Лигейя в стране зеркал и другие странные истории. Сборник из шести новелл

Глава 1

В таверну входят трое

Это был скучный день, в который просто не могло произойти чего-либо стоящего – такого, чтобы об этом слагали позже песни, легенды, да хоть, на худой конец, похабные шуточки. Барды опустили лютни и засели за столами играть в кости; некроманты ютились по углам, заставляя скелеты амбарных крысок танцевать; знатно перебравшая фея на сцене выводила что-то заунывное. Ничто, как говорится, не предвещало беды, пока дверь таверны вдруг рывком не распахнулась, и в неё не вкатились кубарем… Как бы их лучше описать?

Ну, начнём с того, что впереди даже не вышагивал, а скакал от неуёмной энергии рыжеволосый парнишка в потёртом плаще с капюшоном. Несмотря на то, что капюшон отбрасывал тень на и без того закрытое полумаской лицо, парнишка привлекал к себе внимание, как костёр посреди тёмного леса – столько от него было шума, хаотичных движений и вздымаемой пыли. Первым делом подросток (на взрослого мужа он никак не тянул ни ростом, ни поведением) оббежал всю таверну, не заглядывая разве что дамам под юбки, потом кинулся приставать к бардам, закидывая их вопросами и на каждый ответ реагируя неизменным «ого!», как будто инструментов музыкальных раньше не видел, ей-Богу! Из диалога с ним барды поняли, что парень глубоко не местный, на Материке буквально с неделю и уже давным-давно пропал бы, если бы не «природная смекалка, первоклассные навыки мимикрии, идеальное умение сливаться с толпой… Ну, и эти ребята немного помогли».

«Эти ребята», вошедшие следом за парнем в полумаске, уже успели устроиться у стойки и теперь косились на него – кто с испепеляющей ненавистью, к с прямо-таки материнской нежностью и заботой. Наконец, одна из участниц группы не выдержала – светловолосая девушка в просторной белой мантии с лазурной отделкой, доселе лишь кидавшая в сторону рыжего юноши гневные взгляды, рывком встала со своего места и направилась к столику бардов с таким видом, будто планировала наслать на таверну как минимум полный летучих мышей ураган. На светлого мага (коим девушка и являлась, судя по знаку на мантии) она в тот момент была похожа меньше, чем рыжий – на опытного разбойника, коим пытался себя выставить. Барды, прочтя настроение прекрасной дамы, тут же притихли, а вот их новый приятель, сидевший к девушке спиной, оставался в неведении до самого последнего момента.

– Мион, ты что творишь?! – взорвалась девушка. – Какое из слов «не привлекать внимания» ты не понял?! Мы сюда не лясы точить пришли, но ты, я вижу, готов хоть с лесными паучарами светские беседы вести, лишь бы у нас больше проблем было!

Барды оскорблённо взглянули на девушку – сравнение с «паучарами» им не понравилось  – но ответить ей не решились, уж больно гнетущей была аура юной волшебницы. Рыжий юноша, однако не растерялся:

– Лина, душа моя, – начал он, очаровательно ей улыбнувшись. – Я разведываю обстановку, навожу справки, собираю для нас ключевую информацию… Разве не так начинаются все приключения?

Лина осталась, очевидно, не впечатлена, и уже хотела продолжить бушевать, как на плечо ей легла чья-то рука.

– Да ладно тебе, Лина, – заговорила подошедшая сзади девушка в одеянии местной церкви, скорее всего, одна из их наиболее молодых жриц, – Мион ещё не освоился, он с местными нравами незнаком. К тому же, он никому не мешает, правда же?

Девушка призывно оглядела таверну, словно надеясь, что её поддержат – но никто не проронил ни слова, от чего юная жрица заметно поникла, даже пышные каштановые волосы, казалось, стали на оттенок темнее. На подругу, однако, её слова подействовали умиротворяюще.

– Только ради тебя, Маюми, – Лина отошла от стола и послушно вернулась на своё место вместе с жрицей по имени Маюми, оставив рыжего, очевидно, Миона, как ни в чём не бывало продолжать беседу с бардами. Те, однако, смотрели теперь на него с куда большим подозрением – эта странная компания нравилась им всё меньше и меньше.

Тем временем, покуда трое сокомандников решали свои проблемы у столика бардов, оставленный ими у стойки четвёртый – здоровенный лохматый детина с острыми ушами и полным ртом волчьих клыков – времени зря не терял: он уже успел договориться с хозяйкой об обеде из трёх блюд и как раз начал расправляться с заказом, когда его спутницы вернулись. Лина и тут нашла, на что разозлиться.

– Гэйл, и ты туда же! – девушка резко дёрнула здоровяка за ухо, от чего тот негромко взвыл, всё ещё, однако, не переставая жевать куриную ногу, – Деньги экономить надо, а не спускать на что попало!

– Еда – не что попало… В еде… Ням.. Сила… – попытался отстоять свою точку зрения синеволосый детина, хоть говорить с набитым ртом и оттянутым ухом и было не очень удобно; пристроившееся у него на плечах животное, до этого столь неподвижное, что его можно было бы принять за меховой ворот доспехов, состроило недовольную мордочку и спрыгнуло на ближайший стул. Кристалл, словно бы инкрустированный в грудь существа, призывно блеснул, привлекая внимание пары завсегдатаев.

«Ну надо же, как она его…» – подумал немолодой крестьянин, неуверенно подходя к стойке. – «Этих горных чертей-остроухов все здравые люди как огня боятся, а она с ним, как с дитём малым… Маги, чтоб их…»

Мужчина опустился на табурет рядом со зверюшкой, не зная, стоит ли протягивать руку к столь мягкому на вид синему меху. Пораздумав, решил, что рисковать всё же не будет – вместо это он наклонился к существу чуть ближе, нежно проворковав:

– А это кто у нас, котик?

– Сами вы «котик», – раздражённо ответило существо, – А я, между прочим, временный заместитель главы гильдии. Карибо, к вашим услугам.

Крестьянин так и застыл с открытым ртом.

– А вот эти вот, – зверёк по имени Карибо поочерёдно показал хвостом на разбойника в полумаске, волшебницу, жрицу и остроухого варвара. – Моя гильдия, точнее, то, что от неё осталось. Не Бог весть что, но других нету. Почувствуйте мою боль и, мой вам совет, сделайте вид, что нас не видели и ни о чём со мной не говорили. Не стоит в наши дела лезть – я и сам бы с радостью в них не лез, но долг зовёт.

С этими словами Карибо запрыгнул на стойку, на которую уже поставили стаканчик молока, и принялся пить из него – не лакать, как кошка, а именно пить, держа стаканчик двумя лапками. Лина и Гэйл продолжали о чём-то спорить, Маюми их кое-как разнимала, а на другом конце таверны Мион беззаботно болтал с поддатой феей.

Приключение начиналось так, как и положено для таких героев, как они – без фанфар, зато весело.

Глава 2

путешествия во времени для чайников

– Я очень надеюсь, что в этот раз вы ничего под откос не пустите… Ну, пожалуйста, – Карибо, очевидно, хотел выглядеть суровым начальником, но был больше похож на нищего, вымаливающего серебряник на площади. На усатой мордочке застыло выражение смирения со своей судьбой – он ни во что уже не верил, ни в квалификацию подчинённых, ни в счастливый исход миссии.

– Мы?! – вспыхнула Лина, поигрывая магическим посохом, как дубинкой, готовой опуститься на голову несчастной зверушки. – Я, если ты не заметил, ни одной ошибки пока не допустила! Это кое-кто… – девушка метнула полный презрения взгляд на стоявшего чуть поодаль Миона. – Не может даже на стрёме постоять, ничего не облапав и не разбив!

– Да я проверял эту вазу на наличие вражеских чар! – по полуприкрытому маской лицу Миона читалось, что его грязно оклеветали. – Чар не оказалось, но я её, на всякий случай, всё же устранил – чтобы исключить вероятность её вероломного нападения! А вот Гэйл вместо того, чтобы по-быстрому избавиться от сторожевого цербера и присоединиться к нам, зачем-то остался в казематах чесать ему пузико…

– Потому что цербер – хороший мальчик! – отозвался Гэйл, отвлёкшись от внимательного изучения своего боевого топора. – И ему там было одиноко и страшно!

– На твоём месте я бы поступила также, – серьёзно произнесла Маюми, надеясь и на этот раз уладить разгорающийся среди спутников конфликт, – Но давайте, всё же, пообещаем друг другу в этот раз от плана не отклоняться? Мы не просто спускаемся в подземелье, – жрица бросила быстрый взгляд на круглый бронзовый кулон в лапках Карибо. – Мы отправляемся в прошлое, а там любое неловкое движение может повлечь за собой непредсказуемые последствия…

– Мы можем стать собственными дедушками! – выкрикнул Мион со слегка неуместным энтузиазмом. Остальные его пыл явно не разделяли – Лина, казалось, была готова придушить рыжего разбойника на месте. Карибо тяжело вдохнул.

– Мы не будем вытворять ничего подобного, – зверёк мысленно приготовился в очередной раз разжёвывать подчинённым план. – Пока Маятник не отсчитает отведённый нам час, мы должны успеть выкрасть книгу у деревенского колдуна, пока вся деревня не сгорела вместе с этой злосчастной книгой! Наниматель выразился чётко и ясно – книга нужна ему целой, читаемой и минимально обугленной! Все всё поняли?

– У меня вопрос, – нерешительно подняла руку Маюми. – А из-за чего сгорела деревня?

– Никто не знает, – Карибо нахмурился. – И спасать её в наши обязательства не входит. Насколько мне известно, жертв среди деревенских не было.

– Ещё вопрос, – на этот раз руку подняла Лина. – С чего это эта штука называется Маятником? Это обыкновенные магические карманные часы-медальон, у них маятника и в помине нет! Вот как ты себе представляешь карманные часы с маятником, а? Может, ещё кукушку туда присобачить прикажешь?!

– Лина, – Карибо был на грани истерики. – Не я им имя давал, а наниматель! Это его часы, и, если мы их потеряем или сломаем…

– У меня вопрос, но он не совсем по делу, – Гэйл воздел к небу закованную в бронированную перчатку ладонь. – Мы перед выходом поедим, или как?

– Еда и отдых после, всё после! – Карибо наконец-то не выдержал и перешёл на крик. – А сейчас все собрались вокруг меня и приготовились к временному скачку! Помните, у нас час!

Зверёк рывком раскрыл бронзовый медальон и нажал на кнопку прямо над блестящим циферблатом. Узорные чёрные стрелки закрутились против часовой – и вместе с ними закрутился мир вокруг согильдийцев. Мион всё время ошарашенно озирался кругом и так и норовил высунуть из золотистого временного вихря то руку, то голову – Маюми приходилось его придерживать. Карибо прижал уши к голове и старался стать как можно меньше. Гэйл зачем-то держал наготове топор. Лишь Лина выглядела спокойной – будто каждый день путешествовала во времени и уже успела от этого устать.

Вихрь постепенно успокоился – и за место пепелища компания оказалась посреди пустынной деревенской площади. Стало понятно, почему при пожаре никто не пострадал – в деревне, похоже, никто особо и не жил. Не лаяли собаки, не квохтали куры – честно говоря, пепелище смотрелось даже менее мрачно, чем это весёленькое местечко до пожара. Гэйл опустил топор, Маюми наконец-то отпустила плечо Миона. Лина нахмурилась.

– И в этой дыре кто-то хранит бесценные фолианты? Не удивительно, что на книгу никто до нас не посягал, – девушка резким жестом откинула со лба чёлку. – Ладно, выступаем. Все помнят свои роли? Я телепатией вызываю колдуна на разговор, Маюми располагает его к себе и тянет время, Мион взламывает замок на задней двери дома и крадёт книгу, Гэйл его страхует, Карибо старается не помереть от разрыва сердца, пока мы не закончим. Всё, начали!

– Но… Но я же заместитель… Я за главного… – пролепетал Карибо, но его уже никто не слушал. Настало время действовать.

***

– Ловко мы всё провернули, а? – Мион не сдерживал своего ликования. Как только золотистый вихрь вокруг группы приключенцев угас, и все снова оказались посреди знакомого пепелища, парень даже исполнил маленький победный танец, на что получил лишь гневные взгляды окружающих. Почему-то кроме него никто победу не праздновал.

– Мион… – прошипела сквозь зубы Лина. – Ты… Хоть… Понимаешь…

– А что тут понимать? – Мион взглянул на девушку самыми что ни на есть невинными глазами. – Миссия выполнена, книга у нас, и даже не подгорела – смотри! – парень повертел фолиантом перед лицом волшебницы. – Ну и что, что старикан оказался настолько мерзким, что наорал на вас обеих, не став даже слушать, а Гэйл не заметил его возвращения, потому что обчищал его кухню, а я запаниковал, когда он ворвался, и уронил свечку…

– Ты спалил деревню, Мион! – Лина уже даже не пыталась сдерживаться. – Ты всех нас чуть не убил!

– Но не убил же! Правда, Маюми? – рыжий повернулся к подруге, ожидая поддержки с её стороны. Та помедлила с ответом, всё ещё вытряхивая пепел из волос.

– Это, конечно, был несчастный случай, – ответила наконец Маюми. – Но не стоит больше так делать, Мион. Людям теперь негде жить из-за нас… И, Гэйл, есть чужую еду без спросу тоже нехорошо!

– Но мы и так пришли к старикану книгу красть, – возмутился варвар. – Одним окороком больше, одним меньше, не велик грех! Всё равно бы эта еда сгорела, а так на пользу пошла.

