Левиафан: Дракон, что пожирает мир
1. Девочка, которой тесно в Городе
Эрике всегда было тесно.
Ей было тесно в школе, когда наставница Людмила Евгеньевна осекала нетерпеливым «потом-потом» любые вопросы, выходившие за рамки урока, и частенько забывала об обещанных ответах. Девочке было тесно на практических занятиях по использованию энергии виты: какой интерес повторять одни и те же формулы, следовать затасканным до последнего атома лекалам, если Поле Чудес позволяет материализовывать почти все, что вздумается!
А теперь Эрике стало тесно в Городе.
– Давай вернемся! – канючил за спиной Пай-Пай, пока девочка, прикусив от напряжения губу, уткнулась носом в расстеленный на пыльном полу план, ища при тусклом свете стен нужный поворот.
План она стащила из Архива, даже не потрудившись снять копию: все равно никто, кроме Хранителя, не ходил внутрь окружавшего Город защитного барьера, а Хранитель и так прекрасно ориентировался в любой части Ковчега.
– Если взрослые узнают, нас наверняка накажут.
Спрятав бумаги за пазуху, Эрика отстранила приятеля и двинулась вправо по коридору, пока не обнаружила около пола закрытый люком лаз.
– Помоги мне.
Пай-Пай, насупившись, топтался на месте. Тогда девочка сама взялась за кольцо, уперлась ногами в стену, потянула. Запор скрипнул, провернулся неожиданно легко, и Эрика опрокинулась на спину. Тут же вскочила, потирая ушибленную ягодицу, заглянула внутрь.
За лазом обнаружился технический колодец. Девочка поправила налобную повязку, не дававшую коротким черным волосам лезть в глаза, подпрыгнула, хватаясь за нижнюю перекладину. Узкобедрая, с едва наметившейся грудью, она карабкалась по лестнице с обезьяньим проворством.
Спустя минуту снизу послышалось натужное пыхтение Пай-Пая: пухлому мальчишке подъем давался намного труднее. Эрика с усмешкой отметила, что тот излишне расслабился, привык к Полю Чудес, окутывавшему Город. В защитном барьере вита тоже была: текла концентрированным энергетическим потоком внутри стен, и трогать ее в таком, чистом, виде дети опасались – о левитации приходилось только мечтать.
Пай-Пай вскрикнул. Гулко лязгнуло. Эхо подхватило звук, множась, заметалось в тесном пространстве колодца. Эрика обернулась, убеждаясь, что с приятелем все в порядке. Но едва друг, пунцовый до кончиков ушей, догнал ее, полезла выше, не сказав ни слова.
Следующий час прошел в молчании. Сначала силы отнимала лестница. Как выбрались, Пай-Пай сопел на весь этаж и никак не мог отдышаться. Потом он дулся. Обиженный мальчишка выглядел до того потешно, что Эрика не удержалась и принялась насвистывать сочиненный ею мотивчик:
Птичка крылышками мах-мах,
Птичка хвостиком чуг-чуг.
Кто зарядкой не пренебрегал,
Тот всегда бодр и весел, мой друг.
– Вот расскажу всё твоим родителям! – пробурчал Пай-Пай. – И они тебе сладкосновку дадут, как старику Романычу, когда он впадает в маразм и начинает буянить. Может, хоть так успокоишься!
– Если страшно, уходи!
– А кто тебя защищать будет, чтобы твари не сожрали? – храбрился Пай-Пай: близость внешнего, захваченного смертью мира мальчишку явно пугала, но не так, как мысль возвращаться одному по бесконечным коридорам барьера.
– Они давным-давно вымерли! – возразила Эрика, но уверенности в ее голосе не было.
Последняя серьезная атака на Ковчег случилась пятнадцать лет назад, за два года до ее рождения. По словам взрослых, бывали дни, когда хищные твари налетали безостановочно, и Ковчег содрогался так, будто собирался развалиться. Но, благодарение Хранителю, все же оказался им не по зубам.
– Заткнись или вали! – быстро взяла Эрика себя в руки. – Надоело слушать твое нытье!
– Вот и уйду!
