Письмо в завтра

ГЛАВА 1. ДВЕРЬ В АРХИВ

Михаил Беспамятный стоял перед дверью в архив. Самое странное, что её вообще не должно было быть здесь.

В административном крыле Академии Технологии большинство дверей были современными, с электронными замками, реагирующими на нейроимпланты сотрудников. А эта – массивная, металлическая, с механическим замком – выглядела как артефакт из двадцатого столетия.

Он провел рукой по своим темным взъерошенным волосам – привычка, сохранившаяся с детства. Высокий, худощавый, с вечно усталыми от чтения зелеными глазами, он в свои двадцать лет выглядел старше сверстников. На шее, за левым ухом, виднелся небольшой шрам от интеграции нейроинтерфейса – такой же, как у всех студентов Академии. Сын историка-архивариуса и инженера-энергетика, он унаследовал от родителей неуемное любопытство к прошлому и непреодолимое желание разбираться в механизмах работы вещей.

Он потянулся к дверной ручке, когда его нейроинтерфейс пискнул.

"Данное действие не может быть записано в память устройства. Включена политика конфиденциальности высшего уровня", – мигнуло в правом верхнем углу зрения.

Интересно. Обычно интерфейс записывал всё, чтобы в конце недели составить обязательный отчёт для администрации академии. "Политику конфиденциальности высшего уровня" Михаил видел только раз – когда по ошибке оказался рядом с кабинетом директора во время закрытого совещания.

Инстинкт самосохранения подсказывал уйти. Но Михаил не зря выбрал специализацию "История технологических инноваций". В нём жило неистребимое любопытство, доставлявшее неприятности с самого детства.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что в коридоре никого нет, он потянул дверь на себя.

Воздух внутри показался странным – сухим, с каким-то металлическим привкусом, как будто здесь хранили старое оборудование. Узкий проход вёл вниз, освещённый редкими световыми панелями, казавшимися удивительно архаичными.

Спустившись на несколько пролётов, Михаил оказался в просторном зале с высокими стеллажами. Но вместо ожидаемых физических артефактов или музейных экспонатов, полки были уставлены странными серебристыми кубами размером с детский кулак.

В центре зала располагалась консоль с древним, но работающим интерфейсом. Миниатюрный голографический проектор словно ждал команды.

Подойдя к консоли, Михаил положил ладонь на сенсорную панель. Система ожила, и над проектором появился трёхмерный индекс архива.

"Доступ разрешён", – сообщил бесстрастный голос. "Идентификация: Михаил Беспамятный, студент Академии Технологии. Добро пожаловать в архив общественной памяти".

Архив общественной памяти? Михаил никогда не слышал о таком в Академии. Неудивительно – если бы он спросил о нём кого-нибудь из преподавателей, его бы немедленно отправили к корректировщикам мышления. Все знали, что "общественной памяти" не существует. Есть только официальная история.

"Архив содержит 7,341,926 записей за период 2025–2125. Что бы вы хотели найти?" – спросил голос.

"Что-нибудь о том, как появилась организация "Газ", – сказал Михаил прежде, чем успел подумать.

"Запрос требует уточнения. Организация "Газ" в официальных записях фигурирует как "Глобальная ассоциация защиты". Однако существуют альтернативные источники. Хотите ознакомиться с ними?"

Михаил сглотнул. Он никогда не слышал полного названия "Газа" – организации, чьи сотрудники в масках, напоминающих противогазы, часто появлялись в кампусе для "инспекций качества воздуха". Все знали, что с ними лучше не разговаривать и не задавать вопросов.

"Да", – сказал Михаил.

"Обнаружена запись особой важности, датированная 11 июля 2025 года. Цифровое письмо с прикреплёнными чертежами. Отправитель: К.В."

Проекция трансформировалась в трёхмерную копию старинного конверта. Когда Михаил протянул руку, конверт открылся, и из него появилось письмо, написанное от руки – искусство, ставшее редкостью в эпоху цифровых технологий.

"Кому-то в будущем, когда наступит время,

Если ты читаешь это письмо, значит, произошло одно из двух: либо мои опасения не оправдались, и мир стал лучше, либо – что более вероятно – всё пошло именно так, как я боялась.

Я пишу это 11 июля 2025 года. Меня зовут Карина Ведомая, я руководитель отдела нейрозащиты в компании "ЗАСЛОН". Мы разрабатываем технологии для защиты человеческого сознания от цифровых манипуляций. Но боюсь, наши исследования будут использованы совсем не так, как мы планировали.

