Тайник. Тыкулкас

Глава 1

Высоко в небе блеснуло крыло рассвета, верхушки ёлок продрали холодную пелену последнего в этом году тумана, небо, замазанное серым цветом, посветлело, и ночная тьма начала таять. Светлое пятно рассвета показало, что возле сухой горки дров, чуть занавешенный обрывками тумана, сидит парень в слегка поношенном тренировочном костюме и накинутой поверх меховой безрукавке. Юргинай потёр покрасневшие от холода уши, вытащил из кармана вязаную шапку и, приспособив её поверх смоляных, чуть засаленных волос, чиркнул спичкой и стал подпаливать сухостой. Горькие струйки дыма поползли вверх из-под лесной шелухи, помещённой в самом низу хорошо сложенного костра, первый робкий огонёк перепрыгнул с шуршащих на ветру травинок на сухую древесину, и уже через минуту очаг тепло потрескивал, а на решётке грелась глубокая чугунная сковородка. Кусок масла, полетевший в самую сердцевину чёрного дна, сразу же запузырился и зашипел, а от чайника, примостившегося рядом с походной посудиной, поднялся кофейный аромат и поплыл в лесной утренней дымке, растворяя ранние заморозки.

– Айнана, – возле палатки, вольготно расположившейся недалеко от берега реки, послышался чуть хриплый мужской голос, – вставай, а то всю красоту проспишь.

– Юргинай, иди в палатку. Не хочу вставать.

– Я еду делаю, – засмеялся Юргинай, перебарывая желание вернуться. – Всё сгорит, а ты потом будешь меня корить.

– Нет, это твои родители будут меня ругать, что у меня муж готовит, а я дрыхну, – потирая сонное, чуть плоское лицо, наружу выбралась полноватая девушка.

Айнана потянулась, выгнулась немного назад, и Юргинай, глянувший в её сторону, невольно залюбовался шикарным видом женской груди, остро проступающей под тонкой тканью футболки, и открывшейся полоской живота.

– Замёрзнешь, – чуть сбившимся голосом проговорил он.

Айнана в ответ лишь улыбнулась, стянула с себя одежду и, подойдя к входу в пещеру, стала лить себе на лицо воду из пластиковой бутылки. Ледяная струя разбивалась на мелкие брызги, стремилась вниз по её шее, катилась по всем объёмам и растекалась небольшой лужицей возле ног. Юргинай чуть рыкнул, быстро отставил сковороду и чайник, легко подхватил Айнану и, не слушая её весёлые протесты, занёс обратно в палатку.

Молодой мужчина не понимал почему ему так повезло и как так случилось, что именно ему досталась такая жена, как Айнана. Девушка была из знатного рода, красива на лицо, а телом её Юргинай теперь просто бредил и никак не мог насытиться после свадьбы, сыгранной в первый летний месяц. Поначалу он даже боялся прикоснуться к ней, пока Айнана не настояла на поездке в тайгу, где, по её уверениям, их должен был повенчать сам лес. Юргинай почти не помнил ту поездку, она отзывалась у него в голове лишь горячими всполохами страсти, бившейся между ними в пещере, куда они довольно долго шли, и после этого Юргинай уже по-другому смотрел на свою жену. Вот и сейчас, он не мог её отпустить, хотя Айнана и пыталась вывернуться, но он возвращал её на место, распаляясь ещё больше.

– Остановись, – прерывисто сказала девушка, словно отдавая приказ, и Юргинай почти сразу опомнился и, тяжело дыша, вывалился наружу, чтобы остудить внутреннюю агонию.

– Ну что ты, – быстро натянув одежду, Айнана подошла к нему сзади, обняла и, прижавшись, долго гладила, словно играя с ним, вынимая из нутра все его желания и наблюдая ослушается он или нет.

– Прости.

– Не извиняйся, – обвив его шею руками, Айнана встала перед ним, дождалась пока глаза мужчины снова подёрнуться мутной плёнкой и резко отошла.

В этот раз у Айнаны снова случился приступ «природной ностальгии», и Юргинай договорился со своим дядей, работавшим в этих местах егерем, что они остановятся в палатке неподалёку от реки и его сторожки. А чтобы не замёрзнуть ночью и не познакомиться с любопытными хищниками, Кадарий предложил молодым поставить палатку рядом с объёмной пещерой: так было гораздо безопаснее и теплее.

Вчера Юргинаю было здесь крайне неуютно, он не признавался, но его немного пугал зияющий мраком оскал пещеры, уходящий внутрь скалы, а вот Айнану такая атмосфера, наоборот, явно забавляла. Она долго стояла на плоском порожке, после которого терялся свет фонаря, вглядывалась в темноту, и, как только Юргинай навёл примитивный уют, он услышал её голос.

– Иди сюда, – хрипло сказала девушка.

– Ты что? – Юргинай, возившийся возле входа, обернулся, и взгляд его резанула нагая красота жены. – Айнана, что ты делаешь?

– Иди сюда, – Айнана подошла к нему, развеяла все протесты, прижавшись к мужчине, но тут же, отстранившись и подхватив головню из костра, пошла к скальному проходу. – Я жду тебя.

Юргинай с тревогой окунул взгляд в шумящий темнотой лес, выискал спасительную крохотную точку светящегося окна сторожки, где жил Кадарий, и уже хотел остановить жену, но тут слух его дёрнул взволнованный голос Айнаны, и он в три прыжка оказался около неё, уже довольно далеко забредшей под  мрачные своды, помнившие пещерных гиен.

– Ну куда ты идёшь? – Юргинай попытался её остановиться, но Айнана засмеялась, ускорилась, и мужчина лишь видел, как отблески огня скачут по её наготе. – Остановись! – крикнул он.

Резкий всполох сквозняка затушил его голос вместе с тлеющей головнёй, темнота сразу обступила их со всех сторон, и Юргинай, судорожно сглотнув, включил захваченный с собой фонарь.

– Айнана, где ты? – чуть растерянно сказал он, не видя девушки.

– Я здесь, – от влажных стен пещеры отразился голос Айнаны вместе с плеском воды.

Юргинай сделал ещё несколько шагов и замер на краю серой скалистой плиты, где плескалась тёмная вода подземного озера, занавешенная лёгким, стремящимся вверх паром. Юргинаю в первый момент показалось, что вода в озере чёрная, в ней буквально вяз и ломался бледный свет фонаря, освещая только волнующуюся мрачную гладь, отражающую зубастый свод пещеры.

– Айнана, ты сошла с ума? – дыхание мужчины вырвалось вместе с паром, и он с ужасом наблюдал, как внутри чернильной глади резвится его жена.

– Иди сюда, – Айнана развернулась к нему, – смотри, оно словно существует вне времени, вне пространства, в своём, отдельном измерении, где время течёт иначе.

Юргинай хотел ответить, но замер, так как ему показалось, что он услышал вдали слабый звук, похожий на стон, но потом аккорд чьего-то плача сорвался вместе со сквозившим здесь ветром и больше не повторялся.

– Айнана, я прошу тебя, вылезай, – моляще сказал Юргинай.

– Пока ты не спустишься ко мне, я отсюда не выйду, – выныривая и нарочно дразня мужа, отозвалась Айнана.

– Как ты его, вообще, нашла? – опасливо косясь на волны, лениво лижущие камни у его ног, спросил Юргинай.

– Иди сюда, и я тебе расскажу, – нетерпеливо сказала девушка.

– Айнана, там может плавать что угодно.

– Но пока что здесь только я, – Айнана сделала несколько сильных движений руками, раздвигая перед собой воду, поднялась по невидимым ступеням вверх и, остановившись перед мужчиной, стала медленно снимать с него одежду. – Здесь место, где стираются границы между жизнью и смертью, и стихии подчиняются иным законам, – шептала она ему на ухо. – Озеро ждало нас, звало, нам нужно только преодолеть этот барьер, – девушка взяла мужчину за руку и повела за собой, – и достичь глубины, – сказала она, поворачиваясь к скованному страхом Юргинаю, – где хранится древнее знание.

– Что ты говоришь? – шёпотом отозвался Юргинай, но ему уже было всё равно, что она ответит, он лишь метался за ней в чёрном зеркале воды, не замечая ничего вокруг, и опомнился лишь через время, когда Айнана уже ждала его на берегу.

– Ну хватит купаться, побежали. Есть хочу и замёрзла, – рассмеялась она.

А сегодня утром, сидя у костра возле палатки, Юргинай грел руки о горячие бока чашки, смотрел, как Айнана макает лепёшку в густую мясную подливку, хитро поглядывает на него, и всё произошедшее казалось ему странным, будоражащим сном.

– Что ты говорила про древнее знание? Откуда ты это знаешь?

Айнана заливисто расхохоталась, пугая утреннюю тишину, вытерла с подбородка капнувший соус и, отпив горячий отвар, проговорила:

– Это просто бабушкины сказки, – она покачала головой. – Юргинай, ну мы же с тобой не можем поехать в свадебное путешествие. Дома всё время твоя тётя и ещё Кадарий Сэлэмэнович зачастил, а мы с тобой молодые. Давай искать новые пути для себя здесь, – она показала на лес и пещеру. – А то потом я забеременею и больше некогда будет веселиться.

– Ты такая… – Юргинай помотал головой, не в силах подобрать слова. – За что мне так повезло с тобой?

– Ну, значит, есть за что, – зевнула Айнана.

Юргинай тряхнул головой, выбираясь из вереницы вчерашних воспоминаний, посмотрел на жену, недвижимо сидящую возле костра, и, подсев к ней поближе, прошептал:

– Не пугай меня больше, как вчера. Хорошо?

– Я сама ночью напугалась, полночи не могла глаз сомкнуть, – проговорила Айнана, поёживаясь. – Ходил кто-то.

– Айнана, ну ты смешная, – целуя ухо девушки, сказал Юргинай. – Конечно, ходил. Мы ж в тайге. Ну мелкота какая-нибудь бегала, может лось процокал, – он счастливо вздохнул. – А я после вчерашнего спал, как младенец.

– Да нет, туда и сюда ходил, – отстранившись и убирая распущенные волосы под широкий гребень, проговорила Айнана. – Но сюда к пещере не подходил.

– Ну, может, Сэлэмэнович приходил проверять не унёс ли нас медведь, – хохотнул Юрингай.

– Не, у Сэлэмэновича шаг тяжёлый, и он покашливает всё время, а тут тихо ходили. Как бы вот там на берегу всё время кто-то возился, – Айнана показала в сторону деревьев, где внизу летело течение реки.

– Давай сейчас позавтракаем и сходим, посмотрим, – сказал Юргинай, второй раз разогревая завтрак.

Но девушка, подошедшая к краю плешивой поляны, примостившейся возле пещеры, глянула вниз и чуть задохнувшись, спросила:

– Юргинай, что там такое?

– Погоди, – Юргинай с сожалением отставил шкварчащую на золотистых чешуйках сала яичницу и поспешил к Айнане. – Не знаю.

Молодые люди поспешили вниз и буквально замерли, немного не дойдя до берега. В расцветающем дне было видно, что на берегу реки стоит наполовину вытащенная из воды лодка, а в ней спиной к застывшим в немом ужасе любителям живой природы, стоит человеческая фигура, линии тела которой скрывал тёмный плащ, а голову, словно корона, венчали длинные тёмные ветви.

Мужчина, взяв Айнану за руку, инстинктивно передвинул её себе за спину, нащупал в кармане рацию и глухо проговорил:

– Приём, Кадарий Сэлэмэнович, ты на связи?

Пластиковый корпус передатчика несколько секунд безмолвствовал, потом защёлкал в ответ, зашипел, и перевитый помехами голос ответил:

– Чё, не спится вам там? Али дело молодое не задалось?

– Кадарий Сэлэмэнович, тут что-то странное. Ты в сторожке?

– Ну да. А что такое?

– Дойди до нас. Ружьё возьми, – проговорил Юргинай и выключил рацию. – Вместе глянем.

Чаща видимого с дороги леса полыхала первыми заморозками. Непогода тёрла холодный воздух о наждак серого неба, и на землю сыпалась стружка первого колкого снега, а на искрящуюся от лёгкой наледи дорогу падали высушенные до пергамента осенние листья.

Софья тяжело вздохнула, глядя на красивую скользкую глазурь, покрывавшую асфальт, и осторожными шажками пошла вперёд в сторону ожидавшей её машины. У неё уже было сильное подозрение, что поход в больницу принесёт печальные новости: в первый же день по прибытии в Тыкулкас она умудрилась несколько раз больно шлёпнуться по дороге от местного аэропорта до гостиницы с громким названием «Сердце Севера». Софья несколько дней стоически переносила боль в руке, но потом, когда рука стала заметно отекать, всё-таки решила, что нужно показаться врачу, иначе предпринятая экспедиция будет бессмысленной. И сейчас, найдя адрес местной клиники, Софья вызвала такси и поехала в больницу, рассматривая однообразные пейзажи Тыкулкаса.

– Вы с Москвы? – щербато улыбаясь, спросил водитель с высушенным до сухости лицом.

– Нет. Из Петербурга, – покачала головой Соня.

– К нам по работе? – лихо вводя в поворот машину, снова поинтересовался мужчина.

– Да.

– Ну понятно. К нам такие красивые девушки отдыхать не ездют. Холодно им у нас. А чего в больничку?

– Упала, – пожала плечами Софья.

– А, это вас земля наша поприветствовала, – крякнул водитель и чуть тише добавил: – Теперь будьте осторожнее, видимо, по вкусу вы её пришлись, теперь будет за вами смотреть.

– Не поняла вас, – Софья выплыла из потока своих мыслей и посмотрела на затылок водителя.

– Я говорю, приехали. Выходите. С вас двести рублей.

– Вы что-то ещё сказали, – не двигаясь с места, проговорила Соня.

– Да нет. Показалось, – махнул рукой шофер. – Идите, только аккуратнее, скользко.

Соня неловко повернула руку, резкая боль прострелила запястье, и она, охнув, поспешила к входу в небольшое здание, где находились поликлиника и травмпункт.

Добравшись до вестибюля, который оживлённо жестикулировал людскими потоками, Софья посмотрела вокруг, нашла большую таблицу, где были расписаны часы приёма врачей и висела кривая стрелка, указывающая путь к стойке информации, на которой болталась давно запылённая табличка «ЗАКРЫТО».

– Простите, – Соня услышала, как к ней обратилась невысокая светловолосая барышня, стоявшая рядом.

– Да, – отозвалась Софья.

– Никак не могу разобраться, где здесь травматология. Недавно в город вернулась, – она как-то грустно улыбнулась, – и вот оказывается, нужно пройти диспансеризацию. Бумажка пришла. Меня, кстати, Лариса зовут.

– Очень приятно. Софья, – у Сони сильно ныла рука, любой разговор сейчас был ни к месту, да и никаких новых знакомств она заводить не планировала. – Вы простите, я в этом городе первый раз, ничего здесь не знаю.

– Понятно.

– Новикова?

Рядом с девушками вдруг раздался глухой мужской голос, и обе, вздрогнув, повернулись к долговязому мужчине, почти полностью замотанному в белые врачебные одежды.

– Да, – ответила Лариса.

– Ну где вы ходите-то? Давайте быстрее, – проговорил мужчина и, сверкнув глазами, в прорези между медицинской шапочкой и маской, закрывающей почти всё лицо, поспешил в боковой коридор.

– А. Да. Бегу, – девушка коротко махнула Соне и поспешила за доктором.

Софья лишь пожала плечами, отвлеклась на телефонный звонок и пошла в сторону регистратуры, чтобы выяснить, где можно сделать снимок.

– Ну у вас всё неплохо, – успокаивающе сказал молодой хирург, к которому её направили после рентгена. – Повреждений кости нет, но сильный ушиб, поэтому кое-какие процедуры поделать нужно.

– Хорошо, что трещины нет, – улыбнулась Софья. – Я уж думала, не дай бог, операция.

– Операция не потребуется, – доктор покачал головой. – Ох, девушки, какие же вы все паникёры. Я помню. На практике в Москве ко мне пришла барышня, прямо далеко возрастом за бальзаковский и у неё была, простите, плёвая мозоль, так мы с ней анализы разве что на Синдром Вольфа-Гиршгорна не сдавали.

– Я не знаю, что это, – пожала плечами Софья.

– Не забивайте себе голову. Эта такая загадочная и редкая генная болезнь.

– Люблю загадки, даже работаю в этой сфере, – Софье была определённо тепло рядом с этим человеком, и, наверное, в первый раз после всех перипетий с Малининым, ей вдруг стало хорошо.

– Это в какой сфере у нас загадки отгадывают? – доктор оторвался от заполнения карточки и вскинул на неё глаза.

– Ну у нас такое, – Соня задумалась, – что-то сродни творческому объединению. Ищем ответы на многие вопросы, – как можно более пространно ответила она.

– Ой, как интересно. Я обожаю кроссворды и сериалы про загадки.

– А для меня вот загадка, как доктор из столицы, попал сюда, – улыбнулась Соня.

Мужчина несколько секунд смотрел на клавиатуру, потом коротко вздохнул и сказал:

– Конечно, врачебная этика мне не позволяет приглашать на свидание пациентку, но вот показать недавно приехавшей в город туристке интересные места и очень неплохое бистро, я вполне могу. Как думаете?

– Я думаю, это просто отлично, – легко рассмеялась Софья.

– Прекрасно. Я правда сегодня дежурный в местной клинике, – мужчина скорчил грустную мину. – Но вот завтра я выходной и с удовольствием провёл бы вам экскурсию.

– А знаете, что самое ужасное? – серьёзно спросила Софья.

– Что?

– Я забыла, как вас зовут.

По кабинету расплескался звонкий смех, он смешался с проблесками наконец-то проснувшегося солнца, в воздухе поплыл аромат веселья, Софья почувствовала внутреннюю лёгкость, и даже рука перестала ныть так сильно.

– Сергей. Сергей Кириллович Хватиков. Ну так что? – улыбнувшись спросил мужчина. – Завтра едем на экскурсию?

– С удовольствием.

– Но утром, пожалуйста, обязательно зайдите на физиотерапию. Вот вам направление, так быстрее восстановитесь.

Когда Софья вышла на улицу, Тыкулкас, сперва показавшийся ей неприветливым и серым, теперь был вполне даже уютным городком, у неё появились здесь знакомые и было не так одиноко.

Добравшись до гостиницы, Соня остановилась возле стойки ресепшен и спросила:

– Простите, а где пообедать можно? Ну так чтобы вкусно. А то я как-то неудачно с вашим общепитом начала знакомство.

– Ну вы ж туда идёте, где на туристов рассчитано, – пожала круглыми плечами полноватая низенькая женщина, сидевшая за стойкой. – Сейчас я вам адрес напишу, там кафешка небольшая, подруга моя держит. Так вот там за уши не оттащишь. Ещё бистрошка есть, но там сегодня вроде как торжество какое-то отмечают.

