Ровельхейм: Право на магию

Пролог

– Подъём!.. – визгливый голос сестры Марты вырвал из уютных объятий сна. – Подъём, лентяйки косорукие!..

С меня слетело тонкое шерстяное одеяло, открыв миру продрогшие за ночь ноги. А я ведь только под утро кое-как справилась с холодом, скрючившись и замотавшись в кокон. Маленьким квадратным одеялом нельзя было укрыться полностью – либо плечи, либо ноги всегда торчат. Но жаловаться нельзя: смирение и терпение, будь они неладны. И это я ещё невысокая, дылде Беате того хуже.

Мы с моей соседкой Беатой, подгоняемые сестрой Мартой, нехотя выползли из кроватей. А та продолжала нас чихвостить, как и накануне перед сном – теми же словами, будто и вовсе не ложилась спать.

– Молитесь, распутницы! Молитесь, грешницы! Умоляйте защитниц наших, мучениц святых, чтобы даровали вам смирения и ума вложили маленько! – похоже, сестра Марта вошла в раж, и весёлый денёк нам обеспечен. Двужильная она, что ли, откуда столько сил? Беата закатила глаза, но тут же получила палкой пониже спины.

– Набивайте животы ваши ненасытные, и за работу! – монашка обожгла нас ненавидящим взглядом и устремилась в комнаты к младшим воспитанницам.

Наспех умывшись ледяной водой из кувшина, мы с Беатой поплелись «набивать животы». Что означало: разжечь огонь на кухне, натаскать воды и приготовить завтрак на всю обитель. Кашей на воде особо не наешься, но на час-два она приглушит бурчание в животе. Мой обычный день в обители.

Меня зовут Ардина, и я сирота. Выросла в детском приюте при обители святых мучениц Майстры и Верены, защитниц грешных дев. За робкие попытки узнать о своём происхождении я получала лишь указкой по пальцам и длинные проповеди о грехах женских; о том, что мать моя грешница, и что сама я по проторенной дорожке тоже скоро пойду. Нас здесь четырнадцать таких бедолаг, от четырёх до восемнадцати лет. И девятнадцать монашек, включая мать-настоятельницу Гризу. Грымзу, как тайно нарекает её каждое новое поколение девчушек, хихикая в ладошки.

Мы, воспитанницы, каждый день отрабатываем своё нехитрое содержание – еду и постель. Но сколько ни проповедуют нам каждодневно монашки об искупительном труде, а сами-то они и пальцем о палец не ударят.

На старших воспитанницах – а это мы с Беатой – кухня. Те, кто помладше, занимаются стиркой и уборкой, а остальная мелкотня смотрит за птицей, огородом, да и просто на побегушках у сестёр. У самих же послушниц другие заботы. Те дни напролёт проводят в своих кельях и общем зале в молитвах за наши грехи. Ну, разве что грузная сестра Ринна вместо урочного покаяния постоянно крутится на кухне. Или сестра Марта часами до одури торгуется, продавая овощи и яйца горожанам. Или же сама мать-настоятельница прикладывается к вишнёвой настойке в своём кабинете, пока думает, что никто не видит.

С таким примером оно и неудивительно, что в воспитанницах ни смирения, ни уважения к монашкам. Разговорчивая недалёкая Беата один раз замолчала, крепко задумавшись. И потом выдала:

– Дин, так если Майстра и Верена защищают грешных дев… Так это, получается, все наши монашки… это… того? Сами грешницы?..

Я рассмеялась тихо, но не со зла; я люблю Беату. Погладила её по голове:

– Надо же, сообразила к восемнадцати…

– Так а что ж они нас так гоняют?.. Сами ведь!.. А мы-то нет!.. У-ууу, ведьмы злобные!.. – Беата и впрямь расстроилась от запоздалого осознания такой несправедливости.

– Терпи, милая, тебе уже недолго осталось. Каков бы ни был твой жених, а всё лучше нашей Грымзы.

Я вздохнула, не желая думать о скором расставании, а более того – о своей собственной судьбе в ближайшее время. Беате повезло. У неё есть дальние родственники; не настолько богатые, чтобы с детства взять сироту на попечение, но и не бросившие на произвол судьбы. Жениха вот ей нашли, у Беаты ещё вроде какое-никакое наследство есть, если те же родственники не промотали. Ей уже исполнилось восемнадцать месяц назад, и в приюте она до сих пор исключительно «по милости моей великой», как постоянно напоминает Грымза. Какие-то там задержки с бумагами и оформлением, но это вопрос нескольких дней, уже почти решённый.

Мне же ещё семнадцать, и я не знаю, что будет со мной через год. Вариантов у совершеннолетних воспитанниц немного. Большинство в приюте – такие же подкидыши, как и я. Замуж безродную бесприданницу никто не возьмёт. Так что дорога одна – в служанки. А не хочешь в служанки – так пожалуйте на городскую окраину, к миссе Доро́не, в содержанки публичные. А у миссы, говорят, порядки такие, что чуть не половина наших монашек оттуда и сбежала в обитель. Может, и Грымза наша там такой суровости набралась, кто знает.

В таких невесёлых размышлениях я и проводила это утро за чисткой кухонной утвари, пока не услышала стук копыт и ржание лошадей у ворот обители.

– Кастрюли вычистила? – визгливый голос сестры Марты оторвал меня от печальных мыслей.

– Да, сестра Марта, – потупила я взгляд.

– А таз для варенья?! Смотри, хоть пятнышко найду – языком вылизывать будешь!

– Да, сестра Марта, – взглядом указала я на гору начищенной посуды.

Сестра Марта, подобрав юбки, протиснулась мимо стола к посуде, схватила сияющий медный таз и с грохотом выронила его, прижимая к себе руки и вдруг заплясав на месте.

– Ах, ты ж!.. Блудница мерзкая!.. Ай, больно! Ай, что удумала, косорукая! Да вот я тебя сейчас!..

В кухоньку ворвалась сестра Ринна, уж она-то всегда неподалёку крутится: ищет, чем поживиться, да и до скандалов жадная. Сестра Марта с перекошенным лицом ткнула ей под нос свои ладони – красные, вспухающие.

– Убить меня хотела, дочь собачья! На огне таз раскалила! Смотри!

Сестра Ринна подняла таз – холодный, металлический. С недоумением воззрилась на него, на остывший очаг, на волдыри у монашки. А, впрочем, долго размышлять не стала. Скомандовала:

– Руки!

Это уже мне. С тоской я положила руки на стол ладонями вверх. И сестра Ринна, достав из-за пояса связку ивовых прутьев, вымоченных в уксусе, хлёстко отсчитала десять ударов.

– И ещё пять добавь! – сварливо прокомментировала сестра Марта.

Руки горели огнём, глаза предательски защипало от боли, но смолчала, не пикнула. Давно уже для себя решила, что такой радости им не доставлю. Выскочила из кухни, сопровождаемая то ли проклятьями, то ли поучениями – эти вопли и не разберёшь! – и бросилась в свою комнату. Не разбирая дороги, с мокрой пеленой на глазах я неслась по узкому коридору, пока не уткнулась с размаху в чью-то твёрдую грудь. Ой, мамочки…

Глава 1

– Набор закончен?

– Н-нет ещё, ваше великомудрие…

Его великомудрие ректор Валдан оторвался от бумаг и бросил цепкий взгляд на председателя приёмной комиссии, мэтра Стинака. Тот выглядел растерянным, мялся в дверях и не знал, куда деть руки. Ректор чуть склонил голову в немом вопросе.

– Врата, – пояснил Стинак. – Они до сих пор не погасли, ваше великомудрие…

Ректор удивлённо наморщил лоб. Врата были сердцем императорской Академии Ровельхейм, наследием её великого основателя, первого ректора Инта́льда Премудрого. Более шести веков назад Интальд, величайший маг всех стихий, Света и Тьмы, разума и действия, основал это учебное заведение. Вопреки устоявшимся традициям, невзирая на противоборство знати и страх простолюдинов… Академию, доступную для всех одарённых.

Магические способности могли проявиться в любом ребёнке независимо от наследственности и сословия. Но если до создания Академии одарённых детей высшей знати обучали исключительно дома, по редчайшим книгам, лучшие учителя Империи, то будущие маги из крестьян, горожан и Лесных жителей не обучались вовсе. Более того, за необузданное и «дикое» применение магии их преследовали, запрещали проявлять свою силу под страхом заключения, а то и смерти.

Магия стала уделом сильных мира сего, но держать в узде выплески силы от необразованных простолюдинов становилось всё сложнее. Они всё равно помаленьку приколдовывали, но из-за отсутствия должного образования зачастую их благие намерения оборачивались бедой. Дождь, призванный спасти от засухи, оборачивался потопом; простенькое защитное заклинание – разрушениями и даже смертями.

У Интальда Ровельского, в то время главы отдела контроля за магией, сердце кровью обливалось при виде перепуганных собственной силой девушек и юношей в казематах ведомства. Какие силы! Какое разнообразие!.. Приручить, обучить, направить! Обратить всю силу на пользу Империи. После яростных споров с императором и сонмом его приспешников Интальд всё-таки добился своего: равного обучения для всех сословий и рас. Так в местечке Ровельхейм, что на родовых землях Интальда, была построена одноимённая Академия.

А первыми возникли Врата.

Внушительная каменная арка высотой в четыре человеческих роста была сложена из серых валунов, плотно пригнанных друг к другу без единого зазора. Каждый из них был украшен магическим символом. Холодная и безмолвная весь год, в день летнего солнцестояния арка окутывалась белой мерцающей дымкой, что означало одно – набор начался. К первому дню осени, когда все одарённые абитуриенты, достигшие совершеннолетия, уже прошли сквозь неё, арка гасла, тем самым обозначая начало нового учебного года. Ключевое слово – все.

– На границе с Лесом инцидентов не было? – ректор нервно постучал курительной трубкой по столу, опалив тлеющим содержимым пару листов бумаги.

– Нет, ваше великомудрие. Наши отряды патрулируют там уже два месяца. Все, кто вышли из Леса, беспрепятственно попали в Академию.

– А наследный принц приехал?

– Только вчера вечером, господин ректор.

Валдан поморщился, как от зубной боли.

– Его высочеству назначить штраф и отработку.

– Но, ваше велико…

– Правила едины для всех. Активируйте карту Империи в зале приёмов, ищите!

Председатель вжал голову в плечи ещё сильнее.

– Уже, мой господин…

– И?!.. – приподнялся в нетерпении над столом ректор.

Стинак посерел лицом и тихо произнёс:

– В Империи неучтённых абитуриентов нет…

Валдан медленно сел обратно. В Империи неучтённых абитуриентов нет. Немыслимо. Невозможно. Тем не менее Врата утверждают обратное. А пока они не погаснут, пропустив через себя последнего одарённого, учебный год не сможет начаться.

Всё так же будут запечатаны аудитории – и не сургучной печатью, а магией самих стен Академии. Так и не заработает сеть внутренних порталов. Столовая не начнёт греметь кастрюлями и источать соблазнительные запахи. Разнотравный сад не наполнится тихим перезвоном насекомых и мелкой нечисти. Библиотека не откроет свои богатства, скрытые до поры в тайных нишах.

В Уставе Академии издавна были прописаны строгие правила набора, обучения и проживания одарённых. Всем совершеннолетним, впервые обнаружившим у себя магический дар, предписывалось прибыть в Академию и пройти Вратами не позднее, чем за неделю до первого дня осени. С последним прошедшим Врата гасли, а Академия оживала.

Эта неделя уходила на подготовку к учебному году. Приёмная комиссия сортировала прибывших, распределяла на факультеты. Преподаватели утверждали расписание, а сами студенты-новички заселялись в кампусы, с восторгом изучали территорию и знакомились друг с другом.

Престиж Академии настолько высок, что ни один одарённый не смел опоздать к сроку. И уж тем более игнорировать саму возможность учиться в лучшем и единственном заведении Империи. Каждый год новичков-первокурсников набиралось немного: всего пятьдесят-семьдесят человек и нелюдей. С момента половой зрелости, когда сначала прорезался природный дар, и до совершеннолетия, когда раскрывалась основная магия, каждый подросток с нетерпением ждал этого судьбоносного дня – оказаться в Ровельхейме.

Помешать одарённому пройти Врата приравнивалось к преступлению. Да никто в здравом уме и не стал бы. Магов в стране мало и даже три месяца обучения самого слабого одарённого (до первых несданных экзаменов) уже дадут ему лицензию на практику, пусть и сильно ограниченную. Но жизнь такого студента в любом случае изменится навсегда. Разумеется, только в лучшую сторону.

Игнорировать Устав могли разве что намеренно. Из высокомерия и наглости, например. Вот как наследный принц. Молодой и нахальный щенок прибыл только вчера, всего за четыре дня до начала года – уверенный, что только его и ждут. И ведь ждали. Это из-за него на территории Академии уже три дня ютились растерянные первокурсники и не менее растерянные старшие студенты – кампусы общежитий ведь были запечатаны. Лесные жители облюбовали для себя замерший Разнотравный сад, а остальные приткнулись с чемоданами и тюками где смогли – кто под деревом, кто у стен.

За такое опоздание полагалось наказание в зависимости от его причины: полугодовая отработка, штраф, а то и просто общественный позор от всех, кто был вынужден ждать. А, судя по газетной светской хронике, у его высочества наследного принца, до последнего дня кутившего в соседнем городке, уважительных причин для опоздания никак быть не могло.

И вот до начала года осталось всего три дня, и даже принц наконец соизволил явиться, а Врата до сих пор не погасли, утверждая, что ими прошли ещё не все.

Его великомудрие ректор Валдан буквально ползал с лупой по карте Империи в зале приёмов. Огромный барельеф раскинулся во всю стену – искусно раскрашенный, с выдающимися заснеженными пиками гор. Казалось, тронь голубую ленточку рек, и услышишь тихий плеск – настолько натурально была отображена вся территория Империи. Ректор искал. Огонёк, искру, любую чужеродную точку на карте. Если активировать карту в самом начале отбора, то россыпь огоньков светилась по всей Империи. Тогда ректор довольно бурчал про себя: «Светлячки мои» и периодически наблюдал, как все они постепенно стекаются к Академии. Сейчас карта была пуста.

За спиной ректора застыл в молчании практически весь преподавательский состав, потративший до этого не один час на безуспешные поиски. Уже начало смеркаться, когда ректор устало потёр глаза и просто сполз по стене на пол. Оглядев своих коллег, вздохнул:

– Завтра испросим высочайшего соизволения использовать дворцовый оракул. Пока расходитесь.

Со вздохом ректор поднялся и направился к выходу, бросив последний взгляд на карту, как вдруг неожиданно заорал:

– Шторы!.. Задёрните шторы!!..

И сам подбежал к окну, рванув тяжёлые портьеры. В кромешной темноте на карте где-то под потолком пробивался едва заметный бледно-зелёный огонёк. Ректор шумно выдохнул и приказал:

– Отряд в Истрию, немедленно!

На стенах зала приёмов зажглись яркие светильники, заплясали тени. Одна из них, обретая плоть и форму, выступила из стены и резким беспрекословным голосом произнесла:

– Я сам этим займусь, Валдан.

Ректор прищурился, не сумев быстро приспособить зрение к яркому свету.

– Кто вы такой? Это внутреннее дело Акаде… о, ваша светлость!..

– Академии и совета её попечителей, – оборвал его мужчина. – И я, как глава совета, беру поиски в свои руки. Раз уж руководство Академии не в состоянии само обеспечить явку студентов. Собственного племянника и то пришлось за шкирку приволочь…

– Я уже отдал приказ о наказании для его высочества… – подобострастно склонился ректор.

– Тогда, надеюсь, вы лично проследите и за его исполнением.

Высокий статный мужчина-тень резко развернулся к выходу.

– Эрдис, Норран, Ксавия. Вы идёте со мной, – скомандовал он и первым вышел из зала.

Прочёсывание всей Истрии заняло четыре дня. Вчера был первый день осени – начало учебного года, а Академия до сих пор спала. Мэтр Норран связывался с ректором Валданом каждый день для обмена новостями, но ни один, ни другой ничем порадовать не могли. Врата сияли белой требовательной дымкой, Академия не жила, одарённый до сих пор не был найден.

Преподаватели во главе с ректором сумели взломать защиту студенческих кампусов и хотя бы смогли расселить бедолаг по комнатам. Увы, водопровод и канализация остались им неподвластны, да и двери постоянно норовили захлопнуться и запереть несчастных студентов внутри. Столовая оказалась самой неприступной, а потому развернули полевую кухню прямо на площадке фехтования. Более обеспеченные студенты в ожидании начала учёбы снимали комнаты и дома в соседнем городке Ровеле.

Его светлость Ронард Шентия, арн Валрийский, глава совета попечителей Академии и дядя взбалмошного племянника, восседал на чёрном жеребце. Рядом ехал мэтр Никас Ксавия, когда-то сокурсник его светлости, теперь же доверенное лицо и уважаемый преподаватель Ровельхейма. Мэтры Эрдис и Норран в силу своего возраста ехали в повозке позади.

Четыре дня поисков и ни единой зацепки. Их поисковый отряд объехал практически всю Истрию, неприветливый горный и холодный край на самом севере Империи. Народ здесь селился кучно: суровая скудная земля не позволяла такой роскоши, как отдельные хутора. По всей Истрии насчитывалось три небольших городка да два десятка деревень, эти самые городки облепившие по краям. Уже прочесали Сот-Истр, Нижний Истр и всё их окружение.

В Нижнем жил слабенький маг-стихийник, но тот ничем не сумел помочь. Любой маг с лицензией, помимо своих основных занятий, обязан курировать земли вокруг как раз на предмет появления других одарённых. Со слов мага, во всём Нижнем Истре из одарённых подрастала только двойня, но им и пятнадцати ещё не было. Бедна их земля на магию, с двойней и так чуть не весь городок на руках носится, берегут как зеницу ока, только на Академию все надежды. Проверили двойню: действительно, мальчикам ещё три-четыре года нужно набираться сил и расти, прежде чем магия в них проявится в полной мере.

Его светлость мрачнел с каждой покинутой деревенькой. Возглавляя отдел контроля за магией, сам часто выезжая на «полевую» работу, Ронард Шентия за годы работы насмотрелся на всякое. И на крестьян, с вилами встречающих абитуриентов-нелюдей у границ Леса. И на глухих провинциалов с западных границ, что даже не догадывались о существовании Академии. И на преступников – да-да, даже таких молодых – что предпочли бы остаться необученными дикарями в магическом плане, чем быть обнаруженными властями. Но у всей этой младой поросли было одно сходство – их ауры сияли, что дворцовые люстры. Их и искать особо не нужно, в магическом зрении таких «светлячков» видно в радиусе дневного пешего перехода.

Так что не так именно с этим одарённым? Болен, при смерти? Почему его не видно? Почему даже магическая карта с трудом улавливает его силу? Но даже будь он болен, в Академию всё равно доложили бы родственники или соседи. Не дураки же они собственного будущего мага лишаться, в провинциях им чуть не поклоняются. Погружённый в раздумья, арн Шентия и не заметил, как их группа въехала в Нит-Истр.

Слава богам-многим, тут тоже жил маг. Лекарь, мужчина в расцвете лет, с прямым честным взглядом, добротно одетый. Он сам вышел навстречу высокопоставленным гостям, поклонился, поприветствовал.

– Большая честь для нашего городка принимать уважаемых мэтров и э-ээ… уважаемого господина.

Арн Шентия пропустил эту заминку мимо ушей. В конце концов, подданные Империи не обязаны знать его в лицо. А вот про мэтров стало интересно.

– Долго учились в Академии, уважаемый?