Сегодня я узнала о существовании организации "Кольцо" – коалиции корпораций, разрабатывающих технологию, которую они называют "менеджментом воспоминаний". На самом деле речь идёт о тотальном контроле сознания через избирательное стирание памяти.

К этому письму прилагаются чертежи устройства, которое я назвала "мыслеприемником". Оно может не только транслировать мысли в цифровое пространство, но, что важнее, защищать разум от внешних воздействий.

Всегда избегай тех людей, которые стирают память о будущем. Это звучит парадоксально, но они убивают надежду, стирая из коллективного сознания саму возможность альтернативы.

К.В."

К письму были прикреплены чертежи странного устройства с аннотациями, содержащими терминологию, которую Михаил едва понимал: "квантовый биопроцессор", "нейроквантовый резонатор", "субквантовый транслятор".

Он сделал движение, чтобы скопировать данные в свой нейроинтерфейс, но система архива опередила его: "Копирование запрещено. Доступна только визуализация".

Тогда Михаил начал лихорадочно фотографировать проекцию глазными камерами, встроенными в его импланты. Он успел запечатлеть письмо и большую часть чертежей, когда услышал шаги на лестнице.

Тяжёлые, размеренные шаги. Так ходили только сотрудники "Газа" в своих массивных защитных костюмах.

Отдав мысленную команду выключить интерфейс, Михаил нырнул за ближайший стеллаж. Система архива мгновенно погасла, погрузив помещение в полумрак. Оставались только тусклые аварийные индикаторы на полу.

Шаги становились всё ближе. Сердце Михаила колотилось так сильно, что, казалось, его могли услышать даже через стеллажи, набитые серебристыми кубами данных.

Когда фигура в защитном костюме появилась в дверях архива, Михаил уже пробирался к аварийному выходу, обозначенному тусклым зелёным светом. Он знал, что система видеонаблюдения уже зафиксировала его присутствие, но сейчас главное было убраться отсюда.

Проскользнув через узкую дверь, он оказался в техническом туннеле, пронизывающем всю академию. Старые схемы кампуса, которые он изучал из исторического любопытства, наконец пригодились.

Только оказавшись в своей комнате в студенческом общежитии, Михаил позволил себе перевести дыхание.

Стандартное пространство пять на четыре метра, которое было его домом последние два года. Академия Технологии, величественный комплекс зданий на окраине города, была не просто учебным заведением – она представляла собой полностью автономный научный городок, где студенты не только обучались, но и жили, работали, проходили практику. Немногие покидали территорию кампуса чаще раза в месяц.

Он подошел к своему учебному терминалу – тонкой панели, занимающей большую часть одной из стен. Нейроинтерфейс привычно подключился к системе, и перед ним развернулась голограмма учебного плана на следующий день. Четыре пары лекций по "Адаптивной истории инновационных технологий" – его специализации, которая, как ему иногда казалось, была создана специально для него. Только теперь, после найденного письма, Михаил начал понимать, почему в академической программе существовали странные пробелы.

Взгляд упал на закрепленный в углу экрана список запрещенных тем для исследовательских проектов. Это был длинный перечень, обновляемый каждый семестр. Михаил открыл его, пробежав глазами по пунктам:

– Информационные технологии периода 2020-2030 гг.

– Квантовые нейроинтерфейсы раннего поколения

– История развития технологий памяти до Великой Стандартизации

– Частные исследовательские компании начала XXI века

– Технологии защиты информации до формирования Глобальной информационной сети

Большинство студентов никогда не задумывались, почему именно эти темы находятся под запретом. "Устаревшие технологии, не имеющие практической ценности для современного специалиста" – так объясняли на вводной лекции.

Его взгляд остановился на последнем пункте списка, добавленном всего неделю назад: "Альтернативные методы хранения данных, устойчивые к электромагнитному воздействию". Слишком близко к тому, чем он интересовался в последнее время.

Он лег на кровать, глядя в потолок, где медленно плыли проекции "успокаивающих образов" – обязательный элемент интерьера каждой студенческой комнаты. В отличие от большинства, Михаил никогда не верил, что эти пульсирующие абстрактные узоры действительно улучшали концентрацию и помогали усваивать материал. Теперь он задумался, не служат ли они более зловещей цели.

Его нейроинтерфейс пискнул: "Восстановлена стандартная политика хранения данных. Последние 47 минут не содержат записей".

