Внук Великого князя. Русско-японский конфликт

Я люблю историю и считаю, что фантастика – это и есть

способ популяризации истории: ты берёшь то, что считаешь

важным и помещаешь эту ситуацию в будущее, на другие планеты,

куда угодно. И всё – людей уже не оторвать.

(Джеймс Кэмерон)

От автора.

Для любителей исторической фантастики и альтернативных миров вторая книга из серии «Внук Великого князя». Просьба не судить строго если в произведении будут встречаться «рояли в кустах». Имена исторических личностей автор сохранил для художественного повествования, часть имён изменена без причины. Любителей исторических точностей прошу не забывать, что перед читателями альтернативная история, а точнее параллельный мир. Колорита речи встречающуюся в начале 20-го века в произведении не встретишь, текст написан на современном языке. Желаю приятного чтения всем читателям, решившим познакомиться с этим произведением автора.

Предисловие.

Март 1904 год. Японское море. Подводный миноносец «Щука 01». Эпизоды.

Подводный миноносец «Щука» патрулировал Японское море весь месяц. В основном в задачу экипажа подлодки входило наблюдение за перемещением японских вооружённых сил, которые методично транспортировали свои войска в Корею. В данный момент лодка стояла на отдыхе в надводном положении в бухте Находка. Чтобы лодку не могли рассмотреть со стороны, коробочкой поставили три корабля. Один из кораблей – крейсер 2-го ранга «Урал», где в данный момент команда подлодки отдыхала, но не весь экипаж, а частями. Кроме «Урала», подлодку прикрывали крейсер 1-го ранга «Богатырь» и броненосный крейсер 1-го ранга «Рюрик» из Владивостокского отряда кораблей, потому что «Варяг» и «Кореец» ушли в порт Владивосток для проведения модернизации силовых агрегатов. Командир подводного миноносца капитан 2-го ранга Беклемишев уже посетил баню на крейсере «Урал» и сразу вернулся на свою лодку, хотя командир «Урала» капитан 2-го ранга Парфёнов уговаривал Беклемишева ещё оставаться на крейсере. Но Беклемишев решительно отказался. Он хотел составить подробный отчёт для полного адмирала Макарова о событиях всего дальнего похода из Кронштадта до Владивостока. Морской переход оказался сложным. Три раза ломались дизельные двигатели, приходилось находить место под стоянку и заниматься переборкой силовых агрегатов. Благо на крейсере «Урал» имелись не только все запчасти, но и приличные мастерские. В общем и целом, Беклемишев был доволен работой экипажа, как и самим подводным миноносцем. Хотя весь экипаж, с лёгкой руки князя Багратион, называли миноносец подводной лодкой или просто подлодкой. О князе Багратион Беклемишев вспоминал с благодарностью. Дело в том, что жена Михаила Николаевича из крестьянского сословия. Беклемишев познакомился со своей будущей супругой ещё в 1898 году, влюбился в простую девушку, но жениться на ней не мог, так как не получалось получить разрешения от своего командования. Когда Беклемишев познакомился с князем Багратион, он поделился с ним своими сокровенными тайнами. Именно Иван Дмитриевич и помог получить разрешение на брак в 1901 году. Перечитывая весь судовой журнал, командир эсминца возвращался к тем дням, когда происходили поломки на лодке. Как же он расстраивался в такие моменты. Михаил Николаевич даже улыбнулся от своих воспоминаний и прошлых страхов, которые пришлось преодолеть. За время похода Беклемишев особенно сдружился со своим старпомом¹ капитаном 3-го ранга Гирс Владимиром Константиновичем. Гирс оказался таким же фанатом подводного флота, как и сам Беклемишев. К тому же Беклемишев точно знал, что по окончании испытаний подводного эсминца, капитан 3-го ранга Гирс станет командиром подлодки, а сам Михаил Николаевич вернётся в столицу, там ему предстоит принимать новую подлодку этого же класса. Возможно, будут какие-то новшества, после учёта всех проблем, что произошли с первой подлодкой. Из вооружения у подводного миноносца четыре носовых торпеды, две кормовых и 57-мм пушка Гочкиса². Торпеды испытали в процессе самого похода, сделав по одному выстрелу из каждого торпедного аппарата. Так как реальных целей не имелось, то выстрелы провели по прибрежным скалам. В боевой обстановке ещё предстояло выяснять насколько эффективна торпеда против боевых кораблей противника. Хотя до похода стрельбы проводили по старым баржам в Балтийском море. А вот к пушке совсем другой подход. На подлодке она нужна только против гражданского судна. Если попытаться воспользоваться пушкой против боевого корабля противника, то гарантировано подлодку потопят. Вот и установили пушку производства Французских оружейников. Но как говорил Макаров, разработка новых пушек ведётся, при удачных стечениях обстоятельств, русские пушки появятся в следующем году. Вот тогда и заменят на «Щ-01» французское орудие на новое русское. Из пушки тоже постреляли, фактическая скорострельность пятнадцать выстрелов в минуту. Заряжание происходит по одному снаряду, вес снаряда не больше двух с половиной килограмм, а вот дальность выстрела вполне приличная, на две морские мили гарантировано попадает в цель, при условии, что у орудия опытный комендор³ и цель не движущаяся. У подлодки основная эффективность – это скрытность и внезапность торпедной атаки. Беклемишев это понял чётко. Михаил Николаевич с улыбкой вспомнил, как матросы с «Урала» пытались обнаружить подлодку, когда они всплывали на перископную глубину. Получалось, конечно, но не сразу. А вот ночью это практически невозможно. В дверь каюты Беклемишева постучались.

– Войдите, – разрешил Михаил Николаевич, отрываясь от чтения судового журнала.

В маленькую каюту капитана подводного миноносца протиснулся старший помощник Гирс.

– Михаил Николаевич, с берега пришла радиограмма, вас просят подняться к капитану крейсера «Урал», – сообщил капитан 3-го ранга Гирс.

– Владимир Константинович, экипаж закончил приводить себя в порядок на крейсере?

– Так точно, командир, я уже распорядился, чтобы личный состав возвращался на лодку, – тут же ответил Гирс.

Беклемишев кивнул и покинул свою каюту на подводном эсминце. Он бы мог покляться, что вызывают его только по одной причине, японцы начали военные действия без объявления войны. Японское правительство разорвали дипломатические отношения ещё две недели назад. Беклемишев помнил, что говорил князь Багратион перед тем, как подлодка «Щука» вышла в свой первый дальний поход.

– Михаил Николаевич, для вас прямым сигналом к готовности будет то, как японцы разорвут с нами дипломатические отношения. После этого останутся считанные дни, когда начнутся боевые действия, – произнёс тогда полковник Багратион.

Беклемишев ухмыльнулся, в очередной раз убедившись в точности слов князя Багратиона. Через десять минут он уже входил в каюту капитана вспомогательного корабля «Урал». В каюте капитана 1-го ранга Парфёнова присутствовали командир крейсера «Богатырь» капитан 1-го ранга Стемман и командир броненосного крейсера «Рюрик» капитан 1-го ранга Трусов.

– Проходите, Михаил Николаевич, – на правах хозяина предложил Парфёнов.

Беклемишев поздоровался за руку с командирами крейсеров, после этого все присели за стол.

– Итак, господа офицеры, от командира Владивостокского отряда кораблей капитана 1-го ранга Рейценштейна получена радиограмма. К Владивостоку двигается японская эскадра в составе семи крейсеров. Нам приказано срочно выдвигаться к Владивостоку, то есть мне и Александру Фёдоровичу. Перед вами поставлена задача. «Уралу» занять место, чтобы не быть обнаруженным японцами. Подводному эсминцу выйти на боевую дистанцию, по возможности атаковать японские крейсера, – доложил капитан 1-го ранга Трусов.

– Японцы начали боевые действия без объявления войны? – всё же задал вопрос Беклемишев.

– Да, пять дней назад японские миноносцы атаковали наши корабли возле Порт-Артура. Как бы мы не ожидали войну, началась она неожиданно, – ответил командир «Рюрика».

Офицеры встали из-за стола, Трусов и Стемман покинули каюту капитана крейсера «Урал». А Беклемишев и Парфёнов склонились над картой, чтобы выбрать место, где подлодку будет ожидать крейсер «Урал».

Интерлюдия. Токио. Двумя месяцами ранее.

В кабинете премьер-министра Японии князя Кацуро Тара, кроме хозяина кабинета присутствовали, министр армии Японии генерал барон Тэраути Масатакэ, командующий Объеденённым флотом Японии вице-адмирал маркиз Того Хэйхатиро, начальник Генштаба Японии маршал князь Ояма Ивао. Четвёртым человеком был европеец. Дипломат и куратор от Великобритании сэр Роберт Олвери. Между этими людьми вёлся серьёзный разговор. Тон всему разговору задавал англичанин.

– Господа, наша страна помогла вам получить кредиты на модернизацию армии и флота. Более того, мы построили вам броненосцы, линейные корабли. Вы получили два новейших броненосца из Италии «Ниссин» и «Касуга», которые будут вам доставлены в ближайшие дни. Нам хочется понять, когда вы начнёте боевые действия с Россией. Насколько я понимаю, вам нужны территории. Тогда в чём дело, почему до сих пор не атакованы русские порты во Владивостоке и Порт-Артуре? – Олвери говорил спокойно, без грубостей и не повышая голоса.

– Когда мы начинали модернизацию армии и флота шесть лет назад, картина состояния русских войск и флота была совсем другой, – спокойно произнёс Тэраути Масатакэ.

– И что, думаете русские научились воевать за столь короткий срок? Россия незаслуженно получила Маньчжурию, здесь, конечно, имеется ошибка дипломатов всех стран. Проклятые варвары в очередной раз использовали свою азиатскую хитрость, но вполне возможно всё это исправить. Вы выигрываете войну и получаете к Корее южную часть Маньчжурии, – в этот раз Олбери позволил себе улыбнуться.

– Какие цели преследует Великобритания в этом конфликте, оказывая нам финансовую помощь в этой войне? – спросил премьер-министр Японии Кацуро Тара.

– Не буду скрывать от вас этого. Нам надо, чтобы влияния России в Азии ослабло, особенно влияние на Китай. Ещё лучше, если этого влияния не будет совсем, – ответил английский дипломат.

– Русские усиленно строят оборонительные рубежи на границе с Кореей и Китаем. Наша разведка докладывает, что эшелонированная оборона достаточно прочная. Везде, где можно пройти войскам, стоят долговременные огневые точки, – возразил Тэраути Масатакэ.

– Не вижу проблем для японской армии. Ваши солдаты более подготовлены и решительны. У русских нет столько войск на Дальнем Востоке, чтобы противостоять Японии. А о флоте даже упоминать не стоит. Нанесёте неожиданный удар, без объявления войны, позволит потопить часть кораблей русского флота. Даже если не потопите, то точно выведете из строя. Вы же не хотите, чтобы САСШ⁴ и Великобритания запросили немедленные выплаты кредитов у Японии? Ваш долг составляет более семисот миллионов иен. Так недолго загнать свою страну в банкротство, а так именно и произойдёт, если вы немедленно не перейдёте к решительным действиям, – высказался Олвери.

На лицах японцев не дрогнул ни один мускул. Выдержав минутную паузу слово взял маркиз Того Хейхатиро.

– Наш флот начнёт сразу, как только мы получим окончательные данные разведки, – с непроницаемым лицом произнёс вице-адмирал Того.

– Прекрасно, что мы смогли понять друг друга. С нашей стороны будут поставки вооружения для артиллерии, ну и прочие товары военного назначения. Доставлять будем гражданскими сухогрузами, которые спокойно пройдут в ваши порты, – улыбнулся Олвери.

В этот день было принято решение начать боевые действия не позже первой половины марта. Решение приняли атаковать с двух сторон. Основная атака на Квантунский полуостров, район Порт-Артура, дополнительно атаковать Владивосток. Именно Квантунский полуостров не достался Японии, после войны с Китаем, хотя власти Японии очень рассчитывали на эти территории. Пришло время получить то, что предназначалось для Японской Империи.

Март 1904 год. Японское море. Уссурийский залив. Эпизоды.

Приняв решение, Беклемишев и Парфёнов выдвинулись вдоль береговой линии в сторону Уссурийского залива. Подлодка шла в надводном положении, чуть впереди крейсера «Урал», но в пределах видимости в оптику. На крейсере силовые агрегаты заменены на нефтяные, что уменьшает дымы, по сравнению с кораблями, которые используют каменный уголь для своих котлов. А у подлодки вообще дизельные агрегаты, которые никак не демаскируют своё присутствие в море. Постепенно добрались до залива Стрелок, здесь «Урал» свернул к побережью, обходя остров Путятина с северной стороны. Парфёнов радировал Беклемишеву, что встанет на якорь возле острова, а подлодка двинулась дальше, планируя пройти мимо острова Аскольд, который расположен южнее острова Путятина. Возле острова подводный миноносец «Щука» застопорил ход, чтобы вести наблюдение за горизонтом. Погода стояла ясная, небольшой ветерок, так что волна почти не качает лодку. На площадку ограждения рубки выставили вахтенного наблюдателя старшего комендора Ломакина. Дело в том, что весь экипаж подлодки состоял практически из офицеров, а обязанности нижних чинов исполняли старшины. На подводном эсминце в составе экипажа были два старших комендора, то есть обученные нижние чины артиллерийским навыкам, наводчик заряжающий и так далее. «Щ-01» первая лодка на флоте Российской империи, но не последняя. Потому адмирал флота империи Макаров принял решение набрать в экипаж подлодки офицеров и старшинский состав, которые относились к унтер-офицерам. Чтобы все моряки прошли практику и получили опыт подводников. В дальнейшем на основании этого опыта будут обучать последующих специалистов для подводного флота. Матвей Ломакин срочную службу отслужил, так как срок службы на флоте ровнялся пяти годам, а ещё пять лет нижние чины числились в запасе, но могли остаться на сверхсрочную службу. Что и сделал старший комендор Ломакин, оставшись на сверхсрочную, а позже вызвался добровольцем служить подводником. Формально комендоры относились к БЧ-2⁵, артиллерийская боевая часть на подлодке. Но загвоздка заключалась в том, что артиллерийское орудие на подводном эсминце применяется очень редко. По такой причине три старших комендора были подчинены командиру БЧ-3⁶ старшему лейтенанту Владимиру Антоновичу Арбузову, там же комендоры осваивали премудрости минно-торпедной боевой части. Однако от вахты комендоров никто не освобождал, вот и стоял сейчас старший комендор Ломакин внутри ограждения рубки, наблюдая за горизонтом. Погода хоть и ясная, но в марте на море достаточно прохладно. Ломакин уже начал подмерзать, он даже мысленно стал думать о том, когда его заменят. Прошло полтора часа, и старший комендор Ломакин обнаружил со стороны востока дымы. Он убрал бинокль от глаз и встряхнул головой. Посмотрел ещё раз. Нет никаких сомнений, с восточной части приближались корабли. А так как там не могло быть русских кораблей, то соответственно это были японцы.

– На горизонте дымы, – крикнул Матвей Ломакин в открытый люк рубки, там дежурил ещё один вахтенный старший комендор Фрол Зайцев.

Сообщение тут же передали по команде и вскоре Беклемишев торопился, чтобы подняться в рубку и самолично убедиться в том, что японские корабли приближаются. Взяв бинокль, командир «Щуки» стал рассматривать горизонт. Действительно дымы были. Беклемишев прикинул, что примерно часа через два японские корабли появятся, когда их можно будет рассматривать даже невооружённым взглядом.

– Приготовится к погружению, – скомандовал Михаил Николаевич, Ломакин скрылся в люке рубки.

Через минуту за старшим комендором последовал командир подводного эсминца, задраив за собой люк.

Командующий 2-ой японской эскадры вице-адмирал Камимура имел под своим началом семь вымпелов, броненосцы «Идзумо», «Асама», «Адзума», «Ивате», «Якумо», а также два бронепалубных крейсера «Касаги» и «Ёсино». С такими силами было вполне реально дать хороший бой Владивостокской эскадре русских, хотя задача стояла всего лишь задержать эскадру Владивостокского отряда и по возможности повредить русские корабли. Флагманом Камимура выбрал броненосный крейсер 1-го класса «Идзумо». Скорость движения эскадры задавал броненосец «Идзумо», котлы выдавали двадцать узлов. Вообще-то скорость эскадры определяется по самому медленному кораблю, но в отряде Камимуры все корабли могли выдавать неменьше двадцати узлов, а море в данный момент было спокойным. Камимура решил оставить лёгкие крейсера возле острова Аскольд, а с броненосцами двинулся в сторону бухт Соболя и Тихая. Эскадра вице-адмирала Камимуры вошла в Уссурийский залив. Выйдя на створ горы Святого Иосифа⁷ и Уссурийской батареи⁸, эскадра взяла курс на батарею. Камимура планировал не только обстрелять батарею, но и нанести урон Владивостоку. По агентурным данным корабли Владивостокского отряда стоят в порту и наверняка не готовы выйти в море для сражения. Было бы хорошо, если получится повредить корабли русских, которые стоят на рейде. Два лёгких крейсера были оставлены, как резерв. Японская эскадра не стала приближаться к берегу ближе, чем на девять миль. Первый залп из орудий главного калибра сделал броненосец «Идзумо». Капитаном на «Идзумо» служил капитан 1-го ранга Идзити Суэтака. Затем вся эскадра повернула параллельно берега и открыла огонь из орудий левого борта. Пройдя на север до района бухты под названием «Горностай», Камимура развернул эскадру. После этого, вернувшись к месту, откуда произвели бомбардировку, эскадра повторила обстрел с более близкого расстояния. В это же время наблюдая за берегом японцы увидели дымы от русских кораблей. Камимура знал, что реально с ним в бой могут вступить только четыре корабля русских. При чём из них всего три броненосца, а у Камимуры пять броненосных крейсеров, имеется преимущество, которое можно использовать в своих целях. Плюс резерв из двух лёгких крейсеров, которые могут ударить с фактором неожиданности. Тем не менее Камимура велел своим броненосцам отойти мористее⁹ и там подождать корабли русских.

