Пополь-Вух. Эпос майя-киче
Издано при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации
© П. Крусанов, пересказ, 2024
© ООО «Литературная матрица», 2024
© ООО «Литературная матрица», макет, 2024
© А. Веселов, иллюстрации, оформление, 2024
Предисловие
Эпосам народов доколумбовой Америки в плане их сбережения, изучения, научной и художественной интерпретации, увы, повезло куда меньше, чем эпосам народов Старого Света. Поэмы Гомера, германо-скандинавские сказания, рыцари Круглого стола, богатыри русских былин, не говоря уже о «Рамаяне» и тучной «Махабхарате», давно и прочно вошли в культурный обиход на всём пространстве глобуса – поэтов всех племён то и дело призывает «к священной жертве Аполлон», учёные и темпераментные любители исследуют в многомудрых трудах «старосветскую» эпику на предмет исторического основания, энтомологи нарекают своих подопечных именами античных героев, богов и богинь, композиторы, вдохновлённые Зигфридом и Садко, кладут былинные сюжеты на музыку, художники – от Брейгеля Старшего с «Вавилонской башней» до Дмитрия Шагина с «Икарушкой» – теребят мифологию, как материнскую грудь, кинорежиссёры Голливуда и Болливуда без устали трудятся над вульгаризацией Артурова рыцарства, скандинавского пантеона и роковых конфликтов «Махабхараты». В сравнении с этим пёстрым совокупным корпусом всё, что известно широкой публике об эпическом наследии Нового Света, – крохи, писк замученной птички.
А между тем археологическая наука свидетельствует, что к тому времени, когда экспедиция Эрнана Кортеса впервые увидела дамбы, мосты и храмы ацтекской озёрной столицы Теночтитлана, история цивилизации индейцев Центральной Америки уже насчитывала три с лишним тысячелетия. Ещё до нашей эры здесь возводились величественные здания, украшенные каменными изваяниями, смотрели в небеса обсерватории, где велись наблюдения за небесными светилами, был свой календарь и своя письменность, честь изобретения которой по сложившейся традиции приписывается полулегендарным ольмекам.
Способ письма древних центральноамериканских народов был одновременно пиктографическим и идеографическим, то есть предметы и понятия обозначались в нём теми или иными условными изображениями. Свой окончательный вид эта рисуночная письменность приобрела у индейцев майя – их иероглифические надписи сохранились на керамике и каменных жреческих стелах. Кроме того, испанские летописцы времён Конкисты не раз упоминали о виденных ими многочисленных иероглифических манускриптах, однако на сегодняшний день учёные располагают лишь немногим более десятка таких рукописей, именуемых кодексами, и далеко не все они поддались прочтению. (Впервые четыре кодекса майя были расшифрованы нашим соотечественником Ю. В. Кнорозовым; эти тексты, по его выражению, оказались своего рода «требниками» индейских жрецов – руководствами по проведению ритуалов.)
Расцвет культуры майя пришёлся на первые века нашей эры. В те времена их города украшали циклопические храмы-пирамиды, прямые улицы, широкие площади и дворцы знати, насчитывавшие до пяти этажей, а их жрецы в своих обсерваториях производили кропотливые вычисления продолжительности солнечного года, на основе которых составили календарь, точностью превосходящий тот, который до сих пор используем мы. Однако к IX веку все плоды этой цветущей цивилизации остались в прошлом – жители покидают свои города, и те превращаются в заросшие пышным лесом руины…
Дело в том, что Центральная Америка той поры, как несколькими веками ранее Европа, переживала своё «великое переселение народов». С севера на эти земли волна за волной – тольтеки, тепанеки, ацтеки – накатывают кочевые орды, которые разрушают прежние цивилизации с их центрами культуры и ремёсел. Былое жреческое сословие исчезает, а вместе с ним – накопленные знания по астрономии, архитектуре, мелиорации, медицине, истории… Как пал в своё время под натиском варварских племён Рим, так пали и древние города майя. И точно так же на месте павших цитаделей цивилизации завоеватели, принося с собой новые культы и ритуалы, принялись создавать свои «варварские королевства». Нельзя утверждать, что прежние хозяева этой земли не практиковали кровавые жертвоприношения – известны барельефы древних майя, изображающие ритуальные кровопускания их владык, – но отныне священной жертвой признаётся не только кровь повелителей, но человеческая кровь как таковая. Теперь основным сюжетом, вырезаемым на камнях и отображаемым в храмовой скульптуре, становятся человеческие жертвоприношения – без них мир замрёт, разгневанные небеса остановят размеренный ход светил, и кара богов падёт на нерадивые народы.
