться. Но он был дальше, чем я думал, и, должно быть, это был очень яркий свет, чтобы я мог его разглядеть на таком расстоянии. И когда мы приблизились, я увидел, что он медленно качается из стороны в сторону, примерно в футе над уровнем рельсов, как будто кто-то держал его на расстоянии вытянутой руки и размахивал им. Но это был более яркий свет, чем любой железнодорожный фонарь, который я когда-либо видел. Или, может быть, он казался мне ярким, потому что я боялся врезаться в него, прежде чем смогу остановиться».

«У вас возникло какое-либо представление о том, что может означать этот свет?» – спросил Арнольд.

«У меня было не так много времени, чтобы подумать об этом, сэр. Моя задача заключалась в том, чтобы остановить поезд. Впереди было что-то неладное, и был свет, который меня предупреждал. Ну, сэр, мне удалось взять поезд под контроль и увидеть, что я могу остановиться до того, как доберусь до этого света. И затем, внезапно, свет сменился на зеленый, что означает все чисто, сэр».

«На каком расстоянии от света вы находились, когда это произошло?»

«Трудно сказать, сэр. Может быть, сотня ярдов. Скорее больше, может быть, но никак не меньше. Поэтому я снял тормоза и снова пустил пар в цилиндры».

«Где в туннеле вы находились к этому времени?»

«Как раз посередине, сэр. Я свистнул, чтобы показать, что увидел зеленый свет. А потом я увидел, что парень, который им размахивал, должно быть, стоял между верхней и нижней линиями».

«Вы видели самого мужчину?»

«Нет, сэр, было слишком темно. Но свет колебался между двумя парами рельсов, так что, должно быть, там стоял человек. И он выключил свой фонарь как раз перед тем, как я до него добрался».

«Вы имеете в виду, что зеленый свет погас?»

«Верно, сэр. Я пытался разглядеть парня, когда проходил мимо него, но к тому времени мой собственный пар уже окутывал кабину, и я ничего не видел. И хотя мой товарищ кричал, парень не отвечал, а если и отвечал, то мы его не слышали. И это правда, сэр. Бесполезно говорить мне, что в туннеле никого не было, потому что я знаю, что там кто-то был. Иначе как бы там оказались эти огни?»

Арнольд был явно впечатлён обстоятельным описанием машиниста. «Хорошо, Прентис, я верю вам», – сказал он. «Вы могли бы пригласить сюда Хейнса, ладно? Я хотел бы услышать, что он скажет по этому поводу».

Кочегар подтвердил рассказ своего товарища во всех подробностях. Арнольд сделал всё возможное, чтобы найти какие-то расхождения в двух рассказах, но потерпел неудачу. Хейнс был так же готов поклясться в наличии огней, как и Прентис. «И мне показалось, сэр, что свет исходил не от одного из обычных фонарей», – добавил он.

«Что заставило вас так подумать?» – спросил Арнольд.

«Ну, видите ли, сэр, свет был слишком ярким, во-первых. Мы, должно быть, были в полумиле или больше от красного света, когда Боб выключил пар. Когда он впервые его увидел, то есть, вы понимаете. И хотя в туннеле было не так много пара, как обычно, но всё равно было немного туманно. Вы не увидите обычный фонарь на таком расстоянии. И, во-вторых, свет, казалось, не был направлен в одну сторону, как это делает фонарь. Он освещал всё вокруг, как будто».

«И всё же вы не могли видеть человека, который его держал?»

«Нет, сэр, и это показалось мне странным в тот момент. Ведь если свет был виден повсюду, он должен был светить и на него, чтобы мы могли его видеть. По крайней мере, так я понимаю, сэр».

«И вы, как мне кажется, все правильно понимаете. Хорошо, Хейнс, этого будет достаточно. Я вам очень признателен».

Кочегар ушёл, и Арнольд повернулся к Мерриону. «Ну, что вы об этом думаете?» – спросил он.

«Не знаю, что и думать», – ответил Меррион. «Эти двое говорят правду, это видно любому. Они не могли выдумать такую историю и придерживаться её во время вашего перекрестного допроса. Огни там были, это верно. Но для чего они там были, и кто их показал? Мы должны заглянуть в этот туннель, я так полагаю».