Странно. Это означало, что где-то в его памяти и памяти интерфейса существовал пробел. Но он же всё помнил, верно? Архив, письмо, чертежи…

Он моргнул и активировал галерею своего нейроинтерфейса. Обычно она высвечивалась сразу перед глазами, но сейчас произошла странная задержка. Затем появилось сообщение:

"Обнаружено 17 новых изображений, сделанных в последний час. Источник неизвестен. Сканирование на предмет вредоносного кода…"

Изображения появились перед глазами Михаила: письмо Карины Ведомой и чертежи загадочного устройства, которое должно было спасти человечество от какой-то организации, стирающей память.

"Сканирование завершено. Угроз не обнаружено. Однако данные изображения содержат технологии, упоминание которых запрещено в учебной программе Академии Технологии. Рекомендуется удаление".

Михаил улыбнулся. Он знал, что не может верить своему нейроинтерфейсу. В конце концов, именно академия установила ему это устройство в первый день обучения. И именно "Газ" поставлял технологии для этих имплантов.

"Отклонить рекомендацию. Сохранить изображения в личном зашифрованном хранилище", – мысленно скомандовал он.

В ту ночь Михаил Беспамятный не мог заснуть. Что-то неуловимо изменилось в его мире. Как будто он всю жизнь смотрел на реальность через запотевшее стекло, а теперь кто-то протёр на нём маленький кружок, позволив увидеть всю ясность картины.

Кто такая Карина Ведомая? Что такое "ЗАСЛОН"? И самое главное – что происходит с памятью людей в академии?

Он должен был найти ответы. И построить устройство по тем чертежам, которые сумел сохранить.

Но сначала нужно было найти того, кому он мог доверять. В мире, где забвение распыляется в воздухе, доверие становилось самой твёрдой валютой.

ГЛАВА 2. ИНИЦИАЛЫ К.В.

Утро началось с обычного режимного гудка, пробивающегося даже через толстые стены общежития. Семь звуков разной тональности – сигнал, с которым просыпалась вся академия.

Михаил уже не спал. Он провёл ночь, изучая сохранённые изображения и пытаясь понять, что означают все эти странные термины в чертежах. Большинство технологий, упомянутых там, не фигурировали в программе академии. А те, что были знакомы, описывались совершенно иначе.

"Проверка утренней памяти", – напомнил нейроинтерфейс. "Стандартная процедура для всех студентов. Пожалуйста, назовите три события, произошедшие вчера".

Это была обычная рутина, введённая два года назад "для профилактики амнезии у студентов, подвергающихся высоким интеллектуальным нагрузкам". Но теперь Михаил видел в этой процедуре совсем иной смысл.

"Вчера я посетил лекцию по квантовой информатике, обедал с Алексом в главной столовой и работал над проектом по исторической эволюции нейроинтерфейсов", – ответил он стандартно.

Ни слова о архиве. Ни слова о письме. Ни слова о человеке в маске, похожей на противогаз.

"Проверка памяти успешна. Желаем продуктивного дня, студент Беспамятный", – отозвался интерфейс.

Завтрак в столовой проходил как обычно: студенты в синих униформах получали свои порции нутриентов, оптимизированных для умственной деятельности. Михаил автоматически двигался в очереди, выискивая взглядом своего единственного настоящего друга в академии – Алекса Корнева.

Алекс выделялся в толпе – почти двухметрового роста, с выразительными скулами и проницательными серыми глазами, которые, казалось, видели людей насквозь. Его руки, с длинными пальцами пианиста, всегда были в движении – он постоянно что-то чертил в воздухе или поправлял несуществующие очки характерным жестом. Сын инженеров квантовой связи, Алекс с детства проявлял исключительные способности к точным наукам, что и привело его в Академию по специальной программе для одаренных студентов. Его интуитивное понимание квантовых технологий вызывало как восхищение преподавателей, так и зависть однокурсников.

Они познакомились ещё на предварительных собеседованиях, до поступления. Алекс специализировался на квантовой инженерии и имел почти фотографическую память, что делало его идеальным напарником для расследования.

"Ты выглядишь так, будто не спал всю ночь", – сказал Алекс, когда Михаил опустился рядом с ним, держа поднос с питательной смесью. "Снова копался в исторических архивах?"

"Именно", – Михаил огляделся, убедившись, что рядом никого нет. "Слушай, что ты знаешь о компании "ЗАСЛОН"?"

Алекс нахмурился: "Никогда не слышал. Что это, какая-то доисторическая корпорация?"