Выполняя приказ своего командира «Щука», погрузилась на перископную глубину и отошла от острова восточнее. Русские подводники ожидали, когда японские корабли пройдут мимо, за этим следил акустик боцманмат¹⁰ Шорохов из БЧ-7, который в данный момент нёс вахту. При наборе в акустики на подлодку учитывали наличие музыкального слуха, Иван Шорохов был лучший из всех кандидатов. У акустиков стояло оборудование записи звуков на виниловую пластину. Делалось это для того, чтобы знать звуки различных кораблей и судов. Как только японские корабли прошли, боцманмат Шорохов выключил запись.

– Прошли, ваше благородие, – сообщил акустик своему прямому командиру мичману Крылову.

Мичман Крылов сразу передал сообщение на мостик, где присутствовал сам Беклемишев, хотя вахтенным офицером в данный момент был капитан 3-го ранга Гирс. Подлодка сделал разворот.

– Поднять перископ, самый малый ход, – дал команду Беклемишев, а вахтенный офицер продублировал приказ командира.

Некоторое время Беклемишев наблюдал за японской эскадрой, потом пригласил Гирса.

– Твоё мнение, Владимир Константинович, – предложил высказаться командир подлодки своему старпому.

– Судя по названиям кораблей – это 2-ая эскадра, командующий вице-адмирал Камимура. Лёгкие крейсера оставил для того, чтобы они в нужный момент нанесли удар нашим, если они выйдут в море. У нас есть прекрасная возможность разочаровать Камимуру, даже удивить, у нас должно получиться, – ответил улыбающийся Гирс.

– Пора нам показать на что способна наша «Щука» на самом деле, командуйте Владимир Константинович, – распорядился Беклемишев и отошёл от перископа.

Решили пока сохранять радиомолчание, чтобы не вызвать подозрение японцев, которые вполне могли перехватить радиосигнал. Подводники успели заметить, что лёгкие японские крейсера встали на рейд. Подлодка сделала разворот и двинулась к крейсерам, сокращая дистанцию. Как только Беклемишев решил, что до крейсеров осталось примерно сорок кабельтовых¹¹, вновь подняли перископ. Минные аппараты на лодке неподвижные, потому командиру пришлось наводить прицел движением корпуса подлодки. Беклемишев прильнул к перископу.

– Торпедные аппараты товсь, – громко отдал команду командир «Щуки».

Беклемишев решил провести залп по одной торпеде в каждый корабль, повредить крейсера, а потом если потребуется добить. В БЧ-2 закипела работа, готовили минные аппараты к выстрелу.

– Левой торпедой пли, – снова отдал команду Беклемишев, когда всё было готово к выстрелу.

Через несколько минут произошёл второй запуск торпеды. Убрали перископ. Теперь на подлодке все замерли в ожидании, отсчитывая мысленно минуты. Первая торпеда достигла цели за семь минут.

– Есть попадание, – доложил акустик, который самым первым услышал взрыв торпеды.

Через четыре минуты услышали второй взрыв, а затем более мощный подрыв, даже подлодку слегка тряхнула.

– Поднять перископ, – приказал Беклемишев.

Теперь стоило посмотреть на результаты своей работы. Крейсер «Касаги» получил пробоину в носовой части, нос корабля заметно начал проседать. А вот второй выстрел стал «золотым», видимо торпеда попала в то место, где находился каземат с боезапасом, крейсер «Ёсимо» разорвало пополам. Было видно, как обе половинки корабля стремительно погружаются под воду. Давать возможность выжить крейсеру «Касаги», Беклемишев не собирался. Потратив ещё одну торпеду, наблюдали, как крейсер «Касаги» погружается в морскую пучину, а японские моряки пытаются что-то сделать для своего спасения.

– Теперь можно прогуляться к броненосцам, – довольным голосом произнёс командир «Щуки», отдавая распоряжения для дальнейших действий экипажа.

По морским законам бросать моряков, терпящих бедствие нельзя, пусть даже врагов, но здесь Беклемишев ничего не мог сделать, разве что сообщить на крейсер «Урал» о том, что потоплены два лёгких крейсера Японии. С подлодки отправили радиограмму. Сам же он отправился в ту сторону, куда ушли броненосцы 2-ой японской эскадры.

Капитан 1-го ранга Рейценштейн, как командир Владивостокского отряда, был ознакомлен с данными разведки. Патрульный миноносец «209» обнаружил дымы на горизонте. Из чего следовало, что к Владивостоку двигается японская эскадра. Владивостокский отряд обладал неплохими силами и вполне мог оказать сопротивление японцам. Шесть крейсеров, четыре канонерских лодки, три миноносца и шесть миноносок могли оказать сопротивление при постановке правильной задачи. Имелся ещё крейсер «Варяг», но он в данный момент стоял в сухом доке, где производили модернизацию силовых агрегатов, меняли угольные котлы на нефтяные, а ещё проводили частичную замену вооружения. Капитан 1-го ранга Николай Карлович Рейценштейн не воспринял всерьёз предупреждение капитана 209-го миноносца. На всех крейсерах даже не удосужились развести пары в котлах, за исключением броненосцев «Рюрик» и «Богатырь». Эти два крейсера только что пришли в порт, потому стояли под парами. Ничего не делать тоже было преступно, потому капитан 1-го ранга Рейценштейн дал распоряжение командирам «Рюрика» и «Богатыря», выйти в Уссурийский залив и проследить за японцами, но в бой не вступать до особого распоряжения. Трусов и Стемман не понимали такого распоряжения командира отряда, но оспаривать не стали, приказы не обсуждаются, а выполняются. Броненосцы «Рюрик» и «Богатырь» вышли в Уссурийский залив. Оба командира броненосцев видели, как японцы вошли в залив, как «Идзумо» произвел залп из орудий главного калибра, целью стали форт Линевича и форт Суворова, которые входили во вторую линию обороны Владивостока. Трусов и Стемман радировали Рейценштейну о том, что японцы начали бомбардировку, заодно испросили разрешения вступить в бой с японскими кораблями. Но командир отряда Рейценштейн велел дожидаться оставшиеся крейсера, чтобы вступить в сражение всем отрядом. Когда японцы выстроились параллельно берега и начали вести огонь из орудий левого борта. Трусов и Стемман вновь запросили у командира отряда разрешение вступить в бой, но получили очередной приказ ожидать оставшиеся крейсера отряда. Эскадра японцев тем временем развернулась и начала вести обстрел с правого борта. Когда и эти действия закончили, японцы повернули вглубь залива, возможно давали шанс выйти Владивостокскому отряду в залив и принять сражение. В этот момент произошли события, которых никто не ожидал. Броненосец «Якума» шёл последним в ордере¹². Турусов стоял на смотровой площадке перед рубкой и наблюдал за японской эскадрой, то же самое делал командир броненосца «Богатырь» Стемман. Рядом с Трусовым стоял его старший помощник капитан 2-го ранга Лопатин. Трусов и Лопатин видели, как в кормовой части броненосца рядом с бортом поднялся большой фонтан воды от взрыва.

– Для мины слишком большой взрыв, очень похоже на самодвижущуюся мину, – произнёс Лопатин, не отрывая глаз от бинокля.

– Готов поставить гривенник против рубля, что это Беклемишев, – усмехнулся Трусов.

Минуты через четыре второй взрыв потряс броненосец «Якума», над палубой японского крейсера поднялся чёрный дым, смешанный с молочным паром.

– Двумя торпедами ударил, похоже повредил котлы у «Якумы», – прокомментировал Лопатин.

И действительно, броненосец «Якума» сразу потерял ход и стал отставать от ордера кораблей. Скорей всего японцы не сразу обнаружили, что «Якума» в бедственном положении. Японские крейсера замедлили ход. Минут через двадцать броненосец «Ивате» покинул ордер и пошёл на правую циркуляцию, так как корма «Якумы» стала заметно проседать. Трусов и Лопатин неотрывно наблюдали за тем, что сейчас происходило в море. Прошло полчаса, у правого борта, ниже ватерлинии, вновь поднялся фонтан воды от взрыва, а через пять минут второй. Наши моряки видели, что торпеды попали в середину корпуса корабля. Броненосец «Якума» сразу получил заметный крен на правый борт.

– Евгений Александрович, может ввяжемся в бой? Если не потеряют плавучесть, то смогут уйти, тем более есть охрана, ещё два броненосца, – нетерпеливо стал предлагать Лопатин.

– Нарушить приказ Рейценштейна? За такое, Николай Иванович, могут и погоны снять, – начал говорить капитан 1-го ранга Трусов.

– Жаль, если упустим, такая прекрасная возможность потренировать наших комендоров, учебные стрельбы не сравнить с реальной боевой обстановкой, – продолжал настаивать Лопатин.

Трусов некоторое время покусывал ус, решая в своей голове возникшую проблему.

– Организуете-ка мне связь с «Богатырём», Николай Иванович, – наконец решился командир «Рюрика».

Связь наладили достаточно быстро, Трусов изложил своё мнение капитану 1-го ранга Стемману. На удивление Стемман поддержал Трусова и предложил атаковать повреждённые броненосцы японской эскадры. Пока на «Рюрике» и «Богатыре» разгоняли пары, был торпедирован броненосец «Адзума». Правда подводники одной торпедой промахнулись, зато вторая нанесла повреждение носовой части, что точно помешает японцам развивать большой ход, так как вода будет заливать отсеки корабля. Это был решающий момент для командиров «Рюрика» и «Богатыря». Они сблизились с броненосцами «Ивате» и «Якума» и открыли артиллерийский огонь по раненым броненосцам. Прошёл час в зоне видимости появились русские крейсера «Аскольд», «Громобой» и «Россия». А тем временем возле борта японского крейсера «Адзума» вновь поднялись два фонтана воды от взрыва торпед. Броненосец «Адзума» прямо на глазах завалился на бок и стал погружаться под воду. Тем временем броненосцы «Рюрик» и «Богатырь» сделали всего лишь по несколько залпов, что заставило японцев спустить флаг и сдаться. Позже сражение в Уссурийском заливе назовут «Уссурийским сражением». Будут отмечены все моряки Владивостокского отряда, кроме Рейценштейна. А Камимура с броненосцами «Идзумо» и «Асама» покинул место боя, считая, что ему точно не справиться с пятью крейсерами русских. Через пять дней командующий Сухопутными и морскими силами адмирал Алексеев отправит доклад императрице Ольге Первой о победе русского флота в Уссурийском заливе.

Глава 1.

Апрель 1904 год. Российская империя. Готовность к войне.

У меня была договорённость с капитаном американского сухогруза, который перевозил очередную партию станков, партию киноплёнки компании «Eastman Kodak», которой владел Джордж Истмен. Удалось договориться с собственником, что на территории России построят завод по выпуску плёнки. Придётся отчислять небольшую франшизу, но всё равно выгодно для Российской империи. Взамен я договорился о скидке на антибиотик, который пользовался диким спросом в САСШ¹. Во Францию выехал Олег Шпагин, который должен договориться с братьями Люмьер о строительстве фабрики по выпуску киноаппаратов в России. Путь до Балтики неблизкий успею всё обдумать по поводу войны с Японией. Но не зря говорят «расскажи богу о своих планах, он рассмеётся». В общем отчалить мне не довелось. Можно сказать с судна сняли. Прибыл человек от Александра Парвуса, а при рождении Израиль Лазаревич Гольфанд. Это он, уже став революционером имя сменил. Интересный человечек, кроме большой любви к пламенному и революционному движению, он имеет непреодолимую тягу к денежным средствам. В общем раб злата и красивой жизни. В своё время, когда я пытался проредить особо фанатичных революционеров, имелась мысль прихлопнуть Парвуса и Володю Ульянова. Сознаюсь честно, особо я бы не рыдал по их безвременной кончине. Да что там? Совсем бы не переживал. Я хоть и вырос во времена Советского Союза, но юным ленинцем не был, вообще не рвался строить карьеру на политическом поприще, а выбрал военную стезю. Однако немного подумав я решил, что было бы глупо, взять вот так и прихлопнуть их словно клопов. Заманить революционеров в интригу, куда как интересней. Володя Ульянов наотрез отказался, типа мне его не запугать и всё такое. Сатрапом меня посчитал, прислужником царского режима. Хорошо хть «редиской» не обозвал. Я не обиделся, не стоит обижаться на человека, который действительно обладает талантом гения, но при этом фанатичен до сумасшествия. В общем ликвидировать Ульянова я не решился. Но переговорил с Парвусом, заинтересовал его финансово, а это у него болевая точка. Предложил развивать революцию на Туманном Альбионе, тем более имеются ирландцы, которые до зубовного скрежета не любят англичан. Саша Парвус, собственно, с этой идеей и выехал в САСШ, чтобы организовать здесь ирландских добровольцев. Порт отправки груза для России в Портсмуте, штат Род-Айленд. Как бы я не торопился в Россию, пришлось ехать в Ньюпорт, где мы должны встретиться с Парвусом. Так как судно меня дожидаться не станет, я снял гостиницу. В ресторации этой гостиницы и произошла встреча с революционером Парвусом. Мы устроились за столом и заказали вина и лёгких закусок.

– Александр Львович, прежде чем вы изложите свой вопрос, удовлетворите моё любопытство. Вы поговорили с Владимиром Ульяновым, каковы результаты? – начал задавать свои вопросы я.

– Владимир пока не принял окончательного решения, он считает территорию Великобритании неперспективной для революции, – ответил Парвус.

– У меня с вами договорённость, что вы организуете у англичан ирландское освободительное движение. Что касается революции, то можете обратить своё упорное внимание на Францию. Французам не привыкать устраивать революции, к тому же у них достаточно пролетариата, которого можно увлечь новой идеей. Главное не лезьте в Россию, я не шутил, когда предупреждал, что будем применять самые жёсткие меры, чтобы предотвратить какие-либо революционные волнения, – пояснил я своему собеседнику точку зрения властей России.

– Я прекрасно вас понял, Иван Дмитриевич. Как видите активно занимаюсь ирландским вопросом. Хотел поговорить с вами об очередном авансе, а также о встрече с лидерами ирландских групп.

– О финансировании я говорить готов. Что касается встреч, то, пожалуй, разочарую вас. Я занимаю государственную должность, как вы понимаете не могу устраивать какие-либо встречи, тем более светиться перед ирландцами, мы с вами уже это обговаривали.

– Да-да, я помню. Нет, значит нет. Что насчёт финансирования? Мне необходимо получить тысяч четыреста, а лучше пятьсот, желательно в долларах, – ничуть не смущаясь запросил этот пламенный революционер.

– Сейчас в вас говорит не Александр Львович, а Израиль Лазаревич. Не стоит жадничать. На ваши расходы будет достаточно триста тысяч. В течении недели деньги поступят на ваш счёт. Оружие вам закупать не потребуется. Когда вы будете готовы, мы организуем поставки, в том числе вооружения. Начните с организации отрядов в Ирландии, пусть для начала займутся погромами. Со мной больше встречаться не надо, с вами будет работать другой человек, он вскоре появится у вас, – дал пояснения я.

В общем ничего важного Парвус мне не сообщил, сейчас я жалел, что не уехал на сухогрузе с нашими товарами. Придётся добираться с пересадками через Европу, а там по железной дороге в Российскую империю. Заодно встречу во Франции своего помощника Шпагина. В этот же вечер я купил билет на грузопассажирский пароход, который шёл в Европу, с остановкой во французском порту Сен-Назер. Перед отъездом отправил сообщение Ахапову в Нью-Йорк, предварительно зашифровал. В сообщении отразил некоторые свои распоряжения по работе и развитию агентурной сети в САСШ.

Апрель 1904 год. Дальний Восток. Порт-Артур. Эпизоды.

Командующий Сухопутными и Морскими силами на Дальнем Востоке и Маньчжурии адмирал Евгений Иванович Алексеев подъезжал к Порт-Артуру для инспекции и разбирательств, по поводу атаки японцами русских кораблей на рейде. По результатам проверки обязательно будут перестановки в командном составе 1-ой Тихоокеанской эскадры. В марте Алексеев находился в столице, получал новое назначение и чин. За ним также сохранили должность наместника Дальнего Востока, что подтвердила императрица Ольга Первая. Добирался адмирал Алексеев на поезде, за длительный переезд изучил все документы, доклады и рапорта из Владивостока и Порт-Артура. Ситуация сложилась прямо сказать неприятная. Японцы без объявления войны атаковали русские корабли на внешнем рейде 10 марта этого года. В результате ночной атаки японскими миноносцами были повреждены и выведены из строя два лучших броненосца «Цесаревич» и «Ретвизан», а также повреждён бронепалубный крейсер «Паллада». Тот же «Цесаревич» только в прошлом году пригнали в Порт-Артур. Да и «Ретвизан» достаточно новый броненосец. Алексеев понимал, что в Порт-Артуре сухого дока нет, который вмещает эскадренный броненосец, так что ремонт крейсеров будет очень непростым, и это, мягко говоря. Евгений Иванович злился на себя, за то, что именно он поставил вице-адмирала Старка временно исполняющим обязанности командующего 1-ой Тихоокеанской эскадрой. Злился и на Старка за то, что тот не оправдал доверие Алексеева. Императрица Ольга Александровна была недовольна, когда узнала о нанесённом ущербе японцами, конечно же выразила своё раздражение Алексееву. По этой причине была смазана радость от получения нового чина и должности командующего. Потому Евгений Иванович находился в жутком настроении, готовый карать и наказывать всех, кто в чём-то виновен. Хорошо хоть Беклемишев отличился. Победа командира подводного эсминца «Щука», броненосных крейсеров «Богатырь» и «Рюрик» смягчили настроение императрицы. Кто знает, чем бы могло закончится Алексееву такая неприятность, хоть и не был он причастен к событиям напрямую. Однако русская императрица скора на расправу.

– Евгений Иванович, прибыли. Прикажете ещё кофе или начнём собираться, хотя все вещи уже упаковали, – в купе повышенной комфортности заглянул старший адъютант флаг-капитан и капитан 3-го ранга Деденев.

Деденев имел чин флотского офицера, именно такого и выбирал Алексеев. Евгений Иванович очень трепетно относился к флоту. Хотя с Макаровым у него достаточно натянутые отношения. Тоже в некотором смысле проблема. Формально Алексеев должен подчиняться адмиралу Макарову, но фактически этого подчинения нет. Здесь на Дальнем Востоке Алексеев обладает очень большой властью.

– Пожалуй выпью ещё чашечку. Василий Ильич в Порт-Артуре знают о моём прибытии или нет? – выразил желание и задал вопрос Алексеев.

– Точной даты не знают. Думаю, что предполагают, что мы сначала посетим Владивосток, а уже потом выдвинемся в Порт-Артур, – ответил флаг-капитан.

– Хорошо. Сам отправляйся и определись с местом, где я остановлюсь. Мне же дай в помощь мичмана Акулова, у него феноменальная память и мне нравится его расторопность, – велел Алексеев.

– Будет исполнено, ваше Высокопревосходительство, – взял под козырёк флаг-капитан и покинул купе вагона.

Через полчаса Алексеев отъезжал от железнодорожного вокзала на двух пролётках. В одной он ехал сам с адьютантом, в другой уместились казаки, которые выполняли роль охраны и конвоя высокопоставленного военачальника. Адмирал Алексеев направился сразу в комендатуру крепости. Там он рассчитывал встретиться с вице-адмиралом Старком. Через сорок минут Алексеев въезжал в крепость. Всё же слухи о приезде командующего дошли до крепости, так как комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов встретил Алексеева во дворе крепости. После взаимного приветствия прошли в кабинет коменданта. От кофе и вина Алексеев отказался, тогда комендант велел принести китайский чай. За чаепитием завязался разговор.

– Константин Николаевич, я бы хотел услышать все подробности по началу войны, которую развязали японцы. И давайте без чинов, хочется, чтобы наше дружеская беседа таковой и оставалась.

– Как будет угодно, Евгений Иванович. Тогда, пожалуй, начну без приукрашивания. В те сутки, когда восемь японских миноносцев проникли к нам, потери можно было избежать. Я говорил вице-адмиралу Старку, что не стоит ночью держать корабли на внешнем рейде. Я хоть и не флотоводец, но понимаю, что неподвижный корабль прекрасная цель для минной атаки. Было бы лучше, если бы ночью внешний рейд патрулировали быстроходные миноноски или миноносцы на крайний случай. Но видимо мои советы не пошли впрок.

– К ремонту броненосцев приступили сразу? И как кстати повели себя во время атаки командиры крейсеров?

– Больше всех я бы отметил капитана 1-го ранга Григоровича. По его приказу развели пары, «Цесаревич» смог дать ход, Григорович загнал броненосец на мель, а уже потом смог открыть огонь из противоминных орудий, хотя толку и не было, но как минимум атаку на свой броненосец он сорвал, не дал полностью утопить корабль.

– А чем занимался Старк, его реакция? – решил уточнить Алексеев.

– Вице-адмирал Старк почему-то не верил в атаку японцев, даже приказал дать луч прожектора вверх на «Петропавловске», что как вы понимаете означает прекращение огня. И только спустя час Старк дал приказ крейсерам «Новик» и «Боярин», только японцы уже успели отойти. Преследовать их в ночном море не имело смысла, потому от погони отказались. Подробно вы, Евгений Иванович, сможете прочитать в рапортах, там расписано по минутам все действия экипажей, на основании судовых журналов.

– Без сомнения я ознакомлюсь с рапортами командиров кораблей. Что вы можете сказать о капитане 1-го ранга Щенсновиче, как оцениваете его? – задал следующий вопрос Алексеев.

– Считаю, что его действия верны. Щенснович приказал затопить патронные погреба, чтобы уменьшить крен и вести огонь, но ему всё пришлось посадить крейсер на мель, иначе бы он затонул. Когда утром наши крейсера вышли в море, чтобы принять бой, с «Ретвизана» вели огонь из 152-мм орудия, хотя ощутимых результатов стрельба не принесла. Через неделю японцы вновь сделали попытку атаки, но «Ретвизан», который не удалось снять смели, играл роль плавучего форта своей стрельбой отогнал японские миноносцы и эсминцы, которых насчитали в количестве шести вымпелов. Правда «Ретвизану» оказали помощь наши миноносцы и береговая батарея. А ещё через неделю, японцы пытались использовать брандеры, но эта атака также была отражена, «Ретвизан» и сейчас выполняет роль плавучего форта.

– По приказу адмирала Макарова сюда направляется инженер-кораблестроитель Кутейников со своей командой, плюсом в вагоны погружены запасные части, которые могут быть востребованы для ремонта кораблей. Думаю, литерный поезд прибудет в Порт-Артур примерно через десять-пятнадцать дней, – сообщил важную новость Алексеев.

– Евгений Иванович, вы собираетесь выслушать доклады участников тех событий в офицерском собрании? – спросил комендант.

– Для начала поговорю с каждым, ну или почти с каждым. А именно хочу понять почему Старк так повёл себя, не оправдав надежды на достойного командира. И ещё, Константин Николаевич, что вы знаете о подводном эсминце «Щука»?

– Ко мне приходили сотрудники из Имперской безопасности, я подписал документ о неразглашении, – ответил Смирнов.

– Прекрасно. Я бы хотел знать, как мне встретить Беклемишева и его экипаж? – задумчиво спросил Алексеев.

– Об этом ничего неизвестно, даже Старк не знает. Насколько я информирован, крейсер 2-го ранга «Урал» направлялся во Владивосток. Если рассуждать логически, то «Урал» и миноноску «Щука» должны приписать к Владивостокскому отряду кораблей. Да-да, именно так именуется подлодка. Ничего не значащая миноноска, мне так пришлось подписать в документах о неразглашении, хотя думаю японцы не дураки и быстро просчитают, что у нас здесь действует подводный миноносец. Связь с Владивостоком устойчивая, можете запросить у командира отряда кораблей, – высказал своё мнение Смирнов.

– С этим позже. Константин Николаевич, пошлите вестового к вице-адмиралу Старку. Пусть пригласят его сюда, я приму его в крепости, желательно сразу после обеда. А теперь давайте поговорим о ваших приготовлениях по обороне Порт-Артура, есть распоряжение императрицы об усиленном укреплении порта и города, – сменил тему Алексеев.

Далее пошёл разговор о строительных работах по устройству эшелонированной обороны самого города Порт-Артур и порта. Смирнов достал карты и проекты, в течении пары часов отчитывался перед Алексеевым, что сделано, что будет выполнено в кратчайшие сроки.

После обеда командующий Сухопутными и Морскими силами на Дальнем Востоке и Маньчжурии адмирал Алексеев встретил вице-адмирала Старка, который прибыл в два часа по полудни. Оскар Викторович Старк понимал, что у Алексеева к нему возникли вопросы. Имелись причины для беспокойства. Не получилось у вице-адмирала Старка оказать достойный отпор японцам. Однако Алексеев не выказал какой-либо неприязни, напротив пригласил присесть Старка, что могло обозначать неформальную беседу. Адъютант командующего принёс две чашки кофе и сливки.

– Предлагаю без чинов. Оскар Викторович, я был инициатором вашего назначения, что могло повлиять на карьеру для вас. Но увы, я разочарован. Свою порцию недовольства от государыни я уже получил. Есть что сказать в оправдание вашим действиям, что-то не учли?

– Да что тут скажешь? В рапортах отражено всё именно так, как случилось. Не думаю, что будут уместны мои оправдания, – ответил вице-адмирал Старк.

– Когда я отправлялся на Дальний Восток, то был очень сердит. Ведь вы же моя креатура, соответственно некоторая ответственность лежит на мне. Не проявили вы, Оскар Викторович, нужной воли командующего. Я снимаю вас с должности, есть соответствующая воля нашей государыни. Карать или применять какие-либо меры не стану. Вы отправляетесь в столицу, пусть вашу дальнейшую судьбу решает адмирал Макаров. Сдайте все свои дела начальнику штаба контр-адмиралу Молас Михаилу Павловичу, не позже, чем три дня отправляйтесь в столицу, – вынес свой вердикт Алексеев и подал документ для ознакомления, где монаршей волей Алексееву даны права назначать или снимать офицеров с должностей, как Сухопутных, так и Морских сил.

Старк прочитал поданный документ, встал, спросил разрешения покинуть кабинет. Алексеев ничего добавлять не стал, а молча покивал головой. После ухода Старка, командующий Сухопутными и Морскими силами обратил своё внимание на бумаги, что лежали на столе. Ещё до прихода Старка решение было принято. Временно на должность командующего эскадрой Алексеев планировал контр-адмирала Молас, о чём уже было сказано Старку. А назначить начальником штаба эскадры императрица посоветовала капитана 2-го ранга Эссена, но с присвоением ему чина капитан 1-го ранга. Николай Оттович фон Эссен действительно проявил себя во время нападения японцев на Порт-Артур, даже немного потрепал несколько кораблей у японского флота. Почему-то императрица Ольга Вторая посчитала, что Эссен потянет должность начальника штаба эскадры. Возражать Алексеев не посмел. Потому он ждал прихода Моласа и Эссена, которые появятся через час. Ещё Алексееву предстояла работа по инспекции пограничных укреплений обороны. Японцы по суше пока не начали боевых действий, но произойдёт такое событие в ближайшие дни, в этом Евгений Иванович не сомневался. На вечер Алексеев приказал вызвать командира «Полтавы» капитана 1-го ранга Озерова. «Полтаву» планировалось отправить во Владивосток для модернизации. Слишком малый ход дают силовые агрегаты у эскадренного броненосца, всего-то шестнадцать узлов. После модернизации котлов и установки турбин, смогут поднять скорость хода броненосца на три-четыре узла, а это уже немало. Несмотря на условия войны, имеется чёткий указ императрицы – проводить модернизацию кораблей по мере возможности. А нарушать приказы Ольги Второй вредно для карьеры, такие выводы сделал Алексеев для себя чётко.

Межгалактический форпост в Солнечной системе.

Наблюдатель «1» находился в своей каюте, как у руководителя научного проекта по проколу в параллельную реальность у профессора имелись некоторые привилегии. Например, отдельная каюта со всеми удобствами. В очередной раз профессор просматривал отчёты по эксперименту. Идея прокола в параллельную реальность сработала, более того, пошли пока незначительные изменения параллельного мира. Но лиха беда начало. Император Галактической Империи рассмотрел ходатайство профессора положительно, о чём пришло сообщение с линкора, который будет через несколько часов здесь, в Галактике Млечный Путь, а точнее в самой Солнечной системе. Сроки эксперимента увеличены пока до десяти местных лет, а это уже хорошо. Можно будет сделать более точные выводы о том, какие именно изменения в этом мире происходят. Наблюдатель «1» улыбнулся, свернул файл на мониторе компьютера, выдернул устройство памяти и направился на капитанский мостик, следовало поговорить с командором линкора. Через пять минут он входил на пост управления звездолётом, предварительно получив разрешение командора.

– Предвижу ваши вопросы, профессор. Проходите и присаживайтесь в свободное кресло. Вы, наверное, уже знаете, что летит комиссия по проверке вашего эксперимента, а вместе с ними прибывает смена. Заменят весь экипаж, в том числе меня, – произнёс командор, продолжая манипулировать пультом управления систем корабля.

– Я получил копию сообщения с прибывающего звездолёта, – ответил наблюдатель «1» и присел в свободное кресло.

– В общем ваши предложения донесли до ушей императора. Вот только я бы хотел всё же спросить вас, профессор. В чём важность эксперимента, который вы так упорно проталкиваете в кулуарах власти? – командор с любопытством рассматривал наблюдателя «1».

– Первая часть эксперимента заключалось в том, чтобы перенести донора в тело реципиента, прошла успешно. Действия подтверждены опытным путём. Вторая часть то, что мы смогли пройти проколом в параллельную реальность, тоже подтвердили опытным путём. Сейчас будем смотреть насколько возможны исторические изменения от матрицы, то есть основной ветки мира. Есть другие выводы эксперимента.

Понимаю ваши устремления, профессор. Но скажите мне, зачем нам нужны эти отсталые миры? – вопрос был задан с большой долей скепсиса.

– Когда мы сможем с уверенностью проводить проколы в параллели и переносить доноров в отсталых мирах, мы сможем то же самое сделать в более развитом мире, например, как наш, в котором мы живём с вами, – улыбнувшись ответил наблюдатель «1».

– Подозреваю, что есть ещё что-то о чём вы говорить не станете. Ну тогда предлагаю не мешать мне готовиться к передаче линкора и дел, через несколько часов я смогу спокойно вздохнуть, мечтая об отпуске на какой-нибудь из чистых планет нашего мира, – произнёс командор, тем самым давая понять профессору, что разговор закончен.

Профессор покинул рубку и направился на дежурные посты наблюдателей, настроение у него было на высоте. Как истинный учёный он радовался тому, что срок эксперимента продлят не менее чем на десять лет.

Май 1904 год. Российская империя. Санкт-Петербург.

За время морского перехода из САСШ во Францию у меня имелось достаточно времени, чтобы поразмышлять о делах своих насущных. Обеды проходили в компании колонистов, многие из которых ехали в Европу по своим делам. Познакомился с одним французским промышленником, который ездил в Америку в поисках поставщиков для своего бизнеса. Я же путешествовал под личиной француза с именем Пьер Ришар, которое взял из своей прошлой жизни. Почему бы нет? Создал же я личину Бельмондо, пусть будет и Ришар. Дополнительные паспорта у меня в саквояже, где устроено двойное дно. Именно там я храню часть денег и документы, чтобы не светиться со своим именем князя Багратиона. Благо в этом времени нет такой процедуры, как просвечивание багажа, провозить можно всё что угодно. Прибыв в порт Сен-Назера выяснил, что здесь имеется железная дорога. С удовольствием купил билет до Парижа, где надеялся встретиться Олегом Шпагиным. Но меня посетило разочарование. Мой помощник выехал в Швейцарию, об этом мне сообщил наш агент, которого я тоже знал. И что делать? Колесить по всей Европе мне не улыбалось. Каких-то горячих вопросов у меня в Европе не было. Точнее были, но решением занимаются мои сотрудники Канцелярии поручений Её Императорского Величества. Прикинул логистику. Как же мне быстрей добраться до столицы Российской империи? Прикидывал по-разному, но остановился на железной дороге. Составил маршрут через Австрию, потом через Польшу до Варшавы. Варшава в это время относится к Российской империи. В общем добирался достаточно долго. Устал от вагонов, железной дороги и прочих прелестей путешествия. Спасало меня то, что по пути я постоянно покупал свежие газеты, мне было необходимо понять, как развиваются события на Дальнем Востоке.

Европейская пресса печатает много громких заявлений, но очень мало конкретики. Итак, война России с Японией всё же имеет место быть. Правда началась позже. В конце февраля японцы разорвали дипломатические отношения с Российской империей, а в первой декаде марта атаковали Порт-Артур. Кроме этого, произошло морское сражение в заливе возле Владивостока. Сражение уже обозвали Уссурийским, по одноимённому названию залива. Эта тема журналистами преподносится по-разному. Кто-то считает, что японские корабли подорвались на минах, которые злобные русские наставили по всем морям. Но имелись и такие, кто утверждал, что у русских развивается подводный флот. Великобритании обязательно надо над этим задуматься и начать предпринимать противодействующие меры. А ведь частично правы, уж я-то об этом знаю наверняка. Такие вести прочитал в газете «Tims», которая считается английской, но издаётся огромными тиражами по всему миру, особенно в Европе. По всей видимости журналист не знал подробностей о сражении в Уссурийском заливе, но общий смысл понятен, 2-ая японская эскадра под командованием Камимуры потерпела поражение. Ну что же, меня такие новости радуют. Наверняка постарался Беклемишев, на которого я возлагал свои надежды. Русские издания в Европе почти не продаются, а это упущение с нашей стороны. Информационная война будет вестись всегда, во все времена. Так что по возвращению, надо будет подкинуть умную мысль нашей императрице. За умы людей следует бороться, а газеты в этом вопросе играют совсем немаленькое значение. После пересечения российской границы стали появляться газеты русских изданий. «Московские ведомости» выпускаются тиражом более четырёхсот миллионов экземпляров, я не удивлён, что такая газета продаётся в Варшаве. Имелись и другие, «Русское слово» и «Новое время», которые по тиражу отставали, но ненамного. В российских изданиях я узнал подробности о событиях в Порт-Артуре. Как я и считал вице-адмирал Старк окажется слабым командующим, не смог оказать достойного сопротивления. Хотя я через разведку Генштаба пытался предупреждать о нападении японцев без объявления войны. Но увы, произошло почти то же самое, как в моей истории. Часть кораблей повредили. Но есть и отличия. До сих пор японцы не начали боевых действий на суше. Маньчжурия теперь под Российской империй, там старательно строили оборонительные линии, на границе с Кореей, Михаил Александрович постарался, а я в своё время весь мозг ему выклевал, чтобы он относился к этому вопросу серьёзно. Так что ничего о пограничных боях я не нашёл в газетах. Приеду на место, узнаю подробности.

Прибыв в столицу Российской империи, в первую очередь подался в «Огни Востока», чтобы снять напряжение молодого тела и получить в полной мере женской ласки. Массажным салоном «Огни Востока» владеет сестра Олега Шпагина, Мария. Тело в этом времени у меня молодое, всего двадцать шесть лет, так что потребности в сексуальном плане возникают постоянно. Но в Америке я не рисковал пользоваться услугами женщин с низкой социальной ответственностью. Там такие имеются практически в любом кабаке. Но зачем мне такие сомнительные удовольствия? Намотаешь на свой орган какую-нибудь заразу. Нет уж, я как-то лучше с проверенными дамами буду разгружать напряжение. В Париже правда заходил в один любопытный магазин, посмотрел какие средства продают по защите от заразы в этом времени. Имеются резиновые презервативы, которые выпускают не только в Америке, но и в Европе. Что меня удивило, увидел презервативы из шёлка. Сомневаюсь, что такие могут как-то защитить от заразы, но проверять не стал. Кстати сказать, тоже вопрос не праздный. Особенно в армии, в среде военнослужащих, где достаточно часто военные подхватываю венерические заболевания. Самые распространённые гонорея и сифилис. Я даже эту мысль записал в свой блокнот, чтобы начать распространение защитных резинок в армии и на флоте Российской империи. Поговорю об этом с Михаилом, а то вдруг Ольга меня неправильно поймёт. В общем направился я прямиком в «Огни Востока». Надо сказать, что Мария Тихоновна Шпагина хорошенько приложила ручки и фантазии в организации отдыха. Именно она и встретила меня, как только я вошёл в салон.

– Иван Дмитриевич, рада вас видеть. Давненько вы к нам не заглядывали, Хьюн и Камико постоянно интересуются о вас, – улыбаясь приветствовала меня сестра Олега Шпагина.

Хьюн и Камико мои постоянные девушки, насколько я знаю, других мужчин они к себе не подпускают, в плане постели. Хьюн кореянка и кисэн², Камико японка и гейша³. Когда-то я вывез их с Дальнего Востока вместе с такими же как они. В общем привёз одиннадцать кореянок и одиннадцать японок. Работают они именно массажистками, кисэн и гейшами. Очень редко оказывают сексуальные услуги, которые, кстати сказать, у кореянок и японок стоят очень дорого. Не каждый может позволить себе заказать кореянку или японку. Кроме всего прочего японки и кореянки выполняют работу по сбору агентурной информации. В этом времени даже военные слишком болтливы, так что можно частенько узнать очень интересные секреты. Все девушки красивы и молоды, Хьюн и Касико постарались, когда подбирали этих девушек, чтобы забрать с собой. Когда я забирал японок и кореянок, многим из них исполнилось едва четырнадцать лет, сейчас они уже подросли. Пришлось постараться, чтобы устроить им российское подданство. Имеется контингент славянских девушек, которые оказывают услуги в сексуальном плане, но при этом поют и выступают на сцене. Такая сцена поставлена прямо в ресторации, так что многие мужчины могут насладиться артистическими талантами, а позже заказать артистку в отдельный номер. Номера для интимных встреч имеются на верхних этажах. Славянок подбирала именно Мария, она же нанимала девушкам преподавателей и хореографов. В общем всё организовано на высшем уровне. Салон «Огни Востока» посещают действительно обеспеченные клиенты. Сам я не занимаюсь салоном совсем, не по статусу. Но зато у меня здесь имеется свой люксовый номер.

– Дела и заботы не дают возможности проводить свою жизнь в праздности, Мария Тихоновна. Но я очень рад, что вновь могу насладиться отдыхом в вашем салоне, – ответил я улыбкой на доброжелательность Марии.

– Пройдёте в свой номер? Может баня? К сожалению, шоу в ресторации будет только вечером. Девушки сейчас репетируют вечерние выступления, – проинформировала меня управляющая салоном.

Действительно в полуподвале здания устроены бани. Имеется хаммам⁴, о-фуро⁵, чимчильбан⁶, финская сауна и русская баня. Массажные столы имеются во всех банях. Мария набрала симпатичных девушек из славянок, их тоже обучили искусству массажа. Так что услуги предоставляют на любой расовый вкус.

– Мария Тихоновна, я, пожалуй, выберу чимчильбан. Подайте туда кваса и лёгких закусок, потом переберусь в свой номер, там и пообедаю более плотно, а вечером посмотрю ваше шоу, надеюсь новая программа будет интересной, – сделал я выбор.

– Спускайтесь вниз, я приглашу Хьюн и Камико, всё остальное приготовят позже, – вполне доброжелательно сообщила Мария.

Я спустился в помещение, где расположена корейская баня. В отчётах Марии я читал, что устройство бань в полуподвалах обошлось в очень кругленькую сумму, но я не жалею. Окупились затраты достаточно быстро, насколько я знаю на посещение бань существует запись на несколько недель вперёд, хотя заказывают обычно на вечер. В банях я провёл почти пять часов. Получил не только массаж, но и хорошо отдохнул в парной и купальне. А после девушки пели мне романсы, играя на гитаре. Играют вполне неплохо, а поют забавно, меня такие песни порой веселят, ведь Хьюн и Камико говорят на русском языке с акцентом, соответственно и поют так же. К вечеру мне постирали, высушили и погладили одежду, хотя в моём номере имеются запасные вещи, в том числе партикулярные костюмы. Вечером я посетил ресторан и посмотрел программу развлечения. Восхитился, девушки танцуют и поют вполне талантливо. Мария молодец, много девушек набрала из певиц и танцовщиц, а остальному их обучали. В этом времени именно певички и танцовщицы считаются элитными куртизанками, так что ничего нового им не предложили. Сценические костюмы девушкам шьют в салоне красоты, который принадлежит на паях Марии Шпагиной и Анне Рытиковой, жене моего побратима Григория Рытикова. Я им, конечно, подкидываю идеи сценических костюмов, из моей прошлой жизни. Сразу скажу, клиентов в ресторации это приводит в полный восторг, особенно мужчин. Девушки со славянской наружностью очень неплохо танцуют канкан⁷. Сам убедился в этот вечер. Собственно, ничего нового не придумали, во Франции канкан танцуют в Мулен Руж давно. Ко мне за стол подсела Мария.

– Как вам шоу, Иван Дмитриевич? – спросила Мария.

– Я смотрю зал полон, здесь не только господа офицеры, но и гражданские. Очень неплохо, честно сознаюсь, мне понравилось, – ответил я.

– В прошлом месяце, девочки, которые танцуют канкан, решили пошалить. Сняли нижнее бельё и сверкали голыми попками, ну и прочими интимными местами. Скажу честно, мы в тот вечер еле успокоили посетителей, нашлись такие, кто под воздействием вина полезли на сцену. Хорошо, что охрана была усиленная в этот вечер, ну и некоторые офицеры из посетителей поддержали наших охранников. Девочек и управляющую я наказала рублём, чтобы такого не повторялось без разрешения, – поделилась новостью Мария.

– Представляю, какие статьи в газетах вышли на следующий день. А то, что наказали, пожалуй, правильно, не стоит превращать ваш салон в обычный бордель, – ухмыльнулся я.

– Статьи разные. Некоторые считают, что мы не отстаём от Европы, а некоторые обливают грязью. Сейчас мы готовим новую программу, выступать будут кореянки и японки. Что-то вроде танца, основанного на боевых искусствах, в том числе с холодным оружием, надеюсь публике понравится, – сообщила Мария.

– Как относятся к японкам, есть неприязнь у посетителей? – спросил я.

– Да кто их различит между японками и кореянками. Тем более они поют романсы, правда с акцентом, но это в некотором роде забавляет посетителей, – засмеялась Шпагина.

В ресторации управляющая Александра Крыжова, сама Мария не светилась, чтобы не вызывать в обществе некоторого презрения. Я бы не назвал наш салон борделем, здесь всё более красиво, возможно театрализовано, нежели в простых борделях столицы, которых в столице хватало. Ночевать я остался в салоне «Огни Востока», ночь меня посетили Хьюн и Камико, прекрасно провёл время, девушки были милы и ласковы.

Утром привёл себя в порядок, послал за мундиром, планировал посетить императрицу, но вспомнил про телефоны вовремя. Позвонил в дежурную часть Петергофа. Дежурный офицер Императорского конвоя сообщил о том, что Ольга Первая уехала из Петергофа в Царское Село, в гости к старшему брату Николаю. Полковник Рытиков сопровождает императрицу. Тогда я решил посетить Макарова, с ним у меня сложились вполне дружеские отношения. К тому же у Макарова я смогу получить наиболее точную информацию. Набрал номер Морского ведомства, а по-новому Морское министерство, дежурный ответил, что адмирал Макаров у себя в кабинете, но после обеда собирается на Адмиралтейский судостроительный завод, который расположен на берегу Невы, в местечке под названием «Галерный остров». Я решил не тянуть и вызвав пролётку, отправился в Морское министерство, которое находилось на Адмиралтейской набережной, а в народе называли «здание под шпилем». Макаров принял меня практически сразу, пришлось подождать не более трёх минут.

– Давненько вас не было в столице, Михаил Дмитриевич. Рад, что вспомнили про меня, проходите и присаживайтесь, – Макаров вышел из-за стола, мы обменялись рукопожатиями.

– И я рад вас видеть, Степан Осипович, особенно в бодром здравии. Читал в газетах, что отличились ваши флотские, – намекнул я, присаживаясь в кресло напротив стола Макарова.

– Да уж, порадовал меня Беклемишев. У нас в министерстве ему уже дали прозвище «хозяин морей». Слыханное ли дело, за одно сражение утопил три крейсера, а два вывел из строя. Далее вступили в бой «Рюрик» и «Богатырь». Теперь наш флот пополнится двумя броненосцами, так как «Ивате» и «Якума» взяты трофеями. Сухой док во Владивостоке позволяет принимать крупные корабли класса эскадренный броненосец. Правда сейчас там проводят модернизацию «Полтавы», уж больно у неё ход маловат. С шестнадцатью узлами сдерживает всю эскадру. Прекрасное инженерное решение эти турбины для котлов, увеличивают ход корабля от трёх до пяти узлов, правда там ещё кое-что менять приходится, – похвалился Макаров.

– Получается, что лодку не стали закладывать на Дальнем Востоке? – спросил я.

– Отказались от этой идеи. «Владивостокский ремонтный завод», с марта стал так называться, сейчас активно модернизирует крейсера. Во Владивостоке полным ходом строят дополнительный сухой док. В Порт-Артуре есть сухой док, но маловат для наших броненосцев. Там уже заложили пяток новых миноносных катеров, а матку-носитель обязательно переоборудуем из вспомогательных крейсеров или из канонерской лодки. Там же повреждены «Цесаревич», «Ретвизан» и «Паллада». В док их не затянешь, транспортировать во Владивосток тоже нет никакой возможности. Я отправил туда Кутейникова, команду из специалистов сформировали. Отдельный литерный состав ушёл, там же запчасти погружены. Надеюсь, генерал-майор Кутейников найдёт способ отремонтировать крейсера. М-да, Старк не оправдал надежды Алексеева, наказывать его на месте не стали, отправили ко мне, чтобы я сам принимал решение. Схитрил Алексеев, свалил на меня, – Макарову была явно неприятна тема с вице-адмиралом Старком.

– Старка отправили в отставку? – спросил я.

– Сначала я так и хотел, зол был на него, но государыня решила по-другому. По технической части вице-адмирал Старк вполне грамотный офицер. Приняли решение направить его в академию, будет заведовать курсом обучения гардемаринов, в том числе в Морском военно-инженерном училище, я поддержал государыню в этом вопросе, – ответил Макаров.

А я подумал, что Ольга Александровна мыслит здраво, зачем отправлять в отставку офицера, который прекрасно разбирается по технической части, пусть преподаёт в морском училище.

– Дак что там с очередной лодкой? – напомнил я Макарову о строительстве второй подлодки.

– Заложили здесь, на наших вервях. Будут строить с учётом всех ошибок, Беклемишев целый список собрал. Насколько я знаю, сейчас он в рейде, в конце мая Беклемишев выезжает сюда. Государыня хочет наградить его «золотым оружием», приказ на новый чин ещё в марте подписан. Весь экипаж наградили «георгиевскими крестами». Командиром «Щуки» станет Гирс Владимир Константинович, он тоже получил очередной чин. Беклемишев приедет не один, заберёт часть офицеров из экипажа «Щуки». Они сейчас должны обучать новый экипаж, который сразу получит практический опыт. Что важно, опыт боевой. Здесь будем набирать нижние чины из матросов.

– Я так понимаю, Степан Осипович, идея с авианосцем пока приостановлена? – спросил я

– Не готовы мы пока к таким кораблям, да и пилоты, собственно, тоже. Был я в гостях у Александра Михайловича в авиационном полку. Летают пилоты, но тоже опыта маловато. Вроде планируют часть пилотов отправить на Дальний Восток, чтобы получили боевой опыт. Если лет за пять дойдём до строительства авианосца – будет уже хорошо. Сам Великий князь Александр Михайлович загорелся идеей строить дирижабли, говорит, что они будут полезны в транспорте и в военном применении. Например, в бомбардировке, – сообщил Макаров.

– Хотел спросить у вас, Степан Осипович, об артиллерийском вооружении подлодки, – вновь задал я вопрос.

– Менять будем пушку Гочкиса, нет от неё никакой практической пользы. Будем ставить спаренный крупнокалиберный пулемёт, который разработал Дегтярёв. От такого пулемёта больше пользы, я посетил полевые испытания, был приятно удивлён. Там и скорострельность высокая, дальность стрельбы на три с половиной километра. Наше ведомство заказали такие пулемёты у Фёдорова. ГАУ⁸ разрабатывают новую автоматическую пушку калибром двадцать миллиметров. Занимается разработкой такой пушки Гобята Леонид Николаевич, надеюсь к осени у него что-то получится, – поделился со мной новостями адмирал Макаров.

Я занимал у Макарова уже больше двух часов, а в приёмной сидят желающие попасть к нему. Не стал его больше задерживать, откланялся и ушёл. Из Зимнего вызвал служебное авто, решил съездить к Фёдорову в Сестрорецк, посмотреть, что там оружейники нового сделали, а к вечеру прокачусь на фабрику по производству лекарств. Нужны увеличенные поставки антибиотика, в САСШ нам много что могут поставить за такие лекарства, плюс мы зарабатываем очень неплохие прибыли на продаже пенициллина и стрептоцида.

Глава 2.

Месяцем ранее. Апрель 1904 год. Японское море. Эпизоды.

Во второй половине марта Беклемишев заходил в порт Владивостокского ремонтного завода. В малом сухом доке имелось место, куда ночью затянули подводный эсминец «Щ-01» для внешнего осмотра корпуса подлодки. Экипажу довелось неделю отдохнуть на берегу. Жандармы и сотрудники Имперской безопасности создали все условия, чтобы на завод не проникли шпионы. На работу сюда не брали китайцев, тем самым исключая возможность попадания непроверенных людей. В общем корпус подлодки в полном порядке. Провели ТО агрегатов и коммуникаций подводного эсминца, сняли пушку Гочкиса. Вместо неё установили крупнокалиберный пулемёт ДФК¹. Шесть станковых ДФК получил крейсер «Урал», но сняли 37-мм пушки Гочкиса, в Морском министерстве посчитали, что крупнокалиберный пулемёт будет намного эффективней пушек Гочкиса. Через пять дней подлодку вновь спустили на воду. В дни отдыха сам Беклемишев и его старпом Гирс постоянно находились на заводе. Уже пришёл приказ от адмирала Макарова о новом назначении Беклемишева, получен очередной чин капитана 1-го ранга, Гирс получил чин капитана 2-го ранга. К концу мая Беклемишев должен сдать подлодку своему старшему помощнику, который становится командиром «Щуки». Ну а капитан 1-го ранга Беклемишев выезжает в столицу, для получения нового назначения. Как понял Михаил Николаевич, принимать ему новую подлодку, которая заложена на верфи Адмиралтейского завода кораблестроения. Но ещё один рейд он успевает провести. В экипаж набрали нижние чины, которые активно обучаются специализации в соответствии с боевым расписанием. Часть старого экипажа Беклемишев заберёт с собой, они и составят костяк на новой лодке. Произошли перестановки и во Владивостокском отряде кораблей. Командира отряда капитана 1-го ранга Рейценштейна сняли с должности, адмирал Алексеев подписал приказ за нерешительность действий в боевых условиях. На должность командира отряда кораблей во Владивостоке назначили капитана 1-го ранга Трусова, именно он проявил инициативу в мартовском сражении, в Уссурийском заливе. Трусов стал командиром бронепалубного крейсера 1-го ранга «Аскольд», а его место на бронированном крейсере «Рюрик» занял капитан 1-го ранга Миллер. К тому же «Рюрик» планируют поставить на модернизацию силовых агрегатов, чтобы увеличить скорость хода. Все эти сведения Беклемишев узнал от своих офицеров из экипажа. Во второй половине апреля подлодка «Щ-01» вышла в свой второй боевой выход. Была поставлена боевая задача помешать переброске японских войск в Корею. Сопровождал подлодку крейсер 2-го ранга «Урал», но ему дали усиление бронепалубный крейсер 1-го ранга «Варяг», на котором только что провели модернизацию. Теперь «Варяг» мог развивать скорость хода до 26 узлов, а главное может брать призовые транспорты, которые получится взять трофеем в море. В усиление к «Уралу» дали ещё очень быстроходный бронепалубный крейсер 2-го ранга «Новик», который перегнали из Порт-Артура. Командует крейсером «Новик» капитан 2-го ранга Максимилиан Фёдорович фон Шульц. Шульц сменил капитана 1-го ранга Эссена на «Новике». Эссен же назначен временно исполняющим обязанности начальника штаба Тихоокеанской эскадры. Беклемишев ни разу не сомневался, что Эссен в ближайшее время станет контр-адмиралом, с адмиралом Макаровым Эссен в очень хороших отношениях, что тоже повлияет на повышение чина.

К середине апреля подлодка «Щ-01» успела проявить себя. Был перехвачен японский караван из десяти транспортов, которые сопровождали бронепалубный крейсер 2-го класса «Нанива», бронепалубный крейсер 1 класса «Ткачихо», миноносцы «Цубамэ» «Кари», «Аотака» и «Хато». Японские миноносцы имели высокую скорость хода, могли надёжно осуществлять боковое охранение каравана. Когда заметили дымы японского каравана на горизонте, Беклемишев вышел на связь с «Варягом» и «Новиком», предложив Рудневу и Шульцу подойти ближе к японскому каравану, чтобы отвлечь миноносцы противника на себя. Скоростные японские миноносцы наверняка попытаются атаковать крейсера или просто отогнать от каравана. Сам Беклемишев пошёл на погружение, оставаясь на перископной глубине и двигаясь малым ходом.

– Михаил Николаевич, как думаешь, знают японцы о нашей «Щуке»? – спросил старпом у своего командира, ненадолго оторвавшись от перископа.

– Даже не сомневаюсь, что узнают, Владимир Константинович. Хорошо проанализируют события боя в Уссурийском заливе и сделают выводы. Лёгкие крейсера не могли подорваться на мине, так как стояли на рейде возле острова Аскольд. По самому взрыву можно определить мина или торпеда. Торпеда несёт более сильный заряд. Ну и не будем сбрасывать со счетов японскую разведку, которая считается одной из лучших. Так что японцы наверняка учитывают, что у нас имеется лодка, которая в состоянии потопить крейсер, а то и не один, – ответил Беклемишев на вопрос своего старпома.

Беклемишев вызвал на мостик командира БЧ-7 мичмана Крылова. Так как связисты и акустики находились рядом с постом центрального управления, командир БЧ-7 появился через пару минут.

– Иван Романович, поднимайте антенну и радируйте на «Урал», чтобы сокращал дистанцию. Как только мы торпедируем крейсера, транспорт начнёт разбегаться. Потом если пойдёт всё по плану поможем «Новику» и «Варягу» разобраться с миноносцами, – отдал распоряжение командир «Щуки».

Через несколько минут подлодка двинулась малым ходом вперёд. В это время «Новик» и «Варяг» приблизились к японскому каравану, чем вызвали беспокойство у японских моряков. Русские крейсера по дуге стали заходить в голову каравана, чем вызвали снижение хода всех японских кораблей и судов транспорта. Миноносцы японцев среагировали адекватно ситуации. Четыре японских охотника бросились в атаку на русские крейсера, наращивая ход до полного. А «Новик» и «Варяг» сменили галс, но давая возможность японским миноносцам приблизиться. Игра в «кошки-мышки» началась. С «Щуки» заметили действия японцев и увеличили ход, постепенно сокращая дистанцию. Надо сказать, что появление двух быстроходных крейсеров не вызвало удивления у японцев. Стандартная ситуация, русские корабли могли вполне реально патрулировать море и наткнуться на караван судов. На «Щуке» вновь подняли перископ, старпом и командир корабля убедились, что миноносцы отошли. Беклемишев вспомнил свой разговор с князем Багратионом в те дни, когда они только прошли первые ходовые испытания лодки.

– Михаил Николаевич, вы, как будущий командир подлодки должны помнить, что противник достаточно быстро додумается до методов борьбы против подводных лодок. Не важно, кто это будет, Японцы или Англия. Ошибочно считать, что враг глуп. Один из способов борьбы с подводными лодками – это глубинные бомбы, а в портах минные заграждения. Те же миноносцы имеют высокую скорость и манёвренность. Достаточно им обнаружить правильное месторасположение подлодки и сбросить туда глубинные бомбы, чтобы уничтожить лодку. Ваша сильная сторона всегда остаётся за внезапностью, способностью отойти в безопасную зону, – сообщил Багратион и подал Беклемишеву рисунок, на котором нарисована бомба.

Беклемишев позже изучал схему-рисунок глубинной бомбы, которую ему передал князь. Вот и сейчас командир «Щуки» опасался японских миноносцев. Неизвестно додумались японцы до такого способа борьбы или нет, но предусмотреть такой момент необходимо.

– Владимир Константинович, наводиться на цель будете сами. Порядок такой. Делаем носовой залп двумя торпедами, погружаемся и проходим под караваном, с противоположной стороны делаем пуск кормовыми торпедами, отходим и проверяем в перископ, что у нас получилось из наших стараний, – предложил Беклемишев руководить боем своему старпому Гирсу.

Капитан 2-го ранга Гирс кивнул и начал отдавать команды. Беклемишев отошёл чуть в сторону, наблюдая за действиями своего старпома. Произвели залп двумя носовыми торпедами, убрали перископ. Продолжая двигаться малым ходом, слушали, ожидая взрывы. Которые произошли, Гирс вновь поднял перископ, быстро оценил картину боя. Бронепалубный крейсер «Нанива» получил две торпеды в правый борт, в носовую часть и в середину корпуса. Гирс приказал погружаться глубже, убрал перископ. Потекли минуты ожидания, когда лодка на глубине пройдёт под всем караваном.

Как только «Щука» прошла на противоположную сторону, Гирс вновь поднял перископ после того, как поднялись на перископную глубину. Капитан 2-го ранга Гирс осмотрелся и понял, что атаковать кормовыми аппаратами не получится, бронепалубный крейсер «Ткачихо» сместился к голове каравана транспортных судов. Подлодка пошла на циркуляцию, чтобы развернуться и атаковать носовыми аппаратами. Прошло сорок минут прежде, чем «Щука» встала на дистанцию поражения крейсера носовыми торпедами. Произвели залп, но одной торпедой промахнулись. Однако торпеда не ушла впустую, было поражено транспортное судно, которое шло первым в ордере каравана. Пришлось потратить ещё торпеду, чтобы окончательно добить бронепалубный крейсер «Ткачихо». В очередной раз подняли перископ, чтобы увидеть потери японцев. Бронепалубный крейсер «Нанива» погружался в морскую пучину, оставалась корма, которая торчала над водой, не пройдёт и десяти минут, как весь японский корабль скроется под водой. Крейсер «Ткачихо» получил серьёзные повреждения левого борта и кормовой части, продолжая крениться на левый борт. Крен корпуса уже составлял неменьше двадцати градусов, потерян ход, однако «Ткачихо» оставался на плаву. По всей видимости экипаж боролся за живучесть корабля. Гирс решил не тратить ещё одну торпеду, о чём сообщил командиру подлодки.

– Поднимаем антенну и сообщаем «Уралу», что пора заниматься транспортами, пока они не разбежались по всему Японскому морю, – распорядился Беклемишев.

Командир вспомогательного крейсера 2-го ранга «Урал» капитан 1-го ранга Парфёнов приказал увеличить ход, чтобы начать топить или брать трофеями транспортные суда японцев.

Тем временем «Варяг» и «Новик» вступили в бой с миноносцами, которые в боевом азарте набросились на русские крейсера. Бой продолжался не более часа. Миноносцы «Цубамэ», «Кари» и «Аотака» были потоплены. А вот «Хато», получив незначительные повреждения палубных надстроек осколками снарядов, хода не потерял. Капитан-лейтенант Катё Акио вышел из боя, имея преимущество в скорости хода, направился в сторону Японии. В свою очередь «Варяг» и «Новик» присоединились к ловле разбегающихся судов военного транспорта японцев. Бой, а скорее просто избиение японских судов продолжалось в течении трёх часов. Результатом сражения стали семь потопленных транспортных судов, три судна взяли трофеями. «Варяг» добил раненный крейсер «Ткачихо». Позже отлавливали японских моряков, пока не начало темнеть, ибо в темноте обнаружить тела японцев сложно. Всех пленных погрузили на трофейные суда, «Варяг» и «Новик» взяли курс на Владивосток, сопровождая трофеи, которыми управляли призовые команды. Что касается «Урала» и «Щуки», то они прямо в море провели загрузку торпед до полного комплекта и заполнили танки топливом для лодки, благо море было спокойным. Отошли к острову Уллындо, чтобы далее продолжить патрулирование.

Капитан 1-гог ранга Трусов, как командир Владивостокского отряда не собирался отсиживаться в пределах Владивостока, он считал, что сейчас японцы не рискнут в ближайшее время вновь начать бомбардировки города. Кроме этого, Евгений Александрович ни разу не сомневался, что японцы поймут о наличии подводного эсминца, который достаточно эффективно повёл себя в сражении, в Уссурийском заливе. На соединение с Тихоокеанской эскадрой не дал разрешение адмирал Алексеев. Но и сидеть на месте не хотелось. Поэтому Трусов поставил задачу перед командиром бронепалубного крейсера 1-го ранга «Богатырь» патрулировать Амурский залив. Вместе с крейсером «Богатырь» на это задание отправился вспомогательный крейсер «Лена», где командиром служил капитан 2-го ранга Тундерман Павел Карлович. Обязанности командира крейсера 1-го ранга «Богатырь» выполнял капитан 1-го ранга Стемман Александр Фёдорович. Для себя же капитан 1-го ранга Трусов поставил задачу, пройти вдоль берегов Кореи, с целью обнаружения транспортов Японии, которые могут заниматься перевозкой войск и боеприпасов. В этот патрульный отряд вошли бронепалубный крейсер 1-го ранга «Аскольд», которым командовал сам Трусов, броненосный крейсер «Россия», броненосный крейсер «Громобой», броненосный крейсер 1-го ранга «Рюрик» и номерные миноносцы 201, 202, 203, 204, 205. Капитан 1-го ранга Трусов посчитал, что этого достаточно. Далеко от берега не отдалялись. Прошли к берегам Кореи. Немного распугали рыбаков. Стоящая цель нашлась. На побережье, Восточно-Корейского залива Японского моря, где подножье горы Пурён², японцы организовали пункт материально-технического снабжения Сухопутных войск. На удачу капитана 1-го ранга Трусова, в бухте стояли несколько канонерских лодок, которые похвастаться серьёзным вооружением не могли. Вот их-то и обстрелял отряд Трусова, попутно утопив пару транспортных шхун. А заодно устроили активную бомбардировку строений и береговых лагерей личного состава сухопутных частей. В общем навели шороху и отошли севернее, примерно миль на тридцать. Трусов надеялся, что японцы кого-то направят, чтобы отпугнуть русские корабли. Однако дождавшись темноты и не увидев дымов на горизонте. Трусов вернул отряд во Владивосток. Решив, что через пару-тройку дней он вновь заявится в это место и устроит очередную бомбардировку побережья. Как только отряд вернулся в порт Владивостока, с Трусовым связался комендант крепости генерал-майор Воронец и пригласил командира Владивостокского отряда кораблей к себе в комендатуру. От приглашения капитан 1-го ранга Трусов не отказался, сошёл на берег с «Аскольда» и сразу направился к коменданту. После взаимного приветствия, сели в кресла, возле журнального столика. Адъютант коменданта принёс чай.

– Угощайся, Евгений Александрович, чай хорош, имеет название какого-то лотоса, – начал разговор Воронец.

– Если честно, Дмитрий Николаевич, забот полон рот. Давай сразу выкладывай, зачем вызвал к себе? – спросил Трусов, но чай из чашки прихлебнул.

– Начну с того, что «Богатырь» напоролся на камни мыса Брюса, в Амурском заливе. Крейсер повреждён серьёзно³. «Лена» доставила часть экипажа во Владивосток. Стемману пришлось зайти на мель, чтобы не утопить крейсер, – сообщил крайне неприятную новость для Трусова комендант.

– Тысяча чертей! И чего так Стемману не везёт? Ведь неплохой офицер, грамотный и думающий, – сокрушённо произнёс Трусов.

Переживать было от чего, отряд кораблей лишался бронепалубного крейсера 1-га ранга, который мог вполне успешно противостоять миноносцам японского флота.

– Но пригласил я тебя, Евгений Александрович, по-другому вопросу. Во Владивостоке развелось много шпионов, надо бы помочь, – Воронец посмотрел на Трусова внимательно.

– Чем же я могу помочь? В этом вопросе прерогатива жандармерии, заниматься такими вопросами должен начальник отдела жандармов, – хмыкнул Трусов.

– Я говорил с ротмистром Тихоновым Савой Игнатьевичем, у него в наличии всего пять подчинённых и один заместитель, не справляются. У тебя в полуэкипаже⁴ люди есть, караул несут. Сейчас экипаж «Богатыря» на берегу застрянет, думаю, что надолго. Надо бы организовать службу нарядов в помощь Тихонову, хотя бы отделение, – высказал свою потребность комендант, так как за порядок в городе отвечал именно он.

– С этим проблем не будет, распоряжусь, чтобы отправляли в наряд отделение матросов каждый день, – согласно кивнул Трусов.

– Напишите рапорт на имя адмирала Алексеева, чтобы он обратился к нашей государыне, она ему не откажет, вышлет сюда серьёзную команду от Имперской безопасности. Я со своей стороны уже такой рапорт отправил, в том числе на Высочайшее имя, – обратился с просьбой к Трусову комендант.

Командир Владивостокского отряда кораблей согласно кивнул головой. Следующие полчаса они обсуждали насущные вопросы, после этого Трусов откланялся и покинул коменданта крепости.

Интерлюдия. Апрель 1904 год. Токио.

В здании Генерального штаба Японских Вооружённых сил проходило совещание, где присутствовали начальник Генштаба маршал Ояма Ивао, вице-адмирал Того Хейхатиро, министр армии Тэраути Масатакэ, премьер-министр Кацуро Тара, дипломат и представитель Великобритании Роберт Олвери. Сюда же пригласили полковника разведки Курода Харухико и вице-адмирала Камимура Хиконодзё. Совещание продолжалось уже более часа. Обсуждали вопрос безопасности переброски войск на территорию Кореи, в том числе затронули тему о подводных лодках.

– На сегодняшний день мы планируем сконцентрировать в Корее примерно триста тысяч войск. Уже переброшены две армии, перевозим третью, общая численность войск сто тридцать тысяч, но этого недостаточно, чтобы начать полномасштабное наступление. Планируется переброска 4-й армии, дополнительно будут переброшены семнадцать дивизий. К сожалению, в последний месяц переброска войск затруднена, командование флота должны решить эту проблему, – сообщил армейский министр Тэраути Масатакэ.

– Того-сан, этот вопрос относится к вам. Что вы можете на это сказать, есть предложения, чтобы исправить ситуацию? – обратился Ояма Ивао к вице-адмиралу Того.

– Моей эскадре удаётся сдерживать Тихоокеанскую эскадру, не выпуская её в Жёлтое море через Бохайский пролив. Основная проблема подводные миноносцы русских, хотя у вице-адмирала Камимуры есть некоторое предложение, которое он озвучит самостоятельно. Нам катастрофически не хватает крейсеров, чтобы полностью взять под контроль транспортные коммуникации, – после своих слов, Того посмотрел на английского дипломата.

Роберт Олвери ухмыльнулся, непросто вести дела с японцами, но можно, когда цель вполне оправдывает средства.

– В районе Сингапура у нас есть некоторое количество крейсеров, думаю мы сможем помочь Японии. Однако мне надо, чтобы ваши солдаты начали боевые действия на границе, а не топтались на месте, – задумчиво произнёс Олвери.

У Роберта Олвери имелись полномочия на этот счёт, и в районе Сингапура действительно стояли два крейсера 1-го класса и пять крейсеров 2-го класса. Правительству Великобритании выгодно уменьшить влияние России в Азии, в связи с этим они готовы в это вкладывать немалые средства, которые потом обязательно потребуют у Японии.

– Сколько вымпелов мы можем получить, в какие сроки? – сразу подхватился вице-адмирал Того.

– Два 1-го класса и пять 2-го класса. К середине мая корабли будут у вас, при чём с полным боекомплектом, – подумав с минуту, ответил Олвери.

Все японцы довольно покивали головами, хотя выражения лиц не поменялось.

– С первых чисел мая мы начнём пограничные конфликты, чтобы провести разведку боем и определить слабые места на границе русских, – сообщил армейский министр Тэраути Масатакэ.

– Необходимы финансовые средства, когда сможем получить очередное финансирование. Вы должны понимать, что война требует немалых средств, – обратился премьер-министр Японии к Олвери.

– Думаю, мы обговорим график помощи после совещания, – ответил Олвери.

– Средства борьбы с подводными эсминцами имеются. Ещё в 1860-ом году британскими офицерами, братьями Гарвей, была разработана буксируемая мина. Мину, обтекаемой формы, буксировал броненосец параллельно курса. Тогда это представляло защиту от таранов, взрыв мины производился электрическим импульсом. Следует поручить нашим инженерам, чтобы они разработали что-то подобное, только действие будет происходить немного по-другому. Мину сбрасывает миноносец, а ещё лучше простая миноноска, но с большой скоростью хода. Мины будут взрываться на глубине, подводный миноносец получит гидравлический удар, что вполне может повредить корпус подводного корабля. Взрыватель доработать, чтобы взрыв происходил по времени, или зависел от глубины. Один миноносец может на справиться, а вот два-три, вполне зажмут подводный миноносец русских и уничтожат, – взял слово и выдвинул предложение Камимура.

Того одобрительно покачал головой. Хоть Камимура и потерял лицо в последнем сражении, тем не менее Того считал вице-адмирала талантливым флотоводцем.

– А ведь вполне может получится, благодарю за хорошую идею Камимура-сан, – высказал поддержку Того.

– Наши агенты в столице России говорят, что русские планирует переброску ещё двух-трёх подводных эсминцев. Доставлять будут по железной дороге, для этого готовят специальные платформы, – добавил Олвери.

– Я поставлю задачу нашим агентам во Владивостоке и Порт-Артуре, может получится провести подрыв до того, как подводные эсминцы разгрузят в портах, – высказался полковник Курода Харухико.

– Постановку задачи перед военными инженерами беру на себя, сегодня же вызову конструкторов и поставлю задачу перед ними, не думаю, что это будет сложно, – решительно заявил премьер Кацуро Тара.

– Полковник Курода, возьмите на заметку то, что фарватер⁵ русских следует заткнуть. Прошлая идея с брандерами⁶ не сработала, следует более тщательно подготовиться и провести акцию, – обратился начальник Генштаба Ояма к офицеру разведки.

Полковник Курода кивнул и что-то записал в своём блокноте.

– Камимура-сан, я выделю вам три крейсера и шесть миноносцев. Вам следует подкараулить Владивостокский отряд и разгромить их. Насколько я изучил русского офицера Трусова, он обязательно повторит попытку бомбардировки нашего узла разгрузки у горы Пурён, – дал задание для Камимуры командующий Того.

Далее на совещании обговорили механизм передачи крейсеров от англичан к японцам. Ояма Ивао заявил, что в ближайшие дни он разработает план для Того, как блокировать надолго Тихоокеанскую эскадру русских.

Май 1904 год. Санкт-Петербург. Служебные будни.

Пока я отсутствовал в Российской империи по причине своих заграничных командировок, в столице накопилось много интересных дел. Ночевать я остался в салоне «Огни Востока», с утра решил проехать в Гатчину, даже стало интересно, чем сейчас занимается Сандро, раз про него говорят, что он увлёкся дирижаблями. Но забывать про свои прямые обязанности тоже не следует. Поэтому после завтрака сначала отправился в Зимний дворец, именно здесь находилась штаб-квартира Канцелярия поручений Её Императорского Величества. Скажу честно, многие не понимали, чем таким занимается моё ведомство, в котором я имею честь служить и быть руководителем. Пока водитель меня вёз к Зимнему, вспомнилось вчерашнее посещение Фёдорова. Надо сказать, что директором завода служит Мосин Сергей Иванович. В моей прошлой истории Мосин заболел воспалением лёгких и умер. Здесь же всё пошло свосем по-другому. Мосин простудился и заболел в 1902-ом году, но у нас к этому времени уже был разработан пенициллин, точнее опытный препарат, который проходил медицинские исследования. Поэтому сохранить жизнь талантливому человеку и оружейнику получилось. Я с Мосиным особой дружбы не водил, но и не враждовал. С главным конструктором Фёдоровым Мосин ладил и помогал в полной мере всем разработкам Фёдорова. В общем поговорили с Фёдоровым хорошо. На заводе выпускают пулемёты полным ходом, без задержек отправляют на Дальний Восток, даже любопытно стало от такой скорости производства.

– Владимир Григорьевич, поделитесь хитростями, как вам удалось быстро запустить пулемёты в серию? – спросил я, когда мы расположились в кабинете Фёдорова.

– Особых сложностей не возникло благодаря нашей государыне Ольге Александровне. Наша императрица буквально за год навела порядки во многих государственных службах, например в том же ГАУ. Всех противников индустриализации и новых технологий отправили в отставку. Мы достаточно быстро провели испытания на стрельбище Тульского оружейного завода. Сами войсковые испытания пройдут в войсках и на флоте, на Дальнем Востоке и Маньчжурии. Часть производства новых самозарядных карабинов отдали в Тулу, в том числе они сейчас взяли большую часть выпуска трёхлинейных винтовок, которые идут в большом количестве на экспортную продажу. После того как ГАУ руководит генерал-майор Лукашов, там дела рассматривают гораздо быстрее, – поделился новостями Фёдоров.

– Получают значит войска автоматическое оружие на Дальнем Востоке? – спросил я.

– Конечно получают, правда пока отправляем, как войсковые испытания, но армия берёт с удовольствием на границу в Маньчжурию. Макаров на флот запросил более трёх тысяч штук ДФК⁷, уж больно понравились они беспокойному адмиралу.

Мои воспоминания о вчерашнем дне прервал гудок автомобиля, какой-то прохожий перебегал дорогу, и мой водитель ругнулся, использовав дополнительно гудок. Как только я вошёл в Зимний дворец меня сразу перехватил поручик Алфёров, один из адьютантов Михаила Романова.

– Иван Дмитриевич, получено сообщение по телеграфу из Царского Села, Его Высочество Михаил Романович сообщает, что они сегодня вечером вернуться в Петергоф. Вас вызывает к себе Её Императорское Величество, в сообщении сказано, что быть вам непременно, – такую новость сообщил Алфёров.

Хороший офицер, очень исполнительный адъютант. Думаю, что рядом с Михаилом Романовым пойдёт далеко. Алфёров хотел развернуться и уйти, но я придержал его.

– Роман Васильевич, подскажите, формирование вашего корпуса закончено?

– Полностью укомплектован личным составом. Новобранцы, если таковыми можно назвать офицеров и нижние чины с опытом службы, проходят тренировки в учебных лагерях, – ответил поручик.

Итак, формирование корпуса особого назначения закончено. Спрашивать у адьютанта о планах Мишеля я не стал, адъютант попросту мне этого не скажет. Ведь я сейчас нахожусь в другой структуре, не стал задерживать Алфёрова, направляясь в то крыло дворца, где располагались кабинеты Канцелярии. Делаю пометку для себя в уме, вечер у меня занят, не стоит строить каких-либо планов. После принятия власти на себя, Ольга Александровна отдала крыло здания Зимнего дворца под службы. Подъезд в это крыло располагался со стороны Большого двора. Первый этаж занимала служба Императорского Конвоя, которой сейчас руководил флигель-адъютант Григорий Рытиков. Мой побратим уже носит генеральские погоны. Второй этаж занимает комендант дворца и его служба, а на третьем этаже расположилась наша Канцелярия. Её Императорское Величество посчитала, что наша служба должна быть в прямой доступности. На входе стоят часовые из Императорского Конвоя. Введена пропускная система, лишний или чужой человек здесь не пройдёт. Меня здесь знают в лицо, так что предъявлять пропуск не пришлось. Кстати, идея с пропусками принадлежит мне. А то понимаешь устраивали всюду проходные дворы в управлениях спецслужб. Теперь такого в помине нет. На втором этаже дневальный, тоже из Конвоя. А вот на третьем этаже, на входе в Канцелярию, стоит дежурный офицер, точнее он не стоит, а сидит, отгороженный стойкой. При моём появлении встаёт и отдаёт честь, я снял фуражку, чтобы не махать рукой, отдавая воинскую честь. Сегодня дежурит в наряде корнет Мазуров. Останавливаюсь возле него.

– Здравия желаю, ваше Превосходительство, – приветствует меня корнет.

Чёрт! Как же его имя и отчество? Служит у нас недавно, не успел примелькаться у меня на глазах.

– Кто из руководства на месте? – спрашиваю корнета, так и не вспомнив его имя отчество.

– Ваш заместитель ротмистр Ефимов у себя, начальник 2-го отдела подполковник Сармин тоже в своём кабинете, – бодро ответил Мазуров.

В моём подразделении служат сугубо офицеры, потому самыми младшими по чину могут быть корнет или прапорщик. Вот они и несут бремя дежурной службы, хотя Мазуров из 1-го отдела разведки. Дежурный офицер не совсем охранник, он встречает посетителей. У стены рядом со стойкой есть диванчики, которые предназначены для таких, кто пришёл в Канцелярию по каким-либо вопросам. Дежурный не пропустит просто так посетителя, даже если на нём генеральские погоны. Только с разрешения кого-то из руководителей или старших офицеров. В том числе дежурный ведёт записи, принимает звонки из различных служб и ведомств империи. Я решил пройти сразу к Ефимову, как мой заместитель он в курсе всех событий, связанных с Канцелярией. Ефимов сидел за рабочим столом, перебирая какие-то документы.

– Рад видеть вас, Иван Дмитриевич в добром здравии. А то говорят, что вернулся полковник Багратион пару дней назад в столицу, а на службу не торопится, – поприветствовал меня Ефимов, мы обменялись рукопожатием.

– Тяжела шапка руководителя? – улыбнулся я, присаживаясь на стул для посетителей.

– Замордовали совсем. Государыня изъявила волю, чтобы мы занялись комплексной проверкой полиции и жандармерии, готовит реформы. Так и сказала «к началу реформ, чтобы ни одного бездельника в управлениях не осталось», – процитировал слова Ольги Александровны Ефимов.

– Привыкай, Тихон Кузьмич. Сам понимаешь, что заместитель – это метла, которая выметает весь мусор за своим начальством. Что с новыми кадрами, подобрали кого-то? – сменил я тему.

– Двадцать молодых офицеров принял, провёл собеседование в твоё отсутствие. Сейчас проходят подготовку в лагерях корпуса Особого Назначения. Пусть подтянут физическую подготовку, потом начнётся интеллектуальная, а по результатам будем определять в какой отдел пойдут служить. К нам обратились из Генштаба, отдел Внешней разведки, в кадрах нуждаются. Будто мы печатаем на станке эти самые кадры, так им и ответил. Иван Дмитриевич, у меня предложение вывести всех аналитиков в отдельный отдел, чтобы они систематизировали все данные, поступающие к нам, в том числе агентурные, – Ефимов отодвинул бумаги, ожидая моего ответа.

– Странные просьбы из Генштаба, наши офицеры у них же и проходят курсы. Хотя, думаю, что им нужны опытные сотрудники, но таковые нам самим нужны. Что касается дополнительного отдела, то готовь прошение на Высочайшее имя, я подпишу. Сделаешь к вечеру, сегодня же отдам государыне, она меня на вечер в Петергоф вызывает, – посоветовал я Ефимову не тянуть с прошением.

– В течении часа будет готово, сразу тебе и отдам, – обрадовался Ефимов.

Поговорили ещё полчаса, и я покинул кабинет своего заместителя. Решил заглянуть к Сармину. Начальник 2-го отдела контрразведки обрадованно вышел из-за стола, поприветствовали друг друга и обменялись рукопожатиями.

– Слышал, наверное, Иван Дмитриевич, что на нас повесили комплексную проверку жандармов и полиции, – начал жаловаться Сармин.

– Кому сейчас легко? И не на нас, а тебе конкретно этим делом заниматься. Ты лучше, Пётр Арсеньевич, поделись новостями, – предложил я.

Захотелось выпить кофе, я с тоской подумал, что мы до сих пор не озаботились секретарями. Однако на столе Сармина стоял небольшой поднос, на котором имелись кофейная чашка, кувшинчик для сливок и кувшин с кофе. Сармин перехватил мой взгляд.

– Думаешь о том, как бы выпить чашечку кофе? Сейчас организуем, эту святую обязанность взял на себя комендант дворца, – улыбаясь сообщил подполковник.

Сармин поднял трубку одного из телефонов на его столе и набрал внутренний номер дворца. Сделал заказ на кофе и печенье.

– Через пару минут принесут. В твоё отсутствие ввели аккредитацию журналистам. Сначала их проверяет жандармерия, потом мы ставим визу, таково строгое распоряжение государыни. Дополнительные хлопоты для нас, но я в этом вопросе Её Величество поддерживаю. После покушения на Николая Александровича, Её Величество Ольга Александровна стала немного подозрительной.

– А что есть причины? – спросил я, немного удивлённый.

Дело прошлое, я как-то говорил об аккредитации журналистов, особенно это касается иностранной прессы. Но такой разговор был давно, а гляди-ка Ольга запомнила, сейчас внедряет такие порядки.

– Я не исключаю возможность покушения на государыню. Уж больно не нравится западным господам то, что у нас в империи происходят перемены. В Маньчжурии начались пограничные конфликты, подозреваю, что на японцев давят кредиторы. Нет сомнений, что англичане или американцы, а скорей всего, и те, и другие, – высказался наш контрразведчик.

После слов Сармина, я в очередной раз подумал, что не зря приметил этого офицера в корпусе жандармов. Очень думающий офицер, а главное умеющий делать правильные выводы, при этом подмечает даже незначительные мелочи.

– Прав ты, Пётр Арсеньевич, как бы не было грустно об этом думать. Всяких разных прихвостней, смотрящих на Запад, как верный пёс на хозяина, у нас в империи ещё хватает. Да и революционеры не перевелись, мечтающие создать в стране хаос. Но для охраны государыни существует Императорский Конвой. Пусть у генерала Рытикова об этом голова болит, хотя нужную информацию скрывать от него мы не имеем права, – философски произнёс я.

– Генерал-майор Рытиков Григорий Васильевич третий полк формирует, а в полк тот набирают не только казачков, – сообщил Сармин.