– Вот и ухо…
Коридор жалобно скрипнул, изгибаясь. Пол внезапно провалился, а затем подскочил, долбанул по пяткам, посбивав подростков с ног. Эрика еще успела удивиться тому, что Ковчег перемещается. Ведь предупреждающего сигнала не было! Или они просто его не услышали за пределами Города?
А секунду спустя рухнул потолок.
***
Первое, что увидела Эрика, когда очнулась, была расколотая луна. Треснувший пепельный шар с любопытством заглядывал в пролом, словно заинтересовавшись лежавшими на его дне детьми. Девочка отстраненно подсчитала разрушенные перекрытия, отметив, что им с Пай-Паем оставалось преодолеть до внешнего мира всего-то семь пролетов.
Пай-Пай?
Эрика подскочила. Зашипела, схватилась за плечо. Не сломала, но синяк набила первосортный. Рядом возился, отирая рукавом запорошенное пылью лицо, мальчишка.
– Пай-Пай, ты как?
– Умираю! – простонал тот, но девочка уже поняла, что друг цел.
Огляделась. Таяли, обращаясь пылью и впитываясь в пол, обломки. В воздухе висела, утекая обратно в стены, вита. Наверно, из-за удара повредило каналы, и вокруг подростков возникла заводь, крохотное Поле Чудес, защитившее их. Эрика непроизвольно попыталась зачерпнуть энергию, но та просочилась сквозь пальцы, оставив ощущение пустоты, схожей с легким голодом.
Что же случилось?
Нечто извне пробило барьер?
Между поврежденными перекрытиями потянулись тонкие нити паутины. Сплетались в полотно, становились толще, разрастались, пока полностью не заштопали дыры. Потухшие на время стены вновь зажглись тусклым желтоватым светом – привычным и безопасным.
– Пай-Пай?..
– Смотри! Что это там? – напряженно прошептал тот, вцепляясь в ее запястье.
Эрика проследила за взглядом мальчишки, и у нее екнуло в груди. Куча мусора у дальней стены колыхалась, разбухая ввысь и ширь. Шуршала, осыпаясь с черной спины пыль. Расправились два рваных перепончатых крыла, уперлись в стены и потолок. А между ними показалась чешуйчатая морда с желтыми плошками глаз, потянулась к детям.
– Т-тварь! – взвизгнул Пай-Пай.
Драпанул, сдергивая за собой Эрику. Та оступилась, едва не упав на сбитые коленки. Попыталась вывернуться, но проще было трижды взобраться по давешней лестнице, чем разжать пальцы друга.
Тварь за спиной досадливо взвыла, придавая беглецам ускорение, а затем ее скрыл поворот, и осталось только гадать, померещился им или нет лежавший у лап чудовища человек.
2. Хранитель Ковчега
Эрике снилось море.
Серебристо-голубое покрывало вздымалось и опадало, с шуршанием накатывало на белесый песок, обдавая лодыжки девочки солеными брызгами. И тут же, оставляя россыпи блестящих камешков и ракушек, отступало мутными пенящимися ручейками. Играясь, возвращалось вновь.
– Эрика?
Море было слишком большим, чтобы материализовать его в Поле Чудес. Места хватало лишь на крохотное озеро за южной окраиной Города. Ледяное от бьющих ключей, прозрачное до самого дна. Мутное, заросшее камышами и ряской болотце. А то и вовсе пересохший ручей на дне оврага или родник посреди звенящей птичьими трелями (жаль, без самих птиц) рощи. Все зависело от настроения нелюдимой Роксаны, которой принадлежал этот участок.
– Эрика!
Девочка открыла глаза, не торопясь вылезать из-под одеяла. Наоборот, закуталась по самую макушку. Голос мамы звучал недовольно. Узнала, что Эрика лазила в барьер? Наверняка Пай-Пай выдал, хоть они и договорились никому не рассказывать.
– Просыпайся! Опоздаешь на Урок Памяти!
Девочка откинула одеяло. Вскочила. Как она могла забыть! Их класс идет к Хранителю!