– Один курс и ещё полсеместра, господин, – с гордостью ответил местный маг. – Ох, простите… Ваша светлость!

Это он поправился с подсказки мэтра Ксавии.

Ронард присмотрелся к местному магу внимательнее.

Природный дар замечательный: умеет «слышать» тело. То есть установить причину болезни для него сложностей не составляет. А вот магический талант у лекаря очень невысок, даже слаб. Но ведь продержался в Академии год с лишним, получил лицензию лекаря второго уровня, а, значит, старался, учился, из кожи вон лез и на полную катушку использовал то, что отпущено природой. Действительно, тут есть чем гордиться. Выше таланта-то не прыгнешь. И мэтров в лицо помнит, хотя вряд ли ему довелось у них учиться.

– Мы ищем одарённых, уважаемый, – пояснил Шентия цель визита. – Скажите, есть ли в ваших краях таковые, вошедшие в полный возраст?

Лекарь отвечал без запинки, уверенно, как если бы ставил диагноз:

– Нет, ваша светлость. Наш край, увы, обделён магией. Я наблюдаю за всеми детьми с их десяти лет. Повсюду, куда могу добраться. Очень уж хочу себе помощника сыскать, – с надеждой произнёс он последнюю фразу.

– Благодарю, лекарь.

Арн Шентия повернулся к мэтрам, намереваясь продолжить путь. Только вот что-то неуловимое в словах целителя зацепило следователя. Сработала интуиция ищейки.

– Вы сказали: «Повсюду, куда могу добраться». А куда-то не можете? – обернулся его светлость.

– Э-ээ, так в обитель же… Туда мужчинам ходу нет. Но, ваша светлость, заверяю: там вы тоже не найдёте того, кого ищете.

– Объясните, – требовательно сказал арн.

– При обители есть приют для девочек. Но у них там очень строго – девушек, как те совершеннолетними становятся, сразу же отправляют… Эх, да что там, просто пинок под зад дают, простите уж! – в сердцах воскликнул лекарь. – Бедняжек даже лечить не дают, а сами монашки их голодом морят да запарывают до полусмерти за любую провинность. Как восемнадцать стукнет, так, считай, и сгинула. Куда им тут податься-то, кроме как…

Лекарь смутился, перевёл дух.

– Но Грым… матушка Гриза действительно за этим следит: чтоб ни дня лишнего не задерживались, как войдут в пору. Да и магию на дух не переносит, уж поверьте.

– Дорогу покажете? – только и спросил Шентия.

Путь до обители занял пару часов. За покосившимися воротами оказалось небольшое здание из белого камня, окружённое деревянными пристройками. Да, крепкой мужской руки здесь точно не видели – сколочено кое-как, наспех. Одним только взглядом разогнав высыпавших во двор возмущённых монашек, арн Шентия со спутниками двинулся вглубь строений. Внутри у входа прижималась к стенам стайка перепуганных девочек, все в серых чепчиках и серых грубых платьях, они и указали путь к кабинету матери-настоятельницы.

Тяжёлой поступью арн двинулся к кабинету, как вдруг из бокового коридора вылетело ещё одно мышиное недоразумение, врезалось в него, пискнуло и покачнулось. Шентия подхватил за талию девчушку, и та подняла голову. На арна уставились испуганные серые глаза с зелёными отблесками, зарёванные, припухшие. Серый чепчик слетел набок, из-под него выбилась пара прядок, таких же тускло-серых. Нет, пожалуй, не девчушка… Уже девушка, вполне сформировавшаяся. Странно скрюченные руки она держала у груди и вроде как баюкала одну в другой.

– П-простите, господин… – еле выдавила она и убежала.

Да, похоже, лекарь не преувеличивал: воспитанниц тут держат в ежовых рукавицах. Шентия требовательно постучал в дверь кабинета и сам тут же её открыл. Мать-настоятельница с ошарашенными глазами встретила мужчин и только открыла рот для гневной отповеди, как властный голос арна, не терпящий возражений, произнёс:

– Академия Ровельхейм. Глава попечительского совета, а также уважаемые мэтры.

Мать-настоятельница Гриза поперхнулась непроизнесёнными словами. Но взяла себя в руки, елейно улыбнулась:

– Д-да, прошу вас… Проходите, господа… Чем могу служить?

Мэтр Норран вкратце объяснил цель визита, пока его светлость осматривал кабинет. Да, похоже, на свой комфорт настоятельница средств не жалела. Удобное кресло, широкий стол, добротные шкафы, ковёр… Всё это очень диссонировало с остальной убогой обстановкой в обители, подмеченной цепким взглядом следователя.

– Уверяю вас, господа, среди моих подопечных нет одарённых! Уж они все у меня на виду…

– А вообще совершеннолетние девицы? – уточнил Шентия.

– Ох, господин… тут такое дело… По нашим правилам, в день совершеннолетия все они покидают обитель… Но одна вот задержалась на месяц – ждём, пока нужные документы пришлют. Ну, вот мы по милости моей… по милости защитниц наших! пока её тут и оставили… Мы ведь так заботимся об этих крошках… Кто ж ещё, кроме нас…

Мать-настоятельница умолчала лишь о том, что родственники Беаты хорошо приплатили ей за задержку девушки в приюте.

– Привести её, – резко оборвал женщину дознаватель.

Гриза кивнула сестре Варне, выглядывавшей беспокойно из-за двери, и та пулей выскочила в коридор.

Привели перепуганную рослую девицу по имени Беата. Его светлость лично "прощупал" магический фон замершей от страха девушки, но, ничего не обнаружив, покачал головой. Тогда мэтр Эрдис достал из своего дорожного саквояжа проверочный артефакт, улавливающий малейшие магические эманации. Тоже ничего. Ошеломлённую Беату сестра Варна вытолкала за дверь.

Его светлость задумчиво расхаживал по кабинету, не торопясь заканчивать визит. Какой-то червячок сомнений грыз его изнутри, словно какую-то тонкую нить он всё не мог ухватить.

– В коридоре я видел ещё одну девушку, достаточно взрослую. Сколько ей? – обратился он к настоятельнице.

– Косорукую… кхм… Ардину, видать? Ей всего семнадцать, господин.

– Дайте мне записи о появлении ваших подопечных в обители.

Листая толстую книгу, арн подметил несколько перечёркнутых имён с пометкой «померла». Поднял тяжёлый взгляд на настоятельницу, но продолжил искать.

– Эта воспитанница, Ардина. Здесь указан день рождения: десятое марта. И появилась в обители в тот же день. Она была рождена здесь?

– Э-ээ, нет, господин… Когда мы не знаем дату рождения ребёнка, то записываем её днём появления в обители. А так нам её уже пятилеткой подкинули.

– Раз вы не знаете точную дату рождения, то как смогли определить возраст?

– Ну, господин, я же их много перевидала уже… Она очень худая да мелкая была, пять и то с натяжкой дали… Может, сейчас ей и вовсе шестнадцать, кто ж знает…

– Привести, – прервал Гризу его светлость.

Глава 2

Ой, мамочки… Я с размаху врезалась в кого-то и чуть не упала. И тут же горячая ладонь подхватила меня за спиной, удерживая. От монашек такой любезности не дождёшься. Я подняла голову и упёрлась в тяжёлый сверлящий взгляд тёмно-серых глаз. Обомлела, растерялась. Так вот чьи лошади были слышны. Но… мужчина?!.. Здесь, в обители? Так, не время размышлять.

Пробормотала извинение и бросилась наутёк. Мельком заметила ещё несколько мужских силуэтов. В птичнике отсидеться не удалось, буквально через десять минут сестра Варна схватила меня повыше локтя и молча поволокла в кабинет настоятельницы. Грубо втолкнула и закрыла за собой дверь.

Спрятав пульсирующие руки за спиной, я сделала шаг вперёд, не поднимая головы.

– Посмотри на меня.

Сильный мужской голос пробрал до дрожи. Я с трудом заставила себя посмотреть на его обладателя. И снова те же стальные глаза: цепкие, внимательные. Но в этот раз удалось рассмотреть чуть больше. Тёмные густые брови, короткие волосы, волевое лицо, поджатые губы. Наверное, это красивый мужчина, но мне не с кем сравнивать. Смотрел он долго, не отрываясь, но не рассматривал, а как будто сквозь меня. Но вот он ещё сильнее поджал губы, еле заметно дёрнулась небритая щека, и мужчина отвернулся, разом утратив ко мне интерес.

– Мэтр Эрдис, приступайте, – только и сказал он.

Я украдкой осмотрелась и заметила ещё троих незнакомцев в кабинете. Симпатичный старичок, названный мэтром Эрдисом, ласково кивнул мне.

– Подойди, дитя. Протяни руки.

Я сделала ещё пару шагов, встав почти бок о бок с грозным обладателем стального взгляда. От него веяло какой-то непонятной мощной силой, мне даже почудилась тёплая волна, исходящая от горячего тела.

А мои руки… вот же крыжт зелёный. Свои бедные руки, войдя, я спрятала за спиной. Ладони были исполосованы розгами и кровоточили, сестре Ринне ведь дела нет до того, что ранки ещё с прошлого раза не зажили, а теперь заново вскрылись. Я осторожно вытянула руки тыльной стороной вверх, попыталась распрямить пальцы, но те скрючились против моей воли. Старичок поводил над моими руками какой-то каменной призмой, вздохнул, покачал головой.

Сероглазый мужчина внимательно следил за его действиями, скрестив руки на груди. И вдруг ощутимо напрягся. Вполоборота оказался передо мной и взял за запястья, разворачивая кисти ладонями вверх. Я только сдавленно охнула от боли, сопротивляясь. Но нет, всё же увидел… Старичок рядом тоже охнул. Воздух как будто сгустился вокруг, а в голосе сероглазого прорезалась злость:

– Это так вы заботитесь о своих «крошках»?!

Мать-настоятельница побледнела и вжалась в кресло, но попыталась себя выгородить:

– Так это, ваша светлость, часть воспитания… Косорукая она, всё назло портит!

– Замолчите, – зло рявкнул сероглазый. – Мэтр Норран, займитесь.

От накопившейся обиды и боли глаза вновь защипало. Да за что мне все эти унижения? Ещё один мужчина в почтенном возрасте подошёл ко мне, поцокал языком при виде моих истерзанных ладоней, и вдруг неожиданно их окутала лёгкая белая дымка.

Магия?!.. Это – магия? А эти мужчины, значит, тоже маги?

Дымка рассеялась, и неожиданная лёгкость прогнала вереницу вопросов в моей голове. Боль ушла, и я с изумлением уставилась на свои ладони. Белая чистая кожа – ни следа от недавних побоев, да и от прежних тоже. Я осторожно распрямила скрюченные пальцы, сжала и разжала кулаки несколько раз. Потрясённо взглянула на целителя, не зная, что сказать, но, видимо, благодарность он сам уловил в моём взгляде, потому что лишь махнул рукой и отошёл.

Маги, будто безмолвно условившись, направились к выходу, всем видом показывая, что визит окончен. Только самый главный морщился и чего-то тянул. Как будто у него до сих пор не было ощущения законченности, того спокойствия, когда дело выполнено. Словно какая-то неуловимая ниточка ускользала от его взора.

– Вы дважды назвали её «косорукой». Почему?

Настоятельница Гриза почти слилась с креслом.

– Господин, так она действительно всё портит… Не знаю уж, намеренно или нет. Подушки пером набьёт, так сёстры потом неделю мигренью мучаются. А те, что в город продаём, так их нахваливают да ещё просят. Готовить ей уже запретили: вроде из одного котла едим – так сестёр всех как есть прихватывает, а сироткам ничего. Посуду начнёт мыть, так…

– Достаточно, – мужчина вновь зашагал по комнате, нахмурившись.

Да что у него так назойливо зудит? Я так и застыла истуканом на месте с вытянутыми руками, боясь шелохнуться. Пожалуйста, отпустите уже, а?

Взгляд мага упал на большую дорожную сумку с непонятными штуками. Он легко подхватил её, водрузил на широкий дубовый стол, раскрыл. Рассеянно начал перебирать предметы. Это потом уже милый старичок объяснил мне назначение всех этих артефактов.

Там была призма из камня Ррурха, мэтр Эрдис использовал её сегодня несколько раз. Она обозначала присутствие магии в человеке, реагировала даже на самые крохотные искры, недоступные магическому зрению.

А тонкое устройство из шестерёнок и серебряных стрелок – это компас Ветра, он помогает ориентироваться в Лесу.

Кандалы Тротта – небольшая плашка из мрамора, используется для блокирования магии при задержании преступников.

Серебряный карандашик для мгновенной связи на расстоянии.

Маг вновь задумчиво посмотрел на меня, а я так и стояла, протянув запястья. Готовая сдаться на милость незнакомцев.

– Господин Эрдис, – нахмурился маг. – Напомните, кажется, у кандалов Тротта есть ещё одно свойство? Они не только запечатывают магию носителя, но и…

И, даже не дождавшись ответа на недоговорённую фразу, схватил плашку и как-то активировал над моими протянутыми руками. Это потом уже я узнала, что артефакт не сработал, потому что нельзя заблокировать то… что уже запечатано. Но можно это увидеть.

А тогда я с удивлением воззрилась на чёрные массивные наручники, возникшие ниоткуда на моих запястьях, скованные между собой крепкой цепью. Я их не ощущала вовсе, но и выкованы они были не из металла. Взгляд даже не мог сфокусироваться на чёрном материале – тот будто расплывался, клубился тьмой.

Я недоумённо подняла глаза на мага и заметила, как медленно ползёт его левая бровь вверх. Остальные маги окружили меня и изумлённо вглядывались в это сомнительное украшение. Я ничего не понимала.

А, была не была… Теперь будь что будет. Собрала остатки мужества и спросила сероглазого напрямик:

– Я… я арестована? За что?..

Тот уже совладал со своим лицом, пристально всматриваясь в моё. Вместо него ответил симпатичный старичок:

– Нет, дитя… одарённое дитя. Теперь, наоборот… свободна.

Я ехала в мерно покачивающейся карете в компании мэтра Эрдиса и мэтра Норрана. Никто мне их не представил, но услышанные имена я и так запомнила на всю жизнь. Мэтр Эрдис, тот самый симпатичный старичок, вкратце объяснил мне ситуацию с набором в Академию Ровельхейм.

Меня, оказывается, искали. В Академии никак не мог начаться учебный год. Осмысливая неожиданные события двух последних часов – наказание от сестры Марты, появление магов-мужчин в обители, эти страшные наручники, мой первый проход порталом – я потихоньку привыкала к новой мысли. Сначала задвинула её на задворки сознания, не поверив, а теперь потихоньку, не спеша, доставала, рассматривала, трогала…

Я стану студенткой!

Ух, вот и призналась самой себе.

Во мне нарастало ликование. Ещё утром я была не пойми кем, воспитанницей обители с мрачным будущим, а теперь еду в карете в Академию! И ведь имею на то полное право, ведь я… одарённая. Катала это слово в голове до изнеможения. Я ничего не понимаю в одарённости и в магии, но твёрдо знаю одно: что бы это всё ни значило, а жизнь моя больше никогда не будет прежней.

Мои спутники ехали молча. Заговаривать первой я не посмела. Хотя как же мне хотелось горячо поблагодарить мэтра Норрана за лечение! И расспросить мэтра Эрдиса об этой Академии. У меня роились вопросы в голове, столько всего ещё предстояло узнать! Но я вжалась в уголок у окна, глядя в пол перед собой. Но нет-нет, а мой взгляд всё возвращался к собственным рукам, хотя страшные браслеты исчезли, как только сероглазый маг убрал тот артефакт.

– Кандалы Тротта ещё на вас, дитя. Сначала их должен увидеть ректор. А потом их окончательно снимут, и вы пройдёте Вратами.

Спасибо, мэтр Эрдис… Я смутилась под его добрым взглядом. Надо же, всё подмечает. А тот со вздохом продолжил:

– Ну, спрашивайте уже. По глазам ведь вижу, что не терпится.

– Что это за Врата, зачем их нужно проходить, господин Эрдис?

– Врата определят ваш природный дар и общий магический талант.

Видя недоумение на моём лице, мэтр продолжил:

– Магия, деточка. Чтобы понять, какая у вас. Есть магия созидания и разрушения, магия стихий, магия Света и магия Тьмы… Нет, объясню проще. Это общая классификация, а подвидов её великое множество. В каждом одарённом могут сочетаться несколько видов. Обычно это одна основная, сильная, и пара-тройка дополнительных слабых. Врата всё покажут. Например, если одарённый обладает мощной боевой магией и, допустим, немного водной, то при прохождении Врат пространство под аркой вспыхнет ярким алым цветом с синей каймой. И таких каёмок может быть несколько. Каждый оттенок имеет значение, и уже по общей картине комиссия решит, чему следует студента обучать.

– А природный дар?

– Дары, дитя, тоже многогранны. На Вратах выбиты три десятка магических символов, и каждый из них – слово, и из таких слов складываются целые фразы. Сочетание глаза и колеса, например, – это дар видеть будущее. Ухо, рот и птица – дар слышать и говорить с животными. У каждого, прошедшего через Врата, загораются те или иные символы – как правило, не меньше двух-трёх – так и «читают» природный дар. Порой молодые люди сами не знают всех граней своего дара, а в Академии, опять же, их направляют, помогают его развить.

– Простите мне моё любопытство, господин Эрдис… А какой у вас дар?

Старичок хитро улыбнулся:

– Глаз, камень, рука и молния. Думай.

– Вы… видите магию в неживом? Молния – это ведь какая-то высшая сила…

– Хм, сообразительная… Да, молния – это и есть общий символ магии. Я вижу саму суть предметов: природных и рукотворных. Узнаю́ свойства любого механизма с первого взгляда. Определяю магический потенциал камней, песка, земли, любого природного материала. Таков мой дар. А сама моя магия белая, этот цвет означает созидание. Потому я и преподаю артефакторику, – подмигнул мне мэтр.

После событий в кабинете Грымзы мне дали полчаса на сборы. Вот только собирать было практически нечего. У меня было всего два платья – серое саржевое, повседневное, которое было на мне, и тёмно-синее, «выходное». И то досталось от Беаты, она его носила в свои 13-14 лет, прежде чем вымахала в такую оглоблю. Я переоделась в него и без сожаления скомкала старое тряпьё, запихнув ногой под кровать. А ещё сдёрнула ненавистный серый чепец и отправила туда же.

Так, пара белья, ночная сорочка, нехитрые девичьи принадлежности, а башмаки и так на мне. А больше у меня ничего и не было. Всё уместилось в одну холщовую сумку. Распрощавшись с зарёванной, но искренне обрадовавшейся Беатой, уже через двадцать минут я спустилась к дверям обители. Подумала и совсем осмелела – распустила тугой узел волос, и те пепельной волной рассыпались по плечам. Я была готова.

И вовремя. Дверь кабинета в конце коридора распахнулась, и Сероглазый (так я его пока назвала, не зная имени) решительным шагом двинулся ко мне. Скользнул быстрым взглядом, оценивая готовность, и выбросил раскрытую ладонь перед собой. В открытых дверях воздух как будто раскололся, зазвенел и вдруг превратился в подрагивающее овальное зеркало – портал.

– Идём, – протянул мне маг руку.

И я пошла.

Портал, в который я так отчаянно шагнула, зажмурившись, вывел нас в городок Ровель-а-Сенна. Тот соседствовал с Академией и находился в двух часах езды от неё. В самой Академии порталы пока бездействовали, как мне объяснили, поэтому дальше мы добирались на карете. Сероглазый и другой маг его возраста умчались далеко вперёд на скакунах. За оставшееся время в пути я смогла узнать немного больше об Академии, её факультетах и порядках. Поток моих вопросов всё не иссякал, и даже суровый мэтр Норран вставил пару фраз в наш разговор, когда возница вдруг остановил лошадей:

– Тпру-у… Приехали, ваши милости.