– Гэйл прав, – задумчиво произнёс Карибо, всё ещё находившийся в какой-то прострации. – Видимо, такова была судьба этой деревни – сгореть, а уж как и почему – вопрос другой. Главное, что миссию мы выполнили. Предлагаю на этом и успокоиться. В конце концов, деревня погорела больше месяца назад – а кто старое помянет, тому, как говорится…

Глава 3

Мион и дивный новый мир

Откинувшись на мягкую зелёную травку после хорошего вкусного ужина, Мион вдруг понял, что стал двухмерным. Как лубок, ага. С удивлением он покрутил ладонью перед лицом – нарисованная жирными чёрными линиями ладонь ярко выделялась на фоне синего неба с бегущими по нему собаками, жёлтыми и мохнатенькими. Собаки были нарисованы куда изящнее и с большим количеством деталей, словно их выводил на дорогой ширме какой-нибудь именитый азиатский художник – а вот рука Миона была до боли схематичной и простецкой, с рисованием чего-то такого и ребёнок бы справился.

Недовольный подобным развитием событий, Мион с трудом встал (нарисованные ноги пока не очень хорошо его слушались) и похромал к реке, у которой их небольшой отряд устроил привал – оглядеть себя с ног до головы и ещё немного покритиковать безвестного художника, столь криво вписавшего его в картину реальности. На траве то и дело попадались пятна психоделической расцветки – краска у художника явно текла. В одном из таких пятен стояла Лина, нарисованная до упоения мило – с огромными блестящими глазами, крохотными ротиком и остреньким подбородком. Лина никак не могла скинуть с себя походную сумку – та всё норовила её облизать широким фиолетовым языком, торчащим из-под застёжек, а маленькие мохнатые лапки сумки плотно вцепились девушке в мантию, не желая отпускать свою добычу. Поделать здесь было нечего, и Мион направился дальше к своей цели – река, вопреки законам физики, с каждым шагом отдалялась, а порой вообще оказывалась вдруг справа, а не спереди. В какой-то момент до ушей Миона донёсся крик – это сердобольная Маюми, похожая на иллюстрацию в свитке о боевых искусствах, пыталась поодаль накормить голодного древесного духа сдобной синей булкой. Губы Маюми были плотно сомкнуты, мышцы напряжены – кто же тогда кричал? Этого Мион не знал, не ведал.

Мир вокруг, тем временем, преображался из картины маслом в заковыристый чертёж белыми чернилами на сине-зелёном фоне – собаки на небе теперь стали похожи скорее на пушистые ходячие шапки, с деревьев свисали, радостно щебеча, грузные усатые мужики в красных камзолах (все, как на подбор, с лютнями), а идти к реке становилось всё сложнее – из земли то тут, то там выскакивали крохотные зелёные человечки, напоминающие сурков, и грозно грозили Миону пальцем. Со временем Мион понял, что сурков можно и давить – они при этом забавно пищали и прятались назад в землю, чтобы потом вылезти вновь и плюнуть Миону в спину, очаровательно ругаясь. Это сделало нелёгкий путь юноши чуть более интересным – ну, это, и тот факт, что прохаживавшиеся на горизонте здоровенные сиреневые махины с мощными жвалами вместо морд становились всё ближе, а их действительно хотелось разглядеть.

Прямо у реки он встретил Гэйла, но не успел перекинуться с ним и фразой – грубыми мазками нарисованный варвар, загадочно улыбнувшись другу, отрастил вдруг рыбий хвост и прыгнул в светло-розовую воду, уплыв в поисках лучшей жизни. Мион его не винил. Дождавшись, пока с воды уйдёт рябь, он наклонился и осмотрел себя в отражении – кислотные цвета волос, кожи и одежды заставили голову пойти кругом, а жирные чёрные линии вызвали ассоциации с пиками, на которые принято насаживать головы врагов. Мион не мог больше смотреть на то, каким чудовищем стал – он в ярости ударил своё отражение кулаком (отражение ударило в ответ, но промахнулось), после чего развернулся и бежал прочь, пока не уткнулся лицом в мягкую, пахнущую травой стену. Кто и когда успел возвести в чистом поле стену, Мион понятия не имел, но клятвенно пообещал себе этому злодею когда-нибудь отомстить – вот только стену перелезет. Стена, однако, крошилась между пальцев и всё, зараза, не кончалась – нарисованный парень успел тысячу раз выдохнуться и пожалеть о своей затее. В какой-то момент ему стало даже всё равно – мир ведь, по сути, не изменился, он всегда был двухмерным, а Мион лишь сегодня это понял, дурашка.

Проснулся Мион, наверное, часа через четыре – а тело успело так затечь, будто вечность прошла. Голову как тисками зажало, так больно, что аж искры перед глазами – но даже сквозь них парень разглядел, что мир вновь был трёхмерным, каким ему и полагается быть, а в небе не летало никакой неположенной живности. С огромным трудом привстав сначала на все четыре конечности, потом на колени нижних двух, хорошенько измазанный в земле и траве разбойник огляделся по сторонам, пытаясь сориентироваться, где он, и что, собственно, произошло. Первой он заметил Лину – та безмятежно спала на траве, обняв свою походную сумку. Личные вещи, вывалившиеся из сумки в пылу прошедшей схватки, окружали юную волшебницу, словно охраняя её сон – это было даже в чём-то мило. Полюбовавшись на свою спящую подругу, Мион двинулся дальше – мимо остатков затоптанного костра, мимо котелка, в котором ещё лежало немного тех вкуснейших грибов, что Мион обнаружил с утра в лесу. Грибы эти никто из членов группы не опознал, но вся остальная провизия подходила к концу, и они решили рискнуть… Что ж, по крайней мере, грибочки оказались и вправду вкусными.

Маюми полулежала, прислонившись к дереву – она только-только начала приходить в себя и теперь ошалело оглядывалась по сторонам, явно не особо понимая, почему голова у неё раскалывается, лицо расцарапано, а руки в древесной смоле и синей шерсти. В дупле дерева, у которого девушку, похоже, и, вырубило, ворочался и постанывал Карибо – синяя кисточка его хвоста забавно торчала из дупла, прям как опознавательный флажок. Хуже всего приходилось Гэйлу: за обедом он съел, как обычно, больше всех, и теперь, до ниточки мокрый, лежал ничком прямо у воды, тяжело дыша – похоже, его только что обильно вырвало в реку. Хорошо хоть не в полном доспехе был, когда заплывы после обеда устраивал – так бы и утонул, бедолага, и поминай как звали. А вот не стоило себе все самые большие кусочки забирать, жадюга остроухая!

Вдоволь насладившись картиной, Мион вновь откинулся на траву – в этот раз никаких великих откровений о мире в его всё ещё раскалывающуюся голову не пришло, зато пришло желание одновременно пить, спать и больше никогда не экспериментировать с подозрительной пищей. Перед глазами пронеслись картины сюрреалистичного угара прошедшего дня – Мион готов был поклясться, что в какой-то момент возомнил себя актёром (это что-то вроде менестреля, только не поёт), живущим в далёком городе Лос-Анджелесе (а такой, вообще, существует?) и играющим в чём-то под названием «сериал». И чего только затуманенное сознание себе не надумает!

Глава 4

Настало время изумительных теорий

– Народ, после вчерашнего, я… – начал было Мион, поднеся озябшие руки чуть ближе к костру, но закончить фразу ему так и не дали.

– Обязуешься никогда больше не приносить в лагерь сомнительные грибы? – резко прервала его Лина, смерив парня холодным взглядом. – Удружил ты нам, конечно. Меня до сих пор всю трясёт – я такое видела, вам и не снилось!

Остальные участники группы, явно испытавшие вчера приход не лучше, глядели на Лину скорее саркастично-осуждающе, чем с поддержкой, но спорить с ней не стали. Гэйл, всё ещё бледный, пододвинулся чуть ближе к костру; Карибо, свернувшийся рядом, что-то недовольно пробурчал во сне, когда варвар ненароком задел его своим плащом. Маюми глядела на пламя, как зачарованная; отблески плясали в её зелёных глазах, делая её похожей на колдунью-язычницу. Все находились словно в своём мире и не были, похоже, настроены на разговор, но Миона это остановить не могло – у него созрела мысль, которой просто необходимо было поделиться.

– Так вот, после вчерашнего… Я подумал – а вдруг нами всеми кто-то управляет? – озвучил Мион наконец-то свою идею. Все, кто не спал, воззрились на него с нескрываемым удивлением.

– В смысле, магией? – переспросила Лина. – Не держи меня за дуру, я бы заметила.

– Не магией, – покачал головой рыжий разбойник, – А словно… Словно мы все – пешки, актёры (это как менестрели, только не поют), отыгрываем наши роли, сами того не зная. А управляет нами… Режиссёр! Или что-то такое.

– Так, а это кто? – спросил заинтересовавшийся вдруг Гэйл. – Ты же знаешь, у меня не очень хорошо с трудными словами.

– Это что-то вроде начальника для актёров, – пояснил Мион. – Ну, так я понял, пока был в грибном трансе. Он говорит, куда встать, что сказать, какую морду состроить – короче говоря, всех направляет. Карибо мог бы быть режиссёром – он это дело любит.

Зверёк дёрнул хвостом, словно почувствовав, что говорят о нём, но так и не проснулся.

– Мы-то тут при чём? – раздражённо спросила Лина, уже начавшая уставать от пространных размышлений разбойника. – Мы, насколько я знаю, не актёры и не менестрели, и нам никто не говорит, где и в каких позах стоять. Ты, сдаётся мне, не до конца проспался.

– Мы не актёры, – серьёзно произнёс Мион, – мы – действующие лица. Персонажи. Те, кого играют актёры. Персонажи не знают, что они – персонажи, они живут свои жизни совершенно спокойно, а на самом деле их окружает не мир, а декорации, и на них смотрят люди, огромное количество людей, через стеклянные окна в плоских чёрных коробках, а потом они общаются друг с другом через паучью сеть (я не уверен, как именно, но так я видел!), обсуждают нас, персонажей, кто с кем встречаться должен…

Маюми, прежде казавшаяся безучастной, навострила уши.

– И кто с кем? – спросила она, пожалуй, чересчур заинтересованно.

Мион затих, потеряв, видимо, мысль. Лина ухмыльнулась.

– Мион, тебя, похоже, ударило хуже, чем я думала. Придумаешь тоже…

– А мне нравится, – заявил вдруг Гэйл, желая, видимо, поддержать напарника. – Я хочу быть персонажем! Ничего не решаешь, ни о чём не думаешь, всё за тебя делает актёр – красота!

Мион не удержался и тихонько рассмеялся, Маюми и Гэйл подхватили, даже Лина не стала скрывать улыбки. Карибо наконец-то приоткрыл глаза.

– А что это вы ещё не спите? – спросил зверёк, потирая лапками глаза. – Быстро тушим костёр и на боковую! Завтра день тяжёлый, нам до города ещё идти и идти!

– Как скажете, господин режиссёр, – улыбнулась ему Маюми. Карибо удивлённо дёрнул ушком, но от комментариев воздержался. Чем-то это новое странное слово ему понравилось.

Глава 5

Крайне честное жульничество

– Мион… – задыхалась Лина на бегу. – Если… Выживем… Сама тебя… Уф… Урою!

Мион не ответил, полностью сконцентрированный на том, чтобы как можно более извилистым путём вывести своих согильдийцев за черту города, не попавшись при этом в когти преследователей. Лина и Маюми бежали прямо за ним, одним чудом не путаясь в своих одеяниях, а замыкал процессию спасавшихся Гэйл с Карибо на плече – бежать в полном боевом доспехе и со вцепившимся в волосы паникующим животным оказалось немного неудобно. Мион мог чуть ли не физически ощутить, как четыре пары глаз сверлят его спину с нескрываемой злобой, и прекрасно понимал, что сегодня он огребёт по полной – если не от мужиков из таверны, то от товарищей уж точно.

Отвлёкшись на невесёлые мысли, Мион запнулся о камешек и кулем полетел вперёд, неплохо так пропахав мостовую подбородком. Сверху на него тут же радостно повалилась Лина, не успевшая затормозить. Обычно Мион был бы рад телесной близости между ними, но сейчас всеми силами пытался скинуть с себя шипящую девушку, пока Маюми и Гэйл, которым повезло не стать частью образовавшейся кучи-малы из двух человек, метались между желанием помочь и бежать дальше, оставив бедолаг-друзей на растерзание. Шансов уйти, однако, у них всё равно уже практически не оставалось – гневные полупьяные вопли становились всё ближе, всё слышнее. Мион перестал барахтаться и устало откинулся на прохладные камни мостовой.

А ведь как хорошо всё начиналось…

***

– Значит, никогда не проигрываешь? – скептически поинтересовался Мион, разглядывая закутанного в мрачного вида чёрный балахон мужчину. Тот кивнул, отчего его широкополая шляпа едва не задела полями Миона по носу. Лина, понимая, что назревает недоброе, сделала рыжему разбойнику выразительный жест бровями: «Даже не думай, бестолочь!». Тот добрый совет согильдийки радостно проигнорировал.

– А как насчёт в «дракончиков» партию? У меня и карты с собой, – разбойник зачем-то подмигнул Гэйлу, мирно сидевшему с кружкой у дальнего конца стола, и продолжил. – Разложим, пообщаемся, сделаем ставочки… Я ведь, знаешь, тоже никогда не проигрываю! У кого-то из нас этому «никогда» придётся оборваться… Ну как, разве не интересно? Азарт душу не бередит?

Незнакомец в шляпе хмыкнул и молча выложил на стол неплохую сумму. Мион её удвоил.

– Это плохая идея, – шепнула Маюми, дёргая парня за рукав. – У нас не так много денег осталось, а Карибо, если увидит…

Карибо, однако, был чем-то занят у стойки и в сторону подчинённых не смотрел – отличный шанс для одного юного разбойника провернуть дело всей своей жизни… Ну, ладно, не жизни, но недели так точно!

***

– Понимаешь, в том и был план, – объяснял Мион, – Мы с Гэйлом заранее договорились, что провернём это в ближайшей таверне – не знали, только, на ком, а тут этот мужик так удобно подвернулся! Раскладываемся, значит, играем, и в самый ответственный момент Гэйл отвлекает внимание на себя – песню заводит, там, или кружку роняет, и, пока на него все смотрят, я подменяю противнику карты! Ловкость рук, и никакого… Ладно, чуть-чуть мошенничества! Но с моими-то молниеносными рефлексами…

– Что-то они мало тебе помогли, – не произнесла, а практически выплюнула Лина. Её мантия всё ещё была в дорожной пыли после падения, а волосы растрёпаны от бега.

– Да кто же знал, что у мужика под балахоном фамильяры! И ведь глазастые, заразы! Что б их, колдунишек этих… – заметив грозный взгляд Лины, Мион осёкся. – Я тёмных ввиду имею, исключительно тёмных! И вообще, не пробей Гэйл дырки в полу, за нами не погналось бы столько народу, отделались бы магом с фамильярами!

– Кто ж знал, что у них такие крепкие кружки? – обиженно отозвался варвар. – Не надо на меня всё перекладывать, твоя была идея!

– В любом случае, таверне мы теперь должны, – с грустью подытожил Карибо. – И магу мы должны, за моральный ущерб.

– Как будто ему денюжек моих не хватит, – надулся разбойник. – Сидит, небось, сейчас, радуется, да за наши кровные выпивает!

– Такие, как он – люди обидчивые, и жуликов они не любят. Короче говоря, в город нам теперь дорога закрыта – пришли, называется, работу искать! И за что вы мне такие на долю выпали, чем я грешен?! – заламывал лапки Карибо. Маюми вздохнула и погладила зверька по голове.

– Зато мы все живы, – произнесла девушка примирительным тоном. – И от погони убежали, и урок важный на будущее усвоили. Счастливый финал, разве нет?

Полный вселенской боли взгляд согильдийцев дал Маюми вполне внятный ответ на её вопрос. Счастливыми финалами в их истории, похоже, запахнет ещё не скоро, с их-то удачей.

Глава 6

Пир горой

Ждёт город своих героев или не ждёт – это, конечно, вопрос интересный, но пятерым путникам было не до того – до этого самого города нужно было ещё как-то добираться. Этим они и занимались уже третий день, успешно выйдя из мрачного леса, где им довелось встретить, ни много ни мало, свои отражения из иного мира. Лина всё ещё думала об этом по ночам, гадая, сколько ещё существует иных миров, и иного ли среди них таких пар-отражений. А вдруг где-то есть «Лина», которая в магии перегнала её саму? А вдруг, наоборот, живёт где-то «Лина» -бездарность, на которую смотреть жалко? Есть ли где-нибудь «Лина», у которой живы родители, и не было ни набега на деревню, ни обучения в Ордене, ни гильдии? Подобные мысли мешали уснуть и приводили к тому, что девушка брела через бесконечные золотистые поля в полусне, а Маюми по утрам лечила ей заговором головную боль. Мион ситуацию не улучшал – он только и болтал о том, как круто, что существуют в мире подобные чудеса.

– Материк потрясающий! – не уставал твердить рыжий разбойник. – У себя на острове я никаких чудес не видел. Ну, рыбу большую поймали, ну, кто-то кокос себе, куда не надо, засунул – но чтобы иные миры… Я правильно сделал, что к вам вступил!

– А я жалею, – буркнула Лина, но её, похоже, никто не услышал.

Поле наконец-то закончилось, и перед путниками открылась равнина – широкая и обдуваемая ветром. Посреди равнины стоял одинокий старинный дом, больше никаких следов людского присутствия видно не было. Карибо, однако, и это смутило.

– Здесь никто жить не должен до самой Киры, – произнёс он, насупив мордочку. – Ни селений, ни городов. Что это за отшельничье пристанище?

– Видимо, хозяева этих полей, – Маюми окинула широким жестом оставленные за спинами путников золотые богатства. – Я тут пшено заприметила, рожь, гречку… Эти люди богато живут!

– Давайте к ним в гости напросимся! – радостно предложил Гэйл. – Есть хочу – помираю, а у богатых хозяев должно быть, чем поживиться!

Карибо с сомнением оглядел дом, не внушавший ему ровным счётом никакого доверия. Мион же, в свою очередь, активно поддержал идею друга:

– Давайте, так все искатели приключений делают! Расскажем о наших странствиях и подвигах…

– О том, как ты деревню сжёг, или о том, как в карты жулил? – спросила Лина, ехидно улыбаясь.

Мион опять пропустил её колкости мимо ушей – он первый помчался к дому. Согильдийцам он выбора не оставил, и те последовали за ним, кто с энтузиазмом, кто совершенно убито.

– У меня дурное предчувствие… – пробурчала Лина.

1

– Привет этому дому! – крикнул Мион, рывком открывая входную дверь. То, что она была не заперта, ни капли его не удивило; парень, похоже, жил в собственном мире, где все и всегда были рады его визиту. Карибо процокал коготками следом, нервно оглядываясь; Гэйл волей-неволей, а проверял время от времени топор за спиной; Маюми с трудом удерживалась от того, чтобы не начать молится. Шествие замыкала Лина, и ей с каждой секундой становилось всё более не по себе от этого места. Дом выглядел пустым и необжитым: картины на стенах глядели перед собой чёрными, словно обожжёнными холстами, по углам колыхалась паутина, а звуки шагов путников раздавались гулко, как в пещере. Лина не чувствовала присутствия других магов, и это успокаивало, но магия бывает разная, и не всегда ей нужен живой проводник.

Большинство, похоже, было на стороне волшебницы: из всей группы Мион был единственным, кого ничего не смущало. Он уже унёсся вперёд по коридору и теперь возился с широкими коваными дверьми. Когда те, наконец, поддались, парень распахнул их без лишних промедлений, и в тот же момент с его губ сорвался восторженный возглас:

– Народ, сюда! Тут пир горой!

Остальные поспешили к нему, и оказалось, что рыжий был абсолютно прав: в широком зале горели факела и трепетали на окнах атласные шторы, с потолка свешивались светло-синие и золотые ленты, а длинный стол, стоявший посреди зала, ломился от яств. Тут были и куриные крылышки, и золотистые поджаристые булки, и спелые фрукты с блестящими от соков боками; одних бутылей с вином путники насчитали штук десять. Гэйл, не церемонясь, оттолкнул Миона и, протиснувшись мимо него, ринулся к столу. Он нашёл свой Рай.

– Гэйл, подожди, это же чужое! – Маюми побежала вслед за варваром, явно намеренная его остановить, даже если придётся применить силу. Мион кинулся к столу третьим, просто потому что захотел. Лина и Карибо переглянулись.

– Может, и не будет ничего плохого, если мы начнём банкет без хозяев? – спросил зверёк, сглотнув слюнки. – Они не заперли дверь и оставили такой стол – сами должны были понимать…

– Что-то здесь не так, – твёрдо произнесла Лина. – Я же чувствую. Зря мы пришли.

Лина убедилась в своей правоте уже через секунду – по залу разнёсся короткий вскрик Гэйла и, сразу после него, протяжный и звонкий крик Маюми. Мион вторил друзьям заправским матом – таких выражений Лине раньше слышать не приходилось, но ей было не до того, чтобы стыдить товарища. У стола творилась какая-то несуразица.

Жареная курица, к которой Гэйл только что жадно тянул руки, вдруг встала на свои обнажённые косточки и принялась клевать лицо варвара неясно откуда взявшимся острющим клювом, выросшим прямо из её купированной шеи. Парень отмахивался от курицы руками, стараясь защитить в первую очередь глаза и параллельно силясь достать из-за спины топор. Ситуация Маюми была не лучше – над ней, словно рой мошек, летали крохотные жалящие коричневые точки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся гречневыми зёрнышками.

– Злая гречка… Да где это видано… Злаки, вы же наши друзья, не надо так! – стонала девушка, тряся головой и руками в надежде отмахнуться от кусачей стаи. Мион, тем временем, сражался с собственной напастью – агрессивной бутылью вина, которая, зависнув в воздухе, всё норовила протаранить его несчастную голову. Лина покачала головой, не в силах смотреть на это безумие. Ни вчера, ни сегодня их группа не употребляла в пищу никаких подозрительных грибов – так что же, простите, тогда творится?

– Лина, Карибо, помогите! – крикнула Маюми, обернувшись к дверям. – У нас тут какой-то пищевой бунт!

– Не то слово, – Гэйл, наконец-то вытащивший свой топор, разрубил куриную тушку надвое. – Чтобы еда пыталась съесть меня, а не я её?! Так меня ещё не оскорбляли…

Лина спокойно подошла к столу и притянула крупинки гречки к своей ладони, создав из них ком, после чего высыпала их назад в пиалу, из которой те поднялись. Маюми, тем временем, прицельным ударом ноги впечатала агрессивную бутылку в стену зала, от чего та разбилась. По стене растеклось кроваво-красное пятно.

– Фух… Ничего себе у них защита от воров… – Мион выдохнул, опускаясь на корточки. Только сейчас он заметил, что стульев в зале не было.

– Я думаю, эта еда здесь как раз для таких, как мы, и лежит, – произнесла, немного подумав, Маюми, – Кто бы ни были тут хозяева, они едят не фрукты и хлеб, а тех, кто на всё это позарится.

Лина согласно кивнула. Мион и Гэйл отскочили от стола в считанные секунды.

– Ну, или это просто кто-то местный развлекается, – улыбнулась впервые за день Лина. – Согласитесь, на то, чтобы кого-то убить, у этих вкусностей просто сил не хватит. К тому же, они активируются, только если к ним прикоснуться – этакая прививка для тех, кто любит лапать чужое. А теперь пойдёмте – мы уже почти у города, отдохнём, поедим нормально, а не как вы только что.

Карибо, предусмотрительно оставшийся у дверей, кивнул и первым поспешил прочь из странного дома. Подчинённые последовали за ним, радостные тому, что так легко отделались. Если ожила бутыль, кто знает, что было бы, потянись хоть кто-нибудь из них к ножу или вилке?

Лишь когда дом остался позади, а на горизонте замаячили высокие, однотипные, похожие на серые обелиски строения города Киры, недоброе чувство окончательно покинуло Лину. Похоже, им больше ничего не угрожало – по крайней мере, пока, а дальше жизнь покажет.

Глава 7

Следуй за синим волком

Гэйл понял, что за ним наблюдают, ещё на рынке – острое чутьё его не перебили даже манящие запахи разнообразной снеди. Сначала он не испугался, даже заинтересовался – кто это на него позарился, продать что-то хотят, али работу предложить? Купить всё нужное Гэйл уже купил, а работу надо обсуждать всей группой, так что в обоих случаях варвар бы отказал. Он с нетерпением ждал, когда же безмолвные наблюдатели к нему подойдут, ведь дел особых не было, и он просто гулял, наслаждаясь временной свободой от нотаций Карибо и командного тона Лины. Разделиться, кстати, было идеей Миона – тот впервые видел богатство рынков Киры, и ему хотелось оббежать всё и сразу, сунув нос в каждый горшок. Что ж, его право.

А вот когда рынок остался позади, и Гэйл, петляя узкими улочками, всё никак не мог сбросить свой «хвост», стало действительно не по себе – кто-то упорно наблюдал за ним из тени, кто-то тихий, потенциально опасный. Гэйл был парень простой, любил открытые, честные схватки, и такая слежка ему не нравилась – тут пахло магией, причём нехорошей. Наконец терпение варвара лопнуло – он резко развернулся, застыв посреди улочки, и для приличия даже ногой топнул.

– Выходи, покажи себя! – крикнул он в расползавшиеся в сумерках тени. – Не будь трусом, раз уж решился ко мне лезть! До конца иди, как мужик!

В тени что-то шевельнулось, и от стены, где только что, как считал Гэйл, никого не было, отделился хрупкий невысокий силуэт. На середину улочки изящными шагами вышла молодая девушка в синем платье. Её руки заметно дрожали, но на бледном лице читалась отчаянная решимость.

– Простите, что скрывалась от вас, – произнесла девушка тихо, но отчётливо. – Я не желаю вам зла. Мне велено следовать за синим волком – так я и делаю. Так велит загадка.

Гэйл на несколько секунд впал в подобие ступора. Из слов девушки он не понял ровным счётом ничего.

– Чего, прости? – варвар почесал затылок. – Я, видно, недостаточно умный для вас, городских, так что говори попроще. Какие, к чёрту, волки? Какие загадки?

– У вас пряжка на поясе, – девушка указала рукой на тяжёлую пряжку в виде головы волка, которую Гэйл, не удержавшись, купил на рынке несколько часов назад. – И волосы синие, и вообще, вы на волка похожи. Я решила, что в загадке сказано о вас. Мне велено за вами идти, а не беседовать с вами, так что, прошу, сделайте вид, что меня не видели, и идите, куда шли, а я за вами. Я вам не помешаю, честно, вы и забудете, что я тут есть!

Теперь девушка дрожала уже всем телом, словно её от чего-то знобило, хотя погода стояла тёплая. Гэйл просто не мог позволить ей вернуться в тень и обо всём забыть.

– Ну нет, так не пойдёт, – варвар протянул девушке руку. – Иди со мной рядом, нечего по закоулкам жаться, не воровка же. Я сейчас иду на постоялый двор, там мои друзья. Поешь с нами, согреешься и всё по-простому расскажешь, чтобы даже я понял, хорошо?

– Хорошо, – девушка тепло улыбнулась и взяла Гэйла за руку; в его громадной ладони её ручка выглядела игрушечной.

2

– Глядите, Гэйл девушку привёл! – Мион аж подскочил на стуле. – А мы-то думали, чего тебя всё нет! Времени зря не теряешь, я смотрю!

– Ты не так понял! – покраснел варвар. – Ей помощь наша нужна, с какой-то загадкой, или что-то в таком духе, я не вникал особо. Сама им расскажи, эм…

– Окадия, – представилась девушка. Она с интересом оглядела собравшихся вокруг стола приключенцев, но сама к ним подсаживаться не спешила, будто стеснялась. Гэйл одной рукой подхватил тяжёлый стул от соседнего столика и поставил рядом со своим, после чего жестом предложил девушке сесть. Та, чуть помедлив приняла приглашение.

– Здравствуй, Окадия, – улыбнулась новой знакомой Маюми. – Меня зовут Маюми, а это Мион, Лина и Карибо. Гэйла ты, я так понимаю, уже знаешь.

– Молодец, все наши имена раскрыла! – зашипел на девушку Карибо. – Может, ещё наши гильдийские тайны ей откроешь?!

– А у нас есть гильдийские тайны? – с интересом воззрился на зверька Мион.

– Окадия нам не враг! – тут же заступился за девушку Гэйл. – Она к нам за помощью пришла!

– Это правда, я не желаю никому зла, – девушка смотрела на свои колени, не поднимая взгляда на новых знакомых. – Я просто попала в очень сложную ситуацию и не знаю, что делать. Понимаете, с недавних пор я умею… Вот это.

Окадия вытянула вперёд руку, и на кончиках её пальцев заплясали чёрные молнии. Маюми ахнула, Мион заинтересованно подался вперёд; только Лина, доселе молчавшая, и бровью не повела.

– И что? Простейшая магия, – лицо светлой волшебницы явно выражало полное пренебрежение.

– Это ещё не всё, – почти что шёпотом произнесла Окадия. – Я могу становиться невидимой в темноте. Вода от моего прикосновения подёргивается чем-то чёрным и вязким. Вороны слетаются на мой клич. И это только то, что я могу контролировать…

Девушка внезапно всхлипнула. Гэйл, сидевший к ней ближе всех, положил ладонь ей на плечо в попытке приободрить. Окадия благодарно улыбнулась и продолжила:

– В приюте, где я живу, заметили, что со мной что-то творится, и велели идти к ворожее, чтобы та объяснила, как снять проклятие. Она сказала…

– Прости, что прерываю, – вмешалась Лина, – но ты не проклята. В тебе проснулся дар тёмной колдуньи, только и всего. Поздновато, конечно, в твоём-то возрасте, но это у всех по-разному бывает. Это я уже в пять лет могла искры из рук метать, но я – особый случай.

Волшебница самодовольно ухмыльнулась, но Окадия этого, казалось, не заметила.

– Ворожея сказала мне нечто похожее, что это дар, а не проклятье, но мне такой дар не нужен! Я не знаю, что с ним делать, не могу им управлять – да меня из приюта выгонят! Ворожея сказала, что есть один способ избавиться от этого всего и зажить снова нормально. Она загадала… Что-то вроде загадки. «Следуй за синим волком, тот приведёт тебя к белой лисе; лиса, коснувшись тебя, станет серой, и ты станешь серой, и всё будет, как ты просишь». Стать серой, я так понимаю, значит стать обычной; волка я тоже нашла, как-то сразу, увидев, почувствовала: он. А с лисой что делать? У кого-нибудь из вас есть что-нибудь с лисами?

Все замолчали, задумавшись. Вдруг глаза Лины широко распахнулись; её разум, очевидно, пронзила какая-то догадка.

– Я, кажется, поняла, к чему клонила твоя ворожея… – произнесла девушка, от нервного возбуждения аж привстав. – И я отказываюсь!

– Что? – переспросила Окадия. У той опять глаза были на мокром месте. Все остальные смотрели на Лину с явным непониманием.

– Под «белой лисой» имелась ввиду я, а под прикосновением – ритуал нейтрализации. Когда встречаются два источника противоположной магии, светлая и тёмная, например, их можно, при желании, направить прямиком друг на друга, и выжечь оба – так, что ничего от магии не останется. Этим иногда оканчивались дуэли магов: вместо того, чтобы убить один другого, оба просто перманентно лишались своих сил, а для хорошего мага такое уже равносильно смерти. Ты можешь сколько угодно ненавидеть свой дар и бояться его, а вот я свой люблю и расставаться с ним не намерена. Ищи себе другую лису!

Окадия вновь всхлипнула, теперь уже в шаге от того, чтобы расплакаться; Гэйл, сам, видимо, не понимая, что творит, приобнял её, словно пытаясь заслонить от Лины. Девушка прижалась к груди варвара, уже не сдерживаясь: рыдания захлестнули её приливной волной.

– Меня никогда… Никогда и нигде такую не примут… Кому я такая нужна… – причитала девушка, пока Гэйл нежно поглаживал её по спине. Маюми вдруг встала со своего места и, обойдя стол по кругу, подошла прямо к Окадии и тронула ту за плечо, привлекая внимание.

– Слушай, у меня идея, – начала она, когда заплаканное лицо Окадии обернулось к ней, – Как на счёт того, чтобы научиться использовать свой дар? Ты сможешь стать кому-нибудь очень полезна! Тёмная магия, она ведь вовсе не злая, её можно применять во благо – так же, как и светлую магию порой используют во вред. Ты будешь помогать людям!

– Нам, например, – подал голос Мион. – Светлый маг у нас в команде есть, а тёмного нет! Лина тебя потренирует, обучит азам – и будешь нашей штатной колдуньей!

– Эй, эй, это я должен такие решения принимать! – всполошился Карибо. – Но я, в целом, не против, сильные маги никогда лишними не будут!

– Я согласна, – лицо Окадии в миг просветлело. – Если я и впрямь буду вам полезна, я только за!

– А вот я – против! Я сама только-только обучение закончила, а вы мне ученицу суёте! – вспыхнула было Лина, но что-то во взгляде Окадии растопило лёд её колдовского сердца. Да ещё Гэйл смотрит на неё глазами умильного щеночка – вот как тут откажешь?!

– Ладно, попробовать я могу… – Лина признавала поражение, но грустно от этого почему-то не было. – Будет лишний повод вспомнить первый курс. Завтра приходи на постоялый двор с вещами и будь готова выдвигаться в дорогу. Да, кстати, – волшебница неприязненно окинула глазами вышивку в виде черепа на платье девушки, – у тебя нет одежды повеселее? Не такой мрачной?

– Да у меня и на исподнем одеянии черепа, – улыбнулась Окадия. – С детства их обожаю!

Лина обречённо вздохнула. «Дар не просто так людей выбирает, – подумалось ей, – намучаемся мы ещё с этой девчонкой».

Глава 8

Принятие

– Знаешь, ЖП – не ПП.

– Что, прости?

– Жизнь прожить – не поле перейти. Подо всё в этой жизни надо подстроиться. Под хорошее, под плохое – подо всё. А кто не подстроился, те могут смело отправляться в топку. Мне их, конечно, очень жаль, но таскать за собой я никого не буду, простите великодушно.

Такую вот мысль высказала Лина как бы между прочим, когда они с Окадией сидели на поваленном дереве и пытались поесть, хотя аппетита у обеих и не было уже довольно давно. Окадию на миг словно парализовало от этих слов; она так и застыла с не до конца поднесённой ко рту флягой, а когда способность двигаться вернулась к ней, воззрилась на Лину не то с неверием, не то с ужасом.

– Ты… Ты это про меня? – дрожащим голосом спросила девушка свою спутницу. – Ты же знаешь, что я стараюсь, я правда стараюсь! Просто это всё так сложно, а после того, что случилось, я вообще не понимаю, как дальше…

– Как-нибудь, – ответила Лина спокойным и уверенным тоном, хоть бледность и залёгшие под глазами круги и выдавали её истинные чувства. – Через боль, через слёзы, а дальше идти всё же надо. Поздно возвращаться, поздно корить себя. Все виноваты, никто не виноват – какая разница? Ситуацию это не исправит. Будем делать всё возможное, а раскисать в дороге – это лишнее. Так что прекрати уже распугивать нашу удачу своим унылым видом, ладно? Встряхнись, поешь и иди практикуйся, я тебе не просто так задания даю.

Окадия серьёзно кивнула и уткнулась взглядом во флягу, больше ничего не ответив. Добиться от Лины сочувствия она и не надеялась, да и не считала, что сочувствовать в данной ситуации нужно именно ей – плохо было сейчас всем, и всё же слова наставницы больно резанули по сердцу. Неужели она и впрямь не может ничего сделать для людей, которые так тепло приняли её в свой круг? Сейчас, когда помощь нужна им, как никогда?

3

За то недолгое время, что Окадия путешествовала с группой, абсолютно не привыкшая к физическим и духовным нагрузкам девушка прошла через все стадии принятия горя. Сначала она не верила, что новые товарищи и впрямь собираются идти до Нары пешком, без повозки или хотя бы лошадей; потом чуть не отказалась и не вернулась в приют вместе со своей походной сумкой, но в последний момент просто-напросто постеснялась сказать, что передумала; на третий день похода безуспешно пыталась убедить Карибо вернуться и раскошелиться на возницу, на что тот лишь недовольно шипел, вцепившись в кошелёк; на пятый день, когда ради неё сделали очередной привал, безостановочно перед всеми извинялась; на шестой сорвалась на Лину, когда не сумела правильно выполнить заклинание, и быстро усвоила, что выиграть словесную перепалку со светлой волшебницей – гиблое дело; на седьмой была угрюма и поглощена мрачными мыслями. После такой невесёлой недели жизнь вроде бы наладилась: Окадия научилась вставать с рассветом, ноги у неё окрепли, а усидчивости в занятиях с Линой прибавилось; всё было бы хорошо, и стадия принятия была уже не за горами, но на девятый день пути произошло событие, сильно ударившее по общему настрою и поставившее весь поход на длительную паузу.

Карибо долго сверялся с картой, рылся в каком-то древнем фолианте и даже дёргал себя за усы, проверяя, не спит ли он, но был в итоге вынужден признать реальность: на пути между двумя городами, прежде проходившем лишь через поля и парочку рощиц, вдруг выросло непонятно откуда взявшееся болото. Заросшая нездорово-сизой растительностью вода источала гадостный аромат; деревья, видимо, остатки находившейся здесь когда-то рощи, согнулись и почернели. У Маюми от этой картины на глаза навернулись слёзы; видеть гибнущую природу было выше её сил. Даже Мион помрачнел.

– Здесь была битва магов, – произнесла Лина, глядя куда-то вдаль.

Через болото продвигались медленно и осторожно, ступая по самым сухим местам. Ловкий и юркий Мион быстро вырвался вперёд и стал кем-то вроде проводника; Карибо, боясь намочить лапки, ехал на руках у Маюми. Гэйл замыкал строй, подстраховывая неуверенную в своих силах Окадию: девушка продвигалась медленно, то и дело оступаясь, из-за чего оба в скором времени отстали от группы. Это их и погубило: когда Окадия, в который раз неловко ступив на вязкую почву, споткнулась и опасно накренилась к воде, Гэйл подался вперёд, чтобы подхватить её, а в результате поскользнулся сам, потерял равновесие – и миг спустя топь сомкнулась над ним, как голодная пасть. Крик Окадии оповестил соратников о том, что произошло нечто крайне нежелательное; вытаскивали они Гэйла всем скопом, едва ли координируя свои действия, и остаток пути через болото проделали на удивление быстро – на чистом, видимо, адреналине. В хорошей сказке на этом чудесном спасении всё бы и завершилось, но реальность вам, увы, не сказка, а наглотаться воды из магической топи – не из ручейка попить.

Сначала все надеялись, что уж с кем с кем, а с Гэйлом всё будет в порядке – варвар был самым здоровым и физически сильным из группы, его никакая хворь не брала. Однако уже на следующий день он с большим трудом проснулся, был мёртвенно-бледен и даже не притронулся к завтраку, что для него было немыслимо; во время пути он не жаловался и старался держаться бодро, но, когда перевалило за полдень, дыхание парня стало тяжёлым и хриплым, а походка неуверенной. Общим голосованием было решено остановиться на отдых; Гэйл упал, привалившись к дереву, закрыл глаза и больше их не открывал, сколько его ни звали. К вечеру его начало лихорадить, и больше путники никуда не выдвигались – ни на следующий день, ни ещё сутки спустя.

Гэйлу соорудили самопальную лежанку и дежурили у неё по очереди. Маюми непрестанно молилась и отпаивала парня лечебными отварами; те если и помогали, то не сильно, но и хуже, вроде бы, не делали. Мион держал друга за руку и непрестанно говорил ему нечто подбадривающее; Гэйл что-то шептал сквозь свой тяжёлый сон, но обращался явно не к разбойнику. Иногда удавалось расслышать несколько фраз: «мама», «отец», «на войну». Карибо устраивался на ночь у Гэйла под боком, свернувшись, как кот. Лина измеряла температуру тела, осторожно проводя рукой по бледному, словно восковая маска, лицу; та была то опасно-высокой, то пугающе-низкой. Окадия тихо плакала, уткнувшись лицом в ладони. Она упорно настаивала на том, чтобы дежурить по ночам, словно пыталась загладить свою вину, но совесть её всё не отпускала: сквозь её всхлипы можно было явственно услышать, как девушка вновь и вновь просит у варвара прощения.

В одну из таких ночей, как раз после их не очень приятного разговора, Лина проснулась не то от жажды, не то от смутной тревоги. Привстав на локтях и дождавшись, когда глаза привыкнут к темноте, девушка по привычке кинула взгляд на лежанку Гэйла, ожидая увидеть подле неё сгорбленную плачущую Окадию. К её удивлению, тёмная колдунья сидела прямо; её силуэт был чётко очерчен на фоне серебрившейся на небе полной луны. Глаза девушки были закрыты; губы двигались, но с них не срывалось ни звука. Словно находясь под заклятьем замедления, Окадия положила обе руки Гэйлу на грудь и постепенно повела их выше, к его шее. Мышцы варвара напряглись, хриплое дыхание на секунду прервалось; подойдя ближе, Лина разглядела, что его помутневшие глаза были широко открыты, но, похоже, ничего не видели. Окадия провела кончиками пальцев по шее Гэйла, будто лаская; потом подняла правую ладонь над его лицом, положив левую ему на грудь, примерно туда, где находится сердце, и застыла, словно в ожидании. С полуоткрытых губ парня сорвался стон; вместе с ним изо рта поднялась струйка чёрного дыма, которую Окадия поймала правой ладонью и сжала в кулаке. Когда девушка разжала руку, ладонь её оказалась пуста.

– Как ты это сделала?! – удивлённый и чуть ли не восторженный возглас Лины словно выбил Окадию из транса; девушка вздрогнула и заозиралась по сторонам, пытаясь понять, кто и откуда к ней обращается. Лина подбежала к колдунье, полностью отказавшись от своего обычного напускного спокойствия.

– Я, конечно, изучала тёмную магию лишь в теории и никогда в неё не углублялась, но о подобном в жизни не слышала! Что это было за заклинание? Ты просто так взяла и подчинила себе магию болота?!

– Я не знаю, – растерянно прошептала Окадия. – Я просто очень хотела что-то сделать, как-то ему помочь, и… На меня, видимо, что-то нашло.

– Невероятно, – покачала головой Лина, – моя первая ученица, а уже такой талант. Уж не знаю, кому из нас больше повезло.

Обе перевели взгляд на Гэйла. Тот спал спокойным крепким сном; дыхание было ровным и тихим, веки чуть подрагивали. Мягко улыбнувшись, Окадия убрала прядку волос с его лба и наклонилась чуть ближе к его лицу, но, поймав взгляд Лина, тут же отстранилась. Обе, не сговариваясь, пошли спать, уверенные, что завтра всё будет хорошо.

Для того, кто три дня провалялся в лихорадке, Гэйл действительно был утром на удивление бодр: первым делом он потребовал еды, и у всех коллективно отлегло от сердца – парень пошёл на поправку. Идти ему всё равно никуда не позволили, велев отдыхать и набираться сил; в путь отправились на следующий день, поняв, что с Гэйлом бесполезно спорить. Тот утверждал, что чувствует себя прекрасно, что промедления позорят его воинскую честь, и, если нужно, он мог бы всех спутников нести на себе до самой Нары; ему слабо верили, но собственную поклажу нести, так уж и быть, позволили. Бледный, осунувшийся и чуть-чуть исхудавший, варвар всё равно бодро шагал вперёд; Окадия шла рядом с ним, беззаботно улыбаясь, и у Лины сложилось впечатление, что больше эти двое в жизни далеко друг от друга не отойдут. Как к этому относиться, она уверена не была, но решила не встревать – пусть сами разбираются.

Проклятые топи остались далеко позади, и навстречу искателям приключений вновь светило солнце.

Глава 9

Апокалипсис, и как с ним бороться

Нара встретила своих героев так, как от неё и ожидалось – светлыми улицами, толпами людей на площади и поразительно красивой архитектурой в стиле «а давайте каждый дом сделаем таким лоснящимся и ярким, чтобы его хотелось лизнуть!». Мион бы и лизнул, будь он один – но согильдийцы, зная, что в городе он впервые, не спускали с парня глаз. Окадии, тоже в первый раз попавшей в восточную полустолицу, да и вообще ни разу прежде не выбиравшейся за пределы родной Киры, доверяли чуть больше – девушка за время пути проявила себя человеком более чем адекватным, в отличие от рыжего разбойника. Задания для искателей приключений, как объяснил Карибо, можно было взять в ратуше на площади – туда группа первым делом и направилось, вот только задание нашло их само. Под ноги бросилось, можно сказать.

А именно, под ноги Миону бросился щуплый мужчина в коричневом плаще. Лицо мужчины закрывал капюшон, но разбойник его, кажется, узнал – только что этот же тип цеплялся за рукав какого-то купца на площади и что-то ему возбуждённо тараторил, тогда как купец упорно пытался его стряхнуть. Мион, признаться, принял его за уличного торговца и внимания не обратил, но сейчас незнакомец явно нацелился на группу приключенцев, и Мион наконец-то смог расслышать, что тот говорит.

– Грядёт Апокалипсис! Великое ничто! Ничто, говорю, грядёт, бегите из города! – закричал мужчина, без предупреждения хватая Миона за ворот накидки. Парень инстинктивно попятился, не особо понимая, что происходит. К тому моменту он успел немного оторваться от основной группы, разглядывая яркую черепицу домов, и теперь друзья, заметив его беду, пробивались к нему через толпу.

– Да пошли ты этого психа, он тут всё утро ошивается и народ пугает! – посоветовал Миону кто-то из проходивших мимо местных. Парень почти последовал его совету и отвесил прицепившемуся к нему незнакомцу удар в челюсть, когда к нему наконец-то подоспела подмога.

– Ты кого это подцепил? – едко спросила Лина, поморщившись. – Ни минуты спокойно постоять не можешь, обязательно во что-нибудь вляпаешься.

Окадия, напуганная происходящим, пряталась за широкой спиной Гэйла; Лина и Маюми же, привычные к подобным эксцессам, смело выступили вперёд.

– Господин, у вас какая-то беда? Нужна помощь? – ласково спросила Маюми. Ей вспомнился мамин совет: с пьяными и неадекватными говори всегда вежливо и обходительно, тогда есть шанс, что они не проявят агрессию. Лина же была настроена куда менее доброжелательно, причём как к незнакомцу, так и к рыжему товарищу.

– Что тут вообще происходит? – с плеча Гэйла спрыгнул Карибо и посмотрел на закутанного в плащ типа снизу-вверх, получив возможно заглянуть под капюшон. То, что он увидел, заставило его мордочку вытянуться от удивления.

– Ты-то что здесь забыл? – зверёк несколько раз моргнул, словно проверяя, не обманывают ли его глаза, – Ты в штабе гильдии должен быть!

– Меня послал господин Озимас, – уже спокойнее, но всё ещё на повышенных тонах, объяснил мужчина, отпуская Миона и снимая капюшон. – Найти вас и предупредить. Мне повезло, что вы добрались до Нары так быстро, я сам прибыл только вчера.

– Предупредить о чём? – непонимающе спросил Мион.

– Я же сказал, – мужчина бросил на разбойника усталый взгляд из-под очков. – О том, что грядёт Апокалипсис!

4

Пока мужчина в очках вёл их к дому, в котором снял вчера комнату, день постепенно клонился к вечеру, улицы становились всё тусклее и загаженнее, а Окадия всё меньше понимала, что к чему. Под предлогом того, что Гэйл всё ещё не до конца оправился от болезни, и ему стоит иди налегке, девушка забрала у варвара Карибо и несла его на руках, что позволило им, чуть отбившись от группы, поговорить практически наедине.

– Ты же говорил, что в гильдии, кроме вас пятерых, никого не осталось? – спросила девушка напрямик.

– Так и есть, – ответил ей зверёк, – Воинов больше не осталось, только мы. А этот, скажи, похож на воина?

Окадия смерила взглядом сутулую худую фигурку в плаще – нет, абсолютно не похож.

– Он у Озимаса что-то вроде секретаря, – пояснил Карибо. – И с неопасными заданиями бегает, если что.

– А Миона он почему не узнал? – снова спросила Окадия.

– Мион у нас новичок, как и ты. Мне кажется, они и не встречались раньше, Озимас секретаришку своего куда-то отослал, когда мы Миона принимали.

– Слушай, а кто такой этот Озимас? – задала наконец Окадия главный мучивший её вопрос.

Карибо на долгое время замолчал.

– Глава нашей гильдии, – ответил он наконец, почему-то пряча от Окадии взгляд. – Его обязанности я выполняю, как заместитель. Страшный человек.

Этот ответ Окадию устроил, хоть ей и стало от него не по себе. Дальше она выяснять не стала, да и возможности не представилось – они пришли. Щуплый мужчина отпер незаметную дверь маленьким гнутым ключом, и вся компания ввалилась в тесную каморку, заваленную бумагами и каким-то скрабом, явно мужчине не принадлежащим. Тот с видом полноправного хозяина устроился на старом прогнувшемся кресле.

– Моя скромная обитель, – гордо объявил мужчина, поправив очки. – Все деньги, что выделил господин Озимас, на неё ушли!

– Отлично, очень важная информация. Так зачем ты нас искал, Шана? – Карибо спрыгнул с рук Окадии и подошёл к креслу, пока мужчина зажигал масляную лампу. Остальные, не уверенные, что им делать, всё так же толпились у двери.

– Господин Озимас велел перехватить вас в Наре и передать, что грядёт нечто страшное! – мужчина по имени Шана всё ещё говорил на повышенных тонах, практически кричал, но в его голосе не было угрозы – создавалось впечатление, что иначе разговаривать он просто не умеет. – Я боялся опоздать и не застать вас, но в итоге прибыл первым – вот так неожиданность!

– У нас возникли некоторые сложности в пути, если тебе интересно, – проворчал Карибо, кидая на Шану раздражённый взгляд из-под насупленных бровей. Шана отвечал тем же; из-за толстых, отливающих зеленью стёкол очков его тёмные глаза казались ещё более большими и выразительными, чем были на самом деле, и выражали они сейчас нечто среднее между чувством превосходства и снисходительностью. У Окадии, внимательно наблюдавшей за их разговором, возникло стойкое ощущение, что Карибо и Шана крайне недолюбливают друг друга.

– Ваши проблемы касаются только вас! – объявил Шана, театральным жестом вскинув вверх руку, – А господин Озимас, тем временем, решает проблемы мира! Сегодня ночью мир потрясёт ужасающее событие, и только вы, следуя мудрым наставлениям славного господина Озимаса, сможете его предотвратить!

– Так, а теперь по порядку и без ужимок, – Карибо начинал терять терпение, – Что произойдёт, откуда Озимасу об этом известно, и что нам делать?

Вместо ответа Шана порылся в своей походной сумке и извлёк из неё странный механизм, напоминавший наполненную шестерёнками колбу для зелий. В середине предмета блестел маленький красный камень.

– Эту вещь передал господину Озимасу он сам, – заговорщицким тоном принялся объяснять Шана. – Точнее, его версия из другой вселенной! Господин Озимас давно проводил опыты с параллельными мирами, и вот, наконец, они увенчались успехом, хоть пока и не в нашей реальности! Воистину, велик гений господина Озимаса!

– Ты не отвлекайся, – фыркнул на него Карибо. Шана его проигнорировал.

– Так вот, иной господин Озимас передал нашему господину Озимасу механизм, способный стабилизировать реальности, – продолжил свои объяснения мужчина, – И велел применить его, чтобы спасти вселенные от полного наслоения одна на другую и непременной гибели! Дело в том, что в той вселенной, где был создан механизм, некий рыжий юноша, один из подчинённых иного господина Озимаса, запустил прибор, который ему запускать не полагалось, и тот начал сливать и рушить вселенные – и теперь лишь этот же юноша из другой вселенной, ещё не начавшей рушиться, сможет всё исправить, запустив механизм, излучающий противоположную полярность – именно его я держу в руке! Сейчас объясню, как это работает: понимаете, когда полярности…

– Не надо сложных слов, прошу! – взмолился Гэйл. – Просто объясни, что нажать и где найти рыжего, который должен это сделать!

– Рыжего, я думаю, мы уже нашли, – хмыкнула Лина, и все, кто находился в комнате, воззрились на Миона – тот стоял у перегруженного книжного шкафа, всем своим видом излучая полную невинность.

– А что сразу я? Я никаких приборов не трогал!

– Здесь не трогал, а там трогал! – заявил Шана. – Вот тебе прибор, нажми на нём сначала…

Внезапно комнату словно сотрясла взрывная волна. На улице что-то громко бухнуло.

Вся толпа высыпала из коморки и воззрилась на ночное небо – то исполосовали фиолетовые трещины, из которых капало что-то чёрное и вязкое. Где-то в панике кричали люди.

– Мы опоздали! – воскликнул Шана.

5

– И что теперь делать? – спросила Лина скорее раздражённо, чем испуганно. – Ты сказал, что прибор нужно активировать в той вселенной, которая ещё не начала разрушаться, я правильно помню?

Шана кивнул, вновь поправляя очки.

– У нас нет выбора, – серьёзно произнёс он, – Мион, или как там тебя, ты должен передать эту вещь себе из другой вселенной!

– А как? – Мион покрутил в руках прибор.

– Нажимаешь вот здесь, – показал Шана, – и тебя притянет к себе же, но в ином мире. Скачи, пока не найдёшь мир, где нет, – мужчина показал рукой на небо, – вот этого вот всего.

– А можно мы все пойдём? – спросила Лина. – Я ему не доверяю, обязательно что-нибудь запорет.

– Для этого нужно всем коснуться камня на приборе, – кивнул Шана, – Сейчас я…

Договорить он не успел – прямо мимо его уха просвистел кинутый кем-то кинжал. Из теней подворотни начали выходить вооружённые до зубов люди.

– Не знаю, что творится с небом, – произнёс один из них, видимо, главарь шайки, – Но жандармы все разбежались, так что на помощь можете не звать. Отдавайте деньги и вот эту вот штуку, в которой камень – она выглядит дорогой.

– Разбежались, – прорычал Гэйл, вынимая из-за спины топор. Окадия встала рядом с ним; по руке девушки скользнули чёрные молнии. Лина покрепче перехватила свой жезл. Когда несколько людей в чёрном кинулись на трёх искателей приключений, те были готовы – но не был готов Мион, всё ещё державший в руках прибор. Шана оттолкнул того в последний момент, когда один из бандитов кинулся на рыжего парня с ножом, и лезвие, не задев Миона, полоснуло спасшего его мужчину по животу. Маюми сдавленно закричала и кинулась к пострадавшему, тогда как бандит замахнулся для нового удара – и тут его сбила непонятно откуда взявшаяся здоровенная зверюга, напоминавшая дикую кошку. Битва на мгновение замерла, пока Карибо, выросший вдруг в несколько раз и выпустивший длиннющие когти, прижимал выронившего нож бандита к мостовой. Убедившись, что тот потерял сознание, зверь отпустил его и одним прыжком переместился к Маюми, склонившейся над раненым Шаной.

– Тут неглубоко, практически царапина, – девушка проделывала над кровавым пятном на плаще мужчины пасы руками, от пальцев её исходило тусклое свечение. – Бояться, по крайней мере, нечего, но пару дней лучше будет отлежаться.

– Ты меня спас, – прохрипел Шана, глядя на фиолетового зверя с благодарностью, но при этом словно бы и с недоверием.

– Пока я заместитель главы гильдии, все её члены под моей ответственностью, включая тебя, – Карибо улыбнулся, продемонстрировав острые зубы, и кинулся на следующего врага. Те, хоть и не обладали магией, были опытными бойцами.

– Ребят, – крикнул Мион, стараясь, чтобы все услышали. – Я пойду мир спасать, окей? Гэйл, ты со мной, для подстраховки! Остальные – удачи!

Варвар отправил очередного противника в нокаут и подскочил к Миону. Оба притронулись к алому камню и исчезли – лишь запах озона застыл в воздухе. Шана облегчённо выдохнул и отключился на руках у Маюми – свою роль в предотвращении Апокалипсиса он сыграл успешно.

6

Мион открыл глаза и понял, что видит несколько картин сразу – комнаты, дворцы, пещеры и леса наслаивались друг на другая, не давая сосредоточиться. Сейчас он был одновременно разбойником, менестрелем, солдатом, чем-то под названием космонавт и даже горным отшельником – и все версии его сейчас паниковали, потому что мир вокруг них рушился. Это было всё не то – где-то должна была быть версия его, которая ещё не успела столкнуться с концом света, где-то же точно!

Наконец, Мион вычленил одну – точнее, самого себя, стоящего в комнате, полной странных блестящих предметов, и готовившегося нажать на какой-то рычаг. Парень дёрнулся вперёд всем телом, выпадая из межреальности на пол перед собой, одетым как-то странно и непривычно, но всё таким же рыжим и симпатичным – и протянул себе прибор.

– Ты кто? – спросил один Мион у другого, – И что это за штука? Я ничего не трогал, клянусь, если что случилось, то оно само!

– Нажми на кнопку! – крикнул Мион, едва ли не тыча прибором другому себе в лицо.

– Какую? – не понимал тот. Мион, устав терпеть собственную недалёкость, вскочил на ноги, схватил себя за руку и шлёпнул той по кнопке на приборе. Прибор завибрировал, камень дважды мигнул – и Мион понял, что его куда-то уносит. Собственное лицо становилось всё дальше от него.

– Спасибо, приятель! – крикнул он, уносясь прочь в вихре пространства.

7

В Наре группа пробыла три дня, и ничего более захватывающего с ними так и не случилось – как выяснилось, не считая проломов в небе, которые исчезли также внезапно, как и появились, городу досаждала только группировка бандитов, которым не повезло столкнуться в подворотне не с теми искателями приключений. Уходить решили на север – там было менее спокойно, и работы могло выпасть больше. Шана решил оставаться в Наре, пока не поправится, но проводить согильдийцев счёл делом чести.

– Передавай там остальным в гильдии привет, – Карибо протянул мужчине лапку, которую тот, нагнувшись, аккуратно пожал.

– Передам, обязательно. И расскажу твоему… То есть, господину Озимасу, как ты хорошо справляешься!

Карибо и Шана переглянулись, словно речь вдруг чуть не зашла о тайне, которую знали лишь они двое. Мион особо не вслушивался – его беспокоило другое. Гэйл с самого их возвращения из иных вселенных был странно тихим.

– Ну давай, приятель, колись, что ты там увидел! – подначивал его Мион, отведя в сторонку. Гэйл лишь вздыхал, отводя глаза.

– Тут такое дело… Я видел один мир, и там…

– Ну, что, что там?! – Мион чуть ли не пританцовывал от нетерпения.

– Там… Там мы с Окадией были шесть лет как в браке, – выдавил из себя Гэйл, покраснев до кончиков острых ушей. – И у нас двое детей было. Девочки.

Мион присвистнул. Варвар вдруг воззрился на него с мольбой.

– Не говори никому, прошу! Особенно Окадии!

Мион кинул быстрый взгляд на девушку – та о чём-то говорила с Линой и Маюми.

– Положись на меня, приятель. Но, как будешь готов, свистни – помогу, чем могу, я в отношениях с девушками профи, ты же знаешь…

– Заткнись, а? – варвар, всё ещё пунцовый, демонстративно отвернулся. Мион с трудом сдержал смех и ободряюще похлопал друга по плечу.

Спасти мир оказалось на удивление просто, а вот с более житейскими проблемами им придётся ещё попотеть!

Глава 10

сказ о том, как пал локки, великий и прекрасный

– А теперь, господа и дамы, герои и героини, – прошипела длиннющая белая змея, приоткрывая пасть в подобии хищной улыбки, – приготовьтесь встретить свою гибель… С музыкой!

И музыка действительно заиграла – из тёмных углов пещеры вдруг повыскакивали добрые молодцы и прекрасные девы, все, как один, с гитарами, лютнями и какими-то совсем уж непонятными бренчалками и звенелками. Нестройным хором пленные музыканты заиграли гимн славы Великому и Прекрасному Белому Змею Локки, а сам виновник торжества, покачивая плоской пятнистой головой в такт, начал читать речитативом оду своей невероятности и неотразимости. У Миона от увиденного глаза полезли на лоб. Лина, полулежавшая рядом с ним, уже давно разбила бы себе лоб ладонью от стыда, если б не была связана. Гэйл тихонько подвывал в такт – песня ему, похоже, понравилась, не смотря на обстоятельства. Маюми и Окадия обречённо переглянулись.

– Нам, конечно, сказали, что этот глист певучий ворует людей, но я думал, он их ест, или, на худой конец, пытает… – шепнул Мион Лине на ухо.

– Это, по-твоему, не пытка? – Лина готова была провалиться сквозь землю, но небеса не были к ней милостивы сегодня. – Лучше б он нас сразу сожрал!

– Это успеется, красотка, – змей прервал своё выступление и поднёс бело-красную голову чуть ближе к пленникам. – Стал бы, по-вашему, Великий и Прекрасный Локки таким великим и прекрасным, если бы был расточителен со своими ресурсами? У нас тут два мага, жрица-целительница, силач и… Ещё какой-то парнишка забавный! Я придумаю, куда вас применить, у Локки не заваляетесь… Маги наколдуют мне горячий источник с пузырьками, целительница сделает чешую здоровой и сверкающей, громила будет пещеру охранять, а рыжий пускай анекдоты травит! Вот и рассудили!

– Не буду я анекдоты травить! – вспылил Мион, ворочаясь в своих путах. – Я вообще с тобой разговаривать отказываюсь, кишка подколодная!

– Солидарна, – прошипела Лина. – Вот увидишь, пущу тебя на сумку, а с клыков яда надою, пригодится…

Локки снисходительно рассмеялся, после чего изящно развернул своё жемчужно-белое тело и ползком (а иначе он и не умел) направился вглубь пещеры.

– У меня там великие и прекрасные дела не закончены, так что вынужден вас оставить, – пропел змей, удаляясь. – Верёвки волшебные, так что не пытайтесь вырваться, смельчаки вы мои, герои всеяматериковые… До скорого! Держитесь Локки, и всё у вас будет хорошо!

Музыканты убрали бренчалки и вновь попрятались по углам. В наступившей тишине стало слышно, как где-то капает вода, урчит в животе у Гэйла и ёрзает в путах Мион, всё ещё не оставлявший попыток освободиться. Пять минут в подобном музыкальном сопровождении – и Лина не выдержала.

– Вот ведь сволочь этот Локки! – заорала девушка на всю пещеру. – Длинная склизкая мразота! Думает, раз набил нору рабами и золотом, ему теперь всё можно?! Мы могли застать его врасплох, мы могли одним ударом его, но нет… А всё ты, Мион!

– А что сразу я? – Мион от обиды даже ворочаться перестал. – Я проник в пещеру, как мы договаривались, взломал дверь от его покоев, а там рояль стоит – ну я сел и сыграл…

– А должен был кинжалом его сначала пырнуть!

– Но, Лина, ты видела этот рояль?! Он из чистого золота был, когда бы я ещё на таком сыграл?!

Лина тихонько взвыла.

– Зачем, зачем мы кинулись спасать этого полудурка?! Вот ответьте мне!

– Лина, мы иначе не могли, мы же команда, – примирительным тоном начала Маюми, но её слова звучали не очень убедительно, учитывая то, что девушка была не менее связана, чем остальные.

– Добраться бы до кинжала, – вновь заёрзал по полу Мион. – Кстати, где Карибо?

– Сбежал, крыса корабельная, – скривилась Лина. – Сейчас уже на полпути к столице, небось… Доложит Озимасу, что мы все погибли при исполнении…

– И доложил бы с радостью, про тебя в особенности, – раздался тихий голос из тёмного угла. – Да вот вы пока что живы, а будете слушаться старого доброго Карибо – и дальше поживёте!

– Карибо! – лица связанных приключенцев озарились улыбками. – Ты пришёл нас спасти!

– Я пришёл разделаться с Локки и выполнить наше задание, – спокойно ответил зверёк, показываясь из теней. – Но и вас, так уж и быть, развяжу. Но это нам мало поможет – такую шкуру мы и вшестером не пробьём. К счастью для всех собравшихся, у меня есть план.

– Какой план? – Окадия смотрела на своего нового начальника с неподдельным восхищением. Зверёк польщённо улыбнулся.

– Пока вы тут на попе сидели, я пообщался с местными – с рабами Локки, то есть. Они открыли мне интересный маленький факт о нём: чешуя Локки непробиваема во всех местах, кроме одного. У него под хвостом, да, именно там, где вы подумали (Мион, Гэйл, хватит ржать!), одной чешуйки недостаёт – отвалилась, видимо, при невыясненных обстоятельствах. Если его туда чем-нибудь хорошо уколоть, змеюка мигом откинет но… Склеит ла… Короче, дубу даст! Или, по крайней мере, словит нехилый болевой шок, а там мы его уже и это самое. Рабы бы и сами давно уже его насадили, аки шашлычок, да только не нашли ничего достаточно острого.

– А у нас оно как будто есть, это самое острое? – Лина не скрывала своего раздражения. Карибо понимающе улыбнулся и выпустил из подушечки на лапке один длинный коготь.

– Приму боевой облик, и этот малыш его покруче любой пики продырявит, – самодовольно промурлыкал зверёк. – Вот только мне понадобится ваша помощь. Видите ли, поиск заветной чешуйки может занять время – я не так часто под хвосты змеям заглядываю, чтобы знать, где у них этот хвост, собственно, кончается. Поступим так: когда образина приползёт, будете лить воду во всю мочь, а я тем временем найду, куда сделать нашему больному укольчик. Справитесь?

– Как мы будем лить воду, если у нас руки связаны и фляг нет? – Гэйл в полном непонимании уставился на начальника. Лина закатила глаза.

– Это выражение такое, Гэйл, – мягким тоном шепнула ему Маюми. – Оно означает – говорить кучу ненужных слов. Мы будем отвлекать Локки болтовнёй.

– И хвалите его побольше, – посоветовал Карибо. – Самовлюблённая скотина это страсть как любит.

В глубине пещеры раздался характерный шорох. Карибо вздрогнул и юркнул в темноту. Остальные быстро сделали как можно более несчастные лица и начали спешно продумывать, чем таким отвлечь гигантского змея.

– Ну, как тут мои любимые пленники? – спросил Локки, понюхав воздух своим сдвоенным языком. – У вас тут что, кошка пробегала?

– Ага, манул лесной, – ядовито произнесла Лина. – А ты можешь засунуть свои…

– О, Великий и Прекрасный Локки! – прервала подругу Маюми. – Я долго думала, и наконец решила, что перед тем, как попаду к вам в рабство, должна, как приличная девушка, узнать о вас побольше! Прошу, расскажите нам о себе, да поподробнее!

Змей довольно осклабился и качнул головой, словно раздумывая.

– Ну, раз дама хочет, кто я, чтобы спорить! О том, насколько я прекрасен, я вам уже пел, так что буду краток: я озаряю этот мир светом, несу в него благо и ежедневно приношу ему дар в виде себя, а это, между прочим, уникальное сокровище! Ни у кого нет чешуи ярче, клыков острее и глаз прозорливее, чем у Великого и Прекрасного Белого Змея Локки! Держитесь Локки, мои друзья! Ну вот, теперь, когда вы осведомлены, я, пожалуй, пойду.

– Эм… Что, простите? – переспросила Маюми. – Вы уже уходите? А как же… Как же узнать про нас? Вы же не знаете о том, какие потенциальные рабы попали к вам в… В кольца! Вы просто обязаны получить от каждого из нас детальный рапорт!

Змей на секунду задумался и вновь понюхал воздух языком.

– Ладно, так уж и быть, снизойду, – Локки положил голову на свои чешуйчатые кольца и приготовился слушать. – Впечатлите меня!

– Я первый, я первый! – выкрикнул Мион. – Я родился на острове Клифф, это в Огайском море, к западу от Материка! Семья жила бедно, но мы справлялись благодаря моей смекалке – я с детства был ловкий малый, ну, вы понимаете… Где-то выпрошу, где-то позаимствую, где-то кошель срежу – вот и еда на столе! Отец это дело не поощрял, он считал, что я работать должен, поля пахать, рыбачить, всё такое, но я чувствовал, в ином моё предназначение! В десять лет я впервые спрятался на корабле и чуть не уплыл, но меня рыбаки, заразы этакие, спалили и домой вернули! Отец тогда сильно ругался, а мать так сказала: никуда тебя, малолетку, не пущу, но, если к девятнадцати годам ума в голове не прибавится, то уплывай, чёрт с тобой! Ну, я и уплыл в итоге!

Лина не удержалась от злорадного смеха. Мион предпочёл её проигнорировать.

– Прибыв на Материк, я первым делом чуть в тюрьму не угодил – народ тут повнимательнее оказался, чем дома. Так бы и сгинул я со всеми моими талантами, если бы не кинули меня в камеру к Кари… – Мион поймал на себе предостерегающий взгляд Лины и тут же исправился. – К человеку одному, так тот не только придумал нам план побега, так ещё и в гильдию меня принял! Сказал, что в жизни такого ловкого взломщика не видел! Вот так я с тех пор и живу, геройствую помаленьку, соблазняю красавиц и купаюсь в признании!

– Да, конечно, – фыркнула Лина. – Падаю к твоим ногам, мой герой.

Мион сделал вид, что хронически не понимает сарказма.

– А я родилась здесь, на Материке, – начала свой рассказ Лина. – В деревне, что недалеко от столицы. С детства я обладала сильнейшим магическим даром: приманивала животных, создавала шарики света из ничего, метала молнии… Ну, вы меня поняли. Родители мною гордились… Я думаю. Я, честно говоря, уже их и не помню. Когда мне было пять, деревню сожгли – горные демоны устроили набег. С родных мест их, видимо, кто-то согнал, вот они и пошли мстить… Мутная история. Я одна осталась, бродила среди пепелища, а тут столичные люди пришли разбираться, и среди них светлый маг был – он меня с собой и забрал, поселил при Ордене. Меня обучили по высшему разряду – не хочу хвастать, но я одна из лучших светлых магов в столице, если не на всём Материке. Да я, когда закончила обучение, отбоя не имела от предложений работы – но со всех мест меня в итоге подло выгоняли, мол, «с коллективом не лажу»… Грязные завистники! В результате я поняла, что работа на крупные организации – не моё, но мой талант разглядели в одной из сильнейших гильдий столицы, и я, после долгих уговоров, согласилась снизойти до должности штатного светлого мага…

– А мне говорили, ты сама умоляла, чтобы тебя взяли, – задумчиво произнёс Мион. Если бы Лина могла убивать взглядом, рыжий разбойник в миг стал бы рыжим покойником.

– Ну, а я, значится, с гор, – вступил в разговор Гэйл, надеясь предотвратить неизбежную перепалку товарищей. – Точнее, с одной горы, у нас там деревня. Отец мой – горный демон был, сын старейшины, а маму ему близлежащее княжество в жёны отдало, чтобы поддержкой демонов заручиться – она, значится, человек. Нас с мамой в деревне не любили – говорили, что люди все гниль, не чтят законов, и верить им нельзя, а если ты ни демон, ни человек – то вообще жить не должен. Отец нас защищал, конечно, и из дома не выпускал, но потом княжество мамино его отряд призвало на битву – там он, значится, и полёг. Нас с мамой тогда совсем затравили, из дома выгнали; дед уже старый был, ничего не смог сделать, да и смерть батькина его подкосила сильно – я не знаю, понимал ли он вообще, что вокруг творится. Мы с мамой скитались по деревням… По-всякому нас принимали – где жалели, где камнями кидались… Так и дошли до столицы, я тогда уже взрослый стал, сильный, начал зарабатывать, как умел, а потом спас одного… Человека, и он меня пристроил в гильдию. С тех пор я с ними, и не жалею – хорошие люди, кормят отлично, маме моей жильё нашли. Вот, в общем-то, всё.

В темноте раздался всхлип – в глазах Окадии стояли слёзы. Гэйл виновато потупил взгляд – он не хотел произвести своим рассказом подобного эффекта. Так как Окадия была не в состоянии говорить, эстафету переняла Маюми.

– Я родилась в столице, – начала свой рассказ девушка. – Отец мой занимает высокий сан в церкви, он – главный жрец. Растили меня в строгости, святые тексты читать учили, а если что не так прочту – зверюшек кормить не пускали, и бездомным сами одеяла раздавали, без меня, а я без этого дела не могу! Когда я совсем маленькой была, лет шесть, нашей церкви начали угрожать неверные, и папа, испугавшись за меня, отдал меня на воспитание своему другу. Тот меня тоже учил… Всякому. Боевым искусствам, например, и ядам, и как человека вырубить, не убив… Это было, в целом, интересно, но потом, на мой четырнадцатый день рождения, он сказал, мол, ты готова, твоё первое задание – убить королевского посла. Ну, я и убежала, ясное дело. Святые тексты убивать запрещают, это и ребёнок знает! Я вернулась к маме с папой и сказала им, что бояться за меня больше не надо – я сама теперь с любым неверным расправлюсь, если будет нужно, при этом ни одной заповеди не нарушив. Сначала я служила жрицей в церкви, а потом узнала, что гильдии, защищающей мирный столичный люд, нужен целитель, испросила у отца разрешения, и вот я здесь. А зачем нужно было посла убивать – хоть убей, до сих пор не пойму. Он же живой, у него семья, дети…

У Лины вырвался нервный смешок. Маюми воззрилась на подругу с непониманием – ей казалось, что ничего такого уж забавного она не сказала. Последней осталась Окадия.

– Про меня и говорить нечего, – тихо произнесла девушка. – Родители мои умерли от болезни, когда я младенцем была – так мне рассказали. Взяли меня в приют, там и растили, и всё было у меня хорошо, а потом…

Локки, до этого слушавший излияния героев с явно скучающим видом, вдруг взвился на дыбы (настолько, насколько подобное выражение применимо к змее) и зашипел во всю глотку.

– Довольно! Я не для того рос, такой красивый, чтобы выслушивать эту дребедень! Одна история прекраснее другой просто – какие-то деревни, маги, горы, не могу больше! Вы бы ещё про предков своих до десятого колена рассказали! Ничего полезного не узнал, только час зря потратил! Ну вы у меня сейчас… – змей внезапно затих и, испустив сдавленный визг, рухнул на пол пещеры. Из-за его чешуйчатых телёс вылезло довольное синее животное.

– Ну, что я говорил! – ухмыльнулся Карибо, – На раз-два его! Можно сдирать шкуру, пока не очухался!

– Ты, это, погоди, – остановил зверька Мион, – А где твой рассказ?

– Какой рассказ? – Карибо склонил одно ухо на бок.

– Твоя биография! Мы тут распинались, всю душу вывалили, а ты как? Ничего не расскажешь?

– Обойдётесь, – хмыкнул Карибо, – Я вас, вообще-то, спас.

– Ну ладно, – вздохнул Мион, – развязывай нас тогда. Да, и извини, что человеком тебя назвал. Я это так, чтобы не палиться.

– Да я, вообще-то, на самом деле человек. Просто проклят, – словно бы между прочим произнёс Карибо. – А теперь не дёргайтесь, я путы резать буду.

Глава 11

Делу венец

– Ты у нас в столице впервые, – поучал Окадию Карибо, нацепив на мордочку выражение невообразимой серьёзности, – так что смотри в оба и не зевай – воров у нас много, подозрительных личностей ещё больше, а про бродячих собак я и не говорю – напасть жуткая, мне чуть хвост один раз не отгрызли….Эй, ты меня слушаешь?

– Что, прости? – Окадия рассеянно повернула голову к зверьку, отвлёкшись на миг от игры с маленькой зелёной ящеркой – своей новой питомицей, подобранной в последнем на пути к столице лесу. Ящерка покорила Окадию своей расцветкой и покладистым характером; девушка тут же назвала её Моргана, соорудила ей переноску из веточек, а потом весь вечер ловила на поляне сверчков – паёк на время пути. Лина на выходки подопечной реагировала лишь снисходительной улыбкой, Маюми сочла такую заботу о ящерке невероятно трогательной и милой, Гэйл кинулся помогать со сверчками, естественно, их тут же распугав, а Мион, не желая быть превзойдённым, попытался приманить желудями енота и был заслуженно тяпнут последним за палец. Растянувшись во всю длину у костра, Карибо наблюдал за подчинёнными с чувством прямо-таки отеческой теплоты в сердце: за каждого из этих непутёвых ребят он, не раздумывая, отдал бы и хвост, и шкуру. Так бы и путешествовать с ними без остановки, но всему приходит конец, даже развесёлым приключениям. Ну, может, не конец в смысле «всё, финита ля комедия», а конец в смысле «продолжение следует, а пока отдыхайте». Так Карибо нравилось больше.

Стоило группе пересечь врата столицы, как на них ожидаемо кинулась бродячая шавка – тощая, с вываленным на бок языком. Маюми тут же бросилась животинку гладить и чесать за ушком – та на удивление легко поддалась и виляла куцым хвостом, норовя лизнуть жрицу в лицо. Окадия опасливо поглядывала на происходящее из-за плеча Гэйла – собакам, особенно уличным, она мало доверяла. Моргана устроилась у девушки в рукаве и ни на что не реагировала – ей было сонно и хорошо.

– Все, надеюсь, помнят, что местоположение гильдии – секретная информация, и разглашать мы её никому не будем! – Карибо с выражением просмотрел на Миона. – Если болтунов в нашей славной компании нет, добро пожаловать!

Завернув в совершенно невзрачную подворотню, зверёк постучал коготком по застарелому пятну на стене, и кирпичи вдруг раздвинулись, приглашая искателей приключений вглубь высокой каменной арки. Окадия прошла с опаской, остальные – как к себе домой. Стена за ними в тот же миг схлопнулась, напугав сидевшую неподалёку бродячую кошку. Вот и оказалась ребята в кой-то веки под родной крышей.

Коридоры были сначала тёмными, потом, постепенно светлея и принаряжаясь, стали похожи на дворцовые палаты, только ковров красных не хватало. Миону, бывшему в штабе лишь второй раз в жизни, пришла в голову идея эту мысль озвучить, в ответ на что Карибо недовольно насупил мордочку.

– Были ковры, пока Гэйл факел на них не уронил. А теперь все сделали лица поумнее – мы к большому начальнику сейчас зайдём!

С этими словами Карибо постучался в неприметную на первый взгляд дверь слева по коридору. Внутри послышались шаги, скрипнул замок, и дверь распахнул никто иной, как Шана. Вместо видавшего виды походного плаща на нём был изящный тёмно-коричневый костюм, но зеленоватые очки остались те же, да щуплая сутулая фигурка не поменялась, разве что взгляд стал каким-то более уверенным. Влияла ли на него так близость начальника или полученный недавно первый в жизни боевой шрам, сказать было трудно, да никто и не спрашивал. Искатели приключений просто дружелюбно ему кивнули, как старому знакомому, и Шана, считая свою миссию по приветствию гостей выполненной, вернулся на своё законное место – по правую руку от резного кресла с бордовой отделкой, в котором сидел пожилой мужчина в тёмно-красном камзоле. Мужчина улыбнулся и встал, раскинув руки в приветственном жесте.

– Воины мои, – начал он. – Рад видеть вас живыми и невредимыми, хоть и не ожидал столь доброго исхода. За этот поход вы умудрились истратить попусту немало моих ресурсов, влипнуть в большое количество пренеприятнейших историй, порочащих доброе имя гильдии, да и, к тому же, едва не убили моего секретаря…

– Это бандиты были, честно! – вмешался Мион, размахивая руками, от чего на пол со стола главы гильдии чуть не полетел аквариум с пёстрой расцветки рыбкой. Тот лишь тяжело вздохнул.

– Мне известны все подробности вашей схватки с иными мирами, а также победы над Белым Змеем, терзавшим северные поселения… Не скажу, что я горд. Скажу, что я пока не собираюсь гнать вас всех взашей. Этой похвалы вам должно быть достаточно.

Несмотря на суровые слова, глава гильдии смотрел на подчинённых с теплотой в глазах – и тут взгляд его выцепил среди группы незнакомое лицо.

– А ты, значит, Окадия? – приветливо произнёс мужчина, протягивая девушке руку. – Подойди ко мне, девушка.

Окадия сделала несколько неуверенных шагов в сторону стола. «Озимас – страшный человек» – пронеслись в её голове слова Карибо. Страшно, однако, почему-то не было – возможно, подбадривала близость ставших дорогими людей.

Озимас торжественно положил руку Окадии на плечо.

– Я наслышан о тебе, – произнёс он с тёплой отеческой улыбкой на губах. – И ты, я считаю, себя проявила прекрасно. Если бы не твои способности, некоторые тут бы и не стояли.

Гэйл смущённо улыбнулся.

– Вы преувеличиваете… Я ничего такого не сделала… – Окадия, не привыкшая к похвалам, стремительно покраснела, а Озимас, тем временем, продолжал:

– Ты сделала достаточно, чтобы с этого дня считаться полноправным членом нашей гильдии. Тебе будет выделена комната – займитесь этим, ребята, можете хоть сейчас. После обеда мы с вами поговорим уже более обстоятельно, а пока дадим девушке шанс освоиться. Карибо – ты останься, а остальные – вон!

На последних словах голос мужчины сделался твёрдым, как гранит, и перечить ему никто не посмел – приключенцы мигом очистили кабинет, оставив Карибо и Озимаса наедине (Шану, оставшегося на своём месте подле кресла, никто за отдельный от Озимаса организм обычно не считал, пока оба находились в одном и том же пространстве).

– Спасибо за твои отчёты, – серьёзно произнёс Озимас, вновь садясь за свой стол. – Я все получил и провёл доскональный анализ. Ты был прав – эта команда поразительна. Лучшая, что у нас когда-либо была.

Карибо улыбнулся.

– Я старался, вы же знаете. Конечно, они часто ошибаются и много чего себе позволяют, но мы за год ни одного не потеряли, а двух даже нашли – это ли не чудо? Предыдущим… – Карибо нервно сглотнул. – Предыдущим года хватило, чтобы нас покинуть.

– В этот раз мы всё сделаем правильно. Я привязался к этим ребятам, особенно к Миону. Чудесный мальчишка – совсем как ты в его возрасте. Кто знает, может, тебе смена растёт?

Карибо недовольно встопорщил усы – себя он похожим на Миона не считал ни в каком виде.

– Ну, я пойду, помогу Окадии обустроиться. Мало ли, какую комнату ей без меня выделят – могут в прачечной случайно поселить, с них станется!

– Конечно, иди, – Озимас кивнул, пребывая словно где-то в своих мыслях. Потом вдруг окликнул уже открывавшего дверь зверька. – Ты проделал отличную работу, сынок.

– Спасибо, папа, – улыбнулся Карибо, юркнув в коридор синей тенью.

Приключения закончились, как от них и ожидалось, без фанфар, зато весело… Но кто сказал, что за ними не последует ещё одно?

Эпилог первый

Комната, о которой никто не знал

Была в штабе гильдии одна комната, о которой никто не знал… Вернее, всем так казалось. Сама комната ничего против такой репутации не имела – она была по характеру своему большой скромницей, столпотворений не терпела, а от шума стены её исходили раздражёнными трещинками. Принимать по одному человеку за раз было для неё идеальным вариантом – и не скучно, и разнообразие какое-то в жизни, и кислород не заканчивается. Всех своих гостей комната за долгие годы успела изучить вдоль и поперёк, и новым лицам была даже рада, до тех пор, пока те не нарушали негласного правила заходить по одному. Молчаливый разговор тэт-а-тэт был залогом их странной дружбы.

Маюми обычно приходила по утрам, незадолго до завтрака. Комната не была уверена, вставала ли девушка раньше других специально, чтобы побыть в стенах подруги, или это было просто особенностью её жизненного ритма, но начинать день с того, что в тебе открывают окна, впуская внутрь свежий утренний ветер, смахивают пыль и что-то тихонько напевают, было неизменно приятно. Потом Маюми садилась за стол, вытащив припасённые заранее перо и бумагу, и принималась сочинять стихи, проговаривая строчки вслух. Комната стала единственным слушателем множества шедевров, которые так никогда и не увидели свет, например, «Поэмы о благородном разбойнике» и «Любви в полумаске». Иногда комнате доводилось даже помочь юной поэтессе в творчестве: однажды та долго не могла подобрать рифму к фразе «мой рыжий искуситель», и лишь вовремя проявившееся на стене пятно, по форме слегка напоминавшее сердце, натолкнуло девушку на мысль о том, что строчка «о, сердца похититель» смотрелась бы тут неплохо. Признаться честно, в поэзии ни комната, ни сама Маюми ничегошеньки не смыслили, но, будучи близкими друг другу по духу тихонями, были солидарны в том, что иногда одобрительное молчание – лучшая похвала.

Мион приходил уже после завтрака и Маюми за её тайным хобби ни разу не застал – оно, возможно, и к лучшему. Сам он предавался в комнате совсем иным вещам: копался в сундуках, носился от стенки к стенке с ржавым клинком наперевес, вызывал своё отражение на дуэль. Иногда казалось, что так он сбрасывает лишнюю энергию, чтобы вне стен комнаты быть более-менее управляемым; или, быть может, развлекаться подобным образом где-либо ещё ему уже давно запретили. Комнате было всё равно – она смеялась вместе с парнем, поскрипывая ставнями, подкидывала ему новые предметы для развлечений и прощала все новые дырки в обоях. Будь у неё ноги и руки, она и сама, быть может, не смогла бы держать их в узде – в любом случае, парень выглядел настолько счастливым, вытворяя свои фокусы, что ему трудно было не позавидовать.

Лина, приходившая незадолго до обеда, тоже ни разу не застала Мион, и это было для разбойника несказанным везением. С приходом светлой волшебницы комната всегда приглушала обои на тон и готовилась проявить столько эмпатии, сколько могли вместить в себя её стены: Лина нужно было выговориться. Всегда. Трудно было поверить, что в одном человеке может накопиться столько недовольства миром: Лина не нравилась шумная, невежественная столица, раздражали согильдийцы – кто слишком мягок, кто бесполезен, кто туп, как пробка. Ей хотелось более высокой зарплаты, лучшего положения в обществе, она была глубоко несчастна и всеми покинута, а уж если речь заходила о том, чем живут бывшие однокурсники из Ордена, Лина могла и до слёз себя накрутить: вон та вышла замуж за придворного мага, тот спас какое-то мелкое княжество от нашествия горных демонов, этот получил награду в тысячи три золотых за что-то, что она, Лина, могла бы сотворить за пять минут и не заметить, если б ей только дали шанс… Комната сочувственно кряхтела и поднимала свою температуру, чтобы девушке стало теплее. Она ни к чему такому не стремилась и другим комнатам никогда не завидовала, но сопереживать умела, а Лина явно было это очень нужно – создавалось впечатление, что более близких подруг, чем комната, у волшебницы нет и никогда не было. Уходила Лина порой заплаканной, но неизменно счастливой – весь негатив она оставляла за дверью, а комната выпускала его в окно, пускай улетает.

Из всех друзей комнаты с Гэйлом ужиться было проще всего – тот никогда и ничего не требовал и всё необходимое неизменно приносил с собой. Речь шла о многочисленной снеди – булочках, куриных ножках, тарелочках с острой свининой и рисом, которые варвар, видимо, получал не самым законным путём, иначе бы не прятался по секретным комнатам, чтобы поесть. Впрочем, всегда оставалась вероятность того, что он просто любил подкрепиться в тишине – комната в любом случае не осуждала. Сама она есть не могла, но аппетитные запахи впитывались в стены и доставляли своего рода удовольствие, так что, можно сказать, трапезу друзья разделяли. На оставленные на полу жирные пятна комната не злилась и под шумок их убирала, чтобы не смущать других своих гостей. Иногда Гэйл приходил не с готовой едой, а с ингредиентами, и сам пытался из них что-то составить – насколько хорошо у него получалось, комната сказать не могла, но всецело его поддерживала. Она гордилась талантами всех своих друзей и с нетерпением ждала, когда те явят их миру.

Новенькая, Окадия, пришла пока что всего один раз, незадолго до отбоя. Она, похоже, искала какое-то другое помещение и была несказанно удивлена, обнаружив комнату, хотела даже уйти, но что-то зацепило её взгляд. Этим чем-то оказался книжный шкаф – девушка до самых сумерек рылась в нём, выбирая для себя что-то, отмечая, сортируя. Ни разу ещё этот шкаф не получал столько внимания, и комната была польщена, аж обои чуть-чуть покраснели. Забирать что-либо с собой Окадия, однако, не стала – сложила книги, как было, и робко удалилась, что не удивительно для новичка. Ничего, она обязательно вернётся. Все они возвращались. Комната не сомневалась в своём шарме.

Шана приходил относительно редко, сразу после отбоя, и был самым скучным из посетителей – он просто дописывал за столом какие-то отчёты, просматривал документы или задумчиво смотрел в окно на огни ночной столицы, всё в полном молчании. Комната уже потеряла надежду с ним подружиться, когда однажды, придя впервые после длительного отсутствия, он вдруг резко встал из-за стола, отвлёкшись от своего документа, подошёл к зеркалу и задрал вверх свою рубашку. Некоторое время они вместе с комнатой вдвоём разглядывали свежий шрам на его животе, и в стенах комнаты роились вопросы – кто, когда, за что? Трудно было представить, что такой человек, как Шана, сцепился с кем-то в драке, но вдруг? Сам Шана, тем временем, будто застеснявшись своего внезапного порыва, заправил рубашку, но вместо того, чтобы вернуться к брошенному документу, вдруг подошёл к сваленному в углу хламу и достал тот самый проржавевший клинок, который так полюбился Мион. Встав перед зеркалом, мужчина попытался сделать пару выпадов, явно не зная, как вообще положено держать оружие; покрасовался с ним, то кладя на плечо, подобно мечу, то занося для удара; глаза его всё это время горели каким-то детским азартом, который комната видела впервые. Что-то в мужчине в тот день поменялось, и комната не могла этого не оценить. Стены её потеплели, а оконные стёкла заблестели в тихой надежде. Если даже для Шаны в жизни не всё потеряно, то что уж говорить об остальных?

Карибо заскакивал всегда по ночам, и надолго он никогда не задерживался – у него была особая цель для прихода. Становясь перед зеркалом, зверёк нашёптывал заклинания, делал пасы лапками, зажмуривая глаза и распушив шерсть; с камня на его животе в эти моменты слетали искры, и комната замирала в ожидании. Постепенно помещение начинало наполняться туманом, а отражение зверька в зеркале неуловимо менялось: вот становится выше его фигура, вот удлиняются руки и ноги, вот звериная мордочка приобретает человеческие черты… И тут слышится хлопок, по зеркалу пробегает новая трещина, а туман рассевается, как ни бывало. Карибо испускает убитый вздох и покидает комнату, едва находя силы закрыть за собой дверь. Комната скорбит вместе с ним.

Любимый гость приходил к комнате всегда под утро; она ждала его с нетерпением, поджимая ставни и шелестя страницами книг. Озимас единственный не испытывал перед комнатой никакого стеснения: он заходил внутрь, как и положено хозяину, уверенной походкой, и комната урчала, как большая кошка, ластилась к нему, искривляя пространство. Озимас тоже всегда знал, зачем приходит: он отодвигал зеркало и прикладывал руку к кругу из магических рун, начертанному на стене. Комнате нечего было скрывать от лучшего и самого близкого друга, практически отца, ведь это он когда-то подарил ей возможность мыслить; она рассказывала ему всё, что узнала за день, от стихов Маюми и жалоб Лины до огонька во взгляде Шаны и очередной неудачи Карибо. Озимас то улыбался, то хмурился её рассказам, потом кивал и благодарил за проделанную работу. Он единственный говорил с комнатой напрямую, и она это очень ценила. Друзья прощались до следующего утра, и комната ненадолго оставалась одна в ожидании визита Маюми. Нужно было внимательно себя осмотреть и избавиться от любых признаков того, что в ней успел побывать кто-то ещё – комнате было совестно обманывать друзей, но она хотела, чтобы им было комфортно, чтобы они чувствовали себя единственными и не ревновали. Она просто очень сильно их всех любила, всем своим спрятанным за зеркалом сердцем, и надеялась, что чувства эти были взаимны.

Эпилог второй

Звёздочка

– С древнейших времён люди привыкли загадывать желания на падающие звёзды. Заметили, видимо, каким-то образом, что это работает (вернее, сработало один раз, и то, быть может, совпадение), и понеслась. Или просто концепт красивый, не знаю. В любом случае, звезда падает, желание загадывается, и людская сила, сила надежды, сила отчаянной веры, а у кого-то, может, и сила ослиной упёртости, концентрируется в этой блестяшке, которая до земли-то и не долетает, сгорает всё, понимаете? Мне так астроном один сказал, он врать не будет. Так вот, когда эту вещицу впервые обнаружили, её тут же окрестили «первой упавшей звездой» – мол, упала когда-то на Землю эта первозвезда и давай желания направо и налево исполнять. Сам я в это не верю – в то, что она с небес упала, то бишь. А то, что её без перчаток трогать нельзя, а то возьмёт и желание твоё заветное исполнит – это факт, проверенный многими испытателями. Вот только счастливее никто из них почему-то не стал, и штучка перепродавалась миллионы раз, пока не дошла до…

– До дракона, с которым мы торговались четыре часа, чтобы её получить! – не выдержал Мион. – Карибо, прошу, ну не будь ты занудой! Одно желание, честно, и я тут же её на место положу! Заказчик и не узнает! Я ради неё драконьи анекдоты слушал, чуть не помер, а он мне ещё и чаю ядрёного всё подливал и подливал… Я заслужил две, нет, три заветные мечты!

– Ни в жизнь, – зверёк демонстративно отвернулся, сжимая в одетых в крохотные кожаные перчаточки лапках небольшой серебристый кристалл с неровными углами, действительно чем-то напоминавший звезду. Мион, однако, не сдавался – теперь он решил применить силу.

– Отдай, ну мне же на секунду только… Одно желание… – рыжий разбойник то так, то эдак подбирался к заветному кристаллу, но Карибо юркой тенью ускользал из его рук. Лина, глядя исподлобья на происходящее, тяжело вздохнула. Уже и работа сделана, и город всего в паре дней пути, но нет, этому только дай волю… Поляну огласил ликующий вопль – это Мион, применив всю свою воровскую сноровку, выхватил наконец-то камен из лапок Карибо. Выхватил – и застыл.

Глаза рыжего юноши подёрнулись белым туманом, рот раскрылся, словно тот был в трансе. При этом, что было ещё более странно, над головой Миона из похожего белого тумана соткалось что-то наподобие круглого окна, в котором начали проступать изображения, движущиеся, но беззвучные. Вот Мион свергает огромного монстра, мало похожего на что-либо из существующей фауны; вот восседает на куче злата, и ему кланяются вельможи; а вот Лина, одетая, почему-то, в платье весьма откровенного покроя, прыгает к разбойнику в объятья и целует его прямо в…

– Остановите это безумие! – взревела Лина, отнимая у рыжего разбойника кристалл. Тот тут же вздрогнул и принялся растерянно оглядываться; белое туманное окно пропало, а взгляд паренька вновь был ясным. Теперь глаза помутнели у Лина; девушка застыла в трансе, а над её головой начало формироваться новое «окно». Картинки опять были беззвучными, но абсолютно понятными: Лина была в бальном платье и получала какую-то грамоту из рук самого короля, в то время как главный магистр ордена светлых магов смахивал скупую мужскую слезу, а штук десять красивых юношей протягивали девушке шикарные букеты, выстроившись в подобие шеренги. Маюми, наблюдавшая за видениями Мион с откровенным ужасом в глазах, от видения Лина немного поуспокоилась; Карибо же задумчиво чесал подбородок.

– Похоже, желания исполняются лишь в голове обладателя, – протянул зверёк, – да ещё и демонстрируются всему честному народу. Теперь понятно, почему вещицу так не жалуют. Ладно, Лина, понаслаждалась и хватит… Мион, ты пока иди помоги Гэйлу и Окадии лагерь разбивать!

Пока Мион послушно удалялся, всё ещё пребывая в некоей прострации, Карибо пытался отнять у Лина кристалл, но его лапки оказались для этого коротковаты. Маюми, заметив его трудности, сама потянулась к кристаллу со своим неизменным «я помогу!», совершенно забыв, что на ней нет перчаток – и была уже в трансе, когда Карибо предупреждающе замотал головой. «Окно» над головой девушки продемонстрировало умильную сцену: она и Мион стояли на фоне горного водопада, он что-то ей говорил, а та отводила глаза в смущении. Вот их руки потянулись друг к другу, а лица стали ближе – и тут Карибо, чертыхаясь себе под нос, всё же выбил кристалл из рук Маюми хвостом. Тот покатился по траве и замер, достигнув исполинской ноги в кожаном сапоге со стальными вставками.