Комната пустовала: мама заглянула и ушла. В открытое окно било знойное искусственное солнце. Похоже, за погодой нынче следил Константин, а он вечно норовил поддать жару. С другой стороны, лето гораздо лучше промозглой слякоти, окутывавшей Город вместе с дежурством Нины – та рассорилась со своим женихом, а страдали из-за ее любовных неурядиц почему-то все жители.
Сосредоточившись, Эрика материализовала на себе школьные юбку и блузку. Нахмурилась, разглядывая россыпь фиолетово-желтых синяков. Лечить витой учили только в старших классах, когда начиналась специализация. Эрика вздохнула и удлинила рукава до запястий, добавила чулки. Жарко, но ради того, чтобы избежать лишних вопросов, стоило потерпеть.
– Завтракать будешь? – донеслось с кухни.
По дому расползался дразнящий запах оладий. Пусть соседки и называли это баловством, еду мать не воплощала напрямую, а готовила на плите, как в древности, отчего выходило особенно вкусно. В животе заурчало, Эрика сглотнула слюну, крикнула:
– Я не голодна!
На глаза родителям показываться нельзя: те обязательно заинтересуются, отчего дочь так вырядилась. Мама у Эрики хорошая, но слишком дотошная и волнуется по каждой ерунде. Будто девочке три года, а не тринадцать! И живут они в дикие доисторические времена, а не самом безопасном городе мира внутри Ковчега!
Хрустя созданным секунду назад яблоком, Эрика уселась на подоконник, свесила ноги наружу. Соскользнула на метлу. Отдельные умельцы левитировали сами по себе, но большинству было удобнее и спокойнее с опорой. Психика у человека такая, если верить Роксане, ограниченная, склонная к самообману, требующая привязки к знакомым вещам – к еде вот, хотя вита может обеспечивать потребности тела напрямую, крыше над головой, одежде.
На центральную площадь Эрика прибыла последней. Зануда Ольга не преминула проворчать о растяпах, из-за которых все должны париться на солнцепеке. Пай-Пай вместо приветствия закашлялся – мороженое попало не в то горло. Большинство же и вовсе проигнорировало ее появление: мальчишки увлеченно обсуждали нарушение во вчерашних гонках на аэроскутерах; девчонки, хихикая и косясь в сторону мраморной ротонды, поправляли друг другу макияж.
Людмила Евгеньевна, даже в жару не изменившая строгому костюму-тройке болотного цвета, нахмурилась, но отчитывать опоздавшую в присутствии Хранителя постеснялся.
На вид добродушному мужчине с вьющимися каштановыми волосами и аккуратной бородкой дали бы лет сорок. Эрика знала, что его избрали, еще когда покойная бабушка ее мамы была младше, чем она сейчас. Легкомысленная рубаха с цветочным узором и летние брюки абсолютно не соответствовали званию главного чудотворца Ковчега и торжественному настроению класса.
– Раз все в сборе, прошу на Урок, – улыбнулся он, жестом приглашая подростков пройти в ротонду. – Держимся за перила, чтобы не упасть.
Хранитель хлопнул в ладоши, пол дрогнул и медленно поехал вниз. День удалялся, превращался в белое пятно над головой, но темнота так и не наступила. Свет шел от рисунков на стенах.
«Тысячу лет назад мир поглотило Великое Зло. На землю обрушились сотни алых звезд, превратив плодородные пашни в пустыни, а воду и воздух в яд».
На картине Зло изображалось в виде многоголового Дракона Левиафана, обвившего кольцами планету.
«Когда жить на Земле стало возможно одним лишь мутировавшим тварям, великий техномаг Яма, названный впоследствии первым Хранителем…
«Инженер Ярослав Мальцев», – мысленно поправила Эрика.
– …он и его соратники сотворили Ковчег, благой Город, которые населили избранные люди, чьи сердца и тела остались свободны от скверны».
Лифт опустился ниже, и Дракон сменился лежавшим на боку яйцом-многоножкой. В верхней части, занимая две трети пространства, находилось Поле Чудес – Город и его окрестности. Под ним сложная структура механизмов, поддерживавшая уровень виты в Поле и функционирование самого Ковчега.
«Энергия есть материя, материя есть энергия», – гласила надпись.
