Наёмник. Остров

Чем ближе лодка подходила к острову, тем тяжелее становилось у меня на душе. Подумать только, ещё совсем недавно я с трепетом и замиранием сердца думал о том, как после стольких лет снова ступлю на землю, где родился и провёл своё пусть и не самое беззаботное, но всё же счастливое детство. И, закрывая глаза, представлял, как захожу в наш маленький, уютный, всегда чистый дом, бросаясь к всполошившейся маме, обнимаю её, целуя убранную в тяжёлый узел каштановую косу и невозможно синие, любящие глаза…

– Мама, мамочка… прости бродягу-сына за несусветную глупость, за то, что променял твой дивный смех на дым сражений, стоны умирающих друзей и бесконечную боль разлуки. Не плачь, дорогая, я больше никуда не уеду…

А теперь это радостное ожидание сменилось, стыдно признаться, паническим страхом, что всё будет совсем, совсем не так… Ведь несколько часов назад я узнал о лихорадке, бушевавшей прошлым летом на острове. Тогда мало кто выжил… Не заболевшие счастливчики уехали на материк, остальные же или ушли в горы, основав новые поселения, или остались на берегу, доживать свой век там, куда больше не приезжали люди, боясь заразиться смертельным недугом…

Я не знал, что стало с самым дорогим мне человеком, и эта неизвестность сводила бывшего вояку с ума…

Лодку качнуло, Мик1 бодро вспрыгнул на причал и со знанием дела крепил швартовы. Зарумянившаяся от волнения Эрин смотрела на старшего братишку с понятным нетерпением, и, вымученно улыбнувшись, я помог ей выбраться на подозрительно прогибавшиеся под нашим весом доски. Сколько себя помню, здесь, на пристани, всегда было не протолкнуться от рыбацких судов. Теперь же заброшенная и одинокая, она выглядела никому не нужным хламом.

Мик Мори, улыбчивый и симпатичный парнишка-шпион капитана Шема, а по совместительству ― его племянник, навязанный нам в качестве попутчика на остров, закинул свой походный мешок на плечо:

– Ну что, господин бывший наёмник, пойдём в брошенный посёлок или устроимся на ночь в пещерах неподалёку?

От его весёлого голоса и без того мрачное настроение быстро скатывалось в бездну, но я сдержался ради Эрин ― этой милой двенадцатилетней девочки, моей названой сестрёнки2, с которой возвращавшегося домой солдата два месяца назад свела насмешница-судьба.

По дороге сюда, на этот гористый, покрытый дремучими лесами клочок суши, нам пришлось многое перенести. Но мысль, что скоро я смогу познакомить маму с малышкой Эрин, так напоминавшей навсегда потерянную младшую сестру, согревала сердце. Она наполняла его глупыми мечтами о том, как счастливо мы заживём все вместе. Вот же наивный идиот…

У Мика были другие планы ― когда капитан Городской Стражи сказал, что посылает на остров опытного сыщика отыскать следы убийцы семьи лодочника, я представлял человека, по крайней мере, моего возраста. Но этот мальчишка… Да ― ловкий. И, несомненно, смышлёный… но какой из него, чёрт возьми, сыщик? Посмеялся Шем, что ли? Хотя не похож он на легкомысленного шутника…

Мик закашлял, напоминая задумчивому наёмнику, что ждёт ответа. Я вскинул на него полные гнева глаза:

– Ты, паршивец, волен идти на все четыре стороны. Мы же с Эрин сначала осмотрим посёлок…

Сам не знаю, почему сорвался на мальчишку ― ничего плохого он не сделал. Услышав такой ответ, Мик сразу погрустнел, закусив губу. Сестрёнка быстро сжала мою ладонь в своей маленькой руке:

– Ты устал, Го. Я ― тоже… и Мик, наверное. Не сердись на него, пусть идёт с нами ― сейчас лучше держаться вместе; кто знает, что здесь творится…

С этим было трудно спорить, и, кивнув притихшему племяннику капитана Шема, сказал:

– Ладно, малышка права, будь пока рядом. Но предупреждаю, не втягивай нас с Эрин в свои дела ― уже хватило приключений в паршивом городе…

Мы неторопливо поднимались по каменистой, постоянно петлявшей дороге к посёлку, где я вырос. Белёные домики, утопающие в зелени садов, было видно ещё с лодки, но радости это зрелище сейчас почему-то не вызывало. Чтобы скоротать время, спросил молчаливого попутчика:

– Что ты знаешь о лихорадке?

Я видел только его спину, но живо представил, как он хмурится, морща лоб:

– Ненамного больше твоего… Болезнь началась внезапно ― сначала пал скот, потом у жителей посёлка появился сильный кашель, да ещё поднялся жар, сбить который было практически невозможно. Ни пятен на теле, ни язв ― ничего такого. Люди быстро теряли воду ― буквально высыхали дней за пять. Выжившие рассказывали, что это было очень страшно…

Он обернулся, и меня поразило неподдельное страдание на его юном лице.

– Кто-то из твоих знакомых…

Мик кивнул:

– Лучший друг… Я тогда был в отъезде, а иначе помчался бы к нему, несмотря на запреты дяди. И, скорее всего, ― парнишка горько усмехнулся, ― Мика Мори уже не было бы в живых. Бог хранил, ведь лихорадка заразна именно в первые дни. Это потом уже сплетники разнесли, что и сама земля, и воздух острова опасны ― вот люди и боятся сюда приезжать…

– Значит, болезнь бушевала только здесь?

Он отвернулся, продолжив подъём:

– С другой стороны острова в двух посёлках тоже были заболевшие, но… такого кошмара как здесь ― не случилось. Невежи в городе поговаривают, что эту землю прокляли шаманы из жившего на побережье племени. Приезжие с материка оттеснили их в горы, вот, мол, старейшины и отомстили обидчикам. Я в это не верю ― погибший друг был как раз из местных, да ещё сын шамана, но заболел, как и все…

Его рассказ не улучшил настроения, и, когда в очередной раз дорога сделала поворот, перед глазами выросла до боли знакомая улица, мне не удалось сдержать стона: большинство домов были выжжены изнутри…

Мик смотрел с сочувствием, и теперь я заметил, что на самом деле он старше, чем показался вначале:

– Приехавшие с материка доктора приказали сжечь те постройки, где были заболевшие ― не тронутыми остались всего три дома…

Но я уже его не слушал, помчавшись вперёд, туда, где раньше жили мы с мамой. За прошедшие двадцать лет там, казалось, ничего не изменилось, а главное, наш дом остался цел ― значит, мама не пострадала и уехала на материк. Это было чудо, от которого хотелось плакать в голос, но я сдержал слёзы…