Первыми новое государство на руинах былого величия майя создают тольтеки, во главе которых стоит легендарный правитель Кетцалькоатль. Империю тольтеков можно было бы сравнить с империей Шарлеманя (Карла Великого), ибо и та и другая впоследствии подверглись мифологизации, и каждая стала для местных культур олицетворением героической эпохи, когда отважные вожди свершали свои славные дела и невероятные подвиги. Толлан (Тулан на языке киче), столица тольтеков, до сих пор бытует в легендах центральноамериканских племён как колыбель народов, как средоточие силы и знаний – именно там обретают своих богов прародители народа киче, о чём повествует эпос «Пополь-Вух», и именно там первые правители киче получают знаки своей царской власти.
Однако прежде чем непосредственно перейти к рассказу о «Пополь-Вух», ещё немного предыстории.
После новой волны переселений на территории распавшейся империи тольтеков образуются государства аколуа и тепанеков, а в XIII веке на Центрально-Мексиканское плато приходят ацтеки. Со временем ацтекам, дикарям в сравнении с уже живущими здесь народами, как некогда явившимся в Европу гуннам Аттилы, удалось сокрушить все соседние царства и полностью завладеть долиной Мехико. Что же дальше? У Горация есть строки: «Греция, взятая в плен, победителей диких пленила, в Лаций суровый внеся искусства…» То же происходит и тут – покорённые народы, обладающие более высокой культурой, нежели воинственные пришельцы, цивилизовывают поработителей.
В период расцвета своей империи ацтеки весьма ценили различные искусства – не только изобразительные и пластические, но и те, что были связаны с музыкой и поэтическим словом. Так, скажем, среди различных хозяйственных и церемониальных должностей при императорском дворе имелась и должность «хранителя», в задачи которого входило наблюдение за сохранением (путём записи писцами) уже известных исторических, мифологических и поэтических текстов, а также ознакомление с новыми. В специальных залах, предусмотренных во дворцах сановников, проводились песенные состязания, подобные состязаниям трубадуров и жонглёров в замках Окситании. Исследователи месоамериканских доколумбовых культур сообщают о случае, когда осуждённый на смерть родственник одного из ацтекских владык был помилован за песню, которую сочинил во время приготовления к казни. Как тут не вспомнить китайского поэта Цао Чжи и его знаменитые «Стихи за семь шагов»!
Именно такой, на пике своего цветения, застал империю ацтеков Кортес, когда в ноябре 1519 года со своим отрядом был принят в Теночтитлане императором Монтекусомой Шокойцином (в испанских хрониках – Монтесума II) и получил от него в дар множество золотых украшений.
То, что последовало за этой встречей, общеизвестно. Пока конкистадоры отдыхали от долгого перехода в отведённом им дворце, ацтекский отряд напал на Веракрус, портовую базу Кортеса на побережье, после чего Монтекусома был взят испанцами в заложники. Опустим подробности и сразу перейдём к итогу: через два года после прихода испанцев в Теночтитлан обширная империя ацтеков перестала существовать.
Не миновала подобная судьба и переживших своё былое величие майя – вскоре Педро Альварадо, один из сподвижников Кортеса, покорил горные области Центральной Америки, где ныне расположены государства Гватемала, Сальвадор и Гондурас. Последними пали майя Юкатана, чьи земли окончательно присоединил к владениям испанской короны в 1544 году ещё один соратник Кортеса – Франсиско де Монтехо.