После прошлого Урока Памяти Эрика целый месяц провела в Архиве, пытаясь разобраться, как все работает, но не поняла и половины терминов, а взрослые только отмахивались, если она задавала вопросы – не хотели признавать, что и сами не знают. Старые технологии мало кому были интересны. Тревожить же Хранителя из любопытства она не осмеливалась.
«Ковчег надежно огражден от внешнего зла, и главная задача людей – уберечься от зла внутреннего, – говорил Хранитель, повторяя слова предыдущих Уроков. – Нам нужно быть бдительными и сплоченными, не впустить даже тень сомнений ни в наши дома, ни в наши сердца. Мы должны защищать нашу жизнь, наш щедрый Город, и он защитит нас.
– Пока не придет Герой и не усыпит Левиафана, – пробормотала Ольга, а Эрика подумала, что кто-то перечитал приключенческих книг.
– Левиафан – это художественный образ, символ катастрофы, смерти, – съязвила она, не удержавшись, чтобы не поддразнить давнюю недоброжелательницу. – Его не существует на самом деле!
– Скажешь, и твари снаружи выдумка?
Эрика вспомнила про нечто, проникшее в барьер, и промолчала.
Чем ниже они спускались, тем отчетливее слышалось биение Сердца. Лифт выплыл в огромную залу. Растущие на стенах золотистые цветы-звездочки источали пряный аромат, от которого кружилась голова, а тело наполняла пьянящая легкость – именно из них варили сладкосновку, помогавшую расстроенному человеку успокоиться и выслушать собеседника. Но главным сокровищем, конечно, были не цветы, а огромный пульсировавший алым кристалл, опутанный сетью проводов и труб.
– Каждый раз, как его вижу, не по себе, – благоговейно прошептал кто-то из одноклассников. – Будто Ковчег живой!
– Конечно, живой! – подтвердил Хранитель. – Хоть его и создали искусственно, это не мешает ему быть живым. А еще очень умным и добрым.
Эрику это место неожиданно… успокаивало. Ковчег оберегал Город, ее родителей, друзей и саму девочку, так почему Эрика должна пугаться его Сердца. Тем более оно было одной из немногих вещей, которые нельзя развеять взмахом руки, чтобы затем собрать заново – то есть вещей незыблемых, а потому надежных.
Лифт мягко коснулся пола.
Начиналась последняя важная часть ежегодного Урока. Дети по очереди подходили к Сердцу, прикладывали ладонь, благодаря за защиту и щедрость Поля Чудес.
Эрика тоже благодарила. Биение Сердца под рукой отдавалось дрожью внутри. Оно было такое могучее… такое усталое. Наверное, это нелегко – каждодневно в одиночку сражаться с тварями в захваченном Левиафаном мире. Эрике отчаянно захотелось чем-то помочь Ковчегу. Но что она могла? Разве только спеть: мама всегда пела, когда занималась делами.
Он пришел из ночных глубин,
Он принес с собой Зла закон.
– Эрика?
Отзываясь на ее голос, Сердце под ладонью забилось сильнее. Завораживая, вспыхивало и переливалось оттенками алого.
Он безжалостен, непобедим,
Пожирающий мир Дракон.
Только сердце надежду смогло сберечь…
– Эрика!
Девочка опомнилась, что Зал Сердца, наверно, не самое подходящее место для музыкальных упражнений. Обернулась, замечая с каким потрясением смотрят на нее одноклассники. Людмила Евгеньевна недоуменно хмурилась: даже она не ожидала подобного святотатства.
И только Хранитель улыбался.
– Здравствуй, юный Хранитель. Я долго ждал, пока ты явишься сменить меня.
3. Ответственность за молчание, или любитель яблок
Конечно, никто не собирался доверять Ковчег несмышленому ребенку, а потому перед тем, как Эрика действительно сменит нынешнего Хранителя, пройдет не одно десятилетие: сначала она должна вырасти и досконально разобраться в работе Ковчега.
Эрика ждала, что уроки начнутся немедленно. Ей так много надо узнать, а потому они с Хранителем, наверно, будут заниматься дни напролет! Но тот легкомысленно улыбнулся и посоветовал: