Продукт 666: Ловушка в бокале

Предисловие

Много лет моя алкогольная зависимость швыряла меня в разные злоключения. Можно уверенно сказать, что она определяла мою судьбу, а я покорно исполнял её прихоти. Шёл как животное на заклание. Не видел дальше своего носа, когда грабитель под названием «Продукт 666» (это аллегория спиртного) грабил мою жизнь, мои возможности, моё имение, а я содействовал этому разорению.

Ко мне приходила мысль описать эту проблему, но на тему зависимости сказано достаточно много, и казалось, что мне не проделать эту работу. Но благодаря моей сестре – которая меня вдохновила на этот подвиг – я всё-таки решился написать книгу.

Первые мои строки были написаны в стенах наркологии, ручкой в тетрадке, в окружении товарищей по несчастью. Мне было достаточно трудно сконцентрироваться и сформулировать мысль. Приходилось писать ночью, когда тихо и спокойно. Несмотря на все эти трудности, мысль обрела форму и легла на лист.

Итак, я в наркологии. Время 00:30. Дежурный тусклый фонарь, и я под ним всматриваюсь в тетрадь…

Глава 1. Наркология

Я сбился со счёта, в который раз нахожусь здесь. Помню достаточно хорошо, как я оказался тут, в отделении реабилитации наркологического диспансера, впервые. Тогда, в 2017 году, я абсолютно не понимал, для чего здесь нахожусь, да ещё и на такой долгий срок – один месяц.

До моего первого появления здесь я понятия не имел, что такое заведение вообще существует. Я приехал сюда по направлению нашего нарколога из районной больницы. Он осмотрел меня, выслушал и сообщил, что состояние моё достаточно тяжёлое, и что мне нужно срочно ехать в больницу для стационарного лечения. Этому предшествовало то, что я беспробудно пил в течение трёх недель. Моё состояние действительно было нехорошим. В тот день я проснулся утром с сильнейшим похмельным синдромом: интоксикацией, головокружением, тахикардией, недомоганием. Я слышал каждый удар моего сердца, а в глазах мелькали белые вспышки. Я был дезориентирован в пространстве. Меня шатало при ходьбе, как будто я нахожусь в активной фазе опьянения. Мне казалось, что вот-вот моё сердце не выдержит и остановится. Внутри меня преобладало ощущение тревоги. Я думал только о том, что ничем хорошим это не закончится. Удивительно, но в тот момент я понимал, что опасения в отношении моего здоровья были не безосновательны.

Я выпил бутылку пива, и это – как мне кажется – на некоторое время помогло на физическом и психологическом уровне, но мне всё ещё было очень плохо. Моё состояние оставалось тяжёлым. Именно оно буквально заставило меня явиться к наркологу. Будь мне немного легче, малость терпимее, я бы ни за что не пошёл к доктору.

По дороге к врачу я был в сомнениях. Мой разум анализировал ситуацию, взвешивал, искал альтернативу обращению в больницу, оценивал моё внутреннее состояние, но, получая плохие известия, бил тревогу, и я убеждался, что медицинская помощь мне необходима. Я пришёл до начала приёмных часов и сидел у кабинета нарколога. Тогда, сидя напротив этой двери, я думал: для чего я сюда пришёл? Зачем я здесь? Чем этот врач может мне помочь? Я ведь знаю, что мне поможет на сто процентов. В этот момент я вскакивал со стула, порываясь уйти из больницы в эту же секунду, но мой разум и чувство тревоги останавливали меня.

Дальше – кабинет нарколога. А ещё позже – я узнал, что есть больничный стационар наркологии, но больше никаких подробностей.

Предварительно собрав сумку с вещами, я приехал в соседний город, который находится в сорока минутах езды. На тот момент город этот я знал не очень хорошо. Спрашивал у людей дорогу. Через полтора часа я добрался до места и шагал своей неуверенной походкой рядом со зданием наркологии. Оно выглядело так же, как тысячи других провинциальных больниц России. Единственное, на что можно было обратить внимание новичку, – это на решётки на окнах, на всех этажах. Но тогда моё самочувствие беспокоило меня гораздо сильнее, чем решётки на окнах. Поэтому при первом осмотре здания для этой детали так и не нашлось внимания.

Я подошёл к нужному входу. О том, что он «нужный», меня известила табличка: «5 Отделение реабилитации наркологического диспансера». Я нажал на кнопку звонка, меня впустили и проводили в кабинет заведующей отделением. Там я предъявил своё направление от врача-нарколога и рассказал свою историю. Тогда мне казалось, что мой случай исключительный, а причина прибытия крайне весомая. Но сегодня я понимаю, что до меня в этом кабинете было сказано сотни таких же – а быть может, и более исключительных и весомых историй, и после меня будет сказано не меньше.

Заведующая меня выслушала, полагаю, что сделала выводы о состоянии моего организма – первоначально с моих слов. Это в дальнейшем положение уточняется: измеряют давление, температуру, берут кровь на анализ. Позже, когда врач делает назначение, – приступают к лечению.

В конце нашей беседы с заведующей я узнал, что отделение – как, в общем, и вся наркология – имеет свои правила пребывания больных на стационарном лечении. Что это значит? Это означало, что у всего теперь будет свой порядок, своё расписание и свои ограничения: подъём, отбой, приём пищи, групповые занятия у психолога, время просмотра телевизора – всё это имеет своё определённое время. Для пациента – особенно который тут впервые – затруднительны и возмутительны именно ограничения. С ними он не хочет мириться и пытается всячески их не соблюдать или как минимум выразить своё отношение к этим ограничениям.

Стационар закрытого типа, а это значит, что свободный выход на улицу не предусмотрен. Мобильные телефоны запрещены, так же, как и планшеты, ноутбуки и всё то, что может пациента связать с внешним миром. Личные вещи при поступлении тщательно проверяются на запрещённые предметы. К примеру, «запрещённой» может оказаться и туалетная вода, которая содержит в своём составе спирт.

Дело в том, что пациенты, у которых в первые дни пребывания на лечении тяжёлое самочувствие, пьют всё подряд. Всё, что на их взгляд может облегчить состояние: туалетную воду, одеколон, спреи, сухой спирт разбавляют в воде. А главное – всё это им удаётся пронести в больницу. Так делают больные, которые многократно поступали на лечение и знают, что нужно и как можно.

Однажды мне довелось увидеть, как употребляли разбавленный с водой Формидрон. Формидрон – это спиртовой раствор, предназначенный для наружного применения. Он используется для предотвращения появления пота и запаха. Раствор содержит в своём составе формалин и одеколон, которые обладают антимикробными свойствами и уменьшают потоотделение. Думаю, что употребление такого препарата обязательно скажется на здоровье. Если не сразу, то в дальнейшем. Формидрон даже при наружном употреблении может нанести вред. Что говорить об употреблении внутрь?

В реанимационном отделении я видел, как в кружке разбавляли зубную пасту и выпивали, надеясь, что это их похмелит и облегчит участь. В зубной пасте может быть спирт, но его содержание минимально, и никакого действия – кроме отрицательного – не произведёт. Это психологический аспект, когда человек что-нибудь предпринимает в надежде получить желаемое. Больные в момент постинтоксикационного состояния о последствиях не думают. Всё их внимание, все мысли обращены на ощущения, которые они испытывают здесь и сейчас. Эти и некоторые другие действия пациентов подтолкнули медиков к введению правил и ограничений. Понятно, что не все пациенты готовы употреблять всё подряд, но так как нельзя одному запретить, а пятерым разрешить что-либо, запрет распространяется на всех.

И вот, когда я узнал – вкратце – об ограничениях и правилах, я, естественно, был возмущён и удивлён строгостью порядка. В тот момент в голове у меня была мысль: «А не отказаться ли мне от всей этой затеи и не уйти ли мне отсюда куда подальше?» Но разум всё ещё склонялся к тому, что нужно оставаться. И я остался, прислушавшись к своему ближайшему советнику. Эта больница меня удивила и возмутила, но тогда я не знал, что моим удивлениям, возмущениям и всякого рода чувствам, связанным с наркологией, положено только начало. Там я со временем понял, что с алкоголизмом и наркоманией сталкиваются люди самых разных слоёв общества, интересов, профессий, нравственных принципов. Но всех их объединяет под этой крышей одна, крайне коварная причина. А имя этой причине – зависимость. И это имя для многих людей, особенно для тех, кто впервые в наркологии, – ни о чём не говорит: «Какая-то зависимость. Да и вообще это не про меня. Я не такой, как они, которые тут лежат. У меня всё по-другому. Я – хочу пью, хочу не пью. В этот раз что-то перебрал немного. Впрочем, пусть лечат, но недолго», – думается некоторым, они засыпают под капельницей, в которую добавлено снотворное.

Глава 2. Выписка и встреча с препятствиями

Бывают дни, когда человек, проснувшись утром, чувствует себя превосходно, и настроение у него прекрасное. И солнце в этот день теплее, и люди добрее. Взглянув в окно, мы видим всё то же самое, на что смотрели уже сотни раз, но сегодня как-то всё по-особенному. Примерно такие чувства я испытывал в день моей выписки из больницы после месяца пребывания там. Но эти чувства притупляются, если попадание в больницу и очередная выписка часто повторяются.

Когда я выписывался из наркологии впервые, я говорил себе и заверял окружающих, что я сюда больше ни ногой. Но уже спустя три месяца я оказался там снова и пребывал там не один месяц, а два. Мои возвращения в наркологию повторялись по два, а то и три раза в год. Дни запоев моих увеличились до месяца, и если подсчитать, сколько дней «улетали» у меня из жизни, то вырисовывалась весьма печальная картина: один месяц я пью, два лежу в больнице, в год я попадаю в наркологию три раза, итого – девять месяцев в году. Это не считая того, что после выписки, будучи трезвым, я не живу полной, спокойной жизнью, потому что разгребаю проблемы, которые никуда не делись. Они меня терпеливо ждали. А ещё после выписки возникают проблемы с адаптацией к повседневной жизни: поиск работы, забота об обеспечении себя продуктами, бытовыми средствами и другими рутинными мелочами, которые малоощутимы для людей, не имеющих подобных проблем с зависимостью, которая приводит к таким последствиям.

Частенько, как только я приезжал домой и налаживал быт по новой, на моём пороге появлялся участковый, которому я был срочно нужен по делам моих неоплаченных штрафов. Если не оплатить административный штраф (уже в двойном размере, ведь он был просрочен ещё в то время, пока я был в больнице), придётся отбывать наказание – арест. И срок нового заключения в неволе зависел от количества штрафов и решения судьи. Бывало, я оплачивал и оставался на свободе. Но всё же приходилось отбывать наказание в спецприёмнике за распитие или появление в общественном месте в состоянии алкогольного опьянения. И всё это повторялось из года в год. Это меня психологически угнетало, терзало изнутри. Я пытался, карабкался как мог, чтобы выбраться из режима жизненного состояния – «плохо», в режим (хотя бы) – «нормально», но не выдерживал, срывался, уходил в запой, и всё повторялось.

Но не только неудачные дни и психологическое напряжение становились причиной моих запоев. Оказалось, что если, пройдя тяжёлый период в режиме «плохо», я наконец приходил в режим «нормально», я снова могу уйти в запой. Я мог вздохнуть более свободно и спокойно; я никому не был должен, участковому не нужен, с работой неплохо, продукты имеются, имеются и кое-какие денежные сбережения. Я почти как птица, но без крыльев.

На этом этапе и появляется мысль: «Можно было бы и отдохнуть как-нибудь, заслужил». Но как отдохнуть? Так, как умею: кафе, сауны, бары, алкоголь и проститутки – всё, на что хватит денег.

Я отбрасывал мысль о кутежах и пытался вспомнить, как можно отдохнуть культурно: кинотеатр, выставки, прогулки в парке, небольшие путешествия, музеи, вкусная еда, свежесваренный кофе, ароматный чай в приличной, уютной обстановке. Это, конечно, приятные воспоминания, но всё это «культурное» происходило в другом регионе России, в котором позаботились о культурном отдыхе для социума. И работа моя там – в том регионе – неплохо оплачивалась и давала мне возможность не только работать, но и отдыхать. Кроме полноценных выходных и достойной зарплаты, у меня был большой выбор мест для отдыха, а это очень важный фактор.

«А здесь у меня что?» – думал я. – Мало оплачиваемая работа, которая забирает всё моё время, а свободный день я трачу на домашние дела. Для отдыха есть парк с двумя лавочками, кафе, где собираются выпить, или кафе, для похода в которое мне нужно больше зарабатывать, чем сейчас. Местные жители, вообще не привыкшие ко всяким кинотеатрам, выставкам и прочим – на их взгляд – бестолковым вещам, привыкли проводить время по вечерам у подъезда, щёлкая семечки, а потом в семейном кругу смотреть сериал. Остальные – кто пьёт, кто курит. Каждому своё, но выбор небольшой. Есть люди, конечно, которые более возвышенно проводят время, но они и имеют социальный статус более возвышенный, и как следствие такого статуса, у них кошелёк весит гораздо больше моего, и времени свободного и возможностей – со мной несравнимо больше».

Именно такие мысли занимали мою голову, как только я задумывался об отдыхе и способах его проведения.

В такие моменты я приходил к простому выводу: неужели я тот человек, который не должен никогда отдыхать? А в мыслях всё чаще и чаще, и всё красочней всплывали привычные для меня образы посиделок в пивном баре, поездок к друзьям, которых давно не видел. Я представлял, как я позвоню, приеду. Как мы будем рады встрече. Пойдём в магазин и будем долго стоять в ряду, где продаётся алкоголь. Друзья будут говорить: «Эта водка лучше! Я её пил! Давайте её купим!» – и ещё дольше мы будем спорить о нужном количестве бутылок. Затем уйдём из магазина с запасом на весь вечер, а там – стол закуски, салаты, песни… В своих мыслях я уже сидел за этим столом со своими друзьями. Я этого ещё не понимал, но этот момент значил одно: я уже сорвался. Я уже в запое, со всеми вытекающими последствиями. Этот запой – де-факто – просто ненадолго отсрочен. Остаётся лишь один шаг: буквально подняться с места, взять деньги, накопленные с большим трудом, вызвать такси и поехать. Очередной круг сомкнулся. Через месяц – я в наркологии.

Глава 3. Срыв. Повторный стационар

Через год или два после моего первого стационара в наркологии я постепенно стал привыкать и придавать смысл своему пребыванию в больнице. Не имею в виду частоту поступлений в больницу, хотя позже я дал объяснение и этому, а именно моему длительному пребыванию там – от месяца до двух – при каждом стационарном лечении.

Если пациент не пытается найти плюсов, если он не ищет или не находит для себя каких-либо увлечений, будь то чтение книг, разгадывание кроссвордов, рисование, игра в шахматы – что угодно, лишь бы его это занимало и за этим делом пролетало время, тогда пребывание в больнице становится для него невыносимым. Но лучшее из всего – это принятие проблемы, осознание важности борьбы с недугом, с которым он попал в больницу. Такое пребывание на лечении заряжает духовно, даёт силы и мотивирует.

Если же пациент живёт там одними минусами, то лечение проходит крайне тяжело. Такого человека всегда и всё раздражает. Что бы для него ни сделали, на какие бы уступки для него ни пошёл медицинский персонал, пациент не успокоится в своих жалобах и претензиях. А если успокоится, то лишь после некоторых уступок в его пользу и только на время.

Своё раздражение и злость он будет демонстрировать всем. Наблюдая за такими людьми, мне казалось, что они мучают сами себя изнутри и передают негативные настроения окружающим.

Кстати, настроения в закрытом помещении легко передаются друг другу. Один человек, который нервничает, хлопает дверьми, кричит, возмущается и спорит с медсёстрами, выговаривает всем – даже тем, кто никак не причастен к его несчастьям и кому до него нет никакого дела – может эмоционально переворошить многих в отделении наркологии. И наоборот – хорошее, здоровое настроение будет располагать остальных к тому же.