На территории Гватемалы в ту пору располагалось государство индейцев киче, равно как и ряд других государств, чьи народы, то враждовавшие между собой, то объединявшиеся в союзы, входили в одну большую языковую семью майя. Благодаря ему, народу майя-киче, мы и имеем сегодня в мировой сокровищнице эпосов эту жемчужину – памятник древней индейской литературы «Пополь-Вух» (на языке киче – «Книга народа» или «Книга Совета»).
История обретения этой рукописи достойна особого внимания. Монах-доминиканец Франсиско Хименес, прибывший в 1688 году в Гватемалу из Испании, чтобы нести индейцам Слово Божие, получил приход в селении под названием Санто-Томас-Чувила (сейчас – Чичикастенанго). Живя среди индейцев, он изучал их язык, историю и культуру, составив несколько обширных трудов, посвящённых этим вопросам. Проникшись доверием к Хименесу, однажды местные жители показали ему манускрипт, нечто вроде своей «священной книги», написанной латиницей на языке киче. По свидетельству индейцев, манускрипт был составлен одним из представителей царского дома Кавека (судя по приведённым в тексте родословным владык киче, где правитель Хуан Кортес упоминается как живой, запись сделана между 1554 и 1558 годами) и до сей поры в тайне от испанцев хранился у его потомков. За два года (с 1701-го по 1703-й) Хименес скопировал рукопись, снабдив её черновым переводом. Окончательный перевод «Пополь-Вух» с языка киче на испанский был сделан им только пятнадцать лет спустя, когда Хименес стал настоятелем монастыря Санто-Доминго в Сакапуласе. После смерти Хименеса его труды, включая рукопись «Пополь-Вух», сто лет пребывали в забвении на полках монастырской библиотеки, а в 1829 году были переданы католическому университету Сан-Карлос в городе Гватемала.
Здесь они попадаются на глаза Карлу Шерцеру, австрийскому дипломату и учёному, предпринявшему в 1854 году поездку по странам Центральной Америки с целью поиска и изучения старинных испанских хроник. Шерцер заинтересовался одной из рукописей Хименеса, содержащей некий оригинальный текст на языке киче и его перевод на испанский. Скопировав текст перевода, Шерцер опубликовал его в 1857 году в Вене.
Вслед за австрийцем Шерцером рукопись эпических сказаний киче обнаруживает французский миссионер Шарль-Этьен Брассёр де Бурбур, приобщавший индейцев к Священному Писанию в гватемальском селении Рабиналь и одновременно собиравший материал по истории доколумбовых цивилизаций Центральной Америки. Здесь в 1855 году он приобретает у одного из представителей индейской знати рукопись Хименеса с оригиналом текста на языке киче и параллельным переводом на испанский (была ли это та же самая рукопись, которую видел Шерцер, попавшая каким-то образом из библиотеки университета Сан-Карлос в Рабиналь, или второй её список, неизвестно). В 1861 году Брассёр де Бурбур опубликовал в Париже полный текст рукописи на киче с переводом на французский язык. Этот труд он озаглавил «Пополь-Вух, священные письмена киче». В этом издании текст впервые разбивается на части и главы – в оригинале он был записан без разделений, строка за строкой (в настоящее время рукопись Хименеса, приобретённая Брассёром де Бурбур в Рабинале, хранится в библиотеке Ньюберри в Чикаго). Начиная с парижского издания де Бурбура открывается история научного изучения этого удивительного эпоса.
Что же представляет собой «Пополь-Вух», загадочная «Книга народа» индейцев киче, о которой Хименес сообщает: «Эта рукопись хранится у них с такой секретностью, что никто из других священников и не знал о ней. Я обнаружил, что это сочинение они впитывали чуть ли не с молоком матери и что все они знали его почти что наизусть…»? Содержание её неоднородно, поскольку собранные в ней сказания имеют разное происхождение. Помимо космогонических и героических мифов, тут есть исторические предания, а также генеалогия знатных родов киче времён майя постклассического периода – той поры, когда их высокая культура практически угасла.
В первой книге «Пополь-Вух» повествуется о Сотворении мира – гор, лесов, зверей и птиц, а также о двух неудачных попытках сотворить человека, которого боги сначала создают из глины, а потом из дерева. Кроме того, эта часть содержит рассказ о своего рода «титаномахии» – чудесные близнецы Хун-Ахпу и Шбаланке, по благословению верховных божеств, убивают могучих существ, возомнивших себя солнцем, луной и творцами мироздания.
Во второй книге собраны предания о том, как старшая и младшая пары божественных близнецов вступают в противоборство с демонами преисподней (Шибальбы). Герои играют в мяч с владыками подземного мира, после чего подвергаются смертельным испытаниям. Старшая пара близнецов (Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу) не выдерживает испытаний, и владыки Шибальбы приносят их в жертву на площадке для игры в мяч. Голову Хун-Хун-Ахпу вешают на ветку тыквенного дерева, и от слюны, капнувшей из мёртвого рта, дочь одного из демонов преисподней зачинает вторую пару близнецов – Хун-Ахпу и Шбаланке. Герои вновь спускаются в Шибальбу, с честью проходят все испытания, играют с владыками подземного мира в мяч, побеждают их, проходят испытание через смерть и возрождение, убивают повелителей Шибальбы и возносятся на небо, обратившись в солнце и луну.
Третья книга эпоса рассказывает о последней, успешной, попытке создания богами человека из маисовой муки, о происхождении народов и о прародителях киче – обретении ими родовых богов и скитаниях по земле в поисках своего удела.
В завершающей, четвертой книге повествуется о надлежащих жертвоприношениях богам, покорении вождями киче соседних племён, строительстве новых городов, а также даётся генеалогия правящих родов киче от легендарных праотцов до времени прихода в их земли испанцев.
Таково вкратце содержание этого необычного текста. Вопрос о том, существовали или нет до испанского завоевания иероглифические записи отдельных частей «Пополь-Вух», до сих пор остаётся в научных кругах дискуссионным. Хотя повествователь «Книги народа» неоднократно упоминает некий источник истины, священную книгу, которой владели в древности правители киче, однако впоследствии она была утрачена. Вопрос о стихотворной (ритмической) структуре текста первоисточника также дискуссионен, хотя мировое эпическое наследие свидетельствует в пользу того, что изначально былинный текст, как правило, ритмически организован, поскольку в таком виде легче запоминается, что существенно, учитывая устную сказительную традицию, всегда предшествующую записи того или иного эпического памятника.
На данный момент «Пополь-Вух» служит основным источником для изучения мифологии майя, отражённой также в изображениях на майяской керамике классического периода (II–IX вв.). Надо сказать, что перевод «Пополь-Вух» сопряжён с определёнными объективными трудностями, основная и достаточная из которых состоит в том, что многие эпизоды из этой книги были непонятны уже Хименесу и де Бурбуру. Отсюда искушение для переводчика – вольно интерпретировать туманный смысл оригинала либо опускать неясные места вовсе. Именно так, вдохновенно поддавшись искушению и напуская ещё более тумана, а также позволяя себе временами произвольные сокращения, отнёсся к переводу «Пополь-Вух» на русский язык Константин Бальмонт – свою труднопроницаемую версию эпоса киче он опубликовал в 1910 году в сборнике «Змеиные цветы».
Первый научный комментированный перевод «Пополь-Вух» на русский язык был сделан в 1959 году историком и этнографом Ростиславом Васильевичем Кинжаловым. Потом появились и другие, ныне свободно представленные в сети Интернет. Однако именно перевод Кинжалова лёг в основу нашего пересказа этой необычайной истории. Хотя, сказать по чести, и здесь нам встретилось немало тёмных мест, часть которых, доверясь озарению и сплюнув через левое плечо, мы отважились прояснить.
Зачем мы взялись за это? За окном гудит ветер, деревья, наряженные в багрянец и охру, кланяются осени. Жизнь идёт своим чередом, равнодушно, без печали хороня день вчерашний. Казалось бы, к чему нам дремучий Гильгамеш? Какое дело нам до Гектора с Ахиллом? Что нам далёкие Хун-Ахпу и Шбаланке? Но шелестят страницы, текут, как сок в ветвях, в строках слова, и посреди увядающей осени книга расцветает пряным цветком, от аромата которого замирает дыхание.
ПОПОЛЬ-ВУХ
Книга народа
По одним свидетельствам, эти седые предания через двадцать лет после испанского завоевания Гватемалы поведал в своих письменах Диего Рейносо, по другим – Кристобаль Веласко, оба славные отпрыски царского дома Кавека народа киче. Сто пятьдесят лет рукопись, пересказывающая утраченные кодексы майя, из поколения в поколение хранилась у их благородных потомков в Санто-Томас-Чувиле, пока не попала в руки доминиканцев, поместивших её копию в библиотеку своего ордена.
Предания эти, ещё прежде чем были записаны иероглифами в кодексах, веками передавались из уст в уста хранителями священных знаний, певцами заветных песен. Такова была тропа мудрости великой культуры майя, такова тропа мудрости всех древних народов. Сшивая живой нитью прерванную связь, теперь я передам вам эти сказания так, как сохранил их в своей памяти и как постиг их глубину своим невеликим разумением. В путь, и пусть не потеряет глаз тропу из вида.
Возвещение
Рассказ о народе лесной страны, носящем имя киче, начну с глубокой старины – с седых преданий о былых временах, о самом начале начал, о великих делах, совершённых некогда здесь, в лесной стране, племенами этого славного народа.
То, что раньше было скрыто, пусть ныне откроется: поведу речь издали – с того, как задумали зажечь во тьме зарю Создательница и Основатель, Великая мать и Великий отец, божественная чета – Тепеу, что значит «покорительница», и Кукумац, что значит «изумрудный пернатый змей», такими именами называют их люди. Поведаю о Сердце озёр, о Сердце моря, о Владыке Зелёных Просторов и Владыке Лазурного Купола – так звучат имена триединого божества Урагана, так люди обращаются к нему в молитвах и прославляют его в гимнах. Расскажу о Праматери и Праотце, Повелительнице опоссумов и Повелителе койотов, о Великой Белой Попугаихе и Великом Белом Вепре, которых зовут Шмукане и Шпийакок, – они защитники и хранители, пусть удвоится их величие в вечности. Недаром в преданиях киче их именуют дважды великая Мать и дважды великий Отец, когда речь заходит о том, что они совершили для благоденствия мира и воссияния света.
Пришла пора поведать об этом, ибо нет больше у нас истинного светоча знаний, нет сокровищницы вечных откровений – исполненной премудрого слова стародавней «Книги народа», пришедшего с другой стороны моря, книги, дававшей нам спасение и указывавшей путь праведной жизни. Говорят, эта книга истины, написанная древними, существует и теперь, но она надёжно скрыта от всех, кто стремится её найти.
Дивно было её явление, дивны были вещие знания, доверенные ей, – знания о временах, когда свершалось творение, когда появились четыре стороны неба и четыре угла земли[1], когда была поделена земля и расчерчены линии неба, когда была дана верёвка, чтобы измерять пространство, и её натянули в небесах и на земле – на четырёх углах, на четыре предела. Поведали об этом древним Создательница и Основатель, а с ними вместе Праматерь и Праотец жизни и всего сущего, те, кто вдохнули дыхание и оживили движение, те, кто благословили рождение детей, те, кто надзирает за благоденствием народа, сыновьями света, своими подданными, те, чья мудрость хранит равновесие всего, что есть в небе, на земле, в водах озёр и глубинах моря.
Книга I
Сотворение мира
Сказано в книге говорящих картин, что в начале времён были только покой и безмолвие, только тьма и неизвестность, что всё было неподвижно и безмятежно, и тих был сумрак широких небес и пуст их простор.
Таково начало начал, таково первое слово мира. Земля ещё не явила своего лика, и не было ничего, что есть ныне: ни человека, ни зверя, ни птиц, ни рыб, ни крабов, ни деревьев, ни камней, ни ущелий, ни трав, ни лесов – только чёрная небесная чаша и бездыханное море под ней.
Ничего не было здесь, что могло бы соединиться с другим, что могло бы чего-то коснуться, издать плеск или шорох, – ничто не трепетало и не оглашало пустоту неба. И не было ничего, что стояло бы прямо, ибо не было ничего, на что можно опереться, – ничто ещё не осуществилось в мире, где пребывали лишь свод неба и недвижимая вода без конца и края.
Во тьме предвечной ночи – ни звука, ни движения. И в этой ночи на тихой воде – лишь двое, у которых много имён: Создательница и Основатель, Покорительница и Изумрудный Пернатый Змей, Великая мать и Великий отец. По природе своей эти два божества были мудрейшими из мудрых, а облачением служили им зелёные и лазурные перья, вот почему имя одного из них – Кукумац. Над ними раскинулось небо, и там, во тьме, пребывало в покое Сердце небес – таково имя, каким славят этого бога. И однажды пришло с неба слово, обращённое к Покорительнице и Пернатому Змею, покоившимся на воде во тьме предвечной ночи. Это Сердце небес заговорило с Покорительницей и Пернатым Змеем, и боги услышали друг друга и держали совет, чтобы в мудрой беседе сплести воедино свои речи и помыслы.
В тот час совет богов решил, что следует положить предел мраку, что должна взойти над миром дарующая свет заря. И договорились боги о сотворении земли, о насаждении лесов, о рождении жизни и создании человека. Так было решено во тьме предвечной ночи по воле того, кого зовут Сердце небес, кто носит имя Ураган. Первый знак его – Молния блеска, второй – Молния ярости, третий – Молния грома. Эти три знамения суть Ураган, единое Сердце небес.
Покорительница и Изумрудный Пернатый Змей, решив с триединым Сердцем небес сотворить мир, в котором будет свет, задумались о том, как обустроить в этом мире благоденствие, как сделать так, чтобы на небесах воссияла заря, и кто на земле будет заботиться о пропитании богов.
– Да свершится решённое! Да исполнится замысел! – таково было их слово. – Пусть отступят воды, пусть явится земля и станет твердью! Да озарятся небеса, и придёт день на землю! И пусть будет человек, ибо нет ни славы, ни чести нашему творению, пока мы не создадим человека!
Так говорили боги.
И волею их сотворилась земля. Вот как это было: стоило им воскликнуть: «Земля!» – и тут же земля восстала – точно туман, точно облако сгустилась она и обрела своё тело. Подобно крабам поднялись из воды горы и в мгновение ока вознеслись над морем. Чудесной силой были сотворены эти горы и долины, и в тот же миг кипарисовые рощи и сосновые леса зазеленели на их склонах.
Возликовал Пернатый Змей:
– Не зря сошло ты к нам, Сердце небес, триединый Ураган – Молния блеска, Молния ярости и Молния грома!
– Завершим же работу творения! – сказано было в ответ.
На созданной божественным чудом земле, по горам и долинам был указан путь водным потокам, и ручьи, струясь и звеня, побежали у подножия скал, в ущельях и между холмов. С тех пор реки отделили друг от друга горные хребты и высокие пики.
Так сказано в книге о сотворении тверди земной дивной силой Сердца небес и Сердца земли, как назвали того, кто замыслил создать плодоносную землю в ту пору, когда небо пребывало во тьме, а горы ещё не поднялись из пучины вод. Вот что свершили боги после совета, вот что по решению их чудесно осуществилось.
Создание животных и первых людей
Вслед за тем спросили друг друга Великая мать и Великий отец:
– Неужто тишина поселится в лесной чаще?
И решили они, что это будет нехорошо: не стоит оставлять леса безмолвными – надо создать существ, для которых леса станут домом, существ, которые будут жить в зелёных чащах и охранять их.
По своему решению сотворили они насекомых, повелев им плодиться, лесных духов, духов гор, оленей, птиц, пум, ягуаров, змей, броненосцев – всех обитателей и хранителей лесных дебрей. Сотворив же, указали им их жилища:
– Ты, олень, будешь спать на берегу ручьёв и в лощинах, будешь бродить среди кустов и трав, будешь в лесах умножать своё племя. И ходить тебе на четырёх ногах, и стоять на них крепко. Да будет так!
После того указали боги жилище большим и малым птицам:
– Вы, птицы, живите в кронах деревьев, в сплетении лиан. Там вы устроите свои гнёзда и вскормите своих птенцов, там, в зелёных ветвях, в лиановых кущах умножится ваш род.
Так было сказано оленю и птицам, и по велению богов стали они обживать свои жилища и вить свои гнёзда.
Следом Великая мать и Великий отец дали и всем остальным животным их обиталища, а когда завершили дело, сказали птицам небесным и зверям лесным:
– Кричите, щебечите, рычите, шипите – дайте услышать ваш голос! Зовите друг друга каждый согласно своему роду!
Так сказано было оленям, птицам, пуме, ягуару и змеям.
– Восславьте же наши имена и почитайте нас: вашу мать и вашего отца! Восхвалите Ураган – Молнию блеска, Молнию ярости и Молнию грома! Восхвалите Сердце небес, Создательницу и Основателя, Великую мать и Великого отца! Взывайте к нам и приветствуйте нас!
Но звери и птицы не могли говорить, как люди, они лишь свистели, рычали и кудахтали – не было у них дара произносить слова, и каждый драл горло на свой лад.
Когда услышали Создательница и Основатель, что не в силах звери говорить со своими творцами, стали снова держать совет.
– Они не могут восславить наши имена, имена тех, кто сотворил их! – сказала Великая мать.
– Это нехорошо, – согласился Великий отец.
И обратились боги к животным:
– Раз природа ваша несовершенна и вы не в силах чтить имена ваших создателей, мы изменим наше слово, и участь ваша отныне будет иной. Мы сохраним вам ваши водопои и пастбища – ваши логовища и гнёзда, ущелья и лесные дебри останутся при вас, но плоть ваша теперь будет предназначена в пищу друг другу и тем, кого мы создадим способными почитать, призывать и приветствовать нас! Вот каков ваш удел!
Животные не понимали наречий друг друга и не могли преуспеть в общих делах, ибо не могли ни о чём договориться друг с другом – невелика была бы честь богам от их почтения. Вот почему жребий их был унижен, и они были обречены на то, чтобы их убивали и поедали.
Так решили боги и возвестили свою волю всем животным от мала до велика, сколько их ни есть на земле. Сами же задумались над тем, как снова приступить к творению и создать существ, способных достойно восславлять и почитать своих создателей, – как сотворить людей.
– Давайте же скорее вновь приступим к делу! – сказали боги. – Уже близок час зари и небесного света! Подходит время рождения дня – пора нам создать того, кто станет здесь, на земле, нашей поддержкой и нашим кормильцем!
Решив так, спросили они друг у друга:
– Что сделать нам, чтобы мы были почитаемы? Чтобы о нас заботились и помнили нас? В прошлый раз мы сотворили животных, но не могут они возносить нам хвалу и оказывать достойные почести. Сотворим же существ послушных и почтительных! Пусть станут нашей поддержкой, пусть заботятся о нашем пропитании!
Таким был совет богов. И по решению своему создали они человека, слепив его тело из жирной глины.
Но вскоре поняли боги, что неудачен был выбор материала: нет в глине внутренней связи и крепости, неподвижна она и бессильна – оплывает, теряет форму, не может глиняный человек повернуть голову, отчего лицо его обращено в одну сторону и зрению положены пределы – не видит он того, что у него за спиной. Был глиняный человек одарён речью, но не имел разума, а когда его тело намокло, то размякло и не смогло держаться прямо, так что не удалось ему встать, как ни старался.
Увидев это, Создательница и Основатель сказали:
– Негодное творение – не может оно ни ходить, ни плодиться! Нам нужно новое существо, и пусть будет оно разумно!
После чего они без сожаления разрушили своё создание – глиняного человека.
– Как же сделать так, чтобы исполнился наш замысел? – вновь спросили друг друга боги. – Как создать тех, кто будет почитать нас и молиться нам?