– Спасибо, – Соня кивнула администратору, подхватила клочок бумаги и пошла в свой номер, переодеться, потому что на улице было гораздо холоднее, чем она рассчитывала. На этой далёкой земле сентябрь уже был началом зимы.

В гостиничном номере было тихо, с улицы доносились лишь редкие автомобильные гудки и крики рабочих со стройки, которая виднелась из окон. Софья походила по комнате, потом присела на кровать и несколько секунд сосредоточенно смотрела в пол, пытаясь понять, почему с момента прилёта она варится в котле внутренних тревожных переживаний. Конечно, последнее время её жизнь нельзя было назвать лёгкой и беззаботной, но сейчас её никто не заставлял продолжать расследование, она сама взяла на себя инициативу, изучила бумаги, переданные ей в последний день пребывания в Карельске, и потом больше чем на полгода зарылась в архивы, материалы которых привели её в студёные эвенкийские земли.

Вдруг её внимание привлёк звук шагов, доносящийся со стороны почти всегда безмолвного коридора. Гостиница была мало заселена и в рабочие часы встретить здесь человека было почти нереально: все приезжие были командированы по работе и днём разбегались, чтобы поскорее решить вопросы, а затем убраться подальше от полюса вечного холода.

Софья даже не сразу поняла, чем привлёк её шум, но сейчас, подойдя поближе к двери, явно услышала, что кто-то стоит за тонкой перегородкой и также, как и она, прислушивается к тому, что происходит внутри помещения. Комок страха провалился в горло, Соня замерла на месте и стала судорожно соображать, что ей делать. И когда дверная ручка стала медленно поворачиваться вниз, страх и вовсе пригвоздил её к месту, и Соне показалось, что её полностью парализовало, а в голову ворвался вихрь с картинками всех печальных событий, что с ней произошли за последнее время.

– Тася, ты чего там?! – вдруг донёсся глухой окрик в коридоре, и Софья даже вздрогнула.

– Так я убираться пришла, но видела, как сюда кто-то зашёл, – отозвался тонкий девичий голос. – Стою и не знаю, как правильно сделать, то ли стучать, то ли побеспокою и мне позже прийти. Дверь-то закрыта, я подёргала.

– Тася, ты в себе? А постучать не пробовала? – досадливо спросила женщина. – Постучи, если уборка не нужна, тебе скажут.

Когда до Софьи дошёл смысл слов, заноза страха медленно растворилась, и она с облегчением выдохнула.

– Я уйду через минут десять, тогда сможете начать уборку, – сказала она, открыв дверь и глянув на молоденькую горничную с перепуганным лицом.

– А, спасибки, – тихо сказала та и отошла подальше, видимо, чтобы подождать, когда освободится номер.

Софья вернулась в комнату, прижалась спиной к стене и, закрыв ладонями лицо, рассмеялась.

Вскоре, выйдя на улицу, она вдохнула полной грудью морозный воздух, посмотрела на бледную синеву неба и зашагала в направлении кафе, которое ей посоветовали. Идти было недалеко, поэтому Софья решила прогуляться и выветрить из головы остатки беспричинной тревоги. Войдя в милый простенький зальчик, она оглядела немногочисленную публику, сняла куртку и присела возле большого витринного окна.

– Здравствуйте, – к Соне почти сразу подошла высокая беловолосая девица с низким грудным голосом. – Вам бизнес или по меню что-нибудь?

– А можно глянуть то и то? – попросила Софья.

– Конечно. Минутку.

Девушка отошла, дверь с улицы снова открылась, и официантка приветливо проговорила:

– Здравствуйте, Егор Николаевич. Сегодня что-то рано, ваш столик занят.

– Привет, Настюш. Не страшно, за другой сяду. Дел много, потом, боюсь, не успею на обед заскочить.

Софья обернулась на звук знакомого голоса, и ей показалось, что в пространстве что-то сломалось, и в её жизнь моментально вернулось прошлое. А Малинин, споткнувшись взглядом об одиноко сидящую возле окна Соню, даже остановился, потому что его картина мира тоже немного поплыла, и он подумал, что так не бывает, ну или это какой-то очень подлый расклад судьбы.

– Привет, – севшим с хрипотцой голосом сказал Малинин и, откашлявшись, подошёл поближе. – Откуда ты здесь?

– Здравствуй, Егор. Я по делу, – не сводя взгляд с застывшего мужчины, сказала Софья. – А ты?

– А я здесь уже около года работаю, – Малинин подошёл поближе. – Я присяду, раз уж ты заняла мой столик? – попытался пошутить он.

– Да, конечно. Какая-то совсем странная встреча, – Софья пожала плечами. – Мне казалось, я прилетела на самый край земли.

– Ну да, тут ты не ошиблась, – выдохнул Малинин. – И, наверное, ты в командировку по вашим волшебным делам?

– Примерно, – покивала Соня. – Но не беспокойся, у меня здесь совсем другие задачи, и с твоими расследованиями я вряд ли буду пересекаться.

– Ага, конечно, – саркастически заметил Малинин. – Если уж мы с тобой умудрились прийти в одно кафе в богом забытом городке и присесть за один столик, то об остальном точно можно не волноваться. Хотя здесь мои дела не граничат со сверхъестественным. Ну разве только никак не могу понять, кто бельё у Степаниды свистнул с верёвки во дворе, – сказал Егор и почувствовал, как внутри предательски потеплело.

Он давно не видел Софью, он старался о ней не думать, и он не хотел вообще вспоминать свою прошлую жизнь, в которой окончательно запутался. И в какой-то степени он был благодарен Марычеву за эту ссылку: здесь некогда было думать о романтике, все мысли крутились вокруг незамысловатой работы и чего-то тёплого, потому что здесь почти всегда было адски холодно.

– Как ты здесь оказался? – спросила Соня.

– Пути вышестоящего начальства неисповедимы, – пространно отозвался Малинин. – Я здесь в ссылке, но мне уже почти нравится.

– Понятно. А мне в гостинице посоветовали сюда прийти. Говорят, вкусно кормят, а то за три прошедшие дня, я так и не поела по-человечески.

– Ты здесь уже три дня? – удивился Малинин.

– Да и даже успела побывать в местной больнице, – Соня показала на руку. – Упала в аэропорту.

– Почти каждая наша встреча начинается с твоего падения, – неудачно пошутил Малинин и покивал официантке, поставившей перед ним тарелку наваристого огнедышащего борща. – Спасибо, Настюша.

– Вы что будете? – скривив губы, спросила официантка у Софьи.

– Тоже борща хочу, – Соня носом потянула ароматные струйки, вившиеся над тарелкой. – Сто лет не ела.

– А выглядите гораздо моложе, чем на сто лет, – пробормотала обслуживающая их девушка и быстро ретировалась.

– Что, господин Малинин, продолжаете разбивать женские сердца? – тихо спросила Софья, которую развеселила ревность официантки.

– Да куда уж мне, – махнул рукой Малинин. – Я когда сюда приехал, вообще не понимал, как здесь люди живут, не то что строят планы, например, или разбивают сердца. Но сейчас вроде обвыкся немного. Ты здесь надолго?

– Не знаю, – Соня пожала плечами. – Как пойдёт.

Неловкий разговор не клеился, Малинин старался придумывать темы, но Соня отвечала односложно, ковырялась ложкой в принесённом супе и явно не хотела продолжения беседы. Егор, наконец, выдохся, немного помолчал и вдруг напрямую спросил:

– Соня, мы можем нормально общаться? Ну вот без этой вот, – он скривил мину, – лживой вежливости.

– Я тебя не совсем понимаю, – холодно заметила Софья, которая вдруг поняла, что ей до сих пор больно, и сегодняшняя встреча напрочь содрала пластырь, которым она кое-как заклеила прореху в своём сердце.

Самым страшным было понимание того, что её чувства к Малинину никуда не делись и сейчас заискрились ярким пламенем, как только она его увидела. Но ходить всё время по грани их странных отношений было слишком больно, и возвращаться снова в этот водевиль чувств она не хотела.

– Прогуляемся? – спросил Егор, отодвигая пустую кофейную чашку.

– Пойдём, – зачем-то согласилась Софья и, встав со стула, поняла, что сейчас в Малинине проснётся истинный джентльмен, и он станет ей помогать надевать пальто, а это было уже чересчур близкое общение. – Хотя знаешь, я, наверное, пока останусь. Спланирую дела на день и вообще.

– Жаль, – улыбнулся Малинин и, выудив из кармана кусочек картона, положил перед Софьей. – Здесь мой новый номер, если что звони. Мало ли помощь понадобится.

– Нет, Егор, – Софья покачала головой и с некоторым усилием отодвинула карточку обратно к мужчине. – Не понадобится.

– Соня.

Малинин хотел что-то сказать, но Соня его перебила.

– Ты прав, давай без ложной вежливости, – не ожидая от себя такой решимости, сказала Софья, – я призналась тебе в любви, а ты улетел отдыхать с другой женщиной. По-моему, яснее ответа не придумаешь. Поэтому давай мы просто забудем про эту встречу и про то, что мы сейчас находимся в одном месте.

– Рад был увидеться, – после секундного раздумья проговорил Малинин, кинул на стол деньги за обед, схватил куртку и вышел в морозную осень Тыкулкаса.

Софья вдруг увидела, что картинка перед её глазами стала двоиться и расплываться, а горло сжала невольная слёзная судорога, но она глубоко вздохнула, залпом допила кофе и, незаметно для окружающих промокнув глаза, поплелась в сторону выхода. Свежий воздух немного взбодрил её, выветрил изнутри слякоть, и до гостиницы Соня дошла уже в почти нормальном состоянии, но стоило ей остаться одной в номере, она застыла, стоя посреди комнаты, потом сбросила пальто прямо на пол и упала плашмя на кровать, разрыдавшись прямо в подушку, которая не давала громкому плачу прорваться наружу. Соня долго не отрывала мокрое раскрасневшееся лицо от влажного логова подушки, потом стала затихать, перевернулась на бок и, всё ещё всхлипывая, забылась тревожным сном. Уже под утро Софья дёрнулась, повернулась на спину и, тяжело приоткрыв веки, увидела, что в кресле подле неё кто-то сидит. Софья вскрикнула, подскочила на постели, нащупала выключатель от лампочки и, пытаясь усмирить бьющееся в горле дыхание, оглядела весь номер. Но в кресле, собственно как и везде, никого не было, она была совершенно одна. Потом лёжа без сна, Софья смотрела, как в небе над городом рдеют флаги северного сияния, как нехотя тьма уползает за горизонт и уступает место тусклому рассвету, потом слушала, как по коридору, негромко переговариваясь, ходят люди и, наконец, решила встать, потому что поняла, что опаздывает на процедуру в больницу.

Пообщавшись с недовольного вида медсестрой, Соня мужественно вытерпела все манипуляции с рукой и, дав себе обещание больше сюда не ходить, пошла на выход. Спустившись в вестибюль, она вскинула глаза и увидела, что к ней навстречу, широко улыбаясь, идёт вчерашний знакомый.

– Здравствуйте, Софья, – проговорил доктор. – Как вы? Как рука?

– Рада вас видеть, – отозвалась Соня. – Спала плохо. Новое место…

– Не буду юлить и говорить, что случайно вас встретил, я же знаю, когда у вас заканчивается процедура, вот пришёл на вас посмотреть и уточнить про вечер.

– Вечера в Тыкулкасе тёмные и холодные, к романтическим прогулкам не располагают, – послышался из-за спины Софьи голос Малинина. – Следователь Малинин Егор Николаевич. Девушку эту в больнице не видели?

Он сунул врачу почти под нос фотографию, и врач удивлённо помотал головой.

– А кто это?

– А что? – резко спросил Егор.

– Ну просто если бы я понимал, кого вы ищите и по какому поводу здесь мог находиться человек, то сказал бы отделение, где поискать, – несколько растерянно проговорил доктор.

– Она хотела диспансеризацию пройти, – забрав у Малинина из рук фото, сказала Соня. – Я вчера её здесь видела. Потом она с каким-то медработником ушла.

– Сергей Кириллович, – раскатисто пронёсся по коридору низкий грудной женский голос, – вы где?

– Пойду, – встрепенулся Сергей, – а то я под присмотром медицинской сестры, а она ужас какая суровая, – улыбнулся он. – Софья, я закончу приём и вам позвоню.

– Хорошо.

– А вы фотографию лучше в регистратуре покажите, к ним больше народу обращается, – сказал Сергей Малинину и быстро пошёл к своему кабинету.

– Быстро, однако, – цыкнул Малинин.

– Что быстро? – спросила Софья.

– Заводишь новые романтические связи.

– А мне кажется или тебя это совсем не касается? – Софья смерила его взглядом и вернула фото. – А кто это?

– Знакомую продавщицу из магазина встретил сегодня, лица на ней нет, руки трясутся. Вчера дочь её ушла в больницу, и домой не вернулась. Я думаю, что она зарулила куда-нибудь, но решил проверить для успокоения матери. Наверняка сказала, что сюда, а сама…

Егор ответил на звонок, несколько секунд нахмурившись слушал собеседника, потом посмотрел на экран телефона и, помолчав, поднял на Софью глаза:

– Я почти целый год жил спокойно, я не бегал за призраками, из трупов были только свежемороженые тупые туристы, но как только приехала ты… Всё снова началось, – выдавил он из себя.

– Что началось? – недоумённо спросила Софья.

Малинин молча развернул к ней экран, где в крупном зерне плохой съёмки угадывался берег реки и неясная фигура, замотанная во что-то тёмное.

– Что это?

– Говорят, женский труп, – не отрывая взгляда от Сони, ответил Малинин. – Вот только он не лежит, как ему и положено, а стоит, – рявкнул Егор. – Ну и как полагается при появлении вашей волшебной конторы, начинается какая-то канитель.

– Чего ты на меня орёшь? – спросила Соня.

– Я не ору на тебя. Я просто задним местом чувствую, что это всё не просто так! – гаркнул Малинин, развернулся и пошёл на выход, но потом остановился и, оглянувшись на Софью, проговорил: – Тебе особое приглашение выписать?

– В смысле?

– В том самом. Поехали вместе, а то потом ты опять начнёшь через десятые руки выбивать себе разрешение на участие в деле. Так это бесит, – шлёпнул папкой по стене Малинин и стал спускаться по лестнице.

Софья ещё несколько секунд стояла в недоумении, но потом встрепенулась и побежала вслед за Егором, потому что кто как ни она знала, что таких совпадений не бывает, и уж даже если Малинин её приглашает поехать с ним, то это не просто везение, это джекпот.

– Шикарное у тебя ландо, – подшутила над ним Соня, садясь в пропахший моторным маслом и соляркой «уазик».

– Какое есть. Не нравится, можешь домчать до места происшествия на метле, – буркнул Егор. – Вам же, наверное, выдают в командировку, для удобства перемещения.

– Егор, почему ты на меня злишься?

Малинин не мог ей сказать, что злится на неё потому, что соскучился и что с той минуты, как увидел её здесь, ни на минуту не переставал думать о Соне. Его злило и то, что он нашёл в преступлении удобную возможность позвать Софью с собой, он точно знал, что от такого необычного дела она не откажется и будет рядом с ним даже несмотря на свои вчерашние заверения.

– А нам далеко ехать? – спросила Софья, когда они выкатились за пределы Тыкулкаса.

– Километров десять, потом до сторожки егеря примерно километр по лесу.

– Я что-то не уверена, что подготовлена для прогулок по пересечённой местности, – скривив лицо, сказала Софья и поглубже запахнула светлую куртку.

– Ладно, не бойтесь, леди, домчим прямо до сторожки, ты, кстати, там сможешь подождать, потому что до озера сто процентов придётся пешком идти, но там метров триста.

– А ты один едешь? – удивлённо спросила Соня.

– Нет, – пожал плечами Егор, – с тобой.

– А судмедэксперт, а криминалист?

– Сейчас ещё вертолёт с Чаком Норрисом прилетит, – объезжая глубокую впадину на дороге, проговорил Егор. – Это тебе не следственная машина мегаполиса, это Тыкулкас – место, где любая штатная единица просто лишняя. Если сильно прижмёт, то из Норильска команда приедет.

– А ты считаешь, что труп на озере, это не сильно прижало?

– А ты хочешь меня поучить работе? – в тон Софье ответил Егор и, свернув на укатанную грунтовку, сбавил скорость.

– Нет, извини. Просто я помню, сколько народу было в Карельске, а здесь только ты.

– Я по первости тоже всё время удивлялся, что здесь только я. Ну так-то ещё участковые есть, даже на практику иногда стажёров присылают, но, видимо, исключительно в виде наказания, – затормозив возле приземистой избушки, возле которой суетились две лайки, проговорил Егор. – Собак не гладь, потом неделю не отмоешься.

– Почему?

– Егерь наш, мужик сильно заколдованный, – усмехнулся Егор. – Он какой-то такой дрянью своих лаек обрабатывает, что от меня потом люди шарахались, когда я тут с ними наобнимался.

– Не помню, чтобы ты любил собак.

– Я тоже не помню, но я тогда знакомиться приехал с Кадарием Селеменовичем и зашёл не туда, вот меня лайки и придержали, хотя, говорят, они вроде как не сторожевые псины. – Малинин замахал приближающемуся к ним приземистому мужчине. – Привет, что у вас?

– Плохо, Егор, плохо, – покачал головой Кадарий и глянул на Софью. – Здравствуйте. Коллега?

– Почти, – сказал Егор. – Ну, пошли, глянем, что и как. Соня, ты с нами?

– Конечно, – Софья зябко поёжилась, запахнула куртку и пошла вслед за Малининым.

Лодка, на которой стояла женская фигура, немного сместилась в воду и теперь на берегу её держал только самый край задней части. Вода подмывала тонкую полоску песка, уносила частички с собой, судно проседало всё больше, и казалось, что совсем скоро широкое деревянное дно сядет на воду и уплывёт, неся свою страшную ношу.

– Надо как-то лодку привязать, – задумчиво сказал Егор. – Нет у меня желания потом по реке её ловить.

– Сейчас племянника пошлю в дом, – сказал егерь. – Юрингай, иди дютки, возьми хэркевун. Мы, Егор, с перепугу не ходили, только вот со спины смотрели, – сказал Кадарий.

– А как же вы тогда решили, что это труп? – Егор спустился на топкий берег, обошёл лодку, пытаясь понять, каким образом так закреплено тело.

– Плащ когда с ветром летал, было видно, что не живая она, – упавшим голосом сказала Айнана. – Мы в палатке ночевали, тут ходил кто-то ночью, а утром вот увидели.

Егор смог, наконец, встать на сухую упругую кочку, он потоптался на ней для уверенности и, подняв глаза, инстинктивно отшатнулся назад. Обнажённое женское тело находилось в прямом положении, потому что руки девушки были переброшены через перекладину палки, прибитой к вертикально идущей деревяшке, стоявшей на дне лодки, а голова была примотана проволокой к следующей палке, и уже под тонкую железную леску были продеты длинные ветви, смотревшиеся как жуткое украшение на голове мёртвой девушки.