Насколько я знаю, Григорий действительно сформировал два полка Императорского Конвоя. Хотя до него, когда погибший Мейендорф командовал, был неполный полк. Помню состоялся у меня и Григория разговор, сразу после его назначения. Тогда я говорил ему, что Конвою можно поручить не только охрану императорской особы, но и взять на себя охрану государственных лиц. Пример в мою голову пришёл из будущего, где в КГБ⁸ Советского Союза имелся отдел охраны. По понятной причине не сказал побратиму откуда такие мысли, а преподнёс, как собственные умозаключения. Здорово тогда Григорий задумался. Видимо стал продвигать такую мысль. Надо будет с ним встретиться, давно не виделись. Помнится, как я подсказал его жене Анне о новых мундирах для Конвоя. Опять же идею из будущего взял, что-то вроде мундиров Президентского полка в России. Получилось очень недурно, гораздо современней, чем черкеска казаков.

– Давно не виделся с Рытиковым, надо будет в гости заглянуть, – нейтрально ответил я.

– Иван Дмитриевич, нам бы тоже штат увеличить, катастрофически людей не хватает, а научить их мы и сами сможем, – затянул вновь песню о нехватке сотрудников Сармин.

– Кто же тебе, Пётр Арсеньевич, мешает, подбирай нужные кадры, оформим перевод к нам, если рапорт будет от кандидата, – ответил я.

Знаю, что Рытиков обращался к Её Величеству с вопросом о расширении полномочий Конвоя. Ольге Александровне такая мысль показалась здравой, не надо будет возвращать из действующей армии лейб-гвардейцев в столицу. Охрану столицы может спокойно на себя взять Императорский Конвой. За разговорами с подполковником не заметил, как прошло два часа. Много чего обсудить успели. Сходили вместе на обед, хотя по времени уже полдничать пора. В ресторане распрощались с Сарминым. Я хотел ещё заехать к Сергею Шпагину, посмотреть, как у него продвигаются дела со съёмкой новых картин, да поговорить с ним о том, что следует кого-то отправить на Дальний Восток, чтобы там съёмки вести. Сюжеты неплохие получатся о защитниках Родины и Отечества.

Киностудия Сергея Шпагина расположилась на Васильевском острове. Выкупили несколько зданий, да императрица земли добавила. Там сейчас строятся павильоны для съёмок. Название акционерному обществу придумал сам Шпагин – «Творческое объединение Кино». Вот такое незамысловатое название творческого коллектива. Снимают много, даже балет в театре снимали, а потом в провинциях показывали, спрос на просмотры однозначно есть. Отдельных кинозалов пока нет, в основном для показа арендуют площади, но в планах Сергея Шпагина построить кинозалы в Москве и Санкт-Петербурге. Чтобы не мешать творческим процессам, пообщались с младшим Шпагиным в ресторации, я правда не голоден, но за компанию попил кофе.

– Сергей Тихонович, у тебя ведь имеются выездные операторы, которые снимают сюжеты на выезде? – спросил я у Шпагина.

– Обязательно есть. Мы ведь снимаем много пропагандистских фильмов на селе, даже на Урал и в Сибирь выезжали, чтобы снять условия жизни переселенцев. Такие фильмы показываем крестьянам с помощью кинопередвижек, Министерство финансов нам оплачивает расходы, чтобы крестьянам показывать фильмы бесплатно, – проинформировал меня Шпагин младший.

– Прекрасно, тогда готовьте группу для съёмок на Дальнем Востоке, снимать будете патриотическое кино. Операторы нужны наиболее шустрые и смелые, снимать-то будете в условиях боевых действий, – высказал я свою идею.

– Есть у меня такие, только не группу, а труппу, у творческих людей принято так говорить, вы уж не серчайте, Иван Дмитриевич, – поправил меня Шпагин, на что я только улыбнулся.

– Над чем сейчас трудитесь, какие фильмы в показ запустили, а то я долго за границей империи был, отстал от современных событий? – спросил я, чтобы поддержать разговор.

– Сняли на плёнку несколько пьес в театре, показываем в малых городах, скажу вам, успех ошеломляющий. Сняли две короткометражки для агитации, показываем в сёлах. За агитацию нам опять же казна платит, так что показываем для крестьян бесплатно, – ответил Шпагин.

– На что народ агитируете? – полюбопытствовал я.

– На государственные заводы рабочие требуются, вот и стараемся, – засмеялся Сергей.

Поговорив ещё с полчасика, расстались. Значит и здесь дела двигаются помаленьку. Подошло время выдвинуться в Петергоф, чтобы успеть туда до ужина.

Глава 3.

Май 1904 год. Петергоф. Беседы в Петергофе.

До дворца добирались на машине чуть больше часа. В этом даже на расстояние до Петергофа виновато, а скорее качество самих дорог. Хорошо, что не на гужевом транспорте, даже не знаю сколько бы это заняло времени. Дорога хоть и грунтовая, но почти ровная, если не двигаться с максимальной скоростью. Сейчас строят новую дорогу, отсыпают щебень. Грунтовка в дни распутицы становится почти не проездной. Однако погода стояла весь апрель тёплая и сухая, да и в мае ничуть не хуже. Я добрался чуть позднее, прежде чем вернулась императрица из Царского Села. Мне сообщили, что Её Величество приводит себя в порядок после дорожной пыли, скорей всего принимает ванну, но это уже мои личные умозаключения. Водитель отвёз меня к Разводной площади, которая расположена сразу за Гербовым зданием Большого дворца. На Разводной площади проводят разводы караулов, которые несут службу по охране Петергофа. Я направился во Флигель-адъютантский дом, в надежде там перехватить Григория. В этом доме проживали офицеры Конвоя и прочие генералы свиты императрицы. Хотя генеральских лиц заметно поубавилось, как только к власти пришла императрица Ольга Александровна. Кроме Флигель-адъютантского дома здесь расположены 1-ый Министерский дом и 2-ой Министерский дом. В 1-ом Министерском доме временно проживали министры при Николае Втором, а сейчас Ольга Первая отдала это здание под казармы Конвоя. В данный момент в Петергофе находится один батальон полка, который героически несёт караульную службу, второй батальон готовится на следующие сутки заступать в караул, но находится в бывших казармах лейб-гвардейских полков. Полк Конвоя состоит из четырёх батальонов. Два свободных батальона выводят на территорию учебных лагерей, где они активно тренируют свои профессиональные навыки. В общем мой побратим Григорий Рытиков расслабляться своим подчинённым не даёт. Когда мы служили в Маньчжурии, на вопрос Григория зачем я так нагружаю казаков, я ответил, что чем бы казак не занимался, лишь бы задолбался, тогда не будет времени на всякие глупости. Мой побратим офицер с пониманием, запомнил то, что я говорил. А сейчас эти науки солдатской правды смело внедряет в жизнь. Во втором Министерском доме проживают комендантские служащие дворца. Руководит всем хозяйством дворца обер-гофмаршал, достаточно высокая должность, чин относится ко второму классу табеля о рангах. Сейчас эту должность занимает князь Александр Сергеевич Долгоруков. Что касается всяких министров, которые приезжают в Петергоф и вынуждены оставаться с ночёвкой, то их селят в Кавалерских домах, которые расположены вдоль Верхнего сада, там вполне комфортные условия для проживания всяких Высокопревосходительств и прочих Высокоблагородий. Гришу я нашёл в столовой, в здании Флигель-адъютантского дома. Мы с ним скромно поздоровались, без братских объятий, и я присел к нему за стол. Гриша расслаблялся питьём кофе, я тоже заказал себе чашку этого напитка. Что незамедлительно принёс официант.

– Ну что, брат Григорий, тяжелы погоны генерала? Смотрю ты вертишься, как белка в колесе. Слышал, что третий полк формируешь, – с улыбкой поддел я побратима.

– Я хорошо запоминаю твои советы. Например, кадры решают всё. Так что не особо мне плечи тянут генеральские погоны. А третий полк действительно формируем, возможно будет и четвёртый. Государыня не хочет возвращать гвардейцев в столицу. Говорит, что с силовой поддержкой может справится Императорский Конвой. Хочу, чтобы в Конвое были офицеры способные выполнять роль частных телохранителей для высокопоставленных лиц, служба будет оплачиваемой, а деньги лишними не бывают. Ну а ты как, всех злодеев умертвил в западных странах? – вернул прикол мне Григорий.

– Превратно ты понимаешь мою службу, в злодеи меня записать торопишься, – отмахнулся я.

– Ну-ну, кому расскажи, может поверят, только я тебя, как облупленного знаю. А если серьёзно, все дела за бугром закончил? – спросил генерал Рытиков.

– Всех дел переделать жизни не хватит, но стараемся потихонечку. Посвяти меня, зачем я понадобился государыне так срочно? – сменил я тему.

– Ждёт тебя, брат, дорога дальняя. Это всё, что могу сказать. Ольга Александровна сама тебе всё скажет. Кстати, здесь Его Высочество Михаил Александрович, приехал с нами из Царского Села.

– Интересные новости есть?

– Есть кое-что. Николай Александрович, бывший царь всея Руси, строит завод автомобильный под Москвой. Будут выпускать грузовики. Вот он и просил разрешение на такие действия от Ольги Александровны. Ну и так, дела семейные. Наша государыня поругалась с вдовствующей императрицей. Мария Фёдоровна по-прежнему пытается влиять на дочь, не замечая, что дочка здорово изменилась. Но я тебе об этом не говорил.

– Я смотрю, ты переодел весь конвой в те мундиры, что я твоей Анечке рисовал?

– Точно. Скажи, что получилось недурно? – улыбнулся Григорий.

Получилось действительно неплохо. Все служивые Императорского Конвоя сейчас походили на Президентский полк, из моей другой жизни. Разве что лампасы на шароварах широкие. В общем мне лично понравилось.

– Шикарно смотрится, я оценил. Гриша, ты от кавалерии тоже хочешь отказаться?

– Не совсем. Но частично откажусь. Не успевают казаки на лошадях за автомобилями. Так что в сопровождении государыни верховых не будет. Будем возить роту охраны на грузовиках, так проще. К тому же на автомобили устанавливаем пулемёты, в том числе крупного калибра. Если что случится, не дай бог, сможем отбиться, я в этом уверен.

– Анечка твоя здесь, в свите государыни? Давно её не видел, хотел повидаться.

– Тут дело такое. Анечка в столице, занимается только салоном красоты. В общем на сносях она, Ваня, – ответил Григорий и чуть смутился.

– Да ты, брат, орёл, настоящий казак. Рад за вас, вот как на духу говорю, что рад, – улыбнулся я от такой новости.

Поговорили ещё с полчасика, вспомнили про Марьинскую станицу. Прервал наш разговор посыльный, который сообщил, что меня ждут на ужине, который состоится в Белой столовой дворца. Мы обменялись с Гришей рукопожатием, и я двинулся в Большой дворец Петергофа, решив прогуляться пешком.

Слышал я, что придворные обеды или ужины продолжались по несколько часов, носили скорее церемониальный характер. За таким ужином придворные общались, вели разные разговоры, делились новостями и сплетнями. Мои ожидания не оправдались, видимо Ольга Александровна желала поговорить в узком кругу. Стою здесь минут пять, а толпы придворных не наблюдаю, только слуги суетятся в самой столовой, наверняка ставят столовые приборы на стол. Двери в белую столовую были открыты, но приглашённых пока не было, то есть я припёрся первым. Будто голодный в самом деле. Чтобы скоротать время стал разглядывать зал Белой столовой. Сама столовая замыкает анфиладу¹ больших парадных залов дворца. Её местоположение проводит границу между официальными залами и приватными дворцовыми покоями. Само помещение Белой столовой составляет выразительный контраст предыдущему интерьеру. После изобилия блеска позолоты и игры зеркал – почти полная монохромность и матовая текстура. Интерьер решён в строгих канонах классицизма. В зале совсем нет живописи, функцию декоративного оформления несут на себе настенные барельефы. Сюжеты барельефов – аллегории изобилия. Амуры, поддерживающие корзины с плодами и цветами, композиции из охотничьих трофеев, в верхнем ярусе можно увидеть композиции из музыкальных инструментов. В своей прошлой жизни я ни разу не был на экскурсии в Петергофе, потому рассматривал помещение с интересом.

– Иван Дмитриевич, рад вас видеть, – фраза оторвала меня от наблюдений за архитектурой.

Я обернулся. По парадному залу шёл Александр Михайлович, в царской семье его называют «Сандро», он-то и отвлёк меня. Я повернулся к Сандро и пошёл навстречу.

– И я рад видеть вас в полном здравии. Александр Михайлович, вы здесь один, приехали без супруги? – спросил я, а подойдя ближе протянул руку для рукопожатия.

– Ксения решила зайти к Ольге, а потом вместе подойдут в столовую.

– Александр Михайлович, утолишь моё любопытство, почему здесь не толкутся придворные в ожидании ужина?

– Точно не знаю. Ксения говорила, что Ольга желает поговорить с нами без лишних любопытных ушей, – засмеялся Сандро

Значит моё предположение оказалось верным.

– Слышал, что ты увлёкся дирижаблями? – решил я спросить у Сандро о новом его увлечении.

– Не совсем увлечение. Просто наши самолёты пока не могут взять большую нагрузку по бомбометанию. Считаю, что квалификация пилотов для этого недостаточна. А вот с дирижабля мы сможем сбрасывать бомбы с большой высоты и вес зарядов составит несколько тонн. Хотя я уже отправил по железной дороге десяток пилотов и аппаратов, в том числе выехали механики. Думаю, разведывательные полёты не станут лишними для наших войск. Планирую в конце мая закончить с дирижаблем и вылететь на Дальний Восток, за это время подготовят партию кассетных бомб, – поведал мне новости Великий князь.

Пока разговаривали с Сандро, появился Его Высочество Михаил Александрович. Что интересно, он был не один. Вместе с ним шел молодой офицер, выше среднего роста, волосы русые, щегольские усики, но я его не знаю. Может новый адъютант Михаила? В этот момент Сандро наклонил голову к моему уху.

– Сейчас познакомишься с новым знакомым Ольги, она проявляет к нему благосклонность и внимание, обратила на него внимание на одном из балов, – сказал Сандро так, чтобы его услышал только я.

Михаил и молодой офицер подошли к нам, я смог разглядеть его погоны и шеврон на рукаве. Ага, служит офицер в корпусе Михаила, в чине корнета. Поздоровавшись, Михаил обнял меня, как будто мы родственники, что шло в разрез с этикетом принятом в обществе. Даже троекратно расцеловал меня, чем меня удивил, ранее за ним такого не наблюдалось. Хорошо, что не в губы, а то был в моей прошлой жизни Генсек Брежнев, у того имелась привычка целовать в губы мужиков, точнее дружественных дипломатов. А в этом времени такое действие называют, что-то вроде христосоваться, но не в губы, а в щёки.

– Знакомитесь, мой новый помощник корнет Куликовский Николай Александрович, служит у нас не так давно, но я знаю его батюшку Александра Никаноровича, – представил нам своего адьютанта Михаил.

Затем Михаил Александрович представил меня, а с Сандро Куликовский был знаком. Странно, наверное, флигель-адьютанта у Михаила я знал, штабс-капитан Пётр Николаевич Арапов. А может ничего странного нет, у некоторых генеральских шишек несколько адьютантов, а Мишель, как не крути, Великий князь и Его Высочество. Где-то я слышал такую фамилию Куликовский, но так сразу не вспомню.

– Чем ваш батюшка занимается? – спросил я у корнета, чтобы поддержать разговор.

– Служил в Каргопольском драгунском полку, до прошлого года был в запасе, а с января прошлого года в отставке. Сейчас в имении, Воронежская губерния, Острогожский уезд. Отец увлёкся конным заводом, разведением лошадей занимается достаточно давно, – ответил корнет Куликовский.

Как сказал корнет про лошадей, я сразу вспомнил. Что-то такое говорил отец Григория и фамилию Куликовский упоминал, наверняка вели дела какие-нибудь по разведению пород. Если Сандро не шутит, у Ольги появилась симпатия к этому корнету. Я задумался, а не тот ли Куликовский, который женился на Ольге, в моей прошлой жизни и другой истории? Вполне возможно.

– Господа, не возражаете, если я ненадолго пошепчусь с Иваном Дмитриевичем, дела служебные? – извинился Михаил и взял меня под руку, мы отошли в сторону.

Благо церемониальные залы большие, можно отойти, чтобы никто не слушал наш разговор.

– Иван, у меня к тебе щекотливая просьба, – начал говорить Михаил.

– Не стесняйся, Мишель, ведь мы друзья. Всё что смогу, сделаю, – подтолкнул я его к главному разговору.

Ольга Александровна вошла в столовую не одна, её сопровождали Ксения и Коссиковская

– Понимаешь, Ольга и Николай симпатизируют друг другу. Они познакомились на балу, когда он был со мной, я его уже тогда взял в адьютанты. Но проблема в том, что серьёзных отношений у них быть пока не может. Ольга Великая княжна, а сейчас ещё императрица. В то же время Куликовский из дворян, хотя потомственный военный, в их роду служили все без исключения. Ольга обратилась ко мне, чтобы я что-то придумал такое, что может позволить им начать отношения, – понизив голос, сообщил Михаил.

Я знаю, что Ольга некоторое время мной восхищалась. Если бы я захотел, то вполне мог бы быть с ней. Но роль кронпринца меня не соблазняет. Даже хорошо, что появился Куликовский. В другой жизни и истории у них точно была взаимная любовь. Вот и не будем мешать, даже наоборот поможем, чем можем. Заодно проверим Куликовского, чтобы он не оказался чудаком на букву «М».

– У них сейчас какая стадия симпатии? – спросил я у Его Высочества.

– Пока переглядываются, но вижу, что оба смотрят влюблёнными глазами. Начали переписку, пока через меня, чтобы не порождать ненужные слухи. Ничего особенного, просто общаются в письмах, – дал пояснение Михаил.

– Начни подтягивать его в званиях. Для начала что-то важное поручи, выполнит – получит подпоручика и так далее. Подтягивай его в служебной карьере, это всё в твоих возможностях. Далее фронт в Маньчжурии. Проявит себя, геройство какое совершит, Ольга сможет дать ему княжеский титул, чтобы не вызывать сплетни в Высшем Свете, – начал я доводить правильную мысль до Михаила.

– А если его убьют? Ольга мне этого никогда не простит.

– Мишель, на войне стреляют. Там могут убить и тебя, и меня, такова стезя военного. Ты не суй его в такие места, где он наверняка голову сложит.

– Иван, может мне к тебе его командировать, ты быстро ему найдёшь задачу, за которую будет незазорно титул князя получить?

Я хмыкнул. Его высочество пытается свалить на меня выполнение просьбы императрицы. Ясно, что отказать сестре он не может, да и не хочет.

– Куликовский недавно курсы в Академии прослушал, я его туда направлял, – вдруг пояснил Михаил.

– Видишь, как хорошо. Смело кидай ему на плечи погоны подпоручика за успешное окончание курсов, никто даже внимание на это не обратит. Ты же отправляешься со своим корпусом в Маньчжурию, здесь не останешься?

– Конечно сам еду, на следующей неделе начнём формировать составы и поездами отправляем в Маньчжурию. Одну бригаду я уже отправил, ещё в конце апреля. Японцы уже атакуют наши границы. Возможно, разведкой боем проверяют наши укрепления, пора дать им понять, что такое ОСНАЗ, – последнюю фразу Михаил произнёс с подчёркнутой гордостью.

Нас прервали, Сандро позвал, появилась Её Величество Ольга Первая, Михаил хлопнул меня по плечу, и мы вошли в зал Белой столовой. Ольга Александровна села во главе стола, с левой стороны от неё села Коссиковская, далее Сандро с женой Ксенией. С правой стороны сел брат императрицы Михаил, следующим посадили меня, корнета Куликовского посадили рядом с Александром Михайловичем. Слуги начали подавать блюда.

– Без титулования, обожаю, когда ужин проходит в дружественной обстановке, – сразу объявила императрица.

Ели не спеша, всё время отвлекаясь на разговоры. Поначалу говорили о Высшем Свете, о прочих слухах и сплетнях. Я больше помалкивал, стараясь запоминать что-либо важное для себя. Между делом я наблюдал, что Ольга и Куликовский время от времени обмениваются взглядами, в их взглядах сквозили интерес и симпатия.

– Иван Дмитриевич, надеюсь вы подготовите отчёт о ваших заграничных поездках.

Этой фразой Ольга обратилась ко мне, в ответ я кивнул головой.

– Не стану обременять своими рассказами вас сейчас, отчёт обязательно будет. Сразу скажу, что все поручения выполнены наилучшим образом, – ответил я.

– В ваше отсутствие, Иван Дмитриевич, я давала поручение вашему заместителю, чтобы проверили службу полиции и жандармерии, – сообщила Ольга, о чём я уже знал.

– Чтобы добиться тех результатов, что вы желаете, Ольга Александровна, нужно назначить нового министра Внутренних дел. Да такого, чтобы навёл порядок, – решил я сказать о замене министра.

– Интересно. У вас, Иван Дмитриевич, есть достойная кандидатура? – Ольга удивлённо посмотрела на меня.

Кандидатура действительно была – Пётр Аркадьевич Столыпин. Когда я советовал его на замену Витте, то преследовал цель, навести порядок в Министерстве финансов, с чем Столыпин прекрасно справился за год. Когда сменили Витте, была ещё одна кандидатура – Эдуард Дмитриевич Плеске. Он занимал должность Председателя Центрального Государственного банка. В моей прошлой истории Плеске умер от рака, потому-то я и не предложил его тогда на должность министра финансов. Но в этой истории Плеске жив и здоров. Как финансист Плеске намного сильней Столыпина. К тому же с немецкими корнями, добивается во всём порядка. А заодно к нему пристроить заместителем министра нашего финансиста Фридриха фон Рихтера, которого я спас в Германии пару лет назад. Сейчас Рихтер занимается нашими финансами, но думаю потянет дополнительно должность заместителя.

– Председатель Центробанка Эдуард Дмитриевич Плеске, прекрасно потянет должность министра финансов. А вот Пётр Аркадьевич Столыпин обязательно наведёт порядок в Министерстве Внутренних дел, можно быть в этом уверенным, – ответил я.

– Иван Дмитриевич, а вы разве знакомы с Плеске? – вопрос задала Коссиковская.

– Нет, даже ни разу не встречался с ним, – ответил я вполне честно, так как действительно не встречался с Плеске.

– Подозреваю, что наш Иван Дмитриевич обязательно проверял Плеске своими службами. Зная князя, даже не сомневаюсь в этом, – засмеялся Михаил.

Я скромно пожал плечами, чем вызвал улыбки у всех. Разве что Куликовский не улыбался, просто внимательно посмотрел на меня.

– Мнение Ивана Дмитриевича поддерживаю, Пётр Аркадьевич точно способен навести порядок, где угодно, – поддержал меня Сандро.

Ольга Александровна кивнула, а я понял, что в ближайшие дни произойдут перестановки. Плеске станет министром финансов, а Столыпин возглавит МВД². Сандро поделился со всеми своими работами по изготовлению дирижаблей. Молодые женщины обсуждали наряды салона красоты. Потом разговор зашёл о войне.

– Мы обязательно должны выиграть войну с японцами, чтобы выставлять свои условия при подписании мирного договора, – заявил Михаил.

– Лишь бы англичане не вмешались, ведь они в коалиции с Японией. Было бы разумно предусматривать какой-нибудь пакости от них, а главное быть готовыми к этом, – высказался Сандро.

– Не двинутся же англосаксы через всю Европу к нам, если надумают объявить войну России. Скорей всего будут использовать флот, а Макаров сейчас всё делает для того, чтобы дать достойный отпор вражескому флоту. Осенью будет готов новый подводный эсминец, проведут ходовые испытания, фарватер будет закрыт для любого недоброжелателя, – высказался Михаил.

– Я был у Макарова, он действительно много делает для боевой готовности. Заказал спаренные пулемёты крупного калибра, будут вооружать корабли и подводный эсминец. Таким пулемётом броненосец не потопить, но с палубы можно вымести всё начисто, как делает хороший дворник во дворе метлой, – поддержал я Михаила.

– Я был на Сестрорецком заводе, имел возможность пострелять из крупнокалиберного ДФК. Убойное оружие, я был поражён силой и мощностью, – подал голос корнет Куликовский.

Я заметил с каким обожанием на него смотрит Ольга Александровна, глаза её блестят. Нет сомнений, девушка влюбилась. Похоже чувства будут крепнуть со временем. Даже хорошо, что корнет отправится на войну. Минут через двадцать императрица вновь обратила внимание на меня.

– Иван Дмитриевич, хочу отправить вас в командировку на Дальний Восток. Надо бы вычистить Владивосток и Порт-Артур от шпионов, лучше вас никто не справится, – обратилась Ольга ко мне.

А вот и новое поручение. Что-то подобного я ожидал. В принципе я не против прокатиться на Дальний Восток. Императрица дала мне три дня на то, чтобы я привёл все дела в порядок в столице, а потом незамедлительно отправлялся в путь.

На следующий день я заскочил в Зимний, чтобы оставить распоряжения своим замам, а заодно подобрать из бойцов тех, кого возьму с собой. Вызвал к себе в кабинет Ефимова и Сармина.

– Меня государыня на Дальний Восток командирует. Вы здесь с полицией и жандармерией особо не проявляйте рвение. Буквально на днях Столыпина назначат на пост министра МВД, так что он сам разберёт их на косточки, всю информацию, что соберём передадим ему лично. Пётр Арсеньевич, мне бы пару толковых ребят с твоего отдела, хотя можно одного толкового, а второго стажёра, – обратился я к подполковнику Сармину.

– Так даже лучше, новичок у опытного поучится. Есть в моём отделе один бывший следователь, я его из дознавателей переманил. Аналитический ум, детали и мелочи примечает, раскрываемость у него была высокая. Архипов Андрей Васильевич застрял в титулярных советниках, так порой бывает. Может у него, конечно, трения с начальством, я разбираться не стал, предложил перевод к нам, так как считаю его профессионалом в своём деле. Второй, Жданов Константин Павлович, служил в корпусе жандармов на оперативной работе. Вполне перспективный на мой взгляд, тоже переманил его к нам, – дал информацию по сотрудникам мне Сармин.

– Хорошо. Тихон Кузьмич, у вас заберу четверых. Крона, Крыжова и Агеевых, Аслана и Тиграна. На этом всё, буду на связи, сейчас телеграф работает без перебоев, – распрощался со своими заместителями и отправился собирать вещи. По пути на квартиру решил заскочить в салон красоты Шпагиной и Потаповой. Как сказал Григорий его жена Анна в положении, но не думаю, что она не посещает свой салон. Я оказался прав. На входе швейцар сообщил, что Анна Рытикова на месте. Я вошёл в приёмный зал и обалдел. Причиной моего необычного состояния стала молодая девушка, явно с кавказскими корнями. Знаете, бывает так, увидел девушку и понял, что это та, которую приходится искать всю жизнь. Я старался не смотреть так, чтобы не показаться неприличным. Девушка тоже смотрела на меня из-под слегка опущенных ресниц. Так умеют делать только женщины, у них эта способность врождённая. Девушка старательно делала вид, что рассматривает журнал, который выпускала типография по заказу Шпагиной. В этом журнале были представлены рисунки различных женских нарядов. Рядом с девушкой находилась женщина лет сорока, судя по внешности, няня или сопровождающая. В приличной семье не положено, чтобы молодая девица выходила куда-либо без сопровождения. Кстати, у входа стояла коляска с лошадкой, а на козлах сидел мужчина кавказской наружности. Я мельком на него глянул, когда входил в салон.

– Ольга Макаровна, сообщите Анне Петровне, что пришёл князь Багратион, – обратился я к девушке, которая принимала заказы в салоне.

Ольгу Макаровну Морозову я знал, так как не раз бывал в салоне Шпагиной и Рытиковой, обычно я заказывал здесь себе сорочки и костюмы. Минуты через три вышла Анна Рытикова, я галантно поцеловал ей ручку.

– Иван Дмитриевич, как я рада вас видеть. Совсем вы про нас забыли, стали редко заезжать, радовать нас своим присутствием, – радостно защебетала Аннушка.

Величала Анна меня официально, так как здесь присутствовали посторонние. Обычно мы общаемся куда проще, по-родственному. Познакомится с девушкой в этом времени непросто, следует, чтобы тебя кто-то ей представил. Таков этикет приличия, который дворяне соблюдают неукоснительно. Я решил не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Вдруг я больше никогда не встречу эту восточную красавицу. А она мне очень сильно понравилась. Такого со мной ранее не случалось, даже в прошлой жизни.

– Ну что вы, Анна Петровна, да скорее Солнце погаснет, нежели я вас позабуду. Стал редко заезжать, в этом признаю свою вину. Служба, знаете ли она такая, порой лишает нас личного времени и вашего общества, – ответил я, размышляя, как свести знакомство с этой восточной «Шехерезадой», от которой у меня похоже сносит голову.

Ничего умного в голову не происходило, глазами я показал на посетительницу, которая тем временем разглядывала нас уже не скрываясь. Всё же Аннушка молодец. Она улыбнулась, поняв в чём дело. Теперь Анна уже не та скромная дворянка из казачьего рода, жизнь в столице быстро научила её вращаться в Высшем обществе. Тем более Анна статс-дама у императрицы, а в салоне у неё бывают очень даже непростые посетители.

– Мария Прокофьевна, вы выбрали себе что-то в нашем журнале? – обратилась Анна к красавице, от которой моя голова шла кругом.

– Нет ещё, но несколько моделей мне понравились, – ответила восточная красавица, а щёчки её слегка порозовели.

– Кстати, многие модели подсказал Иван Дмитриевич, он часто бывает в Европе и в Новом Свете, привозит нам новости моды. А вы не знакомы? Разрешите вам представить князя Ивана Дмитриевича Багратиона. Иван Дмитриевич, позвольте вам представить княжну Марию Прокофьевну Шервашидзе, дочь Прокофия Левановича Шервашидзе, – вежливо произнесла Аннушка, а на её лице расцвела довольная улыбка.

Думаю, что Анна обрадовалась, что мне наконец-то кто-то понравился. Они вместе с Григорием давно делают мне откровенные намёки, что мне пора бы подумать о женитьбе. Тем временем я подошёл к Марии Шервашидзе и приложился губами к её ручке, которую она подала мне. Рука была в шёлковой перчатке, я сразу почувствовал нежный аромат цветочных духов. Щёчки девушки порозовели чуть больше, явно от удовольствия, а может от смущения. Услышав фамилию восточной красавицы, я сразу вспомнил её отца. Прокофий Леванович Шервашидзе был в отставке, но не так давно его призвали на службу в ГАУ, с присвоением очередного чина генерал-лейтенанта. Сделала это Ольга Александровна. С генералом Шервашидзе я виделся в ГАУ, когда Фёдоров продвигал крупнокалиберный пулемёт, даже знаком с ним, но не думал, что у него такая красивая дочь. Более того, когда императрица решила обновить личный состав ГАУ, то есть поменять некоторых твердолобых генералов, проверкой кандидатов занималась моя служба, Канцелярия поручений Её Императорского Величества. В голове очень быстро промелькнула информация о том, что я знаю о генерале Шервашидзе. Праправнук владетельного князя Келешбея Шервашидзе-Чаба. Крупный землевладелец, у него тысяча восемьсот двадцать пять десятин³ земли, по военной специальности артиллерист, служил на Кавказе, имеет боевой опыт, в 1900-ом году вышел в отставку. Характеризуется, как опытный специалист, достойный офицер, предан Отечеству.

– Немного знаком с вашим папенькой. Безмерно рад нашему знакомству. Надеюсь, что меня посетит удача и я смогу вновь лицезреть вас и восхищаться вашей красотой, – произнёс я Марии какую-то глупость, но моя голова сейчас соображала плохо.

М-да, не привык я общаться с юными девами. Всё больше опытные женщины попадаются на моём пути, что в этой жизни, что в прошлой. Мы смотрели друг на друга с Марией. В глазах юной красавицы я увидел любопытство, смешанное смущением и интересом. А в моей душе поднималась тёплая волна. Мне начало казаться, что я окончательно тону в выразительных глазах серо-зелёного оттенка, этой, в буквальном смысле, сказочной красавицы. Выручила меня Аннушка.

– Иван Дмитриевич, не будем смущать и отвлекать Марию Прокофьевну, давайте пройдём ко мне в кабинет. Мария Прокофьевна, как только вам что-то понравится в журнале, мы с вами обсудим эти наряды, – произнесла Анна Рытикова, чем вывела меня из очарованного состояния.

Мы прошли с Рытиковой в её кабинет.

– Ванечка, да ты никак влюбился? – засмеялась Анна и помахала перед моим лицом ладошкой.

– Так уж сразу и влюбился, тебе показалось, – проворчал я, вызвав очередной смешок Анны.

– Хорошая девушка, для тебя будет отличная пара. Правда ей всего шестнадцать лет. Я уже сообщила государыне о ней. В скором времени её родителям сделают предложение, императрица желает принять Марию во фрейлины. Сейчас в связи с войной балы не рекомендуют проводить. Может государыня пригласит семью Шервашидзе на ужин, там и сделает предложение Прокофию Левановичу насчёт его дочери. Ваня, а ты по какой надобности заскочил к нам в салон, с Гришей виделся?

– Григория видел вчера, ездил в Петергоф. А к вам заскочил, чтобы прикупить несколько сорочек, на днях вновь уезжаю в командировку, в этот раз на Дальний Восток. Но что мы всё обо мне, да обо мне. Аннушка поздравляю тебя, мне Гриша уже сообщил о том, что ты в интересном положении, – последней фразой немного смутил Анну и вызывал у неё улыбку.