Снова держали они совет и так решили:
– Давайте обратимся к Шмукане и Шпийакоку, Праматери и Праотцу, пусть бросят они свой жребий, пусть узнают судьбу и скажут, как сотворить существо, которое нам потребно.
Решив это, воззвали боги к Шмукане и Шпийакоку, к Повелительнице опоссумов и Повелителю койотов, к вещим предсказателям, которых называли также Старица света и Старец зари – такие имена, наравне с другими, носили Шмукане и Шпийакок. Вот как обратились Ураган, Покорительница и Изумрудный Пернатый Змей к Праматери и Праотцу:
– Хотим узнать у вас о человеке, которого мы решили сотворить. Ведь он должен заботиться о нас, кормить нас, помнить нас и обращать к нам молитвы! Внемлите же, вдохнувшие дыхание и оживившие движение, Праматерь и Праотец, Шмукане и Шпийакок, – развейте мрак грядущего! Взываем к вам: сделайте так, чтобы мы были почитаемы, чтобы помнил о нас человек, которого мы хотим сотворить, – настоящий человек, созданный совершенным! Вашим повелением – да будет так! Явите человеку ваши имена, о Повелительница опоссумов и Повелитель койотов, дважды великая Мать и дважды великий Отец, Великая Белая Попугаиха и Великий Белый Вепрь, Хозяин изумрудов, Мастер драгоценностей, Чеканщик, Зодчий, Чудесный гончар, Творец благовонных смол, Владыка Тольтеката[2], Старица света, Старец зари! Так будут именовать вас те, кого мы хотим создать! Метните же жребий зёрнами маиса и семенами дерева цитé! Взгляните, как они падут, чтобы узнать, сможем ли мы создать человека из дерева, сможет ли оно дать ему речь, чтобы славить нас, и глаза, обращающие к нам свой взор.
Так было сказано вещим предсказателям. И те в сей же час метнули свой волшебный жребий зёрнами маиса и семенами дерева ците.
– Явите судьбу творения! – воззвали Праматерь и Праотец.
Шпийакок владел тайной предсказания по семенам дерева ците, а Чиракан Шмукане прорицала по зёрнам маиса, ибо знала тайну его рождения.
– Сойдитесь вместе, маис и семена ците, смешайтесь друг с другом! – сказали они, приступив к прорицанию. – Говорите, мы слушаем вас! Будет ли хорошо, если Создательница и Основатель возьмут дерево и из него сотворят человека? Будет ли он кормить нас и заботиться о нас, когда воссияет свет и настанет день? Ответь, маис, и вы, семена ците! Во имя дня судьбы, во имя творения, в которое мы вдыхаем дыхание, чтобы не покидал его зуд желания и не слабел его уд! Сердце небес, спустись, пронзи себя шипом, пролей жертвенную кровь, не посрами замысла Покорительницы и Пернатого Змея!
Так обратились Шмукане и Шпийакок к маису и ците, призывая их узреть день судьбы. После чего взглянули на брошенные зёрна и семена и увидели истину.
– Ждёт вас удача, – сказали они. – Те, кого вы сотворите из дерева для жизни на земле, будут говорить и понимать друг друга.
– Да свершится это! – ответили Создательница и Основатель.
И как только они произнесли эти слова, явились истуканы из дерева. У них были человеческие лица, они говорили, как люди, и дом их был земная твердь.
Боги вдохнули в них дыхание и разожгли зуд желания. И стали люди из дерева плодиться, стали рожать дочерей и сыновей, но не было у них ни души, ни разума, ни памяти о своей Создательнице и своём Основателе – без цели бродили они по земле на четырёх ногах, как звери. Не помнили они и о Сердце небес. Беспамятство – таков был их роковой изъян. Как и существо из глины, они оказались лишь пробой творения, лишь заготовкой человека. Деревянные люди умели говорить, но лица их ничего не выражали, в их руках и ногах не было крепости, по жилам не текла ни кровь, ни сукровица, не было у них ни пота, ни жира, сухими были их немощные руки и ноги, а плоть – трухлявой. И не помышляли они о том, чтобы обратить свой взор к Создательнице и Основателю, которые сотворили их.