"Я думаю, она существовала в 2025 году. Разрабатывала технологии защиты информации".

"А, ты о столетнем юбилее? Я слышал, директор что-то говорил на прошлой неделе. В этом году отмечается сто лет какому-то важному технологическому прорыву. Может, это связано?"

Михаил кивнул, притворившись, что просто ведёт светскую беседу: "Да, именно. Хотел подготовить небольшой доклад об истории технологий информационной безопасности. А ты не знаешь какого-нибудь Ведомого или Ведомую? Может, преподавателя или исследователя с такой фамилией?"

Алекс задумался, помешивая ложкой свой завтрак: "Не припоминаю. Но ты же у нас историк, тебе виднее. Хотя… подожди-ка". Он активировал свой нейроинтерфейс, и его взгляд стал отсутствующим, как бывает у людей, просматривающих внутренние данные. "В прошлом семестре, когда я помогал в архивации старых лабораторных записей, мне попадалось что-то с этими инициалами. К.В. Какая-то старая исследовательская группа из прошлого века".

Михаил почувствовал, как ускоряется его пульс: "Ты помнишь, где именно?"

"В восточном крыле, в старой лаборатории квантовой инженерии. Там есть физический архив с бумажными документами. Представляешь, они до сих пор хранят бумагу! Допотопная технология, но она, кажется, переживёт все наши цифровые носители".

Михаил сделал мысленную пометку проверить это место. Но сначала ему нужно было убедиться, что он может полностью доверять Алексу.

"Слушай, ты не замечал ничего странного в последнее время? Провалы в памяти, дежавю, несоответствия в воспоминаниях?"

Алекс напрягся: "Почему ты спрашиваешь?"

"Просто для статистики. У меня проект по когнитивным эффектам длительного использования нейроинтерфейсов".

Его друг огляделся по сторонам и понизил голос: "Вообще-то да. Три дня назад у меня был странный эпизод. Я помню, как начал эксперимент в лаборатории квантовых вычислений, а потом… провал. Следующее воспоминание – я уже в своей комнате, пишу отчёт об успешном завершении эксперимента. Но я не помню сам процесс или результаты. Просто знаю, что всё прошло нормально".

Михаил кивнул: "И ты не спрашивал об этом у медблока?"

"Ты шутишь? После того случая в прошлом году, когда Сергея отправили на "корректировку мышления" за то, что он пожаловался на головные боли после инспекции "Газа"? Нет уж, спасибо. Я предпочитаю держать такие вещи при себе".

В этот момент их разговор прервал общий сигнал тревоги, и над столовой зажглось красное табло: "ВНИМАНИЕ! ПЛАНОВАЯ ПРОВЕРКА СИСТЕМЫ ВОЗДУХООЧИСТКИ. ВСЕМ СТУДЕНТАМ ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ".

Двери столовой автоматически закрылись, и через вентиляционные отверстия начал поступать лёгкий туман. Обычная процедура, повторяющаяся раз в неделю. "Газ" заботился о чистоте воздуха в академии.

Михаил заметил, как Алекс напрягся. Его друг достал из кармана маленькое устройство, похожее на ингалятор, и незаметно вдохнул из него.

"Что это?" – спросил Михаил беззвучно, лишь артикулируя губами.

"Потом", – так же беззвучно ответил Алекс.

Туман рассеивался минут пять, после чего вентиляция включилась на полную мощность, очищая воздух. Двери столовой разблокировались, и объявление сообщило: "Проверка завершена. Благодарим за сотрудничество".

Михаил заметил странный эффект: большинство студентов выглядели слегка дезориентированными, некоторые трясли головами, как будто пытаясь прояснить мысли.

"Встретимся после занятий у старого фонтана", – сказал Алекс, вставая из-за стола. "И, Михаил… будь осторожен с тем, что ищешь. В Академии не любят тех, кто задаёт слишком много вопросов о прошлом".

Восточное крыло академии было самым старым корпусом, построенным ещё в середине прошлого века. Здесь располагались лаборатории, требующие особой изоляции от внешних воздействий: квантовые компьютеры, нейрокриогенные камеры, симуляторы искусственных реальностей.

Михаил прошёл три уровня аутентификации, используя свой студенческий доступ, прежде чем оказался в узком коридоре, ведущем к старым архивам. Система безопасности восточного крыла была автономной и не подключалась к центральной сети академии – ещё одна странность, на которую раньше он не обращал внимания.