– Что там, Егор?! – крикнул Кадарий.

– Ничего хорошего, – отмахнулся Егор.

Раздумывая, как бы поближе подобраться и рассмотреть лицо жертвы, но при этом не испортить картину перста происшествия, Егор наклонился и увидел посеревшую кожу под веками, впалые щёки и приоткрытые посиневшие губы с запёкшейся кровью.

– Помогите, – вдруг вместе с порывом ветра вылетело изо рта девушки, и её веки несильно дрогнули.

– Ох, ты ж, – от неожиданности охнул Егор и, оступившись, полетел в холодную воду реки. – Да твою ж! – отплёвываясь, заорал Малинин, выбираясь на берег. – Кадарий, вызывай вертолёт спасателей, она жива.

Егор, скинув в момент напитавшийся водой пуховик, оббежал лодку и вместе с подоспевшим Юргинаем рванул её на берег.

– Тёплое что-то несите быстрее! – крикнул Егор застывшим женщинам, и те разбежались в разные стороны. Соня по камням поскакала к ним, снимая с себя куртку, а Айнана побежала к сторожке за свитерами, носками и одеялами.

Егор прыгнул в лодку, быстро нащупал крепкий узел проволоки и, аккуратно разматывая его, содрогнулся, когда услышал, с каким чавкающим звуком железо рассталось с кожей девушки, с которой буквально сроднилось. Малинин, придерживая голову, снял руки жертвы с перекладины и, подхватив её на руки, шагнул на землю, пока остальные держали судно, чтобы оно не качалось. Соня накинула на девушку куртку, засунула ледяные ладошки в свою шапку и с ужасом смотрела на рассечённую кожу головы, пока Егор широким шагом шёл наверх к домику.

– У тебя натоплено? – тяжело дыша спросил он егеря.

– Конечно, – Кадарий открыл дверь.

Егор быстро прошёл в дом, уложил девушку на кровать, а Софья, поискав глазами одеяло, укрыла её и сказала: – Нужно руки растирать и ноги, чтобы кровь равномерно расходилась. Когда врачи будут?

– Спасатели уже в пути, а врачи в больнице ждут, – хрипло сказал Кадарий. – Егор, ночью ни одна собака не проснулась. Это так не бывает, они зверя задолго чуют, а Айнана сказала, что ночью кто-то ходил.

– Давай в больницу её отправим и подробно обо всём поговорим, – сказал Егор. – Там в поле сядет вертолёт? – Малинин показал в окно на пятно, свободное от деревьев.

– Да, он небольшой, там нормально. Но она одна туда влезет, ты на машине езжай, если за ней надо ехать.

– Я понял.

Вскоре, уложив несчастную на носилки, Егор с Юргинаем помогли донести девушку до вертолёта и, погрузив её, пошли обратно к избушке.

– Я позвонил ребятам, возле неё будут дежурить, а я пока лодку осмотрю. Нужно её как-то на берег вытащить и к избушке принести, чтобы не спёр никто, и она до криминалистов дожила.

– Сделаем, – покивал Кадарий, – она не тяжёлая, дотащим. Егор, ты весь продрогший, снимай всё с себя, я тебе смену дам, потом своё заберёшь. А мы пока кофе попьём, колобо съедим с рыбой. Айнана, – крикнул егерь, – сделай гостям еду и принеси сухие вещи. Айнана, ты уснула там, что ли? – спросил мужчина. – Юргинай, где жена твоя?

– Она в дом пошла, я не видел её потом, – с улицы отозвался молодой человек. – Может, на чердаке? Там вещи тёплые искала.

– Я выйду на улицу, – сказала Софья, подумав, что вид голого Малинина точно не даст ей никаких положительных эмоций, кроме очередных душевных терзаний.

– Егор, снимай, снимай одежду, – подбодрил его Кадарий, – сам принесу тебе сменку.

Вскоре Малинин переоделся, сделал большой глоток сладкого кофе и, откусив пресную лепешку, стал усилено работать челюстями, думая о том, что же здесь произошло. С улицы послышался громкий крик Софьи, Егор вскочил с места, понёсся в ту сторону, откуда шёл голос, и увидел, что Соня стоит чуть поодаль в лесу и что-то держит в руках.

– Это что? – подбегая, спросил Малинин.

– Заколка девушки… – Соня задумалась. – Айнаны. Она точно на ней была. В виде гребня, я помню.

– Это точно её, – с тревогой посмотрел на Малинина подбежавший на крик Юргинай. – Кадарий, нет на чердаке Айнаны?

– Нет, нигде, – озабоченно сказал пожилой мужчина. – Что это такое? Куда она могла пойти? Может, к озеру с вещами пошла, но мы бы встретились.

Малинин напряжённо оглядывал окрестности, пока не заметил на одном из кустарников обрывки ниток.

– На ней был свитер светлый?

– Меховушка белая была, – сказал Юргинай. – Точно по тропе вниз пошла. Кадарий, неси ружья, нужно в лес идти. Она туда направилась, вон ещё валяется платок, – он рысью кинулся дальше под горку. – Куда она могла пойти?

Они побежали вниз, под ногами чавкала насыщенная влагой почва возле реки, потом широкими полосами в стороны разбежался лес, на просеке чуть дальше они нашли ключик на верёвке, точно такой был у девушки, а потом остановились на берегу огромного водоёма, к которому с этой стороны был единственный подход и откуда, судя по широкому следу, в воду недавно спустили лодку.

– Куда она могла поехать? – напряжённо спросил Малинин.

– Егор, она ведь могла не по своей воле уйти. Может, вещи на дороге – это знак? Она просто смогла как-то их выбросить? Может, её увели?

– Ну так-то Айнана не Дюймовочка, так быстро и так далеко унести её довольно сложно, – пожал плечами Егор. – Она точно сама шла. Значит, ей угрожали. Это единственное объяснение.

– Как так? – обессиленно выдохнул Юргинай. – Как так? Мы же все рядом были.

– Так, Кадарий, быстро поднимай всех своих, и рыб и природнадзор. Всех, у кого есть лодки. Все пусть выходят в реку, акватория большая, мест, где пристать, очень много, давайте максимально народ нагоним. Но только опытных, чтобы потом ещё и их искать не пришлось. Юргинай, соберись, – рявкнул Малинин, отрезвляя парня. – Жену искать надо, а не слёзы лить. Думай, может, что видел или слышал. Мы с Соней в больницу, нужно девушку опросить, вдруг она что-то слышала или видела того, кто её похитил.

– А ты думаешь, это один человек всё сделал? – спросил Кадарий.

– Нет, конечно, у нас же здесь маньяк-фест в сентябре объявили. И как я забыл? – зло рявкнул Малинин. – Ну, конечно, один, а то какие-то нереальные совпадения, – Малинин резко остановился, выдохнул и сказал: – Я Антона Платоновича вызвал, он уже едет. От него конкретно сейчас и конкретно здесь толку будет больше. А ты, – он резко обернулся к Соне, – расскажешь мне, за каким чёртом сюда припёрлась. Я уверен, что не просто так. Поехали!

Несколько раз хлопнув непослушной дверцей машины, всё время отлетающей обратно, Егор тихо рыкнул, достал из бардачка отвёртку, несколько минут поковырялся в замке, потом внутри механизма что-то хрустнуло, и дверь встала на своё место. Малинин, едва задев колено притихшей Сони, сунул инструмент на место и, взревев престарелым мотором, понёсся по направлению к городку вместе с бредущими в ту сторону студёными сумерками.

Глава 2

Ранний вечер спустился вместе с крошащимся от холода влажным воздухом, закутал в белый саван раннего ледостава прибрежные воды реки, огибавшей городок с двух сторон, отрезал видимую днём часть суши и отыскал шлейф стылого ветра, притащив его выть плакальщиком на пустых улицах. Малинин с Софьей вышли из больницы, Егор посмотрел вокруг, словно не помня, куда он поставил свою машину, затем полковник нашёл внутри себя смелость и, посмотрев на Соню, проговорил:

– Приглашаю в гости. Вечером здесь особо не развлечёшься, да и поговорить нам нужно. Поехали, ужин приготовим и поболтаем.

– А как же поиски Айнаны?

– Соня, я на местности вообще не ориентируюсь, этим сейчас занимаются люди, которые здесь и родились, и выросли, и семьи у них здесь. Они хоть понимают, куда идти можно, а куда нет. А нам нужно выдохнуть, чтобы завтра приняться за работу. Ты же понимаешь, что всё произошедшее не просто чья-то шутка.

– Тогда поехали, – просто согласилась Софья, которой после сегодняшних тревожных приключений совсем не хотелось оставаться одной, а Малинин был единственным человеком, кого она знала. – А выпить у тебя найдётся?

– Конечно. Здесь без выпить нам, лу0301чам, не выжить. – Егор открыл дверь своей машины и пригласил Софью присаживаться.

Софья обошла кособокий «уазик», встала на ступеньку и когда забиралась внутрь, то нечаянно бросила взгляд в сторону больничной арки, через которую дорога вела прямо в местный морг, и она ясно увидела, что там стоит высокий человек и смотрит в их сторону.

– Егор, – тихо сказала она, – там кто-то стоит.

– Ну да, – пожал плечами Малинин, – здесь же всё-таки не безлюдный остров. Мужик стоит, курит. Хочешь пойти ему лекцию о вреде курения прочесть?

– Нет, – заулыбалась Соня. – Просто не по себе совсем. Отвыкла я немного от таких вот перипетий.

– Ладно, главное, что все живы.

– Где ты живёшь? – поинтересовалась она.

– Дом снимаю, – выворачивая на центральную улицу, сказал Егор. – Мне, конечно, предлагали вариант служебной квартиры, но это мрак. Цены здесь за аренду смешные, так что я решил не отказывать себе в удовольствии, – растягивая слова, Егор свернул на боковую улочку. – Вот и мои хоромы, – он показал на неровный ряд небольших домишек.

– Все? – с некоторой ноткой удивления спросила Соня.

– Нет, только третий, – заворачивая во двор, усмехнулся Егор. – В соседнем баба Анна живёт. Я ещё один смотрел, там дешевле, но отопление только печное, а я не супермен после работы ещё и дрова колоть и печь топить. Так, только если камин для удовольствия.

– У тебя и камин есть? – выпрыгивая из машины на холод, спросила Софья.

– Ну, такой… – доставая пакеты из багажника, проговорил Егор. – В стиле лофт, можно сказать. У меня сегодня как раз день затарки холодильника, успел ещё утром всех своих поставщиков объехать.

– Поставщиков? – удивилась Соня.

– Ну у кого рыбу беру, у кого мясо. Есть тут ещё тётя Наташа, кулинар от Бога, я ей заказываю и хлеб, и пироги. А студень у неё – просто закачаешься какой. Сейчас попробуешь.

– У тебя здесь кулинарное Эльдорадо?

– Это да, – кивнул Егор и открыл дверь в дом.

Внутреннее убранство жилища было даже уютным, хотя снаружи тёмный квадрат строения производил не самое душевное впечатление. Светлые стены, простая мебель, софа с разноцветными подушками и переделанная под открытый камин буржуйка.

– Такая отдельно стоящая студия, – сказала Софья, разглядывая небольшую кухню. – Хорошо у тебя здесь.

– Ну да, – выгружая продукты из пакетов, отозвался Малинин. – Только это и спасает от однообразного пейзажа и холода. Ну что, будем готовить? Или обойдёмся домашними изысками от тёти Наташи?

– Думаю, обойдёмся.

Софья вдруг поняла, что внутренний дискомфорт и неловкость от близости Малинина улетучилась и сейчас было неимоверно хорошо, несмотря на то, что сегодня они увидели эту устрашающую картину, от которой по всему организму опять бегали мурашки страха, как когда-то в Карельске.

Вечер брёл своим чередом, бутылка вина почти опустела, яства тёти Наташи потихоньку редели, невысокое пламя в камине лизало чёрные брёвна, и Софья подумала, что, наверное, впервые за всё время их с Малининым знакомства, они спокойно сидят, едят, пьют и болтают ни о чём.

– Мы с тобой никогда так не сидели, – вторя её мыслям, сказал Егор. – Можно считать это нашим первым официальным свиданием, – он легко тронул её бокал своим, отпил глоток и, не сводя взгляд с Софьи, забрал у неё стеклянный сосуд.

Соня прекрасно понимала, что сейчас не место и не время возрождать былую романтику, но её мысли буксовали на месте, а чувства уже давно улетели вперёд, вслед за Малининым, танцевали жгучей страстью и взрывались фонтанчиками ярких эмоций. Она не хотела ни о чём думать, слишком больно было без Егора и слишком хорошо было сейчас, чтобы отказываться от этой встречи. Когда Софья открыла глаза, она поняла, что одна и за окнами уже занялось холодное утро, огонь опал пеплом в камине, вчерашний вечер прошёл, и теперь останется только сожаление, по крайней мере, так было всегда.

– Привет, – в комнату вместе с клубом стылого воздуха забежал Малинин, свалил наколотые дрова и, стянув через голову надетый прямо на голое тело свитер, нырнул под одеяло.

– Егор, – счастливо завизжала Софья, пытаясь увернуться от его ледяных объятий.

Странное мятущееся радостью утро полностью растворило Софью в своём медленном течении, она просто плыла в медовом тепле происходящего и отбрасывала любую мысль о том, что будет дальше. Эта неожиданная любовь, вспыхнувшая на сухостое отрешённости и неверия, была сродни северному сиянию и сейчас переливалась всеми красками.

– Теперь я точно заслужил, чтобы ты рассказала, зачем приехала. Или это был хитрый план? – целуя плечо Сони, спросил Егор.

– Хитрый план увидеть тебя? – подняла брови Софья.

– Ну да.

– Хотелось бы мне, чтобы это было так, – устраиваясь поудобнее, проговорила она и после некоторого молчания добавила: – Перед тем как мы уехали из Карельска, ко мне пришёл Дохлый, – она усмехнулась. – «Дерьмовар», как ты его называл. Он передал мне документы и сказал, что мне они пригодятся. Там не очень упорядоченные записи, но я, разбирая их, поняла, что мне нужно приехать сюда и, может быть, тогда начнёт вырисовываться что-то вроде решения этой сложной задачи.

– Очень общее описание, – сказал Малинин и поморщился от звонка телефона. – Извини, день сегодня рабочий, хотя я бы с удовольствием никого, кроме тебя, не видел и не слышал.

Егор потянулся к мобильному, выслушал с постным лицом собеседника и, повесив трубку, посмотрел на Софью.

– Ехать нужно.

– Сейчас соберусь, – Софья привстала, но Егор задержал её.

– Оставайся, – прошептал он ей на ухо.

– Но я же тоже сюда не отдыхать приехала, – укладываясь обратно на подушку, сказала Соня. – И переодеться мне нужно. И мне нужно в клинику на последнюю процедуру.

– Хорошо, – глядя ей в глаза, проговорил Егор. – Сейчас я тебя отвезу в гостиницу, ты соберёшь свои вещи, переоденешься, погрузим их в мою машину, и я подброшу тебя до больнички, потом смотаюсь по своим делам и заберу тебя. Как тебе план?

– Чудесный, – вздохнула Соня и, немного подумав, вдруг спросила: – Егор, почему ты тогда уехал? Я же знаю, что между нами было настоящее.

– Между нами и сейчас настоящее, – целуя её, сказал Егор. – Если бы я тогда не улетел, – Малинин крепко обнял Софью, – то пострадали бы хорошие люди. У меня не было выбора. Но сейчас мы можем всё исправить и начать заново. Я больше не могу без тебя, я не хочу ходить вокруг да около, я просто хочу быть с тобой.

– Я тоже, – Софья поразилась, как легко ей дались эти слова, без вечно изматывающего душу внутреннего противоречия.

Малинин отстранился от неё, посмотрел на дрожащие капельки слёз на ресницах любимой и вдруг оглушительно рассмеялся.

– Ты чего? – Софья немного опешила от такой перемены в настроении Егора.

– Нужно было уехать на край земли, чтобы наконец мы с тобой остались вдвоём и нам никто не мешал. И я тебе скажу, что теперь я благодарен этой ссылке.

– Сослали? – удивилась Соня.

– Неужели ты думаешь, что я добровольно сюда перебрался? – улыбнулся Малинин. – Поехали, а то мне через час уже нужно встретиться с Кадарием.

Оставив Софью у крыльца больницы, Малинин лихо вывернул на центральную улицу, промчался по дороге, ведущей за город, и припарковался возле магазинчика на выезде. Затем, выйдя из машины, полковник пешком добрался до небольшого пирса, где были привязаны рыбацкие лодки.

– Привет. Новости по Айнане есть? – Егор помахал Кадарию. – И что за секреты такие, раз уж нельзя по телефону сказать?

– Здравствуй, Егор Николаевич, – вытирая руки от чёрных полос моторного масла, проскрипел голосом Кадарий, – с тобой тут встретиться хотят. Ищут тебя.

– Кто? – Малинин удивлённо поднял брови. – Я вроде не прячусь.

– Отец Айнаны. Он просит приехать тебя.

– Кадарий Сэлэмэнович, я тебя искренне уважаю, но, во-первых, ты мог мне это по телефону сказать, во-вторых, он может сам прийти, да и не только прийти, а ещё и подключится к поискам. Я сегодня с раннего утра всех, кто отозвался помочь, обзвонил, никто не видел ни Айнану, ни лодку.

– Он к тебе не пойдёт, – Кадарий покачал головой. – Он просто не может.

– Я к нему тоже не пойду, – развёл руками Егор. – Значит, на этом и остановимся. Если у него есть какая-то ценная информация, то я его жду, если просто поплакать – это не ко мне.

– Егор, ты не шуми сильно. Отец Айнаны очень… – егерь задумался. – Влиятельный человек. Он живёт в своём поселении и оттуда совсем не выезжает, но если уж он приехал, то значит это важно.

– А, ну тогда, конечно, – саркастически заметил Малинин. – Погоди, я только ботинки начищу и рубашку выглажу, а то негоже к уважаемому человеку мятым приходить.

– Егор, – взволнованным голосом сказал Кадарий, и первый раз за время их знакомства обратился к полковнику по имени, – я много раз делал, что ты просил, сделай, как я прошу. Айнана всё-таки жена моего племянника. А отец её очень влиятельный человек, он для очень многих больших людей, которые из самых разных сфер, хранит их секреты. И всякие вещи их хранит. Никто не знает где, один он тропы знает. Он шаман.

– Господи, – Егор раздражённо всплеснул руками, – какие тропы, какие секреты? Что ты мне голову морочишь?

– Ты пойми, на детей и жену ему всё равно, он общается только с тем ребёнком, который пойдёт по его следам. Но если кто-то берёт его добро, а дочь – это добро, то он не может быть безучастным. Я прошу тебя, встреться с ним, пожалуйста. Вам у меня в сторожке надо встретиться. Он ждёт тебя.