– Кандалы Тротта?!.. На ребёнке? Немыслимо… – Валдан, не веря, только качал головой.

Его светлость опередил мэтров с найденной девушкой и вкратце пересказал ректору события сегодняшнего дня. Лишь благодаря въедливости и интуиции арна Шентии удалось обнаружить одарённую. В голове у обоих не укладывалось: судя по всему, ребёнка «запечатали» не менее двенадцати лет назад. Более бессмысленного действия трудно представить.

Первый признак будущего мага – его природный дар – проявляется в двенадцать-тринадцать лет, а магические способности раскрываются в восемнадцать. Невозможно знать заранее, кто станет магом, а кто нет. Значит, тот, кто надел кандалы Тротта на ребёнка в таком раннем возрасте – в шесть лет! – гарантированно не хотел, чтобы его магические способности, если бы таковые в нём были, проявились. Но ведь магов действительно единицы, вероятность появления способностей в случайном ребёнке мизерная. И наследственность никакой роли в этом не играет. Удивительно было и другое – почему Врата всё же среагировали на заблокированную магию. Как?

– Валдан, я хотел, чтобы вы увидели это сами, а потому пока не стал снимать заклятье. Как вы понимаете, раз магия «запечатана», считайте, что её и нет. И эта девушка и дальше жила бы в неведении обычной, не магической жизнью. Но я рассмотрел кое-что… Тот, кто надел на ребёнка кандалы в своё время, сработал крайне непрофессионально либо в огромной спешке. Я заметил зазор в одном из звеньев цепи: оно не было сомкнуто до конца. Вероятно, какая-то толика магии всё же прорывалась наружу, и Врата среагировали на неё.

Его светлость был сосредоточен и задумчив. Ему подкинули интересную загадку, и он твёрдо намерен был её разгадать. Но вот он оторвался от размышлений, вслушался в шум за окном и кивнул ректору:

– Они приехали.

Наш приезд вызвал суматоху. Взбудораженные мэтры, несущиеся к карете, не могли не вызвать любопытство и у студентов. Так что нас ждали.

Карета миновала внушительные стены Академии и остановилась на площадке для экипажей. Около пяти минут занял пеший путь до главного административного корпуса. Озираясь по сторонам, я то и дело натыкалась на недобрые взгляды. И да, причина их была очевидна – вот она идёт в синем домотканом платье и в сопровождении двух уважаемых мэтров. Та, из-за которой до сих пор не погасли Врата, а Академия стояла мёртвым городком.

У входа в круглую башню уже собралось множество преподавателей и студентов, и все их взгляды устремились к нашей троице. В нарастающем гуле я различила шепотки: «Это из-за неё… вот опоздавшая…». Прямо перед нами массивные створки круглой башни распахнулись, и тут же все разговоры стихли под тяжёлым взглядом стальных глаз. Сероглазый маг пропустил нас троих внутрь и вновь запер двери.

– Хм, действительно, очень старая магия. Лет десять, не меньше… А вот и слабое звено…

Я снова стояла с вытянутыми руками, а вновь видимые чёрные невесомые наручники на них обследовал ещё один маг, низко склонившись и чуть ли не обнюхивая их. Сероглазый тоже стоял рядом, и мне вновь стало не по себе из-за исходящей от него силы.

– Что ж, я увидел достаточно, – сказал незнакомый маг и, сделав резкий пасс руками, разрубил цепь.

Наручники растаяли в воздухе, а меня качнуло. Ректор Валдан – а им и оказался этот мужчина – придержал меня за плечи. И наконец-то обратил внимание на меня саму.

– Врата ждут. За опоздание вы не понесёте наказание, это не ваша вина. Преподавателей я предупрежу, но за реакцию студентов ручаться не могу. Ну что ж… идите. И, надеюсь, вы продемонстрируете выдающиеся силы, и они хоть как-то оправдают все эти волнения.

И ректор подтолкнул меня к высоченной каменной арке.

Взгляды всех присутствующих вновь сошлись на мне. Меня охватило волнение вперемешку с восторгом. У меня есть магия! Сейчас я увижу её собственными глазами! Интересно, какая она будет? Красная, боевая, или белая, созидательная? А может, это будет магия стихий – зелёная, синяя, голубая… И каким окажется мой природный дар?

Затаив дыхание, я прошла под аркой и оглянулась. Белая дымка, окружавшая камни до этого, развеялась, а пространство внутри затянулось серо-бурым дрожащим маревом. Ещё через пару секунд на камнях неуверенно зажёгся магический символ. Всего один. С изображением руки. А ещё через несколько мгновений всё погасло, и арка застыла неживой каменюкой.

И… что? Мэтр Эрдис ведь так красочно описывал все основные цвета магии и рассказывал про фразы из слов-символов… А у меня зажёгся только один. И что это за цвет магии такой непонятный?

Я растерянно посмотрела на магов, и сердце ухнуло куда-то вниз. Лицо ректора закаменело. Мэтр Норран скривился. Мэтр Эрдис смотрел на меня с жалостью и разочарованием. А Сероглазый… Сероглазый полоснул словами, будто ножом по горлу:

– М-да. И стоило ради такого возиться.

И, резко крутанувшись на каблуках, вышел прочь.

На выходе меня сдали на руки коменданту – неприятному долговязому мужчине с цепким взглядом. Тот моментально оценил мой скромный внешний вид, а также отсутствие всякого интереса со стороны мэтров, и велел идти за ним. Когда я вышла из башни, солнце уже зашло, и сумерки сгустились над Академией. Только теперь всё вокруг неуловимо изменилось…

Защебетали невидимые птицы, зажглись тёплым светом фонари, всё пришло в какое-то движение, даже сами стены будто бы облегчённо вздохнули.

Ректор велел мне с утра зайти за документами и расписанием в секретариат. Точно, документы… Я так поспешно покинула приют, что даже не подумала о них. А ведь я, выходит, уже совершеннолетняя. В каких же странных условиях это выяснилось. Я твёрдо решила, что когда-нибудь выберу самый счастливый день и назначу его своим новым днём рождения. Может быть, этот?

Думать о том, что показали Врата, не хотелось. Никто так и не объяснил мне произошедшего, а спрашивать самой, судя по вытянувшимся лицам магов, было неуместно. Я робко поинтересовалась у коменданта насчёт ужина, так как с утра, кроме пустой каши, так ничего и не ела. Тот буркнул, что полевую кухню уже свернули, а столовая начнёт работу только завтра. Мужчина спешил, явно торопясь отделаться от меня, и я за ним еле поспевала.

На пятом этаже женского общежития он остановился в хозяйственной подсобке, вытащил из кучи различных предметов деревянную раскладушку, достал с полки подушку, одеяло и запечатанный мешок. Мешок вручил мне. Опять буркнул под нос:

– Все комнаты уже укомплектованы студентами, свободных мест нет.

И постучался, как мне показалось, в первую же дверь. Пробормотав двум ошарашенным студенткам что-то про подселение и уплотнение, затолкал меня и раскладушку в комнату и был таков.

– Это ты только сегодня приехала? – сощурилась одна из девушек, сложив руки на груди.

Мне не понравился её тон, но отпираться не было смысла.

– Да. Не по своей вине. Ректор об этом знает.

Лица у обеих были напряжённые. Та, что спрашивала, оказалась высокой стройной брюнеткой. Довольно симпатичной, но сейчас её сильно портили нахмуренные брови и плотно сжатые губы. Вторая девушка на фоне светло-зелёных обоев и сама казалась какой-то зеленоватой. Крепко сбитая, с грубоватыми чертами, и взгляд настороженный и цепкий. Может, так и выглядят нелюди, они же Лесные жители? Я про них пока только слышала.

Брюнетка недоверчиво хмыкнула. Обе так и застыли каменными горгульями на входе, не давая мне пройти внутрь. Я вздохнула. Что ж, в приюте тоже приходилось отвоёвывать своё место под солнцем. Сказала спокойно и твёрдо:

– Мне жаль, что моё опоздание доставило всем неудобства. Но спать в коридоре я не собираюсь. Решение коменданта можем оспорить завтра. А сейчас давайте просто отдохнём перед завтрашним днём.

Брюнетка всё так же пристально вглядывалась в меня, а вот вторая, удовлетворившись услышанным, коротко кивнула и отошла вглубь комнаты. Да, знакомство не задалось. Судя по халатам девушек, они собирались ложиться как раз перед моим вторжением. Я успела лишь обустроить себе постель, обнаружив в мешке постельное бельё. Там же нашлось полотенце, туалетные принадлежности и синий с золотистой каймой балахон – моя новая форма. Рассмотреть её как следует я не успела – мои новые соседки погасили свет. Переодевшись в сорочку в темноте, я тоже легла и сразу провалилась в глубокий сон.

Глава 3

Проснулась я от жуткого голода. Пока умывалась в крошечной ванной комнате, благо проснулась я первой, голову вновь заполнили события вчерашнего дня, а желудок совсем скрутило. Нет, так не пойдёт. Я тряхнула головой. Сначала завтрак, а потом всё остальное.

Надев своё единственное синее платье, я отправилась на поиски столовой. Рассудив, что так рано студенты могут двигаться лишь в одном направлении, я пристроилась к ручейку таких же ранних пташек. Ну не в библиотеку же они с утра, право слово. И действительно, скоро я вошла в трапезный зал.

Повсюду стояли столики, и многие из них уже были заняты разношёрстными компаниями. Я покрутила головой в поисках линии раздачи и поваров, но ничего такого не обнаружила. Так где же брать еду? Покосилась на занятые столики – за ними студенты уже что-то уплетали. Остальные вошедшие просто занимали свои места. Хм, так может тут обслуживание? Но разносчиков тоже не видно…

Пока я растерянно топталась на месте, на меня уже начали недобро коситься с ближайших столиков: узнали. По стеночке я проскользнула в дальний угол зала и устроилась за пустым столиком. Так, и что дальше? Кто-то подойдёт или нужно подзывать? От голода и непонятной ситуации я начала потихоньку злиться.

«Вах, слющ, ещё одна», – прозвучал над ухом сварливый мужской голос.

«Э-ээ, панаэхали!.. Усэх кормить никаких дэнег не хватит, да?» – вторил ему такой же голос со странным выговором.

Я вздрогнула и осмотрелась. Голоса звучали совсем рядом, но ближайший столик ко мне со стайкой манерных девиц был в двух метрах. Ну, всё, добегалась, слуховые галлюцинации.

«Нэрвическая какая… Уано́, дорогой, ты подожди».

«Канэш, брат, пусть аппэтит нагуля… насидит, уопщем».

Это что, они про меня говорят? Да что же это за место такое? Мало того, что все и так волками смотрят, так ещё, похоже, не исключено, что снова останусь голодной. Девицы, кстати, принюхивались к тарелкам с кашей и демонстративно морщились. Да я бы сейчас за порцию каши все свои дары и способности отдала! От обиды и голода стали наворачиваться слёзы.

«Э-э! Э-ээ, дэвушк, ты что там? Уано, дорогой, ну-ка пасматры», – голос со странным акцентом зазвучал как-то обеспокоенно.

«Ох ты ж… Лексо-о-о, брат, да она сейчас в обморок грохнется! Сутки не ела!»

Предательское урчание в моём животе громко подтвердило его слова. Ничейные голоса вдруг утратили свой странный акцент, засуетились:

«Так, давай, мечи… ага… и этого… и того тоже… и зеленушкой посыпь… и чайку, да…»

Восхитительный запах жареного мяса вдруг поплыл по залу, а прямо передо мной начали одна за другой возникать тарелки. Воздушный омлет с беконом и свежей зеленью, небольшая пиала с прозрачным бульоном. Горячие золотистые лепёшки, залитые расплавленным сыром, крохотные тарталетки с разнообразными начинками. А последней на столе появилась огромная чашка ароматного чая. Я ошарашенно смотрела на всё это, сглотнув слюну. Манерные девицы как одна повернулись в мою сторону.

«Вах, тэбе особое прыглашение нада?»

Уж дважды меня к столу ещё никогда не звали! Я набросилась на всё это великолепие, как дикий грорш на добычу, и управилась менее чем за десять минут. Жизнь определённо налаживалась! Мои невидимые благодетели больше никак себя не проявляли, но мне почудилось какое-то довольное побулькивание над ухом, когда я, сытая, отвалилась на спинку стула.

– Спасибо вам огромное! – вслух произнесла я.

«Спасыба на лаваш нэ намажэшь», – тут же откликнулся сварливый голос.

– Тогда давайте посуду помою… Или как я могу вас отблагодарить?

В воздухе повисло молчание.

«Эта… дэвушк… слюш… ты это нам говоришь, что ли?»

– Ну да, вы ведь со мной говорите? – я понизила голос до шёпота. На меня и мой пир до сих пор оглядывались с соседних столов.

И вновь молчание, однако в этот раз пауза затянулась.

«Эта… ты нас слышишь, что ли?» – голос был явно растерян и снова утратил свой смешной акцент.

– Конечно, слышу. Но если я вам помешала, то прошу меня извинить, просто я очень давно так вкусно не ела. И не знаю, кого и как здесь принято благодарить.

«Вах!» – выдохнули одновременно оба голоса.

А через пару секунд передо мной возникло ещё одно блюдце – на этот раз с нежно-розовым пирожным, украшенным паутинками карамели и сочными ягодами. И чашка с чаем вновь наполнилась сама собой. А у одной пухленькой девицы по соседству глаза на лоб полезли.

«Кушай, пэрсик мой», – растроганно прохлюпал невидимка.

Пару раз в год нам в приюте перепадали сладости. Знатные дамы Нит-Истра на крупные праздники организовывали чаепития для воспитанниц. И пока мы набивали животы непривычно сладкой пищей, те охали и качали головами, а ещё громче охала сестра Ринна, сопровождая завистливым взглядом каждый кусочек. Половину девочек потом тошнило, а сёстры с удвоенной силой раздавали наказания и нравоучения.

Пока я уминала пирожное, голоса-невидимки лишь восхищённо цокали и издавали довольные восклицания.

«Посуда нэ нада мыть!»

«Ти кушай хорошо, нам другой спасыба нэ нужно!»

Духи-голоса представились как Вано́ и Ле́ксо, я тоже им назвалась. Ещё раз сердечно поблагодарив гостеприимных поваров и попрощавшись с ними, с новыми силами я отправилась на первое занятие.

«Ты эта… заходи, если шо…» – с каким-то новым акцентом произнёс Вано (или Лексо?) и оба они весело заржали.

Его светлость арн Шентия наблюдал за бурлящей жизнью Академии из окна в кабинете ректора. Нужно было обсудить с Валданом несколько организационных моментов, касающихся изменений в новом учебном году, до того, как Шентия покинет Ровельхейм. Ректор задерживался, но Ронард и сам не торопился, погружённый в собственные мысли.

Во дворе бегали студенты, раздавались смех, крики – зрелище радовало. Подумать только, ещё вчера это было сонное царство. Страшно представить, что таким оно могло и остаться. Мысли неуклонно возвращались к событиям последних дней. Утомительная безрезультатная поездка, раздражение, злость. Но интуиция всё же не подвела, чудом отыскали последнего «светлячка».

Ронард повёл плечами, поморщился. Как и ректор, он тоже надеялся, что девчушка проявит яркую магию или необычный дар. Так долго искали это сокровище, а откопали стекляшку. У его светлости была и дополнительная причина для плохого настроения – серая мышка его чем-то зацепила. Он всю жизнь провёл во дворце и на службе, окружённый аристократами. А́рнами и арна́ями, а также другими благородными до кончиков ногтей дамами и господами. С рождения обученных «держать лицо» и прятать истинные чувства. Каждая улыбка, поворот головы, жест – впитаны с молоком кормилицы и взращены под неусыпным взором наставников. Ни одной лишней, неуместной эмоции. Всегда под маской неизменной вежливости. Лицемеры и подхалимы.

Девчушка же была словно распахнутая книга. Так ярко и искренне проявлялись все чувства на её наивной мордашке… Самого Ронарда давно уже ничего не страшило, не удивляло и мало что радовало. А тут такая гамма…

Сначала это был натуральный страх: чуть округлившийся в изумлении ротик, широко распахнутые от испуга глаза, когда она врезалась в него в коридоре.

Потом еле сдерживаемые слёзы от явной физической боли, обида, стыд… Когда он взял девчушку за руки, то невольно сам испытал те же эмоции – настолько ярко они от неё исходили. Бывает так, что ослепший человек просит вновь и вновь описать ему закат, желая увидеть его снова, пусть и чужими глазами – так же и Ронард внезапно понял, насколько глубоко выгорел сам.

А особенно остро способности эмпата и интуита резанули по огрубевшему сердцу, когда Ронард вышел из кабинета матери-настоятельницы. Собранная мышка уже стояла в дверном проёме на выходе из обители. И вдруг озорно сама себе улыбнулась, несмело распустила волосы и подставила лицо последним осенним лучам солнца. Прикрыла глаза, и такая простая и радостная улыбка озарила её лицо, что Ронарду захотелось раствориться, лишь бы не спугнуть это нехитрое чужое счастье.

Тогда же он смог её рассмотреть. Волосы, в сумраке коридора сначала показавшиеся тускло-серыми, на солнце заблестели благородным серебром, пепельный каскад окутывал фигурку ниже талии. Лицо ещё немного по-детски округлое, но уже проглядывают правильные тонкие черты. Изящный носик, светло-серые глаза, обрамлённые пушистыми ресницами. Нежные губы, а когда она улыбнулась солнцу, то на щеках прорезались глубокие ямочки.

Каждая её эмоция, самый лёгкий её оттенок, отчего-то впечатались в память. Ронард потом ещё несколько раз примерял их на себя. Вспоминал, и непроизвольно сокращались мускулы на лице. А это залитое солнцем счастье даже отозвалось у Ронарда дёрнувшимся уголком губ, грубым подобием улыбки. А потом у неё ещё были волнение, радость, предвкушение у Врат. И… растерянность, непонимание, вновь испуг. И эти последние эмоции буквально отравили его. Нахлынула какая-то горечь, но уже своя, не отзеркаленная. И Ронард поспешно ушёл, не желая быть уличённым в таких нелепых чувствах. Ещё и бросил что-то грубое напоследок.

Что ж, сколько их таких было и ещё будет – магов на нижнем пределе таланта. И все они так же поначалу приходили с амбициями и мечтами, а через пару месяцев вылетали с изрядно подрезанными крыльями. Право, глупость какая, что именно от этой девчонки Шентия ожидал чего-то большего. Его светлость с досадой тряхнул головой, прогоняя неуместные образы, и с приходом ректора полностью сосредоточился на других проблемах.

Судя по глубоким морщинам, прорезавшим лоб Валдана, тому с утра пришлось решить немало дел. Вот и сейчас, не успел ректор войти в собственный кабинет и закрыть дверь, как следом протиснулся мэтр Стинак. Умоляюще обратился к начальнику:

– Ваше великомудрие!.. Прошу, уделите ещё минуту. Нужны последние данные по Вратам…

Валдан закатил глаза, развёл руками и просительно посмотрел на его светлость. Шентия лишь махнул рукой: занимайтесь, подожду.

При последнем прохождении Врат не было никого из приёмной комиссии, а ведь и эту студентку куда-то следовало распределить. И ректор Валдан, вздохнув, прикрыл глаза, сосредоточился и передал Стинаку мысленный образ последнего результата Врат. Тот пару секунд осмысливал картинку и озадаченно спросил:

– И куда её такую?..