Физический архив представлял собой небольшую комнату, заставленную металлическими шкафами с выдвижными ящиками. В воздухе пахло бумагой – запах, почти забытый в цифровую эпоху. Михаил начал методично просматривать ящики, ища любое упоминание инициалов "К.В." или названия "ЗАСЛОН".

Через час поисков он наконец обнаружил папку с маркировкой "Проект "Щит". Руководитель: К.В. – 2025-2026". Внутри лежали пожелтевшие от времени распечатки научных статей, рукописные заметки и несколько фотографий.

На одной из них была запечатлена женщина лет тридцати с проницательным взглядом и короткими тёмными волосами. Подпись на обороте гласила: "Карина Ведомая, руководитель проекта "Щит", АО "ЗАСЛОН", июнь 2025".

Перебирая документы, Михаил нашёл статью с интригующим названием: "Теоретические основы защиты нейронных связей от направленного квантового воздействия". Автор: К. Ведомая, А. Корнев.

Корнев? Как его друг Алекс? Совпадение? Или…"

"Любопытная находка, студент Беспамятный?"

Голос за спиной заставил Михаила вздрогнуть. Он медленно обернулся и увидел высокую фигуру в лабораторном халате. Профессор Стиратель, декан факультета когнитивных наук. Человек, чьи лекции Михаил старательно избегал из-за странного дискомфорта, возникавшего в его присутствии.

"Я… исследую историю технологий информационной безопасности, профессор. Для своего проекта".

Профессор Стиратель улыбнулся. Его улыбка не затрагивала глаз, остававшихся холодными и пустыми, как у пресмыкающегося.

"Похвальное усердие. Но вы ищете не в том месте и не в то время. История имеет свойство… переписываться. Карина Ведомая – интересный выбор для исследования. Вы знаете, чем она закончила?"

Михаил покачал головой, пытаясь сохранить спокойствие.

"Её признали ментально нестабильной после того, как она начала распространять теории заговора о неком "Кольце", якобы планировавшем контролировать сознание масс". Профессор посмотрел на фотографию в руках Михаила. "Неуравновешенный ум, хоть и блестящий. Жаль, что парафрения исказила её восприятие реальности. Её поместили в специализированное учреждение, где она и умерла в 2026 году".

"А что случилось с компанией "ЗАСЛОН"?" – спросил Михаил, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более нейтрально.

"Обанкротилась после скандала с Ведомой. Её технологии были приобретены консорциумом, который позже трансформировался в организацию, известную сегодня как "Газ". Забавно, как история делает круг, не правда ли?" – профессор протянул руку. "Я должен попросить вас вернуть эти документы. Они не предназначены для студенческих проектов. Слишком… специфичны".

Михаил неохотно протянул папку, но успел незаметно сохранить фотографию Карины в кармане.

"Благодарю за понимание, студент Беспамятный. И позвольте дать вам совет: сосредоточьтесь на будущем. Прошлое имеет тенденцию… туманить разум".

Когда профессор Стиратель ушёл, унося с собой папку, Михаил выдохнул. Он не верил официальной версии. Если Карина Ведомая действительно умерла в психиатрической клинике в 2026 году, кто отправил то письмо в цифровой архив? И почему оно содержало технологии, которые выглядели невероятно продвинутыми даже для 2125 года?

Ему нужно было поговорить с Алексом. И выяснить, что за устройство его друг использовал во время "проверки воздуха".

ГЛАВА 3. ЛЮДИ В МАСКАХ

Старый фонтан был одной из немногих неизменных деталей в постоянно модернизирующейся Академии Технологии. Построенный ещё при основании кампуса в 2050-х, он представлял собой мраморную чашу с бронзовой фигурой человека, держащего над головой сферу, символизирующую знание. Вода давно не текла – реальная вода стала слишком дорогой для декоративных целей, – но фонтан оставался популярным местом встреч.

Главным его преимуществом было отсутствие средств аудиовизуального наблюдения. Согласно легенде, первый директор академии, параноик и приверженец конфиденциальности, заложил в постамент фонтана устройство, создающее "мёртвую зону" для любых записывающих устройств. Правда это или нет, но студенты поколениями использовали это место для разговоров, которые не должны были попасть в академические логи.

Михаил сидел на краю фонтана, перебирая в памяти события дня. Его нейроинтерфейс работал в автономном режиме – ещё одна предосторожность. Отключиться полностью было невозможно – устройство было интегрировано с его нервной системой, – но можно было минимизировать передачу данных.

Алекс появился точно в назначенное время. Он всегда отличался пунктуальностью.