И вот я нашёл для себя эти плюсы. Первое – это то, что я могу здесь, в спокойствии от жизненного течения, обдумать свои поступки, рассмотреть свою жизнь в целом, проанализировать, что было сделано верно, а где нужно было поступить иначе, в каком случае я ошибся. Попробовать найти пути выхода, исходя из сегодняшних реалий. Попытаться понять, что я могу вообще предпринять для того, чтобы не повторять прошлых ошибок и улучшить качество моей жизни.

Второе – чтение книг. За книгой я эмоционально отдыхаю. Когда подбираю интересную для себя книгу, моё сознание переносится в тот мир, о котором читаю. В этот момент я мысленно не в больнице. Книги способствуют саморазвитию, духовному росту, положительным эмоциям. Так или иначе, хорошие книги будут только на пользу. А главное – в больнице предостаточно времени для чтения, и это большой плюс. В обычной жизни постоянно что-то отвлекает.

Третье – это общение с интересными людьми, с которыми – в зависимости от характера разговора – можно узнать либо что-то полезное, либо просто интересное.

Причиной столь частых попаданий в больницу, конечно, стали учащающиеся срывы, которые связаны с моим бездействием. Отсутствие борьбы, цели и непонимание, в чём смысл моей жизни, снова и снова приводили меня в это место. Я жил по принципу: «И так сойдёт. Уже привык».

Моё подсознание, привыкшее к алкоголю и полностью от него зависящее, никоим образом не хотело дать мне представление о жизни, в которой нет алкоголя. Алкоголь становился частицей процессов в организме. Я просто запомнил эффект алкоголя: лёгкость, эйфория, хорошее настроение, весёлая компания.

Отрицательное действие от употребления рассматривается сознанием только в трезвом состоянии и до момента «тяги». Во время тяги и во время употребления воспоминания этих отрицательных последствий забываются практически полностью. Это уже не кажется серьёзной проблемой: можно пережить, как неоднократно переживали раньше. В итоге приоритет отдаётся употреблению.

Итак, я понимал, что у меня проблема – в запое с каждым днём мне становится всё хуже, и я не знал, что с этим делать до моего знакомства с наркологом и наркологией. Сейчас я знаю, что в наркологии оказывают помощь, и, к удивлению, именно это зачастую становится отправной точкой к употреблению. Ты просто понимаешь: тебе снова помогут. Более того, при частом повторении этой схемы – наркология, выписка, запой, наркология – такой расклад принимается организмом как норма и зона комфорта, из которой выходить нет никакого желания. Так помощь может сыграть в обратном направлении, когда зависимый находит решение проблемы интоксикации. Именно плохое самочувствие во время запоя его беспокоит больше всего. Алкоголики или наркоманы знают, что в больнице им помогут и снимут тяжесть от химического отравления, а значит, одна из волнующих проблем не удалена полностью, но смягчена. Следовательно, употребление становится возможным из-за медицинского «страховочного троса», и зависимый не имеет цели выздоравливать.

К этому выводу я пришёл после долгих размышлений о своей проблеме, а также после наблюдений за другими людьми, страдающими от алкогольной зависимости.

Образуется воронка: запой, больница, выписка, ремиссия – и цикл повторяется. Сроки пребывания в каждой из зон цикла постоянно меняются. На второй стадии алкоголизма сроки запоя увеличиваются, а ремиссии уменьшаются. На третьей стадии ремиссия может и вовсе отсутствовать. Итог такого цикла, если зависимый не принимает никаких мер для борьбы с зависимостью, – дно.

Что такое дно? У каждого человека «дно» имеет свой образ и свои обстоятельства. Дном может стать внутреннее, эмоциональное состояние или обстоятельства, такие как: болезнь, потеря близких людей, имущества, работы, уважения со стороны других людей. Понять, что виновны во всех этих злоключениях не родственники, не соседи, не участковый, не работодатель, не президент и не закон, не политика, не «палёная» водка, а я сам – только это может помочь. Только при принятии своей ответственности этот гранит, который давит, начнёт поддаваться и хотя бы шевелиться для его удаления из вашей жизни. Это лишь первый шаг, но шаг по верному пути.