Ректор в ответ лишь замахал руками, прогоняя председателя: дальше пусть разбирается сам.

Стинак вернулся в приёмную к секретарю, чтобы утвердить расписание для новоприбывшей. А ректор и его светлость занялись более важными вопросами. Обсудили финансирование на будущий год, безопасность студентов, утвердили преподавательский состав. Пообещав напоследок приглядывать за наследным принцем, арн Шентия покинул кабинет.

В приёмной он чуть не налетел на вчерашнюю мышку: та принимала документы у секретаря. Ругнувшись сквозь зубы, Ронард стремительно вышел, не желая больше испытывать чужие чувства. А в спину всё равно долетела лёгкая волна сожаления.

Глава 4

Как мне было велено накануне, сразу после столовой я зашла в приёмную ректора. Секретарь мазнул по мне взглядом поверх очков, спросил имя и выдал несколько листков, свёрнутых в трубочку.

– Здесь ваши личные документы, расписание, правила поведения в Академии и общежитии, допуск в библиотеку. Распишитесь, что ознакомлены – тут и тут. Почему не в форме?

Ой, про форму я с утра и не вспомнила. Заверив, что сейчас же сбегаю и переоденусь, с любопытством уставилась на ворох выданных бумаг.

– Потом всё посмотрите, – глянул секретарь на часы. – У всех первокурсников вводная лекция через пятнадцать минут в пятой аудитории, поторопитесь.

Секретарь объяснил, как туда пройти, а на выходе меня чуть не сбил с ног вчерашний сероглазый маг, но, похоже, он даже не заметил меня.

Торопясь, я вернулась в общежитие за формой, благо моя соседка брюнетка ещё была в комнате – ключа-то мне не дали. Видимо, она предпочла утренние прихорашивания завтраку, потому что сейчас заканчивала укладывать волосы в замысловатую причёску. Пожелав ей доброго утра и не получив ответа, я облачилась в свободный бледно-синий балахон с широкой пелериной. Рукава и подол его украшала изящная золотая вышивка, а в широких внутренних карманах как раз поместились бумаги.

В светлой и просторной аудитории с уходящими вверх рядами для слушателей уже гудела толпа студентов. Все в одинаковой форме – девушки и парни в синих балахонах. Большинство уже разбилось на группки, другие сидели поодиночке. Самая многочисленная группа, состоящая в основном из хорошеньких девушек, вилась вокруг белобрысого длинноволосого парня с ленивой улыбкой сытого манча.

При моём появлении несколько этих девушек нехорошо переглянулись и активно зашептались. Белобрысый, явно недовольный перетянутым от себя вниманием, прищурился.

– О, так вот за кем мой дядюшка охотился! М-да, невелика добыча, – язвительно и нарочито громко произнёс он.

Девушки вокруг угодливо захихикали.

– А ваше высочество никак переживает, что его самого арн Шентия слишком быстро нашёл? – насмешливо крикнула девушка-одиночка с задних рядов. – Благо кабаков в Ровеле-а-Сенна не так уж много, долго искать и не пришлось…

Наследный принц, а белобрысый оказался именно им, только открыл рот, чтобы дать отпор зарвавшейся студентке, как в аудиторию стремительным шагом вошёл преподаватель, и я поспешила занять место повыше. Девушка, нахально ответившая принцу, на меня даже не посмотрела, и я устроилась подальше у высокого окна.

– Меня зовут мэтр О́тран, я декан факультета стихийной магии и куратор первого курса, – усиленный магией голос окутал всё помещение.

– Вас здесь… – с секундной заминкой оглядел он притихших студентов. – Шестьдесят три. Через полгода останется сорок. На второй курс перейдут от силы тридцать. На третий – пятнадцать. На четвёртый – единицы. А магов, успешно окончивших пятый и шестой курсы, страна и так знает поимённо. Седьмой курс заканчивают легенды. Слабые и ленивые вылетят первыми, – безжалостно продолжал он. – Но только от вас зависит, вылетите вы с позором и минимальной лицензией, не сумев огранить то, что вам отпущено. Или же выжмете из своего таланта всё возможное и принесёте пользу своей стране.

– Уровень магических способностей у всех разный, – тут он сделал паузу, уже более вдумчиво осматривая аудиторию.

Кто-то приосанился, кто-то покраснел. Белобрысый принц горделиво вздёрнул голову.

– В связи с чем категорически запрещается следующее: ущемление других студентов по уровню способностей. Точно так же недопустима сословная и расовая нетерпимость. Здесь равны все, – припечатал он.

Многие коротко хмыкнули. Чувствую, это прекрасное правило действительно лишь на бумаге.

После разъяснения некоторых других правил Академии декан Отран перешёл непосредственно к организации учебного процесса.

– Достаньте ваши расписания занятий, – мэтр выждал время, пока студенты шуршали бумагами. – График составлен для каждого индивидуально, с учётом ваших способностей. Учебный день разделён на пять частей.

Расписание я обнаружила на гибком немнущемся листке. Действительно, неделя была разграфлена на пять разноцветных строк и шесть столбцов с понедельника по субботу. И мне очень не понравилось обилие прочерков со второй строки и ниже.

– Первое занятие – это общая теория для всех. На нём вы будете изучать историю магии и страны, классификацию магии, магический этикет, основы безопасности. Второе занятие уже профильное, согласно вашему основному магическому таланту. Третье – для вашей дополнительной магии. Четвёртое будет посвящено развитию и усилению природного дара. Пятое занятие – факультативное, на ваш выбор или по рекомендациям преподавателей. Первые четыре урока обязательны к посещению. Теория и практика будут чередоваться, это также будет отмечено в расписании. Все занятия, кроме первого, могут и будут меняться, подстраиваясь под проявления ваших способностей.

Я покосилась на листок студента, сидевшего ниже меня на один ряд. Практически всё его расписание было заполнено названиями предметов и номерами аудиторий.

Мэтр Отран продолжил чётко и отрывисто рассказывать о тонкостях учебного процесса, а я пока украдкой рассмотрела полученные документы. Вот и моя верительная грамота из приюта. Ардинаэль Нит-Истр. Вот даже как…

О том, что все воспитанницы получали фамилию по названию нашего городка, если не имели собственной, я и так знала. А вот о том, что у меня есть полное имя, а не просто Ардина, как меня всегда называли, не догадывалась и немного удивилась. Грымза обычно не сильно морочилась с именами, предпочитая давать короткие и невыразительные.

Заметив шевеление вокруг, я поняла, что ознакомительная лекция закончилась. Вместо следующего занятия у меня значился жирный прочерк.

Вздохнув и собрав волю в кулак, я решительно направилась к декану. Если он курирует всех первокурсников, то наверняка сможет дать ответы на мучавшие меня вопросы.

– Мэтр Отран, прошу меня извинить… Вы можете мне помочь?

– Что вы хотели? – преподаватель, похоже, был не очень доволен задержкой.

– В моём расписании практически ничего нет. Возможно, это какая-то ошибка? – я протянула ему свой листок.

Мэтр Отран бегло просмотрел бумагу, хмыкнул.

– Да, уже слышал о вас… Нет, ошибки здесь нет.

Прямолинейность его и располагала, и отталкивала. Но я поняла, что именно такой стиль общения ему по душе. И спросила в лоб:

– У меня вообще нет никакой магии? Зачем меня тогда зачислили?

– Магия у вас есть. Очень слабая, даже незначительная, но есть. Другое дело, что её тип не выражен вовсе. Поэтому у вас нет предметов ни по основному профилю, ни по дополнительному.

– Так что же мне делать? – голос предательски дрогнул и зазвенел. – Я хочу учиться!

Мэтр Отран вздохнул.

– Давайте начистоту. Вы здесь надолго не задержитесь. Хотите учиться – изучайте общую теорию. Или не изучайте. Практики у вас всё равно не будет никакой. К экзаменам вас, скорее всего, не допустят. Хотите извлечь пользу из своего пребывания в Академии – развивайте природный дар. Что у вас там, кстати?

Ответить было сложно. Но раз мэтр предпочитает прямоту…

– Я не знаю, – твёрдо ответила я.

Другие одарённые в большинстве своём обнаруживали дар в тринадцать лет. Кто-то позже, когда складывалась удачная ситуация для его проявления. Врата подтверждали дар сочетанием символов, а то и выявляли дополнительные его грани.

– Ах да, кандалы Тротта. Он и не мог проявиться у вас раньше. А что показали Врата?

– Был только один символ, «рука».

– И всё?.. М-да. Без уточняющих символов вариантов слишком много. Возможно, поэтому вам вообще их не предоставили.

Преподаватель посмотрел на меня пристально и с нажимом спросил:

– Вы действительно хотите учиться?

– Да!

Никогда ещё в моём голосе не звучало такой твёрдости!

– Что ж… Тогда поступим так.

Мэтр Отран провёл ладонью над листком, и последние две строки в нём заполнились названиями различных предметов. Я успела прочитать лишь некоторые из них: лекарское дело, магическая архитектура, артефакторика…

– Ищите себя. Но имейте в виду: если направление выбрано неверно, преподаватели вправе исключить вас из группы по своему предмету.

– Спасибо! – в восторге выдохнула я.

Преподаватель лишь покачал головой. Я поняла, что он тоже в меня не верит, но его неожиданная доброта разлилась внутри теплом.

– «Спасибо» на булочку не намажешь, – строго отчеканил он.

Я непроизвольно рассмеялась, вспомнив свой завтрак, а мэтр Отран недоумённо нахмурился.

– Извините, пожалуйста! – я еле сдерживала улыбку. – Просто мне утром духи в столовой точно так же сказали.

– Духи?.. Братья Кирс-Анофф? Вы с ними говорили?! – на лице декана проступило удивление.

Фамилии Лексо и Вано не назвали, но, подумав, я утвердительно кивнула.

– Любопытно… Очень. Впрочем, к природному дару это всё равно не имеет отношения.

Вдруг у такого серьёзного мэтра Отрана зажглись хитрые огоньки в глазах.

– А как они вам, кстати, представились?

– Эм-м… Лексо и Вано. Такие странные имена…

– О-оо, – закатил глаза мужчина, окончательно растеряв свой суровый вид. – Значит, на обед будет шишлык… мешлык… или как его там… Давненько же их не было!

Я с удивлением смотрела, как грозный собранный преподаватель на моих глазах превращается в покорную собачку, истекающую слюной при виде косточки в руках хозяина. Впрочем, он быстро взял себя в руки.

– Прочитаете о местных поварах в «Истории Академии». Тем более у вас сейчас свободное время.

И, будто устыдившись своей секундной слабости, преподаватель стремительно вышел из аудитории.

Ну что ж, самое время познакомиться с библиотекой.

Но от аудитории далеко уйти не получилось. Три барышни из тех, что я заметила ещё в столовой, а потом и в окружении принца, явно караулили меня в коридоре. И не сказать, что вид у них был дружелюбный. Всё понятно, проходили такое не раз. Формальных поводов прицепиться ко мне нет. Значит, они просто из тех, кому жизненно необходимо самоутвердиться за счёт намеченной жертвы. Нет, девушки, вы ошиблись с выбором…

Я остановилась, посмотрела на них вопросительно, но с лёгким вызовом.

– Ты ведь в курсе, что за опоздание к началу учебного года здесь наказывают? – елейно пропела блондинка с кукольным личиком и хищно улыбнулась.

– В курсе, – так же «мило» улыбнулась я в ответ. – Но только если опоздание произошло по вине студента. О причине моей задержки можете спросить у ректора. Или вы хотите, чтобы я составила компанию его высочеству на отработке?

О-оо, кажется, задела за больное. Просто о наказании самого принца все так громко шептались в столовой…

– Не смей даже смотреть на него, поняла?! – зашипела блондинка, а остальные две как-то подозрительно подобрались.

– Да было бы на что. Оставлю вам на растерзание.

– Мы про тебя всё знаем! Ты… ты преступница! Асанна слышала, что тебя в наручниках приволокли! А его высочество сказал, что ты к тому же «пустышка»!

А вот это уже плохо. Причём непонятно, как эта информация просочилась. Но в руках этой троицы такие знания ничего хорошего не сулят. Скорее всего, к вечеру я уже окажусь и вовсе беглой каторжницей.

– Так что в твоих интересах, дорогуша, постараться нам угодить. Мы назначим тебе свою отработку, – насмешливо переглянулись они. – Для начала будешь записывать нам лекции. В трёх экземплярах. Бегать по всем нашим поручениям…

– И десерты! – выкрикнула её пухлощёкая подруга. Ах да, это же она пялилась на моё пирожное.

– И отдавать десерты, – промурлыкала блондинка. – Нет. Сама будешь приносить нам в комнаты. С чаем.

Большего они пока явно не придумали, и возникла пауза.

– Нет, – спокойно сказала я, скрестив руки на груди. – Кажется, мэтр Отран довольно ясно дал понять, что подобное недопустимо.

– И что, жаловаться побежишь?

– На то, что у вас кружево вместо мозгов? Не побегу. Я не стукачка. Так что давайте сразу всё проясним: девочку на побегушках ищите в другом месте. А я на эту роль не подойду. Плохо бегаю, знаете ли.

– А вот сейчас и проверим, – вступила в разговор третья девушка.

Воздух перед ней вдруг заискрился, из крохотных искорок она ловко слепила небольшой огненный шарик и запустила им в пол прямо передо мной. Шарик с громким треском взорвался, опалив подол моего платья, и вновь рассыпался искрами. Я отпрыгнула назад. А девушка уже лепила следующий шарик…

Размышлять особо было некогда. Противопоставить мне нечего, а, значит, только позорное бегство. Подобрав подол, я развернулась прочь от злобной троицы и вновь застыла столбом. Прямо на меня летел мощный поток воды. Из огня да в полымя! И я просто закрыла глаза.

Позади меня тихо зашипел очередной огненный шарик, погашенный водой. А потом раздался громкий всплеск и незамедлительно девичьи визги. Сама не ощутив ничего, я осторожно открыла глаза. В конце тёмного коридора прозвучало «Пс-с!..», и мне замахала чья-то рука. Немного обалдев от произошедшего, я оглянулась на своих недоброжелательниц. Тех будто окатили из душа – красивые причёски повисли мокрыми спутанными прядями, по одежде ручьями стекала вода, а лица перекосило от злобы. Я не стала ждать, пока они придут в себя, и ринулась по коридору к своему нежданному спасителю.

Глава 5

– Анхе́льм… Эрра́но… Четвёртый… к услугам… прекрасной… дамы, – галантно шаркнул ногой мой спаситель, всё пытаясь отдышаться после забега по длинным коридорам.

Мы остановились у небольшого балкончика. Мой новый знакомый оказался пухлощёким юношей с добрым открытым лицом и весёлыми карими глазами. Ну и… будь у меня столько же лишнего веса, как у него, я бы тоже не смогла быстро восстановить дыхание. Похоже, парень провёл у любящей бабушки не только это лето, а все последние лет десять.

Он задорно улыбнулся: мол, давай, твоя очередь. Я приняла правила игры и сделала глубокий реверанс, стараясь не рассмеяться:

– Ардинаэль Нит-Истр. От всей души благодарю моего отважного рыцаря!

Смех из меня всё-таки с бульканьем прорвался и Анхельм Эррано Четвёртый заливисто меня поддержал.

– Нет, ты видела, да?.. Как курицы мокрые! Аххах!..

Просмеялись, выдохнули.

– Ладно, рассказывай, за что наехали? А, хотя нет, молчи… Виларию я знаю, ей повода не надо. Это ж ты только вчера приехала? А я тебя на лекции ещё заметил, и как чуйка сработала, что вляпаешься обязательно, – скороговоркой выпалил Анхельм.

Он вообще для своих размеров был невероятно подвижен – махал руками, брови на лице жили своей жизнью, а рот и вовсе не закрывался.

– Ты, в общем, не ведись на них, я тут порядки знаю… На первом курсе всегда отщепенцев ищут, но я за тебя постою! – напыжился мой рыцарь. Я так и не поняла, всерьёз ли он это сказал – добрые глаза его вовсю смеялись.

– Спасибо тебе огромное! Ты действительно меня спас. Но… – я взглянула на его форму первокурсника. – Откуда ты столько знаешь? И этих девиц тоже? И ты так потрясающе управляешь водой! На меня ведь ни капли не попало!

Кажется, я заразилась его говорливостью, но вовремя осеклась:

– Ой! Прости, я, наверное, тебя задерживаю! Сейчас ведь уже профильные занятия должны начаться… Пожалуйста, беги, не хочу, чтобы ты опоздал из-за меня!

Анхельм лишь весело отмахнулся:

– Да что мне там нового на этих вводных лекциях расскажут?

– Э-ээ?.. – удивилась я такой безалаберности. – Но прогул же…

– А, ты за меня не переживай! У меня свободное посещение на первые полсеместра. Я ж сказал – Четвёртый я.

– Ну… то есть Четвёртый – это как у… э-ээ… королей? Аристократов?.. Поэтому свободное посещение?

Толстячок зашёлся в гоготе, и без улыбки на него нельзя было смотреть.

– Ой, не могу!.. Вот насмешила… А я с какой стороны на аристократа-то похож?!.. Аристократки вон тебя поджечь сейчас пытались. Ну, я про Виларию. Сама дура дурой, и подружки у неё такие же…

Он всё же перестал хихикать и пояснил:

– Брательников моих обоих старших тоже Анхельмами зовут, и папаня Анхельм. И все тут учились! – с гордостью произнёс он. – А вот я, считай, как раз четвёртый.

– Но как это возможно? Магия ведь не передаётся по наследству!

– Х-хе… а вот смотря у кого… Вот ты про свой природный дар когда узнала?

Я стушевалась. Про собственную магию мне вообще только вчера сказали. Да и та оказалась какая-то ущербная. А природный дар пока совершенно непонятен и никак не ещё проявился.

– Хм… ещё не раскрылся, что ли? Не-не, ты вот сейчас вообще не переживай! Я ж к чему это начал: папаня-то мой, знаешь, когда про свой дар выяснил? А в сорок лет только! Представляешь?.. Когда у его первенца с совершеннолетием ровно та же магия, что и у него, прорезалась! А потом у второго сына. И у меня, третьего. И мелкая наша – ей сейчас пятнадцать – тоже магом будет. Водники мы, все в отца. А дар у него такой и оказался: плодить себе подобных, передавать свою водную магию. В городе как о том узнали, то чуть не силком ему девиц подсовывать начали, как племенному жеребцу, представляешь! Мы же в порту живём, в Корсталии, слышала про такой? Это на Южном море… У нас там маги воды очень ценятся… А, ну так маманя их всех кочергой отходила! – заржал Четвёртый Анхельм.

А потом с нежностью добавил:

– Да папаня на них и не посмотрел бы. Он маманю любит.

– А почему имена-то у всех одинаковые?

– А-а… Это у папани придурь такая. Сон ему был как-то в молодости, что детей своих строго тем же именем назвать надо, тогда и силу передаст. Вот меня папаня с братьями дома и учили – магия-то одна. Потому мне свободное посещение на первое время дали – первый курс мои-то все прошли. Ну и порядки все местные от них же знаю, – подмигнул он.

– А… мелкая ещё есть, ты сказал. А сестру как зовут? Анхельма? – еле сдерживая смех, спросила я.

Пухляш помрачнел.

– Не. Тоже Анхельм.

Тут я не выдержала и всё же рассмеялась. И стыдно, и смешно, и остановиться не могу. Впрочем, бедняга с наследным именем тут же присоединился к смеху.

– Не, ты не думай, нас дома всех по-разному кличут. Но тут лучше Анхельм, ладно? А то я скажу тебе своё домашнее имя, и ты тут совсем стрясёшься да поломаешься. Ну или ещё Хельме можно.

– Хорошо, Хельме, – улыбнулась я. – А меня тогда просто Ардина или Дина.

Чувствую, я завела хорошего друга. Хельме проводил меня до библиотеки, мы распрощались, и тот побежал по своим делам.

От вида академической библиотеки у меня аж дух захватило. Светлая, с высоченными окнами, с ажурными коваными лестницами винтом, уходящими под потолок. Многочисленные ярусы уходили ввысь, уставленные стеллажами из светлого дерева. И запах… О, этот прекрасный запах старых книг! Не затхлый, а какой-то пряный, как букет редких специй.

В обители библиотека была только в кабинете Грымзы. Нет, чтению, письму, счёту и ведению хозяйства нас, конечно, учили. Но то по скучным учебникам, а сверх программы ничего читать не разрешали. Зато в кабинете матери-настоятельницы было раздолье. Уж не знаю, каким принципом она руководствовалась, собирая книги, но чего там только не было! От старинных фолиантов по истории Истрии до дешёвых изданий по садоводству. Никакой систематизации, всё вперемешку. И отдельным шкафом стояли любовные романы, надёжно прикрытые каким-то скучным чтивом.

Так как бывать там мне приходилось исключительно под покровом ночи и через форточку, то и добыча на ощупь мне попадалась самая разная. Таскала по одной книжке и проглатывала за короткие минуты отдыха, но в основном ночью при свете свечи. Беата ругалась, конечно. Но как-то потребовала пересказать ей сюжет книги с пикантной картинкой на обложке – это я как раз наткнулась на «любовный» шкаф.

Это оказалась совершенно слащавая история про фей и драконов (выдумают же!), написанная довольно убогим языком, безграмотно, зато с обилием постельных сцен. Беата от неё пришла в совершеннейший восторг. Читать самой ей было лень, зато теперь она упрашивала меня читать эти романы ей вслух или пересказывать сюжет после. Сама я с этих незамысловатых историй лишь посмеивалась, но у Беаты глаза загорались огнём и она становилась такой мечтательной и счастливой, что мне не составляло труда время от времени радовать подругу.

Так что книжные знания мои представляли собой полную мешанину из разных областей. Но о таком богатстве, как здесь, в Академии, я, конечно, даже не грезила.

Библиотека была абсолютно пуста – оно и неудивительно для начала первого учебного дня. Библиотекаря тоже не наблюдалось. Или кто здесь должен быть, смотритель? Нарушать прекрасную тишину зовом не хотелось, и я ступила на лестницу с ажурными перилами.

– Би-ииле-ет! – тут же скрипуче раздалось позади.

За моей спиной возник высокий костлявый дяденька с немигающим взглядом. Прямо копия коменданта… Братья, что ли?

– Читаа-ательский биле-ет, – повторил он, скрипуче растягивая слова, как старая рассохшаяся табуретка.

Покопавшись в карманах, я вытащила ещё один немнущийся квадратик, протянула в требовательную ладонь.

– Нача-альный допуск. Только первый я-яарус. Выше не заходи-иить. С собой не бра-аать, читать только зде-есь.

Пожав плечами, я согласилась, но смотритель уже удалился, поскрипывая паркетом. Или это он сам скрипел? Хорошо, что я вспомнила о коменданте – надо всё-таки решить вопрос с размещением. Вдруг мои новые соседки ещё чего похлеще огненных шаров умеют?

А пока меня волновали три вопроса. Первый, конечно же, о даре. Второй – о цвете моей магии. И третий – это была рекомендация мэтра Отрана – о моих новых знакомых-духах.

Нужные разделы нашлись быстро; видимо, на первом ярусе хранились самые общие знания, доступные всем. Особенно необходимые таким невеждам в магии, как я. Я набрала несколько книг и устроилась за широким столом.

В первой же книге о дарах наткнулась на полный список магических символов, украшавших Врата; с подробным разъяснением для каждого, а также их сочетаний. И мэтр Отран оказался прав: один символ сам по себе ничего не значил. Точнее, наоборот, мог означать огромное количество вещей. Я торопливо перелистнула страницы на символ «рука», впилась взглядом в строки:

«РУКА – символ власти, господства. Основные значения:

– Рука есть сила, олицетворение защиты и мощи. Используется для выражения доверия, дружелюбия, преданности, благословения и покровительства.

– Отпечаток руки представляет самого человека, служит его двойником.

– Рука есть также цифра «пять» и есть сам человек, с его головой и четырьмя конечностями.

– Рука есть совокупность достижений человеческих. Рука владеет и управляет тем, что создала, и его же рушит.

– Рука есть способ общения с богами и стихиями.

– Рука даёт и исцеляет, сеет и пожинает, она же забирает и умерщвляет. Рука есть спасение и есть наказание.

– Рука есть холст с написанной на нём судьбой человека».

Далее следовала расшифровка в сочетании с одним-двумя дополнительными символами и конкретными примерами даров. Увы, не мой случай… Кстати, а что же куратор добавил мне в расписание?

Так, «магическое целительство» мне понятно. Как и смежный предмет – «магические снадобья и отвары».

«Артефакторика». Про неё мне уже немного поведал славный мэтр Эрдис.

«Управление и организация». Кем, чем? Пока непонятно.

«Боевая защита». Ого!

«Боги и духи, высший мир» – может, всё-таки это моё? С поварами же сразу общий язык нашла.

«Магическая архитектура и строительство». Тоже интересно, руками я работать люблю.

«Материализация и развоплощение». Что это такое – вообще не ясно.

Некоторые предметы повторялись в расписании. Одни были в четвёртой, другие в пятой, необязательной, строке, но я твёрдо решила не пропускать ни одного.

Часы на стене мелодично зазвонили, обозначая конец третьего занятия и начало обеденного перерыва. Я с сожалением отложила непрочитанные книги, но захотелось перекусить, и ещё я надеялась снова поболтать с Анхельмом. Жаль, не успела прочесть про необычных поваров, а то смогла бы уже козырнуть новыми знаниями. Чувствую, библиотека скоро станет моим любимым местом. Ну, кроме столовой, конечно же. Туда-то я и направилась.

Увы, Анхельма в столовой я не встретила, зато, кажется, поняла реакцию мэтра Отрана на имена духов. На первое я была балована густым, острым и пряным мясным супом с пышными лепёшками. А на второе жареными кусочками мяса с умопомрачительным запахом костра, пересыпанными зеленью и сладким розовым луком.

«Шашлык-машлык!» – торжественно провозгласил Лексо (или всё же Вано?) и добавил к мясу плошку с ароматным соусом.

Как же это было вкусно! Увлёкшись, я даже не заметила подошедшего Хельме, пока тот не плюхнулся рядом.

– Ого-го! А вот о таком мне братья не рассказывали!

Хельме безо всякого смущения потянулся рукой к моей тарелке, за что незамедлительно получил ложкой по лбу. И, заметьте, не от меня! Просто ложка из пустой суповой тарелки вдруг сама взлетела в воздух и огрела наглеца под недовольное «вай-вай» духов-поваров, слышимое только мне. Сделав умильные глазки, я посмотрела наверх, откуда доносилось бурчание, и сама подвинула свою тарелку Хельме – всё равно уже наелась под завязку.

Однако тарелка вновь ко мне вернулась без помощи чьих-либо рук, а перед Хельме возникла собственная. С очень неприглядным содержимым. Коричнево-бурый жидкий суп с какими-то водорослями, толстыми стеблями, непонятными белыми кубиками и одиноко плавающей половинкой варёного яйца. И плошка с горкой пустого риса. Хельме страдальчески возвёл очи горе.

– Ладно, ладно, понял… Уж кое-что рассказывали…

«Уот! Джигит будешь, а не хачапур!»

Мой объёмный друг с подозрением зачерпнул и осторожно влил в себя ложку супа. Недоверие на его лице постепенно растаяло, уступая место удивлению от новых вкусовых ощущений.

– Хельме, а расскажи, что знаешь?

– А мне братья говорили, что тут всех по-разному кормят. Ну, кому что полезнее будет. А по мне – так всё полезно, что в рот пролезло! – заржал он. – Но ещё рассказывали, что здесь повара особые, таких нигде больше нет. И что раньше они и сами тут вроде как учились.

Я мельком взглянула вверх, но духи притихли, видимо, самим стало интересно о себе послушать.

– Они ведь попаданцы, слышала о таких? Редкость большая. Это когда свой мир не принимает и выпихивает в другой: в наш, например. Вот их сюда и вынесло, причём уже взрослыми, и они братья родные вроде как. Ну и в Академию, конечно, сразу. В их мире-то магии не было места, а у них она как раз оказалась. У одного дар такой был: взглянет на человека и сразу видит, кому чего в теле не хватает. Ну, рыбы морской там мало ел или травки какие для сил не помешают. Человек-то глупый: сам себя не слушает, питается всякой дрянью, а потом болеет. А в каждой пище своя польза. Кому-то во благо, а другому во вред. А второй брат – но это не дар уже и не магия – готовить страсть как любил, а главное, умел…

Я снова стрельнула глазами вверх, но духи молчали, не перебивали.

– За них уже на первом курсе самые знаменитые рестораторы Империи чуть не передрались. Сулили им золотые горы, славу и почёт, но те едва осилили пару курсов и попросились сюда же, в Академию, поварами. Мол, у кого деньги есть, те и сами найдут, где вкусно поесть, а вот студентов им жалко. Так и работали тут до старости. А когда их время пришло, то души их уже настолько с Академией сроднились, что тут навсегда и остались…

Меня очень тронул этот рассказ, а духам, похоже, стало приятно, что о них помнили. Передо мной возникла розетка с мороженым, а перед Хельме зелёное желе.

– Оу… А ещё я слышал, что в том, их родном мире, не только магии нет, но даже и других рас. Только люди живут. Зато мир поделён на много-много стран, и никто друг друга не понимает, потому что все на разных языках говорят, представляешь? Зато и культура, и кухня везде разная. И никто не знает, как духов по-настоящему зовут, потому что они постоянно в эти свои разные народы играют. Да куда ты смотришь-то постоянно и лыбишься, Ардин?

– Да вот как раз эти самые духи тебя сейчас слушают, – улыбнулась я. – Ты им понравился, хотят из тебя какого-то «жигита» сделать.

– Ого, ты их видишь?!..

– Не, слышу только. Привет тебе передают.

Хельме посмотрел уважительно на меня и неуверенно помахал вверх.

– Ну, ты даёшь… Говорят, их всего несколько преподавателей слышат. А уж студенты вообще никогда.

Я пожала плечами. Небольшое утешение, конечно, на моём общем печальном магическом фоне.

– Спасибо им сказать не забудь.

Глава 6

На четвёртое занятие – а для меня первое «настоящее» – я шла с волнением. Это оказались «Магические снадобья и отвары». Я всерьёз опасалась тестов и проверок, всё-таки мой дар может и не иметь к этому предмету никакого отношения. Но мистрис По́тсон не стала расспрашивать студентов об их способностях; видимо, сочла распределение от учебной части достаточным основанием, чтобы находиться на её предмете.

Лекция тоже оказалась ознакомительной и довольно скучной. Без конкретных примеров, лишь сухая классификация зелий по степени их воздействия, сложности приготовления, а также обширная таблица применяемых мер и весов. Составление зелий на практике начнётся лишь через несколько занятий, а пока нам рекомендовали к прочтению учебник «Базовые ингредиенты».

В группе нас оказалось всего пятеро – я, высокий и какой-то полупрозрачный парень, и три молчаливые девушки с вплетёнными в причёски цветами. На знакомство времени не нашлось, мистрис тарабанила лекцию под запись от звонка до звонка.

А вот пятое занятие, факультативное, оказалось очень интересным. Дверь в нужную аудиторию была заперта, и возле неё собрались около десяти растерянных студентов. Наконец дверь отворилась изнутри, но за ней не оказалось ни кафедры, ни парт, ни вообще аудитории… Только узкий тёмный коридор. Двое студентов несмело вошли в него и… исчезли. Остальные испуганно сделали шаг назад. Но сзади как раз появился преподаватель, мэтр Дрэйзо, и с бодрыми криком «Не дрейфим!» утрамбовал всю толпу, включая меня, в загадочный проход.

Мы вышли и тут же зажмурились, так как оказались в залитом солнцем внутреннем дворе одного из зданий Академии.

– Добро пожаловать на спецкурс «Магическая архитектура и строительство»! – мэтр улыбался, довольный произведённым эффектом.

Всё это занятие оказалось увлекательной прогулкой по территории Академии. Мэтр Дрэйзо, молодой и весьма симпатичный мужчина, рассказывал об удивительных вещах. Как я поняла, в основной массе на этот спецкурс попали те, кто владел магией земли и умел управляться с камнями, песком и другими строительными материалами, а также портальщики.

Ведь построить дом может любой мастер. А вот построить настоящий дом, башню, дворец или даже сарай под силу немногим. Такой, чтобы сам грел зимой и охлаждал летом. Чтобы не продувался ветрами, но улавливал их силу и поддерживал внутри свежий чистый воздух. Чтобы внутри оказывался больше, чем снаружи. Чтобы отпугивал врагов, но дарил покой своим обитателям.

Академия служила тому прекрасным примером. Думаю, мало, кто из студентов догадывался, сколько магии заключено в её стенах. Я же знала немного больше других от мэтра Эрдиса, невольно став причиной позднего пробуждения Академии. Мы узнали, например, что многие помещения здесь зачарованы по времени, по возрасту и даже по половой принадлежности! Ну, последнее касалось, конечно же, общежитий. А вот о том, что в столовую во внеурочное время даже не зайдёшь, я услышала впервые.

Вся территория Академии оказалась пронизана сетью внутренних и внешних порталов и потайных ходов. Уверена, мэтр Дрэйзо лишь приоткрыл нам завесу над местными тайнами, вряд ли первокурсникам вот так сразу выдают детальный план всех зданий Академии. Позже мэтр и сам подтвердил мои догадки. «Но, – улыбнулся он, – Академия живая. И она сама решает, кому открыться». О, может, она откроет мне отдельную комнатку?..

Занятие подошло к концу, как и вся учёба на сегодня. Настроение было чудесное, несмотря на усталость и бесконечно долгий день. Вспомнив про комнатку, я вздохнула и поплелась к коменданту.

– Я же сказал, свободных мест нет! И до конца семестра не будет!

На мои возражения, что комната явно не рассчитана на троих, ответ был один. За противным комендантом ещё пришлось изрядно побегать по Академии, а сейчас он, ещё более хмурый и недовольный, чем в первую встречу, распалялся всё сильнее. Злить его не хотелось, но холодный приём моих новых соседок не оставлял другого выбора. Утром на первой лекции те демонстративно отвернулись при моём появлении.

Получив от ворот поворот, всё же пришлось вернуться в общежитие. В поисках этого мелкого сатрапа я пропустила ужин, но ещё больше было жаль времени, которое я планировала потратить на чтение в библиотеке. А вот у двери комнаты меня ждал сюрприз. Все мои немногочисленные пожитки, включая выданные раскладушку и постельные принадлежности, были сложены в коридоре. Ну, приехали.

Дверь распахнулась с первым же стуком, будто меня ждали.

– Ты-ы!.. Выметайся! И не вздумай даже пожаловаться кому-то! – брюнетка опять напоминала разъярённую горгулью, разве что без крыльев.

Собрав в кулак остатки самообладания, я спокойно спросила:

– Могу я узнать, в чём дело?

Горгулья аж закипела, вытаращив глаза:

– И ты ещё спрашиваешь?!.. Ты напала на Виларию Цольдерс! А я так рассчитывала подружиться с ней! А теперь они узнают, с кем ты живёшь, и нас тут всех за хумриков считать будут!

– Ну, допустим, это она первая…

Договорить я не успела: дверь с треском передо мной захлопнулась. Что ж, мои худшие утренние опасения сбылись. Благодаря оскорблённой троице моей, и без того сомнительной, репутации пришёл конец. Надеюсь, их обида ограничилась лишь распространением слухов среди студентов, и им хватило ума не заявлять явную ложь перед преподавателями. Почувствовав себя окончательно разбитой, я сползла вниз по стенке рядом со своими вещами. Все эмоции – злость, обида, горечь от несправедливости – ушли куда-то далеко, а меня накрыла пустая выгоревшая усталость.

Не знаю, сколько я просидела так, уставившись в одну точку. Из соседних дверей периодически высовывались любопытные носы. Встряхнувшись, я наконец поднялась. Попробую проникнуть в подсобку и переночевать там. А утро вечера мудренее.

Я не сразу заметила лёгкое мерцание на стене. Это какое-то предупреждение или так начинается отбой? На последней лекции о таком вроде не говорили. А время действительно было уже позднее. Между тем мерцание сгустилось и образовало стрелку, указывая на лестницу. А, видимо, это те самые временные чары для задержавшихся гостей. Мол, пожалуйте на выход. Но я решительно двинулась в обратную сторону, к подсобной комнатке.

Ой!.. Я вдруг споткнулась на ровном месте. Стрелка, уплотнившись ещё больше, сорвалась со стены и теперь мешалась под ногами, указывая противоположное направление. Ну, совсем здорово!.. Сначала из комнаты выперли, а теперь и вовсе на улицу гонят! Стрелка настойчиво подпрыгивала под ногами, то удлиняясь, то утолщаясь.

Обречённо махнув на всё рукой, я подхватила свои вещи, оставив на месте тяжёлую раскладушку, и двинулась в указанном направлении. Стрелка радостно запрыгала передо мной, указывая путь. Однако на лестнице, ведущей к выходу, она неожиданно указала вверх. Куда? Общежитие было пятиэтажным, выше некуда. Главная лестница вела вниз, а вверх уходила только узкая неосвещённая лесенка, ведущая на крышу, да и та была закрыта решёткой. Я потопталась на месте в растерянности, но замок на решётке тихо звякнул. А, была не была. Преодолев первый пролёт, я оказалась на небольшой площадке, а стрелка-помощник на секунду распалась искорками, чтобы вновь соединиться в новый символ. На стене замерцала раскрытая ладонь. Тогда я, стараясь не удивляться, приложила свою.

В стене немедленно обозначилась дверь и приглашающе распахнулась. Искорки проскользнули первыми и устроились на стенах, осветив тёплым приглушённым светом комнатку. Совсем небольшую, но там была удобная на вид кровать, вместительный гардеробный шкаф, письменный стол и пара стульев. Осмотревшись, я чихнула несколько раз подряд – всё было покрыто толстым слоем пыли, как будто в комнату не заходили десятки лет. Ещё одна дверь из комнатки вела в крошечную уборную – умывальник, унитаз и огороженный шторкой душ. Там же нашёлся тазик и пара полотенец, пушистых от пыли.

Так вот о чём говорил славный мэтр Дрэйзо! Я уверена, это сама Академия пришла мне на выручку, застав в безысходной ситуации. Чем-то я приглянулась этим древним стенам, раз моё сокровенное и невысказанное желание исполнилось самым чудесным образом!

Радость мгновенно придала мне сил, и я взялась за уборку. За тяжёлой тёмной шторой обнаружилось окно, выходившее на лес за Академией. Странно, ведь общежитие стоит далеко от внешних стен. Из любого его окна должны быть видны внутренние дворики и другие здания. С другой стороны, мне это лишь на пользу – никто не увидит.

В ночи разыгралась гроза, и я с удовольствием впустила свежий влажный воздух. Следующие два часа я занималась уборкой, безжалостно пустив одно из полотенец на тряпки.