"Нас могут подслушать?" – первое, что спросил Михаил, когда его друг сел рядом.

"Нет, если мы находимся в пределах трёх метров от центра фонтана", – ответил Алекс. "Я проверял экранирование своими приборами. Это старая добрая пассивная защита – металлический сплав с примесью редкоземельных элементов в постаменте создаёт электромагнитный щит. Примитивно, но надёжно".

"Что это было сегодня в столовой? Что за устройство ты использовал?"

Алекс огляделся по сторонам, затем достал из кармана небольшой цилиндр, похожий на ингалятор.

"Мой личный проект. Я назвал его "Фильтр". Он содержит соединение, нейтрализующее активные компоненты газа, который распыляют во время этих "проверок воздуха".

"Ты знаешь, что это за газ?"

"Не уверен на сто процентов. Но судя по эффектам – что-то, влияющее на кратковременную память. Я заметил это полгода назад, когда начал вести подробный дневник событий. После каждой "проверки воздуха" у меня обнаруживались пробелы в воспоминаниях о предыдущем дне. Небольшие, но систематические".

Михаил почувствовал, как холодок пробежал по спине.

"И что ты выяснил?"

"Не так много, как хотелось бы", – Алекс вертел в руках свой "Фильтр". "Но достаточно, чтобы понять: эти "проверки воздуха" – часть системы контроля. Они что-то стирают из нашей памяти. Или, скорее, создают условия для последующего перепрограммирования".

"Перепрограммирования?"

"Да. Обратил внимание, что после каждой "проверки" следует обязательный просмотр академических новостей? Я думаю, это не просто информационный бюллетень. Это имплантация новых воспоминаний вместо стёртых".

Теория Алекса полностью соответствовала тому, что Михаил прочитал в письме Карины. Люди, стирающие память о будущем. "Газ" методично стирал из коллективного сознания саму возможность альтернативы.

"Мне нужна твоя помощь", – решился Михаил. Он достал из кармана скрытую фотографию и сохранённые изображения чертежей. "Ты слышал когда-нибудь о "мыслеприемнике"?"

Алекс вздрогнул, увидев имя Карины Ведомой на обороте фотографии.

"Откуда у тебя это?" – его голос упал почти до шёпота.

"Нашёл в старом архиве. И ещё кое-что". Михаил вкратце рассказал о своём открытии тайной двери, архиве общественной памяти и письме из прошлого. "Мне кажется, эта Карина Ведомая не была сумасшедшей. Она пыталась предупредить будущие поколения о "Газе". И она создала технологию, способную противостоять им".

Алекс долго молчал, изучая чертежи. Наконец он поднял взгляд:

"Это… невероятно. Устройство использует принципы квантовой защиты сознания, о которых я только читал в теоретических статьях. Но здесь есть практическая реализация! И судя по компонентам – это действительно может работать".

"Ты мог бы собрать такое устройство?"

"Теоретически – да. Но потребуются компоненты, доступ к которым строго контролируется. Квантовый биопроцессор, субквантовый транслятор… это оборудование из лабораторий уровня "альфа". Туда даже профессора не всегда допускаются".

"А если достать компоненты… неофициально?"

Алекс усмехнулся: "Говоришь о краже оборудования стоимостью нескольких годовых стипендий? Безумие". Он помолчал. "Но, возможно, единственный шанс узнать правду. Я в деле".

В этот момент над кампусом раздался необычный сигнал тревоги – три длинных гудка и один короткий. Код, который они никогда раньше не слышали.

"ВНИМАНИЕ ВСЕМ СТУДЕНТАМ И СОТРУДНИКАМ", – разнёсся по территории механический голос. "В АКАДЕМИИ ОБЪЯВЛЕН КАРАНТИННЫЙ РЕЖИМ "ЦИАН". ВСЕМ НЕМЕДЛЕННО ВЕРНУТЬСЯ В ЖИЛЫЕ ПОМЕЩЕНИЯ ДЛЯ ПРОВЕДЕНИЯ ЭКСТРЕННОЙ ДЕЗИНФЕКЦИИ ВОЗДУШНОЙ СРЕДЫ. ПОВТОРЯЮ…"

"Что за чёрт?" – прошептал Алекс. "Режим "Циан"? Я никогда о таком не слышал".

"Я тоже", – ответил Михаил, наблюдая, как студенты спешно направляются к общежитиям. "Но что-то мне подсказывает, что это связано с архивом. Они обнаружили, что кто-то получил доступ к письму Карины".

"Нам нужно разделиться", – сказал Алекс. "Если они ищут того, кто интересовался "ЗАСЛОНом" и Кариной Ведомой, то скоро выйдут на тебя. Встретимся завтра в лаборатории квантовой инженерии. Я начну собирать компоненты для устройства".

Они быстро разошлись в разных направлениях, стараясь не привлекать внимания дронов наблюдения, которые уже кружили над кампусом, подсвечивая студентов идентификационными лучами.

Михаил почти дошёл до своего общежития, когда заметил их – шесть человек в защитных костюмах с масками, напоминающими старинные противогазы. Они стояли у входа, сканируя каждого входящего студента портативными устройствами.

Люди в масках. Сотрудники "Газа". Они никогда раньше не появлялись в таком количестве. Обычно это были один-два инспектора для плановых проверок.

Развернувшись, Михаил быстро пошёл в противоположном направлении. Ему нужно было где-то спрятаться, пока не пройдёт первая волна поисков. И у него была одна идея.

Старая дверь в архив оказалась запечатана. Не просто заперта – герметично закрыта металлическими пластинами, приваренными к дверной раме. Кто-то очень не хотел, чтобы туда снова попали.

Но Михаил помнил о техническом туннеле, через который он сбежал накануне. Если повезёт, о нём не знали или забыли те, кто опечатывал дверь.

Вход в туннель располагался за декоративной панелью в конце коридора. Михаил осторожно отодвинул панель и с облегчением обнаружил, что проход остался открытым.

Протиснувшись в узкий лаз, он активировал фонарик своего нейроинтерфейса и начал пробираться по пыльному туннелю. Вокруг были видны старые кабели, трубы системы климат-контроля и датчики, давно вышедшие из строя. Этими коммуникациями явно не пользовались уже много лет.

Он почти добрался до входа в архив, когда услышал голоса. Приглушённые, но отчётливые благодаря акустическим особенностям туннеля.

"…полная зачистка архива. Ничего не должно остаться", – говорил низкий, командный голос.

"Но, директор, это уникальные данные многолетней давности", – возразил другой голос, в котором Михаил с удивлением узнал профессора Стирателя. "Их невозможно восстановить".

"Именно поэтому они опасны", – отрезал первый голос, принадлежавший, по-видимому, директору академии. "Кто-то получил доступ к письму Ведомой. Это недопустимо. Протокол "Циан" активирован по всему кампусу. После дезинфекции мы проведём тотальную перезапись памяти всех студентов и сотрудников за последние 72 часа".

"Тотальную? Но это может вызвать когнитивные побочные эффекты. Мы обычно стираем только выборочные эпизоды…"

"Обстоятельства чрезвычайные. Центральное командование "Газа" направило группу специального реагирования. Это уже не наш уровень принятия решений".

Михаил замер, стараясь дышать как можно тише. Перезапись памяти. Они собираются стереть воспоминания всей академии за три дня. Он должен был спешить.

Дождавшись, пока голоса стихнут, он продолжил путь к архиву. Вход был закрыт, но не так основательно, как главная дверь. Потратив почти час на осторожное откручивание болтов вентиляционной решётки, Михаил наконец протиснулся в архивное помещение.

То, что он увидел, заставило его сердце упасть. Большая часть серебристых кубов данных была демонтирована. Стеллажи стояли полупустые. Центральная консоль была отключена и частично разобрана.

Но они не успели завершить работу. В дальнем углу ещё оставались нетронутые стеллажи с кубами данных. Возможно, там ещё можно было найти что-то полезное.

Методично проверяя оставшиеся кубы, Михаил наконец нашёл то, что искал – дополнительные данные о проекте "Щит" и компании "ЗАСЛОН". Подключив куб к портативному сканеру своего нейроинтерфейса, он начал копирование.

В файлах содержалась информация, которой не было в письме Карины. Технические спецификации устройства были более подробными. Там же нашлись данные о первых испытаниях прототипа в 2025 году. И, что самое важное, описание механизма воздействия газа забвения на мозг человека.

Согласно этим документам, газ представлял собой нанотехнологическое соединение, которое избирательно блокировало нейронные связи, отвечающие за кратковременную память. Газ делал мозг восприимчивым к последующему перепрограммированию через специальные аудиовизуальные сигналы.

Это объясняло, почему после каждой "проверки воздуха" следовал обязательный просмотр новостей. Именно тогда происходила имплантация новых, сфабрикованных воспоминаний.

Михаил был настолько поглощён чтением, что не заметил, как дверь архива открылась. Только когда луч света упал на его лицо, он поднял голову и увидел три фигуры в защитных костюмах с фирменными масками "Газа".

"Студент Михаил Беспамятный?" – произнёс металлический голос, искажённый динамиком маски. "Вы обвиняетесь в несанкционированном доступе к закрытой информации. Следуйте за нами для проведения процедуры когнитивной коррекции".

Бежать было некуда. Туннель позади него наверняка уже блокирован. Трое сотрудников "Газа" медленно приближались, их руки лежали на устройствах, похожих на парализаторы.

В голове Михаила пронеслась мысль: всё, что он узнал, всё, что обнаружил – всё это будет стёрто из его памяти через несколько часов. И никто никогда не узнает правду о "Газе", о Карине Ведомой, о контроле сознания.

"Я пойду с вами", – сказал он, медленно поднимая руки. "Но сначала могу я спросить кое-что?"

Фигуры остановились, переглянувшись.

"Задавайте вопрос", – разрешил центральный, очевидно, старший по званию.

"Правда ли, что Карина Ведомая не умерла в 2026 году? Что она создала устройство, способное блокировать воздействие газа забвения?"

За масками невозможно было разглядеть выражения лиц, но Михаил заметил, как напряглись фигуры.

"Этой информации не существует", – ответил старший после паузы. "Карина Ведомая умерла в психиатрической клинике. Никакого устройства не существует. Это официальная история, и она истинна".

"Значит, вы боитесь", – Михаил почувствовал странное спокойствие. "Боитесь, что кто-то построит её устройство и разрушит вашу власть над человеческим сознанием".

"Довольно разговоров", – отрезал старший. "Взять его".

Двое других шагнули вперёд, но в этот момент в архиве погас свет, и помещение погрузилось в полную темноту. Затем раздался оглушительный звук сирены, и сработала система пожаротушения, заполнив помещение плотным туманом.

"Михаил! Сюда!" – раздался знакомый голос из вентиляционного отверстия. Алекс.

Не раздумывая ни секунды, Михаил бросился к спасительному отверстию, протиснулся в него и побежал по туннелю вслед за своим другом, который уже отдалялся с фонариком.

Позади слышались крики и звуки погони, но в туннеле с его множеством ответвлений и поворотов было легко запутать преследователей.

"Как ты узнал, где я?" – выдохнул Михаил, когда они остановились в безопасном месте, в одном из заброшенных технических помещений глубоко под академией.

"Я следил за перемещениями сотрудников "Газа", – ответил Алекс. "Когда увидел, что целая группа направляется к архиву, понял, что ты там".

"Они собираются стереть память всей академии за последние три дня", – сказал Михаил. "Протокол "Циан". Тотальная перезапись".

"Знаю. Поэтому я успел сделать вот это", – Алекс показал на самодельное устройство, лежащее на полу. Оно было собрано из разных компонентов, соединённых проводами и закреплённых чем-то похожим на строительный герметик. "Это не полноценный мыслеприемник по чертежам Карины, но базовая защита от газа забвения. Я успел сделать два". Он протянул Михаилу небольшое устройство, похожее на наушник. "Вставь в ухо. Оно создаёт защитное поле вокруг твоей головы. Не бог весть что, но должно помочь сохранить воспоминания".

Михаил с благодарностью принял устройство и вставил его в ухо.

"Что теперь? Они всё равно найдут нас".

"Теперь", – Алекс улыбнулся, – "мы строим настоящий мыслеприемник. У меня есть все необходимые компоненты. Я… позаимствовал их из лаборатории квантовой инженерии, пока там была суматоха с эвакуацией".

"Но где мы будем его строить? Вся академия под наблюдением".

"Не вся", – Алекс подвёл Михаила к дальней стене технического помещения и отодвинул металлический шкаф, открывая скрытую дверь. "За этой дверью – старая лаборатория, о которой забыли даже в администрации. Я нашёл её случайно, когда прокладывал новый оптоволоконный кабель для эксперимента. Судя по маркировке оборудования, это была лаборатория "ЗАСЛОНа". И знаешь, что самое интересное? На двери была табличка: "Проект "Щит". Руководитель: К.В."

Открыв дверь, они вошли в помещение, которое выглядело так, будто его покинули в спешке много лет назад. Пыльные приборы, выключенные компьютеры, стеллажи с компонентами, покрытыми защитной плёнкой.