– Так если он такой влиятельный, то какого ляда он не подключит все свои связи, дочь искать?! – гаркнул Малинин. – А то Егор Николаевич уже пупок надорвал в одиночку работать.

– Ты ему скажи что нужно, он всё организует.

– Ох, Кадарий Сэлэмэнович, пользуешься ты моей добротой. Ладно, сейчас смотаюсь. Легче сделать, чем объяснить, почему нет, – проворчал Малинин, настроение которого сегодня особенно располагало к хорошим поступкам, несмотря на вчерашнюю страшную находку и исчезновение Айнаны.

Теперь в его жизни снова случилась Софья, и ему даже казалось, что она стала немножко другая, более цельная, и уже не ходила, как раньше, с какой-то странной отрешённостью во взгляде, хотя снаружи всегда казалось собранной. Егор счастливо вздохнул. Посмотрел на морщинистое от набежавших ребристых облаков небо и, прыгнув в машину, набрал номер Софьи. Пока он ждал её ответа, подумал, что ещё никогда не пробовал счастье на вкус вот так, как сегодня. Прошлые отношения с женой сейчас казались плоскими, одномерными с пригорелой горчинкой, и Малинин точно знал, что в его браке того, что он чувствовал сейчас, точно не было.

– Да, Егор, ты уже приехал? – отозвалась Софья.

– Нет, нужно быстро в ещё одно место заскочить, – Малинин поймал себя на мысли, что ему хорошо просто от звука голоса Сони. – Ты, как освободишься, подожди меня в том кафе, где мы с тобой встретились. Хорошо?

– Ага, дождусь, – ответила Софья и, рассмеявшись, добавила: – Если меня официантка не запрёт в кладовку от ревности.

– Я ей поводов не давал, – серьёзно ответил Малинин, чтобы раз и навсегда пресечь эти разговоры. – Целую тебя, я уже подъехал на место, – торопливо сказал Егор и, остановив машину, стал подниматься к домику Кадария. – Есть тут кто? – громко проговорил он и остановился, наткнувшись на рослого молодого эвенка, с пробивающимся пухом вместо щетины, загораживающего спиной вход. – Дорообо, – на эвенкийский манер поздоровался Малинин и, поскольку это было единственное известное ему слово, перешёл на русский. – Мне сказали, что меня тут ждут, – нетерпеливо проговорил Егор, поняв, что юноша вряд ли может быть отцом Айнаны

В ответ из глубины дома послышался глухой возглас, детина подвинулся, и Малинин протиснулся в узкий проход. Егор в полутьме знакомого ему жилища глянул в сторону дымящегося на железе печки чайника, втянул крепкий аромат кофе, бегло оглядел невысокого, довольно современно одетого мужчину, споткнулся о его не по годам морщинистое и сильно обветренное лицо, и проговорил:

– Я Малинин. Что вы хотели?

– Здравствуйте, – медленно проговорил человек и указал рукой в сторону печи. – Кофе хотите? Пью его редко, у себя не могу, но этот вкус – моя слабость.

– Некогда мне кофе пить, – отрывисто сказал Егор. – Я вас слушаю.

– Присядьте, пожалуйста, – жестом пожилой мужчина пригласил Егора присесть рядом с собой. – Спасибо, что приехали, мне в посёлок заезжать нельзя.

Малинин сделал пару шагов, нарочито шумно подвинул стул и сел с выжидательным видом, давая понять, что ему с огромным трудом удалось выкроить время для этого визита.

– Айнана она глупая, она хочет идти по моим стопам, но не она продолжатель традиции, – цыкнул языком шаман. – Этот ребёнок ещё не родился, – покачал головой пожилой эвенк, – но Айнана подарила себя Тыкулкасу.

– Чего? Какой ребёнок? – покривился Малинин.

– Тыкулкас, в переводе с нашего языка, это злой. Наш посёлок это, – мужчина задумался, – как спокойная колыбель для сна, оно здесь живёт, спит, хранит свои силы. А мы стараемся сделать всё, чтобы оно проспало как можно дольше.

– Оно это кто? – шумно выдохнул Егор.

– Тыкулкас. Зло. Сила, – отдельными словами постарался объяснить шаман.

– Я наверное туповат, – покачал головой Егор, – чтобы понимать все эти ваши верования. Да и не хочу. Зачем вы меня позвали? Странно, вы говорите совершенно без акцента, – неожиданно для себя сказал Егор.

– У меня докторская степень по филологии, я окончил МГУ, но это к делу не относится, – он помотал головой. – Сейчас нужно найти Айнану, пока она других дел не натворила.

– В смысле других? – Малинина, параллельно блуждавшего в своих мыслях, зацепила последняя фраза, и он вернулся к разговору.

– Она Тыкулкасу подарки делает. Айнана хотела стать женой Тыкулкаса, а он женится, если невеста приведёт к нему четырнадцать дев, а пятнадцатой станет сама.

– Где-то я это уже слышал, – поджав губы, сказал Егор, и вдруг в голове ясно расцвёл смысл того, что ему хотел сказать этот человек. – То есть то, что мы нашли на берегу реки, это был первый подарок товарищу Тыкулкасу? И это сделала Айнана?

– Да, – покивал шаман. – Но раз девушка осталась жива, значит, он не принял её дар.

– Ага, то есть вы сейчас говорите о том, что ваша дочь похитила человека и пыталась его убить. Так? – уставившись на мужчину, переспросил Малинин.

– Именно так.

– Хорошо, а вы мне можете технически это объяснить? – резанул голосом Малинин. – Тем более, что в палатке с Айнаной спал её муж.

– Женщине несложно утомить мужчину, – уклончиво объяснил шаман.

– Допустим, – неприязненным тоном сказал Малинин, – Юргинай спал, как сурок… – он осёкся, чтобы не добавить «после случки». – Но я что-то не совсем понимаю, как она уговорила девушку прийти, чтобы та жертвой стала? К тому же и избушка вот эта вот, совсем недалеко, и Кадарий мог заметить их. Я уже не говорю про то, что ночью здесь хватает всяческой живности. Как она могла её сюда притащить?

– Я не знаю. Она просто верит, что Тыкулкас примет её подарки, – шаман провёл рукой по щербатой поверхности стола. – Но он не женится на моей дочери, он ждёт свою невесту, но она не из этих краёв.

– Давайте мы будущую семейную жизнь товарища Тыкулкаса обсудим позже, – подняв на шамана тяжёлый взгляд, сказал Малинин. – Вы сейчас можете мне сказать, где находится ваша дочь? И почему вы сразу не связались со мной, чтобы донести столь ценную информацию.

Шаман помолчал, покосился в узкий проём окна, через которое было видно, как ветер хлещет пространство мокрым кнутом дождя, стряхивая с деревьев листву, где запечатлелись последние лучи засыпающего солнца. Он повернулся к Егору и негромко проговорил:

– Я узнал только сегодня утром. Там, где я живу, нет связи, за мной приехал мой старший сын, и мы сразу поехали в обратную дорогу. До моего дома день пути. На вертолёте я не летаю, мы ехали на машине.

– Насколько вы уверены, что это сделала ваша дочь? – Малинин встал, по-хозяйски взял с притулившегося к стене стеллажа чашку и налил туда всё ещё горячий кофе.

– Первый подарок для Тыкулкаса должен выглядеть именно так.

– Это как, так?

– Лодка – это судно, которое связывает мир профанный с миром сакральным, – медленно проговорил шаман. – Крест – это символ времени, стихий и сторон света. Если вы проверите, или можете поверить мне на слово, – пожал плечами шаман, – ветви на её голове – ива. А ива – символ бессмертия.

– А почему именно так всё должно быть? – Малинин с содроганием вспомнил, как снимал с головы девушки колючую проволоку.

– Об этом мало кто знает, точнее, никто, кроме шамана, а дочь ко мне приезжала прошлым летом, проситься, чтобы я научил её всему, – шаман покивал.

– Вы меня извините, но я просто утомился уже немного ловить эти бессвязные крохи информации. Вы если специально делаете такой загадочный вид, то зря. Мне по жизни не нравятся запутанные люди и ситуации.

– Это обряд, доставшийся нам от предков, – со вздохом сказал шаман. – Обряд для пробуждения Тыкулкаса. Есть специальное время, когда его можно разбудить, но для этого обязательно принести жертвы. И я боюсь, что Айнана могла украсть мои записи, я ими практически не пользуюсь, я всё держу в голове, поэтому пропажи не заметил.

– Н-да, ситуация, – неопределённо протянул Малинин и покосился на оживший телефон. – Извините. Да. – отозвался он на звонок Антона Павловича.

– Алё, это я, Антон Павлович, участковый.

– Антон Павлович, поверьте, у меня ваш номер записан, и я давно знаю, что вы участковый, так что каждый раз представляться не нужно, – раздражённо сказал Егор.

– Агась. Тут такое дело: с больницы, значит, поступила информация, там в старой части, где закрытая, нашли тело девушки.

– Какой девушки? – у Малинина даже сел голос, и он почувствовал, что под его ногами разевает чёрную пасть бездна отчаяния.

– Говорят, вы её фотографию в регистратуре показывали.

– Я понял, еду, – ему внутренне стало даже неловко от того облегчения, которое он испытал, от услышанного. – Ехать мне нужно, – вставая, он посмотрел на собеседника.

– Что тебе нужно, чтобы искать мою дочь? – серьёзно спросил шаман.

– Запасной комплект нервов. Ехать мне нужно, срочно. Если что-то понадобится, я сообщу.

– Я надолго свой дом не покидаю, – спокойно сказал мужчина, – но до утра останусь. Скажешь, что нужно, – увидев лицо Малинина, шаман поднял руку и быстро проговорил: – Не нужно эмоций, я вообще не могу с тобой встречаться, но мне нужно найти дочь. Фактически я должен был с тобой через сыновей говорить, но ни один из них не сможет донести то, что нужно.

– Хорошо, я понял, – Малинин встал и пошёл на выход, но остановился. – А периодичность у этих подарков есть? Или она их как-то оптом должна подарить?

– Первый – Тыкулкас не принял, а значит, она должна пройти очищение и попробовать ещё раз.

– Это как?

– Долго. Неделю где-то. Сначала пост должна пройти три дня, ей нельзя двигаться, есть, пить… Ничего нельзя.

– Так, я понял, – кивнул Малинин. – Если появятся мысли, где она может территориально поститься, буду рад услышать ценную информацию.

– Я подумаю, – кивнул мужчина.

Малинин резко встал, вышел из дома и, добежав до машины, рванул с места, взрыв ломкую от холода почву колёсами машины. Он нёсся по направлению к больнице, постоянно набирал номер Софьи, которая никак не брала трубку, и думал только о том, что он хочет собрать вещи, забрать Соню и уехать куда-нибудь, где они будут только вдвоём и не будет никаких ямов, Тыкулкасов и прочей мракобесии.

Софья же, ожидавшая Малинина, где и договаривались, увидела, что в кафе вошёл доктор, приглашающей её на свидание, и ей стало несколько не по себе. Конечно, и речи быть не могло о каких-то отношениях, но, видимо, чашку кофе с этим человеком выпить придётся.

– Привет, – заметив Софью, мужчина поспешил к ней.

– Добрый день.

– Пообедать зашли?

– Нет, друга жду, – улыбнулась Софья.

– Ревнивого следователя? – заметил Сергей.

– Он не ревнивый, – с некоторым облегчением сказала Соня, поняв, что ничего объяснять не придётся, – просто мы давно не виделись.

– Но теперь-то всё в порядке?

– Да-да, – несколько смешавшись, отозвалась Соня. – Лучше расскажите, как вы здесь оказались? Вы обещали отгадку на загадку.

– Здесь никакой загадки нет. Я поехал по программе, которая материальными благами зазывает молодых и небогатых специалистов по разным городам и весям нашей обширной родины, – развёл руками Сергей. – Сначала было очень тяжело, потому что у меня дома, так сказать, потеплее.

– А вы откуда? – с улыбкой спросила Софья.

– Калининградская область. Учился в Москве, там практику проходил, но устал постоянно подрабатывать, чтобы хотя бы приличное жильё снимать. Домой было ехать не вариант.

– Почему?

– Я же говорю, математика простая, чисто финансовая. Да и мест здесь побольше, в тёплых краях не протолкнуться, а у меня связей нет.

– А вам не скучно здесь?

– Как здесь может быть скучно, когда такие девушки приезжают, – заулыбался Сергей. – Соня, скажите честно, – он посмотрел ей в глаза, – у меня есть хотя бы малейший шанс?

– Нет, – Софья пожала плечами, – простите.

– Ну вот слово «простите» здесь самое странное, – засмеялся мужчина. – Хорошо, к чёрту романтику, давайте хотя бы дружить. Идёт? Я действительно люблю загадки, и вы хотя бы расскажете про свою работу.

– Отличная мысль, – Софья повернула телефон экраном к себе и увидела, что у неё целых десять пропущенных звонков от Малинина. – Ох, забыла звук включить после процедуры.

– Всё, не буду вам мешать, – Сергей поднялся с места и попросил официантку их рассчитать. – У меня ещё сегодня творческий вечер.

– Это как?

– Хотел вас пригласить, но вы, наверное, заняты. Я в местном самодеятельном театре играю, нужно же себя чем-то занимать, – надевая куртку, проговорил Сергей.

– Как интересно, в следующий раз обязательно с вами схожу.

– Да, обязательно.

Софья услышала плохо скрытое разочарование, но ей сейчас было не до переживаний малознакомого человека, она прослушала сообщение Малинина и засобиралась обратно в больницу, где по заверению Егора произошло убийство.

Выйдя на улицу, Софья покосилась на тёмный переулок, по которому можно было проскочить гораздо быстрее, чем обходить вокруг, но это ей показалось не лучшей идеей. Вообще, Тыкулкас был очень мрачным городком и почему-то постоянно напоминал Софье Карельск, она всё время спотыкалась об ощущение, что она идёт по улицам карельского городка, а не этого северного, выжженного холодами, пристанища для людей, по какой-то причине живущих здесь.

Несмотря на первый осенний месяц, здесь было очень холодно, и фонари уже плохо справлялись с подступающим осенним мороком, опускающимся на улицы вместе с мглистым туманом. Соня ещё раз с тревогой обозрела пространство, обзвонила несколько безответных номеров с пометкой «ТАКСИ» и, постояв в нерешительности, пошла по изломанному морщинами трещин, поблёскивающему асфальту в сторону главной улицы.

В Тыкулкасе Соня буквально глохла от тишины, особенно было жутко по вечерам, когда люди исчезали с улиц, прятались от мрачной реальности по домам и плотно зашторивали окна, словно стараясь полностью отгородиться и остаться наедине с собой. И тогда лишь изредка мерцающие огоньки, просачивающиеся сквозь плотную материю, тусклый свет уличных светильников и редкий шум проезжающего транспорта создавали иллюзию присутствия жизни.

Проходя мимо небольшой площади, считавшейся здесь главной, Соня невольно остановилась, глянула на голые кроны старых деревьев, и ей показалось, что там в тонких росчерках ветвей запуталось беспокойство и теперь жужжит вместе с ветром, пытается найти дорогу наружу, упасть на подбитый красной ржавчиной ковёр из лежавших на земле листьев, осмотреть давно не работающий фонтан и полететь к домам, искать себе жертву, возле которой можно поселиться и бесконечно пить из источника треснувших эмоций.

Соня вздрогнула, поняв, как далеко занесли её странные мысли, потом оглянулась на шорох и увидела, что из парка по боковой дорожке идёт нетвёрдой походкой человек в тёплом ватнике и уже через секунду исчезает за углом дома, потом проявилась женская фигура, остановилась в нерешительности и, словно почувствовав, куда ушёл предыдущий путник, ринулась в ту же сторону. Эта картина немного развеяла Сонины страхи, ноги перестали быть деревянными, и она, выдохнув, поспешила вперёд к отороченной по периметру редкими фонарями зданию больницы.

Порывистый ветер принёс с собой крошево холодного дождя, застывающего в близком дыхании долгой зимы. Егор вышел на улицу, посмотрел на мрачное низкое небо, откуда сыпалась ледяная стружка, и, поморщившись, лёгкой рысцой побежал внутрь приземистого здания местной больницы.

– Соня, – выкрикнул он, заметив стоявшую в пустом холле Софью, – почему ты не берёшь телефон?!

– Я ждала тебя на месте, звук забыла включить. Что здесь случилось?

– Пока не очень понятно, пошли, нас местный участковый ждёт, – отрывисто проговорил Малинин.

Быстрые шаги гулко отдавались в коридорах, измазанных некрасивой жёлтой краской с подтёками. Малинин набрал номер участкового, но тот был вне зоны доступа местных сотовых сетей, и Егор не нашёл ничего лучше, как набрать в лёгкие воздуха и разораться ночью в больнице:

– Антон Павлович! – крикнул он и чуть не воткнулся в резко открытую дверь.

– Здесь мы, – тихо сказал невысокий, сухенький человек, открывший железную створку, которую Малинин и Софья не заметили.

– Привет. Что здесь случилось?

– Вот охранник, – участковый показал в сторону пенсионера в предобморочном состоянии, попеременно осенявшего себя крестом, – пошёл проверять двери. Они всегда все закрыты, но проверять нужно, мало ли что. Дёрнул ручку, а она возьми и откройся.

– А он сам-то от первого лица рассказать не может? – спросил Егор.

– Я боюсь, у него нервный срыв. Уже и докторов позвали, пока только не идёт никто, в поликлиническом комплексе время не рабочее, а из больнички никак не дойдут. Вот он мне и рассказал, – Антон Павлович со скорбным видом взглянул на Малинина. – Знаете, как у него губы тряслись.

– Можно я ему потом посочувствую? – с лёгким раздражением заметил Егор.

– Он вошёл, фонариком потыкался и увидел девушку на полу, мёртвую, – несколько зловеще проговорил участковый.

– Давайте драматизм опустим, – вздохнул Егор и, глянув на лицо жертвы, покивал. —Что с группой? Я сегодня запрос делал, ещё по утреннему происшествию.

– Сейчас судмедэксперт подойдёт, она чудом здесь оказалась неподалёку. Оперативники только к утру подтянуться и криминалист.

– Я понял. Всё как всегда неспешно.

Малинин посмотрел на Софью, потом на участкового и, внутренне приняв решение, проговорил:

– Сейчас пишем, что видим, потом ждём судмедэксперта и до завтра здесь всё опечатаем. Криминалист приедет, продолжим.

– Труп здесь оставим? – поинтересовался Антон Павлович.

– Если бы я с вами был знаком первый день, то подумал бы что вы издеваетесь, – вздохнул Егор. – Нет, труп после осмотра, нужно переместить в морг. Можно начинать вызывать санитаров, они здесь тоже долгие.

Софья, стоявшая рядом со входом, почувствовала, что плеча её кто-то коснулся, до неё долетел аромат сладких духов и табачного дыма, и она увидела внушительных размеров женщину, смотревшую на неё в упор.