Отмывая все поверхности и выбивая пыль в окно, вспоминала все события такого насыщенного дня. О плохом быстро забылось и я, словно драгоценности, перебирала новые чудесные знакомства – с духами-поварами, с Хельме, и с самой Академией. В том, что она действительно живая, я теперь не сомневалась. Кружась по комнате в восторге, даже остановилась, чтобы сказать «спасибо!» в потолок. Принятый после душ окончательно смыл все мои переживания. Без сил рухнув в постель, я провалилась в глубокий спокойный сон.

Глава 7

Утром меня разбудил тёплый солнечный лучик, вырвал из уютных объятий сна. Сон снился странный и немного волнующий: я снова выбегала из кухни с исполосованными руками от розог злобных монашек, вновь бежала по тёмному коридору, не разбирая дороги. И вновь утыкалась в грудь высокого сероглазого мага. Как и вчера, в реальности, он опускал мне горячую ладонь на талию, придерживая. Но в этот раз я не убегала в панике, а стояла, заворожённая его пристальным взглядом. Ладонь обжигала сквозь накидку и платье, и тёплые волны от неё разбегались по всему телу, вызывая приятную дрожь. Во сне боли от розог не было, но было острое желание прижаться к широкой груди, вдохнуть запах его тела…

Томно потянувшись, я всё же вскочила с кровати, полная сил. Окно было всё так же нараспашку, благо ночи в этой части страны ещё стояли тёплые. Лёгкая белая занавеска радостно трепетала на слабом ветру. Стоп, а почему занавеска? Я же собственными руками вчера вытряхивала в окно тяжеленную плотную штору и сама же вешала её обратно… Чудеса.

В ванной комнате вместо сохнущего полотенца внезапно обнаружились два новых и свежих, с приятным запахом лаванды. Да и сама уборная, как мне показалось, стала чуть больше. Брр-р. Потёрла глаза, но решила не обращать внимания; мало ли что ночью в таком состоянии запомнилось.

Надевая поверх своего единственного платья форму-балахон, с огорчением заметила, что порвала пелерину сзади. Видимо, когда бегала через высокие кусты за комендантом. Я тогда и волосами больно зацепилась. Надо будет найти нитку с иголкой, а то сильно сомневаюсь, что мне выдадут новую форму. Пока же прикрыла прореху волосами.

В столовой, едва сев за стол, была атакована с трёх сторон.

«Где вечером была?» – взволнованно, это Лексо.

«Что ела?» – ревниво, это Вано.

– Ардин, ты правда в наручниках приехала?!.. – с восторгом, это Хельме.

Жестом попросив Хельме немного помолчать, объяснилась с духами. Оказывается, это так приятно, когда о тебе кто-то переживает! Успокоившиеся повара накрыли нам завтрак. Мне досталась огромная тарелка с яичницей, бобами, колбасками, поджаренным хлебом и помидорами. Анхельм страдальчески вглядывался в свою кашу. Похоже, чудо-повара всерьёз вознамерились поработать над его фигурой.

– Арди-иин… Что это?

«Овсянка, сэр», – съехидничал невидимый голос.

– Овсянка и сыр, Хельме, – озвучила я.

И добавила шёпотом:

– Вано, а он с неё в галоп не пустится? Овсом же лошадей только кормят…

«Джон. Сэр Джон».

– Чего?

«Позвольте представиться. Я – сэр Джон, юная мисса. И смею заметить, что овсянка является наиважнейшим блюдом для благородных джентльменов, заботящихся об укреплении своего тела и духа».

– Сержон… жентль… в общем, Хельме, ешь давай!

За завтраком всё же пришлось рассказать другу свою нехитрую историю. Тот пучил глаза, не забывая набивать рот.

– Арн Шентия, серьёзно? Сам тебя нашёл? А я думал, действительно всё враки!

Воспользовавшись моментом, расспросила его о сероглазом маге. И всё-таки порозовела, вспомнив утренний сон, но увлечённый Хельме не обратил на это внимания.

– Он действительно сильный маг?

– О-оо, ты шутишь! Сильнейший во всей Империи! Боевая магия, поисковая, ещё там по мелочи что-то, уж не помню… Ну, не по мелочи, конечно, у него очень высокий магический талант. А ещё, говорят, собственная интуиция и проницательность просто за гранью возможного. Он же младший брат императора, если ты не знала. Сейчас возглавляет отдел контроля за магией. Ну и за Академией приглядывает, конечно: он глава совета попечителей.

– А-а… И часто он в Академии бывает? – да что ж такое, голос отчего-то дрогнул…

– Не-е… Насколько я знаю, вообще не появляется. У тебя вот случай исключительный. А, ну и племянник его, принц наследный, теперь тоже на первом курсе. А так до следующего года, наверное, и не появится.

Не то чтобы меня это сильно расстроило. Я помнила о его равнодушных словах после моего прохождения Врат, но… Да что это за «но»! Один дурацкий сон и растаяла? Ну уж нет!

– Ты на занятия-то пойдёшь, Хельме?

– Да что я, одну тебя на съедение к этим крыжтам болотным отпущу? Ни за что!

– Записывайте: общая классификация магии.

Весь первый курс усердно заскрипел перьями и карандашами. На этот раз мэтр Отран не стал тратить время на приветствия и пространные речи, а перешёл непосредственно к предмету. В стандартном мешке, выданном мне при заселении, нашлись также и письменные принадлежности.

– По типу воздействия магия делится на: воздействие на окружающий мир, воздействие на сознание, воздействие на тело, воздействие на время и пространство. Тип первый. Под воздействием на окружающий мир понимается: управление стихиями, алхимия, боевая магия. В свою очередь, магия стихий делится на следующие основные четыре категории: гидромантия – водная магия, пиромантия – магия огня… Продолжайте.

– Магия воздуха!

– Магия земли!

– Магия металлов!

– Магия молний!..

Аудитория оживилась, выкрики раздавались отовсюду.

– Верно, только без демонстраций, пожалуйста. Оставшиеся две – это аэромантия и геомантия. Магия металлов уже относится к магии земли, молний – к магии воздуха. Подвидов у каждой категории множество; записываем, какие…

– …следующий тип магии – воздействие на сознание. Приведите примеры.

– Иллюзии?..

– Внушение!

– Любовная магия? – неуверенно произнесла девушка из эскорта принца.

– В том числе. Все примеры верны, хотя любовная магия находится на стыке с третьим типом – воздействием на тело, своё и чужое. К этому третьему типу также относятся: зельеварение, целительство, анимагия… А под воздействием на время и пространство понимаются: создание порталов, предсказания, магия теней…

– …по способу применения выделяются: ментальная магия, магия слова, магия рун и предметная магия, она же артефакторика. Большинство магов владеют первым способом, то есть применяют свои способности одним лишь усилием воли или разума. Но это не значит, что нужно забывать об остальных. Магия слова и всё, что с ней связано – заклинания, проклятия, призывы, благословения – может, и не такая быстрая, но имеет более длительный эффект. Магия рун, как и артефакторика, тоже несёт в себе огромную силу. Она сможет защитить заранее, когда не будет даже одного мгновения ни на мысль, ни на слово.

– Ардин, ты знаешь, а ведь это твой вариант, – прошептал на ухо Хельме, пихнув меня в бок.

– Что ты имеешь в виду? – так же тихо прошелестела я.

– Ну… твоя магия, если она такая… – Хельме замялся, чувствуя неловкость. – Такая… невыразительная… Прости, пожалуйста! То тебе стоит попробовать руны и артефакторику. Они, конечно, ужас какие сложные, но почему-то мне кажется, что усидчивости и терпения тебе не занимать. А там только это и нужно! И даже самая крохотная частица магии, если всё сделано правильно, в конечном результате себя проявит. Запишись на факультативы!

Кажется, мой друг подал действительно здравую идею. Артефакторика, благодаря всё тому же мэтру Отрану, у меня и так была в расписании, и даже значилась сегодня. А руническая магия – это интересно, обязательно попробую записаться на спецкурс.

– …по источникам силы магия делится на: магию Тьмы… Таковы есть некромантия, демонология, магия смерти, хаоса, снов и теней. Магию Света… К ней относятся целительство, защитная магия, иллюзии и невидимость, магия усиления и роста… Магию Чистого Разума – ясновидение, телепатия… Снова магию стихий…

Лекция была очень увлекательной, хотя с непривычки уже ныла рука от письма. Я сделала в тетради несколько пометок, о чём стоит прочесть подробнее. Под конец занятия лектор создал иллюзию с цветовым кругом, на примерах объясняя то или иное сочетание цветов в магии и продемонстрировав собственную.

Из его раскрытой ладони вылетели два равных по ширине потока, лазурный и насыщенный синий, и тонкий третий – жёлто-оранжевый. Они разделились в воздухе, и оранжевый вспыхнул огненным столбиком, синий пролился на него дождём, а лазурный порывом ветра разогнал образовавшийся пар. Студенты зааплодировали. Действительно, чистый и сильный стихийник, недаром декан соответствующего факультета.

Следующие два занятия, профильные для остальных первокурсников, снова были моим свободным временем. Устроившись в библиотеке, я в первую очередь взялась за «Базовые ингредиенты», заданные на зельеварении, что планировала сделать ещё вчера. Набросав конспект по первым четырём главам, хотя были заданы только три, заметила картотеку. Пора, наконец, выяснить, что за «невыразительная» магия у меня такая, как деликатно выразился Хельме. Что с нею делать, а, главное, есть ли способ её развить.

Увы, тут меня ждало разочарование. Судя по названиям и аннотациям книг, всё самое интересное и полезное для меня хранилось на втором и третьем ярусах читального зала, куда у меня пока не было доступа. Но… это ведь только устный запрет?

Украдкой подобравшись к винтовой лестнице, ведущей на верхние ярусы, я занесла ногу над первой ступенькой. Вот же ж крыжт! Запрет оказался вовсе не теоретическим. Я не смогла подняться выше, наткнувшись на невидимую завесу. Она мягко спружинила, отталкивая меня назад. И самым ужасным оказалось то, что ровно в этот момент по лестнице спускался сам арн Шентия!

Отступив в сторону, я попыталась слиться с книжными стеллажами. Однако сероглазый маг равнодушно скользнул по мне взглядом и вышел прочь с парой книг под мышкой. Краска залила мне щёки. Так он ещё здесь? Надо же было попасться ему на глаза, да ещё при такой глупой и неловкой попытке проникнуть туда, куда не следует! Ох, Ардина…

Вновь сосредоточиться на учебниках уже не удалось. Дурацкий утренний сон! Он вновь всплыл в памяти, да так ярко, что я чуть не застонала от собственного бессилия. Надо срочно проветрить голову, и я знала один отличный способ.

Так значит, говорите, «сэр Джон»?..

Уж не знаю, в кого играли братья-повара на этот раз, но и Лексо переименовался в «сэра Алекса», а говорить они начали медленно, важно, растягивая гласные. Половина слов мне и так была непонятна, а тут они будто ещё рот кашей набили. Но, как обычно, накормили вкусно, хоть и с необычной подачей. Тарелкой мне послужила вчерашняя газета, свёрнутая кульком, а в ней оказались кусочки жареной в кляре рыбы и жареная же картошка, политая сырным соусом. Бедного Анхельма, присоединившегося ко мне вскоре, ждали тушёные овощи.

– Хельме, скажи, вот у меня завтра «Боевая защита» факультативом. Раз у меня второе и третье занятия пустуют, почему я не могу в это время пойти на неё же? Вместе с теми, у кого она профильная? Предмет ведь один, и преподаватель тоже. И в расписании преподавателей я видела, что каждый ведёт свой предмет весь день, с первого по пятое занятие.

– Э, нет. Предмет-то один, а подача разная. Как бы тебе объяснить толком, – наморщил лоб мой друг. – О! Ты рыбачить любишь?

– Э-ээ… да как-то не приходилось, – неожиданный вопрос застал меня врасплох.

– А, не важно. В общем, представь, что я мэтр рыбалки, – самым серьёзным тоном произнёс он.

Я прыснула со смеху, представив Хельме в долгополой мантии и болотниках.

– И вот приходят ко мне на пятое, факультативное, занятие пустынники. Ну, это в Самаконе народ такой живёт, знаешь, поди… Нет? Неважно. Они воду из-под земли тянут, а рыбалку вообще в глаза не видели. Но вот сильно интересно им, что да как. Ну и что я им расскажу? Что бывает много воды, а в ней водится рыба, и её можно на удочку поймать. Им большего знать и не надо. В группе четвёртого часа – это тем, у кого природный дар хоть чуть-чуть соответствует – я уже расскажу, что есть речная рыба, а есть морская, и что можно удочкой ловить, а можно сетями. Тем, кто приходит на третье занятие, я расскажу, на какую наживку что ловить, как закидывать и подсекать, про блесну и прикормку. А вот уже на втором занятии, тем, у кого рыбалка – основной профиль!.. Эти студенты, считай, сплошь прибрежные жители, только водными дарами и кормятся. Им я поведаю в какое время на стремнину идти, а когда на заводь; где донку забросить, как вершу сплести, кто на казару клюёт, а кто на метлицу; как мотовильце на скорость замагичить, а подсачек на отрицательный вес…

– Я поняла, поняла! – замахала я руками, а то у Хельме слишком уж разгорелись глаза. – Сложность везде разная, каждому по способностям.

– Ага. Но и спрос со студентов разный. Пустынники мне малька сапогом зачерпнут – похвалю. А с профильных по всей науке и строгости спрашивать буду. Бывает, конечно, что кто-то неожиданные способности проявит, тогда его в группу посильнее переводят. Но случается и наоборот.

– Спасибо, Хельме, ты очень доступно объяснил, – вздохнула я.

Я уж точно не из прибрежных жителей, а самый что ни на есть пустынник.

Вторая лекция по магическим отварам и снадобьям оказалась такой же скучной, как и вчера, зато на артефакторику я шла с душевным подъёмом. Всё-таки увижу знакомое лицо – мэтра Эрдиса. Однако и тут меня ждал неприятный сюрприз. Группа собралась небольшая, всего шесть человек, но среди них оказался сам наследный принц и две его обожательницы. Ну, хотя бы никого из вчерашних задир. Хотя и эти за один неосторожный взгляд на принца уже глотку готовы перегрызть. Как они ещё друг дружку не поубивали?

Ну почему я не владею невидимостью или иллюзиями? Наверняка они в курсе вчерашнего инцидента, вон как недобро зыркают. Защиты у меня никакой, и вряд ли Хельме станет бегать за мной каждую перемену.

Добродушный мэтр Эрдис оглядел группу, присматриваясь к студентам. Задержал на мне задумчивый взгляд, но едва заметно кивнул, соглашаясь с моим присутствием.

– Итак, дети. Я не стану долго мучить вас теорией, ибо без практики на моём предмете она ничто. Поэтому вначале несколько общих правил, а в конце занятия проведём небольшой практический тест.

Я внимательно слушала и делала пометки в тетради. Рассказывал мэтр Эрдис очень интересно.

Артефактом мог стать любой природный предмет – камень, дерево, металл, минералы; а также их производные – сплавы, бумага или керамика. Допустимо было использование органики, но неживой, такой, как смола или засушенные травы.

Артефактом мог быть как простой камень, активированный руной, так и сложные ювелирные изделия и даже технические конструкции. Каждый материал обладал определённым свойством, которое можно многократно усилить, а можно свести на нет.

Магические предметы могли накапливать силу стихий или собственную магию владельца, при необходимости отдавая её и облегчая работу со стихией, либо усиливая и восстанавливая мага. Могли концентрировать магию для более точного, направленного воздействия, выступая в этом случае проводником. Мэтр Эрдис продемонстрировал свой посох в качестве примера. Существовали как одноразовые артефакты либо с ограниченным временем действия, так и почти вечные. Боевые, защитные, целительные, манипуляторы… Мир их поистине был безграничен.

– Если кто-то из вас мечтает стать выдающимся мастером, то вынужден сразу спустить с небес на землю. Всё уже придумано до вас. Технология создания отработана веками. Известны тысячи артефактов, все они описаны в каталогах. Артефакторика – это точная наука, здесь нет места фантазии. Свойства всех доступных материалов подробно изучены, как и всевозможные сочетания их между собой, а также с рунами и заклинаниями. Разве что вы откроете доселе неизвестный материал, – улыбнулся в бороду мэтр Эрдис. – Но это вряд ли. Артефактов с новыми свойствами не создавали уже несколько десятков лет. Сейчас уровень мастерства определяется лишь точностью и аккуратностью исполнения.

Итак, переходим непосредственно к созданию. Есть четыре способа активации предметов. Первый: непосредственное вливание собственной магии. Достаточно сконцентрироваться и передать свою силу предмету. Но будьте аккуратны – избыточная магия может разрушить предмет, а недостаточная не сможет в нём закрепиться. Второй способ: начертание рун на самом предмете. Здесь очень важна точность. Символ должен быть начертан серебряной иглой одной плавной и чёткой линией, без разрывов, в точности повторяя нужную руну. Третий способ: активация вербальным заклинанием. Опять же, оно должно быть произнесено правильно. Четвёртый способ заключается в произвольном сочетании предыдущих методов. Вы вольны выбирать тот, что подойдёт вам лучше остальных. Не будем терять время, – подмигнул старичок. – Теперь непосредственно тест. За оставшиеся двадцать минут занятия я попрошу вас создать один из трёх предметов на выбор. Один из двух бытовых артефактов – светильник или обогреватель, либо амулет-накопитель. Это простейшие магические предметы, все вы неоднократно сталкивались с ними в быту. Теперь внимание на доску. Здесь начертаны три руны: Со́улу – руна света, Дага́з – руна тепла, Манна́з – руна человека. Под ними соответствующие заклинания: la det bli Lys, la det bli Varmt, ta min Makt*. На столе для практических занятий вы найдёте различные материалы, пока что самые простые и безопасные. Используйте то, что сами посчитаете нужным. Но прежде думайте. Я подскажу: стекло прекрасно пропускает свет, но плохо держит тепло. Камень чувствителен к температуре. Нет особого смысла концентрировать свою магию в дереве, она растечётся наружу из-за его низкой плотности. Приступайте! – хлопнул в ладони преподаватель.

*la det bli Lys, la det bli Varmt, ta min Makt – (норвеж.) "Да будет свет", "Да будет тепло", "Возьми мою силу".

Глава 8

На огромном круглом столе стояли несколько корзин с камнями, древесиной разных пород, стеклом, железками. Там же были мотки самых разнообразных лент, ниток, шнуров и верёвок. В одной стеклянной банке топорщились те самые серебряные иглы для начертания рун; в других, плотно закрытых, – песок, вода, засушенные листья, куски угля… Даже не знаю, с чем можно было сравнить это многообразие. То ли швейная мастерская, то ли просто свалка, разве что мусор тщательно рассортирован.

Студенты набрали себе всякой всячины и устроились каждый за отдельным столом. Я ещё выбирала себе материалы, когда за одним из столов раздался небольшой взрыв и в стороны брызнула каменная крошка. Хорошо, что магистр Эрдис сначала заставил всех надеть большие прозрачные полумаски, закрывавшие глаза, и кожаные грубые фартуки. Сам он в этот момент находился рядом, прогуливаясь от стола к столу, и одним взмахом руки остановил опасные осколки.

– Вот! – поднял он вверх палец. – То, о чём я говорил. Избыточная магия разрушает предмет. Здесь важно нащупать тонкую грань. Но, с другой стороны, нет ошибок – нет опыта. Больше взорвёте – быстрее научитесь.

Мэтр Эрдис вовсе не выглядел недовольным, и приободрённый студент-неудачник потянулся за следующим предметом.

Я же выудила из кучи барахла небольшой чёрный камень с многочисленными сколами. Неизвестная мне порода оказалась с вкраплениями металла – они посверкивали на гранях крохотными искорками. Я аж залюбовалась этим мерцанием. Вот как бывает, увидишь на дороге – мимо пройдёшь, камень и камень. А рассмотришь внимательно – такая красота. Судя по размеру, щебёнка из-под кирки. Наверное, мэтру Эрдису действительно тащат всякий мусор, а он и рад.

Взрывов больше не последовало, а студенты сосредоточились каждый на своей работе, то пыжась от натуги, то громко повторяя заклинания. Одна девушка, высунув кончик языка, корпела над куском малахита, выводя руну серебряной иглой.

Обожательницы принца, между прочим, не забывали стрелять глазками в его сторону, принимая изящные позы.

Я же сосредоточилась на своём. В первую очередь, конечно, попыталась нащупать собственную магию и поделиться ею с бездушным камнем. Увы, в какие глубины сознания я ни пыталась проникнуть, во мне ничего не отозвалось, и камушек так и лежал мёртвым грузом.

Магическая серебряная игла не оставила на нём и следа. Заклинание тепла, повторённое многократно, эффекта тоже не дало. А ведь я уже видела, как за соседним столом то же заклинание произнёс парень, и его мутный полупрозрачный минерал засветился изнутри мягким тёплым светом. Студент накрыл его рукой и удовлетворённо отвёл её; судя по всему, заклинание сработало, как надо, и камень начал источать тепло.

Я снова попробовала все способы в разной последовательности, а то и одновременно – глухо. Если я не способна справиться с такой мелочью, то, по всей видимости, это моё первое и последнее занятие. Не позволяя себе раскиснуть, сделала несколько глубоких вдохов. Ну и крыжт с ним. А из камешка сделаю себе подвеску. Он, конечно, не будет ни амулетом, ни талисманом, зато на память останется. Проковырять в нём дырочку я не смогла бы, очень твёрдая порода. Но, кажется, на общем столе я видела тонкую металлическую проволоку. Сделаю оплётку и буду носить.

Проволока была гибкой и податливой, но очень тонкой, так что в процессе работы я пару раз даже порезалась. Если бы камушек был речным, гладким, вряд ли бы у меня что вышло. А цепляя проволоку за выступы и сколы, я вскоре сплела на нём красивую оправу-паутинку. Получилось очень здорово, я даже залюбовалась собственной работой. Конечно, видно, что это простой камень, но его поблёскивание так гармонировало с серебристой оплёткой, что издалека можно принять за настоящее серебряное украшение с полудрагоценным камнем.

Занятие подходило к концу и мэтр Эрдис начал проверку работ, комментируя их на всю аудиторию. А я вдруг вспомнила о его природном даре – он ведь видел артефакты насквозь, не требовалась даже демонстрация их свойств.

– Вот! Обратите внимание, какой грамотный подбор материала для амулета-накопителя! Молодой человек, встаньте и покажите всем… Аквамарин – прекрасный выбор для того, кто владеет водной магией, лучше и придумать было нельзя. Теперь его магия, сброшенная в амулет, не просто сохранится, а умножится благодаря собственным свойствам минерала. Отличная работа!

Парень-подрывник смутился от похвалы, а мэтр двинулся дальше.

– Да, вот тут тоже неплохо… А у вас руна кривовата, потому и свет такой слабый и прерывистый, тренируйтесь на бумаге… А тут лучше бы чёрный янтарь, будет греть в два-три раза дольше…

На полпути к моему столу и столу одной из поклонниц его высочества, мэтру пришлось отвлечься на вошедшего с каким-то неотложным делом мэтра Ксавию, ещё одного моего знакомца. Студенты тут же начали перешёптываться, рассматривая чужие работы, а я тем временем продела кожаный шнурок в предусмотрительно сплетённую петельку и повесила украшение себе на шею. Та девушка, у которой вышла кривая руна света, подслеповато прищурилась, глядя мне на грудь. Она ещё в процессе моей работы бросала на меня искоса взгляды, я сразу заметила.

– Что там у тебя за цацка? А ну-ка дай! – она подошла к моему столу и, перегнувшись через него, явно вознамерилась сорвать подвеску с моей груди.

Но не успела она её коснуться, как вскрикнула и была сметена назад ярко-красной ослепляющей вспышкой! Хорошо ещё, что позади оказался принц, принявший девушку на грудь, но и сам покачнувшийся. На пару секунд в воздухе повисла гробовая тишина.

– Боевая магия…

– Нападение…

– На принца!.. – зашелестели ошеломлённо студенты.

На принца? Что вы несёте?! Ах да, про принца довольно громко, напоказ, выкрикнула вторая его поклонница. А я так и не поняла, что произошло. Но в мгновение ока у моего стола оказался мэтр Ксавия и сквозь зубы произнёс:

– К ректору!

В кабинет ректора мэтр Ксавия буквально меня впихнул, больно стиснув за руку. Мне кажется, он изначально меня невзлюбил, а после непонятного инцидента со вспышкой вообще прожигал взглядом, как последнего врага.

– Использование боевой магии против первокурсницы! – доложил он ректору вместо приветствия.

Его великомудрие Валдан оторвался от бумаг, хмуро глянув на незваных гостей. Подчёркнуто вежливым холодным тоном он произнёс:

– Уважаемый мэтр Ксавия, насколько я помню, вы, как декан факультета боевой магии, лично принимаете у студентов клятву о применении боевой магии исключительно на тренировочных площадках. И о последствиях её применения против учащихся также должны инструктировать.

И ректор вопросительно и чуть насмешливо уставился на каменное лицо декана. Мол, не надо на меня свои недоработки спихивать. Похоже, между этими двумя не всё гладко.

– Это студент не моего факультета, – сквозь зубы выплюнул мэтр Ксавия.

– Даже так? Проглядели способности у новичка? Теряете хватку.

Мэтр Ксавия не счёл нужным отвечать на явную издёвку. Ректор наконец перевёл взгляд на меня и едва заметно поморщился. И меня вдруг осенило. Он знал. Он всё прекрасно знал о том, в каком положении я окажусь из-за позднего приезда. Что студенты станут меня гнобить и унижать, устраивать мелкие пакости. Да, он предупредил преподавателей, как и обещал, никто из них не винил меня. Но ему не стоило ни малейшего труда объявить об этом и студентам. Однако не стал. Поняв, что я не представляю ценности ни для Академии, ни для него лично, он просто оставил меня им на растерзание. Действительно, что мне пару месяцев до отчисления потерпеть…

– Зачем вы притащили пострадавшую ко мне, а не в лазарет?

– Пострадавшая сейчас в лазарете, с мэтром Эрдисом, – процедил Ксавия.

– Тогда что здесь делает эта студентка? – он выделил слово «эта». – И где, собственно, зачинщик?

– Перед вами, господин ректор.

В глазах ректора мелькнуло непонимание. Каменное изваяние… а, нет, всё же мэтр Ксавия, пояснил:

– Эта студентка напала на другую, используя боевую магию.

Что? Вы это серьёзно, я напала?!.. Я потеряла дар речи. Ректор, кажется, тоже. Но быстро оправился и ласковым тихим тоном, как психически больному, сказал:

– Мэтр Ксавия… Вы лично участвовали в поисках на прошлой неделе… Присутствовали три дня назад при последнем прохождении Врат… Эта студентка не способна применить магию для нападения, а уж тем более боевую.

На лице мэтра Ксавии заиграли желваки. Я очнулась и отчаянно в ужасе замотала головой, до сих пор не в силах вымолвить слово. Через секунду вошёл растерянный мэтр Эрдис, и Ксавия кивнул ректору на последнего – мол, спрашивайте его.

– О, Натаниэль! – оживился ректор. – Дорогой, объясните мне, что произошло, а то наш уважаемый мэтр Ксавия, похоже, немного не в себе.

Старичок недоумённо развёл руками и посмотрел на меня, будто впервые видел.

– Эта студентка использовала боевую магию против другой на моём занятии.

Кажется, это молчание длилось вечность. Каждый из троих неоднократно просканировал мой магический фон, меня крутили в разные стороны, как куклу, чуть не обнюхивали. Но я же ничего не сделала! Когда меня, наконец, оставили в покое, я выдавила:

– Я не нападала на неё…

– Вы лжёте! – сверкнул глазами мэтр Ксавия. – И я, и мэтр Эрдис лично видели атакующую волну боевой магии! Студентку буквально снесло, она получила серьёзный ожог! Мы были в трёх метрах!

– Я не нападала… – всё так же пролепетала я.

Ректор задумчиво нарезал круги по кабинету.

– Давайте всё же по порядку. Господа, опишите подробно, что вы видели. Она произносила заклинания, плела пассы?

Ответил мэтр Ксавия:

– Нет, просто сидела. К нам боком и немного спиной, в четверть оборота. Руки были на столе. Вторая студентка подошла, потянулась к ней, и её сразу смело. И такой яркий выплеск не у каждого третьекурсника увидишь… Чистая боевая ярость. Но вот что странно… Такая сила должна была снести всё в радиусе пары метров, если не выжечь. Однако пострадавшую студентку лишь отбросило назад, остальных не задело. И ожог на руке. Магический, не огневой.

– Эпицентр вспышки заметили?

– Прямо из неё. Если уж совсем быть точным, то… кхм… из груди.

– То есть вариант с посторонним вмешательством исключён?

– Абсолютно, господин ректор. Если бы атаковал кто-то посторонний, след удара, даже замаскированного на каком-то отрезке пути, был бы длиннее. А тут считывался чёткий вектор: эта студентка – и пострадавшая вторая.

– Я понял. Что ж, осталось выслушать только вас, студентка.

Все трое устремились взглядами ко мне. Мэтр Эрдис, кивнул мне, подбадривая:

– Деточка, расскажите всё в деталях с самого начала занятия.

И я сбивчиво рассказала о своих неудачных попытках активировать артефакт и даже о том, как поняла, что на этом предмете мне делать нечего. Правда, здесь мой голос дрогнул. Потом о том, что решила сделать себе подвеску на память, но если материалы нельзя забирать с собой, то, разумеется, я всё верну…

Всё это время я стояла с рукой у груди, зажав в ней украшение. Рассказала, как другая студентка заметила подвеску и захотела забрать её, опустив тот факт, что с самого начала урока была под её наблюдением. А что произошло дальше, я сама не смогла понять. Да, была вспышка, студентка отлетела назад, как при ударной волне. Но я пальцем её не тронула! Это была не моя сила, я ровным счётом ничего не почувствовала!

– Вы позволите взглянуть на вашу работу? – мягко спросил старичок.

Я кивнула и разжала кулак. Снимать кулон с шеи почему-то не хотелось, так что я просто протянула его вперёд, удерживая за шнурок.

– Он не работает. У меня не получилось… ничего…

Мэтр Эрдис подошёл ближе и внимательно осмотрел камень и оплётку, не касаясь кулона. Рассматривал долго, с разных сторон, даже заглянул снизу, чуть присев. Когда он выпрямился, что-то в его позе неуловимо изменилось, он даже отстранился назад. И когда он поднял на меня глаза, от добродушного прежнего мэтра не осталось и следа. Взгляд стал пристальным, настороженным, и сам мэтр заметно напрягся. Голос его прозвучал ровно и очень серьёзно:

– Студентка Нит-Истр. Потрудитесь объяснить, откуда у вас атакующий щит О́гдена? Да ещё в такой… такой… – мэтр подбирал слова и наконец нашёл их: – Дикой, примитивной форме?!

Мэтр Ксавия широко распахнул глаза и метнулся в нашу сторону. Рассмотрев подвеску, он тоже резко отшагнул назад и в сторону. Ректор приближаться не стал. Все трое настороженно уставились на меня, как на незнакомого дикого зверя.

– Это не щит… Это просто украшение, я сама его сделала… Я не знаю никакого Огдена! – я вновь замотала головой и меня начала бить мелкая дрожь.

– Стойте на месте! Натаниэль, приведите сюда всю группу, включая пострадавшую! Нет! Сюда не надо… Просто опросите их!

Мэтр Эрдис не стал терять время на длинные коридоры и шагнул в тут же возникший портал. Вернулся он через несколько минут и растерянно сказал:

– Она действительно сделала его на занятии. Сама. Все подтвердили.

Оценив моё лихорадочное состояние, он снова стал прежним ласковым преподавателем:

– Деточка, а давайте-ка присядем…

Меня усадили на мягкий диванчик, и по просьбе мэтра Эрдиса я всё же сняла подвеску, положив на ректорский стол. Вокруг неё сгрудились все трое и артефактор водил пальцем по линиям оплётки, не касаясь её:

– Вот Альги́з – «защита, осторожность». Это, собственно, сам щит. С обратной стороны атакующий Хагала́з – «разрушение, разрыв». А вот тут в них вплетены Тива́з, «победа», и Ву́ньо, «удача». Ка́ун и Гар, «ярость» и «скорость»… Перевёрнутая Ра́йдо, как «опасность и неожиданность»… Лагу́з и Со́улу, «поток и свет». Они тоже сплетены, похоже, они и дали эту вспышку. Это уму непостижимо, но… Здесь присутствуют все признаки щита Огдена в той или иной степени. Здесь и металл, и камень… О, видите матовые точки в породе? Чёрная яшма, дополнительная защита, очень мощная. Причём всё активировано магией крови…

– Я порезалась, пока плела, – тихо подсказала я.

– Ясно… Итак, господа, я готов подтвердить ещё раз – это действительно атакующий щит Огдена. Другое дело, что в таком виде он, мягко говоря, невозможен… Как Вы знаете, щиты существуют только в опоясывающей форме: в виде ремня или налобного обруча, охраняя владельца со всех сторон. Действие же этого щита сильно ограничено его формой, а его атака не смертельна, как мы имели счастье убедиться в этом… И ещё кое-что. Как бы ни сошлись звёзды и каковы бы ни были хитросплетения судьбы, но в одном я уверен точно – случайно такую вещь создать невозможно.

Мужчины синхронно повернулись ко мне.

– Значит, таков её природный дар? – спросил Ксавия.

– Ну, не магический талант точно, – согласился ректор. – Натаниэль, студентка в вашем полном распоряжении. Займитесь этим. Однако, мэтр Ксавия, я настаиваю, чтобы и вы включили её в свою группу, раз эта поделка содержит магию по вашей части.

Боевой маг кивнул.

– Я кое-что вспомнил, – морща лоб, добавил мэтр Ксавия. – Рон… его светлость арн Шентия обнаружил кандалы Тротта лишь потому, что настоятельница приюта как-то обзывала её…

– Косорукой, – кивнул старичок. – Я тоже вспомнил.

Теперь и ректор наморщил лоб.

– Кандалы были плохо сработаны, было одно незамкнутое звено. Подозреваю, её дар мог отчасти прорываться наружу. На него Врата и среагировали, заставив разыскивать недостающего, по их мнению, студента.

Я выдохнула. Всё это время мужчины говорили обо мне в третьем лице, не обращая внимания на моё присутствие. Если мой дар действительно мог проявлять себя в приюте, то многое прояснялось. А то я действительно грешила порой на собственную криворукость, принимая очередное наказание от сестёр.

– Артефакт пока останется у меня, – твёрдо сказал ректор.

– Он должен принадлежать боевым магам Империи! Все щиты Огдена наперечёт! – возмутился мэтр Ксавия.

Мэтр Эрдис примирительно развёл руки:

– Господа, вы неправы оба. Ни один из вас не может знать всех его свойств. Я также не исключаю, что щит привязан исключительно к его создателю. Я исследую его в лаборатории и сообщу о результатах, а после уже решите.

Остальные, помедлив, согласились. Ректор Валдан продолжил:

– Осталось решить ещё два вопроса. Первое: факт остаётся фактом – было совершено боевое нападение при свидетелях, и есть пострадавшая. Даже учитывая уникальный случай проявления дара, студентка не может оставаться безнаказанной. Ваши предложения, господа?

– Месячная отработка в моей лаборатории, – быстро произнёс мэтр Эрдис и пояснил: – Как дополнительный присмотр.

– Согласен. Второе: случай нельзя предавать огласке. Студентам нужно дать подходящее объяснение. Возможно, немного подправить память… Но совет попечителей об этом узнать не должен.

– Нет! Ронард обязан быть в курсе! Инцидент произошёл в присутствии наследного принца!

– Мэтр Ксавия… Никас, – вздохнул ректор. – Я понимаю, что его светлость ваш друг. Но именно из-за принца нельзя. Узнав об инциденте, его светлость допросит всех и каждого, поставит на уши всю Академию, изменит все порядки, а к принцу приставит армию охранников. Ситуацию мы разрешили сами, не будем усугублять. С учётом позднего начала учебного года сейчас всё руководство Академии и весь преподавательский состав и так висят на волоске, вы ведь это понимаете?

Ксавия, немного подумав, всё же кивнул.

– Хорошо, господин ректор. С принцем я поговорю сам, он на моём факультете.

– Тогда все свободны.

Выйдя от ректора, мэтр Эрдис жестом остановил меня в коридоре.

– Я не знаю, как вы это сделали, деточка, но мы обязательно во всём разберёмся. Главное, ничего не бойтесь, и увидимся завтра. А теперь – отдыхать, – подмигнул он мне напоследок.

Глава 9

Время действительно было позднее, ужин я снова пропустила, так что прямиком направилась в свою потайную комнатку, следуя совету мэтра. В голове был полный сумбур. Впечатления от нескончаемой череды событий в течение последних трёх дней накладывались одно на другое, не успевая перевариться.

В комнатке вновь случилось несколько изменений. Во-первых, на дощатом полу теперь красовался большой пушистый бежевый ковёр. На подоконнике появилась пара горшков с растениями. А на столе стоял стакан молока и накрытые полотенцем пирожки. Отбросив все мысли, я устроилась с едой на мягком ковре, а вскоре и заснула спокойным сном.

Позавтракав и получив дежурный нагоняй от духов (а пирожки всё же они принесли!), сверилась с расписанием. На месте пустовавших прежде вторых занятий до конца недели у меня теперь значилось: «Отработка. Лаборатория м. Эрдиса». А вместо третьего, но только сегодня: «Артефакторика, инд. занятие. Лаборатория м. Эрдиса».

Меня накрыла радость. Славный мэтр Эрдис сдержал слово, к тому же назначил отработку не после занятий, а вместо пустующих, за что ему отдельное спасибо. У меня столько вопросов к нему! Так что в предвкушении я еле высидела первую лекцию, историю Империи. Хельме всё порывался посплетничать, но суровый преподаватель, имя которого я пока не запомнила, обрывал на корню все посторонние шепотки.

– Ну что ж, добро пожаловать! Ардинаэль, деточка, я могу называть вас по имени?

– Здравствуйте, мэтр Эрдис! Тогда, если не возражаете, просто Ардина. Честно говоря, я даже не знала раньше, что у меня есть полное имя.

– Не удивлён. Видел я вашу настоятельницу, – покачал головой старичок. – Как вы уже поняли, в течение месяца вам предстоит отработка наказания тут, в моей лаборатории. Правила есть правила. Но поверьте, если случившееся вчера не было случайностью, а я в этом абсолютно уверен, то это пойдёт вам лишь на пользу.

Мэтр Эрдис рассказал, что сам является практикующим артефактором и бо́льшую часть дня занимается собственными разработками в лаборатории.

– У студентов я обычно веду занятия после обеда. В редких случаях назначаю индивидуальные. Хм, в очень редких. В моём предмете ведь мало кто поднимается выше второго уровня. Впрочем, сложно требовать усердия и полной отдачи от детей, – вздохнул он. – Способности к артефакторике есть у многих, в той или иной степени. В основном, как проявления дара. Но, увы, артефакторами не рождаются, а становятся. Это труд, труд и ещё раз труд. Опыт и бесконечная практика. Ваш же случай пока представляется мне настолько уникальным, что, простите меня, дитя, за откровенность, но я намерен исследовать вас вдоль и поперёк.

– Будете ставить на мне опыты? – улыбнулась я.

– Буду, – без тени улыбки согласился мэтр. – Но бояться вам нечего. Пойдёмте.

Мы находились в том же кабинете, где занимались вчера. На общем рабочем столе всё так же были навалены разные материалы. Но мэтр Эрдис повёл меня к неприметной двери в удалённой части помещения, и мы поднялись по винтовой лестнице наверх.

– А вот и моя берлога, – хитро подмигнул старичок.

Назвать это место берлогой у меня не повернулся бы язык. Огромное светлое помещение с высоченными окнами, даже скорее зал. В центре его был очерчен круг, метров десять в диаметре, утопленный на три ступеньки вниз. В круге стоял массивный стол с кучей непонятных приборов на нём. Практически алтарь, мелькнула такая мысль. От центрального круга расходились лучами многочисленные ряды крепких дубовых стеллажей. И все снизу доверху были заставлены ящичками, корзинами, шкатулками, банками, горшками… Это не берлога, это же сокровищница! Именно так выглядела настоящая лаборатория артефактора, а внизу был лишь предбанник для студентов.

– Мне нужно закончить кое-какую работу, а вы, Ардина, займитесь пока своей отработкой. Рук мне тут всегда не хватает.

Мэтр указал на большой холщовый мешок, прислонённый к одному из стеллажей.

– Это порода из Альтанских гор. В основном базальтовая, но могут встречаться интересные кальциты, – заговорил он на непонятном языке. Увидев непонимание в моих глазах, пояснил. – Чёрные вулканические камни. А кальциты – это мрамор, оникс. Вон там стоят пустые корзины и ящики, займитесь сортировкой. Пока по внешнему виду и по размеру. И ещё. Если вдруг что-то приглянется лично вам, откладывайте в сторону. Считайте это моим первым экспериментом.

Работа оказалась несложной. Устроившись прямо на полу и обложившись корзинками, я споро сортировала камни. Правда, руки сразу же почернели от каменной пыли. По большей части это были красивые чёрные камни, мелкозернистые на сколах. Изредка попадались кусочки чёрного же мрамора с золотистыми прожилками. Я отложила в сторону несколько таких.

Закончив работу, прошлась по ряду. Чего здесь только не было! И всё отсортировано по типам, видам, породам, размерам! Те же камни и минералы были представлены как самые простые, широко распространённые, так и полудрагоценные, и даже драгоценные. Последние хранились в небольших прозрачных шкатулках из горного хрусталя, все подписанные мелким убористым почерком мэтра. В рядах с древесиной стоял потрясающий запах, как в столярной мастерской. Я успела обойти лишь несколько рядов, когда услышала голос мэтра:

– Деточка, вы закончили? – донеслось откуда-то издалека. – Подойдите.

Осмотрев корзины и удовлетворённо кивнув, мэтр сказал:

– А вот теперь займёмся настоящей работой. Я не стану просить вас повторить вчерашний щит. Во-первых, это опасно; во-вторых, незаконно. А в-третьих… я подозреваю, аналог у вас и не получится. Так что начнём с азов.

Битый час мэтр Эрдис снова и снова заставлял меня выполнять вчерашнюю тестовую работу. Мы опробовали все виды недорогих и доступных материалов. Как заведённая, я повторяла за преподавателем различные заклинания, артикулируя громко и чётко. Ораторское искусство, не меньше! Три простейшие руны я рисовала на бумаге карандашом и тушью, царапала иглами на дощечках и стекле. Бр-р, всё не могу забыть этот противный звук! В попытках выдавить из себя хоть каплю магии я то стискивала кулаки до побелевших костяшек, то расслаблялась до полной пустоты в голове.

– Так, хватит. Передохните. Подведём итоги, Ардина. Заклинания вы произносите правильно. Руны, подозреваю, теперь и с закрытыми глазами нарисуете. Ваша собственная магия… кхм… ну, присутствует, – он нервно потарабанил пальцами по столу. – Так почему ничего не работает?!

Хотела бы и я знать! Я была расстроена не меньше. Пока одни сплошные загадки. Но ведь как-то же вчера получилось? И не просто амулет, а, насколько я поняла, редкое оружие. Настроение стремительно падало. Старичок, словно почувствовав мои эмоции, погладил по руке.

– Нет, деточка, не падаем духом. Чего-то такого я и ожидал. Но обязан был проверить, прежде чем перейти к тому, о чём подумал ещё вчера…

Я вопросительно взглянула на него и мэтр, вздохнув, продолжил:

– Вчера на лекции я сказал, что в артефакторике нет места фантазии. Только чёткие правила и неукоснительное их соблюдение. Возможно, сегодня я заберу свои слова обратно. Сейчас я попрошу вас самостоятельно выбрать материалы и сделать… в общем, сделайте что-нибудь. Забудьте о рунах и заклинаниях. Забудьте о правилах… Просто творите.

Я растерялась. Сделать ещё одно украшение? Но вчера я так натёрла пальцы тонкой проволокой, что повторять не хотелось. К тому же я бы лучше сделала что-то полезное. Если моя поделка так и останется бездушной, то пусть хоть принесёт практическую пользу.

Мэтр Эрдис, не желая мне мешать, тактично удалился к другому концу круглого стола-алтаря и занялся каким-то хитрым прибором. Пока я размышляла, мой взгляд упал на затупленные серебряные иглы. Это, как я поняла, расходный материал. Возможно, их потом переплавляли в новые, потому что у мэтра стояли две узкие стеклянные банки: с новыми острыми иглами и с использованными, каждая с соответствующей надписью.

Брать их из банки было неудобно. Иглы, неровной формы и с утолщением на одном конце, на дне образовывали металлического ежа и норовили больно кольнуть. Игольницу бы мэтру… Вряд ли далёкий от быта артефактор вообще знает о таких мелочах.

Решено! В одном из рядов я видела отрезы ткани, там же нашлась корзинка с лоскутками и вереница катушек с нитками. Выудив из вороха тряпья кусок зелёного сукна, я принялась за рукоделие. Надёргала украдкой мягкой волокнистой шерсти из чучела какой-то устрашающего вида твари. Серебряные магические иглы вполне себе сгодились для шитья. Процесс не занял и десяти минут, а вышла очень ладная вещица. Конечно, это совсем не то, чего ожидал мэтр Эрдис, зато удобно. Пусть опять «пустая» вещь, но мне хотелось сделать старичку приятное. Сам, наверное, тоже все пальцы с этими неудобными банками исколол.

Я собрала раскиданные по столу тупые иглы, повтыкала в подушечку и даже не заметила, как преподаватель подошёл ко мне.

Опередив его невысказанный вопрос, сказала:

– Это игольница, мэтр Эрдис. Просто вам для удобства. А то в банках и пораниться можно. А вашим заданием как раз сейчас займусь.

Старичок прищурился, осматривая непривычное приспособление. Вытащил из подушечки иглу и близко поднёс к глазам, рассматривая её на свету. Доброе лицо его вдруг расплылось в довольной широкой улыбке. Таким же образом он рассмотрел и остальные иглы. А потом с силой чиркнул остриём одной из них по булыжнику, высекая искры. Результат был закономерен – такой теперь даже ткань не проткнёшь, затупилась. Но он воткнул её в сукно – причём игла вошла без усилий – вытащил, рассмотрел… И торжествующий вопль едва не оглушил меня:

– Да вы ж моя золотая!!..

Теперь и я рассмотрела те самые иглы. Самое острие каждой было не толще волоса, новёхонькие.

– Я знал! Я знал! – возбуждённо пританцовывал вокруг меня мэтр Эрдис, совершенно несообразно своему возрасту.

– Ну, ладно, не знал, но был уверен, что что-то нащупаю, – довольно потирал он руки. – Я и сейчас не понимаю, как это работает, но теперь глаз с вас не спущу!

Ещё несколько минут он, как ребёнок, возился с новой игрушкой, втыкая и вынимая иглы, раскиданные по столу.

Немного успокоившись, он рассмотрел вещицу ещё раз, уже внимательнее. Взгляд его стал отрешённым, и я поняла, что он использует свой дар.

– Зелёный – цвет жизни. В каком-то смысле для вещей это ремонт, новая жизнь. Вы выбрали сукно именно этого цвета. Внутри… не могу понять, что там?

Покраснев, я указала на полысевшее чучелко.

– О-оо… Болотный вупик. А вы знаете, деточка, почему эту тварь практически невозможно убить? У неё фантастическая регенерация. Очень хорошо… А сшивали-то чем?

– Так этими же иглами, мэтр Эрдис.

Старичок с недоумением воззрился на меня.

– Ардина, они для шитья не приспособлены! У них же «ушка» нет!

Теперь уже я смотрела непонимающе. Взяла первую попавшуюся иглу и указала на крохотное отверстие в утолщении. Мэтр вытаращился на неё.

– Видимо, брак… Причём во всей партии. Не понимаю… Но это не важно, – и он вновь широко улыбнулся. – Ардина, милая, вы даже не представляете, какой королевский подарок мне сделали, избавив от необходимости постоянно иметь дело с одним пренеприятнейшим типом из городской кузни!

– Мне просто захотелось сделать вам приятное, – смутившись, ответила я.

А старичок задумался.

– Приятное… А вчера? Та студентка… Она угрожала вам?

Я замерла. Отвечать на такой провокационный вопрос не хотелось. В первые годы в приюте старшие воспитанницы преподали мне жестокий урок. Мало нам было сестёр-монашек, так и девочки постарше не считали зазорным всячески помыкать малышнёй. Жаловаться сёстрам оказалось бесполезно, те смотрели на самочинство сквозь пальцы, а вот свои же жалобщиков крепко били. Навсегда отбило желание ябедничать.

– Нет, мэтр Эрдис. Не угрожала, – ровно ответила я.

– Возможно, не словами и не напрямую… вас ведь остальные студенты плохо приняли, верно? – мягко спросил мэтр.

Замявшись, я кивнула.

Преподаватель тоже понятливо покивал головой.

– Я не могу пока утверждать наверняка, но, думаю, есть связь между вашим эмоциональным состоянием и тем, что у вас выходит из рук. Вероятно, вчера вы нуждались в защите и случайно создали её сами… Щит вышел не очень сильный, но ведь вы и не ждали смертельной опасности, так? Атакующая часть, если сравнивать с настоящими щитами, вообще детская. Так, лёгкая пощёчина, а не серьёзный удар. Полагаю, это оттого, что в вас нет настоящей злости… Желания покалечить или даже убить…

Я отчаянно замотала головой. Девки, конечно, противные и назойливые, но не ломать же им руки-ноги!

– Вот и я так думаю. Тем не менее это был щит Огдена. По всем статьям. Я исследовал его весь вчерашний вечер. Знаете, почему они так редки и почему каждый состоит на учёте в имперской армии? Это смертельные артефакты. Они возвращают и умножают удары врага, защитить от которых может лишь такой же щит. Они делаются годами, Ардина. Каждая руна, вырезанная мастером, должна быть подтверждена делом. Если щит выдерживает смертельные удары, то мастер когда-то сам пережил такой. Если возвратная атака щита убивает… то на руках мастера была чужая смерть. Понимаете меня? Кроме того, каждая руна скрепляется кровью, и ведь не всякой. То должна быть последовательно: кровь своя, врага, друга, кровь предка и кровь потомка. Кровь того, чья потеря разбила сердце, и кровь того, кто сумел склеить его осколки. И всё это должно происходить в определённое время дня и ночи, на земле, в воде и воздухе… Это крайне сложный в исполнении артефакт. А вы вот так… За десять минут.

Я впечатлилась. Сделала пометку в голове обязательно почитать про него в библиотеке.

– Я ещё продолжу его исследовать. Пока одно могу сказать точно – он завязан на вас. В других руках будет бесполезен. Не уверен, что вам его вернут, но буду рекомендовать это ректору.

– Спасибо…

– И ещё. Может, это ваш дар, а, может, и магия. Нельзя игнорировать некоторые моменты… Я хочу, чтобы вы сходили к мэтру Воракису. Он преподаёт магию крови и всем новым студентам делает… кхм… тест. Возможно, у вас обнаружится что-то интересное. Я внесу занятие в ваше расписание. И увеличу количество моих индивидуальных часов. А теперь всё, бегите обедать!

Мне даже захотелось обнять милого мэтра. А часы действительно пробили половину второго – конец третьего занятия и начало обеда.

– Ой! – спохватилась я. – Мэтр Эрдис, а можно мне взять одну иглу и нитки? Я случайно форму порвала…

– Конечно, – и старичок хитро улыбнулся. – Конечно, конечно, конечно!..

Глава 10

– Звери!.. – простонал Хельме, плюхаясь за стол. – Нет, ну какие же изверги!..

Я как раз доедала вкуснейший пудинг, с которым достойные сэры-повара почему-то нас сначала познакомили. Представили меня ему, а потом пудинг мне. Причём сами похрюкивали от смеха, церемонно выговаривая фразы этикета.

Выглядел Анхельм так себе. Весь красный, по лицу струится ручьями пот, вымокший балахон прилип к телу.

– Ох, ты ж… крыжт. Кто тебя так? Ты подрался?

– Подрался! И всех… подрал, – что-то для избитого первокурсника у Хельме был слишком довольный голос. – У меня первая практика по стихии была. Устроили тестовые бои, а я всех победил!

– Я в тебе и не сомневалась!

– Вот только потом препод лично с меня семь потов согнал, проверяя, на что ещё способен… Загонял совсем! Да я в детстве от братьев столько не бегал и не уворачивался! Ох, а жрать-то как хочется…

Будто по заказу, перед ним возникла большая тарелка с овощами и аппетитным мясом, напластанным на тонкие кусочки; поджаренным, но с кровью. Неужели духи наконец сжалились?

«Ростбиф, сэр. Лучший в Ровельхейме», – высокопарно произнёс сэр Алекс.

С их новым тягучим акцентом это звучало особенно забавно: как «ро-аст-би́иф» и «в ра́у-эл-хайме».

Впрочем, Хельме этого не слышал и уже вовсю уплетал обед. Пока я, вполне довольная жизнью, осматривала соседние столы, не сразу обратила внимание, как стих привычный гомон в столовой. И было от чего притихнуть весёлым студентам. Широким тяжёлым шагом его светлость арн Шентия уже пересёк половину столовой, уверенно направляясь к наследному принцу, сидевшему метрах в десяти от нас. Стайка нарядных девушек, всегда окружавших принца, моментально испарилась, стоило его светлости опуститься за стол.

Лица обоих я видела, но ни звука из их диалога не было слышно. Наверное, какая-то завеса от подслушивания. Его светлость что-то напористо спрашивал у принца. А тот, надо отдать ему должное, не растерялся и отвечал спокойно, уверенно, коротко.

Кажется, я знаю, зачем здесь главный дознаватель Империи. И крыжт бы побрал его сверхинтуицию. Пятой точкой, что ли, чует? Наверняка она у него крепкая и красивая… Фу, да что за мысли лезут в голову!

Уверена, вчерашняя тройка заговорщиков сделала всё, чтобы о моей случайной атаке не узнал никто посторонний. Студентам наверняка дали убедительное объяснение случившемуся, а с принцем должен был переговорить лично мэтр Ксавия. И, судя по выдержке его высочества, Ксавии вполне удалось убедить принца в том, что повышенное внимание дядюшки, в первую очередь, не нужно самому племяннику.

Его светлость закончил допрос. Похоже, ответами он удовлетворён не был, и продолжал молча и пристально вглядываться в принца. Тот выдержал взгляд, ни разу не отведя глаз. Вот что значит воспитание! Не то чтобы я стала симпатизировать самоуверенному высокородному парню, но внезапно прониклась уважением к его умению держать себя. Я бы точно так не смогла.

Видимо, арну пришла в голову та же мысль. Стальной взгляд заскользил по столам, сканируя притихших студентов. Вот этого уже точно нельзя было допустить! И я позорно сползла со стула и укрылась за широкой спиной Хельме, прижавшись к нему вплотную. Мой друг хмыкнул, но возражать против такого близкого соседства не стал.

Я оказалась вне зоны видимости сурового Шентии, зато мои телодвижения заметил кое-кто другой…

Оскорблённая Вилария, с которой я чудом избегала встреч уже второй день, шумно поднялась с двумя своими подружками из-за стола и вся троица направилась в мою сторону.

– Ох, нет… Нет, нет, пожалуйста, только не сейчас! – прошептала я.

Привлекать к себе внимание было решительно нельзя. И – о чудо! – перед разъярёнными девицами внезапно возник и опрокинулся поднос со стаканами, и сладкий жёлтый сок немедленно разлился им под ноги, забрызгав подолы. С шипением те убежали в дамскую комнату, а его светлость, ненадолго задержав на них взгляд, всё же поднялся и вышел из столовой. Ф-фух!

– Ну, рассказывай, что в этот раз натворила? – жадно набросился Анхельм.

– Да ничего, я просто что-то под стол обронила, – замялась я.

Как там говорится? Лучшая защита – нападение?

– Хельме, а вот тебе бы в душ очень даже не помешало сходить! – попробовала перевести тему я.

– Пф-ф… – закатил он глаза.

Через секунду его окутала синяя пелена, вымочив то, что ещё оставалось сухим. И развеялась паром, явив мне абсолютно сухого, посвежевшего друга. Кажется, он даже каким-то парфюмом начал пахнуть.

– Сходил.

Я разинула рот. Нет, я, конечно, люблю постоять долго под душем, хорошенько отмокнуть, но как бы мне тоже пригодилось такое умение!

– Дин, не тяни, всё равно выпытаю!

Выпытает, со вздохом мысленно согласилась я. И рассказала о своём внезапно раскрывшемся даре, о вчерашней случайной защите-атаке в присутствии принца, а также о том, почему прячусь от его светлости.

– Понимаешь, ты ведь сам говорил, что у него поразительная интуиция. Вряд ли ему кто-то расскажет, но у него же нюх как у собаки. Видишь, сам сегодня пришёл, принца допрашивал. Боюсь, он не станет разбираться, случайность это была или нет, меня просто исключат за сам факт применения боевой в присутствии наследника…

Хельме смотрел с восторгом и восхищением.

– С ума сойти! Ты тут три дня и уже столько приключений! Настоящий щит Огдена? Покажешь? А мне сделаешь?

– Хельме, тише, пожалуйста!.. Видишь ли, мы ещё толком не выяснили с мэтром Эрдисом, как это работает. И если честно, мне от таких приключений совсем не по себе…

– Так! Ты, главное, не переживай! Разберёмся потихоньку. В общем, я так понимаю, ты сейчас на артефактах сосредоточишься?

– Ну да… Мне ещё боевую магию поставили. Сначала защиту, а теперь и атаку. А, и к какому-то мэтру Воракису направили, магию крови проверить…

Взбудораженный Хельме вдруг побледнел.

– К Воракису? Он же упырь… Ой, вот только не говори, что и про них не знаешь!

Я не успела ответить, так как раздался сигнал к четвёртому занятию. Условившись встретиться за ужином, мы разбежались в разные стороны.

На занятии по боевой защите я опасалась встретить самого мэтра Ксавию, всё-таки преподаватель меня невзлюбил, я это сразу почувствовала. Но группу встретила бойкая дама неопределённого среднего возраста с ультракороткой стрижкой, мистрис Вэй. Нас оказалось очень много, больше сорока человек, из чего я сделала вывод, что азам защиты обучают всех без разбора. Занятие проходило в большом тренировочном зале, здесь были манекены, разномастные палки, мячи всех размеров, а в углу высилась груда толстых мягких подстилок.