– Твой? – оценивающе оглядывая ругающегося Малинина, спросила Соню женщина с ярко накрашенным ртом.

– Нет, – скоро ответила Соня и потупила взгляд.

– Мне это нет слышится как «да». Ну ничё такой. В теле, – цыкнула языком женщина.

– Когда хоть судмедэксперт будет? – гаркнул Малинин.

– Ну что ты себе лёгкие дерёшь? – повысила тон женщина и, снимая пальто, пошла вперёд. – Ну здесь я. Я, Надежда Викторовна. Повезло вам, маманьку навестить приехала и тут мне такой, бац, подарочек, – рубанув ребром ладони воздух, женщина вытащила из кармана латексные перчатки и подошла поближе к лежащему на полу телу. – Так бы полдня добиралась. Хотя не очень понимаю, чего дёргаться-то? Местные, что ли, не могли бы всё по красоте сделать? – судмедэксперт наклонилась и, на секунду замерев, гаркнула: – Да вы издеваетесь, что ли? Она живая. Что здесь вообще происходит? Больница здесь или бордель невзрачный?! – яростно сдирая перчатки, кричала Надежда. – Чего встали-то? Врачей зовите, она вон явно не в себе, – подсев рядом с хлопающей глазами девушкой, сказала судмедэксперт. – Ну что? Ты как?

– Голова очень болит, – хрипло ответила очнувшаяся. – И нос немного.

– Погоди, – притормозила пытающуюся встать девушку Надежда, – сейчас каталку попросим привезти, – быстро осматривая вены на запястьях и локтевые сгибы, проговорила судмедэксперт. – Ну-ка посвети сюда, – скомандовала она участковому, поднимая брюки и оттягивая носки на ногах потерпевшей. – Чисто везде. Милая, ты как? Говори со мной, говори, – и метнув злобный взгляд в охранника, рявкнула: – Мужчина вы можете поумирать где-то не здесь, здесь надо врачей.

– Егор Николаевич, так что же, живая она? – хлопая глазами, спросил участковый.

Малинин, давно уставший от придурковатости участкового, просто махнул рукой и подошёл поближе к судмедэксперту, которая ловко осматривала лежащую на полу девушку.

– Я никаких повреждений не вижу, – женщина покачала головой. – Надо ей полный техосмотр делать.

– А как вы здесь оказались? – спросил Малинин, обходя девушку и присаживаясь рядом.

– Егорушка, так же тебя, кажется? – ласково сказала судмедэксперт. – Ну ты ж не дурачок вроде, вон какой видный и красивый, должен же понимать, что сейчас ей вопросы не нужно задавать. Дай ей хоть с пола встать, а то ты такой прыткий, как я погляжу.

Железная дверь снова приоткрылась, в неё сутуло протиснулся санитар, протащил за собой каталку и, развернувшись со странно обречённым видом, спросил:

– Где покойник?

– Покойник отменяется, – деловито сказала Надежда. – Мужики, пока мы врачей ждём, она ещё воспаление лёгких схватит. Давайте её на тележку, и сами отвезём в терапию, тем более сегодня моя сестра там дежурит. В больницу поедем, – чуть повысив и так громкий голос, сказал она равнодушному санитару.

– Да мне пофиг куда, – пожал тот костлявыми плечами.

Благополучно погрузив девушку на каталку, Егор отдал несколько распоряжений участковому и подошёл к надевающей пальто Надежде:

– Спасибо вам. Извините, если нахамил.

– Ты, красивый, если что, заглядывай, – шепнула она низким грудным голосом в ответ, и вдруг ущипнула опешившего Малинина за то место, которое один его знакомый называл «то, где спина заканчивает своё благородное название». – Я тебе телефончик в карман положила, если твоя наскучит, – игриво прикусив край перчатки, сказала она и пошла вслед за санитаром.

– Хорошо, что девушка жива? – вопросительным тоном, заглядывая в глаза Малинину, сказал участковый.

– А вы сомневаетесь? – уставившись на него немигающим взглядом, спросил Егор.

– Да ну нет, – засмущался Антон Павлович. – Криминалиста отменять?

– А мы не будем расследовать, если трупа нет? – не меняя тон, спросил Малинин.

– А, будем. Конечно, будем. Тогда я перекрываю здесь всё?

– Давайте, – вздохнул Егор. – Пойдём, Соня.

– Ой, как хорошо, что супруга ваша приехала, вы прям аж посветлели, – заулыбался участковый, но тут же осёкся под прицельным взглядом Егора.

– Доброй ночи, – процедил Егор и, открыв дверь, пропустил Софью вперёд.

Оказавшись в тесном пространстве машины, Малинин выдохнул, быстро притянул к себе Софью и долго не отпускал её, целуя губы, щёки, лоб, глаза. Соня, не ожидавшая такого напора, даже не шевелилась, она просто дождалась, пока Егор её отпустит, и тихо спросила:

– Что с тобой?

– Испугался за тебя, – коротко ответил он. – Соня, я хочу рапорт подать и уехать вместе с тобой отсюда.

Он сказал это неожиданно даже для самого себя. Перед внутренним взором Егора вдруг чётко всплыл разговор с отцом Айнаны, и он почувствовал, что добром всё не закончится. Он кричал сам себе изнутри, что отсюда нужно бежать без оглядки, иначе ледяные челюсти Тыкулкаса перекусят их с Соней жизнь, и они навсегда застрянут в этом холодном безвременье.

Глава 3

Тыкулкас, застывший в узорах сплетённого ночью морозного инея, потихоньку просыпался, из труб частных домов начинал выползать дым, холодное облако утреннего тумана упало на реку и быстро испарилось, а посыпавшийся из прохудившегося неба дождь, стал превращаться в мелкий снег. Софья открыла глаза, покосилась на пляшущий в камине-буржуйке огонь и, выпростав из-под одеяла руки, потянулась. Она даже не помнила, когда ей было так хорошо, ей казалось, что она сейчас лакомится своим кусочком счастья, а внутри неё приютилось долгожданное спокойствие.

– Привет, – услышала она голос Егора и, повернувшись, увидела, как он заваривает кофе и берётся за сковородку. – Проснулась?

– Да, – улыбнулась Соня, – я давно так не высыпалась, как здесь. Прекрати мучить посуду и иди сюда.

– Не могу, – покачал головой Малинин, – хотя очень хочу. Мне через полчаса нужно быть у себя, а потом в больницу поеду: первая потерпевшая в себя пришла, нужно её опросить.

– Да, ну ладно, – наигранно улыбнувшись, Софья вылезла из-под одеяла и, подхватив полотенце, лежавшее на тумбочке, прошествовала в душ.

– Нет, это форменное издевательство, – Малинин брякнул сковороду на плиту и, стягивая через голову свитер, быстрым шагом пошёл вслед за Соней.

Синие язычки пламени молча лизали тёмное дно чугунной сковородки, масло, лежавшее в центре посудины, начало плавиться от жара, вздыматься пузырями, покрываться коричневой корочкой, чернеть и просто превращаться в горку пепла, чадившую горький дымом. Малинин выскочил на кухню, охнул, настежь раскрыл окна и стал махать полотенцем, выгоняя едкий запах под громкий хохот Софьи.

– Нет, она ещё и смеётся, – брюзжал он, оттирая дно сковороды под бьющей струёй воды. – Давай быстро кофе с бутербродами перехватим, на яичницу времени уже не остаётся.

– А ты надолго уедешь?

– Уедем! – воскликнул Малинин. – Я тебя одну не оставлю. Мы это уже проходили, и пусть всё катится к чертям. Ты обязательно во что-то вляпаешься. Соня, шевелись, наливай кофе.

– То есть ты совсем в меня не веришь? – улыбнулась она.

– Да нет, Соня, я тебя просто люблю, – посмотрев на неё, сказал Егор.

– Что ты сказал? – через паузу переспросила Соня.

– А… То есть так это непонятно? – усмехнулся Малинин. – Я люблю тебя, ты стала для меня центром мира, и я не знаю, радоваться мне или нет этому новому для меня чувству. Если честно, я даже себе боялся в этом признаться, а сегодня вдруг всё оказалось очень просто.

– Ох, – выдохнула Соня. – Ну, я тебе уже давно всё сказала. Ты знаешь, я когда тебя в кафе здесь увидела, думала, сердце выскочит. Ведь не бывает таких случайных встреч.

– Так, давай не будем превращать наше утро в мелодраму. Быстро поели и поехали.

Раскрытая дверь втянула в дом лёгкую взвесь крупинок снега, подбросила снежинки, уютно устроившиеся на пороге, и вместе с ними в жилище влетели крупные хлопья чёрного пепла. Небольшие кусочки порхнули вверх, аккуратно спланировали на придверный светлый коврик, и Софья, наступившая на один из них, притормозила на пороге.

– Что это такое?

Малинин остановился, пожал плечами и, закрывая дверь, ответил:

– Не знаю, – он показал на трубы соседских домов. – Сейчас все топят, наверное, прилетело откуда-то. Запрыгивай в машину, я её заранее прогрел.

Соня быстро забралась в машину, покрутила головой, рассматривая словно рисованный мрачный пейзаж, и внутренне согласилась с Малининым, что нужно убираться отсюда поскорее. Она видела, как Егор крутится на пороге, что-то высматривая в убитой ночными морозами растительности.

– Что-то искал?

– Показалось, – отмахнулся он. – Скажи мне, а ты до сих пор работаешь в «ПОИСКАХ»? – спросил Егор.

– Нет, – покачала головой Софья. – Вот только эта история задела меня лично, и мне нужно в ней разобраться. Из конторы я ушла: слишком много там случилось, а я, наверное, не готова к такому. И потом всё напоминает о Даниле и Лизе. Хотя я ещё официально об этом не объявила, а недавно даже местному доктору сказала, что ещё там работаю. Похоже, пытаюсь свыкнуться с этой мыслью.

– Да уж, – только и проговорил Егор, – Ты извини, сейчас к сторожу одному заскочим, мне его по прошлому делу опросить нужно, – Егор повернул руль налево.

Притормозив возле края пролеска, пылающего жёлтой листвой, прихваченной по краям хрупким инеем, Егор погладил Софью по щеке и проговорил:

– Я быстро.

– Давай. А я пока полюбуюсь на местные природные достопримечательности.

Софья вышла из машины, натянула светлую шапочку и, сделав несколько шагов, прислушалась к невесомой тишине. Почему-то ей стало сразу неуютно в этом нелюдимом месте, среди секретничающих с ветром деревьев, царапающих взгляд далёких скал, роняющих отражение в холодную гладь озера. Софье даже показалось, что она слышит чей-то голос, шепчущий в глубине леса и складывающий тихие звуки её имени.

– Ну ты как?

Голос Егора отрезал странное наваждение, и Соня потрясла головой, водя растерянным взглядом по пространству.

– Неуютно здесь, – она повела плечами и, подойдя к Егору, зарылась лицом у него на груди. – Я как сюда приехала, всё время неуютно, только возле тебя хорошо. Природа, конечно, потрясающая, но тяжело здесь. Может, потому, что кладбище рядом?

– Какое кладбище? – удивился Егор.

– Ну ты сказал, что к сторожу кладбища должен подойти, – отстранилась от него Соня.

– Нет, – пожал плечами Егор, – к сторожу домика охотхозяйства. Там было дело о браконьерстве, он свидетелем проходил, да и кладбище здесь в другой стороне.

– Мне почему-то показалось, что ты сказал про кладбище.

– Ладно, не забивай себе голову, – улыбнулся Егор. – Поехали в больницу, быстро опросим пострадавших девушек, а потом я повезу тебя обедать в одно потрясающее место. Мужики для туристов сделали кафе прямо на берегу озера, ловят свежую рыбу, запекают, варят, катают на лодках… Вообще, классные душевные ребята.

– А когда я буду разбираться с тем, зачем сюда приехала? – спросила Соня.

– А оно точно тебе нужно? – с самым серьёзным видом спросил Егор.

– Со мной столько всего произошло, что я должна разобраться. Иначе можно с ума сойти. А потом, – она улыбнулась, – у меня есть крутой план.

– Какой? – тихо спросил Егор, любуясь Софьей.

– Я хочу уехать жить на юг и открыть там небольшой ресторан.

– А я смотрю, ты продуманная, – Егор обнял её и легонько подтолкнул к машине. – Поехали. Но твой план мне очень нравится. Я, кстати, недавно ездил по одному делу в совершенно очаровательный городок, у меня теперь там даже знакомые есть.

Машина плавно выкатилась из леса, легко прошлась по припорошенной грунтовке, скатилась с пологого края и уже должна была выехать на основную дорогу, как Софья вцепилась в руку Егору и стала отчаянно тыкать пальцем в окно, не в состоянии выдавить даже звука из сведённого страхом горла.

– Что случилось?

– Там, там.

Среди деревьев виднелось жуткое зрелище: в землю было воткнуто два ствола, добела выскобленных от коры, сверху они были скреплены перекладиной и на горизонтальной палке, висел мешок, перехваченный верёвками, но самое страшное было в том, что венчала всё это сооружение рогатая голова лося.

– Тише, тише, – сказал Егор. – Мне в первый раз тоже поплохело. Это местные обычаи, здесь всё законно. Это у кого-то родственник умер и вот это типа повозка, которая везёт в мир мёртвых его поклажу. Такое себе, конечно, представление, но что поделаешь.

– Гадость какая, – Софья внутренне с облегчением выдохнула: в этот раз ей хотя бы не привиделась такая картина.

Малинин увозил её всё дальше, по дороге сыпал шуточками и старался не показывать, что внутри него зреет странное тошнотворное чувство, увлекающее его своей тяжестью на самое дно, где чернела бездна отчаяния от его бессилия что-либо изменить.

Больница, куда они снова приехали, жила своей унылой суетной жизнью, здесь пахло болезнью, хлоркой, которой по старинке мыли обветшалые и потрескавшиеся полы, и немного подванивало особо едкими медикаментами.

– Молодые люди, ну куда вы ноги ставите? – с тоской в голосе спросила Малинина щуплая старушка, возившая шваброй в коридоре.

– Извините, – бросил на ходу Егор и, обойдя вымытый участок, хотел идти вперёд, но задержался. – Подскажите, пожалуйста, а вы только здесь полы моете? Или в старом крыле тоже убираетесь?

– А чего там чистить? Там же никто не ходит, – пожала маленькими плечиками старушка и узловатыми пальцами затолкала обратно выбившиеся из-под платка взмокшие светлые пряди.

– Спасибо.

– Ты чего, Егор? – догоняя Малинина, спросила замешкавшаяся на входе Софья.

– Да я вспомнил, что там хлоркой пахло, – покивал в задумчивости полковник. – Видимо, кто-то что-то отмывал.

– Где там? – не поняла Софья.

– Там, где Новикову нашли вчера. Ладно, давай сначала к девушке, которую на берегу обнаружили, а потом ко второй, – Егор остановился возле выкрашенных белой краской дверей, где красными буквами значилось слово «Реанимация» и обернулся на идущего по коридору доктора. – Здравствуйте. К вам вчера девушку доставили вертолётом, я вечером приходил, но мне сказали, что она была без сознания.

– Да-да. Как раз к ней иду, Кирилл Борисович, я её лечащий.

– Егор Николаевич, – Малинин по привычке хотел произнести «следователь по особо важным», но осёкся, – расследую это дело. Хотел бы с ней поговорить, – предъявляя корочки, проговорил он.

– Боюсь, это пока не совсем возможно, – сложив кончики пальцев на руках и перекатываясь стопами с пятки на носок и обратно, ответил врач. – Она в шоковом состоянии, у нас нет хорошей психиатрии, чтобы размотать её состояние правильными препаратами, но я сейчас связался с коллегами, они попробуют по анализам и видеофиксации ей помочь.

– Повреждения какие у неё? – тяжело вздохнув, спросил Малинин.

– Может быть, я вам заключение дам? – вяло отозвался доктор. – Дел завал, ещё по второй барышне отписываться, которую в старом крыле нашли.

– А что с ней? – замер Малинин на месте.

– Так умерла к утру ближе, – доктор посмотрел на часы. – Часов в пять.

– Мне почему никто не сообщил? – процедил сквозь зубы Малинин.

– Это уж точно не ко мне, я не знаю. Это к начальству.

– Сейчас она где?

– В морге больницы, – доктор подошёл к окну и показал на небольшое здание, примостившееся неподалёку. – Это там.

– Да знаю я, – раздражённо махнул рукой Егор и зашагал прочь, набирая номер телефона. – Да, это Малинин. Что у нас с криминалистом? Нет, придётся поторопиться, потому что теперь у нас есть, как вы выражаетесь, полноценная жертва. Девушка, которую там вчера обнаружили, умерла! – гаркнул он и отключился.

– Егор, успокойся, – Соня попыталась взять Малинина за руку, но он лишь раздражённо выдернул ладонь и пошёл прочь.

Соня остановилась в нерешительности, потом посмотрела на часы, прикинула, что идти на последнюю процедуру ещё рановато, а к Малинину сейчас лучше не соваться, и, выйдя из здания наружу, удачно поймала такси, отъезжающее с парковки.

Егор, внутренне пыхтя негодованием, больше похожим на гнев, оторвал от косяка разбухшую от влаги дверь и, ввалившись в душное помещение со стойким специфическим запахом, прошёл по коридору, заглядывая во все двери.

– О! Соскучился, что ли? – пробасила Надежда, отрывая взгляд от трупа девушки, над которым стояла, уперев руки в железный край стола. – Ну здесь, прям скажем, не очень уютное место, – хохотнула женщина.

– Не смешно, – отрезал Малинин. – Когда сможете установиться причину смерти?

– Я, касатик, умею работать, только в приятной и располагающей атмосфере, – щёлкнула языком женщина. – А ты, если потерялся, не на плацу и орать здесь на меня не нужно.

– Извините, – расстроенно проговорил Егор. – Нервы ни к чёрту.

– Пойдём, чаю с коньяком шваркнем и потолкуем, – миролюбиво заметила Надежда. – А с ней я попозже закончу.

– Мне бы побыстрее.

– Понимаю, Егор. Я бы и сама хотела, но, всегда есть но, – закрывая двери в прозекторскую, сказала судмедэксперт и показала направление к комнате отдыха. – Здесь не то что оборудования, здесь вообще ничего путного нет. Я-то её посмотрю, но могу и пропустить что-нибудь дельное. Поэтому если у тебя, касатик, есть варианты, то думай.

– Но вы же мне не просто так всё это говорите?

– Ой, ну не выкай ты мне, – махнула на него рукой женщина и достала из тумбочки початую бутылку. – Не нравятся мне у неё некоторые гематомы, только я понять не могу, как она их получила. И они мелкие настолько, что я еле разглядела.

– Ну это какое-то сильно усечённое представление теории, – Малинин внимательно посмотрел на мнущуюся женщину.

– Короче, здесь работает патолог-кривые руки, он периодически впадает в астрал, и я его замещаю, – Надежда тяжело вздохнула. – Я уже видела такие гематомы. И девушка перед этим тоже на сутки пропала. Правда, у той была такая нестабильная репутация, что, когда в заключении о смерти было написано: «Передозировка», перепроверять никто не стал. Это было три месяца назад. А полгода до этого я выезжала в одно село, просто была поблизости, там начала рожать девушка и до акушеров было не доехать. Так вот там тоже был такой случай: одна из девиц пропала, думали, в лесу заблудилась, потом нашлась, я её живой видела, это было аккурат на следующий день, у неё тоже такие мелкие синяки на носу были, потом я уехала, а позже узнала, что она на следующий день умерла.

– Дела-а-а, – протянул Малинин. – А давайте… – Егор остановился и поправился. – Давай, я сейчас подумаю, что можно сделать.

– Надежда Викторовна, – в дверях, еле умещаясь под притолоку косяка, показался санитар, – там дедульку привезли.

– Ну отвези его в прозекторскую, пусть подождёт, – со вздохом сказала она. – Он же не торопится?

– Ну так-то нет, но в прозекторской холодно очень.

– А ты думаешь, он замёрзнет? – поджав губы, Надежда посмотрел на мужчину в упор.

– Так-то да, да и кашляет он сильно.

– Кто кашляет? – Надежда с Малининым переглянулись, и женщина встала со своего места.

– Ну, дедулька, – пожал плечами санитар. – Он приехал с соседом, сказал, что помирает, что одинокий и соседей тревожить не хочет. Попросился у нас полежать до утра, сказал, к рассвету помрёт.

Надежда шумно выдохнула, смерила взглядом санитара и, обернувшись на Малинина, утопившего лицо в руках и сотрясающегося всем телом, проговорила:

– У меня, кажется, появились неотложные дела. Пойду, побеседую с претендентом на ночлег.

Малинин покивал, налил себе в чашку чёрную смоль заварки и достал телефон.

«Привет. Нужна твоя помощь и Мамыкина. Сможете ко мне в Тыкулкас приехать?» – покривился Малинин, отсылая сообщение Медикаменту. Конечно, у него было уверенности, что звёзды в калейдоскопе его жизни сложатся в счастливый узор и ему удастся вытянуть лучших специалистов на расследование одного случая, где был лишь призрачный намёк на серию. Но сейчас Малинину нужен был малейший повод, чтобы он мог вызвать своих ребят, и тогда можно будет возобновить старое расследование. Полковник после вчерашнего разговора с шаманом, был просто уверен, что его не случайно сюда прислали. Хотя Егор прекрасно понимал, что как только он, даже неофициально, попробует продолжить следствие, которое вёл в Карельске, то какие-нибудь «чудесные» события найдут место в его жизни, и он не сможет уже махнуть на всё рукой и написать рапорт, а это значит, что никуда они с Соней не уедут.

– Софья, – вдруг вслух произнёс Егор.

– Не, я Надя, – покачала головой вернувшаяся судмедэксперт.

– Прости, – Малинин вскочил на ноги, набрал номер и вышел в коридор. – Позже зайду! – крикнул он.

Только сейчас он вспомнил, как вырвал свою руку и понял, что с этого момента Софью он больше не видел. Малинин топал в коридоре, меряя шагами тесное пространство, пытался дозвониться до неё, но всё было тщетно: она просто не брала трубку. Входящий с незнакомого номера перекрыл его попытки написать Соне сообщение, и Малинин гаркнул:

– Да!

– Малинин, я уже почти оглох, а мы ещё работать не начали, – спокойно заметил Медикамент. – Здесь бухгалтерия интересуется, если мы берём проект, кто оплачивать будет?

– И тебе здравствуй, – выдохнул Егор, радуясь, что они на том деле, где встретились летом, всё выяснили. – Ну я как-то миллиардов не заработал и инвесторов, кроме местного начальства, у меня нет, а в районном управлении, мне кажется, мне выпишут только путёвку в эротическое путешествие и не более того.

– Понял, – задумчиво сказал Медикамент. – Чуть позже отпишусь, – добавил он и отключился.

Прыгнув в машину, Малинин взял курс на гостиницу, откуда они вчера с Софьей забирали вещи. Девушка, которую Айнана пыталась принести в жертву, явно была приезжая и начинать поиски, чтобы понять кто она и зачем приехала, а главное – почему именно её выбрала дочь шамана, следовало с того, чтобы посмотреть хотя бы её вещи, раз с ней самой поговорить пока не представлялось возможным.

– Здравствуйте, – широким шагом он зашёл в вестибюль гостиницы.

– Ой, Егор Николаевич, – губы девушки, накрашенные яркой помадой, расплылись в широкой улыбке.

– Мы знакомы, – нахмурился Егор.

– Так вы несколько месяцев назад нашего папаньку усмирили одними словами, а до этого с ним никто так не говорил. Мама до сих пор за вас предкам дары носит, и когда батюшка приезжает, свечку ставит.

– Спасибо, – отозвался Малинин, слабо припоминая конфликт с разошедшимся алкашом. Без тяжёлой артиллерии членовредительства не обошлось, но, видимо, помогло. – Скажите, у вас постоялица…

– Да, да, – перебила его администратор, переходя на шёпот и делая большие глаза. – Вы про ту с озера? Это ж она у нас остановилась, – не дожидаясь ответа, сказала она. – Мне теперь страшно так, я просто не могу.

– Я могу посмотреть её номер?

– Да, конечно, конечно. Только я ключ вам дам, а сама не пойду: страшно очень.

Но входящее сообщение на телефон отвлекло внимание Егора: «Привет. Стеф берёт финансирование на себя. Завтра днём постараемся быть. Сейчас смотрю билеты». Егор немного просветлел лицом, ведь он даже не говорил, зачем просит их приехать.

– Пожалуй, поступим следующим образом, – он покопался в карманах и проговорил: – Я сейчас дверь в номер опечатаю, до завтра получу ордер и тогда посмотрим. Чтобы всё было по закону.

– Как скажете, вам-то виднее, – согласно покивала девушка.

Выйдя в наступающую прохладу приближающегося вечера, Малинин снова попытался дозвониться до Софьи, но всё было тщетно, и он, зло хлопнув дверцей автомобиля, поехал на работу.

Северные сумерки быстро спланировали на городок, давно зажжённые фонари немного поблекли, пытаясь не утонуть в толще приближающейся ночи, а Софья, приехавшая по единственному адресу, который она вычитала в бумагах Дохлого и который привёл её сюда, уже несколько часов мёрзла в тщетной попытке понять, почему именно эта улица была указана. Кроме старой малоэтажной застройки ничего примечательного здесь не было, но ведь не зря же среди всего многообразия текстов и рисунков был именно этот адрес. Соня уже отчаялась что-либо найти, зубы выбивали лёгкую дробь, как она вдруг поняла, что не посмотрела траекторию улицы, которая могла вполне уйти вправо или влево.

– От же ума нет, – грея руки дыханием, сказала она.

Соня вышла на дорогу, прошла несколько метров и вдруг заметила шевеление в кустах и остановилась. Страх предательски закопошился где-то в районе затылка, протянул свои щупальца к ногам, и сейчас нужно было быстро решать: остаётся ли она и разбирается во всём до конца или просто сбегает. Софья сделала ещё несколько шагов, глянула в пугающую сумерками глубь леса и почувствовала, как страх комом забил ей горло. Ей показалось, что прямо напротив неё стоит маленький ребёнок с чёрным иссушенным лицом, длинными, тянущимися за ветром волосами и утопающими в мёрзлую землю ногами. Она не могла оторвать взгляд от источающего ужас зрелища, стала пятиться, но споткнулась и, размахивая руками, стала падать назад. Но вдруг стремительное сближение с поверхностью земли остановилось, и Соня услышала знакомый голос:

– Опа, вы тут летать учитесь? – улыбаясь спросил Сергей.

Новый знакомый Софьи поставил её на ноги и, широко улыбаясь, посмотрел прямо ей в глаза.

– Споткнулась, просто, – не мигая, Соня уставилась на молодого человека. – А вы здесь откуда?

– Я же вас про театр рассказывал, – мужчина нехотя оторвал руки от Сониных плеч. – Возвращаюсь с репетиции. А вы что здесь делаете?

– Перепутала адрес, – соврала Софья и покосилась в сторону кустарников, но там уже всё заросло вечерней тьмой, и даже свет близкого фонаря не мог растушевать мрак. – Не туда приехала, а такси отпустила.

– Тогда предлагаю свою помощь, могу вас доставить, куда вам будет нужно, – улыбнулся мужчина.

– К больнице, если можно.

– Зачем? С вами всё хорошо?

– Да, вы же сами мне процедуры назначили. А утром, когда я там была, было рано идти.

– Зачастили вы к нам.

– А вы ничего не знаете?

– А что произошло? – открывая для Сони дверь старенькой «нивы», спросил мужчина. – Я сегодня отгул брал, не слышал ничего.

– Девушка, которую вчера нашли в старом крыле, умерла. Пока никто не понимает причины.

– Ужас какой, – садясь на водительское сиденье, проговорил Сергей. – А от чего она умерла уже ясно? Мне казалось, что с ней всё хорошо было, по крайней мере, коллеги так говорили.

– Не знаю, – Софья покачала головой. – Ох и унылый же здесь городок, – она посмотрела за окно, где пролетали тонкие стрелы кривых улочек и яркими пятнами танцевал фонарный свет.

Автомобиль остановился на светофоре, Соня снова рассеянно поводила взглядом в пространстве, подумала, что жутко проголодалась и хотела уже позвонить Егору, чтобы понять, где его искать, так как адреса его дома она не знала. Вдруг её внимание привлёк стоящий в сени растущей группки деревьев мужчина, Софья точно видела, что он смотрит прямо на неё, и могла поклясться, что это был Дохлый. Загорелся зелёный свет, мимо проехала машина, на несколько секунд закрыв обзор, и видение исчезло. На том месте, где предположительно стоял человек, передавший ей записи, никого не было.

– Соня, с вами всё хорошо? – спросил Сергей.

– Д-д-да, – с запинкой ответила она. – А почему вы спрашиваете?

– Вы как-то странно дёрнулись, словно чего-то испугались.

– Нет, просто показалось, – неуверенно отозвалась Соня. – Мы скоро приедем?

– Да, за следующим поворотом больница. Надо бы поторопиться, а то скоро процедурный кабинет физиотерапии закончит работу, – припарковывая машину, сказал Сергей. – Вас подождать?

– Нет, нет, спасибо, – улыбнулась Софья. – Я и так вас отвлекла.

Она вышла на улицу, поморщилась, оглядывая тёмное пространство, тоннелем лежавшее между парковкой и освещённым крыльцом больницы, вытащила телефон, решившись всё-таки позвонить Егору, и увидела, что опять заело кнопку громкости.

– Привет, прости, опять телефон на беззвучном стоял, – ответив на длинную череду звонков Егора, выдохнула она.

– Я тебе завтра новый телефон куплю, иначе словлю инфаркт, – кратко сказал Егор. – Ты где?

– К больнице подъехала, мне на процедуру нужно, а потом свободна.

– Сейчас я приеду за тобой.

Соня улыбнулась, сунула мобильник в карман и шагнула в тёмное пространство перехода. Сделав несколько шагов, она почувствовала себя крайне дискомфортно. Ей вдруг стало душно, она оттянула шарф с шеи и, оглядевшись, замерла. Глаза, уже привыкшие к сумраку, выделили очертания человеческой фигуры, стоявшей возле стены здания. Софья прикинула, что до входа больницы осталась пара шагов и, отвернувшись, быстро стала удаляться от этого места.

– Моей будешь… – за спиной у неё пронёсся шёпот, больше похожий на шипение.

Софья, не оборачиваясь, опрометью бросилась к входу, распахнула дверь и ввалилась в пустой коридор поликлиники.

– Девушка, а вы куда? – окликнула её женщина, закрывающая гардероб на замок.

– На физиотерапию.

– Так ушла она уже, – пожилая дама пожала плечами. – С обеда ещё, вроде как на больничный.

– Спасибо, – одними губами проговорила Соня, понимая, что просто не сможет сейчас выйти на улицу и ждать Егора там в одиночестве, но зная Малинина, рассказать ему о своих страхах она не могла, иначе рисковала отправиться под домашний арест. – Алло, Егор, а ты когда подъедешь? – спросила она, набрав номер. – Отлично, я выхожу.

Настроение у Софьи висело на критической отметке «приближается паническая атака», и она чувствовала, что начавшиеся снова видения не принесут ничего хорошего, и теперь отчаянно жалела, что вообще поддалась искушению и приехала в Тыкулкас, хотя здесь она снова встретила Егора. Расстроенная Софья вышла на улицу, почувствовала, как страх снова подскочил к горлу, когда она глянула на густую темноту северной ночи, уловила чьё-то движение и дико заорала, когда услышала голос.

– Подвезти, красивая? – спросил Малинин, выйдя из-за дерева и отскочив в сторону, когда Соня начала истошно визжать, кричать и махать перед собой сумкой. – Соня, Соня, успокойся, что с тобой?

– Это ты, это ты, – сквозь всхлипывания твердила Софья, рассмотрев Малинина. – Я так испугалась, так испугалась.

– Что с тобой? – Егор взял её за плечи, посмотрел на зарёванное лицо, и в голове зажглась сигнальная лампочка, которая неистово вращалась по кругу и верещала системой экстренного оповещения, что приближается беда.

– Сюда шла, – хлюпнув носом, сказала Соня, – мужик какой-то стоял в темноте… Я просто испугалась.

– Пошли, – Егор обнял её за плечи и повёл к машине, нащупывая тренькающий чередой сообщений телефон.

– Что там? – судорожно вздыхая, спросила Соня, усаживаясь в машину.

– Завтра тебя ждёт сюрприз, – грустно ответил Егор. – А сейчас поехали домой.

– Хорошо. Надеюсь, приятный, – тихо сказала Соня. – А давай заберёмся под одеяло и какое-нибудь весёлое кино посмотрим?

– С удовольствием, – Егор притянул её голову к своему плечу и направил машину к дому, который хоть ненадолго стал для них общим.

Притихшую за городом тайгу взбудоражил северный ветер, он дохнул холодом, отворил ворота началу зимы, и в сторону Тыкулкаса полетела огромная снежная туча. Спускаясь сверху, она напоролась на острие скал, распорола брюхо и сразу же растеряла весь снежный запас, дав вьюжный залп. Ветродуй подхватил ценную добычу, сразу же понёс её по заснувшим улицам, уложил ровный ковёр первого снегопада, и всё вокруг заиграло роскошью зимних нарядов. Позднее утро расцвело вместе с румяным солнцем, прокатилось с лёгким ветерком, снимая тончайшую пелерину с крыш, печных труб, крылечек и крыш машин и сдувая её в сторону уходящего в долгую спячку озера.

Прошедшая ночь, спящий рядом Егор, свежий рассвет: всё это застелило вчерашние страхи Софьи, она проснулась на удивление рано, почувствовала себя гораздо лучше, подожгла спичку у основания заложенных с вечера в камине дров и стала готовить завтрак, стараясь двигаться как можно тише.

– В моём доме хозяйничает женщина? – сонно спросил Малинин.

– А вчера ты говорил, что я могу себя чувствовать как дома, – разбивая тонкую скорлупу яиц, рассмеялась Софья. – Вставай давай, ты мне сюрприз обещал.

– А сколько времени? – промычал Егор. – Ох, и правда, надо нам с тобой ехать.

– Слушай, а мы можем вместе в одно место заехать? – попросила его Софья.

– Конечно, только давай побыстрее собираться. Хотя… – Малинин вскочил с кровати и, подскочив к Соне, закружил её в объятиях. – Давай отменим на сегодня завтрак.

Снегопад, истощивший свои силы ещё несколько часов назад, отдохнул, вылетел с попутным ветром в самую середину неба и стал радовать жителей, крупными нарядными белыми хлопьями, что, кружась и летая, опускались на всём видимом пространстве. Дороги, леса, укрытые ледяным одеялом реки и озёра – всё скрывалось под белыми нарядами грядущей зимы. И только неподалёку от Тыкулкаса, в низине возле русла реки, у Тёмного камня, которые местные предпочитали обходить стороной, вдруг вспыхнули пропитанные красной жидкостью поленья, рыжее взорвавшееся пламя посинело, дохнуло гарью посеревшего до черноты дыма, и вскоре всё погасло, будто и не было ничего.

– Красота-то какая на улице, – выбравшись наконец из дома, Соня вдохнула полной грудью напоенный холодом воздух.

– Куда ехать? Ты просила.

– Только ты подожди меня в машине, пожалуйста, – попросила Софья, вспоминая своё постыдное истерическое поведение.

Вернувшись к тому месту, где она так сильно испугалась, Софья прошлась по дороге, собралась с духом, спустилась по крохотной насыпи к кустам, где увидела напугавшую её картину, и несколько секунд созерцала вырезанную из дерева фигуру, напоминающую очертания человека, возле условной головы которой запутался моток верёвки.

– По-моему, Софья, вам нужно нервишки подлечить, – сказала самой себе Соня и, выбравшись обратно на дорогу, лёгкой походкой пошла в сторону машины.

– И что мы здесь делали? – поинтересовался Малинин.

– Потом расскажу. Мы вроде опаздывали, – с улыбкой проговорила она.

– Интрига? Это даже интересно, – усмехнулся Егор.

– Ну ты же мне тоже со вчерашнего дня не рассказываешь ничего, – всплеснула руками Соня. – Мы в аэропорт?

– Мне так нравится это громкое слово. Я бы назвал это просто аэродром и какой-то сарай рядом.

– А в чём отличие?

– Аэродром – это место, где живут самолёты и работают лётчики, а аэропорт – это место, где пассажиры выматывают нервы персоналу. Пошли, – открывая свою дверь, Егор помог выйти Софье, и они вдвоём поспешили к входу, где уже объявили посадку.

– И кого мы встречаем? – спросила Софья, когда перед ними прошлая добрая половина пассажиров.

– Нет, мне, конечно, нужно было тащиться за тридевять земель, по первому зову Малинина, чтобы приехать и валандаться с багажом, – послышался вдруг сварливый голос Мамыкина. – Что ты ржёшь? – волоча за собой чемодан с оторвавшимся колёсиком, криминалист набросился на Медикамента.

– Да давай уже сюда, – поджав губы и отнимая у Мамыкина чемодан, спокойно проговорил появившийся из-за спин приезжих Береговой. – Куда идти?

– Мне, кажется, я даже скучал по этому сборищу, – весело проговорил Медикамент. – Унге, как всё-таки он уговорил тебя на совместное проживание?

– Ты лучше спроси, как она уговорила меня ехать в эту холодрыгу.

Софья стояла, смотрела на идущих к ним людей, сердце её наполнялось радостью от встречи и одновременно печалью от воспоминаний о пережитых вместе событий. Потом она почувствовала, как напрягся Малинин, лицо которого стало каменным. Он скрипнул зубами, и Соня, проследив его взгляд, увидела, что за спинами следственной группы идёт та женщина, с которой он уехал в путешествие.

– Не знаю, – глухо ответил он и шагнул на встречу к своим коллегам. – Рад видеть и спасибо, что приехали.– Что происходит, Егор?

– Не, как будто у нас выбор был, – фыркнул Мамыкин и расцвёл улыбкой при виде Сони. – Ну хоть одно приятное лицо, точнее, два. Твоё и Унге, остальные просто раздражают.

И пока друзья Малинина варились во всеобщем приветствии, полковник отошёл от них и, подойдя к стоящей неподалёку Никоновой, спросил:

– Что это значит?

– Тебе вернули должность и полномочия, нужные тебе эксперты приехали, и я взяла на себя смелость привезти сюда любимого тобой оперативника и следователя. У нас такое, так сказать, спецзадание.

– А ты здесь при чём? – холодно спросил Егор.

– При том, что без меня вообще бы ничего не произошло, – в тон ему ответила Елена. – Надеюсь, у тебя хватит ума не тратить время на месть, а заняться делом.

Хрупкая упаковка, хранившая его недолгое счастье, сломалась, надорванная многими перипетиями душа снова почернела, и Малинину стало невыносимо тяжело.

Глава 4

Закат холодно огрызнулся, дохнул льдистым ветром и занавесил пространство чёрными простынями тьмы практически посередине дня, потом прорисовал на снегу длинные синие тени и вывесил во всю ширь неба, разноцветные полотнища северного сияния.

Возле здания, где располагался кабинет Малинина, скрипя колёсами по напа́давшему снегу, затормозило два автомобиля, из которых спустя несколько секунд на улицу стали выходить люди. Мамыкин пререкался с таксистом и бурчал себе под нос проклятия, когда нерасторопный водитель неаккуратно вытащил его сумку с оборудованием, Унге несколько минут не отрываясь смотрела на небо и постоянно толкала в бок Берегового, показывая на переливчатый калейдоскоп небесных красок, Медикамент беседовал с Софьей, пытаясь отвлечь её от печальных мыслей, а Егор, чертыхаясь, возился с замком, который никак не хотел открываться.

– Проходите, – сухо треснул его голос, когда замёрзший механизм, наконец, поддался.

– На-ка, – водитель такси сунул Егору в руки баллончик с жидким ключом, – чё ты в машине-то такой не держишь?

– Закончился, – Малинин благодарно кивнул и покосился на мужчину, стоявшего рядом, – а ты чего такой добрый сегодня? Или опять что-то случилось, и ко мне твоя жена придёт?

– Не-не, – мужик шумно дыхнул. – Я ни-ни. Ты это, – он чуть понизил голос, – можешь, если этих шнырей надо куда везти, ну, чтобы я.

– Белов, – Малинин тяжело вздохнул, – ты сейчас в отношении следственной группы употребил не совсем верное выражение. Я тебя очень прошу, завязывай строить из себя закоренелого преступника. Всё, на что тебя хватает, это стырить дрова у соседей и то так, чтобы тебя точно запалили.

– Не, ну было-то раз, – стушевался мужик.

– Всё, считай, что на этом твоя преступная карьера закончилась, либо уже я пойду жаловаться твоей жене.

– Ну чё ты начинаешь-то? – Белов цыкнул и развёл руками. – Не по-мужицки ты сейчас делаешь. Ладно, если что я на связи, – удаляясь, проговорил Белов.

– Ну и холод, – заскакивая в просторное помещение, где возле одного из окон сиротливо стоял стол Малинина, сказала Унге. – Егор Николаевич, как вы здесь живёте?

– Не задумываясь, – коротко ответил Егор. – Проходите, располагайтесь.

– Где? – поджав губы, спросил Мамыкин. – На полу?

– Сумки оставьте здесь, поехали пообедаем, и как раз мебель привезут. Администрация города выделила в честь высоких гостей столы и стулья.

– Егор, а здесь можно машину купить? – спросила Елена, подходя к окну, рамы которого слегка потрескались и теперь по всему периметру свисали куски краски. – Как у вас здесь… – она помолчала, подбирая слова. – Всё по-старому. Про пластиковые окна не слышали?

– Слышали, только в бюджете для них не нашлось строчки. А машину можно купить, открыв объявления, – Егор помог Мамыкину перетащить весь его скарб и, вскинув глаза на стоявших в нерешительности людей, произнёс: – Всё, на выход. Пройдёмся пешком, недалеко хорошая столовая, потом в гостиницу вас отвезу.

– А я уж испугался, что мы прям здесь будем жить, – покривился Мамыкин.

– Уж лучше здесь, – подала голос Софья. – Гостиница здесь тоже не слышала о современных технологиях.

– А как вы здесь оказались? – спросила её Елена, разглядывая Соню.

– Купила билет на самолёт и приземлилась в аэропорту Тыкулкаса, – спокойно ответила Софья и, повернувшись к остальным, проговорила: – Действительно, ножно поесть, здесь отменно готовят, я даже не ожидала.

– Егор Николаевич, – выходя на улицу, спросил непривычно молчаливый Береговой, – а как вас в эту пятую точку мира занесло?

– Необразованный ты, Юра, человек, – усмехнулся Егор. – Этот край – географический центр нашей необъятной родины.

– Да-а-а? – протянул Юра, – Тогда поздравляю вас, Егор Николаевич. Вы в самом центре.

Нелепая беседа не клеилась, хотя каждый старался казаться непринуждённым, и не показывать вида, насколько эта поездка была не вовремя и вообще было бы здорово, если бы это путешествие оказалось всего лишь дурным сном. А Малинин, глядя на свою бывшую команду, чётко видел, что ничего нельзя вернуть назад: когда-то сплочённые люди сейчас крайне разобщены, в их жизни нет места для этого расследования, и Елена сделала большую глупость, притащив сюда Берегового и Унге. Он даже жалел, что позвал Медикамента, так как прежнего рвения к работе у Дениса не было. Но зато радовал одинаково ровный на все времена Мамыкин, который давал сварливые оценки местным северным красотам и, подпрыгивая во время прогулки до столовой, проклинал тех, кто придумал, что здесь могут жить люди.

Точка общепита встретила небольшую компанию густым духом вкусной еды, обогрела вниманием радушной официантки, чья смена приходилась на сегодня, и вскоре весь стол был усеян закусками, а в чашках дымился горячий таёжный чай.

– Не, ну так-то здесь жить можно, – довольно улыбнулся Береговой.

– Егор Николаевич, введите нас в курс дела, пожалуйста, – коротко сказала Елена.

– Какого именно? – сухо спросил Малинин.

– Бытовая поножовщина нас не интересует, – в тон ему ответила Елена.

Малинин недолго помолчал, потом посмотрел на лица собравшихся здесь людей и коротко пересказал недавние события.

– Я вот даже и минуту не сомневался, что мы обязательно будем работать над какой-то странной фигнёй, – буркнул Мамыкин, ковыряя ложкой воздушный десерт. – Егор Николаевич, а у вас хоть кладовка есть? Ну мне в общем кабинете, что ли, со всем своим добром располагаться?

– Есть, – покивал Егор. – Там смежная комната есть. Небольшая, но тебе хватит. Итак, давайте по задачам, – Малинин покивал Медикаменту. – Есть у меня к тебе личная просьба, посмотри труп один, это жертва из больницы. Там прекрасная Надежда Викторовна, – Малинин улыбнулся, – напористая такая женщина. Думаю, вы вполне сработаетесь, она тебя введёт в курс дела. Я ей позвонил, она на месте.

– Хорошо. А как мне туда добраться? – спросил Денис.

– Соня, можешь проводить Дениса? – Малинин глянул на Софью.

– Да, конечно. Тем более, у меня сегодня последний сеанс физиотерапии, вчера не успела.

– Травма? – спросила Елена.

– Упала, – коротко ответила Соня. – Пошли, Денис, – она улыбнулась, встала со своего места, и, посмотрев в окно, невольно вздрогнула, но потом сразу же успокоилась. Ей снова показалось, что за окном кто-то стоит, но это было всего лишь отражение сидевшего неподалёку мужчины.

Выйдя с Медикаментом на улицу, Соня взяла Дениса под руку и постаралась отвлечься от тяжёлых мыслей, которые постоянно вылезали из сумрака подсознания и портили всё одним своим присутствием.

– Как ты здесь оказалась?

– Самое смешное, что уже на третий день, я совершенно случайно встретила Егора. Ты представляешь себе моё удивление?

Когда за ними закрылась дверь, Малинин посмотрел на Берегового, отнял у него тарелку с пирожками и перевёл взгляд на Унге.

– Я сейчас адрес напишу, смотайтесь в гостиницу, – он черкнул несколько строчек. – Этот номер, – он потыкал в листок бумаги, – занимает девушка, которая сейчас в больнице и которую пытались принести в жертву. Нужно всё осмотреть, описать, понять, откуда она и вообще нарыть каких-либо идей, почему именно её приготовили для такой, прямо скажем, страшной роли.

– Хорошо, Егор Николаевич, – Унге покивала. – Скажите, пожалуйста, мы в той же гостинице будем жить?

– Да. Сейчас заберёте свои вещи, – Егор достал из кармана ключ. – Вот запасной от кабинета, вот номер такси. Я подумаю, как быть в дальнейшем с перемещениями.

– Не надо ничего выдумывать, – поморщилась до сих пор молчавшая Елена. – Я уже нашла несколько автомобилей, состояние приличное, цена бросовая.

– Хорошо. Есть у меня тут механик один, возьми его с собой, когда поедешь покупать. А то купишь ведро с гвоздями, а мне потом разбирайся.

– Спасибо, – чуть тронув уголки губ улыбкой, сказала Елена.

– Я тоже пошёл обустраиваться на новом месте, – стряхивая со свитера крошки, проговорил Мамыкин, – Если столы не привезут, я себе ваш возьму, – сказал он Малинину, натягивая пуховик.

– Очень радостно, что ты мне об этом хотя бы сообщил, – усмехнулся Егор. – В смежной комнате есть даже какой-то шкаф, так что у тебя там царские условия.

– Спасибо, порадовали, – тускло отозвался криминалист. – Улики-то мне где взять?

– Обустраивайся, тебе всё привезут.

Оставшись вдвоём с Еленой, Малинин некоторое время молчал, пил пропитанный горечью трав чай и, посмотрев на показавшееся дно чашки, спросил:

– Лена, у нас больше ничего не может быть. Ты зря приехала.

Елена, разглядывающая картинки в телефоне, нахмурилась и, оторвавшись от своего занятия, глянула на Егора:

– Нет, Малинин, ты определённо мне нравишься, – усмехнулась она. – И любовник ты хороший, но тащиться за тобой, по собственной воле в этот ледяной сумрак… – Елена передёрнула плечами и поёжилась. – Это точно не про меня. Так что, извини, но твои надежды, на то, что я приехала к тебе, не оправдались.

– Это просто огромное облегчение, – покривился Малинин. – Хотя на этот раз тебе вроде нечем меня шантажировать, чтобы я спал с тобой.

– Могу заплатить, – сразу нашлась что ответить Елена. – Хочешь?

Малинин нахмурился, но телефонный звонок спас его от неприятного разговора. Егор несколько минут слушал сбивчивую речь собеседника и, не выдержав, оборвал его:

– Белов, не части. Давай по сути. Высылай мне координаты и руками там ничего не трогай. Если ты такой пугливый, то сядь в машину и жди нас. – Малинин нажал кнопку отбоя и, глянув на Елену, сказал: – У нас труп. Надо ехать. Сейчас заберу Медикамента и Мамыкина.

– Я побуду с Соней, не переживай, – пространно сказал Елена.

– В смысле? – Малинин нахмурился и посмотрел на неё.

– Егор, я очень хороший следователь. Есть такие, как ты, такие прям картинно состряпанные бруталы, от которых веет силой, а есть такие, как я. Про меня сложно сказать, что я профи, но это так. Софья во всей этой истории крутится не просто так, документы ей передали тоже не просто так, и вздрагивает она от каждого шороха, тоже неспроста. Где ты начинал эту историю? В занюханном провинциальном городке, а где продолжаешь? Сам-то ты мог об этом подумать, что так всё обернётся?

– Ты знаешь, с той минуты, как я тебя увидел, меня терзают смутные…

– Малинин, я рада, что вызываю в тебе бурю эмоций, – улыбнулась Елена. – Берегового возьми с собой.

– Это я сам буду решать. Меня терзают смутные сомнения, – упрямо продолжил Малинин, – что я сослан в эту, пятую точку мира, как выражается Береговой, для чего-то конкретного. Вот только не пойму для чего.

– Егорушка, странные совпадения бывают только в сказках, – натягивая шапку, сказала Елена. – Поехали работать, хватит болтать. И ещё, – она задержалась возле двери на выходе, – смирись с тем, что на месте руководитель я, нужные бумаги у тебя на столе. Так что взять на место происшествия с собой оперуполномоченного Берегового, это приказ.

– Если ты не помнишь, я подскажу, – плохо сдерживая раздражение, проговорил Малинин, – Юра уехал на осмотр номера потерпевшей.

– Ну в этом я помогу Унге, можешь не сомневаться, – Елена встала и, глянув на Малинина, сказала: – Чем быстрее мы здесь закончим, тем быстрее я уеду.

– Да ты мне особо не мешаешь, – фыркнул Малинин и, набрав номер Берегового, коротко скомандовал: – Юра, через десять минут жду тебя на выходе из гостиницы. К Унге сейчас Елену привезу.

Дойдя до машины, Малинин сел на водительское место, покосился на Елену, оглядывающую спартанское убранство «уазика», и дёрнул автомобиль с места так, что их внутри немного встряхнуло.

– Егор, не веди себя как мальчишка, которому очень хочется внимания девочки, но вместо того, чтобы признаться, он просто дёргает её за косички.

– Смешно, – покачал головой Малинин. – Не нужно выдавать желаемое за действительное, – притормаживая возле светящегося бойницами окон мрачного здания гостиницы, сказал Егор.

– Пожалуйста, звони мне в любое время, – сказала Елена. – Жду отчёт с места происшествия.

Малинин даже не повернулся, когда Елена вышла из машины, он только смотрел вперёд через лобовое стекло, наблюдал за тем, как быстро падает снег, и не хотел ни о чём думать, потому что знал, что если он сейчас начнёт разматывать цепочку мыслей, то неизвестно, куда его это приведёт.

– Ну и за какие такие блага ты согласился, за мной следить? – сразу спросил Малинин у Берегового, когда тот уселся рядом.

– Ну уж лучше я, чем кто-то чужой, – спокойно ответил Юра. – Они бы всё равно кого-то к вам приставили.

– Твои мысли?

– Егор Николаевич, ну вы же сами понимаете, что интерес к этому делу есть у всех, от мистиков до людей с красивыми погонами и лампасами. Что мы с вами в Никольске раскопали – до сих пор непонятно. Цепочек-то много раскрутили, но откуда это всё идёт и куда, фиг знает.

– Ну вот мистики и красивые погоны собрались бы вместе и копали бы дальше без нас.

– Значит, они не настолько умные, раз без вас не могут.

Малинин повернулся к Береговому, оглядел его и проговорил:

– Может, в кафе-мороженое заедем?

– Зачем? – слегка опешил Юра.

– Ну, мне розеточку мороженки купишь и дальше будешь петь сладкоголосьем, как для барышни.

– Егор Николаевич, ну чё вы начинаете? Как будто я вот пришёл, все двери ногами обстучал, мол, дайте мне с Малининым на Крайнем Севере поработать, а то мне прям заняться нечем, – психанул Береговой. – Ко мне пришла, Елена-прекрасная и поставила перед фактом.

– Так-то лучше, – улыбнулся Малинин и обернулся на поток холодного воздуха, потянувшийся сзади от открытой двери.

– Сидел я себе в Карельске, катался на кражи всякие и бытовые телесные повреждения, – причитал, трясясь от холода, Мамыкин, – нет, мне нужно было за чем-то вляпаться и попасть в этот… – он раздражённо обвёл руками пространство. – Да сделайте вы печку посильнее, иначе я сдохну от холода, так и не приступив к работе.

– Ну, поехали за Медикаментом, он хоть не такой ворчливый, – сказал Малинин и ответил на телефонный звонок. – Да узнал я вас, Антон Павлович. Да, я на место еду, Белов до меня дозвонился.

Софья, еле дождавшись до конца процедуры, подхватила свою сумку и пошла быстрым шагом по пустым коридорам вечеряющей больницы, кивая изредка встречающемуся медицинскому персоналу. Глянув в окно на стремительно летящий на крыльях ветра снег, она покривилась и подумала, что после придётся год отогреваться где-нибудь на солнце, так как ледяной воздух был настоящим ядом, полностью пропитывающим её изнутри. Соня шла и думала о всяких глупостях, чтобы не начать тонуть в собственных страхах, о которых она боялась признаться даже себе. Её пугали странные видения, преследующие её последние два года, она даже сходила на МРТ, чтобы убедиться, что в мозг не забралась опухоль, но всё было нормально, а врач-психиатр, к которому она записалась на консультацию, всего лишь сказал, что нужно больше отдыхать. И Соня осталась совершенно одна со своими страхами и неизвестностью, ставшей постоянным спутником. Она даже Малинину не хотела ничего рассказывать, потому что последние дни выдались счастливыми и если бы она только заикнулась о том, что с ней происходит, то беспокойство Егора точно сломало бы недолгую идиллию.

– Хотя сложно назвать идиллией, когда вокруг одни трупы, – пробормотала Софья и остановилась перед дверью в коридор, ведущий в морг. – Ну, что ж, – подбодрила она себя, внутренне отвратительно труся перед этим подземным переходом, – по улице идти ещё хуже.

Страхи оказались напрасными, так как сразу за дверью тёрла пол уборщица, чуть поодаль бегал с тетрадкой в руках санитар, сверяющий инвентаризационные номера на составленных в одном углу стульях, и Софья довольно безболезненно проскочила неприятное место.

– Здравствуйте, – Соня толкнула дверь в кабинет Надежды и остановилась на пороге. – А Денис здесь?

– Привет, красивая, – простуженным басом отозвалась судмедэксперт. – Колдует там над жертвой вашей. Ты лучше не ходи, там прям брр, – буднично сказала Надежда. – Чаю налить? А нет, слышу, там твой нарисовался. – улыбнулась она. – Орёт на полкоридора.

– Здрасьте, – Малинин ввалился в кабинет и, посмотрев на Софью, проговорил: – Сейчас за тобой Антон Павлович заедет, там нужно в гостинице помочь с осмотром, а мы за Медикаментом.

– За кем? – возвела вверх густо прокрашенные брови Надежда.

– За Денисом. У нас труп, – шумно дыша сказал Егор. – Где он?

– Вот есть такие люди, которые умеют взбаламутить даже самое тихое болото, – покачала головой Надежда.

– А что случилось? – подалась вперёд Софья, но Малинин лишь отмахнулся и пошёл в прозекторскую, куда его направила Надежда. – Диня, поехали! – ворвавшись в спокойствие медитативного рабочего процесса, крикнул Егор

– Куда? – спросил Медикамент.

– На место происшествия. Давай быстрее.

– Егор, как хочешь, но я сейчас никак не могу, – показывая на разложенное на столе тело, проговорил он. – Попроси, Надю. Если что я потом здесь догляжу. Я не могу вот так всё бросить, я ещё не разобрался в чём дело.

– Отлично! – рявкнул Малинин. – Надежда Викторовна, вы дежурный судмед?

– Что-то мне кажется, что за моим положительным ответом, последует какая-то гадость, – подхватывая пуховик и большую мохнатую шапку, сказала Надежда. – Ну поехали. Хотя я думала, отсидеться в тиши своей гробницы, так как местный наш чудо-специалист опять ушёл в алкоастрал. Погоди, я только машину нашу свистну, труп-то сам до морга не доедет.

Топот ног стих, а Софья осталась стоять несколько обескураженная произошедшим, а главное – тем самым отстранённым Малининым, каким он был всегда. Но это можно было бы понять, когда их отношения были в непонятной стадии, но сейчас, когда Соня фактически переехала к нему, она просто не понимала, как ко всему этому относиться. Можно было, конечно, поговорить с Денисом, но идти в прозекторскую и лицезреть внутренний мир девушки, с которой она не так давно разговаривала, – это было уже слишком. Телефон Софьи тренькнул, и она увидела сообщение с незнакомого номера: «Это я, Антон Павлович. Участковый. Я приехал».

Машина Малинина уверенно шла за стрелкой навигатора, продираясь сквозь свеже наметённые сугробы, ровно до того момента, пока электронный путеводитель не сказал приятным женским голосом, о том, что связи нет.

– И надо было ещё так издевательски добавить, мол, дальше поезжайте, как хотите, – выругался Малинин.

– А куда мы едем-то? – поинтересовалась Надежда.

– Белов труп нашёл, сказал, в пещере. За каким лядом он в пещеру попёрся, я не очень понимаю, – пытаясь высмотреть в темноте за окнами, хотя какие-то признаки нужного им места, ответил Малинин.

– Понятно, – хохотнула Надежда, поддела локтем Мамыкина и гаркнула: – Вперёд езжай. Ещё километра три и упрёмся туда, куда надо. А вы вот прям к нам из Северной столицы? – женщина озорно сверкнула глазами, разглядывая Мамыкина, ещё приходящего в себя после её первой оценки: «У, какой!».

– Да, – прогнусавил Мамыкин.

– Как же вас в наши края занесло?

– Наверное, проклятие.

– Ну что ж, надо с тобой водки выпить, – решительно заявила Надежда и похлопала Малинина по плечу. – Тормози чутка. Вон, видишь, фары пробиваются? Нам туда.

– Я даже не заметил, – удивился Малинин, как она разглядела с заднего сиденья блёклые проблески фар.

– Здесь видеть по-другому начинаешь, темень почти всё время – глаз привыкает.

Высокий протектор отпечатался на скрипящем снегу, Малинин вышел во зло плюющуюся пургой ночь и, натянув почти до бровей шапку, пошёл к машине Белова.

– Вышел, что ли? – огляделся он по сторонам, увидев, что внутри никого нет. – Где здесь что может быть? – спросил он Надежду.

– Вон туда смотри, – женщина направила вперёд мощный луч фонаря. – Это неглубокие пещеры. Здесь местные мужики зачастую заначки делают. Белов-то точно. Самогона нагонит или заплатит ему кто бутылкой, так он сюда везёт всё, потом приезжим продаёт, в неурочное, так сказать, время. Кто рыбу здесь хранит, здесь до реки недалеко.

– Опять пещеры, – пробормотал Малинин. – Ладно, пошли посмотрим.

Каменный свод полости дохнул холодом, сверху прокатился тявкающий голос ветра, затаскивающий внутрь снежные лохмотья, потом ледяной поток ударился о дальнюю стенку и, переломавшись, замер. Световые лучи фонарей сражались с тьмой, высвечивали пустой зёв расселины, как вдруг Береговой, зашедший чуть дальше остальных, остановился.

– Сюда идите.

В небольшом коридорчике, соединявшим подземные залы, стояла женская фигура. Она стояла спиной к вошедшим, была в белой накидке из грубой ткани, а голову её венчал странный венок, как будто сделанный из небольших светлых булыжников. Девушка упиралась двумя руками в низкий потолок пещеры, ноги её были широко расставлены, а с четырёх сторон от тела чернели пятна небольших кострищ.

– Разрешите, – Надежда натянула перчатки и, подойдя поближе, чуть коснулась давно остывшего тела, – Однако, – зло сказала она.

– А у них по-другому не бывает, – в тон ей добавил дрожащий от холода Мамыкин.

– А ты что ж в наши края куртку на рыбьем меху напялил? Голова, – Надежда кинула оценивающий взгляд на криминалиста. – Надо тебя завтра в магазин свести, а то враз воспаление схватишь.

– Куда мог Белов деться? – вслух сказал Малинин, оборачиваясь на свет фар подъехавшей машины из морга.

– Надо по пещере пошукать, – Надежда потыкала в боковой проход. – Там обычно он водку свою хранил. Там ещё две пещеры и тупик, а сюда далеко цепь уходит. Но сразу говорю, далеко не ходите, две-три развилки пропустите, потом обратно можно дорогу не найти.

– Юра, давай там посмотри, – Малинин кивнул в ту сторону, куда показала Надежда.

Береговой прошёл чуть дальше, увидел железный ящик, запертый на замок, где, вероятно, хранилась рыба, прошёлся ещё немного туда, где поблёскивали стоящие рядами бутылки, но так никого и не нашёл.

– Ну, если на вскидку, – Надежда прищурилась, – время смерти чуть больше пяти часов назад. Посмотри сюда, – она посветила в район грудной клетки, где в области сердца белая ткань была пропитана кровью. – Милый, – спросила она у Мамыкина, – ты всё запечатлел? Могу облачение снимать.

– Да, – покивал криминалист, шмыгая носом. – Стоп, я сейчас пакет достану для наряда этого.

– Юра, что там? – Малинин отвлёкся на вошедшего Берегового.

– Ничего. Ящик железный, да бутылки.

– Куда он деться-то мог? – Егор посмотрел на Надежду.

– Ну я откуда знаю? – женщина развела руками и, подумав немного, проговорила: – Метров пять вбок есть неглубокая пещерка, за ней узкий коридор. Туда особо никто не ходит из местных, так как если дальше пройти, там обрыв. Егеря по весне каждый год вход туда огораживают, а то потом задолбаешься туристов оттуда выковыривать. Как тараканы, во все щели лезут.

– Юра, пойдём посмотрим, – махнул рукой Малинин.

– Э, полковник, – остановила его Надежда. – Я тебе серьёзно говорю, дошли до входа, глянули внутрь и обратно. Там обрыв очень полого вниз идёт, даже не заметишь.

– Понял, – отрывисто сказал Егор. – Но Белов-то должен был знать об этом?

– Естественно.

Пригибая головы, мужчины вышли из-под укрытия скальной стены, свет от фонарей сразу же потерялся в буйстве вьюги, и они побрели, стараясь не отходить далеко друг от друга в направлении, указанном судмедэкспертом. Вход в пещеру Малинин нашёл практически на ощупь, он сделал движение вперёд и, споткнувшись обо что-то прикрытое снегом, упал внутрь каменного мешка.

– Егор Николаевич! – крикнул Юра.

– Нормально всё, – поднимаясь на ноги, отозвался Малинин. – Лучше глянь, что там, и посвети сюда, я фонарик обронил.

– Мужик здесь, – резко выдохнул Береговой. – Вам лучше самому посмотреть.

Малинин, чуть прихрамывая, встал, осмотрелся вокруг и пошёл на свет фонаря, туда, где Юра немного смёл снег с заиндевевшего тела таксиста, смотрящего вверх почерневшими глазницами и, словно выпускающим последний вскрик, разинутым ртом.

– Надежду веди сюда, – бесполезно тыкая в холодную шею пальцами, сказал Егор. – Пульса у него нет.

– Да какой там пульс, вы на лицо его посмотрите, – покривился Береговой, показывая на кожу вокруг глаз мужчины. – Что это такое?

– Я откуда знаю?! – стараясь перекричать ветер, гаркнул Егор. – Давай Надежду сюда.

Светлое пятно фонаря чуть колыхнулось, внутрь круга ступила тень, и грубый мужской бас произнёс:

– Э, это… Я с машины морга водитель, – мужчина покосился на Белова. – Ох, ты ж, – он хотел снять шапку, но передумал. – Короче, мне сейчас звонили, говорят, буран усиливается, сказали срочно возвращаться. Резкое понижение температуры и буря будет сильная, даже на наших машинах встрять можем.

– Понял! – крикнул в ответ Малинин. – Юра, пошли за носилками, а ты скажи Надежде.

– Уже. Носилки сам принесу, давайте быстрее собираться.

Кое-как справившись с погрузкой, Малинин, не чувствуя рук и лица, забрался в машину, глянул на мертвенно-бледного Мамыкина, задумчивую Надежду и, дождавшись, когда внутрь заберётся Береговой, сказал:

– Сейчас в морг, потом общее собрание, – прочистив горло, он добавил: – Юра, собери всех.

– Связи нет.

– Ближе к посёлку будет, – коротко бросил Егор.

Софья уже целый час сидела в номере первой жертвы Айнаны, куда её привёз участковый, и придумывала разные способы, как она хотела бы разделаться с Еленой, которая не упускала счастливого случая и вовсю раскатывала сладко-ядовитые речи, игнорируя Унге, пытавшуюся корректно её успокоить.

– И всё-таки, почему именно Тыкулкас? – уже в который раз спросила Елена.

– Вам реально нечем заняться? – поджав губы, спросила у неё Софья.

– Ну почему же, – Елена пожала плечами. – У меня как раз есть дела и вы одно из моих приоритетных. А то что-то слишком большая концентрация присутствия гражданского лица в звеньях связанных между собой событий.

– Если бы вы присоединились раньше, то вы, наверное, знали бы, что я принесла немало пользы, – спокойно парировала Софья.

– Каждый из нас приносит ту или иную пользу, – приклеив улыбку на лицо, сказала Елена и отвлеклась на входящее сообщение. – Береговой пишет. Просит приехать в наш нынешний шикарный кабинет.

– Я думаю, здесь мы закончили, – проговорила Унге. – Могу отсылать информацию в Питер, там местные должны помочь со сбором остальной информации.

– Да. Там ребята ждут, – покивала Елена. – Ну что, Софья, поехали на собрание. Вам ведь интересно, что там нашли наши благородные сыщики?

– Послушайте, если вы работаете из праздного интереса, то я действительно хочу разобраться в том, что происходит.

– Кто бы сомневался, – фыркнула Елена.

Добравшись на случайной попутке до рабочего пристанища Малинина, женщины вошли в молчаливое пространство и, обозрев посеревшие лица мужчин, Елена спросила:

– Что случилось?

– Труп девушки, – глухо сказал Малинин, – снимки у Мамыкина. И ещё труп Белова, который нас утром подвозил и на место происшествия вызвал. Нам пришлось бегло осмотреть там всё, – выдохнул он. – Спасатели позвонили и просили всех вернуться на места, так как метель усиливалась, потом могли бы не выбраться. Сейчас Надежда с Медикаментом всех осматривают, просили до утра их не трогать. Завтра ещё раз поедем, днём место осмотрим.

– Ну, что ж, я тоже за то, чтобы не болтаться под рукой у профессионалов, когда они работают, – покивала Елена. – Какие у кого есть мысли?

– Айнану пока не нашли. Что по первой жертве? Понятно, откуда она? – спросил Малинин, нажимая кнопку старенького чайника.

– Из Питера. Я послала запросы, так как у неё кроме документов в номере и странно обезличенных вещей, ничего нет.

– Что значит странно-обезличенных? – спросил Егор.

– У неё багаж выглядит, как дорожный набор, купленный по дороге. Куда бы мы ни ехали, всё равно находятся личные вещи, которые мы берём с собой. Книжка, духи, любимая косметичка, чуть потасканная, но такая удобная, – задумчиво произнесла Унге. – А здесь всё новое, абсолютно всё. Нет поношенных носочков, маек, трусов, в конце концов.

Вьюжный ветер с силой шарахнул по крыше, подцепил край старой кровли и стал мотать его за собой, пока она отчаянно визжала, не желая следовать за своим мучителем, но в следующую минуту, когда ветродуй всё-таки добился своего, вдруг погас свет.

– Отлично, – Малинин шарахнул ладонью по столу. – Это теперь точно до утра. Давайте отдыхать поедем, вы тем более все с дороги. Сейчас участковый приедет, – Малинин кивнул. – Я попросил вас до гостиницы довезти, а мы с Соней домой.

Скоро попрощавшись, уставшие за целый день люди быстро переместились в подкативший «уазик» и уехали в сторону гостиницы, а Малинин, посадив Софью в свою машину, грустно глянул на оторванный огрызок крыши и, махнув рукой, сел за руль.

– Какой-то странный день, – тихо произнесла Соня, когда они с Малининым, отряхивая с себя снег, ввалились в дом.

– Нормальный, – сухо сказал Егор. – Отлично, здесь тоже нет света, – цыкнул он, пощёлкав выключателем. – Ничего, сейчас печку разожгу.

– Егор, – Софья остановила его, – если тебе неудобно, что мы сейчас живём, так сказать, вместе, то давай я перееду в гостиницу.

Малинин устало посмотрел на неё, чуть улыбнулся и тихо спросил:

– Соня, а ты правда считаешь, что я такой ветреный пацан, который не знает, чего хочет от этой жизни?

– Нет, – немного смутилась Софья, – просто…

– Соня, просто сейчас я работаю, – он обнял её и притянул к себе. – Прошло несколько дней с нашей встречи, а у нас четыре жертвы и все мои мысли о деле. Но вот вечер, особенно с тобой, пусть будет только наш, – несколько вымученно произнёс последнюю нелепую фразу Егор. – Поможешь мне? Давай печку затопим, ужин сделаем и до утра будем говорить о глупостях.

К рассвету ветер, казалось, должен был уже устать, но он продолжал носиться, принимал всё новые и новые партии снежных залпов, и когда сквозь холодное марево пробился бледный дневной лик, городок был полностью закатан в свежее белое полотно, которое нарушали только неровные стежки следов или ровные строчки расчищенных поутру дорожек.

Егор стоял спиной к окну, смотрел, как из комнаты отступают ночные тени, как убирают свои прозрачные лапы с голых лопаток Сони, спящей на животе, и мечтал только об одном: чтобы поскорее закончилось это невыносимо тяжёлое дело, и он бы уехал отсюда с Соней, навсегда распрощавшись с работой следователя. Но именно сегодня эти мысли Егору почему-то показались чуждыми. Он повернулся, посмотрел сквозь слегка заиндевевшее стекло в сторону затерянной в темноте реки, и ему вдруг почудилось, что на другом, далёком берегу, горит костёр, хотя увидеть его в такую пургу было бы попросту невозможно.

За рекой коптились пламенем сложенные горкой дрова, огонь скакал по сухой древесине, пускал вверх дымные кольца и они, ударяясь о потолок пещеры, вылетали наружу.

– Отец, – в холодном недвижимом воздухе вдруг повисло короткое слово, – я всё верно сделала?

– Да, – не оборачиваясь отозвался шаман. – Но они думают, ты ошиблась.

– Но у первой невесты нужно было просто отобрать её разум.

– Всё верно, но пусть думают, что ты ошиблась, нам нужно время. Ты всё делаешь правильно, не пускай в свою голову суету. Теперь отдохни два дня.

Снежная завеса сорвалась с крючков ветра, устав, легла поверх смёрзшегося наста, и вьюжная ночь начала таять, ненадолго уступая место короткому северному дню.

Глава 5

Неутомимый снег всё падал на землю, начисто лишая надежды, что хоть сколько-то ещё будут радовать глаз яркие мазки осенних пейзажей. Фонари тускло светили в землю, заставляли искриться белые полотна, на которых показывали немое кино летающие на хвосте ветра снежинки.

Малинин с трудом открыл замок, вошёл в свою рабочую обитель и застыл на пороге, так как весь пол и остальные поверхности были усеяны снегом, просочившимся сквозь вчерашнюю прореху, которую за ночь вьюга расковыряла до приличных размеров. И сейчас кабинет Егора был больше похож на карикатуру кабинета с подписью: «А вы оплатили коммунальные платежи?».

– То есть вам, Егор Николаевич, на улице этого добра не хватает? – протиснувшись вслед за Малининым, проворчал Мамыкин. – Вот, моя интуиция меня не подвела, хорошо, что я вчера не стал распаковываться и забрал всё с собой в гостиницу. Если теперь нам предстоит бодро работать на свежем воздухе, то я сразу отказываюсь.

– Сейчас что-нибудь придумаем, – сквозь зубы отозвался Малинин, скидывая ломающееся белое покрывало со своего стола.

Во дворе послышалось урчание мотора, и в белом крутящемся облаке метели остановился тентованный грузовичок, оттуда выпрыгнул мужчина, поправил большую меховую шапку и мелкой рысцой побежал к входу:

– Начальник, принимай мебель! – заорал он. – Куда ставить?

– А вот сюда и ставь, – зло сказал Егор, показывая на прорвавшуюся внутрь зиму.

– Ох, ё, – мужик сдвинул шапку к затылку. – Крышу сорвало, что ли?

– Да, – коротко ответил Егор.

– Давай, залатаю, – прикинув что-то в мыслях, сказал водитель. – Недорого возьму.

– С администрацией договаривайся, вот с них недорого и возьмёшь, – рявкнул Малинин. – Алло, Алла Петровна, у меня крышу сорвало. Я оценил ваш юмор, но мне и приехавшей группе работать негде, у вас десять минут, чтобы решить вопрос с переездом. Помещение должно быть большим. Да, подойдёт. А теперь позвоните водителю, который мебель привёз, и разъясните ему, что делать и что он не на шабашке, а на работе, – Малинин повесил трубку и, глянув на Мамыкина, сказал: – Отдали в пользование дом культуры.

– А здесь культура не нужна?

– Нужна, но летом, зимой все по домам сидят.

Дверь в помещение отворилась, вместе с влетевшим потоком холодного воздуха взлетела белая пелена, но почти сразу же осела, и на пороге остановился озадаченный Береговой.

– Что это у вас здесь?

– В снежки играем с Мамыкиным, греемся, – съязвил Егор. – Короче, сейчас участкового свистну, он мои документы соберёт и будет руководить отправкой нашего скарба, а мы поедем пожрать и поговорить. Юра, – Егор посмотрел на часы, – скажи всем собраться в столовой, где вчера ели в одиннадцать. Я поехал к Медикаменту.